«Экодипломат»

Посвящается Сьюзен – спортсменке, помощнице и

любящей дочери, которой эта книга понравилась с

самого первого наброска.

Берешь, что можешь ухватить, и говоришь, что поступаешь честно.

Л. де Левис Спрэгг. Политика в торговле

Торговля – слишком важный предмет, чтобы доверять его политикам.

Вариант поговорки XX века (от Р. Х.)

Политика – предмет чересчур важный, чтобы доверять его торговцам голосами или материальными ценностями.

Г. Ву-Рэджинальд. Прощальное обращение к Гильдии.

Торговля и коммерция вообще являются лишь иной формой войны.

При этом военные хотя бы признают, что их род деятельности называется войной.

Адмирал флота Горхэм. Воспоминания

Настоящая торговля бывает честной, но не гуманной.

Политика честной не бывает вне зависимости от степени своей гуманности.

Война же не бывает ни честной, ни гуманной.

По этой причине надлежит предпочитать торговлю политике, а политику – войне.

Неизвестный автор

I

Челнок – одноместный кораблик, до отказа забитый сложнейшими сенсорами и аппаратурой связи, – вынырнул в норм-пространство. Тут же вспыхнули сигналами панели детекторов высоко– и низкочастотных волн.

– Пламя! – выругался пилот и пробежался пальцами по клавиатуре пульта, переводя все излучающие устройства в пассивный режим. Потом дождался, пока на экране перед ним высветится полное изображение.

Наибольшая концентрация энергии наблюдалась возле четвертой планеты, Хаверзоля. Рядом расположился обычный для имперских операций заградительный кордон и глубинная сеть предупреждения.

Руки Уэйлера опять замелькали над пультом. Информация, поступавшая от разнообразных камер и датчиков, записывалась на особые носители – по возвращении Институт займется ее анализом; но главное – его собственная жизнь может зависеть от верного понимания тактической картины.

– Максимум десять единиц, – сказал он распознающей голос системе управления. Взгляд пилота метался с одного экрана на другой. Плоская панель в верхнем левом углу пульта дважды мигнула, после чего зажглась ровным желтым светом. Уэйлер коснулся ее и стал через свой имплантат слушать прямую трансляцию переговоров имперских пилотов.

– Седьмой. Обстановку по сектору ноябрь-пять. Прием.

– Не обнаружено.

– «Ангел-четыре». Уцелевших не обнаружено. Высылайте мусорщика.

– «Сокол»! «Сокол»! Противник, класс «Артур», вектор ноль-восемь-пять, радиан один-три-три, эклиптика плюс два.

– «Сокол», приближается противник.

Очевидно, Четвертый Имперский флот зачищал рассеянные остатки сил, оборонявших Хаверзоль.

– Класс четыре на радиане два-пять-семь. Точка три. Передайте «Бездельнику». Передайте «Бездельнику».

– «Бездельник» не отвечает.

И-и-и-и-и-и-и!..

– «Север», проведите расшифровку. Проведите расшифровку.

– «Сокол», противник уничтожен. Повторяю, противник уничтожен.

Пилот челнока – он же и капитан, и единственный член команды – покачал головой и коснулся бледно-зеленой панели. Началась подготовка к повторному входу в нуль-пространство.

По дисплею побежали параметры базы, на которую он должен был вернуться. Институт имел возможность содержать собственные вооруженные силы, независимые от руководства Координатуры. Настолько независимые, что правительство понятия не имело о том, какими ресурсами Институт обладает в этой сфере.

– Рано или поздно мы им снова понадобимся, – пробормотал эколитарий себе под нос. – И если то, что здесь произошло, что-нибудь значит – случится это скоро. Очень скоро.

Натаниэль Фёрстборн Уэйлер, временами ученый, а по основному роду занятий – практикующий эколитарий, пристегнул ремни и обнулил показания приборов. Данные были записаны на кодированный мастер-диск, располагавшийся в самом центре челнока.

Когда зазвенел сигнал готовности, он ткнул пальцем в нужную панель, и челнок исчез из норм-простраства. Имперцы так и не сумели засечь искажение энергетических линий – единственный признак того, что он там побывал.

II

Адмирал окидывает взглядом сомкнувшийся кольцом стол и нажимает на кнопку. Та, дважды мигнув, зажигается. Значит, все щиты безопасности включены и работают. Другая кнопка – и в центре стола возникает голографическая звездная карта. Адмирал берет с пульта световую указку и слегка стучит по столу. Высшие офицеры, только что негромко переговаривавшиеся между собой, смолкают.

Адмирал подводит луч указки к звездной системе типа «G» на той стороне Расселины.

– Аккорд. Как видите, эта система позволяет контролировать торговые пути. Особенно после Схизмы. – Луч скользит в сторону и упирается в грудь коммодору. – Послушаем ваш рапорт по стратегии изоляции.

Коммодор чопорно поднимается и жестом указывает на белую, лишенную меблировки стену. Там появляется фрагмент той же карты, только значительно увеличенный. У внутренней кромки Расселины, по имперскую ее сторону, зажигаются красным три звезды.

– Хаверзоль, Фондераль и Кубера... До того, как увенчалась успехом наша последняя операция, Хаверзоль был крупнейшим перевалочным пунктом на имперской стороне, поддерживавшим отношения с торговцами Координатуры. Экономическая необходимость диктовала, чтобы первый удар был нанесен по Фондералю, что и было проделано еще до того, как началось планирование хаверзольской кампании. Разумеется, введение эмбарго против Фондераля прошло несложно, поскольку в этой системе отсутствует независимая от внешних поставок инфраструктура. Проведение восстановительных работ в условиях нехватки времени и в особенности при том, что Хаверзоль оставался открыт, было им не под силу.

Далее был совершен фланговый маневр. Нам удалось обеспечить себе достаточную поддержку со стороны мятежной фракции, которая, в свою очередь, сумела свергнуть монархию. Естественно, пришедшее к власти временное правительство обратилось к Империи за помощью; Четвертый флот как раз оказался в достаточной близости, чтобы эту помощь предоставить. Таким образом, в этом коридоре оставались еще Хаверзоль и Эрнандо. Процесс заключения договора о военной помощи с новым правительством Хаверзоля близится к концу.

Другая звездная система на карте начинает мигать то белым, то красным.

– На очереди Эрнандо...

Коммодор снова кашляет, глотает воды из стоящего перед ним стакана и говорит дальше:

– Разумеется, подготовка плана только началась, но уже сейчас можно предположить, что следующий этап будет сложнее. Система Эрнандо значительно более стабильна, нежели две предыдущие. Тем не менее, если удастся на приближающихся выборах привести к власти «наше» правительство или, в случае неудачи, создать волну мощного гражданского недовольства, чтобы продемонстрировать неспособность местных властей контролировать ситуацию, мы получим основания для еще одной акции восстановления порядка, что позволит устранить угрозу для коммерческих интересов Империи, поскольку доступ Координатуры к торговым маршрутам в данном регионе – так называемой Скорой линии – будет пресечен.

– Каковы наилучшие возможные сроки проведения мероприятия? – кивая, спрашивает адмирал.

– До промежуточных выборов на Эрнандо осталось чуть больше стандартного года. За столь малый срок трудно добиться заметных результатов, однако мы намерены предпринять такую попытку. Несомненно, к следующим выборам...

– Ориентируйтесь на промежуточные. Если дать Координатуре время отреагировать, они постараются перехватить инициативу.

– Слушаюсь, – кивает коммодор.

III

Человек, наверно, был пьян. Иначе с чего бы ему шататься по вестибюлю, расталкивая локтями посетителей, возле тяжелых деревянных дверей снятого для закрытой частной вечеринки второго зала «Золотого дома старцев»?

Двадцать человек – четырнадцать мужчин и шесть женщин – сидели за двумя прямоугольными столами, лакомились первым блюдом (им подали куриный суп с тонкими хлебцами из настоящей пшеницы) и предвкушали дни грядущей власти. До промежуточных выборов в верхнюю палату оставалось меньше шести недель.

Один из них – высокий, гладко выбритый и облаченный в официальный темно-синий мундир, подпоясанный кремовым кушаком, – встал, чтобы произнести первый тост:

– За народ Эрнандо и за Народный Фронт, его будущее правительство!

Пьяный – разбитной парень с песочного цвета волосами – ввалился в зал.

– Сэр, сюда нельзя. – Охранник появился из завешенной тканью ниши и заступил непрошеному гостю дорогу. С противоположной стороны двинулся его напарник. Ни тот, ни другой и не думали тянуться к гордо выставленным напоказ кобурам с нелегальными парализаторами.

– А ч-че. Хочу т-тоже попраздновать. Поглядеть на новых хозяев. Что за п-правительство нам Империя купила. Дорого взяли-то?..

Он был почти одного роста с охранниками – едва ли не на полголовы выше любого из сидевших за столами, даже того, кто произносил тост.

– Сэр! – Старший охранник напрягся.

Пьяный шагнул назад, запнувшись, и вдруг пинком ноги захлопнул тяжелую дверь. Хозяин застолья обернулся на шум:

– Прошу прощения, друзья.

Правой рукой парень с песочными волосами распылил между столами какой-то аэрозоль. Левой, не оборачиваясь, одним движением переломил охраннику шею. Второй охранник полез за парализатором, но поздно: через мгновение он корчился на полу с перебитым горлом и сломанным коленным суставом.

Капельки аэрозоля еще не успели осесть, а эколитарий уже держал в каждой руке по небольшому игломету. Человек в синем мундире попытался вытащить из-за кушака парализатор, когда игла вонзилась ему в шею.

– На помощь!

– Охрана!

– Клятый зеленый, гореть ему!..

– Хватай его!

– Сам хватай!

Чернокожий мужчина с ярко-золотыми волосами рванулся вперед, но был встречен иглой в горло и ударом ноги, переломившим ему ключицу.

Крики, и без того приглушенные звукоизоляцией и толстыми портьерами, которыми был завешен зал для частных вечеринок, пошли на убыль: иглы и аэрозоль начали действовать.

Эколитарий продолжал спокойно отстреливать каждого, кто пытался к нему приблизиться или сбежать, и в конце концов все присутствовавшие в зале лежали на полу. Не ушел ни один. Тогда эколитарий стал проверять тела, методично изучая каждое лицо и сравнивая его с отложившимся в памяти эталоном, пока не убедился, что все присутствовавшие мертвы.

Бывший профессор с редким именем Натаниэль Уэйлер не очень-то хотел выполнять полученное им задание, хотя необходимость его сознавал. Он двигался стремительно и в то же время размеренно и ничего не касался голыми руками – только в перчатках. Наконец, завершив работу, эколитарий спрятал баллончик с аэрозолем под одежду, иглометы засунул в специальные кобуры в высоких ботинках и, снова шатаясь, как пьяный, вышел из зала. Спотыкаясь, пересек вестибюль и покинул «Золотой дом старцев» через главный выход.

Тремя уровнями ниже он исчез в помещении общественного туалета. Спустя некоторое время оттуда вышел бодрым шагом светловолосый господин в темно-синем деловом костюме. Спустившись еще на один уровень и выйдя на открытую площадь, господин сей присел у фонтана на скамью из псевдокамня и стал наслаждаться видом золотой воды, в которой кое-где показывались малиновые струи.

Вскоре рядом с ним появилась молодая девушка в блузке с глубоким вырезом, не скрывавшим ни ее профессии, ни изрядных достоинств фигуры, и с заманчивой, хотя и несколько деланной улыбкой встряхнула бюстом.

– Все готовы?

– Все, кроме Зероги, – ответил Уэйлер, оглядывая ее, будто оценивая предложение. – Он не пришел на вечеринку. Поищи его на фирме, а я займусь штабом.

Девица закатила глаза. Уэйлер покачал головой, и она, надув губы, встала и двинулась прочь.

Снова покачав головой, эколитарий тоже поднялся, бросил последний взгляд на фонтан и зашагал по тоннелю к остановке порхолетов.

IV

Коммодор держится прямее обычного. Ему предстоит делать доклад перед адмиралом и всем составом стратегического совета Министерства.

– Итак, насколько мне известно, на Эрнандо мы столкнулись с некоторыми трудностями, коммодор.

– Да, мой адмирал. Работа не увенчалась успехом. Как вы помните, в своем последнем рапорте я докладывал о том, что нам не хватает времени.

– Помню. Однако потрудитесь изложить подробности.

Тон этого требования таков, что у всех собравшихся по спине пробегают мурашки. Кое-кто из старших офицеров неловко ерзает в кресле.

Коммодор, не глядя ни на стратегов, ни на адмирала, поворачивается к экрану, на котором светится диаграмма.

– Как здесь показано, консервативные демократы при поддержке занимающих семь мест республиканцев-социалистов способны контролировать Верхнюю Палату и, следовательно, исполнительную ветвь власти на Эрнандо. Народный Фронт, получив определенную техническую помощь со стороны, установил в их среде несколько наиболее уязвимых персоналий и атаковал их. Также мы направили свою деятельность против лидеров общественного мнения, настроенных оппозиционно к усилению имперского присутствия вдоль Скорой линии.

Изображение меняется.

– Здесь вы можете видеть вероятные результаты выборов с учетом выбытия кандидатов в связи со смертью или выходом в отставку, предсказанные нами в прошлом месяце.

– Кажется, все должно быть в порядке, – комментирует один из стратегов.

– Совершенно верно. Никаких проблем мы и не ожидали до тех пор, пока десять дней назад какая-то мутированная форма вируса А-мора не выкосила за один вечер всю группу планирования Народного Фронта и десять основных кандидатов.

– Аккорд?

– Институт. Доказать это невозможно, но все признаки указывают именно на их участие.

– Например?

– Во-первых, оба охранника были убиты без применения оружия. У одного сломан шейный отдел позвоночника, у другого перебито дыхательное горло. – Коммодор кашляет. – Во-вторых, все было сделано бесшумно. Никакой стрельбы. Следов практически не осталось.

Адмирал обводит взглядом сидящих за столом. На нескольких лицах написано открытое сомнение.

– Почему вы считаете, что этого достаточно для обвинения в произошедшем Аккорда и Эколитарного Института, коммодор?

– Видите ли, мы не имеем дела с биологическими видами оружия. Имперская разведка, равно как и соответствующие службы Министерства, указывают, что только Аккорд обладает возможностью разработки и применения индивидуализированного...

– А вы уверены, что это было оружие? – перебивает его адмирал флота.

– Адмирал, вам доводилось встречаться с вирусом болотной лихорадки, способным погубить полную комнату людей за несколько минут? Особенно учитывая, что двое вооруженных охранников при этом убиты голыми руками?

В помещении повисает тишина.

– Итак, речь идет о навыках рукопашного боя. Вероятно, у нас найдется дюжина людей, способных за несколько секунд вывести из строя пару вооруженных охранников в два метра ростом каждый. Еще горстка таких бойцов может быть в распоряжении нескольких террористических организаций, разбросанных по территории Империи. Однако ни у нас, ни у них нет человека, который обладал бы таким умением и в то же время иммунитетом к болотной лихорадке, будь ее вирус мутированным или нет, а также умел пройти через полный народу ресторан в частный зал, убить двадцать человек и скрыться, оставшись даже незамеченным.

– Даже незамеченным?

– Насколько нам пока удалось установить.

Адмирал снова обводит собравшихся взглядом:

– Вы можете спросить, почему все это указывает на участие Аккорда. Объясняю. Коммодор не упомянул о том, что все сотрудники Института имеют врожденный или приобретенный иммунитет к болотной лихорадке и ряду других быстро протекающих инфекций. Также он не сказал, что Эколитарный Институт проводит наиболее интенсивный во всех цивилизованных мирах курс рукопашного боя, а кроме того – содержит специальный отряд, мало чем отличающийся от обычной террористической организации.

– А доказательства у нас есть?

– Дело не в этом. Аккорд хотел кое-что нам передать; сообщение отправлено и получено. В результате ничего не изменилось. Отдельным индивидуумам, как бы одарены они ни были, не под силу остановить ход истории, в рамках которого мы действуем.

Закончив, адмирал слегка хмурится и касается пульта. Голографическая карта над столом и все диаграммы на стенах гаснут.

– В сложившейся ситуации мы не вправе дожидаться следующих выборов на Эрнандо. Как скоро можно привести в действие план «Б»?

– Его осуществление уже начато, – отвечает, прочистив горло, коммодор, – однако до готовности флагманского корабля остается еще около трех стандартных месяцев, и...

– Постарайтесь управиться за два.

Коммодор кивает. Адмирал нажимает на кнопку, и щиты безопасности выключаются.

– Все свободны.

V

Дверь была распахнута. Рестинал остановился в нерешительности.

– Заходите, Верлин. Заходите.

Голоса Рестинал не узнал, а вот его самого, судя по гостеприимному тону, узнали. Он пожал плечами, покрепче перехватил «дипломат» и шагнул в комнату.

Стены там покрывали панели из дерева лоркин, из него же была сработана и мебель – письменный стол и несколько кресел. Рестинал заметил, каким хорошим вкусом отличался тот, кто их проектировал: каждый предмет служил замечательным образцом того строгого стиля, что принято именовать экологическим.

За широким столом с выдвижными ящиками сидел седовласый мужчина. Вокруг его ярко-зеленых глаз разбегались веселые морщинки. После секундного сомнения Рестинал узнал этого человека: сам премьер-эколитарий Гайрлох Питтсуэй – его лицо показал ему перед отлетом из Гармонии Дельвард. По понятным причинам Рестинал не ожидал встречи с самим премьером, тем более – что тот окажется в кабинете один, без помощников.

– Удивляетесь, что со мной нет подчиненных?

– Совершенно верно, – ответил уполномоченный министр по делам межзвездной коммерции.

– Зря. Такова одна из заповедей Института: лишние подчиненные – признак слабости. Увы, большинство сотрудников теперь не помнят заповедей. Несомненно, причина тому, что Железные Правила потеряли свою значимость в школьных программах.

Рестинал понятия не имел, о чем говорит премьер, но старался не подавать виду.

– Я вижу, Верлин, вы не понимаете, о чем я толкую, но не беспокойтесь. Если не поймете инстинктивно, на объяснения мне потребуется больше времени, чем у нас с вами есть. Речь же пойдет о власти. Ни у ортодоксистов, ни у нормистов нет достаточного количества сил, чтобы заставить другую партию принять выдвигаемую ими кандидатуру на пост посланника по торговым делам в Нью-Августе. Верховный судья вернул решение вопроса в Палату, постановив, что выбор должен быть сделан политическим органом власти. Вы оказались в тупике. К тому же вы так не любите Институт! Ведь мы последняя сохраняющаяся традиционная структура, которой доверяют массы, а вы, политики, усердно их стрижете. И вам, и ортодоксистам хотелось бы снизить влияние Института еще больше, чем это удалось сделать времени и разрушительному воздействию длительного мирного периода. Передача же права выбора Институту, будучи совершена с надлежащей гласностью, решит все ваши проблемы. Ни той, ни другой партии не придется брать на себя ответственность за принятое решение. Если наш кандидат добьется успеха, все похвалы достанутся вам, а если не добьется – на нас посыплются все шишки.

– Это лишь догадка, достопочтенный премьер, – заметил Рестинал.

– Прошу вас, зовите меня по имени – Гайрлох – или просто «премьер», – улыбнулся эколитарий так, как может улыбнуться человек, уверенный в себе или радующийся шутке ребенка. – Не надо этого притворства – «достопочтенный».

Премьер-эколитарий поднялся и вышел из-за стола. Рестинал стоял неподвижно.

– Садитесь, пожалуйста. Я позабыл, что формальности слишком часто требуют от политиков стоять на ногах.

Колени у Рестинала действительно уже устали, и он с облегчением опустился в одно из кресел с высокими спинками. Несмотря на отсутствие мягкой обивки, сидеть оказалось очень удобно.

Премьер налил из хрустального кувшина стакан воды и поставил его на стол перед Рестиналом, а потом вернулся на свое место. Посетитель положил себе на колени «дипломат», открыл его и достал список, тщательно продуманный старейшинами Квестором и Торинэ в те короткие часы, что были у него до отбытия.

– Не надо, – покачал головой премьер. – Имена можно предугадать. Первая тройка – Тормель, Рирден и Сильвен.

Рестинал сумел не разжать губ. Список действительно начинался именно с этих фамилий. Но ведь он существовал всего в двух экземплярах – один при нем, а другой остался у Торинэ! И оба Рестинал лично написал от руки.

– Я вижу, вы мало имели дело с Институтом, Верлин, и боюсь, что это затруднит для вас осознание своей роли. Отвечая на ваш немой вопрос, скажу, что никто из наших сотрудников не видел списка, однако нам известны личные данные тех, кто его составлял, и критерии, которыми они руководствовались. Говоря откровенно, должен признать, что четвертую фамилию в списке мне было бы назвать уже гораздо сложнее, хотя восемь из десяти мы, пожалуй, могли бы угадать.

Рестинал позволил себе проявить некоторую заинтересованность.

– В таком случае вы, вероятно, уже сделали свой выбор?

– В сущности, да. Однако этого человека в вашем списке нет.

Министр по делам межзвездной коммерции внезапно ощутил, что в официальном черном костюме ему жарко, будто его забросили прямо в дождевые леса Парунданского полуострова.

– Если вы объясните...

– Верлин, Институт не обязан никому ничего объяснять, но поскольку вы человек умный и информированный, я буду предельно ясен. По той же причине, по которой Палата Уполномоченных не может выбрать посланника, ни одному из внесенных в список не удастся добиться успеха.

– Почему же? Большинство правительств выбирают своих посланников. – Теперь Рестинал начал осознавать, почему старейшина Торинэ поручил эту задачу ему и почему мало кто из опытных уполномоченных обращал на Институт внимание.

– Большинство посланников не добиваются успеха. Для нас не страшно, если Институт будет ассоциироваться с проваленной миссией. Вопрос не политический, вопрос касается власти. Политика – система использования прикрытого давления в целях достижения компромисса, позволяющего избежать насилия. Чем более равными являются основания для власти, тем более применимы оказываются политические средства решения проблемы.

Рестинал окончательно потерял нить рассуждений и понимал, что по нему это видно.

– Позвольте объяснить вам при помощи аналогий. Когда два горных барана оспаривают превосходство, разве они сражаются до смерти? Разумеется, нет. Они дерутся лишь до тех пор, пока один из них не будет сбит с ног. Фактически количество насилия минимизируется. Однако если в холмы забредет степной волк, баран превращается в безжалостного бойца. В первом примере силы почти равны, а социальное поведение позволяет прийти к тому, что можно назвать решением на основе взаимного согласия. Во втором же речь идет о борьбе за выживание. Вы вместе с остальными уполномоченными предполагаете, что основания для власти в ваших отношениях с Империей равны, а принципы социального поведения, которыми руководствуются политические структуры, практически подобны друг другу. И то, и другое представляется сомнительным.

– В самом деле? – спросил Рестинал. Он так и не понял, какое отношение имеют горные бараны к назначению посланников.

– Как следствие, – продолжил премьер, – мы выбрали собственную кандидатуру.

Рестинал едва удержался, чтобы не присвистнуть. Старейшина Торинэ не любил, когда ему противоречили, старейшина Квестор – тоже, а премьер противоречил им обоим, причем с завидной бодростью духа.

– И вы действительно полагаете, что уполномоченные согласятся на нее?

– Да. У них нет другого выбора. Они не захотят, чтобы их винили в случае, если дело будет провалено. Старейшина Торинэ это знает. Вы сами никогда не задавались вопросом, почему именно вам было поручено представить список и получить ответ?

Рестинал кивнул: этот вопрос у него действительно возникал, но растаял перед натиском настойчивости и ободрения со стороны Торинэ.

– Нам известно, какое влияние это может оказать на вашу карьеру, Верлин, – продолжил премьер. – Однако вы способны преодолеть любые трудности. Если же нет, то сомнительно, чтобы ваша карьера продлилась еще сколь либо долго.

Перед уполномоченным министром Верлином Рестиналом начинала открываться картина происходящего, и хотя очертания были еще расплывчаты, то, что он видел, ему уже не нравилось. Старейшина Торинэ собирался сделать из уполномоченного министра по делам межзвездной коммерции козла отпущения, если ему не удастся обратить происходящее себе на пользу.

– Кого же вы предлагаете?

– Натаниэля Фёрстборна Уэйлера.

Имя это ничего Рестиналу не говорило.

Премьер бросил на стол рядом с ним тонкую папку. Рестинал проглядел анкету Уэйлера.

Натаниэль Фёрстборн Уэйлер, старший научный сотрудник Института.

Масса тела 38 стандартных единиц.

Рост 191 сантиметр.

Свободно владеет восемью основными языками Империи, а также фуарданским и древним английским.

Пилот-разведчик класса «Б».

Мастер рукопашного боя.

Техник-энергетик класса «В».

Видный авторитет в области инфраструктурной экономики.

Единственный пост, который он прежде занимал на государственной службе, – должность специального помощника-эколитария при предыдущем министре коммерции.

Несмотря на свой скептицизм, Рестинал был впечатлен.

– Вы уверены, что это лучшая кандидатура?

– А вы знаете кого-либо, кто хотя бы наполовину обладал аналогичной квалификацией?

Рестинал подавил вздох. Картина совершенно ясна: либо соглашаешься на Уэйлера, либо уходишь, лишившись поддержки Института.

И свалить вину, если переговоры сорвутся, будет не на кого.

VI

Статная женщина занимает пост специального помощника. Встреча назначена в ее кабинете; она ждет адмирала.

– Мисс Ку-Смайт, адмирал.

Специальный помощник коротко кивает экрану и встает, приветствуя посетителя.

– Очень профессиональный вид, Марселла.

– Благодарю. – Она жестом приглашает адмирала сесть в одно из двух кресел перед ее столом.

Адмирал садится, держа спину прямой, как бывает только после долгих лет военной выучки.

– Вы пересмотрели свою позицию по вопросу о Координатуре?

Седые волосы адмирала блестят. Хотя начальник Министерства обороны может позволить себе лучшие омолаживающие процедуры, седина добавляет еще один штрих к образу авторитетного руководителя.

– Министерство коммерции окажет поддержку императору. Наша позиция остается неизменной.

– Все это знают. Какой еще официальной позиции можно от вас ожидать? Зачем недоговаривать?

Прежде чем ответить, Марселла садится поудобней, потом негромко кашляет.

– Рано или поздно вы поставите Координатуру в ситуацию, когда власть там захватит Институт. И этот момент не за горами. Вас будто подталкивают к военным действиям. Мы же, напротив, работаем над тем, чтобы сделать торговлю инструментом экспансии. Не имея адекватной юридической поддержки, вы идете на ненужный риск. Вполне возможно, что ваши действия подтолкнут независимые внешние системы к оказанию помощи Координатуре, а ведь там не испытывают к Аккорду особой симпатии. Но вам хочется начать действовать прежде, чем мы нейтрализуем Координатуру. Халстон и фуарданцы расценивают ваши планы как угрозу всем внешним системам.

– Если мы откровенны с ними, – прерывает ее адмирал, – почему они не могут ответить нам взаимностью?

– Такие вещи не предают широкой огласке. Если нам удастся добиться того, чтобы Аккорд подписал договор с Министерством коммерции, мы получим юридический документ, где признано увеличение суверенной территории Империи. Тогда внешние системы на это купятся. – Специальный помощник поджимает губы.

– Почему же вы поддержали наши действия на Хаверзоле?

– Потому что с Хаверзолем у нас имелся торговый договор, перезаключение которого они пытались затянуть, поскольку не хотели выполнять содержавшиеся в нем условия. Это оправдывало военный вариант в глазах императора.

– А какая разница между Хаверзолем и Аккордом?

– Разница вам хорошо известна. Торгового соглашения с Аккордом у нас нет, и в настоящее время мы признаем полную независимость Координатуры. У них в отличие от Хаверзоля наличествуют военные ресурсы, и возможно, что операция обойдется вам намного дороже, чем вы ожидаете.

– Какие ресурсы? Три небольших флота, которые и все вместе не превышают численностью одного нашего Четвертого?

– Помните, как мы потеряли Расселину?

– Это было почти четыреста лет назад.

– И спустя четыреста лет мы еще не восстановили ущерб, причинный Терре, и не вернули себе системы. У вас есть десять полных флотов, вы строите одиннадцатый. Располагая всеми этими кораблями, мы возвращаем себе территории лишь благодаря сочетанию военной силы и торговли. А вы опять намерены положиться исключительно на силу! Это не привело к позитивным результатам тогда; не приведет и сейчас.

– Марселла, мы это уже обсуждали.

– Вопрос...

– Знаю, знаю, вопрос был задан мною. Минкоммерции по-прежнему считает, что ситуация не представляется достаточно критичной?

– Ни в малейшей степени.

Некоторое время собеседники молчат, не глядя друг на друга.

– Что ж, – начинает наконец адмирал, – я ценю ваше мнение.

– Понимаю. – Голос специального помощника делается ниже и мягче. – Настолько, чтобы оставлять подчиненных ждать у меня в приемной. Так было с тех пор, как... – Она продолжает, помолчав: – Однако делалось все всегда независимо от меня. И обычно оказывалось, что так и надо. Не всегда, но обычно. И мы вас поддержим, каково бы ни было ваше решение.

– Я знаю. Мне хотелось бы также получить и личную поддержку. – Адмирал встает, подходит к двери и уже там оглядывается через плечо: – Удачи, Марселла.

– Спасибо.

Дверь закрывается. Специальный помощник обводит взглядом просторный пустой кабинет и лишь через какое-то время подходит к пульту с мигающими огоньками. Каждый из них требует ее внимания.

VII

– Проигрывание ситуации на симуляторах дает сорока процентную вероятность успеха торговых переговоров, вероятность провала – двадцать процентов, вероятность начала прямого вооруженного конфликта – десять процентов и, наконец, тридцать процентов – на непредсказуемый исход.

Голос был приятный, но ровность тона выдавала, что рапорт произносит компьютер.

Директор повернулась к троим сидевшим за столом.

– Итак, мы имеем сорока процентную вероятность того, что ситуация может быть разрешена без войны. Раз эти цифры получили мы, точно так же их получат подчиненные адмирала. Какова вероятность успеха, если нынешний посланник будет смещен с должности?

– Личностные данные не являются значимой составляющей вероятности успеха, – ответил компьютер. – Личностные данные являются значимой составляющей непредсказуемого исхода.

Директор нахмурилась.

– Иными словами, – предположила темноволосая женщина, – персональные характеристики посланника Аккорда способны перевести вероятность из неисчислимого поля в другие варианты. Имеющаяся вероятность успеха основана на структурном анализе ситуации. Говоря кратко, мы еще в состоянии достигнуть мирного решения, но в любой момент это положение может измениться.

– Что случится, если у Министерства обороны появится возможность убить посланника?

– Вероятность войны возрастает до пятидесяти пяти процентов, – ответил компьютер. – Вероятность значительных потерь со стороны Империи стремится к единице. Вероятность уничтожения Аккорда стремится к единице.

– Есть ли какие-либо еще значимые вероятности?

– Вероятность потери Расселины и Саммаранского сектора стремится к единице. Вероятность сохранения Эколитарного Института стремится к единице.

Директор откинулась на спинку кресла.

– Итак, если Минобороны позволит решать дело силой, мы все скорее всего окажемся в черной дыре.

Один из сидевших за столом прокашлялся:

– Этот вариант предполагает, что Минобороны удастся провести операцию по устранению посланника, не выдав себя. Насколько это возможно, если мы и Министерство внешних сношений окажем противодействие и предупредим их посланника?

Чтобы присутствующие смолкли, директору пришлось постучать по столу.

– Не забывайте, – сказала она, – что мы не вправе официально противодействовать Министерству обороны. Передать информацию подобного рода посланнику Аккорда напрямую мы также не можем. Это навлечет на нас санкции со стороны определенных сил в Сенате, а мы слишком долго избегали их вмешательства, чтобы вновь позволить себе подпасть под их влияние.

– Разрешите задать вопрос о вероятностях.

– Да. Давайте посмотрим.

– Вероятность успешного убийства посланника при заданных условиях первого порядка неисчислима. При условиях второго порядка вероятность равна двадцати процентам при стандартной погрешности не более двадцати процентов.

Директор улыбнулась.

– Замечательно. Итак, установлено: если предупредить их посланника, вероятности изменятся в направлении, которое мы полагаем благоприятным. Теперь перед нами стоит вопрос: как предупредить его, чтобы информация была ясной и воспринималась с полной серьезностью?

– Очень просто. Надо первыми предпринять попытку его убийства.

VIII

Натаниэль Уэйлер опередил на шаг сопровождавших его имперских морских пехотинцев, чтобы получше осмотреть снаружи помещение своей легатуры.

Коридоры в башнях Нью-Августы были едва ли уже типичной улицы Гармонии, только столицу Аккорда украшали искусные фасады, а здесь все помещения напоминали друг друга – стандартный вход, и все. Дверь новой конторы Уэйлера мало чем отличалась от соседних, разве что зеленым цветом и золотыми буквами, которые так и гласили: «Легатура Аккорда».

На этих этажах Дипломатической башни было довольно много пешеходов, а автоматических транспортных тележек – просто без счету.

Натаниэль посмотрел на прохожих, разглядывавших его почетный эскорт со смесью скуки и безразличного любопытства. Вдруг он заметил слишком знакомый предмет... и в этот же миг нырнул за спины охранников и покатился по полу.

Вж-ж-жих!

Просвистев мимо, заряд врезался в облицовку двери. Еще два скользнули по стене.

– Рассыпаться и обыскать тут все! – рявкнул лейтенант, командир морских пехотинцев.

– Поздно, он уже ушел, – заметил Натаниэль, отряхиваясь.

Офицер, не обратив на его слова никакого внимания, бросился бежать по коридору. Двое его подчиненных прикрыли эколитария, глядя в разные стороны.

– Сэр, вы не думаете, что вам следует уйти в безопасное помещение?

– Да поздновато уже.

Большинство прохожих побыстрей разбежались, чтобы не путаться под ногами у морских пехотинцев, или просто вспомнили, что у них есть дела. Натаниэль обвел взглядом оставшихся. Двое из них показались ему возможными участниками нападения, и он запомнил их лица, а потом обернулся к двери и хмыкнул. Заряд едва оцарапал пермопластик. На полу и стенах вообще никаких следов не осталось – эколитарий осмотрел почти двадцать метров коридора, но ничего не обнаружил.

В общем, учитывая имперских пехотинцев и внезапное покушение, можно было подумать, что он руководит экспедицией в южных лесах Аккорда, а не прибыл с дипломатической миссией в Нью-Августу.

Наконец эколитарий коснулся входной панели, и дверь легатуры открылась. Двое пехотинцев вошли внутрь и остановились у секретарской конторки. Натаниэль последовал за ними.

Предполагалось, видимо, что приемная должна напоминать привычную для жителей Гармонии обстановку, но результат получился совершенно неудовлетворительный. Уродливые висячие лампы из дерева лоркин относились к стилю схизматического ренессанса, сплетенный из пшеничной соломы коврик – к эпохе первых поселенцев, инкрустированный чайный столик из черного ясеня – к досхизменным временам, а ничего подобного красно-каштановому дивану со слишком пышными подушками не видали ни в самой столице; ни даже в глубине Парунданского полуострова.

После того, как Натаниэль, покачав головой, перестал разглядывать неудачно подобранную мебель, вошли еще три морских пехотинца – они принесли его вещмешки и «дипломаты» с бумагами, положили их на конторку и вновь покинули легатуру, заняв позиции снаружи.

Их лейтенант подошел и коротко отсалютовал посланнику:

– Какие будут дальнейшие приказания, сэр?

– Все свободны, – ответил Натаниэль по-панглайски.

– Слушаюсь, сэр. Благодарю вас, лорд Уэйлер, сэр.

Дверь бесшумно затворилась. Эколитарий повернулся к девушке, сидевшей за конторкой, и перехватил ее изучающий взгляд. Девушка была не с Аккорда. Вполне понятно. Каждой легатуре Империя безвозмездно предоставляла помещения в Дипломатической башне и оплачивала до двадцати помощников или технических специалистов. При этом любое государство, гегемония, федерация или что там у вас на планете есть, имели возможность их услугами и не пользоваться, а присылать своих собственных граждан. Однако здесь срабатывали экономические механизмы. Если легатура располагалась в Дипломатической башне, за помещение, энергоснабжение и наем персонала платила Империя. Если же вы принимали решение разместить свое представительство в другом месте, все расходы вам приходилось нести самостоятельно. Более богатые (или более милитаризированные) государства – например, Олимпия или Фуарданский Конгломерат, – держали отдельные легатуры, где работали исключительно их подданные, но большинство предпочитало по меньшей мере не платить за офисную площадь.

Палата Уполномоченных Аккорда, отнюдь не славившаяся экстравагантностью поведения, тоже согласилась на предложение Империи и прислала в Нью-Августу всего трех своих подданных: легата, его заместителя и информационного эксперта.

Перед самым прибытием на окололунную станцию второй пилот «Муира» передал Натаниэлю звездограмму:

Уитерспун отозван Аккорд консультаций. Уэйлер назначен и. о. легата.

Рестинал, ДМ, ИК.

Дальше следовали коды подтверждения.

И вот он стоял в приемной легатуры, за которую теперь отвечал, и смотрел на свою секретаршу – работала она, по идее, на него, но платила ей Империя. И только что было получено сообщение, переданное посредством боевого разрядника, что кто-то хочет его смерти.

Не самое вдохновляющее начало.

Натаниэль достал папку с верительными грамотами и подал ее девушке. Та взяла документы с намеком на улыбку, пробежала их глазами и приветствовала его уже более официально – движением, напоминавшим то ли поклон, то ли реверанс.

– Я к вашим услугам, лорд Уэйлер.

Говорила она на староамериканском, языке Аккорда, однако с акцентом и излишней сухостью интонаций.

– А я – к вашим, во имя служения Лесному Господу и Равновесию Времени, – ответил он древней формулировкой, которой не пользовались уже даже в самых глухих уголках Аккорда.

Девушка его не поняла.

– Я говорю по-староамерикански хуже, чем следовало бы, – призналась она на панглайском, официальном языке Империи. У нее были длинные рыжие волосы, веснушки и мальчишеская фигура, а ростом она, пожалуй, доставала Натаниэлю до плеча.

– Понимаю. Как имя? – спросил эколитарий тоже по-панглайски, умышленно коверкая язык.

– Хивер Тью-Хокс, лорд Уэйлер. Не желаете ли осмотреть ваше жилое помещение?

– Время спустя.

Он еще раз обвел взглядом приемную – тесную и слишком забитую мебелью.

– Остальных сотрудников видеть бы хотел.

– Да, сэр. Как вам известно, легат Уитерспун возвратился в Гармонию. Заместитель легата, господин Марлаан, в отпуске. А у господина Уэйнтра сегодня выходной.

О Лесной Господь! Что же тут происходит? Все аккордцы разбежались, как лягушки, стоило ему показаться на пороге.

– Понимаю. Остальные комнаты осмотрю и мой кабинет. После пойду в жилое помещение. Заняться можете ли моими... – Так и не подобрав панглайского слова, он указал на вещмешки.

– Да, сэр. Мы обо всем позаботимся. – Хивер отбросила назад рыжие волосы и спросила: – Вы привезли с собой помощников с Аккорда?

Обычно в первую очередь интересуются другим, подумал эколитарий, а вслух ответил:

– Окончательные решения объявлю скоро.

Хивер подала ему небольшую папку.

– Вероятно, вы захотите в первую очередь ознакомиться с этим списком, лорд Уэйлер.

Внутри оказалось перечисление имен и обязанностей сотрудников, написанное по-староамерикански. Прилагался и план помещений легатуры. Натаниэль бросил на бумаги короткий взгляд, чтобы потом по памяти разобраться в них поподробнее.

– Прочитаю более поздно. Можете начинать.

Хивер коснулась рычажка на пульте, вмонтированном в конторку, и одна из дверей у нее за спиной открылась. Натаниэль запомнил, что нужно нажать, чтобы это произошло, и переступил через порог.

Легатура Аккорда занимала половину трехсотого этажа Дипломатической башни. Хивер начала экскурсию.

Вся башня делилась на четыре крыла, сходившихся в центре к лифтам, вернее – силовым стволам, пронизывавшим здание сверху донизу. Никакой кабины предусмотрено не было, пассажиры просто шагали в шахту и спускались или поднимались до нужного этажа, несомые мощным полем.

Официальные помещения сотрудников легатуры располагались в западном крыле. Справа, в северной его части, находились кабинет Натаниэля и отдел торговых переговоров. К кабинету примыкала обширная приватная комната. И в ней, и в кабинете имелись высокие, во всю стену, окна, выходившие на западные холмы. В жилые апартаменты войти можно было как из кабинета, так и через отдельную дверь, поскольку располагались они уже в северном крыле. В прямоугольной башне понятия «северный», «южный», «западный» и «восточный» в действительности означали лишь по какому общественному коридору следует идти, чтобы попасть в то или иное помещение. Все граждане Аккорда, работавшие в легатуре, жили на трехсотом этаже, а служащие, которых наняли из местных жителей, – где-то еще. Там, где хотели, или там, где им было позволено? И где именно? Эти вопросы интересовали эколитария, но задавать он их не стал.

– Отдел путешествий, виз, карантина и здравоохранения, – протараторила Хивер, не переводя дыхания.

За столами-пультами сидели мужчина и женщина, судя по их виду – высокооплачиваемые профессионалы.

– Харла, Дерек, представляю вам лорда Уэйлера, посланника по торговым делам и исполняющего обязанности легата на время отсутствия господина Уитер-спуна. Лорд Уэйлер, это Харла Кар-Хайтен и Дерек Пер-Олав.

– Видеть вас рад, – приветствовал их Натаниэль на своем варианте панглайского.

– Мы также, – откликнулись они в один голос.

– На Аккорд работаете как давно?

– Три стандартных года.

– А я – чуть больше года.

– По какой причине в иностранной легатуре служите?

– Видите ли, профессионалов в нашей области, для которых есть работа в имперских организациях, довольно мало, – ответила женщина – Харла Кар-Хайтен, – поэтому берут лишь самых опытных. Работа на Аккорд позволяет получить необходимые практические навыки.

– Аккорд расположен достаточно далеко от Расселины, – добавил Дерек, – так что мы можем научиться большему, нежели работая в любой из внутренних систем.

К тому же, подумал Натаниэль, туристов немного, Палата Уполномоченных и сама Империя накладывают на них всевозможные ограничения, словом, служба тут непыльная.

– Вас благодарю, – вежливо попрощался он и проследовал далее.

– Лорд Уэйлер, мисс Да-Виос.

Мисс Майдра Да-Виос была офис-менеджером (проще говоря, секретаршей), предоставленной и оплачиваемой Империей, личным помощником Уитерспуна. В ее обязанности входило контролировать работу отдела торговых переговоров согласно указаниям, которые надиктовал перед отъездом сам легат. Папку с этими самыми указаниями и подала Натаниэлю Хивер, как только он прибыл.

Майдра посмотрела на него, но встать из-за пульта не попыталась. У нее были карие глаза (настолько темные, что могли показаться черными) и короткие темно-русые волосы. В своем строгом коричневом костюме с желтой отделкой она вся излучала ореол компетентности.

– Вопросы имеются какие? – спросил Натаниэль.

Обычная любезность – однако по ответу секретарши можно было бы судить о многом. До сих пор все вели себя так, будто и. о. легата следовало всячески ублажать. И менять это положение он не собирался.

– Господин Марлаан не оставил указаний о том, как должны проходить переговоры и кто их должен вести. Я выделила для этих целей еще одного вашего помощника, но не знаю, правильно ли поступила и с кем мне следует консультироваться в дальнейшем.

Натаниэль молча кивнул. В вопросе, заданном Хивер – привез ли он с собой новых сотрудников, – был смысл. Слишком большой смысл. В том, что Марлаан занимал пост заместителя легата, – тоже. Работники Института, изучив его психопрофиль, пришли к заключению, что он не подходит для обязанностей обычного исполнительного чиновника. Все же, как ни странно, Марлаан уже второй срок оставался в Нью-Августе.

Короче говоря, Майдра спрашивала, кто будет отвечать за реальную работу, изначально предполагая, что не Натаниэль.

– Лорд Уэйлер? – переспросила она: эколитарий долго не отвечал.

– Хорошо сейчас все. – Он снова улыбнулся.

– Не желаете ли осмотреть свой кабинет и жилые помещения, лорд Уэйлер? – мягко прервала их Хивер.

– С удовольствием.

Угловой офис оказался просторным. Большой стол с откидными панелями был окружен впечатляющего вида пультом связи. В кресле легко мог утонуть человек и вдвое крупней Натаниэля.

У широкого окна располагался еще один стол – для переговоров. Вдоль него стояли мягкие кресла. В дальнем углу висели многочисленные шкафчики, и среди них – полностью обустроенный автоматический бар.

Двери – и в кабинет, и из кабинета в жилые комнаты – были толстые. Наверняка под деревянной обшивкой находились эндуростальные пластины.

Интересно, подумал Натаниэль: это для того, чтобы никто лишний не вошел или чтобы я не вышел?

– Вход в ваши личные апартаменты, – указала Хивер. – Замки настроятся на ваши отпечатки пальцев, если вы сейчас коснетесь каждого из них.

Квартира напоминала целый дворец. Хивер провела Натаниэля по помещениям: библиотека, оборудованная пультом связи, спальня с огромной кроватью, устланной блестящими шелковыми простынями, гостиная, небольшая кухня, два полных санузла, столовая на восемь персон и, наконец, главная комната. Там из окна во всю стену открывался вид на другие башни Нью-Августы.

– Если что-нибудь понадобится, лорд Уэйлер, просто сообщите мне или Майдре. Если меня не окажется на месте, ваше поручение исполнит тот, кто будет меня заменять. Обед можно заказать в основной службе доставки – номер есть в папке. Если желаете прогуляться, могу рекомендовать «Дипломат-клуб» в ресторанной зоне. Туда допускаются только легаты, послы и посланники.

Натаниэль кивнул.

– Завтра выходной, и, поскольку мы не ожидали вашего прибытия до следующей недели, некоторые сотрудники успели взять отгулы. Но если вам что-нибудь нужно, я приеду рано утром.

– Спасибо весьма большое. Вопрос если возникнет, позвоню.

Хивер попрощалась и ушла.

С ней себя чувствуешь идиотом, подумал Натаниэль. Интересно, в Империи все женщины такие?

Он прошелся по комнатам, вроде как просто глядя по сторонам: тут взял в руки антикварную книгу, там коснулся настольного сувенира – миниатюрного огненного фонтана, где-то еще пощупал, мягкий ли диван. Время от времени новосел закладывал ладони за свой широкий старомодный пояс.

Мультидетектор, вмонтированный в этот пояс, обнаружил четыре «жучка». Судя по уровню и характеру излучения, три из них записывали только звук, а четвертый, в главной комнате, – еще и изображение.

Возможно, подумал Натаниэль, более сложное оборудование не успели установить, так как я прибыл раньше срока. Или у них настолько хорошие «жучки», что я их не могу обнаружить.

Он отнес «дипломаты» с бумагами в кабинет, отволок вещмешки в спальню и начал распаковываться. Кое-что из вещей – прежде всего черные дипломатические «доспехи» для официальных случаев – ему еще не приходилось надевать, за исключением, конечно, примерки в мастерских Института. В некоторых предметах одежды имелось кое-что особенное – разумеется, защищенное от визуального осмотра и энергетического сканирования.

Теоретически задача Натаниэля заключалась лишь в том, чтобы представить определенные условия договора, немного поторговаться и посмотреть, что получится, стараясь при этом остаться целым и невредимым. Теоретически. На практике обычно оказывалось, что усилий потребуется куда больше.

IX

Зуммер издал двойной сигнал.

– Корвин-Сматерс на связи, – ответила директор по кадрам, нажав на кнопку «прием».

Экран не включился, только внизу загорелась зеленая панель. Значит, видеопередатчик у звонящего либо неисправен, либо отключен.

– Вы одна? – В голосе звучали механические нотки.

– Да.

– Сенатору следует поинтересоваться ситуацией с Аккордом. Министерство внешних сношений подвергается атаке со стороны тех, кто контролирует армию.

– Ситуацией с Аккордом?..

Но связь была уже прервана.

Зачем звонивший скрывал свое лицо? При чем тут Аккорд?

Позвонить директору мог практически кто угодно. Но, что интересно, звонили по ее личному номеру, не зарегистрированному ни в официальных, ни в конфиденциальных справочниках.

ИРС? Или кто-то хочет подставить сенатора? Или дискредитировать саму Кортни?

Она нахмурилась. Потом нажала на кнопку. Круглая дверь в дальней стене кабинета открылась и снова сошлась за спиной вошедшей женщины.

– Да, Кортни?

– Будь добра, откопай все, что может быть связано с Аккордом. Речь идет о Министерствах коммерции или обороны.

– Сенатор собирается начать очередную публичную кампанию?

– Нет. Хочет выяснить, следует ли это делать.

Темноволосая женщина собралась выходить.

– И еще, Сильвия, – остановила ее директор, – поспрашивай кого-нибудь из своих бывших коллег, не слыхали ли они чего. Никакие секретные материалы меня не интересуют, только всякие, знаешь, слухи, странности.

– Сделаю. Когда это нужно?

– Ко вчерашнему дню.

Дверь снова открылась и закрылась. Кортни Корвин-Сматерс откинулась на спинку кресла, не обращая внимания на мигающие на пульте огоньки. Компьютер самостоятельно расставлял приоритеты поступающим сообщениям.

На кого в действительности работает Сильвия? – думала она. Определенно не только на сенатора, сколько бы он ей ни платил. По-прежнему на ИРС? На Халстон? На старую бестию адмирала?

Директор погладила пальцами антикварный листок пергамента, лежавший на столе.

Не связаться ли с Дю-Плесси?

Покачав головой, она принялась разбирать ожидавшие ее сообщения.

X

Стоя перед зеркалом в ванной комнате, Натаниэль поправил воротничок официального костюма. Никаких украшений на форме не было: все черное – и пуговицы, и пояс, и ботинки. Только на квадратной пряжке имелся зеленый треугольник да перчатки отливали бледно-зеленым.

Натаниэлю захотелось иметь какие-нибудь отличительные значки на лацканах, как у многих военных и дипломатов из других систем.

Мысль была настолько смешная, что он расхохотался в лицо своему отражению. Еще восьми дней не пробыл в Нью-Августе, а уже хочет навешать на себя какой-нибудь мишуры!

Бросив последний взгляд в зеркало и убедившись, что все в порядке, эколитарий вышел из ванной и взмахнул рукой. Свет погас.

Проследовав в кабинет, он запер за собой дверь в жилые апартаменты – приложил ладонь к замку. Потом посмотрел на пульт. Лампочка, оповещавшая о полученных сообщениях, не горела.

Через окно Натаниэль увидел, как чуть выше вихрятся темные облака. Кое-где верхние этажи башен тонули в них. Надеясь, что дождь не окажется дурным предзнаменованием, он вышел в офис персонала.

– Доброе утро, лорд Уэйлер, – приветствовала его Майдра.

– Подобно же и вам доброго дня, – ответил Натаниэль, не забывая путаться в грамматике.

– Почетный караул скоро прибудет.

– Меня почетно караулить? Невероятным представляется. Являюсь лишь скромным, как это, который занимается цифрами.

– Так положено по протоколу.

– Знаю. Однако для профессора невероятным представляется.

На дальнем конце помещения сидела за пультом Хиллари Уэст-Шабаш, погруженная в какие-то числа, Натаниэль понятия не имел, в какие.

Ожидая морских пехотинцев, легат молча осматривал офис. В комнате располагалось три пульта: один пустовал, за другим сидела Майдра, за третьим – Хиллари, причем все три пульта были бледно-зелеными, в тон официальной желто-коричневой ткани, затягивавшей стены, и более насыщенному зеленому цвету ковра. В воздухе чувствовался еле уловимый аромат сосны или какого-то похожего хвойного дерева, хотя никаких растений нигде не было.

Кроме того, здесь в отличие от других офисов легатуры на стенах не висело ни одной картины.

Натаниэль посмотрел на Майдру и спросил:

– Что делали прежде моего прибытия в Нью-Ав-густу?

– Согласно штатному расписанию, я отвечаю за работу офиса легата Уитерспуна, но мы не находили разумным дублировать функции персонала, поскольку он, как мне сообщили, будет отсутствовать в течение длительного времени. – Она сделала паузу. – И поскольку вы принимаете на себя часть его обязанностей.

Натаниэль кивнул. Дверь в коридор, что вел к приемной, открылась; на пороге стояла Хивер.

– Майдра... О, лорд Уэйлер. – Отбросив со лба прядь длинных рыжих волос, она закончила: – Ваш эскорт прибыл.

– Благодарен.

