«Там простирается Вуб»

Филип К.ДИК

ТАМ ПРОСТИРАЕТСЯ ВУБ

Погрузка подходила к концу. С унылым выражением лица, скрестив на груди руки, Оптус стоял внизу, у трапа. Капитан Франко не спеша и ухмыляясь сошел по трапу.

- Что не так? - поинтересовался он у Оптуса. - За все ведь уплачено.

Оптус не ответил: он отвернулся, подобрал полы балахона, но капитан носком ботинка прижал край полы.

- Минуточку, я не все сказал! Не спешите уходить.

- Гм! - Оптус, сохраняя достоинство, обернулся. - Я возвращаюсь в деревню. - Он взглянул в на трап, по которому гнали в корабль животных и птиц. - Нужно подготовить новую охоту.

Франко закурил сигарету.

- А почему бы и нет? Отправитесь снова в вельд, выследите новую добычу. А вот если мы, на полпути между Марсом и Землей...

Не проронив ни слова, Оптус удалился. Франко подошел к первому помощнику.

- Как оно, движется? - спросил он и посмотрел на часы. - Неплохо мы скупились.

Помощник был угрюм.

- Как все это понимать?

- Да что на тебя нашло? Нам ведь они нужнее, чем им...

- Пока я вас покину, капитан, - сказал помощник и пробрался наверх, осторожно ступая среди длинноногих марсианских страусоидов. Франко проводил помощника взглядом: он хотел последовать за ним в корабль, но что-то заставило его обернуться.

- О Боже! - ахнул капитан: по тропинке к кораблю шагал Петерсон с красным, как помидор, лицом, в руке - веревочка, а на другом конце веревочки...

- Извините, капитан, - сказал Петерсон и за веревочку дернул.

Капитан Франко решительно направился к Петерсону.

- Что это такое? - быстро спросил он.

- Это вуб, - сказал Петерсон. - Я его купил у туземца, за пятьдесят центов. Он сказал, что животное очень редкое, что его очень ценят.

- Вот его? - Франко пнул ногой в громадный округлый бок вуба. - Это же свинья! Здоровенная вонючая свинья!

- Да, сэр, свинья. Туземцы зовут ее вубом.

- Здоровая свинья, весит фунтов четыреста. - Франко дернул за жесткий пучок щетины между ушей вуба. Тот охнул, и из-под толстых век показались крошечные, влажно блеснувшие глаза, а по щеке вуба скатилась одинокая слезинка.

- Может, у него вкусное мясо? - с надеждой предположил Петерсон.

- Это мы скоро выясним, - пообещал Франко.

Заснув крепким сном в трюме, вуб благополучно пережил взлет. Когда корабль вышел в пространство, лег на курс, и все пошло как по маслу, капитан Франко изволил приказать доставить вуба наверх, дабы распознать свойства этой зверины.

Со вздохами и хрипами вуб протискивался по коридорам.

- Шевелись, - ворчал Джоунс, дергая за поводок. Вуб пытался хоть как-нибудь изогнуться, да только обдирал кожу на боках о хромированные стенки. Как пробка из бутылки, он вылетел в кают-компанию, и лапы его подкосились.

- Великий Боже! - изумился Француз. - Что это?

- Петерсон говорит, это вуб, объяснил Джоунс. - Он его его купил. Од дал вубу пинка, вуб, пыхтя, поднялся, но лапы его дрожали.

- Чего это он? - Француз подошел поближе. - Его не вырвет?

Все окружили вуба, а тот, скорбно закатив глаза, оглядел всех собравшихся.

- Он пить хочет, - предположил Петерсон и пошел зал водой. Француз покачал головой.

- То-то мы еле поднялись. Пришлось пересчитывать балласт.

Петерсон принес воды. Вуб с благодарностью начал лакать, брызгая на людей. В дверях возник капитан Франко.

- Ну-с, взглянем. - Он критически прищурился. - Ты его, говоришь, за пятьдесят центов купил?

- Так точно, сэр. Он ест почти все. Я ему дал зерна, и он скушал. И картошку съел, и кашу, и остатки обеда, и молоко. Ему вроде как нравится кушать. Когда поест, ложится и спит.

- Понятно, - сказал капитан Франко. - Так, теперь касательно вкуса его мяса. Это серьезный вопрос. С моей точки зрения, откармливать его больше не стоит. Для меня он уже очень хорошо откормлен. Где кок? Позовите его сюда. Нужно выяснить...

