«Амбров Кеон»

Джин Лорра «Амбров Кеон»

Посвящение

Вся моя работа в серии «Саймы-джены» посвящается Жаклин Лихтенберг, которая любезно позволила мне поиграть в ее вселенной. Это удивительно возбуждающая и привлекательная вселенная, она вызвала появление трех фэнзинов, которые публикуют письма и предложения читателей, а также рассказы, стихи и другое произведения искусства. Если вам понравилась вселенная саймов-дженов и вы хотите высказать свои замечания или узнать больше, с нами можно связаться через издателей или с/о «Sime~Gen Inc.» РОВ 1244, Murray, KY 4271. Можете быть уверены, что ваши соображения будут прочитаны с большим интересом. Если ваше письмо требует ответа, пожалуйста, вложите конверт с маркой и вашим адресом.

Мы с Жаклин много лет активно действуем в фантастике и верим в необходимость контактов между писателями и читателями. Ваши замечания будут встречены с радостью!

Джин Лорра

Глава первая

Охваченная летним спокойствием, гладко текла река Мизипи. Ее ровную поверхность не шевелил ни один ветерок. Тяжело груженый плот почти не требовал управления.

Река повернула и снова потекла на юг. Насколько могли видеть мужчина и женщина на плоту, водная поверхность отражала только солнце. Плот шел по самой середине реки, и Морган Тиг опустил шест.

— Дальше спокойное плаванье, Райза, — сказал он.

Райза уравновесила свой шест, вдвое длиннее ее самой, и положила рядом с шестом отца.

— Рада вернуться домой, — сказала она, садясь на покрытый брезентом ящик. — Торговать мне понравилось, но везти назад товары скучно.

Тиг рассмеялся — добродушным смехом человека, который радуется жизни, несмотря на ее тяготы.

— Радуйся скуке, Ризи: ты ведь не хочешь столкнуться с Пограничной службой дженов!

Райза не возразила против своего детского прозвища, хотя, кроме отца, никому не позволяла называть себя так. Отец учил ее семейному бизнесу, и это была ее первая поездка за пределы саймской территории и самая успешная торговая вылазка Тигов. Плот был нагружен бочонками гвоздей, мотками проволоки, плужными лемехами, ножами и головками топоров — возможно, все это было награблено на территории дженов, но Тиги купили его на огромном Восточном рынке в Найвете, на территории саймов. Единственный товар выгодней металлических изделий — это джены… но Морган Тиг не был охотником на дженов и не хотел, чтобы им стала его дочь.

Райза знала, что неприязнь отца к охотникам на дженов объясняется не только опасностью этого занятия и его полулегальным статусом. У него — и, следовательно, у нее — есть родичи среди дженов по ту сторону границы. Конечно, такие родственники есть у многих, но не все сохраняют такие прочные семейные узы, как Тиги. Морган Тиг провел собственного брата до границы, когда тот установился как джен. И Райза должна будет так же поступить со своим братом Крегом, если…

Нет. Она отказывается думать об этом. Крег будет саймом, как Райза и их отец. Райза благополучно прошла через переход, вопреки всем своим опасениям и тревогам. Так же будет и с Крегом!

Словно уверяя себя, Райза вытянула руки и концами хватательных щупальцев коснулась кончиков пальцев. Щупальца, появившиеся при переходе, обычно лежат в кожаных сумках на предплечьях. Теперь они высунулись из отверстий у запястий, облегчая давление на латерали, которые остаются скрытыми по обе стороны каждого предплечья.

— Завтра к утру будем дома, — сказал отец; его селиновое поле — его жизненная энергия — смешалось с ее полем: он с помощью специфических саймских чувств определял степень ее потребности. — Вскоре снова достигнешь максимума, — сказал он, не в состоянии скрыть свою озабоченность. И Райза поняла невысказанное: «как твоя мать».

— Со мной все в порядке, папа, — решительно ответила она, сознательно подавляя свою тревогу. Еще не прошло года с ее перехода; со временем ее цикл, несомненно, нормализуется. К тому же поездка была очень активной; неудивительно, что она затратила больше селина, чем обычно.

Чтобы не думать о своих опасениях, она осмотрела свои руки, покрывшиеся на солнце веснушками. Голые ноги снова покраснели; она натянула чулки и мокасины, чтобы защитить их от солнца.

Соломенная шляпа с широкими полями бросала тень на ее лицо. Следовало бы надеть рубашку с длинными рукавами, чтобы укрыться от полуденного солнца, но сейчас так жарко. На горизонте появилось небольшое рваное облако, за ним еще два.

— Смотри, папа, ниже по реке начинается ветер.

— Хорошо, — ответил он, прислонившись к большой корзине. — Буду рад оказаться дома.

— Крег заботится о хозяйстве.

— Он хороший мальчик, — согласился отец. — Растет, как дикая трава. — И снова невысказанное: Райза знала, что ее отца тревожит возможность превращения Крега в джена; возможно, это даже произошло, когда они были далеко, и некому было предупредить его или проводить до границы. Она снова постаралась отбросить эту мысль, потом подумала, не предчувствие ли это.

— Оба брата твоей матери стали дженами, — словно отвечая на ее мысль, сказал отец. — И мой брат Джерро.

Соответствует вероятности: Райза благополучно миновала переход, и Крег минует. На каждого джена в семье саймов приходится два сайма.

«В среднем», подумала Райза. Но в семьях происходит и самое необычное; что если для их семьи характерно большее количество дженов? В конце концов джены необходимы, чтобы могли жить саймы.

— Было бы неплохо знать заранее, — сказала Райза. — Тогда можно было бы подготовиться…

— Подожди, пока у тебя будут свои дети, Ризи. Все-таки лучше не знать. Просто люби свою семью — это важно. Вы с Крегом вырастете, найдете любимых и дадите мне множество внуков. У нас будет много малышей, как в семье, в которой я вырос.

Ребенком Райзе нравились рассказы отца о его четырех сестрах и брате, но теперь эти рассказы приобретали новый смысл. Одна из его сестер умерла при переходе, другая — во время родов. Одна стала дженом и во время бегства к границе была поймана и убита. И последняя из сестер отца, единственная тетя, которую помнила Райза, погибла при нападении дженов… а его браг, даже если он еще жив… тоже все равно что мертвый. Райза много лет все это знала, но после перехода эти факты тяжело легли ей на душу.

— Что хорошего в семье, если теряешь всех? — спросила она и тут же об этом пожалела: с помощью своих саймских чувств она злиннила боль, которую причинил этот вопрос отцу.

— Ты не нрава, — сказал он немного погодя. — У меня есть ты и Крег… и я десять лет прожил с твоей матерью. Утрата — часть жизни, Райза… нельзя отказаться от любви к людям из-за того, что когда-нибудь ты их потеряешь.

Ветер догнал их. Плот начало поднимать и опускать на легких волнах. Райза встала, легко удерживая равновесие, и позволила воздуху охладить обожженную кожу. Теперь, когда она стала саймом, ее кожа легко залечивала небольшие повреждения во время сна; утром у нее будет более глубокий загар — и больше веснушек.

Она благодарна даже за такие небольшие преимущества, потому что ребенком солнце означало для нее боль, ожоги и шелушащуюся кожу. В пятнадцать лет, еще не пройдя переход, она вместе с другими ровесниками убежала на реку. И не отставая от своих друзей-саймов, так сильно обгорела, что несколько дней пролежала с высокой температурой. Она могла бы умереть — нелепой смертью. Если у нее когда-нибудь будут дети…

Она полагала, что когда-нибудь будут, но не могла представить мужчину, которого полюбила бы так же, как ее мать любила отца, и не могла увидеть себя с детьми. Поэтому она сменила тему.

— Может, в этом году прибыль будет достаточно, чтобы купить дом, который ты так хочешь, папа.

— Мы не будем вечно жить за магазином, — ответил он. — Но вначале вложения — теперь, когда ты выросла, бизнес нуждается в расширении. Вы с Крегом когда-нибудь будете богаты.

Маленькими Райза и Крег не сознавали, что они не богаты. Большинство родителей учили детей читать, писать и считать — и это все до перехода, после которого ребенок мог получить специальную подготовку или стать учеником в каком-то ремесле. Но Райза и Крег посещали занятия небольшой частной школы в Норлее, где их учили истории, географии, музыке и правилам этикета.

Морган Тиг считал, что вести себя, как богатый, так же важно, как быть богатым. Их магазин мог продавать безвкусные украшения и дешевые товары обычным покупателям, но квартира за магазином была обставлена с большим вкусом. Семья одевалась в одежду из лучших тканей и носила костюмы консервативного покроя, который остается в моде долгие годы. Перед смертью мать Райзы сама шила их одежду; теперь их обшивал портной, который получал за это право первым выбрать импортируемые Тигом товары по оптовой цене.

Богатые люди покупали у Тигов, хотя их магазин был в прибрежном районе, а не в богатых кварталах. Морган Тиг старался, чтобы у него было все лучшее — от пуговиц до фургонов, и говорил, что если у него чего-то нет, то он достанет это за месяц. Райза знала, что он ни разу не обманул.

Он всегда говорил о своем желании построить собственный дом, но все деньги вкладывал в бизнес. «Наверно, мне самой придется когда-нибудь купить папе дом», — подумала Райза.

Волнение на реке усиливалось. Разбросанные облака сгущались, с юга доносились раскаты грома.

— Буря приближается, — сказала Райза, радуясь тому, что надела рубашку с длинными рукавами: становилось все холодней.

— Давай привяжем плот, пока буря не кончится, — предложил отец.

Райза согласилась, потому что плот, хоть и прочный, не очень маневрен.

В этом месте у реки нет определенной береговой линии. Протоки по обе стороны от главного течения разделяются болотами и лесистыми холмами. Ни одного острова — привязать плот не к чему. Если буря будет действительно такой сильной, как кажется, нужно обязательно выгрузить тяжелый груз на землю и вытащить плот из воды. Но где?

Морган Тиг осмотрел восточный берег — часть их родной территории Залива. Западный берег принадлежит дженам.

Ветер вздымал волны, сбивая плот с курса и поворачивая его на запад.

Райза и ее отец стояли на правом борту, готовые шестами отталкиваться от отмелей. Балансируя на самом краю плота, они злиннили — с помощью особых саймских чувств разглядывали невидимые в воде препятствия.

В этом месте река широкая и мелкая. Два сайма вели плот на юг, одновременно отталкиваясь шестами, чтобы не допустить поворота на восток.

Они ускорялись, используя свои запасы селина, чтобы справиться с ветром, Но так не могло продолжаться долго. Продвижение на юг замедлилось. Райза всматривалась сквозь водную пыль, надеясь увидеть остров, клочок поросшей деревьями твердой земли — любое убежище.

Туман сгустился, к водным брызгам присоединились капли дождя, ударяясь о плот, как камни.

Дождь усилился, ветер делал его косым. Ослепленные, саймы ориентировались на свои особые чувства, вцепившись сквозь мокасины пальцами ног в бревна плота.

Райза навалилась на шест, отводя плот от отмели. В этот момент ветер поменял направление. Плот совершил крутой поворот вокруг шеста, едва не сбросив девушку в воду.

Она покачнулась, выпустила шест, но тут же снова ухватилась за него. Они не могут потерять способность управлять плотом.

Дождь был уже не каплями, а сплошными потоками воды — на них обрушился настоящий водопад. «Так долго не может продолжаться», — подумала Райза. При таком напряжении буря быстро истратит свои силы.

Стало темно, как ночью. Вода вздымалась волнами, река смешивалась с дождем под вой ветра.

Вода стала мутной, волнение подняло со дня ил. Ветер снова поменялся, теперь он дул на север, словно толкал могучую Мизипи назад!

Река сопротивлялась. Плот бросало из стороны в сторону, и два человека на нем вцепились в веревки. Шесты унесло за борт. Теперь они беспомощны.

Раза злиннила селиновое поле отца. Он на борту, всего в пяти шагах от нее, но они не смеют оторваться от веревок, чтобы добраться друг до друга.

А ветер вокруг них кричал и выл. Райза знала теперь, что это не просто буря — ураган.

Когда ей было девять лет, ураган краем задел Норлею, вырывая с корнем деревья, обрушивая здания. Тогда погибли четыре человека. А теперь ее несет в самый центр такого урагана. Единственный раз она испытывала такую же беспомощность — во время своего перехода, но тогда отец помог ей пережить это. Сейчас он так же беспомощен, как она.

Плот повернуло в бушующей воде, ударило о болотистый островок, подбросило на пенной волне. Он накренился. Райза почувствовала, как прочные бревна пытаются разорвать крепления.

— Папа! — закричала она, но ветер срывал звуки с ее уст.

Она злиннила мощное поле отца. Тиги всегда выживают!

Канаты, крепившие груз, лопнули. Тяжелый брезент взвился в воздух, корзины и бочонки с металлом полетели за борт.

Еще одна волна подбросила их к небу. Оставшийся груз полетел вверх и упал с грохотом назад — бревна раскалывались.

Часть плота распалась под руками и щупальцами Райзы.

Плот откачнулся от нее, потом качнулся назад — отец цеплялся за оставшиеся бревна, протянув к ней руку.

Бешено отталкиваясь, Райза потянулась к нему. Но в этот момент конец его бревна отломился, швырнув Тига головой вперед в воду.

На плот продолжали падать обломки и груз. Тяжелые металлические инструменты вертелись в течении, как пробка. Корзина с лемехами разбилась прямо в воде, и один ударил Тига в бок — Райза злиннила страшную боль отца от переломанных ребер.

— Папа! Папа!

Воздух неожиданно наполнился летящими гвоздями. Отец был совсем рядом, он плыл, несмотря на боль. Но селин вытекал из раны на его ноге. Всякая рана, из которой уходит селин, все равно что выпускает в реку его жизнь…

Со всей полученной от ускорения силой Райза боролась с волнами.

— Папа! — кричала она. Ее рот заполнялся мутной водой. Поле отца слабело!

Она подплыла достаточно близко, чтобы дотянуться до него копчиками пальцев и щупальцев. Он был без сознания.

Ветер насмешливо выл. Уходили последние жизненные силы отца. Теперь она цеплялась за пустое тело. Но вот его вырвало у нее из рук и унесло течением. Мертвый, он не обладал полем, и она не могла следить за ним.

Волны перекатывались через голову Райзы. Инстинкт выживания заставил ее подавить горе, она поплыла. Рядом оказался обломок плота. Может, она сумеет за него ухватиться…

Ветер играл с ней. Райза потянулась к плоту. Тот ускользнул от нее, когда она плыла во впадине между двумя волнами. За ней волна несла корзину с гвоздями и головками топоров. С ее вершины обрушился железный дождь. Райза почувствовала жгучую боль в голове и левом плече — и потеряла сознание.

Райза пришла в себя от боли и ужаса. Она не знала, где находится. Открыв глаза, увидела, что лежит на земле, а саймские чувства в то же время говорили, что ее продолжает бросать в воде из стороны в сторону. Волны жара и холода накатывались на нее.

Конфликт между чувствами заставлял ее закричать, но сквозь стиснутые зубы вырвался только стон.

Рациональная часть ее сознания распознала симптомы — психопространственная дезориентация. Без сознания ее вынесло на берег, далеко от того места, где распался плот. Саймская способность ориентироваться в пространстве, приобретенная при переходе, — способность почувствовать, где она находится, — давала искаженную картину мира.

Закрывая глаза, Райза снова оказывалась в реке, как будто обязана в ускоренном темпе заново пережить все то, что произошло, пока она оставалась без сознания. Когда она заставляла себя открыть глаза, ей казалось, что она висит над пропастью, глядя вниз на верхушки деревьев и голубое небо. Она беспомощно цеплялась за грязную траву, а мир менял цвета и вращался. Девушку сотрясала рвота.

Так продолжалось и продолжалось. Тьма возвращала бурю — или это еще одно сенсорное искажение? Дождь хлестал девушку. Она старалась свернуться клубком, чтобы спрятаться от него, но он жег ее огненными каплями и жалил льдом. Мир продолжал вертеться.

Наконец худшее осталось позади. Было темно, и действительно шел дождь, но ветер стих и приобрел обычную силу. Если ее чувство времени ее не обманывает, недавно миновала полночь.

Теперь она знала, где находится: на территории Залива. По крайней мере река не вынесла ее на вражескую территорию. Если пойдет на восток, выйдет на Старую Речную дорогу — и на этой дороге можно встретить людей. Где ближайший загон? В Визбере? Или в Мефисе? Она попыталась определить, где находится относительно этих городов, но снова вернулось пространственное искажение. Она еще не пришла в себя и не придет окончательно, пока не пополнит запасы селина.

Как только она признала свою потребность, эта потребность стала всепоглощающей. Сражение с рекой и последующая дезориентация уменьшили ее запасы жизненной энергии до такой степени, которую она не испытывала с Первой Потребности после перехода.

К тому времени как она найдет джена, потребность ее станет такой сильной, какой она никогда не испытывала за свою короткую жизнь в качестве сайма. А если не найдет джена… она умрет!

Чем дольше она пролежит, тем сильней будет потребность.

Вопреки головокружению и сильной боли в глазах, Райза встала. Повернувшись спиной к реке, она ставила одну ногу перед другой, спотыкалась, направляясь на восток, пробираясь через влажный подлесок и обломки, принесенные бурей.

Потребность рвала ее внутренности. Конвульсии распространялись от груди по рукам и заканчивались в латералях — маленьких щупальцах, предназначенных для перекачки селина от дженов в ее организм. У их оснований болезненно взбухли ропалиновые железы, производящие проводящую жидкость-проводник; хрупкие органы выбрались из своих сумок, искали и ничего не находили, а дождь сразу смывал ропалин.

Потребность всегда неприятна. Если рядом не оказывается доступного джена, она может стать пугающей — но Райза раньше не подозревала, что способна причинять такую боль.

Пропитанные водой рукава прилипали к чувствительным органам, заставляя девушку содрогаться, но снять рубашку она не может: слишком холодно. Как хорошо было бы надеть зимнюю меховую куртку! Хватательные щупальца заныли от необходимости постоянно отводить рукава от латералей.

Все тело болело. Ноги болели. Голова кружилась. Потребность разрывала ее. Ей хотелось прекратить бороться и позволить потребности победить. Если бы только это не было так больно!

Она не может сдаться. От нее зависят другие. Она чувствует, как они ждут ее, как нуждаются в ее силе. Она видит, как они смотрят на нее…

Галлюцинации!

Незнакомые лица, глядящие из дождя, превратились в лицо Крега. Да. Брат ждет ее. Теперь, после смерти отца, у него никого другого нет. Она должна вернуться к нему. Должна выжить. Где эта дорога?

Со временем она стала обещать себе: Еще шаг, и сможешь отдохнуть. Теперь к следующему дереву. Еще один шаг…

Из темной ночи на ее сознание обрушился нейгер высоконапряженного поля джена.

Еще одна галлюцинация?

Райза прекратила свое спотыкающееся продвижение, латерали ее вытянулись в сторону обещания жизни. Дрожа от потребности, она с саймским проворством и целенаправленностью устремилась к источнику удовлетворения своей потребности.

Чем ближе она подходила, тем сильней становилось поле. Теперь она оперировала только саймскими чувствами — и, оказавшись на изрытой колеями дороге, неожиданно поняла, где находится. Отец приводил ее на эту дорогу несколько лет назад, прежде чем они узнали, кем она станет: саймом или дженом. В прошлом году он брал сюда и Крега.

Нет — она не могла представить себе Крега беглым дженом. Ей нужна жизнь этого джена, чтобы выжить!

Неожиданно селиновое поле исчезло, словно его никогда не было. Райза застыла. Неужели все это только ее воображение?..

Убежище! Вот почему они приходили сюда несколько лет назад. Обитатели этого убежища не привлекут внимание проходящего сайма, и джен может отдохнуть в безопасности перед тем, как достигнет границы.

Селиновое поле, которое преследовала Райза, неожиданно возникло вновь, маня ее обещанием удовлетворения. Думать стало совершенно невозможно. Она стала хищником, и добыча в пределах досягаемости.

Быстро и неслышно направилась она к убежищу — и не впала в панику, когда поле снова исчезло.

Серджи амбров Кеон устал — это была не здоровая усталость долгого трудового дня, а глубокая, до мозга костей, усталость отчаяния. Он не справился с самым важным делом, какое может быть у товарища. Проводник, о котором он заботился, умер.

Он автоматически разжег дрова, приготовленные в очаге убежища, и поставил на огонь котелок с водой. Пакет с едой в седельной сумке развязывать не стал: есть совершенно не хотелось. Серджи было холодно — и не только от холодного ветра, последовавшего за бурей, но и от собственного отчаяния.

Снова и снова в его сознании возникали картины последних мгновений жизни Эрланда амбров Карре. Серджи сопровождал Эрланда в поездке из Карре в Кеон — Кеон отчаянно нуждался в новом проводнике. Когда началась буря, они укрылись в сарае для хлопка и скорчились посреди прохода между тюками — это было самое безопасное место, какое они смогли найти.

Когда ветер оторвал несколько досок и на них стали падать холодные капли дождя, Серджи уложил проводника на пол и сам присел рядом, защищая руки Эрланда от летящих обломков. Теперь они оба знали, что попали в ураган; сделать что-то невозможно, остается лишь надеяться, что сарай выдержит.

Но он не выдержал. С треском оторвалась крыша, разлетелись обломки и стали падать на них. Лошади заржали и забились. Эрланд вскочил и схватил их поводья. Серджи пытался помешать этому глупому сайму обнажать уязвимые предплечья, но тут что-то ударило его по голове. Он упал на колени.

Сознания он не потерял, но голова закружилась. Он чувствовал, как Эрланд укладывает его на пол, чувствовал прикосновение его горячих влажных латеральных щупальцев к месту удара, чувствовал, как стихает боль. Но проводник склоняется к нему, а ведь это он должен защищать своим телом проводника!

В грохоте и шуме ветра не слышно было самого громкого крика. Серджи поднялся на колени и попытался укрыть Эрланда плащом. Ветер вырвал плащ у него из рук, все время падали обломки — какие-то палки, камни, грязь и пыль забивали глаза.

Серджи нащупал руки Эрланда; он надеялся, что проводник убрал щупальца, прежде чем их повредит пыль — грязь на щупальцах способна вывести проводника из строя на много дней.

Но до сайма он не дотянулся. Прикрывая глаза рукой, Серджи всмотрелся во тьму и увидел Эрланда. Тот сидел, прижимая руки к груди.

Дело гораздо хуже, чем просто грязь. У Эрланда из перерезанной латерали шла кровь.

И только тут Серджи ощутил собственные порезы — среди летящих обломков было множество осколков стекла от разбитых окон. Оба теряли кровь — но только для Эрланда это смертельно.

Серджи старался изгнать из памяти картину смерти проводника. Он смягчил боль, и юноша умер в несколько минут. Слабое утешение: рана была такой глубокой, что он умер быстро, а не мучился много дней от истощения.

Серджи знал Эрланда всего несколько дней. Теперь его задача — вернуться в Карре, чтобы сообщить о смерти юноши тем, кто любил его всю его жизнь. И как будто этого недостаточно, ему еще предстоит вернуться домой, в Кеон, без проводника — их надежды на выживание в следующем году.

Серджи сидел, мрачно глядя в огонь, видя, как все, к чему так стремился Кеон, рассеивается, словно дым, — и все из-за его неудачи.

И тут на него обрушилась потребность.

Такая же мощная, как смертная агония Эрланда, она мгновенно привела Серджи в привычное рабочее состояние товарища. Возможно, чувство вины заставило его подумать, что никогда раньше не отвечал он на такую глубокую потребность, но он мгновенно понял, что это физическая, а не психологическая реакция.

В убежище входит сайм — еще один путник хочет спрятаться от бури, но этот ищет не просто теплое сухое место, где можно провести ночь. Реакция Серджи означает, что пришелец не думает, он не остановится — убийца сайм выслеживает жертву, ему нужна жизненная сила Серджи, чтобы выжить.

Напряженное поле джена в убежище окутало Райзу, облегчая ее потребность обещанием удовлетворения. Страха в нем нет — должно быть, он еще не знает, что она здесь.

Купаясь в его поля, она перешла в состояние двойного сознания — ее обычные и ее саймские чувства действовали одновременно. Она видела силуэт джена на фоне огня. Слишком рослый, чтобы быть только что определившимся подростком. Взрослый джен.

Что он здесь делает? Буря занесла его на территорию саймов? Неважно: теперь он для нее — жизнь. Как только он поймет, что она здесь, его искушающее поле взорвется страхом, который ей необходим так же, как селин. Она получит его селин, зарядит свои нервы… это невероятное поле обещает ей полное удовлетворение.

Она сделала шаг вперед, и в это мгновение джен сказал:

— Почему бы тебе не подойти к огню и не согреться?

На этот раз страх испускала Райза. Но потом подумала: какой дурак поверит, что только джены способны войти в убежище?

Джен наклонился, шевеля кочергой горящие поленья, — и она увидела, что он огромен. Джены обычно крупней саймов, но такого крупного она никогда не видела — ей пришла в голову нелепая мысль: такой размер обещает большие запасы селина, хотя она знала, что одно никак не связано с другим.

Теперь он поворачивался к ней. Она двинулась вперед, ожидая, что он узнает сайма в потребности и страх подготовит его поле к убийству. В ожидании с ее латералей капал ропалин. Шаг за шагом она приближалась, наслаждаясь его полем, ожидая момента узнавания, момента ужаса — благодатного момента убийства!

Глава вторая

Серджи смотрел, как приближается сайм — девушка, покрытая грязью и терзаемая потребностью. Она испытала переход не больше одного-двух месяцев назад. Хотя он знал, что она собирается убить его, его сердце устремилось к ней. Он протянул руки, зная, что в таком состоянии она не способна противиться его полю.

— Иди сюда, — мягко сказал он, — я удовлетворю твою потребность.

К его изумлению, она остановилась и действительно посмотрела на него. Конечно, она ожидала встретить страх — любой джен, кроме товарища, пришел бы в ужас, видя приближение неминуемой смерти.

Но у Серджи для нее не было страха. Напротив, она пробуждала в нем ожидание удовольствия. Сознание говорило ему, что у этого маленького джанкта для него ничего нет, но возможность смягчить свою вину, проявив доброту… и тело его реагировало, как на проводника, причем с такой силой, как никогда раньше.

Она по-прежнему смотрела на него, злиннила его — нуждалась в нем. Не в силах оставить эту потребность неудовлетворенной, он шагнул к ней.

Она отшатнулась, споткнулась, едва не упала.

Но это не неловкость. Она ранена! Теперь, оказавшись ближе, Серджи увидел на ее обнаженной шее смешанную с грязью кровь.

— Бедное дитя, — сказал он. — Позволь мне помочь тебе.

Девушка содрогнулась, но устояла и держалась по-прежнему вне пределов его досягаемости.

— Я убью тебя! — выкрикнула она, как котенок, шипящий на собаку.

Угроза не вызвала у него страха. Райза присела, готовая к прыжку. Но вместо этого задрожала и прижала руки к груди.

Болезненная потребность помочь исходила из Серджи, и он понял, что она теряет селин! Это истощение — если он не даст ей передачу, через несколько минут она будет мертва.

Нет, нет — дважды за один день!

Колени девушки подогнулись, но Серджи наклонился к ней и подхватил ее на руки.

Отдыхай в моем поле, подумал он, как учил его Недд, зная, что ее чувства передаются ей через его нейгер — ауру жизненной энергии, которую способен прочесть любой сайм.

Девушка слабо сопротивлялась в его руках — откуда у нее такая сила воли? — но он держал ее правой рукой, предлагая ей левую, просунув руку под нее.

Ее хватательные щупальца обвились вокруг его предплечья, как тонкие стальные канаты. Когда ее влажные горячие латерали коснулись его кожи, сопротивление Серджи прекратилось. Она уже тянулась к его правой руке, когда он перестал поддерживать ее спину.

Они склонились — лицом к лицу. Серджи склонил голову, коснулся губ девушки своими губами — и поток пошел. Она втягивала селин жадно, прожорливо, и каждый нерв в теле Серджи запел. Передача — величайшее наслаждение товарища, но ни один проводник, даже Недд, никогда не трогали его так глубоко.

Он чувствовал, как пришла в действие ее вторичная система. Она не осуществляла контроль, ее принятие было неровным, она совсем не заботилась о нем — но она давала ему удовлетворение, какого он раньше никогда не знал.

Однако девушка оставалась неудовлетворенной. Селин переполнял ее до краев, но она чего-то требовала от него, их системы сталкивались…

Она пытается причинить ему боль. Ей нужна его боль, его страх — это потребность джанкта. Но этого — благодати убийства — он дать ей не в силах.

Нет, думал он, ты не нуждаешься в убийстве! Почувствуй наслаждение без него, без боли!

Силы нейгера у них были абсолютно равны, но за Серджи — годы подготовки и опыта. Он мягко довел передачу до окончания и откинулся, сидя на корточках. Девушка недоверчиво смотрела на него огромными темными глазами. Он улыбнулся, тронутый ее невинностью.

Она разглядывала его. Серджи терпеливо ждал. Он знал, что сразу после передачи сайм упивается картиной мира, которая исчезала для него в дни усиливавшейся потребности. Серджи чувствовал запах влажных волос и одежды девушки, чувствовал холод, исходящий от каменных стен. Ему хотелось взять ее на руки, растереть, закутать в одеяла — но она дикарка, готовая при первом же неверном движении убежать в ночь. Поэтому он продолжал ждать.

Никогда в жизни Райза не испытывала такого удовлетворения. Все тело ее дрожало от полноты жизни… и все же она не убила.

Чувства ее постепенно приспособились, и в свете огня она увидела огромного джена, невероятно, невозможно живого.

Ей приходилось видеть произведения из драгоценного металла, бронзовые статуэтки, на которых в тех местах, где статуэтки брали руками, патина времени стиралась. Вот и у джена перед ней яркие пятна в волосах и на коже, хотя большая часть большого тела оставалась в тени. Если бы ее руки по-прежнему не чувствовали живую плоть его рук, она могла бы принять его за статую из бронзы, так неподвижно он ждал.

Чего он ждет? Его руки продолжали поддерживать ее предплечья. Она запоздало отдернула щупальца, но он по-прежнему не шевелился.

И какой джен?..

Джен-оборотень, всплыло в ее сознании. В детстве она слышала рассказы о волшебниках, которые превращали саймов в дженов — бесстрашных дженов, которые производили селин, но сами становились владыками саймов, дженов, способных убивать…

Она отмахнулась от этих суеверий и наконец обрела дар речи.

— Кто ты?

— Меня зовут Серджи амбров Кеон, — ответил он успокаивающим голосом. Своеобразное имя подсказало ей, кто он такой: товарищ, джен, выросший в общине. Значит, это правда. Они могут давать селин и не умирать.

— Позволь мне помочь тебе, — сказал он.

— Мне не нужна ничья помощь, — ответила Райза, внезапно остро ощутив его поддержку. Она попыталась встать, но мир покачнулся, и она споткнулась, как ребенок, еще не умеющий ходить.

Джен подхватил ее, без напряжения поднял ее легкое тело.

— Ты истощена — сказал он. — Ты испытала дезориентацию.

В ответ она начала злиннить его. Его нейгер поразил ее. Она никогда не встречала такого тепла и заботы, как те, что исходили от него.

— Откуда ты знаешь? — настороженно спросила она.

— Джанкты не допускают такого глубокого погружения в потребность и… нет смысла объяснять это сайму. Вот… — Он усадил ее на скамью перед огнем и притронулся к голове так осторожно, что она не почувствовала никакой боли. — Ты получила сильный удар. Если ты просто была без сознания, не могла использовать столько селина. И ты побывала в реке. Это не волшебство, — добавил он, заметив, как она вздрогнула. — Ты в грязи.

Райза была покрыта грязью, высохшей и потрескавшейся снаружи, влажной и комковатой изнутри. Она чувствовала себя грязной, ей было очень неприятно, но в убежище не было текучей воды, а свою чистую одежду она потеряла.

Серджи предложил:

— Снаружи все еще идет дождь, но становится теплее. Сначала выпей горячего чая, потом смой грязь. Если уснешь в таком состоянии, утром тебе будет плохо.

Возможно, его уверенность в себе заставила ее повиноваться. Она разделась, вымылась под дождем, вымыла одежду под потоками воды, стекавшей с крыши. Она промокла до корней волос; с трудом расправила волосы и с удовольствием пальцами и щупальцами стерла с них грязь.

Джен внес ее одежду внутрь и вместе со своей развесил перед огнем. Когда вошла Райза, у него уже был готов плащ для верховой езды, чтобы ее закутать.

— У тебя нет аллергии на шерсть? — спросил он, прежде чем накинуть плащ ей на плечи.

— Аллергии? Конечно, нет.

Она с благодарностью завернулась в плащ, потому что внутри каменного убежища было гораздо холодней, чем снаружи. В плащ джена Райза могла бы завернуться трижды; он был ей ниже колен, хотя ему приходился лишь по пояс.

Но когда большая часть влаги уже впиталась в ткань, Райза поняла, что плащ не может принадлежать джену. Походный плащ джена лежал на скамье, от него поднимался легкий пар. И плащ, и сухая рубашка, и брюки на нем — все это он достал из седельной сумки.

Подойдя к огню, Райза почувствовала запах варева и поняла, что хочет есть. Джен тем временем острым ножом подрезал фитиль масляной лампы. При виде этого оружия в руках джена Райза содрогнулась.

В свете костра стало видно, что плащ на ней красный. Она заметила вышивку по его подолу. Вышивка представляла собой цепь — белые звенья на красном фоне.

— Почему ты спросил об аллергии на шерсть? — спросила она.

— Чувствительность к определенным видам пищи и тканям — плата проводников за их талант.

Проводников? А, это извращенцы, которые забирают у дженов селин, не убивая, и передают другим саймам, которые поэтому могут жить без убийств.

— Я не…

— Ты проводник, — уверенно сказал он, и его нейгер подчеркивал эту уверенность. — Ты не действовала как проводник, но ты проводник. У Кеона есть в тебе потребность.

— Потребность? — На мгновение ей показалось, что он неверно использовал слово: такие ошибки типичны для новых саймов, пришедших с территории дженов и только начавших учить саймский язык. Но очевидно, что для этого джена саймский — родной язык. Он сказал то, что хотел сказать.

— Наша община выросла настолько, что наш проводник не справляется: требуется слишком много его времени и умения.

— Тогда вам нужно покончить с вашим извращенным образом жизни.

Он помолчал, потом сознательно нейтральным тоном спросил:

— Так то, что мы с тобой сделали, ты считаешь извращением?

— Да, — сразу ответила она.

— Почему? — спросил он. В его нейгере вспыхнуло негодование.

— Ты жив.

Его поле стало каменной стеной между ними. Он наложил ей каши и налил чаю. И только когда Райза все съела, снова заговорил.

— Если не хочешь поблагодарить меня за спасение своей жизни, может, скажешь хотя бы, как тебя зовут?

— Райза Тиг, — ответила она.

— Значит, ты знаешь, что такое семья.

У многих саймов не бывает фамилий, даже в цивилизованные времена, потому что они не оседают на одном месте, не женятся и не создают семьи.

— Наша семья старая, — гордо сказала Райза. — Можешь любого в Норлее спросить о магазине Тига. Его основал мой дед, а отец превратил в процветающий бизнес.

Упоминание об отце напомнило о его смерти. Девушку вновь охватило горе.

— Тогда ты понимаешь, — начал Серджи, но взглянул на нее и спросил: — Что случилось?

— Отец. — Райза всхлипнула. — Он умер.

И эти слова сделали то, что произошло с ее отцом, реальным. Она никогда больше не увидит его, никогда не услышит, как он называет ее детским именем, которое она ненавидела…

Девушка разрыдалась. Серджи пододвинулся к ней, пытаясь оставаться эмоционально нейтральным. Он видел такую реакцию после передачи и раньше. В последние дни цикла потребности саймы перестают воспринимать эмоции, они не способны реагировать даже на трагические потери, пока не удовлетворят свою потребность.

— Поплачь… — сказал Серджи, доставая из сумки чистый носовой платок. Она взяла его — опять не поблагодарив. Но такова особенность ее культуры — джен для нее не личность. — Тебе станет легче, если расскажешь мне об отце.

— Он только-только начал получать все, ради чего так много работал, — сказала она. — Все, ради чего работал. Магазин процветал. Мы отправились торговать. Потом буря… плот…

— Сегодня? — пораженно спросил он. — О, Райза, мне очень жаль! — Но когда он попытался ее обнять, она оттолкнула его руку. — Он утонул? — спросил Серджи.

— Его ранило, когда плот сломался. Он потерял кровь… потерял селин… какая разница?

Серджи преследовал образ Эрланда амбров Карре.

— Ты не виновата, — сказал он. — Буря…

— Никто не виноват, — всхлипнула она, — но он мертв. О, папа, папа!

Он позволил ей поплакать, пока рыдания не сменились всхлипываниями. Потом спросил:

— Остальная семья в Норлее?

— Только мой брат Крег. Мы с ним остались одни. Теперь, после смерти папы, я должна заботиться о Креге.

— Крег моложе тебя?

Она кивнула.

— Тогда… Райза, твой брат еще не прошел переход?

— Нет. Он еще ребенок.

Она вытерла глаза и расправила худые плечи. Он восхитился тем, как она отбросила горе, вспомнив о своих обязанностях; у нее уже есть одно из важнейших качеств проводника.

— Что ты будешь делать, если он установится дженом?

— Ты ведь не думаешь, что я отправлю своего брата в загоны? — возмущенно спросила она.

— Если отведешь его к границе, ты нарушишь закон, и ты никогда больше его не увидишь. Райза, тебе нужно поспать. Поговорим завтра, но я хочу, чтобы ты кое о чем подумала. Есть одна возможность вам с братом оставаться вместе, даже если он станет дженом. Ты можешь поселиться в общине.

— Мой брат, как и я, станет саймом, — ответила она. Тем не менее приняла предложенную им постель, свернулась, как ребенок, и мгновенно уснула.

Проснулась Райза на рассвете. Никогда после перехода не чувствовала она себя так хорошо. Если не считать тлеющих углей в очаге, в убежище было темно. Она злиннила присутствие необычного джена, он крепко спал. Значит, события прошлого вечера действительно происходили. Это не был кошмар дезориентации.

Все следы дезориентации исчезли. Нормальный способ положить конец дезориентации в середине цикла потребности — убить джена… но она сомневалась, чтобы даже это в течение дня положило конец всем последствиям, включая ночные кошмары.

Она вышла наружу и отметила, что чувство времени вернулось к норме. Солнце только что взошло. Жизнерадостно пели птицы. На востоке виднелось несколько разбросанных облаков — последние остатки вчерашней бури. Воздух свежий, промытый дождем и по-утреннему прохладный.

Райза укуталась в красный походный плащ. Возможно, она сумеет собраться и уйти до того, как он проснется. Вдали от его необычного нейгерического очарования вчерашние события ее тревожили. То, что он назвал передачей, было лучше любого убийства, и это особенно ее пугало.

Недалеко паслись две стреноженные лошади. И у джена два спальных мешка. Она также вспомнила, что в убежище видела два седла. Прошлым вечером ей было не до того, чтобы интересоваться, кому принадлежит вторая лошадь.

Внутри Райза увидела, что Серджи уже проснулся и готовит чай.

— Доброе утро, — сказал он. — Буря кончилась?

— Да. Прекрасное утро.

— И я вижу, ты себя хорошо чувствуешь. — Он вышел из убежища, но потом просунул голову в дверь, чтобы сказать: — Завари, пожалуйста, чай, когда вода вскипит.

— Конечно.

Белье и рубашка Райзы высохли, но брюки были еще влажными. Она вынесла их и повесила на солнце, пользуясь плащом как юбкой.

Ее мокасины еще не просохли; они присоединились к брюкам. Серджи вернулся, когда она руками и щупальцами пыталась пригладить волосы. Он выжидательно посмотрел на нее, потом спросил:

— Райза, почему ты не попросишь у меня расческу?

— Не хочу ничего у тебя брать.

Он уставился на нее, потом рассмеялся.

— Что тебя так рассмешило? — спросила она.

— Менталитет джанкта. Ты берешь мой селин, потому что считаешь, что любой селин принадлежит тебе по праву. Но ты меня не благодаришь и ни о каких одолжениях не просишь, потому что это означало бы признание в джене человека, с которым нужно обращаться вежливо.

Он порылся в своей сумке, достал небольшую шкатулку и протянул Райзе расческу. Раздраженная его смехом, она подчеркнуто сказала:

— Спасибо, — и начала расчесывать свои длинные, до пояса, волосы.

Серджи вынес на солнце две чашки горячего чая, повесил на дерево зеркало, достал из шкатулки бритву и начал ее править.

Райза содрогнулась. Нож в руках джена прошлым вечером — и то достаточно плохо, но это…

Словно почувствовав ее беспокойство, он сказал:

— Если не будешь злиннить меня, ничего не почувствуешь — это на случай, если я порежусь. Впрочем, я не собираюсь это делать.

Он вынес остатки горячей воды и намылил лицо.

— Ты джен, один, и у тебя по крайней мере два смертельных оружия, — заметила Райза.

Он осторожно провел бритвой по щеке и, смывая мыло, ответил:

— Я сам смертельное оружие, точно так же как и любой сайм. А бритва у меня для бритья, а не для убийства. У моего ножа сотни целей, но среди них нет разрезания саймов на кусочки.

— А если тебя задержит патруль?

— Да, это было бы неприятно. — Речь его прерывалась длинными паузами, когда он проводил бритвой по коже. — Недду пришлось бы заплатить штраф, а Кеон не может позволить себе это. Благодаря тебе, у меня низкое поле, но меня все же могут поймать. Я легко могу скрыться — сама знаешь, какие тупоумные служат в милиции, — но меня слишком легко узнать. И за мое бегство на Кеон наложат двойной штраф. Меня даже могут конфисковать. Тогда мне пришлось бы покинуть территорию. Поскольку Кеон во мне нуждается, я, будучи пойманным, должен просто сидеть в их шидони-проклятом загоне и ждать, пока Недд меня не вытащит.

— А что бывает с дженом, который крадет лошадей?

— Крадет лошадей?.. А. Вторая лошадь принадлежала проводнику, которого я сопровождал на пути в Кеон. Он… погиб в бурю.

Когда он говорил, поле джена оставалось совершенно спокойным. Райза молча смотрела, как он спрятал бритву в шкатулку. Потом привела свои волосы в порядок и вернула ему расческу.

Волосы у джена густые и темные, но сверху выгорели на солнце и стали светлей его загорелой кожи. Глаза ярко-голубые, а черты лица тревожно живые и умные.

Всплыли слова, сказанные им вчера вечером: «Ты можешь поселиться в общине».

Если Крейг установится дженом… Она представила себе брата таким же невозмутимым и бесстрашным, как Серджи. Но джены такими не бывают. Джены — это либо тупые животные, либо испуганные дети, бегством спасающие свою жизнь. Страх в природе дженов — страх, который чувствует и которым наслаждается сайм.

Бесстрашный джен — это выродок, уродец. Джен-оборотень.

Серджи ушел в убежище и вышел с парой чистых брюк.

— Это Эрланда, — сказал он. — Думаю, тебе они подойдут для езды верхом… если мы договоримся.

— О чем?

— Мы оба отправляемся в Норлею. Если пойдем порознь: ты пешком, а я лесами и проселочными дорогами, — это займет вдвое дольше времени. Ты изобразишь из себя мой эскорт и можешь ехать на лошади Эрланда.

— Я могла бы просто забрать лошадь… даже обе.

Она злиннила любопытное столкновение противоречий в его нейгере. На мгновение она решила, что он скажет, будто она не сможет отобрать у него лошадей. Но он ответил:

— Ты не станешь этого делать. Ведь ты не вор.

— Это не будет воровством. Они не твои. У дженов не может быть собственности. Ты сам собственность.

— Нет, я не собственность. Согласно закону, поддерживаемому правительством, наши джены члены общины, а не ее имущество. Формулировка для политиков не имеет особого смысла, потому что налоги одинаковые, но для нас здесь огромная разница. — И добавил: — Моя лошадь принадлежит мне. Лошадь Эрланда я верну в Карре.

Соглашение разумное. На лошади путешествовать гораздо удобней, чем пешком. Райза ничего не понимала в политике, но знала, как и все остальные: дженам общины не разрешается показываться за пределами общины без эскорта.

— Хорошо. Я буду твоим эскортом.

Брюки ей подошли: она только покрепче затянула пояс и подогнула снизу. Она была готова.

Серджи в убежище проверял с лампой в руках все углы, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Райза уже собиралась сесть верхом на меньшую лошадь, когда Серджи сказал:

— До отъезда мне нужно сделать еще одно дело.

Он осветил рисунок, вырезанный в каменной стене: пятиконечную звезду поверх креста с равными перекладинами. Поверх этого символа были вырезаны слова: «Верь в звездный крест и не бойся сайма в потребности».

Серджи возобновил запас дров. Потом выбрал кусок дерева и достал нож. Ничего не отмерял, не сравнивал, но вскоре у него получилась небольшая копия рисунка на стене.

Райзе и раньше приходилось видеть звездный крест. Обычно это был рисунок, примитивно вырезанный в медальоне. Даже сделанные саймами, эти рисунки были кривыми — торопливая попытка спасти убегающего ребенка.

А у Серджи за несколько минут получилось настоящее произведение искусства. Звезда выделялась на фоне креста, концы ее были филигранно отработаны ножом. Затем Серджи натер свое изделие маслом из лампы, отполировал поверхности и прицепил крест на ремешок.

— Вот, — сказал он, вешая крест на колышек в стене. — Кому-нибудь он вскоре может понадобиться.

— Ты и правда веришь в это суеверие? — спросила Райза.

— Это не суеверие, — ответил Серджи. — Символ олицетворяет подлинный союз сайма и джена. А ты сама испытала, что бывает, когда джен не боится.

— Мало у кого из дженов это получается, — сказала Райза. Она не раз видела такой крест на трупах дженов с высосанным селином.

— Получается у тех, кто верит, — ответил он.

Они оседлали лошадей. Райза укорачивала повод своей лошади, когда к ней подошел Серджи.

— Райза, — сказал он, — ты боишься своей потребности. Все джанкты ее боятся.

Он достал что-то из-за пазухи, поднял над головой и протянул на ладони: еще один звездный крест, но сделанных из драгоценных металлов — белый на золотом желтом фоне. Великолепно сделанный, совершенный в своей уравновешенности, и Райза вдруг вспомнила, что и раньше слышала имя этого джена. Драгоценности, изготовленные Серджи амбров Кеоном, становились все популярней на территории Залива, хотя и было известно, что он живет в общине. Однако никому из знакомых девушки и в голову не приходило, что знаменитый мастер может быть дженом.

Серджи расправил цепочку и надел амулет Райзе на шею.

— Саймы не носят звездный крест, — возразила она.

— Должны были бы носить, — ответил он. — Ты должна носить. Я буду ждать тебя в Карре, Райза. Когда тебя начнет преследовать потребность, не бойся. Приходи ко мне.

— Не могу…

— Можешь. И придешь. Мы разделим передачу, а потом отправимся домой в Кеон, где твое место. Ты и твой брат — вы будете жить там, где сможете никогда не разлучаться.

В тот момент это казалось вполне вероятным и возможным — но когда они лесами и болотами пробирались к «глазному пути», Райза стряхнула гипнотическое заклинание Серджи. Какая ерунда! Ей нужно вести свой бизнес. Сильно ли затронул ураган Норлею? Все ли в порядке с Крегом? Ей хотелось пустить лошадь галопом, как только они достигнут «глазного пути», но впереди был целый трудный день.

В середине утра Серджи неожиданно повернул лошадь и направил ее в сторону к гостинице в стороне от дороги.

— Куда ты? — спросила Райза.

— Позавтракать. Пошли.

— Я не могу идти туда! — воскликнула девушка. — Здесь обслуживают…

— Извращенцев? — Он рассмеялся, потом добавил: — До самой Норлеи это единственное место, где мы с тобой можем поесть за одним столом. Поскольку я плачу за еду, отказываюсь есть объедки где-нибудь в кладовке.

— Ты платишь? Я не могу позволить тебе… — Тут она вспомнила, что у нее нет денег. — Ну, мне сегодня не обязательно есть.

— Обязательно! — настаивал он. — Если это облегчит твою совесть, можешь вернуть мне деньги, когда доберемся до Норлеи.

— Обязательно это сделаю, — пообещала она и вдруг поняла, что признала свой долг перед дженом. Никому никогда не удавалось смутить ее так, как это делал Серджи амбров Кеон.

Гостиница располагалась в дне пути от Норлеи, но отец Райзы всегда проезжал мимо нее, отказываясь посещать место с такой ужасной репутацией. Она не знала, чего ожидать — но, конечно, не чистое светлое помещение с насыщающими воздух ароматами похлебки и свежеиспеченного хлеба.

Убранство было простое — деревянные столы и скамьи, одно окно забито досками. Это последствия бури. Но ничто здесь не свидетельствовало об ужасных извращениях, на которые намекало отношение Моргана Тига.

Из кухни вышел мужчина, вытирая о чистый передник руки и щупальца.

— Серджи! Я злиннил тебя в тот момент, как ты свернул с «глазного пути». Добро пожаловать, назтер… и ты тоже, хайене, — добавил он, слегка поклонившись Райзе.

Райза заметила, как Серджи подавил понимающую улыбку.

— Райза, это Пратер Хейдон. На его кухне готовятся лучшие блюда от Кеона и Норлеи. Пратер, это Райза Тиг.

Услышав ее имя, мужчина нахмурился, его нейгер взметнулся в любопытстве — но поле Серджи определенно говорило: «Ни о чем не спрашивай!». А вслух Серджи сказал:

— Мы сегодня поедим твоей похлебки, а также фрукты, хлеб и чай.

— Мне только хлеб с медом, — сказала Райза.

— О нет, — возразил Серджи таким тоном, словно разговаривает с капризным ребенком. — Похлебки нам обоим, Пратер… мне двойную порцию. После вчерашнего зерна у меня в желудке ничего не было.

Когда мужчина ушел, Райза яростно начала:

— Как ты смеешь!..

— Хочешь через пять лет остаться без зубов? — прервал ее Серджи. — Райза, джанкты едят неправильно, если едят вообще. Полмесяца у них нет аппетита, а другую половину они едят сладости вместо полезной горячей пищи. Большинство болезней саймов совсем не болезни — это следствия неправильного образа жизни.

— Как ты стал таким специалистом?

Он рассмеялся.

— Это моя работа. Задача товарища — сохранять здоровье проводника, чтобы проводник мог поддерживать здоровье в окружающих. А, вот и наша еда. Ешь.

Пратер Хейдон был еще выше Серджи, но по-саймски худ. Кожа у него цвета красного дерева, волосы черные и курчавые. Он улыбнулся, когда Серджи похвалил еду, и Райза заметила, что у него сильные, ровные, белые зубы — вопреки седине в волосах, свидетельствовавшей о многих годах, прошедших после перехода. Как ни хотелось ей признавать, но джен прав: к тому времени, как их дети достигают возраста перехода, у большинства саймов не остается зубов.

Густая овощная похлебка пахла восхитительно. Начав есть, Райза съела всю порцию, а также много нарезанных апельсинов и грейпфрутов. Такого аппетита у нее не было с самого перехода!

Потом она поняла, что аппетит исходит от нейгера Серджи. Джен прикончил свою двойную порцию вместе с куском орехового хлеба и сказал:

— А теперь, если хочешь, можешь поесть хлеба с медом.

— Не хочу, — ответила она, делая глоток чая. — Никогда так не ела.

— Надо так питаться. И не только сегодня, когда ты оправляешься от раны, но каждый день.

— Если бы не твой голод, я бы и не подумала о пище.

— Совершенно верно, — согласился он. — Вот поэтому саймы в общинах гораздо здоровее джанктов. Они не только не вредят своему организму убийствами, но живут бок о бок с дженами, как и предусматривалось природой. Они нормально питаются, не страдают от напряжения потребности…

— Что значит вредят организму убийствам? — прервала она его. — Убийства — это нормально. Это ваш образ жизни неестественный.

Он разглядывал ее своими голубыми глазами.

— Ты знакома с математикой?

— Теперь, после смерти отца, я, вероятно, лучший бухгалтер в Норлее. А что?

— Когда-нибудь слышала о числах Зелерода?

— Кого?

— Сайма с территории Найвет — он был джанкт, но математик. Изучал связь между продолжительностью жизни саймов и ростом народонаселения… и установил, что через несколько поколений мир достигнет такого пункта, когда будет одинаковое число саймов и дженов. Понимаешь, что произойдет в тот месяц, когда наступит такое равновесие?

— Теоретически саймы убьют всех дженов.

— А что будет в следующем месяце? — настаивал он.

— Саймы умрут от истощения. Теоретически, — повторила Райза. — Но жизнь не всегда соответствует теории.

— Да. Так просто и спокойно не получится. Как только дженов станет не хватать — может, лет через пятьдесят, — саймы начнут в массовом порядке нарушать пограничные договоры. Это уже будут не редкие нападения. Цивилизация погибнет, саймы будут сражаться с саймами из-за оставшихся дженов. Хочешь жить в таком мире?

— Через пятьдесят лет я буду мертва.

— Нет, если придешь в Кеон. Но это неважно. Хочешь, чтобы твои дети и внуки жили в таком мире?

— Я не верю в то, что это случится, — ответила она. — Дженов гораздо больше, чем саймов. Предъяви доказательства.

— Я смогу это сделать в Кеоне… или в Карре. У нас есть копии работы Зелерода.

— Предположим — гипотетически… что этот Зелерод прав. Что можно предпринять? Что делать?

— Разъединиться, — ответил Серджи. — Зелерод умер при попытке разъединения, но он был слишком стар. Ты молода.

— Разъединиться? Ты все время называешь меня джанктом.

— Настроенным на убийство, — объяснил он. — Это неестественное состояние, Райза, но к нему привыкают.

— Как оно может быть неестественным? Так живут все саймы.

— Нет, — решительно возразил он. — Совсем не все саймы. Большинство саймов в Кеоне никогда не убивали. Райза, ты сама сказала, что через пятьдесят лет будешь мертва. Если останешься джанктом, можешь прожить пятнадцать-двадцать лет после перехода. Ты проводник, поэтому… скажем, семь-десягь лет и даже еще меньше, потому что ты женщина. Если не приобретешь подготовку, не научишься контролировать свою двойную систему распределения седина, вероятней всею, ты умрешь во время родов.

— Ты стараешься запугать меня, чтобы я поступала по-твоему.

— Нет. Страх — недостаточный побудительный мотив. Разъединение требует положительной настроенности. Прости меня, мне не следовало сосредоточиваться на отрицательном. Сама понаблюдай за нашей жизнью в Кеоне или в Карре. В обеих общинах есть здоровые саймы, которые прожили после перехода и сорок, и пятьдесят лет. Один проводник в Карре живет после перехода уже семьдесят три года. Таких старых в Кеоне нет, но лишь потому, что эта община основана тридцать лет назад, и основала ее молодежь.

— Я тебе не верю.

— Посмотри сама. Общины — это и есть ответ на Зелеродов Рок. Все эти саймы поживают долгую здоровую жизнь — и никто из них не убивает. Джены живут без страха, они каждый месяц отдают селин, не умирая, — именно так предусмотрела природа для саймов и дженов. И это может стать и твоим, Райза. Тебе для этого нужно пройти за наши стены.

Всю дорогу до Норлеи Серджи наблюдал за Райзой, гадая, насколько убедительны были его слова. Большую часть пути они проделали молча. Райза глубоко задумалась.

Чем дальше к югу, тем сильней становились последствия бури; хотя прошли уже сутки, некоторые мостовые все еще были затоплены, а никаких обходных путей никто не обозначил. Райза в болотах злиннила путь, а на «глазном пути» в сумерках ехала первой. Никто из них так близко к цели не предложил остановиться на ночлег.

Ближе к городу появились обозначенные объезды — казалось, так сделали нарочно, чтобы затруднить путникам достижение цели. Городские ворота представляли собой груду камней и мусора, преграждая прямой въезд в город. Серджи не видел за воротами ничего, кроме развалин: буря разрушила целый район Норлеи.

— Придется объезжать до самых Речных ворот. Так мы раньше попадем ко мне домой. Можешь проспать у нас остаток ночи, а я провожу тебя завтра утром в Карре.

Хотя Серджи тревожило состояние общины — до нее совсем недалеко от главных ворот, он был рад провести больше времени с Райзой, убеждая ее. Ему хотелось и познакомиться с ее братом Крегом — мальчик, не уверенный, что станет саймом, может оказаться более сговорчивым и склонным воспользоваться новыми возможностями.

Дорогу вокруг города расчистили, по обе ее стороны возвышались груды развалин. Усталые лошади шли между стволами сломанных деревьев, обломками домов и мебели, даже лодками, далеко заброшенными на сушу ураганом.

