«Усть-уртское диво»

Чем больше времени проходит со дня, когда явилось нам «усть-уртское диво», тем чаще я вспоминаю я думаю о нем. Интересно, происходит ли то же с остальными? Как-нибудь, когда все мы соберемся вместе, я спрошу об этом. Впрочем, все мы не соберемся никогда. Потому что… Мне кажется, что это я должен был пойти туда, но тогда у меня просто не хватило смелости. Да и сейчас — хватило бы? Не знаю. К тому же это неразумно, нерационально, наконец, просто глупо — в чем я был уверен еще тогда, остаюсь убежден и сейчас. И все же…

«Усть-уртское диво…» О нем говорили и писали не много. Была статья в «Технике — молодежи», в разделе «Антология таинственных случаев», с более чем скептическим послесловием; небольшую заметку поместил «Вокруг света»; «Вечерний Усть-Урт» опубликовал взятое у нас интервью, которое с разнообразными комментариями перепечатали несколько молодежных газет… Вот и я хочу об этом написать.

Зачем? Может быть, в надежде, что, описанное, оно отстранится от меня, отделится, уйдет, и не будет больше смутного и тоскливого предутреннего беспокойства. Может быть, чтобы еще раз вспомнить — обо всем, во всех деталях и подробностях, потому что, вспомнив, я, наверное, что-то пойму, найду не замеченный раньше ключ. Может быть, ради оправдания, ибо порой мне кажется, что все мы так и остались на подозрении. Впрочем, не это важно. Я хочу, а должен написать…

Как всегда, разбудил нас в то утро Володька. Хотя «всегда» — это слишком громко сказано. Просто за пять дней похода мы привыкли уже, что он первым вылезает из палатки — этакий полуобнаженный юный бог — и, звучно шлепая по тугим крышам наших надувных микродомов, орет во всю мочь:

— Вставайте, дьяволы! День пламенеет!

И мы, ворча, что вот не спится ему — и без того, мол, вечно не высыпаешься, так нет же, и в отпуске не дают, находятся тут всякие джеклондоновсхие сверхчеловеки! — выбирались в колючую прохладу рассвета.

Но на этот раз нашему возмущению не было предела. Потому что день еще в не собирался пламенеть, и деревья черными тенями падали в звездную глубину неба.

— Ты что, совсем ополоумел? — не слишком вежливо осведомился Лешка и согнулся, чтобы залезть обратно в палатку.