«Ледяной змей»

Все утро шел снег. Белые мягкие хлопья, медленно кружась в холодном воздухе, пробивались сквозь кроны высоких деревьев, словно исполины застывших на склонах ближайших холмов, и томно, как будто нехотя, ложились на заснеженную землю. Ветра не было, и звенящая тишина накрыла лес, словно непроницаемым покрывалом.

Вот с огромной пушистой ветки старой ели сорвалась шапка снега, с тихим шорохом в водопаде снежинок она ухнула с высоты в сугроб у корней дерева. Не слышно гомона птиц и шороха зверей. Тишь да благодать, словно в зачарованном саду зимней сказки.

Фарракс, молодой, но достаточно опытный для своих лет, черный как смоль волк замер, словно изваяние, на вершине украшенного маленькими елями холма. Он оглядывал окрестности пронзительными желтыми глазами, легкий пар вырывался из его ноздрей и, извиваясь, причудливо стелился над землей, медленно растворяясь в воздухе. Пахло приближающейся весной, но зима была все еще в силе и не скоро сдаст свои позиции. Запах свежести и промерзшего дерева щекотал нос. Но что-то еще витало над землей. Такое смутно знакомое, но волк не мог почему-то распознать что же это было.

Вот где-то невдалеке треснула ветка, скрипнул ствол старого дерева и вновь тишина.

Волк встряхнулся и, не обнаружив опасности, но все еще настороже от странного запаха, двинулся вперед по склону холма, черной верткой тенью скользя меж засыпанных снегом елочек.

Утро началось неспокойно. В его норе такое было часто последнее время. Миха — красавица серая волчица — принесла ему двойню вертких, неспокойных и шебутных малышей. И вся жизнь Фарракса теперь крутилась вокруг них. Неугомонные волчата подросли и теперь каждое утро, едва отойдя от сна, они выскакивают из норы и резвятся на поляне вокруг логова, а надурив зовут мать и идут есть. Молока у Махи хватает на двоих. Но ей самой для поддержания сил и энергии нужна другая пища. Мясо. И поэтому каждый день Фарракс отправляется на охоту.

Темный лес притих. Все звери спрятались, затаившись по укромным местам. Он так и не нашел ни одного следа, что было очень странно. А снег все валил и валил, забиваясь в глаза, оседая на бровях, белой стеной падая с небес.