«Иной путь»

Гордон Р.ДИКСОН

ИНОЙ ПУТЬ

1

...Через два месяца после вживления микродатчика в правое полушарие мозга у Джейсона Барчера все еще болела голова. Он заворочался во сне, перекатился на живот, устроился поудобнее. Ему снились медведи...

Ему снилось, что он лежит не шевелясь, в Канадских скалах, по которым путешествовал шесть лет назад, и не отрываясь смотрит в бинокль на лесную поляну. Сверху пригревает весеннее солнышко, но жесткая побитая морозами прошлогодняя трава колет руки, а локти и колени немеют от неудобного положения. На поляне собралось две дюжины медведей. У них начался брачный период, они одержимы яростью. Бурые и черные медвежата сидят на деревьях, самки стоят с краю, осторожно нюхая воздух прямо по центру, как на арене, два самца на задних лапах преследуют друг друга, по-змеиному выгнув шеи, грозно покачивая головами.

Ослепленные бешенством, они не видят ни самок, ни медвежат на деревьях. Бой идет абсолютно честный, и держатся медведи, словно рыцари на турнире. Сердце Джейсона стучит по-звериному. Он - натуралист, предпочитающий думать и чувствовать, а не полагаться на общепризнанные авторитеты. Считается, что животными руководит слепой инстинкт. Джейсон убежден, что весенняя схватка медведей - это ритуал, обычай, основанный на богатейшем жизненном опыте. Медведю ведомы чувства надежды и страха, он должен захотеть вступить в бой, принять решение, требующее от него мужества и отваги. Не существует похожих поединков, нет двух медведей, которые вели бы себя одинаково.

Джейсону снилось, что исполнилась его мечта и, глядя на медведей, он учится у них. Гул насекомых во сне сливается с гулом двух кондиционеров в спальной и гостиной. Прохладная квартира напоминала пещеру, укрывшую человека от дождя, падающего на ночные улицы Вашингтона. Свет далекого уличного фонаря проникал в щель между шторами и ложился размытым пятном на стену, у которой стояла кровать. Одежда Джейсона лежала на стуле. Ковер черным пятном выделялся на полу.

В гостиной было светлее, чем в спальной: три незашторенных окна заливал неоновый свет рекламы. Стеклянный шкаф, битком набитый чучелами мелких животных, напоминал тюрьму, из которой пленники не могли выбраться точно так же, как медведи не могли вырваться из плена своих инстинктов и желаний. На корешках книг, стоявших на полках, с трудом можно было различить следующие названия: П.Шопен "Учебник таксидермии", Х.Хеджигер "Жизнь диких животных", К.П.Шмидт "Общий обзор климата и эволюции", В.К.Грегори "Эволюция развития"...

На столе, заваленном бумагами, лежал чек на имя Джейсона С.Барчера (Отдел изучения диких животных, недавно образованный при Государственном департаменте, выплатил лишь половину причитающейся Джейсону суммы, так как два месяца назад он взял годовой отпуск за свой счет). Под чеком лежала поздравительная открытка двухнедельной давности, на которой неровным женским почерком было написано:

- Да не обидится на меня А.А.Милн - "Праз бля бляю зднем ражденья". Люблю, целую. Меле.

Квартира безмолвствовала, погруженная в сон. И лишь микродатчик, имплантированный в мозг Джейсона, не нуждался в отдыхе. Невидимые нити тянулись сквозь коллапсированный космос к земному артефакту, находившемуся так далеко, что сейчас до него доходил солнечный свет, который люди могли видеть в 1692 году во время Салемского Процесса ведьм.

Все ближе и ближе к артефакту - о чем Джейсон не знал - подходил космический скутер, по размерам не больше тридцатипятифутовой морской яхты. На борту скутера находился Тот, кто тоже мечтал. Он не бывал весною в горах, не бродил по ночным улицам Вашингтона, да и вообще никогда не дышал земным воздухом. Он ничего не слышал о таксидермии, о книгах, о рекламах, о поздравительных открытках и о чеках. Его не волновали драки бурых медведей.

И все же, сидя за пультом управления со множеством кнопок и рычажков, он мечтал. Руки его, как и тело, были покрыты густым черным мехом. Похожий на сердце орган разгонял по венам жизненно важную жидкость, обогащенную кислородом атмосферы, которой мог бы дышать и Джейсон. Мечтатель ощущал жару и холод, мозг его обуревали разнообразные желания, ему были ведомы чувство надежды и страха, он осознавал необходимость принимать решения, требующие мужества и отваги.

И сейчас, приближаясь к объекту, о существовании которого он не подозревал, - в то время как спящий лежал в кровати в своей вашингтонской квартире, - Мечтатель представлял себе белый дворец с десятками подземных и тремя надземными этажами, освещенными лучами неведомого солнца. И видел Он своих жен, родивших ему сыновей: стройных, сильных, полных достоинства и чести.

Он мечтал наяву.

Это была мечта об Основании Царства.

2

...Так получилось, что прежде, чем спящий проснулся, Катор Троюродный Брат, патрулируя квадрат космоса в районе Цефеид, обозначенный на его карте номером 4.391 Л - и который спящий назвал бы Ursa Minor [Малая Медведица (лат.)], - внезапно понял, что ему улыбнулся Фактор Случайности, искомый всеми - от мала до велика.

В ту же секунду, хоть он и был всего лишь Троюродным Братом из семьи Брутогази, Катор воспользовался представленным ему шансом и отключил автопилот. Мечта об Основании Царства могла исполниться, и поэтому он действовал быстро и решительно, поймав подаренный ему фактором Случайности артефакт в ловушку силового поля. Несмотря на видимые разрушения, это был прекрасный артефакт, раз в пять больше двухместного скутера, на котором Катор вместе с Атоном Дядюшкой по Матери из Семьи Очада патрулировали космос, анализируя различные образцы межзвездного "мусора".

Катор переместил находку точно по центру экрана и откинулся на спинку кресла. В отполированной до блеска стальной боковине пульта он видел себя, как в зеркале. Удовлетворенно пошевелив пушистыми кошачьими бакенбардами на круглом лице, Катор принялся напряженно обдумывать план дальнейших действий.

Ему неслыханно повезло. Атон Дядюшка по Матери не был даже свойственником Брутогази, хотя обе Семьи принадлежали к партии Западни, а не Хлыста. Их послали на одном скутере только потому, что вероятность происшедшего была ничтожно мала и никем не принималась в расчет.

Сложившаяся ситуация автоматически аннулировала Правила Патрульной Службы, а также Договор Пилотов, а будь Атон Дядюшка по Матери сторонним наблюдателем, он наверняка одобрил бы попытку Катора воспользоваться Фактором Случайности в личных целях. "Кроме того, - подумал Катор, вглядываясь в свое отражение и теребя бакенбарды, - я еще молод и вся жизнь у меня впереди."

Он встал с кресла, оборвал проводок магнитофона, служившего бортовым журналом, выпустил трехдюймовые когти из подушечек коротких пальцев и быстро прошел в каюту, находившуюся за рубкой управления. На большом звездолете двери наверняка были бы заперты на ключ, ко на скутере, где работали всего двое, не полагался Ведущий. Атон спал на нижней койке, лицом к стене.

Когти искусно вонзились в позвоночник у круглой, покрытой черным мехом головы. Атон лишь раз вздохнул и тут же затих. Он ничего не почувствовал, настолько силен и точен был удар. Бережно подняв тяжелое тело. Кагор нежно прижал его к себе, отнес в переходную камеру и нажал на кнопку. Затем он подошел к пульту, подсоединил оборванный проводок и продиктовал сообщение о том, что Атон - видимо в припадке бешенства внезапно накинулся на второго пилота, сбив магнитофон на пол. Убедившись, что ему не удалось застать Катора врасплох, обезумевший Атон покончил с собой, выбросившись в открытый космос.

Примерно через полчаса (по времени существ, называвших себя румлами), Катор, одетый в скафандр, добрался до конца стального троса с магнитной присоской, прикрепленного к разрушенному взрывному корпусу артефакта, включил прожектор на шлеме и принялся исследовать свою находку.

Очевидно, звездолет построили существа, мало чем отличающиеся от румлов. Обычного размера двери, удобные сиденья. К сожалению, все самое ценное было уничтожено взрывом коллапсарного поля - факт крайне важный, потому что румлы при межзвездных перелетах использовали точно такое же поле, оставляющее при взрыве разноцветные полосы, подобные тем, которые Катор сейчас видел перед собой на стенах. Все вещи, естественно, были выброшены в космос взрывной волной... Впрочем, нет. Между двумя ножками кресла застрял предмет, напоминающий чемодан с полукруглой ручкой. Катор осторожно высвободил его и вернулся на скутер...

Приняв необходимые меры предосторожности, Катор осторожно открыл чемодан. Содержимое превзошло все его ожидания. Первым делом он увидел тонкую, необычайно прочную одежду с длинными рукавами, напоминавшую доспехи, изготовленные без единого шва - что трудно было себе представить. На доспехах почему-то отсутствовали петлички для орденов Чести, которые лежали в продолговатой коробке и имели формы больших и маленьких колец, изготовленных из неизвестного материала. Со дна чемодана Катор достал тонкий стержень с отвинчивающимся колпачком (видимо, для письма) и завернутые в прозрачный материал по свойствам напоминающий пластик два причудливых контейнера, похожих на ногоступы. На подошвах одного из них засохла грязь, и у Катора перехватило дыхание. Он тщательно отскреб комочек земли, положил его под микроскоп и начал рассматривать.

Фактор Случайности не подвел: в рыхлой почве лежала высохшая оболочка органического существа.

Это был самый обыкновенный червячок, практически неотличимый от тех, которых Катор часто видел на родной планете.

Он аккуратно достал червячка, очистил от грязи и поместил в маленький прозрачный кубик из сверхпрочного текстолита. Этот трофей, подумал молодой румл, принадлежит лично мне. Оставшихся материалов вполне достаточно, чтобы Экзаменаторы с точностью определили Звездную систему, к которой принадлежал артефакт. А с маленьким высохшим тельцем, залогом его будущего Царства, Катор никогда не расстанется. И если только Фактор Случайности поможет ему в дальнейшем, то...

Катор продиктовал на магнитофон координаты артефакта, а затем, настроив автопилот на обратный курс, прошел в каюту и улегся на полку. Теперь можно и отдохнуть.

Уже засыпая, он со щемящей тоской вспомнил вахты, которые они несли вместе с Атоном в предыдущих рейсах, и чувство горького сожаления охватило его. Они не были даже отдаленными родственниками, но Катор, который редко с кем-нибудь знакомился, по-настоящему сдружился с пожилым румлом.

Когда тебя манит Царство, печально подумал он, погружаясь в сон, приходится идти на жертвы.

3

Когда спящий проснулся, лицо его было мокрым от слез. Какое-то мгновение он лежал не шевелясь, зарывшись с головой в подушку, не в силах думать ни о чем кроме того, что ему пришлось убить Атона, что Атон мертв.

Постепенно мерное бормотание кондиционера проникло в затуманенное сознание. До странности мягкий предмет, оказавшийся подушкой, твердая плоская поверхность со спинкой, служившая кроватью, обрели смысл, перестали казаться чуждыми. Космическое пространство, артефакт, мечта об основании Царства ушли на второй план; воспоминания захлестнули мозг. Отирая лицо простыней, Джейсон сел на постели.

Он находился в своей спальне. Цифры и стрелки будильника, стоявшего, на ночном столике, тускло фосфоресцировали. Один час двадцать три минуты. Джейсон протянул руку, нащупал черный телефонный аппарат. Непослушные пальцы не удержали трубку, но он успел неловко поймать ее, а затем поднес к уху и, щурясь в отсвете уличных фонарей, набрал на диске номер Меле. Долгое время никто не отвечал.

- Алло... - внезапно раздался в трубе сонный голос.

- Меле, - сказал он и понял, что каждое слово дается ему с большим трудом. - Это я, Джейсон. Только что вошел в контакт.

- Джейс... - она на мгновение умолкла и, видимо окончательно проснувшись, тревожно спросила. - Джейс? С тобой все в порядке, Джейс?

- Да. - Дрожащей рукой Джейсон отер пот со лба. Сделал несколько глубоких вдохов. Нелепейшее состояние, в котором он не мог находиться. И тем не менее находился.

- У тебя какой-то странный голос. Ты уверен, что все в порядке?

- Да. То, что произошло, имеет отношение не ко мне, а к тому, другому.

- Что именно?

- Потом. - Постепенно он приходил в себя. Слова выговаривались ясно и отчетливо. - Сейчас приведу себя в порядок и приеду в Университет. Ты позвонишь, членам Ученого Совета?

- Да, конечно... Голос у тебя стал лучше.

- Мне тоже стало лучше, - сказал Джейсон. Я быстренько оденусь, упакую сумку и минут через пятнадцать-двадцать вызову такси. Если хочешь, могу за тобой заехать.

- Само собой. - Голос, который он так любил, потеплел, стал мягче. Я дам знать членам Совета, а потом перезвоню. Пока, малыш.

- До свидания... малышка, - ответил он и, услышав короткие гудки, повесил трубку, одновременно вставая с кровати. Ощутив тяжелый ворс ковра под ногами, холодный ветерок кондиционера, обдувающий взмокшую от пота грудь, Джейсон окончательно проснулся.

Он включил свет. Привычная обстановка почему-то показалась ему неестественной, комната - неуютной. Джейсон потряс головой, пытаясь избавиться от чувств, обуревавших Катора Троюродного Брата. Достав из ящика комода шорты и рубашку, он прошел в ванную комнату, расположенную напротив гостиной, погруженной в темноту, и принял душ.

Горячая вода взбодрила Джейсона. Вот сейчас, подумал он, улыбаясь своим мыслям, я чувствую себя человеком. Шоковое состояние вернулось, когда, тщательно побрившись, Джейсон смывал остатки пасты для бритья. Вернулся и страх, в котором он упорно не хотел себе признаваться.

Не обращая внимания на стекающие по шее капли воды, он уставился в зеркало, освещенное лампами дневного света. На какое-то мгновение ему показалось, что он видит морду неведомого зверя.

Впалые щеки, высокие скулы... Лицо было темным от загара - ведь Джейсон, будучи зоологом и натуралистом, постоянно находился на открытом воздухе. Завитки черных волос прилипли к высокому лбу, на котором появились ранние залысины.

Ресницы оттеняли глубоко запавшие карие глаза. Женщины (не Меле) часто говорили, что у него красивые глаза, и Джейсона это всегда раздражало. В мигающем свете флюоресцентных ламп они приобрели цвет гранита, выдержавшего испытание временем, а Джейсон все еще помнил черные, как ночь, глаза, смотревшие на него с полированной боковины пульта управления.

Резко отвернувшись от зеркала, он прошел в спальню и быстро оделся. Затем вытащил из-под кровати большую сумку. В это время зазвонил телефон.

- Алло?

- Джейс? - раздался в трубке голос Меле.

- Да. Я уже оделся. Соберу вещи, вызову машину и буду у тебя минут через двадцать... Лучше подожди меня наверху. Я могу задержаться, а мне бы не хотелось терять с тобой телефонную связь.

- Я спущусь в вестибюль, и в случае чего ты сможешь туда позвонить. Швейцар всегда дежурит по ночам. Просто попроси его позвать меня к телефону.

- Да, конечно. - Джейсон ожесточенно потер лоб рукой. - Совсем вылетело из головы. Ты предупредила членов Совета?

- Да. Приедут все, кроме Ванека. Он на западном побережье... Джейс? Как ты себя чувствуешь?

- Прекрасно, - ответил он и с трудом улыбнулся. - Все в порядке.

- Я тебя жду.

- Сейчас соберусь и приеду. До встречи.

- Пока.

Не отходя от телефона, Джейсон вызвал такси, которое обещали подать через пять минут, и быстро сложил сумку.

Когда он спустился вниз и вышел на улицу, машина уже стояла у старомодных гранитных ступенек, ведущих в дом. Душным влажным воздухом трудно было дышать, но дождь прекратился, и асфальт быстро высыхал, приобретая привычный тусклый цвет. Джейсон сел на заднее сиденье, поставил сумку рядом с собой и захлопнул дверцу.

- Норд Фронтэдж Роуд, четыреста двадцать, - сказал он.

Мотор набрал обороты, машина отъехала от тротуара и помчалась по ночным улицам Вашингтона. Глядя на неопрятный затылок шофера, давно нуждавшегося в услугах парикмахера, Джейсон на какое-то мгновенье почувствовал отвращение, как будто его заставили находиться рядом с грязным нечистоплотным животным. Отвернувшись, он стал смотреть в открытое окошко на мелькающие ночные фары.

Минут через десять они подъехали к широким двойным стеклянным дверям, сквозь которые был виден ярко освещенный вестибюль гостиницы и стоявшая у самого входа Меле. Ярко-голубое платье обтягивало ее изящную фигуру. Руки в белых перчатках сжимали небольшую сумочку, тоже голубую, но светлее платья. Девушка не стала ждать, пока такси остановится, и выбежала на улицу.

Он открыл дверцу, и Меле тут же скользнула на заднее сидение. Слабый запах духов, исходивший от ее густых каштановых волос, был скорее странен, чем неприятен. Она сидела прямо, не облокачиваясь, и взгляд ее, устремленный на Джейсона, внушал уверенность и спокойствие.

- Угол Двенадцатой и Индепенданс, - сказал он, не поворачивая головы. Меле наклонилась и поцеловала его. Губы у нее были прохладными и показались ему такими же странными, как запах духов.

Во второй раз такси плавно отъехало от тротуара. Меле придвинулась к Джейсону, взяла под руку, прикоснулась плечом. Они сидели и молчали. У него было такое чувство, что он совсем недавно оправился от тяжелой продолжительной болезни и все еще никак не может прийти в себя. Ощущение того, что он не Джейсон, а Катор Троюродный Брат (появившееся в ту самую минуту, когда Катор взял в руки червячка, в которого были вмонтированы микродатчики, обеспечивающие возможность контакта между ним и Джейсоном) отгораживало его от окружающего мира прозрачной стеной, сквозь которую все казалось расплывчатым, искаженным.

Во время эксперимента Меле поручили наблюдать за ним; к тому же она была женщиной, на которой он собирался жениться. Меле любила его. Сейчас они сидели, прижавшись друг к другу, но она почему-то казалась Джейсону чужой и далекой.

Он ничего не мог с собой поделать. Эксперимент перестал быть управляемым, а возврата к прошлому не было.

4

Такси остановилось у широких ступеней, ведущих к тяжелым бронзовым дверям гранитного здания, в котором размещалось Главное управление Ассоциации ученых. Джейсон расплатился с шофером, взял сумку и, поднявшись вместе с Меле по ступенькам, нажал кнопку звонка. Ночной швейцар, Уолт, открыл дверь.

- Все в сборе, - сообщил он. - Вас ждут в библиотеке.

Они миновали широкий холл, неслышно ступая по толстому зеленому ковру, спустились по лестнице с узкими перилами, свернули по коридору направо и вошли во вторую слева дверь. Комната, в которой они очутились, была заставлена от пола до потолка книжными стеллажами, у которых стояли стремянки.

В дальнем конце библиотеки за полированным столом на стульях с высокими спинками сидели члены Ученого Совета. Позади зеленые шторы закрывали окна, выходившие во внутренний сад здания.

Джейсон и Меле молча заняли отведенные для них места.

- Можно начинать, - сказал Торнибрайт.

Джейсон обвел взглядом присутствующих, испытывая чувство облегчения. Очутившись в знакомой обстановке, вспоминая горячие споры, обсуждение, и, наконец, утверждение проекта, он решил, что теперь сможет здраво оценить то, что с ним произошло. Внешний вид восьми ученых, здесь собравшихся, всем было далеко за тридцать, а Уайлдеру почти семьдесят, - говорил о том, что они примчались сюда, не успев привести себя в порядок. Кто-то был небрит, у кого-то галстук съехал набок или расстегнулась пуговица на рубашке.

Они были замечательными людьми и прекрасными учеными. Джейсон знал каждого из них. Джеймс Мон читал биологию, когда Джейсон учился на последнем курсе Университета. Уильям Хеллер помог ему устроиться на работу. Но только двое из восьми ученых держали в руках судьбу эксперимента. Джон Дистра и Тим Торнибрайт. Высокого роста, коренастый Дистра, которому недавно исполнилось пятьдесят, подавлял одним своим видом. Сорокалетний Торнибрайт, полулысый и тощий, выглядел по сравнению с ним невзрачным мямлей, но это впечатление было обманчивым. Тим обладал железной волей и, исполняя обязанности секретаря Совета, часто настаивал на принятии тех или иных решений. Торнибрайт и Дистра прекрасно дополняли друг друга. Как и все присутствующие (за исключением Меле, которая работала библиотекарем), они были учеными с большой буквы, но помимо психологии Тим увлекался политикой, а Джо, будучи прекрасным физиком, проявлял незаурядный талант организатора и бизнесмена. Кроме того, оба они отличались упрямством и очень не любили, когда им кто-нибудь перечил.

- Контакт устойчив, Джеймс? - спросил Дистра, проводя ладонью по лицу. Физик выглядел утомленным и невыспавшимся.

- Не знаю. Я... чувствую себя как-то не так, - признался Джейсон.

Торнибрайт поднял руку.

- Прежде чем начать обсуждение, я включу магнитофон. - Он нажал на деревянную клавишу, выступающую на поверхности стола перед его креслом, и в комнате раздался громкий щелчок. - Итак, - торжественно сказал психолог, - нижеследующую беседу мы записываем на магнитофонную пленку третьего июня в... - он посмотрел на часы, - ...два часа восемь минут пополуночи, на сорок шестом заседании Совета Независимой Ассоциации ученых. Присутствуют: Лестер Най, Джозеф Дистра, Уильям Хеллер... - он назвал всех по именам, ...а также мисс Меле Уорман, библиотекарь Ассоциации и Наблюдатель за Испытуемым, Джейсоном Ли Барчером, вошедшим в контакт с Наживкой 13. Причины, побудившие членов Совета провести эксперимент, были изложены и запротоколированы на предыдущих заседаниях. Однако в связи с тем, что эксперимент оказался удачным, я считаю своим долгом вкратце изложить суть дела. - Он обвел взглядом сидящих за столом. - Ставлю это предложение на голосование.

- Поддерживаю, - сказал Дистра.

- Все согласны? - Присутствующие (кроме Меле, которая не имела права голоса) закивали головами. - Принято единогласно.

Торнибрайт достал из кармана несколько аккуратно сложенных листков, развернул их и начал читать отрывистым голосом.

- Ученый Совет собрался первый раз год назад, чтобы пригласить всех желающих участвовать в проекте по защите человечества от опасности, которая может грозить ему в случае контакта с любой из внеземных цивилизаций. Основой для наших опасений послужил "Отчет о вероятности контакта", являющийся десятилетним трудом ученых нашей Ассоциации и опубликованный нами пять лет назад с целью поставить в известность все правительства Земли об угрозе, возросшей во сто крат после открытия Джоном Дистрой коллапсарного поля, дающего возможность звездолетам достигать самых отдаленных уголков вселенной со скоростью, во много раз превышающей скорость света. - Торнибрайт откашлялся, прочищая горло.

- Несмотря на наши предостережения, вот уже двенадцать лет, как человечество поставило новый тип звездолета на поток. Хочу подчеркнуть, что наша Ассоциация была создана двадцать три года назад для координации работы ученых всего мира, так как практически с начала двадцатого века научные достижения использовались в коммерческих целях, что совершенствовало технологию, но отнюдь не способствовало успешному развитию науки. - Торнибрайт еще раз откашлялся.

- И в течение всех двадцати трех лет Ассоциация неоднократно указывала на недопустимость использования ученых и дорогостоящей аппаратуры (не говоря уже о привлечении огромных капиталов) для решения технологических проблем конкурирующих между собой фирм, что, с одной стороны, повышало благосостояние народа, а с другой - тормозило развитие науки и в конце концов должно было привести цивилизацию к гибели. Торнибрайт сделал паузу и перелистнул страничку.

- Ассоциация рекомендовала правительствам Земли, - продолжал он, создать международную организацию и специальный фонд в целях: а) сбалансированного развития науки и техники и б) оплаты труда ученых по высшим ставкам, не меньшим, чем они получают у частных предпринимателей. Таким образом, параллельно с развитием промышленности появилась бы возможность заниматься наукой будущего, что, в конечном итоге, предопределило бы прогресс человечества. Ассоциация выступала не голословно: за три года были опубликованы шесть отчетов ведущих специалистов мира, подтверждающих правомочность наших выводов. Тем не менее... - Торнибрайт потянулся за графином, налил в стакан воды, сделал глоток, поставил стакан на место. - Тем не менее, несмотря на поддержку общественного мнения и некоторых членов правительства, к нашим рекомендациям не пожелали прислушаться.

Дистра фыркнул. Торнибрайт посмотрел на него исподлобья и вновь уткнулся в листки.

- После открытия коллапсарного поля, - продолжал он, - наши звездолеты исследовали космическое пространство в радиусе пятидесяти световых лет от Земли, и по нашему мнению ситуация стала критической, "Отчет о вероятности контакта", опираясь на самые последние научные данные, утверждает, что в течение десяти лет человечество неминуемо встретится с одной из межзвездных цивилизаций, неизмеримо более технически развитой, чем наша.

Худощавый психолог перелистнул очередную страничку. Джейсон поглядел на невозмутимую Меле, лицо которой было так же спокойно, как лицо какой-нибудь египетской принцессы, жившей четыре тысячи лет назад. Она никак не отреагировала на пересказ фактов, которые все они хорошо знали, и которые сам Джейсон воспринял сейчас в новом свете, почувствовав себя одиноким и брошенным.

- Исходя из создавшейся ситуации, - продолжал Торнибрайт, - группа ученых разработала проект, финансируемый нашей Ассоциацией, согласно которому секции специально уничтоженных звездолетов были отправлены за пределы исследованного космического пространства. По нашим подсчетам вероятность контакта увеличилась при этом в десятки раз. Эти секции были снабжены специальными устройствами, которые в дальнейшем я буду называть "Наживками", способными воспринимать электрические импульсы мозга любого разумного существа во вселенной, передавая их мгновенно в словах, образах и чувствах человеку, добровольно согласившемуся на эксперимент и подчиняющегося нашему Ученому Совету.

Торнибрайт аккуратно сложил листки и сунул их в карман.

- Из множества добровольцев, согласившихся на эксперимент, мы выбрали двенадцать. Сегодня ночью один из них, Джейсон Ли Барчер, доложил, что вошел в контакт с иным разумным существом. Сейчас он расскажет о том, как это произошло, а более подробный отчет представит позже... Джейс?

Джейсон наклонился и положил локти на стол. Он рассказал о Каторе Троюродном Брате и о том, как тот обнаружил в чемодане червячка с микродатчиком, но умолчал о захлестнувших инопланетянина (а следовательно и его, Джейсона) чувствах в момент убийства Атона Дядюшки по Матери и перед погружением в сон.

Джейсона мучила совесть, но он успокоил себя тем, что напишет подробный отчет позже, когда немного отдохнет и до конца разберется в своих ощущеньях.

- Это все? - спросил Дистра, внимательно слушавший рассказ. Казалось, физик сверлил Джейсона взглядом.

- Да. Потом я проснулся.

- Хорошо. - Дистра выпрямился и посмотрел на Торнибрайта, сидевшего справа от Джейсона рядом с Меле. - Ставлю вопрос на голосование: кто за то, чтобы продолжать разрабатывать проект своими силами и не передавать его в ведение правительства? Джейс, хочу напомнить, что вы имеете право голоса только в том случае, если мнения разделятся поровну.

Они проголосовали. Хеллер, Мои и единственный врач Совета, д-р Алан Грил - за предложение Дистры, Торнибрайт и еще трое - против.

- Я считаю, - сказал Торнибрайт, - каждый ученый, у которого есть хоть малейшие сомнения, должен крепко подумать и, может, поменять свое решение. В конце концов, являясь частными лицами, мы и так зашли слишком далеко.

- Тем не менее нельзя забывать, - тут же ответил Дистра, - что труд многих людей вложен в удачный эксперимент. Затрачены огромные средства, создано уникальное оборудование. Слишком много раз чиновники разных департаментов, соперничая друг с другом, губили хорошее дело. Мы только что вошли в контакт с румлами и существует опасность, что на этой стадии наш проект могут просто-напросто закрыть. По-моему, рано передавать его правительству... Может, мои доводы помогут кому-нибудь из колеблющихся поменять решение?

Ему никто не ответил. Дистра кивнул Торнибрайту, которой, чуть помедлив, обратился к Джейсону.

- Вам решать, - сказал психолог. - К сожалению, мнения разделились поровну. Итак?

- Продолжим эксперимент. - Торнибрайт не успел договорить, как эти слова сорвались с губ Джейсона, и внезапно он понял, что на него обращены взгляды всех присутствующих. - Дело в том, - быстро сказал он, - что червячок будет переходить из рук в руки, позволяя входить в контакт со многими разумными существами. Сейчас микродатчик находится у Катора, а Атон мертв. Давайте подождем по крайней мере до тех пор, пока Катор не вернется домой; тогда мы сможем более полно представить себе картину жизни румлов.

Торнибрайт пожал плечами.

- Этот довод кого-нибудь убедил? - спросил он.

И вновь ученые промолчали.

- Меня он тоже не убедил, - сказал Торнибрайт. - Я продолжаю считать, что контакт с внеземными цивилизациями - дело государственное. Тем не менее голос Джейса оказался решающим. Согласно предварительной договоренности он обязан переехать жить в здание Ассоциации, где будет находиться под постоянным наблюдение членов Совета. Если нет возражений, заседание объявляется закрытым.

- Поддерживаю, - произнес Дистра.

- Согласен. - Хеллер наклонил голову.

- Итак, заседание объявляется закрытым. - Торнибрайт выключил магнитофон. Щелчок клавиши прозвучал неожиданно громко, и Джейсону показалось, что его эхо, все усиливаясь, уносится вдаль, в космическое пространство, где Катор Троюродный Брат сладко спит в скутере, возвращаясь домой.

5

Четыре шахты лифтов в здании Ассоциации служили книгохранилищами. В них легко можно было попасть через кабинет Меле, примыкавший к библиотеке, где происходили заседания Совета, и, через комнату в подвальном помещении рядом с бильярдной, куда Торнибрайт отвел Джейсона.

- Не сердитесь, Джейс, - извиняющимся тоном сказал психолог, запирая дверь на ключ. - Мы должны строго придерживаться инструкций. Рано или поздно нам все равно придется известить официальных лиц, и мне бы не хотелось, чтобы им было к чему придраться.

Он выключил верхний свет и уселся в кресло у столика, на котором стояла зажженная настольная лампа. Джейсон быстро разделся, лег в кровать и с наслаждением вытянулся. По настоянию врача, считавшего, что сегодня ночью ему надо выспаться и не вступать в контакт с Катором, он принял таблетку веронала, и сейчас, едва коснувшись головой подушки, почувствовал, что куда-то проваливается. Как в тумане увидел он Торнибрайта, склонившегося над книгой. Пиджак психолога был расстегнут, под мышкой темнел какой-то тяжелый предмет, в котором нетрудно было угадать пистолет в кобуре. Джейсон, все еще испытывавший неведомые ему доселе ощущения, не испугался при виде оружия. В конце-концов ученый, разработавший микродатчики величиной с вирусы, честно предупреждал, что не отвечает за последствия их использования. Они, конечно, блестяще прошли испытания, проводившиеся как между людьми, так и между человеком и животным, но никто не знал, какое действие может оказать на мозг землянина контакт с чужим разумом... С этой мыслью Джейсон погрузился в сон.

Проснулся он около десяти часов утра, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. В кресле сидел Дистра, сменивший Торнибрайта на этом посту. Наскоро позавтракав, Джейсон - в сопровождении физика - вышел прогуляться в небольшой внутренний сад, окруженный высокой стеной, а затем отправился в библиотеку, чтобы написать подробный отчет о своем первом контакте с Катором.

Проработав несколько часов, Джейсон понял, что так и не упомянул о тех смутных, но необычайно сильных ощущеньях, которые испытал. Он успокоил себя тем, что не до конца разобрался в своих чувствах, а когда разберется, то обязательно опишет их со всеми подробностями.

Наступило время обеда. Стол накрыли в кабинете Меле, и Джейсон заметил, что она исподтишка за ним наблюдает, но не придал этому особого значения. В ту ночь и в течение последующих десяти ночей он поддерживал незримую связь с Катором, все еще возвращавшимся на родную планету: столицу четырех звездных систем, населенных румлами.

Одна из причин, по которой Джейсона сделали участником эксперимента, заключалась в том, что он прекрасно рисовал. Ведь именно рисуя, а не фотографируя животных в естественной среде обитания, натуралист подмечал многие их особенности, запоминал странные на первый взгляд привычки. И сейчас у него не было ни минуты свободного времени. Помимо подробнейших отчетов обо всем, что с ним происходило, он целыми днями рисовал обстановку скутера, детали пульта управления, инструменты, которыми пользовался молодой румл.

Довольно скоро Джейсон понял, что не читает мыслей Катора, а просто испытывает те же эмоции, видит его глазами, чувствует чужое тело, как свое собственное. К тому же, если в мозгу румла вспыхивали какие-нибудь отчетливые воспоминания, Джейсон улавливал их всем своим существом, воспринимая свет, тень, напряжение мышц, ощущенья, разговоры.

Разговоры мучили Джейсона больше всего. В скутере Катору не с кем было общаться, но беседы с другими румлами, которые он изредка вспоминал, вызывали у Джейсона чувство раздвоенности. Хриплые низкие голоса казались ему одновременно и странными, и знакомыми. Челюсти у румлов были вытянуты; строение горла и неба сильно отличались от человеческого. Они не могли произносить палатальных и носовых звуков, таких как "м", "н", "с", "дж", зато "т", "д" и "л" выговаривали толстыми узкими языками таким образом, что людям никогда не удалось бы повторить их с точностью.

Но самым странным было то, что Джейсон - будучи Катером - прекрасно понимал смысл сказанного, оставаясь же самим собой и глядя на себя как бы со стороны никак не мог передать значение разговоров земными словами. Например, когда Катор был голоден, он считал, что "позволил" себе проголодаться. И это вовсе не означало, что румл умел управлять своим телом или нуждался в пище больше, чем Джейсон. Катор думал и чувствовал по-другому лишь потому, что культура цивилизации румлов коренным образом отличалась от культуры человеческой цивилизации.

- Я все понимаю, но не всегда могу перевести, и в любом случае мой перевод будет неточен, - сказал Джейсон Меле как-то вечером. Шел десятый день эксперимента, они сидели у Меле в кабинете, и Джейсон показывал ей рисунки, сделанные им в течение дня. - Даже когда я рисую детали пульта или инструменты, мои наброски не совсем точны. Может, тут дело в том, что румлы видят мир в другом спектре, чем мы.

- Ты очарован, верно? - неожиданно спросила Меле.

У Джейсона замерло сердце. Он и сам не понял, почему ему вдруг стало не по себе. Карие глаза Меле - более светлые, чем у него, - смотрели пытливо, пристально.

- Да, - ответил он, заставляя себя говорить спокойно. - Можно сказать, что так. Я испытываю такие же ощущенья, как если бы открыл новый вид животных...

- Ты меня не понял, - перебила его Меле. - Я говорю не о румлах. Мне кажется, тебя очаровывает сам контакт с Катером.

- Нет... не очаровывает... - с трудом произнес он. Внезапно ему стало страшно.

- Тогда, может, пугает?

- Да... наверное... - признался Джейсон. - Немного.

- С тобой что-то происходит, - мягко сказала Меле. - Я вижу. Послушай, Джейс...

- Чего ты хочешь? - резко спросил он, складывая рисунки в пачку.

- Откажись от участия в эксперименте.

- Нет! - выкрикнул Джейсон и сам поразился, как громко прозвучал его голос. - Видишь ли, - взяв себя в руки, продолжал он, - то, что произошло, по своему значению сравнимо с открытием огня на заре цивилизации. Я... не могу объяснить... Как бы то ни было, мы не должны прерывать эксперимент.

