«Игрушка стаи»

Игрушка стаи (fb2) - Игрушка стаи 815K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джанель Морено

Игрушка стаи Джанель Морено

АННОТАЦИЯ

Я всегда знала, что отец хранит какую-то тайну. Тайну, что разъедала его душу и лишала покоя с самого моего рождения. Но лишь после его смерти я узнала, что так тщательно от меня скрывали.

Повинуясь давнему долгу крови, я отправляюсь на север Кандегории, туда, где царят жестокие нравы карханов. Они не люди, но и не звери — мужчины, которым я обязана всем, что имела. Пришла пора платить по счетам, но что они потребуют взамен?

Ночной узор из звезд лизнуло пламя.

И страшный крик пронесся над толпой.

Взметнулись ввысь молитвы стаи,

О девушке, назначенной судьбой.

Городские легенды.

ПРОЛОГ

В большой обеденной зале было негде яблоку упасть. Народу было немного, но когда в одной комнате собираются сразу семь высших карханов, места начинает катастрофически не хватать. Поместье Торнов не зря обходили стороной — стаи такого размера редко селились вблизи людских городов. Но Торны предпочитали общество. Общество их, конечно, боялось. Карханы, крепкие и сильные мужчины, имеющие звериную ипостась — серьезная угроза спокойной жизни честных горожан.

Торны, впрочем, редко создавали людям проблемы. Древний род был богат, а его представители исключительно хороши собой. Поэтому с присутствием карханов вблизи Нейтвилла приходилось мириться.

Как и с такими вот сборами стаи, которые проходили довольно редко, но широко и с удовольствием обсуждались многочисленными городскими сплетниками.

— Господа, прошу внимания.

Мужчина во главе стола поднялся. На его груди ярким винным пламенем сверкал амулет — символ власти главы стаи. Предмет обожания и вожделения всех карханов, в которых хоть немного горел огонь соперничества.

— Не займу у вас много времени, — усмехнулся глава. — Лишь хочу сообщить, что через три дня в поместье Торнов приедет Лилиана Морено.

Воцарилась тишина. Абсолютная, тягучая.

— Лилиана Морено должна вернуть долг своего отца. Все мы знаем, что именно он нам задолжал и…

Следующие слова предварила еще одна усмешка:

— Что именно леди Морено придется для нас сделать.

Стая, словно единый организм, дружно с шумом выдохнула.

— Однако я приказываю вам всем запастись терпением. Девушка молода, никогда еще не общалась с карханами. И уж тем более не готова сразу исполнить свой долг. Не пугайте ее. Не тревожьте. Дайте освоиться и довериться нам.

Один из присутствующих поднялся.

— Право первой ночи принадлежит тебе, Дрейк?

— Разумеется, Райан. Остальные попытки будут зависеть от обстоятельств и… предпочтений самой девушки. Я напоминаю, что в наших интересах не причинять вред леди Морено, а расположить ее к себе. Я потратил годы, долгие годы, чтобы найти подходящую девушку. И теперь, когда она готова — нельзя допускать ошибки.

ГЛАВА ПЕРВАЯ Дорога в неизвестность

Зима в Кандегорию пришла позже обычного на добрую неделю. За всеми хлопотами и переживаниями я, казалось, даже забыла о том, какое было за окном время года. А потому теперь куталась в меховой воротник легкого тканевого пальто.

— Ох, Лилиана, надели бы вы шубку, — сокрушенно покачала головой леди Оникс, наша бывшая экономка.

Бывшая экономка, бывший дом. Тоска снова охватила мой разум и, казалось, вокруг стало еще холоднее. Но шуба была надежно уложена в один из сундуков. Мне не хотелось на глазах всех соседей копаться в багаже. Я уезжала с гордо поднятой головой.

Ведь никто не знал, что уезжаю я вовсе не по доброй воле. В глазах окружающих я покидала город, в котором выросла, чтобы спастись от тоски по отцу. Начать новую жизнь, отбросить прошлое — так, кажется, пишут в романах.

Но я не бежала. Нет, я вполне могла справиться со смертью отца, и не было нужды покидать родное имение. Если бы…

Как много "если бы". Если бы отец не был столь беспечен — звериная лихорадка на охоте стала в последнее время обычным делом. Если бы не тот проклятый договор. Если бы не… если бы я сбежала прежде, чем моя подпись оказалась под завещанием, все было бы иначе.

Я знала, что отвечать придется не только по наследству, но и по долгам. Предполагала даже, что придется пустить часть фонда на те займы, что отец не успел вернуть. Но долг крови с карханами… когда поверенный извлек свиток, я подумала, что схожу с ума.

К тоске по отцу добавилось непонимание — почему он ничего не сказал? Не знаю, что стало предметом той сделки, но согласно договору я должна была в кратчайшие сроки прибыть в Нейтвилл — городок на севере Кандегории. Почему-то карханы любили холод и снежные просторы. Наверное, этому было какое-то объяснение, но я его не знала.

Как и не знала того, что ждало меня в замке Торнов — тех, с кем отец заключил сделку. Я надеялась… сама не знаю — на канцелярскую ошибку, на недоразумение. Но в глубине души знала, что в скором времени моя жизнь изменится навсегда.

— Ох, Лилиана, — Экономка смахнула слезы. — Удачи вам, госпожа. Да хранят вас боги.

— До свидания, леди Оникс, — улыбнулась я. — И не тревожьтесь. Куда бы ни привела меня судьба, я уверена, там только хорошее.

Возничий многозначительно кашлянул, и я поспешила направиться к карете. Выезжать следовало с первыми рассветными лучами — иначе затемно не добраться до постоялого двора. До Нейтвилла были сутки пути, но мне не хотелось часть дороги проводить ночью. Чем ближе к северу, тем опаснее ночные путешествия.

Карета мягко тронулась, оставляя позади леди Оникс, очертания до боли знакомого дома и улицы, по которой я ходила девятнадцать лет — с самого рождения.

Чтобы не предаваться тоске, я задернула шторы и разделась — в карете было тепло и уютно. Темно-коричневые кудри, выбившиеся из прически, рассыпались по плечам. Я наспех заколола их на затылке. Не хотелось думать о плохом, я просто решила насладиться первым в своей жизни путешествием.

А там будь что будет… вдруг и впрямь меня ждет что-то новое и хорошее? Жизни свойственно меняться.

Из кармана я вытащила листок, на котором витиеватым убористым почерком была написана короткая записка:

"Уважаемая леди Морено. Выражаю Вам свои соболезнования в связи с кончиной господина Морено. Поверенный сообщил мне эту трагическую новость и, будьте уверены, я скорблю вместе с Вами. Должно быть, Вам уже зачитали условия завещания. За сим уведомляю, что жду вас не позднее, чем через неделю в Нейтвилле, родовом поместье Торнов. Прилагаю к письму подробную карту, чтобы у Вас не возникло проблем. Также прошу извинить за срочность — в скором времени буду вынужден отбыть по делам рода и Вас будет некому принять. В ожидании скорой встречи, Ваш Дрейк Торн".

Я снова и снова перечитывала его письмо, пытаясь хоть немного приблизиться к разгадке тайны — что же за долг связывал главу рода Торнов и моего отца.

Рода… я усмехнулась. Карханы использовали это слово только в разговорах с людьми и официальных документах. Стаи — вот как они называли свои общины между собой. Карханы все без исключения обладали сильнейшей звериной ипостасью и жили в обычаях людей лишь потому что сами так хотели. Наверное, они находили это забавным.

При мысли о карханах меня охватывала дрожь. Я достала из дорожной сумки глиняную бутыль с отваром мяты и согрела немного в кружке. Пожалуй, вот так ехать, слегка покачиваясь, навстречу неизвестности, было хоть и страшно, но немного интересно.

Чтобы отвлечься, я взяла книгу и, к собственному удивлению, погрузилась в чтение с головой. Лишь отвлекшись на быстрый обед, я читала весь день, до самой остановки на постоялом дворе. Его тоже указал Дрейк Торн на карте, что прилагалась к письму.

Двор был большой и дорогой. Весь первый этаж был отдан под таверну, на втором располагались комнаты. В воздухе витали потрясающие съестные ароматы, но прежде, чем заказать ужин, я хотела освежиться.

— Леди Морено? — к моему удивлению, распорядительница, едва я подошла, приветливо улыбнулась. — Мы ждали вас. Прошу за мной, апартаменты уже готовы.

Удивленная донельзя, я пошла по широкой лестнице наверх, туда, куда не проникала музыка с первого этажа.

— Вы, должно быть, устали с дороги. Ванна для вас уже готова, а ужин вскоре принесут.

— Я хотела бы спуститься вниз, пообедать в зале.

На что распорядительница тепло улыбнулась и, склонившись ко мне, тихо сказала:

— Боюсь, не лучшая идея для девушки, путешествующей в одиночку. Поверьте мне, вам будет намного спокойнее в апартаментах.

Я сдержалась, кивнув. Возможно, она была права и наверняка хотела как лучше. Но я не привыкла, что меня ограничивают в свободе передвижения. И едва я об этом подумала, как в голову пришла другая мысль.

— А кто предупредил вас о моем приезде?

— Господин Торн, миледи. Он оплатил ваши апартаменты и попросил хозяина отнестись к вам особенно бережно. Сказал, вы его гостья.

Гостья… хорошо, если так. Я ведь до сих пор не знала намерений этого кархана.

Намерений не знала, а вот о достатке вполне могла составить впечатление. Господин Торн снял для меня лучшие апартаменты — наверное, они были единственные подобного рода в окрестностях. Состоящие из двух комнат (небольшой спальни с огромной кроватью и пологом и гостиной, с камином, столиком и небольшим стеллажем с книгами), уютные, теплые. К ним примыкала большая и — что редкость для отдаленных мест — отдельная ванная комната.

Я с наслаждением опустилась в горячую воду. Аромат пены расслаблял, переносил куда-то в хвойный лес. Мы с отцом любили выбираться на природу, могли оставаться в лесу ночевать. Он учил меня распознавать следы зверей, а еще заваривал невероятный чай из полевых трав и свежих хвойных побегов.

Но я запретила себе плакать по отцу. Прошлого не изменить, течение жизни неумолимо — и в конце ее всегда стоит смерть. Я верила, что наша с отцом встреча еще состоится. Ну а перед этим надо было прожить целую жизнь.

Когда вышла из ванной, в гостиной меня ждал ужин. Куриные крылышки в медовом соусе, легкий салат из свежих овощей, нежный сливочный пудинг и чай с кусочками каких-то сладких фруктов. Что ж, стоит признать, Торн подготовился к моему приезду.

Но зачем это ему? Для чего с такими затратами тащить меня через половину страны, в честь какого долга? Я не понимала и не пыталась. Может, было бы легче, если б я хоть что-то знала о Торнах или обычаях карханов. Но их жизнь была скрыта от посторонних глаз. Оставалось увидеть все самой.

Взяв чашку, я подошла к окну. Открывался чудесный вид на лес, что отделял северную часть Кандегории. Завтра мы пересечем его еще до вечернего чая, и уже с первыми сумерками будем в Нейтвилле.

Я вдруг напряглась — показалось, внизу, среди деревьев, мелькнула темная фигура. Сморгнула — и все исчезло. Но сердце уже пустилось в пляс. Пришлось сжать чашку крепче, чтобы успокоить руки.

Что это? Торны прислали соглядатая? Карханы — ходят слухи — в зверином обличье могут пересекать огромные расстояния.

Они были сильнее людей, в чем-то умнее, но жили по нашим законам просто потому что мир, погруженный в безвластие, был слишком опасен даже для них. Поэтому я не боялась, что в поместье Торнов мне причинят вред. О том, куда я отправилась, знали и экономка, и поверенный. Я оставила у него завещание, в котором указала, что в случае отсутствия писем в течение длительного времени, он обязан поинтересоваться моей судьбой. Большего я сделать не смогла, просто потому что не знала, какого рода долг у меня перед родом Торнов.

Ложилась спать с тревожными беспокойными мыслями. Я не любила дорогу, она изматывала, а кратковременный сон в безликих гостиницах совсем не приносил отдыха.

* * *

Утренние лучи пробились через неплотно задернутые шторы ласково погладили по лицу. На миг забыв обо всех треволнениях последних дней, я улыбнулась этому, по-северному скупому солнцу.

На столике в гостиной уже ждал завтрак — свежие булочки с маслом, нарезанный тонкими ломтиками сыр и орехи. Прежде, чем приступить к трапезе, я освежилась.

Когда настал час выдвигаться в путь, я вдруг поняла, что второе дорожное платье осталось в одном из сундуков. Вечером, из-за усталости, я совсем забыла взять его в апартаменты, чтобы наутро сменить наряд. Пришлось набросить плащ и спуститься вниз, где уже была готова карета.

Подходя к ней, я нахмурилась — вместо вчерашнего возничего, у дверей стоял совершенно другой человек. И его я заметила издалека — не заметить было просто невозможно.

Косая сажень в плечах, высокий, с четко очерченными контурами мышц — даже под рубашкой было видно, что мужчине не чужды изнуряющие тренировки. Короткая стрижка и отсутствие волос на лице были не свойственны северным людям. А еще… еще во взгляде его темных глаз было что-то первобытно-опасное, пугающее и в то же время волнующее.

Увидев меня, он коротко кивнул:

— Готовы?

— Где мой возничий?

— Теперь вас повезу я.

— Кто вы такой?

— Кендар Торн.

Торн… мое сердце пропустило удар. Не его ли я видела ночью? Значит, передо мной стоял кархан… что ж, хотя бы было ясно, почему все внутри сжималось от одного лишь вида.

Кархан… "полузверь".

— Почему меня не предупредили о смене возничего?

— Я не возничий. Я телохранитель.

— Зачем мне охрана?

— Северный лес небезопасен. У вашего человека нет нужного опыта. Глава рода Торнов хочет, чтобы вас доставили живой и здоровой. Поэтому я здесь. Вы готовы ехать?

— Я спустилась за вещами. Мне нужно дорожное платье.

Кендар кивнул и будто бы перестал обращать на меня внимание. А я только сильнее закуталась в плащ, чувствуя себя рядом с этим мужчиной особенно уязвимой. Наверное, каждая человеческая женщина рядом с карханом ощущала себя практически голой.

Торны прислали эскорт… я не знала, хорошо это, или плохо, но получила шанс расспросить Кендара Торна о долге отца. И кто знает, может, я прибуду в Нейтвилл подготовленной.

Спустя час я сидела в карете, готовая к дороге. Последний рывок перед новой, пока еще скрытой туманом, жизнью. Мой новый возничий был немногословен и мрачен. Планы разведать обстановку стремительно рассыпались в прах. Без единого слова Кендар Торн помог мне забраться в карету и закрыл дверь, проигнорировав вопрос о предстоящей дороге. Через несколько минут мы неспешно тронулись в путь.

Ох, папа-папа… почему ты ничего мне не сказал? Мне было бы сейчас легче, зная о твоем долге.

Некоторое время я смотрела в окно. Поражалась тому, как стремительно, но в то же время неуловимо меняется природа. Деревья становятся ниже, а темную зелень сменяет пока еще легкий снежок. В самом Нейтвилле, должно быть, уже вовсю лежат огромные сугробы. Экономка, узнав куда я направляюсь, рассказывала о своем детстве на севере — о потрясающей красоты северных сияниях, об искрящемся снеге и величественных северных горах. Отчасти я даже мечтала увидеть эти красоты — дальше родного городка я никуда и не выезжала. Вылазки с отцом, конечно, не в счет.

Потом созерцание поднадоело, а усталость дороги взяла свое. Мягкое сиденье с легкостью раскладывалось в небольшую софу. Пригревшись на подушках я задремала, а проснулась, когда за окном чернела темнота, а карета стояла на месте.

— Господин Торн? — позвала я своего провожатого. — Почему мы остановились?

Тишина была мне ответом. Чувствуя неладное, я распахнула дверь кареты и ахнула — впереди была густая лесная чаща. Мы остановились на обочине узкой дороги. Над бескрайним снежно-еловым простором сияла луна.

Мне было страшно кричать в безмолвном лесу. Я осмотрела пустую карету и, не обнаружив Кендара, начала растерянно озираться. Не мог же он просто взять и бросить меня посреди леса. А может, что-то случилось?

Но не было ни следов борьбы, ни вообще каких-либо следов на снегу. Только карета и кабина возничего с блестящим острым бронзовым носом. Можно было легко представить, как он разрезает лесную тьму, стремглав мчась к месту назначения. Но почему остановился?

Сзади хрустнула ветка. Я вздрогнула и обернулась. Дрожь прошла не сразу, еще несколько секунд я узнавала Кендара Торна, вышедшего из леса. Он равнодушно скользнул по мне взглядом и никак не отреагировал на испуганный вид, только хмуро бросил:

— Я думал, вы не проснетесь.

— Где мы? Я думала, в Нейтвилл удастся добраться до темноты.

— Нет.

Он скрылся в кабине — что-то там искал.

— Нет? И все? Может, поясните?

Молчание.

— Господин Торн.

Возмущение вспыхнуло внутри и вырвалось резкими словами:

— Я что, ваша пленница?.

— Нет, с чего вы взяли.

— Тогда ответьте на мои вопросы. Почему уже темно, а мы стоим посреди леса? Я рассчитывала прибыть в Нейтвилл до заката.

— Вы ошиблись. Нельзя пересечь лес за световой день.

— Но возничий утверждал…

— Он ошибся и эта ошибка могла стоить вам жизни. Поэтому я здесь, леди Морено. Ночевать в лесу с неподготовленным человеком не менее опасно, чем двигаться в темноте. В погоне за легкими деньгами многие недооценивают условия севера. Вернитесь в карету, там вам будет тепло и удобно. Я принесу ужин.

— К-какой ужин? — Запал ссориться как-то резко пропал — я вдруг поняла, что вообще ничего не знаю об этих местах и целиком завишу от Кендара Торна.

— У вас особая диета?

— Нет, но…

— Леди Морено, я не в первый раз пересекаю этот лес и не в первый раз сопровождаю гостя. Чтобы сделать чай и ужин мне нужно развести костер и достать вещи, которые я заблаговременно взял из дома.

— Вам необязательно разговаривать со мной, как с маленькой девочкой, господин Торн, — холодно ответила я. — Но и вот так ставить перед фактом тоже не стоит.

— Я ни в коей мере не считаю вас маленькой девочкой.

Он вдруг криво усмехнулся.

— Хотя и взрослым решение приехать в Нейтвилл назвать не могу.

— Что вы имеете в виду? — подобралась я.

— Юной человеческой леди среди карханов не место.

— Я еду, чтобы отдать долг крови, господин Торн. Не мне вам объяснять, что он священен как для карханов, так и для людей.

И снова усмешка. В пугающей атмосфере ночного леса она вызвала ледяную дрожь.

— Как вам будет угодно. Все же рекомендую вернуться в карету. Долг крови хоть и священен, не требует вашей безвременной кончины от переохлаждения легких.

Быть может, если бы общество Кендара Торна было чуть приятнее, я бы поспорила. Но находиться рядом с этим мужчиной не было никакого желания, и я вернулась в карету, попутно обдумывая слова Торна.

Наверное, за ними не скрывалось ничего особенного. Все знали, что карханы — не лучшая компания для людей. У них свои обычаи, свои правила. Браки между карханом и человеком слыли чем-то вроде легенд и слухов. У каждого любителя посплетничать в арсенале найдется история о том, как кархан женился на простой девушке, но если такое и случалось, то эти истории давно обросли подробностями, не имеющими ничего общего с реальностью.

Вероятнее всего, Кендар Торн лишь был из тех, кто полагал, что различия между карханами и людьми мешают им вести дела. И мое присутствие в доме Торнов его будет тяготить. Но почему в душе появилось странное беспокойство?

Через полчаса дверь в карету открылась, и мой провожатый передал мне ужин. Большая кружка с настоем трав и тарелка с ароматным мясом, приготовленным на костре.

— Я не охочусь, можете не беспокоиться. Мясо дал с собой повар поместья Торнов, я лишь разогрел.

— Не имею ничего против охоты, если вы об этом. Благодарю.

Приняла ужин и закрыла дверь. Наверное, было бы вежливо пригласить Торна разделить со мной вечер — кабина возничего не была предназначена для сна. Но после недавнего разговора меньше всего мне хотелось с кем-то общаться.

Считает меня неразумной человечкой? Ничего страшного, если к неразумности добавится характеристика невоспитанности.

Кендар Торн врал. Не знаю, как он скрыл тушку, но то, что ходил на охоту — факт. Вкус кроличьего мяса вернул меня к счастливым денькам, проведенным с отцом. Этот запах костра, этот привкус трав — ни с чем не сравнимое ощущение. Я долго смотрела на еще дымящийся кусочек и позволила себе несколько минут ностальгии.

Потом быстро покончила с ужином и выпила чай. Интересный травяной вкус — вот тут поверю, что Кендар тащил с собой смесь для чая. В наших краях такой не привозили, но я любила новые вкусы и ароматы. Поэтому горячим напитком наслаждалась, размышляя о своей дальнейшей судьбе.

Чая оставалось на донышке, когда я вдруг поняла, что смертельно устала. Веки налились тяжестью, каждое движение давалось неимоверным усилием. Надо было переодеться или организовать какую-то постель — я была совершенно не готова к ночевке в лесу, но сил уже не осталось.

Я опустилась на софу, свернувшись клубочком и почти сразу погрузилась в глубокий сон, совершенно несвойственный мне.

Жуткая догадка пришла слишком поздно. Будь проклят Кендар Торн, и будь проклята моя глупость, позволившая взять еду и питье у незнакомого человека.

Но изменить уже ничего было нельзя — сонное зелье окончательно вступило в свои права.

ГЛАВА ВТОРАЯ Поместье Торнов

— Пусть она отдохнет, Селия, не буди ее, — произнес приятный мужской голос. — Леди Морено устала.

— Да, господин.

Послышались приглушенные шаги — кто-то ступал по ковру. Скрипнула дверь, и дальше беседа доносилась приглушенно:

— Сними мерки и передай их портному. Леди не привыкла к нашему климату и ей наверняка понадобятся утепленные платья. Список мне на утверждение. Следи за ее здоровьем в первые дни — при такой смене обстановки может случиться простуда. Обо всех тревожных проявлениях докладывай мне. Также постарайся, чтобы с вечера до утра в комнате горел камин. На тебе все личные просьбы леди Морено и забота об ее благополучии. Я надеюсь на тебя, Селия.

— Я не подведу, господин. Миледи ни в чем не будет нуждаться.

— Хорошо. Если она проснется — сразу доложи мне. Нужно успокоить ее и погово…

Он не успел закончить, я вдруг закашлялась против своей воли.

— Леди Морено?

Дверь в комнату, где я лежала, снова открылась. Первой вбежала кудрявая худощавая блондинка — служанка Селия, очевидно, приставленная ко мне.

— Как вы себя чувствуете, миледи?

— Отвратительно, — скривившись, совершенно честно ответила я. — Очень бы хотела видеть господина Торна… и не того, что привез меня сюда.

Послышался добродушный мужской смех, и в комнату вошел мужчина… кархан, скорее. Его иссиня черные волосы были собраны в высокий хвост, но нарочитая легкомысленность прически не обманывала: все в облике мужчины, начиная от одежды и заканчивая сложением, говорило о том, что он принадлежит к так называемым высшим карханам стаи.

— Доброго утра, леди Морено… могу я называть вас Лилиана?

Он рассматривал меня, наклонив голову. Появилось непреодолимое желание натянуть одеяло до подбородка, но я сдержалась.

— Как я понял, вы уже познакомились с моим братом Кендаром.

— И оценила… методы его работы. Я не слишком понимаю, зачем нужно было давать мне зелье. Я не препятствовала движению, не отказывалась от пищи, не мешала господину Торну. Почему вы дали приказ так со мной поступить, я ехала добровольно.

— Я не давал приказа поить вас зельем, Лилиана. Признаю, отправив Кендара навстречу вам, я допустил ошибку. Мой брат не возничий, а глава безопасности, и…

Мысленно я присвистнула — у них и безопасностью кто-то заведует. Интересно, от кого защищаются? От людей или от других карханов, которым Торны перешли дорогу?

— У него своеобразные методы работы, — дипломатично закончил мужчина. — Боюсь, он из совершенно искренних побуждений решил, что зельин сон поможет вам как следует отдохнуть. Неподготовленному человеку нелегко спать в лесу. Моя ошибка в том, что я не предупредил вас об этой остановке. Когда живешь рядом, забываешь, какое впечатление все вокруг производит на людей.

Он улыбнулся.

— Думаю, смогу загладить свою вину. Меня зовут Дрейк Торн. Рад наконец-то встретиться с вами, Лилиана.

Дрейк Торн окинул взглядом просторную комнату.

— Все ваши вещи доставлены. Буду ждать вас внизу, в столовой, а Селия поможет освоиться.

Что ж, тянуть с объяснением по поводу долга и моей роли в его уплате смысла и впрямь не было. Дрейк выглядел будто виноватым, но я сомневалась, что методы Кендара ему неизвестны. Скорее, мне были принесены дежурные извинения, подобающие ситуации, но на деле Дрейк Торн не испытывал ни толики сожаления.

— Мы вас очень ждали, — беззаботно сообщила Селия, доставая полотенца. — Я как можно скорее закажу теплую одежду, чтобы вы смогли посмотреть на город. Желаете, чтобы я купила что-то особое?

— Если не затруднит, пару книг.

Я приняла короткую — разлеживаться не было времени — ванну, оделась в спокойное темно-серое платье и собрала волосы в высокую прическу, как всегда делала дома. Привычный ритуал немного успокоил. По крайней мере я была готова разговаривать с Дрейком Торном не вспоминая ежесекундно, как поступил его братец.

Дрейк Торн ждал внизу, в небольшой столовой, куда меня проводила служанка. На овальном столе слуги накрыли легкий завтрак на двоих. Мужчина поднялся, когда я вошла и отодвинул стул.

— Прошу вас, Лилиана, угощайтесь. И вообще, чувствуйте себя как дома.

Учтив, гостеприимен, хорош собой — в чем подвох?

— Вам у нас понравится. Скоро начнется сезон красивейших северных сияний.

— Господин Торн…

— Прошу вас, просто Дрейк. Жаль вашего отца.

— Да… о нем я и хотела поговорить. Известие о долге крови стало неожиданностью. Он никогда не говорил о вас или Нейтвилле. Что это значит?

Торн вздохнул и задумчиво сделал глоток чая.

