«Прекрасная мстительница»

Светлые «Жигули» катили по извилистым улочкам южного приморского городка, тихо повизгивая на поворотах. В «Жигулях» сидели две темные личности: вор-редицивист Гога и его юный ученик Слава Мышкин, которого Гога ласково звал Мышонком. Наставник и его подопечный вели деловой разговор.

– Гог… А если мы ничего не найдем? Там же темно…

– Найдем, я еще днем координаты отметил. А копать и в темноте можно.

– В темноте страшно…

Гога презрительно ухмыльнулся:

– А еще «новое поколение»! Покойников испугался! Спят они, вечным сном спят!

Мышкин нахохлился и замолчал. Но ненадолго.

– А в той, ну, нашей могиле, никого нет? Или все-таки кто-то лежит?

– Вурдалак там лежит, тебя ждет! – и Гога заржал, довольный своей непритязательной шуткой. Затем добавил мягче: – Нету там никого, одни денежки покоятся. Братишка мне одному завещал, да я, так и быть, тебе маленько отсыплю.

Услышав последние Гогины слова, Мышкин улыбнулся счастливой улыбкой и замолк – стал смотреть в окошко.

Промчавшись еще с пол-квартала, автомобиль свернул за угол, проехал еще чуть-чуть и остановился.

– Приехали, – сказал Гога, выключая двигатель и фары, – вылезай. Кладбище за той стеной.

Улыбка сползла с лица Славы Мышкина. Дрожащей рукой он открыл дверцу и вывалился наружу. Вышел из машины и Гога. Откинув крышку багажника, он достал из него лопаты, веревки и два пустых рюкзака.

– Держи лопаты, – скомандовал он Мышкину. – Пошли!

И они двинулись в ту сторону, где светлела во мраке окрашенная белой краской ограда городского кладбища. В одном месте ограда была проломлена, в этот пролом и залезли наши герои. Оказавшись на территории кладбища, Гога достал из кармана фонарик и осветил перед собой ближайшие памятники.

– Ага, – сказал он, – понятно… От этого, – он ткнул лучом в один из крестов, – семьдесят шесть шагов прямо и потом двадцать три налево.

Гробокопатели двинулись вперед, и Мышкин принялся считать:

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Ой! – он споткнулся и упал, загремев лопатами.

– Молчи, дьявол, не сбивай! Я сам считаю! – прошипел Гога и стал вспоминать, на каком по счету шаге он сделал остановку. – Шесть… Нет, уже семь… Или восемь? А, дьявол! – и он зло махнул рукой на поднимающего с земли лопаты Славу Мышкина.