«Я слышу, как ты дышишь »

Он все еще держал ее руку. На столе стояли чашки с водой, ей хотелось пить, но она не могла пошевелиться. В ушах шумело. Или просто на улице монотонно завывал ветер, протираясь по стеклам как кот- вдруг откроют?

Если бы ей кто-то сказал вчера, что случится сегодня, она… Впрочем, она бы поверила чему угодно, господин министр отучил ее удивляться. Он приходил, уходил, иногда не приходил. Страшнее всего было, когда не приходил. Обещал и не приходил. Лучше бы не обещал.

Выл ветер, стучало сердце, он сжимал ее руку двумя руками, как будто в последний раз, как будто сейчас отберут.

В библиотеке раздались тихие шаги и министр выпрямился, посмотрел на их переплетенные руки, секунду поколебался, но не отпустил, громко позвал:

— Двейн?

Дверь приоткрылась, но никто не вошел, раздался приглушенный голос Двейна:

— Отчет от алхимиков и баллистиков, будете читать?

— Оставь на столе, — нахмурился министр. — Устройство идентифицировали?

— Да.

— Такое же?

— Аналогичное. Маги говорят, почерк тот же.

— А точное место взрыва?

— Установили. Устройство забросили в окно, взорвалось в воздухе.

— Как в тот раз, — мрачно констатировал министр, Двейн подтвердил: — Да.

— Работайте по плану.

— Есть. Господин, — дверь плотно закрылась, шаги Двейна удалились в библиотеку, Вера смотрела на напряженного министра Шена и чувствовала ладонью, как понемногу замедляется его бешеный пульс, видела как взгляд становится увереннее, лицу постепенно возвращается привычное выражение отстраненной сосредоточенности, она держала его руку, а по глазам видела, что мыслями он далеко, он уже там, с экспертами, с бумагами, ходит по месту происшествия и занимается своей обычной работой.

Он посмотрел на их руки, таким взглядом, как будто только сейчас начинает понимать, что тут произошло, и постепенно приходит в ужас от своих слов и действий, поднял взгляд, но до глаз не дошел, опять посмотрел на руки, убрал одну… вторую не убрал. Чуть улыбнулся, поглаживая ее ладонь большим пальцем, с ноткой горькой иронии сказал:

— Мы были бы на их месте, если бы Барт не потакал своим желаниям в ущерб уставу и приказам.