«Форпост (СИ)»

Идти было тяжело. Порывистый ветер дул так сильно, что глаза начинали слезиться. Дождь нещадно заливал за шиворот. Ноги вязли в размокшей грязи. Каждый шаг превращался в пытку. Где-то вдалеке путеводной звездой на ночном небосводе мерцала неоновая вывеска придорожного отеля. Еще сто метров жестокой борьбы со стихией и я разобрала название: "Форпост". Блеснувшая совсем рядом молния осветила длинное, как шпиль готического собора, многоэтажное здание. Я задрала голову и попыталась разглядеть его вершину, но не смогла: она растворялась в темной бездне неба. Откуда-то издалека донеслись едва различимые голоса: "Добро пожаловать! Добро пожаловать!" А может, это просто игра воображения? Чего только не почудится в клокотании беснующейся стихии?

Пока я пробиралась сквозь бурю, дверь отворилась, и порог укутал теплый золотистый свет. Я изо всех сил пыталась ускорить шаг.

— Это ты? Ну, наконец-то, а то я уже не надеялась, — донесся женский голос. — Быстрей-быстрей, а то мне холодно.

— Я разбила машину. Тут недалеко. Упала в кювет. Надо бы вызвать эвакуатор, — ответила я Подруге, счастливая, что, наконец, оказалась под крышей.

— Не глупи. Эвакуатор в такую-то погоду никуда не поедет. Дождемся утра, — на ней было короткое черное платье, как нельзя лучше подчеркивающее длинные стройные ноги. Кудрявые медно-рыжие волосы распушились, как львиная грива. На ярко накрашенных губах играла озорная улыбка.

Подруга смеялась и шутила, будто не понимая, что именно из-за ее жуткого голоса по телефону я помчалась в эту глухомань посреди ночи. На заправке я выпила чашку кофе и все равно не выдержала — заснула за рулем. Когда проснулась, была уже на встречной полосе. Слепящий свет фар, визг тормозов, а потом удар… Как только я пыталась вспомнить подробности аварии, голову начинала осаждать дикая боль.

— Не стой на пороге, — поманила меня рукой Подруга.

Снова показалось, что из коридора доносился тихонький неясный шепоток, от которого по коже пробежали мурашки. Неприятно так. Заходить абсолютно не хотелось, но сверкнувшая позади молния и оглушительный раскат грома вынудили сделать роковой шаг.

У стойки располагался одетый в строгий черный костюм администратор. Роста в нем было не меньше двух метров, свет лампы отражался от идеально гладкого лысого черепа.

— У вас есть свободные номера на ночь? — с надеждой на отрицательный ответ спросила я.

— У нас всегда есть свободные номера, в любое время года, — злорадно ухмыляясь, ответил он.

Здесь было так шикарно: лакированный дубовый паркет устлан кроваво-красными ковровыми дорожками. В обе стороны от холла уходили широкие галереи с тяжелыми резными дверями через каждые три-пять метров. Перила белой мраморной лестницы, ведущей на верхние этажи, украшены статуями сфинксов, драконов, химер и прочих мифических чудовищ, названий которых я не помнила. На стенах висели канделябры в виде переплетенных змей с вкрученными в их пасти электрическими лампами.

— У тебя все в порядке? Мне казалось, что ты остановилась в другом отеле дальше по дороге, — осторожно поинтересовалась я, опасаясь напомнить о том, что недавно ее так сильно расстроило.

— Все просто замечательно, — заверила Подруга. — Я переехала. Здесь лучше — тебе обязательно понравится. Это настоящий рай!

В моем представлении рай находился в уединенной бухточке на побережье Адриатического моря, где круглый год светило солнце и спели мандарины. Но я предпочла не озвучивать свои мысли и вместо этого поинтересовалась:

— Откуда у тебя деньги на такую роскошь? Наверняка, в этом отеле самый дешевый номер стоит больше моей месячной зарплаты.

— У нас нет дешевых номеров. Только люкс, — сообщил администратор.

— Можно платить в рассрочку, — беззаботно улыбнулась Подруга.

— Но как же оформление… паспорт? — я тщетно пыталась сопротивляться, но Подруга уже тащила меня к лестнице.

— Не беспокойтесь. Наслаждайтесь отдыхом, а оформиться сможете и потом. Времени у вас будет предостаточно, — пообещал администратор. Мне вдруг стало сильно не по себе.