- Если Ученый Совет придет к выводу, что контакт с иным разумом опасен...

- Никакой опасности нет, - быстро сказал Джейсон. - И мы просто не имеем права бросать дело на полпути. Когда Катор встретится в другими румлами, мне легче будет разобраться, что к чему. Он приземлится завтра ночью.

Но Катор приземлился в том самый вечер, когда Джейсон разговаривал с Меле, и в настоящий момент находился в главном здании огромного, в сорок квадратных миль, космопорта, принимавшего и отправлявшего космические корабли - от скутеров до звездолетов.

Если б Джейсон не ошибся (видимо, забыв принять во внимание разницу во времени) и лег бы спать раньше, то он получил бы бесценные сведения о том, какими средствами защиты располагают румлы. Сейчас этот шанс был упущен.

Лежа в темной комнатке в подвальном помещении, постепенно погружаясь в сон, Джейсон ощутил свое покрытое черным мехом, одетое в эластичные доспехи, тело, находящееся за сотни световых лет от Земли. Катор-Джейсон, гордый и ликующий, но тщательно скрывающий свои чувства, стоял перед Инспекторами, сидевшими за столом на небольшом помосте.

Ни один волосок не шелохнулся на бакенбардах молодого румла. Секретарь только что пригласил его войти, и сейчас он стоял по струнке, вытянув руки по швам, сомкнув ноги, с бесстрастным выражением на лице. Подобно Инспекторам, Джейсон делал вид, что не произошло ничего необычного.

- Я верю, что нахожусь среди друзей, - громко сказал он.

- Ты - среди друзей, - подтвердил председательствующий, сидевший справа. В голосе его сквозила ирония, но Джейсон не обиделся. Инспекторы были мужчинами в возрасте, каждый из них имел свою Семью. Их доспехи украшали многочисленные ордена Чести, в то время, как у Джейсона, помимо маленького ордена Чести Астронавта и такого же маленького ордена Чести дальнего родственника Семьи Брутогази, был лишь новый (но большой) орден Чести Фактора Случайности. И этот последний орден сверкал так ярко, что выглядел незначительным по сравнению с тусклыми и давно заслуженными орденами Чести румлов, сидевших за столом.

Инспекторы, по долгу службы выслушивавшие доклады мужчин безупречной Чести, обязаны были соблюдать общепринятые нормы вежливости со всеми, но нельзя было требовать, чтобы они обращались с молодым Джейсоном, как с равным.

- Мы тщательно изучили твой отчет, Катор Троюродный Брат Брутогази, сказал председательствующий. - Насколько мне известно, артефакт, который ты доставил на базу, передан в Исследовательский Центр. Если ты желаешь сообщить нам какие-нибудь подробности... в особенности о гибели второго пилота, мы тебя слушаем.

- Я и опомниться не успел, - сказал Джейсон, - как мне пришлось защищать свою жизнь, а буквально через секунду дверь выходной камеры захлопнулась. Из-за перепадов давления мне не удалось открыть ее вовремя, а потом было поздно.

- Понятно, - сказал одни из Инспекторов, и в голосе его проскользнули нотки уважения к Катору, сохранившему спокойствие и хладнокровие несмотря на то, что ему было всего два сезона отроду. - Юноша, ты далеко пойдешь и, может, проживешь жизнь всеми уважаемого мужчины, если и в дальнейшем не свернешь с намеченного пути.

Джейсон наклонил голову, благодаря за похвалу. Инспектор, к нему обратившийся, принадлежал (как и все Брутогази) к партии Западни. Внезапно Джейсон понял, что каждый из Инспекторов очень им доволен, хотя председательствующий и третий Инспектор, будучи членами партии Хлыста, не могут выразить ему своего одобрения. От радости у него перехватило дыхание: он был счастлив и горд собой.

- Что ж, - сказал председательствующий. - Если у моих достопочтенных коллег больше нет вопросов, мы тебя не задерживаем. Когда понадобится, тебя вызовут в Исследовательский Центр.

Джейсон вновь наклонил голову, попятился к двери и вышел в приемную. Он пристегнул к поясу короткий церемониальный меч, оставленный им у секретаря, окинувшего молодого румла безразличным взглядом. Несмотря на это, Джейсон протянул ему монетку, достав ее из монетницы, вделанной в доспехи.

- Да обретешь ты Царство свое, - пробормотал секретарь, низко поклонившись.

Бедняга! Он ничего на знал! Джейсон вышел из главного здания космопорта, доехал на транспортере до внутреннего города, где находился дворец Брутогази. Идти было недалеко. Давно родившие пожилые женщины работали граблями, убирая мусор с мощенных ракушками тротуаров. Ракушки блестели в ослепительно-белом свете далекого солнца, встающего над западными окраинами города. Бассейны причудливых форм с прозрачной голубой водой походили на оправу для орденов Чести из кристаллов, растущих на дне.

Женщины, убирающие мусор, негромко пели - то были песни благородных румлов и Песни Основателей Царств. Как прекрасен мой город, подумал Джейсон, и его народ, и восходящее солнце, и поющие женщины. Он остановился, чтобы напиться из небольшого бассейна шириной с размах его рук и глубиной ему по пояс. Рубиновые кристаллы на дне сияли, как орден невиданной и неслыханной Чести.

- Не лиши меня прохлады, не лиши меня воды, не лиши меня силы, прошептал Джейсон молитву, поднимая голову и чувствуя, как капли стекают с его бакенбардов. Он медленно встал на ноги.

Рядом с ним орудовала граблями одинокая женщина, которая во возрасту могла быть его матерью, но вряд ли была ею. Мать Джейсона, несомненно, все еще жила во дворце Брутогази. Когда-нибудь он обязательно найдет ее имя в списках. Гражданин Чести должен знать, какая именно женщина родила его и носила спящего в сумке на протяжении семи лет.

Повинуясь необъяснимому чувству - возможно, и тут сыграл роль Фактор Случайности, - Джейсон достал монетку и подал ее уборщице тротуаров.

- Не споешь ли ты мне песню, плодовитая госпожа? - спросил он. - Об основании Царства Брутогази.

Она взяла деньги, облокотилась о грабли и запела. У нее был нежный высокий голос, и, судя по всему, она была старше, чем показалось Джейсону с первого взгляда.

Она пела о том, как две экспедиции погибли в непроходимых джунглях и отравленных морях третьей планеты, и о том, как Брутогази - Первенец Четвероюродного Брата Личена - создал на ней колонию. О том, как он обвинил своих двенадцать спутников в предательстве, и о том, как в течение всего одного дня - с восхода до заката солнца - он обманул, а затем убил их, получив таким образом право стать полновластным хозяином этой колонии и основать свое Царство.

Женщина умолкла и вновь принялась за уборку мусора, а перед глазами Джейсона возникали одна картина за другой. Как и он сам, Брутогази был дальним родственником прославленного главы Семьи... Впрочем, это не имело значения - великим героем мог стать каждый... И тем не менее нельзя отрицать, что свойства крови передаются по наследству, а в жилах предков Джейсона, кем бы они ни были, текла кровь первого Брутогази...

Он подошел к воротам дворца, и привратник, обязанный знать в лицо каждого члена Семьи, пропустил его внутрь. Джейсон шел по двору, глядя на окна третьего этажа, где жил Брутогази. На втором этаже, площадью в четверть квадратной мили, размещались его ближайшие родственники. Сам Джейсон, будучи Троюродным Братом, занимал крохотную квадратную комнатку на первом из пятнадцати подземных этажей. Сейчас он вошел в нее и с облегчением вздохнул, почувствовав, что наконец-то попал домой. Обстановка была скудной: кровать, сундучок с личными вещами, портрет Брутогази того, который основал Царство. Солнечный свет, проникал в высокое узкое окно, отражался в бассейне для умывания.

Едва Джейсон успел снять с себя доспехи, как дверь сообщила ему, что за нею кто-то стоит. Он вышел в коридор. Белла Двоюродный Брат, - румл, старше его на сезон (они были не только родственниками, но и друзьями, и поэтому относились друг к другу почти без опаски), - с улыбкой протянул ему небольшой золотой предмет.

- Я - по поручению Брутогази. Завтра можешь переехать на первый этаж. Комнату тебе приготовят. - Он отсалютовал, повернулся и ушел.

Джейсон посмотрел на золотой предмет. Это была медаль - меньший из двух знаков Чести, которыми глава Семьи мог награждать своих дальних родственников. У Джейсона перехватило дыхание, на глаза его навернулись слезы. Он был тронут до глубины души. То, что ему, члену Семьи, Фактор Случайности подарил артефакт, и то, что он вернулся из экспедиции один, не прошло незамеченным. Правда, в скутере их было двое, а Брутогази расправился с двенадцатью, но... на его скромные усилия тоже обратили внимание.

Все существо Джейсона переполняли чувства любви и гордости. Он присел на корточки, приняв молитвенную позу перед портретом Брутогази, висевшим в углу. Руки его были скрещены на груди. Солнечный луч медленно скользил по полу, но Джейсон оставался недвижим.

- Не лиши меня прохлады... не лиши меня воды... не лиши меня силы... - молился он.

В подвальной комнатке на Земле спящий проснулся. Подушка его была мокра от слез.

6

- ...Но почему же он не передает червячка другим румлам? раздраженно спросил Торнибрайт на следующем заседании Совета.

- Скажите, Джейс, а вы никак не можете на него повлиять? поинтересовался Хеллер.

Джейсон покачал головой.

- Я всего лишь наблюдатель, - сказал он. - Помню, мы не исключали возможности, что такой человек, как я, смог бы оказать воздействие на иной разум или даже подчинить его своей воле. - Джейсон сухо усмехнулся. Впрочем, я не сомневаюсь, что каждый из присутствующих в глубине души боится, что Катор может подчинить МЕНЯ своей воле. Вам остается лишь поверить мне на слово: и то, и другое - невозможно. Когда мы проводили испытания микродатчиков, и я входил в контакт с другим человеком, он тоже поступал, как хотел, а я жил его ощущениями, не более.

- Вы не ответили на мой вопрос, - напомнил Торнибрайт.

- Я не могу на него ответить. - Джейсон повернулся к психологу, сидевшему рядом с Меле, которая хоть и не имела права голоса, присутствовала на заседании Совета, так как в ее обязанности входило наблюдение за Джейсоном и оказание ему помощи (в дневные часы) по составлению отчетов. - Цель Катора - а я говорю о том, к чему он стремится всеми силами души - ОСНОВАНИЕ ЦАРСТВА.

- Не являются ли эти слова символичными? - вмешался в разговор Дистра, пытливо глядя на Джейсона. - Быть может, он хочет поднять восстание против глав Семей и захватить власть, устроив нечто вроде революции?

- Нет. Конечно, нет. - Джейсон покачал головой. - Вы не знаете общественный строй румлов так, как знаю его я. Революция... немыслима. Не невозможно, а... - он попытался подобрать нужное слово и вновь повторил, ...немыслима. Румлы - законченные индивидуалисты. Они подчиняются существующим авторитетам не по каким-либо социальным причинам, а чисто инстинктивно. - На Джейсона снизошло вдохновение. - Если бы перед вами, например, стоял сейчас Катор, и вы объяснили бы ему, что такое "поднять восстание", он уставился бы на вас, и в конце-концов спросил бы: "Против кого?" Допустим, какой-нибудь румл, обезумевший неизвестно отчего, получит неограниченную власть над своими согражданами. Уверяю вас, это ровным счетом ничего не будет для него значить.

- Ничего не будет значить? - как эхо повторил Торнибрайт.

- Мне трудно объяснить... - Джейсон запнулся. - Румлы думают не о власти, а о Чести. Честь - понятие абстрактное, и поэтому они носят ордена, каждый из которых делает им Честь; стремление получить эти ордена связано у румлов, опять же инстинктивно, с выживанием и эволюцией расы.

- Вы хотите сказать, - мягко произнес Торнибрайт, - что румлы не мыслят эволюции расы без такого понятия, как Честь и без орденов, являющихся выражением этой Чести?

- Да... - неохотно признался Джейсон. - Но мне бы не хотелось ограничиваться простым утверждением. То, что вы сказали, верно, и тем не менее Честь для румлов - понятие религиозное, мистическое, связанное с самыми благородными порывами души. Мы, например, говоря о почетных медалях, которыми награждает Конгресс, не задумываемся о людях, которым они будут вручены. Для румла же слова "Честь" и "Личность" неразделимы. Когда румл получает орден Чести, это значит, что общество всего лишь признало достоинства, которыми он обладал со дня рожденья.

Джейсон беспомощно посмотрел на окружающие его человеческие лица, чувствуя, что никто ничего не понял. Даже Меле бросила на него недоуменный взгляд.

- Человек, награжденный Конгрессом почетной медалью... - медленно сказал Джейсон. - Мы, конечно, придем в ужас, но не удивимся, если впоследствии выяснится, что он стал бандитом, вором или убийцей. С румлом такого не может произойти. Получив орден Чести Храбреца, он никогда не проявит себя трусом. За всю историю цивилизации румлов не было и не могло быть такого случая. А если и был, все равно его не было. Если этот румл совершит трусливый поступок, ни у кого не вызовет сомнений, что он ПРИКИДЫВАЕТСЯ трусом.

- Значит в то, что он трус, не поверят, даже если это окажется правдой?

- Это не может оказаться правдой. Он действительно совершит трусливый поступок ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, чтобы прикинуться трусом, - устало сказал Джейсон. - Он... не будет трусом. Не может им быть.

- А почему трусу не могут вручить орден Чести Храбреца по ошибке? спросил Торнибрайт. - Или вы исключаете такую возможность?

- Тот, кому вручают орден Чести, откажется от него, если сочтет себя недостойным. Но до этого не дойдет. Задолго до церемонии награждения тому, кто его получает, будет ясно, заслужена эта Честь или нет.

- Значит, румлы никогда не делают ошибок?

Джейсон почти физически ощутил взгляд Торнибрайта, жалящий, как змея.

- Они делают ошибки, но... румлы руководствуются инстинктом, как вы не понимаете?! И в вопросах Чести они никогда не ошибаются. Никогда!

- Торнибрайт откинулся на спинку стула.

- Предлагаю незамедлительно передать проект в ведение правительства, - сказал он. - Совершенно очевидно, что Катор никому не собирается отдавать червячка с микродатчиками-вирусами. Таким образом на плечи единственного человека, вступившего в ним в контакт, ложится непосильное бремя ответственности за судьбу эксперимента. Тем временем румлы в Исследовательском Центре получают все большие сведения о людях и человеческой цивилизации, несмотря на принятые нами меры предосторожности. Мы рискуем тем, что в один прекрасный момент они пошлют на Землю свои боевые звездолеты. Я считаю, мы не имеет права так рисковать.

- Поддерживаю, - сказал Жюль Уарбоу, сидевший рядом с Торнибрайтом.

- Кто-нибудь хочет выступить? - спросил психолог, окидывая взглядом присутствующих.

- Мы не должны этого делать, - устало сказал Джейсон. - Я не могу объяснить, почему, так же как не смог объяснить, что такое для румлов "Честь" или "Основание Царства". Но как единственный человек, поддерживающий контакт с иным разумом, я даю свое честное слово, что нам необходимо сначала самим во всем разобраться, а затем уже оповещать правительство.

Они проголосовали. Как всегда, мнения разделились поровну, и голос Джейсона оказался решающим. Торнибрайт объявил заседание Совета закрытым.

Ученые разошлись, а Джейсон отправился за Меле в ее кабинет и уселся в кресло, глядя, как она снимает футляр с пишущей машинки и раскладывает листки с законспектированным ею отчетом заседания Совета.

- Им никак не избавиться от мысли, - сухо сказал Джейсон, - что я попадаю под влияние Катора и рано или поздно превращусь в некоего монстра из телевизионного научно-фантастического фильма. Это пугает всех, кроме Торнибрайта. Тим никого не боится, ни бога, ни черта, и единственное его желание - усилившееся сейчас во сто крат - как можно скорее передать проект в ведение правительства. - Он искоса посмотрел на Меле. - Надеюсь, ты не думаешь, что чужой разум может подчинить меня своей воле?

Пальцы Меле замерли над клавиатурой машинки. Она опустила руки, повернулась к нему и глубоко вздохнула.

- Нет, не думаю. Но мне кажется, ты неправ.

- Неправ? - Он вздрогнул от удивления. - В чем?

- В том, что голосуешь за продолжение эксперимента своими силами. Взгляд карих глаз Меле стал на удивление суровым. - Ты слишком осторожен, слишком консервативен. Для того, чтобы правильно оценить всю важность происходящего, нужны по меньшей мере ресурсы Организации Объединенных Наций. Нельзя доверять одному человеку и восьми ученым - пусть гениальным - принимать решения, от которых может зависеть судьба человечества.

Джейсон хмуро посмотрел на нее. Меле была молода и неопытна. Она прочитала множество книг и решила, что нашла в них ответы на все жизненно важные вопросы. Пока Джейсон не увидел весенней схватки медведей, пока не пробыл много дней в двухместной подводной лодке, наблюдая за стадом китов-убийц в Антарктике, он тоже верил тому, что написано в книгах.

- Оповестив правительство, мы сразу потеряем контроль над ходом эксперимента, - сказал он.

- А зачем тебе его контролировать? - вспылила Меле. - Ты не привел ни одного логичного аргумента, из которого следовало бы, что помощь извне помешает, а не поможет делу.

- Поведение румлов не подчиняется законам логики, - упрямо заявил Джейсон. - Логичные объяснения, это - следствие логичного мышления, которое, в свою очередь, является следствием интеллектуальных способностей личности, живущей в цивилизованном, развитом обществе...

- Ты хочешь сказать, общество румлов недостаточно цивилизованное и развитое?

- Конечно, нет! Все дело в том...

- Ты обманываешь сам себя, - раздраженно перебила его Меле. - Все твои рассуждения о поведении румлов гроша ломаного не стоят! Ты убежден, что никто, кроме тебя, не может разобраться в ситуации, и поэтому предпочитаешь оставаться единственным человеком, вошедшим в контакт с иным разумом.

Она демонстративно повернулась к машинке и резко, сердито застучала по клавишам.

- Нет! - громко воскликнул Джейсон. Меле перестала печатать и удивленно на него посмотрела. - Ни ты, ни члены Совета так ничего и не поняли. Подсознательные убеждения - или инстинкты - румлов коренным образом отличаются от подсознательных убеждений людей. Малейшая ошибка на этот счет, и между нашими расами начнется та самая война, которой вы так боитесь!

Меле положила локти на стол и насмешливо приподняла брови.

- И естественно, только ты не сделаешь никакой ошибки! Я оказалась права! Ты никому не доверяешь!

- Я не виноват, что кроме меня никто не понимает элементарных вещей! Когда речь идет о выживании, определяющим фактором поведения является инстинкт, а не интеллект! - Он чувствовал, что разговаривает на повышенных тонах, почти кричит, но ничего не мог с собой поделать. - Боже мой. Меле, ты ведь женщина! Неужели ты не веришь в существование инстинктов?

- Очень даже верю в существование инстинктов, - ответила она ледяным тоном. - Но к счастью, я родилась в наше время, а не пятьсот лет назад, когда мужчины, подобные тебе, считали женщину предметом обстановки! И как всякая нормальная женщина, я, благодарение богу, не лишена инстинктов, но это не значит, что в конфликтных ситуациях мой интеллект не возьмет над ними верх!

Джейсон откинулся на спинку кресла. Внезапно он почувствовал себя абсолютно спокойным.

- Мне кажется, нам следовало обсуждать твои проблемы, а не мои, сказал он после недолгого молчания. - У тебя их больше. - Меле начала печатать. - По крайней мере, не меньше. И если ты считаешь, что всегда можешь контролировать свои инстинкты, ты ошибаешься так же глубоко, как ученые, которые внимательно меня слушали, но ничего не услышали.

Он встал и вышел из кабинета под непрекращающийся стук клавиш пишущей машинки. По углам библиотеки прятались тени. Солнце, садившееся за тучу, окрасило горизонт кроваво-красным светом. На мгновение Джейсон прислонился к книжному стеллажу, чувствуя под рукой кожаные корешки старых книг, написанных, несомненно, людьми Чести.

Джейсон не хотел ссориться с Меле. Достаточно плохо, что никто не понимал необъяснимых, но могущественных эмоций, которые он испытывал, входя в контакт с иным разумом. Кризис наступит в тот момент, когда, так ничего и не поняв, ученые придут в ужас от действий Катора, стремящегося уничтожить человечество.

Джейсон надеялся, что Меле поддержит его, когда этот момент наступит. Теперь же - неважно по чьей вине - ему не приходилось рассчитывать на ее помощь.

Он остался совсем один, подобно римскому легионеру, вооруженному мечом и щитом и стоящему ночью на горном перевале. Впереди него находилась орда варваров, позади - спящие товарищи, которых он охранял.

Никогда еще Джейсон не чувствовал себя таким одиноким.

7

- ...И ты убежден, что ничего не забыл, и рассказал нам все о том, как обнаружил и обыскал артефакт, а затем вернулся на скутер? - спросил Эксперт.

- Я ничего не забыл, - твердо ответил Катор-Джейсон. - Ровным счетом ничего.

Он стоял в лаборатории Исследовательского Центра перед Экспертом, которым был сам Атон, достойнейший мужчина, известный во всех мирах, заселенных румлами, глава многочисленной семьи, великий ученый, занимающийся исследованием обнаруженных в космосе артефактов. Мех Атона серебрился от старости, доспехи его украшали многочисленные ордена Чести; он смотрел на Джейсона не только с помоста, на котором сидел в кресле, но и с высоты безупречно прожитой им долгой жизни.

- Тебе всего два сезона, - сказал он, просматривая отчет об артефакте, лежащий на небольшом столике справа от кресла. - Отсюда твоя уверенность. Будь я на твоем месте, я поостерегся бы отвечать так категорично, а МНЕ многое довелось повидать на своем веку.

- Фактор Случайности... - начал было Джейсон, но Атон перебил его.

- Запомни, юноша, - негромко произнес он, - Фактор Случайности не более, чем сон, фантастический вымысел. О, он существует, в этом нет сомнений, но его нельзя заставить служить отдельной личности, потому что вселенная состоит из множества факторов, интегрированных в одно целое.

Атон умолк и вновь стал перелистывать странички отчета. Глядя на благородного старца, погруженного в свои думы, Джейсон испытал глубокое душевное волнение. Взяв себя в руки он рискнул задать Атону вопрос:

- Разве... разве из артефакта что-нибудь пропало, достопочтенный?

Атон поднял голову и удивленно посмотрел на него, словно недоумевая, почему Джейсон все еще не ушел.

- Ничего. По всей видимости ничего, юноша. Но сведения, которые мы получили при тщательном его исследовании, на удивление ничтожны. Создается впечатление, что он был специально взорван, причем таким образом, чтобы уничтожить те элементы, которые несут в себе максимум информации.

Сердце Джейсона учащенно забилось, но он ничем не выдал своего волнения.

- Значит ли это, достопочтенный, - спокойно спросил он, - что нам не удастся определить координаты планеты существ, создавших артефакт?

- О, координаты определить несложно, - сказал Атон. - Но прежде чем послать на планету экспедицию, мы должны были узнать многое, а нам не удалось этого сделать. Я пригласил тебя на собеседование в надежде услышать что-то новое, но... И кстати, когда тебе надлежит отправиться на очередную разведку космоса? Не забывай, ты можешь нам понадобиться, если возникнут какие-нибудь вопросы.

- Достопочтенный, - сказал Джейсон, - я вычеркнул себя из списка космических разведчиков.

- Хорошо... - Атон кивнул и окинул взглядом неподвижную фигуру Джейсона, покрытую с ног до головы черным мехом. - Скажи мне, юноша, не сочтешь ли ты делом Чести поработать в моем отделе?

- Ты слишком добр ко мне, достопочтенный.

Атон вновь кивнул.

- Я знал, что ты откажешься. Для молодых энергичных мужчин исследовательская работа кажется скучной и неинтересной. Что ж, мое предложение остается в силе. Ты можешь согласиться на него в любое время, если, естественно, твоя Честь ничем не будет запятнана. - Атон внимательно посмотрел на него. - И мне кажется, рано или поздно ты так и сделаешь, себе на удивление. Пока мы молоды, нам хочется добиться всего сразу. Мы мечтаем о непревзойденной Чести и об Основании Царств. Так и должно быть. Но по прошествии времени мы начинаем понимать, что на каждого главу Семьи приходятся миллионы тех, кто обязан взять на себя ответственность за дело Чести. Никогда не слагать с себя этой ответственности, целиком посвятить себя труду на благо нашей цивилизации, куда важнее, чем думать о собственной Чести... ты понял меня, юноша?

- Я... я всего лишь Троюродный Брат, - запинаясь, пробормотал Джейсон.

- Это не имеет значения, - сказал Атон. - Сирота - тоже член общества, и ему тоже надлежит в первую очередь думать не о собственной Чести, а о Чести общества, частью которого он является. - Он удивленно, но очень по-доброму посмотрел на Джейсона. - Почему ты плачешь, юноша?

- Я... недостоин... - глотая слезы, простонал Джейсон.

- Глупости! Разве я не говорил, что молодые должны мечтать? И где бы мы были, если б некоторые, пусть единицы, мечтателей и фантазеров не становились бы основателями Царств? Я лишь хотел объяснить тебе, что в погоне за собственной Честью нельзя забывать об обязанностях личности перед обществом. Успокойся... - ласково сказал Атон. - Я вижу, ты юноша чувствительный. Если ты проживешь еще пять сезонов, то станешь мужчиной, которым мы все будем гордиться... А теперь, иди.

Джейсон наклонил голову и, попятившись, вышел из Лаборатории. Слова благородного старца взволновали его до глубины души. И только очутившись в городе, он окончательно успокоился и, не торопясь, направился к Маклерским Конторам, удивляясь тому, что всего несколько слов заставили его позабыть о своем тщеславии и почувствовать себя чуть ли не калекой, лишенным Семьи и заключенным а Приют для Бездомных.

К тому времени, как он нашел Маклера, рекомендованного ему Беллой Двоюродным Братом, Джейсон откинул прочь все сомненья и вновь обрел решительность духа, которая предопределила его судьбу в тот момент, когда приборы скутера зарегистрировали наличие артефакта в космосе.

Маклер наметанным глазом окинул список ценных бумаг, который протянул ему Джейсон, сверился с компьютером, подвел общий итог и одобрительно кивнул.

- Совсем неплохо для Троюродного Брата, которому едва исполнилось два сезона, - сказал он. Маклер из Семьи Мачидэ принадлежал к партии Хлыста, но прекрасно относился к Семье Брутогази (когда-то первый Брутогази подарил глоток воды молодому основателю Царства Мачидэ). - Само собой, сумма так велика, потому что общество щедро наградило тебя за находку артефакта. Чего же ты от меня хочешь?

- Я хочу продать все, что имею, - сказал Джейсон.

Маклер удивленно поднял брови, и Джейсону пришлось долго убеждать почтенного, приближающегося к благородному возрасту румлу, что он говорит серьезно. Ему стоило еще большего труда убедить Маклера в том, что он желает ликвидировать причитающуюся ему часть Семейной казны Брутогази.

- Ты не можешь этого сделать, - в конце-концов заявил Маклер. - По крайней мере, на мою помощь не рассчитывай. Возможно, тебе удастся найти пройдоху, который согласится заключить подобную сделку, но я от нее отказываюсь. Однако, уступая твоим настойчивым просьбам, я готов предоставить тебе ссуду, равную трем четвертям стоимости причитающейся тебе части казны. При этом я не только рискую своей Честью, но и злоупотребляю дружбой, существующей между моей Семьей и Семьей Брутогази. Ты понимаешь, что произойдет, если ты не расплатишься со мной ровно через сезон?

- Да, - сказал Джейсон.

- Тем не менее, выслушай меня внимательно, - сказал Маклер. - Если ты не рассчитаешься в срок, я вынужден буду предъявить счет Брутогази. Тебе известно, что казна неприкосновенна, и поэтому он мгновенно погасит твой долг. И как только это произойдет, ему придется и в дальнейшем платить за тебя повсюду, ведь ты лишишься кредита в нашем обществе. Сам понимаешь, что в целях самозащиты Семье придется от тебя отречься. Ты можешь себе представить, как живется отверженному?

- Я слышал о деяниях благородных румлов, которым Семья отказала в покровительстве, - пробормотал Джейсон.

- То были благородные гиганты! Благородные гении! А обычный благородный член общества, даже если его Честь не вызывает сомнений, в подобной ситуации либо кончает жизнь самоубийством, либо погибает от руки одного из родственников, который знает, что смертью изгоя никто не заинтересуется и убивает его из личных побуждений - на что, естественно, имеет полное право. Если б можно было жить отдельно от Семей, зачем они были бы нужны? Уверяю тебя, отверженные живут не более нескольких дней, и смерть их бессмысленна... Ты все еще настаиваешь на своем решении?

- Да, - ответил Джейсон, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу. Он почти физически ощутил жуткое одиночество того, кто остался без Семьи и лишился имени.

- Хорошо. И ты не желаешь объяснить, зачем тебе деньги?

- Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.

- Что ж, моя совесть чиста. Я сказал тебе то, что должен был сказать, и не уронил своей Чести. Считай, мы договорились. На оформление документов уйдет около часа, но если деньги понадобятся тебе раньше, смело пользуйся той суммой, которую я проставил на списке ценных бумаг.

Джейсон поблагодарил Маклера, вышел из Конторы и, не теряя времени, сел в ракетный автобус, который доставил его по подземным тоннелям на окраину города, где располагался Спортивный Комплекс. После недолгих поисков Джейсон увидел табличку с надписью: "Брод Младший Брат Гланта, Учитель Фехтования". Он зашел в первую комнату с небольшим бассейном посредине и скамьями по стенам. Между комнатой и Залом для фехтования, откуда доносились шарканье ног и звяканье металла о металл, не было дверей, и Джейсон удивился бы этому, если б речь шла не о Броде Младшем Брате, непревзойденном фехтовальщике. Честь которого не позволяла ему потребовать общественного или нанять частного Ведущего.

В прямоугольном ярко освещенном зале три пары румлов фехтовали на дуэльных шпагах, а высоченный худой мужчина с ненормально прямой для румла спиной ходил от пары к паре, давая указания. Изредка он штопал в ладоши, показывая к каком ритме необходимо вести поединок.

- ...Наклони корпус! - повторял он вновь и вновь одному из фехтовальщиков. - Корпус идет вслед за рукой! Вот так! Еще раз!.. Удар следует наносить от бедра... Повтори!.. Резче!..

Увидев посетителя. Брод умолк на полуслове и пошел к двери пружинящей походкой.

- Что тебе угодно, уважаемый? - спросил он, глядя на Джейсона сверху вниз.

- Я хочу научиться фехтовать.

- Ты оказываешь мне Честь. - Брод слегка наклонил седеющую голову. Тебе, конечно, известно, что плата за обучение у меня выше, чем...

- Да. Я готов заплатить втройне, лишь бы обучаться у Чемпиона Миров.

- Благодарю. - Брод вновь наклонил голову, но на лице его не дрогнул ни один мускул. Он слегка повернулся и указал на фехтующих. - Выбирай любого из трех моих ассистентов. У каждого найдутся свободные часы в расписании. Если позволишь, я могу порекомендовать тебе... Скажи, у тебя есть опыт фехтования дуэльными шпагами?

- Я занимался каждый день в течение двух сезонов... самостоятельно. И немного тренировался с членами моей Семьи.

- Понятно. Тогда я рекомендую тебе в напарники Лита Двоюродного Брата Двоюродного Брата. Может, это и преждевременно - он лучший мой ученик, но если хочешь...

- Я хочу обучаться под твоим руководством, - сказал Джейсон.

- Но ты и будешь... - Брод замолчал. Кожа вокруг его носа покрылась морщинами, глаза сузились. - Уважаемый, - сухо сказал он, - я не продаюсь. Если ты желаешь брать уроки непосредственно у Учителя Фехтования, существует множество...

- Достопочтенный, - перебил его Джейсон. - Я не лишен благородства и меньше всего на свете хотел тебя обидеть или каким-то образом задеть твою Честь. Дело мое необычное и не терпит отлагательств. В скором времени мне предстоит сразиться и победить противники столь же искусного, как рядовой Учитель Фехтования.

Брод холодно посмотрел на него.

- Смею спросить, кого именно.

- Пока еще не знаю, - честно признался Джейсон. - По всей видимости Старшего Телохранителя одного из глав Семей.

Несколько мгновений взгляд Брода оставался холодным, затем морщинки вокруг его носа разгладились, а в глазах зажглись лукавые огоньки.

- По крайней мере ты не похож на чванливого сопляка, который готов заплатить любые деньги, лишь бы похвастаться, что нанял себе инструктором самого Брода Младшего Брата.

- Достопочтенный, - скромно сказал Джейсон, - если ты согласишься взять меня в ученики, я буду только рад Сохранить это в тайне.

Брод ухмыльнулся. Как и большинство мастеров шпаги, подумал Джейсон, он знал, что вряд ли кто-нибудь посмеет оскорбить его Честь и Достоинство, и поэтому не обижался по пустякам. В сердце Джейсона ожила надежда. Он рассчитывал на успех, но никак не предполагал, что Учитель фехтования обладает чувством юмора.

- Пойдем со мной, - сказал Брод и подвел Джейсона к подставкам для рапир, отличающихся от дуэльных шпаг затупленными кончиками и клинками. Выбери себе оружие по руке и отработай упражнение из первых двадцати шести движений. Мне достаточно понаблюдать за тобой, чтобы понять, на что ты способен.

Джейсон окинул взглядом ряд рапир всевозможных размеров. Брод Младший Брат, будучи Чемпионом Чемпионов наверняка взял бы себе самую длинную и тяжелую из них, но Джейсон (рост у него был пока еще средний для румла, а вес - небольшой) выбрал рапиру даже короче и легче той, к которой привык.

Сжав эфес, он несколько раз взмахнул оружием с двумя узкими гибкими клинками, чтобы привыкнуть к нему, затем выставил ногу и атаковал воображаемого противника.

Пять движений в атаке, четыре - в защите. Шесть - в атаке, два - в защите. Два в атаке, два - в защите. Четыре в атаке... - Внезапно он вспомнил, где находится, споткнулся и чуть не потерял равновесие, так и не успев нанести последний удар...

Джейсон резко выпрямился. Мех его взмок от пота. Он ненавидел себя за свою никчемность. Потупив голову, он положил рапиру и повернулся к Броду, ожидая, что тот укажет ему на дверь.

Но Чемпион Миров смотрел на него с явным любопытством.

- Я... не знаю... почему... - заикаясь, пробормотал Джейсон, но Брод прервал его, нетерпеливо махнув рукой.

- Тебя беспокоит твоя ошибка? Ерунда! Ты внезапно вспомнил, что я за тобой наблюдаю. Ты никогда не допустил бы ее, сражаясь на дуэли. Да... Он потер подбородок. - Все не так уж плохо. Ты не выбрал тяжелой рапиры, чтобы покрасоваться передо мной. Реакция у тебя превосходная. А допустив промах, ты не стал оправдываться и сваливать вину на непривычное оружие или скользкий пол. - Брод умолк, все еще потирая подбородок и задумчиво глядя на Джейсона.

- Значит... я смогу победить, если буду тренироваться день и ночь?

- Старшего Телохранителя Семьи? Даже не надейся. Как я уже говорил, реакция у тебя превосходная, но... - Брод пожал плечами. - Ты слишком мал, мой юный друг. - Он посмотрел на Джейсона чуть ли не сочувственно. Старшие телохранители, все до единого, имеют перед тобой преимущество в весе, росте, длине рук; они обладают колоссальным опытом, да и реакция у них, вполне возможно, не хуже, чем у тебя. - Он покачал головой. Воспользуйся моим советом, я даю его бесплатно. Не вызывай на дуэль того, о ком ты думаешь.

- У меня нет выхода, - сказал Джейсон.