— Видите ли, у нас — у карханов, разумеется — огромную роль играют правила и традиции. Не могу сказать, что я однозначный приверженец долга крови. Но против воли предков не пойдешь. Когда-то я спас вашему отцу жизнь и был вынужден принять его клятву. Мы условились, что когда он уйдет на пенсию, то свяжется со мной и вернет долг несложной работой. Его скоропостижная смерть стала для нас шоком.

— А по долгам в этом случае отвечают наследники, — вздохнула я. — Хорошо, и как именно вы хотите получить долг моего отца?

— А вы решительная девушка, Лилиана, — рассмеялся Дрейк. — Думаю, мы найдем точки соприкосновения.

— Мне бы хотелось определенности, господин Торн… Дрейк. Неизвестность плохо отражается на моем здоровье.

— Что ж, какие у вас есть навыки?

Я задумалась, переваривая вопрос. Навыки? Наверное, я не сразу поверила, что Торна действительно интересуют мои способности. Но все же ответила:

— Я знаю налогообложение, учет, умею составлять иски и претензии, знаю три языка и неплохо разбираюсь с картами. В целом я достаточно быстро учусь, так что смежные сферы не таят сложностей.

— Замечательно, — кивнул Торн. — Вы не только красивы, но и умны. Просто превосходно — мы без проблем придумаем, как применить все ваши таланты. Лилиана, скажите, есть ли у вас какие-то планы или неотложные дела?

Я задумалась, вдруг осознав, что до сих пор так и не придумала, чем хочу заняться. Все мои мысли занимал этот проклятый долг, но что будет после? Если Дрейк не врал и ему и впрямь хочется побыстрее расквитаться с традициями, уже скоро я буду свободна. И что дальше?

Работа? Праздная жизнь на деньги с наследства? Замужество и рождение детей? Я не имела ни малейшего понятия…

Дрейк мое замешательство не упустил.

— Что ж, я так и думал. Тогда отдохните, Лилиана. Места у нас красивые, а дом слишком большой для такого количества человек. Думаю, вам будет комфортно.

— А кто живет здесь?

— Постоянно — только мы с братом. Остальные… как бы объяснить. Род Торнов очень большой, в нем больше двух десятков ветвей. Я — глава рода и обсуждаю свои решения с высшими карханами. Их семь человек. С Кендаром вы уже знакомы, остальным я представлю вас за ужином. По большей части все они живут в своих поместьях с семьями, но иногда собираются здесь.

Он вдруг усмехнулся.

— Честно сказать, я бы предпочел, чтобы семья собиралась чаще. Чем дальше мы друг от друга, тем хуже для рода.

"Стаи" — мысленно заменила я. Дрейк Торн явно старался избегать звериных терминов, чтобы не пугать меня. Но я и без того не могла поверить, что улыбчивый молодой мужчина передо мной может обернуться жутким зверем.

— Как бы то ни было, я должен уехать на несколько дней и надеюсь, вы согласитесь отложить начало нашей работы ненадолго. Отдохните, прогуляйтесь, смените обстановку — это очень полезно в непростой жизненной ситуации. Селия круглые сутки готова выполнять каждый ваш каприз.

— Благодарю, господин Торн. Я ценю вашу заботу.

Я как раз допила чай и не видела больше причин оставаться за завтраком. Я рассчитывала не на такой исход разговора, но большего мне пока не предоставили. Что ж, у меня есть ценное знание, что долг отца не является для Торнов принципиальным и обусловлен лишь древними традициями. И примерное направление обязанностей — а уж дальше я сумею разобраться.

Да и в сущности он был прав — сменить обстановку действительно стоило.

— Лилиана… — настиг меня в дверях голос мужчины. — Жду вас к ужину, чтобы представить остальным.

Ужин… ужин в компании карханов. Да в пасть к дракону безопаснее залезть.

* * *

Дрейк вытащил из шкафчика бутылку с коньяком и щедро плеснул пахучей жидкости в кофе. Что ж, Лилиана Морено была здесь, и самая сложная часть плана осталась позади. Это определенно следовало отметить.

Надо будет сказать остальным, чтобы не пугали ее за ужином. Хотя бы неделю девушка должна освоиться и успокоиться.

— Осчастливил миледи? — раздался голос брата.

— Нет еще. — Дрейк отпил кофе и поморщился — вышло слишком крепко.

— Правильно, а то сбежит птичка, не дождавшись, когда ее подадут к столу.

— Лилиана Морено не сбежит. У нее не будет причин, я об этом позабочусь.

— Именно для этого ты велел ее усыпить, конечно, — усмехнулся Кендар. — Чтобы она не сбежала.

— Осторожность не помешает. Лармаро, если узнают, кого мы заполучили, сделают все, чтобы забрать ее.

— Не узнают, если ты не станешь представлять ее всей стае. — Кендар сделал акцент на слове "всей".

— Только высшим, — кивнул Дрейк. — Только им.

— Не уверен, что человеческая девушка примет наши… м-м-м… привычки.

— Эта — примет. Нужно лишь набраться терпения и приручить ее. Магия сделает свое дело, парни помогут. Она сама придет и попросит, если правильно себя повести.

— Мечтай-мечтай, — усмехнулся мужчина. — Морено не согласится просто так на ночь с высшими, а без ее согласия ничего не выйдет. Изначально невыполнимая задача.

Дрейк молча поднялся и отошел к окну. Снова пошел снег, и видимость была почти нулевая. С утра выезжать, как бы не замело все дороги.

— У нас нет выбора, Кендар. И я всегда получаю то, что хочу.

* * *

Вернувшись в комнату, я столкнулась с проблемой, о наличии которой даже не подозревала — со скукой. Дома у меня были дела. После смерти отца я разбирала бумаги, библиотеку. Не было ни дня, чтобы я не была занята, забыв об обеде. А у Торнов вдруг оказалось, что и делать-то мне совсем нечего.

Селия принесла книги, и остаток дня я посвятила чтению и размышлениям о туманном будущем. Из окна моих апартаментов было видно внутренний двор особняка — ухоженный, запорошенный снегом и очень лаконичный. Вообще все внутреннее убранство жилища Торнов выдавало принадлежность зверям-одиночкам.

Еще я доставала служанку расспросами.

— Селия, Дрейк и его братья женаты?

— Нет, господин Кендар предпочитает уединение и работу, а господин Дрейк недавно расстался с невестой и сейчас свободен.

При этих словах девушка лукаво усмехнулась, покосившись на меня. Но я предпочла сделать вид, что не заметила. Селия была немногим младше меня, но еще пребывала в своих наивных мечтах. Карханы не женятся на человечках, да и я здесь для того, чтобы отдать долг.

Значит, Дрейк Торн спас папе жизнь еще до моего рождения. Интересно, что там случилось и как папа вообще оказался на севере. Мне казалась, его жизнь была ничем не примечательной: родился в рабочей семье, получил хорошее образование, трудом и упорством заработал состояние. Женился, но при родах жена умерла, оставив единственную дочь и наследницу — меня.

А теперь оказалось, в его жизни был долг перед Торнами.

— Скоро для вас привезут гардероб, и вы сможете гулять.

— Я и сейчас могу гулять, Селия: там, где я выросла, тоже есть зима.

Служанка предпочла отмолчаться, ну а я снова оказалась в странной ситуации. Формально мне не запрещали гулять, но настойчивое пожелание дождаться вещей прозвучало не раз. Я раздумывала несколько минут прежде, чем решиться.

— Хочу на улицу. Я устала сидеть в помещении, перед ужином нужно прогуляться.

— Но…

— У господина Торна есть возражения? — ледяным голосом спросила я.

— Не думаю, миледи, но все же…

— Тогда я буду готова через десять минут. Покажешь мне территорию поместья.

Дальше Селия не решилась спорить и быстро унеслась. Я готова была поспорить — докладывать хозяевам.

Налогообложение? Учет? Для тех, кому нужны услуги консультанта, Торны слишком пекутся о контроле над моим пребыванием у них. Интересно, это особенности характера карханов, часть их звериной сущности или что-то иное?

Служанка ни словом ни взглядом не выдала, что рассказала о моем намерении хозяину, но когда мы спустились на первый этаж, наперерез нам вышел Кендар Торн — неизменно хмурый.

— Собираетесь гулять, леди Морено?

— Я приехала на север не для того, чтобы сидеть взаперти, господин Торн. Мне интересно место, в которое я попала.

С улыбкой добавила:

— И я достаточно тепло одета.

— У нас опасные места.

— Нейтвилл в пяти минутах ходьбы, что может случиться в такой близости к городу?

— В лесу много диких зверей.

— Вы не дали мне шанса в этом убедиться, а верить на слово я не привыкла.

— Север не терпит безрассудства, леди Морено.

— Вы запрещаете мне прогулку?

— Я не могу вам ничего запретить, — криво усмехнулся мужчина. — Однако вынужден сопровождать вас.

— Я поговорю об этом с Дрейком, — бросила я и перестала обращать внимание на вынужденного провожатого.

Селия, казалось, изо всех сил стремилась слиться с окружающей средой.

Мне в лицо ударил морозный воздух, когда я вышла, а взору открылся белоснежный простор. Поместье Торнов располагалась на возвышении, и Нейтвилл — небольшой, по своей сути, городок — отлично просматривался со своеобразной смотровой площадки. Она была огорожена перилами, к которым я и подошла.

Служанка осталась у входа, а вот у Кендара Торна не было никакого представления о личном пространстве — он устремился за мной.

С такими, как этот Кендар, обычно, все складывалось предельно просто. Вариант первый — Кендар удобная фигура контроля, а Дрейк — публичное лицо. Мол, глава стаи вполне себе милый и вежливый молодой мужчина, а вот его безопасник… ну да, грубоват, излишне суров и строг, но брат ведь, куда деваться? Удобный образ, тесное сотрудничество. Я мало знала о взаимодействии стай карханов между собой, но подозревала, что между ними та еще грызня.

Второй вариант был проще — брат Дрейка Торна и впрямь слыл невероятным грубияном, но был все же братом и поэтому с его грубостью мирились. В этом случае оградиться от общения с ним будет проще, но… все же второй вариант был маловероятен.

— Лес окружает Нейтвилл, а поместье Торнов — крайняя точка территории города. Дальше начинаются горы, в это время года они практически непроходимы.

Я не просила мужчину об экскурсии, но обрывать не стала — источников информации было не так уж много.

— Город небольшой, пришлых видно сразу. А лес умеют пересекать только карханы.

— Намекаете, что я не могу уехать без позволения вашего брата?

— Просто рассказываю об этих местах. Где еще увидишь такой колорит севера?

— И как же местные из Нейтвилла покидают город? Как идут торговля и сообщение с другими городами? Если лес пересечь нельзя без вашей помощи.

— Карханы с удовольствием охраняют экипажи за соответствующую плату.

Я только усмехнулась — хорошо устроились. Защищать людей от самих себя… в самом деле, удобное занятие. И ничего не противопоставить — с карханами не связывались даже в столице. На небольшой северный город всем было плевать.

— Вам с Дрейком удалось достигнуть договоренности? — спросил вдруг Кендар.

— Мы обсудим это, когда ваш брат вернется из поездки. Он считает, я могу быть полезна. И, наверное, знает, о чем говорит.

— А что думаете вы сами?

— Я думаю, что приняла наследство отца, а значит, должна отвечать и по его долгам. Как финансовым, так и крови. Ваш брат сказал, что этот долг — пустая формальность, навязанная традициями, и причин не верить ему я пока что не вижу. Однако господин Торн, если вам есть, что сказать — говорите. Если у вас есть информация, которую должна знать я — поделитесь ею. В противном случае прекратите меня запугивать.

Несколько секунд мы обменивались взглядами. В глазах мужчины было что-то нечеловеческое… то есть, он и не был человеком, но все равно периодически я об этом забывала.

— Вам не причинят физического вреда, — наконец произнес Кендар. — Но долг крови не так-то просто списать. Долгое время, проведенное в нашем доме, среди высших карханов… поверьте, Лилиана, звери не могут любить. Их ведут инстинкты. Запомните, если вдруг…

— Господин Торн, — перебила я его, — в моих планах нет романов, тем более — с нелюдьми.

Его губ коснулась мягкая улыбка… или усмешка?

— Рад слышать.

Мы обошли весь дом по кругу, и вид заснеженных вершин вдалеке оказался для меня потрясающе красивым. Я долго молчала, глядя вдаль и невольно признавая — эта поездка, какой бы тревожащей не была, оказалась полезна.

О том, что пора возвращаться, напомнила Селия. Впереди меня ждал ужин, на котором Дрейк Торн представит меня остальным…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Высшие карханы

Селия оказалась настоящей находкой для меня. По реакции и словам служанки я делала маленькие, но очень ценные выводы о нравах в особняке и решениях главы стаи относительно меня. Минут двадцать Селия извинялась, что до сих пор не прибыла заказанная одежда.

Надо же, какое горе — мне пришлось выйти к ужину в одном из своих платьев. Оно было темно-синее, атласное и не изобиловало шикарными украшениями, но шло мне и отлично подходило случаю. Однако для служанки было важно, в чем я одета — и выходило, что важно не для Селии одной.

И что это — любовь Торнов к стилю и роскоши или нечто иное?

Как бы то ни было, я все же сочла, что выгляжу достаточно хорошо для первого ужина в подобной компании. Улыбка отражению — последняя попытка приободриться. Почему-то мне казалось, словно я ступаю в клетку зверя — сердце стучало так сильно, что, казалось, это было заметно всем.

Селия с готовностью проводила меня вниз, распахнула массивные двери, ведущие в столовую, но сама осталась снаружи. В последний раз уговаривая себя выглядеть хладнокровнее, я вошла.

В столовой царил полумрак, единственным источником света были несколько свечей на столе. Во главе сидел Дрейк, его поза была расслабленной, а сам кархан улыбался мне. По правую руку я увидела Кендара — он единственный из присутствующих не носил пиджак. По левую руку от главы стаи стул пустовал. Остальных присутствующих я не знала, но всех Торнов отличали темные волосы и впечатляющее телосложение.

— Господа, рад вам представить Лилиану Морено. Думаю, многие из вас помнят ее отца. Мне жаль, что Бернард так скоропостижно скончался. Но все равно я рад, что вы, Лилиана, у нас гостите. Прошу, присаживайтесь.

Он отодвинул тот самый пустой стул и мне ничего не оставалось, как сесть. Я вздрогнула, когда на тарелке вдруг появился салат — сам по себе. Среди людей магов было слишком мало, чтобы такие вещи были привычными.

— Лилиана, позвольте представить вам моих братьев, друзей и соратников. Высшие карханы рода Торнов. Райан, мой двоюродный брат.

Мужчина, сидевший рядом с Кендаром, усмехнулся и склонил голову.

— Лиам. Тертон. Динар. И Джессен.

Самый молодой из всех присутствующих — Джессен — украдкой мне подмигнул. И на удивление я почувствовала себя чуть-чуть раскованнее.

Дрейк лично налил мне вина, и некоторое время я наслаждалась салатом. Он и впрямь был неплох. Если бы не ощущение взглядов на себе. Меня рассматривали, как диковинную зверушку, что забрела в дом. Только что не гладили.

— Чем вы занимаетесь, Лилиана? — спросил Райан.

— Я едва закончила академию. Болезнь отца помешала выбору работы, так что пока я не решила, в какой сфере хочу состояться.

— Неужели нет достойного мужчины, чтобы состояться как женщина?

— Райан, — мягко, но с нажимом оборвал его Дрейк, — спрашивать нашу гостью о личном немного невежливо.

— Простите, Лилиана, — тут же улыбнулся кархан, — просто впервые вижу такую красивую незамужнюю девушку.

— Благодарю. Думаю, все еще впереди.

— А чем планируете заниматься у нас? — это спросил кархан, чьего имени я не запомнила. Тертон? Динар?

— Зависит от господина Торна. Долг крови предписывает ему распорядиться моим временем.

— Неужели не страшно было ехать вот так, на север?

— Вы не хуже меня знаете, что подобные долги нельзя проигнорировать. К сожалению, поверенный отца умолчал о наличии такого долга. Я приняла наследство, а вместе с ним и долги. У меня не было выбора, кроме как приехать сюда.

— Будьте уверены, — снова Райан, — в нашем доме вам будет хорошо.

Я рассеянно поблагодарила мужчину за заботу и, чтобы спрятаться от пристального взгляда, глотнула еще вина. От волнения и с непривычки алкоголь ударил в голову сильнее, чем следовало.

— Вы говорили, знаете налогообложение, — начал Дрейк. — Что думаете по поводу нового декрета о налоге на роскошь?

Дрейк вовремя и умело отвлек меня разговором о законах, и за столом стало находиться проще. Рядом со мной сидящий кархан обсуждал что-то с соседом, Райан и Кендар тоже углубились в беседу. Я была благодарна мужчине за разряженную обстановку, и сама не заметила, как съела горячее — запеченную в пергаменте красную рыбу с лимонным соусом.

— И что же у нас на десерт? — вдруг громко прозвучал голос Райана.

При этом его взгляд был прикован ко мне, словно я могла ответить.

— Предлагаю перейти в гостиную, Селия подаст кофе, — сказал Дрейк.

Он осторожно взял меня под руку, и всей толпой мы прошли в смежную комнату, где стояли рояль, диван и несколько кресел вокруг низкого кофейного столика. Селия уже расставляла чашки и блюдца с каким-то замысловатым десертом.

Интересно, в доме есть еще слуги? По виду он был достаточно большой.

— Джессен, сыграешь? — предложил Дрейк.

Парень кивнул, направившись к роялю, а для меня Дрейк пояснил:

— Он любит музыку, тебе понравится. Разрешишь?

Я сама не заметила, как Дрейк перешел на "ты", но руку подала. Странное ощущение — мы оказались в центре комнаты, а вокруг сидели карханы. Я встретилась взглядом с Кендаром, и он равнодушно отвел глаза. Почему-то это вызвало волну злости, и я улыбнулась Дрейку.

— Не бойтесь моих братьев, — улыбнулся Дрейк, привлекая меня к себе.

Пожалуй, мы находились слишком близко, но я была словно парализована и не решалась вернуть дистанцию.

— Они могут выглядеть суровыми или даже грубыми, но у карханов женщины священны. Мы оберегаем наших подруг, как самые ценные сокровища.

— Но я, — против собственной воли облизнула губы, — не ваша подруга.

— Гостья, — тихо рассмеялся Дрейк. — Тем не менее, вы — девушка, а к девушкам отношение особое. Это даже не традиции, а инстинкты. Мы защищаем тех, кто от нас зависит. Можете быть, вы оцените это по достоинству…

— А ваш брат предостерегал от романов с карханами.

— Вот как? — Дрейк нахмурился. — Что ж… Кендар, пожалуй, слишком консервативен. Именно об этом я говорил, когда просил не пугаться. Будьте уверены, несмотря на внешнюю суровость, мой брат сделает все, чтобы вы были в безопасности.

Под звуки музыки — кстати, очень красивой и незнакомой — мы плавно покачивались в слабом свете луны. На какой-то миг я даже забыла о том, что в комнате кроме нас есть еще кто-то. Пальцы касались грубой ткани пиджака, меня окутывал терпкий запах парфюма. От вина и музыки в голове было легко и спокойно, я чувствовала тепло рук мужчины на спине и, пожалуй, только сейчас как следует расслабилась.

Но ничто не длится вечно — смолкла песня, и мне пришлось сесть в кресло. Попробовала кофе — вкус был великолепен.

Извинившись, ушли Райан и еще двое карханов. Я пила кофе и думала — уместно ли будет уйти мне? Тем более, что Дрейк разговорился с Кендаром, и все они словно потеряли ко мне интерес. Но решила еще посидеть, благо за карханами было просто интересно наблюдать.

Плавные движения, нарочито небрежные и расслабленные, но насквозь пронизанные силой. Никогда в жизни я не видела вторую ипостась карханов. И, если честно, не была уверена, что хочу увидеть. О них много говорили, и редко — что-то хорошее.

— Лилиана, — из раздумий меня вывел голос Дрейка, — ты, должно быть, очень устала. Если хочешь, я провожу тебя.

— О, провожать не стоит, я знаю дорогу. Но вы правы — я действительно устала. Большое спасибо за вечер и приятную компанию.

Хотелось верить, что я и впрямь запомнила, как дойти до своей спальни. Особняк Торнов был поистине огромный. Я поднялась наверх, шаги заглушал ковер, а путь освещал один-единственный светильник. Впереди показалась знакомая дверь, и я выдохнула — нашла.

С облегчением вошла в спальню и прислонилась лбом к прохладному дереву. Тяжелый день, тяжелый вечер. И сколько таких впереди?

Я не хотела размышлять об итогах вечера, просто быстро разделась, расплела волосы и умылась, с наслаждением раз за разом брызгая ледяной водой в лицо. Смывая все тревоги и волнения. Один день в поместье Торнов я пережила, а что готовит новый?

Вернувшись в комнату, погасила свечу. Помнится, Дрейк велел Селии зажигать камин, но служанка забыла, и я задумалась — стоит ли ее искать, чтобы попросить? Было не слишком холодно, так что, чуть подумав, я решила попробовать поспать в абсолютной темноте…

… но не абсолютной тишине. Когда все смолкло, а сама я села на краешек кровати, то услышала странный звук. Словно женский голос… а затем смех.

Странно… я думала, мои комнаты словно в тупике — рядом не было никаких дверей. Другая часть дома? Но из женщин в поместье была только Селия. Может, комната прислуги и Селия с подругой говорила, а я услышала?

Сама не зная зачем, просто из любопытства, я поднялась и пошла на звук. Он доносился из-за стены второй комнаты. К женскому голосу добавился мужской, но слов разобрать было нельзя. Но я и не пыталась, мне не было интереса подслушивать чужие беседы. Главное, что я не схожу с ума, и это действительно были обитатели дома.

Я скользнула рукой по стене, из-за которой доносились звуки и зевнула. Пора было укладываться спать.

Но пальцы вдруг нащупали какую-то неровность. Осторожно надавила и отпрыгнула — неровность, словно кнопка, подалась в стену, а потом произошло нечто совершенно невероятное, от чего захватило дух. Часть стены отъехала в сторону, явив темное пространство. Я замешкалась, не решаясь туда идти.

Поместье не выглядело старым, так зачем кому-то понадобилось скрывать потайную дверь в стене?

Любопытство всегда было сильнее прочих чувств, так что я сунула нос в открывшееся помещение. Оно напоминало шкаф — где-то сбоку слабо виднелись полки. Возможно, использовалось как гардеробная или кладовая. В принципе, вполне вероятно, что кому-то просто не пригодилось дополнительное пространство, а мне о нем сказать забыли. Если комната гостевая, Дрейк мог и не вспомнить об этом местечке.

Противоположная стена была закрыта тяжелыми черными шторами, а когда от моего движения они немного разошлись, пробился яркий свет. Не осознавая, что делаю, я аккуратно раздвинула полы и посмотрела в соседнее помещение.

Сразу поняла, что именно отсюда доносились голоса, но не сразу сообразила, чьи именно. Сначала я увидела диван, а потом Райана, который на него уселся.

— Готова? — бросил он кому-то вне поля моего зрения.

Потом показалась девушка. По тому, что она была совершенно обнажена, я тут же догадалась, свидетелем чего чуть было не стала, и поспешно отпустила шторы. Что ж, все имеют право на личную жизнь, и дальнейшие планы Райана на вечер — не мое дело.

Я отступила и… врезалась в чью-то широкую грудь.

От крика меня спасло лишь чудо. И рука Кендара Торна, зажавшая рот.

— Любим подсматривать, леди Морено? — раздался над ухом шепот.

Когда рука разжалась, я шепотом ответила, стараясь вложить как можно больше праведного возмущения в голос:

— Я оказалась здесь случайно. Меня испугали голоса.

— Какая интересная неожиданность. Ну так может покажете, что там интересного происходит, что вас так напугало?

— Пожалуй, не стоит…

Из стальной хватки Кендара не вырваться. Одной рукой он с легкостью обхватил меня за талию, а второй чуть раздвинул шторы.

— Вы псих, — прошипела я.

— А вы же не хотите вести себя слишком шумно и помешать вечернему рандеву братика?

Меньше всего на свете я хотела смотреть на то, как Райан развлекается с какой-то красоткой, но… вырваться, не подняв шум, не могла. Как я буду выглядеть, если вдруг ввалюсь в чужую спальню в обнимку с братом хозяина?

Подруга Райана была очень красива. Длинные светлые волосы крупными кольцами спускались до лопаток. Гибкое тренированное тело, упругая пышная грудь. Она сидела на коленях у мужчины, слившись с ним в долгом страстном поцелуе.

Одним движением Райан перевернулся, накрыл девушку своим телом и вошел, отчего та застонала и сдавленно сказала:

— Медленнее…

Я снова дернулась, ну неужели Кендар Торн настолько не в своем уме, что заставит меня на все это смотреть.

— Подождите, леди, все еще впереди.

Мышцы спины мужчины напрягались при каждом толчке, я невольно отметила, в какой он хорошей форме. А блондинка изгибалась, подставляя под поцелуи плечи, шею, грудь. Послышались шаги, но парочка и не подумала прекратить свое занятие.

Кендар чуть отодвинул шторку и я увидела, как неподалеку, в глубоком кресле сидит другая девушка и… рисует. Она словно рисовала с натуры, использовала занимающихся любовью Райана и блондинку как живых моделей. Под ногами девушки валялись наброски, иллюстрирующие не менее пикантные сцены.

— Как скоро вы окажетесь на ее месте, как думаете?

— Боюсь, я не умею рисовать.

Мужчина рассмеялся.

— Твой острый язычок доведет тебя до беды скорее, чем симпатичная мордашка.

Внутри все кипело от злости, смущения, непонимания. Начавшийся довольно мило вечер закончился отвратительно, и все благодаря этому психу.

— Смотри, Лилиана Морено. — Рука мужчины вдруг скользнула по моему колену, прошлась по бедру и нахально задрала подол ночной сорочки. — Смотри на свое будущее, потому что ты окажешься на ее месте. И тебя будут рисовать сидящей на Райане. Ему это очень нравится, понравится и тебе. Твои рисунки будут храниться у него в столе, твои рисунки он покажет друзьям вечером, за бокалом коньяка.

Его ладонь взметнулась вверх, к моей груди, проникла под сорочку и пальцы осторожно сжали горошину соска. Неожиданно для самой себя я ощутила, как вздрогнула и внизу живота сладко заныло.

— Смотри… потому что у каждого из нас есть свои демоны… и желания. И каждое придется выполнить. Хочешь узнать, что нравится Дрейку? Или Джессену?

— Нет, — выдохнула я.