Подруга проводила меня до номера, обозначенного четырьмя цифрами 196 и 6, только последняя шестерка почему-то висела на уровень ниже, наводя на подозрения, что на самом деле это была обвалившаяся девятка. Комната оказалась размером с мою квартиру, а может и больше. У стены, задрапированной нежнейшей тканью пастельных тонов, стояла широкая двуспальная кровать под балдахином. Напротив нее находился туалетный столик с ажурным зеркалом. Платяной шкаф, комод… мебель из красного дерева, репродукции Моне в тонких изящных рамках. От всей этой помпезной роскоши мне стало дурно. К тому же, от промокшей насквозь одежды начинало ощутимо знобить.

Ванная, здесь определенно должна быть шикарная огромная ванная! Она обнаружилась за премиленькой дверцей бледно-розового цвета. Квадратная джакузи площадью два на два метра так и звала сбросить с себя грязное тряпье и окунуться в горячую пенную воду. Я не устояла перед соблазном. Животворящее тепло медленно расползалось по закоченевшим конечностям, пробираясь под кожу, в самую глубь. Сладкая нега затопила сознание. Хорошо…

В какой-то момент я поняла, что снова задремала. "Добро пожаловать! Добро пожаловать!" — начал напевать хор незримых голосов — вначале робко, едва слышно, боясь спугнуть. Руки заскользили по бортику ванны. Медленно так… вниз. Голоса становились громче, уже можно было отличить один от другого. Спина полностью исчезла под пенным покровом, подбородок коснулся кромки воды, рот, нос, глаза, пока не скрылась макушка. Голоса были так близко…

Нарочито громко хлопнула дверь. Я подскочила, разбрызгивая воду по полу. Закашлялась, наглотавшись мыльной пены. Протерев глаза, наконец, смогла разглядеть силуэт Подруги, стоявшей на пороге ванной комнаты.

— Сегодня ночью будет бал, — радостно защебетала она, с поднятыми руками изображая пятую позицию балета. — Собирайся быстрее. Я привела мальчиков тебе в помощь.

За ее спиной появилась толпа субтильных парней, вооруженных фенами, расческами, косметическими кисточками, щипчиками для бровей и прочими предметами наведения марафета. Я грузно плюхнулась обратно в воду, стараясь прикрыть руками "непристойные" части тела.

— Ты с ума сошла? — моему возмущению не было предела.

— А что такого? Хорошие ведь мальчики, — Подруга игриво мне подмигнула. — Ладно, не хочешь, тогда давай сама, только быстрее, а то опоздаешь. Такое событие пропускать нельзя! И не забудь карнавальный костюм.

Она задорно хохотнула, кокетливо стрельнула глазами в сторону парней и, наконец, освободила меня от своего и их присутствия. Нехотя, я обернулась полотенцем и вышла из ванной.

"Ну и где прикажете взять этот карнавальный костюм?" — запоздало спохватилась я и снова их услышала. На это раз голоса звучали из большого платяного шкафа. Я открыла его. Внутри висело множество разнообразной одежды: пышное бальное платье придворной дамы, балетная пачка, костюм танцовщиц кабаре с роскошными страусиными перьями, маленькое черное платье Коко Шанель… Я поморщилась — все не то — решительно сдвинула одежду в сторону и в самом темном углу обнаружила его. С одной стороны ярко-оранжевый, с другой бархатно-черный, с небрежно разбросанными по ткани мелкими блестками, костюм шута буквально притягивал к себе, говорил "надень-надень меня".

То-то Подруга удивится. Я попыталась повторить "фирменную" злорадную улыбку администратора. Кажется, получилось неплохо. Я натянула трико, застегнула куртку, на ноги надела мягкие туфли с несуразно длинными закрученными в баранку носами. Костюм сидел, как влитой. Меня охватило странное безудержное веселье. Я прошлась колесом по комнате, села на шпагат и потом, немного успокоившись, вернулась к шкафу. На верхней полке лежала шутовская шапка с бубенчиками. Я заколола волосы шпильками, надела ее и мотнула головой. Бубенчики отозвались мелодичным звоном.

Из коридора донеслась торжественная музыка. По всей видимости, шоу уже начиналась, и хозяева требовали моего присутствия.