- Нет выхода? - Брод изумленно на него уставился. - То есть как? Старший Телохранитель не мог бросить тебе вызова. И он не имел права поставить тебя в такие условия, чтобы ты вынужден был бросить вызов ему. Послушай-ка, если кто-то воспользовался своим положением и заставляет тебя...

- Нет, нет! - воскликнул Джейсон. - Я ведь говорил, что сам еще не знаю, с кем буду драться на дуэли. - Он замялся. - Достопочтенный, я повторяю, что меньше всего на свете хотел бы оскорбить тебя, но если ты сочтешь возможным дать мне несколько уроков, хоть и считаешь меня ни на что не способным, то... - Джейсон вынул из кармашка на поясе список ценных бумаг и протянул его Броду. - У меня достаточно денег, чтобы заплатить... а если ты откажешься со мной заниматься, может, твой ассистент...

- Клянусь шпагой и своей Честью! - вскричал Брод, уставившись на список. - Ты заложил часть Семейной казны... чтобы оплатить уроки фехтования?!

Джейсон задрожал. Он чуть было не выхватил список из рук Брода, но вовремя сдержался. В его намерения входило показать Броду лишь общую сумму, и сейчас он готов был сгореть от стыда. Фехтовальный зал поплыл перед его глазами. Он быстро оглянулся, уверенный, что ассистенты и ученики подозрительно на него смотрят. Но Зал опустел, все разошлись по домам. Они с Бродом были одни.

- Я собираюсь, - хрипло произнес Джейсон, - я собираюсь приложить все усилия...

- Что же ты натворил, дурачок! - воскликнул Брод с присущим всем мастерам шпаги пренебрежением к тому, что румлы очень не любили, когда их обзывали, и с большим уважением относились к чужим именам. - Разве ты не понимаешь, что Семья может отречься от тебя, если тебе не удастся рассчитаться в течение сезона? И где ты, в столь юном возрасте, достанешь такую сумму? На что ты рассчитываешь? На Основание Царства?

- Да, - чуть не плача, признался Джейсон. - Я...

Он запнулся, поймав на себе взгляд Брода, и неожиданно понял, что Чемпион Миров ни о чем не догадался, и произнес последнюю фразу ради красного словца.

- Ты... ГОВОРИШЬ СЕРЬЕЗНО! Ты действительно думаешь... - Брод на мгновение умолк. - Да знаешь ли ты, насколько ничтожен шанс...

Джейсон кивнул.

- Именно поэтому я никому не хотел говорить о своем намерении, Могу ль я надеяться, что ты, как румл благородный, не воспользуешься моим невольным признанием и сохранишь в тайне...

- Да, да, конечно, - рассеянно перебил его Брод. - Как тебя зовут?

Джейсон представился. Брод внимательно посмотрел на него, потом воскликнул:

- Ты тот самый космический разведчик, который обнаружил артефакт!

- Да, - коротко ответил Джейсон. - Прости меня, достопочтенный, но если ни ты, ни твои ученики не могут дать мне несколько уроков, я...

- Подожди! - Джейсон поднял голову. - Ты не поверишь, - сказал Брод, - но когда-то я тоже был юным дурачком и мечтал об Основании Царства. - На какую-то долю секунды в глазах его появилось тоскливое выражение. - И я почти осуществил свою мечту, - пробормотал он. - Три года подряд становился Чемпионом Миров... Сам не понимаю, почему я не сделал следующего шага... - Он передернул плечами, словно освобождаясь от воспоминаний, и резко произнес. - Пойдем со мной.

Через комнату с бассейном они прошли в дверь, незамеченную Джейсоном раньше, и очутились в кабинете, одновременно служившем спальной. Брод, не останавливаясь, открыл еще одну дверь, и Джейсон увидел небольшой пустой зал, стены которого были увешаны всевозможным холодным оружием.

- С современной дуэльной шпагой тебе не справиться, - пробормотал Брод, словно разговаривая сам с собой. - В наши дни побеждает тот, у кого руки длиннее. Но в старину... - Он подошел к стене. - Взгляни...

У скрещенных мечей лезвия были намного шире и заметно короче гибких клинков шпаг. Рядом висели два металлических предмета, в которых Джейсон с удивлением узнал щиты. Он смотрел на оружие, которым румлы сражались более двух тысяч лет назад.

- Меч, - сказал Брод, указывая рукой, покрытой седеющим мехом, - даст тебе те преимущества, которые дает твоему противнику шпага. У нас слишком мало времени, чтобы сделать из тебя древнего воина, но... не хочешь ли рискнуть, Катор Троюродный Брат?

8

Дни и ночи на планете румлов были значительно короче, чем на Земле, и Джейсон, неразрывно связанный с Катером, словно жил в двух мирах с разным течением времени. Это ощущенье, которое он называл двойным видением, ему не мешало, но иногда он путал окружающих, заявляя, что такое-то событие должно произойти через неделю, когда на самом деле оно происходило через несколько дней.

Так, например, дуэль, к которой лихорадочно готовился Катор, должна была состояться через месяц с небольшим по времени румлов и через две недели по времени Земли.

Во сне Джейсон-Катор под руководством Брода уверенно овладевал искусством фехтования мечом и щитом; наяву Джейсон рисовал все, что видел, и начитывал на магнитофон свои впечатления, стремясь провести параллели между жизнью румлов и землян...

Как большинство людей, которые становятся зоологами, Джейсон с детства восхищался живыми существами, населявшими Землю наряду с человеком. В возрасте шести лет он вылечил белочку, которой пуля из духового ружья перебила лапу. Ему всегда хотелось разгадать загадку жизни и смерти, таящуюся в ветвях деревьев, в глубоких норах, на равнинах и в горах. Он мечтал увидеть (и, как ни странно, позднее мечта эта осуществилась) драку бурых медведей.

Животные, думал мальчик, ничем не отличаются от людей. Правда, у них другие желания и другие обычаи, но если приложить немного - совсем немного - усилий, нетрудно выучить язык тех же обезьян. А при желании можно научиться разговаривать с волками, тиграми, медведями...

Когда Джейсон вырос, он перестал фантазировать, но детские мечты наложили отпечаток на его характер, и он чуть было не стал психологом, на какое-то время позабыв о своей первой любви - природе.

Находясь в контакте с Катером, Джейсон, как прежде, мечтал до конца понять существо, за которым наблюдал, но сейчас он стал взрослым человеком, и мечта превратилась у него в навязчивую идею.

Все свободное время он проводил в библиотеке или книгохранилище. У него было такое чувство, что он вот-вот сделает великое открытие, но ему никак не удавалось поймать за кончик ниточку нужной мысли, казавшейся такой же туманной, как обещания Шехерезады из сказок Тысячи и Одной Ночи. Он пересмотрел огромное количество литературы, хранящийся там, где когда-то поднимались и опускались лифты, такой как: "Восприятие мира обезьянами" Колера, "Поведение животных" С.Ллойда Моргана, "Сравнительная психология" Вардена, Дженкинса и Вернера. Он читал взахлеб, забывая о времени, и делал перерыв только тогда, когда Меле напоминала ему, что надо поесть, попить или составить отчет.

Однажды, дней через десять после того, как Брод начал тренировать Катора, Меле разыскала Джейсона в шахте лифта на шестом этаже. Зарешеченная лампочка в шестьдесят ватт тускло высвечивала книжные полки. Джейсон, ничего не замечая вокруг, сидел на полу, скрестив ноги. Рядом с ним лежала раскрытая книга Теодора Х.Хителла "Приключения Капена Адамса, горца и охотника на медведей в Калифорнии", но на коленях он держал объемный труд Чалмерса "Детство животных".

- Вот ты где, - сказала Меле. - Время завтрака давно прошло и... разве ты забыл? Скоро начнется заседание Совета.

- Да? - Джейсон неуклюже поднялся на ноги и сунул обе книги под мышку. - Прости. Ты тоже еще не завтракала?

Меле молча посмотрела на него, невольно протянула к нему руку и тут же отдернула ее.

- Стряхни пыль с костюма, - сердито сказала она. - Между прочим, столовой пользуешься не ты один.

- Что?... Ах, да. - Продолжая держать книги под мышкой, Джейсон несколько раз неловко провел ладонью по брюкам.

Меле резко повернулась и начала спускаться по лестнице шахты лифта. Джейсон покорно следовал за ней. Они прошли через ее кабинет в библиотеку, затем, миновав длинный коридор, оказались в главной части здания и вновь спустились по лестнице на первый этаж, где находилась столовая с дубовыми столами, дубовыми стульями, стенами, обшитыми дубовыми панелями, и коврами на полу.

Джейсон и Меле уселись за столик в углу рядом со стойкой бара, и подошедший официант (сегодня ему даже не пришлось стараться, чтобы оставить этот столик свободным - в столовой почти не было посетителей) принял у них заказ. Джейсон тут же открыл "Детство животных" Чалмерса и погрузился в чтение.

- Ну уж нет! - воскликнула Меле и бросила официанту вдогонку. Принесите ему коктейль. И мне тоже.

Джейсон открыл рот, чтобы возразить, передумал, пожал плечами и, закрыв Чалмерса, положил обе книги на пол.

- С глаз долой, из сердца вон, - пошутил он. - Ты довольна?

- Да, - сказала Меле, но не улыбнулась шутке и испытующе на него посмотрела. - Ты похудел, или мне это только кажется?

- Что? Понятия не имею. Спроси у Хеллера, он все время меня обследует.

- Я считаю, тебе каждый раз надо пить по коктейлю перед едой, заявила Меле. - И хотя бы на время перестать читать.

- Как насчет выходного дня? - Джейсон усмехнулся, но тут же посерьезнел. - Ты не понимаешь. Я вынужден читать. Задача наблюдателя разобраться в том, что он видит, а для этого необходимы знания.

- Но зачем тебе самому во всем разбираться? - возразила Меле. - Когда о проекте станет известно, множество ученых вплотную займутся румлами. Если уж ты наблюдатель, то наблюдай и докладывай, а все остальное - не твоя забота.

Их спор, продолжавшийся не первый день, прервался с появлением официанта, который принес заказанные ими блюда и коктейли. Как только стол был накрыт. Меле вновь ринулась в бой.

- Ты все время твердишь, что я чего-то не понимаю, - сказала она с вызовом в голосе. - Может, объяснишь, что именно?

Они в упор глядели друг на друга, позабыв об еде.

- Я не виноват, что ты не слушаешь моих объяснений. Ситуация критическая, и кроме меня никто в это не верит. Когда мы начинали эксперимент, то не знали и не могли знать, к чему он приведет. Инстинкты людей и румлов диаметрально противоположны, а я уже говорил, что именно инстинкт - или подсознание - определяет как поведение, так и отношение к жизни любого разумного существа.

- Опять ты за старое! - запальчиво воскликнула Меле. Глаза ее сверкнули. - Теперь ты станешь утверждать, что во мне нет ничего женственного, потому что я не верю в инстинкты!

- Нет, - твердо, но не повышая голоса сказал Джейсон. - Нет! Ты намеренно искажаешь смысл моих слов. Наше время (начиная с двадцатого века) характеризуется тем, что оно выработало нормы поведения на все случаи жизни. Наша цивилизация поражена болезнью под названием популярная психология. Я не говорю, что у тебя - или у кого-нибудь другого инстинкты отсутствуют. Просто-напросто люди забыли, что в критических ситуациях именно инстинкт, а не интеллект имеет решающее...

- Привет! - услышал Джейсон голос Торнибрайта. - Надеюсь, вы не очень рассердитесь на меня за то, что я перебил вас? Дело в том, что с вами хочет познакомиться один мой друг, а ему некогда ждать, когда закончится заседание Совета.

Джейсон и Меле, в пылу спора наклонившиеся друг к другу, резко выпрямились, словно их застали на месте преступления. Психолог смотрел на них, улыбаясь; рядом с ним стоял высокий, атлетически сложенный человек, подстриженный настолько коротко, что было непонятно, седой он или блондин. Легкий летний костюм сидел на нем безупречно; на загорелом волевом лице играла легкая улыбка. Его манера держаться почему-то показалась Джейсону до странности знакомой.

- Здравствуйте, Тим, - сказал Джейсон. - Рад видеть вас и вашего друга. Присаживайтесь за наш столик. Я попрошу, чтобы принесли меню.

- Спасибо, мы уже завтракали, - Официант, увидев двух новых клиентов, быстро подошел к ним, чтобы взять заказ. Торнибрайт отрицательно показал головой. - Мне ничего не надо. - Он посмотрел на своего спутника. Что-нибудь закажешь, Билл?

- Нет. - Незнакомец улыбнулся официанту, улыбнулся Меле, улыбнулся Джейсону и уставился на Торнибрайта, вопросительно подняв бровь.

- Ах, да... - пробормотал психолог. - Совсем забыл. Джейс, Меле, позвольте представить вам Билла Готта, генерала военно-воздушных сил с тремя звездами на погонах, в настоящий момент выполняющего специальное задание Белого Дома. Когда-то мы вместе разработали общенациональную программу психического здоровья населения.

- Вы - психолог? - спросила Меле.

Готт рассмеялся.

- По совместительству. Прежде всего, я военный.

Джейсон хотел пошутить насчет молодых генералов, но, приглядевшись к короткой стрижке Готта, промолчал. Волосы были седыми; когда же Готт улыбался, на его висках и у глаз резко выделялись морщинки. Спокойная уверенность, с которой он держался, говорила о большом жизненном опыте.

- Я рассказал Биллу, - произнес Торнибрайт. - ...Да вы кушайте, не обращайте на нас внимания... - Так вот, я рассказал Биллу о вашей статье: "Сезонная агрессивность медведей".

- Вы по совместительству еще и зоолог? - поинтересовался Джейсон, торопливо прожевывая кусок давно остывшего бифштекса.

Готт рассмеялся.

- Мне не разрешат столько совместительств. А животными я интересовался с детства. Зоология привлекала меня не меньше, чем психология. Затем я поступил в военную Академию в Денвере... - Он небрежно пожал плечами. - К тому же все, что касается агрессий, связано с моей непосредственной работой. - Он вновь рассмеялся. - Кроме шуток, я действительно очень хотел прочитать вашу статью, но нигде не смог ее найти.

- Она не была опубликована. В свое время я делал доклад на заседании Совета, но, к сожалению, у меня не сохранилось ни одного машинописного экземпляра. - Он посмотрел на Меле. - Разве в библиотеке нет копии?

- Поищу. - Она улыбнулась Готту, и Джейсон почувствовал легкое раздражение. Он слишком хорошо знал Меле и понимал, что она флиртует ему назло.

- Спасибо. - Готт кивнул и затеял шутливый разговор о том, как ему каждый раз не везет, когда он пытается найти в библиотеке Конгресса нужную книгу.

Джейсон вновь принялся за еду. Как только он отставил пустую тарелку в сторону, Торнибрайт, нетерпеливо поглядывающий на часы, сказал:

- Прости, Билл, но нам придется тебя покинуть. Нас наверняка ждут.

Они встали из-за стола одновременно, и Готт дружелюбно пожал Джейсону руку.

- Только не подумайте, что я вам льщу, - произнес он. - Я, действительно, с огромным удовольствием прочитал некоторые ваши статьи, опубликованные в журнале "Естествознание". - Улыбка генерала была искренней, рукопожатие - теплым. На мгновение Джейсону стало стыдно, что он почувствовал неприязнь к Готту, когда Меле ему улыбнулась.

Торнибрайт оказался прав. Когда они вошли в библиотеку, члены Совета уже сидели за столом.

- Объявляю заседание открытым, - сказал психолог, занимая свое место. Он включил магнитофон и вынул из кармана аккуратно сложенные листки бумаги. - Присутствуют... - Торнибрайт перечислил собравшихся, а также назвал дату и точное время. - ...Следует ли мне зачитать отчет предыдущего заседания?

- Нет, - буркнул Дистра, который сегодня более чем когда-либо походил на быка - упрямого и раздраженного.

- Ставлю вопрос на голосование, - заявил Торнибрайт. - Кто за то, чтобы не зачитывать отчета?

- Поддерживаю, - произнес Хеллер.

В воздух поднялись восемь рук.

- Отчет не зачитывается, - торжественно провозгласил Торнибрайт. - А теперь Испытуемый, добровольно согласившийся на эксперимент, расскажет нам о своих последних контактах с румлом по имени Катор Троюродный Брат Брутогази. - Он откинулся на спинку стула.

Джейсон положил локти на стол и сосредоточился. Рассказ о встречах Катора с Экспертом, Маклером и Учителем Фехтования занял у него немного времени.

- Прошу задавать вопросы, - сказал Торнибрайт.

- Скажите, Джейс, о какой экспедиции говорил Атон? - спросил Хеллер. - И знал ли Катор заранее, что она должна состояться?

Джейсон нахмурился.

- Мне кажется, у него не было сомнений на этот счет. Что же касается вашего первого вопроса, насколько я понял, речь шла не о военной интервенции, а о том, чтобы послать один из кораблей на разведку.

- Поправьте меня, если я ошибусь, - сказал Торнибрайт, - но, по-моему, слово "экспедиция" уже упоминалось. Помните, Джейс, вы рассказывали о Брутогази и его двенадцати товарищах, которых он убил? У меня сложилось такое впечатление, что под "экспедицией" румлы подразумевают захват территории.

Джейсон вновь нахмурился. Роясь в памяти Катора и оставаясь при этом самим собой, он испытывал странное чувство раздвоенности. Прошло несколько минут прежде, чем морщинки на его лбу разгладились.

- Я виноват, - просто сказал он. - Термин "экспедиция" имеет два разных оттенка, которые я не смог перевести. В первом случае речь действительно шла об освоении территории, а во втором - о тщательном изучении обстановки. Путаница произошла потому... - Джейсон лихорадочно пытался подобрать слова, - ...потому, что отправку звездолетов на любую новую планету румлы называют "экспедицией".

- Непонятно, - фыркнул Дистра. - Почему это на одну новую планету они посылают экспедицию для освоения, а на другую - для исследования?

- Ну конечно же! - воскликнул Джейсон, недоумевая, что такая простая мысль не пришла ему в голову. - Как я сразу не догадался? Ведь на планете Брутогази не было разумной жизни!

- Значит румлы летят к нам, чтобы установить дипломатические отношения? - спросил Торнибрайт.

- Нет, - быстро ответил Джейсон и прикусил язык, сообразив, что психолог поймал его в ловушку.

Торнибрайт прищурился.

- Вы уверены? Для чего в таком случае они посылают экспедицию туда, где ЕСТЬ разумная жизнь?

- Для сбора информации, - хмуро ответил Джейсон.

- С целью завоевания Земли?

- ...Да.

- Почему вы замешкались с ответом? Зачем им информация, если они не собираются нападать на нас... или слово "завоевание" не совсем точное?

- Я не знаю, смогу ли ответить на этот вопрос, - осторожно сказал Джейсон.

- А вы попытайтесь, - угрюмо произнес Дистра.

Джейсон почти физически ощутил на себе взгляды всех присутствующих. Ему было горько и обидно. Теперь не удастся отделаться ничего не значившими фразами. И Торнибрайт, и Дистра не успокоятся, пока не получат исчерпывающих объяснений.

- Когда румлы сталкивались с дикими или полуразумными существами в прошлом, - хрипло сказал Джейсон, - они либо уничтожали их, либо превращали в некое подобие домашних животных. Но...

- Почему вы никогда не упоминали об этом? - требовательно спросил Торнибрайт.

- Но, - продолжал Джейсон, - за всю свою историю румлам лишь дважды приходилось иметь дело с иными цивилизациями, причем представителей самой развитой из них можно сравнить с питекантропами, жившими на Земле двести тысяч лет назад. Надеюсь, мне не надо напоминать, что мозг питекантропа составлял две трети мозга современного человека. Я не могу сказать, что румлы не способны вступить в переговоры или жить с мире с равными себе по знаниям и интеллекту, то есть - с нами. Посылая экспедицию на Землю, они просто соблюдают установленный порядок...

- Джейс, - негромко перебил его Дистра. Джейсон умолк. - Мне кажется, вы достаточно полно ответили Тиму на вопрос о "завоевании". Других объяснений не требуется? - Он обвел взглядом сидевших за столом ученых. Хорошо. Тогда перейдем к вопросу, с моей точки зрения, куда более важному. Джейс... - Дистра насупил кустистые брови. - Насколько я понял, вы считаете, что Катор победит на дуэли.

- Думаю, да.

- ДУМАЕТЕ, да, - сказал физик. - Учитель фехтования... как его... Брод не разделяет вашей уверенности, а он - профессионал самого высокого класса. - Дистра повернулся к единственному врачу Ассоциации - выдающемуся молодому ученому с соломенными волосами. - Алан? Что произойдет, если Катора убьют на дуэли, когда он будет в контакте с Джейсоном?

Алан Грил поджал губы.

- Я могу лишь высказать предположение, - ответил он. - Как вы понимаете, испытывая микродатчики на людях, мы не могли убить одного человека, чтобы проверить, как отреагирует другой. Если Катор погибнет... Гм-мм... - Он задумался.

- Я задам вопрос в лоб, - прервал его размышления Дистра. - Джейсон тоже умрет?

- Гм-мм... - вновь протянул Грил. - Не вижу оснований для подобного вывода. Психический шок, естественно, будет страшным, больное сердце может не выдержать, но у Джейса здоровье идеальное. Тем не менее, он испытывает те же ощущенья, что и Катор, а следовательно почувствует себя умирающим. Впрочем, не исключено, что контакт прервется за несколько секунд до смерти Катора, и тогда психическому состоянию Джейсона вообще ничего не грозит.

- И все же, - Дистра сжал пальцы в кулак, - вы не порекомендовали бы поддерживать связь с мозгом умирающего?

- Порекомендовал бы? Конечно, нет! - Грил посмотрел на Джейсона. - Я категорически не советую вам этого делать!

- Я продолжаю утверждать, - нарочито медленно произнес Джейсон, - что Катор победит на дуэли.

- А если нет? - спросил Дистра.

- А если нет... - на мгновение голос Джейсона пресекся. - А если нет, - повторил он, - мы все равно не имеем права рисковать тем, что раз и навсегда лишимся источника ценнейшей информации. Когда микродатчики проходили испытания на людях, было установлено, что нарушенный контакт установить заново невозможно. А если два человека не могли наладить между собой прерванную связь, что говорить о человеке и ином разумном существе, не подозревающем, что за ним наблюдают, и находящемся на расстоянии в двести световых лет от Земли?

- Я считаю, - заявил Торнибрайт, - мы не должны принимать решений, в результате которых жизнь и здоровье испытуемого, который играет роль морской свинки, но и за судьбу всего человечества. Существует вероятность, что инопланетяне, давным-давно начавшие освоение галактики и намного превосходящие нас численностью, примут решение завоевать Землю. Тем временем единственный человек, поддерживающий с ними связь, наш, образно говоря, глазок в чужой мир, - простите меня, Джейс, я говорю, что думаю, склонен проводить эксперимент единолично и, весьма возможно, попал под влияние иного разума, с которым он находится в контакте.

- Одну минуту! - воскликнул Джейсон. - Я не собираюсь спокойно сидеть и слушать, как вы обвиняете меня чуть ли не в измене. Я категорически отрицаю возможность влияния на меня со стороны, что же касается моей склонности проводить эксперимент якобы единолично...

- Я и не утверждаю, что вы действуете сознательно, - сказал Торнибрайт. - Но, разделяя чувства Катора, стремящегося во что бы то ни стало добиться своей цели, вы, с моей точки зрения, невольно противитесь всему, что мешает ее достижению. Способны ли вы сейчас посмотреть мне прямо в глаза и дать стопроцентную гарантию, что с момента вступления в контакт с Катором и до настоящего времени на ваше поведение ничто не оказывало влияния?

Губы Джейсона раздвинулись и вновь сомкнулись. Выждав несколько секунд, он негромко произнес:

- Я убежден, что это невозможно.

- Однако гарантий вы дать не можете. Итак, я закончу тем, с чего начал: жизни и здоровью испытуемого грозит опасность. Но, - Торнибрайт обвел взглядом присутствующих, - я не настаиваю на том, чтобы он прервал контакт с Катором. Зато я определенно настаиваю на том, чтобы передать проект в ведение правительства. Я глубоко убежден, что мы не должны брать на себя ответственность ни за судьбу Джейса, ни за судьбу человечества, которое может погибнуть, если румлы все-таки нападут на Землю.

- Что касается моей жизни, - сказал Джейсон, - у меня есть право самому решить, как ею распорядиться.

- Путь так. Все равно мое предложение остается в силе. - Торнибрайт наклонился, положил локти на стол. - Сегодня утром я завтракал в нашей столовой со своим другом, Уильямом Готтом, генералом военно-воздушных сил, и заодно познакомил его с Джейсон и Меле. Билл - прекрасный человек, он не чужд науке и к тому же играет не последнюю роль в Администрации президента. Если мы решим именно сейчас, а не в последнюю минуту обратиться к властям, я уверен, что наше желание выполнят и поставят Готта во главе проекта. Лучшей кандидатуры, чем он, нам не подыскать. Торнибрайт посмотрел на Джейсона, потом перевел взгляд на Меле. - Вы общались с ним совсем недолго, и все же я готов согласиться с тем, что вы о нем скажете. Какое он произвел на вас впечатление?

- Я... - нерешительно произнесла Меле, но Джейсон перебил ее.

- Он произвел на меня прекрасное впечатление, Тим, и вы это знаете. Я охотно верю всему, что вы о нем говорили. Но речь идет не о том, в чьи руки передать проект, а о том, передавать ли его вообще. Я продолжаю утверждать, что сейчас этого делать не следует. Культура румлов необычайно сложна, в ней существует множество нюансов, которые я не в силах передать словами. Я не могу описать тех ощущений, которые испытываю, будучи Катером. Быть может, мне удастся до конца разобраться в образе их жизни, и тогда я многое сумею объяснить вам. А если у меня ничего не выйдет, я честно в этом признаюсь. Но в данной ситуации решающим событием является предстоящая дуэль. Я не хочу терять связь с Катером. Мне нужна поддержка членов Совета, и никого более. Любое вмешательство со стороны только испортит дело.

- Предлагаю поставить вопрос на голосование, - сказал Дистра.

- Поддерживаю, - тут же согласился Хеллер.

- Возражаю, - заявил Торнибрайт. - Обсуждение необходимо продолжить.

- Сначала голосуем первое предложение, - возразил Дистра. - Итак, кто...

Голоса, как всегда, разделились поровну. Головы всех присутствующих повернулись к Джейсону.

- Я голосую за то, - отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он, - чтобы не прерывать эксперимент с Катером ни до, ни во время дуэли. Я голосую за то, чтобы продолжить эксперимент своими силами. Мой голос решающий. - Он посмотрел на Торнибрайта. Глаза психолога были непроницаемы; лицо, как каменное. Джейсон отвернулся и встретился взглядом с Меле.

Ему трудно было выдержать этот взгляд. Он вспомнил слова Алана Грила о том, что может произойти с ним, если Катор умрет. И он вспомнил о том, о чем почти не думал все последнее время: Меле любила его.

9

В тот день, когда исследование артефакта было закончено, Джейсон стоял в своей комнате, пристегивая к поясу церемониальный меч, дверь неожиданно заговорила:

- Белла Двоюродный Брат просит разрешения войти.

- Пусть войдет. - Джейсон повернулся.

Дверь открылась, и в комнату вошел Белла. Взгляд его, как всегда, был дружелюбным, но на лице появилось непривычное почтительное выражение.

- Мне велено передать, - тихо сказал он, - что Брутогази желает видеть тебя в своем кабинете, прежде чем ты покинешь дворец.

Руки Джейсона замерли у застежек пояса. Он понял, почему его старший брат и товарищ, с которым они изредка совершали прогулки по городу, отнесся к нему с робким уважением. Джейсону было горько и обидно. Он привязался к Атону Дядюшке по Матери, и ему пришлось убить Атона. Белла единственный член Семьи, с которым он поддерживал хорошие отношения, стал для него чужим. "Великие всегда одиноки" - гласит пословица. Да, так оно и есть.

- Почему ты скорбишь? - в голосе Беллы слышалось неподдельное изумление. - Тебе оказана большая Честь, которой добиваются многие.

- Да, конечно. Просто я... неожиданно почувствовал, как быстро летит время, - ответил Джейсон и застегнул пояс.

- Ты говоришь так, словно достиг почтенного возраста, - сказал Белла, внимательно глядя на него.

- Разве? - с горечью спросил Джейсон. - Пойдем. Тебе поручено проводить меня?

- Я поднимусь с тобой на последний этаж и объясню, куда идти дальше. Сам я не имею права находиться в апартаментах Брутогази, а его близкие не могут служить провожатыми Троюродному Брату, не уронив своей Чести. Следуй за мной.

Они вышли из комнаты, поднялись по витой лестнице на третий этаж дворца. Белла налег на высокую дверь и с трудом приоткрыл ее. Джейсон подумал, что едва сумеет протиснуться в образовавшуюся щель.

- Для Брутогази эту дверь открывают четверо слуг, - морщась от напряжения сказал Белла. - Проходи скорее.

Но Джейсон остался стоять на месте. Он увидел перед собой широкий мраморный коридор с большими окнами на правой стене. Слепящий белый свет утреннего солнца, преломляясь в стеклах, мягким и теплым покрывалом лежал на каменном полу.

- Проходи скорее, - повторил Белла. - Да не лишишься ты воды, прохлады, покоя.

- Спасибо, брат, - с благодарностью сказал Джейсон и протиснулся боком в дверь, которая захлопнулся за ним с гулким торжественным звуком.

Несмотря на раннее утро, Джейсон никого не встретил на своем пути. Четко следуя полученным от Беллы указаниям, он шел по залитым солнцем коридорам и в конце концов очутился у небольшой белой двери с золотой ручкой. Воспоминания нахлынули на него. Один-единственный раз в своей жизни Джейсон (через три часа после того, как покинул сумку матери) уже побывал на третьем этаже дворца. С тех пор он изредка видел на различных церемониях поседевшего, сгорбленного под тяжестью с Честью прожитых сезонов, Брутогази, но ему никогда не забыть высокую мистическую фигуру главы Семьи, возложившего на него руки и торжественно произнесшего непонятные слова, которые, как: он впоследствии узнал, означали: Катор Троюродный Брат Брутогази.

Джейсон справился с охватившим его волнением, молча открыл дверь (в святая святых дворца не было ни переговорных устройств, ни замков, ни Ведущего) и вошел в кабинет.

У высокого окна стоял стол, а за ним, на небольшом пьедестале, сидел на корточках Брутогази, поседевший румл благородного возраста. Джейсон подошел к столу и наклонил голову.

- Я - Троюродный Брат Брутогази, достопочтенный, - сказал он.

Глава Семьи задумчиво посмотрел на него.

- Да, - медленно произнес он, - ты всегда был непоседой. Помню, как тебя держали в Именной День. Что ж, - он небрежно отодвинул в сторону лежавшие перед ним бумаги, - насколько мне известно, ты стремишься возглавить Экспедицию на планету Завернутых.

- Достопочтенный? - недоуменно спросил Джейсон.

- Ты не знал? Так назвали существ, чей артефакт тебе удалось обнаружить в космосе. Как выяснилось, они заворачивают свои тела во всевозможные одежды. Но ты не ответил на мой вопрос об Экспедиции.

- Достопочтенный, - осторожно сказал Джейсон, - мне неведомо, к каким выводам пришли Эксперты...

- Ты прав. - Брутогази одобрительно кивнул. - Нельзя кидаться очертя голову в дело, о котором ничего неизвестно. Вчера вечером мне принесли копию отчета Исследовательского Центра. Хочешь послушать?

- Да, достопочтенный. - Джейсон постарался выпрямиться настолько, насколько это было возможно для румла. - Хочу.

Брутогази взял из стопки лежащих на столе бумаг верхний лист.

- Комиссия пришла к заключению, что иные разумные существа примерно такого же роста, как мы; двуногие; уровень их развития сравним с нашим... - С губ Джейсона невольно сорвалось легкое восклицание. Брутогази посмотрел на него и медленно повторил. - УРОВЕНЬ ИХ РАЗВИТИЯ СРАВНИМ С НАШИМ. Бросить этой расе вызов будет величайшим событием за всю историю нашей цивилизации. Но продолжим. - Он снова начал читать. - Уровень их развития сравним с нашим и, по всей видимости, ограничен с древних времен определенными табу, которые заменяют им нашу доктрину Чести, Они... Ты хочешь о чем-то меня спросить?

- Достопочтенный, - сказал Джейсон, - разве могут разумные существа достичь высокого уровня развития, не разработав концепций Чести?

И вновь Брутогази одобрительно кивнул.

- В отчете этот вопрос рассматривается. Вывод таков: естественно, они не могут обойтись без такого понятия, как Честь. Развитие цивилизации происходит с пробуждением расового сознания, которое в свою очередь обязывает проявлять заботу об обществе, а следовательно гарантировать его выживание, что невозможно вне системы, где главную роль играет Честь. - Он внимательно посмотрел на Джейсона. - Впрочем, можно не сомневаться, что наша система окажется недоступной их пониманию. Исследовательский Центр считает наиболее вероятным - о чем я уже говорил, - что у них существуют примитивные табу, помогающие им выжить в самых сложных ситуациях. Другими словами, они оперируют теми же понятиями Чести, что и мы, но не понимают этого.

- Значит, мы победим! - воскликнул Джейсон.

- Троюродный Брат, Троюродный Брат, - сказал Брутогази, покачав головой. - Неужели ты думаешь, что преимущество в одной области знаний гарантирует успех? Среди них наверняка есть выдающиеся личности; их научно-технический потенциал может оказаться выше нашего.

- Но, - возразил Джейсон, - разве материальное или духовное превосходство в состоянии помочь тем, кто лишен Чести?

- С философской точки зрения, нет. Но на практике война с превосходящим нас численностью и обладающим мощным оружием противником бесперспективна. Погибнуть за правое дело - благородно, обескровить расу бесчестно. Если погибнут отцы, кто даст жизнь сыновьям?

Джейсон стоял молча, чувствуя, что ему преподали хороший урок.

- К тому же, - сказал Брутогази после непродолжительного молчания, не исключен вариант, что у них все же имеется система оценки Чести, подобная нашей. Возможно, даже более совершенная.

- Более совершенная? - недоуменно переспросил Джейсон, уставившись на главу Семьи.

- Теоретически это возможно. Вспомни: Честь не имеет пределов, Сила не имеет пределов, но Разумное Существо рождается и умирает.

Джейсон склонил голову на грудь.

- Теперь ты готов ответить мне, хочешь ли возглавить экспедицию на планету Завернутых? - спросил Брутогази.

- Достопочтенный, - ответил Джейсон, - это мое самое заветное желание.

- Да, так я и думал. - Брутогази глубоко вздохнул и огладил пушистые - в два раза длиннее, чем у Катора Троюродного Брата - бакенбарды. - И, естественно, репутация Семьи отнюдь не пострадает, если румл с нашим именем станет Ведущим на космическом корабле.

- Спасибо, достопочтенный.

- Не за что. Однако, - медленно произнес Брутогази, - ты должен хорошо понимать одну вещь. Я пригласил тебя, намереваясь объяснить, что политическая ситуация в настоящий момент исключительно сложная. Я не могу, не рискнув своей Честью и престижем Семьи, помочь тебе получить пост Ведущего или даже капитана...

- Достопочтенный... - начал было Джейсон, но Брутогази нетерпеливо махнул рукой.

- Знаю, знаю. Будучи Троюродным Братом, ты и не рассчитывал на поддержку, но я хочу подчеркнуть, что тем не менее оказал бы ее во имя той искорки жизненной силы, которую я в тебе вижу. Возможно, ты не осведомлен, что Комиссия по Назначениям состоит из семи румлов. Так вот, сейчас я могу с уверенностью утверждать, что только трое из них будут принадлежать к нашей партии Западни.

Тошнота подкатила к горлу Джейсона, но он продолжал стоять, не шелохнувшись.

- В таком случае, достопочтенный, меня вряд ли назначат на ответственный пост.

- Я тоже так думаю, - согласился Брутогази. - Более того, я уверен, что тебя не назначат.

- Да, достопочтенный.

