«Свет над тайгой»

Над тайгой струился свет.

Нет, это не был свет зари. Это не был свет заходящего или, наоборот, рассветного солнца, к которому планета, хотя и юная по возрасту, успела привыкнуть за миллионы лет. Не был это и рассеянный зодиакальный свет, таинственная эманация далёких звёзд.

Источник света над девственной первобытной тайгой, относительно невысокий, всего в нескольких тысячах километров над поверхностью планеты, непрерывно приближался, будто влекомый неодолимой силой: свет над тайгой разгорался все ярче.

Среди ночи в пустынном небе над тайгой, которая ещё совсем не походила на современную, расцвёл серебристый цветок, затмивший своим сиянием окрестные звезды.

Дрожащие блики заплясали на разлапистых листьях папоротника и хвоща, на мохнатых верхушках вековых кедрачей, на змеевидных лианах, обвивающих стволы.

Свет на тайгой ширился, победно заполняя пространство.

Каждая травинка, каждый куст стали видимы в резком, беспощадном свете.

Из-за перистых облаков, чьи закраины вспыхнули словно подпалённые, вынырнула серебристая сигара. Поверхность её при прохождении сквозь мощный атмосферный слой планеты раскалилась настолько, что светилась, будто внезапно вспыхнувшая сверхновая звезда.

Корабль нёсся подобно обезумевшему лесному зверю, подстреленному охотником. Экипаж предпринимал усилия, чтобы с помощью повреждённых приборов хоть немного выровнять курс и не дать кораблю врезаться в гору. Кто же мог предположить, что планета, к которой они решились направить курс, окажется со столь чудовищно огромной гравитацией? Впрочем, честно говоря, выбора у них не было.

Через некоторое время тайга под кораблём исчезла. Корабль инопланетян нёсся теперь над морем, с каждым мгновением теряя высоту.

Ильпатяне, вконец выбившиеся из сил, переговаривались короткими, отрывистыми фразами.

– Высота – двести пятьдесят метров, – сообщил по трансляции штурман.

– Всем закрепиться в ячейках! – скомандовал капитан. Его гулкий сигнал прозвучал в отсеках корабля.

От внутренних поверхностей отсеков несло невыносимым жаром. Главным прибором стал теперь высотомер. Его вздрагивающая стрелка продолжала неуклонно опускаться. Наконец она упёрлась в «зеро». Снаружи донёсся оглушительный всплеск. Корабль сильно тряхнуло и несколько раз подбросило, после чего он плавно закачался в какой-то упругой среде.