Измайлова Кира, Эрл Грей Избушка
Егор любил лес, особенно тихую грибную охоту. Благо что ему было где предаваться этому занятию - еще отец когда-то купил домик в деревне, под дачу, а вокруг деревни шумел сосновый бор. Деревенские ходили туда за грибами и ягодами, правда, иные намекали, что ходить нужно с опаской - не дай бог встретишь медведя или кабана. Но это больше так, по привычке - даже деревенский молодняк, шастающий где попало и регулярно набегавший на алеющие земляникой поляны, возвращался из леса обычно довольным, вымазанным ягодным соком и ничуть не испуганным.
А еще в лесу отлично росли маслята. Поэтому в самом начале июля Егор, прихватив основательную корзину и накинув на всякий случай дождевик, отправился по грибы.
Вблизи опушки он услышал чьи-то перекликающиеся голоса и понял, что сюда он опоздал: все выгребли подчистую, даже червивой сыроежки не найдешь. Поэтому он решил отклониться от своего обычного маршрута и зайти дальше.
Заблудиться Егор не боялся - как-никак он умел ориентироваться на местности и считал себя лесным человеком, который не растерялся бы и в сибирской тайге. Он пошел по узкой, еле видной тропинке, петлявшей среди папоротников. Подлеска здесь было уже мало, сосны стояли просторно, уходили толстыми стволами в небо, под ногами было скользко от нападавшей хвои. Голоса звучали все глуше, пока наконец не слились с шумом деревьев.
Приятный коктейль из густого запаха грибницы, сырости, хвои заставил его улыбнуться в предвкушении. Охота предстояла прекрасная! Зоркий глаз Егора заметил первые грибы уже через несколько минут - это были два крепких боровичка, как бы невзначай торчащих из влажного зеленого мха. Он бережно срезал их и положил в корзинку.
Теперь было ясно, что грибы здесь есть и, судя по всему, на это место еще не набрели конкуренты. Он шел, не заботясь о направлении, то и дело выхватывая из лесной подстилки грибы. Корзинка приятно тяжелела. Вот такую грибалку он любил - с чувством, толком, расстановкой, в сырой прохладе леса, где никто не лезет под руку, и вся добыча - только его. Да какая!
Егор чувствовал, что если ему так будет везти и дальше, всех грибов он может и не унести. Хорошо еще, помимо десятилитровой корзины у него имелся при себе пакет - так, на всякий случай. Положив последний подберезовик в корзину, он остановился и впервые полностью распрямился и огляделся. В этом лесном углу он никогда раньше не бывал и даже не знал, что рядом с обжитыми полянами и нахоженными тропами есть такое заповедное местечко: высоченные толстые сосны, ноги тонут во мху, редкие кустики черники и костяники, а главное - не слышно ничьих восторженных воплей. Невидимые, высоко в кронах пересвистывались какие-то птицы. "А ведь отсюда до дома шагать ого-го сколько", - мелькнуло у него в голове, и Егор поудобнее перехватил корзину. Прямо перед ним маячило семейство маслят, и он задумался, поддаться ли соблазну добавить ли их к своей добыче или поворачивать домой. Вообще-то он намеревался провести в лесу большую часть дня, но корзина уже наполнилась, и теперь следовало решить, не пора ли возвращаться. Задумчиво обводя глазами чащу, он неожиданно для себя увидел метрах в двухстах небольшой домик. Это была маленькая бревенчатая избушка, даже на первый взгляд древняя-предревняя. "Наверное, охотничья", - подумал Егор.
Корзина оттягивала руку, и он перекинул ее в другую. Интересно, как там внутри? Он никогда не бывал в таких избушках, только слышал. Там сейчас никого нет, наверное, думал он, шагая сквозь папоротник, я только открою дверь, посмотрю и уйду.
Вблизи избушка оказалась еще древнее, чем ему показалось ранее, стоило только взглянуть на стены из толстых бревен, поросшие снизу мхом, а сверху лишайником, крошечные подслеповатые окошки, затянутые то ли паутиной, то ли очень мутным, тоже древним стеклом. На крыше выросли трава и кусты, из которых нелепо торчала высокая черная труба. Он обошел домишко вокруг, высматривая дверь. Она нашлась быстро, только вот беда: забраться в нее было сложновато, порог находился на уровне выше его пояса. Егор невольно огляделся в поисках лесенки. Но она либо лежала в густых зарослях, невидимая для чужих глаз, либо давно сгнила.
С некоторым разочарованием он понял, что вряд ли получится забраться в избушку, если только подтянуться и запрыгнуть, да и незачем, в общем-то. Он посмотрел на часы: без пяти четыре.
Егор решительно повернулся и пошел в ту сторону, откуда пришел. Его след хорошо был виден по примятой траве. Радуясь собственной находчивости и удачливости, он шагал настолько быстро, насколько позволял груз, выбросив из головы все избушки мира. Остановившись через некоторое время, Егор утер пот со лба - все-таки в лесу было душновато, наверное, к грозе, - поставил корзину наземь, размял руки и прислушался. Никаких голосов не было слышно, только где-то резко кричала невидимая птица. Егор передернулся - в спину словно вонзился чей-то пристальный взгляд. Он наклонился за корзиной и скосил глаза назад, потом уже открыто обернулся в полном недоумении. Позади него, метрах в трехстах, стояла избушка.
-А я думал, далеко ушел, - сказал он вслух, - выходит, на одном месте кружу. Вот ведь...
И двинулся дальше, примерно прикинув, где находится солнце - его косые лучи пробивались сквозь кроны сосен. Но уже скоро, встретив поваленный ствол, решил посидеть и отдохнуть. Отдохнув, Егор пошел восвояси, рассудив, что до дому ему осталось идти в самом худшем случае примерно минут сорок. Бояться было совершенно нечего - волков здесь не водилось, последнего медведя видели после войны, а никаких криминальных происшествий просто не случалось, самое страшное - угнали мопед и бросили под чужим забором, накатавшись, или обтрясли яблоню. Егор положил себе идти десять минут в направлении, которое считал правильным, и только тогда посмотреть по сторонам.
Он шагал быстро и целеустремленно, пока его стремительное продвижение не было остановлено кустом волчьего лыка, зацепившим его за развязавшийся шнурок. Егор присел, чтобы завязать его, и невольно глянул за спину.
Избушка была тут как тут. Даже кусты, росшие под ней, казались теми же самыми. "То ли тут целая деревня охотничьих избушек, - покачал он головой, - то ли я хожу кругами. Да нет, кругами вряд ли, я же себя контролирую". Он подумал было, не подойти ли к избушке, но передумал. Подходить к ней теперь не хотелось совершенно, напротив, хотелось уже оказаться от нее как можно дальше, желательно дома, на диване, и чтобы дверь была закрыта на засов.
Но он лишь наскоро завязал шнурок и ускорил шаг. Идти с полной корзиной было неудобно, да и комары активизировались, чуя приближение вечерней прохлады. Вообще здесь, в этом углу леса, было и днем довольно-таки влажно и сумрачно. Егор шагал широко, наугад, примерно придерживаясь выбранного направления, и подавлял желание оглянуться.
Через десять томительных минут он все-таки позволил себе обернуться. Избушка маячила в отдалении. "Леший меня водит, что ли", - подумал он. Как человек городской, Егор не очень верил в байки суеверных крестьян, считая, в лучшем случае они придуманы для того, чтобы посмеяться над городскими неженками, а в худшем вызваны неумеренным употреблением спиртного. Но сейчас он был готов поверить даже в лешего и судорожно вспоминал какую-нибудь молитву.
Однако молитва не вспоминалась, в голову упорно лезла популярная когда-то песенка "Ты морячка, я моряк". Егор дошел до тропинки и остановился в затруднении. Это место он помнил - сбоку от еле заметной тропинки торчала сломанная посредине сосна. Стало быть, если свернуть по тропе влево, то минут через двадцать он выйдет к опушке. А если пойти направо, то примерно через полчаса или около того он окажется на задах деревни, как раз там, где к ручью спускаются огороды. То есть места пойдут смутно знакомые и нестрашные. Он невольно поглядел через плечо.
Избушка маячила уже в сотне метров от него.
От неожиданности Егор подскочил на месте, едва не рассыпав грибы. Уронив пару маслят, он, уже не скрываясь, прибавил ходу, то и дело оглядываясь. Ему показалось, что избушка движется за ним следом - во всяком случае, между деревьев мелькало что-то большое и темное. С перепугу Егор бросился бежать по длинному пути - туда, где ручей, делая поворот, приближался к деревне. Он оглянулся в очередной раз и понесся изо всех сил, теперь уже отчетливо слыша глухой тяжелый топот за спиной.
Слева, сквозь просветы в кронах, он видел, как небо потихоньку окрашивается в золотистые предзакатные тона. Он приостановился, тяжело дыша, и быстро посмотрел на запястье: часы показывали половину восьмого. Этого не может быть, подумал Егор, пускаясь рысью, только что было четыре часа, начало пятого! Эта мысль колотилась у него в голове, пока он быстро бежал, перекидывая тяжелую корзину из руки в руку. Не бросать же добычу, из-за которой столько выстрадано!
Все это время он чувствовал, как в спину, где-то в районе лопаток, упирается чей-то пристальный, оценивающий взгляд. Его еще удивило, что в лесу никого не было, хотя он оказался уже почти на опушке: ни парочек, ни грибников, ни припозднившихся семей с горластыми карапузами, ни собаковладельцев с питомцами. Вот бы кто сейчас пригодился, отпугнул преследователя лаем или криками!
Никого не было и у ручья, где обычно засиживались веселые компании, с шашлыками и магнитофонами, никто не орал дурниной: "Зорька, холера, куда пошла!" или "Серега, иди сюда!" Даже птицы умолкли. Егор слышал только свое тяжелое дыхание и тяжелое сотрясение почвы за спиной.
Задыхаясь, он выбежал наконец к мостику - брошенным через узкий поток двум полусгнившим стволам. Раньше он бы подумал, стоит ли здесь идти, поскольку весь деревенский люд перебирался через ручей подальше, где через него была перекинута надежная железобетонная плита. Здесь же обычно шныряли мальчишки, однако именно сейчас возле ручья никого не было. Егор одним духом проскочил черные скользкие бревна и, отдуваясь, понесся вверх по косогору. Однако надолго его не хватило, и он, пробежав пару метров верх, остановился. И помимо своей воли оглянулся.
На берегу, в пышных зарослях приводных трав, стоял избушка, стояла так прочно, будто ее поставили здесь давным-давно. Стояла и, словно прищурившись, смотрела ему вслед. Это придало Егору сил, и он вновь заторопился вверх: скорее, скорее уйти с берега, от этого взгляда!
*
Дома его поджидал сюрприз -- без предупреждения явилась жена.
-Где ты ходишь? - недовольно спросила она, не дав ему разуться. - Я в обед приехала, а тебя след простыл!
Он молча протянул ей корзину, одновременно соображая, нет ли в его облике чего странного после этого позорного бегства. Но один взгляд на крепенькие тугие маслята и подберезовики мгновенно изменил настроение Наташи. Во всяком случае, она не заметила ничего подозритеьльного.
-Хорошее место нашел, просто остановиться не мог, - сообщил Егор, направляясь к умывальнику. Жена привезла с собой еды, уже на месте сварганила целую сковородку яичницы с колбасой, нарубила салатик, и для оголодавшего и изрядно уставшего за день Егора это сейчас было самым главным. Это перевесило даже недавний страх.
Они уселись за стол, и жена залихватским жестом поставила посреди тарелок бутылку водки.
-Я на пару-тройку дней вырвалась, - сообщила она с энтузиазмом. - Сейчас грибочки почищу. На завтра пожарим, а ты еще сходи, раз грибы пошли. На зиму закатаю, маме отвезем. А то потом некогда будет. Сходишь?
-Обязательно, - подтвердил Егор, опрокидывая рюмку и закусывая ее зеленым салатом. - Грибов там - хоть косой коси.
После ужина Егор развалился на диване, а позже даже помог жене дочистить грибы. Мирное окончание вечера навело его на мысль, что и его лесные приключения тоже не более чем игра воображения. Ну напекло голову, солнце-то вон какое... Померещилось, бывает!
Слушая, как шипят на сковородке грибы, распространяя умопомрачительный запах, Егор задремал и уже в полусне подумал, что надо бы расспросить соседей из деревенских, что там за домик в лесу.
*
Он проснулся очень рано, потянулся, поглядел на спящую рядом жену и бодро выскочил из постели. Вчера они не выдержали, попробовали жареху, умыв почти всю сковороду, и теперь ему не терпелось продолжить. Ни о каких избушках он не думал - мало ли что привидится от усталости, да в жару!
Он вынул из холодильника бутылку воды, сунул в карман замотанный в целлофановый пакет бутерброд и подхватил пустую корзину. Выйдя за ворота, он тут же заметил соседку, Нину Ивановну, сухощавую и улыбчивую бабульку, гнавшую на выпас козу с намотанной на рога веревкой.
Он радостно поздоровался и неожиданно для себя спросил:
-Теть Нин, а в лесу там никто не живет? Ну зимовье, может, какое?
Он приостановилась и подумала.
-Да кому ж там жить, лес, он и есть лес. Лесник разве, так он в другой стороне обустроился, да и собака у его. А ты зачем спрашивашь?
-Да так, домишко видел какой-то, небольшой, - он пристально следил за выражением лица старухи.
-Може, кто новый построился, я-то давно в лес не хожу - прострел у меня, - пояснила она, увлекаемая козой. - Пойду, Милка вон как копытами топочет.
Егор пошел своей дорогой и подумал, что раз соседка давно никуда не ходит, то и впрямь могла не знать, что там нового появилось. А без ухода любой дом быстро старится и приходит в негодность...
Он подошел к ручью, сам удивляясь, чего это вдруг решил пойти этой дорогой. Но возвращаться ему было лень: лес - вот он, манит свежестью за ручьем. Повинуясь мгновенному чувству, Егор шагнул в сторону и принялся разглядывать берег. У самой воды, на мокром илистом берегу, он увидел странные следы - похожие на следы маленького динозавра. Он захотел рассмотреть их поближе, но, увы, пышная растительность была примята, но рассмотреть что-то конкретное было невозможно.
-Детишки баловались, - сказал он себе под нос.
Ранним утром, на ярком солнечном свету вчерашнее приключение показалось ему полной ерундой. Он подумал, что наверняка этому найдется простое объяснение, может, и впрямь мальчишки безобразничали. Или тащили что-то тяжелое, ставили на землю, отдыхая, вот и следы.
Егор вступил в свежий, звенящий птичьими трелями лес. Вся трава была в росе, и его штаны быстро вымокли до колен, зато едва ли не у дороги он с радостью обнаружил семейство из трех молоденьких боровичков.
Егор подумал, что стоило бы отыскать вчерашнее грибное место - точно же за ночь наросли еще! - и пошел наугад, примерно представляя себе направление.
По дороге он положил в корзину еще с пяток грибов, но до вчерашнего изобилия было далеко. Да это и понятно - у самой опушки всё обдирают под корень, нет бы дали вырасти! Он пошел дальше, высматривая примету - сломанную сосну.
Наконец Егор ее увидел и свернул в лес. Комары, и прежде липшие к нему, взвились тучей и с остервенением принялись за утреннюю трапезу. Егор только успевал отмахиваться, сожалея, что не использует репеллентов. Намазался бы "Дэтой" - и дело с концом! Но куда ему, аллергику...
Здесь грибы встречались чаще - молодые упругие маслята торчали целыми семействами у подножия сосен, белые поблескивали влажными светло-коричневыми шапками среди травы, рядом тянулись подберезовики.
Собирать такие - одно удовольствие. Егор так и шел от гриба к грибу, не обращая внимания на окружающее. Им овладел знакомый азарт. Если так дело пойдет, пока Наташка глаза продерет, он уже дома будет с корзиной отборных грибов! Да и соседку угостить можно - жалко ему, что ли? И второй раз успеет сбегать, известно, летний день год кормит!
Наконец он выбрался на полянку, которая вызвала у него какие-то смутные воспоминания. А, да, точно: вчера он здесь нашел огромный боровик, вот и место, где он его срезал, у какой-то замшелой коряги, даже обрезок ножки видно.
Он двинулся дальше и неожиданно наткнулся на вытоптанное кем-то место, как будто здесь, на небольшом пятачке, кто-то упорно толокся, переминался с ноги на ногу, взрывал мягкую лесную землю. Трава тут росла, но вся бледная и примятая, словно вылезла из-под какой-то колоды, не видя света, а рядом лежала куча древесной трухи.
Егор с недоумением рассматривал это место: то ли здесь что-то стояло, то ли лежало, и как-то сразу ему вспомнилась вчерашняя избушка... Но если она существовала не только в его воображении, то куда подевалась? Он огляделся.
Вокруг него стоял и качал ветвями обычный сосновый бор, разве что здесь было потемнее и попрохладнее, но это из-за чересчур густых крон высоко над головой. А может, пришло ему в голову, это был розыгрыш? Как-то он сам, вместе с коллегами по работе, участвовал в таком: фирма предоставила дорогой реквизит, все по-серьезному, стоило это прилично. Да, конечно, как он сразу не додумался!
Егор остановился, вспоминая, говорил ли кому на работе, куда поедет в отпуск. Кажется, говорил, даже описывал деревушку. Наверняка это никакие не глюки, ребята прикололись. Поди, еще ржали, глядя, как он улепетывает!
Егор вздохнул, представляя, как они снимают его бегство на телефоны и угорают со смеху. Зато теперь он точно знал, что ничего ему не угрожает. И грибов сколько! Он пошел дальше, приметив пару белых, потом семейство лисичек возле пня, потом россыпь маслят.
И тут он вновь увидел избушку, слегка накренившуюся на один бок. Она стояла, наполовину скрытая пышным кустом бузины.
-Вон ее куда зафигачили, - протянул Егор и зашагал к избушке. - Эй, пацаны, фью. Ну вы меня и разыгра...
Он остановился в двух метрах от бревенчатой стены, внимательно разглядывая строение. Вокруг точно не было никаких следов - нетронутая роса висела тяжелыми каплями на чистотеле и бересклете, на неведомых ему травинках и цветах. Значит, сегодня здесь никто не шастал. Если только они внутри... Он подошел ближе и заметил, что дверь слегка приоткрыта. Вчера - он помнил точно - она была затворена.
Заглянуть - не заглянуть?