- И тем не менее ты не намерен снимать своей кандидатуры?

- Я не вижу причин, - ответил Джейсон, чеканя каждое слово, чтобы скрыть охватившее его отчаяние, - которые побудили бы меня поменять принятое решение.

- Я не сомневался в таком ответе. - Брутогази чуть приподнялся и вновь опустился на корточки. - В каждом поколении рождаются дети, похожие на тебя. Девяносто девять процентов из них терпят крах в жизни, и только один... один на миллион добивается успеха.

- Достопочтенный... - пробормотал Джейсон, чувствуя, как у него закружилось голова. Он и мечтать не мог, что его честолюбивые замыслы станут известны главе Семьи.

- Брутогази, - сказал старец, - не может официально одобрить твоих начинаний или помочь тебе получить пост Ведущего в предстоящей Экспедиции. Но если каким-то чудом ты добьешься своего, я надеюсь. Честь не позволит тебе позабыть Семью, и ты воздашь ей должное за все хорошее, что она для тебя сделала.

- Достопочтенный, неужели ты во мне сомневаешься?! - чуть не плача, вскричал Джейсон.

- Нет, конечно. Напомнив тебе о Семье, я лишь исполнил свой долг. Брутогази вздохнул. - Мой долг также сказать следующее: если в случае неудачи ты покроешь себя позором и не сумеешь сохранить свою Честь, тебе тут же предъявят счет на часть Семейной казны, которую ты заложил.

Джейсона затошнило еще сильнее.

- Я понимаю, достопочтенный.

- Что ж, - сказал Брутогази, - это - все. Лично я от души желаю тебе удачи. Да не лишишься ты прохлады, воды, покоя.

- Я почитаю главу моей Семьи ныне и во веки веков! - воскликнул Джейсон и, пятясь, медленно вышел из кабинета. Закрывая за собой дверь, он видел, как седая голова Брутогази склонилась над лежащими на столе бумагами.

Джейсон не помнил, как шел обратно по залитым солнцем коридорам, как очутился за воротами дворца. И только сидя в ракетном автобусе, направляющемся в Исследовательский Центр, он справился с обуревавшими его благородными чувствами и попытался собраться с силами перед предстоящим ему тяжелым испытанием.

Сотни претендентов прислали заявки с просьбой рассмотреть их кандидатуры, но разослано было всего двенадцать приглашений. Комиссия согласилась выслушать только тех, кто мог доказать, что имеет право выступать соискателем на пост Ведущего.

Право Джейсона было неоспоримо: он обнаружил артефакт, а следовательно с чистой совестью утверждал, что Фактор Случайности уже предпочел его всем остальным. И любой румл, не сведущий в политике, счел бы этот факт очевидным и решил бы, что назначение Джейсона предрешено, а вызов на Комиссию - простая формальность.

На самом же деле он получил одиннадцатое из двенадцати приглашений. Могло быть и хуже, сказал сам себе Джейсон, сидя в автобусе. Меня могли пригласить двенадцатым.

Очутившись в здании Исследовательского Центра и дождавшись своей очереди, он прошел в комнату, где заседала Комиссия по Назначениям и убедился, что худшие его подозрения оправдались. Более или менее сочувственно на него смотрел лишь Ардольф Единокровный Брат Брутогази, сидевший крайним справа. За ним по порядку располагались Чель, Уорна (оба из партии Западни), Гульбано, Ферт, Акобка и, наконец, сам Нелькосен (все четверо из партии Хлыста), Джейсону не повезло. Нелькосен был не только председателем Комиссии с правом решающего голоса, но и главой Семьи, к которой принадлежал Атон Дядюшка по Матери. Правда, Инспекторы признали Джейсона невиновным в гибели Атона, но Честь Нелькосена не могла позволить ему благосклонно отнестись к подобному решению. Как румл благородный, он просто обязан был при малейшей возможности дискредитировать Джейсона, нарушить его планы.

Глубоко дыша носом, Джейсон остановился перед столом, за которым сидели члены Комиссии, и отсалютовал им, выпустив когти правой руки, приложенной к сердцу.

- Я - Катор Троюродный Брат, достопочтенные, - сказал он, - явился по вашему любезному приглашению в назначенное вами время. Я верю, что нахожусь среди друзей.

- Здесь, Троюродный Брат, - ответил Нелькосен традиционными словами, - ты - среди друзей.

Джейсон с облегчением вздохнул. Получить гарантию считалось почетным, но она не являлась обязательной. Видимо, Нелькосен принадлежал к числу румлов, строго придерживающихся обычаев. Однако, он не менее строго относился к своим обязанностям, и поэтому, не переводя дыхание, заявил:

- А сейчас кандидат расскажет, какие причины - помимо перечисленных в заявке - побудили его претендовать на ответственный пост в столь юном возрасте, и почему он считает, что, назначив его Ведущим, мы выберем достойнейшего.

- Благородные члены Комиссии, - громко и отчетливо произнес Джейсон. - Мои документы, как и заявка, находятся перед вами. Однако мне хотелось бы подчеркнуть, что моя научная подготовка, умение пилотировать звездолет, работа разведчика, а также долгое пребывание в тесном скутере со вторым пилотом...

Речь Джейсон, которую он, как и все кандидаты, тщательно подготовил, текла плавно и уверенно. Члены Комиссии, уже выслушавшие десять примерно таких же речей, явно скучали. Нелькосен не спускал с Джейсона глаз.

Джейсон закончил говорить, члены Комиссии переглянулись, Нелькосен отрывисто спросил:

- Начнем голосование?

Головы закивали, руки потянулись за жетонами. Четверо румлов автоматически взяли красные жетоны, трое - черные.

Джейсон облизнул пересохшие губы, и, прежде, чем председатель официально объявил результаты голосования, громко сказал:

- Протестую!

Руки с жетонами замерли в воздухе. Члены Комиссии встрепенулись, как один. Семь пар черных глаз уставились на Джейсона. Кандидат имел право опротестовать решение Комиссии, но тем самым он ставил под сомнение чью-то Честь, а это означало, что вся его дальнейшая жизнь (в особенности если он не пользовался поддержкой Семьи и поступил подобным образом перед старшими по возрасту и званию) зависела от того, будет принят протест или отклонен.

- Надеюсь, кандидат не откажется сообщить, на каком основании? - не скрывая своей радости, спросил Нелькосен.

- На том основании, достопочтенный, что есть еще одна причина, которая заставляет меня претендовать на роль Ведущего.

- Любопытно, - громыхнул Нелькосен. - Вы не находите, уважаемые?

- Очень любопытно, достопочтенный, - ответил Ардольф Единокровный Брат Брутогази, и по его тону было не понять, разделяет он скрытое презрение Нелькосена к Джейсону или, наоборот, издевается над своим председателем.

- В таком случае, кандидат, мы, естественно, с удовольствием тебя выслушаем. Что же это за причина, которая должна вынудить нас поменять решение? Надеюсь, - тут Нелькосен многозначительно посмотрел на членов Комиссии, - она достаточно веская, и твой протест обоснован.

- Думаю, да, достопочтенный. - Джейсон засунул руку в кармашек пояса, вытащил оттуда какой-то небольшой предмет, и, сделав шаг вперед, положил его на стол.

- Червяк? - недоуменно спросил Нелькосен, глядя на маленькое высохшее тельце, словно плавающее в кубике из прозрачного текстолита.

- Нет, достопочтенный. Неизвестная форма жизни с планеты Завернутых.

- ЧТО?!

Рев семи глоток, казалось, сотряс стены комнаты. Члены Комиссии повскакивали с мест, разом заговорили, перебивая друг друга. Затем наступила мертвая тишина, и глаза присутствующих устремились на Джейсона, который стоял перед ними не шелохнувшись.

- Как он к тебе попал? - Вопрос был чисто риторическим, но голос Нелькосена хлестал, как плеть.

- Достопочтенные, - сказал Джейсон, испытывая глубочайшее удовлетворение от того, что остался абсолютно спокоен. Его шея даже не взмокла от пота. В этот решительный момент он чувствовал необычайный прилив душевных сил, словно несущей его к заоблачным высотам, откуда не было возврата. - Я нашел червячка на артефакте, обнаруженном мною в космосе.

- И ты не передал его в наш Исследовательский Центр? Никому не сообщил о находке?

- Нет, достопочтенный.

- Ты понимаешь, что это значит? - чеканя каждое слово, спросил Нелькосен. На лице председателя Комиссии не дрогнул ни один мускул, оно было похоже на восковую маску. Хотя задача Нелькосена, как румла благородного, заключалась в том, чтобы дискредитировать Катора Троюродного Брата, ситуация на данный момент не позволяла ему с Честью отомстить за смерть Дядюшки по Матери. Затрагивался вопрос Чести настолько деликатный, что Нелькосен просто обязан был выступить сейчас в роли беспристрастного судьи.

- Я понимаю, - ответил Джейсон, - что это значит, как правило...

- Как правило!

- Да, достопочтенный. Мой случай - исключительный. Я взял червячка не из пустого любопытства и не из жадности.

Нелькосен вновь сел на корточки.

- Вот как?

- Да, достопочтенный.

- Зачем же ты его взял, осмелюсь спросить?

- Достопочтенный, после глубоких раздумий я решил оставить червячка у себя с целью предъявить его Комиссии по Назначениям, дабы получить пост Ведущего в Экспедиции на планету Завернутых.

Джейсон умолк, молчали члены Комиссии. Пауза затянулась, тишина звенела в ушах.

- Почему ты решил так поступить? - бесстрастно спросил Нелькосен.

- Достопочтенный, - сказал Джейсон, - и вы, благородные члены Комиссии, ответственные перед своей Честью за то, чтобы сделать правильный выбор и назначить Ведущего, обладающего неограниченной властью на корабле. Вы лучше меня знаете, насколько важна предстоящая Экспедиция. Чувствовать уверенность в своих силах, когда тебя ждут дела великие, почетно и достойно. Но уверенность - лишь одно из качеств, необходимых Ведущему в этой Экспедиции. Ведущий, наделенный правом принимать самостоятельные решения, должен быть убежден в том, что он способен добиться успеха при первом же контакте с разумными существами, чей уровень цивилизации, возможно сопоставим с нашим.

Джейсон обвел взглядом членов Комиссии, но по выражению их лиц ничего нельзя было прочесть. Впрочем, неудивительно. Они давно достигли благородного возраста и прекрасно умели владеть собой.

- Та убежденность, которую я чувствовал в сердце своем, - продолжал Джейсон, - толкнула меня на решительные действия. Я понял, что мне необходимо совершить какой-нибудь символический поступок, чтобы в момент избрания у вас, достопочтенные члены Комиссии, не оставалось сомнений в том, что именно меня необходимо назначить на пост Ведущего.

Он умолк, переводя дыхание.

- Продолжай. - Нелькосен смотрел на него, прищурившись, тон его был все так же бесстрастен.

- И поэтому я оставил червяка у себя, - сказал Джейсон. - Теперь же я отдаю его вам в знак того, что готов посвятить Экспедиции всего себя целиком. И доказательством тому служит, что я рискнул всеми своими деньгами, прочностью Семейных уз, своей Честью, наконец, чтобы сделать один только жест, который должен убедить вас, что во мне вы обретете Ведущего, заботящегося только о благе Экспедиции. Если вы отвергнете мою кандидатуру и назначите другого, вы должны твердо знать, что он предан делу сильнее, чем я.

Джейсон замолчал. Члены Комиссии смотрели на него, не отрываясь. Затем Нелькосен произнес:

- Мало того, что ты присвоил собственность Исследовательского Центра, ты еще поучаешь Комиссию, кого ей назначить Ведущим необычайно важной и ответственной Экспедиции. Вопрос заключается в том... - Он наклонился к Джейсону. - Является ли твое поведение бесстыдным притворством? Или ты действительно готов на все, чтобы добиться назначения?

На этот раз в тоне Нелькосена не звучало скрытое презрение, он говорил абсолютно серьезно. Сердце Джейсона радостно забилось. Он достиг своей цели: заставил Нелькосена поставить вопрос не о дискредитации кандидата, а о его Чести. Решительный момент наступил. Сейчас или никогда.

- Я оставил червячка у себя, - сказал он, - намереваясь доказать, что обладаю преимущественным правом на пост Ведущего не только потому, что Фактор Случайности выделил меня среди прочих. И я настолько убежден в достойности и благородности своего поступка... - тут Джейсон несмотря на все свое самообладание, судорожно вздохнул, - ...что теперь вы сможете отобрать у меня этого червячка только силой!

И внезапно в голове у него помутилось. Стены комнаты, стол, сидевшие на корточках румлы заколебались, как отражения в воде при сильном ветре, исчезли...

10

Он проснулся, плача, сопротивляясь изо всех сил. Его окружали безволосые лица. Безволосые руки подняли его с постели и повели по каким-то фантастическим коридорам в клетку, которая стала подниматься.

- ...Нет! - закричал он, продолжая сопротивляться. - Моя Честь! Дуэль...

- Джейс! Джейс! - Одно из безволосых лиц придвинулось к нему почти вплотную. - Успокойтесь! Я - Алан Грил, помните? Я внушил вам под гипнозом, что вы должны проснуться перед началом дуэли. Сейчас мы отведем вас в лабораторию, где у меня под рукой есть все необходимое на тот случай, если с вами что-нибудь произойдет.

У Джейсона кружилась голова. То, что он услышал, было понятным и непонятным в одно и то же время.

- Как только мы придем в лабораторию, вы снова сможете лечь спать, пообещал безволосый, назвавший себя Аланом Грилом.

Джейсон перестал сопротивляться. Его вывели из клетки, повели по коридору со стенами из какого-то странного материала. То, что ему сказали, имело смысл, и самое главное, он не опоздает к началу дуэли.

Сквозь широкие двери его провели в ярко освещенную комнату, битком набитую всевозможными аппаратами, показавшимися ему знакомыми. В центре комнаты стоял стол, на котором лежал шлем с наушниками.

Безволосые руки помогли Джейсону забраться на стол, уложили его на спину. Свет лампы бил прямо в глаза, затем кто-то что-то произнес, и на лицо Джейсона упала тень. Он почувствовал укол в предплечье.

- Все в порядке. Теперь можете вернуться. Возвращайтесь... - приказал человек (человек?) по имени Алан.

И вновь в голове у Джейсона помутилось. Он словно очнулся от кошмарного сна...

...и очутился в привычной обстановке, в Спортивном Зале Исследовательского Центра. На другом конце зала стояли шестеро членов Комиссии по Назначениям. Нелькосен разговаривал с высоким мощным румлом с лоснящимся от избытка здоровья мехом. За плечом гиганта - который не мог быть никем иным, как Старшим Телохранителем главы Семьи - висела в ножнах длинная дуэльная шпага с двумя клинками.

Джейсон повернулся и увидел Брода Младшего Брата. Внезапно все встало на свои места. Джейсон вспомнил, что Брод вызвался быть его секундантом. Он с облегчением вздохнул и тут же заметил, что к ним приближается Телохранитель Нелькосена - мужчина довольно приятной наружности, двигавшийся спокойно и уверенно, несмотря на свой рост. Остановившись в нескольких шагах от них, он отсалютовал.

- Я - Хорааг Приемный Сын, Старший Телохранитель Нелькосена, представился он, обращаясь к Джейсону. - Это ты - Катор Троюродный Брат?

- Уважаемый, - ответил Джейсон. Это - я.

- В таком случае, уважаемый, - сказал Хорааг, - моя Честь обязывает меня заявить, что ты вел себя нагло и недостойно по отношению к моему покровителю.

- Уважаемый, - произнес Джейсон, - ты должен либо взять свои слова обратно, либо драться со мной на дуэли тем оружием, которое я выберу.

- Моя Честь обязывает меня драться с тобой на дуэли. Какое оружие ты выбираешь?

Джейсон облизнул пересохшие губы.

- Меч и щит, - сказал он.

Хорааг, который согласно кивнул, не дожидаясь стандартного ответа на стандартный вопрос, замер от неожиданности. Кожа вокруг его носа покрылась сетью морщин. Он посмотрел на Джейсона в упор и спросил безо всякого выражения в голосе:

- Ты говоришь серьезно?

- Мой подопечный, - вмешался Брод, - никогда не позволил бы себе шутить в таком важном деле.

Хорааг перевел взгляд на Брода и, видимо, сразу же узнал в нем мастера клинка. Он слегка нахмурился, затем вздрогнул.

- Достопочтенный, - сказал он, - могу ли я спросить: ты - Брод Младший Брат?

- Да.

Хорааг отсалютовал.

- Встретиться с тобой большая Честь для меня, достопочтенный. - Он посмотрел в угол зала и громко позвал. - Судья поединка!

Высокий румл с сединой, пробивающейся за ушами, немедленно подошел к ним.

- В чем дело, уважаемые? - вежливо спросил он.

- Позволю себе представить вам, - сказал Хорааг, - Больфа Племянника Отца Челя. Больф, - это мои противники.

- Я уже знаком с ними. - Больф отсалютовал Джейсону и Броду. - У вас возникли разногласия?

- Мой главный противник, - ответил Хорааг, - выразил желание драться мечом и щитом. Соответствует ли это правилам благородной дуэли?

- Сейчас выясню.

Больф удалился.

Хорааг завел вежливый разговор с Джейсоном и Бродом. Старшего Телохранителя явно интересовал один только Брод, но уделить все внимание секунданту противника было бы слишком нетактично, и поэтому он часто обращался к Джейсону, и, в частности, поздравил его с обнаружением артефакта.

Через некоторое время Больф Племянник Отца Челя вернулся.

- Щиты, - объявил он, - древнее оружие, но пользоваться ими на дуэли не запрещено. Однако, если Старший Телохранитель Нелькосена пожелает выразить протест на том основании, что незнаком...

- Ни в коем случае, - перебил судью Хорааг. Выразить протест было его законным правом, но он не мог пойти на этот шаг, не уронив своей Чести. Старший Телохранитель главы Семьи, обязан был владеть всеми видами оружия. - Если ты найдешь мне щит, Больф... Я буду драться своей шпагой, благо я к ней привык.

- Конечно. - Судья поединка кивнул.

- Пойду принесу оружие моего подопечного. - Брод, оставивший свою шпагу и меч Джейсона у входа в Исследовательский Центр, вышел из зала.

Больф подал Хораагу (имевшему разрешение носить оружие повсюду) щит, и Джейсон молча стоял и смотрел, как Телохранитель Нелькосена экспериментирует с ним, пытаясь решить, что делать с металлической круглой тарелкой, которую Честь обязывала его использовать в бою. Когда он выставлял щит далеко вперед, ему трудно было сохранить равновесие. Когда он прижимал его к груди, движения шпаги становились ограниченными.

Через некоторое время Брод принес щит и меч - те самые, которыми Джейсон провел не одни тренировочный поединок. Согнув руку в локте, Джейсон просунул ее под ремни с внутренней стороны щита и крепко ухватился за металлическую скобу. Затем он сжал эфес меча и вместо того, чтобы принять фехтовальную позицию - правое плечо вперед, рука со шпагой вытянута - встал в боксерскую стойку, выдвинув левое плечо и прикрываясь щитом.

Члены Комиссии и немногочисленные зрители возбужденно зашептались. Кто-то громко заметил, что Джейсон напоминает древних воинов, изображенных на фресках. Хорааг - прирожденный атлет - мгновенно принял ту же позу, что и Джейсон, но в движениях Старшего Телохранителя чувствовалась некоторая скованность. Больф Племянник Отца Челя подал знак, и противники сошлись в центре зала.

- Вы встретились здесь, - торжественно произнес Больф, - чтобы защитить дело Чести и, согласно правилам благородного поединка, разрешить ситуацию, которая не имеет иного решения...

Джейсон слушал вполуха. Глаза его были широко раскрыты; ему казалось, он чувствует запах каждого из присутствующих, слышит все звуки в зале, какими бы тихими они ни были. Он подумал, что скоро - возможно, в течение того времени, за которое можно спеть песню основателя Царства Брутогази, ему суждено добиться успеха или погибнуть. Он вновь и вновь повторял себе, что умрет, и не мог в это поверить. Никогда еще он так полно не ощущал жизнь. Сердце его билось сильно, но не учащенно. Дыхание было ровным. Шея вспотела, но не от страха, а в ожидании предстоящей битвы.

Он посмотрел на высокого мощного Хораага Приемного Сына, на длинную шпагу с двумя клинками, которую тот держал в руке. С необычайной отчетливостью видел Джейсон каждый волосок на шее Старшего Телохранителя, темные выпуклые вены у ноздрей, мельчайшие царапинки на эфесе шпаги.

- ...этот прецедент является прецедентом тридцать девятого прецедента, - говорил тем временем Больф, - смысл которого заключается в том, что владелец определенной вещи, лишенный возможности ею пользоваться, имеет законное право - либо сам, либо с помощью своего представителя, силой оспорить законное решение того, кто лишил его этой вещи. Таким образом я, как беспристрастный судья, объявляю данный поединок, происходящий перед свидетелями, правомочным и благородным. НАЧИНАЙТЕ!

Джейсон, погруженный в свои мысли, вздрогнул. Если бы не долгие часы тренировок, он мог бы замешкаться, но его мускулы отреагировали сами собой.

Джейсон и Хорааг одновременно шагнули навстречу друг другу. Джейсон едва успел подставить щит, отражая прямой выпад шпагой. И почудилось Джейсону, что они с Хораагом остались вдвоем, окруженные стеной тумана, поглотившего все звуки. Время остановилось; противники превратились в танцующих партнеров, одному из которых не суждено было закончить танца.

Чей-то громкий голос в который раз проникал сквозь пелену тумана, раздражая Джейсона, мешая ему сосредоточиться. Он попытался отключиться, и в этот момент понял, что Брод кричит ему: "Ты отступаешь! Он теснит тебя!" Джейсон вспомнил, как во время тренировок Чемпион Миров неоднократно предупреждал, что короткий меч хорошо только для атаки, когда ты идешь на противника, навязывая ему ближний бой. Чуть пригнувшись. Джейсон отбил щитом шпагу Хораага и сделал шаг вперед, нанося удар снизу.

Хорааг отступил, затем неожиданно отпрянул влево. На мгновение потеряв его из виду - помешал собственный щит - Джейсон неловко повернулся и чуть не упал. В ту же секунду Хорааг бросился на него, и Джейсону пришлось оттолкнуть мощного румла щитом. Хорааг, быстро смекнувший, что щит можно использовать как оружие, резко выбросят левую руку вперед. Джейсон уклонился от первого удара, но второй сбил его с ног. Стоя на одном колене и глядя, как Хорааг заносит шпагу высоко над головой, Джейсон пригнулся, нырнул под щит противника и в прыжке вонзил меч ему в плечо. Шпага вывалилась из онемевших пальцев Хораага. Он отбросил щит в сторону и обхватил шею Джейсона правой рукой. Джейсон, позабыв о мече, выпустил когти и вцепился Хораагу в горло.

Они упали.

Когда окровавленного, задыхающегося Джейсона вытащили из-под трупа Хораага, он увидел в двух шагах от себя Нелькосена, держащего в руке связку ключей. То были ключи от каждой каюты, каждого помещения на звездолете, подготовленном к Экспедиции на планету Завернутых.

Нелькосен протянул их Джейсону.

11

Джейсон спал без сновидений.

Ему вкололи сильное снотворное (после удачно завершившейся дуэли он очнулся среди людей, более не казавшихся ему чужими), и в самом начале сон его тревожили туманные образы то ли румлов, то ли землян, но потом он погрузился в небытие...

...А когда проснулся, в кресле, где всегда кто-то сидел, никого не было. Джейсон приподнялся на локте, взглянул на будильник, стоящий на столе. Три часа пополудни.

Чувствуя некоторую слабость после тяжелого сна, он сел на кровати и потянулся. Ему захотелось выпить чашечку кофе. Наскоро одевшись, Джейсон подошел к двери, но почему-то не смог сразу открыть ее. Нахмурившись, он подергал за ручку; остатки сна слетели с него.

- Меня заперли! - громко сказал он, глядя в кресло, где должен был сидеть один из членов Комиссии. Значит, когда за ним некому было наблюдать, его закрыли на ключ, как преступника или сумасшедшего?

Внезапно Джейсона охватила ярость. Он изо всех сил ударил в дверь плечом, и к его удивлению, - он никогда не ломал дверей раньше, - язычок замка вылетел из паза, раздался громкий треск ломающегося дерева, и дверь распахнулась настежь. Джейсон вышел из комнаты.

Как ни странно, ярость его не улеглась, а усилилась. Не пожелав воспользоваться лифтом, он быстро зашагал по коридору к лестнице, ведущей на верхние этажи и, свернув за угол, натолкнулся на молодого человека в военной форме с пистолетом в кобуре на поясе.

- Минутку, - сказал солдат, схватив Джейсона за руку. - Туда нельзя. Возвращайтесь в свою комнату.

- Правда? А если не послушаюсь, вы выстрелите мне в спину? - Вне себя от возмущения, Джейсон резко вырвался, грубо оттолкнул солдата и побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

В холле первого этажа было полным-полно офицеров в армейской форме. На Джейсона смотрели, с ним пытались заговорить, но он шел, почти бежал по зеленому ковру, ни на кого не обращая внимания.

В открытых настежь дверях библиотеки стоял человек в штатском. Отпихнув его плечом, Джейсон перепрыгнул через порог.

В библиотеке было оживленно. Джейсон увидел Меле, членов Ученого Совета, Билла Готта - того самого генерала, с которым Тим познакомил его неделю назад. Готт был в форме, а рядом с ним стояли двое мужчин: один средних лет, невысокий, с продолговатым черепом, одетый в серый костюм европейского покроя; второй - лет пятидесяти, похожий на архивариуса, худой, с выцветшими голубыми глазами за стеклами старомодных очков, светлыми волосами и белесыми бровями.

Когда Джейсон вошел в библиотеку, глаза всех присутствующих устремились на него. Охранник в дверях громко вскрикнул.

- Зачем вы пришли, Джейс? - спросил Готт. - ...Нет, отпустите его, Хобарт. - Человек в штатском, обхвативший было Джейсона сзади, отскочил в сторону, вовремя избежав удара каблуком по голени. Джейсон яростно уставился на Готта.

- Так это вам пришла в голову удачная мысль запереть меня на ключ? с негодованием спросил он. - Позвольте узнать, какого черта здесь делаете вы и ваши бандиты в солдатской форме?

- Это я пригласил Билла, Джейс, - невозмутимо сказал Торнибрайт, стоявший чуть поодаль от Готта и двух незнакомцев. Психолог, одетый, как всегда, с иголочки, выглядел абсолютно спокойным. На лице его не дрогнул ни один мускул.

- Вы? - Джейсон недоуменно уставился на Торнибрайта. - Зачем?

- Именно это мы с Биллом и пытаемся объяснить членам Ученого Совета, - все с тем же присущим ему хладнокровием сказал Торнибрайт. - Эксперимент зашел слишком далеко, и я считаю, мы больше не имеем права держать наш проект в тайне от должностных лиц, которые, по моему мнению, должны осуществлять над ним контроль. Я созвал заседание Ученого Совета, в надежде, что мою точку зрения поддержат. Когда голоса в очередной раз разделились поровну, я пригласил Билла. - Торнибрайт искоса посмотрел на подтянутого, загорелого Готта. - Он ждал моего звонка.

- Вот как? - Джейсон в упор посмотрел на психолога. - А какое право вы имели созвать заседание Совета, не поставив меня об этом в известность?

Торнибрайт не опустил глаз. Худой, тщедушный, на четыре дюйма ниже ростом, чем Джейсон, он выглядел непреклонным. Взгляд его был холоден.

- Быть может, мне следует напомнить вам, Джейс, что вы фактически не являетесь членом Совета.

- Быть может, и мне в таком случае следует вам напомнить... - голос Джейсона сорвался. - ...Быть может, и мне следует вам напомнить, раз уж вы решили действовать в одиночку, что проект - это я! Я! - Он ткнул себя пальцем в грудь. Голова у него была, как в огне. - Без членов Ученого Совета обойтись можно, без меня - нет! К тому же я - американский гражданин и требую... - Он оборвал себя на полуслове и обвел взглядом присутствующих. Дистра сидел в кресле не шевелясь, с бесстрастным выражением на лице. - Кстати, - хмуро сказал Джейсон, - в здании нашей Ассоциации незаконно находятся посторонние? Почему никто не вызвал полицию? А заодно, адвоката?

- В этом нет необходимости, - начал было Торнибрайт, но Готт перебил его.

- Мне кажется, Джейс просто погорячился, - сказал он, ослепительно улыбаясь. - Сейчас я объясню ему, в чем дело, и он наверняка все поймет. Но позвольте мне сначала представить двух моих знакомых. Это... замысловатая фамилия неприятно резанула Джейсону слух. - ...Он защищает интересы иностранных членов вашей Ассоциации. Можете считать, что этот человек из Организации Объединенных Наций.

- Очень приятно, - заявил человек из Организации Объединенных Наций безо всякого акцента, но с довольно странной интонацией в голосе.

Джейсон коротко кивнул.

- А это, - продолжал Готт, глядя на высокого мужчину в очках, Атрой Свенсон, представитель Белого Дома. Если вам нужен хороший адвокат, он может в любую минуту связать вас с Генеральным Прокурором. - Готт вновь ослепительно улыбнулся.

- Ловлю вас на слове, - угрюмо сказал Джейсон. - Пусть он свяжет меня с ним немедленно.

Готт слегка нахмурился.

- Неужели вы не хотите разумно оценить обстановку? - медленно произнес он.

- Не хочу, - коротко бросил Джейсон. - А вы не хотите убраться отсюда вместе со своими знакомыми?

- Нет, - спокойно ответил Готт, глядя Джейсону прямо в глаза.

- Что ж, тогда придется уйти мне. - Джейсон резко повернулся и направился к двери.

- Хобарт! - негромко сказал худощавый Свенсон. Охранник сделал шаг вперед. Джейсон остановился, оглянулся, иронически посмотрел на Торнибрайта.

- Послушай, Билл, - в ту же секунду произнес психолог. - Это уж слишком. Существуют и другие способы...

- Их не существует, - сказал Свенсон. Представитель Белого Дома, несмотря на невзрачный вид, говорил непреклонным тоном. Он перебил Тима Торнибрайта (а это было все равно, что войти к голодному тигру в клетку), и психолог даже не попытался ему возразить. Свенсон снял очки и тщательно протер стекла тряпочкой, которую вынул из наружного кармашка пиджака. Видите ли, Торнибрайт, каждый из нас добровольно пошел на нарушение закона. Сегодня утром, собравшись в... неважно где... мы обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что не можем действовать официальным путем. Это заняло бы слишком много времени, а мы не имеем права ждать, не зная, что происходит или произойдет с Джейсом.

- Происходит или произойдет, - как эхо повторил Джейсон. - Ни секунды не сомневался, что, услышав о проекте, вы прежде всего подумаете, что инопланетяне овладели моим разумом. - Он хмуро посмотрел на Торнибрайта, но лицо психолога осталось бесстрастным. - Итак, мистер Свенсон, вам плевать на наши гражданские права?

- Но послушайте же! - в голосе Свенсона проскользнула нотка отчаяния. - Давайте рассуждать здраво! Вы начали работать над проектом, не поставив в известность правительство Соединенных Штатов, да и никакое другое правительство, если уж на то пошло. Вы вступили в контакт с иной цивилизацией, которая обладает достаточной мощью и, насколько я понял, желанием уничтожить всех нас. Что ж, по-вашему, мы должны теперь начать расследование, а затем вызвать вас, как свидетеля?

- Мы не делали секрета из нашей работы, - резко сказал Торнибрайт. Подробнейшее описание проекта было опубликовано по меньшей мере в дюжине технических журналов. О нем много писали в газетах.

- А как вы считаете, много людей читают технические журналы, в которых печатаются тысячи статей в год на разных языках? И кто верит газетам, а если и верит, то помнит содержание статьи через пять минут после прочтения? - Свенсон посмотрел на Джейсона. - Если кто-то и знал, чем вы занимаетесь, вряд ли он воспринял вас всерьез. Кому из нас могло прийти в голову, что ваш проект реален?

- Никому, - с горечью сказал Джейсон. - Вполне естественно.

- Но вы добились успеха, - продолжал Свенсон. - Правда с моей точки зрения, каждый из вас начисто лишен чувства ответственности... Мне остается лишь повторить, что мы сознательно пошли на нарушение закона. И если мы останемся живы, можете впоследствии подать на нас в суд. Мне безразлична моя карьера, но генерал Готт, после двадцати восьми лет безупречной службы, потеряет все, чего добился с таким трудом. Как бы то ни было, в данную минуту нас это не тревожит. - Он обвел взглядом членов Совета. - Вам придется беспрекословно подчиняться всем нашим распоряжениям. Сегодня же мы переберемся на небольшую базу военно-воздушных сил неподалеку от Вашингтона. Мы освободим вас, когда будем твердо уверены, что сможем контролировать ситуацию без вашей помощи. - Он поморщился. - Вполне вероятно, нас ждет тюремное заключение, но сейчас...

- Нет, - негромко сказал Джейсон. Свенсон посмотрел на него. - Номер не пройдет. - Он попятился и уселся на краешек стола, за которым сидели члены Ученого Совета. - Никто из нас не покинет этого здания.

Свенсон снял очки.

- Неужели?

- Вот именно. Либо вы невнимательно слушали, либо забыли, как в начале нашего разговора мне пришлось напомнить Тиму Торнибрайту, что проект - это я. Так оно и есть, и вы не можете заставить меня сделать то, чего я не хочу. А я не хочу лишаться возможности пользоваться библиотекой Ассоциации.

Свенсон одел очки.

- Мне кажется, вам придется подчиниться. В конце концов, мы не требуем от вас ничего невозможного. Продолжайте работать, как работали, и докладывайте нам о своих контактах с Катером.

- А если я откажусь?

- Мы можем превратить вашу жизнь в ад, - абсолютно серьезным тоном сказал Готт.

Джейсон искоса посмотрел на моложавого генерала.

- А если в моих докладах не будет ни единого слова истины?

- О! - Готт весело рассмеялся. - Естественно, нам не составит труда узнать, когда вы лжете.

Несколько мгновений Джейсон пристально смотрел на него, потом тоже рассмеялся, но не весело, а угрюмо.

- Ловко у вас получилось. Честно говоря, я чуть было вам не поверил. Но вы не сможете узнать, лгу я или нет, и прекрасно это понимаете. - Он перевел взгляд с Готта на Свенсона и стоявшего рядом с ним представителя Организации Объединенных Наций. - Я - единственный человек во всем мире, вступивший в контакт с румлами, и вам, как воздух, необходимо мое добровольное согласие сотрудничать с вами, потому, что если я откажусь, вы просто сойдете с ума, непрестанно думая об инопланетянах, которые в любую секунду могут напасть на Землю и поработить всех ее обитателей. - Он на мгновение умолк, глубоко вздохнул, потом неторопливо сказал. - А теперь послушайте, на каких условиях я соглашусь добровольно сотрудничать с вами. Можете остаться и присутствовать на заседаниях Ученого Совета, раз уж вы оказались невольно вовлеченными в наши дела. Но если вы считаете, что будете здесь командовать, выкиньте эту мысль из головы. Я буду работать, как работал, и не позволю вмешиваться в мои дела ни вам, ни членам Совета.

Наступила мертвая тишина. Джейсон и Свенсон смотрели друг на друга в упор. Затем Свенсон снял очки.

- Хорошо, - спокойно сказал он. - Временно я принимаю ваши условия.

Джейсон слегка кивнул и повернулся к Меле. Он хотел сказать ей, что чертовски проголодался, и пригласить в столовую, пока ученые вместе с военными обсудят положение, создавшееся после того, как Джейсон настоял на полной своей самостоятельности. Но, взглянув на Меле, он промолчал.

Она смотрела на него, будто он превратился на ее глазах из Джекиля в Хайда, а точнее из Джейсона в Катора. Неужели она совсем не понимала его?

Джейсон вышел из библиотеки, не сказав ей ни слова.