Взяв под мышку черную папку (натуральная кожа!) с верительными грамотами, Натаниэль вышел следом за ней. В левой руке он стискивал свои бледно-зеленые перчатки, так, чтобы казалось, будто он нервничает.

В приемной его ждали.

– Смир-р-рно! – рявкнул командир почетного эскорта. Четверо морских пехотинцев в парадных алых мундирах и золотых брюках вытянулись в струнку.

– Лорд Уэйлер, сэр? – спросил командир. Он был, пожалуй, помоложе большинства эколитариев-первокурсников, которых Натаниэль обучал еще меньше двух стандартных месяцев назад.

– Полностью верно.

– К вашим услугам, сэр. Вы позволите, сэр, сопроводить вас на императорскую аудиенцию?

– За честь почту.

С этими словами Натаниэль, решив, что нужно не только командовать, но и предводительствовать парадом, стремительно вышел в коридор и зашагал к лифтам. Пехотинцы не ожидали от легата такой прыти, однако нагнали его уже через десять метров и заняли позиции вокруг, так, что каждый просматривал свой сектор – девяносто градусов.

Неплохо, оценил их подготовку Натаниэль. Правда, неизвестно еще, как бы они держались в глуши Трезении.

Без малейшей задержки он вошел в шахту скоростного лифта.

В закрытом гараже его ожидали два электромобиля. Первый оказался малиновым, слева на капоте у него торчал флажок Аккорда; второй, как ни странно, был покрашен в скучный коричневый цвет.

Один из пехотинцев открыл перед эколитарием заднюю дверцу малиновой машины, а потом сам разместился впереди, рядом с водителем. За рулем сидела женщина в такой же алой с золотым форме. Увидев ее, Натаниэль запоздало понял, что и среди сопровождавших его солдат была как минимум одна девушка.

Командир и двое оставшихся пехотинцев сели в коричневый электромобиль и поехали следом за малиновым по тоннелю.

– Сколь часто работа такая приходит? – спросил Натаниэль.

– Здесь, мне сказали, легатур разных систем штук восемьдесят, – ответил пехотинец. – Я-то сам тут новичок, всего три недели служу. Только во второй раз в почетный караул назначен. А в других отделениях люди в том месяце раз по пять или шесть этим занимались.

– И все сопровождали дипломатов на аудиенцию к императору?

– Нет, сэр. На праздники, или осматривать чего-нибудь, или еще что. В общем, куда угодно.

Женщина-водитель бросила на молодого пехотинца быстрый взгляд. Тот замолчал.

– Бывает часто ли, чтобы осматривать? – спросил Натаниэль.

– Просите, сэр, я не знаю.

– А после этого задания что будете делать?

– Это начальство решает.

– Другой работы не желаете?

– Что Службе надо будет, сэр, то и буду делать.

Натаниэль откинулся на спинку сиденья. Поток информации со стороны пехотинца иссяк.

Он вспомнил карту, которую вчера выводил на экран. Императорский Двор размещался на плоскогорье к востоку от основной части подземного города и башен, Въездной Порт – на юге. Сам Натаниэль на месте императора скорее расположил бы дворец где-нибудь в западных холмах.

Подземное шоссе вывело машину к дворцовому гаражу. Натаниэль подался вперед, чтобы было удобней смотреть. Здесь сходилось по меньшей мере пятнадцать разных тоннелей, однако помимо своего собственного он заметил лишь еще два лимузина.

Электромобиль плавно затормозил. Пехотинец немедленно выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу. Остальные трое уже выстроились рядом, ожидая, пока Натаниэль коснется черным ботинком золоченых плиток пола.

Наверху пандуса стояла смуглая женщина в красном плаще, с черными волосами и черными глазами.

– Лорд Уэйлер?

– Полностью верно.

– Я Синда Гер-Лортиан, аудитор императорских приемов. Будьте любезны проследовать со мной в комнату ожидания.

– Там император принимает гостей?

– О нет. Там вы станете ожидать времени, когда император будет готов вас принять. Вас проинформируют о том, как будет проходить церемония вручения верительных грамот.

– Похоже, имеются тут особые правила, – заметил эколитарий, подходя к ней.

– Все достаточно просто, однако мы предпочитаем перестраховываться, чтобы все шло по плану и без недоразумений.

В императорской приемной (размером примерно с кабинет Натаниэля в легатуре) располагался полукруглый стол, обставленный удобными мягкими креслами. Перед ним была пустая стена.

– Если вы присядете, лорд Уэйлер, мы проведем необходимые процедуры.

Натаниэль коснулся пальцами пояса. Кресло, которое ему предложили, было до отказа нашпиговано самой хитроумной шпионской аппаратурой. Он повернулся к соседнему и обнаружил в точности то же самое.

Эколитарий удержался от улыбки. Определенно, в этой комнате не только сообщали информацию, но и получали ее. Он выбрал самое большое кресло. Синда Гер-Лортиан села рядом, открыла ящик стола – в нем оказалась панель управления – и нажала на кнопку. По ту сторону стола повисло туманное облако голографического экрана.

– Так выглядит зал аудиенций со стороны входа.

Натаниэль будто оказался на пороге огромного помещения. От его ног к трону императора тянулась коричневая с золотым ковровая дорожка.

– Сейчас перед вами плоскостной план зала, – продолжила аудитор, когда картинка сменилась. – Как видите, до нижней ступени трона вам нужно будет пройти почти пятьдесят метров. Запланировано, что ваша аудиенция продлится десять минут. Это дольше обычного, что означает, что император не ограничится формальностями.

– Начинается когда?

– По завершении предшествующей аудиенции я подам вам знак. Вы войдете и остановитесь у дверей. Вас объявят, император пригласит вас, после чего вы приблизитесь к трону. Остановившись у его подножия, сделайте приветственный жест – например, поклонитесь или склоните голову, в зависимости от обычая вашей планеты. Император ответит тем же. Затем вы подниметесь на четвертую ступеньку, а император спустится вам навстречу. Выглядеть это будет вот так.

На экране застыло изображение императора, встречавшего кого-то на широких ступенях своего трона.

– Обращаются к императору словами «Сюзерен Света», – завершила дама с поспешностью, какая бывает от многократного повторения одного и того же. – У вас есть вопросы?

– Аудиенция считается оконченной когда?

– Слова, обозначающие ее завершение, будут звучать примерно как «Да наслаждаетесь вы покоем Империи». Каждый раз они различны. Император любит делать небольшие отступления от протокола.

Гер-Лортиан взглянула на циферблат и встала. Натаниэль последовал за ней. Снаружи их опять встретили четверо морских пехотинцев – эскорт и. о. легата.

Двери зала аудиенций оказались столь велики, что в них легко прошел бы боевой катер. Закрытые створки, украшенные золотом, явно были укреплены эндуросталью. Глядя на их толщину, Натаниэль сомневался в том, что этот самый катер, врезавшись в них, оставил бы хоть какую-нибудь вмятину.

– Когда прозвонит колокол, лорд Уэйлер, двери откроются. Тогда входите и ждите.

Вскоре так и произошло. Раздался низкий звон, створки бесшумно разъехались и ушли в косяки. Натаниэль шагнул вперед и встал ровно на середину ковровой дорожки.

Двери, через которые он вошел в безмерно большой круглый зал, оказались лишь одними из пяти одинаковых, расположенных на равном расстоянии друг от друга. От каждой тянулась точно такая же ковровая дорожка, и все они сходились в центре помещения к ступенчатому постаменту, на котором высился Трон Света.

Вероятно, специальное устройство позволяло поворачивать трон к тому входу, к которому хотел император или требовал протокол.

Империям нужны императоры, и чем обширней империя, тем более впечатляющий император ей необходим. Хотя на практике, подумал посланник Координатуры Аккорда по торговым делам, императоры бывают лишь одного размера – ростом с человека. Во всяком случае, человеческие императоры. Его Королевское и Имперское Величество Йостан Леранн Мак-Дейд Н'тройя, хоть и имел белые волосы и возвышался почти на 196 сантиметров, был всего лишь человеком.

Это обстоятельство владыка Терранской Империи, Гегемонии Света и Пути Прогресса компенсировал тем, что носил белоснежную униформу без всяких украшений, делавшую его средоточием всего зала, в котором мог бы поместиться имперский корвет.

Люди, толпившиеся вокруг пьедестала и на нижних его ступеньках – здесь хватило бы народу, чтобы укомплектовать командой несколько десантных лодок, – терялись среди устремленных вверх контрфорсов, сработанных из светящегося камня. Пульсирующие лучи, которые испускал Трон Света, тонули под неимоверно высоким потолком.

Натаниэль стоял и ждал, как ему велела эта императорская домоправительница – как бишь ее... аудитор императорских приемов.

Несколько человек из стоявших у подножия трона на таком расстоянии, что и камень-то не всякий добросит, взглянули на него и вежливо склонили головы.

Императорские подхалимы и прилипалы были облачены в светлые одежды, хотя полностью белое носил лишь сам правитель. Во всей толпе нельзя было разглядеть ни одного темного пятна. Натаниэль же явился в черном мундире дипломатов Аккорда; приди он в зеленой форме сотрудника Эколитарного Института, эффект получился бы тот же. В пестрой радуге Императорского Двора не хватало лишь двух цветов. Цельного зеленого и цельного черного – цветов Аккорда, цветов, ассоциирующихся с Экологической Схизмой.

– Лорд Натаниэль Фёрстборн Уэйлер, посланник по торговым делам Координатуры Аккорда. Прибыл представить свои верительные грамоты Его Имперскому Величеству, Дарователю Процветания и Сюзерену Света.

Шепот в толпе смолк лишь на миг.

– Мы ожидали вас. – Голос императора, мелодичный и благожелательный, заполнил собой весь зал.

Натаниэль двинулся по ковровой дорожке. Ее окраска становилась светлей по мере приближения к трону. Сам трон оказался даже выше, чем он ожидал, посмотрев голографическую проекцию.

Остановившись у нижней ступеньки, эколитарий коротко поклонился.

– Лорд Уэйлер, Империя рада вашему присутствию.

Натаниэль поднялся на четыре ступеньки. Император встал и спустился к нему.

Краем глаза эколитарий видел, что императрицу, оставшуюся в своем кресле чуть ниже и левее Трона Света, ничуть не интересует ни Аккорд, ни верительные грамоты. Она не прерывала беседы со светловолосым мужчиной, одетым в переливчато-синий мундир и подпоясанным алой лентой.

– Лорд Уэйлер, – приветствовал посланника император.

– Ваше Величество.

По толпе прокатился негромкий шепот. Протокол требовал обращаться к императору более формальным титулом – «Сюзерен Света».

Но от нас, провинциалов, нельзя ожидать точного знания всех тонкостей этикета, подумал Натаниэль. Он подал императору бумаги:

– Мои верительные грамоты и направление к Императорскому Двору. Да живем мы все в мире и процветании.

– От имени Империи и ее народов принимаю ваши верительные грамоты и пожелания мира и процветания.

Улыбка, которой император Н'тройя одарил эколитария, была достаточно искренней.

– Хорошо ли вы провели время в дороге, лорд Уэйлер?

– Достичь Нью-Августы мечтал. Видя ваш зал аудиенций, отнюдь не разочарован. Весьма здесь впечатляюще и подходяще для вас.

Сюзерен Света усмехнулся:

– Полагаю, лорд Уэйлер, это был комплимент, и мы в своем королевском достоинстве так его и примем.

Смех Его Величества заставил общий шум утихнуть на несколько мгновений, и до Натаниэля донесся голос не успевшей замолчать дамы в платье цвета ржавчины и с глубоким декольте, почти обнажавшим пышный бюст:

– ...вид в этом наряде совершенно дьявольский. Впрочем, чего ожидать от аккордца...

– Лорд Уэйлер, – продолжил император, будто не слышав оборванной на середине фразы, – ваша откровенность освежает обстановку. Что вы думаете об Империи? Скажите честно.

Натаниэль услышал, как стоящие вокруг трона затаили дыхание.

– Ваше Величество, большие группы систем требуется организовывать. Люди имеют то правительство, которого заслуживают. Многие системы признают власть Империи. Воистину, Империя мудро поступает, управляя теми, кто желает этого. Вдвойне же мудро – не распространяя свое правление на тех, кто его не желает.

Закончив, он слегка поклонился Н'тройе.

– Хорошо сказано, лорд Уэйлер. Хорошо сказано.

– К вашим услугам. С нетерпением ожидаю переговоров, ради которых прибыл.

– Империя также ожидает их. Мы уверены, что вы оправдаете наши надежды. – Император выпрямил спину. – Как во время своего пребывания в Нью-Августе, так и впоследствии да наслаждаетесь вы покоем Империи.

Он кивнул – посланник может идти. Натаниэль снова поклонился и остался на месте. Император повернулся к нему спиной и опять поднялся на Трон Света.

Только после этого эколитарий зашагал по ковровой дорожке обратно к дверям. Прежде чем выйти, он обернулся к трону и еще раз поклонился.

Створки разошлись, чтобы его выпустить.

– Лорд Уэйлер, ваш эскорт.

За дверями ждала все та же аудиторша, все те же четверо морских пехотинцев окружили его. Натаниэль двинулся обратно тем же путем, которым пришел на аудиенцию.

– Я не слышала вашей беседы с императором, лорд Уэйлер, но вы, должно быть, большой мастер слова. Вот уже много месяцев император не смеялся во время аудиенций.

– Говорил лишь правду.

Больше он ничего не ответил, а Синда не спросила. Они прошествовали в императорский гараж. Натаниэль сел в малиновый электромобиль, пехотинцы повторили те же действия, и машина понесла его по тоннелю в Дипломатическую башню.

Натаниэль утопал в мягких красных подушках сиденья.

Пока все шло гладко, но он чувствовал, что в мозаике не хватает каких-то деталей. А вот каких?

XI

Со вздохом эколитарий достал из шкафа пиджак неяркого коричневого оттенка, кое-где простроченный золотыми нитями, и такие же брюки. Этот костюм выглядел достаточно обыденно, чтобы не привлекать внимания. К тому же к нему подходил пояс со встроенной электроникой.

Облачившись, Натаниэль пошел в ванную – посмотреть на себя в зеркало. Одежда сидела свободно, придавая ему неофициальный вид. Пожалуй, можно было бы даже сойти за туриста.

Затянув пояс, он двинулся к личному выходу.

Вероятно, Майдра или еще кто-нибудь будут удивляться, куда делся сегодня днем посланник... Пускай. Небольшая тайна лишь сделает их жизнь ярче. К тому же Натаниэлю было скучно. Скучно ждать, что произойдет.

Он засмеялся. Учитывая недавнее покушение, скука была неуместна.

Путь от легатуры до лифтов, позволявших спуститься на уровень, где ходили тоннельные поезда, занял меньше пятнадцати минут. И, самое приятное, никто из встреченных Натаниэлем прохожих на него не посмотрел.

Как и все, что ему пока довелось видеть в Нью-Августе, вокзальный этаж оказался безупречно чист и весь сиял светом.

Как и везде, Натаниэлю не хватало запаха дождя или пыли, простора открытого неба.

Короткие – всего четыре вагона – поезда подходили бесшумно. Первый пришлось пропустить: он ехал не туда. Сев во второй, эколитарий двинулся на юг, в направлении космопорта.

В каждом вагоне имелось двадцать четыре сидячих места и примерно вдвое больше стоячих. Занята была едва ли половина сидений.

Натаниэль расположился напротив задней двери, откуда мог видеть весь вагон, не оборачиваясь.

Неподалеку сидела светловолосая женщина в форме имперского сублейтенанта с тонкой папкой в руках. Она не сводила глаз с экрана, вмонтированного в стену, на Натаниэля даже не взглянула и вообще две остановки проехала, не шевельнувшись. Когда же поезд въехал в вокзальный вестибюль Министерства обороны, женщина вскочила и почти выбежала прочь еще до того, как двери успели до конца открыться.

Натаниэль потянулся, встал и едва успел выйти из вагона до того, как поезд тронулся дальше.

Станция была оформлена в темно-коричневых тонах с алыми вкраплениями. В отличие от Дипломатической в Военной башне имелось два лифта: первый, поменьше, охранялся целым расчетом вооруженных солдат, второй, судя по всему, был предоставлен для общественного пользования.

Сублейтенант быстрым шагом подошла к охраняемому, что-то показала солдатам, и они пропустили ее внутрь. Тогда эколитарий сел на скамью у стены, достал из кармана какую-то распечатку и принялся ее читать, делая вид, будто у него здесь назначена встреча. С занятой им позиции просматривались оба лифта.

Спустя несколько минут общая картина стала ему ясна.

Молодые имперцы поднимались и спускались, пользуясь общественным лифтом. Можно было подумать, что это происходит без всякой системы. Однако в каждом из них под напускным спокойствием чувствовалось напряжение. Проявлялось это в том, что никто не разговаривал друг с другом.

К одетым в коричневое солдатам, охранявшим другой лифт, подошли всего несколько человек, лишь один из них – вернее, лишь одна, поскольку это тоже была женщина, – в униформе. Двоих гражданских без лишнего шума завернули обратно.

Спустя четверть стандартного часа один из охранников взглянул на Натаниэля и, тщательно его разглядев, опять повернулся к пульту.

Эколитарий никак на это не прореагировал. Он уткнулся носом в распечатку, время от времени поднимая голову якобы в поисках того, кого ждал. В действительности он продолжал изучать прибывающих и покидающих здание. Каждого Натаниэль заносил во вмонтированное в пояс запоминающее устройство.

Еще через четверть часа, почти секунда в секунду, охранник за пультом вновь посмотрел на него.

Эколитарий оторвался от распечатки, свернул ее, неспешно поднялся, огляделся по сторонам, потом посмотрел на часы, покачал головой и, сердито скомкав листок, зашагал к поездам.

Сидеть на скамье в течение получаса не имело смысла, но Натаниэля интересовала реакция охраны.

Войдя в белый вагон, украшенный бледным золотом, где играла негромкая музыка, он опять занял самое заднее место, на этот раз – чтобы проверить, нет ли за ним хвоста. Вагон, как обычно в общественном транспорте Нью-Августы, был заполнен примерено наполовину. Вероятность, что за Натаниэлем следили, представлялась небольшой, поскольку после него к горстке людей, ждавших на перроне поезда, никто не присоединился.

Вернувшись в свои апартаменты в легатуре, он первым делом заказал в службе доставки соку, после чего опустился в глубокое кресло лицом к окну. В жилых комнатах Натаниэль чувствовал себя спокойнее, чем в обширных казенных помещениях офиса.

Некоторые думают, что для того, чтобы узнать о происходящем в здании, необходимо в него проникнуть. Однако это не всегда так. Порой для выработки довольно четкого представления достаточно просто понаблюдать за входящими и выходящими.

1. В Министерство прибывает весьма немного военнослужащих.

2. Еще меньше из них одеты в униформу.

3. Почти все, кто пользуется общедоступным входом, – молодые люди студенческого возраста. Они напряжены, как будто им назначена встреча.

4. Вход для сотрудников охраняется тщательнее, чем что-либо еще из виденного Натаниэлем в Нью-Августе.

5. Видимых различий между поведением мужчин и женщин не наблюдается ни среди военного персонала, ни среди молодежи.

6. Охранники не только следят за праздношатающимися, но и поддерживают с центральным переговорным постом связь, причем без использования голоса.

Какие из этого можно сделать выводы?

Несмотря на кажущееся невысоким положение военных структур в Нью-Августе, в действительности они обладали значительной властью.

Далее. Прибывающие в здание «студенты» означают одно из двух: либо военная карьера пользуется в обществе значительным уважением, либо по меньшей мере некоторая часть населения желает ее сделать. Интересно также, что большинство военных не носили формы.

Какой бы свободной Нью-Августа ни казалась со стороны, на самом деле жизнь в ней находилась под строгим контролем.

А вот насколько строгим – это предстояло выяснить.

XII

Мужчина в черном вошел в скоростной лифт и стал смотреть, как летят мимо этажи.

Майдра не скрывала своего мнения.

– После того, как в вас стреляли, неразумно отказываться от охраны. Очень неразумно.

Может, и так. Только ходить в окружении морских пехотинцев в алой форме было все равно, что поставить на плечо мигалку – мол, смотрите, я здесь.

Натаниэль улыбнулся, глядя, как фуарданский военный атташе споткнулся о собственную саблю и едва не упал на руки халстонской матриархине, степенно ехавшей в медленном потоке.

На Аккорде лифтовых шахт не было, как не было и башен-небоскребов, тянущихся от глубоких подземелий к нижним слоям облаков. При столь низкой плотности населения их строительство вылилось бы лишь в непозволительную трату энергии. Единственным городом во всей Координатуре оставалась Гармония, причем жили в ней меньше людей, чем в любой отдельно взятой башне Нью-Августы.

Спустившись в вестибюль, эколитарий принялся переходить с одной неспешно ползущей дорожки на другую, пока не очутился наконец у выхода из башни. Стены здесь отливали оранжевым.

Бодрым шагом Натаниэль проследовал к стоянке машин дипломатических представительств. Его глаза ни на миг не прекращали сканировать окружающую обстановку, уши настороженно слушали, не раздастся ли какой необычный звук.

– Лорд Уэйлер! – окликнула его молодая женщина-водитель.

– Кто прислал? – недоверчиво спросил он, не переставая оглядываться по сторонам.

– Лорд Ротоллер из Министерства коммерции. – Она указала на машину с гербом на открытой дверце.

Влезая в электромобиль, Натаниэль проверил энергетическую картину, но ничего подозрительного не обнаружил. Эколитарий опустился на чересчур мягкое сиденье, и машина бесшумно заскользила по тоннелю, связывавшему Дипломатическую башню с Имперским Министерством коммерции.

– Работаете на Коммерческое министерство как давно? – спросил он водителя.

– Два стандартных года, сэр.

– Нравится ли?

– Это часть моей учебы. Все студенты невоенных профессиональных заведений параллельно получают назначения на неполный рабочий день.

– Учитесь где?

– В Академии государственной службы.

– Любимый предмет, специальность имеете ли?

– Самой интересной принято считать теорию политики. Однако мне больше всего нравится экономическая история. – Она слегка обернулась к Натаниэлю, продолжая тем не менее краем глаза смотреть на дорогу. – Как по-вашему, что сыграло более значительную роль в возникновении Экологической Схизмы – коммерческие обстоятельства в зоне Расселины или политические ограничения, вводимые Империей?

– Интересный вопрос, – заколебался с ответом эколитарий. – Несомненно, что факторы, к Схизме приведшие, подобно как во многих конфликтах бывает, имелись многочисленные. Полагаю, забыты из них некоторые, и концентрируются современные ученые и политики на том, что представляется важным им, а не на том, что представлялось важным событий непосредственным участникам.

– Именно так считает профессор Хар-Птолемкин. Он говорит, что мы проецируем на историю наши собственные мотивации, – заметила она.

– Факторы, долженствующие учитываться, – коммерческие интересы, политические причины, личные обстоятельства. Но никто не сидел и не говорил: «Вот потому-то и потому-то бунтовать будем». Скорее говорили что-нибудь вроде «надоела Империя, хотим быть свободны». И каждый называл свою собственную причину, отличную от остальных.

– Полагаете, они действительно четко осознавали, чего желают?

– Людям свойственно утверждать, что они знают, чего хотят, хотя часто, оказавшись перед выбором, они предпочитают не то, о чем говорили раньше.

Больше студентка вопросов не задавала. Тоннель пошел вверх, скорость машины снизилась. Потом, сделав поворот под острым углом, электромобиль остановился. Дверцу открыл человек в золотистом десантном комбинезоне; еще четверо, одетые в такую же форму, стояли навытяжку у ворот в выложенной резным камнем стене.

При росте в 191 сантиметр эколитарий не считал себя особенно высоким, но каждый из охранников был ниже его почти на голову; двое оказались женщинами. У всех пятерых на поясе висели длинные кинжалы в серебряных ножнах и станнеры, украшенные серебром.

За воротами Натаниэля ждали мужчина и женщина примерно одного с ним роста в красно-коричневых костюмах Имперского Министерства коммерции. Мужчина выступил вперед и вдруг поднял левую руку с открытой ладонью. Принятый на Аккорде приветственный жест выглядел заученным. Натаниэль ответил тем же.

– Альден Ротоллер, к вашим услугам, посланник Уэйлер. Позвольте представить вам моего специального помощника Марселлу Ку-Смайт.

– К вашим услугам, – чопорно ответил Натаниэль по-панглайски и слегка поклонился, завороженный контрастом между этими двумя людьми. Марселлу нельзя было назвать красивой, но она имела весьма привлекательные черты лица, тонкий орлиный нос и на редкость пристальный взгляд. По сравнению с ней Ротоллер казался мертвецом.

– Где же ваши сотрудники? – спросил он.

– Ведение переговоров от имени легатуры поручено мне, – ответил Натаниэль.

– Понимаю.

С этими словами Ротоллер повел Натаниэля к богато украшенному входу в лифт для особых гостей. Там оказалось на удивление темно. Странно – шахты общего пользования в Нью-Августе всегда освещались очень ярко.

Они поднялись в тихий полукруглый вестибюль с белыми стенами и бело-каштановым, в шахматную клетку, полом. Тонкая лепнина на стенах тоже отливала красно-коричневым.

У двух стоявших здесь охранников в форме того же красно-коричневого цвета станнеры были в удобных и функциональных черных кобурах.

Из вестибюля вело четыре двери, но открыта была лишь одна из них – крайняя левая. Лорд Ротоллер пошел именно к ней. Натаниэль – за ним. Марселла и охранники – следом.

За кого они его принимают – за лесное чудище, что ли?

Комната, в которую они вошли, напоминала скорее частный клуб где-нибудь в Гармонии, чем переговорную замминистра коммерции. Все в ней было выполнено в разных оттенках кремового и каштанового. В середине стояла жаровня с открытым пламенем, вокруг нее – три глубоких кресла, оборудованных каждое приставным столиком. На столиках лежало по салфетке (настоящее сукно!) и по подставке для кружки.

Ротоллер вдруг бухнулся в одно из кресел.

– Садитесь, где вам больше нравится.

Натаниэль занял место поближе к нему, пытаясь одновременно определить, нет ли в кресле вмонтированных «жучков». «Жучков», похоже, не было.

– Не желаете ли выпить: лифчай, каффэ, может быть, немного таксанского бренди?

– Лифчай, пожалуйста.

Ротоллер посмотрел на Марселлу.

– Каффэ, – сказала она.

Охранница-женщина с коротко стриженными русыми волосами вышла в незаметную боковую дверь, казавшуюся до того обычным фрагментом стены, и через миг появилась с подносом, на котором стояли три кружки и три одинаковых блюдца со сладкой выпечкой. К Натаниэлю она подошла первым, позволив ему выбирать любое из блюдец, поставила на столик рядом с ним лифчай, затем подала таксанское бренди заместителю министра, а последней обслужила Марселлу.

Молчание длилось до тех пор, пока Натаниэль не понял, что ждут именно его.

Он поднял тяжелую кружку и произнес тост:

– За вашу любезность и гостеприимство.

– И за то, что вы почтили нас своим присутствием, – автоматически ответил Ротоллер.

Сделав маленький глоток горячего напитка, эколитарий поставил кружку на место.

– Любезность подобную оказать такому, как я, неожиданным представляется.

– Вы этого вполне заслуживаете, особенно учитывая, что прибыли к нам из такой дали.

– И на таком маленьком курьерском корабле, – добавила Марселла.

– Как прошел полет?

– Вполне обыденно.

На самом деле полет Натаниэлю понравился. К тому же он дал возможность сравнить курьерский корабль с аналогичными разработками Института, а еще – к вящей радости эколитария – посмотреть на имперский боевой крейсер, приданный ему в качестве официального эскорта.

– Полагаю, вы летели долго, – сказал Ротоллер. – Самому-то мне в Расселине не приходилось бывать. Я тут прикован к бумажной работе, половину которой, по чести говоря, можно и не делать. Но еще больше задач выполняет Марселла. Не знаю, куда бы я без нее...

Он вяло улыбнулся помощнице, та ответила тем же.

– Лорд Мерсен будет рад узнать о вашем благополучном прибытии. Он питает огромный интерес к вашим предложениям.

– Очень любезно, очень любезно, – ответил Натаниэль.

– Вы привезли с собой кого-либо из персонала? – спросила Марселла.

– Ах... Персонал. Что за удовольствие. Так преданы работе, так полезны... Тысяча извинений, леди. Ни при каких обстоятельствах не желал вас обидеть.

– Вы и не обидели, лорд Уэйлер.

– Отвечая же на ваш вопрос – нет. В момент данный не имею никакого персонала, кроме сотрудников легатуры.

Когда пауза уже почти снова переросла в мрачное молчание, Ротоллер заговорил:

– Должно быть, вам прежде не доводилось посещать города вроде Нью-Августы. Как я понимаю, ваше правительство не любит крупных бюрократических и дипломатических учреждений.

– Имеем масштабы куда меньше, чем Империя. Посланников немного и заняты не только дипломатией. Видел другие города и системы, но нет таких крупных и впечатляющих, как ваша столица. – Натаниэль слегка наклонил голову в сторону Марселлы. – И нет таких очаровательных чиновников.

Еще раз глотнув лифчая, он занялся последним пирожным, в промежутках между жеванием озаряясь широкой идиотской улыбкой.

– Итак, – начал Ротоллер, – в последнее время дела между нами и Аккордом идут вполне гладко. Хотя несколько беспокоит существующая диспропорция в торговле. Судя по сообщениям нашего легата, в Гармонии это тоже ощущают.

– Верно. Никто не хочет раскачивать лодку, по спокойному течению плывущую, тем более ввиду многочисленных прочих трудностей. Уполномоченным неизвестны точные масштабы стоящих перед Империей проблем, поэтому многие не готовы оказались к вашему запросу. Для внешней системы торговля может быть жизненно важна, и то, что для Империи является малозаметным дисбалансом, на нас оказывает очень большое влияние.

– Не полагаете ли вы, что некоторые другие системы ждут, что должно случиться?

– Торговые дела важны для всех нас. Аккорд понимает это так же, как вы и прочие сотрудники вашего Министерства. Из одного вытекает другое, это общеизвестно. Для заинтересованных сторон переговоры будут весьма важны.

На Натаниэля снова посыпались бессмысленные фразы:

– Не можем передать, как мы рады возможности пообщаться с вами до начала переговоров.

– Сильно ли отличаются сотрудники легатуры от жителей самого Аккорда?

– Как я понимаю, на Аккорде за последнее время мало что изменилось.

– Верно ли, что Эколитарный Институт теперь превратился в многопрофильное учебное заведение, в университет?

Отвечал он в том же духе:

– Рад также весьма сему.

– Люди есть люди, все очень полезны.

– Перемены случаются. Перемены бывают везде, но мы, аккордцы, стараемся сочетать лучшее из старого с лучшим из нового.

– О, Институт... Не вполне то, что назвали бы университетом. Даже не учебное заведение. Скорее, опыт жизни, способ сочетать память о прошлом со знанием настоящего.

Атмосфера в комнате еле заметно менялась, хотя как именно – Натаниэль не мог для себя сформулировать. Наконец встреча подошла к завершению.

– Сожалею, что мы не можем проговорить с вами весь день, лорд Уэйлер. Было крайне интересно, но нас с Марселлой ждет еще много работы за пультами.

Министерские чиновники поднялись. Охрана вытянулась по струнке. Натаниэль тоже встал.

– Так любезны вы, так много вашего времени занял.

– Нам было очень приятно, лорд Уэйлер. Очень приятно.

Втроем они прошли к лифтам. Охранники держали ладони на кобурах, и эколитарий едва успел подавить желание покачать головой. Если бы он в самом деле хотел убить Ротоллера и Марселлу, станнеры им ничуть не помогли бы.

– Надеюсь вскоре снова вас увидеть, – попрощался замминистра, когда Натаниэль садился в машину.

– Я тоже.

Не глядя ни на фрески, украшавшие стены тоннеля, ни на водителя – пожилую женщину, не проявлявшую желания с ним пообщаться, – Натаниэль откинулся на спинку сиденья и попытался подумать.

Для чего Ротоллер пригласил его в Министерство?

Лимузин остановился в закрытом гараже. Поднявшись на свой этаж, Натаниэль решил войти в легатуру не через главную дверь, а через боковую, которая вела в его личные апартаменты.

В коридоре было почти пусто, по пути встретились лишь двое мужчин и женщина. Детектор в поясе показывал, что следящие устройства, встроенные в дверь, все еще работают.

Оказавшись внутри, он прошел в кабинет, где оставил «дипломат» с документами. Как Натаниэль и ожидал, в бумагах успел кто-то покопаться, несмотря на то, что замки были запечатаны его личным кодом.

Одно удивительно: снова разложить все по местам шпион почти не постарался.

С одной стороны, для того, чтобы вскрыть сложный код, не включив охранную сигнализацию и ничего не сломав, требовалось очень большое умение. С другой – попытки скрыть свое присутствие оказались самыми небрежными.

Проведя пряжкой пояса над гладкой поверхностью «дипломата», Натаниэль обнаружил, что на ней остались отпечатки пальцев. Их даже не стерли.

Значит, скорее всего в офис вторглись сотрудники государственных спецслужб.

Он пожал плечами. Сделать в данный момент ничего было нельзя.

XIII

Свой внутренний «будильник» Натаниэль поставил на семь утра. Переключение на терранские стандарты не затронуло собственного времени, по которому жил его организм. В 6.59 он проснулся.

Войдя в кабинет, эколитарий нажал несколько кнопок на большом пульте. Все возможные комбинации он еще не изучил, но с помощью скачанного из сети руководства узнал, как делать прямые звонки без помощи Майдры.

– Сэргель, не могли бы вы зайти ко мне?

– Господин посланник, в отсутствие остальных сотрудников, прибывших с Аккорда, я испытываю определенные трудности.

Натаниэль знал, что это неправда. Работы было мало, весь персонал легатуры по большей части бездельничал.

– Понимаю. Это ненадолго. Жду вас через пятнадцать минут.

Сэргель Уэйнтр явился вовремя. Натаниэль заметил выступившие у него на лбу капли пота.

Указав молодому эксперту на одно из глубоких кресел, эколитарий оперся о край стола и заговорил по-староамерикански, на языке Аккорда:

– Начнем с того, что ситуация дерьмовая. Мне это известно. Вам тоже. Во-вторых, мне некогда играть с вами в игры. В-третьих, все, что мы говорим, отслеживают по меньшей мере две различные группы. В-четвертых, это не имеет значения. Вам все ясно?

Уэйнтр задумчиво поморщился.

– Нет, господин посланник. Боюсь, я чего-то не понимаю.

Натаниэль не обратил на его слова никакого внимания и продолжил:

– Я хорошо представляю себе ваше положение. Хочу, чтобы вы ответили мне на ряд вопросов.

Уэйнтр поерзал в кресле.

– Кто поднял вопрос о пересмотре торгового договора между Аккордом и Империей? – спросил Натаниэль.

– Это было решение императора.

– Как я помню, аудиенция, на которой я представил императору свои верительные грамоты, имела по большей части церемониальный характер. По некоторым причинам я весьма сомневаюсь в том, чтобы императора сильно интересовали условия торговли с небольшой третьеразрядной системой, даже если это его бывшая колония. – Эколитарий любезно улыбнулся Уэйнтру. – Значит, кто-то его к этому подтолкнул. Кто?

– Указ подписан самим императором.

Натаниэль подавил горький вздох и достал из ящика стола электронный календарь.

– Уэйнтр, у меня в самом деле нет времени на вежливые отговорки. Это детектор лжи, новая усовершенствованная модель. Итак. По какой причине Имперское Министерство коммерции – или это делают военные? – дает надбавку к вашей и без того высокой зарплате?

Эксперт сглотнул и ответил:

– Думаете, вам позволено мне угрожать? Возможно, вы обладаете некоторыми полномочиями, но это выходит за их рамки!

Натаниэль взял в руки игломет. Оружие было полностью изготовлено из дерева, так что ни один известный детектор его не мог засечь.

– Видите ли, Уэйнтр, очень плохо, что вы им продались.

– Вы не смеете...

– Смею, смею. Вам не приходилось читать Статуты Военного Времени? Знаете, их ведь так до сих пор не отменили. Если вопрос касается интересов государства, Статуты могут быть введены в силу любым легатом или иным аккредитованным представителем Аккорда за пределами Координатуры и применены любым эколитарием. Разумеется, трудно ожидать, что легат может оказаться одновременно и эколитарием.

– Я вам не верю.

Натаниэль плавным движением взвел курок и выстрелил. Игла вошла в обивку кресла меньше чем в сантиметре от левого уха Сэргеля.

– В следующий раз я буду точнее. Гораздо точнее.

– Империя...

– Ничего со мной не сможет сделать, разве что объявит персоной нон грата и депортирует для суда в Гармонию, где меня тут же оправдают.

Кажется, Сэргелю требовался еще какой-нибудь аргумент.

– Что ж, Уэйнтр, мне очень жаль, но...

– Нет!.. Со мной связалась Рейлли-Шерока, помощник лорда Мерсена. Хельмсуорт хочет попридержать переговоры, чтобы условия торговли были пересмотрены в пользу Империи.

Теперь пришла очередь эколитария нахмуриться.

– Сэргель, вы несете какую-то чушь.

– Я все объясню. Корвин-Сматерс, директор по кадрам в аппарате Хельмсуорта, метит в Министерство коммерции. Мы лишь пешка в их игре.

Натаниэль жестом прервал поток слов.

– А при чем здесь вы?

– Хельмсуорта поддерживает ассоциация «Норам микроникс», а Корвин-Сматерс – бывший посредник между ними и Министерством внешних сношений.

– Слушайте, Уэйнтр, – рявкнул эколитарий, наводя на него игломет, – я, может быть, и не все знаю, но я не дурак. Ни в чем из сказанного вами нет ни малейшего смысла. Попробуйте еще раз.

– Речь идет о дележе власти между Министерствами коммерции и внешних сношений. Но Уитерспун мне не верил. Он тут только формальностями занимался. Марлаан велел мне не вмешиваться и ничего не предпринимать. Я лишь пытался не попасть в неприятности.

Натаниэль глубоко вздохнул.

– И вновь вы мне ничего не ответили. Почему вы продались ребятам из Минобороны? Почему продолжаете избегать военных аспектов вопроса? Кто из адмиралов вам платит?

Сэргель опустил голову и вздрогнул, задев ухом за торчащую из спинки кресла иглу.

– Минобороны... э-э... определенно имеет в этом некий интерес. К тому же их гордость после поражения, понесенного со стороны Экологической Коалиции...

– Гордость?

– Министерство обороны всегда ощущало свою ответственность за потерю Аккорда и всей Расселины.

Эколитарий покачал головой. Не хотелось начинать свою работу с трупа. Смерть Сэргеля только осложнит положение. К тому же в Институте учили, что убивать человека, который тебя раздражает, бессмысленно, а информационный эксперт его явно раздражал.

– Хорошо, Сэргель. Мне нужен письменный рапорт о ситуации, включая список всех контактов, говорить о которых вы столь искусно избегаете.

– Я не осознавал...

– К завтрашнему дню рапорт должен лежать у меня на столе, и лучше бы вам не забыть никаких подробностей. – Он снова поднял смертоносное оружие.

– Слушаюсь, сэр.

– Теперь проваливайте.

Уэйнтр провалил.

Эколитарий встал и подошел к окну.

Что дальше? Велеть Майдре связаться с лордом Ротоллером? Или с его спецпомощником?

Он нажал на кнопку. На экране появилось лицо секретарши.

– Будьте добры, соедините меня с Марселлой Ку-Смайт. Это специальный помощник лорда Ротоллера.

– Я узнаю, на месте ли она, лорд Уэйлер.

Экран погас. Вновь погрузившись в кресло, Натаниэль стал гадать, почему же изысканность манер Майдры его беспокоит.

На пульте звякнул сигнал. Он нажал на кнопку «прием».

– Лорд Уэйлер, секретарь мисс Ку-Смайт говорит, что она сейчас недоступна.

– Хорошо. Свяжите меня с ним.

– Простите?

– Свяжите меня с которым это говорит. Хочу видеть.

Возможно, неправильно построенная фраза будет ей понятнее.

Майдра поджала губы.

– Слушаюсь, лорд Уэйлер.

Экран опять стал серым. Через несколько секунд раздался звонок. Эколитарий нажал на кнопку и увидел загорелого светловолосого юношу.

– Являюсь Натаниэлем Уэйлером, представителем Аккорда по торговым делам. Нужна мисс Ку-Смайт.

– О, лорд Уэйлер, мне так жаль. Она сейчас недоступна, но я знаю, что ей будет очень приятно узнать о вашем звонке. – Секретарь любезно улыбнулся, обнажив ровные зубы, такие белые, что они чуть ли не сверкали.

– Тоже весьма сожалею. Хотел с нею первой беседовать о переговорах, но если нет, начну с Корвин-Сматерс.

– Наверняка мисс Ку-Смайт была бы счастлива поговорить с вами. Возможно, она сумеет освободиться на несколько минут. Подождите, пожалуйста, я узнаю.

На миг экран погас. Потом на смену светловолосому секретарю пришло изображение специального помощника.

– Марселла Ку-Смайт.

– Натаниэль Уэйлер.

– Весьма польщена, лорд Уэйлер, что вы лично позвонили мне. Польщена и удивлена вашей настойчивостью.

– С вами никого нет?

– Н-нет, а почему вы спрашиваете?

– Потому что, мисс Ку-Смайт, не имею времени на фехтование словами даже в обычном режиме связи. Если вам угодно, мы с лордами Ротоллером и Мерсеном можем побормотать всякие вежливые фразы, а работать я буду с кем-нибудь еще.

Даже на экране было видно, как Марселла напряглась.

– Не слишком ли вы поспешны?

– Возможно, я самонадеян, но не поспешен. Империя действует необдуманно, вот потому мне и приходится быть самонадеянным.

По губам спецпомощника скользнула легкая улыбка.

– Видите ли, в Империи дела идут не вполне так, как на отдаленных планетах.

– Вы намеренно обходите стороной главный вопрос. Мы оба знаем, что официальные бюрократические процедуры могут занять не один месяц. Но я не красноречивый дипломат. А Аккорд – отнюдь не богатая система. Поэтому в наших общих интересах прийти к решению как можно скорее.

Он зашел слишком далеко слишком быстро, но надо было дать делу ход прежде, чем приятели Уэйнтра из военного ведомства успеют развернуться.

– Позвольте мне подумать, – ответила Марселла и оборвала связь.

Несколько секунд Натаниэль смотрел в пустой экран. Потом усмехнулся и нажал на кнопку.

– Майдра, как зовут специального помощника лорда Йансена из Министерства внешних сношений?

– Сейчас выясню, лорд Уэйлер.

– Выясните и свяжите меня с этим человеком.

Может, что-нибудь получится? Эколитарий пожал плечами и опять развернулся к окну – еще раз посмотреть на залитые лучами утреннего солнца холмы на западе. Звонок.

– Лорд Уэйлер, специального помощника лорда Йансена зовут Янис Дю-Плесси. Секретарь говорит, что она сейчас недоступна. Он на проводе.

– Спасибо.

Секретарь спецпомощника оказался молодой женщиной с темными волосами и тонкими чертами лица. Натаниэль представился.

– Мне очень жаль, лорд Уэйлер, но она сейчас чрезвычайно занята, и лорд Йансен – тоже. Я передам от вас сообщение и уверена, что мисс Дю-Плесси или лорд Йансен перезвонят вам, как только кто-нибудь из них освободится.

– Важно это весьма, – решил настоять эколитарий.

– Я уверена, что для нас это тоже очень важно, и дам мисс Дю-Плесси знать при первой возможности.

– Благодарю.

Экран погас. Натаниэль нахмурился.

По идее, Министерство внешних сношений его дело должно было заботить куда больше, чем Минкоммерции. Однако никакой заинтересованности сотрудники не проявляли.

Он снова вызвал Майдру и на этот раз велел связаться с главным помощником сенатора Хельмсуорта по фамилии Корвин-Сматерс.

– Лорд Уэйлер, – сообщила вскоре Майдра, – мисс Корвин-Сматерс недоступна, но с вами готова поговорить руководительница сектора, отвечающего за связи с Аккордом.

Натаниэль сглотнул. Он-то предполагал, что хотя бы Корвин-Сматерс окажется мужчиной.

– Кто такая?

– Ее имя – Сильвия Ферро-Мэйн.

– Соедините.

Сильвия Ферро-Мэйн была темноволосой и худощавой, вид имела предельно компетентный.

– Лорд Уэйлер?

– Совершенно верно. Вы – мисс Ферро-Мэйн?

– Предпочитаю, чтобы меня звали просто Сильвия, лорд Уэйлер. В аппарате Сената приняты несколько менее формальные обращения, чем в остальных государственных структурах.

– Именно о формальностях и хочу поговорить. Речь пойдет о торговле.

– Кортни и сам сенатор живо интересуются всем, что связано с торговлей.

– Учитывая подобный интерес, я рассчитывал поговорить с ними лично.

– Кортни решит вопрос о вашей встрече с сенатором, хотя его расписание полностью забито на месяцы вперед. Что до встречи с ней самой, то, если вам не трудно будет подъехать к нам, она могла бы вас принять завтра около 10.40.

Натаниэль задержался с ответом. Если он станет встречаться с каким-то директором по кадрам, работающим на одного-единственного имперского сенатора, можно собирать вещички и улетать – в посланниках такому человеку делать нечего. С другой стороны, было очевидно, что доступ к начальству контролируют сотрудники аппарата.

Значит...

– Ценю приглашение в столь сжатый срок. Хотел бы теперь договориться о встрече с вами самой.

– Со мной?

– Столь неоценимую помощь оказали, а я так мало знаю, так что не желаете ли сегодня пообедать вместе? Понимаю, очень быстро, но весьма был бы рад.

– Лорд Уэйлер, не знаю, что сказать...

– Скажите «да».

– Но я не освобожусь раньше 13.00.

– Отлично. В 13.00 в легатуре. Буду ждать.

Почему она приняла приглашение? А почему он ее пригласил?

Натаниэль покачал головой и нажал на кнопку, чтобы вывести на экран поступившие сообщения. Сообщений не было.

Эколитарий подошел к двери, коснулся панели, и тяжелые створки медленно разъехались.

Майдра и Хиллари, о чем-то беседовавшие, чуть не подпрыгнули.

– Лорд Уэйлер, что-нибудь случилось?

– Ничего, полагаю. Будьте добры, закажите ко мне в кабинет обед на двоих на 13.00.

– Вы ожидаете гостя или хотите устроить рабочий ленч с кем-то из сотрудников легатуры?

– Рабочий, но с гостем.

Майдра – сама деловитость – застучала по клавиатуре.

– Какие-нибудь предпочтения?

Натаниэль едва не рассмеялся. После долгих лет службы в боевых эколитарных частях он мог питаться всем, чем угодно.

– Что-нибудь легкое, пожалуй.

– Вы сами сообщите в приемную, кого ждете, или мне их проинформировать?

– Будьте любезны, проинформируйте. Ко мне придет мисс Ферро-Мэйн.

Потом он посмотрел на Хиллари. Та встретила его спокойным взглядом голубых глаз.

– Как давно вы работаете на Аккорд?

– Пять стандартных лет.

Натаниэль кивнул и вернулся в кабинет. Там он постарался разложить все произошедшее по полочкам. Ответ был простым: он так ничего и не понял.

Раздался звонок.

– Натаниэль Уэйлер.

На экране появилась Марселла Ку-Смайт.

– Лорд Уэйлер, я все обдумала. Как насчет сегодняшнего вечера?

– Хорошо, а что именно насчет сегодняшнего вечера?

– Поужинаем вместе, получше познакомимся друг с другом.

– Куда бы вы предложили пойти?

– Может быть, в ресторанную зону Дипломатической башни?

– Любезная леди, так мало вижу ваш прекрасный город, а хотите меня запереть в башне?

Она улыбнулась:

– Ладно. Вы знаете, где находится Плаццо-д'Артин?

– Найду.

– Вам удобно будет встретиться в 19.30 в «Золотой сверхновой»?

– Лучше в 20.30.

– Хорошо.

Вот и все.

Натаниэль чуть не поперхнулся от ее агрессивности. И не только агрессивности, а еще он не мог подобрать слова, но понимал, что упускает нечто очень важное.

До ожидаемого приезда Сильвии оставалось больше двух часов. Никуда сходить за это время Натаниэль не успел бы, да ему никуда и не было нужно, так что он решил заняться кое-какой бумажной работой.

– Майдра? Вот что: эффективности ради должен знать людей. Будьте добры, выведите мне на экран личные дела сотрудников легатуры.

– Сейчас, лорд Уэйлер?

– Именно сейчас.

К тому времени, как эколитарий закончил просматривать полученные записи, он укрепился в своих подозрениях. Все было слишком безукоризненно, так, что он не мог даже строить догадки – кто из сотрудников подослан спецслужбами. Остается предположить, что подосланы все.

XIV

– Мартин, – спросила женщина, сидевшая за столом, – есть какие-нибудь новости?

Она отщипнула кусочек от тонкой пластинки кернадина. По комнате разлился пряный запах наркотика.

– Звонил посланник Аккорда по торговым делам. Кажется, Уэйлер, Натаниэль Уэйлер.

– Что у него?

– Те же проблемы с Расселиной.

– Ах, стало быть, наше предложение им не понравилось, и они направили сюда посланника. Как мило. – Янис Дю-Плесси повернулась в кресле лицом к окну, через которое открывался вид на западные холмы, а к секретарю – спиной. – Их встречное предложение уже поступило?

– Подозреваю, что именно для этого он и хочет встретиться с лордом Йансеном.

– Знаешь, Мартин, я терпеть не могу провинциалов, особенно из таких дыр, как этот Аккорд. Они мне даже в получении визы отказали. – Она развернулась к пульту и нажала на кнопку. – Не забывай, у нас есть дела и поважней, чем обсуждать время встречи с этим лордом Уэйлером. Гораздо важней.

Она наконец взглянула на юношу. От действия наркотика ее глаза стали ярче.

– Почему бы не продемонстрировать ему это обстоятельство?

– Сейчас? – спросил секретарь.

– Почему бы и нет? Лорд Йансен занят, он катается на дельтаплане, а лорд посланник Уэйлер, несомненно, может еще подождать. Пусть охладит свой провинциальный пыл.

Мисс Дю-Плесси перевела взгляд с Мартина на длинный диван, стоявший рядом с пультом, потом опять посмотрела на секретаря и кивнула. Тот понял без слов и поспешил принять приглашение.

Огоньки на пульте безответно мигали.

XV

Личный экран дважды подает сигнал.

Специальный помощник по привычке оглядывает кабинет, хотя сидит в нем одна, и только после этого отвечает:

– Ку-Смайт слушает.

– Марселла, сегодняшний ужин – это в самом деле хорошая идея? – Голос адмирала спокоен.

– Насколько Минобороны контролирует системы связи легатуры Аккорда? Полностью?

– Почему вы так решили?

– Если мои техники хоть что-нибудь смыслят в своем деле, здесь все заблокировано. Значит, разговор мог быть перехвачен только на том конце провода. Хотя у Аккорда нет первоклассного оборудования, все же их возможностей должно быть достаточно, чтобы закрыться от кого угодно, кроме ваших людей. К тому же вы много кого подослали в легатуру, так что даже без «жучков» рано или поздно узнали бы о происходящем. Но не так же быстро!

Адмирал улыбается.

– Жаль, леди, что вас не прельстила карьера в Службе. В Минкоммерции ваши таланты пропадают зря.

– Разве в Минобороны я бы достигла столь высокого положения?

– Этот человек опасен, Марселла, не забывайте. Очень опасен.

– Опять преувеличения. Настолько опасных людей не существует.

– Жаль, что я не могу продемонстрировать, как он опасен.

– А вы-то почему беспокоитесь? Если ваши подозрения оправдаются, у вас будут все необходимые поводы, чтобы наконец перевести дело из политической сферы в военную.

Адмирал хмурится.

– Для вас политика по-прежнему важнее, нежели военный потенциал?

– Не совсем так. На наш взгляд, использование вашего военного потенциала здесь неуместно. Подобные решения скорее принимала бы ИРС. Но им вы тоже не доверяете.

– Марселла...

– Не стоит ли задаться вопросом, почему Аккорд хочет переговоров?

– Стоит. Они не желают войны. Мы тоже. Однако торговые маршруты в Расселине нам нужны.

– Чепуха. Вы по-прежнему пытаетесь доказать, будто можете смести Схизму одними лишь силовыми методами. Кроме того, Аккорд никогда и не перекрывал торговые маршруты; просто мы не в состоянии участвовать в конкурентной борьбе, пока не исключим из нее фактор Аккорда.

– Как уже было сказано, Марселла, очень жаль, что такие таланты зря пропадают в Минкоммерции.

