«Искатель, 1998 № 08»

Он выглядел недовольным и усталым, но за маской брюзгливой утомлённости на красивом молодом лице Барсуков ясно видел с трудом сдерживаемый страх и мучительное напряжение. Сомнений не было, ему только что снова звонили.

— Что ещё? Зачем ты вернулся?

— Я хотел спросить, какой у вас номер телефона. Не городского, а сотового, — Барсуков кивком головы указал на лежащую на столике возле дивана трубку.

— Зачем тебе?

— Да вы не бойтесь, я не буду вас разорять и звонить по такой дорогой связи. Если нужно, позвоню по городскому. Просто скажите мне номер.

Барсуков старался говорить непринуждённо, чтобы лишний раз не встревожить собеседника. Эти артисты такие нежные, что уж и слова им сказать нельзя. Очень болезненно на всё реагируют.

Он даже не стал записывать номер телефона, просто запомнил, это было несложно. Совсем несложно, потому что именно этот номер он твердил про себя, пока шёл, да нет, не шёл — почти бежал через тёмный, окутанный зимними сумерками посёлок к большому загородному дому знаменитого певца.

Барсуков услышал шаги на крыльце, хлопнула дверь.

— Это я! — раздался из холла громкий мужской голос.

— Ну давай, отваливай, — негромко и раздражённо проговорил хозяин дома. — Видишь, ко мне пришли. Иди, иди.

Настя Каменская никак не могла привыкнуть к тому, что ездит на работу теперь не на Петровку, а совсем в другое место. Вот уже три месяца она выходит из метро не на «Чеховской», а на другой станции, и идёт не к большому жёлтому зданию Главного управления внутренних дел Москвы, а к обшарпанному светло-зелёному трехэтажному особнячку. Теперь её кабинет здесь. И начальник у неё другой. Нельзя сказать, что новый начальник хуже любимого и привычного Колобка-Гордеева. Он не хуже. Просто он — другой. Давно и хорошо знакомый, отличный профессионал, безусловно честный и порядочный человек, прекрасно относящийся к Насте, но… Он не Гордеев.