12

В тот день, когда Катора назначили Ведущим, исследование артефакта было закончено, и молодой румл, не теряя времени, перебрался на борт звездолета, полностью снаряженного и готового к полету. Теперь оставалось подобрать капитана и команду, на что ушло несколько дней.

Джейсон, будучи Катером, присутствовал на заседаниях Комиссии по Назначениям. Теоретически он мог наложить вето на любого кандидата, но на практике глупо было вмешиваться в работу опытных благородных румлов, которые прекрасно знали, что делали. Поэтому Катор молча сидел на помосте, наблюдая за процедурой назначения и думая свои думы. Из его мыслей явствовало, что ему глубоко безразлично, кем командовать. Молодой румл поставил перед собой определенную цель и готов был добиваться ее всеми доступными ему средствами.

Так же, как Джейсон, когда он был в теле Катора, его захлестывали эмоции. Будучи самим собой, находясь под неусыпным оком ученых и военных, он пытался тщательно анализировать эти эмоции. Но в глубине души Джейсон лишился былой уверенности в самом себе. Именно по этой причине он и повел себя несвойственным ему образом, когда сначала высадил дверь своей комнаты, а затем устроил скандал в библиотеке. Свенсон - впрочем, не он один, - смотрел на Джейсона, как на человека, мозгом которого постепенно овладевал - если уже не овладел - иной разум. Эта невысказанная вслух мысль приводила Джейсона в ярость. Фантастика! Темные суеверия!

Но он больше не был уверен в том, что это невозможно.

Само собой, Джейсон никому не говорил о своих опасениях. Определенные чувства Катора нельзя было передать словами. Катор гордился тем, что он румл, член великой расы, и гордость его можно было сравнить разве что с тем чувством превосходства (подсознательным, разумеется), которое человек испытывает по отношению к животным. Но подобное сравнение никак нельзя было назвать точным. Не существовало исчерпывающего объяснения подсознательному поведению румлов, которые даже между собой никогда не обсуждали подобные вопросы. Да и с какой стати им было обсуждать то, что являлось неотъемлемой частью их существования? Чуждое для людей являлось для них нормой, их восприятие мира в корне отличалось от человеческого.

Когда дело касалось обыденной жизни, практически одинаковой у людей и у румлов, Джейсону, как личности, ничего не грозило при контактах с Катором. Но в области подсознательного... В душе Джейсону становилось все страшнее и страшнее. Впервые с начала эксперимента он признался сам себе, что Катор даже не подозревая о существовании Джейсона, может невольно уничтожить в нем суть человеческую.

К такому выводу Джейсон пришел после дуэли. До этого он лишь интуитивно чувствовал - как никто другой - основное различие между людьми и румлами, но и ему казалось, что оно постижимо, как, например, постижимо различие между человеком и бурым медведем.

Джейсон позабыл, что разумные существа проходят долгий исторический путь развития, создают свою культуру, обладают душой. И люди, и румлы готовы были сражаться и умереть за определенные идеалы, в любую секунду могли наброситься друг на друга - ослепленные яростью, уверенные в своей правоте, - отстаивая подсознательные убеждения, которые они не в состоянии были объяснить даже самим себе.

Никто, кроме Джейсона, не мог предотвратить эту кровавую бойню. Если б только ему удалось обнаружить в одной из статей (каждый день он просматривал десятки научных журналов) какую-нибудь концепцию, одинаково приемлемую для людей и для румлов... концепцию, которая не противоречила бы подсознательным убеждениям обеих рас...

Джейсон не сомневался, что законы, общие для всех разумных существ, кроются в тайнах биологии или зоологии.

А тем временем его не оставляло тревожное ощущение, что личность Катора окажет на него влияние, от которого он никогда не сможет избавиться. До сих пор общение с Меле помогало ему справиться со своим страхом. Но сейчас между ними словно выросла глухая стана. После инцидента в библиотеке Меле смотрела не него чуть ли не отчужденно и не скрывала, что считает его поведение по меньшей мере неразумным. Она наверняка решила (с горечью думал Джейсон), что он настоял на своем из одного только желания никому и ни в чем не уступать. Слава богу. Меле хоть не верила, подобно остальным, что Катор контролирует его мозг. Но несмотря на это страх Джейсона становился все сильнее. Страх, о котором никто ничего не должен был знать, возникший потому, что во время дуэли с Катором Джейсон впервые ощутил, что полностью разделяет точку зрения молодого румла, хотя она была диаметрально противоположна той, которой придерживался Джейсон.

Катор не испытывал неприязни к Хораагу Приемному Сыну. И тем не менее, он, гордясь собой, чуть ли не ликуя в душе, убил его, хотя в этом не было необходимости. Убийство Хораага возвысило Катора в собственных глазах, заставило его поверить в свою удачу и благородство. Какое-то мгновение Джейсон испытывал те же чувства.

Ломая дверь, устраивая скандал в библиотеке, он не был самим собой. Так мог вести себя Катор Троюродный Брат Брутогази (если б проснулся и обнаружил, что его лишили свободы), но никак не Барчер Ли Джейсон. Что же с ним происходило?

Бессонными ночами, при тусклом свете шестидесятиваттной лампочки, Джейсон лихорадочно рылся в старых журналах, изредка бросая взгляд на свое отражение в темном стекле и пытаясь найти ответ на этот вопрос.

Но его отражение безмолвствовало.

13

Команда звездолета состояла из пятидесяти восьми румлов, включая капитана и Ведущего. Вскоре после отлета Джейсон обратился по внутренней связи ко всем членам Экспедиции. Стоя рядом с капитаном, глядя на телевизионный экран, он говорил:

- Все вы знаете, что нам необходимо собрать сведения о планете Завернутых и благополучно вернуться домой, с тем, чтобы впоследствии заселить новый для нас мир. Перед нами открываются широчайшие возможности. Когда начнется заселение, каждому румлу, принявшему участие в Экспедиции, будет позволено основать свою собственную Семью. Именно так были колонизированы шесть ныне принадлежащих румлам планет.

На мгновение Катор умолк. Ему казалось, он видит, как в каютах и отсеках звездолета члены команды стоят, исполненные Чести, и слушают каждое его слово.

- Таким образом, - продолжал он, - Честь обязывает нас приложить все усилия для успешного завершения Экспедиции, потому что нет ничего важнее этого в нашей жизни. Со своей стороны я, обещая быть для вас справедливым и беспристрастным судьей, таким же, как главы наших Семей, и обязуюсь посвятить себя целиком делу Экспедиции. Я торжественно клянусь, что выполню свою миссию безупречно...

Он вновь умолк. Кровь бушевала в его венах, он чувствовал в себе ту необычайную силу, которая, повинуясь Фактору Случайности, помогла ему сначала обнаружить артефакт, а затем победить Хораага на дуэли.

- ...Я призываю вас, - громко сказал он, - запомнить слово, которое я только что произнес: БЕЗУПРЕЧНО. Я принял на себя определенные обязательства, и хочу напомнить вам высказывание Моранпы. Ведущего первой экспедиции, отправившейся на освоение новой планеты: "Если все, что ни делается, делается безупречно, как может неудача постигнуть тех, кто вершит великое дело?" Я жду безупречного поведения от каждого из вас.

Он отвернулся от экрана. Капитан звездолета стоял, скрестив руки на груди, слегка расставив ноги. Он смотрел на Джейсона, не отрываясь.

- Ведущий, - медленно произнес капитан. - Ведь до сих пор ты не разу не был Ведущим.

- Тебе это известно.

- Я был капитаном на тринадцати звездолетах, хорошо изучил поведение команд как в Экспедициях, так и в обычных рейсах. Существуют два способа отдавать распоряжения. Если Ведущий будет командовать, как старший по званию, ему подчинятся, как старшему, - не беспрекословно, но без особых нарушений дисциплины. Если же он будет командовать, как Основатель Царства, команда слепо последует за ним, пойдет за него на смерть. Но старший по званию может допустить ошибку. Основатель Царства - не имеет на это права.

- Я иду тем путем, - ответил Джейсон, - который указал мне Фактор Случайности.

- У того, кто считает, что Фактор Случайности руководит всеми его действиями, один путь, - сказал капитан. - Тот, кто ссылается на Фактор Случайности, а затем терпит неудачу, должен быть физически уничтожен, дабы не мог он добиться успеха в своих начинаниях со второй попытки. Заблуждающимся нет места в обществе, если мы хотим процветания нашей расы.

- Знаю, - сказал Джейсон. - Я знаю об этом с той самой минуты, как увидел артефакт.

Капитан наклонил голову.

- В таком случае, кто же руководит нами - просто старший по званию или Основатель Царства? Я имею право услышать ответ из твоих уст. Ведущий, а команда сама во всем разберется.

Джейсон окинул взглядом морщинистое лицо капитана, посмотрел ему прямо в глаза.

- Основатель Царства, - сказал он.

На лице капитана не дрогнул ни один мускул. Он вновь наклонил голову.

- Уважаемый, - спросил он, - могу ли я приступить к исполнению своих обязанностей?

- Да, - сказал Джейсон.

Не говоря ни слова, капитан повернулся и подошел к пульту управления.

Джейсон покинул рубку. Он шел по длинным коридорам, тщательно осматривая двери. В обязанности Ведущего входила проверка каждого звена на звездолете. Нельзя было допустить, чтобы кто-то умышленно испортил замок и, оставаясь неузнанным, повел себя неблагородно, затеял драку или совершил преступление. Само собой, команда корабля подбиралась из румлов безупречной Чести, которые не могли совершить преступлений и вряд ли были способны на неблагородный поступок. Что же касается драк, то вероятность их возникновения была велика, так как Честь не позволяла румлу поступиться чувством собственного достоинства, и конфликтная ситуация могла возникнуть в любую минуту.

Румлы, стоявшие на постах, салютовали своему Ведущему, когда он проходил мимо них. Звездолет был полностью укомплектован экипажем: на каждом посту стояли три матроса, а следовательно, вахту в настоящий момент несла треть команды. Джейсон осмотрел Спортивный Зал, грузовой отсек, находившийся в трюме, Конструкторскую Секцию, где хранились запасные части двигателей и инструменты. Затем он очутился в жилых помещениях звездолета и пошел по коридору, открывая каждую четвертую или пятую дверь. Когда Ведущий открывал дверь в чью бы то ни было каюту, это не являлось посягательством на свободу или нарушением прав личности. В первых шести каютах, куда заглянул Джейсон, никого не было, - почти все свободные от вахты румлы находились в Спортивном Зале, - но за седьмой дверью, удобно устроившись на низком диване, лежал и читал книгу один из матросов.

Увидев Джейсона, он мгновенно вскочил и отдал салют. Джейсон с изумлением посмотрел на него.

- Белла! - воскликнул он, узнав в молодом румле своего Двоюродного брата.

- Я был дублером одного из кандидатов, - пояснил Белла. Они глядели друг другу в глаза, и Джейсона переполнило чувство гордости за того, кто являлся членом его Семьи. Впрочем, разница в положении и Правила Полета не позволяли Ведущему проявлять радость по поводу назначения простого матроса.

- Поздравляю тебя, - сказал Джейсон и вышел из каюты, самым тщательным образом заперев за собой дверь. Ему вовсе не хотелось, чтобы Беллу Двоюродного Брата постигла участь бедного Атона Дядюшки по Матери.

Затем Джейсон вернулся в свою каюту, где на небольшом столике стояли прозрачный кубик с червячком и модель артефакта. Положив рядом с ними Ключи, молодой румл присел на корточки. Он почти физически ощущал, как Фактор Случайности озаряет его внутренний мир ослепительным светом, заставляет посвятить всего себя без остатка тому делу, которому служили Белла, покойный Атон, Семья Брутогази, все румлы. Погрузившись в мечты, Джейсон сидел на полу на корточках, ничего не видя и не слыша вокруг.

В течение следующих нескольких дней корабль преодолел одним гиперпрыжком три световых года и очутился в районе, где по подсчетам должна была находиться планета Завернутых. На экранах возникли две звездные системы, удивительно похожие одна на другую: вокруг каждого из небольших солнц вращались от шести до восьми планет.

Только одна планета ближайшей к Экспедиции системы могла оказаться пригодной для колонизации, и, по приказанию Ведущего, она была обследована и признана не только необитаемой, но и непригодной для заселения, так как на ней практически не было воды. Планету занесли в каталог - на тот случай, если когда-нибудь румлы найдут способ ее освоения, - и корабль тут же отправился ко второй звездной системе.

Гиперпрыжок еще не закончился, когда капитан подал короткий сигнал тревоги. Джейсон, находившийся в это время в своей каюте, бросился к экрану.

- Два матроса подрались, - коротко сообщил ему капитан.

- Иду немедленно, - ответят Джейсон. - Собери экипаж в Спортивном Зале.

Когда он вошел в Спортивный Зал, команда была построена в две шеренги, а между ними, лицом к капитану, стояли два нарушителя. Капитан сидел за небольшим столиком, на котором лежали протоколы допросов наскоро проведенного расследования.

Джейсон посмотрел на драчунов и почувствовал, как у него холодеет внутри. Одним из них был Белла.

- Протоколы? - коротко бросил он и, когда капитан протянул ему листки, быстро пробежал их глазами. - Двумя нарушителями, - читал Джейсон, - являлись Белла и Антонити. Оба рассказывали о происшедшем, ничего не скрывая, показания их совпадали. Антонити решил, что Белла хочет свести на нет ту работу, которую он, Антонити, выполнял самым тщательным образом. Соответственно, он напал на Белу, предварительно не послав ему вызова. Белла защищался.

Джейсон почувствовал облегчение. Совершенно очевидно, у Белы не было иного выхода. Честь не могла позволить ему уклониться от драки. Следовательно, необходимо было осудить Антонити и признать Белу невиновным.

И внезапно в голову Джейсону пришла мысль настолько неожиданная, что возникнуть она могла только под влиянием Фактора Случайности, благодаря которому (в чем не оставалось сомнений) именно Белла стал одним из участников драки. Само собой, в столь длительном путешествии, с пятьюдесятью восемью членами экипажа на борту, без драк было не обойтись, но то, что в первой из них оказался замешанным двоюродный брат Ведущего, не могло оказаться случайностью. Джейсон поднял глаза и обвел взглядом две шеренги матросов.

- Антонити, - медленно произнес он, - признал себя зачинщиком драки и по закону должен один понести наказание за свой поступок. Однако, я считаю необходимым напомнить вам, что в самом начале Экспедиции я призвал всех ее участников вести себя безупречно ради достижения общей цели. Осуждение одного только Антонити означает, что в нашей среде остается тот, кто забыл об этом, ответив ударом на удар. Таким образом, хоть я признаю Белу Двоюродного Брата Брутогази невиновным в данном инциденте и приказываю сделать с судовом журнале запись, что он вел себя благородно и ничем не запятнал своей Чести, тем не менее во имя того великого дела, которому я поклялся посвятить всего себя целиком, - я также выношу ему обвинительный приговор.

Он посмотрел на обоих осужденных, Белла не отвел взгляда.

- Мое решение, как Ведущего, окончательное, - сказал Джейсон.

Он сделал шаг назад и отвернулся, слыша, как с громким рычанием матросы накинулись на двух приговоренных, чтобы разорвать им горло. Медленным шагом Джейсон шел по длинным коридорам, возвращаясь в свою каюту, и только заперев за собой дверь, дал волю тем чувствам, которые бушевали у него в груди. Ноги его подкосились, он присел на корточки у стола, где все также неподвижно стоял прозрачный кубик с червячком. Рыдания душили Джейсона, тело трясло, как в лихорадке. Сначала погиб Атон Дядюшка по Матери. Теперь Белла. Кого еще потребует в жертву Фактор Случайности? Быть может, главу Семьи, великого Брутогази?

Дверь заговорила, объявив, что капитан просит разрешения войти. Джейсон взял себя в руки, встал, впустил пожилого румла в каюту. Капитан отсалютовал.

- Слушаю тебя, - сказал Джейсон.

- Уважаемый, - с глубочайшим почтением произнес капитан, - я хочу высказать тебе свои соболезнования по поводу того, что смерть твоего родственника оказалась неизбежной.

- Благодарю, - коротко ответил Джейсон.

- Уважаемый... - капитан замялся. - По поручению членов экипажа я высказываю тебе также их соболезнования.

- Благодарю, - повторят Джейсон.

Капитан нерешительно переступил с ноги на ногу.

- Что-нибудь еще? - спросил Джейсон.

- Да, уважаемый. - На лице капитана отражались обуревавшие его чувства. - Я хочу сказать, что теперь команда пойдет за тобой в огонь и в воду. Если помнишь, в начале Экспедиции я говорил, что командовать звездолетом может как старший по званию, так и Основатель Царства. Уважаемый, служить под началом Ведущего, который является Основателем Царства, великая Честь для меня.

Он отсалютовал и вышел из каюты.

Джейсон запер за ним дверь и вновь присел на корточки перед столом, где стояли кубик с червячком и модель артефакта. Два сильных противоречивых чувства - глубокая печаль и неуемная радость - разрывали молодого румла на части. Как это удивительно, думал он, идти тем путем, который указует тебе Фактор Случайности. Но какое одиночество ждет путника!

Печалясь и радуясь, чувствуя себя в безопасности за запертой дверью, одинокий Ведущий погрузился в сон.

14

- ...Говорю вам, - раздраженно произнес Свенсон, - мы точно знаем, что они совершили посадку на обратной стороне Луны. Почему вы не сказали нам об этом?

Джейсона покачивало от усталости. Он с облегчением уселся на кожаный стул с высокой спинкой, чуть отодвинутый от стола, где когда-то проходили заседания Ученого Совета. Теперь за этим столом сидели Билл Готт и представитель Организации Объединенных Наций. Меле и ученые отсутствовали. Их место заняли ничем не примечательные личности в штатском, молча кушавшие словесную перепалку между Джейсоном с одной стороны и Свенсоном и Готтом с другой.

- Разве я не сказал? - Джейсон рассеянно потер рукой подбородок. Неплохо было бы побриться. Алан Грил тоже куда-то исчез, его сменил доктор с толстой короткой шеей, говоривший с едва заметным французским акцентом. - Последнее время я не вылезал из библиотечных архивов... - Джейсон нахмурился, пытаясь отсеять воспоминания Катора от своих собственных. Наверное, забыл.

- А вы не забывайте, - резко бросил Готт. - Если вы не будете говорить нам всего, какой от вас толк?

Джейсон с трудом повернул голову к моложавому генералу.

- Не надо мне угрожать. Я слишком устал, чтобы реагировать на угрозы. Предпочитаю сохранить свои силы для более важных дел.

- Да, - сказал Свенсон. - Возможно, нам следует проявить снисходительность, Билл. Джейс выглядит, мягко говоря, не лучшим образом. Но послушайте, Джейс, вы измотали себя только потому, что дни и ночи проводите в архиве. Почему бы вам не отдохнуть?

- Это наш единственный шанс, - пробормотал Джейсон, откидывая голову на спинку стула и закрывая глаза. Слова Свенсона перестал иметь значение, монотонный голос убаюкивал. Джейсон встрепенулся и явно расслышал последнюю фразу:

- Вам хоть удалось что-нибудь узнать?

- Да. Многое.

- Нельзя ли поподробнее?

- Образно говоря, я сейчас раскапываю тот источник, который питает инстинктивные реакции румлов. Мы должны понять не то, что они делают, а почему они это делают.

- Да будьте же благоразумны! - Готт повысил голос. - Румлы совершили посадку на обратной стороне Луны, скрыли свой звездолет в лунном гроте. В любую секунду они могут свалиться на нас, как снег на голову. Разве время сейчас заниматься научными изысканиями и прочей ерундой?

- Ерундой! - Джейсон резко выпрямился. - Если б вы и вам подобные не считали ерундой то, чем занимаются ученые, мы никогда не очутились бы в таком отчаянном положении. Вы, рассуждающие о том, что Токио находится слишком далеко от Нью-Йорка, подставили шею человечества под удар топора, вытянув ее на шестьсот световых лет в космос. Вы... - Джейсон умолк. Он уже не раз срывался, разговаривая с военными, и это не приводило ни к чему хорошему, слишком уж крепко засела им в головы мысль, что румлы - помесь поросших мехом иностранцев с чудовищами из научно-фантастических телефильмов.

- Что вам от меня нужно? - устало спросил Джейсон.

- Нам известно, что они совершили посадку на обратной стороне Луны, сказал Свенсон. - Но мы не знаем, где именно, и ждем от вас ответа на этот вопрос.

- Зачем? Чтобы сбросить на них ядерную бомбу?

- Конечно, нет! Если это возможно, мы постараемся взять их в плен.

- Это невозможно. Как бы то ни было, вам придется оставить их в покое. - Он вновь закрыл глаза, борясь с искушением заснуть и провалиться в благодатное небытие. - Я ничего вам не скажу.

- Не скажете! - вскричал Готт с такой силой, что Джейсону сразу расхотелось спать. - НЕ СКАЖЕТЕ?!

- Нет. Сейчас у румлов нет оснований считать, что нам известно об их существовании, но как только у них возникнут малейшие опасения на этот счет, они мгновенно пошлют сигнал на свои семь планет, вызовут боевые звездолеты, и тогда наша песенка спета. А до тех пор, пока они занимаются разведкой, у меня есть время разобраться, что движет такими личностями, как Катор, делает их благородными...

- Благородными? - переспросил Готт. - Этот ваш Катор Двоюродный Брат, с которым вы так неразрывно связаны, убил спящего товарища, солгал о том, как это произошло, украл у своих собственных властей червячка из артефакта, нечестным образом победил соперника на дуэли и только для того, чтобы вызвать восхищение у команды, приговорил к смерти родственника, которого любил. - Готт тяжело дышал, на его скулах выступили красные пятна. - Значит вы утверждаете, что ваши научные изыскания убедили вас в благородстве румлов, как расы, и Катора, как ее представителя?

- Да. - Джейсон обвел взглядом всех присутствующих. - Найдется ли среди вас хоть один человек, который согласится непредвзято отнестись к румлам, попытается понять, что их стандарты отличаются от человеческих?

- Конечно, - не задумываясь, ответил Свенсон. - Только сначала объясните нам, в чем заключается отличие?

- Но ведь именно над этим я и ломаю себе голову! - яростно вскричал Джейсон. - Я не прошу вас выслушать лекцию на тему об отношении к жизни румлов и людей, а затем сделать вывод, что они непохожи друг на друга. Я прошу принять за постулат, что румлы - другие, и исходя из этого попытаться понять, почему они мыслят, веруют, действуют не так, как мы.

- А дальше что? - спросил Готт. - Если мы их поймем, Катор откажется от своих замыслов? Румлы не пошлют боевые звездолеты на Землю?

- Нет, конечно. Но если мы их поймем, нам, быть может, удастся объяснить, что им нет смысла убивать нас. Неужели поведение людей обусловлено нормами их жизни. Но у нас появился шанс - благо я нахожусь в контакте с Катером - посмотреть на мир иными глазами, научиться чему-то новому. Значит, именно мы, а не румлы должны найти решение существующей проблемы.

Один из присутствующих - вояка в штатском - громко фыркнул.

- Не валяйте дурака! - Джейсон брезгливо поморщился. - Я такой же человек, как вы. И мною не управляет иной разум.

Вояка, не обращая на Джейсона ни малейшего внимания, вытащил сигарету, повертел се, сунул в рот, закурил.

- Продолжайте, - терпеливо сказал Свенсон. - Объясните нам, что к чему.

- В шестидесятых годах, - Джейсон чуть наклонился вперед, Дж.П.Скотт опубликовал в журнале "Наука" статью о критических периодах в поведении животных во время их развития. Так вот, приспособляемость живых организмов к различным условиям практически не имеет пределов. У собак и у людей критические периоды...

- Что это за периоды? - перебил Свенсон.

- У певчей ласточки, например, отмечено шесть периодов развития. У собак - щенков - четыре. Первый - выкармливание, второй - переходный, когда щенок начинает понемногу лакать, принимать твердую пищу и самостоятельно двигаться. Третий период - ознакомительный, во время которого щенок учится играть со своими сверстниками и устанавливает с ними определенные контакты. И, наконец, четвертый период - обретение независимости.

Джейсон умолк, сглотнул слюну. У него пересохло в горле.

- Ну и что с того? - спросил Готт.

- Подумайте о том, насколько собака отличается от человека, - сказал Джейсон, - насколько схожи периоды их развития. Но только один из четырех периодов более или менее соответствует периоду в развитии румлов.

- Нельзя ли поподробнее? - Свенсон снял очки и тщательно протер стекла тряпочкой.

- Разве вы не читали мои первые отчеты? Сознание Катора пробудилось, когда - по земным стандартам - ему исполнилось девять лет. Мать носила его три года, а родив, поместила в сумку, где он провел шесть лет, питаясь и дыша инстинктивно, практически не развиваясь. Затем, внезапно, он начал расти. Через неделю он выбрался из сумки, а еще через час или два начал ходить и мог сам о себе позаботиться: один словом, обрел независимость. Его привели к главе Семьи, дали ему имя, поселили в отдельную комнату. В течение двух последующих лет он занял свое место в обществе румлов.

Джейсон откашлялся, прочищая пересохшее горло, и вновь окинул взглядом присутствующих. Он увидел скучающие лица, глаза, в которых не было и тени мысли.

- Как вы не понимаете? - он чуть ли не умоляюще посмотрел на Свенсона. - То, что земной ребенок узнает за десять лет общения со своими родителями и сверстниками, остается неизвестным ребенку румлов. Ему неведомы материнская любовь, игры, общение с другими детьми. Он лишен возможности учиться на примерах. Ему приходится руководствоваться инстинктами, а о том, как происходит его приспособляемость к различным условиям жизни, нам остается только гадать. Именно поэтому мы не приемлем действий Катора, а он видит в каждом своем поступке глубокий смысл. И пока мы не поймем, в чем заключается этот смысл, нам не удастся помешать румлам напасть на Землю!

Джейсон умолк, окончательно обессилев. После непродолжительного молчания, Свенсон сказал:

- Простите меня, Джейс, но я мало что понял из ваших объяснений. Вы не убедили меня в том, что ваши научные исследования приведут к решению проблемы. Я - реалист, и считаю: в данный момент разумнее не философствовать, а действовать. Надеюсь, вы все-таки скажете нам, где именно румлы совершили посадку?

- Нет. - Джейсон встал, покачнулся, схватился за спинку стула. - Я этого не скажу, и вам придется оставить румлов в покое, потому что если вы начнете искать их, не зная точного места посадки, вас засекут. А если вас засекут, сквозь коллапсированный космос помчится сигнал тревоги, и боевые звездолеты румлов вылетят на Землю.

Он пожал плечами и пошел к выходу, но на пороге остановился и вновь повернулся к Свенсону.

- Сейчас румлы начнут посылать на Землю небольшие устройства, которые будут передавать им изображения нашего мира и людей, его населяющих. Я согласен информировать вас о месте приземления каждого из этих устройств, чтобы вы смогли уничтожить его, если решите, что румлы не должны чего-то знать. - Он вновь покачнулся. - Тем временем я продолжу жизненно важную с моей точки зрения - работу, а вы не будете мне мешать, потому что я ваш единственный лазутчик в стане врага, и вы не можете меня заставить делать то, чего я не хочу. - Он рассмеялся, вернее попытался рассмеяться. Из его горла вырвались какие-то хриплые звуки. - Самое смешное, что я, так же, как вы готов отдать жизнь за свой мир. Но в отличие от вас я знаю, что делаю.

Он вышел из библиотеки, закрыл за собой дверь. Ноги у него подкосились, он прислонился к стене, чтобы не упасть. Из библиотеки до него донесся громкий голос одного из вояк в штатском:

- Упрям, как бык. Наверное, этому ублюдку никогда не приходилось зарабатывать себе на жизнь.

15

Корабль Экспедиции находился в полной безопасности - в сорока футах под скалистой поверхностью Луны. Джейсон был доволен. Команда потрудилась на славу, и теперь Завернутым - в том случае, если у них возникли подозрения, - пришлось бы изрядно попотеть, чтобы обнаружить место посадки звездолета.

Джейсон прошел в Конструкторскую Секцию, где все члены Экипажа - за исключением капитана - круглосуточно работали над созданием телепередатчиков в форме предметов и живых существ, часто встречающихся на исследуемой планете. Существовало три типа "Сборщиков Информации" или попросту "сборщиков". Несколько тысяч устройств первого типа (снабженных небольшими двигателями и самоликвидаторами на случай обнаружения) были посланы на разведку и вернулись обратно. Потери составили всего двадцать процентов, и, согласно обработанным данным, туземцы приняли "сборщиков" за обычные камни. Не прошло и пяти недель, как румлы стали обладателями подробнейшей карты планеты Завернутых, где были обозначены не только улицы крупных городов, но и рельеф морских глубин.

Первая стадия исследования была завершена. Отметив это в личном журнале Ведущего, Джейсон записал: "Исполнено безупречно".

Пришла пора посылать на разведку второй тип устройств, на сей раз в виде больших камней, снабженных грузовым отсеком. В течение четырех недель ксенобиологи изучали фауну планеты и в конце концов предложили воспользоваться тремя форматами жизни для изготовления последнего типа сборщиков. Посоветовавшись с капитаном, Джейсон согласился. Вторая стадия исследований была завершена, и вновь Ведущий сделал запись в своем журнале: "Исполнено безупречно".

Тремя формами жизни, принятыми за основу при изготовлении сборщиков, были: кровососущее двукрылое насекомое - комар; шестиногое псевдонасекомое - паук; остроносый грызун с длинным хвостом, питающейся отбросами - крыса. Само собой, "сборщики" мало на них походили - сделать точные копии не позволяли условия, - но это не имело большого значения, потому что при малейшей попытке к ним приблизиться, взрывались самоликвидаторы.

Джейсон стоял у экрана, как очарованный, и смотрел видеофильм, присланный "сборщиком" из больницы Завернутых. В небольшой комнате стояли два помоста для отдыха на четырех высоких ножках каждый.

Туземцы были удивительны и непостижимы. Вне всякого сомнения они пользовались ключами и замками. Но те из них, кто больше всего походили на Ведущих, как правило, работали по ночам и в таких местах, где почти не было народа. Создавалось впечатление, что Завернутые ценили собственность больше, чем жизнь, а следовательно их концепция Чести резко отличалась от принятой у румлов. Женщины не носили детей с сумках - они рождались маленькими и беспомощными; много лет подряд матери возились с ними, заботились об их здоровье.

Все это внушало некоторое отвращение. Но, напомнил себе Джейсон, для Завернутых такая жизнь являлась нормой. Перед отлетом ксенобиологи предупреждали всех участников Экспедиции, что нельзя быть хорошими наблюдателями и составить беспристрастный отчет, если относиться к иным существам предвзято. "...Вы должны принять за основу, что они не такие, как мы", - говорили ксенобиологи и приводили в пример те формы жизни, с которыми румлам приходилось сталкиваться при освоении предыдущих шести планет.

Ученые, конечно, не могли ошибаться. И все же, думал Джейсон, одно дело, когда сталкиваешься с животными, не способными на душевные переживания, другое - когда видишь разумное существо, подобное тебе. От иного разума поневоле ждешь чистоплотного поведения, стандартного отношения к проблемам морали, нравственности и этики.

Какое счастье, продолжал думать он, отворачиваясь от экрана, что румлы обнаружили планету Завернутых после того, как высадились на других шести мирах. Высокоцивилизованная раса, непривычная к иным формам жизни, уничтожила бы всех Завернутых, не испытывая к ним ничего, кроме отвращения, а подобный поступок никак нельзя было бы назвать достойным или благородным.

Заглядывая вперед, Джейсон видел себя властелином голубой планеты. Он дал себе слово, что не позволит убивать туземцев после того, как число их сократится до требуемого. Преступным, если не бесчестным, следовало считать полное уничтожение полуразумных существ на мирах, уже завоеванных румлами.

Более того, строил дальнейшие планы Джейсон, быть может, Завернутых вообще не надо будет убивать. Они обладают высоким разумом, создали удивительную технологию, и к тому же миролюбивы и дружелюбны, так как не ищут уединения и пренебрегают собственной безопасностью.

Судя по миллионам сцен, отснятых "сборщиками". Завернутые практически не дрались между собой. Только один раз промелькнуло на экране нечто похожее на дуэль, да и то без оружия. Ведь нельзя было, в конце концов считать оружием одетые на руки изделия из толстой кожи, которые скорее предохраняли дуэлянтов от увечий, чем причиняли им вред. К тому же дуэль происходила при большом скоплении народа, а следовательно, являлась редкостью.

Возможно даже, туземцев - если от них не будет дурно пахнуть удастся подучить, сделать помощниками румлов. И тогда...

- Уважаемый! - голос капитана прервал размышления Джейсона.

- Слушаю тебя. - Джейсон повернулся.

- Я хотел поговорить с тобой. Ведущий. - Капитан отвел его в сторонку, чтобы их никто не мог слышать. - Это просто поразительно, Ведущий, я не верю собственным глазам. За исключением нескольких воздушных и наземных объектов, у Завернутых совсем нет боевой техники. Они пользуются индивидуальным оружием, когда охотятся, но...

- Поразительно, - согласился Джейсон. - Впрочем, не надо так нервничать. Никто не сомневался, что они окажутся не такими, как мы.

- Это невероятно! Разумные, цивилизованные существа! Передовая технология!

- О, я уверен, что они обладают военным потенциалом. Нет ли у них подземных сооружений или установок?

- Мы не проводили интенсивного поиска.

- В таком случае проведите его. Отправьте на разведку пятнадцать процентов "сборщиков". Убежден, что боевая техника у них есть. Никогда не поверю, что разумные существа вообще не имеют представления о Чести.

- Да, уважаемый. - Капитан поклонился. - Я немедленно выполню твой приказ.

Джейсон остался один. Несмотря на уверенность, с которой он говорил, ему было страшно при мысли о том, что Завернутые начисто лишены воинственных инстинктов.

Это было неестественно. Как они могли, не имея благородных инстинктов, добиться господствующего положения на планете? Каким образом им удалось не только выжить, но и создать цивилизацию, если на основе этих инстинктов они не разработали концепций Чести? Страшное подозрение закралось Джейсону в душу, подозрение, которое он никому не мог высказать: а вдруг Завернутые начисто лишены Чести и достоинства? Невообразимо, но если так, если они рождались и умирали бесцельно, как звери, не могло быть и речи о том, чтобы оставить их в живых. Потому что в этом случае они были хуже зверей, которые не ведали, что творили. Омерзительны существа, наделенные разумом, но лишенные Чести - им нет места во вселенной. Уничтожив их, румлы выполнят свой долг.

Кожа на лице Джейсона собралась морщинками. Прежде чем принять окончательное решение, необходимо тщательно все проверить.

16

На нижней полке, заваленной старыми пыльными журналами, Джейсон нашел то, что искал. У него словно гора с плеч свалилась, и он в изнеможении уселся прямо на пол.

Несколько дней назад ему пришло в голову просмотреть "Каталог периодической литературы" за последние пятьдесят лет. Мысль Катора о том, что человечество лишено Чести и достоинства, не давала Джейсону покоя, послужила толчком к решению вопроса, мучившего его с момента вступления в контакт с иным разумом.

Все это время Джейсон думал о статье, которую читал много лет назад. Он не помнил ни ее содержания, ни автора, но почему-то не сомневался, что именно в ней находится ключ к взаимопониманию людей и румлов. Как и большинство ученых, занимающихся исследованиями, Джейсон верил в свою интуицию. Он чувствовал себя как человек, у которого на кончике языка вертится нужное слово - знакомое, но позабытое.

Джейсон думал о том, что ищет ключ к решению проблемы, и слово "ключ" все время вертелось у него в голове. Долгое время он не обращал на это внимания, считая, что забота Катора, как ведущего, о Ключах, мешает ему сосредоточиться. Затем туман в его мозгу несколько прояснился; он готов был поклясться, что в заглавии забытой им статьи было слово "ключ". Отыскав в каталоге указатель, он раскрыл его на букве "К" и начал водить пальцем по строчкам.

Заглавие статьи бросилось ему в глаза.