Специальный помощник отвечает молчаливым взглядом. В конце концов адмирал отводит глаза, и экран гаснет.

XVI

Звонок.

– Уэйлер.

– К вам Сильвия Ферро-Мэйн, лорд Уэйлер.

– Пригласите ее войти. – Он сделал паузу. – Скоро ли будет готов обед?

– Скоро, лорд Уэйлер. Я только что справлялась.

Он встал и подошел к двери. Створки разъехались.

Женщина – на первый взгляд ее можно было принять за девушку – была почти одного с Натаниэлем роста, с развитой мускулатурой, но тонкая в кости, с темно-русыми, почти черными, волосами. Она походила на танцовщицу. Бледная кожа напоминала оттенком фарфор.

– Лорд Уэйлер?

– Истинно он самый, леди любезная, – ответил Натаниэль с сильным акцентом. – Хорошо ли у вас все?

– Хорошо, лорд Уэйлер, только пришлось поторопиться.

Он жестом пригласил ее сесть на низкий мягкий диван.

– У вас здесь очень просторно.

– Просторно? Не думал об этом. Неужели в Нью-Августе такое помещение считают просторным?

– И очень удобно. – Сильвия обвела взглядом кабинет, задержавшись на открывавшейся из окна перспективе.

Она села. Натаниэль плюхнулся в кресло напротив.

– Знаете об Аккорде?

– То же, что и все. Что мне следует знать?

Натаниэль пожал плечами.

– Много можно рассказать. Начать откуда? Не с начала, потому что получится слишком долго. Не с середины, потому что получится слишком непонятно. А если с конца, то ничего и не расскажешь. Стало быть, начну все же с начала, но постараюсь покороче. Прежде следует проявить гостеприимство. Однако, увы, возможности мои тут ограничены. Заказал обед, доставят через некоторое время. Предлагаю сейчас лифчай или же белое вино. Что предпочтете?

– Если вы не против, – ответила женщина, аккуратно заложив ногу за ногу, – я бы дождалась обеда. А пока послушала бы ваш рассказ.

Эколитарий прокашлялся и начал:

– Итак, после падения Первой Федерации Аккорд заселили беженцы, наделенные некоторыми необычными способностями. Для развития и использования этих способностей вскоре был основан Эколитарный Институт. Все граждане проходят в нем обучение. Мне же повезло быть отобранным для прохождения полного курса, а затем – для преподавательской работы.

Он остановился, чтобы еще раз кашлянуть и получше рассмотреть Сильвию. Необычное сочетание: серые глаза, темные волосы, завитые, как у танцовщицы, тонкое сложение. Она казалась хрупкой.

– Теперь Институт уже не играет такой видной роли, как прежде, но консультирует по всем проблемным вопросам, связанным с зарубежной торговлей. И я весьма рад, поскольку это дало мне возможность побывать в Нью-Августе.

– А Институт и «Черный колледж», обучавший экотеррористов во время Экологического Мятежа, это одно и то же? – спросила Сильвия почти незаинтересованным тоном.

– Ваш вопрос, любезная леди, предполагает, что Империя была права, а Аккорд – не прав. Если я на него отвечу, получится, будто я с этим согласен. – Натаниэль пожал плечами, словно поставленный в тупик.

Сильвия рассмеялась – коротко и почти музыкально.

– Сдаюсь. Поставим вопрос иначе. Сыграл ли Институт ключевую роль в Экологической Схизме, как вы ее, кажется, называете?

– Самую ключевую, поскольку в то время только у Института имелись все необходимые возможности, собранные под одной крышей. Но времена переменились: существует пять колледжей, инопланетные учебные центры... теперь от Института зависит куда меньше.

– Какие изменения представляются вам наиболее важными?

– Я и так уже затянул рассказ, который обещал сделать коротким, любезная леди. После заселения Аккорда и основания Института образованное правительство делало наибольший упор на самодостаточность, сбалансированное использование ресурсов и создание собственных средств межзвездного транспорта. Результаты были весьма удовлетворительны до тех пор, пока Империя не стала все настойчивей в попытках контролировать нас и принадлежащие нам незаселенные системы. Мы начали сопротивляться; другие поняли наше положение и присоединились к нам. Сейчас у Империи вновь появились вопросы, касающиеся торговли и раздела территорий. Моя задача – договориться. Аккорд стал старше и мудрей, мы предпочитаем мирные решения. Надеемся, что и Империя подойдет к вопросу аналогично.

Натаниэль глянул в окно. Бесплодные холмы виднелись четко, несмотря на расстояние.

– Аккорд похож на Терру, – негромко произнес он. – Только гравитация чуть сильней, небо зеленоватое, а суша занимает примерно столько же площади, что и океаны. Море не такое соленое, воздух более плотный. Аккорд моложе, наверно, дело в этом. А наше солнце более белое. – Эколитарий пожал плечами. – Не знаю, что еще вам рассказать.

– А чем занимаются люди? Понимаю, вопрос глупый, но в социоэкономических сводках ничего об этом не говорится.

Узнав, что Империя собирает об Аккорде социоэкономические данные, Натаниэль едва не присвистнул.

– Как и повсюду, люди работают, – сказал он. – Кто-то на фермах, кто-то в ремесленных мастерских, в больницах, на фабриках, кто-то занимается торговлей. Имеем небольшую микропроцессорную индустрию, маленькие судовые верфи, но, конечно, не в таких масштабах, как на Нью-Глазго или на Халстоне. А я немного способен к науке, вот и попал в Институт.

В дверь негромко постучали. Натаниэль встал.

– Наверно, наш обед.

На пороге стоял официант, облаченный в желто-коричневую форму, а рядом – полностью накрытый передвижной столик.

– Ваш заказ, лорд Уэйлер.

Когда официант быстрыми и четкими движениями установил столик посередине кабинета и ушел, Натаниэль жестом пригласил Сильвию занимать место.

– Наконец-то!..

Усадив ее, он вытащил из ведерка со льдом бутылку игристого вина.

Традиционная пластмассовая пробка поддалась легко, но эколитарий долго сражался с ней, словно не мог открыть, и в конце концов направил горлышко бутылки едва ли не в лицо Сильвии. Наконец пробка с громким хлопком вылетела и просвистела всего в паре сантиметров от головы женщины. Та дернулась.

– О, простите, пожалуйста. – Он наполнил ее бокал, при этом незаметно высыпав туда бесцветный, не имеющий вкуса порошок. – Мне искренне жаль.

Наполняя бокал себе, Натаниэль чуть не перелил через край. Потом сел за столик напротив Сильвии.

– Однако вы не объяснили, почему были столь любезны и приняли приглашение от незнакомого посланника.

– На самом деле речь идет не о любезности. Кортни заранее попросила меня заняться ситуацией с Аккордом. А лучше способа начать и не придумаешь.

Сильвия слегка улыбнулась – настолько слегка, что Натаниэлю стало не по себе, – и сделала большой глоток вина. Эколитарий нахмурился и потер подбородок.

Еще несколько глотков, и фиделитрол начнет действовать. Этот хитрый препарат лишал свою жертву возможности умалчивать правду, однако имел некоторые недостатки: во-первых, человек ничего не забывал, во-вторых – агента можно было обучить минимизировать его эффект.

Натаниэль глотнул вина и сказал:

– Я обыкновенный дипломат, всего лишь занимаюсь кое-какими цифрами.

Сильвия сморщила нос, потом чихнула! Раз! Другой! Она согнулась и потеряла равновесие. Ее ладонь чуть не смахнула на пол бокал Натаниэля.

– О, простите меня, господин посланник! Пожалуйста, простите меня. – Женщина достала из кармана платок.

Натаниэль дождался, пока она придет в себя. Наконец Сильвия отдышалась и сделала еще один глоток, очень большой.

– Вы ведь недавно прибыли с Аккорда... Кто в Нью-Августе лучше вас знаком с ситуацией?

– А вы? Какова ваша роль? – спросил Натаниэль и поспешно добавил: – Я имею в виду при сенаторе?

– Я отвечаю за исследовательскую работу, необходимую Комитету. Поэтому ищу информацию самого различного характера. В настоящее время моя задача – получить информацию от вас.

– А как вы достигли столь заметной должности?

– Служба решила, что за сенатором необходимо приглядывать, а у него слабость к миловидным женщинам. Знаете, господин посланник, а ведь вы меня заставляете это говорить.

– Заставляю? – переспросил Натаниэль. Ничего подобного он не ожидал.

– Вы что-то подсыпали мне в вино. Я никогда никому не рассказывала о своих отношениях со Службой и не стала бы рассказывать при нормальных обстоятельствах.

Натаниэль понял, что Сильвия увиливает от разговора – потому что ждет, пока то, что она сама, в свою очередь, подсыпала ему в бокал, начнет действовать. Он засмеялся.

– А для чего вы подмешали мне наркотик?

– Потому что вы не тот, кем кажетесь, а другого способа быстро выяснить, кто вы на самом деле, не было.

– Что вас интересует?

– Подробности вашего задания или ваших заданий, включая их причины и обоснования.

Натаниэль помрачнел. Он сомневался в своей способности противостоять фиделитролу так же успешно, как Сильвия. До того, как препарат начнет действовать, у него оставалось времени всего на один-два вопроса.

– Кто вас направил? Что такое Служба? Что я могу сделать для заключения торгового договора?

– Меня направила Кортни Корвин-Смайт, потому что этого от нее потребовала Служба. Так кратко называют ИРС, Имперскую Разведывательную Службу. Лучший способ, которым вы можете воспользоваться для заключения договора, – это не давать никому удерживать равновесие. Вы согласны?

Натаниэль попытался сформулировать следующий вопрос, но обнаружил, что вместо этого начал отвечать на те, что задает она.

– Именно такова была моя первоначальная идея, однако сложно понять, что следует делать, не зная реальных игроков на поле.

– Какова ваша истинная цель, господин посол?

Как выиграть эту дуэль?

– Моя истинная цель – заключить торговый договор на условиях, благоприятных для Аккорда, и продолжать сдерживание имперской экспансии в Расселину, избегая при этом любого вооруженного столкновения между Координатурой и Империей, что весьма усложняет задачу. Вы согласны?

Вот! В конце фразы ему удалось вставить свой собственный вопрос.

Не будь положение столь серьезно, он бы расхохотался. Оба участника беседы были вынуждены говорить чистую правду, и каждый старался заставить другого отвечать на вопросы.

– Вполне. Не означает ли это, что Аккорд намеревается произвести территориальную экспансию?

– Только в коммерческом смысле, а не в политическом, поскольку Институт не доверяет крупным государственным образованиям; но нет ли в Империи определенных фракций, желающих в любом случае нас уничтожить? Какие это фракции? Какие причины ими движут?

– Отчасти есть. В первую очередь адмирал и все Министерство обороны, возможно, потому, что они до сих пор не могут успокоиться после потери Расселины; а нельзя ли нам прекратить эту комедию?

– Можно, если мы оба согласимся не задавать больше вопросов.

– Я согласна.

Натаниэль увидел у нее на лбу капельки пота. Сам он отер лицо рукавом. Потом прокашлялся и вновь взглянул Сильвии в серые глаза.

– Э-э... я хотел бы предложить компромисс. Я расскажу вам все, что могу, после чего вы зададите мне всего один вопрос: правду ли я говорил. После этого вы тоже расскажете все, что сможете или захотите, и я задам вам тот же самый вопрос.

Она рассмеялась.

– Для столь опасного противника вы явно слишком прямолинейны, и я даже выпила бы за это, но лучше не стану продлевать мучения.

Натаниэль кашлянул, посмотрел на скатерть и опять взглянул на худощавую женщину.

– Мой рассказ будет прост, во всяком случае, в том объеме, который вас, вероятно, интересует. Я эколитарий, профессор Института, выбранный для задания благодаря своей общей квалификации. Моя цель: заключить торговый договор с Империей прежде, чем Империя сможет использовать его отсутствие в качестве оправдания широкомасштабной военной акции, направленной против Координатуры. Задача усложняется тем, что политические соображения не позволяют нам пойти на унизительные условия. Институт не согласится с заключением трудновыполнимого договора, поскольку мы искренне полагаем, что определенные группы в Империи не желают никакого договора вообще. В то же время я должен способствовать распространению мысли о том, что вооруженная агрессия со стороны Империи приведет к катастрофе для нее самой. Это также нелегко, поскольку никто в Империи не верит в наличие у Аккорда подобных возможностей. И не хотят верить.

Он развел руками.

– Я буду рад что-нибудь добавить, если вы просто предложите мне об этом рассказать, а не зададите вопрос.

Сильвия улыбнулась.

– Вы мне настолько доверяете? Или полагаете, что вам удастся избежать ответа? – Она прижала пальцы к губам: – Ох, прошу прощения.

– Нет, но хоть кому-нибудь нужно доверять, хотя бы в некоторой степени. Возможно, лучше доверять профессионалу. Возможно, мне удалось бы не отвечать вам, если бы я того действительно хотел.

Сильвия открыла рот, закрыла, потом начала заново:

– Похоже, вы очень верите в свою способность причинить вред Империи, не понеся при этом большого ущерба. – К концу фразы выражение ее лица вновь стало спокойным.

– Ничего подобного я не говорил. Вероятно, полномасштабная война приведет к гибели Аккорда. Но она не уничтожит Институт и не лишит его возможности привести к краху Империи.

– Это действительно так, и вы в это верите?

– На оба вопроса отвечаю – да. Учитывая, разумеется, что в человеческой природе заложена способность допускать ошибки.

Ее смех зазвенел, как колокольчик на ветру.

– Вот это да! Вы в самом деле говорите, как профессор.

Натаниэль не мог удержаться от ответной улыбки.

– Я не хотел показаться педантичным, но способ, которым вы задали вопрос...

После его слов в комнате повисла тишина. Эколитарий слегка развернулся, чтобы посмотреть в окно. С запада тянулись белые облака. Вновь взглянув на Сильвию, он понял, что ни она, ни он сам так и не прикоснулись к стоящим перед ними блюдам.

– Не угодно ли немного перекусить, прежде чем вы начнете...

Натаниэль взял вилку, потом поднял бровь в безмолвном вопросе.

– Нет, мистер Подозрительность, в еду я ничего не подмешивала. А вы?

– Нет, леди Осторожность.

Как ни странно, рыба еще не остыла. Кисло-сладкий соус и незнакомые пряности подчеркивали ее тонкий аромат. Гарнир – какой-то овощной салат – был влажный, мягкий и напоминал слишком долго варившиеся водоросли.

На вкус он тоже напоминал водоросли, хотя Сильвия свою порцию съела, не дрогнув.

Только почти докончив все, что лежало на тарелке, Натаниэль осознал, что никто из них не проронил ни слова.

– Знаете, Сильвия мне интересно, поверит ли кто-нибудь в мои слова, когда вы выйдете отсюда и все расскажете.

– Большое облегчение, любезный господин посланник, услышать, что я отсюда выйду живой, – ответила она с озорной улыбкой.

– В отличие от имперцев, – сказал Натаниэль, – мы никого не обманываем и не сбиваем с толку, что нередко лишает нас необходимых преимуществ.

– Служба верит вам. – На лице Сильвии будто появилась профессиональная маска. – Больше – по разным причинам – никто этого делать не намерен. Так что в некотором смысле мы с вами – союзники. Но мы не можем оказать вам прямую помощь.

– Почему?

– Я не чувствую потребности отвечать на этот вопрос, так что не стану этого делать. Замечу только, что военные бюрократы навсегда потеряли возможность уничтожить соперничающие с ними разведывательные структуры.

– С некоторыми подобными проблемами сталкивается и Институт. Думаю, так бывает в большинстве культур. – Он прокашлялся. – Что еще вы можете или хотите мне сообщить?

– Едва ли вы получите большую помощь со стороны Министерства внешних сношений. Вероятно, Минкоммерции постарается взять дело под свой контроль.

– Вы рисуете весьма мрачную картину.

– По-вашему, лорд Уэйлер, мне следует искажать ситуацию? В действительности никто не питает к Аккорду любви. Даже Служба поддерживает мысль о заключении договора лишь потому, что альтернативные варианты нам нравятся еще меньше.

Натаниэль пожал плечами.

– Что я могу сказать?

– Что вы сожалеете о коварной тактике, которую применили, – предложила Сильвия, подмигнув.

– При том, что на самом деле я об этом не сожалею?.. При том, что эта тактика не принесла никому вреда, а только задела гордость?..

– Один-ноль.

– В конце концов, любезная леди, моему самолюбию тоже нанесен ущерб. – Несмотря на жесткий характер этой фразы, эколитарию удалось сохранить на лице спокойное выражение. Он взглянул на свою почти опустевшую тарелку, задаваясь вопросом, почему ему не хочется, чтобы обед так рано кончался.

– Отчего вы хмуритесь?

– О! Не обращайте внимания. Обстоятельства никогда не бывают в точности такими, какими кажутся, но по какой причине это меня удивляет – не могу сказать.

Сильвия отодвинула стул и встала. Для Натаниэля ее стремительное движение оказалось неожиданным, хотя через мгновение он сам тоже был на ногах.

– Вы быстро приходите в себя, – заметила женщина все тем же шутливым тоном.

– Стараюсь.

Склонив голову набок, она лукаво посмотрела на эколитария. Серые глаза на миг потемнели.

– Я тоже нахожу, что обстоятельства не таковы, как кажутся. Равно как и вы сам.

– Я тот, кто я есть.

Сильвия собралась уходить. Когда створки двери уже разъехались, она обернулась к Натаниэлю:

– Как вы знаете, время работает против вас, особенно если вам нужно реагировать на действия других людей. – Она помедлила, потом с короткой улыбкой произнесла: – Обед мне очень понравился.

И вышла.

Только легкий аромат, похожий на запах апельсиновых цветов, что росли в саду его отца, остался в воздухе, напоминая, что Сильвия побывала в кабинете.

XVII

Натаниэль изучал свое отражение в зеркале. Желто-коричневый китель из блестящей ткани не очень ему шел. В нем эколитарий казался чересчур мясистым.

– Ну и ладно, – пробормотал он, нажав кнопку, чтобы приглушить освещение.

Разумно ли выходить в таком виде?

Наверно, нет.

На этот раз он решил не пользоваться личным выходом, а прошествовать через все помещение легатуры. Сотрудники куда-то разошлись, осталась только Хиллари Уэст-Шабаш, владычествовавшая в приемной, – леди, задачи которой Натаниэлю еще предстояло узнать.

– О, лорд Уэйлер. Вы меня застали врасплох.

По лицу ее пробежало несколько сменяющих друг друга выражений, одно из которых Натаниэль принял за стыдливое.

– Сего не желал, – провозгласил он. – Только лишь ухожу.

Покинув легатуру, эколитарий огляделся по сторонам. В коридоре было почти пусто, но неясная тень в дальнем конце привлекла его внимание. Натаниэль прильнул к стене и двинулся в боковое ответвление – должно быть, оно в конце концов вело к отдельному входу в его личные апартаменты.

Опустившись на корточки, он осторожно заглянул за угол как раз вовремя, чтобы заметить троих людей в повседневной одежде, решительно шагавших в том самом направлении.

Натаниэль выпрямился, инстинктивно бросив взгляд за спину, и нахмурился.

Несмотря на гражданские костюмы, двое из трех явно имели военную выправку. А кто же третий? Его походка почему-то казалась знакомой, почти такой, как у самого Натаниэля.

Эколитарий негромко присвистнул. Если он не ошибся, его ждут большие неприятности. Следующий вопрос – как миновать ловушку, при этом не выдавая себя.

Когда эти трое обнаружат, что он не собирается выходить через заднюю дверь, они отправятся на поиски, а также предупредят свое начальство в Минобороны.

Натаниэль стал взвешивать возможные варианты, одновременно проверяя некоторые предметы, что всегда носил с собой.

Из кармашка в поясе он извлек тонкий золотой плащ и золотую же маску. На некоторых планетах – правда, в Нью-Августе такого обычая не было, – подобные маски носили, отправляясь по делам, не терпящим огласки. Этого вполне хватит, чтобы кое-кто в течение некоторого времени принимал Натаниэля за другого.

Следующим появился деревянный игломет, сыгравший столь важную роль в его беседе с Сэргелем. К нему имелось два вида боеприпасов: одни смертельные, другие – вводящие жертву в своеобразное расстройство сознания, после чего ее воспоминания о периоде, начинавшемся за несколько минут до выстрела и длившемся сколько-то суток, путались. Именно ими эколитарий и зарядил оружие.

Невидимая атака – наиболее предпочтительный вариант, но если это невозможно, неожиданная лишь немногим хуже.

По мере приближения ко входу в его апартаменты коридор сужался. Натаниэль следил за тремя людьми до тех пор, пока не убедился, что они действительно направляются именно туда.

От занятой им позиции за углом расстояние до ближайшего «сотрудника» – светловолосого мужчины где-то сантиметров на шесть ниже эколитария – равнялось приблизительно восьми метрам. Его напарница, высокая темноволосая женщина, остановилась наблюдать за пересечением двух коридоров. Третий – на нем тоже был плащ, а манерами и лицом он напоминал эколитария – застыл у дверей со станнером в руке.

Натаниэль завел игломет за угол и выстрелил.

Вжих! Вжих!

Первый оперативник схватился за шею и попытался выдернуть иглу. Конец древка растворился у него в пальцах. Левая рука дернулась, следом подвернулась правая нога.

Женщина успела обернуться.

Вжих! Вжих!

Первый бился на полу. По длинным пустым коридорам разносилось гулкое эхо.

Натаниэль удивился самоконтролю оперативника. Большинство людей к этому моменту давно бы уже впали в бред.

Женщина смотрела на тонкое, уже начавшее таять древко, торчавшее у нее из ладони, огромными глазами. Прежде чем она догадалась, что происходит, по ее телу пробежала судорога – яд начал действовать.

На двух противников ушло четыре выстрела. Плохо, подумал Натаниэль, перезаряжая игломет.

Оставшийся имперец – поддельный эколитарий – смотрел то влево, то вправо, пытаясь понять, откуда стреляли. Наконец он принял верное решение и побежал в ту сторону, где лежала, содрогаясь, женщина, – прочь от Натаниэля. Тот защелкнул обойму, дождался, пока противник свернет за угол, и почти бесшумно скользнул за ним.

Оказавшись в том же коридоре, Натаниэль увидел, как удирающий имперец сталкивается с прохожим – мужчиной средних лет – и сбивает его с ног. Пробегая мимо этого несчастного, эколитарий не стал задерживаться, а просто всадил в его тело иглу.

На следующем перекрестке – метрах в тридцати от главного коридора, который вел к лифтам, – имперец остановился и обернулся к эколитарию, наведя на него станнер.

Вжих!

Натаниэль спустил курок игломета. Расстояние слишком велико, зато рука противника дрогнет... Дрогнула.

Вррррр! – заряд станнера прошел над его левым плечом. Натаниэль метнулся вправо, перекатился через спину и продолжал бежать. Правая рука онемела, но стрелять это не мешало: еще одно преимущество левши.

Вжих!

Игла вошла имперцу прямо в горло – единственное место, не прикрытое одеждой. Он пошатнулся. Этой короткой секунды Натаниэлю хватило на то, чтобы выбить у противника станнер и ударить его локтем в челюсть.

Тут же эколитарий спрятал игломет, подобрал станнер и взвалил бесчувственное, но продолжающее извиваться тело себе на плечо. Меньше чем через минуту он уже свалил агента в общественной переговорной кабинке рядом с лифтами.

По пути туда ему повстречалась лишь одна пара прохожих. Женщина поспешно отвернулась, мужчина продолжал смотреть, пока не потерял эколитария из виду.

Набирая номер, Натаниэль стоял так, чтобы заслонять обвисшего имперца от посторонних глаз.

– Канцелярия сенатора Хельмсуорта.

На том конце провода оказался не обычный для секретарских должностей вежливый мужчина, а женщина в бледно-голубом пиджаке, со слегка взъерошенными темными волосами.

– Натаниэль Уэйлер. Мне нужна Сильвия Ферро-Мэйн.

– Одну минуту.

Экран мигнул, и через секунду на нем появилась Сильвия. На ней был тот же зеленый с серым костюм, что и за обедом.

– Лорд Уэйлер! Какой сюрприз!

– Это еще цветочки. – Он отодвинулся от экрана и подтащил к нему так и не пришедшего в сознание имперского агента.

– О!.. А почему вы звоните мне?

– Мне пришла в голову мысль, что кто-нибудь из ваших знакомых захочет пообщаться с этим джентльменом прежде, чем он очнется. Полагаю, вы заметили его определенное сходство со мною. Следовательно, ваши знакомые могут быть рады возможности поговорить с ним, если подберут моего подопечного раньше, чем его начальство.

– Где вы находитесь?

– Неподалеку от легатуры, в кабинке связи у самых лифтов.

– В таком случае все можно организовать. Вы останетесь там?

– Ненадолго. Я перезвоню вам позже. Учитывая обстоятельства, я и так уже слишком долго с вами разговариваю.

– Понимаю.

Экран погас. Натаниэль покачал головой. Он считал себя быстрым, но Сильвия оказалась еще быстрее.

Эколитарий усадил имперца в заднем углу кабинки, так, что его трудно было заметить снаружи, и зашагал к лифту, на ужин с Марселлой. Оставалось лишь надеяться, что ИРС найдет лже-Натаниэля раньше, чем военные.

XVIII

Спустившись на нижний этаж, Натаниэль подозвал тоннельное такси и поехал на Плаццо-д'Артин, где в «Золотой сверхновой» ему предстояло встретиться с Марселлой.

Забравшись на заднее сиденье, он растирал правую руку. Чувствительность постепенно возвращалась.

Не дама ли руководила комитетом по его встрече? И если нет, то почему?

Натаниэль пожал плечами и сделал глубокий вдох, чтобы расслабить слишком напряженные мышцы.

Несмотря на свое название, «Золотая сверхновая» располагалась в тихом уголке многоэтажного торгового комплекса. Натаниэль с удовольствием заметил, что оделся к ужину вполне стильно, хотя и несколько в молодежном духе.

– Я вижу, вы добрались без проблем. – Марселла Ку-Смайт ждала его в вестибюле ресторана. На ней был приталенный жакет янтарного цвета с высоким воротником и слегка расклешенные брюки. На взгляд Натаниэля, этот цвет шел к ее светлой коже куда лучше, чем каштаново-красный, принятый в Имперском Министерстве коммерции. Он не упустил и того, что складки жакета в одном месте слегка топорщатся: в них скрывался станнер.

Возникший из ниоткуда официант отвел их к столику в углу. Зал был полон людей, очевидно, обеспеченных – сам факт наличия официантов говорил об уровне заведения. Значит, Марселла – женщина с достатком. Или счет оплачивает государство. Или и то, и другое.

Когда они сели, Натаниэль задал ей этот вопрос.

– Вы еще прямолинейнее, чем я, – ответила Марселла. – Позвольте нам, бедным имперцам, иметь хоть какие-то секреты.

– Вы и так для нас – большая тайна, – возразил эколитарий. – Меня многое озадачивает. Терра – центр Империи, но живут здесь немногие. Вы строите башни-небоскребы, но наглухо их запечатываете и перемещаетесь под землей.

– А разве вы не знаете?.. – Впервые в ее голосе прозвучала нотка враждебности. – Или на Аккорде теперь историю не изучают? Или вы забыли, почему война называлась Экологическим Мятежом, прошу прощения, Экологической Схизмой?

– О Лесной Господь! Неужели до сих пор?..

В курсе истории упоминалось о том, что Институт применял экологическое оружие против самой Терры. Эти же технологии там все еще преподавались. Однако Аккорд давно уже оправился от последствий войны.

Марселла отмахнулась:

– Полагаю, вы не учитываете долговременные эффекты. Дело в том, что экология Терры сейчас очень хрупка, она так и не восстановилась после Эпохи Расточительства и первых планетарных войн. Нет, выходить наружу можно, и некоторым это позволяется, но мы предпочитаем перестраховываться. Если вы заметили, все башни – их существование необходимо для жизни Империи – расположены в Нью-Августе. За пределами города мы стараемся свести любое негативное влияние на окружающую среду к минимуму.

Натаниэль понимающе кивнул.

– Для столь умного и якобы открытого человека вы мало рассказываете о себе, – сказала Марселла.

Эколитарий развел руками.

– Моя жизнь – открытая книга.

– Да, только с чистыми страницами, – кисло улыбнулась она. – Или написанная на каком-то древнем и непонятном языке.

Со своего места (он сидел спиной к стене) Натаниэль оглядел зал. Что-то в расположении столиков его беспокоило; что именно, он еще не понял.

– Марселла, вы выдающаяся и весьма остроумная женщина и не устаете меня развлекать. Так подскажите мне, что и как я должен делать, чтобы добиться успеха на переговорах?

Ее улыбка исчезла.

– Не здесь. Приходите ко мне завтра. Скажем, в 14.00.

Вопрос задан, ответ получен.

– Склоняюсь перед вашей всеобъемлющей мудростью. Кстати, о мудрости: не просветите ли, что следует заказать?

Прежде – когда Натаниэль видел ее на экране и когда они встречались в Министерстве – прическа у Марселлы была выше и строже. Теперь же песочные волосы разметались по плечам, и со своей легкой желтизной кожи и в темно-янтарном костюме спецпомощник казалась золотой девочкой – и не скажешь, что это взрослая женщина. Зеленый цвет глаз в неярком искусственном свете чуть побледнел, но все равно она была прекрасна.

– Фирменные блюда здесь всегда отменны, однако мне больше всего нравятся пряные огнехвосты.

– Тогда возьму пряных огнехвостов.

– Вы в самом деле верите на слово прожженному имперскому бюрократу?

– По таким малозначительным вопросам – да.

По ее лицу скользнула едва заметная тень, и эколитарий успокоился. Спецпомощник Марселла Ку-Смайт не привыкла, чтобы в ее словах сомневались. Ни в какой сфере.

– Как вы попали в бюрократический аппарат? – спросил он.

– Так же, как любой другой способный студент из семьи простолюдинов, специализирующийся на прикладной политтеории. Сдала с отличием императорские экзамены, получила назначение в Министерство коммерции. – Марселла чуть нахмурила брови, будто начало карьеры, увенчавшейся одной из высших вспомогательных должностей в имперской структуре власти, было самым заурядным.

– А что ваши родные?

– Мама довольна, хотя она из «ястребов» и предпочла бы, чтобы я получила офицерский чин. А отец... ну, он просто хотел, чтобы я занималась тем, что мне по душе. В общем, ничего необычного, – ответила она. – А вот вас, напротив, окружает ореол таинственности и романтики с легким намеком на опасность.

– Почему? Потому что родом я с мерзкой планеты Аккорд?

От необходимости отвечать Марселлу избавил появившийся официант. Натаниэль кивком предложил ей делать заказ.

– Две порции пряных огнехвостов, два имперских салата с маккейскими орехами и графин «Креммлинга». – Она взглянула на эколитария. – Хотите что-нибудь еще?

– На ваш выбор.

– И сыр на десерт, – добавила Марселла, повернувшись к официанту. – Достопочтенный гость...

– К черту! Меня зовут Натаниэль. Всегда звали и всегда будут звать. Терпеть не могу – «достопочтенный то», «достопочтенный это». Из «достопочтенна» каши не сваришь.

– Хорошо, Натаниэль. Но вы так и не ответили на вопрос, который не позволили мне задать.

– Какой?

– Почему мне кажется, что вы – само воплощение таинственности?

– Во мне нет ничего таинственного.

– Вот как?

– Мне тридцать восемь стандартных лет, у меня светлые волосы, последние пятнадцать лет я некоторым образом связан по работе с многоуважаемым Институтом.

– О да. Боевик Института и в то же время – известный экономист. Высококлассный пилот-разведчик и в то же время – преподаватель. В последнюю минуту вас выдергивают из Института и ставят руководить торговой делегацией. Ничего таинственного?

Способность Марселлы получать информацию произвела на Натаниэля впечатление, особенно учитывая, что в письменной форме эти данные существовали только на Аккорде. Он пожал плечами и изобразил улыбку.

– Что я могу сказать? Я думал, вы не станете смешивать работу и личное общение.

Марселла любезно улыбнулась в ответ, и на миг ее взгляд потеплел.

– Вы выиграли.

Натаниэль предпочел ответить великодушно:

– Вероятно, вы правы, я действительно вызываю такое ощущение. Но то же самое можно сказать и о вас. Мне известно лишь, что вы необычайно талантливы, что вы работаете на лорда Ротоллера и что...

– И что?

– И что я опасно близок к тому, чтобы тоже смешивать личное общение с работой. Больше не буду.

Он глотнул «Креммлинга» – легкого белого вина с искринкой – и стал ждать, когда Марселла начнет есть только что поданный салат.

Может, она ждет, что начать должен он? Чертов этикет. Натаниэль взялся за вилку и вскоре понял, почему блюдо называется имперским. Для любого другого названия оно было слишком уж роскошным.

– Что вы на самом деле думаете о Нью-Августе?

Вопрос звучал невинно, однако Натаниэль решил, что при данных обстоятельствах следует отвечать по возможности честно.

– Я мало что успел здесь повидать, но уже чувствую дискомфорт от того, что не могу выйти под открытое небо. Полагаю, это одна из причин, по которым здешние архитекторы предпочитают высокие потолки.

– Лучше, конечно, спросить у архитекторов. Впрочем, по-моему, эта причина ничуть не лучше, чем любая другая. Просто у нас так принято.

– А если кому-то не нравится то, что принято?

Марселла пожала плечами.

– В любом обществе есть люди, которые в него не вписываются.

– Не могу сказать, что заметил здесь неприкрытое существование полицейского государства, но у меня складывается впечатление, как будто все находится под строгим контролем.

– Как и следовало ожидать.

– Недовольные попадают в психиатрические больницы?

– Не обязательно. В этом преимущества Империи. Если им не нравится в Нью-Августе или еще где-то на Земле, они могут сесть в корабль и отправиться на любую из доброй сотни планет.

– Это поощряется?

– Говоря откровенно – да. Чем меньше здесь народу, тем меньше давление на окружающую среду и ниже общественное недовольство.

– А разве мысль о негативном влиянии плотности населения и уровня комфорта на социальную гармонию не просто миф?

– Имевшие место бунты, связанные с нехваткой жилья, а также работы вашего же ученого Вондерйоргта и эксперименты Кляймерсоля говорят об обратном. На практике ни одно государство не может допустить подобного ухудшения ситуации, сохраняя хоть какие-нибудь претензии на существование гражданских свобод.

– Разве подобные теоретические вопросы не выходят за рамки вашей сферы деятельности?

– Ничуть.

Больше Натаниэль ничего не спрашивал, а сосредоточился на пряных огнехвостах.

– Очень вкусно.

– Вы их прежде не пробовали?

– Нет. Наша кухня куда проще.

– Скажите, на что похож Аккорд? Только не фразами из путеводителя – у нас есть стандартные справочники, кассеты, хроника, отснятая еще до Схизмы. На что он похож в наше время? Как вам кажется, чем он отличается от Империи?

– Не уверен, что смогу ответить с какой-либо долей точности.

– Меня устроит и неточный ответ, – рассмеялась она. – Знаете, вы очень осторожны. Все, конечно, понятно, но, может быть, слегка расслабимся?

– Хорошо. Раз так, то, во-первых, на Аккорде можно видеть небо. Оно зеленоватое, а солнце наше белее. Наверно. Солнце Терры я вижу лишь через пермостекло, а солнце Аккорда видел в своих садах и лесах. Я знаю по именам каждого человека в городке, где вырос, а здесь не могу судить, кто с кем знаком. На Аккорде все что-нибудь производят. Даже чиновники выращивают для себя овощи, или пишут, или сочиняют музыку, или поют.

– Настоящая утопия.

– Отнюдь нет. Наше общество молодо. Людям приходится усердно трудиться на двух-трех работах. Только на протяжении жизни нынешнего поколения мы смогли позволить себе содержать профессиональных политиков и бюрократов. И я не уверен, что это было к лучшему.

Марселла нахмурилась.

– Вы говорите, что Аккорд – молодая планета. Около четырехсот лет назад – для столь небольшой политической и социальной системы довольно большой срок – Аккорд был достаточно развит, чтобы спровоцировать, направить и успешно скоординировать многопланетную революцию, лишившую Империю всех возможностей проводить прямую экспансию и зоне Расселины. К тому же, – сухо добавила она, – около пятидесяти планет решило, что они предпочитают не делать выплат в имперский бюджет. Не могу подобрать правильного слова для описания столь эффективного в таком молодом возрасте государства.

Натаниэль пожал плечами.

– Вас интересовало мое мнение. По сравнению с Империей Аккорд пребывает еще в младенческом состоянии.

– Вы мало что написали на чистых страницах, Натаниэль.

– На каких чистых страницах?

– На тех, из которых сшита книга вашей жизни.

Прежде чем пытаться ответить, эколитарий доел последний огнехвост. Женщина знала больше, чем следует простому помощнику замминистра. Интересно, почему.

– На Аккорде все так скрытны?

– Нет.

– Кто такие эколитарий?

Вот об этом ему говорить совершенно не хотелось. Вопрос казался простым, но любой честный ответ привел бы к новым проблемам.

– Право слово, не знаю, как объяснить.

– Вы, должно быть, шутите. – В ее голосе чувствовалась недовольная нотка.

– Мы, эколитарий, довольно замкнутая группа. Так что сравнивать довольно трудно. Изначально мы были единой и полностью независимой силой, лежавшей в основе военного потенциала Аккорда. Сейчас это уже не так, хотя некоторое количество кораблей у нас осталось. Мы по-прежнему не подчиняемся правительству Координатуры и мало с ним связаны. Можно сказать, что мы – ученые, обладающие достаточной мощью, чтобы сохранять автономию от любых органов власти.

– Ученых обычно считают людьми мирными, а Институт мне почему-то не кажется мирной организацией, равно как назначение эколитария торговым посланником – миролюбивым актом.

– Не обязательно связывать ученых с пацифизмом. К тому же нельзя забывать, что моя кандидатура появилась в результате компромисса, так как ни нормисты, ни ортодоксистская оппозиция не могли протолкнуть на эту должность своего представителя. Кроме того, любой компромисс, достигнутый при посредничестве эколитария, не может вызывать вопросов даже у самых фанатичных ортодоксистов.

Марселла легонько кивнула.

– В этом свете ваше положение становится более ясным. Правда, лишь немного более ясным, должна заметить.

– Ваше же по-прежнему неясно совершенно.

– Какие виды искусства наиболее популярны на Аккорде?

Резкие смены темы, решил Натаниэль, – знак того, что Марселла выяснила желаемое. Во всяком случае, на данный момент.

Единственный неловкий момент возник, когда ужин закончился.

– Все было замечательно, Марселла. Позвольте проводить вас до дома?

– А может, лучше я вас провожу?

– Терранский обычай?

– Да. Хотя, работая с дипломатами, привыкаешь к чему угодно.

– Как насчет компромисса?

– Каждый возвращается домой поодиночке?

– Только в этот раз.

– Хорошо. Но обещаю поймать вас на слове.

– В свое время, – кивнул Натаниэль. – До завтра.

XIX

Натаниэль ехал в тоннельном такси к Дипломатической башне и ждал нового нападения. Но обошлось без приключений.

Держа наготове станнер, отобранный у имперца, он коснулся замка. Створки двери разошлись.

Слишком тихо. А он ведь оставлял включенную музыку.

Эколитарий инстинктивно рухнул на колени и вслепую выстрелил за косяк двери, а потом рванулся внутрь.

В прихожей оказалось пусто. В комнате – тоже. И в тесной кухне, и в столовой, и во второй спальне. Но кто-то здесь все-таки был. Подозрения Натаниэля подтвердил еле слышный шорох за дверью.

Эколитарий снова осмотрел тускло освещенную спальню. Если в квартире кто-то еще оставался, он скорее всего прятался в санузле или под кроватью.

Ладно. В том, чтобы выставлять себя неуклюжим придурком, смысла больше не было. Эколитарий бесшумно опустился на ковер, держась за косяком двери в спальню. Рука со станнером лежала у него на колене. Поставив регулятор на половину мощности, он сосредоточился. Ощущения обострились.

Через десять минут Натаниэль услышал, как кто-то двинулся с места. Он не шевельнулся.

Примерно через час из санузла осторожно выглянул человек. Эколитарий снял его одним выстрелом.

Что-то в падающей фигуре показалось ему знакомым, но что именно – он не понял. Сдавленный вдох, услышанный им, означал присутствие еще одного противника.

Повторно тот же трюк сработать не мог, к тому же – кто знает, что станет предпринимать второй любитель забираться в чужие дома?

Натаниэль вытащил из-за пояса небольшую трубочку со сжиженным газом и, подцепив ногтем чеку, швырнул через кровать. Раздалось шипение. На одеяло лег ствол станнера. Эколитарий отступил за косяк, и заряд врезался в стену.

Через несколько минут Натаниэль встал и тихонько вошел в комнату.

На полу лежали в неестественных позах два человека. Первый – тот, которого он подстрелил из станнера, – был Сэргелем Уэйнтром.

Второй оказался моложе, гладко выбритый, черноволосый, с оливковой кожей.

Быстрый, но тщательный обыск ничего не дал. У Сэргеля не было ничего, кроме станнера и нескольких личных вещей. У незнакомца не обнаружилось ни малейших намеков на документы, однако, судя по комбинезону стандартного образца и новому станнеру, он явно принадлежал к военным структурам.

Эколитарий по очереди оттащил их к выходу и вывалил наружу. Потом вернулся в комнату и набрал номер службы по чрезвычайным ситуациям.

– Говорит посланник Натаниэль Уэйлер. Непорядки случились. За дверью у меня. Проявляю беспокойство.

– Лорд Уэйлер, мы немедленно высылаем патруль. Говорите, это происходит рядом со входом в ваши личные апартаменты?

– Рядом. Верно. Полагаю, драка. Или много драк.

– Она еще продолжается?

– Нет. Но громко кончилась. Очень большой шум, кто-то упал. Проверять самостоятельно желания не имею.

– Не беспокойтесь, лорд Уэйлер. Мы обо всем позаботимся.

– Вам благодарен.

Вот и славно. Натаниэль проверил, обе ли двери закрыты на ручные засовы, и растянулся на кровати поверх мятого одеяла, сунув станнер под подушку.

Вспомнив уроки, полученные в Институте, он сосредоточился и приказал организму пробудиться при малейшем шуме или через пять часов.

Через пять часов и десять минут он резко проснулся, чем-то встревоженный. Прислушался. Тихо. Очевидно, патруль пришел и забрал Сэргеля без лишнего шума. Впрочем, Натаниэль не услышал бы, даже работай у него под дверью целая бластерная батарея: звукоизоляцию на этаже устроили мощную.

Он занялся умыванием, бритьем и выбором костюма. Потом, уже перед тем, как выйти в кабинет, позвонил Сильвии Ферро-Мэйн.

– Лорд Уэйлер? Чем могу вам помочь в такую рань?

– Просто интересуюсь, получили ли ваши знакомые посылку, которую я им оставил.

– Насколько я знаю, посылка благополучно получена, но у них не было возможности оценить ее содержимое по достоинству, – бесстрастно ответила Сильвия. – Что-нибудь еще?

– Хочу выразить надежду на скорую встречу с вами.

– Вы оказываете мне большую честь, лорд Уэйлер, и я, конечно же, буду ждать вашего звонка. Сейчас мне, к сожалению, пора.

Экран погас. Натаниэль еще сколько-то времени смотрел в него, потом покачал головой. Что же он сделал не так?

И почему ему чудится запах апельсиновых цветов?

– Нелепо, – пробормотал он. – Совершенно нелепо.

Возможно, Сильвия не доверяет безопасности систем связи в легатуре Аккорда. Надо будет перезвонить ей из какого-нибудь другого места.

А пока следовало заняться остальной работой.

Натаниэль вышел в кабинет, сел за пульт и стал просматривать поступившие сообщения.

Минут через десять звякнул сигнал. На экране появилась Майдра. Натаниэль нажал на кнопку «прием».

– Вам звонят из службы безопасности башни.

– Соединяйте.

Молодой офицер, появившийся на экране, имел суровое выражение лица и на поверку оказался женщиной.

– Посланник Уэйлер? Вы обращались к нам прошлой ночью?

– Да. Думал, в коридоре драка.

– Произошло нарушение порядка, лорд Уэйлер. Повреждено несколько мониторов наблюдения. Кроме того, мы нашли у вас под дверью парализованного станнером человека. Он утверждает, что работает в легатуре. Зовут его Сэргель Уэйнтр. Документы сходятся, но мы решили, что вы, будучи посланником, должны его знать.

Интересно, подумал Натаниэль. Я им выложил за дверь двоих, а они нашли только одного. Или обоих, а мне рассказали только об одном?

– Действительно имеем сотрудника по имени Сэргель Уэйнтр, информационного эксперта. Подождите минуту, проверю, на месте ли он.

Натаниэль перезвонил Майдре.

– Сэргель Уэйнтр уже пришел?

– Нет, и это очень странно. Господин Уэйнтр обычно первым приходит по утрам, а если опаздывает, то предупреждает нас. Из приемной сообщают, что его домашний номер не отвечает.

Как интересно. Все всё обо всех знают. Он опять повернулся к экрану, на котором ждала женщина-полицейский.

– Господин Уэйнтр с утра не появлялся, и дозвониться до него тоже не удалось. Так что возможно вполне, что человек, у вас находящийся, именно он. Можете показать его?

Она разделила экран пополам, и справа появилось изображение Уэйнтра, небритого и нахохлившегося. Правый глаз заметно косил.

– Полагаю, это действительно господин Уэйнтр. Есть ли возможность его освободить и вернуть в легатуру?

– Подобная процедура не предусмотрена законом.

– Понимаю. С другой стороны, острый недостаток персонала легатура в данное время испытывает. Искренне оценил бы любые предложения, способствующие скорейшему возвращению господина Уэйнтра.

– Поскольку подано заявление...

– Заявление подано, так говоря, легатурой. Нельзя ли его отозвать?

– Это было бы весьма необычно.

– Но не невозможно?

– Я должна навести справки, лорд Уэйлер.

– Буду рад подождать.

Он занялся просмотром документов, связанных с торговыми отношениями между Аккордом и Империей. Вскоре на экране возникла эмблема службы безопасности башни.

– Лорд Уэйлер?

– Да.

– Как я понимаю, вы подали заявление против господина Уэйнтра, нарушавшего общественный порядок?

– Обеспокоен был шумом и сообщил о том, никого ни в чем не обвиняя.

– При данных обстоятельствах я полагаю, что мы можем освободить вашего служащего и передать его лично вам, хотя и обязаны продолжить расследование касательно сломанных мониторов.

– Понимаю и ценю то, что вы вошли в наше положение.

Раскланявшись с полицейскими, Натаниэль снова вызвал на экран Майдру.

– Как только Сэргель вернется, желаю его видеть.

– Хорошо, лорд Уэйлер. Я передам ему.

Два к одному, подумал эколитарий, что Сэргель этого не узнает.

В появившемся промежутке времени он решил проверить кое-какие цифры и просмотреть привезенные с собой материалы. Не то чтобы в них могла вкрасться какая-нибудь ошибка, но чем черт не шутит?..

Проведя за этим занятием около часа, Натаниэль положил папки с грифом «конфиденциально» в «дипломат», который собирался оставить на столе. Включил встроенные счетчики и запер замочек.

Потом сунул «официальные» документы в другой «дипломат» – тот, что намеревался взять с собой.

«Конфиденциальные» бумаги содержали ту же самую базовую статистику товарооборота между Координатурой и Империей, но прогностические комментарии к цифрам говорили о куда более неблагоприятном влиянии сложившейся картины на экономику Аккорда, чем он собирался докладывать Корвин-Сматерс или Марселле.

Интересно, кто первым доберется до «конфиденциальных» выкладок. Если бы тут было казино, Натаниэль поставил бы на военных, что вечно вокруг него шныряли.

Кстати, о военных... Сэргель. Бедняга так и не понял, что третьеразрядному сотруднику легатуры третьеразрядной державы по штату не положено столь значительное внимание окружающих и что причина тому – лишь его неотразимое личное очарование.

Натаниэль покачал головой и стал смотреть на западные холмы.

Ситуация складывалась так, что, пожалуй, и за шесть лет не распутаешь. Не то что за несколько остававшихся у него недель.

Удастся ли во всем разобраться до того, как вернется Уитерспун, до того, как рухнет шаткое политическое равновесие на Аккорде, до того, как Империя придумает способ военного разрешения всего вопроса?

Уже во второй раз Империя, возможно, готова пожертвовать флотом-другим и потерять на пару тысяч лет дюжину систем, чтобы избавиться от вонзившейся ей в бок колючки.

Натаниэль собрался с чувствами и взглянул на часы. Без двадцати десять. Скоро пора спускаться в тоннель и ехать на встречу с Корвин-Сматерс.

Сэргель до сих пор не позвонил.

Натаниэль набрал его домашний номер.

– Уэйнтр, – ответил мрачный голос. Экран оставался пуст.

– Говорит Уэйлер. Включите изображение, Сэргель.

Картинка появилась. Сэргель стоял голый до пояса, над черным ремнем слишком тугих брюк виднелось небольшое брюшко.

– Почему вы не ответили на мое сообщение?

Информационный эксперт беззвучно зашевелил губами и наконец пробормотал:

– Не было сообщения. То есть я не получал никакого сообщения.

– Учитывая, как здесь работает все остальное, я не удивлен. Важно не это, а то, что я сейчас скажу. Я не знаю, зачем вы вчера вечером прокрались ко мне в жилые апартаменты, но лучше бы вам придумать чертовски хороший ответ. Дутых объяснений я больше не потерплю. Признайтесь себе, Сэргель: вы не можете меня обмануть. – Для усиления эффекта он сверкнул глазами.

– Э-э... м-м... Не хотелось бы этого говорить, лорд Уэйлер, но я был не в себе. Мне казалось, будто я – не я, а кто-то другой. Честное слово.

– Сэргель, вы лжете. Итак, я вернусь в середине дня. Если к моему возвращению объяснения ваших действий и рапорт, который я велел подготовить, не будут лежать у меня на пульте, ближайшим же кораблем вы возвращаетесь на Аккорд. Даже если он полетит через Альпарту и это займет два года объективного времени. Вам ясно?

– Да, сэр. Совершенно ясно.

Эколитарий почти видел, какие мысли шевелятся у Уэйнтра под черепной коробкой. Тот задавался лишь одним вопросом – кто его поймал? Ведь Натаниэль – как считал Сэргель – пустил бы его в расход.

Ладно, пускай попотеет, подумал посланник. Он еще и не такого заслужил. Возможно, его тайные кукловоды в этой массовой игре в загадки поразмыслят и придут к каким-нибудь новым выводам.

– Помните, Сэргель: или вы мне все объясняете, или отправляетесь в путь.

– Да, сэр.

Выражение на его лице сказало Натаниэлю еще кое-что. Сэргель боялся кого-то другого. Причем куда больше.

Эколитарий прервал связь и несколько секунд смотрел в пустой экран, а потом вернулся к стоявшему у пульта «дипломату» – тому, который собирался взять с собой.

Наконец он вышел из кабинета.

– Майдра, когда-то днем возвращусь.

– Что-нибудь еще, лорд Уэйлер?

– Не сейчас.

Вежливо махнув рукой Хивер Тью-Хокс, он покинул помещение легатуры и двинулся вдоль по главному коридору к лифтам.

Нет ли за ним хвоста? Впрочем, сейчас не важно. Натаниэль выбрал скоростную шахту и успел насладиться быстрым, почти как падение, спуском.

XX

– Каковы результаты допроса?

– У него полная блокада. Если копнуть хоть немного глубже, мозги превратятся в кисель. Не хотели рисковать, особенно учитывая, что с ним явно поработали военные. Поэтому мы его отпустили под предлогом того, что лечение завершено. И еще: конфиденциальное сообщение о результатах детоксификации направлено в Министерство обороны.

– О результатах детоксификации? – переспросила директор.

– Мы не смогли распознать препарат, использованный Уэйлером. Образец крови был взят, как только он попал к нам, но все равно остался только какой-то бульон из молекул. Мы предполагаем, что имеем дело с недолговечным синтетическим вирусом, временно парализующим нервную систему.

– Как может существовать синтетический вирус временного действия? Тем более – не смертельный?

– Понятия не имею, провалиться мне на этом месте. – Начальник исследовательской группы покачал головой.

Директор повернулась на своем вращающемся стуле.

– Мы бы за такое оружие отдали дюжину агентов, а Уэйлер пользуется им без малейшего промедления. Отсюда следуют три вещи. Во-первых, они не боятся раскрыть его наличие. Во-вторых, переговоры по торговле – или чем там на самом деле занимается Уэйлер – для Аккорда более чем важны. А в-третьих – Минобороны не понимает, с чем мы столкнулись. – Она фыркнула. – А адмирал Ку-Смайт думает, что мы можем выиграть войну против Аккорда.

