Пастырь вышел из раздвинувшихся дверей и остановился. Формальности, связанные с передачей тючка, звонок на станцию по поводу сломавшегося автомобиля – все это было сделано, все теперь осталось там, внизу. А впереди, в каких-нибудь двухстах метрах от пастыря, попирая бетон космодрома стояла… его церковь. Нет, не каменная копия, что при дороге напротив бензоколонки, – обнаженно поблескивая металлом, здесь высился оригинал. Он не терпел ничего лишнего, он не нуждался в украшениях – стальной храм, единственно возможная сущность между ровным бетоном и хмурым осенним небом.
Чуть поодаль высился еще один – такой же.
Руки пастыря крепко взялись за холодную дюралевую трубку перил, и он понял, что стоит уже не у лифта, а на самом краю смотровой площадки. Затем корабль потерял очертанья, замерцал, расплылся…
– Никогда… – с невыносимой горечью шепнул пастырь. – Ни-ког-да…
Потом спохватился и обратил внимание, что рядом с ним на перила оперся еще кто-то. Пастырь повернул к нему просветленное, в слезах, лицо, и они узнали друг друга. А узнав, резко выпрямились.
Перед пастырем стоял полный, неряшливо одетый мужчина лет пятидесяти. Мощный залысый лоб, волосы, вздыбленные по сторонам макушки, как уши у филина, тяжелые, брюзгливо сложенные губы.
– Вы? – изумленно и презрительно спросил он. Повернулся, чтобы уйти, но был удержан.
– Постойте! – Каждый раз, когда пастырь оказывался на этой смотровой площадке, ему хотелось не просто прощать врагам своим – хотелось взять врага за руку, повернуться вместе с ним к металлическому чуду посреди бетонной равнины – и смотреть, смотреть…
– Послушайте! – Пастырь в самом деле схватил мужчину за руку. – Ну нельзя же до сих пор смотреть на меня волком!
Губы собеседника смялись в безобразной улыбке – рот съехал вниз и вправо.
– Прикажете смотреть на вас влажными коровьими глазами?
– Нет, но… – Пастырь неопределенно повел плечом. – Мне кажется, что вы хотя бы должны быть мне благодарны…
Со всей решительностью мужчина высвободил руку.
– Вот как? И, позвольте узнать, за что же?
Господи, беспомощно подумал пастырь, а ведь он бы мог понять меня. Именно он. Кем бы мы были друг для друга, не столкни нас жизнь лбами…
Комментарии к книге «Астроцерковь», Евгений Юрьевич Лукин
Всего 1 комментариев
Владимир
19 фев
Хочется спросить - почему это называется фантастикой?В таком случае Ветхий завет и Евангелие - тоже фантастика. Более древняя и более сильная. И есть другие фантастические произведения, которые верующие люди считают религией.ответить