«Препарат No 261»

Герберт Франке

ПРЕПАРАТ № 261

Пер. с нем. В.Полуэктова

Операционная техника непрерывно развивается. Место скальпеля занимают электроды, вибраторы, луч лазера. Микрохирургия переживает свой расцвет. Мельчайшие, видимые только под микроскопом сосуды, нервы, клетки - все это разрезается, перекраивается и заново сшивается. Врачи начинают приступать к наиболее трудной задаче, которая уже давно стояла перед ними,- микрохирургии мозга.

Ему показалось, что зазвучал какой-то музыкальный инструмент. На него обрушилась целая симфония звуков. Шумы, лязги, отзвуки ударов молота о наковальню, шипение, журчание и звон, клекот и свист - вся эта вызывающая мучительную боль какофония нарастала, постепенно достигая границ слышимости. Но через минуту все кончилось. Исчезло шипение, умолкли аккорды, и только еще несколько мгновений были слышны какие-то глухие удары, бормотание и хрипы. Они тоже постепенно становились тише и, наконец, пропали.

Вдруг его залил яркий, ослепительный свет. Плясали желтые солнца, кружились голубые звезды, разноцветные кляксы плыли со всех сторон, смешиваясь и снова разделяясь. Сочетания красок с каждым разом были все более удивительными. Неожиданно как будто кто-то разъединил контакты, выключая часть цветов, краснота исчезла, фиолетовый цвет перешел в голубой, оранжевый - в желтый, бронза стала зеленью. Так же внезапно исчезли все оттенки желтизны. Мир стал голубым. Сияющая ясность этой сплошной голубизны, невообразимой чистоты и глубины, постепенно приобрела фиолетовый оттенок и стала переходить в чернильную тьму.

Наступила ночь, исчезли все ощущения,' и замерло мышление. Проснувшись, он попробовал открыть глаза. Не удалось. Попробовал ощупать то, что окружало его, но не ощутил рук. Их не было. Он ничего не видел, не слышал, ни к чему не мог прикоснуться, не мог понюхать, попробовать. Его существование доказывало лишь то, что к нему начали возвращаться отдельные воспоминания. Он с усилием старался припомнить кое-какие события и тонул в потоке мыслей и воспоминаний. Через мгновение рассудок брал верх, и тогда он с удивлением и не без боязни задавал себе вопрос - что с ним происходит? В эти мгновения он мыслил с такой ясностью, что отбрасывал всякое подозрение о том, что это ему снится. Он с легкостью спрягал латинские глаголы и решал математические задачи.

Рассуждения профессора приближались к концу. Он говорил: