«Письмо от Клири»

На почте оказалось письмо от Клири. Я положила его в рюкзак вместе с журналом для миссис Талбот и вышла на улицу отвязать Стича.

Он натянул поводок насколько мог и сидел полузадушенный за углом, наблюдая за снегирем. Стич никогда не лает, на птиц тоже. Он ни разу не взвизгнул, даже когда отец накладывал ему швы на лапу; просто продолжал сидеть в том же положении, в каком мы нашли его на крыльце: подняв лапу, чтобы отец ее осмотрел, и чуть-чуть вздрагивая. Миссис Талбот говорит, что он отвратительный сторожевой пес, но я рада, что он не лает. Расти лаял постоянно, и это его в конце концов погубило.

Мне пришлось притянуть Стича поближе, и, только когда поводок провис, я смогла ослабить узел. Это оказалось не так-то просто: снегирь, видимо, ему очень понравился. «Признак весны, приятель?» – сказала я, пытаясь растянуть узел ногтями, и сорвала ноготь. Замечательно! Теперь мама захочет узнать, не заметила ли я, что у меня ломаются другие ногти.

Руки у меня вообще черт знает на что похожи. За эту зиму я уже раз сто обжигала их об нашу дурацкую дровяную печь. Особенно одно место, прямо над запястьем: ему достается снова и снова, так что оно никогда не успевает зажить. Печь у нас недостаточно большая, и, пытаясь засунуть туда слишком длинное полено, я каждый раз задеваю о край топки одним и тем же местом. Мой глупый брат Дэвид всегда отпиливает их длиннее, чем нужно. Я сто раз просила его отпиливать поленья короче, но он не обращает на меня никакого внимания.

Я просила маму, чтобы она велела ему отпиливать их короче, но она этого не сделала. Она никогда не критикует Дэвида. Он, по ее мнению, всегда поступает правильно, только потому, что ему двадцать три года и он был женат.

– Он делает это нарочно, – сказала я ей. – Надеется, что я совсем сгорю.

– Для четырнадцатилетних девочек паранойя – это убийца номер один, – ответила мама. Она всегда так говорит, и меня это настолько бесит, что я порой готова ее убить. – Он делает это не нарочно. Просто нужно быть аккуратней с печкой.

Но все это время она держала мою руку и смотрела на незаживающий ожог, словно перед ней была бомба с часовым механизмом, которая вот-вот взорвется.

– Нам нужна печь побольше, – сказала я и отдернула руку.