«Тени Каргена»

Стрела взметнулась из-за кручи. Черным штрихом вырисовалась на фоне огромного, в полнеба, заходящего голубого солнца, нетерпеливо взвизгнула и скрылась из виду.

Ни стрелка. Ни жертвы. Ни звука.

Влад устало присел на краешек бархана. Высокие голенища сапог побелели от пыли. Хотелось пить.

Хотелось знать, что происходит. Хотелось верить в свои силы.

Влад – широкоплечий русый космодесантник с Земли, из тех отчаянных парней, что в свое время осваивали полосу неприступности в туманности Зноя.

Вновь он один на один с непримиримой реальностью.

Пустыня не располагает к откровенности – молчаливый и тяжелый путь. В ее неразговорчивости можно усматривать глупость, тупость. Но, высыпав песок из сапога и перемотав допотопные портянки, вновь встаешь и идешь дальше, тяжело переваливаясь на зыбком песке.

Великий безводный молчальник не меняет правил игры. И ты, чертыхаясь, умничая, юродствуя, следуешь им. Сто сорок верст, как одну надлежит прошагать под палящим солнцем из конца в конец, рука об руку с проносящимися над головой миражами. "Где он, конец этого пути?"

Шуршат безногие твари, торопливо зарываясь вглубь. Стремительно остывает раскаленное небо.

"Пора монтировать ночлег." Некстати болью отозвалось в сердце воспоминание об Эол. "Эол. Где она? Где все?"

В сорокаградусный мороз каргенской ночи спасает только вывернутая наизнанку и запахнутая со всех сторон доха из ветвистого арху круторогого мохнатого зверя, могущего напомнить земного оленя, если бы не шесть коротких и кривых ног по бокам.

"Эол." Для Эол это был первый полет в космос. На ее родной планете Свифтофф в системе Сангарион путешествовать вообще не принято. Люди всю жизнь оставались там, где родились, и вряд ли их можно в этом упрекнуть. Особенно отсюда, из пустыни.

Но Эол – совсем другая. Нет, по виду и анатомии она конечно типичный свифтоффский гуманоид. С огромными овальными глазами на смуглом лице и слегка вьющимися сиреневыми волосами.

И, все-таки, не такая, как ее соплеменники. Ее влекло неизведанное. Она и попала на "Витязь"