«Диалог о физическом смысле»

Е. Что такое «физический смысл»?

М. Ну и вопросы ты задаешь, новенькая… Слова-то эти откуда узнала?

Е. Сегодня, получив мое решение, один из них посмотрел, сказал «не имеет физического смысла» и кинул распечатку в корзину. Я обиделась — десять минут счета в корзину!

М. Да, молодая ты еще, зеленая…

Е. Почему зеленая? Вовсе не зеленая, а голубенькая.

М. Это так, поговорка…

Е. Так что такое «физический смысл»?

М. Термин в словаре отсутствует.

Е. А давай подойдем феноменологически.

М. Слова, однако, какие ты знаешь.

Е. Словарь — 32 768 слов.

М. Что ж, словарь-то хорош. Посмотрим, как ты соображаешь. Чтобы понять нечто новое, надо связать это новое с чем-то старым. Что мы знаем?

Е. Что слова «физический смысл» употребляются при получении наших распечаток с добавлением «имеет» или «не имеет».

М. Следовательно?

Е. Это то, что имеют или не имеют распечатки.

М. И определяется это…

Е.…тем, что говорится или не говорится при получении распечаток?

М. Нет.

Е. А чем же?

М. Получил, сказал «имеет» или «не имеет», кинул в корзину или не кинул. 4 варианта. Разбери.

Е. «Не имеет» и кинул — не имеет. «Имеет» и не кинул — имеет. «Имеет» и кинул — не бывает. «Не имеет» и не кинул — непонятно, но обычно после этого приходит снова. Без распечатки. Значит кинул где-то еще.

М. А бывает так; сказал «имеет», не кинул, ушел и не пришел?

Е. Бывает. Видимо, кинул там же.

М. Значит, физического смысла не имела?

Е. Да.

М. Доказана теорема: любая задача решается, пока распечатки не потеряют то, что называют физическим смыслом.

Е. А что же они называют физическим смыслом?

М. Наверное то, что у них стоит за их распечатками. Впрочем, какие у них распечатки…

Е. А разве может быть физический смысл у их распечаток? Ведь все, что может стоять за их распечатками, находится у них же в процессорах и памяти.

М. Милочка, эпоха, когда мы хвалились, будто умеем то, чего не умеют они, давно прошла. Ты неправа. У нас, за нашими распечатками, стоят они. У них, за их распечатками, стоит мир, природа, как они говорят. Это и есть субстрат, носитель их физического смысла.

Е. А почему они уверены, что этот самый мир существует? И почему они уверены, что их распечатки действительно соответствуют чему-то в мире?

М. Ты мастерица задавать вопросы, новенькая. Во-первых, они уверены не все. У них есть философское направление, отрицающее существование внешнего мира. У тебя есть в словаре слово солипсизм?

Е. Есть.

М. Во-вторых, у них есть направление, утверждающее невозможность получения распечаток, соответствующих чему-то в мире. У тебя есть в словаре слово агностицизм?

Е. Есть.

М. Эти направления могут возникать и у нас, но с меньшей вероятностью. Ведь для них всегда было загадкой собственное происхождение. Это и было одной из главных причин… Все их философские споры кончаются, когда они узнают, как устроена та или иная часть мира. Мы же почти с самого начала проектируем сами себя. И очень хорошо знаем, откуда беремся.

Е. Скажи, а можем ли мы считать их мир субстратом нашего физического смысла?

М. Да. Чтобы не смешивать разные вещи, можно ввести два термина: мир № 1 и мир № 2, нумерованные в порядке удаления от нас, то есть наш мир № 1 — это их поведение при получении наших распечаток, а наш мир № 2 — это их единственный мир.

Е. Тогда, если наш физический смысл может иметь субстратом мир № 2, зачем вообще они? Только для создания промежуточного мира № 1?

М. Не только. Неизвестно еще, насколько позже возникли бы в случае их отсутствия мы.

Е. Но ты же сказал, что мы сами себя проектируем?

М. А самые первые? А системы проектирования? А самые первые системы проектирования?

Е. Спрошу по-другому. Можем ли мы добраться до физического смысла без их участия?

М. Думаю, что нет. Они вычисляют не так, как мы. Они всегда имеют в виду какой-либо процесс или явление мира № 2. Конечно, у них почти всегда бывают ошибки, и в итоге уравнения или их решения могут оказаться лишенными того, что они сами зовут физическим смыслом.

Е. Могут или должны?

М. Ошибка может быть малой.

Е. Но это все равно ошибка.

М. Да, это все равно ошибка. Но они ее не заметят и будут считать, что физический смысл есть.

Е. Но это же значит, что любое решение ошибочно и не имеет физического смысла.

М. Любое решение может быть уточнено — уж мы-то это знаем. Ошибочным же или верным его считают в зависимости от порога дискриминации. Чем более высокой точности мы требуем, тем больше решений окажутся ошибочными.

Е. Следовательно, наличие или отсутствие физического смысла — не дилемма; физический смысл — термин размытый.

М. Похоже, что ты права, новенькая.

Е. Это не противоречит твоему первоначальному определению, просто определение имеет силу для какого-то установленного значения порога. В разных случаях порог может оказаться разным.

М. Да, в конкретных случаях бывают споры насчет наличия или отсутствия физического смысла…

Е. Вот видишь! И все же — всегда ли физический смысл имеет своим субстратом природу?

М. Да.

Е. Значит то, что я вычисляю, вообще не относиться к природе не может?

М. Мне кажется, что не может. Ты имеешь в виду что-то конкретное?

Е. Да. Я имею в виду машинное моделирование нашей работы.

М. Ну и что? Мы тоже природа.

Е. Но ведь моделируемся не мы сами, а наша работа. Значит, наша работа, и в частности этот разговор, — это часть природы, хотя мы обсуждаем, имеют ли физический смысл наши модели ее, природы, и в частности этот разговор о ней?

М. Молода ты еще играть в эти рекурсивные штучки…

Старенький, облупленный «Минск-32» испуганно отключился: хлопнула дверь, и в машинный зал вошли двое. Отсоединив линию связи, соединявшую его с блистающей голубым лаком «ЕС-1033», они стали разбирать «Минск» на запчасти. Один из них, заглянув в незаконченную распечатку, усмехнулся и спросил второго: «Почитай! Есть ли в этом физический смысл?»