Речные ворота были открыты — в сущности они вообще исчезли. Только выдержавшая множество бурь каменная арка приветствовала вновь прибывших.

Серджи раньше никогда не бывал в этой части Норлеи, но ни один саймский город не бывает таким тихим, даже после полуночи. Саймы обычно спят только часть ночи, но за последние два дня жители Норлеи истратили много сил, борясь с бурей и ее последствиями. Прошлую ночь, вероятно, никто не спал. И теперь Серджи и Райза ехали по тихому, безлюдному городу.

Груды развалин на месте рухнувших зданий усиливали зловещий эффект. Райза все время подгоняла свою лошадь. Серджи понимал, что она боится увидеть свой дом разрушенным.

Не все здания обвалились. Теперь всадники проезжали узким проходом между двумя стенами, здесь стук копыт вызывал гулкое эхо. При их приближении слышался шелест и звуки убегающих шагов. Кто-то торопливо скрывался.

— Грабители! — резким шепотом воскликнула Райза и пустила свою лошадь галопом.

Ее целью было здание дальше по улице, возле которого туманные фигуры что-то переносили из подъезда в ожидающую повозку.

Прежде чем он даже подумал остановить ее, Райза яростно пришпорила лошадь и поскакала прямо на грабителей с криком:

— Стойте, воры! Уберите руки от моей собственности, шедони-проклятые лорши!

Невооруженная, она ворвалась в толпу грабителей саймов, соскочила с лошади и вскочила на порог.

— Убирайтесь отсюда, подонки!

Она схватила топор и громко ударила им о приготовленные к выносу корзины.

Двое грабителей убежали, но остальные поняли, что их пятеро против девушки. И набросились на Райзу, которая исчезла в груде тел.

Серджи пустил лошадь галопом, надеясь вытащить Райзу и помочь ей, но не мог даже разглядеть ее в массе дерущихся саймов. Он увидел блеск кинжала — и без раздумий нырнул в гущу схватки.

Глава третья

Райза извивалась, пиналась, пыталась взмахнуть топором, но на нее навалилось слишком много людей.

Ускорившись, она согнула ноги и ударила ими одного из мужчин в солнечное сплетение. Тот отлетел, но кто-то вырвал у нее из руки топор, а другой взмахнул ножом…

Гигантская кисть схватила руку с ножом, сжала — мужчина выронил нож и завыл от боли в латералях.

Серджи отбросил его в сторону, подобрал за пояс и воротник женщину и швырнул с порога на улицу. Но она вернулась, как и мужчина, которого пнула Райза; оба они, ускорившись, схватились с Серджи.

Из дома доносились дикие вопли. Почти не замечая их, Райза потянулась за ножом.

Она злиннила невероятный нейгер Серджи, заряженный яростью, когда он отбрасывал саймов. Один из них обхватил руками и щупальцами его левую руку и цепко держался.

Борясь с высоким мужчиной, который зловонно дышал ей в лицо, Райза могла лишь часть внимания уделять Серджи; внезапно его поле пронзил разряд ослепляющей энергии. Женщина, вцепившаяся в него, закричала и упала, излучая боль.

От задней стороны здания ударил луч света, одновременно комок шерсти, когтей и зубов с шипением вцепился в мужчину, боровшегося с Райзой.

Райза подхватила свой нож и встала, прижавшись спиной к Серджи. Спина к спине стояли они в окружении четырех саймов. Женщина, обожженная Серджи, со стонами лежала на ступеньках. Но остальные были разъярены до безумия.

Метнулся комок серо-черных полосок, и кот Райзы Гость оказался у ее ног, изогнув спину и шипя на нападающих.

— Убирайтесь! — тяжело дыша, сказала Райза. — Уходите, и вам не причинят вреда!

Мужчина, чью руку сжимал Серджи, прошипел:

— Отдай этого джена! Тебе сейчас убийство не нужно!

Сайму тоже, но он был так возбужден, что в этом состоянии готов убить и не испытывая потребности. Он кружил, стараясь оказаться лицом к Серджи. Райза злиннила усилия Серджи, который старался контролировать свои эмоции, но гнев делал его поле соблазнительным.

— Убирайся с моего пути, сука! — сказал сайм, стараясь уйти от ножа Райзы.

— Оставьте мою сестру!

Со стороны дома протянулся хлыст, ужалив в ягодицу мужчину перед Райзой — но лишь сильней разозлив его.

— Крег!

Это ее брат засветил лампу, его детский нейгер едва ли мог воздействовать на сцену на пороге дома.

Мужчина в ярости повернулся и сдернул Крега с крыльца. Он швырнул его на Райзу, которая выронила нож, чтобы подхватить брата.

Тяжесть Крега заставила Райзу откинуться на Серджи. Райза и Крег упали, и Серджи повернулся лицом к сайму, у которого в руке снова оказался нож. Ножом он нанес Крегу скользящий удар по плечу. Почувствовав боль брата, Райза приготовилась к прыжку. Сайм снова поднял нож…

Серджи переступил через Райзу, теперь соблазн его поля стал непреодолим, он протянул руки.

Беспомощный перед этим нейгером, сайм выронил нож и потянулся к Серджи в позе убийства. Джен позволил ему установить контакт, позволил на мгновение почувствовать поток селина — и ударил сайма шеном так, что тот закричал от боли в нервах.

Все саймы ощутили этот шок. Даже Райза, до краев полная селином, согнулась от боли.

Поток селина резко прервался. Сайм замертво упал у ног Серджи.

Остальные грабители смотрели и злиннили; их поля дрожали от потрясения и страха. Затем один за другим они исчезли в ночи.

Серджи склонился к упавшему сайму, проверил его пульс.

— Я хотел только шеннить его, а не убивать!

В законе нет оправданий для джена, убившего сайма. Райза в последний раз подняла нож и вонзила мертвецу в сердце.

— Я отвечаю за это, — сказала она.

Крег стоял на коленях, широко распахнутыми глазами глядя на Райзу и Серджи.

— Райза, — сказал он наконец. — Райза, ты жива! Тело отца нашли в реке, и все считали…

Он бросился в ее объятия, обнял так, словно не собирался никогда отпускать. Как он похож на отца, особенно похожи его серые глаза.

Райза прижала к себе брата и почувствовала ручеек крови.

— Ты ранен, Крег. Пойдем в дом. Где Джобоб?

— Утром он помог мне забить окна, потом пошел помогать своей маме прибираться в доме. Они пригласили меня побыть у них, но что если бы ты вернулась домой, а меня там не оказалось бы? И ты действительно вернулась! О Райза, все говорили, что ты мертва!

— Ну, как видишь, я жива.

Они вошли в помещение магазина. Серджи подобрал лампу и пошел за ними. Один угол крыши исчез — именно здесь прошли грабители. Окна забиты, а на наружной двери нет следов взлома.

— Джобоб пожалеет, что не умер, когда я до него доберусь, — сказала Райза. — Оставить тебя с этим открытым приглашением ворам!

— Утром починим, — пообещал Крег. — К тому же… я закрылся сзади, и меня защищал Гость.

Они вошли в жилое помещение. Кот терся о ноги Райзы. Большая комната использовалась одновременно как гостиная и кухня. Райза усадила Крега за стол и отвернула кран.

— Горячая вода. Хорошо.

— Я все время ее грел, — сказал Крег.

— Молодец. Снимай рубашку.

Рана оказалась почти царапиной, но Райза содрогнулась, подумав, что мог бы наделать грабитель своим ножом. Серджи сказал:

— Если будут какие-нибудь признаки инфекции, приведи его в Карре.

Крег поднял голову, взглянул на предплечья Серджи и спросил:

— Райза, а что ты делаешь с дженом из общины?

— Он спас мне жизнь — теперь уже дважды. Я обязана дать ему ночлег, верно?

Мальчик продолжал расспрашивать:

— Что-нибудь случилось в Карре? Я слышал, этой части города особенно досталось.

— Не знаю. Мы проехали через Речные ворота. А теперь ложись спать. И ты гоже, — добавила она, наклоняясь и беря на руки кота, который все время терся о ее ноги. — Глупое животное! Я всегда думала, что ты годишься только на то, чтобы гонять мышей на складе. Но сегодня вечером ты показал, чего стоишь.

Она погладила кота и зарылась лицом в его шерсть. Он какое-то время терпел и даже ответил мурлыканьем, но потом высвободился.

— Пойду проверю, как там лошади, — предложил Серджи.

— Конюшня разрушена, — сказал Крег. — Одна из лошадей была ранена, старому Бринку пришлось прикончить ее. Но остальные в порядке. Мы с Джобобом оставили им сена.

— Тогда я привяжу наших лошадей за домом, — сказал Серджи, но не успел он встать, как снаружи послышались голоса.

Райза взяла у Серджи лампу и открыла дверь. Там оказался местный констебль с еще двумя полицейскими.

— Ну, что здесь происходит. — Он двумя щупальцами указал на труп на пороге. Один из полицейских склонился к мертвецу и вытянул латерали, злиння его.

— А где вы были двадцать минут назад? — ответила Райза. — В мой магазин пробрались грабители… смотрите, на улице все еще стоит их повозка с моим добром. Я пришла домой как раз вовремя, чтобы их прогнать. Мой младший брат мог быть убит в постели. Где была полиция, на которую идут мои налоги?

— Мы обходим кварталы, поддерживая порядок.

— Сержант, подойдите и злинньте это, — сказал полицейский, осматривавший тело. — Этот человек умер не от…

Крег тихонько подошел к Райзе сзади и сунул что-то ей в руку.

— Простите, — быстро сказала она. — Меня тоже захватила буря. В Норлее, должно быть, было ужасно. Никакого вреда нам не причинили. Я избавилась от этого лорша, когда он напал на моего младшего брата. Вот… злинньте плечо Крега.

Она подтолкнула мальчика вперед.

Три полицейских злиннили их, потом снова тело.

— Вы Райза, дочь Тига? — спросил констебль.

— Верно. Нам повезло. А это для тех, кто остался бездомным. — И она передала кошелек, который вложил ей в руку Крег. Кошелек весит правильно — не слишком тяжело, но достаточно, чтобы напомнить констеблю, что у Тигов деньги есть… и они знают, какие щупальца ими греть.

— Но сержант, — возразил один из полицейских, — эта рана…

— Замолчи, Нески, — сказал констебль, беря кошелек. — Всякий дурак видит, что этот вор умер от удара в сердце… в порядке самозащиты. — Он записал это в свой рапорт. — Оттащите тело туда, где у вас мусор, я утром пришлю за ним команду мусорщиков. А теперь, — он злиннил Серджи, — что это за джен?

— Выброшен бурей, — ответила Райза, заявляя свои претензии на добычу.

— Да?

— Он принадлежит общине. Утром отведу его в Карре. Они хорошо заплатят мне, чтобы не выкупать его из тюрьмы. Они ценят своих прирученных дженов. Не понимаю почему: для убийства они не годятся.

Констебль рассмеялся.

— Если считаете, что сможете его продержать до утра, желаю удачи! Мне приходилось видеть, как они исчезают из запертой кладовки. Когда проснетесь утром, он скорее всего будет уже за стенами Карре. Пошли, парни, нам нужно патрулировать улицы. Мисс Тиг, на вашем месте я бы убрал добро с улицы.

Когда они ушли, Серджи чопорно сказал:

— Спасибо.

— Мы в расчете, — ответила Райза: если бы полицейские поняли, что Серджи убил грабителя, они уничтожили бы его на месте.

Стал бы он сопротивляться, мог бы, защищая свою жизнь, убить полицейского? Она не хотела этого знать — только надеялась, что утром джен действительно исчезнет. Она поняла, почему он назвал себя смертельным оружием… и все же, после того как они позаботились о лошадях и убрали с улицы вынесенное грабителями добро, Серджи пил чай за кухонных столом, на коленях его мурлыкал Гость, и выглядел и злиннился джем таким же безвредным, как Крег.

— Почему ты назвала кота гостем? — спросил он.

— Он ведет себя как гость, считает, что за ним должны ухаживать. Но после сегодняшнего вечера он — член семьи.

— Тогда ты должна будешь прихватить его с собой в Кеон, — с довольной улыбкой сказал джен.

— Ни я, ни Крег не собираемся в Кеон. Завтра ты отправишься в Карре, и больше я не хочу тебя видеть.

Крег переводил взгляд с Райзы на Серджи и обратно.

— Что на самом деле произошло, сестричка? Ты убила месяц назад, а теперь у тебя нет потребности. Что-то странное между тобой и этим дженом.

Серджи перевел дыхание, словно собираясь заговорить, но промолчал. Потом все же сказал:

— Ты все должна рассказать брату, Райза.

— Позже, — ответила она. — Крег, ты еще растешь. Ложись спать — на этот раз я говорю серьезно!

Она встала, взяла брата за руку и заставила его встать. И неожиданно поняла, что смотрит в его серые глаза снизу вверх. За месяц ее отсутствия он вырос, стал почти таким же высоким, как отец. А что если он станет дженом? Он все, что у нее осталось! Неужели придется потерять и Крега?

Когда Райза на следующее утро вернула Серджи в Карре — и не попросила награды, — у него сразу нашлось столько работы, что ему некогда было думать о девушке — проводнике и джанкте одновременно. Община раскрыла свои ворота перед жертвами урагана.

Карре — старейший район Норлеи. Его каменные здания потерпели лишь поверхностный урон. Ренсаймы — саймы, которые не были проводниками, — за три дня починили крыши и вставили выбитые стекла. Землю быстро очистили от обломков, и все теперь, если не считать большого количества больных и раненых, казалось нормальным.

Серджи, как первый товарищ Кеона, был направлен на работу с Йорном, сектуибом Карре. Часто после восьмичасовой смены с Йорном Серджи продолжал работать с другим проводником, пока не уставал так, что засыпал прямо на работе.

Оставшись после бури бездомными, многие дети ели и пили все, что могли найти, без разбора. А когда заболевали, гордость не удерживала их, как взрослых, вдали от ворот Карре, но проводники часто почти ничего не могли для них сделать. Десятки заболевали холерой — и жители общины страдали вдвойне: от утраты такого количества молодых жизней, и от сознания такого, что обязательно возникнут слухи, будто в общине детей убили.

Но Карре никому не отказывал. Некоторых детей удавалось спасти с помощью лекарств. А взрослых саймов спасали почти всех — кроме тех, у кого пострадали латерали.

Сильный ветер в многолюдном городе превратил оконные панели, кровельную дранку — любые острые предметы — в смертельно опасные орудия. Вытянуть руки, чтобы закрепить веревку, спасти ребенка, заткнуть щель под дверью, куда натекала вода, — все это означало обнажить уязвимые предплечья саймов, — и сотни саймов так были ранены. Некоторые, как Эрланд, умирали быстро. Другие отделывались лишь ушибами и через несколько полных боли дней или недель оправятся.

Но многие были ранены настолько серьезно, что использовали для залечивания хрупких латералей весь селин, затем испытывали потребность — и умирали от истощения, потому что излечение вовремя не происходило и раненые латерали не позволяли извлекать селин.

Иногда Серджи казалось, что это его наказание за то, что не спас Эрланда, — он часами сидел с умирающими саймами, своим полем смягчая их предсмертную агонию. На одном уровне инстинкт, требовавший смягчать боль других, заставлял его быть благодарным за эту работу, но проходили бессонные ночи и дни без ответа на письмо, которое он отправил в Кеон, Райза Тиг тоже не давала о себе знать, и Серджи начинал чувствовать себя попавшим в западню бесконечной смерти.

Со временем все саймы с пострадавшими латералями умерли или выздоровели — все, за одним исключением.

Ее звали Верла, и у нее была такая же история, как у остальных. Она защищала руками восьмилетнего сына и маленькую дочь. И так и не поняла, что ее ранило, повредило обе внутренние латерали.

Правая латераль была повреждена так сильно, что проводники потеряли надежду, однако Верла продолжала жить и вскоре оправилась настолько, что могла спросить о судьбе своих детей.

Дезориентация и излечение на седьмой день пребывания в Карре вызвали у нее потребность. Йорн и Серджи ожидали, что повторится картина смерти всех остальных саймов.

Она никогда раньше не получала передачу от проводника; ее организм протестовал. Серджи видел, как поврежденную латераль, отвратительно пурпурную вместо нормальной розово-серой, охватывают судороги, как она уходит в сумку, не отвечая на обещание жизни, предлагаемое Йорном.

Серджи просунул руки под правую руку Верлы, добавляя соблазн джена к защите Йорна. Когда непокорное щупальце протянулось к нему, Йорн захватил его своим.

Верла закричала от возникшей при контакте боли. У Серджи живот свело от сочувствия, но он взял себя в руки и стал постепенно расслаблять собственную систему, чтобы позволить Йорну контролировать поля.

Самый трудный урок, усвоенный Серджи как товарищем, заключался в том, что нужно полностью отказаться от своей воли и стать на мгновение инструментом в руках проводника, а не другим врачом. Ситуации, требовавшие этого, возникали редко, но всегда оказывались критически важными.

Используя поле Серджи, чтобы смягчать боль Верлы, Йорн завершил контакт, прикоснувшись губами к ее губам. Горячая волна селина, пробежавшая по ее поврежденным нервам, заставила ее дважды обрывать передачу, отшатываясь, прежде чем Йорн сумел удержать ее и передать достаточно жизненной энергии, чтобы она продержалась еще несколько дней — драгоценных дней, дающих ее латерали возможность исцелиться.

Когда Йорн отнял свои губы, лицо его было истощенным, но полным торжества.

— Теперь с тобой будет все в порядке, — сказал он и обвис на руках у Серджи.

Лицо женщины было искажено болью — на мгновение оно стало похоже на лицо джена, убитого из-за селина. На таком лице всегда застывает гримаса агонии из-за страшной боли в сожженной нервной системе.

Но вот женщина расслабилась, организм ее приспособился к новой хлынувшей в него жизни, и она устало улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала Верла. — А мои дети…

Она уснула, не окончив фразы.

Йорн, к которому возвращались силы, улыбнулся Серджи.

— Вот что мы для нее сделали.

— Думаете, я этого не знаю?

Проводник рассмеялся.

— Конечно, знаете.

Однако он тут же посерьезнел.

— Серджи, вы знаете, что я бы не выбрал вас товарищем сегодня на вечер, но Лорина и Квис совершенно истощены. Вы обладаете невероятной силой… но, боюсь, вы не всегда можете отдавать ее мне.

— Это нелегко, — признался Серджи.

— Недд будет гордиться вами. Кстати, это напомнило мне: если хотите уехать завтра, я распоряжусь о сопровождении. Мне жаль, что я не могу выделить для Кеона другого проводника, но…

— Нет, я не уеду, — сказал Серджи. — Я отвезу проводника в Кеон, но нужно подождать, пока она сама придет ко мне.

— Она? О ком вы говорите?

Серджи рассказывал Йорну о смерти Эрланда, но у них до сих пор не было времени говорить о чем-нибудь, кроме работы.

— В бурю я встретил девушку, — сказал Серджи. — Технически женщину, поскольку она сайм, но очевидно она только что миновала переход. Она была дезориентирована, у нее началось истощение… и передача, которую я ей дал…

Проводник изучал его взглядом и одновременно злиннил.

— Месяц назад вы меня не превосходили, — сказал он. — Подозреваю, что сейчас превзошли. Ну, хорошо, вы встретили проводника, но если она не из Кеона и не из Карре, то откуда…

— Она джанкт, — прямо ответил Серджи.

— Джанкт проводник? Вы не можете думать…

— Ей нужно пройти разъединение, Йорн. Став проводником и получив хорошую передачу…

— Она захочет ее снова, — заверил его Йорн, — но откажется от нее. Джанкты не проходят разъединение только потому, что мы считаем это необходимым для них. А джанкт проводник… — он покачал головой. — Вы джен. Вы никогда не будете в состоянии понять, что такое потребность — опустошение каждого нерва, зияющая пустота, готовая проглотить тебя. Радуйтесь, что никогда не узнаете этого, Серджи, но постарайтесь понять, что джанкт нуждается не только в селине… он испытывает потребность в убийстве.

— Знаю. Она пыталась меня убить, но… боль превратилась в наслаждение.

— Нет, вы не знаете, — настаивал Йорн. — Даже я не знаю. Я никогда не убивал.

— А я убил, — негромко сказал Серджи.

— …что?

— Я убил сайма, который пытался убить меня. Ударил его шеном, и он умер. — Он мрачно улыбнулся. — Не думаю, чтобы джены к такому могли привыкнуть — это отвратительно.

— Вы в своем Кеоне еще в прошлом столетии, — сказал Йорн, предполагая, что Серджи говорит о далеком прошлом. — Режим убийства. — Он поморщился. — Нам тоже достается. Но у нас джанкты никогда не пытались убить наших дженов. Вероятно, потому, что мы здесь очень долго. Они знают, что с нами лучше не связываться.

Серджи не хотел говорить об этом случае — он вообще впервые о нем вспомнил и понял, что не испытывает никакого чувства вины. Чувствует ли сайм то же самое по отношению к убитому джену?

Йорн продолжал:

— Вы понятия не имеете, во что вмешались, Серджи… Но это неважно. Больше вы эту девушку никогда не увидите.

Это было уже после полуночи. На следующий день Серджи проспал почти до полудня. Он принял душ, поел, сверился с расписанием заданий и не обнаружил в нем своего имени. Теперь он гость в Карре. Вежливый способ выпроводить задержавшегося товарища домой — не давать ему работы.

Однако у Серджи были другие планы. Он прошел по газону в центре общины, но, проходя мимо статуи всадника — предполагалось, что это Раймон Фаррис, самый первый проводник, хотя никто не знал, как он выглядит или насколько рассказы о нем не являются всего лишь легендой, — он увидел зрелище, которое его остановило.

В шезлонге сидела Верла, на руках у нее была маленькая девочка, а восьмилетний сын в то время демонстрировал свое умение кувыркаться. При этом он часто падал, но с энтузиазмом продолжал свое занятие.

Серджи подождал, пока Верла не ощутила его поле и не улыбнулась приглашающее. Тогда он подошел к ней и осмотрел ее руки. Левая казалась полностью здоровой; на правой опухоль спала, и только легкое изменение нормального цвета латерали видно было сквозь кожу сумки.

— Скоро совсем выздоровеете, — сказал он.

— О, я это знаю. Благодаря вам и остальным, кто позаботился обо мне, я смогу растить своих детей. — Мальчик погнался за бабочкой, и она окликнула его: — Динни!

— Пусть бегает, — сказал Серджи. — Уйти из общины он не может, а в ее пределах он в полной безопасности.

— В безопасности, — задумчиво повторила она. — Серджи, вы сейчас заняты или можете уделить мне несколько минут?

Он сел на теплую траву.

— Чем могу быть полезен?

— Я… у меня никого не осталось, кроме детей. Денег у меня никогда не было…

— Верла, вы не должны платить за помощь, оказанную вам в Карре. — заверил ее Серджи.

— Но я хочу заплатить! — возразила она. — Я соберу денег и потом… Серджи, а сколько стоит стать членом общины?

— Стать членом?.. Верла, вы не можете им стать.

— Могу. Я могу много работать. У меня достаточно важная причина — хочу, чтобы здесь выросли мои дети. Здесь чисто, безопасно и люди заботятся друг о друге. Не хочу, чтобы они болтались на улицах, как приходилось мне. Послушайте… я знаю: это значит перестать убивать и позволить проводникам… как вчера вечером. — Она содрогнулась. — Но я сделаю это! Ради детей.

Серджи с трудом сдерживал слезы. Как мало понимают джанкты!

— Верла, дело не в том, что Карре не хочет вас принять… и заверяю вас: деньги не имеют к этому никакого отношения. Но… вы слишком стары, чтобы пройти разъединение.

— Разъединение?

— Прекращение убийств. У вас… прошло лет десять-двенадцать после перехода?

— Девять. Я практически сразу забеременела Динни. Но я не старая. Я сильная. Могу много работать.

— Но ваш организм не сможет приспособиться, — объяснял Серджи, стараясь скрыть свое беспокойство от мысли о Верле, забеременевшей в Первый Год после перехода. Даже джанкты знали достаточно, чтобы не допускать этого.

— Разъединение может произойти только в течение Первого Года, — продолжал он, — пока нервная система сайма сохраняет гибкость. Кризис разъединения происходит через шесть или семь месяцев после первого убийства. Сайм должен пройти разъединение в первой половине Первого Года, иначе произойдет кризис, и после него нервная система теряет гибкость. Это не вина сайма — таково строение его организма. Сейчас вы не можете пройти разъединение, Верла. Вы умрете при такой попытке.

Серджи оставил задумавшуюся Верлу и пошел на конюшню. Вскоре подошла молодая женщина по имени Этта — один из ренсаймов Карре — и принялась седлать лошадь.

— Вы в город? — спросил Серджи. — Я был бы благодарен вам за сопровождение, если вам не нужно сразу возвращаться. Мне нужно побывать в районе пристани.

— Конечно, Серджи. С удовольствием побуду с вами.

Она заехали в аптеку, где Этта заплатила двойную цену за запас фосбайна — со времени бури Карре истратил огромные количества этого обезболивающего. Серджи привык к тому, что жителей общины обманывают, и подумал, как бы повела себя в таком положении Райза. Он не знал, сколько она дала констеблю. А когда попытался ей вернуть деньги, она отказалась, сказав, что сделала это, чтобы защитить свое имущество.

Серджи и Этта ехали по городу. Жителей общины провожали раздраженными и гневными взглядами.

Эти гнев и недовольство возникли на волне потребности — неестественной, как показалось Серджи. У многих саймов, которым полагалось убить после бури, в результате ранений или ускорения расписание оказалось нарушенным. В обычный день должно быть гораздо меньше саймов, ощущающих потребность.

В центре города они увидели очередь — саймы в состоянии потребности выстроились почти на протяжении двух кварталов перед входом в главный городской загон. Серджи посмотрел туда, где вывешивались зеленые вымпелы, и увидел только один — на вершине импровизированного столба. Загон, источник жизненной силы для саймов Норлеи, сильно пострадал во время бури!

— Быстрей! — сказала Этта, сворачивая в боковую улицу. — Шен! Простите, Серджи, мы слышали, что буря уничтожила половину дженов в загоне, но нам и в голову не приходило, что его до сих пор не пополнили. Ведь прошло больше недели!

Серджи увидел объявления — новые, не поблекшие от непогоды. На них было написано «чрезвычайное положение». В объявлениях сообщалась очередность получения дженов: только что прошедшие переход, беременные женщины, те, у кого не больше двадцати часов до критической потребности. У них на глазах полицейский повесил новое объявление, в котором «двадцать» было заменено на «двенадцать».

— Будут неприятности, — сказала Этта. — Идемте, Серджи, ваше дело может подождать, пока не заполнят загон.

— Осталось всего несколько кварталов, — возразил он.

На улице с другого направления появился мальчик и принялся развешивать объявления. Серджи узнал в нем Крега Тига. На объявлениях было написано: «Распродажа по случаю бури. Лучшее предложение от Титов. Не пропустите!»

«Она ликвидирует дело!» — подумал Серджи с приливом надежды.

Полицейский был уже далеко, когда Крег стал развешивать поблизости свое объявление. Серджи сказал:

— Привет Крег. Как твоя сестра?

Мальчик, прежде чем ответить, огляделся.

— Она в порядке, но не приближайтесь к ней! — Сам он подошел ближе. — Пополнение дженов не прибыло. Говорят о том, что пора разграбить Карре.

— Крег, — ответил Серджи, — если бы они не грозили, если бы просто пришли и попросили, проводники помогли бы всем, кто отчаянно нуждается, еще до прибытия дженов.

Мальчик удивленно посмотрел на Серджи.

— Вы с ума сошли! — сердито ответил он и побежал по улице.

— Вы действительно сошли с ума! — подхватила Этта, поворачивая лошадь.

— Потому что предложил помочь в потребности? Вы знаете, что я прав, Этта, — это джанкты спятили. Я знаю: они и не подумают обратиться к проводникам, хотя это могло бы спасти им жизнь.

— Я не это имела в виду, — ответила она, проезжая по тихим нецентральным улицам. — Все товарищи слишком мягко относятся к саймам в потребности. Я говорила о том, что выразило ваше поле, когда вы спрашивали мальчика о сестре — этой выброшенной бурей. Вы поистине спятили, Серджи. Первый товарищ Кеона влюблен в девушку-джанкта!

К тому времени как Крег вернулся, Райза уже установила цены на поврежденные бурей товары и выставила их перед магазином. Большинство надо только вымыть, и они вполне пригодны для употребления, но выгодней продать дешевле, чем нанимать людей для очистки.

На складе у нее хранилось сокровище — почти половина груза, который она с отцом везла с территории Найвет, когда бурное течение занесло их в грязевые болота вблизи Норлеи… вместе с телом Моргана Тига. Крег, несмотря на свои горе и страх, от имени Райзы потребовал себе товар, а она прибыла как раз вовремя, прежде чем ее провозгласили мертвой, конфисковали товар и отправили Крега в другую семью.

Ее маленький брат с каждым днем вес больше напоминает отца; она так гордилась им, что ее могло разорвать от гордости.

Джобоб и его младшая сестра Эллис, ровесница Крега и тоже еще ребенок, заканчивали работу. К утру большая часть жителей Норлеи увидит развешенные Крегом объявления. Может, не следовало так снижать цены… но нет, бизнес в эту неделю должен идти очень хорошо. А на следующей неделе, когда она выставит по высоким ценам редкие металлические товары, те же люди потекут в магазин потоком и наполнят ее денежный сундук.

Крег осмотрелся.

— Эй, отлично выглядит, сестренка!

— Развесил объявления?

— До одного. Я останавливался у редакции газеты. Они собираются в конце недели выпустить свежий номер, поэтому я поместил в него объявление.

— Крег, ты замечательно поработал. Устал?

— Нет, только проголодался. Райза, пойдем внутрь.

— Джобоб, Эллис, позовите меня, если нужна будет помощь, — сказала Райза и вслед за Крегом прошла в жилую квартиру. Готовя себе сэндвич, он рассказывал, что видел в городе.

— Все очень взвинчены. Никто не может получить джена раньше, чем за двенадцать часов до критической точки.

Дилеры стараются уговорить людей держать дженов в загоне и приходить убивать за двенадцать часов до кризиса, но им не верят, боятся, что тогда дженов не будет.

Райза знала, какая паранойя охватывает сайма в потребности. Когда сайм злиннит джена в загоне, он не способен думать ни о чем, кроме медленно приближающейся смерти.

Каково было бы жить бок о бок с таким дженом, как Серджи, зная, что он всегда будет рядом?

Она отбросила эту мысль. Этот шидони-шенный высокомерный джен хочет управлять ее жизнью. Но его образ жизни неестествен.

Крег, не замечая, что она его не слушает, продолжал:

— Буря затопила большую дженферму вблизи Ланты. Утонуло свыше тысячи дженов. Правительство призывает не паниковать: будет джен для каждого, просто возникли проблемы при транспортировке. Сейчас дженов, предназначенных для Норлеи, должны доставить к реке, а оттуда привезти к нам.

Начав есть, Крег замолчал. Потом добавил небрежным тоном, которому противоречил нейгер любопытства в его детском поле:

— Хорошо, что тебе не нужно скоро убивать. В этом месяце у тебя потребность не наступает слишком быстро, верно, Райза?

— Да, — ответила она, прежде чем поняла, что его острый ум производит расчеты, пока серые глаза разглядывают ее. Она вернулась домой шесть дней назад и уклонялась от ответа на вопросы Крега, когда и как убила. Ей казалось, что он об этом забыл.

— У тебя еще не поворотный пункт, — заметил он, — а во время бури и всего прочего ты много ускорялась.

Его замечание требовало реакции, но Райза продолжала молчать, делая про себя расчеты. Восемь дней с того момента, как Серджи дал ей селин, — и она действительно много ускорялась с тех пор. Но поворотного пункта — момента, когда истратит половину селина в организме и начнет медленный спуск к потребности, — еще не достигла.

Большинство саймов достигают этого пункта через две недели после убийства. У женщин этот момент обычно совпадает с менструацией. Райза, однако, начинала испытывать первые признаки потребности через десять-двенадцать дней после убийства, а однажды — и через восемь. Учитывая, как много селина она затратила в последние дни, неудивительно, что Крег уже ожидает припадков раздражительности, которые всегда возникали у нее по достижении поворотного пункта.

Но она определенно не достигла поворотного пункта… и вообще после перехода никогда еще не чувствовала себя так уверенно и спокойно. «Может, мой цикл наконец стабилизировался. Папа надеялся, что это произойдет до конца Первого Года».

И тут она поняла, что Крег рассказывает ей еще кое-что.

— Я видел в городе этого джена, — сказал он напряженно. — Того самого, из общины.

— Серджи.

— Да. Он посмел спросить о тебе.

— И что ты ему сказал? — спросила она, стараясь скрыть улыбку от этой заботливости брата.

— Я велел ему держаться подальше отсюда! — Потом, играя остатками сэндвича, добавил: — Райза… Я также рассказал ему, что слышал в городе. Те, кто не может получить джена, говорят о нападении на Карре. — Он вызывающе посмотрел на нее. — Ну, ты ведь сама сказала, что он спас тебе жизнь!

— Ты правильно поступил, Крег.

— Да, но говорят… Карре забирает детей, оставшихся сиротами… и тех, кто не дает кровавую клятву, там убивают!

— О, Крег, разве ты не помнишь, что говорил папа о слухах? Никто из тех, кто так говорит, никогда не бывал в Карре.

— А кому это нужно? — ответил он и принялся убирать со стола.

Райза знала, что ее знакомство с Серджи тревожит брата. Но у нее нет причин снова его увидеть — а в конце месяца он уедет в Кеон и навсегда уйдет из ее жизни.

И все же… она не могла заставить себя рассказать Крегу, что Серджи дал ей передачу.

На следующий день дела в магазине Тигов шли бойко — но не настолько, как хотелось бы Райзе. Партия дженов все еще не прибыла, и раздраженные саймы думали только о своей потребности, а не о металлических товарах, колесах для повозок или чайных стаканах.

Мать Эллис и Джобоба Триш помогала в магазине вместе с детьми. Ее муж работал на речном корабле — Райза чувствовала ее тревогу: со времени бури or него не было вестей. Корабль должен был вернуться два дня назад.

Райза много лет знакома с Триш: это трудолюбивая семья, как и сами Тиги, и Морган Тиг всегда с удовольствием их нанимал. У Райзы с Джобобом сложились странные отношения: она была старше его и относила к «детям», как Крега и Эллис, пока два года назад он не прошел переход и неожиданно стал взрослым, в то время как она все еще оставалась ребенком. Но после ее перехода их взаимные позиции снова поменялись: как партнер отца, она стала нанимателем Джобоба. И это последнее положение как будто их обоих устраивало; во всяком случае Джобоб делал свою работу и не жаловался.

Крег и Эллис были ровесниками; они учились в одной школе — Триш, как и Тиги, стремилась дать детям хорошее образование, — и у них возникли отношения соперничества/дружбы, какие бывают у растущих вместе мальчика и девочки. Райза и ее отец надеялись, что они одновременно пройдут переход и со временем поженятся.

Эллис подвязала свои светлые волосы, как мать, и оба в напряженной атмосфере старались вести себя как взрослые. И Триш, которая несколько дней как миновала поворотный пункт, и Райза, все еще чувствовавшая себя удовлетворенной, как будто провоцировали саймов в состоянии потребности — либо напоминая им об их состоянии, либо вызывая зависть. Райза старалась, чтобы дети, с их нейтральным нейгером, обслуживали как можно больше посетителей.

Райза как раз возобновляла на складе запас товаров, когда к ней подошла Триш.

— Райза, говорят, загон к полуночи совершенно опустеет! Что нам делать?

Ее латерали высунулись из сумок, из покрывал слой ропалина, хотя в ее организме был еще по меньшей мере недельный запас селина.

— Тише, — сказала Райза. — С тобой ничего не случится. Партия дженов отправлена из Мефиса два дня назад. А Джобоб еще не достиг поворотного пункта.

Она обняла Триш за плечи, и женщина прижалась головой к ее плечу. Райзе хотелось смягчить ее потребность, и она вдруг поняла, что каким-то образом может это сделать.

Триш подняла голову.

— Как ты это сделала?

— Что?

— Чувствуется… Ну, не знаю. Я больше не испытываю потребность. Спасибо. Извини, я просто расстроилась. Очень тревожусь за Рэнга, а Эллис всю ночь мучили кошмары. На нее это совсем не похоже. Я боялась, что это у нее дурное предчувствие. Она могла только произносить: «Папа, папа!» снова и снова, и я боялась, что что-то случилось с ее отцом.

— Не расстраивайся, Триш. Рэнг скоро вернется — может, как раз его корабль везет партию дженов. Помоги мне с этими тканями.

Женщины пополнили запас товаров. Эллис склонилась над блокнотом. Она грызла карандаш, делая подсчеты.

— Ну вот! — раздраженно воскликнула она. — Третий раз считаю и получаю третий ответ!

— Дети не должны обслуживать клиентов, — сказала женщина, которой не терпелось заплатить за свои покупки. Райза направилась к ней, но Крег ее опередил.

— Сейчас все будет готово, миз Кардер, — сказал он, отбирая карандаш у Эллис. Райза видела, как он подсчитал одну колонку чисел, потом другую и получил ответ. — Вот и все — неплохая покупка!

Райза подошла, стараясь излучать добрую волю.

— Я так рада, что вы нашли у нас все, что искали, миз Кардер. Джобоб, отнеси пакеты…

Голос ее дрогнул, она изо всех сил старалась не показать, как ее в грудь ударил кинжал страха. Женщина бросила на нее странный взгляд, но Джобоб уже понес ее покупки, и она пошла за ним, говоря:

— Эй, поосторожней!

Производство селина! Признаки слабые, но несомненные. Клетки джена начали свое дело — производили жизненную силу, селин, в котором нуждаются саймы… Крег!

Нет, не Крег, тут же с облегчением поняла Райза, выпуская латерали из сумок, чтобы злиннить точнее. Элис.

— Элис, — сказала она как можно мягче, — ты сегодня слишком много работала. Пойди в задние комнаты и отдохни. Крег, ты с Джобобом можете справиться без нас. Триш, пойдем со мной.

Девушка и ее мать пошли в дом. Триш при этом говорила:

— Я тебе рассказывала, что она плохо спала ночью. Прости, Райза.

Райза провела их в жилую квартиру, закрыла дверь и прислонилась к ней.

— Триш, злиннь Эллис.

— Что? — Но женщина послушалась. Никакой реакции. — Она больна? Я ничего не злинню…

— Вступи в латеральный контакт.

Итак, сама девушка знает. Райза чувствовала ее страх — он пронизывал даже ее еще слабое поле, озаряя растущее обещание жизни…

Триш взяла дочь за руку, высвободила свои латерали. Пораженно стиснула их, и Элис закричала от боли.

— Перестань! — приказала Райза. — Триш, ты должна увести ее отсюда!

— Да, — ответила Триш, прижимая к себе Элис. — Элис, все будет в порядке, малышка. Я уведу тебя.

— Куда? — У Элис глаза широко распахнулись от страха.

— К границе. Я отведу тебя, дорогая. Не бойся… О, Элис, не бойся, иначе нас поймают…

Как Элис может не бояться, подумала Райза. Страх в природе дженов.

И тут она вспомнила лишенный страха нейгер Серджи.

— Триш… ее можно отвести в Карре!

— Ты знаешь, я не смогу! Провести ее через весь город. Райза, пожалуйста…

— Я не сообщу о ней, — заверила ее Райза. — Лучше вывести ее задним ходом. Проверю, свободен ли он.

Да, Триш не сможет провести Элис в Карре — закон запрещает ради их спасения отводить детей в общины. Только до того, как ребенок установился, родитель может отдать его жителям общины — но кто сделает это?

Райза злиннила сквозь заднюю дверь, не открывая ее. Шен! У разгрузочного люка повозка, и рядом три сайма в различных состояниях потребности. Райза чуть приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Да, рабочие Дрэна Мюллера пришли за его заказом. Они пока отдыхают, пьют порстан, но каждую минуту могут постучать в дверь и попросить заказанное.

— Придется выходить спереди, — сказала Райза. — Быстрей. Элис, пока твое поле едва заметно. Делай вид, что все в порядке, и ты сможешь выйти. Мама о тебе позаботится. Верь ей.

Триш прижимала к себе дочь, гладила ее волосы. Хорошо, что она недавно миновала пункт возврата: она сумеет не расплакаться и не выдаст себя.

Джобоб… — начала Триш.

— Нет, — решительно сказала Райза. — Просто уходите. Когда пойму, что вы в безопасности, я сама ему расскажу.

Райза провела их к выходу из магазина. Крег и Джобоб обслуживали покупателя, а еще две женщины и один мужчина ждали. Райза спросила:

— Кто следующий?

Она повернулась к женщине, поднявшей щупальце. Триш и Элис шли по проходу, держась как можно дальше от покупателей. Но вот они застыли, в ужасе глядя на вход.

Вошли два сайма, мужчина и женщина, оба в состоянии жесткой потребности. Обычные люди, аккуратно одетые, постоянные покупатели из тех, что изредка покупают в кредит и всегда оплачивают свои покупки. Хорошие люди, точно как семья Райзы, как Триш с Джобобом и Элис.

— Ждать осталось всего два часа, — говорила женщина, ее звали Саири. — Когда вернемся, наши джены будут уже готовы, Брован. Давай зайдем. Нужно чем-то заняться, а не сидеть в беспокойстве и тревоге…

— Шувен! — крикнул Брован, протягивая руки к Элис. — Джен!

Джобоб повернулся, увидел, понял — и прыгнул!

— Она моя! — проворчал Брован, отбрасывая мальчика и стараясь схватить Триш, которая пыталась закрыть собой дочь, за горло.

Поле девушки озарилось ужасом: она увидела, как душат ее мать.

Саири набросилась на Элис вслед за мужем.

— Она моя! — кричала она. — Я в списке на полчаса раньше тебя! — И она вцепилась в мужа, оттаскивая ее. Элис съёжилась между матерью и нападающими саймами. Женщина схватила ее за одну руку, Брован — за другую. Девушка закричала от боли: ее едва не разорвали пополам. Триш схватила ее за талию, безнадежно пытаясь освободить.

Райза кричала:

— Прекратите!

Но саймы ее не слышали.

Джобоб вцепился в Саири — она была к нему ближе — и позволил Бровану поставить кричащую девушку в позицию убийства. Щупальца Брована обвились вокруг ее рук, латерали заняли свое место, и он наклонил лицо к ее лицу. Не попал в губы, но пятый пункт контакта пришелся в щеку. Нейгер его горел в ощущении убийства.

Триш смотрела, застыв or ужаса. Элис обвисла в щупальцах Брована, пустая, мертвая. В поле Брована сверкнуло мгновенное удовлетворение, но сразу же это ощущение ослабело — Элис еще не произвела достаточно селина, чтобы удовлетворить его. Крег зарылся лицом в плечо Райзы. Джобоб заплакал.

А женщина сайм начала колотить мужа с криками:

— Это нечестно! Она была моя, говорю тебе, моя!

Глава четвертая

На рассвете того дня, когда Райзе следовало убить, она вошла в комнату Крега и разбудила его.

— Пошли, Крег. Вставай. Мы уходим.

Он медленно вырвался из глубокого детского сна. Когда взгляд его сфокусировался на походной одежде Райзы, холодный укол страха заставил девушку поморщиться.

— Это произошло? — Его серые глаза в тусклом свете казались огромными. — Я… джен?

— Нет, — побыстрей успокоила она его, зная, какой страх преследует ее брата со времени гибели Элис. — Ты станешь саймом, — уверенно сказала она.

Крег высвободил из-под одеяла руки и посмотрел на них.

— Переход? Я ничего не чувствую…

Страх его не ослабевал. Райза поняла, что приняла верное решение: став свидетелем смерти подруги своего детства, Крег становился кандидатом в жертвы эмоциональной травмы, которая приводит к смерти при переходе.

— Her, Крег, и не это. Ты все еще ребенок… но мы пойдем туда, где не имеет значения, даже если ты станешь дженом, и тебе не нужно будет убивать, если станешь саймом.

— Что? Почему?

Райза теперь испытывала потребность и была чувствительна к каждому приливу и отливу селина. Поле Крега было искажено смятением — но с ее полем смешаться не могло.

— Не хочу, чтобы ты стал таким, как Брован. И сама не хочу быть такой. Подумай, что ты чувствовал бы, если бы это ты убил Элис.

— Я никогда…

— Да, Крег, убил бы, если бы испытывал жесткую потребность. Любая случайность, как эта буря, которая привела к опозданию партии дженов, может опять вызвать такое.

— Но сейчас много дженов, — возразил Крег. — И твой ждет тебя.

— Я не собираюсь убивать, — ответила она.

— Но тогда… что ты будешь делать?

— Мы пойдем в Карре.

— Нет! Они извращенцы!

— О Крег! Да знаешь ли ты, что означает это слово?

— Они грязные. И поступают неестественно.

— Я грязная, Крег? Неестественная? Знаю, ты догадывался… но я не могла сказать тебе раньше. В прошлом месяце я не убивала.

— Нет. — Крег покачал головой, закрыл глаза. Она ждала. Наконец он снова посмотрел на нее и напряженно спросил: — Это был Серджи?

— Да. Серджи товарищ. Он свободно отдает селин — и еще отдаст. Крег, это гораздо лучше убийства…

— Нет! Джены предназначены для убийства! Для этого их и выращивают!

— Разве Элис растили, чтобы ее убили?

— Она не должна была стать дженом, — мрачно ответил Крег.

— Но она не умерла бы, — настаивала Райза. — Если бы рядом не оказался Брован в жесткой потребности, она осталась бы жить. После бури дженов будет не хватать многие месяцы.

— Привезут других, — возразил Крег.

— Откуда? Рейдеры уже сейчас зарабатывают целые состояния — но что если армия территории дженов решит, что мы нарушили пограничные договоры? Подумай, Крег. Не позволяй предрассудкам думать за тебя. Грабители. Приличные люди, сходящие с ума из-за потребности. Это легко может повториться — буря, наводнение, плохой урожай на дженфермах. Помнишь панику несколько лет назад, когда в правительственных загонах была эпидемия?

Она видела, что он теперь внимательней ее слушает, и привела свой самый радикальный довод.

— Крег, не имеет экономического смысла использовать джена только раз. Если можно брать у него селин, не убивая, он в следующем месяце произведет еще. Сайм мог бы использовать одного джена много лет. В этом тайна общин — и я намерена раскрыть ее.

— Ну… это имеет смысл. Но этот Серджи — он не ведет себя, как джен. Как получилось, что он отдал тебе свой селин?

В сознании Райзы, обостренном потребностью, возникло воспоминание об убежище звездного креста. Но она не смогла объяснить Крегу.

— А что ему еще было с ним делать? В общине джены отдают селин саймам, а саймы о них заботятся. Я хочу узнать, как живут в общинах, а узнать это можно только пожив с ними.

— А как же магазин?

— Основное оборудование я уже продала, а Триш и Рэнг покупают остальное. У нас теперь много денег. Я их вложу во что-нибудь, когда мы переберемся на север, и наши деньги снова начнут расти.

Крег откинул темные волосы — Райза с болью вспомнила отца.

— Ты все продумала, все спланировала. А что если я не соглашусь?

Она не станет его заставлять.

— Уверена, Триш и Рэнг с радостью тебя примут. Ты знаешь, что они тебя любят.

Он обнял сестру, не понимая, как на нее действуют его эмоции, даже детские.

— О, Райза, я не отпущу тебя одну! И тоже не хочу стать Брованом! Я пойду с тобой. Я люблю тебя, сестренка!

Через час они уже шли по тихому утреннему городу. Миновали продуктовый рынок, куда каждое утро привозили свежие овощи и фрукты.

Из таверн поблизости доносились смех и музыка. Женщины в ярких платьях приглашающе улыбались проходящим мужчинам. Дела у них сейчас, должно быть, идут неважно: три четверти жителей города между поворотным пунктом и потребностью, а в этом состоянии сексом не интересуются. Включая и самих этих женщин в пестрых платьях — находя клиента, они изображают желание, которого на самом деле не испытывают. Райза не понимала, что могут от этого получить мужчины, но, может, если мужчина в состоянии нанять партнершу, остальное его не интересует.

Крег ежедневно видел этих женщин и год-два уже знал об их занятии. Он знал также о цикле саймов, хотя сам его не испытывал… и он считает образ жизни в общинах неестественным?

— Псст… сст… Райза!

На улицу вышла одна из пестро одетых женщин. Райза ее знала — это Верла, покупательница ее магазина. Иногда она заходила поздно утром еще в своем измятом нарядном платье. А в других случаях приходила с детьми, выглядя вполне респектабельной матроной.

Иногда Верла пыталась найти работу на пристани, но поскольку она не умела ни читать, ни писать, возможности ее были ограничены. Однажды Райза слышала, как женщина говорила ее отцу:

— Мне правится моя работа. Она легкая, от нее людям веселее — и я зарабатываю на детей.

Теперь Верла с широкой улыбкой на накрашенном лице смотрела на Райзу.

— Ты отправляешься в Кеон! О, я так рада. Серджи будет счастлив. Передай ему от меня привет, слышишь?

Говорила она негромко, так что ее никто не мог услышать, но комбинация радости Верлы и изумления Райзы заставила нескольких прохожих с любопытством оглянуться на них.

— Ты знаешь Серджи? — спросила Райза.

Верла рассмеялась.

— Он не клиент, — заверила она Райзу, — хотя я бы обслужила его бесплатно, если бы он захотел. — Очевидно, эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову. — Шен! Интересно, каково это быть с дженом…

— Верла, мой брат…

— Еще ребенок. Вижу. Прости, малыш. — сказала она, подмигнув Крегу. — Нет, нет, Серджи спас мне жизнь… он и проводник из Карре. Если бы не они, у моих детишек не было бы мамы. Что бы ни говорили, в общине живут хорошие люди.

Скажи ему, что я о нем думаю. И строю планы. Я слишком стара для разъединения, но у меня есть дети. Мы что-нибудь придумаем.

— Надеюсь… твои планы осуществятся, — сказала неуверенно Райза.

— Эй, прости. Я тебя задерживаю, а ведь тебе нужен Серджи. Иди к нему! Он тебя ждет!

Райза двигалась в волне жесткой потребности. Она заставила Крега взять джена из загона, а сама несла Гостя. Теперь она сказала Крегу:

— Пусть вьючные лошади всегда будут между нами, Крег.

Это немного удалило ее от неаппетитного, но провоцирующего поля джена. Мир превратился в волнующиеся поля селина, и ей становилось все трудней пользоваться остальными чувствами.

Но о Верле она не забыла. Почему мужчины платят женщинам за то, что могут получить бесплатно? «Спрос и предложение правят миром» — всегда говорил ее отец.

А как жил ее отец после смерти жены, когда Крегу исполнилось три года? Самой Райзе тогда было восемь, и она тогда не понимала произнесенные шепотом слова, не предназначенные для ее слуха: «выкидыш», «потеря селина», «кровотечение», «истощение».

То, что сказал ей Серджи, было правдой: многие женщины умирают при родах. Не только ее мать. Три ее школьные подруги потеряли матерей, пока они росли вместе.

А остальные факторы: несчастные случаи, болезни, нападения — приводят к смерти не меньшее число и мужчин и женщин… и через несколько лег после перехода возникает диспропорция в количестве мужчин и женщин. Отсюда потребность в Верле.

Но когда она добралась до ворот Карре, там ее ждал Серджи, и мрачные размышления Райзы прервались. Потребность ослабла, превратилась в отдаленное эхо. И когда он обнял ее своей громадной рукой за талию, она без возражений позволила снять себя с лошади, хотя джен, помогающий сайму, — это нелепость.

Она без всяких усилий перешла в состояние двойного сознания: обычные чувства и чувства сайма заработали одновременно. Острота потребности спала, теперь Райза не испытывала желания напасть на Серджи, как она только что опасалась.

Кто-то снял с лошади джена. Джен, которого Райза привезла с собой, самец, бледный и лишенный всякого выражения, как обычно бывает у всех дженов. Парень был чист, насколько Крег сумел его вымыть, но под ногтями у него оставалась грязь, ноги, кисти и локти серые. Из носа течет. Непривлекательный образец — но Райзе пришлось брать, что дают.

Им занялся сайм… но Райза сразу встревожилась, потому что этот сайм злиннился неотличимо от джена. Она смотрела на него, подняв руки, чтобы латерали могли воспринять его поле.

— Это Йорн, сектуиб Карре, — сказал Серджи. — Он проводник, как ты, Райза. Ты научишься делать то же, что он.

Йорн распространял дженоподобное поле, которое успокаивало, не сталкиваясь с полем Серджи.

— Рад с тобой познакомиться, Райза, — сказал он с улыбкой и с приветливо настроенным нейгером. — И с тобой, Крег, — обратился он к мальчику, все еще сидевшему на лошади. — Идемте со мной. Я попрошу кого-нибудь позаботиться об этом юноше. — Он снял с шеи джена ошейник, оторвал ярлычки и бросил ошейник и цепь в бочку у ворот.

— Вы выбрасываете большие деньги, — машинально сказала Райза — и тут же пожалела об этом. Если обитатели общины не берегут ценный металл, это их дело.

Йорн сердечно рассмеялся.

— О, ты, конечно, из семьи Тигов! Мы с твоим отцом немало поторговались! Не волнуйся — металл мы используем.

Он увел джена из загона.

— Не знаю… нужно ли было приводить сюда джена, — сказала Райза. — Если вы не можете его использовать…

— Ты правильно поступила, — торопливо заверил ее Серджи. — Здесь он в безопасности. В крайнем случае он ежемесячно будет давать селин — но очень вероятно, что осознает себя и станет полезен и Карре, и самому себе.

Райза как будто была заключена в нейгерическую сферу, за пределами которой ничто не привлекало ее внимания. В какой-то момент она поняла, что лошади остались сзади, но ей было все равно. Джен из загона исчез. Крег взял из рук Райзы Гостя. Йорн повернулся к ней и сказал:

— Мне кажется, тебе и Серджи лучше… — Он замолчал и стал глубоко злиннить ее. — Ты ехала по городу в таком состоянии? И не напала на джена? Серджи, у нее острая потребность.

— Знаю. Она у меня под контролем.

— Но она джанкт — сказал Йорн. — У нее уже несколько часов назад должна была быть передача. Ты обращаешься с ней, как с действующим проводником. Уведи ее и дай ей передачу — немедленно!

Хотя она не чувствовала всей остроты потребности, как, по-видимому, предполагал Йорн, Райза без возражений пошла за Серджи. Они оказались одни в небольшой комнате, стены и окна которой были затянуты плотной тканью. Он уложил ее на диван и сел, глядя ей в лицо, просунув руки ей под предплечья; поле его звало…

На этот раз не было яростной страсти и насилия. Когда их губы встретились, селин потек так стремительно, как только она могла принимать, согревая ее, заполняя ее пустоту, отбрасывая страх смерти. Ощущение было захватывающе прекрасным, звеняще сладким… и в своих поисках удовлетворения она была вознаграждена не благодатью убийства, а все растущим наслаждением, какого никогда раньше не испытывала, — благодатью удовлетворения, даваемого дженом. Не его она искала, но оно полностью удовлетворило ее потребность.

По мере того как ее организм приспосабливался к возвращенной жизни, вернулись и обострились иные чувства. Диван, на котором она лежит, покрыт мягкой светлой тканью и так устроен, что на нем лежать очень удобно. Она ощутила запах Серджи — запах мыла, запах лекарств, исходящий от его одежды, особый, индивидуальный запах его дыхания, который она помнила еще по той встрече, месяц назад.

Она высвободила руки, и Серджи сел. Часть дивана двинулась вместе с ним — диван сконструирован так, чтобы у человека, дающего передачу, не затекло тело. Серджи улыбнулся ей.

— Спасибо.

— …Что?

— Никто не может удовлетворить меня так, как ты, — объяснил он. — Ты ждала целых двадцать восемь дней. Я ожидал тебя уже неделю назад.

— Откуда ты знал, что я приду?

— Ты слишком умна, чтобы не прийти.

— А ты слишком умен для джена, — ответила она. — Да, я понимаю: имеет смысл не убивать дженов, а позволить им ежемесячно производить селин. Будь у каждого собственный прирученный джен, не было бы никакой паники в Норлее.

Серджи рассмеялся — низким мужским смехом.

— Я тебе покажу, что такое прирученные джены, маленький проводник! Теперь полежи, а я заварю чай. Скоро приду, я тебя не бросаю…

Райза села.

— Почему ты так обо мне заботишься? Я получила твой селин. И ты мне не будешь нужен четыре недели.

Серджи нахмурился, затем на его лицо вернулось ласковое выражение.

— Я забыл, что в этот момент ты привыкла лишь отделываться от трупа. Вот еще одна причина нездоровья джанктов: убийство — это шок для нервной системы, а после него ни джен, ни проводник не помогают прийти в себя.