— Нет? — Пальцы сжали сосок сильнее, потянули. Я выгнулась от незнакомой и неправильной, но очень возбуждающей ласки. — Да… я тоже люблю сюрпризы. Ты была когда-нибудь с двумя мужчинами одновременно?

Я расслабилась, отдалась во власть запретных наслаждений, а когда Кендар понял, что сломал мое сопротивление, резко подобралась. Мой локоть врезался в его живот — не больно, скорее неожиданно. Но этого хватило — мужчина разжал объятия, и коленкой я ударила его в пах. А потом выскочила из комнатушки, рванув в свои апартаменты.

Кендар Торн, естественно, не преминул последовать за мной. Разозленный, заведенный до предела. Готовый, кажется, убивать. Ярость и боль застилали ему глаза, поэтому он не сразу сообразил, что я собираюсь сделать. Думал, получится легко схватить меня, но просчитался. А через пару секунд замер с приставленным к горлу ножом. Острая сталь, наточенная до такой степени, что могла разрезать падающий шелковый платок, находилась в нескольких миллиметрах от места, где пульсировала вена.

— Только дернись, сдохнешь в течение пары минут, а братикам скажу, что ты приперся меня изнасиловать.

— Мне не нужно тебя насиловать. Ты сама прыгнешь в мою койку, как только я свистну. Как и в койку любого из стаи.

Что ж… пошли откровенные разговоры. Крайне интересно.

— Что ты делал в моей комнате?

— Пришел поговорить.

— О том, что твой брат за стенкой устраивает оргию?

— О том, что ждет тебя.

— Говори.

— Может, уберешь нож от моего горла?

— Размечтался. Дай только повод.

— Откуда простушка из людей умеет обращаться с ножом? И где ты его взяла, я осматривал твои вещи?

— Люблю охоту. Считай, повезло, что лук спрятать сложнее, иначе прострелила бы тебе колено. Так что там с моим долгом?

— Ты и сама должна хоть что-то понимать. Дрейку незачем тащить тебя на север без выгоды для себя. И твои услуги налогового консультанта его не интересуют.

Я молчала, понимая, что оказалась в совершенно идиотской ситуации. Я бы не смогла убить Кендара, и он это отлично понимал, но почему-то играл по моим правилам. Сердце бухало в груди, как сумасшедшее, мысли лихорадочно метались в голове.

— Тащить постельную грелку через половину страны накладно. В Нейтвилле — я уверена — сотни желающих разделить досуг с карханом. Почему я?

— Спроси Дрейка. Он далеко не всем делится с нами. Но неужели ты хоть на минуту поверила, что будешь перекладывать бумажки?

— Я не привыкла подозревать людей в подлости, господин Торн. Поэтому верю им, пока они не дадут повод для иного.

Кендар рассмеялся.

— Мне, в общем-то, плевать, что с тобой будет. Ты не в моем вкусе. Насиловать тебя не собираюсь, просто попугал. Убери ты нож, Дрейк лично меня освежует, если я к тебе притронусь.

Нехотя — так приятно было чувствовать превосходство над Кендаром — я убрала нож. Рука дрожала, и я поспешила спрятать дрожь, отойдя подальше.

— Тебя послал Дрейк?

— Я решил убедиться, что ты не заблудилась по дороге.

— И сразу полез в шкаф — очень логично. Воспитанные люди стучат прежде, чем войти.

— Это мой дом, — усмехнулся Кендар.

Спорить было бесполезно, я лишь загнала бы себя в угол. Надо было успокоиться, и я села в глубокое кресло. Но защищеннее себя не почувствовала, а Кендар Торн меж тем подошел ближе и протянул руку.

— Отдай мне нож, Лилиана, ты им только навредишь себе. Кархану нельзя причинить вред такой игрушкой, но разозлить — легко. Не вздумай угрожать такой штукой Райану, он менее… сдержан, нежели я.

Упрямо вздернула подбородок и крепче сжала рукоять.

— Все равно заберу. Лучше, если это произойдет сейчас.

— Нож ты не получишь, — отрезала я. — Он мне дорог, как память. Так что там с долгом и моими обязанностями. Я хочу знать правду.

— Правду… — усмехнулся Кендар. — Правда в том, что ты, Лилиана Морено, нравишься нам, а значит, рано или поздно сдашься — и окажешься в постели с высшими.

— Вы плохо знаете мои моральные принципы.

— Это ты плохо знаешь свои моральные принципы.

— Что ты имеешь в виду?

— Поймешь, когда Дрейк вернется. Его не будет пять дней, и поверь — за эти пять дней высшие не дадут тебе прохода. К концу срока ты будешь умолять о том, чтобы лечь в чью-нибудь постель.

— Есть законы, вы хоть и не люди, но обязаны их соблюдать.

— Законы не запрещают…

Он уперся руками в подлокотники кресла и наклонился так близко, что дыхание обожгло мои губы.

— Соблазнять наивных девушек, приехавших в наши края.

— Загнанные в угол сопротивляются особенно отчаянно, — с трудом подавив дрожь, ответила я. — Не щадя ни себя. Ни загонщиков. Осторожнее, Кендар, у меня тоже есть демоны.

Моих губ коснулся осторожный — демон раздери, почти нежный, — поцелуй. Касание на несколько секунд, от чего внутри все словно обожгло, а кожа сделалась в тысячу раз чувствительней обычного. Я с шумом втянула воздух, вызвав очередную кривую усмешку.

— Что и требовалось доказать.

Мужчина вдруг резко развернулся и направился к выходу, а у меня даже не было сил как-то на это среагировать. Собственная реакция — странная, пугающая — ввела меня в самый настоящий ступор.

— Взрослеть придется быстро, — бросил Кендар уже из дверей. — Только от тебя зависит, кем ты в итоге станешь — игрушкой стаи или хозяйкой.

Дверь мягко закрылась, оставив меня в темноте и тишине. К горлу подступила тошнота, едва я подумала, что дверь, ведущая в потайную комнату, все еще открыта. Подскочила к ней и захлопнула, не заботясь, что Райан или две его подружки могли что-то услышать.

— Селия, — крикнула на удачу, не надеясь, что служанка придет. Спит же она ночью?

Но если и спала, то где-то рядом, потому что уже через минуту девушка была в комнате.

— Принеси чаю… я не знаю, с травами или какого-то успокаивающего.

— Вам нездоровится, миледи?

— Мне не спится. Принеси что-нибудь седативное, но… не зелье. Просто чай.

Пока Селия ходила на кухню, я подошла к окну и взглянула на пики деревьев, слабо освещенные лунным светом. Разговор с Кендаром выбил меня из колеи.

Не скажу, что до конца верила в честные намерения Дрейка. Скорее, хотела надеяться. Меня измотала болезнь отца, его смерть, известие о долге перед Торнами. К таким играм я не была готова, но разве меня кто-то спрашивал?

Селия тенью скользнула в комнату, поставила поднос и так же быстро исчезла. Я, помня о страсти Кендара к зельям, аккуратно попробовала чай — но ничего незнакомого не почувствовала. Мята, ромашка, немного лимона и терпкий привкус самого чая. Я сделала несколько глотков и почувствовала себя немного лучше — но это был лишь психологический эффект.

Папа говорил, самое главное — не сдаваться. Но когда я слушала его истории, я никак не могла подумать, что буду вспоминать, угодив в ловушку семи высших карханов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Райан Торн

До утра не сомкнула глаз. Лишь к рассвету я отключилась прямо в кресле, но сон был тревожный и короткий. Селия пришла утром, чтобы помочь мне с прической и обеспокоенно спросила:

— Миледи, у вас что-то случилось? Вы совсем не спали.

— Должно быть, реакция на переезд. У вас совершенно другой воздух. Да и зима намного холоднее.

— Я должна сообщить хозяевам…

— Селия, если ты будешь о каждом моем шаге сообщать хозяевам, твоя работа станет невыносимой. Сделай одолжение — не шпионь за мной, или хотя бы делай это молча.

Наверное, горничная была не виновата — Дрейк ведь приказал сообщать ему обо всем, что происходит со мной. Но сейчас рядом не было Кендара, выбившего у меня из-под ног почву, и я совершенно позорно сорвалась на служанке.

Которая вдобавок огорошила:

— Господин Райан приглашает вас позавтракать с ним.

Я вздрогнула, но тут же улыбнулась — почувствовала внимательный взгляд Селии.

— Конечно, сейчас оденусь и спущусь.

— Что желаете надеть?

Задумалась. После вчерашней подсмотренной сцены я с удовольствием бы предстала перед Райаном, закутанная в плотную черную простыню с ног до головы. Но увы мне — подобных вещей в гардеробе не водилось. Да и вряд ли было бы разумным показывать страх. Карханы, впрочем, к эмоциям куда восприимчивее людей.

Что ж, Кендар обещал, что меня будут соблазнять, а не насиловать, значит, выбор наряда не станет непоправимой ошибкой. Я остановилась на темно-синем атласном платье с однотонным, не слишком откровенным, корсажем. Волосы по обыкновению собрала наверх. И пожалела, что не взяла украшений — на шею просилось что-то драгоценное. Но я сочла глупым брать в дальнюю дорогу ценные вещи.

— Потрясающе выглядите, миледи. Господину Райану понравится.

Если Селия и хотела сделать комплимент — она сильно просчиталась.

Я волновалась совсем немного, почему-то была уверена, что в ближайшие несколько дней, несмотря на предупреждение Кендара, мне ничто не грозит. Дрейк в отъезде, без разрешения главы рода Торны не перейдут к активным действиям. И все зависит лишь от моей выдержки и холодной головы.

Легко сказать.

Селия провела меня не к столовой, как можно было ожидать, а в совершенно противоположную часть дома. Я с интересом рассматривала все, что попадалось по пути и размышляла, что стоит попросить об экскурсии. Дом действительно был красивый и это немного не вязалось с образом Торнов. Сложно было представить, что кто-то из них заботится о доме. Хотя, может, Джессен…

Мы пришли к балкону, застекленному таким образом, что казалось, будто стекла нет вовсе — огромное панорамное окно выходило на горы и лес. При виде этого великолепия у меня по-настоящему захватило дух. И я даже на миг забыла обо всех тревогах, просто стояла и смотрела, не замечая ни поднявшегося Райана, ни накрытого на две персоны стола.

— Доброго утра, Лилиана. Как спалось?

Он всегда говорил с легкой полуусмешкой — невозможно было понять, скрывается за фразой намек, или это обычный стиль поведения для Райана Торна.

— Благодарю. Немного непривычно на новом месте, но очень… интересный опыт.

Мы сели напротив окна, и Райан лично — подумать только, какая забота — налил мне кофе. Невольно вспоминались его ночные рандеву и становилось неловко.

— Дрейк просил по мере возможностей не давать вам скучать. Я решил, что будет интересно поговорить в спокойной обстановке.

Я слегка кивнула. Завтрак — это хорошо, за завтраком можно спрятать все чувства, лишь поднеся чашку к губам.

— Как вам дом? Я могу обращаться на "ты"? Мне кажется, церемонии совершенно излишни в нашем случае.

Снова кивнула — не была уверена, что сумею достойно ответить. Но Райан не забывал про заданные вопросы, пришлось откашляться и сказать:

— Дом чудесный. Отличный образец архитектуры севера. Интерьеры очень своеобразные, по-северному мужские.

Райан рассмеялся.

— Дому не хватает женской руки, ты права. Дрейк уже больше восьми лет главенствует в стае, но до сих пор не женился.

Я отметила, что Райан не заменяет понятие стаи благозвучным для людей "родом".

— Все высшие живут в доме постоянно?

Мужчина покачал головой.

Нам подали, на мой вкус, слишком тяжелый завтрак. Я не привыкла с утра накидываться на еду и мясные рулеты были слишком сытным блюдом. Поэтому отставив горячее, я принялась за творог с фруктами — он подходил намного лучше.

— Дом принадлежит Дрейку и Кендару, остальные высшие живут в своих домах. Хотя, по правде сказать, это поместье любимо нами куда больше прочих. Поэтому я предпочитаю как можно больше времени проводить здесь.

— А остальные члены стаи? Сколько их?

— Много. В Кандегории живет лишь небольшая часть Торнов. Остальные — карханы рангом пониже — рассредоточились по всему миру.

— Но неизменно по первому зову готовы приехать, — чуть улыбнулась я.

— Разумеется.

— Как становятся высшими?

— По праву наследования, старшинства и силы. Ведущую роль играет сила кархана — сила второй ипостаси, затем родители, затем старшинство.

Спрашивать о второй ипостаси было невежливо, и я чудом удержалась, прикусив язык.

— Значит, Дрейк самый сильный.

Райан вдруг странно хмыкнул.

— Формально.

— Что это значит?

Я пыталась выудить из разговора как можно больше информации. Карханам нужно было расположить меня к себе — если Дрейк не врал и они действительно так чтят женщин. А значит, Райан по возможности ответит на все мои вопросы.

— Кендар поддался Дрейку на ритуале выбора главы. Многие уверены, что Кендар выигрывает Дрейка не только по старшинству, но доказать не могут.

— Я думала, Дрейк старший…

— Увы, — усмехнулся Райан.

— Но почему Кендар отказался?

— Управление делами рода требует определенных навыков. И склонности к определенной работе. Кендару нравятся сложные задачки, а Дрейк обожает порядок. Я думаю, они решили все между собой заранее и не скажу, что такое положение мне не нравится.

Он перегнулся, чтобы взять молочник и будто невзначай скользнул пальцами по моему запястью. Я сделала вид, что не заметила.

— Не хочешь экскурсию по дому? Ты ведь толком и освоиться не успела. Я вырос здесь и могу рассказать обо всех тайнах поместья. Покажу зимний сад, библиотеку… картинную галерею, если пожелаешь.

Картинную галерею… я мысленно усмехнулась — значит, Райан у нас любитель искусства.

— С удовольствием, если это не займет много времени. Я хотела бы написать домой о том, что благополучно добралась.

— За час-другой управимся.

Райан терпеливо дождался, пока я закончу завтрак и поднялся, а затем подал мне руку. Секундное колебание — приняла. Мы вышли с балкона и спустились на этаж ниже. Райан довольно интересно рассказывал об истории поместья. По его словам, раньше это был загородный особняк какого-то графа, приближенного к королевской семье.

— Потом Нейтвилл стал расширяться. Из деревушки превратился в город, границы сильно сместились.

— А как поместье перешло к карханам?

— Не поверишь, — улыбнулся Райан, — долг крови. Наш предок спас жизнь тому графу, и особняк стал уплатой в счет долга.

Да… кто-то рассчитывается недвижимостью, а кто-то — людьми.

— Похоже, долг крови — штука серьезная. Я толком ничего не знаю о нем. Как он появляется?

— Когда кархан спасает жизнь кому-то, не состоящему в стае. Человеку или другому кархану — неважно. Долг крови требует чего-то эквивалентного жизни в ответ. Это довольно сложная магия.

— Но почему тогда Дрейк сказал, что у них с отцом была договоренность о несложной работе?

— Понимаешь, обе стороны должны принять долг не только формально, но искренне. Посвятить остаток жизни работе на стаю — достаточно серьезно.

— Мне хотелось бы верить, что не придется посвящать всю мою жизнь работе на вас.

— Вы с Дрейком обсудите все условия, когда он вернется. Не думаю, что понадобятся такие радикальные меры.

Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Радикальные, надо же.

Мы прошли по зимнему саду и в качестве дани вежливости я отсыпала Райану комплиментов по поводу дома. Тем более, что в этом северном скупом уюте действительно был некий шарм. Я еще не поняла, нравилась ли мне атмосфера, царящая в доме Торнов, но как минимум оценила ее аутентичность.

— А это, — Райан толкнул очередную дверь, — мой кабинет. Именно здесь я работаю, когда живу в поместье.

— Работа?

— Я занимаюсь фондами Торнов. Вкладываю, приумножаю, слежу, чтобы деньги работали. Покупаю золото, продаю золото, оцениваю риски и так далее. Скучная финансовая работа, но хорошо прочищает голову.

Кабинет был просторный и уютный. Массивная мебель из красного дерева была обита мягкой красной тканью, а все элементы декора отделаны бронзой, под старину. А может, и были старинными — я не слишком разбиралась в интерьерах.

— Налью тебе выпить. Вообще я не поклонник алкоголя в первой половине дня, но мне уже давно хочется поделиться этим ликером. Я привез его из Райкарры — родины карханов. Потрясающий вкус.

Пока он возился с бокалами и бутылкой, я подошла к столу и невольно зацепилась взглядом за лежащие там рисунки. Конечно, снова вспомнила ночную сцену, но на тех рисунках, что лежали передо мной, не было ровным счетом ничего непристойного. Девушки, мужчины, дети — графические портреты углем. Северные пейзажи и извилистые улочки Нейтвилла.

— Балуюсь на досуге.

— Любите графику? — рассеянно спросила я.

Спиной чувствовала внимательный взгляд Райана и вдруг, словно вспышка, пришло понимание: он знал. Знал, что я стала свидетелем той сцены, а сейчас наблюдал, ловил реакцию. Это была такая игра, без правил, но с условиями.

— Джессен считает, у меня нет вкуса. Он говорит, я не умею видеть красоту цвета, и потому рисую углем. Что ближе тебе, Лилиана?

— Литература, — улыбнулась я. — Изобразительное искусство — не то, в чем я разбираюсь.

Райан протянул мне бокал, на дне которого плескался алый ликер. Совсем немного, исключительно чтобы оценить вкус и цвет. Поняв, что спаивать меня пока не собираются, я немного пригубила жидкость. Неожиданно она мне понравилась — с кислинкой, прохладная в начале и разливающаяся теплом внутри потом.

— Садись, — вдруг попросил Райан.

Он сам усадил недоумевающую меня на стол вполоборота к креслу. Я не была поклонницей сидения на столе, но уж очень было интересно, чем все закончится. Закончилось банально, но в то же время довольно необычно — Райан взял папку с чистыми листами пергамента и заточенный кусочек угля.

Рисовать? Он собирается меня рисовать? От этой мысли губ коснулась улыбка, совершенно искренняя. Как и любой девушке, мне было приятно вдохновлять на творчество. А еще контраст Райана, что я увидела за ширмой и Райана, что развлекал меня экскурсией по дому, вызывал неоднозначные чувства.

Я наслаждалась фруктовым запахом ликера, его вкусом, прохладой на губах. Скупое северное солнце лучами касалось щеки.

— Мне нравится не сама графика, как стиль. Мне нравится процесс, — продолжил говорить кархан. — Магия преображения чистого листа. Когда из четких линий появляется мгновение — запечатленный момент. Живопись и цвета отражают полутона и оттенки, а графика показывает только важное. Самую суть вещей.

Его рука двигалась быстро и четко, а лицо выражало задумчивость. Сейчас я наблюдала за Райаном, а он отвлекся на рисунок. Пожалуй, по-своему мужчина был красив. Четко очерченные скулы, подбородок, выразительные глаза. Он был создан для графики, а может, это играло со мной воображение.

Когда он закончил, повернул ко мне лист пергамента. Я поразилась этому мастерству — буквально из пары десятков линий он создал набросок портрета. В девушке на портрете совершенно четко угадывалась я.

— Потрясающе. У вас талант.

— Чем бы ты ни занимался, нужна отдушина, — пожал плечами Райан. — Это не единственное мое увлечение.

— Я догадалась.

Провела пальцем по рисунку — от угля остался темно-серый след, но сам рисунок не пострадал.

Неожиданно в дверь постучали.

— Миледи, — Селия вошла, когда Райан открыл дверь, — прибыл заказанный для вас гардероб. Если желаете, можете посмотреть.

— Спасибо, Селия, я сейчас приду.

Обернулась к Райану.

— Прошу меня извинить.

— Разумеется, Лилиана. Девушка и наряды… не смею даже предлагать компанию. Надеюсь, ты спустишься к ужину. И… надеюсь, я еще не раз нарисую тебя.

— Все возможно.

Я направилась к двери, но у порога остановилась.

— Райан… а кто составит мне компанию завтра?

Кархан рассмеялся, будто не ожидал такого вопроса.

— Динар возвращается из поездки. Ему будет интересно услышать о местах, где вы выросли. Я полагаю.

— Как приятно чувствовать себя желанной, — я сделала вид, что задумалась, — гостьей. До вечера, Райан. Спасибо за рисунок.

Искушение скомкать пергаментный лист и выбросить прямо в коридоре, было велико. Но я сдержалась и аккуратно сложила листок с рисунком вчетверо.

Райан, Динар, Джессен, Тертон и Лиам — Дрейк намеревался вернуться ровно через пять дней.

* * *

Селия не стала распаковывать вещи, что привезли для меня. Два огромных сундука и несколько чехлов с платьями — теми, что можно было перевозить только на плечиках. Не могу сказать, что осталась равнодушной. Резкая и полная смена гардероба для девушки — сродни огромной конфете для ребенка.

Сначала распаковала платья из чехлов. Рассмеялась — тончайший шелк из тех, что повторяет каждый изгиб тела, изящное кружево, тонкие ленты и вышивка. Да уж, и впрямь северные платья. В таком даже в комнате прохладно без палантина, уж точно на улицу не выйти. Платьев было три — фиолетовое, темно-красное и серебряное, с расклешенной пышной юбкой. Решив померить их позже, занялась сундуками.

Первым мне попался сундук с верхней одеждой — шубкой, меховой муфтой и теплыми сапожками. В нем же лежало несколько походных нарядов. Брючный костюм для верховой езды или активных прогулок и темное платье "в пол" из грубой плотной ткани. Да, тут, пожалуй, Дрейк Торн оказался прав — подобных вещей в моих краях просто не делали. В такой шубке у нас было бы очень жарко.

Почему-то мне казалось, что все самое интересное лежит во втором сундуке, и на этот раз интуиция не обманула. Помимо нескольких обычных платьев наподобие тех, что я уже носила, был отдел с ночной одеждой и нижним бельем.

Сначала я вспыхнула и мысленно выругалась — Дрейк Торн определенно слишком много о себе мнил. Незнакомым девушкам не присылают подобные подарки.

С другой стороны — их и не везут через половину Кандегории, к тому же у карханов свои понятия об уместности. Я позволила себе маленькую слабость и коснулась темно-фиолетовой ткани корсета. Красивый, явно сшитый вручную. Торны не считали деньги и легко выбрасывали такие суммы, которые даже мне могли показаться целым состоянием.

— Селия, — крикнула я.

— Миледи?

— Верни это, — я пододвинула к девушке сундук, — господину Торну и передай, что я ценю его заботу, однако предпочту некоторые решения принимать самостоятельно.

— Милорд будет расстроен…

— Уверена, что нет. Подобные подарки не принимают от малознакомых мужчин. Думаю, он поймет.

— Да, леди. Принести вам обед или спуститесь вниз?

— Хозяева обедают внизу?

— Сегодня нет, миледи. Господин Райан просил подать в кабинет, господин Кендар уехал в Нейтвилл, господин Динар на охоте, господин Джессен в мастерской и выйдет только к ужину, а господин Лиам и господин Тертон отправились в горы и будут только послезавтра.

— Тогда я спущусь.

Мне не хотелось безвылазно сидеть в спальне, что-то подсказывало, что я еще немало времени проведу в этих стенах.

Обед прошел тихо и спокойно. Меня никто не тревожил, лишь Селия молча и послушно приносила блюда. Я попробовала оленину и решила, что еще не готова к таким экспериментам, зато на десерт оказался отличный муссовый торт. Время пролетело незаметно и легко. Уже в апартаментах, когда я решила вздремнуть, спросила Селию:

— Есть ли какие-то… я не знаю, книги о карханах? История, обычаи?

— Я спрошу и принесу к утру, если такие найдутся.

Прежде, чем отдаться во власть послеобеденной дремоты, я мысленно продумывала план действий. Узнать больше о карханах — раз, выбраться в Нейтвилл — два, получить от Дрейка Торна четкую формулировку долга — три. Не поддаваться обаянию его братьев — четыре. Если бы все это было так просто…

* * *

К ужину собирались обстоятельно. Селия долго размышляла над тем, что сотворить с моими волосами и, наконец, убрала их на одну сторону, закрепив шпильками. На шею, обнаженную с одной стороны, подошло ассиметричное серебряное колье, обнаружившееся среди подаренных вещей, а платье я выбрала темно-зеленое, прямое, в пол.

Но на самом деле мне не слишком хотелось спускаться к ужину. Лишь клятвенные заверения Селии, что господин Райан выразил надежду увидеть меня, заставили передумать. И нет, не из симпатии к Торну. Просто Селия, уговаривая меня, выглядела такой несчастной — подумалось, крутой нрав Райана вполне может найти выход на прислуге.

Поэтому вслед за горничной я спустилась вниз, в малую — как Селия выразилась — столовую. Впрочем, от большой ее отличалось лишь то, что стол был круглый и небольшой. Само помещение за счет отсутствия громоздкой мебели казалось непривычно пустым и просторным.

Я спускалась к ужину, ожидая очередного витка игры в гляделки с высшими карханами, но обнаружила в столовой нечто совсем неожиданное.

Кендар не явился — это я сочла плюсом. Дрейк и еще трое карханов были в отъезде, как удалось уловить из разговора с Райаном. А вот помимо него и Джессена за столом сидела… девушка.

Потом, спустя бесконечно долгие секунды, я ее узнала — блондинка, с которой развлекался ночью Райан. Сейчас ее светлые волосы были уложены в причудливую, нарочито небрежную, косу. А гибкое тело скрывало простое темное платье с расшитым черным бисером корсажем.

— Леди Морено, — девушка обворожительно улыбнулась и поднялась со своего места, — рада с вами наконец-то встретиться.

Я мельком скользнула взглядом по Райану и Джессену — они были совершенно спокойны и только улыбнулись, приветствуя.

У меня никак не желала уходить из головы сцена их с Райаном занятий любовью. Будь проклят Кендар Торн, если бы не он, я ничего бы не увидела и не стояла сейчас перед любовницей его братца, как истукан.

— Айла, жена Джессена, — меж тем блондинка представилась.

Я чудом удержалась от того, чтобы открыть рот. Айла нахмурилась — заметила мою реакцию. Я поспешила как-то объясниться:

— Я не думала, что в поместье есть другие девушки.

Ложь… бессовестная ложь, о которой точно знал Райан — я заметила, как в его глазах блеснули озорные огоньки.

— Иногда мы приезжаем вместе. Я напросилась с Джессеном, дома было скучно.

Да… кувыркаться с братом под пристальным наблюдением художницы — занятие довольно веселое. Интересно, Джессен знает об интрижке Айлы с Райаном? Если нет, то странные у них взаимоотношения в стае. Если да… то еще более странные.

