«Пять минут»

– Внимание! – ревел стальной голос, многократно усиленный мощными динамиками: – Вы окружены. Сопротивляться бесполезно. Выходите из здания по одному, с поднятыми руками! При малейших признаках неповиновения – расстрел на месте. Внимание, у вас осталось пять минут! По истечении этого срока начинаем штурм! Внимание! Вы окружены! Сопротивляться бесполезно…

– Ну, вот и все… – прошептала Белка, закрыла глаза и устало привалилась к стене, примостив на коленях простреленную навылет руку, залитую медпластиком. Рядом, в куче стреляных гильз, валялся бесполезный автомат. «Глупо, как глупо…», – пронеслось у нее в голове: «Остается только одно – уйти. Громко, красиво, забрав с собой как можно больше оккупантов. Хорошо бы кого-нибудь из шишек, но это вряд ли… Вот и все… Проклятье!»

Ни о какой сдаче, конечно, и речи быть не могло. Все равно повесят, публично, собрав побольше народу, а перед этим будут изгаляться несколько дней, да так, что петля покажется самым желанным выходом из рукотворного ада на земле. Впрочем, после нескольких дней в лапах местных безопасников самостоятельно женщины до виселицы дойти не могут, Белка это хорошо знала…

Ее передернуло от отвращения. Белка так же знала, что безопасники скрупулезно снимали сцены «допросов» женщин из Сопротивления, и эти фильмы, по слухам, пользовались большой популярностью среди высших чинов Атлантического союза…

Конечно, будь здесь штатовцы или «старые европейцы», судьба сдавшегося бойца Сопротивления была бы иной – сыворотка правды, допрос и смертельная инъекция. Но разрушенная, пустая столица мало интересовала титульных атланцев, и поэтому попала в зону оккупации «молодых союзников» – румын, венгров, чехов, поляков и прочих… Они, тихие жители тихих стран Восточной Европы, долго ждали этой возможности – сплясать на туше убитого чужими руками медведя. Дождались – и теперь отыгрывались по полной…

Белка нахмурилась, вытащила из нагрудного кармашка цилиндрик гранаты. Три года носила с собой, специально для такого вот случая. Чтобы, когда загонят в угол, в огненной пляске смерти уподобиться карающему демону, неся врагам ужас и гибель. Красиво… и страшно…

Фосфо-дет рванет не сильно, но ей хватит. И этим, в черных кевларовых доспехах, мало не покажется. Капли фосфо-дета прожигают насквозь все, на что попадают. Затушить, соскоблить, засыпать – невозможно. Все, отведавшие ее, Белкино, последнее угощение, будут корчиться в муках, и все равно умрут, изрыгая проклятия и вопя от боли. Жаль, что она этого не увидит…

С мыслей о собственной смерти Белка переключилась на оценку ситуации. Все же у нее еще есть пять минут…

Парни полегли все до одного. Белка закусила губу – все! Ее группа, ее бойцы, ставшие за три года роднее родных, ставшие частью ее самой…

Последним погиб Сержант, оборонявшийся в соседней комнате. Он устроил из старенького «печенега» настоящую кровавую баню вздумавшим рвануть в лоб спецназовцам безопасников, и в какой-то момент Белке даже показалось, что они смогут вырваться отсюда…

Но спецназ есть спецназ. Отойдя под защиту бетонных стен низкого строения во дворе школы, мастерских или гаража, безопасники избрали другую тактику.

В атаку пошли два взвода стрелков из оккупационных сил, чехи и румыны, судя по нашивкам. И одновременно негромко защелкали «плетки» снайперов. Белка привычно вычленила из грохота боя звуки снайперских выстрелов, присела, успела крикнуть Сержанту: «Снайперы!», но тут рев «печенега» резко оборвался – реактивная пуля попала пулеметчику прямо в лицо, разворотив череп.

Одно хорошо: Лысый, человек-легенда, асс минной войны, а с ним еще двое подрывников, ушли через коллектор сразу после начала боя. «Подрывников надо беречь всегда», – так говорил Генерал, создавший отряды Сопротивления. Поэтому Белка и восемь оставшихся бойцов прикрывали отход товарищей до последнего патрона – и в переносном, и в буквальном смысле.

Да, эта ловушка была организована по всем правилам. Когда их уже накрыли, и завертелась огненная карусель боя, Белку обожгла мысль: «А ведь это кто-то из своих! Ведь об ее задании знали-то всего ничего – Чиж, Кемарной, Людвиг… Впрочем, тысячу раз был прав Генерал, часто повторявший старинную поговорку: „Что знают двое – знает свинья!“»

…

Собственно, задание поначалу показалось Белке не трудным – выдвинуться в пригород мертвой столицы и в условленном месте встретить курьера из Европы с «посылкой». «Посылкой» был какой-то ценный кадр, научник, не то по собственной воле, не то за деньги решивший помочь Сопротивлению.

То, что встретить курьера поручили Белке, а ее группа была одной из самых боеспособных в регионе, говорило об особой важности «посылки». Стало быть, яйцеголовый и впрямь был нужен для дела необычайно.

Вместе с Белкой и ее бойцами до точки шла тройка Лысого – они готовили серию взрывов на аэродромах оккупантов, и после короткого отдыха должны были отправиться дальше. Слава Богу, что подрывникам удалось уйти, они отомстят за смерть ребят, и за ее, Белкину, смерть…

«Точка рандеву», место встречи с курьером, находилось в здании старой школы на окраине разрушенного города. Удобный подход, вокруг – ни души, лишь изредка прогромыхает вдали бронепатруль оккупационных сил. Как сказал Барсук, когда их накрыли: «Б-а-аля, а вот беды никто не чуял…»

Они даже не успели поговорить с курьером. Сперва все шло по плану. Стропило, шедший первым, «топтуном», и курьер, уже сидевший в здании с «посылкой», просвистели друг другу пароль и отзыв, дуя в пробитые особым образом гильзы (мобилками на всякий случай не пользовались, чтобы не засекли сканеры безопасников). Группа вошла в старую школу и поднялась на второй этаж. И вот тут вокруг вдруг все загрохотало от выстрелов, а третий, самый верхний этаж здания, куда сразу полезли обозреть окрестности Марыч и Гулевой, разнесло прямым попаданием ракет с вертушки.

Вертушку «приземлил» Барсук, успев до следующего залпа. За три секунды он разложил тубус «Шершня», и комок белесого пламени звучно «поцеловал» выплывший из-за полуразрушенной многоэтажки «Семинол» прямо в «лобовуху». От укуса «Шершня» нет спасения не вертушке, ни танку. «Семинол» задымил, косо рухнул в груду вскрытых гаражей-«ракушек», и понеслось…

…

Стальной голос за стеной продолжал надрываться. Прошла минута. «Ой, как жить охота!», – всплыла в памяти Белки фраза из старинного мультфильма, виденного в далеком детстве, когда Атлантический Союз и Поднебесная еще не разорвали ее страну на две кровоточащие половинки. Ах, десятые годы, эпоха фальшивой мировой идиллии, вернуть бы вас вспять…

Правители Отечества тогда выбрали политику невмешательства. Белка помнила, как бравировали первые лица государства в своих выступлениях древней восточной поговоркой: «Мы переждем на холме, пока два тигра буду драться в долине!» Вот и допережидались…

Неожиданно Белка услышала шорох, и прижала руку с гранатой к груди. «Неужели они запустили штурм-группу до окончания срока ультиматума? На атлантцев это не похоже!», – вспыхнула в мозгу мысль.

Из дверного проема показался человек лет сорока, явно из цивилов, в запачканном пылью и чем-то белым пальто, лысоватый, на носу – треснувшие очки.

– Стоять! – негромко приказал Белка. Человек послушно остановился. В его глазах за стеклами очков плескался ужас и непонимание происходящего.

– Ты кто? – Белка здоровой рукой подтянула к себе бесполезный автомат, взялась за успевшую уже остыть рукоять и направила ствол на цивила: – Говори быстро и по делу, убью!

– Не стреляйте! Меня зовут Олег… Мой сопровождающий погиб… – сказал человек по-русски, попятился и сел на кучу мусора у дальней стены: – Меня вели к вам. Я ученый, нанотехнолог. Работал в военной лаборатории Форта Дерик, потом – в Будапеште и Варшаве. Мы занимались генным оружием. Я…

– Так ты – не подстава? – искренне изумилась Белка и тут же сощурила серые глаза: – Так, слушай сюда, наука! Нам осталось жить меньше трех минут. Давай, выкладывай, что в тебе такого ценного. Я хочу знать, ради чего полегли мои ребята!

Вместо ответа Олег протянул руку, разжал пальцы, и Белка увидела на его ладони три маленьких, с желудь величиной, белых капсулы. Сходство с желудями усиливали колпачки, надетые на капсулы – синий, желтый и красный.

– Что это? – Белка на боку отползла от окна, встала под защитой изрешеченной пулями стены, подошла к научнику, продолжая раненой рукой сжимать гранату, а другой – автомат.

– Понимаете, я – русский. Так получилось, родители уехали в Штаты еще в конце прошлого века, я был маленьким… Но я всегда помнил, кто я и откуда. И когда случилась эта трагедия, я стал искать способ помочь моей Родине…

– Короче! – оборвала Белка, поморщившись от сквозившего в голосе Олега пафоса: – Что это за штуки, я спросила?

– Это контейнеры с… как бы вам лучше объяснить… В общем, тут содержаться культуры саморазмножающихся организмом, созданных при помощи нанотехнологий и генной инженерии. Три вида. На колпачках две кнопки. Кнопка, маркированная звездочкой, активирует культур, маркированная крестиком – мгновенно уничтожает.

Синий контейнер – это модифицированный вирус чумы. Передается воздушно-капельным путем, постоянно мутирует, не поддается лечению. Если его распространить, Земля станет безлюдной через пару лет… Я назвал эту микро-машину смерти «Рагнарёк»!

– Дальше! – буркнула Белка, внутренне содрогнувшись.

– Желтый контейнер – это совершенно уникальная культура, «Грызун», здесь туберкулезная палочка сращена с нано-ботом, которые избирательно уничтожает клетки соединительной ткани в организме человека, постоянно строя новых нано-ботов. Палочка дает роботу энергию для его деятельности… Достаточно поместить каплю этой культуры в водопроводную сеть, чтобы сокрушительная эпидемия выкосила целые континенты. Для борьбы с этой, как вы выразились, штукой, нужно создать других нано-ботов, которые бы стали уничтожать моих. Сделать это быстро – практически невозможно… Потребуется нескольких лет…

– Это все интересно, дружок, но я правильно поняла – если вскрыть эти твои… желуди, сдохнут все, и наши, и ваши, и все остальные… – Белка облизнула пересохшие губы, бросила взгляд на часы – черт, осталось две минуты! Две минуты до смерти, а она слушает бред этого чудака в пальто…

– Да, но есть и третий контейнер! – Олег заторопился, привстал и заговорил быстро, проглатывая слова: – Это… существо… я назвал его «Платон», в честь древнего философа, описавшего гибель Атлантиды. Это фактически тоже симбиот, только тут нано-бот базируется на безвредной лактобактерии. Его задача при попадании в организм человека – попытаться обнаружить чип-идентификатор. Если «Платон» находит его, в нем срабатывает программа, и нано-бот перестраивает ДНК, изменяя геном. Все, носитель и его потомство обречены…