Вуб перестал лакать и пристально посмотрел на капитана.

- В самом деле, капитан, - сказал вуб, - не лучше ли обсудить другую проблему?

Стало тихо.

- Что это было? - спросил капитан Франко. - Вот только что?

- Это вуб, сэр, - сказал Петерсон. - Он заговорил.

Все посмотрели на вуба.

- Что он сказал? Что?

- Предложил поговорить о чем-нибудь другом.

Франко приблизился к вубу, обошел, внимательно осмотрел его со всех сторон.

- Нет ли внутри туземца? - задумчиво предположил он. - Надо открыть и проверить.

- Ну сколько же можно! - воскликнул вуб. - У вас что, навязчивая идея! Резать, резать и резать?

Франко сжал кулаки.

- Эй ты, вылезай! Вылезай, как там тебя!

Никто, конечно, не вылез, а чтобы хоть как-то разрядить атмосферу взаимного непонимания, вуб помахал хвостом, икнул и рыгнул.

- Прошу прощения, - смущенно сказал он.

- Кажется, внутри никого нет, - тихо сказал Джоунс. Все посмотрели друг на друга.

Пришел кок.

- Вызывали, капитан? А это что еще такое?

- Вуб, - сказал Француз. - Будем его кушать. Ты его, пожалуйста, осмотри, прикинь, где...

- Нам необходимо побеседовать, - перебил Француза вуб. - Я желал бы поговорить, если возможно, с вами, капитан. Я вижу, мы не сходимся по некоторым кардинальным вопросам.

Капитан ответил, но только заметное время спустя. Вуб добродушно ждал, слизывая капли воды с толстых щек и складок подбородка.

- Пройдемте в мою каюту, - сказал капитан наконец. Он развернулся и покинул помещение. Вуб зашлепал вслед. Собравшиеся проводили его взглядами, и еще долго было слышно, как вуб карабкается по лестнице.

- Что же это будет? - в недоумении сказал кок. - Ну ладно, я на камбузе. Если что, позовете.

- Само собой, - сказал Джоунс, - само собой.

Вуб со вздохом опустился на пол в углу капитанской каюты.

- Вы меня простите, - сказал он. - я очень быстро утомляюсь. При таких размерах...

Капитан нетерпеливо покивал, присел за рабочий стол, сцепил пальцы.

- Ладно, приступим, - сказал он. - Ты - вуб? Так?

Вуб пару раз моргнул.

- Полагаю, да. Так меня назвали туземцы. У нас имеется собственный термин.

- И ты говоришь по-английски. Ты уже вступал в контакт с землянами?

- Нет.

- Откуда же ты знаешь язык?

- Английский? Разве я говорю по-английски? По моему, я вообще ни на чем не говорю. Я изучил ваше сознание и...

- Мое сознание?

- Да, содержимое, в особенности, семантические области накопления, так я называю...

- Понял, телепатия, - сказал капитан. - Естественно.

- Мы - очень древний народ, - начал вуб. - Очень древний, очень тяжелый на подъем. Нам тяжело двигаться. Как вы можете легко догадаться, если мы столь медлительны и громоздки, то постоянно оказываемся в руках более энергичных существ. Мы и не пытаемся обороняться физически. Это бесполезно. Нам все равно не победить. Бегать мы не можем, слишком тяжелы, драться - тоже, мы слишком мягкотелы, и добродушие не позволяет нам охотиться...

- На чем же вы живете?

- Растения, овощи. Мы всеядны. Приемлем все. Мы добродушны, терпимы, воспринимаем вещи, как они есть. Живем и даем жить. Вот так...

Вуб присмотрелся к капитану.

- Вот почему я столь твердо воспротивился замыслу сварить меня. Я увидел картинку в вашем сознании... большая часть меня - в морозилке, кое-что - в кастрюле, корабельному коту - тоже перепало...

- Так ты читаешь мысли? - сказал капитан. - Как интересно. Еще что-нибудь умеешь?

- Так, мелочи всякие, - рассеяно сказал вуб, оглядывая каюту. Хорошая квартира у вас, капитан. Очень чисто. Уважаю аккуратные формы жизни. На Марсе есть птицы, некоторые весьма аккуратны. Выкидывают отходы из гнезд, потом, выметают...