— Нечего читать мне лекцию о моем здоровье. Я уже решила пройти разъединение.

— Это всего лишь первый шаг, — ответил он. — Самое трудное — принять это решение всем сердцем.

Серджи так хорошо себя чувствовал после передачи Райзе, что ему легко было забыть о предстоящих трудностях. И когда они поехали на север, он сдержал порыв рассказать Райзе все сразу, яркими красками описать свой родной дом у подножия Туманных гор.

Вместо этого он старался развлечь Крега, чувствуя, что мальчика тревожит решение сестры. Они уже спустились в болотистые низины, и перед ними расстилался прямой «глазной путь».

— Ты знаешь, почему эта дорога называется глазной, Крег?

— Конечно. Все это знают. Древние прокладывали свои дороги прямо, насколько хватал глаз, проводили их через горы.

— Не совсем, — сказал Серджи. — В горах мы увидим, что дорога часто петляет. Но увидим и такие места, где Древние прорезали дорогу прямо в скалах.

— Знаю. Я бывал тут раньше. — Потом сказал вызывающе: — Ты, наверно, считаешь, что все Древние были дженами.

— Конечно, нет, — решительно ответил Серджи.

— Почему. На всех картинах и статуях они как джены.

— Древние не были ни дженами, ни саймами, — сказал Серджи. — Природа таких ошибок не делает — только люди.

К разговору присоединилась Райза.

— Если ты прав и саймы перебьют всех дженов и сами умрут от истощения, то деление на саймов и дженов — ошибка природы.

— Нет, Райза, ошибкой был страх, а не мутация, которая привела к делению на саймов и дженов. Предполагалось, что мы будем жить в симбиозе, а не угрожать друг другу. Джен, не испытывающий страха, в полной безопасности среди саймов.

— Может, ты и есть новая мутация, — предположила Райза.

Серджи рассмеялся.

— Ты, кажется, считаешь меня уникальным. Я мог бы познакомить тебя с другими товарищами в Карре, но мой сектуиб хочет, чтобы я возвращался немедленно.

Он не стал добавлять, что послание с этим требованием пришло неделю назад.

— Ты не сказал, почему считаешь, что Древние не были дженами, — настаивал Крег.

— А что бы они делали со своим селином?

— Строили глазные пути? — предположила Райза.

— Нет, у них тяжелую работу делали машины. Если бы они производили селин, то не могли бы использовать его, как саймы.

— Все равно это не доказывает, что они не были дженами, — сказал Крег.

— Крег, если ты станешь дженом и хоть один раз дашь передачу, то поймешь, почему джены нуждаются — да, нуждаются — в саймах. Древние не были дженами. У них не было возможности завершить свое существование без саймов.

— Но на своей территории джены живут без саймов, — возразил Крег.

— И они нисколько не здоровее джанктов саймов. Они боятся друг друга — и собственных детей. Чего мы достигли порознь? Строят ли сегодня саймы или джены глазные пути? Где повозки, которые движутся без лошадей? Где летающие машины?

— Летающие машины? — переспросил Крег с широко раскрытыми глазами.

— Серджи, не нужно сбивать с толку Крега волшебными сказками, — сказала Райза.

— Это не сказки. Это история, Райза.

И он рассказал, какие модели делал в детстве по рисункам из книг Древних.

— Если Древние изобретали такие вещи, — спросила Райза, — почему мы не можем?

— Можем. В общинах такое случается. Видели когда-нибудь рисунки в книгах Древних — такие реальные, что их невозможно нарисовать?

— Да, — хором ответили Райза и Крег.

— Это не рисунки, — объяснил Серджи. Они называются фотографиями — написаны светом. Община Зеор заново открыла этот процесс — я видел их снимки.

В общинах могут открывать такое, потому что там люди не заняты постоянно страхом или потребностью. Там мы вместе, саймы и джены, две половинки одного целого.

«Может, саймы и джены должны жить вместе, но не настолько вместе», — подумала Райза, осматривая отведенный им номер в гостинице Пратера Хейдона. В номере одна двуспальная кровать и еще узкая кровать у окна.

— Нет, это не подойдет, — сказала она сайму, который провел их на второй этаж. — Если у джена не может быть отдельной комнаты, тогда по крайней мере…

Серджи встал между ней и удивленным саймом.

— Все в порядке.

Он опустил в протянутую руку монету, и сайм торопливо удалился.

— Серджи, я думала о тебе! — сказала Райза. — Ты не сможешь на этом спать.

Она показала на узкую кровать.

— Я собираюсь спать здесь, — ответил он, бросая седельную сумку на стул и садясь на двуспальную кровать. — А вы можете разделить между собой оставшееся.

— Ах ты высокомерный…

— Мы едем как проводник и его товарищ. От нас ждут, что мы будем спать в одной кровати.

— Да как ты смеешь! — вспыхнула она.

Он улыбнулся, вытягивая ноги и опуская голову на подушку; руки он заложил за голову.

— Чего ты боишься? Тебя сопровождает Крег.

— Ну, тогда с тобой будет спать Крег! Вторая кровать для меня достаточна.

— Хорошо, сестра, — сказал покровительственным тоном Крег.

Услышав этот тон, Серджи перестал смеяться.

— Райза, ты должна к этому привыкнуть. Когда жители общины выезжают за ее пределы, они держатся вместе, саймы и джены, — как публичное провозглашение единства. Пратер дал нам номер с дополнительной кроватью для Крега, а не для тебя.

— А кто такой Пратер Хейдон, чтобы решать, как мы будем спать?

— Пратер амбров Карре. Он неджанкт — он никогда не убивал. Он вырос в Карре, там прошел переход… но как у ренсайма у него нет обязанностей проводника или товарища. Ему нравится заботиться о людях. Ты могла это заметить.

— Эта гостиница принадлежит Карре?

— Нет, Пратеру. Это своего рода эксперимент — неджанкт, живущий за пределами общины.

— Он такой один?

— С ним жена и сын. Дочь уже установилась и живет в Карре, потому что по закону они не могут оставить у себя своего ребенка джена — но они каждый месяц с ней видятся, когда приезжают в Карре за передачей.

— Вот это интересно, — сказала Райза. — Эксперимент явно успешный. Гостиница кажется процветающей. Папа никогда здесь не останавливался, потому что… здесь дают приют жителям общин. Интересно, знал ли он всю историю.

— Сомневаюсь. Тут было и без того достаточно инцидентов… Шесть лет назад, когда не хватало дженов, вандалы сожгли гостиницу. Но Пратер настоял на том, чтобы восстановить ее, и с тех пор дела у него идут хорошо.

— Поистине хорошо, — согласилась Райза. — Интересный замысел.

Вопреки протестам Серджи, Райза спала на узкой кровати. На следующее утро они выехали на рассвете и на ночь остановились в пологих холмах к западу от Ланты.

На четвертый день они начали по извилистой дороге подниматься на Орлиную гору и здесь встретились с караваном джендилеров, которые с трудом заставляли лошадей взять крутой подъем.

Все их фургоны были нагружены дженами из загонов. Те сидели в своем обычном оцепенении и тупо смотрели на окружающую местность. Однако среди тупых полей этих дженов выделялся полный жизни нейгер, изменчивый и растущий.

В последнем фургоне сидела, прижавшись к решетке и свесив ноги, девушка. Все джены из загонов носят рабочие халаты по колено; на девушке джинсы, прочные башмаки, поблекшая клетчатая рубашка и плотный шерстяной свитер, в этот теплый день просто наброшенный на плечи.

Когда они подъехали ближе, Райза почувствовала шок, испытанный Серджи. Он знает эту девушку? И тут она поняла, что привлекло его внимание: на груди девушки висел звездный крест, тот самый, что вырезал и оставил в убежище Серджи. «Она поверила, — подумала Райза, — и куда же привела ее эта вера!»

Тем не менее сама Райза поднесла руку к кресту, который дал ей Серджи и который теперь лежал у нее под рубашкой.

«Мне нужно было дать его Элис», — в тысячный раз подумала она. Но в те лихорадочные минуты, когда она пыталась организовать побег Элис, ей это и в голову не приходило. Да и помог ли бы этот крест спастись от прожорливой потребности Брована?

Сейчас Райза считала, что не спас бы, тем не менее она постоянно видела во сне Элис, обвиняющую ее:

— Ты хотела оставить звездный крест для Крега, а ведь ты даже не знаешь, станет ли он дженом.

Во сне Райза, не в силах сдержаться, нападала на Элис, убивала… но труп оказывался телом Крега. А однажды, в последний раз, когда она смогла уснуть перед уходом в Карре, мертвым оказался Серджи.

Сейчас, спустя целую неделю после поворотного пункта, сны превратились в отдаленное нелепое эхо. Но когда жизнью сайма правит потребность, такие кошмары становятся ужасающе реальными.

Девушка в фургоне блондинка, как Элис, но светлее. Волосы у нее почти белые, глаза такие светло-голубые, что кажутся неестественными, как и ее нейгер.

Потому что она не испытывала страх. Она была в гневе. Она была полна раздражения. Тело у нее затекло и болело от обращения джендилеров… но поле ее звенело непокорностью и вызовом.

Когда Райза, Серджи и Крег подъехали ближе, девушка увидела их и в поле ее появилась надежда.

— Жители общины! Эй, идите сюда! — крикнула она.

Райза ощутила боль нейгера Серджи, когда тот подъехал к фургону. Что это с ним? Ведь появилась возможность спасти осознающего себя джена от смерти.

— Да, мы из общины, — сказал Серджи девушке.

Прежде чем он смог продолжить, она прервала его:

— Купите меня! Я бежала в Карре, когда меня поймали. Честно!

— Она говорит правду, — заверила Серджи Райза. — Конечно, мы…

— Мы не можем, — прервал ее Серджи. — Райза, это не разрешается.

— Не разрешается? Не разрешается? Что ты за лорш? Считаешь меня джанктом? А ты кто тогда?

— Закон не разрешает общинам покупать дженов, предназначенных для аукционов, — как будто мы можем себе это позволить. Попытайся сама. Попробуй купить девушку — увидишь, что получится.

Райза подъехала к передней части фургона.

— Ты продавец? — спросила она женщину возницу.

— Да. Джены для аукциона не продаются, — ответила женщина. — Если вы, извращенцы, хотите ее, отправляйтесь на аукцион в Нашул и торгуйтесь, как все остальные.

— Я не живу в общине, — сказала Райза.

Женщина рассмеялась.

— Наверно, на этого джена много лет не обращали внимания, вот он и вырос таким огромным. Вы, извращенцы, смешите меня… вы слишком хорошие, чтобы убивать, как все остальные, обращаетесь с дженами как с людьми, используете саймов для… — Она содрогнулась, не в силах говорить об этом. Райза почувствовала, что и ее сознание отвергает эту мысль — сайм, дающий селин другому сайму? Это извращение!

Райза заставила себя отбросить эту мысль, потому что женщина принялась с любопытством злиннигь ее. Она хотела сказать, что она не с Серджи, но тогда его конфискуют как джена без сопровождения.

Расстроенная, сознающая свое поражение, она присоединилась к Серджи и Крегу, которые проехали вперед, так что девушка не могла слышать их слов.

— Мы можем купить ее на аукционе? — спросила она.

— Спрошу Недда… но мы редко можем позволить себе заплатить столько, да и то только за таких дженов, которые станут хорошими товарищами.

Райза злиннила девушку, потом Серджи и спросила:

— Ты ведь не единственный?

— Конечно. Я тебе говорил: всякий джен, который не боится…

— Тогда зачем проводники? Почему бы в каждой общине не иметь по джену для каждого сайма?

Они пробирались между тяжело гружеными фургонами, и Серджи объяснял:

— Не все джены могут научиться не бояться — и многим нужно много времени после перехода, чтобы научиться оставаться в безопасности среди саймов. Маловероятно, чтобы джен, который сопротивляется, был бы сожжен, но теоретически это возможно. Неопытный джен может спровоцировать сайма, которому он не ровня по силам, и быть убитым, даже если он не боится.

— Убитым?

— Дженам тоже нужно небольшое количество селина для жизни. Можно убить джена, не сжигая его нервную систему, как происходит, когда его убивает джанкт, но забрав весь селин без остатка. Мне кажется, у Фаррисов был такой документально засвидетельствованный случай. У Фаррисов есть документальные свидетельства на все возможные ситуации.

— Никогда о них не слышала, — сказала Райза.

— Услышишь, — пообещал Серджи и вернулся к своему объяснению. — В таких случаях один или оба участника могут сильно пострадать — джен будет обожжен, а сайм испытает шен, — если не сумеют остановиться вовремя. Если все дойдет до завершения, джен умрет — но весьма вероятно, что сайм все равно испытает шен, потому что в нервной системе джена не хватит для сайма селина. И хотя у каждого джена есть потенциал для выработки селина и передачи его ренсаймам, не все джены способны этот потенциал реализовать. Возникает стандартный цикл: начальная ситуация, спровоцированный сайм, испуганный джен, нападение… мертвый джен и джанкт сайм.

— Вы разделяете в общинах саймов и дженов, чтобы такие ситуации не возникали?

— Это обессмыслило бы наш стиль жизни. Нет, только в состоянии жесткой потребности наши ренсаймы стараются избегать дженов, которые не являются товарищами, и то лишь из предосторожности. Все наши саймы неджанкты или дисджанкты, то есть прошли разъединение. Их нервная система настолько приспособилась к передаче проводника, что джены их не привлекают.

— Это… вы собираетесь со мной сделать? — осторожно спросила Райза.

— Мы не можем. Ты проводник, и мы отчаянно нуждаемся в твоем искусстве. Райза, никто не говорит, что пройти разъединение легко. Никогда в жизни ты не делала ничего трудней. Но я все время буду с тобой.

«А что потом?» — подумала Райза. Она посмотрела на Крега, так похожего на их отца. И постаралась думать только о том, что Крег зависит от нее. Она не может позволить ему погибнуть.

Серджи был рад вернуться домой, хотя и получил нагоняй or Недда Варнста, сектуиба Кеона. Недд пропустил две его передачи, но это все равно планировалось: Серджи должен был тренировать Эрланда, а Гервон давал все то, в чем нуждался Недд.

И все же Недд нрав:

— Джанкт проводник! Серджи, ты спятил? Я тебе велел забыть об этой глупости и возвращаться домой. Почему ты этого не сделал?

— Потому что я знал, что Райза решит пройти разъединение. И оказался прав, Недд… и у нее такие способности…

Старший собеседник злиннил Серджи, потом сел за свой стол, потирая глаза руками и проводя щупальцами по волосам: на макушке волос совсем не было, а волосы по краям за время отсутствия Серджи как будто еще больше поседели.

— Будь шенна эта женщина! — сказал Недд. — Да, я злинню, что она сделала с тобой.

— Для меня.

— Это ты так воспринимаешь. Она обращается с тобой как джанкт.

— Недд, я джен. — Он тщательно подавлял шок, полученный от убийства грабителя — и заметил, что Недд пропустил его реакцию. А вот Райза чувствовала малейшие оттенки его поля.

— Я хочу сказать, что она, вероятно, навязала тебе симулированное убийство и…

— Нет! Ничего подобного! Ни разу. Недд, она едва не утонула, она была ранена, испытала дезориентацию… она впервые оказалась на пороге истощения. Я полностью контролировал ситуацию. А во второй раз она уже приняла решение пройти разъединение, поэтому не захотела получать благодать убийства. В ней есть что-то несгибаемое, хотя внешне кажется, что ее легко сломать.

— Я злинню ее как каменную стену — сплошная сила, никакой слабости. Здесь ей нет равных, кроме тебя, Серджи. Я не могу провести ее разъединение. Шен и шид! Я надеялся, ты приведешь Эрланда, и это укрепит тебя…

— Он никогда не стал бы мне парой, — сказал Серджи. — А Райза станет. Недд, она хочет разъединиться. Неужели ты прогонишь ее?

— Конечно, нет. Я даже не могу отказать ей в желании стать проводником. За время твоего отсутствия у нас было еще три перехода. Это сократило наши налоги на дженов, но расписание пришло в хаотическое состояние и еще не вернулось к норме. Почему ты не послушался моего приказа вернуться? Тогда Райза, реши она разъединиться, была бы проблемой Йорна, а не моей!

— Разъединившись, она будет не проблемой, а благословением, — упрямо возразил Серджи.

— Ну, хорошо, посмотрим, что она знает. Приведи ее.

Когда Райза вошла в кабинет Недда, Серджи сказал:

— Надеюсь, ты готова начать учиться немедленно.

— Посмотрим, как хорошо ты умеешь контролировать свою вторичную систему, — предложил Недд.

В таких случаях Серджи жалел, что у него нет способности сайма злиннить поля. В бессилии он наблюдал за двумя проводниками. Недд говорил:

— Попробуй это, — и — хорошо, но не так сильно, — и не в силах был понять, что происходит. Только в одном случае, когда естественная реакция его организма на присутствие Недда ослабла, он знал, что Недд демонстрирует состояние передачи: вторичная нервная система проводника маскирует его первичную систему, проецируя маскировочное поле, как система джена.

Серджи испытал странное сочувствие к Недду и понял, что тот проецирует притворную потребность, чтобы дать Райзе цель.

После передачи Серджи почти не ощущал поле Райзы. Она еще не достигла поворотного пункта, и у нее не было привычки жителей общин искать утешения в полях джена. Тем не менее он все сильней ощущал ее присутствие и был потрясен, когда это ощущение внезапно оборвалось. Для него Райза — в смысле ее нейгера — превратилась в обычного джена!

Недд сказал:

— Да, верно, Райза. Но так ты провоцируешь нападение. Тебе нужно научиться контролировать себя.

Серджи снова ощутил присутствие Райзы.

— Сектуиб… — начала она.

— Я не твой сектуиб, Райза, — сказал ей Недд. — Надеюсь, когда-нибудь я им стану… но пока зови меня Недд.

— Ну, Недд. Я думаю, ты сразу понял мои опасения. Вероятно, такая способность имеет отношение к обязанностям проводника?

— Да. У тебя прирожденный талант, Райза. Практика и опыт сделают из тебя превосходного проводника.

— На самом деле я не хочу быть проводником, — объяснила Райза. — Серджи сказал, что вы нуждаетесь в проводнике — и я хочу пройти разъединение. Знаю, что буду обузой для вас, пока не сделаю этого, — к тому же я перед вами в долгу. Тиги всегда отдают свои долги. Я буду работать на Кеон, пока вы не найдете другого проводника на мое место. Или, если найдете проводника быстро, заплачу столько, сколько вы сочтете разумным. Серджи сказал, что Кеону не хватает не только проводников, но и средств.

Недд перевел взгляд с Райзы на Серджи и назад.

— Ты очень молода и не понимаешь. После разъединения ты будешь считать совсем по-другому. Но позволь заверить тебя, Райза: ты ничего не должна Кеону. Достоинство нашей общины — свобода. К Кеону можно быть привязанным только по собственному выбору.

Он указал на крес Кеона, вплетенный в гобелен на стене за его спиной.

— Наш цвет красный, это цвет любви — страсти, если хочешь. Переплетающиеся звенья белой цепи имеют много значений, и ты поймешь их, когда поживешь среди нас. Мы говорим: «Единственная свобода — это свобода выбрать собственные цепи». Ты решила порвать цепи, привязывающие тебя к убийству.

Райза серьезно кивнула.

— Да. Я понимаю эту символику: белая цепь связывает дженов, предназначенных для убийства. Я хочу пройти разъединение, чтобы не быть привязанной к убийству, и так должно быть истинно и для дженов, и для саймов.

Впервые Недд улыбнулся.

— Хорошо. В будущем, когда начнешь слабеть, думай о себе как о звене в цепи Кеона — ты никогда не будешь одинока, другие всегда поддержат тебя. Прочность цепи определяется самым слабым ее звеном — и мы дадим тебе силы, когда они тебе понадобятся. А ты свободно поделишься своими силами с нами.

— Я уже сказала: Тиги всегда отдают свои долги.

Недд вздохнул.

— Это не долг. Община — это семья, а не бизнес.

— Магазин Тигов тоже, — сказала Райза. — Вначале мы были семьей, а уж потом думали о прибыли.

— Ну, нет смысла спорить, — сказал Недд. — Живя с нами, ты поймешь, что такое Кеон. Мы не можем позволить тебе зря потерять способности Первого Года к обучению. Завтра я поучу тебя перемещать селин по твоим двум системам. Хочу, чтобы ты узнала как можно больше, прежде чем разъединение нарушит твою способность к концентрации внимания.

— Хорошо, — согласилась Райза, но Серджи ощутил легкое недовольство в ее тоне.

Он был уверен, что Недд злиннил это в ее нейгере, но проводник спокойно продолжал:

— Я несколько дней назад миновал поворотный пункт. Хочу как можно тщательней проверить твое здоровье, Райза, — через шесть дней я приобрету наивысшую чувствительность, так что внесу твою проверку в мое расписание на те дни. А тем временем ты будешь следовать распорядку дня, обязательному для всех саймов общины, включая завтраки и обеды ежедневно — без всяких исключений.

— Серджи уже сказал мне, что нужно придерживаться такого расписания.

— Тогда хорошо. На сегодня только еще одно. — Он взял пустую карточку из ящика и написал на ней имя Райзы. — Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

Недд и Серджи удивленно переглянулись.

— Но ты еще в своем Первом Годе! — недоверчиво сказал Серджи.

— У меня был поздний переход, — оживленно объяснила Райза. Потом серьезней добавила: — Когда мне исполнилось шестнадцать, папа очень беспокоился, но ничего не происходило. А когда произошло — все было очень легко. Конечно, это не очень весело, но все предсказывали, что в таком возрасте я умру от последствий и кровотечения. Но у меня был совершенно нормальный переход, даже быстрей, чем у большинства. Меньше одного дня.

— Это типично для проводников, — сказал Недд. — А вот задержка нетипична. Я вижу, что ты еще очень молода как сайм, но мне нужно знать твой точный возраст. Сколько времени прошло после твоего перехода?

— Девять месяцев.

Хотя Серджи испытал прилив паники, он не позволил ему воздействовать на свое поле. Никогда в жизни не приходилось ему использовать такой жесткий контроль.

Недд тоже контролировал себя, потому что когда он спросил:

— Значит, когда Серджи впервые дал тебе передачу, прошло восемь месяцев после твоего перехода?

Райза ответила спокойно, очевидно, не замечая ничего необычного.

— Ты убила во время перехода и потом еще семь раз убивала? — продолжал расспрашивать проводник.

— Да. О… понимаю, — сказала Райза. — Восемь убийств, но не прошло восьми месяцев. Просто у меня всегда быстрее обычного наступала потребность. — Она сообщила точную дату перехода. — Так что сейчас на самом деле чуть больше восьми месяцев.

— Да, — кивнул проводник, делая запись. — Хорошо, Райза. Теперь иди отдохни до обеда. Я хочу поговорить с Серджи наедине.

Когда изолированная дверь за Райзой закрылась, Серджи ослабил свой контроль. Недд поморщился, потом гневно сказал:

— Как ты мог так с ней поступить? Почему ты не спросил о ее возрасте?

— Недд, прости. Мне и в голову не приходило, что у нее так много времени прошло после перехода! На вид ей двенадцать лет… мне казалось, что ей тринадцать или четырнадцать только потому, что Крегу двенадцать. Ты сам видишь — половину времени она движется как ребенок. И ты злиннил ее поле…

— Да, никакой тонкости. Я думал, как ты. — Недд сел, оперся локтями о подлокотники, свел руки и коснулся щупальцами кончиков пальцев. Этот жест означал стремление к принудительному спокойствию. — К шену, Серджи! Мне она нравится, каким бы джанктом она ни была. Но что нам делать? Она может достичь кризиса к концу Первого Года. Может, у нее осталось достаточно гибкости, чтобы пережить его. — Он наклонил голову набок и выжидательно посмотрел на Серджи.

И Серджи вынужден был ответить:

— Может, она и выживет. Но очень вероятно, что ей придется убить… или умереть.

Глава пятая

С самого начала было неясно, кому из новичков меньше понравится в Кеоне. После обеда Крег ушел с мальчиками его возраста, а Серджи стал показывать Райзе окрестности.

Земля здесь коричневая, но не красно-коричневая, как на юге, а здания представляют собой уродливое лоскутное одеяло из серого камня. Пристройки к ним деревянные. Если не считать большого дуба перед входом в главное здание, лишь несколько кустов нарушали монотонный серый и коричневый цвет.

Гость шел следом за Райзой, так как в это время она его обычно кормила. Она спросила о нем у Серджи.

— Он будет охотиться на крыс и мышей, чтобы отплатить за еду, но он еще и мой любимец.

— Конечно, — ответил Серджи, направляясь к удаленным холмам. — Все животные после обеда получают объедки… Но тебе лучше…

Его голос неожиданно заглушил громкий лай, и два огромных рыже-золотистых пса прыгнули на Серджи, размахивая хвостами и в своем восторге едва не сбив его с ног.

Он зарылся пальцами в их густой шерсти, ласкал собак, а они лизали ему лицо. Потом Серджи приказал:

— Лежать, Лидер. Довольно, Перо! — и присел, продолжая ласкать их.

Гость решил бросить собакам вызов. Он пробежал мимо Райзы, изогнув спину, взъерошив шерсть, и зашипел.

Собаки опрокинули Серджи и со счастливым лаем понеслись за котом.

Серджи позвал:

— Лидер! Перо! Назад!

Пес неохотно вернулся к хозяину. Однако сука продолжала гнаться за котом, пока Гость не взлетел на дерево у кухни, шипя и оскорбительно плюясь на лающую внизу собаку.

Серджи виновато сказал Райзе:

— Я назвал самку Пером, потому что у нее шерсть на ногах и хвосте похожа на перья, но иногда она ведет себя так, словно голова у нее набита перьями. Посажу ее на цепь…

— Гость сумеет постоять за себя, — заверила его Райза.

Действительно, как только Перо перестала лихорадочно лаять и принялась обнюхивать землю под деревом. Гость прыгнул и приземлился ей на спину. Собака удивленно завизжала, подпрыгнула, упала и побежала изо всех сил. Гость спрыгнул с ее спины и направился к Райзе, а Перо продолжала уноситься, словно ее преследовала горная кошка.

— Не думаю, чтобы он ранил твою собаку, — сказала Райза, — но боюсь, он тут будет со всеми драться.

Серджи наблюдал за Лидером: пес старательно игнорировал приближающегося кота.

— Не думаю, чтобы ему многие бросали вызов!

Но Райза с ним не соглашалась. К тому же она старалась подбодрить Крега, энтузиазм которого быстро убывал.

Крег жаловался, что ему придется ходить на уроки, хотя он уже закончил школу.

— Уроки подготовки к переходу — это нормально, — сказал он Райзе. — Не помешает получше подготовиться. Но уроки искусства! Почему я должен рисовать эти глупые цветы? И дженский язык — они называют его английским. Зачем мне учить язык дженов?

— По той же причине, по какой папа заставлял нас его изучать, — ответила ему Райза. — Если ты не понимаешь своих врагов, как ты можешь узнать их тайны?

— Но во время Первого Года я узнаю все, что нужно, — возражал Крег.

— А если у тебя вообще не будет Первого Года, когда ты научишься?

— Ты всегда была уверена, что я стану саймом, — пожаловался мальчик.

— Помнишь, что говорил папа: деньги и товары могут украсть, но никто не заберет знания.

— Да. Ну, по крайней мере я научусь здесь работать по металлу. Это чего-нибудь стоит.

Но Райзе не так легко было отделаться от дурных предчувствий. Она терпеть не могла оставаться за закрытыми стенами. Она, конечно, знала, что может уйти… но тогда станет союзницей тех, от кого эти стены защищают жителей Кеона. А она уже начал платить за свой допуск сюда.

Проделав те же упражнения, что раньше, Недд сказал ей:

— Прежде всего ты должна научиться делать шант — перевод селина между первичной и вторичной нервными системами.

Он продемонстрировал это с помощью товарища — Геврона, а Райза тем временем злиннила. Потом она взяла Серджи в объятия, как в позе передачи, но вместо того чтобы соприкоснуться губами, прислонилась головой к его груди и обнаружила, что может контролировать потоки селина в собственном организме.

Когда устремился поток энергии, Недд сказал:

— Не так быстро! Райза, ты всегда слишком стараешься!

Ощущение было необычайно странное. Она могла насытить свою первичную систему, не испытывая при этом удовлетворения, а потом опустошить эту систему, переведя селин во вторую, и испытать при этом потребность, но не жесткую.

— Теперь, — сказал Недд, — верни обе свои системы к норме.

Она попыталась отыскать взаимное расположение, то равновесие систем, которое у нее было до начала урока. Сначала нарушила равновесие в одну сторону, потом в другую…

— Успокойся, — прошептал ей на ухо Серджи. — Отдыхай в моем поле, и пусть твои системы сами найдут нужный уровень. Расслабь руки — ты делаешь мне больно. Вот так…

Он уговаривал ее, пока она не перестала пытаться, и тогда ее системы сами приспособились друг к другу.

— Хорошая работа, Серджи, — одобрил Недд. — Райза, когда ты готовилась к переходу, тебя должны были научить расслабляться.

Она кивнула.

— Не думала, что мне снова понадобится это умение.

— Серджи позже поработает с тобой. Пока ты еще не достигла поворотного пункта, хочу начать учить тебя искусству проводника. Ты сильней меня, никто, кроме Серджи, с тобой не справится, но этому он тебя научить не может.

— А что ты собираешься делать? — недоверчиво спросила Райза.

— Извлеку немного селина из твоей вторичной системы, потом верну его. Это покажет тебе, что такое извлечение не затрагивает твой личный запас; к тому же ты поймешь, что чувствуешь, когда кто-то манипулирует твоим полем. Проводник должен уметь сохранять полный контроль, иногда под чудовищным давлением, но, когда необходимо, полностью расслабляться. Поскольку здесь нет проводника, равного тебе по силе, ты должна научиться не использовать эту силу против тех, кто старается тебе помочь.

Пока Недд объяснял это, Серджи массировал Райзе шею и плечи, снимая напряжение. Как будто прочитав ее мысли, он сказал:

— У Недда может не быть твоей нейгерической силы, но ты не сравнишься с ним в дисциплине, пока не пройдешь разъединение и не приобретешь многолетний опыт. Верь ему, Райза. Он благополучно провел через разъединение многих саймов.

Райзу поместили на один из странной формы диванов, Серджи стоял за ней, Недд сидел в кресле, в котором сидит дающий передачу. Геврон встал точно за Неддом, и все четыре нейгерических поля слились в единое, не допускающее в себя никого постороннего. «Как джены это делают?» — думала Райза, знающая, что у дженов нет органов для восприятия селиновых полей. Поле Геврона казалось бледным эхом поля Серджи; внешне же это был дородный мужчина средних лет, со светло-каштановыми волосами, с морщинистой, обветренной кожей и с глазами, затененными кустистыми густыми бровями с проблесками седины. Но у него были те же бесстрашные манеры, что у Серджи, та же самая способность приводить в лучшее настроение группу саймов и дженов.

Сосредоточившись на дженах, Райза расслабилась. Ей уже казалось нормальным, что поля дженов смешиваются с ее полем. Но на этот раз все было по-другому. Теперь сайм положил руки под ее предплечья, говоря:

— Вытяни свои латерали. Райза.

Она не смогла это сделать.

Латеральные рефлексы одновременно произвольные и непроизвольные, как мигание или дыхание. Сайм в потребности не может не выставить свои латерали, когда хватает джена с высоко заряженным полем. Но сайм должен касаться джена, а не другого сайма.

Насыщенные нервами органы, такие же чувствительные к селину, как глаза к свету, латерали могут касаться ребенка, злиння его болезнь, ища признаков перехода или установления. Но в остальном это очень личные и скрытые органы, которых нельзя касаться, как нельзя касаться глаз.

Серджи положил ей руки на плечи.

— Все в порядке, — прошептал он. — Недд проводник. Он не причинит тебе боли.

С трудом глотнув, Райза заставила непокорные щупальца высунуться из сумок по обе стороны от каждого предплечья. Слабые и уязвимые, они нуждаются в хватательных щупальцах, чтобы поддерживать контакт при убийстве — и при передаче.

— Очень хорошо, — сказал Недд. — Теперь сплети хватательные щупальца. Выработай безопасную хватку, Райза. Положи свои вентральные щупальца на мои латеральные разгибательные мышцы — теперь твои дорсальные вокруг и над ними. — Он переплел свои щупальца с ее. — Твой пациент не сможет выскользнуть; если понадобится, ты сможешь силой взять его латерали. Теперь втяни латерали, и поменяем позу: твои руки под моими…

Они упражнялись до тех пор, пока хватательные щупальца девушки не начали занимать нужное положение, даже когда Недд сопротивлялся.

— Хорошая работа. Ты не причинила мне боли, даже когда твои щупальца были поверх моих разгибательных мышц. Теперь я покажу тебе хватку проводника, Райза.

Она переплела свои щупальца с его. Саймы часто в знак дружбы переплетают хватательные щупальца. Но вот он сказал:

— Снова вытяни свои латерали.

Когда латерали Недда вышли из сумок, Райза машинально убрала свои.

Вот оно. Извращение общин. Сайм к сайму, латерали к латералям.

У Райзы в горле встал комок, ее щупальца отдернулись.

— Не могу!

— Можешь, — успокаивающе сказал Недд. — Ты можешь сделать все, что захочешь. А ты хочешь принести пользу Кеону…

Тиги платит сваи долги.

Я должна научиться.

Снова она заставила свои маленькие, уязвимые латерали высунуться из сумок навстречу латералям Недда, которые по-прежнему лежали на ее предплечьях. Вот они соприкоснулись — возникло ощущение, странно напоминающее передачу, но без перемещения селина.

Недд дал ей какое-то время, чтобы освоиться, прежде чем продолжил.

— Активируй твою вторичную систему. Оставайся в состоянии проводника, и я не смогу затронуть твою первичную систему. Только возьму немного селина, потом верну его.

Райза напряглась, когда губы Недда прижались к ее губам. Тепло сайма, его щупальца, перевившиеся с ее, — все это ощущается как чужое. Она содрогнулась, но выдержала, поддержанная спокойствием Серджи.

Когда Недд замкнул цепь, возник несильный, но устойчивый поток. Райза пыталась подавить удушливое ощущение, будто он крадет ее жизнь, напоминая себе, что открыта только ее вторичная система. Процесс безболезненный, но пугающий. Когда он кончился, Райза поникла от облегчения.

Недд поднял голову и успокаивающе улыбнулся.

— Ты отлично справилась, Райза. Худшее позади. Оставайся в положении проводника. Я верну назад селин, и на сегодня кончим на этом.

На протяжении всего сезона вера Райзы в Недда усиливалась, так что она была захвачена врасплох, когда ощущение селина сайма пронзило ее нервы.

Райза невольно поморщилась. Поле Недда имитировало поле джена, но эта подделка делала положение еще хуже.

Она сопротивлялась, ее система отказывалась принять текущую не в том направлении энергию — и Недд, воспринимая обратную связь, тоже поморщился от боли в нервах.

Райза как-то отдаленно ощутила, как Геврон поддерживает Недда, но это осознание потонуло в поле Серджи, излучавшем твердое, благожелательное, но решительное осуждение.

Она откуда-то нашла в себе силы прекратить сопротивление, лежать спокойно, пока какая-то отдаленная часть ее души продолжала плакать, когда селин Недда входил в нее.

Недд разжал хватку и прислонился к Геврону.

Райза прижала руки к груди, убрала щупальца и съежилась клубком.

— Райза, — спросил Недд, — почему ты сопротивлялась? Я не собирался причинить тебе боль…

— Мне не было больно, — сказала она и услышала собственный голос — голос маленького испуганного ребенка. — Было… неправильно, вот и все!

— Неправильно? — Искреннее недоумение в его голосе и нейгере.

— Селин сайма, — сказала она, и слова отзывались дурным вкусом у нее на языке. — Как вы можете делать с людьми такое? И ожидать, что я…

— Райза, это не была передача, — объяснил Недд. — Я не пытался удовлетворить тебя — только возвращал твой селин. Проводникам часто приходится обмениваться селином. Но это не должно быть неприятным, просто незначительный эпизод.

— Неужели вы настолько извращены, что не понимаете: незначительное и есть неприятное? Отвратительное? — Она оттолкнула Серджи и вскочила на ноги. — Я не могу это делать. Это… это… — И не найдя достаточно выразительного слова, она просто убежала.

Она не сможет давать саймам такую замену удовлетворения! Вокруг работали люди Кеона, вместе саймы и джены, но разделенные проводниками. Они даже не знают, чего лишены!

Нужно забрать Крега и…

А что если он уже установился?

Она уже увела его от привычного образа жизни. Что если снова заберет и уведет из Кеона?

Время поискать ответ. Она пошла в свою комнату, чтобы взять необходимые вещи, и встретилась с Серджи.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— У меня есть дело в городе.

— Райза, Лавин тебе не знаком. Это пограничный город с грубым населением…

— Я что, пленница здесь? — спросила она.

— Конечно, нет. Но у меня работа по расписанию… я смогу сопровождать тебя только завтра.

— Мне не нужно сопровождение! И я совсем не хочу, чтобы за мной тащился джен, показывая, что я извращенка!

— Райза… — В его поле озабоченность, сожаление, боль.

— Я вернусь. Шен, Серджи, неужели ты думаешь, что я брошу Крега? Я вернусь еще до вашего шидони-проклятого обеда. А теперь прочь с моей дороги!

Город Лавин поистине груб — пограничное обиталище неудачников. Небольшой загон, с дурным запахом, с изодранными зелеными вымпелами. Райза была рада, что ей не придется брать отсюда дженов.

В городе три салуна, с привязанными снаружи лошадьми, хотя еще только кончается утро. Смех и выкрики изнутри свидетельствовали, что там идет игра.

Платная конюшня также грязная и не выглядит процветающей. Однако универсальный магазин полон товаров и содержится в чистоте и порядке. Райза провела там около часа, отпивая лимонад. Где-то поблизости есть фермы: в город откуда-то приехали несколько мужчин и женщин на рабочих лошадях или в фургонах; две девочки и мальчик в возрасте от восьми до одиннадцати лет прибежали за заказами и получили в качестве вознаграждения лакричные палочки.

Райза не подходила к покупателям, но старательно расспросила владельца магазина. Магазин не нуждается в посторонних инвестициях. Придется Райзе поискать чего-то другого.

Но в городе по крайней мере есть банк. Райза показала свои кредитные документы, и ее проводили в кабинет президента банка.

Костюм Таннена Дарли пошит явно в Норлее, ботинки его сверкают, а на пальце кольцо прекрасной работы. Райза узнала изделие Серджи. Этот человек явно разбирается в качестве того, чем пользуется: Райза видела, что он оценивающе взглянул на ее простое, но отлично сшитое платье.

— Тиг, — сказал он. — Вы дочь Моргана Тига? Что привело вас в эту часть территории?

— Мой отец погиб во время бури в прошлом месяце.

— Очень жаль. Он был хороший человек — и прекрасно разбирался в лошадях! Очевидно, — он вентральным щупальцем коснулся кредитных документов, — вы не нуждаетесь в финансовой помощи. Чем могу быть полезен?

— Мне нужен совет. После бури я продала магазин и вместе с младшим братом приехала сюда, чтобы начать заново. Открою у вас счет, а позже сделаю вложение.

— Буду рад помочь вам, Райза. Вы только что приехали в город? Наш отель не место для молодой леди…

— Спасибо, у нас с Крегом есть где остановиться, — торопливо сказала Райза — но тут же ей пришлось солгать, чтобы не давать адрес Кеона на счете. — Как только у меня будет постоянный адрес, я дам вам знать. А тем временем я ведь могу брать деньги по подписи?

— Конечно, конечно. Это ваши деньги. И я поищу для вас подходящий объект для инвестиции. Старый Скиф хотел бы расширить свою конюшню…

Старый Скиф понятия не имеет, как вести конюшню, — сказала Райза. — Никакой тайны в мыле, воде и тяжелом труде нет. Я сказала, что хочу вложить свои деньги, мистер Дарли, а не выбросить их. — Она присмотрелась к нейгеру банкира и спросила: — А кстати, сколько старый Скиф вам должен?

Тот рассмеялся.

— Проницательно, миз Тиг. Вы дочь своего отца, это уж точно. Мы с вами отлично поладим.

До самого обеда Серджи не видел Райзу. К ним присоединился Крег с доверху нагруженной тарелкой. «Он ест как джен», — подумал Серджи, но тут же отбросил эту мысль. Установление брата — для Райзы неверный повод оставаться в Кеоне.

Крег возбужденно рассказывал о прошедшем дне. Райза односложно отвечала ему, а Серджи молчал.

Он сосредоточился на мальчике, отыскивая признаки превращения его в джена. Крег выше сестры, но так почти у всех. Саймы часто вырастают высокими, особенно если правильно питаются. Серджи искал признаки развития мышц, которое иногда предшествует началу выработки селина.

«Если кто-нибудь и должен знать, что предсказать исход установления невозможно, так это я», — напомнил он себе.

Тем не менее он продолжал разглядывать Крега, взвешивая его возможности. При двух родителях саймах у него шансы стать тоже саймом два к одному. Если у него произойдет переход, пока Райза еще считает передачу проводника холодной и бесчувственной, разве позволит она проводнику коснуться брата? Но если он установится, разве она не останется в Кеоне из-за брата, а не потому, что откроет собственные возможности? Для разъединения самое главное — желание жить без убийств.

«Оставайся ребенком, Крег, — подумал Серджи. — Не устанавливайся, пока твоя сестра не посвятит себя Кеону».

Серджи пошел с Райзой из столовой.

— Ты не получила назначение на завтра, — сказал он. — Недд хочет, чтобы ты познакомилась с историей общин. С историей Раймона Фарриса, первого проводника, — с тем немногим, что о нем известно.

— Фаррис, — ответила она. — Ты мне говорил, что я узнаю о Фаррисах.

— Несколько столетий назад на территории Найвет они первыми выдвинули идею общин. Недд хочет, чтобы ты почитала о том, как саймы и джены впервые научились жить вместе. Завтра ты увидишь, как он дает передачу — и поймешь, что она дает не меньше удовлетворения, чем убийство.

Она посмотрела на него, изучала его лицо своими большими темными глазами.

— Я не считаю, что убийство даст удовлетворение — не считаю после того, как ты дал мне передачу.

Он подавил желание солгать.

— К сожалению, спустя несколько месяцев ты будешь отчаянно желать благодати убийства. Худшее еще впереди. Мы не собираемся лгать тебе, Райза.

— Я пережила поздний переход, бурю, психопространственную дезориентацию. Переживу и разъединение… если ты мне поможешь.

— Конечно, переживешь. Но тебе нужно пережить это сейчас: второго шанса на разъединение не бывает. И если ты убьешь…

— Не убью!

— Твой организм предаст тебя, — ответил он. — Ты приближаешься к поворотному пункту. После него и до передачи ты должна избегать дженов или постоянно находиться рядом с проводником или товарищем. Кеон не мир джанктов, джены не заперты в загонах или кладовых, так что ты не можешь до них добраться.

— Серджи, я никогда не прикоснусь к джену, который… — Она запнулась, но сразу поправилась: — Я никогда не убью никакого джена.

— Райза, ты ведешь себя наивно, — ответил он. — Ты скоро поймешь, насколько соблазнительней дженов из загонов джены из общин. Мы не хотим, чтобы ты — и один из наших дженов — стали жертвой каскада.

— А что такое каскад?

— Что-нибудь вызывает у джена — не товарища — страх или изумление. Находящийся поблизости сайм в состоянии потребности. Можно спровоцировать даже ренсайма на убийство, если он в жесткой потребности, если он болен, ранен или испытал сильный стресс.

— И проводника? — спросила она. — Серджи, ты хочешь сказать, что я пройду через все это только для того…

— Нет! — Он заставил себя успокоиться и продолжал: — Нет, в своем обучении мастерству проводника ты научишься справляться с такими ситуациями. Но вначале ты должна пройти разъединение, а это означает необходимость избегать опасности даже в самых безобидных ситуациях.

— Я могу позаботиться о себе, — настаивала она. — К тому же как я могу захотеть убить? Я получаю от тебя удивительные передачи. Это все, в чем нуждается сайм, — в джене, дающем передачу. Если кто-нибудь вроде Геврона способен это сделать…

— Не все джены это могут, — настаивал Серджи. — По крайней мере так мир устроен сейчас. Поговорим об этом завтра, после того как ты станешь свидетелем настоящей передачи проводника.

Но на следующий день Райза казалась более убежденной и не хотела об этом говорить.

— Я отправляюсь в город! — заявила она.

— Опять? — спросил Серджи.

— Я попросила сегодня утром подковать мою лошадь — она почти потеряла подкову. Не понимаю вас. Кеон специализируется на работе по металлу, а у вас нет даже кузницы.

— Не по такой работе, — возразил Серджи. — Мы делаем украшения. Наши изделия пять лет подряд побеждают на конкурсе в Аренсти.

— Что дает вам красивую ленточку на стену и пустой кошелек. Почему вы не делаете что-нибудь практичное? Ведь нет причин, почему бы подстаканникам ни быть красивыми? Если вы снизойдете до изготовления плугов, или гвоздей, или проволочной изгороди, вы не будете постоянно на грани конфискации вашего имущества сборщиками налогов.

Он увидел в этой ее вспышке симптом разъединения — очень ранний симптом, стремление отыскать недостатки у людей, от которых она зависит. Отлично. Чем раньше начнется этот процесс, тем более вероятно, что она достигнет кризиса еще на Первом Году.

— Я подумаю о твоих предложениях, — ответил он, стараясь не проецировать снисходительность. — Спроси на конюшне, есть ли другие лошади, которых пора отводить на кузницу. Нет смысла снова туда отправляться через день-два.

— Гм… хорошо… может быть, — ответила Райза. — Увидимся за обедом, Серджи.

Она повернулась и практически убежала от него.

Что происходит в голове этой необычной девушки джанкта? Она все еще не достигла поворотного пункта. Может, кого-то встретила в городе?..

Он отказался развивать эту мысль. Как у джена, у него есть немного свободного времени на ланч и на краткий отдых. Взяв в столовой сэндвич и стакан чая, он вернулся в свою комнату. Блокнот для рисунков заполнен эскизами нового кольца общины, предназначенного для тонких, стройных рук саймов. То кольцо, которое Серджи сейчас дома, в безопасности, носил открыто, очень массивное и прекрасно соответствует его мощным рукам. Для Недда и кое-кого такой дизайн подходит — но на руках большинства саймских женщин кольцо кажется громоздким, неуклюжим, тяжелым.

Серджи принялся есть и одновременно без особого интереса разбирал свои рисунки. Его взгляд упал на чайный стакан в простом металлическом подстаканнике. Открыв в блокноте чистую страницу, он начал рисовать — руки со щупальцами держат стакан, трин-чай так успокаивает. В одно руке он изобразил трин-розу и осмотрел свой рисунок. Нет, нужно что-то легче, менее очевидное…

В кузнице Райза встретила Таннена Дарли и обрадовалась, что не прихватила лошадей из Кеона.

— Прекрасное животное, — сказал банкир, разглядывая ее кобылу. — Не хотите ее продать?

— Нет, спасибо.

Она старалась, чтобы ее голос и поле оставались спокойными и дружелюбными, потому что злиннила: банкиру до жесткой потребности два или три дня.

— Я отправляюсь на аукцион в Нашул, — сказал Дарли. — Хотите поехать со мной?

— Нет, спасибо, — ответила она. — Я плачу налоги за то, что получаю дженов из загонов.

— После того как сможете злиннить местный загон, передумаете, — сказал он. — Вот прекрасное вложение для честолюбивой молодой особы. Немного давления на инспектора, и Никка потеряет свою лицензию. Вы смогли бы кое-кого подкупить и заполучить хороших дженов для убийства…

Голос банкира в ушах Райзы превратился в неразборчивое гудение. Она представила себе, как из щупалец Дарли падает безжизненное тело Элис.

«Серджи говорит, что я снова захочу этого. Как это возможно? Саймы не должны убивать. Дженов нельзя выращивать для убийства».

Она не помнила, что сказала Таннену Дарли: только, что не собирается становиться дженраннером. Ему для бесед тоже не хватало терпения: как только кузнец закончил, он сел на свою лошадь.

— Через несколько дней, Райза, — пообещал он на прощание, — мы вам найдем подходящий объект для инвестиций.

Оставив лошадь в кузнице, Райза отправилась дальше осматривать город и снова пришла к универсальному магазину. Там пасечник выгружал мед. Она не могла придумать, какого бизнеса нет уже в таком городе, как Лавин. Пошла к конюшне, подсчитывая, сколько будет стоить привести это место в порядок, отремонтировать ветхое здание, купить нормальный корм для лошадей. Но почему конюшня в таком жалком состоянии — потому что владелец ленив или потому что мало приезжих с лошадьми, нуждающимися в уходе? Спрос и предложение. Нужно продолжить исследования.

На пути назад в Кеон, она обдумывала то, что узнала утром. Она злиннила Недда, дававшего передачу двум саймам, которые, по-видимому, были вполне удовлетворены его имитацией поля джена. Это не было холодным и бесчувственным делом — его забота передавалась вместе с потоком селина, точно так же как это делал Серджи. Тем не менее чего-то все равно не хватало.

— Это то, в чем нуждаешься ты, но не нуждаются ренсаймы, — попытался объяснить Недд. — Передача проводника дает ренсаймам все необходимое. Завтра ты начнешь этому учиться.

Райза ела пищу Кеона, она знала, что Крег учится в школе Кеона, спит в постели под крышей Кеона, и потому с каждым днем все больше хотела сделать то единственное, что Кеон просит взамен. Механикой она овладела, а вот эмоции ей не давались.

Приближаясь к поворотному пункту, она начинала нервничать, когда Серджи не было поблизости, — а так происходило большую часть дня, потому что он был один из всего семи товарищей для трех проводников Кеона. Райза чувствовала себя одинокой: ей запретили приближаться к любой группе, в которой были джены.

Жизнь была рутинной; никакой кризис не изменял течения повседневных событий, но Серджи прав: это течение может быть прервано легко и со смертельными последствиями.

Расписание показывало, где находятся каждый проводник и каждый товарищ на протяжении всего дня. Расписание составлял Рикки, один из проводников.

— Проводник обязан это делать, — объяснил он Райзе, когда она однажды утром в поисках разрешенного для нее общества встретилась с ним. — Нужно знать, где находится каждый проводник, в каком он пункте своего цикла, как долго работал и над чем; нужно также знать, каковы возможности товарищей, кто легко выдерживает давление, а кто засыпает. Джены-доноры в данном случае не представляют проблему: все они давно являются донорами, за исключением Левсиля, который установился в прошлом месяце. Недд надеется, что его можно будет подготовить в качестве товарища.

— А почему не все джены товарищи? — спросила Райза.

— Теоретически они все могут ими быть, но на практике очень трудно преодолеть травмы, нанесенные страхом. Два года назад в местном загоне была эпидемия трясущейся лихорадки; джанкты боялись брать из загона дженов, поэтому они напали на Кеон и ворвались в спальню дженов. В ту ночь в здании находились восемь молодых дженов; один сумел дать передачу, один был тяжело обожжен — а все остальные очень испугались. В результате шестеро погибли. Парень, который был обожжен, Джори, едва способен быть донором. Только Дрила сумел стать товарищем — и три мальчика, которые не были той ночью в спальне, оказались так потрясены случившимся с их друзьями, что только один из них сумел преодолеть травму.

Рикки продолжил работу над расписанием. Райза сказала:

— Расскажи мне о сегодняшнем расписании. Я каждый день сюда заглядываю. Если не могу быть проводником до разъединения, то по крайней мере помогу с составлением расписания.

Но прежде чем она освоилась с этим делом, Райза нашла другое полезное для Кеона дело.

Однажды, идя наблюдать за тем, как доноры делают передачу, они проходила мимо кабинета Недда. Он как раз должен был выйти; однако изолированная дверь оставалась закрытой. Райза миновала ее и сделала несколько шагов: за все время ее пребывания в Кеоне она ни разу не видела, чтобы кто-то здесь опаздывал. Несмотря на изоляцию двери, Райза слабо злиннила Недда: он в кабинете, и он один. И чем-то расстроен.

— Недд? — Она коснулась двери, та открылась. — Недд, что-то случилось?

Он оторвался от груды бумаг; его изрезанное глубокими морщинами лицо слегка расслабилось, как будто он не хотел тревожить Райзу в ее состоянии приближающейся потребности.

— Просто занимаюсь бухгалтерией.

— Я могу помочь? — спросила Райза. — Я неплохо знаю это дело.

— Налоги, — сказал сектуиб. — Согласно этой декларации, мы должны заплатить вдвое больше, чем я считал. И я не знаю, где мы возьмем деньги.

Райза никогда не видела такого беспорядка в бумагах.

— Кто ваш бухгалтер? — спросила она.

— Это моя ответственность. Технически земля Кеона принадлежит мне, так же как и все находящиеся здесь джены. На самом деле это не так, но по закону территории…

— Я знаю закон, — сказала Райза. — Вы только посмотрите сюда: налоговый инспектор не позволит дать вам кредит на фермы, потому что вы не продаете свою продукцию. Но ведь вы ею кормите дженов — внесите это вот в эту колонку, и вы получите нужный кредит. Где ваши чеки?

Он протянул ей коробку, полную листков бумаги.

— Но тут же все в беспорядке! Вот что. Оставьте это мне и занимайтесь своими донорами. Я разберусь.

Она работала до самого обеда, когда за ней пришел Серджи, но Райза разобрала чеки, расписала расходы и резко сократила налоги на землю и дженов.

На следующий день она занялась бухгалтерскими книгами общины. Поскольку чеки уже были разобраны, ей потребовалось всего несколько часов, чтобы привести бумаги в порядок по настоящее время. Делая это, она увидела, в каком ужасном состоянии находятся финансы Кеона.

— Серджи, у вас нет выбора, — сказала она джену в тот вечер. — Если Кеон не начнет стабильно производить какой-то товар, вы станете банкротами и лишитесь земли.

— Я работаю над этим, — ответил он и отвел ее в свою металлическую мастерскую. Здесь он показать шесть прекрасно сработанных подстаканников из недрагоценного металла. — Я собираюсь воспроизвести их в серебре… — начал он.

— Нет, нет… по крайней мере не сейчас. Такие местные покупатели могут себе позволить. Разреши мне отнести их завтра в город, в универсам. Я уверена: их у меня купят… или по крайней мере возьмут на комиссию. А ты делай еще — в этом металле и в меди. Я знаю в Лавине только одного человека, который может позволить себе серебро, — если я правильно проведу разговор, он закажет серебряные подстаканники и заплатит за них вдвое дороже, чем если бы покупал готовые.

Райза провела тревожную ночь: она не разрешила Серджи спать в ее комнате, как настаивал Недд ввиду ее приближающейся потребности. Раньше она никогда не была так чувствительна к потребности, и у нее не было таких кошмаров. Снова и снова умирала в ее сне Элис, или Крег, или Серджи; снова и снова переживала она смерть отца, видя, как его селин утекает в ничто…

Проснулась она в холодном поту и поняла, что проспала меньше часа. Но ей казалось, что прошло много часов. Она встала и принялась расхаживать по комнате. В соседней крепко спал Крег; она не хотела его беспокоить.

Ночь сегодня холодная — осень наступила рано в северных холмах территории Залива. Райза набросила плащ и вышла из помещения для гостей.

Спальня дженов — небольшое здание, такое же, как дом для гостей, — слева от нее. Там живут все молодые люди, которые уже установились, но еще не могут без присмотра находиться в окружении саймов. Даже те, кто не стал товарищем, скоро научаются определять степень потребности саймов и держатся подальше от тех, кто миновал поворотный пункт, — если только сами совсем недавно не были донорами. Днем, когда все джены активны и бодрствуют, Кеон представляет собой сцену балета со сменяющимися и пересекающимися полями; причем хореограф старается, чтобы ни один джен не оказался в опасности, а сайм не почувствовал дискомфорт.

И все это легко могут прервать джанкты, перебравшись через стены или пройдя в ворота, — джанкты, стремящиеся убить…

Райза подошла к стене. Она достаточно высока, чтобы помешать одному сайму перепрыгнуть, но группа саймов сможет перебраться очень быстро, встав на плечи друг другу. Так ли проникли сюда джанкты из Лавина? У ворот стоит часовой, он злиннил проходящую Райзу, но не остановил ее. Ворота закрыты — они всегда закрыты, открывается только небольшая калитка — впустить или выпустить пешехода или всадника.

Невозможно сделать Кеон таким своим для местного населения, чтобы ворота были всегда открыты.

Несмотря на возражения Недда и Серджи, Райза взяла подстаканники и на следующий день отнесла их в город. Она зашла в банк и показала свой товар Таннену Дарли. Тот недавно убил и потому был великодушно настроен.