Свет в зале, где собрались гости, был приглушен. Тускло мерцали свечи. У большой двери с табличкой "бальный зал" вели неспешную беседу несколько человек в разнообразных причудливых костюмах, лица их скрывали карнавальные маски. Я отстраненно смотрела по сторонам в поисках путей к отступлению. Но их обрезала моя ослепительная Подруга. На ней было шикарное пышное платье из золотой парчи. Волосы убраны в высокую прическу. Один единственный непослушный локон дерзко целовал оголенные плечи. Вокруг нее собиралась стайка мужчин. Одеты в светлые на восточный манер шаровары и короткие кожаные жилетки. Грудь абсолютно безволосая, пресс подтянут, на руках бугрятся накаченные мышцы. Лица смуглые, одинаково прекрасные, но совершенно пустые, не выражающие ни единой мысли. Восхищенные взгляды, томные вздохи, поцелуи украдкой, казалось, были единственной и самой главной целью этих красавцев.

Подруга тронула меня за плечо, привлекая к себе внимание.

— Что за ужасный костюм? Где ты нашла это убожество? — скривилась она и, не дожидаясь ответа, переменила тему: — Правда, здесь замечательно?

— Если ты любишь роскошные особняки и клонированных мачо, — пожала я плечами.

— А, по-моему, этот вертеп просто отвратителен, — раздался за моей спиной чей-то густой, скрипевший, как несмазанная дверь, голос.

Я обернулась. Обладателем голоса оказался весьма скользкий тип в костюме пирата. На ногах высокие сапоги, штаны из плотной темной ткани, ярко-алый камзол, на голове треуголка. Волосы Пирата, заплетенные в дреды, были настолько насыщенного иссиня-черного цвета, что казались неестественными. Левый глаз прикрыт повязкой, на месте правой руки железный крюк. К поясу приторочена кривая сабля в потертых ножнах. Для полноты образа не хватало лишь попугая на плече.

Подруга, потешно сморщив курносый носик, упорхнула к начинающим проявлять нетерпение мачо. Присоединиться к ним меня абсолютно не тянуло, хотя… однорукий Пират был не самой радужной альтернативой. Я молчала, наивно полагая, что если не буду обращать на него внимания, то он от меня отцепится. Тишина затягивалась. Поняв, что я не собиралась продолжать разговор, Пират подозвал администратора:

— Будьте добры, бокал вина.

— К сожалению, вина у нас не было с 1969. Сейчас подадут шампанское, — безразлично ответил тот и, поклонившись, ушел.

— Но я не пью шампанского, — раздраженно крикнул ему в след Пират. — Кретин.

Я подавила рвавшийся наружу смешок.

— Ты тоже здесь недавно? — обращаясь ко мне, спросил он.

— Да, только приехала, — сказала я, осознав, что играть в молчанку глупо.

— Тебе не кажется все это странным?

"Более странным, чем ты?" — хотелось сказать мне, но вместо этого я ответила:

— У меня не требовали паспорт и… Этот отель слишком уж шикарный. Здесь есть все, чего только можно пожелать, но вместе с тем чего-то не хватает.

Пират окинул меня оценивающим взглядом, от которого вдруг стало не по себе. От неловкого молчания нас избавил хор аплодисментов. Пара официантов ввезла в зал тележку с дюжиной бутылок шампанского в ведерках со льдом. Откупорили пробки, и под общий одобрительный возглас пенные струи вознеслись под самый потолок. Бокалы наполнились золотистым напитком и стали передаваться гостям. Пират отказался, я тоже. От шампанского у меня всегда кружило голову, а сегодня она и без того съезжала в тартарары.

То тут, то там раздавался задорный смех, произносились тосты, звенели бокалы. Мы с Пиратом наблюдали за происходящим, стоя поодаль от веселящейся толпы. Он скрестил на груди руки, словно стараясь отгородиться от гостей. Молчал. А потом вдруг мрачно пробормотал себе под нос: "Шоу уродов", — поджал губы и отвернулся.

Позади открылись двустворчатые двери в бальный зал. Он был огромен. Просто чудовищно огромен. Стены увешаны картинами на античные сюжеты. Паркет натерт до блеска. Под зеркальным потолком гигантская хрустальная люстра.

Зазвучала музыка. Гости лавиной хлынули в зал. Подруга грациозно скользила между многочисленными поклонниками, будто Золушка на первом балу. Танцевали так хорошо и слаженно, что у меня и мысли не возникло присоединиться к ним. Но не тут-то было.

— Позволь тебя пригласить, — с так не шедшей к его лицу галантностью обратился ко мне Пират.

