«Дневники Трюса»

Вениамин Яковлев

Дневники Трюса

Однажды один недалёкий инопланетянин спутал круги, по которым ему следовало вращаться согласно закону Кармы, и оказался на планете Мезо-Зойя. Пока пришвартовывался к земле его корабль, будущему человеку являлись мерцающие в воздухе таблички: "парфюмерная", "дворовая", "сортирная-сортировочная", "инквизиторская". "Я, наверное, попался, и здесь сделают из меня котлету в сортирной-сортировочной..." Тонкая душа был инопланетянин, светлая ему память.

Приземлился - никого. "А... я забыл включить клапан плоти". Дух воплотился и... буква Бога "Й"-краткая... Его подхватили за руки и в такси, и в карцер, а оттуда в тюрьму.

"Пахнет не так", - решил местный медик. Фамилии у медика не было, потому что он был никому не нужен, а только делал клистиры и уколы и для вида выслушивал людей.

"Земля - на ремонте. Осадное положение. Комендантский час. Тюремный режим. Снимай портки и быстро в сортировочную!" - командовал инспектор Гнутый. "Там тебя опишут-запишут-пригвоздят, куда следует приметят и поместят... Сиди и молчи, главное, не мешай работать".

Пристала сумасшедшая: "Святой-гений-герой ты мой"... "Эй, парень, иди ноги мой!" - орала банщица в мужском отсеке, неудачная сексуальная подруга кочегара тюрьмы.

Одели-переодели - души не задели. Пришёл местный духовник Йохан Упырь, причастил, освятил, и поместили Энного для начала в самое бренное на свете место, в камеру "дворовая". Людей там было видимо-невидимо, и все воры, хамы, сволочь, бандиты; дрались, матом крыли и побили чуть не до смерти Энного, почуя в нём голубую кровь. Энный было хотел им объяснить на своём плохом тюремном языке, что у него аура голубая, а не кровь, что он хочет быть как все, простым смертным... "А ты кто по матери-то?" - спросил не в бровь, а в глаз Главный Преисподний Володя Барабас. "Пошли его по матушке, нет у него матушки, от духа родился, вурдалаков сучий сын".

Выбросили, короче, сутяжные люди Энного вон из камеры прямо на руки спящей охране.

Так Энн провёл вечность в дворовой.