Он вскочил, пробрался сквозь кипы старых книг к полкам, и на нижней из них нашел то, что искал. В ту минуту, когда Джейсон увидел обложку журнала, он вспомнил, что читал его перед тем, как отправиться в Канадские скалы наблюдать за драками бурых медведей.

Статья называлась: "Ключ к проблеме свирепости медведей". Написал се Питер Кротт.

Не в силах унять дрожь в руках, Джейсон пробежал глазами первые строчки и сразу же вспомнил всю статью, словно читал ее день или два назад.

Питер Кротт, его жена и двое детей провели несколько лет в Швейцарских Альпах. Все это время они растили двух медвежат и вели за ними наблюдение. Медвежата были добрыми и ласковыми, робкими и застенчивыми. Изредка они играли с детьми, но в основном занимались добыванием пищи, так как Кротты предоставили им полную свободу действий.

Идиллия закончилась в тот день, когда миссис Кротт вышла из дома с двумя мензурками разбавленного спирта в кармане кожаной куртки. Один из медведей напал на нее, сорвал куртку, разорвал ее, вытащил из мензурок пробки и выпил спирт.

Это происшествие заставило Питера Кротта, известного финского зоолога, задуматься. Он сопоставил свои наблюдения с рассказами людей, встречавшихся с дикими медведями, но не подвергшихся нападению, а затем сделал следующие выводы:

- Травоядные, - читал Джейсон, - легко приручаются, принимая пищу от человека, потому что они не приспособлены для охоты. Можно приручить большинство плотоядных, так как они привыкли, что до определенного возраста пищу им приносят родители, - Джейсон нахмурился, пытаясь вспомнить, в какой еще книге... - Ах, да. "Рожденная Свободной". Львица Элен, воспитанная супружеской парой в Южной Африке. Автор - женщина. Как же ее звали? Впрочем, неважно. Факты, ею приведенные, лишь подтверждали правоту Кротта. Джейсон продолжал читать. - ...Очевидно, приручить медведя с помощью пищи невозможно. Именно поэтому люди, находящиеся в постоянном контакте с медведями, подвергаются опасности. Путь к сердцу медведя не лежит через его желудок, а это очень трудно понять человеку, который, подобно хищнику, быстро привыкает к тому, что его кормят...

Сжимая журнал в руке, покачиваясь, словно пьяный, Джейсон пробрался сквозь кипы книг, спустился этажом ниже, открыл дверь, соединяющую шахту лифта с кабинетом Меле. Они почти не виделись с тех пор, как Свенсон и Готт возглавили проект, но сейчас Джейсон позабыл об этом. Измученный, опьяненный удачей, он, не задумываясь, бросился к Меле, чтобы поделиться с ней своей радостью.

Меле печатала на машинке. Увидев внезапно появившегося Джейсона, она вздрогнула и отняла пальцы от клавиш. В наступившей тишине слышался гул голосов: в библиотеке Свенсон и Готт что-то обсуждали с военными. Слов было не разобрать.

- Меле! - выкрикнул Джейсон. - Я нашел то, что искал!

Ноги у него подкосились. Чувствуя, что сейчас упадет, он быстро закрыл за собой дверь, схватил корзинку для бумаг, вытряхнул ее содержимое на пол, перевернул и уселся на нее рядом с Меле, положив открытый журнал на стол.

- Взгляни...

- Джейс, - перебила его Меле, отодвигая журнал, - у меня много работы.

- Подожди! - Он схватил ее руку, сильно сжал. - Ты должна меня выслушать!

Меле отвела глаза.

- Ты весь в пыли, Джейс. И едва держишься на ногах. Тебе надо как следует отдохнуть. Потом мы поговорим...

- Меле! - Он вновь пододвинул к ней журнал, ткнул пальцем в заглавие статьи. - Вот оно! Неужели ты не понимаешь? Теперь мы сможем что-нибудь сделать!

Она недоуменно посмотрела на него.

- О чем ты, Джейс?

- Я говорю о румлах... о румлах и о нас. Теперь, быть может, нам удастся договориться. Я нашел то, что искал. В этой статье...

- В этой статье? - переспросила Меле и, закрыв журнал, взглянула на его обложку. - Но ведь она была опубликована много лет назад...

- Это не имеет значения, - возбужденно сказал Джейсон. Он ухмыльнулся, очень довольный, что наконец-то у него появился шанс хоть что-то ей объяснить. - Добросовестно проведенное научное исследование, недоступное пониманию вояк, - он кивнул головой на дверь библиотеки, никогда не теряет своей актуальности. "Кого интересует проблема свирепости медведей?" - явно передразнивая Готта продолжал он. - "Зачем летать на Луну?" "Для чего нам знать, существуют ли частицы меньше атома, если мы и атом-то разглядеть не можем?" Всю жизнь мне приходится выслушивать подобные рассуждения. А на поверку вышло, что спасти их шкуры могут только научные исследования.

- Джейс, - с явной жалостью в голосе сказала Меле.

- Нет, ты послушай. Я хочу рассказать тебе, что удалось выяснить Кротту. Поведение диких медведей всегда являлось загадкой: иногда они нападали на людей, иногда - нет, как, скажем, в Йеллоустоунском парке, где туристы ежегодно их кормят. Кротт объяснил, почему это происходит.

- Джейс!

- Нет, послушай! - Джейсон заторопился. - За несколько лет до появления этой статьи ученые заинтересовались концепцией, которая на языке биологии называется "схемой питания". Барракуда, например, хватает сверкающий, блестящий предмет, даже если не хочет есть. Голодная акула стремится пожрать все, что угодно, включая собственные внутренности, если у нее вспорото брюхо. - Джейсон судорожно вздохнул. Он говорил на одном дыхании и, казалось, не мог остановиться. - Наблюдая за медвежатами, Кротту удалось частично исследовать схему их питания. Медведи - всеядные. Нечто среднее между травоядными и плотоядными. Травоядные не приносят своим детенышам пищу, плотоядные - приносят. Но травоядные не охотятся. Медведь же обладает рефлексами травоядных и телом, приспособленным для охоты. Именно поэтому он нападает на движущуюся добычу, причем делает это бессознательно. Медведь может привязаться к человеку, любить его, но если, скажем, этот человек начнет размахивать куском мяса, медведь нападет на мясо и, соответственно, на человека, который его держит. Сработает рефлекс, не имеющий никакого отношения к чувствам животного.

- Ну и что с того? - спросила Меле. - Мы говорим о румлах и людях, а не о медведях.

- Но у разумных существ тоже есть рефлексы! - в отчаянии воскликнул Джейсон. - Маленький ребенок в случае опасности бежит к взрослому и пытается вскарабкаться на него! Спасающимися из горящего здания людьми движет инстинкт, который мешает им рассуждать здраво!

- Ох, Джейс... - Меле выдвинула ящик стола, достала из пакета несколько бумажных салфеток, бережно вытерла Джейсону вспотевший лоб. - Ты совсем измучился. Зачем ты вмешиваешься в их дела? - Она кивнула головой на дверь в библиотеку. - Они - эксперты. Пускай себе ищут выход из положения...

- Но они ищут его не там, где надо! Наша конфронтация с румлами не может быть прекращена ни политическими, но социологическими методами! Срабатывают рефлексы, которые подавляют и интеллект, и здравый смысл. Мы начинаем не думать, а действовать, как примитивные представители наших цивилизаций. Румлы и люди напоминают двух хищных зверей, встретившихся на узкой тропке сотни миллионов лет назад! Инстинкт самосохранения - в данном случае выживания расы - настолько сильно развит у каждого разумного существа, что оно забывает о своем разуме.

- Лично я никогда о нем не забуду. - Меле резко выпрямилась, бросила мокрые грязные салфетки на кучу мусора, который Джейсон вытряхнул из корзинки для бумаг. - А сейчас, Джейс, иди спать...

- Забудешь, - угрюмо сказал он. - Вот увидишь. Когда-нибудь...

- Никогда! - убежденно воскликнула Меле. - Благодарю покорно, но я современная женщина, живу в двадцатом веке и прекрасно справляюсь со своими инстинктами.

- Двадцатый век здесь ни при чем, - устало возразил Джейсон.

Дверь, ведущая в библиотеку, открылась.

- Меле, вы нигде не видели Джейса? - спросил Свенсон. - О, вы здесь? Пойдемте со мной. Оба.

Джейсон уцепился за край стола, с трудом поднялся на ноги. Меле подхватила его за локоть, провела в библиотеку, усадила на стул с высокой спинкой и, взглянув на Свенсона через плечо, возмущенно сказала:

- Ему необходимо как следует выспаться. Неужели нельзя отложить ваш разговор?

- Нет, - коротко ответил Свенсон.

- В чем дело? - Джейсон поднял голову, увидел озабоченного Билла Готта, хмурые лица вояк в штатском.

Свенсон снял очки и какое-то время молчал, словно не решался заговорить.

- Румлам удалось кое-что обнаружить, - в конце-концов сказал он. Один из их сборщиков информации - в виде крысы - проник на засекреченный нами объект и взорвался, прежде чем охрана нейтрализовала его.

- Когда это произошло?

- Минут двадцать-тридцать назад.

- А на какой объект? Что в нем такого секретного?

Свенсон прикусил губу.

- Простите, но я не уполномочен вести разговор на эту тему.

От изумления Джейсон на какую-то секунду потерял дар речи.

- Вы... надеюсь, вы шутите? - спросил он, немного приходя в себя. Какое у вас могут быть от меня секреты? Я - единственный, кто может вам помочь. Только что мне удалось найти ответ...

- Простите, но я не уполномочен говорить на эту тему, - упрямо повторил Свенсон.

Джейсон почувствовал, что в нем закипает ярость. Усталость его как рукой сняло.

- Не уполномочены! - воскликнул он. - Нетрудно догадаться засекретили вы то, что может быть использовано против румлов. Что же именно? Ракеты земля-воздух? Обсерваторию, ведущую наблюдение за сектором космоса, где находится их планета? Боевые звездолеты...

У Свенсона непроизвольно дернулись веки. Лицо его было не менее усталым и измученным, чем у Джейсона.

- Боевые звездолеты! - повторил Джейсон. - Значит они у вас все-таки есть! Я говорил наугад...

- Подземный ангар. - Дрожащими руками Свенсон нацепил очки на нос. Расположен под заброшенными заводскими зданиями. Не понимаю, как румлам удалось его обнаружить.

- Скорее всего они нашли то, что искали. "Сборщику" многое удалось заснять?

- Он проник в шахту лифта и взорвался, прежде чем охрана успела принять меры, В ангар он не попал, но мы считаем, румлы и так поняли, что к чему.

- Да... - Джейсон резко встал со стула. Мысли в его голове сменялись одна за другой. - Именно так он и поступит.

- Он?

- Катор. - Мозг Джейсона работал быстро, четко, с необычайной ясностью, подобно мозгу человека, которого с минуты на минуту свалит с ног лихорадка. Так вспыхивает электрическая лампочка, перед тем как перегореть. - Очень вовремя все произошло.

- Вовремя? - спросил Готт. Джейсон почти физически ощутил на себе взгляды присутствующих.

- Я ведь говорил... только что мне удалось найти ответ на вопрос, мучивший меня с того момента, как я вступил в контакт с Катером. - Он взглянул на свои руки и тут же вспомнил, что забыл журнал со статьей Кротта в кабинете Меле. - Мне удалось разобраться в схеме поведения румлов. Теперь я должен встретиться с одним из них.

- Все это ерунда, - раздраженно сказал Свенсон. - Давайте поговорим о более важных вещах. Как нам оградить себя от дальнейших проникновений "сборщиков" в ангар? Наверняка у румлов разработано какое-нибудь устройство, которое могло бы предупредить нас о появлении этих проклятых крыс.

- Почему вам так не хочется, чтобы румлы узнали о наших боевых звездолетах? Ведь исследовав артефакт, они наверняка... Понятно! - с прозорливостью человека, мозг которого работает на пределе, воскликнул Джейсон. - Ангар пуст, и если румлы увидят это, они поймут, что вам известно об их существовании. - Руки его непроизвольно сжались в кулаки. Большей глупости... - он заставил себя успокоиться. - Куда вы переправили звездолеты?

- Простите, - сказал Свенсон, - но я не имею права обсуждать с вами...

- Хотите, чтобы я сам догадался? Вы отправили их к планете румлов и приказали в случае опасности нанести по ней решительный удар. Так или не так? Я вас спрашиваю!

- Я не имею права...

- Неважно. Можете не признаваться. Ничего другого вы не могли предпринять, так как ваши действия точно вписываются в схему поведения людей, в то время как схема поведения румлов... Неважно. - Джейсон говорил все быстрее, мысли его неслись вскачь. - Не имеет значения. Да, у него нет иного пути.

- О чем вы говорите? - спросил из-за спины Свенсона Готт.

- Катор, - пробормотал Джейсон. - Все встало на свои места. Полный порядок. Теперь я знаю, что надо делать. Но мне необходимо с ним встретиться.

- С кем?

- С Катером. Он захочет лично обследовать ваш подземный космодром. Вы должны доставить меня туда. - Он посмотрел на Свенсона. - Вы ведь можете это организовать? Говорю вам, я нашел ключ к решению проблемы. В библиотечном архиве. Мы можем контролировать и то, и другое.

- Что именно? - спросил Готт.

- Поведение людей и поведение румлов. Нельзя допустить, чтобы две цивилизации истребили друг друга. Ладно... - Он уставился на Свенсона. Вы не ответили на мой вопрос. Я спросил, можете ли вы доставить меня на космодром?

Свенсон покачал головой.

- Нет. За редким исключением, а может, без исключений, все считают, что вами управляет чужой разум, с которым вы вошли в контакт. Боюсь, мы вам не доверяем. Так что вряд ли вас подпустят к засекреченному объекту, в особенности если там будет находиться ваш друг, Катор.

Надо продержаться еще минуту, подумал Джейсон, чувствуя, что комната поплыла у него перед глазами.

- Давайте договоримся по-хорошему, - сказал он. - Вы ведь не откажетесь обойтись без меня? Вам хотелось бы самим следить за Катором?

Взгляд Свенсона был холоден.

- Да, - коротко сказал он.

- В таком случае организуйте нашу встречу. Сделайте так, чтобы я мог поговорить с ним, когда он отправится на разведку. На обратном пути я помогу вам захватить его, причем он никогда не узнает, что побывал в ваших руках. Это я гарантирую. Можете напичкать его любой радиоэлектронной аппаратурой, Катор этого даже не заметит.

Свенсон задумался.

- Я не имею права заключать с вами подобного рода сделок, - произнес он после непродолжительного молчания. - Я не уполномочен...

- Вы согласитесь, - сказал Джейсон. - Все вы согласитесь, потому что, подобно румлам, действуете по схеме. Нетрудно предсказать...

Комната вновь поплыла у него перед глазами. Лица Свенсона, Готта, вояк в штатском слились в одно белое пятно. Он потерял сознание...

17

Джейсон разрешил всем членам экипажа отметить успешное завершение работ. Сам он не принял участия в пирушке и не стал глотать культуру бактерий, которые вырабатывали в желудках румлов спирт из карбогидратов, содержащихся в пище. Джейсону не хотелось испытывать чувство опьянения, не хотелось впадать в забытье. Его пьянили мысли об Основании Царства.

Предоставив экипажу заслуженный отдых, он вызвал к себе капитана и, когда дверь за пожилым румлом закрылась, сказал:

- Совершенно очевидно, теперь нам необходимо исследовать этот подземный, наверняка засекреченный объект. Надо послать кого-нибудь на разведку.

- Да, Уважаемый. - Капитан, как и остальные члены экипажа, проглотил культуру бактерий, но отказался от приема пищи. Испытывая чувство голода, предвкушая наслаждение, он думал о своих подчиненных, пирующих в Спортивном Зале.

- До сих пор, - продолжал Джейсон, - мы не совершили ни одной ошибки. Давайте и впредь действовать безупречно. Я должен быть абсолютно уверен, что румл, который отправится на планету Завернутых, добьется успеха. Его кандидатура не вызывает у меня сомнений.

- Уважаемый? - Капитан встрепенулся, позабыв о своем голоде. Мускулы его живота непроизвольно напряглись. - Ты говоришь обо мне. Ведущий? Я могу передать обязанности...

- Я говорю не о тебе.

- О! - разочарованно воскликнул капитан. - Прости, что я позволил себе надеяться. Естественно, для выполнения задания тебе потребуется молодой, энергичный...

- Вот именно. Поэтому я выполню его сам.

- Ведущий! - голос капитана сорвался на крик. Бакенбарды его распушились. - Я... я прошу прощения. Ведущий. Ты отвечаешь за Экспедицию, твое слово - решающее. Прикажешь мне замещать тебя на время твоего отсутствия?

- Нет.

Лицо капитана стало, как каменное.

- В таком случае, кому?

- Никому.

На этот раз капитан не вскрикнул. Он стоял, не шевелясь, и смотрел на Джейсона, словно не верил собственным ушам.

- Никому, - медленно повторил Джейсон. - Надеюсь, ты понимаешь меня, капитан. Я заберу Ключи с собой.

- Но, уважаемый... - голос капитана пресекся. Он глубоко вздохнул. Я хочу заявить для протокола, что в отсутствии Ведущего вернуться домой будет чрезвычайно трудно.

- Скорее всего, просто невозможнее, - ответил Джейсон. - Именно поэтому я намереваюсь запереть звездолет и забрать Ключи с собой. Если я не вернусь, вы не сможете стартовать. Таким образом исключается возможность бунта, во время которого члены экипажа перебьют друг друга, после чего звездолет затеряется в космосе с ценнейшей информацией о планете Завернутых.

- Да, уважаемый. - Капитан почтительно отсалютовал.

- Сообщи команде о моем решении после того, как я покину корабль.

- Слушаюсь, уважаемый.

- Больше я тебя не задерживаю. Желаю, как следует отдохнуть. Пожилой румл поклонился и пошел к двери. Джейсон выждал паузу. - Да, вот еще... - Капитан замер на пороге. - Передай всем членам экипажа, чтобы сегодня они повеселились от души.

- Хорошо, уважаемый.

Капитан закрыл за собой дверь, а Джейсон подошел к столику, взял в руки кубик с червячком и нежно провел пальцами по его прозрачной поверхности.

- Первый подданный моего Царства, - сказал он, глядя на червячка, ты вернешься на землю, тебя породившую.

Бережно поставив кубик на место, Джейсон присел на корточки. И чудилось ему, что под чужим солнцем играют и растут его сыновья и внуки, многие из которых тоже станут когда-нибудь Основателями Царств...

На следующий день Джейсон приказал отправить сборщиков на разведку территории, примыкающей к засекреченному подземному объекту, а затем - с помощью капитана и двух специалистов - занялся собой, стараясь хотя бы приблизительно скопировать облик, речь и манеры поведения обитателей планеты Завернутых.

Задача была не из легких.

Прежде всего ему пришлось избавиться от "растительности" на лице. Процедура прошла безболезненно, но он испытал самый настоящий психологический шок. И как Джейсон ни уговаривал себя, что бакенбарды отрастут через несколько месяцев, а может, недель, он чувствовал себя неполноценным.

Далее ему пришлось побрить голову, потому что черный блестящий мех, даже выкрашенный, резко отличался от волос туземцев.

Глядя на себя в зеркало, Джейсон видел урода. К счастью, от шеи и выше он ничем не отличался от Завернутого. И действительно, темная кожа, раскосые большие глаза и плоский узкий подбородок делали его похожим на уроженца востока.

Процедура одевания заняла у него много времени и сил, но и на этом его мучения не кончились. Теперь необходимо было научиться двигаться в одеждах, вызывающих омерзение и липнущих к телу. Впрочем, Джейсон предъявлял к себе такие же требования, как и к остальным членам экипажа, и поэтому без устали ходил, бегал и прыгал по своей каюте, в то время как капитан и два специалиста проглядывая отснятые "сборщиками" пленки, придирчиво сравнивали его действия с действиями туземцев.

И, наконец, настало время, когда трое строгих судей перестали делать Джейсону замечания, а сам он настолько освоился, что одежда более не казалась ему неудобной.

Подготовительный период завершился.

Джейсон - нелепый румл - стоял у экрана, просматривая информацию, полученную "сборщиками". Засекреченный объект туземцев поражал своими размерами. Одна десятая мили в высоту, пять миль в длину, полмили в ширину. Все это пространство было огорожено толстыми железобетонными стенами, а то, что за ними находилось, оставалось загадкой.

Проникнуть на засекреченный, наверняка охраняемый, объект через один-единственный обнаруженный вход - шахту лифта, который использовался для доставки вниз продовольствия, - было необычайно сложно.

Джейсон задумался. Капитан молча стоял, глядя на своего Ведущего.

- Ну, хорошо, - сказал Джейсон после непродолжительного молчания. Нам неизвестны их средства защиты, но наверняка они предназначены для охраны объекта от туземцев, а не таких, как я. Буду действовать, исходя из ситуации. Впрочем, ничего другого мне не остается.

Он подробно проинструктировал капитана относительно работ, которые надо было выполнить в его отсутствие, но ни слова не сказал о том, как поступить, если он не вернется. Отдавать распоряжения подобного рода означало оскорбить Честь и достоинство румла...

Небольшая космическая лодка оторвалась от поверхности Луны, взяла курс на голубую планету и исчезла во мгле.

Полет продолжался недолго. Совершив мягкую посадку, Джейсон замаскировал лодку, придав ей вид растущих повсюду кустов сумаха, и ступил на незнакомую почву.

Красное солнце вставало над горизонтом. Было холодно. Странный безвкусный воздух проник в легкие Джейсона. Он окинул взглядом окрестности, повернулся. Здания заброшенного завода, производящие впечатление огромных коробок, поставленных одна на другую, послужили ему прекрасным ориентиром. Джейсон зашагал вперед и через несколько минут вышел на проселочную дорогу. Солнце поднималось все выше и выше, превращаясь из красного в желтое. Впереди показался мост через речку с заросшими берегами. Завернутые даже не попытались огородить или украсить ее в Честь дающей жизнь влаге. Мост был сколочен из грубых деревянных досок. В рассветной тишине гулкое эхо шагов потревожило спящий мир. Джейсону стало неуютно, он заторопился, и лишь очутившись на другой стороне реки, с облегчением вздохнул.

- Не спится? - раздался голос с берега рядом с мостом.

Джейсон резко повернулся, хватаясь за несуществующую шпагу на поясе, и увидел... самого себя.

18

Катор стоял лицом к лицу с туземцем, который задал ему вопрос. Туземец сидел на берегу речки в нескольких футах от моста.

Джейсон смотрел на самого себя.

Лицом к лицу с самим собой. Во рту у него дымилась небольшая бумажная трубочка, ноги его были завернуты в синюю материю, на плечах мешком висел старый кожаный пиджак. Безволосые руки держали длинную палку, на конце которой была прикреплена нить, уходящая в воду. Тонкие губы кривились: так туземцы выражали доброе отношение к собеседнику.

Но одновременно он стоял на дороге. Храбрый и жалкий. Ни при каких обстоятельствах его нельзя было принять за человека. Нелепые одежды, неверно застегнутые, уродовали тщедушное тело. Тщательно выбритое лицо выглядело по-детски.

Жуткое ощущение испытывал Джейсон. Он был пяти футов ростом и на голову выше. Стоял и сидел в одно и то же время. Тревожился, глядя на себя, и, глядя на себя, испытывал жалость... Мозг Джейсона, мозг Катора, тело Джейсона, тело Катора, мозг-тело Джейсона, мозг-тело Катора...

Он был Джейсоном. Он был Катером. Он был Джейсоном-Катором... Катором-Джейсоном... Джейсоном-Касон-Джатором-Джейскатором...

Он был и тем, и другим. Две личности слились. Стали одной. Он покачнулся.

- Ты болен? - спросил он самого себя. Возможно, ему повстречался туземец, зараженный какой-то болезнью.

- Нет, - ответил он, взяв себя в руки. - Что вы здесь делаете? Путешествуете?

- Да, - сказал он, стараясь говорить без акцента. - Ты ловишь рыбу?

- Окуней, - сообщил он, приподняв удочку. Поплавок качнулся.

- Понятно, - сказал он, гадая, кто такие окуни. - Они здесь плавают?

- Должно быть, - ответил он. - Никогда не знаешь, кто попадется. Вы здешний?

- Нет, - сказал он.

- Из города?

- Да. - Он подумал о городе-планете, на которой родился и вырос.

- Куда направляетесь?

- О! - Он тщательно репетировал эту речь перед отлетом. - Я ищу большую дорогу, которая приведет меня в ближайший город. Думаю, она находится за этими высокими зданиями.

- Вы правы, - сказал он себе, стоящему у моста. - Я бы проводил вас, но мне хочется порыбачить. Вы не заблудитесь.

- Спасибо, - поблагодарил он.

- Пожалуйста.

- Желаю тебе удачной охоты в воде.

- Спасибо, друг, - невольно вырвалось у Джейсона. Он был прав, тысячу раз прав! Ему необходимо было встретиться с Катором лицом к лицу, чтобы две личности сначала слились в одной, а потом разъединились. Все встало на свои места. Джейсон посмотрел на Катора. - Мы очень похожи друг на друга, больше, чем ты думаешь.

Он уставился на самого себя, ничего не понимая. Слова туземца одновременно имели смысл и оставались непонятными. Он утверждал нечто такое, что не имело отношения к предыдущему разговору.

- Да, - сказал он, решив не реагировать на странную фразу своего собеседника, - мне пора идти, до свидания. - Внезапно, может, и тут сыграл роль Фактор Случайности? - у него возникло странное желание. Туземец озадачил его, неплохо будет и ему озадачить туземца. - Скажи мне, медленно произнес он, повинуясь этому странному желанию, - я нахожусь среди друзей?

- Да, - ответил туземец. - Здесь ты среди друзей.

Дрожь пробежала по телу Джейсона, мускулы живота непроизвольно напряглись. Не оставалось сомнений: Фактор Случайности наставил его задать этот вопрос, а туземца - ответить на него подобно благородному румлу. Видимо, Фактор Случайности решил показать ему, что подданные его будущего Царства не лишены Чести. Преисполненный благодарности, он поднял руку, прощаясь, а про себя благословил странного туземца словами, которые мог понять только тот, кто знал тысячелетнюю историю румлов: "Да не лишишься ты воды, да не лишишься ты прохлады, да не лишишься ты покоя".

Туземец, сидевший к нему спиной и глядевший в воду, тоже поднял руку, словно каким-то непонятным образом услышал святое благословение.

Джейсон в теле Катора зашагал к заброшенному заводу. Буквально через несколько минут он очутился перед оградой с железными воротами, запертыми на ключ. Быстро оглянувшись по сторонам, Джейсон вытащил из кармана серебристый цилиндрик, прижал его одним концом к замочной скважине. Раздался легкий треск, в воздух поднялось облачко дыма, и створки ворот приоткрылись. Джейсон прошел на территорию завода, быстро направился к зданию, где располагалась шахта лифта, ведущая в неизведанные глубины.

В огромной двери, через которую, видимо, проезжали грузовики с продовольствием, находилась маленькая дверь. Джейсон еще раз оглянулся по сторонам, убедился, что остался незамеченным, вновь приложил цилиндрик к замочной скважине и проскользнул внутрь здания.

За просторной площадкой (скорее всего - место стоянки грузовиков) тянулся широкий ленточный транспортер, возвышавшийся над всевозможными станками, приборами, аппаратами, трубами, которыми было забито заводское помещение.

Стояла мертвая тишина. Джейсон сунул цилиндрик в карман, вытащил лучевой пистолет, чуть пригнулся и с легкостью вспрыгнул на транспортер, находившийся в пяти футах от земли.

Он пошел вперед. Через некоторое время его чуткие уши уловили звуки голосов. Двигаясь с удвоенной осторожностью, Джейсон пригнулся. Футах в тридцати слева, в пространстве между станками он увидел небольшую стеклянную будку, в которой сидели пятеро туземцев, завернутых в голубые одежды. Джейсон лег на транспортерную ленту и пополз. Голоса затихли в отдалении, и вскоре он очутился у загрузочной площадки, расположенной в шахте лифта.

Тщательно исследовав края площадки, Джейсон обнаружил кнопочную панель управления. Быстро сняв крышку панели (как ни удивительно, она не была заперта на ключ), он уставился на переплетение проводов. Эксперты Экспедиции не ошиблись. Удовлетворенно кивнув, Джейсон поставил панель на место. Какое-то мгновение он колебался. Никто не мог предвидеть, какие опасности ждали его внизу. Но ведь он уже сделал выбор, когда отказался послать на разведку "сборщиков", чтобы не вызвать подозрения Завернутых.

Джейсон нажал на кнопку.

Пол ушел у него из-под ног. Загрузочная площадка помчалась вниз с такой скоростью, что он невольно выпустил когти, старясь уцепиться за ее гладкую поверхность. На мгновение в его голове мелькнула мысль, что лифт не предназначен для перевозки пассажиров, но он быстро успокоился, подумав об овощах и фруктах, которые наверняка превратились бы в месиво при жестком ударе. Он оказался прав. Площадка притормозила и остановилась, слегка качнувшись.

В ту же секунду Джейсон в два прыжка пересек небольшое помещение и спрятался за дверью. Ему повезло. Перекрещивающиеся голубые лучи вспыхнули, ударили в пол, пронизали воздух. Запахло озоном. Место за дверью оказалось единственным, куда лучи не проникли. Джейсон стоял не шевелясь, сжимая пистолет в руке.

Никто не появился. Видимо, система защиты включалась автоматически и предназначалась для уничтожения случайно попавших на загрузочную площадку животных.

Джейсон осторожно вышел из-за двери, прошел в следующее помещение и остановился, как вкопанный. Он нашел то, что искал.

В гигантской подземной пещере Джейсон казался пигмеем. Нет, букашкой. Перед ним простирался необъятный подземный космодром с высотой потолка в пятьсот футов. В тусклом свете ламп огромные боевые звездолеты казались невиданными чудовищами. Джейсон нашел то, что искал: секретную военную базу Завернутых. Сердце его наполнилось радостью, а на глаза навернулись слезы, - ведь теперь невозможно было обвинить этих странных разумных существ в том, что они лишены Чести.

Он услышал звяканье металла о металл, звуки голосов, шарканье ног. Подобно дикому зверю, Джейсон, крадучись пошел вперед, и внезапно увидел перед собой пустое пространство. Он вздрогнул от неожиданности. На космодроме, где спокойно могло разместиться до сотни звездолетов, стояло не более дюжины. Футах в пятидесяти от себя Джейсон увидел пятерых матросов, завернутых в зеленые одежды. Туземец, перепоясанный ремнем, на котором висело оружие, - должно быть, стражник, - стоял и наблюдал, как они разбирают коллапсарный двигатель. Внезапно в ноле зрения Джейсона появился еще один стражник. Молодой румл невольно отпрянул, прячась за борт звездолета.

- ...Ничего, - услышал он. - Наверное, короткое замыкание. По крайней мере, нам ничего не посылали. Я проверял.

- Может, крыса? - спросил первый стражник.

- Нет. Комната пуста. Если бы крыса оказалась на загрузочной платформе, я нашел бы ее труп. Наверху пытаются выяснить, что произошло.

Джейсон попятился. Туземцы, конечно, не подозревали, что среди них находится пришелец, но теперь они удвоят свою бдительность. Тем не менее Джейсон ликовал в душе. Царство, поманившее его, было совсем близко. Мечта превращалась в реальность.

Он дотронулся до верхней пуговицы куртки, отрегулировал фокус камеры и примерно в течение получаса ходил между звездолетами, фиксируя на пленку все, что было возможно. К сожалению, ему не удалось заснять потолок, так что работа механизма, открывающего и закрывающего крышу при взлете и посадку звездолетов, осталась невыясненной. Впрочем, эта информация не представляла особого интереса.

Закончив съемки, Джейсон вернулся к двери в помещение, где находилась шахта лифта. Туземцы наверняка выключали свою установку, когда им надо было подойти к загрузочной платформе, и Джейсон провел несколько долгих минут в поисках панели дистанционного управления лучами. Ему не удалось се обнаружить. С каждой секундой опасность пребывания на засекреченной базе Завернутых возрастала.

Внезапно его осенило. Он знал, что в пространство у самой двери лучи не попадали. Смелый и крайне рискованный план зародился в голове Джейсона. Если ему удастся оттолкнуться от порога и, ни разу не коснувшись пола, допрыгнуть до загрузочной платформы, он будет в безопасности. Иного выхода у него не было. Приходилось рисковать не только своим будущим Царством, но и жизнью.

Ему предстояло пролететь по воздуху двадцать два фута.

Он отошел от двери футов на тридцать, снял с себя тяжелые ногоступы, сунул их в карман куртки. Затем опустился на четвереньки и выгнул спину. На мгновенье его охватил страх, но он быстро справился с ним и помчался вперед.

В эту минуту Джейсон думал только об Основании Царства.

Ему недавно исполнилось два сезона, он обладал великолепной реакцией и после тренировок с Бродом Младшим Братом находился в прекрасной спортивной форме. Пробежав тридцать футов, он развил скорость более двадцати миль в час.

Ему показалось, что он почти не оттолкнулся от порога, но удар когтей по бетонному полу сделал свое дело. Какие-то доли секунды он находился в полете. Шахта лифта стремительно неслась ему навстречу. Затем Джейсон упал на плоскую поверхность загрузочной платформы; от удара у него перехватило дыхание. Комната безмолвствовала. Автоматика Завернутых не сработала.

Больше всего Джейсон боялся, что шум от его падения привлечет внимание туземцев. Наполовину оглушенный, он вытянул руку, нащупал кнопку, нажал на нее. Платформа понеслась наверх.

С облегчением вздохнув, Джейсон выхватил лучевой пистолет, и как только платформа остановилась, вскочил на ленту транспортера. Он бежал к выходу, не сомневаясь, что Фактор Случайности, до сих пор помогавший ему во всем, не оставит его и сейчас.

- Эй, ты! Стой! - услышал он чей-то окрик.

Не колеблясь ни секунды, Джейсон выстрелил в направлении голоса и спрыгнул с транспортера. Позади раздался звук падающего тела. Голубой луч скользнул по тому месту, где Джейсон только что стоял. Быстро пробравшись между станками, он прислонился к широкой трубе и стал слушать разговор трех туземцев.

- Что случилось? - спросил первый из них.

- Мне показалось, на транспортере кто-то был, - ответил второй, тот самый, который окликнул Джейсона. - Я выстрелил, поскользнулся и упал между цистернами.

- Тебе не вылезти?

- По-моему, я сломал ногу.

- Подожди, сейчас мы тебе поможем. Говоришь, на транспортере кто-то был?

- Может, показалось, не знаю. Когда объявляют тревогу, чего только не померещится. Вытащите меня отсюда!

- Билл, заходи слева.

- Эй! Полегче на поворотах!

- Ладно, ладно, все в порядке. Сейчас отнесем тебя к доктору.

Голоса затихли в отдаленье. Наступила мертвая тишина. Джейсон был потрясен. Невероятно, но Фактор Случайности вновь помог ему в трудную минуту.

Он огляделся по сторонам, увидел рядом с собой широкую металлическую полосу, соединяющую нечто похожее на газотурбинный двигатель с началом ленточного транспортера. Дверь в здание была открыта, в нее проникал солнечный свет. Фактор Случайности, подумал Джейсон, помогает тем, кто ведет себя безупречно.

Недолго думая, он вскочил на металлическую полосу и побежал вперед. Когти его заскользили по полированной поверхности. Джейсон побежал быстрее и чуть было не упал. Издалека до него донесся странный звук, напоминающий хлопок. Стараясь удержаться на ногах, он почувствовал, как мускулы шеи внезапно свело судорогой. Он бежал из последних сил. Неожиданно сознание его помутилось, тело обмякло.

Он провалился во тьму.

19

Джейсон развинтил небольшую трубку на две половинки и спрятал их во внутренний карман пиджака. Двое охранников в голубой форме вынесли безжизненное тело Катора из-за станков, между которыми он упал, и положили на бетонный пол перед входом. Джейсон присел на корточки, вытащил из мускулистой шеи румла небольшую иглу и одновременно ловко отстегнул и спрятал в руке верхнюю пуговицу его куртки.