– Погоди-ка… – Белка отшвырнула автомат и подошла поближе к научнику: – Чип – это такая фигня, которую вгоняют под кожу всем гражданам Атлантического союза, стоящим на госслужбе, и членам их семей? Ну, вот сюда, в плечо, да? То есть эта штука будет избирательно уничтожать только тех, у кого есть этот чип? Так что ж ты так долго мямлил, чудило! Ну-ка, дай-ка сюда…

Олег предостерегающе поднял руку:

– Есть один нюанс: проникновение «Платона» в человеческий организма возможно только через кровь или слизистую оболочку. Ни воздушно-капельным путем, ни орально он попасть внутрь не сможет, ну, если только нет ранок во рту. Правда, при попадании на слизистую он активируется почти сразу же и начинает быстро приспосабливаться – строить новых «Платонов», маскироваться, и активно старается внедриться в другой человеческий организм, особенно при половом контакте, причем для него не является преградой ни одно известное контрацептическое средство… Ну, и, конечно же, сразу отправляет микрозонд на поиски чипа в человеке-носителе…

Белка несколько секунд молчала, потом подошла к ученому вплотную и взяла с его ладони все три капсулы. На синей и желтой она без колебаний нажала кнопки дезактивации и отбросила контейнеры в кучу мусора – Олег только ахнул.

Красный желудь Белка взвесила в пальцах, горько усмехнулась, бросила взгляд на часы – пошла последняя минута, бросила яйцеголовому:

– Сволочь ты… не мог сварганить чего-нибудь попроще… Ну все, теперь иди отсюда… Иди, иди, не стой! Сдавайся, может, тебя помилуют, как ценного спеца, а то попробуй сочинить легенду – мол, тебя похитили, тыры-пыры… Да иди же ты, придурок!

Олег удивленно и растерянно поклонился, шагнул было в сторону окна, потом, сообразив, развернулся и двинулся из комнаты в коридор, ведущий к лестнице.

Белка в два прыжка догнала ученого, на ходу выхватив нож, и коротким ударом рассекла шейные позвонки. Смерть была мгновенной. Олег осел на пол, очки отлетели в сторону. Он лежал, изумленно глядя в серый потолок неожиданно синими мертвыми глазами.

– Прости… – Белка присела, вытерла нож о полу пальто, закрыла убитому глаза, и проговорила, словно извиняясь: – Пойми, они бы… Ты бы им все… Они умеют, гады… И тогда я не смогла бы…

Резко выпрямившись, она нажала на красной шляпке последнего желудя кнопку активации. В последний раз бросила взгляд на часы – осталось тридцать три секунды…

Отвернув колпачок, Белка вылила содержимое контейнера на лезвие ножа, поближе к равнодушно поблескивающему острию, открыла рот, секунду помедлила и…

– За наших… За всех… – прошептала Белка. Она хотела сказать еще что-нибудь, подходящее, но мысли путались, а секунды свистели мимо, словно пули.

Отточенный Барсуком до бритвенной остроты нож легко вошел в середину языка. Белка вздрогнула от боли, чувствуя во рту холодный металл и то, как горяча ее собственная кровь. Все, сделано… «Платон» начал свою работу. Мамочка…

Белка всхлипнула, отбросила окровавленный нож, подняла с пола какой-то лист бумаги, и, размахивая им вместо белого флага, пошла к окну.

Стальной голос стих. Белка физически ощутила, сколько глаз смотрит сейчас на нее сквозь прорези и оптику прицелов. Мужских глаз…

Белка сглотнула кровь, скривилась от боли во рту и крикнула:

– Я ранена… Я одна!.. Сдаюсь…

Опустив руку с зажатым листком, она села на подоконник. Цилиндрик ненужной теперь гранаты улетел в дальний угол, и весело звеня, покатился по замусоренному полу.

Слезы душили Белку, мешали видеть, и она просто закрыла глаза…

© Сергей Волков