На рейсовых и разведывательных кораблях эта въедливо-педантичная опека давно канула в прошлое. Но не здесь. Здесь она приняла характер настоящей мании – в ЦУП шли отчеты о каждой отданной команде, любом действии, независимо от степени его важности. Пуск конвертера Дальнего прыжка, щелчок рычажка, отодвигавшего кресло от пульта на десять сантиметров, – разницы не было. Двойной контроль, тройное дублирование, скрупулезность, заставившая бы стонать от зависти бюрократов прошлого – в сущности, пустышка для младенца, уловка, призванная сгладить и заслонить пронзительное чувство беспомощности.
«И беспомощность – еще не самое страшное, – подумал Панарин. – Самое страшное – мы не понимаем, почему стали вдруг беспомощными. Мы, такие могучие и гордые. Мы обещали когда-то любимым звезды с неба, и начали было выполнять обещание, но звезд, доступных нам, оказалось слишком мало. Ничтожно мало. До обидного. Любые эпитеты бессильны перед холодной истиной – звезд не хватило на всех…»
– Маршевые двигатели отключены, – отчеканил киберштурман, один из «апостолов» тройного контроля.
Он лишь констатировал факт, он был отстранен от управления. Все, абсолютно все выполнялось человеческими руками, и оттого Панарин – как, впрочем, и все остальные испытатели, – чувствовал себя так, словно ему вручили лопату и заставили рыть яму. Или поручили управлять колесницей – одним словом, выполнять своими руками монотонную, нудно-томительную работу, которой была насыщена жизнь предков.
– Начинаю разгон, – сказал Панарин.
Он нажимал клавиши, касался сенсоров, взгляд выхватывал из мелькания разноцветных цифр и индикаторных полос, ритмичного мигания лампочек главное и следил за второстепенным. За проведенные у пульта семь лет радость и удовлетворение собственным умением снизилась до средней нормы, но, разумеется, не исчезла. Ему приятно было ощущать, что он – хозяин, что пугающие первокурсников кажущийся хаос десятков табло и экранов, россыпи удобных для пальцев клавиш и тумблеров давно перестал быть для него хаосом. Корабль он знал, как собственную квартиру, знал и мог описать все, что происходило сейчас в каждом агрегате, в любой точке «Лебедя». Просто великолепно знать, что ты любишь свое дело… Но кто мог предполагать, что звездолеты, единственное, что есть в жизни, однажды подведут, окажутся слабее своего хозяина, не смогут осуществить его мечты?
– Разгон продолжается.
Комментарии к книге «Нелетная погода», Александр Бушков
Всего 0 комментариев