Встав на ноги, Джейсон повернулся и очутился лицом к лицу из Свенсоном.

- Надеюсь, теперь вы скажете, какое средство использовали? - спросил представитель Белого Дома, поблескивая стеклами очков.

Джейсон устало улыбнулся.

- Разбавленный спирт.

- Спирт! - Свенсон уставился на него, затем негодующе воскликнул. Мы могли бы и сами догадаться! Ведь румлы очень похожи на людей.

- Совсем не так, как вы думаете. Алкоголь опьяняет и тех, и других, но не в равной мере. Большинство наших лекарств - хлороформ, например, смертельны для румлов. - Он кивнул в сторону Катора. - Вы видели, как быстро он потерял сознание после того, как в его кровь попало всего несколько капель спирта? Мы с вами и не почувствовали бы действия этой дозы.

- Да... - неохотно согласился Свенсон и бросил на Катора быстрый взгляд. - Что ж, начнем подключать к нему датчики. Когда он проснется и улетит на свой звездолет... Кстати, когда он проснется?

- Румлы глотают культуру бактерий с той же целью, с какой мы пьем виски, - чтобы получить удовольствие. Они пьянеют через несколько минут, затем отключаются часа на два. Бессознательное состояние сменяется у них глубоким сном, который длится примерно четыре часа.

- Значит в нашем распоряжении шесть часов?

- Нет. Чувство ответственности, беспокойство за судьбу Экспедиции могут заставить меня... его... - Стекла очков Свенсона вновь блеснули, проснуться, как только бессознательный период закончится.

- Вы в этом уверены?

- Да. Почему бы вам не пригласить сюда своего доктора, если вы сомневаетесь в моих словах?

- Прекрасная мысль. - Свенсон повернулся, подошел к двум охранникам.

Джейсон незаметно отошел в сторонку, спрятался за один из станков, вытащил из кармана небольшой кубик. Действуя ощупью в полутьме, он отрегулировал фокус камеры-пуговицы, снятой с куртки Катора, и прижал ее к крохотному отверстию в центре кубика. В течение нескольких секунд Джейсон прислушивался к легкому жужжанию, затем сунул кубик в карман, вышел из-за станка и вновь подошел к безжизненному телу Катора, рядом с которым стояли уже четыре охранника.

- Надо бы проверить, не повредила ли ему игла, - небрежно сказал он.

Стражники нерешительно переглянулись и расступились.

Джейсон присел на корточки, наклонился, положил левую руку на грудь Катора и, делая вид, что осматривает его, ловко пристегнул пуговицу. Охранники ничего не заметили. Да и как могло прийти им в голову, что румлы не пришивают, а пристегивают пуговицы?

- В чем дело, Джейс? Не путайтесь под ногами! - услышал он раздраженный голос Свенсона. - Уходите отсюда. Вы мешаете нам работать. Тон Свенсона отражал его мысли: после того, как под кожу Катора имплантируют всевозможные микродатчики, в Джейсоне отпадет нужда.

И вновь Джейсон незаметно отошел в сторону. Готовясь к встрече с Катором, он сказал Свенсону, что ему необходимо знать план не только заброшенного завода, но и окрестностей. Сейчас Джейсон шел к выходу, - но не к тому, за которым на небольшом аэродроме его поджидал самолет, готовый вылететь в Вашингтон.

Через дверь в дальнем конце помещения Джейсон вышел на заросший дворик, окруженный колючей проволокой, за которой раскинулась кленовая роща. Больше часа ему потребовалось, чтобы добраться до шоссе. Автобус опоздал на восемнадцать минут. Джейсон сел в него, устало откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Он сделал все, что мог.

С этого момента решение проблемы находилось в руках Катора и глав Семей на планете румлов.

20

Он лежал между двумя металлическими стенами. Тишина звенела в ушах. Должно быть, падение с металлической ленты не прошло для него бесследно. Но стражники, очевидно, так и нашли его...

Внезапно он услышал голоса. Два туземца разговаривали неподалеку.

- ...невозможно, - говорил первый из них. - Мы все обыскали.

- Вы ведь покинули свой пост, когда отнесли Роджера к доктору?

- Да, сэр. Но Гарри стоял у двери, пока нас не было. А вернувшись, мы тщательно осмотрели все помещение. Посторонних здесь нет.

- Чудной сегодня день, - сказал второй туземец. - Сначала по абсолютно непонятной причине происходит короткое замыкание, затем Роджеру мерещится какая-то чертовщина. Ладно, будем считать, ничего страшного не произошло. Напишу докладную, потом опечатаем здание до прихода инспектора.

- Хотел бы я знать, что здесь можно украсть? - раздраженно спросил первый туземец. - Боевой звездолет весом в полмиллиона тонн в карман не засунешь.

- Инструкции... - Голоса затихли в отдалении, и вновь наступила мертвая тишина.

Джейсон зашевелился.

Больше всего на свете он боялся, что сломал себе руку или ногу. Но нет. Вроде бы все обошлось. Его предположение подтвердилось: он отделался одними ушибами. С благодарностью подумал Джейсон о том, что ему исполнилось всего два сезона. Будь на его месте старик с хрупкими костями... страшно представить, что могло бы произойти.

Он прополз между станками, перебрался через какую-то трубу и увидел в нескольких шагах от себя полуоткрытую дверь. Джейсон посмотрел по сторонам, быстро выбежал из здания и прижался к стене. Туземцев нигде не было видно. Чуть прихрамывая, он пересек двор, вышел через ворота и, пробираясь между деревьями, растущими вдоль дороги, отправился в обратный путь.

Стоял жаркий летний полдень. Туземца на берегу речки не было, видимо, он ушел домой. Джейсон добрался до космической лодки, никого не встретив на своем пути, но лишь очутившись на ее борту, в привычной обстановке, с облегчением вздохнул.

Впрочем, расслабляться не стоило. Его все еще могли обнаружить, а стартовать днем было слишком рискованно. До Основания Царства ему остался один шаг. Он сделает его вечером.

С наслаждением сняв с себя омерзительную одежду, Джейсон занялся собой. Прикосновения к некоторым местам на теле вызвали у него болезненные ощущения. Неприятно, но не страшно, подумал он. Неделя, другая, и все пройдет. Главное, что верхняя пуговица на куртке в целости и сохранности. Исследовательский Центр получит ценнейшую информацию о военной мощи противника, а он, Джейсон, предоставит Инспекторам уникальные сведения о самих Завернутых. Теперь... скорей бы наступил вечер!

Он терпеливо ждал, а перед его внутренним взором одно за другим возникали лица сыновей, которых родят ему жены. Первого он назовет Атоном, в Честь Атона Дядюшки по Матери, второго - Хораагом, третьего - Беллой. Когда они выберутся из материнских сумок, он расскажет им (каждому в отдельности) о благородных румлах, в Честь которых они названы. И о том, какую роль эти достойнейшие мужчины играли в жизни их отца, основавшего Царство на планете Завернутых.

Сам он останется здесь навсегда. Но, возможно, во втором или третьем поколении один из его отпрысков захочет вернуться на родную планету (а это его неоспоримое право) и построить там "дворец Катора". И, может быть, со временем в этом дворце родятся румлы, которые тоже осуществят свою мечту об Основании Царства.

Он этого не узнает. Даже кости его превратятся в сухую пыль, развеянную по планете Завернутых. Но кровь его будет течь в жилах потомков, и кровь эта будет славить их, ибо они лишь частички целого, вечно изменяющегося, стремящегося к невообразимым высотам, на которых румлы, освободившись от всего наносного, будут жить безупречно, повинуясь одному закону - Закону Чести.

...Желтое солнце становилось красным, закатываясь за горизонт. Тени удлинились, стволы деревьев слились в одно серое пятно. Выждав еще с полчаса, Джейсон присел на корточки перед рацией, включил се. Через секунду из динамика послышался голос:

- Ведущий?

Он промолчал.

- Ведущий? Говорит капитан. Твоя рация работает. Ты меня слышишь?

Он продолжал молчать; кожа у его носа собралась морщинами.

- ВЕДУЩИЙ!

Он чуть наклонился к микрофону и прошептал:

- Бесполезно... - голос его стал хриплым, полупридушенным. Туземцы... окружают... Капитан...

Он умолк.

- Ведущий! Держись! Мы поднимаем звездолет и немедленно вылетаем тебе на помощь...

- Не успеть, - выдохнул он, вновь наклоняясь к микрофону. Безнадежно. Но я не дамся живым. Да не лишишься ты воды, прохлады, по...

Джейсон нажал на кнопку. Космическая лодка рванулась в темнеющее небо, и из ее люка вывалился небольшой цилиндрический предмет. Ударившись о землю, он взорвался, расцветив мирный летний пейзаж всеми цветами радуги, как бывает только при взрыве коллапсарного поля.

Джейсон не торопился. Затратив на полет несколько часов, он высадился на Луне, открыл звездолет, пошел по пустынным коридорам. Команда, как он и ожидал, находилась в Спортивном Зале. Мертвые румлы лежали рядами: капитан и специалисты - отдельно от матросов. Зная, что не смогут вернуться домой без Ведущего, не имея Ключей, они благородно покончили с собой, дабы следующая Экспедиция получила собранную ими информацию и добилась успеха.

Испытывая к ним чувства любви и признательности, Джейсон прошел в рубку, прослушал подробный отчет капитана о происшедшем, включил магнитофон на запись и рассказал о том, как ему удалось обмануть Завернутых и спастись, хотя на первый взгляд положение казалось безвыходным. Затем он вернулся в Спортивный Зал и одно за другим перенес тела в трюм, чтобы доставить их на родную планету. Это был необязательный, но благородный поступок, который главы Семей не могли не оценить по достоинству.

Теперь, когда координаты планеты Завернутых стали известны, расчет обратного курса занял у Джейсона немного времени. Он будет дома, не пройдет и двух дней, ведь управлять большим звездолетом после открытия коллапсарного поля было так же легко, как маленькой космической лодкой.

Джейсон ввел программу полета в компьютер, подождал, пока звездолет взлетит, и прошел в свою каюту. Он заказал себе обед, вынул тарелки из ниши в стене, поставил их на стол. Затем достал из шкафчика пузырек с культурой бактерий... и неожиданно понял, что не хочет пить, не хочет разменивать те чувства, которые он сейчас испытывал, на никчемное удовольствие от опьянения. Не колеблясь ни секунды, Джейсон выбросил пузырек в мусоропровод и внезапно вспомнил, что не выполнил одного своего обещания: не закопал червячка в землю, его породившую.

Из кармашка доспехов, поверх которых он совсем недавно носил одежду Завернутых, Джейсон достал прозрачный кубик и поднес его к свету. Текстолит заискрился; червячок, казалось, ожил и, извиваясь, кланялся, словно признавая Джейсона бесспорным властелином голубой планеты.

Он положил кубик на стол, вложил камеру-пуговицу в проекционный аппарат, нажал на кнопку. Экран засветился. Джейсон увидел восход красного солнца, замаскированную космическую лодку. Он с облегчением вздохнул, подошел к своему помосту на другом конце каюты, забрался на него, с наслаждением свернулся в клубок.

Тем временем кадры на экране мелькали один за другим. Разговор с туземцем, заброшенный завод, подземный космодром, загрузочная платформа, лента транспортера, охранники... В тот момент, когда Джейсон упал в пространство между станками, изображение на экране померкло, звук пропал.

Должно быть, подумал Джейсон, камера сломалась от удара, и дальнейшие события на пленку не фиксировались. Впрочем, это не имело особого значения.

Он совсем было собрался встать с помоста и выключить проекционный аппарат, когда экран вновь засветился. Туземец, тот самый, который ловил рыбу, спокойно смотрел на Джейсона. На этот раз он сидел не на берегу речки, а в небольшой комнате.

Туземец вынул изо рта дымящуюся бумажную трубочку.

- Приветствую вас всех. Я верю, что нахожусь среди друзей, - сказал он на языке румлов, практически безупречно выговаривая каждое слово. Приветствую себя, Катор Троюродный Брат Брутогази, а также глав Семей, которые увидят меня на своей родной планете...

Катор бросился к экрану.

21

Джейсон споткнулся, ударился плечом о чугунную ограду. С трудом выпрямившись, он в который раз попытался запахнуться в куртку. В столичном городе шел дождь. Джейсон бродил по улицам Вашингтона вот уже двадцать часов. У него был шанс избежать ареста, если только он не пойдет домой или не появится в местах, где его могут узнать. По подсчетам Джейсона критический момент должен был наступить через шесть часов, а значит, ему предстояло скрываться в течение всего этого времени.

Поддавшись слабости, он решил хоть немного отдохнуть, прислонился к ограде, вытащил из кармана газету, уставился на свою фотографию и заголовок: "Разыскивается ФБР". Джейсон в очередной раз пробежал глазами колонку текста: "ФБР разыскивает доктора Джейсона Барчера, чтобы допросить его в связи с передачей секретных документов представителям неустановленной иностранной державы".

Джейсон уставился на фотографию. К счастью, она была трехлетней давности. За последние несколько недель он сильно похудел, и уже в течение тридцати шести часов не брился. Ему осталось только изменить свою манеру поведения. Где-то он читал (в те далекие времена, когда еще не слышал о румлах), что человека выдают его привычки.

- Это не ты, - сказал Джейсон сам себе, глядя на фотографию. - Ты не улыбаешься, не чувствуешь уверенности в себе. Тебе на двадцать лет больше, ты сутулишься, ты бродяга...

Он сунул газету в карман. Пора двигать дальше, пока он не уснул у чугунной ограды. Кто сказал, что нельзя спать на ходу? Когда Джейсон проходил службу в армии, он часто спал в походах, если взвод поднимали ночью по тревоге. Он помнил головы впереди идущих, которые кивали... кивали... кивали... Очень часто он спотыкался и неожиданно понимал, что давно покинул строй и находится у придорожной канавы. Он возвратился на место и шел дальше, а головы продолжали кивать... кивать...

Сейчас я не должен уснуть, - подумал он. - Если я засну, то могу попасть под машину или привлечь к себе внимание... - Джейсон вытащил из кармана пачку таблеток декседрина, которую приготовил заранее, составляя свой план. Впрочем, таблетки давно на него не действовали, лишь вызывали чувство тошноты.

Дождь продолжал идти, не переставая. Небо потемнело настолько, что в полдень зажглись уличные фонари. Горел свет в домах, светофоры мигали в туманной пелене. Вдалеке гремел гром.

Лицо у Джейсона горело, в горле пересохло, тяжелые веки слипались. У него началась лихорадка. Сначала он был рад температуре, которая помогала ему с необычайной остротой воспринимать окружающий мир, но с течением времени болезнь окончательно подточила его силы.

Он вновь споткнулся и чуть было не упал. Женщина, проходящая мимо, осуждающе на него посмотрела и поджала губы. "Мне не выдержать, неожиданно подумал он. - Я свалюсь, если не найду себе пристанища".

Он потряс головой, оглянулся, пытаясь сообразить, где находится, увидел в нескольких шагах от себя гранитное здание Главного управления Ассоциации ученых. Джейсону уже приходила в голову мысль укрыться там, но он отверг этот план, как слишком рискованный. Сейчас он понял, что у него нет другого выхода.

Перед его глазами возникла картина подвальной комнаты, в которой он спал всего два дня назад... уютная постель... теплое одеяло...

Джейсон заставил себя идти вперед. Он свернул на аллею, ведущую к черному ходу здания Ассоциации, где находились кухня и кафетерий. В затуманенном мозгу Джейсона возник определенный план. Он подошел к исцарапанной металлической двери, облокотился о стену, несколько раз сглотнув слюну, откашлялся. Главное - говорить громко и ясно, чтобы его ни в чем не заподозрили.

Он набрал полную грудь воздуха, толкнул дверь, открывающуюся вовнутрь.

- Проверка счетчика! - громко крикнул он и, не останавливаясь, пошел к лестнице, ведущей в подвальные помещения.

- Идите вниз, - крикнул ему в ответ чей-то голос из ярко освещенной кухни, в которой гремели ножи, стучали тарелки, и пар валил из кастрюль.

Джейсон старался ступать как можно увереннее, чтобы шаги его звучали естественно, но на узкой деревянной лестнице колени его внезапно подогнулись, и он с трудом удержался на ногах.

Он шел по длинному коридору мимо зеленых пятен дверей, выделявшихся на фоне белых стен. Стиснув зубы, прошел мимо своей бывшей комнаты, где стояла мягкая уютная постель, о которой он мечтал, как мечтает о глотке воды страждущий в пустыне.

И, наконец, Джейсон очутился в шахте лифта и медленно стал подниматься по лестнице, включая по пути шестидесятиваттные лампочки, натыкаясь на книжные полки.

Вот и третий этаж. Из кабинета Меле доносилось чуть слышное клацание пишущей машинки. Всхлипнув от облегчения, Джейсон толкнул дверь, сделал два шага вперед, наклонился, чтобы взять корзинку для бумаг и сесть на нее. Ноги его подкосились, и он упал, едва успев уцепиться за край стола.

Как в тумане Джейсон видел перед собой лицо Меле. Он очень хотел объяснить ей, что ему нужна помощь не ради него самого, а ради общего дела, которому он служит. Но у него совсем не осталось сил. Он сидел молча, и вода стекала с его одежды на паркетный пол. Затем комната качнулась, накренилась, исчезла. Джейсон провалился в небытие.

Очнулся он в шахте лифта напротив кабинета Меле. Его голова и плечи были прислонены к книжным полкам; он был закрыт толстым шерстяным одеялом. Меле стояла перед ним на коленях и наливала из термоса в большую кофейную чашку какую-то жидкость.

Джейсон недоуменно моргнул, попытался собраться с мыслями. Как это ей удалось втащить его в книгохранилище, да еще так удобно устроить? Воспаленный мозг отказывался дать ответ на этот вопрос.

- Пей, - сказала Меле, поднося полную чашку к его губам.

Он открыл рот и тут же закрыл его, почему-то решив, что Меле предлагает ему кофе. За последние двадцать часов Джейсон выпил столько чашек этого напитка, что при одной мысли о нем его затошнило.

Внезапно он почувствовал на губах вкус мясного бульона с овощами, который показался ему странным и удивительным блюдом из какой-то заморской страны. Джейсона мучили голод и жажда, его бросало то в жар, то в холод. Он с жадностью глотал обжигающую жидкость, но, выпив полторы чашки, понял, что наелся до отвала, и мотнул головой. Меле отставила чашку в сторону, вытерла ему подбородок бумажной салфеткой.

- ...Тебе... лучше... уйти... - с трудом выговорил Джейсон. - Я... справлюсь. - Его колотил озноб, он плотнее завернулся в одеяло. Меле продолжала стоять на коленях, глядя на него.

- Прими лекарство, - сказала она, подавая ему две таблетки и чашку с водой. - Это антибиотики. - Он послушался, как ребенок. - Джейс, - Меле наклонилась к нему, - ты... ты действительно сделал то, что говорят?

- Что? - спросил он. - Что обо мне говорят?

- Ты действительно записал на пленку, которую отснял Катор, информацию о нашем проекте и показал румлам флотилию земных боевых звездолетов?

- Да, - хрипло ответил он, чувствуя, что горло разболелось у него не на шутку. - Я должен был так поступить. Понимаешь...

- Можешь ничего не объяснять. - Меле так и не встала с колен. - Мне все равно, почему ты так поступил. Когда Свенсон спросил, знала ли я что-нибудь о твоих планах, я первым делом попыталась понять, зачем ты это сделал. Лишил нас единственного преимущества, которым мы обладали перед румлами, превосходящими нас численностью в десять раз. Но затем, когда ты исчез, и я услышала, что тебе грозит... мне стало ясно, что больше всего на свете меня волнует твоя судьба.

Джейсон моргнул. Он слышал слова, которые она говорила, но и голове у него все перепуталось, и он никак не мог уловить их смысл.

- Джейс... - Она положила руки ему на плечи. - Ты меня понял? Ты должен меня понять! Мне все равно, что ты сделал! Я так гордилась собой, мне казалось, что, независимо от моих чувств, я всегда смогу осудить человека, совершившего, с моей точки зрения, неблаговидный поступок. Я ошибалась! - Она приподняла его за плечи, прижалась щекой к его щеке. Меня волнует только одно: что с тобой будет? И я не хочу думать ни о чем другом! Никому тебя не отдам!

Джейсон хотел ответить ей, но губы его дрожали, а из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Он увидел, как за ее спиной открылась дверь. Одна фигура, вторая, третья... Они бесшумно подходили все ближе и ближе, а он не в силах был даже предупредить Меле...

Она ни о чем не подозревала, и только когда грубые руки попытались оттащить ее в сторону, начала отчаянно сопротивляться, прикрывая Джейсона своим телом.

22

- ...Зачем вы это сделали? - спросил Свенсон.

Джейсон сидел на стуле в пустой комнате с голыми стенами (куда увели Меле, он не знал) и отвечал на этот один-единственный вопрос, который поочередно задавали ему люди в штатском.

Его заставили принять несколько таблеток, сделали два укола - после чего у него прошел озноб, рассеялся туман в голове, а усталость как рукой сняло, хотя он чувствовал, что болезнь его просто загнали в угол. Сердце Джейсона билось чуть сильнее обычного, в ушах звенело, и он пил воду стакан за стаканом, непрерывно вытирая пот со лба бумажными салфетками. В общем, Джейсону казалось, что от него осталась одна оболочка, которая может порваться в любую минуту. Вопросы доносились до него словно издалека, отвечал он механически, повторяя одно и то же.

- Вам этого не понять. Чтобы понять, необходимо СТАТЬ Катором, а никто из вас никогда им не был. Я бессилен что-либо вам объяснить.

- А вы попробуйте, - сказал Свенсон. - В конце концов терять вам нечего. Верно я говорю?

- Вы не испытали того, что испытал я. Вы все равно не поймете. Дело в том, что и румлы, и люди - разумные существа, стоящие на высокой ступени развития. Но в сложившейся ситуации представители обеих рас действуют, руководствуясь отнюдь не разумом. Мы реагируем на создавшееся положение примитивно... - Он умолк. Это было бессмысленно.

- Продолжайте, - угрюмо сказал Свенсон.

- Примитивно, - повторил Джейсон. - Эмоционально. Инстинктивно. Мы смотрим на румлов, как на чужаков, и они отвечают тем же. Любые эмоциональные реакции нелогичны. Логика, понимание - результат интеллектуального мышления. И то, и другое приходит в процессе развития личности в обществе. И звереныш, и ребенок ведут себя нелогично. Вся их деятельность направлена только на то, чтобы уцелеть и вырасти. Для этого они используют любые средства, не задумываясь о нравственности своих поступков. Если б наши ученые уделяли больше внимания теоретическим исследованиям...

- Вам не кажется, что мы несколько отвлеклись? - спросил Свенсон. - У нас остается все меньше и меньше времени.

- Все, о чем я говорю, взаимосвязано. Впрочем, неважно. Я ведь предупреждал, что вы не поймете. О каком понимании может идти речь, если вы и румлы реагируете друг на друга на самом примитивном эмоциональном уровне? Теоретические исследования помогли бы заранее учесть такую возможность, и тогда, впервые встретившись с иным разумом, мы были бы ко всему подготовлены. Сейчас же консервативные взгляды одной расы столкнулись с не менее консервативными взглядами другой.

- Укажите, в чем консервативность наших взглядов, - сказал Свенсон. Может быть, мы их изменим.

- Вам кажется, что вы говорите искренне. На самом деле, вы ошибаетесь. Для начала вам необходимо понять Катора. Подумать о нем, как о ЧЕЛОВЕКЕ высоконравственном...

- Высоконравственном! - воскликнул один из присутствующих. Джейсон даже не посмотрел в его сторону.

- Вот видите? - обратился он к Свенсону. - Это сказали не вы, но и на вашем лице написано возмущение. Вам не перебороть своих чувств.

- Катора понять несложно. - Свенсон пожал плечами. - По отношению к своим соотечественникам он вел себя просто аморально. Разве он, намеренно солгав, не заставил пятьдесят семь членов своей команды покончить жизнь самоубийством? И вы считаете этот поступок нравственным?

- Более чем нравственным. Катор проявил высочайшие моральные качества, обеспечивающие выживание как отдельной личности, так и всей расы. Они погибли, чтобы Катор не только жил, но и преуспел в жизни. Единственным румлом, к которому он испытывал какие-то чувства, был Белла, и Катор пожертвовал Белой ради того, чтобы завоевать авторитет у членов Экспедиции...

- Заранее зная, что всех убьет, - сказал Свенсон. - Думаю, вы сами понимаете, что вряд ли вам удастся убедить нас в благородстве Катора.

- Но в тот момент он не мог позволить себе убить их! - воскликнул Джейсон, неожиданно чувствуя прилив сил. - Вы рассматриваете его полномочия с человеческой точки зрения? Вы рассматриваете его обязательства с человеческой точки зрения! Вы рассматриваете его цели с че...

Дверь в комнату распахнулась, и Джейсон оборвал себя на полуслове. Лицо человека, стоявшего на пороге, выражало отчаяние.

- Началось, - сказал он Свенсону. - Вы велели доложить.

- Сейчас идем. - Свенсон посмотрел на Джейсона. - Пойдемте с нами. Может, тогда вы поймете, что натворили.

Джейсон неуверенно поднялся на ноги. Люди в штатском окружили его, вывели из комнаты, повели по коридору в зал, на стене которого висел большой экран. Немногочисленные зрители (человек тридцать-сорок) уже заняли свои места. В третьем ряду, справа от двух мужчин и высокой женщины, сидела Меле. Джейсона усадили рядом с ней.

- Меле, - сказал он. - Как ты...

- Со мной все в порядке. - Она улыбнулась, взяла его за руку. Охранники покосились на них, но промолчали.

Свенсон сел рядом с Джейсоном, поднял руку. Свет в зале померк, на экране возникло изображение. Джейсон мгновенно понял, что видит перед собой Зал Собраний, хотя даже Катор никогда там не был. Каждый румл знал, как выглядит Зал Собраний. Здесь заседали главы Семей (пятьдесят одни румл), поочередно выбираемые из более чем пятисот тысяч глав Семей, живущих на всех планетах, заселенных румлами. Таким образом, глава Семьи, если и становился членом Собрания, то один раз в жизни, и не более чем на десять дней в сезон. Насколько Джейсон знал, пятьдесят один румл собирались только в тех случаях, когда речь шла либо о Чести расы, либо о подтверждении прав румла на Основание Семьи или Семьи и Царства.

С этой последней целью и проводилось сегодня Собрание, в котором принимал участие и Брутогази, приглашенный пятьдесят вторым его участником без права Голоса.

Достойнейшие румлы, достигшие почтенного возраста, мощные, с длинными бакенбардами, рассаживались в ряды кресел, расположенные ярусами над небольшим помостом. Когда все расселись, и шум утих, небольшая дверь слева внизу распахнулась, и на помост вышел Катор. Остановившись, он отсалютовал, прижав правую руку к груди, выпустив когти.

Мозг Джейсона, затуманенный усталостью, болезнью и лекарствами, за доли секунды преодолел расстояние от Земли до планеты румлов. Джейсон спал наяву. Последний раз в своей жизни он был Катером.

Джейсон смотрел на глав Семей, а они, в свою очередь, смотрели на него. Внезапно он увидел Брутогази, и сердце его невольно переполнило чувство гордости, сменившееся ощущениями стыда и глубокой печали. Справившись с волнением, он сказал:

- Достопочтенные, я - Катор Троюродный Брат Брутогази. Я верю, что нахожусь среди друзей.

- Ведущий, - ответил самый почетный член Собрания, - здесь - ты среди друзей. Ты хочешь отчитаться перед нами?

- Да, достопочтенный, хочу. Я уже передал вам судовой журнал Экспедиции на планету Завернутых. Теперь мне необходимо сообщить дополнительную информацию, но прежде я вынужден обратиться к благородному Собранию с просьбой удовлетворить одну мою просьбу.

- Твоя просьба касается тебя лично? - спросил самый почетный член Собрания.

- Да, достопочтенный. И я претендую на то, чтобы она была выполнена, потому что более не являюсь рядовым членом общества, а следовательно могу принести неоценимую пользу, действуя на благо и к Чести всей нашей расы.

- Чем вызвана твоя просьба?

- Она вызвана тем, - ответил Джейсон, - что Завернутые не похожи ни на одну из рас, с которыми нам когда-либо приходилось сталкиваться. Их цивилизация находится, практически, на одном уровне с нашей, они обладают не меньшим, чем у нас, интеллектом, им удалось создать свою собственную концепцию Чести. Поэтому я прошу выполнить мою просьбу, несмотря на ее необычность.

- В чем ее необычность? - спросил голос из Зала.

- Достопочтенный, - сказал Джейсон. - Из Экспедиции вернулся я один. Только в моем мозгу содержатся уникальные сведения о Завернутых, только я знаю, как создать Семьи на их планете. Эти знания делают меня незаменимым членом общества, и поэтому я претендую на особое к себе отношение.

- На какое именно, Ведущий?

- Прежде всего, я хотел бы заметить следующее: впервые за всю нашу историю мы столкнулись с высокоцивилизованными разумными существами, и, вполне возможно, теперь перед нами откроются широчайшие возможности для разработки новых концепций Чести. Итак, я прошу уважаемое Собрание не принимать в отношении меня никакого решения, - после того, как я сообщу дополнительную информацию, - по крайней мере в течение одного дня. За это время достопочтенные румлы должны прийти к выводу, сошел ли я с истинного пути или, действуя на благо и ради процветания общества, пошел иным путем, но не уронил при этом своей Чести.

Джейсон умолк. В Зале стояла мертвая тишина. Затем председательствующий произнес:

- Ведущий, твоя просьба действительно необычна. Правильно ли я тебя понял? Ты просишь, чтобы мы не разбирали твои действия, не судили тебя, не награждали и не наказывали? Ты просишь, чтобы мы не высказывали своего мнения по поводу благородства или бесчестности твоих поступков, даже если после твоего сообщения нам будет абсолютно ясно, какое решение необходимо принять?

- В течение одного дня, - сказал Джейсон. - Я прошу отложить ваше решение всего на один день.

Председательствующий задумался.

- Кто-нибудь хочет выразить протест? - спросил он после непродолжительного молчания. По Залу пронесся легкий шум, но никто не высказался. - Хорошо. Мы удовлетворим твою просьбу. В конце концов, если речь идет о Чести, один день промедления не играет роли и никак не может повлиять на наше решение, ибо благородные мужчины сразу могут разобраться во всех вопросах Чести. Теперь ты готов сделать свое сообщение?

- Да, достопочтенный. - Джейсон слегка наклонил голову. - Я благодарю вас всех и могу только повторить: Завернутые - высокоцивилизованные существа, и, следовательно, изучая их, нам предстоит выработать новые концепции Чести. А сейчас я покажу вам запись на пленке, которую вы до сих пор не видели.

Джейсон сделал шаг в сторону, положил руку на кнопку, расположенную на поясе его доспехов.

- Вам хорошо известно, - сказал он, - как я спасся от погони и вернулся на борт звездолета. Считая меня погибшим, понимая, что не смогут улететь домой без Ключей и Ведущего, все члены моей команды покончили с собой. Должно быть, вы догадались, что я намеренно обманул их и толкнул на этот шаг для того, чтобы остаться единственным румлом, обладающим знаниями о Завернутых... - Он умолк и обежал взглядом ряды кресел. - В сложившейся ситуации я поступил благородно. Любые действия того, кто посвятил себя Основанию Царства, являются благородными, если они ведут к достижению цели. Это так?

- Это так, - подтвердил председательствующий.

- Однако, - медленно и печально произнес Джейсон, - когда я стартовал, на отснятой мною пленке я увидел кадры, заставившие меня отказаться от своих замыслов...

- Отказаться?! - послышался хор голосов, который перекрыл резкий, отрывистый голос председательствующего. - Ведущий! Тот, кто решил посвятить себя Основанию Царства, не может отказаться от своих замыслов после того, как начал действовать!

- Знаю, - сказал Джейсон, испытывая невыразимые душевные страдания. Сейчас я объясню, почему принял такое решение. Как вы знаете, я упал с металлической ленты, по которой бежал, и потерял сознание. Просматривая фильм, отснятый камерой-пуговицей, я увидел нечто такое, что заставило меня не только отказаться от своих замыслов, но и вернуться домой вместо того, чтобы с Честью покончить жизнь самоубийством, как это сделали все члены моей команды.

- Покончить... - начал было председательствующий, но Джейсон, не дослушав, нажал на кнопку. В Зале Собраний погас свет, на большом экране появилось изображение. Пятьдесят два румла, включая Брутогази, увидели туземца с планеты Завернутых - того самого туземца, который ранее разговаривал с Джейсоном на берегу реки.

Туземец вынул изо рта дымящуюся бумажную трубочку, стряхнул пепел на землю рядом с камнем, на котором сидел, отложил в сторону длинную палку с привязанной к ней нитью.

- Приветствую всех вас. Я верю, что нахожусь среди друзей, - сказал он на практически безупречном языке румлов. - Приветствую тебя, Катор Троюродный Брат Брутогази, а также глав Семей, которые увидят меня на своей родной планете. Как вам известно, я принадлежу к расе существ, которых вы, румлы, называете Завернутыми из-за их привычки носить на телах одежды. Сами мы, однако, называем себя людьми, а отдельного индивидуума человеком. Немного попрактиковавшись, вы, безусловно, научитесь произносить эти слова на земном языке.

Румлы, сидевшие в Зале, зашумели.

- Тише! - громко сказал председательствующий. - Слушайте!

- ...Мы, люди, - продолжал говорить туземец, - знали много войн, но не любим убивать и предпочитаем решать проблемы мирным путем. Под словом "Честь" мы подразумеваем нечто иное, чем румлы. И тем не менее наша наука выработала концепции, которые играют в жизни человека такую же роль, как Честь в жизни румла. Позвольте мне привести вам несколько примеров.

Экран потемнел, затем вспыхнул. Главы Семей увидели грызуна с длинным хвостом, очень похожего на "сборщика", но меньших размеров и с белым мехом. Зверек бегал по узким коридорам большой коробки с открытым верхом, то упираясь в глухую стену, то находя ход в соседний коридор.

- Вы видите перед собой устройство, - сказал голос туземца за кадром, - которое на человеческом языке называется "лабиринт". С его помощью мы исследуем умственные способности подопытного животного. Это устройство одно из немногих, которыми мы пользуемся при изучении психологии, науки, вырабатывающей концепции очень сходные с концепциями Чести, необходимыми для развития любого разума.

Зверек исчез, на экране вновь появился туземец.

- Психология, - продолжал он, - учит нас, людей, многим полезным вещам, в частности, объясняет поведение живых существ в различных ситуациях. Подобно вашей системе Чести, психология основывается на примитивном, присущем все живым организмам, стремлении выжить.

Туземец потянулся за палкой, на конце которой была привязана нить, и взял ее в руки.

- Это устройство, - сказал он, - хотя люди изобрели его задолго до того, как начали сознательно изучать психологию, использует в своей основе психологический принцип.

Камера скользнула по палке, по тонкой нити, и румлы с изумлением увидели, что нить эта уходит глубоко в воду, а на конце ее извивается червячок, практически неотличимый от того, которого Кагор обнаружил на артефакте и поместил в текстолитовый кубик. Существо с плоским хвостом и небольшими плавничками на брюшке подплыло к червячку и поглотило его. В ту же секунду оно забилось, и румлы поняли, что из червячка торчит заостренный металлический крючок. Туземец, несмотря на отчаянное сопротивление существа, вытащил его из воды, ударил по голове и бросил в холщовую сумку.

- Как видите, - сказал он, вновь появляясь на экране, - это устройство предназначено для ловли так называемой "рыбы", которая стремится выжить на очень примитивном уровне. Мы предлагаем ей пищу, но, заглатывая ее, рыба попадается нам в руки, потому что в червячке спрятан крючок, прикрепленный к леске.

Туземец сделал паузу, словно выжидая, когда до слушателей дойдет смысл сказанного. В Зале Собраний стояла мертвая тишина.

