«Хождение за три неба»

— Разрешите?

— А-а, Афанасий! Входи, входи… Как ты себя чувствуешь, капитан?

— Как собачка Белка перед запуском в космос, товарищ подполковник! Уши прижаты, нос горячий, хвост дрожит, слюна капает, в животе бурчит… Да, и ноги ещё трясутся…

Ноги не то чтобы трясутся, а не ходят. Нет, не так. Ходят, конечно, пока ещё я шаркаю своими подпорками, но интересно так ходят. Походка у меня теперь как у Чарли Чаплина, если вы помните. Забавная такая походочка — уточкой. Точнее — сизым селезнем. А ещё из-за больной спины корпус чуть-чуть наклонён вперёд. В общем, картинка — ни пером описать, ни гонораром оплатить.

— А что Москва?

— А что Москва? Москва — столица нашей родины, порт пяти морей и самый дорогой город в мире… И делать там мне абсолютно нечего… Чешут медицинские светила затылки под своими белыми шапочками и что-то мямлят на латыни. Хотя, как я понимаю, они с большущим удовольствием выразились бы кратко и художественно, на великом и могучем… Для полной ясности и окончательного диагноза. Но мне и так всё ясно… Не лечится моя болячка, не хочет уходить. И сделать они ничего не могут, вот так-то.

— Ну ладно, Афанасий… Ты уж меня извини, что я эдак вот… пальцами в открытой ране ковыряюсь… извини.

— Да чего уж там! Привык…

Вру я всё. Не привык. Да и как привыкнуть, что тебя, такого красивого и, в общем-то, ещё довольно молодого, увольняют со службы в связи с инвалидностью. Инвалид. Красивое какое слово. При царизме оно обозначало понятие «ветеран». А сейчас — ни к чему не пригодный человек… Ненавижу… От неконтролируемой вспышки злости опять накатила дурнота. Я покрепче уцепился пальцами в барьер, разделяющий кабинет на две части. Для действующих офицеров и так… для всех остальных…

— Эй, Афанасий! Афоня… ты как?

— Да нормально, Михал Михалыч… Накатило что-то. Давайте начинать?

— Давай начнём… Водички тебе дать?

— А что есть?

— Да вот, минералка холодненькая.

— Давайте, конечно, такая жара стоит. Холодненькая минералка в самый раз будет…