«Граница»

На север от Великой Богини Дельты, за Южными песками, с княжеством Граничным соприкасаются большие страны, почти свободные от пауков и насекомых. Зимы здесь слишком длинные и студеные, а лета дождливые и холодные. От людей здесь очень долго зависело многое, и сказители всех народов любят вспоминать о тех славных годах, когда люди сами были хозяевами своей судьбы — возделывали поля, пасли тлей, охотились на жуков, ловили рыбу, никак не отчитываясь перед могучими смертоносцами. О временах, когда северные города еще не затянуло паутиной.

Песни о граничарах — лишь часть того полузабытого эпоса…

Бушевавшая над Поймой буря унялась только к исходу третьей ночи. Коричневая, мутная после ливня, вода лениво перекатывалась через лопасти весел и плескалась о смоленный борт плоскодонки. Утренний туман стоял посередине реки, вся видимая поверхность которой, была усеяна ветками и целыми деревьями с листьями, еще не успевшими пожухнуть, но, невидимое за его колышущейся серой стеной, солнце уже успело позолотить легкие облака над крышами Лихоты. Разместившийся на носу лодки широкоплечий светловолосый юноша в белом, лихо заломленном набок, войлочном колпаке и обтрепанной полотняной куртке поднял руку. Его черноволосый ровесник, в голубой рубахе, выцветшей до белизны и лопнувшей на спине, перестал грести.

— Смотри, — светловолосый указал на большую, вывороченную с корнем, березу, покачивающуюся чуть ниже по течению, — мертвец.

— Вижу, — черноволосый в несколько ударов весел подогнал лодку к березе и ухватился за ветки.

Тело полулежало в воде, удерживаемое ремнем, захлестнутом за березовый ствол и затянутом на правом предплечье. Отмытое речной водой и облепленное мокрыми листьями бескровное лицо было спокойно.

— Вчерашний, — черноволосый ухватил зацепившуюся за сук зеленую дорожную сумку, обшитую бронзовыми бляхами в виде драконьих голов, и забросил ее в лодку. — Кольчугу бы снять.

— Рухлядь, Жуч, — светловолосый, снял с пояса убитого кинжал и, вынув его из богато украшенных серебром ножен, провел острием по груди бывшего хозяина, посыпались железные колечки — вся посечена.

— Сапоги снимать будем? — черноволосый прищурился, силясь разглядеть, нет ли на перстней на пальцах.

Перстней не было.

Светловолосый обрезал ремень. Мертвец медленно ушел под воду.