«Десантник»

Людмила КОЗИНЕЦ

ДЕСАНТНИК

...Отвратительная была рожа у Великого Инквизитора, чего уж там греха таить. Впрочем, Ант смотрел в жуткие желтые глаза своего мучителя почти с нежностью. Наделал он-таки хлопот Санта Эрмандаде, если Великий занимается им самолично. Другое дело, что устраивать эти самые хлопоты было вовсе необязательно. Но очень хотелось.

Но, кажется, история приближается к финалу. И получил в результате Великий вульгарный кукиш. Так-то.

Великий еще раз внимательно и холодно оглядел истерзанного человека, который вроде уже и на ногах не держался. И не понравилась Великому дерзкая ухмылка незнакомца. Прикончить его - труда не составляет, но... Людей надо убивать, взяв их тайну. Тайна дороже человека, ее нельзя убить просто так.

Великий принял решение. Этого странного чужеземца следует освободить. Пусть идет на все четыре стороны. Но присмотрят за ним очень внимательно.

Великий Инквизитор улыбнулся преступнику. Преступник невинно воззрился на Великого и сплюнул кровью.

- Сын мой, мы убедились, что ты не таил злых помыслов против короля и бога...

"Сын" ухмыльнулся - Великий назвал короля первым.

- Но тебя оклеветали, посему ты здесь, где не надлежит быть честному христианину, где пребывают еретики и мятежники. Ты желаешь знать, кто вверг разум твой в неизвестность, а тело - в огонь страданий? Это справедливое желание. Смотри, вот эта тварь!

И стража швырнула на скользкие плиты пола ком тряпья и склеенных запекшейся кровью волос. Это была девушка, почти ребенок. Опираясь на дрожащие, подламывающиеся руки, она с трудом подняла голову. Напряглись, задрожали жилы на шее. Упорный взгляд черных глаз был непроницаем, как захлопнутая дверь. Искаженный рот, утыканный обломками зубов, шептал что-то, и это не было имя бога.

Видимо, боли она уже не чувствовала, есть предел всему.

Ант похолодел - вот чего он все время подсознательно боялся. Великий вкрадчиво сказал:

- Она донесла на тебя ложно. Убей ее, и ты выйдешь отсюда чистым перед богом и людьми. Растоптать гадину - благое дело.

- Я не могу убить женщину, - тихо, совсем тихо сказал Ант.

- Казнит ее палач, - удовлетворенно кивнул Великий. - Ты только скажешь высокому суду, что она оболгала тебя.

И Ант сорвался. Ослепленный гневом, он двинулся на Великого, с наслаждением сжимая кулаки. И уже не услышал, как в грудь с хрустом вошли наконечники копий...