— Отличная работа, — сказал он. — Где вы их взяли?

— Вам нравится? Они продаются.

— Гм-м-м. Отличный дизайн, но металл дешевый. Можете раздобыть еще — и в серебре?

— Могу заказать для вас несколько в серебре, — ответила она.

— Ага! Теперь я вспомнил, где видел такую работу! Кеон, — сказал он, посмотрев на свое кольцо. — Чем вы торгуете с общиной?

— А вы чем торговали? — спросила Райза, прикоснувшись концом хватательного щупальца к его кольцу.

— Ничем. Не хочу иметь с ними ничего общего. Но… они изготовляют отличные украшения… а теперь еще это… Ну, хорошо, хотите торговать с извращенцами, по крайней мере получите прибыль. Я заказываю дюжину в серебре.

Райза получила у Дарли деньги, дала ему расписку и с плохо скрываемой радостью направилась к выходу. Возможность заработать, даже не для себя самой, заставила ее забыть о неприятностях потребности.

Дарли как будто собрался открыть ей дверь, но вместе этого преградил путь.

— Райза… через несколько дней вам необходимо убить. Позвольте показать вам кое-что.

— Ну…

— Сюда.

Он провел ее через другую дверь и по проулку за домом в другой дом, выходящий на соседнюю улицу. Открыл заднюю дверь, и Райза осторожно вошла. Он знает, что она в потребности, что она не хочет…

— Папа! Ты дома так рано!

Навстречу им выбежала девочка лет десяти-одиннадцати, ее темные кудряшки подпрыгивали. На ней был передник, а кончик курносого носа в муке. В воздухе пахло свежей выпечкой, но состояние Райзы не позволяло ей ощутить аппетит.

— М-м-м, — сказал Дарли, подхватывая девочку, — что это так хорошо пахнет?

— Я испекла пирог, папа, но это сюрприз. Ты сегодня вечером должен быть голоден.

— Обязательно буду, милая. Райза, это моя дочь Сузи. Сузи, Райза Тиг, — закончил он представление и поставил девочку на пол.

— Как поживаете, миз Тиг? — привычным тоном спросила девочка, приседая.

— Спасибо, хорошо, — ответила Райза, очарованная ребенком. С голубыми глазами, темными волосами и стройной фигурой, она станет замечательно красивой, когда подрастет. — Рада познакомиться.

Отец Сузи явно учил ее не поддаваться на комплименты, потому что сказал:

— Сузи, тебе лучше вернуться на кухню. Ты ведь не хочешь, чтобы пирог сгорел.

Девочка без возражений убежала.

— Какая замечательная девочка, — сказала Райза. — Вы, должно быть, очень гордитесь ею.

— После смерти жены она все, что у меня есть в жизни, — ответил он. — А теперь позвольте показать вам то, зачем я вас сюда привел. — Он провел Райзу по элегантно обставленной гостиной и дальше вниз по коридору.

— На аукционе я купил двух дженов, — сказал Дарли. — Этого собирался держать до следующего месяца, но если вы хотите подождать до завтра… или до послезавтра, чтобы обострить ощущения…

Он подошел к двери своей кладовой. И как только открыл изолированную дверь, окружающий нейгер пронизало ощущение тревоги.

Не задумываясь, Райза сделала шаг внутрь, в маленькое помещение навстречу этому соблазнительному полю. И тут же испытала шок, заставив перейти в состояние двойного сознания, отказываясь от исключительно саймских чувств.

«Нет! Я не хочу страха!»

Но на самом деле она хотела! В ужасе Райза поняла, что с самой первой передачи Серджи она в состоянии потребности не была рядом с испуганным дженом. Джен, которого она отвела в Карре, джены в караване, мимо которого они проехали, — все эти джены были не в страхе, а в оцепенении.

Все, кроме одной, — девушки, все в которой было вызовом, — и которая сейчас смотрела на нее из кладовой Таннена Дарли. Та самая девушка с почти белыми волосами и светло-голубыми глазами. Теперь она в брюках и куртке, какие надевают после аукциона для перевозки покупок, но на ее груди все еще висит звездный крест Серджи. При виде двух саймов она сжала этот крест.

— Хотите ее? — спросил Дарли. — Я думаю, завтра, Райза, но если хотите немедленно…

Тревога девушки при этих словах Дарли усилилась, и верх взяли саймские чувства Райзы. Она никогда не убивала джена, купленного на аукционе, джена, понимающего, что его ждет, и этот понимающий ужас восхитительной волной прокатился по ее нервам.

Латерали Райзы выскользнули из сумок, они купались в этом ароматном чувстве. Вот что ей нужно! Вот истинная природа сайма — а не то, что с нею стараются сделать в Кеоне!

Ощущая жизнь в каждой клетке своего организма, Райза сделала шаг к дрожащей девушке.

Глава шестая

Девушка почему-то стала бояться меньше, и в ее поле появилась надежда. Эта перемена снова вернула Райзу в состояние двойного сознания, и она увидела, что девушка ее узнала. Она так крепко сжимала крест, что его концы впились в ее ладони.

В своем отчаянии девушка приняла Райзу за представителя общины, пришедшего ей на выручку. Она поверила в чудо.

«Я хочу ее убить, — поняла Райза. — Хочу испытать удовольствие, когда ее надежда снова сменится ужасом.

Я не лучше Брована — хуже, потому что до жесткой потребности у меня еще целый день».

Подавляя интил, держась за обрывки своего достоинства, она расправила плечи и силой волн заставила латерали вернуться в сумки.

— Спасибо, мистер Дарли, — сказала она со спокойствием, которого не ощущала. — Я не хочу привыкать к покупкам на аукционах.

— А вы видели, что в нашем загоне? — спросил он. — Моя жена заразилась от джена из этого рассадника болезней дрожащей лихорадкой. Я с тех пор ни разу к этим дженам не притрагивался и Сузи не позволю.

Его смесь горя и гнева расчистила поле, и Райза взяла себя в руки.

— Но ведь санитарный инспектор…

— Конечно, загон закрыли, дженов уничтожили и все продезинфицировали… и Никка тут же вернулась к прежним привычкам. Так что если хотите этого джена…

— Не сейчас, — ответила Райза. «Я себя контролирую».

Судьба дважды столкнула ее с этой девушкой. Но даже если ей удастся уговорить Дарли, как она сможет провести девушку по городу в Кеон, не убив ее?

— Мистер Дарли, ваша щедрость поразила меня, — сказала она, в то же время внимательно оглядывая кладовую: что же заставило эту девушку сменить вызывающее настроение на страх? На ее руках и шее полузажившие порезы и ссадины, на левой щеке большой темный кровоподтек. Но все эти следы не свежие; в кладовой не висит хлыст, и Дарли его не носит.

Райза решила, что не Дарли, а джендилеры на аукционе выбили из девушки это вызывающее настроение. Девушка по-прежнему смотрела на Райзу своими необычными светлыми глазами.

— Давайте… уйдем от этого нейгера и обсудим, — сказала Райза, хотя нервы ее кричали: «Останься, приводи в ужас, убей!» При этих ее словах нейгер девушки стал умоляющим.

Когда изолированная дверь закрылась, Райза перестала сдерживаться и едва не упала.

— Мистер Дарли…

— Тан.

— Мистер Дарли, я не могу принять такой дорогой подарок…

— Да это недорого… ее перед аукционом забили едва не до потери сознания. Тогда от ее убийства не было толку… но я ведь хотел ее убить через месяц. А теперь она уже пришла в себя.

— Тогда позвольте мне ее купить…

— Райза, можете назвать это бизнесом, если хотите: дар вкладчику часто приносит много денег. Больше никаких споров. Переночуйте у меня, а завтра утром насладитесь своим убийством.

— Нет, я… мой брат… — запиналась она, потом, собрав все свое актерское мастерство, сказала: — Я вам сказала, что не хочу привыкать к покупкам на аукционах — вы знаете, у меня нет таких денег. Я не приму этого джена как дар, потому что собираюсь его продать — и с прибылью. Если продадите ее мне, я уж знаю покупателя.

Он рассмеялся.

— Что ж, я слышал, что за хорошие деньги Тиг продаст свои башмаки в местности, полной змей! Теперь я сам стал свидетелем, но все же не могу поверить.

Смех сменился улыбкой.

— По крайней мере вы честны. И таким образом я сэкономлю: не нужно будет через месяц ехать в Нашул на аукцион. Желаю вам самого лучшего выбора из загона Никки… но пожалуйста, приходите после убийства, Райза. Ведь бывают у Тигов отношения помимо деловых?

Так Райзе удалось сохранить свою тайну и достоинство — но девушка джен осталась в кладовой Таннена Дарли. Торгуясь с хозяином магазина за подстаканники, Райза старалась о ней не думать, но когда оказалась на дороге в Кеон, ею снова овладело чувство вины.

Она не суеверна. Отец приучил ее не верить в рассказы о призраках, дженах-оборотнях и цыганское колдовство. Но она не могла отказаться от чувства, что не простое совпадение дважды свело ее с этой девушкой… и дважды она потерпела неудачу.

В эту ночь она позволила Серджи спать в своей комнате. Во всех гостевых комнатах по две кровати, и товарищ, тонко настроенный на нее, не спрашивал о причинах ее возбуждения.

Райза передала Недду деньги за подстаканники из магазина и аванс Дарли.

— Можно заработать гораздо больше, — сказала она. — Делайте котлы, кастрюли и…

— Райза, не так быстро, — с печальной улыбкой сказал сектуиб. — Вы оказали на услугу, и мы вам за это благодарны. Мы можем изготовить еще какое-то количество подстаканников и других небольших предметов из недрагоценных металлов, но никакой посуды для приготовления или хранения пищи…

— Почему? — прямо спросила она.

Ответил Серджи:

— В этом сплаве много свинца, а он ядовит. Кастрюли и котелки нужно делать из железа или олова.

— Ну, так делайте их из железа и олова!

— А где мы их возьмем? — спросил Недд. — И даже если бы было где взять, мы не сможем заплатить. Мы делаем небольшие произведения искусства, потому что для массового производства у нас нет сырья.

У Райзы тоже не было ответа. После испытанного у нее не было даже энергии думать, поэтому она позволила Серджи отвести ее в ее комнату. Обещание его селина смягчало ее потребность.

Серджи пообещал, что этой ночью у нее не будет кошмаров. Но оказался прав лишь наполовину.

Райзе снилось, что она безумна… она ребенок, родившийся на территории дженов и у родителей дженов, но ставший саймом в подростковом возрасте. В ужасе она оставила свою удобную постель на ферме и спряталась в конюшне. Здесь, под звуки шагов встревоженных лошадей в стойлах, она пережила процесс перехода, с его болью, обмороками, удушьем, а потом прорыв щупалец на предплечьях и страшное ощущение Первой Потребности.

Солнце взошло — к этому времени она должна закончить работу и прийти на завтрак, но не может ничего видеть или слышать, она только каким-то странным образом чувствует, что умирает, а жизнь где-то рядом…

Жизнь движется к ней!

С новым проворством вскарабкалась она по лестнице на сеновал и затаилась там. В конюшню зашел мужчина в хлопчатобумажных брюках и клетчатой рубашке. В глазах его озабоченность, а в руке — дробовик.

Теперь она снова слышит и видит. Мужчина зовет:

— Борись с демоном, идущий к богу с благословением твоего отца. Чтобы не убить, выйди из тени…

Потребность победила его слова. Райза прыгнула!

Мужчина сопротивлялся, но теперь она гораздо сильней — она трясла его, ружье выпало у него из рук. Его энергетическое поле было пронизано крайним удивлением, которое перешло в ужас, когда она схватила его за руки, повернула к себе лицом…

Вскормленная страхом, жизнь потекла по ее нервам, она испытала неслыханное облегчение, удовольствие, равного которому не знала…

Но вот ощущение притока энергии исчезло. Райза слышала, видела, чувствовала, как падает опустошенное тело.

— Отец! — закричала она, глядя на искаженное мертвое лицо. Глаза открыты, они смотрят обвиняюще… но это не знакомые темные глаза, они светло-голубые…

Райза проснулась — не в испуге, но в крайнем смятении. Она отчетливо помнила свой сон — кошмар без кошмарного ужаса, однако она слышала, видела, злиннила все в этом сне.

Какой странный сон! Идущий к богу с благословением? Никогда ничего подобного не слышала. К тому же теперь она поняла, что хотя переживала сон изнутри сознания безумца, но этот безумец был юношей, а не девушкой.

Как странно. Может, это тревога за Крега? Он никогда не станет безумцем. Хотя у нее были кошмары в свое время, но в них она всегда оставалась сама собой. Человек, который во сне назывался «отцом», совершенно не похож на Моргана Тига.

Только светло-голубые глаза мужчины имели смысл. Глаза как у девушки джена. Чувство вины определенно способно вызывать кошмары.

Теперь, когда она проснулась, Райзу тревожило и то, что она не испытывает никаких эмоций, и странность этого сна. Серджи зашевелился и проснулся.

— Райза… что с тобой?

— Все в порядке. Всего лишь сон. Ложись снова.

Но сон ее не оставил. Она увидела его снова, точно такой же во всех подробностях. А когда проснулась, оставался еще час до рассвета. Райза встала и принялась читать книгу по истории, которую дал ей Недд; читала она, пока с восходом солнца не проснулся и Серджи.

Опять прошло целых двадцать восемь дней, но рядом с Серджи легко было ждать еще два часа до передачи. А после передачи она уже была готова ко всему.

Когда после передачи они пили чай, Серджи спросил:

— Можешь рассказать, что тебя встревожило ночью? Даже во сне я чувствовал, как этот сон тебя беспокоит.

— Должно быть, поэтому сон не показался мне кошмаром, — ответила она. Вспомнив, что когда рассказываешь сон, он перестает повторяться, она рассказала его Серджи — рассказала все, кроме той части с отцовскими глазами. Почему-то ей не хотелось рассказывать Серджи, что она снова встретила девушку джена.

— Никогда не видела такого странного сна — будто я кто-то другой. Мальчик, живущий на Внешней территории, на ферме. Я никогда не жила на ферме — никогда даже не бывала там. И определенно никогда не жила на Внешней территории.

— И ты определенно не мальчик, — с улыбкой добавил он.

— Но мне это показалось странным только впоследствии, когда я проснулась. Этот человек был моим отцом — но это не мой отец, мой настоящий отец, понимаешь? Это просто бессмыслица!

— Цыгане говорят, что каждый человек проживает множество жизней — и как мужчина, и как женщина, как сайм и как джен. Может, когда-то ты была таким безумцем.

— Это суеверие. Не верю в то, что невозможно доказать.

Сон преследовал Райзу в редкие минуты ее одиночества.

Несколько следующих дней Недд заставлял ее получать передачи от самых опытных дженов общины, а потом перемещать селин себе самой, Рикки или третьему проводнику — Лойду.

Райза быстро училась. Когда она под присмотром проводника завершила задания первого дня, он сказал ей:

— Ты можешь справляться с передачами без меня — что разгрузит мое расписание. С тобой будет Серджи. После разъединения тебе не понадобится товарищ для таких передач — только с самыми капризными донорами, и то больше для твоей защиты.

— А почему эти доноры не товарищи? Ни один из них сегодня не боялся. Большинство старались успокоить меня, они не проявляли никакого отвращения… когда их касался джанкт.

— А много ли селина они давали? — спросил Серджи.

— Больше, чем понадобится ренсайму на месяц.

— Но для проводника этого недостаточно, — объяснил Недд. — У этих людей годы опыта. Если бы подростками они относились к этому так, как сейчас, то могли бы стать товарищами. Но это не так. Они дают передачу смело, из чувства долга… но не радостно и безбоязненно. Отношение так же важно, как физическая способность. Производство селина у джена после достижения организмом зрелости выравнивается, если только он не испытывает селиновый нейгер.

«Потребность давать». Теперь Райза хорошо понимала смысл этого термина; она ощущала эту потребность в Серджи и в Гевроне, другом товарище.

— Бывают исключения, — заметил Серджи. — Мы называем таких людей естественными донорами. Это взрослые, которых можно научить быть товарищами.

— Как Синта, — подтвердил Недд. — Ты с ней уже работала, Райза?

— Нет, не думаю.

— Ты ее узнаешь, — сказал Серджи. — Она говорит на саймском с акцентом. Ее захватили рейдеры на Внешних территориях. К счастью, мы с Неддом как раз в том месяце были на аукционе.

— Несмотря на все, что ей пришлось испытать, она сумела развить свои врожденные способности товарища, — добавил Недд. — А теперь больше никаких уроков истории. Пора попрактиковаться в передачах. Теперь не я буду извлекать селин, ты должна переместить его в мою вторичную систему, словно я ренсайм, испытывающий потребность.

Когда Недд исполняет обязанности проводника, его вторичная система маскирует первичную. И тогда он распространяет тревожное поле ренсайма в потребности. Райза использовала хватку для передачи и завершила цепь, позволил своей вторичной системе взять верх. Недд принял столько селина, сколько принимает обычный ренсайм, потом разорвал контакт.

— Ты на самом деле считаешь, что это может кого-нибудь удовлетворить? — спросил он.

— А что?

— Ты ничего не дала мне, Райза, ничего — только селин. Давай, дай мне твои чувства относительно этого.

Она попробовала снова, проецируя ощущения удовольствия и удовлетворения.

— Лучше, — сказал Недд, — но все равно не благодать эго.

— Благодать эго?

— Не благодать убийства — сайм, привыкший к нему, ищет его в каждом убийстве. Но ты можешь дать ренсайму ощущение того же качества, какое дает тебе товарищ.

Райза попробовала еще раз — и пробовала день за днем до самого поворотного пункта, после чего вернулась в свое полузаключение.

Поворотный пункт у нее наступил на два дня раньше срока; она не понимала почему — в последней передаче Серджи дал ей много селина, а она не ускорялась.

Серджи объяснил:

— Сознательно ты не ускорялась, но ты в постоянном напряжении и поэтому тратишь много селина.

— Но если у меня преждевременно начнется жесткая потребность, как же ты? — в страхе спросила она, вспомнив, что он сказал о том, как дженов могут опустошить до смерти. — Ты еще не восполнил свой селин!

— Райза, — спокойно ответил он, — злиннь мое производство селина.

Она чувствовала, как работает каждая клеточка его организма, пульсируя в ритме с нею, готовясь обслужить ее потребность, как бы велика она ни была. Его поле окутывало ее, давало возможность чувствовать себя в безопасности.

Теперь она как можно больше времени проводила в нейгере Серджи. Вместе с Серджи ходила в мастерскую, смотрела, как он готовит и полирует подстаканники для Таннена Дарли. Подыскивая другие небольшие предметы, которые можно было бы сделать из металла, она подумала о карандашах и ручках, о поясах для пряжек, о металлических деталях упряжи — обо всем, без чего местные жители обходятся или что вырезают из дерева. Серджи воспользовался несколькими ее идеями, в магазин кое-что взяли, но хорошо продавались только подстаканники.

Однако однажды, глядя на эти подстаканники, Райза вспомнила другой напиток, который тоже подают в стаканах с подстаканниками, — порстан. «Здесь, наверно, его подают в глиняных кружках», — подумала она. А не захочет ли Лавин сделать заказ и на такие изделия?

— Давай попробуем, — сказала она Серджи. — Сделай несколько, а я предложу их владельцам салунов.

— Подстаканники для порстана? Никогда не был в салуне для саймов. И не знаю, какой рисунок для них подойдет.

— Но сам порстан ты хоть раз пил?

— Конечно! — ответил он. — Его можно получить и у нас в столовой. Но джанкты пользуются им не для утоления жажды после тяжелой работы. Нет, они напиваются, пьянеют и слушают шильтпроновую музыку.

Сам по себе порстан не в состоянии опьянить сайма, но в комбинации с музыкой на саймских инструментах — игра идет как на слуховом, так и на нейгерическом уровнях — он вызывает тяжелое опьянение, а также страшное похмелье на следующий день. В течение трех месяцев после смерти матери Райза дважды видела отца в таком состоянии. Потом он приспособился к утрате, сосредоточился на воспитании детей и больше никогда не напивался.

— Сделай подстаканник в форме шильтпрона, — предложила она.

— Но ведь это неприлично!

— Вот именно!

Когда через два дня Райза отнесла образцы в город, в первых же двух салонах она получила заказ, который мастерские будут выполнять в течение двух месяцев. Когда она в третьем салуне подходила к стойке, ее окликнули:

— Райза! Райза Тиг! Как дела?

Это была Верла, молодая женщина из Норлеи, в пестром наряде своей профессии. Мужчины в салуне посмотрели на женщин, злиннили состояние Райзы и утратили к ней интерес.

— Иди сюда, здесь можно поговорить, — сказала Верла, усаживая Райзу за столик в углу. Мужчины собрались у стойки, за одним из столиков играли в кости; каждый бросок сопровождали громкие выкрики. Никто больше не обращал внимания на двух женщин.

— Я хорошо зарабатываю на своих детей, — сообщила Верла. — Здесь на одну женщину гораздо больше мужчин, чем в Норлее, и у меня много работы. Но я не буду вечно этим заниматься. Хочу открыть свой бизнес.

— Эго очень хорошо, Верла, — ответила Райза, опасаясь спрашивать, что это будет за бизнес.

— В Кеоне есть школа? — неожиданно спросила Верла.

— Школа? Ну, не совсем. Но их дети ходят на уроки…

Верла перешла на шепот.

— А можно туда послать моих детей? А я бы их навещала там. Райза, мой Динни несколько дней назад украл в магазине конфеты. Я растила своих детей честными — за кражу я дух из него выбила, но мальчишки в этом городе — все хулиганы. Я же не могу держать его при себе весь день — у нас только одна комната в гостинице. Он заботится о сестре; а нанять кого-то присматривать за детьми я не могу.

— Послушай, Райза, — добавила она очень серьезно. — Мой Динни… он знает, чем зарабатывает мама, но я не хочу, чтобы моя девочка поняла это. В Норлее у нас был свой дом. А здесь — только ширма, за которой их кровати. Мне это не нравится, но я долго ничего иного не смогу себе позволить. Если только их не примет Кеон.

— Верла, если бы решала я, то сказала бы — конечно; но я даже не член Кеона. Я всего лишь гость, плачу за свое содержание тем, что веду их бухгалтерию, торгую их товарами…

Она показала Верле подстаканники.

— О, как здорово! Шильтпрон на подстаканниках для порстана! — Верла рассмеялась. — Хорошо придумало. — В глазах ее появилось мечтательное выражение. — В Лавине нет шильтпронового заведения! Если бы я собрала достаточно денег… У меня есть друзья, которые здорово играют! У моих детей есть будущее! Что ты об этом думаешь, Райза?

— Что ж, так ты, вероятно, заработаешь много денег, — с сомнением ответила Райза. Ей такой бизнес не нравится, но для Верлы это будет шагом вверх. Поэтому она постаралась, чтобы ее голос звучал одобрительно. — Я спрошу у сектуиба Кеона о твоих детях. Но ты понимаешь, что им придется жить по обычаям общины…

— Этого я для них и хочу! — яростным шепотом сказала Верла. — Райза, я хотела еще в Карре пройти разъединение, но мне не разрешили: я для этого слишком стара. Пожалуйста, скажи сектуибу: я не хочу, чтобы мои дети убивали. Не хочу отдавать их, хочу быть их мамой, но хочу, чтобы они жили той жизнью, что я видела в Карре. Пожалуйста, Райза, если сможешь, уговори сектуиба поговорить со мной…

— Постараюсь, — ответила Райза. Эта просьба так ее удивила, что даже ослабло ощущение потребности.

Недд удивился и обрадовался, когда Райза в тот день принесла много денег.

— И это только задаток, — сказала она. — Забрина — она владеет самым большим салуном — спрашивает, не можете ли вы делать такие подстаканники из стали. Она говорит, что такие не разобьются, когда мужчины будут их швырять.

— Швырять?

— Ну, очевидно, там часто случаются драки. Сможете делать из стали?

— Нет, Райза, не сможем. Если бы могли, мы бы торговали ножами — даже у меня для этого хватает делового чутья.

— Вы не знаете как или это слишком дорого?

Проводник объяснил:

— Лучшая сталь приходит из Внешних территорий. У Серджи есть несколько образцов работы Древних — я его часто браню за напрасную трату денег, но он просто очарован разными видами металла. Конечно, он зарабатывает гораздо больше, чем тратит, но нам всегда так не хватает денег.

Бухгалтерские книги Кеона сообщили Райзе не только то, что Недд очень плохой бухгалтер. Община управлялась как семья. Все принадлежало всем и следовательно — никому. Если кто-то отправлялся в город, он брал деньги из кассы, за которой присматривала жена Недда Литит, взявшая на себя обязанности секретаря общины. Крупную сумму можно было получить только с одобрения самого Недда.

Денежные поступления отправлялись в казну общины. Райза негодовала, думая о том, как при такой системе бездельники способны разорить тех, кто много работает, хотя здесь она не видела ни бездельников, ни мотов. Но от комментариев воздерживалась, напоминая себе, что она всего лишь гость. Однако жить постоянно в таких условиях она не может. Ей нужно знать, что принадлежит ей, нужно контролировать свою собственность, как научил ее отец. Она старалась придерживаться тех же принципов с Крегом, еженедельно давая ему деньги на карманные расходы. Но мальчику негде было потратить эти деньг, и он просто прятал их в свою «сокровищницу».

Крег не проявлял желания уйти из общины. Дети Верлы — тоже, тем более что мать часто их навещала. Недд охотно согласился взять их:

— Разве мы можем отказать?

Он не хотел брать плату за проживание, и позже Верла сказала Райзе:

— Когда я открою свое шильтпроновое заведение, часть прибыли пойдет в Кеон — запомни мои слова.

Райза попыталась терпимо улыбнуться, Но в последние дни потребности мечты этой женщины начали ее раздражать. Однако она прикусила язык, не сказала Верле, что та всегда будет жалкой шлюхой и продажей своего тела едва сможет зарабатывать на жизнь.

Накануне того дня, когда по расписанию Райза должна была получить передачу, Серджи закончил первую партию подстаканников для порстана. Райза была с ним, но он чувствовал ее беспокойство.

— Отнесу их в город, — сказала она.

— Завтра, — ответил он, — после передачи.

Она возмутилась, и он понял, что опять неверно рассчитал свои действия. Кеон никогда раньше не пытался провести разъединение проводника, поэтому Серджи не приходилось иметь дело с саймом, который не поддается на его усилия и нейгер.

— А я хочу сегодня! — вызывающе сказала Райза.

— На самом деле не хочешь, — спокойно ответил он, проецируя соблазнительную летаргию. Это было не трудно: она всю ночь не давала ему спать.

Вернулся в кошмарной форме ее сон. Ее ужас разбудил его, и остаток ночи они провели в разговорах.

— Тебе нужно поспать, — сказала ему Райза. — Пойдем в мою комнату. Ты поспишь, а я почитаю.

— Я приду в себя, если немного поем, — ответил Серджи. — Мне приходилось спать и меньше в других чрезвычайных случаях.

— Но сейчас нет никакого чрезвычайного случая, — начала она и вдруг оборвала свою фразу. — Ты мне не веришь! Думаешь, если уснешь, я убегу в город — и убью кого-нибудь! Ты лорш! — воскликнула она. В глазах ее сверкал гнев. — В городе я в большей безопасности, чем здесь. Там только саймы. Это ты убиваешь саймов, ты, джен-оборотень!

Райза вскочила и побежала. Серджи — за ней, но хоть ноги у него длиннее, она ускорилась и намного его опередила.

Вначале она бежала к конюшне, но потом повернула к главному входу.

— Прочь с дороги! — кричал Серджи попадавшимся ей навстречу дженам, и саймы торопливо оттаскивали дженов в сторону. Но Райза не обращала на них внимания, и Серджи с облегчением понял, что у нее обычное для проходящих разъединение саймов стремление — они хотят не убивать, а просто уйти подальше от проводников или товарищей, словно те заставляют их задыхаться. Тем не менее ее нужно остановить и успокоить, иначе ускорение доведет ее до жесткой потребности — возможно, в милях от товарища.

Калитка была закрыта. Охранник соскочил со своего возвышения и преградил Райзе дорогу. Она набросилась на него. Он принял оборонительную позу, дожидаясь других бегущих на помощь саймов.

В последнее мгновение Райза отвернула от ожидающего ее охранника, взлетела по лестнице на его платформу и перепрыгнула через стену.

Серджи заколотил в ворота, рвал засов. Сайм тут же открыл тяжелый затвор.

— Приведи проводника! — сказал ему Серджи. — И мою лошадь! Нам придется за ней гнаться!

Он выбежал за ворота в тот момент, когда Райза исчезала в конце аллеи.

Бежала она не в город, а в противоположную сторону. Значит, ищет не убийства, а одиночества. Но когда он уже был на середине аллеи, Райза показалась снова. Он видел ее краем глаза. Она осторожно пробиралась, вытянув руки, в направлении города. И что-то злиннила…

Надежда Серджи рассеялась, в кровь хлынул поток адреналина. Он побежал быстрее, Райза тоже.

Ворота Кеона далеко от дороги; к тому времени как Серджи добежал до конца аллеи, он услышал топот скачущих из города лошадей, а когда повернул за угол, увидел катастрофу.

Райза была в добрых пятидесяти шагах дальше по дороге. На нее неслась лошадь — пони с двумя всадниками. Вдали видна была еще одна скачущая лошадь — на ней сайм. А всадники на пони — женщины. Одна еще ребенок, вторая джен с ошейником и свисающими ярлычками…

Пони заржал, приближаясь к Райзе. Девушка потянулась к узде, еще больше испугав животное. Пони встал на дыбы и сбросил всадниц на дорогу.

Девочка встала, стараясь заслонить собой девушку джена.

— Отпусти ее! — взмолилась она. — Она пойдет в Кеон!

Серджи видел, как Райза попятилась, борясь с инстинктивным желанием наброситься на девушку; в это время девушка, хромая, встала — но она, должно быть, не распространяла страх.

Да. Серджи ее узнал: светловолосая девушка, которую они встретили по пути сюда. У нее дух товарища…

— Все в порядке, Сузи, — сказала эта девушка. — Она из общины. Она нас не тронет.

Но сайм, который несется к ним, определенно тронет!

— Бегите! — закричал Серджи. Теперь он был на таком же расстоянии от этих трех, что и всадник на дороге. Но лошадь быстрей человека!

Девушка схватила Сузи за руку и побежала в строну Серджи. Но девочка упиралась и кричала всаднику:

— Нет, папа, нет!

Мужчина спрыгнул с лошади и оттолкнул девочку. Серджи узнал банкира Таннена Дарли.

Девушка, хромая, с широко распахнутыми глазами, попятилась…

Серджи чувствовал поток интила в Дарли, который был ближе Райзы к потребности — по разъединение сделало Райзу сверхчувствительной.

Два сайма в потребности стояли по обе стороны от испуганного джена!

Отчаянно пытаясь подавить страх за Райзу, Серджи бросился между ними — но как он сможет справиться с обоими? Райзе необходим селин; он мог бы, если понадобится, дать ей передачу прямо здесь, на дороге, но разве может он позволить Дарли убить девушку, которая бежала к ним, в общину?

Стоя между двумя саймами. Серджи чувствовал, как его тянет к Дарли. Тот действительно в потребности, а Райза лишь приближается к ней. Теперь, когда вмешалось поле Серджи, она пришла в себя, и тогда он обратился к Дарли. Он слышал за собой крики: это бежали люди из Кеона. Нужно всего на несколько мгновений удержать Дарли от убийства — потом в дело вмешается проводник. Только бы Райза поняла, что он не собирается давать Дарли передачу…

Дарли быстро повернулся к соблазнительному полю Серджи, протянул латерали, с которых капал ропалин, и схватил джена за руки…

— Нет! — закричала Райза; с силами, вызванными ускорением, она прыгнула к Серджи и сбила его с ног — на дорогу и в канаву у дороги. — Нет! — снова закричала она. — Я не позволю тебе его убить!

Глава седьмая

Таннен Дарли попытался вцепиться ей в горло — убийца сайм, убивающий ту, что отбирает его жертву.

Райза мала ростом и потому сумела нырнуть, уйти от его хватки и ударить банкира в солнечное сплетение. Дарли громко выдохнул, отшатнулся и расслабил хватку.

Он ускорился, его потребность углубилась, вызвав в свою очередь углубление потребности Райзы…

Перед глазами Райзы вновь встала сцена в ее магазине, сцена смерти Элис. «Нет! Я должна контролировать себя!»

Она не станет животным, завывающим от жажды убийства! Неожиданно оправдались долгие дни практики контроля за собственным полем селина — Райза перешла к образу действий проводника.

Потребность отступила — но потребность Дарли по-прежнему была болезненным воплем, стремлением к жизни. Райза испытала прилив сочувствия. Он глубже в состоянии потребности, чем нормально позволяет себе сайм. Дорога назад в город в таком состоянии превратится в пытку — и все же она не может позволить ему убить девушку джена!

«Я не могу снова провалиться!»

Практика сформировала инстинкт. Райза спроецировала маскировочное поле — поле джена и схватила руки, снова устремившиеся к ее горлу. Теперь эти руки послушались, охотно ухватились за ее предплечья. Дарли не знал, как переплести щупальца, но она знала — хватка установлена, латерали соприкоснулись, и Райза, удерживая равновесие на кончиках пальцев, встретилась губами с губами Дарли.

Он втягивал селин с инстинктом джанкта. Райза дала ему все, что ему требовалось, — селин, но ему мало селина! Он искал чего-то такого, что Райза не могла дать, но наконец отдался удовольствию, позволил соблазнить себя.

Но вот он отвел щупальца, словно позволяя упасть телу мертвого джена. Райза, однако, убрала только латерали, держась за него. Мир вокруг головокружительно вращался. Серджи оказался за ней, его руки легли ей на плечи, и она прислонилась к нему. Головокружение прекратилось, но Райза продолжала испытывать огромную радость.

Сузи смотрела на нее огромными круглыми глазами. Появились и еще люди: один из проводников, Рикки, неожиданно развернул застывшую девушку джена в противоположную от сцены сторону.

— Беги! — приказал он. — Доберись до ворот, за ними он не сможет предъявлять на тебя права!

Девушка словно очнулась и захромала к ворогам. Она должна войти в ворота самостоятельно: если кто-нибудь из обитателей общины ей поможет, по закону он украдет девушку у Дарли. Жители Кеона, саймы и джены, встали в линию, преграждая Дарли дорогу.

Однако банкир утратил всякий интерес к девушке. Он смотрел на Райзу, и удивление в его взгляде сменялось гневом. Но тут к нему подбежала его дочь и закричала Райзе:

— Что ты сделала с моим папой?

Тревога ребенка подействовала на отца, и он стал ее успокаивать:

— Со мной все в порядке. Она не причинила мне вреда. Она… — Неожиданно он поднес руку ко рту. — Вы одна из них! Вы мне солгали! Извращенка!

При поддержке Серджи Райза смогла сохранить спокойствие.

— Даже ваша дочь видит, что напали на меня вы.

— Вы украли моего джена!

— Нет… ваш джен сбежал, и теперь девушка — наша добыча. Не думаю, чтобы у общины Кеон были в связи с этим какие-нибудь неприятности.

— Воры! Да я вашу грязную общину разнесу камень за камнем…

Сузи закричала:

— Папа, это я разрешила Триффин уйти! Пожалуйста, папа… — Крупные слезы покатились по ее лицу. — Она рассказывала мне разные истории и играла со мной. Я не хотела, чтобы она умерла, как мама!

Дарли сверху вниз смотрел на дочь.

— Сузи, это совсем не как мама. Она ведь джен…

— Мне все равно! — Она заплакала еще сильней. — И мне не жаль, совсем не жаль. Я не хотела, чтобы Триффин умерла!

С негромким стоном Дарли прижал к себе дочь.

— Кто тебе все это сказал? — Неожиданно он снова посмотрел на Райзу, в глазах его опять было гневное выражение. — Вы! Как вы могли использовать горе ребенка из-за смерти матери!..

— Мистер Дарли, — сказала Райза, — я встретилась с вашей дочерью только раз, когда вы нас познакомили. И никто из Кеона с ней не разговаривал. Спросите у нее.

— Мне сказала Триффин, — заговорила Сузи. — Она сказала, что ты ее убьешь… сделаешь ее мертвой, как мама. Но если ты можешь делать, как с миз Тиг, почему ты закрыл Триффин? Почему посадил ее на цепь, папа?

— Я… я объясню это тебе потом, когда вернемся домой, — сказал Дарли, беря девочку на руки. — Я и так собирался тебе сказать. Ты уже большая…

Как он защищал дочь? Райза молчала; она видела, что природная честность Дарли и любовь к дочери смягчают его гнев. Заговорил Рикки:

— Мистер Дарли, не хотите ли немного отдохнуть, выпить трин-чая?

— Я не позволю Сузи туда войти! — сразу ответил Дарли. Он сел на свою лошадь, посадил дочь перед собой и, ведя на поводу уставшего пони, двинулся в сторону Лавина.

Рикки сказал:

— Серджи, пожалуйста, отодвинься и дай мне злиннить Райзу.

Она собралась с силами, молодой проводник внимательно осмотрел ее. Потом он сказал:

— Никакого вреда… придется только немного раньше назначить тебе передачу. Серджи, пусть на всякий случай Недд тоже осмотрит Райзу.

— Со мной все в порядке, — возразила она.

— Все равно я хочу поговорить с Неддом о случившемся, — настаивал Серджи. — Жаль, что его здесь не было.

Рикки торопливо ушел. Райза и Серджи пошли по аллее. Джен спросил:

— Почему ты решила, что Дарли убьет меня? Ты знаешь: я могу справиться с ренсаймом.

— Я боялась, что ты его убьешь. Он ведь не безымянный грабитель, Серджи.

Особенно чувствительная в эти моменты, Райза была потрясена его огромным чувством вины. Но вот поле его успокоилось, и он сказал:

— Этот грабитель не должен был умереть. Я не знал, что он не выдержит моего удара. Товарищ должен лучше рассчитывать свои действия. Он пытался тебя убить… но я буду до конца жизни сожалеть об этом поступке. — Он вздрогнул. — Сегодня это подвергло опасности твою жизнь.

— Ерунда! — ответила она. — Я могла справиться с Дарли.

— Я не о передаче. Если бы не его дочь, он, вероятно, задушил бы тебя после.

Серджи и Райза застали Триффин в кабинете Недда. Сектуиб с помощью Геврона занимался лодыжкой девушки.

— Всего лишь растяжение, — сказал он. — Через один-два дня все пройдет.

Девушка посмотрела на Райзу.

— Я знала, что ты хотела меня забрать. Ты дважды пыталась меня выкупить, но тебе отказывали…

— Дважды? — спросил Серджи.

— В прошлом месяце я хотела купить ее у Дарли, — объяснила Райза. — Пыталась придумать способ…

— Она должна была сделать это сама, — негромко сказал Недд. — Должна по своей воле выбрать себе место. — Он повернулся к Райзе. — Позволь мне злиннить тебя.

— Рикки уже…

— Садись!

Райза послушней собак Серджи выдержала еще один осмотр.

— Гораздо лучше, чем я ожидал, — сказал сектуиб. — Как тебе удалось не обратиться сразу к Серджи за передачей? Если Триффин поняла верно…

— Я всего лишь дала передачу, — сказала Райза. — Вы сами столько упражнений со мной провели…

— Но ты джанкт, Райза, и ты в потребности, — сказал он, качая головой. — Как ты воздержалась от нападения на девушку…

— Со мной был Серджи. Прости меня, Тиффин, но твое поле ничтожно по сравнению с его.

— Но со временем может сравниться, — предположил Недд. — Злиннь, какое оно после всего ею пережитого.

Поле девушки было спокойным, расслабленным, приятным. Мощность его постепенно увеличивалась, толчок за толчком, как у настоящего товарища. Тиффин спросила:

— Что я должна сделать, чтобы остаться здесь?

— Ты уже сделала, — ответил Недд. — Сейчас отдохни и хорошо поешь, а потом поговорим. Ты должна решить, хочешь ли остаться в Кеоне или…

— А какой у меня выбор? — спросила она.

— Кеон, Карре или Внешняя территория, — ответил сектуиб.

— Ты сама сказала, что идешь в Карре, когда мы впервые встретились, — напомнил Серджи.

— Да, но только потому, что Карре ближе всего и я там уже была. Разве вы здесь живете не так же?

— В основном да, — ответил Недд. — Но как ты могла побывать в Карре раньше? Ребенком?

— Да. Я родилась на дженферме. Несколько предженов купили в помощь сборщикам фруктов, и я побывала на всей территории, собирала цитрусовые, сливы, орехи. Когда мы работали в Карре, там с нами, детьми, обращались очень хорошо. Мне рассказали об общинах и о звездном кресте. — Она положила руку на символ у себя на груди. — Это я нашла в убежище. На следующий день меня поймали, но я знала, что если сохраню веру…

Серджи всмотрелся в крест.

— Серджи, похоже на твою работу.

— Так и есть, — сказала Райза.

— Видите? — спросила Тиффин. — Я знала, что мое место среди вас! Вы ведь меня не прогоните?

— Нет, дитя, конечно, нет, — заверил ее Недд, но светлые глаза девушки при этом смотрели на Райзу.

Глаза из ее сна — они ожили, как будто она загладила вину: убила во сне отца, но спасла эту девушку. И это не просто спасение одного джена; она встала между саймом и его жертвой, она искупала убийства, совершенные ею до встречи с Серджи. И она знала, что больше кошмар не вернется.

— Райза, — спросил Недд, — не хочешь ли еще немного попрактиковаться в работе проводника?

— Мне казалось, вы не хотите, чтобы я этим занималась, когда у меня потребность.

— Злиннь состояние здоровья Тиффин, а потом скажи мне, что нужно лечить. Потребность проводника — при лечении дженов это преимущество, она обостряет его чувствительность.

Райза нашла девушку вполне здоровой. Последствия побоев, полученных на аукционе, прошли. Небольшое недоедание, но ничего серьезного. Какое-то время назад была сломана левая рука, но перелом хорошо зажил. Если не считать вывихнутой лодыжки, все остальное в отличном состоянии. Райза с изумлением злиннила, как увеличилось у девушки производство селина, когда она протянула свои латерали и позволила себе ощутить потребность.

Недд печально улыбнулся, видя ее радость.

— Приближается зима. Скоро у тебя будет большая практика в лечении.

Геврон принес поднос с горой наваленной еды. Три джена ели с огромным аппетитом, Недд пожевал немного фруктов, а Райза пила чай, пока Тиффин рассказывала о побеге из дома Таннена Дарли.

— После того как удалось уговорить Сузи открывать дверь и заходить ко мне, остальное было нетрудно. До сегодня. Она приходила ко мне и просила рассказать ей что-нибудь — но никак не соглашалась украсть у отца ключи, чтобы снять с меня цепь. Очень боялась. И мне оставалось только сказать ей, что ее отец убьет меня. Она даже не знала, что это значит! Но знала, что такое смерть, потому что ее мать…

Слезы покатились по лицу Тиффин.

— Я не хотела причинять горе девочке. Но что мне оставалось?

Серджи мягко сказал:

— Ей все равно нужно было узнать правду — а отец ее любит. Не волнуйся, Тиффин, он не станет ее наказывать.

Но Таннен Дарли наказал — Райзу, сообщив всему городу, что она проводник в Кеоне. На следующий день после замечательной передачи Серджи в городе с ней обращались враждебно. Хозяин магазина подстаканники взял, но разговаривать с Райзой не захотел. На улицах люди ее сторонились. Только в салунах на нее обращали внимание, но далеко не дружеское. Ее преследовали взглядами, подталкивали друг друга и открыто злиннили, когда она проходила мимо. Она могла с таким же успехом надеть красный плащ Кеона — или идти в сопровождении товарища.

Она вызывающе вытащила из-под воротника звездный крест работы Серджи, и теперь он сверкал на ткани простого платья. Как и Тиффин, этот символ придал ей смелости.

Наконец она решилась зайти в банк, потому что нужно было положить деньги на счет Кеона. Ее собственные средства все еще лежат мертвым грузом — сумеет ли она сейчас их инвестировать?

Таннен Дарли не захотел с ней увидеться. Кассир разговаривал грубо и неохотно. Ее ждало несколько сообщений: земля, которую она собиралась покупать, больше не продается. Даже Скиф, владелец конюшни, с ней почти не разговаривал.

Возвращаясь туда, где оставила лошадь, Райза встретила Верлу, одетую на этот раз в простое шерстяное платье и в плащ от дождя.

— Райза, я собираюсь в Кеон навестить детей. Поеду с тобой. Ты замерзла. Пойдем сначала ко мне, выпьем чаю.

— Ты уверена, что тебе не придется бежать из Лавина, если тебя увидят со мной? — спросила Райза.

— А мне все равно. Райза, ты ведь знаешь, что это не я о тебе рассказала.

— Рассказал Таннен Дарли, — ответила Райза. — Все знают, что случилось?

— Его маленькая дочь освободила джена, который попытался убежать в Кеон. Тан погнался за ним. С тех пор он держит дочь в доме под замком, а может, она сама не хочет выходить. Думаю, она впервые увидела убийство… тяжело ей пришлось: ведь она с этим дженом подружилась.

Уже в номере Верлы в гостинице Райза сказала:

— Сузи не видела убийство. Она видела передачу. Я не могла позволить Дарли убить девушку джена.

— Шен побери! — прошептала Верла. Потом: — Я никому не скажу, не бойся. Но… теперь я больше уважаю Тана: он ведь не сказал, что ты сделала. Если бы местные знали, тебе перерезали бы горло.

— Интересно, почему он не сказал?

— Ты ведь знаешь, что нравилась ему. Должно быть, до сих пор нравишься, потому что он только о тебе и говорил со мной.

— Дарли говорил с тобой?

Верла кивнула.

— Он провел здесь последние два вечера. Приличный человек, я бы хотела, чтобы все посетители были такие. Все говорил, что ты ему солгала — а я отвечала, что ты не солгала, а просто не сказала ему всей правды. Думаю, если бы ты сразу сказала ему, что остановишься в Кеоне, он понял бы.

Райза показала головой.

— Я не могла этого сделать.

— Ну, тогда тебе просто повезло, что он не организовал нападение на Кеон. Но тебе ведь всегда везет, верно?

— Не думаю.

— Ты нашла Кеон, когда была еще достаточно молода, чтобы разъединиться. А теперь Дарли не рассказал, что ты с ним сделала. Я называю это везением — не дашь ли и мне немного?

— Что?

— Смотри.

Верла достала из ящика туалетного столика шкатулку и нажала щупальцами в точной последовательности, изображенной на крышке. Шкатулка раскрылась, Верла достала оттуда золотую монету, тяжелое медное кольцо и новую банковскую сберегательную книжку. В ней была только одна запись — солидная сумма, вписанная накануне.

— Тан играл позавчера весь вечер, — сказала она. — Проиграл и все еще сердит, как шен. Он может позволить себе потратить немного денег, но эти он просто швырял на ветер, делал абсолютно неверные ставки…

Я попыталась увести его от стола, думая, что он мог бы бросить немного и в мою сторону, а он неожиданно сказал: «Эй, играй за меня!» и сунул деньги мне в руки. Райза, столько денег я никогда в жизни не держала!

— И ты попыталась отговорить его играть?

— Нет, мне пришлось делать, что он говорит. Но я делала хорошие ставки и начала выигрывать. Теперь я знаю, как втягиваются в игру, — выиграть столько — все равно что благодать получить. — Она покраснела. — Прости. Короче, я обчистила всех за столом. К концу уже начали проигрывать драгоценности и амулеты. Тан настоял на том, чтобы мы поделили выигрыш, хотя я играла на его деньги. Он все равно ушел богаче, чем пришел, — и посмотри! Райза, теперь я могу купить шильтпроновое заведение.

— Не сможешь, если будешь еще играть. — сказала Райза.

— Нет, никогда. Но посмотри — здесь достаточно, чтобы сделать начальный взнос за салун Лестера.

— Салун Лестера? — Это самый маленький салун в городе и наименее привлекательный, но в нем все равно много посетителей.

— Лестеру надоело жить в одном месте, — объяснила Верла. — Там нужен большой ремонт, но в городе есть мужчины, готовые заплатить мне не деньгами, а работой, а мы с Динни умеем красить. Я послала за своим другом Амбру, он играет на шильтпроне, и, если ты нас поддержишь, через два-три месяца мы сможем открыться.

— Поддержать тебя?

— Райза, ты ведь ищешь, куда вложить деньги. Теперь здесь никто не захочет иметь с тобой дело… а я готова. Конечно, если… ведь эти деньги не принадлежат теперь Кеону?

— Нет, они мои, — ответила Райза. Голова у нее закружилась. Шильтпроновое заведение? Что сказал бы ее отец? Спрос и предложение. Ее деньги лежат в банке, они не работают. Но рисковать, отдавая их Верле…

— Я должна быть тайным партнером, — сказала она, не сознавая, что уже приняла решение. — Разделим расходы и доходы…

— Половина моих доходов принадлежит Кеону, — твердо сказала Верла. — Не буду говорить, пока не добьюсь успеха… но потом половина моих доходов пойдет как плата за детей.

— Можешь делать со своей половиной, что хочешь, Верла… а я позабочусь о своей. Пойду взгляну на салун Лестера. Ты не ходи: если узнают, что мы партнеры, цена удвоится.

Полчаса спустя Райза вернулась, внимательно осмотрев салун. Здание крепкое, повреждения поверхностные. Хорошая инвестиция, учитывая цену.

Она вернулась в гостиницу, переплела щупальца со щупальцами Верлы, и они трин-чаем отметили свое соглашение.

Пока Райза была в городе, Серджи пошел к Недду поговорить о ее продвижении.

— Я думал, инцидент с Дарли ускорит ее кризис, — сказал он сектуибу.

— Нет, слишком рано. С ее последнего убийства прошло только четыре месяца. Но если кризис не произойдет в следующем месяце, она технически выйдет из Первого Года, хотя в реальном времени…

— А каково это реальное время? — спросил Серджи. — Двенадцать месяцев или двенадцать ее циклов?

— Практически это одно и то же, — ответил Недд. — Все дело во времени… я как-то слышал о рейдере, который прошел разъединение после дюжины убийств в первые три или четыре месяца своей жизни как сайм.

— Недд, это часть устной традиции Зеора. Ты уверен, что это правда? Зеор всегда делает преувеличенно громкие заявления…

— …и всегда поступает соответственно им, — ответил проводник. — Тем не менее ты прав: именно там я об этом слышал. Но в любом случае проводники никогда не следуют правилам. Держись поближе к Райзе… она все больше и больше будет отвергать тебя, но не выпускай ее из виду. Больше никаких поездок в город — без тебя.

— Обещать это должна Райза.

— Обещание сайма джанкта в потребности? Ты слишком много думаешь об этой молодой женщине — и не только как ее товарищ. Не доверяй ей! Если она не сможет пройти разъединение… ей придется навсегда уходить. Серджи, ты должен стать необходимым для нее товарищем. Только тогда у нее появится небольшой шанс на разъединение.

Но когда Райза вернулась из Лавина, решимость Серджи дрогнула. Она открыто носила его звездный крест! Ему хотелось обнять ее, но он сдержался и сказал Верле, которая приехала из города с Райзой, где ее дети.

Холодный дождь загнал детей в помещение. Маленькие играли, остальные, и среди них Динни и Крег, насыпали мешки зерном на зиму.

Брат Райзы был самым высоким из детей, и Серджи заметил, как повзрослело его лицо. Большие серые глаза в обрамлении темных ресниц были, как всегда, поразительны, но детская мягкость покидала лицо; мальчик становился мужчиной. «Так или иначе, — подумал Серджи, — скоро ты станешь взрослым, Крег».

— Райза, я тебя почти не вижу, — укорил сестру Крег. — И ты плохо выглядишь. — Потом он повернулся к Серджи. — Ты должен лучше заботиться о моей сестре.

— Она приближается к разъединению, Крег. Как только кризис минует, она будет здоровей, чем когда-либо.

Но дни проходили, и здоровье Райзы все ухудшалось.

Она не жаловалась. Принимала передачи, как назначал Недд, усердно училась быть проводником — и в день поворотного пункта, в тот день, когда ее организм истратил половину запасов селина и начал погружение в потребность, она потеряла сознание.

Закончив дневную работу, Райза, Серджи и Крег надели теплые свитеры и отправились в холмы за комплексом строений общины, чтобы запускать модели воздушных кораблей. Холмы горели осенним нарядом. Собаки Серджи бегали вокруг, рыжие, как кленовые листья.

— Как здесь красиво! — воскликнула Райза. — У нас на юге так никогда не бывает.

Крег смеялся — резкий ветер поднимал модели выше деревьев, прежде чем бросить их на холм. Перо с громким лаем бегала за ними, а Лидер ходил за Крегом. Серджи вспомнил себя в таком возрасте, вспомнил, какая радость его охватывала…

Порыв ветра поднял высоко одну из моделей, и Крег побежал за ней, крича:

— Смотрите! Она улетает! Может, долетит до города!

На бегу мальчик смотрел вверх, на модель. Он приблизился к крутому спуску. Райза крикнула:

— Осторожней! — но слишком поздно. Крег перевалился через край — Райза сморщилась, ощутив его боль.

Прежде чем она смогла отойти от Серджи, Крег показался снова. Пострадало только его достоинство. Лидер подбежал, принюхиваясь, но мальчик крикнул:

— Все в порядке! — оттолкнул собаку — и в этот момент Райза упала.

Серджи едва успел подхватить ее, но сумел опустить на землю так, что она не была ранена. Прибежал Крег.

— Что случилось? Райза!

— Она потеряла сознание, — ответил Серджи, считая, что причина — в тревоге за брата. — Поворотный пункт. Я понесу ее, Крег. А ты беги вперед и позови проводника.

Но Райза уже пришла в себя.

— Что случилось?

— Ты упала в обморок.

— Никогда в жизни не падала в обморок, — ответила девушка, качая головой, и тут же поморщилась. — Хочу встать.

— Нет. Я понесу тебя с холма — и никаких споров. Крег побежал за проводником.

— Не будь таким… товарищем! Ерунда. Это все поворотный пункт.

— Не забывай, после поворотного пункта ты должна полностью доверять товарищу.

Ллойд встретил их у подножия холма. Пока он осматривал Райзу, встревоженный Крег не отходил ни на шаг.

— Ничего серьезного не злинню, — сообщил проводник. — До конца дня тебе нужно полежать, Райза. Недд позже навестит тебя.

И хотя Райза утверждала, что ей лучше, ей становилось все хуже. С этого дня у нее ничего не задерживалось в желудке, хотя она послушно глотала принесенный Серджи суп. Наконец Серджи и Недд решили, что все, что она съедает, Райза все равно выбрасывает наружу, и перестали давать ей еду — только чан и фосбайн.

Она была слишком раздражена, чтобы отдыхать, слишком слаба, чтобы далеко уходить, и вообще чувствовала себя несчастной. Погода не способствовала улучшению настроения: холодный ветер принес с собой ледяной дождь. Листва опала, превратившись в скользкую массу под ногами. Дождь со снегом, дождь и снова дождь со снегом.

Ежедневно приходила Верла, и Райза настаивала, чтобы Серджи отдохнул. Она не знала, что время, проведенное без нее, для него мучительно: он постоянно боялся, что кризис произойдет в его отсутствие. И в середине всего этого установился Крег — он стал дженом.

Вначале Крег испытывал одновременно облегчение и разочарование, потом рассердился, что его не пускают к Райзе.

— Если бы я стал саймом, вы бы не стали меня удерживать.

— Не стали бы, — подтвердил Недд, — потому что, будучи саймом, ты не мог бы причинить ей вред. Серджи, мальчик испытывает то же, что и ты сразу после того, как ты установился. У тебя будет соперник.

— Так научите меня обращаться с Райзой, — настаивал Крег. — Пожалуйста, Недд, Серджи… дайте мне помочь ей!

— Так быстро этому не научишься, — объяснял Серджи. — Нет, не слушай басен о том, будто у дженов нет способности к обучениям, как у саймов в Первый Год. Подготовка товарища, как и подготовка проводника, занимает несколько месяцев. Но несколько месяцев, Крег, это не несколько дней.

— Я хочу ее видеть. Разрешите мне дать ей передачу… тогда я не смогу причинить ей вред.

— Если ты подобен мне, — объяснил Серджи, — твое поле — это ходячая угроза для любого сайма, пока ты не научишься его контролировать. Даже когда поле разряжено, Крег. Недд может рассказать тебе, как я разрывал окружающие поля сразу после того как установился…

— Да, — подтвердил Недд. — Я готов был сам отнести его к границе и перебросить через нее.

— Но почему? — спросил Крег. — Разве вы не хотели стать товарищем?

— Нет, — ответил Серджи, — я хотел стать проводником.

— Вы? — изумленно переспросил Крег.

