Потолок оторвался от стен, поплыл в синеву неба вместе с пылью и крошками штукатурки, и ветер закружился по комнате, и странные звуки рухнули в уши.
...Дед был и - не стал. Исходящие от Викентия любые дела, любые молитвы, страдания - ничто; невозможное сжимает бесконечностью, неотвратимо: как ушшвание потолка, исчезновение верхней квартиры и крыши, как странные звуки. Видно: придется не стать и самому Викентию, который не может вернуть деда, который - никто.
Викентий вздрогнул. Так ощутил это. И слезы на своих глазах. Те разъяренные слезы детской беспомощности, которые вызвал когда-то холод рук деда.
Дрожь била крупно, глаза шарили по полу, боясь потолка из неба. Викентий покачивался в двух шагах от пианино, однако ноги не отрывались от пола.., Сфероиды метались над головою.
След слез исчезал во рту. Очередная капля остановилась у края губ, росла. Викентий поморщился, приподнял голову, как если бы пианино вдруг улыбнулось, облизнул угол рта; дрогнули губы, словно на улыбку не хватило сил, и поджались, когда. Викентий сел на вертящийся стул. Очевидно, ни одна мысль уже не могла пробиться сквозь волевой прилив, в изначалье которого теплилась робкая радость от того, что не стерто еще воспоминание; и желание усилить, возродить его из омута времени, превратилось в необходимость, которая росла непреклонно. Овеществить... хотя бы это, хотя бы как звук, клавиши, чуть осевшие в малой и первой октавах... вот и голос, только что еще живой: "...сыграешь Чайковского...".
Издалека - пиано - доносится пение, - поют те, которых взаправду, может, и не было, но их видел композитор; слышали люди; меццо форте - и он слушал, как поют они свою надежду - мелодия громче, акцентируется отзвуком. колокол-баса, который не вполне еще раскачался; ветер относит пение в сторону и возвращает, окрепшее, более близкое, певчие проходят мимо, делая ударение на каких-то словах, уходят дальше, и мощнее гудит колокол-бас...
- Прекратить. Немедленно. Разбираем стены, - вопили сфероиды вполне человеческим голосом, проскальзывая между рук Викентия, однако не задевая.
Медленно сдвинулась и отошла от своего места наружная стена комнаты; повисев, поплыла куда-то вверх и в сторону. Сфероиды метались по комнате, заглядывали Викентикy в глаза... певчие уходили, и мелодия слышалась отяжелевшей, вот вздохнула вдалеке - пиано пианиссимо - растворяется будто...
Комментарии к книге «День памяти», Алексей Дукальский
Всего 0 комментариев