— Я не танцую, — ответила я, позвякивая в его сторону бубенчиками на шапке.

— Я тоже. Ну и что? — он обхватил меня за талию и потянул в середину зала.

Это был вальс. По крайней мере, ритм три четверти говорил о том, что это вальс. Пират неуклюже кружил меня, старательно увертываясь от других танцующих. От него противно несло табаком, да еще каким-то странным, сладко-горьким, не похожим на тот, что используют в обычных сигаретах. Мне снова стало дурно.

— Я не понимаю, чего ты ко мне привязался, — слабо возмутилась я.

— Ты показалась мне единственным нормальным человеком в этом сумасшедшем доме, — чистосердечно признался Пират и глазом указал на потолок.

Я проследила за его взглядом. В зеркалах наверху отражались танцующие. Вместо мачо Подругу окружала стая уродцев: карликов и гигантов, дегенератов с непропорционально большими или наоборот маленькими головами, сросшихся бедрами сиамских близнецов, безруких и безногих калек, с гипертрофированными конечностями и слоновьей кожей. Я вздрогнула и перевела взгляд на собственное отражение. Кожа на лице покраснела и покрылась громадными волдырями. Мой партнер выглядел и того хуже: с обугленных рук мелкой крошкой осыпалась зола. Призрачные голоса злорадной скороговоркой снова принялись повторять свое "Добро пожаловать!", заглушая музыку.

Оцепенев от ужаса, я даже не заметила, как внутри меня родился дикий безудержный крик. Пират крепко зажал мне рот единственной рукой и развернулся в сторону двери. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, мы покинули бальный зал.

Как только за нами захлопнулись двери, мы сползли по стенке, с облегчением переводя дыхание. Я тихонько скулила, пытаясь придти в себя после увиденного.

— Что это было?

— Я думаю, мы умерли и попали в ад, — задумчиво сказал Пират.

— Мне всегда казалось, что в аду полно огненных ям, а черти зажаривают грешников на вертеле, — Пират перевел на меня ошарашенный взгляд. Я снова звякнула шапкой в его сторону. — Это была очередная неудачная шутка.

Вдруг из коридора донеслись шаги. В комнату вошел шарманщик. С собой он нес клетку с какаду внутри. Птица сидела на жердочке, плотно прикрыв глаза. Видно, спала.

— Мой попугай предсказывает будущее, — сообщил бродяга.

— Может, он подскажет, что нам делать? — я поднялась на ноги и попыталась засунуть руку в несуществующий карман трико.

Пират, молча, протянул мне свой кошелек. Я достала оттуда хрустящую купюру и вручила ее шарманщику. Тот улыбнулся, обнажая гнилые зубы, и дал мне замусоленный клочок бумаги. Я быстро ее развернула и прочитала:

— "Попка дурак". Что это за предсказание такое?

— Хотите более точное предсказание, платите еще, — ехидно ответил шарлатан.

Я перевела взгляд на Пирата. Тот, не мигая, уставился на клетку с попугаем. Я протянула шарманщику еще одну купюру и получила новую записку. В ней было сказано: "Кеша хочет кушать". У меня появилось отчаянное желание биться головой о стену.

— Посмотри на эту клетку, — наконец, вышел из транса Пират. — Ты не видишь в ней ничего странного?

Я снова недоуменно пожала плечами. Обычная такая клетка с жердочкой для птички.

— Дверца открыта, — подсказал Пират. — А попугай никуда не улетает.

— Может, он боится или у него подрезаны крылья? — предположила я.

— У тебя никогда не возникало ощущения, что ты тоже живешь в такой вот клетке из пустых хлопот, бессмысленных занятий, ненужного хлама и бесполезных знакомств? Дверца на свободу вроде бы открыта, но покидать место заточения ты не спешишь: то ли боишься, то ли просто силенок нет оторваться от привычной серости и убогости, — Пират снова уставился на попугая и замолчал.

— Интересно, а что будет, если ее закрыть? — спросила я, повинуясь едва ощутимому внутреннему порыву.

Как только дверца затворилась, какаду поднял желтый хохолок, открыл глаза и распустил крылья, будто изготовившись к полету.

— Выход там же, где и вход. Чтобы спуститься, надо подняться на самый верх. Чтобы победить в игре, надо принять правила, — сказала птица очень громко и четко, а потом снова сложила крылья и закрыла глаза, как будто ничего и не было. Шарманщик вместе с таинственной птицей исчез в темноте коридора.