Начальник исследовательской группы кивнул и добавил:

– Есть еще одно обстоятельство. Их агент – его данные совпадают с данными Иделя, но кто может знать, – говорит, что попал в Уэйлера из станнера. Не критично, но достаточно, чтобы у того омертвела кисть руки и, возможно, часть предплечья.

– И?..

– У Иделя был военный станнер, настроенный на мощность, близкую к смертельной. А Уэйлер после попадания сбил его с ног, вероятно – оглушил, а потом еще позвонил Сильвии, не выдавая никакого дискомфорта.

– Его способность преодолевать боль развита до невероятного уровня. Или наши станнеры на него просто не действуют...

– Это единственные два объяснения, которые я смог придумать. У вас есть еще какое-нибудь?

– Идель мог промахнуться.

– Когда в последний раз спецагент Минобороны полностью промахивался по цели, движущейся прямо на него?

Директор покачала головой. Если бы только Министерство обороны поняло ситуацию!.. Впрочем, с таким же успехом можно было желать, чтобы землеройка перестала рыть землю.

XXI

Помещения Имперского Сената занимали отдельную башню. За сенатором Хельмсуортом числилась половина 203-го уровня.

Когда Натаниэль вышел из лифта, до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут. Изучив план этажа, он понял, что находится всего в пятидесяти метрах от кабинета Корвин-Сматерс.

Молодой человек, сидевший в приемной за конторкой с надписью «сотрудник Комитета по внешним сношениям», радостно его приветствовал:

– Лорд Уэйлер! Как хорошо! Мисс Корвин-Сматерс сейчас занята, но скоро освободится. Знаете, очень приятно встретиться с таким человеком, как вы. Наверно, здорово происходить из-за пределов Империи, с отдаленной планеты вроде Аккорда, и работать посланником по торговым делам. – Он мило улыбнулся.

– Хватит, Чарльз, – прервала его темноволосая женщина, появившаяся на пороге боковой двери, – а то ты выудишь из лорда Уэйлера все секреты его успеха, уйдешь на повышение, и кем я тогда тебя заменю?

Эколитарий решил приветствовать ее прикосновением пальца – он видел этот жест в городе и счел, что он употребляется между равными.

– Это мне следует оказывать вам такой знак почета, – заметила женщина, – однако я ценю лесть.

– Я лишь отдаю вам должное, – сказал Натаниэль, чуть не покраснев от сделанной ошибки.

Она пригласила его пройти в другую боковую дверь и пропустила вперед. Исходя из того, что успел эколитарий узнать об обычаях имперских бюрократов, кабинет можно было счесть скромным, хотя площади он занимал ненамного меньше, чем его собственный.

Тон здесь задавали сдержанные коричневые оттенки, кое-где тронутые контрастными яркими мазками. Пульт, кресла и переговорный стол отличались четкими линиями в стиле функционализма сорокового столетия, однако их темный цвет, напоминавший мореное дерево лоркин, выдавал принадлежность к более позднему периоду.

Натаниэль выбрал кресло без откидывающейся спинки, предпочтя его другим, более мягким и якобы комфортабельным, но сел не сразу, а сперва несколько мгновений рассматривал Кортни. Судя по ее осанке, женщина ждала его.

– Благодарю вас за любезность принять меня в столь краткие строки и за понимание специфической ситуации.

– Специфической?

– Специфической для нас. Это первые за семьдесят лет торговые переговоры с Империей и лишь вторые – за более чем четыре столетия. Конечно же, я забываю, что в самой Империи подобное происходит каждодневно.

– Отнюдь нет; тем более – со столь, скажем так, авторитетной внешней системой, как Аккорд.

– Вы переоцениваете наш престиж, – возразил эколитарий.

– Не думаю. То, что система, обычно держащая здесь лишь трех своих граждан, присылает для ведения переговоров такого высококвалифицированного специалиста, большая честь для нас. Факт же, что вы решили вступить в контакт с одним из наиболее заинтересованных в этом деле сенаторов, показывает, что вы держите руку на пульсе событий.

– Мы лишь пытаемся нанести на карту все существующие орбиты.

Вместо ответа Кортни улыбнулась. По кабинету разлилась тишина.

– Я полагаю, вы имели веские причины, чтобы просить меня о встрече.

– Увы, – заговорил Натаниэль, – не являюсь речистым очарователем, подобно большинству посланников. Не умею, говоря все, ничего при этом не сказать.

– Хорошее начало.

Он пожал плечами.

– Желания Аккорда ясны и были ясны сразу. Посему непонятно: отчего никто не хочет вести переговоры? Вопрос в тарифах? В торговой политике? В общем балансе? Не знаю.

– Речь идет о видимости или о реальности? О политике или о торговле?

– Не осведомлен о вашей политике. Не живя в Нью-Августе, откуда мог знать? И почему фокус внимания Империи – на бедном Аккорде? После семидесяти лет тишины – вдруг недовольны условиями договора именно с нами, а не с Эврикой, не с Фуарданским Конгломератом, не с Халстоном, не с другими независимыми государствами. Что до экономики – производим немного микрокомпонентов на экспорт, но как могли вызвать такую суматоху – не понимаю.

– В действительности, лорд Уэйлер, иметь дело с Империей не так сложно.

– О том можете спросить бывшего посланника с Хаверзоля. Переговоры его кончились без успеха, и прецедент сей Аккорд беспокоит.

– Если вы обеспокоены, почему тогда Аккорд не хочет просто принять сделанные Империей предложения?

– Сколь помню, любезная леди, Империя ничего не предлагала. Ничего, кроме лишь заявления, что нынешние условия неудовлетворительны весьма. Для нас тоже, потому прибыл.

– Это ставит меня в тупик. Вы – полноправный посланник. Сначала приглашаете на обед одну из моих подчиненных, потом просите о встрече со мной прежде начала собственно переговоров. Почему не с сенатором? Почему не с членами правительства?

– Просил о встрече с сенатором, однако сказали, что возможность появится лишь через какое-то время. Какого-то времени нет ни у кого, знают или нет. Имел также некоторые контакты в правительстве – пока что бесполезно.

– Почему вы здесь? Почему – на самом деле?

– Чтобы повидать вас. – Она была так настойчива, что Натаниэль не мог не ответить честно.

– Лорд Уэйлер, хотя я ценю лесть, вы так и не сказали мне, чего хотите, почему этого хотите и почему я должна вам помочь, если вам действительно нужна помощь.

Ее резкий тон застал эколитария врасплох. Он оценивающим взглядом посмотрел на женщину.

Темные глаза, скрытые под тяжелыми черными бровями и ресницами, господствовали над гладким белым лицом и бледными губами. Тугая кожа, тонкие морщинки, лучиками разбегавшиеся от век, – все это подчеркивало внутреннюю силу. В черных волосах, остриженных куда выше стандартного воротника, блестели серебряные нити. Обычные лечебно-косметические процедуры позволяли любому желающему, вне зависимости от возраста, восстановить изначальный цвет волос. Значит, Кортни либо не придавала этому значения, либо не имела достаточно свободного времени.

– Как вы знаете, – продолжил Натаниэль, – Хаверзоль отказался от имперских предложений, и результат всем известен. Мы желаем вести переговоры – в рамках разумного, естественно. Правительство Империи заявляет о том же самом, а на деле лишь строит военные флоты. Хотя дипломатия – не самая сильная сторона Аккорда, надеемся ею воспользоваться, даже если некоторые члены Палаты Уполномоченных против. Рассудили, что сенатор Хельмсуорт может сыграть важную роль, создать импульс. Вы же – главный помощник сенатора.

Он сделал паузу, чтобы дождаться ответа.

– Лорд Уэйлер, совершенно ясно одно: вы бежите наперегонки со временем. Почему?

– Любезная леди, вероятно, я по-прежнему вас недооцениваю. Вы ничего не сказали, ничего не сделали, а требуете всего.

– Вы говорите мне незаслуженные комплименты.

– Вполне заслуженные.

– Возможно также, – продолжила она, – я вела себя с вами недостаточно учтиво, однако при поверхностном взгляде не были заметны никакие проблемы, а вы, я надеюсь, понимаете, что в последнее время, особенно учитывая вопросы, связанные с Партанианской туманностью, изменения в пошлинах на стоимость и новые налоговые инициативы, работа у нас идет несколько лихорадочно.

– Понимаю. Но многое скрыто под поверхностью. И все стараются избегать того, что там находится.

– Что именно вы имеете в виду? – На лбу у Кортни появились вертикальные складки морщин.

– Едва ли Империя хочет повторения экологической войны. Война приведет к гибели Аккорда, однако и сама Империя в нынешнем виде, как показывает история, не переживет второго подобного конфликта. Я ни к чему не призываю, только указываю, чем чревата неудача в достижении компромисса.

– Что вы предлагаете?

Вместо ответа Натаниэль протянул ей одну из своих папок. Кортни просмотрела бумаги и отложила их в сторону.

– На первый взгляд выглядит довольно великодушно. Значит, в них есть что-то недоступное глазу.

– В настоящее время мы можем пойти на уступки; через два года, когда в должность вступят новые уполномоченные, избираемые на годовой срок, сделать это будет значительно сложнее. С экономической точки зрения разница невелика, но... – Обрывок фразы повис в воздухе.

– Вы предполагаете, что после следующих выборов политическая ситуация на Аккорде изменится к худшему с имперской точки зрения... Какова вероятность этого?

– Очевидно, что предсказывать результаты любых выборов более чем за год до них значит лишь строить догадки, но в последнее время радикальные ортодоксисты вновь усиливаются. Если более умеренная партия нормистов не сумеет добиться урегулирования торговых вопросов, популярность оппозиции возрастет еще больше.

– Вы не находите, что оказываете неприкрытое давление на нас?

Натаниэль кашлянул.

– Мисс Корвин-Сматерс, несомненно, что подходим к переговорам с совершенно разных позиций. Для вас торговля с мелкими системами – не самое главное. Рассматриваете Аккорд как планету пятого сорта, не имеющую никакого права спорить со всемогущей Империей и лишенную реального оборонного потенциала.

В первый раз за весь разговор Кортни подалась вперед, как делают, будучи заинтересованными.

– Позвольте уверить вас, мадам, что хотя Аккорд более всех желает избежать использования военных средств, как экологических, так и неэкологических, и как этичных, так и неэтичных, мы имеем возможность не позволить Империи вновь сделать нас своей колонией. Нас не запугать, и, будучи приперты к стенке, мы не помедлим с ударом. Империя однажды уже совершила подобную ошибку. Я искренне надеюсь ради нашего и вашего блага, что она не повторится. Мы предпочитаем вести переговоры и будем их вести, если вы проявите аналогичное желание. – Он указал на лежащую на столе папку. – Так выглядят факты с точки зрения Аккорда. Если Империя не согласна, то, я уверен, вы и сенатор дадите нам знать.

В конце Натаниэль придал своему тону почти военную жесткость.

– Аккорду повезло, что у него есть вы, лорд Уэйлер, – холодно улыбнулась Кортни. – Желаю вам удачи во всех контактах. Полагаю, с остальными вы будете столь же откровенны. Каковы ваши дальнейшие планы?

– Свяжусь с Министерством коммерции. Потом – с Министерством внешних сношений.

– Очевидно, вы будете встречаться с Марселлой Ку-Смайт. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Прежде чем уйду, – сказал Натаниэль уже куда мягче, – хочу спросить: нет ли у вас или ваших подчиненных каких-нибудь предложений, которые Аккорд мог бы обдумать?

– Видите ли, вопрос зависит не от нас. Мисс Ку-Смайт может поддержать ваши условия, а Министерство коммерции одобрит ее рекомендации.

– Я предпочел бы непредвзятую оценку с вашей стороны, – ответил эколитарий. – В данный момент мы не полагаем, что кого-либо следует исключить, поскольку при наличии консенсуса договор вызовет меньше возражений. Например, если бы мы не стали вступать в контакт с вами и сенатором, вы вполне могли бы предложить проведение тщательного исследования вопроса и продолжительных слушаний, что полностью заблокировало бы подписание любого соглашения. А затягивание дела не пошло бы на пользу никому, кроме Федеративной Гегемонии, Халстона или Фуардов. Благосклонные же рекомендации поспособствовали бы урегулированию вопроса.

– Подождите минуту, – попросила она, взяла со стола папку и встала.

Стоило Кортни выйти из кабинета, как Натаниэль позволил станнеру скользнуть из широкого рукава к левому запястью. Мисс Корвин-Сматерс нужно было поговорить с представителями имперской разведки или «Норам микроникс», или и с теми, и с другими.

Сев так, чтобы видеть краем глаза вход, он подробно осмотрел все помещение – от циферблата «вечных» часов до натуральной кожаной обшивки на сиденьях кресел и стола из настоящего дерева. Кроме того, эколитарий позволил себе слегка наклониться вперед и запомнить два номера частной линии связи, выведенной на пульт.

Снова перед ним выстраивалась пирамида вопросов... а за ними маячило что-то очень понятное, настолько очевидное, что он его не замечал, настолько знакомое, что он не видел леса за деревьями.

Дело не в оборудовании кабинета. И не в самой Кортни Корвин-Сматерс, воплощении заносчивости.

Кортни отсутствовала пятнадцать стандартных минут. К концу пятнадцатой Натаниэль уж собирался уйти.

Когда она вернулась, на губах у нее играла улыбка.

– Мне удалось пробиться к сенатору. В общих чертах ваши предложения – если предполагать, что факты таковы, как нам представляется, – вероятно, будут приемлемы для него и для Комитета по внешним сношениям в качестве отправной точки. Детали еще проработают наши сотрудники, но к завтрашнему дню я должна все знать точнее. Сможете мне перезвонить?

– Никаких проблем. Не возражаете, если я сообщу то же самое в Минкоммерции?

– С чего бы мне возражать? Когда речь заходит о Минкоммерции, мы скромно и невинно стоим на обочине.

Натаниэль встал и слегка поклонился.

– Ценю вашу искренность и желание трудиться ради достижения взаимоприемлемой договоренности.

– Лорд Уэйлер, вы были весьма откровенны и весьма любезны в очень нелегких, как я знаю, обстоятельствах. Отношения внутри различных бюро и министерств, а тем более – между ними, могут быть чрезвычайно сложны и обманчивы.

Уже во второй раз в ее фразе крылся двойной смысл.

– Я постепенно это понимаю, – со смехом ответил он и боком, чтобы не поворачиваться к Кортни спиной, двинулся к дверям. – Надеюсь, у нас вскоре будет возможность снова поговорить.

– Будем с нетерпением ждать вашего визита, лорд Уэйлер, – прозвенел секретарь Чарльз, едва не столкнувшийся с ним в приемной.

По какой-то причине эколитарию было неспокойно. Так же, как во время тренировочных прыжков или как когда он участвовал в полицейской операции в Трезении. Там ему однажды с трудом удалось не завести свой отряд в засаду.

Это Империя, сказал он себе. Империя.

Выйдя в коридор, Натаниэль стал по привычке рассматривать прохожих. По пути к лифтам ему повстречались всего несколько человек.

Перейдя в скоростную секцию, эколитарий со свистом рухнул на вестибюльный этаж, туда, где сходились тоннели. Спусковые шахты оставались одной из немногих вещей в Нью-Августе, пришедшихся ему по сердцу.

Внизу он решил не пользоваться подземкой – больно уж ее поезда напоминали десантные катера Института, – а принялся искать мигающие огоньки тоннельных такси.

Таксомоторная станция представляла собой тонкий образчик организованного хаоса. Пассажиры совали универсальные кредитные карточки в специальные прорези, после чего из ворот в почти случайном порядке появлялись машины. Как эта система работала, Натаниэль не понимал, но ведь работала все-таки! Правда, красочная и запутанная схема движения, висевшая на стене, играла скорее декоративную, чем функциональную роль.

Натаниэль вставил в щель автомата кредитку легатуры, ткнул пальцем в пункт назначения – помещения Министерства коммерции – и стал ждать.

Вскоре из ворот с номером три бесшумно выскользнул серебристый электромобиль и остановился прямо перед ним. За рулем сидела женщина с короткой стрижкой. Натаниэль втиснулся на заднее сиденье.

– В Минкоммерции?

– Да. Главная башня.

Машина нырнула в тоннель. Натаниэль смотрел женщине-шоферу в затылок. Голова ее сзади казалась квадратной (такая прическа), темно-коричневый воротник напоминал деталь униформы. Женщина была почти с него самого ростом, куда выше всех таксистов, до сих пор ему встречавшихся.

Что-то не так. Натаниэль уже не сомневался в этом. И это «что-то» было связано с нарастающим чувством, будто он проглядел некое обстоятельство, настолько фундаментальное, что все в Нью-Августе, и в том числе – он сам, принимают его за данность.

Пока такси летело мимо фресок на стенах тоннеля, эколитарий решил попробовать разложить все по полочкам.

И Марселла Ку-Смайт, и Кортни Корвин-Сматерс обладают намного большей властью, нежели можно судить по их должностному положению. С мнением Натаниэля как посланника все до какой-то степени считаются, но ничего особенного от него не ожидают.

Размышления прервал замигавший огонек.

– Приближаемся к пункту назначения. Пожалуйста, вставьте кредитную карточку в прорезь.

Натаниэль сделал как велено. Через несколько секунд автомат выплюнул кредитку обратно ему в ладонь, и он сунул ее в поясной кармашек. Машина резко остановилась.

Натаниэль, заранее к этому готовый, распахнул дверь и вышел прежде, чем понял – он находится не в вестибюле Министерства коммерции, а на площадке в тоннеле, в доброй сотне метров от ярко освещенного портала, куда въезжали другие электромобили. Площадку пересекали, полосы тени.

Он быстро обернулся, но женщина-шофер оказалась быстрей. Такси сорвалось с места с наполовину открытой дверцей и исчезло. Натаниэль остался стоять с «дипломатом» в руке.

Услышав негромкий скрип, он присел и развернулся вокруг своей оси. Чемоданчик упал на пол. Включились рефлексы, вколоченные годами тренировок. Бездумным движением Натаниэль отбил пинком ноги силовой нож, одной рукой перехватил противника чуть выше локтя, зажав особую точку, парализующую нервы, другой хлестнул по запястью. Оружие зазвенело по пластикаменным плитам.

Завершая прием, Натаниэль подсек неудавшемуся грабителю ноги, и тот рухнул. Только после этого эколитарий понял, что нападала на него женщина, хотя и почти не уступавшая ему ростом и мощью мускулатуры.

Нагнувшись, он сорвал с нее поясную сумочку. Потом еще раз сбил с ног – она пыталась встать – и принялся исследовать содержимое трофея.

Миниатюрный ножик, портативный станнер, несколько разменных монет. В общем, пусто.

– Есть какая-нибудь причина, по которой мне не следует ломать вам ногу?

– Все вы, мужчины, одинаковы. Собираетесь это сделать – делайте. Не собираетесь – не говорите.

Как же он раньше не догадался? В этом свихнувшемся имперском обществе всю реальную власть держали в своих руках женщины. Теперь понятно.

Натаниэль скрипнул зубами, рывком поднял грабительницу, оставаясь все время готовым к любым фокусам, и, как только она оперлась всем весом на ноги, отпустил и плавным пинком раздробил ей левое колено.

Женщина упада на пол, не проронив ни звука.

Решив, что умение вовремя отступить – главная составляющая доблести, эколитарий протер все, до чего дотрагивался, подобрал свой «дипломат» и поспешно зашагал к выходу из тоннеля.

Кортни хочет его убрать? Или пытается предупредить, что ситуация выходит за пределы ее контроля?

Едва не попав под несущийся на полной скорости электромобиль (водитель-коротышка уставился на него, разинув рот), Натаниэль выбрался в вестибюль. Интересно, сколько людей в Нью-Августе желают его смерти?

Под удивленными взглядами нескольких человек, ждавших такси, он перескочил через барьер. Несомненно, кто-нибудь из них сообщит об этом происшествии куда следует, но так или иначе его миссия придет к завершению прежде, чем «органы» успеют провести расследование.

XXII

Меньше всего на свете Натаниэлю хотелось крутиться вокруг и ждать, пока какой-нибудь активист-общественник свяжет между собою найденную без сознания женщину в тоннеле и человека в черном, перелезшего через заграждение в вестибюле. Рано или поздно это все равно произойдет, но лучше поздно, чем рано.

Осторожность – важнейший компонент доблести. Так что эколитарий двинулся к лифтам.

К Марселле идти еще рано – только поддень по имперскому, – к тому же хотелось есть. С урчанием в желудке Натаниэль вошел в круглое помещение, где располагались шахты, и стал искать справочный автомат. Таковой нашелся на дальней стороне; он блестел приглушенным каштановым оттенком – вездесущим фирменным цветом Министерства коммерции.

На выбор предлагалось два заведения: общественная автоматизированная столовая и более официальный серварий. У первого варианта имелись преимущества в виде быстроты обслуживания и относительной анонимности. Зато в серварии, если Натаниэля туда пустят по дипломатическому удостоверению, можно посидеть и подумать в каком-то подобии тишины.

Остро сознавая, что он начинает реагировать на ситуации, а не управлять ими, эколитарий решил отправиться в серварии. Справочник гласил, что тот находится на 41-м этаже.

В лифте Натаниэль почувствовал, что за ним следят.

Почти за спиной у него, десятком этажей ниже, поднималась в более медленной шахте женщина, одетая теперь в голубой плащ. Но квадратное лицо и темная стрижка оставались без изменений. Это она вела такси и высадила своего пассажира в тоннеле.

Что же они, никогда не сдадутся?

Натаниэль тут же понял, что вопрос глуп. И смешон. Он прилетел, чтобы загнать Империю в угол. Понятно, что Империя пытается загнать в угол его самого.

Одно становилось все четче и четче: участников игры было больше, а ставки – выше, чем предполагали на Аккорде. Когда случится такая возможность – если случится, – надо будет обсудить это с премьером.

А пока у Натаниэля имелись другие проблемы. Первое: удовлетворится ли та имперская фракция, что его преследует, простой слежкой, или предпримет очередное покушение? Второе: не является ли появление женщины-шофера попыткой отвлечь его внимание от другой опасности, более непосредственной и близкой?

Он снова повернулся как ни в чем не бывало и вдруг шагнул в соседний поток, центральный и потому имевший наибольшую скорость. Переходить из шахты в шахту на ходу правилами пользования не запрещалось, хотя смотрели на это косо.

Следя краем глаза за мускулистой женщиной-шофером, Натаниэль принялся одновременно разглядывать своих соседей по лифту, находившихся как снизу, так и сверху. Вполне возможном, что еще один «агент сопровождения» движется впереди.

На его поступок никто не прореагировал, только какой-то худощавый юноша поступил так же. Наверно, вдохновился примером.

На пятидесятом этаже эколитарий выскочил на площадку и трусцой перебежал на другую ее сторону, туда, где были спусковые шахты. Там он какое-то время смотрел на поток, ведущий вниз, а потом – полагалось-то обойти и встать в очередь у входа – перепрыгнул через барьер и ласточкой нырнул вниз, расталкивая пассажиров.

«Тревога! Тревога! Нарушение правил пользования!» – тут же захрипели автоматические устройства. Скорость спуска в шахте снизилась.

Но Натаниэль уже вышел на сорок первом этаже. Ни женщины-шофера, ни нервного юноши поблизости не наблюдалось.

Общественный туалет, находившийся по пути к серварию, послужил сразу двум целям: во-первых, перевести дыхание, во-вторых – натянуть тонкий золотой плащ, чтобы не так сиять своей черной униформой дипломата. Перед выходом Натаниэль достал из кобуры под коленом небольшую деревянную трубочку – уменьшенный вариант игломета, снаряженный теми же быстрорастворяющимися иглами, что в несколько мгновений отправляли жертву в забытье. Спустя два-три часа препарат, содержавшийся в них, разлагался, оставляя в наследство лишь сбивчивые воспоминания и несколько дней головных болей.

Если те, кто устроил слежку, обладают упорством, приписываемым им Натаниэлем, по меньшей мере один из них будет его где-нибудь поджидать.

На самом деле возле сервария оказались оба, причем каждый делал вид, что другого и знать не знает. Женщина стояла у главного входа, поглядывая на часы и сверяясь с карманным ежедневником: пусть все видят, что ее подруга или там любовник непозволительно опаздывает. Худощавый, нервного вида юноша, надевший теперь плащ цвета ржавчины, сидел на скамейке в нескольких метрах от нее и внимательно читал факс-газету.

Натаниэля не заметил ни тот, ни другой.

Серварий располагался неподалеку от лифтов, посему народу в этом месте было много – каждые несколько секунд мимо проходили два-три человека. Но десятиметровая ширина коридора и высокий потолок визуально уменьшали их количество.

Натаниэль не стал медлить. Если Империя хочет драки – пожалуйста. Прислонив запертый «дипломат» к стене, он взял в руку трубочку с транквилизатором. В ней имелось два заряда, по одному с каждого конца. Стрелять можно было, совершенно не привлекая к себе постороннего внимания.

Женщина стояла так, что эколитарий мог подойти к ней чуть ли не на метр, прежде чем она его заметила бы.

Наверно, Натаниэль отразился в широкоугольном зеркальце ее ежедневника. Во всяком случае, она обернулась, выставив книжку перед собой. Он быстро опустился на корточки и выстрелил. Игла вонзилась женщине в шею, а эколитарий подскочил и вырвал у нее из рук ежедневник, в котором, очевидно, скрывалось оружие.

– Вы... – пробормотала она, уже начиная трястись. – Мне говорили, что вы скользкий тип. Дьяволы! Смотрите, там дьяволы!

Ее голос сорвался на крик. Женщина забилась в конвульсиях. Натаниэль знал, что эти мускульные сокращения имеют несколько иную природу, но любой, кто не поднаторел в медицинских тайнах Аккорда, не скоро бы распознал различие.

Вокруг немедленно начала собираться толпа. Зазвенел сигнал тревоги.

Однако Натаниэль уже оставил женщину и успел покрыть половину расстояния до скамьи, где сидел юноша. Тот либо оказался лучше подготовлен, либо просто успел воспользоваться полученным мгновением форы. Из-под факс-газеты сверкнуло что-то металлическое.

В трех метрах от него Натаниэль вытянул руку с трубочкой и выстрелил. На такой дистанции точность попадания равнялась процентам восьмидесяти. А необходимы были все сто.

Игла свистнула рядом с ухом имперца. Тот вздрогнул, на миг потеряв сосредоточенность. Этого мига Натаниэлю хватило, чтобы прыгнуть к нему и сбить прицел короткоствольного оружия. Выстрел раздался с запозданием. Эколитарий почувствовал, как по его правому плечу прокатилась волна нервной боли, но сумел ее подавить.

Он утихомирил юношу, пытавшегося было встать со скамейки, ударом ладони – таким, что едва не проломил ему гортань. Потом, не обращая внимания на расплывающуюся по плечу боль, стиснул тремя пальцами кисть агента. Тот выронил оружие и, получив еще удар коленом в пах, скорчился на земле. Потратив несколько секунд на перезарядку трубочки, Натаниэль всадил ему иглу в шею и тут же склонился над беднягой, будто пытаясь ему помочь.

Вскоре подъехала длинная и бесшумная машина «скорой помощи». К этому времени эколитарий успел засунуть оружие неудачливого агента под скамью, а сверху уронить факс-газету.

– Сюда, сюда!

Из машины вышли врач и медтехник.

– Что случилось?

– Я хотел зайти в серварий перекусить. А этот парень вдруг как закричит! Газету выронил, потом упал, и у него начались судороги.

– Так, гражданин, ваше имя? – Новый голос принадлежал имперскому монитору (иначе говоря – полицейскому), облаченному в серебряный с золотым кантом мундир. В руках у него был портативный компьютер, а на лице застыло выражение скуки, обычное для всех его коллег во все эпохи.

– Гражданином не являюсь, а приезжим. И весьма удивлен. У меня назначена наверху встреча, но до того хотел поесть. Вдруг этот человек сошел с ума. Потом сзади кто-то стал кричать. Я растерян. Теперь хотите знать мое имя. Это же не во мне дело, а в нем!

– Я понимаю, сэр. Но не могли бы вы все же назваться? Это нужно для протокола на случай, если потребуются свидетели.

– Конечно. Натаниэль Уэйлер.

– Уэйлер?

– У-эй-лер.

– Идентификационный номер?

– Не имею. Есть дипломатический номер. – Натаниэль достал из кармана удостоверение. – А-С-О-3.

– Простите за беспокойство, лорд Уэйлер. Разрешите вам позвонить, если возникнут какие-нибудь вопросы?

– Разумеется. Буду в легатуре после 15.00.

К тому времени, как эколитарий закончил общаться, с полицейским, имперских агентов – если эти двое действительно были таковыми – погрузили в небольшие коридорные тележки и увезли. «Дипломат», оставленный Натаниэлем у стены, по счастью, никуда не делся. Судя по всему, его никто не трогал.

Попасть внутрь сервария оказалось проще простого.

– Иностранцев обслуживаете?

– Конечно, сэр.

Клиентура по большей части состояла из бюрократов среднего звена. На каждого мужчину приходилось примерно по две женщины. Гордое имя сервария было для этого заведения чересчур претенциозным – вместо повара здесь работало компьютеризированное устройство, а обслуживать себя приходилось самому. Зато ни одно блюдо не целилось в едока из станнера.

Заказав омлет (произведение кулинарного искусства) и лифчай, Натаниэль скормил автомату кредитную карточку, получил ее обратно и устремился к столику в углу, чтобы сесть спиной к стене.

– Опять у тебя паранойя, – сказал он сам себе, а спустя минуту-другую решил, что надо ответить. И ответил: – То, что у меня паранойя, не значит, что за мной не следят.

Не зная, верить ли себе, Натаниэль все же занялся омлетом, показавшимся ему наполовину натуральным, а наполовину – синтетическим.

Лимонный привкус лифчая заставил его немного расслабиться. В результате болевой порог снизился, и пульсирующая боль в правом плече опять привлекла к себе внимание. Натаниэль пробежался там пальцами, но никаких внешних повреждений не обнаружил, а раздраженные нервные окончания должны были успокоиться в течение нескольких часов. Во всяком случае, он так надеялся. Получить два заряда примерно в одно и то же место в течение нескольких дней – не самый лучший способ поправить здоровье.

Если бы агент попал ему в грудь, это его увезли бы на тележке с простыней на лице и диагнозом «коронарная задержка».

Ощупывая больное плечо, Натаниэль заметил на одежде крохотное, почти невидимое глазу черное зернышко. «Жучок».

Так. Кто его касался? Кортни? Нет, она все время держала дистанцию. В коридорах тесноты не было, люди старались не приближаться друг к другу.

Чарльз! Дружелюбный секретарь столкнулся с ним в приемной, на выходе из кабинета.

Вот, значит, как его выследили. Вопрос лишь в том, на кого Чарльз работает.

Первым побуждением Натаниэля было тут же раздавить «жучок». Вместо этого он, делая вид, будто оправляет плащ, отцепил устройство и незаметно положил его на пластиковую тарелку.

А затем, разглядев других посетителей, остановил свое внимание на человеке с занудным голосом, жаловавшемся соседу по столику – тоже мужчине – на непомерные амбиции своей начальницы, естественно, женщины.

Натаниэль поднялся и пошел к выходу, но по дороге споткнулся и зацепил «дипломатом» их столик, а попутно прилепил «жучок» на плечо обиженному жизнью господину. Тот недовольно поднял голову, но был так увлечен своей горестной тирадой, что прерывать ее не стал.

На выходе обнаружились еще два агента, тоже мужчина и женщина, на тех же позициях, оба – с такими же «ежедневниками» в руках, очевидно, указывавшими, что Натаниэль еще находится внутри. Эколитарий прошествовал мимо них, не удостоившись ни малейшего внимания.

Он поднялся на сто четвертый этаж. Хвоста, кажется, не было.

Часы на стене показывали 14.10. Справочный автомат сообщил, что к кабинету специального помощника Марселлы Ку-Смайт следует идти вниз по боковому коридору, а потом направо.

Однако по пути Натаниэля ждали пропускные ворота. Охранники в красно-коричневой форме поигрывали кто станнером, а кто и бластером.

– По какому делу, гражданин?

– Я не гражданин, – ответил Натаниэль, откидывая плащ, чтобы продемонстрировать черную одежду дипломата.

– По какому делу? – повторила женщина в коричневом, очевидно, не знакомая с этой формой одежды.

– Натаниэль Уэйлер, посланник Аккорда. У меня назначена встреча с мисс Ку-Смайт в 14.30.

– Ваши документы.

Эколитарий подал ей удостоверение.

– Одну минуту, лорд Уэйлер.

Женщина нажала несколько кнопок на пульте. Результат ее, кажется, очень удивил.

– Вас ожидают!

– Я знаю, – спокойно ответил Натаниэль. Он вел себя отвратительно, но уж очень устал от попыток покуситься на него – как в буквальном смысле, так и словесных. – Комната 104-А-6?

– Да, сэр.

– Спасибо.

Ворота открылись. Натаниэль, держа в руках «дипломат», шагнул вперед. Раздался негромкий сигнал зуммера.

– Оружие, сэр?

– Только станнер. – Эколитарий выудил его из кармана и протянул кому-то из охранников.

– Можете забрать его на обратном пути.

Ага, спасибо. Десять к одному, что к тому времени вы успеете превратить весь станнер в один большой «жучок». Лучше оставьте его себе, решил Натаниэль. Еще хорошо бы избавиться от «дипломата» – треклятый чемодан все время мешает. Эколитарий привык иметь обе руки свободными.

Комната 104-А-6 была небольшой и функциональной приемной, оборудованной двумя креслами каштанового цвета, столом, лампами и секретарем.

Вернее – кажется, в первый раз, – секретаршей, женщиной ростом по плечо Натаниэлю, с длинными черными волосами, карими глазами и оливковой кожей.

– Лорд Уэйлер?

– Совершенно верно.

– Вы рано, но мисс Ку-Смайт скоро освободится. Пожалуйста, садитесь. Хотите чего-нибудь выпить?

– Не надо. А нет ли у вас свежей факс-газеты?

– Стандартной, министерской или придворной?

– А какая разница между министерской и придворной?

– Практически никакой. В обеих те же самые редакционные статьи и светская хроника.

– Какую бы вы рекомендовали?

– Члены Тайного Совета читают министерскую.

– А в придворной – в основном официоз и показуха?

Секретарша улыбнулась. Это была, пожалуй, одна из первых искренних улыбок, виденных Натаниэлем в Нью-Августе.

– Давайте министерскую.

Женщина нажала несколько рычажков на пульте, после чего из принтера выползло три листка.

– Пожалуйста, лорд Уэйлер.

Примерно половина факс-газеты состояла из коротких, в один-два абзаца, заметок, написанных достаточно простым языком. Пятый флот развернут в восьмом секторе для оказания поддержки губернатору на Байроне. Уйдет ли сенатор Райслер в отставку и станет ли Нгмона его преемником на посту главы Комитета по агрокультуре? Неурожай синдебобов на Ферне II, требуется продовольственная помощь Империи. Вероятный провал переговоров по Партанианской туманности. Усиливается необходимость в проведении налоговой реформы; этот вопрос может появиться в императорском Законодательном календаре для нового состава Сената. Фракция защитников права на аборт повторно вносит проект отмены закона, запрещающего определение пола ребенка до родов.

Просмотрев новости, Натаниэль перешел к чтению светской хроники, вышедшей из-под пера некоего Скандального Сэма.

Ни об Аккорде, ни о посланнике Уэйлере там ничего не было. И хорошо – учитывая стиль автора: «Следует ли говорить, кто именно из помощников заместителя министра, соблазненный красавцем секретарем (вот молодчина!), попросил своего партнера о расторжении брачного контракта?» Или вот: «Ходят слухи, что коронарная задержка, якобы перенесенная делегатом от Большого Шрик-Норда, была в действительности».

– Лорд Уэйлер?

– Да?

– Мисс Ку-Смайт приглашает вас к себе. Дверь в кабинет – налево.

Натаниэль свернул факс-газету, положил ее на стол и, подхватив «дипломат», прошел, куда ему указали.

Кабинет с кремовой драпировкой на стенах и широким панорамным окном был раза в три больше, чем его собственный в легатуре или комната Кортни Корвин-Сматерс. За пультом, расположившись так, чтобы видеть и обе двери, и окно, стояла облаченная в официальный брючный костюм кремового цвета Марселла. На воротничке у нее блестели золотые значки Министерства коммерции, а манжеты охватывали красно-коричневые полоски. Волосы были строго зачесаны наверх. Навстречу гостю она выходить не стала.

Эколитарий поклонился, чувствуя, как дверь закрывается у него за спиной.

– Снова приветствую вас, Натаниэль.

– Приветствую и вас, Марселла.

Она жестом пригласила его садиться в антикварное мягкое кресло напротив. Натаниэль, дивясь старине, опустился, поставив «дипломат» у ног.

– Как идут дела в Министерстве?

– Обычным путем. А как у вас?

Натаниэль помедлил. Рассказать ли ей?.. Он позволил нерешительности проявиться в выражении лица.

– Не везде встречаете самый радушный прием, да? – спросила Марселла.

– Все сложнее. Не знаю, с чего начать, а если начинать сначала, то рассказ займет много времени. – Он потер подбородок. – Дело становится запутанней, нежели я предполагал, а мне-то уж казалось, что иллюзий я не имею.

Марселла откинулась на спинку вращающегося кресла, давая Натаниэлю время подыскать нужные слова. Эколитарий не думал, что у нее достанет на это терпения.

– Днем раньше меня пригласила к себе Кортни Корвин-Сматерс, чтобы обсудить интересы сенатора Хельмсуорта в торговых переговорах. Сегодня я пришел к ней в назначенный час, был тепло встречен, объяснил нашу позицию, стоящую в том, чтобы достигнуть благоприятного для всех сторон соглашения, и оставил ей копию наших предварительных предложений.

Натаниэлю показалось, что Марселла чуть прищурила глаза, но он продолжил:

– Довольно вежливо и ох как многозначительно мисс Корвин-Сматерс посоветовала мне, несмотря на то, что я, конечно, вполне могу ознакомить с этими предложениями Министерство коммерции, доверять все же сенатору.

– Она так и сказала? – Марселла наклонилась вперед, откидывая прядь песочных волос, выбившуюся из прически, за ухо.

Натаниэль усмехнулся:

– Вы серьезно? Позвольте, я попробую припомнить общую суть нашей беседы. Вы знаете, я плохо понимаю косвенные намеки, но постараюсь. – Он сделал угрюмое выражение лица. – «Желаю вам удачи во всех контактах. Мы скромно стоим на обочине. Минкоммерции вполне может ратифицировать ваши предложения, если вы хотите именно этого. Мисс Ку-Смайт, разумеется, будет рада избежать необходимости иметь дело с другими факторами влияния».

– Она упомянула мое имя?

– Насколько я помню.

– Вы не говорили ей, что собираетесь встретиться со мною?

– Нет. В вопросе о своих контактах я старался быть как можно туманнее. Но она, кажется, знала, что у меня назначена встреча с вами. А дальше случилось нечто еще более странное.

– Еще более странное?

– Из Сенатской башни сюда я отправился на такси, и меня высадили в тоннеле, не доезжая вестибюля.

– Не доезжая вестибюля?

– Не доезжая вестибюля. Незнакомая женщина со станнером пыталась на меня напасть. Такси умчалось.

– Насколько я вижу, вы остались живы.

Натаниэль развел руками.

– Полагаю, мне повезло. Но уходил я оттуда весьма поспешно. Итак, зачем кому-то меня преследовать? Допустим, сенатор Хельмсуорт хочет одних условий, вы – других, а Министерство внешних сношений – третьих. Но почему никто ничего не сказал? Создается впечатление, будто кому-то угодно, чтобы никаких переговоров вообще не было.

Марселла сдвинула брови.

– По-моему, я вас не понимаю.

– Зачем вам устраивать покушение на меня? Я предполагаю, что вы хотите выслушать предложения Аккорда. Не так ли?

– Так. С моей точки зрения, нападение не имеет смысла.

– Отсюда следует, что в Минкоммерции существует более чем одна точка зрения.

Марселла взглянула на него в упор.

– Кажется, многие вас недооценивают, лорд Уэйлер. Постараюсь не впасть в то же заблуждение.

– До сих пор мне везло. – Он откинулся назад. – Вопросы торговли имеют второстепенное значение по сравнению с кое-чем другим, с некой гранью имперской политики, не сразу заметной посторонним.

Эколитарий наклонился и взял «дипломат».

– Имперская политика и в самом деле становится достаточно сложной, – добавила Марселла. – Иностранец может в ней запутаться.

Натаниэлю не понравилось, что она относится к нему еще более свысока, чем Кортни Корвин-Сматерс, но он просто открыл «дипломат» и достал папку. Резко встав, эколитарий наклонился вперед. Пальцы Марселлы рванулись к клавиатуре. Невзирая на опасность, Натаниэль запомнил строчку цифр, которую она набрала.

Ага, оказывается, пульт оборудован полной защитной системой. А дорогая Марселла вовсе не так уж и доверяет гостю.

– Вот наши предложения, – сказал он, медленно протягивая ей папку. – Я уверен, что вы куда лучше меня ориентируетесь в хитросплетениях имперской политики. Когда вы их изучите, меня будет весьма интересовать ваше мнение по этому поводу.

– Когда мы их изучим, я буду рада снова с вами встретиться.

– Знаете, Марселла, вы можете мне доверять или не доверять. Но если вам действительно нужна защитная система, встроенная в пульт, управляться она должна кнопкой на подлокотнике кресла. – С этими словами он поклонился. – С вашего позволения...

На ее лице, как ни тщательно она контролировала свое выражение, заиграли чувства. Никаких секретов не осталось. Натаниэль уязвил ее, и Марселле это не понравилось.

– Вы делаете мне честь, лорд Уэйлер.

– Это вы делаете мне честь, и я говорю это отнюдь не только в рамках этикета.

Услышав комплимент, она на миг покраснела. Выходя из кабинета в приемную, Натаниэль мысленно пожал плечами.

– Лорд Уэйлер, – окликнула его секретарша, – вы ничего не оставляли на посту охраны?

– Кажется, нет.

– Мисс Ку-Смайт заказала для вас министерскую машину, поскольку наступил час пик. Я вас провожу.

– Премного благодарен.

Невысокая женщина повела его по смутно знакомому коридору. Бросив взгляд в переговорную, Натаниэль вспомнил: здесь его принимали Марселла и Ротоллер.

Они пришли к маленькой лифтовой шахте.

– Куда теперь? – спросил Натаниэль.

– Мы спустимся в официальный вестибюль Министерства.

– Там, наверно, получше, чем в общественном, – сморозил он.

Коридор патрулировали несколько охранников, но ни один, кажется, не обратил внимания ни на Натаниэля, ни на секретаршу. Женщина шагнула в шахту, ожидая, что эколитарий последует за ней. Он и последовал.

Внизу секретарша подала ему небольшой конверт.

– Кажется, вы обронили.

Ничего Натаниэль не ронял.

– Спасибо большое. Я и не заметил.

Электромобиль уже ждал. Секретарша удостоверилась, что Натаниэль сел в него и захлопнул дверцу.

Обивка внутри салона была того же каштанового цвета, но менее мягкой, чем в официальной машине, доставившей эколитария на встречу с Ротоллером. За рулем сидел мужчина в простом коричневом костюме.

Электромобиль тронулся. Секретарша помахала ему вслед. До сих пор никто на Терре этого не делал.

Натаниэль перевернул конверт.

На толстой кремовой бумаге не было ни имени, ни адреса – только три буквы. МКС.

Лимузин скользнул в тоннель. Прежде чем вскрыть письмо, Натаниэль посмотрел водителю в затылок. Вроде бы ничего особенного.

Осторожно держа конверт и чувствуя себя идиотом – что за дурацкое беспокойство? – он достал из пояса ножик и разрезал бумагу. На сиденье выпала маленькая карточка. На ней Натаниэль увидел всего одно слово, написанное от руки.

«Осторожно».

Вложив карточку обратно, он сунул конверт в поясной карман.

Почерк, наверно, Марселлин, но как знать?

И в чем именно, во имя Облака, ему следует быть осторожным? Он и так уже покоя не ведает.

Чем больше узнаёшь, тем больше не понимаешь.

XXIII

Как бы не повторилась история с такси!.. Всю дорогу до Дипломатической башни Натаниэль сидел как на иголках, готовый ко всему. Но электромобиль Министерства коммерции доставил его на место без всяких инцидентов.

– Прибыли, сэр.

– Благодарю.

Несмотря на все свои подозрения, до лифтовой шахты, а потом – и до парадного входа в легатуру эколитарий добрался, не заметив за собой хвоста. Стрелять в него тоже никто больше не пробовал.

– Добрый день, лорд Уэйлер. Как прошли ваши встречи, успешно? – спросила Хивер.

– Как ожидалось.

Кажется, Натаниэль никому не говорил даже про одну назначенную встречу, не то что про две. Он вздохнул. В Нью-Августе секретов, очевидно, не существует.

– Приветствую, лорд Уэйлер, – сказала Майдра.

– Мне кто-нибудь звонил?

– Нет. У нас все тихо. Вы видели новости?

– Был слишком занят. А что?

– Я уж задумалась, нет ли в Нью-Августе еще какого-нибудь выходца с Аккорда. В дневном выпуске говорили, что какой-то странный человек в черном напал в тоннеле на агента имперской разведки, сломал ей ногу, потом парализовал из станнера и сбежал. ИРС все опровергает. И никто в том районе не видел никого в черной одежде. – Она взглянула на своего начальника.

– Знаете, Майдра, после дней вроде сегодняшнего от человека можно всякого ожидать. Правда, за нами, профессорами, подобного обычно не замечается. Я слишком много общался с людьми, говорящими «Может быть, да; может быть, нет; позвольте нам подумать». А вообще вряд ли приятно встретиться с имперским разведчиком. Слышал, они ребята не промах.

– Рада вашим словам, лорд Уэйлер. А то после новостей я позвонила подруге – она работает офис-менеджером в ИРС – и спросила ее о случившемся. Так вот, агент, на которого якобы напали, был одним из лучших. Насколько я понимаю, в следующий раз, когда будут ловить того типа, они возьмут смертельное оружие.

– Очень интересно. И часто у вас такое случается?

– По-моему, впервые.

Эколитарий пожал плечами и удалился в кабинет.

Во время его отсутствия в комнате был обыск, тщательный и неоднократный. Кое-какие предметы оказались не на своих местах, а «дипломат», лежавший на столе, сдвинули. Натаниэль просканировал его мультидетектором. Внутри находился довольно массивный предмет, наверняка начиненный взрывчаткой.

Сэргель оставил в папке для входящих бумаг свой рапорт. Натаниэль прихватил листок с собой, а потом отошел к дверям и принялся сканировать все помещение.

Обнаружились два новых полномасштабных «жучка» – один прямо над пультом, другой – на потолке около входа, плюс что-то пульсирующее ровно посередине между ними.

Подобную энергетическую картину Натаниэлю уже случалось видеть.

Не дожидаясь, пока стрелка прибора скользнет на следующее деление, он бросился прочь из кабинета и ничком рухнул на пол.

– Ложись! Всем ложиться!

Первый взрыв прервал его слова. Потом последовал второй, и стена выгнулась наружу.

Отдышавшись, Натаниэль быстро просканировал приемную. Ничего, кроме трех стандартных «жучков».

Так. Стоило отлучиться, как пришло два «послания». Да еще завуалированная угроза, озвученная Майдрой.

На кого Майдра работает – на имперскую разведку? Может, ИРС хочет сообщить, что ей все равно, о чем осведомлен Натаниэль? Стоят ли военные за спиной у Сэргеля, который установил адские машинки?

Кто бы мог подумать, что обычные торговые переговоры окажутся столь взрывоопасны?

– Лорд Уэйлер! Что случилось?! – спросила Хиллари Уэст-Шабаш. Из длинной ссадины у нее на левом предплечье сочилась кровь.

– Да вот, бывает такое.

Прибежала Майдра. Удивительное везение – отлучиться с рабочего места как раз в момент взрыва... Натаниэль едва не покачал головой.

– Майдра, у меня в кабинете теперь... э-э... беспорядок, и жилые помещения тоже надо ремонтировать. Будьте добры, позаботьтесь.

Он прошел через кабинет – настоящие развалины – в личные апартаменты. Просканировал стены, но обнаружил только еще один новый видео-«жучок». Сломать его оказалось несложно.

Сделав это, Натаниэль включил фоновую музыку и подсел к частному коммуникационному устройству.

– Офис мисс Дю-Плесси.

– Лорд Уэйлер, легатура Аккорда. Мисс Дю-Плесси на месте?

– Не знаю, сэр. Кажется, ушла на конференцию.

– Найдите ее. От этого зависит, сохранит ли она свой пост и будут ли проходить какие-либо торговые переговоры с Аккордом.

На экране появилась черноволосая женщина с кожей цвета слоновой кости, того же неопределимого возраста, что и Кортни Корвин-Сматерс.

– Лорд Уэйлер, не слишком ли вы вольно распоряжаетесь постами в Министерстве?

– Мисс Дю-Плесси, ситуация стремительно ухудшается, поэтому я вынужден был прибегнуть к интенсивным мерам.

– О!

– Мадам, у меня нет ни времени, чтобы фехтовать словами, ни нужных слов. Сколько раз вы пытались до меня дозвониться и что вам говорили?

– По меньшей мере пять или шесть раз, и мне отвечали, что вы перезвоните позже. Я сказала... то есть лорд Йансен тоже позвонил и получил тот же ответ, что было весьма странно.

– Вполне понятно, учитывая, что я прибыл для переговоров с вами и лордом Йансеном. Где вы находитесь? В башне Министерства внешних сношений?

Янис Дю-Плесси кивнула.

– Номер комнаты?

– М-м... 203-С-4.

– Я прибуду, как только смогу.

– Но...

– Мадам, ждите.

– Я не понимаю, в чем дело, и не люблю получать приказы от посторонних.

– Мисс Дю-Плесси, по-моему, вы не хотите понять. Или пытаетесь меня обмануть. Я провел на имперской планете меньше стандартного месяца. За последние двое суток на мою жизнь было совершено два покушения. А в день, когда я прилетел, меня едва не застрелили. Только что у меня в кабинете взорвалась бомба. А вы все не понимаете! Сколько я вам ни звонил, всякий раз меня переключали на кого-нибудь другого, а ваши звонки мне, как вы говорите, были блокированы. Теперь вы видите, в каком положении я нахожусь?

– Мне довольно трудно в это поверить.

– Тогда давайте я еще раз вам все объясню. Лично.

Натаниэль оборвал связь и проверил свои вещи. Кажется, в них никто не рылся.

Он опять взял рапорт Сэргеля и сунул его за пазуху. Прочитать не было времени. Потом достал из «дипломата» оставшуюся папку с торговыми условиями, а прочее брать не стал. Хватит таскать с собой лишний и неудобный багаж.

Коммуникационное устройство издало жужжащий сигнал. Натаниэль заколебался, отвечать ли, но все же нажал на кнопку.

– Уэйлер.

На том конце провода – лицо во весь экран – была сероглазая темноволосая Сильвия Ферро-Мэйн. Без всякой улыбки на губах.

– Лорд Уэйлер, ваш служебный номер почему-то не отвечает. Я подумала, что вы здесь.

– Да. Аппарат в кабинете вышел из строя. Собственно говоря, весь кабинет вышел из строя. Его, видите ли, повредил довольно масштабный взрыв.

– Вы целы? – Ее тон был идеально ровным, таким, будто женщина спрашивала о погоде.

– К счастью, кажется, цел. – Он сделал паузу. – Чем обязан?

– Просто хотела вам передать, что вы произвели большое впечатление на мисс Корвин-Сматерс и что она вскоре будет обсуждать ваш вопрос с сенатором.

Натаниэль подавил вздох.

– Очень рад. К сожалению, я произвел впечатление не только на нее, судя по взрыву в моем кабинете.

– Учитывая эти обстоятельства, лорд Уэйлер, вы действительно везучий человек.

Эколитарий не ответил, а лишь пристальней посмотрел на нее. Сильвия могла быть кем угодно – секретаршей, за которую себя выдает, агентом разведки, серым кардиналом, стоящим за спиной у Кортни, или представителем еще одной заинтересованной стороны.

Сегодня она надела официальный темно-синий костюм со стоячим воротником, подчеркивавшим ее высокие скулы и тонкие черты лица и придававшим образу какой-то эльфийский оттенок. Натаниэль почти чувствовал запах апельсинов. Он покачал головой.

– Похоже, вы сомневаетесь, лорд Уэйлер.

– Все в Нью-Августе не так, как выглядит. – Он улыбнулся. – Однако ценю вашу заинтересованность и вновь увидеть вас надеюсь вскоре.

