«Пляски одиночества»

Прохладным ноябрьским утром на ещё безлюдной улице приморского городка машиной был сбит старик. С пакетом свежих хлебцев он только что отошёл от булочной, как светло-оранжевая машина, проезжающая мимо, вдруг заскочила на тротуар и, сбив старика, умчалась. Это рассказала продавщица из булочной, но марку и номер машины она не заметила.

Старик умер по дороге в клинику. Полиция патрулировала выезды из городка, старательно объезжала улицы, светло-оранжевая машина как испарилась. Спустя же три часа после происшествия в полицейский участок позвонил какой-то мальчишка и пробормотал непонятное:

— Около причала приплыла машина… в ней навроде покойник…

Мальчишка сразу бросил трубку, должно быть, боясь расспросов. Трое полицейских на мотоциклах заторопились к причалу.

25 августа

Начинаю заново дневник. Так и тянет всё записать, как бы поговорить сама с собой — больше не с кем. Знакомые из нашей «шайки» не поймут или поднимут насмех.

Прежний дневник погиб из-за тёти Лиззи. Заявилась без звонка, неожиданно, наплела, как соскучилась, а потом проболталась: на вилле красят полы, ей дурно от запаха краски. Я было намекнула об отеле — у меня же одна комнатушка, будет ей неудобно. Куда там! Замахала сухими лапками: «Нет, нет, милочка, в отелях непременно пристают эти нахальные мужчины!» Семидесятилетняя ходячая мумия боится мужчин! Думаю, должно быть наоборот.

Пришлось целую неделю помучиться. Курить — ни-ни! Тётя Лиззи считает курящих женщин шлюхами. Домой не позднее десяти вечера: «Порядочная девушка не шляется по ночам!» А «порядочной девушке» вот-вот стукнет двадцать восемь, всё познала, всё успела испытать в этой дерьмовой жизни. Так и сидела дома, выслушивала бесконечные воспоминания тёти о её невинной юности.

На дневник она наткнулась случайно. Надо же было мне, идиотке, оставить среди разных журналов на столике. Хорошо ещё, что тётя слепа как крот, а очки забыла дома. Несколько страниц всё же сумела разобрать и подскочила в кресле, словно в зад воткнулась иголка: «Что за гадость у тебя?!» Я наврала: дневник остался от прежней жилицы. «Немедленно выбрось!» — завопила тётя, сама доковыляла до мусоропровода и шваркнула в него тетрадь.

28 августа