— Надеюсь, вы не против, если я составлю вам компанию за ужином.

Украдкой я рассматривала собеседницу и вскоре сделала вывод, что Айла была не человеком. Женщина-кархан… потрясающе, никогда не видела. В Кандегории редко бывали женщины-карханы, насколько мне было известно, своих спутниц оборотни прятали — слишком ревностно относились.

— Как вам наши места?

Райан расхохотался.

— Айла, золотце мое, этот вопрос Лилиане задает каждый новый знакомый. Боюсь, скоро ей надоест на него отвечать.

— Я не устану говорить, как красив север, — бросив на Райана многозначительный взгляд, ответила я. — К тому же, меня очень тепло приняли. Дрейк очень гостеприимен. Как и Райан.

Айла с готовностью согласилась:

— О, да, высшие Торнов с удовольствием принимают гостей. Поверьте, Лилиана, вам здесь понравится.

— Ничуть не сомневаюсь, — с кривой усмешкой сообщил Райан.

Джессен хранил молчание, держался приветливо, но чуть отстраненно. Райан явно чувствовал себя хозяином вечера.

— Раз уж Айла так удачно нас навестила, может, проведете время вместе? Девушке явно интереснее с девушкой, нежели в компании мужчин.

— Я буду только рада, особенно если Айла расскажет больше о карханах. Я почти ничего о вас не знаю.

— Рассказы, — хмыкнул Райан, — неинформативны. Лучше всего карханов понимают… сами карханы.

— Увы, довольствуюсь тем, что мне доступно.

Мужчины завели ни к чему не обязывающий разговор о последних изменениях в назначении министров, я наслаждалась картофелем. Айла задумчиво потягивала вино. На полных губах блондинки оставались темно-бордовые следы.

Да, я понимала, почему Айла нравилась Райану. И пожалуй, в чем-то мы с ней были похожи. Не буквально, а типажом, пожалуй. Мы смотрелись невинно-наивными, но как я уже убедилась — эта скромница в черном закрытом платье хранила в шкафу весьма пикантные секреты.

— Что ж, — когда пустые креманки из-под десерта исчезли, я поднялась, — благодарю за вечер. Пожалуй, мне стоит отправиться спать. На новом месте всегда непросто спится.

Особенно если ты почти не спала ночью из-за Кендара и лишь подремала днем.

Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое, но Райан поднялся и безапелляционно двинулся следом. Что ж, карханы играли до полного изнеможения противника, и ко мне оно уже подкрадывалось.

— Айла приятная девушка, верно? — спросил Райан, когда мы поднимались по лестнице.

— Да, очень милая и интересная.

— Во всех смыслах.

— Вам виднее.

— А ты не такая, какой я себе представлял.

— Я просто умею подстраиваться под обстоятельства. А еще меня воспитывал отец.

— Он отлично справился с поставленной задачей.

Мы остановились у дверей комнаты. Я протянула было руку, но мужчина схватил меня за запястье. Прикосновение было горячим — нежную кожу почти обожгло. Я оказалась прижата к стене, губы обогрело дыхание кархана — опасное, властное.

— Моя комната рядом, Лилиана, — хрипло произнес он, — я чувствую, что ты хочешь… познакомиться ближе.

— Боюсь, на сегодня с меня знакомств хватит.

Я упрямо взглянула ему в глаза, внутренне содрогнувшись: зрачки кархана стали звериными, вертикальными. С трудом подавила дрожь, вдохнула полной грудью терпкий запах его парфюма, но не дрогнула, потому что чувствовала — одна слабость, один промах, и придется до конца дней играть по правилам Райана Торна.

Только не по его.

— Спокойной ночи, — наконец он усмехнулся и осторожно выпустил меня. — Впрочем, если она будет все же беспокойной, добро пожаловать.

Я открыла дверь в комнату и, уже почти чувствуя себя в безопасности, не удержалась:

— Вы же сами сказали: Айла — очень интересная девушка. Может, неспокойная ночь больше придется по душе ей.

Когда щелкнул замок, я обессилено привалилась к двери, пытаясь отдышаться. Будьте прокляты Торны. Сколько раз я желала им проклятья? Сколько раз спрашивала отца, почему он не сказал ничего об этом долге? Сколько раз кляла себя, что не ознакомилась досконально со всеми делами отца перед принятием наследства.

Что лучше — оказаться в собственности карханов или без гроша на улице, отказавшись от наследства? Я не знала. Но если бы мне дали выбор сейчас, не задумываясь бы отдала все богатства.

Я не боялась того, что потребует Дрейк в уплату долга.

Я боялась, что захочу этого сама.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Динар Торн

Ветки били по лицу, ледяной северный ветер пробирал до костей. Ноги утопали в снегу… нет, не ноги. Лапы — в этом сне я была зверем. Давно забытый детский кошмар вернулся неожиданно, настиг в этом мрачном поместье и вспыхнул с новой силой. Ярко, пугающе, почти реально.

Бежать было тяжело, от каждого движения в воздух поднималась белоснежная холодная пыль. Но вместе с тем легкие наполнялись чистым и вкусным воздухом. Это давало силы нестись вперед.

Я не знала, от чего бегу, но чувствовала, что должна — рывок за рывком — разрезать лесную темноту и двигаться вперед.

Чуткий звериный слух уловил движение, но сил, чтобы ускориться, не было. Я вильнула, проскользнув между двух изящных сосенок, оставив клок золотистой шерсти на выступающей острой ветке.

Тень метнулась стремительно, справа. Мощный удар сбил меня с… лап, отбросил на добрый метр в сторону, а потом весь мир сузился до крошечного пространства, оставленного настигшим меня зверем. Он был в два раза больше. Сильнее, увереннее. Он не сражался — просто не видел во мне достойного противника.

А я рычала… царапалась, кусалась, цеплялась за иссиня-черную шерсть. Изо всех последних сил стремилась к свободе.

Мощное тело зверя вдавило меня в холодную землю, а на загривке я почувствовала дыхание.

Укус… и горячий язык тут же зализывает следы зубов.

И так до бесконечности, пока я не сдалась, пока не подчинилась и не взглянула, задрав голову, в темное небо, усыпанное яркими северными звездами.

* * *

— Миледи, пора вставать, вас ждет господин Динар.

Сон прервал голос Селии. Служанка бодрым шагом вошла в мою комнату и распахнула шторы, впуская солнечный свет. Он показался мне каким-то нереальным — на контрасте с ночным лесом из сна.

На удивление, я чувствовала себя отдохнувшей, хотя и немного замерзла. Как интересно на меня повлияла атмосфера поместья и севера. Похожие кошмары снились мне в детстве — я почти всегда оставалась одна в каком-то жутком лесу, но впервые я не проснулась разбитой.

— Что желаете надеть? Сегодня теплый солнечный день, господин Динар предлагает вам выбраться в Нейтвилл.

Услышав это, я мгновенно вскочила. Долгожданная поездка в город. Пусть и в компании незнакомого кархана, но все же поездка с возможностью увидеть новый городок и… может, выяснить что-нибудь о Торнах.

— Вы хотите позавтракать здесь или в Нейтвилле? — спросила Селия, собирая мои волосы в шишку.

Конечно, я хотела позавтракать в Нейтвилле. Я надела строгое темно-фиолетовое платье, новую — подаренную Торнами — шубку, во внутренний карман которой положила купюры на случай спонтанных покупок, взяла муфту, чтобы не замерзли руки, и спустилась вниз.

Во время первого ужина я была так поглощена собственными переживаниями, что толком и не рассмотрела никого, кроме Райана и Дрейка. Динар отпечатался в памяти смутным образом, и вскоре я поняла, почему.

Такие мужчины, как он, с легкостью сливались с толпой. Если бы Динара задумал описать художник, он сказал бы, что это был самый обычный мужчина. Среднего роста, с темными волосами, правильными чертами лица. В идеально отглаженном сером костюме, черном утепленном пальто. Пожалуй, только карманные часы — золотые и явно антикварные — были его особенностью.

И голос — обычный, мужской, идеально подчиняющийся своему хозяину.

Я ждала… не знаю, приветливости — как у Дрейка, агрессии — как у Кендара, или напора Райана. Но казалось, что Динару Торну было плевать на мое присутствие, он словно выполнял поручение главы стаи.

Или так оно и было?

— Доброе утро, Лилиана, — улыбнулся он, когда я спустилась. — Селия уже сказала, что вы хотите позавтракать в Нетвилле. Прошу.

У крыльца поместья нас ждал небольшой, предназначенный для неспешных поездок, экипаж.

Я с интересом смотрела в окно, удивляясь этим необычным пейзажам. Маленькие деревья казались словно нарисованными.

Пока ехали, Динар рассказывал об истории города. Стыдно было признаться, но историю я не слишком любила, а в исполнении этого мужчины… он рассказывал спокойно, даже местами интересно, но так, будто цитировал энциклопедию. Динар Торн вообще испытывает хоть какие-то эмоции?.

— Нейтвилл славится золотом. После завтрака сходим в музей ювелиров севера. Встречаются очень интересные экземпляры.

Золото и драгоценности… как любая девушка, я не могла оставаться равнодушной к подобным вещам. Но сейчас предпочла бы обменять все богатства на информацию. К сожалению, Динар не выглядел готовым к откровенному разговору. Поняв, что сегодня ничего не добьюсь, я окончательно расслабилась. После игры в поддавки с Райаном, пожалуй, было даже в плюс провести день наедине с абсолютно спокойным мужчиной.

Карета остановилась перед запорошенной снегом вывеской. Золотистые буквы сияли чистотой, а в больших окнах смутно, но можно было рассмотреть огни ресторанного зала.

Динар вышел первый и обогнул карету, чтобы помочь мне. Из-за его спины я не сразу заметила людей, скопившихся перед рестораном — прохожих и посетителей. Несмотря на ранний час, Нейтвилл оказался поразительно многолюдным.

Все взгляды были прикованы к нам, и от этих взглядов веяло холодом, несравнимым с холодом северных лесов. Я почти физически ощущала на себе презрение, оно липкими щупальцами охватывало шею, мешая дышать.

— Не обращайте на них внимание, — бросил Динар. — Не всем жителям Нетвилла по душе то, что касается нашей семьи.

Он мягко, но настойчиво, заставил взять его под руку. Динар явно торопился завести меня внутрь. Повинуясь совершенно женскому и немного детскому чувству противоречия, я напротив, делала вид, что на каблуках не могу идти по брусчатке слишком быстро. И это, к слову, было не так уж далеко от истины.

Народ переговаривался, перешептывался и переглядывался. Я не вслушивалась в то, о чем они говорили, но одно слово различила совершенно отчетливо — "Мария". Потом, когда мы уже подходили к дверям, совсем рядом женщина произнесла "скажите Марии.".

— Зря я привел вас сюда, — покачал головой Динар. — Мне нравится здешняя кухня, но я совсем забыл о публике.

— Почему они так реагируют на ваше присутствие?

— Во-первых, Нейтвилл довольно беден. Между Торнами и остальными жителями настоящая денежная пропасть. Дрейк тратит сумасшедшие суммы на благотворительность и поддержку города, но ведь вы и сами понимаете, как все бывает… мы открыли библиотеку в центре, в здании бывшего и давно уже не действующего лепрозория. Хорошая библиотека, книги в нее везли даже из столицы. Но отношение к нам не изменилось ни на йоту — жители Нейтвилла уверены, что и библиотека, и другие улучшения положены им законами Кандегории. А вешать таблички "создано при поддержке рода Торн", право, как-то неловко.

— Но ведь ненависть не берется без причин.

— И то верно, — улыбнулся Динар.

Нас проводили к столику на втором этаже. Сверху был виден весь зал, просторный и шикарный. Пожалуй, я могла отчасти понять ненависть к тем, кто вот так запросто приезжал сюда завтракать. Мне подали меню без цен, но даже так я поняла, что обычному человеку придется работать полгода за горячее здесь.

— Мы — карханы. Сам по себе этот факт не является каким-то примечательным. Карханы, люди, ингвары — кто только не живет на свете. Но так уж вышло, что карханы имеют звериную ипостась. В общем, люди нас не понимают, а потому приписывают всякие ужасы. В лесу водятся волки, но… если у кого-то загрызут домашний скот, виноваты в этом будем мы. Скажите, Лилиана, вы можете представить, чтобы Дрейк покусился на несчастную курицу простого фермера?

Я фыркнула, ибо второй ипостаси карханов не знала, и представила просто Дрейка, на четвереньках прыгающего в загон к курицам.

— А иной раз случаются трагедии. Чаще всего с лихой молодежью, которая, выпив, становится бесстрашной и — по их мнению — бессмертной. Звери, холод и близость к рудникам могут довести до беды. Но даже если последний забулдыга будет найден замерзшим у порога собственной халупы, спустя пару часов в слухах обязательно появится кровожадный кархан. Люди почему-то считают, что нам нравится убивать. Хотя я, пожалуй, предпочту шахматы.

Официант принес приборы и кофе. Я вдохнула пряный аромат с нотками корицы и подумала, что, пожалуй, смогу полюбить этот день.

— Играете? — спросил Динар.

— В шахматы? О, нет, совершенно не моя игра. Я предпочитаю активные развлечения.

— Жаль, — усмехнулся Динар. — Может, пожелаете обучиться? С удовольствием преподам основы.

— Возможно. Говорят, порой у вас бывают снежные бури. Во время одной из таких лучше всего — сидеть у камина за шахматной доской.

Вскоре принесли заказ: тонкая лепешка с креветками и апельсинами, сырные рулеты с ежевикой и хрустящий поджаренный хлеб. Я с удовольствием погрузилась в мир неизведанной кухни. Наслаждалась и обстановкой, и необычными блюдами и даже компанией — Динар бесстрастно и спокойно комментировал завтрак и вежливо интересовался, какой кофе я предпочитаю.

— Так странно, — наконец не выдержала я, — вы из одного рода, но совсем не похожи. Дрейк веселый и простой, Райан… напористый, взрывной. Кендар хмурый и молчаливый. А вы — спокойный, рассудительный. Как так получилось? Разное воспитание?

— Характер кархана формирует не только воспитание, но и его вторая сущность. Кендар, Дрейк и Райан — темные карханы, я — серый.

— А Джессен и Айла?

— О, вы уже научились нас отличать от людей? Айла не рассказывает о своей ипостаси почти никому. Они оба белые.

— Как выглядит ипостась кархана? Если… то есть, если это уместный вопрос.

— Это нужно видеть, Лилиана. Мы все довольно разные, как и люди. Разве можно описать всех людей?

— Можно, — не согласилась я, — два глаза, две руки, две ноги. И так далее.

Динар рассмеялся и на пару секунд задумался.

— Что ж, у карханов два глаза, четыре лапы и…

— Хвост? — подсказала я.

— У некоторых.

— Вот оно что…

— Вы так мило любопытничаете, что я почти готов раскрыть все наши секреты.

— Мне было бы приятно.

— Боюсь, я даже не подозреваю о том, какая информация для вас — секрет. Дрейк попросил показать вам город и смылся, совсем не оставив указаний. Вдруг я раскрою какой-нибудь важный семейный секрет? Что думаете об этом?

— Думаю, что вы прекрасно знаете, какая информация не предназначена для моих ушей, но подталкиваете меня задавать вопросы.

— И мысли нет провоцировать. Впрочем…

Когда официант унес со стола пустую посуду, оставив лишь чашки и вазочку с шоколадными конфетами, Динар полез во внутренний карман пиджака. Извлек небольшую коробочку и поставил передо мной. Коробочка была темно-фиолетовой, удивительно подходящей к тону платья. От этой мысли меня пронзила легкая дрожь — Динар словно знал, что я выберу для поездки с ним.

Хотя по-моему у меня уже начиналась паранойя.

— Что это?

— Где же ваше любопытство? Откройте, узнаете.

Здравый смысл подсказывал не открывать, но это было бы слишком невежливо. Если это простая безделушка, то…

Не безделушка. Я поняла это по блеску ярко-красных камней.

— Это…

— Рубины, оправа бриллиантовая. Снежное золото.

Я никогда не видела такого металла… не серебристого, не классически золотого, а белоснежного и в то же время отливающего металлическим блеском. Серьги были действительно шикарны. Так вот какая страсть у Динара Торна…

— Боюсь, я не могу принять такой дорогой подарок, хоть и польщена.

— Понимаю, — с улыбкой кивнул мужчина. — И не могу настаивать принять его.

И все так же, совершенно спокойно, добавил:

— Однако могу просить надеть хотя бы в этот день. Просто, чтобы меня порадовать. Я показываю вам город, Лилиана. Не откажите мне в маленькой любезности.

Патовая ситуация. По-своему манящая и притягательная. Динар загнал меня в угол. Отказаться — обидеть человека, который принял меня в гостях. Согласиться… я не могла даже представить, какие секреты таили в себе украшения, подаренные карханами. Были это простые украшения, пусть и баснословно дорогие, или же магия, заключенная в алых камнях, грозила мне новым испытанием?

Динар не стал ждать, когда я надену сережки. Кархан перегнулся через столик и сам сделал это. Два мимолетных, почти неосязаемых прикосновения — он снял старые серьги. И долгое, горячее касание пальцев мочек ушей — надел новые.

Там, где пальцы мужчины оставили невидимый след, кожу будто опалило огнем. Я поежилась, пытаясь избавиться от мурашек.

— А мне поначалу казалось, — пришлось откашляться, чтобы из голоса исчезла хрипотца, — вам не пришлась по душе идея выйти со мной в город.

— Признаюсь, я не поверил, что вы действительно настолько очаровательны, как описывали Дрейк и Райан. Однако теперь я совершенно не против провести с вами куда больше одного дня.

— Как интересно. — Я сделала последний глоток и отставила чашку. — Динар, раз уж я задела что-то в вашей душе, разрешите задать немного некорректный, но весьма важный для меня вопрос.

Мужчина кивнул. Он рассматривал меня с легким интересом во взгляде.

— Вчера Райан демонстрировал недвусмысленную заинтересованность мной. Мне бы не хотелось стать яблоком раздора между высшими карханами. А спросить о ваших традициях, увы, не у кого.

— Не станете, Лилиана. Связь высших не может разрушить страсть к одной женщине. К тому же… — Он усмехнулся. — Карханы полигамны.

Комната закачалась, а дыхание будто перехватило — я сжала подлокотник кресла и сделала глубокий вдох.

— Полигамны? Но… у вас есть семьи.

— Разумеется. Вопрос взаимоотношений в семье решается между супругами. Бывают и одиночки. Однако связь внутри рода… стаи, если позволите — хоть вы, люди, и считаете это слово излишне грубым. Так вот, связь внутри стаи не считается изменой… у большинства карханов. Однако с другими стаями все строже. И подобные отношения не приветствуются. Но можете не волноваться — выбор всегда сугубо добровольный. Ни Райан, ни кто бы то ни было не осудит вас за него. Даже если вам никто из нас не приглянется.

Он улыбнулся и поднялся, подав руку. Я сидела, переваривая услышанное, и не была уверена, что готова куда-то идти.

Карханы — ходили слухи, конечно, достоверно никто не брался утверждать — тонко чувствовали эмоции. Но в моем случае и чувствовать ничего не нужно было, все отражалось на лице. И Динару это нравилось. Нравилось настолько, что ресторанная обстановка, окружающие нас посторонние — все это игнорировалось карханом. Он наклонился и губами осторожно коснулся шеи. Мне показалось, в кожу вонзились тысячи маленьких иголок.

— Вы даже не представляете, какие грани можете в себе открыть.

Бархатистый бесстрастный голос Динара резко контрастировал с мягкими, но горячими касаниями губ. Я словно завороженная смотрела на бокал с остатками вина, и все расплывалось.

— Подобные эмоции похожи на драгоценный камень. Его блеск и цвет зависят от огранки… оправы… места и… того, кто носит украшение. Дешевая бижутерия вам не подходит.

Нечеловеческим усилием я заставила себя стряхнуть оцепенение. Поднялась, вздернула подбородок — отчаянный дерзкий жест, призванный скрыть накатившую слабость.

— У вас сложилось неверное мнение о моем воспитании, Динар.

— Боюсь, это у вас неверное мнение о вашем воспитании, Лилиана.

Мы обменялись упрямыми взглядами, вот только в моем совершенно явно промелькнула неуверенность, а во взгляде Динара — усмешка.

— Отвезите меня домой, — тихо, но решительно потребовала я. — Боюсь, прогулки у нас не выйдет.

— Я вас обидел?

— Удивили скорее. Мне не нравится игра, в которую вы меня втягиваете.

— Даже если я готов менять правила, чтобы вам… понравилось?

— Я человек, Динар. Не кархан. Я верю, что однажды встречу мужчину, с которым создам семью. Боюсь, ваша философия мне не по душе.

Некоторое время мужчина молчал, рассматривая мое лицо. Он не давал мне пройти к выходу, но и не удерживал — знал, что я останусь в рамках приличий и с боем прорываться не стану.

Наконец кархан медленно произнес:

— Лилиана… если я пообещаю не касаться больше личных тем и традиций карханов, вы согласитесь посмотреть со мной город?

— Соглашусь.

— В таком случае даю вам слово Торна. Больше ни слова о том, к чему вы не готовы.

Маленькая победа… крохотное выигранное сражение — и то условно. Динар поддался, позволил мне думать, что я диктую отношение к себе. Первое впечатление оказалось обманчивым — Динар Торн был куда опаснее Кендара и Райана. В тихом омуте.

Мы вышли на морозный воздух и мужчина предложил пройтись. Правда, тут же почему-то повел меня к карете:

— Доедем до центра, там выйдем, вид будет чудесный…

Вскоре я поняла, почему. Две женщины в поношенных черных плащах, слишком тонких с виду для подобной погоды, вели третью — пожилую и слепую женщину.

— Покажите ее, — потребовала она, когда оказалась рядом.

Динар настойчиво подталкивал меня к карете, но я не спешила.

— Это Мария, — шепнул он мне, — местная сумасшедшая. Она безобидна. Мы даем ей деньги на лечение и пропитание, но все же лучше вам…

Я остановила его взмахом руки — мне было интересно. Почему-то эта худощавая, закутанная в несколько платков, женщина с отсутствующим слепым взглядом, вызывала у меня живой интерес.

— Как тебя зовут? — спросила она, безошибочно среди всех найдя меня.

— Лилиана.

— Лилиана…

Она протянула дрожащую, испещренную морщинами, ладонь.

— Дай… дай руку.

Кархан рядом… не знаю, как это описать. Внешне Динар оставался совершенно спокойным, но я всем существом чувствовала, как он напрягся, будто готовый ринуться в атаку. Он буравил Марию взглядом, от которого мне бы стало плохо. Мелькнула крамольная мысль — женщине повезло, что она была слепа.

Ее рука была холодной. Несколько секунд мы молча стояли, и я гадала, что будет дальше. Предсказание? Предупреждение? Мария не казалась сумасшедшей на первый взгляд.

Наконец она медленно отпустила мою руку. И выдохнула, тихо, но как-то с облегчением, от которого по коже прошелся мороз.

— Спасибо. Спасибо, девочка, ступай.

Второй раз за полчаса я застыла ошеломленная.

— Идемте, Лилиана. — Динар мягко подтолкнул меня к карете, а Марию уже уводили те же женщины, что и привели.

После такого утра мне уже не хотелось ни экскурсии, ни бесед с Динаром. Я с удовольствием бы провела остаток дня дома, за книгой или вовсе в постели. Начинала болеть голова — пока несильно, монотонно.

— Простите за этот инцидент. Мария… неплохая женщина с тяжелой судьбой.

— Почему она хотела встретиться со мной?

Динар долго молчал прежде, чем ответить.

— Когда-то она работала гувернанткой в знатной семье. И случился пожар. Все погибли, а младшая девочка не смогла выбраться из своей комнаты и Мария видела, как она погибает на третьем этаже огромного дома. Это стало ударом для нее. Она потеряла зрение и… разум.

— Но…

— Позже какой-то доброохот сказал, что девочка выжила и ее взяли на воспитание Торны. Мария все еще надеется, что мы знаем, где ее подопечная. Но увы, она давно похоронена, а информация о нас была лишь чьей-то жестокой шуткой. Мы помогаем Марии, но она стала совсем плоха.

— Но почему остальные, когда мы приехали, говорили о ней?

Динар вздохнул.

— Люди жестоки. Слух о том, что я был с девушкой, мгновенно разнесся по Нейтвиллу. Донесли бы и Марии. Ей нужно было убедиться, что ты — не ее воспитанница. Помню, она довела до истерики Айлу — она была совсем ребенком, когда начала дружить с Джессеном.

— Ужасно грустно, — призналась я.

— Согласен. Глядя на Марию я постоянно вспоминаю, как важно ценить близких.

Что ж, образ стаи Торнов, создаваемый Динаром, был светел и благороден. Верила ли я в него? Однозначно не до конца. Но информации все еще не хватало, а еще… еще мне очень хотелось поговорить с местными подальше от ушей Торнов.

Остаток дороги я пыталась придумать, как это реализовать.

* * *

Нейтвилл нравился Дрейку в кончающемся рассвете. Ему вообще нравился этот преступно короткий северный день, когда почти сразу после рассвета наступает закат. В этом была особая магия — словно целый уголок мира был надежно укрыт тьмой.

— Сколько еще? — спросил он.

Ответил Райан:

— Джессен, Тертон и Лиам. Три дня, выходит.

Дрейк кивнул. В окошко он видел, как Лилиана и Динар выходят из ресторана и направляются к карете. Когда мужчина увидел, как к девушке ведут Марию, выругался сквозь зубы.

— Что там? — Кендар поднялся и тоже посмотрел в окно. — А… Мария знает, что любое лишнее слово — и ей очень не поздоровится.

— Хотелось бы и мне быть так в этом уверенным.

— Она даже и не поймет ничего. Десятки девушек — в ее голове все смешалось и нужную она не узнает. А даже если узнает, помешать нам не сможет. Я предупрежу Джессена и остальных, чтобы не возили Морено в Нейтвилл. Пусть развлекают в доме.

— Все было бы проще, если бы нам не было нужно ее согласие.

— Да давайте уже ее уложим, а? — не выдержал Райан, за что снискал укоризненный взгляд Дрейка. — Нет, я серьезно, мы как будто снова вернулись в подростковый период. Цветы, ужины, рестораны, прогулки. Какая разница, в конце концов, понравимся мы Морено или нет? Выставь ей условие. Она спит с высшими столько и так, как нам нравится, взамен — деньги, беззаботная жизнь и что она там пожелает. Обеспеченность детей — вроде как, все девки на это ведутся.