– Я тоже надеюсь, что дела будут складываться в этом направлении, лорд Уэйлер, но решения принимаются на более высоком уровне. – Сильвия позволила себе слегка улыбнуться, после чего экран погас.

Эколитарий опять покачал головой, на этот раз куда энергичней.

К торговым переговорам цеплялось что-то помимо торговли. Во всяком случае, для имперских игроков. Спрашивается, что?

Он встал, посмотрел на пульт, потом, отвернувшись, стал проверять свою экипировку. Портативный игломет-трубочка, боеприпасы к нему, пояс полностью заряжен, папка с бумагами с собой. Полная готовность – насколько возможно в данных обстоятельствах.

Натаниэль открыл личную дверь из апартаментов в коридор, почти ожидая увидеть на пороге сотрудников службы безопасности башни, имперского монитора или даже морских пехотинцев. Не встретив никого подобного, он вышел и направился к скоростной спусковой шахте. Несмотря на его нелюбовь к тоннельным поездам, ехать эколитарию предстояло именно таким образом. Так меньше вероятность, что кто-нибудь его выследит или устроит засаду.

– Паранойя-то не проходит, – пробормотал он себе под нос, уже стоя на перроне.

Удивляясь, что вечер никак не наступает, эколитарий взглянул на часы. Половина четвертого. Обстановка менялась слишком быстро, и у него не было времени обдумать происходящее. У других игроков – тоже, но им это и не требовалось. Им достаточно просто уничтожить свою цель, некоего Натаниэля Фёрстборна Уэйлера.

Хвоста он за собой не замечал, «жучков» тоже. Правда, после всего, что случилось сегодня, противник наверняка перейдет к использованию самых лучших устройств, практически невидимых, а проверять каждую пылинку всякий раз, как кто-нибудь окажется рядом, Натаниэлю было некогда.

Его обучали для войны – партизанской, обычной, тотальной, – но не для войны разведок. На каждом новом этапе этой рутинной работы рыцарей плаща и кинжала эколитарий все больше чувствовал себя не в своей тарелке.

К платформе с шипением подошел поезд. Вагон наполовину заполнился пассажирами – судя по их виду, имперскими подданными, служившими в различных легатурах. Когда он тронулся, Натаниэль сел, достал рапорт Сэргеля и начал читать.

После первого поверхностного ознакомления можно было понять следующее. В дело вовлечены по меньшей мере три стороны. Сэргель утверждал, что с ним связалась прямая начальница Сильвии Ферро-Мэйн – Алия Херл-Тайр, что было связано с интересом, проявленным со стороны сенатского Комитета по внешним сношениям. Алия заявила, что Министерство коммерции может действовать в вопросе об Аккорде в одностороннем порядке, не оглядываясь на Комитет по внешним сношениям и на Имперский Сенат вообще. Соглашение, заключенное Минкоммерции, не являлось договором и не требовало ратификации в Сенате.

По словам Сэргеля, Ферро-Мэйн ранее была связана с Имперской Разведывательной Службой. ИРС не находилась под контролем императора, а подчинялась напрямую Сенату. Или, точнее говоря, сотрудникам лидера парламентского большинства, Избранному Совету. Таким образом, создавалась система противовесов между императором и военной ветвью власти.

На первой остановке – в вестибюле Министерства экологии – Натаниэль быстро окинул вагон взглядом. Здесь вошли еще несколько мелких бюрократов. Большинство пассажиров продолжали смотреть в пространство или читать газеты.

Далее Сэргель писал, что ничего не получал за рутинную информацию, предоставляемую им Алие и Сильвии, а делал это лишь для открытия «двустороннего канала связи».

Натаниэль ему не верил. Сэргелю следовало приобрести билет в один конец до Аккорда. Если, конечно, сам Натаниэль проживет еще достаточно, чтобы это устроить.

Кортни намекала, что у всякого обстоятельства имеется два аспекта. А Марселла просила быть осторожней. Ни та, ни другая, если судить по разговорам с ними, не имела полного контроля над ситуацией, хотя обе, похоже, обладали огромной властью.

Натаниэль покачал головой. Хотя теперь он понял, что в имперском обществе всем заправляют женщины, информации по-прежнему недоставало. Вряд ли у Янис Дю-Плесси будут ответы на все вопросы, а если и будут – вряд ли она захочет ими делиться. Однако необходимо было завершить первый раунд и удостовериться, что все участники уже включились в игру.

Поезд затормозил на второй остановке: Министерство обороны. В вагон вошли несколько субъектов в гражданском, но державшихся по-военному.

Вообще в Нью-Августе военных Натаниэль видел довольно редко (для имперской столицы, конечно), если не считать морских пехотинцев, выполнявших церемониальные функции, да всевозможных полководцев, мелькавших в толпе в императорском тронном зале или приемной – в общем, там, где он представлял свои верительные грамоты.

Учитывая, что Империя имела десять крупных флотов и еще Лесной Господь знает сколько ударных соединений, странно, что никто из военных чинов не всплыл в открытую при обсуждении торговых вопросов. А еще более странно – что так много косвенных признаков указывали-таки на участие в деле едва видимого Министерства обороны.

Наконец поезд подъехал к третьей остановке – Министерству внешних сношений. Вместе с Натаниэлем сошли еще несколько пассажиров: белобородый мужчина в красном плаще, беременная женщина в форме какого-то неизвестного Натаниэлю ведомства, двое подростков в облегающей блестящей одежде и пожилая пара, прилетевшая, судя по бирке на чемодане, с Сакраста. Должно быть, туристы.

Натаниэль обогнал их всех и вскочил в лифтовую шахту. Скоростной поток унес его на 203-й этаж.

У самого выхода из шахты оказалась запертая дверь. Рядом расположился пост охраны.

– На сегодня прием окончен, гражданин!

– Знаю. Натаниэль Уэйлер, посланник Аккорда. У меня назначена встреча с мисс Дю-Плесси.

– Гражданин, после 15.30 приема нет.

– Я не гражданин, и у меня назначено.

– Простите, гражданин, мне приказано никого не впускать. Сами знаете, служба.

Эколитарий оглядел охранника с ног до головы. Мужчина средних лет, со слегка наметившимся брюшком, сидел, откинувшись на спинку кресла. Вооружен он был станнером и бластером.

Натаниэль подался вперед, нависнув над пультом.

– Да у вас тут целая панель управления, – заметил он.

Канал связи был включен, кнопки ввода призывно светились. Охранник начал выпрямляться.

– А что, – спросил Натаниэль, наклоняясь еще больше и набирая номер Янис, – если я сейчас позвоню мисс Дю-Плесси и проверю, на месте ли она?

Охранник потянулся к станнеру. Натаниэль прыжком обогнул пульт и хлестким ударом по рукам прекратил это движение. Тот задергался.

– Давайте просто подождем, вдруг она ответит?

На экране появилась Янис Дю-Плесси.

– В чем дело, охрана?

– Этот гражданин...

Натаниэль выпустил охранника, чтобы нажать на нужную кнопку, после чего предплечьем надавил ему на горло. Тот смолк, захрипев.

– Простите, что обращаюсь к вам напрямую, но ваша охрана настолько буквально понимает приказы, что я даже не смог сообщить о своем прибытии.

Охраннику тем временем удалось вырвать одну руку, и он уже тащил из кобуры бластер. Расценив этот жест как довольно недружелюбный, Натаниэль слегка сместил захват, уцепился за нервный узел у того под локтем и сжал пальцы. Мужчина взвизгнул, оружие выскользнуло у него из ладони и зазвенело по плиткам пола. На лице Янис отразилось изумление.

– Возможно, – выдохнул Натаниэль, приподняв свою жертву и ткнув ей кулаком в солнечное сплетение, – я чересчур драматизирую ситуацию, но, похоже, кто-то – возможно, вы сами, – не хочет нашей встречи.

– Не... не я...

– Хорошо. Вы в комнате С-4?

– Да.

– Я сейчас приду.

– А что с охранником?

– С ним все в порядке Во всяком случае, пока. – Натаниэль взглянул на обмякшую в кресле фигуру. Странно, слишком сильный эффект для не такого уж и мощного удара. – А теперь не были бы вы столь любезны послать необходимый сигнал, чтобы двери открылись?

– О да, конечно.

Створки разошлись. Натаниэль выключил систему связи, взвалил на плечо безжизненное тело охранника и пошел.

До комнаты номер С-4 было меньше пятидесяти метров, но охранник оказался так грузен, что, добравшись до нее, эколитарий тяжело дышал.

В комнате ждала Янис Дю-Плесси. Не говоря ни слова, Натаниэль свалил свою ношу в одно из кресел. Охранник начал приходить в сознание.

– Прошу прощения, мадам, мне надо задать этому джентльмену несколько вопросов. Тем временем вы, возможно, соблаговолите просмотреть вот эти документы, благо кто-то не хотел, чтобы я их вам принес.

Он вытащил из-за пазухи папку.

– Извините, они немного помялись. Я опасался, что по дороге сюда мне могут потребоваться свободными обе руки, и, к сожалению, не ошибся.

Женщина в костюме цвета ржавчины стояла за столом, волосы у нее были слегка растрепаны, а вид такой, будто она не могла поверить разыгравшемуся перед ней спектаклю – неужели дипломат с Аккорда с боем прорвался через ее же собственную охрану ради одной только тоненькой папки?

– Я нахожу весь этот эпизод весьма отвратительным.

– Я тоже, мадам, я тоже. Однако, кажется, торговые переговоры уже вышли за рамки обычной дипломатии.

После этого он обернулся к охраннику.

– Хорошо. Теперь поговорим с вами. Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

– Не могу, – запротестовал тот.

– Кто вам приказал не впускать меня?

Мужчина только улыбнулся. Натаниэль наклонился и стиснул нервный узел у него под затылком. Ощущения при этом должны были быть весьма неприятными.

– Кто вам приказал... – Вдруг эколитарий осекся. Охранник потерял сознание.

Натаниэль покачал головой и снял у него с пояса станнер. Поставил на половину мощности, навел, выстрелил.

– Что случилось? Зачем вы это сделали? – воскликнула Янис.

– Этот человек прошел специальное обучение. Стоит предпринять любую попытку добыть из него информацию, и он отключается. Существуют способы обойти блокировку, но это требует времени или особого оборудования. Подобная техника весьма эффективна. Кстати, вы ведь знаете в лицо большинство охранников... этот – новичок?

– Вообще-то я не обращаю на них внимания. Но, кажется, я его раньше не видела.

Натаниэль взглянул, закрыта ли до сих пор дверь в коридор.

Когда-то Янис Дю-Плесси была очень хороша собой, да и до сих пор сохраняла привлекательность – лицо будто точеное из слоновой кости, длинные черные волосы. Все же с возрастом, несмотря на искусство косметологов Империи, она теряла красоту.

– Мисс Дю-Плесси, как вы могли заметить, время, которое я могу провести на одном месте, не подвергаясь опасности, ограничено.

– Может, пойдем ко мне в кабинет?

Натаниэль потащил с собой охранника и уложил его за дверью. Янис стояла у пульта, ожидая, пока ее гость освободится.

– Лорд Уэйлер, я была бы не против получить некоторое представление о фоне, на котором развиваются события. Вы звонили мне и министру Йансену, просили перезвонить, но сами не ответили. Потом внезапно обнаруживается, что это не ваша вина. Вы рассказываете диковинную историю о двух попытках убить вас и настаиваете на нарушении моих личных планов для того, чтобы самому принести бумаги, которые представляются совершенно обычным набором условий для торгового соглашения. На первый взгляд они выглядят настолько здравыми, что по сравнению с ними все остальное – чистое безумие.

Натаниэль кивнул.

– Я решила отменить назначенное свидание и узнать, что вы намерены делать, но, вне всякого сомнения, не планировала стать свидетелем того, как вы нападаете на охранника, притаскиваете его сюда, допрашиваете да еще заставляете меня вас покрывать!

– Мадам, я не ожидаю, что вы станете меня покрывать. Я прилетел в Нью-Августу, предполагая, что в наших двусторонних экономических отношениях существуют проблемы, которые можно будет разрешить. После этого на меня дважды напали – если не считать того, что ваш охранник хотел меня испепелить дотла, когда ему не удалось помешать мне связаться с вами. Мои звонки вам – я их сделал несколько, – очевидно, не доходили. В свою очередь, когда вы звонили мне, а я находился у себя и ждал этого, связь блокировалась. В конце концов сегодня после обеда у меня в кабинете сработала бомба. К счастью, в этот момент я выходил из помещения. Кстати, взрывов было два. Кто-то – может быть, даже несколько разных групп, – не жалеет взрывчатки, чтобы я убрался с планеты, или просто хочет меня уничтожить.

Суровое выражение на лице Янис смягчилось.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, хотя и не в силах понять, как все это... э-э... насилие связано с обычными торговыми переговорами.

– А я надеялся, что вы мне объясните. Министерство коммерции заинтересовано в этом деле. Имперский Сенат – тоже. И еще – те, кто подложил мне бомбы.

– Министерство коммерции? – Янис подняла бровь. – Они не занимаются проблемами, связанными с зарубежной торговлей. Только в пределах Империи.

Кусочки мозаики с щелчком встали на свои места.

– Полагаю, Министерство интересует влияние, которое перемена торговых условий окажет на внутриимперский рынок. А Сенат?

– Сенат – это снова Кортни. Она вечно хочет оставить за собой последнее слово. Я приму меры. – В глазах Янис зажглись яростные огоньки.

Натаниэль нахмурился.

– Вы можете каким-либо образом записать наши предложения, чтобы их нельзя было стереть, даже если с вами что-то случится?

– А со мной должно что-то случиться?

– Я этого не говорил. Однако на меня напали не просто так, а по вашим словам охранник, который это сделал, вам не знаком.

– Понимаю. Если кто-то не хотел, чтобы документы попали ко мне, он вполне способен попытаться их уничтожить. Да, скопировать их в закрытую базу данных не помешает. Во избежание недоразумений, так сказать.

Она снова присела за пульт, пробежалась пальцами по клавиатуре и одну за другой прижала принесенные эколитарием страницы к экрану. Звякнул негромкий сигнал.

– Готово. Все внесено в память компьютера.

Натаниэль поклонился.

– Вы проявили ко мне великодушие и предоставили помощь большую, нежели можете себе представить.

– Не льстите... – Янис на миг вспыхнула румянцем.

– Вы того заслуживаете. – После некоторого молчания эколитарий продолжил: – Остались еще кое-какие проблемы. Могу предложить две вещи. Во-первых, вы проводите меня к своему личному лифту; таким образом я смогу попасть к поездам, не пересекая главный вестибюль. Во-вторых, вернувшись, вы обнаружите лежащего посреди кабинета охранника. Вы, конечно, очень расстроитесь и немедленно вызовете службу безопасности.

– Вернусь и найду его?

– Совершенно верно. Он пробудет без сознания еще несколько часов, а потом, вероятно, не сможет рассказать о случившемся. Значит, ему придется выдумать какую-нибудь историю – мол, что-то услышал, пошел проверить, и вдруг его парализовали.

Натаниэль вытащил охранника на середину приемной. Янис тем временем заблокировала пульт и заперла двери кабинета.

В коридорах с рыжими стенами, по которым они шли, было пусто, освещение горело в половину мощности.

– Эта шахта ведет не к поездам, а только в министерский гараж.

– А к поездам я могу попасть?

– Да, но для этого надо будет пройти через весь этаж до общественного лифта. По пути вам встретится еще один пост охраны.

– Хм-м... – Натаниэль потер подбородок.

– Может, поедете на министерской служебной машине?

– Это было бы замечательно.

Электромобиль Министерства внешних сношений выглядел точно так же, как тот, на котором эколитарий ехал из Минкоммерции: аналогичная модель, такие же жесткие сиденья, обтянутые пластитканью, только цвет корпуса и униформы водителя другой.

За рулем сидела изящная чернокожая девушка, пожалуй, моложе всех шоферов, которых Натаниэлю случалось до сих пор видеть.

Машина скользнула в тоннель. Обернувшись, Натаниэль увидел, что Янис смотрит ей вслед.

– Она для вас не слишком стара?

Вопрос девушки поставил его в тупик.

– О, наверно, да, Если бы речь шла о личных отношениях...

– Занимаетесь делами в такое время? Впрочем, вы же с другой планеты. Наверно, привыкли вкалывать допоздна.

– А ты?

– Подрабатываю после занятий. К тому же водители вечерней смены обычно просто сидят в гараже. Можно и уроки поучить. А вы откуда?

Интересно, не работает ли и она на кого-нибудь. Впрочем, не важно.

– С Аккорда.

– А-а, я должна была понять, вы ведь весь в черном. Признаться, глядя на вас и не скажешь, что вам нравится отравлять планеты.

– Мне и не случалось этого делать. Мы уже несколько сотен лет ничего такого не творили.

– Ясно. Как вы у нас оказались?

– Занимаюсь переговорами по торговле.

– В самом деле? А в газетах ничего про это не пишут, и в новостях не говорят. Странно. – Девушка проказливо хихикнула. Натаниэль увидел в отражении на лобовом стекле, как сверкнули ее зубки. – Представляете заголовок – «Отравители планет прилетели поговорить о торговле».

Впрочем, она тут же оборвала себя:

– Наверно, так нельзя. Профессор Джи-Керн говорит, что мы с какими-то планетами и похуже делали. Правда, он мужчина.

Натаниэль проигнорировал критику пола, к которому относился и сам, и вместо ответа спросил:

– Ты где учишься?

– На юридическом, второй курс. Занимаюсь инопланетными правовыми системами. Про Аккорд мы еще не проходили, у нас сейчас по программе Халстон.

– А почему выбрала такую профессию?

– Ну, мама – она в Минобороны тактикой заведует – хотела, чтобы я пошла в «Саскан». Но я не люблю подчиняться всяким правилам. Предпочитаю сама их придумывать.

– В «Саскан»?

– Не знаете? Имперская Космическая Академия. Ее заканчивают все флотские офицеры.

– Наверно, ей – в смысле, твоей матери – это не понравилось?

– Ей все равно. Раз я не пошла в «ястребы», то могу идти куда угодно. Лишь бы у родителей на шее не сидела. Вот это – да, это важно. А то у нас молодежь обычно ерундой какой-то занимается. Парни – хуже всего, только и говорят о том, как сделаются министрами. Как будто от министров хоть что-нибудь зависит. Работаем-то ведь мы с вами.

Натаниэль кивнул, хотя девушка, кажется, не ожидала ответа.

– Бьюсь об заклад, ваш начальник – какой-нибудь посол в шикарных штанах. Вы вкалываете, а он сливки снимает. Впервые вижу, чтобы мужчина работал так поздно, и тот – инопланетянин. Вот вам и статистика.

Она покачала головой. Натаниэль не стал разубеждать ее.

– Не удивлюсь, если тут все так и есть. Или это просто по вечерам так скучно?

– Жуть как скучно. Я бы ни с одной женщиной не осмелилась заговорить. Они все просто сидят и смотрят в окно или газеты читают. Вот у Перки – другое дело. Она тоже после занятий водителем работает, только в Минкоммерции. Это она меня и надоумила, собственно. Ну, у нее уже первый класс, на той неделе даже самого лорда Мерсена возила. Так вот, на следующий день, говорит, трех адмиралов флота надо было доставить из Минобороны в Минкоммерции. Мне-то такого никогда не случалось.

Машина выехала из тоннеля.

– Вам к общественному перрону или к частному?

– Туда, где меня с меньшей вероятностью заметят.

– Тогда к общественному. Там до сих пор толпа народу. На частном по вечерам пусто, как на кладбище.

После паузы она спросила:

– А о чем вы беспокоитесь?

Натаниэль не смог удержаться от смеха. Эта девушка была одной из первых реальных людей без маски на лице, с которыми ему удалось поговорить в Нью-Августе.

– Скажу, когда вылезу из машины.

– Ну, вот и приехали.

– Спасибо.

Натаниэль вышел. Девушка высунула голову в окошко:

– Вы так и не сказали.

– Я посланник, и меня кто-то хочет убить.

Челюсть у нее так и отвисла.

– Видишь ли, торговые переговоры не всем нужны.

Наверно, нечестно было ее вот так оставлять с кучей вопросов, подумал Натаниэль, входя в общественный туалет. Он проверил всю свою одежду на наличие «жучков» при помощи детектора, встроенного в пояс. На воротнике что-то слегка мигнуло, но это мог быть просто разряд статического электричества. В остальном все оказалось чисто.

Накинув поверх черного костюма рыжий пленочный плащ, Натаниэль вышел в коридор. В дальнем его конце стояли, беседуя, две женщины; одна взглянула на него и достала из кармана электронный ежедневник, но все ее внимание было приковано к закрывающейся двери туалета.

Эколитарий поднялся к личному входу в свои апартаменты и, прячась под плащом, проверил стены. «Жучки», естественно, заменили новыми и такими же стандартными. Проводов, идущих к самой двери, не обнаружилось.

XXIV

Войдя и свернув плащ, Натаниэль повторил операцию. Оказалось, что сломанный им видео-«жучок» так еще и не починили.

Он двинулся в библиотеку и осмотрел устройство связи. Потом со вздохом опустился в чересчур мягкое кресло, включил фоновую музыку и вызвал на экран телефонный справочник. Конечно, те, кто подключился к его пульту, будут знать, что он ищет, – но вдруг кто-то из игроков еще не обладает полной информацией?

Узнав нужный номер, эколитарий подключился к Дипломатической справочной библиотеке, предполагая, что она либо автоматизирована, либо работает круглосуточно. Оказалось, что и то, и другое.

– Какая область знаний вас интересует? – спросил компьютерный голос.

– Межзвездная юриспруденция.

– Выберите один из следующих пунктов.

Вопрос, стоявший перед Натаниэлем, формулировался долго, зато ответ был прост: торговля и все переговоры с планетарными системами, не входящими в Империю, находились в ведении Министерства внешних сношений.

– Запрос: контроль Министерства коммерции за соблюдением торговых соглашений в пределах Империи.

Оказалось, что Минкоммерции вправе потребовать от Имперского флота применить необходимые санкции.

– Запрос: является ли соглашение между бывшим субъектом Империи и Министерством коммерции легальным основанием для возобновления имперской юрисдикции?

Библиотечный компьютер сообщил, что прецеденты имелись как такие, так и обратные. Натаниэль потер подбородок, глядя в экран.

– Запрос... – Что еще спросить? Он отключился. Откинувшись на спинку кресла, эколитарий стал глядеть в окно. Скоро начнется закат, и Натаниэль намеревался на него посмотреть.

Темно-голубое небо пятнали хрупкие высокие облака. Белизна солнца, клонившегося к заросшим деревьями холмам на западе, начала уже подергиваться золотом. Натаниэлю доводилось смотреть голографические фильмы о больных лесах, зараженных в ходе экологической войны, и знакомиться со статистикой смертности в результате последовавшего голода.

А еще он видел шлаковое поле, бывшее прежде городом Хаверзоль-Сити, и астероидный пояс, в который превратилась уничтоженная имперцами планета Слиго.

По обе стороны фронта были люди. Люди вроде той девушки, что сидела за рулем электромобиля, вроде Сильвии, вроде Марселлы, даже такие, как Янис Дю-Плесси, – приводившие в движение бюрократическую машину, которая порождала жестокость, их же самих ужасавшую.

Выхлоп реактивных двигателей челнока, взлетавшего из космопорта вдалеке, сверкнул над горизонтом, как ранняя вечерняя звезда. Тени над холмами стали длинней.

Если смотреть в перспективе, все представлялось ясным. Схизма стала для Империи огромным потрясением. Пятьдесят систем откололось от нее, используя недовольство Аккорда в качестве прикрытия множества собственных причин.

Поначалу Империя медлила использовать всю свою силу и взрывать планеты – очевидно, из-за тесных связей, существовавших между ними и их жителями. Нелегко убить собственного кузена, вдруг захотевшего жить отдельно. Внутренний политический протест, поднявшийся, когда Первый флот уничтожил Слиго, показал невыгодность этого варианта.

По прошествии четырехсот лет никто уже не мыслил в подобных категориях. Бывшие союзники Аккорда развивались своими собственными путями, некоторые из них превратились в империи – маленькие, но уже способные потягаться с большой старой Империей. А Аккорд так и остался аутсайдером. Отношения с ним поддерживались на минимальном уровне, а то и вообще отсутствовали, и вопрос о «родственных связях» не стоял. На страшных историях об Аккорде выросло двенадцать поколений имперских школьников.

Если Империя решит применить силу, общество не станет протестовать, и рассчитывать на большое количество союзников Аккорд тоже не сможет. В ответ на агрессию Институт сумеет послать сколько-то кораблей смерти. В общем, если повезет, процентов десять от общего населения останется в живых.

Палата Уполномоченных Аккорда не обращала внимания на огромный рост имперских запасов средств массового поражения. Империя, в свою очередь, совершенно не подозревала о том, какие биологические и экологические виды оружия Институт разработал и передислоцировал туда, откуда даже полное уничтожение всех планет, подчиняющихся Координатуре Аккорда, не помешает пролить тяжелые капли смертоносного дождя.

Получалось, что ни та, ни другая сторона не верит в силу противника, хотя Аккорд и признает некоторые возможности за флотами Империи.

И что тут можно сделать?

Натаниэль повернулся к пульту и набрал служебный номер Кортни Корвин-Сматерс, хотя экран оставил выключенным.

– Кортни слушает. Что у вас с видеорядом?

– Говорит Уэйлер. Попридержите собак, Кортни. Вы были правы. Наши предварительные предложения внесены в базу данных Министерства внешних сношений. Вам придется связаться с Янис Дю-Плесси. И еще одно: Минобороны тоже участвует в игре.

– О...

– Мне еще надо побыть в Нью-Августе, произнести несколько вежливых и бессмысленных речей и постараться не втянуть Аккорд в неприятности, покуда вы не прогреете ионные установки. Или у вас есть предложение получше?

– Могу, хоть и запоздало, восхититься вашим благоразумием. Однако смотрите, как бы вас потихоньку не устранила мисс Ку-Смайт, если этого не сделают ИРС или Минобороны.

– Что ж, придется рисковать.

Нажав на рычажок, Натаниэль прервал связь. Следующий звонок – по прямой линии в кабинет Марселлы. Автоответчик вывел на экран ее улыбающееся лицо.

– «Меня сейчас нет на месте. Если вы оставите сообщение, я вам перезвоню, как только вернусь».

– Говорит Уэйлер. Министерство обороны решило выпихнуть Минкоммерции со сцены, уничтожив меня. Имейте в виду, что Алия Херл-Тайр подкупила ряд сотрудников легатуры, чтобы помешать моей работе. В то же время военные устроили взрыв у меня в кабинете и убрали одного из моих подчиненных. В Министерстве внешних сношений точат на вас зубы.

Закончив, он опять выключил экран и набрал домашний номер Сэргеля. Там тоже работал автоответчик.

– Сэргель, завтра вам лучше убраться с планеты или иметь чертовски хорошие объяснения. В Министерстве внешних сношений знают, что вы их обманываете, а в Министерстве обороны – что вы провалились.

Четвертый звонок – Алие Херл-Тайр, по служебному номеру в Комитете по внешним сношениям. На ее автоответчике осталось следующее сообщение:

– Мисс Херл-Тайр, меня зовут Натаниэль Уэйлер, мы с вами не знакомы. В моей легатуре работал некий Сэргель Уэйнтр. Он утверждает, что стал вашим шпионом. Также открылось, что ему платило и Министерство обороны – за аналогичную деятельность, только уже против вас. Полагаю, подобная информация покажется вам любопытной.

Вздохнув, эколитарий откинулся на спинку кресла и начал составлять рапорт домой. На кодирование письма ушло минут десять. Пройдя из кабинета в темное помещение персонала, он скользнул за пульт Майдры, радуясь своей ловкости, пока не ободрал обо что-то колено, придвигая кресло.

Первым делом предстояло отправить послание премьеру. Он вышел на связь и начал передавать сообщение, чувствуя, как с каждой секундой растут ставки. Оставалось только надеяться, что письмо дойдет.

Выбравшись из-за пульта, Натаниэль вернулся к себе. Теперь следовало прорвать блокаду, не дававшую СМИ публиковать информацию о переговорах. Похоже, тут дело не в заговоре, а просто в отсутствии интереса к столь скучной теме. В конце концов, кто в имперской столице станет читать про пошлины и торговые балансы?

Снова вызвав городскую справочную, эколитарий узнал номера «Галактического канала» и «Межзвездных новостей».

– Добрый вечер. Говорит Натаниэль Уэйлер, посланник Аккорда по торговым делам. Имею заявление по поводу взрыва в своей легатуре.

– По поводу чего? – переспросил дежурный по редакции «Галактического канала».

– По поводу взрыва в своей легатуре, устроенного силами, не желающими проведения переговоров.

– Стойте, стойте! Дайте я включу запись. Для начала повторите, пожалуйста, кто вы.

– Натаниэль Уэйлер, исполняющий обязанности легата и посланник Аккорда по торговым делам. – Он сделал паузу. – Сегодня днем в моем кабинете произошел взрыв. Сработало два устройства. Есть свидетели, несколько человек ранены. Прибыли на переговоры с лучшими намерениями, однако ни Имперский Сенат, ни Имперские Министерства не отвечают, лишь спорят, чья это юрисдикция. На нас никто не обращает внимания.

– Постойте, лорд Уэйлер. Позвольте убедиться, правильно ли я понял. Вас пригласили для переговоров по вопросам торговли. Имперский Сенат и Министерства спорят из-за юрисдикции, а сегодня днем у вас в легатуре сработало взрывное устройство. Так?

– Верно абсолютно. Приходила служба безопасности, обещала расследование, но ничего не сделала.

– Вы упомянули проблему юрисдикции.

– Должно заниматься этим Министерство внешних сношений, но там переливают из пустого в порожнее. Минкоммерции пытается выдавить информацию. Очень странно. Сенатский Комитет по внешним сношениям тоже заинтересован. Сообщили также, что вовлечена СРИ.

Эколитарий не знал, не заходит ли чересчур далеко, однако молодой человек на другом конце провода просто упивался полученными новостями.

– СРИ? СРИ?.. Вы хотите сказать – ИРС, Имперская Разведывательная Служба?

– Так понял.

– Лорд Уэйлер, как с вами можно связаться?

– В легатуре Аккорда нахожусь.

Он дал дежурному свой служебный номер, а потом еще личный, чтобы, если журналисты решат подождать до утра, Майдра не смогла блокировать их звонки. Затем повторил всю процедуру, связавшись с «Межзвездными новостями». Девушка, дежурившая там, отреагировала в том же стиле.

Минут через двадцать Натаниэлю перезвонила солидная дама из «Новостей».

– Лорд Уэйлер, меня зовут Марджой Фар-Нова. Я видела запись вашего заявления. Не могли бы вы сообщить еще какие-нибудь подробности касательно торговых переговоров? Какая связь между ними и произошедшими взрывами?

– О связях не осведомлен. Прилетел, простой бедный посланник, желая улучшить отношения с Империей. Уполномочен снизить одни пошлины, отменить другие. Передаю бумаги с предложениями, и вдруг раз – меня подрывают! Ситуация странная, но кому сказать?

– Позвольте я подведу итог. Вы передали сотрудникам имперских ведомств предварительные предложения Аккорда, после чего в вашем кабинете сработало взрывное устройство. В то же время вам кажется, что никто в Империи не хочет ничего делать, за исключением тех, кто, по вашему мнению, не должен иметь к вопросу никакого отношения. Я правильно поняла?

Натаниэль мог лишь пожать плечами и указать на обгоревшую стену у себя за спиной.

Затем ему пришлось повторить то же самое, только уже руководству «Галактического канала». Он снова отказался строить догадки и изложил лишь факты.

Потом вернулся в пустую комнату персонала и снова сел за пульт Майдры (на этот раз ему удалось уберечь колени). Включив устройство искажения голоса, Натаниэль стал наговаривать сообщение:

– Скандальному Сэму, главному сплетнику Нью-Августы. Вы слыхали, в какую переделку попал бедняга посланник с Аккорда? У него в кабинете бомба взорвалась, да не одна, а целых две. В Министерствах с ним никто и говорить не хочет. Подчиненных у него перекупили, а систему связи кто только не прослушивает – и Сильвия, и Марселла, и Алия, и Кортни, и еще всякие разные. Кое-кого мы даже по имени назвать опасаемся. Ему звонят – а секретарша звонки блокирует, обещает сообщить – и не сообщает. Вот так. Позже мы вам еще кое-что расскажем.

Закончив запись, Натаниэль отправил ее по почте. Последовали еще несколько таких же, а за ними – ученого вида письмо в самые солидные факс-газеты. Закончив, эколитарий выключил пульт Майдры, постаравшись скрыть все следы своего пребывания за ним.

Оставалось лишь сидеть, ждать и косить под дурачка.

Вернувшись к себе и заперев дверь, Натаниэль отправился в ванную и встал под горячий душ. Потом не спеша оделся, выбрав зеленый костюм и шикарный плащ того же цвета.

Если верить мультидетектору в поясе, на одежде «жучков» не было, зато устройства, размещенные перед входом в апартаменты, работали на полную катушку.

Пройдя быстрым шагом до лифтовых шахт, эколитарий поднялся в медленном потоке на целых пятьдесят этажей. Здесь располагался ресторан для дипломатов.

Несмотря на поздний час, метрдотель бдел.

– О, лорд Уэйлер! Как приятно вас видеть. Желаете столик в главном зале или на балконе?

– На балконе, пожалуйста.

Через огромную полосу пермостекла виднелись тени башен (огни в окнах – будто проблески маячков), а вдали – черные силуэты холмов. Натаниэль сел за двухместный столик у окна, в конце ряда.

В меню, напечатанном серебряными буквами, мало что вызывало аппетит; в конце концов он остановился на креветочном салате и лифчае, который принесли немедленно: то ли вид у Натаниэля был такой усталый, то ли официанты знали, что на Аккорде его принято употреблять в начале трапезы, а не в конце.

Потягивая горячий напиток, эколитарий смотрел в окно, как перемигиваются огоньки да вспыхивают порой в ночном небе дюзы какого-нибудь челнока.

– Прошу прощения. – Подошедший мужчина говорил по-панглайски с легким акцентом, кажется, франканским.

Натаниэль привстал, слегка поклонился и ответил по-франкански:

– К вашим услугам.

– Большая честь для меня. – Дипломат тоже перешел на свой родной язык. – Мало кто сразу узнает, откуда я, или даже пытается это сделать. Позвольте представиться. – Он протянул эколитарию удостоверение, гласившее: Жерар де Вайлерион, легат Франка. – Жерар де Вайлерион. Скоро возвращаюсь во Вриер.

– Натаниэль Уэйлер, посланник Аккорда, исполняющий обязанности легата, – ответил эколитарий, садясь и жестом приглашая сесть франканца.

– Я вижу, вы изучали наш язык... Должен признаться, сегодня во второй половине дня все хотели с вами побеседовать, но в легатуре говорили, что вас нет на месте.

Натаниэль кивнул, предлагая де Вайлериону продолжать.

– Я провел здесь полный срок, пять стандартных лет, и ни разу не слышал, чтобы против какой-либо легатуры был совершен акт насилия. Что произошло? Несчастный случай?

– Несчастный случай? Нет, едва ли. Я выходил из кабинета, и в этот момент прозвучали два взрыва, один за другим. Мы вызвали службу безопасности, но они как пришли, так и ушли. – Натаниэль пожал плечами. – Ничего особенно таинственного перед этим не было – мы передали имперским чиновникам свои предварительные предложения. Я решил, что надо оповестить всех, кто может быть в этом заинтересован.

– Я бы на вашем месте не сумел сохранить подобного спокойствия, – ответил франканец, сделав глоток из принесенного с собой бокала.

– Видите ли, я решил подождать, какая будет реакция. Но время ожидания вышло.

– И?..

– В конце концов я все рассказал журналистам. Вы от них и узнали?

– Нет. Сотрудники сообщили мне о взрыве на трехсотом этаже, а потом я задал вопрос приятелю своего приятеля, и тот мне рассказал, что авария случилась в легатуре Аккорда.

– Это была не авария. Кому-то не нравятся мои действия. Кто-то явно не хочет заключения мирного торгового договора.

– Лорд Уэйлер. Мой друг, лорд Нагути с Оркнарли, тоже интересуется этим происшествием. – Франканец указал на столик побольше, из-за которого пришел. Там сидели еще двое, мужчина и женщина. – Мы могли бы присоединиться к вам, но...

– К сожалению, здесь не хватит места.

Эколитарий поднялся и помахал официанту. Когда тот подошел, он спросил у де Вайлериона:

– Вы уже поели?

– Да, но почтем за честь, если вы отужинаете за нашим столиком.

– Переменить столик желаю, – сказал Натаниэль официанту по-панглайски, – буду там.

Тот кивнул и вернулся на свое место. Когда эколитарий подошел, двое сидевшие за столиком встали.

– Лорд Нагути, исполняющий обязанности легата Оркнарли, и леди Персис-Дьянн. Лорд Уэйлер, посланник Аккорда.

– Оркнарлийским я не владею, – добавил Натаниэль по-панглайски, – но говорю по-франкански, по-староамерикански или по-фуардански.

– Мы оба понимаем франканский, – быстро сказала госпожа Персис-Дьянн, казавшаяся слишком юной и остролицей для имперской леди.

– Тогда я продолжу на этом языке, – с облегчением кивнул Натаниэль. – Рад познакомиться с вами, леди Персис-Дьянн, и с вами, лорд Нагути, хотя обстоятельства нашей встречи несколько необычны.

– Лорд Уэйлер только что сообщил мне, – добавил де Вайлерион, – что в действительности в его легатуре сработало взрывное устройство. К тому же, похоже, на происшествие всем наплевать. Ему пришлось самому обзванивать прессу.

– В самом деле? – переспросила дама.

– Весьма интересно, – задумчиво произнес лорд Нагути.

Натаниэль глотнул лифчая.

– Я удивлен, – начал он, не спеша. – Прилетев, я думал, что прогресс будет медленным, но стабильным, и в конце концов мы придем к соглашению. Ведь проблемы, стоящие между нами и Империей, не так уж велики. Речь идет о некоторых микротронных компонентах. Однако ничего не произошло, хотя имперцы сами меня пригласили. В результате я затребовал ряд встреч и начал наводить прямые контакты. Возможно, я повел себя чересчур агрессивно. Вчера я пришел к заключению, что есть силы, препятствующие заключению договора. Сегодня у меня в кабинете произошел взрыв.

Он обвел сидящих за столом глазами. Нагути кивал, леди Персис-Дьянн, похоже, было скучно, на лице де Вайлериона лежало выражение умеренной заинтересованности. Натаниэль сделал паузу.

– Если соглашение затрагивает столь незначительные вопросы, с чего бы кому-то выступать против него? – спросила Персис-Дьянн.

– Именно об этом я и думаю, – ответил эколитарий. – И прихожу к интересным выводам. У Хаверзоля имелись подобные же трудности в переговорном процессе. Так что я не могу доказать проводимые аналогии, но...

Нагути снова кивнул.

– Вы, мужчины, вечно говорите загадками, – заметила дама.

– Вовсе нет, леди Дьянн, – сказал оркнарлиец. – Имперский флот атаковал и разрушил Хаверзоль, потому что его правительство отказалось вести переговоры с Империей. Если то, о чем говорит лорд Уэйлер, правда, значит, Империя сама затягивала переговоры, чтобы создать впечатление, будто хаверзольцы проявляют упрямство. То есть обеспечила повод для применения силы.

– И поскольку все это происходило под полулегальным прикрытием, Федеративная Гегемония, Координатура Аккорда, – при этих словах де Вайлерион слегка поклонился Натаниэлю, – Фуарданский Конгломерат и прочие независимые системы решили не делать большого шума вокруг столь незначительной планеты, как Хаверзоль.

– Верно, – согласился Натаниэль, чуть отодвигаясь от столика – официант принес креветок. – Здесь возникает еще одна тревожная мысль. Хаверзоль был небольшой планетой, поэтому никто не стал возражать. Даже Аккорд, должен признать, ограничился обычной нотой протеста. Но и Аккорд, скажем прямо, не самое любимое государство в среде малых правительств. Следовательно, если Империя организует необходимые формальности для применения военной силы против Аккорда – кто за нас вступится?

– Не слишком ли доверяете предположениям? – вмешалась леди.

Интересно, подумал Натаниэль, на какое Министерство она работает. Если не считать острого носа и пронизывающего взгляда, дама выглядела привлекательно. Фигура, обтянутая коричневым костюмом с золотой оторочкой, смотрелась весьма хорошо.

– Да, доверяю, – ответил он, с удовольствием поедая креветок, – но как еще объяснить два покушения на мою жизнь, взрыв в кабинете и подкуп сотрудников?

– Подкуп сотрудников? – удивился Нагати.

– Мелкого служащего. Я поймал его за руку и заставил дать письменное признание в том, что он получал деньги от одного из Имперских Министерств за шпионаж. Полагаю, в этом нет ничего необычного, хотя, если учесть, что Империя предоставляет большинство моих подчиненных, можно задаваться вопросом, зачем им потребовалось связываться с подданным Аккорда.

– Что вы об этом думаете, Нери? – спросил де Вайлерион.

– Думаю, у всех нас общая проблема. Я искренне надеюсь, что инциденты, произошедшие с Аккордом и лордом Уэйлером, это лишь прискорбные совпадения, но весьма сомневаюсь в этом. Вы ведь знаете, что вчера Пятый флот был направлен на поддержку губернатора имперского сектора, граничащего с нами?

Жерар глотнул из почти опустевшего бокала. Даже Персис-Дьянн молчала. Натаниэль воспользовался временным затишьем, чтобы доесть салат.

– Мне жаль, что я огорчил вас. Возможно, леди права. В любом случае твердых доказательств у меня нет.

– По причине своей молодости, Уэйлер, – негромко ответил Жерар, – вы еще не усвоили, что в нашей профессии мотивы и следующие за ними действия часто важнее, чем обрывки доказательств. А твердые обоснования обычно появляются лишь накануне бомбардировок.

– Прошу простить нас, лорд Уэйлер, – сказал Нагути, вставая со стула, – я должен вернуться в легатуру. Позволите вас проводить, леди Дьянн?

– До тех пор, пока нам с вами по пути.

Когда они удалились, Натаниэль тоже поднялся.

– Отлично сработано, Уэйлер, но верите ли вы сами в то, о чем рассказывали? – спросил франканец, оставшись с ним наедине.

– Я говорил излишне прямолинейно, однако в сущности все так и есть. Хотя обстановка намного более запутанна, а ставки гораздо выше.

– Могу даже понять почему. Наверно, нам всем повезло, что Аккорд прислал сюда именно вас, а не кого-нибудь другого. – Жерар тоже встал. – Мне тоже пора уходить. Ценю вашу искренность.

Балкон почти опустел, только за двумя столиками сидели люди. Эколитарий поймал взгляд официанта.

– Ничего, если я вернусь на прежнее место?

– Разумеется, сэр.

– Тогда, пожалуйста, порцию таксанского бренди и стакан воды.

Сев, он опять стал смотреть в окно на взлетающие челноки и звезды – их тут было куда больше, чем над планетами Расселины, где по ночам в середине неба простирала пальцы длань тьмы.

Принесли бренди, но Натаниэль не обратил на него внимания.

Так бывает, когда выходишь в скафандре в открытый космос. Связи нет или почти нет. О Лесной Господь! Он и не знал, влияет ли на людей, с которыми встречается, или стоит ему отвернуться, как все опять встает на свои места.

Наверно, утренние новости и факс-газеты что-нибудь расскажут. А если нет, то Натаниэль больше понятия не имел, на какие рычаги давить и к каким людям пытаться обратиться.

Уничтожать-то просто. Куда сложнее удержаться от уничтожения.

Выпив почти целый стакан таксанского бренди, он оставался трезв как стеклышко. Шагая к лифтам и спускаясь на пятьдесят этажей вниз, Натаниэль задавался вопросом, не ждет ли его кто-нибудь под дверью – убийца или дама.

Не встретив ни Сэргеля, ни Сильвии, ни кого-либо еще, он добрался до спальни и рухнул в кровать, слишком большую для одного человека.

XXV

Проснулся Натаниэль рано и был тому весьма рад, поскольку во сне видел, как имперские боевые крейсера раскалывают планеты, а эколитарии летят на черных крыльях вдоль Млечного Пути и сеют смерть. Звезды гасли одна за другой.

Горячий душ помог смыть депрессию. После чашки лифчая, выпитой на крохотной кухоньке, стало еще лучше.

Эколитарий натянул черный костюм, прежде еще не ношенный, вышел и постоял посреди развалин своего кабинета всего несколько минут, как из приемной прибежала Хиллари Уэст-Шабаш.

– Сэр Лорд Уэйлер, там за дверью две съемочные группы. Утверждают, будто вы их сами пригласили. А мисс Да-Виос еще нет на месте.

Судя по ее голосу, Хиллари была лично ответственна за некую катастрофу планетарного масштаба, а Майдра, будь она тут, могла бы все исправить.

– Что ж, я их действительно пригласил. Впустите, пусть видят, как тут все разнесли. Я с ними даже поговорю.

– Слушаюсь, сэр. Вы будете с ними разговаривать?!

– Если они того достойны.

– Но... но... – Увидев на лице посланника широкую улыбку, Хиллари капитулировала. – Слушаюсь, сэр.

Натаниэль отошел от пульта и встал так, чтобы попадать в кадр вместе с самыми явными следами разрушений. В кабинет ворвались журналисты – три женщины и один мужчина. Двое (обе – дамы холеного вида) держали в руках конические микрофоны, двое других несли на плечах камеры.

– Вы – лорд Уэйлер? – требовательно спросила девица поменьше ростом, в серебряном комбинезоне, выгодно обтягивавшем стройную фигурку и подчеркивавшем цвет темных волос.

– Верно совершенно, – с сияющим лицом ответил Натаниэль.

– Хорошо. Отойдите-ка, мы сначала снимем панораму повреждений. Марс, начинаешь справа, потом движешься вон к той дыре. Проверка. Раз, два, поехали.

Другая репортерша кивнула своему оператору, тот проделал то же самое.

За общим видом уничтоженной обстановки кабинета последовали детальные съемки двух мест взрыва. Натаниэль стоял у стены, чувствуя себя лишним.

– Мисс Уэст-Шабаш, – спросила та журналистка, что поменьше, – не могли бы вы рассказать, что случилось?

– Мы работали. В следующий момент прогремел взрыв, и через вон ту дверь к нам в комнату влетел лорд Уэйлер. Я помню, что перед самым взрывом он стоял на пороге, и думаю, что ему повезло: когда это произошло, он как раз выходил из помещения.

– Это его кабинет?

– Да.

Натаниэль прокашлялся, но на него упорно не обращали внимания. Обе камеры были направлены на Хиллари.

– Как это произошло?

Кажется, впервые в жизни Хиллари разозлилась.

– Спросите лучше самого господина посланника.

– Так. Лорд Уэйлер. Встаньте-ка вон туда.

Эколитарий смиренно повиновался. Журналисты вели себя куда более властно, чем бюрократы.

– Вы догадываетесь, почему вашу легатуру заминировали?

– Не хочет кто-то договора торгового. Прибыл когда впервые, подвергся нападению. Теперь – взрыв.

– Полагаете, эти два события связаны между собой? Вы не слишком драматизируете ситуацию? – перебивая друг друга, засуетились репортерши.

Натаниэль выразительно пожал плечами и указал на обожженную взрывом стену:

– Вот. Это не драматично?

Камеры уже смотрели мимо него. Журналистки принялись записывать концовки сюжетов. Та, что поменьше, сказала лишь:

– Итак, вот что произошло в легатуре Аккорда. Торговые переговоры, попытка убийства, а потом – взрыв. Фрайан Су-Райнер, из легатуры Аккорда, специально для «Галактического канала».

Вторая, более высокая, разместилась на фоне самой поврежденной стены и с улыбкой произнесла:

– Во второй раз за последнее время в Ныо-Августе происходит акт насилия. Вчера днем ИРС отказалась комментировать причины, по которым было совершено нападение на ее вооруженного агента. Вечером произошел взрыв в кабинете посланника, носящего черную дипломатическую форму. Человек, якобы атаковавший агента ИРС, также был одет в черное. Сегодня нам удалось узнать, что Империя ведет торговые переговоры с Аккордом, а на посланника с этой планеты ранее было совершено покушение. С чем это связано? Так или иначе, это первый случай взрыва бомбы в Нью-Августе за последние тридцать лет. Кайра Бар-Твайла, специально для «Межзвездных новостей».

– А про ИРС – это правда? – спросила ее Хиллари.

– Все еще хуже, – вмешалась Фрайан. – Если, конечно, верить слухам. У Минобороны в том районе было пятеро агентов, и из них трое не знают, что случилось, а двое теперь двух слов связать не в состоянии.

– Хотя официально подтверждений нет, – добавила Кайра, – а значит, нет и репортажа.

Они обе кивнули каждая своему оператору, и вся четверка удалилась столь же поспешно, как и пришла.

– Что имели в виду? – спросил эколитарий Хиллари.

– Существует инструкция Министерства связи: если репортаж основывается на слухах, нужно представить двух свидетелей, а если затрагивает государственные дела Империи – то трех или двух плюс официальный документ.

– Откуда знаете?

От ответа Хиллари избавило появление Майдры.

– Лорд Уэйлер, вы полагаете, было разумно впускать в легатуру этих акул пера?

– Разумно, нет – не знаю. Но что бы сказали, если бы я промолчал?

– Вы, вероятно, правы, однако громкие сенсации могут повредить переговорам.

Натаниэль вежливо кивнул.

– Обсудим позднее. Сейчас должен сделать ряд звонков. Ремонтные работы будут проведены?

Майдра села за пульт, будто не слышала обращенного к ней вопроса. Эколитарий ушел к себе и принялся составлять обращение в легатуры крупнейших независимых держав – Федеративной Гегемонии и Фуарданского Конгломерата. Закончив, он позвонил Майдре.

– Слушаю, лорд Уэйлер.

– Имею в компьютере письмо, которое нужно отредактировать и отослать. Как можно скорее, официальным образом.

– Сейчас я этим займусь.

– Желаю еще раз просмотреть перед отправкой.

– Да, сэр.

Майдра занялась вычиткой текста. Натаниэль вышел в комнату персонала и взглянул в экран через ее плечо. Как он и полагал, в отредактированной версии мало что осталось от оригинала.

– Потеряли упоминание о Хаверзоле, – заметил он.

– Полагаете, следует открыто упоминать столь неприятный случай?

– Найдите более корректный способ это выразить, и буду доволен.

Кивнув, Майдра стала проверять грамматику.

– Нужно писать о том, что затягивание приводит к лишним недоразумениям. Скажите как-то повежливей.

По завершении работы письмо исполняющего обязанности легата Аккорда сделалось почтительным и изложенным в самых мягких выражениях рассказом о трудностях, стоящих перед неким Натаниэлем Уэйлером. О прецедентах, которые могут оказать негативное влияние на все независимые от Империи системы, в нем говорилось почти намеками.

Наверно, хорошо получилось, подумал Натаниэль. Майдре, во всяком случае, не нравится.

– Покажите, пожалуйста, как отсылают.

Секретарша коснулась нескольких кнопок. Одна из панелей пульта зажглась красным, но Майдра не стала ее трогать. Тогда Натаниэль нагнулся и сам нажал на панель.

– Вот так? – наивно спросил он.

– Совершенно верно, лорд Уэйлер.

Эколитарий подождал, пока Майдра отправит остальные двадцать три письма, зная, что стоит у нее над душой и весьма тем раздражает. Потом вернулся к себе и принялся подписывать рутинную корреспонденцию. В кабинете прибрались, но ремонт еще не начался. Ни один рабочий так и не показался.

Просмотрев бумаги, эколитарий решил проверить, нет ли чего в прессе. После долгих стараний он принудил-таки пульт отрыгнуть листок факс-газеты. Майдра недовольно взглянула на Натаниэля через открытую дверь, но, похоже, успокоилась, когда он откинулся на спинку своего большого кресла и стал читать.

Первый министр Оркнарли выражает протест против «маневров» Пятого флота. Влияние неурожая синдебобов на рыночное равновесие в Империи. Министерство обороны требует увеличить финансирование. Принц Хьюрон участвует в церемонии ввода в строй «Золотого принца», флагмана недавно сформированного Одиннадцатого флота.

В «подвале» расположилась колонка Скандального Сэма. Натаниэль сделал глубокий вдох и взялся за нее.

«Взрывные новости!.. Следует ли говорить, у кого из дипломатов в кабинете произошел взрыв... После встречи с самым специальным помощником... С ним так сложно связаться... Кто из придворных плутов копает под своего шефа?.. И не забывайте...»