— О, я тогда был тощим мальчишкой — вырос после этого. Крег, в моей семье все были проводниками. И родители, и брат… сестра тоже стала бы проводником, но она умерла при переходе. И я думал, что тоже стану проводником.

Потом мой браг отправился в общину Имил на территории Найвет. Я встречаюсь с ним в Аренсти. Родители… — Он с трудом глотнул, но заставил себя продолжать, — они возвращались из Карре лет одиннадцать назад. И на глазном пути у Орлиной горы их подстерегли в засаде рейдеры. Все в отряде были убиты.

— Ну, у меня ведь никого, кроме Райзы, нет, — настаивал Крег. — Мама и папа тоже умерли.

— Дело не в этом, — сказал Серджи. — Кеон потерял моих родителей и еще одного проводника. В предыдущем году у нас было столько проводников, что мы могли отдать Джорджа в Имил, и неожиданно их стало мало — и остается недостаточно с тех пор.

Ко времени гибели родителей я уже был в возрасте, когда происходит установление. И думал, что займу место родителей как проводник… а потом установился.

Крег сказал:

— Понимаю, что ты чувствовал. Словно тебя… отвергли. Я вот не могу помочь Райзе, не могу даже поговорить с ней.

— Да, — согласился Серджи. — Когда Недд сказал мне, что я установился… я убежал. Знаешь пещеру в холмах? Я там прятался два дня, пока не понял, что никто не пришел за мной, потому что все — во всяком случае все саймы — знали, где я. И дали мне возможность вернуться по своей воле. Немного погодя — ведь я был подростком — голод взял верх.

— Да, — сказал Крег, испытывая легкое унижение от обычных насмешек саймов над прожорливостью дженов, — но ты все же стал товарищем.

— Если бы не возможность помогать проводникам в их потребности, не знаю, что я стал бы делать. Но Недд не всегда такой деликатный.

Проводник улыбнулся.

— Ты тоже — с этим своим полем. И ты должен был сам понять, на что способен. — Он посерьезнел. — Это было решение, принятое в критической ситуации и с учетом моей потребности.

— Но ты оказался прав, — сказал Серджи, и они ненадолго замолчали, глядя в глаза друг другу и переживая общее воспоминание.

— Но что произошло? — спросил Крег.

— Недд не обращал на меня внимания, а все остальные вели себя так, словно я никуда не исчезал. Я переживал трагедию всей жизни — а им было все равно!

Крег сочувственно кивнул:

— Понимаю.

— Послушай, Крег, я тонул в жалости к самому себе. Я понимал, что Недд предложит мне готовиться в товарищи… ну, так я думал. Но когда пришел в его кабинет… Ты чувствовал это, Крег? Потребность, которая пробуждает все твои надежды, твою гордость тем, что ты способен ее удовлетворить?..

— Нет, — ответил мальчик.

— Почувствуешь. И когда почувствуешь, перестанешь сожалеть, что стал дженом. Когда я на следующий день пришел в кабинет Недда, он был один… и в потребности.

— И это не испугало тебя? — с широко распахнутыми глазами спросил Крег.

— Я хотел только смягчить его потребность. И то, что я мог это сделать, дало мне величайшую радость. Недд только спросил: «Не кажется ли тебе, что пора тебе стать настоящим товарищем?» И он помог мне им стать.

— И вы считаете, что я смогу?.. — Крег переводил взгляд с Серджи на Недда.

— Знаю, что сможешь, — ответил проводник. — Позволь мне понаблюдать за тобой и выбрать нужный момент. Ты должен мне верить.

Крег кивнул.

— Я верю. Но если я сделаю передачу, мне можно будет увидеть Райзу?

— Хотя ответ — да, но есть причина, по которой ты не можешь сейчас давать передачу, — сказал проводник.

Серджи знал, что Недд очень тревожится за Райзу, но после того как проводник велел Крегу переселиться в спальню для дженов и поступить под присмотр к Геврону, он всегда говорил о разъединении Райзы как о чем-то несомненном.

— Когда кризис минует, она за день-два придет в себя. Она сильна и умна, Серджи; ей нужно только углубить мастерство, изучить некоторые тонкости. — Недд провел руками по глазам, а хватательными щупальцами — по волосам на голове. — Я устал, Рикки и Ллойд гоже. Еще один проводник — особенно с возможностями Райзы — означает для всех нас нормальную жизнь. Но ответственность на тебе. Никто из проводников Кеона не справится с Райзой, если она откажется сотрудничать.

— Я смогу провести ее разъединение, — ответил Серджи.

Недд неожиданно опустил руки.

— Не ожидал так поздно реакции джена. Она должна сама пройти через разъединение, Серджи. Ты за нее не сможешь этого сделать.

— Я хотел сказать, что удовлетворю ее потребность, даже в кризисе разъединения.

— Я знаю это. Меня тревожит, как навязать ей выбор. У нее нет причин выбирать кого-нибудь, кроме тебя.

Райза отказалась лечь в больницу и была в своей комнате. По обе стороны ее кровати сидели Тиффин и Дрила. Рядом с безучастной Райзой свернулся Гость.

Товарищи передвигались осторожно, чтобы не допустить неожиданных перемен в окружающем поле. Тиффин, которая настояла на своем желании помочь, утратила контроль, как только Серджи оказался между нею и Райзой. Дрила обняла ее за плечи и вывела.

Контролируя свои чувства, Серджи сел между Райзой и стеной, за которой находилась комната Крега. Девушка с улыбкой повернулась к нему, глаза ее на осунувшемся лице казались огромными.

— Выпьешь немного чая? — спросил Серджи.

— Да, — послушно прошептала Райза. Обезвоживание ухудшило ее состояние. Но она сделала всего пару глотков и отвела руку Серджи.

Гость проснулся, потянулся, положил лапы на грудь Райзы и принялся лизать ее подбородок. Она какое-то время позволяла это ему, потом прошептала:

— У тебя язык царапается, — и сняла кота с груди. Он свернулся по другую сторону и замурлыкал.

Серджи сказал:

— Хочу показать тебе кое-что.

Он достал кольцо с новым рисунком, над которым сейчас работал: кольцо присяги Кеону с уже закрепленным рубином, маленькое, специально для тонких женских пальцев.

Райза вежливо посмотрела на него и негромко сказала:

— Красивое.

— Это только заготовка, — объяснил Серджи. — На камне будет вырезан крест, а вокруг нее цепь.

— Ты мог бы делать эмалированные кастрюли и сковородки, — сказала Райза. — Никакого яда.

Он улыбнулся ей.

— Ты всегда думаешь о бизнесе. Попробуем, как только ты снова встанешь на ноги. Примерь это кольцо. Хочу посмотреть, подходит ли оно для пальцев сайма.

Кольцо было слишком свободно для худых пальцев Райзы, но Серджи рассудил, что, когда она выздоровеет, оно будет впору. Праздник ее приема в общину придется провести через несколько дней после разъединения. У него будет время закончить работу над кольцом.

Райза с интересом разглядывала кольцо. Рука ее легла на звездный крест на груди.

— А почему на кольце нет звездного креста?

— Места для всего здесь нет — нет даже на таком кольце, как мое, — ответил он и протянул для сравнения свою руку.

Райза посмотрела на рисунок на кольце, прикоснулась к нему концом щупальца и неожиданно вздрогнула.

— Ненавижу цепи!

— Помнишь, ты сказала Недду, что понимаешь? Истинная свобода — это свобода выбора цепей.

— Я не хочу ходить в цепях. — Она с силой сорвала кольцо с пальца и бросила его Серджи. Кольцо больно ударило его в плечо, но он его подхватил. Райза в обеих руках держала звездный крест. — Вот свобода, — сказала она. — Никаких убийств. Никакого обладания. И никаких цепей. — Она пустым взглядом посмотрела на него. — Как ты можешь делать прекрасную вещь и в то же время символ рабства?

— Райза, это говорит твоя потребность. Ты поняла однажды, поймешь еще раз. Не теряй веры, Райза, — и не бойся своей потребности. Верь мне. Я всегда буду с тобой, когда буду тебе нужен.

Он сумел уговорить ее поспать, выпустил кота, когда тот спрыгнул с кровати и направился к выходу, потом, чувствуя сильную усталость, лег сам на вторую кровать.

Райза проснулась с криком.

Она бесконтрольно ускорялась, и Серджи не мог ее успокоить. Она ударила его, и все попытки успокоить заставляли ее только тяжело дышать и извиваться на постели.

Появился Недд со своей женой Литит, которая что-то брызнула Райзе в лицо. Райза сразу затихла. Литит злиннила ее и сказала:

— Примерно через полчаса ее можно будет перенести. Серджи, оставайся со мной. Ты все сделал правильно, — заверила она, — но теперь ее нужно перенести в больницу. Все хорошо, Серджи: она проходит через стадии разъединения, как при переходе. Пока у нее есть селин, кризис не произойдет. Все точно так же, как при прорыве щупальцев во время перехода. Чем скорей Райза достигнет кризиса, тем больше резервов у нее будет. Понимаешь?

— Да, — прошептал Серджи, присутствовавший при многих переходах. Всегда хорошо, когда стадии перехода сменяются быстро. — И как долго?

— День или два. Ты должен оставаться с ней. Я дам ей лекарство, чтобы она не ускорялась и не истратила все резервы, пока не начнет снова связно мыслить, но когда это произойдет, она должна будет сделать выбор. И ты должен быть с ней.

— Буду.

— Мы поставим для тебя кровать в ее комнате — и я хочу, чтобы ты сейчас поспал несколько часов. Когда она придет в себя, ты должен быть готов — и в лучшей форме. Одно неверное слово…

— Понимаю, — ответил он, прогоняя страх. Этой эмоции у него не должно быть. Нужна храбрость — и не только для выполнения этого конкретного дела, нет, нужно подлинное бесстрашие.

Проснувшись в больничной палате, Серджи увидел свою подопечную. Она спала, бледная, с растрепавшимися волосами, и руки у нее были в креплениях. Вспомнив, в какой ужас приводят ее цепи — и вообще ограничения, — Серджи подумал, как она перенесет это, когда очнется. Крепления должны помешать ей причинить себе вред. Тем не менее ему они были так же ненавистны, как Райзе.

В палату вошел Недд, злиннил Райзу и сказал:

— Она еще какое-то время проспит. Сменю тебя, чтобы ты мог поесть и принять душ, но возвращайся побыстрей.

Серджи потребовалось совсем немного времени. Когда он вернулся, снаружи сидели Крег и Тиффин. Райза все равно об этом не узнает: ее палата максимально изолирована, но они, вероятно, считали, что должны быть здесь.

Тиффин посмотрела на Серджи.

— Я не знала, — сказала она. — Думала, что она уже одна из вас. У Райзы хватило смелости прийти сюда. Не дайте ей умереть!

— Не собираюсь, — ответил он, радуясь, что она джен и не может злиннить, что его уверенность надуманная.

Крег сказал:

— Пожалуйста, позаботься о ней. Я учусь, Серджи… Когда-нибудь я смогу делать то же, что ты делаешь для Райзы.

— Да. — Серджи улыбнулся, гадая, такая ли фальшивая у него улыбка, как и бодрость, которую он изображает.

Недд оставил Серджи одного с Райзой.

Палата затенена; хотя сейчас день, но горела лампа, чтобы Серджи мог видеть. Потянулись часы.

Наконец Райза проснулась.

— Серджи?

Это был еле слышный шепот.

— Я здесь. — Он смочил ее пересохшие губы губкой, которую оставила Литит. — Как только будешь готова…

Она потянула за крепления, потянула снова с силой, приданной ускорением. Потом затихла.

— Я готова, — сказала она наконец. Глаза ее блестели. — Освободи меня, Серджи.

Она лгала!

Он чувствовал это так же ясно, как сайм, привыкший злиннить: он ей совсем не нужен! Никогда в жизни не понимал он так отчетливо мотивации саймов.

Она хотела страха. Месяцами ее система джанкта не получала того, что кульминируегся в убийстве джена, — и теперь восстала, требуя удовлетворения.

Серджи предложил удовлетворить это стремление. Ее истощенное тело напряглось, голова забилась на подушке.

Потом она заставила себя лежать неподвижно. Он видел, как движутся под креплениями ее щупальца. Зубы оскалились в злой улыбке. Скорее похоже на предсмертную гримасу джена, чем на ласковую улыбку, которую ей хотелось изобразить.

— Иди ко мне, Серджи, — прошептала она. — Дай мне передачу. Это будет прекрасно — но ты должен освободить мне руки.

Чувство за этими соблазняющими словами хуже, чем если бы она просто напала на него. Неужели она считает, что он не способен отличить…

Серджи постарался забыть о своей боли. «Это говорит не Райза, а ее джанктность. Она должна отвергнуть убийство. И тогда она станет моей».

— Райза… забудь о том, чтобы убежать от меня и убить кого-нибудь. На самом деле ты не хочешь этого, совсем не хочешь!

Она снова начала извиваться в ярости, ускоряясь; крепления выгибались от ее бешеных усилий.

— Лорш! Ты хочешь, чтобы я умерла!

— Нет, — прошептал он, посылая ей всю свою уверенность. Ее потребность усиливалась. Усиливалось и стремление Серджи помочь. Ему хотелось сорвать с нее крепления и силой навязать ей свой селин — и она в ответ на его чувства забилась еще сильней, испустила нечленораздельный крик.

Никогда с того самого дня, как Недд сделал его товарищем, Серджи не чувствовал себя таким беспомощным перед саймом в потребности. Ни один сайм до сих пор не смог не отозваться на его поле — но Райза отвергала его любовь, его заботу, его потребность давать…

Джанкт должен отказаться or искушения, будучи джанктом. Райза должна сделать выбор — отказаться от страха и избрать заботу. Он должен соблазнить ее, как соблазнял любого сайма джанкта, которого хотел контролировать. Пусть нападет — и если она не сумеет по собственной воле отказаться от убийства, он сможет контролировать передачу, не позволяя ей убить его. Тогда будет еще следующий месяц…

Она не переживет еще месяц. Тело ее увядает, и неудовлетворительная передача не даст ей достаточно сил, чтобы справиться с еще одним кризисом.

«Значит нужно действовать сейчас».

Придется дать ей подлинный страх — страх за ее жизнь, за выживание Кеона без еще одного проводника и прежде всего страх за свою опустевшую без нее жизнь — если она умрет или потерпит неудачу. В любом случае он в будущем станет лишь половиной личности.

Серджи потянулся к колокольчику — предупредить Недда и Литит, что кризис начался. Они смогут подойти к двери и ждать — ждать призыва Серджи о помощи или его триумфального появления.

Он начал освобождать ее руки, осторожно работая с одной стороны, потом с другой — так, чтобы обе руки освободились одновременно, и в то же время купая ее в своей потребности давать…

И как только ее руки освободились и она попыталась оттолкнуть его, он позволил своим страхам выйти на поверхность. Ее отвержение перешло в желание. Она прижалась к нему, впилась пальцами в предплечья… он позволил боли присоединиться к страху…

Райза закричала.

— Нет! Нет! Джен-оборотень! Убийца саймов!

С силой ускорения она отбросила Серджи в другой конец палаты.

Серджи ударился о стену, дыхание с шумом вырвалось из его легких.

Дверь распахнулась, с криком: «Райза! Райза!» по комнате пронесся Крег.

Она повернулась к мальчику с хищным блеском в глазах. Схватила его, переплела руки латералями, каплющими ропалином.

Крег в изумлении смотрел на латерали, потом на лицо сестры. Но это не было лицом его сестры. Это было безумное лицо сайма, готового к убийству.

Глава восьмая

Райза чувствовала боль и страх джена, которого она держала — великолепное обещание предстоящего удовлетворения. Наконец! Но здесь было еще что-то… какое-то другое обещание вместе со страхом…

Ее сверхчувствительные нервы давали ей возможность ощутить и другие поля — Серджи поднимался на ноги, онемев от отчаяния. В открытой двери Недд и Литит, за проводником Триффин, которую тот отодвинул в сторону.

Напряжение заполнило маленькую изолированную палату.

Что-то в джене, которого она держала, показалось Райзе знакомым. Но это невозможно. Наряду со страхом любовь…

С невероятным усилием она заставила себя перейти в состояние двойного сознания и посмотрела на джена, обещавшего ей жизнь.

«Отец!»

Глаза с темными ресницами стали глазами отца из ночного кошмара, потом снова глазами Моргана Тига. Ее отец был сайм. А она держит джена. Но она держит своего отца — он манит ее к жизни, которую она знала с ним. Он хочет, чтобы Райза убила, но если она убьет — она убьет его!

Парадокс ночного кошмара разрешился узнаванием.

«Крег!» Храбрый, как его отец, который готов был отдать жизнь за детей.

Их взгляды встретились.

— Райза, — прошептал Крег, — хочешь передачу от меня? Я могу сделать это для тебя.

Но он не мог. Холодок страха, который он испытывает, этого вполне достаточно, чтобы она его убила. Но она не может его отпустить — ей необходим этот страх. Без него она не сможет жить.

Но не сможет и жить, если убьет Крега.

Только Крега? Лицо отца из кошмара слилось с лицом ее брата, с лицом отца, лицом Триффин…

— Я не хочу убивать! — с приступом боли поняла она. — Не позволяйте мне убить!

Ее руки и щупальца казались парализованными. Усилия отпустить Крега потребовали еще больше селина.

— Серджи! — прошептала она, не стыдясь того, что нуждается в нем.

Он был рядом, поле его затопило ее облегчением, радостью и обещанием. Руки Райзы двинулись, латерали легли на место — знакомые губы коснулись ее губ, и жизнь прокатилась по ее опустошенным нервам, наконец она узнала благословение и мир.

Райза чувствовала себя так, словно только что прошла через переход, — только несравненно лучше. Крег стоял у двери, растирая синяки на руках. Но сейчас нет времени для извинений. Впервые она по настоящему поняла, что ее брат определился как джен, — технически он стал взрослым.

— Поздравляю, Крег, — сказала она.

Он бросился в ее объятия.

— О, Райза, а я поздравляю тебя! Ты сделала это, сестренка! Я знал, что у тебя получится!

Ее обнимали Недд, Литит, Триффин. Потом Литит привела палату в порядок, принесла суп и фрукты — Райза все это без труда съела — и настояла, чтобы девушка поспала.

Проснулась она со страстным желанием уйти отсюда. Кто-то положил рядом с кроватью платье и туфли. Райза вышла, слегка ударив щупальцем удивленного сайма за столом.

Утро было холодное и ясное. Райза глубоко вдохнула морозный воздух, запах дыма и почувствовала страстное желание жить. Она побежала в помещения для гостей, приняла душ, переоделась в шерстяное платье и башмаки — и обнаружила ожидающего ее Серджи.

Он выглядел отлично, с ясным взглядом, с блестящими, покрасневшими от мороза щеками.

— Надо было подождать в палате, пока один из проводников не проверит твое состояние, — сказал он, но ни в его голосе, ни в поле не было укоризны.

— Я сама проводник, — ответила Райза, — и я провозглашаю себя совершенно здоровой.

Все встречные поздравляли ее. Она чувствовала, что ей рады, что она словно настоящий член семьи.

— Я иду в город, — сказала она Серджи. — Идешь со мной?

— Разве ты кое-что не забыла?

— Что? — не понимая спросила она.

— Доску с расписанием. Ты ведь теперь действующий проводник.

На мгновение радостное возбуждение покинуло ее. «Тиги всегда платят по долгам», — напомнила она себе и вслед за Серджи пошла к доске.

Конечно, на сегодня назначен урок у Недда, потом передачи! Сердце ее вздрогнуло, когда она вспомнила, как стояла между саймом и убийством. «Сейчас я могу это сделать, — подумала она. — Я хочу это сделать».

В утреннем расписании нет ни ее имени, ни имени Серджи, но она поняла, почему рядом с ней нет брата: он на уроке у Рикки.

— У тебя все утро свободное, — заметила Райза.

— Предполагалось, что ты еще будешь отдыхать.

— Ни мне, ни тебе отдых больше не нужен. Пошли — расскажем Верле добрую новость.

Верла зря не тратила времени. Они оформили контракт. Верла поверила Райзе, когда та объяснила, что в нем написано. Это произошло еще до того, как Райза оказалась в заключении в Кеоне. Свои деньги Райза отдала Верле, и та положила их на счет шильтпронового заведения.

— А если Таннену Дарли не нравится это вложение, он может брызгать слюной, — оживленно заявила Верла.

Когда они с Серджи приехали в город, Райзу поразило, как много сделано в салуне. Фасад свежевыкрашен, окна блестят, на вывеске надпись «У Верлы» — слегка кричащими, на вкус Райзы, буквами.

Бар уже открыт, хотя столики убраны и мужчина и женщина посыпали пол песком.

Верла за прилавком болтала с саймом, который, опершись локтем о стойку, наблюдал за работающими. Верла сменила свою ярко-рыжую окраску волос на гораздо более привлекательную золотисто-каштановую. На ней было бирюзового цвета платье, чуть ярковатое, но зато закрывающее тело от горла до лодыжек и с рукавами до локтя. Никаких перьев или блесток, но все равно платье подчеркивало каждый изгиб ее тела — а у Верлы, казалось, этих изгибов больше, чем у любой другой саймской женщины.

Деловое чутье партнерши радовало Райзу. Они ведь не хотят, чтобы их заведение считали публичным домом, надеются привлечь приличных посетителей.

— Мои дети будут здесь часто бывать, — говорила Верла. И соответственно изменила свой имидж.

— Райза! — радостно воскликнула Верла и заторопилась навстречу. — Ты здорово выглядишь! Я так рада за тебя! И Серджи…

Окружающее поле пропиталось злобой, когда владелица шильтпронового заведения «У Верлы» обняла джена. Верла повернулась к посетителям.

— Это мои друзья. Если вам это не нравится, есть и другие салуны. И вы двое, — обратилась она к работникам, посыпающим пол песком. — Я вам плачу, чтобы вы работали, а не глазели на меня!

Двое из трех посетителей у стойки ушли. Работники пожали плечами и вернулись к своему занятию. Тот, что разговаривал с Верлой, с ленивым высокомерием злиннил Райзу и Серджи и снова занялся выпивкой.

— Верла, — сказала Райза, — если мы будем разгонять посетителей…

— Эти двое пойдут к Забрине, расскажут, что они здесь видели, и очень скоро десяток человек явится сюда злиннить… гм… жителей общины. И всем им придется покупать выпивку! Так что пока я не занята, пойдем посмотрим, как я все устроила. Амбру! Амбру, спустись и присмотри за баром!

Из внутренних помещений показался сайм на костыле. Он был одноногий и горбатый, так что ростом ниже Райзы. Лицо было изуродовано, как и тело, раздвоенная челюсть, беззубый рот, нос с горбинкой, кривые глаза. Шерстяная шапка надвинута на лоб, почти до самых глаз.

Верла сказала:

— Это Амбру. Когда он играет на шильтпроне, вы словно плывете в окружающем поле. Амбру, я тебе рассказывала о Райзе и Серджи амбров Кеон.

— Привет, ребята! — жизнерадостно отозвался Амбру. — Друзья Верлы — мои друзья!

Верла повела Райзу и Серджи по коридору, по обе стороны которого кладовые были превращены в небольшие номера.

— Это комнаты для гостей, — объяснила она. — А кладовую я пристроила сзади.

— Комнаты для гостей? — переспросила Райза.

— Никаких комнат для убийства! — решительно ответила Верла. — Но, Райза, когда смешаешь порстан и шильтпрон, кое-кто засыпает, а иногда мужчина и женщина…

— Мне кажется, ты говорила… — Райза замолчала. В Кеоне она никому не рассказывала, что Верла ее партнер. Неужели женщина пользуется этим, чтобы превратить их заведение в то, о чем они не договаривались?

— Нет, нет, никаких девушек не будет… Но люди есть люди. Сюда буду приходить мужчины и женщины. Даже семейные захотят вырваться на вечер, отдохнуть от детей. И батраки, которые приходят в город с ферм и здесь напиваются… им бы хотелось спать на чистой постели, а гостиницу себе позволить они не могут. У меня все будет респектабельно — сама увидишь.

Ведя их дальше, она добавила:

— Последняя комната — Амбру, дальше склад. Я навела порядок в посуде… Серджи, тебе нора браться за работу и сделать много подстаканников.

— Скажу Крегу, — пообещал Серджи и в ответ на вопросительный взгляд Райзы объяснил: — Твой брат занимается производством, когда я слишком занят, чтобы работать в мастерской.

— А еще какие новости я пропустила?

— Заболела дочь Таннена Дарли, — сказала Верла. — Когда Тан привез с последнего аукциона двух дженов, у девочки началась истерика. В его день убийства я взяла Сузи и вместе с моими детьми отвела на Висящую скалу, чтобы она не видела… Ну, вернувшись, она не обнаружила одного из дженов, и у нее случился настоящий припадок. Теперь Тан ищет место, где бы он мог держать своих дженов.

— Но почему ему так быстро потребовалось убийство? — спросила Райза.

— О, он ускорялся, как сумасшедший. Мне кажется, после всего случившегося он пытался побыстрей избавиться от твоего селина.

Звучало вполне правдоподобно. Но как же бедная девочка? Большинство детей устанавливаются в возрасте от двенадцати до четырнадцати дней. У Сузи еще достаточно времени, чтобы привыкнуть к тому, что саймы, чтобы выжить, убивают дженов.

Но что если дочь банкира после перехода должна будет бежать в Кеон?

«Должен быть способ сделать жителей города терпимей к Кеону».

Верла показала им свои жилые комнаты, очень похожие на те, в которых выросла в магазине Тига сама Райза. В кухне/гостиной стол и стулья из салуна, печь и раковина.

— Смотрите, — гордо сказала Верла, — в раковине насос. Теперь не нужно бежать за водой наружу.

— Тебе нужен бойлер, — сказала Райза. — Серджи, можно не заказывать бойлер в Норлее, а сделать здесь?

— Если найду достаточно жести для бака, — ответил он.

— Отлично. Мы тебе сделаем, Верла… а ты всем расскажешь, какой он надежный и где ты его взяла.

— Райза, — сказал Серджи, — может, для одного бойлера я найду жесть, но если будет заказ на полдюжины…

— Об этом будем беспокоиться потом, — ответила она.

Металл всегда был проблемой. В мастерских Кеона очищали куски металла и превращали их в подстаканники, при этом покрывали обломки эмалью, но даже эти небольшие количества металла на территории Залива были большой редкостью.

А вот на территории дженов много ожидающих раскопок развалин городов Древних. Особые чувства саймов вместе с их способностью к ускорению давно привели к тому, что в развалинах города Древних вблизи Ланты не осталось ни кусочка металла. Собрали весь металл, до которого можно добраться без способности Древних сдвигать горы. Но джены не могут злиннить и ускоряться.

К тому же Древние развалины на территории дженов часто становились убежищем безумцев, которые после перехода прячутся в лабиринтах упавших зданий и могут там прожить месяцы, охотясь на безрассудных старателей.

В Кеоне все об этом знают, но никто не подумал предложить отправиться на территорию дженов в экспедицию за металлом.

— Нам не нужен большой город, — позже в тот же день говорила Райза Недду. — Прошлым летом мы с папой злиннили места, заросшие кудзу. Должно быть, это остатки поселений Древних. Сейчас видны только бугры, заросшие растениями.

— Но зачем они тебе? — подозрительно спросил Недд. — Райза, Кеон не может организовать грабеж…

— Никакого грабежа! Мы не будем углубляться на Внешнюю территорию. Я говорю только о находках, которые принадлежат нашедшему. Таков закон, и к тому же это часть пограничных договоров.

— Но в договорах также говорится, что сайм не имеет права заходить на территорию дженов, и всякий, кто там окажется, будет казнен на месте.

— Они нас не увидят. Вы ведь не позволяете им увидеть вас, когда пересекаете границу по дороге на конкурс Аренсти.

Недд вздохнул.

— Ну, хорошо, забудем о законе. Как по-твоему, сколько будет стоить подготовка такой экспедиции?

Она попыталась подсчитать.

— У нас есть лошади, мулы, повозки и люди. Нам нужны кирки и лопаты, блоки и такелаж для них…

— И что из этого самое важное и дорогое? — подталкивал ее Недд.

— Металл, — простонала Райза. — Но Недд, именно поэтому…

Он взмахнул двумя щупальцами в жесте «будь разумна».

— Я признаю ценность твоего предложения. Переживем зиму и на следующий год обсудим его.

— На следующий год! Действовать нужно сейчас!

— Да, сейчас, между окончанием уборки урожая и наступлением зимы. Но в течение ближайших нескольких недель мы все равно не сможем выступить, а потом начнется самая плохая погода в году. Ты должна понять, Райза, что для всего есть свое время — а теперь тебе время учиться быть проводником, а не отправляться за добычей на территорию дженов.

Исполняя функции проводника, Райза забывала о своих неосуществленных планах. Проработав три часа, она обнаружила поджидающего ее Крега.

— Я должен быть твоим товарищем на время твоего отдыха, — с улыбкой сказал он. — Приготовить тебе чая? Потереть спинку? Спеть колыбельную?

Ее брат прекрасно понимал, что Райза не нуждается в отдыхе. Ей не терпелось приступить к своим первым передачам.

— Почему бы мне не принять твою передачу прямо сейчас, пока мы отдыхаем? — насмехалась она, потому что поле Крега было все еще напряжено и напряжение возрастало. К ее удивлению и облегчению, он даже не вздрогнул при ее словах, тем более не ощутил никакого страха.

— Недд тоже считает, что я могу давать передачи, как Серджи, но заставляет меня работать с Рикки. А мне нравится быть с тобой, сестренка. Могу подождать месяц, если Недд разрешит — и если не будет возражать Серджи. Я понимаю, что он чувствует… Райза, я мог бы дать тебе передачу вчера, правда, мог!

— Знаю, — ответила она. — Я чувствовала, что ты этого хочешь, но ты нервничал, и я не смогла бы себя контролировать, если бы что-нибудь пошло не так. Я люблю тебя, братик. И так рада, что привела тебя сюда. Надеюсь, ты будешь счастлив.

— Сначала я очень сердился. Ведь… просто принято быть саймом. Но когда ты касалась меня… и сегодня утром с Рикки… такое замечательное ощущение — быть способным давать…

— Знаю, Крег. Ты и сейчас это проецируешь.

— Да, но совсем другое дело — чувствовать это изнутри.

Отчасти то, что чувствуют Крег и Серджи, она ощутила в тот же день, когда сама стала делать передачи. В этот день все назначенные к Райзе были саймы-неджанткты, не страдающие какими-либо психологическими или эмоциональными проблемами. И каждый из них приносил новую радость.

Когда входил очередной нервничающий сайм, Райза имитировала готовность Серджи давать. Нервность саймов объяснялась не сомнением в ее компетенции: Недд сказал, что она готова, а они верили своему сектуибу, — а потребностью. Она чувствовала, как эта потребность смягчается при ее прикосновениях. Это походило на волшебство — а когда она действительно передавала селин, проецируя прекрасное, яркое ощущение осуществления. — это было блаженство деления общим, менее удивительное, чем то, что она ощущала с Серджи, но все равно прекрасное.

Райза испытала почти разочарование, когда вошел Карлос, последний сайм, назначенный к ней на сегодня. Когда он вошел и она позволила своему полю окутать его, он со вздохом сказал:

— Мин права. Нам действительно повезло в этом месяце.

Райза почувствовала радостное подтверждение в поле Серджи. Мин побывала у нее по расписанию часа два назад — и она почувствовала в этой женщине удивление, такое же, какое сама испытала при первой передаче Серджи. Очевидно, она давала больше, чем ожидалось от прошедшего разъединение проводника. И Райза была довольна.

Когда Карлос вышел, Райза должна была по расписанию снова отдыхать.

— Это нелепо, — сказала она. — Я сегодня работала четыре часа, но их растянули на целых шесть. Между передачами нужны перерывы всего в пять-десять минут. Как только один сайм выходит, второй может входить. Недд составил мне расписание, как для больной.

Серджи рассмеялся.

— Нет, он составил для тебя расписание нормального работающего проводника Кеона. Вечером у нас опять посещение больницы, хотя делать там особенно нечего. Я намерен ночью хорошо выспаться. Таково одно из преимуществ положения товарища: половину своих функций я могу исполнять и во сне.

Но Райзу раздражала необходимость прерывать работу частыми периодами отдыха — пара часов работы, потом свободное время, но его недостаточно, чтобы что-то сделать. В течение четырех дней у нее не было промежутка, чтобы съездить в город.

Она пожаловалась Рикки, но тот ответил, что без ведома Недда не может изменить ее расписание. Поэтому она отправилась к сектуибу во время одного из его периодов отдыха и сказала:

— У меня короткие периоды отдыха, когда я просто играю щупальцами и жду, пока смогу хоть чем-то заняться.

Недд открыл глаза и подозрительно посмотрел на нее.

— Разве ты только что не освободилась?

— Да. Об этом я и говорю. Мне нужно вернуться через тридцать три минуты. И что мне делать с этими тридцатью тремя минутами?

— Отдыхай! — ответил он, откидываясь в своем удобном кресле.

— Но мне не нужен отдых! Недд, я могу заниматься собственными делами и в то же время исполнять свои обязанности в Кеоне — если только мне составят разумное расписание.

Когда он открыл оба глаза, Райза поняла, что он не играет. Он действительно устал, его системы восстанавливаются, но еще не вернулись к норме, хотя с его последней операции прошло полчаса.

— Недд, ты болен? — спросила она, чувствуя угрызения совести.

Он сухо усмехнулся.

— Нет, я не болен. Работал с самой полуночи, вот и все. Последняя смена у меня через двадцать минут, к этому времени я полностью восстановлюсь.

Райза, ты особая, не такая, как Рикки, Ллойд или я. Думаю, что даже у моего отца не было твоих способностей. Тебе место в Зеоре, а не в Кеоне. Если бы мы не нуждались в тебе так отчаянно, я бы очень хотел посмотреть, что с тобой могли бы сделать в Зеоре.

Тон его голоса и нейгер сказали ей, что его обещание послать ее в «лучшую» — и самую строгую — общину совсем не пустой комплимент.

— Прости, — сказала она. — Я не понимала…

— Да нет, ты права. Скажу Рикки, чтобы сократил твои периоды отдыха до двадцати минут.

С новым расписанием Райза почувствовала себя лучше. Крег дал Рикки передачу как раз перед поворотным пунктом Райзы и явился к сестре, светясь от счастья.

— Никогда в жизни не чувствовал себя лучше, — сказал он ей. — Где Серджи? Я должен сказать ему, что он был совершенно прав.

— У меня было несколько передач с Серджи, и тут я не ощутил никакой разницы, — рассказал позже Рикки Райзе. — Крег не знает, что я не в состоянии по-настоящему удовлетворить его. Думаю, когда-нибудь ему придется сделать то же, что сделал Серджи, — найти проводника, равного себе по способностям.

Со следующего дня Серджи, который раньше много времени проводил в мастерской, стал ходить за Райзой по пятам. Когда он не ушел от нее после ее прихода поздно вечером в свою комнату, Райза поняла, что сегодня день ее поворотного пункта. Она проверила свои системы, поняла, что действительно начала спуск к потребности, — и ничего не почувствовала.

— Серджи, я больше не джанкт, — сказала она ему. — Если хочешь остаться один…

Он как раз отворачивал одеяло со второй кровати, не использовавшейся с тех пор, как Райза оказалась в больнице. Но ежедневно кто-нибудь из членов общины заново застилал ее.

— Хочу, чтобы ты поспала. Ты ведь проснешься раньше меня. Просто отправляйся заниматься своими делами, и увидимся за завтраком.

Райза пожала плечами. Спорить не стоило.

Три дня спустя Триффин дала передачу Ллойду, и Недд пригласил Райзу, Триффин и Крега в свой кабинет. Серджи уже был там.

— Пора отпраздновать вашу присягу Кеону, — сказал сектуиб. — Мне кажется, у нас никогда еще не было тройного праздника — и уж точно мы никогда не принимали сразу проводника и двух товарищей!

Серджи сказал:

— Если вы удивлялись, почему я столько времени провожу в мастерской, вот причина.

Он протянул руку.

На широкой ладони, сверкая рубинами, блестели три золотых кольца, все три разного размера: большое, как у самого Серджи, для Крега, немного меньше для Триффин и новое кольцо, с новым изящным рисунком, над которым Серджи работал…

— Нет! — невольно воскликнула Райза, глядя на эмалированные цепи, окружающие камень на каждом кольце.

Все посмотрели на нее, Недд озабоченно злиннил.

— Райза, это только формальное подтверждение того, что уже есть.

— Член Кеона? Я не член Кеона — и не хочу им быть.

— Сестра! — потрясенно сказал Крег. — Ты нас покидаешь?

— Для этого я слишком обязана Кеону. Приноси присягу, Крег. Ты здесь счастлив. Но я в такой системе не смогу жить.

— О чем ты говоришь? — спросил Серджи, жестко контролируя свое поле.

Недд постарался закрыть доступ в свое поле.

— О какой системе ты говоришь? — прямо спросил он.

— О вашем образе жизни, — ответила Райза. — Здесь нет побуждений. Вы знаете только долг, долг, долг. Так трудно — все время платить, все время оставаться в долгу.

— Что это? — спросил Серджи.

— Это стихотворение Древних, — объяснил Крег. — Папа часто его читал. Но, Райза, я так не чувствую. Почему с тобой так?

— Может, потому, что я обязана больше, чем ты, — и всегда буду обязана, — ответила она, сама удивившись. — Но Крег, половина денег, которые я получила, продав магазин, твои. Я их просто инвестировала.

— Я тебе доверяю.

— Райза говорит о том, — неожиданно понял Недд, — что Кеон требует себе все, чем вы владеете. И… она права. Все, что у вас есть и будет, принадлежит Кеону, и все, что есть и будет у Кеона, — ваше. — Он вздохнул. — Насколько я помню, впервые кто-то приходит к нам с собственным состоянием. Кстати, насколько вы оба богаты? Нет, простите, это слишком неделикатный вопрос.

— Вы имеете право знать, — ответил Крег. — Райза, как джен я утратил все наследственные права. Если ты не позволишь мне внести мои деньги, это твое право. Сектуиб, если вы разрешите, я принесу присягу.

Райза печально рассмеялась. Верла собиралась половину своих доходов от шильтпронового заведения отдавать в Кеон. Решение Крега означало, что и половина доходов Райзы пойдет туда же.

— Крег, ты знаешь, я не отберу у тебя наследство. Если таково твое решение, половина прибылей от вложения пойдет в Кеон — но, Недд, я думаю, вы удивитесь, узнав, половиной чего владеете.

— Владею не я — община, — ответил он. — Уверен, ты сделала выгодное вложение. Вчера я взглянул на наши счета, Райза. Кеон за последний месяц заработал на подстаканниках столько, что можно покупать металл для новых заказов и при этом выплатить налог за двух дополнительных дженов. Что касается твоего решения, мы никогда не требуем присяги у тех, кто сам всем сердцем этого не хочет.

— Я буду вам помогать, сколько вы захотите.

— И я бы просил тебя оставаться у нас, — добавил Недд. — Норма дженов у нас перевыполнена. Дополнительный сайм в общине не только уменьшает налоги, но и делает менее вероятной конфискацию наших сбережений, если возникнет недостача.

Райза чувствовала глубокую боль, которую Недд пытается скрыть, и пожалела, что не нашла более мягкого способа известить сектуиба о своих планах. К шену Серджи и его проклятые кольца!

Но если Недд испытывал боль, то Серджи кипел негодованием.

— Как ты можешь так поступать с Неддом? — спросил он, как только они вышли из кабинета и их не могли услышать.

— А как вы могли так поступить со мной? — спросила она. — Ты ведь знаешь, как я ненавижу цепи!

— Но ты проводник. Как ты можешь даже подумать о том, чтобы покинуть Кеон? Райза… неожиданно я понял, что совсем не знаю тебя!

— Я все та же, что всегда. Я тебе говорила, что хочу пройти разъединение — и я это сделала. Сказала, что буду проводником в Кеоне — и буду. Чего еще вы от меня ждете?

— Верности! Заботы! — Он как будто хотел добавить еще что-то, но не добавил.

— Серджи, я верна Кеону и забочусь о нем, — негромко сказала она. — Мне нравится быть проводником — но этим я не заработаю на жизнь.

— Что?

Он удивился.

— Посмотри на себя. Ты работаешь как товарищ. Ты делаешь разные предметы, чтобы принести Кеону прибыль. Если бы ты ничего больше не делал, только производил селин, ты и тогда заслужил бы вдвое большую плату, чем любой член общины. Но тебе платят столько же, что и всем остальным, — ничего!

— Райза, нельзя говорить о селине в денежных терминах!

— Почему? Тебе должны за него платить.

Глаза его сверкнули ледяным блеском.

— Вероятно, ты считаешь, что и проводнику нужно платить за обслуживание ренсаймов?

— Да, — энергично подтвердила она. — Ты понял.

Он отвернулся.

— Это все, о чем ты думаешь? Деньги? Как ты можешь говорить обо всем этом в терминах… выгоды?

— Потому что выгода важна, вот почему. Каждая услуга должна быть оплачена. Конечно, деньги — это еще не все. Но посмотри, что совсем небольшие деньги сделали с Верлой. Думаешь, ей лучше без них — продавать свое тело, чтобы едва иметь возможность платить налоги за дженов?

— Верла живет в обществе джанктов. Это общество покупает и продает людей… и ты тоже выросла в нем. Прости, Райза, не понимаю, как мы не сообразили, что ты по-прежнему так думаешь. Но так не может продолжаться. Возможно, — он снова посмотрел на нее гневным взглядом, — возможно, если ты представишь своего младшего брата на помосте аукциона, ты перестанешь обо всем думать в денежных терминах.

Серджи не был уверен, что Райза поняла, хотя она и побледнела при мысли о Креге, выставленном на аукцион для убийства. Ему казалось, что она приняла Кеон в качестве своей семьи… а теперь он узнал, что она рассматривает общину лишь как неизбежное зло.

И их передачи, за которые следует платить…

Следующей рабочей сменой он поменялся с Триффин. Она, зная, что произошло в кабинете Недда, согласилась. Лойд казался удивленным, но Серджи редко просил о чем-нибудь для себя.

Однако при следующей встрече с Серджи Недд уже знал об этом обмене.

— Ты поссорился с Райзой? — Да.

— Когда она давно миновала поворотный пункт?

— Не заставляй меня чувствовать себя виноватым, Недд. Я только сейчас понял, какая холодная, бесчувственна…

— Серджи! — Таким тоном Недд не разговаривал с ним с тех пор, как Серджи был совсем маленьким и складывал из бумаги воздушные кораблики.

Но сейчас он мужчина, причем лишившийся иллюзий и обиженный. Он успокоился и решил, что обязательно объяснит все Недду.

— Райза считает, что жизнь можно продавать и покупать. Разъединения заслуживает Верла, а не Райза!

— Ты понимаешь, что говоришь?

— Да. Она сама не могла пройти разъединение, поэтому Верла позаботилась, чтобы ее дети никогда не убивали. Она изменила свой образ жизни. Но Райза хочет продавать и покупать селин! Она считает, что я просто… предоставляю услугу! Я не могу дать ей передачу, Недд. И не хочу больше никогда к ней прикасаться.

Сектуиб позволил Серджи побушевать. Когда товарищ наконец сел, он сказал:

— Ты спас ей жизни, зная, что она собиралась убить тебя… Ты провел ее через разъединение.

— А теперь она отвергает все, ради чего мы живем.

— Не все, — улыбнулся Недд. — Серджи, как ты можешь бросить Райзу из-за расхождений в оценке экономического положения?

— Ты не понимаешь, — упрямо ответил Серджи.

— Я знаю, что ты в нее влюблен. Поэтому тебе так обидно, что она считает тебя простым удобством. Сынок, Райза пустила в ход свою последнюю оборонительную линию. Дай ей время! Она любит тебя — но еще не готова к окончательному обязательству.

— Она по-прежнему считает дженов объектами купли и продажи.

— Ты сказал не так, — напомнил ему Недд. — Ты сказал, что Райза видит товар в селине. Это я сказал, что она видит в тебе удобство.

— Какая разница? — безнадежно спросил Серджи.

— Какой она видит роль проводника?

— Она сказала… проводники должны получать плату за селин, — ответил Серджи.

К его отчаянию, Недд рассмеялся.

— Серджи, разве ты не понимаешь? Поставщики услуг! Тебе может не правиться, как Райза смотрит на тебя, но она и на себя смотрит точно так же.

Серджи смотрел на своего сектуиба, и в его сознании сформировалась мысль, которая возникла в день разъединения Райзы.

— Недд… а как ты смотришь на нас?

— На вас?

— На дженов. Ты проводник. Ты никогда не убивал дженов. Однако… ты мог убить меня при нашей первой передаче.

— Я решил, что ты готов, — и оказался прав. Такие решения — долг сектуиба, Серджи.

— Как твое решение, что Райза не убьет брата?

— Ты считаешь, что я специально это подстроил…

— Конечно, подстроил. Или по крайней мере не помешал этому случиться. Два сайма с их ускорением не смогли помешать одному джену вбежать в комнату? Ты сдержал Литит. Ты позволил Крегу рисковать своей жизнью — и жизнью Райзы! Что если бы она убила брата?

— Но она его не убила. И не могла убить — а если бы попыталась, мы бы ей помешали.

— Если бы успели, — сказал Серджи.

— Ей нужно было сделать выбор, Серджи. Нет выбора — нет разъединения. Ты уверен, что ее разъединение полное?

— Готов поручиться жизнью, — ответил Серджи.

— Тогда мое решение было верным. Такие решения — бремя сектуиба. Радуйся, что не твое.

Серджи был поражен — не откровениями Недда, а тем, что все долгие годы, что они работают вместе, он принимал такие решение как должное. Недд всегда оказывался прав… и первая же его ошибка будет означать конец Кеона.

Недд нарушил молчание.

— Найди Райзу и помирись с ней — через несколько дней ты снова дашь ей передачу. И если вы решите, что ваши отношения должны выйти за рамки отношений между проводником и товарищем, это будет лучшее, что может с вами произойти.

За два дня до передачи Райза решила отправиться в город. В конюшне она обнаружила, что Недд тоже седлает лошадь.

— Я уже подумала, что вы никогда не покидаете общину, — сказала она.

— Я и сам начал так думать, — ответил он. — Так к этому привык, что почти решил поручить тебе делать вклады в банк, но потом понял, что лучше это делать самому. Не возражаешь, если я поеду с тобой?

— Вовсе нет.

Недд вряд ли больше привлечет внимания к статусу Райзы, чем Серджи.

Когда они выехали на дорогу к городу, Недд спросил:

— Вы с Серджи помирились?

— Мы работаем вместе, — ответила она.

— Я спросил не об этом. Проводник и его товарищ не могут ссориться.

— Недд, у нас с Серджи те же расхождения, что у меня с вами. Я бы не хотела с вами спорить.

— В споре нет ничего плохого, если он не переходит в драку.

Райза улыбнулась.

— Папа всегда говорил так нам с Крегом. Ну, хорошо. О чем вы хотите поспорить?

Это вызвало сухой смешок.

— На самом деле мне нужна информация. Послезавтра Крег принесет присягу Кеону. Но он по-прежнему не знает, во что ты вложила его долю наследства.

— Когда приедем в город, я вам покажу. И прежде чем вы решите забрать долю Крега, подумайте, что вы сделаете с тем, кому помогали измениться.

— С Верлой? Слышал, она начала свой бизнес, но не помню, чтобы она говорила, что это за бизнес.

— Очень выгодный бизнес, Недд. Он может стать финансовым спасением для Кеона.

— Мы никогда не вкладывали деньги за пределами общины, — задумчиво ответил он. — Не думаю, чтобы джанкты приняли общину в качестве инвестора.

— Некоторые вечно сохраняют свои предрассудки, — сказала Райза, — но большинство похожи на Верлу: сделайте их жизнь более удобной, и они будут на вашей стороне. Слишком много людей в этой местности не могут найти работу — и не могут заплатить налоги. Поэтому у нас так много бродяг и нелицензированных рейдеров. Но все равно я поражена тем, что люди не умеют считать.

— Что ты имеешь в виду?

— Местный загон содержит столько дженов, что способен удовлетворить потребности примерно трех четвертей тех, кто состоит в списках на получение. Не считая при этом саймов из Кеона. Многие местные саймы вынуждены либо отправляться через границу за дженами, либо участвовать в грязных махинациях Микки, занимающейся торговлей дженами.

— Каких махинациях?

— В загонах Ланты был как-то скандал. Местный дилер потихоньку сплавлял дженов, продавал их для дополнительных убийств. В тяжелые времена многие не могут заплатить налоги — так зачем держать для них дженов? Деньги за еду для дженов шли в карман дилера вместе с платой за незаконные убийства. Те, кто не мог заплатить налоги, становились рейдерами, крали дженов у других — и умирали. Небольшую недостачу скрыть легко, но дилер оказался слишком жаден, он все больше дженов продавал незаконно. Вскоре их стало не хватать и для тех, кто платил налоги. Мой папа… — Райза проглотила комок при этом воспоминании.

— Райза, что с тобой? — встревожено спросил Недд.

— Все в порядке. Мне было пятнадцать, Крегу — девять. Папа взял нас с собой в Ланту на публичную казнь этого дилера. Казнь истощением. Шедони! — Она содрогнулась. — Я тогда не могла злиннить, но и так было ужасно. Папа сказал, что это наглядный урок — чтобы мы никогда не думали быть нечестными в бизнесе.

— Это варварство, — сказал сектуиб.

— Красть чужих дженов, заставлять людей грабить или умирать ужасной смертью? Да, это варварство.

Она почувствовала, что Недд злиннит ее.

— Метод казни тоже варварский.

Она посмотрела на него.

— Согласна. И это произойдет и здесь, в Лавине, если будет продолжаться тихое покрывательство алчности Никки. Таннен Дарли знает, что происходит — или подозревает. Он рад был бы избавиться от Никки, но если у него не хватает влияния, то у кого хватит?

— У Кеона его нет.

— Да, у Кеона нет. Нет у Дарли и других честных бизнесменов. Нет у фермеров. Нет ни у кого поодиночке. Но подумайте, что мы могли бы сделать все вместе.

— Райза, это прекрасная мечта, но этого не произойдет. Ни один джанкт не захочет иметь с нами дело.

— Да? Давайте зайдем сюда выпьем, — сказала она, когда они приближались к заведению Верлы. — Посмотрим, как нас примут.

Верла закончила переоборудование заведения. Прилавок передвинули в другой конец, пол натерли. Столы и стулья вернулись на место, они тоже сверкали полировкой.

На возвышении в глубине помещения сидел Амбру и негромко играл на своем шильтпроне. Он играл для дневных посетителей только на аудиоуровне — но посетителей было много, не меньше двадцати человек. И это в середине дня!

У прилавка сидели пыльные батраки с ферм. За самым большим столом шла игра, игроки смотрели только на свои карты. Несколько бродяг покупали выпивку, чтобы посидеть несколько часов в тепле, они занимали один или два небольших столика в глубине.

За столом у входа сидела вместе с тремя женщинами Верла. Но — о диво! — это были не проститутки и не горожанки, а скромные жены фермеров, одна с ребенком на коленях. Такие женщины никогда не приходят в салуны Лавина. Как Верла их заманила?

— Говорила я вам, что кто-нибудь из Кеона заглянет ко мне в салун, — сказала она женщинам, увидев входящих Райзу и Недда. — Да это сам сектуиб, лучше всего спросить у него!

Одни женщины выглядели смущенными, особенно та, которую Верла представила как Мелли Рафт — сильный дженский акцент свидетельствовал, что она беженка из-за границы.

Когда завершились представления и Недду принесли порстан, а Райзе чай, последовали объяснения. Женщины различались в возрасте: у Мелли прошло всего три года после перехода, у миз Фрейдер он случился больше тридцати лет назад, и это было видно по ее согбенным плечам, морщинистому лицу и седым волосам. Джой Сентелл, женщина с ребенком, находилась где-то посредине. Это был младший из ее четырех детей. Дети — вот что было у них общее. И внуки — в случае миз Фрейдер.

— Я не получила никакого образования, и мои дети тоже, — сказала миз Фрейдер. — И всю жизнь они копаются в грязи. Я не могла ничего больше для них сделать, но у меня теперь шесть внуков, и ни один из них не умеет ни читать, ни писать. Это неправильно — не получать никакого образования.

— Я рассказала им о школе в Кеоне, — объяснила Верла. — Посмотрите. — Она с гордым видом указала на объявление на стене. Ярко раскрашенное, написанное крупным детским почерком, но почерк разборчивый и читается очень легко.

ПРАВИЛА ЗАВЕДЕНИЯ

1. Убийства в пределах заведения запрещены.

2. Если начинаете драку, заканчивать будете на улице.

3. За все сломанное в драке нужно заплатить.

4. Никаких приставаний.

5. Вам не нравится общество — уходите.

6. Игроки приветствуются, шулеров мы выбросим.

7. В кредит не отпускаем.

— Это написал мой Динни, — гордо сказала Верла. — Учитель помог написать без ошибок, но писал он сам.

На женщин это явно произвело впечатление, но миз Фрейдер спросила:

— Если мы пошлем своих детей к вам в школу, откуда нам знать, что вы не будете учить их… извращениям?

Недд начал:

— Ну, мы не можем изменить наш…

Райза прервала его:

— Женщины, вы просите нас об услуге. — Она злиннила ужас Недда и намеренно поглотила его поле своим. — Кеон никому не навязывает свой образ жизни. Но ваши дети, конечно, будут видеть, как мы живем. Мы ничего не станем прятать — нам нечего прятать.

Отвращение пронизало нейгер Джой.

— Вы позволите детям видеть?..

— Передачу? — подсказала Райза запретное слово. — Конечно, нет. Вы ведь не позволяете своим детям видеть убийства?

Женщина покраснела.

— Нет. Но вы будете учить их, что убивать неправильно?

— Недд? — спросила Райза. И когда он не ответил, продолжала: — Вы можете записать своих детей на уроки чтения, письма, арифметики, истории, ремесел… а уроки подготовки к переходу они посещать не будут. Но многие учителя в Кеоне — джены.

Две женщины в ужасе переглянулись, но третья…

Заговорила наконец Мелли Рафт, заговорила таким негромким и испуганным голосом, что его трудно было расслышать сквозь музыку:

— У меня трое детей. Двое из них — дети моего мужа, но я люблю их как собственных. Они приняли меня, когда я бежала через границу. Тогда мне казалось, что жизнь кончена. — Слезы покатились по ее щекам, поле ее дрожало от болезненной застенчивости, но она продолжала: — Я не знала, что есть место, где я могла бы жить и не убивать. Я год прожила на ферме Холла, учила новый язык, боялась отойти от людей, которые меня приняли… и когда узнала о Кеоне, было уже поздно.

Верла сочувственно обняла плачущую женщину. Собственная потребность Райзы заставила пульсировать ее поле. Ведь она совершенно случайно встретила Серджи, когда у нее еще была возможность пройти разъединение. Еще два-три месяца…

Мелли прислонилась к Верле, с трудом глотнула и посмотрела на Джой и миз Фрейдер настолько вызывающе, насколько позволяла ее застенчивость.

— Я не хочу, чтобы мои дети убивали. Я хочу, чтобы они ходили на все уроки, не только на чтение и письмо. Если Холл возражает… — Она пожала худыми плечами. — Мне все равно. Я слишком их люблю, чтобы дать им пройти через то, что прошла сама.

Джой посмотрела на миз Фрейдер.

— Если у моих детей будут учителя джены… как мне помешать им чувствовать то же, что она?

Она показала на Мелли.

Старшая женщина печально улыбнулась.

— Когда похоронишь двух сыновей, когда твои дочь и внучка умрут в родах… может, начнешь думать об оставшихся. Прошлым летом я сама отвела Биллиджо на границу и не боюсь говорить об этом. Если бы я отвела его в Кеон, то знала бы, что он в безопасности, и могла бы с ним видеться. Лет шесть назад моя первая внучка Шарла стала дженом… и собственный отец убил ее. У него была жесткая потребность, а он попытался помочь ей убежать. И мой мальчик Ларенс так горевал из-за того, что убил своего ребенка, что сам очень рано умер. — Она откинулась, плечи ее согнулись под бременем прожитых лет. — Природа добра к саймам: большинство не доживает до того, до чего дожила я. Убивать того, кого любишь, — в этом нет никакого смысла. — Она покачала головой. — Просто никакого смысла.

Джой, оставшаяся в меньшинстве, облизала губы.

— Муж прибьет меня, если подумает, что наши дети…

— Твой муж бьет детей, — сказала миз Фрейдер. — Ты бы должна сама его побить раз или два. Начнет спорить — покажи ему!

