«Раммер»

Ларри Наивен

РАММЕР

Когда-то это был мертвый человек.

Двести лет он пролежал в консерваторе, оболочка которого была заполнена жидким азотом. Его замороженное тело состояло сплошь из раковых клеток. Это был безнадежный случай.

Он надеялся, что медицина будущего поможет ему.

Напрасно. Спустя двести лет медицина научилась бороться почти со всеми разновидностями рака, но против миллиардов клеток, разорванных кристаллами льда, она оказалась бессильна. Он отдавал себе отчет в том, на что идет, и тем не менее решил рискнуть. А почему бы и нет? Все равно ему грозила скорая смерть.

В подземных бункерах хранились миллионы таких замороженных. У всех была одна судьба.

Столетием позже жил один преступник. Его имя давно забыто, а совершенное им окутано тайной, но это было что-то ужасное. Государство рассчиталось с ним, уничтожив его как личность, он был заморожен практически здоровым. Государство нуждалось в людях, у которых отсутствовала память.

Корбетт проснулся на жестком столе, чувствуя, как ноет все его тело, словно он долго спал на одном боку, и с отрешенным видом уставился в белый потолок. Мало-помалу ему припомнился цилиндр с двойными стенками… нестерпимая боль… он куда-то проваливается…

Боль?… Ее больше нет!

Он резко сел и тут же судорожно замахал руками. Что такое?

Почему не слушаются руки? Почему его тело такое легкое?

Почему так странно болтается голова на тонкой шее? Он попытался ухватиться за стоявшего рядом молодого блондина в белом комбинезоне, не дотянулся и завалился на бок. Потом тряхнул головой и сел более осторожно.

Эти руки, жилистые, узловатые, были чужие.

Человек в комбинезоне произнес: — Все в порядке?

— Да, — ответил Корбетт. В горле першило, но боль прошла.

Новое тело казалось неудобным, зато оно не имело раковых опухолей.

— Какое сегодня число? Долго это продолжалось?

«Быстрое восстановление», — с удовлетворением отметил про себя контролер, а вслух сказал: — Идет 2190 год. Но пусть тебя это не волнует.

Ответ прозвучал угрожающе, поэтому Корбетт благоразумно не задал очевидный вопрос: «Что случилось со мной?», и только спросил: — Почему?

— Наше общество для тебя закрыто.

— Закрыто? Что же мне делать?

— Тебе доступен ограниченный ряд профессий. Не подойдешь, мы используем кого-нибудь еще.