— Райан, я уже объяснял, во всем этом мало смысла, если держать ее силой. Долг крови — это хорошо, но нужна еще эмоциональная привязанность. Поэтому делай, что я велю. И твои усилия будут вознаграждены. Через три дня я вернусь и озвучу Лилиане наше предложение. В ваших, Райан, интересах, чтобы она умоляла ее взять.

На что Райан только фыркнул:

— Если Лиам с Тертоном не напортачат, она наша. Джессен еще мальчишка, на него надеяться не приходится.

Со вздохом он допил кофе и поставил чашку, что держал ранее, на стол. А затем поднялся.

— Что ж, вынужден вернуться в поместье. Во-первых, скоро вернется наша девочка и я очень хочу знать, как ей понравилась прогулка, а во-вторых ночью Айла хочет позировать одна. Пропускаешь такое зрелище, Дрейк. Может, ночью завернешь?

— В другой раз.

Райан пожал плечами, а Дрейк не двинулся с местах до тех пор, пока его шаги не стихли. Прошли долгие минуты прежде, чем он снова заговорил.

— Уверен, что не хочешь?

— Уверен, — с легкой усмешкой ответил Кендар. — Она меня не привлекает.

— Дело не во влечении, ты же знаешь.

— И тем не менее, в ближайшее время леди Морено интересует меня только как объект защиты. Энтузиазма Райана хватит на троих.

— Следи за ним.

— Как всегда.

Марию уводили, Лилиана села в карету, и они с Динаром медленно покатили к центру. Дрейк поморщился — кофе совсем остыл.

Вот уж не думал глава Торнов, что в один прекрасный день выживаемость его стаи будет зависеть от какой-то девчонки. И что он будет пожирать ее взглядом, заглушая ревность к собственным братьям.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Смерть среди снегов

Нейтвилл не слишком меня впечатлил. Очарование небольшим северным городком длилось недолго. Центр города был красив с величественными монументами древним королям, с набережной вдоль замерзшего озера. Центральные улочки пестрели витринами и огнями — здесь за каждого посетителя боролись.

Но дальше, стоило только выйти за пределы условного центра, Нейтвилл показывал другое лицо. Усталое, постаревшее, бедное — дома были простые и скромные. Не все, конечно, встречались и добротные, явно теплые, жилища. Но по большей части я испытала разочарование. Которое постаралась скрыть от Динара.

Остаток дня он был учтив, спокоен и задумчив, что меня более чем устраивало. Мы пообедали в милом ресторане на набережной, а затем, еще немного прогулявшись, направились домой.

Дом… как странно было думать о поместье Торнов в таком ключе.

Но на неопределенное время поместье действительно стало моим домом. И даже запахи — глинтвейна и выпечки, приятно удивили.

Из большой гостиной, вальяжно потягиваясь и зевая, вышел Райан. Похоже, он совсем освоился в моем присутствии, ибо напрочь проигнорировал рубашку. Я скользнула взглядом по тренированному торсу, но сил как-то реагировать на эту очевидную демонстрацию себя любимого, не было.

— Как понравилась прогулка, леди Морено?

— Благодарю, Райан, очень познавательно. Нейтвилл — милый городок, а природа и вовсе чудесна.

— Присоединишься ко мне за ужином или… бокалом вина?

— Боюсь, предпочту отправиться спать, но спасибо за предложение. Очень устала, день вышел насыщенный.

— Жаль… — донеслось мне вслед, вот только в этом "жаль" не было ни капли настоящего разочарования.

Сейчас мне не хотелось снова играть с Райаном в гляделки. Я поспешила подняться к себе и заперла дверь. Что, впрочем, было лишь самоуспокоением — вряд ли для Торнов в этом доме существовали запертые двери.

Не впустив даже Селию, я приняла ванну и разделась. А расчесываясь перед зеркалом, снова услышала женский смех — из той же части комнаты, где располагалась потайная комната. Закатила глаза, не имея никакого желания снова смотреть, как Райан там развлекается с Айлой.

Из головы никак не выходила Мария. Версия, представленная Динаром, выглядела как-то странно. Люди в городе тотчас побежали донести Марии, что Динар приехал с девушкой? Это было как-то слишком уж странно.

Погасив свет, я забралась с головой под одеяло, чтобы даже отголоски смеха Айлы не мешали засыпать.

Когда спальня сменилась ночным лесом, я не поняла. Просто в один прекрасный миг обнаружила себя посреди тропы. Слабый ветер шевелил кроны деревьев, а ночь была ясная, звездная. Я дернула ухом — топот шагов был все ближе.

Сначала пришла тревога.

Потом запах — резкий, неприятный. Запах крови.

Я сорвалась с места, петляла меж деревьев, вкладывала в бег последние силы, но запах преследовал меня, становился сильнее и сильнее. Дорога вильнула и… исчезла. Вокруг были метровые сугробы, продираться через них было слишком тяжело. Я шла медленнее и медленнее до тех пор, пока не выбилась из сил.

У меня вырвался скулеж, когда я вдруг поняла, что запах крови идет от меня. Боль от разодранной лапы приглушил холодный снег, но теперь, в покое, она вернулась и пронзила меня, заставив тяжело дышать.

А тот, кто преследовал меня, приближался.

Из последних сил я обернулась, чтобы встретиться взглядом с красными, полными злости, глазами зверя.

Темно-коричневая, почти черная, шерсть звериной ипостаси кархана в лунном свете казалась засохшей кровью. Волчья пасть с длинными, острыми клыками, оскалилась. А два заведенных назад рога были покрыты северным железом — броней, что карханы делали в день совершеннолетия.

От него исходила не просто опасность, но смерть.

Пригнув голову, я двинулась назад. Ступила на больную лапу и заскулила от новой порции боли.

Зверь бросился на меня, и очень четко пришло понимание — не спасусь. Не хватит ни сил, ни смелости вступить в эту схватку.

Я закрыла морду лапами, уткнувшись в снег и сжалась, ожидая удара. А когда ничего не почувствовала, осторожно посмотрела вперед.

Кархан с черной, отливающей синевой, шерстью сшиб нападавшего одним ударом. Некоторое время они боролись в снегу, но сила была неумолима. Раздался пронзительный, полный бессилия вой. И тот зверь, что угрожал мне, навсегда остался у маленькой вековой сосенки. Смотреть безжизненными глазами в небо, где сияли звезды, свет которых он уже не увидит.

Черный кархан подошел и посмотрел на меня — сверху вниз.

Я мелко дрожала, но бежать и прятаться, как и прежде, не могла. А зверь склонил голову и языком коснулся моей лапы. Боль утихала, вслед за ней приходило приятное тепло. И я сдалась. Позволила себе прижаться к темной шкуре, вдохнуть чужой, но уже не опасный запах и робко пододвинуть больную лапу вперед.

* * *

Проснулась от боли в руке и почувствовала, как сердце ушло в пятки. Я долго всматривалась в зеркало, но все же это было сном. Жутким, реалистичным, но сном. Образ карханов уже выветривался из памяти. Я так много о них думала, что воображение невольно рисовало жуткие картины и вызывало странные сны.

Часы показывали пять утра, за окном — кромешная тьма. Можно было поспать еще часов пять, но мне не хотелось снова ложиться. Я быстро умылась, оделась и заплела волосы, решив не будить Селию. А потом спустилась вниз, чтобы найти, чем перекусить. Наверняка на кухне что-то да осталось с ужина.

Каково же было мое удивление, когда я вдруг поняла, что не одна проснулась в столь ранний час. И уж тем более я не ожидала увидеть в малой гостиной (примыкающей к кухне) Дрейка и остальных. Он стоял у камина, почему-то уставившись в стену. Кендар сидел поодаль, в глубоком кресле. Райан ходил туда-сюда вдоль окна. Джессен и Лиам устроились на диване и, казалось, были погружены в свои мысли.

— Что-то случилось? — громко спросила я.

Дрейк резко обернулся.

— Лилиана?

— Мне не спалось. Я помешала?

— Нет, конечно, нет. Я скажу, чтобы для тебя накрыли завтрак. Скоро проснется Айла.

Но от меня не укрылось мрачное настроение Дрейка.

— Все в порядке?

— Не совсем… — признался глава стаи. — Тертон погиб.

Я застыла, так и не спустившись до конца.

— Тертон? Но… Как?.

— Мы и сами не знаем. Динар пошел разбираться и контролировать расследование. Идем на кухню, я бы не отказался от чашки чая.

Словно оглушенная, я проследовала вслед за Дрейком в кухню. Никто из карханов не двинулся с места, и вскоре мы остались наедине.

— Мне очень жаль, Дрейк. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, — слабо улыбнулся он. — Вот уж чего никто не ожидал. Мне пришлось прервать поездку.

Интересно, где он был, что вернулся в такой короткий срок?.

— Хотел бы я знать, кто виновен в этом убийстве.

— Известно точно, что это убийство?

Я села за стол, и Дрейк сам сделал чай, а к нему достал из шкафа небольшие слоеные сырные рулеты. Больше ничего на завтрак не было — прислуга еще даже не проснулась.

— Боюсь, что характер ран свидетельствует о нападении.

— Волки? Вы говорили, они здесь водятся.

Но Дрейк покачал головой.

— Волки не могут справиться с карханом. Да и люди не все… впрочем, у внезапного нападения шансов больше. Пусть разбирается стража. На мою семью и так слишком много всего свалилось. Я не позволю высшим влезть в расследование. Динар занимается вопросами закона, он сумеет сохранит холодную голову.

Я молча пила чай. Есть не хотелось, говорить, в общем-то, тоже. Что сказать человеку, который потерял родственника? Пусть даже это и не совсем человек…

— Плохо, что мы лишились высшего.

— Их должно быть семь? Какая-то магия?

— Древние традиции, — кивнул Дрейк. — Мы сильнее, когда нас семеро. Без Тертона станем уязвимы перед… людьми, которым выгодно наше уничтожение.

Он долго смотрел в одну точку, поверх моего плеча. Тягучее напряженное молчание не предвещало ничего хорошего. День, с утра окрасившийся в темные тона, и для меня обещал стать тяжелым — ведь отныне я была прочно связана со стаей Торнов.

— Мне хотелось бы поговорить, — наконец сказал Дрейк. — О долге и… всем остальном.

Я напряглась, но изо всех сил старалась сохранять бесстрастное выражение лица. Хотя страшно было, пусть и совсем немного.

— Я внимательно слушаю.

Дрейк поморщился.

— Вечером, хорошо? Динар расскажет первые новости о Тертоне, а потом мы поговорим. Видишь ли… с твоим долгом все несколько сложнее, чем я рассказал.

— Насколько?

Мужчина взглянул мне в глаза. Его взгляд был серьезен, я почти утонула в нем, и лишь чудом сохранила способность воспринимать сказанное.

— Место Тертона должен кто-то занять, и… ты можешь спасти наш род, Лилиана Морено.

— Я не могу занять место Тертона. — Я даже нервно рассмеялась, ибо совершенно не ожидала такого ответа.

— Не можешь, — согласился Дрейк. — Однако помочь с этим — вполне. Вечером я все расскажу и, если ты дашь согласие, твой долг будет списан как только условия будут выполнены. А ты станешь свободной богатой леди.

— Хорошо, я подожду вечера.

— Ступай наверх. Я велю подать второй завтрак, его принесут, куда пожелаешь. Можете общаться с Айлой. Некоторое время Джессену будет не до жены.

Я кивнула, поднявшись. С Айлой мне хотелось общаться меньше всего, но и общество шестерых карханов тяготило. Дрейк по первому впечатлению собирался поступить разумно — не давать карханам вмешиваться в расследование. Но может, это он разыграл спектакль, чтобы не пугать меня?

— Лилиана, — донесся его голос, когда я уже была в дверях, — очень прошу, пока все не разрешится, не покидайте поместье. Не хочу, чтобы пострадали вы.

— Разумеется.

Я ощутила горечь разочарования. Нет, не так. Разочарование, щедро приправленное бессильной яростью — ускользнуть из поместья, чтобы поговорить с местными, в ближайшее время не удастся. Пусть будут прокляты карханы и их разборки. Похоже, что помимо натянутых отношений с людьми, Торны не ладят и с другими стаями. И вот, кто-то прикончил Тертона.

Я даже не могла понять, испытываю ли какое-то сожаление в связи с этим.

Утро выдалось нелегким. Когда я проходила через гостиную, почувствовала на себе взгляды мужчин и невольно поежилась. Казалось, на знакомство времени не осталось и теперь Дрейк пойдет в атаку.

Я вернулась в спальню, где дала волю эмоциям и забилась под одеяло. Хотелось не думать ни о чем, просто ждать вечернего разговора, но невольно вспоминался жуткий сон. Он стал словно предвестником смерти Тертона. В поместье Торнов происходило что-то странное, события последних дней выходили за пределы вражды между людьми и карханами.

Раздался робкий стук в дверь.

— Лилиана? — услышала я голос Айлы. — Можно войти?

Пришлось вылезать и принимать достойный вид — демонстрировать страх перед женой Джессена не хотелось. Впрочем, девушка выглядела неважно. Явно плакала, глаза покраснели, нос был заложен. Волосы Айла наспех собрала в хвост, словно вдруг потеряла всякий интерес к своей внешности.

Я мельком подумала — насколько она была близка с Тертоном? Так же, как и с Райаном? Потом себя обругала. Какая разница, какие между ними отношения, если погиб близкий человек? То, что я не могу понять традиций карханов не делает их беду ничтожнее.

— Прости, что тревожу, — вздохнула Айла, — не могу сидеть одна. Все думаю… что с ним случилось.

— Проходи, садись.

Я и впрямь ощутила сочувствие. Потому что и сама немного сожалела, хоть и не была знакома с Тертоном близко.

— Вот, я принесла тебе… надеялась, что понравится.

Она протянула стопку каких-то тетрадей. При ближайшем рассмотрении они оказались чистыми, с красивыми обложками, расписанными рельефными красками.

— Джессен много рисует маслом. Я делаю из его картин блокноты и дарю друзьям. Не знаю, ведешь ли ты дневники, но… может, пригодятся. Я решила, что неловко приходить с пустыми руками.

— Спасибо.

Мне понравились тетради, пусть даже я и не вела записей. Хотя, может, стоило начать.

— Как Джессен? Тяжело принял?

— В шоке. Мы все в шоке. Уже очень много лет высшие не умирали насильственной смертью. Страшно представить, что будут делать Дрейк и остальные. Тертон был их братом, делил с ними силу, власть, деньги… женщин.

Она вскинула на меня испуганный взгляд.

— Я не… то есть, тебе, наверное, дико это слышать…

— Айла, у вас свои традиции. Не мне их осуждать. Расскажи мне о ваших семьях. Каково это… ну…

Я залилась краской от неуместности вопроса, но как ни странно на Айлу это подействовало отвлекающе — она улыбнулась.

— Принадлежать стае? Тебе бы понравилось. В тебе есть то, что отличает наших женщин от других. Они разные. Притягательные. Они могут открыть в тебе стороны, о существовании которых ты не подозревала. Каждая ночь особенная.

Ее глаза лихорадочно блестели, словно ночи с карханами были своего рода зависимостью. Я видела подобный взгляд у пристрастившихся к опиуму, когда опьяненное сознание становится частью личности, когда лишь одна мысль о наркотике приводит в возбуждение. Айла очень напомнила мне тех людей.

— К тому же, — она пожала плечами, — очень приятно чувствовать их заботу. Когда все желают тебя порадовать. Дарят подарки. Ты не остаешься без внимания ни на минуту, и знаешь, что это внимание — не просто игра, призванная затащить тебя в постель. Женщины высших карханов чувствуют себя принцессами. Если хотят того, конечно.

В том, чего хочет Айла, я уже не сомневалась. А еще к собственному удивлению и даже толике злости поняла, что внутри что-то отзывается. Нет, не на фантазии о ночах с Торнами, скорее… на это чувство защищенности. Айла сидела передо мной — принцесса, любимая девушка, любовница, которая получает все, что хочет, стоит лишь ткнуть пальчиком и улыбнуться. Но главное было то, что ей не нужно было думать, как распоряжаться имуществом, не нужно было разбираться с бумагами и деньгами. Не нужно было думать о том, что будет завтра, как прожить в полном одиночестве. Айле было с кем поговорить, и даже если ее слушали вполуха, она чувствовала себя…

Дома?

Айла сняла с пальца кольцо и показала мне. Красивое, с редким бриллиантом в форме раскрывшегося цветка. Лишь ювелиры с магическим даром могут создавать такие украшения.

— Подарок Тертона на прошлый день рождения. Я увидела это кольцо в городе, когда мы ужинали. И словом не обмолвилась, что оно мне понравилось. Но он заметил. Он всегда все замечал.

Она тяжело вздохнула и надела кольцо обратно.

— Ладно, извини, я тебя расстроила. Надо чем-то заняться, отвлечься.

— Обещали принести завтрак, — сказала я.

— А после, может, пройдемся? Подышим немного.

На что я покачала головой:

— Дрейк запретил выходить, пока не прояснится ситуация.

— Можно выйти во внутренний двор и немного посидеть. Кендар согласится за нами присмотреть.

Я проглотила отчаянное желание отбиться от присутствия Кендара Торна и сосредоточилась на том, чтобы привести мысли в порядок перед вечерним разговором. Как бы ни хотелось расслабиться, мое положение в стае отличалось от положения Айлы. И вряд ли мне светит место любимой подружки Дрейка. Если я и впрямь, как он выразился, важна для них и мой долг — нечто большее, чем просто формальность, придется держать ухо востро. Карханы ненавидят зависимость и с легкостью избавляются от всего, что делает их уязвимыми.

Селия подала завтрак. Ели практически в тишине, лишь изредка Айла или хвалила повара или расспрашивала меня о местах, где я выросла. Она казалась мне сегодня эдаким тепличным цветком, не видевшим ничего, кроме уютного безопасного мира, который для нее создала стая Торнов.

Но я ни на минуту не забывала, что Айла не человек. И как бы ни хотела ей довериться, невольно думала, уж не подослал ли ее Дрейк, чтобы выяснить мое настроение и немного подтолкнуть мысли в нужную сторону. Эти предположения вызывали муки совести — подозревать Дрейка в том, что он ведет свои игры в то время как погиб Тертон, было неловко.

После завтрака мы действительно немного прогулялись. Сначала по дому, а затем и по внутреннему двору с величайшего дозволения Кендара. Вопреки ожиданиям Айлы он не стал нас сопровождать, хотя чувство, что кто-то следит, не покидало меня на протяжении всей прогулки.

Наконец Селия махнула, что пора возвращаться.

— Извини меня, Лилиана, я прилягу. Что-то у меня разболелась голова и даже прогулка не помогла, — пожаловалась девушка.

И я окончательно уверилась, что Айлу приставили ко мне с целью проконтролировать состояние. Смерть Тертона, разговор с Дрейком и надвигающийся с неумолимой быстротой вечер могли толкнуть меня на разные… неразумные поступки.

— Я приготовила ванну и наряд на вечер. Но, если желаете, можете выбрать сами.

— Что ты приготовила?

— Черное платье с корсажем из лент.

Я видела его в подарках… необычный корсаж, словно составленный из переплетенных атласных лент должно быть слыл последним писком моды. Сколько же стоит доставка всех этих нарядов и вкусностей сюда. Торны были дико богаты, но до сих пор я так и не поняла, за счет чего это богатство они получили.

Вспомнились серьги, подаренные Динаром. Я вернула их, как и договаривались, по приезду домой, чем изрядно развеселила Торна. Просто так подарить ювелирное украшение гостье — вот показатель финансового состояния стаи.

После ванны я направилась одеваться, через час меня ждал Дрейк — об этом сообщила Селия. Волнение нарастало с каждой секундой и вскоре мне пришлось прикладывать максимум усилий, чтобы ничто меня не выдало.

Я безропотно приняла выбор горничной на счет наряда, несмотря на то, что Селия подобрала даже белье. В тон платью, черное и атласное, оно было не из моего багажа. Но об этом я подумала мельком. Платье село, как влитое. В своей простоте и изысканности оно даже не требовало украшений.

Длинные шоколадные кудри пышной копной рассыпались по плечам. Легкий аромат духов окутал меня, а губы тронул прозрачный блеск. В зеркале отражалась не совсем привычная Лилиана Морено — яркая, роскошная, возбужденная перед предстоящим вечером.

Я усмехнулась, обуваясь — никто даже не скрывал, что в вечер после смерти Тертона, на деловом разговоре о долге крови, я буду одета, словно на светской вечеринке.

— Господин Торн уже ожидает, — сообщила Селия, пропуская меня из комнаты.

— О, не сомневаюсь, что господин Торн ожидает уже очень долго, — проговорила я и решительно направилась к апартаментам, на которые указала Селия.

В конце концов, я зашла уже слишком далеко и путей для отступления просто-напросто не оставалось.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Порочный омут

Полумрак гостиной окутал меня своим мягким теплом, когда двери закрылись за спиной. Тяжелые шторы не пропускали ни единого луча лунного света. Апартаменты Дрейка, состоящие — как и у меня — из двух комнат, утопали в мерцании свечей. Дверь во вторую комнату была прикрыта, а в гостиной на чайный столик кархан водрузил бутылку вина, два бокала и несколько тарелок с легкими закусками.

Вряд ли я сейчас смогла бы проглотить хоть кусок.

Еще мое внимание привлек камин. Как и вся мебель в поместье, он смотрелся тяжелым и громоздким — каменный, с чугунными вензелями вместо решеток. В камине потрескивало пламя, согревая помещение. А на полке стоял небольшой пузатый флакон, и жидкость в нем мягко светилась ярко-фиолетовым цветом.

— Лилиана, рад видеть тебя, — раздался мягкий голос Дрейка. — Ты выглядишь потрясающе.

— Это Селия… — Я откашлялась. — Мне показалось, наряд немного неуместен, но…

— Брось.

Он вышел из второй комнаты и направился прямо ко мне.

— Мы не закрываемся от всего мира, когда происходит что-то плохое. Жизнь продолжается, и нельзя терять ни одной ее драгоценной минуты.

Я натянуто улыбнулась. Дрейк предложил сесть, и я с облегчением подчинилась. Сидя волнение скрывать было намного проще. Не торопясь мужчина открыл бутылку вина и наполнил два бокала.

"Сытый кот играет с пойманной мышкой", — подумала я.

— Выпей со мной. Разговор предстоит долгий.

Что ж, бокал можно было держать в руках, бокал служил идеальным барьером. Я вцепилась в него с такой силой, что испугалась сломать ножку.

— Пожалуй, стоит рассказать тебе о знакомстве с твоим отцом. Я помог ему в противостоянии с карханом из другой стаи. Некоторые из нас не сдержанны и предпочитают решать проблемы силой. Я спас твоему отцу жизнь.

Пока что ничего нового я не узнала — в общем-то, это мне уже рассказывали.

Вино оказалось терпкое и плотное, я потягивала не спеша и старалась как можно меньше смотреть на Дрейка. Почему-то сегодня он особенно меня пугал, в иссиня черной рубашке, расслабленно сидящий в кресле перед камином.

— Наша сущность… наши традиции, магия — если так проще — не позволяют просто так спасти чужую жизнь. Это священная категория для карханов, и в момент, когда кархана и другое существо связывают узы спасения, возникает долг крови. Мы не проводим специальных ритуалов и зачастую этот долг нам не нужен, но таковы законы. Уплата долга крови должна быть равноценной спасенной жизни. Чаще всего проблем не возникает. Карханам не нужны долги людей, и простая услуга, любая выполненная работа искренне воспринимается как упала долга. Это должно идти от сердца, принятие услуги должно быть искренним. Уплату долга нельзя подделать, потому что нельзя вызвать в себе искренние эмоции и чувства. Можно притвориться, солгать, но чтобы долг крови исчез, нужно поверить в то, что его больше не существует. Это не так-то просто… в некоторых случаях.

— В некоторых? — не поняла я.

Дрейк мрачно кивнул.

— Обычно, как я уже сказал, все проходит гладко. Человек оказывает кархану услугу, кархан рад, что становится не связан долгом — и узы распадаются. Я думал, так произойдет и с тобой. Весть о смерти твоего отца стала шоком, а затем приехала ты, и… я совершенно искренне собирался дать тебе работу, а потом отпустить, с облегчением выдохнув. Я спасал жизнь твоему отцу не из-за долга и услуг, я просто не хотел, чтобы свершилось несправедливое убийство.

— И что же изменилось?

— Приехала ты, — вот так просто ответил Дрейк Торн, и я вздрогнула.

— Я не гожусь для долга?

— Ты обладаешь удивительной способностью нравится карханам, Лилиана. Нас почти не привлекают человеческие девушки так, как ты. Но в тебе есть что-то очень и очень притягательное.

— Я все равно пока не понимаю. Если кто-то хочет встреч со мной, долг здесь не причем.

— Согласен. — Губы мужчины тронула улыбка. — Проблема лишь в том, что тебя хотят все.

Бесстрастность меня подвела, я подавилась вином и закашлялась от подобной откровенности.

— Даже не знаю, что на это сказать.

— У нас другие порядки, Лилиана. Мне все время приходится напоминать себе, что ты выросла среди людей и не привыкла к таким романам. Но я тешу себя надеждой, что ты захочешь… попробовать.

— Попробовать что? Быть шлюхой?

— Я этого не говорил. Шлюхами наших женщин назвать уж точно нельзя.

— Пока что это выглядит именно так. Это и есть долг крови? Я должна с вами спать?

— Я не принуждаю тебя. Лишь объясняю ситуацию. Моя раса накладывает ограничения — я не могу совладать с желаниями. А значит, я смогу отпустить тебя лишь когда получу то, чего хочу. И говоря "смогу" я не преувеличиваю, Лилиана, магия не отпустит тебя, пока моя сущность кархана не посчитает долг выполненным. Но подожди кидать в меня бокалом, дослушай. Пожалуйста.

Он говорил тихо, медленно и спокойно. Смотрел с легкой улыбкой, во взгляде читалось что-то теплое. Но я сидела, словно оцепеневшая, еще толком не понимая, что происходит. И не сказать, что слова Дрейка удивили — мысленно я была к ним готова. Но переступить через впитанные с молоком матери устои оказалось куда сложнее.

— Сегодня погиб Тертон. Высших карханов должно быть семь, это магическое число, обеспечивающее нашу защиту. А так же защиту тех, кто от нас зависит. Место Тертона должен кто-то занять, но… сейчас у нас нет достойного кандидата. Если ты поможешь нам… я сочту твой долг выполненным.

— Каким образом я помогу?

— Родишь ребенка.

Второй раз за вечер я опешила.

— От… от кого?

— От любого из высших карханов. По вине давнего проклятья наши женщины, к сожалению, не могут рожать нам детей. Высшие карханы могут передать силу лишь зачав ребенка от женщины, в которой есть дар, есть нужная энергия. Вас таких крайне мало. Я не поверил своим глазам, когда понял, что ты — одна из них.

— Что за дар?

— Никто не знает, Лилиана. Предрасположенность к магии… а может, кто-то из твоих предков обладал особым даром. Но факт в том, что ты можешь родить ребенка, который займет место Тертона. Сильного ребенка. Настоящего кархана. И в этом состоит теперь твой долг. Мне жаль ставить ультиматум, но взяв на себя обязанности главы стаи, я отодвинул личные чувства в сторону. И хоть мое сердце разрывается от того, что я пугаю тебя, иначе, увы, не могу.

— Я не понимаю, Дрейк… хорошо положим, мой долг перед тобой — ребенок и предположим — пока лишь предположим — я соглашусь. Но причем здесь твои братья?

— Просто притяжение к тебе чувствуют все. Магия слишком сильная. Но, разумеется, выбор за тобой и мы не сможем заставить тебя жить по нашим устоям. Однако…

Дрейк поднялся и зашел мне за спину. Я нервно сглотнула, но не стала оборачиваться. А потом моей шеи коснулись горячие губы, отчего все тело охватила дрожь.

— Просто подумай, что мы можем предложить.

Его голос, бархатистый и вкрадчивый, начисто лишал меня способности мыслить.

— Загляни в себя. В свои желания. Подумай, так ли чужды тебе наши традиции. Неужели ты хочешь остаться в этих рамках, навязанных твоим обществом? Я предлагаю не просто развлечение на ночь, Лилиана. Я предлагаю заботу. Безопасность. Роскошь. Удовольствие. Матери наших детей для нас ценнее всех женщин. Наконец, я предлагаю тебе выбор.

— Выбор?

— Выбор. Родить ребенка и уехать, или… остаться на иных правах. И тогда долг перестанет волновать кого бы то ни было.

В пурпурной вспышке на столе появилась небольшая шкатулка из темного дерева.

— Открой, — попросил Дрейк.

Его губы, покрывающие мою шею быстрыми поцелуями, изрядно отвлекали. А рука, что потянулась к шкатулке, дрожала.

На темном бархате поблескивало кольцо с крупным красным камнем. Я никогда не видела таких рубинов, сочных, ярких, кристально чистых. В гранях отражались огни свечей и каминного пламени.

— Тебе не подходят дешевые вещи, Лилиана. И я не стану предлагать тебе место любовницы, это не твоя роль. Поэтому предлагаю стать женой.

Да… в одном он был прав — вопрос долга волновать меня и впрямь почти перестал.

— Дрейк, я польщена, но не уверена, что смогу. Мы так мало знакомы, к тому же твои братья…

— Оставь их. Не думай сейчас о других, думай о нас с тобой. Карханы не женятся на человеческих девушках, ты станешь первой. И, быть может, единственной. Каждое твое желание будет выполнено.

— Даже если оно прозвучит как отказ спать с другими высшими?

Кархан рассмеялся, а следующий поцелуй вышел не столько эротичным, сколько ласковым.

— Даже так. Я не стану заставлять тебя. Но попрошу хотя бы дать им шанс тебя соблазнить. Подумай о том, что мы можем тебе дать, какие грани в тебе открыть. За дверями твоей спальни…

Голос убаюкивал, уносил куда-то далеко, где было так тепло и уютно, что хотелось остаться навсегда. С огромным трудом я заставляла себя не отвлекаться, не поддаваться желаниям и слушать, слушать, искать хоть какую-то лазейку.

Но уже знала, что лазеек нет и птичка попала в клетку. Возможно, в золотую.

— За дверями твоей спальни может произойти все, что ты захочешь. И никто никогда об этом не узнает. Подумай об этом, подумай о том, кто ты такая, Лилиана Морено, и чего хочешь по-настоящему. Не по велению воспитателей и традиций, а по праву своей природы.

К удивлению Дрейка, я решительно отодвинула коробочку с кольцом.

— Прости, но сейчас принять такое решение я не могу. Ребенок — это не так просто, нельзя родить и бросить его, сочтя долг выполненным.

Он отстранился, шеей я почувствовала прохладу и у меня едва не вырвался разочарованный стон.

— Разумеется, мы предоставим тебе тот уровень общения с ребенком, которого ты захочешь. Говоря о свободе я скорее имею в виду… свободу от нас. Никто и никогда не ограничит твое общение с сыном.

— А если будет девочка?

— Это невозможно, — уверенно улыбнулся Дрейк. — У девушек с твоим даром от высших карханов рождаются лишь мальчики.

— И тем не менее, кольцо придется забрать.

— Я надеюсь, ты передумаешь.

— Я постараюсь.

— А что с долгом?

— У меня нет выбора, верно? Магия убьет меня, если я всерьез откажусь от уплаты долга крови. Если ты дашь слово, я останусь с тобой и… попробую отплатить за жизнь отца так, как ты хочешь.

Слова кархана были серьезны, полны искренности и отныне скрепили новый договор нерушимой магией:

— Клянусь.

Я выдохнула, до конца не осознавая, на что подписалась.

— А что с другими? Ты позволишь хотя бы попробовать тебя соблазнить?

— Дрейк… — Я закусила губу, подбирая слова, — я не стану отрицать, что часть меня хочет… того, о чем ты говоришь. Я не знаю, откуда это во мне взялось, я никогда еще не думала ни о чем, серьезнее поцелуя. Может, это и неправильно, может, я схожу с ума. Но дело не в моих желаниях. Я не уверена, что смогу переступить через себя. Это пока что сильнее. Поэтому я готова попробовать быть с тобой, но не… не со всеми. Я знаю, что это ваши законы и мне жаль, если твои братья не придут в восторг. Но пока что я не могу и не хочу.

— Я обещаю, что ключом ко всему, что происходит в этом доме, будет служить твое желание.

Он отошел от моего кресла и теперь выглядел так, словно находился на светском вечере. Договоренности были достигнуты, можно было продолжать ужин. Вино в моем бокале уже согрелось, и Дрейк обновил его, долив из бутылки. Надо было что-то съесть, но я не была уверена, что смогу. Пока примеривалась к сыру, мужчина подошел к камину и взял с него флакон, что так привлек мое внимание в самом начале.

— Я не стану давить. У нас впереди — хочется верить — еще много времени. Чтобы узнать друг друга лучше, чтобы научиться доверять. В том числе и в постели. Но если ты захочешь…

Голос сделался тише, и я поймала себя на том, что стала дышать через раз.

— Если захочешь попробовать, это зелье поможет тебе. Это не наркотик. Оно лишь избавит от волнения, страхов и от боли в первый раз.

Он поставил флакон туда, где раньше стояла шкатулка. Вот такой вот обмен — предложение замужества на зелье, чтобы решиться вернуть долг. И что лучше?

Не думая больше ни о чем, я взяла бутылек и залпом выпила содержимое. По телу разлилось обжигающее тепло, как от крепкого глинтвейна, а на губах остался вишневый привкус.

Затем губы Дрейка накрыли мои, и зелье, а может и я сама, не позволили ему возразить.

Поцелуй вышел жадный, наполненный страстью. Капли зелья, оставшиеся на губах, придали ему вишневый вкус. Язык мужчины раздвинул мои губы, лаская в слишком интимном, слишком горячем поцелуе. Волна неизведанных ранее ощущений накрыла меня с головой, меня словно затягивало в море — как если бы я попала в волну и потерялась в пространстве, не зная, в какой стороне спасительный воздух.

Рука, лежащая на груди Дрейка, мелко дрожала, а потом несмело двинулась вверх, обхватила мужчину за шею, чтобы прижаться ближе, сделать объятия теснее и жарче.

Тепло, разлившееся по телу, одновременно пугало и манило за собой, исследовать это желание дальше, взять то, что кархан предлагал поцелуем.

Я нашла в себе последние — действительно последние — силы отстраниться. Непонимающе Дрейк взглянул на меня и ласково, с какой-то поразительно искренней заботой убрал с лица прядь волос.

— Что такое? Я сделал тебе больно?

— Нет. — Я улыбнулась кончиками губ. — Хочу попросить.

Поцелуй новый — и осторожный, невесомый.

— Все, что пожелаешь.

— Докажи, что я могу тебе верить. Я не готова к ребенку.

В его глазах мелькнуло удивление, смешанное с весельем. Дрейк не ждал от меня такого, но неожиданно не разозлился, а словно обрадовался.

— Разумеется.

Когда он поднялся, я ощутила разочарование. Губы покалывало от жажды повторить безумный поцелуй, а кожа словно стала в несколько раз чувствительнее. Я не знала, было это результатом действия зелья или моей собственной реакцией на мужчину. И не хотела знать.

Дрейк скрылся во второй комнате и оттуда позвал:

— Иди сюда, Лилиана.

На негнущихся ногах я медленно прошла в спальню. На огромную кровать смотреть без смущения не выходило, но раз ступив на поле битвы, нельзя отвернуться и побежать назад.

— Это зелье не позволит тебе забеременеть сегодня. — Дрейк протянул мне новый флакон.

Врет? Или нет? Лицо кархана ничего не выражало, а глаза поблескивали от явного возбуждения.

— Ты хочешь мне верить, — произнес он, — так почему сомневаешься?

Я закашлялась, потому что руки дрожали. На вкус зелье было куда противнее прошлого, но я заставила себя выпить все до дна. Дрейк заботливо подал бокал с вином и я сделала несколько щедрых глотков.

Так ничего и не съела… алкоголь, смешанный с вишневым зельем, ударил в голову так сильно, что я покачнулась и если бы не сильные руки мужчины — упала бы.

— Ты в порядке? — спросил он.

Прерывисто кивнула, не отводя взгляд от его губ.

Мы снова двинулись навстречу друг другу. На этот раз поцелуй вышел другим. Медленным, тягучим, как дорогое терпкое вино. Он разгонял кровь, заставлял сердце бешено стучать. Запах мужчины — миндаль с айранской мятой — хотелось вдыхать полной грудью. Но я не могла. Не было сил, не хватало дыхания, которое вдруг стало общим.

Дорожкой горячих сухих поцелуев Дрейк спустился на ключицу, где кожа была особенно нежной. Я вновь закрыла глаза, проваливаясь в тягучее наслаждение, вдыхая мужской аромат, чувствуя, как его губы исследуют мою кожу, спускаются к груди. Внизу живота разливалось тепло, и мне не хотелось думать, было то зелье, или я сама хотела прижаться ближе, ответить несмелой лаской.

Все тело охватила дрожь. Не страха и даже не волнения, а какого-то возбуждения, которого я не испытывала раньше. Мне было не пятнадцать, я знала, что рано или поздно случится в постели с мужем и тело порой требовало разрядки, но такого напряжения я еще не чувствовала.

Реальность оказалась в тысячу раз ярче любой фантазии.

Грудь вздымалась тяжело и неравномерно, когда медленно, дразнящими движениями, Дрейк начал расшнуровывать мой корсет. Он словно жаждал продлить пытку, в том числе и для самого себя.

Когда полы корсажа раздвинулись и дышать, казалось бы, стало удобнее, я не ощутила облегчение, и вновь вернулась в пытку, еще жарче прежней. Осторожные прикосновения к груди были совершенно новым ощущением, а когда теплые мужские пальцы коснулись сосков, я не выдержала и застонала.

С каждой новой лаской зелье действовало сильнее и сильнее. Когда язык мужчины обвел затвердевшую вершинку, я вдруг поняла, что держаться на ногах уже не могу. И если бы не сильные руки Дрейка, непременно бы упала.

Мужчина мягко толкнул меня к кровати. Разгоряченной чувствительной коже покрывало показалось преступно грубым. Даже нежная и легкая ткань платья неприятно царапала. Я, словно зачарованная, смотрела, как кархан раздевается, не сводя с меня затуманенного страстью взгляда.

Рельефные мышцы, идеальная кожа, слишком темная для северного жителя. От осознания, что передо мной не просто мужчина, но зверь, заставляло сердце биться сильнее. Я даже не знала, что могу испытывать подобные эмоции, а сейчас купалась в них, дышала этим напряжением и почти с нетерпением ждала, когда он снова прикоснется.

Он навис надо мной, удерживая вес тела на локтях и снова впился в губы поцелуем. Губы словно опалило огнем, а рука мужчины взметнулась к груди и сжала сосок, отчего тело выгнулось практически без участия разума. Я мало контролировала свои реакции и оставалось лишь расслабиться.

Из жадного и настойчивого поцелуй стал медленным и дурманящим. Рука Дрейка оставила грудь и спустилась к колену, приподнимая платья, подбираясь к краешку чулок. Через ткань прикосновение было даже более интимным, и чем ближе касание было к бедрам, тем сильнее меня пронзало острыми спазмами наслаждения.

Воздух казался прохладным в сравнении с тем, как горела кожа. Было жутко непривычно ощущать эту прохладу на ногах. Платье мешало мужчине и он сделал то, чего я совсем не ожидала. Только и услышала треск дорогой ткани, а потом в один пугающий миг просто осталась обнаженная.

Взгляд касался и врут те, кто говорит, что его нельзя почувствовать. Он скользил по моему телу, даже не касался, просто рассматривал, и там, куда падал взгляд, все горело.

Зелье почти овладело разумом, но я не удержалась от смущения.

— Ты потрясающая, — хрипло проговорил Дрейк.

Мягко, но настойчиво его ладони погладили мои колени, заставляя развести ноги в стороны, открыв ему все самое сокровенное и не оставив мне ни единой тайны.

Кроме, может быть, одной…

Но зелье давало спасительную и в чем-то глупую уверенность — это не я, не я так хочу того, что происходит, не я сгораю в объятиях кархана. Магия, наркотик, афродизиак с вишневым привкусом разгоняет по венам кровь, сбивает дыхание.

От простой ласки на внутренней стороне бедра я вновь выгнулась и застонала. Слишком громко… испугалась собственного крика и собственной реакции — до потемнения в глазах, до шума в ушах и бешеного, неистового стука сердца.

А Дрейк меж тем мягкими, невесомыми касаниями ласкал там, где было особенно мучительно это выносить. Болезненная пульсация требовала большего, но я не двигалась, прислушивалась к ощущениям.

А они были… ох, просто были, ворвались в мою жизнь, сделав эту ночь совершенно по-особенному яркой.

Все тело обдало огнем, когда Дрейк коснулся влажных складок, а его палец проник в меня. Острое, невыносимо жаркое удовольствие пронзило яркой вспышкой с такой силой, что я вцепилась в покрывало до побелевших пальцев.

— Больно не будет… зелье не даст тебе почувствовать боль, — шепнул Дрейк, возвращаясь к моим губам.

Я была готова, хотела и ждала первого момента близости с мужчиной… с карханом. И было плевать, насколько испорченной я в этот момент казалась. Просто знала, что если Дрейк не сделает то, чего мы оба хотели, случится что-то непоправимое.

Медленно, но уверенно, он вошел, и это ощущение наполненности, разливающихся от низа живота и по всему телу волн тепла, вырвало хриплый стон, заставило до крови закусить губу.

Мужчина снова поцеловал, слизывая капельки крови, и теперь его глаза горели пугающим огнем, словно моя кровь разбудила в нем что-то опасное, сильное и неудержимое.

Зверя.

Всего на мгновение Дрейк покинул мое тело, чтобы снова войти, снова заставить выгнуться. В поисках опоры я вцепилась в его спину ногтями. Уже не заботясь о том, чтобы не сделать больно. Он двигался медленно и я нетерпеливо подалась бедрами ему навстречу, чтобы ощутить его глубже, сильнее, чтобы получить то, чего так жаждало тело.

Сознание потерялось, запуталось, словно из тумана до меня доносились стоны и я с удивлением вдруг поняла, что они принадлежат мне. Потолок спальни был подернут маревом цвета бургунди, а едва заметный вишневый аромат исходил от мужчины.

В один момент Дрейк вошел слишком сильно, и этот миг ошеломил меня накатившим наслаждением. Мышцы сжимались вокруг мужчины во мне, заставляя его хрипло стонать, а сама я находилась на границе, не видя ничего, кроме разноцветных пятен.

Сладко. Почти больно. До бешеных ударов сердца. До прерывистого дыхания, когда воздуха не хватает. До стонов, переходящих в крик.

Я не знала, что это может быть так. Что вообще может существовать такое удовольствие. Что можно забыть о том, кто ты. Кто это человек — в тебе, в твоей постели. Чего ты хочешь и от чего бежишь.

Забыть обо всем, что так пугало, отдаться порочным, неправильным, но таким ошеломительно возбуждающим желаниям.

— У нас впереди целая ночь… — жаркий шепот у самого уха я слушала, устало проваливаясь в забытье.

* * *

Сколько проспала, не знаю, но вернуться в реальность не получалось. Я слышала мужской голос, чувствовала, что лежу уже не на покрывале, а на чистых, пахнущих свежестью, простынях. По-прежнему обнаженная, уставшая и ошеломленная волной эмоций.

— Не сейчас, Райан, — услышала я голос Дрейка.

— Я просто…

Моей ноги коснулась чья-то рука.

— Попробую… немного. Ты не можешь меня лишить этого сейчас, когда она выпила зелье…

— Уговаривай ее сам.

— Да без проблем.

Мужчина опустился рядом со мной на постель и некоторое время молчал. Я слышала учащенное дыхание, чувствовала на себе внимательный изучающий взгляд. Но было почти все равно. Вырываться из сладкого полусна совсем не хотелось, и плевать, кто и что со мной делает в этот момент.

— Лилиана… — мягко мурлыкнул Райан. — Просыпайся. Я хочу тебя порадовать.

Он придвинулся так близко, что дыхание обжигало щеку.

— Скажи мне да, — уговаривал, скользя пальцами по моему телу.

Разжигал новый виток желания, проводя кончиками пальцев по ставшему очень чувствительным затвердевшему соску. Все прикосновения ощущались словно в тумане. В уютном, теплом, приятном тумане, где существовало только удовольствие, где не было ни единой мысли о страхе.

— Скажи мне "да", девочка, я не стану тебя мучить. Только попробую. Ты так сладко пахнешь, такая красивая. Ну же, милая, кивни…

Сопротивляться? Отказать? Я не смогла бы сказать "нет", даже если бы хотела, ибо тело ныло, требовало разрядки. Короткое, обреченное, сорвавшееся с моих губ "да" стало последним порогом, что оставалось преодолеть.

Райан торжествующе негромко рассмеялся. Теперь путь его рук повторяли губы, он покрывал меня короткими обжигающими поцелуями. А Дрейк…

Я приоткрыла глаза, чтобы убедиться в том, что и так подозревала — глава стаи смотрел, как меня ласкает его брат и в глазах его горел жуткий, полный порока, огонь.

Райан спускался ниже, языком выводил обжигающие узоры на внутренних сторонах бедер, а потом языком коснулся влажных складок, проник и я выгнулась, потерявшись в вихре новых ощущения. Очень неправильных, но пронзающих, словно разряды молнии.

Почти грубая страсть не оставляла шансов устоять. Настойчиво и жадно Райан подводил меня к черте, за которой снова начиналось ни с чем не сравнимое удовольствие. Прояснившееся было сознание медленно, но неумолимо ускользало от меня, оставляя в темноте, наедине с болезненными спазмами подступающей развязки.

Я слышала свой стон, чувствовала, как язык Райана проникает, раз за разом заставляя каждую мышцу напрягаться. Я была близко, но пытка длилась и длилась. Сквозь марево я услышала мягкие шаги и краем глаза заметила, как к нам подходит Дрейк. С моих губ сорвался не то протестный, не то умоляющий стон. Мужчина поднял руку и опустил на мою грудь, сжав сосок.

Контраст боли и наслаждения снес все преграды, заставил закричать. А потом толкнул в темноту, но на этот раз с такой силой, что я бы не проснулась даже если сильно захотела. Последний всполох вишневого пламени показался сном.

Но был ли сном на самом деле — я не знала.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Узоры страсти

С приближением в Кандегорию зимы на севере дни все больше сливались с ночами. Было странно проснуться, когда за окном кромешная тьма, да еще и не в своей постели. Я долго лежала, прислушиваясь к звукам и шорохам, но в итоге сделала вывод, что нахожусь в спальне одна.

Судя по тому, что я развалилась посреди кровати, Дрейк или ушел очень давно или вообще не спал в этой постели. Мелькнула было неприятная догадка — но тут же рассыпалась, когда я увидела личные вещи. На тумбе, на письменном столе. Нет, это определенно была комната Дрейка, но сам он куда-то ушел.

Потом взглянула на часы и ахнула — почти десять утра. Я проспала довольно долго. Прислушалась к ощущениям — разбитости не было. Тело ныло, слегка саднила спина, но в целом я не могла сказать, что принятые накануне зелья как-то отразились на утреннем самочувствии.

Физическом — с моральным предстояло разобраться немного позже.

На подлокотнике кресла лежало платье — явно взамен того, что пострадало ночью. Не смогла вспомнить, было ли среди моих подобное, но, к счастью, оно пришлось впору. За тяжелыми шторами я нашла дверь в ванную, но, подумав, решила вернуться в свои апартаменты. Селия сделает завтрак и проследит, чтобы меня никто не беспокоил. В чужой спальне я чувствовала себя гостьей.

К счастью, дом был тих. Поместье вообще не отличалось бурным течением жизни, если в нем и происходило что-то неординарное — то исключительно за закрытыми дверями спален хозяев. Поэтому не опасаясь сторонних взглядов, я выскользнула из комнаты и направилась к себе.

И уже подходя к спальне столкнулась с Кендаром Торном.

— Леди Морено, — усмехнулся он. — Как прошел вечер?

— Довольно продуктивно.

— Не сомневаюсь.

Он с интересом меня рассматривал, ничуть не скрывая, что осведомлен о произошедшем ночью. Но если Торн ждал, что я на негнущихся ногах выползу из спальни и забьюсь под одеяло в рыданиях, он ничего так и не понял. Ни обо мне, ни о женщинах в целом.

— Насколько я понимаю, вы с Дрейком пришли к договоренности насчет вашего долга.

— Нашего с Дрейком, господин Торн. — Я улыбнулась. — Вы к нему отношения не имеете.

— Вы разве не знакомы с нашими традициями?

— О, меня заверили, что я вольна не следовать им без крайнего желания. Ваш брат так старался убедить меня в этом, неужели вы вот так просто разрушите мою уверенность?

Он прищурился, и в этом прищуре мне почудилось что-то странное. Очень похожее на то, что я ощутила, когда приставила к его горлу нож. Кендар был удивлен, а причиной его удивления стала я.

— Осторожнее, Лилиана. Вы стоите на краю пропасти. Если оступитесь — навсегда исчезнете в темноте.

— Благодарю за предупреждение. Извините, я слишком устала. Если не возражаете, я приму душ.

Пришлось протиснуться между стеной и Кендаром, и этот миг, когда тела соприкоснулись, показался вечностью. Нельзя было показывать страх, нельзя было демонстрировать неуверенность. И кажется я справилась. Спасительная дверь была в нескольких шагах.

Медленно и спокойно дойти, взяться за ручку и закрыть за собой. Осторожно, не давая ни малейшего повода усомниться в моей бесстрастности.

— Я недооценивал тебя, — бросил мне в спину Кендар. — Не забудь, заглядывая в темные уголки души, твердо стоять на земле. Они могут тебя шокировать.

На это я промолчала и наконец-то закрыла дверь.

— Селия. Сделай мне ванну, — крикнула, даже не зная, услышит служанка или нет.

Но услышала и быстро прибежала, по голосу поняв, что сегодня я не в настроении. Лишь опустившись в горячую воду и пену, я с наслаждением расслабилась, закрыла глаза и позволила себе на миг окунуться в воспоминания о прошедшей ночи.

Чтобы ни делало зелье, на память оно не влияло.

Дрейк получил свое и я даже не могла упрекнуть ни его, ни Райана в обмане. Мое согласие было получено, оно не таило в себе ни страха, ни выгоды. Оно было искренним — в тот момент больше всего на свете я хотела, чтобы они оба ко мне прикоснулись. Медленно и ловко Дрейк подвел меня к тому, что ему было нужно.

Впрочем. еще не совсем. Я не дала согласия на ребенка, а без него они почему-то не могли меня заставить. Магия долга крови — странная и опасная вещь. Она требует от обоих сторон искренности, не терпит принуждения, но и не отпускает, пока жизнь, взятая взаймы, не будет выплачена.

Несмотря на то, что горячая (пожалуй, даже слишком) вода убаюкивала, а едва слышное шуршание пены и вовсе навевало мысли о море и отдыхе, я почувствовала чужое присутствие. Несмотря на то, что Дрейк ступал бесшумно, я слышала его, чувствовала его запах и словно тысячи маленьких иголок впились в кожу — его взгляд касался моих плеч.

— Прости, что утром бросил тебя. Динар отчитывался о ходе расследования.

— И как расследование?

— Боюсь, результаты неутешительные. Тертона убил один из наших — кархан. Скорее всего из другой стаи. Вряд ли нам помогут люди, придется решать проблему своими силами.

Я не стала спрашивать, как именно — и без того было понятно. Убийцу найдут и он будет корчиться в муках за то, что поднял руку (лапу?) на члена стаи Торнов. В словах Дрейка это даже не слышалось — чувствовалось.

— Как ты?

Он опустился на корточки за моей спиной, откинул влажные волосы и покрыл легкими поцелуями шею. Я сжала бортик ванны, тут же почувствовав, как сладко сводит низ живота.

— Все в порядке? — мурлыкнул Дрейк. — Мы тебя не испугали?

— Обманули, скорее.

— Ты сказала "да".

— Зелье…

— Зелье не действует на разум, Лилиана. — Дрейк мягко рассмеялся. — Оно лишь успокаивает, убирает боль и расслабляет тело. Все, что ты чувствовала. Все, что ты позволила нам — это была ты. Твои желания и твои ощущения. Потрясающе, верно?

— Возможно, — отрицать то, что ночью хорошо было всем, я не стала, ровно как и спорить. Зачем? Невозможно повернуть назад то, что уже сделано. Можно лишь идти дальше и надеяться, что решение было верным.

— Дай им шанс, — сказал Дрейк. — Это лишь малая часть того, что мы можем тебе дать. Просто попробуй. Я тебе кое-что принес.

Он прошел вперед и сел на бортик ванны. Тогда я увидела, что Дрейк держит в руке внушительного размера бутылек с уже знакомым зельем. Его я пила, чтобы не забеременеть. Поразительно мерзкий вкус.