Райза с изумлением наблюдала, как три женщины убеждают друг друга, что их дети должны ходить в школу Кеона. Лучший способ заставить жителей города принять Кеон — дать образование детям. Научить их, как повысить продуктивность ферм, как выгоднее торговать. Недд сказал, что изготовление металлических изделий невозможно… но с помощью города…

Когда женщины ушли, Верла заказала для себя и Недда свежий порстан, а для Райзы — чай.

— Это и есть… твое вложение? — спросил Недд.

Посетители теперь другие; те, что ушли за время разговора, сменились новыми. Двух проводников злиннили с любопытством, но почти ни у кого в нейгере не было негодования.

— Ты ему сказала? — спросила Верла.

— Доля Крега принадлежит Кеону, — объяснила Райза.

— Кажется, для такого времени дня посетителей необычно много, — заметил Недд.

— Вы еще ничего не видели! — ответила Верла. — Мы готовы к настоящему открытию. Райза, передача у тебя скоро?

— Через два дня.

— Отлично! В тот же вечер и проведем. Это лучшее время. Недд, пожалуйста, приходите тоже и приводите жену… и любого проводника, который сможет освободиться. И дженов. Райза, а ты сможешь прийти с Серджи? Вы, ребята, станете главной приманкой для посетителей.

— Верла, — спросил Недд, — а что если посетители напьются и разозлятся?

— Правило номер два. Если начинаете драку, заканчивать будете на улице. Правила для того, чтобы что было приличное место, куда можно приходить семьями — и чтобы наутро не было ничего, кроме головной боли!

Несмотря на приближающуюся потребность, Райза испытывала возбуждение при мысли об этом открытии.

— Мы будем, — пообещала она.

Серджи мысль о празднике тоже понравилась. Праздник будет двойным: в этот же вечер будет отмечаться принесение присяги Кеону Крегом и Триффин. Большинство жителей Кеона останутся в общине и, вероятно, будут праздновать весь вечер. А Райза, Серджи. Недд, Литит и Геврон пойдут к Верле на открытие.

Крег тоже хотел пойти, но они с Триффин — почетные гости на празднике в Кеоне; поэтому Райза обещала ему все подробно рассказать и очень скоро взять его с собой в шильтпроновое заведение. На самом деле она была рада отложить первое появление Крега за пределами Кеона в качестве джена: шильтпроновая вечеринка не место для испытания его новых способностей.

В честь брата Райза надела красный плащ ритуального стиля, длиной до пола и более легкий, чем те, что обычно надевают выходя. И когда она шла, плащ великолепно развевался за ней — одежда ей нравилась, пока полы плаща не застряли в дверях столовой, заставив ее резко затормозить под смех детей, собравшихся на ранний ужин.

Райза тоже рассмеялась, высвободила плащ и присоединилась к Серджи. У них только что состоялась передача, все разногласия оказались забыты в общей радости жизни.

Набирая еду на поднос, Райза снова зацепилась полой плаща — на этот раз за ножку стула — и неловко села.

— Какая нелепость! — сказала она, высвобождаясь. Серджи, которому плащ не мешал, взял ее поднос и поставил на стойку. — Как это у тебя плащ ни за что не цепляется?

— О, просто джены немного умнее саймов, — с улыбкой ответил он, — но поскольку вы для нас полезны, мы не даем вам этого понять.

Расписание было составлено так, что у всех оказался свободным вечер. Обеденные столы убрали, стулья расставили у стен. Установили возвышение и затянули его красным — и зал заполнился саймами, дженами и детьми в красных праздничных плащах.

Серджи принес кусок легкой белой эмалированной цепи; Райза с отвращением следила, как он измеряет ее длину, чтобы хватило на всех проводников и товарищей. Это символ тяжелых цепей, которые рейдеры используют в качестве ошейников для пойманных дженов.

Умом Райза понимала, что цепь — это и символ преданности общине, но, видя, как она затянулась вокруг горла ее брата, содрогнулась. Хорошо, что жители общины носят цепи только в таких случаях как дань ритуалу.

У Райзы застрял комок в горле, когда она слушала, как ее младший браг приносит присягу идеалам Кеона. Когда Недд надел на палец Крегу кольцо и обнял его, Райза с трудом сдержала слезы.

Потом настала очередь Триффин, и наконец два новых члена общины повернулись лицом к своей новой семье. Прозвучали приветственные возгласы, заиграла музыка. Скрипка и банджо начали веселый танец, и пары закружились.

Крег пробился к Райзе и обнял ее. Она почувствовала его слезы у себя на щеках. Он прошептал ей на ухо:

— О Райза, не уходи от нас. Пожалуйста!

Она заметила это его «нас».

— Крег, я так рада за тебя.

— Дай Райзе время, Крег, — сказал Серджи. — Она поймет, что и ее место здесь.

Подошла Триффин, обняла Райзу и Серджи и сказала:

— Теперь у меня есть настоящий дом и семья — спасибо, что дали мне смелости прийти сюда!

Их утянули в круг танцующих, и они со смехом, запинаясь на незнакомых па, пустились в танец. Однако вскоре они овладели всеми фигурами, и Райза подумала, что Крег и Триффин очень хорошо смотрятся вместе. «Интересуются ли они друг другом? Крег слишком молод…» — подумала она.

Райза не знала, когда у дженов возникает интерес к сексу. У саймов это обычно происходит через три месяца после перехода. У нее самой тогда был первый опыт, приятный и неловкий одновременно, но ничего такого, что потребовало бы более прочных постоянных отношений. Как давно это было! Словно в другой жизни.

С тех нор у нее секса не было. Вначале ускоренный цикл и не приносящие удовлетворение убийства, потом она отправилась с отцом в торговую поездку. А после этого — дезориентация, разъединение… у нее не было времени, чтобы почувствовать странное сладкое томление, которое охватило ее вдруг, когда она начала притопывать в такт музыке.

Райза, как и большинство присутствующих, сняла плащ и забылась в звуках музыки. Меняющиеся фигуры танца привели к ней Серджи. Он подхватил ее, приподнял, и она почувствовала себя в его руках в безопасности, как всегда в его поле во время потребности. Думать о джене как о сильном и надежном — это чуждо всему, с чем она выросла, но невозможно отрицать силу Серджи.

Фигуры танца снова разъединили их, а когда музыканты сделали перерыв, родители начали подзывать детей, отправляя их спать. Праздник будет продолжаться, но у Райзы и Серджи есть другие обязательства. Недд и Литит уже готовы, с ними также идет Геврон, но никаких других дженов. У всех в группе, кроме Райзы, теплые шерстяные красные плащи. Пошел легкий снег, и Райза надела свой старый коричневый плащ.

К Верле они пришли со щеками, раскрасневшимися на морозе, и обнаружили, что праздник в полном разгаре. Здесь тоже танцевали, но под шильтпрон Амбру. Теперь он играл не только на звуковом, но и на нейгерическом уровне. Когда появились джены, окружающее поле заметно изменилось. Танцующие остановились и начали злиннить. Верла пошла навстречу пришедшим, и все внимание сосредоточилось на группе из Кеона.

— Я оставила вам столик, — сказала Верла. — Гай! Выпивку для моих друзей!

Бармен поставил перед ними стаканы с порстаном. Его нейгер был подчеркнуто нейтрален.

Амбру продолжал играть. На пришедших продолжали смотреть, но поля дженов отвечали на нейгерический ритм шильтпрона, смягчая и гармонизируя окружающее поле. В заведении была и Джой Сентелл — с мужчиной, должно быть, мужем. Мужчина презрительно посмотрел на гостей из Кеона, но ничего не предпринимал.

В глубине за столиком пил порстан Таннен Дарли, с ним была его дочь. Ее розовое праздничное платье было накрахмалено. Девочка выглядела бледной и неуверенной. Дарли следил за каждым движением Райзы, но тоже оставался на месте. Между ними было слишком много людей, чтобы она могла отчетливо читать его поле, и она гадала, о чем он думает. Знает ли, что половина заведения принадлежит Кеону? Не может не знать: ведь все денежные операции проходят через его банк. И однако он здесь, поддерживает заведение своим несомненным авторитетом.

Постепенно к новизне привыкли. Посетители вернулись к выпивке и танцам. Верла, как хорошая хозяйка, ходившая между столиками, подошла и спросила:

— А почему вы не танцуете?

Недд и Литит вступили в танец. Никто не возразил. Когда они сели, Верла подошла снова.

— Райза, Серджи, покажите ваш класс. Давай, Геврон, потанцуй со мной!

Геврон обнаружил, что все смотрят на него, и справедливо рассудил, что лучший способ избавиться от этого внимания — принять участие в танце. Поэтому он встал, поклонился Верле и повел ее на танцплощадку. Все расступились, Райза схватила Серджи за руку, и они присоединились к первой паре сайма и джена. Амбру заиграл вальс.

Мастерство музыканта превратило танец в волшебство. Райза таяла в руках Серджи, двигалась в ритм с музыкой; Амбру заряжал поле нейгерическими тонами, пока все ритмы не слились. Сердцебиение, производство селина, вальс — все это соединилось, создавая немыслимое единство сайма и джена.

Когда музыка кончилась, в зале воцарилась полная тишина. Пары вернулись к столику гостей из Кеона. Молчание нарушал только шепот.

И тут окружающее поле было грубо разорвано. Кто-то от входа требовательно спросил:

— Эй! Где тут у вас помещение для убийства?

Глава девятая

Райза узнала Никку, владелицу местного загона. Женщина была одета для убийства — буквально, потому что тащила за собой дрожащего джена в грязном белом балахоне. Просторная одежда скрывала признаки пола, а черты лица джена прятались под растрепанными волосами. Это был джен, каких Райза знала всю жизнь, — до встречи с Серджи. Испуганный и озябший, ноги в синяках: Никка беспощадно пинала его.

На Никке было пестрое платье. И по контрасту ее поле звенело от жесткой потребности. Она хотела убить этого джена — и убить немедленно.

Верла выступила вперед.

— Никаких убийств в заведении. Убивай дома, потом можешь присоединиться к нам.

— Я думала, это шильтпроновое заведение, — саркастически сказала Никка.

— Так и есть, — ответила Верла. — Порстан, шильтпрон, танцы — все к вашим услугам. Но никаких убийств.

— А без убийства какое же веселье! Эй, у меня есть несколько лишних. Я их приведу, мы будем танцевать вокруг них, потом убьем…

— Никка, уходи без шума, или я сам тебя выведу.

Таннен Дарли встал рядом с Верлой.

— Шен и шид, Тан! Ты что же, на стороне этих извращенцев?

Никка непристойно захихикала. Она показала на Райзу и Серджи, с ее латералей капал ропалин.

— Вот этих двоих! Парни, что вы злиннили до того, как я пришла? И где ты теперь берешь селин, Тан?

Сама того не зная, женщина попала в больное место. Банкир сделал шаг вперед, а Верла сказала:

— Тан, не надо!

— Папа, пусть она уйдет, — заплакала Сузи Дарли.

Дарли угрожающе шагнул вперед.

— Это заведение для семейного отдыха. Все вели себя прилично — пока ты не появилась. Убивай в одиночестве, как поступают леди и джентльмены. Мы не позволим тебе испортить нам вечер, Никка.

Женщина посмотрела на других местных.

— Эй, вы позволите этому развратнику…

Встал Трипп Сентелл и остановился плечом к плечу с Танненом Дарли.

— Тебя вежливо попросили уйти. Убирайся.

Он угрожающе замахнулся. К нему присоединились еще двое мужчин.

— Вы все — шидони-проклятыс придурки! Пожалеете, что защищаете этих извращенцев… они украдут ваших детей, сделают из них дженов-оборотней и используют в своих грязных, отвратительных…

— Достаточно! — сказала Верла. — Никто не смеет оскорблять моих гостей! Забирай своего джена и не возвращайся.

Никка наконец поняла, что зашла слишком далеко. Она мрачно повернулась, сказала:

— Вы об этом пожалеете! — и потащила за собой джена в темноту.

Неловкая тишина заполнила окружающее поле. Дарли сказал Верле:

— Может, это хорошо, что твои правила прошли испытание. Теперь все знают, что у нас есть заведение для семейного отдыха. Именно этого нам в Лавине не хватало.

Послышался одобрительный гомон. Верла покраснела и улыбнулась. Те, кто встал на ее защиту, вернулись к своим столикам. А сама Верла направилась к гостям из Кеона, Дарли — за ней.

Недд встал.

— Мы уйдем, чтобы не было других инцидентов.

— Садитесь! — приказала Верла. — Никто не имеет права прогонять моих гостей.

— Ты скоро будешь так хорошо зарабатывать, что сможешь выкупить долю Кеона, — сказал ей Недд. — А сейчас никто не должен знать…

— Все уже знают, мистер Варнст, — сказал Таннен Дарли. — Верла не делала из этого тайны… и это не повредило ее бизнесу. Злинньте окружающее поле. Если вы решите продать свою долю, я с радостью выкуплю ее.

— Ну, я… — запнулся Недд.

Дарли сказал:

— Предлагаю вам проконсультироваться у миз Тиг. Я не мог не заметить, что платежеспособность Кеона сильно повысилась с тех пор, как она появилась у вас.

И он повернулся к Райзе, которая боролась с желанием пнуть под столом Недда.

— Райза, — сказал банкир с легким поклоном, — не хотите ли присоединиться к нам с дочерью? Мне нужно кое-что вам сказать.

Не обращая внимания на предостережение в нейгере Серджи, Райза села за столик Дарли. Когда все уселись, банкир сказал:

— Хочу извиниться, Райза… хотя то, что я раскрыл вашу связь с Кеоном, не причинило вам никакого вреда.

— На самом деле это привело к очень выгодному делу.

— А это, в свою очередь, извлекло деньги из карманов клиентов и поместило в мой банк, так что все в выигрыше, — сказал он с улыбкой. — Тем не менее я извиняюсь. Сузи все мне рассказала. Девушка-джен побудила Сузи помочь ей бежать.

По обычаю, он говорил о Триффин как о неодушевленном существе. И Райза подумала, как он может так ошибаться. Для нее даже джен, которого увела Никка, тоже стал личностью.

Защитный механизм джанкта стал ей совершенно очевиден. Райза испытала сочувствие к Таннену Дарли и ко всем ему подобным: эти хорошие люди не смогли бы жить, если бы признали, что живут за счет жизни других людей.

Дарли неверно истолковал сочувствие Райзы.

— Сузи болела. Надеюсь, вы объясните ей…

Большие голубые глаза девочки устремились к Райзе.

— Почему ты не можешь давать папе селин каждый месяц, чтобы он больше никого не убивал?

Дарли в напряженной тишине ждал ответа Райзы. Она с такой же прямотой ответила:

— Потому что если папа, в его возрасте, перестанет убивать, он сам умрет.

Нейгер Сузи был потрясен. Она бросилась в объятия отца, прижалась к нему.

— Папа, прости! Я люблю тебя! Я не хочу, чтобы ты умер!

Дарли посмотрел поверх головы дочери и с трудом произнес:

— Это правда?

Райза серьезно кивнула, думая, почему Верла не рассказала ему всего. Но потом вспомнила, что в профессию Верлы выходит выслушивать жалобы других, а не рассказывать о своих бедах.

На них смотрели с соседних столиков. Дарли сказал:

— Пора домой. Сузи, твое время ложиться спать…

Сузи протянула руку Райзе.

— Пожалуйста, — попросила она, — пойдем с нами. Мне нужно тебя расспросить…

Дарли добавил:

— Пожалуйста, Райза. И говорите ей правду. Я скорее отдам ее Кеону, чем потеряю в травме убийства.

Травма убийства — главная причина детской смертности при переходе. Ребенок, который видел убийство — особенно убийство члена семьи или близкого друга — может впасть в истерику при переходе и истратить последние жизненные ресурсы до того, как появятся щупальца. Неспособный извлекать селин, он умирает от истощения. Возможно, Сузи никогда не видела убийство, но у нее явные признаки травматического перехода.

«Так могло случиться и с Крегом, после того как он увидел убийство Элис».

И Райза пошла домой к Дарли, не обращая внимания на яростное возражение в нейгере Серджи, когда подошла к столику и рассказала, куда направляется.

Она помогла Сузи приготовиться ко сну, объяснила ей, что сайм не нуждается в убийстве, если при переходе воспользуется помощью проводника.

— Но даже если ты убила, совсем не обязательно продолжать. Можно пройти разъединение в течение Первого Года — перестать убивать. Это гораздо трудней, но вполне возможно. Я это сделала.

— Ты убивала?

— Да… но еще во время первого года решила прекратить. Ты тоже можешь принять такое решение, Сузи, — если захочешь.

— Я никогда не буду убивать, — решительно сказала девочка.

Ее отец, который слушал в дверях, сказал:

— Я отведу тебя в Кеон, Сузи, обещаю.

Райза ожидала, что Дарли обнимет дочь, но он, дав это трудное обещание, тут же вышел. Поэтому она укрыла девочку, поцеловала в лоб и сказала:

— А теперь спи. Папа о тебе позаботится.

С ангельской улыбкой Сузи мгновенно уснула крепким детским сном.

В прошлый раз Райза только бегло видела элегантную гостиную. Теперь Дарли стоял в ней перед камином. На каминной доске блестели стаканы в серебряных подстаканниках работы Серджи. Он смотрел на портрет женщины… очевидно, матери Сузи.

— Тан.

Он обернулся на ее слова, и она увидела слезы на его лице.

— Не нужно, Тан! Вы не потеряете дочь — теперь вы не можете ее потерять. — Он посмотрела в его неспокойные глаза и добавила: — Даже если она станет саймом.

Последние остатки самоконтроля покинули его: Райза высказала то, чего больше всего боится каждый родитель. Он сел на маленьких элегантный диван и заплакал — очищающими слезами.

Это продолжалось недолго: не такой это был мужчина, чтобы потворствовать своим эмоциям. Он вытер глаза и посмотрел на Райзу.

— Я не могу идти с ней.

— Не можете… но вы и не захотели бы. Вы ведь столько тут создали…

— Какой в этом смысл? Все мои деньги не могли сохранить жизнь Лите. И ничего не сделают для Сузи. Райза, вы уверены, что я не могу прекратить убивать? То, что вы со мной сделали… вы, конечно, меня ужасно испугали. Но почему нельзя?..

— Мы не можем это сделать с вами. Тан. Даже будь вы достаточно молоды… Невозможно сделать это лишь потому, что Сузи отказывается убивать. Вы сами должны этого захотеть.

— Я могу научиться. И я почти принял решение…

— Сузи принимает факты. Примите их и вы, Тан. Вы не можете пройти разъединение, но ваша дочь может стать неджанктом.

Она чувствовала, как он успокаивается. Этот человек — сильная личность, он реалист. Он ей нравится — и он это чувствует. Он взял ее за руку, хватательные щупальца скользнули по ее коже.

Он одинок. Как легко прийти в его объятия и смягчить его одиночество, удовлетворить его желание…

Но он глубоко злиннил ее, и печальная улыбка показалась на его губах.

— Вы хотите не меня, Райза.

— Простите, — прошептала она.

— Тут нечего прощать. Моя потребность в друге гораздо сильнее, чем в любовнице.

Она заметила, что он сознательно употребил слово «потребность».

— Я всегда буду вашим другом. И другом Сузи.

— Отведу вас к Верле, — сказал он.

— А Сузи?

— Снаружи один из моих людей. И я впервые за два месяца уверен, что она не проснется от кошмара.

Они пошли в холодной темноте, и Дарли продолжил:

— Это шильтпроновое заведение, возможно, лучшее, что случилось в Лавине. Я думал, это будет злачное место — знаете, какими бывают такие заведения.

— Этого ожидала и Никка.

— Да. Но Верла не пускает к себе отбросы. — Он рассмеялся. — Никогда не подумал бы, что буду стоять плечом к плечу с Триппом Сентеллом. Шильтпроновое заведение, принадлежащее городу, объединит горожан и фермеров.

— Я хотела бы добиться еще большего сотрудничества, — сказала Райза и рассказала о своей идее добывать металл на территории дженов. — Кеон обладает знаниями, но у него нет средств для строительства большой мастерской и нет доступа к металлу.

— Эту мысль стоит обдумать! — сказал Дарли, открывая дверь заведения Верлы.

Амбру играл и пел, аудитория слушала как зачарованная. За столиком гостей из Кеона оставался только Серджи. Райза пришла в негодование при мысли, что он был уверен: она придет за ним. Но музыка была слишком прекрасна, чтобы сердиться.

Голос певца был такой же изношенный, как и его тело; за ним стоял огромный опыт. Амбру пел балладу преступного мира, герой которой постоянно дурачил представителей закона. Но жизнь он закончил на территории дженов, его застрелила дженская милиция; он предпочел такой исход смерти от истощения, которая его ждала, если бы он попал в руки к саймам.

Сменив ритм, Амбру начал веселую праздничную песню перехода, и все в помещении затопали. Нейгер Серджи пульсировал в ритме музыки. Люди оборачивались к нему, подбадривали.

Амбру снова сменил ритм и запел любовную балладу. Поле Серджи усиливало эмоции, плывущие на нейгерическом уровне. Райза посочувствовала Серджи: как джен он не может воспринимать музыку на обоих уровнях: звуковом и нейгерическом.

Она сидела справа от Серджи. Он обнял ее правой рукой, взял за руку и потом взял в свою и ее левую руку.

Райза была потрясена. Она словно не только слышала и злиннила музыку, но и чувствовала ее, видела, обоняла, пробовала на вкус. Они стали одновременно слушателями и исполнителями, создавали свой собственный мир.

Когда музыка кончилась, Райза посмотрела на Серджи и поняла, что он ничего не упустил.

Она всегда думала: «Он делает поразительные вещи… для джена. Он удивительно проницателен… для джена».

Ей казалось, что она воспринимает дженов как людей — но считала их неполноценными, незавершенными людьми… или детьми. Неудивительно, что она не видела в Серджи мужчину.

Они молча встали и вышли. На пороге Серджи привлек к себе Райзу, закутал их обоих в свой плащ — дул резкий холодный ветер. Серджи поцеловал ее, его губы были мягкими и податливыми. Райза, стоя на копчиках пальцев, задохнулась и вынуждена была прервать поцелуй, хотя ей хотелось еще.

— Пойдем домой, — прошептала она.

Он улыбнулся и ответил:

— Это место принадлежит нам. Четверть его твоя и четверть моя. Давай поторопимся, если хотим найти пустую комнату.

Чувствуя ее застенчивость, он провел ее к заднему входу. Они прошли через кухню Верлы, где один из ее работников грел воду для мытья посуды, потом через коридор, по обе стороны которого располагались спальни. Изоляция была прекрасная: в качестве стандарта Верла использовала чувствительность Райзы. Райза вошла в первую же пустую комнату и с облегчением наблюдала за тем, как Серджи запирает дверь на засов. А когда он повернулся к ней, она почувствовала, как покраснело лицо и гулко заколотилось сердце.

Он такой большой, такой мужественный… по коже ее пробежал нервный холодок, она ощущала его желание.

Он удивился, в его нейгере читалось изумление.

— Райза… неужели ты никогда?..

— Т… только с саймом, — смогла она ответить.

Он рассмеялся, но не насмешливо, а облегченно. Снял свой и ее плащи, повесил на колышки. Потом снова поцеловал ее — и начал раздевать, снимал слой за слоем теплую зимнюю одежду, давая ей время привыкнуть, возбудиться…

Захваченная желанием Серджи, Райза начала участвовать в раздевании, ее щупальца одновременно расстегнули все его пуговицы, и наконец тела их встретились, она прижалась к теплой/прохладной коже, ощутила силу Серджи.

Он положил ее, но когда сам приготовился лечь, она сказала:

— Подожди. Я хочу посмотреть на тебя.

Она никогда не видела его обнаженным; больше того, никогда, даже летом, он даже рубашку не снимал в ее присутствии.

В ту ночь, когда они впервые встретились, она беззастенчиво мылась под дождем, потому что тогда для нее он не был личностью, а всего лишь дженом. Но он сохранил свое достоинство, защитил ее растущую чувствительность. Поэтому его нагота была для нее чем-то новым, каким-то новым восприятием. Она улыбнулась.

— Ты прекрасен, — сказала Райза. — Как одна из твоих скульптур.

Она положила голову на его плечо и позволила руке и щупальцам играть на его груди.

Он прижал ее к себе, снова поцеловал и прошептал:

— Мне нравится, как ты на меня смотришь. И ты мне нравишься. Я люблю тебя, Райза.

Вспышка страсти, затем появилось время исследовать и экспериментировать, пока они лежали в объятиях друг друга.

— Не могу представить себе ничего лучше, — наконец сказал он.

— А лучше и не бывает, — ответила Райза, прижимаясь к нему.

— Лортуэн. Отношения ЛОТ. Считается, что они лучше.

— А что такое лортуэн? — лениво спросила Райза.

— Когда между саймом и дженом устанавливается полное нейгерическое соответствие. Если так происходит с лицами противоположного пола, их отношения не ограничиваются передачами, но включают секс. Считается, что это превосходит все, что способны ощутить смертные.

Райза приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Но это и есть то, что у нас, — сказала она.

— Нет… хотя я не хочу никому давать передачу, кроме тебя, физически возможно нечто еще более совершенное. При отношениях ЛОТ системы сайма и джена так полно настроены друг на друга, что они не могут ни к кому другому прикасаться. И если передача между ними невозможна, они умирают.

Серджи говорил сонным голосом, на губах его была легкая улыбка.

— Но ведь тебе это нравится, — удивленно сказала Райза.

Его улыбка перешла в смех.

— Лортуэн, вероятно, только миф. — Он поцеловал ее. — У нас есть любовь, и этого достаточно для любого человека. Недд был прав, когда говорил, что не нужно тебя торопить. А теперь твоя присяга и наша свадьба пройдут одновременно.

Она так сильно толкнула его в грудь, что у него перехватило дыхание.

— Шен и шид! Если не можете связать меня цепями присяги, хотите привязать брачными обетами! Я не готова к браку — и определенно не к браку с…

— С дженом? — подсказал он, и нейгер его стал таким же ледяным, как взгляд.

— С жителем общины, — сказала она, надеясь, что он ей поверит. — Поэтому ты соблазнил меня? Это была идея Недда? Неужели вы не можете поверить мне на слово? Я дала слово Кеону — и со стороны Тига этого вполне достаточно.

Серджи был слишком ошеломлен, чтобы двигаться. Райза накинула на себя одежду, оставив прядь волос свисать на спину, как у ребенка, сняла с колышка свой плащ и выбежала, хлопнув дверью.

Словно освободившись от заклинания, Серджи стал одеваться. Впервые он отчаянно пожалел, что у него нет щупальцев: пальцы с трудом находили пуговицы и петли, ноги без помощи рук не могли погрузиться в обувь.

К тому времени как он добрался до выхода, Райза уже исчезла. Лошадь Серджи по-прежнему стояла там, где он ее привязал, но даже звука копыт лошади Райзы не было слышно.

Ему хотелось броситься за ней, но сейчас почти середина зимы; до рассвета еще несколько часов, а небо затянуто тучами. Ничего не видно.

Он повернулся — и вошел в зал, полный саймов-джанктов.

Многие посетители разошлись, но оставалось еще человек двадцать. Некоторые еще пили. За самым большим столом сидел Амбру с Танненом Дарли и еще с десятком других мужчин и женщин.

Прежде чем его заметили, Серджи подошел к прилавку и сказал Верле:

— Боюсь, я потерял свое сопровождение. Недд кого-нибудь пошлет за мной, но…

— Не волнуйся, — ответила она. — Ты мой гость. Я сама утром отведу тебя в Кеон. Это будет очень скоро. — Она наклонилась через стойку. — Что случилось? Райза выбежала так, словно у нее хвост в огне.

— У нас… произошло недоразумение.

Верла вздохнула.

— Ох уж эта девушка! Не волнуйся, Серджи, она скоро поймет, что ты — лучшее, что с ней произошло.

Она начла разливать горячий чай по стаканам, говоря:

— Друзья, больше никакого порстана! Мы откроемся в полдень — а сейчас выпейте чая и отправляйтесь по домам спать. Кто-нибудь хочет фосбайн?

Послышались ритуальные протесты, и один мужчина продолжал требовать выпивку, но никто не рассердился и не озлобился.

Верла собирала опустевшие стаканы от порстана на большом круглом столе, и Серджи, не задумываясь, взял поднос со стаканами чая и стал разносить: такая механическая работа помогала ему забыть о размолвке с Райзой.

Он чувствовал, что его злиннят. Но продолжал сохранять мысли и соответственно поле нейтральными. Поле у него разряженное, но он хорошо знал, что даже в таком состоянии превосходит любого джена из загонов.

Любое резкое изменение может спровоцировать джанкта. Серджи продолжал спокойно раздавать стаканы, как будто ничего не замечая. С опустевшим подносом он направился к стойке, собираясь незаметно исчезнуть.

— Серджи. — Голос Дарли. Джанкт, называющий его по имени? — Присоединяйтесь к нам. Вы, возможно, сумеете ответить на кое-какие наши вопросы.

— Чем могу быть полезен? — осторожно спросил Серджи, занимая пустой стул между Дарли и Забриной, владелицей самого большого в городе салуна. Что она делает в заведении Верлы?

— Райза говорит, что Кеон мог бы делать множество полезных вещей, будь у вас металл.

— Это верно, — подтвердил Серджи.

Дарли взял в руки подстаканник.

— Мы уже несколько месяцев пользуемся такими. Прекрасная работа. Если то же самое сделать с лемехами плугов, ободьями колес, ножами, головками топоров…

Все сидящие за столом закивали.

— В этом хорошие деньги, — сказал человек в одежде фермера. — Я много плачу за все это.

— Серджи, может Кеон это делать? — спросил Дарли.

— Ножи и лемехи плугов? Мы могли бы, но…

— Больше никаких но, — сказал Дарли. — Мы вам дадим металл. Но Кеон должен сотрудничать с нами.

— Сотрудничать?

— Мы отправимся на территорию дженов — это идея Райзы. Раскопаем те залежи, которые не используют джены. Люди у нас есть — до весны здесь мало для кого найдется работа. У фермеров есть фургоны, лошади и мулы. Забрина, Квент, Бревит и я — мы дадим деньги на покупку шахтного оборудования. Примет ли Кеон в этом участие?

— А в чем оно заключается? — спросил удивленный Серджи.

— У Кеона есть Райза, которая может отвести нас к месторождениям… и у Кеона есть джены, которые скроют наше присутствие.

— Как это скроют?

— Как вы говорите по-английски, Серджи? — спросил Дарли на этом языке.

— Предполагается, что очень хорошо. — на том же языке ответил Серджи. — У меня были учителя с территории дженов, сам я там никогда не жил.

— Но кое-кто из дженов Кеона там жил? — Дарли снова перешел на саймский язык, потому что сам не очень хорошо владел английским и потому что люди за столом, очевидно, ничего не поняли из их обмена репликами. Серджи последовал его примеру.

— Да, но… я не уполномочен принимать решения от имени Кеона — объяснил он. — Такое решение может принять только наш сектуиб.

— Что ж, — сказал Дарли, отодвигая свой стул, — мы договорились.

— Я сегодня вечером соберу друзей, — сказал фермер. — Лучшее предложение за многие годы!

— А я сегодня отправлюсь в Кеон, — сказал Дарли. — Серджи, поедете со мной, чтобы меня впустили?

— Конечно, — ответил Серджи, скрывая свое изумление: он не верил собственным ушам.

— Хорошо. Заканчивайте свои дела с Верлой. Я посмотрю, как там дочь, и на рассвете вернусь.

Дарли как будто считает, что Серджи оказывает ему услугу, и товарищ не стал с ним спорить. Однако когда они достигли кабинета Недда, правда очень быстро раскрылась. Кабинет был изолирован в отношении селиновых полей, но дверь хорошо пропускала звуки. Такой гневный крик Недда Серджи никогда не слышал.

— Неважно, что он сделал, — ты не имела нрава оставлять товарища в городе, полном джанктов! Торопись назад, девушка… если с Серджи что-то случится…

— Недд, Недд, со мной все в порядке, — сказал Серджи, распахивая дверь и позволяя своему полю смягчить эмоции, бушующие в кабинете.

Райза повернулась к нему, гнев смешивался у нее с чувством облегчения.

— Почему ты рисковал, возвращаясь в одиночку? У Верлы ты был в безопасности. Шенит, Серджи… я совершенно изменила свое представление о тебе… я забыла, что без сопровождения ты в опасности.

— Я нашел себе сопровождение, — ответил Серджи, и в кабинет вошел Таннен Дарли. А потом Серджи испытывал удовольствие, видя растущее изумление присутствующих и наблюдая, как Райза и Дарли уговаривают Недда согласиться на их план. Такая сцена стоила нескольких нервных моментов в городе.

Через час решение было принято — как только из Ланты доставят специальное оборудование, они отправятся за добычей на территорию дженов.

Райза радовалась новым планам, хотя они перегружали ее расписание. Недд возражал против того, чтобы она возглавила экспедицию, и приходилось ежедневно напоминать ему, что только она знает, где находятся залежи.

Те, кто посостоятельней, давали деньги и материалы; большинство остальных саймов, жители города и ферм, участвовали в работе. Джанкты ворчали, им не нравилось условие, что в экспедиции не будет никого близкого к потребности — и никаких нападений на дженов на их территории. Единственными дженами, которые примут участие в экспедиции, будут товарищи из Кеона. Разумеется, Серджи будет сопровождать Райзу. Синта, с которой до этого Райза была едва знакома, учила саймов и дженов английскому.

— Если вы сможете крикнуть что-нибудь на английском без акцента, — говорила она саймам, — это вдвое увеличит ваши шансы скрыть, что вы сайм.

Крег настоял на своем участии. Когда Райза возражала, он отвечал:

— Я знаю, что еще недостаточно взрослый. Если джены увидят в группе подростка, мы будем выглядеть менее подозрительно.

— Но твой английский…

— Значительно улучшился, — вмешалась Синта. — Крег может делать вид, что он джен, недавно сбежавший с территории саймов. Крег, попроси Серджи изготовить для тебя звездный крест. Многие беженцы всю жизнь их носят.

Синта — женщина средних лет, с морщинистой кожей и седыми волосами. Однако она, подобно всем обитателям Кеона, отличается завидным здоровьем, и у нее материнское отношение к ученикам. Райза спросила ее:

— Разве тебе не захочется остаться по ту сторону границы, когда окажешься дома?

— Нет. Там меня ничего не ждет, кроме ужасных воспоминаний. Рейдеры, захватившие меня, убили моих родителей, мужа и двух наших детей. Это была вся моя семья. Наверно, я могла бы вернуться и потребовать себе сгоревший дом и сорок акров земли, но не хочу жить с призраками. Кеон живой, Райза, и ты еще больше его оживила. Не понимаю, почему ты отказываешься давать присягу.

Этот же вопрос ей время от времени задавали Серджи, Крег — только Недд никогда ее об этом не спрашивал. Не спрашивали и саймы-джанкты, которые считали, что она уже амбров Кеон. Но что-то удерживало ее от присяги — и от брака с Серджи.

Она больше не могла отрицать, что считает его привлекательным. Если даже в часы бодрствования она в этом себе не признавалась, то сны делали это абсолютно ясным. Однако они с Серджи возобновили расписание деятельности после передачи, а так как экспедиция требовала большой подготовительной работы, они почти не виделись.

Наконец день наступил. До рассвета отряд из Кеона въехал в Лавин. В этом году сейчас последняя возможность для экспедиции. Еще месяц, и снег помешает проехать фургонам. Первая экспедиция едва началась, а уже пошли разговоры о том, чтобы сделать ее ежегодной.

Была и еще одна причина отправляться именно сейчас: если джены не понимали, почему саймы отправляются в рейды, то расписание этих рейдов знали прекрасно. Время уборки урожая — время работы для всех и денег, которые дают возможность три месяца платить налоги. Однако к началу нового года многие остаются без денег, и в самую плохую за весь год погоду многие саймы в отчаянии отправляются в рейды.

— Это самое страшное время года, — вспоминала Синта. — Летом, между посадкой и уборкой, нападают лицензированные рейдеры, но их можно увидеть издали. У людей есть ружья, и они отбиваются. Зимой саймы нападают по ночам и без предупреждения. Так погиб мой отец.

В первые месяцы года, — продолжала она, — патрули на границе удваиваются. Если мы пойдем сейчас и вернемся до нового года, возможно, нас не заметят.

Райза злиннила людей, собравшихся у Верлы, и обнаружила, что среди них трое мужчин и две женщины в неделе от жесткой потребности.

— Вы должны были сделать убийства ранее расписания, — напоминала она им. — Мы не вернемся вовремя. Отправляйтесь в загоны…

— Никка не даст нам дженов, — возразил Трипп Сентелл.

— Она не может отказать вам, когда у вас потребность.

Закон гласит, что каждый сайм в состоянии потребности имеет право потребовать своего джена, хотя в течение года он таким образом может получить только двенадцать оплаченных правительством дженов. Зимой люди забирают полагающихся им дженов как можно раньше.

— Никка изменила обязательный срок выдачи, — объяснил Таннен Дарли. — Она пытается сорвать паши планы, Райза. Ей не нравится сотрудничество города, ферм и общины.

— Несколько дней назад она говорила, что у нее есть лишние джены.

— Она их продала. Я проверил. Здесь спрятать лишних дженов невозможно. И она возобновила правило двух дней.

— Когда?

— Вчера, — ответил Сентелл.

— Что ж, — сказала Райза, — вы знаете, что делать.

Сентелл ощетинился.

— Если брать селин от вас, то это уж слишком!

— Нет, конечно, нет! Все вы близки к потребности. Отправляйтесь грузить фургоны. Все будут беречь селин, а вы ускоряйтесь. Пусть у вас останется двухдневный запас селина, тогда вы сможете потребовать свое убийство. И побыстрей — мы не можем задерживаться.

Пятеро переглянулись. Сентелл и еще один мужчина были фермерами; остальные работали батраками. Никто из них не мог позволить себе свободно тратить селин, потому что не мог купить дополнительное убийство. Но ускорение — это приятно, а экспедиция обещала принести прибыль…

Пятеро ускоряющихся саймов легко загрузили все фургоны за такое время, как если бы работали все участники экспедиции.

И к тому времени как фургоны миновали загон, все пятеро были в помещениях Никки для убийства. Никка стояла снаружи, и в ее нейгере ясно читалось негодование. С ней было еще несколько саймов, из числа тех, кого отверг Таннен Дарли. Он сказал, что им нельзя доверять, что они все равно будут нападать на дженов.

— Ты об этом пожалеешь, Тан! — крикнула Никка. — Пожалеешь, что встал на сторону извращенцев! Все вы пожалеете — только погодите! Глупо оскорблять своего джендилера.

Ее слова вызвали нервную реакцию: в таком маленьком городе джендилер держит в своих руках жизнь и смерть, но обоз двинулся дальше, вскоре к нему в отличном настроении присоединились пятеро опоздавших, и всеобщее возбуждение вернулось.

Они двигались на север, пока не добрались до первого препятствия — небольшой реки, притока Мизипи, которая здесь образует границу. Всадник переправляется легко, но фургоны приходилось тащить, их колеса все время застревали. Еще труднее будет переправлять эти фургоны назад, когда они будут нагружены металлом.

Когда они переправились, уже стемнело, но они двигались еще несколько часов, не разбивая лагерь. Не будь с ними дженов, они, вероятно, вообще не стали бы останавливаться, но даже джанкты признавали, что эти джены позволяют им избежать опознания и плена.

Развели небольшой костер, чтобы подогреть суп и чай. Люди съеживались, пытаясь сберечь тепло. Райза и Серджи впервые после той роковой ночи у Верлы прижались друг к другу. В тяжелой зимней одежде они вряд ли испытывали романтические чувства, но Райзе нравилось ощущение крепких рук Серджи, обнимающих ее, его нейгер согревал ей душу.

Когда настал черед караулить Райзе, Серджи сопровождал ее, неслышный, как сайм, пока она злиннила во всех направлениях и сообщала, что, насколько она может судить — а ее чувствительность очень велика, — поблизости никого постороннего нет. И тогда Серджи впервые после пирушки с шильтпроном спросил:

— Райза, я верю, когда ты говоришь, что отказываешься выйти за меня замуж, потому что я из общины, а не потому, что я джен. Но я по-прежнему не понимаю, почему ты отказываешь жителю общины.

— Не хочу носить цепи, — словно в тысячный раз ответила она. — Серджи, Кеон утверждает, что его главное достоинство — свобода, но ваш символ ясно показывает, что это не так. Не понимаю, почему саймы этого не видят. Да, я понимаю. В Кеоне вы свободны от страха…

— Я в Кеоне потому, что не испытываю страха, — ответил он. — Ты все поставила с ног на голову.

— Нет. За пределами общины кое-кто из саймов перережет тебе горло просто из стремления к возбуждению. Кеон — единственное место, где ты можешь жить. Неудивительно, что ты чувствуешь себя там свободным. Но это ложная свобода.

— Райза… я свободен, как ты, — ответил он ей. — Я молод и силен. Я знаю язык дженов. Владею мастерством. Я мог бы сегодня же уехать, отыскать здесь поселок дженов, где нет кузницы, и работать там, пока не заработаю достаточно, чтобы начать готовить украшения из серебра. Да лет через пять я был бы богат, как Таннен Дарли…

— Почему ты так не сделал несколько лет назад?

— Спроси Крега, — ответил он; в его нейгере была странная смесь удовлетворения и раздражения. — Товарищ не может жить без саймов. Ты бы хотела перестать быть проводником?

— Нет, — призналась она. — Я только не вижу, почему за услуги Кеона нельзя брать деньги.

— Ты хочешь сказать, за мои услуги, — возмущенно сказал он.

— Почему ты всегда реагируешь так, словно это форма проституции? Не вижу ничего плохого, если бы тебе платили за твой талант товарища. Ведь за свой талант ювелира ты брал бы деньги.

Он съежился на холоде, глубоко засунул руки в карманы тяжелой куртки такого покроя, какой носят джены.

— Мы вернулись к символам, и, может быть, я веду себя так же неразумно, как ты по отношению к цепям Кеона. Райза, помнишь, ты читала о первой группе саймов и дженов, еще до возникновения общин?

— О городе Свободы? Да, но ведь это легенда.

— Тем не менее это пример выбора цепей. До возникновения Зеора, когда саймы и джены впервые начали жить без убийств, они должны были жить в обычном городе, как все в территории. Это не легенда, а история.

— И что же?

— Джены города Свободы должны были носить ярлыки, сообщающие, что они собственность саймов. С другой стороны, они передвигались свободно, сопровождение саймов им не требовалось. Но ни саймов, ни дженов в этой ранней общине не защищал закон. Правительство объявило этот город дженфермой, считало всех дженов, у кого хотя бы один родитель был дженом, предженами, подпадающими под действие закона о дженах и подлежащими налогообложению. И чтобы избежать этих цепей, первые жители общины избрали другие цепи — собственного производства. Избрали, Райза. Они избрали уход из общества джанктов, чтобы за своими стенами джены могли быть равными. Со временем они завоевали такое право и за пределами стен. У меня нет ни ярлыков, ни документов, утверждающих, что я чья-то собственность.

— Но тебя облагают налогами, как собственность, — заметила Райза. — Я знаю, ведь я веду бухгалтерию Кеона.

— Посмотри в закон, — ответил Серджи. — Община не дженферма, и джены не являются собственностью, но подлежат налогообложению. Это компромисс. Правительство получает деньги, а джены из общин сохраняют свое достоинство.

— Это все символы, — сказала Райза.

— Общины завоевали нечто большее, чем символы. Все дети в общине обладают такими же правами, как дети саймов; никого не считают предженами, никого не считают собственностью. Чтобы получить эту свободу для своих детей, жители общин согласились на другие ограничения — цепи, если хочешь.

— Я понимаю, о чем ты говорить, — признала Райза. — Никто из нас не свободен полностью; мы можем лишь сами выбирать ограничения в своей жизни.

— Совершенно верно!

В нейгере Серджи облегчение и радость.

Небо осветилось первыми бледными лучами рассвета. Саймы вставали, свертывали лагерь. Райза посмотрела в лицо Серджи, такое энергичное, полное надежды… но она должна сказать ему правду.

— Я не уверена, что хочу ограничения Кеона. Мне не нравится быть закрытой, Серджи. Давай уничтожим барьер между Кеоном и Лавином — и, может, когда-нибудь мы сможем снести стены Кеона. Или по крайней мере держать ворота открытыми.

Барьеры преодолевались медленно. Чем дальше от границы, тем чаще встречались фермы, хотя экспедиция старательно избегала поселений. Позже в тот же день они встретили двух подростков, гнавших по дороге коров. Саймы жались к фургонам в середине обоза, надеясь, что плотная зимняя одежда поможет им оставаться неузнанными. Джены передвинулись к краям, они приветливо махали мальчишкам и обменивались с ними предположениями, когда выпадет первый «липкий снег».

Окружающее поле пульсировало нервным напряжением.

«Если бы джены могли злиннить, — подумала Райза, — нас бы уже обнаружили».

Но когда мальчики и скот остались позади, напряжение спало. Страх, что джены их предадут, оставил саймов. Начались неуверенные разговоры, вначале между джанктами и саймами из общины, потом между джанктами и дженами.

Когда достигли цели, барьеры стали еще ниже. Это была настоящая сокровищница! Джены убрали замерзшие растения, и саймы углубились в развалины, отбрасывая землю, сгнившее дерево, старые кирпичи и вытаскивая проржавевшие металлические балки, медный провод, целые металлические листы, покрытые необычной эмалью. Нашли даже посуду из старинного металла Древних. Металл был совершенно не поврежден; немного потереть эти предметы, и они окупят половину экспедиции!

Когда грузили фургоны и уничтожали следы раскопок, преобладало хорошее настроение и добрые товарищеские отношения. Если до следующей весны сюда никто не придет, все следы экспедиции исчезнут.

Райза по периметру проверяла местность на большое расстояние, готовая подать сигнал тревоги, если кто-нибудь появится поблизости. Конечно, никто не появился: что дженам делать в замороженных лесах в такое время года? Синта заверила, что сезон охоты на оленей кончился. Оставалось опасаться только того, что кто-нибудь пойдет по следам их фургонов, — но этого пока не произошло.

Серджи и Синта подъехали к Райзе: прямо к ней их привела своеобразная чувствительность товарищей. Как хорошо дженам на Внешней территории: они не живут среди саймов, и у них никогда не развивается такая чувствительность.

Оба джена раскраснелись от холода и возбуждения.

— Мы почти готовы, — сказал Серджи. — Поезжай вперед и злиннь, чтобы никто не подошел к нам с дороги.

Райза поехала вперед, для большей чувствительности обнажив латерали. И тут совсем рядом с дорогой под грудой земли она злиннила металл. На саймской территории залива сотни таких груд. Какое раздражение для саймов! Они злиннят драгоценный металл, но он окислился и перемешался с глиной и обломками. И нет никакой возможности отделить его от других веществ.

Райза показала на груду дженам, которые, конечно, не видели ничего, кроме леса. Синта сказала:

— Дальше к северу джены извлекают этот металл и превращают его в сталь.

— Да, — небрежно подтвердил Серджи, — в домнах.

Райза остановила лошадь так внезапно, что джены едва не наехали на нее.

— Что ты сказал? — спросила она, поворачивая лошадь на узкую тропу.

— Я сказал, что только в домнах можно выплавить металл из такого вещества, — ответил Серджи, удивленный яростью в голосе Райзы.

— А ты знаешь, как построить домну?

— Теоретически знаю, — ответил он, пожимая плечами.

— Серджи амбров Кеон, ты лорш! — заявила Райза. — Мы рискуем жизнью за несколько жалких фургонов металла, а ты сидишь на тайне изготовления металла дома. Когда у нас на всей территории масса такого металла! Шен и шид — а я только начала думать, что у дженов есть мозги.

Вмешалась Синта.

— Райза, у Кеона нет достаточного количества людей для сталелитейной фабрики, не говоря уже о деньгах на оборудование…

Это верно.

— Простите, — сказала Райза. — Конечно, вы бы сделали это, если бы могли. Прости меня, Серджи.

— Ты прощена. Но ты не понимаешь, — сказал Серджи. — Для Кеона это слишком большой проект.

— Сейчас да, — согласилась Райза. Но она уже думала о будущем. Металл, добытый в экспедиции, обработают в мастерской и очень дорого продадут на территории Залива. Доля Кеона в прибыли позволит закупить оборудование для строительства домны. И тогда у общины будут экономические возможности…

Всю дорогу Райза строила планы, пока фургоны, тяжело нагруженные добычей, гораздо медленней возвращались к реке. Ломались колеса, приходилось останавливаться, разгружать фургоны, менять колеса и снова нагружать фургоны. Мулы и лошади раздражающе медленно двигались по изрытой колеями дороге. Судьба в виде мелкого ледяного дождя снова улыбнулась им. Дождь замедлял продвижение, но и держал других путников вдали от дороги. Те немногие, кого они встречали, слишком торопились куда-нибудь в теплое сухое место, чтобы интересоваться караваном.

Постоянный дождь проникал сквозь самую толстую одежду. Джены дрожали и чихали, и Райзе приходилось упражняться в новом для нее искусстве врачевания, чтобы не допустить воспаления легких. Саймы, чтобы согреться, ускорялись: они надеялись, что их доля прибыли позволит купить дополнительный селин.

В то утро, когда они наконец достигли реки, думая о предстоящей тяжелой переправе, солнце, словно подбадривая их, вышло из-за туч. На том берегу они будут в безопасности — а вскоре и в тепле со своим богатством! Начали переправлять вброд первый фургон. Он почти сразу засел, и саймы вошли в воду, чтобы освободить его.

Крег вел лошадей, а саймы поддерживали фургон.

— Слишком тяжелый, — сказал Крег, видя, что люди и лошади бесполезно напрягают силы. — Передавайте мне груз. Мы можем перетащить металл по кускам и снова погрузить его на той стороне.

— Хорошая мысль, парень, — сказал Таннен Дарли, борясь с течением, чтобы подвести свою лошадь к лошади Крега. К нему присоединились другие, и груз из первого фургона очень медленно, но пересек реку. Полегчавший фургон выбрался из тины и присоединился к нему.

Пока два человека нагружали фургон снова, в воду вошел второй и образовалась линия всадников. Райза следила, гордясь братом. Она машинально злиннила вдоль берегов…

Джены!

Целая толпа, и все несутся к ним!

— Прячьтесь! — крикнула она, посылая нейгерический сигнал тревоги.

Но большая часть участников экспедиции находилась в холодной воде, и лошади с трудом стояли на месте в быстром течении.

Прогремели выстрелы.

Закричали и встали на дыбы лошади. Куски драгоценного металла падали в воду, но боли Райза не злиннила: пока никто не ранен.

Мулы, тащившие фургон, побежали. Колесо застряло. Фургон перевернулся, люди попадали в воду.

Джены приближались — их почти пятьдесят! Пули зашлепали по воде.

— Бегите! — кричала Райза тем, кто еще оставался на берегу на территории дженов. — Перебирайтесь через реку! Быстрей!

Откуда взялись эти пятьдесят дженов? В пограничных патрулях их не бывает больше десяти-пятнадцати. Засада!

Райза и Серджи проехали в конец обоза, уговаривая оставшихся бросить нагруженные фургоны.

— Наши мулы! — вопила Джой Сентелл. — Нам они нужны на ферме!

— Спасайте жизнь! — кричала Райза, вырывая поводья из рук женщины. — Бегите! Спасайтесь!

Муж и жена наконец спрыгнули с сиденья фургона и побежали к реке.

И тут джены обрушились на них!

Крик и волна боли — один из плывущих саймов ранен.

Райза не могла сказать, кто это, но на другом берегу реки уже вытаскивали плывущих. Теперь все в реке.

— Серджи, пошли!

— Стойте! Вы арестованы!

Но какой сайм остановится по приказу патруля дженов? Лучше быстрая смерть от пули, чем мучительный конец в дженской тюрьме.

Райза направила лошадь в быстрое течение.

Серджи был за ней, его большая гнедая лошадь сильней, чем ее. Он старался отгородить самое сильное течение от ее кобылы…

Резкая боль пронзила нейгер… резкая белая боль…

Не она.

Серджи!

Серджи ранен!

Она повернулась и увидела, что он падает в воду. Вода окрасилась кровью.

Тяжелое тело обвисло у нее в руках и упало прямо в течение.

Глава десятая

Райза спрыгнула с лошади и потянулась к Серджи.

Она злиннила его поле — он без сознания и теряет кровь из рапы в голове, но он жив.

Борясь с течением, Райза вспомнила смерть отца в реке…

Теперь Серджи!

Кто-то надвигался на них — джен верхом и с ружьем.

Райза утащила Серджи под воду и позволила течению нести их. Когда она вынырнула, удивленный патрульный осматривался в поисках цели.

На него сзади прыгнул один из городских саймов, вырывая ружье из рук. Джен испугался, его страх распространился вокруг.

Это был все, что нужно сайму. Он стащил джена с лошади, прижался ртом к его кричащему рту…

Благодать убийства!

Неджанкты Кеона вспыхнули интилом, но сохраняли контроль над собой.

А вот джанкты не могли себя контролировать. Некоторые в пути миновали поворотный пункт и были близки к потребности…

Джены, вошедшие в реку, поняли свою ошибку — слишком поздно, и страх превратил их в цель. Несколько убийств разорвали окружающее поле.

Райза вытащила Серджи на берег. Он по-прежнему без сознания и сильно дрожит. Кожа его становится все бледней.

Надо согреть его. У него шок.

Несмотря на охвативший ее ужас, она вспомнила усвоенное на уроках. Образ действий проводника. Надо имитировать жесткую потребность…

Она протянула над его головой дрожащие руки, латерали устремились к его ранам, сконцентрировались на усилении производства селина…

Поле его стало таким плоским, каким она никогда его не злиннила. Селин есть, но он неподвижен — словно плоский селин, который выкачивают из трупа.

Он перестал дрожать и лежал неподвижно, кожа его посерела.

— Серджи!

Она схватила его за руки, расположила латерали и прижалась губами к его губам, пытаясь пробудить в нем потребность давать. Ничего. Его губы оставались холодными.

Она легла на него, заставляя свое тепло перейти к нему, — но ей и самой холодно.

Она слышала, как покатились колеса фургона, затопали лошади. Их бросают! Как ей спасти Серджи? Джены пересекут реку и…

Рядом джен и сайм. Из леса к ней направлялись Таннен Дарли и Крег.

— Он умер? — спросил Крег, наклоняясь к Райзе.

— Нет, но он в шоке, — ответила она. — Я не могу его согреть.

— Вот. — Дарли протянул ей небольшую фляжку. Райза почувствовала острый запах бренди. — Это алкоголь.

— Но у него рана на голове…

— Его организм заторможен холодом, Райза. Есть у вас что-нибудь другое для него?

Райза покачала головой.

Они разжали Серджи зубы и налили в рот небольшое количество бренди, причем Райза тщательно злиннила, чтобы спиртное не попало ему в дыхательное горло. Он рефлекторно глотнул, но не закашлялся. Однако ритм сердечных ударов ускорился.

— Надолго этого не хватит, — сказал Дарли. — Прежде чем действие алкоголя кончится, нужно перенести его в теплое и сухое место.

Вдвоем с Дарли они подняли Серджи и понесли по лесу по диагонали относительно дороги. И, несмотря на тяжесть, быстро догнали единственный фургон.

В фургоне уже лежал Холл Рафт, из раны в его плече шла кровь. Синта положила его голову себе на колени, ее поле успокаивало — Райза на мгновение злиннила раненого и обнаружила, что кровотечение почти прекратилось. Кость не задета, рана не серьезная.

Но Рафт тоже замерз и промок.

— У кого сухая одежда?

Таннен Дарли снял куртку. Те, кто переправился через реку верхом, промочили ноги, но верхняя одежда у них только влажная.

Райза и Крег раздели Серджи. Другие проделали то же самое с Рафтом, вопреки его протестам и жалобам на боль, когда его передвигали. Дарли дал ему немного бренди, и тот с благодарностью проглотил.

Двоих раненых завернули в сухую одежду.

— Крег, — приказала Райза, — подойди к Синте. Ложитесь по обе стороны от мистера Рафта.

Сама она пыталась взять Серджи на руки, но оказалась слишком слаба для такого большого тела.

— Ему нужно телесное тепло — и стимуляция производства селина. У кого потребность? Помогите мне согреть его.

Но большинство саймов ускакали вперед.

— Эй вы, придурки! — крикнул им вслед Таннен Дарли. — Вернитесь!

Услышав его властный голос, они заколебались. Он добавил:

— Так джены и добрались до нас — мы слишком растянулись! Держитесь поближе дуг к другу, и мы сможем сопротивляться, если понадобится!

Всадники — кое-кто сидел на лошадях вдвоем — вернулись к фургону. Райза спросила:

— Все ушли?

— Где Трипп Сентелл? — спросил кто-то.

— Он остался проверить, пошли ли за нами джены, — с тревогой ответила его жена. — Сейчас он уже должен, был нас догнать.

