«Консульство»

Я читал в газетах статьи, где профессор Фронак пишет, что межпланетные полеты должны пройти через, как он его назвал, инкубационный период. По его словам, добравшись до Луны, мы столкнулись с таким количеством новых проблем, что теперь нам нужно сесть и подогнать под эти проблемы новые теории, а уже потом строить корабль, способный добраться до Венеры или Марса.

Разумеется, в наше время армия и флот наблюдают за всеми ракетными экспериментами и руководят ими, так что высказывания профессора наверняка подверглись цензуре с их стороны, и поэтому их трудно понять.

Но мы-то с вами знаем, что на самом деле хотел сказать профессор.

Вторая марсианская экспедиция завершилась полной неудачей. Равно как и первая марсианская и первая венерианская. Корабли вернулись полностью исправными и с абсолютно здоровыми экипажами.

Но до Марса они не добрались. Не смогли.

Далее профессор пишет о том, как замечательно, что наука такая замечательная, потому что, какими бы большими ни оказались препятствия, старый добрый научный подход их рано или поздно обязательно преодолеет. Это, по его утверждению, и есть непредвзятый вывод, сделанный на основе всей доступной информации.

Что ж, если профессор Фронак действительно в это верит, то он хорошо это скрывал в прошлом августе, когда я не поленился проделать весь путь аж до Аризоны, лишь бы сообщить ему, что именно он сделал неправильно во время последней серии экспериментов с ракетами. И вот что я вам еще скажу: пусть я лавочник из маленького городка, а он известный профессор физики с Нобелевской премией за поясом, он все равно не имел права угрожать мне тюрьмой только за то, что я проскользнул мимо охранников на полигоне и спрятался в его спальне! Я ведь пробрался в нее только потому, что хотел сообщить профу, что он движется по неверному пути.

Если бы не бедняга Пухляк Майерс и залог за магазин Уинтропа, который Майерс потеряет до Рождества, то я сразу плюнул бы на это дело и держал рот на замке. В конце концов, мне-то ни холодно ни жарко, если люди никогда не улетят дальше Луны. Я куда счастливее здесь, на твердой земле, и чем она тверже, тем лучше. Но если мне удастся убедить ученых, то, может быть, мне поверит и Эдна.