— Я хочу, чтобы ты сама определяла степень доверия к нам. Зелье будет у тебя, его срок годности — год. Если вдруг ты поймешь, что готова, просто перестань пить. Мне хочется верить, что однажды ты решишься на это и преподнесешь нам сюрприз. А еще…

Из внутреннего кармана жилетки кархан извлек овальный кристалл на золотой цепочке. Я не выдержала и поморщилась.

— Дрейк, мне бы не хотелось получать подарки в таком недвусмысленном контексте.

— Я зачаровал кристалл, чтобы он защитил тебя. Где бы ты ни была, чтобы ни случилось — я смогу прийти на помощь. Прими его, Лилиана. Потеря Тертона стала серьезным ударом, но я даже не хочу думать, что беда может случиться и с тобой. Пока мы не накажем убийцу, ты должна быть осторожна.

Он застегнул цепочку на моей шее. Холодный камень лег в ложбинку груди, а цепочка мягко повторила контуры ключицы. Несмотря на легкость и тончайшую изящную работу, она вдруг показалась мне ошейником, а камень неумолимо потянул на дно.

С трудом избавившись от странного чувства, я нашла в себе силы улыбнуться.

— Хорошо. Я поняла, Дрейк. И буду осторожна.

Он снова поцеловал меня, вызвав миллион мурашек.

— Мне надо идти. Не позволяй Райану все и сразу. С него полезно сбивать спесь отказами.

Что ж, у меня появился следящий артефакт, и планы поговорить наедине с загадочной Марией рушились на глазах. Я не знала, отслеживает ли кулон мое положение или может транслировать карханам мои разговоры. На то, чтобы выяснить это, понадобится время и, возможно, много.

Правда, когда Дрейк был уже у дверей, вдруг возникла идея. Не слишком убедительная, но я надеялась, что карханы расслаблены после моего согласия с условиями договора и не станут искать в моих намерениях второе дно.

— Дрейк, я… не могу сидеть без дела. Книги, общение с Айлой, прогулки, покупки и ресторации — это прекрасно и, пожалуй, это та частичка жизни, которой мне всегда не хватало. Но я привыкла учиться и вести дела, мне хотелось бы заняться чем-то важным. Могу я подобрать для себя учителя и взяться за один из ваших проектов? Динар говорил, вы помогаете Нейтвиллу и людям.

— Да, разумеется. Если ты хочешь, я познакомлю тебя с нашими делами. Выберешь что-то по душе. Насчет учителя тоже обещаю подумать. Здесь есть небольшая проблема — в Нейтвилле мало кто хочет учиться. Не думаю, что для такой образованной девушки найдется достойный кандидат. Но я приложу все усилия, чтобы его найти. Однако попрошу работать в меру, чтобы это не отражалось на здоровье. У нас суровый климат — темные дни и ночи, холодные зимы. Береги зрение и старайся не простужаться.

Как только кархан начинает считать тебя своей, он окружает заботой — как и говорила Айла. Дрейк мягко, но настойчиво, интересуясь моим здоровьем и занятиями, говорил, что отныне присутствует в моей жизни не только как любовник.

Оставалось лишь эту заботу принимать.

Я вылезла из ванной, завернулась в полотенце и вернулась в спальню. Мне не хотелось видеть Селию, ровно как и одеваться, чтобы спуститься вниз. Решив, что имею право на небольшой отдых после ночи, я легла на мягкое покрывало и закрыла глаза. Но сон не шел, а в голове то и дело всплывали смутные образы, лишенные очертаний.

Прохладный кулон совершенно не принимал тепло моего тела. Я вряд ли смогу привыкнуть к нему. Наверное, Дрейк принес подарок, когда у Динара не получилось заставить меня взять серьги. Что ж, возможно, в этом и не было никакого подвоха — Тертон был мертв и некий злоумышленник вполне мог напасть на самого слабого человека в доме. То есть на меня. В этом случае носить кулон, даже если того не хочется — первейшая необходимость.

Главное не погибнуть вне стен поместья, а среди стаи выжить я смогу. Все, что в их власти — вовлечь меня в свои традиции. И я уже не уверена, что хочу этому сопротивляться. А уж в том, что придется несмотря на желание играть по чужим правилам, я и не сомневалась.

Сон никак не шел, мыслей было слишком много. В голове все перемешалось, и в конечном итоге я поняла, что сойду с ума, если не займусь каким-нибудь делом. У Торнов была неплохая библиотека. Если бы удалось проскользнуть мимо Селии, я бы что-то почитала и, возможно, узнала бы о карханах чуть больше.

Проскочить удалось, служанки не было видно рядом с апартаментами. Хотя, ей могли дать указание не трогать меня без прямого приказа. Если так, то я была даже благодарна.

Дневной свет был тусклый. В это время года на севере даже днем постоянно горели магические лампы. Я зажгла несколько штук, у зоны отдыха. Чуть поодаль от стеллажей с книгами, стояли небольшие столик с креслами. Можно было достать из шкафа чайную пару, заварить ароматный горячий напиток и наслаждаться книгой, изредка поглядывая в окно. На улице занималась метель, пушистые крупные снежинки летали по двору, снижая видимость до практически нулевой.

Но я не успела уютно устроиться у окна — услышала негромкую музыку из-за двери в противоположном конце библиотеки. До сих пор я там не бывала. Несмотря на кажущуюся компактность, поместье Торнов таило в себе множество комнат, залов и переходов.

Некоторое время я колебалась, однако никто не запрещал мне исследовать дом, а любопытство уже проснулось. Стараясь ступать как можно тише, я подкралась к двери и осторожно приоткрыла ее.

В получившуюся щель был виден кусочек комнаты, очень похожей на мастерскую. Горы обрезков бумаги, краски, кисти, старая палитра на полу, несколько мольбертов у дальней стены. А еще полное отсутствие дневного света, но очень яркий магический.

— Заходи, не бойся, — раздался голос.

Я его узнала — он принадлежал Джессену.

— Извини, я не хотела мешать. Услышала музыку и заинтересовалась.

Музыка тут же смолкла и я не смогла понять, что служило ее источником.

Сам Джессен был поглощен работой. Закатанные рукава белоснежной рубашки были в свежей краске, а за ухом торчала кисточка.

— Проходи, тебе здесь рады все, — улыбнулся он. — Решил отвлечься работой. Подарок для Айлы. Хочешь взглянуть?

Испытывая неловкость, словно помешала чему-то очень личному, я подошла к мольберту и заглянула в него.

— Ух ты, потрясающе.

Картина изображала Айлу (а еще изрядно ей льстила), сидящую на высоком стуле. Одежды на девушке не было, а все, что должно быть скрыто от посторонних взглядов, закрывала нежно-кремовая ткань. Взгляд из-под пушистых длинных ресниц был трогательно-невинный, совсем не вяжущийся с образом Айлы. В который раз я задумалась, насколько Джессен посвящен в отношениях других братьев с его женой.

— Мне нравится ее рисовать, ее любит краска.

— У вас с Райаном общее увлечение, — не удержалась я. — Оба рисуете.

"И оба Айлу" — подумала.

— О, наши увлечения — предмет многолетних споров. Райан любит графику, я — живопись и масло. И каждый хочет убедить окружающих, что его искусство… искуснее.

— Мне нравится масло, — честно призналась я.

— Я почти закончил. Завтра оценю свежим взглядом и что-то подправлю. — Джессен кивнул на картину. — Хочешь, познакомлю с краской?

— Познакомишь? Как?

Вместо ответа парень загадочно улыбнулся и отставил мольберт в сторону.

— Я много путешествую и в одной южной деревушке, у теплого моря, познакомился с художницей, которая творит с краской совершенно невероятные вещи. Айла взвыла со скуки — я учился несколько месяцев. Это не просто искусство — философия, образ жизни. Она учит, что краска, настоящая краска, точно так же, как и духи или украшения, не всегда подходит человеку. Если хочешь побыть моделью… я покажу, как это делают художники в южных странах.

Усталость и скуку как рукой сняло. Джессен был действительно талантлив — я видела незаконченные пейзажи и наброски, а перед глазами до сих пор стоял портрет Айлы, прекрасной и словно живой. Разумеется, мне хотелось узнать о живописи Джессена больше, но я не была уверена, что готова позировать, как Айла. А в том, что он имел в виду именно это — не сомневалась.

Но Джессен заметил мое смятение и поспешил заверить:

— Лилиана, в моем предложении нет двойного дна. Когда я говорю о том, чтобы побыть моделью — я имею в виду именно это. Я не прикоснусь к тебе и пальцем. Но уверен, что тебе понравится моя работа. Мы оба скучаем, а я давно не практиковался. Почему бы не попробовать?

Облизав вмиг пересохшие губы, я неуверенно кивнула, чувствуя, как кожу словно покалывает от напряженного ожидания.

— Там ширма, можешь раздеться. Есть плед, чтобы тебе не было холодно и… стеснительно. Но я не хочу испачкать платье краской.

Снедаемая странным волнительным предвкушением, я зашла за ширму и разделась. Платье скользнуло к ногам, но в мастерской было совсем не холодно, а мурашки на коже появлялись совсем не из-за температуры. Я взяла плед — тонкий, атласный, расписанный причудливыми узорами, и вышла из-за ширмы.

На середину комнаты Джессен поставил темно-красную софу.

— Сюда, — сказал он. — Ложись, как удобнее, не держи плечи и шею на весу.

Пока я устраивалась, мужчина убрал мои волосы и заколол большой серебряной шпилькой.

— У тебя хорошая кожа. Мне всегда было жалко Айлу — мороз отвратительно влияет на кожу. Поэтому мы жили в другом климате.

— Мне подобное удовольствие пока недоступно.

Джессен не стал использовать те краски, которыми занимался, когда я вошла. Он извлек из шкафа небольшой деревянный чемоданчик, идеально чистый и пахнущий свежим лаком для дерева. Внутри стояли аккуратные флакончики с красками, а к крышке крепились разномастные кисти. Джессен захватил немного краски на кисть и коснулся моей щеки.

— Холодная?

— Нет, — почти шепотом ответила я.

Краска ложилась теплыми приятными мазками. Мягкие прикосновения кисти успокаивали, тонкий пряный аромат, словно в краски добавляли какие-то специи. Сосредоточенное лицо Джессена выражало полнейшее умиротворение. Ему нравилось рисовать, и неважно служил холстом лист бумаги или человеческое тело. Мое тело.

— А что ты рисуешь? — спросила я, потому что сидеть в тишине и слушать биение сердца было бы совсем невыносимо.

— То, что приходит в голову. Узоры… цветы. Сложно объяснить, я просто вижу, что подойдет тебе, что сделает тебя красивой и не превратит в разрисованную куклу. Для этого надо иметь вкус. Поэтому Райан обожает графику — там можно малевать от души одним цветом.

Я не удержалась от улыбки. В стае хоть и не было вражды, все же сохранилось подобие человеческих отношений.

Прийти в мастерскую было определенно лучшим решением за весь день. Я лежала, прислушиваясь к отдаленному завыванию ветра, наслаждалась мягкими теплыми прикосновениями кисти и… тактичностью Джессена. Он почти не касался меня руками, лишь изредка поворачивал голову, чтобы было удобнее. Цветочные узоры спускались на шею, плечо.

Дверь скрипнула, и я дернулась, но парень успел убрать кисть и рисунок не испортился.

— Прости, — покраснела я.

— А вы, леди Морено, даром времени не теряете, — усмехнулся вошедший Кендар.

Джессен нахмурился.

— Я работаю, Кен, ты можешь зайти позже?

— Раньше ты не возражал, чтобы смотрели на твои рисунки.

Джессен лишь пожал плечом.

— Тогда не пугай модель. Если она снова дернется, я испорчу результат последнего часа.

Про себя я молилась, чтобы Кендар Торн ушел. Оставил нас в покое, дал мне снова возможность расслабиться и наслаждаться обществом Джессена и ненавязчивой игрой с легким оттенком эротизма.

Но Кендар был глух к моим молитвам — он сел на софу, рядом со мной, и внимательно принялся наблюдать за движениями Джессена. А когда парень попросил меня сесть спиной, я оказалась в непозволительной близости от Кендара.

Верхние пуговички темной рубашки были расстегнуты, обнажая мощный торс. Повинуясь неясному порыву, я вдруг нерешительно потянулась к кисточкам. Кендар удивленно на меня посмотрел.

— Джесс, дай ей игрушку. Посмотрим, на что решится наша девочка. Знаешь, как обращаться с этой штукой?

Насупившись от едкой фразы, я обмакнула кисточку в черную краску и задумалась. Чего бы кархану нарисовать на груди?

Пальцами нарочно медленно развела полы рубашки, делая вид, будто мне жутко неловко и неудобно от того, что Джессен рисует на спине и нужно сидеть неподвижно. Словно злой рок, в этот же момент плед сполз, обнажив часть соска. И… нет, внешне Кендар Торн оставался бесстрастным, но я чувствовала. Чувствовала, как под моими пальцами мощно билось сердце, видела расширившиеся потемневшие зрачки. Этого чувства — удовлетворения от власти над мужчиной — я еще не испытывала.

Мягко касаясь его груди подушечками пальцев, я касалась еще и кистью. А долгий взгляд глаза в глаза заставлял внутренне сжиматься и дышать через раз. Не знаю, сколько бы я так сидела, в полнейшем оцепенении, но Джессен произнес:

— На сегодня все. Тебе пора поужинать. Если захочешь, завтра продолжим. Краска не смывается несколько недель, но если надоест — через три дня мне привезут посылку и там будет растворитель для этих красок.

— Что? — Я моргнула. — Н-н-недель?

Закусила губу и даже инстинктивно отползла подальше от Кендара. Джессен перевел взгляд на грудь брата и разразился хохотом.

Что поделать, в искусстве росписи по телу я была новичком. И рисовала, так сказать, от души. В целом по впечатлению рисунок напоминал каракули ребенка, который пытался изобразить кархана. Жуткая кривая волчья морда жалостливо скалилась, а из головы у нее торчали два отростка. Вообще это предполагались рога, но скорее напоминали полосатые детородные органы… видимо, сказались впечатления прошедшей ночи.

Похоже, Кендар меня убьет и вопрос долга решится естественным путем. Мертвые ведь обязанностей не имеют?.

Джессен, продолжая смеяться, обнял меня и притянул к себе.

— Не ругай ее, Кен, это действительно потрясающе. Почему мне никогда не приходило в голову писать вам неприличные прозвища на спинах?

— Потому что ты уже не ребенок, — буркнул Кендар и поднялся. — Что ж, рад, что развлек вас, леди Морено. Хоть и несколько неожиданным образом. Надеюсь, увидеть вас за ужином.

Он ушел, а я сидела в объятиях Джессена, притихнув.

— Не обращай внимания. Мы привыкли к характеру Кендара. Он только с виду суровый, но на самом деле обо всех заботится.

— Все мне это повторяют, но пока что складывается ощущение, что я ему на хвост наступила и там потопталась.

— Ерунда, — фыркнул парень. — Если бы Кен не хотел видеть тебя в доме, он бы не допустил твоего приезда. От мнения старшего брата Дрейк не смог бы отмахнуться. Но Кендар был не против и лично тебя встретил. Что до характера, он всегда был непростым. Одевайся и постарайся сегодня не тереть рисунок мочалкой. Водные процедуры не запрещаются.

За ширмой я получила возможность рассмотреть узоры, которыми Джессен покрыл мою кожу. Изящные цветы тонким кружевом спускались со скулы на шею и ниже, на плечо и спину, обрываясь на пояснице. Удивительно гармоничные и ненавязчивые. Их не хотелось смывать.

Парень убирал краски и кисти в ящик, когда я вышла, уже одетая, и направилась к двери.

— Лилиана… — окликнул он меня. — Если тебе захочется, ты можешь прийти еще. Мне понравилось рисовать с тобой.

— Я приду.

На этот раз я ни капли не соврала.

* * *

Удивительно, но жизнь в поместье Торнов была… обычной?

Единственным напоминанием о ночи был утренний разговор с Кендаром. Когда я спускалась к ужину, немного боялась, но к собственному удивлению поняла, что мое появление встретили приветливо и спокойно. За стол еще никто не садился. Дрейк беседовал у окна с Динаром, Райан что-то читал и даже не поднял головы, Кендар и Лиам увлеклись партией в шахматы. Лишь Айла поднялась навстречу мне — она явно скучала в мужской компании.

— О, — Она, разумеется, заметила узоры. — Джессен показал тебе свою любимую технику?

— Да, рисунки на теле — довольно необычно.

— Быстро надоедают, — красотка подернула плечиком. — Но занятны. Как твой день? Я проспала, наверное, все время с завтрака до ужина, жутко раскалывалась голова. Эти метели совершенно невыносимы.

Беседуя, мы первые прошли к столу и тогда только поднялись и мужчины. Дрейк заботливо помог сесть сначала мне, затем Айле и сам налил вина.

— Приятного аппетита, дамы и господа, — улыбнулся он. — Не хотелось бы поднимать такие тяжелые темы приятным вечером, но убийца Тертона все еще не найден, и я вынужден усилить меры безопасности. Прошу вас, дамы, не пугаться, если посреди ночи в окне вы увидите карханов в зверином обличье. Мы патрулируем территорию сменами.

И тут же, словно зловещее предостережение и не прогремело, Дрейк бросил на Кендара веселый взгляд:

— Покажешь художества Лилианы?

Тот хмыкнул:

— Не думаю, что стоит смущать ее раздеваниями прямо за ужином.

— Мы так смеялись, когда увидели твой рисунок, — признался Дрейк.

— Я не специально, — почувствовала, как отчаянно краснею.

— Специально так здорово не получится. Есть даже такой стиль в искусстве. Тебе стоит себя попробовать.

— Я даже не видела никогда карханов в… во второй ипостаси. Нарисовала по рассказам и обрывочным слухам.

— Не видела? — будто удивился глава стаи. — Точно, я и забыл, что в твоих краях наших почти нет. Думаю, мы покажем тебе результат обращения. Правда, вряд ли сегодня, уже что-то поздно.

— А можно будет посмотреть в окно?

— Как пожелаешь.

Мы ужинали в неспешных ничего не значащих разговорах. Как и везде, в стае Торнов смерть члена семьи стала горем, но неизбежно течение жизни продолжило свой путь. Я отстраненно вполуха слушала, о чем они жарко спорят, и погружалась в свои мысли, который были ой как далеки от экономики и политических событий.

Чем ближе я становилась к семье Торнов, тем прочнее становилось мое положение. Но эта прочность не только укрепляла уверенность, но еще и немного пугала. Становиться частью чего-то настолько сильного и чуждого было очень страшно.

А еще я не могла угадывать действия карханов, и от того каждая секунда на ужине стала секундой на тонком-тонком льду. Который мог вот-вот треснуть, а под ним — жуткая темная вода.

После ужина Дрейк выразил желание проводить меня до комнаты. Мы неспешно брели по коридору и болтали о северной кухне. Но все же в этом разговоре чувствовался оттенок чего-то иного.

— Лилиана… — Мужчина остановил меня у перил лестницы. — Как ты сегодня? Все в порядке?

— Да, в полном.

Он коснулся щеки, разукрашенной цветочными узорами.

— Тебе идет. Джессен молодец, он видит особую красоту. И умеет ее приумножать. А мы, увы, к созиданию не способны.

Он улыбнулся словно погрустнев.

— Но вообще я хотел спросить, не хочешь ли ты переехать… в мои комнаты.

— Что? — вырвалось у меня.

— Я сделал тебе предложение. Знаю, ты отказалась, но… мы были вместе, и мне бы хотелось, чтобы ты чувствовала себя возлюбленной, а не любовницей.

— Ты позволил Райану войти.

От излишне редкой и холодной фразы выражение лица Дрейка изменилось — он даже словно заволновался. Ну, или хорошо разыграл волнение.

— Ты хотела…

— Я не ставлю тебе в вину, что Я позволила Райану. Со своими желаниями я разберусь сама. Мне бы хотелось, чтобы твои… или чужие, не мешали обещаниям.

— Хорошо, — спустя долгую паузу произнес Дрейк. — Я буду спрашивать тебя прямо.

— Я не готова пока что переехать к тебе. Спроси меня об этом позже.

— Тогда я могу завтра пригласить тебя на ужин и завтрак одновременно?

— Если Джессен закончит рисунок, — хмыкнула я, чувствуя, как внутри разгорается странное желание подразнить кархана.

Глаза Дрейка вспыхнули желанием, когда он проследил завитки рисунка до плеча. Но все остальное было скрыто платьем, а я поспешила свернуть в свой коридор, чтобы вскоре оказаться за надежно запертой дверью. Что ж, дергать зверя за хвост еще предстояло научиться.

А интересно, Дрейк сейчас пошел к Айле?.

* * *

Я долго смотрела на оранжевый цвет. Почему-то он пугал. Так сильно, что хотелось бежать, но ноги словно увязли в болоте, каждое движение давалось с трудом. Всполохи желтого и оранжевого цвета ослепляли. Казалось, весь мир состоит из этих огней, но мир очень крошечный. И в нем никого — лишь я.

Словно чувства подключались постепенно, вслед за мерзким цветом пришел едкий запах. Я судорожно вспоминала, что он мне напоминает, но получалось лишь надсадно кашлять. От этого запаха не получалось ни спрятаться, ни закрыться. Едкий запах и оранжевый цвет.

Затем звук… треск, какой-то даже уютный, с таким треском горят поленья в костре или дрова в камине. Но вкупе с запахом и цветом треск слышался зловещим. Я кашляла, оседая на землю, и когда пальцы коснулись деревянного поля, осознание вдруг накрыло нестерпимым ужасом. Я поняла, какое чувство подключится следующим.

Медленно текли мучительные жуткие секунды. Я сжалась, ожидая, когда жар опалит кожу и не останется ничего, кроме неукротимого пламени. Пламя и я — две составляющие жуткого мира.

Я даже не сразу поняла, что проснулась и нахожусь в своей комнате, а не в огненном аду. Такого облегчения я еще не испытывала. Должны же кошмары рано или поздно кончиться. Переезд серьезно подорвал мое душевное спокойствие, но время шло и жизнь менялась. А я все еще чувствовала себя так, словно до сих пор не оправилась.

Ворочалась в постели с полчаса, но уснуть так и не смогла — едва закрывала глаза, все вновь окрашивалось в мерзкие оранжевые оттенки. Похоже, этот день был просто не создан для отдыха. Не став будить Селию, я надела простое домашнее платье и, взяв свечу, проскользнула к библиотеке. Книги всегда успокаивали меня, а уж если найти достаточно скучную — могли и усыпить.

Но едва я вошла в зал, вздрогнула, увидев мужскую фигуру у окна.

— Тебе тоже не спится? — спросил Джессен.

— Так, плохой сон. Решила почитать на ночь. А ты?

— Я с дежурства. Отбегал четыре часа по морозу и теперь не хочу ложиться. Айла боится, когда я на дежурстве, и спит под боком Райана, а один я спать не люблю. Вот, пришел сюда, не почитать так просто побыть в тишине.

— Извини. Я помешала. Найду себе другое место, столовая наверняка свободна.

— Подожди. — Джессен удержал меня, взяв за руку. — Хочешь закончить рисунок? Раз уж мы оба не спим, а до утра куча времени?

— Хочу, — прошептала я, облизнув внезапно пересохшие губы.

Ночь не терпит громких разговоров и суеты. Ночью спит все живое, и если уж решился потревожить этот священный покой — будь добр, веди себя тихо. Мне хотелось, чтобы Джессен не зажигал верхний свет, и он не стал. Ограничился свечой. Она освещала лишь часть софы, но зато предавала обстановке приятную мягкость.

После жуткого сна пряный запах краски стал лучшим успокоительным, а прикосновения теплой кисти осторожно погружали в странное состояние полудремы. Изящный цветочный узор со спины переходил на живот. Лежать под внимательным взглядом Джессена было немного… неправильно.

— У меня ощущение, будто я изменяю Дрейку, — вдруг вырвалось.

— Да, люди часто не понимают нас. И осуждают.

— Я не осуждаю, но привыкнуть очень сложно.

— А мне — понять, что ты находишь странным, — улыбнулся он. — Я жил так всю свою жизнь, это так же обычно, как завтракать утром или рисовать после обеда.

— Или рисовать на ком-то?

— Желающих мало, — вздохнул он. — Айла увлекающаяся натура, она любит все новое, но быстро остывает. И не может усидеть на месте. Так что я очень рад, что в доме появилась ты. Поверь, Дрейк не против моих рисунков.

— Знаю. Но привыкнуть очень сложно.

— Просто делай то, что хочется. И не думай о последствиях. Ты — часть нашей семьи теперь и обо всем должны думать мы.

Кисточка замерла на коже чуть ниже пупка. Джессен колебался.

— Остановиться?

Я покачала головой, следуя его же совету — просто делать то, что хочется. Не думать, не сомневаться. Разве не этого хочет каждая девушка? Оказаться под защитой, среди мужчин, готовых выполнить малейший каприз.

— Не шевелись, — улыбнулся парень.

Он мягко коснулся моих коленей, разводя ноги в стороны. Нервы натянулись, словно тетива. Свеча мерцала в такт биению сердца.

Завитки, мерцающие перламутровые лепестки и абстрактные цветы стремительно покрывали кожу, будто мелкие поцелуи. Первое касание кистью чувствительных складок вызвало короткий стон. Пряный запах окутывал, расслаблял, приятная дрожь предвкушения затопила все существо.

Кисть коснулась снова и снова, оставляя следы краски лишь на коже, не касаясь самых чувствительных мест, чем вызывала мучительную сладкую тяжесть.

До боли медленно, растягивая для Джессена — удовольствие, для меня — пытку, кисть завершила последний вензель. Еще несколько секунд тепло от краски ощущалось на нежной коже. А после первые волны разочарования едва не заставили застонать.

— Ты прекрасна, — выдохнул Джессен.

Его губы коснулись моего живота, язык обвел пупок и двинулся ниже, повторяя маршрут, которым совсем недавно прошла кисть. Завитки, цветы и лепестки — каждый элемент росписи был обласкан. В местах поцелуев кожа горела, а я… я лежала, откинувшись назад. Ничуть не заботясь, что волосы рассыпались по красной ткани софы, что под спину попал неудобный твердый валик, из-за чего грудь с затвердевшими сосками вызывающе поднялась. Закрыв глаза, я просто лежала, позволяя творить с моим телом что-то невероятное, нереальное, почти страшное, но в то же время волнующее.