Он подошел ближе и решился посмотреть, что там внутри, взялся за нижний край двери, потянул, оступился и переступил ногами, наткнулся на что-то вроде толстого корня и нетерпеливо стукнул по нему подошвой. Тут корень под ногой зашевелился, и из травы показалось что-то напоминающее здоровенную куриную лапу, с мощными черными когтями. Егор тупо смотрел на лапу: это надо же, как сделано! В самом деле дорогой реквизит, и как они его не пожалели, бросили в лесу?
Присев, он и заглянул под избушкино брюхо. Она стояла на двух мощных опорах, напомнивших ему подобные у свайных домов какой-нибудь Полинезии. Но почему их только две? Четыре было бы удобнее и устойчивее! Егор протянул руку и потрогал сваю. Она показалась ему чешуйчатой и даже скользкой.
Его передернуло, и он поспешно встал, вытирая руки о штаны. Нет, лучше попробовать подтянуться и залезть. Что он, не мужик?
Егор не без усилий запрыгнул в темное, душное нутро избушки. В первое мгновение он ничего не увидел - пыль, паутина, завесившая все углы и оставившая посредине совсем немного свободного пространства. Затем, когда глаза немного привыкли, он разглядел лавки по стенам, какой-то здоровый темный предмет в углу. Печь? Старинный шкаф?
-Не похоже на оборудование фирмы для приколов, - сказал он вслух слегка нетвердым голосом.
Значит, это все-таки настоящая охотничья зимовка! Внутри у Егора шевельнулся некий вялый интерес, но тут же был задавлен более насущным вопросом: как же она все-таки двигалась? Он сделал пару шагов туда-сюда, брезгливо стараясь ни к чему не прикасаться, вытянул шею, выглянул в мутное окошечко, сквозь которое ничего не было видно.
На мгновение Егор потерял равновесие и вынужденно оперся рукой о грязную стену, чтобы не упасть. Он тут же отдернул руку: на пальце набухала капля крови, а присмотревшись, увидел, что из стены торчит ржавый гвоздь, почти сливающийся с окружающей обстановкой.
-Ах ты, черт... Как бы заражение крови не получить... - Егор выдавил из пальца еще несколько капель и с отвращением стряхнул на грязный пол. После этого рассматривать избушку ему расхотелось, он спрыгнул и сунулся в корзину за бутылкой с водой, полил на палец и после этого осторожно сунул его в рот, высасывая возможную гадость.
Подхватив корзину и пакет, он быстрым шагом пошел с поляны, и лишь через несколько минут его озарила мысль: "А куда я, собственно, иду?" Но сворачивать не хотелось, в конце концов лес небольшой, выйдет с другой стороны, и не придется проходить мимо этой непонятной избушки.
Через какое-то время среди сосен замелькали березы и вязы, трава стала гуще и выше, заметно потеплело, и Егор понял, что вышел на поляну или даже на опушку. И в самом деле, он оказался на краю большой поляны, залитой солнцем и пронзительным стрекотом кузнечиков.
Егор пошел краем, там, где трава была не такой высокой, но вдруг сердце его отчаянно забилось: впереди из кустов навстречу ему выдвигалось что-то большое и темное. Но уже через мгновение он облегченно выдохнул: это был всадник на небольшой рыжей деревенской лошадке. Всадник подъехал поближе и поздоровался, Егор пробормотал в ответ приветствие.
-По грибы? - кивнул тот на корзину и пакет в руках Егора.
-Да, сезон начался, - сказал тот с готовностью.
-Главное - не курите в лесу, - предостерег всадник. - Костров не палите. Вы курите вообще?
-Не, я нет. И спичек не ношу, - ответил Егор и спросил в свою очередь: - А вы, верно, здешний лесник?
-Александр, - снова кивнул тот.
-Я Егор, - сказал Егор, протягивая руку, - тут у нас домик, в Васильевке.
-Поранились? - спросил Александр, рассматривая засохшую кровь на его пальце.
-На гвоздь напоролся, - ответил Егор.
-Где это вы в лесу гвоздь нашли? - весело изумился лесник.
-Да не в лесу... ну то есть в лесу, тут домик недалеко.
-Первый раз слышу. А кто там живет?
-Да никто, в том-то и дело. Пустая избушка. Вы мне не подскажете, как лучше к Васильевке пройти?
-Нам по дороге, хотите - пойдем вместе, - предложил Александр, и Егор согласился, тем более что нежданный спутник привязал к седлу его поклажу, и идти стало куда веселее. Лесник говорил все время, неторопливо и обстоятельно, что избавляло Егора от необходимости поддерживать разговор. Оказалось, что Александр окончил лесотехникум, сразу устроился лесником, завел хозяйство вместе с женой, и теперь в деревню наведывается только по крайней необходимости. Егор попытался было выспросить еще что-то о таинственной избушке, но лесник, похоже, правда ничего о ней не знал.
-Я-то сам из Рабочего, - пояснил он. - Это километров двадцать отсюда. Лучше у местных поспрашайте.
За разговором они дошли до околицы. Александр свернул к магазину, а Егор, прихватив свою добычу, поплелся домой.
Наташка раскудахталась над его рукой, намазала ее йодом и велела выпить водки, а если пойдет краснота, непременно бежать к врачу. Корзину приняла с удовольствием, даже причмокнула при виде свежих молоденьких грибков.
-Жаль, мне много нельзя, особенно жареных, - сказала она со вздохом. - Но ложечку-другую я съем. Из пакета пожарим, а в корзине они не так помялись, замариную. Банки три сделать можно, да?
Они ужинали, Егор уминал вкуснейшие жареные грибы, заедая салатом из огурцов и помидоров и молодой картошечкой с укропом, и рассказывал о своем знакомстве с лесником.
-А нельзя у них мяса купить? - спросила жена. - Раз они хозяйство держат? А то в деревне одни Смягины продают, у них дорого из-за дачников.
Договорились, что Егор завтра сходит по грибы в сторону, где живет лесник и спросит насчет мяса, а поскольку Наташа уезжает вечером, то хорошо бы Егору вернуться из леса пораньше и ее проводить, донести поклажу и вообще побыть с женой.
Они легли спать довольно рано, и Егор лежал в душной темноте, смотрел в окно на темный сад и думал про избушку. Ведь точно там кто-то когда-то жил, иначе зачем бы ставить лавки и печку, да еще какие-то полки в углу. Правда, пахнет внутри не очень - чем-то затхлым, даже тухловатым, и это странно для дома, стоящего в лесу. Дом старый, щелястый, небось ветром продувает насквозь, так откуда запах? Не иначе сам дом гниет, и скоро от него ничего не останется...
Вот только дерево домика было каким-то задубевшим, грубым, тяжелым, в нем ничего не было от гнилушечной мягкости, которую можно и пальцем проткнуть.
"Настоящая избушка Бабы-Яги", - подумал Егор, засыпая.
Ему снился лес - шумящие наверху кроны, ветер, несущий в лицо мелкую лесную дрянцу, и он сам, идущий куда-то против ветра, впотьмах. Куда ему было нужно, он сам не знал, только чувствовал настоятельную потребность попасть в это куда-то. Но в целом сон был приятным - лес, прохлада, обещание чего-то сладкого и долгожданного впереди...
*
Егор проснулся затемно, поставил чайник, сжевал бутерброд с копченой колбасой, остатки вчерашних грибов, запил сладким чаем, в карман запасливо сложил еще пару бутербродов, накинул куртку и вышел из дома.
Ни одна живая душа ему не встретилась. Сегодня небо с утра затянула хмарь, но дождя явно не ожидалось. "Ничего, зато собирать грибы будет прохладно", - подумал он, передергиваясь от порыва ветра. Он был полон решимости заглянуть к леснику, выполнить Наташкину просьбу, а значит, ему предстояло опять пройти мимо загадочного домика в лесу.
Ничего, там и с грибами получше, думал он, уверенно направляясь знакомой тропой. Егор определил, что пришел на место, по обилию грибов - здесь они росли кучно, парами, семьями, казалось, их было даже больше, чем вчера. Собрав сразу десяток белых, он перешел к россыпи маслят, отмахиваясь от комаров. Памятуя о том, что Наташка любит соленые грузди, он поглядывал по сторонам, надеясь увидеть характерно приподнятую лесную подстилку и выглядывающий край шляпки, но напрасно. Зато подберезовиков, белых и маслят было вдоволь. Ему попались даже несколько ярких, как с картинки, подосиновиков, хотя никакой осины тут не было и в помине.
Увлекшись грибной охотой, он не сразу вспомнил про избушку, а когда вспомнил, поднял голову и огляделся. Избушки не было. Пожав плечами, Егор пошел дальше, решив для себя, что, наверное, не дошел еще до нужной поляны или...
Что "или", он так и не додумал, озабоченный поиском дороги к лесничеству. Вчера, при знакомстве, Александр неопределенно махнул рукой куда-то себе за спину, а Егор толком не расспросил, и сейчас ему предстояло понять, куда идти.
В конце концов он обнаружил тропку к усадьбе лесника, и не столько благодаря собственной интуиции, сколько благодаря лаю собаки, видно, почуявшей его издали.
Лесник жил в небольшом доме, окруженном забором и многочисленными хозяйственными постройками. Судя по звукам, у Александр имелся и курятник, и свинарник, и, наверно, коровник -- вон вилы воткнуты в кучу навоза, одна лошадка столько не навалит.
Собака яростно лаяла.
Через некоторое время во двор вышел и хозяин, видно, признавший вчерашнего собеседника. Он явно был чем-то расстроен.
Егор поздоровался.
-Какие-то проблемы? - спросил он.
-Да, похоже, лиса в курятник забралась, кур подушила, - неохотно ответил тут. - И откуда приблудилась? Я вроде в лесу не замечал лис-то.
-А вы что же, все зверье знаете? - удивился Егор, ставя наземь корзину.
-Все не все, но в основном знаю, это тоже моя работа, - хмыкнул тот. - Только по следам не похоже. Кто его знает, может, даже и вор какой забрался. Собака -- и то след не взяла.
-А что за следы? - поинтересовался Егор.
-Пошли покажу, - откликнулся лесник, естественно переходя на ты.
Возле курятника, в тени, на единственном месте, где земля была влажной, отпечатался странный след - трехпалый, с одним противостоящим пальцем, как от небольшого динозавра. Егор присел на корточки, рассматривая его, а Александр меж тем рассказывал, что куры, пользуясь теплыми летники ночами, устроились ночевать где придется - во дворе, под забором, было немало уютных местечек.
-Я такие у ручья видел, - сказал Егор. - Знаешь, там у нас мостик к огородам, погнивший весь...
-Знаю это место, - кивнул лесник. - Погляжу. Ну тогда точно не лиса... Какие-нибудь городские мажорчики. Ну, я им устрою! А ты чего зашел-то, просто так?
-Да жена спрашивала, не продаете ли мясо, - неловко ответил Егор, опасаясь затрагивать щекотливую тему.
-Через недельку, наверное, кабанчика будем колоть, - подумав, сказал лесник. - Тут один мужик у меня полтуши просил, а я все тянул, потому как куда я дену вторую половину летом? А раз ты берешь, через недельку и сделаем.
Они поговорили про мясо, про грибы, и наконец Егор вспомнил, что пора бы ему в обратный путь. Тем более что корзина еще не совсем наполнилась, и он рассчитывал добрать на обратном пути.
Сегодня было еще жарче, чем вчера, белесое небо источало зной, утренний ветерок стих, и Егор решил, что скоро будет гроза. В крайнем случае - завтра.
Он снова пошел через ту же поляну, высматривая грибы и попутно избушку.
Неожиданно он остановился: на рыжей скользкой хвое валялись несколько белых куриных перьев. "Лиса?" - подумал он и обвел взглядом поляну, словно ожидая увидеть зверя рядом с собой. Никакой лисицы он, конечно, не увидел, зато совсем неподалеку вдруг заметил избушку. Та, как ни в чем не бывало, торчала на ровном месте, ее дверь была раскрыта настежь.
Сказать, что Егор удивился, значило ничего не сказать.
-Как я тебя утром-то не заметил? - озадаченно спросил он, обращаясь к избушке. Та, понятно, ничего не ответила.
Это ему совсем не понравилось. Ну не идиот же он, в самом-то деле! Можно не заметить гриб, пенек, корзину, наконец, а как пропустить такую крупную вещь, как лесная избушка?
Он приблизился к ней, осторожно и недоверчиво. Совершенно точно ее не было на поляне утром, а это значит... Тут его взгляд упал на белый, вымахавший на добрых двадцать сантиметров в высоту. Вот это находка!
Бережно укладывая гриб в корзину, Егор даже рассмеялся: конечно, он просто напутал. Не был он здесь утром, прошел стороной, потому что такой великолепный гриб он бы ни за что не пропустил!
Все объясняется очень просто: он, как заядлый грибник, ничего не видит, кроме грибов, а потом вдруг замечает и удивляется...
Егор побродил по поляне, срезал еще десятка два крупных маслят и отправился домой.
Жена выслушала его с интересом, велела напомнить леснику Александру про обещание на неделе, потому что она приедет на выходные, привезет деньги, а Егору придется съездить с ней в город и отвезти мясо. Ну и заготовками надо заниматься, конечно. С собой жена взяла только свежие грибы и, наказав мужу вести себя хорошо и прополоть огород, отчалила. Ему еще пришлось провожать ее на станцию.
Вернувшись, Егор наелся и плюхнулся на диван. Хорошо! Впереди целая неделя свободы, а потом еще полмесяца... Все-таки здорово, что в этом году отпуска у них с Наташкой не совпали. В результате никуда они не поехали, вернее, жена-то поедет в сентябре с подругой в Крым, а сам он предпочел отдыхать здесь.
Конечно, в первую неделю Егор слегка починил крышу, то есть покрыл ее рубероидом, поправил забор, спилил сухую ветку у старой яблони и посчитал, что норму мужских дел выполнил и перевыполнил, можно и отдохнуть. В планах у него было смотаться на рыбалку с дядей Гришей на дальние озера, тот звал, а потом устроить чисто мужские посиделки за шашлыком, когда появится городской знакомый, купивший дом почти одновременно с ним и неподалеку. Словом, неторопливых, приятных летних дел было по горло. И теперь ко всему этому прибавилась еще избушка...
Спохватившись, Егор посмотрел на палец - не раздулся, не воспалился ли. Ничуть не бывало: ранки почти не было видно, палец сохранял нормальный цвет, никакого жара в нем не ощущалось.
*
Назавтра с утра парило еще сильнее, чем вчера, просто на грани. Белесое небо, казалось, плавало в волнах зноя. Егор скосил глаз на часы - почти десять. Вот это поспал! Он неторопливо поднялся и побрел в огород, где нашел скорчившийся от жары огурец и съел, ополоснув в бочке. Потом лениво стал собираться, размышляя, идти или не идти в лес. В такую жарень какие могут быть грибы? Но вспомнив заветную полянку, немного оживился. Там прохладно и тень, и грибы каждый раз были такими свежими, будто их еженощно поливало грибным дождем. Он напялил женину панаму от солнца и вышел, держа в руках корзину.
На улице ему показалось, будто его сунули в печь. Сейчас тут было довольно оживленно: куда-то катили на велосипедах подростки, за ними потихоньку топала на пруд, перекинув через плечо полотенце, молодая мама, держащая за руку карапуза, собаки валялись под забором в тени крапивы, мужик возился с "жигуленком", выкатив его из гаража. Егор снова удивился, сколько же здесь народу, и поспешил нырнуть в лес.
В лесу было тоже душно и жарко. Егор, не сбавляя шага, пошел вглубь, туда, где ветви над головой смыкались гуще, и солнце не стремилось приготовить из всего живого шашлык. Постепенно он забрел туда, где и впрямь было относительно комфортно, если бы не остервеневшие комары.
На этот раз Егор решил не ходить сразу на заветную полянку, а сперва обойти ее кругом: а ну как дальше найдется еще что-то интересное? Может, там ручей, огибающий с севера Васильевку, превращается наконец в настоящую реку или вдруг обнаружится что-нибудь вроде малинника с мелкой и сладкой лесной ягодой...
Он прикинул, где свернуть, и принялся продираться сквозь кусты. Под ногами скоро зачавкало, кусты поредели, а вокруг Егора выросли заросли рогоза и осоки. Он посмотрел на кеды, которые медленно погружались в сочащуюся водой почву, и, почесав в затылке, резко сменил курс. По всему выходило, что он попал в болото, а дальше вообще могла начаться трясина.
Он выбрался на относительно твердую почву шагов через триста. И впрямь перед ним расстилалось болото: кое-где поблескивала открытая вода, торчали мохнатые кочки, какие-то облепленные ряской коряги. Стоять тут было неприятно: болото издавало какие-то таинственные звуки: писк, бульканье, кваканье, и это навязчиво напоминало о том, кто водится в глубине болот. Хотя какая тут глубина: Егор был уверен, что в лучшем случае ему по пояс!
-Надо же! - вслух сказал Егор, отмахиваясь от комаров. - Вот в жизнь бы не догадался, что здесь есть болото.
Он поглазел еще немного и пошел прочь, заметив, что по сырой почве к нему спешат, деловито сокращаясь две бурого цвета пиявки. С ними он водить знакомство не собирался.
Здесь было душно и сыро, но главное, ему не встретилось ни единого гриба, даже поганки на тоненькой ножке, даже опят, хотя рядом с болотом лежащих на земле и гниющих стволов валялось предостаточно, и он поспешил на свою заветную поляну, высматривая среди деревьев знакомый сгорбленный силуэт.
И тут в отдалении послышался гром. Егор остановился, не веря ушам. Что, наконец собралась гроза? А он, как назло, в лесу и даже дождевик с собой не прихватил!
Первые, одинокие, капли упали, когда он уже завидел знакомое место. Несмотря на то, что он был укрыт пологом густых крон, Егор все же почувствовал, как капли дождя все чаще и чаще падают на лицо, спину, плечи, стучат по листьям. Наверху буйствовал ветер, мотал кроны, раскачивал стволы. Егор уже десять раз пожалел, что именно сегодня отправился искать новые места, вместо того чтобы отсидеться дома или, наоборот, добраться до лесничества.
Конечно, в такую жару промокнуть слегка приятно, но все же быть застигнутым в лесу грозой ему не хотелось. Так ведь и молния может шибануть, между прочим! Егор мгновенно принял решение: уже под струями дождя он подбежал к избушке, подтянулся и оказался в пыльном и грязном, но сухом ее нутре. Он уселся на пол у самого входа, побрезговав лезть в паутину, где стояла лавка, поставил рядом с собой корзину...
Сейчас он посмотрел на грозу иначе. Над ним не капало в прямом смысле этого слова, и из укрытия смотреть на то, что творилось снаружи, было даже интересно. Ветер, швыряющий сверху обломанные ветки и струи дождя, задувал избушке в тыл - как раз в ту стену, в которой не было окон и которая находилась у Егора за спиной.
Подумав, он устроился на пороге, свесил ноги и почувствовал себя очень даже комфортно: дождь на него почти не попадал, так, отдельные капли.
Внезапно перед его глазами вспыхнуло, и Егор с ужасом и восторгом увидел в нескольких метрах от себя молнию, воткнувшуюся в землю под ужасающий треск и мгновенно истаявшую. "Как бы в меня не попала, - озабоченно подумал он, протирая глаза, которые несколько секунд не видели ничего, кроме ветвистого яркого силуэта, - но это ж надо, я никогда не видел молнию так близко!" Позади и сбоку ударили еще две, запахло озоном. Егор поежился и подумал, что они как будто целятся в избушку, и если попадут, то та точно загорится. Но он-то все равно успеет спрыгнуть, потому что сидит у самого входа, не о чем волноваться!
Ветер сменился, и теперь Егора обдавало водяной пылью с ног до головы, спортивные штаны начали намокать. Он подобрал ноги и подался чуть глубже. Тут он вспомнил, что по привычке сунул в карман бутерброд, нашел и принялся есть. В это мгновение сильный порыв ветра громыхнул дверью о косяк. Она захлопнулась и стало темно. У Егора бутерброд встал в горле колом. Надсадно кашляя, он толкнул дверь рукой, стремясь как можно скорее открыть себе путь на волю. В этом крошечном замкнутом пространстве ему вдруг сделалось невыносимо.
Дверь не поддавалась.
Егором овладела мгновенная паника, и он стал припоминать, куда она открывалась - внутрь или наружу. По идее, вроде бы должна наружу, внутрь ей открываться было просто некуда. Значит, толкать ее надо от себя, но не открывается же! Он ударил кулаком со всей силы, повернулся и что было сил долбанул пяткой, и дверь немедленно отворилась. Егор с облегчением вдохнул свежий сырой воздух.
Гроза прекратилась, ровно шумел теплый летний дождь.
Он уселся на прежнем месте, на пороге, свесив ноги, и блаженно вдохнул сырой сладкий воздух. От дождя Егора прикрывала стреха - он с трудом вспомнил это старое, замшелое слово, всплывшее откуда-то из глубин памяти, и на него попадали только редкие капли. Сколько времени прошло, Егор не знал, кажется, он даже успел задремать.
Наконец дождь иссяк. Егор потянулся и спрыгнул вниз, тут же весь оказавшись в каплях воды, в какой-то пыльце и лепестках.
-Ну, бывай, - дружелюбно сказал он избушке и повернул на дорогу к дому.
По дороге, уже подходя к себе, он встретил всю ту же соседку, которая суетливо тащила покрытую увядшим лопушком корзинку, увязая галошами в глине.
-Здрасте, теть Нин, - помахал он рукой, - хотите грибочками угощу?
-А ты никак из лесу? Надо ж, сам-то сухой, - прищурилась старуха. - Вот еще выдумал, в грозу по лесам шлендать! А если громом убьет?
-А куда я денусь, если гроза в лесу застигла? - резонно отозвался Егор. - Да я нашел где переждать, не волнуйтесь. И грибов набрал, там всегда свеженькие, смотрите!
Он протянул ей корзинку, и соседка нехотя, но глянула, полюбовалась, но от подарка решительно отказалась.
-Не приучены мы тут грибами баловаться. Да и места у нас не грибные.
-Ну да, - возразил Егор, - я каждый день хожу, каждый день - по полной корзинке таскаю, аж надоели уже.
-Татка еще живой был, заклинал в нашем лесу грибы рвать, - пробурчала старуха, разворачиваясь, чтобы идти по своим делам. - Вон в березняке, за полем, грит, рвите, а тута не нужно.
Егор пожал плечами, скривил гримасу вслед соседке и свернул к своей калитке. Он чувствовал себя таким бодрым, удачливым и понимающим кое-что в этой жизни человеком, что с ходу, не задумываясь, поставил греться воду для мытья и почистил на сковородку грибы.
Все это время он размышлял об избушке. Вот если там внутри все вычистить, убрать, принести каких-нибудь припасов, будет у него свой, личный дом в лесу... Вроде бы стоит бесхозный, даже странно, что вездесущий молодняк туда еще не влез. Да и правильно, нос еще не дорос. А грибов там много...
Вскоре, вымывшись и наевшись, он завалился на диван, лениво щелкая пультом телевизора. Но от какой-то ленивой истомы в теле глаза закрылись, и Егор заснул, держа палец на кнопке пульта.
*
Утром Егор поднялся ни свет ни заря, быстро совершил все, что полагается совершить после пробуждения и, полный предвкушений, направился в лес. И только когда он, вымочив до колен штанины, побрел по лесной тропинке, его вдруг осенила мысль: "А куда я, собственно, иду?" Ноги несли его к избушке, это ясно. Но зачем ему-то туда? Что, каждый день бегать к избушке, приносить корзину грибов, жарить, съедать и утром вприпрыжку нестись за новой порцией? Егор остановился и поглядел на руки, в которых он держал любимую десятилитровую корзину, точно впервые их увидев. А ведь сам не заметил, как брал корзину и ножик - тут он запустил руку в задний карман и достал складной нож.
Егор подумал, перекидывая корзину из руки в руку. А вот пойду сегодня в другое место, решил он, специально пойду. И задумался, куда бы ему направиться. Если к леснику, то всяко придется проходить мимо заветной полянки, ведь не выдержит он, свернет. Может, в березняк, о котором упоминала вчера соседка? Мимо того березняка Егор ездил в деревню. Располагался он за полем, и далеко не каждый хотел тащиться несколько километров в одну сторону. Сам он там никогда не был. А схожу, решил он, просто для разнообразия!
Егор вернулся на свой берег ручья, прошел краем просыпающейся деревни и зашагал по полевой дороге. Солнце уже с утра грело в полную силу, так что скоро ему стало жарко, он беспрестанно вытирал пот.
Рожь по обеим сторонам дороги стояла густая, высокая, в росе. А может, не рожь, а пшеница или там ячмень - он не разбирался. Желанный березняк был уже виден, еще несколько минут - и Егор вступит под шумящие кроны...
Березняк оказался не слишком большим, на опушке отчетливо вытоптанным. В отличие от соснового бора здесь было много подлеска, а еще высокая трава, в которой было не так легко разыскивать грибы. За час Егор набрал примерно десятка два подберезовиков, да и то по большей части или старых, квелых, раскисших, на которых не поднялась рука даже у неприхотливых городских грибников, или крошечных, едва выставивших шляпку из лесной подстилки. Видно, здесь выгребали все подчистую.
Сперва березняк Егору понравился - здесь было свежо, зелено, светло, но уже через час он начал оглядываться через плечо. Ему все казалось, что за ним наблюдают, стоят за спиной, а он как на ладони. То ли дело в бору, где со всех сторон окружают и прячут надежные толстые сосновые стволы, а не легкомысленные светлокожие березы в насквозь просматриваемом лесу. Он походил по опушкам, но добавил к своей добыче еще с пяток трухлявых сыроежек. И решил возвращаться.
"Зато домой приду рано, - убеждал он себя, - а не как обычно. Дома поделаю что-нибудь, что там Наташка говорила?"
Домой он и правда заявился до обеда. Наскоро пожарил грибы, сходил в магазин, поел и завалился на диван с каким-то журналом о пришельцах. Некоторое время он читал, наслаждаясь сытостью и покоем, потом вдруг его окатила волна жара, вслед за которой в животе что-то резко дернуло, Егор покрылся потом и уронил журнал. Он поднялся с дивана и на заплетающихся ногах кинулся из дома, но не успел добежать до будки туалета: его стошнило, буквально вывернуло наизнанку. Чуть отдышавшись, он, едва передвигая ноги от внезапно накатившей слабости, все-таки двинулся в сортир.
Промаялся он до вечера. Его полоскало, и то и дело организм настоятельно призывал в будочку. Егор в перерыве выпил несколько таблеток активированного угля, оставленного в аптечке заботливой Наташкой, но они его не спасли. К вечеру, окончательно вымотавшись, он лежал пластом, чувствуя, как накатывают приливы тошноты, но уже слабее.
Он был настолько измучен, что и думать связно не мог, но все же думал. Егора очень занимал один вопрос: что он такого съел, чтобы так отравиться? Ясно, что траванулся он грибами, но как? Грибником он был опытным, да и грибы, набранные в березняке, не вызвали никаких затруднений в определении: это были подберезовики и пара затесавшихся меж ними сыроежек. Вовсе уж старых грибов он не брал, ядовитых тоже, за что ж ему такое? Так ничего и не придумав, он уснул.
Егору вновь снилась заветная полянка. Она была вся усыпана грибами, которые росли клумбами, грядками, кучами, но только не так, как положено расти грибам. За ними не было видно травы. И все крепкие, задорные, маслята и белые... А он стоял в этих грибах по колено и с ужасом понимал, что всего не унесет, да что там, он и половины унести не сможет! А бросить все это богатство, развернуться и уйти - жалко до слез...
