Когда с Дорис Уиндзор в первый раз это случилось, Эрик Харфорд стоял с ней на веранде их дома в Бартон-Роде. Через неделю они должны были венчаться и вполне понятно, что молодые люди чувствовали себя на седьмом небе.
— О, Эрик! Посмотри на бедную птичку! — показала она ему вдруг на ближайший куст.
И вдруг голос ее как будто оборвался и что-то странное произошло с ней.
— Что с тобой? — обеспокоился Эрик, бросаясь к ней.
Но она отстранила его рукой, вытянула вперед руки и с выражением блаженства и экстаза рассмеялась.
— В чем дело? — спросил Эрик.
Но вместо ответа она продолжала лишь смеяться и что-то странное было в этом продолжительном, выражавшем невыразимую радость и счастье, музыкальном смехе.
Обеспокоенный Харфорд обнял ее нежно за талию, увел с веранды и посадил на кресло у окна. Девушка сразу перестала смеяться.
— Ну, что с тобой? — спросил он. — Эта жара действует на нервы.
— Сама не знаю, — ответила она, откинувшись на спинку стула. — Это вышло так глупо. Но я почувствовала вдруг, точно погрузилась в море радости и счастья. Еще до сих пор не могу отделаться от этого чувства.
Харфорд скоро забыл об этом припадке истерического смеха.
На другой день, когда он позвонил по телефону, вместо Дорис, к телефону подошла горничная ее, которая сказала, что мисс Уиндзор не совсем здорова и что мистрис Уиндзор просить его приехать к ним. Нечего и говорить, что он сейчас же помчался туда.
Мистрис Уиндзор вышла к нему с заплаканными глазами.
— В чем дело? — заволновался он. — Ведь когда я вчера ушел, Дорис была совсем здорова.
— Эрик, мой бедный мальчик, — произнесла мистрис Уиндзор. — Рассудок ее не в порядке. Сегодня утром был доктор Витон, но он ничего определенного не мог сказать нам. В общем она совершенно нормальна, но по временам у нее начинаются пароксизмы смеха. По-видимому, это истерия, но это производит страшное впечатление. Удивительнее всего, что она уверяет, что смеется от избытка счастья.
Комментарии к книге «Золотой топор», Михаил Фоменко
Всего 0 комментариев