О ты судьба моя, ничья иная,
Я о тебе гораздо больше знаю,
Чем о себе ты ведаешь сама!
Л. Мартынов
Мне снилась прожитая жизнь,
Чужая, не моя.
И дни свивались в миражи,
Как сонная змея.
И шелестела чешуя,
Купался лист в воде ручья,
И я в той жизни был не-я...
И я кричал во сне.
О. Ладыженский
– Расскажи, каким он был? Каким он был раньше?
Смешок раскатывается над зеленовато-серыми топями Стигийских болот – это голосом Гекаты смеется Память…
– Молодым и красивым. Глянет – обожжет и за собой утащит. Сколько нимфы о нем по ночам вздыхали… Ах, кто-то когда-то видел у него на лице улыбку! Ах, а он теперь на колеснице – видали? Вихрь, ветру не догнать! Вот бы чье сердце растопить… Ведь не сразу же молва наградила его титулами «угрюмый» и «мрачный». И в старых песнях он был…
Беснуется Ахерон. Журчат ручейки, бегущие от Стикса – жадно насыщают белесо-серое брюхо Ахерусийского озера. Скорчились, жмутся к ногам карликовые, увечные ивы.
– Каким? – спрашивает Лета голосом жены.
– Кто теперь может сказать? Я видела его уже другим. Лицом к лицу мы впервые столкнулись, когда он шел к Тартару – освобождать Циклопов…
– Это когда ты приняла решение примкнуть к олимпийцам в Титаномахии?
– Приняла решение… – смешок влажно ложится в болотную трясину. – Решение приняла… Он же мог кромсать скалы взглядом! Мог войти в огонь Флегетона – и потушить его своим холодом. Заостренный клинок, страшнее Кронова Серпа. Меня тогда ужаснула мысль: если это лишь старший брат, которого воспевают наименее, – каковы тогда остальные? Если бы я знала тогда, что он был…
– Что? Каким он был?
– Не все ли тебе равно?
Это уже не Геката и не Память. Это шевелятся губы того, кто сейчас – напротив меня.
Комментарии к книге «К судьбе лицом», Елена Владимировна Кисель
Всего 0 комментариев