«Червь в голове»

Бравый офицерик и молоденькая медичка как могли сопротивлялись зову неотвратимой судьбы, но мирный шелест волн океана, тихие тропические ночи, одиноко дремлющий атолл на горизонте и полное отсутствие какого-либо подходящего общества на маленьком утлом суденышке — все это вкупе сыграло должную роль. И, как раз, тринадцатого июня они наблюдали через закопченное стеклышко ослепительную вспышку, в виде огненного шара, зависшего над атоллом.

Прекрасная рука медсестры судорожно сжалась на плече лейтенанта, выражая одновременно страх и возбуждение.

Невидимое излучение неощутимо пронизало их влюбленные тела и навеки оставило свой неизгладимый след.

Плывущий на этом же пароходике некий торговец с нескрываемым интересом наблюдал за влюбленной парочкой, нежели за ядерными испытаниями. Давеча он поставил целых двадцать пять долларов на девушку против домоганий сопляка-офицера.

В ту же ночь он лишился своей ставки в пользу опытного боцмана, который безошибочно поставил на смазливого лейтенанта.

В дальнейшем эта история развивалась следующим образом:

Легкомысленную девицу через несколько месяцев уволили с работы, при весьма очевидных обстоятельствах. Она тут же отправила письмо своему возлюбленному, куда-то в Манилу, и они долго говорили по телефону, обсуждая этот факт. Когда же речь зашла о конкретных делах, слышимость неожиданно ухудшилась, и офицерик был вынужден положить трубку.

В положенное время у медсестры родился мальчик, которого она немедленно сдала в сиротский приют и моментально испарилась неведомо куда, следуя своим путем через временные работы, короткие знакомства, дойдя, наконец, до замужества.

Что стало с неблагодарным офицериком, история об этом умалчивает.

Мальчишка рос глупым, упрямым, дохлым, нудным и противным. Однажды он пропищал, обращаясь к молодому преподавателю физкультуры:

— Я знаю, вы меня терпеть не можете. По сравнению с другими, я кажусь вам полным уродом.

Учитель от неожиданности даже вздрогнул, но быстро справился со своими чувствами, неловко рассмеялся, но тем же вечером, потягивая ароматный кофеек с приютским врачом, смущенно пробормотал: