«Сфера Танатоса»

Алекс Карр 16-я книга. Сфера Танатоса

Научно-фантастическая эпопея "ГАЛАКТИКА СЕНСИТИВОВ" Роман шестой "Звёздное Море Стирула" Книга первая "Сфера Танатоса" Глава первая

Императору Сорквику досталось в наследство немало проблем и одна из них, которую его императорское величество считает самой важной – бесследное исчезновение людей в прошлом и в настоящее время.

Несмотря на все достижения современной науки и техники, давшие планетарным властям едва ли не идеальные технические средства контроля и наблюдения, каждый день в галактике бесследно исчезает до полутора миллионов людей и далеко не всегда следственным органам удается если не разыскать пропавших без вести, то хотя бы найти исчезновению человека более или менее внятное объяснение. Некоторые случаи не поддаются никакому объяснению и тут впору говорить о нечистой силе, хотя это и выглядит смешно.

Если говорить о таинственных исчезновениях, явно имеющих отношение к мистике, то только об исчезновении жриц из храма Великой Матери Льдов во время ледовых медитаций. Как убеждённый атеист, по этому поводу я могу сказать только одно – Великая Мать Льдов это никакая не богиня, она физическое проявление Высшего Разума нашей Вселенной и не более того. Как существо разумное, она действует рационально и я бы не стал приписывать ей некоторых иррациональных вещей, происходящих рядом с нами.

Анализируя самые громкие исчезновения людей на планетах и в открытом космосе, даже такое массовое, как исчезновение гигантского суперлайнера "Тринити" с богатейшими жителями Бергамской звёздной федерации, специалисты всё же сходятся во мнении, что и в этом случае имело место либо бегство, либо банальное похищение. Точно так же следует расценивать и все остальные таинственные случаи бесследного исчезновения людей.

К чему я об этом говорю? Да, к тому, только бесследное исчезновение жриц из гротов Матидейнахш во время ледовой медитации, можно отнести к сфере интересов Высшего Разума Вселенной. Все остальные таинственные исчезновения, это результат деятельности самих людей. По-моему, на этом давно уже нужно поставить точку и если предпринимать какие-то действия, то только направленные на поиск таинственных преступников, и именно этим, как мне стало известно из достоверных источников, сейчас занят специальный прокурор Генеральной Прокуратуры, Звёздный князь Стингерт Нью-Европейский, граф ант-Бартон вместе с большим отрядом хантеров-архангелов.

(Выдержка из выступления Мозеса Хефрена, сделанного во время его вечерней информационной программы "Час Мозеса")

Планета Терра, Пуэбло дель-Торро

Сеньорита Исабель де Магнифико, проснувшись, сладко потянулась всем своим стройным, крепким и сильным телом, на котором не нашлось бы и полудюжины шрамов, и, звонко чмокнув Рико в щёку, весело воскликнула:

– Вставай, соня! Солнце вот-вот взойдёт!

Риккардо Санчес, крупный, мускулистый молодой парень с могучими руками, лежавший на ложе рядом с сеньоритой Исабель чуть ли не вжавшись в стену, тотчас проснулся, обнял и нежно поцеловал свою безрассудную возлюбленную. Та страстно откликнулась на поцелуй, но уже через минуту смеясь выскользнула из его объятий и сказала, погрозив ему пальцем:

– Нет, Рико, с тебя хватит. Я уже искупалась в твоём корыте, чтобы смыть с себя грех, а поскольку настоящей ванной комнаты у тебя здесь нет, не хочу лезть в грязную, холодную воду. Поэтому давай позавтракаем и я покину Пуэбло дель-Торро, пока меня никто не увидел. У меня есть ещё чуть более часа до рассвета солнца, милый. Что осталось у нас на завтрак?

Сеньорита Исабель встала и прошлась по небольшой спаленке с плотно зашторенными окнами, освещённой тусклым, синим ночником, специально красуясь перед Рико. Тот сел на кровати и с грустной улыбкой покачал головой. Даже в неярком сиянии ночника, тело девушки он находил божественно красивым и невольно отвёл взгляд, чтобы не поддаться страсти. Сеньорите Исабель действительно следовало, как можно скорее покинуть это скромное жилище, чтобы не навлечь на себя и него серьёзные неприятности. Глубоко вздохнув, Рико набрался смелости и сказал вполголоса, стараясь сохранять спокойствие:

– Исабель, нам нужно прекратить наши встречи. Я простой пеон, кузнец, а ты благородная леди-рыцарь и к тому же единственная дочь нашего супериора. Если в Капитал дель-Соль узнают, что ты проводишь со мною ночи, то тебя ждёт бесчестье и позор, а меня, в лучшем случае, смерть на арене. В худшем пытки и смерть в пасти Цветка Танатоса. Смерти я не боюсь, Исабель, но не хочу, чтобы тебя бросили в темницу и ты закончила свои дни сидя на железной цепи, словно какой-нибудь преступник. Если тебе повезёт, то тебя прикуют цепями к ткацкому станку, но и тогда твоя жизнь будет ужасной. Так стоит ли тебе испытывать судьбу? К тому же если нас поймают, Исабель, то тогда не поздоровится твоему отцу. Подумай хотя бы о нём, сеньорита Исабель.

Исабель гневно сверкнула глазами и воскликнула:

– Рико, ты и сам мог бы побеспокоиться о том, чтобы с нами ничего такого не случилось! Ты стоишь трёх дюжин кабальеро и в твоих жилах течёт кровь благородного идальго. Тебе только стоит приехать в Капитал дель-Соль и заявить, что ты хочешь взять в руки отцовский меч, как уже на следующий день я стану твоей законной женой. Неужели ты думаешь, что от этого Пуэбло дель-Торро тотчас сгорит? Да, ты официальный дефенсор этой деревушки, но то, что ты станешь кабальеро, вовсе не означает, что ты не сможешь и дальше охранять покой своих друзей. Три, четыре срубленных твоим мечом головы тех болванов, которые любят по ночам врываться в деревни, и все они надолго забудут о подобных забавах. К тому же здесь останется твой друг Анхель. Почему ты не хочешь сделать так, Рико?

Исабель бросилась к Рико и тот со стоном откинулся на тощую подушку, набитую кукурузными листьями, нежно прижимая девушку к своей груди. Она уже не первый раз проводила ночи в его небольшой комнатушке, пристроенной им к кузнице, хотя это действительно и считалось очень тяжким преступлением во всех баррио Мундо дэль-Танатос. Благородный идальго мог позволить себе в отношении простой женщины или девушки любые действия, он мог её соблазнить, изнасиловать, сделать своей наложницей, а потом вышвырнуть на улицу и ему ничего за это не будет. Совсем по другому в Мундо дель-Танатос относились к посягательству пеонов на благородную сеньору или того хуже – сеньориту. Вот тут на пеона идальго обрушивали такой ад, что страшнее уже и не придумаешь. Ну, а если благородную даму уличали в том, что она позволила себе полюбить пеона, то точно такой же ад благородные идальго обрушивали на её голову.

Исабель говорила правду. Рико имел полное право заявить, что он желает носить отцовский меч и стать кабальеро де волар, летающим всадником, чтобы сражаться на турнирах. Его отец, Аугусто Сессар де Ла Хойя, полюбил его мать, но не мог жениться на ней и поэтому она стала его наложницей. До пятнадцати лет Риккардо жил в его замке и если бы отец не погиб в тот год на турнире, то всего через два года он стал бы его законным наследником, но судьба распорядилась иначе. Рико был вынужден покинуть кандадо дель-Сессар, родовой замок отца, и его отправили в Пуэбло дель-Торро, не самое богатое и не самое бедное поселение в баррио дель-Соль – Солнечной провинции страны Танатоса. В этот же год его отвезли в Капитал дель-Соль и в эскуэле этого большого, красивого города, какой-то энсенар, имени которого он так и не узнал, почему-то вложил в его голову знания кузнеца и механика, а спустя всего три года он стал дефенсором, защитником поселения Пуэбло дель-Торо.

Дефенсером жители Пуэбло дель-Торо попросили Риккардо стать потому, что отец научил его сражаться с оружием и без него, а ещё потому, что уже в семнадцать лет он был выше всех мужчин в поселении чуть ли не на голову и был не по годам силён. С одной только дубиной в руках, Рико отваживался выступить против пяти, шести кабальеро де волар, решивших позабавиться в Пуэбло дель-Торо или того хуже, похитить девушку, он переломал немало мечей идальго, а также их рук, ног и рёбер. Уже очень скоро те стали облетать их поселение стороной, поскольку у кузнеца Рико имелись амулеты, с помощью которых он мог заставить сбросить скорость и снизиться любой авиас. Тогда они становились лёгкой добычей злобного юного кузнеца и тот избивал их с несравненным мастерством, благо, что в Мундо дэль-Танатос, по большому счёту, никто не умирал. Даже в том случае, если человеку снесли голову мечом или размозжили палицей, речь шла не о смерти, а о переходе человека на службу к Танатосу и тут имелось три варианта, так как любой мужчина или женщина, чьи годы жизни в Мундо дэль-Танатос подошли к концу, становился в самом лучшем случае воином Танатоса, на что могли претендовать далеко не все благородные идальго, затем слугой Танатоса и, в худшем случае, рабом Танатоса.

Рико неоднократно приходилось присутствовать на этой процедуре, во время которой обнаженные тела умерших своей смертью, убитых на турнирах или казнённых за тяжкие преступления мужчин и женщин, грузили на платформы больших авиасов и увозили в пустыню, окружавшую каждый баррио, и там сбрасывали в хищную фиолетовую пасть огромного бирюзового Цветка Танатоса, окруженную синими, извивающимися щупальцами. Пасть тотчас смыкалась, после чего Цветок Танатоса быстро складывал все свои лепестки и плотно обхватывал тело своей жертвы, превращаясь в овальный, сине-зелёный, блестящий кокон. Видел он и слуг Танатоса, очень похожих на обычных людей, только со светло-бирюзовой кожей и зеленоватыми волосами, а пару раз видел даже воинов Танатоса, но те отличались от его слуг лишь более высоким ростом и странного вида массивными доспехами. Рабов Танатоса Рико никогда не видел, но полагал, что они также ничем не отличаются от воинов и слуг.

Ни воины, ни слуги Танатоса, которых он видел неоднократно, не вызывали у Рико никаких добрых чувств и он совершенно не понимал некоторых болванов, которые, устав от тягот жизни, мечтали, чтобы их преображение произошло как можно скорее. В первую очередь потому, что все те порождения Танатоса, которых он видел, судя по всему не относились ни к мужчинам, ни к женщинам. Правда, все воины Танатоса отличались необычайно спесивым, высокомерным и бесцеремонным нравом. Этими своими качествами они могли посрамить любого идальго. Поэтому Рико и считал, что уж лучше стать рабом Танатоса, нежели его воином, точно такой же злобной тварью, а потому не рвался взять в руки отцовский меч. Однако, юная Исабель, которая сама пришла в его кузницу чуть более года назад и лишилась на его кровати девственности, своим сумасбродством заставила его, наконец, согласиться с тем, что он действительно может изменить их судьбу и они жить вместе. На долгое счастье Рико особенно не надеялся, его в Мундо дэль-Танатос не могло быть по определению, но они смогли бы тогда любить друг друга открыто и даже стали бы отцом и матерью.

Относительно последнего у Рико тоже имелись сомнения, стоило ли Исабель рожать от него детей, чтобы они когда-нибудь превратились в воинов Танатоса? Тем более стали бесполыми уродами, с глазами полными ненависти ко всему живому. В мире Танатоса, где здоровье и даже саму жизнь человека надёжно охраняли амулеты здоровья, висевшие на шее каждого, мало кто из воинов доживал до восьмидесяти лет, хотя некоторые пеоны жили и по сто пятьдесят и при этом оставались крепкими мужчинами и женщинами, пусть и с седыми волосами. Если бы не набеги, которые часто совершали на пуэбло идальго, то их жизнь можно бы назвать вполне счастливой, хотя она и заканчивалась не похоронами в могиле, а преображением в пасти Цветка Танатоса и уже только от этого на Рико частенько накатывала тоска.

Правда, таким образом Танатос даровал людям бессмертие, то есть вечную жизнь, а стало быть когда-то могли наступить и перемены к лучшему. Во всяком случае исключать такую возможность не следовало. Воины воинами, а вот слуги Танатоса намного больше походили на живых людей, да, и к обычным людям они относились с куда большей добротой и даже разговаривали с ними, а иногда делали какие-нибудь подарки, часто очень дорогие. Поэтому у Рико и не возникало желания становиться воином. Однако, в это утро, нежно гладя Исабель по волосам, он твёрдо сказал своей взбалмошной и настойчивой возлюбленной:

– Нинья, я сегодня же напишу письмо твоему отцу и потребую, чтобы мне отдали меч моего отца. – Та стала целовать его, но Рико, подхватив её на руки, сказал ещё твёрже – Ты должна немедленно одеться и идти к своему авиасу, Исабель. Я тоже не хочу, чтобы тебя заметили в Пуэбло дель-Торро.

Девушка улыбнулась и стала торопливо одеваться в мужское платье, но Рико куда быстрее натянул свои белые полотняные штаны и рубаху. Они вышли из маленькой спаленки Анхеля, его помощника, который ночевал сегодня в доме, во вторую комнату, немного побольше и Рико заглянул в холодильный шкаф. Там он нашел для Исабель головку козьего сыра, половинку круга колбасы и бутылку лёгкого вина. Для завтрака этого девушке вполне хватало, вот только завтракать в это утро ей придётся сидя в седле, но до авиаса, спрятанного в пещере за посёлком, Исабель ещё предстояло добраться. Сложив всё чистую коробку, он положил в неё несколько ломтей ржаного хлеба и две конфеты, подарок матери соседской девушки, однажды спасённой им из лап насильников. Исабель поцеловала его и он направился вместе с ней к двери, ведущей на склад. Там, в небольшой каморке, в полу всю ночь оставался открытым люк и отважная кабальера де волар быстро и ловко спустилась по лестнице, ведущей вниз, к потайному ходу, в котором они и встретились чуть больше года назад.

Рико как-то раз решил выкопать погреб, точнее потайной склад и поскольку отнёсся ко всему очень серьёзно, то стал рыть очень глубокую яму и наткнулся на трубу большого диаметра, изготовленную из очень прочного серебристого металла. Ему стало любопытно, что это за труба проложена на почти семиметровой глубине и он прорезал её с помощью режущей трубки. Труба, диаметром два с половиной метра, оказалась подземным ходом, наклонно уходящим под землю, и когда он пошел по ней вниз, то вскоре упёрся в перегородку из такого прочного металла, который не брала даже режущая трубка. Когда же он пошел вверх, то пройдя по подземному ходу четыре километра оказался в небольшой камере, скрытой под вершиной пологого холма. Наружу из этой камеры вёл узкий лаз, засыпанный камнями и когда он освободил его, то оказался в небольшом гроте и тот оказался ему хорошо знаком. Пару раз он приходил в него с девушками. Холм этот считался проклятым. Видимо потому, что когда дул ветер, из грота доносились громкие завывания.

Сеньориту Исабель не мог испугать этот дурацкий вой и однажды она нашла за каменной глыбой лаз и проникла по нему в подземный ход. Так она встретилась под землёй с тем самым парнем, на которого давно уже положила глаз. Иногда Рико проклинал себя за то, что решил выкопать тайник у себя на складе, а иногда благодарил за это небеса. К тридцати пяти годам, он, к своему глубокому сожалению, так и не влюбился ни в одну девушку как в Пуэбло дель-Торро, так и в других ближних и дальних пуэбло. Зато его угораздило влюбиться в благородную сеньориту и только теперь, приняв окончательное решение, он успокоился и как только Исабель спустилась в подземный ход, закрыл вход в него люком, накрыл листом металла и поставил на него несколько тяжеленных болванок, после чего запер дверь в чулан и пошел не в кузницу, а в жилище Анхеля, своего странного и удивительного помощника, чтобы вылить воду из жестяного корыта, которое Исабель использовала вместо ванны.

Как и Рико, Анхель был неплохим кузнецом, но куда лучшим, чем он, механиком, хотя и не имел соответствующих амулетов. Он вообще знал множество таких вещей, о которых Рико даже и не подозревал. Однако, самым удивительным и странным он считал само появление Анхеля в Пуэбло дель-Торро, расположенное на окраине баррио дель-Соль. Этот мужчина пришел из пустыни, сумев избежать Цветов Танатоса и не стать их ни воином, ни слугой, ни рабом, хотя это и стоило ему глаза и страшного шрама на щеке. Шрам Анхеля не очень-то беспокоил, хотя и уродовал его лицо, зато бельмо на глазу частенько мешало. Особенно тогда, когда он приходил на помощь Рико в его стычках с кабальеро. Анхелю перевалило за семьдесят, но он не выглядел стариком, обладал большой физической силой и хорошо умел держать в руках дубину, хотя без неё всё же сражался куда лучше и если бы не бельмо на глазу, то и вовсе прослыл бы просто отличным бойцом. Впрочем Рико ценил Анхеля вовсе не за это, а за то, что этот сутулый, кряжистый мужчина стал его другом, преданным и верным своему слову. Когда выяснилось, что он отличный кузнец и механик, то в их пуэбло прибыл с целой делегацией староста Пуэбло дель-Палома, чтобы просить его перебраться к ним, но он отказался только потому, что не он, а Рико летал в Капитал дель-Соль и просил за него супериора.

Когда Рико прошел из жилища Анхеля в кузницу, тот уже находился там и готовил в маленькой кухне завтрак. Он принёс из дома яйца и жарил яичницу с ветчиной. Анхель знал, что Рико тайно встречается с Исабель и относился к этому неодобрительно, но никогда не порицал и только сожалел, что эти встречи не приведут ни к чему хорошему. Как и Рико, он относился к воином Танатоса точно также, правда, почему-то с куда большей ненавистью, а ещё он знал главную тайну своего друга и даже более того, оказался точно таким же человеком, как и он. Они оба родились сенситивами, но очень умело скрывали свой дар. Узнай кто об этом, то их обоих немедленно отправили бы в одну из Торре дель-Танатос, – обитель воинов и слуг Танатоса. Никто не знал, сколько огромных башен окружает Мундо дель-Танатос, как и не знал того, что там делают с теми, кто обладает сенситивными способностями. Единственное, о чём можно говорить с уверенностью, слуги Танатоса относились к ним не враждебно. Они оба были телепатами и потому Рико спросил своего друга не разжимая губ, даже не видя его за стеной глазами:

– Анхель, ты опять прыгнул из дома прямо в кузницу? Когда-нибудь твоя лень доведёт тебя до беды.

– Не волнуйся, Рико, я не зажигал в доме света и потому никто из соседей этого не узнает. - Ответил Анхель и тотчас спросил, нарисовав перед Рико меч - Похоже на то, что ты, наконец, решился стать благородным идальго, парень?

Рико любил поговорить с Анхелем таким образом, но нормальный разговор ему нравился всё же куда больше. Тем более на такие серьёзные темы. Однажды они договорились никогда не читать мысли друг друга, но при телепатическом общении он мог невольно выдать себя, а ему не хотелось, чтобы Анхель узнал, что больше всего в жизни он мечтает, чтобы кто-нибудь разрушил Мундо дель-Танатос. Кто сможет такое сделать он не знал, но всё же мечтал об этом. Он хотел было прыгнуть за спину Анхелю, но передумал. В таком способе перемещения он был не силён, зато мог с лёгкостью одним только взглядом поднимать тяжеленные слитки металла. Поэтому Рико просто вошел в кухню и со вздохом сказал, усаживаясь за стол:

– У меня не было другого выбора, Анхель, ведь я очень люблю эту взбалмошную, отважную нинью и она меня тоже.

Анхель повернулся от плиты с большой сковородкой в руках, поставил её на стол и высказался по этому поводу, как всегда весьма витиевато и с подтекстом:

– Ну, что же, тогда вы оба станете сражаться на аренах не из-за этого проклятья, которое наслал на наш народ какой-то злобным урод, не знающий, что такое весна, а во имя своей любви, и это выглядит намного благороднее. Ты сам отправишься с прошением к супериору?

Хотя яичница с ветчиной интересовала Рико гораздо больше, чем разговор с Анхелем во время еды, он, взяв в одну руку вилку, а в другую большой кусок хлеба, ответил:

– Мне нет никакого смысла прогибать спину перед Мануэлем, чтобы тот дал мне разрешение на посещение Капитала и вдобавок ко всему, это ничего не даст. Что может привезти с собой деревенский кузнец в подарок чиновникам, окружившим благородного дона Рамиреса де Магнифико? С десяток простых ножей. Так они им не нужны. Был бы я мясником, то пара свиных окороков и вязанка колбас мигом бы всё решили, а так я могу проторчать там весь день и не попасть на приём к дону Рамиресу. Поэтому будет проще послать ему письмо в большом конверте. Он всегда читает почту сам и в первую очередь достаёт из кучи писем те, которые привлекли его внимание. Так говорила мне Исабель и к тому же если я нарисую на конверте клинок и розу с длинными шипами, то уж она-то точно сразу же заметит моё послание. Исабель хотя и гордится своими победами на турнирах, всё же куда больше любит помогать отцу в его делах. Поэтому она читает вместе с ним все письма и даже даёт ему советы.

Говоря об этом, Рико не забывал работать вилкой, то и дело макая хлеб в яичные желтки и запивая нехитрый завтрак холодным пивом. Анхель зорко посматривал на сковородку здоровым глазом и как только кузнец пересёк вилкой невидимую черту, делящую большую сковородку пополам, тотчас сказал:

– Рико, мужчина никогда не должен делить девушку и свой завтрак с другом, так что изволь есть свою яичницу и не зариться на мою. Раз ты не летишь в Капитал дель-Соль, то нам придётся с сегодня потрудиться. Эти идиоты умудряются так разбивать свои авиасы, что на них смотреть страшно. Ты видел, во что превратил своё новое приобретение этот урод, Хесус де Гато?

Утолив первый голод, Рико стал есть уже не так торопливо. Подцепив вилкой кусок ветчины, он кивнул головой и ответил:

– Видел, Анхель. Я даже успел вчера вечером разобрать его авиас, извлёк амулет памяти и потому видел своими глазами, как этот болван разогнался на нём и помчался прямо на дуб, не справившись с управлением. Как последний трус, он спрыгнул с авиаса метров за семьдесят до препятствия, хотя всех этих летающих кабальеро и учат взмывать на авиасах вверх в десяти метрах от каменной стены, а не то что дуба. Похоже, что этому болвану учение не пошло впрок, хотя его отец платил большие деньги самым лучшим инструкторам. Кстати, этого Хесуса здорово надули. Продавец авиасов всучил ему какую-то на редкость странную модель. Хотя его авиас почти ничем не отличается от тех, которые привозят нам слуги Танатоса, снаружи, у него какое-то другое железное сердце и к тому же это очень старая, хотя и на редкость быстрая машина. Его только покрасили и даже не стали настраивать, но не это главное, Анхель. Я нашел в нём ещё более странную и редкостную вещицу, старинную электронную книгу вроде тех, которые хранятся в магистратуре Капитал дель-Соль. Сейчас доедим и пока рабочий день не начался, посмотрим, сможешь ли ты её включить и если сможешь, то может быть прочтём что-нибудь интересное. Естественно, что говорить об этом мы никому не станем. Так ведь, Анхель?

Помощник кузнеца, одарив своего начальника насмешливой улыбкой, покивал головой и сказал:

– Парень, если бы я тебя не толкал иногда в бок, то ты о многом бы растрезвонил всему баррио.

Они быстро доели яичницу, Рико разлил по глиняным кружкам пиво из кувшина и кузнец, вместе со своим великовозрастным подмастерье, вышел из кухни в кузницу. Это было большое помещение собранное, как и все прочие постройки в Мундо дель-Танатос, из однотипных керамитовых блоков светло-голубого цвета. Высококачественных, с легко моющейся глазурованной поверхностью, да, и сам Рико, как человек очень чистоплотный, всегда содержал свою кузницу в чистоте. В кузнице имелся водопровод, канализация и даже душ с горячей и холодной водой, вот только он находился на противоположном конце здания этой даже не кузницы, а довольно неплохо оснащённого станками и прочим оборудованием ремонтно-механического цеха. Когда в Пуэбло дель-Торро, почти двенадцать лет назад, пришел, а точнее приковылял из последних сил худой, измождённый человек с ужасным шрамом на лице, которого первым встретил кузнец Рико и привёл в свой дом, то сразу же после того, как он пришел в себя, вопрос о его трудоустройстве и определения на постоянное место жительство решился буквально в три дня.

Староста отказал странному пришельцу в выделении дома и тогда Рико взял и сократил свой склад, выгородив в нём место для небольшой квартиры. Так захотел сам Анхель. Рико достался от старого кузнеца Пуэбло дель-Торро, уехавшего вместе со всей семьёй в другое пуэбло, большой дом, в котором они смогли бы жить и вдвоём, но его подмастерье отказался, мотивируя это тем, что Рико должен обязательно обзавестись семьёй. Тогда молодой кузнец ещё думал об этом, но позднее понял, что ни одна из местных девушек ему не нравится. Понял это и Анхель, который в конце концов занял в доме друга три пустующих комнаты, но маленькую квартирку на складе они разбирать не стали. Довольно часто кто-либо из них ночевал в кузнице, а в последнее время она стала местом встреч Рико и Исабель из-за того, что девушка могла добраться по подземному ходу до кузницы, стоявшей на окраине, никем не замеченной.

Пока они завтракали, солнце встало и его лучи осветили кузницу, отчего она вся так и засверкала. Рико и Анхель не ленились каждую неделю отмывать её до первозданной чистоты и надраивать все металлические детали, отчего в ней было приятно не только работать, но и просто посидеть. Они зашли в небольшую комнатку-деспахо, где стоял металлический шкаф с папками с инструкциями и парой дюжин электронных книг, два письменных стола, холодильный шкаф с напитками для благородных идальго, несколько потёртых кресел, пара стульев попроще и машина, делающая чистый, прохладный воздух. Рико достал из потаённого места ту электронную книгу, которая каким-то образом завалилась под двигатель авиаса и там застряла между его кожухом и внутренним усилением защиты днища. Авиас явно не разбирали перед продажей. Рико протянул электронную книгу Анхелю и тот принялся крутить её в руках. Внимательно осмотрев книгу со всех сторон, он достал из письменного стола набор инструментов для ремонта электронных приборов и принялся разбирать находку Рико. Он снял заднюю панель и сказал:

– Парень, сходи на склад и принеси мне таблетку питания SL-249P. В этой электронной книге стоит таблетка другой модели, но двести сорок девятая хорошо подойдёт, хотя она и немного меньше, но я сделаю так, чтобы она не вывалилась. У меня уйдёт на это минут пять, не больше и мы успеем заглянуть в неё.

Рико принёс Анхелю свежую таблетку питания, тот вставил её, приладил небольшую пластинку, чтобы она не выпадала, закрыл заднюю панель и нажал на кнопку. Глаз электронной книги тут же засветился и Анхель с удивлением в голосе прочитал:

– Лучшие курортные планеты галактики. Туристический атлас компании "Гэлакси Парадиз". Рико, я никогда ни о чём подобном не слышал. Ну-ка, ну-ка, давай посмотрим, что скрывается в этом странном атласе. О-го-го, парень, да, это целая электронная библиотека! В ней хранится описание пятидесяти тысяч каких-то планет. Ты не знаешь, что такое, планеты и галактика, Рико? Ты ведь часто бываешь в Капитал дель-Соль и встречался с многими людьми, не то что я, старый и угрюмый ворчун.

Кузнец, быстро подсев поближе, чтобы ему было хорошо видно растерянным голосом сказал:

– Анхель, как-то раз я отремонтировал слугам Танатоса, вместе с которыми отвозил покойных в пустыню, их авиас и они, в благодарность за это, отвезли меня в Капитал дель-Соль, где накормили шикарным обедом в самой лучшей таверне и даже приказали дать мне десять бутылок бренди, который ты весь выпил. Так вот, Анхель, они ели и пили вместе со мной и один из них назвал Мундо дель-Танатос жалкой, пыльной планетой и ещё сказал, что второй такой дыры не найти во всей галактике. Другие слуги Танатоса велели ему поменьше болтать, но я был не настолько пьян, чтобы не запомнить его слов. Ты знаешь, Анхель, после этого я и начал думать о том, что возможно помимо Мундо дель-Танатос существуют другие миры, ну, планеты, которые находятся в каком-то месте, которое называется галактикой. Давай посмотрим хотя бы на одну из планет?

– Почему на одну? – Удивился Анхель – Мы посмотрим на все лучшие курортные планеты. Курорт это ведь место для отдыха, а стало быть они очень красивые. Уж это слово мне хорошо известно, парень. Побывал я однажды на одном курорте, правда, очень давно, ещё в молодости.

Анхель выбрал из первых строчек понравившееся ему название из числа первых в перечне и принялся быстро нажимать кнопки, торопливо приговаривая:

– О, вот это должна быть чудесная планета – Астазия. Люди не станут давать такое название какой-нибудь пыльной дыре.

Пока на глаз электронной книги открывал им небольшое, но очень чёткое и яркое трёхмерное изображение, показывающее, какую-то красивую женщину, стоящую среди цветов, Рико унылым голосом поинтересовался:

– Тебе тоже не нравится наш мир, Анхель?

Быстро просматривая оглавление статьи, которое высветилось ярко-красными буквами на фоне голубого неба с белыми облачками, подмастерье ответил:

– Рико, не знаю как тебе, но лично я считаю, что Мундо дель-Танатос это самая настоящее инферно, о котором каждое воскресенье твердит нам наш бесноватый кюре, говоря, что все, кто откажутся служить Танатосу, сгорят в нём, а Цветы Танатоса, поверь мне, пострашнее любого, даже самого злобного, дьявола. Послушай, парень, я не могу поверить своим глазам. Это что же получается, где-то есть планета, на которой живёт семнадцать с половиной миллиардов человек? Ничего не понимаю, о чём тут написано. Какие маршруты проложены в сотни тысяч миров галактики? Что это ещё за штука такая, Галактический Союз и что такое Звёздные Федерации и какие они из себя, звёзды? Слушай, тут что-то написано про положение Астазии на карте галактики, давай сначала посмотрим на эту картинку.

Рико тут же оживился и пододвинулся поближе. На трёхмерном экране перед ними высветилась галактика Млечный Путь, на краю которой ярко вспыхивала и гасла среди множества золотистых искорок зелёная точка Астазии. После этого они просмотрели весь раздел и узнали, что на эту курортную планету, оказывается, каждый год прилетает почти сто миллиардов человек только для того, чтобы отдохнуть на ней, бродя по лесам и горам, купаясь в море и горячих минеральных источниках. При этом их обслуживали миллиарды людей и жили они в сказочно прекрасных дворцах, а те дворцы, в которых жили отдыхающие, и вовсе не поддавались никакому описанию. Покой жителей и отдыхающих охраняла огромная армия солдат, которые летали на своих огромных авиасах далеко за пределами планеты. От этого увлекательного занятия их отвлёк громкий стук в дверь. Кому-то из пеонов срочно потребовалась помощь кузнеца Рико. Анхель с сожалением выключил книгу и сказал:

– Это наверное Пабло. У него вчера сломался его трабайядор де феррео. Он наверное, опять нагрузил его так, что тот брюхом за землю цеплялся. Надо этого дурака как-то проучить. Ладно, Рико, я займусь его трабайядором, а ты строчи письмо своему будущему тестю, но не начисто. Как только я вразумлю эту тупую бестолочь, то приду и прочитаю. Если ты действительно хочешь вернуться в кандадо дель-Сессар, то и письмо должен написать такое, чтобы над ним никто не стал смеяться.

Анхель пошел открывать широкие двери кузницы, а Рико, вздохнув, достал из стола чистый лист бумаги и принялся строчить письмо дону Рамиресу. Памятуя о словах Анхеля, он старательно подбирал слова и обороты речи, чтобы объяснить супериору, что теперь он готов продолжить дело своего отца и не дать пресечься славному роду де Ла Хойя. Его подмастерье тем временем втащил четырёхколёсного трабайядора, у которого снова лопнул рычаг подвески, в кузницу и костерил ленивого Пабло самыми последними словами, а тот лишь посмеивался. Улыбка сошла с лица этого неряшливого и небритого типа только тогда, когда Анхель ознакомил его со стоимостью ремонта и сказал, что тот полностью исчерпал свой лимит бесплатного обслуживания. Тут Пабло, словно подменили, и он взревел нечеловеческим голосом. Рико слушал его проклятья минуты три, после чего вышел из деспахо, подошел к разоравшемуся пеону и ткнул его тремя пальцами в бок, отчего у того перехватило дыхание и пеон моментально умолк, продолжая беззвучно открывать и закрывать рот, но не в силах вымолвить ни слова.

Без каких либо эмоций Рико толкнул его ладонью в лоб, а Анхель подставил Пабло железный стул и тот плюхнулся на него с побагровевшей физиономией. После этого подмастерье с силой хлопнул пеона по жирной спине и тот, наконец, сделал вдох и испуганно втянул голову в плечи. За кузнецом водились такие шуточки. Он умел так ударить человека одними только пальцами, что тот мог и загнуться, если он сам или Анхель не придут на помощь. Отдышавшись, Пабло взвыл:

– Контрамаестре Рико, но это же сущий грабёж! Где я возьму такие деньги? Мне нечем тебе заплатить.

– А ты пойди и пожалуйся старосте, Пабло. – Деловитым тоном посоветовал ему кузнец – А я включу амулет памяти твоего трубайядора и он увидит, как ты издеваешься над этой бедной машиной. Только за последний год я ремонтировал и настраивал твоего трубайядора сорок три раза, Пабло, и это мне уже надоело, не говоря уже про то, что ты один не торопишься приносить мне продукты, а если и приносишь, то всё время норовишь подсунуть какую-нибудь тухлятину. Так что иди и готовь деньги. Придётся тебе какое-то время пить домашнее пиво вместо вина, Пабло. Придёшь за своим трубайядором после обеда. Надо бы мне не торопиться с ним, но сейчас время сева, а мне не хочется, чтобы твоя семья потом голодала весь год.

Дети Пабло, трое пареньков, и его жена Кончита, которые притащили трубайядора, одобрительно закивали головами. Это была не первая взбучка, которую Рико устраивал лодырю и пьянице. Однажды тот по пьянке избил жену и он не просто вмешался, а сделал так, что этот вздорный тип потом почти две недели еле волочил ноги и даже курандеро Пуэбло дель-Торро, старик Маноло, ничем не мог ему помочь и только массаж, сделанный кузнецом, поставил грубияна на ноги. В каком-то смысле слова Пабло просто мстил ему таким образом, за нанесённую ему обиду, но Рико, прочитав это в его голове, не стал ничего говорить. Анхель подал пеону стакан воды и сказал:

– Пабло, за всё в этой жизни нужно платить. Считай, что ты ещё легко отделался, а теперь проваливай, не мешай нам работать. Скоро сюда примчится за своим разбитым авиасом благородный дон Хесус и если он увидит, что мы занимаемся твоим трубайядором, а не его рухлядью, то быть тебе битым. Так что не испытывай судьбу понапрасну.

Услышав, что в кузницу может в любую минуту прибыть Хесус де Гадо, Пабло моментально вскочил на ноги и выбежал из кузницы. Этого обидчивого и мстительного молодого идальго в Пуэбло дель-Торро боялись многие. Отцом молодого кабальеро де волар был владетельный барон и его кандадо дель-Бьянко, находился всего в каких-то пятидесяти километрах от их пуэбло, а потому хотя оно и не принадлежало им, молодой баронет считал его чуть ли не своей вотчиной, но прилетал сюда только по одной причине, – Риккардо Санчес считался самым лучшим кузнецом чуть ли не во всём баррио и вместе с Анхелем мог поднять авиас буквально из руин. Рико Хесус де Гадо откровенно побаивался, но над всеми остальными пеонами измывался, как только мог, но при этом никогда благоразумно не перегибал палку, так как прекрасно знал, чем это может для него закончится. Здоровенного кузнеца он опасался даже не смотря на то, что всегда прилетал в Пуэбло дель-Торро с пятью своими дружками.

Пабло Пататас убрался из кузницы и Рико вместе с Анхелем вернулся в деспахо, где подмастерье внимательно прочитал его письмо, сделал кое какие правки, приписал несколько своих витиеватых предложений и велел переписать всё набело, а сам пошел разбирать многострадальный трабайядор де феррео. Кузнец переписал письмо, вложил его в большой конверт, нарисовал на нём кинжал и розу, после чего отнёс его в корреас, авиас де корреос ещё не прилетал, и присоединился к нему через час. До обеда они возились с четырехколесной машиной и когда собрались было пообедать, в кузницу ввалился баронет Хесус де Гадо с дружками, все шестеро находились в хорошем подпитии и громко горланили, но при виде широкоплечего кузнеца моментально умолкли. Прямо с порога дон Хесус громко гаркнул:

– Ну, что кузнец, ты починил мой авиас?

– Нет. – Спокойно ответил ему Рико – Дон Хесус, вы так покалечили его, что на это уйдёт не менее недели. Зато я могу вас обрадовать, – вы ни в чём не виноваты и счёт за ремонт можете выставить торговцу, продавшему вам этот авиас, хотя тот и начнёт вопить, что амулет памяти зафиксировал, как вы сами спрыгнули с него. Когда я вчера разобрал авиас, то первым делом включил второй амулет памяти и просмотрел запись. Я могу показать её и вам, дон Хесус, но боюсь, что вы из неё ничего не поймёте, на ней одни только кривые линии, но именно они сказали мне, что двигатель вашего авиаса работал очень неустойчиво, отчего тот в полёте то и дело дёргался. В общем этот авиас сам выбросил вас из седла и вам ещё очень повезло, что вы угодили в кусты. Ещё вчера я написал своё заключение и сейчас вручу его вам, вот только помою руки. С ним вы можете смело отправляться к дону Леону, чтобы потребовать с него неустойку или новый авиас, только не забудьте предупредить его, что счёт за ремонт я направлю ему, а не вашему батюшке. Вас устроит это, дон Хесус?

Ещё бы это не устроило идальго, вечно сидящего без гроша, а потому вынужденного пьянствовать за чужой счёт. Все шестеро бездельников с мечами, разодетые в шелка, дружно заржали, а дон Хесус радостно воскликнул:

– Давай скорее своё письмо, Рико! Представляю себе, какая рожа будет у Леона, когда я суну его под нос этому старому торгашу. Чёртов засранец, он ведь мог запросто угробить меня своим авиасом. Хотя я и был позавчера изрядно пьян, с исправного авиаса точно не свалился бы. Ну, ничего, Леон мне заплатит за это сполна, а ты тоже можешь потребовать за ремонт авиаса побольше, кузнец. Не стесняйся, у этого пройдохи много денег.

Рико отрицательно помотал головой и сказал:

– Нет, дон Хесус, я всегда беру за работу ровно столько, сколько она стоит и делаю только то, о чём меня просят. Вы попросили разобраться, в чём дело и я это сделал. Сейчас я принесу вам своё заключение по поводу аварии.

Рико подошел к рукомойнику, вымыл руки и только после этого отправился в деспахо. Шестеро идальго тем временем обсуждали, сколько денег можно будет слупить с торговца авиасами и где им лучше всего пропить эти денежки. В конечном итоге они сошлись на том, что по такому поводу им можно отправиться в Капитал дель-Соль, чтобы пройтись по столичным кабакам. Как только Рико вынес письмо, Хесус де Гадо быстро прочитал его, радостно заржал и громко воскликнул:

– Вперёд, кабальеро де волар, Капитал дель-Соль ждёт нас!

Даже не поблагодарив кузнеца он первым вышел на улицу и запрыгнул в седло своего второго авиаса. Как только идальго убрались из кузницы, Анхель поинтересовался у друга:

– Ну, и к чему такая щедрость, Рико? Ты же сам говорил мне, что этот болван просто вмазал свой авиас в дуб.

– Так-то оно так, Анхель, вот только тот авиас, который Леон продал Хесусу, действительно оказался норовистой машиной и дёргался под ним в разные стороны. Тут и хороший кабальеро мог с него свалиться, но это ещё полбеды. Папаша Хесуса приказал ему, чтобы он пригляделся ко мне повнимательнее и не только ко мне, но и ко всему нашему краю, куда так часто летает донна Исабель. Вот я и подумал, что таким образом мне удастся сделать этого типа добрее ко мне, что ли. Ничего, с меня не убудет, а старому Леону впредь наука. Он уже не первый раз продает идальго никуда не годные авиасы, а пеонам такие же трубайядоры. Думаю, что это мне ничем не повредит.

Борт крейсера "Европа"

Обмен арвида на деньги произошел в точно назначенный срок без каких-либо осложнений. "Европа" прилетела к месту рандеву и через пять минут после того, как Сиротка Джимми вышел в эфир на волнах радио, с борта "Чёрной акулы" вылетела здоровенная грузовая платформа, в пилотском кресле которой сидел один только Эрик Сендз. Он не взял с собой ни одного человека. Сиротка, вместе с тремя десятками своих спейсфайтеров, вылетел на платформе чуть меньшего размера, заставленной множеством прозрачных пластиковых контейнеров с борта "Европы" и как только его парни пересчитали деньги, телепортом отправил арвид новому хозяину. Акула Сендз проверил несколько контейнеров, после чего махнул на всё рукой и улетел в ту сторону, откуда прилетел. Как только он влетел в ангар "Чёрной акулы", та немедленно стартовала.

Красавчик Гарри снова подтвердил всем свои уникальные способности. В своём совершенно уникальном поле телепатической локации, он видел "Чёрную акулу" так, словно её не прикрывала система оптической маскировки. Поэтому все последующие шесть недель, когда Акула Сендз, петляя, словно лиса, летел к Сфере Танатоса, он не выходил из помещения навигационной рубки ни на минуту, хотя арвид, обработанный Интайром, и так давал очень чёткий пеленг. Прихвостень Оливера Стоуна полетел к Сфере Танатоса кружным путём, направившись сначала курсом на Сиант, но в конце концов повернул "Чёрную акулу" в один из самых опасных районов вблизи центра галактике, в то место, которое бывалые космолётчики прозвали Пропастью Чёрных Дыр или просто Пропастью. Стинко ожидал что-либо подобное и не волновался, хотя Веридор Мерк из-за этого начал нервничать. Всё дело заключалось в том, что вблизи чёрных дыр барахлила не только грависвязь, но и крайне неустойчиво работала система нуль-транспортировки, а это означало, что в нужный момент команда прокурора Бартона не только не сможет выйти на связь, но и никто не придёт к ней из Золотого Антала на помощь нуль-трансом и им придётся тогда сражаться одним.

Стинко по этому поводу нисколько не волновался и вот по какой причине. В числе последних, на борт "Европы" прибыл его старый друг Змей Колин на пару со своим корешем, могучим ветлом Гратом Рубиновые Листья. Для Грата не было никаких преград и он мог разговаривать с другими ветлами даже находясь в темпоральном коллапсаре. Правда, Грат, узнав, что он и Колин стали членами команды Стинко, немедленно обзавёлся огромным нейбиртовым боескафандром, представляющим из себя шар двадцатиметрового диаметра и сразу же только объявившись на "Европе" заявил, что он вступит в бой вместе со всеми. Отговорить его Стинко не смог, да, он не очень-то и старался. Вдобавок к этому Грат, которого на борту "Европы" сразу же прозвали Воинственной Корягой, прихватил с собой сотни биоконтейнеров с семенами и спорами, из которых мог очень быстро вырастить такие растения, которые представляли из себя куда большую опасность, чем те, что росли на Пандоре.

С прибытием Грата жизнь на "Европе" стала намного веселее и в первую очередь это оценили вчерашние виртуалы, многие из которых всё же чувствовали себя не в своей тарелке. Это могучее коралловое деревце мигом высосало из них все тревоги и печали, а уж как Грата обхаживали жрицы. Стинко из-за этого даже стал обуяла ревность. Впрочем и с ней этот весёлый парень, рубиновые листочки которого никогда не оставались в покое, разобрался на раз. Могучий ветл, который вымахал ростом выше Горта Белобородого, аж под пятнадцать метров, сидя на питательном корневище, на своей летающей платформе забирался во все уголки "Европы", в какие он только мог проникнуть, таким любопытным он оказался парнем. Если же он не мог куда-то влезть, то немедленно цеплял на кого-нибудь свою ползучую орхидею и в три минуты убалтывал кого угодно влезть в интересующую его дыру. Отказать ему не смог даже Стинко, на правом виске которого тоже росла небольшая глазчатая орхидея.

С одной стороны это было немного неудобно, зато с другой он мог в любой момент спросить Грата о чём и о ком угодно, поскольку тот своими рубиновыми листочками шевелил иной раз даже пошустрее Интайра и Влада, вместе взятых, но при этом оставался ещё и просто весёлым парнем, любящим похохмить. Хотя что там не говори, Грат оставался самым настоящим деревом, пускай и очень древним. Это симпатичное деревце, с рубиновыми листочками, растущими на ветвях, похожих на детские пальчики, пришло в неописуемую ярость, когда узнало, что вменяется в вину Оливеру Стоуну. Поэтому вместе ещё с тремя сотнями мужчин и женщин, отправившихся в этот полёт по следу Акулы Сендза он находился в главной навигационной рубке "Европы", когда "Чёрная акула" наконец долетела до Сферы Танатоса. На первый взгляд это оказалась огромная чёрная дыра, которая своими размерами могла поспорить с самым большим из красных гигантов галактики. Обнаружить её в космическом пространстве и определить истинную природу мешало то, что поблизости находилось ещё несколько сотен больших чёрных дыр.

Все они медленно сходились к одной точке, где вообще не находилось ничего. Интайр, получив неделю назад данные, быстро сделал расчёты и из них выходило, что через два с половиной миллиарда лет все триста двенадцать чёрных дыр сольются в одну точку и тогда для галактики наступит большой звездец, в результате которого её добрая половина превратится в огромную чёрную гипердыру, которая начнёт всасывать в себя периферийные звёзды и даже сможет прихватить с собой в эту преисподнюю соседнюю галактику Большое Магелланово Облако. Времени на то, чтобы разобраться с этой напастью, у галактического человечества имелось предостаточно, а потому Стинко лишь принял слова Интайра к сведению, но не более того. В тот момент его куда больше интересовало совсем другое, какая из чёрных дыр является Сферой Танатоса, ведь даже для тахионного сканера и масс-сканера "Европы", все они казались абсолютно одинаковыми. Впрочем, как уже очень скоро выяснилось, не все.

Стинко, а вместе с ним леди Аурелия, пытались просканировать сознание Акулы Сендза, но безуспешно. Хотя его ментальный щит внешне выглядел довольно простым, под ним они обнаружили полный интеллектуальный вакуум, а потому не смогли извлечь никакой полезной информации. Теперь же кое-что стало проясняться. С расстояния в пятьсот световых лет та чёрная дыра, к которой направлялась "Чёрная акула", выглядела очень опасным космическим объектом. Когда же они подобрались к ней поближе, пройдя чуть ли не впритирку к трём другим чёрным дырам, выяснилось, что не так страшен чёрт, как его малюют, так как та огромная чёрная сфера, к которой они летели, оказалась подделкой и по мере приближения к ней, сила гравитации не увеличивалась, а потому сканеры "Европы" не обнаружили никакой гравитационно-пространственной аномалии. "Чёрная акула", на последнем этапе полёта, сбавила ход до минимума и подошла к Сфере Танатоса с черепашьей скоростью.

На расстоянии в полтора миллиона километров от Сферы Танатоса "Чёрная акула" встала, сняла оптическую маскировку и через полчаса в ней открылся огромный люк диаметром в сотню километров, из которого наружу хлынули потоки света. "Европа" находилась позади корабля Эрика Сендза всего в каких-то пятидесяти километрах и как только на "Чёрной акуле" врубили на полную мощность вихревики, двинулась вперёд и как только оказалась внутри Сферы Танатоса, телепортисты-прыгуны в мгновение ока перенесли этот космический корабль к маленькому светилу этого замкнутого мирка, состоящего всего из трёх небесных объектов, – крохотной звезды, почти втрое меньше стандартной величины, планеты, имеющей величину древней Терры и естественного спутника, величиной с такую же древнюю Луну, который обращался вокруг неё в древности.

Новейший субметаллический тяжелый крейсер встал на расстоянии в тысячу пятьсот километров от мини-звезды и теперь у Стинко имелась стопроцентная гарантия, что их никто не заметит. Оптическая маскировка, да, плюс к этому мощный световой поток, не позволяли никому заметить их, ну, а в том, что какое-то время у них уйдёт на разведку, никто не сомневался ни секунды. Наконец все, кто находился на борту "Европы", вперили свои взоры в планету, летящую по орбите вокруг мини-звезды внутри абсолютно чёрной сферы. Это оказалась странная планета, представляющая из себя каменный шар с двумя абсолютно круглыми полярными шапками льда и ещё одним большим, круглым зелёным пятном сбоку с характерными, белыми полосами облаков, образованных мощными климатическими установками. Никто ещё толком ничего не смог понять, как Стинко громко крикнул:

– Ребята, да, это же древняя Терра в паре с Луной! Так, сколько денег обещано тому, кто её найдёт? Пять миллиардов? Сиротка, мы с тобой теперь богачи, а если не будем дураками и просто прикарманим её, то сделаемся ещё богаче.

– Нет, князь, мне древняя Терра не нужна. – Смеясь отказался Сиротка Джимми – Забирай её себе вместе с Акулой. Мне нужен один только Оливер Стоун.

Малакай Малави, стоявший позади по той причине, что со своим ростом мешал всем, кто сидел за ним, тут же рявкнул:

– Но-но, парень, у меня с ним личные счёты, а ты его даже не видел в глаза! Так что успокойся и побереги силы для других своих противников. Поверь, Джимми, тут собралось столько негодяев, что их на всех хватит.

– В том числе и на тебя, верзила! – Громким окриком одёрнул Малакая Стинко – Оливер это моя забота и я запрещаю кому-либо даже приближаться к нему и это вовсе не мой каприз. Ладно, ребята, мы на месте, а потому быстро начинаем работать, я вовсе не собираюсь торчать тут целую вечность. Предупреждаю, никакого тупого сканирования. Работают только те, кто может распускать тончайшее поле телепатической локации. Да, кстати, кто там у нас находится возле гравифона? Связь есть или мы можем теперь связаться с Анталом только через Воинственную Корягу? Заодно мне хотелось бы знать, как обстоят дела с нашими нуль-трансами. Проверьте их кто-нибудь.

Относительно грависвязи его тотчас успокоил Ягеран Гонзер, который радостно пробасил:

– Командир, грависвязи у нас нет! Да, её у нас и так не было все последние две недели.

– Как и нуль-трансов. – Доложил ещё кто-то.

Стинко многозначительно хмыкнул и скомандовал:

– Всё, ребята! За дело, первая вахта заступает на дежурство, подвахта отдыхает, остальные находятся рядом. Все, кроме Натали, разошлись по своим постам.

Большая часть людей немедленно покинула навигационную рубку, но кроме Натали и Папаши Рендлю, в ней осталась все те архангелы, с кем Стинко находился в поиске с первых дней. Натали села в кресло рядом с интуитом и глядя на изображение Терры, выведенное на самый большой экран, стала рассматривать свою вторую родину и давать пояснения:

– Ребята, мы находимся в сфере Дайсона. Жил когда-то на Терре жил такой учёный, который предсказал, что рано или поздно человек разберёт все планеты и соорудит из них сферу, вот только я не помню зачем. Кто-то весьма основательно потрудился над матушкой Землёй. Все океаны и даже внутренние моря и крупные озёра заморожены и заскладированы в виде льда на Южном и Северном полюсах. Из-за этого когда-то цветущая планета превратилась в каменный шар без малейших следов зелени. Единственный оазис лежит частично на дне бывшего Средиземного моря и частично в Северной Африке, там где когда-то находилась пустыня Сахара. Все крупные города, как я погляжу, накрыты защитными куполами и под ними явно и по сию пору кипит жизнь. Правда, сохранились всё же не все города. Во всяком случае вся территория стран Магриба их лишилась, но больше всего мне не нравится то, что весь этот круглый оазис разбит желтыми ленточками пустыни на одинаковые шестигранные области, а в центре каждой находится довольно большой город. Всё это очень похоже на большое гетто, разбитое к тому же на кварталы, а поскольку те города, которые расположены вокруг него, заполнены какими-то тёмными личностями, то тут и гадать особенно не нужно, кто кого охраняет, но больше всего меня смущают все эти бирюзовые крапинки, которые окружили кольцом шестигранные гетто. Во-первых, их очень много, а, во-вторых, их нет больше нигде на всей планете. Думаю, что за всеми гетто нам нужно установить наблюдение и внимательно следить за тем, что там происходит. Скорее всего в них живут самые обычные люди, хотя то место, где их зачем-то поселили, очень необычное, да, к тому же кажется мне какой-то жуткой фантасмагорией.

Стинко кивнул головой, соглашаясь с Натали, и прибавил:

– А тут и гадать нечего, Ната. Оливер разработал какую-то методику, чтобы превращать обычных людей в этих своих деточек Танатоса и скорее всего эти крапинки… – Он на минуту умолк, увеличивая изображение до тех пор, пока они не увидели довольно красивый цветок с бирюзового цвета лепестками и фиолетовой сердцевиной – О, да, это наверное цветы являются средством превращения людей в биотов с бледно-зелёными рожами. Отсюда происходит и данное поселение. Ему ведь нужно было на ком-то ставить эксперименты. Сдаётся мне, что этот оазис он построил сравнительно недавно. Ну, мы здесь затем и находимся, чтобы сначала во всём разобраться, а уже потом принимать окончательное решение. Правда, я даже не надеялся, что всё пройдёт так быстро и, главное, без особых хлопот и суеты.

Ласковая Иури улыбнулась и сказала:

– Стинни, как раз чего-чего, а хлопот с тем же арвидом у нас было предостаточно. Кстати, парень, посмотри на "Чёрную акулу", она даже не стала лететь к Терре, а направилась к внутренней поверхности этой чёртовой Сферы Танатоса. Похоже, что там тоже находятся какие-то объекты. К ним нам тоже нужно внимательно приглядеться.

Планета Терра, Пуэбло дель-Торро

Рико прикрепил руль к авиасу Хесуса де Гадо и тщательно протёр его салфеткой. После капитального ремонта и настройки, из той развалюхи, которую доставили в его кузницу, получилась прекрасная, быстроходная машина. На таком авиасе не отказался бы полетать и он сам, но пеонам запрещены такие полёты. Они являлись привилегией одних только благородных идальго, да, и то лишь для того, чтобы сражаться на рыцарских турнирах, вооружившись щитами и длинными копьями. Ничего более глупого, на его взгляд, трудно придумать нельзя, но это было именно так. Сам Рико с куда большим удовольствием промчался бы на авиасе над Мундо дель-Танатос выжимая из этой машины всё, на что она была способна, а способна она на многое.

Когда Рико разобрался с этим авиасом окончательно, то понял, что он мог летать с ошеломляющей скоростью. Впрочем для таких полётов седоку авиаса, – кабальеро де волар, нужно облачаться в какую-то специальную одежду, а не те дурацкие доспехи, в которые рядились идальго. Сражаться в них на арене ещё куда ни шло, но вот летать на авиасах, представлялось ему полным идиотизмом. Увы, но таким Танатос создал этот мир и он ничего не смог с этим поделать. Всю неделю он вместе с Анхелем задерживался до поздней ночи в кузнице и они рассматривали тот атлас, который Рико нашел внутри авиаса. С одной стороны это оказалось очень приятное занятие, а с другой сплошное мучение, рассматривать виды таких прекрасных миров, в которых жили счастливые и совершенно свободные люди, и слушать рассказы о нём. Вместе с тем они узнавали много нового, что полностью перевернуло их прежнее представление о мироздании. Оказывается, за пределами Мундо дель-Танатос лежало вовсе не инферно, а огромный, прекрасный мир, обитаемая галактика человечества с сотнями тысячами миров и огромная Вселенная.

Из-за этой электронной книги, а точнее из-за того, что они из неё узнавали, Рико подолгу не мог уснуть и вовсе не потому, что ему мерещились эти прекрасные миры. Его мучила совершенно непереносимая мысль, что ему никогда не вырваться из Мундо дель-Танатос. Он вспоминал об огромных круизных лайнерах, этих дворцах, летающих от одной звезды до другой с немыслимой скоростью, и понимал, что ни один из них не прилетит к ним, но особенно его ужасало то, что глядя на чёрное ночное небо, лишенное звёзд, он понимал, – ему никогда не увидеть звёзд, это бесчисленное множество крохотных светлячков, сверкающих в бархатной черноте. От этого Рико становилось особенно тошно и лишь мысли об Исабель хоть немного согревали его сердце. По сути дела эта девушка оставалась тем единственным, ради чего ещё стоило жить. Всё остальное его подавляло и заставляло думать, как сделать, чтобы не достаться Цветам Танатоса и не превратиться после смерти в слугу Танатоса или того хуже в воина этого чудовищного то ли бога, то ли сверхсущества, то ли ещё чёрт знает чего.

Исабель прилетала к нему за эту неделю дважды и он ждал её сегодня ночью и уже приготовился к визиту своей возлюбленной. Его письмо легло на стол супериора в тот же день, когда он его отправил, вот только прочитать дон Рамирес смог его только через три дня. Вместе с другими супериорами он все эти три дня находился в Капитал дель-Мундо. Исабель известила его об этом на следующий день. Однако, когда дон Рамирес прочитал письмо и показал дочери, то сразу же выяснилось, что он давно уже ждал, когда сын его друга вспомнит, наконец, о своих дворянских корнях. Дон Рамирес де Магнифико немедленно отдал распоряжение, чтобы реунион всех идальго баррио дель-Соль подготовился к тому, чтобы принять в свои ряды благородного дона Риккардо Луиса де Ла Хойя. В словах отца Исабель услышала такую искреннюю любовь к своему Рико, что сердце у неё зашлось от радости, однако, девушка, выслушав признание отца с показным спокойствием, нашла вскоре какой-то благовидный предлог и покинула его кабинет.

Как не хотелось сеньорите Исабель немедленно оседлать свой авиас и полететь в Пуэбло дель-Торро, ей всё же пришлось дождаться следующего дня. В кандадо дель-Магнифико в тот день нашлось множество неотложных дел и потому только к вечеру следующего дня она смогла полететь к Рико. Уходя от него до восхода солнца, она пообещала прилететь вечером, чтобы снова прибыть в Пуэбло дель-Торро через день, другой вместе с отцом, чтобы забрать его из этого посёлка в Капитал дель-Соль, но уже не как простого кузнеца, а как благородного идальго. Рико за эти годы не то чтобы забыл о годах, проведённых в кандадо своего отца, а просто с головой окунулся в новую жизнь и потому относился к своему грядущему возвышению с большим скепсисом. Впрочем, это не относилось к Исабель, которую за эти дни он стал любить ещё больше. По сравнению с этой любовью, обязанность раз в неделю выходить с мечом на арену против других идальго, уже не казалась ему ужасной и постыдной.

Дар сенситивизма, открывшийся в нём уже после смерти отца, когда он стал кузнецом, позволял ему контролировать своё тело вплоть до последней косточки и даже видеть, как крошечные медико де феррео, управляемые амулетом исцеления, лечат его изнутри. Из чистого любопытства Рико наблюдал за ними и вскоре понял, что он и сам может делать то же самое куда лучше и тщательнее. Будучи парнем довольно высокого роста он заставил своё тело подрасти ещё больше и не прилагая никаких физических усилий так развил свою мускулатуру, а вместе с ней сделал своё тело одновременно крепким, как камень, и гибким, словно лоза. Вместе с этим ему открылась возможность заглядывать в свою память, как в электронную книгу, и Рико, занимаясь ремонтом какого-нибудь авиаса, трубайядора или других машин, одновременно с этим возвращался в те дни, когда отец учил его приёмам боя с оружием и без него.

В любой момент он мог вызвать из своей памяти образ отца и тот, словно бы не умирал никогда, а постоянно находился рядом с ним. Рико прекрасно знал к тому времени, чем грозит ему этот дар и тщательно его скрывал. Телепатия позволяла ему осторожно, исподволь извлекать из сознания людей нужные знания и уже довольно скоро он узнал о том, что могут делать сенситивы, которых все называли бруйо, колдунами, а потому принялся понемногу развивать в себе эти качества и, как ему казалось, преуспел в этом. При этом Рико никогда не использовал своего дара для того, чтобы хоть чем-то обезопасить себя от врагов и завистников, а потому ни разу не выдал себя. Как оказалось, он интуитивно избрал единственно верную линию поведения, – лучше претерпеть от врага в малом, нежели навлечь на себя большую опасность. Окончательно это стало ясным тогда, когда ему посчастливилось встретиться с Анхелем. То, что он нашел его практически в бессознательном состоянии, позволило Рико хотя бы частично просканировать его сознание и узнать о том, что он не просто беглец из соседнего баррио, но ещё и сенситив, что, однако, не спасло его от нападения Цветка Танатоса.

Как только Анхель пришел в себя в его доме, а Рико исцелил его даже без амулета исцеления, который беглец был вынужден оставить в баррио дель-Еспино, страшась гнева слуг Танатоса, он сразу же поговорил с ним начистоту. Анхель не совершил никаких преступлений в соседнем баррио, которое оказалось для него не первым, он просто нажил себе врага в лице супериора и потому ему уже ничего не оставалось делать, как пересечь двадцатикилометровую пустыню и добраться до баррио дель-Соль, чтобы зажить там новой жизнью. Рико, который уже знал, что Анхель такой же бруйо, как и он сам и потому предложил ему стать его подмастерье. Анхель согласился, поскольку обладал такими познаниями и они стали учить друг друга, делясь сенситивными знаниями и совместно развивая их. Для Рико так и осталось тайной, кем же на самом деле был Анхель Рохас, да, его это не очень-то и беспокоило, ведь он уже очень скоро стал его другом, а во многом и наставником.

Они включили авиас, поставили его в положение парения и подвели стремительную машину поближе к закрытым дверям кузни. День выдался на редкость жаркий, а потому они включили машину прохлады и закрыли все двери и окна кузницы, чтобы не свариться в ней заживо. Анхель немедленно развалился на верстаке, а Рико пошел к холодильному ящику за ледяным пивом. Как всегда он осторожно посматривал своим внутренним зрением на то, что творилось вокруг. Когда он делал это для того, чтобы видеть, внутреннее зрение позволяло заглянуть ему очень далеко, километров за пять, но стоило ему только захотеть совершить прыжок, то зона его действия моментально сужалась до каких-то пятнадцати метров. Анхелю удавалось совершать прыжки из их дома в кузницу, а это более трёхсот метров. Именно внутреннее зрение позволило Рико увидеть, что в Пуэбло дель-Торро, не смотря на жуткую жару прилетел Хесус со своими дружками и Пабло, увидев его, тотчас стал махать ему руками, а когда тот снизился, что-то ему сказал и тотчас ушел в свой дом.

Это Рико не понравилось. Пабло, разозлённый тем, что ему пришлось выплатить за ремонт трубайядора целых двадцать реалов, поклялся отомстить кузнецу. Эта клятва, как и все прочие угрозы Пабло, не очень-то его волновала. Что мог сделать этот ленивый толстяк ему? Да, ничего. Ну, и, в конце концов, ему недолго было оставаться в этом пуэбло и Рико вовсе не собирался покидать Пуэбло дель-Торро в одиночку. Как всякий уважающий себя идальго он имел право предложить Анхелю стать его ауданте и тот уже согласился на это, не говоря уже о том, что мог объявить себя сеньором-дефенсором Пуэбло дель-Торро. Поэтому он не стал забивать себе голову всякой чепухой и лишь попросил своего подмастерье слезть с верстака и сесть на стул. Они сидели и молча пили ледяное пиво, когда Хесус де Гадо вместе со своими дружками с громкими криками подлетел к кузнице и вскоре ввалился в неё весь в клубах пыли, внеся в неё полуденный зной. Прямо с порога он грозным голосом заорал:

– Мой авиас готов, кузнец?

– Готов, готов, дон Хесус. – Примирительным тоном сказал Рико и вставая со стула добавил – Сейчас вы его получите, барон, но сначала я должен вас ознакомить кое с чем.

Хесус прилетел в посёлок на чужом авиасе, а потому ему не терпелось поскорее оседлать свой и он завопил:

– Оставь свои разъяснения для кого-либо другого, кузнец! Мы очень торопимся, а ты нас задерживаешь.

Голос Рико моментально заледенел, когда он сказал:

– Нет, дон Хесус, вы всё же выслушаете меня. У меня нет никакого желания стать виновником вашей гибели. Амулет памяти вашего авиаса включён и я скажу всё под запись. В первую очередь вы должны знать, что стали обладателем не простого, а особенного авиаса, который может летать в десятки раз быстрее любого другого. Таких авиасов в баррио дель-Соль больше нет и поэтому вы должны летать на нём очень аккуратно. Вот смотрите сюда, дон Хесус, я включил амулет ограничения скорости и если вы его не отключите сами, то ваш авиас будет летать не быстрее пятидесяти километров в час. Если вы захотите лететь быстрее, то я не советую вам этого делать. Для этого вам нужно будет надеть совсем другую одежду, иначе потоком ветра вас просто выбросит из седла. Вот возьмите, дон Хесус, – С доброжелательной улыбкой добавил Рико протягивая туповатому идальго небольшую электронную книгу – Здесь я подробно расписал, какими возможностями обладает ваш авиас и что вам нужно делать, чтобы совладать с этой горячей штучкой. Единственное, что я могу добавить, так это то, что вы совершили очень выгодную покупку, дон Хесус, второго такого же мощного и быстрого авиаса нет больше ни у кого, так что будьте осторожны.

Глуповатая улыбка на лице идальго сменилась искренним изумлением и он воскликнул:

– Кузнец, ты заботишься обо мне ничуть не меньше, чем моя матушка! – После чего, однако, рявкнул – Знай своё место, кузнец, я и без тебя разберусь со своим авиасом!

Тем не менее он взял электронную книгу и на авиас всё же садился с явной опаской. Даже не поблагодарив Рико и Анхеля, он вылетел из кузницы, а остальные идальго последовали за ним. Хотя в его благодарности никто не нуждался, Анхель заметил:

– Ты видел ещё одного такого засранца, Рико? Вот и делай после этого для них что-то хорошее.

Рико махнул рукой и ответил:

– Анхель, меня это совершенно не волнует. Даже если этот придурок теперь разобьётся, его папаша не сможет предъявить мне никаких претензий. На пятерых дружков этого болвана надеяться не приходится, но амулет памяти его авиаса донесёт до супериора то, что я ему сказал, как и тот амулет памяти, который лежит в нагрудном кармане моего делантала.

Подмастерье весело рассмеялся над его предусмотрительностью и пошел закрывать двери. Работы у них в этот день почти не было, а потому они могли спокойно посидеть в деспахо, рассматривая атлас и попивая ледяное пиво. Сосед сварил его недавно и подарил им целую бочку пива, которое он варил лучше всех в Пуэбло дель-Торро. Этим они занялись тотчас, как только Анхель запер двери кузницы. Никто из жителей посёлка их в этот день больше не беспокоил, а потому до вечера они успели ознакомится с доброй дюжиной знаменитых на всю галактику курортных миров. Когда начало смеркаться, Рико выключил электронную книгу и сказал своему другу:

– Анхель, я хочу показать эту книгу Исабель.

– Не думаю, что это будет правильно, Рико. – С горестным вздохом ответил тот – Ты её этим не столько обрадуешь, сколько огорчишь. Сеньорита Исабель очень впечатлительная девушка и придёт в уныние. Нам всем ведь не суждено, когда-нибудь увидеть хоть одну из этих чудесных планет. Но с другой стороны может быть ты и прав. Когда я узнал, что за пределами этого проклятого Мундо дель-Танатос есть целая Вселенная, скрытая от нас чёрными небесами, мне стало намного легче и теперь меня уже не страшит участь стать слугой Танатоса. Мне кажется, что только тогда у меня появится шанс вырваться из этого инферно, сотворённого чьей-то злой волей. Главное, чтобы никто не узнал, что я бруйо. Им, похоже, уготовано что-то ужасное.

Они вышли из кузницы и отправились к себе домой. Анхель, чтобы остаться там на ночь, а Рико, взять из кладовой что-нибудь к ужину. Деревенская еда нравилась Исабель, а им недавно сразу несколько односельчан принесли в уплату за работу разные продукты. Рико щедро одарил всех различными мелочами типа ножниц, швейных иголок, ножей и прочего, а те в ожидании подарков, помимо сыра, копчёного мяса, солонины, колбас и яиц, принесли им ещё и готовые блюда, так что он мог устроить сегодня для Исабель настоящий пир.

Глава вторая

Древняя Терра… Эта, уже почти мифическая планета, является путеводной звездной для всех археологов, кладоискателей и искателей приключений Обитаемой Галактики Человечества. Едва только какой-нибудь ускоряемый мир входит в Галактическую империю, как уже через год или два, среди миллиардов его обитателей находятся тысячи таких людей, у которых бесовским огнём вспыхивают глаза при одном только упоминании древней Терры. Более того, многие из них создают акционерные общества, покупают космические корабли, теперь с этим стало намного проще, на них не нужно даже ставить дорогостоящие тахионные турбины, достаточно взять на борт три десятка мощных телепортистов, и отправляются на поиски этой праматери всего Галактического Человечества.

Что заставляет миллионы людей отправляться в путь? Что мечтают они найти? В первую очередь, конечно же, несметные сокровища древней Терры. На память о ней осталось немалое количество артефактов, хранящихся в коллекциях самых богатых коллекционеров. Все они, словно магнит, манят к себе обывателей. Об этом можно судить хотя бы то тому нескончаемому потоку людей, который круглосуточно идёт в мемориальный музей древней Терры Звёздного императора Харда на Мерканте. И это не удивительно, ведь в нём собраны подлинные древности и это заверено такими экспертами, как Натали Калвиш, Эд Бартон и тысячами их друзей, последних интари, создавших человека более миллиона лет назад благодаря гению величайшего учёного двух галактик, Эмиля Борзана.

Понятное дело, бывшие интари, а теперь Вечные, такие же люди, как и мы все, не могли ошибиться. По тысячам мельчайших признаков они с высочайшей точностью определили, что представляет из себя тот или иной экспонат этой богатейшей коллекции, собранной самым богатым человеком галактике и выложенной на всеобщее обозрение.

В музей древней Терры Харди Виррова, нашего императора, которого мы все знаем, как отличного парня, приходят люди со всей галактики. Что влечёт их туда? В первую очередь то, что обитатели любого мира могут наглядно убедиться в том, что и на их планете люди в различные исторические эпохи создавали предметы, почти не отличимые от тех, которые выставлены в нашем музее и в этом нет ничего удивительного, ведь мы все дети древней Терры.

(Из рекламного буклета мемориального музея древней Терры)

Борт крейсера "Европа"

Первая же неделя дала Стинко такую массу информации, что у него от этого даже голова пошла кругом. Главным образом потому, что сфера Шварцшильда оказалась весьма крепким орешком с инженерно-технической точки зрения. Это невероятно огромное сооружение, похоже, могло перемещаться в пространстве ничуть не хуже Золотого Антала, неся внутри себя целую звезду, пусть и изрядно похудевшую, но всё же стабильную и весьма яркую, а также планету вместе с обращающимся вокруг неё естественным спутником. Хотя в Золотом Антале и могло жить куда больше народа, чем на Терре, превращённой в пустыню, в техническом отношении, сфера Дайсона оказалась сложнее него на порядок. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что антальцы столкнулись с чем-то совершенно невообразимым по своей технической сложности. На внутренней поверхности сферы размещалось большое количество не таких уж и огромных установок, но они, при всей их миниатюрности, похоже, могли творить самые настоящие чудеса. По большей части такие эксперты, как Нифонт Козля и Мама Зейнаб, определили их, как трансформаторы энергии и мощнейшие генераторы.

Десант, высадившийся в нескольких десятках мест на внутренней поверхности сферы Дайсона, а он состоял только из тех мужчин и женщин, кто прекрасно разбирался в науке и сложных технологиях, ошеломило вот какое обстоятельство, – при толщине оболочки всего в пятнадцать миллиметров, она имела такую же прочность, как оболочка из субметалла толщиной в добрых сто метров. Если бы у Интайра и его нового друга Влада росли волосы, то они точно встали бы дыбом, когда Грат передал им результаты самых первых исследований сферы Шварцшильда. К концу же первой недели дело даже дошло до того, что Интайр и Влад в один голос потребовали от Стинко, чтобы тот ничего не делал до тех пор, пока они хотя бы они не поймут, что представляет из себя это гигантское сооружение и какую опасность может представлять из себя для человечества галактики, если Оливер Стоун приведёт её в действие. Ну, тут они на взгляд Стинко малость погорячились. Похоже, что Оливер Стоун и сам толком не знал, что именно попало в его руки, иначе зачем он тогда построил на Терре целых семьсот пятьдесят огромных огневых башен и держал их в состоянии полной боевой готовности?

Интайр и Влад уже через несколько дней в один голос заявили, что сфера Дайсона практически неуязвима, но Оливер Стоун, по всей видимости, в этом сомневался. Стинко, прикинув, что к чему, имел точно такое же мнение, ведь мощнейшие генераторы силовых полей можно было использовать и внутри сферы в качестве оружия, но вот его враг почему-то считал иначе. Никаких намёков на сам Танатос, они пока что не обнаружили, но это не очень тревожило прокурора. Тот арвид, который Акула Сендз привёз в сферу Танатоса, его команда сгрузила на склад и сдала под охрану воякам Оливера Стоуна. После этого он отправился вместе со всеми своими людьми на Терру, в тот город, который когда-то назывался Римом и вскоре его засунули в огромный, бирюзовый цветок и тот всего за трое суток превратил его в бесполое человекоподобное существо ростом за два метра, с гипертрофированной мускулатурой. Ближайшие помощники Акулы также удостоились чести быть переделанными самыми большими цветами, а всем остальным достались растениям поменьше, да, и поселили их в разных местах. Одни отправились вместе с Акулой Сендзом наверх, а все остальные спустились вниз.

Стинко ещё не разобрался до конца с тем, что творилось в башнях и городах вокруг оазиса, в которых жили или обитали все эти странные типы, которых антальцы, с лёгкой руки Змея Колина, прозвали огурцами. Полноценной жизнью их существование трудно было назвать. Мало того, что мерзкие цветочки сделали их всех поголовно бесполыми, так их ещё и кормили почти точно такую же едой, которой питались когда-то биоты, хотя иногда и ели обычную пищу. Огурцы интересовали Стинко в последнюю очередь. Первым делом он приказал архангелам самым внимательным образом наблюдать за людьми, живущими в огромном оазисе, разбитом на шестиугольные клетки. Он считал, что куда важнее спасти пленников Оливера Стоуна и назвал это самой главной задачей их экспедиции. Поэтому подавляющее большинство его команды наблюдало за оазисом и за тем, как жили там люди, которых поместил в нём Оливер. Мало того, что он похитил, так ещё и основательно промыл мозги их предкам.

После недолгого обсуждения все сошлись во мнении, что их предками являлись колония тех самых натуристов, которые почти четыре тысячи лет назад покинули Террену и пропали, вместе с нанятым транспортом, так и не добравшись до конечного пункта назначения, планеты Селада, где хотели основать колонию. Подручные Оливера Стоуна похитили почти три миллиона человек, доставили их в его сферу Танатоса, и поселили в оазисе, где первым делом промыли всем мозги и теперь потомки тех бедолаг-натуристов, которых здесь жило уже свыше пятисот миллионов, считали, что они живут тут с того самого момента, как Танатос полмиллиона лет назад спас их предков от инферно, уничтожившего весь остальной мир. Некоторым людям, в основном местному начальству, супериорам, даже показывали то, во что превратилась Терра.

Те натуристы, которые когда-то мечтали прожить ровно столько, сколько им было уготовано богом и затем отправиться в рай, чтобы жить там вечно, в конечном итоге добились своего. Однако, хотя они и возродились после смерти, все превратились в огурцов. Точно такая же участь постигла и все остальные поколения выходцев из Террены, правда, их всех при этом лишили ещё и бога, вытравив воспоминания о нём из памяти первых колонистов. Оливер Стоун разделил здешний народ на две примерно равные по числу людей касты, – воинов-идальго и крестьян-пеонов. Одни проводили всю свою жизнь в турнирных боях, а другие трудились в полях, словно муравьи. Ни одни, ни другие даже и не думали протестовать, да, они и не могли ничего сделать, находясь практически в концлагере, да, ещё под двойной охраной. Огурцы постоянно летали вдоль двадцатикилометровых полос пустыни, зорко поглядывая в сторону шестиугольных оазисов, но главными вертухаями всё же оказались дьявольские бледно-бирюзовые цветочки Оливера, которые, как оказалось, не сидели на одном месте, а постоянно двигались и при этом ещё и охотились на местную живность.

Все оазисы оказались обсажены по краю трёхкилометровой полосой сахарного тростника, от которого цветы держались на приличном удалении. Заросли эти кишели животными и птицами, в основном свиньями, козами и курами, сбежавшими от нерадивых хозяев. Замечали там и людей, некоторые из которых даже отваживались на то, чтобы пересечь пустыню и перебраться из одного оазиса в другой. Стинко сразу же понял, что таким образом беглецы, как бы отмаливали свои грехи перед прежним начальством и получали право начать жизнь с чистого лица, если не станут добычей хищных цветов, замиравших на три, четыре часа в самое жаркое время дня. В оазисах климатические установки поддерживали вполне комфортную температуру, но в пустыне, в полдень, стояла жуткая жара и температура воздуха поднималась до семидесяти, восьмидесяти градусов по стандартной шкале. Температура же почвы и вовсе достигала ста градусов.

Когда Стинко приказал всем вести наблюдение, он сделал это не абы как, а с дальним прицелом, велев всем бывшим виртуалам, которых оптом записал в свои подданные, наблюдать за людьми в оазисах и брать на карандаш каждого индивидуума. Всех их, без исключения, включая даже тех, кого превратили в огурцы, он хотел также сделать своими подданными, а это получалась ещё та толпа народа. По самым скромным подсчётам он мог заполучить себе порядка семисот пятидесяти миллионов подданных, половина из которых считала себя идальго, а вторая была прекрасными тружениками. Сделав звёздными дворянами и тех, и других, дав им новые знания и роскошные, покрытые девственными лесами земли в Новой Европе, где на сотни километров, кроме непуганого зверья не встретишь ни души, он надеялся, что они быстро адаптируются и вольются в число всех прочих обитателей Звёздного королевства, а уж как и чем они обрадуют своего Звёздного князя, дело пятое. Именно с этой целью он и вызвал к себе Ласковую Иури, Айко, Ракону, Арнольда и Гара, которые давно уже стали его подданными, а потому, как только в его гостиную ввалился Арни с только что расцарапанной кем-то физиономией, поинтересовался у них строгим голосом:

– Ребята, что вы думаете о пленниках Оливера?

Арнольд, довольный тем, что его не спросили о причинах, по которым кто-то так разукрасил ему физиономию, плюхнулся в кресло и весёлой скороговоркой ответил:

– Идальго классные ребята, Стинни. Они рубятся на турнирах ничуть не хуже наших. И пеоны мне тоже нравятся. Недавно я видел, как пятеро парней, вооруженных одними только дубинами, ввалили таких чертей почти полутора десяткам этих летающих кабальеро, что просто вопил от восторга. Эти идальго прилетели к ним в деревню на микрошниках и хотели украсть у них нескольких красоток, а тем это не понравилось. В общем ввалили они им чертей по полной программе. Идальго на силу ноги унесли, а их супериор, узнав об этом, так хохотал, что чуть ли не по полу катался, хотя один из идальго был его сыном. В общем дал он ему пару подзатыльником и на этом всё дело закончился. Справедливый мужик, этот дон Фернандо.

Ласковая Иури имела иное мнение об идальго. Насупившись, она строго посмотрела на Арнольда и сказала:

– Хищники они и бездельники, Арни. Да, и от этих покорных пеонов я тоже не в восторге. Правда, среди них есть очень много прекрасных поэтов, художников, музыкантов, но общество у них устроено просто каким-то чудовищным образом. Всех тех людей, которые не обладают какими-нибудь особенными талантами, заставляют вкалывать в поле чуть ли не от рассвета и до заката. Супериоры хотя и покупают у них всё, что им нужно, не дают никому особенно разбогатеть. Единственное, что помогает пеонам жить в относительном достатке, так это наличие большого числа детей. Чем больше у тебя семья, тем больше тебе дадут земли и тем больше сельскохозяйственных роботизированных машин ты сможешь иметь. Маленьким семьям жить намного труднее. Правда, если ты совсем одиночка и не лодырь к тому же, то ты можешь стать у кого-нибудь работником, а здесь не принято друг друга обманывать, но в общем это не жизнь, а сплошное мучение. Пока что свободная земля у них ещё имеется, но уже лет через двести её станет не хватать…

Ласковая Иури увидела ироничный взгляд Стинко и осеклась, а Гар, обнимая девушку, сказал:

– Моя королева, никаких двухсот лет мучений им не грозит. Стинко ведь только за тем и попросил нас прийти, чтобы мы все подготовились к тому, что все эти люди вскоре станут его подданными, хотя я даже не представляю себе, как он намеревается это сделать. Наш император будет от этого не в восторге, да, и Звёздному королю его своевольство тоже может не понравиться. Стинни, ты думал над этим? Как ты станешь от них отбиваться, если они начнут выкручивать тебе руки?

Стинко уже не раз думал о том, что судьба народа Терры может стать для него большой головной болью. Веридор, действуя тихой сапой, практически подгрёб под себя Кругляки, а точнее заключил с Длинным Эрсом какой-то тайный пакт, согласно которого всеми делами в Звёздном Бидрупе теперь заправлял, при поддержке Горта, Звёздный король, а Эрс лишь номинально числился у него в премьер-министрах. Теперь у Веридора Мерка имелась под рукой огромная территория, засаженная гигантскими двенадцатиэтажными алмазными дубами так густо, что не имей они светящейся коры, там было бы темно, словно в погребе, и ему нужно было её срочно заселять. Естественно, что поэтому он только что не отправлял в космос пиратские эскадры, чтобы захватывать космолайнеры с пассажирами, лишь бы обзавестись новыми подданными. В точно такой же ситуации оказался и император Сорквик, от которого недавно сбежал король Гарендир, прихватив с собой пять с половиной миллиардов галанцев. Этот хитрый тип, тайком сговорившись с всё тем же Длинным Эрсом, отхватил у него половину Угольного Мешка и создал там свою собственную Звёздную империю.

Не повезло Сорквику и в том плане, что очень многие галанцы также сколачивали на скорую руку отряды колонизации и покидали Галан с одной единственной целью, – создать своё собственное планетарное королевство и весьма преуспели в этом. Уже по всей галактике знали, что всего пять, семь тысяч галанцев, имея в качестве технической поддержки всего одно единственное космическое депо со вспомогательными космическими кораблями, способны всего за полгода поднять с нуля самую жуткую планету и превратить её в настоящий рай. Поркериане также покидали свой родной мир, но это нисколько не волновало императора галактики, зато его очень беспокоило, что население Галана уже сократилось до шестнадцати миллиардов человек и этот процесс продолжался. Поэтому он тоже охотился за людьми и то, что на Древней Терре нашлись бесхозные полмиллиарда человек, воспринял очень остро. Стинко уже знал об этом и потому на вопрос Гара отреагировал очень остро, громко воскликнул:

– Хрен им в зубы обоим, а не мои люди! Начнут возбухать против меня, я им обоим мигом по голове настучу! Ребята, нам не на кого больше положиться, кроме бывших виртуалов. Даже мой папаша, и тот постарается отгрызть себе кусок, не говоря уже о Нейзе, Натали и Папаше Рендлю. Особую опасность для нас представляют Первые, да, и вся остальная чёрная братия станет работать на Верди. Сорки нам пока что не опасен. Поэтому делайте что хотите, но чтобы весь народ из этого концлагеря в полном составе откочевал в Новую Европу. Мне кажется, что в первую очередь нашим ребятам стоит присмотреться к супериорам и задолго до того дня, как мы ввалим чертей Оливеру и всей его братии, мы должны столковаться с ними. Они, как мне кажется, ребята толковые и поймут нас. Ну, а для начала нам нужно потихоньку, не привлекая к себе лишнего внимания, выработать стратегический план обработки местного населения. Кстати, эту сферу Дайсона я тоже намерен присвоить себе, как военный трофей и потом продать с аукциона, но сначала мы должны будем её хорошенько изучить, чтобы знать, что именно продаём. Не выходить же мне на большую дорогу с кистенём в руках.

Айко, внимательно выслушав Стинко, как-то опасливо повела плечами и неодобрительно промолвила:

– Стинни, а нам не настучат за это по голове? На счёт людей, живущих здесь, я с тобой полностью согласна, а вот как Сорки и Верди посмотрят на то, что ты хочешь прикарманить Терру? Она ведь принадлежит всему галактическому человечеству, а не одному только тебе. Так что смотри, не перегни палку.

Улыбнувшись девушке, Стинко сказал:

– Айко, ты плохо знаешь галактическое законодательство и особенно акт о древней Терре, в котором сказано, что эксклюзивные права на эту планету будут принадлежать её первооткрывателю. Сиротка Джимми от них уже отказался, а он единственный имел право упасть ко мне на хвост. Его я, конечно не обижу, он у меня обязательно станет Звёздным императором, чего бы мне это не стоило, а вот Терра будет моя. Точнее я срублю за неё такие бабки, что мне их хватит и на обустройство Новой Европы и на многое другое. У-у-у, планы у меня просто наполеоновские!

Ласковая Иури, прижимаясь потеснее к Гару, сказала:

– Стинко, ты ведь всегда можешь положиться на меня, если речь идёт только о деньгах. Рав управляет ими так, как мне это и не снилось, и теперь у меня уже под сорок триллионов на счетах. Поэтому может быть не стоит идти на конфликт с Верди и Сорквиком и отдать им Терру даром?

– А они не подавятся от такой щедрости, Киска? – Поинтересовался у девушки Арнольд – Хватит с них и того, что нам удалось найти Оливера. Кстати, Стинни, ты забыл о жрицах. Уже только за одно то, что ты попросил леди Аурелию прийти к нам на помощь, они за тебя кому угодно глотку перегрызут. Эти девчонки ни о чём так не мечтают, как о хорошей драке с действительно опасным противником, а нам как раз именно такой и достался на этот раз. Хотя ты и попросил нас наблюдать за людьми, я всё же не поленился, смотался в одну из огневых башен, пошарился на самых верхних этажах и вот что скажу, большинство из их обитателей такие монстры, что сражаться с ними, далеко не сахар. Они себе за то время, что здесь находились, такие ряшки отъели, что любой вибс обзавидуется. Некоторые тон на десять тянут, не меньше. Да, и сенситивными способностями они практически все обладают, некоторые ничуть не слабее Оскара. Им ведь только для того и нужен арвид, чтобы обзавестись сверхмощной бронёй. Поэтому некоторых уродов придётся мочить дезинтеграторами, а их у нас всего полсотни штук. Их, конечно, возьмут и антиматы, но ты же не собираешься доводить дело до этого. На мой взгляд нам нужно будет в первую очередь подумать о том, как увести сферу Дайсона подальше от чёрных дыр, а уже потом выдернуть из неё этих монстров и уничтожать их в открытом космосе, но если с первым особых трудностей не предвидится, то со вторым могут возникнуть проблемы. Хотя с другой стороны, если открыть все люки и показать им всю свою мощь в рукопашной схватке, то вся эта братия и сама сбежит, заставив шваль сортом похуже прикрывать их бегство. В общем если сделать так, чтобы Золотой Антал не маячил поблизости, то всё может пойти по такому сценарию.

– Арни, если это не секрет, кто это тебе сегодня с утра пораньше, так рожу расцарапал? – Поинтересовался у своего бывшего Защитника вместо того, чтобы вести разговор в предложенном русле, Стинко – Опять нахамил какой-то жрице, старик?

Арнольд махнул рукой и воскликнул:

– Да, ну их, этих дур! Ну, что, скажите мне на милость, плохого было в том, что я хлопнул леди Риванну по заднице? Я же любя это сделал, а перед тем поцеловал и сказал, что такой шикарной задницы нет больше ни у кого во всей галактике, а она завизжала, как оглашенная, и вцепилась мне в рожу. Кстати, брателла, может быть хватит нам корчить из себя простых смертных? Если я срочно не наведу порядок на своём фейсе, то мне придётся со следами от её когтей недели две ходить.

– Ну, ты и дурак, Арни! – Возмущённо воскликнула Ласковая Иури – Нет чтобы сказать Риванне, что у неё самая прелестная и аппетитная попка ты взял и ляпнул такое. Она же тебе не кобыла, в конце-то концов, а девушка. Пойди и извинись перед ней, а то нам никогда не уговорить жриц помочь нам.

Арнольд широко заулыбался и громко воскликнул:

– Ну, если так надо, Киска, то я запросто! Мне с ней помириться плёвое дело, стоит только предложить выйти за меня замуж. Белое платье она себе в храме уже заработала, а потому мечтает только об одном, выйти замуж за меня. Риванне нравятся такие крутые парни, как я. Интересно, что это такое быть мужем и женой? Мне нравится, как она вертится вокруг меня и воркует, но ей же и от меня что-то нужно.

– Дурак! – Снова громко крикнула Иури – Ей от тебя нужна одна только твоя любовь, нежность и ещё верность. – Ласково улыбнувшись, она понизила тон и прибавила – Хотя с другой стороны, Арни, преданнее тебя, леди Риванне не найти никого на свете. Тут с тобой может соперничать один только Гар, и Риванна это прекрасно понимает. Ты её хоть любишь-то чудо? Если нет, то лучше не делай ей никакого предложения.

Арнольд нахохлился и сердито огрызнулся:

– А я откуда знаю, люблю я её или нет? Был бы я рождён человеком, то ещё мог судить об этом. Правда, в одном я убеждён на все сто процентов, для меня, кроме Стинко, нет роднее больше никого, этот вредный тип мой друг, а она совсем другое. Мне хочется взять её на руки и никогда не спускать на землю. Так бы всё время и ходил с ней на руках, ребята. Она удивительная девушка и ещё мне хочется, чтобы она родила мне сына. Или дочку, чтобы я и её тоже носил на руках.

Стинко сосредоточенно кивнул головой и сказал:

– Вот и чеши к ней, Арни, только не забудь найти где-нибудь букет цветов и обязательно прикажи своей одёжке превратиться в белый костюм. Галанкам нравятся парни в белом, мне об этом как-то раз Колин рассказывал. Ну, иди, горе ты моё, а я буду молиться Великой Матери Льдов, чтобы она тебя не выперла.

Арнольд, который сидел в кресле одетый в тёмно-синий непритязательный наряд, тотчас встал и он быстро превратился в белоснежный костюм-тройку. В руках у него тотчас появился роскошный букет белых роз и он сказал смеясь:

– Вот, упёр из сада какого-то супериора. Думаю, что он не обидится, когда проснётся и выйдет в сад.

Ласковая Иури тоже поднялась с дивана, поцеловала его в лоб и сказала улыбаясь:

– Удачи тебе, Арни. Если ты не против, то я буду на твоей свадьбе посаженной матерью.

– А я отцом! – Воскликнул Стинко и добавил – Ну, а мы что, дефективные что ли? Так и будем сидеть здесь, когда решается судьба нашего друга? Быстро переоделись, построились и шагом марш, вслед за ним в каюту леди Риванны!

Айко, поднявшись из кресла, воскликнула:

– Стоять! Нужно позвать всех наших, а также Джима и Гарри с остальными вольными капитанами.

Через десять минут они стояли перед дверями каюты леди Риванны, которая лишь немного не дотягивала до её покоев в Золотом Антале своими размерами. Когда они вошли в неё, то увидели, что в холле их поджидают два десятка жриц, одетых в белоснежные наряды, а в центре стоят сияющая леди Риванна с бриллиантовой короной невесты и леди Аурелия. Мужчины вежливо раскланялись, Арнольд сделал шаг навстречу жрице, проворно встал на одно колено и смущённо пробасил:

– Риванна, э-э-э, выходи за меня замуж, я тебя того, люблю.

Белоснежный наряд жрицы от этого далеко не самого изысканного предложения руки и сердца, весь так и затрепетал, а Юм, по привычке, высказался на этот счёт, не преминув съязвить:

– Леди Риванна, этот парень того, не шутит, он не просто хочет жениться на тебе, а мечтает прожить с тобой столько лет, что вы вместе переживёте эту Вселенную.

Леди Риванна, мигом забыв обо всех правилах приличия, принятых в храме, тотчас бросилась в объятья к своему жениху и принялась целовать исцарапанную физиономию, говоря ему:

– Арни, любимый, я тоже очень люблю тебя. Ты единственный парень во всей Вселенной, который мне нужен.

Планета Терра, Капитал дель-Соль – Пуэбло дель-Торро

Исабель зашла в столовую и подошла к большому буфету, в котором на полке стояли бутылки с вином. Её отец не очень-то жаловал спиртные напитки и вино выставлялось только для гостей. Покупать вино в лавке на ночь глядя, она опасалась. Это могло вызвать в том районе Капитал дель-Соль, где стоял их кандадо, всякие пересуды. Куда проще взять бутылку вина из буфета и потом сказать отцу, что она отдала её кому-нибудь, но и это могло вызвать разговоры среди челяди, но девушке очень хотелось, чтобы эта ночь с Рико у них была особенной и она, вздохнув, открыла дверцу и взяла крайнюю бутылку, которая показалась ей самой привлекательной на вид. Положив бутылку в сумку, она громко сказала служанке, выходя из столовой:

– Лаура, я отправляюсь в горы. Мне хочется встретить рассвет солнца там, а не у себя в комнате.

Та сразу же принялась ворчать:

– Ох, сеньорита, не дело это, улетать из кандадо на ночь глядя. Девушке из такой благородной семьи не пристало ложиться спать на голых камнях, да, и вечер уже наступил. Как вы будете лететь в такую темень на авиасе?

Исабель улыбнулась и сказала в ответ:

– Лаура, мне не привыкать летать ночью, а сегодня будет светить полная луна и поэтому мне даже не придётся включать на авиасе амулет ночного глаза. Ты просто не представляешь себе, как трудно уснуть в четырёх стенах. То ли дело постелить себе ложе на толстом слое хвои и лечь спать под огромной сосной. Это ни с чем не сравнимое удовольствие, а главное не слышно ничьих шагов в коридоре и болтовни сторожей под окном. Честное слово, я когда-нибудь поколочу их. Да, вот ещё что, Лаура, я взяла из буфета бутылку вина. Мне нужно как-то отблагодарить дона Леона за те новые амулеты для моего авиаса, которые он продал за полцены. Если отец, вдруг, спросит, куда она подевалась, скажешь ему, я ведь могу и забыть об этом.

Высказав все свои претензии к жизни в кандадо, полностью надуманные, а также обезопасив себя от сплетен, ведь дон Леон, торговец авиасами, слыл большим любителем выпить, девушка степенно пошла по коридору к лестнице. Быстро сбежав вниз, она выскочила из старинного кандадо и бросилась к своему авиасу, пока отец не вспомнил о ней и не призвал к себе. Через две минуты она уже летела на высоте в пятьсот метров на юго-запад, держа курс вовсе не в сторону Пуэбло дель-Торро. Исабель предпочитала провести в воздухе лишние полчаса, лишь бы не показывать никому своего интереса к этому поселению. Уже очень многие молодые идальго всячески выказывали ей знаки внимания стремясь познакомиться с ней поближе, но она с каменным выражением на лице молча отвергала их. Девушка прекрасно понимала, что все они ищут не её любви, а лишь пытаются таким образом породниться с её отцом, доном Магнифико.

После того, как семь лет назад погиб на турнире и был отвезён в пустыню Цветку Танатоса старший брат Исабель, Рауль, её бракосочетание стало очень важным событием грядущего, ведь это прямо означало, что новым супериором баррио дель-Соль станет её сын, если, конечно, дон Рамирес не прогонит из кандадо её мать и не женится на какой-нибудь девушке, чтобы та родила ему ещё одного наследника. В том, что отец никогда не пойдёт на такую низость, Исабель нисколько не сомневалась, но и выходить замуж она тоже не собиралась. Ведь после смерти Рауля, её отец мог уже не сражаться на турнирах, да, и ей дозволялось участвовать лишь в чисто символических поединках, в которых максимум, что грозило, так это получить лёгкое ранение. Исабель не любила кровавых поединков, хотя и любила посостязаться в силе и ловкости с другими идальга её возраста, а иной раз даже с юными, напористыми и горячими, идальго.

Сегодня утром она уже намекнула отцу, что если Риккардо станет идальго и начнёт оказывать ей знаки внимания, то она примет их, поскольку нисколько не сомневается ни в его благородстве, ни в отваге, ни в воинском мастерстве. Отец, услышав её слова, тут же воскликнул:

– О, если бы ты только знала, моя девочка, как умён дон Риккардо и какой силой наделил его Танатос! Во всём Мундо дель-Танатос нет второго такого силача. Уж на что сильным парнем был его отец, Исабель, а всё же Рико и выше ростом, чем он, и гораздо сильнее. Жителям Пуэбло дель-Торро очень повезло. В некоторых других пуэбло кормят по дюжине дефенсоров, да, и то они не справляются с идальго, а он в одиночку сумел доказать всем, что большей глупости, чем отправиться в его пуэбло, не может взбрести и в голову. Когда ты познакомишься с ним поближе, моя девочка, то сама увидишь, как он хорош, этот молодой гигант. Это настоящий Геракл, а уж как он красив, так это просто не описать словами и, что самое главное, он до сих пор так и не женился, хотя за ним и не водится того постыдного греха, который, иногда, одолевает некоторых идальго. Он имел несколько подружек, но свадьбой это не закончилось.

В этом Исабель нисколько не сомневалась. Познакомившись с ней, Рико моментально забыл о всех своих прошлых подружках, а главное вежливо, но очень настойчиво, отказал в своих ласках одной молодой вдове. Девушка летела к своему возлюбленному почти на предельной скорости. Лететь быстрее она могла, но не делала этого, чтобы не выдать себя шумом двигателя. Тем не менее её всё же заметили и не кто-либо, а Хорхе де Гадо, отец Хесуса, который давно уже обратил внимание на то, что сеньорита Исабель слишком уж часто улетает из кандадо своего отца. Он попытался было погнаться за ней, но авиас девушки после того, как над ним весьма основательно поработали Рико и Анхель, летел слишком быстро и вскоре скрылся из вида. Хорхе де Гадо грязно выругался, проклиная эту шлюху, и повернул назад, ругая себя, что он не отобрал у сына его новый авиас. Исабель этого не заметила, но поскольку летела курсом на те самые горы, где она, якобы, решила заночевать, для особых волнений у неё не возникло никаких причин.

Барон де Гадо никогда не скрывал своей неприязни к графу де Магнифико, но никогда не шел дальше высокомерных ужимок и сердитого ворчания по каждому поводу. К тому же он уступал её отцу, как рыцарь, в поединках, но его всё же следовало опасаться из-за мстительного и вредного характера. Ну, а ещё её отцу всё же давно следовало обратить внимание на то, что он слишком уж часто критиковал его за излишнюю мягкость по отношению к пеонам. Обосновывал он это тем, что слугам Танатоса такое может не понравиться и тогда они нашлют на их баррио воинов Танатоса и те начнут убивать как пеонов, так и идальго не разбираясь в том, кто прав, а кто виноват. Такое, говорят, уже бывало, но совершенно по иному поводу. Вроде бы в какой-то электронной книге описывалось, что однажды в одном из баррио люди взбунтовались и тогда солдаты Танатоса пролили в нём целые реки крови, убивая всех подряд. Где и когда такое случилось никто уже не помнил, но некоторые идальго считали, что уж лучше им самим построже относиться к пеонам, чем такую строгость проявят по отношению ко всем людям, воины Танатоса.

Совершенно не думая об опасности, Исабель долетела до заветного холма, быстро снизилась, облетая его по кругу, и влетела в неприметный за высокими зарослями диких олив грот. Оказавшись внутри, она нащупала в темноте кнопку, спрятанную в трещине, нажала её и каменная глыба, выдвинувшись вперёд, открыла ей доступ в небольшое помещение, куда она завела свой авиас и закрыв потайной вход протиснулась в подземный ход. Только оказавшись внутри она включила свет и со всех ног побежала к своему возлюбленному. Сердце Исабель стучало так громко, что ей казалось, будто она слышит его эхо в туннеле. Через полчаса она уже поднималась по лестнице вверх и как только ухватилась руками за самые верхние ступеньки, Рико тотчас вытащил её из лаза своими сильными руками, крепко прижал к своей груди и принялся целовать, жако шепча ей на ухо:

– Исабель, любовь моя, я уже хотел спуститься вниз и отправиться к тебе навстречу. Как же я люблю тебя, нинья.

Девушка целовала его и шептала в ответ:

– Хомбре, мой хомбре Рико, любимый.

Через пару часов они сидели обнаженными за столом и лакомились жареным молочным поросёнком, запивая его красным, терпким вином. Девушка рассказала Рико о своём разговоре с отцом и тот, радостно улыбаясь, сказал ей:

– Исабель, дон Рамирес для меня, всё равно, что второй отец. Когда-то он часами учил меня фехтовать и я с радостью вспоминаю те времена. Когда мне становится почему-то грустно, я закрываю глаза и снова вижу его и слышу, как он даёт мне свои наставления. Нам обоим очень повезло с родителями, нинья, и твой отец, и мой, великие люди, настоящие благородные идальго и за твоего отца я, не моргнув глазом, отдам свою жизнь.

– Да, Рико, я счастлива от того, что у меня такой славный отец и такая добрая мать. – Ответила ему девушка.

После ужина они снова вернулись на своё брачное ложе, Рико давно уже сказал Исабель, что считает её своей женой, а теперь настало время открыть ей все свои тайны. Поэтому когда девушка откинулась навзничь, глядя на него счастливыми глазами, он вместо того, чтобы покрыть её лицо, грудь и всё тело поцелуями, поднял Исабель на руки, сел на кровати и сказал:

– Нинья, я не мог сказать тебе этого тогда, когда ты была моей возлюбленной, но теперь, когда ты стала моей женой, обязан открыть тебе все свои секреты. Только не смейся, Исабель, я хочу сказать тебе об очень серьёзных вещах. – Улыбка тотчас слетела с губ девушки и она пристально взглянула в глаза Рико, отчего тот улыбнулся сам и весёлым голосом сказал – Исабель, не знаю станешь ли ты любить меня, как и прежде, но я не простой человек, а самый настоящий бруйо.

Исабель широко заулыбалась и спросила:

Ты бруйо, Рико? Значит ты можешь читать мои мысли?

– Могу, любовь моя, но я сделал это всего лишь раз, когда ты хотела, чтобы я овладел тобой. – Ответил девушке Рико и прибавил – После этого я никогда больше не читал твоих мыслей, да, этого и не требовалось, ведь каждый твой взгляд, каждая улыбка и жест говорили о том, что ты меня любишь. Ну, а кроме того, я читаю только мысли своих врагов и недругов, чтобы не допустить никакой оплошности, но это ещё не всё, Исабель, мой друг Анхель тоже бруйо. Если бы ты была сейчас одета, то я позвал бы его и он в долю секунды перенёсся в эту комнату. Я тоже умею так делать, но только на очень маленькое расстояние, не больше пятнадцати метров. Зато я гораздо сильнее его и под воздействием моего взгляда, самая тяжелая макуина в моей кузнице порхает, словно мотылёк. Анхель любит тебя, как свою собственную дочь, и я говорю тебе об этом только потому, что мы улетим из Пуэбло дель-Торро вместе.

Исабель поцеловала Рико долгим и страстным взглядом, после чего тихо сказала:

– Значит ты будешь теперь моим любимым бруйо, мой хомбре Рико. Нет, мой бруйо Рико. Знаешь, а я ведь, кажется, догадывалась об этом, любимый. Во всяком случае я точно знала, что ты у меня совсем не такой, как все другие парни, которые изо всех сил хотят казаться настоящими мачо. Ты никогда не хмурил брови и не смотрел на людей немигающим взглядом, но тебя всё равно всегда боялись эти задиры, считающие себя идальго, бесстрашными кабальеро де волар. Хотя мне не так уж и часто доводилось видеть тебя вне этой кузницы, Рико, я всегда поражалась, с каким достоинством ты разговариваешь как с простыми пеонами, так и с благородными идальго, а уж как ты обходителен с идальга, мой милый. Порой мне так и хотелось взять в руки палку, подбежать и треснуть тебя по спине, такой ты с ними учтивый. А что ты ещё умеешь, мой любимый бруйо?

Рико улыбнулся, прижал Исабель к себе покрепче, взлетел над кроватью на метр с лишним, после чего соткал невидимое воздушное ложе, положил на него девушку, воспарил над нею и сказал чуть подрагивающим от вожделения голосом:

– Не так уж и много, любовь моя, но кое что умею. Я могу лечить людей не прикасаясь к ним руками, а ещё умею видеть сквозь стены и даже могу делать то, из-за чего люди так боятся всех бруйо, – могу нагревать и остужать предметы и даже могу зажечь что-нибудь. Правда, я никогда такого не сделаю даже против своего самого злейшего врага, да, и чем ему повредит загоревшийся ворот рубахи. Сейчас я покажу тебе ещё кое что, нинья, и надеюсь, что тебе это понравится.

Рико, паря над девушкой, принялся не двигая руками ласкать её тело добрыми двумя дюжинами рук и целовать сразу сотнями поцелуев, отчего та сначала громко вскрикнула, а потом принялась извиваться на воздушном ложе, хрипло дыша и вскрикивая от страсти. Через несколько минут их тела сплелись в крепких объятьях, а ещё через какое-то Исабель простонала:

– Рико, как же я люблю тебя, мой нежный бруйо. Такого наслаждения я ещё никогда с тобой не испытывала.

Рико перевернулся в воздухе и телепортировался в соседнюю комнату, служившую когда-то Анхелю в качестве маленького тренировочного зала, где стояло большое стальное корыто, наполовину наполненное водой. Быстро нагрев воду, он плавно опустился в корыто и тёплая вода, словно ожив, принялась нежно омывать тело Исабель. Девушка тихо засмеялась от счастья, а Рико нежно шепнул ей на ухо:

– Исабель, сейчас я покажу тебе, что лежит за пределами Мундо дель-Танатос. Его слуги скрывают от нас огромный прекрасный мир с множеством красивых планет. Пусть нам и не суждено полететь туда на огромных авиасах сквозь звёзды, но ты хотя бы будешь знать о нём и он станет сниться тебе, как снится вот уже целую неделю мне.

В это же самое время Стинко, который наблюдал за влюблёнными вот уже несколько часов, тихо сказал в коммуникатор:

– Ребята, я здесь только для того и нахожусь, чтобы вы смогли посетить все миры галактики, которые только пожелаете. Потерпите немного и вы станете самой счастливой парой и вам позавидуют даже Арни и Ри. Вы только потерпите совсем немного. – После чего громко воскликнул – Герда, солнышко моё, ты у нас девочка сострадательная, а потому возьми эту пару под свою личную опёку и не своди с неё глаз. Чтобы тебе это было не в напряг, золотце, возьми себе в напарники Лео. Ну, а чтобы реагировать на всё оперативно, так уж и быть, я разрешаю вам отправиться в баррио дель-Соль. Если вам что-то понадобиться, можете выдернуть меня даже из ванной с намыленной головой.

Герда, которой давно уже хотелось немного размять ноги, немедленно отозвалась радостным воплем:

– Стинни, ты просто душка! – После чего быстро растолкала Лео и приказала ему – Парень, быстро собирайся, мы отправляемся в баррио дель-Соль. Там живёт одна влюблённая пара и нам приказано стать их личными архангелами-телохранителями.

Лео, практически родной брат Нейзера, в отличие от принца уродился лёгким на подъём. Ещё не поднявшись с кровати девушки, с которой сблизился в последние два месяца, он быстро собрал в два больших походных ранца всё, что им могло понадобиться на Терре и вскочил на ноги уже полностью готовым к выступлению. Герда ещё прогуливалась по спальной нагишом. Улыбнувшись своему новому любовнику, она тоже оделась и через несколько секунд оба архангела стояли на плоской верхушке горы, возвышающейся над небольшой горной грядой, поросшей высокими соснами. Именно здесь, в самом пустынном месте во всём баррио дель-Соль, любила бывать в прежние времена сеньорита Исабель. Пейзаж, ярко освещённый полной луной, которая висела у них над головой огромным желтовато-серебристым блином, на самом деле не отличался особой красотой, но никаких других, кроме тех, что в Райской Долине, они вообще не видели, а потому Лео, вдохнув горячий, не смотря на позднюю ночь, воздух полной грудью, сказал восхищённым голосом:

– Как здесь красиво, Герда, и такая тишина вокруг.

Настоящий Нейзер, повидавший в своей жизни многое, из всех пейзажей признавал только те, которые создали, под его руководством на острове Данин планетоделы. Герда, существовавшая в облике виртуального бойца на сотню лет дольше двойника варкенского принца, тихо ответила:

– Да, здесь очень красиво, Лео. – Заметив, что её напарник принялся строить потайной бункер под горой, она попросила – Не надо, Лео, давай проведём эту ночь на этой вершине. Тебя ведь не смутит такое жесткое ложе, милый?

Любовник Герды улыбнулся и сказал:

– Вообще-то оно должно смутить тебя, но мне очень нравится, когда ты находишься сверху, а вообще-то я прихватил с собой отличную надувную кровать. Правда, мне почему-то очень хочется заняться с тобой любовью не на ней, а прямо на этой скале. Солнце давно уже село, а она всё ещё горячая.

Уговаривать девушку ему не пришлось. Через пару секунд она уже лежала нагой на гранитной плите, отшлифованной ветром и манила его к себе. Лео быстро лёг рядом, но к любовным играм они не приступили, так как Герда шепнула ему:

– Лео, давай ты будешь наблюдать за тем, что делают Рико и Исабель, я знаю, всем парням нравится смотреть, как люди занимаются любовью, а я пригляжусь к этому баррио повнимательнее. Здесь, как я посмотрю, и кроме нас хватает полуночников. Какие-то ребята прочёсывают район к северу от нас.

Лео лёг спиной на горячий гранит привлёк к Герду, положил её к себе на грудь и нежно лаская тело девушки, особенно её круглую попку, простёр своё сверхзрение на сто тридцать два километра к северу, прямо в комнату, где Рико и Исабель разглядывали туристический атлас компании "Гэлакси Парадиз". По лицу девушки текли слёзы. Хотя Лео очень хотелось утешить это юное создание, он всё же повёл себя, как истинный архангел и быстро просканировал сознание влюблённых. Его так увлекли фантазии Рико и особенно Исабель, которая хотя и узнала о том, что за пределами Мундо дель-Танатос существует огромная Вселенная всего полчаса назад, уже так мечтала покинуть этот замкнутый мир, что ему невольно стало совестно перед ней за то, что он не может исполнить её желание немедленно. Глядя на Исабель глазами Рико, он негромко сказал:

– Герда, знаешь, за их счастье я отдал бы не только жизнь, но и всю кровь сцедил из себя по капельке.

– Что тебя всё равно не убило бы, милый. – Ответила ему девушка целуя в щёку и добавила – Я тоже, Лео. – Немного помолчав, Герда сказала – Знаешь, я помню себя начиная с того самого момента, когда Старшая Герда включила меня в первый раз. После этого вся моя жизнь проходила на арене сражений, но даже в горячке самого ожесточённого поединка со Стинко и его друзьями, я очень часто перебирала в своей памяти всё, через что прошла когда-то та Герда, которая родилась настоящим, живым человеком. Не знаю, какие они, другие виртуалы, Лео, но я точно создана особенной, ведь настоящая Герда доверила мне очень много своих личных переживаний и даже то, как она и Стинко были любовниками. Может быть именно поэтому, когда Стинко сказал мне, что он хочет сделать меня настоящим человеком, полностью свободным и совершенно самостоятельным, я сразу же согласилась. Правда, он хитрец, этот чёртов паскудник. Не знаю, как он сделал это, но он каким-то образом заставил меня мечтать о настоящей, а не виртуальной жизни. На борту "Европы", особенно в Райской Долине, всё сделано так, что лучше уже и не придумаешь, но мне почему-то здесь, на этом пыльном горячем камне всё же куда лучше, чем там. Этот мир, хотя он ничем не лучше той арены, на которой я сражалась столько лет, всё же настоящий, а не искусственный и я тоже чувствую себя совершенно настоящим человеком, хотя и понимаю что отношусь к породе Вечных. Вот и Рико с Исабель точно такие же парень и девушка, как мы с тобой в те времена, когда стали живыми. Они осознали, что за пределами этой чёртовой сферы, из-за которой на небе нет звёзд, лежит огромный мир и теперь мечтают вырваться из неё. Или с тобой всё происходило по другому, милый?

– Герда, девочка моя, у меня всё случилось точно так же или почти так. – Ответил ей Лео – Как и ты, я тоже думал, поначалу, что Нейзер создал меня особенным виртуалом, но когда поговорил с ним, то он сказал, что поступил практически точно так же, как его тесть, император Борн, когда он, впервые за миллион лет, сотворил первого а-человека по своему собственному подобию, только Нейз, в отличие от него, дал мне гораздо больше от себя, чем Борн дал своим сыновьям. Вообще-то наш настоящий отец это всё-таки Стингерт Бартон, ведь это он потребовал от самых лучших и благородных воинов, каких он только знал, сделать нас такими, чтобы им не пришлось потом стыдиться перед ним. Мне кажется, что он уже тогда решил сделать нас настоящими людьми. Ну, а что касается всех остальных виртуалов, то ты можешь быть спокойна на их счёт, как раз в них-то и нет ничего человеческого. Мне об этом, не так давно, Гендальф рассказывал.

Герда, не прекращая наблюдать за окрестностями, легла на Лео полностью и ещё двое влюблённых принялись заниматься любовью. Одни в небольшой комнатке в кузнице, а другие на плоской вершине горы. Бывшие виртуалы нуждались в этом куда больше, чем все остальные, кто находился на борту "Европы". Но при этом они ни на минуту не забывали, кем являлись в первую очередь, и оставались архангелами, а потому Герда уже очень скоро определила истинную цель поисков барона Хорхе де Гадо и через несколько минут после того, как испытала оргазм, Лео был очень искусным любовником и умел доставлять ей наслаждение, да, к тому же совершенно не скрывал, что влюблён в неё, девушка чуть ли не плачущим голосом промолвила:

– Ну, что за проклятье лежит на этом мире, Лео? Сейчас я нашла одного парня, который больше всего боится, что дон Рамирес своей мягкостью по отношению к пеонам навлечёт на баррио дель-Соль гнев этого долбанного Танатоса. Ради этого он готов пойти на любую подлость, чтобы отстранить того, кого так искренне любит и уважает, от власти и закрутить гайки покрепче, заставить остальных идальго не давать спуска пеонам, хотя сам больше всего на свете любит не сражения, а возиться в земле, выращивая розы. Кстати, это из его сада Арни упёр букет роз, когда делал предложение Риванне. Этот Хорхе не дурак и давно уже смекнул, что юная Исабель завела себе любовника среди пеонов, а это считается здесь преступлением. Он подозревает троих парней и среди них Рико. Завтра он собирается лично проверить двоих, одного пастуха и горшечника, а своего сына, Хесуса, хочет отправить в Пуэбло дель-Торро, чтобы тот как следует прокачал Рико. Этот Хесус хотя и редкостная бестолочь, всё же относится к нашему подопечному довольно неплохо, но своего отца он слушается беспрекословно. Боюсь, что завтра Рико ждут большие неприятности, ведь Хорхе хочет устроить ему весьма опасную ловушку. Чёрт, как же это неприятно, знать что Рико и Исабель угрожает опасность и ничего не делать, чтобы спасти их от этого только потому, что тем самым мы можем раскрыть своё присутствие на Терре.

– Не волнуйся, девочка. – Успокоил Герду Лео – Рико не так прост, как это кажется на первый взгляд. Он не только редкостный по здешним меркам силач и красавчик, но к тому же и хороший сенситив, как и его друг Анхель, так что я не думаю, что он попадёт в ту ловушку, которую хочет устроить ему Хорхе. Поверь, не смотря на молодость, он очень умный и осторожный парень и Хесусу его не поймать. Так что давай не будем пугаться раньше времени, Герда. Пусть всё идёт своим чередом, а если им что-нибудь станет угрожать, то мы для того здесь и находимся, чтобы подстраховать их в трудную минуту.

Лео прижал Герду к себе покрепче и они оба погрузились в полудрёму, не сон и не бодрствование. Такой оказалась ещё одна способность Вечных. В таком состоянии кое-кто, эксперимента ради, умудрялся находиться до полугода, впадая в полное оцепенение, но при этом сознание человека продолжало действовать. В состоянии такой сверхглубокой медитации Лео за каких-то полчаса вырубил под горой удобный грот-убежище, разобрал всё снаряжение и приготовил удобное ложе для себя и Герды. На него они и перенеслись с вершины горы за два часа до восхода солнца. Не выходя из медитации, они внимательно и зорко наблюдали за тем, что происходит в Пуэбло дель-Торро и за теми людьми во всём баррио, кто словом или мысленно вспоминал о сеньорите Исабель и кузнеце Рико, которому осталось недолго ходить в одежде пеона. В этот день дон Рамирес намеревался сам прилететь в пуэбло, чтобы известить сына своего друга, так рано ушедшего из жизни, о том, что ему надлежит вернуться в кандадо дель-Сессар на правах его полновластного хозяина.

Может быть именно поэтому они оба успокоились, полностью полагаясь на то, что у Рико хватит осторожности и предусмотрительности, чтобы не угодить в ловушку. Сеньорита Исабель, узнав, что её возлюбленный не простой человек, а уже достаточно искушенный и опытный бруйо, в её глазах почти сверхчеловек, также потеряла осторожность и когда проснулась как всегда за час до рассвета, то тут же улыбнулась и уснула снова, чтобы не разбудить своего мужа. Второй раз она проснулась уже тогда, когда солнце взошло, радостно засмеялась и принялась тормошить Рико, шепча ему в ухо:

– Вставай, соня, мы с тобой проспали.

На их беду в это время мимо кузницы проходило несколько пеонов, которые направлялись в муниципио пуэбло к старосте, чтобы тот разрешил какой-то пустяковый спор и с ними был Пабло, обладавший на редкость острым слухом. Услышав смех девушки, он сразу же смекнул, что в кузнице находится не их односельчанка. Уж очень беспечным и радостным показался ему девичий смех. Он недобро сверкнул глазами и злобно оскалился, мечтая, чтобы в Пуэбло дель-Торро поскорее прилетел какой-нибудь идальго. Тем не менее Пабло пошел в муниципио, хотя и не жаждал встречи со старым Мануэлем, приходившимся ему двоюродным дядей. Рико и Исабель вскочили с постели и стали гадать, что им делать. После недолгого разговора, девушка быстро оделась и покинула кузницу, а Рико, ворча вполголоса, принялся прибираться в комнатах. Пока он занимался этим, девушка добежала до вершины холма, внутри которого был спрятан её авиас, выставила его наружу, тщательно заперла потайной вход и вскоре полетела в Капитал дель-Соль, до которого было всего пара сотен километров пути, чуть больше полутора часов лёта.

Она даже не увидела, что с другой стороны к Пуэбло дель-Торро, летит Хесус де Гато вместе со своими дружками, зато они увидели если не её саму, то её авиас. Хесус, у которого кошки скреблись на сердце, сразу же задался вопросом, чей это был авиас. Ему так ничего и не пришло в голову и он пошел на снижение и через полчаса совершил посадку на той улице, где стояло длинное, одноэтажное здание деревенской кузницы. Решительно спрыгнув с авиаса, он торопливо подошел к широким дверям и замолотил в них кулаком, громко крича:

– Открывай, кузнец! Ты надул меня с авиасом!

Хесус де Гадо выкрикнул первое, что пришло ему в голову. В это время на улице появился Пабло Пататас, злой на весь мир потому, что ему снова пришлось выслушать в свой адрес немало упрёков от старого умника Маноло. Он сразу же заторопился и пыхтя чуть ли не подбежал к кузнице. Бросаться к благородному идальго и высказывать ему свои подозрения относительно девичьего смеха он побоялся, а потому сначала решил посмотреть, из-за чего тот прогневался на этого силача. Тем более, что идальго на этот раз прилетел облачённым в боевой полудоспех со шлемом, украшенным длинными петушиными перьями. Пятеро остальных идальго, также прилетели в боевых полудоспехах, в которых они обычно сражались в воздушных поединках. Двери кузницы резко распахнулись и на пороге появился Рико. Посмотрев с улыбкой на Хесуса де Гадо, он сказал:

– Входите, благородные идальго. Дон Хесус, у вас есть ко мне какие-то претензии?

К кузнице в это время торопливо шел Анхель, жуя на ходу бутерброд, который крикнул издали:

– Благородные идальго, приветствую вас в столь раннее утро в нашем благословенном Танатосом Пуэбло дель-Соль!

Вместе с идальго, прилетевшими с Хесусом, он вошел в кузницу и сразу же занял удобную для нападения позицию рядом с верстаком, на котором лежали длинные стальные прутья, способные заменить собой мечи. Баронет снова завопил:

– Кузнец, ты снял с моего авиаса самые дорогие амулеты и он теперь летает совсем не так, как раньше! Ты вор!

Рико улыбнулся и спокойно ответил:

– Дон Хесус, это очень серьёзное обвинение и самое главное заключается в том, что оно бездоказательное, а вот я могу легко доказать, что не снимал с вашего авиаса ни одного амулета. Вы знаете, к чему это приведёт, дон Хесус? К тому же учтите, что сегодня, ближе к вечеру, в Пуэбло дель-Торро прилетит его светлость граф Рамирес де Магнифико и введёт меня в мой родовой кандадо дель-Сессар. Дон Хесус, я такой же благородный идальго, как и вы. Сегодня утром меня известила об этом через амулет далёкого голоса его дочь, благородная идальга донна Исабель. Так стоит ли вам упорствовать, дон Хесус в своём напрасном обвинении. Расстанемся по-доброму.

Слова о том, что донна Исабель обращалась к нему с помощью амулета далёкого голоса, который, к счастью, действительно имелся у Рико, были адресованы Пабло, в голове которого он уже прочитал гнусную мыслишку. Теперь в его голове яркой вспышкой вспыхнул не только весёлый смех девушки, но и её слова, которые на самом деле не были сказаны: "Поздравляю вас, дон Риккардо, вы уже не кузнец!" Пабло Пататас тотчас перешел на другую сторону улицы и оттуда робко подал голос:

– Наш кузнец не вор. Он честный человек.

Слова сеньориты Исабель и мысль о том, что юный баронет не прав, явились делом рук, а точнее телепатеммы, Анхеля. Он уже хотел было проделать нечто подобное с бедолагой Хесусом, но не успел, так как тот заорал:

– Ты не только вор, но ещё и лжец, кузнец! Ты нагло обокрал меня, а теперь ещё и выдаешь себя за благородного идальго и мы тебя сейчас хорошенько проучим, а потом перевернём всю твою кузницу и найдём украденные тобой амулеты. Мечи к бою, благородные идальго, нам нанесено оскорбление!

Лео от такого поворота дел даже опешил. Он уже хотел врезать по вредным идальго варкенской заморозкой, но тех не зря тренировали. Они мгновенно выхватили мечи, но кузнец и его подмастерье, ещё быстрее вооружились длинными железками и в кузнице звонко зазвенели мечи. Вырубать нахалов уже не имело смысла, слишком поздно. На улице быстро собралась толпа народа и все принялись громко вопить, но громче всех Пабло, который наблюдал за развитием ссоры с самого начала. По мысленному приказу Герды, он спрятался за спины односельчан и принялся громко и главное очень связно объяснять, почему Рико и Анхель вынуждены были схватиться за железо. Кузнецу и его другу тем временем приходилось не сладко. Шестеро идальго оказались очень хорошими фехтовальщиками, но и они показали себя с лучшей стороны. Ловко отражая все выпады, они быстро и слаженно вытеснили нападающих на улицу и тут случилось нечто совершенно непредвиденное. Хесус де Гадо, отступая под натиском Рико, вынуждено отскочил назад, а затем, делая в пылу боя резкий выпад, случайно вонзил свой меч в распределитель питания авиаса, парящего в воздухе на стояночном антиграве, и получил удар электротоком. Громко вскрикнув, он рухнул на мостовую и Рико громко заорал:

– Стойте, идальго! Вашего товарища поразило амулетом небесной силы Танатоса! Мечи в ножны, расступитесь и дайте мне помочь ему. Я знаю, что делать в таких случаях.

Лео, не очень-то доверяя Рико, принялся сам исцелять Хесуса, чтобы тот чего доброго не окочурился. Идальго получил сильный, но не очень опасный ожог правой руки почти до плеча, но самое главное у него остановилось сердце. Он быстро заставил его работать, устранил самые опасные последствия удара электрическим током, но парень по прежнему оставался без сознания, хотя дыхание уже сделалось ровным и глубоким. Поскольку травма оказалась не смертельной, состояние Хесуса вообще не внушало ему никаких опасений, походит пару недель держа руку на перевязи и снова встанет в строй, Лео на этом закончил свои медицинские экзерсисы. Зато их весьма умело продолжил Рико. Анхель и ещё одни пеон вынесли из кузницы носилки, с идальго, который не осмелился нарушить приказ отца, сняли полудоспех и тут кузнец, обнаружив что-то неладное, громко воскликнул:

– Дьявол! Где амулет здоровья Хесуса де Гадо? Он что, забыл его надеть поутру? Ладно, благородные доны, дайте мне сделать вашему товарищу массаж и искусственное дыхание.

Проделывая эти нехитрые медицинские процедуры, Рико с помощью своих сенситивных способностей довольно быстро и очень умело продолжил дело, начатое Лео, и уже минут через пять Хесус слабо застонал, а его веки задёргались. Носилки с этим незадачливым парнем быстро приторочили к его авиасу и Анхель, вежливо поклонившись идальго, сказал:

– Благородные доны, срочно доставьте своего друга в кандадо и разыщите его амулет здоровья, чтобы медико де феррео смогли полностью исцелить его. С ним не случилось ничего опасного. Просто поверхностный ожог руки и, как следствие, шок и потеря сознания. Думаю, что через пару часов он придёт в себя. К сожалению у нашего медико нет ни одного лишнего амулета здоровья, а чужой ему просто не подойдёт. Давайте считать всё произошедшее недоразумением, а этот авиас мы сейчас же отремонтируем.

Идальго быстро оседлали авиасы и улетели. Пеоны стали расходиться по домам, но Анхель потребовал, чтобы они сообщили амулету памяти обо всём, что видели своими глазами начиная с Пабло. Через полчаса все ушли и Лео облегчённо вздохнул даже не подозревая, что инцидент на этом далеко не исчерпан. Возможно, что тут сыграло своё дело то, что ни он сам, ни Герда не имели ещё личного жизненного опыта, хотя во всём остальном были прекрасными архангелами. Они и представить не могли, что дали в руки Хорхе де Гадо мощный рычаг воздействия на дона Рамиреса, а точнее повод для дальнейшего бессовестного шантажа во имя вполне благой цели. Какое-то время Лео и Герда наблюдали за тем, что происходило в Пуэбло дель-Торро и снова взглянули на Хесуса только тогда, когда тот находился на пороге нет, конечно же не гибели, но нескольких месяцев беспамятства в темпоральной камере многомудрого а-доктора Асклепия и виной тому оказался его собственный отец.

Друзья Хесуса доставили его в кандадо дель-Бьянко уже через сорок минут. Там его быстро внесли в первую же попавшуюся комнату, поставили носилки на два табурета и приказали слугам срочно позвать дона Хорхе. Тот явился минуты через три, выслушал сбивчивые объяснения и жестом велел всем удалиться. Несколько минут дон Хорхе ходил по комнате, пока не решился на немыслимое преступление. Он быстро поднялся в свой кабинет и вскоре спустился вниз, пряча под полой сюртука амулет мечущий молнии, – небольшой ручной бластер. Это запрещённое оружие купил когда-то ещё его прадед у бродячего торговца, а тому оно досталось от одного из слуг Танатоса. Дон Хорхе использовал его всего лишь один раз, выстрелив в ухо свинье, в результате чего её мозг выгорел изнутри. Ему было достоверно известно, что на такое способны также бруйо и если он убьёт таким образом своего сына, то сможет обвинить в этом кузнеца, которому супериор решил вручить меч отца. Он подошел к сыну, тот ещё лежал без сознания, приставил к его уху небольшой пистолетик и пробормотал сквозь слёзы:

– Прости меня, мой мальчик, я делаю это спасая жизни многих тысяч людей. – Он нажал на спусковой крючок бластера, отчего тело Хесуса дёрнулось, и прибавил – Слуги Танатоса стали слишком часто летать над баррио дель-Соль, а это предвещает большую беду, если идальго потеряют бдительность.

В тот момент, когда струя плазмы влетела в череп Хесуса, его мозга там уже не было. Вместе с несколькими сотнями других биопроб он уже находился в клон-кювезе доктора Асклепия, а Лео, который не успел этому воспрепятствовать по той причине, что никогда не мог подумать о возможном финале, смотрел на то, как дон Хорхе безутешно рыдал над телом убитого сына. Ну, а сам Хесус уже через несколько минут реального времени хлопал глазами, разглядывая сказочно прекрасный интерьер спальной, куда телепортировал его сердобольный доктор Асклепий, погрузив в сон всего на пятнадцать минут. Минуты через две после его пробуждения в спальную вошел Стинко, облачённый в мундир Звёздного князя, сел напротив и спросил:

– Ну, и что ты прикажешь теперь делать с тобой, Хесус де Гадо, чтоб тебя черти подрали, скандалист несчастный? – Мотнув головой он представился – Баронет, я Звёздный князь Стингерт Нью-Европейский, граф ант-Бартон, а ты безвинная жертва совершенно чудовищной, нелепой и трагической ситуации. Но мне всё равно нужно как-то объяснить тебе, что твой отец, будучи полностью уверен, что только так он может спасти десятки тысяч, если не миллионы чужих жизней, чуть было не отправил на тот свет своего собственного сына. Чёрт бы вас побрал обоих, Хесус! Тебя, с твоей сыновней преданностью, и твоего папашу, с его заботой о всех и вся, а ещё этого засранца, дока Аска, из-за которого я вынужден объяснять, что никакого сыноубийства не было. Чёрт бы побрал также Лео, который вообще ни в чём не виноват, парень, ну, да, ладно. Теперь ничего уже не изменить, а потому наберись терпения и слушай меня очень внимательно и даже не вздумай перебивать. Ты парень далеко не такой глупый, как это может показаться, а потому быстро всё поймёшь. Тем более, что мне есть чем подтвердить свои слова.

Глава третья

Ребята, вы можете считать нас идиотами, выжившими из ума, но так оно всё и было. Солнце просто мигнуло в последний раз и исчезло с экранов тахионных радаров, а они на Ладе, на тот момент, являлись самыми совершенными. С их помощью мы могли видеть практически всю галактику, включая даже её центр. Вы можете думать о своих технических достижениях что угодно, но до того, чего смогли достичь ладиане, Галактической империи, как от Москвы до Китая раком. Поверьте, так оно и есть.

Власти Лады, с которыми мы, старики, тогда были на ножах, они считали нас дикими варварами и свирепыми монстрами, немедленно отправили туда целую эскадру боевых космических кораблей и ни фига там не нашли. Альфа Центавра, как это ни странно, осталась на месте, правда, все пять обитаемых астероидов, тоже исчезли вместе с Солнцем и всей Солнечной системой, а на том месте, где она находилась, не осталось даже космического мусора.

Вы можете говорить всё, что угодно, но я как утверждал раньше, так и утверждаю сейчас, Солнечную систему куда-то перенесли телепортом вместе со всеми её причиндалами и даже космическим мусором. Как? Ну, это уже другой вопрос и я не могу дать на него никакого ответа. Могу сказать только одно, земляне, это вам не галанцы и даже не ладиане. Среди них тогда насчитывалось не так уж и много мощных сенситивов, но они всё же смогли телепортировать Землю, то есть Терру, как вы её теперь называете, куда-то очень далеко. Мы пытались её найти с помощью тахионников, но из этого так ничего и не вышло.

Зато теперь, когда Стинни нашел сферу Дайсона с Солнцем, Землёй и Луной внутри, да, ещё и каким-то Танатосом, всё встало на свои места. Сойнарус и Оливер Стоун создали Танатос, хрен его знает, что это за зараза такая, включили его и дали хода прямо туда или ещё куда-то, где и разобрали на стройматериалы все планеты и астероиды. Думаю, что помимо этого они ещё и пару, тройку других планет прихватили по пути. Техническое вооружение Земли и Солнечной системы в то время, я бы назвал даже излишним. Люди на Земле давно уже забыли, что такое ручной труд. В общем слепить сферу Дайсона они могли лет за пятьдесят.

(Высказывание Влада Романова, сделанное во время разговора с друзьями, в доме императора Сорквика)

Борт крейсера "Европа"- Капитал дель-Соль

– Лео, успокойся! – Не выдержав, громко рявкнул Стинко на сидящего перед ним с понурой головой архангела – И ты, Герда, тоже не сиди, как на похоронах. Ребята, вы ни в чём не виноваты! Никто из нас вообще не мог предусмотреть, что дело так повернётся. Ну, кто мог подумать, что Хорхе, который так любил своего сына, отважится на такое? И что самое главное, такая мысль появилась у него в голове совершенно спонтанно.

Стинко и ещё десятка три человек сидели на лужайке в Райской Долине одетые по пляжному варианту, ярко светило искусственное солнце с фальшивого неба, но настроение у всех было мрачное и подавленное. Даже Хесус, который всё ещё не верил, что это правда, реальная действительность, а не мираж, пребывал в унынии из-за того, что его спасители сидели такие мрачные. Он, почему-то чувствовал себя виноватым во всём. На лужайке появился Мстислав Крон и Стинко снова взорвался:

– Капустник, а ты чего сюда припёрся? Критику на нас наводить? Мол, не справились сопляки, облажались! Ладно бы ты был специалистом по всем этим доисторическим культурам, так нет же, ты точно такая бестолочь, как и мы все.

Мстислав громко расхохотался и воскликнул:

– Стинни, малыш, не мети пургу! – Присаживаясь на траву, он подобрал под себя ноги и добавил – Тем более, что у меня есть на примете как раз именно такой специалист, который может дать нам всем толковый совет и он сидит рядом Киской.

Хесус де Гадо, поняв, что речь идёт о нём, тотчас зябко поёжился и втянул голову в плечи. Ласковая Иури, которая взяла этого парня под своё крылышко, изумлённо вытаращила глаза, не понимая чем им может помочь идальго, зато Стинко завопил:

– Мстислав, ты гений! – После чего принялся пояснять, отчаянно жестикулируя – Ребята, а ведь действительно! Мы все,, со своим свехрациональным мышлением не годимся Хесусу даже в подмётки. Что он, что его папаша, действуют импульсивно, а потому совершенно непредсказуемы, но вместе с тем, именно та дикая, совершенно невероятная обстановка, в которой они воспитаны, заставляет их действовать по определённому алгоритму. Вот мы сейчас сидим тут и думаем, как нам спасти Рико, но при этом даже не представляем себе, как всё повернётся уже через каких-то двадцать минут, когда барон Хорхе де Гадо, наконец доберётся вместе со своими сторонниками до кандадо дель-Магнифико. – Пристально посмотрев на Хесуса, он улыбнулся и сказал – Давай, парень, колись, что ты сделал бы на месте своего папаши? Хотя я читаю его мысли, как слово из трёх букв, написанное на заборе, мне совершенно невдомёк, что он ещё отчебучит. То, что он хочет представить дело так, будто Рико бруйо, ясно как божий день, но что это ему даст? Ну, вызовет дон Рамирес слуг Танатоса и те заберут его с собой, так что с того? Как он может в такой ситуации перевести стрелки на Рамиреса?

Хесус сначала отшатнулся от Стинко, затем строго выпрямился, хотя сидел рядом с Ласковой Иури в одних синих плавках, издающих слишком уж сильный запах ванили, потом робко улыбнулся и ответил, как ученик на уроке:

– Дон Стингерт, но ведь всё и так ясно. Дон Рамирес проявил такую беспечность в отношении кузнеца Рико Санчеса, что даже решил сам отправиться в Пуэбло дель-Соль, чтобы вручить ему меч его отца. Поскольку Рико убил меня так, как это могут делать одни только бруйо, то он бесчестный человек и позор бесчестья автоматически падает на дона Рамиреса. Идальго, опозоривший свой древний род, не может оставаться супериором.

Стинко скривился и тотчас спросил:

– Да? А чем ты докажешь, что Рико колдун?

– О, это просто, дон Стингерт! – Воскликнул Хесус, хотя и без особой радости в голосе – Его просто свяжут по рукам и ногам очень крепкой верёвкой, повесят на шею мельничный жернов и бросят в пруд. Если он выберется из воды, то значит бруйо, а если утонет, то виновным в его смерти признают моего отца и поскольку Рико умрёт, как идальго, то его ждёт изгнание из баррио. Его оденут в одежды простого пеона, снимут с шеи амулет здоровья и отвезут к зарослям канья де азукаро. Если ему повезёт, то он пройдёт мимо Цветов Танатоса и тогда станет жить в соседнем баррио, взяв себе новое имя, а если нет, то станет слугой или воином Танатоса. Ну, а тело Рико отвезут в пустыню и тоже отдадут Цветку Танатоса, но ему, в отличие от моего отца, не суждено биться в предсмертных муках. Цветы Танатоса причиняют своим жертвам такие муки, что от их криков кровь стынет в жилах. В любом случае отец выиграет, ведь дон Рамирес после этого сам сложит с себя бремя власти, ведь это из-за его оплошности погибло трое идальго, а настоящего убийцу так и не нашли. Единственный способ спасти Рико, заключается в том, что он должен бежать из баррио дель-Соль, но бежать так, чтобы никто не смог сказать, будто он бруйо. Вместе с ним могут бежать Исабель и его друг Анхель, но они не должны ему в этом помогать. Это легко сделать. Рико ведь прекрасный кузнец и ему ничего не стоит угнать мой авиас, который обязательно привезут в кандадо дель-Магнифико. Тогда единственным подозреваемым станет мой отец, а поскольку моё тело обследует курандеро, то он сразу же установит, что причиной моей смерти на самом деле оказался выстрел в ухо из бластера.

Стинко внимательно выслушал Хесуса и возразил, энергично помотав головой:

– Не стыкуется. Парень, ты же сам сказал, что Рико утопят, как котёнка. Что же нам теперь и Исабель топить после этого?

Хесус тотчас принялся громко возражать:

– Дон Стингерт, никто не станет топить Рико сию же минуту! Сначала его посадят в темницу кандадо дель-Магнифико, потом начнётся следствие, а потому до суда, ему целую неделю, а то и все две, ему придётся провести в подвале. Моё же тело положат в машину делающую лёд и пока судьи не разберутся во всём, не предадут земле. Отец ведь выжег мне все мозги, а в таком виде я Цветку Танатоса не нужен. Он от этого обязательно сбесится и слугам Танатоса придётся его убить. Полагаю, что побег это самое лучшее, что можно придумать. Если Рико, Анхель и Исабель попадутся десятку, другому Цветов Танатоса, то те их просто растерзают, но вы же этого не допустите? Так ведь? Иначе зачем устраивать им побег.

Стинко не зря опасался Старого Крона. Пока юный идальго, а Хесусу было всего двадцать пять лет, объяснял всем, как спасти Рико и Исабель, попутно прихватив ещё и Анхеля, Мстислав подобрался к нему поближе и как только идальго умолк, немедленно закатил прокурору Бартону крепкую затрещину и крикнул:

– Вот так-то, бестолочь! Выходит, что и от нас, стариков, бывает польза. Главное найти хорошего специалиста, малыш.

Хесус, тем не менее, приуныл и сказал с горестным вздохом:

– Мне жаль только отца. Мало того, что он будет опозорен, так его и ждёт ещё изгнание.

– Фигня! – Громко воскликнул Лео – Мы вырастим его клон, выстрелим ему в ухо из бластера, а его самого заберём. Причём сделаешь это ты, Хесус. Ну, а позднее мы заберём в Нью-Европу всех обитателями Мундо дель-Танатос.

Стинко обвёл всех насмешливым взглядом и приказал:

– Ребята, все по местам! Лео, Герда, срочно возвращайтесь на Терру! Готовим полномасштабную спасательную операцию.

Все вскочили на ноги и через пару секунд на лужайке остались Мстислав Крон, Стинко и Ласковая Иури с Хесусом. Старый руссиец посмотрел на молодого идальго с улыбкой и сказал, протягивая ему шкатулку чёрного лака:

– Парень, меня послала к тебе леди Виола, так что пошли, получишь со склада своего Звёздного князя дары и шагом марш в её покои, да, смотри мне, не оплошай. Мы уже и так растрезвонили на всю "Европу" о том, что испанцы, тем более такие, которые выросли в Мундо дель-Танатос, это самые крутые мачо.

Хесус прытко вскочил на ноги и мгновение спустя Ласковая Иури одела его в чёрный с серебром наряд настоящего средневекового испанского гранда, пошитый по эскизам Натали. У парня тотчас перехватило дыхание от восторга, а глаза вспыхнули таким огнём, что Иури Ламишада чертыхнулась и воскликнула:

– Чёрт побери, ну, почему жрица Виола, а не я? Знаешь, Стинни, у тебя я никогда не видела такого огня во взгляде.

– Правильно, я ведь не жил в этом чёртовом Мундо и меня не муштровали в самого раннего детства. У каждого в голове свои собственные тараканы, Киска. Поэтому я и вцепился в этот народ. Мне кажется, что только они и смогут придать нашему Золотому Анталу тот особый шарм, которого ему всё-таки не хватает. Думаю, что они себя быстро покажут всей галактике и в неё снова вернётся дух настоящего рыцарства.

В это же самое время Лео и Герда говорили практически о том же самом. Такой же юный, как и Хесус, архангел, сидя в надувном кресле с девушкой на руках, сказал вполголоса:

– Знаешь, Герда, поначалу мне казалось, что все здешние идальго сплошь мерзавцы, а теперь выяснилось, что это далеко не так. Да, среди них хватает засранцев, которые врываются по вечерам в пуэбло, чтобы погонять пеонов и умыкнуть какую-нибудь красотку, бывает и такое, что некоторые насилуют девушек, но в своём подавляющем большинстве, они просто изображают из себя угнетателей. Да, простой пеон не может взять и просто так записаться в идальго, но при этом ничто не мешает благородному идальго жениться на девушке из народа. Пеоны тоже ребята не промах. Взять хотя бы то, как лихо их дефенсоры отбиваются от наглецов, врывающихся в их пуэбло. Мне определённо нравятся и те и другие, но я всё же хочу стать идальго.

– Да, ты и так идальго, милый. – Ответила ему Герда – Ты ведь граф ант-Данинсен. Даже не представляю себе, чего Нейзеру стоило согласиться со Стинко и разрешить ему забрать тебя в своё Звёздное княжество. Со Старшей Гердой у него никаких проблем не возникло, она ведь находится в отпуске, как Нейз, Рашед и все остальные архангелы, служащие Сорквику.

Лео тихонько рассмеялся и сказал ей:

– Герда, Стинко ни о чём не просил Нейза. Я сам сказал ему, что хочу служить ему. Правда, Стинко сказал мне, что ему моя служба и с доплатой не нужна и предложил стать его другом. Сама понимаешь, отказаться я не мог. Он отличный парень, хотя и язва. Знаешь, я ожидал жуткий разгон за то, что прошляпил тот выстрел Хорхе, Герда, а он сказал, что мы с тобой ни в чём не виноваты и на нашем месте лажанулся бы кто угодно.

Девушка помотала головой и воскликнула:

– Нет, он и тут был не прав, Лео! Всё идёт так, как нужно и когда мы перенесём всех тех людей, кто оказался втянут в эту историю, на "Европу", огурцы ничего не смогут понять. Так что Стинко ошибся, хотя он и единственный интуит среди нас. Я в этом абсолютно уверена. Так, парень, хватит болтать, давай посмотрим, какой ещё номер выкинет Хорхе. Он вместе с целой толпой идальго подлетел к замку Рамиреса.

Большой белый, трёхэтажный дом графа Рамиреса де Магнифико назвался замком с очень большой натяжкой, хотя и на дома простых пеонов тоже не походил. Он представлял из себя крепкую, добротную постройку, сложенную из керамитовых строительных блоков, имеющая в плане форму руссийской буквы "П", с большой аркой по центру верхней перекладины. Именно к этой арке, закрытой кованными решетчатыми воротами, подлетело десятка четыре авиасов. Впереди всех восседал на авиасе барон Хорхе де Гато, одетый во всё чёрное, с непокрытой головой, позади него, на авиасе находились носилки с трупом сына, убитого отцовской рукой. Не спускаясь с авиаса на землю, барон громко закричал, потрясая кулаками:

– Справедливости! Я требую справедливости!

Герда усмехнулась и сказала:

– Надо же, он требует справедливости. Интересно, стал бы он так вопить, знай о том, что его ждёт Суд Хьюма?

Прошло минуты три и из ворот вышел дон Рамирес, который с удивлением посмотрел на Хорхе и спросил его:

– Друг мой, какой справедливости ты требуешь?

Он не заметил за другими авиасами, парящими справа и слева от авиаса барона де Гадо, носилок с убитым. Барон трагично развёл руками, авиасы подались в стороны и он, разворачивая авиас боком, плавно подлетел к дону Рамиресу и опустил машину на брусчатку. Супериор, увидев убитого парня, тотчас изменился в лице и громко воскликнул:

– Кто? Кто это сделал? Хесус, мальчик мой, кто посмел поднять на тебя руку? Что с тобой случилось?

В глазах дона Рамиреса заблестели слёзы и его никак нельзя было заподозрить в том, что это всё игра. Зато тот, кто действительно играл роль убитого горем отца, хотя он и в самом деле был готов рвать на себе волосы и выть от горя, каким-то театрально замогильным голосом воскликнул:

– Я знаю, кто убил его, дон Рамирес! Это сделал кузнец Рико, он бруйо и ты должен взять его под стражу и предать суду. Сегодня утром мой мальчик отправился к в Пуэбло дель-Торро, чтобы разобраться с ним. Он ремонтировал его новый авиас и Хесус почему-то решил, что кузнец украл с него какие-то амулеты. Между ними завязалась ссора и молодые идальго, а вместе с ними и Хесус, обнажили мечи, но ты хорошо знаешь этого кузнеца и его помощника, Анхеля. Вдвоем они сумели как-то вытеснить их на улицу и там Хесус каким-то совершенно невероятным образом угодил мечом в авиас и тот обжег его руку. Мой мальчик упал замертво и кузнец взялся ему помочь, хотя он и не курандеро. Он снял с моего сына доспех, потом что-то проделал над ним и когда Хесус застонал, велел остальным идальго отвезти его в кандадо дель-Бьянко. Когда я спустился к нему, мой сын был уже мёртв, но я всё же повесил ему на шею его амулет здоровья. Посмотри на то, что он показывает, дон Рамирес!

Граф де Магнифико наклонился и посмотрел на большой овальный амулет. На его экране он прочитал: – "Лечение невозможно. Травма не совместимая с жизнью. Полностью уничтожен головной мозг пациента". Дон Рамирес побледнел от ужаса, охватившего его, но всё же взял себя в руки и сказал:

– Дон Хорхе, я не верю в то, что сын моего друга, благородный идальго Риккардо де Ла Хойя, убийца. Как ты это знаешь, Хорхе, он недавно обратился ко мне с прошением вложить в его руку рыцарский меч отца, а свою задержку с принятием такого решения объяснил тем, что ждал того момента, когда душа его окончательно проникнется всей важностью и значимостью долга идальго. Тем не менее я немедленно отправлюсь в Пуэбло дель-Торро и привезу его в кандадо дель-Магнифико, но не как пеона и бруйо, а как благородного идальго и в положенный срок он предстанет перед судом баррио Капитал дель-Соль. Ты же, дон Хорхе, передашь мне тело своего сына, оно будет положено на лёд, чтобы в день суда, курандеро смог его осмотреть, а также немедленно передашь моим слугам авиас твоего сына, из-за которого случился спор, он также будет предъявлен судьям.

Барон вежливо поклонился и с достоинством сказал:

– Дон Рамирес, я передаю тебе тело моего сына и его авиас, а сам удаляюсь в кандадо дель-Бьянко.

Хорхе стремительно развернулся и сел в свой собственный авиас, с седла которого торопливо спрыгнул его слуга. Кавалькада авиасов взмыла вверх и полетела прочь от замка графа. Барону удалось исполнить задуманное меньше, чем наполовину. Теперь у суда станет совсем по другому относиться к кузнецу и риск того, что его преступление раскроют, возрос, но если суд приговорит дона Риккардо к испытанию, ему грозила верная смерть, что, в свою очередь непременно повлечёт изгнание, дона Хорхе из баррио дель-Соль. Поэтому барон возвращался домой в подавленном состоянии. Жертва, скорее всего оказалась напрасной и ему не удастся отлучить дона Рамиреса от власти, а стало быть риск того, что слуги Танатоса напустят на их баррио его воинов, по прежнему оставался очень большим.

Сборы в дорогу были недолгими и вскоре целый отряд идальго вылетел в Пуэбло дель-Торро. Туда они прибыли в половине четвёртого дня, чем вызвали в пуэбло самый настоящий переполох. В этой деревне люди ещё не отошли от утреннего скандала, устроенного шестью идальго, а тут на них свалилось с неба добрых полторы сотни кабальеро де волар, один мрачнее другого, а на супериора и вовсе смотреть страшно, таким угрюмым он выглядел. Прилетела вместе с отцом и Исабель, одетая в мужское платье траурно-чёрного цвета, а также баронесса Анна де Ла Хойя, мать Рико. Её и отправили к сыну вместе со слугами, которые несли с собой два сундука с одеждой, оставшейся от отца и той, которую заранее купила для своего возлюбленного Исабель. Она тоже пошла в кузницу и впервые вошла в неё ни от кого не таясь. Рико не моргнув глазом выслушал её торопливое, сбивчивое объяснение и сказал:

– Всё будет хорошо, нинья.

После этого он быстро принял душ, оделся и уже через двадцать минут шагал к плаза де пуэбло, где собралось чуть ли не всё население деревни. Церемония оказалась очень короткой, супериор вручил Риккардо Санчесу меч отца и объявил всем, что отныне тот благородный идальго, барон де Ла Хойя. О том, что его обвинили в чёрном колдовстве, дон Рамирес не сказал ни слова. Все жители Пуэбло дель-Торро разразились овациями и приветственными криками, но никто из идальго на них не ответил. Все они быстро сели в авиасы и полетели в Капитал дель-Соль. Улетел из пуэбло и Анхель, которого попросила об этом Исабель. Во внутреннем дворе своего кандадо, дон Рамирес объявил Рико о том, что его обвиняют в бруйерия де негро, а также в том, что он убил дона Хесуса и попросил его сдаться ему добровольно. Дон Риккардо поклонился ему, снял с себя меч вместе с перевязью и сказал:

– Дон Рамирес, я никогда не занимался бруйерия де негро и не убивал дона Хесуса.

Рико хотел заявить во всеуслышанье, что обладает сенситивными способностями, но что-то перехватило его горло и он не смог промолвить ни единого слова. Супериор объявил всем, что намерен поместить своего пленника в комнате для гостей на втором этаже и выставить возле неё охрану из двух идальго. После чего Лео, облегчённо вздохнув, громко воскликнул:

– Сегодня же, как говорит Стинко, рвём когти! Однако, Герда, этот парень довольно мощный сенситив. Мне насилу удалось заставить его заткнуться. Нам нужно срочно подготовить план и маршрут побега. Думаю, что с Анхелем мы сможем договориться куда легче. Кстати, огурцы, оказывается не просто наблюдают за людьми, но даже время от времени сканируют их сознание. Именно поэтому нам нужно действовать, как можно быстрее. Бежать они должны в лучших традициях здешних атравесаров, а стало быть не имеют права брать с собой ничего ценного и в первую очередь амулетов здоровья, то есть управляющих компьютеров нановакцины. Герда, я беру на себя Анхеля и Исабель, а ты займись её отцом и особенно Рико. Думаю, что тебе он поверит куда быстрее, чем мне.

Дон Рамирес лично отвёл Рико в ту комнату для гостей, которые прибывали в его кандадо не по своей воле. Велев двум идальго отправляться на кухню и хорошенько там пообедать и передать повару, чтобы тот подал обед на двоих и вино наверх, он завёл сына своего друга в самый настоящий гостиничный номер с небольшой прихожей, туалетом, ванной, спальной комнатой и кабинетом, который несколько портили решетки на окнах, завёл его в кабинет, сел в кресло и сказал:

– Садись, мой мальчик, ты у меня в гостях, а потому постарайся не обращать внимания на решетки. Они не для тебя. – Рико сел в другое кресло и устало закрыл глаза но тотчас открыл их, когда дон Рамирес спросил его – Скажи мне, Риккардо, ты написал мне то письмо только потому, что хочешь взять в жены мою дочь или по какой-то другой причине?

Рико улыбнулся и ответил радостным голосом:

– Дон Рамирес, дороже Исабель у меня нет ничего, я люблю её и без колебания отдам за неё не только жизнь, но и сделаю всё, что угодно. Мы встречаемся с ней уже почти год, дон Рамирес и я очень жалею, что не написал вам это письмо ещё утром того дня, когда Исабель стала моей женой. Тогда я ещё боялся сделать ей предложение. Понимаете…

Кузнец хотел было снова сказать отцу своей возлюбленной, что он бруйо, но опять не смог этого сделать и когда попытался всё же признаться, то его челюсти попросту свело судорогой, а язык моментально задеревенел и в тот же момент он услышал в своей голове следующие слова:

– Рико, не торопись говорить о своём даре дону Рамиресу. Тем самым ты можешь подвергнуть его жизнь риску, ведь тебе ничто не помешает бежать вместе с Исабель и Анхелем, а вот он не может этого сделать. Убежав же, ты только сделаешь ему большое одолжение. С человека, пересекшего пустыню, снимаются любые обвинения. Поверь мне, и я сделаю так, что все будут думать, будто вы перешли через пески в баррио дель-Кобре, а на самом деле я заберу вас на борт огромного авиаса, способного летать от одной звезды к другой, и уже очень скоро вы все увидите звёзды и ты вместе с Исабель сможешь посетить любой из миров нашей галактике.

Рико так и замер, забыв выдохнуть из лёгких воздух, а дон Рамирес с лёгкой усмешкой сказал ему:

– Понимаю, мой мальчик, женщины существа капризные и ветреные и моя дочь не исключение, но если она полюбила тебя, то это уже навсегда, до самой смерти. Я давно уже догадывался, что она улетает каждую неделю именно к тебе и даже хотел встретиться с тобой, чтобы напомнить о твоём праве на кандадо дель-Сессар, но ты сам прислал мне прошение. Жалко, что всё так получилось, Рико, и я даже не представляю себе, чем можно тебе помочь. Зная тебя, мой мальчик, я уверен, что ты скорее захлебнёшься во время испытания, чем дашь повод дону Хорхе обвинить меня в преступной небрежности. Правда, тем самым ты разобьёшь сердце Исабель и я боюсь, что она предпочтёт смерть, жизни без тебя, сынок.

Подавшись вперёд, Рико тихо сказал:

– Отец, есть и другое решение. Я могу бежать из баррио дель-Соль вместе с Исабель и Анхелем. Мой друг уже поступил так однажды и он хорошо знает, что ждёт нас в песках. Клянусь вам, отец, с Исабель ничего не случится, хотя слуги Танатоса и скажут вам, что мы погибли. В любом случае Цветам Танатоса достанемся не мы, а те свиньи которые сбежали от нерадивых пеонов и пасутся в зарослях возле песков.

Герда в подземном убежище от восторга захлопала в ладоши, да, и дон Рамирес, всплеснув руками воскликнул:

– Рико, сынок, хотя я и смогу видеться с Исабель лишь изредка, мне будет отрадно знать, что вы вместе и счастливы! Ты был самым лучшим дефенсором во всём баррио и сможешь обеспечить свою семью, хотя и не будешь жить с моей дочерью в кандадо. Ну, что же, мой мальчик, это далеко не самое плохое в жизни, что может случиться с человеком. Единственное, о чём я жалею, так это о том, что мне не суждено нянчить внуков. – Дон Рамирес подошел к окну, осмотрел решетку и спросил – Дон Риккардо, у тебя хватит силы сломать решетку? Или мне нужно принести тебе из кузницы какие-нибудь инструменты?

Рико подошел к решетке, осмотрел её и ответил, утвердительно кивнув головой:

– Да, отец, я легко с ней справлюсь. Надеюсь, что шума от этого будет не слишком много, но мне понадобится одежда простого пеона и ещё башмаки на толстой подошве, чтобы бежать в них по песку, не рискуя сжечь ноги.

– Я подготовлю всё, что ты скажешь, Рико. – Успокоил его дон Рамирес – А сейчас я хочу позвать сюда Исабель и твоего друга Анхеля. Нам нужно о многом поговорить, ведь ты хочешь покинуть мой дом уже сегодня ночью, не так ли?

Герда облегчённо вздохнула и сказала:

– Так, Лео, с Рамиресом я разобралась. Представь себе, он и сам об этом мечтал втайне, а потому я лишь слегка подстегнула его. Сейчас он, не смотря на лёгкую грусть, чувствует огромное облегчение. Ну, а как у тебя обстоят дела с Анхелем и Исабель?

Лео ответил ей посмеиваясь:

– А мне вообще не пришлось ничего делать. Исабель сразу же затащила Анхеля в кабинет отца и чуть ли не с ножом к горлу пристала к нему, требуя перевести их через пески. Она именно поэтому и забрала его из Пуэбло дель-Торро. А теперь извини, девочка, мне нужно надеть костюм-призрак и тщательно обследовать тот маршрут, по которому ты их поведёшь. Рико, как я посмотрю, отреагировал на твой нежный голосочек с такой живостью, что тебе не составит особого труда довести их до зарослей сахарного тростника, а дальше пойдут их клоны. Нечего таким девушкам, как Исабель, бегать по пескам.

Планета Терра, Капитал даль-Соль – борт крейсера "Европа"

Пару часов дон Рамирес провёл за обеденным столом вместе с дочерью, её женихом и их другом, после чего вместе с Анхелем ушел, оставив влюблённых вдвоём. Оба идальго, которым поручили охранять узника кандадо дель-Магнифико, в это время накачивались бренди и трескали нежнейшие паштеты из петушиных гребней. Как только Рико и Исабель остались вдвоём, они тотчас отправились в спальную. Отличный обед и любовь на большой кровати, вот и всё, что она могла подарить своему возлюбленному в этот день. О дне завтрашнем, Исабель даже и не думала. В это время Анхель придирчиво отбирал всё, что могло им понадобиться во время перехода через пустыню. Около полуночи он мысленно связался с Рико и спросил его:

– Парень, ты готов к путешествию? Учти, оно может оказаться очень опасным для нас всех. Если ты не передумал, пришли Исабель на кухню, я уже всё приготовил и жду её.

– Не волнуйся, Анхель, на этот раз тебе не придётся сражаться с Цветами Танатоса. - Ответил другу Рико и сказал Исабель, лежавшей у него на груди – Тебе пора уходить, любимая. Через несколько часов мы улетим отсюда. Иди на кухню, Анхель ждёт тебя там.

Исабель поцеловала его, быстро соскочила с кровати и вышла из этой комфортабельной камеры. В коридоре, возле дверей, она не обнаружила ни одного идальго. Пьяные в лоскуты надзиратели храпели чуть поодаль, один в кресле, а второй развалившись на диване. Девушка быстро спустилась вниз и пошла к кухне. В кандадо уже спали все, кроме Анхеля и её отца. Тот сидел на кухне вместе с подмастерье кузнеца и как мог старался успокоить его, убеждая в том, что с ними ничего не случится. Исабель взяла приготовленную для неё одежду и зашла в кладовую, где быстро переоделась. В белой рубахе, полотняных штанах и тяжелых башмаках она чувствовала себя несколько неуютно, но не настолько, чтобы отказаться от возможности спасти Рико и потом стать его женой вопреки всему, что свалилось им на голову. Она даже не вспомнила ни разу о том, кто был виновником их поспешного бегства и грядущих опасностях, подстерегавших их в песках. Переодевшись, она вышла из кладовой и тихо сказала:

– Я готова, Анхель.

Тот кивнул головой и тихо сказал.

– У нас ещё есть время, сеньорита, и вы можете поговорить с отцом пару часов. Пусть все уснут покрепче, а я выйду и посмотрю, что творится снаружи. Нам не нужно, чтобы кто-то заметил, как мы покинули кандадо. Может подняться шум и кто-то захочет броситься в погоню за нами.

Анхель вышел из кухни во внутренний двор и не спеша обошел кандадо по кругу, зорко осматривая не столько его, сколько окрестности. Убедившись в том, что барон де Гадо не прислал к кандадо своих соглядатаев, он подошел к тому крылу, в котором находился Рико и позвал его:

– Эй, парень, ты там не уснул? Тебе пора выбираться из своей камеры. Я уже присмотрел для нас авиасы.

Рико подошел к решетке и взялся за неё. Он уже напрягся было, чтобы вырвать её, но она сама согнулась, влетела внутрь спальной и тихонько опустилась на пол. Кузнец покрутил головой и выпрыгнул в окно и снова не успел он сосредоточиться, чтобы начать плавно опускаться вниз, как какая-то сила сама опустила его на землю и женский голос снова сказал ему:

– Рико, доверься мне. Кстати, меня зовут Герда и я в вашем баррио не одна. Мой гуэридо находится сейчас рядом с тобой, но ты его не сможешь увидеть. Главное ничего не бойся. Как только ты и Исабель проститесь с доном Рамиресом, садитесь на любые авиасы, но только не включайте двигатели. Я сама доставлю вас, куда нужно.

От этих слов Рико окончательно успокоился. Анхель протянул ему одежду и он быстро натянул на себя привычный ему наряд пеона, крепкие башмаки и пошел вслед за другом. Тот привёл его на кухню, где дон Рамирес стоял возле плиты и прижимал к себе дочь. Исабель тихонько всхлипывала, а он её успокаивала. Вниз также спустились её мать и мать Рико. Отец Исабель, настроенный решительнее остальных, приказал женщинам попрощаться с детьми и не мешать им делать то единственное, что теперь могло спасти им жизнь. После непродолжительного прощания Исабель и Рико вышли из кухни и направились к авиасам, где их уже ждал Анхель. Как только девушка попыталась включить свой авиас, Рико тихо сказал ей:

– Не надо, Исабель. Просто сядь верхом на авиас и всё.

Анхель и Исабель так и сделали. Однако, стоило только всем троим сесть на авиасы, как лунный свет, пробивавшийся сквозь облака, немедленно померк в их глазах и они повисли в воздухе в несколько неудобной позе. К тому же Исабель и Рико почувствовали, как что-то струится по их телам, а Анхель и вовсе ощутил, как его тело погружается в какую-то жидкость и тотчас уснул, чтобы вскоре проснуться от громких криков и яркого света. Он вздрогнул, открыл глаза и услышал громкий возглас:

– Сюрприз!

Анхель стоял на зелёной лужайке перед большим и очень красивым дворцом. Справа от него стояла Исабель, одетая в какое-то невероятно роскошное белое, бальное платье, усыпанное бриллиантами, у неё на шее и в иссиня-чёрных волосах горели драгоценные камни немыслимой красоты, а рядом с ней стоял Рико в изумрудном мундире. Точно такой же мундир кто-то надел и на него, а на своём поясе Анхель ощущал тяжесть меча, но самое главное, перед ними стояло множество мужчин и женщин. Почти все женщины в ослепительно белые платья, но на некоторых были надеты платья других цветов, – розовые, голубые, серебристые и тоже очень красивые. Мужчины же стояли в роскошных нарядах всего двух цветов – изумрудно-зелёных и чёрных, а на головах нескольких блестели обручи с большими оранжевыми камнями, сверкавшими в ярких лучах солнца. Однако, самым удивительным оказалось то, что один мужчина обнимал за плечо улыбающегося Хесуса де Гато. Девушка с золотистыми волосами, шагнула к ним навстречу и радостно воскликнула:

– Рико, я Герда! Это мой голос ты слышал сегодня.

Анхель обалдело спросил:

– Где мы? В раю?

Раздался громкий смех и Хесус, шагнув к ним, сказал:

– Ты угадал, дон Анджело, это действительно Райская Долина, но она находится на борту огромного авиаса, который называется "Европа", а это наш повелитель, Звёздный князь Стингерт, который прилетел со своими друзьями, чтобы уничтожить Танатос и того, кто его построил. Хотя я нахожусь здесь всего несколько часов, на самом деле я провёл тут уже две недели.

Только теперь Анхель обратил внимание, что смотрит на мир двумя глазами. Вслед за ним это заметила Исабель, которая дёрнула Рико за руку и сказала ему:

– Рико, посмотри на Анхеля, он стал совсем молодым и у него исчезло бельмо с глаза. Он выглядит даже моложе тебя.

Рико слегка скосил взгляд на Анхеля, с растерянной улыбкой кивнул Хесусу, пожал протянутую им руку и взмолился:

– Звёздный князь Стингерт, вы тут главный? Мы ведь должны оставить после себя хоть какие-то следы на песке, иначе слуги Танатоса заподозрят неладное и тогда дону Рамиресу точно не миновать беды. Донна Герда, я думал, что вы об этом побеспокоитесь. Нужно что-то срочно делать.

Герда, улыбнулась Стинко совершенно ангельской улыбкой, подмигнула ему, как маленький диаблилло, шагнула к Исабель, нежно обняла одной рукой за талию, а вторую тотчас запустила ей в волосы, громко приговаривая:

– Не волнуйся, Рико, всё в полном порядке. Там уже находятся три безмозглых истукана, которые похожи на вас, как близнецы, а за ними присматривает мой гуэридо Лео. Теперь, когда я доставила вас на борт "Европы" я могу отправиться к нему и завершить начатую нами операцию, а вы можете спокойно готовиться к свадьбе. Одну свадьбу мы тут уже сыграли, но ваша будет ещё лучше, это я вам обещаю.

Стинко, приветствуя Исабель как истинный варкенец, поцеловав руку девушку тотчас вскочил на ноги и поинтересовался:

– Герда, так может быть мы тогда сыграем сразу две свадьбы, раз ты называешь Лео своим гуэридо. Война войной, а свадьбы мы играем строго по расписанию.

– Я подумаю! – Игриво воскликнула Герда и исчезла, оставив после себя искрящееся облачко, а Стинко, крепко пожав руку сначала Рико, а затем Анхелю, деловито сказал:

– Ну, всё, ребята, я показал вам, как нас тут много, а теперь покажу, как мы умеем работать. – После чего махнул рукой и крикнул – Отбой! Все по местам, продолжаем нести вахту! – В следующее мгновение они уже перенеслись в большой и очень красивый кабинет с необычным столом, рядом с которым, словно авиасы, парили удобные кресла. Усаживая Исабель в одно из них, Звёздный князь, изумрудное одеяние которого само собой превратилось в куда более скромный мундир, сел в кресло сам, включил изображение на большом трёхмерном экране и принялся объяснять – Друзья мои, Рико, сейчас вы сами увидите, как мы обставили ваш уход из баррио дель-Соль. К сожалению мы не можем рассказать вашим родителям, что забираем вас к себе, но я надеюсь, что слова Рико внушили дону Рамиресу надежду на то, что вы пересечёте полосу песков.

Планета Терра, пустыня возле баррио дель-Соль

На этот раз Лео и Герда надели костюмы-призраки. Они парили над зарослями тростника и вели трёх клонов, одетых в одежду простых пеонов, к пескам. Те двигались хотя и неуклюже, но довольно быстро. Кроме того, что все они внешне имели пусть и небольшое, но всё же весьма отдалённое сходство с Исабель, Рико и Анхелем, в них не было ничего человеческого и даже более того, их вырастили из биопроб самых обычных свиней, только лишенных мозга. Поэтому их следовало скорее называть муляжами, из-за чего бывшим виртуалам и приходилась вести их к тому месту, где угнездились десятка три огромных бирюзовых цветочков, выращенных Оливером Стоуном на планете, являвшейся прародиной всего галактического человечества. В их заданием входило не только прикрыть похищение троих людей из Мундо дель-Танатос, но и изучить реакцию как хищных цветов-трансформаторов, так и тех огурцов, которые за ними присматривали, а наблюдение за ними велось не только с вершин огневых башен, но и с орбиты, через спутники, не говоря уже о регулярных облётах на флайерах.

Солнце ещё только начало подниматься над горизонтом, а муляжи уже успели углубиться в пустыню на шесть с лишним километров. Им оставалось пройти всего три километра, чтобы угодить в пасть цветочкам. Те уже почуяли топающих к ним муляжей и по песку зазмеились их длинные щупальца. Чтобы цепочка следов не показывала потом, что по песку шли полные идиоты, Лео и Герда повели их не прямо на цветы, а левее, в широкий разрыв между ними. Однако, когда муляжи бросились бежать, цветы Танатоса оторвались от песка и бросились на них с нешуточной прытью. С муляжами они покончили в считанные минуты. Длинные хватательные щупальца ловко схватили все три муляжа, словно на их концах имелись глаза, и забросили в лиловую пасть, где щупальца поменьше стали срывать с них одежду и отбрасывать её в сторону. Муляжи, для приличия, подёргались несколько минут и превратились в самую обычную свинину.

Лео и Герда в этот момент находились прямо над ними на высоте в сто метров. Когда же бирюзовые цветочки, которые быстро сложили свои лепестки, распробовали добычу, а они после этого стали быстро темнеть и наливаться синевой, то стали громко выть и судорожно дёргаться, пытаясь расцепить свои лепестки. Вскоре это удалось им сделать, но вид у них сделался при этом совершенно непрезентабельный и Лео смеясь воскликнул:

– Да, букет из таких цветов я не стал бы дарить девушке.

– Лео, ты мне вообще никаких цветов не дарил. – Притворно обиженным тоном проворчала Герда – Между прочим, я на тебя за это очень обижена.

Цветы Танатоса, тем временем, совсем обезумели и принялись нападать на своих собратьев, изо всех сил хлеща их щупальцами и истошно воя. Во все стороны полетели куски свинины, которые с жадностью подхватывали здоровые цветы, но они, явно, считали их пищей, а не причиной для преображения. Между тем такое поведение трёх цветочков не осталось незамеченным. От ближайшей огневой башни к баррио дель-Торро помчался открытый флайер с большим кузовом на редкость древней конструкции. Подлетая к оазису, он взлетел на высоту в семь километров, что лишний раз доказывало исключительные способности огурцов, и помчался к сбесившимся цветочкам со скоростью почти в две с половиной тысячи километров в час. Пилот флайера заслуживал наивысшей похвалы, ведь он управлял не спортивной машиной, а какой-то грузовой, да, к тому же открытой, калошей. Менее, чем через десять минут флайер резко затормозил и стремительно понёсся к земле. На высоте метров в триста он сбросил скорость и, описывая круги, принялся спускаться ещё ниже.

Вскоре Лео и Герда смогли увидеть пилота и второго огурца, сидевшего в кресле с невозмутимым видом. Они впервые видели огурцов вблизи, а потому очень удивились. Это оказались два здоровенных, широкоплечих типа, одетых в потрёпанные космокомбинезоны буровато-песочного цвета, очень похожие на людей, только со странной светло-бирюзовой кожей и тёмными, зеленоватыми волосами. В отличие от биотов прошлого ,каждый из них имел свои собственные черты лица. У одного лицо было худым и горбоносым, с резко выдающейся вперёд челюстью и какой-то язвительной, злорадной улыбкой. Называть его красавцем язык не поворачивался, но в его лицо имело странное обаяние. Второй тип, круглолицый и добродушный на вид, с носом картошкой и нечёсаными космами, выглядел симпатичнее, а его причёска скорее всего объяснялась тем, что горбоносый пилот вёл открытый флайер с совершенно несусветной скоростью. Оба огурца имели при себе тяжелые бластеры ружейного типа, прикреплённые к спинкам кресел, а ещё у каждого имелось по паре мощных энергопульсаторов, в набедренных кобурах.

Лео и Герда даже не ожидали, что они смогут прочитать их мысли, но им это сразу же удалось, хотя они уже знали, что мысли тех огурцов, которые жили на верхних этажах огневых башен, так никто не смог прочитать. То ли все они установили до жути мощные ментальные щиты, то ли оказались на поверку просто такими безмозглыми бестолочами, что ни о чём не думали. Оба же этих огурца думали почти одинаково, – точнее их обоих переполняла радость от того, что три твари сбесились и вот-вот сдохнут, но перед тем они порвали в клочья ещё четырёх, да, и пятую отделали так, что та скорее всего тоже сдохнет. Флайер завис над одной из тварей, которая уже билась в конвульсиях и круглолицый пассажир громко выругался и воскликнул:

– Мать её растак! Это что ещё за хренотень с ней приключилась? Никак снова кто-то решил подшутить над нами? Узнаю, кто скормил химерам такую прорву мяса, точно убью.

Горбоносый пилот, с ухмылкой сидевший рядом, моментально встрепенулся и сердитым голосом спросил:

– Руфус, чем ты возмущён на этот раз? Ты что, действительно недоволен, что кто-то подбросил этим тварям свинью? Нашел кого пожалеть. Да, они уже стольких людей убили на Терре, что я этому парню пузырь поставил бы, но это лишнее, он же с него даже не окосеет. Поэтому хватит с него одной только моей устной благодарности, а ты лучше заткнись.

Руфус громко расхохотался и крикнул ещё громче:

– Дракон, не смей оскорблять сестрёнок своей мамочки! Я возмущаюсь только потому, что как только мы с тобой заступаем на дежурство, то какая-нибудь сволочь, из числа этих яйцеголовых кастратов, так и норовит подстроить нам очередную каверзу. Им что больше заняться нечем? Честное слово, узнаю кто это сделал, отметелю так, что ему мало не покажется. Будут знать, как подшучивать над Руфусом Блейком.

Тут Дракон оскалился ещё шире и язвительно сказал:

– Руфус, вообще-то это как раз я, а вовсе не ты должен обижаться на этих умников. Когда месяц назад два этих идиота от науки, Конрад и Хайд, эксперимента ради бросили в пасть химеры обезглавленную корову, из-за чего эта тупая тварь тут же сбесилась и тоже порвала в клочья своих соседок, а ты вместо того, чтобы сжечь её, решил всё же отвезти сбрендившую химеру этим придуркам, больше всего досталось мне. Это ведь я тогда едва сумел удержать флайер в воздухе, когда она стала рваться из кузова на свободу. Знатно ты тогда врезался мордой в щиток, меня это здорово развеселило, но куда веселее получилось бы, врежься мы в пустыню на скорости в две с половиной тысячи километров в час, с высоты в семь с половиной километров. Учти, если захочешь снова экспериментировать с этими тварями, домой пойдёшь пешком. Больше ни одной живой химеры я никогда не стану перевозить на этом корыте.

– Нет, с меня тоже хватит одного такого приключения, Дракон! – Смеясь воскликнул Руфус – На этот раз я дождусь, когда эта тварь окончательно сдохнет и только после этого заброшу её в кузов. Из-за той химеры я тогда такого страха натерпелся, что теперь поостерегусь связываться с ними до тех пор, пока они не начнут вонять. – Посмотрев по сторонам и увидев на песке следы, Руфус озадаченно воскликнул – Ничего не понимаю, Дракон! Похоже, что это всё же не шутки наших горе-учёных. Судя по следам, идущим оттуда, эти химеры сожрали троих пеонов, двух парней и одну девушку, которые почему-то поссорились с местным начальством и решили уйти в другое баррио, но почему они тогда сбесились, а не превратились в коконы? Парень, мне на ум приходит только одно. Кто-то из этих троих был сенситивом и мощным пирокинетиком. Увидев, что им не проскочить и зная, во что превратятся, он выжег мозги своим товарищам, а потом спалил и свои собственные. Эх, жаль, что в этой грёбанной дыре нет реаниматоров, а то бы я возродил их тайком и потом отправил жить в другое место. Ну, что же, тогда упокой господи их души и даруй им райское блаженство.

Дракон кивнул головой и мрачным голосом сказал:

– Аминь.

Какое-то время они сидели молча. Наконец Руфус не выдержал и сказал с болью в голосе:

– Проклятье, как же им не повезло. Всего в каких-то семи километрах отсюда каменистая почва и там вообще нет ни одной химеры, а они решили пройти здесь. Жаль ребят. Наверное это были два друга, Дракон, и девушка одного из этих парней. Бедняжка, она скорее всего мечтала выйти замуж за своего парня, нарожать деток от него и жить долго и счастливо. Пеоны ведь отличные ребята, Дракон, работящие, жизнерадостные. Ты не любитель посещать их баррио, а я там часто бываю. О, они иной раз устраивают такие весёлые карнавалы, а какие у них девчонки, огонь! Как они танцуют, а как парни играют на гитарах. Это они в будние дни ходят в белых штанах и рубахах, а на праздник одеваются так, что просто глаза разбегаются. Знаешь, их даже не смущает, что я стою в сторонке и подпеваю им.

В ответ на это Дракон с такой силой ударил по борту флайера, что тот даже качнулся в воздухе и зло выкрикнул:

– Деток нарожать? Для чего? На корм этим тварям? Чтобы они превратились потом в зелёных бесполых чудовищ? Руфус, одумайся! Какие ещё девчонки, какой огонь! У тебя даже нет мужского достоинства. Мы уроды, Руфус, конченые уроды. – Закрыв лицо руками он громко простонал – О, Один, ну, за что ты послал мне такое наказание? Жил себе человек, как умел, никого зря не трогал. Ну стал я космическим наёмником, но ведь воевал-то всегда только на стороне правых и никогда даже пальцем не трогал гражданских лиц, да, и противников своих не сжигал дотла, а только временно прекращал жизненные функции и потом на своём горбу тащил в реаниматор. За что же ты так наказал меня, Один? Какой же я был глупец, когда покинул Валгию и отправился в космос. Дурак, размечтался, решил прославить свой древний род новыми победами, будто их и не хватало.

Руфус коснулся рукой плеча пилота и тихо сказал:

– Дракон, не надо так говорить. Ты не глупец и не дурак. Ты ведь попал сюда не по глупости, как я, а честно исполняя контракт. Военный контракт, парень. Откуда тебе было знать, что вас всех обманули ещё тогда, когда только договаривались с вами об охране конвоя. Ты просто исполнял приказ, Дракон, вот и всё.

Круглолицый добряк достал из ящика, стоящего между креслами, ранец, открыл его и вынул большой фиолетовый батон и две жестяные банки с каким-то напитком. Он переломил батон пополам и передал Дракону одну банку и кусок батона, после чего оба приступили к трапезе. Дракон ел быстро, зато Руфус не торопился. Он придирчиво разглядывал свой батон и то и дело находил в нём какие-то коричневые комочки, которые выбрасывал за борт флайера. Странное дело, хотя комочки он бросал совсем крохотные, не больше дынного семечка, химеры, которых внизу собралась цела толпа, стремились поймать их и даже дрались между собой. Руфус, заметив это, стал отщипывать от батона кусочки и бросать их химерам, отчего те пришли в дикое возбуждение, громко приговаривая:

– Что, твари, вам нравится угощение дядюшки Руфуса? Жрите, паскуды! Чтоб вы все от него передохли.

Лео и Герда были просто поражены тем, что они увидели, может быть именно поэтому их совершенно не удивил приказ Стинко, который они вскоре услышали:

– Ребята, срочно примите облик Дракона и Руфуса. Подмените их на какое-то время, а потом вернётесь на "Европу".

Герда сердито воскликнула:

– Стинко, ты что не доверяешь нам? Мы с Лео и сами вполне способны смотаться на разведку в город.

Девушку одёрнул Лео:

– Успокойся, Герда, прежде чем кто-то из наших заменит огурцов и под их личиной отправится на разведку, нужно сначала получить информацию, кто они такие, чем занимаются и с кем знакомы. Это ведь будет стандартная процедура инфильтрации, а не тайное проникновение и тебе это хорошо известно, девочка. Ну, кто тебе больше нравится, Дракон или Руфус?

Герда выбрала себе Дракона. Тот в это время, не обращая внимания на дерущихся химер, стал быстро облетать место трагедии по кругу. При этом он то и дело подбирал и внимательно осматривал вещественные доказательства. Его внимание больше всего привлекла часть правой руки муляжа с двумя пальцами, которую он стал не просто рассматривать, а изучать с помощью телепатического сканирования и вскоре сказал:

– Руфус, похоже, что ты потратил молитву зря. Те трое, которые пришли из баррио, не люди. Это копии двух мужчин и одной женщины, изготовленные из свиных туш. Парень, сделать такое без специального оборудования, клон-кювез и мощных компьютеров, невозможно. Никто из тех уродов, которые живут наверху, этого никогда не стал бы делать, они трясутся над каждой химерой и они-то точно считают их своими мамашами. Наши биологи, не имеют подходящих компьютеров, чтобы превратить борова в мужика и тем более этого не могли сделать жители баррио дель-Соль. Остаётся только одно объяснение, Руфус, кто-то, наконец, нашел сферу Танатоса и здесь работает разведгруппа. Они, скорее всего, увидели, что трое жителей баррио решили сбежать из него, а потому произвели рокировку. Забрали их на свой корабль-призрак, а химерам подбросили фальшивку. Раз так, парень, значит через какое-то время в бой пойдёт космодесант, а поскольку эти парни ещё не знают, с кем им предстоит сразиться, то драка окажется очень серьёзной. Сам понимаешь, Руфус, что нас, зелёное быдло, те сволочи, что засели в огневых башнях, первыми бросят в пустыню. Пытаться высадить десант в оазисе, это верная смерть, и те, кто поведут космодесантников в бой, это поймут сразу же, зато на другой стороне Терры они не только высадятся, но и захватят плацдарм. Вот тут-то и настанет наш час, братишка. Вместо того, чтобы сражаться с космодесантом, мы должны броситься на прихвостней Оливера. Только так их и можно победить. Хотя среди уже есть самые настоящие монстры, Руф, они не так уж и страшны. Когда-то я был хорошим сенситив-коммандос, братишка, но теперь, превратившись в чудовище, сделался раз в тридцать сильнее и таких как я, внизу не мало, так что им придётся не сладко, когда на них бросится Дракон Бумми.

Руфус оживился и громко воскликнул:

– Дракон, хотя я всего лишь университетский профессор, сдуру позарившийся на огромные деньги, и сенситив-коммандос всего лишь теоретически, я в стороне не останусь. Если всё действительно обстоит так, как ты говоришь, то нам нужно здесь хорошенько прибраться и предупредить надёжных ребят, что у нас скоро появится возможность отомстить Оливеру за то, что он с нами всеми сделал. Что скажешь, напарник?

– Дело говоришь, братишка. – Откликнулся Дракон – Меня, конечно, никто слушать не станет, я же для всех конченый псих, а тебя многие уважают, да, ты у нас к тому же большой любитель попутешествовать, побывал во всех городах. Кстати…

Договорить Дракон Бумми не смог, так как невольно умолк, оказавшись вместе с Руфусом в большом кабинете. Они сидели в удобных креслах напротив стола пульта, за которым сидело четверо мужчин и четверо женщин, одетых в тёмно-синие мундиры и у всех на лбу ярко горели татуировки хантеров Генеральной Прокуратуры. Мужчина, сидевший в середине, у которого на лбу светилась прокурорская татуировка, с лёгкой улыбкой сказал:

– Парни, я прокурор Гнилого Погреба Стингерт Бартон и у меня есть для вас очень выгодное предложение. Два моих хантера сейчас заняли ваши места, а вы оказались здесь потому, что мне и ещё одному парню, нужно отправиться на разведку. Если вы согласны подождать, то мы вернём вам человеческий облик, ну, а если захотите сражаться, то вам придётся стать людьми новой генерации, – Вечными.

Руфус, которого совершенно не расстроило, что по пути в этот кабинет его переодели в светло-синий космокомбинезон и к тому же ещё и разоружили, сделал рукой такой жест, словно дёрнул стоп-кран, и громко воскликнул:

– Отлично, я согласен! – Но в следующую минуту сказал, покрутив головой – Не знаю что вы имеете ввиду, говоря о какой-то вечности, но это, – Он ткнул пальцем себя в грудь – Уже никогда не превратится в нормального человека. По этой же причине, прокурор Бартон, вам будет очень трудно проводить разведку в Касабланке. Как бы вы не гримировались, вас быстро раскусят. Нет, я не думаю, что вас тут же сдадут воякам Оливера, это вряд ли, ребята вас надёжно спрячут, но спокойно разгуливать по городу вы точно не сможете.

– Даже если я сделаю так? – Спросил Стинко и немедленно превратился в точную копию Дракона Бумми – Успокойтесь, профессор Блейк, за то время, что вы отсутствовали, в галактике очень многое изменилось. Там, откуда мы все родом, научились выращивать такие искусственные мозги, что их стремится поставить себе в голову, вместо прежних, каждый второй обитатель галактики. Так что если ваши родители ещё живы, то мы сможем легко вырастить для вас прежнее тело, а мозг-кристалл сам перепишет на себя содержание вашей головы, но мы можем предложить вам и нечто иное, – стать Вечным. Тогда вы приобретёте точно такое же тело, способное к трансформации, какое имеете сейчас, но куда более прочное и к тому же мужское. В этом случае вы получите способность придавать себе, как вид самого обычного человека, выстраивая его таким, что у вас даже кровь станет красной от гемоглобина и той же самой группы, что и раньше, так и становиться таким человеком, который сможет жить в любых биологических условиях. О вас мы ничего не знаем, профессор, а потому вам придётся сначала предстать перед Судом Хьюма, зато с тобой, Дракон Бумми, и так всё ясно. Тебе я могу доверять полностью. Когда наши друзья-валгийцы узнали, что космос-капитан Гюнтер ун-Баумгартен жив, они тотчас стали доказывать мне, что уж кто-кто, а ты точно оказался здесь не по собственной воле.

Лицо Дракона Бумми, сидевшего с мрачной физиономией, оживилось и он сказал:

– Это точно, прокурор Бартон. Меня и всех тех парней, кто летел со мной на борту "Кометы", Акула Сендз просто заманил в ловушку. Оливеру всегда требовались сенситив-коммандос и его подручные не брезговали ни чем, чтобы пригнать в сферу Танатоса корабль с волонтёрами. Ну, что же, если всем этим парням и девчонкам станет известно, что они снова смогут вернуть себе человеческий облик, то тем самым Оливер Стоун просто выкопал себе могилу. Говорят, даже наверху далеко не все считают, что он их осчастливил, превратив в монстров только потому, что у них имелись проблемы с законом.

Юм улыбнулся и подвёл черту в этом разговоре:

– Стинко, хватит болтать, пора браться за дело.

Предложение взяться за дело означало ничто иное, как телепорт в Райскую Долину, где их с нетерпением ждали жители баррио дель-Соль, которые тоже хотели сражаться с воинами Танатоса, а для этого решили стать Вечными, а затем пройти через ледовую медитацию. Боевые коконы их уже ждали.

Планета Терра, огневая башня "Касабланка"

На разведку Стинко решил отправиться вместе с Арнольдом. Из всех его ближайших помощников, он один являлся не просто образованным парнем, а самым настоящим учёным, хотя и редкостным разгильдяем, но разгильдяем, прекрасно разбиравшимся в кремнийорганической биологии, а потому мог с легкостью заменить Руфуса Блейка. За те два месяца, что они провели вместе в Райской Долине, Стинко и Арнольд настолько вошли в свою роль, что Дракон Бумми, человек на порядок серьёзнее Руфуса, увидев их в боевой раскраске, тотчас выставил им обоим наивысшие оценки. Поэтому они без особых колебаний телепортировались на Терру и заменили Лео и Герду, ждавших их там чуть более часа. За это время они тщательно уничтожили все следы людей. Стинко, изображавший из себя Дракона Бумми, устроился в пилотском кресле поудобнее и решил вздремнуть, дожидаясь, когда все раненые химеры сдохнут, а Арни принялся изучать содержимое ранца, прихваченного с собой Руфусом. Огурцов кормили высококалорийной пищей, вполне пригодной для Вечных, но только в том случае, когда они принимали неуязвимую форму. Обычному человеку есть эту отраву, не рекомендовалось, от неё кто угодно мог и помереть.

Часа через три, когда солнце стало припекать во всю силу, подохшие химеры начали так вонять, что Стинко и Арни пришлось отключить свои носы. Они телепортом зашвырнули одну химеру в кузов флайера, быстро сожгли из бластеров остальных, именно для этого их и выдавали, и Стинко погнал флайер в обратный путь, в Касабланку. Как и все сохранившиеся города Терры, этот древний город накрыл собой огромный купол, впритирку к которому стояла огромная огневая башня, имевшая три километра в диаметре и взметнувшаяся вверх на сорокакилометровую высоту. Она имела цилиндрическую форму и вся её нижняя часть, до высоты в тридцать километров представляла из себя самую обычную трубу. Только на самом верху находилось нечто вроде космического корабля с множеством трюмов и жилых отсеков. В нижней части же части башни находилась ферма по выращиванию химер. Именно туда Дракону и Руфусу предстояло отвезти труп одной из мерзких тварей, которых ненавидели даже те, кто их выращивал. Профессор Блейк, оказавшись в сфере Танатоса, сразу же наотрез отказался заниматься этим и был переведён в отряд рабочих. Именно их называли рабами Танатоса.

Однако, как бы их не называли, эти жертвы Оливера, отнюдь не влачили жалкое существование. Они вкалывали, как самые обычные работяги. Зато жили в самых настоящих городах, к тому же очень древних, которые сохранились лишь благодаря стасису. Ну, не то что бы они жили в старинных зданиях, для них построили куда более современные и удобные дома-казармы вокруг городов, но во всяком случае очень часто посещали их и опять-таки далеко не все. Например Дракон не любил бродить по узким улочкам и заглядывать в дома, в очень многих из которых даже сохранилась обстановка. Да и все остальные работяги заглядывали обычно в те дома, которые ещё в древности превратили в музеи прежние обитатели Терры. Ещё тогда, когда Стинко внимательно разглядывал эту планету сверху, он обнаружил, что Древняя Терра подверглась нападению из космоса. Он насчитал семнадцать мест, где взорвались термоядерные заряды нешуточного калибра, но они точно не могли уничтожить терранцев.

Похоже, что именно тогда сначала появились защитные купола, сохранившиеся до этих пор, а позднее обитатели Терры построили ещё и гигантские огневые башни, которые могли к тому же создавать планетарный силовой купол. Некоторые башни так и не достроили, что говорило об изменениях в планах обороны, главное из которых, как раз и привело к созданию сферы Дайсона. Об этом говорило уже то, что все огневые башни строители той эпохи изготовили из того же чрезвычайно плотного и невероятно прочного субметалла, из которого собрана сфера. Более того, это вещество скорее следовало называть не субметаллом, а субкерамитом. На его изготовление как раз и пошли не только все планеты Солнечной системы, но даже часть звёздного вещества самого Солнца, так что в техническом отношении древние терранцы совершили такой прорыв, который и сейчас оставлял далеко позади все самые передовые достижения сегодняшнего дня в галактике и даже в Золотом Антале, так что они оказались далеко не так просты, как об этом думали раньше, считая, что древнюю Терру попросту уничтожили.

Тем не менее Терра, заключённая в сферу Дайсона, даже будучи полностью неуязвимой, всё же сошла со своей законной галактической орбиты и забралась чёрт знает куда. После этого все терранцы почему-то решили уйти из жизни и не оставили после себя потомков. Вопросов обнаруженная Терра ставила куда больше, чем давала ответов, но ведь Стинко и его друзья даже ещё и не начали толком изучать эту планету и сферу Дайсона. В первую очередь им они хотели нейтрализовать Оливера Стоуна с его подручными, а уже потом искать ответы на вопросы. Именно поэтому Стинко и решил сам отправиться в Касабланку, хотя мог поручить это дело кому угодно, даже тем же Дракону Бумми и Руфусу Блейку. Стинко прекрасно разобрался со всей той информацией, которой обладали эти парни, но она лишь позволяла ему и Арни чувствовать себя, как рыба в воде, в городах, в среде моллисов, так Оливер Стоун называл своих чад, находящихся в мягкой форме, и далеко не во всём с ним согласных. Тех, на кого Оливер мог положиться, он называл робустами и судя по тому, что использовал для этого древнюю латынь, Стинко видел в нём учёного, получившего образование на Терре.

Стинко не случайно решил сам влезть в шкуру Гюнтера Дракона Бумми. Более того, он считал, что им очень повезло с теми трагическими событиями, которые произошли у них на глазах в баррио дель-Соль при их непосредственном участии. Повезло в том, что ближе всех, к этому баррио находилась как раз Касабланка, где жили два напарника поневоле. Повезло в том, что Дракон оказался тем самым моллисом, которого робусты время от времени забирали наверх, чтобы использовать, как спарринг-партнёра, так как он метелил их не по-детски. Это особенно заинтересовало Стинко и он просто жаждал сразиться с одним из робустов, не говоря уже о том, что Арни рвался на ферму, где моллисы-биологи выращивали химер. Эти безобразно тупые твари обладали каким-то гипертрофированным пищевым рефлексом. После того, как они выросли, им уже не требовалась пища, но они всё равно продолжали охотиться, а иногда даже рвали на куски какую-нибудь товарку. Арни считал, что сможет найти против них простое и эффективное оружие. В том, что их нужно обязательно уничтожить, никто не сомневался.

Внимательно изучив всю имеющеюся в его распоряжении информацию, Стинко поразился, к какому простому решению пришел Оливер Стоун, вознамерившийся создать огромную армию идеальных солдат. Превратив человека в моллиса, фактически в мягкого биота, он изначально сделал его зависимым от пищи, – фиолетовых батонов, тесто для которых выращивалось в биореакторах, но при этом сделал так, что для каждого её приходилось готовить индивидуально, вводя в батоны специальные добавки. В итоге получалось так, что моллис мог питаться только теми батонами, которые ему выдавали раз в две недели, а съев чужой, испытывал такую боль в желудке, что выл от неё и катался по полу дня два. За отказ от работы, неподчинение начальству и всяческие проступки, применялось одно единственное наказание, – сокращение рациона питания, а то и вовсе отлучение от столовки, а поскольку от химер они унаследовали их пищевой рефлекс, то муки голода никто не мог перенести, но моллисы, ребята не дураки и потому быстро нашли выход из положения. Какими бы индивидуальными особенностями не обладали химеры, практически каждый из порождённых ими моллисов имел одного, а то и нескольких партнёров по столовке, что и позволяло им выживать сообща.

Дракон Бумми и Руфус Блейк попали в сферу Танатоса одновременно, но познакомились только тогда, когда узнали от старожилов, что им нужно искать точно таких же горемык, которые питаются совершенно одинаковыми батонами, чтобы стало легче жить. После нескольких месяцев поисков, они нашли друг друга и с тех пор стали напарниками поневоле. Вот уже сто двадцать семь лет они жили в Касабланке и работали вместе. Тут их выручало то, что Руфус имел профессию учёного, хотя и отказался выращивать химер, а Дракон имел звание офицера космодесанта, а значит являлся помимо этого мастером на все руки и отличным пилотом, но сразу же прослыл ярым врагом Оливера Стоуна и его приспешников. Объединяло обоих ещё и то, что оба работали только из-под палки. Поэтому их уже очень скоро определили в отряд подсобных рабочих, а позднее понизили в должности, перевели в отряд оперативного реагирования и отправляли в пустыню на самую грязную работу, сжигать трупы издохших химер и привозить на ферму некоторые из них.

Таких, как они, называли падальщиками и мало кто из моллисов соглашался заниматься этой грязной работой, зато у неё имелось одно преимущество, – оттрубил сутки и потом четверо суток свободен. Руфус в выходные обычно бродил по Касабланке или другим городам, а Дракон забивался в какое-нибудь укромное местечко и там тренировался. В основном в сенситивных единоборствах. Сегодняшний вылет оказался точно таким же, как и сотни других. Химеры на воле дохли тысячами и тут от них требовалось только одно, поскорее сжечь их трупы бластерами, иначе испарения их быстро разлагающихся трупов могли убить людей. Биологов интересовали свежие трупы, но ещё больше, полудохлые химеры, но среди падальщиков редко находились желающие связываться с ними. Руфус уговорил Дракона на такую авантюру один раз, но в результате они чуть не лишились флайера. Тут даже премия в виде двойного пайка, сроком на два месяца, не являлась достойным вознаграждением за риск.

Стинко, как и Дракон, гнал, словно угорелый, и вскоре они прибыли на место. Химера даже не успела протухнуть настолько, чтобы начать выделять целую прорву ядовитых веществ, а потому лишь нестерпимо воняла. Он направил флайер в широкий портал и, оказавшись внутри башни, подлетел к лаборатории, где не мешкая, телепортом забросил труп прямо на один из свободных столов. Обычно он не поступал так, давая биологам, среди которых не он не знал мощных сенситивов, хорошенько помучиться. Стинко уже стал сдавать назад, чтобы приземлиться на площадке в строю точно таких же флайеров, как их известили воплем, раздавшимся из громкоговорителя:

– Руфус, немедленно отправляйся к шефу Тревису, а тебя, Дракон, вызывает к себе шеф Кольден, так что топай к телепорт-лифту, да, поторапливайся, нам не нужны из-за тебя неприятности, своих собственных хватает.

Дракону давно уже привык к подобным вызовам, зато Руфус сделал вид, что удивился, и возмущённо заорал в ответ:

– Тревис, плевать я хотел и на тебя, и твои вызовы! Если Дракона вызвали в мясорубку, то значит наше дежурство на сегодня закончилось, понял? Так и заруби себе на носу!

Нижний этаж фермы представлял из себя кольцевую площадку для флайеров шириной в километр, в центре которой стоял стайларовый цилиндр высотой в километр. В нём на первом этаже располагалась лаборатория. Сама же ферма располагалась выше и размещалась на тридцати этажах, каждый из которых занимал всё внутреннее пространство огневой башни. Шеф Тревис находился на самом верхнем этаже лаборатории, порог которой профессор Блейк когда-то отказался переступить наотрез. Тревис, похоже, взялся за старое, раз тотчас обратился к нему лично, громко известив его:

– Профессор Блейк, мне кажется, что на этот раз вас заинтересует моё предложение. Перед нами поставлена задача, найти средство, которое сможет быстро убить всех химер, но при этом не отравит атмосферу планеты. Может быть вы согласитесь подняться и поговорить со мной?

Арни быстро послал Стинко телепатемму:

– Стинко, мне кажется, что Оливер намерен вскоре перейти к активным действиям. Думаю, что мне стоит подняться к этому жирному, зелёному борову.

Стинко ответил ему:

– Руф, братишка, ты дождался своего звёздного часа. Разве не об этом ты мечтал, уничтожить всех этих тварей?

Руфус кивнул головой и сказал:

– Да, на этот раз я, пожалуй, соглашусь, Дракон. Ты-то как, парень, в форме? Не оплошаешь в мясорубке?

Стинко рассмеялся и воскликнул, сажая флайер:

– Не волнуйся, Руф, я всегда в форме и этим придуркам меня никогда не одолеть. Ладно, топай, встретимся вечером.

Арни, весело насвистывая, пошел ко входу в лабораторию, а Стинко, не веря в такую удачу, телепортировался к дверям телепорт-лифта, хотя по большому счёту радоваться должен один только Руфус, но никак не он. Три дня назад Дракон избил чуть ли не до полусмерти какого-то сопляка-робуста, решившего поизмываться над моллисами, и теперь для него наступил день расплаты. Если бы полковник Кольден знал, кого именно он вызывает наверх, то, возможно, предпочёл бы не вспоминать о той короткой драке, закончившейся для робуста очень печально, но он этого не знал, но вскоре ему предстояло узнать, кто такой на самом деле Дракон Бумми, точнее барон ун-Баумгартен. Он снял с себя кобуры с оружием, которое выдавалось им только для вылетов в пустыню, телепортом отправил их в оружейную комнату и, хищно оскалившись, вошел в кабину телепорт-лифта.

Руфус Блейк в это время также поднялся на самый верхний этаж лаборатории и мощным пинком открыл дверь, ведущую в кабинет профессора Тревиса, которого знал уже почти три сотни лет, правда, не лично, а по его научным публикациям. Дверь из тонкого субметалла распахнулась и он вошел в кабинет с гордо поднятой головой победителя. Профессор Тревис, который действительно отличался излишней полнотой, встал из-за стола и болезненно скривился. Вздохнув, он сказал:

– Руфус, мне самому в это не верится, но твоя мечта сбылась. Когда-то ты сказал мне, что с удовольствием изобрёл бы средство, которое уничтожит всех этих тварей и ты этого дождался. Именно такую задачу поставил перед нами Оливер Стоун и приказал решить её в течении трёх месяцев. Ты согласен решить заняться этой работой, Руфус?

Арни подошел к столу, сел в кресло напротив профессора Тревиса и поинтересовался у него, совершенно не беспокоясь о том, что его слова будут услышаны другими:

– Бобби, а этому придурку часом не нужен надёжный яд, чтобы отравиться наверняка? Знаешь, вот эту сложнейшую задачу, я решу с куда большим удовольствием.

Глава четвёртая

Сегодня очень часто можно услышать на улицах всякого рода разговоры о Вечных. Ну, в этом я не вижу ничего плохого. О чём только не говорят люди. Тем более, что больше нигде, кроме Хельхора, вы не увидите такой картины – идёт человек по улице и, вдруг, видит, два человека стоят чуть ли не на перекрёстке и что-то доказывают друг другу. На любой другой планете, человек просто пройдёт мимо, но только не на Хельхоре и уж точно не в Хельхор-сити. Настоящий хельхорец никогда не пройдёт мимо. Он обязательно подойдёт к спорящим, послушает пять минут, о чём они так громко говоря, и обязательно присоединится к спору, приняв одну или другую точку зрения, но гораздо чаще каждый хельхорец примется излагать свою собственную и через полчаса на перекрёстке соберётся целая толпа.

Таки, да, это можно видеть каждый день по всему городу, кроме, разве что, рыбного рынка. Туда люди приходят вовсе не за тем, чтобы спорить друг с другом, а покупать рыбу или кушать её прямо там. К тому же на рыбном рынке не принято спорить. Торговцы и особенно торговки рыбой, это самые осведомлённые люди во всей галактике и с ними особенно не поспоришь хотя бы потому, что наш Гирш сам ходит на рынок, покупать рыбу к своему столу. Поэтому торговки из его любимых лавок первыми узнают все самые важные новости, кроме некоторых государственных тайн.

О, я кажется отвлёкся. Итак, Вечные, кто они? На этот вопрос вам нигде не ответят лучше, чем на рыбном рынке, особенно в Писунах, куда так часто заглядывает наш друг Сорки. Вечные, это таки те люди, на которых вы можете положиться полностью. Они никогда не останутся в стороне по той только причине, что леди Рита тоже Вечная, а когда-нибудь Вечной станет и леди Ракель, наша обожаемая Жемчужинка, мать-хранительница всей Галактической империи. Если в мире и существует дьявол, чему я совсем бы не удивился, то он сейчас старается держаться подальше от нашей галактики потому, что Вечные мигом спустят с него шкуру и натянут её на самый большой барабан-годо, стоит ему только пойти против простых людей.

Нет, Вечных не нужно бояться. Ведь чтобы стать вечным, человек сначала должен предстать перед Судом Хьюма и тот вывернет его наизнанку, пересчитает все его грехи и всему даст справедливую оценку. Поэтому я знаю, что мои внуки и правнуки и их правнуки могут спать спокойно потому, что их сон охраняют не только такие парни, как наш Сорки, Гирш, Верди Мерк, хотя они самые простые люди, но и Вечные, среди которых есть миллионы хантеров-архангелов и вот они-то и являются нашими самыми могущественными защитниками и мой сын, Ахмад, среди них.

(Выдержка из интервью, взятого Мозесом Хефреном у дядюшки Иакова для вечерней информационной программы "Час Мозеса")

Планета Терра, огневая башня "Касабланка"

Когда Стинко готовился к спуску на Терру, он заскочил на пару минут на склад, где хранились их коконы боевой массы, и отщипнул от своего небольшой кусочек, чтобы сравняться в весе с настоящим Драконом Бумми, тот тянул на триста двадцать килограмм. Правда, это оказалась куда более прочная плоть, чем та, которую давали людям, при перерождении, химеры. По причине отсутствия Защитников, их на борту "Европы" не было ни одного, Дракона Бумми и Руфуса Блейка пришлось переделывать в вечных в чреве доктора Асклепия, да, и то лишь из-за того, чтобы не портить никому настроения. Поэтому никто кроме него не увидел, как сначала мозг-кристалл переписал их сознание, а потом биоболванка слопала зелёные тушки и, подчиняясь специально написанной компьютерной программе, превратилась в настоящих Гюнтера ун-Баумгартена и Руфуса Блейка, только с куда более прочными телами, имеющими вес в полтонны.

Стинко не стал наглеть и обошелся лишь самым малым, добавил себе всего двести шесть килограмм массы. Помимо этого он и Арни только и сделали, что проглотили по гравифону, чтобы беспрепятственно разговаривать с базой. Он не страдал ни шапкозакидательством, ни манией величия, а лишь старался выглядеть точно таким же парнем, как Дракон Бумми. Или почти точно таким же. Естественно, что сенситивная сила при этом не учитывалась, хотя её у валгийца было, как у дурака махорки. Главное всё равно заключалось в том, что в своей неуязвимой форме он намного превосходил в физической силе обычного моллиса и имел большую устойчивость к внешним физическим факторам, да, и трескать мог всё, что угодно, хоть грызть антрацит и запивать его нефтью, благо и там, и там до фига органики. Более всего Стинко хотел проверить на прочность какого-нибудь робуста поздоровее и узнать, чего же эти монстры стоят на самом деле. Тем более, что полковник Кольден давно уже предупреждал его, что однажды эти уроды рассердятся на него, порвут на куски и просто съедят. Из этого следовало, что робусты резко отличались от моллисов, раз тоже могли питаться чем угодно.

Входя в кабину телепорт-лифта, Стинко чувствовал себя немного смущённым, ведь что ни говори, а он жульничал в этот момент и жульничал по-крупному, выдавая себя за безобидного моллиса. Ну, не так уж сильно его терзали муки совести, чтобы у него совсем уж опустились руки. Он догадывался, что вскоре встретится с ублюдками похуже даже, чем Акула Сендз, а потому кулаки у него чесались просто отчаянно и когда телепорт-лифт зашвырнул его на тридцатипятикилометровую высоту, вышел из кабины уже злой, как снежный демон, которому ледовые крысы отгрызли хвост. Стинко быстро оглядел здоровенный тренировочный зал и остался им вполне доволен. Мало того, что он имел большие размеры, сто пятьдесят на двести метров с потолком метров под семьдесят пять, так ещё и изготовлен из всё того же субкерамита, так что он мог оторваться в нём по полной программе. Правда, тогда пострадали бы всяческие тренажеры и ребристый стальной пол, но на это можно закрыть глаза.

Космос-полковник Эрих Кольден, главный инструктор башни Касабланка поджидал его у выхода и выглядел очень озабоченным. Он много раз предлагал Дракону перейти в высшую лигу, но тот упорно отказывался, да, при этом ещё и всячески задирал робустов. Несколько раз ему крепко доставалось, но только в том случае, если против него выходило сразу несколько противников и все они были мощными сенситивами, но и в таком случае им от него доставалось куда больше, чем ему от них. На этот раз дело действительно складывалось отвратительно, так как позади полковника стояли не обычные робусты, а верховная шваль, трое квадратных амбалов ростом под два с половиной метра, которые смотрели на него хищными взглядами. Их кожа отливала металлом и к тому же они вырядились не в космокомбинезоны, а в довольно серьёзные защитные боекостюмы с субметаллическими щитками, смахивающие на рыцарские доспехи. Полковник, шагнув к нему навстречу, сказал вполголоса:

– Дракон, ты всё же нарвался на неприятности. Зря ты помял того сопляка. Эти парни решили тебя серьёзно проучить, но я всё же смог настоять на том, чтобы ты сам выбрал себе кого-нибудь одного для поединка. Боюсь, что этот бой может стать для тебя последним, Дракон. Подумай, нужно ли тебе умирать таким молодым? Стоит тебе попросить меня сделать себя моим помощником и ты моментально станешь для них недосягаем, ведь я работаю по контракту с Оливером Стоуном и не имею к ним никакого отношения. Для меня это всего лишь бизнес.

Стинко скорчил презрительную мину и огрызнулся:

– Ты что, мой духовник, чтобы вести со мной душеспасительные беседы? Почему ты оказался здесь, это дело хантеров из Гнилого Погреба и Суда Хьюма, а меня сюда заманили обманом и как только я встречусь с теми, кто в этом виновен, им не просто не поздоровится, я их всех урою, Дэйв. Запомни, урою. – Оглядев трёх опешивших верзил, он спросил – Это что, воины Танатоса, Дейв? По моему они в этих своих костюмчиках похожи на клоунов. Разве так должен выходить на бой настоящий воин?

Слова Стинко достигли цели. Все три монстра, которых их субметаллические доспехи с длинными, зазубренными шипами делали похожими на биотов, глухо зарычали, а их глаза, словно бы налились кровью и стали светиться, отчего Дракон Бумми громко захохотал. Полковник Кольден сначала опешил, а затем воскликнул громко и возмущённо:

– Дракон, ты конченый болван! Парень, перед тобой стоят не какие-то там сопляки, а опытные бойцы, робусты, их тела крепче алмаза и каждый из них прихлопнет тебя, как таракана. Единственное, чего я могу тебе пожелать, так это лёгкой смерти. – Повернувшись к верзилам, он спросил – Господа, судя по вашим лицам, вы не намерены отказываться от своих планов, а раз так, то скажите, кто из вас окажет услугу этому малышу и отправит его душу в рай? Он отважный солдат и потому достоин уважения.

Дракон Бумми поднял руку и крикнул:

– Полковник, ты забыл о том, что я ещё и валгийский дворянин, а это заслуживает ещё большего уважения хотя бы потому, что барон Гюнтер ун-Баумгартен ни разу в жизни не поднял руки на слабого и беззащитного и даже по отношению к самым отъявленным мерзавцам, никогда не выказывал неуважения и не испепелял их трупы, всегда задавая работу реаниматорам. Поэтому отойди в сторону, старый хрыч, дай мне самому разобраться со своими противниками. – Одним телепортом отставив полковника, с десяток тысяч лет тому назад считавшегося одним из лучших сенситив-коммандос Мерканта, а вторым свой потрёпанный космокомбинезон и тяжелые бутсы в квартиру, которую делил с Руфусом, он шагнул к огурцам и сказал – Господа негодяи, позвольте мне объяснить вам кое что. – Вместе с этими словами тело моллиса, лишенное половых признаков, стало быстро превращаться в загорелое тело здоровенного валгийского атлета-дворянина, с красивым лицом и пшеничными волосами, из типично валгийских украшений на котором красовалось лишь несколько изящных татуировок, изображавших сражающихся верхом на драконах валькирий на его груди, а также змей обвивающих его руки и щитов с мечами на трицепсах. Вдобавок к этому великолепию, Дракон Бумми имел ещё и самое настоящее мужское достоинство, увидев которое, верзилы озадаченно крякнули, а сам он, усмехнувшись, пояснил – Говорят, господа, что из всех робустов один только Оливер Стоун не только похож на человека, но и является мужиком, а не какой-то жабой. А ещё говорят, что в качестве наивысшей награды вам всем, зелёные обезьяны, обещано то же самое. Ну, и по своему личному опыту я прекрасно знаю, что все затвердевшие овощи ненавидят моллисов, считая нас недоносками, которые не могут жить без той единственной кормушки, которая снабжает нашего брата панивиталумом. На самом же деле это далеко не так. Как и многие другие моллисы, я вовсе не нуждаюсь в панивиталуме и могу не только питаться чем угодно, но ещё и имею это хозяйство, – Дракон потряс рукой свои гениталии – Его я могу использовать по прямому назначению. Ну, и кто здесь после этого мужик, а кто собачье дерьмо? Мне интересно сразиться с вами троими, но поскольку вы приговорили меня к смерти, то я сражусь с одним из вас, а двое других посмотрят на то, что из этого получится. Назовите свои имена, если у вас хватит на это смелости, чтобы я выбрал себе противника. Космос-капитан Дракон Бумми успел помотаться по галактике, а потому знает имена всех мерзавцев, которых на Хьюме ждёт дезинтегратор. Может быть вы входите в их число? Тогда не ждите от меня пощады, да, и никакой реаниматор вам уже не поможет.

Видимо, как слова Дракона Бумми, так и демонстрация его умений, не произвели на огурцов никакого впечатления. Они громко захохотали и стали представляться по очереди. Первым ткнул себя в грудь пальцем тип с квадратной челюстью, боекостюм которого имел самый экзотический вид и был похож на доспехи какого-то древнего викинга, который сказал:

– Я космос-майор Даг Свенсен, Дракон Бумми, мидорский космодесант.

Нейзер тотчас громко крикнул в гравифон:

– Стинни, не трогай этого парня!

Он мог и не просить об этом, так как Даг Свенсен числился в списках пропавших без вести, а потому Дракон Бумми козырнул ему и громко сказал:

– Майор, отойдите в сторону, я не буду с вами сражаться. Валгия никогда не выступала против Мидра.

Следующим назвал себя верзила в кроваво-красном доспехе с такими длинными шипами, что походил на ветвистую колючку валгийской акации. Он хищно оскалился и прорычал:

– Ну, а я Билл Ронсон, дружок, знаменитый чёрный стрелок по прозвищу Бритва. Если ты такой знаток галактики, то моё имя ты должен хорошо знать. Чтобы ты больше не гадал, малыш, сразу же скажу, что это, – Он небрежно махнул рукой в сторону третьего верзилы – Точно такой же бравый вояка, как и ты, Гасан аль-Аштами с Ашхада. Он, кажется, полковник. Ты отметелил их кореша, который стал робустом всего полгода назад. Этот сопляк спустился вниз только для того, чтобы посмотреть на город, а ты обошелся с ним так, словно он сожрал твоего дружка, вот эти солдатики и решили преподать тебе небольшой урок вежливости, а я напросился сюда только для того, чтобы разорвать тебя на куски и съесть со всеми потрохами у них на глазах. Поэтому приготовься к медленной и мучительной смерти, пышечка, я стану медленно отрывать от тебя по кусочку и есть не спеша.

Юм, услышав имя этого негодяя, заорал:

– Стинни, мочи этого урода! Сожги его дотла, парень, эту кровавую тварь приговорили к вышке в добрых трёх десятков миров, не говоря уже о Хьюме.

Дракон Бумми снова козырнул, но не Бритве, который прослыл жестоким садистом, любившим доставлять своим жертвам мучения, рассекая их тела, за что и получил такое прозвище, а Гасану аль-Аштами, вежливо сказам ему:

– Полковник аль-Аштами, с вами я тоже не буду сражаться. Примите мои извинения, что я так жестоко избил того парня. Это просто недоразумение, а вот с тобой, Бритва, я разберусь самым серьёзным образом. Ты назвал меня пышечкой и намерен откусывать от меня кусочек за кусочком? Ну, что же, я предоставлю тебе такую возможность. Только смотри, дружок, не обломай об меня свои зубки, я ведь чёрствая пышечка.

Трое вояк, из которых двое попали в сферу Танатоса отнюдь не по своей воле, но храня какую-то дурацкую преданность воинскому братству решили стать робустами, тотчас телепортировались на хорошо защищённый пост наблюдения, расположенный в углу под самым потолком, а Дракон Бумми, подпрыгнув вверх поджал ноги к животу, обхватил колени руками и в мгновение ока превратился в загорелое пушечное ядро метрового диаметра, которое с быстротой молнии сорвалось с места и так ударило Билли Бритву в живот, что тот с грохотом вмазался в стену из субкерамита. Удар он нанёс такой чудовищной силы, что от позеленевшего чёрного стрелка во все стороны полетели субметаллические щитки, прикреплённые к кратопласту, а этот желеобразный материал и вовсе брызнул во все стороны. Плоть робуста действительно оказалась очень плотной и твёрдой, а потому Дракон не вышиб из него дух, хотя и лишил на несколько секунд если не сознания, то точно вверг в состояние грогги.

Ядро, по имени Дракон Бумми, отлетев от Билли Бритвы, тем временем стало стремительно вращаться и из загорелого сделалось изумрудно-зелёным, словно нейбирт высшего качества, быстро превратившись в диск. Вращался же этот зелёный диск, вырастивший к тому же длинные зубы, с такой скоростью, что зал тотчас наполнился громким воем. Сорвавшись с места, Дракон Бумми мигом четвертовал своего врага, но головы ему сносить не стал, а лишь ударил по ногам и рукам потоками сверхгорячей плазмы. По всей видимости Билли Бритве всё же не дали вдоволь нажраться арвида, так как его конечности ярко вспыхнули и чудовищным грохотом взорвались.

Обрубок того существа, которое ещё совсем недавно грозилось съесть Стинко, само стало обедом. Дракон Бумми превратился в широкую фрезу, подлетел к нему и не смотря на то, что Билли Бритва истошно вопя яростно отплёвывался от него огнём, удерживая его на одном месте принялся с оглушительным рёвом срезать с садиста стружку, которая, однако, не падала на пол. Прошло всего каких-то три минуты и от чёрного стрелка остался один огрызок размером с бочонок, зато зелёная фреза значительно увеличилась в размерах. Под занавес она превратилась в здоровенную клыкастую пасть, громко зарычала и доела Билли Бритву со словами:

– Всё, урод, теперь тебе точно пришел конец!

Как только Дракон Бумми покончил с чёрным стрелком, он снова вернул себе прежнюю форму, облачился в свой невзрачный космокомбинезон, туго обтягивающий его мощную фигуру и телепортировал трёх изумлённых космодесантников в центр спортзала, где он только что привёл в исполнение приговор Суда Хьюма. Козырнув им, он сказал:

– Господа, передайте тем ублюдкам, которые окопались наверху, что космос-капитан Дракон Бумми наконец всё осознал и вышел на тропу войны. Как я только что выяснил, робусты гораздо лучше на вкус, чем химеры, хотя с каменным углем те тоже не дурны. Поэтому, время от времени, я теперь стану пробираться в ваши покои, чтобы полакомится свежатинкой. Поскольку я как был валгийским дворянином, так и останусь им всегда, моими жертвами станут только такие отпетые негодяи, как Билли Бритва. Все те, кто не погряз в тяжких преступлениях, могут спать спокойно. Все робусты Оливеру до одного места. Этот урод столетиями, если вообще не тысячелетиями, не вспоминает о них, а потому я не думаю, что его хоть в какой-то степени обеспокоит их судьба, равно как и ваша. Похоже, что у вас появились ко мне вопросы, ну, что же, я отвечу на них, правда, только в том случае, если сочту это возможным.

Вопросы у всех троих имелись в довольно большом количестве, но более всего их интересовало только одно, смогут ли они снова стать настоящими мужчинами и первым вопрос на эту тему задал Гасан аль-Аштами:

– Капитан, выходит Оливер говорил правду, когда сказал, что каждый из нас может стать мужчиной, если приложит к этому усилия? Как вам удалось достичь этого? Что мне нужно сделать, чтобы стать прежним Гасаном аль-Аштами, а не каким-то жалким, безобразным бесполым чудовищем?

Когда Стинко вошел в кабину телепорт-лифта, он не имел даже малейшего понятия, как следует поступить в том случае, если ему придётся вступить в поединок с робустами. Более того, чуть ли не с первого дня появления в сфере Танатоса, он подозревал, что ввязался в авантюру, ведь Оливер Стоун собрал на Терре, по самым скромным подсчётам не менее пятнадцати миллиардов человек и все превратил в моллисов и робустов, не говоря уже о том, что его заложниками стали свыше полумиллиарда гражданских лиц. Озарение пришло к нему внезапно, в тот самый момент, когда Билли Бритва сказал, что намерен съесть его, как булочку. Однако, это озарение пришло в его голову не от балды, а явилось результатом осмысления всей той информации, которую он уже имел к тому моменту и в первую очередь этому послужило преображение настоящих Дракона Бумми и Руфуса Блейка. Ну, и ещё те исследования, которые профессор Блейк проводил в тайне даже от своего друга.

Разгадка поразила Стинко своей простотой и в его сердце снова заныла заноза, – неужели Эмиль Борзан побывал в сфере Танатоса и изучил биологию химер? Факты упрямо указывали на то, что бывал, изучал и даже нашел противоядие от этой заразы в виде кремнийорганических белковых тел-трансформеров и мозга-кристалла. Первые имели способность растворять в себе тела моллисов и робустов, а вторые по своей биологии оказались аналогичны фиолетовым сердцевинам химер. К этому квазибелковому коктейлю следовало лишь добавить углерода и кремния. Впрочем, как раз кремния в телах химер и так хватало. Они брали его из песка, а Оливер Стоун, строя оазис для людей, собрал в этой части Терры почти весь имеющийся на поверхности этой планеты кремний. Для того, чтобы превратить ядовитую для обычных белковых форм жизни, построенных на базе углерода, плоть моллисов и робустов в совершенно безопасные кремнийорганические белковые тела, требовалось лишь небольшое количество затравочного материала и чёткое знание того, как нужно контролировать этот процесс с помощью сенситивной силы. Это действительно оказалось революционным решением.

Судя по тому, что Оливер Стоун приказал учёным-биологам найти способ, как уничтожить гидр, а их на Терре имелось почти два десятка миллиардов штук, включая тех, которые выращивались на фермах, он намеревался в самом скором времени включить свой Танатос и тогда в его руках окажется более, чем десятимиллиардная армия, которая, скорее всего, станет полностью подчиняться ему. О том, что произойдёт после этого, Стинко даже не хотел думать. Внутри сферы Танатоса находилось несколько миллионов космических кораблей, многие из которых представляли из себя очень грозную военную силу, и она почти втрое превосходила космофлот Сорквика. Начни такая армада широкомасштабные военные действия – последствия окажутся просто ужасными, а ведь и сама сфера Танатоса, которую они только начали изучать, представляла из себя титанических размеров боевой космический корабль. Победить Оливера Стоуна с горсткой суперхантеров представлялось теперь Стинко совершенно нереальной задачей, но интуиция его не подвела и он, кажется, нашел выход из этой ситуации, который стоял сейчас перед ним в лице трёх космодесантников-робустов. Улыбнувшись им как можно дружелюбнее, он ответил:

– Полковник, в первую очередь вы не должны болтать о том, что здесь произошло. Я не думаю, что дружки хватятся Билли, а потому вы сможете сохранить всё в секрете, тем более, что вся записывающая аппаратура почему-то крякнулась тотчас, как только я вошел в этот спортзал. Ну, а дальше всё зависит только от вас самих, господа и я могу вам в этом поспособствовать, но не здесь и не сейчас, а позднее, когда вы спуститесь вниз и отправитесь со мной за пределы города. Поверьте, то, к чему я шел долгих сто двадцать семь лет, можно повторить всего за каких-то пять-шесть часов. На ферме, где я работаю падальщиком, все знают мой адрес, а через какое-то время вам даже не потребуется разыскивать меня. Достаточно подойти к любому парню, с фиолетовым шнурком на голове и сказать заветные слова: – "Друг, как мне снова стать парнем или девчонкой?" Это уж кому как потребуется. Главное, полковник, чтобы вы при этом хотели снова стать человеком. Естественно, честным и благородным, как это вам велит ваш воинский долг, ведь вы же когда-то принимали присягу. А теперь господа извините, но я должен идти. Меня ждут мои друзья, но больше всего я хочу переговорить с одной отличной девчонкой. Точнее этот моллис когда-то был девчонкой и ещё какой, настоящей бой-бабой, сущим чёртом в юбке. Зато уже завтра я полностью к вашим услугам, господа. Честь имею!

Дракон Бумми вскинул ладонь к виску и все трое космодесантников-робустов козырнули ему в ответ. Стинко телепортировался не в свою квартиру, а прямиком на борт "Европы", где его хантеры в спешном порядке принимали облик моллисов и перекрашивали космокомбинезоны, стараясь придать им вид незамысловатой одежды работяг. Шум при этом стоял просто жуткий и все, на чём свет стоит, ругали Стинко за то, что он так долго болтал с вояками. Попутно все гадали, в каком отсеке им удобнее провести ледовую медитацию. Как только интуит появился на командном посту, к нему тут же подлетел позеленевший космос-адмирал Ягги Гонзер и спросил:

– Яган, когда выходим на лёд?

Стинко покрутил пальцем у виска и поинтересовался:

– Ягги, на какой лёд ты хочешь выходить? Какой идиот вообще вам сказал, что я готов к ледовой медитации? Ребята, дайте мне сначала превратить хотя бы одного огурца в нормального человека, а уж потом тащите меня на лёд. – После чего громко крикнул – Разойтись всем по местам, продолжать стоять вахту! Дракон, Руфус, быстро ко мне, вы мне нужны!

Планета Терра, Капитал дель-Соль – пустыня вблизи Касабланки

Арнольд с довольно кислым видом выслушал почти часовой монолог профессора Тревиса, суть которого сводилась к тому, что ему уже до смерти надоела такая жизнь, все эти химеры, но более всего бестолковые помощники, которые совершенно не понимают, чем они здесь занимаются, после чего спросил:

– Послушай-ка, ты, профессор Сраные Уши, не я ли тебе говорил, что ты вляпался в дерьмо? – Такое прозвище профессору Тревису дали его студенты за небольшой дефект дикции, а потому тот сразу же заулыбался, но его коллега на этом не остановился и продолжал – Ладно, Бобби, чёрт с тобой, я так уж и быть протяну тебе руку помощи и избавлю эту пыльную планетку от тех химер, которых ты и подобные тебе горе-учёные, выращивали здесь ради каких-то дьявольских планов Оливера. Более того, я уже знаю, как это сделать, а потому предлагаю тебе отправиться сегодня вечером на небольшую экскурсию в пустыню, где обитают эти твари, но не в этот долбанный Мундо дель-Танатос, а во внешний круг, где сидят на песке самые жирные химеры. Ты хочешь увидеть нечто совершенно удивительное? То, во что действительно можно превратить химер? Поверь мне, Бобби, ты увидишь нечто совершенно невообразимое. Правда, если ты хочешь, чтобы наш пикник в пустыне действительно стал для тебя совершенно фантастическим и незабываемым, тебе придётся взять с собой своего главного помощника, Дайану. Хотя эта старая мегера и ненавидит меня, она это вполне заслужила.

С таким предложением Арни обратился к профессору Тревису вовсе не наобум Лазаря, а лишь потому, что Юм, который слушал длинный монолог старого биолога его ушами и видел физиономию учёного его глазами, сразу же дал ему такую оценку:

– Арни, можешь смело предлагать ему участие в эксперименте Стинко. Теперь это уже совершенно другой человек. Триста семнадцать лет в этом аду заставили его начать смотреть на жизнь совсем по другому. Относительно же Дайаны Беккер я тоже полностью с тобой согласен. Она, судя по всему, по прежнему боготворит этого типа и предана ему. В общем тащите их в пустыню вместе с остальными волонтёрами, а там будь что будет. Я согласен со Стинко только в одном, нас слишком мало, а этот чёртов Танатос действительно может оказаться страшным оружием, способным уничтожить всю нашу галактику.

Профессор Тревис, выслушав предложение своего старого оппонента, которого заманили в сферу Танатоса по его наводке, сосредоточенно кивнул головой и сказал:

– Хорошо, мы придём туда, куда ты скажешь, Руфус. Какое оборудование взять с собой?

Арни широко улыбнулся и ответил:

– То оборудование, которое вам обоим потребуется в первую очередь, у вас появится само собой, так что не думай об этом. Встретимся в восемь часов вечера, возле двенадцатого портала и вот что ещё, Бобби, распорядись, чтобы моему другу, Дракону Бумми, разрешили взять со стоянки закрытый пассажирский флайер, а не ту посудину, на которой мы обычно летаем. Нам нужно срочно смотаться кое-куда. Без этого наш ночной эксперимент пройдёт не так хорошо, как я это запланировал.

Профессор Тревис тотчас достал из нагрудного кармана пластиковую карточку-ключ и протянул её Арни, сказав:

– Возьмёшь на стоянке мой личный флайер, Руфус. Хотя это чисто прогулочная машина, на нём стоят отличные сканеры и он даже снабжен системой оптической маскировки.

Арнольд взял карточку, широко и дружелюбно улыбнулся тому, кого настоящий Руфус Блейк ещё совсем недавно жутко ненавидел, и, подмигнув ему, вышел из кабинета. Покинув приёмную научного руководителя фермы "Касабланка", он телепортом отправился вниз, поближе к флайеру, к которому уже направлялись настоящий Дракон Бумми и Стинко, придавший себе вид стандартного огурца. Оба, одетые в новенькие космокомбинезоны, широко улыбались. Охранник плевать хотел с высокой колокольни как на шефа Тревиса, так и на его личный флайер, а потому, когда Арни сказал ему, что они намерены забрать эту роскошную машину, лениво ответил:

– Парень, даже если бы ты решил его угнать, я просто отвернулся бы и потом сказал, что ничего не видел. Этого добра здесь стоит не одна тысяча, а нас всего двадцать пять душ. Забирай, всё равно в этой дыре сколько не летай, ни одного красивого места всё равно не найдёшь, разве что вы решите смотаться к людям, в их оазис, но на них смотреть, только душу себе травить.

Они поднялись на борт флайера и Дракон Бумми сразу же занял кресло пилота. Стинко даже не подумал ему возражать. Он давно уже перестал доказывать кому-либо, что он чуть ли не самый лучший пилот во всей галактике. Дракон включил антигравы, запустил вихревики и быстро вылетел наружу. Часы показывали половину шестого, а им ещё нужно предстояло забрать Руфуса, ещё пару человек и слетать в лавку за выпивкой и закуской. С Руфусом проблем не возникло, он уже успел договориться с моллисом, бывшим раньше женщиной, когда-то самой обычной домохозяйкой, попавшей в сферу Танатоса совершенно случайно, а вот Дракону Бумми ещё только предстояло уговорить Гледис Йорк. Он посадил флайер на перекрестке и пока Руфус и Анна поднимались на борт, телепортировался к дверям соседней квартиры и решительно нажал кнопку видеофона. Их соседка, которая жила в одной квартире с тремя огурцами только потому, что их объединяла кормёжка, не торопилась открывать дверь.

Гледис Йорк, как и Дракон она когда-то служила в галактическом корпусе солдат-наёмников и, как сенситив-коммандос превосходила его, а ещё она не гнушалась случайными заработками, порой не совсем честными, и однажды добровольно согласилась лететь в сферу Танатоса, где ей посулили совершенно невероятные перспективы. Однако, прибыв на Терру и став, поначалу, как и все люди, моллисом, она, ощупав своё тело поняла, что её безбожно надули. Как и Дракон Бумми, она наотрез отказалась становиться воином Танатоса, то есть робустом, или, как уже стали говорить твёрдым огурцом и даже более того, немедленно начала бунтовать. Только муки голода заставляли её браться за самую грязную работу и она, как Дракон и Руфус, тоже стала падальщиком, только вылетала в пустыню всегда в одиночку. Дракону пришлось нажать на кнопку вызова трижды, прежде чем Гледис соизволила открыть дверь и спросить его:

– Чего тебе, Дракон? Я сегодня не в настроении и не хочу видеть даже твою злобную рожу.

Дракон Бумми оскалился ещё сильнее и, как это ни странно, этим немного развеселил Гледис, отчего та сказала, отступая назад и позволяя ему войти в холл их большой квартиры:

– Ладно, входи, раз припёрся. Говорят, что тебя сегодня таскали в мясорубку? Похоже, что соврали, раз ты пришел ко мне.

– Нет, тебе не соврали, Гледис. – Улыбаясь ещё шире ответил Дракон Бумми, входя в квартиру.

Лицо Гледис, привлекательное даже не смотря на бирюзовый цвет, исказилось от гнева и она прорычала:

– Дракон, никогда не называй меня так! Понял? Теперь меня зовут Глед, так и заруби это себе на носу и этого уже ничто не изменит. Та нахальная, спесивая дура Гледис, отдала концы и её уже ничто не вернёт назад.

Дракон Бумми убрал с лица улыбку и спросил:

– Помнишь, ты спрашивала, как я выглядел до тех пор, пока не превратился в зелёное чучело, Гледис? – Не обращая внимания на её рычание он продолжил – Так вот, моя девочка, теперь я могу показать тебе, каким красавчикам был Дракон Бумми. Все девчонки тогда были от меня без ума. Впрочем, сейчас ты и сама можешь оценить, стоили того их восторги или нет.

Он быстро сбросил с себя космокомбинезон и пару секунд спустя предстал перед Гледис таким, каким разгуливал последние два месяца. Та невольно отшатнулась назад и прошептала:

– Чёрт, этого же не может быть. – Её рука невольно потянулась к той части тела Дракона Бумми, которой он очень гордился раньше и которую хотел, как можно скорее, испытать в деле именно с этой женщиной, бывшей когда-то просто ослепительной красавице, но остановилась на полпути. Валгиец сделал полшага вперёд и завершил начатое ею, после чего обнял и тихо сказал – Похоже, красотка, ты не прочь мною воспользоваться. Ну, что же, тогда дело осталось за малым, вернуть тебе твой прежний облик. Ты хочешь этого или намерена мало того, что помереть чудовищем, так ещё и старой девой вдобавок ко всему?

Гледис отпрянула от него и прохрипела:

– Дракон, как ты можешь обнимать такую тварь, как я?

Валгиец телепортом облачился в космокобинезон и с невозмутимым видом ответил, не меняя своей внешности:

– Да, я и сам недавно был таким же, как и ты, Гледис. Ну, что, девочка моя, ты идёшь со мной?

Моллис Гледис быстро-быстро закивала головой прильнула к Дракону и шепнула:

– Гюнт, неужели это мне не привиделось?

Дракон Бумми на этот раз не стал прибегать к телепорту. Он взял Гледис за руку и вышел вместе с ней в коридор. При этом он даже не стал ничего менять в своём внешнем виде, хотя в нём теперь уже никто не смог бы узнать прежнего моллиса Дракона Бумми. Они подошли к телепорт-лифту, спустились в большой холл первого этажа и вышли из пятидесятиэтажного здания, которое называли казармой только из вредности. На самом деле стандартный жилой дом вполне современной постройки, ведь такие во всех старых мирах строили вот уже добрых пятьсот тысяч лет. На них то и дело озирались моллисы, среди которых Дракон видел очень много знакомых зелёных физиономий, но никто не решался подойти и спросить Гледа, где тот подцепил себе такого блондинистого красавчика. Тот ведь запросто мог так двинуть в рожу, что потом будешь часа три залечивать раны. За Гледом такое водилось и все это хорошо знали.

Через пять минут флайер на огромной скорости понёсся в Капитал дель-Соль. Помимо того, что для завершающей фазы операции им требовалось бренди, закуска к нему и свежие фрукты, Стинко ещё хотел навестить дона Рамиреса. Как он это уже выяснил, наблюдение за людьми Оливер возложил на учёных-биологов и те, по большому счёту, смотрели на всё, что происходило во всех баррио без исключений, сквозь пальцы. Они посылали туда флайеры только тогда, когда кто-нибудь умирал и его труп следовало как можно скорее, не позднее трёх суток, отдать на преобразование химерам, которые, в данном случае, работали ещё и как реаниматоры. К белому кандадо дель-Магнифико они и подлетели первым делом. Дракон Бумми посадил флайер прямо перед аркой и Стинко, наведя на свою физиономию зелёную маскировочную окраску, степенно спустился на дорогу и пошел к воротам. С другой стороны к нему уже торопливой походкой шел супериор баррио вместе с дюжиной идальго и как только они приблизились, Стинко сказал:

– Приветствую вас, дон Рамирес, я прибыл к вам по частному делу, а потому хотел бы переговорить наедине. Моё почтение, благородные идальго. – Дон Рамирес от такого обращения даже опешил. Он ещё ни разу не слышал, чтобы слуга Танатоса, тем более так странно одетый, прибывал к кому-либо по частному делу. Даже не дав супериору раскланяться перед ним, Стинко взял его под руку, завёл за пышные кусты цветущей сирени и быстро сообщил ему – Рамирес, твоя дочь Исабель, зять Рико, а также его друг Анхель, в настоящее время пребывают в добром здравии, осваиваются на новом месте и уже очень скоро ты сможешь с ними встретиться. У меня к тебе есть большая просьбы, чтобы не произошло сегодня вечером с Хорхе, не раздувай эту историю, постарайся спустить всё на тормозах. И вот что я ещё хочу тебе сказать, дружище, Хорхе просто перестраховщик, а потому тебе вовсе не нужно закручивать гайки. Вы совершенно не интересуете ни самого Танатоса, ни его слуг, а уж его воякам вы и вовсе до задницы. Естественно, кричать об этом на всех углах не нужно, но проливать кровь на аренах вам больше не имеет никакого смысла, равно как и притеснять пеонов. В общем забейте болт на Танатоса, и на все прежние дурацкие повеления его слуг, тем более, что это никакое не божество, а просто древняя машина, которая, к тому же, ещё и не работает, а потому живите в своё удовольствие, если что, мы вас прикроем. Если вам всем уже осточертели поединки, то можете смело забыть про них. Да, вот ещё что, Рамирес, Хесус не помер, он жив живёхонек, а то тело, что лежит у тебя в холодильнике, ты того, отволоки ночью в пустыню и сбрось тем тварям, которые там обитают. Скоро мы вас и от этого неприятного соседства освободим. – В этот момент он получил телепатемму от Исабель и смеясь сказал – Ну, всё, папаша, я убегаю, а ты рысью дуй в свой кабинет, Исабель и Рико уже там. Твоей дочурке не терпится рассказать тебе, как их приняли на новом месте. Постарайся сжать всю свою волю в кулак и ничему не удивляйся. Всё, что она тебе скажет, чистая правда, какой бы невероятной она тебе не показалась. Ну, бывай, старина, как только я покончу с кое-какими делами, то первым делом приглашу тебя к себе в гости. У меня есть к тебе очень важное дело.

Проинструктировав графа, Стинко нахально обломал пару кустов махровой, тёмно-фиолетовой сирени, источающей просто умопомрачительный аромат, и бегом помчался к флайеру, провожаемый потрясёнными взглядами идальго и слуг супериора баррио дель-Соль. Граф Рамирес де Магнифико степенно выбрался из кустов своей любимой сирени и подошел к шушукающимся между собой идальго. Слегка поклонившись им, он сказал вполголоса, да, к тому же с некоторым замешательством:

– Судари мои, передаю вам повеление слуги Танатоса. Отныне нет никакой необходимости проливать кровь во время поединков. Если кто-то устал от ратных подвигов, то может вообще не брать в руки меч и не садиться в седло авиаса. Поручать глашатаям кричать об этом углу всё же не следует, но распространить эту новость вам нужно как можно скорее.

– Неужели Танатос смилостивился над нами? – Тихонько спросил свого босса барон де Пиедад.

Дон Рамирес молча кивнул головой, развернулся и пошел к своему кандадо постепенно ускоряя шаг, через несколько минут он уже не шел, а буквально бежал к крыльцу главного входа. Не в силах сдержать себя, он вбежал в свой кабинет и ахнул, увидев свою дочь, одетую в платье немыслимой красоты, и зятя в довольно странного вида роскошном, изумрудно-зелёном мундире, подпоясанным белым широким ремнём с золотыми украшениями, на котором висел узкий, длинный меч в золотых ножнах, украшенных изумрудами и бриллиантами. Рико широко заулыбался ему, а Исабель, повиснув на шее, покрыла лицо отца поцелуями, как в детстве, и радостным голосом сказала:

– Отец, ты не поверишь мне, в каком сказочном месте мы оказались. Это настоящий рай.

В кабинете внезапно появился Лео, одетый в умный костюм профессионального шпиона и сказал:

– Исабель, чем объяснять всё на пальцах, тебе лучше взять и показать нашу посудину отцу, матери и свекрови, а мы с Гердой и леди Сионой их всех прикроем. В общем до следующего утра вы находитесь в увольнении.

Исабель радостно заулыбалась и воскликнула:

– Лео, ты и Герда, вы оба просто прелесть!

Стинко, в этот момент, ввалился вместе со своими спутниками в самый шикарный трактир города и принялся деловито скупать там всё, что успели наготовить к этому времени повара, щедро расплачиваясь с хозяина трактира золотыми монетами, специально отчеканенными для подобных целей по образцу тех, которые имели хождение в Мундо дель-Танатос. Через полчаса они, основательно затарившись спиртным и снедью, покинули трактир, неслыханно обогатив трактирщика и забрав с собой всё, что повара довели до съедобной кондиции. К двадцати часам они успели подлететь к тому порталу, где их уже поджидал профессор Тревис со своей помощницей. Полёт в пустыню так же не показался ему долгим. Дракон Бумми сам выбрал это место, находящееся в трёхстах километрах от города. Он не раз уже бывал в этом каньоне, когда-то лежавшим под водой. В нём имелось несколько больших гротов, тихих и уединённых, правда, окрест не нашлось ни одной химеры, но это не волновало Стинко.

С наступлением сумерек они находились на месте, а в каньон, где их ждали две жрицы, решившие составить компанию Стинко и Арни, погрузился во мрак. Все вышли из флайера и Стинко, не мешкая, притащил из пустыни здоровенную химеру, которую предварительно оглушил, и сразу же принялся превращать её в нужные ему ингредиенты. Первым делом он отделил фиолетовую сердцевину от остальных листьев и щупалец, после чего стал до предела уплотнять их, одновременно разрушая структуру клеточную структуру и нагревая до температуры в шестьсот градусов. В результате он получил две плотные, овальные, уплощённые и однородные болванки. Одну тёмно-фиолетового цвета, небольшую, размером, с голову моллиса, а вторую раз побольше, размером с тело высокого человека и сизо-зелёную. После этого Стинко приволок вторую химеру, затем третью и четвёртую. Профессор со своей помощницей и Гледис следили за его действиями не отводя глаз, хотя они и выглядели, как шаманское камлание, если и того не хуже, – как чистой воды шутовство.

Как только он покончил с этой работой, Арни, обе жрицы и Дракон с Руфусом, расстегнув космокомбинезоны и обнажившись по пояс, прижали руки к своим телам, а затем отняли их, держа на ладони по большому, пульсирующему овальному комку нежно-сиреневого цвета, причём распорядитель этого ночного действа и его главный ассистент вытащили по два таких комка. Стинко, решивший в этот раз выступить в роли целителя, велел всем своим пациентам раздеться и лечь на каменный пол грота, предварительно раскатав на нём большой лист пластиковой плёнки, фольгированной золотом, после чего каждый из его ассистентов, а вместе с ними и он сам положили им на грудь и живот частицу своей живой плоти. Только после этого Стинко соизволил объяснить всем, кто находился в гроте, чего он этим добивается, будничным тоном сказав:

– Так, ребята, дальше мы поступим следующим образом. Вы четверо, возможно так ничего толком и не сможете понять, но это не страшно, позднее я вас этому научу. Не такое это уж и сложное дело. Тут ведь вот получается какая штука, друзья мои, вот эти дрыгающиеся, в такт нашему дыханию, комки, которые мы на вас положили, и ваши собственные зелёные тушки, вовсе не антагонисты, как об этом можно подумать. Наши тела более совершенны, ваши же, хотя и сделаны тяп-ляп, тоже на все два порядка превосходят обычную человеческую плоть, но ваша плоть всё равно жутко неповоротливая. То, что было раньше было химерой, я превратил в строительный материал для ваших новых тел, телепортом добавив углерод и кремний. О процентах и способах их предварительной обработки я расскажу вам потом и не вербально, а с помощью обучающей телепатеммы. Ну, а теперь о главном, ребята, по сути дела я только запущу этот процесс и буду его контролировать, а всё остальное, как я полагаю, произойдёт само собой. Такими уж созданы и мы, и вы, хотя создали нас и вас, злейшие враги. Правда, Оливер Стоун сознательно делал вас хищниками по своей природе, с чем вам было очень трудно бороться, но большинство из вас всё равно побеждали в себе зверя, а Эмиль Борзан, учитель этого типа в глубокой древности, лишь сделал всё, чтобы превратить его творения в нормальных, адекватных людей, исправив вашу биологическую основу. Ну, а химер я таким образом решил просто утилизировать, не пропадать же всему тому добру, которое в каждую из этих хищных тварей закачивалось по три десятка лет. Ну, а теперь поехали в новую жизнь, ребята. Постарайтесь не волноваться понапрасну, а вы, мои дорогие ассистенты, быстро падайте ко мне на хвост и фиксируйте всё, что я стану тут делать.

Объяснив свои действия, Стинко сузил поле телепатической локации до размеров грота, образовав таким образом нечто вроде информационного поля, разложи фиолетовые и зелёные болванки, как подушки, под голову своим пациентов, и матрацы. Пульсирующие комки, лежащие на телах моллисов, к этому времени срослись с их телами, отчего их бирюзовая кожа порозовела уже на ширину ладони. После этого он дал мощного пинка биохимическим процессам и процесс преображения ускорился в несколько десятков раз и это привело к тому, что руки и ноги моллисов уже через пару минут сделались розовыми, как пятачки у поросят. Он боялся, что труднее всего окажется выращивание нового мозга для моллисов, но как раз с этим никаких проблем и не возникло. Более того, как раз именно фиолетовые подушки исчезли первыми, но это вовсе не означало, что с остальными харчами возникли трудности. Сизо-зелёные болванки, на которых возлегали моллисы, тоже таяли, словно снежки на сковородке.

Не прошло и часа, как Стинко и его ассистенты увидели, что на золотом ложе лежат четыре розовых тела, у которых стали быстро вырастать и углубляться первичные половые признаки. Вот тут-то ему и всем его ассистентам пришлось здорово поднапрячься. В информационном поле, рождённым мощью интеллекта Стинко, они в считанные минуты проникли в самые потаённые глубины их сознания, извлекли из него то, что когда-то являлось не только интеллектуальной, но и физиологической сутью их пациентов, превратили эту информацию в жесткие алгоритмы специальных компьютерных программ, помогающим Вечным не думать о том, как им держать избранную форму, и записали их на только что рождённый мозг-кристалл каждого. В результате профессор Тревис быстро превратился в крупного мужчину с грубоватым лицом, чёрными кудрями и волосатой грудью, его помощница Дайана, в красивую, стройную девушку со светло русыми волосами и маленькими, упругими мячиками грудей, Анна Сайнт в очаровательную, высокую блондинку со спортивной фигурой, а Гледис Йорк в высокую, умопомрачительно красивую жгучую брюнетку с вызывающе дерзким лицом, которое чёрная чёлка делала совершенно неотразимым, и такой выразительной фигурой, что ей могла бы позавидовать и леди Рита.

Дракона Бумми от одного только вида этой суперсексапильно дивы тотчас затрясло, как на вибростенде, и он даже тихонько зарычал совершенно нечеловеческим голосом. Как только все метаморфозы закончились, Стинко послал в сознание всех четверых очень большую, просто-таки громадную, обучающую телепатемму, после чего выключился и со старческим кряхтеньем встал на ноги. Флайер они заранее поставили таким образом, чтобы он въехал в грот почти наполовину и в лучах прожекторов ему был прекрасно виден результат его трудов, не таких уж и тяжких, как он полагал, но зато очень впечатляющих. На всё про всё у них ушло всего каких-то два часа пятнадцать минут. Мужчина и три женщины встали и придирчиво оглядели друг друга за неимением зеркала, но Дракон Бумми быстро нашел выход из положения. Он поднял плёнку и туго натянул её, так что его пассия смогла увидеть в этом золотом зеркале, какой она стала. Радостно засмеявшись, она бросилась к Дракону и когда тот подхватил её на руки, звонко расцеловала его и тихо сказала:

– Гюнт, я больше не хочу быть бой-бабой и согласна стать просто твоей подружкой.

Дракон Бумми, который мог легко поднять и втрое больший вес, будучи уже достаточно образованным человеком, а попросту самым обычным архангелом со всем причитающимся ему интеллектуальным багажом, нежно целуя женщину, сказал:

– Гледис, девочка моя, сейчас ты одним мизинцем сможешь завалить пяток, другой самых крутых вояк Танатоса, но я всё равно счастлив слышать это. Гледис, знаешь, я ведь люблю тебя, только раньше я не мог тебе в этом признаться.

Стинко, который на этом счёл свою миссию исчерпанной, телепортом извлёк из флайера корзины со снедью и выпивкой, поставил их на пол и громко сказал:

– Ребята, первое, о чём думает человек, став Вечным, это о хорошем обеде и выпивке. Заранее спешу предупредить вас, что хотя алкоголь для Вечных, считай та же самая вода, бренди обязательно ударит вам по шарам точно также, как и в дни вашей прежней жизни, поэтому особенно не налегайте на выпивку, если не хотите упиться в лоскуты. Ну, ладно, мы ещё встретимся завтра или послезавтра, а ты, Дракон, не забудь о фиолетовых шнурках, это для нас всех особый, клановый цвет.

Только теперь женщины вспомнили, кто именно вернул им человеческий облик и бросились обнимать и целовать Стинко, но длилось это недолго. Он просто громко рассмеялся и телепортировался в свою каюту на "Европе". Больше всего в этот момент он хотел только одного, чтобы к нему никто не приставал ни с какими расспросами. Не то что бы он очень устал, Стинко давно уже забыл, что такое усталость, просто ему хотелось немного побыть в одиночестве и поразмыслить над тем, что случилось за последние двое суток. Не только с Исабель, Рико, Анхелем и Хесусом, но и с ними всеми, со всей галактикой. Только теперь к нему пришло ощущение спокойствия и уверенности.

Раньше, когда он чуть ли не ежедневно настраивал себя на тяжелую, затяжную битву с полчищами солдат Оливера Стоуна, которую, без сомнения, отягощало присутствие на Терре полумиллиарда совершенно беспомощных людей, у него имелись не просто сомнения на счёт победы, а самый что ни на есть банальный, страх, который он загонял глубоко в себя. Все те два месяца, что он находился со своими друзьями и новыми обитателями Терры, двое из которых оказались моллисами, в Райской Долине, этот страх его буквально терзал и усиливался с каждым днём, пока он разбирался с той информацией, которую извлёк из сознания Дракона Бумми и Руфуса Блейка, хотя она и не являлась ни полной, ни исчерпывающей. Будучи простыми работягами, они не знали об истинном положении вещей очень многого и потому Стинко понимал, что в первую очередь им предстоит провести самую тщательную разведку. Теперь же всё стало предельно простым, ясным и понятным, а произошло это только благодаря тому, что Оливер Стоун, который загнал в сферу Танатоса множество людей, многие из которых попали в его силки случайно, превратил их в бесполых существ и те сверхвыносливые, суперпрочные тела, которые они обрели благодаря химерам, сделались для них пострашнее любой тюрьмы.

Жестокая необходимость есть фиолетовые батоны вместо пусть и скудной, но всё же куда более разнообразной пищи, монашеский образ жизни, к которому их привело это фактическое оскопление, но самое главное испытание заключалось в том, что совсем рядом жили совершенно нормальные люди, становившиеся моллисами и робустами после своей смерти. Для людей современных, с самого раннего детства привыкших к реаниматорам, обретение по сути дела неуязвимого тела с одновременной потерей всех радостей жизни, явилось таким шоком, который мало кто мог перенести спокойно и принять новую действительность. Пожалуй, её могли принять одни только конченные ублюдки вроде Билли Бритвы, Акулы Сендза и им подобные. На очень многих преступников прошлого, которые скорее всего сейчас находились здесь, в сфере Танатоса, у них имелись подробные ориентировки и именно с ними предстояло теперь разобраться, всем остальным же миллиардами вполне нормальных людей, пусть и не без греха, нужно будет просто вернуть человеческий облик.

Представив себе что это такое, прожить пару тысяч лет и даже больше в столь ущербных телах, Стинко неприязненно поёжился и телепортом снял с себя изрядно надоевший ему космокомбинезон. Он подошел к платяному шкафу и снял с вешалки свою любимую синюю рубаху с золотыми попугаями и бермуды, надел их и пешком отправился в ванную. Уже находясь в воде, он, вдруг, поймал себя на мысли, что на борту "Европы" никого нет, а Райская Долина оказалась недоступна его сверхзрению, улыбнувшись он погрузился в воду с головой. Входить в состояние водной медитации ему совершенно не хотелось, да, и находился он в данный момент в неуязвимой форме, изрядно отяжелённой съеденным без соли Билли Бритвой, а потому просто лежал под водой и улыбался, радуясь тишине. Однако, уже очень скоро заметил, что он всё же не один в своей здоровенной каюте. В большой гостиной сидел и с растерянным видом смотрел по супервизору какой-то фильм дон Рамирес. Стинко пулей вылетел из воды, быстро высушил себя, привёл волосы в порядок и телепортом надел на себя свою шпионскую одежонку, приказав ей превратиться в мундир Звёздного князя, телепортировался в кабинет, достал из сейфа обруч и направился в гостиную. Войдя в неё, он с порога кашлянул и сказал:

– Доброй ночи, дон Рамирес. – Супериор быстро встал и повернулся лицом к нему – Надеюсь вам уже объяснили, где вы находитесь и кто я такой?

Стинко пересёк гостиную и подал графу руку, но тот сначала поклонился ему и лишь затем пожал руку и ответил:

– Добрый и вам ночи, ваше сиятельство. Да, моя дочь и зять рассказали мне обо всём и я преисполнен желанием стать вашим подданным и привести в ваше Звёздное княжество свой народ. Думаю, что все остальные супериоры последуют за мной. Мы встречались недавно в Капитал дель-Танатосе и снова слуги Танатоса так и не почтили нас своим вниманием. Впрочем, они никогда нас им не баловали и являлись только тогда, когда мы просили их доставить нам новые авиасы, трабайядоров и различные амулеты. Теперь то я знаю, что всё это были лишь самые простейшие машины, которые облегчают жизнь людям. – Улыбнувшись, дон Рамирес признался – Ваше сиятельство, вместе с тремя жрицами я провёл в вашей Райской Долине целых два месяца и теперь уже не являюсь тем дремучим идальго, каким был раньше. Признаться, меня очень удивило, что наши далёкие предки когда-то решили отказаться от всех благ цивилизации и стали натуристами. У меня даже в голове не укладывается, зачем они так поступили, ведь все они могли прожить до этих времён. Извините, ваше сиятельство, но у меня до сих пор как-то не укладывается в голове, что люди могут жить по несколько тысяч лет.

Стинко взял графа под руку, подвёл его к камину, усадил в кресло, сел во второе и организовал на скорую руку бутылку со "Старым Роантиром", чёрный кофе и коробку сигар. Налив ему и себе вина, он быстро выпил полбокала и раскурил сигару. Граф предпочёл сначала закурить и выпить кофе. Как табак, так и кофе имелись в Мундо дель-Танатос, причём отменного качества. Подумав, что теперь он может разговаривать более откровенным с графом, Стинко сказал, касаясь рукой своего княжеского обруча:

– Рамирес, хотя я и ношу эту штуковину, Звёздный князь из меня, как из коровы скакун. У меня есть здоровенное Звёздное княжество, но в нём живёт всего несколько десятков тысяч человек, да, и те скорее всего думают, что Звёздным князем в Нью-Европе является мой папаша, Эд Бартон. Помнишь, я сказал тебе, что у меня есть к тебе очень важное дело? – Граф кивнул и Стинко тотчас принялся рисовать ему перспективы – Рамирес, я предлагаю тебе стать моим премьер министром и перетащить в моё Звёздное княжество всех, кто родился, вырос и помер в этой вашей Мунде. Прикинь, старина, вы даже сможете понастроить парусников и плавать на них по морям. Правда, они у меня все пресные, но зато в них рыбы развелось просто прорва. Как только Длинный Эрс со своими пацанами отстроил в нём всё, я быстро наехал на Гирша, Вальрама, Теффи, ещё на нескольких императоров и они обеспечили меня всей нужной живностью, так что в лесах у меня тоже полно всяких там медведей, лис и зайцев. Есть даже настоящие варкенские скальные прыгуны. Ну, как тебе такая перспектива, Рамирес? Сейчас ты граф де Магнифико, а у меня станешь ещё и герцогом ант-Магнифико. Соглашайся, старина, бабок я на это дело срублю и с Сорквика, и с Верди, да, мне и все остальные Звёздные императоры должны, как земля колхозу, а то мне впору идти к Верди и вертать в зад и этот обруч, и Звёздное княжество. Жалко как-то, уже столько всего сделано.

Дон Рамирес оживлённо закивал головой и воскликнул:

– Ваше сиятельство, когда на борту "Европы" начался какой-то переполох, Исабель перед тем, как отправить мою супругу и мать дона Риккардо домой, попросила меня остаться и предложить вам свои услуги. Разумеется, по её мнению помочь я вам должен в первую очередь как раз в том деле, о котором вы сейчас мне говорили. Не знаю, справлюсь ли я с должностью премьер-министра Звёздного княжества Нью-Европа, но вот всех обитателей Мундо дель-Танастоса переселить в него постараюсь. Не думаю, что пеоны и идальго откажутся живьём попасть в рай.

Стинко протянул руку графу и сказал:

– Ну, тогда по рукам, Рамирес, и давай заканчивать с этой ерундой, ваше сиятельство и всё такое. Мы с тобой теперь в этом деле партнёры, причём во всех этих делах главный ты, а я лишь буду обеспечивать тебя и наш народ всем необходимым. Мне хочется только одного, чтобы вы все были счастливы. Ну, а над тем, как это сделать, мы с тобой станем думать потом, после того, как всё закончится, но как только мы будем готовы, все наши люди тотчас отправятся в наше с тобой Звёздное княжество и ты вместе с ними. Я уже попросил Интайра подготовить всё к большому переселению и он пообещал мне построить города на всех континентах, а уж если он за что-нибудь берётся, то делает всё самым основательным образом. Он построит для вас роскошные города.

Они поговорили ещё около часа и дон Рамирес попросил Стинко отправить его в кандадо дель-Магнифико. Им обоим всё же следовало немного поспать. Как раз в это же самое время темпоральник в Райской Долине выключился и из него на Терру хлынули толпы народа. Подавляющее большинство людей изображали из себя моллисов и лишь один только Хесус выглядел точно так же, как и в тот самый день, когда отправился в Пуэбло дель-Торро, прихватив с собой большой биоконтейнер. Молодой идальго телепортировался в кандадо дель-Бьянко, прямо в свою комнату, где сидел на стуле его отец. По лицу Хорхе текли слёзы. Рико и Исабель бежали, причём сделали это так, что кузнеца уже нельзя было ни в чём обвинить и даже более того, они погибли в песках вместе с Анхелем. Весь план, выстроенный Хорхе ценой таких жертв, развалился. Барон сидел в комнате сына с бластером в руках и сдерживался из последних сил, чтобы не разрыдаться во весь голос. Три года назад он потерял жену, а вчера убил сына своей собственной рукой. Хесус подошел к нему, положил руку на плечо и тихо сказал:

– Отец, я жив.

Дон Хорхе резко обернулся и увидел своего сына живым и невредимым. К тому же от него снова пахло вином, но на этот раз его это ничуть не затронуло и барон упал на колени перед сыном и протянул к нему руки. От волнения он не мог вымолвить ни слова. В комнате, освещённой несколькими амулетами света, было достаточно светло, чтобы он сразу узнал своего сына, хотя тот и надел на себя на редкость роскошный наряд. Наконец, дон Хорхе смог с громким стоном вымолвить:

– Хесус, сынок, но как? Ведь я же убил тебя…

– Отец, забудь об этом! – Воскликнул Хесус и тут же громко зашептал – Вставай, отец, нам нужно идти. Сейчас я отведу тебя в нашу каюту и пока доктор Асклепий будет заниматься тобой, пойду и найду маму. Хотя она и стала другой, теперь мне уже ничто не помешает сделать её прежней. Я очень скучаю по ней, отец. Поэтому я и стал пьянствовать. А теперь отдай мне свой бластер, я должен сделать так, чтобы в ближайшее время никто не смог ничего заподозрить. Дон Рамирес спишет всё на какого-нибудь злобного воина Танатоса или придумает ещё что-нибудь. В общем никто не станет тебя обвинять в том, чего никогда не было, отец, ведь ты стрелял не в меня, а в безмозглую куклу, неотличимую от человека. Сейчас я оставлю здесь точно такую же с уже выжженными мозгами и мы отправимся домой. О, отец, если бы ты только видел наш новый дом. Тебе и маме в нём обязательно понравится, хотя это всего лишь самая обыкновенная каюта на борту космического корабля. Только "Европа" такая огромная, что даже самая маленькая каюта на ней имеет не меньше пяти комнат, каждая из которых втрое больше этой.

Хесус вытряхнул из биоконтейнера труп дона Хорхе, одетый в его одежду и телепортировал себя и отца в каюту, подготовленную для него и матери, а биоконтейнер на склад. Прежде чем тащить отца в медицинский отсек, он показал ему все комнаты, а их в ней насчитывалось целых двенадцать штук, включая садик-оранжерею с апельсиновыми деревьями и небольшим прудом, после чего отвёл его в кабинет с множеством книг, стоявших на полках книжных шкафов. Только там к дону Хорхе в полной мере вернулся дар речи и он воскликнул:

– Хесус, что это?

– Отец, это твой новый дом. – Спокойно ответил ему сын и пояснил – Я сам выбирал, как обставить твою каюту. Ты всегда мечтал увидеть настоящие книги, вот, полюбуйся, их на полках стоит почти пять тысяч штук, правда, все эти книги мне посоветовала взять со склада Звёздная княгиня Натали. Зато всю эту мебель, посуду, картины, портьеры и всё остальное я выбирал сам. Если тебе понравятся все эти вещи, ты заберёшь их в свой новый кандадо дель-Бьянко, который уже очень скоро начнут строить для тебя в Звёздном княжестве Нью-Европа. Ты не поверишь, отец, но это такой огромный мир, что в нём даже есть моря, хотя он не круглый, а плоский, как стол. Натали сказала мне, что мы все испанцы, хотя и говорим на смеси галалингвы и испанского, а не на чистом испанском языке. Она говорит, что в своей библиотеке ты найдёшь очень много книг об Испании. Как раз именно на этой планете она и родилась миллион лет назад и жила какое-то время, в одной из своих жизней, в Испании. О, отец, это удивительная женщина, ей уже миллион лет, но ты этого никогда про неё не скажешь, она такая же весёлая, как и мама. – Продолжая тараторить, Хесус телепортировал отца в медицинский отсек, уложил его на кушетку и только тогда, когда закрылся колпак, с облегчением воскликнул – Уф, обошлось! – После чего попросил а-доктора Асклепия – Аск, не торопись с моим стариком, не включай пожалуйста темпоральный ускоритель, просвети его хорошенько, пока мы не найдём мою мать. Адмирал Гонзер лично пообещал мне, что её будут искать все хантеры до единого.

– Не волнуйся, Хесус. – Успокоил его Асклепий – Если Ягги так сказал, значит ты уже очень скоро с нею встретишься, а на счёт отца ты полностью прав, парень. Если он, поднявшись с кушетки увидит не твою рожу, а лицо прекрасной донны Бьянки, то окончательно успокоится. Ну, всё, вали отсюда, займись каким-нибудь делом, а оно у вас сейчас одно, переделывать огурцов в нормальных парней и девчонок.

Дон Хесус кивнул головой и телепортировался в свою каюту, которая обставил, в отличие от каюты своих родителей, так, словно в ней жил какой-нибудь пятнадцатилетний парнишка, столько в ней было всяческих новомодных вещиц. Вряд ли этот молодой идальго потащит их в свой кандадо, но сейчас он постоянно расспрашивал Натали о том, как и чем живёт молодёжь в Золотом Антале. Подойдя к зеркалу Хесус телепортом снял с себя свой дворянский наряд, который казался ему теперь жутко убогим, придал своему телу вид моллиса и облачился в перекрашенный космокомбинезон, чтобы не выделяться в толпе огурцов, после чего телепортировался в Каир, где уже вот-вот должно было взойти солнце, прямо в старый город, и размашистым, уверенным шагом пошел к какому-то огурцу, с грустным видом сидевшему на ступенях древнего пятиэтажного здания. Он молча подсел к нему и принялся сканировать его сознания. Уже через пару минут ему сделалось жарко от такого несусветного везения. Огурец, как оказалось, был совсем свежим и прожил в Каире всего каких-то пять лет и уже только поэтому у него имелись очень веские причины для тоски.

Дальнейшее телепатическое сканирование показало Хесусу, что пять лет назад этот невзрачный тип, тогда юная особа женского пола, всего двадцати лет от роду, которая ещё даже не успела родить ребёнка, о чём сейчас горько сожалела, стал вольным стрелком и отправился в свой первый рейс. Называть этого моллиса девушкой, у него язык не поворачивался. Когда Хесус подошел к огурцу, которого на самом деле звали Лилией, тот мельком глянул на него и тут же опустил взгляд. Эта девушка стала членом экипажа космического корабля "Орион", который на протяжении добрых двадцати лет перевозил арвид со Смирно на Лаграш, но в свой последний рейс он направился на Меркант, при подлёте к которому их всех оглушили сверхмощным лептонным станнером и уже новый пилот вместе с тремя какими-то бандитами доставил семь тысяч тонн арвида в сферу Танатоса. Арвид кто-то полностью оплатил, а потому никто так никогда и не узнал, где сгинул "Орион" вместе со всем своим экипажем, ведь до Мерканта он так и не долетел.

Такие случаи в галактике не редкость и хантеры обнаружили миллиона три космических грузовиков, стоящих на внутренней поверхности сферы, пропавших без вести, а сколько их пустили в переплавку, никто не знал, а ведь среди них попадались и гигантские рудовозы. Хесусу не мог понять и оценить масштабы деятельности прихвостней Оливера Стоуна, но некоторые из его новых знакомых, особенно такие, как Мстислав Крон, с каким-то ужасом говорили, что в сфере Танатоса наконец нашли транспорт "Тринити", пропавший сто тридцать две тысячи лет тому назад вместе с семью с половиной миллионами колонистов. Как такое могло произойти, Хесус, естественно, понять не мог, но ему совершенно не хотелось сталкиваться со столь древними слугами Танатоса и его очень обрадовало, что ему с первого же раза так повезло. Молодой идальго быстро придал себе естественный облик, взял моллиса за руку и сказал:

– Прекрасная сеньорита, если вы не против, то я хотел бы предложить вам нечто более интересное, чем встречать на этих древних ступеньках восход солнца.

Лилия унылым голосом ответила:

– Парень, что ты вообще можешь мне вообще предложить хорошего, кроме какого-нибудь хорошего яда? Я бы давно уже покончила жизнь самоубийством, только не знаю, как это сделать. Трижды стреляла себе в голову из энергоразрядника, пробивала её насквозь, но потом через несколько суток снова оживала, так что лучше отстань от меня.

Хесус настойчиво притянул моллиса к себе, развернул его и со страстью в голосе воскликнул:

– Лилия, к сожалению мне нечего предложить тебе, кроме своей страсти! Пойдём со мной и ты не пожалеешь.

Только теперь Лилия подняла на него глаза и тотчас отшатнулась, невольно вскрикнув:

– Человек? Как ты здесь оказался?

Хесус, прочитав мысли Лилии, понял, что ему нужно переходить от слов к делу и тотчас телепортировался подальше от города, прямиком на дно Красного моря, где несколько человек только-только начали заниматься преображением шести огурцов.

Держа моллиса за руки, он громко крикнул:

– Эй, ребята, можно я позаимствую у вас немного корма для моей сеньориты?

– Валяй, Хес. – Ответил ему звонкий женский голос – Бери сколько нужно, мы завалили и сварили десять этих зверюг, так что корма у нас хватит. Эй, парень, что-то ты не выглядишь слишком упитанным, может быть ты сначала сам подкрепишься, прежде чем начнёшь кормить свою подружку?

– Спасибо, прекрасная леди, но я у меня с массой всё в полном порядке. – Ответил незнакомой жрице Хесус и раздев моллиса припечатал его к песку, после чего разделся сам и сказал, становясь на колени – Донна Лилия, лежите и ни о чём не беспокойтесь. Как только солнце взойдёт, оно осветит не то страшилище, в которое вас превратили, а прекрасную Лилию Монти.

В доказательство того, что так оно и будет, молодой идальго буквально вырвал из себя такой комок плоти, что из него можно было запросто изготовить трёхлетнего пацанчика и приложил его к телу моллиса. Дальше всё пошло, как по писанному и через каких-то сорок семь минут идальго невольно смутился, увидев перед собой стройную девушку с тёмно-каштановыми волосами, роскошной грудью и милым личиком, с большими, карими глазами. Хесус смутился, поспешно отвернулся, схватил свой космокомбинезон и сидя на песке стал быстро одеваться, но не успел он натянуть космокомбинезон на свой мощный торс, как прохладные женские руки нежно обняли его за плечи и Лилия Монти, прижавшись грудью к его спине, негромко спросила:

– Парень, а как же обещанная тобою страсть?

Набравшись смелости, Хесус вместе с Лилией телепортировался, прямо в квартиру девушки, благо её соседи находились в каком-то другом месте, и, заодно, притащил из погребов кандадо дель-Бьянко два здоровенных свиных окорока, штук пять колбас, небольшой бочонок вина, а с кухни ещё и три больших каравая свежевыпеченного ржаного хлеба, стол и посуду в придачу. Ультрасовременный, даже по скромным меркам Терры, интерьер спальни нисколько не испортил тяжелый, деревянный старинный стол, но зато в ней полностью изменилась атмосферы и вместо синтетического аромата цветов в нём вкусно запахло копчёным мясом и настоящим деревенским хлебом. Правда, при этом он забыл на дне моря космокомбинезон Лилии, но ту это, похоже, совсем не волновало. Нежно лаская плечи и грудь молодого идальго, сидящего на полу, она довольно громко потребовала:

– Ну, же, парень, повернись ко мне. Не знаю как тебе удалось это сделать, но мне очень хочется проверить, действительно ли я снова стала прежней Лилией Монти.

Не дожидаясь того момента, когда Хесус повернётся, Лилия гибкой змейкой сама скользнула к нему в объятья и только тогда, когда идальго снова увидел её сияющее лицо, он признался:

– Лилия, я соврал тебе про страсть. Понимаешь, у меня ещё никогда ничего не было с девушками, хотя я и сражаюсь на турнирах с пятнадцати лет. Поэтому я не знаю, что такое страсть.

Девушка тотчас вскочила на ноги и ухватив его за руки, потащила в свою кровать, радостно улыбаясь и приговаривая:

– Миленький мой, это такой пустяк. Мне будет чертовски приятно развеять все твои сомнения на счёт страсти, ведь ты такой красивый. Как тебя зовут?

– Хесус, – Тихо ответил тот – Баронет Хесус де Гадо.

Сплетаясь с идальго в объятьях, Лилия воскликнула:

– О, так ты ещё и дворянин! Здорово же мне подфартило этим утром. Мало того, что меня снова сделали человеком, так я ещё и познакомилась с настоящим идальго.

Дверь в спальную распахнулась и кто-то с порога спросил:

– Кем-кем ты стал, Лил?

Лилия запустила в соседа космокомбинезоном, который она только что стащила с Хесуса и громко крикнула:

– Проваливай отсюда, Стен! Не смущай парня! Тебе бы, наверное, тоже не понравилось, если кто-нибудь стал разглядывать твою розовую задницу в тот момент, когда ты занимался любовью с девушкой в первый раз. Поэтому если ты хочешь снова стать мужиком, то закрой дверь и стой на стрёме, пока мы тебя не позовём. Хесус открыл способ, как превращать моллисов в людей и я думаю, что не он один. Там, где я только что находилась, с песка поднялось ещё четверо парней и две девчонки.

Глава пятая

Планетарные огневые башни, как последний рубеж обороны, изжили себя ещё в далёком прошлом. Тем не менее, всего каких-то двести тысяч лет назад их строили во многих мирах Галактического союза. Строили даже не смотря на то, что эти гигантские сооружения стоили очень дорого и на их строительство уходило огромное количество прочнейших конструкционных материалов. Более того, планетарные огневые башни потребляли ещё и огромное количество энергии и самые маленькие из них, являлись, по сути, гигантскими космическими линкорами, сильно вытянутыми в длину у установленными на колоссальных фундаментах на поверхности планеты.

По своей конструкции планетарные огневые башни разделялись когда-то на три основных типа:

1). Огневые поверхностные форты. Такие сооружения обычно имели форму пирамид с множеством широких террас, размером до сорока километров в поперечнике и высотой в шесть, семь километров, оснащённых мощнейшими энергопульсаторами, стреляющими вертикально вверх и во все стороны. От таких сооружений отказались ещё в глубокой древности из-за того, что при стрельбе они оказывали негативное воздействие на атмосферу планеты, вызывая в ней колоссальные возмущения и отравляя её вредными веществами.

2). Стратосферные огневые башни. Эти сооружения представляли из себя конструкции похожие на гигантские металлические грибы, на шляпках которых, взметнувшихся вверх на высоту до двадцати километров, располагались точно такие же корабельные энергопульсаторами, как и установленные на террасах поверхностных фортов. Как правило, в нижней части шляпки каждого такого гриба, устанавливались антигравы, компенсирующие вес этих гигантских сооружений. От них было куда больше толка.

3). Надстратосферные огневые башни. Такие огневые башни не зря называют верхом технического совершенства и именно их строили чаще всего. Они также оснащались антигравами и, имея в высоту от сорока до пятидесяти километров, уже не потребляли столько энергии на выстрел, как стратосферные огневые башни и поверхностные форты. Однако, главным недостатком огневых башен последних двух типов, являлась их уязвимость. Именно поэтому от них в конце концов и отказались военные.

(Выдержка из статьи "Огневые башни", во "Всегалактической популярной энциклопедии")

Планета Терра, башня "Касабланка" – борт крейсера "Европа"

Космос-полковник Гасан аль-Аштами после того, как на его глазах простой моллис расправился не просто с воином Танатоса, обычным робустом, как он сам, а настоящей боевой машиной, в которую превратился в конце-концов Билл Ронсон по прозвищу Бритва, так и не смог заснуть. Он ни секунды не сожалел о столь позорной смерти Бритвы, на его взгляд тот не просто издох, как паршивый, шелудивый шакал, того, словно лепёшку, просто съел настоящий исполин, да, ещё и так, мимоходом, на скорую руку. Тут было впору говорить о самом настоящем чуде, сотворённым Аллахом. Дракон Бумми расправился с Биллом Ронсоном, как какой-то сказочный ифрит с телёнком, и тот даже не смог оказать ему хоть какого-то сопротивления, а ведь этот злобный монстр обладал чудовищной силой и по своей мощи превосходил добрую сотню таких робустов, как он сам, полковник Кольден и майор Свенсен. Вот потому-то Гасан и не мог заснуть в эту ночь, хотя и считал сон той единственной нитью, что ещё связывала его с человеческим обличьем.

Как и полковник Кольден, Гасан аль-Аштами прилетел в сферу Танатоса по своей воле, только сравнительно недавно, всего двести сорок лет назад. Его выставили из космодесанта в связи с сокращением и тут, как на грех, на него вышел вербовщик, который предложил ему заключить контракт сроком на пятьсот лет с выплатой жалованья за двести пятьдесят лет вперёд. Для него это были тогда огромные деньги и Гасан, подумав, согласился ради своей многодетной семьи. Тем более, что ему пообещали, что каждый год он сможет прилетать на Ашхад в отпуск. Увы, его обманули во всём, кроме выплаты огромного жалованья и как только он прилетел на Терру, то после того, как лёг спать, проснулся уже моллисом. Полковник Кольден, с которым он встретился после пробуждения, объяснил ему сложившуюся ситуацию и предложил не дурить, а выполнять все условия контракта, то есть стать воином Танатоса и нести службу в огневой башне "Касабланка". Выбора у Гасана оказался невелик и он согласился, после чего его отвели в отсек, который, словно в издёвку, назывался медицинским, где предложили просто лечь на кушетку.

Там полковнику аль-Аштами положили на живот какую-то тяжеленную зелёную болванку и она вошла в его новое тело, растворившись в нём. Теперь-то он знал, что ему просто увеличили массу тела за счёт какой-то очень прочной кремниевой органики, содержавшей прорву тяжелых металлов. Так он стал робустом и начал нести службу, командуя расчётом огневого пояса башни "Касабланка", а в его подчинении, по сути, находилась целая дивизия, и он стал привыкать к новой жизни. Она оказалась довольно унылой и пресной. Поначалу он ещё бродил по древним городам давно погибшего мира, но вскоре ему это надоело и единственным развлечением для него стали поединки с точно такими же робустами, как и он сам. Иногда полковник Кольден, который отвечал за их личную боевую подготовку, выпускал против него моллисов. Некоторые из этих ребят оказывали ему достойное сопротивление, но только как сенситивы. В физическом плане их силы оказывались просто чудовищно неравными.

Гасан никогда не требовал, чтобы против него на бой выставляли моллисов, но знал, что те робусты, которые жили во второй жилой зоне и относились к высшей знати их странного сообщества, иногда убивали тех моллисов, которые совершали преступления и действительно съедали их, но вчера он столкнулся с обратным явлением, – моллис съел робуста, причём в этом поединке он показал себя с неожиданной стороны, фактически превратившись машину, предназначенную для механического уничтожения врага, но перед этим показал такую сенситивную мощь, о какой Гасан даже и не подозревал. Он не раз встречался с валгийскими наёмниками и считал их прекрасными воинами, но о том, чтобы они были сенситивами такой мощи, никогда не слышал. То, как Дракон Бумми вывел в расход знаменитого чёрного стрелка, впечатляло, но и это меркло перед тем, в каком виде он предстал перед ними. Вот это действительно самое настоящее чудо и Гасану очень хотелось встретиться с этим парнем, тем более, что он их приглашал, и, хотя бы поговорить с ним на эту тему. Аллах не обидел его терпением и трудолюбием, а потому он надеялся на то, что если ему укажут хотя бы направление, он пройдёт по этому пути до конца.

Поэтому когда время уже близилось к рассвету, полковник аль-Аштами принял окончательное решение, поговорить со своими приятелями, с которым пришел в тренировочный зале и постараться убедить его в том, что им нужно пойти на поклон к Дракону Бумми. С трудом дождавшись шести утра, он вызвал по гравифону майора Свенсена и как только его зелёная физиономия показалась на экране, спросил:

– Даг, я тебя не разбудил? – Майор отрицательно помотал головой – Тогда я предлагаю встретиться и продолжить вчерашнюю беседу с тем парнем. Ты не возражаешь?

Майор облегчённо вздохнул и воскликнул:

– Мог бы позвонить и раньше, Гас!

– Не мог. – Сухо ответил полковник – И ты сам знаешь почему. Давай спустимся к Эриху и поговорим с ним, а потом уже решим, как нам следует поступить.

Майор Свенсен молча кивнул головой и выключил связь. Через десять минут, даже не съев свой завтрак, оба космодесантника стояли у дверей квартиры полковника Кольдена. Как только майор Свенсен нажал на кнопку, дверь тотчас открылась и полковник, уже одетый в форменный космокомбинезон, ворчливо сказал, пропуская их внутрь:

– Могли бы и не дожидаться команды подъём. Всё равно, как и я, вы сегодня тоже не смогли уснуть. Наверное и завтрак не полез вам в глотку, парни? Лично я не смог заставить себя съесть ни единой крошки этого собачьего дерьма, хотя вроде бы должен уже привыкнуть, ведь я здесь торчу больше семи с половиной тысяч лет. Так, парни, пойдёмте в мой кабинет, будем решать, что нам теперь делать?

Два бывших космодесантника прошли в домашний кабинет полковника Кольдена, точную копию его кабинета в офисе, и расселись в удобных креслах-трансформерах, стоящих слева от входа, отгороженных от остального помещения пластиковыми пальмами, вокруг низкого, круглого журнального столика. От нормального кабинета этот отличался только тем, что в нём не стояла барная стойка, а потому полковник Кольден не предложил своим гостям ни сигар, довольно редких в галактике, ни каких-либо напитков. Робусты, как и моллисы, не нуждались в воде, а тот единственный напиток, который они употребляли, представлявший из себя дьявольскую смесь кислот, не являлся сколько-нибудь изысканным. Поэтому они и не ждали, что полковник им что-нибудь предложит. Совещание начал полковник аль-Аштами, который сразу же предложил своим приятелям:

– Парни, я предлагаю спуститься в город, найти Дракона Бумми и поговорить с ним.

Майор, который без своего наряда древнего викинга выглядел намного изящнее, хотя и имел довольно громоздкую фигуру, ироничным тоном поинтересовался:

– Ну, и о чём ты собираешься с ним разговаривать, Даг? Кажется мы выяснили всё ещё вчера и капитан Баумгартен высказался на наш счёт, самым исчерпывающим образом. Более того, старина, он предложил нам найти его только для того, чтобы мы стали точно такими же людьми, как и он. На мой взгляд это означает только одно, – мы должны стать ещё и соратниками Дракона Бумми и начать войну против всей той мрази, которая окопалась наверху и нами всем командует, прикрываясь именем Оливера Стоуна. Ну, что же, в моём лице он найдёт преданного союзника. Хотя нас, мидорцев, все считают поголовно берсерками, то есть ушибленными на всю голову, это не так, парни. Мы можем быть и терпеливыми, и осторожными, и предусмотрительными. Когда-то меня очень быстро убедили в том, что ни у моллисов, ни у робустов нет даже малейшего шанса победить даже самого хилого магнуса. Поскольку мне не хотелось погибать зря, без хорошей драки, ведь даже умирая, каждый приличный мидорец должен прихватить с собой на тот свет парочку, тройку врагов, то я занял выжидательную позицию и сейчас считаю, что наконец-то настал звёздный час космос-капитана Дагмара Свенсена, командира отдельного штурмового батальона мидорского космодесанта, сенситив-коммандос, по прозвищу Бешенный Даг. Дракон Бумми показал мне, что магнусов можно грызть зубами, словно пряники, и теперь уже ничто меня не остановит. Так я и намерен делать.

Полковник Кольден высказался куда осторожнее:

– Даг, у вас, мидорцев, что не космодесантник, то через одного Бешенный или Сумасшедший, если и того не хуже. Правду говорят, что вы все конченные психи, хотя и предпочитаете называть себя берсерками. Недаром все остальные блондины, живущие в мирах, так называемого, скандинавского цикла, от вас шарахаются, как от огня и тоже называют психами и дикими варварами, хотя Мидор втрое древнее их миров. Честно говоря, Даг, я впервые в жизни вижу терпеливого мидорца, да, к тому же ещё и рассудительного. Увы, парень, но терпения у тебя хватило только на то, чтобы дождаться того дня, когда на твоих глазах моллис не только превратился в человека, но потом ещё и сожрал магнуса, пускай и не самого крепкого и умелого. Поверь мне на слово, парень, хотя я числюсь здесь всего лишь инструктором по боевой подготовке и именно такой контракт когда-то заключил с Оливером Стоуном, кое что о сфере Танатоса я всё-таки знаю и могу заверить тебя, что наверху есть такие магнусы, с которыми Дракон Бумми не справится. Они не боятся даже ракет с горячими боеголовками. Любой из них может спокойно проглотить дуру-бомбу, она рванёт у него в животе, а тот при этом даже и не поморщится. Поверь, Даг, я многое здесь повидал и давно уже понял, что против сферы Танатоса и тех магнусов, которые заправляют здесь всеми делами, ещё не изобретено никакого оружия. Когда-то, в глубокой древности, такое оружие у людей имелось, но теперь оно существует в одном единственном экземпляре и к тому же крепко-накрепко привязано к одной единственной планете во всей галактике, к Хьюму.

– Ты имеешь ввиду их дезинтегратор? – Спросил полковника Кольдена Гасан и со вздохом прибавил – Даг, я согласен с Эрихом. Не знаю, правда ли это, но я как-то слышал трёп двух магнусов, которые хвастались, что во время учебного боя противник отработал по ним тактическими ракетами с ядерными и с ними ничего не случилось. Не повезло только одному парню, рядом с которым взорвалась ракета, он потерял больше половины боевой массы, но всё равно остался жив. Ну, не тебе мне говорить, что для магнуса это была не такая уж большая потеря. Так что я не знаю, сумеет ли Дракон сожрать такого монстра. Правда, если сумеет, то он наберёт такую боевую массу, что любого следующего разорвёт на куски голыми руками. Осталось только дождаться того момента, когда Дракон Бумми утилизирует хорошо надроченного магнуса, сожравшего тонну арвида.

Полковник властно поднял руку и сказал:

– Парни, вы всё же недооцениваете Дракона. Я и раньше подмечал, что он прекрасный сенситив и просто великолепный пирокинетик, а вчера убедился в том, что он обладает просто невероятной пирокинетической мощью. Когда он отделил от Бритвы конечности, то врезал по ним так, что температура мигом поднялась до трёх миллионов градусов, а это уже не горячее, это сверхгорячее оружие, хотя при реакции аннигиляции температура поднимается всё же повыше, до пятнадцати миллионов градусов, но бедному Билли хватило и этого. Однако, даже не это главное. Дракон Бумми находился всего в трёх метрах от эпицентра четырёх взрывов огромной силы и ему ничего не сделалось, ведь одновременно с этим он ещё и соткал силовой кокон совсем уж невероятной плотности. Если он сможет поднять температуру до двадцати пяти миллионов градусов и удержит его в силовой сфере, то тогда даже самые крепкие из магнусов, те, чьи тела состоят практически из одного гиперстабильного нейбирта, а среди них есть и такие, откинут копыта. Уничтожить их можно только с помощью дезинтеграторов, которых увы, нет ни у кого, но убить всё же можно. Причём сделать это могут только валгийцы, которых в сфере Танатоса несколько тысяч. Они ведь чем берут, эти крашеные косматые черти, когда их припечёт по настоящему, складывают свою Силу сообща и долбят по врагу так, что могут сразиться в сенситивном бою на равных даже с этими снежными демонами, варкенцами. Поэтому я считаю, что у нас есть шанс сразиться с магнусами. Не знаю сможем ли мы победить, скорее всего, что нет, но врезать им, как следует, перебить большую часть этого воинства отпетых негодяев, мы сумеем. Правда, при этом погибнут все люди, да, и из нас никто не уцелеет. Тем не менее я всё же считаю, что нам нужно встретиться и поговорить с капитаном Гюнтером ун-Баумгартеном по душам и начистоту. Господа, попрошу высказаться, кто за моё предложение.

Полковник аль-Аштами и капитан Свенсен лишь громко расхохотались в ответ, каждый из них протянул вперёд свою руку и как только полковник Кольден положил на их руки свою зелёную лапищу, мидорский капитан негромко сказал:

– Эрих, я давно уже приглядываюсь к тебе. Как я понимаю, ты подписал контракт с Оливером Стоуном вовсе не из какой-то корысти. Думаю, что ты прибыл сюда с каким-то секретным заданием, старина, но не стану тебя ни о чём спрашивать.

– И правильно сделаешь, Даг, ведь я ничего тебе не отвечу кроме того, что когда-то у меня не было времени на раздумья, поскольку ответ я должен был дать вербовщику немедленно, а он считал, что имеет дело с Эрихом Кольденом, самым лучшим сенситив-коммандос всей Меркантской звёздной федерации.

Трое космодесантником поднялись из кресел и вышли, так и не заметив, что в кабинете всё это время находился четвёртый человек, который с самого начала разговора парил в воздухе неподалёку, будучи одетым в костюм-призрак. Как только они направились к телепорт-лифту, Юм Хью телепортировался в столицу оазиса, город Капитал дель-Мундо, где он уже облюбовал вместе с Блайзи Бластер уютное местечко под крышей здания местного конгресса. Хотя работы у него хватало, ведь Юм присутствовал телепатически при каждом преображении моллисов, он не поленился лично послушать, о чём станут разговаривать между собой трое вояк и остался в итоге очень довольным. Он хотел было предупредить Дракона Бумми, что к нему уже очень скоро заявятся гости, но тот занимался в это время любовью с Гледис и Юм не стал вторгаться в их личную жизнь, полагая, что тот и сам во всём прекрасно разберётся. Поэтому он тут же нырнул в кровать и принялся будить Блайзи поцелуями.

Когда трое робустов вышли из кабины телепорт-лифта, первое, что им бросилось в глаза, это несколько парней, облачённых в лёгкие боескафанды и вооруженных тяжелыми бластерами ружейного типа. Причём не обычными, а хотя и наспех, но модернизированными и в итоге доведёнными местными умельцами до эффективности хорошего станкового бластера. Полковник аль-Аштари немедленно подошел к одному из парней, лицо которого хотя и оставалось бирюзовым, поразило его своей откровенной человечностью, да к тому же голова этого солдата была перевязана фиолетовым шнурком. Посмотрев на его бластер, полковник с улыбкой кивнул головой и сказал:

– Молодец, ты отлично подготовил оружие к бою, но упустил одну деталь. Дай-ка мне свой бластер, солдат, я покажу тебе, как сделать так, чтобы кольцо тахионной фокусировки сжимало плазменный луч втрое и к тому же разгоняло поток плазмы до гиперсветовой скорости. Обычно это запрещено делать военными инспекторами, но мы же сейчас находимся не в большой галактике, а в сфере Танатоса и потому на нас эти ограничения не распространяются. Кстати, ты знаешь, чем робусты отличаются от магнусов, тех уродов, которые живут на самой верхотуре и время от времени забавляются тем, что убивают моллисов и робустов, а затем, как они сами говорят, поглощают тела поверженных врагов? Я спрашиваю тебя об этом только потому, солдат, чтобы ты не сжег своим бластером точно такого же парня как и ты.

Охранник взял под козырёк и ответил, протягивая Гасану, которого на всякий случай тотчас взяли на прицел, свой бластер:

– Нет, господин полковник. Я не раз слышал про таких, но не знаю, как они выглядят. К нам, во всяком случае, такие ещё ни разу не заглядывали. Пока.

Полковник аль-Аштами взял бластер, достал из его приклада универсальный ключ-отвёртку и буквально несколькими движениями отрегулировал кольцо тахионной фокусировки, отчего оно сделалось вдвое шире. Он трижды продемонстрировал охраннику этот нехитрый приём увеличения мощности оружия и возвращая его охраннику пояснил:

– Держи, солдат, теперь твоя пушка стала втрое эффективнее прежнего. Если ты вместе со своими друзьями вдруг встретишь парня примерно моей комплекции, но только полностью лысого и к тому же с золотисто-зелёной, блестящей полированным металлом рожей, то сразу же старайтесь спутать ему руки и ноги своей сенситивной силой и бейте по нему сразу с трёх, четырёх десятков стволов. Вы правильно сделали, что заменили стандартные энергоразрядные батареи на термоядерные микрореакторы. То, что бластер нельзя держать под нагрузкой больше пяти секунд, это полная брехня, солдат, выдумки военных инспекторов. Если у тебя в руках не обычный бластер с магнитной фокусировкой, а тахионник и ты переводишь его в режим тахионного разгона потока плазмы, то можешь палить из него, хоть целый час подряд и тогда вся энергия термоядерного реактора по плазменному лучу вольётся в брюхо магнуса. Какими бы они не были крепкими, от такой атаки им точно не поздоровится, да, и вести ответный огонь он не сможет. И запомни вот ещё что, солдат, среди магнусов мало по настоящему мощных сенситивов, все они полагаются в основном только на свою неуязвимость, а потому и их можно поджарить. Если тебе и твоим друзьям попадётся недозрелый магнус, то вы его в каких-то пять минут расплавите, а если не повезёт и вы столкнётесь с матёрой тварью, то это тоже не беда. Эти твари причинили людям столько бед и вреда, что теперь больше всего боятся смерти, а потому при первой же серьёзной опасности стремятся сбежать. Поэтому вам только и нужно делать, что быть постоянно начеку и вовремя приходить друг к другу на помощь, а вообще-то эти уроды не любят выходить из своих крысиных нор. А теперь, когда я тебя проинструктировал, солдат, скажи мне где мы можем найти Дракона Бумми? Он нужен нам по важному делу. Мы хотим снова стать людьми.

Охранник снова взял под козырёк и ответил:

– Сэр, вообще-то я не солдат, а бывший корпоративный полицейский. Джек Новак с Лимбора, корпорация "Стандарт стилз". Примите мою телепатемму с точными координатами берлоги Дракона. Он живёт неподалёку отсюда. Если хотите, я могу отправить вас туда телепортом. Меня когда-то из-за этого в нашей конторе прозвали Таксистом.

– Спасибо, Джек, мы сами. – Вежливо отказался Гасан – Мы хотим немного пройтись пешком.

Судя по тому, что все охранники тотчас начали перенастраивать свои бластеры, Джек Таксист и в самом деле был очень толковым сенситивом. Охранники проводили робустов весёлыми возгласами и почему-то пожеланиями хорошего аппетита. Всё же трое сенситив-коммандос сделали прыжок, но небольшой, чтобы оказаться возле портала, ведущего в город из пустыни, как раз на ту улицу, на которой жил Дракон Бумми. Возле портала, в самой пустыне и на улицах города сновало множество народа не смотря на то, что солнце только что встало. Это показалось всем довольно удивительным, ведь все моллисы поголовно прослыли жуткими лодырями и лежебоками. Однако, больше всего их поразило даже не это, а то, что прямо возле портала целая толпа самых настоящих людей деловито разделывала принесённую из пустыни химеру, которая уже лишилась всех своих хватательных щупалец. Причём это была не какая-то там показательная казнь, а примерно то же самое, что делали на берегу рыбаки, вытащившие на берег невод, битком набитый рыбой.

Загорелые и розовые парни и девушки с волосами самого разного цвета телекинезом отрывали неё один мясистый лепесток за другим, туго их сворачивали и тотчас съедали, отчего истошно вопящая химера быстро уменьшалась в размерах. Люди походили, отрывали себе несколько внушительного размера кусков и либо туго скручивая их съедали на месте, либо куда-то телепортировались. От этого импровизированного пиршественного стола отошла молодая, красивая женщина с роскошной гривой медвяных волос, с пышной грудью и фиолетовым шнуром на голове. Съев последний кусочек химеры, красотка облизнулась, бойко стрельнула по ним зелёными глазами и спросила:

– Ну, что, мальчики, не хотите позавтракать? Если не думать о том, что именно ты ешь, то это вполне хорошая еда, по вкусу напоминает устриц, политых уксусом, только твёрдых, словно вяленое мясо. Правда, вам для этого нужно сначала сменить ваши тушки на новые, человеческие тела. Я уже подкрепилась и если вас это интересует, то займусь кем-нибудь из вас, только одним, троих сразу мне не потянуть.

Полковник Кольден вежливо поклонился и отказался:

– Мэм, спасибо, но мы торопимся. Нам нужно встретиться с одним парнем. – Всё же не выдержав он спросил – Скажите, разве такое возможно, быть человеком и при этом есть такое? Насколько мне это известно, для обычного человека мясо химеры является смертельно ядовитым. Или вы всё не человек?

Женщина весело рассмеялась и ответила:

– Парни, так просто мне вам этого не объяснить, но можете на мой счёт не беспокоиться, я всё же человек. Ладно идите, пока Дракон Бумми куда-нибудь не смотался.

Космодесантники тоже рассмеялись и пошли дальше. В городе они повсюду видели в толпах моллисов множество людей, некоторые из которых, правда, имели бирюзовую кожу, но тем не менее всё же оказалось, что это люди со всеми прилагающимися половыми признаками. На троих робустов если и поглядывали, то уже без прежней ненависти во взглядах, хотя и настороженно, а ещё они вскоре обратили внимание, что их очень ловко передают и встречают по эстафете, из-за чего Даг Свенсен сказал:

– Молодцы, хорошо работают, очень профессионально, даже не скажешь, что это моллисы. Эрих, ты обратил внимание на то, как ловко эта красотка обошла нашу ментальную защиту. Бьюсь об заклад, она уже через минуту знала кто мы такие и зачем идём в тридцать пятый квартал. Правда, ей немного не повезло, мой ментальный щит только на первый взгляд кажется хилым, я ведь профессионал и умею прятать секретную информацию.

– Не ты один, Даг, не ты один. – Посмеиваясь заметил Гасан и пробормотал – Зато я полностью с тобой согласен в одном, работают эти ребята вполне профессионально, да, я и не удивлён этим, ведь эти ублюдки любой ценой стремились затащить сюда не каких-то там обывателей, не имеющих никакого понятия об изнанке жизни, а прежде всего профессионалов. Так что здесь кого только не встретишь начиная от вольных стрелков и заканчивая такими вояками, как мы. Меня всегда бесило, правда, что моллисы так нас ненавидят, да, и я, признаться, к своему стыду платил им за это той же самой монетой. Думаю, что снова став людьми, мы сможем как-то пережить это.

Полковник Кольден категорично сказал:

– Нет, Гас, окончательно нас примирить сможет только победа над магнусами, но я не знаю, как её достичь.

Планета Терра, Касабланка – борт крейсера "Европа"

Дракон Бумми, который вместе с Руфусом Блейком положил начало превращение ущербных моллисов в нормальных Вечных, после того, как Стинко переделал заново троих женщин и одного старого профессора, не стал задерживаться в гроте надолго. Он вручил своей пассии большую корзину с бренди, взял в руки пару корзин ещё большего размера с различными готовыми блюдами и телепортировался в их с Руфусом квартиру, предупредив того о возможных последствиях, если тот вздумает появиться с ней вместе с Анной. Там, поставив свою добычу на стол, они пару минут соображали с чего им начать, с нескольких запечённых опросят или с чего-нибудь другого, после чего громко рассмеялись и побежали в спальную, решив, что муки голода они смогут как-то стерпеть, а вот любовное томление вряд ли.

Поэтому они перенесли ужин на завтрак, а сам завтрак превратили в обед Лукулла, уставив весь стол остывшими яствами и начали его с зажаренных молочных поросят. Те исчезли в их желудках с ошеломительной быстротой. Запивали они их молодым вином прямо из большого глиняного кувшина с узким горлышком. Утолив первый голод, Гледис стала думать, во что бы ей задрапироваться и Дракон быстро нашел выход из этого положения, изготовив для неё из голубой занавески в мелкий синий цветочек, закрывающей окно их с Руфусом гостиной от ярких лучей солнца, элегантное сари. Себе он соорудил из остатков занавески набедренную повязку и, с вожделением поглядывая, на Гледис продолжил завтрак, поедая попеременно то чорисо из большой миски, то паэлью с обжаренными до золотистой корочки кусочками свинины и курицы, то откусывая большие куски от вкуснейшей тортильи. Гледис, глядя на Дракона с улыбкой, ни в чём ему не уступала. Когда послышался сигнал видеофона, висевшего при входе, он телекинезом открыл дверь и крикнул:

– Заходите, мы здесь, завтракаем!

Трое вояк, смущённые таким приёмом, вошли в гостиную и чуть не ахнули, увидев сидящих за большим столом, заставленным посудой, полуголую красотку и почти голого здоровенного мужика. Хуже того, они с горестным вздохом встали из-за стола и направились к своим гостям, а Дракон ещё и сказал:

– Господа, извините, что мы не приглашаем вас к столу, но вы попросту не в состоянии оценить по достоинству вкуса этих блюд, а переводить их просто так, у меня рука не поднимается. Гледис, девочка, стащи с какого-нибудь склада холодильник и загрузи в него всю эту вкуснятину. – Только после этого странного приветствия Дракон предложил – Присаживайтесь, парни, поговорим. Вы ведь для этого пришли.

Визитёры сели на диван, а хозяин квартиры сел напротив них в кресло. В углу гостиной появился большой холодильник и всё, что стояло на столе и лежало в корзинах, стало быстро исчезать. Как только Гледис закончила, она подошла к Дракону и села к нему на колени. Переодеваться в космокомбинезон она не стала и только теперь Дракон Бумми представил её:

– Господа, это моя невеста Гледис.

Господа тотчас встали с дивана и поклонились ей, а невеста, посмотрев на жениха с удивлением, спросила:

– Дракон, я вроде бы не давала согласия стать твоей женой?

– А куда ты денешься, девчонка? – Насмешливо поинтересовался тот – Дракон Бумми не делал предложения руки и сердца ещё ни одной девушке, а потому ты просто не имеешь права мне отказать. Ну, а если откажешься, то я снова превращу тебя в зелёную лягушку, посажу в аквариум и буду ждать, когда ты образумишься. Не волнуйся, терпения у меня хватит. Поэтому лучше не упрямься, моя девочка.

Юм, не выпускавший вояк из вида, тотчас послал Дракону Бумми телепатемму, чтобы не тот не затягивал с разговором:

– Старик, быстро превращай эту троицу в нормальных мужиков и дуй вместе с ними в Райскую Долину. Там поговорим.

Дракон улыбнулся и немедленно сказал:

– Парни, я всё же предлагаю начать не с болтовни, а с вашего полного преображения. Вы ребята упитанные, так что мне потребуется только заготовка для ваших новых мозгов. Раздевайтесь и ложитесь прямо на пол, дайте мне только минуту на то, чтобы прибраться здесь. Стесняться Гледис будете потом, когда станете мужиками.

Запасливый валгиец, отодвинувшись вместе с креслом, телекинезом быстро расстелил на полу золочёный пластик и сделал рукой нетерпеливый жест. Майор и два его старших по званию приятеля быстро сбросили с себя космокомбинезоны и рядком легли на пол, а Гледис и Дракон Бумми встали. Девушка сбросила с себя сари и первой извлекла из себя большой, сиреневый, лаково блестящий, пульсирующий, овальный комок своей плоти, который плавно полетел к Дагу Свенсену и опустился к нему на грудь. Её жених оторвал от себя два таких же комка и наделил ими двоих других сенситив-коммандос, после чего у всех троих под головой появились каменно-твёрдые, блестящие фиолетовые подушечки. Процесс преображения начался сам собой и шел гораздо быстрее, чем у моллисов. Троица, искавшая ответы на интересующие их вопросы, так же быстро погрузилась в состояние полусна, в котором они прекрасно видели, что происходит с их телами, вплоть до изменений на молекулярном уровне, но при этом не видели ничего вокруг себя.

Как только фиолетовая смолоподобная субстанция, изготовленная из сердцевины живых, хищных цветов, имевшая твёрдость кристаллокерамита, полностью вошла в их тела, Дракон немедленно сбросил с себя набедренную повязку и телепортировался вместе с Гледис и тремя их гостями в Райскую Долину, прямо на берег озера. Там их уже поджидали Юм и Блайзи, которая немедленно протянула им две пластиковые коробки с кейшиновым бельём. Юм сначала представил им Блайзи, затем представился сам и ворчливым тоном предложил чувствовать себя, как дома, чтобы не сердить лишний раз хозяев и не заставлять их пускать в ход кулаки. При этом он корчил смешные гримасы и тем самым быстро очаровал Гледис, что она действительно тут же раскрепостилась и уже не чувствовала себя гостьей. Даже восхищённые взгляды этого парня, назвавшего себя великим и ужасным, да, к тому же ещё и безжалостным хантером-экзекутором, она воспринимала не как проявление похоти, а как самые изысканные комплименты своей красоте, хотя Блайзи мало того, что закатила ему за это несколько крепких оплеух, но даже ударила кулачком в бок, пока Гледис не оделась.

В то же самое время, когда Дракон Бумми и Гледис надевали свои купальные костюмы, на чреслах трёх, быстро меняющихся внешне и внутренне мужских телах, также появились красные, голубые и золотистые шортики и было не совсем ясно, кто ответственен за это. Ближе к озеру, прямо на пляже золотистого песка стоял большой овальный обеденный стол из алмазного дуба, беспорядочно заставленный большими, красивыми серебряными блюдами с жареными на вертеле кабанами, накрытыми прозрачными колпаками, соусами в серебряных соусницах, корзинами с тортильями, добрыми тремя дюжинами бутылок "Старого Роантира", стопкой больших фарфоровых тарелок, ножами и вилками. Отдельно от стола стояло с десяток белых, пластиковых полукресел. Дракон Бумми, посмотрев на этот стол, спросил у Юма:

– Мы что, ждём в гости целый взвод солдат, Юмми?

– Не-а, – Ответил тот, телекинезом подтащив поближе трёх здоровенных, загорелых верзил, он приставил к столу полукресла для всех, и, сев в кресло, усадил Блайзи к себе на колени и сказал с притворно горестным вздохом – Эх, ребята, скоро припрётся этот проглот Стинко, так что я боюсь, что когда он начнёт щёлкать челюстями, нам уже ничего не достанется. Да, и эти ребята, как я подозреваю, тоже не дураки пожрать. Особенно полковник Кольден, он же здесь старожил и, наверное, давно забыл, что такое жареное мясо. Кстати, Дракон, это грозит превратиться вскоре в самую настоящую проблему и я даже не знаю, как нам её решить. Оазис не сможет обеспечить всех моллисов и робустов, которых мы намерены превратить в Вечных, хотя бы одним единственным плотным обедом, да, и трюмы "Европы" тоже не бездонные, хотя они битком набиты в том числе и продовольствием. Боюсь, что наши новые друзья сожрут всё, словно саранча, а помощи извне нам ждать не приходится.

Стинко, вопреки им же установленным Для Райской Долины правилам одетый в бермуды и синюю рубаху с попугаями, появившийся рядом, сел в полукресло и сказал:

– Ты забыл о нескольких миллионах космических кораблей, находящихся на внутренней поверхности сферы, Юм. – После чего соизволил поздороваться – Привет, ребята! Гледис, детка, ты выглядишь сегодня просто обворожительно. – Затем его добродушный тон сменился на сердитый и он рыкнул – Ну и кто здесь проводит преображение? Программу внешнего облика уже накатали? Или я снова должен один за всех отдуваться?

Блайзи сердито одёрнула его:

– Стинко, заткнись! Давно уже нашлись люди поумнее тебя и ещё вчера написали программу, которая сама способна обо всём побеспокоиться. Так что теперь достаточно только запустить процесс, а дальше всё идёт своим чередом. Эту твою фиолетовую хреновину Руфус, Бобби и Дайана сегодня ночью тоже улучшили, как и сизую, а потому уже не нужно уродоваться так, как ты вчера. К тому же теперь те заготовки, которые ребята делают из химер, можно хранить в любом сарае, как дрова, и с ними ничего не сделается. Пока ты дрых, мы целый месяц разбирали всё, что ты натворил вчера, по косточкам. Просто ума не приложу, как тебе только удалось сделать Гледис такой же красивой, какой она была до Танатоса?

– Да, очень просто, Блайзи! – Воскликнул Стинко хохоча во всё горло – Я ведь здесь единственный гений, а вы только и делали, что разбирались с тем, что я создал и никто из вас не сможет этого опровергнуть. Правда, программка у Арни действительно вышла классная. Тут он превзошел самого себя, но прошу не забывать, кто его учитель.

Тут очнулись гости Райской Долины и Стинко немедленно закрыл бурлящий фонтан самовосхваления. Юм ссадил Блайзи с колен, встал и хлопая в ладоши громко воскликнул:

– Подъём, парни, вас ждёт целая гора жареного мяса и славное вино! Сначала сытный завтрак, а все разговоры потом. У нас к вам ничуть не меньше вопросов, чем у вас к Дракону, а ведь он не сможет ответить и на тысячную их долю, и, вдобавок ко всему, сам хочет узнать, что задумал наш босс. Я, кстати, тоже. Поэтому быстро подсаживайтесь к столу и начнём. Хотя нас никто не побеспокоит какое-то время, его всё же нужно беречь.

Обалдело хлопая глазами, трое вояк поднялись с травы и Дракон Бумми представил им своих новых друзей честь по чести, со всеми их чинами и званиями, не забыв сказать, кто в действительности сгрыз Билли Бритву и кто дал санкцию на его ликвидацию. Особенно они были поражены тем, что до сферы Танатоса дотянулась крепкая и хваткая рука закона, в лице хантеров Гнилого Погреба, возглавляемых целым прокурором со специальными полномочиями и самим Судом Хьюма. Не смотря на такое потрясение, у них хватило сил дойти до стола, а там своё дело сделал уже запах горячего жареного мяса и ещё тонкий аромат прекрасного вина, ну, и в какой-то мере сам внешний вид бутылок, самым наглядным образом доказывающий его древний возраст и несомненное благородство. Однако, под жаренную кабанятину это изысканное вино за столом пили, как квас.

Около часа все только и делали, что громко чавкали, пыхтели, сопели, но не смотря ни на что мужественно сражались со здоровенными зажаренными кабанами, которых Юм ещё и нафаршировал обжаренными до хруста перепелами, вперемешку с жареной печёнкой и кусочками кабаньего сала. Длинные, острые столовые ножи, которые можно было принять за мечи, так и мелькали над кованными серебряными блюдами, а вилки и вовсе порхали, словно бабочки. Про тортильи, приготовленные в добрых десяти вариациях, также никто не забывал, но ими, как привило, едоки лишь поддерживали снизу кусок жареного мяса, чтобы не пронести мимо рта ни единой капли жира или мясного сока. Поначалу гости Райской Долины ещё старались казаться воспитанными и не перемалывали своими челюстями костей, но посмотрев на то, как Стинко, Юм и Блайзи, постанывая от удовольствия, с громким хрустом слопали даже берцовые кости кабанов, последовали их примеру. Кости действительно оказались не только весьма недурны на вкус, но и просто восхитительны, из-за содержащегося в них костного мозга.

Каждому из едоков досталось по здоровенному кабану и если новорожденным Вечным застолье показалось излишне обильным, то Стинко ворчливо посетовал, что ему достался самый маленький кабанчик. Юму с Блайзи и Дракону Бумми с Гледис тоже досталось по точно такому же кабану. Дракон отрезал от своего громадные куски мяса и потом вгрызался в них, зато Гледис проявила себя истинной леди, она отхватила у кабана кусок задней ноги, прихватила немного перепелов, выложила мясо на большую тарелку и принялась смаковать каждый кусочек мяса и лакомиться тортильями, но при этом не отставала от своего любовника. Судя по тому, какими грустными стали глаза у Стинко, Юма и Блайзи, когда они съели последнюю тортилью и допили последнюю бутылку вина, обед, на их взгляд, всё же не получился таким уж роскошным. Впрочем, когда Юм выставил телепортом на стол трёхведёрный кофейник, а к нему литровые фарфоровые чашки, гору сладостей, да, ещё и большую коробку длинных гейанских сигар, полковник Кольден, накладывая на своё блюдечко полуметрового диаметра с полсотни пирожных, сверкая голодными глазами воскликнул:

– У-у, прелесть! Пирожные и чёрный кофе на десерт, это как раз то, что я больше всего люблю. Такую привычку я перенял когда-то, в молодости, от руссийцев.

Гасан, накладывая пирожных себе, с грустью сказал:

– А у нас обед принято начинать со сладкого и хотя Аллах не велит есть свинины, друзья мои, я всё равно очень благодарен вам за этого прекрасного кабана. К тому же я и в прежние годы трескал свинину за милую душу, а в мечеть меня не могли затащить даже силком, под страхом смертной казни. Я всё равно отбивался от этих идиотов, любителей совершать намаз по пять раз в день, а потом безбожно грешить.

Мидорского капитана интересовало совсем другое:

– Ну, не знаю, лично я в состоянии съесть любое мясо, лишь бы перед тем, как попасть в кастрюлю, на сковороду или в духовку оно со мной не разговаривало. Этим чудесным обедом я доволен сверх всякой меры, но меня интересует другое, господа, как получилось так, что мы умяли по здоровенной зверюге, приговорив по две дюжины здоровенных лепёшек, выпили чуть ли не по ведру вина и при этом никто из нас не лопнул. Ладно бы я оставался прежним зелёным чудовищем, способным просто раскрыть своё брюхо и втолкнуть в него хоть мешок той гадости, какой нас кормили, но в том-то всё и дело, что с первой же секунды, как только мы сели за этот изумительный стол, я чувствовал себя тем прежним Дагом Свенсеном, который однажды зашел в портовый кабак, чтобы промочить глотку и что-нибудь бросить на зуб, но получил станнером по башке и очнулся уже в этой чёртовой дыре. Господа, вы не объясните мне, что же всё-таки со мной случилось и кто я теперь? Человек не может столько есть.

Мидорец достал из коробки сигару, откусил острыми зубами кончик, обмакнул её в поданный ему Гледис кофе, раскурил и на его лице появилась блаженная улыбка. Юм, который уже дымил, как вулкан во время извержения, только после этого сказал:

– Даг, честно говоря, в галактике ещё никто точно не знает, что это ещё за хренотень такая, Вечные. Пахан Стинко, Эд Бартон, и Натали, ты с ней ещё познакомишься, являются Вечными вот уже почти девять лет одного только реального времени, мы провели в темпоральниках чёрт знает сколько времени, но так толком ещё и не разобрались, что это такое, хотя Натали с Папашей Рендлю уже родили пацанчика, да, и многие другие Вечные тоже нарожали детишек и живут теперь вместе с ними на Пандоре. Вот такой народ, эти Вечные, – самый ядовитый из всех миров галактики, для них является просто райским курортом, но в одном я спешу тебя успокоить, Даг. Все вы сели за стол хотя и Вечными, находящимися в неуязвимой форме, тем не менее ничем не отличаетесь от самых обычных людей и имеете точно такое же биологическое строение, вот только вся пища в ваших желудках сгорает с нечеловеческой быстротой. Любой другой Вечный, на нашем месте уже упился бы в драбодан, но мы же тут все мужики и настоящие бой-бабы, хотя моя Блайзи и косит под пай-девочку, но это она так, чтобы мне ещё сильнее понравиться. На самом деле Блайзи в крутизне не уступит даже Железному Рену и Старому Крону, а это действительно крутые парни. Но не смотря на это, парни, вы можете ещё и быть совершенно обычными людьми, только вам для этого нужно закапсулировать и сбросить лишнюю боевую массу. Вот тогда, когда ваш вес станет соответствовать весу обычного человека вашего роста и комплекции, та новая программа, которую накатал для новых мозгов наш кореш Арни, считает в вашем сознании всё, что относится к вашей физиологии, и воссоздаст ваши тела вплоть до ДНК со всеми генами, свойственными только вам, но при этом вы всё равно останетесь Вечными и в случае необходимости сможете в любой момент войти в неуязвимую форму, только станете меньше ростом. Мы только что выяснили, на вашем примере, что робустам для преображения даже не нужна дополнительная масса и при этом они становятся просто Вечными в неуязвимой форме. Для твёрдых Вечных, которыми, судя по всему, являются магнусы, робусты легковаты. Сейчас каждый из вас тянет в среднем на восемьсот килограмм, Дракон и Гледис не в счёт, они в этом смысле недомерки, да, и мы с Блайзи тоже недомерки, тянем всего на пять центнеров, а вот Стинни разожрался и его пора или гнать в салотопку или заставить попотеть, преображая моллисов и робустов. Последнее на мой взгляд является куда более целесообразным. Единственное, чем Вечные действительно отличаются от обычных людей, так это мозгами. Они у нас на несколько порядков лучше, чем прежние, развившиеся в ходе эволюции, но это ни о чём не говорит. Сейчас новыми мозгами почти в доброй половине галактики торгуют чуть ли не в каждой лавке и их может купить любой желающий. Пока эти мозги новые, в упаковке, они похожи на фиолетовый кристалл, но стоит их только поместить в череп человека, то начинают тут же меняться и уже через полгода ничем, кроме цвета, они так и остаются фиолетовыми, не отличаются от обычных мозгов, ну, может быть тем, что способны выдержать даже выстрел из ручного бластера не слишком большой мощности. Зато эти мозги являются не только инструментом мыслительной деятельности, но ещё и сверхмощным аналитическим компьютером. На них можно легко записать все те знания, которые накопило галактическое человечество, правда, умнее от этого человек всё равно не станет, ведь одно дело иметь знания в своей голове, и совсем другое уметь ими правильно пользоваться, зато с начальным, базовым курсом образования, эти мозги справляются на раз. Это потом, чтобы стать специалистом экстра-класса, нужно учиться. Мне в этом плане хорошо, ведь я един в двух лицах и с одной стороны имею мозги новой модели, которые хранят огромный банк данных, а с другой мой настоящий мозг, это миллиарды мозгов хьюмеритов, часть из которых разбросана по доброй половине галактике. Поэтому я такой умный, не то что вы, ведь я в любую секунду, даже сейчас, когда мы сидим в темпоральнике, могу соединиться с кем угодно и получить нужную мне информацию. Кстати, Стинни, пока ты дрых, я заслушал почти двести тысяч моллисов во всех городах Терры и выяснил, что все они отличные ребята и мечтают только об одном, надрать задницу магнусам. Даже сейчас мне ничто не мешает воспринимать их сознание. Более того, они для меня сейчас, словно открытая книга и мне достаточно не то что пары слов, но даже всего лишь одного взгляда, чтобы понять, кто находится перед нашими друганами и подругами, человек или дерьмо. Людей передо мною промелькнуло достаточно много и за каждого из них, я всем магнусам, вместе взятым, очко порву, а вот дерьмо мне пока что не встречалось. Более того, брателла, я тебе так скажу, попадались мне некоторые типы, то до превращения в моллисов я их мигом отправил бы в ту тайную комнатку с мощным сквозняком, который выдувает из неё всё дерьмо, но после того, как они походили в зелёной шкуре кто лет пятьсот, а кто и всего лет семьдесят, здорово переменились. В общем я, при случае, прежде чем грохнуть Оливера, сначала выставлю ему пузырь "Старого Роантира" за то, что он собрал тут такую прорву людей со всей галактики. Здесь ведь вот какая петрушка получается, ребята, кто был конченым гадом, тот вообще окончательно превратился в маньяка, а вот те бесбашенные типы, которые раньше стреляли направо и налево лишь бы показать свою крутизну, но в них всё равно остался хоть грамм чего-то человеческого, восприняли всё, как наказание за свои грехи и потому, Стинни, я за них кому угодно глотку порву, даже Верди Мерку и Сорки, не говоря уже об Угольке, если тот захочет закрыть их на каком-нибудь стальном курорте. Пусть он только попробует сказать мне это, я его самого скормлю химере, специально оставлю несколько штук для самых тупых, чтобы они потом посидели в темпоральнике годков эдак пятьсот в их окружении и обо всём подумали, а не вопили, словно скаженные – казните их, казните!

Стинко такие слова не понравились и он прорычал:

– Юм, бычило, заткнись! Уголёк, к твоему сведению, против Суда Хьюма за всю свою жизнь ещё ни разу не возбухнул. Наоборот, как только он узнал от Верди, что ты, такой великий и ужасный, нарисовался у него на "Молнии", так вообще левой пяткой перекрестился. Он, можно сказать, только о том и мечтал всю свою жизнь, чтобы хоть кто-то из хьюмеритов оторвал задницу от завалинки и высунул нос в галактику. Даром что ли, он всем тем хьюмеритам, кто сейчас по галактике шарится, мигом выдал жетоны хантеров-экзекуторов и к каждому приставил по три персональных архангела. Так что думай, что говоришь.

Гнев Юма, который умел сам себя накрутить так, что потом у него чуть ли не искры из глаз сыпались и дым валил из задницы, сразу же втянул голову в плечи и так жалобно заулыбался, что Стинко расхохотался первым. Когда смех за столом затих, полковник Кольден, посерьёзнев, сказал:

– Господа, всё это прекрасно. Право же, я счастлив услышать, что сфера Танатоса так благотворно подействовала на некоторых подонков, но меня, вдруг, очень обеспокоила вот какая проблема. Оазис, в котором живут люди, крайне невелик и может обеспечить продуктами питания только тех людей, которые в нём живут. Друзья мои, извините, но я хочу вам представиться своим настоящим именем и назвать ту должность, которую когда-то имел. Моё настоящее имя Чарльз Гордон, когда-то я возглавлял резидентуру военной разведки Союза Сенситивов на Мерканте. Увы, но в нарушение всех инструкций, более семи с половиной тысяч лет назад я без малейшего промедления согласился отправиться в сферу Танатоса, чтобы подготовить каких-то суперсолдат. Тогда мне казалось, что я смогу выкрутиться из любой, даже самой сложной ситуации, ведь меня готовили в корпусе разведки по спецпрограмме "Архангел", да, и был я в то время уже далеко не юношей, ведь мне исполнилось к тому времени тысяча четыреста семнадцать лет. Ну, это всё лирика, господа, а суровая проза жизни и анализ ситуации говорят мне, что каждого моллиса после преображения нужно хотя бы один раз накормить таким славным обедом, каким вы накормили нас. Думаю, что это сразу же настроит человека на нужный лад. Трюмы тех посудин, которые заскладированы на внутренней поверхности сферы, пусты. Оттуда забрали не только всё продовольствие, но даже все органические материалы, чтобы пустить на корм химерам. Князь, эту проблему нужно каким-то образом решать и делать это в первую очередь, вот только не знаю как, ведь я всего лишь разведчик, а не биолог и потому ничего придумать не могу.

Стинко при этих словах помрачнел, а затем, вдруг, заулыбался и засиял так, хоть прикуривай от него. Демонстрируя всем за столом не то что свои коренные зубы, но даже гланды, он уверенно мотнул головой и спросил:

– Чак, старина, скажи, а ты, часом, не являешься Чарльзом Гордоном-третьим? Сыном бригадного космос-генерала Чака Гордона-второго или младшего, как его иногда зовут, начальника штаба армии Союза Сенсетивов, и внуком Чака Гордона-первого, секретаря Пата Быстрые Руки, вольного капитана Звёздного Моря Стирула и главаря Союза Сенсетивов?

Чарльз Гордон кивнул головой и тихо сказал:

– Да, но сейчас это не относится к делу, князь.

– Гы-гы, ещё как относится, Чак! – Весело воскликнул Стинко и уже серьёзным тоном сказал – Ваше императорское высочество, я рад встретить вас на древней Терре. – После чего радостно рявкнул – Ну, Чак, задал же ты задачу своему папаше, деду и их другану. Они же тебя, чертяка, по сию пору ищут по всей галактике, не верят, что тебя грохнут, а потому хотя ты и сдал биопробу, так и не сунули её в реаниматор. Относительно твоего высочества я не шутил, Чак, твой дед теперь служит Звёздным императором на Лексе, а пахан тянет императорскую лямку на Альметте. Ты бы его только видел, старик, зверь, а не Звёздный император. Он высадился на Альметте всего со взводом своих генералом и в три часа призвал всю шушеру, окопавшуюся там, к порядку. Те даже вякнуть не посмели ему в ответ. Ну, ладно, это всё лирика, хотя я представляю себе, как обрадуется старый вольный капитан Чак Чародей, когда я сообщу ему такую радостную весть, а уж сколько бабла я с него срублю… В кредит, разумеется, но под самые низкие проценты и на очень длительный срок, я ведь не грабитель с большой дороги. Так, старина, ты, кажется, хотел озадачить меня? Ну, что же, ты сделал это очень удачно и, как мне кажется, своевременно. Что-то у меня от этого кабанчика разыгралось воображение. – Повернувшись к Юму, он с улыбкой попросил – Брателла, свистни-ка сюда Грата. Пусть эта мохнатая Драчливая Коряга немедленно собирает своих корешей и жриц, берёт Руфа, Бобби с Дайяной и срочно прорывается к нам, в темпоральник, вместе с полутора дюжинами самых здоровенных и жирных химер, только побыстрее. Ты ведь включил темпоральное ускорение на минимальную скорость временного потока и как только они пробьются к нам, я его увеличу. Если я не конченый идиот, ребята, то у нас всё получится просто замечательно, вот увидите. Мне кажется, что с харчами Грат уже очень скоро наведёт полный порядок, а раз так, то пошли купаться. Ледовую медитацию мы проведём вечером.

Все дружно поднялись из-за стола, к ним присоединились три жрицы в купальниках, которые терпеливо отсиживались в кустах, пока их будущие паломники обедали, и бросились в воду. Некоторое напряжение, возникшее было за столом, мигом сменилось радостными воплями и громким смехом. Озёра, как и реки, на древней Терре были большой редкостью.

Борт крейсера "Европа", темпоральный ускоритель

В какой-то мере в тот чудесный вечер первого преображения Руфусу Блейку не повезло. Как только личный состав маленькой армии прокурора Бартона понял, что именно тот сделал в гроте, Арнольд немедленно приказал собраться всем в Райской Долине, сграбастал обоих профессоров вместе с их пассиями и телепортировался на борт "Европы", где включил темпоральник на месяц. Поскольку в этом обитаемом отсеке имелся большой трюм, то архангелы тотчас освободили в нём один из складов, набились в него, как селёдки в бочку и Нейзер немедленно провёл ледовую медитацию. Так что Руфус, как и Дракон Бумми, сначала провёл совершенно безумную ночь с Анной и только после этого они, наконец, вкусили от благ земных, то есть вволю натрескались жареного мяса, радужных креветок, устриц и при этом оба упились "Старым Роантиром" в лоскуты. Последнее пришлось очень кстати, так как сердобольные архангелы, по приказу Арни дали им после это хорошенько отоспаться.

После этого Арнольд запряг их в работу и профессор Блейк, которому студенты когда-то дали кличку Зверь, наконец, вместе с профессором Тревисом, по прозвищу Сраные Уши, досконально изучил живой хищный цветок, названный кем-то химерой. Без Арни, который поразил их обоих как широтой познаний, так и просто невиданной научной дерзостью, они, пожалуй, так бы и не смогли понять, что же создал на самом деле Оливер Стоун. Впрочем им помогали все остальные архангелы, очень многие из которых оказались настоящими учёными-естествоиспытателями, а такие парни, как Нифонт Козля, и вовсе претендовали, чтобы их объявили гениями немедленно, без всякой квалификационной комиссии. Результатом этого месячного мозгового штурма стало не только то, что была разработана технология превращения ядовитой плоти химер, имеющей прочность тяжелой, антирадиационной пластмассы, в ещё более прочные болванки густо-синего, с зелёным отливом цвета, которые растворялись в телах Вечных, как сахар-рафинад в крутом кипятке, но и плоские фиолетовые подушки под голову, полезные для мозгов, а также способ быстрой пиро-телекинетической обработки их плоти, с целью превращения в довольно недурственные на вкус бутерброды.

После этого вся армия немедленно бросилась в атаку и как только архангелы не измывались над бедными моллисами. Мало с кем-то они перекидывались хоть парой словечек перед тем, как их преобразить. По большей части они поступали куда проще, телепортом врывались в те места, где кто-нибудь грустил в одиночестве, утаскивали такого горемыку в пустыню, организовали маленькие творческие коллективы, быстро подтаскивали к месту преображению химер, превращали их на скорую руку в строительные материалы и немедленно запускали процесс преображения. В результате некоторые их них умудрились всего за одну ночь преобразить до дюжины моллисов, но всё же больше всех отличились такие великаны, как Малакай Малави, которые могли за один раз преобразить до шести-семи моллисов без всякого вреда для своего здоровья. Поэтому уже к утру без малого двести тысяч моллисов стали людьми и каждого из них накормили отличным обедом, которого бы вполне хватило бы на целое отделение жутко голодных космодесантников.

Руфуса Блейка это тревожное обстоятельство озаботило ничуть не меньше, чем Чака Гордона-третьего. Как бы не велика была "Европа", трюмы её всё же были отнюдь не безразмерными и если дело пойдёт и дальше так, то им всем точно придётся переходить на подножные корма, есть каменный уголь, горючие сланцы и нефть, которых на Терре осталось всего ничего. Именно это стало предметом их разговора в кабинете профессора Тревиса, когда Арнольд телепортировал их на борт "Европы", к здоровенному тоннелю в технической зоне, ведущему прямиком в Райскую Долину. Перед тоннелем стоял здоровенное транспортное средство, похожее на артиллерийский снаряд, длиной в семьдесят метров и диаметром в шесть, в которое, уже хорошо знакомые ему Нифонт Козля и Мама Зейнаб, быстро загружали телепортом биоконтейнеры с химерами, одновременно громко ругая стоявшее рядом с ними дерево с волосатой, нежно-палевой корой, толстыми ветвями и ярко-красными, сверкающими листьями:

– Грат, не выпендривайся! – Громко кричал Нифонт – Ничего с тобой не случится, мохнатое полено, если ты поедешь в горизонтальном положении. Ну, не рассчитана эта дыра на тебя, понимаешь, не рассчитана. Поэтому давай, складывай свои грабки и я засуну тебя в транспортный модуль. Уж каких-то десять минут ты точно сможешь потерпеть.

Мама Зейнаб вторила ему:

– Это просто свинство с твоей стороны, Грат! Тебе предлагают совершить великий подвиг во имя людей, а ты ведёшь себя, словно последний эгоист. Интересно, как ты тогда собираешься идти в бой? Этот твой круглый боескафандр, верх идиотизма, ты будешь в нём представлять из себя идеальную мишень. А я-то, дура старая, старалась, делала для тебя новый, втрое мощнее прежнего, да, ещё собиралась вооружить тебя дезинтеграторами втайне от Стинко и остальных обормотов.

Упоминание о дезинтеграторах, по всей видимости, сломило упрямство дерева и оно заговорило сочным басом:

– Мама Зейнаб, ты не шутишь? Ты правда дашь мне такие стволы? Ладно, тогда я согласен влезть в эту железную нору, а вы все можете ехать сидя на моём стволе. А как выглядит мой новый боескафандр, если он не круглый?

Смуглая красотка широко улыбнулась и ответила:

– Да, почти точно такой же, как и обычные нейбиртовые боескафандры, Гратик. Его соберут на тебе в сборочном цилиндре и он повторит все изгибы твоего тела, вот только листья тебе придётся прижать к веточкам, а их крепко стиснуть, словно кулачки, но ты же Великий Грат, парень, самый отважный ветл во всей галактике, и сможешь смириться с таким неудобством.

Только теперь оба профессора и их подруги поняли, что встретились, наконец, с настоящим ветлом и с визгом бросились внутрь снаряда, в который Нифонт отправил того телепортом. Они немедленно обняли ветла и принялись ласкать и гладить его ствол возле самой кроны. К ним немедленно скользнули гибкие руки щупальца Грата и на виске у каждого появилось по маленькой глазчатой орхидее. Теперь уже ничто не могло помешать их общению. В стальной снаряд загрузили контейнеры с химерами, последними в него вошли ещё десять человек и через минуту это транспортное средство двинулось вперёд, пробивать дыру в темпоральном коконе. Через несколько минут учёные, вместе с Гратом, телепортировались на берег озера, где за это время прошло почти три часа. Ветл после путешествия сразу же взлетел в воздух на своём антиграве и сиганул в озеро, довольно глубоким в своей центральной части и потому смог окунуться в него с головой, то есть со всеми своими ветвями.

Вынырнув, Грат стремительно крутанулся вокруг своей оси, отчего во все стороны полетели мириады бриллиантовых брызг, крона его была таким образом приведена в полный порядок, зато длинные пряди ветла встали дыбом и он сделался похож на ёршик для мытья бутылок. Однако, на диск питательного корневища тотчас полезли дамы и принялись пальцами расчёсывать его нитевидную кору. Грат, как всегда в таких случаях, помалкивал, зато дамы непристойно хихикали, льнули к нему своими гибкими, стройными и сильными телами и чуть ли не облизывали его, а он нежно касался ветвями их полуобнаженных красоток. Стинко, посмотрев на них с завистью, вздохнул и воскликнул:

– Блин! Ну, почему эти волосатые гады такие ласковые только с женщинами? Мне, например, тоже нравится сидеть, прижавшись спиной к такой мохнатой коряге и греться на солнышке.

– Подумаешь, нашел проблему. – Откликнулся Нифонт – Женись, парень, и тогда ты запросто сможешь пригласить в свой дом ветла и ветлу, чтобы они стали жить в твоей спальной. Тогда ты получишь всё сполна, и ласки ветлы, и полную безмятежность, и крепкий, здоровый сон в придачу, а ещё такие сопереживания со своей любимой, что тебе этого и не снилось. Когда в твоей спальной есть ветлы и синие Созерцатели, парень, то тебе уже больше ничего не нужно, ну, разве что кроме дома на дереве. У нас в Кругляках, это давно уже считается единственно нормальным вариантом семьи.

Стинко громко фыркнул и чуть ли не заорал:

– Нафаня, чтобы я женился? Да, я лучше изобрету крейг для Вечных и тут же отравлюсь, чем женюсь. Нет, я не против женщин и даже согласен жить с ними под одной крышей. Более того, согласен стать папашей пацанчика или пацанки, хоть обычного вида, хоть Вечного, но чтобы пойти и сдаться рыжему попу Зеки? Ни за что! Ни за какие блага!

Этот словесный демарш Стинко вызвал глумливые смешки и ехидное хихиканье дам. Купанье вскоре закончилось и все собрались вокруг большой арены, в гостях у Дракулы, куда уже переправили биоконтейнеры с химерами, а также с высокими, зелёными кустами сахарного тростника. Дракула, по распоряжению Стинко, превратил арену в небольшой уголок терранской пустыни, возведя на самом краю трибуну с полусотней посадочных мест и как только все расселись справа и слева от Грата, на полу появилось голографическое изображение оазиса, причём весьма условное. Оно состояло из светло-зелёных шестигранников, окаймлённых сочными и яркими изумрудно-зелёными полосками и ярко-оранжевыми полосами пустыни, испещрённых бирюзовыми кружочками. Указывая на этот условный, схематический план, Стинко громко сказал:

– Грат, ты видишь перед собой схему оазиса. На то, что находится внутри шестиугольников, можешь не обращать никакого внимания. Твоя задача заключается в следующем, подчинить себе вот эти тёмно-зелёные полоски, которые представляют из себя заросли сахарного тростника. Сахар химерам противопоказан, они от него дохнут, но тебе нужно сделать так, чтобы эти твари срослись с сахарным тростником и образовали принципиально новый вид растений. Вместо обычных плодов они должны выращивать самое настоящее мясо, – кабанов и бычков, вместо сока давать молоко, а попутно ещё и муку. Думаю, что ты сможешь это сделать, ведь не смотря на то, что в химере поровну намешано как обычной, так и кремниевой органики, смертельно ядовитыми для человека являются только семь аминокислот. Ну, я вам не биолог, чтобы разбираться в этом, зато все вы, господа, являетесь специалистами именно в этой области знаний, вот вам и карты в руки. Тебе же, Грат, нужно начать с того, что ты должен подчинить себе химер, так что приступай к работе, старина. Если ты сделаешь это, то тебя все люди и ветлы назовут величайшим учёным и я сделаю это первым.

Не смотря на примитивность и откровенную грубость этой лести, Грат крикнул во всю мощь своего репродуктора:

– Нифонт, росточек мой, немедленно построй эти мерзкие отродья, недостойные называться цветами, кругом в центре этой бесплодной земли! Те, кто знает, что они из себя представляют, пускай остаются со мной, а все остальные, кроме жрицы Лиралии, пусть выйдут, погуляют. Ты мой цветочек, останься, напусти в эту пещеру побольше матидейтину и призови на помощь Великую Мать Льдов, да, не беспокойся о моих листочках, можешь нагнать мороз покрепче. Я не замёрзну. Мои сыночки и доченьки не замёрзли на Варкене, так что и со мной ничего не случится.

Стинко встал и, прежде чем Грат и Лиралия начали ледовую научную медитацию, телепортировался вместе со всеми, кто не мог отличить пестик от тычинки, на лужайку перед дворцом. Ему, вдруг, тоже очень захотелось начать серьёзный разговор с профессиональными космодесантниками и особенно с Анной Веспер. Эта красивая, высокая женщина, бывший робуст, едва только её преобразили, сразу же потребовала найти полковника Кольдена и потому её немедленно телепортировали на борт "Европы". Как и Чарльз Гордон-третий, она провела в сфере Танатоса не одну тысячу лет. К тому же она чуть ли не с самых первых дней была наблюдателем и потому очень хорошо знала все баррио Мундо дель-Танатос. Однако, когда все они расселись перед большим трёхмерным экраном, первым к нему обратился полковник Гордон и спросил взволнованным голосом:

– Стинко, что случилось в галактике, раз даже какое-то говорящее дерево упомянуло Великую Мать Льдов? Неужели она вернулась на Варкен, как об этом говорится в древних легендах этого великого и удивительного мира?

– Вернулась-вернулась, Чак. – Со смешком ответил ему Стинко – Только она заявилась не на Варкен, а на Галан, когда тот ещё числился в ускоряемых мирах. Наш король, Верди Мерк, и его давняя подружка, Анита Кассерд, научили некоторых галанцев во главе с Сорквиком всем варкенским делам и они создали у себя империю, но не простую, а на варкенский манер. Вот тогда-то там одна женщина и превратилась в вечно юную девушку, которая, как позднее выяснилось, стала точной копией Матидейнахш. Ну, а уже совсем недавно дело дошло до того, что во время одной ледовой медитации, на которую император галактики собрал тучу народа, Серебряная Туника леди Риты превратилась в белоснежный наряд Великой Матери Льдов. Тот попытался было слинять на небеса, но мы с Юмми и Нейзом заарканили его тем самым кушаком, что Патрик привёз однажды с Варкена. После этого Серебряные Туники всех жриц превратились в точно такие же наряды, а на борту моего крейсера, старина этих красоток находится несколько тысяч. Правда, все они, двоих вы имеете счастье видеть рядом с собой, не какие-то там крали из института благородных девиц, а самые свирепые воины. Рядом с ними любая валькирия так, пацанка. Теперь в Храме Великой Матери Льдов всеми делами заправляет преемница леди Риты, прекрасная леди Ракель и представь себе, Чак, она похожа на первую воплощённую Матидейнахш, как две капли воды. Нам с Юмми дико повезло, мы ведь паломники и леди Риты, и леди Ракель, а после этого, старина, любому мужику можно спокойно помирать и ни о чём не жалеть. Чак, Анна, меня сейчас больше всего интересует вот какой вопрос, что произойдёт наверху, у магнусов, если мы превратим всех моллисов и робустов в Вечных, а химер во вполне мирные растения, плодоносящие свининой и говядиной. Поверьте, это Грату сделать по силам. Насколько внимательно они следят за тем, что происходит внизу?

Ответ был резким и категорическим. Анна Веспер, вскочив от волнения, громко воскликнула:

– Да, ничего не произойдёт! Эти спесивые ублюдки вообще ничем не интересуются кроме той жратвы, что мы им отправляем с ферм, и органических соединений, содержащих тяжелые металлы, терзий и арвид. Эту дрянь, которую мы называем тяжелым мылом, производят для них автоматические заводы на Луне. Там же живёт и большая часть магнусов. Постоянно в башнях обитают только те, кого они считают недоносками, ну, и ещё вниз отправляют рядовых магнусов, чтобы те несли боевую вахту, но они предпочитают целыми днями лежать в кислотных бассейнах и мечтать о таких временах, когда станут в галактике наместниками Танатоса. За последние две тысячи лет я не знаю ни одного случая, чтобы кто-нибудь из них хотя бы посмотрел на экран, чтобы увидеть, что творится в Мундо дель-Танатос. Этот ужасный мир создавался на моих глазах и магнусы не имеют никакого отношения к этому процессу. Раньше на том месте находилась пустыня и на ней ничего, кроме химер не росло. Во всяком случае на моей памяти, а я здесь нахожусь уже почти одиннадцать тысяч лет и уже мало что помню из своей прежней жизни. Правда, теперь я стала вспоминать, кто я и откуда. Не знаю, поверите ли вы в это или нет, но только в первые пятьсот лет жизни в виде моллиса, ты ещё обращаешь внимание на ход времени, а потом уже почти ни о чём не думаешь. Дни ведь здесь похожи один на другой и поскольку никогда и ничего не происходит, то поневоле начинаешь забывать всё, что не выделяется хоть чем-то. Поэтому не удивляйтесь, что те моллисы, которые выходят из своих казарм только для того, чтобы раз в полгода, а то и того реже, взять из кормушки свои батоны, не смогут сказать вам, сколько времени они здесь находятся и кто они такие. Нет, свои имена, профессии и то, чем они тут занимаются, они вам назовут, но не более того. Не знаю, что это, защитная реакция сознания или что-то другое, но у каждого сторожила в памяти скорее всего останется не так уж и много. Иногда дело доходит до того, что некоторые моллисы вообще переходят в растительное состояние, точнее впадают в какой-то анабиоз. Тогда остаётся только одно, оглушить моллиса станнером и отдать химере. Это заставляет их проснуться, но ненадолго. После этого мы просим робустов-солдат, ой, простите, просили их, устроить им хорошую взбучку. Как правило это всегда помогало, но по большому счёту ничего не меняло. Понимаете, живыми здесь являются одни только люди, а мы все, просто заспиртованные лягушки, которые каким-то образом дрыгают лапками. Не знаю, может быть у робустов в башнях происходило всё по другому, но с моллисами именно так и есть. Поверьте, хотя я и стала робустом и сопротивлялась безвременью изо всех сил, но и я не помню, что происходило год, сто или тысячу лет назад по мелочам, зато мне хорошо известны все самые главные события, произошедшие здесь и на эти вопросы я готова вам ответить, но вряд ли они являются сейчас главными. В одном я уверена на все сто процентов, никому из магнусов мы не нужны. Они живут своими собственными интересами и это интересы хищников. Между прочим, я знаю многих магнусов, которые сбросили с себя всё лишнее, превратились в моллисов, спустились в город и забились в такие норы, что их так сразу и не разыщешь. Таких немного, но они есть. Поэтому, князь Стингерт, если вы решили поменять внизу правила игры, то можете ни о чём не беспокоиться. Своё предпоследнее распоряжение Оливер Стоун спустил вниз почти полторы тысячи лет назад и оно касалось какой-то ерунды, но вот его последний приказ я рассматриваю, как очень серьёзный. Похоже, что он уже очень скоро намерен включить Танатос на полную мощность. И вот что мне ещё хочется сказать вам, всё это время я чувствовала себя маленькой девочкой, заблудившейся в тёмном лесу и всё ждала, что однажды меня кто-нибудь найдёт и выведет меня к свету. Только это заставляло меня цепляться за жизнь и быть деятельной. Теперь, когда меня действительно нашли и вывели к свету, я очень хочу, чтобы и со всеми остальными произошло то же самое. Даже с некоторыми магнусами. Вы, может быть, имеете на этот счёт иную точку зрения, но я верю, что хотя бы некоторые из них заслуживают пощады, ведь они полностью изменились.

Теперь настала очередь Стинко от волнения вскочить на ноги, но сказать что-либо он не успел. Его опередил Юм, который, свойственным только одному ему тоном, заявил:

– Ребята, Стинко, Анна сказала вам чистую правду. Среди магнусов действительно есть раскаявшиеся люди и потому запомните, никто из них не должен погибнуть.

Его замогильный голос, как всегда, подействовал на всех, кроме Стинко, который замахал руками и воскликнул:

– Юм, когда мы сражались с биотами, Верди упорол косяка! Ему нужно было начинать не с бомбардировки храма. Если бы он сунул тебя в их пещеру и дал высказаться, то взяли бы их голыми руками. – Высказав Юму своё мнение о его ораторских способностях, он подошел к Анне Веспер, встал на одно колено, сцепил пальцы в клятвенный замок величайшей просьбы и тихим, проникновенным голосом попросил её – Леди Анна, я прошу вас поселиться в моём Звёздном княжестве Нью-Европа и стать в нём матерью-хранительницей. Только не сочтите мою просьбу за предложение руки и сердца, я убеждённый холостяк. Просто ваши слова, ваша забота о людях, так тронули меня, что мне это кажется сейчас самым важным. В баррио дель-Соль я уже нашел себе прекрасного премьер-министра, это дон Рамирес де Магнифико, но вы же понимаете, леди Анна, что каким бы мудрым управляющим он не был, ваше сердце способно на куда более великие свершения. У меня сейчас пустует огромная территория, которая ничем не отличается от самого роскошного курортного мира и я хочу ввести весь народ Мундо дель-Танатос в своё Звёздное княжество, расположенное в Звёздном королевстве Золотой Антал, сделать всех этих людей звёздными дворянами и поселить их всех в прекрасных замках, ну, а что они в нём натворят после этого, будет уже зависеть от вас герцогиня и дона Рамиреса. Разумеется, что все жители Касабланки, где вы жили, тоже должны стать нашими подданными. На большее я не рассчитываю, иначе Звёздный король Верди Мерк нам всем троим головы открутит, ему ведь тоже нужно как-то заселить Кругляки.

Полковник Гордон покрутил головой и пробормотал:

– Ребята, похоже в галактике всё полностью переменилось, раз там появились такие щедрые Звёздные князья, а правители рангом повыше готовы драться, чтобы залучить к себе народ. Пусть даже и такой странный, как все эти пеоны в белых штанах и идальго с мечами и копьями, не говоря уже о всей прочей публике, что волею судеб оказалась в сфере Танатоса. Мой вам всем добрый совет, как только всё закончится, мчитесь в этот самый Золотой Антал не раздумывая, пока там ещё есть свободные места. Иначе потом будет поздно. – После этого, сменив шутливый тон на абсолютно серьёзный, он добавил – Стинко, к словам Анны, которую я когда-то знал, как Веспера, мне остаётся добавить только одно. Мы с Веспером и ещё с некоторыми моллисами и всеми теми робустами, которых это волновало, специально распускали слухи, что магнусы убивают и поедают моллисов и даже некоторых робустов. Да, такое бывало, но крайне редко и совсем по другому поводу. После того, как мы выбивали дурь из впавших в полную апатию моллисов, мы многих из них просто отправляли в другие города. Ну, а на зуб к магнусам попадали те уроды, которые начинали зверствовать. Что моллисы, что робусты, как биологический вид, весьма мирные существа, хотя и относятся к породе хищников по своему определению, но иногда кое-кто из них всё же слетал с катушек и действительно начинал заниматься каннибализмом. Вот для них-то мы и вызывали сверху тех магнусов, которые хотели позабавиться. Кстати, с Драконом никто вовсе не собирался драться всерьёз. Просто у меня возникло такое ощущение, что у него вот-вот сорвёт башню и поэтому я решил его немного прощупать, а тут как раз ко мне заявился этот кровожадный идиот Билли Бритва. Если бы он в самом деле попытался наброситься на Дракона Бумми, то я мигом зашвырнул бы его на солнце и зарыл в нём поглубже, но на деле всё обернулось совсем по другому. Во всём же остальном, князь, я полностью согласен с Анной, но лично мне очень понравилось, что много людей в Касабланке ходят с зелёными рожами. Лишняя предосторожность нам вовсе не повредит, а на то, что творится в оазисе и вокруг него, магнусам действительно наплевать. Их это совершенно не волнует, как и моллисов никогда не волновало то, чем там занимаются магнусы и существуют ли они на самом деле. Более того, я в последнее время стал сомневаться, а существует ли на самом деле Оливер Стоун, но тут другого мнения просто не может быть. Он действительно существует и безвылазно живёт на Луне, как большинство магнусов. Вот чего я точно не знаю, так это того, что творится в помещениях магнусов наверху и тем более на Луне, но надеюсь, что у вас найдётся для меня костюм-призрак и увижу всё собственными глазами.

– Даже не надейся на это, Чак! – Резко ответил полковнику Гордону Стинко и прибавил – Старина, у меня под рукой полная дивизия одних только архангелов и среди них те, кто создал этот профессиональный цех включая Старого Крона. Так что на разведку отправятся только те люди, которые имеют в этом деле куда больший опыт, чем ты и даже я не надеюсь на свои знания и предпочту в этом деле положиться на стариков.

Глава шестая

С тех пор, как император Галана явил свой лик всему галактическому сообществу, развёл руками и с мягкой, отеческой улыбкой, повздыхав для приличия, согласился стать Галактическим императором и обласкать всех, кто припадёт к его широкой, могучей груди, всё в галактике очень быстро, просто подозрительно быстро, переменилось. Не примкнули к империи одни только корпоративные миры, но лишь формально. Почему? Да, только потому, что все люди, или почти все, захотели стать сенситивами. Тем более, что по всей галактике победным маршем шествовали уже миллиарды жриц храма Великой Матери Льдов, а Верховной жрице, леди Ракель, были по барабану даже просьбы Сорквика не спешить, дать людям самим сделать выбор.

Леди Ракель, отвечая ему обворожительной улыбкой, молча кивала своей белокурой головкой и продолжала гнуть свою линию. Как и прежде, она вербовала в жрицы всех шлюх и даже отъявленных преступниц, те входили в темпоральные лагеря, проходили в них вводный курс обучения, затем, даже не передохнув, отправлялись уже в темпоральные торнеи, где становились очаровательными огунами у чёрных рыцарей и проходили тот же путь, который однажды проделали под руководством Жано Корреля три великие женщины, идеал всех жриц, начиная с леди Ракель. После этого от всех былых завихрений в головках этих очаровательнейших, обольстительных красавиц не оставалось ничего того, чем они были забиты раньше.

Именно они, рядовые жрицы храма Великой Матери Льдов, строили Галактическую империю и, что самое главное, стремительно изменяли лицо Галактического Человечества. После паломничества в храм Великой Матери Льдов что мужчины, что женщины, самым радикальным образом меняли свои собственные взгляды и мировоззрение. После этого они уже без дополнительных объяснений понимали, что Звёздному императору Лаэрту Рыжему действительно ничего не нужно из-под них, кроме одного – вывести их из бетонных пещер, поселить на ветвях деревьев в тех огромных лесах, которые он для них неустанно растил, и сделать полностью свободными, ни от кого не зависящими людьми.

Возвращение назад к природе, вовсе не грозило им отказом от прежних бытовых удобств, да, и заняться в высоких лесах им было чем, но уже на совершенно иной, контриндустриальной основе. Подавляющему большинству простых людей, которые никогда в жизни не мечтали ни о каких великих свершениях, это нравилось. Тем более, что переезд на такие планеты не стоил им ни гроша, зато обретали они огромный мир, полный невероятных чудес и своим трудом каждый день множили их и переставали быть простыми, серыми и, зачастую, зашоренными имяреками, а становились личностями, способными на смелые поступки.

(Просто мысли, посетившие Стинко однажды)

Борт крейсера "Европа"

Леди Лиралия провела уже более полутора сотен ледовых медитаций, в том числе и таких, в которых принимали участие ветлы, но ни одна из них не проходила таким образом, как та в которой они сели на питающем корне Грата в окружении восемнадцати химер, позади которых выросла сплошная стена сахарного тростника. В субметаллическом тренажера, изготовленном Интайром, Дракула мог было воссоздать любые климатические условия, в том числе и варкенские морозы, но этого не требовалось. Для ледовой медитации вполне хватало температуры в минус пятнадцать градусов и именно такую выбрала леди Лиралия и как только помещение заполнил матидейтин, всё вокруг тотчас переменилось, но они оказались не в хрустальном саду Матидейнахш, а посреди огромной пустыни и над их головой ослепительно сверкало в синем небе солнце. Особой жары леди Лиралия не ощутила. В пустыне царила приятная прохлада, а упоительно свежий воздух быстро наполнялся чарующим ароматом. Хищные, отвратительно смердящие химеры, вдруг, быстро преобразились и сделались похожими на огромные розовые лотосы с высокими малиновыми венчиками в середине, источавшими приятный, сладостный аромат.

Грат развернул руки-корни своего питательного корневища и потянулся к длинным и узким изумрудно-зелёным листьям огромных лотосов. Те зашевелились и двинулись к ним навстречу, поднимая лежащие на песке листья вверх и вскоре образовали тесный круг. Листочки Грата громко зазвенели и лотосы стали снова меняться в цвете, наливаясь золотом, а их венчики стали срастаться, образуя большие, ярко-зелёные почки. Кусты тростника легли на песок и поползли к цветам и те стали вбирать их в себя. Золото лепестков стало быстро темнеть, а сами они постепенно уменьшаться в размерах и когда метаморфозы закончились, вокруг Грата стояли восемнадцать деревьев с толстыми, метров четырёх в диаметре, зеленовато-желтыми, кувшинообразными стволами, высотой в двенадцать метров, с семью толстыми, крепкими и гибкими ветвями, длиной метров в восемь, плавно изгибающимися вниз, похожими на руки с семью пальцами, украшенными пучками длинных, мечевидных листьев длиной в метр. Кверху по ветвям быстро вырастали зелёные узкие листочки длиной в мужскую ладонь, покрывая их, словно густым, изумрудным мехом.

Такие же мечевидные листья стали вырастать у основания ветвей, образуя пышные зелёные юбки. Венчики точно таких же листьев, втрое большего размера, окруженным тройным ожерельем зелёных, круглых ягод, размером с небольшой арбуз, быстро выросли на верхушках деревьев, а в самом центре из них выстрелили вверх побеги, все усеянные розовыми и белыми цветами размером с чайное блюдце. В самом низу ствол дерева также окружили длинные, мечевидными листья, возвышающиеся над странного вида корнями, тёмно-зелёные и прямые, длиной метра в полтора. Каждое деревце поднялось над песком метра на три на отходящих во все стороны семи толстых и мощных корневищах-ногах длиной метров в девять и также оканчивающихся семью пальцами, но уже более короткими, чем у ветвей. Корневища покрывала сверху гладкая, блестящая кора цвета кофе с небольшим количеством молока. Снизу же к песку свисали тёмно-сиреневые корешки. Одни из корневищ переплетались и играли пальцами с корневищами соседних деревьев, а другие тянулись к длинным и гибким корневищам-рукам Грата.

Всё это промелькнуло перед глазами леди Лиралии за каких-то несколько минут, но на самом преображение химер деле заняло целых пять суток и когда ледовая медитация закончилась, они превратились в совершенно безобидные для людей симпатичные деревья, на ветвях которых уже завязались плоды, похожие на большие фиолетовые и тёмно-розовые, длинные мясные фасолины. Вокруг весёлого хохолка выросло широкое ожерелье из трёх рядов светло-зелёных молочных ягод диаметром более полуметра, а под юбкой выросло точно такое же трёхрядное ожерелье ещё более крупных, светло бежевых молочных ягод. Единственным недостатком было то, что они не имели своей собственной мощной корневой системы и потому нуждались в особых питающих лунках-кормушках, наполненных влажным гумусом. Зато они умели передвигаться, в чём леди Лиралия убедилась тотчас, как только вышла из состоянии ледовой медитации. Ещё она сразу же почувствовала, что эти зелёные миляги, как и ветлы, являются телепатами и обладают разумом, подобном разуму гверлов, необычайно добры и ласковы, а ещё очень хотят есть и пить, то есть поселиться на питающей лунке. Грат зазвенел своими листочками и добродушно пробасил через декодер:

– Лира, росточек мой, у нас всё получилось. Я хочу назвать их лиралиями. Лирал мужское растение, а лирала женское. Перенеси их на лунку, наполненную гумусом, и хорошенько напои водой, думаю, что через трое, четверо суток их можно будет высадить прямо в заросли сахарного тростника. Они обладают свойством преображать своим соком химер и это займёт у них буквально считанные часы. Химеры же сами станут к ним тянуться, а людям нужно будет высаживать их вдоль пустынных полос в зарослях сахарного тростника. Его они тоже станут использовать для преображения химер. Думаю, что лиралии понравятся людям и к тому же они смогут жить в высоких лесах. У них нет врагов, леди Лиралия, и они вовсе не такие безобидные, какими кажутся на первый взгляд. Их листья не зря похожи на мечи, но на самом деле это острые дротики, которые они умеют метать. К тому же лиралии телепаты и это поможет им не только определить, кто их враг, а кто друг, но и хорошенько прицелиться, чтобы выстрелить во врагу дротиком. Плодоносить они тоже будут изрядно, но для этого их нужно будет хорошо кормить и поить.

Планета Терра, Мундо дель-Магнифико

После окончания ледовой медитации Грата прошло всего три месяца и оазис, равно как и все города, полностью преобразился. Со скоростью цепной реакции, большинство химер, а их насчитывалось почти сорок миллиардов, преобразились, а вместе с ними преобразилось почти пять процентов поверхности древней Терры. Преображение коснулось и трети моллисов и робустов. Преображение могло бы стать и полным, но сначала нужно было подумать о том, как накормить народ, а уже потом плодить таких прожорливых едоков, как Вечные. Поэтому телепортисты первым делом собрали с поверхности планеты всю окаменевшую плодородную почву и толстым слоем насыпали её по всей территории Мундо дель-Магнифико и поблизости, после чего на неё потекли тёплые, мягкие и неспешные струйки рукотворных дождей, а через три дня эта часть Терры стала быстро зеленеть. Магнусы на всю эту возню не обращали никакого внимания. Их совершенно не волновала ни разрастающаяся зелень, ни снующие повсюду флайеры. На всё это они вообще никак не реагировали.

Зато люди, живущие в Мундо дель-Магнифико, не только всё видели, но и принимали в этих работах самое активное участие не обращая внимания на то, что каждый день с неба лил по несколько часов дождь. Лиралиям, в которых превратились химеры, требовалось много воды, зато уже через какой-то месяц свисали странные на вид плоды, похожие на толстые колбасы двух видов, – копчёные на вид и варёные, длиной до полутора метров и сантиметров семидесяти в поперечнике со странной косточкой, похожей на позвоночник, внутри и толстой, лоснящейся кожурой. По вкусу одни из них походили на свинину и даже имели под кожицей слой плотного сала толщиной в четыре пальца, а другие на отличную мраморную говядину, сочную и очень вкусную, с затейливым рисунком жира среди волокон. На каждой из семи ветвей висело по пять, шесть, иногда семь и даже десять плодов. Люди первыми оценили плоды лиралий на вкус, но лишь потому, что срывали их с одной единственной целью, зажарить на вертелах и отправить в города Вечных, чтобы все моллисы и робусты поскорее стали людьми.

Для дона Рамиреса с первого же дня началась новая жизнь и новая работа, от чего уже через неделю он чуть не взвыл. Все супериоры хотели стать подданными Звёздного князя Стингерта Нью-Европейского, но при этом они во весь голос вопрошали, почему это именно граф Рамирес де Магнифико стал, премьер-министром Звёздного княжества с практически ничем не ограниченными властными полномочиями. Ещё больше их возмущало то, что какая-то Анна Веспер стала их матерью, да, ещё хранительницей. Все прочие идальго кроме тех, кто был близок к своим супериорам, отнеслись к этому с куда большим пониманием, хотя и ворчали, что вчерашние пеоны сделались, вдруг, звёздными дворянами. Точнее всем им это пообещали, а пока что каждый жителю Мундо дель-Танатос следовало настрочить пространное резюме на себя и заявить в нём, чем он собирается заняться в самом ближайшем будущем. Радовало же идальго только то, что воинские состязания отныне снова становились почётным делом.

Хуже всего пришлось бывшим проповедникам, ведь Танатоса полностью развенчали люди, прилетевшие из-за пределов тьмы. Они, можно сказать, остались у разбитого корыта, но не надолго, так как именно с них началось полномасштабное включение в сенситивных способностей. Этим делом занимались жрицы и как всегда со свойственной им энергией, энтузиазмом и профессионализмом. Они вкладывали в сознание людей такие мощные обучающие телепатеммы, что тем самым погружали любого человека, имеющего даже самую крепкую психику, в состояние глубокого транса, выйдя из которого, он обнаруживал, что знает о множестве вещей. Когда заработали жрицы, дон Рамирес вздохнул с облегчением. Вчерашние ворчуны и критики спешили принести ему свои извинения и уже никто не возражал, что в Звёздном княжестве теперь есть своя собственная добрая, мудрая и терпеливая мать-хранительница, пускай она и не являлась женой их отца-хранителя, сиречь Звёздного князя, а тут ещё и подоспели сотни миллионов электронных книг, как раз к тому времени, когда созрели первые плоды лиралий.

С этого момента началось массовое преображение моллисов и робустов, из-за чего в города людей хлынуло множество недавно и уже очень давно умерших предков. Этого все ждали с большим нетерпением и хотя потомкам пришлось потесниться, никто даже и не подумал обижаться. Однако, и хлопот это вызвало великое множество. Дон Рамирес, степенно, как это и полагалось всякому уважающему себя премьер-министру, вышел во двор, оседлал авиас, взлетел в воздух и телепортом перенёсся из своего нового кандадо в Новом Мадриде, так теперь называлась столица увеличившегося в размерах оазиса, в кандадо дель-Магнифико и оттуда принялся облетать баррио дель-Соль.

Когда-то это название оправдывалось тем, что находясь на юге, их баррио с избытком заливалось солнечными лучами, как теперь оно оказалось залито водой. Климат здесь был значительно теплее, чем в северных баррио, но не такой знойный, как на крайнем юге, а потому и плоды лиралий созревали на добрые полторы недели быстрее. Самые предприимчивые жители его родного баррио сразу же сообразили, что ухаживать за лиралиями намного выгоднее, чем выращивать кукурузу, пшеницу, картофель и помидоры. К тому же у них гораздо раньше, чем у всех остальных, включили, сенситивные способности, это постарались Исабель, Рико, Анхель, Хесус и Хорхе с Бьянкой. Вернувшись из звёздного авиаса, они сразу же взялись за работу и сделались самыми деятельными помощниками дона Рамиреса, но они же превратились и в самых жестких его критиков. Зато уж им-то, в отличие от других, не требовалось давать вообще никаких указаний. Самым трудным для дона Рамиреса, оказалось вести разговоры со всякими типами, которым по любому поводу требовалось особое указание или распоряжение.

Буквально повсюду он видел лиралии. Они укоренились на лугах и полях, в садах, окружавших города и пуэбло широким кольцом и в небольших лесах, посреди огородов и даже во дворах домов пеонов и кандадо благородных идальго. День выдался на редкость солнечным, но судя по всему ещё пару часов назад над баррио шел проливной дождь. Повсюду блестели лужи. На окраине одного из пуэбло, внимание дона Рамиреса привлекла весьма забавная сценка, очень напомнившая ему те бои, в которых идальго сражались с быками, только на этой корриде роль тореадора досталась не человеку, а могучему лиралу, густо увешанному большими мясными плодами, с ожерельями белых, уже созревших хлебных и молочных ягод. Лирала перенесли из бывшей пустыни в большой огород и поставили поближе к дому, рядом со скотным двором какого-то богатого пеона. Громадный бык, которому, по всей видимости, не понравилось такое соседство, перемахнул через изгородь и решил померяться с лиралом силой. В широкой груди этого огромного, чёрного красавца с длинными рогами, уже торчали три зелёных дротика и на быка уже стал действовать их сок, обладавший свойствами мощного снотворного, но бык ещё держался на ногах и даже мычал, хотя уже и не хотел нападать на странное дерево.

Дону Рамиресу хорошо знал, что лиралии никого не убивают понапрасну и будучи телепатами, просто стараются каждому внушить к себе уважение и тем самым обезопасить себя от возможного врага. Вокруг лирала и быка собралась целая толпа зевак, которые громко кричали и подбадривали кто это удивительное дерево, а кто быка. Дону Рамиресу это не понравилось и он быстро спустился вниз. В толпе находилось примерно поровну как бывших пеонов, нарядно одетых, как на праздник, так и идальго при мечах и шляпах. Паря над головами этих бездельников, он телепортировал быка в хлев и громко крикнул:

– Вы что, совсем ополоумели? Неужели вам было трудно успокоить быка, чтобы не допустить этой бессмысленной схватки?

В толпе его сразу же узнали и из неё вышли вперёд двое мужчин, высокий, мощный пеон в чёрных штанах, подпоясанных красным кушаком, одетый в белую рубаху и расшитую серебром короткую куртку, расстёгнутую на груди, а вместе с ним идальго примерно одной с ним комплекции, одетый, словно на свадьбу. За старшего здесь, явно, был пеон. Он сдержанно поклонился и громко крикнул:

– Дон Рамирес, это не бессмысленная схватка! Наш зелёный бруйо Алехандро сам вызвал на бой быка дона Маноло. С моей-то скотиной Алехандро давно уже подружился, мои коровы и без того смирные. Он целую неделю подыскивал себе соперника и вот, выбрал себе быка дона Маноло. Поэтому простите великодушно, но мы вернём Эскудо на место, бык должен сам подойти к зелёному бруйо и преклонить перед ним колени.

Быка телепортом вернули на место и дон Рамирес, не слезая с авиаса, принялся смотреть, чем закончится поединок. К своему стыду он только после слов пеона сообразил, что поставил быка в хлев к коровам. Могучий Эскудо постоял несколько минут, громко фыркнул и нехотя подошел к зелёному бруйо Алехандро, после чего с жалобным мычаньем опустился перед ним на колени и затем завалился на бок, но упал не на раскисшую землю, а на два подставленных мохнатых корневища и тотчас уснул. Толпа разразилась радостными криками, а пеон и идальго обменялись крепкими рукопожатиями и даже почему-то обнялись. Дон Рамирес всё равно был сердит на них и крикнул сверху:

– Дон Маноло, неужели для поединка зелёного бруйо и быка нельзя найти более подходящего места? Посмотри, во что они превратили этот прекрасный огород! Советую вам обоим хорошенько подумать над этим, господа звёздные дворяне и объяснить вашему силачу Алехандро, что такие поединки куда уместнее проводить на лугу, а не посреди огорода.

Вместе с этим он послал лиралу сердитую телепатемму, делая ему выволочку за столь неразумное поведение и присовокупил к ней яркую картинку, показывающую, в какой праздник всё можно превратить на какой-нибудь лужайке. Бывший пеон почесал затылок и смущённо признался:

– Вы правы, дон Рамирес, зря мы пол огорода вытоптали. В другой раз, когда Алехандро захочется тряхнуть своими ветвями, мы так и сделаем. Он у нас великан, большой любитель померяться силой с каким-нибудь вздорным быком вроде Эскудо. Думаю, что теперь, дон Рамирес, когда вы объяснили Алехандро, что это не дело, устраивать поединки прямо в своей спальной, он сам попросит, чтобы мы перенесли его на какую-нибудь лужайку. Зато я смогу привести ему подругу, раз так всё повернулось, и в огород уже не нужно будет запускать быков.

Дон Рамирес вежливо откланялся и полетел дальше. Сегодня он решил взять себе выходной день и договорился со своими помощниками, что после полудня они соберутся в кандадо дель-Магнифико, чтобы устроить небольшую пирушку. Никаких особых гостей они не ждали и поскольку время в запасе у него ещё имелось, то решил полетать над своим родным баррио, в котором родился, вырос, возмужал и уже почти состарился, как снова стал молодым мужчиной, полным сил и даже премьер-министром у весьма странного правителя. Звёздный князь хотя и оказался почти в четыре раза старше него по возрасту, вёл себя, подчас, как мальчишка, но иногда представал перед ним мудрым старцем. Не внешне, а в своих распоряжениях, которые имели характер самой обычной вежливой просьбы. Тем не менее Звёздный князь просил его о таких вещах, что эти просьбы дон Рамирес рассматривал чуть ли не как приказы, ведь в них речь никогда не шла о пустяках, даже если что-то именно так и выглядело.

Пару недель назад Стинко обратился к нему с весьма странной на первый взгляд просьбой, сказав с какой-то непонятной полуулыбкой: – "Рамирес, старик, присмотрись повнимательнее к подарку Матидейнахш и Грата. Лиралий тут у нас чёртова прорва, толпами стоят повсюду. Подумай, что нам с ними делать, когда мы отсюда выберемся." Нельзя сказать, что дон Рамирес тут же со всех ног бросился исполнять просьбу Стинко, у него имелись дела и поважнее, но сегодня, увидев поединок зелёного бруйо и быка он невольно задумался. Он уже знал о том, насколько огромным является Золотой Антал и как много там жизненного пространства. Знал он и о том, что в этом Звёздном королевстве люди любят хорошо развлечься и ради этого устраивают как рыцарские турниры, так и гладиаторские поединки. Причём такие кровавые, что их собственные поединки кому угодно могли показаться детскими забавами. То, что он увидел сегодня, сразу же напомнило ему о просьбе Звёздного князя и он невольно задумался.

Поэтому, направляясь к кандадо дель-Магнифико, дон Рамирес стал приглядываться, есть ли в баррио ещё такие зелёные бруйо, как Алехандро. О том, что те люди, которые высаживали лиралий возле своих домов, первым делом давали им человеческие имена и что плоды на таких лиралиях созревали чуть ли не треть быстрее, не за месяц, а всего за две с половиной, максимум три недели, он уже знал и нисколько тому не удивлялся. Такими же разумными, как люди или ветлы, лиралий он не мог назвать нельзя, но они оказались намного умнее, чем овцы, козы, коровы и прочие домашние животные. С людьми они общались телепатеммами, содержащими очень яркие и понятные образы, хотя глаз не имели. Всё, что творилось вокруг, они видели глазами людей и других животных. Зато лиралии прекрасно понимали язык людей, когда те к ним обращались. В основном с одной единственной просьбой, – дать им свои плоды. Если мясные батоны, хлебные или молочные ягоды на них начали созревать, то лиралии в том случае, если им нравился человек, быстро доводили их до нужной кондиции и роняли прямо им в руки.

Тем же людям, кто им чем-либо не понравились, они отказывались отдавать свои плоды, а при попытках взять их силой, моментально пускали в ход свои листья-дротики. Ну, до этого доходило редко, да, и случалось такое только там, где лиралии находились рядом с людьми. Если им, вдруг, не понравилось новое место жительства, то они уходили и тут их не могла остановить даже самая прочная изгородь или каменный забор. Двигались они довольно быстро, со скоростью два километра в час или чуть медленнее, но зато целеустремлённо, без остановок. Дон Рамирес прекрасно понимал, что лиралии просто ищут себе приятное соседство и это говорило, что сами захотят расселиться по всем Звёздным княжествам и в первую очередь в знаменитых Кругляках. Только там они смогут жить рядом с людьми и ветлами. Правда, дон Рамирес вовсе не ожидал, что лиралии окажутся большими любителями сразиться даже с такими опасными противниками, как быки. Именно об этом он и сказал в первую очередь, едва только вошел в беседку:

– Ребята, вы мне не поверите. Я только что видел, как в Пуэбло дель-Рио, зелёный бруйо Алехандро сражался с быком. Самого сражения я, вообще-то, не увидел, но зато посмотрел, как бык преклонил колени перед этим лиралом.

Только после этого он стал пожимать всем руки и поцеловал жену и дочь. Анхель, который стал не только правой рукой дона Рамиреса, но и вообще чуть ли не членом семьи, воскликнул:

– Ты что, в первый раз увидел такое? О, Рамирес, тебе нужно почаще покидать свой офис. Ты у нас совсем отстал от жизни. Ну, ничего, сейчас прибудут наши гости, отобедаем и слетаем в одно местечко, в Пуэбло дель-Торро. Наш с Рико старый друг, Пабло, став бруйо, обзавёлся сразу тремя парами зелёных бруйо и среди них тоже есть один парень, который любит сражаться с быками. Так что мы приглашены на турнир. Начало в пять часов вечера и Пабло Пататас просил никого не опаздывать.

Вскоре появились на пороге беседки гости, – Лео с Гердой и Стинко с какой-то девушкой. Анна сразу же бросилась обнимать и целовать её, после чего представила всем:

– Друзья мои, это моя подруга Тея Лоркис. – Бросившись к Звёздному князю, она воскликнула – Стинко, где ты её нашел?

– Места нужно знать. – Смеясь ответил Звёздный князь и громко воскликнул – Ребята, Тея проголодалась.

Похоже, что все, кроме Анны и дона Рамиреса, знали о визите, а потому на столе, помимо обычных тарелок, стояло большое блюдо, выкованное из серебра. На стол телепортом подали с кухни самые изысканные блюда, но всё же гвоздём программы стал огромный кусок буженины, приготовленный специально для Теи. Обедали долго, не спеша, больше разговаривая за столом, нежели лакомясь деликатесами. Тею, поначалу, не было видно за бужениной, но она, как и все моллисы, которые первый раз за долгие годы ели настоящее мясо, а не фиолетовые батоны, быстро расправилась с угощением и также стала интересоваться тем, о чём говорили за столом. К назначенному часу все встали и телепортировались в Пуэбло дель-Торро.

Шествуя попарно, они не спеша пошли к околице пуэбло. Дом Пабло Пататаса стоял на самом краю чистой и опрятной деревни и поэтому их прогулка заняла минут пятнадцать. Рико даже показал Стинко свою кузницу, но заходить внутрь они не стали. Ею владел уже совсем другой человек. Когда же они дошли до подворья Пабло, дон Рамирес восхищённо ахнул. Более всего этот пеон мечтал не ковыряться в земле, а устраивать всяческие торжества и праздники, но в этом ему когда-то отказали. Теперь уже ничто не мешало ему заниматься тем, чем он хотел, а получить новые знания, не составляло особого труда. Поэтому Пабло превратил свой земельный надел, который прилегал к его дому вплотную, в своеобразное ристалище. С одной его стороны стояла трибуна, собранная из пластиковых щитов и металлических конструкций. Пускай и неказистая, но удобная и вместительная. Перед трибуной раскинулась большая, ярко-зелёная лужайка, справа от которой стояло пять лиралий, а главный боец стоял отдельно от них посередине.

Слева стоял довольно большой загон для скота, в котором находилось с полдюжины быков, один другого громаднее. Настоящие живые танки с таким рогами, что их испугался бы любой слон. Быки громко ревели и рыли копытами землю. Они явно не испытывали никаких тёплых чувств к зелёному бруйо Карлос, к тому же тот ещё и специально злил их. Для Звёздного князя, премьер-министра Звёздного княжества, его матери-хранительницы и сопровождающих их лиц, в самом центре трибуны Пабло устроил вип-ложу с матерчатым навесом. Именно туда он их и проводил. Пабло Пататас, облачённый в красивый тёмно-синий наряд, расшитый серебряной канителью, производил куда более приятное впечатление, нежели раньше, – был велеречивый и спокойный, он вёл себя с подлинным достоинством, а когда люди на трибуне разразились овациями в адрес Стинко и его друзей, то стал жестами подбадривать зрителей, чтобы они не стеснялись в выражении своих чувств к гостям праздника.

Сначала перед собравшимися, а на трибуне сидело много гостей из других пуэбло и городов, выступили танцоры и Стинко сразу же пожалел, что не притащил с собой Нейзера и Натали, ведь те танцевали фламенко, танец, который привезли на древнюю Терру их далёкие потомки. Это представление продлилось чуть более получаса. Потом гитаристов, танцоров и танцовщиц сменила группа девушек, одетых в белые блузы и синие юбки, которые стали прогуливаться по лужайке под охраной троих парней с длинными дубинами в руках и на них с неба свалилось шестеро молодых идальго на авиасах, вознамерившиеся похитить девушек. Между ними и дефенсорами завязалась нешуточная битва, но в итоге никто не пострадал, хотя половина девушек и улетела на авиасах вместе с идальго. Стинко, который смотрел на это представление хотя и с интересом, но всё же без особого энтузиазма, поинтересовался:

– Анхель, какая-то странная у вас тут намечается коррида, тебе не кажется, что все быки просто разбегутся? Да, к тому же я не вижу этих, как их там, тореро.

Канцлер Звёздного княжества успокоил его:

– Не волнуйся, Стинко, быки не разбегутся. Как только Пабло прикажет открыть загон, они тут же все бросятся на Карлоса и ты увидишь, какой в Пуэбло дель-Торро тореадор.

Стинко оживился и спросил, бросив взгляд на лирала:

– Ты что же хочешь сказать, что эта коряга с кустом осоки на макушке, обвешанная колбасой, станет гоняться за быками и втыкать им в задницу свои дротики?

– Слушай, князь, наберись терпения! – Воскликнул посмеиваясь Анхель – Сейчас сам всё увидишь.

Дон Рамирес, похлопав Звёздного князя по плечу, сказал:

– Да, Стинко, наберись терпения. Кстати, ты спрашивал у меня, как нам быть с лиралиями? Ну, так вот что я тебе скажу, ты можешь передать их большую часть Веридору Мерку, но не как каких-то там поставщиков мяса, молока и хлеба, а как самых обычных подданных. Говорят, что сейчас все ветлы живут только под кроной Великого Сорквика. Поверь мне, парень, как только лиралии разбредутся по Круглякам и всем остальным Звёздным княжествам, ветлы тут же последуют за ними. Ты ведь уже знаешь, наверное, что Грат теперь ни ногой с Терры? Он даже забыл о том, что когда-то мечтал идти в бой вместе с тобой, опустил свою летающую платформу на землю вблизи Нового Мадрида, сросся с корнями ближайших к нему лиралий, а те образовали с ним единое целое и чему он их там учит, сам чёрт не знает.

– Это ты не знаешь, Рамирес. – Поправил своего начальника Анхель – А лично я всё прекрасно знаю. Да, Грат этого ни от кого и не скрывает. Он говорит, что его детям уготовано самой Великой Матерью Льдов стать самыми главными кормильцами людей и что когда они повзрослеют, то все синтезаторы пищи можно смело сдать в утиль и забыть о них навсегда, а вместе с ними забыть и о сельском хозяйстве. Мясо, молоко и хлеб, это только начало, скоро они научатся выращивать такие ягоды, которые станут сочиться "Старым Роантиром", но при этом лиралии станут ещё и защищать людей как в высоких лесах, так и в любых других. Это только на турнирных аренах они стреляют сонными дротиками, а против врагов людей у них найдётся кое-что посерьёзнее и с возрастом они будут становиться, всё мощнее и мощнее. В первую очередь, как сенсетивы, ведь именно такими создала лиралий с помощью Грата сама Великая Мать Льдов.

Стинко поцокал языком и пробормотал:

– Да, как любит говорить мой папаша, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Ох-ох-ох, что ж я маленький не сдох. Это что же такое получается, ребята, мы огребли на Терре почти сорок миллиардов таких кормильцев, которые не только смогут прокормить почти триллион людей, но и защитить их? Не хило. Да, Юм прав, нам обязательно нужно выставить Оливеру магарыч за то, что он так хреново выполнил чей-то заказ. Ладно, об этом мы ещё поговорим, а сейчас давайте посмотрим, как Карлос станет крутить быкам хвосты.

Когда, наконец, выпустили быков, зелёный бруйо Карлос действительно устроил целое шоу. Быки, громко взревев, бросились на него, но он оторвал свои мощные, гибкие корни от земли отпрыгнул в сторону и они промчались мимо. Около четверти часа он играл с ними в кошки-мышки, а потом стал стрелять по ним зелёными дротиками и минут через десять они все подошли к нему и смиренно встали на передние колени, а затем завалились на бок и легли спать вокруг дерева, как котята. На этом представление закончилось и хотя очень уж зрелищным назвать его было нельзя, люди на трибунах ликовали. Жители Пуэбло дель-Торро сошли с трибун и направились к Карлосу. Кто-то телепортом убрал быков и мужчины смогли подойти к могучему лиралу вплотную, а тот стал щедро наделять их своими плодами. Тотчас на лужайку вынесли жаровни и вскоре окрест разнёсся аромат жареного мяса и лепёшек. Корриду сменил пикник на лужайке и повсюду снова зазвучала музыка. Стинко, отведав жареного мяса, поданного ему на большой лепёшке, задумался ещё больше. Теперь он уже точно знал, что сможет потребовать с Сорквика и Веридора Мерка за сферу Танатоса всё, что угодно, вот только он ни в чём не нуждался, а всё, в чём нуждались миллиарды Вечных и полмиллиарда простых людей, оба правителя дадут им и сами, без каких-либо требований с его стороны.

Луна, Мунтаун

Мстислав Крон всё-таки оказался не такой вредной и желчной старой занудой, какой его обычно рисовал Стинко и когда Звёздный князь подошел к нему с просьбой взять его с собой на разведку в логово врага, тут же согласился и предложил Варкенскому Кудеснику взять себе в напарники Юма, чтобы тот не стал наезжать на своего кореша. После этого Капустник проинструктировал юного архангела, как тот должен вести себя и они оба телепортировались на Луну. Ещё в глубокой древности люди построили на ней двенадцать больших городов, девять на стороне обращённой к Терре и три на обратной и во всех городах теперь обитали магнусы. Когда-то жить на Луне могли только очень богатые люди и хотя за многие сотни тысяч лет жизнь ушла далеко вперёд, по части комфорта и роскоши, древние терранцы могли дать фору самым развитым мирам галактики, а потому многие из их обитателей могли только позавидовать в каких условиях жили в сфере Танатоса магнусы.

Разведку на Луне старые архангелы начали вести тотчас, как только они получили от моллисов и робустов внятную информацию о магнусах. Увы, но информация эта оказалась весьма поверхностной и довольно далёкой от действительности. Уже после первых разведвылазок выяснилось, что это только на Терре, на верхних этажах огневых башен можно встретить магнусов, похожих, по словам Натали, на полированного Фантомаса. На Луне же они практически ничем не отличались по своему внешнему облику от обычных людей кроме того, что людьми они, похоже, уже не были. Зато они в полной мере обладали как первичными половыми признаками, так и способностью наслаждаться всеми радостями жизни. В общем слухи о том, что при наличии усердия, а скорее всего каких-то особых заслуг перед Оливером Стоуном, но скорее всего всё-таки не перед ним, а перед кем-то или чем-то другим, магнусы могли обрести человеческие тела, оказались правдивыми. Правда, кто или что это было, выяснить пока что не удалось, но разговаривая между собой, эти магнусы иногда упоминали Сойнаруса.

По их разговорам нельзя было понять, кто он, этот Сойнарус человек или какое-то существо, но всем уже очень скоро стало ясно, что главный босс он и это ему подчиняется Оливер Стоун. В одном из разговоров, подслушанных и записанных Пересмешником, какая-то Сантия сказала своему бой-френду, нежась с ним в бассейне: – "Что бы там не думал о себе этот новоявленный император галактики, Гейд, но Сойнарус это самая великая сила в галактике и ты правильно сделал, что принял нашу сторону". Какую именно сторону принял Гейдрих Хаст, бывший подпольный миллиардер и главарь огромной банды, точнее целой армии космических мародёров, пригнавший в сферу Танатоса три десятка здоровенных транспортников, забитых под завязку, Стинко стало ясно ещё задолго до того, как они прибыли в сферу Танатоса. Как он и говорил ещё во время полёта Старому Крону и всем остальным архангелам, здесь все они смогут найти всех тех своих старых знакомых, до которых когда-то так и не смогли добраться, хотя и очень к этому стремились.

Сфера Танатоса стала последним прибежищем негодяев, у которых горела под ногами земля на всех планетах. Более того, они порой шли на риск только потому, что такой приказ они получили от Сойнаруса, стремились выполнить его любой ценой и не могли ослушаться. Все шишки из пресловутого Галактического Координационного Центра Прогресса Планет, тоже находились на Луне, хотя к ним здесь и относились без особого пиетета. В этом сообществе, в котором, по приблизительным оценкам, насчитывалось около пятисот миллионов особей обоего пола, имелась своя собственная табель о рангах и такие типы, как Акула Сендз, лично принимавшие участие в самых ответственных операциях, занимали главенствующее положение. Ну, а всякая мелкая, хотя жестокая и безжалостная сволочь, типа Билли Бритвы, криминальная пехота, была у них не в чести. Ею откровенно помыкали и затыкали всяческие дыры, но их и насчитывалось не так уж и много, всего каких-то шестьсот миллионов и такое соотношение удивляло Стинко больше всего. Он никак не мог взять в толк, откуда на Луне взялось такое огромное количество криминальной аристократии.

Деваться мелкой сошке было некуда, а потому они вели себя тише травы и ниже воды, находясь между молотом и наковальней. То есть между робустами и супремусами, так называли себя представители элиты. Рыпнешься и мигом получишь по башке не от одних, так от других. Большинство робустов, в прошлом отличные сенситив-коммандос, действительно запросто могли отправить зарвавшегося негодяя телепортом на Солнце, откуда далеко не каждый из них смог бы выбраться самостоятельно, а вот то, почему магнусы так боялись супремусов ещё не удалось выяснить, как было не ясно и то, почему их никто не мог прочитать, даже такие мощные телепаты, как Красавчик Гарри, способный узнать, о чём думает по ночам булыжник, оказались здесь бессильны и им оставалось уповать только на прослушку. Обычные жучки в Лунных городах архангелы не применяли, слишком уж внимательно относились к таким делам супремусы. Оставалось только одно, – прямое наблюдение. Именно с этой целью Стинко и отправился на Луну вместе со Старым Кроном – прошвырнуться по лунным городам, посмотреть и послушать, как живут примусы и о чём они время от времени базарят между собой.

На Луну они телепортировались в боевой форме, то есть совершенно не похожими на людей. Когда Стинко во время поединка с Билли Бритвой превратился сначала в пушечное ядро, а затем в диск, он вовсе не выпендривался, а поступил так, как поступил бы любой другой Вечный, находящийся в твёрдой форме. Поэтому ещё в Касабланке они слились со своими боевыми капсулами, превратились в два шара диаметром чуть больше метра диаметром, и, включив оптическую маскировку, телепортировались к одному из огромных куполов. Никаких особых планов Стинко не вынашивал. Он просто хотел прогуляться по древним лунным городам, которые так разительно отличались от тех, что находились внизу. Мстислав Крон спросил его по грависязи:

– Ну, что, парень, ты решил с чего мы начнём эту прогулку? Учти, ты здесь везде увидишь одно и то же, толпы праздных бездельников, которые почему-то веселятся молча и лишь ржут и визжат во всю глотку, что меня бесит больше всего. Ясное дело, все они общаются между собой невербально, но это какая-то странная телепатия. Не исключён и такой вариант, что они, как и мы с тобой, разговаривают с помощью грависвязи. Если это так, то они разбираются в конспирации ничуть не хуже нашего и это мне совершенно не нравится.

– Может быть и так, Мстислав. – Согласился Стинко – В конце концов сейчас по всей галактике гравифоны продают триллионами штук, а потому этой братии ничего не стоило закупить их для этой цели где угодно. Грависвязь ведь тем и хороша, что её невозможно перехватить. Поэтому сейчас любой уважающий себя жулик имеет гравифон, а некоторые даже не стесняются выложить пять штук, чтобы купить себе имплантант в виде нижней челюсти. Поскольку телепатическое сканирование этих типов ничего не даёт, то я склонен с тобой согласиться, если речь тут, конечно, не идёт о совсем другой форме телепатии. Этот чёртов Танатос мы ведь так до сих пор ещё не нашли, а все наши визиты в лунные города, только с этим и связаны.

Мстислав Крон ответил ему грустным голосом:

– Да, мой мальчик, это ещё та головная боль. Может быть всё дело как раз в нём и заключается. Ведь не зря же Акула говорил Сиротке, что настоящую силу он обретёт только после того, как Оливер Стоун включит Танатос на полную мощь. Ну, так куда отправимся, Стинни? Давай, выбирай, лично мне всё едино, с какого края разгребать это дерьмо.

Стинко мысленно кивнул головой, так как сделать этого вживую, будучи колобком-невидимкой, не мог. Немного подумав, он попросил своего наставника:

– Командир, давай посмотрим на тот странный склад, который нашел Чак. Хотя там уже и пусто, что-то мне всё равно не даёт покоя. Вы ведь так и не выяснили, что там хранили.

– Как скажешь, Стинни. Падай мне на хвост. – Ответил Старый Крон и без дополнительного предупреждения телепортировался в самый центр огромного круглого помещения, спрятанного под поверхностью Луны на глубине десяти километров прямо под кратером Коперника, в котором стоял Мунтаун.

Стинко прокатился на его загривке так ловко, словно он работал в паре со Старым Кроном уже не одну сотню лет. Этот склад не имел выхода на поверхность, что говорило только об одном, его строили и использовали сенситивы. Причём достаточно мощные. Не имелось в нём и телепорт-лифтов, зато под Мунтауном прорыли множество тоннелей, уходящих во все стороны от центрального зала на расстояние в пятнадцать километров не много, не мало а пятью ярусами. Стинко полетел к ближайшему, а Мстислав Крон молча последовал за ним. Тоннель имел не круглое, а квадратное сечение, что также говорило о том, что его вырубили в гранитном монолите сенситивы. На этой глубине под кратером Коперник находилась гигантская гранитная плита и именно поэтому Оливер Стоун построил здесь этот склад неизвестно сколько лет назад и непонятно для чего.

Зато этот склад являлся самой дешевой постройкой из всех существующих на Луне и Терре потому, что здесь вообще ничего не находилось, ни металлических конструкций, ни электрического или любого другого освещения, ни каких-либо машин и механизмов, ни даже атмосферы. Круглое центральное помещение диаметром в два с половиной километра и высотой в сотню метров, пятнадцатикилометровые коридоры, имевшие размеры шесть на шесть метров, а в них ниши размером полтора метра в высоту, полтора в ширину и три в глубину, расположенные в два этажа. Поверхность полов и стен была тщательно отполирована и нигде Чак, а вместе с ним другие разведчики, не нашли ни одной пылинки. Этот склад поражал своей абсолютной стерильностью и чистотой и единственное, что о нём знал Стинко, так это то, что в нём насчитывался ровно один миллиард ниш и всё, больше ничего. В поле телепатической локации Стинко видел его в приятном желтовато-зелёном свете. Какое-то время он летел вперёд, а потом остановился и сказал:

– Мстислав, я всё понял. На этом складе хранились, до недавней поры, словно консервы в этих нишах, примусы. Думаю, что Сойнарус копил их сотни тысяч лет, начиная с того дня, как он спёр сферу Дайсона или чуть позднее, но так и не смог заполнить свой склад полностью, а расконсервировал он их сразу после того, как мы выжгли на Бидрупе биотов. Если я прав, то среди примусов мы найдём тех гадов, которые когда-то развязали первую галактическую войну и многих других, в общем всех тех, кто были его самыми надёжными и преданными исполнителями его воли, подчиняющимися ему беспрекословно. Кстати, это объясняет тот факт, почему большинство этих уродов так резвится. Ты ведь первый указал на то, что Акула Сендз, а вместе с ним многие другие криминальные воротилы, ведут себя чинно и степенно, а подавляющее большинство примусов постоянно пьянствуют, трахаются и веселятся. Они тысячелетиями находились в коме и сам чёрт не знает, что при этом ощущали и о чём думали. Профессор Блейк давно уже доказал, что химер можно запросто выращивать в автоматическом режиме и что каких-то двадцать тысяч лет назад так оно и делалось. Эту тоскливую Мунду, с шестиугольными баррио, Сойнарус или Оливер Стоун начали создавать где-то пятнадцать тысяч лет назад и при этом никуда не торопились. По настоящему они взялись за работу только четыре с половиной тысячи лет назад, перед тем, как сюда привезли натуристов, промыли им мозги во время полёта и поселили в оазисе, убедив, что вся галактика погибла, а их спас от смерти великий и мудрый Танатос. Людей, имеющих специальные профессиональные навыки, стали похищать по всей галактике и привозить сюда примерно сорок тысяч лет назад. Во всяком случае никто старше этого возраста пока что так и не объявился. Зато примусов он копил здесь куда дольше и отбирал чуть ли не поштучно, да, оно и понятно, ведь они станут генералами армии Сойнаруса, когда он или Оливер врубит Танатос на полную мощь и тогда эта сволочь призовёт их к себе. После этого, как говорит Гасан, в галактике наступит большой кердык.

Старый архангел, который всю свою жизнь боролся со сторонниками Сойнаруса, при этих словах задумался, вспомнив о том, сколько этих типов ускользнуло от него в прошлом и какие легенды слагались в криминальной среде о преступниках давно ушедших времён. Несколько минут он молчал, а затем спросил:

– Парень, ты что же считаешь, что Сойнарус вырыл этот склад только для того, чтобы хранить в нём до лучших времён всех тех негодяев, которые работали на него? Но зачем? Знаешь Стинни, но это как-то ее укладывается у меня в голове. Он что, антихрист, о котором твердят в Универсальной Церкви? Неужели он действительно ставит перед собой цель уничтожить в галактике всё живое? Но что он будет делать после этого, парень, повиснет в пустоте и будет ею наслаждаться? Ну, а кто в таком случае Оливер Стоун, за которым ты столько времени гонялся и где он скрывается? На Луне мы, его во всяком случае, не нашли. А ещё меня интересует вот какой вопрос, Стинни, как без помощи машин можно так отполировать гранит, чтобы он блестел, как зеркало, и при этом не осталось ни единой пылинки?

Стинко громко расхохотался по грависвязи и крикнул:

– Извини, Мстислав, но я смогу ответить только на твой последний вопрос, про полировку гранита без пыли. Мы так тоже умеем с помощью дезинтеграторов. На все остальные вопросы мы обязательно должны найти ответы, иначе галактике точно наступит большой кердык. Ладно, здесь действительно смотреть не на что, давай отправимся в Центральный парк Мунтауна. Туда, где эти твари резвятся толпами чаще всего.

Таким местом в Центральном парке был большой аквапарк с множеством аттракционов для детей и взрослых. Благодаря стасису и тому, что люди построили Мунтаун из супердорогих для того времени материалов, имеющих способность самовосстанавливаться, он и по сию пору выглядел, как новый. Примусам очень нравились все его чудеса. Во всяком случае Стинко не увидел, чтобы какие-то аттракционы простаивали. Повсюду плескались в воде и забавлялись на аттракционах, словно дети, десятки тысяч молодо выглядящих мужчин и женщин. Все они поголовно обнаженные, они вели себя даже через чур вольно и это выражалось в том, что примусы трахались, как кролики, где попало, чем попало и во что попало. При этом женщина могла в любую секунду превратиться в мужчину и наоборот. Какой-либо моралью и нравственностью в их среде даже и не пахло, зато за версту несло развратом самого гнусного пошиба и это настораживало.

Впрочем, вся эта публика лишь походила на людей, как походили на них Вечные, когда принимали полностью человеческий облик, имея твёрдые, изготовленные к бою, и потому совершенно несокрушимые и неуязвимые тела. Даже если бы Стинко никогда не видел таких Вечных, то наблюдая за их играми уже через несколько минут смог бы понять, что они не люди. Выражалось это в первую очередь в том, что все они походили на ожившие металлические скульптуры, на которые кто-то натянул человеческую кожу. Даже при самом стремительном беге, груди женщин и гениталии мужчин, равно как и их волосы, не подрагивали, словно над ними не властны силы инерции и всемирного тяготения, да, оно и понятно, ведь их тела имели просто чудовищную плотность, которая могла доходить до двадцати пяти килограмм на один кубический сантиметр. Во всяком случае вряд ли у кого она имела менее трёх килограмм на кубический сантиметр. При такой плотности вещества, даже один единственные человеческий волос весил столько и мел такую прочность, что на него уже никак не могла подействовать гравитация Луны.

Тем не менее, вся эта братия старательно изображала из себя людей и занималась железной любовью. Когда-то Стинко и те члены его команды, которые вылетели вместе с ним из Золотого Антала, тоже иногда резвились почти так же, в твёрдых телах, но это им быстро надоело. Для того, чтобы заниматься любовью, более всего подходили обычные, человеческие тела. Есть что-либо, даже самые изысканные деликатесы находясь в твёрдом теле, также не самое приятное занятием на свете, но примусы, как выяснилось, оказались большими любителями пожрать и повсюду Стинко видел кулинарные комбайны, набитые самыми лучшими продуктами. Как он уже знал, все транспортники Гейдриха Хаста, которые тот пригнал в сферу Танатоса, этот тип битком забил как раз именно продовольствием, но аппетит у магнусов оказался такой, что надолго этих харчей им точно не хватит. Что произойдёт тогда, когда у них кончится жратва, легко предугадать, поскольку больше нигде, кроме оазиса, еды негде взять. Разумеется, что тогда этих типов уже ничто не остановит.

Ради того, чтобы иметь возможность потешить свои вкусовые рецепторы, они без малейшего сожаления сначала ограбят людей, а потом, чего уж там греха таить, и их самих засунут в кулинарные комбайны, если того не хуже, не превратятся в каннибалов. Ну, а потом наступит черёд моллисов сделать свой окончательный выбор, – стать им робустами или бифштексами. Скорее всего именно так и развивались бы события, не прилети на Смирно Сиротка Джимми и не выведи их на след Акулы Сендза. Только за одно это Стинко был готов обвешать этого вольного капитана орденами от воротника и до голенищ его щегольских сапог, да, он же станет отбиваться. Посмотрев с полчаса на тот балаган, который творился внизу, Стинко негромко сказал:

– Мстислав, хватит наблюдать за этими ублюдками. Бросай всех, кого сочтёшь нужным, на поиски Танатоса и того командного поста, с которого ведётся управление.

Архангел откликнулся уважительным тоном:

– Яган, мы именно этим и занимаемся с первых же дней разведки, которую ведём на Луне, но пока что без результатов. Я даже стал подумывать, а не переключиться ли нам на Терру? Да, и к Солнцу тоже стоит приглядеться повнимательнее. Вдруг "Европа" не одна купается в его протуберанцах?

Планета Терра, Мундо дель-Танатос

Ещё две недели поисков не дали никакого результата и Стинко начал нервничать. Вот уж действительно, они искали какую-то чёрную кошку, обследуя одну тёмную комнату за другой. За это время уже все моллисы и робусты стали Вечными и к тому же ещё и набрали весьма неплохую массу, самым основательным образом подчистив на Терре остатки тяжелых металлов, а заодно обглодав космические корабли, стоящие на внутренней стороне сферы Дайсона. Стинко сидел в кабинете своей новой квартиры в древнем городе Риме, смотрел в окно на фонтан Треви и пытался рассуждать здраво. Это у него получалось из рук вон плохо и он уже начал на себя злиться, когда услышал:

– Стинко, к тебе можно?

Он улыбнулся и повернулся лицом к двери. У входа в кабинет стояла Исабель. Стинко встал и подходя к бару сказал:

– Конечно можно, Исабель. Чем тебя угостить? Могу предложить отличное шампанское с Геи.

– Спасибо, мне ничего не надо. – Ответила девушка и выпалила – Стинко, я знаю где находится Танатос!

От неожиданности Стинко выронил старинный бокал венецианского стекла, но успел поймать его на полпути к полу. Поставив бокал на стойку, он повернулся к девушке и спросил:

– Где? – После чего, вспомнив про то, как он сам клянчил когда-то у Верди прогулку в пещеру биотов, быстро прибавил с нажимом в голосе – Исабель, ты можешь даже не сомневаться в том, что я тебя туда возьму. Правда, тогда тебе придётся стать не только вечной, но ещё и принять твёрдую форму.

Исабель улыбнулась и сказала:

– А ещё мы возьмём с собой Рико с Анхелем и ты дашь нам всем дезинтеграторы. Спускаться нужно будет под землю и мне кажется, что много народа мы не сможем с собой взять.

Стинко кивнул головой и подтвердил:

– Это точно, у нас собой есть всего пятьдесят дезинтеграторов и двадцать пять из них останутся наверху. Ну, маленькая шантажистка, говори, куда нам нужно идти.

Исабель, в это утро девушка надела простенькую голубую ситцевую блузу в сиреневый мелкий горошек и джинсовую юбку. Она подошла к письменному столу, достала из заднего кармана карту Мундо дель-Танатос времён давно уже прошедших, когда оазис ещё расчерчивали на шестигранники полосы пустыни, постелила её на стол и принялась объяснять:

– Стинни, я ведь десятки раз ходила рядом с тем тоннелем, который ведёт к Танатосу и только сейчас подумала, зачем его проложили. Смотри, это Пуэбло дель-Торро. Здесь стоит кузница Рико, а вот это тот холм, на вершине которого замаскирован выход из того тоннеля, к которому Рико прорыл лаз в земле. От его кузницы тоннель тянется ещё на полкилометра и обрывается вот здесь. Тут он перегорожен плитой из субметалла. А теперь посмотри, что получится, если мы проведём линию от башни "Касабланка" через то место, где перекрыт боковой тоннель. Полученная в результате этого линия проходит точнёхонько через Капитал дель-Танатос. Мне кажется, что этот боковой тоннель служил когда-то в качестве воздухозаборника. Ведь если взять старинные карты Терры, то этот холм находился в дикой, пустынной местности заповедника Сахара. Большую часть этой пустыни люди в то время озеленили, а здесь оставили небольшой кусочек пустыни и гор. Ту огневую башню, которую мы сейчас называем "Касабланка", когда-то люди построили самой первой на Терре. Где-то здесь, на дне океана находился вход в тоннель, который ведёт к Капитал дель-Танатос, а сам Танатос скорее всего находится глубоко под землёй. Мне кажется, что Танатос всё это время питал химер злой энергией разрушения, ведь не случайно же самые старые химеры всегда шли по песчаным дорогам к границам баррио дель-Сентрико, откуда их забирали моллисы и увозили в огневые башни, чтобы они преобразили в робустов самых отвратительных и мерзких преступников.

Стинко всё же налил девушке и себе по бокалу "Старого Роантира". Приглашая её присесть, он задумчиво сказал:

– Исабель, я отношусь к тебе, как к сестрёнке. Поэтому не сочти мои слова за попытку подкатить к тебе. Ты счастлива с Рико, моя девочка, а я счастлив, глядя на вас, но тебе всё же есть смысл подумать о том, чтобы зачать сына или дочь от меня. Разумеется, без какого-либо моего в этому участия. Просто мне кажется, что тогда на свет появится ещё один интуит, да, и в тебе этот то ли дар, то ли проклятье, тоже может однажды проснуться в полной мере. Знаешь, иногда ты меня пугаешь своими догадками. Ну, ладно, Исабель, не воспринимай мои слова всерьёз.

– Почему это? – Вполне искренне изумилась девушка, затем отпила пару глотков вина прибавила – Правда, я всё же считаю, что наш ребёнок должен быть зачат в любви. Пусть и греховной, очень короткой, но всё же любви. Извини, Стинко, что я говорю так, но на меня очень сильно повлияла Натали. Она, как и ты, тоже заметила, что иной раз я способна прийти к весьма неожиданным выводам. Пусть и по сущим пустякам, но всё же. Натали сделала полный анализ моего генетического кода и говорит, что наши с тобой шансы зачать интуита составляют пятьдесят на пятьдесят. Знаешь, Стинни, я бы тебе не стала говорить этого, но ты ведь сам завёл этот разговор. Сегодня утром я как раз думала об этом. О тебе, о твоём даре интуиции, о том поиске, который ты провёл, а потом, вдруг, поняла, где находится этот чёртов Танатос и зачем кто-то зарыл в землю тот кусок сталопластовой трубы. Я, наверное, полная дура, что не рассказала тебе об этом подземном ходе. Знай ты о нём, ты бы и сам обо всём давно уже догадался, но так уж вышло, прости. Любить тебя и быть твоей женой я точно никогда не смогу, но зачать и родить от тебя ребёнка мне очень хочется хотя бы потому, что иначе у тебя вообще никогда не будет детей. Когда я сказала сегодня об этом Рико, тот только усмехнулся и сказал мне, что тебя в нашем доме он потерпит только в роли крёстного отца его сына. Поэтому мы сделаем всего только одну попытку и именно сегодня, если ты этого действительно хочешь. У меня как раз благоприятный период для зачатия и если оно произойдёт, то уже завтра утром или в обед я стану Вечной и для меня начнётся новая жизнь. Нашему с тобой ребёнку это ничем не повредит, я ведь стану вынашивать его, как обычная женщина.

Стинко от слов Исабель чуть не грохнулся с письменного стола, на который он присел, начиная разговор. Смущённо покраснев, он поинтересовался почти заискивающим тоном:

– Э-э, Исабель, я чего-то не понял, а как же Рико? Он что, совсем тебя не любит что ли?

Исабель отрицательно помотала головой, отчего её чёрные, волнистые волосы, которые она сегодня накрутила на бигуди, словно бы ожили, и воскликнула:

– Ну, что ты! Конечно же он меня любит! Просто дон Риккардо, как и все идальго, очень рассудительный и предусмотрительный человек, который, с некоторых пор, смотрит на сотни лет вперёд. Рико сразу же сказал, что если бы не он стал моим первым мужчиной, то никогда не женился бы на мне, а то, что должно произойти, рассматривает всего лишь, как волю высших сил, и считает, что не вправе этому препятствовать. Вообще-то я иногда не понимаю этих наших идальго с их рассудительностью, но может быть так оно и должно быть. Во всяком случае я почему-то живу одними только импульсами и сейчас мне хочется, чтобы ты обнял и поцеловал меня, мой Звёздный князь. Пусть наша любовь продлится всего лишь сутки, но зато это будет любовь, а не то, чем занимаются на Луне примусы.

Исабель отставила в сторону бокал, порывисто встала и шагнула к Стинко. Тот двинулся к девушке навстречу и обнял её. Их губы встретились и пока он соображал, где бы спрятаться, Исабель телепортировалась вместе с ним на плоскую вершину горы, где Лео и Герда уже однажды занимались любовью в свете Луны. Правда, сейчас время близилось к одиннадцати часам и над этой горой ярко светило солнце. Чтобы оно не мешало им, Стинко телепортом перенёс туда из Райской Долины небольшой пластиковый павильон без пола, вместе с ним кулинарный комбайн и бар, а также большой тёмно-синий биоэратотрон. Их одежда осталась в кабинете и потому ничто не мешало Стинко тотчас начать ласкать и целовать тело сеньориты Исабель де Магнифико. Та отвечала на ласки с такой страстью, словно они целую вечность были любовниками. Когда через пару часов они лежали обнявшись, Стинко признался:

– Исабель, а я ведь недавно соврал тебе. На самом деле я действительно влюблён в тебя, но, увы, лишь влюблён и никогда не смогу быть твоим мужем. Стоит мне только подумать о том, что какая-то женщина станет владеть мною единолично и к тому же на законном основании, я готов тут же повеситься. Или застрелиться. Прости меня, Исабель, но я конченный негодяй. Учти, если ты родишь сына, то он вырастет точно таким же.

Девушка счастливо засмеялась и сказала в ответ своему любовнику, целуя его в щёку:

– Я тоже тебя обманула, Стинко, но только чуть-чуть. Мне очень хочется родить от тебя ребёнка, чтобы стать матерью действительно великого человека. Когда Натали сказала, что у меня почти идеальный набор генов, чтобы стать матерью интуита, во мне, словно что-то вспыхнуло, и я сразу же этого захотела. Нет, я по прежнему люблю Рико, он ведь мой первый хомбре, но быть матерью великого человека это очень заманчиво. Я стану воспитывать его, как настоящего идальго и воина. Думаю, что Рико действительно понимает, что движет мною на самом деле. Ты хороший парень, Стинко, но ты всё же не мой идеал.

– Ну, и ладно, – Смеясь сказал Стинко – Зато я обнимаю и целую самую взбалмошную девчонку на свете. Ты мне очень нравишься, сеньорита Исабель и у нас с тобой обязательно родится ребёнок, я ведь после того, как посмотрел на примусов, так на них разозлился, что уже две недели, как сбросил лишнюю массу и хожу в облике самого обычного человека, так что мне для этого даже не пришлось предпринимать никаких экстренных мер. Тебя целует и обнимает обычный человек, а Вечного я загнал так глубоко в себя, что его и не сразу оттуда вытащишь. Только знаешь, девочка моя, нашему малышу не расти сыном простого кузнеца. Хотя я и оттягал у Верди один из самых больших этаж в Золотом Антале, больше Нью-Европы только Варкенардиз Вела, мне давно уже надоело быть Звёздным князем. Ну, не моё это, не моё. Поэтому моим свадебным подарком тебе и Рико на вашу свадьбу станет Нью-Европа. – Увидев, что Исабель нахмурилась, он звонко чмокнул её в кончик очаровательного носика и строго сказал – Даже не думай о том, что вы сможете отказаться, для меня это единственная возможность передать хоть что-то своему сыну. – Широко улыбнувшись, он подтвердил свои сенситивные наблюдения – Да-да, любовь моя, именно сына. Несколько минут назад твоя яйцеклетка была оплодотворена мною и процесс деления начался. У нас с тобой родится сын, любимая, но до полудня завтрашнего дня для меня нет ничего во всей галактике, кроме этого павильона на вершине горы и ты принадлежишь только мне мучача, а я твой единственный хомбре. Ну, а после этого я тактично отойду в сторону и лишь буду надеяться, что в Новой Испании станут придерживаться тех же порядков, которые приняты во всём Золотом Антале. Тогда, возможно, я смогу стать твоим хомбре ещё раз, когда мне будет дозволено войти в твою майнартати, чтобы стать гостем на твоём утреннем ужине. Разумеется тогда, когда Рико улетит куда-нибудь из Звёздного княжества, а уж услать куда-нибудь, я его сумею.

После этого признания Исабель ничего не сказала последнему интуиту, а лишь стала отдаваться ему с такой страстью, какой даже не ожидала от себя. А может быть это было всего лишь действие биоэратотрона. Так или иначе, но они занимались любовью до глубокой ночи и уснули только около часа ночи, чтобы проснувшись, снова заняться любовью. Только около полудня Стинко телепортировал мать своего ребёнка в Райскую Долину, где их уже поджидали не только Рико и Анхель, но и все члены его команды, а вместе с ними Красавчик Джимми, Сиротка Гарри с остальными пятью вольными капитанами, а также Малакай Малави и шесть жриц во главе с маршалом храма леди Аурелией. Находилась среди и бывшая жрица леди Риванна, а ныне жена также бывшего Защитника, Арнольда. Причём жена ревнивая, считавшая себя ещё и боевой подругой Арни. Ещё в Райской Долине находился а-доктор Асклепий, но только для того, чтобы сделать переход четырёх людей в своё вечное состояние комфортным и приятным.

Подготовка в этой разведвылазке проходила очень серьёзно и заняла целый месяц, но только субъективного времени. На Терре с того момента, как Стинко и Исабель появились в Райской Долине прошел всего лишь один час. С борта "Европы" они телепортировались не людьми, а двадцатью боевыми шарами, вооруженными дезинтеграторами. Ещё двадцать пять архангелов на всякий случай телепортировались на Луну, а все остальные люди, которые находились на Терре и даже лиралии, приготовились к штурму и одновременно к отражению возможной атаки. Большей части бывших моллисов и робустов предстояло держать оборону, причём не простую, а сенситивную. Они должны были, соединив свои сенситивные усилия, образовать вокруг Терры мощный псевдосиловой экран, чтобы не дать врагу ударить по планете огневыми системами наземных и лунных огневых башен в заняла целый месяц, но только субъективного временилько для того, чтобы сделать переход четырёх людей в своё вечное состопят.

После этого должна была начать работать тяжелая кавалерия, как называли себя все те Вечные, которым удалось набрать полную боевую массу, а она в армии Стинко насчитывала уже более двадцати миллионов человек. Все дальнейшие действия уже зависели от того, как сложатся обстоятельства. Ещё пятнадцать миллионов Вечных были готовы в любую секунду телепортом похитить со складов все запасы терзия и тяжелых металлов, чтобы переварить их в темпоральнике "Европы" и через десять минут вступить в бой на Луне. Поэтому из него убрали в трюмы весь пейзаж и он представлял из себя огромную консервную банку, способную ускорять ход времени в тысячи раз. Стинко заранее нацеливал всех своих солдат на то, чтобы они действовали, как хантеры, то есть сначала предлагали магнусам сдаться, а уже потом, в зависимости от их выбора, принимать окончательное решение, но при этом уничтожать их не применяя оружия, а попросту утилизируя, то есть съедая без остатка. Таким образом он надеялся быстро увеличить численность тяжелой кавалерии.

Добиться этого можно было только одним единственным способом, телепортом выдёргивая магнусов из их крепостей на борт кораблей, собранных в сфере Танатоса Сойнарусом, и уже там выводить в расход тех, кто предпочтёт смерть, встрече с Судом Хьюма. На этом Юм настаивал отдельно и говорил, что пусть лучше война продлится в сфере Танатоса несколько лет, нежели хоть один раскаявшийся преступник не получит своего шанса начать жизнь с нуля, получив обычное человеческое тело, а вместе с ним свою долю крейга. Никто не знал, сможет ли Золотой Антал прийти им на помощь, а потому Юм заранее согласовал всё с Сорквиком. Пока что все были уверены только в одном, приблизиться к скопищу чёрных дыр Золотой Антал точно не сможет, а в том, что антальцы смогут телепортом выдернуть оттуда такое гигантское сооружение, как сфера Дайсона ни у кого не было уверенности. Поэтому все готовились к худшему и не особенно надеялись на лучшее.

Стинко почему-то поверил, что они найдут Танатос в том месте, на которое указала ему Исабель, хотя об этом и ничто не говорило, так как телепатическое сканирование ничего не показало, но тем не менее он всё же отдал приказ о готовности к атаке и обороне. Он почему-то надеялся на то, что девушка, решившая подарить ему сына, была права и что интуиция, пускай и женская, её не подвела. Поэтому он и потребовал, оказавшись на вершине горы, чтобы Мстислав Крон и Папаша Рендлю привели всё и вся в состояние полной боевой готовности. Да, и весь тот месяц, что они находились в Райской Долине, Стинко потратил на то, чтобы как следует подготовиться к бою самому и подготовить к нему тех, кому предстояло отправиться в логово Танатоса. В общем когда настал момент телепортироваться с борта "Европы" на Терру, в тоннель ведущий от холма к Пуэбло дель-Торро, он не испытывал ни в чём никаких сомнений и колебаний. Их время давно уже прошло и теперь нужно было переходить к действиям, быстрым и решительным.

Глава седьмая

Сенситив-коммандос не зря считаются элитой космодесантных войск. Каким бы совершенным оружием и средствами защиты не располагали обычные космодесантные войска, они не могли противостоять сенситив-коммандос даже среднего уровня. Поэтому в прежние годы, планетарная армия любого армия имела их в своём составе и её боеготовность напрямую зависела только от того, сколько подразделений сенситив-коммандос она имеет и какого уровня. Тут даже гадать не нужно, что взвод варкенских архо способен выполнить ту же задачу, что и две роты руссийцев, батальон валгийцев или полк мидорцев.

Впрочем, не смотря на то, что каких-то девять лет назад Варкен, Руссия, Валгия и Мидор не испытывали по отношению друг к другу слишком уж тёплых чувств, их сенситив-коммандос никогда не сражались друг с другом. Даже в том случае, когда военные отряды из этих миров несли службу по контракту в других мирах. Видимо потому, что военное руководство понимало, ничего хорошего из этого не выйдет и призванные на помощь сенситив-коммандос из этих миров, обязательно поломают все их военные планы.

Сенситив-коммандос имеют свои собственные боевые приёмы и редко пользуются оружием, хотя всем в галактике давно уже известно, что руссийское и мидорское вооружение это очень серьёзно. Ну, варкенские архо это вообще отдельный разговор, их самих и так можно рассматривать, как самое мощное оружие, а вот валгийцы, которых всё же считали, как сенситивов, мощнее, чем мидорцы, в некоторых случаях могли бы начать гонять и варкенцев, сложив и многократно увеличив свою сенситивную силу в каком-нибудь самоубийственном порыве. Впрочем, мидорские берсерки тоже не подарок, ведь не зря же говорят, если мидорец убит, то не смотря на это он должен сражаться до тех пор, пока его товарищи не одержат полную победу на поле боя.

Однако, военная история, по большому счёту, не знает каких-то особо кровопролитных боёв, в которых сенситив-коммандос гибли тысячами, а убивали сотнями тысяч. С тех самых пор, как сенситив-коммандос стали элитой космодесантных войск, войны сделались куда более гуманными, да, и короткими, если речь, конечно, не идёт о блокадах, которые устанавливали вокруг каких-нибудь планет. В первую очередь потому, что сенситив-коммандос это бойцы особого рода и их приёмы ведения боевых действий отличаются особой изощрённостью и невероятно эффективны. Не даром говорится, что если впереди летит космический крейсер с полком сенситив-коммандос, то позади него обязательно летит три, четыре госпитальных посудины с множеством реаниматоров на борту.

(Из ответа Дракона Бумми дону Родригесу)

Планета Терра, Пуэбло дель-Торро – подземелье под баррио дель-Сентрико

Телепорт в тоннель они совершили в таком порядке, что впереди оказался Красавчик Гарри, как самый мощный среди всех, по части телепатической локации. За ним завис в воздухе на высоте полуметра Стинко, а замыкал построение Малакай Малави, тащивший к тому же на себе здоровенную сталопластовую болванку. В тоннеле стояла полная тишина, пахло землёй, сыростью и мышами. Гарри сразу же двинулся вперёд, внимательно осматривая, что находится по сторонам. За перегородкой из субметалла он уже разглядел что-то непонятное и потому доложил:

– Командир, за перегородкой я вижу какой-то монолит, который немного отличается от тех пород, которые лежат вокруг нас, но не могу понять, что это такое.

Стинко, получив от него картинку, сразу же фыркнул и насмешливым голосом сказал:

– Старый, добрый вульрит. Странно, что мы не встретились с ним нигде на Луне, но здесь его концентрация, просто какая-то чудовищная. Он что, этот Танатос, пердит что ли вульритом?

За это он тотчас получил от Исабель мощный пинок в зад, после чего последовал громкий возглас:

– Князь, потрудитесь выбирать выражения! Здесь дамы.

Дамы громко захохотали, а леди Аурелия смачно выругалась, правда, по-варкенски, и громко крикнула по грависвязи:

– …! Правильно, девочка, можешь врезать ему ещё раз по заднице, чтобы он попридержал свой язык. Будто мы сами не знаем, чем там занимается этот старый, говённый пердун.

На этом перепалка утихла и дальше они полетели молча. Через пару минут, так и не обнаружив ничего по обеим сторонам тоннеля и под ним, разведчики подобрались вплотную к перегородке. Стинко и его друзья прекрасно видели, что наверху все жители Пуэбло дель-Торро и окрестных пуэбло уже находились в состоянии полной боевой готовности. Младенцы крепко спали, дети постарше сидели по домам, а все бруйо, в ком имелось достаточно сенситивной Силы, сидели кто где, но очень многие вокруг своих, теперь уже главных, кормильцев, зелёных бруйо, многие даже в позе лотоса. Среди них находилось несколько сотен Вечных и все они люди, и лиралии, уже образовали единую метальную сущность, которая пока что никак себя не проявляла. Все ждали, когда Стинко или кто-то из его разведгруппы подадут сигнал, хотя о том, куда они направились, знали не так уж и много людей. Когда Гарри упёрся носом, если так можно было сказать о невидимом шаре, в перегородку, Малакай Малави не дожидаясь приказа тотчас закупорил трубу и доложил:

– Командир, отсек загерметизирован.

Красавчик Гарри выставил из себя ствол дезинтегратора и отрегулировав его так, чтобы получилась дыра диаметром в полтора метра, включил его. Перегородка оказалась довольно серьёзной, двадцати сантиметров в толщину. За ней лежал тоннель диаметром в добрых двадцать метров, заполненный вульритом под давлением в двадцать шесть атмосфер. Похоже, что замечание Стинко оказалось ещё одной догадкой и она имела под собой основание, весьма похожее на разгадку. Что-то действительно выделяло вульрит и создало высокое избыточное давление. Арни немедленно сделал анализ атмосферы в тоннеле и пока Стинко решал, в какую сторону двигаться, сказал:

– Командир, я хочу пулей метнуться в сторону океана и попробовать определить возраст завала в том конце, если он там есть, или сделать это по каким-либо другим приметам. Тогда мы узнаем, сколько вульрита за сутки выделяет этот старый пердун. Извини, но это хоть какая-то информация для размышления и мы хоть что-то узнаем о том, что ждёт нас внизу.

– Давай, Арни. – Согласился Стинко, а мы не спеша двинемся в сторону Нового Мадрида. Тоннель понижается в ту сторону довольно круто и под городом мы окажемся на отметке в минус двенадцать километров плюс минус сто метров. Хорошо зарылся под землю этот Танатос.

Арнольд рванулся в вульритовую темноту и помчался по тоннелю со скоростью хорошего микрошника. Расстояние до бывшего берега исчезнувшего Атлантического океана составляло триста двадцать километров, но уже под башней "Касабланка" он нашел какие-то брошенные сооружения, которые также находились за субметаллической перегородкой, но там имелся тамбур. Тщательно осмотревшись, Арни вскоре обнаружил, что он не подключён ни к какой сигнализации. После короткого совещания со Стинко, он осторожно открыл внутренний люк тамбура, массивный, словно дверь банковского сейфа, и не только тщательно запер её, но и слегка приварил, чтобы хорошо загерметизировать, откачав предварительно вульрит из тамбура. После этого он открыл второй люк, выпустил из себя вульрит, который тут же смешался с тяжелым, затхлым воздухом подземелья и принялся быстро сканировать его, стараясь не пропустить ни одной детали. Это оказался какой-то громадный склад с несколькими десятками громадный отсеков и остовом древней установки, скорее всего небольшого металлургического комплекса.

Работы здесь велись с размахом и к тому же очень скрытно. Над головой у Арнольда располагался массивный фундамент башни "Касабланка" и он сразу же сообразил, что когда-то, в древности, котлован под неё выкопали на втрое большую глубину, чем нужно. Помимо всего прочего он нашел ещё и основание древнего тяжелого транс-телепорта. Поэтому никакого тоннеля к Атлантическому океану он не нашел, но зато через фундамент огневой башни наружу вело несколько вентиляционных штолен, но все они оказались плотно замурованы. В одном из помещений Арни обнаружил очередные древние руины, а рядом с ними какой-то пульт управления, довольно неплохо сохранившийся, и телепортировался к нему. Возле него он принял человеческое обличье, опустился на ноги подошел поближе.

Пульт, как оказалось, имел прямое отношение к горнопроходческой машине и сохранился только потому, что имел генератор стасиса, хоть бери и сейчас включай, вот только от самого железного крота осталась одна только груда ржавчины. В одном из технологических шкафчиков пульта, Арни нашел газету, которая имела дату 17 октября 189249 года, а это прямо говорило, что древняя Терра сначала исчезла с того места, где она находилась, и только уже потом на ней произошла какая-то катастрофа, из-за которой погибла целая цивилизация. Арни вспомнил свой разговор с Владом Романовым и грустно усмехнулся, двадцатью тысячами лет раньше ладиане телепортом перебросили свою столичную планету в другую звёздную систему, а через двадцать пять тысяч лет началось новое летоисчисление – Эра Галактического Союза. Получалось так, что интари находились в галактике без каких-то пятисот лет целый миллион лет, но для того, чтобы сделать такие подсчёты, он мог и не забираться сюда.

Арнольд снова превратился в шар, прихватил с собой газету "День Земли" и помчался назад. Для того, чтобы завершить расчёты, ему нужно было знать точный объём тоннеля, ведущего к какому-то подземелью, расположенному глубоко под Капитал дель-Танатосом, но вскоре согласился со своим внутренним голосом, который ехидно говорил, что это совершенно беспонтовое занятие и в логове Танатоса им предстоит не арифметикой заниматься, а стрелять метко и быстро. Вскоре он догнал основную группу и быстро доложил всем о результатах своей разведки, на что леди Аурелия глубокомысленно высказалась:

– Какая разница, когда этот негодяй Сойнарус построил эту вонючую дыру? Меня интересует совсем другое, как скоро мы покончим сначала с Танатосом, а затем с ним? Историей пусть занимаются другие люди. Лично мне, куда больше нравится читать исторические книжки на ночь, чем писать их.

Стинко ответил ей ничуть не менее глубокомысленно:

– Леди Аурелия, ты сейчас как раз тем и занимаешься, что творишь историю. Поверь, уже очень скоро ты сможешь прочесть в очередном романе о том, с каким трудом мы пробивались сквозь полчища обезумевших древних роботов к подземному дворцу зловещего тирана Танатоса. Все писатели, леди Аурелия, особливо романисты, большие любители прибрехнуть. Ты бы слышала, как мы с императрюгой Длинным Эрсом и его премьером, Змеем Колиным, ржали, когда читали вслух роман про то, как мы, всего с тремя сотнями лбов, отметелили всех биотов на Бидрупе. Вот была ржачка, так ржачка, Аурика.

Малакай Малави громко захохотал и воскликнул:

– Стинко, это ты просто не читал книжку про то, как мы вдвоём с Жано переколотили с херову гору тяжелых танков, работая Оскаром вместо кувалды. О том, что в галактике имеются такие бесбашенные писаки я уже знал, принцесса Анита привезла на Галан два здоровенных контейнера с инфокристаллами их книжонок, но я никогда не мог и подумать, что наши, галанские писатели, станут строчить такого рода боевики.

– А вот мы всё это время жили без книг. – С грустью в голосе сказала Исабель – И я только недавно начала читать книги.

– Ничего, ты ещё так молода и у тебя впереди целая вечность на то, чтобы прочитать их все. – Сказала девушке Ласковая Иури.

Переговариваясь между собой о всяких пустяках, разведчики долетели до какой-то установки, преградившей им путь. Как это скоро выяснилось, она представляла из себя целое фортификационное сооружение, оснащённое на редкость мощными огневыми системами. Субметаллическая стена просто ощетинилась множеством лазерных пушек, тяжелых бластеров с тахионной фокусировкой и энергоразрядников, которые хотя и выглядели древними, находились в прекрасном техническом состоянии, но хуже всего, что этот мини-форт был оснащён множеством сканеров, а его нужно было как-то преодолеть. Разведчики рассредоточились и встали по кругу, не потому, что там было поменьше стволов, как раз их огня они не боялись, а потому, что эта пробка не была герметичной и между нею и субметаллической облицовкой тоннеля имелось пространство шириной где в пять, а где и целых десять сантиметров. Они выпустили тончайшие световоды толщиной в несколько молекул и запустили их в щели. Вскоре Исабель радостно воскликнула:

– Я нашла проход! Правда он очень узкий, всего семь сантиметров и довольно извилистый, но я вижу за этой штуковиной, а она имеет в длину триста с лишним метров, какое-то большое, пустое помещение и там даже горит свет. Мне можно войти?

– Не спеши, мучача. – Ответил ей Стинко – У нас есть ребята, которыми не жалко пожертвовать.

Леди Аурелия возмущённо воскликнула:

– И кто же это, хотелось бы мне знать? Кем ты собираешься пожертвовать, наглец?

Стинко подлетел к Исабель, занял место позади и сказал:

– Разумеется собой, Аурика. Идти вперёд, это мужское дело и хотя тут все мужики, кого не возьми, с прибабахом на всю голову, я всё равно самый бесбашенный, поскольку Длинный Эрс окусывается со своим "Атасом" где-то на подходах, а Змей уже торчит на Луне и ждёт сигнала к началу атаки. Этот тип, оказывается, прибыл к нам со своим собственным дезинтегратором, как и Хейн Расул, а где он его спёр, не колется. Наверное стырил у Сорквика, не иначе. Ну, а поскольку я нахожусь за спиной у сеньориты Исабель, то выталкивать вы меня точно не посмеете.

Девушка вытащила из щели щуп и уступила своё место Стинко. Она просто побоялась его ослушаться, хотя окажись на её месте Ласковая Иури или леди Аурелия, то именно они двинулись бы в путь первыми. Стинко вытянул своё тело в невидимую змею диаметром в пять сантиметров и смело двинулся вперёд. Вскоре нашла лазейку Риванна и тоже начала преодолевать препятствие, а вслед за ней ещё пятеро разведчиков и через полчаса они все оказались в большом, круглом гроте, заполненном контейнерами с запчастями для затычки и древними ремонтными роботами. За гротом чернело жерло тоннеля, ведущего дальше. Второй участок тоннеля, ведущего к Танатосу, а в этом уже никто не сомневался, о чём Стинко известил всех, кому это следовало знать, древние строители облицевали уже не субметаллом, а простым сталопластом. В стенах тоннеля то и дело встречались небольшие отверстия, через которые в него поступал вульрит.

До баррио дель-Сентрико оставалось ещё добрых триста километров пути, но ничего подобного той пробке, которая встретилась им на пути, они уже не увидели и вскоре подобрались вплотную к ещё одной субметаллической стене. В ней имелось три люка, из которых один, размещённый по центру, имел большие размеры, пять на шесть метров, а два люка, расположенных по бокам, намного меньше. Люки запирались довольно простенькими, на вид, хотя и мощными, запорами изнутри и справиться с ними оказалось парой пустяков, вот только из-за вульрита, закачанного в тоннель под давлением, открывать их было очень опасно. Таким образом они скорее всего известили хозяев подземелья о своём вторжении. Выход из положения нашел Арнольд, причём очень простой. Он прилип к субметаллической стене и стал быстро растекаться по ней тонким слоем, после чего превратился в полусферу и насмешливо сказал:

– Стинко, девочки, забирайтесь внутрь. Я откачаю вульрит и вы спокойно сможете рассмотреть, что находится за стенкой, а потом дадите мне координаты для слепого телепорта по грависвязи. Ну, кто скажет теперь, что я не гений?

– Я скажу. – Огрызнулся Малакай – Ты слямзил этот способ из той самой книжки, про которую я недавно рассказывал. Когда-то именно слепым телепортом чёрные рыцари прорвались внутрь боевого астероида "Малавия".

Вскоре разведчики оказались в таком помещении, о наличии которого глубоко под землёй никто из них, даже Стинко, не мог предположить. Сразу за ней находился огромный холл с потолками высотой метров под семьдесят, красивый и ярко освещённый, с колоннами из красно-коричневой яшмы, украшенными золочёным декором. Особенно всех поразила флорентийская мозаика пола, изображавшая каких-то античных богов, а также красивые фонтаны и огромные кашпо с цветами. В ширину этот холл имел с полкилометра, а в глубину и того более. От массивных двустворчатых, золочёных дверей-ворот, куда-то вглубь подземного дворца шла широкая малиновая дорожка. Оказавшись в холле все как-то присмирели и Исабель тихонько шепнула:

– Стинни, где это мы?

– В гостях у Оливера Стоуна, сеньорита. – Громко ответил ей по грависвязи интуит – Но вряд ли нас тут ждут, а потому мы тихо и незаметно продолжим разведку. Не думаю, что Танатос находится в этом дворце. Скорее всего он зарылся ещё глубже.

Разведчики, рассыпавшись по холлу, двинулись вперёд. Через пару минут Красавчик Гарри бодрым голосом доложил:

– Командир, этот подземный дворец здоровенный, до безобразия, но его большую часть занимает оранжерея. Слева и справа от прихожей находятся склады и технические помещения, а впереди как раз и находится оранжерея размером где-то два на три километра. Прямо по середине стоит небольшой домишко в три этажа, а внутри него живёт какой-то монстр.

– Вот он-то нам и нужен, Гарри. – Откликнулся Стинко и приказал – Юм, Арни, вы пойдёте со мной, все остальные проверяют склады и оранжерею. Не думаю, что здесь имеются какие-то опасные ловушки, но всё же будьте начеку.

Три невидимых, совершенно прозрачных шара телепортировались поближе к трёхэтажному добротному дому, а остальные рассредоточились по оранжерее. Домишко оказался не такой уж и маленький, тридцать на тридцать метров, но весьма странный. На первом этаже находился большой пункт наблюдения со множеством экранов, но ни один из них не работал, да, и выглядело это помещение заброшенным. В этом помещении не стояло ни одного кресла, но это и понятно, если взглянуть на обитателя дома, находившегося на втором этаже. Это оказался какой-то странный летающий кентавр, присмотревшись к которому, Стинко сразу же позвал Малакая Малави и Красавчика Гарри, а когда те прибыли, поинтересовался вполголоса:

– Это как же нужно было Оливеру Стоуну насолить Сойнарусу, чтобы тот превратил его в такое. Гарри, будь добр, постарайся просканировать это нечто, насквозь.

Красавчик Гарри сфокусировал своё сверхзрение на летающем кентавре и Стинко даже присвистнул от удивления. На втором этаже, над полом парил тёмно-зелёный диск диаметром в три с половиной метра и полтора метра толщиной с массивным приливом с одной стороны, из которого вырастал мускулистый торс моложавого мужчины. В нём Стинко сразу же узнал того самого Оливера Стоуна, стереофото которого имелось у него. В диске он узнал брата-близнеца Оскара или установку жизнеобеспечения, изготовленную Сойнарусом по той же технологии. И одно, и другое его нисколько не удивило, зато то, что показал им всем Гарри, просто поразило. В Оливере Стоуне осталось человеческого только его голова и мускулатура, посажены на костяк из живого или псевдоживого нейбирта чудовищной плотности. Никаких внутренних органов, кроме гортани, у него не осталось. Малакай Малави, посмотрев кентавра, со смехом сказал:

– Командир, если бы Жано не отчекрыжил мне ноги, то я стал бы точно таким же уродом. Что прикажешь делать?

– Что-что, подчищать! – Весело воскликнул Стинко и громко скомандовал – Ребята, все сюда! Есть кое-какая работёнка. Для нас и Аска. – Прикинув высоту потолков в этой подземной оранжерее и убедившись в том, что над домом свободно поместится грузовой космобот-призрак, он ещё один приказ – Нейз, срочно подготовь для нас убежище, загрузи в него Аска и спусти его вниз. Сдаётся мне, что сегодня в бой мы точно не пойдём. Тут наклёвывается серьёзный разговор по душам с узником подземной тюряги Сойнаруса и это Оливер Стоун.

Через полчаса Нейзер пригнал в подземелье самый большой из грузовых космоботов-призраков, на борту которого, помимо а-доктора Асклепия, находилось ещё три дюжины учёных. Так, на всякий случай. Сам он остался на Луне приглядывать за магнусами. После этого Красавчик Гарри телепортом отделил от зелёного эллипсоида всё то, что оставалось в Оливере Стоуне человеческого, а команда Стинко в каких-то три секунды уничтожила дезинтеграторами его тюремщика и приготовилась к неприятностям, но их не последовало. Тем не менее на борт "Циклопа", так назывался космобот, они отправились с соблюдением всех правил предосторожности, быстро придали себе человеческий облик и расселись в трюме на табуретах и стульях. Телепатическое сканирование сознания Оливера Стоуна показало, что с того момента, когда его освободили от симбиотического соседства, он находился в полной отключке.

Планета Терра, подземелье под баррио дель-Сентрико

Когда Оливер Стоун, одетый в тёмно-синий космокомбинезон с эмблемой крейсера "Европа", поднялся с кушетки реаниматора, первым к нему прорвался Малакай Малави, уставился на него и чуть ли не прорычал гневным голосом:

– Ты помнишь меня, Оливер?

Пленник подземелья улыбнулся и ответил:

– Извините, я что-то вас не припоминаю. Не думаю, что мы могли встречаться, видите ли, я безвыходно нахожусь в этом подземелье вот уже семьсот двадцать шесть тысяч лет триста сорок два года, а вы не выглядите человеком моего возраста. – Огорчённо вздохнув, он добавил – По всей видимости, уважаемый, вы имели несчастье однажды встретиться с Сойнарусом. Он большой любитель представать перед людьми в моём облике. Мне кажется, что этот безумный майрум уже настолько вжился в мой образ, что давно забыл, как выглядел во времена своей молодости, да, и в куда более поздние времена. Кто я такой, господа, вы, похоже, уже знаете. Я также догадываюсь, почему вы находитесь здесь, но не могли бы вы всё-таки представиться? Поверьте, я вам вовсе не враг. Скорее наоборот, я ваш союзник, если вы, конечно, не авантюристы и охотники за сокровищами.

Стинко улыбнулся и ответил:

– Боюсь, Оливер, что мы ни черта о вас не знаем, но для того мы и прибыли сюда, чтобы познакомиться с вами. Меня зовут Стингер Бартон, я специальный прокурор Генеральной Прокуратуры, а это моя команда захвата. – Он представил Оливеру Стоуну всех своих спутников, пристально посмотрел на него и с лёгкой улыбкой спросил – Теперь вы захотите что-либо сказать нам?

Тот кивнул, но вместо того, чтобы пуститься в объяснения, строгим голосом спросил Стинко, выбрав однако, для обращения к нему дворянский титул, а не должность в Гнилом Погребе:

– Князь, скажите, насколько хорошо вы экипированы и с какими силами прибыли на Терру? У вас имеется в достаточном количестве такое оружие, которым вы уничтожили помощника Сойнаруса, тот диск из гиперстабильного бионейбирта, служивший мне транспортным средством и системой жизнеобеспечения остатков моего тела? Поверьте, мой вопрос вовсе не праздный. Если нет, то вам лучше даже не пытаться спускаться в зал, где находится генератор Танатоса, да, и с его порождениями вы тоже не справитесь. Насколько я знаю, Сойнарус хотя и готов начать большую войну, всё же не намерен приступать к решительным действиям в ближайшее время. Он опасается, что люди смогут нанести ему поражение, а потому хочет действовать наверняка.

Стинко нахмурился и тоже спросил:

– Чего именно боится Сойнарус, Оливер?

Оливер Стоун усмехнулся и ответил:

– Всё очень просто, князь. Сойнарус больше всего боится сенситивов и мне сдаётся, что в последнее время, в галактике всё-таки появилась новая генерация таких сенсетивов, которые смогут противостоять излучению Танатоса даже в том случае, если он выведет эту дьявольскую установку на полную мощность.

– Что такое Танатос? – Тут же спросил Стинко.

Оливер Стоун с готовностью ответил:

– Чудовищное изобретение этого безумного майрума, плод его извращённого ума. Танатос, это относительно небольшая установка, генератор псионической энергии совершенно противоположной той, которую излучает во Вселенную извне Творец. Раньше, до того, как познакомился с Сойнарусом, я назвал бы его богом, но сейчас могу с куда большей определённостью сказать, что это всего лишь очень древнее разумное существо, Высший Разум нашей Вселенной, её Творец и главный источник сенситивной Силы. Ну, а этот болван решил бросить ему вызов ещё задолго до того, как интари создали человека. Это он направил "Уригленну" почти в самый центр Вселенной. Ну, а вы, господа, судя по всему явились сюда только для того, чтобы уничтожить сначала Танатос, а затем и Сойнаруса вместе с теми чудовищами, которых он создавал всё это время и погружал в сон на Луне. Похоже, что теперь все они проснулись и готовы броситься в бой. Если вы достаточно сильны, то я вам в этом помогу.

Хьюм, как всегда замогильным голосом, сказал:

– Братан, Оливер не врёт. Он действительно готов помочь нам даже в том случае, если мы тут находимся одни и наверху нет никого. – И тут же успокоил пленника Сойнаруса – Парень, можешь не волноваться на наш счёт. Мы торчим на Терре не первый день и сколотили такую кодлу, что от тех примусов, собравшихся на Луне, даже ошмётков не останется. Мы их всех утилизируем, а если говорить проще, сожрём, чтобы добро не пропадало. За этим у нас не заржавеет, так что давай, колись, где находится нора этого поганого Танатоса.

Оливер Стоун озабоченно воскликнул:

– Как это, сожрёте? Вы что же, являетесь точно такими же существами, как Сойнарус и его чудовища? Извините, но чем вы, в таком случае, лучше Сойнаруса?

Стинко отрицательно помотал головой и ответил:

– Нет-нет, Оливер. Хотя в настоящий момент никто из нас от них не отличается, мы все люди, хотя и Вечные. Не знаю, как с этим дело обстоит у примусов, но мы можем размножаться точно так же, как и самые обычные люди. Мы просто можем жить чуть ли не вечно без реаниматора, да, к тому же в любых условиях, хотя и предпочитаем жить в тепличных мирах и даже научились превращать в них всякие зачуханные, никому не нужные планеты. Так что на этот счёт вы можете не беспокоиться. Кстати, большую часть того народа, который заманили сюда по приказу Сойнаруса и превратили чёрт знает во что, в каких-то зелёных евнухов, мы уже перековали и Суд Хьюма, а он никогда не ошибается, подчистую оправдал даже тех из них, кто когда-то здорово нагрешил в прежней жизни. Поэтому нам придётся сражаться не с многомиллиардной армией Сойнаруса, а с менее, чем пятью сотнями миллионов супремусов и шестью сотнями миллионов магнусов. С ними мы справимся быстро, но и их не собираемся уничтожать и дадим второй шанс каждому.

Выслушав отповедь Стинко, Оливер Стоун всё же сначала печально вздохнул и лишь потом сказал:

– Князь, я ничего не могу сказать о существах, которых вы назвали зелёными евнухами, но те человекоподобные твари, что находятся на Луне, заслуживают только смерти. Хотя Сойнарус показал мне их очень давно, не думаю, что они сделались лучше. При жизни все они погрязли в страшных преступлениях, многие виновны в гибели десятков миллионов и когда Сойнарус пообещал, что они станут его новыми богами, свирепыми и беспощадными, и завоюют всю Вселенную, чтобы увеличить силу Танатоса в миллиарды раз, тем самым сокрушить Творца и занять его место. Так что все они мечтают только об этом.

Юм тут же одарил его суровым взглядом и сказал:

– Мало ли о чём они мечтают. Дурак думками богатеет, но каждый, кто запросит пощады, снова станет самым обычным человеком, потом пройдёт через жесткий крейг и возродится заново. Понял? Мы не кровожадные хищники, а на Варкене давно уже нашли способ, как выбить дерьмо из любого преступника.

Оливер Стоун робко улыбнулся, кивнул и согласился:

– По всей видимости я очень сильно отстал от жизни, господа. Ну, что же, я надеюсь, что у вас найдётся для меня герметичный боескафандр, чтобы я провёл вас зал, где находится генератор Танатоса? Сейчас он работает на минимальной мощности, но как только мы войдём в зал, почувствовав наше присутствие, тут же станет выходить на полную и всего за три, четыре минуты мы должны, нет, обязаны, каким-то образом сломать его. Поэтому будьте добры, расскажите, какое оружие у вас имеется с собой. Генератор целиком изготовлен из нейбирта и термалора, а это материалы просто чудовищной плотности и прочности. Их трудно взять даже антиматом, а нам нужно будет обязательно пробить внешнюю нейбиртовую сферу и каким-то образом остановить термалоровый ротор, находящийся внутри. Генератор Танатоса по, своей конструкции, очень напоминает тахионную турбину и разница лишь в том, что и ротор, и статор у него сферические.

Стинко поскрёб подбородок и переспросил:

– Нейбирт, говорите, термалор? И много его там?

Ему ответил Красавчик Гарри:

– До фигища, брателла. Диаметр нейбиртового шара составляет триста пятьдесят метров, толщина стенок пять с половиной метров. Термалоровый шар, он, кстати, тоже пустотелый, поменьше, его диаметр триста тридцать метров. Он заполнен какой-то густой жидкостью, висит внутри нейбиртового шара и вращается со скоростью пять оборотов в минуту. Нейбиртовый шар неподвижен и парит над чащей, также изготовленной из термалора, но от неё уходит вниз, под землю, точно такая же ребристая колонна, как и та, что мы уволокли когда-то с Мерканта, а потом слопали на борту "Европы". – Машинально погладив живот, Красавчик Гарри, одетый в мундир вольного капитана, с усмешкой добавил – Кстати, Стинко, это именно генератор Танатоса пердит вульритом, но его моментально откачивают мощные насосы. Давление вульрита внутри зала ничтожно низкое, но вся его внутренняя сфера утыкана мощнейшими инфракрасными лампами, так что внутри очень жарко, но не для нас. Разобрать генератор на части, как раз шляпой махнуть, мы сможем сделать это даже с тобой вдвоём, но меня, Оливер, не столько волнует Танатос, сколько этот чёртов шар, внутри которого находятся Солнце, Терра и Луна. Он ведь тоже представляет из себя очень мощное оружие, насколько я смог в этом разобраться.

Оливер Стоун беспечно махнул рукой и успокоил всех:

– Господа, как раз по этому поводу вы можете не волноваться. Как раз я конструктор сферы Дайсона, и потому стал пленником Сойнаруса. Этого майрума я когда-то считал своим учителем, как и другого ученика майруми, Эмиля Борзана. Впрочем, как раз к Эмилю у меня нет никаких претензий, это ведь не он заточил меня в подземелье и приставил ко мне Каспера. Если вы покончили с этой свирепой тварью, то вам больше не о чем беспокоиться. Сойнарус сейчас находится на Луне, почти в точно таком же бункере, и он не сможет привести в действие генераторы Сферы. Вот с ним я бы очень хотел встретиться, но меня несколько беспокоит то, что сказал недавно господин Хью. Сойнарус невероятно хитрая и лживая бестия. Он мало того, что при нападении превосходящих сил попытается спастись бегством, так при первом же подобном предложении тут же сдастся вам в плен, на милость победителя. Поверьте, даже если вы превратите его в самого обычного человека, хотя я и не знаю, как вы сможете сделать это с майрумом, то после этого вашего жесткого крейга он обязательно возьмётся за старое. Делом всей своей бесконечной жизни он считает борьбу с Творцом и я подозреваю, что он гораздо старше, чем стареется казаться. У меня есть подозрение, что он когда-то точно так же создал народ майруми, как Эмиль Борзан создал человека. Если у вас имеется возможность уничтожить его, то это нужно сделать не раздумывая. Он не очень-то силён, как сенситив, но дьявольски стар и невероятно умён, а точнее, просто обладает огромными знаниями.

Стинко пристально посмотрел на Юма и спросил:

– Так, братан, я хочу знать, согласишься ли ты после того, как заслушаешь эту тварь, не становиться на пути у меня, Красавчика Гарри, его друганов, вольных капитанов, Киски, Малакая и Оливера, наконец? У нас у всех имеются к нему личные претензии и мы намерены предъявить их ему по полной программе, а именно, как только закончится ваш базар, ликвидировать его.

Юм осклабился и ответил своим судейским голосом:

– Брателла, ты же знаешь меня, я против конвента никогда не попру. Для меня это станет испытанием на зрелость. Если я смогу проникнуть в его чёрную душу и вынесу ему справедливый приговор, то тогда вы все скажете, что Суд Хьюма это не какая-то там лавочка, в которой конченые лохи трут бесконечные тёрки. Ну, ты меня понял, а вообще-то, Стинни, когда я встану перед ним, то его отмазки услышат все хьюмериты до единого. – Шумно выдохнув воздух, он широко улыбнулся и спросил – Оливер, хотя ты и сам старый пройдоха, я тебя ни в чём не виню. Ты действительно не знал, что твоя затея со сферой Дайсона, за которую тебя когда-то раскритиковал Эмиль, тебе же самому выйдет боком и закончится гибелью всех обитателей Терры. Поэтому, старик, мы сейчас отправимся в Райскую Долину и ты нам подробно расскажешь, где находится берлога Сойнаруса.

Оливер Стоун энергично закивал головой и воскликнул:

– Разумеется! Хотя Каспер и контролировал каждый мой шаг, я давно это вычислил, ведь оба объекта Сойнарус начал строить практически одновременно. Терра идеально…

Стинко поднял руку и сказал строгим голосом:

– Оливер, вечер воспоминаний мы устроим в Райской Долине. Вот там вы нам всё и расскажете. Сейчас же скажите мне только одно, вы можете покинуть это место? Сойнаруса не насторожит ваше исчезновение?

Оливер Стоун улыбнулся и спросил:

– Ну, и что мне помешает? Сойнарус полностью полагается на Каспера, а раз тот не подал ему сигнала тревоги, то и не станет волноваться. Ментальная связь между ними не установлена, ведь Каспер это всего лишь машина, которую он всегда недолюбливал, в отличие от Оскара, а потому он все эти годы с ним никогда даже не разговаривал. Мы оба находились здесь только для того, чтобы обслуживать генератор Танатоса, ведь Сойнарус так и не поверил, что моя Сфера совершенна и уже только поэтому неуязвима. Ну, а я от неё настолько устал, да, что там, она мне просто осточертела, что с удовольствием передам управление ею в чьи-либо надёжные руки. Надеюсь, князь, вы сможете найти достойных людей? Учтите, в качестве оружия против супремусов, о которых мне рассказал когда-то очень давно Сойнарус, её использовать нельзя. Это то же самое, что вбивать гвоздь в доску, стреляя по нему из пушки ядром двухметрового диаметра. Мы просто уничтожим Луну, а вслед за ней и Терру.

– Не волнуйтесь, Оливер. – Поспешил сказать Стинко – У нас найдётся не одна тысяча таких парней и девчонок, которым можно доверить любое оружие и они никогда не повернут его против людей. Народ у нас проверенный и неоднократно.

Борт крейсера "Европа", Райская Долина

Группа захвата телепортировалась на борт "Европы" тотчас, как только в подземный бункер прибыл отряд архангелов, во главе с Пересмешником, и Оливер Стоун показал пульт управления Сферой, попутно объяснив, что и как нужно включать, а вместе с этим вручил Хейну пластиковый кейс с полусотней инфокристаллов, содержавших полную инструкцию. Тот кивнул, широко улыбнулся и добродушно сказал в ответ:

– Спасибо, старина. Мне давно уже хотелось порулить чем-нибудь большим. Увы, Интайр так и не подпустил меня к управлению Золотым Анталом, так хоть здесь я развернусь.

Стинко, засовывая за пазуху второй кей, насмешливым голосом осадил архангела:

– Пересмешник, пока ты будешь разбираться с оглавлением, я вызубрю эту инструкцию назубок и сяду за штурвал.

Оливер Стоун вежливо улыбнулся и пожурил обоих:

– Господа, я только потому так спокоен за своё детище, что без меня вам с ним не разобраться, хотя управлять Сферой очень просто. Не сложнее, чем космическим кораблём.

Красавчик Гарри ухмыльнулся и вставил:

– Оливер, старина, вы недооцениваете Стинко. Этот парень последний интуит, выживший после гибели Европы, и то, с какой скоростью он усваивает информацию, уму непостижимо.

– Вот как? – Удивился Оливер, вежливо поклонился Стинко и сказал – Князь, очень рад встретить родственную душу, точно такое же древнее ископаемое, как и я сам.

Стинко осклабился и в следующее мгновение вся группа захвата уже стояла перед дворцом в Райской Долине, переодетая телепортом в пляжные наряды. Натали первая шагнула к Оливеру Стоуну, придирчиво оглядела его, хмыкнула и сказала:

– Ну, здравствуй, горе-изобретатель. Ты, по идее, если твои мозги не скисли, должен помнить меня. Когда-то меня звали Вирати Клиот и я была женой Оорка Элта. Так ты что же, действительно ученик Эмиля?

Лицо Оливера Стоуна вытянулось от удивления и он, растерянно захлопав глазами, чуть ли не простонал:

– Как вы выжили? Ведь та злобная космическая тварь, из-за которой я построил Сферу, уничтожила Новую Атлантиду.

– Да, уж, выжили, Оливер. – Со вздохом ответила Натали и пояснила – Не только выжили, но и почти урыли эту гадину. Да, почти весь экипаж "Уригленны" выжил, старина, зато все наши потомки погибли, а вместе с ними множество других людей. Так ты говоришь, что Сойнарус и есть тот самый майрум, который был учителем Эма? Но он же вроде бы называл мне имена совсем других его учителей, или это всё липа?

Стинко положил руку на плечо миниатюрной красотки и сказал вполголоса:

– Натали, я попросил вас всех прибыть в Райскую Долину в первую очередь для того, чтобы мы разработали, с помощью Оливера, план операции. Давай сначала займёмся делом, а вечер воспоминаний проведём позднее.

Та усмехнулась и язвительно заметила:

– В таком случае, мой мальчик, нам следовало бы забираться не в Райскую Долину, а собраться зале стратегического планирования. Там это куда проще сделать.

Стинко скорчил зверскую рожу и ответил:

– Много ты в этом понимаешь, как я посмотрю, Натали. Между прочим, ты ещё не знаешь всех достоинств Райской Долины, а она, к твоему сведению, полна сюрпризов.

Мстислав Крон тут же прибавил:

– А ещё, Натали, темпоральный барьер это довольно серьёзная защита от той формы телепатии, которая зиждется на псиэнергии, генерируемой Танатосом. Между прочим, не знаю, как ты, красотка, а для меня сознание Оливера, сплошные потёмки.

Оливер Стоун сокрушенно развёл руками и ответил:

– Увы, господа, но в отличие от тех людей, которых Сойнарус поселил на Терре недавно, я неоднократно подвергался облучению генератором Танатоса, как и все те супремусы, что сейчас находятся на Луне. Когда-то я был, как и вы все, нормальным сенситивом и даже подавал большие надежды, как интуит, но из-за этого чёртового майрума мои мозги несколько видоизменились. Так что я полагаю, что князь Стингерт принял правильное решение, что перенёс меня в темпоральный ускоритель. Вдруг, Сойнарус действительно читает меня, как открытую книгу?

Стинко отрицательно помотал головой и сказал:

– Не думаю. Пока мы тут болтаем, я уже трижды включал и выключал темпоральник. Примусы как занимались своими делами раньше, так и сейчас продолжают резвиться.

– Танатос-шманатос. – Сердито проворчала леди Аурелия, быстро шагнула к Оливеру Стоуну, положила свою руку ему на затылок и того, словно током ударило, после чего она пристально посмотрела на Стинко и воскликнула – Вот что, мальчик мой! Ты пока займись тем букварём, который вручил тебе Олли, а я проведу его через ледовую медитацию, после чего мы отправимся в мой любимый грот, возле лесного пруда. Понятно?

Стинко моментально сложил пальцы в замок покорности и обожания и сказал, вставая на одно колено:

– Леди Аурелия, ты совершенно права. – Поднимаясь, он широко улыбнулся, глядя на Оливера Стоуна, который был маршалу храма Великой Матери Льдов, и спросил – Оливер, ты что-то там говорил на счёт того, что Сойнарус возбухнул против Творца? Ну, так сейчас ты встретишься с ним. Точнее с ней потому, что нам Творец, обычно, является в облике прекрасной белокурой девушки Матидейнахш, Великой Матери Льдов. Думаю, что она мигом обрешетит все твои проблемы и я даже не удивлюсь, что мы увидим тебя послезавтра в несколько ином облике. В таком, в котором тебя желает видеть она, а не ты сам. Ну, а потом мы поменяем твои старые мозги на новые.

Оливер Стоун негромко застонал и спросил:

– Что вы со мной сделали, леди Аурелия? Сначала меня, будто пронзил электрический разряд, а потом мои мысли обрели необыкновенную лёгкость и я, словно бы обрёл себя заново. Более того, я снова стал нормальным сенситивом.

– Ну, старик, это только начало! – Воскликнул Юм хлопая Оливера Стоуна по плечу – А теперь отправляйся вместе с леди Аурелией и запомни, все те скульптуры, которые ты увидишь в гроте Матидейнахш, это ничто иное, как её нерукотворные образы, которые изваял её муж и наш кореш, император Жано.

Маршал храма Аурелия Виорант, как и её предшественница, Корина Мейяр, ставшая Звёздной императрицей, тоже родилась в Ладиске. Правда, ростом она не уступала леди Рите и имела точно такую же, как и у неё, фигуру, вот только волосы её имели цвет воронова крыла с изумрудным отливом. Как и все жрицы храма Великой Матери Льдов, она выглядела на вид не старше девятнадцати лет. Довольно высокий Оливер Стоун лишь чуть-чуть возвышался над её плечом. Однако, встретившись глазами со страстным взглядом жрицы, он тотчас превратился в настоящего героя-любовника. Древний терранец расправил плечи, приосанился, на его губах заиграла радостная улыбка, он посмотрел на леди Аурелию взглядом пылкого мачо, с оттенком суровой мужественности и некой толики брутальности, и, едва открыв рот, тут же исчез вместе с жрицей. Все собравшиеся на лужайке перед дворцом, тут же заулыбались. Однако, Стинко не дал никому расслабляться и строго скомандовал:

– Шагом марш к озеру, господа генералы от дизентерии. Начинайте соображать, как мы повяжем этих урок. – Вместе с тем он положил руку на плечо дёрнувшемуся было Юму и негромко сказал – А ты подожди, братан, мне нужно перекинуться с тобой парой словечек с глазу на глаз.

Все остальные командиры штурмовых отрядов и сил самообороны, а их собралось свыше трёх тысяч человек, телепортировались в самый центр Райской Долины и многие ахнули от удивления. Над озером, на высоте десяти метров, парил полупрозрачный диск двухсотпятидесятиметрового диаметра, а вокруг него замерли в воздухе амфитеатром летающие пульты с удобными креслами. Весь этот суперсовременный зал стратегического планирования накрывал собой огромный, полупрозрачный купол проекционного экрана. Однако, командиры отрядов не стали спешить занимать свои места на пультах, а полезли в озеро купаться, прекрасно понимая, что до того момента, как к ним присоединится Оливер Стоун, планировать что-то не имеет никакого смысла. Всё равно этот древний терранец поломает все их планы, какими бы грандиозными они их не придумали. Ну, а Стинко, тем временем, присел вместе с Юмом на мраморную ступеньку и озабоченным голосом поинтересовался у друга:

– Юмми, а может не его в задницу, этот твой базар с Сойнарусом? Понимаешь, братан, я ведь его всё равно грохну, пусть он даже и станет предлагать мне в обмен на жизнь все сокровища Вселенной и всякие там древние знания, которые вместе с ним накроются медным тазом. Пойми, Оливер прав, эту злобную тварь нельзя оставлять в живых. Лично мне плевать, что он там не поделил с Творцом, как плевать и на то, что многие люди и без него такие скоты, которых тоже нужно мочить без лишнего базара. Ну, а раз так, зачем устраивать всю эту говорильню?

Юм широко улыбнулся, покрутил головой и ответил:

– Нет, Стинко, это для меня момент истины. Братан, я уже поставил на уши всех хьюмеритов и они набычились все до одного, вплоть до трёхлетней малышни, и у всех на голове надеты чёрные шапочки Слушающих. Хьюм сейчас сияет в псионическом поле Вселенной, как гигантская сверхновая звезда и её ментальная аура охватила собой всю местную группу галактик. Братан, это будет суд не над Сойнарусом, а над Танатосом. Знаешь, Стинни, Зак ведь оказался прав, это из-за Танатоса людям с тех пор, как Сойнарус его включил, хотелось двинуть кони раньше времени, и это из-за него в нашей галактике подавляются любые зародыши разума, имеющего иную форму тела. Так что не жохай, парень, я смогу дать ему единственно правильную оценку.

– Но я ведь всё равно не дам ему уйти, Юмми. – Тихо сказал Стинко и, постучав себя пальцем по лбу, добавил – Этого требует даже не твой друган, а то, что делает меня точно таким же монстром, как и тебя. Парень, я просто чувствую, что уже очень скоро мне нужно будет поставить точку во всей этой истории. Понимаешь, никто не может возбухать против Творца и пытаться подменить созданную им Силу каким-то Танатосом. Пойми, это ведь не синь и янь, не единство и борьба противоположностей. Танатос, созданный Сойнарусом, просто вредоносная песчинка, попавшая между двух шестерёнок, и она действительно может разрушить гигантский механизм. Если я отпущу Сойнаруса, то он, рано или поздно, создаст второй Танатос, но с учётом всех своих прежних ошибок, сделает его на порядок совершеннее и тогда Творцу придётся самому применить силу, чтобы уничтожить его, но уже вместе с нами, а мне это совершенно не в кайф.

Юм понимающе кивнул и, к полному удивлению Стинко, вдруг сказал своим судейским тоном:

– Стинко, Суд Хьюма уже принял решение, сначала мы должны уничтожить Танатос, а затем Сойнаруса и я всего лишь должен заслушать его и вынести ему приговор. После этого мы вступим в бой и уничтожим всех тех его приспешников, которые бросятся на нас. В отличие от всего остального народа, они оказались здесь не случайно. Этот ублюдок отбирал их поштучно, причём беседовал с каждым лично. Хотя Танатосу и наступит кердык, та чёрная энергия, которую они в себя впитали, не даст им задрать лапы вверх и что самое удивительное, нет никакой разницы между древними мерзавцами и теми, которые прибыли в сферу Танатоса только что и присоединились к ним. Это станет моментом истины и для всех магнусов, застывших в точке равновесия. Когда Красавчик грохнет Танатос, они автоматом выберут либо одну, либо другую сторону и нашим парням придётся прийти к ним на помощь, но основная битва развернётся на Луне.

Стинко нахмурился и проворчал:

– Юм, бычило, что ты заладил одно и то же, уничтожить, да, уничтожить? С какого это рожна я должен уничтожать такую прорву нейбирта и термалора? Ты мне предложи ещё весь вульрит в канализацию. Между прочим, я хотя и не изобретатель, а всё-таки придумал одну штуковину и как только бой закончится, сразу же намерен приступить к работе и как только слеплю эту машинку, то тоже подамся в планетоделы.

– А меня что, по боку пустишь? – Мигом взревел Юм – Давай, зараза, колись, что ещё за хренотень с колёсиками ты придумал? Мне, между прочим, тоже надоело говно вёдрами черпать.

Стинко насмешливо фыркнул и огрызнулся:

– Не, ты хоть изредка думай-то своей башкой, Юмми. Куда же я без тебя, парень, мы с тобой напарники. – Видя, что серые глаза друга заледенели от бешенства, Стинко принялся торопливо объяснять ему – Юмми, когда Красавчик сканировал тот термалоровый шар с малиновым желе внутри, я засёк, что она офигительно реагирует на поле телепатической локации. В общем если убрать к чертям собачьим нейбиртовый статор, а ротор оставить подвешенным над термалоровой чашей и подавать энергию через нейбиртовый фидер, то из этой байды получится колоссальный усилитель сенситивной Силы и с его помощью можно будет передвигать с места на место не то что звёзды, а даже чёрные дыры. Ты прикинь, брателла, мы с тобой сможем запросто формировать такие звёздные системы, которые никогда не развалятся и телепортом перебрасывать планеты с одного конца галактики на другой, ну, чем не богова работа? Да, Рыжий нас за это до смерти зацелует, это же для него самая большая головная боль.

Юм широко заулыбался и восхищённо прошептал:

– Круто, братан. Слушай, так нам же тогда понадобится точно такой же гараж, как и "Атас"?

– Зачем это? – Удивился Стинко – Мне и на "Европе" живётся неплохо. Где установить машинку, я уже знаю, чем мы займёмся после Терры, тоже, так что оттарабаним Сферу поближе к Галану, сдадим её под роспись Верди Мерку и всё, мы наш поиск закончился и мы свободные птицы.

– Почему именно Верди, а не Сорквику? – Спросил Юм – Ты что, надеешься слупить за неё денег?

Стинко небрежно отмахнулся:

– Юмми, денег у меня и без неё, как грязи. Просто я не хочу лишний раз поважать Сорквика. Вообще-то я считаю, что Терру нужно поставить на прежнее место и вернуть ей прежний облик, чтобы она стала музеем. Все огневые башни, разумеется, нужно будет повыдёргивать, впрочем, с этим делом Оливер Стоун и сам разберётся, ведь я попрошу его стать на ней планетарным королём, а интари быстро приведут её в божий вид.

Юм благосклонно кивнул головой и спросил:

– Стинни, ну, а потом куда?

Интуит усмехнулся, сложил пальцы в кукиш, сунул его под нос Юму и злорадно сказал:

– Ага, размечтался, так я это тебе и сказал. Ты думаешь что, я просто так, от балды, решил отказаться от трофея? Нет, старик, дудки, я вынашиваю грандиозные планы и ты зря на меня крысанулся. Теперь ты мне нужен даже больше, чем раньше, Юмми, только учти, облажаешься с Сойнарусом, быть тебе битому.

Не обратив никакого внимания на последнее замечание, Юм извлёк из воздуха две больших чашки кофе и перед носом у Стинко заплясала, уже курившаяся дымком, длинная, толстая сигара, скрученная в каком-то баррио. Как только интуит взял в руки сигару и чашку с кофе, он спросил его:

– Стинни, почему ты решил свинтить из Звёздных князей и задарить Нью-Европу Рико?

– Чтобы не превращаться в домоседа, Юм. – Задумчиво ответил другу интуит и пояснил – Понимаешь, Исабель сможет возродить в моём бывшем княжестве всё то, что делалось когда-то на Европе. Поверь, интуиты очень нужны людям, но не такие, какими они были раньше, а новой формации. Поэтому мне нужно держаться, как можно дальше от её владений. Так что сам понимаешь, в Золотом Антале нам частыми гостями не бывать.

– Ну, Золотой Антал большой, Стинко. – Кивнув сказал Юм и пояснил свою мысль – Так что я не думаю, что ты должен себя ограничивать в чём-то, а кроме того, парень, Рико хотя и пацан по сравнению с нами, всё же будет раз в десять серьёзнее, чем мы оба вместе взятые. Так ты думаешь, что наша команда теперь окончательно распадётся и на "Европе" останемся только мы втроём? Или ты всё же собираешься предложить им присоединиться к нам? Честно говоря, я даже не знаю, как смогу обойтись без них. Они все отличные ребята.

Минуты три Стинко молча пил кофе и дымил сигарой так, что из неё искры сыпались. Судя по всему, его тоже волновал этот вопрос. Быстро скурив сигару, он сказал:

– Арни с Риванной полетят с нами, а остальные останутся в Золотом Антале, Юм. Их всех ждут новые хлопоты. Думаю, что Киске всё же придётся взойти вместе с Гаром на престол какой-нибудь новой Звёздной империи, да, и остальным ребятам тоже. Такими людьми, как они, Сорквик не станет разбрасываться, это же не мы с тобой, два бесбашенных придурка, им можно доверить править людьми, а нами только и можно, что какие-нибудь дыры затыкать. Но ты не дёргайся, Юмми, нас тоже ждёт очень интересна работа, связанная с ежедневными скандалами. И команда у нас скоро появится такая, что даже ты вздрогнешь.

– Так, всё интереснее и интереснее, Стинко! – Коротко хохотнув воскликнул Юм – Ну, и почему ты решил закабалить Арни? Он что, дефективный? По-моему, из него вышел бы знатный императрюга. Во всяком случае крутой и жутко мудрый.

Стинко усмехнулся и ответил:

– Юм, отцепить от себя Арни куда труднее, чем тебе сбросить с хвоста Блайзи. Мы приросли друг к другу навеки и Риванна это прекрасно понимает, а потому…

– А потому ты гад и вообще зараза, Стингерт. – Ворчливо сказал Арнольд, присаживаясь справа от уже почти экс-князя его бывший Защитник с женой на руках.

– Это точно. – Проворчала бывшая жрица – Ты мог бы и пригласить нас к этому разговору.

Блайзи, прильнув к Юму с левого бока, добавила:

– И не вынуждать нас подслушивать, о чём вы тут шушукаетесь, хотя ты прав, Стинни, что отпускаешь ребят. Они давно уже переросли себя прежних и их нужно вежливо выпроводить за дверь. Только знаешь, нам всё же нужно сменить эту посудину. Киска И в неё просто влюблена, а нам ведь всё равно, на чём летать. Зато из "Европы" получится просто шикарный, парадный императорский дворец-крейсер. А вот нам нужна совсем другая посудина, не то что этот лакированный космический дворец.

Стинко пожал плечами и согласился:

– Как скажешь, Блайзи, только не проси меня, чтобы я оттягал у Верди его "Молнию". Убьёт, как пить дать, убьёт. Он её чуть ли не каждый день тряпочкой протирает. Видать, наш королюга, уже застоялся в стойле. Ну, и какую же посудину ты хотела бы подогнать под задницу Юму, чтобы почувствовал себя, наконец, человеком, а не Судом Хьюма?

Блайзи вздохнула, мечтательно улыбнулась, и ответила:

– Стинни, нам нужен гараж, только не такой, как эти новые махины планетоделов, а обычный, без выпендрёжа. Старая, уютная и надёжная космическая берлога для парней и девчонок без особых запросов. Для тех, кому не в лом рваная джинса.

– Ага, хотя и субметаллический внутри, но чтобы снаружи ржавый и весь облупленный. – Подтвердил Юм – И главное, без всех этих роскошных, огромных кают, от которых я дико зверею и начинаю рычать, но обязательно с нашей Райской Долиной под стайларовым куполом, чтобы звёзды было видать. Я даже согласен, если в ней останется эта хибара, что у нас за спиной. Нам же нужен гостевой дом.

Представив себе такую картину, Стинко заулыбался. Ему действительно претила роскошь и куда больше нравился простой и незатейливый быт планетоделов прошлого. Часто закивав головой, он заулыбался и сказал довольным тоном:

– Блайзи, я не против, но что скажет на это Риванна?

Бывшая жрица, нежась в объятьях мужа, ответила:

– Стинни, вся эта роскошь мне ещё в храме надоела. Ты же знаешь, я ровесница Руниты и родилась в семье кузнеца, а потому с детства привыкла играть не с куклами, а со всякими там болтами, гайками и прочими мелкими железками. Поэтому такая перспектива кажется мне более, чем привлекательной. Кстати, ты говорил что-то о команде, где ты её хочешь набрать?

– Да, прямо здесь, Рива. – Почему-то с грустной улыбкой ответил Стинко и с жаром принялся объяснять – Понимаете, ребята, я очень обеспокоен судьбой бывших виртуалов и не хочу, чтобы их сначала зацеловали до смерти, а потом забыли про них. Они ведь хотя и отличные сенситив-коммандос, всё равно ещё дети и могут найтись такие люди, которые это очень быстро поймут и не дай бог, начнут вертеть ими. Поэтому я хочу предложить им остаться с нами и по самые брови погрузиться в новую, интересную и очень нужную работу. Мы ведь станем мотаться по всей галактике и жонглировать планетами и звёздами, словно разноцветными шариками. Думаю, что такая перспектива им понравится.

Арнольд улыбнулся, почесал кончик носа и сказал:

– Согласен, Стинко, тем более, что кое-кто из них уже начал вздыхать и испуганно озираться по сторонам. Похоже на то, что они стали задумываться, что в конечном итоге получится из этого кипеша. Так что, если ты не против, я предлагаю собраться у Дракулы и обо всём поговорить, благо, что все ребята здесь.

Уже через полчаса семьсот тридцать семь мужчин и женщин собрались в круглом зале под сферическим куполом и, не понимая, зачем их позвали, расселись по креслам, довольно беспорядочно стоящих перед небольшим возвышением. На нём сидели в креслах Стинко и его друзья-заговорщики и наблюдали за тем, как перед ними торопливо рассаживаются их друзья, многие из которых лишь отдалённо напоминали своих творцов. Как только все бывшие виртуалы расселись, он улыбнулся и сказал:

– Ребята, у меня имеется для вас деловое предложение. Через несколько дней мы покончим с Сойнарусом и его бандой. После этого мы намерены выйти в отставку и заняться собственным бизнесом. Довольно интересным, но не слишком прибыльным. В общем я предлагаю вам присоединиться к нам. Единственное, что я вам могу обещать, скучать вам точно не придётся, зато мы станем мотаться по всей галактике и нас везде будут встречать с цветами. Ведь работа нам предстоит очень сложная.

Стинко умолк и заулыбался ещё шире. Его друзья тотчас загалдели вполголоса. Чаще всего задавая такой вопрос:

– Ты что-нибудь понял, поняла?

И отвечая на них таким образом:

– Я ничего не понял, не поняла, но мне нравится его предложение. В Золотом Антале и без меня хватает мордоворотов, а драться мне ещё в прошлой жизни надоело. – И вскоре стали раздаваться крики – Стинко, я с тобой. Стинни, запиши и меня. – Ну, а когда бывшим виртуалам стало ясно, что они единодушно приняли приглашение того парня, который на свой страх и риск породил их пусть и не как обычных людей, но как вечную их ипостась, Герда-вторая громко крикнула – Стинни, а чем мы займёмся? Ты же знаешь, что мы мастера на все руки лишь чисто теоретически и нам всем ещё учиться и учиться.

– Нам тоже, солнышко. – Спокойно ответил интуит и принялся давать пояснения – Ребята, я изобрёл одну классную машинку, с помощью которой мы сможем переставлять с места на место не то что планеты, как это когда-то сделал в звёздной системе Обелайра король Гарендир, ставший теперь императором, а даже сами звёзды. Знаний у вас столько, что на целую планету хватит, энергии и энтузиазма тоже в достатке, но самое главное, что вы ничего не боитесь, в отличие от обычных людей.

– Здорово! – Воскликнул бывший виртуальный боец, созданный королём Гарендиром, всё это время находившийся в тени бывшего вибса Гара, но всё же взявший себе имя Гарри – Стинко, но ведь для этого нужно соединить Силу миллиардов сенситивов.

Лео, сидевший рядом с Гердой-младшей, крикнул:

– Гарри, Стинко же сказал уже, что он изобрёл какую-то машинку для переброски звёзд с места на место.

Стинко, успевший, с помощью Дракулы, на скорую руку создать компьютерную программу, погасил свет и у над головами высветилось чёрное небо, расцвеченное звёздами и чуть светящимися газово-пылевыми облаками. Под ним располагалось схематическое, трёхмерное изображение звёздной системы в добрыми двумя дюжинами планет, аж тремя поясами астероидов, с тучами мелких небесных объектов, и несколькими сотнями комет. Все небесные тела, намеренно увеличенные в размерах, быстро летали по своим орбитам и только что не жужжали. Взяв в руки прибор, похожий на фонарик, Стинко принялся высвечивать им, один за другим, все объекты и каждый из них окружила ярко светящаяся аура. Когда он покончил с этим, то хлопнул в ладоши и небесные тела выстроились в совсем другом порядке. Хлопнул второй раз и рисунок моментально поменялся. Ренни, то есть Папаша Рендлю-младший, довольным голосом пробасил:

– Стинко, я так понял, что если нам где-нибудь попадётся подобная небесная чехарда, то мы встанем рядом с ней, нацелимся на неё всеми сканерами и примемся изучать, а потом привлечём на помощь Интайра и тот сделает для нас все расчёты и выдаст наилучший вариант, после чего каждый из нас захватит полем телепатической локации один или несколько небесных тел и мы, с помощью твоей машинки, переставим по-новому?

– Правильно, Ренни. – Сказал, кивая, Стинко – Только, знаешь, мы обойдёмся без Интайра. Во-первых, этот старый дед вечно занят, а, во-вторых, я думаю, что нам лучше пригласить в экипаж несколько жриц и вместо того, чтобы уродоваться со сканерами, лучше делать это всё во время ледовой медитации. Думаю, что так оно выйдет намного надёжнее. Так ведь, леди Риванна, или я ошибаюсь на этот счёт?

Леди Риванна, которая даже став женой Арни, тем не менее не потеряла духовной связи с храмом Великой Матери Льдов, только сейчас поняла всю грандиозность замысла Стинко. Она сосредоточенно кивнула и подтвердила:

– Да, Стинни, это можно сделать во время ледовой медитации и я даже знаю, каких именно жриц нам нужно пригласить в нашу команду. – Обведя взглядом сидевших перед ними бывших виртуалов, она взволнованно сказала – Ребята, я знаю, что многие из вас боятся лететь в Золотой Антал, ведь вы, как мы не старались, всё равно не верите, что стали самыми обычными людьми. Не знаю, может быть вы и правы, ведь я прекрасно знаю, что вы необычные люди. Не знаю, как об этом догадался Стинко, ребята, но только вы способны во время ледовой медитации обладать точно такую же единую ментальную сущность, как это когда-то делали а-люди в мире Интайра. Поверьте, я провела с некоторыми из вас не один десяток ледовых медитаций и знаю это наверняка. – Повернувшись к Стинко, леди Риванна сказала – Стинни, мальчик мой, есть ещё один парень, которого нам обязательно нужно пригласить в нашу команду.

Стинко сразу понял, кого имела ввиду леди Риванна. Он усмехнулся и весёлым голосом воскликнул:

– Да, Ривочка, если бы мы не собрали под куполом нашего будущего гаража все запоздалые ростки, то этот парень в нашу сторону даже и не посмотрел бы, такая это цаца.

Бывшие виртуалы сразу поняли, о ком идёт речь и Корина-младшая, подружка Веридора-второго, радостно воскликнула:

– Неужели Грат полетит с нами, Стинко?

Арни заулыбался и ответил:

– А вот теперь, Кори, эта Драчливая Коряга никуда не денется и поселится под стайларовым куполом вместе со своими лиралиями, так что жратвы у нас будет вдоволь, я люблю это дело. Да, вот ещё что, ребята, сразу предупреждаю, наша будущая посудина своим внешним видом испугает кого угодно. Снаружи ржавая и закопченная, как старая паровозная труба, внутри она ничем не напомнит вам тех роскошных кают, к которым вы успели привыкнуть на "Европе". Не знаю, как вам, а мне куда больше нравятся самые обычные интерьеры посудин-работяг, с непристойными рисунками и надписями на стенах, чем все эти золочёные финтифлюшки и шпалеры ручной работы на стенах. Хотя мы все и звёздные дворяне, пусть лучше роскошные дворцы и замки дожидаются нас в Золотом Антале.

Честно говоря, вот тут Арнольд выступил несколько невпопад. Всех этих людей, на лицах которых светились радостные улыбки, такие пустяки волновали меньше всего. Они придвинулись поближе и принялись задавать Стинко вопросы. В первую очередь их интересовало вовсе не это, а то, как скоро они смогут отправиться в первый рейс и куда именно. Стинко загадочно улыбнулся и ответил весьма уклончиво:

– Ребята, с той машинкой, о которой я вам рассказал, никаких проблем не возникнет. Она уже практически готова и нам осталось только испытать её, а всё остальное зависит уже от короля Верди и Интайра. Думаю, что старый дед, чтобы поскорее избавиться от меня, построит для нас гараж очень быстро, ну, а куда мы потом отправимся на нём, зависит уже не от меня. Тут мне придётся сначала побазарить с императором Сорквиком и ещё кое с кем, но я не думаю, что они заартачатся. А вот после этого вас ждёт очень интересное путешествие. Ну, вот и всё, о чём мы хотели с вами поговорить. Я очень рад, что вы согласились работать с нами одной командой.

Тренировочный зал они покинули не телепортом, а вышли из него всей гурьбой и разошлись по своим делам. В Райской Долине бывшие виртуалы знали все уголки и у каждого имелось своё любимое местечко. Юм и Блайзи также умчались куда-то, а вслед за ними ушли своей дорогой и Арни с Риванной и Стинко остался один. Он облегчённо вздохнул и заулыбался. Ему удалось решить, наверное, самую важную проблему и он действительно мог облегчённо вздохнуть. Вот теперь он был уверен на все сто процентов, что бывшие виртуалы, у которых появилась новая цель, не станут держаться поодаль от всех остальных людей и он уже никогда не увидит в их глазах затаённого страха. К слову сказать, когда он понял, во что можно без особого труда превратить Танатос, который всё же не являлся совершенно мёртвой машиной, то и сам этому немало обрадовался. Играть в пинг-понг планетами и даже звёздами, ему показалось очень увлекательным занятием. К тому же он очень хорошо знал, как много в галактике имеется таких звёздных систем, которые нуждались в основательной модернизации, хотя в первую очередь подумал о Варкене, на котором подрастала малышка Ларита.

Глава восьмая

Законы небесной механики на первый взгляд универсальны и всесильны, да, вот только и в ней имеются свои странности. Ещё удивительнее дело обстоит с самими небесными телами. На первый взгляд общепринятая теория возникновения и эволюции звёздных систем объясняет нам причину и общий порядок их возникновения. Принято считать, что звёзды и планеты повсюду во Вселенной возникают одинаково, в центре огромного газово-пылевого облака возникает первоначальное сгущение материи, затем образуется завихрение и облако начинает вращаться. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. После этого облако сплющивается в плоскости эклиптики и возникают сначала отдельные концентрические струи, а уже из них образуются небесные тела, большие и малые. Силы взаимного притяжения заставляют вещество сжиматься, а поскольку речь идёт о колоссальных объёмах вещества, то и энергетика этого процесса тоже не шуточная.

На финальной стадии получаются небесные тела следующих основных видов:

1) Звёзды различной величины и спектрального класса;

2) Газовые гиганты, которым лишь немного не хватило массы, чтобы стать самыми малыми звёздами, коричневыми карликами;

3) Планеты-океаны, здоровенные планеты, полностью покрытые водой, глубина этих океанов с ледяным дном, достигает ста пятидесяти километров;

4) Полноценные планеты с горячим ядром, имеющие различные размеры, среди которых встречается огромное количество таких, которые принято называть стандартными, имея ввиду стандартную величину Терры плюс-минус тридцать, сорок процентов;

5) Карликовые планеты и планетоиды, зачастую состоящие из водяного льда, покрытого толстой коркой из камней и пыли;

6) Кометы, по сути дела те же карликовые планеты, но с очень тонкой каменно-пылевой коркой, имеющие крайне вытянутые орбит;

7). Планетары, планеты, летающие по своим орбитам вне пределов звёздных систем.

На первый взгляд эта теория вроде бы не имеет никаких изъянов и в неё укладывается вся небесная механика и даже многие галактики, имеющие форму правильного диска, как бы подтверждают её, если не считать того обстоятельства, что в самом центре галактики практически все звёзды полностью лишены планет и образуют совершенно "тупой" звёздный рой, живущий своей собственной жизнью и наотрез отказывающийся подчиняться законам небесной механики, то есть вращаться точно так же, как и все остальные звёзды, за пределами центрального звёздного роя.

Более того, в нашей галактике начитывается свыше семи тысяч таких планет-бродяг, которые вообще просто пролетают через неё по очень пологой дуге, иногда почти по прямой и некоторые уже успели отлететь довольно далеко. Ничего, на подходе имеются другие. Причём эти планеты имеют весьма приличные размеры в пять, шесть стандартов, их, как и планеты-океаны, тоже покрывают слой воды воды, почти стокилометровой глубины, а также слой льда, толщиной в пять, шесть и более километров. На нескольких таких планетарах я высаживался лично и хотелось бы мне знать, где и как они образовались, ведь они относятся к числу самых древних и их возраст приближается к возрасту нашей Вселенной, если верить учёным.

Другой странностью во всей этой небесной канители является то, что все планеты и звёзды в нашей галактике очень сильно разнятся, нет, даже не по возрасту, а по темпу своей жизни и если на одних планетах все планетарные процессы уже давно устаканились и они являют собой образец тишины и спокойствия, имеют пусть и чахлую, но всё же биосферу, хотя они никогда не подверглись темпоральному ускорению, зато множество других похожи на молодого скального прыгуна по весне и таких я перевидал великое множество. Да, но при этом, в процессе ускорения на них на всех появляется просто шикарная биосфера и, как венец всего, человеческая цивилизация. В общем так, чтобы не говорили на этот счёт учёные, я буду твёрдо придерживаться своей собственной точки зрения – всеми небесными телами заведует Великая Мать Льдов, а не какие-то там законы природы.

(Мнение Веридора Мерка, высказанное однажды Стинко)

Борт крейсера "Европа", Райская Долина

Оливер Стоун, оказавшись внутри сказочно красивого ледяного грота, умоляюще посмотрел на леди Аурелию, державшую его за руку, та с улыбкой кивнула, и он принялся обходить его по кругу, осматривая скульптуры, изображавшие одну и ту же женщину в разных позах. Его пленила даже не её красота, а то, что все статуи выглядели, словно живые и, как ему показалось, излучали тепло. Между тем, температура воздуха в гроте держалась порядка ниже пятнадцати градусов нуля по Цельсию и Оливер продрог, пока осмотрел все изваяния, ведь он один, во всей Райской Долине, по-прежнему оставался в естественном человеческом облике. Теплее ему стало только тогда, когда леди Аурелия взяла его за руку, вывела на середину грота, где посреди овальной синей шкуры стояло низкое кресло с лежащим на нём синим Созерцателем по имени Роалорн, села в него и жестом велела своему паломнику устроиться поудобнее у её ног.

Как только Оливер сделал это, ледяной грот заполнился матидейтином и для него всё тотчас преобразилось. Древний терранец вошел в состояние ледовой медитации так стремительно, что леди Аурелия едва успела последовать за ним. Уже в следующее мгновенье он оказался в саду, но не в волшебном, хрустальном, а в яблоневом саду родительской фермы, расположенной в шестнадцати километрах от городка Баксли, в штате Джорджия, называвшемся так по инерции и в память о древних временах, ведь самих Соединённых Штатов Америки давно уже не существовало, как государство, но такое понятие, как штат, сохранилось. Ферма родителей Оливера, Анны и Роберта Стоунов, состоящая из трёх сорокаэтажных сельскохозяйственных башен и большого яблоневого сада с чудесными яблонями, плодоносившими круглый год, находилась на берегу небольшой реки Олтамахо. Та несла свои кристально чистые воды в Атлантический океан. Позади Оливера хлопнула дверца флайера и он, улыбнувшись, оправил на себе офицерский мундир лейтенанта космодесантных войск планеты Терра, именно так её предпочитали называть все земляне, решительно зашагал по дорожке, но не к дому, а к своей любимой старой яблоне, росшей в сотне метров от него.

Под ней находилась его гостиная и там он всегда принимал всех своих друзей, жутко завидовавших, что у его родителей есть такая шикарная ферма, площадью почти в двести пятьдесят гектаров. На Терре тогда жило почти шестьдесят пять миллиардов человек, а фермеров насчитывалось всего семьсот с чем-то миллионов, но они прекрасно кормили такую прорву людей. Оливер хорошо знал, что такое фермерский труд. Лет с десяти он начал помогать отцу на ферме и к двенадцати годам умел управлять любыми механизмами всех трёх сельскохозяйственных башен, в одной из которых выращивалась пшеница, в другой топинамбур на корм, а в третьей помещалось огромное стадо дойных коров. Мясным животноводством его отец не занимался из принципа, хотя и не придерживался вегетарианских взглядов и мясо на их столе присутствовало каждый день. Самым трудным, но зато и самым важным делом, чаще всего занимался именно Оливер. Он практически каждый день по шесть часов летал на небольшой овальной платформе-антиграве по животноводческой ферме и общался с коровами, а их на тридцати шести этажах, четыре, самых верхних, были техническими, только дойных насчитывалось девять тысяч голов и пообщаться нужно требовалось с каждой.

За день Оливер успевал облететь только один этаж, да, и то не полностью, но на каждом этаже работало ещё по два человека в смену. Тем не менее отец считал, что коровы должны обязательно чувствовать хозяйскую ласку. Именно для этого он и растил яблоки. Так что на платформе-антиграве стоял не только юный Оливер, но ещё и небольшой нуль-транс, с которого он, подлетев к очередной Стелле или Мейзи, брал с него яблоко, угощал этим лакомством корову, гладил её по морде, ласково разговаривал с ней, называя по имени, мальчишкой он знал имена всех коров, и даже не стеснялся поцеловать какую-нибудь любимицу. Коровы у них жили очень долго. Отец не поскупился приобрести для них целых двадцать реаниматоров. Может быть именно поэтому, а ещё потому, что коровы всегда чувствовали хозяйскую ласку, они давали рекордное количество молока, в среднем по сто двадцать литров в сутки. Оливер любил коров и, может быть, так и остался бы на ферме, но отец настоял на том, чтобы он поступил в военную академию и отслужил в космодесанте свои положенные, по законам семейства Стоунов, двадцать пять лет, а уже потом решал, чем займётся в дальнейшей жизни.

Дед, прадед и прапрадед Оливера, представители более старших поколений Стоунов жили на Мичигане, Ладе и Европе, тоже говорили об этом. Все Стоуны служили в армии, в космофлоте или в космодесанте, и никто не, даже женщины, не отвиливал о выполнения гражданского долга. Оливер, в принципе, ничего не имел против службы, но в ответ выставил деду, Сайрусу, жесткое условие, тот бросает свою научно-исследовательскую деятельность и перебирается вместе с бабушкой на ферму, иначе отец с матерью на ней совсем зашьются. Он не постеснялся даже сказать, что считает полным идиотизмом, заниматься изучением всяких там жучков и букашек в городе, когда тем же самым дед мог бы заниматься между делом и на ферме, тем более, что эти противные козявки так и норовили пробраться в их многоэтажный, суперкомфортабельный коровник. Дед, смущённый выволочкой внука, тут же строго прикрикнул на своего отца и прадеда Оливера, Джеймса, и высказал ему претензии по тому поводу его живописи и предложил ему вместо всякой абстрактной мазни, взять и хоть один раз в жизни написать натюрморт с яблоками, лежащими на столе в их семейном саду.

Прадед-художник именно так и поступил. Все те девять лет что Оливер учился в военно-космической академии на факультет военной фортификации, дважды в год приезжая в отпуск, он с радостью наблюдал за тем, как три старших поколения Стоунов живут на ферме. Дел Сай, за эти годы, не вылезая из коровника, открыл семь новых козявок, а дед Джимми, последовав его совету, и в самом деле начал писать натюрморты с яблоками и публика восприняла их с куда большим восторгом, нежели все его прежние художества. Более того, уже за три первых года на ферме народилось семеро детишек и яблоневый сад снова наполнился детскими криками и смехом. Зато Оливер решил посвятить службе в армии не двадцать пять, а семьдесят пять лет и посвятить их делу укрепления обороноспособности Терры, Луны, Венеры и Марса, тем более, что между планетарными цивилизациями снова обострились отношения и это стало жизненно необходимым делом. Он очень не хотел, чтобы однажды на их ферму свалилась из космоса термоядерная бомба.

Сначала Оливер Стоун подумал, что он просто вспомнил тот день, когда приехал домой после окончания академии, но едва сделал первые шаги по дорожке, ведущей к дому, понял, что это не так. Понял, скосив взгляд влево и убедившись в том, что на нём надет не парадный мундир, а тёмно-синий комбинезон, пошитый из плотной ткани с тонким ворсом, приятно облегающий тело, а на его ноги обуты в элегантные, лёгкие космобутсы. Во времена его молодости такого удобного обмундирования, совершенно не стесняющего движений, точно не изготавливали и он с горечью вспомнил, откуда он недавно выбрался и как долго там провёл. Огорчённо вздохнув, Оливер всё же пошел вперёд и через полсотни шагов услышал в саду негромкий женский смех, до боли знакомый, мелодичный, словно серебряный. Так умела смеяться только его мать. Он не выдержал, перешел с размеренного, на быстрый шаг и вскоре побежал. Впереди, за кустами жасмина, которые Оливер сам посадил в яблоневом саду, чтобы отгородить свою гостиную, он увидел своих родителей.

Мать, молодая, красивая, с радостным лицом, одетая в голубое, длинное платье с белой кружевной отделкой, сидела в ивовом плетёном кресле под его любимой яблоней, а прямо на траве, у её ног сидел отец. Загорелый, с большими и сильными руками, привыкшими к работе, в своём джинсовом комбинезоне, в нагрудном кармане которого лежал миникомпьютер, в сетчатой майке и, как всегда, босоногий. Роботы, которых он всегда держал очень много, содержали ферму в идеальной чистоте. Оливер оббежал кусты и застыл, не веря своим глазам. Отец приветливо улыбнулся ему, махнул рукой и сказал, быстро вставая:

– Анна, а вот и наш сын приехал. Привет, Олли!

Отец подал руку матери и та, взявшись за неё, быстро встала, шагнула навстречу ему и воскликнула:

– Олли, наконец-то, сынок!

Бросившись к отцу и матери, Оливер подумал, что они всего лишь призраки, голограмма и ему не удастся их обнять, но на деле вышло совсем не так. Он обнял мать и прижался щекой к её виску, а отец, обнимая их обоих, потормошил его и сказал:

– Ты, как всегда, вовремя, сынок. Мама как раз накрыла на стол и мы гадали, появишься ты сию минуту или продолжишь разглядывать скульптуры, изображающие обнаженную девушку?

Оливер открыл было рот, но не нашелся, что ответить отцу, а тот уже потащил их обоих к накрытому к обеду столу. Они сели за стол и приступили к обеду, а он смотрел на счастливые лица родителей и всё не мог поверить в то, что снова видит их живыми, и боялся задать им вопрос до тех пор, пока отец не посмотрел на них с иронией. Только тогда он набрался духа и спросил:

– Мама, папа, вы умерли и снитесь мне?

Отец с матерью переглянулись, громко рассмеялись и мать, отрицательно замотав головой, воскликнула:

– Сынок, смерти не существует. Есть две формы бытия, жизнь в белковом или ином теле и посмертная жизнь, при которой разум не нуждается в теле. Мы просто перешли из одного состояния в другое, а не умерли. Существует два уровня бытия, два мира, расположенных один в другом. Физический мир и мир псионический. Если в физическом мире существует добро и зло, то в псионическом мире зла нет. Оно туда просто не может проникнуть, но со смертью очередного мерзавца и негодяя, зло, копившееся в нём, не исчезает в материальном мире сразу и присутствует в виде затухающих эманаций. Помнишь, ты удивлялся в детстве, как же это получается так, что всего одна молекула ДНК способна хранить в себе память о всём человеке целиком и в реаниматоре можно вырастить его заново, вдохнуть в него жизнь и потом, спустя время, к человеку вернётся память. Так вот, Олли, на самом деле всё происходит совсем не так. ДНК это всего якорь, к которому привязана вся остальная база памяти, и когда реаниматор начинает выстраивать человеческое тело заново, псионический мир помогает человеку возродиться. То же самое происходит, если к жизни возвращают негодяя, ведь энергия его зла полностью затухает только спустя многие тысячелетия и её можно трансформировать и усиливать, но это ты и сам хорошо знаешь. Поэтому тебя и привела к нам леди Аурелия, жрица храма Великой Матери Льдов. Именно в её облике, в вашем физическом мире, мощном и переполненном энергией, материализовался тонкий псионический мир и тебе хорошо известно, Олли, почему это произошло. Сейчас ты не находишься в своём мире. Почти из самого центра Вселенной, ты вышел за её пределы, в одно мгновение преодолев расстояние более, чем в сто двадцать миллиардов световых лет, но вскоре мы вернём тебя обратно, сынок. Ты ведь мог и не прийти в тот день, когда обрёл своё прежнее тело, а леди Аурелия полностью освободила твой разум от чёрного наваждения Танатоса, но ты пошел за ней без колебания и потому наша встреча стала возможной. Мы с папой не призывали тебя специально, но раз ты вошел в ледяной грот Матидейнахш, то мы просим тебя об одном одолжении, Олли. Ты должен возродить Землю такой, какой она стала незадолго до нашей гибели. Галактической Человечество должно её увидеть и убедиться в том, что наступила новая эпоха. Ты обязательно должен сделать так, чтобы из твоей Сферы не исчезло ни одного камешка, рождённого в Солнечной системе, но удалено всё чуждое, привнесённое извне, а потом, когда вернётся твой учитель Эмиль Борзан, ты передашь Сферу ему. К тому времени он поймёт, как ему нужно будет с ней поступить. Ну, а какой выбор ты сделаешь в тот день, когда он скажет тебе об этом, ты решишь сам, Оливер. В любом случае ты, как и все остальные люди, не вставшие на сторону зла, будешь существовать вечно и ты сам решишь, кем тебе стать в конечном итоге. Уже очень скоро для некоторых людей это перестанет быть тайной, но только для некоторых, и ты относишься к числу избранных. Правда, сынок, никакие высшие силы тебя не избирали для этого. Ты сам избрал этот путь и доказал самому себе, что достоин этого.

Мать замолчала и улыбнулась Оливеру широко и открыто, а он задумался, стоит ли это делать, но всё же спросил:

– Мама, папа, а на что это похоже, продолжение жизни после смерти? Это сильно изменило вас?

Ему ответил отец, который с добродушной, лукавой усмешкой сказал, с лёгкой иронией в голосе:

– Олли, больше всего это похоже на то, чем я занимался всю свою жизнь после того, как снял мундир космодесантника. Только теперь нам приходится трудиться круглые сутки, но зато работа не такая утомительная, как прежде. Ну, и ещё мы с мамой не расстаёмся ни на минуту и по прежнему любим тебя. А ещё Олли, с нами рядом постоянно находятся все Стоуны, которые когда-либо родились и с честью прошли свой земной и внеземной путь и знаешь отчего мы счастливы больше всего? – Оливер Стоун отрицательно замотал головой, а его отец ответил – Ни один из Стоунов не оказался потерян для Матидейнахш, всех она приняла в своих сверкающих ледяных чертогах и мы все слышим её чарующую, бесконечную песню. Ну, это я сказал тебе для того, чтобы ты передал мои слова леди Аурелии. На самом деле все Стоуны просто слились с Творцом, а у него миллиарды имён и миллиарды самых различных обликов. Вселенная ведь большая, сынок, а он один, но в нём соединилось бесконечное число разумных существ. Творец, перейдя однажды грань миров, существует вечно и ему не страшна никакая энтропия. Ну, а теперь тебе пора возвращаться, Оливер. Помни, мы всегда с тобой.

Отец и мать Оливера Стоуна встали и отошли от стола на несколько метров, а из яблоневого сада к ним стали быстро подходить его предки, близкие и самые далёкие и вскоре он, стоял на большой, зелёной лужайке, а вокруг него на призрачном амфитеатре стояли тысяч радостно улыбающихся людей и все они являли собой его род. Они приветственно помахали рукой своему потомку, перенесшемуся живым через время гораздо более продолжительное, чем весь срок их существования в материальном мире, и исчезли, а Оливер вернулся и оказался на внутренней поверхности построенной им Сферы. Вместе с леди Аурелией он сидел на башне силового регулятора нейтринного охлаждения Солнца, они смотрели на Луну, закрывающую собой и Землю, и Солнце. На обратной стороне Луны, прямо по центру, глубоко под лунной поверхностью, неподалёку от лунного кратера Липский, находилось убежище Сойнаруса и они увидели и бункер, и самого творца Танатоса. Это существо, принявшее облик Оливера Стоуна, облачённое в белую тогу с золотой отделкой, понуро сидело в самом обычном кожаном кресле посреди большого, круглого и светлого беломраморного зала с колоннами дорического ордера и тупо, иначе не сказать, таращилось на небольшой, пульсирующий чёрный шар, паривший низко над полом белого мрамора. Выглядел Сойнарус, словно раскрашенная статуя.

Борт крейсера "Европа", Райская Долина

Если в тот момент, когда Оливер Стоун только узнал о Вечных он и думать не стал бы присоединиться к их числу, то после ледовой медитации и особенно любовного паломничества, полностью изменил свою точку зрения. Сидя в кресле за своим летающим креслом, он ещё раз показал всем берлогу Сойнаруса и сказал суровым, непререкаемым тоном:

– Господа звёздные дворяне, даже думать забудьте о том, что нас поджидает в этом волчьем логове какая-то особая опасность. Как только вольный капитан де-Клуа разберёт Танатос на части, мы мгновенно телепортируемся в его бункер и дадим ему несколько минут на то, чтобы он объявил всеобщую тревогу. Одновременно с этим во всех огневых башнях заработают репродукторы и прочие средства оповещения, и князь Стингерт объявит магнусам ультиматум, но вы не надейтесь, что они все тотчас сдадутся в плен. Как только они увидят, что всю Терру плотно окутал мощнейший псевдосиловой кокон, то сразу же отступят на Луну и вот тогда вы пойдёте на штурм. Господа, все укрепления на Луне созданы мною, кодов с тех пор никто не менял, а потому система обороны не произведёт во вам ни одного выстрела. Вы сможете вести с ними бой, находясь в паттернах, о которых они не имеют никакого представления. О них даже Сойнарус ничего не знает, ведь я спроектировал и построил лунные укрепления задолго до встречи с ним. К тому же они все оснащены системой защиты от телепорта врага. Поверьте, даже одна полуторасантиметровая мина, висящая в воздухе на одном месте, содержавшая в себе стограммовый заряд криптонита, доставит супремусу огромные неприятности, так что смело затаскивайте их в паттерны телепортом. Вам эти мины беспокойства не причинят.

Мстислав Крон, цокая языком, покрутил головой и язвительно высказался по этому поводу:

– Олли, ну что ты за человек такой? Нет в тебе человеколюбия ни на грош. Надо же, сто грамм криптонита. Парень, это же пострашнее даже, чем дура-бомба размером с бочонок.

Оливер улыбнулся и парировал его замечание:

– Пусть враги не лезут туда, где им нечего делать, Слай. Ну, что всем понятно, что нужно делать?

Леди Аурелия усмехнулась и проворчала:

– Сдаётся мне, что это будет не война, а просто пикник какой-то, Олли. И много под лунными городами этих мин?

На это Оливер Стоун ответил в лучших традициях Юма:

– Дофигища, Аурика, и все они настроены по отношению к хозяевам очень доброжелательно.

Стинко окинул взглядом всех командиров своей армии, улыбнулся и громко сказал:

– Ну, раз всем всё понятно, ребята, тогда я выключаю темпоральник и даю вам десять дней на подготовку. Зарубите себе на носу, ни одного из тех магнусов, кто в самый последний момент зассыт и не захочет помирать за здорово живёшь и неизвестно какие коврижки, обещанные им Сойнарусом, о котором они узнали уже только здесь, остальные ублюдки не должны утащить на Луну. Да, и среди этой братии тоже найдутся такие, которые предпочтут встречу с Судом Хьюма и жесткий крейг, смерти. Хотя Великая Мать Льдов может иметь на этот счёт своё собственное мнения, я вовсе не собираюсь засирать нашу галактику энергией зла. Ничего, поживут сотню лет в шкуре навспираго, а там посмотрим, очистились они от дерьма или нет. Ежели их всех превратить в женщин, да, потом ещё и отправить в храм Великой Матери Льдов, то они уже после первой же ледовой медитации всё мигом станет на свои места. Ну, а теперь быстро разбежались по своим отрядам и запомните, нейбирта вы не получите от меня ни грамма, а вот всем тем, кто уже натрескался этой зелёной колбасы, придётся сдать его до последнего грамма.

Стинко выключил темпоральное ускорение в райской Долине и через пару секунд, не раздумывая, телепортировался в баррио дель-Сентрико, чуть ли не в объятья к Грату, возле которого, как всегда, крутилось полтора десятка женщин и девушек, расчесывающих его длинные, шелковистые пряди, а некоторые и вовсе сидели на его ветвях. Он бесцеремонно подошел к коралловому дереву, запрыгнул на линзу питающего корня, утопленную вместе платформой-антигравом в землю, оседлал толстое корневище, прислонился спиной к мягкой коре и послал телепатемму:

– Грат, у меня есть для тебя блатная работёнка.

Одновременно он послал в сознание ветла красочный визуальный образ, показывающий уже хорошо известную ему Райскую Долину, только в полтора раза больше размером, накрытую стайларовым куполом. Посреди долины, находилось озеро с островом в центре. На нём-то и размещалась термалоровая чаша с парящим над ней шаром из этого удивительного металла, столь отзывчивого на сенситивную Силу. По всей долине, большая её часть поросла лесом, под кронами дубов, вязов, магнолий и других деревьев, росло множество лиралий, а над озером парил на своей платформе Грат. Стинко показал ветлу также тот космический корабль-гараж, с борта которого он, вместе со своей командой, сидевшей на траве вокруг сенситивного усилителя, станет тасовать в звёздных системах планеты, чтобы сделать их намного более комфортными для людей и высоких лесов. Грат изучал его телепатемму минут двадцать, а затем спросил его:

– Парень, это всё мне нравится, но как ты отнесёшься к тому, если мы сделаем так?

Ветл послал Стинко не менее яркую живую картинку, на которой изобразил гараж в разрезе, но гараж несколько иной формы. Как и обычный, он тоже напоминал собой гриб с шляпкой-полусферой, но с массивным, линзообразным утолщением внизу. В этой линзе находился запас гумуса, из которого вырастал пустотелый ствол алмазного дуба, проходивший через ножку гриба, чтобы раскинуть под куполом свою трёхэтажную крону, причём с красивым ландшафтом в самом низу и огромным цветком кувшинки под самым куполом с термалоровой чашей в середине, над которой парил пурпурный шар сенситивного усилителя. Стинко, сидевший с закрытыми глазами, коснулся рукой маленькой глазчатой орхидеи на своём виске, которую он обычно прятал под кожей, улыбнулся, кивнул и ответил Грату:

– Валяй, Грат, но знаешь, помимо домов на ветвях твоего личного алмазного дуба, мы всё же устроим себе железные норы в ножке гриба. Немедленно свяжись с Зелёным Дедом, и попроси его построить нам такой гараж, какой нужен тебе для алмазного дуба, но не говори ему ни слова о том, что я изобрёл машинку для перестановки планет и звёзд. Если ты проболтаешься то нам придётся лететь, куда нас пошлют, а так мы сами будем решать, в какую сторону нам пускать свои семена по ветру. Грат, как только мы покончим с Сойнарусом, то сразу же займёмся новой работой. Мне уже надоело воевать.

Грат согласился с ним, послав такую телепатемму:

– Согласен с тобой на все сто, братан. Война дело нудное, но уже очень скоро мы с ней покончим навсегда. Люди, конечно, никогда не перестанут ругаться друг с другом, может быть даже продолжат делать вид, что они воюют, но это будут уже совсем другие войны. На счёт слишком громкого шелеста моей листвы по поводу дырявого дерева внутри железного гриба, можешь не беспокоиться, на моих ветвях ни один листочек не дрогнет, а если Зелёный Дед станет ко мне приставать, то я найду, что ему сбрехать, братан.

– Ну, если ты считаешь войной, сражения на турнирах, то так и я согласен воевать. – Ответил ему Стинко телепатеммой и сказал, поднимаясь на ноги – Ладно, Грат, ты тут прихорашивайся, а я потопал. У меня работы вагон и маленькая тележка.

Довольный разговором с Гратом, Стинко телепортом отправился подземную тюрьму Оливера Стоуна, где вместе с Красавчиком Гарри и Оливером Стоуном принялся внимательно изучать Танатос. Генератор и в самом деле не представлял из себя какой-то очень уж грандиозной конструкции. По сравнению с большими тороидальными термоядерными реакторами Золотого Антала, имевшими в диаметре двести километров, он казался песчинкой рядом с ашхадским арбузом, а эти ягоды достигали полутора метров в диаметре. Правда, генератор Танатоса обладал несравненно большей мощностью. Термалоровая чаша десятиметровой толщины, имевшая в диаметре шестьсот метров, лежала во второй чаше, изготовленной из субметалла всего полуметровой толщине, вмонтированной в куб, изготовленный из сверхпрочного кристаллокерамита, с длиной ребра в шестьсот пятьдесят метров. Пол из субметаллических плит, находился вровень с верхней гранью куба, не облицованной субметаллом, а термалоровая чаша возвышалась над ним на пять метров.

В своей самой нижней части термалоровая чаша соприкасалась с двенадцатилучевой звездой, которой оканчивалась рифлёная, пустотелая, расширяющаяся вверху, затем сужающаяся и снова расширяющаяся книзу колонна из нейбирта, диаметром в девяносто метров в верхней части, тридцать в самой узкой и дальше расширяющаяся конусом до трёхсот метров в самом низу. Длина этой колоны составляла ровно девятьсот метров и она оказалась втрое меньше той, которую Красавчик Гарри спёр с Олорана. Колонна, имевшая в толщину пять метров как и олоранская, также состояла из двенадцати отдельных элементов, как бы спаянных, или разделённых между собой, терзиевыми вставками толщиной в пять сантиметров. В самом низу колонна, помещённая в цилиндр из субметалла, опиралась на диэлектрик и к каждому её сегменту подходила толстенная, медная труба фидера. Энергию генератор Танатоса черпал из недр Терры.

Термалоровый ротор, как это выяснилось в результате телепатического сканирования, оказался заполнен ничем иным, как жидким термалором и жидкость эта имела удельный вес втрое больше, чем у ртути, но не являлась металлом. При вращении ротор выделял вульрит, и тот вытекал из нейбиртового статора через тончайшие каналы, точнее его высасывало сильное разряжение в зале. Стинко сразу же догадался, что шарообразный генератор висит над термалоровой чашей не потому, что имел собственный антиграв, а благодаря магнитному полю. Не составило для него труда разобраться и с тем, что заставляло термалоровый ротор вращаться, колонна работала, как элементарный кольцевой электромагнитный привод. Для того, чтобы превратить генератор Танатоса в усилитель сенситивной Силы, требовалось и сделать, что убрать нейбиртовый статор, отключить питание и установить на термалоровый шар антиграв, хотя и этого не требовалось. Термалор, идеально прозрачный для сверхзрения, обладал удивительными свойствами, главным из которых являлось то, что этот металл чрезвычайно отзывчив на любое сенситивное воздействие, а потому держать его над термалоровой чашей не составит ровным счётом никакого труда.

Едва только взглянув на генератор Танатоса в первый раз, Стинко чуть было не завопил от радости. С тех самых пор, как он впервые увидел в Гнилом Погребе мнемонический архив и просканировал его, его не покидала мысль о том, что у этого сплава имеется куда больше полезных свойств, чем он это предполагал. Термалор и нейбирт, по своей сути, являлись чуть ли не братьями близнецами, но обладали разными, чуть ли противоположными, свойствами. Более того, нейбирт, даже гиперстабильный, пусть и с большим трудом, но всё же можно было превратить в термалор, но не в тигле, а методом сенситивной трансформации, хотя если идти обычным путём, ведь термалор это всего лишь сплав, в состав которого входило тридцать семь металлов, в том числе девять сверхтяжелых, на это уходило гораздо меньше времени. Поэтому Стинко и намеревался собрать весь нейбирт, чтобы пустить его на изготовление сверхмощных сенситивных усилителей. Он полагал, если несколько сенситивов окажут воздействие на колонну, то в ней возникнет колоссальный поток пси-энергии, который термалоровая чаша экран сфокусирует внутри парящего над ней шара и затем её сенситив-операторы смогут направить её на что угодно, в том числе и на телепорт небесных объектов.

Впрочем, Стинко всё же сомневался в том, что машинку, как он уже стал называть сенситивный усилитель, можно применять для чего угодно. Телепатическая локация, телепортация и телекинез, скорее всего, да, а вот пирокинез, вряд ли. Во всяком случае он нисколько не сомневался, что они смогут жонглировать планетами, как им заблагорассудится. Тут, как он любил говорить, и к бабке не ходи, всё и так ясно. Продолжая сканировать с помощью Красавчика Гарри генератор Танатоса, он, вдруг, понял, что такая громадная машинка им не понадобится, как понял и то, что из него они смогут сделать не менее дюжины машинок для планетоделов. Однако, продолжив расчёты, Стинко, взвесив кое-какие, чисто политические дела, всё же решил, что планетоделы Длинного Эрса обойдутся всего восьмью машинками для работы внутри звёздных систем, а для своей команды он всё же сделает машинку раз в пять больше, с помощью которой они смогут телепортировать даже звёзды-гиганты. Должен же кто-то командовать этим парадом, но и решив проявить щедрость по отношению к старому другу, он всё же нацелился на хитроумную комбинацию. Не корысти ради, а просто так, чтобы поиграть на нервах у Сорквика и Веридора Мерка, чтобы те не заскучали. С улыбкой хлопнул Красавчика по плечу, Стинко сказал:

– Ладно, на сегодня хватит, Гарри.

Планета Терра, подземелье Танатоса

Группа захвата снова собралась в том самом доме, где столько сотен тысяч лет провёл в заточении Оливер Стоун. На этот раз этот учёный-фортификатор выглядел совсем иначе и представлял из себя точно такое же невидимое ядро, как и все остальные Вечные, желающие лично поквитаться с Сойнарусом. Ну, может быть у леди Аурелии и не имелось для этого таких же серьёзных причин, как у Малакая Малави, но и ей хотелось взглянуть это типу в глаза, чтобы потом воздать ему за все его преступления от имени жриц храма Великой Матери Льдов. Каждый из Вечных, отобранных Стинко в эту ударно-штурмовую группу, хотел, как минимум, плюнуть ему в рожу, но не собирался обойтись только этим. В десять утра по Гринвичу все заняли исходные позиции. Самые могучие бойцы, а их насчитывалось всего полтора миллиона, заняли свои места в просторных субметаллических паттернах, группа захвата приготовилась к телепорту, находясь в подземелье, а все остальные обитатели Терры уже соткали псевдосиловой защитный кокон.

Наконец истекла последняя секунда и Красавчик Гарри телепортом перенёс нейбиртовый статор на внутреннюю поверхность Сферы, в один из складов, о котором Сойнарус не имел никакого представления, а в соседние склады телепортировал медные трубы криофидеров, заполненных жидким гелием. Термалоровый шар упал в чашу и генератор Танатоса прекратил своё существование. В то же мгновение все сенситив-коммандос перенеслись в тот зал, расположенной на глубине в полсотни под поверхностью Луны и взяли Сойнаруса в кольцо. Тот сидел в кресле и сумрачным видом смотрел на чёрный, пульсирующий шар, висевший над белым, мраморным полом. Шар этот издал смешной, хлюпающий звук, упал на пол и растёкся по нему чёрной лужей. Та быстро покрылась пузырями и стала с тихим шипением буреть. Сойнарус, не веря в такую незадачу, наклонился вперёд, а затем вскочил на ноги и завопил, потрясая руками:

– Этого не может быть!

Честно говоря, выглядело это так, словно Сойнарус играл роль карикатурного злодея в дешевом, третьесортном боевике, сочинённом и снятом амбициозным, но бесталанным режиссером, отчего Стинко, уже вернувший себе человеческий облик, но ещё невидимый, не выдержал и прыснул от смеха. Создатель Танатоса отреагировал на этот смешок очень резко. Похоже, что Сойнарус сидел последнее время на специальной диете, а потому, как и Малакай Малави, вымахал ростом за три метра, да, и белая тога на нём, длиной до пола, также являлась не одеждой, а частью тела. В общем перед группой захвата стоял настоящий монстр, а не прежний Сойнарус, всегда выдававший себя за Оливера Стоуна. Впрочем, на Галане он имел рост два метра восемнадцать сантиметров, весьма небольшой, по галанским меркам. Монстр быстро опустил руки, повёл плечами и от него во все стороны пошла мощная пиро-телекинетическая волна огромной напряженности. Во всяком случае кресло, выглядевшее кожаным, мгновенно расплавилось и испарилось, но интерьер с колоннами уцелел, правда, изменился. Его облицовка, под белый мрамор, тоже испарилась, но пол, сферический купол, колонны и стены, изготовленные из нейбирта, остались на месте.

Стинко и его друзья в этот же момент сняли оптическую маскировку и предстали перед Сойнарусом каждый в своём излюбленном наряде. Стинко, Юм, Блайзи и Дракон Бумми в облегчённом защитном обмундировании валгийских наёмников, вольные капитаны в своих старинных мундирах с ботфортами, в общем каждый сенситив-коммандос вырастил на своём тот мундир, который хотел и только четыре жрицы встали перед древним врагом облачённые в ослепительно белые платья, украшенные воротниками из сверкающих, узких клинков. Удар Сойнаруса, заполнивший зал жутким рёвом и раскалённой до двадцати тысяч градусов плазмой, не причинил никому вреда, да, он и не представлял для них никакой опасности. В следующее мгновение Вечные сплели вокруг него псевдосиловой кокон огромной мощности, обхвативший Сойнаруса. Они подняли его над полом и принялись, словно дети, громко галдя, разглядывая, крутить это древнее существо, и даже встряхивать, словно погремушку. Юму это быстро надоело и он, властно подняв руку, опустил Сойнаруса на пол и громким, сердитым голосом одёрнул друзей:

– Ну, всё, харе баловаться! – Вечные быстро встали справа и слева от Юма широким полукругом плечом к плечу, он шагнул вперёд надел на голову чёрную шапочку Слушающего и суровым, судейским тоном спросил – Кто ты такой, Сойнарус и откуда прибыл сначала в галактику Хизан, а затем в нашу галактику, чтобы сеять здесь зло? Отвечай.

Как и Стинко, Юм не отличался очень уж высоким ростом, всего каких-то метр девяносто шесть, но его мощная фигура, не смотря на невзрачный наряд, гастленовая куртка с оборванными выше локтя рукавами, подпоясанная широким, ребристым поясом, кратопластовый нагрудник-разгрузка с пустыми контейнерами для гранат и импульсных батарей, мешковатые штаны, заправленные в тяжелые бутсы со стальной сегментной подошвой, у кого угодно могла вызвать уважение. Руки Юма покрывали затейливые татуировки, а на виске шевелила листочками глазчатая орхидея с тремя белыми цветочками. Всегда добродушное и улыбчивое, окаменело и сделалось не просто суровым, а пугающим и ужасным. Сойнарус изумлённо вытаращил глаза, надменно усмехнулся и с вызовом в голосе спросил:

– Кто ты такой, чтобы я отвечал тебе?

Юм не стал с ним препираться, он просто понизил голос и зловещим, ледяным тоном повторил:

– Отвечай.

Сойнарус злобно оскалился, но от Юма исходила такая властная волна, что этот монстр вздрогнул и попытался отступить назад, но не смог. С минуту он ещё пытался сопротивляться, но не смог противостоять Суду Хьюма и скрежещущим, злобным голосом всё-таки ответил на вопрос.

– Я Сойнарус Магендарн, последний трейв. Цивилизация Трейвии угасла семь миллионов лет назад. Я отец майруми, но этот народ не пошел за мной. Он покинул меня и ушел в галактику Хизан. Последовав за ним, я не нашел там майруми и перенёсся в вашу галактику вместе с их учеником.

– Что погубило трейвиаров? – Спросил Юм.

Этот вопрос понравился Сойнарусу Магендарну ещё меньше прежнего. Лицо его исказила жуткая гримаса и оно превратилась в страшноватую, зверообразную морду, покрытую чешуёй, да, и тело его превратилось в массивную, зеленоватую, чешуйчатую тушу человекоподобного земноводного. Крепко стиснув громадные кулачищи, этот уже форменный монстр прорычал:

– Мой первый Танатос оказался несовершенным и потому никто не смог выжить. К тому же Трейвия лежала слишком далеко от центра Вселенной, как и галактика Хизан. Вы не понимаете, что я хотел сделать, человечишки. Я хотел, чтобы Танатос погасил все эти глупые пульсации и сделал Вселенную вечной, дал ей возможность расширяться бесконечно. Без него всего через неполные два миллиарда лет она погибнет, сожмётся на долгие пятнадцать миллиардов лет до следующего Большого взрыва. Я пришел сюда для того, чтобы положить конец череде этих бессмысленных взрывов и угасаний.

Юм нахмурился и строго сказал:

– Не тебе судить, Сойнарус, что Великая Мать Льдов делает правильно, а в чём она ошибается. Ты зарвался в своём глупом и бессмысленном противостоянии с Высшим Разумом нашей Вселенной, а потому, встав на путь борьбы с ним, совершил огромное множество тяжких преступлений и приговариваешься Судом Хьюма к смерти. Сейчас ты умрёшь, Сойнарус, приготовься.

Чешуйчатому монстру такая перспектива не понравилась и он поспешил возразить:

– Вы не можете меня убить! В моей памяти хранятся знания четырёх величайших цивилизаций. Если я умру, то унесу их с собой, а они нужны вам хотя бы потому, что вашей галактике грозит огромная опасность. В любой момент эта локальная группа чёрных дыр может соединиться и тогда они сначала всосут в себя все звёзды в центре галактики, начнётся необратимый процесс и всё Галактическое Человечество погибнет.

Сойнарусу тут же возразил Стинко:

– Ты врёшь, Сойнарус. Эта область вполне стабильна и пройдут многие миллионы лет, прежде чем это случится. Ну, а что касается знаний, то я тебе так скажу, старый болван, от многих знаний, многие печали.

Монстр тут же окрысился и прорычал:

– Вам меня всё равно не уничтожить. Я могу противостоять даже дезинтегратору материи. Он мне не страшен. Стоит мне подать сигнал и моя армия придёт ко мне на помощь и уничтожит вас всех. Поэтому вам лучше отпустить меня и может быть я откажусь от мысли создать третий Танатос.

– Ага, как же, размечтался! – Смеясь воскликнул Юм и скомандовал – Ребята, мочите этого старого придурка.

Вечные тотчас нацелили на Сойнаруса дезинтеграторы и включили их, но это и в самом деле не оказало должного эффекта, хотя зеленовато-сизая, чещуйчатая шкура монстра и покрылась белёсыми пятнами. Но даже это ему не понравилось и монстр истошно взревел:

– Тревога, на нас напали! Все ко мне!

Хотя Сойнаруса и услышали везде, где находились магнусы и супремусы, которые мгновенно осознали опасность, никто из них даже и не подумал направиться к нему на помощь. Вместо этого они бросились к пультам управления огневыми системами и сразу же увидели, что Терру полностью скрыл от них золотистый, искрящийся щит, подбирающийся к верхним, обитаемым отсекам огневых башен. Вслед за этим из множества громкоговорителей к магнусам и супремусам обратился Стинко, заявив:

– Я, специальный прокурор Генеральной Прокуратуры Стингерт Бартон, приказываю вам всем сдаться. Вы предстанете перед Судом Хьюма, но он не вынесет никому смертного приговора. Вам снова вернут человеческие тела, вы примете жесткий крейг, начнёте жизнь с чистого листа и только через сто лет к вам вернётся память. После этого вы снова предстанете перед Судом Хьюма и он снова вынесет своё решение, отпустить вас на все четыре стороны или снова провести через крейг. Решайте, как вы поступите. Всех, кто не сдастся, ждёт смерть. Чтобы сдаться, вам достаточно заявить об этому первому же человеку, кто выйдет к вам, сбросить с себя боевую массу и превратиться в моллиса. Вас немедленно отправят на Терру телепортом. Кем бы вы не были, к вам не станут относиться жестоко.

Как это ни удивительно, но никто из магнусов не рванул на Луну, зато из лунных городов уже через несколько минут после этого стали удирать супремусы. Кто телепортом, а кто бегом бросившись к телепорт-лифтам. Похоже, что Сойнарус это почувствовал, раз этот монстр взревел:

– Жалкие твари! – После чего оскалился и завопил – В таком случае я сам уничтожу вас!

Сойнарус снова пустил волну, но на этот раз она тут же вернулась к нему, отчего его тело скрутило судорогой и он истошно взвыл, хотя с ним в общем-то ничего не случилось. Леди Аурелия презрительно усмехнулась, подошла вместе с двумя своими помощницами и леди Риванной к Юму и ворчливо сказала:

– Юм, мальчик мой, отойди. – После чего ругнулась вполголоса по-варкенски и воскликнула – Я же говорила, что это будет не бой с врагом, а самый настоящий фарс. Посмотрим, Сойнарус, как на тебя подействует оружие Великой Матери Льдов, которым она вооружила своих жриц.

Стинко пожал плечами и ответил:

– Знаешь, Аурика, а мне такой расклад нравится намного больше, чем драка. Ладно, включаем на внешней поверхности все сигнальные фонари, а Грат пошлёт Верди донесение.

Юм поспешно ретировался и четыре очаровательных жрицы нанесли удар по монстру своими ледяными молниями. Сойнарус не успел даже взвизгнуть, как моментально осыпался на нейбиртовый пол струями ледяной пыли. Всё это магнусы и супремусы смогли увидеть на экранах множества супервизоров и обзорных экранах пультов. Ну, а увидев, что могущественный и всесильный Сойнарус не смог противостоять горстке людей, даже не облачённых в боескафандры, а пресловутый Танатос не добавил им чёрной Силы и даже более того, лишил сенситивной Силы тех, кто обрёл её только благодаря ему, тут же решили, что сражаться им нет никакого смысла и что какой-то там крейг это всё же лучше, чем смертная казня. Надо же, испугали, прожить сто лет со стёртой памятью, а потому тут же стали выходить в эфир или вопить телепатически, что они сдаются. Да, леди Аурелия оказалась права, вместо боя с силами зла получился форменный фарс.

Правда, маршал храма Великой Матери Людов при этом довольно улыбалась и потирала руки. У храма уже очень скоро должен появиться миллиард новых жриц, подобных тёплому воску, из которого они смогут слепить таких прелестниц, каких ещё никто не видел. Ну, а Стинко, ухмыльнувшись, вместе с Юмом, Арни и Риванной телепортировался прямиком в Антарктиду, на Южный полюс Терры, где он уже успел вырыть во люду громадную ямищу, обнажить базальт и даже подготовить площадку. Туда же он вызвал всю свою команду, включая Грата. Уже без помощи Красавчика Гарри они телепортировали туда гранитный куб с врезанной в него нейбиртовой колонной, термалоровой чашей и шаром. Грат тут же накинулся на него:

– Братан, где жрицы?

Стинко фыркнул и ответил ему:

– Грат, те жрицы, которые нам нужны, находятся в Золотом Антале, а у девчонок леди Аурелии и у неё самой, имеются собственные планы на будущее. Причём великие. Поэтому мы обойдёмся своими собственными силами, и, вообще, братан, привыкай во всём полагаться только на свою команду. Жонглёрам не пристало чуть что, сразу же просить кого-нибудь поддержать их.

Грат послал ему телепатическую улыбку и пророкотал довольным басом из всех динамиков:

– Понял тебя, братан, космические жонглёры народ лихой и им не привыкать жонглировать звёздами, не просто стоять на тонкой проволоке над пропастью, а танцевать флайк. Так ведь?

Новая команда Стинко, собравшаяся вокруг своего бугра и его могучего корефана Грата, разразилась весёлыми, задорными криками. Космические жонглёры быстро расселись вокруг термалоровой чаши на поверхности куба и Стинко распустил поле телепатической локации вокруг машинки. Члены его команды, все, как один, очень мощные сенситивы, тут постарались жрицы храма, стали вливать в своего командира Силу, одновременно наращивая напряжение сенситивного поля. Стинко быстро осмотрел машинку, загерметизировал донышко этого изящного, вытянутого кувшина, сконцентрировал поле внутри него и принялся оказывать воздействие на стенки, одновременно подбирая вибрации и вскоре нащупал такую частоту, которая заставила резонировать все двенадцать сегментов, термалоровая чаша запела, а шар, наполненный густой, малиновой жидкостью, прозрачной только в поле телепатической локации, сам собой воспарил над ней и термалор стал светиться нежно-розовым светом.

Стинко не выдержал и телепортом поднял этот удивительный механизм из гранитного куба и установил его на нём. Вместе с этим все космические жонглёры мгновенно поднялись вверх и парили, как и прежде, вокруг термалоровой чаши. Стинко, а вместе с ним все его друзья, бросили сенситивный взгляд окрест, и с удивительной чёткостью увидели не только всё скопление из семнадцати чёрных дыр, но и центр галактики. Более того, они смогли увидеть её всю целиком. Ну, о том, чтобы перекраивать всю галактику, речи даже и не шло, да, и чёрные дыры являлись для них пока что совершенно неподъёмными объектами, но зато ничто не помешало им взять и перебросить сферу Дайсона далеко за пределы этого небезопасного района, причём поставить его на расстоянии в полтораста миллионов километрах от Золотого Антала, дрейфовавшего в межзвёздном пространстве в окружении множества боевых кораблей. Несколько мгновений спустя над ними появилась "Молния Варкена" и Стинко дал команду:

– Отбой, ребята, королюга припёрся. Щас начнёт выкручивать нам руки и рассказывать сказки о том, какой он несчастный, а ещё станет приглашать вас всех в гости, но вы лучше не торопитесь с этим делом. Дайте нам с Юмом сначала отгавкаться, а уже потом мы всей кодлой завалимся в гости к Сорквику.

Космические жонглёры перестали оказывать сенситивное воздействие на свою машинку и плавно опустились на гранитный куб. Вместе с ними так же плавно опустился в чашу и шар, отчего окрест снова разнёсся чистый, мелодичный звон. Все вскочили на ноги и принялись обнимать друг друга, приняв к сведению то, что сказал им их бугор. Сфера Дайсона уже дрейфовала в открытом космосе, сверкая сотнями тысяч разноцветных огней. Оливер Стоун открыл все шлюзы до единого и из них ударили потоки солнечного света, так что теперь она стала хорошо видна. Миллиарды антальцев сорвались с места и помчались внутрь неё вслед за своим звёздным королём. Как Веридор Мерк сумел уговорить Руниту дать ему возможность самому поговорить со Стинко, никто так и не узнал, но звёздный король, одетый в самый обычный космокомбинезон, телепортировался к нему, но обниматься не стал, хотя и воскликнул весёлым голосом:

– Привет, Стинни! Так это и есть та штуковина, для которой тебе понадобилось новое депо? Привет, ребята, приглашаю вас всех на борт "Молнии". Не волнуйтесь, на тот механизм, который ваш бугор соорудил из генератора Танатоса, никто не станет посягать. Это ваш приз и он принадлежит только вам.

Борт "Молнии Варкена"

Хотя Веридор Мерк и пригласил команду Стинко на борт самого знаменитого космического корабля в галактике, туда отправились только Стинко и Юм. Даже леди Риванна с Арни и Блайзи, и те предпочли отправиться вместе с бывшими виртуалами в оазис, чтобы дать звёздному королю поговорить обо всём произошедшем в узком кругу. Поэтому в большой, парадной кают-компании "Молнии Варкена" кроме них, Веридора и Оливера Стоуна, присутствовали только император Сорквик, Удугу Бхор и Джейн Коллинз. Оно и понятно, ведь о том, что Стинко нашел логово Оливера Стоуна, даже в Золотом Антале знало считанное число людей и поэтому, прежде чем обнародовать эту новость, император хотел лично во всём разобраться и выслушать как Стинко и Юма, так и Оливера Стоуна. Его уже известили о том, что этот древний терранец не при делах и является точно такой же жертвой, как и многие другие люди. Веридор Мерк ничем не выказал своих истинных чувств, когда бывшие виртуалы вежливо отказались от его гостеприимства, но внутренне облегчённо вздохнул и мысленно поблагодарил Стинко за это, хотя не стал посылать ему телепатемму. Телепортировавшись на борт "Молнии", он поинтересовался вполголоса:

– Ну, что, деятель, ты готов к вздрючке?

– Всегда готов, Верди. – С нахальной улыбкой ответил интуит и прибавил – Ты же знаешь, если я не выскажу этому верзиле в лицо всё, что думаю о нём, то этого даже Юмми не сделает. Так что не волнуйся, его императорское величество получит по полной программе, если вздумает быковать. И Угольку достанется вместе со Старушкой Тари. За мной не заржавеет.

Веридор огорчённо вздохнул, покрутил пальцем у виска и мрачным голосом поинтересовался:

– Тебе что, мозги отшибли, Стинни? Парень, там будут дрючить тебя и ты прекрасно знаешь, за что. – Улыбнувшись Оливеру Стоуну, он пояснил – Оливер, не обращайте внимания, это наши, практически семейные дела. Увы, но вам придётся присутствовать и при этом разговоре, а он может показаться вам нелицеприятным. Правда, я заранее предупреждаю, что никаких неприятных последствий этот разговор для Стингерта иметь не будет.

Юм тут же ухмыльнулся и спросил:

– Что, Верди, у тебя тоже чешутся кулаки? Олли, давай сразу же договоримся, драться мы станем трое на трое. Ты в драку не лезешь и будешь нашим рефери.

Звёздный король вздохнул и проворчал:

– Вы оба идиоты, ребята. Хотя вы и провели в темпоральнике хрен знает сколько времени, у вас до сих пор горит сажа в задницах. Когда же вы только повзрослеете? Ладно, пошли в каптёрку, сбросите коконы боевой массы и переоденетесь.

То помещение, в которое они вошли, каптёркой назвать было никак нельзя. В первую очередь потому, что там уже стоял а-доктор Асклепий. Правда, неизвестно для чего. Скорее всего для того, чтобы придать уверенности Оливеру Стоуну. Стинко покрутил головой, постучал себя пальцем по лбу и все трое Вечных превратились в овальные коконы длиной в два метра и чуть более метра в диаметре. Уже через полчаса из коконов, парящих горизонтально в полуметре от пола, высунулись сначала три головы, а затем трое мускулистых, рослых, обнаженных молодых парней и два кокона моментально исчезли. Стинко и Юм моментально отправили их в свой дом в Звёздном княжестве Нью-Европа. Третий кокон остался в большой гостиной. А-доктор, просканировав тело Оливера Стоуна, остался вполне доволен и молча телепортировался туда же. Хотя Стинко и Юм не нуждались в его помощи, как и вся их новая команда, он тоже собирался стать космическим жонглёров и это не вызвало ни у кого никаких возражений. Мало того, что в их команде вскоре обязательно появятся люди, так ведь в космосе всякое может случиться.

Веридор Мерк подождал, когда все трое оденутся в мундиры звёздных дворян, поправил на голове Стинко обруч Звёздного князя и направился к дверям. Те последовали за ним. Больше всех радовался Оливер Стоун. Он ещё не привык подолгу находиться в твёрдом теле, а потому, снова обретя сугубо человеческое, потирал то руки, то лицо. Звёздный король подвёл всех троих к массивным золочёным дверям и те плавно раскрылись. За дверями, чуть в глубине стояли император галактики, одетый в белый, парадный мундир маршала космодесантных войск, с двумя скромными медальками на кителе, генеральный прокурор, также в белом парадном мундире, и Тарат Зурбин. Все трое радостно улыбались и встретили их не только улыбками, но ещё дружескими рукопожатиями и даже поцелуями. Правда, когда они сели за большим, овальным столом, причём Веридор Мерк присоединился к ним, а не к сильным мира сего, разговор сразу же пошел в весьма жестком тоне и первым своё неудовольствие высказал даже не император, а генеральный прокурор, который спросил:

– Стингерт, на каком основании ты превратил виртуалов в Вечных? Ты хоть представляешь себе, какие последствия это может повлечь? Изволь объясниться и постарайся сделать это так, чтобы я немедленно не отдал приказ об их уничтожении.

– А ты сможешь это сделать, Уголёк? – Сверкнув белозубой улыбкой спросил Стинко – Учти, они мало того, что все находятся в твёрдых телах, так мы с Юмом ещё и станем рядом с ними плечом к плечу, а вместе с нами все те чёрные рыцари, которых на Галане называют Первыми. Подозреваю, что Верди тоже присоединится к нам, а вот кто встанет рядом с тобой, Уголёк? Сорквик? Да, ни за что! Он никогда не предаст своих верных корешей Ягги Гонзера, Керка Мардрона и Малки Малави. Старушка Тари? Ой, не думаю, что она такая дура, чтобы допустить это. Поэтому сбавь обороты, Уголёк, и сдай назад.

Слова Стинко смутили генерального прокурора и он обиженно воскликнул:

– Динозавр, ты прекрасно знаешь, что я не отдам такого приказа! Я же не идиот, но я хочу знать, почему ты так сделал?

Стинко покивал с улыбкой, вздохнул и ответил:

– Уголёк, во всём виноват Верди, Нейз, тот же Капустник, Рыжая Герда, императрица Корина и все остальные ребята, кто сделал их такими, что после нескольких десятков лет, что мы провели сражаясь с ними на арене, я понял, что это уже не обычные виртуальные бойцы, а личности. Это так резануло меня однажды по сердцу, что я чуть не заорал от душевной боли. В общем после этого я задумался включил их и заставил соединиться с Зелёным Дедом, чтобы тот расшевелил их мозги и заставил задуматься над тем, кто же они такие на самом деле. После этого я переписал сознание каждого виртуала на мозг-кристалл и мы вложили их в белковые болванки, чтобы они тотчас встали перед нами людьми. Извини, Уголёк, но по другому мы поступить не могли. Они стали кем-то вроде а-людей ещё в момент своего рождения и это был единственный выход из сложившейся ситуации. Так что успокойся на их счёт. Они теперь моя команда, а я человек испорченный вольными капитанами.

Уголёк понимающе кивнул и ворчливо сказал:

– Это я уже заметил, Динозавр. Вольные капитаны, как и ты, за своих спейсфайтеров готовы сразиться с кем угодно. – Посмотрев сначала на Тарат Зурбин, а затем на императора, он спросил у них – Джейн, Сорквик, вас удовлетворили объяснения этого юноши или вы намерены задать ему ещё какие-то вопросы?

Император галактики фыркнул и огрызнулся:

– Чтобы выслушать от него всё, что он думает о всяких идиотах? Слуга покорный, как-нибудь обойдусь без этого. Уди, лично меня совершенно не волнует, каким образом появился тот или иной мой подданный. Если уж Суд Хьюма приложил свою руку к их созданию, то у меня нет никаких причин для волнений. Даже если бы их принесли из снежного крошева варкенские снежные дьяволы и я узнал, что они стали корешами Юмми, то без малейших сомнений открыл бы для них двери своего дома.

– Ловлю тебя на слове, Сорквик. – Тут же сказал Стинко и пояснил – Я уже сказал им, что первым делом ты пригласишь их к себе в гости и мы закатим в твоём доме знатную пьянку.

Старушка Тари поцокала языков и воскликнула:

– Стинко, уймись! Ты зарываешься. То, что я вполне разделяю твои чувства относительно этих ребят, вовсе не говорит, что я стану терпеть все твои выходки.

– Это какие такие выходки, Тари? – Притворно удивился Стинко – Значит когда Длинный Эрс заваливает в гости к Сорквику со своими королюгами-оборванцами и их полуголыми, а то и вовсе голыми королевами, ты молчишь, но когда то же самое сделают космические жонглёры, перетаскивающие с места на место планеты и даже звёзды, превращая таким образом звёздные системы в настоящий космический рай, тихий, мирный и спокойный, так их можно пускать по боку? Это дискриминация! Я требую справедливости! И Юмми подтвердит тебе, что я вправе рассчитывать на благожелательное отношение к себе со стороны нашего обожаемого Доброго Дядюшки.

Джейн Коллинз тут же удивлённо открыла рот и спросила:

– Какие это ещё космические жонглёры, Стинни?

Юм широко заулыбался и ответил:

– Единственные и неповторимые. Команда космических жонглёров Стинко Бартона и Юмми Хью берётся за самые тяжелые, клинические случаи. Дёшево и быстро перетасует всю вашу звёздную систему, пустит кометы по кругу, вышвырнет прочь весь космический мусор, разогреет, или, наоборот, остудит светило. По специальному заказу, за отдельную плату, подберёт вам новую звезду, взамен надоевшей. Сорки, тебя устроят такие гости? Мы только что выставили сферу Дайсона, а она имеет точно такую же массу, как и любая другая стандартная звёздная система, это же всё-таки бывшая Солнечная система и Терра летает внутри неё вокруг Солнца, из жуткого скопища чёрных дыр.

Сорквик широко заулыбался и воскликнул:

– Юмми, для тебя и Стинни, как для всех ваших корешей, двери моего дома открыты всегда! Ну, а если вы стали ещё и такими космическими жонглёрами, парни, то тем более. Только объясните мне, как вам удалось это сделать? Извините, парни, но я знаю, что это такое. Когда мы вздумали устроить небольшую перестановку в звёздной системе Обелайра, то чуть пупок себе не надорвали, а вы, как я понимаю, провернули то же самое имея команду менее, чем в восемьсот лбов. Это звучит хотя и красиво, но неправдоподобно и мне трудно поверить в такое чудо.

Стинко усмехнулся и сказал:

– Ничего, Сорквик, ты тотчас поверишь в это, как только мы затолкаем Золотой Антал внутрь той Сферы, что построил Оливером, пятью, шестью прыжками доберёмся до звёздной системы Обелайра и встанем неподалёку от неё.

– И тем самым лишите меня возможности показать его императорскому величеству, на что способна моя Сфера. – Сердитым тоном сказал Оливер Стоун – Я ничего не имею против того, чтобы вы телепортом переместили внутрь неё Золотой Антал, это для неё не вес, но позвольте уж мне в три дня добраться до этой звёздной системы своим ходом. Зато тогда вся галактика увидит, что у её императора появился космический корабль, вполне достойный его величия своими размерами.

Лесть хотя и была грубой и ничем не прикрытой, из-за чего все громко расхохотались, включая Сорквика и самого льстеца, но зато очень понравилась императору и он воскликнул:

– Друг мой, нам нет нужды так торопиться. Мой трон оберегают надёжные люди, а потому мы можем отправиться к Галану кружным путём и прибыть туда, скажем, через полтора месяца.

– Лучше через три. – Быстро вставил своё замечание Стинко и пояснил – Именно столько времени потребуется Зелёному Деду, чтобы закончить строительство "Звёздного жонглёра". Мне хочется внести несколько изменений в его конструкцию.

Император благосклонно кивнул головой и согласился:

– Пусть будет так, Стинни. Я сегодня же объявлю, что отправляюсь в трёхмесячный круиз на борту Сферы Стоуна, внутри которой обращается вокруг Солнца древняя Терра и намерен посетить столичные планеты целой дюжины Звёздных империй по выбору короля Терры Оливера. – Улыбнувшись, император мягким, но властным голосом сказал – Брат мой король, ты претерпел от врага множество унижений и бед, на твоих глазах погиб народ древней Терры, но он не исчез, не рассеялся, а возродился десятках тысяч планет нашей галактики. Поэтому именно тебе надлежит возродить этот прекрасный мир, а я попрошу других своих братьев, Звёздных императоров и планетарных королей, направить к тебе тех своих подданных мысли которых заняты одной только древней Террой, а их насчитывается очень много.

Оливер Стоун встал, вежливо поклонился и ответил:

– Сир, я как только эти люди прибудут в Сферу, а она долетит до звёздной системы Обелайра, то вы покинете её всего на сутки, а я включу темпоральный ускоритель и на следующий день, вернувшись, вы увидите, как прекрасна Терра, материнская планета всего Галактического Человечества. Увы, но по воле Великой Матери Льдов, когда вернётся Эмиль Борзан, мой учитель, некогда жестоко раскритиковавший меня за то, что решил сконструировать и построить вокруг Терры сферу Дайсона, то я вверю своё творение в его руки и останусь с ним. Думаю, что он после этого всем людям придётся покинуть Сферу и уничтожит Терру вместе с ней и всеми её древними артефактами, но я уверен в том, что на том месте тотчас появится темпоральный коллапсар и спустя какое-то время галактике будет явлена настоящая Терра, населённая многими народами. Таково повеление Высших Сил нашей Вселенной, то есть Великой Матери Льдов. Оно было передано мне ими самими, представшими передо мной крохотной своей частицей в виде моих родителей и всего рода Стоунов во время ледовой медитации.

Сорквик нахмурился и сказал вполголоса:

– Если это произошло во время ледовой медитации, то значит к тебе, брат мой король Оливер, действительно приходили твои родители и весь твой благородный род.

Стинко отрицательно помотал головой и возразил:

– Нет, Сорквик, никто в наш с Юмми грот не приходил. Мы ведь с ним все те трое суток, что проходила эта ледовая медитация, не отрывались от экрана. Олли исчез из грота тотчас, как только леди Аурелия пустила матидейтин. Он отсутствовал целых двое суток, что и понятно, путь ведь не близок, и потом провёл мощнейшую телепатическую локацию. Между прочим, это именно он прочистил мозги магнусам и супремусам, да, так, что те сразу же задрали лапы в гору, как только жрицы превратили Сойнаруса в облачко снежной пыли. А они так надеялись на хорошую драку, глупенькие. Благодаря его ледовой медитации, уже через двое суток я стал читать их мысли и понял, что боя можно будет и избежать, но расслабляться всё равно не стал.

– И правильно сделал, Стинни. – Сказал Юм – Если бы ледяные молнии не сработали и нам пришлось уничтожать этого гада молекула за молекулой, то супремусы точно пришли бы ему на помощь. По поводу этого Сойнаруса я могу сказать следующее. Мы столкнулись со зверем редкостной породы. Когда-то, в глубокой древности, более шести с половиной миллионов лет назад, он попытался выбраться за пределы Вселенной, но у него ничего не вышло из этого. Тогда он вернулся в свою галактику слепил генератор Танатоса, врубил его на полную мощность и убил в ней всё живое. Генератор Танатоса, проработав всего несколько часов, взорвался, но Сойнарус уцелел. Он к тому времени превратился в Вечного, но не такого, как мы, а в ущербного евнуха. Однако, Сойнарус на этом не успокоился и продолжил свои эксперименты. Это он дал знания народу майруми и сделал их сенситивами. Сам Сойнарус хотя и был сенситивом, особой силой никогда не обладал, но зато он обладал многими талантами и был самым настоящим гением. Майруми быстро поняли его сущность и подняли против него восстание, большую часть этого народа он уничтожил, но остальные смогли бежать и улетели от него очень далеко, в галактику Хизан. Сойнарус обладал на редкость мстительным характером и принялся их разыскивать. В конце концов он нашел ту планету, на которой они образовали колонию, но майруми, почувствовав его приближение, снова подались в бега. Может быть Сойнарус продолжил их преследовать, но тут он нашел их лучшего ученика, Эмиила Бор-Заана, и решил продолжить свои эксперименты с Танатосом. К тому времени он уже понял свою ошибку и знал, что генератор Танатоса нужно установить как можно ближе к центру Вселенной, ну, а Оорк Элт, Кайор Клиот и Эмиил Бор-Заан в то время как раз готовили отправиться на Фроймил. Сойнарус на своей посудине полетел перед носом "Уригленны" и как только этот крейсер лёг на нужный курс, открыл подпространственный тоннель и добрался по нему до нашей галактики. Ну, а когда он уже был готов к тому, чтобы собрать новый генератор Танатоса, ему понадобилось избавиться от своего самого опасного оппонента, Эмиля Борзана и он, приняв облик какого-то Джона Шрайкера, подкинул ему идею генератора, открывающего подпространственный тоннель. Эмиль в то время уже нашел галактику Хизан, вот только лететь до неё ему было очень долго и потому он ухватился за неё обоими руками. В то время его считали, чуть ли не чокнутым. Особенно из-за того, что он создал себе целых триста помощников и ассистентов, тех самых борзанийцев, которые его так подвели. Эмиль Борзан сконструировал пространственный пробойник и оснастил им головной корабль своего сегментного корабля, после чего, ни с кем не попрощавшись, отправился в галактику Хизан, а Сойнарус пристроился к нему в хвост и полетел следом. В родной галактике Эмиля ждала удручающая картина. Та кремнийорганическая форма жизни, которую он так долго изучал и в конце концов превратил гафтарие в борзанийцев, каким-то образом вырвалась из-под контроля интари и расправилась со всеми цивилизациями разумных существ в этой галактике. По всей галактике летали голубые планетоиды и вынюхивали, где ещё появились разумные существа. Бороться с ними Эмиль Борзан не мог. Хорошо ещё, что они не отваживались на межгалактические перелёты. И вот тут-то произошло нечто совершенно невероятное. Сойнарус сумел войти в контакт с одним из голубых планетоидов и даже более того, с его помощью сумел подчинить себе борзанийцев и те восстали против своего создателя. Эмилю удалось спастись, но ему пришлось бежать. Причём без пространственного пробойника, а Сойнарус, посчитав, что остальные голубые планетоиды расправятся с ним, отправился в обратный путь и привёл своего временного союзника к Новой Атлантиде. Он прекрасно знал, что люди уничтожат этого космического монстра, но главным для него, было уничтожить колонию интари, ставших людьми, Европу и Халифат. Именно на них он и нацелил голубой планетоид, ну, а что случилось дальше, вы и так знаете. Когда же оставшиеся в живых члены экипажа "Уригленны" покончили почти со всеми борзанийцами и голубым планетоидом, Сойнарус отправился на Терру и нашел там Оливера Стоуна, но о том, как он втёрся к нему в доверие, лучше рассказать ему. Сами понимаете, хотя я и знаю об этом достаточно много, мне вовсе не следует подменять собой Олли, да, и рассказчик из меня, честно говоря, никудышный, так что пусть лучше он расскажет, как ему пришла в голову мысль, построить сферу Дайсона.

Глава девятая

Знания, несомненно, являются самым ценным и востребованным продуктом для человека. Не менее ценным и важным, чем продукты жизненной необходимости. Точно так же, как человек не может выжить не имея чистого воздуха, воды, продуктов питания, одежды и хоть какой-то крыши над головой, он не в состоянии обеспечить себя продуктами жизненной важности в приемлемом для него объёме, если не имеет хотя бы минимальных знаний. Правда, когда речь заходит о минимальном уровне продуктов жизненной важности и необходимости, нигде в галактике с ними нет проблем и ими обеспечивают даже совсем уже опустившихся и обленившихся маргиналов даже в избыточном объёме.

Однако, если большинство той публики, которую, порой, называют отбросами общества, никогда в жизни не откажутся от дополнительного куска мяса, бутылки спиртного, новой, более качественной одежды и более просторной комнаты в ночлежке, то от новых знаний они очень часто отказываются наотрез, хотя и прекрасно понимают, что только с их помощью они могут подняться с общественного дна и стать вполне благополучными гражданами. Ну, на эту тему, почему некоторые люди так безобразно ленивы и в следствии этого безнадёжно тупы, можно рассуждать очень долго, хотя никаких физиологических и медицинских причин к этому нет уже многие сотни тысяч лет.

Если человек проявляет хоть какой-то интерес к новым знаниям, то до определённого, но при этом довольно высокого уровня он может получить их совершенно бесплатно. В школу начальной ступени, дающую не только начальное, но и общетехническое образование, позволяющее получить хорошо оплачиваемую работу, принимают людей любого возраста, да, и дальнейшее образование не является привилегией только состоятельных граждан. Платное образование, это удел тех людей, которые ставят перед собой большие планы и это тоже особый разговор. Ну, а бесплатное образование человек в современном обществе может получить следующим образом:

1). Классические учебные заведения. Это широкий спектр учебных заведений начиная от дошкольных образовательных учреждений и заканчивая институтами, университетами и академиями. Полный цикл классического образования может занимать до семидесяти пяти лет в некоторых мирах, таких, как Лекс, Руссия, Мидор. Каких-либо особых преимуществ классическое образование перед всеми остальными формами обучения не имеет, а в некотором смысле его очень часто и вполне заслуженно критикуют.

2). Гипнопедические учебные заведения. Их спектр несколько уже, так как дошкольное образование и школа для людей детско-юношеского возраста из него исключены. Гипнопедию разрешают применять только с двадцатилетнего возраста, хотя никаких медицинских противопоказаний для гипнопедии учёные так и не обнаружили. Обычно гипнопедию применяют в комплексе с классическим образованием и она даёт превосходные результаты, хотя некоторые снобы и считают её ущербной. Правда, кого ни спроси, никто так тебе и не скажет, в чём же заключается эта ущербность? Полный цикл гипнопедического образования составляет в среднем двадцать пять лет и на финише человек становится чрезвычайно широко образованным учёным-исследователем.

3). Сенситивные учебные заведения. Ранее они имелись только в варкенских кланах и о них в галактике слагались легенды. Ещё бы, где ещё вы сможете всего за каких-то три, четыре года усвоить такой же объём знаний, который вам даёт самый лучший университет смешанного типа за двадцать пять, а то и все тридцать лет? Правильно, нигде. Теперь, когда в галактике узнали о всех галанских чудесах, галанские сенситивные училища стали очень популярны и в них поступают даже давно признанные светила современной науки и в этом нет ничего удивительного. Только в них вас научат техникам научно-исследовательских медитаций.

(Из рассказа Стинко о том, чему и как учат в галактике)

Рассказ Оливера Стоуна

Как только Юм предложил Оливеру Стоуну рассказать императору галактики, что подвигло его на такие труды, тот улыбнулся, вежливо склонил голову и ответил:

– Юм, в это нет ничего удивительного, ведь я по профессии фортификатор. Кому, как не мне, человеку, отдавшему военной службе полторы тысячи лет, думать о том, как самым наилучшим образом защитить родную планету? Чтобы вы могли лучше понять историю моей жизни, которая хотя и кажется такой долгой, всё же гораздо короче, я расскажу вам сначала о том, как я познакомился с Эмилем Борзаном. Произошло это так. Отслужив в военном космофлоте ровно полторы тысячи лет, я решил выйти в отставку и найти себе какое-нибудь новое занятие. За годы службы я побывал практически во всех мирах Содружества Терры. Доводилось мне бывать и на Новой Атлантиде и я даже имел там друзей. В основном таких же молодых людей, как и я сам, что и не удивительно. Когда люди живут по сто шестьдесят тысяч лет, то они волей неволей начинают общаться с теми, кто имеет примерно одинаковый с ними возраст.

Джейн Коллинз усмехнулась и подтвердила:

– О, да, старые грымзы действительно либо тянулись к совсем юным созданиями, либо друг к другу.

Оливер улыбнулся и продолжил:

– Я находился, можно сказать, в критическом возрасте. – Если император и те, кто моложе его, удивлённо вскинули брови, то Удугу Бхор и Джейн Коллинз закивали головами и Оливер немедленно пояснил – Мне исполнилось тысяча пятьсот двадцать девять лет, я прослужил в армии полторы тысячи лет, не меняя флага, в её инженерно-техническом корпусе, дослужился до звания генерала армии, но при этом вся моя служба прошла в стенах одного и того же здания, в Главном научно-исследовательском проектном институте военно-космических сил Терры. Более того, мой послужной список оказался очень коротким, ведь я последовательно прошел путь от рядового до главного конструктора и в моём подчинении никогда не находилось больше пяти сотен человек. Зато и я сам, и мои коллеги считали меня корифеем фортификации, непререкаемым авторитетом, но при этом в больших научных кругах на меня смотрели, как на зелёного юнца. Ещё бы, ведь в академиях, в том числе и военных, командные посты частенько занимали старцы в возрасте по сто двадцать, сто пятьдесят тысяч лет. Подойдёшь к такому с каким-нибудь изобретением и выясняется, что новое, это просто хорошо забытое старое.

Долгое время меня это нисколько не задевало, но фортификация, как наука, тесно соприкасается с многими другими науками, а потому я то и дело сталкивался с ироническими улыбками прославленных учёных и вот почему. Не знаю, как сейчас, но в то время считалось, что сидеть более двухсот пятидесяти лет в какой-то одной дисциплине, это смерть для учёного. Поэтому в то время все те молодые люди, которые стремились стать учёными, в моём возрасте ещё оставались студентами, последовательно погружаясь в одну науку за другой, но не изучая её более пятидесяти лет и не покидая стен университета всё это время. Поступая двадцатилетним юношей в военную академию, я изначально хотел сразу после её окончания, как только получу погоны инженер-лейтенанта, приступить к несению службы в стенах проектного института и именно так и сделал, хотя и имел возможность продолжить обучение. Правда, непонятно за чем. Космодесант в то время остро нуждался в мобильных передовых укреплениях, которые можно устанавливать за считанные минуты и я ещё будучи курсантом разработал несколько оригинальных проектов.

Собственно именно благодаря двум проектам, ранцевому, переносному силовому брустверу "Крепость" и сапёрной тахионной гранате "Окоп", которые, после полевых испытаний, уже через год пошли в серию и были приняты на вооружение во многих десятках миров, меня и приняли в проектный институт. Уже через каких-то четыре года меня наградили орденом "Мужества" за то, что мои "Окопы" и " Крепости" спасли от полного уничтожения целую дивизию космодесанта во время боестолкновения на Харизме, где сошлись интересы Терры и Лады. Отстаивая свои права на эту планету, военный космофлот Терры демонстративно высадил на ней космодесантную дивизию, но без тяжелого вооружения. Ладиане отреагировали мгновенно и уже через шесть часов на высадку пошла их бронетанковая дивизия, ну, а у нас, терранцев, имелась вредная привычка, всегда стоять насмерть. У ладиан имелись все основания праздновать победу, но и космос-полковник Смирнов тоже отреагировал мгновенно.

Пока ладианские десантные крейсера высаживали на поверхность Харизмы танки на антигравитационном ходу, Джек Смирнов приказал занять оборону вокруг городка колонистов и пустить в ход сначала тахионные "Окопы", а затем, когда в каменистой почве появилось четыре ряда индивидуальных окопов глубиной в полтора метра и диаметров в два, космодесантники сняли с себя и установили в них ранцевые "Крепости", которые до этого так проклинали, ведь вдобавок к стандартным семидесятипятикилограммовым ранцам, начальство навьючило на них дополнительные сорок килограмм. Космодесантники приготовились умереть с честью и уже прощались друг с другом, ведь что ни говори, а танк-антиграв это серьёзная машина. Через полчаса после высадки космос-полковник Борислав Вихрь, личность на Ладе легендарная, вышел в эфир и предложил своему коллеге сдаться, тот, естественно, послал его по матушке, причём в самых цветистых выражениях, свойственных русскому языку, и танки помчались к посёлку колонистов, над которым гордо развевалось голографическое полотнище флага Терры.

Ну, а когда танки пронеслись по передовым окопам и пошли дальше, то выяснилось, что мои ранцевые "Крепости" прекрасно держат танковую атаку и подбрасывают танк-антиграв, несущийся на скорости в двести километров в час на высоте в один метр, на десять, двенадцать метров, сбивая все его настройки ничуть не хуже, чем при попадании противотанковой ракеты. Однако, самым страшным оказалось то, что танки показали космодесантникам своё днище и парни космос-полковника Смирнова этим моментально воспользовались. Они тотчас открыли огонь из тяжелых бластеров, целясь в антигравы танков и баки с порошковой медью, ведь те на несколько секунд теряли силовую защиту, хотя как раз этого я не проектировал. Ну, а потом шестидесятитонные махины с грохотом падали на каменистую почву и уже не могли сдвинуться с места, а в то время медь быстро высыпалась из баков. Танкам и их экипажам, которые упали на мои "Крепости", доставалось ещё больше, их снова подбрасывало вверх и отшвыривало в стороны.

Ну, а поскольку атака ладианских танкистов оказалась на диво быстрой и слаженной, то на полосу окопов они вылетели все до единого и через каких-то три минуты встали на прикол. Сами понимаете, что танк-антиграв, оставшийся без энергии, является совершенно беспомощным. Тем более, что по нему могут вести огонь, из-под прикрытия моих силовых брустверов, космодесантники, вооруженные тяжелыми импульсными бластерами. В общем космос-полковнику Вихрю ничего не оставалось делать, как сдаться в плен. Вскоре Харизма стала совместной колонией Терры и Лады, но для меня тот бой стал проверкой на профпригодность, а также настроил меня раз и навсегда на одну единственную тему в моей работе, на создание активной системы обороны, ну, а "Крепость" получила в космодесантных войсках название "Крепость Стоуна", а тахионная гранат "Окоп", "Лопата Стоуна". Часто посещая космодесантников в казармах и на полигонах, я был счастлив видеть, как бережно они относятся к моим ранцевым брустверам и даже приделывают на защитный бронещиток серебряные танки или фигурки космодесантников, а иногда даже флайеров-штурмовиков и ракетки, показывая тем самым, сколько атак им пришлось пережить и выжить в них.

Друзья часто говорили мне, что после того, как я, ещё будучи курсантом академии, сконструировал тахионную "Лопату" и "Крепость", мне можно было смело почивать на лаврах и пожинать одну боевую награду за другой. Мой переносной фортификационный комплекс позволял космодесантникам закрепиться везде, в болоте и песчаной пустыне, в заснеженной степи и в лесу, в горах и даже на айсберге, ведь термоядерный миниреактор мог держать защитное поле течение многих месяцев подряд, а у каждого космодесантника в разгрузке находился комплект из трёх дюжин тахионных гранат, размером с шарик для пинг-понга. В космодесантных войсках я вскоре стал очень популярной личностью, командование ко мне благоволило, а меня в то время обуревал творческий зуд, подогреваемый тем, что я стал частым гостем как на полигонах, где космодесантники проводили учения, так и принимал участие в боевых операциях.

Веридор Мерк улыбнулся и сказал:

– Оливер, спешу тебя заверить, я один из поклонников твоего таланта и "Крепость", изобретённая тобой, не раз спасала мне жизнь. – На столе тут же появился индивидуальный, ранцевый защитный комплекс космодесантника с бронепанелью, испещрённой сотнями накладок, некоторые из которых даже имели форму ядерного гриба – Вот она, моя верная старушка. С ней я, в свою бытность солдатом-наёмником, прошел многие тысячи километров и она меня не подвела ни разу. Жди делегации, старина. Хотя уже никто и не помнит имени изобретателя "Крепости", она по-прежнему в строю, как и тахионная "Лопата".

Бросив быстрый взгляд на ранец, Оливер сказал:

– Да, это и есть моё первое изобретение в области фортификации. Я рассказал о нём только потому, что был полностью уверен, – моя индивидуальная "Крепость" очень долго служила космодесантникам и мне радостно слышать, что она служит им и по сию пору. Ну, а рассказал я о нём лишь по той причине, что не смотря на всю практическую полезность моих открытий, изобретений и сконструированных мною фортификационных укреплений, в научном мире меня попросту не замечали, а учёные смотрели на меня, как на какого-то школяра. Более того, очень многие люди считали меня поджигателем войны и не стесняясь бросали мне в лицо такие обвинения: – "Оливер Стоун, ты самое настоящее исчадие ада! Из-за того, что ты создаёшь столь совершенные системы индивидуальной и глобальной защиты, которые можно установить в считанные часы, в галактике разразилось множество войн. Ты поджигатель войны!" Не знаю, может быть в таких обвинениях есть доля правды. Честно скажу, не знаю, но всё же полагаю, что имея возможность молниеносно вторгнуться куда-то и закрепиться там в кратчайшие сроки, действительно могло подвигнуть некоторых господ на агрессивные действия. Тем более, что мои фортификационные сооружения зачастую намного опережали разработки в области тяжелого вооружения.

Так или иначе, но я всегда стремился к тому, чтобы защитить от любого врага не столько солдат, сколько мирное население и потому изобрёл довольно большой ряд устройств, способных в считанные минуты превратить любой дом и даже отдельную квартиру, в самую настоящую крепость, но всё же больше всего мечтал о полной, глобальной защите. Работая конструктором фортификационных сооружений, я очень живо интересовался всеми областями знания и из каких только наук не черпал идеи своих изобретений. Скажу сразу, уже через каких-то двести лет, живая природа перестала давать мне примеры того, как с помощью минимальных средств обеспечить максимальный уровень защиты человека. Однако, при этом я никогда не занимался разработками боескафандров, хотя и хорошо в них разбирался, ведь мне всегда приходилось учитывать эргономику тяжелого боескафандра в своих фортификационных сооружениях.

В последний год своей службы я столкнулся с тем, что научная среда Терры стала оказывать мне сопротивление. Похоже, учёных мужей просто бесили мои бесчисленные награды, но ещё больше их злило то, что обо мне очень часто говорили по супервизио и даже снимали художественные фильмы. Разумеется, в подавляющем большинстве армейские боевики, в которых Оливер Стоун являл собой благородного героя-учёного, внезапно приходившего на помощь космодесантникам, из-за чего горстка храбрецов оказывала сопротивление огромным полчищам врага и ставила их в тупик. Честно говоря, именно так оно иногда и случалось. Моему отделу экспериментальной фортификации подчинялось пять заводов и случалось так, что меня поднимали среди ночи и доводили до моего сведения секретную информацию о том, что на какой-то планете терранские космодесантники срочно нуждались в помощи, а космофлот не имеет возможности прийти к ним на помощь по политическим причинам. Мне сообщали кого нужно прикрыть, я быстро соображал, что можно сделать, затем грузил оборудование на скоростной транспортник-призрак и вместе с двумя, тремя помощниками и несколькими дюжинами роботов мчался на помощь космодесантникам.

Ну, а потом, когда оказывалось, что мне снова удалось всего за несколько дней превратить очередной посёлок колонистов в неприступную крепость и у конкурентов не имелось никакой возможности сорвать флаг Терры, я возвращался в Париж и меня встречали там, как героя. В общем очень многие учёные, да, что там, вся эта братия, считали меня выскочкой, а я всего лишь хорошо выполнял свою работу. Однако, прослужив в армии полторы тысячи лет, я стал задумываться, а не испытать ли мне себя в чём-то другом? Возвращаться на ферму, мои родители ведь фермеры, и доить коров, мне не хотелось. К тому времени оба моих сына почти не отличались от меня возрастом, я давно стал пару раз прапрадедом и снова поступать в университет для меня являлось делом весьма проблематичным. Тем не менее, я попытался сделать это и вскоре выяснилось, что ни один из университетов Терры, Лады, Халифата, Европы и ещё двух десятков миров, не желает видеть меня своим студентом не смотря на то, что я имел правительственные награды этих миров.

Вот тут-то я и узнал, что это такое, заговор учёных, направленный против армейского выскочки. Жутко разозлённый этим обстоятельством, я плюнул на всё, собрался, купил билет и на рейсовом космолайнере отправился на Новую Атлантиду. В этом мире у меня имелось немало знакомых и друзей, но, по большей части, в среде военных. Атлантийские космодесантники, как и все остальные, также имели в комплекте своей экипировки мои "Крепости", но я то прилетел вовсе не для того, чтобы поступить на службу в военно-космические силы Новой Атлантиды. В космопорте меня встретил старый друг, космос-генерал Биод Орл, один из древнейших людей этого мира, громадный гигант с широким, обаятельным лицом и добрейшей улыбкой. Едва я сошел с бегущей дорожки, он сграбастал меня в свои медвежьи объятья, затряс и радостно завопил:

– Олли, старый бронированный чертяка! Как же я рад видеть тебя, мой мальчик! Ну, рассказывай, с чем ты к нам прибыл? Сразу едем в Генеральный штаб или сначала заскочим ко мне?

Высвободившись из его объятий, я ответил:

– Би, я штатский человек и в генштабе мне делать нечего.

Биод нахмурился и спросил:

– Выперли или сам вышел в отставку?

– Старина, я решил взять отпуск тысячи на полторы лет. – С улыбкой ответил я Биоду – Мне нужно кое-чему подучиться, прежде чем снова вернуться в строй. Понимаешь, человеческая научная среда меня отвергла, а я очень сильно нуждаюсь в фундаментальных знаниях во многих областях. Затевать суды с университетами, мне не хочется и поэтому я прилетел к вам. Что бы вы там не говорили о себе, а вы всё-таки не люди, вы интари и потому на многие вещи смотрите совсем по-другому.

Мой старый друг, а я дружил с Биодом Орлом почти девятьсот лет, тут же нахмурился и проворчал:

– В чём-то ты прав, Олли, а в чём-то нет. Ладно, пошли на площадку, я отвезу тебя в свою берлогу. Да, ох, уж мне эта проблема стариков и молодёжи. Ты, друг мой, относишься к породе стариков, а те бандиты с научной дороги, типичная атлантическая молодёжь. Эти юнцы, видишь ли, подобны мотылькам, вечно порхающими над цветущим лугом и мечущимся от цветка к цветку. Вместо того, чтобы заботливо растить свой собственный цветок точно так же, как это делал ты, целых полторы тысячи лет не покидая своего любимого инженерно-конструкторского пульта все эти годы, они хотят отметиться на всех цветах совершенно не понимая, зачем это им надо. Я долго присматривался к тебе, Олли, и когда ты в очередной раз отказался пойти на повышение, понял, что просто обязан познакомиться с таким парнем. Ты настоящая находка для космодесанта, Оливер Стоун, и сделал для парней, таскающих на себе тяжеленную броню, очень многое.

Громко рассмеявшись, я воскликнул:

– Би, это ещё нужно посмотреть, кто кого таскает – космодесантник свою броню, или она его. Своей задачей, старина, я всегда видел создание такого защищённого бункера, в котором и броня не окажется поцарапанной противником, и парень, находящийся в ней, сможет спокойно поспать минут эдак семьсот.

Мы сели в тяжелый армейский разведывательный флайер, Биод Орл не признавал гражданских моделей, и полетели в Солейр, крохотный городок в горах, где жил мой друг. Всю дорогу мы только и делали, что вспоминали общих знакомых и лишь только тогда, когда сели за стол, он спросил:

– Олли, как ты посмотришь на то, чтобы поступить в политехнический институт Эмиля Борзана? Хотя он и не считается самым престижным учебным заведением, очень многие маститые учёные стремятся стать его студентами.

В то время я лишь краем уха слышал о Эмиле Борзане, да, и то куда больше негатива. О нём говорили, как о выжившем из ума старике с непомерными амбициями, отличавшимся к тому же невероятно вздорным характером. Однако, вместе с тем все учёные Содружества Терры в один голос заявляли, что он величайший гений и только интуиты с Европы могут потягаться с ним. Я развёл руками и спросил:

– Биод, неужели ты думаешь, что я смогу хоть чем-то заинтересовать этого колосса научного мира?

Мой друг усмехнулся и сказал:

– Сейчас посмотрим, Олли.

Как только мы пообедали, Биод тут же связался с Эмилем Борзаном и задал ему такой вопрос:

– Эм, старина, как ты относишься к тому, чтобы взять под своё крылышко Олли Стоуна, того самого парня с Терры, который умудрился найти такое оригинальное применение субметаллу? Терранская научная банда объявила ему бойкот, а парню нужно срочно где-нибудь продолжить обучение.

Ответ Эмиля Борзана поразил меня своей откровенностью:

– Тащи его сюда, Биод, мне как раз нужен толковый лаборант в лаборатории экспериментальной металлургии. Прежнему я расшиб голову тиглем за то, что тот посмел сомневаться.

Честно говоря, мне не очень понравилось то, что лаборантам в политехническом институте Эмиля Борзана разбивают головы, да, потом ещё и выгоняют их только за то, что те позволяют себе высказать сомнение по какому-то поводу. Не смотря на это я сел вместе с Биодом в его флайер и через полтора часа предстал перед Эмилем Борзаном. Это был высокий, широкоплечий и кряжистый мужчина с горбоносым смуглым лицом и черными, с сильной проседью, волосами, а ещё у него имелся пивной живот. Он благосклонно кивнул мне и с ходу спросил:

– Олли, что ты думаешь о мозаичной укладке молекул?

Я нахмурился. Если изготавливать субметалл по такой технологии, то он выйдет раз в десять дороже, но вот беда, его прочность может оказаться фикцией и он начнёт течь при малейшей нагрузке. Однако, вместе с тем мозаичная укладка молекул различных металлов могла дать совершенно неожиданный результат и субметалл ведь приобретёт совершенно иные свойства. Например, возьмёт и станет диэлектриком. Поэтому, выдержав не слишком долгую паузу, я ответил вполголоса:

– Если применять для укладки электромагнитную пушку в сочетании с формирующими силовыми полями, то полное дерьмо, профессор, но я рискнул бы создать сборочных нанороботов и пойти таким путём, но это будет не металлургический комплекс и работать придётся в два этапа, сначала создавать композиционные наночастицы и их уплотнять силовыми полями, а уже потом выстраивать из них нужные заготовки.

Эмиль Борзан сначала громко расхохотался, то тыча в меня своим толстым пальцем под ногтём которого виднелась грязь, то крутя им у виска, а затем оглушительно пробасил:

– Отлично, мой юный друг, именно этим ты и займёшься с завтрашнего утра. Лаборант, как я вижу, из тебя получится дерьмовый, ты мне весь институт взорвёшь, а вот в качестве учёного-экспериментатора я тебя возьму, хотя вреда от тебя может оказаться гораздо больше. Увы, но этого направления мы в моём институте ещё нет, так что дерзай. – И тут же громко завопил – Эй, кто-нибудь, быстро определите парня на постой и объясните ему, что у нас тут к чему.

После этого я не видел Эмиля Борзана целых семь лет потому, что с утра следующего дня забыл о том, что такое спокойная жизнь. Меня поселили в чудесном доме-раковине, в кампусе политехнического института Эмиля Борзана, и объяснили, что это такое, должность учёного-экспериментатора. О, этого я никогда не забуду. Точнее того сочувствия, которое все стали мне выражать. Не знаю, скажет ли вам о чём-то это слово, но в институте Эмиля Борзана учёный-экспериментатор выступал в качестве камикадзе, пилота-смертника. Во-первых, обо мне тотчас объявили во всеуслышанье и даже объяснили всем, на что я замахнулся, а, во-вторых, объяснили, во что именно я вляпался. Ну, а вляпался я вот во что. На следующий день, чуть свет, ко мне в дом пожаловала целая делегация, состоящая из четырёх с лишним десятков мужчин и женщин, пожелавших стать моими ассистентами, как обитателей Новой Атлантиды, так и выходцев из других миров. С одной стороны им понравилась тема, заявленная даже не мною, а Эмилем Борзаном – "Неметаллургический метод изготовления сверхпрочного субметалла", с другой же очень многим из них захотелось спрятаться за моей широкой спиной, чтобы проводить свои собственные, зачастую опасные, эксперименты.

Поговорив со своими гостями пару часов, я принял в свою команду как одних, так и других. Увы, но мой образовательный уровень оказался чуть ли не на порядок ниже, чем у сотрудников моей экспериментальной лаборатории. Ничему, кроме фортификации я не мог их обучить, зато они меня тут же принялись учить всему, в чём великолепно разбирались сами. К тому времени я уже более тысячи лет, как стать сенситивом, а потому обучение моё состояло из гипнопедии по ночам и обучающим медитациям по утрам и вечерам. Днём же мы все упорно работали, устраивая по десятку мозговых атак ежедневно. В первый год моя лаборатория размещалась в одном единственном зале, заставленном инженерно-конструкторскими пультами, но уже тогда мы имели прямой доступ к Великому Бэмми, древнему аналитическому компьютеру, изготовленному ещё на Интайре. Даже он не поверил в то, что субметалл можно изготавливать не расплавляя обычный металл и затем спрессовывая расплав силовыми полями, а, как бы выращивая кристаллик за кристалликом. Природа таких процессов не знала и потому нас считали шарлатанами.

Однако, уже через полтора года мы совершили первый прорыв и создали робота-наносборщика, оснащённого наногенератором силового поля и способного изготавливать металлические суперфуллерены колоссальной прочности. После этого мы целых пять лет конструировали сборочный комплекс и методом научного тыка подбирали рабочую среду для наносборщиков субметалла и в конце концов добились успеха. Ну, а по истечении семи лет я связался с Эмилем Борзаном и сказал ему:

– Босс, я сделал это. Установка для изготовления субметаллов с заданными свойствами готова и я готов не только продемонстрировать её вам, но и показать образцы.

Эмиль явился немедленно. Он внимательно осмотрел моё детище, я так говорю только потому, что в этой установке действительно оказались воплощены мои идеи, поглядел на образцы субметалла, некоторые из них имели просто колоссальную прочность, ухмыльнулся и насмешливо поинтересовался:

– Ну, дети мои, все поняли, что сотворил этот крепостных дел мастер? – Моя команда дружно закивала головами и тогда Эмиль Борзан зычно гаркнул – Раз так, то те, кто хочет и дальше заниматься субметаллами, остаются. Остальные брысь отсюда, а ты Олли, следуй за мной. Можешь считать, что ты сдал вступительный экзамен в мой институт и я, так уж и быть, уделю тебе несколько часов своего драгоценного времени.

Правда, Эмиль уделил мне намного меньше времени, чем обещал. Во всяком случае он телепортировался вместе со мной в свой кабинет, мы распили с ним бутылку прекрасного коньяка и он поинтересовался у меня:

– Оливер, малыш, что ты скажешь о формирующем силовом поле? Сможет ли хоть что-то справиться с твоим субметаллом на каком-то этапе его изготовления?

Оторопело почесав затылок, я честно признался:

– Профессор, я ни разу не думал ни о чём подобном. Что это за зверь такой, формирующее силовое поле?

Эмиль ответил мне насмешливым голосом:

– Если бы я знал, что это такое, то не спрашивал бы тебя, Олли. Ладно, проваливай, парень, и вот что, забудь о всех тех учёных, с кем ты работал. Ты можешь вмести с ними пьянствовать, безобразничать, заниматься сексом с девчонками и ходить на охоту с парнями, но как научные сотрудники они для тебя отрезанный ломоть. Всё что можно, ты из них уже высосал, научил их, чему мог сам, а потому набирай себе новую команду и как только тебе будет что показать, позовёшь меня. И вот что ещё, Оливер, ты поступил правильно, что не трепал мне нервы понапрасну, поэтому действуй в том же духе.

Много позднее, а я проработал в институте Эмиля Борзана целых четыре тысячи двести сорок лет и за всё это время лишь раз в десять, пятнадцать лет отлучался из него на несколько недель, чтобы повидаться с детьми и родителями, я узнал о том, что именно таким образом майруми учили и его самого. Эмиль Борзан по сути дела не являлся моим учителем, он просто был моим научным руководителем, как впрочем, и научным руководителем ещё трех с лишним сотен крупнейших учёных Содружества Терры, но я всё же считаю его своим учителем. На то, чтобы создать генератор формирующего силового поля, у меня ушло пятьдесят шесть лет и мне пришлось разработать целую научную теорию, а уж саму науку, названную физикой силовых полей, доводили до ума уже мои ученики с Лады. О, на Новой Атлантиде я провёл самые лучшие годы своей жизни и в конце концов стал весьма незаурядным учёным. Во всяком случае тот сегментный космический корабль, на котором улетел Эмиль Борзан, я вправе считать своим детищем, так как он его бы никогда не построил, не разработай я для этого соответствующий инструментарий.

На Терру я вернулся в сто восемьдесят пять тысяч девятьсот девяносто девятом году, уже после отлёта Эмиля в его последнюю, как я тогда считал, экспедицию вместе с его борзанийцами, за каких-то двадцать лет до гибели Новой Атлантиды. В числе прочего я успел поработать и с гафтарие, и даже достиг определённых успехов. Впрочем, к тому времени я уже стал достаточно разносторонне образованным учёным, но моя первая страсть, фортификация, так никогда и не угасла. Именно на этой почве я и поссорился однажды с Эмилем. Более того, дело у нас чуть не дошло до драки. К тому времени я виделся с Эмилем Борзаном не реже, чем раз в неделю, а иногда и чаще. Иногда я приходил к нему в дом, иногда он, но случалось и так, что мы вместе отправлялись на пикник. Он был лёгким человеком в общении, вспыльчивый, но отходчивый, любил пошутить и посмеяться, не когда не таил зла на кого-то. Ну, а в тот день когда мы с ним поссорились, я пришел к нему в офис, а не в дом. Он сидел в кресле и то ли дремал, то ли мечтал о чём-то. Увидев меня, он кивнул своей большой, красивой головой мыслителя и спросил:

– Ну, что Олли, зашел попрощаться? И чего это тебя так тянет на Терру? Будто тебе здесь заняться нечем.

Подсаживаясь к столу и ставя на него бутылку коньяка и шоколад, присланные мне с Терры, я ответил:

– Эмиль, я прилетал на Новую Атлантиду только за тем, чтобы получить здесь образование. Извини, старина, но во всех естественных науках я более или менее разобрался, а всякая там ерунда вроде философии, социологии и культурологии это не моя стезя. Пусть её занимаются юные прыщавые девицы, а мне, Учитель, пора возвращаться домой и начинать работать.

Эмиль Борзан, выставляя на стол бокалы, нахмурил свои густые, кустистые брови, предмет его особой гордости, и ворчливым тоном поинтересовался у меня:

– Ну, и что ты намерен делать, Олли? Неужели снова вернёшься в армию и продолжишь конструировать крепости? Юноша, но это же верх идиотизма! Сегодня нужно укреплять мир, а не думать о войне. Как только ты построишь неприступную крепость, то её тут же кому-то захочется взять штурмом.

Вот тут-то я и сказал ему о своей мечте:

– Эмиль, всё верно, но ведь можно построить такую крепость, которую нельзя будет взять штурмом.

– Глупости! – Воскликнул он – На всякую броню найдётся свой бронебойный снаряд, Олли.

– Да, – согласился я и добавил, – так оно и есть, Эмиль, но только до тех пор, пока люди не построят такую огромную крепость, против которой их враг уже не сможет построить пушку аналогичного размера. Тебе ведь не хуже меня известно, что крепость может иметь бесконечно огромные размеры, а вот размеры пушки конечны. Можно, конечно, изготовить и суперпушку, но она изначально станет иметь один очень существенный недостаток, чтобы попасть из неё в какую-то мишень, её нужно будет подтаскивать к ней, зато моя гигантская крепость обретёт лучшие свойства космического корабля – огромную скорость и высокую манёвренность. Про то, что на ней тоже можно установить суперпушки, я уже молчу. Ну, и как тебе такой вариант?

Эмиль вытаращил на меня глаза и пробормотал:

– Так-так, ещё один сумасшедший изобретатель выискался. Ну, и что же ты придумал Олли?

– О, старина, – ответил я своему Учителю с большой буквы, широко улыбаясь, – идея, в общем-то, не нова. Я говорю о сфере Дайсона, которая закроет собой Солнечную систему и будет простираться в пространстве вплоть до орбиты Юпитера.

Эмиль Борзан сурово нахмурился и мрачным голосом прорычал, одновременно указывая мне рукой на дверь:

– Ты сошел с ума, Олли. Пошел вон, напейся в каком-либо кабаке до зелёных чертей, проспись и возвращайся. Но только в том случае, если ты напрочь забудешь об этой глупости.

– Эмиль, напиться я могу и с тобой. – Сказал я примирительным тоном – Если у тебя есть возражения по существу, то я хотел бы их выслушать. Они мне очень пригодятся.

Мой Учитель разлил коньяк по бокалам и принялся втолковывать мне, как неразумному ребёнку:

– Олли, горе ты моё, пойми, ты не сможешь обуздать Солнце. Насколько я понимаю, ты хочешь оставить в сфере Дайсона одно только Солнце, Землю и Луну. Неужели тебе лень взять и посчитать, за сколько времени излучение Солнца сожжет всё внутри сферы Дайсона? Это же форменное безумие, строить самим себе такую здоровенную сковородку, чтобы на ней потом изжариться. Полный идиотизм.

Отрицательно помотав головой, я возразил:

– Эмиил, я установлю на внутренней поверхности своей Сферы огромные солнечные аккумуляторы и они впитают в себя всю солнечную энергию. Это не сложно сделать. Более того, ещё в процессе строительства, а точнее на его завершающем этапе, мои солнечные насосы заставят светило похудеть на целых пятнадцать процентов и, что самое главное, я сброшу на Солнце сотни тысяч нейтринных холодильников, изготовленных из жаропрочного субметалла, они пронижут фотосферу, хромосферу, пройдут сквозь конвективную зону, достигнут ядра, зависнут над ним и, при необходимости, станут охлаждать солнце. В общем я полностью уверен в том, что работу Солнце можно отрегулировать так, что оно сделается ручным, словно котёнок.

– А люди? – Взревел Эмиль – Ты собираешься запереть их в своей субметаллической Сфере.

Отрицательно помотав головой, я сказал:

– Успокойся, Эмиль. Земля превратится в заповедник, а большинство людей станет жить на внутренней поверхности Сферы. Более того, я даже знаю, как можно сделать так, чтобы устроить смену дня и ночи. Каждое утро над обитаемыми зонами станет зажигаться в небе яркое светило и гаснуть вечером, а люди станут спать при свете ночника, каким и будет видится Солнце на таком огромном расстоянии. Зато такого добра, как жизненное пространство, в моей Сфере окажется сверх всякой меры, но самое главное, они смогут жить в ней не опасаясь нападения врага.

Хотя я и старался быть убедительным, проговорив несколько часов, мы всё же разругались вдрызг. Какое-то время Эмиль даже слушал меня с интересом, но затем, вдруг, ему втемяшилось в голову, что я собираюсь устроить на внутренней поверхности Сферы всякого рода гетто и бантустаны, а поскольку мы оба выпили уже немало, то я нагрубил ему, он разорался сверх меры и мы даже чуть было не подрались. Правда, дня через три мы помирились, но разговор на эту тему я с ним уже не заводил. Новую Атлантиду я покинул за два месяца до отлёта Эмиля в галактику Хизан. Честно говоря, хотя я и принимал участие в разработке генератора прохода и не нашел в самой этой идее никакого подвоха кроме того, что именно таким образом кто-то привёл "Уригленну" в нашу галактику, мне в первую очередь не понравился Джон Шрайкер, подбросивший ему эту идею. Этот малый, покрутившись в институте всего год, смылся даже не дождавшись того дня, как Эмиль разработал теорию подпространственного движения. Увы, но в ловушку Сойнаруса угодил не я один.

Император сочувственно покивал и, вдруг, предложил:

– Оливер, друг мой, давай продолжим этот разговор в одном прелестном, безлюдном месте, на берегу реки. Когда-то мой зять безбожно обобрал меня вместе со своим сыном, утащив с Галана в своё Звёздное королевство самый прелестный остров. Поверь, ты больше нигде не увидишь такой красоты, как там. – Улыбнувшись, император добавил – Стинко, Юм, вас это также касается.

Продолжение рассказа Оливера Стоуна

Как только Оливер Стоун сказал, что Золотой Антал сможет совершенно спокойно влететь внутрь его Сферы, Веридор Мерк немедленно отдал телепатический приказ Велименту рассчитать самую безопасную орбиту вокруг Солнца и телепортировать на неё Звёздное королевство. Через четверть часа тот сделал это и на Терре начался аврал. Идальго и пеоны, за которыми в Золотом Антале, с лёгкой руки Эдда Бартона, в считанные часы закрепилось прозвище – испанцы, давно уже собравшие свой скарб, чуть ли не все одновременно покинули свою резервацию на Терре вместе с лиралиями и двумя с половиной миллиардами бывших моллисов, а теперь просто Вечных, пожелавших жить вместе с ними в Звёздном княжестве Нью-Европа. Впрочем, все остальные Вечные, кроме тех, которые находились в твёрдой боевой форме, также отправились в Золотой Антал. Ну, как раз у них просто не было другого выхода, ведь всех этих людей приспешники Сойнаруса похитили и многих очень давно.

Если испанцев просто стремительно телепортировали в Золотой Антал, да, при этом ещё и разместили в нём, заселив в роскошные замки, то на моллисов антальские Звёздные князья просто объявили охоту и выхватывали их друг у друга из-под носа, но те уже знали, какая участь их ждёт. В каждом Звёздном княжестве имелись десятки храмов Великой Матери Льдов, стоящих на горе, одна красивей другой, а потому очень многие из бывших моллисов, в первую очередь самые старые, немедленно загремели в покои жриц, а всем остальным Звёздные князья принялись объяснять, чего тем могут ждать от них и не только ждать, но и потребовать потому, что только в Звёздном Антале их не станут ни о чём расспрашивать и предъявлять им какие-либо требования и это ни у кого не вызвало удивления. Более того, уже очень скоро некоторые особо рьяные Звёздные князья узнавали, что они притащили в своё Звёздное княжество подданного Папаши Рендлю или Нейзера, Ратмира Ветра или Нифонта Козли, а также других Звёздных князей, вовремя записавшихся в маленькую армию Стингерта Бартона, одержавшую большую, но совершенно бескровную победу. Однако, даже это не помешало некоторым нахалам, вроде Длинного Эрса, перевербовывать народ.

Леди Аурелия, покарав Сойнаруса, немедленно возглавила операцию по задержанию супремусов и магнусов. Если бы не стремительные действия Стинко и его команды космических жонглёров, так быстро телепортировавших Сферу за три с лишним тысячи световых лет от скопления чёрных дыр, могли бы возникнуть большие неприятности и только стремительное вторжение шестидесятимиллионной армии жриц, облачённых в сверкающие белоснежные одеяния, на Терру и Луну. Поэтому более, чем миллиардная орда монстров сочла за благо покориться и ещё до того момента, как Золотой Антал оказался внутри Сферы, телепортировали их всех на Кругляки, в огромный темпоральный ускоритель, внутри которого находились не только Интайр и Влад, но и огромное количество реаниматоров и а-докторов. Туда же прибыли почти семьдесят миллионов хьюмеритов во главе со своим черноволосым и белобровым Звёздным князем Ракбетом Мерком. Леди Ракель лично включила темпоральный ускоритель и на всей огромной, субметаллической равнине началась титаническая работа, в успехе которой не сомневались одни только жрицы храма Великой Матери Льдов.

Ну, а Оливера Стоуна вместе со Стинко, Юмом и своими спутниками император Сорквик телепортировал на поляну Жано Корреля, с которой было хорошо видно "Южную принцессу", стоящую на якоре. На каменном столе для них уже накрыли роскошный обед, а рядом с ним стоял шелковый павильон, но сначала император предложил всем искупаться в океане и только через час они приступили к обеду. После этого вся компания поднялась на борт "Южной принцессы" и уже там, сидя за столом, поставленным на палубе, попивая кофе и попыхивая сигарой, Оливер Стоун продолжил свой рассказ. Он счастливо улыбнулся, вздохнул и задумчивым голосом сказал:

– Да, примерно так же я чувствовал себя и тогда, когда вернулся с Новой Атлантиды на Терру и направился на ферму своих родителей. Не знаю, поверите ли вы мне, господа, но мои отец и мать больше десяти тысяч лет занимались одним и тем же делом, выращивали корма, пшеницу, держали огромное стадо дойных коров, ухаживали за большим яблоневым садом, никогда не уставали от этой работы и не мечтали ни о чём другом. Они если и покидали свою ферму, то максимум на две, три недели и при этом стремились как можно скорее вернуться домой. По настоящему счастливы они были только на своей ферме. В тот год в нашем Яблоневом Саду жило двадцать семь супружеских пар Стоунов, предков и потомков моих родителей, так что в честь моего возвращения они устроили целый праздник с фейерверком, а уж сколько мы выпили тогда яблочного сидра… После учёбы мне захотелось отдохнуть и я целых двенадцать лет работал на ферме, отдыхая душой и телом. Только после того, как я окончательно привёл свои мысли в полный порядок, мне захотелось отправиться в Париж, чтобы встретиться со старыми друзьями.

Однако, вернувшись в Париж, я не торопился возвращаться на службу и не делал бы этого и дальше, но в сто восемьдесят шесть тысяч одиннадцатом году пришло сообщение о том, что Новая Атлантида подверглась нападению врага извне и всё её население погибло, а оставшиеся в живых интари приняли решение взорвать Тифлидайну, свою звезду. Кто именно остался в живых, мы так и не узнали, но эти интари сообщили, что убийцей их мира является Эмиль Борзан со своими борзанийцами, который привёл в нашу галактику планетоид ярко-голубого цвета, который мало того, что является разумным существом, но ещё и обладает сверхмощным оружием. Они завили, что отомстят предателю и уничтожат врага, но вместе с тем предупредили, чтобы все миры немедленно прекратили полёты в галактике и ушли в глубокую оборону. Естественно, что в таких условиях я не мог сидеть и спокойно наблюдать, что произойдёт дальше.

В тот же день я отправился в Генеральный штаб, но меня встретили там не просто настороженно, а откровенно враждебно. Более того, меня попросту арестовали и отправили в военную тюрьму, где мною немедленно занялись контрразведчики. Ничего не поделаешь, я был учеником Эмиля Борзана. Правда, я сразу же перешел в атаку и стал доказывать, что Эмиль не предатель и что любой из его биоандроидов мог выдать себя за него и, представьте себе, мне поверили, но не стали заявлять об этом во всеуслышанье. Командование вооруженных сил отказало мне в возвращении на службу, но хотя бы не отказалось принять от меня технологическую документацию на огневые башни и новую методику изготовления субметалла. После того, как меня выпустили из тюрьмы, я более пяти лет оббивал пороги политиков и в конце концов, плюнув на всё, улетел на Мичиган, где сразу же поступил на службу и приступил к строительству первых стратосферных огневых башен. Уже через каких-то три года первые пять башен взметнулись вверх на сорокапятикилометровую высоту и именно это спасло этот мир от гибели. Космический монстр направился к Мичигану, но его вовремя обнаружили.

Тяжелые крейсера, а их у мичиганского космофлота имелось на вооружении всего семь штук, открыли огонь из своих огромных энергопульсаторов с предельной дистанции, но только огонь огневых башен заставил голубой планетоид отвернуть в сторону. Хорошо, что космолётчики не бросились за ним в погоню. С Мичигана я отправился на Ладу и помог ладианам наладить оборону и после этого мотался на своей небольшой космояхте, являвшейся прототипом того космического корабля, который построил Эмиль, по всему Содружеству Терры, особенно после гибели Халифата. Командование космофлота Терры вспомнило про меня только после гибели Европы и я немедленно помчался домой. На Терре уже построили достаточно большое число огневых башен, но поскольку голубой планетоид уже несколько раз обстреливал Солнечную систему и уничтожил несколько баз космофлота на её краю, планету охватила паника. На этот раз на меня смотрели совсем по другому, но когда я сразу же предложил построить сферу Дайсона и не только снять угрозу уничтожения, но и перейти в атаку, на меня посмотрели, как на идиота.

Вот тогда-то у меня и появился один единственный единомышленник Генрих Шварцман, один из старейших жителей Содружества, прилетевший несколько лет назад с Европы. Он-то и помог мне убедить сначала военное руководство, а затем и президента Терры. Увы, но этим доброхотом оказался Сойнарус. Он проявил себя более, чем незаурядным учёным и вскоре мы приступили к строительству сферы Дайсона. Хотя проект и казался всем неисполнимым, я так вовсе не считал и вот почему. Для его реализации требовалось построить всего пять миллионов не таких уж и громадных роботов-строителей и двадцать миллионов роботов-утилизаторов. На это ушло всего восемь лет, но первые роботы приступили к работе уже через полгода и она началась с того, что роботы утилизаторы, оснащённые огромными силовыми мешками, принялись с огромной скоростью поедать сначала малые небесные тела, превращать всё в наноматериалы и доставлять к роботам-строителям и те принялись изготавливать из них микрочастицы даже не субметалла, а субкристаллита.

Первым делом они изготовили точки роста сферы Дайсона, представляющие из себя своего рода плотно сжатые комки бумаги, летящие вокруг Солнца в строго определённом порядке. По сути дела они изготавливали самовозводящиеся модули, но управляемые формирующими силовыми полями. Через двадцать два года, когда всё население Солнечной системы собралось на Терре, наступила очередь планет. Первым с небосклона исчез Меркурий, затем Венера, Марс, а затем и планеты-гиганты, а через пятьдесят лет, когда вокруг Солнца летало семь с половиной миллиардов точек роста, президент Терры отдал приказ и всего за каких-то полчаса строительство сферы Дайсона завершилось и звёзды исчезли с небосклона. Тотчас заработали солнечные насосы и она начала работать. Главный управляющий компьютер, оценив обстановку, известил нас о том, что все системы работают штатно и уже через двадцать суток Сфера сможет начать движение в межзвёздном космическом пространстве в любом направлении, которое изберёт верховный главнокомандующий. Все бросились поздравлять меня, но тут в огромном зале главного командного пункта появились два зелёных диска.

Сойнарус отдал приказ и они открыли огонь по моим друзьям, а один из них подхватил меня. Очнулся я уже в том подземелье, где вы меня освободили. Как это чудовище уничтожило народ Терры, я не знаю, как не знаю и многого другого. Мне известно только одно, в том подземелье, где я оказался, уже находился генератор Танатоса и он работал в том же самом режиме, что и всегда. Там же находился пульт управления Сферой, но их имелось несколько, включая тот, что находился в логове Сойнаруса. Не знаю, остался ли кто из терранцев в живых. Во всяком случае это чудовище, уничтоженное леди Аурелией, нам этого уже не скажет. Ну, и в завершении своего печального рассказа я хочу сказать вам вот что, господа. По сути дела я и не жил все эти долгие сотни тысяч лет, а существовал в полудрёме. Умереть я не мог, этого не позволял мне Каспер, восстать против Сойнаруса тоже. Со мной этот маньяк побеседовал не более трёх сотен раз, да, и что это были за беседы, так, сплошной фарс. Сойнарус просто трепал языком, хвастаясь, что теперь он непременно уничтожит Высший Разум Вселенной и станет богом.

Юм вздохнул и с горечью в голосе сказал:

– Оливер, хотя Сойнарус уже ничего не скажет, обо всём, что он знал и что творил, могу рассказать я. Когда на Суд Хьюма пришли все хьюмериты, сознание этого тщеславного ничтожество открылось мне полностью. На Терре, где этот ублюдок прожил более двухсот тысяч лет, у него имелось более тридцати миллионов приверженцев, которых он к тому времени полностью переродил, превратил в себе подобных, хотя и человекообразных существ и когда заработал генератор Танатоса, в живых остались только они, а все остальные люди умерли. Именно они утилизировали все трупы, а на Терре погибло ведь всё живое, и аккуратно заскладировали все ценности. Сойнарус хотел после того, как он подчинит своей воле всю галактику, а это именно благодаря ему она стала такой, какой мы её сейчас видим, ведь генератор Танатоса, как бы оплодотворил смертью терранцев, а также смертями всех остальных людей, которых стала обуревать мысль о суициде, всю галактику, сделать Терру своим троном. Поэтому, Оливер, ты сможешь восстановить этот мир во всём его великолепии, ведь Сойнарус сохранил биопробы его биосферы.

Сорквик тоже выразил Оливеру Стоуну своё сочувствие:

– Вы рассказали нам очень печальную историю, Оливер, и я соболезную вашему горю.

После небольшой паузы Оливер сказал:

– Я не думаю, что тут уместно говорить о судьбе, но очень благодарен леди Аурелии за то, что она провела меня через ледовую медитацию. Не узнай я о том, мои друзья, все те, кого я знал, не умерли, а лишь перешли на иной уровень бытия, то не смог бы жить дальше и обязательно ушел бы из жизни.

Вслед за этим Стинко тут же встал и сказал:

– Ну, вы можете и отдохнуть, а вот нас ждут дела.

Не успел Веридор задать ему вопрос, давно уже крутившийся у него на языке, как Стинко и Юм телепортировались в свой дворец и он сердито проворчал:

– Ну, всё, Сорки, теперь ты можешь навсегда забыть о том, что такое покой и тишина.