Я обескуражено глянула на Пирата, но тот был так же удивлен, как и я. Снова, будто жужжание назойливых насекомых, раздались голоса. Пират встряхнул головой — видно, тоже их слышал — поднялся и заглянул в одну из уходивших в бесконечность галерей с закрытыми дверями.

— Помнишь, через какую дверь ты сюда попала? — спросил Пират.

Я медленно кивнула, не понимая, куда он клонит.

— Пока здесь никого нет, мы могли бы попробовать сбежать в ту дверь, через которую пришли. Выход там, где вход.

— Надо позвать Подругу, — я потянулась к ручке на двери в бальный зал.

— Не стоит, — попытался отговорить меня Пират. — Если ты вернешься, то эти уродцы вряд ли тебя отпустят. Да и не пойдет она с тобой. Я больше, чем уверен.

— И все же я попробую, — упрямо ответила я и открыла дверь.

— Стой! Ты ей не нужна, ты мне нужна, — услышала я за спиной его отчаянный возглас, но не дрогнула и пошла вперед сквозь веселяющуюся толпу, стараясь не поднимать голову, чтобы не видеть жутких отражений в зеркальном потолке.

Когда я приблизилась к мачо, те подозрительно покосились на меня, но все же пропустили внутрь своего круга. Оказавшись возле Подруги, я украдкой зашептала ей на ухо:

— Это место совсем не то, чем кажется. Нужно выбираться отсюда.

— Нет! — она резко оттолкнула меня и посмотрела с такой ненавистью и болью, что у меня по спине пробежали мурашки. — Зачем ты хочешь отнять мой рай? Там снаружи ветер, дождь и холод. А здесь тепло и весело. Здесь меня любят.

Я отрешенно подняла голову, забыв, что на потолок смотреть не стоит, и впервые увидела отражение Подруги. Лицо ее в свете люстры казалось неестественно бледным, под мутными глазами залегли глубокие тени, а сине-фиолетовая помада совсем не шла к золотому оттенку платья. Вдоль рук от запястья до локтя тянулись некрасивые полосы-шрамы. "Добро пожаловать!", — разом засмеялись призрачные голоса. Я быстро отвернулась, посмотрела на мачо. Те недружелюбно скалили зубы и подходили ко мне все ближе, стремясь загнать в угол. Лица их исказились настолько, что казалось, они вот-вот превратятся в собственные уродливые отражения. Я бросила последний отчаянный взгляд на Подругу, но та продолжала веселиться, как ни в чем не бывало, забыв о моем присутствии. Пират был прав, а я, дура, его не послушала. Может, еще не поздно? Стараясь не делать резких движений, чтобы не выдать страха, я обошла мачо стороной и быстро направилась к выходу. Часть из них осталась с Подругой, но некоторые последовали за мной. Я ускорила шаг, быстро прошмыгнула в оставленную приоткрытой дверь, и резко захлопнула ее.

— Убедилась? — голос Пирата раздался над самым моим ухом. Он подтянул к двери диван, чтобы забаррикадировать ее на всякий случай, хотя с той стороны никто ломиться к нам не пытался.

Я приглушенно всхлипнула, едва сдерживая слезы.

— Подруга, она часто звонит мне по ночам просто так, когда ей грустно или не с кем поговорить. Но в этот раз голос у нее был такой странный, такой безнадежный. Мне стало страшно, что она… она наложит на себя руки. Я обещала приехать. Гнала, как могла, но… авария… Я опоздала. В зеркале у нее отражались продолговатые шрамы на руках, как будто от бритвы. Я думаю, она вскрыла себе вены.

— Самоубийца? — ничуть не удивившись, переспросил Пират. — Так я и думал. Твоя Подруга так быстро приняла это место, потому что она попала сюда по своей воле и уходить совсем не хочет. Ей кажется, что она обретет здесь счастье и покой. Боюсь, что теперь ей не помочь. Как, собственно, и нам.

— Почему? — испуганно спросила я.

Пират подвел меня к первой слева двери в галерее, той самой, через которую я попала в отель, и отворил ее. За ней оказалась голая кирпичная стена с нацарапанной надписью: "Добро пожаловать! 1969".

— И так за каждой, — мрачно сообщил Пират.

— Что значит "1969"? — озадаченно спросила я.

— Номер моей машины, — пожал плечами он, и мы вернулись обратно к бальному залу.