Наутро он проснулся слабым, но голодным - это означало, что организм пришел в себя. Однако съесть Егор ничего не смог: при взгляде на яйца, на кусок ветчины к горлу снова подкатила тошнота. Безумно хотелось грибов, он был просто уверен, что они-то утолят его голод, причем безо всяких последствий. Егор быстро вышмыгнул за дверь и торопливо пошел по знакомой дороге.
Ему сделалось хорошо и спокойно, будто он шел домой после долгого пребывания в местах чужих и враждебных.
Вопреки его ожиданиям, спровоцированным сном, поляна не заросла до колен грибами, хотя он с первого взгляда приметил сразу несколько семейств маслят.
"Странно, - думал Егор, в то время как ноги сами несли его к маслятам, - неужели со вчерашнего дня сюда никто не заходил? Или грибы выросли только сегодня?" Руки меж тем доставали из кармана нож и бережно срезали толстенькие ножки, а глаза высматривали еще... Не успел он помниться, как треть корзины была набрана. Егор срезал особо красивый масленок, как с картинки, и аж залюбовался его ровной коричневой шляпкой с бледно-желтой изнанкой, толстой ножкой с оборванной матовой юбочкой и не выдержал: отрезал кусок шляпки и отправил в рот. Он слышал, что некоторые грибы едят сырыми, но сам никогда не испытывал такого желания, а тут поди ж ты!
Он съел его весь. Было немного непривычно, но вкусно, главное, утоляло пустоту в желудке. Следом за масленком отправился белый, с каплями росы на замшевой шляпке. Егор не успел опомниться, как съел штук пять отборных грибов, и только тогда смог оторваться от еды.
И увидел на поляне следы. Здесь несомненно кто-то бродил, бессистемно наматывая круги. Он подошел ближе, рассматривая странные следы - чересчур большие и разлапые для человека, трехпалые и с противопоставленным пальцем. Местами они подавили грибы - там, где прошлись по семейным гнездам, и в груди Егора поднялся гнев.
Кто посмел топтать грибы, разрушить гармонию! Он проследил взглядом линию испорченных грибов и примятой травы и уперся взглядом в избушку. В первое мгновение ему показалось, что кто-то забрался внутрь, прежде зверски раздавив маслята, но тут же до Егора дошло, что следы мало походили на человеческие. Ну разве что кто-то шатался тут в ластах не по размеру.
Он подошел ближе.
-Ты что, - спросил он почему-то шепотом, - меня искать ходила?
Избушка ничего не ответила, да Егор этого и не ждал. Он подтянулся, запрыгнул в черный проем двери и, как в последнее свое пребывание здесь, уселся на пороге. Ему было хорошо и спокойно. Подумав, он подтянул к себе корзину, выбрал гриб посимпатичнее и съел его целиком, даже не выплюнув прилипшую к шляпке травинку.
Он посидел еще, потом его разморило, и он откинулся на спину, прямо на темные, грязные доски пола.
Проснулся Егор от того, что ему стало холодно. Он попытался повернуться набок и натянуть на себя одеяло, но не обнаружил его, а когда он, не открывая глаз, пошарил рукой, она задела за что-то, откатившееся с деревянным стуком. Он приоткрыл глаза и с недоумением уставился в полумрак. Засыпал-то он дома, а это что, где?.. Он приподнялся и снова задел рукой тот предмет, который разбудил его, покатившись. Это была большая голая кость, стародавняя, вся пожелтевшая. Егор мгновение смотрел на нее, потом что было сил зашвырнул в темноту избушки.
Судя по тому, что в лесу было темновато, спал он долго. Егор, с трудом заставляя двигаться одеревеневшее тело, потянулся, размял руки, потом решил, что пора бы домой. Он спрыгнул вниз и взял корзину, наполненную почему-то только наполовину. Надо же, как он устал отчего-то, даже грибов не собрал нормально! Егор прошелся по поляне еще, да ему и не пришлось идти далеко, прямо под ногами росли свежие молодые грибы.
Он добрал корзину и пошел домой. Идти было лень, словно он не спал полдня, а работал, но делать было нечего, не ночевать же в лесу. Хотя, думал Егор, почему нет, только прибрать тут, одеяло какое старое принести - и вполне можно ночевать. Это даже интересно: он никогда не был в лесу ночью!
В деревне Егор подошел уже в начале настоящих сумерек, скрадывающих силуэты и очертания. И на дорожке, ведущей в гору, столкнулся с дядей Валерой.
-А, это ты, Гоха? - спросил тот, всматриваясь. - Ну чо, давай завтра со мной на рыбалку?
-Здрасте... Не, я дядь Валер, пока заготовками занимаюсь, грибов уйма, - улыбнулся он.
-Ну смотри сам. А то поехали? Ухи наварим, водочки примем, знаешь, как под уху-то, да на вольном воздухе! Там, на озерах, налимы, окушки...
-Нет, спасибо, в другой раз, - чуточку смущенно ответил Егор, который в свое время и сам напрашивался на рыбалку. - Пока не получится.
Дома он дошел уже в густом полумраке, плюхнул корзину с грибами на стол и огляделся. Словно и не домой пришел, все какое-то не такое. Он включил свет, болезненно поморщился от неожиданно яркой лампочки и пошел ставить чайник, умываться. Хотелось есть, до того, что в желудке яростно заурчало. Егор подумал, что можно пожарить грибы, это быстро, но тут же сам себе возразил: а чего их жарить, ешь да ешь. При мысли о скворчащем на сковороде масле к горлу подступила тошнота.
Усмехнувшись, он уселся на табуретку, взял нож, гриб, порезал его на кусочки и съел. "Да что я как дикарь!" - подумал он в сердцах, достал тарелку, вилку, порезал туда сразу несколько грибов и принялся аккуратно есть вилкой. Было вкусно. Он выключил чайник, налил себе воды из холодильника и принялся ужинать, запивая грибы водой.
Наевшись, Егор завалился на диван, едва разувшись, и сладко заснул. Посреди ночи он встал, снял куртку и штаны, выключил свет и немедленно снова уснул под моросящий мелкий дождичек.
*
Утро началось для него в полдень, когда Егор нехотя продрал глаза и бессмысленным взглядом уставился на заплаканное серое стекло, но вскоре поднялся и вышел в огород в одних трусах, подставив тело мелкому прохладному дождику. Деревня словно вымерла, а он стоял посреди, раскинув руки и чувствуя, как приятно впитывается в тело чистая прохладная вода.
Взбодрившись, он вернулся в дом и принялся готовить завтрак. Вернее, подошел к плите и собрался было поставить чайник, но при одной мысли о чае, кофе, хлебе, колбасе, масле его чуть не стошнило. Егор с надеждой посмотрел на корзину. Грибы выглядели вполне свежими. Тогда он вновь сервировал себе завтрак: тарелка с грибами, нож, вилка, - и позавтракал, запив все водой.
Такая простота ему понравилась. Было в этом что-то исконное, первобытное, правильное... Егор никогда особым любителем первобытности не был, напротив, предпочитал радости цивилизации, но тут почувствовал, как распирает от радости грудь. Вот тебе и городской, вот тебе неженка, ребятам в отделе расскажи - не поверят!
Но мысли о каких-то "ребятах" из отдела казались сейчас такими далекими и игрушечными... Егор поскреб щетину на подбородке и решил, что стоит отрастить бороду, начать прямо с сегодняшнего дня. О том, чем ему заняться сегодня, он и не задумывался: и так было ясно, что надо идти в лес. Вчера мелькнула мысль принести в избушку одеяло, как-то обустроиться, но сейчас она казалась дикой. Хорошее улучшать - только портить, там и так все, как надо...
Недоеденные грибы он сунул в холодильник, прихватил с собой бутылку воды и нетерпеливо, словно на свидание, зашагал в лес.
*
Наталия Алексеевна сошла с пригородного автобуса и с досадой огляделась. Она рассчитывала, что Егор ее, по крайней мере, встретит, а то опять она должна надрываться, тащить эти сумки с продуктами. У него машина, между прочим, простаивает! Однако, понимая, что Егора не заставишь каждый раз мотаться за ней в город, она поудобнее перехватила ручки своей поклажи и быстрым шагом пошла к видневшимся неподалеку домикам. Интересно, договорился Егор про мясо или забыл?
Когда она зашла в дом, мысли о мясе вылетели у нее из головы. Дом, во-первых, был открыт нараспашку, как в деревне и водится, а во-вторых, выглядел он так, будто в нем уже несколько дней никого не было. Везде царило какое-то запустение, лишь холодильник исправно работал, напоминая о техническом прогрессе. Она открыла его и поглядела с отвращением на какие-то скользкие, неприятного вида грибы в миске. От них исходил запах гниения. Другие продукты, оставшиеся в холодильнике, тоже выглядели несвежими, молоко прокисло.
На столе стояла тарелка, рядом валялась испачканная в чем-то вилка и, похоже, валялась не первый день, потому что на столе и на тарелке, как и на полу, лежал пока еще легчайший покров пыли. Воды в умывальнике не было, там вообще оказалось сухо, мылом явно не пользовались несколько дней.
-Да что тут происходит-то! - громко рассердилась Наталия Алексеевна и стала посреди комнаты, уперев руки в боки. На ее вызов никто не откликнулся, только где-то далеко весело орали мальчишки.
-Уж не по бабам ли пошел? - опять-таки вслух спросила она у холодильника.
