«Сизигия»

Как-то раз, примерно за один аркадийский год до Передающего Эффекта, мы с Шейлой почтили своим присутствием вечер танцев в риверсайдском Куполе отдыха. Народу было полно. Толпа усердно прыгала под неустойчивый ритм душераздирающих мелодий. Музыканты были местные, зато с материка специально доставили шоумена — прирожденного, как нам сообщили, заводилу, «способного расшевелить любую компанию». Услышав это, я тут же попытался изобрести какой-нибудь предлог, чтобы увильнуть, но Шейла настояла. Оказалось, что туда пойдут все, что вечер начинает ни больше ни меньше как новую эпоху во взаимоотношениях между Опытной станцией и независимыми колонистами Риверсайда.

К полуночи веселье достигло апогея. Оркестр оглушал; трубач так сильно раскачивался и дул в трубу, что, казалось, его вот-вот хватит удар. Мы с Шейлой сидели за столиком у стены и пили. Она задумчиво смотрела на битком набитый зал, собравшиеся исполняли некий «старинный земной шотландский танец», который раздражал меня своим ритмом и заключался, как выяснилось, в том, что танцующие разбились на кружки и, притопывая, ожидали очереди выступить в середине.

Мое внимание привлек молодой человек в одном из кружков. Я с недоумением наблюдал, как он, раскрасневшийся и потный, выписывает ногами кренделя; лицо его со всей очевидностью свидетельствовало, что он беспредельно счастлив и лишь возможность попасть в середину способна осчастливить его еще больше. Такая возможность представилась после двух фальстартов, и парень, пританцовывая, бросился вперед, вскинул руки, будто под дулом пистолета, и принялся подпрыгивать и взвизгивать, как ушибленная собака. Наконец он отступил; глаза его сияли, пот тек ручьями по лицу. Он начал прихлопывать в такт музыке, а на его место в середине заступила какая-то массивная женщина, продолжившая дикарский танец.

Этот юноша меня заинтриговал. Я никак не мог понять, что на него нашло — на Опытной Станции молодой ученый всегда был так серьезен!

Оркестр умолк, и под бурные аплодисменты микрофон взял шоумен — высокий брюнет с нахальной улыбкой, которая буквально гипнотизировала публику.

— А теперь, леди и джентльмены!.. — пролаял он, выдержал паузу в долю секунды, чтобы возбудить любопытство, и заорал: — «Змея»! Танцуют все!