«Гонки»

Ричард Хилл

Гонки

Большинство из них на стадион прибывало заранее. Находя, словно чудом, свое место, они оглядывались по сторонам с единственной мыслью: "Наконец-то я на месте." Неслыханное дело - сидеть под прямыми солнечными лучами и удивляться виду, ощущению и запаху собственного пота. Кое-кто впервые в жизни испытывал неудобства, связанные с отсутствием контроля за погодой. Конечно, каждый из них в прошлые годы слышал по медиуму шум толпы, ощущал и жару, и запахи, но здесь все чувствовалось по-другому.

Хотя до начала Гонок оставалось больше часа, стадион уже почти заполнился. Джон Ван Лорн съехал по дорожке, протянутой с внешней платформы транспортера, едва ли не напрямую до своего места. Немногие его знакомые вне Йоганесбурга говорили ему, что это не трудно, и сейчас оставалось это только признать - от Йоганесбурга до Чикаго за 30 минут. Билет на Гонки предоставлял человеку, подобному Джону, единственную возможность путешествовать, не считая, разумеется, выигрыша в Гонках.

Джон никогда не видел столько людей сразу, и возбуждение, вызываемое ими, одновременно стимулировало и смущало его.

Он увидел медиум-камеры, установленные вокруг кольца стадиона и вокруг трека, и знал, ч го во всех домах во всем мире воспроизводилась обстановка. Даже те, кто не мог пойти, он знал, начинали надеяться за долгие месяцы до начала. И те, кто уже был на гонках и в будущем уже никогда не сможет пойти.

И те, кто надеялся на билет, думали о том, как улучшить свои шансы. Только Они - Правительство - знали, почему одни получили билет, а другие нет. В этом году Джон получил билет, но он не знал почему.

Это был единственный день в году, когда никто не принимал успокоительные таблетки, и Джону нравилось ощущение непривычного буйства в крови. Вероятно, Они знали, что с таблетками не будет такого эффекта. Но без таблеток всюду возникало чувство смутного беспокойства - в домах, где горели экраны перед их обитателями, и на стадионе, где собрались счастливчики. Кое-где вспыхивали потасовки, невозможные в любой другой день. Они тут же и утихали, главным образом из-за непривычности их для самих участников, пугавшихся собственной ярости. Джон сам видел одну такую стычку. Когда нос одного начал кровоточить, оба прекратили драку, недоуменно посмотрели друг на друга, а затем сели на место.