Натаниэль выпустил распечатку из рук. Если только имперцы не хватаются за любой намек, к статье Скандального Сэма требовалось добавить еще что-нибудь, чтобы интерес к отношениям между Империей и Аккордом не угас.

Без пяти двенадцать раздался звонок по личному номеру легата. Краем глаза эколитарий заметил, что Майдра выпрямилась, будто палку проглотила.

– Лорд Уэйлер?

– Он самый.

– Говорит Алекси Йансен. Со мной моя драгоценная помощница по внешнеторговым делам Янис Дю-Плесси. Насколько я понимаю, имели место некоторое недоразумение и ряд довольно странных совпадений.

Йансен был крупным светловолосым мужчиной с загорелой обветренной кожей. Закончив фразу, он расхохотался.

– В некотором роде, – кивнул Натаниэль.

– Надеюсь, мы сумеем вам помочь.

– Я передал наши предложения мисс Дю-Плесси. Было бы желательно рассмотреть их как можно скорее. – Натаниэль драматически пожал плечами. – Что еще сказать? Прибыл для переговоров, меня встречают взрывами.

– Лорд Уэйлер, – вставила Янис Дю-Плесси, – надеемся, что этот вопрос удастся в ближайшем времени прояснить.

– Янис рассказала мне о вашем визите. История довольно странная, однако она навела справки, и обнаружилось, что тот охранник... Он исчез. Удивительно.

– Охранник? Исчез? У меня были некоторые трудности, но я не понял их причины. – Натаниэль покачал головой, улыбнулся и продолжил: – Ценю вашу любезность и жду встречи с вами.

Они обменялись поклонами.

– Когда мы проанализируем ваши предложения, лорд Уэйлер, то вновь с вами свяжемся, – заверил Алекси Йансен. Экран погас.

Натаниэль громко и тщательно прокашлялся, встал и подошел к дверям.

– Майдра, где Сэргель?

– Не знаю, лорд Уэйлер.

– Он должен выполнять обязанности информационного эксперта, однако никогда не вижу.

– Я постараюсь его найти, но, кажется, он сейчас очень занят.

– Чем занят?! – воскликнул эколитарий, развернулся и зашагал обратно к себе, для вящего эффекта еще раз прокашлявшись.

Он решил, что надо хотя бы время от времени поступать как-нибудь нерационально или даже глупо – а там посмотрим, что получится.

Рухнув в черно-зеленое кресло, издавшее громкое «пф-ф-ф», Натаниэль повернулся к окну и стал смотреть на льнущие к башням облака. Заодно краем глаза он мог незаметно наблюдать за Майдрой. Планировка помещений легатуры была такова, чтобы позволять секретарше следить за начальником – однако это же преимущество эколитарий сумел обратить в свою пользу. Он почти без удивления обнаружил, что Майдра набирает на клавиатуре телефонные номера. Экрана он не видел, хотя понимал, что та звонит в несколько мест подряд.

В какой-то момент женщина напрягла спину – очевидно, ей сказали нечто неожиданное. После этого Майдра сделала еще два или три звонка.

Вдруг она резко встала и вошла в кабинет. Натаниэль не сводил глаз с грозовых туч, собиравшихся за окном. В голубой вышине над ними неслись наперегонки серые облака.

– Лорд Уэйлер.

Он повернулся к ней.

– Да, Майдра?

– Кажется, я не могу отыскать господина Уэйнтра.

– Ведь позавчера он был в какой-то тюрьме, так?

– Вы обеспечили его освобождение.

– Подгнивший плод может лишь сгнить до конца. Эту поговорку трудно перевести на панглайский, но вы поняли?

– Частично испортившийся фрукт может только окончательно разложиться? Вы это имели в виду? Какая тут связь с господином Уэйнтром?

– Сэргель подгнил. Сперва немножко, теперь, похоже, уже сильней. Кто здесь сторожит взятых под стражу хулиганов?

– В башне – служба безопасности.

– А в других местах?

У Натаниэля было вполне четкое представление о том, где находится Сэргель: в руках у «специалистов» из Минобороны, которые его тщательно допрашивают и проводят глубинное зондирование сознания. Но озвучивать эту мысль эколитарию не хотелось. Лучше дать Майдре самой к ней прийти.

– Имперские мониторы.

Натаниэль пожал плечами в знак того, что уже не знает, что и думать, и продолжил, как будто меняя тему:

– Майдра, у нас столько проблем. Вчера вечером один посланник с другой планеты сказал, что у него были неприятности из-за военных. Такое возможно?

– «Ястребов» много в чем обвиняют, лорд Уэйлер.

Натаниэль снова пожал плечами. Судя по тому, как на миг блеснули глаза Майдры, она уловила его идею – участие военных в исчезновении Сэргеля и во всех бедах легатуры.

– Понимаю. На Аккорде Главнокомандование имеет большую власть, мне было интересно, так ли обстоят дела в Нью-Августе.

Майдра одарила его улыбкой – наполовину дружеской, наполовину снисходительной.

– Наверно, Империя не похожа ни на одно другое место в галактике, лорд Уэйлер.

– О, совершенно согласен. Все же люди есть люди. – Он опять откинулся на спинку кресла и выглянул в окно. – Не всегда хорошо выражаю, что мыслю. Панглайский красив, однако слишком цветист для бедного учителя экономики. Прибыл в Нью-Августу, надеясь, что люди увидят: договориться всегда возможно, а в войне проиграют все. Когда сильный упрямится, слабый вынужден драться. Драться, зная, что проиграет, но перед смертью отравит воду, которую придется пить победителю.

Натаниэль поднял взгляд на Майдру.

– Ученый мог бы сказать лучше. Хотя смысл тот. Ваша Империя она сложна: множество башен, множество Министерств, множество людей, боевых крейсеров, войск. А Аккорд прост. Народу немного, кораблей немного. Единственный способ защиты, который у нас есть, – возможность уничтожить экосистемы во всей галактике, залить все звезды смертью, прежде чем исчезнем с лица своей планеты.

Он пожал плечами.

– Как объяснить Империи, обладающей тысячами военных судов, что крохотный Аккорд способен излить безбрежную гибель? Кто мне поверит? И как доказать нашей Палате Уполномоченных, которой достаточно шевельнуть пальцем, чтобы это случилось, что Империя не верит мне? Мы должны убить миллионы людей, чтобы демонстрировать свою силу. И вот я хожу и говорю, сижу и надеюсь. Надеюсь, что вы не забыли.

Он опять отвернулся к окну. В комнате повисла тишина. Снаружи клубились облака. Натаниэль смотрел на них. Смотрел, надеясь, что все сказанное им записано «жучками», надеясь, что Майдра все поняла, надеясь, что никто не поймет, что он разыграл спектакль для невидимой публики.

– Лорд Уэйлер, – спросила наконец Майдра негромким мягким голосом, – я могу идти?

Он кивнул.

Больше всего Натаниэль ненавидел ждать: ждать во мраке космоса, в челноке с отключенными системами, зная, что неподалеку затаился другой такой же челнок и что первый, кто шевельнется, погибнет; или лежать пластом в джунглях Трезении, вслушиваясь, не переменят ли древесные прыгуны мелодию своей постоянной песни, обозначая, что кто-то или что-то движется через лес; или сидеть за оборудованным по последнему слову техники пультом и – ждать, и размышлять, не следует ли повести себя жестче, помня, что слишком жесткий поступок может высвободить то лихо, которое необходимо держать под замком.

Он еще глубже погрузился в кресло, едва замечая, что небо расчищается, а башни на западе, отсыревшие за утро, блестят в лучах полуденного солнца.

Все признаки налицо: военных нигде не видно, но постоянно говорят о каких-то «ястребах» и о мощном аппарате армейской бюрократии; население находится под незаметным, но тотальным контролем; время от времени сообщается об использовании военных кораблей для давления на независимые системы; введен в действие флагман нового, уже Одиннадцатого, флота; Пятый перебазируется к границам Оркнарли, что не вызывает особого шума в обществе; и, наконец, случай с Хаверзолем.

Имперцам нравится играть в дипломатию и вести себя как можно вежливей, не прибегая к открытому насилию, однако главным их инструментом остается угроза применения силы. Жестокость не в стиле Нью-Августы – если только Аккорд не встанет поперек дороги каким-либо планам Империи. И если страх перед Аккордом, скармливаемый всем имперским подданным с молоком матери, не въелся в их кровь глубже, чем Натаниэлю казалось.

Звякнул селектор. Натаниэль проигнорировал его, размышляя о каком-то ускользающем от внимания аспекте произошедших взрывов.

Сигнал повторился.

Интересно, не связана ли со взрывами Марселла? Зачем она предупреждала его? А зачем Кортни делала свои завуалированные намеки? А Сильвия? Вспомнив о ней, эколитарий подумал: не чувствует ли он в воздухе едва заметный апельсиновый аромат?

Он покачал головой. Потом потянулся к пульту, встретившему его целым созвездием перемигивающихся огоньков. Наконец набрал номер.

– Канцелярия сенатора Хельмсуорта.

– Натаниэль Уэйлер. Мне нужна Сильвия Ферро-Мэйн.

– Прошу прощения, лорд Уэйлер, она и мисс Корвин-Сматерс находятся с сенатором в зале.

В зале? В каком еще зале?

Чарльз уловил замешательство, отразившееся у Натаниэля на лице, и сверкнул профессиональной улыбкой.

– В зале заседаний Сената. Там только что начались дебаты по изменению пошлин. – Секретарь сделал паузу. – Хотите оставить сообщение?

– Нет. Не сейчас. Спасибо.

Натаниэль тупо взглянул на пульт. Панель селектора все еще горела.

Конечно же, Сильвия занята. Они все заняты.

Он опять покачал головой.

Сигнал звякнул еще два раза, и эколитарий решил наконец обратить на него внимание.

– Лорд Уэйлер, прибыли ремонтники.

– Хорошо.

– Скорее всего они будут сильно шуметь.

– Шуметь? А, да, шуметь.

– Не желаете ли сделать перерыв на обед?

Натаниэль почесал затылок.

– Вероятно, желаю.

Он встал и еще раз выглянул в окно. Холмы на западе затянулись золотой дымкой. Интересно, это наступает осень или просто прошел дождь?

XXVI

– Он опасен по двум причинам.

– По двум? Первая очевидна: если ему удастся добиться заключения договора, мы потеряем самый выгодный шанс за время жизни многих поколений избавиться от влияния Аккорда. Но какова вторая?

Трое высших офицеров сидят в маленькой звукоизолированной комнате, постоянно проверяемой на отсутствие «жучков». Особое устройство поглощает каждое сказанное слово еще до того, как успеет прозвучать следующее.

– Его успехи подпитывают миф о непобедимости Аккорда.

Женщина в форме вице-адмирала, до сих пор молчавшая, хмурится и постукивает кончиками пальцев по мягкой крышке стола.

– Вы в самом деле полагаете, что среднестатистический гражданин знает о наших отношениях с Аккордом или думает о них? Кому какое дело? Всей вселенной известно, что Аккорд – мирная система. А менее заметную угрозу никто не осознает.

– Менее заметную? – взрывается вдруг командующий Первым флотом. – Разве мало того, что вся Расселина закрыта для наших торговых судов? Разве мало того, что пятьдесят систем подняли мятеж следом за Аккордом и до сих пор смотрят на черно-зеленых, как на своих вождей?

Контр-адмирал качает головой.

– Для вас достаточно. Но кто при императорском дворе следит за положением дел в пограничной торговле? Кто понимает, что пример Аккорда позволит всем остальным вести себя так же или что за этим непременно последует стагнация? Только Н'тройя: это его долг, ведь он – император. Но даже он считает, что насилие породит насилие и в конечном счете приведет к падению Империи.

– Верховный адмирал иного мнения.

– Пока что действительно иного. Но подобную позицию отстаивает ее дочь в Минкоммерции. Успех торговых переговоров с Аккордом пойдет на пользу как императору, так и младшей Ку-Смайт. А также, естественно, еще больше усилит сам Аккорд.

– На протяжении жизни многих поколений, – произносит заместитель командующего, – они обманывали нас, делая вид, будто их Институт способен отравить все планеты Империи. Тем не менее блеф и шантаж сходили Аккорду с рук.

Контр-адмирал бросает взгляд на своих подчиненных.

– Возможно, это и блеф, но если мы получим «добро» от верховного адмирала, у вас будет всего несколько стандартных часов на то, чтобы поджарить всю систему. Кто знает, что они спрятали на внешних планетах, на астероидах, на орбитах...

– Придется использовать...

– Совершенно верно. Однако даже фронту сверхновой понадобится несколько часов для достижения дальних планет системы, и, следовательно, заградительный кордон должен оставаться на месте почти до последней минуты.

Наступает тишина – куда более гулкая, чем прежде.

XXVII

– Майдра, идемте со мной.

– Это невозможно, лорд Уэйлер!

– Невозможно?

Майдра оглядела комнату, будто в поисках моральной поддержки, но ничего не обрела: Хиллари, не оборачиваясь, устремилась в приемную.

– У меня очень много работы!

– Работа может подождать, разве нет? К тому же ремонтники будут сильно шуметь, верно?

Секретарша едва не улыбнулась, но сумела сохранить официальное лицо.

– Позвольте я накину плащ.

Натаниэль кивнул, зная, что Майдра, несомненно, не ограничится плащом – неизвестно только, что ей понадобится сделать: подновить косметику, прихватить что-нибудь из шпионского оборудования, связаться с теми, на кого она работает, или, может, и то, и другое, и третье.

Спустя десять минут женщина вновь возникла на пороге. На ней действительно был темно-коричневый плащ с кремовой отделкой, а темно-русая прическа лежала волосок к волоску.

В ресторане для дипломатов Натаниэль занял тот же столик на балконе, что и прошлым вечером.

– Вы здесь бывали?

– Раз или два, с легатом Уитерспуном.

– Что будете пить? – спросил официант. Натаниэль кивнул в сторону Майдры.

– Сперлин.

– Лифчай.

– На Аккорде все любят лифчай?

– Боюсь, привязанность к нему – что-то вроде планетарного порока. – Натаниэль обвел руками панораму за окнами. – Никогда не устаю от этого вида.

– Я тоже. Знаете, ведь на Терре больше нигде не осталось башен.

– Да, я слышал.

– Посмотреть на них приезжают туристы из подземных городов по всей планете. – В ее голосе звучала напряженная нотка.

– В самом деле?

– Как вам известно, война с Аккордом загнала наш народ под землю, – объяснила Майдра. – Экскурсии на поверхность стали разрешать только в последние сто лет.

– Значит, нас здесь не очень любят?

– Я бы так не сказала, лорд Уэйлер, но и самой популярной зарубежной планетой Аккорд не является.

– Несомненно, это повлияет на ход переговоров.

– Вероятно. Впрочем, здесь начинается ваша сфера, так что не берусь судить.

Принесли лифчай и заказанное Майдрой белое вино, а с ними – меню. Словно пытаясь скрыть смущение, Натаниэль углубился в чтение. На самом деле еще с утра, взвесившись, он решил, что на обед съест какой-нибудь легкий салатик. Нью-Августа – чересчур роскошный город; как по богатству переплетений политической жизни, так и по калорийности пищи.

Отложив меню, эколитарий выглянул в окно, понимая, что в последнее время слишком часто смотрит в окна, чтобы избежать необходимости говорить.

– Лорд Уэйлер?

– М-м...

– Вы как-то упомянули об Аккорде и вашем беспокойстве. Это еще актуально?

– Да, любезная леди. Беспокойство и небольшая усталость. Что могу делать, кроме как ждать? Предложения переданы.

– Я знаю, но...

Эколитарий помахал официанту.

– Да, сэр?

Он взглянул на Майдру.

– Обжаренную креветку с фруктовым салатом, – заказала она.

– Вот этот салат, – добавил Натаниэль, ткнув пальцем куда-то в раздел закусок. – Вы говорили...

– Я хотела спросить, – медленно продолжила Майдра, – касательно ваших слов. Вы выглядите таким утомленным и, кажется, совершенно уверены, что в конце концов Аккорд и Империя уничтожат друг друга.

Натаниэль чуть ссутулился и глотнул лифчаю.

– Вы знаете, кто я. Профессор экономики, эколитарий, отнюдь не политик. Имею трудности, когда дело доходит до сложностей дипломатии, далеких от того, в чем я уверен. Большой Империи нужно много министерств и чиновников, но не понимаю, отчего их не объединяет общая цель. Тем не менее они у вас есть, и нам, маленьким системам, приходится с ними работать по мере сил.

Правая бровь у Майдры еле заметно дернулась. Сделав паузу, Натаниэль обратил внимание, что балкон начинает постепенно заполняться дипломатами и их гостями.

– Что до нас, мы хотим простых переговоров. Предложили альтернативные условия.

– Я понимаю, лорд Уэйлер. И сочувствую вам. Наверно, в империях всегда возникают бюрократические проволочки. Но мне кажется, что вас беспокоит иное. Вас будто окружают духи.

– Духи?

– Призраки. Словно Империя представляется вам чудовищем, нависшим над Аккордом.

– Разве вы не говорили, что имперцы не любят Аккорд? Как же мне не беспокоиться? Как же не беспокоиться всем нам? Как не беспокоиться жителям Хаверзоля? Или жителям Оркнарли?

Он еще раз отхлебнул из чашки. Майдра последовала примеру и глотнула вина. Ее досада – Натаниэлю удалось почти не ответить на поставленный вопрос – буквально ощущалась в воздухе.

– Думаете, я не понял, о чем вы спросили? – Эколитарий покачал головой. – Понял. Но на простые вопросы не всегда есть простые ответы. Позвольте мне ответить собственными вопросами. – Он сделал паузу, чтобы еще раз приложиться к лифчаю. – Не стала ли Империя более могущественной, нежели до Схизмы? Не управляет ли верховный адмирал более чем десятью флотами? Не крупней ли каждый из этих флотов, чем все имперские космические силы времен Схизмы?

– Да. Вы уже говорили, что Империя способна уничтожить Аккорд. Но намекали вы на другое.

– Я говорил о маленьких народах?.. О тех, кто не сдается, даже если угрожает верная гибель?.. – Натаниэль кашлянул. – Аккорд отвоевал себе свободу не на поле битвы. Почему Империя думает, что теперь мы обратимся к большим кораблям и большим флотам? Зачем нам отказываться от испытанных способов ведения войны? Раз Империя усилила свои вооружения, отчего бедному Аккорду не сделать того же самого?

Он пожал плечами, потом продолжил на тон ниже:

– Планеты, на которых нельзя выращивать продукты питания, не могут поддерживать империи. Любая планета должна сама себя обеспечивать. Исключения редки, Терра – одно из них. Нарушение необходимого для этого баланса не составляет для Аккорда большой трудности, хотя результаты и не проявятся немедленно. Подобные виды оружия нельзя открыто испытывать, они не пройдут парадом по улицам, не прогремят в небесах. Они бесшумны, они незримы. Император не видит опасности, верховный адмирал – тоже. А на Аккорде не понимают, что император этого не видит. Мне опасно даже намекать на это. И опасно не намекать. – Он выдавил улыбку. – Мы не можем существовать в подобной обстановке, но прилагаем все усилия, чтобы ее изменить.

– Из... изменить? – заикаясь, переспросила Майдра. – Вы же не имеете в виду, что Аккорд готов буквально стереть жизнь с лица сотен планет, чтобы добиться более выгодных условий торговли?

– Нет. Аккорд никогда не нападает первым, – четко, с расстановкой, ответил Натаниэль. – Вспомните. Это Империя напала на Хаверзоль, не сойдясь с ним по торговым вопросам, а не наоборот. Империя завела переговоры в тупик, а потом использовала их задержку в качестве оправдания агрессии. Я вижу, как такая же задержка возникает и у меня. Стараюсь ее избежать и наблюдаю, как на мою жизнь совершают покушения.

Он отвернулся от Майдры и стал смотреть в окно, на залитые солнечным светом холмы на западе.

– Я сделал, что мог. Теперь вам лучше наслаждаться вкусом креветки и пейзажем.

Сам Натаниэль зарылся вилкой в салат, принесенный примерно на середине его пламенной речи. Оказывается, он проголодался сильней, чем думал.

Майдра ела молча.

Прикончив все до последнего кусочка, не исключая и горьковатой зелени, эколитарий выпрямился и стал оглядывать соседние столики.

Почему места вокруг него пустовали? Стал ли посланник Аккорда незаметно для себя персоной нон грата? Или просто никто не желает общаться со следующей жертвой имперской экспансии?

Натаниэль еще не успел додумать эту мысль, как из-за одного из дальних столиков встала и направилась к нему высокая дама в желтом. Эколитарий идентифицировал ее как хальстонскую матриархиню, судя по возрасту и осанке, вероятно, легата.

Он поднялся.

– Посланник Уэйлер? Я Бертея Картосская, – представилась дама по-панглайски.

Эколитарий мог бы ответить ей на хальстани, но в присутствии Майдры не стал этого делать.

– Большая честь для меня. Разрешите представить вам мисс Майдру Да-Виос, сотрудницу легатуры.

– Очень приятно. Вы позволите пригласить вас обоих за наш столик?

– Сочтем за честь, – поспешно ответил Натаниэль.

Когда Натаниэль, Майдра и Бертея приблизились, три женщины в платьях одинакового желтого оттенка с темно-коричневой оторочкой и мужчина в костюме той же расцветки встали. Женщин звали Карин, Линэя и Дейрдре; мужчина – он был моложе и элегантнее Сэргеля, светловолосый, гладко выбритый, с непримечательными чертами – носил имя Артос.

Бертея не стала терять времени даром.

– Насколько я понимаю, у вас трудности: вы не в силах добиться от имперцев прямых ответов.

Эколитарий принялся долго и путано объяснять ситуацию, излагая обстоятельства своего прилета, проведенных встреч и последовавших за ними странных событий.

– ...и остается только ждать, надеясь, что все изменится.

Все пятеро хальстаниан кивнули.

– Этот рассказ нам уже знаком, но я хотела услышать его непосредственно от вас, – промолвила Бертея. – Похоже на повторение хаверзольского прецедента.

Уголком глаза Натациэль видел, что Майдра сидит на самом краешке стула.

– Вы не слышали, не оказывают ли давление «ястребы»? – спросила Карин.

– Знаю лишь, что меня эскортировал боевой крейсер. Странно, с легатурой никто из военных не связывался.

– Ничего странного, – заметила Бертея, спокойно глядя серыми глазами на Майдру. – Они не выходят на передний план, а только передвигают с места на место флоты – такова их дипломатия. Адмирал Ку-Смайт весьма хладнокровна.

– Ку-Смайт? Я думал, она спецпомощник в Министерстве коммерции.

– В Минкоммерции работает Ку-Смайт-младшая, дочь адмирала, – сказала Линэя.

– Сталкивается ли Хальстон с подобными трудностями?

– Пока нет. Вероятно, еще не успели. Оркнарли находится слишком близко.

– «Разделяй и властвуй», – вставила Карин, за что Бертея хмуро на нее взглянула. Натаниэль ограничился кивком.

– Для человека, сидящего на улье огненных ос, вы довольно беспристрастны, лорд Уэйлер.

– Вовсе нет. Я просто жду и надеюсь, что Империя примет наши весьма рациональные предложения.

– А если нет?

– Тогда Аккорд выполнит свой долг.

– Я боялась, что вы это скажете, – негромко произнесла высокая матриархиня.

Линэя бросила на нее удивленный взгляд.

– Вспомни историю, Линэя. Только глупцы, идиоты и мужчины вступают в войну с Аккордом.

Эколитарию было очень любопытно, какое слово она хотела использовать.

– Мои извинения, мисс Да-Виос, – добавила Бертея ледяным тоном, чуть склонив голову в сторону Майдры.

Натаниэль умоляюще раскинул руки.

– Если вы оповестите о нашем положении всех, кому, по вашему мнению, это будет полезно...

– Оповестим. Понимаем вашу позицию. Возможно, нам самим придется столкнуться с чем-то подобным. Я надеюсь, что Империя все поймет. Желаю удачи.

Эколитарий поднялся из-за стола.

– Майдра, нам пора назад в легатуру.

Когда они вернулись, в кабинете Натаниэля работали трое незнакомых людей. За два с лишним часа их с Майдрой отсутствия ремонтники успели застелить пластиком почти всю мебель и полы, а теперь приступили к вырезанию наиболее пострадавших фрагментов из стен.

По пути в личные апартаменты эколитарий разглядел достаточно, чтобы понять: шпионскую аппаратуру заменяют новой, более качественной.

Оказавшись у себя, он плюхнулся в кресло в библиотеке и уставился в никуда. Потом, спустя какое-то время, повернулся к экрану устройства связи и принялся переключать каналы публичного вещания, но натыкался только на художественные фильмы, танцевальные шоу и музыкальные программы.

Может, для доступа к новостным каналам нужно повернуть вправо вон ту ручку на пульте?.. Так и есть. Сектор, помеченный красным, был посвящен развлекательным передачам, а голубой – более серьезным.

Наконец Натаниэль наткнулся на короткий сюжет об отношениях между Империей и Аккордом. За столом сидела ведущая в серебристом костюме, с завораживающими зелеными глазами и блестящими волосами цвета платины. Она выглядела одновременно соблазнительно и профессионально и чем-то отдаленно напоминала Марселлу.

– Теперь переходим к последним сообщениям о торговых переговорах с Аккордом.

На экране мелькнул герб Аккорда, украшавший парадный вход в легатуру, потом – побитая взрывом стена Натаниэлева кабинета.

– Ранее мы уже рассказывали о взрыве, произошедшем в легатуре Аккорда, и демонстрировали интервью с посланником Уэйлером, утверждавшим, что Империя затягивает ход переговоров.

На мгновение в кадре опять показалась ведущая, ей на смену пришла другая женщина – худощавая и седовласая, одетая во все ярко-желтое.

– Принцепс-матриархиня Хальстона потребовала сегодня, чтобы Империя рассмотрела торговые условия, содержащиеся в предложениях Аккорда, и заявила, что задержка в этом вопросе повредит интересам как самой Империи, так и других систем. Отклика на выступление пока не последовало. И Министерство коммерции, и Министерство внешних сношений от комментариев воздерживаются.

На экране вновь возникла ведущая.

– Тем временем имперская разведка продолжает отрицать, что один из ее агентов получил ранение, участвуя в некой операции, связанной с Аккордом. Никаких объяснений не представляется. Посланник Аккорда по этому поводу молчит, заинтересованные имперские Министерства также не желают высказываться. Далее в нашей программе: специальный репортаж о влиянии неурожая синдебобов на...

Натаниэль выключил экран.

Стало быть, СМИ уже успели забыть на время...

Он ткнул пальцем в кнопку селектора.

– Майдра, о Сэргеле что-нибудь слышно?

– Нет, сэр. Его номер не отвечает.

– Тогда будьте добры, составьте официальный рапорт о его отсутствии.

– Так рано?

– Нет. Так поздно.

Отключив секретаршу, он набрал номер «Межзвездных новостей». На звонок ответил светловолосый мужчина с правильными, несмотря на несколько впалый подбородок, чертами лица.

– Натаниэль Уэйлер, посланник Аккорда, говорит. Имею дополнительно интересную информацию.

– Да, сэр. Мисс Бар-Твайла велела соединить вас напрямую.

– Кайра Бар-Твайла. О, лорд Уэйлер! Какой сюрприз! Чем могу вам помочь?

– Вероятно, можем оба друг другу. Пропал сотрудник моего аппарата.

– Вы серьезно?

– Серьезно весьма. Господин Сэргель Уэйнтр, информационный эксперт, отсутствует дома и не явился на службу. Не беспокоился бы о столь тривиальном явлении, но после событий последних дней... – Натаниэль пожал плечами.

– Почему вы думаете, что его исчезновение связано с ситуацией вокруг торговых переговоров?

– Вероятно, мне лучше об этом не говорить, но если свяжетесь со службой безопасности Дипломатической башни, выясните, что несколько дней назад господин Уэйнтр был найден без сознания рядом с моими апартаментами. Не мог объяснить, что случилось. Теперь пропал.

– Господин Уэйнтр – автохтон?

– Автохтон?..

– Он прибыл с Аккорда?

– Да. С Аккорда.

– Очень интересно. Большое вам спасибо.

Натаниэль остался смотреть в погасший экран. Вскоре звякнул сигнал селектора.

– Лорд Уэйлер?

– Да.

– Только что звонили из службы безопасности. Обнаружили господина Уэйнтра.

– Где?

– По их словам, он слонялся по вестибюлю башни.

– Слонялся?..

– Э-э... да.

– По какой причине не явился в легатуру?

– Он не мог.

– Почему?

– Потому что... потому что его сознание частично стерто. Он считает, что ему восемнадцать стандартных лет и что он возвращается домой с каникулярных учебных курсов. Не понимает, как оказался в Нью-Августе и почему стал на десять лет старше.

– Ясно. Ясно. – Натаниэль вздохнул. – Если вы хоть что-нибудь можете сделать, пожалуйста, помогите Сэргелю. – Он покачал головой.

– Да, лорд Уэйлер.

Эколитарий пожал плечами. Воистину, в Министерстве обороны Аккорд не любили.

Он позвонил в редакцию «Галактического канала».

– Лорд Уэйлер из...

– Да, сэр. Марджой Фар-Нова хочет с вами поговорить.

– Лорд Уэйлер, у вас есть новости?

– Да, леди. К сожалению.

– К сожалению?

– Вчера пропал мой информационный эксперт, Сэргель Уэйнтр. Сегодня его нашли, но он думает, будто ему восемнадцать стандартных лет. Часть его мыслей пропала.

– Ему стерли сознание?

– Да, кажется, это так называется.

– Что он знал? Где я могу получить подтверждение?

– Не в силах сказать. Я боялся, что господину Уэйнтру не следовало доверять, считал, что он связан с утечкой определенной информации, и вчера приказал ему явиться сегодня утром для разговора. Однако он не пришел. Теперь он находится в службе безопасности Дипломатической башни.

– Позвольте я подведу итог. Вы обнаружили или заподозрили, что господину Уэйнтру нельзя доверять, после чего в легатуре произошел взрыв. Затем вы пытались встретиться с господином Уэйнтром и задать ему ряд вопросов. Он исчез, а когда нашелся, то оказалось, что ему стерли память. Так?

– Верно абсолютно.

– Матушки! Неужели... – Марджой оборвала себя на полуслове, после чего опять обратила все внимание на эколитария. – Благодарю вас, лорд Уэйлер.

Вновь оказавшись перед пустым экраном, Натаниэль запоздало подумал: а не обманывают ли его? Вдруг Майдра просто скормила ему наживку?

Покопавшись в справочнике, он обнаружил наконец номер службы безопасности, позвонил туда и объявил свое имя:

– Лорд Натаниэль Уэйлер.

– Да, – коротко ответил диспетчер с холодным взглядом.

– Как понимаю, имеете одного из моих сотрудников, некого Сэргеля Уэйнтра.

– Нет.

Натаниэль почувствовал, как напряглась спина. Неужели его решили дискредитировать, выставив на посмешище в глазах СМИ?

– Уверены ли? Получил сообщение, что...

– Господин Уэйнтр действительно находился у нас, лорд Уэйлер, но, согласно инструкциям, полученным от вашей сотрудницы, мы отправили его в реабилитационный центр.

– Благодарю. Глубоко впечатлен столь быстрыми действиями. Как туда позвонить, имеете данные?

Натаниэль записал номер. Сердце у него все еще колотилось. Нельзя забывать, что не всем можно верить. А помнить об этом, когда тебя окружает покой и домашний уют ставшей уже родной квартиры, так непросто!

Он перезвонил Кайре Бар-Твайле и сообщил последнюю информацию о Сэргеле. Она все выслушала и тут же отключилась.

Эколитарий пожал плечами. Похоже, посланников не слишком ценят в имперских СМИ. Да и вообще в Нью-Августе.

Если Империя не согласится обсуждать предложения Аккорда, оставалось лишь надеяться, что публикации в прессе заставят хоть некоторые независимые системы задаться вопросами и усомниться в ее доброй воле.

Благоприятным исходом дела было бы начало переговоров. Но захочет ли Минобороны благоприятного исхода?..

XXVIII

Эколитарий нахмурился и ударил кулаком в ладонь: раз, другой, третий. Наконец он посмотрел в окно. Там, во тьме, мигали огни башен.

– Черт побери, они хотят переговоров. Есть все основания, чтобы переговоры состоялись. И все же этого не происходит.

Он взглянул на маленькое коммуникационное устройство, вмонтированное в библиотечный стол.

– Почему? Почему ничего не происходит?

Ему давно уже следовало лечь в постель, но все равно чувство опасности, щемящее напряжение в животе не дало бы уснуть. Вместо этого Натаниэль умылся, переоделся в зеленый костюм и застегнул пояс, не забыв заодно и все инфильтрационное снаряжение, которое несложно было спрятать на теле.

В последний раз окинув темную комнату взглядом, он коснулся ладонью панели, отпиравшей дверь в кабинет.

Сквозь открывшуюся щель упала полоска света. Это встревожило эколитария, и он скользнул наружу еще до того, как створки полностью разошлись.

Четыре фигуры, как в замедленной видеосъемке, повернулись к нему; у каждой на шее болтался респиратор. Трое из четверых оказались женщинами; четвертый – крайний справа, склонившийся над большим пультом, – мужчиной. На всех четверых была форма морских пехотинцев.

Первые двое метнулись прочь от эколитария; тот догнал их и вколотил в стену. Третья упала, когда Уэйлер достал ее локтем в горло.

Мужчина успел вытянуть из кобуры нейродраггер. Натаниэль выбил оружие у него из руки.

Спустя несколько секунд он уже осматривал лишенные сознания тела. Как ни удивительно, все четверо еще дышали, а одна из женщин даже тянулась к станнеру, валявшемуся на полу в полуметре от нее. Однако Натаниэль оказался быстрей, подобрал оружие, уменьшил мощность, стоявшую близко к смертельному уровню, и выстрелил сперва в пришедшую в себя даму, а потом и в остальных троих.

Респираторы означали, что в жилые помещения собирались пустить газ, а проникновение морских пехотинцев в легатуру – что кто-то еще из сотрудников, помимо злосчастного Сэргеля, участвовал в операции.

Натаниэль двинулся к двери в комнату персонала, на ходу покусывая себя за язык и пытаясь думать.

В каждой руке он нес по станнеру: визгливый звук, который они издавали при выстреле, ему не нравился, зато оружие пригодится, если снаружи ждет еще один отряд.

Прежде чем открывать дверь, эколитарий выставил на обоих станнерах почти максимальную мощность. Потом сделал глубокий вдох и нажал на панель замка.

Как и в первый раз, он пригнулся и бросился сквозь щель между еще не до конца разошедшимися створками. Первым выстрелом снял одинокого пехотинца, который стерег выход наружу, вторым парализовал правую руку Хиллари Уэст-Шабаш прежде, чем та успела коснуться рычажков на пульте.

– Только шевельнитесь, и луч пройдет у вас прямо над сердцем.

Она застыла. Больше в комнате никого не было.

– Встаньте и отойдите от пульта.

Натаниэль не понимал, насколько смуглая у Хиллари кожа, пока по лицу женщины не разлилась мертвенная бледность.

– Лорд Уэйлер, здесь, должно быть, какая-то ошибка.

– Верно. Я ошибался.

Ее левая рука двинулась вперед.

Вррррр! – тонкий луч коснулся тыльной стороны ладони. Хиллари отскочила на полшага назад.

– Вы меня не слушаете, да? – Натаниэль обвел комнату глазами. Времени у него было мало. Если он хоть что-то соображает, морские пехотинцы, находившиеся у задней двери в жилые помещения, уже вошли.

Куда ему деваться?

Он улыбнулся, и Хиллари попятилась, едва не уткнувшись спиной в стену.

– Простите, – сказал Натаниэль.

Вррррр!

Женщина рухнула на пол.

Эколитарий вручную открыл дверь в холл, соединявший офис с приемной. Там было пусто. Подняв Хиллари, он взвалил ее на правое плечо. Один станнер пришлось заткнуть за пояс, другой остался в левой руке.

Хиллари оказалась легче, чем он ожидал, но все равно у входа в приемную Натаниэль посадил ее на пол и опять вытащил второй «ствол». Потом, покачав головой, нажал на панель. Подумать только – приходится с боем вырываться из собственной легатуры!

На этот раз он дождался, пока дверь откроется на три четверти, после чего сделал три быстрых выстрела. Оба пехотинца – офицер и командир отделения – упали.

Оказавшись в приемной, Натаниэль осмотрел ее, но ни сотрудников, ни их трупов не обнаружил. Вероятно, Хиллари оставалась на дежурстве одна.

На экранах, встроенных в конторку, было видно, что коридор пуст, если не считать пары тележек с эмблемой Дипломатической башни и двух человек в форме ремонтных рабочих.

Натаниэль фыркнул.

Быстрыми движениями он уложил Хиллари на диван рядом с выходом и стянул с офицера мундир и берет. И то, и другое было ему мало, так что мундир пришлось даже распороть по шву вдоль спины, чтобы натянуть поверх пиджака.

Потом, кое-как нахлобучив берет, Натаниэль поднял Хиллари на руки так, чтобы ее вес приходился на предплечья, а в пальцах можно было держать оружие. Далеко ее так не унести, однако для его целей сил должно было хватить.

Выйдя в коридор, эколитарий шагнул в сторону тележек. Ни один из «ремонтников» не обернулся, пока он не подошел к ним метров на пять.

– С-с-с... Что?

Вррррр! Вррррр!

Оба рухнули наземь с ничего не выражающими лицами.

Натаниэль положил Хиллари в ближайшую тележку, влез сам и повел машину к служебной шахте, находившейся, если верить планам этажа, в дальнем конце коридора.

Интересно, трехсотый уровень временно блокирован или просто опустел в связи с поздним часом?

Шахта оказалась свободна. Эколитарий втиснул тележку на спусковую платформу и отправился на 121-й этаж.

Хорошо бы все вышло как задумано. Во всяком случае, он собирался вскоре вернуться на 300-й. Если получится.

Прибыв на место назначения, Натаниэль вытащил Хиллари из тележки, включил аппарат дистанционного управления и ввел в него маршрут до главных лифтов. Потом спустился еще на три этажа, с трудом вынес женщину на площадку, а скомканный мундир и берет швырнул в шахту.

Хиллари начала приходить в себя. Натаниэль уменьшил мощность станнера и парализовал ей горло. Существовала некоторая опасность, что женщина навсегда лишится голоса, но в сложившейся ситуации он не испытывал к ней особой жалости.

Осторожно вытащив из пояса тонкий золотой плащ, эколитарий накинул его на себя и на Хиллари.

– Если попытаетесь сбежать, я выстрелю вам в позвоночник. Тогда вы, вероятно, никогда больше не сумеете встать на ноги. – Он легонько подтолкнул ее. – Теперь мы с вами – всего лишь влюбленная парочка, возвращающаяся ко мне домой. Согласны?

Хиллари неохотно кивнула.

– Вот и славно, моя дорогая.

Они зашагали к лифтам. Пару раз Натаниэль прижимался к Хиллари, будто желая ее обнять, и заглядывал женщине в лицо. Ее глаза пылали ненавистью. Эколитарий отвечал улыбкой.

Добравшись до шахты, они стали подниматься в медленном восходящем потоке.

В соседних шахтах вверх и вниз ехали редкие сотрудники. Значит, всю башню ради нападения на него блокировать не стали. Отсюда следовали еще более интересные выводы.

Сойдя на трехсотом, Натаниэль быстро огляделся по сторонам, но ничего необычного не заметил. На то, чтобы, поковырявшись с замком, войти в квартиру Сэргеля, ушло меньше минуты.

Внутри царил жуткий беспорядок. В вещах явно покопался не один человек.

Без всякого предупреждения эколитарий стиснул нервный узел у Хиллари под затылком. Та упала без сознания.

Теперь требовалось сменить кодировки замков, чтобы никто не повторил его фокус, и попытаться найти то, что могло остаться.

Сантиметр за сантиметром он обшарил все три помещения – гостиную, где имелся также небольшой кухонный уголок, спальню и санузел. Те, кто обыскивал квартиру, унесли почти все, если не считать нескольких дисков, кое-какой одежды, визитных карточек Сэргеля и пачки старомодной бумаги для записей.

Наконец Натаниэль выпрямился, потер подбородок и уставился в стену. Затем проверил, как там Хиллари, и улегся на диване напротив, приказав себе пробудиться через три стандартных часа или при малейшем шуме.

Спустя несколько секунд он уже спал.

Натаниэль проснулся в семь утра. Встал и несколько минут мерил шагами комнату. Краем глаза следя за Хиллари, умылся и по возможности привел себя в порядок. Добившись относительно презентабельного вида, эколитарий вернулся в гостиную, потряс головой и принялся думать.

Кое-что было ясно, кое-что – нет. Попытка «заменить» посланника своим человеком и визит морских пехотинцев указывали на участие в деле военных. То, что они не больно-то беспокоились о сохранении тайны, усиливало подозрения.

И все же на обзор общественности дело тоже не выставлялось. Значит, грязные подробности предполагалось скрывать не только от руководства Координатуры. Поскольку терранскую общественность мало заботила судьба как торговых переговоров, так и посланника Аккорда, речь шла о ком-то другом. И еще этот их главный адмирал...

Отсюда возникал следующий вопрос. Кому можно доверять? Сильвии? Или и ей нельзя?

Вариантов оставалось немного. Ему не обойтись без нее.

Придя к этому выводу, эколитарий набрал номер.

– Канцелярия сенатора Хельмсуорта.

– Это Натаниэль. Мне нужна Сильвия.

– По какому делу? – спросил Чарльз, даже не глядя в экран.

– По личному.

– Спасибо. Одну минуту.

Сильвия возникла в кадре.

– Где вы находитесь?

– Где нахожусь, там и нахожусь, любезная леди. У меня к вам два вопроса. Первый: верны ли вы императору?

– Что вы имеете в виду?

– Что спросил, то и имею. Те, кто меня преследует, ему не верны. Потому они и обратились против меня.

– Вы можете это доказать?

– Кто-то велел отделению морских пехотинцев напасть на мои жилые апартаменты. Операция не увенчалась успехом.

Серые глаза Сильвии сделались вдвое больше. Натаниэль чуть присел и обернулся, но Хиллари по-прежнему лежала неподвижно.

Сильвия оглядела хаос, в который превратилась комната Сэргеля, и бесчувственное тело, распростертое на диване.

Натаниэль пожал плечами.

– Вероятно, вы сумели проследить, где я нахожусь. Значит, мне придется уйти. Так что... Где мы с вами встретимся?

Она засмеялась.

– Лучше всего было бы в ресторане в Дипломатической башне и там позавтракать. Вероятно, это единственное место, где почти никто не осмелится устраивать спектаклей. Правда, на выходе вас могут поджидать неприятности.

Натаниэль покачал головой.

– Как просто... Я склонен согласиться. И приведу с собой знакомую. У ваших друзей, вероятно, будет, о чем с нею поговорить. – Он сделал паузу. – Кстати, вы так и не ответили мне на вопрос об императоре.

Сильвия нахмурилась.

– Ответ вам известен, иначе вы не стали бы мне звонить. Конечно, да. Как может быть иначе?

На этот раз была ее очередь ждать реакции эколитария.

– Что могу сказать?

Он окинул ее быстрым взглядом. Сегодня Сильвия распустила волосы, и они лежали по плечам, обтянутым желтой с белым тканью. Натаниэль решил, что этот цвет идет ей меньше, чем более темные оттенки.

Экран погас.

Эколитарий улыбнулся. Сильвия хорошо смотрелась бы в черном или темно-зеленом, цветах Института.

Хиллари заворочалась. Стрелять в нее снова Натаниэлю не хотелось.

– Вы готовы идти?

Она подергала головой из стороны в сторону.

– Полагаю, вы уже можете говорить, хотя бы шепотом.

– Нет, – прохрипела она.

– Почему? То, что вы участвуете в заговоре по дискредитации императора, не означает, что вы не можете проголодаться.

– Мужчины!..

Натаниэль сердито посмотрел на нее. Примерно в том же духе изъяснялась дама в тоннеле, пытавшаяся его зарезать.

Со станнером в руке он мотнул головой в сторону санузла.

– Приведите себя в порядок.

Хиллари сверкнула глазами, однако сделала все необходимое, хоть эколитарий и не позволил ей закрыть дверь, а потом тщательно расчесала короткие черные волосы.

Натаниэль в последний раз проверил свое снаряжение, после чего отпер дверь и вытолкнул Хиллари вперед. Неподалеку оказались несколько прохожих, но, кажется, прямого наблюдения за сектором не велось. До главных лифтов они добрались без приключений.

– Не останавливайтесь, – негромко произнес эколитарий, когда они подошли ко входу в шахту.

Хиллари отстала всего на шаг, после чего вновь его догнала.

– Я думала, мы собираемся завтракать.

Натаниэль едва не споткнулся. Он никому не говорил о завтраке, только Сильвии. Получается, что Хиллари лишь притворялась спящей и слышала их разговор. Это могло означать проблемы для Сильвии.

– Собираемся, позже.

У легатуры Аккорда появился караул – двое морских пехотинцев. Но мимо них Натаниэлю и Хиллари проходить не пришлось – они свернули в другой коридор.

Встретившаяся им по пути пожилая дама удивленно взглянула на вечерний золотой плащ эколитария, однако покачала головой и продолжила свой путь. Пожалуй, Дипломатическая башня была единственным местом в Нью-Августе, где никто не обращал особого внимания на людей в эксцентричной одежде.

Свернув к заднему входу в апартаменты, Натаниэль начал чувствовать в Хиллари возрастающее напряжение.

Увидев, что снаружи охраны нет, он нахмурился. Может, они внутри? Ожидает ли противник ответной атаки так скоро? Посмеет ли он рискнуть и нанести удар?

Эколитарий чуть не расхохотался. Посмеет ли он рискнуть и удара не наносить? Через несколько часов вездесущая машина имперской безопасности отыщет его. Да и до бесконечности таскать с собой Хиллари нельзя.

Подойдя к дверям, он прижал ладонь к замку.

Створки начали расходиться. Одним плавным движением Натаниэль схватил Хиллари и швырнул ее внутрь, после чего со станнером в руке шагнул следом.

Вррррр!

Вррррр!

Эколитарий просто был быстрей. Морской пехотинец скатился со стула на пол. Рядом с ним лежала Хиллари, в которую попал первый выстрел.

Натаниэлю стало ее жалко: слишком уж много потрясений пришлось на долю ее нервной системы. Однако ничего не поделаешь.

Постель была разобрана, но никто в нее не ложился. В комнатах никого не обнаружилось.

Натаниэль коснулся замка на двери в кабинет и через едва открывшуюся щель выстрелил в пространство за пультом, после чего покатился по полу, не переставая палить из станнера.

Вррррр! – Еще один треклятый пехотинец!

Вррррр!

Огненная полоса обожгла эколитарию правое предплечье. Он выронил один станнер и сместил прицел второго, в левой руке.

Вррррр! Вррррр!

После первого выстрела женщина-пехотинец упала на ковер. После второго перестала биться.

На миг Натаниэль позволил себе задержаться над телами. Лицо мужчины выглядело точно так же, как его собственное. Потом он взглянул на стену, еще не до конца отремонтированную после взрыва.

Проверив дверь в помещение персонала, эколитарий решил, что она выдержит, и достал два небольших электронных зонда. Тот из них, который он пытался удержать в пальцах правой руки, выпал; даже полностью сосредоточившись, он не мог подавить боль в нервных окончаниях. При помощи оставшегося устройства за несколько минут удалось заблокировать вход. Для того чтобы его вскрыть, понадобился бы по меньшей мере полевой лазерный резак.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – пробормотал Натаниэль себе под нос.

Вррррр! – Он всадил в пехотинца еще один заряд, потом убрал станнер и потащил своего дублера к выходу.

Увидев, что за широким окном кабинета собираются клочковатые тучи, Натаниэль улыбнулся. Определенно пророческая картина. Определенно.

В комнате он опустился на колени, перекатил Хиллари на спину и послушал, бьется ли сердце.

Оставалось еще кое-что сделать.

Для начала он один за другим выжег станнером все четыре видео-«жучка». Потом отложил оружие – аккумулятор был истрачен.

При помощи здоровой руки эколитарий стянул со своего дублера черную дипломатическую форму и переодел его в свой зеленый костюм, оставив при себе только пояс и прочее снаряжение. Потом облачился в черное сам и сунул в карман фальшивые документы, взятые у поддельного посланника. Наконец обтер ставший бесполезным станнер и запихал его за ремень своему дублеру. В аккумуляторе второго «ствола» оставалось около двадцати процентов энергии.

Мысли путались. Он слишком давно не спал как следует. Самый короткий путь – прямой.

Покачав головой, Натаниэль сделал глубокий вдох. Потом крякнул, взвалил Хиллари себе на спину и отнес на диван в кабинете. Затем оттащил туда же своего дублера и оставил на полу, вложив ему в ладонь разряженный станнер, а завершив все это, отпер дверь и нажал на кнопку тревоги.

Первой на пороге появилась Майдра, за ней еще один морской пехотинец.

– Кто бы это ни был, – резким тоном произнес эколитарий, – он ворвался в мои апартаменты, прикрываясь бедной Хиллари, как щитом, и сумел вывести из строя обоих охранников. – Натаниэль сверкнул глазами в сторону пехотинца. – Вот вам и защита.

– Но, сэр...

– Никаких «но». Полагаю, все хорошо, что хорошо кончается. Так, женщина, то есть Хиллари. Кажется, ей плохо. Нужна срочная медицинская помощь. Займитесь немедленно. У меня в жилых помещениях еще один солдат плюс тот, что лежит вон там. На этот раз лучше поставьте охрану снаружи. К черту сплетников. С меня хватит.

Пехотинец отсалютовал и снял с пояса устройство связи.

– Лорд Уэйлер... – медленно начала Майдра.

Он кивнул.

– Что вы намерены делать с нападавшим?

– Разумеется, пригласить его на завтрак. Под охраной.

Чтобы не дать челюсти отвиснуть, секретарше явно пришлось приложить немалые усилия. Натаниэль хихикнул, чего никогда при ней прежде не делал, и добавил:

– Поскольку мне теперь, по-моему, нужен вооруженный эскорт, не вижу причины, почему он не может сопровождать на утреннюю встречу и моего друга.

XXIX

Сильвия, одетая в желтое с белым, ждала в фойе ресторана для дипломатов.

Глаза у нее явственно расширились при виде Натаниэля, сопровождаемого тремя морскими пехотинцами в алых мундирах, двое из которых поддерживали едва перебирающего ногами человека.

Эколитарий несколько раз стиснул и снова разжал пальцы правой руки, прогоняя боль.

– Прошу простить меня за опоздание, любезная леди, но после нашего разговора у меня образовалась масса дел – я уверен, вы понимаете. Сей господин может представлять для вас интерес, поскольку он пытался сделаться мной. – Повернувшись к трем пехотинцам, Натаниэль добавил: – Обождите здесь вместе с этим джентльменом. Когда я вернусь, мы займемся разрешением вопроса.

– Сэр...

– В ресторане для дипломатов я, несомненно, буду в безопасности, особенно если вы станете стеречь вход и выход. Не так ли?

После чего, предложив Сильвии руку, он кивнул официанту.

– Натаниэль Уэйлер, посланник Аккорда. Столик на двоих на балконе.

У того тоже глаза чуть не полезли на лоб, но на тонком, гладко выбритом лице ничего не отразилось. Натаниэль склонил голову в сторону Сильвии.

– На сей раз, любезная леди, я буду очень благодарен, если вы не станете чихать. Повторение той же истории создаст дополнительную нагрузку, которую я предпочел бы не испытывать, во всяком случае, сейчас.

Она остановилась прямо посреди пустого обеденного зала и выпустила его руку.

– Полагаю, вы должны объясниться.

– Должен, вы правы. Меня пытались заменить другим человеком, я вернулся на свое место и прилагаю все усилия для того, чтобы этот другой достался вам. Пока что остальные считают, будто я это он, а не я, но вскоре все выяснится. Если вы можете вызвать людей, чтобы его забрали, – замечательно. А если нет, его уведут морские пехотинцы. После первого же допроса выяснится, что он – не я.

– Как, по-вашему, я могу вытащить его прямо из-под носа у Минобороны, находясь в дипломатическом ресторане?

– Не знаю. Официант возвращается, и нам пора за столик – его уже успели тщательно начинить «жучками».

Сильвия улыбнулась. Ее серые глаза посветлели.

– Я могла бы их отключить.

– Замечательно. После чего те, кто за мной следит, станут еще подозрительней.

Женщина вновь помрачнела.

– Ради Облака... Вы и так уже лишили меня всей маскировки. Думаете, пехотинцы не узнают меня и не сообщат своему адмиралу?

