«БСФ. Том 8. Джон Уиндэм»

В справочниках после его фамилии стоит год рождения — 1903. И хотя в добросовестности английских библиографов не приходится сомневаться, цифра эта не очень точна. «Уиндэм» не фамилия, а псевдоним, и в 1903 году родился еще не Джон Уиндэм, а только Джон Бейнон Гаррис.

Впрочем, от будущего Уиндэма у Гарриса, вероятно, было немало. Конечно, фантастами не рождаются но, во всяком случае, из человека, принимающего все как должное и больше всего на свете не любящего перемен фантаст, надо думать, получиться не может. Гаррис же в этом смысле еще в детстве и юности показал замечательную предрасположенность к предмету своих будущих занятий. Когда ему было восемь лет, родители перевезли его из маленького Эджбастона в Бирмингем. В дальнейшем он менял место жительства самостоятельно и гораздо чаще, чем раз в восемь лет. А заодно и род занятий. Он служил в начальной школе, рекламном агентстве, юридической конторе, на ферме. Ни в одном из этих мест он слишком долго не оставался и вряд ли сумел приобрести большой профессиональный опыт. Зато приобрел опыт житейский. В деле, которым он занялся в двадцать два года, этого рода опыт пригодился ему больше всего. Речь идет о писательстве.

Правда признания он добился не скоро. Регулярно печататься он начал только с 1930 года: целые пять лет Джон Гаррис набирался нового профессионального — на этот раз писательского — опыта. В течение следующих девяти лет он зато опубликовал (главным образом в США) множество рассказов и несколько детективных романов. Все это печаталось под разными именами. За отсутствием других перемен Джон Гаррис теперь все время менял псевдонимы…

Война на несколько лет оторвала его от пишущей машинки. Гаррис поступил на государственную службу, затем его призвали в армию. К творчеству он вернулся только после демобилизации. Впрочем, слово «вернулся» не очень уместно В некотором смысле в литературу пришел новый писатель. Более опытный и зрелый, чем тот, что начинал в двадцатые годы, умудренный жизнью, войной и вместе с тем не утративший интереса к людям. Однако новизна его послевоенного творчества состояла не только в этом.