«Хозяин мира»

Тано проснулся в девять с мелочью. Уютная, навевающая ощущение детства «перламутровая спальня» была освещена ярким утренним солнцем, и овальные стены комнаты играли неярким разноцветьем. Тано потянулся, вдохнул струю свежего воздуха, напоенного его любимым запахом — запахом олеандра… И вскочил на ноги, переполняемый радостным возбуждением. Он вспомнил вдруг, что сегодня — не обычный, а самый главный день в его жизни. Сегодня ему исполняется четырнадцать, и он наконец-то вступит в свои законные наследные права.

Впрочем, он вовсе не жаждал власти. Но он был истинным сыном своего отца, и он понимал, что это неправильно, когда мир уже столько лет управляется не подлинным властителем, отпрыском верховной династии Диас, а регентом. Достойнейшим, умнейшим, внимательно прислушивающимся к парламенту и к мнениям придворных экспертов… Но — регентом, чья власть не овеяна вековыми традициями и не дарована его предкам сияющей дланью верховного божества.

Раздался тихий перезвон колокольчиков. Это кто-то из придворных явился будить его.

— Да?! — крикнул Тано.

Дверь отворилась, и в комнату вошел не «кто-то», а самый, наверное, любимый Тано человек — регент, герцог Беннэ. Впрочем, так официально Тано обращался к нему только на людях.

— Доброе утро, дядя Поль! — воскликнул Тано, стягивая пижаму.

— Воистину доброе, — отозвался герцог, улыбаясь. — Поспешите, мой друг, сегодня вас ждут великие дела. Потому время зарядки, умывания и завтрака сегодня сокращены вдвое. Вас ждет мир.

— Ур-ра! — восклинул Тано, уже облачившийся в тренировочный костюм и подпоясавшийся гравипоясом. — Значит, на зарядку у меня всего полчаса?

— Да. А посему, наследник Диас, поспешите. Дорога каждая минута. Инструктор ждет вас в тренажерном зале.

Но последние слова этой фразы были произнесены регентом уже вдогонку. Натянув кроссовки и схватив со стены плазмошпагу, Тано во весь дух несся по коридору.

— Явился! — воскликнул Уго — улыбчивый тренер-мулат, лучший фехтовальщик королевства в малом весе. Тано нравилось, что тот не выказывает к нему ни тени почтения, но в их ежедневной игре подразумевалось обратное:

— Как ты сказал, смерд?! — воскликнул он, выбрасывая вперед руку с оружием, и возникший тут же светящийся клинок, вытянувшись на предельную длину — около трех метров, едва не коснулся голой коричневой груди. — Где подобающее обращение?!