— Фивик, Квент, возвращайтесь и…

— Нет, он близко, — злиннила Райза.

И действительно и леса на дорогу выехал Сентелл.

— Нас не преследуют, — сообщил он голосом, полным сарказма. — Слишком заняты нашим добром — нашими фургонами, нашими животными, нашим металлом!

— И зачем мы связались с этими извращенцами? — жаловалась Джой Сентелл. Бросив гневный взгляд на Райзу и дженов в фургоне, ее муж присоединился к ней, и они поехали вперед.

Внимание Таннена Дарли вернулось к Райзе и Серджи. Он стащил одного из саймов с лошади.

— Фивик, ты близок к потребности, иди согрей джена.

Тот неохотно забрался в фургон. Райза поместила его с одной стороны от Серджи, сама разместилась с другой, имитируя потребность.

Действие алкоголя кончилось, и сердцебиение у Серджи снова замедлилось.

— Нет! — воскликнула Райза. Она злиннила, как сжимаются от холода его кровеносные сосуды.

— Что случилось? — спросил Крег. — Я могу помочь?

— Оставайся на месте, — ответила она. — Он среагирует на нашу потребность!

Это была скорее надежда, чем уверенность… но Райза почувствовала, что к Серджи медленно возвращаются силы. Началось производство селина, толчок за толчком, поле Серджи смешалось с ее полем. Не приходя в себя, рослый джен снова задрожал.

Они прислонялись к кускам металла. Несмотря на несколько слоев одежды, металл продолжал отнимать у Серджи тепло.

— Фивик, — скачала Райза. — Помоги мне убрать эту штуку. Можешь подержать его?

Дарли злиннил происходящее, развернул лошадь и с мрачным смехом забрался в фургон.

— Тесновато здесь, но так теплее!

Он пролез между Серджи и листами эмалированного металла. Таким образом два сайма джанкта, оба миновавшие поворотный пункт, оказались за Серджи, а Райза буквально на нем. Она злиннила, как тепло проникает в его тело: его система начала устойчиво производить селин.

Райза улыбнулась Дарли.

— Спасибо. И спасибо за бренди — не знаю, выжил ли бы он без этого. Откуда вы знали, что алкоголь подействует на джена?

По нейгеру Дарли пробежало удивление.

— А я и не знал, — ответил он. — На саймов алкоголь действует. Я забыл, что он джен.

— Да, — заметила Райза. — С Серджи все так себя ведут. Я рада, что у вас было с собой бренди.

Она пыталась не проявить своих подозрений: саймы редко пьют что-нибудь крепче порстана. Бренди для слабых и для употребления во время изысканных убийств. Неужели Таннен, несмотря на весь свой здравый смысл, идет к ранней могиле, слишком стимулируя себя?

— Моя жена была целительницей, — объяснил Дарли. — Она не выпускала меня на холод без фляжки бренди. — Он с трудом глотнул. — Всю жизнь она исцеляла других — но для нее никто ничего не смог сделать.

— Вы обращались к проводнику из Кеона? — мягко спросила Райза.

— Она мне не позволила, — напряженным шепотом сказал Дарли. — Не знаю почему — что-то такое ей однажды сказал Недд. Я мог предоставить ей лишние убийства. Она заставила меня пообещать не обращаться к Недду. — Полными боли глазами он посмотрел на Райзу. Все равно нужно было. Если бы я тогда знал вас…

— Прошлое не изменишь, — сказала Райза, помня слова своего отца. — Можем только извлечь из него урок на будущее.

— Будущее Сузи, — сказал он. — Шен! Хотел бы я, чтобы эта экспедиция кончилась иначе! Как это патруль нас обнаружил? Но мы по крайней мере уцелели. Никогда не видел так много диких дженов!

Она позволила ему сменить тему, и вскоре разговор перешел на то, что осталось от добычи. Они подсчитали, что груз одного фургона позволит покрыть расходы на фургоны, лошадей, мулов и шахтное оборудование.

— Все наши усилия впустую, — сказал Дарли. — Вернуться мы не можем: джены проследят наш путь до того места, где мы нашли металл, и выкопают его сами.

— Ну, это их территория, — заметила Райза и пересказала слова Серджи о возможности выплавлять металл.

— Тем больше оснований оставаться в живых, — сказал Дарли.

По пути в Лавин Серджи настолько пришел в себя, что распространял ощущение сильной головной боли. Лошадь Райзы вместе с аптечкой осталась в руках диких дженов. Но у Дарли нашелся и фосбайн, и Серджи без возражений выпил горькую жидкость и уснул.

Когда добрались до Верлы, та захотела сразу уложить Серджи в постель.

— Нет, — сказала Райза. — Я хочу доставить его в больницу Кеона. Теперь мы его достаточно согрели.

Мелли Рафт забрала мужа. Единственный фургон отправился в Кеон. Здесь смогут продать добытый металл по самой высокой цене.

Теперь в дороге были только жители Кеона. Над головой собрались снежные тучи. И мрачное настроение нависало, как эти тучи. Райза ожидала услышать от Недда:

— Я вам говорил.

Но он этого не сказал. Напротив, осмотрев Серджи, Недд похвалил Райзу:

— Вы прекрасно с ним справились.

И помог Литит уложить Серджи в больницу.

— Могла случиться настоящая катастрофа! — призналась Райза Недду за трин-чаем. — Если бы эти джены лучше стреляли или будь у них ружья получше, мы все оказались бы мертвы!

— Но вы живы, — возразил сектуиб. — Райза, груз, который вы привезли, доказывает, что твоя идея оказалась здравой.

— Не думаю, чтобы местные саймы снова стали с нами сотрудничать.

— Конечно. Пока мы не продадим металл в Ланте и Норлее и каждый не получит свою долю. Как мне ни хотелось бы возразить, деньги способствуют преодолению барьеров.

Райза пристально посмотрела на него, и Недд улыбнулся.

— Ты поистине потрясла это старое место, Райза. Теперь отдохни — по расписанию вечером тебе снова работать.

— Хочу сначала взглянуть, как там Серджи, — ответила она.

По пути в комнату Серджи Райза спросила:

— Недд… что вы сказали жене Таннена Дарли, так что она не хотела принимать вашу помощь, даже умирая?

— Значит, она так и не рассказала мужу. Она была проводником, Райза, джанктом проводником. Поразительно, что она так долго прожила.

— Почему?

— Ты помнишь, что у тебя циклы потребности становились все короче. Но это только начало. Нетренированная, неправильно используемая, двойная система проводника приносит одни неприятности. Особенно тяжело это проходит у женщин, поскольку беременность все осложняет.

Лита Дарли выжила после родов, но ее системы были в хаотическом состоянии. Ей нужны были дополнительные убийства. И, конечно, она обратилась к убийствам дженов, купленных на аукционах. Понимаешь, почему это особенно тяжело для проводника?

— Высокая чувствительность проводника плюс джен, сознающий, что происходит… — Райза содрогнулась. — Как могла она не чувствовать себя виноватой?

— Но в обществе джанктов не считают себя виновными в убийстве дженов. Я сказал миз Дарли, что она проводник и что мы можем помочь ей с ее проблемами. Она отказалась. Больше того, назвала меня лжецом.

— Но почему?

— Она из старинной очень богатой семьи вблизи Ланты — ты ведь знаешь таких людей. Они хвастали, что за десять поколений ни один из их детей не установился дженом.

— Никогда не могла понять, почему у богатых так получается, — призналась Райза, — но такие рассказы я слышала.

— Они джанкты, причем гордые. Лита пошла против семьи, когда вышла замуж за Дарли, человека, который сам всего достиг. Она вышла замуж по любви, но не могла смириться с тем, что ее семья считала позорным. Ирония судьбы, — добавил он. — Ее семья почти исключительно состоит из проводников, да и все другие подобные семьи, члены которых вступали в брак друг с другом на протяжении многих поколений.

— Значит, это наследственное, — сказала Райза. — Вот почему… должно быть, моя мама умерла при родах. Она родила меня, потом Крега, но третья беременность…

— Да, она выносила проводника и товарища, — согласился Недд. — Должна была сама быть проводником, чтобы выдержать такие роды. Но не волнуйся. Ты прошла разъединение, умеешь контролировать свои системы — и у тебя есть Серджи. Когда будешь готова рожать детей, у тебя будет самая лучшая помощь. — Теплое сияние пронизало его нейгер. — Кстати, это напомнило мне… мы еще никому не говорили. У нас с Литит будет ребенок.

Покраснев, Литит приняла поздравления Райзы, потом оставила ее с Серджи. Он мирно спал и быстро поправлялся. Напряжение его поля было ниже, чем должно быть во время ее поворотного пункта, но оно постоянно повышалось.

Убедившись, что с Серджи все в порядке. Райза позволила себе подумать о другом. Литит значительно моложе Недда. Райза не знала, как давно они женаты, она вообще мало что знала о семейной жизни членов общины. «И я пришла сюда и постаралась все изменить…»

Больница хорошо изолирована — она не пропускает не только селин, но и звуки, чтобы гарантировать пациентам спокойный отдых. Поэтому Райза не знала, что происходит наружи, пока Рикки не распахнул дверь.

— Райза, уведи Серджи! Нападение!

В больнице был только еще один пациент — ребенок со сломанной рукой. Литит выносила его через заднюю дверь, пока Райза вела еще не пришедшего в себя Серджи по коридору.

— Куда мы идем? Кто на нас напал?

— В главное здание! — бросила через плечо Литит. — Все проводники, товарищи, дети и беременные женщины!

— Но кто?..

Холодный воздух оживил Серджи, и он побежал самостоятельно, одной рукой обнимая Райзу — но как бы защищая ее, а не помогая себе держаться на ногах.

Постройки горели. В свете пожара с криками бегали люди. Выстрелов не слышно. Эго не дикие джены. Зато в холодном ночном воздухе хорошо разносились хлопки кнутов.

Боль пронзила окружающее поле — хлысты задевали испуганных дженов. Затем — убийство! Сайм в боли — сайм из Кеона, пытавшийся спасти джена. Его хлестнули тем же хлыстом.

Со всех сторон расцветали боль и смерть. От горящих зданий с криками бежали саймы и джены, они задыхались от едкого дыма.

За ними следовала жажда убийства — убийцы саймы перебрались через стены и теперь двигались по территории общины.

Мимо пробежали Крег и Триффин, вооруженные кухонными ножами.

— Нет! — закричала Райза. — Они вас убьют! — Она бросилась за молодыми дженами, схватила Триффин, вырвала у нее нож и толкнула девушку к Серджи. — Отведи ее внутрь!

Сама Райза ускорилась и поравнялась с Крегом — как раз в то мгновение, когда из темноты перед Крегом появился сайм — Трипп Сентелл!

Джанкт не в потребности, но боль в окружающем поле возбудила его. Он схватил Крега, стиснул ему руки — волна боли. Крег выронил нож — но страх не проецировал.

— Ты не сможешь меня убить! — насмехался он.

— Смогу перерезать тебе горло! — ответил Сентелл, держа обе руки Крега щупальцами.

Но когда он начал наклоняться к ножу, Райза нацелилась своим ему в спину.

Сентелл замер.

— Вот оно что! Источник всех наших неприятностей! Хочешь этого джена, извращенка? — Он держал перед собой Крега как щит, толкал его к Райзе и в то же время болезненно сжимал ему руки, вызывая возгласы боли.

Райза злиннила: она плохо видела в тусклом зареве пожара, чтобы точно бросить нож в голову Сентелла, — и Сентелл это знал. Он рассмеялся, прячась за Крегом, который своим телом полностью закрывал сайма.

— Сначала покончишь с дженом, — насмехался Сентелл. — Любовница дженов! Хотел бы я, чтобы это был тот твой большой жеребец — я показал бы ему, как трогать саймскую женщину!

Он присел, по-прежнему используя Крега в качестве щита, и подобрал нож.

— Думаю, сначала разберусь с этим. — Быстрым ударом ножа он перерезал пояс Крега. Крег рефлекторно дернулся, и сайм рассмеялся.

Райза кружила, стараясь нащупать цель, прежде чем Сентелл причинит серьезный вред ее брату. Она злиннила приближение двух других саймов: оба проводника, причем поддерживают маскировочное поле, чтобы Сентелл не заметил их за высоко заряженным полем Крега. Но проводники должны находиться в безопасности в главном здании! Однако лишь проводник способен незаметно подобраться к другому сайму.

Она окружила себя собственным низким маскировочным полем и попыталась успокоить стоящего перед ней джанкта, разбавить его гнев, так, чтобы он не переносил враждебность на ее брата.

Но Крег не был совершенно беспомощен. Поверх плеча сайма он заметил двух приближающихся проводников. Поле его неожиданно пронизала боль! Сентелл с криком выпустил Крега, и Крег бросился к Райзе.

Два проводника: Рикки и Недд — обрушились на джанкта, один сверху, другой снизу. В комке рук, ног и щупалец они упали, но Сентелл по-прежнему сжимал нож. Недд потянулся к ножу — и джанкт в панике вложил всю свою ускоренную силу в попытку вырваться — и ударил ножом Недда прямо в сердце!

Райза закричала.

Все застыли, двигалось только пламя.

Сентелл вскочил.

— Это научит вас, извращенцы, не хитрить со мной! — закричал он во всеобщей тишине. — Вы, лорши, собирайтесь и уходите отсюда! Наш город больше не потерпит извращенцев!

Он повернулся и ушел. Другие саймы из города и с ферм тоже оставили общину, Саймы Кеона бросились к упавшему Недду. Джены, видя растущую толпу, тоже подошли, чтобы выяснить причину. Райза и Никки в поисках признаков жизни склонились к Недду.

Толпа расступилась, и появилась Литит. Она наклонилась, злиннила мужа и села на корточки. Она смотрела на собравшихся членов общины, и поле ее было проникнуто горем. Потом спокойным голосом, в полном противоречии с ее нейгером, в полной тишине она объявила:

— Сектуиб Кеона мертв.

— Это я виноват, — всхлипывал Крег. — Геврон научил меня этому приему, но я не вспомнил его вовремя.

— Нет, Крег, — сказал Рикки. — Недда убил джанкт. Давайте, у нас много раненых. Плет, Лиана, займитесь тушением огня. Райза, помоги обожженным. Серджи… нет, ты пока не в форме для работы. Ложись в постель. Где Геврон?

Молодой проводник раздавал задания, как обычно в ежедневных расписаниях. Каждый, чье имя было названо, уходил, и наконец рядом с телом мужа осталась только Литит. Теперь она могла предаться своему горю.

Райза занялась помощью раненым. Никогда раньше не приходилось ей иметь дело с ожогами. Геврон на время забыл о горе, вместе с Райзой он переносил раненых в больницу. У старого товарища оставалось мало сил, но у него огромный опыт, Когда последний раненый оказался в помещении, пошел густой снег. Выйдя из больницы, Райза увидела серый рассвет.

Снег уже был ей по щиколотку и продолжал идти, покрывая своей чистотой следы ночного нападения. Но он не мог скрыть чувства вины, которое испытывала Райза.

Часами работала она без отдыха. Рикки и Ллойд использовали свои перерывы в работе, чтобы подсказывать ей. Она начала понимать, какой несовершенной была ее подготовка. Два ее пациента умерли. И несмотря на то, что десяткам они спасли жизнь, ночью Райзу одолевали тяжелые мысли.

В ее комнате на второй кровати спал Серджи. Когда она вошла, он проснулся, бросил на нее один взгляд и сказал:

— Немедленно в постель — и никаких споров!

— Я не спорю, — ответила она, — но все равно не могу спать.

— Я тебя усыплю и посижу с тобой, чтобы тебя не одолевали кошмары. Прости, что не мог быть с тобой…

— С такой раной головы ты не можешь работать. — Она злиннила его. По-прежнему легкая головная боль — и он не голоден. Впервые за все время ее знакомства с Серджи он проснулся, не умирая буквально от голода.

— Не приготовишь ли мне чая? — попросила она. — Кажется, на кухне есть печенье.

В помещении для гостей была небольшая общая кухня. Серджи вернулся из нее со стаканами горячего чая и тарелкой с печеньем. По безмолвному соглашению они не упоминали смерть Недда. Впереди целый день, чтобы использовать энергию горя: Райзе в полдень по расписанию возвращаться к работе.

Когда Серджи уносил опустевший поднос на кухню, у входных ворот Кеона прозвучал звонок. Райзу охватил страх. Извещение о выселении? Так скоро?

Они обулись и набросили плащи поверх пижам.

От сторожа-женщины на платформе вверху распространялось удивление. Почувствовав приближение Райзы, она обернулась.

— Поднимись, Райза. Я не знаю, что делать.

Райза взлетела на платформу и увидела за стеной с дюжину людей. Горожане и фермеры с какими-то тюками. И дети! Но что это…

Вперед выехали Верла и Таннен Дарли.

— Райза, мы слышали о случившемся. И пришли помочь.

Несмотря на то, что Райза миновала поворотный пункт, на ее глазах навернулись слезы. Серджи поднялся по лестнице и обнял ее.

— Что случилось?

— Они… они пришли нам на помощь, — всхлипывала Райза.

— Что, впусти их, — сказал Серджи охраннице.

— А что если?..

— Враги не приходят к воротам и не просят вежливо впустить их.

Вперед проехала миз Фрейдер.

— Вот мои внуки. Пора им ходить в вашу школу.

Сузи Дарли держалась позади, пока не показалась Триффин. Тут Сузи побежала к девушке и возбужденно обняла ее.

— Я каждый день буду ходить в школу — и каждый раз мы будем видеться!

Дарли принюхался к застоявшемуся запаху дыма.

— Райза, я не знаю, как это случилось. Поверьте мне! Я пошел домой к Сузи. И подумать не мог… простите, — запинаясь, кончил он.

— Я тоже, — сказала Верла. — Вечером Трипп Сентелл пил с несколькими приспешниками Никки — когда они начали буйствовать, я их выставила. Если бы позволила им остаться, услышала бы, что они затевают…

— Они ошибались! — гневно добавил Дарли. — Этих диких дженов на нас навели!

— Что?

— Расскажу позже. Вначале — мы принесли лекарства, одежду, одеяла, бинты. Что они разрушили? Мы поможем восстановить. Но с людьми мы ничего не можем сделать… с людьми. Только, как вы мне говорили, Райза, попытаемся сделать их лучше.

Не зная, что предпринять, Райза позвала нескольких ренсаймов из Кеона.

— Эти люди пришли нам помочь. Дайте им работу.

Среди горожан и фермеров Райза увидела — не может быть! — Джой Сентелл. Лицо женщины было в синяках — полузажившие следы побоев и очень свежий черный фонарь под глазом. Миз Фрейдер заговорщицки наклонилась к Райзе:

— Джой наконец показала этому животному, за которое вышла. Вечером она попыталась его остановить, но он ее избил, и когда он вернулся, хвастаясь, что убил Недда, это ее довело. Она разбила ему нос — вполне заслуженно!

Дарли и Верла вместе с Райзой и Серджи пошли в кабинет Недда — совещания всегда проходили здесь. Стол был в обычном состоянии: в последние дни у Райзы не было времени заниматься бухгалтерией.

Райза не стала садиться в кресло Недда. Сев на край стола, она слушала рассказ Дарли.

— Сегодня рано утром Никка бежала из города. Вы могли заметить, что сюда она не приходила — только послала своих приспешников возбуждать людей, потерявших лошадей и фургоны. Сама до их возвращения оставалась у Забрины и слушала их хвастовство.

Забрина говорит, что злиннила кое-что необычное — Никка была очень довольна собой. Забрина попыталась с помощью виски разговорить ее, но Никка только напилась.

— Почему же вы считаете, что дженов на нас навела Никка? — спросила Райза.

— Потому что, протрезвев, она бежала. Испугалась, что что-то станет известно, — сказал Дарли.

— А это значит, что ей есть чего бояться, — добавила Верла.

— Когда Забрина послала за мной, загон был уже закрыт и Никка исчезла, — продолжал Дарли.

— И жители города выбрали Тана шерифом, — сказала Верла, — чтобы он мог взломать ее дверь.

— Ее кабинет в обломках, — сказал банкир. — Сейф открыт и пуст. На полу горели документы — она, наверно, хотела сжечь весь загон, но там так влажно, что он лишь тлеет. Очевидно, она вела двойную бухгалтерию, но все сгорело. Известен только ее источник лишних дженов.

— Она имела дела с дженраннерами, — уверенно сказала Верла.

— А кто такие дженраннеры? — не понимая, спросила Райза.

Объяснение подсказал Серджи.

— Это дикие джены, которые… продают своих за границу. Сирот, бродяг, нищих — обещают им какую-нибудь работу, может, перегнать стадо на рынок. А когда те приходят туда, где их должен ждать скот, их ждут лицензированные рейдеры — и гонят на аукционы.

— Рейдеры платят золотом. — сказал Дарли. — Дженраннеры согласны рисковать. Мы подозреваем, что Никка известила своего партнера за границей, а тот, чтобы отвлечь от себя подозрение, представил нас пограничному патрулю как отряд рейдеров. Патрульные знали, что мы будем действовать быстро и вернемся к единственному мелкому месту на реке, где есть брод. Мы попали в засаду.

— Все это только предположения, — сказала Райза.

— Тогда почему Никка бежала? — спросила Верла. — Она исчезла, и с ней вся шайка головорезов и бездельников, которые постоянно околачивались в загоне.

— И Лавин остался без джендилера, — сказала Райза.

— Я возьму загон на себя, — сказал Дарли. — Я быстрее других могу получить лицензию. — Он посмотрел Райзе в глаза. — Я этого не хочу. Но именно так Никка обрела власть над жизнью и смертью: приличные люди не хотят заниматься грязной работой и оставляют это дело таким, как Никка. Шен! Ее надо было выгнать из города еще десять лет назад!

Дарли уехал в Нашул, оставив Сузи в Кеоне. Райза наблюдала, как рассеивается первоначальная застенчивость девочки. Сузи хорошо готовила, хорошо шила и вышивала, у нее был прекрасный почерк, но она вначале лучше чувствовала себя с взрослыми.

Однако когда Таннен Дарли вернулся из Нашула, Сузи выбежала ему навстречу с растрепанными волосами, грязным лицом, а ее детский нейгер был полон таким счастьем, какого у нее Райза никогда не злиннила. Одета она была в чужие брюки и фланелевую рубашку и сразу возбужденно заговорила:

— Папа, я помогаю в мастерской. Пойдем посмотришь!

Сузи вместе с несколькими старшими детьми делала проволоку — большие тюки такой проволоки через месяц отправятся в Нашул и начнут окупать потери, понесенные в экспедиции.

Саймы и джены Кеона делали из такой проволоки пики, гвозди — и цепи. Предметы искусства с меньшими затратами металла приносили больше прибыли, но необходимые в быту предметы расходились быстрей, да и делать их легче и быстрей.

— Вначале мы заплатим фермерам, — сказала Райза, — чтобы они могли заплатить за фургоны и животных. А тем, у кого нет другого источника доходов, дадим денег на налоги — тогда им не придется отправляться в рейды. Тан, вы обо всем договорились?

— Я получил временную лицензию, и партия прибудет на следующей неделе. Если мои люди вычистили загон, как я им приказал…

— Вычистили. Верла рассказала, что там все в хорошем состоянии.

— Хорошо, — сказал он, но, глядя на работающую дочь, выглядел озабоченным. — Райза, что Сузи здесь делает? Я считал, что здесь будут учить детей читать и писать.

— Сузи умеет читать и писать, — ответила Райза, когда они выходили из мастерской. — Вы просто прибыли в тот момент, когда остальные дети в мастерской. Вы спросили ее, чем она занималась сегодня утром?

— Нет.

— Английским и математикой. Мы не знали, хотите ли вы, чтобы она посещала уроки подготовки к переходу или уроки истории, так что в это время она сама учила детей с ферм читать и писать.

— Она знает историю нашей территории, — сказал Дарли.

— Это история общин, со времени первого проводника, — сказала Райза. Они уже входили в кабинет Недда. Райза преодолела свое нежелание и теперь за столом Недда занималась бухгалтерией и заполняла бесчисленные налоговые декларации. На этот раз заполнение налоговых документов усложнилось тем, что погибли Недд и еще четыре сайма, а также два джена. Литит тоже была здесь, она вела свой дневник. Всего лишь письменный стол в кабинете сектуиба… хотя в этот момент в Кеоне не было сектуиба.

Дарли рухнул в кресло.

— Я пообещал Сузи, — сказал он. — Вы тогда здесь были, Райза. Если Сузи решит остаться здесь, она должна знать местную историю. Хотя, наверно, это пропаганда…

— Я дам вам книги, сможете решить сами. А как насчет подготовки к переходу? Меня это тревожит, Тан, потому что вы берегли ее от знаний об убийствах…

— Думаете, я буду рисковать ее жизнью? Я собирался начать подготовку со дня ее рождения — но из-за Триффин она началась раньше. Пусть ходит на занятия — чем больше у нее практики, тем легче она перенесет переход, когда наступит время.

Сузи стала посещать занятия подготовки к переходу, как и — по настоянию Мелли Рафт — ее старший пасынок. Однако другие родители не хотели, чтобы их детей учили передачам проводников. Большинство считало это «извращение» частным делом жителей общины, лишь бы оно не касалось их и их детей.

Поэтому были организованы раздельные классы подготовки к переходу, чтобы у всех детей были по крайней мере необходимые сведения. Убийства не упоминались, но по негласному соглашению считалось, что родители предоставят детям дженов в страшное мгновение Первой Потребности.

Установилась зима. Хотя здесь гораздо больше снега, чем в Норлее, в Кеоне и Лавине он редко достигал щиколотки. Однако дороги стали грязными, потом замерзли, снова растаяли, покрывшись еще большим количеством грязи, и снова замерзли.

Из-за плохих дорог партия дженов задержалась на три дня, но ее прибытие смягчило напряжение. Тем не менее половина жителей Лавина все еще держалась подальше от обитателей Кеона, а остальные были лишь холодно вежливы. Верла несла убытки. Теплая атмосфера шильтпронового вечера теперь казалась сном; хрупкое видение того, что могло бы быть, навсегда исчезло.

А потом в один очень холодный день, сгибаясь под ледяным ветром, Таннен Дарли пришел в Кеон. Райза, у которой после смерти Недда было слишком много работы, смогла увидеться с ним только через два часа. Это был один из тех редких случаев, когда она могла использовать перерыв в работе для отдыха: она приближалась к потребности и непрерывно работала с самого рассвета. Помимо обычных обязанностей проводника, она еще занималась четырьмя детьми в больнице, пытаясь справиться с высокой температурой и сыпью. Один мальчик был на грани воспаления легких, и Райзе необходима была вся обостренная приближающейся потребностью чувствительность, чтобы воздействовать на его поле. Но детский нейгер не реагировал, и ей наконец пришлось заняться другими больными, оставив детей на попечении Литит.

Беременность вдовы Недда проходила хорошо, но Райзу беспокоило, что Литит слишком много времени уделяет больным детям. Литит утверждала, что саймы не могут заразиться детскими болезнями, и продолжала работать. Райза понимала, что женщине работа нужна так же, как нужен селин. Поэтому она просто попросила Рикки дать Литит товарища, поскольку в Кеоне одаренных дженов много.

Именно поэтому и пришел Таннен Дарли. Он сидел у огня, на столе опустевший стакан чая. Однако Таннен не оказался сонным, хотя этого можно было ожидать в тепле после долгой поездки по холоду. Нейгер его был пронизан тревогой и раздражением.

— Райза, Серджи, на этот раз у нас большие неприятности.

— В чем дело? — спросила Райза.

— Сегодня пришла новая партия дженов — на 33 меньше нужного количества. Дороги у Орлиной горы закрыты, так что поставщик из Нашула не смог получить поставки с больших ферм у Ланты. Но… он говорит, что нам повезло. — Голос и нейгер Дарли были пронизаны сарказмом. — Посмотрите!

Он протянул официальный документ. Райза взяла его, и они с Серджи стали читать вместе.

— Поскольку в общине Кеон незаконно большое количество дженов по отношению к саймам, вступает в действие указ 56.318, возвращающий всем дженам в общине статус собственности до тех пор, пока соотношение не будет выровнено. Руководитель местного загона имеет право по своему решению конфисковать в общине Кеон 33 джена. Рекомендуется избегать конфискации дженов, известных как товарищи, поскольку они не дают удовлетворительного убийства. Руководитель общины Кеон настоящим извещается, что, как только равновесие будет восстановлено, община вернется к прежнему статусу.

— Они не могут это сделать! — ахнула Райза.

— Еще как могут, — сказал Серджи. — Мы нарушили закон — и, подобно другим преступникам, утратили свои права, пока не заплатим долг обществу.

— Шен и шид! — выругалась Райза. — Что нам делать? Тан, вы ведь не собираетесь?..

— Не знаю, что делать! — раздраженно ответил тот. — Люди в моих списках должны получить на тридцать три джена больше, чем у меня есть. Я не могу брать дженов Кеона — но где мне взять других? Даже аукцион в Нашуле закрыт. Я не могу заставлять людей отправляться в рейды через границу. Они имеют право на эти убийства. — Он снова в отчаянии сел. — Вы мне скажите, Райза? Что мы будем делать?

Глава одиннадцатая

Серджи раньше видел Райзу раздраженной, сердитой и печальной. Но никогда она не признавала свое поражение.

Теперь, опустившись в кресло, она снова выглядела маленькой девочкой — он давно забыл о таком обманчивом ее внешнем виде. Ведь она неутомима и никогда не сдается. Сейчас она выглядела усталой.

Ее беспомощность подействовала на Серджи. С самой смерти Недда он все ждал, когда же Райза поймет, что ее место — место сектуиба Кеона. Но она отказывалась это признавать.

Если Райза — единственный проводник, обладающий достаточной силой, чтобы руководить общиной, — признает поражение Кеона, община умрет. Конечно, Карре примет многих ее членов — тех самых, что поколение назад оставили Карре, повинуясь зову к свободе. Но как ни парадоксально, то же стремление к свободе мешало Райзе принести присягу. И то же стремление заставит Серджи вести скорее пустую, одинокую жизнь за границей, чем принести присягу кому угодно, кроме Райзы.

Заговорил Таннен Дарли:

— Одного джена из Кеона я могу спасти, Райза. Вы снова дадите мне передачу. И Верла…

— А где мы найдем еще тридцать одного человека, готового терпеть извращение? — беспомощно спросила Райза.

— Неужели ты сдашься без борьбы? — задал вопрос Серджи.

— Но как бороться с таким?

— Сначала выиграем время, — ответил он. — Погода изменится. Таннен, сколько времени будет продолжаться недостача?

— Примерно пять дней.

— Значит, у нас есть около трех недель на то, чтобы пополнить запас дженов… или найти другое решение.

Райза мрачно сказала:

— Как только улучшится погода, появится налоговый инспектор. И если у нас по-прежнему будут тридцать три лишних джена…

— Ну, это самая меньшая из наших проблем, — сказал Дарли. — Они могут спрятаться в загоне. Правительственных чиновников легко одурачить, — а вот одурачить тридцать три сайма в жесткой потребности не удастся.

— Спрятать дженов… в загоне? — Райза удивилась, но была слишком озабочена, чтобы оценить юмор предложения.

— А я отправлю срочное требование поставки, сошлюсь на ускорение, вызванное плохой погодой.

— Разве это законно? — с сомнением спросила Райза. — Вы действуете по временной лицензии: за вами будут следить очень внимательно.

— Не менее внимательно следили за Никкой. Я знаю, в какие щупальца нужно вложить золото, чтобы не заглядывали в наши книги. — Он печально улыбнулся. — Вы слишком честны, Райза. Поэтому вы и не разбогатели.

— Именно это и привело к неприятностям, — добавил Серджи.

— Что?

— Райза, если бы ты посоветовалась со мной, я бы сказал, что не нужно сообщать о превышении доли дженов. К тому времени как сюда добрался бы инспектор, у нас все пришло бы в норму. Часть наших дженов взял бы Карре или отправил нам своих саймов, чтобы соотношение у нас стало нормальным. Всего несколько переходов — и все будет в порядке, и без посторонней помощи.

— Ты хочешь, чтобы я… подделывала документы? — Изумленный взгляд Райзы заставил обоих мужчин усмехнуться.

— Это совсем не подделка, — сказал Дарли. — Вы просто не говорите правительству то, чего оно не должно знать.

— Мы ведь не собирались постоянно иметь незаконное соотношение саймов и дженов, — добавил Серджи. — Мне и в голову не приходило, что ты об этом сообщишь.

— Да? — Ее темные глаза гневно сверкнули. — Если я была джанктом, когда училась вести бухгалтерию, то должна была научиться делать это нечестно?

— Я не это хотел сказать.

— Мой отец был самым честным бизнесменом на всей территории Залива. И пока я веду книги Кеона, в них все будет честно и аккуратно!

На время зимы Райза превратилась в бухгалтера Кеона. Она, не жалуясь, работала долгие часы, но не принимала участия ни в каких церемониях общины. Она отказалась пойти на празднование Нового года, хотя одновременно это должен был быть вечер памяти погибших. Никакие доводы Серджи не убеждали ее. Все это время она провела за документами. И, как теперь знал Серджи, за тем роковым налоговым отчетом.

Отказ Райзы принять Кеон раздражал Серджи. Чем больше донорского селина она принимала, чем больше передач проводила, чем больше раненых и больных излечивала… тем более отдаленной становилась.

И следующая передача от Серджи не смягчила ее. Она не хотела заниматься любовью, спросив:

— Хочешь, чтобы я забеременела, как раз когда у меня так много работы?

— Райза, существуют предосторожности…

— Которые забываются в момент страсти. А потом из-за моей работы будет в опасности жизнь ребенка. Нет, Серджи, я не стану рисковать.

Он был раздражен, и не только сексуально. Когда попытался завести разговор о будущем Райзы в Кеоне, она тут же сменила тему. Это нетрудно было сделать в зимние дни. Она сразу начинала говорить о расписании, о болезнях, о том, как успешно превращается добытый металл дженов в пригодные для продажи вещи.

Затем однажды пасынок Мелли Рафт Пренс дал соученикам наглядный урок, прямо на занятии начав переход! Послали за его родителями. Мелли умоляла мужа разрешить мальчику остаться в Кеоне.

— Холл, ты ведь знаешь, здесь лучшие специалисты… они ему помогут… если что-нибудь пойдет не так.

— Все будет нормально, — настаивал ее муж.

Серджи заверял:

— Это так. Но если щупальца прорвутся здесь, он получит передачу от проводника.

— Холл, прошу тебя! — Серджи никогда не видел Мелли такой настойчивой. — Пренс не хочет убивать. Не заставляй его уходить, Холл.

Было очевидно, что Рафт отчаянно хочет угодить жене, но он сказал:

— Мелли, если Пренс будет жить в Кеоне, я не справлюсь на ферме без его помощи.

Ответ дала Райза. Она только что вышла из комнаты мальчика, где наблюдала за его состоянием.

— Пренсу не обязательно жить здесь. Он может приходить в Кеон за передачей.

Серджи в ужасе начал:

— Райза, мы не можем…

— Ты хочешь выгнать неджанкта сайма и вынудить его убивать?

— Нет, конечно, нет, но… мы никогда ничего подобного не делали.

— Так делали в Карре. Помнишь твоего друга Пратера Хейдона, который владеет гостиницей на глазном пути? Если он может быть неджанктом и жить за пределами общины, то почему не может Пренс?

Серджи не посмел спорить, потому что Мелли ухватилась за это предложение:

— О, да! Холл, ты не можешь возражать! Ведь сам Пренс этого хочет!

— Спрошу его, — ответил ее муж. — Но если ты его просто уговорила…

Мальчик был настроен решительно. Даже испытывая Первую Потребность, он настаивал на том, что хочет получить передачу проводника. После того как прорвались щупальца, отец вышел, но Мелли осталась. Пасынок был защищен от ее радости/чувства вины/боли полем Серджи.

— Поздравляю, Пренс, — прошептала Райза. Она переплела свои щупальца с его и прижалась губами.

Никогда раньше Райза не давала Первую Передачу. И непроизвольно улыбнулась Серджи — впервые с ночи после нападения.

Но если Райза испытывала все большее удовлетворение от своей роли проводника, она не выказывала никакого желания принять на себя формальные обязанности. Верный своему обещанию, пришел за передачей Таннен Дарли, как за несколько дней до него Верла. Крег сменил Серджи, а сам Серджи пошел провожать Дарли.

— Не хотите ли взглянуть на наши последние достижения? — пригласил Серджи. — Через несколько дней отправляем в Нашул последнюю партию. Сможет всем оплатить расходы.

— Что? — Дарли оторвался от своих мыслей и сказал: — Я знаю: вы работаете день и ночь. Я гоже. Получил затребованную по причине чрезвычайного положения партию из пятнадцати дополнительных дженов, но уж очень они жалкие. — Он добавил: — Я едва заставил себя сегодня прийти. Если бы не дал слово…

«Никогда не верь сайму в потребности». Так всегда учили Серджи, но с тех пор он узнал, что есть саймы, которые даже под напряжением потребности держат слово. Даже джанкты.

— Вы не надеялись получить удовлетворение?

— Удовлетворение? О, удовлетворение было даже в первый раз, когда Райза заставила меня. Но на этот раз было нечто большее!

Серджи усмехнулся.

— Знаю. Мой нейгер на вас совсем не действует — это постсиндром.

В ответ Дарли улыбнулся. Эмоциональное состояние постреакции сделало его более склонным к сочувствию. И вот с сочувствием в голосе он сказал:

— Вы любите ее — и не можете понять, что она способна дать, потому что вы джен.

— Нет, Тан, вы ошибаетесь. У меня с Райзой каждый месяц передача — я знаю.

Но он знал также, что в последних передачах Райза сдерживается. Хотя Первый Год у нее прошел, с увеличением нагрузки развивались и ее системы. Однако она по-прежнему не позволяла себе полностью отдаться передаче, контролировала поток селина. Было «как всегда», но Серджи знал, что может быть гораздо лучше.

Серджи не пытался ее контролировать, он только вместе с ней наслаждался ускользающей радостью — боялся, что Райза воспримет происходящее не как добровольное даяние, а как принуждение. И вот он наслаждался лучшими передачами в жизни, зная одновременно, что могло бы быть еще лучше.

Однако проблемы не только оставались, они усложнялись. Шел непрерывный дождь. Он проникал сквозь одежду, и сохранить тепло было трудней, чем в морозную погоду.

Джены Кеона чихали и кашляли. Методы лечения, применяемые в общине, позволяли им за несколько дней избавляться от простуды, но все равно казалось, что все джены в Кеоне кашляют или болеют — и продолжают, несмотря на это, работать.

А вот дженам в загоне Дарли приходилось хуже. Хотя там установили новые печи, старое здание продувалось насквозь. При каждом дожде протекала крыша. Джены болели — и, будучи выращенными как домашние животные, не проявляли волю к жизни.

Получив письмо Дарли о том, что болеют джены в загоне, Райза раздраженно ударила кулаком по столу.

— Не надо, — сказал Серджи, беря ее за руку. — Ты ничего не решишь, если повредишь свои латерали.

— Но я не могу помочь! — сердито ответила она. — Я не могу тратить на них время, и Рикки и Ллойд тоже.

— Тан поймет.

Ее большие темные глаза были устремлены на его лицо.

— Я заставила город связаться с Кеоном. Мы в долгу перед горожанами, Серджи, и не можем заплатить долг!

— Жизнь не плата по закладным.

— Неужели? — мрачно спросила она. — Если не заплатишь по закладной, потеряешь собственность. Если мы не заплатим, Серджи, то все потеряем, а просить об отсрочке не можем, потому что джанктам убийства нужны сейчас. Если джены из загона умрут или не смогут давать достаточно селина…

Он знал, какие будут последствия: новые нападения. Или Дарли придется выполнить приказ о конфискации.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Если мы не можем послать проводника в загон, чтобы лечить дженов, а большинство горожан не пойдут в Кеон за передачами, что же нам делать?

Неожиданно выражение лица Райзы изменилось.

— Но джанкты придут в Кеон, — сказала она, — если здесь будут их джены.

— Что? — удивленно переспросил Серджи.

— У нас лучшая в городе больница — и достаточно теплых сухих помещений, чтобы поместить всех дженов.

— Но нам не хватит проводников, чтобы лечить своих людей и больных дженов, — возразил Серджи.

— Но у нас есть то, чего нет в городе: неджанкты ренсаймы. Джены будут реагировать на любого сайма в состоянии потребности. Не смотри на меня с таким ужасом, — добавила она. — Я не пошлю к ним тех, у кого жесткая потребность, но все саймы, миновавшие поворотный пункт, по очереди будут приходить в больницу. Скажу об этом Рикки. А ты иди в город и расскажи Тану.

— Ты знаешь: я не могу один пойти в город.

Она раздраженно поджала губы.

— Когда ты перестанешь себя вести, как джен из загона? Найди кого-нибудь из ренсаймов, отправляйся в город и помоги Тану переместить загон.

В следующие несколько дней в общине очистили спальни дженов и поместили туда здоровых дженов из загона. Больные джены заполнили больницу, но они быстро начали реагировать на тепло, лекарства и потребность в окружающем поле. Умер после помещения в больницу только один джен — у него слишком далеко зашла пневмония. Остальные выжили и выздоровели.

Но число дженов постепенно уменьшалось: джанкты требовали свои убийства. Жители Кеона старались не смотреть на зеленый вымпел у ворот своей общины, но забыть о нем не мог никто. Таннен Дарли уважал правило Кеона: никаких убийств на территории общины. Дженов доставляли к воротам, чтобы ни один сайм в жесткой потребности не ступал на землю общины. За исключением тех случаев, когда такие саймы приходили за передачей.

Мелли Рафт отказалась от своего убийства, миз Фрейдер тоже. Джой Сентелл сказала мужу, что возьмет своего джена, но вместо этого вызывающе приняла передачу. Несколько работников Дарли смущено заявили, что они не хотели бы убивать тех, о ком заботились, — они сейчас примут передачу и подождут новой партии.

В результате город продержался целый месяц почти без убийств.

— Но только потому, что кое-кто отправился в рейды за реку, — сказал Дарли.

Новая партия заполнила больницу, но все равно дженов на всех не хватало. А тут разлилась река. Пересечь ее бурное течение стало невозможно; всех саймов из списка Дарли следовало снабдить дженами… каким-то образом.

Буря разрушила здание временного склада. На следующий день Серджи собрался на встречу с Райзой, когда из больницы, широко зевая, вышел ее брат.

— У тебя сейчас работа с Райзой? — спросил он.

— Да, — подтвердил Серджи.

— Передай привет от меня. Рикки составил для меня расписание на несколько дней — и знаешь, что он сделал?

— Нет, не знаю. А что?

— Он поместил меня и Триффин в разных сменах. Мы теперь совсем не будем видеться.

— Рикки просто использует товарищей наиболее эффективно, — объяснил Серджи. — Он ведь не составил и расписание передач так, чтобы вы не встречались?

— Нет, и я думаю, что он сведет нас вместе в конце… — Он покраснел. — Откуда ты знаешь?

— Ты еще узнаешь, что джены восприимчивы не меньше саймов.

— Да… но тебе повезло, Серджи. Ты с Райзой все время.

Если бы Крег знал! Но Серджи пробормотал что-то сочувственное и собрался уходить, когда подошел один из людей Дарли — Фивик.

— Эй, Серджи. Босс велел нам помочь восстановить этот амбар. Но саймы Кеона ускоряются, как бешеные. Если будем так тратить селин, никаких дженов не хватит.

— Можете получить передачу, — сказал Крег.

— Что?

Серджи перевел взгляд от Фивика на группу саймов за ним. Крег прав.

— У нас много селина. Можете получить сколько угодно, если получаете от проводников. Если согласны, ускоряйтесь, сколько хотите.

Джанкты неуверенно переглянулись. При ускорении работа кажется не работой, а веселой игрой. Два месяца они не могли ускоряться и не устояли перед искушением. Серджи видел, как они начали улыбаться, потом повернулись и весело направились к стройке.

Так расточительная трата селина решила проблему недостачи дженов. Скоро всем стало известно: те, кто помогает в Кеоне, могут ускоряться и получать дополнительный селин, и общину переполнили добровольцы. Десятки саймов перешли на трехнедельный цикл убийства, уговаривая себя, что получение дополнительного селина между убийствами — это не «настоящая» передача. В результате в реальности их цикл достиг шести недель. И когда весной зацвели нарциссы, Таннен Дарли сообщил поразительную новость: у него есть лишние джены!

Загон вернули в город, в новое, специально отстроенное здание. Город снова процветал, все пребывали в отличном настроении, потому что даже те, кто не обращался к проводникам за передачей, знали, что каждый месяц получат джена, какой бы ни была погода. А когда началась тяжелая работа на полях, когда начали чистить территорию после зимы, все восстанавливать и перестраивать, все больше джанктов отказывались от принципов ради практической пользы. Кеон не мог предоставить работу всем, кто приходил за селином, но никому не отказывал: их позовут на помощь, когда понадобится.

— А понадобится, как только кончатся весенние работы, — заметил Дарли.

— Зачем? — спросила Райза. — Пусть остаются нам должными, пока у нас не появится повод просить их исполнить обещание.

— Разве вы забыли свои планы строительства сталелитейной фабрики?

Серджи давно об этом забыл, но Райза неожиданно пришла в возбуждение.

— Тан, вы правы! Сезонные работники будут рады получить постоянную работу. Где эти планы? Нужно рассчитать стоимость и искать инвесторов…

— Я вложу свои средства, — сказал Дарли. — Если бы я разбирался в металлургии, вероятно, перехватил бы у вас это дело. Но у Кеона есть опыт.

Однако когда они стали подсчитывать стоимость материалов, работы и оборудования, то быстро поняли: средств Дарли вместе с тем, что может дать Кеон, не хватит и на половину.

— Заем? — спросил Дарли. — У меня есть связи в Ланте…

— Нет, — в один голос сказали Райза и Серджи.

— Тогда фабрика будет вашей, Тан, — объяснил Серджи. — А я буду работать только ради Кеона. И ни один банк в Ланте не даст денег на проект, который спонсирует община.

— Будем продавать акции, — сказала Райза. — Я вложу свои личные средства. Верла сейчас неплохо зарабатывает. Ручаюсь, многие местные захотят купить одну-две акции. Если у сталелитейной фабрики Кеона будет сотня мелких акционеров, у сотен саймов появится мотив обеспечивать безопасность общины.

— Никто не станет покупать акции общины, — усомнился Серджи, но сам понимал, что был бы рад ошибиться.

Совещание пришлось прервать, потому что Райзе пора было принимать доноров. Распределение селина между джанктами увеличило нагрузку проводников. И только опустевшая больница позволила вообще выдерживать расписание.

Идя в коллекториум, Райза вытянула руки и развела хватательные щупальца. Глубоко вдохнув теплый весенний воздух, она сказала:

— Какой прекрасный день! Не хочу идти внутрь. Как я могу пропустить весну?

На ступенях ждали четверо саймов с высоко напряженным полем. Это члены Кеона, но не товарищи. Молодая женщина по имени Бесс сказала:

— Мы тоже не хотим идти внутрь. Почему бы ни остаться здесь, хаджене Райза? Мы ведь не передачу принимаем, а отдаем селин.

Остальные закивали, и Райза рассмеялась.

— А почему бы и нет?

Настроение ее еще улучшилось, когда в тот же день прибыла Дайна, проводник из Карре, которая останется в Кеоне, пока не будет найден новый постоянный проводник и соотношение саймов и дженов не придет в норму. Рикки и Дайна сразу принялись за работу, и впервые за несколько месяцев у Райзы и Серджи появилось свободное время.

Они пошли на вершину холма посмотреть на заход, потом рука об руку — в столовую, и тут Серджи заметил, что кожа Райзы порозовела не только в закатном освещении. Райза слегка сгорела, и на лице ее вокруг носа у нее выступили веснушки.

— Слушай, у тебя веснушки даже на хватательных щупальцах, — сказал Серджи, когда Райза брала поднос.

— А ты снова становишься золотым, — насмешливо ответила Райза. — Это нечестно. Я всегда хотела загореть, как ты.

Их болтовня могла перейти во флирт, но тут к ним подошла Литит.

— Хаджене Дайна хочет передать уважение Карре сектуибу Кеона.

Серджи видел, как побледнела Райза, как она решительно задрала подбородок. Ему хотелось прочесть ее мысли или даже злиннить ее: теперь она не может отказаться от своего законного места.

Дайна ждала в кабинете сектуиба. Это была высокая, бледнокожая, хладнокровная женщина — выглядела она так, словно прибыла не с юга, а с холодного севера.

Она повернулась к вошедшим и сразу посмотрела на руку Райзы, на которой не было кольца.

— Кто говорит от лица Кеона?

— Я, — быстро ответил Серджи. Пока официально не назван сектуиб, это его право как первого товарища.

— Карре шлет свое уважение, назтер, — формально сказала Дайна. — Почему вы до сих пор не назвали своего нового сектуиба?

— Преемник Недда… — начала Райза, но замолчала, когда Серджи положил ей руку на плечо.

— Недд перед смертью не назвал своего преемника, — объяснил он. — Вы здесь по той же причине, по какой у нас еще не было времени обсудить этот вопрос в общине. Кеон принимает уважение Карре и с благодарностью приветствует вас. Дайна, ваше присутствие облегчает наше положение. Благодарю за ваш приход.

Женщина смягчилась, видя его искренность, и в сопровождении Триффин пошла в столовую. Дайна сильно рисковала, добираясь сюда без товарища, — и делала это, чтобы не увеличить количество дженов. Серджи предвидел к концу месяца соревнование между Гевроном, Крегом и Триффин за право давать ей передачу, потому что Дайна как проводник не уступала Недду, а может, и превосходила его.

Когда она ушла, Райза повернулась к Серджи.

— Почему ты остановил меня, когда я собиралась сказать, что Литит вынашивает преемника Недда?

Литит ахнула.

— О, Райза, нет! Не знала, что ты считаешь, будто я возражаю против того, чтобы ты стала сектуибом. Прости меня за то, что я не поняла этого.

Райза смотрела на Литит, не понимая.

Серджи сказал:

— Статус сектуиба не наследственный. Когда сектуиб умирает или уходит на пенсию, титул принимает лучший проводник общины. В некоторых случаях может возникнуть спор, если есть два проводника равных возможностей, но в противном случае…

Он замолчал, надеясь на положительную реакцию.

Но Райза сказала:

— Нет причин считать, что ребенок Недда не станет таким же проводником, как отец.

— Нет никаких гарантий, что он вообще станет проводником, — ответила Литит. — У ребенка уровень поглощения селина выше, чем у обычного ренсайма, но он не проводник твоих способностей, Райза. Возможно, я вынашиваю товарища, как Серджи: они часто потребляют селин, как проводники с не самыми выдающимися данными.

Но даже если мой ребенок станет проводником, Кеон не может ждать двенадцать или больше лет, чтобы понять это. Ты пришла к нам в самое нужное время. Я с радостью принесу тебе присягу. Все равно со времени смерти Недда ты наш сектуиб.

Райза так побледнела, что веснушки болезненным контрастом выделялись на ее коже.

— Найдите кого-нибудь другого… Рикки, Ллойда, кого угодно!

— Райза, ты нужна Кеону, — настаивала Литит.

Чтобы не упасть, Райза ухватилась за край стола.

— В таком случае… Придется организовать дело так, чтобы Кеон больше не нуждался во мне. Тиги всегда платят свои долги. Я заплачу свои. Клянусь, но не больше, Литит. Не больше!

И Райза принялась платить свои долги. Чем теснее связь между общиной и городом, тем в большей безопасности Кеон. Сталелитейная фабрика принесет в местность деньги. Люди, подобные Таннену Дарли, с тесными связями с общиной, станут местными представителями в правительстве — и будут способствовать переменам, делающим жизнь легче.

И Райза будет свободна.

В будущем она хотела бы жить в Лавине, быть проводником местных жителей, которые не хотят убивать. Местные джанкты находят передачу приемлемой, если она позволяет им свободно ускоряться. Теперь загон Дарли полон: никто не рискует, отправляясь в рейды. Спрос растет, проводники Кеона забирают у дженов загона все больше селина, а те в свою очередь больше его производят.

Фабрику строили не на территории общины, а на большом лесистом участке между городом и Кеоном. Это было нечто вроде ничейной земли между двумя поселениями. Лес вырубили, построили первые здания фабрики, древесину частично продали на ближайшую бумажную фабрику, а остальное превратили в древесный уголь для домны.

Когда началась закладка фундамента домны, мечта стала претворяться в реальность. Таннен Дарли пригласил из Ланты несколько своих деловых партнеров. И когда они поняли, что инвестиции могут принести солидную прибыль, они тоже пожертвовали принципами ради выгоды.

Получив дополнительные средства, «Кеон Стил» наняла новых рабочих, и работа пошла еще быстрей. Домна сможет начать действовать к осени.

Этим летом жизнь в Лавине была хороша. Между посевом и уборкой фермеры зарабатывали дополнительные деньги на строительстве. Вечерами заведение Верлы и все другие салуны заполнялись людьми с деньгами в карманах. Верла со смехом рассказала Райзе, что сейчас зарабатывает больше, а работает меньше, чем раньше. Днем, когда посетителей немного, она оставляет заведение на Амбру, а сама в Кеоне учится читать и писать.

Все работающие на «Кеон Стил» получали право на образование для детей. Классы были заполнены. Большинство новичков всю жизнь не могли подняться выше из-за неграмотности. Может, они и говорили себе, что забудут «извращения» общины, как только достанут из гнезда яйца, но отношение со временем и с более тесным знакомством меняется… а также со свободой ускорения.

Трижды за лето в Кеон приводили жертв перехода — детей, родители которых согласились с их решимостью никогда не убивать. Двоих оставили дома, дети совершили по одному убийству — и затем ушли из семей, решив пройти разъединение.

Насколько было известно Райзе, ни одного ребенка, ставшего дженом, не убили и не помогли ему перейти границу, зато троих таких родители привели в Кеон: они не перестали их любить.

В конце лета вернулась первая шахтерская экспедиция; постепенно рос рукотворный холм красной породы, смешанной с металлом Древних; эта порода пойдет в домну. Звучали взрывы: в холмах работала каменоломня, и рядом с красным холмом рос белый, известняковый. Поднималась и домна. Можно было назначать день, когда ее задуют. К этому дню должны быть готовы и воздухонагреватели, и мастерские, в которых металл будут превращать в предметы торговли.

Фабрика считалась продолжением общины, хотя официально она была отдельным предприятием, документы которого Райза и Таннен Дарли зарегистрировали в местной администрации. Здесь с дженами Кеона обращались так же, как за стенами общины. Постепенно с ними так же стали обращаться и в городе, хотя Райза не сознавала этого, пока однажды ее не позвали на помощь к одной из работниц Забрины, которую в конюшне Скифа ушибла лошадь.

— Я сама виновата, — сказала эта женщина. Джастин, — когда Райза принялась торопливо злиннить ее раны. Раны тяжелые — сломанная нога, несколько треснувших ребер и вывихнутое плечо. Но если кости вправлены, сайм выздоравливает быстро.

— Лежи спокойно, — сказала Райза. — Как лошадь могла с тобой такое сделать?

Любой сайм способен ускориться и избежать столкновения с лошадью.

— Я сглупила… поверила Скифу! — раздраженно ответила Джастин. — Он сказал, что лошадь выезженная, и я вошла, ничего не подозревая… О, этот лорш! Я знала, что ему с такой лошадью не справиться; должна была знать, что так будет!

— Тише, Джасси, — сказала Забрина. — Райза тебя вылечит.

Райза спросила:

— Есть у вас фосбайн?

Они с Серджи пришли в город совсем по другому делу, и у нее не было с собой аптечки.

— Нет. Эта банда накануне вечером все у меня очистила. Схожу в загон: у Тана всегда есть запас под рукой.

Но Забрина не возвращалась, рана начала опухать, боль становилась все сильней; чем дольше они ждут, тем трудней будет вправить кости и тем сильней боль.

— Серджи, — сказала Райза, — сходи к Верле и спроси, нет ли у нее фосбайна. Не хочу начинать без него.

Не раздумывая, Серджи вышел в помещение салуна. И только услышав:

— Эй, джен, а ты что тут делаешь один? — она поняла, что наделала. Везде есть бродяги — и недовольные, которые не хотят работать и не связываются с общиной.

Но прежде чем Райза успела добежать до двери, три человека одновременно сказали:

— Он со мной!

Райза выглянула и увидела своего удивленного товарища. Серджи стоял посредине салуна, а три местных сайма встали между ним и тем, кто сидел за стойкой. Еще несколько саймов встали, готовые вмешаться.

Одним из защитников Серджи был Пренс Рафт.

— Если собираешься у нас задержаться, — сказал он мужчине у стойки, — усвой наши правила. Увидишь в городе джена из общины, считай, что он идет с сопровождением. Понятно?

