«Судная ночь»

Здесь, в мерцающих сумерках старого храма, вопрошающий безмолвно стоял перед Древними, ожидая ответа, которому он все равно не поверит.

Снаружи расстилались мягкие зеленые холмы и мглистые небеса Эрикона, но даже легчайшее дыхание свежего, сырого воздуха не проникало через порталы Обители Древних. Ничто преходящее не могло коснуться их. Они находились за пределами всех событий и перемен. Они жили здесь с тех пор, как первые серебристые корабли прилетели сюда через галактические просторы, и они никогда не умрут.

Отсюда, с Эрикона, биение могучего пульса империи распространялось в межзвездном пространстве, прокатываясь отдаленным громом над побережьями бесчисленных планет. Ибо раса, владевшая Эриконом, владела и всей Галактикой.

Многие короли и императоры безмолвно стояли в звездном сумраке перед Древними – точно так же, как сейчас стоял вопрошающий. Ответ следовал всегда, но лишь Древние знали, заключается ли в нем судьба того, кто спрашивает.

Древние были строго привержены своему странному кодексу. Никакой человеческий разум не мог постичь его. Никто из людей даже не знал, прошел ли он суровое испытание или же полученное пророчество открывает скорейший путь к смерти и забвению.

Безголосые и невидимые за своим высоким алтарем, Древние ответили на вопрос. Маленький пришелец, пожелавший разрешить свои сомнения, стоял и слушал в необъятной пустоте храма.

– Пусть сражаются, – безмолвно произнес оракул. – Потерпи еще немного. Твой час почти пробил. Они получат свой шанс в последнем конфликте, который уже приближается, и тогда ты поймешь, насколько они слепы. Будь терпелив. Будь молчалив. Наблюдай за их словами и поступками, но храни свою тайну…

Сто императоров Эрикона сурово глядели со своих портретов на Джулию, вступившую в полумрак их святилища, расцвеченный мягкими красками.

– Если бы я была мужчиной, то, может быть, ты бы послушал меня, – сказала Джулия, не поворачивая головы.

Ответа не последовало.

– Ты всегда хотел сына, – напомнила Джулия. Ее голос эхом отдался под высокими сводами и стрельчатыми окнами, забранными тонким пластиком пастельных оттенков. Солнечные лучи, падавшие через них, окрашивались в причудливые тона.

– Знаю, знаю, – произнес старый император с помоста за ее спиной. – В твоем возрасте я тоже был глупцом.