— Что же это за место такое? — Пират уселся на диван, сосредоточенно о чем-то думая.

— Мне кажется, это чистилище, место, куда попадают души грешников, прежде чем отправиться в рай или в ад, — поделилась я странной догадкой. — Значит, какой-то выход отсюда должен быть. Лишь бы он вел в нужном направлении.

Пират совсем сник. Тогда я решила отвлечь его от мрачных мыслей и сменить тему.

— Скажи, почему ты выбрал костюм пирата?

— Моим любимым героем в детстве был Капитан Крюк. Эдакий хитрый, беспринципный тип, не чета положительному слюнтяю, который даже повзрослеть боялся. А еще… теперь у меня есть сабля, хоть и бутафорская, — Пират достал оружие из ножен и продемонстрировал его мне. — А почему ты решила одеться шутом?

— Не знаю, просто шапка с бубенчиками понравилась, — я задумалась. — Шут всегда говорит только правду и ничего не боится. Я бы хотела ничего не бояться.

Несколько минут мы сидели молча, разглядывая уходящий во тьму коридор.

— А что это за дверь? Смотри, она отличается от остальных, — вдруг спохватилась я, указывая на массивную, окованную железом дверь.

— Ее там раньше не было, — нахмурился Пират и направился к ней. Я последовала за ним. Он резко дернул за тонкую изящную ручку в виде извивающейся змеи, но дверь оказалась запертой.

Я сняла шапку и достала из волос шпильку.

— Пират почти вор… Попробуй открыть замок этим.

Он долго ковырялся в замочной скважине, и, в конце концов, дверь поддалась. За ней показалась узкая спиральная лестница, ведущая куда-то вниз.

— Не терпится попасть на представление? — раздался за нашими спинами елейный голос администратора. Мы резко обернулись. Гаденько ухмыляясь, он подтолкнул нас к распахнутой двери: — Не смею задерживать.

Встревожено переглянувшись, мы начали спуск. Идти пришлось долго. Лестница петляла и извивалась, как змея на дверной ручке, пока, наконец, не вывела нас на верхнюю трибуну огромного амфитеатра. На полу посреди арены, освещенной яркими прожекторами, сидела Подруга. Она явно чего-то ждала. Затаив дыхание, ждали и зрители, собравшиеся на нижних ярусах. Звенящую тишину нарушил звук открывающихся на противоположном конце арены ворот, откуда вышли давешние клонированные мачо. Одарив их лучезарной улыбкой, Подруга протянула к ним руки. Хор бесплотных голосов чуть было не оглушил меня своим криком: "Добро пожаловать!" В тот же миг мачо превратились в уродцев, тех самых, что я видела в зеркальном потолке бального зала. Я с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и вцепилась в железный крюк Пирата. Тот неразборчиво бормотал что-то себе под нос.

Подруга испуганно вскрикнула и начала пятиться на четвереньках, запнулась о какой-то камень и упала. Уродцы наступали. В руках у них появились серебряные ножи, вилки и ложки, а из их ртов потекла белая пена, как у больных бешенством животных. Подруга плакала. Косметика грязными дорожками стекала по щекам на подбородок и открытую пышную грудь. Уродцы оскалили кривые желтые зубы и сворой охотничьих псов кинулись на красавицу, кромсая ее столовым серебром, отрезая ножами пальцы, выковыривая ложками глаза, накалывая язык и щеки на вилки.

Ужас сломил меня. Я не выдержала и закричала, так громко, как только позволяли легкие. Уродцы и зрители, забыв о своей жертве, окровавленным обрубком лежавшей посреди арены, уставились на нас голодными звериными взглядами, словно впервые заметили.

Нет, нет, нет! Это кошмарный сон. Надо проснуться. Но проснуться не получалось.

Пират схватил меня за руку и потащил к лестнице. Мы бегом взлетели по ступеням и снова оказались в холле.

— Надо выбираться отсюда, — от страха кричала я, не в силах взять себя в руки. — Как можно скорее. Прямо сейчас!

Рядом с нами неожиданно появился администратор.

— Успокойтесь, — сказал он. — Вы можете выписаться из нашего отеля в любую минуту.

Я посмотрела на Пирата. Его единственная рука лежала на эфесе бутафорской сабли.

— Но, боюсь, что уйти отсюда вы не сможете никогда! — зловещий хохот сотряс стены, и администратор превратился в гигантскую летучую мышь.