Натаниэль чуть ссутулился.

– Мне следовало об этом подумать. Но я слишком спешил и не привык делать столь сложные построения.

Сильвия взяла его под руку, и эколитарий почувствовал знакомый еле уловимый аромат апельсиновых цветов. Они двинулись навстречу официанту.

– Если бы я не сознавала, на какой риск иду, любезный посланник, то не явилась бы на встречу.

Женщина позволила официанту усадить себя за столик. Натаниэль сам отодвинул свой стул, коснувшись пальцами пояса. Показания приборов были четкими: столик так и кишел «жучками».

Вид из окна застилали грязно-серые тучи, в которых тонули верхушки башен. Полумрак напоминал Натаниэлю горы Трезении. Да и комок в животе был такой же, как там, несмотря на щедрое утреннее золото столика, белый фарфор и сияющую утварь.

– Прикажете меню, лорд Уэйлер? – спросил официант, едва не паря в воздухе и заглядывая в лицо то ему, то Сильвии.

– Я – нет. Принесите лифчаю, немного фруктов, если есть, и что-нибудь из выпечки. А вам, Сильвия?

– Спасибо, просто каффэ.

– Уже поели?

Она кивнула и подалась вперед, положив локти на край столика и внимательно глядя ему в лицо, а спустя некоторое время снова откинулась на спинку стула.

– Да. Вы это вы, хорошо. Думаете, мы до бесконечности можем встречаться?

Натаниэль вновь уловил на ее губах намек на улыбку.

– Сие, любезная леди, осознаю. И имею планы, как помочь делу. Если желаете выслушать.

– В данный момент...

– Понимаю. Вам нравится пейзаж?

– Откровенно говоря, я предпочла бы узнать о том, как научному работнику удалось получить квалификацию, необходимую для выживания в ходе ряда удивительных совпадений, случившихся с вами.

– У нас, ученых, есть скрытые резервы. Особенно если нами движет необходимость.

Он сделал паузу и на мгновение посмотрел ей в глаза.

– Большинство жителей Аккорда проходит в Институте начальный тренинг на выживание. Мне он пришелся по вкусу не менее, чем академические занятия. К тому же лишь у правительства и Института имеются средства на оплату межзвездных перелетов, а мне хотелось повидать свет. Мои научные специальности – сравнительная политэкономия и экономическая история – не позволяли заниматься полевыми исследованиями, значит, нужно было улучшить свои способности в сфере выживания настолько, чтобы получить для экспедиций поддержку Института. – Он пожал плечами. – Можете считать меня эколитарием поневоле или трусливым профессором.

– Трусливым?

– Я всего боюсь. Поэтому приходится быть постоянно начеку.

Сильвия опустила ресницы и взглянула на часы.

– Через несколько секунд произойдет перебой в подаче электричества.

Натаниэль бросил взгляд на пол под соседним столиком, потом опять на нее. Она медленно кивнула.

– Кажется, в Нью-Августе такое случается редко.

– Всякое порой бывает: не срабатывают переключатели или возникает какая-то аппаратная ошибка.

– Но...

Все помещение стало серым – свет падал только из окон.

Натаниэль скатился под столик как раз вовремя, чтобы разряд станнера, появившегося в руке официанта, прошел мимо.

Продолжив кувырок, он сбил официанта с ног. Тот рухнул, как мертвый.

– Кажется, он споткнулся, – заметила Сильвия, когда Натаниэль взглянул на нее снизу вверх.

Эколитарий встал и обвел балкон взглядом. Помимо них с Сильвией, здесь сидели только трое фуарданцев, да и те на другом конце помещения. Они обсуждали погасшее освещение, энергично размахивая руками, а произошедшего инцидента со стрельбой не заметили.

– Не вернуться ли нам за столик, лорд Уэйлер?

– Как пожелаете.

Появились еще двое официантов, молча подобрали упавшего и куда-то его унесли. Натаниэль покачал головой.

– Вы умеете все устроить.

– Надеюсь, дело того стоит, – ответила Сильвия. Потом ее голос сделался тверже. – Теперь у вас есть примерно пять минут, чтобы объяснить, что вам нужно. Быстро.

Он кашлянул.

– Если не считать того, что вы уже сделали, мне необходим доступ к пульту, из-за которого я мог бы отправить прямые сообщения верховному адмиралу и императору. Во-вторых, надо, чтобы вы провели меня в секретные сектора башни Минобороны – ничего особенного, мне достаточно пройтись по помещениям. Чем скорее, тем лучше. Адмирал наверняка сделает следующий ход, и, честно говоря, я не знаю, сколько еще смогу выбираться из расставленных ею ловушек. Сегодня ночью я едва не попался.

– Кажется, вы совершенно уверены, что за всем стоит именно верховный адмирал.

– А кто же еще?

Сильвия грустно улыбнулась.

– Если вы это знаете, то почему спрашивали, верна ли я императору?

– Чтобы вы поняли, где я нахожусь.

Ее рот невольно приоткрылся.

– Вы ходите куда более кружными путями, чем я думала, любезный посланник.

Он посмотрел на нее в упор, наслаждаясь тем, что видит. Однако время шло, и надо было продолжать.

– Смотрите. Есть все основания для ратификации простого торгового соглашения. Но этого не происходит. Зато строится еще один флот, и каждый раз, как мне кажется, что я продвинулся на шаг вперед, появляется кто-то с военной осанкой или со связями в Минобороны и пытается меня остановить. Говоря прямо, с испепеленной планетой торговать невозможно. Следовательно, причины для замораживания переговоров есть только у военных, и они это сделают, если...

– Если вы не сможете им помешать... Что вы затеяли? Для чего вам нужно попасть в секретные сектора Минобороны?

– Чтобы оставить послание, которое невозможно передать никаким другим способом.

– Никаким?

– На этот раз вам придется мне поверить. Вы мне поможете?

Эколитарий почувствовал, что на балконе стало необычайно тихо. Даже фуарданцы, сидевшие на другом его конце, казалось, перешли на шепот.

Сильвия, вероятно, обдумывала его слова, хотя ее лицо ничего не выражало. Наконец она подняла взгляд.

– При сложившихся обстоятельствах я не нахожу вашу просьбу чрезмерно неразумной. На то, чтобы все устроить, уйдет несколько часов. Вам придется уйти отсюда вместе со мною. Немедленно.

– А что делать с морскими пехотинцами? Отпустить их? Мне не очень хочется снова исчезать.

Сильвия на миг нахмурилась.

– Да, полагаю, так.

Он протянул ей небольшую капсулу.

– Проглотите.

– Зачем?

– Затем, что информация в имперских базах данных неверна, а это сделает вашу жизнь куда более комфортабельной.

– Что вы задумали? Надеюсь, не кампанию массовых убийств?

– О Лесной Господь, нет, конечно же. Но многим людям придется тяжко, и я хотел бы, чтобы вас среди них не было. – Натаниэлю не нравилось искажать истину, особенно – в разговоре с Сильвией, однако времени на объяснения не оставалось. – Пожалуйста.

– Хорошо.

Она вложила капсулу в рот и запила глотком воды. Натаниэль понял, что заказанную им еду так и не принесли.

– Останемся без завтрака...

– Я позабочусь, чтобы вас чем-нибудь накормили, пока мы будем готовить операцию. – Сильвия поднялась из-за стола и добавила: – Отпускайте своих охранников или тюремщиков.

XXX

Верховный адмирал смотрит в лежащую перед ней на пульте распечатку.

В пятый раз за несколько минут она берет тонкий белый листок и читает его. Потом вновь кладет обратно.

Что, у нее дрожат руки? Ерунда.

Она бесшумно поворачивает кресло и выглядывает в окно, в мир. Сквозь пермостекло двойной толщины адмирал видит золотую равнину, а за нею – купол, покрывающий императорский дворец.

Не видя строк, она опять берет распечатку, поворачивается к пульту. Тянется к клавиатуре, но отдергивает пальцы и прочитывает сообщение еще раз, медленно, слово за словом.

Терра, Нью-Августа,

Министерство обороны.

Верховному адмиралу

Дж. Ку-Смайт.

ХХХ-СРОЧ-КодОдинБета-СКВ

Ваша заинтересованность в деле посланника Аккорда замечена как Эколитарным Институтом, так и императором Н'тройя.

Учитывая то, что Вы занимаете пост главы вооруженных сил и служб безопасности Империи, успех любых дальнейших действий, направленных против императора или против дипломатического персонала Аккорда, будет рассматриваться как Ваша личная неспособность выполнять свои обязанности.

Желая оказать помощь в сложившейся ситуации, предлагаем Вашему вниманию последние имеющиеся у нас прогнозы. Согласно им, более восьмидесяти процентов лиц, работающих в башне Министерства обороны, будут заражены некой формой болезни Джерсона. Приблизительно для двух процентов заболевших инфекция, к сожалению, окажется смертельной. Никакие меры предосторожности, которые Вы способны принять, уже не помогут.

Эта абсолютно спонтанная вспышка заболевания предсказана эпидемиологами Института. Учитывая, что, к нашему сожалению, предотвратить ее уже слишком поздно, мы надеемся, что наше предупреждение будет Вам полезно и проявит нашу заинтересованность в дружеском, невоенном разрешении таких вопросов, как проблемы торговли.

Надеемся также, что Империя достаточно благоразумна, чтобы не полагать, будто война является наиболее удобным средством изменения экономических реалий.

В этой связи успех или провал торговых переговоров с Аккордом находится в Ваших руках. В случае возникновения каких-либо вопросов на них будет рад ответить лорд Уэйлер, старший эколитарий и посланник Аккорда по торговым делам.

Копия данного послания отправляется непосредственно императору Н'тройе.

Это писал не дипломат, не чиновник какого-нибудь другого Министерства. Но откуда автор добыл ее личные коды, вплоть до окончательной, секретной идентификации?

Их не знает даже император.

Н'тройя наверняка получит копию письма.

Конечно, это всего лишь угроза. И все же... Даже если опубликовать полный текст, кто ему поверит? А если поверят – не увеличит ли это вес Аккорда в среде неприсоединившихся систем?

Адмирал набирает на клавиатуре запрос. Опять оборачивается к окну, к равнине на востоке, думает, ждет ответа.

Сигнал.

«Болезнь Джерсона. Патология. Неофициальное название influenza polioencephaliomyelitus (D-опухоли). Острое вирусно-инфекционное заболевание. Характеризуется воспалением серого вещества спинного и головного мозга в сочетании с воспалением дыхательных путей, головными и мышечными болями, высокой температурой, а также раздражением кишечного тракта. При отсутствии профилактики и лечения смертность достигает 90%, однако базисные контингента типа „Т“ обычно проявляют близкий к полному иммунитет. Для вакцинации необходимо проведение серии инъекций, что может быть осуществлено в срок около трех стандартных месяцев».

Верховный адмирал дважды перечитывает выведенный на экран текст. Складка у нее между бровями делается все глубже.

Письмо – либо колоссальный блеф, либо...

Она берет распечатку и медленно разрывает ее в клочья.

Если это правда, Аккорд способен не только распространить заразу в самом охраняемом здании Нью-Августы, но и модифицировать вирус в двух направлениях, до сих пор недоступных имперской медицине.

Ответ на вопрос даст только время. Пока же любые акции против посланника-эколитария необходимо отложить. Риск слишком велик, особенно если император получил копию письма. А раз у эколитариев есть ее коды, значит, и императорские тоже.

Она подавляет дрожь и поворачивается к окну, откидываясь на спинку кресла. Долго смотрит на покрытую травой долину и на полоску облаков над далеким горизонтом.

Наконец набирает номер, ждет ответа.

– Марселла?..

XXXI

Натаниэль на ходу одернул китель, держась в ногу с Сильвией.

– Так до сих пор и не понимаю, зачем это необходимо, – сказала она.

Эколитарий сделал глубокий вдох. Воздух в коридоре был неподвижный, с металлическим привкусом в запахе – первый намек на какие-то механизмы с тех пор, как Натаниэль прибыл в этот не знающий открытого неба мирок.

– Железом пахнет, – заметил он.

– Фильтры работают почти на полную мощность, но здесь, в нижней части башни, все равно с трудом справляются.

– Поэтому нам надо скорей обойти как можно больше помещений.

Сильвия, тоже одетая в военную форму, поморщилась.

– Вы еще не закончили?

– Разве я выспрашивал ваши секреты? – вздохнул Натаниэль.

Она коротко рассмеялась.

– Один-ноль.

Первые ворота охранял всего один солдат, сидевший в пермостеклянной кабинке. Натаниэль незаметно осмотрел ее. Она служила укрытием от пулевого и энергетического оружия, но герметичной не была.

– Позвольте ваши пропуска. – Скучающий голос солдата эхом разнесся по пустому коридору. Несмотря на обычное для Нью-Августы яркое освещение, отсутствие украшений на стенах и тяжелый воздух делали помещение похожим на склеп.

Сильвия положила на сканер две прямоугольные карточки.

– Теперь удостоверения и отпечатки большого пальца, – добавил охранник.

Несколько секунд все трое ждали в молчании.

Натаниэль увидел в пермостекле за спиной у охранника отражение мигнувшего зеленого огонька и едва не покачал головой. Дурная конструкция. Любой достаточно внимательный человек мог бы воспользоваться этим преимуществом.

– Все в порядке.

Створки ворот разошлись на такую ширину, чтобы пропустить их по одному, потом со щелчком захлопнулись. Звук напомнил Натаниэлю опускающуюся крышку гроба.

Интересно, чей это гроб – Аккорда или Империи?

– Сюда. – Коридор раздваивался, и Сильвия коснулась руки спутника, чтобы он свернул налево.

Вокруг начали появляться признаки жизни: двери в стенах, люди военного вида, спешащие в ту или другую сторону. Одни были одеты в такую же форму, как и Натаниэль с Сильвией, другие – в комбинезоны без знаков различия, и раньше казавшиеся эколитарию имеющими армейское происхождение.

Он кивнул сам себе.

Все связано между собой. Впрочем, сейчас ему надо лишь пройтись по башне.

Конечно, Натаниэль мог подложить разбрызгиватели Сильвии в карман и заставить ее саму все сделать, но этот вариант ему не нравился. Если Аккорду нужно выполнить грязную работу, он сам ее выполнит. Эколитарий знал, что решение было иррациональным, и мог лишь надеяться, что Координатуре и Институту не придется расплачиваться.

Обнаружение посланника Аккорда в самых секретных секторах Министерства обороны могло привести к последствиям не то что неудобным – фатальным.

Он чуть не засмеялся, а засмеялся бы – получилось бы мрачно. Если его тут обнаружат, никому об этом рассказывать не станут. Последнее, что готова сделать Империя, – признать, что эколитарии могут расхаживать, где им вздумается.

Спустя три поворота коридор, превратившийся теперь в самую оживленную транспортную артерию, сделался еще шире и влился в вестибюль с лифтовыми шахтами.

– Нам приказано прибыть на пятый этаж, – произнесла Сильвия твердым спокойным тоном.

Он кивнул и последовал за нею. Вероятно, хотя Сильвия об этом и не обмолвилась, каждое слово, произнесенное в пределах башни Минобороны, слышат сотрудники службы безопасности или по меньшей мере компьютеры.

Натаниэль машинально выпрямился, принимая более подобающую военному осанку. Им с Сильвией предстояло пройти еще значительную часть коридора.

XXXII

Ноги гудели. Натаниэлю случалось ходить пешком и больше – мерить шагами высотные плоскогорья Трезении, дождевые леса Парунданского полуострова, таскать на себе полную полевую выкладку. Он уже и забыл, сколько долгих переходов выполнил со своими стажерами под дождем, под снегом, под палящим солнцем. Но ноги все равно гудели. А мышцы правой руки до сих пор ныли от боли.

Эколитарий стал смотреть вниз, на вечные пермопластиковые плитки пола. Оставаясь твердыми, они чуть пружинили. Натаниэль и Сильвия прошли по подземным и надземным коридорам Минобороны больше десяти километров.

Краем глаза он заметил вход в легатуру и парочку имперских охранников.

– Здесь я вас оставлю, любезный посланник. Надеюсь, события станут развиваться в соответствии с вашими пожеланиями.

– Я тоже, – ответил Натаниэль.

Сильвия скрылась за углом, по пути едва не врезавшись в одного из прохожих. Натаниэль покачал головой и потащился к дверям, откинув золотой плащ, чтобы продемонстрировать черную дипломатическую форму.

– Лорд Уэйлер. Мы были...

– Он самый, – с улыбкой ответил он морскому пехотинцу и вошел в легатуру.

– Лорд Уэйлер, мы были несколько обеспокоены. Отключилось освещение, пропал нападавший на вас человек. Потом вы отпустили охрану и ушли один... – Хивер Тью-Хокс выступила ему навстречу из-за конторки.

– Как Хиллари?

– Ее вовремя доставили в больницу. Она была при смерти, но теперь должна оправиться в течение нескольких дней. Бредила: говорила, будто вы раздвоились и она не знает, который из вас – настоящий. – Хивер напряженно улыбнулась, словно проверяя, ответит ли Натаниэль тем же.

Он не ответил, только продолжал спокойно смотреть на нее.

– Кажется, она до сих пор беспокоится о вас. По счастью, все будет в порядке.

– Я рад. – Он и вправду был рад. В то же время на душе нарастало чувство вины и горечи.

Спустя короткое время тысячи ни в чем не повинных людей заболеют. Некоторые из них умрут. Не было ли способа лучше? Не упустил ли он этот способ?

Забывшись, Натаниэль покачал головой. Сколько еще, сколько?..

– С вами все в порядке, лорд Уэйлер?

Напряжение пропало из голоса Хивер. Ее взволнованный тон вернул Натаниэля в тесную приемную легатуры.

– Да, Хивер, – медленно ответил он, – все хорошо. Просто устал. Все хорошо.

Насколько может быть хорошо в таких условиях.

Эколитарий выпрямился.

– Кстати, Хивер, не могли бы вы кого-нибудь вызвать, чтобы прибрались в моем кабинете? Будь у меня другой, нетронутый, я бы в нем посидел. Особенно сейчас.

Рыжеволосая женщина посмотрела на него с удивлением, однако ответила, не задавая вопросов:

– Майдра об этом уже позаботилась. За ночь ремонт будет закончен, и к утру все будет готово.

Эколитарий переместил вес тела с одной саднящей ноги на другую. Возможно, дело было в специальных каблуках у него на ботинках. Из-за них привычная походка изменилась, потому он так и устал.

Снова покачав головой, он двинулся к дверям.

– Лорд Уэйлер? – робко спросила Хивер. Натаниэль обернулся.

– Хотите, я закажу вам что-нибудь поесть?

– Нет, Хивер, благодарю вас. Спасибо за заботу, я сейчас не голоден. Может, попозже.

Он фальшиво улыбнулся ей и вышел в комнату персонала.

Майдра стояла за своим пультом.

– Рабочие заканчивают ремонтировать ваш кабинет.

– Хорошо. Я все равно не буду им пользоваться сегодня ночью. А где охрана?

– Расположилась перед обоими входами.

Натаниэль кивнул.

– У вас усталый вид, лорд Уэйлер.

– Да. Я очень... – Он оборвал себя на полуслове. Кто поймет?

Вместо этого эколитарий сделал глубокий вдох, втянув носом запах растворителя, и собрался с силами.

– Вы правы. Я устал, мне надо как следует выспаться. Увидимся утром, Майдра. – После паузы он добавил помягче: – И спасибо, что позаботились об уборке.

У него за спиной секретарша пробормотала:

– Это всего лишь моя работа.

Бригада ремонтников (три женщины, двое мужчин) не стала отрываться от работы, чтобы взглянуть на дипломата. Ковер, пульт и мебель были покрыты синими пластиковыми «простынями». Он пересек кабинет, оставляя за собой след в белесой пыли, взметавшейся с каждым шагом.

В жилых апартаментах было пусто и чисто. Даже коврик у выхода в коридор выстирали.

Натаниэль достал из пояса два зонда и занялся устройством открывания двери. Спустя несколько минут он остановился. Замковую систему заменили на новую, более сложную. Правая рука у него слишком сильно дрожала, чтобы завершить работу.

Отложив зонды, эколитарий сел у выхода на пол, скрестив ноги, и сосредоточился на борьбе против накатывавших волн слабости, стараясь при том расслабить пальцы.

Наконец, удовлетворившись результатом, опять встал на колени и завершил начатое. Потом со вздохом захлопнул крышку панели, поднялся на ноги, держась за стену, и с трудом зашагал в библиотеку – к выходу в кабинет, где проделал то же самое. На этот раз останавливаться и отдыхать пришлось дважды.

Затем, вновь сделав глубокий вдох, пополз в спальню и заставил себя раздеться, прежде чем рухнуть в постель.

Перед тем, как темнота уже совсем захлестнула его, Натаниэлю почудилось, будто он чувствует запах апельсинов.

XXXIII

Звонок.

– Адмирал, у меня неприятные новости.

– Какие?

– Э-э... Трудно объяснить, – мнется на том конце провода коммодор. – Похоже на эпидемию, но такого не было у нас сотни лет. Ведь воздух очищается. – Ее голос стихает, глаза опускаются.

– Что за эпидемия? Насколько распространилась? По Нью-Августе? По всей планете?

– Не совсем, адмирал. Не совсем. На данный момент девяносто процентов пациентов, обратившихся за помощью, служащие Министерства обороны.

Адмирал тупо смотрит в экран. День угасает, освещение в кабинете постепенно наращивает мощность. Седые пряди в ее темных волосах отливают серебром, и от этого адмирал кажется еще строже и мрачнее.

– Если будут какие-либо изменения или болезнь перекинется в другие места, сообщите.

Она выключает связь.

Самый старший из офицеров Министерства обороны Империи Света отворачивается от своего пульта, отворачивается от пяти штандартов, висящих на стене, отворачивается от почетных грамот в золотых рамках. Она смотрит в окно, на восток.

– Аккорд. Один человек... Один человек.

Цель ее жизни не достигнута. Может, этой цели никогда и не было. Может, ее дочь все время была права.

Она смотрит вниз, на травяные равнины, потом – на темнеющее небо.

Наконец адмирал расправляет плечи и возвращается к пульту.

Империя – не только Расселина, а Минобороны – не только Одиннадцатый флот.

Ее пальцы ложатся на клавиатуру. По экрану бегут строки сообщений.

XXXIV

Посланник-эколитарий стоял рядом с креслом и по меньшей мере в десятый раз за последний час разглядывал обтянутый плюшем кабинет.

День выдался долгий. Никто не звонил. Не пришло ни одного письма на тему торговых переговоров. В новостях не говорили о предыдущих событиях.

Возможно, вся эта тишина – к лучшему. Только несколько часов назад стало известно о таинственной болезни, поразившей Министерство обороны. Сообщали, что башня закрыта для проведения полной дезинфекции, а все жертвы помещены в изолированные больничные палаты. Умерли к настоящему времени около сотни человек из общего числа в десять тысяч выявленных случаев заражения.

Натаниэль покачал головой.

Это оказалось слишком просто. Империя была чересчур самоуверенна и, возможно, останется такой, за исключением немногих осведомленных. Зная, какова жизнь империй, эколитарий задавался вопросом: умрет ли эта осведомленность с теми, кто ею обладает? Встанет ли Аккорд поколение спустя перед той же дилеммой?

Тяжелее всего – обуздывать силу. На то, чтобы погубить каждого десятого человека в Нью-Августе, потребовалось бы куда меньше усилий, чем для устройства ограниченной атаки на Министерство обороны.

Самокопание Натаниэля прервал сигнал. Звонили по личной линии.

– Лорд Уэйлер? – Слово «лорд» он ненавидел. Говорили бы лучше просто «Уэйлер».

Звонила Марселла Ку-Смайт. Натаниэль не помнил, чтобы давал ей свой личный номер.

– Лорд Уэйлер?

– Да.

– Мне хотелось бы спросить, как вам в сложившихся обстоятельствах видится прогресс торговых переговоров.

Он пожал плечами, не зная, о чем речь.

– Я сделал все, что мог, дабы убедить Империю. Однако после странных событий с господином Уэйнтром...

– Каких событий?

– Несколько дней назад господин Уэйнтр, информационный эксперт легатуры, исчез. Когда его наконец нашли, обнаружилось, что у него нарушена память.

– Полностью? – Судя по тону вопроса, Марселла знала ответ и хотела поскорей перейти к другой теме.

– Он считает, что ему восемнадцать стандартных лет.

Волосы Марселлы, обычно безукоризненно расчесанные, были слегка растрепаны, под левым глазом виделось еле заметное пятно.

– Понимаю. – Она замолчала и коснулась кончиком языка верхней губы. – Лорд Уэйлер...

– Да?

– Мне кажется, имеет место некоторое недоразумение. Министерство коммерции никоим образом не желает ничего, кроме скорейшего завершения торговых переговоров к обоюдной выгоде сторон.

Натаниэль едва не присвистнул. Это были почти извинения. Большего от Марселлы он не мог и ждать.

– Любезная леди, – солгал он, – никаких недоразумений. Ваша позиция и усилия, направленные на заключение четкого договора, всегда вызывали у меня благодарность.

Хотя ее лицо оставалось столь же невозмутимым, эколитарий сквозь экран почувствовал, как спало напряжение.

– В то же время, – продолжил он, – до настоящего момента не вижу никаких подвижек со стороны Империи. – Натаниэль снова пожал плечами. – А без таких подвижек...

– Я не вправе давать обещания, лорд Уэйлер, однако полагаю, что ваши тезисы тщательно изучаются, и в скором времени Империя даст на них позитивный, во многом совпадающий с предложениями Аккорда ответ. Как я понимаю, вы оказались весьма убедительны. Весьма.

– Ценю ваш звонок и любезность держать меня в курсе событий.

– Благодарю вас, лорд Уэйлер.

Экран погас. Эколитарий нахмурил брови. Под маской спокойствия Марселла была расстроена, да еще как.

Вдруг его осенило. Несомненно, верховный адмирал сообщила дочери о полученном предупреждении и о начавшейся эпидемии. Возможно, эта информация проживет больше, чем одно поколение. Возможно. Оставалось лишь ждать. Ждать и надеяться.

Решив не устраивать больше мозговых штурмов, Натаниэль разложил свои мысли по полочкам, запер кабинет и ушел отдыхать.

Его ждал вкусный, насколько возможно приготовить на тесной кухне, ужин, а потом – целая ночь сна. Спать хотелось больше, чем есть.

Но все же... Покончив с небольшой порцией салата и мясным пирожком, Натаниэль сел в своей уютной библиотеке и стал смотреть на огни башен и порой пересекающие небо вспышки дюз челноков. В постель он отправился не скоро.

Проснулся эколитарий бодрым, несмотря на то, что вернулись ночные кошмары о кораблях смерти и имперском флоте. На этот раз флотом командовала Марселла Ку-Смайт, только она была старше и с черными волосами. Несомненно, подсознание Натаниэля рисовало образ ее матери, адмирала Ку-Смайт.

Интересно, а на кого похож Марселлин отец?

Отмахнувшись от этого вопроса, он встал и, пошатываясь, побрел на кухню выпить лифчаю. Закусив невесть откуда взявшейся дыней и приняв душ, Натаниэль сел за небольшой пульт в библиотеке и развернулся посмотреть на утренние облака, летящие по небу, и на то, как золотые лучи солнца отирают с башен белесую росу.

День, в общем, свободный. В Империи выходной, переговоров сегодня не будет точно.

В Институте он как-то не выработал привычку регулярно делить свое время между работой и развлечениями. С другой стороны, в Нью-Августе ему не век вековать. Не сходить ли посмотреть достопримечательности?

Одному? Может, Сильвия согласится показать ему город?

Натаниэль достал из портмоне ее визитную карточку. Потом взглянул на часы на пульте.

Все равно звонить еще рано.

Следующий час он провел за изучением цифр торгового баланса, подсчитывая в уме, насколько Аккорд способен выдержать увеличение имперских пошлин и насколько может снизить свои собственные. Параметры были довольно просты, но чтобы понять, на что готова пойти Империя, надо дождаться начала переговоров. Если, конечно, Марселла права и в ближайшие несколько дней действительно произойдет сдвиг.

Натаниэль сунул документы обратно в папку и потянулся.

Наконец, после того, как его пальцы дважды ложились на клавиатуру и их дважды приходилось отдергивать, он вызвал на экран городской телефонный справочник и нашел в нем Сильвию Ферро-Мэйн. Напротив ее фамилии был указан всего один номер. Обитала Сильвия в Оранжевой Жилой башне.

После четырех гудков на экране так никто и не появился. Автоответчик тоже не заработал.

Неужели она на службе? Натаниэль набрал знакомый номер.

– Канцелярия сенатора Хельмсуорта.

На него смотрела темнокожая женщина с курчавыми волосами, сильным носом и сияющей улыбкой.

– Говорит лорд Уэйлер из легатуры Аккорда. Я ищу Сильвию Ферро-Мэйн.

– Одну минуту, лорд Уэйлер.

Вскоре появилась Сильвия в своем обычном костюме в желтую полоску. Две пуговицы у ворота были расстегнуты, а волосы растрепались.

– Работаете?

– Как обычно, лорд Уэйлер.

– Есть ли шанс убедить вас заняться чем-нибудь другим? Например, показать мне город?

– До середины дня у меня все забито.

– Ну и замечательно. Тогда – в середине дня. Мне куда-нибудь подъехать?

– Давайте я лучше сама зайду в легатуру около 14.00. Там есть дежурный, чтобы вас позвали?

– Есть. Всегда есть, – печально ответил Натаниэль.

– Значит, в два часа, любезный посланник.

Натаниэль оказался перед пустым экраном. Он откинулся на спинку кресла.

Что еще он может сделать? Почему ему не сидится на месте?

Взгляд упал на пульт. Не подлить ли масла в огонь?

Эколитарий улыбнулся. Даже если те, кто за ним следит, повсюду натыкали «жучков», заблокировать связь им не удастся.

«Сэм! – начал он набирать на клавиатуре. – А вы слышали последние новости про посланника с черной планеты? У него в конторе все с ума посходили. Одному бедолаге память отшибло – вообразил, что ему восемнадцать лет. Это тот, кто заходил к посланнику в кабинет перед самым фейерверком. По слухам, деньгу он получал из трех разных мест: одно – Аккорд, а про два других сами догадайтесь».

Натаниэль понимал, что текст слабенький; впрочем, главное, чтобы про Аккорд вообще не забыли. Он отослал сообщение и принялся вышагивать по библиотеке, казавшейся теперь слишком тесной, время от времени поглядывая на часы на пульте. Скорей бы!..

Эколитарий поразмыслил, не пробежаться ли в тренировочных целях по коридорам, но решил этого не делать. В качестве компромиссного варианта он опять сел за пульт и вызвал на экран данные по истории Нью-Августы. Вдруг узнает что-нибудь новое?

Как ни странно, в Империи, похоже, не существовало проблем с доступом к открытым библиотечным файлам. Одно оглавление чего стоило! Оно разожгло аппетит, и Натаниэль зарылся в информацию.

Звонок.

Едва подавив в себе желание подпрыгнуть в кресле, эколитарий коснулся панели.

– Лорд Уэйлер?

На экране была Хивер. Натаниэль взглянул на часы: 14.07.

– Да?

– В приемной дама. Говорит, что вы ее ждете.

– Мисс Ферро-Мэйн? Ах да. Сейчас подойду.

Эколитарий выключил экран. За все это время он успел прочитать лишь об основании Нью-Августы и о событиях, приведших к созданию Империи после распада Второй Федерации.

Обнаружив, что до сих пор одет в зеленый домашний костюм, он удалился в спальню и быстро натянул желто-коричневый пиджак и такие же брюки.

Когда Натаниэль вышел в приемную, Сильвия встала. На ней теперь была темно-синяя блузка с коротким рукавом и белой оторочкой и широкие штаны ей в тон. Этот цвет придавал ее лицу хрупкий, почти эльфийский вид.

– Наверно, вы совсем заработались, – сказала она.

– Да нет. Так, читал кое-что.

– Только Кортни не говорите, – пошутила Сильвия.

– Это будет наш секрет. – Натаниэль взглянул на Хивер и пожал плечами. – Когда возвращусь, не осведомлен.

– Не беспокойтесь, лорд Уэйлер, – улыбнулась та. – Вам необходимо развеяться.

Выйдя в коридор, эколитарий повернулся к Сильвии.

– С чего начнем?

Женщина остановилась.

– Что вы задумали на этот раз?

Проигнорировав острую нотку в ее голосе, он ответил:

– Погулять, посмотреть, возможно – пообедать где-нибудь, где вы предложите. В общем, отдохнуть. Разве я недостаточно четко выражался?

– Я сомневалась. Хотела прояснить ситуацию. Вы видели огненные фонтаны в Галерее?

– Я и Галерею-то не видел. Где это?

– Пойдемте. Нужно спуститься к поездам. В Галерее выставляют самые выдающиеся произведения. Экспозиция меняется почти ежедневно, порой попадаются восхитительные вещи. Кроме того, там есть отдел доимперского искусства, ретроспектива от самого начала.

Она взяла его за руку и быстрым шагом, почти срываясь на бег, повела к лифтам. С такой скоростью путь занял всего несколько минут. Вскоре Натаниэль уже оказался в Галерее.

Главный круглый зал был больше, чем приемная императора, и более чем вдвое выше. Площадку в середине, шагов пятьдесят в поперечнике, окружала трехметровая бронзовая стена.

За стеной и над нею пылали огненные фонтаны. Разноцветные языки пламени сплетались между собою, мерцали, гасли и вновь взметались ввысь – так мог бы выглядеть умирающий ангел, которого душит вспышками красной злобы демон, а так – ангел-победитель, заливающий мир сиянием добродетели.

Зеленый, зеленый!.. Впервые за долгие дни в коридорах и тоннелях Нью-Августы Натаниэль увидел настоящий зеленый цвет, льющийся извечным триумфом весны, сменяющийся более темным оттенком лета, после – алым золотом осени и, наконец, мертвой белизной зимы.

Он стоял, будто в трансе, и только смотрел.

– Вы скучаете по Аккорду?

– Да. Здесь так много бесконечных тоннелей, но на траву можно лишь смотреть из окна, а коснуться ее нельзя.

Сильвия тронула его руку.

– Пойдемте посмотрим на старый Зал скульптуры.

Со свойственной ей грацией танцовщицы она опять метнулась вперед, и неуклюжий Натаниэль едва не упал. Пришлось вспомнить, что Сильвия в свое время была – а может, и до сих пор остается – агентом Имперской Разведывательной Службы.

Нет, поправился эколитарий, несомненно, до сих пор остается. Как иначе ей удалось бы провести его в башню Минобороны?

– Эта скульптура очень древняя, тогда даже не было атомной энергии. Называется «Мыслитель».

– А торговые переговоры уже существовали?

– Будьте в меньшей степени дипломатом, любезный посланник, и в большей – художником.

– Да я и прямую линию не проведу!

Сильвия скользнула к следующей скульптуре, изображавшей человека, выбирающегося из расколотого шара. Натаниэль несколько секунд ее разглядывал, пока не понял, что шар – это Терра, а неясные линии на его поверхности – очертания континентов.

Скульптору удалось уловить стальное выражение решимости – вроде того, что эколитарию не раз приходилось видеть на лицах солдат Института, – и намек на надежду, взгляд, направленный за горизонт.

– «Полет», около 100 года атомной эры. Автор неизвестен.

Эколитарий кивнул. Сильвия, уже отошедшая к следующей скульптуре, не понимала, что имел в виду создатель «Полета». А он – понимал. Возможно, в этом и состояло противоречие между Империей и Аккордом. Империя всегда стремилась к замкнутости, будь то в коридорах Нью-Августы или в границах между секторами, протянутых среди звезд.

Дальше стояла фигура танцовщицы, невозможным образом державшаяся на кончике одного пальца ноги.

– Вам не хватает балета? – спросил Натаниэль.

– Он навсегда остается в крови, его не вытравишь.

– Почему вы перестали им заниматься?

– Плохо получалось. Во всяком случае, для Императорского Двора – туда ведь отбирают лучших из лучших с сотен планет. Ох! Я сопротивлялась, но в конце концов пришлось признать вердикт Арбитра.

– Арбитра?

– Вы не знаете? Арбитры Искусств. Они решают, кто может получить подобную профессию.

– Это так важно?

– Любезный посланник, для человека искусства это – всё. Если Арбитр не одобрит вашу кандидатуру, вам приходится либо эмигрировать, либо поступить на службу.

– Понятно. И вы?..

– И я поступила в службу внешних сношений. Только и всего. – В ее словах слышалась горечь.

– А почему не эмигрировали туда, где могли бы танцевать?

– Это не так просто. Направления на эмиграцию выдаются случайным образом. Иначе дети тех, у кого есть связи, оседали бы на планетах вроде Каллерии и Эйнштейна, а людей безвестных и впавших в немилость высылали бы в Альпарту. Единственная сфера, где сохраняется абсолютная справедливость, – эмиграционная лотерея.

Натаниэлю в это не верилось, однако он держал язык за зубами. Теперь он намного лучше понимал, каким образом Империя поддерживает порядок в Нью-Августе.

– Вы теперь совсем не танцуете?

– Только в свободное время, в качестве хобби. Но довольно об этом.

Натаниэль погладил Сильвию по плечу, не зная, что еще может сделать.

Она отдернулась, коснулась его ладони и шагнула к следующему экспонату.

Весь остальной Зал скульптуры был словно в тумане. Натаниэль думал только о двух статуях – о человеке, вылупляющемся из скорлупы Терры, и о танцовщице.

Когда они вышли из Галереи, Сильвия остановилась и махнула рукой в сторону миниатюрного садика по пути к главному залу.

– А на Аккорде цветы похожи на наши?

– У нас их немного, в основном – на фруктовых деревьях. И все когда-то привезены с Терры.

Натаниэль надеялся, что Сильвия пропустит эти слова мимо ушей, хотя и знал, что будет иначе. Теперь ему предстояло объяснить, не впадая в научный педантизм, что биосфера Аккорда – продукт параллельной эволюции, и основные семейства растений напоминают скорее вечнозеленые голосеменные, нежели терранские лиственные деревья. По прошествии двух тысяч лет виды, импортированные с Терры, начали доминировать над автохтонной флорой Аккорда. Для сохранения баланса Институт разработал более стойкие сорта и гибриды, в результате чего в ряде случаев положение изменилось к обратному. Полностью аборигенная растительность сохранилась в сухих высокогорных степях, поскольку терранские кактусы и полевые травы завезены на планету не были. Теперь попробуйте это изложить популярно.

– Цветы – только на фруктовых деревьях?! Как интересно. Мы сидим взаперти из-за экологических проблем, а вы можете свободно гулять по всей планете, но там и посмотреть-то не на что?

– Ну, не совсем. Скажем, паличное дерево весьма живописно в сухой сезон, когда на нем распускаются листовидные отростки, окрашенные в желто-зеленую полоску.

– А как же цветы? Обычные цветы – они же такие красивые!

Натаниэль пожал плечами. Он сам любил смотреть на паличные деревья и весеннюю поросль в коррановых лесах – так же, как любой другой человек, – а большое разнообразие покрытосеменных его эстетических вкусов не ласкало.

– Может, в этом и дело, – задумчиво пробормотала Сильвия.

– Какое дело? – спросил эколитарий, разозлившись, сам не зная почему.

– А то, что вы не понимаете своей бедности, то, что черное с темно-зеленым так вам идет. Цветы и балет хорошо сочетаются с солнцем и открытым небом. Небо у вас есть, а цветов – нет. У нас же есть цветы. – Она обвела садик взглядом. – Впрочем, сейчас не время философствовать. Вам надо многое успеть увидеть до отлета, и едва ли вы задержитесь для осмотра города, когда закончите свои переговоры. А этого уже недолго ждать.

Она двинулась вперед.

– Теперь вам следует осмотреть Лабиринт Предателей.

Натаниэль подавил в себе желание спросить, почему она думает, будто до окончания переговоров осталось немного. Сильвия с раздражающей поспешностью перескакивала от одной темы к другой, ни одной не доводя до конца.

«Лабиринт Предателей»? Что бы это значило?

Сильвия шла все так же быстро, и эколитарию пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать от нее.

– Не хотите рассказать мне о своем армейском прошлом, любезный посланник?

– Об армейском прошлом?

– У вас походка военного. Держу пари, если понадобится, вы великолепно бегаете кросс.

– Что такое «Лабиринт Предателей»? – спросил он, не желая вдаваться в подробности своей карьеры.

– Он был создан во времена Первого Основания. Легенда гласит, что его построил Директорат при Альрегорде. Тот называл свергнутых олигархов крысами, но любая крыса, способная пробежать через лабиринт, получала право на эмиграцию. Туда можно попасть из вестибюля Министерства обороны.

В истории Нью-Августы, прочитанной Натаниэлем, ничего не говорилось о Лабиринте Предателей, а правлению Директората под властью Альрегорда было отведено всего два коротких параграфа.

Сильвия скользнула в спусковую шахту, ожидая, что эколитарий последует за нею. Он и последовал, правда, без ее горячей поспешности.

Лабиринт Предателей был обеззаражен и покрыт сверху прозрачным пермостеклом, по которому могли ходить, глядя вниз, туристы. На площадке было почти пусто, только где-то впереди бродил мужчина и двое ребятишек.

Каждая ловушка, располагавшаяся внизу, была помечена специальной табличкой.

– Точка номер шесть, – провозгласил бестелесный голос, когда Натаниэль приблизился. – Проваливающаяся плита пола. Противовесы установлены таким образом, чтобы устройство срабатывало, только когда центр тяжести тела окажется на расстоянии метра от края плиты. Согласно архивам, преодолеть эту зону удавалось не более чем двадцати процентам осужденных преступников.

Эколитарий пошел дальше.

– Точка номер девять. Как видите, она напоминает пандус, ведущий под небольшим уклоном в тупик, однако поверхность пола особым образом обработана в целях снижения силы трения, благодаря чему влезть обратно может только человек, обладающий особой ловкостью.

Натаниэль не стал задаваться вопросом о том, что происходило с людьми, такой ловкостью не обладавшими. Сказанного в двух параграфах, посвященных Альрегорду, было достаточно.

– Точка номер тридцать шесть. Ложный выход, идентичный настоящему, за исключением печати Директората под надписью. Каждому осужденному перед тем, как его помещали во входную зону, демонстрировалось изображение выхода, однако не говорилось, на что следует обратить внимание. Когда Лабиринт был восстановлен при императоре Х'тайллене, кремационная аппаратура, встроенная в стены, как и некоторое другое оборудование Лабиринта, была демонтирована в качестве меры предосторожности.

Сильвия ждала Натаниэля на другом конце площадки.

– Почему вы решили, что мне следует это видеть?

– Решила, и все тут. Считайте, что у меня есть собственные причины. Пожалуйста, любезный посланник, не задавайте больше вопросов. Как насчет смотровой платформы на Центральной башне?

Он о ней слышал: на самой высокой башне в центре Ныо-Августы находилась круглая пермостеклянная капсула, откуда, как говорили, было видно вокруг на триста километров. Правда, триста километров, пожалуй, многовато – если только башня не окажется выше, чем Натаниэль ожидал. Собственно, это несложно вычислить. Теоретически, если предположить, что земля плоская, с двухкилометровой башни открывался бы обзор более чем на шестьсот километров, хотя разглядеть ничего бы не удалось. Вероятно, в реальности максимальная дистанция должна приближаться к сотне километров. В любом случае пейзаж того, наверно, стоит.

Как и в Лабиринте Предателей, на обзорной платформе они с Сильвией почти никого не встретили, хотя за вход туда денег не брали.

Как и обещало утро, небо было чистым. Сгущались вечерние сумерки. Тени от башен тянулись на восток, к императорскому дворцу. Горы на западе, за которые ушло солнце, казались черными, лишь кое-где там что-то сверкало.

– Видите, блестит лед, – заметил Натаниэль.

– Мне больше нравится смотреть на то, как тени лежат на траве, – ответила Сильвия.

Натаниэль перешел на восточный край окончательно опустевшей платформы и снова взглянул на императорский дворец. Отсюда, сверху, он казался невысокой горкой серо-матового металла. Из пяти его приземистых золотых минаретов ни один не достигал и половины высоты любой городской башни.

Странно. Натаниэль думал, что император должен жить на самом верху.

– Когда буря играет между башен, видно, как травы танцуют на ветру.

Наверно, у Сильвии был бинокль. Или она обычно выбирала наблюдательный пункт пониже. Во всяком случае, Натаниэль, считавший свое зрение идеальным, даже из окна кабинета мог разглядеть только общую картину.

– После Экологического Мятежа все это пришлось восстанавливать квадрат за квадратом. Мама рассказывала, что сто лет назад за окнами виднелась лишь голая земля.

Сильвия повернулась (волосы взметнулись коротким вихрем) и посмотрела на него.

– Я голодна. Что бы вы предпочли?

– Что-нибудь попроще. Похожее на вас. И где-нибудь, где меня не узнают.

На губах у Сильвии мелькнула улыбка, в глазах – диковатые искорки.

– Только в месте поспокойнее, – поспешно добавил Натаниэль. – Еда и опасность плохо сочетаются. От этого портится пищеварение.

Последовала долгая поездка по тоннелю за пределы Въездного Порта и еще более долгая прогулка пешком по первому извилистому коридору за все время, проведенное Натаниэлем на Терре. Пальцы эколитария теребили детекторы, вмонтированные в пояс, однако никаких энергетических всплесков не обнаруживалось.

Время от времени, без всякого видимого принципа, в коридор вливались проходы помельче. Немногочисленные местные жители спешили по своим делам, не глядя на Натаниэля с Сильвией.

Пол тут был жестче, чем обычно, и звук шагов разносился более гулким эхом.

– Это один из старых жилых секторов. Здесь в основном селятся те, кому не нравится в башнях. Построен сразу после Мятежа.

Сильвия свернула в боковой коридор, завела Натаниэля за небольшой изгиб, и они очутились в тупике. Впрочем, понял это эколитарий не сразу.

На первый взгляд ему показалось, будто он очутился в садике, каким-то образом втиснутом в лабиринты кроличьих нор. Потом он разглядел под невысокими деревьями столики, укрытые балдахинами и залитые мягким светом. Почти все они были заняты.

Сильвия повела его по усыпанной гравием дорожке мимо живой изгороди и отыскала столик на двоих, стоящий поодаль.

– Изумлен, поражен, восхищен, едва языка не лишился, – пробормотал Натаниэль. – Но все же не лишился.

– Надеюсь, – засмеялась Сильвия.

– Как скажете, любезная леди. Я весь ваш.

Так оно и было, потому что весь вечер Сильвия вела себя настолько легко и беззаботно, что Натаниэль и думать забыл о том, что она – хорошо обученный агент разведки.

– Сядем?

Он сел. Сильвия заняла место напротив, взяла красную салфетку и уложила у себя на коленях.

– Позвольте, любезный посланник, я обойдусь без обиняков. – Она посмотрела на эколитария, и тот увидел, что вся ее игривость куда-то испарилась, а глаза сделались холодны, как серый лед. – Первое: я понимаю, с какой безвыходной ситуацией вы столкнулись. Второе: вы вели себя как истинный джентльмен, будучи при этом полным ублюдком. Третье: вы просили меня доверять вам, я вас послушалась, в результате погибло множество людей. Это было необходимо, однако мне не понравилось. Четвертое: я помогла вам, но не хочу это обсуждать. Пятое: ничего не могу поделать с тем, что вы мне нравитесь. Шестое: я угощаю.

Эколитарию почти удалось сохранить бесстрастное выражение на лице, несмотря на тугой комок, угнездившийся где-то в глубине желудка.

Сильвия улыбнулась. Холодность тона пропала, будто ее выключили при помощи рубильника.

– Этот садик сажали вручную, стебелек за стебельком. Владелец сам все сделал. Уникальное явление для «Норам микроникс», а может – и для всей Терры. Еда тоже не уступает обстановке.

– Пожалуй, во всей галактике другого такого места не найдешь, – промолвил Натаниэль. – Никогда не видел таких цветов, деревьев, тропинок. Да еще все под крышей.

Из-за кустов появилась черноволосая черноглазая девушка. Она молча взглянула на Сильвию, та кивнула. Официантка исчезла и вскоре вернулась с хрупкими хрустальными бокалами, наполненными золотистой жидкостью.

– Сперва понюхайте, – предупредила Сильвия.

Натаниэль понюхал. Дать определение запаху напитка он не смог, но его тепло заставляло подумать о летнем вечере и расслабить усталые руки и ноги.

Сильвия сделала небольшой глоток. Спустя несколько секунд эколитарий последовал ее примеру. Вкус оказался крепче, чем можно было предположить, хотя жидкость ничуть не горчила.

– Вы все заранее подготовили, да?

– Абсолютно все. Воспоминания – самое важное, что вы увезете с собой на Аккорд. Я хочу, чтобы вы не забыли этот ужин.

– И Империю? – поддразнил ее Натаниэль.

– Империя – это люди. Кажется, это вы сами говорили. А звезды у нас общие.

– Как же вы с такими интересами сумели перейти от занятий балетом к дипломатической карьере и работе на сенатора? – спросил эколитарий, подразумевая еще: «И как вы попали в разведку?»

– Это долгая история, она не подходит для сегодняшнего вечера. Скажем просто, что я не люблю подолгу заниматься одним и тем же, если не считать балета, а путь в балет мне был закрыт по уже обсуждавшимся причинам. Вот я и меняюсь по мере сил. Может, когда-нибудь эмигрирую... только назад уже нельзя будет вернуться. Это не так просто.

Вновь появилась официантка с двумя порциями салата. Натаниэль коснулся кромки своей тарелочки.

– Настоящий фарфор, – заметила танцовщица, она же – разведчица.

Свет в садике притушили, небольшой фонарь, стоявший у них на столике, сам собой зажегся.

Натаниэль допил спиртное. Сильвия свой бокал давно осушила и теперь ела зелень. Эколитарий последовал ее примеру. Салат оказался так же хорош – по-своему, конечно, – как и напиток.

– Лорд Уэйлер.

Он поднял голову.

– Что вы думаете об Империи? Честно, искренне?

– Вы хотите, чтобы вам ответил дипломат? Или эколитарий?

Она молча смотрела на него.

– Трудно переложить ощущения в слова, к тому же на чужом языке. Но я попробую.

– Не спешите. Я подожду.

– Империя бывает разной, очень разной! Она велика, вечно давит на Аккорд. Иные боятся ее, потому что она такая большая. Иные желают, чтобы она исчезла. Иные хотели бы ее уничтожить.

– А вы?

– Боюсь, Империя мертва в своем сердце. Хотя никто, кроме, может быть, самого императора и еще немногих, этого не сознает.

Он пожевал.

– Мечты и надежды – это тени будущего. И искусство – тоже. В Зале скульптуры было совсем мало людей. Вы видели танцовщицу. Я глазел на человека, вырывавшегося за пределы земной сферы. Но где остальные мечтатели? Дворец императора не взмывает к небесам, он прячется под землю.

– А как же развитие, новые системы, исследования, победы в битвах?

– Все это идет не из сердца Империи. Молодые жители внешних систем сражаются и истекают кровью. Как и Аккорд, однажды они захотят видеть свои собственные сны. Я надеюсь, что Империя достаточно мудра, чтобы понять, когда это время настанет. Но сомневаюсь.

Сильвия вздрогнула, хотя было тепло.

– Вы рисуете мрачную картину, и спорить с вашими словами трудно. Наверно, поэтому... – Она осеклась: к столику опять приблизилась официантка, которой нужно было унести опустевшую посуду.

Натаниэлю было интересно, к чему она клонит, однако Сильвия задала очередной вопрос, так и не закончив фразу.

– Почему вы взялись за эту работу?

– По заданию Палаты Уполномоченных.

– Вы были обязаны подчиниться? – Она говорила сухо, в уголке рта появилась маленькая морщинка.

В полумраке Натаниэль не мог понять, маскирует ли она легкомыслие, скептицизм или полное недоверие. Легкий ветерок донес до его обоняния аромат апельсиновых цветов. Наконец он произнес:

– Нет. Но долг, ответственность...

– На Аккорде все так серьезно относятся к подобным вещам?

Натаниэль засмеялся: как не засмеяться, когда она так важничает?

– А здесь все относятся к ним так же серьезно, как вы? – ответил он, надеясь, что и Сильвия улыбнется. Так и получилось.

– Один-ноль, любезный посланник. Наверно, я это заслужила.

На столике появилась будто по волшебству еще одна пара фарфоровых тарелок. Главное блюдо было таким же простым, как закуска: кусок мяса под золотистым соусом, а рядом – гарнир из длинных бобов с орехами.

– Что это?

– Не скажу. Тайна.

