«Канатный плясун по прозвищу Хромой Паук»

Ничто так не привлекает, как чужая смерть. Представление должно было начаться вечером, когда стемнеет. Но уже в полдень базарная площадь была забита битком. Рыбаки и торговцы рисом, ловцы жемчуга и охотники за черепахами, чеканщики и гончары побросали свои дела и теперь, тихо переговариваясь и качая головами, со страхом поглядывали то на канат, черневший на огромной высоте, как тоненькая паутинка, то на бамбуковый загон для тигра-людоеда. Среди толпы были и такие, которые уверяли, что Хромой Паук выпутается и на этот раз. Но над ними только смеялись. Никто в тот день не дал бы за жизнь Юаня и самой мелкой монеты.

Ни один человек во всем Древнем Китае не решился бы повторить те дьявольские трюки, которые исполнял канатный плясун Юань по прозвищу Хромой Паук. Однажды он пригласил десять самых метких стрелков из лука и приказал стрелять в него, пока он танцует на канате. Стрелки из лука выпустили в него две сотни стрел, но ни одна даже не задела Юаня. В другой раз он приказал вытолкнуть на канат, натянутый над пропастью, огромную разъяренную обезьяну с дубиной, а сам пошел ей навстречу с короткой острой палкой и ухитрился столкнуть обезьяну в пропасть. Но на этот раз он, кажется, окончательно спятил.

По его приказу канат густо намазали смолой и натянули между двумя высокими башнями на базарной площади. Канат по сигналу должны были поджечь сразу с обоих концов, и Юань должен был успеть пробежать по горящему канату целых 90 шагов. Это было совершенно невозможно, и Юань непременно должен был упасть и разбиться. Но ему этого показалось мало, и он пригласил знаменитого игрока на флейте и собирался еще станцевать на горящем канате. Но и это не все. Он приказал построить между башнями, прямо под канатом, длинный узкий загон и выпустить туда перед началом представления тигра-людоеда. Теперь, если бы Юань упал и случайно остался жив, тигр-людоед тут же разорвал бы его на части. Припадая на левую ногу, Юань поднялся на вершину башни, потрогал натянутый канат, выпрямился и огляделся по сторонам.

Над горизонтом, между сияющими звездами, поднималась тихая луна. Хуанхэ серебрилась вдали, как огромная рыба, и во всем было такое блаженство и такой покой, что на какое-то время Юань совсем забыл, зачем он очутился на этой башне и что ему предстоит.