«Чертоги Мэрфи»

Все нижеизложенное — ложь, но я хочу, чтобы большая ее часть оказалась правдой.

Болью полоснуло как раскаленным прутом. За это мгновение он почувствовал как пламя выжигает грудь и звериный ужас наполняет тело. Его потащило куда-то, он успел подумать: «О, нет! Неужели я уже должен уйти? Вселенная, не исчезай, ты так прекрасна!»

Чудовищный грохот и свист слились воедино, напоминая звон колокола, который качнули однажды, и теперь он не может перестать петь. Звуки наполняли тьму, мир умирал — растворялся в бесконечности, век за веком… ночь становилась глубже и мягче… И он обрел покой.

Он снова осознал себя, оказавшись в высоком и просторном зале. И увидел не-глазами пятьсот сорок дверей, за которыми на фоне необъятной черноты полыхали облака света, исторгнутые еще не родившимися звездами. Гигантские солнца извергали потоки пламени, стрелы сияния — бриллианты, аметисты, изумруды, топазы, рубины — и вокруг них кружили искры. Планеты, понял он своим не-мозгом. Его не-уши слышали барабанный перестук космических лучей, рев солнечных бурь, спокойный, медленный, ритмичный пульс гравитационных течений. Его не-плоть ощущала тепло, биение крови, миллионолетия изумительной жизни бесчисленных миров.

Он поднялся. Его ждали шестеро.

— Но ведь вы… — выдохнул он неслышно.

— Добро пожаловать, — приветствовал его Эд. — Не удивляйся. Ты просто один из нас.

Они спокойно беседовали, пока Гас не напомнил им наконец, что даже здесь им не подвластно время. Вечность — да, но не время.

— Пойдемте дальше, — предложил он.

— Ха-ха, — сказал Роджер. — Особенно после того, как Мэрфи натворил столько дел за наш счет.

— А поначалу он показался мне неплохим парнем, — заметил Юра.

— Тут я бы с тобой поспорил, — возразил Володя. — Правда, сейчас я готов поспорить, что мы не успеем на встречу. Идемте, друзья мои. Время.

Всемером они вышли из зала и поспешили вниз по звездным тропинкам. Вновь прибывший то и дело испытывал соблазн поподробнее разглядеть то, что мелькало мимо. Но сдерживал себя, поскольку вселенная неистощима на чудеса, а он располагал лишь кратким мгновением — ее и своим.

Спустя некоторое время они остановились на огромной безжизненной равнине. Вид был сверхъестественно прекрасен: над головой сияла Земля — голубая, безмятежная, с белыми клубками штормов, Земля, с которой прибыл аппарат, опускающийся сейчас вниз на столбе огня.

Юра по русскому обычаю пожал Косте руку.