— Чтобы победить в игре, надо принять правила, — скороговоркой повторял Пират, будто бредил в горячке. — Принять правила, надо принять правила!

Он выхватил саблю и, оттолкнув меня в сторону, рассек мерзкой твари брюхо, и та, поверженная, упала к его ногам. В этот момент кованая дверь с грохотом слетела с петель, и в коридор ворвались уродцы.

— Ну, конечно же, чтобы спуститься, надо подняться на самый верх! Выход наверху, а не внизу!

Глаза Пирата лихорадочно блестели, а на губах играла безумная улыбка. Выставив саблю вперед, он помчался к лестнице. Я вцепилась в его крюк, боясь, что если отпущу, то меня будет ждать участь Подруги. Одуревшие призрачные голоса орали так, что начали пробуждать статуи каменных чудищ. Драконы, химеры и сфинксы обрушивались на нас со всех сторон. Сабля пирата проходила сквозь их туши, как нож через масло. Воздух наполнился удушливой каменной крошкой.

Уродцы тоже не отставали. А ступеням все не было конца. То мы бежали вверх, то уже вниз. Погоня была вначале позади, потом почему-то впереди, и вдруг под нами. Казалось, прошли часы или даже дни, а мы все бежали, отбиваясь от статуй, не позволяя уродцам приблизиться к нам ни на шаг. Наконец, впереди показался люк. Пират заслонил меня спиной, пока я боролась с закрывавшим его насквозь проржавевшим засовом. Каменные чудища наступали один за другим, а уродцы были уже всего в одном пролете от нас. Разбив руки в кровь, мне удалось открыть чертов люк. Пират подтолкнул меня в проход и сам подтянулся вслед за мной, быстро затворил люк и придавил его обнаружившимися здесь же тяжелыми ящиками. Мы находились посреди смотровой площадки на вершине башни.

— Выход там, где вход, — с трудом переводя дыхание, говорил Пират. — Вход, где вход? Как ты сюда попала?

— Через дверь, — не поняла я.

— Нет, до этого?

— Была буря, а потом я увидела неоновую вывеску.

— Еще раньше?

— Моя машина вылетела в кювет и… я умерла.

Кажется, я впервые полностью осознала этот факт только сейчас, произнеся неотвратимые слова вслух. С краешка носа скатилась большая соленая капля. Неужели, все кончено, и весь этот ужас станет теперь бесконечной пыткой?

Пират подошел к краю площадки и завертел головой, что-то разглядывая.

— Надо прыгать, — сказал он, испытующе глядя на меня.

— Но ведь мы разобьемся!

— Может, и нет. Смотри, — он указал на ночное небо, посреди которого плыл громадный голубой шар с различимыми очертаниями земных континентов. — Помнишь слова попугая? Если вход — смерть, то и выход тоже.

— Я не могу, мне страшно. Иди один, — обреченно сказала я, прислушиваясь, как снизу штурмовали люк уродцы. — Ты сильный, у тебя все получится. Зачем тебе обуза? Я ведь даже помочь ничем не смогла.

— Ты очень помогла. Знаешь, сильным быть проще, когда рядом кто-то есть.

Послышался грохот. Ящики разлетелись в стороны. Уродцы открывали люк.

— Ну же. Это наш единственный шанс выбраться из клетки. Дверь открыта. Осталось последнее усилие. Ты же Шут! Шут ничего не боится.

Единственный глаз Пирата горел странным сумасшедшим огнем, путеводной звездой в ночной тьме. Перед моим мысленным взором предстало истерзанное тело Подруги. Уродцы уже вылезали из прохода на крышу. Пират протянул мне руку. Я схватилась за нее. Оттолкнувшись, мы прыгнули, но не упали вниз, как ожидала я, а полетели вверх к манящему голубому шару…

Сознание с болью возвращалось в тело. Я открыла глаза. В колонках на полную мощность играла песня "Hotel California" группы Eagles. В воздухе витал тяжелый запах бензина. Кто-то трясущимися руками боролся с заклинившим ремнем. Наконец, тот поддался. Я вцепилась в чьи-то плечи. Меня куда-то тащили. Что-то ослепительно полыхнуло. Раздался оглушительный взрыв. Я спрятала голову на чьей-то груди. Она пахла табаком, странным таким, сладко-горьким, не похожим на тот, что используют в обычных сигаретах. Мне безумно нравился этот запах.