Все, пошло веселье! Со звуками ружейной стрельбы встали дыбом сухие банановые листья на крыше каюты. Море запестрело кипящими гребнями, воздух сделался сырым и липким, будто холодными руками схватил за разгоряченные плечи. Долой грот -- он и зарифленный принимает на себя слишком много ветра! Нгале берется за правый нирал[8], Бригита за левый... Что за черт! Она дергает изо всех сил, она плачет, она размазывает по лицу слезы и кровь -- ладонь содрана до живого мяса...
Литого свинцового стекла, ростом с двухэтажный дом стена лениво вспучивается перед бушпритом[9]. Хоть и не первый это шторм на пути, но все равно каждый раз обрывается сердце: сейчас рухнет жидкая громада и размечет хлипкие бревнышки по яростному морю... Точно в аквариуме, в недрах вала виден мечущийся толстый тунец.
Наехав, подмяла пахнущая йодом, необоримая масса, оглушил грохот. Петр до боли вцепился в штурвальное колесо -- только бы не оторвало, не выметнуло прочь! Когда тяжесть стала невыносимой и удушье колом вонзилось под ребра, схлынула волна. Грузно осела, ушла в зазоры помоста.
Плот вертело и раскачивало все сильнее, несло на зюйд-вест, обратно к берегам Южной Америки. "Команда" до сих пор билась над застрявшим ниралом -не могут догадаться, безмозглые...
- Блок! -- завопил Петр, тыча пальцем вверх, в сторону реи. Ну, разумеется, конец нирала застрял в блоке -- тут можно руки оборвать, ничего не сделаешь. Надо лезть по вантам и освобождать проклятую веревку. Вот, Нгале так и делает... Осторожно! Хоть ты, брат, и ловчее всех обезьян, но уже вздымается, хищно изгибая верхушку, волна повыше прежних...
К вечеру, против всех надежд, погода не угомонилась, низкое солнце кровоточило сквозь грубые бинты туч. Мужчины сделали все, чтобы уменьшить парусность: до предела зарифили бизань, убрали клипер. Извлечены были на палубу выдвижные кили. Бригита, освобожденная от работ, тихонько постанывая, втирала в израненные ладони индейский бальзам.
В сумеречной полумгле, в столбах водяной пыли уже не шторм -- единый ревущий поток бесповоротно сносил их к давно оставленной широте порта Гуаякиль. Шел насмарку полуторамесячный каторжный труд. Леденящий, вовсе не тропический ливень наотмашь сек по плечам и лицам.
- ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО СПРАВИТЕСЬ?
Комментарии к книге «Ветви Большого Дома», Андрей Всеволодович Дмитрук
Всего 0 комментариев