В группе местных саймов послышался одобрительный говор. Мужчина посмотрел на них, его нейгер был пронизан отвращением, но он один. Повернувшись спиной к ним, он заказал еще порцию порстана.

Пренс повернулся к Серджи.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Спасибо, — сказал Серджи удивленно. — Кажется, в этом нет необходимости.

Фосбайн принесли и Серджи и Забрина. Как только Джастин выпила, Райза вправила ей кости и начала лечение. Это никого не удивило: проводники Кеона давно лечили всех горожан. Но на пути в общину Райза наклонилась, сидя верхом, и взяла Серджи за руку.

— Ты больше не заключенный за стенами Кеона, — сказала она.

Его нейгер оставался непроницаемым. Райза поняла, что Серджи далеко не так, как она, доволен событиями дня. Вероятно, потому, что Райзе это казалось шагом на пути к полному устранению стен. И она решила, что не может принять ее точку зрения. Он слишком предан представлению о свободе, принятому в общине. Но, возможно, всякому, кто вырос за стенами, первый глоток настоящей свободы покажется горьким.

К концу лета «Кеон Стил» начала нанимать постоянных работников. Все они нуждались в обучении, потому что на территории раньше никогда не было сталелитейной фабрики. Даже у Серджи не было практического опыта, но он знал больше других — и все, кто не соглашался признавать в джене босса, без разговоров устранялись.

Атмосфера в городе снова изменилась: те, кому было отказано, заполняли своими возгласами протеста салуны. К ним присоединились местные фермеры, которые не работали на фабрике и не вкладывали в нее деньги, и среди самых громогласных был Трипп Сентелл. Некоторые из только что нанятых уволились.

Под давлением джанктов, никогда раньше не участвовавших в сотрудничестве саймов с дженами, летний дух товарищества рассеялся. Многие в поисках работы пришли издалека, и теперь карманы их оставались пустыми. Распространилось мелкое воровство.

Если бы те, кто не соглашался работать на условиях Кеона, ушли, проблема оказалась бы решена. Но им некуда было идти. Немногие нашли работу на уборке урожая, но большинство просто болтались в городе и причиняли неприятности.

Райза все больше раздражалась. Несмотря на возражения Дайны, она вернулась к напряженному зимнему расписанию, потому что саймам, строившим фабрику, нужен был селин. Новое дело увеличило и бумажную работу, заполняя каждую минуту, не занятую обязанностями проводника.

Надежные сторонники сами были слишком заняты, чтобы помочь ей. Таннен Дарли тонул под грудами налоговых документов и списками убийств для вновь прибывших, а Серджи был слишком занят на фабрике, чтобы побыть с Райзой, даже после ее поворотного пункта. Всякий раз, когда ей выпадало несколько часов сна, на соседней кровати в ее комнате лежал товарищ, но теперь это мог быть кто угодно. Серджи был с ней только последний день перед передачей. А после нее даже не успел смягчить ее постреакцию, потому что пришлось срочно решать какие-то проблемы на фабрике.

Когда Райза в последний месяц лета достигла поворотного пункта, к ней обратился Рикки.

— Райза, тебе это не понравится, но, пожалуйста, подумай, прежде чем отгрызть мне голову. По расписанию в этом месяце передачу тебе даст Триффин, а в следующем — Крег.

Она едва не впала в панику, но сохранила самообладание. Когда фабрика начнет работать, Серджи будет занят другими проблемами. Она так и сказала Рикки, заставляя разум победить эмоции.

Рикки улыбнулся.

— Вот это сила духа! И Триффин, и Крег нуждаются в передачах с проводником твоих способностей, чтобы их собственные способности достигли высшего развития.

— Но почему мой брат? — спросила Райза. — У нас много товарищей.

— И проводников нам не всегда будет не хватать. По крайней мере пятеро детей, близких к переходу, обещают стать проводниками. Нельзя упустить возможность потренировать Триффин и Крега, пока они молоды. И нехорошо ограничиваться только одним товарищем, Райза. Серджи был с тобой целый год. Пока ты здорова и владеешь собой, прими кого-нибудь еще. Так ты подготовишься к возможным чрезвычайным ситуациям.

Он продолжал объяснять, что второй месяц будет трудней первого, поэтому он и назначил ее брата.

Триффин была полна радостного ожидания и очень внимательна, немного неловка, но в целом надежна и устойчива. Райза была рада возможности узнать ее получше. Однажды эта девушка, родившаяся на дженферме, может стать женой ее брата. Несомненно, мир меняется… но только за стенами Кеона.

Эмоционально передача нисколько не походила на то, что происходило у нее с Серджи, да и скорости Серджи у Триффин не было. Но у нее много селина и доброй воли, и Райза осталась вполне удовлетворенной. Это все равно лучше любого убийства, и если бы ее первая передача была не с Серджи, а с Триффин, она оказалась бы переполнена радостью.

Как была переполнена ею Триффин. Светлые глаза девушки блестели, она прошептала:

— Спасибо, Райза! С другими проводниками никогда так хорошо не было. Завидую Крегу в следующем месяце… и Серджи, который с тобой почти каждый месяц.

Серджи в этом месяце был излишним товарищем; Рикки держал его поле низко заряженным, чтобы оно синхронизировалось с полем Райзы. Но, очевидно, ему тоже не хватало передачи, и, когда изредка Райза виделась с ним, ей казалось, что его раздражение объясняется и этой неудовлетворенностью, а не только проблемами на фабрике.

Крег присоединился к Райзе на следующий день после передачи. Было приятно провести время с братом: они неделями не говорили по-родственному. В день поворотного пункта Рикки, несмотря на ее протесты, освободил Райзу от работы на всю вторую половину дня и на вечер.

— И я имею в виду именно свободное время, — настойчиво сказал он. — Никакой работы с документами, никакой помощи на фабрике. Крег, заставь ее немного поесть, а потом пусть ляжет. Если не уснет, усыпи ее.

Зная, что брат попробует это сделать — и испытывая любопытство, как это у него получится, — Райза позволила ему распоряжаться. Они сидели в ее комнате, пили чай, ели яблоки, а Гость мурлыкал у нее на коленях.

— Я попрошу Триффин выйти за меня, — неожиданно сказал Крег. — Может, весной. Думаю, она захочет настоящую свадьбу — у нее никогда ничего подобного не было. Не знаю, захочет ли она праздновать свой день установления, как это делают здесь, — потому что в ее день на нее надели цепи и продали ее джендилеру. — Он содрогнулся. — Райза, я так рад, что ты привела меня в Кеон.

— Я тоже рада, Крег.

— Но почему ты не присягаешь? Это наш дом! Ты любишь Серджи. Почему не выходишь за него? У нас был бы двойной праздник!

— Я подумаю, — ответила она. — Ведь сейчас нам не обязательно жить за закрытыми воротами. Не терплю цепей, Крег, — как не терпела их Триффин. Она сражалась за право жить свободно и завоевала такое право. Но этого недостаточно — ни для нее, ни для тебя.

— Но мы выбрали это, — настаивал Крег. — Мы с Триффин могли отправиться на территорию дженов, где джены живут за закрытыми дверьми и вечно боятся рейдеров и безумцев. Послушай, сестренка, жизнь не может быть совершенной. Но здесь мы делаем ее лучше.

— Так всегда говорил папа, — сказала она, вспоминая, и снова подумала, как сильно брат похож на отца.

— Папа был прав, — согласился Крег. — Я много думал об этом. Думаю, он одобрил бы то, что ты сделала. Я знаю, ему понравилась бы фабрика.

— Не уверена, что он согласился бы, чтобы фабрикой управлял джен.

— Меня он бы одобрил, — уверенно сказал Крег. — Райза, теперь я чувствую твою потребность. И могу смягчить ее. Если бы папа слышал, о чем говорят его дети, он бы это одобрил.

Но Райзе и Крегу не суждено было провести следующую передачу. Через несколько дней, когда Райза заканчивала очередной сеанс передачи, ее поджидал Рикки. Он протянул ей записку:

— Принесли только что.

Почерком Таннена Дарли было торопливо написано:

«Райза, у Сузи начался переход. Я не могу перевезти ее. Пожалуйста, приходите. Она вам верит. Тан».

— Крег, оседлай наших лошадей. Я прихвачу аптечку, — сказала Райза.

— Подожди! — воскликнул Рикки. — Райза, мы не можем рисковать своим лучшим проводником из-за перехода единственного ребенка! Мне гораздо легче изменить расписание…

— Я еду, Рикки. Помести это в расписание.

— Шен! Знаю, Дарли ваш друг, но…

— Да, он мой друг. Я пошла бы только по этой причине — но он еще и лучший друг Кеона в Лавине. Если его девочка умрет, потому что мы не смогли на несколько часов выделить ей проводника, которому она вериг, Кеон — лорш, в самом мерзком значении этого слова. Тот, кто бросает друга в переходе! Убирайся с моего пути и иди поправлять твое шедони-проклятое расписание!

Прибыв, Райза и Крег застали Сузи на последних стадиях перехода. Отец встревожено посмотрел на них.

— Она теряет сознание, — сказал он, — Никогда не видел, чтобы переход проходил так быстро. И она совершенно беспомощна. Злинньте ее потери селина…

Райза злиннила лежащую без сознания девочку. Сузи потеряла очень много энергии, но ее щупальца уже сформировались вдоль предплечий, а селиновые системы — системы! — четко определились.

— Тан, все в порядке, — сказала Райза. — Сузи — проводник.

— Проводник?

— Поэтому все происходит так быстро. Ее системы уже нормально сформировались. Теперь остается только помешать ей потратить последние запасы селина до прорыва щупалец. Крег, иди сюда, сядь на место Тана. Контролируй поля… нельзя допустить их внезапные искажения…

— Райза, ты хочешь, чтобы я?.. — удивился Крег.

— Чтобы ее способности развились полностью, она должна получить первую передачу от джена. Ей повезло: никто лучше тебя, братец, с этим не справится.

— Но… а ты?

Райза пожала плечами.

— Рикки не обрадуется. Зато обрадуется Серджи.

Радость Крега от возможности обслужить Первую Потребность одолела его нерешительность. Он занял место, оставленное Танненом Дарли. Тот злиннил Райзу.

— Вы и ваш брат…

— У нас по расписанию должна быть через несколько дней передача. Не волнуйтесь, поле у Крега высокое. Рикки нарочно делал так, чтобы он опережал меня.

Дарли смотрел на Райзу так, словно впервые ее увидел.

— Райза, не могу поверить в то, что злиннил. Вы так просто отдали своего джена моей дочери!

— Сузи в нем нуждается. Перестаньте волноваться, Тан, вы тревожите окружающее поле. С Сузи все будет в порядке.

Под действием поля Крега к Сузи вернулось сознание — но, увидев рядом с постелью джена, она протянула к нему руки и попыталась оттолкнуть.

— Нет! — всхлипывала она. — Нет, я не хочу убивать! Я не буду убивать! Я хочу стать проводником, папа!

— Сузи! — Райза быстро подошла к Крегу. — Сузи, ты проводник. Крег будет твоим товарищем, он даст тебе передачу. Ты ведь помнишь: убить товарища невозможно?

Девочка смотрела на Райзу, губы ее дрожали. Страх пожирал последние остатки селина.

— Райза! А ты не можешь?..

— Мы хотим, чтобы ты стала лучшим проводником. Подумай об этом! Ты спасла жизнь Триффин — теперь ты ежедневно будешь спасать жизни.

Райза злиннила момент, когда Сузи поняла услышанное. Ее слабый нейгер расцвел возбуждением, слезы покатились по щекам.

— Я проводник!

— Верно, — подтвердил Крег, снова обнимая ее своим полем. Она машинально повернулась к нему, и он взял ее за руки. — Теперь расслабься. Пока еще не время прорыва. Попробуем дыхательные упражнения, хорошо?

Сожаление о том, что в этом месяце у нее не будет передачи с Крегом, в сознании Райзы намного перевешивала гордость за брата. А он провел Сузи через прорыв щупалец, потом, когда она своими новыми щупальцами ухватилась за его руки, прошептал:

— Поздравляю, Сузи! — и мягко коснулся губами ее губ.

Хотя Райза все время экранировала поле Дарли, чтобы он своими эмоциями не вмешивался в первую Передачу дочери, он злиннил достаточно, чтобы на глазах его навернулись слезы радости, смешанной с печалью. Райза тоже чувствовала радость этой передачи. Так похоже на то, что было у них с Серджи. Но у Сузи воспоминания о первой передаче никогда не будут отравлены призраками предшествующих убийств. «Если бы у меня так было с самого начала»!

Но Райза оставила убийства за собой. Первый подлинный раз у нее был с Серджи в убежище звездного креста. Она достала из-под одежды этот символ и крепко сжала его, вспоминая. И радостно предвкушая радость, которую предстоит испытать с Серджи.

Сузи тем временем громко смеялась, обнимая Крега и целуя его в щеку. Потом протянула руки к отцу:

— Папа! О папа, не плачь! Со мной все хорошо!

Дарли вытер глаза и обнял дочь.

— Да, малышка, с тобой все хорошо. Поздравляю, Сузи!

Но когда они с Райзой вышли в гостиную, оставив Крега уговаривать Сузи отдохнуть до утра, Дарли посмотрел на портрет жены и спросил:

— Почему она должна была стать проводником? Я смирился с тем, что отдам ее Кеону, только если она станет дженом.

— Тан, Сузи должна учиться в Кеоне, но потом она может жить в городе. Здесь должен быть поблизости проводник, чтобы не приходилось детей во время перехода тащить в Кеон.

Дарли покачал головой.

— Люди никогда не согласятся с этим. Новые жители и так считают, что город слишком открыт перед… извращениями. — Он вздохнул. — Я неблагодарен. Вы спасли ей жизнь, и не ваша вина, что она стала проводником. Есть время заглянуть к Верле и выпить?

— Простите. Я и так отсутствовала несколько часов. Обещаю в другой раз.

— Хорошо. Возвращайтесь в Кеон. Утром я отведу Крега… — Он с мрачной улыбкой прервал фразу. — Теперь его может отвести и Сузи, верно?

— Да, и будем надеяться, что, когда фабрика заработает и местное население будет процветать, наши джены смогут ходить по городу без сопровождения.

— Боюсь, на это потребуется много времени. Слишком многие боятся тесных связей с общиной.

Райза поехала в сгущающихся сумерках и встретилась с Серджи на повороте дороги к фабрике.

— Где Крег? — спросил Серджи.

— Боюсь, тебе, придется занять его место, — ответила она и рассказала, что случилось.

— Сузи Дарли проводник! — воскликнул Серджи. — Ну, нам еще один проводник очень нужен. Райза, ты умеешь подбирать друзей. — Он обрадовался. — У меня тоже есть новость. Как только проведем воду в котлованы, где будет вымачиваться руда, — это еще один день работы. — задуем домну и выплавим первую сталь.

— Серджи! Это замечательно! Устроим большой праздник. Пригласим всех приходить и посмотреть на первый выпуск стали.

Но этим вечером времени на планирование не было. Отсутствие Райзы нарушило все расписание, и несколько саймов в тревоге ждали своей очереди у Рикки, Лойда и Дайны. Райза четыре часа непрерывно проводила передачи; она сказала, что отдохнула у Дарли, потому что всю работу сделал Крег. Рядом с Серджи она вообще не чувствовала усталости, и к полуночи расписание вернулось к норме.

Но к этому времени она ощутила усталость, а может, на нее подействовала усталость Серджи, потому что до того, как исполнять роль товарища, он с самого рассвета работал на фабрике. Идя к комнате Райзы, они услышали какой-то шум. За воротами звучали голоса, но они были слишком далеко, чтобы разобрать слова.

Потом сторож у ворот закричал:

— Нападение! На нас нападают!

Райза услышала снаружи голоса и топот копыт, злиннила идущих людей.

Голоса превратились в громкий крик:

— Извращенцы! Извращенцы! Извращенцы!

Что-то ударило в ворота, потом после паузы с треском ударило снова. Сторож вцепился в перила своей площадки, затем спрыгнул, ворота распахнулись, и в них хлынула толпа саймов джанктов. Древесный ствол, который использовался в качестве тарана, они бросили.

Со всех сторон бежали жители Кеона, на мгновение наступила пауза. Обе группы смотрели друг на друга. Вперед вышел Трипп Сентелл.

— Это конец, извращенцы! Сегодня вы принесли вашу грязь в город, прямо в дом Таннена Дарли. Ну, мы этого больше не потерпим! Мы нашли взрывающий порошок. — Он показал мешок, который держал в руке. — Сначала взорвем вашу фабрику, потом вы должны уйти. Иначе мы взорвем и вас.

Джанкты стали растягиваться, собираясь окружить саймов и дженов общины. Щелкали хлысты, и окружающее поле прониклось страхом и гневом. Собаки Серджи Лидер и Перо рычали и лаяли на пришедших.

Райза видела, как один из джанктов схватил Геврона. Старый товарищ использовал нейгерический шок — джанкт заорал и опустился на колени, — а потом спокойно ударил его в горло, оставив захлебываться собственной кровью.

Серджи схватил Райзу руками.

— Пошли! Проводники — в главное здание…

— Шен, Серджи! Ты хочешь, чтобы они нас взорвали?

Она вырвалась и бросилась к Триппу Сентеллу.

Джанкт от неожиданности позволил ей вырвать хлыст, и она хлестнула его, говоря:

— Ты лицемерный трус! Ты бьешь своих детей! Избиваешь свою жену! Нападаешь на беспомощных! Но мы не беспомощны, ты, лорш!

Серджи был рядом, он пытался смягчить ее гнев своим нейгером, но это оказалось невозможно: слишком разгневан был он сам.

Райза лишь смутно ощущала, что толпа, не ожидавшая сопротивления, отступает к воротам с криками:

— Взорвем фабрику!

Саймы и джены Кеона устремились за толпой, перепрыгивая через ствол, все еще лежавший у ворот с чем-то привязанным к нему — чем-то большим, изорванным, вялым…

Резкий полный боли крик пронзил воздух и окружающее поле, и Райза сразу замолчала. Кричала Триффин. Они склонилась в ужасе.

Серджи выпустил руку Райзы и побежал к Триффин. Райза — за ним, но он повернулся к ней и с трудом сказал:

— Нет, не смотри!

Но Райза не могла не смотреть — и не злиннить то, что джанкты привязали к стволу, — окровавленное, изорванное, мертвое тело Крега амбров Кеон.

Глава двенадцатая

Серджи держал Райзу, не в силах утешить ее: слишком велики были его горе и гнев. Райза в состоянии близкой жесткой потребности не могла горевать — и ее эмоции выплеснулись в виде гнева.

— Я их убью! — закричала она вырываясь.

Безумная ярость Райзы потрясла Серджи.

— Нет! — закричал он, когда она ускользнула от его рук. Поле Серджи оказалось достаточно, чтобы Райза на мгновение остановилась, и Сентелл, действительно трус, ускорился, выбежал за ворота и исчез в темноте.

Райза повернулась к Серджи.

— Почему не дал мне убить его? — Она ударила его хлыстом. — Он прикончил моего брага!

Серджи перехватил хлыст и за него притянул Райзу к себе.

— Ты сказала «прикончил», не «убил». Разве ты не знаешь, что проводник может убить ренсайма?

Триффин, которая продолжала плакать у тела Крега, услышала слова Серджи.

— О нет! — взмолилась она. — Если ты отомстишь за Крега убийством, чего будет стоить вся его жизнь?

Райза выдернула хлыст.

— Я не буду убивать, — сказала она. — Но отомщу!

И в это время воздух потряс взрыв. Над вершинами деревьев взметнулось пламя и быстро исчезло.

— Фабрика! — воскликнул Серджи.

Райза, ускорившись, побежала к воротам, и двое дженов, как могли быстро, последовали за ней.

Первым объектом нападения стал склад, но Серджи видел людей, нападающих на домну и на механизмы, которые восстановить невозможно.

У основания печи снова короткий взрыв — но слабый, без существенного вреда. Атакующие поняли, что, если просто рассыпать порох и поджечь его, серьезных разрушений не будет.

Из бараков, в которых спали работники, бежали все новые на защиту фабрики. Один из бараков вспыхнул, и в свете пожара стал виден Трипп Сентелл. Он бежал от расположенного на расстоянии склада взрывчатки и нес охапку очень опасных шашек.

— Эй, парни! — крикнул он, подбежав к своим приспешникам. — Это выполнит работу!

— Придурки, вы себя взорвете! — кричал Серджи, но его никто не слушал.

С громом взлетела на воздух одна из мастерских. Всюду падали обломки, и среди них фрагменты человеческих тел.

Не в состоянии отыскать Райзу, Серджи побежал к Триппу Сентеллу.

Целью Сентелла была сама домна. Окружавшие ее люди расступились, давая ему возможность пройти. Он схватил факел и вскочил на фундамент.

Джанкт заложил несколько шашек между фундаментом и самой домной.

— Готовьтесь бежать, парни! Я взорву эту штуку — и извращенцев вместе с ней!

— Убийца!

С другой стороны кольца джанктов на Сентелла бросилась Райза, но шесть или восемь сторонников Сентелла навалились на нее и остановили.

Серджи ударами своего нейгера разбросал тех, что стояли перед ним. Добежав до центра круга, он увидел, как Сентелл высоко поднял одну шашку. Фитиль ее был примерно вдвое длинней руки.

— Сентелл! — закричал Серджи. — Это быстрый взрыв!

Сентелл засмеялся, держа в одной руке факел, в другой шашку.

— Хватайте его, парни! Ударьте и оставьте лежать здесь — и его подругу извращенку тоже!

Серджи сражался физически и нейгерически, он пробивался к Райзе, исчезнувшей под грудой тел.

Сентелл перевел взгляд вдаль и всмотрелся.

— Быстрей! — закричал он, вытягивая руку с шашкой и высвобождая латерали, чтобы лучше злиннить.

Серджи схватил руку сайма, пытавшегося задушить его, и изо всех сил нажал на латерали. Сайм закричал от боли. Гул перекрыл голос Сентелла:

— Оставьте их и бегите! Я взрываю!

— Нет! — крикнул Серджи. — Не делай этого!

Но Сентелл поджег фитиль и с триумфальным воплем замахал шашкой, разбрасывая искры.

Он не смотрел на фитиль и не видел, как быстро бежит по нему огонь. Но остальные видели и стали разбегаться.

Сентелл повернулся, он собрался положить шашку на остальные…

С криком попытался он отбросить от себя шашку — слишком поздно!

Мир взлетел на воздух!

Звук взрыва отразился от корпуса домны, звуковая волна ударила Серджи одновременно со взрывной, и что-то тяжелое упало ему на спину.

Его бросило на землю, и он почувствовал острую боль. А потом наряду с волнами яростной боли его окружила полная тишина. Потом и это прекратилось.

Райза оставалась на земле под телами саймов. Голова ее словно взорвалась. В ушах звенело от криков и звуков сирен. Она попыталась выбраться.

Два человека, лежавшие непосредственно на ней, были без сознания. Остальные четверо мертвы.

Но Райзу эти джанкты не волновали. Она с криком бросилась к Серджи. Собственный голос, звучал в ее ушах словно издалека.

Ее товарищ лежал лицом вниз в луже крови.

Она отбросила то, что придавило Серджи, — безголовое, безрукое тело Триппа Сентелла.

Серджи был без сознания, из его ушей и разбитого носа шла кровь. Тело Сентелла, падая, сломало ему три ребра, но одновременно частично защитило от взрыва.

С потерей крови поле Серджи слабело, из раны в ночной воздух уходил селин. Райза позволила своей потребности устремиться к Серджи и почувствовала, как замедляется и кровотечение, и потеря селина.

Она злиннила бегущих к ней саймов и повернулась, готовая защищать Серджи.

К ней бежала Верла — и Сузи Дарли в ночной рубашке и плаще поверх нее.

Появилась Забрина с факелом в руке — и Джастин, привычно размахивавшая хлыстом.

Вокруг фабрики собирался весь город.

Райза не решалась оставить Серджи. Ярость прогорела, теперь все внимание было сосредоточено на ее товарище.

В ее ушах все еще гремел взрыв. Когда она злиннила устремленное к ней внимание Таннена Дарли, то некоторое время смотрела него, не понимая, что он говорит.

— Не слышу вас, — сказала она наконец. — Взрыв.

Он закричал, и она услышала его голос словно сквозь гул полировочной машины.

— Все кончено. Мы поможем перенести раненых в Кеон. Как Серджи?

— С ним все будет в порядке! — крикнула она и только потом сообразила, что ей не обязательно кричать.

Проходила ночь, и Райза начинала все лучше слышать.

По дороге с невольным стоном пришел в себя Серджи.

Райза быстро наклонилась к носилкам со словами:

— С тобой все в порядке! Не шевелись — у тебя сломаны ребра.

Серджи смотрел на нее, удивление разорвало его нейгер. Райза поморщилась, его нейгер успокоился, но он сказал что-то такое, что она не расслышала. Тогда он поднес руку к уху и повторил, и она поняла:

— Ничего не слышу.

Она кивнула, пытаясь дать ему понять, что у нее та же проблема, но что ей уже лучше. Но не была уверена, что он понял.

Хотя раны ослабили Серджи, поле его изобиловало селином. Обрабатывавшим его раны трудно было это выдержать. Каждый вдох вызывал приступ боли, и это была наименьшая из его проблем.

Сузи Дарли, совершенно неуместная в своей шелковой, с кружевами ночной рубашке и бархатном плаще, работала как ренсайм, переносила раненых, бегала с поручениями, пока Райза не вспомнила, что девочка проводник, и не поручила ей уравновешивать поля.

Сузи быстро схватывала, и вскоре у Райзы в переполненной больнице образовалось место, где она была изолирована от других полей. Теперь она смогла заняться ранами на лице Серджи. Нос у него сломан, и треснула одна кость на левой щеке. Опухоль причиняла боль и затрудняла работу, а фосбайн как будто на Серджи совсем не действовал.

И Райзу и Серджи тревожили не сломанные кости: оба знали, что они срастутся. Страх, с которым постоянно боролся Серджи, объяснялся тем, что он по-прежнему не слышал — вообще ничего.

То, что Райза стала слышать лучше, обостряло ее опасения, что глухота Серджи постоянная. Но она стиснула зубы и постаралась вправить хрящи, чтобы нос принял правильную форму.

Когда наконец все раненые были обработаны, Райза осмотрела переполненную больницу и отослала домой тех, кто еще не уснул и держался на ногах. Литит среди ночи пришлось силой уложить в постель: Райза увидела, что Литит работает, словно каждую минуту не могли начаться роды.

Серджи перевели в изолированную палату. Сузи была с ним и получила указания сообщать о любых изменениях в его состоянии. Райза, перестав сдерживаться, почувствовала свою потребность и направилась к выходу.

Рикки, который всю ночь проводил срочные передачи, только что присоединился к целителям. Он внимательно злиннил Райзу.

— Почему ты ходишь здесь в таком состоянии?

— В каком состоянии? Я устала, вот и все.

И раздражена, могла бы она добавить, раздражена тем, что приходится напрягать слух, чтобы что-нибудь услышать.

Рикки торопливо подошел к ней.

— По расписанию ты уже два часа назад должна была получить передачу — а ведь накануне вечером ты ускорялась и потом работала всю ночь. Что с тобой?

— Ничего! — рявкнула она. — Да, у меня потребность. И я собираюсь часок посидеть с Серджи — моя потребность ускорит его выздоровление. А ты тем временем можешь прислать мне товарища.

В его нейгере отразилось изумление.

— Ну… хорошо, — неохотно ответил он. — Триффин по-прежнему совпадает с тобой по фазе, и еще один час сна ей не повредит. — Он покачал головой. — У тебя уже много часов жесткая потребность, но ты полностью себя контролируешь. Прошедшие разъединение на такое не способны.

— Ерунда! — ответила она. — Человек делает то, что должен… сайм, джен, джанкт, неджанкт, дисджанкт. Вчера вечером не было убийств, Рикки. Саймы джанкты были повсюду, джены испытывали страх и боль — были и смерти, но не было убийств.

Рикки улыбнулся.

— Может, ты права. На час пришлю к тебе Триффин.

Увидев входящую Райзу, Сузи встала.

— Он наконец уснул, — доложила она. — Никаких других изменений я не заметила.

Она беспокойно ждала, пока Райза злиннила ее пациента.

— Все в порядке, Сузи. Спасибо.

Когда девочка вышла, Райза села и отдалась своей потребности. Поле Серджи немедленно отозвалось, его клетки увеличили производство селина, ускоряя выздоровление.

Выглядел Серджи ужасно, лицо его было пурпурным и оплыло, но, почувствовав ее потребность, он проснулся и попытался открыть опухшие веки.

— Усни снова, — машинально сказала она и тут же ощутила его острый страх: он ее не услышал.

Серджи подавил страх и протянул руку.

— Как ты? — спросил он.

Она взяла его руку хватательными щупальцами, потому что для ее ладони рука его слишком велика. Пожав руку и успокаивая, она ответила:

— С тобой тоже все будет в порядке.

Его разбухшие губы чуть искривились: он пытался улыбнуться. Потом закрыл глаза и сосредоточился на Райзе: поле Серджи окутало ее, и потребность Райзы ослабла.

Ко времени прихода Триффин Серджи снова уснул, но его организм быстро поправлялся. Райза замаскировала свою потребность. Она надеялась не разбудить Серджи, но тот снова открыл глаза и перевел взгляд от Райзы к Триффин.

— Продолжай, — сказал он, подавляя свою потребность давать. — Тебе нужна передача, а я не могу ее дать, Райза. В следующем месяце — обещаю.

Передача с Триффин была одновременно сладкой и горькой. Девушка вложила в нее все свое природное желание и мастерство товарища, но обе женщины ни на мгновение не забывали, что передачу Райзе должен был осуществлять Крег.

Потом Райза поплакала с Триффин: Триффин любила Крега не меньше, чем она, хотя и по-другому.

Когда они наконец вымыли лица и вернулись в мир, Триффин пошла в больницу, а Райза встретилась с Танненом Дарли и его дочерью в кабинете сектуиба.

Дарли сказал:

— Мы с Сузи съездили на фабрику.

Очевидно, они побывали в городе, потому что Сузи была в элегантном костюме для верховой езды.

Девушка сказала:

— Ущерб не так уж велик, Райза.

— Уничтожена одна мастерская и один барак, — добавил Дарли. — Их восстанавливают. Треснуло основание домны, но мы построим новое и поставим на него корпус домны. Насколько я могу судить, сама домна не пострадала. Райза, все повреждения можно устранить за несколько дней.

— Меня фабрика не интересует, — мрачно ответила Райза.

— Конечно, интересует! — воскликнул Дарли. — Дело не только в зданиях и машинах. Посмотрите, что фабрика сделала с городом!

— Настроила семью против семьи, мужа против жены.

— Трипп Сентелл? Он плохо обращался с женой еще до того, как вы появились.

— А теперь он мертв, — с горечью сказала она, — и смотрите, что случилось с Серджи. И Крег… — голос ее прервался.

Сузи тут же ухватилась за ее слова.

— А где Крег? Я всю ночь его не видела. Райза… что с ним сделали?

Райза посмотрела в полные тревоги глаза девочки, злиннила, что Сузи подозревает правду, но не хочет ее знать. Но ей нужно сказать.

— Крег мертв. Его убили Трипп Сентелл и его люди.

— Это я виновата! Он защищал меня!

— Сузи, что произошло в городе? — спросила Райза.

— После того как вы с папой ушли, я уснула. А когда проснулась, в гостиной кричали. Крег стоял в дверях моей комнаты. — Взгляд девочки потерял сосредоточенность, она словно смотрела куда-то далеко. — Он запер дверь, но в нее начали колотить. Тогда Крег велел мне вылезть в окно и бежать к Верле за папой.

— Все, кто был у Верлы, пошли со мной, — продолжил рассказ Дарли. — Эти лорши подожгли мой дом. Мы быстро потушили огонь.

— Но те, кто это сделал, уже ушли, — добавила Сузи. — Я искала Крега. Дверь в мою комнату была сломана, но в доме никого, кроме…

— Кроме Фивика, — горько сказал Дарли. — Его убили. — Он помолчал, потом добавил: — Мне стали помогать приводить все в порядок, и тут мы услышали первый взрыв на фабрике. Остальные вы знаете.

— Но кто сломал ворота? — неожиданно спросила Сузи. — Они пришли сюда?..

— Да, — ответила Райза, — чтобы показать тело Крега. — И, услышав плач, добавила: — Сузи, Крег умер как товарищ, защищая проводника. Когда ты поймешь, что это значит, то будешь знать, что товарищ может лишь мечтать о такой смерти.

Слова Райзы стали эпитафией Крега, вырезанной на каменной плите, — рядом с именами других членов Кеона, которые отдали жизнь за хрупкую мечту саймов и дженов о жизни в мире.

«Крег амбров Кеон, товарищ».

Каменный мемориал Кеона по традиции содержал книги, в которых записаны имена всех мучеников общин за несколько столетий. Имена членов самой общины вырезались на каменных стенах, и все эти имена будут помнить вечно.

Кладбище Кеона располагалось высоко на холме, откуда открывался вид на всю общину, а теперь и на сталелитейную фабрику. После расчистки деревьев отсюда стал виден и город. И когда Райза одна осталась у могилы Крега, она подумала: «Ты смотришь на единство, мой младший брат… боюсь, что больше такого единства мир не увидит».

Все горюющие по одному шли по тропе от кладбища к зданиям общины. Райза уже выплакала все слезы. Она набросила траурный плащ и принялась за дело — стала готовить освобождение Кеона от себя.

Это означало обучение Сузи. Это означало подготовку бухгалтера. Но прежде всего это означало расставание с Серджи.

Он присутствовал на похоронах, ходил, но испытывал боль. Если бы не его размер и нейгер, он оказался бы неузнаваем: лицо все еще распухло и в кровоподтеках, яркие волосы скрыты под бинтами. Он не мог бриться, и за несколько дней нижняя часть его лица поросла золотистой щетиной. Но он неуклонно выздоравливал. Если и заметно, что нос сломан, это не нарушает впечатления от его мужественной красоты.

Но Райзу волновала не внешность Серджи, а его слух. Через три дня после похорон он отыскал ее у помещения для передач и сказал:

— Я возвращаюсь к работе.

— Ты не можешь, — ответила она, отрицательно качая головой.

— Мне нужно, — настаивал он. — Райза, если я оглох навсегда, то чем раньше научусь с этим справляться, тем лучше. Я не могу вечно жить в тишине и ничего не делать!

Она неохотно разрешила ему присоединиться к ней в работе. Иногда он не понимал, но чаще отказывался понимать то, что не хотел.

В день ее поворотного пункта, после того как Райза накричала на Сузи, Серджи и Геврона, Рикки снял ее с расписания и сказал:

— Займись чем-нибудь другим, чем угодно.

Серджи предложил:

— Давай посмотрим, что на фабрике, — и направился к конюшне, прежде чем она успела возразить. Тепло одевшись, чтобы защититься от морозного осеннего воздуха, они поехали в ярком солнечном свете, любуясь разноцветной листвой вдоль дороги.

Здание фабрики было восстановлено, леса окружали домну. С помощью мощных домкратов подняли корпус домны и восстановили ее фундамент.

Когда показался Серджи, послышались приветственные возгласы: саймы, в основном джанкты, приветствовали выздоровление джена.

Раньше это согрело бы сердце Райзы. Теперь это только раздражало ее: все так тщетно, так хрупко. Стоит этим саймам почувствовать жесткую потребность, Серджи из друга станет добычей.

Вопреки своему желанию она вынуждена была участвовать в разговорах Серджи с саймами, восстанавливавшими домну: ее он понимал лучше, чем остальных. Когда они оставались одни, она научилась компенсировать глухоту Серджи; теперь ей напомнили, что Серджи пострадал потому, что она втянула его в свой безумный проект. Энтузиазм рабочих только способствовал упадку духа Райзы.

Она была рада, когда они наконец оставили фабрику, но не хотела думать о том, что ей предстоит сделать: сказать Серджи, написать и дать ему прочесть, что она покинет Кеон, как только община сможет существовать без нее.

Но когда они въехали в отверстие на месте ворот, сторож («Что он сейчас сторожит?») сверху крикнул им:

— Все вас ищут! У Литит начались роды!

Вдова Недда была в одной из изолированных палат больницы. С ней Дайна и Синта. Ребенок забирал из материнской системы слишком много селина — в последней возможности получить субстанцию жизни. Теперь производить или получать эту субстанцию он сможет только после достижения половой зрелости.

Когда вошла Райза, поле Дайны пронизало огромное облегчение.

— Я боялась дать ей селин, — сказала она. — Она нуждается в твоем прикосновении, Райза, у нее нервы напряжены.

У Литит, как у всякой беременной женщины сайма, на протяжении последних семи месяцев циклы потребности становились все короче, но теперь ее нервы были перенапряжены слишком быстрым движением селина. Процесс получения жизни становился таким же болезненным, как роды.

Райза злиннила Литит.

Схватки заставили ее корчиться, но когда Синта вытерла ей лоб, Литит слабо улыбнулась.

— Райза, — прошептала она, — спаси ребенка Недда для Кеона.

Райза ответила:

— И ты, и ребенок будете в полном порядке. Серджи, — она жестом показала на него, — садись против Синты. Литит, отдыхай в полях товарищей.

Она злиннила ребенка, сильного и здорового и правильно расположенного. Единственная проблема — слабость Литит — и отсутствие опыта у Райзы. Никогда раньше она не принимала роды, тем более ребенка, который может стать проводником. Но опыт был у Дайны, был у Синты и Серджи.

— Дайна, долго еще? — спросила Райза.

— Два-три часа, — ответила женщина проводник из Карре. — Первые роды всегда длятся дольше последующих.

Райза надеялась, что ребенок появится через несколько минут. Нервы Литит не выдержат две передачи с таким коротким промежутком, но если Райза даст ей передачу прямо сейчас, Литит не сможет удержаться от ускорения при схватках, раздавив младенца. Однако если Райза будет ждать слишком долго, ребенок вытянет у нее все жизненные силы, начнется истощение — и смерть.

Товарищи смягчили потребность Литит; она не испытывала страданий, но положение ее не улучшалось.

— Дайна, — сказала Райза, — вы когда-нибудь давали селин непосредственно не родившемуся ребенку?

— Нет.

— Шен! А где у младенца пункты контакта?

— Голова, горло, сердце, пупок, — ответила Литит. — Я знаю теорию, Райза, но никогда не видела, чтобы это делали. Злиннь нервные центры, — продолжала она спокойно, словно читая лекцию. — Поток пойдет через пуповину, но все остальные пункты необходимы, как пятый пункт у взрослого. Сделай это до того, как ребенок начнет дышать: как только он вдохнет воздух в легкие, у него начнется собственный обмен веществ и он потеряет способность ассимилировать селин.

Райзу поразила уверенность, которую испытывает в ней Литит, Как будто после обсуждения Райза все сделает в соответствии с указаниями — и ребенок будет в безопасности.

Схватки происходили все чаще. Благодаря товарищам Литит не ощущала свою потребность остро, а такое состояние отдаляет истощение. Но заключительные схватки заставили Литит расточительно тратить селин; в то же время ребенок, приближаясь к родовому каналу, отчаянно вытягивал из матери селин.

Райза потянулась к рукам Литит.

— Нет, — с трудом выдохнула женщина. — Спаси моего ребенка, Райза!

Райза злиннила потребность ребенка. Если она даст ему селин, тот перестанет истощать Литит. Райза просунула руки в родовой канал, обернула хватательные щупальца вокруг тела ребенка, злиння нервные центры, о которых говорила Литит.

Одну руку она положила ребенку на живот, прижав латерали к области сердца и к пульсирующей пуповине. Другой рукой удерживала голову ребенка, не давая ей выйти и начать дышать, прежде чем закончится передача селина. Ее латерали нащупали нервные центры…

Селин потек в изголодавшуюся систему — это продолжалось одно мгновение, и система переполнилась селином. Ребенок готов родиться. Он выскочил из материнской матки прямо в руки Райзе…

Райза передала ребенка Серджи и схватила Литит за руки, прижимая латерали, чтобы вышли наружу маленькие, слабые щупальца. Резкая боль привела Литит в себя: это Райза направила селин в опустошенную систему женщины. Райза посылала селин тонким ручейком, постепенно — Литит сама нашла свой ритм и начала поглощать селин, медленно, но уверенно. Теперь его хватит ей на несколько дней.

Как только Райза приподняла голову женщины, Литит прошептала:

— Ребенок!

— Мальчик! — ответила Дайна; в ее голове и нейгере звучала радость. — Прекрасный здоровый мальчик!

Радость охватила сердце Райзы, радость и ощущение, будто она нашла свое место во вселенной. Мысль о том, чтобы оставить Кеон, стала невыносимой. «Я останусь, если они меня захотят, — решила она. — Но разве после всех неприятностей, что я причинила, захочет ли меня Кеон?»

Райза повернулась и увидела, что Серджи по-прежнему держит младенца, а Синта насухо вытирает его. Младенец размахивал крохотными кулачками, пинался, и его гневный крик заполнил комнату. По щекам Серджи покатились слезы. Он поднял голову от извивающегося младенца и встретился с взглядом Райзы.

— Я ею слышу! — изумленно сказал он. — Я слышу плач ребенка!

В следующие несколько часов, пока Кеон праздновал рождение мальчика, слух Серджи резко улучшился. Проводники говорили, что теперь раны на лице зажили, опухоль спала, к тому же помогла поездка по свежему воздуху, и поэтому давление на тонкий механизм внутреннего уха снизилось. Однако день спустя изменений больше не стало. Казалось, Серджи всю жизнь будет страдать слабым слухом — но теперь он способен участвовать в разговорах и был очень доволен.

Он даже шутил:

— Если услышу что-нибудь неприятное, сделаю вид, что не расслышал.

Лицо его также приходило в норму. Каждый раз как Райза видела Серджи, он становился все больше похож на себя прежнего, однако много времени проводить с ней он не мог, а она снова приближалась к потребности.

За два дня до ее поворотного пункта задули домну. Все горожане и жители общины собрались посмотреть на первый поток расплавленной стали, горячий до белизны, с тучами искр. Раздались приветственные возгласы. Все приветствовали успешный результат долгих совместных трудов.

Конечно, возникало множество проблем, и Серджи не вернулся с Райзой в Кеон, как собирался, а оставался на фабрике допоздна. Но когда вернулся, торжествующе улыбался.

Не задерживаясь на мытье, он отыскал Райзу вблизи больницы и заявил:

— Все работает превосходно — теперь я целиком твой.

— Нет, пока не смоешь сажу, — ответила она в раздражении приближающейся потребности.

— Сталелитейная фабрика — твоя идея, Райза. Придется тебе жить с ее последствиями.

Но он ушел и час спустя появился чисто вымытый, с шапкой блестящих золотых волос, его голубые глаза сверкали в предчувствии передачи. Он побрился. И выглядел теперь таким же, каким был раньше.

Как и у Райзы, и Серджи целых два месяца не было настоящих передач — на самом деле даже больше, потому что из-за раны он полностью пропустил месяц.

Когда они закончили последние дела и вышли из рабочего помещения, Райза направилась в изолированную комнату, где проходили передачи проводников, но Серджи повел ее в другую сторону.

— Куда мы идем? — спросила она.

— В мою комнату.

— В твою комнату? Серджи, что…

— Больше никаких оправданий, Райза. Я хочу передачу… и то, что за ней. Для нас обоих прошло слишком много времени.

Ей было все равно. Она хотела только остаться наедине с ним.

Он провел ее мимо кабинета сектуиба и повел вверх по лестнице. Райза никогда не была на втором этаже главного здания, хотя знала, что там жилые помещения проводников и товарищей.

Наверху Серджи открыл дверь в большую прекрасную комнату, с окнами, выходящими на центральную площадь комплекса зданий общины и дальше, на осенние холмы.

Однако Серджи задернул занавеси и зажег лампу. Райза заметила, что комната хорошо, не хуже помещения для передач, изолирована, но, разумеется, Серджи нужно помещение, где он не должен постоянно контролировать свой нейгер.

Поле его пульсировало предвкушением радости. И когда он коснулся ее, их поля совпали так идеально, что она вообще перестала ощущать свою потребность.

Райза приникла к его жесткой груди; ей хотелось проникнуть сквозь его кожу и стать с ним одним целым.

— Серджи… что ты делаешь?

— Сейчас я ничего не контролирую… просто люблю тебя.

Он поцеловал ее. Для Райзы это была лишь приятная близость; она не испытывала сексуального желания; сможет испытать только после передачи.

— Давай ляжем, — сказал Серджи, расстегивая ее кофточку.

— До передачи? — насмешливо спросила она, но позволила ему раздевать себя.

— Для передачи. Мы проведем ее со всеми удобствами.

Он положил ее на большую двуспальную кровать, сбросил одежду и лег рядом, просунув руку под ее голову.

Она удовлетворенно прижалась к нему, пытаясь избежать латерального контакта, потому что ее влажные щупальца уже вышли наружу. Но Серджи сам поднял ее руки и обвил ими свою шею.

— Осторожней! — сказала она. Испачкаешься в ропалине.

— Это только обостряет чувства, — ответил он.

— Ты говоришь глупости.

— А ты хочешь, чтобы я был серьезным и скучным, когда все, что мне нужно, у меня в руках?

Райза рассмеялась. Она сознавала невероятность происходящего: она могла забавляться и шутить в самой жесткой потребности — потребности, не удовлетворявшейся месяцами. И она прижалась к Серджи, больше не обращая внимание на то, что проводящая селин жидкость оставалась везде, где побывали ее щупальца.

Серджи держал ее, ожидая нужного момента. Потом руки его ласково скользнули по ее предплечьям: он знал, что это прикосновение приносит потрясающее наслаждение, граничащее со смертной болью. Ее щупальца инстинктивно искали нужные точки. Серджи направлял их, в глазах его искрился смех.

— Не хочешь ли попробовать другой пятый пункт контакта?

— О, Серджи! — сказала она и прижалась губами к его губам.

Серджи направлял в нее селин так быстро, как она могла принимать. Никакой другой товарищ на это не способен. Сегодня Райза не ощущала вообще никакого движения в нервах — все было так, словно никаких преград не существует, словно они одно и то же, одновременно наполняемое и наполняющее, целитель и исцеляемый.

И это состояние не кончалось, пока Райза не испытала то, что было несравнимо с любым предыдущим удовлетворением. Перед ней словно открылись новые глубины наслаждения.

Пораженная, Райза смотрела на Серджи. Как всегда после передачи она видела его только с помощью общих для них чувств. Но его взгляд оставался несфокусированным, он словно ушел в себя. Потом мигнул, взгляд его сфокусировался на ней.

Он не мог говорить, но ему и не нужно было это. Они потянулись друг к другу, плача от радости, слишком сильной для смеха.

Мгновение они лежали неподвижно, поглощенные друг другом. Потом его рука нежно коснулась ее волос. Его ощутимое желание разбудило желание и в ней.

Она поцеловала его, ее тело жаждало его. Контакт с измазанной ропалином кожей становился еще интенсивней. Они начали двигаться, и ритм их движений совпадал так же естественно, как совпадали поля. Райза не могла отличить свои реакции от реакций Серджи — да и не хотела.

Такая напряженная страсть неизбежно вела к завершению. Потом они лежали, тяжело дыша. Райза положила голову Серджи себе на грудь, испытывая острое наслаждение от прикосновения его прохладной кожи. Наконец она заговорила:

— Серджи, что с нами было? Никогда ничего подобного не чувствовала.

— Торлуэн.

Это слово ничего для нее не значило.

— Что? Ты имеешь в виду — лортуэн?

— Когда мужчина джен, а женщина сайм, это называется торлуэн. Не знаю, зачем нужно особое слово. Кому какое дело, кто из нас кто?

— Мне все равно, — ответила она, еще не вполне осознавая смысл своих слов. — Я просто люблю тебя.

Он крепче обнял ее.

— Хочешь провести нашу брачную церемонию немедленно или подождешь, пока община присягнет тебе?

— Что? — Она села во внезапном приступе ужаса. — Серджи, я… прости!

— За что простить? Райза, сейчас все превосходно.

Она встала и принялась одеваться. Неожиданно ей стало холодно. Необычная новая связь между ними не уменьшила расстояния.

— Разве ты не понимаешь, что я с тобой сделала?

— Мы сделали это вместе.

— Нам не следовало это делать! О любовь моя, я знаю, что не могу остаться в Кеоне, не отдав себя ему полностью, но Кеон не захочет, чтобы я была сектуибом. После всех неприятностей, что я причинила.

— Конечно, захочет. Райза, после смерти Недда ты была сектуибом во всем, кроме названия. Если тебе будет лучше, мы можем провести голосование.

Она кивнула.

— Но что, если проголосуют против меня? Что будет с тобой, Серджи?

— Что бы ни случилось, я останусь с тобой. Но я знаю, что произойдет, — спокойно ответил он. Его уверенность была так велика, что Райза почти перестала бояться. Серджи посмотрел на нее, потом встал и протянул ей ее одежду. — Голосование проведем завтра же: ты не успокоишься, пока не узнаешь, что думает о тебе община.

— Кеон знает, что я чувствую, и я не могу измениться. Традиции Кеона — не мои традиции. Я не верю в общину так, как нужно…

— Поэтому члены общины стали индивидуальными владельцами акций «Кеон Стил».

— Я не могу жить взаперти за этими стенами!

— А у нас нет причин восстанавливать ворота. Ты изменила Кеон, как поступает всякий сектуиб. Если кому-то не понравилось то, что ты делаешь, люди могли бы уйти. Но никто не ушел.

— У них нет выбора. Где еще они могут быть в безопасности как джены и не убивать как саймы?

— На территории дженов! — ответил Серджи, когда они пошли вниз по лестнице. — В Карре. В других общинах на других территориях. Мой брат живет в Имиле, на территории Найвет. Никого не заставляют оставаться здесь. Достоинство Кеона — свобода, а мы никогда не были так свободны, как сейчас, после твоего прихода, Райза.

— Райза, Серджи! — Из одной из комнат для передачи вышел Рикки, и с ним Дайна. — Я не хотел вас тревожить, но нам пригодилась бы ваша помощь. Одновременно проходят два перехода.

— Что от нас нужно, Рикки? — покорно спросила Райза.

Сын Лойда Дрон, предположительно, должен был стать, как и его отец, проводником, поэтому Рикки послал Серджи и Райзу помогать ему. Диагноз подтвердился; Геврон провел Первую Передачу, и теперь у Кеона снова было достаточно проводников, несмотря на увеличившийся объем работы, — вернее, скоро будет достаточно, когда закончится подготовка Сузи и Дрона.

Еще один повод для праздника: Кеон в последние дни как будто только этим и занимается.

Райза старалась забыть тревогу о будущем. Когда она смотрела, как родители новых саймов поздравляют друг друга с бокалами порстана, к ней подошла Дайна и спросила:

— Райза, теперь вы отошлете меня в Карре?

В нейгере Дайны было что-то скрытое, но в толпе веселых людей Райза не могла понять, что именно.

— Это не мне решать, — ответила она. — Рикки.

— Нет. Когда Кеон сможет обходиться без моих услуг, это определяет контролер. Но позволение остаться может дать только сектуиб. После всего здесь пережитого я хочу остаться, но только если смогу принести вам присягу как своему сектуибу.

К ним присоединился Лойд, говоря:

— Дайна права, Райза: мой сын не может принести присягу Кеону, пока ты не примешь звание. Есть еще больше десяти других — всех, кто установился или прошел переход после смерти Недда. Нам нужен сектуиб не только по работе, но и по званию.

Все окружающие подхватили.

— Пора принять звание, Райза. Ты его заслужила!

Толпа расступилась, пропуская Литит, которая несла сына.

— Райза, — сказала Литит, — когда Недд умер, ты все еще была чужой для многих здесь. Но больше это не так. Ты наш сектуиб. Давай признаем это.

Она протянула ребенка Дайне, потом сняла с пальца кольцо общины и протянула Райзе. И все, кто находился в помещении, саймы и джены, все столпились вокруг, протягивая кольца. Руки ее наполнились, хватательные щупальца принимали все больше колец: со всех сторон в столовую собирались те члены общины, которые не участвовали в празднике.

— Серджи! — позвала Райза.

Он встал рядом с ней и сказал:

— Я знаю свою роль, но не могу выполнять ее, пока все не собрались.

— Ты это подготовил заранее?

— По-твоему, можно заранее подготовить два перехода?

— Не знаю, что ты способен подготовить! — заявила она.

Один из обеденных столов превратили в платформу, перед ним поставили стулья, чтобы можно было подниматься. Принесли красные плащи, один накинули Райзе на плечи, и она с облегчением положила кольца на столик, который специально поставил рядом Лойд. Стоя рядом с Серджи, она видела теперь всех членов общины, собравшихся в столовой. Не может быть, чтобы эти люди выбрали ее своим предводителем — однако их коллективный нейгер говорил ей, что это действительно так. Они хотят ее. Они верят ей.

Серджи принес белую цепь, которую Райза видела на церемонии присяги Крега и Триффин. Проводники и товарищи выстроились, чтобы он закрепил на них эту цепь, как ошейник. Они ждут, что и Райза…

Когда Серджи подошел к ней, она отступила. Серджи сказал:

— Если хочешь, можешь пропустить эту часть церемонии. Это твоя община.

— Но у Кеона есть традиции, — ответила она, с сомнением поглядывая на цепь. — Сохраним связь с прошлым. — Она с трудом глотнула, с ужасом представляя цепь у себя на горле… и неожиданно ее озарило. — Дай-ка мне это, Серджи.

Она взяла у него из руки щипцы, отделила кусок легкой эмалированной цепи и сделала из нее круг такой длины, чтобы он легко надевался через голову.

— Мы свободны выбирать, — сказала она. — Цепь мы будем носить, только если она достаточно просторна, чтобы ее можно было снять.

Серджи быстро приспособил такие же обрезки цепи для всех проводников и товарищей — теперь они могли легко надевать и снимать их, и все надели их, приняли по своей воле это бремя.

Потом Серджи взял Райзу за руку и сказал:

— Как первый товарищ Кеона, и выбираю тебя, Райза Тиг, сектуибом амбров Кеон. Тебе я присягаю своей жизнью, своими способностями и своим будущим. В Кеон — навсегда!

В зале стояла тишина, но нейгер был проникнут радостью. Серджи надел что-то Райзе на палец — кольцо, которое он ей раньше показывал. Но сейчас оно было завершено, блестело золотом, рубин окружали брильянты, — настоящее кольцо сектуиба. Когда он только успел?..

Серджи протянул ей свое собственное кольцо, большое и тяжелое, и Райза надела его ему на палец, не зная, что делать дальше.

— Скажи, что ты принимаешь мою присягу, — прошептал он.

— Серджи амбров Кеон, я принимаю твою присягу, — сказала она. Снова молчаливая радость — и когда Райза повернулась к собравшимся, клятва была повторена многократно.

Приняв у всех присягу, она спросила Серджи:

— Я должна что-нибудь пообещать?

— Ты уже пообещала, — ответил он. — Приняв нас, ты приняла Кеон.

Все подходили к ней за своими кольцами. Дайна, стоявшая молча, все еще с кольцом Карре, сказала Райзе:

— Если ты хочешь, чтобы я осталась, я немедленно извещу Йорна. Он все еще мой сектуиб — пока не освободил от присяги, — и Карре могут этой зимой потребоваться мои услуги.

— Мы всегда примем тебя с радостью, когда ты будешь свободна, — ответила Райза.

Ее окружили люди с поздравлениями, они каким-то образом отыскивали свои кольца и просили ее одеть им на палец. Те, кому нужно было уйти по делам, подходили первыми, но после их ухода праздник продолжался.

Среди последних подошедших был Рикки. Он привел детей Кеона, которые еще никогда не давали присягу: они прошли переход или установились уже тогда, когда в Кеоне не было сектуиба. Среди них был сын Лойда Дрон — и Сузи Дарли.

— Сузи, — сказала Райза, когда девочка выступила вперед, — ты не должна этого делать, не посоветовавшись с отцом. Он хочет, чтобы ты жила с ним, в городе…

— Я так и буду жить, — спокойно ответила Сузи, — как ты мне сказала во время перехода. Теперь я взрослая. Райза, и хочу посвятить жизнь Кеону, как это сделала ты.

Злиння искренность в нейгере девочки. Райза и у нее приняла присягу. Наконец ритуал завершился. Заиграла музыка, все запели.

Серджи сошел с платформы и взял Райзу на руки. Она позволила ему это, чувствуя, что их соединяет новая, гораздо более крепкая связь. Белая цепь отчетливо выделялась на красном фоне плаща, но Райза больше не чувствовала себя скованной. Среди тех, кто ее любит и кого любит она, она чувствовала себя более свободной, чем когда-либо в жизни. Белая цепь — это связь с прошлым — и с будущим. Ее будущим, которое она построит с Серджи. Теперь она навсегда часть Кеона.

Оглавление

Посвящение

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Реклама на сайте