- В самом деле? - отозвался капитан. - Но вернемся к нашему разговору...

- Да, действительно. Вы хотели мною пообедать. Вкус, как я слышал, очень приятный. Мясо несколько жирновато, зато нежное. Но о каких продолжительных сношениях между вашим народом и моим можно говорить, если ваш образ мысли не поднимается выше столь варварского уровня? Скушать меня? Неужели мы не можем предаться беседе, обсудить вопросы философии, искусств...

Капитан поднялся, выпрямился.

- Философия, говорите? Да будет вам известно, весь следующий месяц еды не будет. Все наши запасы...

- Я знаю, - кивнул вуб. - Но разве, следуя вашим же принципами демократии, не справедливее ли всем нам тянуть жребий - соломинки, спички или что-нибудь в таком роде? В конце концов, на то демократия и существует - охранять меньшинство от посягательств на их права. И если каждый из нас проголосует...

Капитан пошел к двери.

- Вот это видел? - Он показал вубу кукиш. Потом открыл дверь, и с широко раскрытым ртом, вытаращенными глазами, застыл, как громом пораженный, схватившись за ручку двери.

Все это время вуб пристально смотрел на капитана. Некоторое время спустя, протиснувшись мимо Франка, прошлепал в коридор и в глубокой задумчивости спустился в кают компанию.

Все молчали.

- Вот видите, - нарушил тишину вуб, - в наших мифологических структурах немало общего. Мифологические символы, также, как Иштар, Одиссей...

Петерсон, глядя в пол, заерзал.

- Продолжайте, - сказал он, - продолжайте, прошу вас.

- Ваш Одиссей, как мне кажется, есть фигура, общая для мифологий подавляющего большинства народов, обладающих самосознанием. Одиссей странствует - он индивид, сознающий себя, как такового. Вот в этом-то и заключена идея, идея разделения. Он отделяется от семьи, от родины, начинается процесс индивидуализации.

- Но Одиссей вернулся домой, - сказал Петерсон, заглянув в иллюминатор на звезды, звезды без конца и края, пылающие маяки в пустоте Вселенной. - В конце он возвращается.

- Как тому и надлежит. Период отсоединения - только временная фаза, недолгие странствия души. Есть начало, есть и конец. Странник возвращается к родному очагу и сородичам...

Дверь распахнулась, и вуб замолчал. В каюту ступил капитан Франко, остальные в нерешительности топтались у двери.

- Ты в порядке? - спросил Француз.

- Ты меня спрашиваешь? - удивился Петерсон. - Почему ты меня спрашиваешь?

Франко опустил пистолет.

- Подойди сюда, - приказал он Петерсону. - Поднимись и перейди сюда.

Петерсон посмотрел на вуба.

- Иди, - посоветовал вуб. - Это роли не играет. Петерсон поднялся.

- Чего вы хотите?

- Это приказ. Петерсон пошел к двери. Француз схватил его за руку.

- Да что с вами стряслось? - Петерсон вырвался. - Что на вас нашло?

Капитан Франко осторожно двинулся в направлении вуба. Вуб смотрел на капитана, смотрел снизу вверх - он, прижавшись к стене, лежал в углу.

- Все-таки интересно, - сказал вуб, - до какой степени вас захватила идея меня скушать? Но почему - этого я не понимаю!

- Встань, - приказал вубу Франко.

- Если вы настаиваете. - Вуб со вздохом начал подниматься. - Секунду терпения - дело для меня нелегкое. - Он наконец встал, но дышал тяжело, открыв пасть, свесив язык, который, как маятник, качался в такт его дыханию.

- Стреляйте, капитан, - попросил Француз.

- Бога ради! - воскликнул Петерсон.

Джоунс, у которого от страха глаза вылезли из орбит, быстро повернулся к нему.

- Если б ты его видел... как статуя... стоит, рот раскрылся... Если бы мы не поднялись, он бы и сейчас так стоял.

- Кто? Капитан? - Петерсон поглядел по сторонам. - Но сейчас он в порядке!

Все смотрели на стоявшего посредине комнаты вуба.

- С дороги, - приказал Франко, и люди отступили к дверям.