Нашел, небось, какую-нибудь дачницу посмазливее и с ней вместе ходит в ближний лесок "по грибы". Знает она эти грибы!
Но как ни тревожила ее эта дачница, нутром она чувствовала, что дело не в сопернице. В самом деле, разве Егор пошел бы к сопернице грязный, неумытый, в своей "лесной" одежде? Она уже успела убедиться, что все его цивильные вещи - в старом шкафу, доставшемся им вместе с дачей.
Хотя кто их, этих дачниц, знает! Говорят, в чужую жену черт ложку меда кладет, наверное, с мужиками так же. Егор - парень видный, с ним можно закрутить, будь он хоть в какой одежде. А может, зря она так? Может, он просто пьет себе с этим, как его, лесником? Или на рыбалку поехал? Собирался же...
С этими мыслями она выскочила на улицу, как раз вовремя, чтобы застать бредущую из магазина тетю Нину.
Поздоровавшись и взяв себя в руки, она спросила про мужа. Нет, сегодня его теть Нина не видела, а вообще, каждый день, считай, в лес с корзинкой хаживает, грибы таскает на загляденье. Он и ей предлагал, только она не взяла, потому что татка еще в какие годы не велел. Все это Наташа выслушала с вниманием и вежливо спросила, почему татка не велел, раз грибы хорошие.
-А шут его знает! - развела руками соседка. - Не говорил татка. А мужу вашему по нраву пришлось, видно, каждый день, каждый день...
После чего соседка пошла своей дорогой, а Наталия Алексеевна своей, то есть вернулась во двор и села на крыльцо.
Она совершенно не представляла, что делать. Мобильный Егора лежал на столе, да она уже в прошлые приезды убедилась, что связь здесь ловит странно и непостоянно. Идти в полицию? Да какая здесь полиция!
Она подумала и направилась в местный магазин, где, конечно, все всё знали. Но в сам магазин она не попала, потому что у забора как раз спешивался и неторопливо привязывал лошадь крепкий молодой мужчина в камуфляже и сапогах.
-Извините, вы не лесник случайно? - подошла к нему Наталия Алексеевна.
-Лесник, но не случайно, - не удержался он, оборачиваясь и окидывая ее взглядом.
Она рассказала ему про мужа и с надеждой уставилась леснику в лицо. Тот подумал:
-Да, точно, недавно познакомился с парнем, назвался Егором. Так это ваш муж? Ну, хороший мужик. Виделся с ним... точно не скажу, но уж недели две как. А пропадать у нас тут негде, вернется.
-А может, он в избушке? - робко спросила Наташа, чувствуя, как подступает к горлу ревность. - Он говорил, в лесу неподалеку...
-Да и меня тоже спрашивал, - признался лесник, почесав подбородок. - Только не знаю я, о чем это он. Откуда там дома? Хоть я, конечно, приезжий, только лес изъездил от и до, никакого жилья там нет.
-А я думала, вы мне покажете, где она, - упавшим голосом сказала Наташа.
Лесник снова подумал.
-Ну если там что и есть, так это не доезжая моей усадьбы. Вот если отсюда идти, от деревни тропочка будет через ручей, от нее дорожка вправо. И так все вправо, никуда не сворачивая, пока не дойдете до поляны, за поляной уж полевка начинается, как раз к моему дому. А за грибами Егор ходил, как я понял, до поляны. Только вы уж не одна ли собрались в лес-то?
-А что? Вы говорили, никакой опасности нет!- вскинулась Наташа.
Лесник пожал плечами.
-Вы женщина молодая, красивая, запросто пристанут какие-нибудь... Здесь уж, считай, дачный поселок, а не деревня, народу всякого понаехало, особенно на выходные. А так-то, конечно, зверья нет опасного, урманов, болот нет, и заблудиться не заблудишься.
-А вы отсюда домой? - с отчаянием спросила Наташа.
-Да, если обождете чуток, вместе поедем, я за покупками приехал.
-Я сейчас переоденусь, - заторопилась она, - мы вон там живем, видите, крыша зеленым выкрашена!
Она торопливо зашагала домой, натянула спортивные штаны, достала из рюкзачка кепку, сменила босоножки на потрепанные спортивные тапочки, привезенные сюда еще в прошлом году, и выскочила на дорогу, высматривая лесника на лошади.
Вскоре появилась его мерно покачивающаяся фигура, далеко видная над заборами.
-Готовы? - спросил он, подъезжая. - Пойдемте провожу.
Лошадь шла шагом, и Наташа легко успевала за ней.
В лесу было прохладно, откуда-то слышались перекрикивающиеся голоса - кажется, компания выбралась на шашлыки. Наташа шагала, упорно глядя по сторонам, как будто ожидала увидеть Егора на обочине, в какой-нибудь компании. Они удалились в лес, где уже не было слышно людей, стало как-то глуше, сумрачнее, даже темнее. Лошадь глухо тупала копытами по толстому слою хвои, изредка пересвистывались птицы.
-Похоже, тут никого нет, кроме нас, - лесник прервал затянувшееся молчание. - Слышите, сойки пересвистываются спокойно, а если бы кто блукал по чаще, они бы нас предупредили.
-Но где же Егор? - пробормотала Наташа, блуждая глазами по стволам и кустам. Ей казалось, что стоит ей войти в лес, и сразу станет ясно, где искать мужа. Но они шли уже с полчаса, а все становилось только запутаннее.
-Мне вон туда, - лесник показал рукой. - Еще немного пройти - и будет поляна, а там и до лесничества недалеко. Вы как?
-Я... тут похожу, - пробормотала Наташа. Ей вдруг надоел этот равнодушный лесник, этот дрянной лес с его свежим воздухом, хотелось расплакаться и броситься на землю. Но ничего такого она не сделала, попрощалась с лесником и осталась стоять на дорожке посреди тихой чащи, глядя, как исчезает среди деревьев силуэт всадника.
Потом тихонько пошла вперед. Ей уже стало ясно, что никого она не найдет, что Егор, наверное, и правда забурился с местными алкашами на рыбалку или к какой-нибудь дачнице нетяжелого поведения, а она тут лазит по лесу, где ее жрут комары и вообще ничего не понятно. Наташа всхлипнула. Сидеть бы сейчас дома на диване, пить чай и смотреть сериал, а этого подлеца пусть ищет полиция, если хочет!
Она брела, опустив голову, механически переставляя ноги, как вдруг заметила еле заметную тропинку, уходящую влево. Так, какую-то ниточку, слегка обозначенную примятыми незнакомыми цветами. Она свернула и пошла влево, бездумно и устало.
Тропинка петляла между папоротниками и костяникой, и вскоре едва не на каждом шагу ей начали встречаться грибы - маслята, белые, подберезовики, сыроежки, лисички. "Как грибов много, - безразлично подумала она, - а я и корзинку не взяла".
"Не сюда ли Егор ходил?" - появилась вдруг мысль. Он же хвастался, что место нашел грибное! Она вскинула голову, пошла веселее, внимательно глядя по сторонам.
И остановилась, прижав руки к внезапно застучавшему сердцу. Метрах в пятидесяти от нее виднелось какое-то темное бревенчатое строение, частично закрытое кустами разросшейся черемухи, с дороги и не заметишь. Наташа подошла ближе.
Несомненно, это была та самая избушка, о которой ей говорил Егор. Но какая же она старая! Бревна выцвели от времени, поросли сухим кружевным лишайником снизу, небольшие окошки - с носовой платок, не больше - были до того грязны, что казались непрозрачными, дверь, трухлявая, словно обкусанная по краям неумолимым временем, висела на одной петле. Но главное - избушка стояла на сваях. Кривовато стояла, чего уж там, накренившись, оттого, верно, и дверь болталась в воздухе. На крыше росла трава, живописно свешиваясь на стреху, и какой-то пышный куст, грозивший стать в свое время березкой.
У Наташи, разглядывающей все это с безопасного расстояния трех метров, избушка вызвала удивительное отвращение. Хотя домик казался довольно крепким, у Наташи он вызвал ощущение, какое испытываешь при виде какой-то слизи, гниения и распада. Это как возьмешь в руку крепкую красную картофелину, чтобы почистить в суп, и вдруг пальцы провалятся в черную, дурно пахнущую слизь, хотя ничто, казалось бы, не предвещало... Она даже морщилась брезгливо, хотя демонстрировать неприязнь тут было некому. Но как бы там ни было, следовало заглянуть внутрь: а вдруг Егор там?
Она подошла ближе, задержала дыхание и, держась так, чтобы не коснуться невзначай старого дерева, поднялась на носках, чтобы заглянуть внутрь.
И вскрикнула, тут же зажав себе рот ладонью, словно глотнула ненароком какого-то яда. Она увидела Егора: он лежал на полу, прислонившись то ли к стене, то ли к лавке, закинув голову, весь в паутине и грязи, наверное, без сознания. При этом на его лице, что напугало ее еще больше, было какое-то подобие бессмысленной пьяной улыбки.
-Егор! - позвала она дрожащим голосом. - Его-ор, это я!
Он не пошевелился, и Наташа вдруг испугалась с новой силой: а если он не пьяный, не без сознания, а мертвый? Вдруг ему стало в лесу плохо, и он поэтому забрался сюда? Она собралась с силами и заглянула еще раз. Егор лежал все так же, и вокруг него не было насекомых, которые летней порой сопровождают своим тяжелым жужжанием любое неосторожно оставленное без присмотра мертвое тело.
Она потопталась возле избушки, в отчаянии огляделась по сторонам - нет ли кого, кто придет на помощь. Никого не было, лишь глухо шумел вершинами лес, да вдалеке резко кричала птица. Может, сбегать к леснику и попросить его прийти и помочь?
Наташа не очень хорошо представляла себе, куда идти, а после ужасной находки в голове все путалось. И вот, уговаривая себя и заранее брезгливо морщась от какого-то неприятного запаха, она полезла в избушку, благо дверь была не заперта. Лезть было непросто, но она как-то подтянулась, все телом налегла на порог, вся перемазавшись в пыли и грязи, с содроганием вдыхая затхлый запах, пробралась к Егору и принялась его трясти за плечи. Голова у него моталась как у мертвого, Наташа снова запаниковала и что было сил потащила мужа наружу.
Не тут-то было: она не сдвинула тело ни на сантиметр. Она тянула его за руки, повторяя со слезами: "Егор, да Егор же!" Кожа его была сухой и прохладной, не холодной, как лед, и это ее обнадежило: значит, живой, не умер. Мертвые, они как лед, она уж знала.
Но почему-то она никак не могла его выволочь не то что наружу, а хотя бы ближе к выходу, хотя Егор не был таким уж тяжеловесом: он ходил в тренажерный зал, следил за весом и перед отпуском, она точно знала, весил не более семидесяти килограммов.
Бросив его руки, которые упали, как тряпочные, она схватила мужа за ногу и потянула. С тем же успехом она могла пытаться вытянуть бревно из стены.
Обессиленная, она выбралась из избушки и села прямо на землю. Как хорошо было в лесу - свежий ветер коснулся ее лица, выдул из легких мерзкий запах, подсушил слезы на щеках. "Я одна не справлюсь, - подумала Наташа, встала и медленно пошла к основной тропе. - Надо кого-то позвать на помощь". Только бы не потерять это место, когда она придет снова! Она оглянулась: может, муж все-таки пришел в себя, почуял, что она рядом, очнулся от дурмана, в котором пребывал, и теперь выберется наружу? Нет, никто не показывался. Наташа снова двинулась по тропе, плохо соображая, куда идет.
-Что с вами? - услышала она вдруг голос и подняла глаза. Навстречу ей рысила знакомая лошадь, на которой сидел лесник.
-Я покупки отвез, - пояснил он , - жена сказала, иди помоги женщине. Решил вот узнать, как у вас дела?
-Я нашла его, - пробормотала Наташа, скривившись от усилия удержать слезы.
-А плачете чего? Он что... - лесник помялся и закончил: - Умер?
-Он спит как будто, - жалобно сказала Наташа, - а я его не могу ни разбудить, ни вытащить.
-Откуда вытащить?
-Он в избушке тут, - пробормотала она, - такая, знаете, маленькая, как в сказке, старая очень. Он там спит. У вас телефон есть?
Лесник вытащил сотовый, поглядел на экран:
-Да тут плохо ловит, вот на просеке - еще туда-сюда.
-Вызовите полицию, - попросила она. - И скорую.
-Что уж сразу полицию? - скептически сказал лесник. - У нас тут не город, один участковый всего на округу, да и тот живет в Марятине, это отсюда километров пятнадцать. Сами разберемся. А скорую вызову, только им тоже ехать долго. Что им сказать-то?
-Что с человеком плохо, ну чтоб приехали, соврите что-нибудь, - и она всхлипнула.
Лесник повернул лошадь, чтобы выехать на просеку, где ловило, и она увидела притороченный к седлу маленький топорик.
-А это у вас что? - спросила она.
-А засечки на деревьях ставить, которое рубить, - охотно объяснил он. - Мы сухостой убираем, вот и надо значки...
-Дайте! - она выхватила топорик и отскочила.
-Эй, вам-то он зачем?
-Я эту избушку проклятую изрублю! - истерически крикнула она и побежала по тропе обратно. Лесник озабоченно покачал головой и тронул поводья, побуждая лошадь двигаться быстрее.
Наташе казалось, что она бежит очень быстро, но на самом деле она еле переставляла ноги. Топорик она держала на уровне груди, словно опасаясь, что сейчас из-за сосны выскочит враг, которому надо будет дать отпор. Никто не выскочил; она благополучно дошла до поворота на поляну, а затем и до самой избушки. Там ничего не изменилось - ровный шум крон высоко вверху, крик одинокой птицы вдалеке, да растворенная настежь дверь, за которой в душном стоялом полумраке лежало тело мужа.
Она подкралась к избушке, держа топорик в занесенных руках и только тут, у двери, осознала, что думает о Егоре как о теле, а не как о человеке. Наташу это так напугало, что она едва не выронила топорик, но опомнилась, перехватила удобнее и с силой рубанула по порогу. Первый удар ее раззадорил, она с силой, какой в себе и не подозревала, яростно ударяла по побитому порожку. И если сначала результатом ее ударов были лишь небольшие зарубки, то сейчас наконец старое дерево брызнуло трухлявыми щепками в стороны. А на их месте стала медленно выступать, набухая по всей длине зарубок, темно-вишневая густая жидкость. Наташа сгоряча рубанула еще, красно-вишневое брызнуло ей на лицо, в глаза, и она зажмурилась, потом отошла, вытирая лицо руками. Ее едва не стошнило от мысли, что это какой-то гнилой древесный сок, что-то вроде гноя, которым набухают изжившие себя, разлагающиеся заживо деревья. Она повернулась и ударила еще.
И тут вдруг что-то с силой ударило ее в живот. Наташа, надсадно выкрикнув на выдохе, отлетела в сторону и скорчилась на земле, прижала руки к животу.
С этого места ей было хорошо видно, как исполинские сваи под избушкой распрямляются, как голени гигантской курицы, как, загребая лесную подстилку и мох, топча грибы, они движутся, убегают прочь. После этого она потеряла сознание.
*
Наталия Алексеевна очнулась в маленькой белой палате. Ее руки оказались привязаны, так что она не могла ими пошевелить. Сказать она тоже ничего не могла: ее пересохшие губы двигались абсолютно беззвучно.
Наконец в палату кто-то заглянул, послышался взволнованный шепот: заметили, что она пришла в себя. Вскоре возле кровати оказались врач, две сестрички и незнакомый человек в наброшенном на плечи белом халате. Он-то и остался возле нее, когда прочие, удостоверившись в Наташином относительно хорошем самочувствии, ее покинули. Незнакомец представился следователем прокуратуры и пояснил, что она, Наталия Алексеевна Болгун, является подозреваемой по делу об убийстве мужа, Егора Анатольевича Болгуна. Услышав об этом, она мгновенно канула в какую-то тьму, из которой вернулась вслед за острым запахом в поднесенной к носу ватке.
Следователь рассказал, что ее нашел на поляне лесник, вернувшийся с подмогой - местным фермером, заглянувшим к нему в усадьбу, и охотоведом, которого зачем-то занесло в их края. Они все трое засвидетельствовали, что нашли женщину на поляне без сознания, рядом лежал топорик, который лесник опознал как свой, лезвие его было измазано красной жидкостью, которую экспертиза без труда определила как человеческую кровь второй группы отрицательного резуса, точно такую, какая, по данным медкарты, была у ее мужа. Кровь была и на земле и на траве - большая лужа, неприятно густая и темная. Цепочка капель сперва вела куда-то вбок, потом исчезала. Больше на поляне ничего не оказалось, хотя тщательный осмотр показал, что, судя по состоянию травяного покрова, на поляне происходила борьба. Тело Егора найдено не было, об избушке никто не слышал.
Следователь пристально посмотрел на побелевшее лицо Наталии Алексеевны и сообщил, что ее физическое состояние заставляет предполагать, что удары мужу она нанесла в порядке самозащиты, так что статья может быть переквалифицирована на превышение необходимой обороны. Но для этого нужен полный и откровенный рассказ с ее стороны, а также признание в том, куда она дела тело мужа.
Наталия Алексеевна потеряла сознание во второй раз, и на сей раз следователь откланялся, пока она пребывала во мраке.
В больнице она провела еще несколько дней, и каждый день ее навещал следователь, упорно добивавшийся признания в том, куда она дела тело. При слове "тело" она каждый раз принималась плакать. Она попыталась рассказать про избушку, которую она рубила топором, про исполинскую куриную ногу, занесенную над нею, но следователь прокуратуры скептически качал головой, кривя тонкие губы. Ему было очевидно, что если подозреваемая не придуривается, то точно сошла с ума и тогда с нее взятки гладки. То, что не нашли тело, тоже было объяснимо: скорее всего, у женщины был сообщник, который и спрятал главную улику. Сперва он даже подозревал лесника, но тот с момента, как Наталия выхватила у него топорик, и до последующего своего появления на поляне с двумя свидетелями один не оставался.
Она упорно твердила про избушку, из которой попыталась вызволить мужа, и была так убедительна, что следователь даже опросил местных на предмет какой-то избушки в лесу, где якобы и находилось тело, но те только отрицательно качали головами. Лес был невелик, исхожен, и никакого жилья там не бывало отродясь. Правда, лесник подтвердил, что подозреваемая тоже твердила про избушку, но это сыграло против нее: следователь посчитал, что уже тогда она сошла с ума.
Вскоре ее перевели в психиатрическую лечебницу.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Избушка», Кира Алиевна Измайлова
Всего 0 комментариев