- Всем разумным существам, - продолжал туземец, - на какой бы высокой ступени развития они ни стояли, присуще стремление выжить, правда, на куда более сложном, чем рыбе, уровне. - Он наклонился вперед - спокойный, уверенный себе. - Червячок на крючке называется "наживкой". Соответственно, тот червячок, которого Катор обнаружил на артефакте, тоже был наживкой для любых высокоразвитых цивилизаций, существующих во вселенной. Естественно, мы поставили перед собой цель тщательно изучить тех, кто проглотит нашу наживку, и когда Катор взял артефакт на буксир, небольшой беспилотный звездолет следовал за ним на расстоянии всего в несколько тысяч миль, сопровождая до планеты румлов и передавая интересующие нас сведения.

- Когда вы отправились в Экспедицию, вашему звездолету позволено было опуститься на обратной стороне Луны, после чего мы провели тщательное исследование не только ваших технических достижений, но и тех методов, которыми вы пользовались, добывая информацию о нашем мире и людях, его населяющих. Надеюсь, мне не надо объяснять, что мы изучали румлов, руководствуясь следующим принципом: получить неоспоримое преимущество над соперником можно в том случае, если ты о нем знаешь, а он о тебе - нет.

Туземец выпрямился.

- После того, как мы узнали о вас все необходимое, одному из ваших "сборщиков" было позволено обнаружить подземный космодром, а Катору проникнуть в него. Мы изучали Катора точно также, как подопытное животное в лабиринте. Вам, должно быть, приятно будет услышать, - тут лицо туземца вновь странно перекосилось, а уголки губ чуть приподнялись, - что высоко оценили умственные способности румлов, хотя вас и нельзя назвать "искушенными" в прохождении лабиринта. Для нас не составило особого труда вынудить Катора покинуть ленту транспортера и избрать такой путь, который заставил его поскользнуться и упасть. Когда он упал, мы погрузили его в глубокий сон...

Главы Семейств вскрикнули, как один.

- ...и в течение следующего часа тщательно изучали организм взрослого румла мужского пола. Посте этого Катора отнесли на то место, где он упал, и привели в чувство. Затем ему позволили беспрепятственно вернуться на космическую лодку.

Во второй раз туземец отложил в сторону палку, на конце которой была привязана нить. Движение это словно говорило о том, что он заканчивает свою речь.

- Мы знаем о расе благородных румлов все, - сказал он. - Вы же, за исключением Катора, ничего о нас не знаете. То, что мы узнали, убеждает нас в том, что знания Катора не принесут вам пользы. - Он поднял палец. Я хотел бы показать вам еще один кадр.

Туземец исчез. На экране, на фоне звездного скопления, неизвестного ни одному из присутствующих в Зале, появилось неисчислимое множество боевых звездолетов, ряд за рядом выстроившихся в космосе и похожих на гигантских уродливых чудовищ, подкарауливающих добычу.

- Катору, - произнес голос туземца, - следовало бы задать себе один вопрос: почему на подземном космодроме было так много свободного места. Прилетайте к нам на Землю, когда будете готовы установить между двумя нашими расами контакт, исключающий насилие.

Экран погас, в Зале Собраний вспыхнул свет. Катор, маленький и одинокий, стоял на помосте, а пятьдесят два благородных румла молча глядели на него.

Затем главы Семей, словно повинуясь инстинктивному, непреодолимому чувству, которое заставляет волчью стаю уничтожить искалеченного соплеменника, поднялись, как один, и приливной волной хлынули на помост.

- Подождите! - с отчаяние в голосе вскричал Катор. - Одумайтесь! Слова туземца сбываются - вы лишаете себя единственного преимущества! Я последняя ваша надежда, а все происшедшее не укладывается в рамки...

Они накинулись на него. Он был силен и молод, но не мог оказать сопротивления пятидесяти двум главам Семей, включая Брутогази. Инстинкт был на их стороне. Катор упал под тяжестью навалившихся на него тел, почти не ощущая, как когти разрывают его на части.

- Я умираю с Честью! - успел выкрикнуть он, испуская последнее дыхание.

И когда Катор умер, тело Джейсона в далеком Вашингтоне поднялось с кресла, забилось в судорогах и, упав, обмякло, а смерть приняла Джейсона в свои объятия и унесла его во тьму, где не было ни планеты румлов, ни планеты людей.

23

"Умереть, - думал Джейсон, - прекратить существование. Когда ты перестанешь существовать и не умираешь, это значит - ты совершаешь далекое путешествие в никуда и обратно".

Джейсон не знал сколько времени прошло с тех пор, как он перестал существовать после Катора, но очнулся он в больничной постели. Белый потолок утром выглядел желтым, а ночью - серым. К Джейсону часто заходили какие-то люди. Изредка они заговаривали с ним, но долгое время ему было лень им отвечать.

"После того, как ты перестал существовать, - думал он, - ничто не страшно, даже если ты прекратишь свое существование раз и навсегда. Необходимо небольшое усилие, и ты окончательно умрешь. Почему бы и нет?" Впрочем, Джейсону смутно припоминалось, что по какой-то причине он должен жить, хотя размышлять на эту тему ему не хотелось.

Затем среди тех, кто постоянно вертелся вокруг него, появилась Меле. Постепенно он понял, что иногда она просиживает у его постели по нескольку часов. И вновь прошло много времени, прежде чем он медленно и нехотя стал отвечать на ее вопросы о том, как он себя чувствует и о чем думает.

- ...Нет, - ответил он на очередной вопрос. - Катор был редким, храбрым и необычным человеком... то есть румлом. Вряд ли один румл на миллион попытался бы поступить так, как поступил он. Это - первое, чего не смогли понять Свенсон и иже с ним. Второе...

- Ты можешь не отвечать, если не хочешь, - сказала Меле. - Наши разговоры прослушиваются. Тебя хотят судить то ли за измену, то ли за что другое, точно не знаю. Они надеются, что беседуя со мной, ты сам дашь показания против себя. Поэтому мне и разрешили к тебе приходить.

- Не имеет значения, - безразличным тоном произнес Джейсон. - Я хочу, чтобы они поняли. О чем я говорил? Ах, да. Ни Катор, ни румлы не собирались завоевывать Землю в том смысле, в каком мы понимаем слово "завоевание", и это - второе, чего не смог понять, но рано или поздно обязательно поймет Свенсон. Катор добивался права стать Основателем Царства, то есть создать собственную Семью и завести как можно больше сыновей. Обычному румлу разрешается иметь только одного ребенка.

Меле наклонилась к нему, пристально на него поглядела.

- Ты действительно хочешь, чтобы тебя слышали? - Он рассеянно кивнул. Безразличие овладело всем его существом. - Если ты действительно этого хочешь, я буду задавать тебе вопросы. Ты не возражаешь, если я буду задавать тебе вопросы?

Он лениво обдумывал ее слова, затем вновь кивнул и несколько оживился.

- Конечно, задавай. Но ведь я только что все тебе объяснил.

- Знаю, - терпеливо сказала Меле. - Но почему Катору хотелось иметь много сыновей? Чтобы гордиться ими?

Джейсон покачал головой, не отрывая ее от подушки.

- Ты рассуждаешь, как человек. Шанс, что Катор испытает чувство гордости за одного из своих сыновей, был ничтожно мал. Но чем больше сыновей, тем больше шансов.

- Каких шансов?

- На появление такого же, как он, - в первом, втором или десятом колене, не имеет значения. Катор надеялся, что один или несколько его потомков сумеют создать свои собственные Семьи.

Меле удивленно на него посмотрела.

- Зачем? Ничего не понимаю. Катор хотел стать Основателем Царства, главой Семьи...

- Это одно и то же, - пробормотал Джейсон.

- ...только для того, чтобы его потомки рано или поздно пошли по его стопам? Получается замкнутый круг.

И вновь Джейсон покачал головой.

- Выживание сильнейшего, - сказал он, закрывая глаза.

Меле недоуменно подняла брови, затем выражение ее лица изменилось, и она воскликнула:

- Я поняла! В конечном итоге все румлы станут потомками лидеров. Основателей Царств!

- Да... - Оживление Джейсона прошло, им вновь овладело безразличие.

- Но, Джейс...

Он больше не слышал ее голоса. Длительная беседа утомила его. В течение следующих нескольких дней, хотя силы постепенно возвращались к нему, Джейсон отказывался что-либо объяснять, как Меле ни пыталась вызвать его на разговор. Да и зачем? Эмоции людей никогда не позволят им понять румлов, точно так же, как эмоции глав Семей не позволили им понять Катора.

Однажды утром он проснулся, почувствовав, что его трясут за плечи.

- Вставай скорее! - приглушенным взволнованным голосом говорила Меле. - Просыпайся, Джейс! Румлы прилетели на Землю! Флотилия их звездолетов находится на орбите! Я случайно услышала по радио, когда зашла в дежурную часть. Санитарки говорят, что тебя должны куда-то увезти и, может быть, расстрелять. Джейс... да проснись же ты! Мы попробуем убежать. Вставай скорее!

Он смотрел на нее недоумевающим взглядом, очень недовольный тем, что его трясут за плечи. Затем до него дошел смысл сказанного и, словно пробуждаясь от долгой спячки, он схватил ее за руки, приподнялся на кровати, произнес хриплым голосом:

- Помоги мне встать.

Меле обняла его за талию, поддержала. Джейсон с трудом поднялся на ноги; колени у него подкосились, но он стиснул зубы и сделал первый шаг. Меле взяла его за локоть. Нетвердо ступая, Джейсон начал ходить по больничной палате.

- Свенсон, - пробормотал он. - Мне необходимо поговорить со Свенсоном.

- Невозможно! Нам надо бежать, Джейс! Медицинские сестры...

- Это очень важно, Меле! - Джейсон с трудом передвигал непослушные ноги. - Как нам увидеться со Свенсоном?

- Никак. Ох, Джейс, хоть раз в жизни будь благоразумен! Свенсон больше не имеет к тебе ни малейшего отношения. Ты должен бежать, скрыться. Все думают, что ты прикован к постели, так что у нас есть шанс. Мы выйдем через черный ход...

- Нет. Послушай, Меле... Если меня арестуют, ты должна будешь попытаться найти Свенсона и объяснить ему, как надо вести себя с румлами. Если он допустит малейшую оплошность, они немедленно нападут на нас. Повторится история с Катером...

- Но они нападут на нас в любом случае!

- Нет. Слушай меня внимательно. Ты согласна меня выслушать? лихорадочно спросил он. - Я должен все тебе сказать, пока за мной не пришли...

- Конечно, Джейс, но...

- Слушай и запоминай. Скажи Свенсону - быть может, сейчас он в это поверит, - что мы и румлы просто не понимаем друг друга. У обеих рас развит инстинкт самосохранения, обе расы развиваются по принципу выживания сильнейшего, но из-за основных физиологических различий каждая из них создала СВОЮ культуру, СВОЮ цивилизацию. И если представители этих рас не поймут друг друга, разразится война, страшная война. Ты запомнила то, что я сказал?

- Кажется, да... - неуверенно произнесла Меле.

- Неважно. У меня нет времени повторять. Продолжим. С доисторических времен мы пытались оградить себя от чужаков, сначала создавая семью, потом клан, племя, нацию и, наконец, содружество наций в одном государстве. Все больше и больше людей попадало в категорию "своих", и в конечном итоге все человечество объединилось. Хорошо...

Джейсон умолк. У него кружилась голова, дрожали колени.

- Знаешь, я лучше присяду, - сказал он Меле и, тяжело опираясь на се руку, подошел к кровати, сел на краешек и перевел дыхание. - Как бы то ни было, - продолжал он, - и у нас, и у румлов, - когда мы узнали о существовании друг друга, - возникло инстинктивное желание защитить себя от чужаков. Как я уже говорил, на заре цивилизации у людей это чувство выразилось в создании семьи, но румлы пошли иным путем.

- Иным путем? - переспросила Меле.

- Да. Именно это я и собираюсь объяснить. Инстинкт, заставляющий человека объединяться с себе подобными, основан на чувстве привязанности, которое испытывают матери к детям, дети к матерям, мужчины к женщинам и так далее. Некоторые животные также повинуются этому инстинкту: слоны, например, поддерживают раненого товарища, чтобы он не упал. Но румлам чувство привязанности неведомо.

- Ведь у них есть Семьи. Ты все время говорил об их Семьях.

- Под словом "Семья" румлы подразумевают нечто совсем другое, чем люди. Детство румла проходит в сумке матери, где он находится в полубессознательном состоянии. В возрасте примерно десяти лет он покидает сумку, обретает самостоятельность и даже не помнит, как его мать выглядит. Он не знает, что такое любовь, ласка, добрые отношения. Единственными чувствами, на которые способны румлы, это своего рода восхищение одного мужчины другим и кратковременная страсть к женщине во время зачатия ребенка, не имеющая ни малейшего отношения к самому ребенку, появляющемуся на свет десять лет спустя.

Меле нахмурилась.

- Но разве у них нет общественного строя?

- Есть, но не такой, как у нас. Говорю тебе. Семья не является у румлов основой общества. Инстинкт самосохранения, выживания расы находит у них выражение в концепциях Чести.

- Я не понимаю, как можно сравнивать Честь с...

- То-то и оно! Человек не в состоянии этого понять. Если, конечно, сухо добавил Джейсон, - он, подобно мне, не видел жизнь глазами румла. Тебе придется поверить мне на слово. И не только тебе... я говорю правду. Уверяю тебя, румлы так же яростно бросятся защищать свою Честь, или систему Чести, как мать своего дитя. - Он встал с кровати. - Помоги мне, я хочу походить еще немножко... Так же яростно и на таком же примитивном уровне.

- Но почему? - Меле поддержала его за локоть. - Как можно испытывать подобные чувства к... абстрактному понятию?

- Потому, - ответил Джейсон, огромным усилием воли заставляя свои ноги подниматься и опускаться, - что это - путь румлов, который помогает выжить сильнейшему и защищает общество от внешнего врага.

- Каким образом?

- Раса румлов... нет, я хочу еще походить. - Колени у него подогнулись, но он не дал Меле вновь усадить себя на кровать. - Раса румлов напоминает армию, ожидающую назначения главнокомандующего. Любой индивидуум, который пожелает повести эту армию в поход на благо нации, должен лишь объявить о своем намерении, и румлы тут же слепо ему подчинятся.

- Ничего не понимаю! - воскликнула Меле. - В таком случае каждый из них может...

- Естественно! - с горькой усмешкой перебил ее Джейсон. - Но за свои поступки надо отвечать. Тот, кто ведет за собой других, намереваясь, например, стать Основателем Царства, как Катор, должен во что бы то ни стало добиться успеха. Он не имеет права на малейшую, самую незначительную ошибку. Любая оплошность означает, что Фактор Случайности не руководил всеми его действиями, а значит, он не истинный, а ложный предводитель, от которого необходимо как можно скорее избавиться.

- То есть убить? - спросила Меле.

- Ты видела, что они сделали с Катором.

- Но для чего им было его убивать? Наказывать за попытку...

- На самом деле его никто не наказывал. Ты забываешь о примитивных инстинктах, которые в некоторых ситуациях определяют поведение всех разумных существ. Современный румл-социолог прекрасно понимает, что Катора убили по другой причине. - Он посмотрел на Меле. - Видишь ли, если бы его оставили в живых, он смог бы добиться успеха со второй попытки. Невольно возникает вопрос: добился он успеха потому, что обладал качествами, необходимыми для процветания расы, или потому, что понял свою ошибку и исправил ее? Они убивают тех, кто не смог доказать свою состоятельность, чтобы в обществе остались только те румлы, сыновья которых тоже смогут стать истинными предводителями нации и поведут ее к светлому будущему. Видишь ли, румлы подсознательно стремятся создать сверхрумла, так же как мы подсознательно мечтаем создать сверхчеловека.

- И все же мне непонятно, почему ты назвал Катора одним на миллион. По идее многие румлы должны пытаться стать Основателями Царств, если успех сулит им исполнение самых сокровенных желаний.

- Нет. Существует и обратная сторона медали. Рядовой румл практически не в силах преодолеть эмоциональный барьер, который не позволяет ему выделиться из общества. При одной мысли о неудаче его охватывает страх, усиливающийся во сто крат, когда он думает о том, что ему придется признать себя неудачником. Именно поэтому Кагор совершил благородный, героический поступок, вернувшись... Я лишь хочу подчеркнуть, что если румл или раса румлов будут испытывать хоть малейшее сомнение в успехе задуманного предприятия, они никогда не сделают попытки осуществить его, разве что их доведут до полного отчаяния...

Он умолк. Дверь открылась, в палату вошли двое молодых людей в одинаковых серых костюмах.

- Вы подслушивали! - воскликнул Джейсон. - Вы хоть поняли, что я говорил? Позвольте мне объяснить...

- Вы это о чем? - поинтересовался один из молодых людей. - Мы только что пришли. Вам придется пройти с нами. Обоим.

- Он не может ходить! - запальчиво выкрикнула Меле. - Ему и двух шагов не сделать, разве вы не видите? В течение трех недель он был прикован к постели.

- Знаю, - ответил все тот же молодой человек. - Зря волнуетесь. За дверью стоит инвалидное кресло. - Он взял Джейсона за руку. - Пойдемте.

- Зачем вам нужна Меле? - спросил Джейсон. - Куда вы нас ведете?

- Поберегите силы и не задавайте вопросов, - сказала молодой человек. - Все равно вы не получите ответов.

24

Военный вертолет, стоявший на лужайке перед больничным зданием, поднялся в воздух. Через двадцать минут полета он оказался над военной базой, в которой Джейсон сразу узнал Форт Лод, расположенный на полпути между Вашингтоном и Филадельфией.

Вертолет резко пошел на снижение, опустился у контрольного диспетчерского пункта. Джейсон, Меле и двое молодых людей в серых костюмах поднялись на лифте на застекленную вышку с видом на космодром. На взлетной полосе, рядом с другими звездолетами, стоял космический корабль, который Джейсон сразу узнал.

Повернувшись, он увидел Торнибрайта, как всегда уверенного в себе, подтянутого, в идеально сшитом костюме. Психолог стоял рядом со Свенсоном, Готтом и группой людей с штатском. В ярком солнечном свете, заливающем вышку, лица всех присутствующих показались Джейсону до странности бледными. У Свенсона были круги под глазами.

- Я сказал им, - заявил Торнибрайт из-за плеча Свенсона, - что вы единственная наша надежда, Джейс. Для разнообразия, они мне поверили.

- Это не имеет отношения к делу, - произнес Свенсон, не поворачивая головы. - Взгляните в окно, Джейс. Вам известен этот космический корабль?

- Именно этот - нет. Но, вне всяких сомнений, - это боевой звездолет румлов, предназначенный для транспортировки солдат и бомбардировки планет.

Готт наклонился и прошептал что-то на ухо одному из людей в штатском.

- Вы не могли бы объяснить, Джейс, что там происходит? - спросил Свенсон. Джейсон поймал на себе взгляд Меле. Она смотрела на него с верой и любовью.

Звездолет румлов находился ярдах в трехстах от вышки. Джейсон взял в руки протянутый кем-то бинокль и поднес его к глазам.

- Капитан стоит у подножья трапа с правой стороны. Ведущий, естественно, находится у себя в каюте. Он выйдет последним. Первый и третий помощники капитана выстраивают матросов. - Джейсон внимательно смотрел на мохнатых, одетых в доспехи, румлов. Бинокль был превосходный, даже лучше, чем его собственный. Хорошо бы, подумал он, понаблюдать в этот бинокль за осенней миграцией ястребов в Миннесоте. Вздохнув, Джейсон оторвался от окуляров и повернулся к Свенсону. - Знакомых лиц я пока не вижу. Половина команды из партии Хлыста, половина - из партии Западни, так что политическое равновесие соблюдено.

- Зачем они прилетели? Что им нужно? - хрипло спросил Свенсон. Джейсон внимательно посмотрел на него.

- Румлы прилетели на переговоры... если вы захотите их вести.

- Если мы захотим их вести! - воскликнул Свенсон. - Это единственное, чего мы хотим!

- Вперед, - сказал Джейсон. - Кто вам мешает?

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, затем Свенсон осторожно произнес:

- Мы боимся допустить ошибку.

То ли вздох, то ли всхлип вырвался из груди Джейсона.

- Наконец-то... наконец-то вы боитесь допустить ошибку... Пришло время... - Вышка наклонилась, стеклянные стены начали медленно вращаться... Чьи-то руки подхватили его, усадили в кресло... - Боитесь... - Словно издалека Джейсон услышал свой смех, от которого никак не мог удержаться. - Боитесь допустить ошибку... боитесь... - Он смеялся, как ребенок, не в силах вымолвить ни слова, понимая, что у него началась истерика.

25

Рядом с креслом, на котором он сидел, стояла Меле. Руки ее лежали у него на плечах. Внезапно Джейсон перестал смеяться.

- Ему необходим отдых! - вскричала Меле. Глаза ее сверкали.

- Нет. - Джейсон покачал головой, окончательно справившись с начавшийся истерикой. - Просто я устал стоять. - Он окинул взглядом присутствующих, усмехнулся. - Почему бы вам всем не устроиться поудобнее?

Единственным, кто последовал его совету, был Свенсон. Придвинув кресло, он сел рядом с Джейсоном.

- Ну, хорошо. - Свенсон вздохнул. - Виноват. Допустим, раньше я к вам не прислушивался. Но сейчас я готов вас выслушать. Говорите все, что найдете нужным сказать.

Джейсон кивнул.

- Если вы хотите избежать конфликта, вам прежде всего необходимо понять, что и люди, и румлы повинуются примитивным инстинктам. Я уже говорил Меле...

- Вы имеете в виду ваш разговор в палате? Мы его слышали. Все ваши беседы записывались на пленку. - Свенсон бросил быстрый взгляд в окно на космический корабль румлов. - Не теряйте времени. Говорите только то, чего не успели сказать Меле.

- Если бы в течение последний ста лет наука уделяла бы достаточное внимание теоретическим исследованиям, - со вздохом сказал Свенсон, - мы были бы подготовлены к встрече с румлами, поняли бы принципы, которыми они руководствуются в своих действиях.

- Как мы могли бы понять румлов, если бы не подозревали об их существовании?

- Вы плохо представляете себе, что такое теоретические исследования. Это - поиск истины ради истины, знаний ради знании. Между прочим, одним ученым была проделала работа, которая могла бы заранее помочь нам разобраться в психологии румлов. Он написал статью, на которую я натолкнулся, когда искал точки соприкосновения между нами и румлами. Статья была опубликована в тысяча девятьсот шестидесятом году.

- В тысяча девятьсот шестидесятом? - в голосе Свенсона проскользнули нотки недоверия.

- В январском номере журнала "Естествознание". Называлась она "Ключ к проблеме свирепости медведей", а написала ее финский зоолог, Питер Кротт. В ней говорилось о том, как он, его жена и двое детей, находясь в Итальянских Альпах, в течение одного года воспитывали двух медвежат, предоставив им полную свободу действий. Особый интерес представляют выводы, к которым Кротт пришел, наблюдая за медвежатами.

- Румлы похожи на медведей?

- Нет... - сказал Джейсон, и в это время один из людей в штатском громко произнес:

- Несколько румлов возвращаются на корабль.

- Так и должно быть, - успокоил присутствующих Джейсон. - Они отправились за Ведущим. В данной ситуации он должен сойти на землю в сопровождении эскорта... На чем я остановился?

- Вы сказали, что румлы непохожи на медведей.

- Да. Здесь напрашивается другое сравнение: румлы также непохожи на медведей, как люди. - Джейсон умолк. Он смертельно устал, сил у него оставалось все меньше и меньше.

- Продолжайте, - сказал Свенсон.

- Кротт пришел к выводу, что схема питания медведей... Кстати, кто-нибудь из вас знает, что это такое? Нет? Попробую объяснить на примере. Наличие крови в воде приводит акулу в исступление. В этот момент она готова пожрать все подряд, от винта корабля до собственных внутренностей. Реакция живых организмов на пищу называется схемой питания. Даже подыхая, акула будет питаться, потому что инстинкт не позволяет ей контролировать свои действия.

- Но румлы...

- Не перебивайте. У людей тоже имеются инстинкты, которые не позволяют им осуществлять контроль над своими действиями. Ребенок в случае реальной или воображаемой опасности карабкается на руки первому попавшемуся взрослому. Срабатывает одни из рефлексов, имеющий отношение к проблеме выживания.

Он посмотрел на Меле.

- Разумом Меле понимала (ошибалась она или нет - не имеет значения), что я вел себя неправильно и осуждала меня за это. На уровне же рефлексов она подчинилась инстинкту, который заставил ее защищать любимого человека, попавшего в беду. - Он поднял голову. Меле ласково ему улыбнулась.

- Изучая медведей, - продолжал Джейсон, - Кротт сделал вывод, что они нападают на движущуюся добычу, причем делают это инстинктивно. Медвежата любили Кроттов, привязались к ним, но однажды один из них напал на миссис Кротт, сорвав с нее куртку и разорвал ее, чтобы достать из кармана мензурки с разбавленным спиртом. Сработал рефлекс, не имеющий никакого отношения к чувствам животного.

- Но румлы... - вновь попытался сказать Свенсон, и вновь Джейсон перебил его.

- Мать вынашивает ребенка румла в течение трех лет, а родив, помещает в сумку, где он проводит еще шесть лет, питаясь и дыша инстинктивно, практически не развиваясь. Затем, внезапно, он начинает расти, через неделю выбирается из сумки, а еще через час или два покидает мать. Язык, нравы, обычаи своего народа он узнает в течение двух-трех недель, обучаясь с необычайной быстротой, а потом становится полностью самостоятельным и несет ответственность за каждый свой поступок.

- Вы хотите сказать, - медленно произнес Свенсон, - что там, где мы думаем, они действуют инстинктивно?

- А там, где мы действует инстинктивно, они думают, - Джейсон кивнул. - У щенков, например, отмечено четыре периода развития. Первый выкармливание, второй - переходный, когда щенок начинает понемногу лакать, принимать твердую пищу и самостоятельно двигаться; третий ознакомительный, во время которого щенок учится играть со своими сверстниками и устанавливает с ними определенные контакты; четвертый обретение самостоятельности. Для сравнения - ласточка проходит шесть периодов развития. Но у румлов и людей периоды развития не соответствуют одни другому. Ребенок учится и отвечает любовью на любовь своих родителей, испытывает к ним чувство привязанности, в то время как румл находится в бессознательном состоянии в сумке матери. Он выходит из сумки взрослым и независимым. Он не только не испытывает чувств любви и привязанности к своей матери, но и забывает, как она выглядит. И поэтому цивилизация румлов развивалась на основе других принципов, чем цивилизация людей.

- На каких именно? - спросил Свенсон.

- А вы уверены, что знакомы с основными принципами развития нашей цивилизации? Ах, да. Я забыл, что вы слышали наш разговор с Меле. И тем не менее, я повторю. Защищая свою цивилизацию, люди инстинктивно стремятся защитить каждого человека в отдельности. Румлы, не знающие чувства привязанности, защищают свою идею - концепцию Чести.

Джейсон посмотрел Свенсону в глаза.

- Я стремился к тому, - сказал он, - чтобы люди и румлы жили рядом, как добрые соседи. Мне необходимо было найти путь, не затрагивающий Чести румлов, для которых наши чувства любви и справедливости - пустой звук. Люди, например, считают безнравственным несправедливо осудить человека, тем более друга, на смерть. Для румлов, скажем, Катера, не существует связи между нравственностью и подобным поступком. Преуспеть в Основании Царства - нравственно. Все, что служит для этой цели, тоже нравственно, так как делается на благо общества - ведь Основатель Царства может иметь любое число сыновей, наделенных его генами, а следовательно, обеспечивающих выживание расы в большей степени, чем сыновья простых смертных. Кстати, рядовому румлу разрешается иметь только одного ребенка.

Он умолк, закрыл глаза, собираясь хоть немного отдохнуть. Свенсон нетерпеливо заерзал в кресле.

- В таком случае, что румлы считают безнравственным? - быстро спросил он, не столько желая получить ответа, сколько опасаясь, что его собеседник заснет. Джейсон понял это и улыбнулся.

- Я рад, что вы задали этот вопрос, - сказал он. - Безнравственно потерпеть неудачу. Общество румлов можно сравнить с подданными королевства, которые ждут смельчака, готового возложить на себя корону и повести их к светлому будущему. Но если смельчак решится короновать себя, подданные должны видеть, что успех сопутствует ему во всех начинаниях. Он не имеет права на малейшую, самую незначительную ошибку. Именно поэтому я записал известную вам информацию на пленку, отснятую Катером.

- Я не совсем понял, что вы имеете в виду, - сказал Свенсон.

- Я имею в виду...

- Минутку! - перебил их один из людей в штатском, стоявший у окна и наблюдавший за космическим кораблем румлов. - Там что-то происходит. Они опять выходят из звездолета. Возглавляет их румл с широким металлическим поясом...

- Ведущий! - Джейсон попытался встать с кресла. - Это - ведущий. Его необходимо встретить.

- Сядьте! - Свенсон положил руку на плечо Джейсону. - И объясните, зачем вы сделали запись на пленке, отснятой Катером.

Джейсон грустно улыбнулся.

- Я хотел доказать, что Катора постигла неудача. То, что мы знали о его планах и то, что, - как я утверждал, - он был игрушкой в наших руках, сделало его неудачником. А следовательно, все поступки Катора превратились из нравственных в безнравственные. Ему следовало направить звездолет на солнце или перерезать себе горло.

- Почему же он этого не сделал? Вы знали, что он не покончит с собой?

- Знал. - Джейсон кивнул. - Долгое время мы с Катером были едины. Он был великим человеком - великим румлом, если вам будет угодно, - и не искал легких путей. Вместо того, чтобы покончить жизнь самоубийством и избежать позора (а это позор, не поддающийся человеческому воображению, ведь Катор убил своих соотечественников, которые могли зачать сыновей, будущих Основателей Царств), он решил попросить, и, по-существу, попросил их только об одном: дать ему возможность жить до тех пор, пока они не воспользуются его знаниями, чтобы завоевать нашу планету. Вы видели, что произошло.

- Его убили, - тихо сказал Свенсон. Голос его звучал устало, мешки под глазами набрякли. - Значит, румлы тоже ничего не поняли.

- Они прекрасно все поняли. Помните, главы Семей обещали дать Катору отсрочку на день? Но как только им стало ясно, что Катор - неудачник, они начали действовать вместо того, чтобы задуматься. Впрочем, так поступают и румлы, и люди. Так поступила Меле, когда ей пришлось выбирать между тем, что она считала идеалами справедливости, и инстинктивным стремлением защитить меня, чего бы это ни стоило. Примитивные инстинкты неподвластны разуму.

- Тем не менее румлы прилетели на Землю, - сказал Свенсон.

- У них было много времени на размышление. Не забывайте, что румлы высокоразвитые, цивилизованные существа. Они понимают, что им следовало не убивать Катора, покрывшего себя позором, а воспользоваться его знаниями. И они убеждены, что у нас перед ними огромное преимущество: люди знают о румлах все, а румлы о людях - ничего.

Свенсон пристально посмотрел на Джейсона.

- Вы знали, что они убьют его! - гневно воскликнул он. - Вы знали, что румлы убьют Катора, если вы сделаете дополнительную запись на пленке!

Воспоминания нахлынули на Джейсона, он почувствовал боль, как от удара хлыстом.

- Да. Так же, как я знал, что Катор вернется, а не покончит с собой. Не существовало другого способа убедить румлов в том, что мы обладаем перед ними неоспоримым преимуществом.

- Но... вы рискнули всем, чтобы доказать весьма эфемерное превосходство людей над румлами. Не проще ли было попытаться договориться с Катером, и через него повести переговоры с румлами?

Джейсон покачал головой.

- Катор хотел только одного: стать Основателем Царства. Любые действия, направленные для достижения иной цели - пусть, с нашей точки зрения, более благородной, - автоматически делали его неудачником. Вы рассуждаете, как человек. Румл не может бросить дела на полпути, потому что собственная жизнь не имеет для него никакого значения, и стремится он лишь к процветанию общества, то есть к идеалам, выраженным в концепциях Чести.

Джейсон положил руки на подлокотники кресла, намереваясь встать.

- Мы должны были остановить Катора. А румлам предстояло решить для себя наиважнейший вопрос Чести: вдруг мы стремимся к Основанию Царств на их планетах? И хоть цивилизованные современные главы Семей прекрасно понимают, что две наших расы могут мирно сотрудничать друг с другом, инстинкт подсказывает им, что, остановив Катора (чего мы не могли не сделать, если не хотели стать его рабами), люди набросятся на тех, кто его послал. Честь обязывала румлов выступить против нас, и помешало им только одно.

- Что именно? - хрипло спросил Свенсон. Джейсон заметил, что все присутствующие, даже Торнибрайт, смотрят на него с напряженным вниманием.

- Инстинкт самосохранения. Вы ведь сказали, что слышали наш разговор с Меле. Эмоциональный барьер не позволяет отдельному румлу выделиться из общества. Румлы живут по принципу: все или ничего. Именно поэтому так мало индивидуумов стремятся стать Основателями Царств. Они либо добиваются успеха, либо терпят неудачу - середины не существует.

Он увидел вокруг себя недоуменные лица.

- Как я уже говорил Меле, - терпеливо сказал Джейсон, - страх потерпеть неудачу чрезвычайно велик. Если у румлов возникает хоть малейшее сомнение в успехе задуманного ими предприятия, они начнут действовать только в том случае, если не найдут иного пути решения проблемы. У них нет никаких игр, а любая дуэль автоматически заканчивается смертью одного из противников. Если вам удастся доказать, что вы в чем-то их превосходите, а я сделал это, записав дополнительную информацию на пленку Катора, румлы инстинктивно постараются избежать конфронтации.

- Но вы говорили... - Свенсон замялся. - Вы говорили, они достаточно разумны и со временем понимают свои ошибки.

- Совершенно верно. Именно поэтому румлы прилетели на Землю. Если люди каким-то образом затронут их Честь, они немедленно отдадут приказ атаковать, не заботясь о собственной безопасности. Если же нам, подчеркиваю, нам, - удастся с Честью выйти из создавшегося положения, разум румлов постепенно одержит верх над инстинктами, которые мешают им спокойно воспринимать таких уродливых чудовищ, как мы с вами.

- Чудовищ? - переспросил Торнибрайт. - Неужели они действительно считают нас чудовищами?

- Что здесь удивительного? Разве мы не считаем их чудовищами? Джейсону было горько и обидно. - В конце концов, они не распускают слюни, как люди. А мы, с их точки зрения, лишены Чести и достоинства.

Свенсон кивнул, поднялся на ноги, посмотрел на Джейсона.

- Теперь я понял, - сказал он. - Вы оказались правы. Пойдемте на встречу с румлами вместе с нами. Мне не хотелось допустить ошибку при первом контакте.

Он взял Джейсона за руку, помог ему встать с кресла. Джейсон покачнулся, но удержался на ногах. У него словно гора с плеч щадилась, он чувствовал необычайный прилив сил.

Рука об руку со Свенсоном, в сопровождении людей в штатском, они спустились на лифте, вышли на взлетную полосу, взобрались на грузовик с открытой платформой, в ту же секунду тронувшийся с места, и медленно подъехали к выстроившимся в две шеренги румлам, впереди которых стоял Ведущий.

Грузовик остановился. Джейсон, Свенсон и люди в штатском сошли с платформы, сделали несколько шагов вперед. Глаза Ведущего изумленно расширились.

- Ты!.. - тонкие губы с трудом выговаривали слова на земном языке. Ты - рыбак!

- Да. - Джейсон слегка наклонил голову, чтобы, согласно обычаю, выразить уважение собеседнику.

Ведущий справился со своим изумлением, выпрямился. Он был пожилым румлом с седым мехом, и доспехи его украшали многочисленные ордена Чести.

- Я верю, - громко и отчетливо произнес он ритуальные слова, - что я нахожусь среди друзей.

- Да, - ответил Джейсон на практически безупречном языке румлов. Здесь - ты среди друзей.