- Вы меня боитесь, кажется? - спросил вуб. - Разве я вам чем-то помешал? Причинил вред? Я категорически против боли, я ненавижу причинять боль. Я всего лишь пытался защитить себя. Или вы думали, что я с радостью брошусь навстречу собственной гибели? Я такое же разумное существо, как и вы. Мне хотелось осмотреть ваш корабль, узнать, как он устроен, познакомиться с вами. Вот я и предложил туземцам...

Пистолет в руках капитана задрожал.

- Вот видите, - процедил Франко, - я так и думал...

Вуб, тяжело вздыхая, сел и лапой подобрал под себя хвост.

- Жарковато, - сказал он. - Очевидно, рядом машинное отделение. Энергия атома. Вы научились творить с ней чудеса. Технические... Но моральные, этические проблемы ваша научная иерархия решать не...

Франко повернулся к команде. Люди с испуганными глазами молчаливо сбились в кучку.

- Я сам. Вы смотрите, если хотите.

- Попытайтесь попасть в мозг, - кивнул Француз. - Мозг все равно в пищу не идет. А в грудь лучше не целить, если попадете в грудную клетку, будем черт знает сколько времени выковыривать кусочки кости.

- Слушайте. - Петерсон провел языком по сухим губам. - Что он вам сделал? Какой вред причинил? Я вас спрашиваю! И вообще, он мой. Никто не имеет права его стрелять! Он вам не принадлежит!

Франко поднял пистолет.

- Я уйду, - побледнев, сказал Джоунс: он поморщился, как будто его подташнивало. - Не хочу видеть.

- И я тоже, - заявил Француз.

Оба, что-то бубня под нос, вышли в коридор. Петерсон же никак не мог выйти, топтался у двери.

- Мы про мифы разговаривали, - сказал он. - Он добрый, безобидный.

Он покинул каюту. Франко подошел к вубу, а вуб медленно поднял глаза, сглотнул слюну.

- Глупо, как глупо, - сказал он. - Очень жалко, что вам проходится... что вам так хочется... У вас есть притча, в которой ваш Спаситель... - и, глядя на пистолет, вуб замолчал. - Неужели вы сможете... глядя мне в глаза? Неужели сможете?

Капитан сверху вниз посмотрел на него.

- Смогу. Глядя тебе в глаза. У нас на ферме были боровы, грязные черные полосатые боровы. Я смогу.

Глядя в мерцающие влажные глаза вуба, капитан нажал на спусковой крючок.

У мяса был изумительный вкус. Люди сидели за столом подавленные, кое-кто вообще к еде не притронулся. Если кто и наслаждался обедом, так это капитан Франко.

- Еще? - предложил он, обратившись ко всем собравшимся. - Кому добавки? И немножко вина, пожалуй.

- Только не мне, - скривился Француз. - Пойду, наверное, в штурманскую.

- И я тоже. - Джоунс, отодвинув стул, поднялся. - До скорого.

Капитан посмотрел им вслед. Еще несколько человек извинились и ушли.

- Как ты думаешь, что это с ними? - спросил капитан, повернувшись к Петерсону. Петерсон смотрел на тарелку перед собой, на картофель, зеленый горошек толстый ломоть нежного, сочного мяса.

Он что-то хотел сказать, но не выдавил ни звука. Капитан положил руку на плечо Петерсона.

- Всего-навсего органика, - весело сказал он. - Жизненная сущность ушла. - Он отрезал кусочек мяса, корочкой хлеба подобрал соус. - Лично я люблю поесть. Чем еще наслаждаться разумному живому существу? Еда, отдых, медитация, беседы...

Петерсон кивал. Еще двое встали и вышли. Капитан сделал глоточек воды и вздохнул.

- Ну-с, - произнес он, - обед был превосходный, должен вам сказать. Они были правы - мясо вуба великолепно на вкус. Очень вкусно. До сих пор не было у меня возможности попробовать самому.

Он промокнул губы салфеткой, откинулся на спинку стула. Петерсон отрешенно смотрел в стол.

Капитан внимательно посмотрел на Петерсона, наклонился к нему:

- Ну будет вам! - сказал он. - Веселей! Не унывайте! Давайте побеседуем. - и улыбнулся. - На чем я остановился, когда нас перебили? Ага, я рассуждал о смысле фигуры Одиссея в мифах...

Петерсон вздрогнул, в ужасе уставился на капитана.

- Продолжим, - как ни в чем не бывало проговорил капитан. - Одиссей, в моем понимании...