«Смертельная рана бойца Сысоева»

Боец Красной Гвардии Самсон Сысоев был ранен. Он был ранен смертельно, ранен точно в сердце. Он был поражён наповал. С каждым выдохом жизнь улетучивалась из его богатырского рабоче-крестьянского тела, и удержать остатки витальной энергии не было ни малейшей надежды. Впрочем, представление о витальной энергии Самсон Сысоев имел совсем не то, что мы с вами, а вероятнее всего, не имел такового представления вовсе. Зато одно он знал определённо - помирает. А скоро и совсем отдаст концы.

- Пробоина ниже ватерлинии, - заметил по этому поводу красный матрос Матвей Лубянке - Идёшь ко дну, как «Ослябя» под Цусимой.

Человека, нанесшего без нагана или шашки неизлечимую рану, звали мадемуазель Марго. Именно так, «мадемуазель» - и никаких гвоздей! Она состояла при командире особого Отряда имени взятия Бастилии и являлась то ли телефонисткой, то ли телеграфисткой, а в общем-то, проверенной соратницей самого товарища Яциса. У неё были шальные глаза, яркие губы, короткая стрижка, картавый нерусский выговор и полный бабий боекомплект. Буржуазная субтильность, свойственная, как правило, телеграфисткам и мадемуазелям, у Марго отсутствовала совершенно. Она курила тонкие чёрные сигареты и носила белогвардейский френч с полковничьими погонами. Синие галифе заправляла в юфтевые сапожки, а талию перетягивала ремнем так, что казалось - того и гляди, перережет себя напополам.

Когда товарищ Яцис и Марго устраивали в барских спальнях шумные ратные сражения, эскадронные кони, стоящие в бальной зале, испуганно фыркали и прядали ушами, бойцы завистливо крякали, а Самсон Сысоев, схватив уздечку, убегал в лес и искал сухой дуб с крепкими ветвями. Дубы всё попадались живые, а на осину он не хотел. К тому же, понимал Сысоев, уздечка веса его семипудового тела не выдержит. Он валился ничком на землю, колотил по ней тяжёлыми кулаками и клялся, что застрелит товарища Яциса, застрелит сучку Марго - и, понятно, застрелится потом сам.