Прежде чем приступать к еде, Натаниэль дождался, пока это сделает Сильвия. Как и напиток и салат, мясо оказалось восхитительным. После каждого кусочка во рту разливался непередаваемый вкус.

– Тихие люди – самые опасные, вам не кажется?

– Что?

– Они создают впечатление слабости, смущения, могут порой позволить, чтобы на них надавили, – и все потому, что по важным для них вопросам готовы сражаться насмерть.

– Возможно. Но тих ли такой человек?

– А самого себя вы бы назвали тихим, лорд Уэйлер?

– В ваших терминах – нет, не назвал бы.

– А я, наверно, назвала бы, – проговорила Сильвия, глядя мимо него.

Натаниэль промолчал.

– Почему? – Она сделала паузу. – Потому что власть, сила – это только средство, а не цель. – Теперь Сильвия смотрела на эколитария, но серьезность ее как рукой сняло. – Как вам нравится еда?

Натаниэль не смог сразу ответить, поскольку рот у него был битком набит бобами. Наконец, прожевав, он сказал:

– Великолепна.

– Десерт будет поплотней. Но я, надо признаться, сластена, так что заказала свое любимое.

Грязные тарелки исчезли по мановению рук официантки, и на смену им появились хрустальные чаши с чем-то вроде коричневого пудинга, политого сверху белыми взбитыми сливками.

Какой знакомый вкус. Шоколад! Натаниэль однажды пробовал его – много лет назад, когда они с Раулем выполняли учебные прыжки на Фьорене. Настоящий деликатес, стоит по пятьдесят имперских кредитов за грамм. Оценка стоимости ужина в глазах эколитария еще больше выросла.

Впрочем, сколько бы это ни стоило, было вкусно.

За шоколадным десертом последовали два стаканчика таксанского бренди.

– Никогда не вкушал такого королевского пиршества.

– Надеюсь...

Натаниэль заметил в воздухе какие-то искорки. Сильвия взглянула в ту сторону.

– Маршель способен и на большее. Искусственные светлячки. Настоящие в тоннелях не выживают.

Он молчал. Приглушенные голоса людей, сидевших за другими столиками, были едва слышны. Интересно, не приготовила ли Сильвия какой-нибудь неприятный сюрприз?

– Пора идти, – объявила она. – Вам надо возвращаться в легатуру, а мне – в свою берлогу, пока я опять не превратилась в голый череп. Комплекс си'элла, сами понимаете.

Натаниэль кивнул, хотя и не понимал. Он коснулся пальцами пояса, но опять не обнаружил поблизости ни энергетических полей, ни «жучков», ни каких-либо иных устройств.

Поросшую травой и кустарником лужайку Натаниэль покидал почему-то грустным.

– Ненавижу отсюда уходить, – пробормотала Сильвия. – Но всему свое время.

Отдых или не отдых, ужин или не ужин, а Натаниэль силком впихнул себя в состояние боевой готовности. Если бывает пора для бдительности, то вот она, эта пора.

По изгибам тоннелей и лифтовым шахтам они вернулись к поездам. Натаниэль держался рядом с Сильвией и следил, не изменится ли маршрут.

Поезд был почти пуст, это его насторожило. Сильвия сияла милой улыбкой, однако хранила молчание.

– Как мало народу, – заметил эколитарий на середине пути к Дипломатической башне, когда тишина стала уж совсем тягостной.

– Сейчас – да. Для большинства слишком поздно, для настоящих гуляк – рано. Да их и немного осталось.

Натаниэль опять замолчал, так и не научившись поддерживать пустую беседу, не теряя при этом сосредоточенности. Это – искусство шпионов, а не эколитариев.

В вестибюле Дипломатической башни находились несколько человек, но Натаниэль не заметил ни «хвоста», ни концентраций энергии.

Наконец они достигли входа в легатуру. Дежурный охранник открыл дверь.

– Здесь нам придется расстаться, любезный посланник. – Сильвия взяла Натаниэля за ладони.

Он напрягся, не зная, что должен сделать.

– Вы весь вечер ожидали чего-то дурного. Вы слишком честны. Даже в грязные игры играете честно.

Привстав на цыпочки, она коснулась его лба губами. Потом отступила на шаг, не выпуская его рук из своих.

– Спокойной ночи.

Она ушла – метнулась к лифтам прежде, чем он успел открыть рот. А когда успел, то так и остался стоять, потому что сказать ему было нечего.

Закрыв рот, Натаниэль повернулся к отрытой двери.

В приемной за пультом стояла Хивер.

– Вы еще здесь?

– Весь день, лорд Уэйлер. Надеюсь, прогулка вам понравилась.

– Понравилась, но удивила. Очень удивила. – Он покачал головой и пошел к себе, не теряя бдительности, продолжая все проверять.

Ни в кабинете, ни в апартаментах никто ничего не трогал, не устанавливал новых «жучков» и вообще не появлялся – насколько, конечно, эколитарий мог судить.

Продолжая время от времени покачивать головой, он забрался в постель. Еще одно свидание с имперской женщиной представлялось малоперспективным, во всяком случае, пока. А то и с ума сойти недолго.

Когда он закрыл глаза, в комнате повеяло апельсиновыми цветами. Натаниэль огляделся, но никого не увидел. Тогда он повернулся к стене и постарался уснуть.

XXXV

Даже проведя еще один день за изучением истории Нью-Августы с точки зрения имперских авторов, а потом хорошенько выспавшись следующей ночью, Натаниэль чувствовал, что имеет лишь поверхностное представление о мотивациях людей, с которыми он должен был работать. Правда, он уже лучше понимал некоторые фобии, распространенные среди граждан Империи, – например, нелюбовь к черному цвету, который, что интересно, оказался государственным цветом Директората.

Возможно, Аккорд ошибся, позволив Институту послать на это задание человека, сочетающего в себе качества военного эксперта и ученого-гуманитария. Не ведет ли дорога, выбранная им и вымощенная благими намерениями, к всеобщему краху?

Несмотря на предпринятые Натаниэлем предосторожности, Сильвия могла бы подготовить покушение или какой-нибудь инцидент, который подорвал бы его репутацию. Вместо этого она устроила чудесный вечер, всячески обхаживала эколитария, хотя и давала знать, что ей хорошо известны его намерения. Причин не объясняла. Возможно, предполагалось, что они очевидны, однако Натаниэль ничего не понимал.

Он пожал плечами и принялся облачаться в черный костюм. Предстоящая неделя обещала быть достаточно интересной и без того, чтобы выдумывать лишние поводы для беспокойства.

Не выйти ли в кабинет с самого утра? Придешь слишком рано – Майдра что-нибудь заподозрит, слишком поздно – станет пялиться.

Натаниэль засмеялся. Он уже начинал подражать забитым имперским мужчинам – реагировать на удовольствие и неудовольствие женщины,

Ну ее к черту! То есть – ну и Лесной Господь с ней! Эколитарию нравилось начинать работу спозаранку, значит, так тому и быть.

Налив себе на кухне чашку лифчаю, он вышел в кабинет. Тени западных башен дотягивались до предгорий, однако разум отказывался верить в то, что видели глаза. Неужели башни настолько высоки?

Небо было безоблачным. Натаниэль стал смотреть в голубую высь. Над Институтом-то обычно собирались тучи, да и вообще он привык к более влажному климату.

Он откинулся на спинку кресла и стал думать: надлежит ли продолжить изучение имперского взгляда на историю Нью-Августы, или лучше еще понаслаждаться пейзажем.

Победил пейзаж.

– Лорд Уэйлер?

На пороге стояла Майдра.

– Прекрасное утро, не находите?

– Как скажете. – Она взглянула на его пульт. – Я скачаю к вам в компьютер несколько писем, которые нужно завизировать. Хорошо бы вы занялись этим до обеда.

– Ладно. Сделаю, как только их получу.

История Нью-Августы так и осталась недочитанной, а пейзаж – недосмотренным. Что ж, долг превыше всего.

Натаниэль допил остывшие остатки лифчая и коснулся рычажка. Боковой экран зажегся, по нему побежали строчки первого сообщения.

По большей части это были ответы на письма студентов, в которых предоставлялась запрошенная теми информация, а также рутинные отказы на прошения об иммиграции с Терры на Аккорд.

Поразительно: вот уже много сотен лет, как развитие электронных методов передачи данных шло своим чередом, а главным способом визирования документов оставалось факсимиле подписи.

– Машины думают-думают, а читать и визировать эту чепуху все равно должен человек! – сказал он сам себе.

Примерно на середине работы раздался сигнал селектора.

– Вас спрашивает лорд Йансен.

Слегка удивившись, что звонок, поступивший в комнату персонала, не заблокировали, эколитарий нажал на кнопку приема.

– Лорд Уэйлер.

– Лорд Уэйлер, это Алекси Йансен.

– Рад вас видеть.

– Мы с мисс Дю-Плесси имели возможность рассмотреть ваши предложения, и я хотел бы организовать встречу, чтобы вы со своими сотрудниками обсудили с нами несколько возникших вопросов.

– Буду счастлив это сделать.

Йансен кашлянул, но ничего не ответил. Натаниэль тоже молчал, пока не понял, что тот находится в сложном положении: потребовать, чтобы эколитарий явился в Министерство внешних сношений, он не мог, а разговаривать в насквозь прослушиваемой легатуре Аккорда не хотел.

Натаниэль тоже прокашлялся и обвел рукой свой кабинет.

– Увы, имею неподходящие помещения, но буду польщен, если не найдется других.

Министр вздохнул с облегчением.

– У нас едва ли просторней, однако, если вы пожелаете приехать, я буду более чем рад прислать за вами мисс Дю-Плесси и предоставить в ваше распоряжение тоннельный лимузин.

– Очень любезно. Сожалею, однако вы осведомлены о произошедших у нас разрушениях.

– Я понимаю, лорд Уэйлер. Конечно же, я понимаю.

– Не договорились о времени.

– Есть такая поговорка – «Куй железо, пока горячо», – ответил Йансен.

– Отменил назначенные у меня встречи по причине повреждений, так как не знал, когда закончат ремонт. Так что сегодня весь день свободен.

– Как насчет полудня? Мы могли бы встретиться и обговорить ряд вопросов.

– Замечательно.

Спустя еще десять минут переливания из пустого в порожнее они сошлись на том, что в 12.30 Янис Дю-Плесси заедет за Натаниэлем и отвезет его в башню Министерства внешних сношений.

Эколитарий на миг откинулся на спинку кресла. Потом опять подался вперед и стал рыться в «дипломате» – том единственном, который Сэргель со своими дружками не разнесли в клочья. Там оставалось еще достаточно папок и голографических слайдов.

Найдя все, что нужно, он вернулся к письмам студентов, всученных ему Майдрой. И правильно: посланникам не положено глазеть в окна и наслаждаться красотами пейзажа.

По прошествии стандартного часа, закончив работу, Натаниэль вновь вывел на экран очерки по славной и блистательной истории Нью-Августы. Однако до глав, рассказывавших о последних нескольких столетиях, добраться не успел. Опять зазвонил селектор.

Натаниэль покачал головой. По мере приближения к назначенному времени текст становился все больше похож на торжественную проповедь.

– Прибыла мисс Дю-Плесси.

Натаниэль не ответил, а просто взял «дипломат» и вышел из кабинета.

– Где она?

– В приемной, – ответила Майдра.

– Увидимся позже.

Своим неожиданным появлением эколитарий прервал беседу Янис Дю-Плесси с Хивер Тью-Хокс.

– Готовы?

– О! С вами еще кто-нибудь едет?

– Не сейчас, – солгал Натаниэль.

– Позже?

– Позже. Идемте?

– Да, лорд Уэйлер.

Выходя в коридор, он краем глаза заметил на лице Хивер удивленное выражение.

Всю дорогу до вестибюля Янис Дю-Плесси не проронила ни слова, а внизу, когда они шли к министерскому электромобилю, сказала лишь короткое «сюда».

Натаниэль с огорчением увидел, что за рулем сидит не темнокожая девушка, знакомая ему, а женщина постарше, с короткими черными волосами, в которых блестели серебряные ниточки.

Разобрать, естественный ли это цвет, или она покрасилась, он не мог.

Янис устроилась в дальнем углу заднего сиденья и стала пристально смотреть в окно. Машина нырнула в тоннель.

– Удивительно, как впечатления и чувства влияют на события, – проговорил Натаниэль. – Иногда раб становится хозяином, а то – хозяин рабом, а бывает, что каждый из них считает себя хозяином.

Ответа не последовало, да он и не ожидал. Вместо этого Янис спросила:

– Если позволите... как вы стали посланником, лорд Уэйлер?

– О, это довольно долгая история. Требовался человек, авторитетный в торговой области, но не связанный ни с бюрократическим аппаратом, ни с какой-либо из партий. А я был свободен. Империя дала понять, что дело не терпит отлагательства, поэтому меня и выбрали.

Янис повернулась к нему. Лицо ее в полумраке салона казалось бледным.

– Мне вечно кажется, что Аккорд окутан пеленой тайны.

– Да нет, никаких особых тайн. Просто я обеспокоен. Одному из моих сотрудников стерли память. Меня самого пытались убить, а в кабинете произошел взрыв.

Натаниэль выразительно потер подбородок. Машина продолжала с тихим шелестом лететь по тоннелю.

– Вы сказали, что ваши подчиненные подъедут позднее. Когда их ждать?

– Подчиненные – это роскошь.

– Роскошь?

– Разве лев рассказывает сове о своих делах? Разве звездолетчик делит ответственность с дельтапланеристом?

Янис посмотрела на него удивленным взглядом; к подобным взглядам он уже привык за последние дни. Интересно, как именно она его поняла. Может, ее мать – генерал морских пехотинцев?

Тишина нарастала, оборачиваясь вокруг него, словно одеяло.

Машина выехала из тоннеля в вестибюль Министерства внешних сношений.

– Что мне сказать лорду Йансену?

– Что все под контролем. Что вы владеете ситуацией. Разве не так?

У парковки их ждал почетный эскорт – четверо солдат (три женщины и мужчина) в мундирах цвета ржавчины.

Алекси Йансен стоял в дверях переговорной на 141-м этаже. У него за спиной Натаниэль разглядел голографический проектор, женщину-техника и кого-то еще.

– Приветствую вас, лорд Уэйлер.

Йансен посмотрел на Янис. Та ответила невыразительным взглядом, потом обернулась к Натаниэлю.

– Присоединится ли к нам... э-э... еще кто-нибудь?

– Боюсь, произошло недоразумение. Мои подчиненные были бы рады присутствовать, но специалист по торговле именно я, и, уверяю вас, мы можем начинать.

Йансен поднял бровь.

– Полагаете, разумно без технических помощников?

– Лорд Йансен, я уполномочен действовать самостоятельно, если возникнет такая необходимость. Давайте приступим к работе.

Эколитарий прошел мимо Йансена в переговорную. Во взгляде Янис читалось: «Я не виновата».

Натаниэль положил «дипломат» на стол и вытащил четыре папки. Заодно на полированную поверхность выпала черно-зеленая визитка. Захлопнув чемоданчик, эколитарий поставил его на пол рядом с собой.

– Начнем?

Йансен, вошедший в комнату следом за ним, но до сих пор стоявший, открыл рот, закрыл и открыл опять. Наконец он молча кивнул.

Янис Дю-Плесси подала Йансену пачку документов и села.

– Первый вопрос, – объявила она деловым тоном, – это предлагаемый график обложения поставок пошлинами.

Женщина-техник нажала на какие-то кнопки, и в воздухе над дальним концом стола появилось голографическое изображение.

– Таков график в его нынешнем виде. Вы можете заметить, что Империя налагает наиболее высокую пошлину на комбинированные мультичипы, хотя в данных обстоятельствах и она крайне низка и составляет около восьми процентов от оценочной стоимости. По мере снижения сложности продукта она падает до четырех процентов за однокомпонентные устройства.

Рядом с колонкой цифр появилась еще одна, зеленая.

– Зеленые цифры отображают изменения, предлагаемые Координатурой Аккорда. Существующая градация сохраняется, однако верхняя граница возрастает до десяти процентов, а нижняя – до шести.

Эколитарий сравнил цифры со своими записями. Они совпали. Собственно, Натаниэль это и так знал, но если бы не посмотрел в документы, то создалось бы впечатление, будто он делает вид, что помнит все наизусть. Так оно и было, но Йансен и Дю-Плесси все равно бы не поверили. А если бы поверили, то стали бы задавать лишние вопросы.

– Правильно, – провозгласил он самодовольным тоном.

– Министерство внешних сношений, – продолжила Янис Дю-Плесси, – хотело бы развить изменения, увеличив градацию и подняв базовую точку шкалы до восьми целых пяти десятых процента, что позволило бы применять к пятикомпонентным устройствам общий норматив, равный двенадцати процентам, как это сейчас и делается.

В воздухе возникла третья колонка цифр – на этот раз красных. Натаниэль внимательно прочел их, потом наклонился, достал из «дипломата» мини-компьютер и принялся считать, то хмурясь, то кивая.

Прервавшись на миг, он оглядел комнату – драпировки цвета ржавчины, стены, обтянутые желтым, роскошный стол из темного дерева, – после чего посмотрел на своих собеседников.

На лице лорда Йансена застыло выражение вежливой скуки. Министр смотрел на цифры, не проявляя к ним никакого интереса.

Янис Дю-Плесси, встретившись с эколитарием глазами, чуть дернулась. Натаниэль понял, что все это время она рассматривала его. Еще один сотрудник вводил что-то в небольшой пульт, подсоединенный к основной базе данных Министерства внешних сношений.

Женщина-техник, обслуживавшая проектор, тоже скучала, однако на ее лице это чувство смешивалось с презрением.

Эколитарий стал опять смотреть на цифры. Чиновники Империи – или по меньшей мере Министерства – рассудили, что, поскольку прибыль Аккорда тем выше, чем сложнее поставляемый товар, пошлину можно увеличивать пропорционально. Но не вдвое же!

– Дорогие друзья, двенадцатипроцентная ставка означает повышение пошлины на пятьдесят процентов!

– Эти предложения были разработаны в ходе длительных консультаций с заинтересованными имперскими промышленниками и с учетом нормы прибыли аккордских поставщиков.

– Двенадцатипроцентная пошлина сведет многие контракты к нулю, тогда как цель наших переговоров – развивать торговлю, делать ее справедливой, а не прекращать.

Вообще-то говоря, промышленность Аккорда могла бы работать с выгодой для себя до тех пор, пока пошлины не достигли бы пятнадцати процентов. Да и вообще экспорт мультичипов – дело важное, но не критичное.

– Вот вспомогательные цифры, лорд Уэйлер. Девон, диаграмму 1-В, пожалуйста.

На месте графика появилась статистика объемов аккордского экспорта на Терру, существующих пошлин и доходов Империи, а рядом – колонка, отображавшая, как все это изменится, если предложения Министерства будут претворены в жизнь.

– Как видите, даже в таких условиях импорт с Аккорда снизится всего на десять процентов, тогда как повышение конечной стоимости позволит нашим производителям участвовать в конкурентной борьбе.

Проблема заключалась в том, что, согласно этим предложениям, слишком высокой пошлиной облагали сложный продукт, рынок которого еще только развивался, и слишком низкой – простой и дешевый. К тому же согласие Аккорда на то, чтобы градация возрастала более круто, могло создать опасный прецедент.

Натаниэль выловил из недр своего «дипломата» документ, в котором, если отбросить технические подробности, говорилось, что на Аккорде разработаны трехкомпонентные чипы, способные заменить собой четырехкомпонентные имперские, производимые «Норам микроникс». Собственно, сами термины – «трехкомпонентный» и «четырехкомпонентный» – были условными, поскольку для работы одинарного чипа необходимо наличие одного миллиона электронных клапанов, а с каждым новым уровнем это количество возрастало в десять раз.

Эколитарий протянул бумагу Янис.

– Как здесь сказано, существует определенная проблема терминологии.

Он дождался, пока та прочтет обе страницы. Закончив, Янис сунула документ секретарю, тот его отсканировал и отдал лорду Йансену.

– Он прав, – сообщили спустя несколько минут из-за пульта.

Йансен, уже не такой скучающий, подался вперед.

– Эта записка может отбросить нас к самому началу, лорд Уэйлер. Зачем вы ее принесли?

– По ряду причин. Во-первых, иначе я рисковал бы показаться в глазах Империи ведущим себя нечестно. Во-вторых, отсюда следует, что использование градации ставок, основанной на условных различиях, ошибочно. В-третьих – что эту проблему надлежит разрешить.

– Понимаю, – заметил Йансен.

– Что вы предлагаете? – спросила Янис. – Вы подняли вопрос. Вероятно, у вас есть на него какие-то ответы.

– Определенные вопросы, связанные с уровнем, начиная от которого применяется максимальная ставка пошлины, уже появились. Не так ли?

– Так. Это верно для любой прогрессивной шкалы. Но что мы можем здесь поделать?

Эколитарий пожал плечами с таким видом, будто это было очевидно даже для такого тупицы, как он.

– Будучи простым бедным посланником, наблюдаю, что проблема – не в облагаемых пошлиной товарах, а в самой структуре пошлины. В отсутствие прогрессивной шкалы различные наименования для устройств, выполняющих одну и ту же функцию, не имеют значения.

– Вы предлагаете единообразную ставку пошлины на все мультичипы?

От прямого ответа Натаниэль ушел:

– Какова будет средняя сумма расходов Аккорда, если установить единую пошлину в размере девяти процентов?

– Ставка низкая, – сказала Янис. – Однако давайте посмотрим, Девон...

Впрочем, эколитарий уже знал: при существующем товарообороте в данной области девятипроцентная ставка приведет к тому, что сумма, уплачиваемая Аккордом Империи, упадет примерно на два процента. Если предположить, что объемы экспорта мультичипов снизятся на одну десятую, для получения сопоставимого дохода Империи нужно будет установить пошлину на уровне девяти с половиной процентов. В воздухе вспыхнула колонка цифр.

– При этом варианте мы теряем еще больше! – запротестовала Янис.

– Девять с половиной, – предложил Натаниэль. Никто ему не ответил, пока на голографическом дисплее не появились новые цифры.

– Это несколько лучше, но я надеюсь, что Аккорд проявит определенную гибкость, – сказал Йансен, – в особенности – учитывая высокие объемы продаж.

Натаниэль проконсультировался со своим портативным компьютером, затем вскинул руки.

– Десять!

Этот вариант тоже вывели на дисплей. При нем прогнозировался двадцатипроцентный спад объема продаж и небольшой рост поступлений в имперскую казну.

Уважение Натаниэля к экономистам Министерства внешних сношений сошло на нет. Ни один товар на свете не мог проявить подобной ценовой эластичности из-за какой-то половины процента. К тому же было очевидно, что влияние технологических перемен никто не учел.

Он нахмурился.

– Как насчет девяти целых семидесяти пяти сотых процента в качестве окончательного предложения?

– Десять! – объявил Йансен прежде, чем Янис успела что-либо сказать.

– Но убытки! Огромный рост пошлины!.. Почти сорок процентов!.. – воскликнул Натаниэль.

– Лорд Уэйлер, вот уже несколько лет наши производители микроэлектроники страдают из-за чрезмерно низких пошлин на ее ввоз. Императору приходится смотреть на вопрос в перспективе. Существует много других факторов... – Янис не стала заканчивать фразу.

– Ах да, конечно – много «других факторов». Понимаю. Хотя я предпочел бы установить пошлину на уровне девяти целых семидесяти пяти сотых процента, ради достижения консенсуса мы согласны на десять. Что нам еще остается?

– Во имя Прогресса, – предложил Йансен, – давайте покончим с этим вопросом! Разумеется, все еще нужно будет согласовать с императором и коллегией Министерства.

Натаниэль сделал в своих бумагах соответствующие пометки.

– Мне тоже придется сверить позиции с руководством.

– Хорошо, – монотонно прогудела Янис Дю-Плесси. – Следующий вопрос...

Натаниэль стал опять рыться в папках. Его ждал долгий-долгий день.

XXXVI

Переговоры шли и шли, прерываясь только на выходные да время от времени для «консультаций», а потом внезапно, как всегда бывает в Нью-Августе, прервались посреди недели.

Пакет соглашений был подготовлен для передачи в Имперский Сенат на милость Хельмсуорта и его коллег.

Натаниэль сидел за рабочим столом. Прошло уже больше стандартного месяца. Марлаан так и не вернулся из отпуска, а Уитерспун, сообщивший, что только что выполнил свою задачу на Аккорде, собирался перед возвращением на Терру провести какое-то время дома.

Натаниэль выглянул на улицу – небо было безоблачным (интересно, почему имперцы предпочитают вести переговоры в комнатах без окон?). Потом взглянул на экран и на список исходящей корреспонденции, которую надлежало завизировать. Похоже, Майдра подсовывала ему эти списки всякий раз, как ей казалось, будто начальник бездельничает.

Селектор издал негромкий звонок.

– Вас спрашивает Марселла Ку-Смайт, лорд Уэйлер.

– Спасибо. – Он ткнул пальцем в мигающую панель. – Мисс Ку-Смайт?

– Да, лорд Уэйлер. Позвольте мне первой поздравить вас с успехом, достигнутым, как я слышала, в Министерстве внешних сношений.

– Все разговоры да разговоры, любезная леди, долгие и сложные, ведь со всеми нужно договориться. А успех?.. – Он пожал плечами. – Кто знает?

– Вы слишком скромны.

– Являюсь всего лишь бедным человеком, занимающимся цифрами.

Натаниэль окинул взором стены, взглянул через открытую дверь в комнату персонала, опустил глаза и только после этого вновь посмотрел на экран.

Марселла тоже на миг отвернулась.

– Как долго, по-вашему, осталось ждать завершения переговоров?

– Если не случится ничего непредвиденного и не возникнет новых трудностей, можно считать, что основная часть работы сделана, – уклончиво ответил Натаниэль. – Надеюсь ради вашего блага и своего, что ничего подобного не произойдет.

– Ради моего блага?

– Мы есть те, кто мы есть, леди, а не те, кем хотели бы казаться другим, и не те, кем они желают нас видеть. А я – обычный профессор, заурядный счетовод, делаю что могу. Вы же – специалист столь высокой квалификации...

– Министерству коммерции следовало занять более активную позицию?

– Я склоняюсь перед вашей превосходной компетенцией и перед компетенцией ваших коллег и родственников. Несомненно, вы лучше знаете, как поступить. Что до моего весьма скромного мнения, то, поскольку результатом переговоров станет взаимное согласие между нашими странами и сохранение независимости Аккорда, ваше присутствие в официальном или же неофициальном качестве было бы весьма кстати.

Он слегка поклонился.

– Благодарю за любезность, лорд Уэйлер. В данных обстоятельствах я не могу принять ваше приглашение, однако весьма его ценю.

Несколько минут Натаниэль смотрел в пустой экран, качая головой. Приятная женщина, только уж больно волевая.

Эколитарий встряхнулся. Довольно витать в облаках! Связываться с любой из них – будь то Марселла или Сильвия – в то время, когда окончательные условия договора зависят от решения Сената, было бы по меньшей мере непродуктивно.

Он занялся Майдриным списком. Это давало возможность убить время – не обязательно приятным способом. А Министерство внешних сношений пускай пока уламывает членов одноименного Комитета, чтобы те вынесли пакет на рассмотрение всего Сената.

Через несколько часов, окончательно лишившись духовных сил, необходимых для подобной работы, эколитарий нажал на кнопку селектора.

– Слушаю, лорд Уэйлер.

– Вот Сэргель – его ведь скоро выпишут?

– Я справлялась сегодня утром. Он готов к отправке на Аккорд в любой момент.

– Будьте добры, устройте, чтобы его отослали на этой неделе.

– Хорошо, я обо всем позабочусь и сообщу вам.

Натаниэль прервал лившийся по экрану бесконечной струей поток документов, требовавших его подписи, и переключился на один из новостных каналов.

– ...принимающих неожиданный оборот бюджетных слушаний. Сенатор Хельмсуорт предложил увеличить ассигнования на деятельность Имперской Разведывательной Службы почти вдвое. В ходе прений Хельмсуорт ссылался на вопросы государственной безопасности и обещал представить доказательства на тайной сессии. Впервые на памяти нынешнего поколения публичные дебаты были прерваны и продолжены лишь за закрытыми дверями. Единственным приглашенным лицом была верховный адмирал Ку-Смайт. Закончив обсуждение, сенаторы единогласно приняли предложение.

Картинка на экране сменилась – вместо помещений Имперского Сената, отделанных темным деревом и залитых алым светом, возникла женщина средних лет в кремовой тунике с красной перевязью, полагавшейся каждому парламентарию.

– Сенатор Ре-Лоринс, до закрытого заседания вы ставили под вопрос необходимость увеличения финансирования ИРС. После него вы проголосовали «за». Почему?

– И сенатор от «Норам», и верховный адмирал представили весьма убедительные доказательства такой необходимости. Должна добавить, что даже меня доказательства эти потрясли.

– Можете ли вы раскрыть их содержание?

– Нет.

В кадре опять возникла студия с сидящим в ней ведущим.

– Ничего больше сенатор Ре-Лоринс, председатель Комитета по разведке, не сообщила. Остальные сенаторы, включая Хельмсуорта, отказались от комментариев.

Сюжет закончился. Теперь на экране была панорама гниющих на корню растений.

– Эпидемия, поразившая синдебобы, продолжается. Эти поля – последняя на настоящий момент жертва кочующего вируса. Его проявление, как кажется, обусловлено фактором случайности. Ученые не в силах объяснить причины возникновения разновидностей вируса, устойчивых к деривативным химикатам.

Показали пустующее складское помещение.

– Пора уборки урожая, геракулонские элеваторы должны заполняться... Однако сейчас, как видите, до этого далеко. Брайна Фре-Левин, Геракулон.

Потом дали картинку из космоса: в центре экрана завис боевой крейсер, в звуковой ряд врываются аккорды военных фанфар.

– Адмирал флотов Йорик Юрпе-Танелорн перенес свой штандарт на борт «Золотого принца», флагмана нового Одиннадцатого флота, и поведет его к месту базирования. Адмирал Юрпе-Танелорн, – на экране появилось неподвижное изображение черноволосого усатого мужчины с тонким аристократическим лицом и темными глазами, смотревшими из-под кустистых бровей, – парадный снимок флотоводца в алом с золотом мундире, – объявил, что Одиннадцатый флот послужит надежным гарантом сохранения мира и стабильности, необходимых Империи и ее союзникам.

Снова студия.

– Вернемся в Нью-Августу. Ее величество императрица дала аудиенцию необычным гостям – труппе говорящих кентавров с Альфы Мегара...

Натаниэль выключил новости и откинулся на спинку кресла.

Не следует ли еще раз напомнить журналистам о ситуации с Сэргелем? Пожалуй, они бы за это схватились. Эколитарий покачал головой. Положение Сэргеля прискорбно, но это не навсегда. В любой момент ему могло стать лучше.

Послеполуденное солнце грело даже через пермостекло. Между Натаниэлем и западными холмами высились золотые столпы башен, похожие не то на обелиски, не то на застывшие потоки темного пламени. Эколитарий отвернулся от окна и, задрав ноги на пульт, окончательно развалился в кресле.

Зазвонил селектор. Натаниэль поспешно сел как положено, понимая, что провел в бездумье больше часа.

– Вас спрашивает мисс Корвин-Сматерс.

– Лорд Уэйлер слушает.

На Кортни была кремовая блузка с кантом цвета ржавчины и багровыми манжетами.

– Рада вас видеть, лорд Уэйлер.

– Рад также, хотя и не ведаю причин вашей любезности.

– Никаких особых причин нет, лорд Уэйлер. Сенатор Хельмсуорт хотел бы сам вам позвонить, но сейчас у нас тут творится настоящий кавардак.

– Слышал о финансировании разведслужбы...

– Это всего лишь незначительный эпизод... Кстати, весьма вам благодарны. Ваши действия были весьма полезны для сенатора, хотя, вероятно, и не тем образом, на который вы рассчитывали. Они, а также проблема с синдебобами...

– История знает много случаев, когда совпадения могли сослужить кому-то добрую службу.

– Однако, как вы понимаете, причина моего звонка в другом. Сенатор велел мне передать, что мы высоко ценим ваш способ выработки торгового соглашения; мы ожидаем его скорой ратификации.

– Лишь стараюсь в рамках своих скромных возможностей, любезная леди. Без вашей помощи и советов просто не знал бы, что делать. Вы очень добры, надеюсь на успешное голосование.

– Вы слишком непритязательны, лорд Уэйлер.

Эколитарий пожал плечами – этот жест стал для него уже привычным.

– Работаю в меру сил и надеюсь на лучшее для всех.

– Империя также прилагает все возможные усилия, лорд Уэйлер. Мы с сенатором Хельмсуортом и, как я уверена, сам император стремимся к успешному и мирному разрешению всех вопросов в течение ближайших недель.

– Ваша уверенность заставляет воспрять духом.

– Это все, что я должна была сказать. Сенатор хочет, чтобы вы знали о скорых слушаниях по договору и оповестили о них свое правительство. Все мы восхищены вашим талантом и чувством меры и желаем вам всего самого лучшего.

– Благодарю вас.

Кортни кивнула, и Натаниэль опять остался перед пустым экраном. Вот к чему он так и не привык за все время пребывания в Нью-Августе – к внезапности, с которой прерываются самые дружеские звонки.

Не замешан ли Институт в историю с синдебобами? Разумеется, создание мутированного вируса вполне по силам его коллегам. Если тут и вправду поработали эколитарии и император об этом знает – хорошо.

Интересно, как Кортни восприняла его отдаленный намек на некую службу, которую могут сослужить подобные совпадения?

Рука Натаниэля метнулась к селектору.

– Майдра, почему бы нам не закончить визирование бумаг завтра?

– Как пожелаете, лорд Уэйлер.

– Есть что-нибудь действительно важное?

– Нет. Ничего особенного.

– Раз так, подчиняюсь вашему компетентному суждению.

Он опять развернулся к окну и стал смотреть, как густеют сумерки. Вечер выползал из-за холмов и тянулся к подножиям башен, подобно морскому приливу. Вряд ли ему доведется второй раз побывать в Нью-Августе. Так что лучше запомнить эту красоту.

XXXVII

Натаниэль обвел кабинет взглядом. У двери лежало три баула с вещами и «дипломат», полный документов.

Церемония подписания договора, состоявшаяся в Императорском Крытом саду, прошла без сучка и задоринки, только удивительно было, что с имперской стороны участвовал в ней не Мерсен и не Ротоллер, а некий лорд Фергус. Почему-то не явились ни Янис, ни Марселла. Сильвии тоже не было.

Отсутствовала и императрица – вероятно, проявляла свое отношение к аккордским провинциалам.

– Лорд Уэйлер?

Он обернулся. На пороге стояли Хивер Тью-Хокс, Хиллари и Майдра.

– В течение получаса за вами и вашим багажом прибудут морские пехотинцы, – сказала последняя. – Вы позволите нам войти?

– Разумеется, любезные леди.

Он жестом пригласил их рассаживаться по креслам и на диван.

Все трое переступили порог, но садиться не стали. Майдра, оказавшаяся в середине шеренги, держала руки за спиной и беспокойно их стискивала.

– Лорд Уэйлер, – начала она, – я должна сделать вам признание.

Натаниэль кивнул.

– Когда легат Уитерспун отбыл на Аккорд, а господин Марлаан внезапно ушел в отпуск, я была глубоко обеспокоена сохранением работоспособности легатуры...

– И правильно, – мягко вставил эколитарий.

– ...и могла лишь удивляться тому, что на сложные переговоры прислали неопытного человека, профессора провинциального университета. Когда вы прилетели, я решила, что мои самые жуткие страхи воплотились в жизнь.

Майдра замолчала.

– Я тоже, – добавила Хивер. Хиллари лишь застенчиво потупилась.

– Вскоре дела пошли еще хуже. Нападение, взрыв, самые странные события – не говоря уже о том, что случилось с бедным Сэргелем, – все подталкивало меня к мысли об увольнении.

Натаниэль снова кивнул.

– Но вы этого не сделали, а остались и помогали мне справиться с трудностями.

– Вы были так спокойны – даже когда считали, что Империя навлечет на вас беду, – и так непреклонны в желании работать для общего блага! – Майдра улыбнулась, правда, довольно вяло.

– Я слышала от подруг, работающих в других легатурах, – сказала Хивер, – о том, как впечатлены были многие ответственные лица тем, сколько вам удалось сделать за короткое время. Наверно, никто из нас не понимал, что происходит.

«Надеюсь, – подумал эколитарий. – Надеюсь».

– Сначала, – продолжила Майдра, – я удивлялась, почему Аккорд не прислал никого присматривать за вами. Однако позднее все стало ясно.

– Вы просто гений, – добавила Хивер.

– Особенно хорошо мы это поняли после взрыва и того, как вас пытались похитить, – проговорила Хиллари.

– Делаем что должно.

– Это так, лорд Уэйлер, но мы хотели бы, чтобы вы знали: мы – все сотрудники – понимаем, сколь сложна была ваша работа и сколь осторожно вам приходилось себя вести. Перед тем, как вы нас покинете, мы хотели бы преподнести вам скромный дар.

Майдра протянула руку вперед. На ладони лежала маленькая черная коробочка.

– Но... – замялся Натаниэль.

– Открывайте же, – настойчиво попросила Хивер.

– Не бойтесь, не взорвется, – засмеялась Майдра.

Он осторожно поднял крышку. Внутри, на подушечке из зеленого бархата, лежала булавка для воротника с миниатюрным изображением официальной эмблемы Эколитарного Института.

Натаниэль рассмотрел ее и понял, что это не эмаль и не лак – черный и зеленый цвета шли из глубины самого металла.

– Великолепно, но я не заслуживаю подобного такого прекрасного, не я, – промямлил он.

– Мы собрали деньги, – сказала Хивер. Пожалуй, да, догадался эколитарий, и немалые. Булавка была изготовлена из цельного люстраля.

– Не способен принять подобный дар за выполнение своего долга. Он чересчур красив.

Майдра улыбнулась еще шире:

– Вы не можете нам отказать. Подарки в виде украшений, одобренные императором, надлежит принимать. В противном случае ваш поступок расценят как оскорбление Императорскому Двору.

Натаниэль перевернул булавку и прочел выгравированную надпись: «От персонала легатуры Аккорда и от Его Величества И. Л. М. Н'тройи в знак искренней благодарности». Под буквами виднелся крошечный оттиск императорской печати.

Зачем императору понадобилось добавлять к своей подписи слова «в знак искренней благодарности»?

– Зачем императору?.. – спросил Натаниэль вслух.

– Здесь начинается вторая часть моего признания, – ответила Майдра. – В тот день, когда вы были так подавлены и говорили о том, что Империя не понимает Аккорд и его возможности, а Аккорд не понимает, что Империя не понимает...

– Да-да?

– В тот день я... ну... я записала ваши слова. Я не могла бы их повторить, поэтому записала и передала товарищу, имеющему прямой доступ к императору. – Она развела руками. – Я знаю, что не следовало так делать, но вы не хотели заявлять это публично, а если бы и сказали все прямо, никто бы не поверил. К тому же ваша правота и ваша подавленность...

– Не имеет значения. Просто примите подарок, – посоветовала Хивер.

– Мы хотели, чтобы у вас что-нибудь осталось на память, и едва успели к сроку, – добавила Майдра.

– Ну же, давайте наденьте, – улыбнулась Хиллари. Натаниэль начал застегивать булавку, но не сумел с ней справиться.

– Позвольте я помогу, – предложила Хиллари.

– Майдра, он весь покраснел от смущения, – хихикнула Хивер. – Весь покраснел!

Натаниэль пожал плечами.

– Что сказать?

– Ничего. Ничего не говорите, – ответила Хивер. – Просто радуйтесь.

– Вы заслуживаете награды, лорд Уэйлер. Едва ли легат Уитерспун, господин Марлаан или кто-либо на Аккорде полностью осознают, что вы для них сделали. А уж имперцы-то – точно нет.

Эколитарию оставалось лишь беспомощно стоять и молчать.

– Идемте, сударыни. Нам еще надо работать. Однако приятно, что хоть раз мы сумели лишить посланника дара речи.

Выходя из кабинета, все трое довольно улыбались.

Натаниэль упал в кресло и стал думать: сколько же они знают и – что еще важнее – сколько знают все остальные. Правда, вопрос этот являлся, в общем, сугубо академическим, поскольку договор был уже подписан и утвержден имперской стороной, а Палата Уполномоченных едва ли пошла бы на самоубийственный шаг, отказавшись выполнять обязательства Аккорда.

Он опять включил новости. На первом канале обсуждали нехватку синдебобов. Натаниэль щелкнул тумблером.

– ...церемонии, прошедшей без особой помпезности в Крытом саду, император подписал новое торговое соглашение с Координатурой Аккорда. Хотя наблюдатели полагают, что это рутинный документ, ситуация вокруг переговоров в определенное время становилась в буквальном смысле взрывоопасной: не так давно в легатуре Аккорда прогремел взрыв.

Эколитарий покачал головой: помнят еще.

– В ходе независимых расследований, проводившихся Имперской Службой Разведки и Министерством обороны, не удалось установить ни виновных в этом террористическом акте, ни причины, по которым он был совершен. Однако полученные улики привели к перестановкам среди личного состава ИРС и к отставке лорда Мерсена и лорда Ротоллера из Министерства коммерции. Ожидается, что пересмотр ставок пошлины и новые условия торговли пойдут на пользу транспортной и микропроцессорной отраслей имперского хозяйства...

Натаниэль выключил экран. Пора. Сейчас придут пехотинцы, и он выступит в направлении порта. Вскоре челнок доставит его на пришедший с Аккорда курьерский корабль. Когда он прилетит домой, как раз придет срок Палате Уполномоченных ратифицировать соглашение.

Эколитарий погладил булавку – вероятно, самый дорогой предмет, когда-либо оказывавшийся в его личной собственности.

Негромко тренькнул сигнал – кто-то звонил по частной линии. «Может, не отвечать?» – подумал Натаниэль, но все же коснулся указательным пальцем панели приема.

– Лорд Уэйлер.

На экране появилась Марселла Ку-Смайт.

– Поздравляю вас, лорд Уэйлер.

– Вас также. У вас все хорошо?

– Полагаю, все будет в порядке. Я многому научилась, наблюдая за вами, и теперь работаю у лорда Фергуса.

Очень удобная система, подумал эколитарий. Номинальные главы ведомств меняются, а структура остается на месте, и те же женщины по-прежнему всем заправляют.

– Собираетесь улетать? – Она указала сквозь экран на стоящие у дверей вещмешки.

– Да, скоро лечу.

– Хорошо, что я вас застала. Знаете, я ведь через какое-то время сама отправлюсь на Аккорд – надо закрывать наш отдел в имперской легатуре в Гармонии и давать заключительную оценку. Мы могли бы встретиться.

– Это не исключено.

– Кроме того, – Марселла посмотрела на него в упор, – я хотела бы выслушать определенные объяснения по поводу ваших экстраординарных способностей.

– Моих способностей?..

– Например, вашего умения продавать воздух. Я только что закончила анализ финальных условий. Вы отменили аккордскую пошлину на все микропроцессоры, ввозимые из Империи. Чрезвычайно мило с вашей стороны, но что толку? На Терре мы все равно не можем с вами соперничать. За этим следует повышение имперских пошлин на мультичипы до десяти процентов. Однако конкуренция на рынке столь сильна, что реальная защита нашего производителя невозможна ни при какой ставке ниже пятнадцати. И то же самое повторяется двести с лишним раз.

Она улыбнулась и стала ждать ответа.

– Вы чересчур высоко меня оцениваете. Я лишь старался как можно лучше выполнять полученные инструкции. Существуют намного более компетентные специалисты, нежели я.

– Возможно. И все же вы меня искренне восхищаете. В наши дни повсеместно просматривается тенденция недооценивать мужчин – что бы мы вам ни говорили, что бы ни говорила я сама, это так. Но я не испытываю к вам отрицательных чувств. Вы сделали то, что должны были сделать, со всей возможной деликатностью и все продумав.

– Боюсь, что не вполне понимаю вас.

– О, лорд Уэйлер, вы по-прежнему осторожны... Не могу вас в этом винить. Вероятно, вы многого не знали о нас... но мы-то не хотели замечать гораздо больше! Старший научный сотрудник Эколитарного Института, безукоризненно владеющий как минимум пятью языками, включая панглайский. Один из самых талантливых экономистов Аккорда и одновременно – опытный боец, проводящий обычно не меньше часа в день за тренировками по рукопашному бою. Неудивительно, что вы выглядели усталым и встревоженным! Вся эта информация имелась в наших файлах, однако никому и в голову не пришло обратить внимание на несоответствия, когда вы принялись делать одну ошибку за другой, коверкать слова и наводить на нас всех дьявольскую скуку.

Она снова улыбнулась, показав белые зубы, – несомненно, искренне.

– Прежде чем мы сумели вас раскусить, вы обвели вокруг пальца нескольких агентов наших спецслужб, в том числе весьма компетентных, а журналисты стали задавать самые неуместные вопросы. И вот картина: лорд Уэйлер, честный и тупой, как пробка, мямлит что-то, пытаясь объяснить свою «готовность к сотрудничеству», но его никто не слушает. Акулы пера продолжают спрашивать нас о произошедшем взрыве, о раненых агентах, о проблемах юрисдикции и о том, почему имперские ведомства не могут скоординировать свои усилия. А в результате мы получаем соглашение, дающее Империи достаточно кратковременных преимуществ, чтобы они все утихли, но в долгосрочной перспективе укрепляющее позиции независимого Аккорда.

Натаниэль прокашлялся. Довольно громко, надо заметить.

– Очень добры, чересчур добры, любезная леди...

– И, – не сбавляя напора, продолжила Марселла, – поскольку этот договор не так много стоит Империи, зато позволяет избежать опасности быть втянутыми в еще одну экологическую войну, никто и не думает признать, что безмозглый, путающийся в панглайской грамматике посланник третьеразрядной системы – на самом деле необычайно искусный агент единственной в своем роде негосударственной организации, стоящей на одном уровне с крупнейшими державами. К тому же – это должно остаться между нами – подобное положение заметно играет на руку Янис.

Эколитарий немного расслабился. Речь не шла о военных аспектах, стоящих за договором, однако Марселла явно осознала, какими силами обладает Институт. Интересно, поскольку Палата Уполномоченных Аккорда этого пока что не понимала. А раз Марселле не приходится нести на себе окончательную ответственность, как Янис, она может позволить себе не обращать на подобные обстоятельства большого внимания.

– Вот так-то, лорд Уэйлер. Не слишком удивляйтесь моему звонку.

Экран погас. Натаниэль покачал головой.

Вероятно, ему следовало пожалеть Янис Дю-Плесси. Ее обошли практически все – от Майдры до Марселлы и Сильвии, которая, кстати, в своей незаметной манере сумела сделать очень много.

Сильвия!

Он окинул пульт взглядом и пробежал пальцами по клавиатуре. Потом улыбнулся: на экране высветились именно те ответы, на которые он надеялся.

Дожидаясь, пока компьютер выудит из памяти последние данные, Натаниэль выглянул в окно – посмотрел на горы вдали, на синеву неба, на грозовые тучи, собирающиеся над вершинами.

Зазвонил селектор. Эколитарий не обращал внимания – читал бегущие строчки и только бормотал себе под нос, качая головой:

– Ты слишком много на себя берешь, Уэйлер, к тому же стал нетерпелив, а при твоей профессии это плохо.

Наконец, отказавшись от попыток себя переубедить, он запомнил коды и пароли, потом на всякий случай записал их, аккуратно сложил листок и сунул в пояс.

Сделав это, Натаниэль нажал на кнопку селектора.

– Лорд Уэйлер, ваш эскорт сейчас будет.

– Спасибо, Майдра. Я скоро дам вам последние распоряжения.

Затем он набрал номер – из тех, которые, как предполагалось, не должен был знать.

– Ферро-Мэйн. Лорд Уэйлер!

– Натаниэль, – мягко поправил эколитарий, разглядывая лицо Сильвии, ее большие и ясные глаза, прядку темных волос, свесившуюся на лоб.

– Что я могу для вас сделать?

– Где вы?

– У себя в кабинете... вы же знаете... вы же сюда позвонили, – запинаясь, ответила она. – Я думала, вы улетаете.

– Улетаю. То есть скоро улечу. Пожалуйста, любезная леди, оставайтесь на месте.

Он радостно осклабился и прервал связь. Пока изображение на экране гасло, по лицу Сильвии пробежала тень смущения.

– Майдра, будьте добры, велите морским пехотинцам доставить мой багаж в порт и скажите им, что я приеду туда сам.

– Но... Лорд Уэйлер! Так нельзя!

– Милая моя Майдра, так надо. Не беспокойтесь. Теперь уже не о чем беспокоиться.

Ответить она не успела – Натаниэль скорым шагом вышел из кабинета и пересек комнату персонала и приемную.

В коридоре он почти бежал. Притормозил только тогда, когда вынырнул из шахты и очутился на перроне.

В вестибюле башни Имперского Сената было полно народу, однако перед Натаниэлем все расступались.

– Правильно, не стой на пути у эколитария, – усмехнулся он.

Кабинет Сильвии находился всего метрах в пятидесяти от лифта.

– Лорд Уэйлер, как мы рады вас видеть, – пробормотал Чарльз, приятель Натаниэля, привстав за пультом и потянувшись к небольшой панельке – должно быть, чтобы подать сигнал тревоги.

Эколитарий перехватил его за запястье, развернул и объявил:

– Я прибыл с дружеским визитом.

– С дружеским?!

– Совершенно верно, – кивнул Натаниэль и свободной рукой нажал на кнопку, подписанную буквами «Ф» и «М».

– Вы здесь? Здесь? – воскликнула Сильвия, появившаяся на экранчике.

– Где же еще? Что предпочитаете – выйти или пригласить меня к себе?

– Я сейчас подойду.

Натаниэль вновь обратил внимание на Чарльза и усадил его в кресло подальше от устройств связи.

– Лорд Уэйлер?

– Да, Чарльз?

– Почему... то есть чем обязаны?..

– Удачной возможности, я полагаю.

Следя краем глаза и за пультом, и за дверью в помещения персонала, Натаниэль подумывал, не пойти ли на прорыв. Хорошо бы Сильвия не улизнула через задний ход.

– Удачной возможности?

– Полагаю, да, – ответил эколитарий вполголоса. Что ж он делает? До отлета осталось всего несколько часов.

Створки двери с шелестом разошлись. Натаниэль резко обернулся.

Чарльз взглянул на пульт, потом на эколитария, потом опять на пульт, однако решил сидеть где сидит.

На Сильвии была та же синяя с белым блузка, что и в тот день, когда они с Натаниэлем ходили гулять по городу. Пахнет апельсиновыми цветами – или ему показалось? Что он видит, глядя в ее серые глаза?

Эколитарий покачал головой.

– Я впечатлена. Вы лично явились попрощаться. – Сильвия говорила вежливо, но он чувствовал, что под этой маской кроется что-то еще.

Он опять покачал головой.

– Нет.

– Нет?

– Нет, не попрощаться. – Он посмотрел на Сильвию, потом – на пол, потом наконец достал из кармашка в поясе листок бумаги и протянул ей.

– Это должно что-то значить, любезный посланник?

– Натаниэль, – автоматически поправил он. – Сильвия, вы знаете, что я не большой мастер произносить речи... Да и времени осталось не так много...

– Ну так и не произносите речей. Скажите просто, что хотели, и ступайте.

– В этих кодах ваша виза, допуск и разрешение на иммиграцию на Аккорд.

Боковым зрением Натаниэль видел, как у Чарльза отвисла челюсть.

– Но... Ведь я – бывший агент разведки...

– Нет. Вы – человек. Женщина. Ад и пламя! У нас меньше трех часов, чтобы успеть к отлету.

– Куда?

– На Аккорд.

– И что значит – «у нас»?

– Это значит – я хочу, чтобы вы летели со мной.

На смену настороженности пришла открытая, но робкая улыбка.

– Вы не спросили моего согласия.

– Хорошо. Согласны ли вы лететь со мной? Несмотря на то, что не планировали эмигрировать еще несколько лет?

– Я едва ли...

– Сильвия!

– Да.

Не отдавая себе отчета, Натаниэль потянулся к ней навстречу и обнаружил, что она сделала то же самое. Они столкнулись и подхватили друг друга под локти, чтобы удержать от падения.

– Кажется, на этот раз вы выиграли, – шепнул он ей на ухо.

– Не сейчас. До отлета осталось всего три часа.

Она медленно поцеловала его, затем отступила на шаг назад.

Чарльз смотрел, качая головой, как высокий мужчина и женщина-танцовщица выходят из комнаты, держась за руки.

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

XXVI

XXVII

XXVIII

XXIX

XXX

XXXI

XXXII

XXXIII

XXXIV

XXXV

XXXVI

XXXVII