Император усмехнулся и ответил:

– Ничего, я как-нибудь стерплю их и в новом качестве.

Золотой Антал, Звёздное княжество Нью-Европа

Большой и очень красивый дворец Стинко, построенный в стиле французского барокко, долго пустовавший в отсутствии хозяина, пока что не заполнился людьми, зато его роскошный парк превратился в бивуак. Как ни старались Арни, Риванна и Блайзи загнать народ внутрь, у них из этого так ничего не вышло. Поэтому им пришлось разбить в парке палаточный лагерь, в котором космические жонглёры, а также присоединившиеся к ним, по требованию Ласковой Иури, вольные капитаны и их спейсфайтеры. К возвращению Стинко и Юма они все сбросили лишнюю боевую массу и переоделись. Стинко, едва только появившись в парке, тут же рассердился и завопил:

– Ребята, шагом марш во дворец! Я же специально для вас попросил его расширить. Вам теперь жить в нём целых три месяца, так что заселяйтесь, а то я его точно развал. Бегом, марш! – И сразу же набросился на Ласковую Иури – Киска, тебе что, трудно было определить ребят на постой?

Его одёрнул Красавчик Гарри:

– Стинни, у нас не принято входить в дом, когда в нём нет хозяина. Так что не придирайся к фриледи.

– Ну, тогда я сейчас начну придираться к тебе, умник. – С ухмылкой сказал Стинко и телепортировал всех своих хантеров в большой кабинет, где обрадовал их таким известием – Так, ребята, быстро достали свои жетоны, сейчас я стану выводить вас в отставку, пока сюда не припёрся Уголёк со Старушкой Тари и не стал упрашивать вас остаться в Гнилом Погребе. Юм, начнём с тебя, ты первый покажешь всем пример.

Юма совершенно не удивило такое решение друга и он безропотно достал из-за пазухи свой жетон. Стинко подошел к сейфу, телепортированному с борта "Европы", открыл его, достал специальное устройство и выключил жетон, после чего вернул его Юму и весёлым голосом сказал:

– Всё, старина, я снял с твоей шеи это ярмо, но если тебе, вдруг, он понадобится, то ты просто приложи его к своей татуировки и в ту же секунду снова станешь хантером-экзекутором. С вашими жетонами, ребята, я сделаю точно так же. На всякий случай, авось когда-нибудь, да, пригодятся. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Через пять минут они расселись за большим столом, как самые обычные люди. Красавчик Гарри с грустной улыбкой вертя жетон хантера в своих руках, сказал:

– Даже и не знаю, Стинко, хватит ли у меня духа показать этот сувенир кому-либо из вольных капитаном на Стируле.

Стинко сначала пристально посмотрел на Красавчика Гарри, затем обвёл взглядом всех остальных своих друзей, и обрадовал вольного капитана и всех остальных таким известием:

– Когда ты станешь Звёздным императором звёздной империи, вольный капитан Гарольд де-Клуа, ты снова активируешь свой жетон, но станешь не обычным хантером, а Регентом Гнилого Погреба. Мы с Юмми затащили вас всех сюда только с одной единственной целью, сказать, что каждому из вас, хотите ли вы того или нет, придётся теперь взойти на трон, иначе всему моему большому поиску будет грош цена. Поэтому, начиная с этой минуты, вы все находитесь на казарменном положении и никто из вас не имеет права покинуть дворец без моего особого разрешения даже в том случае, если кого-то из вас призовёт к себе Сорквик. Мы с Юмом начинаем маленькую, но победоносную придворную войну и пока она не завершится, вы наши военнопленные, рабы, колоны, в общем кто угодно, но только не наивные простачки, которыми можно затыкать любые дыры. Ну, а мы вас всех сделаем Звёздными императорами и императрицами, но тех Звёздных империй, которые приглянутся вам самим.

Ласковая Иури возмущённо воскликнула:

– Стинни, я не хочу становиться Звёздной императрицей!

Юм сердито шикнул на неё:

– Мало ли что ты хочешь! Между прочим, Сорквик давно уже положил глаз на вас всех и если он призовёт тебя к себе, моя девочка, то сопротивляться ему ты сможешь минуты полторы, не больше. Я не знаю, в какую дыру он мечтает тебя засунуть, но лично мне хочется, чтобы ты и Гар стали такими императором и императрицей, которых народ будет обожать, а не коситься в вашу сторону и вздыхать. Понятно?

Бывший любовник Ласковой Иури сказал это таким тоном, что та невольно поёжилась и спросила:

– Но ведь Серж уже стал императором Ксинантской звёздной империи.

– И теперь плюётся и фыркает, как рассерженный кот. – Веским тоном сказал Стинко – Ты сменишь его на Ксинанте, девочка, а он отправится на свою любимую Ламишаду, станет на ней Звёздным императором и немного пощиплет соседей. Тем более, что поодаль от его корпоративной столичной планеты до фигища других планет, принадлежащих корпорациям, в сторону которых Сорквик и по сей день боится глянуть.

Вольные капитаны с опаской переглянулись друг с другом и Сиротка Джимми спросил вполголоса:

– Стинко, боюсь, что Великому конклаву вольных капитанов это не понравится, а мы не пойдём против него.

Широко улыбнувшись, Стинко достал из кармана своего мундира гравифон, связался с кем-то и позвал:

– Старина, ты нам срочно нужен.

Через несколько минут в его кабинет телепортировался Патрик Изуар, одетый в униформу вольного капитана, с леди Джаниной под руку. Все вольные капитаны тотчас вскочили со своих мест. Встали из-за стола и все остальные, чтобы поприветствовать вольного капитана Пата Быстрые Руки и его невесту, одетую в белоснежный наряд жрицы. После приветствий все снова сели за стол и теперь уже Юм сказал:

– Господа вольные капитаны, Суд Хьюма не видит ничего предосудительного в вашем желании стать Звёздными императорами в Звёздном Море Стирула. – Эти слова он сказал своим судейским тоном, после чего весело добавил – И не нужно делать удивлённые глаза, господа. Между прочим, вы можете и молчать, но я всё равно узнаю о том сокровенном, что вы держите у себя в душе. Тебя, Киска, это тоже касается.

– Ну, а всё остальное это уже дело техники. – С лукавой улыбкой сказал Патрик Изуар – В Звёздном Море Стирула много вольных капитанов, но никто из них не может сравниться с Красавчиком Гарри, Сироткой Джимми, Чёрным Доком Диего, Эльфом Винни, Майком Горемыкой и Солом Раскатистый Гром, а потому кроме вас, да, ещё меня, только мой друг Чак Чародей может войти в Лоскутный Дворец Лиона на Стируле и потребовать созвать Великий конвент вольных капитанов. Кстати, именно это я сделал полтора месяца назад, а потому через три с половиной месяца мы все должны прибыть на Стирул. Туда мы отправимся после того, как Стинко и Юм сделают все нужные приготовления. Поэтому мы можем немедленно приступить к консультациям и выяснить кому и какие именно области Звёздного Моря отойдут. Да, вот ещё что, стоило только Сорквику заикнуться об этой области галактики, как Веридор Мерк тут же накинулся на него с упрёками, мол нечего ему лезть туда, откуда вежливо, но очень настойчиво выпроваживали всех эмиссаров Гуго, так что мне даже не пришлось ему ничего объяснять. Стинко всё это время держал меня в курсе дела, а потому вы можете ничего мне не объяснять.

Ласковая Иури заёрзала в своём кресле и взмолилась:

– Пат, может быть мы пойдём, чтобы не мешать вам?

Тот сразу же сделал рукой предупреждающий жест и сказал ей с обаятельной улыбкой:

– О, не торопись, девочка моя. Мы тоже не сидели сложа руки и провели кое-какую работу. Так что я намерен отчитаться перед вами, друзья мои, что из этого получилось.

Стинко отрицательно помотал головой и возразил:

– Нет, Пат, ваши дела намного важнее и я не хочу в них вмешиваться, да, и не дело вольным капитанам обсуждать их в присутствии посторонних. Поэтому мы пошли, а вы оставайтесь. Гарри, этот кабинет, как и покои, на ближайшие три месяца твоя личная собственность, так что не стесняйся, а мы с Юмом сейчас разместим наших друзей и откочуем в свою берлогу.

Так они и сделали. Убедившись, что все их друзья устроены и принялись обживаться на новом месте, они телепортировались в неприметный, двухэтажный коттедж, расположенный напротив дворца, ставшего благодаря достройке и реконструкции просто-таки величественным, за озером, практически невидимый из-за высоких ив, растущих на берегу, каждый в свою половину. Стинко, оставшись один в большой комнате, представляющей из себя одновременно гостиную, спальную, да, ещё и мастерскую, первым делом стащил с головы надоевший ему уже обруч Звёздного князя и принялся снимать с себя мундир. Затолкав его в роботизированный, умный платяной шкаф, он затребовал себе бермуды и гавайскую рубаху. Переодевшись, Стинко добрался до широкой, низкой кушетки, застеленной медвежьей шкурой, рухнул на неё, расслабленно забросил руки за голову и, глядя в потолок, облегчённо вздохнул и заулыбался.

Его большой поиск успешно завершился, но интуиция подсказывала ему, что хотя самую большую угрозу им совместно удалось отвести, да, к тому же не то что малой кровью, а вообще без крови, но количество проблем и неприятностей от этого вовсе не уменьшилось. Сойнарус, по большому счёту, сколачивая свою армию, оказал Галактическому Человечеству огромную услугу тем, что он постоянно забирал в Сферу множество всяческого отребья. Теперь все последующие поколения негодяев станут действовать намного осмотрительнее, но его это уже не очень-то беспокоило. В Гнилом Погребе и его Регентствах вполне хватало хантеров, причём таких, перед которыми меркли даже прежние архангелы. Уже довольно скоро в криминальной среде появится новая, доморощенная генерация Вечных и это станет их головной болью, но Стинко прекрасно знал, что они с ней прекрасно справятся и без него. В мыслях он уже улетел далеко от Золотого Антала и представлял себе, как они займутся перетасовкой небесных тел в звёздных системах, станут скруглять орбиты и выпрямлять оси планет, чтобы усмирить их атмосферу. Вот это занятие его привлекало всё больше и больше. От таких мечтаний его отвлёк Юм. Одетый точно также, как и Стинко, он спросил:

– Стинни, как ты думаешь, Уголёк не разорётся из-за того, что я вышел в отставку?

– А если даже разорётся, то что из того? – Ехидно поинтересовался Стинко, усаживаясь в позу лотоса – Можно подумать, что у него нет под рукой хьюмеритов. Знаешь, Юмми, мой тебе совет, завязывай ты с этим муторным делом.

Юм удивлённо воскликнул:

– С каким это?

– Да, с таким, впадать всякий раз в свой судейский транс, парень. – Ответил Стинко – Живи, как все обычные Вечные и не парься. Ты своё самое главное дело сделал, так что пускай теперь другие из штанов выпрыгивают. До тех пор, пока не объявится Эмиль Борзан, мы в заслуженном отпуске, Юмми.

Юм сел в позе лотоса на второй медвежьей шкуре, постеленной на полу, кивнул и спросил:

– Так ты считаешь, Стинни, что нам ещё придётся повоевать? Ну, и когда же Эмиль вернётся по твоему?

Пожав плечами, Стинко ответил:

– А чёрт его знает. – Коротко хохотнув, он добавил – Во всяком случае меня радует хотя бы то, что нам с тобой точно не придётся его разыскивать.

– А мы смогли бы? – На всякий случай спросил Юм и сам же ответил – Думаю, что вряд ли. Сойнарус, который с тех пор, как Эмиль вернулся из галактики Хизан, а это произошло через двенадцать с лишним тысяч лет после гибели народа Терры, только и делал, что прятался от него. Он хотя и надувал щёки, всё же смертельно боялся Эмиля и сбегал от него тотчас, как только ему мерещилось, что тот почувствовал его присутствие, а ведь я не назвал бы его трусом, как и дураком. Просто он чувствовал, что Эмиль сильнее его и потому всегда пускался наутёк при первой же опасности. Правда, Сойнарус не смотря ни на что постоянно шел по следу Эмиля старался уничтожить всё, что тот создавал. В общем всё это время галактика была ареной борьбы между Эмилем Борзаном и Сойнарусом и этот интари его таки урыл, пусть и руками леди Аурелии и её жриц.

Стинко неопределённо развёл руками и сказал:

– Сдаётся мне, Юмми, что всех тайн мы ещё не раскрыли. В том числе и самую загадочную. Если Эмиль Борзан действительно обладает таким могуществом, то насколько сильны те, кто сумели захватить его в плен? Неужели это сделала сама Великая Мать Льдов или кого она посылает в нашу Вселенную для выполнения подобного рода заданий?

Юм усмехнулся и не стал отвечать на эти вопросы и вместо этого поинтересовался у друга:

– Стинни, как ты считаешь, мне стоит ознакомить Сорки и Уголька с моим отчётом о Сойнарусе или они и так перебьются?

Стинко не мешкая ответил:

– Конечно стоит, Юмми. Только ты сначала вручи один экземпляр мне, я его прочитаю и посмотрю, о чём им следует знать, а что лучше сохранить в тайне даже от этих деятелей.

– Разумеется, там ведь обязательно обнаружатся такие вещи, которые людям лучше не знать. – Согласился Юм – Во всяком случае я разбил его на пятьдесят тысяч отдельных файлов и через три дня к нам навстречу вылетит с Хьюма курьерский корабль.

Стинко нахмурился и спросил:

– А не проще ли перегнать файло по грависвязи, Юм? Ты представляешь, что может случиться, попади эта информация в чужие руки? По-моему нам лучше перестраховаться.

Юм, подумав, согласился:

– Тогда лучше всего нам долететь до Хьюма на Сфере. Заодно ты увидишь тот дом, в котором я когда-то, можно сказать, родился. Знаешь, он ведь мне очень часто снится.

– Вот бы не подумал! – Удивился Стинко – Да, только ради этого можно крюк сделать. Сегодня же скажу Оливеру, чтобы он обязательно проложил курс таким образом, чтобы мы как можно скорее оказались на Хьюме. Тогда твои хьюмериты, братан, увидят тебя. Они же в полном отпаде от тебя и даже отказались ставить над собой планетарного короля. Заявили, что у них уже есть ты и потому никакой король им уже не нужен. Так что если это не твоя работа, я их уважаю.

Хотя Стинко и сказал об этом шутливым тоном, Юм немедленно воскликнул:

– Ты, чо, брателла? Я же не отморозок! Не, Стинни, я в их личные дела никогда не сую носа.

Глава десятая

Биотехнологии, заложенные в основу работы реаниматора, позволяют вырастить из замороженной, жидким азотом, биопробы, любое живое существо от амёбы до кита, от мха или лишайника и до гигантской секвойи. Реаниматоры можно оснастить клон-камерой практически любого размера. Именно поэтому возрождение биосферы Терры является не только вполне решаемой задачей, но и сделалось первоочередной целью для всего научно-технического и производственного комплекса Золотого Антала, для всех его обитателей, имеющих отношение к биологии, животному миру и растениям.

Едва узнав, что Сойнарус создал подо льдами Антарктиды огромное хранилище биопроб, которые этот мятежный трейв собрал за полторы сотни тысячелетий, Веридор Мерк немедленно отдал приказ подготовиться к реализации этого грандиозного проекта. Более того, он сразу же поставил перед Эдом Бартоном очень сложную задачу, – восстановить Терру в её прежнем виде, а Оливера Стоуна, ставшего королём без подданных, попросил вернуть этому миру прежний облик.

Однако, Звёздный король тотчас натолкнулся на яростное сопротивление как со стороны короля Оливера, так и всех остальных интари. Как один, так и другие наотрез отказались воссоздавать Терру в том виде, в котором она находилась в последние годы перед гибелью. Хотя Оливер Стоун не мог видеть её в годы максимального расцвета, которые пришлись на вторую половину двадцать второго века, именно такой он хотел увидеть Терру, без гигантских мегаполисов, с городами рассчитанными на проживание всего двенадцати миллиардов человек, и возрождённой природой, со всеми её красотами.

В принципе Веридор Мерк не возражал против этого, понимая, что в таком случае он увидит Терру почти такой, какими видел многие другие ускоряемые миры в то время, когда они достигали уровня контакта с остальной галактикой. Что же, в таком случае Сфера Стоуна действительно станет самым удивительным музеем в галактике, в котором обитатель любого мира сможет воочию увидеть то, как выглядела древняя прародина именно его народа. Правда, зная о том, что варкенцы являются сплавом нескольких народов, он прекрасно понимал, что им придётся посещать не одно, а несколько мест, являвшихся их духовной колыбелью.

Однако, Звёздного короля изрядно удивило то, что благодаря такому решению короля Оливера и интари, на Терре придётся снести множество объектов, не имеющих никакого отношения к тому периоду и воссоздать ландшафт на огромных пространствах, утерянный впоследствии, что значительно усложняло проект воссоздания этой планеты в её прежнем виде. Точно так же его удивило и то, что Эд Бартон наотрез отказался от помощи со стороны хоть кого-либо, кроме планетоделов Длинного Эрса, да, и от них ему требовался только гумус и ещё ландшафтные танки.

Все работы он поручал Интайру с Владом и их помощникам, отряду, состоящему из шести с половиной миллиардов роботов, уже набранному по всей галактике и наградой для них должно стать превращение в Вечных. Естественно, что Веридор Мерк тут же захотел, чтобы эти железные парни стали его подданными, но с огорчением узнал, что в Золотом Антале хотели остаться не более трёхсот миллионов роботов. Все остальные мечтали вернуться после этого в свои родные миры и тут дело явно не обошлось вез давления на них со стороны Звёздных императоров. Те специально засылали на древнюю Терру своих лазутчиков, чтобы те разузнали на ней всё, а затем построили точные копии древних исторических объектов в их мирах.

Возразить против этого Веридор Мерк не посмел и уже через четыре дня, после того, как Сфера Стоуна добралась до первого столичного мира, а это оказалась планета Корсиана, в неё хлынул не только огромный поток туристов, но и миллионы роботов и все эти рукастые железные ребята высадились на внутренней поверхности Сферы, чтобы срочно "переодеться" в новые специализированные тела и немедленно спуститься на поверхность Терры. Туристам же разрешалось только совершать облёты вокруг планеты, но они и тому были несказанно рады и довольствовались вместо сувениров стереофотографиями и видеосъёмкой.

(Хроника событий после обретения древней Терры)

Борт космического депо "Звёздный жонглёр"

Всего через полтора месяца космические жонглёры, во главе со Стинко и Юмом, смогли подняться на борт своего космического депо "Звёздный жонглёр". Интайр спроектировал его и построил с помощью чёрных рыцарей намного быстрее, чем обещал, словно мечтал поскорее вытолкать их из Золотого Антала, но на самом деле всё объяснялось очень просто. Во-первых, антальские космостроители уже набили руку на строительстве тяжелых крейсеров такого типа, а, во-вторых, это космическое депо оказалось предельно простым по своей конструкции и его, по сути дела, просто собрали из стандартных деталей. За это время Грат нашел подходящий по размерам алмазный дуб и изменил его таким образом, чтобы тот поместился внутри него и даже продырявил насквозь, сделав ствол цилиндрическим, пустотелым. К тому времени космические жонглёры уже выяснили, что из затеи Стинко, разделить модернизированный генератор Танатоса на части, ничего не выйдет. Эта вредная машина, на первый взгляд такая отзывчивая на сенситивное воздействие, наотрез отказалась делиться и потому Стинко махнул на неё рукой.

Интайру пришлось срочно изменить конструкцию постамента, на котором космическим жонглёрам предстояло установить машинку, другого названия сенситивному то ли усилителю, то генератору никто так и не удосужился придумать, а Грату увеличить диаметр дыры в дубе и на этом все успокоились. Стинко и Юм, как только отчитались перед императором и вернулись домой, слегка передохнули и первым делом взяли со стоянки небольшой транспортник с трюмом, оснащённым антисенситивными экранами и отправились на Терру, в Антарктиду, где забрали свой трофей и, оставив гранитный куб в ледяной яме, погрузили его на транспортник, после чего надёжно спрятали его в одном из бесчисленного множества пустых складов на внутренней поверхности Сферы Стоуна. С тех пор машинку больше никто не видел до тех пор, пока не настало время посадить алмазный дуб в корпусе "Звёздного жонглёра", а её спрятать внутри него. Дуб Грат выращивал на Кругляках и уже превратил его самый нижний ярус кроны в мощные, пока ещё воздушные, корни, посадив на них шестнадцать тысяч специально отобранных лиралий.

Сам Грат тоже поселился там вместе с ещё тремя сотнями ветлов, которые, как и он, предпочитали летать верхом на антигравитационной платформе с питающим корневищем, а не сидеть сиднем на корнях Великого Сорквика. Стинко, как и обещал, провёл подготовительную работу и завербовал в космические жонглёры почти четыреста самых непоседливых жриц, причём тайно и вот, наконец, кораблестроители телепортом доставили в один из самых безлюдных и диких районов Кругляков, где Грат растил кормящий алмазный дуб, "Звёздного жонглёра", туда же прибыл его экипаж, а Стинко и Юм пригнали транспортник, выгрузили из него машинку и тут же установили её на постамент, после чего телепортом отправили дуб внутрь депо, а транспортный корабль на стоянку. Никто ещё не поднимался на борт космического депо и даже не заглядывал внутрь. Стинко, одетый по-домашнему, вместе с Юмом, они ещё несколько секунд назад стояли на палубе трюма, плавно спустились на лужайку, где собрались их друзья, и вместе с ними стали придирчиво разглядывать новенькое депо, паривший в трёх километрах от них.

В принципе Интайр построил для них космическое депо среднего размера, всего девяти с половиной километров в высоту, похожее по форме на белый гриб. Длина его бочонкообразной ножки, вырастающей из овальной линзы шестикилометрового диаметра и двухкилометровой высоты, составляла три с половиной километра, диаметр четыре с половиной, диаметр шляпки восемь километров, а её толщина, точнее высота купола, четыре, вот только она имела не коричневый цвет, а была прозрачной и из-за того, что под ажурным куполом уже находился алмазный дуб, – сочно-зелёный. Увы, но к огорчению Юма гараж им построили не ржавый на вид, а серебристый и потому очень нарядный. Правда, на ножке гриба Интайр, словно в насмешку над Стинко, Юмом и Гратом с их режимом повышенной секретности, нарисовал разноцветными световыми панелями, четырёх огромных цирковых жонглёров, жонглирующих вместо шариков и булав, планетами, звёздами и кометами. Космическое депо довольно быстро оборачивалось вокруг своей оси и за каких-то пять минут космические жонглёры успели рассмотреть изображения двух парней и двух девушек, одетых в яркие, разноцветные цирковые наряды очень похожих на Стинко, Юма, Айко и Блайзи.

Этим Интайр ещё раз щёлкнул Стинко по носу. Как тот ни старался, ему не удалось протащить в Звёздные императоры и императрицы никого из своих друзей, кроме Ласковой Иури и преданного ей Гара Салри. Император, выслушав его доводы, улыбнулся и ироничным голосом сказал:

– Стинко, Иури может выбрать себе в мужья даже ветла, а не то что бывшего вибса, и потому я согласен с тобой, ей нужно вернуться на Ксинант и спихнуть с трона своего папашу. Тот крутится на нём, как белка в колесе, и всё без толку. Об этом во весь голос в этом мире говорят все от мала до велика, но чтобы бывшие Защитники и вибсы становились правителями людей, это полностью исключено. Знаешь, у меня есть Звёздные императоры из числа а-людей и обычные люди их обожают, но немного и их возвели на трон, вслед за Визгливой Рипли, их жены. Поэтому давай закроем эту тему раз и навсегда.

Возражать императору Стинко, честно говоря, побоялся, да, и его друзья, немного подумав, не раз говорили ему, что в роли космических жонглёров они станут чувствовать себя намного комфортнее, чем на троне. На том всё и закончилось. Император немедленно взял Ласковую Иури и Гара под своё крыло и вскоре те отправились на Галан, учиться этой хлопотной профессии и Стинко очень отчётливо почувствовал, теперь перспектива, стать Звёздной императрицей на Ксинанте, сделалась для неё очень привлекательной. Ну, а вскоре в бывшем Звёздном княжестве Нью-Европа, переименованном в Новую Испанию, архиепископ Иезекия обвенчал дона Риккардо и сеньориту Исабель. Сорквик присутствовал на их бракосочетании вместе со своими главными помощниками, Гуго и Богуславом. Ну, и, естественно, все Звёздные князья Золотого Антала также присутствовали на их бракосочетании. Однако, не смотря на это, Стинко так и остался Звёздным князем о всеми вытекающими последствиями.

Впрочем, это обстоятельство нисколько не мешало Стинко вынашивать новые великие планы на стезе небесного обустройства. О том, что в галактике появились космические жонглёры, кроме Сорквика, Удугу Бхора, Джейн Коллинз и Оливера Стоуна не знала больше ни одна живая душа, кроме самих космических жонглёров и присоединившимся к ним самых первых членов его команды Стинко, отправившихся с ним в большой поиск и дошедших до самого конца. Айко наотрез отказалась лететь вместе с Иури на Ксинант и принялась изо всех сил опекать Стинко. Поэтому-то Интайр и изобразил их шляпке гигантского гриба. Теперь, помимо Арни с леди Риванной, к ним присоединились Айко Ламишада, Ракона Мардрон, Земан Мерк и Энджел Коррель. Как и все остальные члены экипажа "Звёздного жонглёра", все они ничем не отличались от жриц и даже более того, вели себя, как самые обычные люди не сенситивы, поскольку договорились использовать свои сенситивные способности только для одного – переброски с места на место небесных тел.

Да, и одевались они точно так же, как самые обычные молодые люди в Золотом Антале, а в нём была в моде древнетерранская одежды, так что не один Стинко оказался одет в бермуды и гавайскую рубаху и даже жрицы, всегда одетые в самые красивые и дорогие наряды с множеством драгоценных украшений, ничем не выделялись. На планетоделов императора Длинного Эрса они не очень-то походили и отличались от тех куда более скромными нарядами. Зато веселились они ничуть не меньше, видя перед собой огромное космическое депо, свой новый космический дом и главное орудие труда. Всем не терпелось поскорее осмотреть его, но Стинко попросил их не торопиться и дать Эду, ещё одному члену экипажа, но уже особому, из той же породы, что Интайр, Влад и Бэкси, трудившаяся в конторе Зака Лугарша, полностью взять под контроль космический корабль. Интайр создал Эдда по образу и подобию Эдда Бартона, выделив для Стинко один из управляющих компьютеров древних боевых машин. Он поднялся на борт "Звёздного жонглёра" всего лишь полчаса назад и потому ему требовалось какое-то время, чтобы привести корабль в полную боевую готовность и вскоре гриб перестал вращаться вокруг своей оси и Стинко громко крикнул:

– Всё, ребята, можно подниматься на борт. Давайте не станем заморачиваться, сделаем это телепортом и сначала свалим из Сферы, а уже потом станем рассматривать "Жонглёра".

С дружным рёвом народ телепортировался прямиком на вершину алмазного дуба, где вокруг термалоровой чаши с лежащим в ней шаром, раскинулась роскошная, цветущая лужайка, сложенная из огромных, пушистых, тёмно-зелёных листьев, над которыми поднимались светло-зелёные побеги, украшенные как белыми цветами, так и круглыми, сочными ягодами, бери и пей свежий сок себе на здоровье не отходя от рабочего места. Там уже находился вездесущий Грат. Космические жонглёры быстро расселись вокруг чаши и уже через несколько секунд термалоровый шар поднялся над ней, радостно зазвенев, красиво и переливчато. Стинко и на этот раз взял бразды правления в свои руки и бросил взгляд назад, туда, откуда они улетели всего полтора месяца назад и хотя Сфера Стоуна удалилась от скопления чёрных дыр на расстояние в сорок три тысячи световых лет, без малейшего напряжения совершил сверхдальний для любого другого телепортиста, но только не для космического жонглёра, прыжок. Завершив телепорт, он немедленно скомандовал:

– Отбой, ребята! Давайте осмотримся, что за посудину подогнал нам под задницу Зелёный Дед! – И громко добавил со смехом – Да, что бы вы не говорили, а заступать на вахту и сменяться, придётся телепортом. Замучаешься слезать с этой верхотуры.

После чего тут же телепортировался навигационную рубку, расположенную в нижней части шляпки гриба, имевшей в толщину полкилометра. Там же находились ангары со стоящими в них космояхтами и вспомогательными кораблями, различные мастерские, а также жилые помещения, расположенные на самом верхнем ярусе. Навигационная рубка имелась на "Звёздном жонглёре" уже только потому, что он всё же представлял из себя самый обычный космический корабль оснащённый звёздным движителем, позволяющим ему летать с ошеломляющей скоростью, но всё же не так быстро, чтобы за каких-то три наносекунды преодолеть расстояние в сорок три тысячи световых лет. Стинко телепортировался не в саму рубку, а в широкий, ярко освещённый, кольцевой коридор с движущимися дорожками посередине. Перед навигационной рубкой находилась целая площадь шириной в полторы сотни и глубиной не менее, чем в три сотни метров, отчего он сразу же заулыбался. Чего-чего, а жизненного пространства в "Жонглёре" хватило бы на команду в несколько сотен раз большую, чем у них имелась.

Он сделал несколько шагов в сторону, встал на движущуюся дорожку и та понесла его к арке входа, высотой метров в десять. Когда Стинко вошел в навигационную рубку, то с облегчением вздохнул. Это оказалась вполне обычная, хотя и с новейшей начинкой, навигационная рубка нормального военного космического корабля без каких-то намёков на позолоту, как он об этом и просил. Если и каюты окажутся точно такими же, без всей той безумной роскоши, что преследовала его сначала на "Звёздном иксе", а затем и на "Европе", то всё в порядке. Впрочем, кроме рубки Стинко больше никуда не хотел заглядывать, да, и сюда он зашел только за тем, чтобы познакомиться поближе с Эдом. Он уже подозревал, что Интайр подсунул ему точную копию приёмного отца. Так оно и вышло. Стоило ему только сделать шаг вперёд, как перед ним появилось его голографическое изображение и Эд Бартон, собственной персоной, насмешливо поинтересовался:

– Что, самый умный? Решил всех перехитрить? Ладно, присаживайся, Стинни, поговорим. Насколько я понимаю, ты намерен померяться своими силами с чёрными дырами.

Стинко подошел к массивному, пухлому на вид бронекреслу, сел в него, забросил на пульт и спросил:

– Что, уже и помечтать нельзя?

– Почему же, мечтать можно о чём угодно. – Спокойно ответил Эд и сел на пульте, слева от босых ног в позе лотоса – Тем более, что они не такие уж и громадные. Не так давно, пять миллионов триста тысяч лет назад, это было звёздное скопление, состоящее из горячих голубых звёзд-гигантов, масса каждой из которых составляла от сорока до шестидесяти масс Солнца. В один прекрасный момент все они последовательно, одна за другой, взорвались и превратились в сверхновые звёзды, а затем в массивные чёрные дыры, после чего очень быстро всосали в себя образовавшиеся газовые облака и стали постепенно сближаться. Кое в чём Сойнарус прав, они действительно могут довольно скоро слиться в одну громадную чёрную дыру. Тем более, что по направлению к ним движется большой планетар и если их гравитационное поле притянет его к себе, то это событие может выступить в качестве спускового крючка, но я всё же не думаю, что из-за этого произойдёт чуть ли не вселенская катастрофа.

Стинко усмехнулся и ответил:

– Эд, фифти-фифти, как ты любишь говорить, и меня это совершенно не устраивает. Полагаю, что вы, великие мудрецы, разобрались с той информацией, которую Суд Хьюма выкачал из Сойнаруса? Так вот, я с ней давно уже разобрался, целых пять месяцев изучал всё в темпоральнике и полностью согласен с покойничком. Через каких-то семнадцать лет здесь здорово жахнет и тогда никому мало не покажется. По всей центральной части галактики пройдёт мощнейшая волна энергии, в результате чего вспыхнет от двухсот пятидесяти, до трёхсот сверхновых. Галактика от этого медным тазом не накроется, но все обитаемые районы, находящиеся поблизости от центральной области и, в первую очередь Звёздное Море Стирула, практически лишатся биосферы в течении ближайших семи тысяч лет. В общем когда волна жесткого излучения долетит до них, все эти миры попросту сгорят. Нет, их можно будет, конечно, либо защитить, закатав в сферы Дайсона, либо эвакуировать народ, но не проще ли взять и забросить эти чёрные дыры куда подальше? Между прочим, Эд, Сойнарус, конструируя свой чёртов генератор Танатоса, прекрасно знал, что он может работать ещё и как генератор Силы, только знаешь, я ведь его всё-таки усовершенствовал. Первоначально, правда, у меня на этот счёт имелось своё собственное мнение и мы с тобой, как-нибудь на досуге, слепим всё-таки его по моей методе, но сначала нам нужно всё-таки разобраться с этой головной болью и я предлагаю тебе подумать над тем, как нам утилизировать эти чёртовы чёрные дыры.

Голографическое изображение Эдда Бартона, одетого в вытертые джинсы и майку, озабоченно покрутило головой. Почесав затылок, словно от этого мог быть хоть какой-то толк, он вздохнул и задумчивым голосом сказал:

– Интересное дело ты мне предлагаешь, Стинни, утилизировать то, что не подлежит утилизации априори. Чёрная дыра это последняя стадия жизни звезды, она, как ты это и без меня знаешь, состоит из одних только плотно упакованных нейтронов и что с ними делать я, право же, не знаю.

Стинко посмотрел на Эдда задумчивым взглядом и спросил:

– А что случится с этими чёрными дырами, если их вышвырнуть из галактики, собрать в кучу, сжать посильнее, нагреть, а потом отпустить? Как ты думаешь, такая здоровенная чёрная дыра может от этого взорваться и превратиться в облако кварк-глюонной плазмы?

Эд удивлённо вытаращил глаза и спросил:

– Парень, ты хоть понимаешь, до какой температуры нужно будет нагреть чёрную дыру и с какой силой сжать, что она взорвалась? Это же то же самое, что и Большой взрыв, только в миниатюре. Чтобы в нашей галактике от него никто не пострадал, вы будете должны телепортировать эти чёрные дыра на расстояние не менее пятидесяти тысяч световых лет от края галактики и та взрывай её, сколько вам влезет, вот только мне кажется, Стинни, что вам окажется это не по силам.

Стинко сосредоточенно кивнул и ответил:

– Поначалу я тоже так думал, Эд, когда сканировал сверхзрением ближайшую чёрную дыру. Она тогда показалась мне до жути огромной, но только потом, когда мы улетели оттуда я понял, что наблюдал не её саму, а сферу Шварцшильда вокруг неё. На самом деле эти чёрные дыры не так уж и велики, так что мы сможем забросить их туда, куда ты скажешь, после чего попробуем взорвать. В общем не так страшен чёрт, как его малюют. Ну, ладно, я этим вы всё равно будем разбираться вместе, ты мне лучше вот что скажи, где и как мне тебе искать?

– Не волнуйся, мой монитор будет всегда находиться поблизости от тебя, Стинко. – Ответил Эд и на пару мгновений исчез из вида, оставив после себя на панели небольшой монитор размером с гравифон, да, он как раз и представлял из себя летающий гравифон, снова появился и сказал – Несколько тысяч таких мониторов находятся во всех отсеках "Жонглёра", так что не только ты, но и вообще кто угодно сможет попросить меня о чём угодно.

К тому, что Эд решил стать виртуальным существом, как Интайр, Бэкси и Влад, Стинко вообще-то отнёсся без какого-то особого пиетета или возмущения, считая, что ему самому виднее, а потому никак не стал задавать никаких вопросов по этому поводу и лишь сказал:

– Хорошо, Эд. Тогда чтобы не морочить голову ни себе, ни людям, представься каждом жонглёру и передай моё распоряжение, всегда иметь при себе твой монитор. Прыгай в карман и пошли в лес, я намерен выбрать себе хижину.

Стинко демонстративно оттопырил нагрудный карман рубахи и Эд, громко рассмеявшись, взлетел с пульта и демонстративно нырнул в него, после чего сказал заговорщицким тоном:

– Стинни, поверь, самые лучшие хибары находятся на втором этаже и не на стволе, а поближе к куполу.

Иметь дом на дереве с видом на звёзды, Стинко показалось весьма занимательным и он телепортировался к одному такому дому, похожему на соцветие диковинных цветов или раковин нежных, пастельных цветов. Таких домов он никогда не видел в Прохладе, но нечто подобное изготавливали когда-то в древности интари. Трёхэтажный дом-соцветие состоял из шести довольно больших цветов овального сечения, составленных в пирамиду и все они имели разную длину. Самый длинный цветок, лежащий на точно такой же полянке, состоящей из огромных пушистых листьев, какие окружали термалоровую сферу, выдвигался вперёд и представлял из себя большую прихожую, разделённую на две части перегородкой из цветущих лиан. За перегородкой располагалась уютная гостиная. Справа и слева от неё, за живыми стенами, находились ванная комната и столовая. Через овальное окно, обращённое к стайларовой стене, Стинко увидел огромное шаровое скопление звёзд центра галактики. На втором этаже находился кабинет, рядом с столовая, а на третьем чудесная спальная комната с большой, овальной кроватью посередине.

Дом Стинко понравился ещё и потому, что до соседнего, расположенного метрах в шестидесяти, не докричишься и он стал гадать, как бы ему застолбить свой выбор. Ему на помощь пришел Эд. Оказывается, он позаботился о том, чтобы собрать в дорогу все те вещи Стинко, которые ему непременно потребуются, включая и ненавистный ему обруч Звёздного князя. Поэтому уже через пять минут к дому прилетела платформа-антиграв и два юрких робота принялись заносить скарб в дом. Стинко вышел на просторную террасу, развалился на листе-шезлонге и принялся рассматривать небеса у себя над головой. Они выглядели весьма занимательными и имели замысловатый вид – чёрные пятна космоса, усыпанные яркими звёздами, перемежались светящейся, голубовато-палевой листвой. Под стайларовым куполом и без какого-либо дополнительного освещения было светло, не слишком жарко, но более всего Стинко понравился восхитительно чистый воздух, напоенный запахом цветом.

Он протянул руку и сорвал с ветки, растущей рядом с шезлонгом, круглую, малинового цвета ягоду размером с крупный апельсин, сбоку которой имелся отросток вроде носика чайника, откусил его и сделал несколько глотков. Сок ягоды ему очень понравился – прохладный, кисловато-сладкий, с ни на что не похожим тонким, пряным и вкусным ароматом. Высосав весь сок из ягоды, Стинко бросил кожуру на зелёные ворсинки листа и тот моментально поглотил её. Грат весьма основательно поработал над алмазным дубом и модернизировал его самым основательным образом. Вскоре на террасе появилась Айко и не с пустыми руками, а телепортировала на кухню множество различных плодов, которые выращивали лиралии, и принялась готовить обед, благо, что роботы доставили и установили в доме всё нужное кухонное оборудование. Стинко сразу же спустился на кухню и принялся наблюдать за тем, как хлопочет Айко, но помогать ей не стал, он так и не научился готовить, а потому всегда пользовался услугами кулинарного комбайна.

Скопление чёрных дыр вблизи центра галактики

Как только космические жонглёры освоились в своём новом доме и въехали в дома, расположенные на втором ярусе кроны алмазного дуба, Стинко, дав всем четыре дня на врастание в природу, на пятый день, в десять утра по антальскому времени, позвал всех на вершину дерева. На этот он предложил леди Майтании взять бразды правления в свои руки и провести ледовую или какую угодно другую медитацию научно-исследовательского характера. Об этом он предупредил жрицу загодя и не стал давать ей никаких советов и обращаться с просьбами, сказав что верит в мудрость жриц и не станет задаваться глупыми вопросами, а можно было сделать лучше или нет. Между тем леди Майтания, когда они все собрались вокруг термалоровой чаши, велела всем вырастить под собой удобные кресла, алмазный дуб умел делать и не такое по первому требованию, сесть в них, взять в руки гравифоны связи с Эдом, и ни в коем случае не закрывать глаза, хотя она и напустит под купол матидейтина и понизит температуру, но не до отрицательных температур.

Стинко ожидал, что он тут же провалится в обычную ледовую медитацию, но этого не произошло. В том смысле, что вместо этого он вошел в куда более сложную медитацию и первым дело ощутил единство мысли сначала с лиралиями, затем с Гратом, потом со своими друзьями и, наконец, с Эдом. Одновременно с этим Стинко почувствовал, что он, словно бы растворяется в их сознании и исчезает, а вместе с этим наоборот, вбирает в себя мысли, чувства, эмоции и чаяния всех, с кем он вошел в субтелепатический контакт. Он перестал ощущать себя прежним Стингертом Бартоном, последним интуитом галактики, и даже более того, не чувствовал себя человеком вообще, хоть новым, Вечным, хоть старым. Одновременно с этим Стинко почувствовал, какой огромной сенситивной мощью он обладает. Однако, вовсе не он направил Силу в нужное русло, а кто-то другой. Стинко лишь наблюдал за тем, как кто-то из его друзей, возможно, что даже Эд, простёр поле телепатической локации в сторону скопления чёрных дыр, затем выбросил луч через всю галактику далеко за её пределы и телепатическое поле стало быстро увеличивать своё напряжение и сделалось чуть ли не материально плотным.

Не смотря на столь огромное расстояние, Стинко видел как все семнадцать чёрных дыр, так и то место, куда их следовало отправить телепортом. Как только он об этом подумал, исчезла в одном месте и появилась в другом первая чёрная дыра, затем вторая, третья и кто-то очень сноровисто и решительно перебросил за пределы галактики все семнадцать мин замедленного действия, а затем поставил "Звёздного жонглёра" на краю галактики и принялся нагревать и одновременно сжимать огромную чёрную дыру. Та какое-то время держалась, а затем стала быстро уменьшаться в диаметре и вскоре начала вишнёво светиться. Стинко не знал, как долго это продолжалось, но когда чёрная дыра стала светиться алым, тот, кто взял на себя ответственность, словно выпустил её из рук и она тотчас вспухла огромным бело-голубым шаром, имеющим в поперечнике не менее пятидесяти световых лет. Шар этот быстро терял энергию и вскоре стал светиться сначала желтым светом, а затем так же быстро потемнел и превратился в светящееся разными цветами облако. Стинко облегчённо вздохнул и погрузился в какое-то непередаваемое блаженство, оказавшееся на поверку банальным сном.

Проснулся он не в собственном доме-цветке на дереве, как такое частенько бывало с ним после ледовых медитаций, а сидя в удобном, мягком, кресле-листе с ворсистой поверхностью. Он покрутил головой и увидел, что справа и слева от него, зевая и потягиваясь, приходят в себя остальные жонглёры. Справа от Стинко, метрах в двух, сидела недоумевающая леди Майтанга, одетая в джинсы и кейшиновый топик, решивший побезобразничать и потому сделавшийся почти прозрачный и испускавший не слишком приятный запах креозота. Однако, жрица недоумевала вовсе не поэтому и тоже тревожно озиралась так, словно выискивала кого-то. Стинко сразу же понял причину её беспокойства, вздохнул и насмешливым голосом спросил:

– Что, Майти, ищешь кто это сделал? – И высказал предположение – По-моему ты не в ту сторону смотришь. Эд, признавайся, это ты нас всех оседлал и осуществил телепорт?

Появившийся перед ними обоими Эд поспешил сказать:

– Нет-нет, ребята, я тут не причём, хотя и признаюсь, произошло нечто не совсем понятное и весьма странное. Майти, сегодня ты провела какую-то неправильную ледовую медитацию. В общем никакого контакта с тем существом, которое вы называете Великой Матерью Льдов, а я всё же предпочитаю называть Высшим Разумом, не произошло. Вы просто родили, создали, или попросту, соединившись, на семь часов двенадцать минут и тридцать семь секунд создали новую сущность, коллективный разум вроде того, в виде которого существует Суд Хьюма, включив в него также и меня. Вот он-то и проделал всю эту работу, после чего откачал матидейтин из-под купола и развеялся, как дым. Ну, что, хватит у вас духа повторить этот эксперимент?

Леди Майтанга отрицательно замотала головой и возбуждённым голосом воскликнула:

– Ни за что! Не знаю почему, Стинни, но я больше не хочу делать этого только потому, что во второй раз мне точно не удастся остановить нас всех и мы покинем этот мир навсегда.

Эд согласился с ней:

– Да, такое могло произойти, ведь я уже стал рассчитывать слепой телепорт за пределы Вселенной. Не знаю, хватило бы у на Силы на него, но мы оказались бы очень далеко от нашей галактики и это не факт, что не оказались внутри какой-нибудь чёрной дыры. Стинко, у которого в памяти сохранились лишь какие-то смутные ощущения, со вздохом сказал:

– Ладно, не станем экспериментировать такими вещами, о которых мы практически ничего не знаем. – И громким голосом крикнул – Ну, что, ребята, поднатужимся и совершим прыжок обратно? Отсюда до Золотого Антала даже на звёздных движителях лететь больше двух суток.

Космические жонглёры, которые вслед за Стинко, Майтангой и Эдом также быстро сообразили, что именно случилось под куполом в минувшие почти двадцать часов, оживлённо загалдели, соглашаясь со своим бугром. Правда, Юм быстро остудил их:

– Не, братва, так дело не пойдёт, я проголодался!

Стинко едва ли не первым согласился с ним, поскольку тоже ощущал зверский голод и космические жонглёры, не сговариваясь, телепортом отправились вниз, на берег большого, красивого озера. Там на берегу, имелась чудесная поляна, окруженная лиралиями, на ветвях которых висели созревшие плоды. Кто-то телепортировал туда кулинарные комбайны и вскоре сам собой организовался пикник. Корневища, укрытые густой, упругой травой, проросли из-под неё большими столами и удобными креслами и вскоре голодные космические жонглёры набросились на жареное, запечённое и тушеное мясо, овощи, фрукты и вино, которое можно было пить из разноцветных винных ягод. Быстро орудуя вилкой и ножом, Стинко, вдруг, поймал себя на странном ощущении, Вечный внутри него забрался куда-то так глубоко, что покончив с такой порцией мяса, которую раньше счёл бы не то что детской, а вовсе младенческой, он насытился и уже не мог втолкнуть в себя ни одного кусочка мяса. Он посмотрел на удивлённого Юма и насмешливым голосом спросил:

– Братан, тебе не кажется, что мы стали самыми обычными людьми из-за всей этой кутерьмы с чёрными дырами?

Юм глядя голодными глазами на здоровенный кусок мяса, который он положил к себе на тарелку чисто автоматически, шумно вздохнул, отодвинул её от себя и согласился:

– Это точно, Стинни. Во всяком случае глаза у меня точно намного больше желудка. Ты знаешь, я, словно снова стал тем пацанчиком, каким меня однажды выпустили из медицинского отсека на борту "Молнии" Нэкс и Бэкси. Ну, и о чём это должно, по-твоему, говорить?

– Да, ни о чём, Юмми. – Сказала Блайзи – Просто мы, кажется, научились быть простыми людьми, а не казаться ими, но мне всё равно не понятно, куда делись Вечные?

Стинко, не долго думая, тут же телепортом притащил из их с Айко дома миниатюрный биобластер и выстрелил из него себе в левую ладонь. Первым делом он почувствовал дикую боль, от которой громко зашипел. Вместе с тем зашипела и горящая кожа и вслед за этим завоняло палёной плотью. Стинко замахал обожженной рукой, но когда глянул на неё через пару секунд, то убедился, что его ладонь выглядела, как новенькая. Пошевелив пальцами, он удивлённым голосом сказал:

– Странно, в первые три секунды я ещё оставался обычным человеком, потом откуда-то вылез Вечный, залечил мне руку и снова куда-то смылся.

Айко отпустила ему затрещину, отобрала свой бластер и возмущённым голосом воскликнула:

– Жаль, что он забыл дать тебе по башке, идиот!

Красавчик Гарри, сидевший с ними за большим столом, задумчиво почесал кончик уха и сказал:

– Ребята, а мне это нравится. Выходит, что даже став Вечным, человек может быть точно таким же, как и все люди.

Вольные капитаны, включая даже Патрика Изуара и Джани, также ставшую Вечной, чтобы ничем не отличаться от своего жениха, решили ни на шаг не отходить от космических жонглёров, чтобы сохранить в глубокой тайне все свои приготовления. Причём по просьбе Сорквика. Поэтому они временно вошли в команду "Звёздного жонглёра" и отправились в первый рейс. Патрик, быстро просканировав себя, тут же доложил:

– Ребята, если вы заглянете внутрь себя очень глубоко и станете рассматривать себя на атомном уровне, то увидите весьма интересную картину – ваша Вечная сущность превратилась в чрезвычайно плотные объекты размером не больше атома углерода и они равномерно распределены по всему вашему телу, словно флаттеры Папаши Рендлю, но те гораздо крупнее и их всё же будет поменьше. Вот вам и всё объяснение тем переменам, которые с нами произошли во время этой странной медитации. Я полагаю, что того же самого может добиться любой Вечный и думаю, что теперь даже Сорки согласится стать Вечным.

Стинко сделал то же самое и вскоре увидел, что его тело действительно заполнено крохотными, сверхплотными мельчайшими частицами, неподвижно парящими в нём. Это фантастическое зрелище его заворожило и он понял, что за исключением телепатической локации таких сенситивов, которые преуспели в этом особенно хорошо, их не сможет засечь ни один из существующих сканеров, так как они обладали просто невероятной прозрачностью. Вместе с тем он понял, что нужно сделать Вечному, чтобы стать совершенно неотличимым от обычного человека. До этого дня его плоть, состоящая из кремниевой органики, просто маскировалась под человеческую. Ещё он понял, что его Вечная основа просто переполнена Силой и тесно связана с ней. Он усмехнулся и весёлым голосом сказал:

– Ребята, хочу вас обрадовать. Мы стали совсем другими Вечными. Думаю, что теперь мы обладаем биологическим дуализмом и существуем в двух ипостасях. Если среди вас найдётся такой смельчак, который отважится влезть в дока Аска…

Стинко не успел договорить, как золотой а-доктор телепортировался к берегу озера и завис в воздухе над их головами и перебил его сверху насмешливым голосом:

– Стинни, мне не очень-то нравятся совершенно здоровые пациенты. – Вслед за этим вниз плавно спустился стройный, рослый мужчина, одетый в бирюзовый космокомбинезон медицинского работника, Аск, как и Эд, тоже любил появиться перед своими пациентами в виде голографического изображения, но на этот раз произошло нечто совсем уж странное, он подсел к столу и весёлым голосом добавил – Ребята, похоже, что я не зря сел к вам на хвост. Пока вы все, да, и я вместе с вами, в общем пока мы разбирались с чёрными дырами, мне пришла в голову гениальная идея, а почему бы не сделать так, чтобы Вечные не поднялись ещё на одну ступень? Ну, а когда я понял, как можно это сделать, то решил, заодно, и сам стать человеком, но доком Аском, разумеется, быть не перестал. В общем я отщипнул от каждого из вас, даже от Грата, его друзей и лиралий, по крохотному кусочку и создал себе тело. Ну, что, вы примете меня в свою команду?

Юм покрутил головой и притворно-завистливо сказал:

– Да, Аск, мне бы твоё терпение. Это же надо, столько времени околачиваться поблизости и не сесть к столу? Старина, ты давно уже член нашей команды, но кто мне теперь объяснит, как и всех остальных Вечных сделать точно такими же? Ведь что ни говори, а очень многие люди относятся к ним настороженно. И вот что ещё, Аск, как быть с нашими боевыми коконами?

Доктор Асклепий пододвинул к себе серебряное блюдо с мясом и вместо ответа стал есть. Герда-младшая, вырастившая для него кресло, тут же принялась ухаживать за ним, но тот не умолк и, жадно уплетая за обе щёки жареное мясо, энергично жестикулируя ножом и вилкой, принялся объяснять:

– Юмми, поверь, никаких трудностей с этим у тебя не возникнет. Тебе будет достаточно просто поставить его вертикально и войти в него, как когда-то в вибса или в сборочный цилиндр, когда ты облачаешься в нейбиртовый боескафандр, после чего ты с ним немедленно соединишься. Правда, ребята, только теперь Вечный станет полностью неуязвимым и ему уже не будет страшен ни антимат, ни дезинтегратор и всё благодаря тем крохотным энергетическим сгусткам, которые имеются теперь в наших телах. – Широко улыбнувшись, он добавил – Леди Майтанга, как только мы вернёмся в Золотой Антал, я советую тебе собрать в ледяном гроте столько Вечных, сколько в него поместится, и провести ледовую медитацию. Из него они выйдут точно такими же, как и мы все и я полагаю, что это им понравится. Правда, у нас всё же есть один недостаток, друзья мои. Теперь мы уже не сможем с прежней лёгкостью изменять свой облик. Для того, чтобы поменять цвет кожи и черты лица, придётся поработать над собой несколько часов, если и вовсе не двое, трое суток.

Патрик Изуар махнул рукой и беспечно сказал:

– Не вижу в этом ничего ужасного, Аск. Мне и раньше приходилось для этого пользоваться робохирургом. Ты мне лучше вот что скажи, как тебе пришла в голову такая блестящая идея?

– Всё очень просто, Пат, – ответил доктор Асклепий, – мне надоело видеть вас всех, кроме жриц, по сути дела всё-таки монстрами. Кстати, леди Майтанга, и ты, и все твои подруги тоже стали теперь точно такими же Вечными, как и все мы, да, и те коконы боевой массы, которые я нашел на борту "Жонглёра", тоже слегка изменились и теперь они есть у каждого. – Быстро покончив со своей трапезой, доктор Асклепий признался ещё в одном своём поступке, громко крикнув – Грат, старина, как ты себя чувствуешь? Тебя ничто не беспокоит? Я ведь и над тобой немного помудрил и хотя ты остался прежним ветлом, всё же немного изменился. Пусть и не внешне, а внутренне.

Грат, паривший неподалёку на своей платформе, быстро приблизился и громко воскликнул, трепеща листочками:

– И это ты называешь изменился немножко, Аск?

Только теперь все обратили внимание на то, что ветл сделался немного изящнее и ниже ростом. Если раньше Грат имел в высоту одиннадцать метров, то теперь стал не выше девяти, но зато все его двенадцать ветвей немного удлинились, сделались ещё более подвижными и похожими на человеческие руки, одетые в кружевные рукава алых листьев потому, что на их конце появились самые настоящие пятипалые ладони, вдвое больше человеческих, с длинными пальцами. Изменились и все девять корней ветла. Они превратились в точно такие же корни-ноги, как и у лиралий, и также обрели ладони, но уже более крупные и сильные. Грат, осваиваясь, нетерпеливо подпрыгивал на своём ноздреватом, золотисто-зеленоватом питающем корне, лежащем в цилиндрической ёмкости из серебристого субметалла, оснащённой линзой антиграва, и чуть ли не вертелся на ней волчков. Спустившись вниз, он громко завопил, и на этот раз звуки исходили не из репродукторов, а из нижней части его ствола диаметра почти в три с половиной метра:

– Аск, что ты натворил? За каким чёртом ты вырастил глаза на моих листочках и сделал так, что теперь я могу размахивать ветвями и корнями ничуть не хуже, чем люди руками? Ты хоть понимаешь, с какой скоростью из-за этого моё нутро вынуждено перекачивать сок? Теперь мне моего питающего корня не хватит даже на сутки и я буду просто вынужден присосаться к питающим ветвям алмазного дуба, словно лиралии.

Доктор Асклепий быстро собрал на серебряное блюдо метрового диаметра самые сочные овощи и фрукты, положил на него несколько больших, сочных ломтей мяса и громко сказал:

– Ну, так возьми и подкрепись, Грат. Ты же теперь не обычное дерево, а потому можешь питаться точно так же, как некоторые растения, только с куда большей эффективностью. В средней части твоих корней у тебя теперь имеется самая настоящая пасть и тебе ничего не стоит попробовать, что наготовили нам девочки.

Сидевшие справа от дока Аска космические жонглёры быстро встали с кресел, те беззвучно всосались в траву и Грат поспешил опуститься на траву. Ветл наклонился в сторону стола, опустил вниз, почти к самом столу, свою гибкую и уже не такую безобидную на вид ветвь, и развернул свои алые, овальные листочки с круглыми, ярко-голубыми глазками в середине, сделавшиеся втрое толще и окаймлённые теперь ресничками, к блюду, после чего проворно протянул к нему свою руку-корень, проворно схватил с него мясо и, выгнув его, сунул буженину в раскрывшуюся беззубую пасть довольно внушительного размера, ведь корень имел в этом месте почти метровое, овальное утолщение. Всосав в себя мясо, Грат тут же стал хватать ещё двумя руками-корнями овощи и фрукты, одновременно прицелился к ещё большему куску мяса и стал есть, приговаривая:

– Вот бы никогда не подумал, что у еды такой отличный вкус. Аск, мне понравились те перемены, которые во мне произошли, но ещё больше мне нравится, что теперь я могу так чётко ясно читать мысли людей и лиралий. Это, конечно, всё хорошо, но ты знаешь, я не думаю, что все остальные ветлы из-за этого не расстроятся. Мне и раньше, ещё на Поркере, хотелось передвигаться по лесу, но теперь того же захотят и все остальные ветлы.

– Да, пожалуйста, Грат! – Насмешливо воскликнул доктор Асклепий – Если в ледяном гроте соберутся не только полсотни Вечных со своими боевыми коконами, но и двое, трое ветлов и столько же лиралий, то леди Майтанга или любая другая жрица из нашей команды, запросто, всего за одну медитацию преобразит их точно также, как я преобразил вас. Более того, это сможет сделать каждый из нас, не говоря уже про тебя и твоих друзей, и тогда этот процесс превратится в самую настоящую цепную реакцию. Для этого ведь только и нужно, что иметь матидейтин, а он в храмах Великой Матери Льдов не является дефицитом.

Тем временем к столам ринулись все остальные ветлы и космические жонглёры снова бросились сначала к лиралиям за плодами, а затем к кулинарным комбайнам и кухонным плитам, чтобы приготовить им блюда повкуснее. Юм, глядя на это с восхищением, покрутил головой и сказал:

– Да, брателла, как мне кажется, Сорки с нами никогда не расплатится, не говоря уже о Длинном Эрсе и Верди. Они же теперь нам по гроб жизни останутся должны.

– Ну, допустим не нам, а доку Аску. – Возразил Стинко.

Бывший а-доктор, самостоятельно ставший человеком, кормивший Грата с обеих рук, немедленно ответил:

– Стинни, ты давно мог выставить меня, да, и я, честно говоря, недоумевал, зачем тебе нужны мои услуги, но ты почему-то решил, что не сможешь обойтись без дока Аска и попросил меня остаться. Наверное догадывался, что рано или поздно всё именно так и случится. Так что не прибедняйся. Понимаешь, Эд сразу же отказался превращаться в человека, ему это просто ненужно, и пока он занимался всеми расчётами, совершенно не отдавая себе отчёта в том, что и зачем он делает, зная лишь одно, все чёрные дыры нужно непременно выбросить прочь и взорвать, зато я действовал отнюдь не спонтанно. Хотя знаешь, мною тоже, словно кто-то руководил, не прямо, конечно, скорее всего косвенно, а может быть вообще никак не руководил, но в любом случае сделать это мне было не сложно. В тот момент я и не такое мог сотворить. Например, превратить всех ветлов в людей.

– А оно нам надо, Аск? – Воскликнул Грат – Мы ветлы, владыки и повелители зелёного мира и не только его одного. То, что ты сотворил с нами, сделало нас ближе к людям, но мы не перестали при этом быть деревьями, пусть и не совсем обычными.

Доктор Асклепий рассмеялся и ответил:

– Вот поэтому я и оставил вас всех мохнатыми корягами, но при этом сделал так, что как сенситивы вы уже ничем не отличаетесь от людей и если раньше были просто очень мощными телепатами, то теперь научитесь черпать Силу и делать всё то, что умеют делать все остальные полисенситивы.

Золотой Антал, Звёздное княжество "Звёздный Бидруп"

"Звёздный жонглёр" добрался до Лекса, неподалёку от которого сделала очередную остановку Сфера Стоуна, тремя телепортами, хотя как Красавчик Гарри, так и Стинко, да, что там, любой другой космический жонглёр смог бы добраться до места всего одним прыжком, раскочегарив машинку на всю мощность. Спешить ведь им было незачем. Зато они посетили две бесхозные звёздные системы, одна составляла двойную, а вторая и вовсе тройную звёздные системы, и потренировались. Хотя планет в них насчитывалось немного, они пожонглировали не только ими, но и довольно массивными звёздами. До тех чёрных дыр, с которыми они справились ранее, те не доросли и очень сильно, но и перенос таких объектов дался им нелегко. Если для телепорта планет им пришлось по полтора, два часа нагнетать Силу в машинку, то для того, чтобы пустить по новой орбите звезду массой в пять солнечных, на это уходили чуть ли не сутки. Правда, они работали без матидейтина. Впрочем, если бы речь шла о банальном телепорте звезды из точки А в точку Б, то на него ушло бы куда меньше и времени, и сил и всё объяснялось очень просто.

Простой прыжок не требовал придавать звезде нужного ускорения и пускать её по строго выверенной орбите. Перебросил и пусть себе летит, куда ей заблагорассудится. В данном же случае всё оказывалось намного сложнее и ответственнее. Ну, а кроме того Эду приходилось проделывать сложнейшие расчёты, но именно ради них Стинко и попросил Интайра создать сверхмощный аналитический компьютер со свободным разумом на основе управляющего компьютера на основе одной из древних боевых машин. Хотя Стинко и сам довольно неплохо рассчитывал устойчивые, безопасные орбиты и Эд давал высокую оценку его работе, он всё же предпочитал не рисковать понапрасну. Немного потренировавшись и убедившись в том, что они вполне могут заняться наведением порядка в обитаемых звёздных системах, космические жонглёры тихо и скромно вернулись в Золотой Антал, на Кругляки, после чего Стинко вместе с Юмом, доком Аском и Гратом направился прямиком к Великому Сорквику, чтобы объяснить Горту Белобородому, во что им удалось превратить самого непоседливого ветла.

Горт, увидев глазами орхидей Грата, чуть не сверзился с толстенного корня гигантского алмазного дуба, но окончательно его доконало то, что глазастый, многорукий ветл, чтобы добить его полностью, велел приблизиться к себе нескольким могучим лиралам, тщательно обнюхал своими листочками с глазами их плоды и, выбрав самые зрелые, немедленно закусил ими. После этого, оставив дока Аска и Грата объяснять старой коряге, что это такое, стать таким же подвижным существом, как лиралии и люди, Стинко и Юм, сидя верхом на микрошниках, помчались в Звёздный Варкен, обрадовать своего Звёздного короля и застали его не одного, а вместе с Рунитой, императором и Верховной жрицей. Специально для этого визита они оба надели изумрудно-зелёные мундиры, а Стинко даже не поленился надеть иридиевый обруч с оранжевым бриллиантом. Этим они до изумления удивили Бластера Муна. Тот хотя и стал Звёздным князем, от должности начальника охраны Веридора Мерка не отказался. Посмотрев на двух друзей с удивлением, он с опаской спросил:

– Стинни, Юм, мне как, сыграть боевую тревогу?

– Почему это, Блайз? – Искренне удивился Стинко.

– Ну, подумай сам, братишка, два таких раздолбая, как вы, являются во дворец Верди такие строгие, в мундирах, при шпагах, вот я и невольно подумал, что в галактике либо началась какая-то война, либо вы затеяли какой-то вселенский шухер. – Честно признался Бластер – Или это не так? Знаешь, я что-то не припомню, чтобы видел вас такими серьёзными.

Юм ухмыльнулся и успокоил его:

– Всё нормально, Блайз. Просто у нас есть повод для серьёзного разговора с Верди Мерком. Так что ты можешь успокоиться и не думать ни о чём плохом.

– Ну, тогда проходите, парни. – Широко улыбаясь, сказал Валгиец – Сегодня у нас во дворце гости, Сорквик и леди Ракель. Хотя Верди и просил не беспокоить их по пустякам, вас я к ним проведу. Вы просто так никогда не приходите.

Бластер Мун встал из-за стола и вошел вместе с ними в покои Веридора и Руниты. Они прошли через анфиладу в атриум, где в небольшом, уютном садике, устроенном на галанский манер, сидели в креслах и беседовали император галактики и Звёздный король, а немного поодаль Рунита и леди Ракель рассматривали альбом со стереофотографиями. Стинко и Юм сначала прошли к дамам, под строгими взглядами Сорквика и Веридора поприветствовали их так, как это и полагается любому варкенцу, галанцу или жителю Золотого Антала, обменялись парочкой вежливых, но ничего не значащих фраз и подошли к напряженно молчащим императору и королю. Подойдя к ним, Стинко первым сцепил пальцы в знак уважения и сказал:

– Приветствую вас, вельро Сорквик, вельро Веридор.

Когда то же самое сказал ещё и Юм, Веридор как-то нервно вздрогнул и обеспокоено спросил:

– Сорки, ты что-нибудь понимаешь?

Тот отрицательно помотал головой и ответил:

– Абсолютно ничего не понимаю, Верди. То ли их подменили, то ли они провели в каком-нибудь темпоральнике тысячи три лет вместе с Гуго, Богуславом и Игнесом. Ребята, скажите мне во имя Арлана Великого, что с вами произошло?

Усаживаясь в кресло напротив, Стинко пожал плечами, машинально поскрёб подбородок и ответил:

– Ничего с нами не происходило. Всё, как обычно. Немного только потренировались и вернулись обратно. Ну, разве что мы оба теперь ничем не отличаемся от обычных людей, поскольку загнали Вечных в себе так глубоко, что их там и не видно, а так всё нормально. Не понимаю, что вас обоих так удивило?

– Приятно удивило, Стинни. – С улыбкой сказал Сорквик и спросил – Кофе или бокал "Старого Роантира"? Извините, что не предлагаем сигар, но мы при дамах не курим, но если хотите курить, то можем выйти в курительную комнату.

Юм ухмыльнулся и высказал такое предположение:

– Боюсь, Сорки, что после той новости, которую ты сейчас услышишь, ты не то что захочешь курить, но потребуешь, чтобы Верди налил тебе литровую кружку "Ракетного топлива". Стинни, начинай, оба клиента дозрели до нужной кондиции.

Стинко кивнул и в нескольких словах обрисовал императору галактики, Звёздному королю, а также подошедшим королеве и Верховной жрице то, что недавно произошло на борту "Звёздного жонглёра" в результате весьма странной ледовой медитации. Заканчивая свой короткий рассказ, он сказал:

– Так что теперь наши ветлы могут в любой момент слопать по довольно большому кокону боевой массы, нам ведь её с той поры требуется втрое меньше прежнего, и броситься в бой, и я так скажу, в рукопашной схватке с ними лучше никому не связываться, даже Вечным в твёрдой, боевой форме. Порвут в клочья.

Первой голос подала леди Ракель:

– Стинни, я не ослышалась? Значит теперь леди Майтанга может превратить ветлов в совершенно иных существ, которые перестанут быть украшением для спальной и смогут жить точно такой же жизнью, как и все люди? Но это же замечательно!

Рунита, в спальной комнате которой сидели на питающем корне молодые ещё ветл и ветла, рядом с которыми недавно появилось три росточка-ветлика, тут же воскликнула:

– Жемчужинка, но наши ветлы счастливы с нами!

Верховная жрица улыбнулась и сказала:

– Возможно, Рунни, не стану с тобой спорить, но они первыми войдут с группой Вечных и лиралий в самый большой ледяной грот вместе со мной, тобою, Верди и Сорквиком.

Веридор скуксился и недовольным голосом проворчал:

– Я не намерен становиться Вечным и останусь человеком.

Однако, леди Ракель, не моргнув глазом, воскликнула:

– Ну, таки и оставайся человеком, Верди! Стинко же ясно сказал, что он теперь точно такой же человек, каким был раньше, а Вечный в нём находится глубоко-глубоко, да, и то в виде крошечных атомов и если ты не станешь соединяться с коконом боевой массы, то этого никто не заметит. Так ведь, Стинни?

Стинко вежливо поклонился Верховной жрице и ответил:

– Разумеется, леди Ракель. – В качестве доказательства он обнажил на треть клинок шпаги и порезал об него свой палец, отчего на нём тотчас появилась кровь, засунул его в рот, немного пососал и, показав с всё тем же порезом, объяснил – В принципе я точно такой же самый обычный человек, как и квадриллионы других людей и буду таковым оставаться ровно до тех пор, пока кто-нибудь не захочет испробовать на мне оружие пострашнее, чем шпага. Смеху ради я могу сломать себе ногу и потом залечить её в реаниматоре, что уже проделал недавно. В общем ровно до тех пор, пока я нахожусь в нормальной, человеческой среде обитания, мой организм ничем не отличается от организма любого другого человека. Верди, если ты пройдёшь через эту ледовую медитацию, то даже твоя накрутка на флаттерах сохранится, хотя я тебе так скажу, те мельчайшие частицы Вечного, которые находятся в моём теле, делают меня таким же сильным физически, как если бы я находился в мягкой форме.

Сорквик взволнованно встал, прошелся по атриуму, вновь вернулся к своему креслу и сказал:

– Верди, пойдём выйдем в курительную комнату. Мне действительно захотелось закурить, да, и полкружки "Ракетного топлива" с кихой-ро мне сейчас точно не помешает.

Оставив дам в атриуме, Стинко и Юм направились в курительную комнату, представляющую из себя типично варкенское помещение, средних размеров ратан с буаном, на столе которого стояли коробки с сигарами, пепельницы-утилизаторы, кофеварка и дюжина кофейных чашек. Веридор, предложив всем спускаться в буан, подошел к бару и принялся колдовать над знаменитым коктейлем, разливая его по жестяным кружкам. Спустившись вниз, он сердитым голосом сказал:

– Сорки, будь добр, объясни Жемчужинке, что даже таким Вечным ни я, ни Рунита не собираемся становиться и это вовсе не наша прихоть. Я никогда не говорил об этом никому, а теперь скажу. Если мы станем Вечными, то мой отец никогда не сможет вырваться из плена и я это знаю уже очень давно. С того дня, как мы уничтожили на Бидрупе биотов. Зато ты точно можешь стать Вечным. – Махнув рукой так, словно ему надоела эта тема, Веридор широко заулыбался и подколол Юма – Эй, Юмми, может быть ты объяснишь ему, что теперь можно?

Не успел Юм открыть рта, как Сорквик, уже успевший выпить несколько глотков самогона с кихой-ро, рыкнул:

– Я не школяр, чтобы мне что-нибудь объясняли! Верди, у меня, между прочим, тоже есть свои причины для этого и хотя они довольно веские, я не собираюсь распространяться на эту тему. – Допив "Ракетное топливо", он вздохнул – Уф, парни, с вами точно не заскучаешь, но сегодня вы принесли действительно благую и бесспорно радостную весть. С тех самых пор, как только я познакомился с коралликами, все мои мысли так или иначе крутились вокруг одного и того же, как сделать счастливыми что ли. Нет, даже не счастливыми, как сделать их совершенно независимыми от людей. Хотя они и сами в восторге от того, что живут в домах людей, лично мне это тоже не очень нравится, как и Жемчужинке Ракель. Ну, с этой девушкой всё и так ясно, ведь ветлы таким образом, как бы заменяют собой храмы Великой Матери Льдов, а она терпеть не может конкурентов, хотя и обожает ветлов, особенно Горта и Жемчужные Пятнышки. Ну, что думает по этому поводу наш старина Горт?

Стинко посмотрел на Сорквика с иронией и предложил тост:

– Ну, парни, за новую жизнь ветлов, полную приключений.

Трое более терпеливых мужчин звякнули кружками и дружно опрокинули самогонку в свои луженые глотки, вот только у Верди Мерка она всё же оказалась покрепче. Он выпил свои триста грамм самогона не моргнув глазом, зато как у Стинко, так и Юма брызнули слёзы из глаз и оба тотчас притащили телепортом из "Звёздного жонглёра" по большой апельсиновой ягоде, чтобы запить эту отраву. Глядя на то, что у сильных мира сего проснулся интерес к их немудрёной жидкой закуске, Стинко телепортировал в ратан ещё несколько ягод, полных вкусного, прохладного сока. Император, быстро высосав тёмно-вишнёвую, ягоду, удивлённым голосом воскликнул:

– Так это же настоящий "Старый Роантир", Стинни! Как вы умудрились разлить моё вино по таким странным сосудам?

Юм, как и Стинко, высасывающий сок из апельсиновой ягоды, довольным голосом сказал:

– Ну, у кого-то "Старый Роантир" по четыреста лет вызревает в известковых подвалах, а у нас он растёт в виде ягод прямо за окном. Жаль только, что не на ветвях алмазного дуба, но я думаю, лиралии так специально делают, чтобы поселиться рядом с людьми. Ну, лично я не в обиде.

– Ага, раз вокруг твоей хибары сидит на ветвях целых пять лиралий, на которых винные ягоды едва успевают созревать. – С ехидцей поддел его Стинко – Ты же им только что ноги не моешь, этим нашим "Старым Роантиром". Юм, так ведь и алкоголиком стать можно, если каждый день выдувать по ведру вина.

Сорквик поцокал языком и сказал:

– Парни, хотя мне в это слабо верится, я хотел бы взглянуть на такое чудо. Сдаётся мне, что в этом заключается какой-то подвох, но я готов простить вам эту хитрость. Вы как, согласны пригласить нас к себе в гости?

Ну, как раз именно для этого Стинко и сорвал телепортом столько ягод. Выкурив по сигаре, они поболтали о всяких пустяках, прошли из курительного ратана в атриум, угостили там дам винными ягодами, а затем вышли из дворца Веридора Мерка и, прихватив с собой Блайза Муни, на микрошниках отправились на Кругляки. Когда они туда прилетели, все космические жонглёры собрались на втором ярусе кроны алмазного дуба и начался самый обычный пантир-визит императора галактики к своим подданным, хотя это была пятница, а не воскресенье. Как и всегда, император живо интересовался делами космических жонглёров и особенно их бытом. Ему очень понравились их дома-цветы, но ещё больше они сами и особенно то, что многие из них были очень похожи на его старых друзей, хотя давно уже не являлись не то что их точной копией, а даже потомками. Ну, а те, в свою очередь, охотно рассказывали ему и леди Ракель о себе, но куда больше о том, чем они теперь собираются заниматься и то, что говорили космические жонглёры, казалось императору галактики самой настоящей фантастики.

Никто не сказал императору Сорквику только об одном, почему Стинко решил провести такую странную медитацию, столь основательно изменившую ветлов и их всех, а также о том, что космические жонглёры ликвидировали опасное скопление чёрных дыр. Больше всего Сорквику понравилось то, что ветлы спокойно спрыгивали со своих антигравов и разгуливали по сплетённым ветвям, словно люди. Лиралии не могли сравниться с ними ни в скорости, ни в ловкости. Ещё ему понравилось, что помимо людей, ветлов и лиралий на ветвях алмазного дуба жило столько животных, которых обитатели "Звёздного жонглёра" считали домашними. Самыми большими из них, естественно, оказались зелёные и синие барсы, но их на Галане приручили так давно, что император этому нисколько не удивлялся. Куда больше его удивили ручные варконы и то, что лиралии так охотно кормили их своими мясными ягодами. Впрочем, лиралий на борту космического депо находилось так много, что их плодов хватило бы на куда большее число едоков. Увидел Сорквик и винные ягоды, причём не только с одним "Старым Роантиром", ведь сок некоторых представлял из себя и куда более крепкие напитки, такие, как коньяк и даже кихой-ро.

Вот чего в винных ягодах не нашлось, так это коктейля "Ракетное топливо", а точнее его главного компонента, неочищенного самогона, но его умели гнать, помимо вольных капитанов и Патрика, несколько бывших виртуалов и жриц. Как высшее начальство, император галактики и Звёздный король получили от своих подданных дань в виде десятины от всего выгнанного самогона. Стинко и Юм прибыли во дворец Веридора Мерка около десяти утра, а потому в час дня все спустились вниз, к большому озеру, и устроили возле него пир-пикник. Вот тут-то Сорквик удивился по-настоящему, так как некоторые блюда приготовили ветлы. Грат и док Аск к этому времени уже вернулись от Горта Белобородого очень довольные переговорами и император искренне обрадовался, узнав, что тот решил перековаться первым, причём потребовал, чтобы это сделали в массовом порядке, ну, а поскольку на Кругляках имелось такое местечко, куда могло войти огромное количество людей, ветлов и лиралий, то Сорквик принял мудрое решение, срочно созвать в Золотой Антал всех Вечных, включая даже хантеров Гнилого Погреба и всех Регентств, и как только они прибудут, благословить их на это.

Леди Ракель, немного подумав, сказала, что она не станет принимать участие в этой массовой ледовой медитации и, вообще, останется человеком до тех пор, пока в храм Великой Матери Льдов не придёт третья Матидейнахш. Хотя тайный замысел Стинко провалился с треском, он не стал по этому поводу очень уж сетовать. В любом случае ни Веридору, ни Руните, ни, тем более, Сорквику с Жемчужинкой, ничто не угрожало. На страже их безопасности стояло очень много опытных людей, которым он доверял полностью, а потому волноваться не приходилось, хотя, конечно, всем жилось бы спокойнее, стань и они Вечными. В конце концов это его личное дело, решил Стинко и решил больше даже и не пытаться хоть как-то повлиять на своего друга. Как к повелителю он к Веридору Мерку не относился никогда. Ну, а Звёздный король, улучив удобную минуту, сделал ему знак и они вместе телепортировались каптёрку, мало того, что находящуюся возле самого днища, так ещё и оснащённую антисенситивными экранами и как только они там оказались, Стинко включил их и насмешливым голосом поинтересовался:

– Ну, и зачем тебе потребовалось смыться от всех?

Веридор огляделся в каптёрке, она ничем не отличалась от любой другой, имевшейся на борту какого угодно космического корабля, уверенно подошел к нужной панели, снял её со стены и не ошибся, за ней находился обычный холодильник. Он принялся доставать из неё и не глядя бросать через плечо: канистрочку с самогоном, непочатый батон копчёной колбасы, банку с чёрной икрой, хлеб, масло, пару жестянок с гейанскими шпротами, банку больших, чёрных маслин из Новой Испании, бросил Стинко четыре большие, спелые, апельсиновые ягоды и последней, громко, но коротко хохотнув, бутылку унгарийского ликёра "Роза", подивившись такому пристрастию интуита. Когда он повернулся и направился к импровизированному столу, Стинко уже заканчивал с его сервировкой. После обеда прошло почти пять часов, а потому хозяин, не мудрствуя лукаво, выложил на пластиковые, одноразовые тарелки всю закусь, выдавил весь сок в большой, самоохлаждающийся графин и поставил на стол четыре бокала, два высоких, для сока, и два широких и низких, для коктейля "Ракетное топливо". Первым делом Веридор, сев на стальной стул, открутил крышку с канистрочки и так удивился, когда из неё пахнуло густым, хлебным запахом, что спросил:

– Не понял? Это что ещё за пойло такое, Стинни?

Хозяин каптёрки ворчливо ответил:

– Ты поменьше разговаривай. Взялся за тару, разливай напиток по бокалам. Это, между прочим, напиток для взрослых, над которым я очень долго колдовал. – Как только Веридор разлил рыжеватую и довольно густую жидкость по бокалам, запах ржаного хлеба усилился и приобрёл на редкость приятный оттенок после того, как Стинко чуть ли не капнул в него ликёра, после чего сказал – Тебе и Сорки от моих щедрот досталось по дюжине таких канистрочек, а эту розовую, сладкую водицы вы купите в любой лавке. Ну, давай, Верди, дёрнем что ли? За Золотой Антал!

– За Золотой Антал. – Согласился Веридор Мерк и взял в руки прозрачный бокал, вырезанный из чистейшего горного хрусталя, удивляясь тому, как рыжеватая жидкость превратилась в яркий, золотистый, с розоватым оттенком, напиток.

Они чокнулись и Веридор опрокинул в рот ледяной напиток, поразивший его своим ярким, ни с чем не сравнимым вкусом и просто редкостной крепостью. Стинко тоже решительно выпил его, шумно выдохнул воздух и воскликнул:

– Ух, забористое бесиво! И что самое главное, без химии.

Веридор отреагировал на него спокойнее, но, чувствуя, как по его желудку быстро расходится тепло, сказал:

– Да, отменная выпивка, Стинни. Что это такое?

– Ну, вообще-то это ржаной, хлебный самогон, Верди, но кроме этого я тебе больше ничего не скажу, ну, разве что-то, что его крепость восемьдесят семь градусов. – Ответил Стинко, забрасывая в рот бутерброд с чёрной икрой, после чего закатил глаза и со стоном промычал – Божественно…

Веридор последовал его примеру и ему тоже очень понравилась эта закуска. Настолько, что он тут же налил ржаной водки в оба бокала. Они выпили по второй, съели ещё по бутерброду с чёрной икрой, а затем, начав уплетать сырокопчёную колбасу, к которой Звёздный король, как всякий варкенец, испытывал особую тягу, начался неспешный разговор. Веридор, проглотив шпротину, задал Стинко давно интересующий его вопрос:

– Стинни, почему ты решил смыться из Золотого Антала?

Интуит грустно улыбнулся и честно ответил:

– Чтобы не видеть своего первенца крохотным младенцем, Верди. Знаешь, хотя Исабель девушка со странностями, а как ещё иначе назвать девицу, захотевшую переспать с первым встречным парнем из большой галактики, стоило ей только узнать, что в таком случае она станет матерью великого гения, если я увижу, как она кормит грудью нашего сына, то Рико моментально окажется в той Вселенной, которая находится через три от нашей. Они ведь любят друг друга по настоящему, Верди, а я всего лишь влюблённый дон Кобелино. К тому же я хочу, чтобы мой сын стал Звёздным императором, а при таком отце, как Звёздный князь Риккардо Испанский, он будет на виду у Сорквика.

Веридор улыбнулся и спросил:

– А ты уверен, что он вырастет интуитом, Стинни? Натали показывала мне свои расчёты, но я только и понял из них, что его шансы составляют пятьдесят на пятьдесят.

Стинко кивнул и с уверенностью в голосе ответил:

– Верди, она не учла только одного обстоятельства. Оба его родителя интуиты. Знаешь, ещё до рождения Мигуэлито Исабель начнёт мочить такие корки, что у тебя все косички сами собой расплетутся, но настоящие чудеса пойдут позднее, после того, как Рико свозит её на небеса на Варкене. Ну, а кроме того не забывай о том, что уже очень скоро она пройдёт вместе с нашим сыном через ледовую медитацию и это тоже внесёт лепту в их развитие, как интуитов. Ты не думай, я хотя и выгляжу дурак дураком, в науках всё же секу фишку на раз и не в одной только физике, но ещё и в евгенике, а это очень мудрёная наука.

Веридор кивнул и удовлетворённым тоном сказал:

– Ну, раз так, парень, то я спокоен за Золотой Антал. Думаю, что Исабель сможет нас выручить в случае чего. – Немного помолчав, он спросил – Стинни, и, всё-таки, почему ты выбрал для себя именно такую стезю после своего великого поиска?

– Почему-почему, – ворчливо сказал Стинко, разливая по бокалам ещё по сто пятьдесят граммов ржаной водки, – мне просто захотелось принести людям в галактике, как можно больше пользы, прежде чем мы с тобой, Верди, отправимся в очень дальнюю дорогу. Правда, это случится не скоро и, к тому же, тогда, когда в нашей галактике всё устаканится, а Мигуэлито переберётся из Золотого Антала на Галан. Вот тогда-то вы и отправимся в путь.

Веридор Мерк взял свой бокал, посмотрел через него на Стинко и с улыбкой спросил:

– Так ты считаешь, Стинни, что раньше, чем через двадцать лет или даже чуть больше мой отец не вернётся?

Стинко улыбнулся и предложил новый тост:

– За лучшего из людей, за Эмиля Борзана, Верди, и чтобы ему спокойно спалось все эти годы.

– За моего отца и его покойный сон! – Обрадовано воскликнул Веридор, бокалы издали громкий и радостный перезвон, и они залпом выпили ледяной водки, после чего закусили и Веридор напомнил Стинко – Парень, ты мне так ничего и не сказал про то, где сейчас находится мой отец и почему?

Стинко быстро прожевал бутерброд с чёрной икрой и весёлым голосом ответил:

– Верди, хотя мы все раньше и думали, что Эмиля похитили, это не так. Просто до нашей галактики добрались майруми, а они, как мне кажется, пребывают далеко не в лучшем здравии, и в конце концов твой отец с ними встретился. В общем вся эта шайка-лейка во главе с ним где-то залегла в спячку. Всё, что Эмиль мог сделать для галактики, он сделал, а потому теперь просто ждёт, когда в ней произойдут какие-то очень важные перемены, в следствии которых мы сможем оказать помощь древним майруми. Извини, но никаких подробностей я тебе сказать не могу, но уверяю тебя, с Эмилем всё в полном порядке. Наступит время и он сам найдётся или его найдёт кто-то из наших.

Оглавление

Научно-фантастическая эпопея . "ГАЛАКТИКА СЕНСИТИВОВ" . Роман шестой "Звёздное Море Стирула" . Книга первая "Сфера Танатоса" . Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Реклама на сайте