«Предпочитаю молчать»

Хескет знал камеру настолько хорошо, что она стала почти частью его тела. Правда, в ней не было ничего, что заслуживало бы более длительного изучения.

Расстояние от пола до потолка равнялось семи футам, от двери до противоположной стены - семи футам, от левой стены до правой - семи футам. В этом до неприятности симметричном объеме размещались две противоперегрузочных койки с пристежными ремнями и нечто вроде раковины, используемой для умывания и прочих гигиенических надобностей. Когда-то здесь же находился радиопередатчик с блоком субпространственной связи, но его убрали отсюда так давно, что теперь даже место на стене, где он крепился, отыскать можно было с большим трудом.

По суди дела (Хескет каждый раз вспоминал об этом, стоило ему обратиться мыслями к таким редким для него теперь темам), обстановка являлась точной копией внутреннего интерьера спасательной капсулы. Или, возможно, - поскольку карногам был свойствен экономический склад мышления, - она и была спасательной капсулой. Хотя чаще всего Хескету приходилось думать о вещах несравнимо более серьезных, чем размышлять о подобных малозначащих частностях.

Карног, который обычно приносил ему пищу, запаздывал.

Прежде такого никогда не случалось, и желудок, приученный к неизменной рутине, принялся урчать. Хескет терпеливо уселся на край койки, той, которой отдавал предпочтение (хотя между ними обоими не было никакой разницы). Но необычность происходящего не давала ему покоя.

Все шло нормально, в последние дни его рассудок не причинял ему никаких неприятностей. Поток мыслей тек также неторопливо, как вода из хорошо отрегулированного крана. Но сейчас он испытывал прилив эмоций: желание, чтобы они пришли поскорее и накормили его, чтобы он мог отойти ко сну с полным желудком.

Мысль, что в такой ситуации стоит что-нибудь предпринять, конечно же даже не пришла ему в голову. По той простой причине, что предпринять он ничего не мог.

Появился этакий зуд в спине, он изогнулся, чтобы почесаться. Когда неприятное ощущение понемногу прошло, он обнаружил, что его трясет, и это было странно. Одежда, которую он не менял с тех пор, как давным-давно попал сюда, после многочисленных стирок почти не грела, но карноги предпочитали теплый климат, и ему никогда не приходилось страдать от холода.