«Пустая комната»

Александр Карапанчев

ПУСТАЯ КОМНАТА

перевод с болгарского Людмила Родригес

Он поднял голову от родника и заметил плавающий березовый лист. Лист был янтарный, с алыми крапинками и резко очерченными прожилками. Было в нем что-то недозрелое, но жизненное, старческое и мудрое, болезненное.

Возможно, это был последний лист, слетевший с ветки. Наверное, он хотел как можно дольше оставаться там, на ветке, ласкаемый солнцем и воздухом, и взираясь в синеву. "А ну-кавниз!" -стала ворчать береза. "Не хочу. Я передавал тебе солнечные лучи, дай мне еще порадоваться миру". "Ты слышал? Я засыпаю и ты мне больше не нужен. Отдаю тебя ветру". Лист задрожал и вот он уже в роднике, плывет неизвестно куда.. Плывет не спеша, весь зрение и слух, продлевает свою блестящую, но уже закончившуюся жизнь, которая скоро отлетит как дым. Разве не похож этот лист на миг нашей судьбы, когда едва мы сумели понять красоту поступков и чувств, как кто-то отнял их у нас? Ручей увлекает лист под густую тень.

Тропинка остановилась перед холмом с лиловыми перелесками.

Внизу там и сям виднелись спящие лазурные ульи. Сердце обожгло радостью. Все эти краски исцеляли его. Он не помнил, сколько прошел, пока сел отдохнуть. Сухая трава колыхалась выше головы алерка, небо было сказочное и куполообразное, как на старинной карте. Он оставался спокойным и ясным до глубины души. Только подумать, какой подарок достался ему: слиться с галактикой глухого осеннего дня. О, если бы можно было припрятать в природе один такой день, как в душе иногда хранятся сокровища, и временами возвращаться в него, чтобы очистить свою темную кровь.

Закат посыпал облака пеплом, пролетела сойка и внесла предвечернюю смуту.

Глиф закрыл за собой дверь квартиры в гигантской жилой башне.

Тут же упали стены дезинфекционной камеры. Автоматы набрызгали его одежду и как насосом откачали гудящий в ушах вой. Глиф любил эти минуты в камере, когда ты так близок к домашнему уюту и знаешь, что время принадлежит тебе полностью. В коридоре на него приветливо взглянули три зеленых глаза Румпы:

- А, дорогой, вот и ты! Устал?