«Электронный Мельмот»

Обо всем этом трудно составить себе понятие людям, скованным законами времени, места и расстояний.

Меня разбудил телефонный звонок.

— Слушаю! — сердито крикнул я в трубку.

Ласковый женский голос произнес:

— Ты узнаешь меня?

— Нет, не узнаю.

— А я тебя узнала сразу, хотя не слышала твой голос с позапрошлого года.

— Вы не могли слышать мой голос в позапрошлом году.

— Почему, милый?

Я промолчал.

— Почему, милый?

Я промолчал.

— Почему, милый? — повторила она.

— Потому что тогда меня не существовало.

— Ты шутишь? Что же тебе от роду меньше двух лет? Объясни. И объясни заодно, почему ты называешь меня на «вы»?

— Для объяснений еще не наступило время.

Слова мои звучали сухо, неубедительно, бессердечно, но что я мог сделать? Самое лучшее повесить трубку, и я повесил.

Девушка явно принимала меня за кого-то другого. Не могла она слышать мой голос в позапрошлом году. Я появился в этом мире всего восемь месяцев тому назад. Кто я? Никто не знает. Все думают, что я Николаи Ларионов, человек со странным выражением лица. Никому не пришло в голову, что я вовсе не человек и поп, именем Николая Ларионова ходит существо, не имеющее ни одного родственника на Земле ни среди живых, ни среди мертвых.

Семья! Когда я слышу это слово, меня словно пронизывает электрический ток. У каждого живущего здесь есть либо предки, либо родные среди современников, каждый что-то унаследовал и что-то продолжает. Среди миллиардов людей, населяющих Землю, я один свободен от какой-либо земной традиции.

Рано утром, просыпаясь в номере гостиницы, я лежу и думаю. О чем? Все о том же. Я вспоминаю. Иногда мне хочется все забыть и проснуться с таким чувством, словно я только что родился. Уж не завидую ли я Фуату-Муату, искусственному существу, произведенному в лаборатории великого физиолога и кибернетика Эрона-младшего?

Фуату-Муату поселили среди живущих. Он жил, не имея прошлого. Ему не о чем было вспоминать. У него было имя, но не было ни юности, ни детства. Его изучали. Он и создан-то был для разного рода исследований и наблюдений. Жил как под стеклом.