Горячий язык очень медленно, дразня и подчиняя, коснулся чувствительной плоти, а затем проник внутрь. Джессен пробовал меня на вкус, аккуратно, нежно, но настойчиво, крепко сжимая руками бедра. Из груди вырвался короткий стон, а пальцы сами собой коснулись волос парня.

И не было ни вопросов, ни сомнений. Под покровом ночи, в слабом свете догорающей свечи все, о чем я могла думать — продлить мгновение удовольствия.

Яркой вспышкой пришло новое желание, такое сильное, что я охнула. Мне не хватало этой бесстыдной ласки, хотелось большего. Проникновения, нереального чувства наполненности и движения внутри.

Джессен оторвался от меня лишь на пару мгновений, чтобы раздеться, а в следующий миг мы уже целовались, как сумасшедшие. Тяжесть мужского тела была просто восхитительной, а солоноватый привкус на губах нереально возбуждал. Я раскрывалась шире, приглашая, умоляя, мечтая о мгновении, когда получу то, чего так страстно хотела.

Но парень перевернулся на спину и медленно усадил меня сверху. Я выгнулась и застонала, когда Джессен вошел. Чувствуя каждый бугорок на мощном восхитительно твердом члене, я перестала соображать. Просто уперлась руками в грудь кархана и сделала несколько движений, которые тут же отозвались волнами удовольствия.

Он помогал, направляя меня, а в темных глазах плескалось желание. Я упивалась восхищением, подставлялась под жадные взгляды и точно знала, что тонкие серебристые узоры на моей коже сейчас невероятно возбуждают.

Напряжение сконцентрировалось в одной точке внизу живота, а движения стали лихорадочнее и резче. Джессен входил до упора, вжимая меня в свое тело, вбиваясь мощными толчками, каждый из которых сопровождался разрядом, вспышкой наслаждения. А потом комок внизу взорвался, и тело вдруг перестало мне подчиняться. Я закричала, выгибаясь от сметающего все на своем пути оргазма, без сил опустившись на грудь парня. Теплая жидкость заполнила все внизу, под ладонями билось сильное сердце.

— Как ты? — спросил Джессен спустя пару минут, когда мы оба отдышались.

— Нормально. Непривычно, но… хорошо.

— Набрось что-нибудь, — шепнул он. — Не одевайся совсем, просто прикройся.

Заинтригованная, я поднялась. Ноги немного тряслись после пережитого, а в груди поселилось странное, какое-то неправильное веселье. Я не боялась того, что будет дальше и не корила себя за случившееся. Просто с интересом ждала, что же покажет Джессен.

Парень крепко взял меня за руку и повел куда-то в недра дома. Я изучила далеко не все помещения, и потому даже не имела представления, что находится за массивной темной дверью, у которой мы остановились.

Но все оказалось прозаичнее — это была душевая. Одна их тех, последних новинок. Целая комната, отданная под душ. Отделанная мрамором, с массивными скамьями. Вода лилась сверху, из изящных золотистых леек. А вдоль стен на полках выстроились разноцветные флаконы с разными маслами.

— Моя ванная проще, — с восхищением я осмотрела помещение.

— Мы редко ею пользуемся. Не слишком удобное место, но сегодня мне хочется чего-то такого.

Халат, который я набросила в мастерской, скользнул по телу вниз, к ногам. А потом был убран на самую дальнюю полку, куда не доставала вода. Джессен тоже был полностью обнажен, и я невольно залюбовалась его рельефным телом.

Он не слишком походил на своих братьев. Кендар был слишком мускулист. Я не видела его без одежды, но примерно представляла, что за гора мышц скрывается под широкими рубашками. Дрейк и Райан обладали телами спортивных и сильных мужчин. А Джессен, хоть и был отлично сложен, все же не производил впечатление воина. Он был действительно художником.

— Чего ты хочешь? — спросил он, протягивая мне руку.

В этот же миг сверху полилась горячая вода. Комфортная, согревающая и расслабляющая. Сразу же потянуло в сон, но теплые объятия не дали ускользнуть от реальности. Смелея с каждой секундой, я скользнула рукой по груди парня. Изучая рельефный торс, кубики пресса. Дыхание Джессена участилось, когда я опустилась ниже. Обхватила рукой напряженный ствол и слегка сжала. Парень хрипло застонал, откинув голову назад. Он позволял мне изучать его, мучить, заводить как можно сильнее. Не знаю, чего ему стоило сдерживаться. Но он терпеливо ждал, давал мне привыкнуть. Лишь когда я осмелела настолько, что подвела его к высшей точке наслаждения, парень остановил меня.

Лишь с виду Джессен был слабее братьев. Он с легкостью поднял меня на руки и вошел, держа на весу. Я охнула от неожиданного вторжения. Но двинулась навстречу бедрами и с готовностью ответила на поцелуй.

Кожа, чувствительность которой возросла в несколько раз, обжигали струи воды. Время текло в своем, совершенно безумном ритме. Мы занимались любовью, наплевав на все, что нас окружало. Не существовало ничего, кроме неторопливых дразнящих движений. Кроме всепоглощающего, на грани боли и сладости, удовольствия.

И если с Дрейком я чувствовала интерес, волнение, с Райаном — удовольствие на грани страха, то Джессен дарил минуты тепла и нежности. Невероятное, сладкое ощущение его желания. Восхищение в глазах — неподдельное. Поцелуи медленные, сводящие с ума. И неторопливые движения. Это была не пытка, это была награда. Долгая и незаслуженная, но такая приятная.

Не знаю, сколько прошло времени, но я вдруг очнулась сидящей на мраморной скамье, в то время как мягкими движениями Джессен наносил мне на волосы ароматный шампунь.

— Я, кажется, отключилась, да? — пробормотала, облизнув губы.

Он мягко рассмеялся.

— Я не отключился лишь потому что мужчине не пристало оставлять даму наедине с ее слабостью.

— Что ж, мне стало намного легче. Спасибо. Если бы все кошмары могли заканчиваться так приятно.

Я не лукавила. После душного кошмара с огнем ночь с Джессеном стала спасением. И компенсацией — за пережитые неприятные минуты.

Я быстро ополоснула волосы, а затем Джессен выключил воду. Мягкие полотенца пахли мятой и апельсином. Вытирая капли воды с кожи, я поняла, что рисунки и не думали стираться. Удивительно прочная и красивая краска.

Усталость накопилась как-то незаметно. Я поняла, что дико хочу спать и, едва рухну на кровать, сразу отключусь.

— Пойдешь к Айле? — почему-то этот вопрос сегодня меня слишком уж волновал.

Неужели я ревную Торнов к светловолосой красотке? С ее стороны я не заметила ни капли ревности, но почему тогда меня саму одна лишь мысль, что Дрейк или Джессен проведут ночь с Айлой, пугает?

Может, все дело было в том, что она была карханом. А я — лишь человечкой, должницей Торнов, милостиво переведенной в разряд любовниц. Я нахмурилась. Нельзя позволить себе разрушить все, что с таким трудом удалось построить. Я прилагала немало усилий, чтобы понять и принять образ жизни карханов, так зачем создавать самой себе лишние препятствия? Надо было избавиться от глупой ревности. Раз и навсегда.

— Нет, пусть спит. Остаток ночи предназначен исключительно сну. А ты? К Дрейку? Или…

— Спать, конечно. — Я рассмеялась. — Вряд ли после такого кто-то смог бы продолжать развлечения. Хотя порой мне кажется, это какой-то наркотик. И чем дольше я живу с вами, тем дальше становится все, к чему я привыкла. И тем больше мне хочется… того, что вы с такой готовностью предлагаете.

Джессен ласково убрал с моего лица прядки волос.

— Не бойся желаний, Лилиана. Бойся лишь предательства. Будь осторожна лишь с теми, кто с тобой не откровенен. Кто не держит обещаний и жертвует тобой ради своих целей. Все остальное — ерунда.

— Я не всегда вас понимаю, — прошептала я, завороженная взглядом темных глаз.

— Сначала пойми себя. Все очень и очень просто.

Я снова накинула халат и причин дальше оставаться в душевой просто не было. Пожелав Джессену спокойной ночи, я двинулась к себе. Ступала неслышно, кралась по дому тенью-невидимкой. Уставшая, но удовлетворенная.

Впервые за несколько дней спала без снов и с удовольствием. Что ж, если похожее снотворное придется использовать постоянно — я рискую совсем потеряться в собственных желаниях и пороках.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Загадки стаи

Утром я проспала до рассвета. И это было не пустым выражением: северный рассвет занимался ближе к полудню. Я едва заставила себя сползти с кровати и худо-бедно привести в прядок. Пока Селия накрывала завтрак, я клевала носом. И пришла в себя лишь после второй чашки отличного крепкого кофе.

Скука и безделье начинали выматывать. Возможно, это был какой-то план Торнов — замучить меня праздностью, чтобы ночами я с радостью летела в чью-нибудь постель. Но как бы то ни было, я сходила с ума от скуки. И к обеду не выдержала — пошла к Дрейку.

У дверей кабинета главы стаи замерла, прислушиваясь к голосами внутри.

— Если это так, то мне придется принять жесткое решение в отношении их стаи, — голос Дрейка отдавал льдом. — Лармаро перешли все границы.

— Доказательств нет, Совет Карханов не примет нашу просьбу. Особенно в свете проклятья.

— С проклятьем мы разберемся через какие-то месяцы. Лилиана забеременеет и с нас снимут все ограничения.

— А если нет?

— Она решится. Она почти решилась, ей хорошо с нами, мы можем дать все, что она захочет. Любая девушка мечтает о детях, нужно лишь подтолкнуть. Мы поженимся и совету ничего не останется, как принять это. Лармаро ведь не знают, что Лилиана живет у нас?

— Если они причастны к убийству Тертона — сам-то как думаешь?

— Возможно, просто подбираются ближе, а Тертон их заметил. Мы тщательно организовали ее защиту. И Динар… поторопись, потому что я не могу вечно держать ее в доме. Это слишком жестоко. Она взвоет через пару недель в этой клетке, я бы и сам повесился, скажи мне кто, что здесь придется сидеть безвылазно.

— Я понял, Дрейк. Постараюсь устроить все быстрее. Но сам понимаешь, совет все еще злится.

— У них не будет выбора.

Я услышала торопливые шаги и поспешила постучаться — чтобы Дрейк не думал, что я подслушиваю.

— Лилиана? — он улыбнулся. — Проходи, мы как раз закончили. Как твои дела? Что-то случилось?

— Мне скучно, Дрейк, — без обиняков сказала я. — Мне нужна какая-то работа. Бумаги, переводы, да хоть уборка каминов, честное слово.

— Ну, зачем сразу камины. Я как раз хотел за тобой послать. Я откопал в недрах заметок один жутко интересный проект. Его некому было реализовывать, мы с текущими-то не справлялись. Но сейчас у нас есть ты и я не вижу причин дальше его откладывать.

— И что это за проект?

— Школа искусств.

— Что? — ахнула я.

— Бесплатная школа искусств для детей и взрослых Нейтвилла. В городе не так много развлечений и это… м-м-м… губительно сказывается на преступности и прочих неприятных вещах. Мне подумалось, что если молодежи будет, куда ходить и чем заниматься — жить станет чуточку проще. Поэтому я хочу, чтобы ты занялась организацией школы искусств. Нашла помещение, посчитала ремонт, договорилась с нужными людьми, нашла преподавателей. Вот, здесь все контакты, которые могут понадобиться.

Он протянул толстую папку, набитую кусочками пергамента, какими-то тонкими книгами и прочей ерундой, любовно собиравшейся годами. Я настолько не ждала что мне прямо сейчас дадут работу, что растерянно сидела в кресле и теребила бечевку, которой была перевязана папка.

— Следующая дверь по коридору, — продолжал шокировать меня Дрейк, — отдана тебе под кабинет. там пока только стол, стул и шкаф, но если пожелаешь, поставим и диван. Как думаешь, справишься с такой задачей?

Мне пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы хрипло произнести:

— Да, я… думаю, справлюсь. Во всяком случае постараюсь.

— Вот и замечательно. Хочешь пообедать со мной или в новом кабинете?

— В кабинете.

— Я почти обижен, но надеюсь на ужин. Помнишь?

— Да, конечно. Помню. Что ж, спасибо Дрейк. Я не ожидала, что ты поможешь мне прямо сейчас.

— А я не ожидал, что ты так прочно войдешь в нашу жизнь. Но очень этому рад.

От необходимости натянуто улыбаться главе стаи спасла Селия: пришла выяснить, куда мне подать обед. Я уходила из кабинета со странным чувством. Словно вчерашние слова Джессена вдруг обрели новый смысл, превратившись в предупреждение.

Дрейк говорил Динару, что я нужна им. Чтобы родить ребенка и каким-то образом повлиять на проклятье. И некий совет карханов тогда станет принимать решения в пользу Торнов.

Демоны. Как же мало информации. Я должна была узнать хоть что-то о Торнах, чтобы понять, как жить дальше и на каких правах я буду здесь житью

Игрушка стаи или хозяйка — так говорил Кендар. Пока что я не чувствовала особой власти, вне постели, разумеется. Но чувствовала, что это упущение непременно нужно исправлять. Иначе мне не выжить среди карханов, которые, по сути, не были людьми.

Да что вообще значит быть человеком, если я так легко отказалась от ценностей, на которых росла?

* * *

Довольно быстро выяснилось, что женщины Торнов помимо всеобщего обожания, находятся в совершенном неведении относительно проблем и путей их решений. Смерть Тертона активно обсуждалась в стае, но… не с нами. Айлу, казалось, такой расклад совершенно устраивал, а вот я мечтала хоть о крупице информации.

Но ничего интересного больше услышать не удалось. Похоже, стая Торнов с кем-то враждовала. И именно эти "конкуренты" убили Тертона. Что ж, довольно логично — люди-то постоянно устраивают междоусобные войны. Почему карханы должны вести себя иначе?

После обеда, когда я разбирала заметки и документы Дрейка в кабинете, Селия принесла коробку. Служанка с трудом держала ее — такой была тяжелой.

— Что это? Еще наработки по школе?

— Нет, — с облегчением она поставила коробку на стол. — Это почта. Сегодня прислали для вас, госпожа.

— Почта, — воскликнула я, бросаясь к коробке.

Экономка обещала прислать мне некоторые вещи отца, если я останусь у Торнов надолго. Что ж, теперь я осталась навсегда и придется попросить ее переслать и остальные вещи. Нужно написать поверенному, чтобы выписал от моего имени чек.

— Спасибо, Селия, можешь идти.

Я едва дождалась, когда служанка выйдет. Мне хотелось распаковать посылку без посторонних глаз. Вещи отца были словно весточкой из дома, прикосновением родной руки. Мне так не хватало прошлого.

На самом верху был сверток с моими любимыми конфетами, такие делали через дорогу в шоколадной лавке. Под лакомством обнаружились документы. Часть из них я досконально перебрала еще до отъезда, и теперь с нежностью рассматривала папины записки и наши с ним рисунки. Нужно будет оформить все это в памятный альбом.

Поразительно, но я даже не могла злиться на долг крови, приведший меня в дом и постель Торнов. Я не чувствовала себя несчастной и не собиралась ненавидеть память об единственном родном человеке.

Я достала из коробки еще одну папку с бумагами. Поняв, что она мне незнакома, уселась поудобнее. Школой можно заняться позже, мне было интересно рассмотреть дела отца.

Письма, записки — папа любил бумагу. Его убористый почерк всегда казался мне каким-то волшебным. Я так писать не умела.

Мельком просматривая бумаги, я откладывала те, что были не нужны. Не тешила себя иллюзиями: выкинуть не поднимется рука. Но все же следовало навести здесь порядок. Когда в очередной раз я пробежала глазами строчки, зацепилась за фамилию Торн и вчиталась внимательнее.

"Дорогой друг.

Спасибо за то, что ты делаешь для нас с Лилианой. Как бы мне хотелось познакомить вас. Знаю, что ты скажешь об этой идее, но порой я мечтаю, что вы встретитесь и обязательно друг друга полюбите. Наивные мечты старого болвана, признаю. Но хватит о лирике. Пишу лишь затем, чтобы сообщить о разговоре с главой Торнов — на уступки он не пойдет.

Я и не ждал иного, но сейчас, признаться честно, опустошен. Мне остается лишь довериться судьбе и молиться всем богам, чтобы они отвели от моей девочки беду. Никогда не забуду, что ты для нас сделал. Но уже не надеюсь поблагодарить лично".

Я отбросила письмо и поднялась, не в силах сидеть спокойно. Руки дрожали, а голова шла кругом. С кем переписывался отец? Конверта не было, имени тоже. Но этот "кто-то" знал о Торнах и долге. Отец знал, что потребует Дрейк.

Нужно было успокоиться. Успокоиться, выдохнуть и перечитать снова. Может найдется подсказка? Или в других письмах?

Я лихорадочно рылась в коробке, просматривала каждую бумажку, каждый клочок пергамента. Но письмо было единственное, больше отец личных писем не хранил. В сердцах я ударила рукой по столу, от удара коробка опрокинулась и все бумаги просыпались на ковер.

Мое внимание привлек небольшой листок с рисунком. Очевидно, моим — другие отец не хранил. На квадратном листе был нарисован по-детски неумелой рукой дом. Но дом… я почувствовала, как к горлу подступила тошнота — дом был объят пламенем.

Кошмар… рисунок, словно повторяющий его — могла ли в детстве я видеть похожее?

А еще слепые глаза и руки, касающиеся меня в отчаянной надежде. Мария… слепая Мария и ее история. Так ли она была безумна?

Решительно я направилась к Дрейку.

— Как приятно, что ты так быстро соскучилась, — расплылся он в улыбке.

Потом заметил лихорадочное возбуждение и посерьезнел.

— Ты в порядке?

— Да, — отмахнулась я. — Просто школа очень захватила. Знаешь, я хочу почитать газеты Нейтвилла. Ну… чтобы понять что-то о здешней жизни.

— Она довольно скучная. Ни событий, ни происшествий. Но если хочешь, я закажу из городской библиотеки подборку еженедельных газетных листов.

— Было бы здорово.

— Еще что-то? Лилиана, если нужно будет подписать чеки — на ренту, ремонт или закупку материалов, не трать свои сбережения. В конце концов, долг перед городом у Торнов и именно нам платить по счетам. Отдавай все сразу мне на подпись, хорошо?

— Конечно, — улыбнулась я как можно искреннее.

Выходя, выдохнула — Дрейк ничего не заподозрил.

Возможно, намерения кархана были искренними.

Возможно, мои находки ничего не значили.

Возможно, все странности — плод моего воображения.

Но что, если нет? Мне придется вступить в опасную игру со зверем и его стаей, а правда может разрушить жизнь.

* * *

Жизнь меняется каждую минуту. Она изменяет свое течение так стремительно и в то же время логично, что однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь себя в совершенно невероятной обстановке. Казалось, совсем недавно я жила с отцом, училась и мечтала о карьере, семье и счастливых вечерах у камина. Камин… этот неизменный атрибут интерьеров богатых домов Кандегории ассоциировался у меня с теплом и уютом.

А сейчас я смотрела, как пламя облизывает зефир на шпажке и испытывала внутреннюю дрожь. Почему мы добровольно впускаем пламя в свои жилища? Почему надеемся, что хлипкая решетка и огороженная камнями ниша сдержит необузданную стихию, граничащую с магией? Карханы, люди — несмотря на отличия, все были достаточно глупы, чтобы день за днем подвергать свои дома смертельной опасности.

— Лилиана… — Губы Дрейка мягко коснулись моего плеча. — Ты словно не со мной. Весь вечер в себе, где-то далеко. Что тебя тревожит?

— Не знаю…

Мне очень хотелось поделиться, но после подслушанного разговора и найденного письма я не так безоговорочно верила Дрейку, как старалась в самом начале наших отношений. Начале отношения… я едва не рассмеялась. Кархан умел создать нужную иллюзию. Может, он применял какую-то магию, но в присутствии Дрейка я действительно чувствовала себя частью семьи.

Но все еще пила зелье, не решаясь на самый главный шаг.

— Скучаю по отцу, — решила обойтись полуправдой. — Доставили его вещи, и я снова вспомнила о его болезни. Когда находишься далеко от места, где все случилось, легче забыть. А тут прошлое врывается в почтовой коробке, и я не знаю, что с этим делать.

— Чтобы сказал тебе отец?

— Что жизнь — как охота. И нужно выбирать одну из двух ролей. И если уж выбрала роль охотника, сжать крепче лук и идти навстречу лесу. Охота любит смелых и в жизни все точно так же.

— Ты с ним не согласна?

— Все сложнее, Дрейк. Еще год назад, до его смерти, это утверждение казалось мне верхом мудрости. Но нет. В лесу своя иерархия. И многим охотникам лишь позволяют считать себя таковыми. На каждого хищника найдется более сильный, для каждой жертвы найдется жертва слабее. А лук иногда стоит бросить… и бежать.

— Сейчас я не могу оставить стаю и поместье, но когда все утрясется, мы поездим по миру. Ты развеешься. И, может быть, поймешь, что теперь никуда не нужно бежать. И лес — наш кусочек леса — станет твоим домом. В этот дом не забредают другие хищники. Здесь только мы. И мы тебя обожаем.

Он вернулся к поцелуям, обжигая касаниями губ мои шею и плечи.

— Ты была с Джессеном… я знаю. Я вижу эти узоры. Тебе понравилось?

— Да… — выдохнула я.

— Мы тебя пугаем?

— Немного…

— Почему? — Я не видела лица Дрейка, но почувствовала его улыбку.

— Я не знаю вас. Еще не изучила. Только тебя и Джессена.

— Немного Райана.

— Совсем чуть-чуть.

— Хочешь узнать больше?

— Пожалуй.

— Рассказать, или… показать?

Я вывернулась из объятий. Мы сидели на диване напротив камина, пили чай, жарили зефир и болтали, но я чувствовала нетерпение Дрейка.

— Давай попробуем поговорить откровенно? — Я улыбнулась, немного лукаво.

В глазах мужчины зажегся огонек.

— С удовольствием, дорогая.

— То, что было у нас с Джессеном вышло случайно, но ведь этого вы хотели, верно?

— Мы надеялись, что ты примешь наши традиции.

— Ну вот, я практически приняла. И что теперь? Вы установите очередность? Будете соревноваться? Как у вас это происходит, как вы решаете, кто хочет сегодня Айлу?

— Карханы чувствуют друг друга. Они не могут сопротивляться влечению, которое возникло. Они просто знают, что хотят друг друга и… все. А Айла знает, что получит удовольствие, с кем бы в постели ни оказалась.

— Райан любит графику, да?

— Обожает, — улыбнулся Дрейк. — Хочешь узнать, что еще он любит?

Эта словесная прелюдия распаляла куда сильнее объятий и поцелуев. Я чувствовала, как кожа становится все чувствительнее и платье из тончайшего шелка превращается в грубую клетку. Но это только добавляло остроты, как и взгляд Дрейка, скользивший по ключице и ложбинке.

— Есть художница Несса, он обожает приглашать ее на вечера с Айлой или другими подругами. Несса рисует… много рисует. Сначала обнаженных девушек, затем Райана. Он занимается любовью, а Несса тонкими линиями на бумаге воссоздает эти мгновения. Это своего рода власть над девушкой. Ты забираешь часть нее, переносишь на бумагу, оставляешь себе навсегда. Ты входишь в нее и знаешь, что ее опухшие от поцелуев губы, прикрытые от наслаждения глаза, затвердевшие соски — все останется на бумаге, запечатлит минуты твоей власти. Очень сложно сдерживаться, зная, как это невероятно.

Дрейк медленно, дразня и мучая, расшнуровывал корсаж платья. С каждым его движением дышать становилось немного легче, но чтобы удержать спину прямо, мне пришлось сесть на колени к кархану и упереться ладонями в спинку дивана.

— Ты бы позволила ему это сделать?

— Возможно… Если бы он сам попросил. А что с Динаром?

— Попробуешь угадать?

Я сделала вид, что задумалась.

— Даже не знаю, может, он заводится в библиотеке?

— Наивная Лилиана. Наивная, но уже наша. Драгоценности, дорогая. Нет ничего более возбуждающего, чем прекрасная девушка в прекрасных драгоценностях.

Вспомнились сережки, которые Динар пытался подарить мне в нашу первую встречу. Да, и впрямь можно было легко догадаться.

— Что Лиам?

— Не уверен, что у него есть какие-то особенности. Возможно, тебе удастся раскрыть его секреты… но сегодня я тебя к нему не пущу. Сегодня я собственник, пожалуй.

Не сводя с меня взгляда, Дрейк раздвинул полы корсажа и коснулся губами напряженного соска. У меня вырвался короткий стон, а пальцы до побеления сжали спинку. Медленно он обводил ареол горячим шершавым языком, чуть прикусывал горошинку и смотрел, смотрел, как румянец смущения заливает мои щеки.

Неужели это я? Неужели я так бесстыдно слушаю о предпочтениях Торнов в постели и сгораю от прикосновений Дрейка, мечтая, чтобы он оказался во мне и снова довел до высшей точки наслаждения.

Он мучил меня своим языком, не позволяя получить большее, и я ступила на опасную тропинку:

— А что нравится Кендару?

— Хочешь, выясним прямо сейчас?

Я охнула от вспышки наслаждения, пронзившей тело и одновременно от страха перед предложением Дрейка. Но если бы он предлагал… он приказывал и не желал слушать возражений. Несколькими движениями мужчина зашнуровал мой корсаж и, взяв меня за руку, повел прочь из комнаты.

— А говорил, собственник, — мурлыкнула я.

— Рядом с тобой очень легко передумать. Идем.

— Дрейк, не надо, — в отчаянии прошептала я. — Он нас убьет.

И куда только делась Лилиана, изнывающая от желания?

— Не убьет. Перед тобой невозможно устоять.

Мы остановились перед дверью комнаты Кендара. Я никогда еще здесь не бывала, а от мысли, что сейчас произойдет, теряла дар речи и способность. Дрейк решительно толкнул дверь, увлекая меня за собой.

— Доброго вечера.

Мы замерли у порога, потому что Кендар был одет. Для улицы, разумеется, в теплой кожаной куртке, высоких зимних сапогах. На меховом капюшоне не было снега, так что вывод напрашивался очевидный — мужчина только собирался куда-то выйти.

Я испустила облегченный вздох.

Помимо Кендара в комнате был еще и Динар. И если старший брат Дрейка лишь равнодушно скользнул по мне взглядом, то Динар рассмотрел всю и крайне внимательно. Взгляд задержался на вырезе платья, губах, ключице, скользнул по рукам.

— Ты уходишь? — обратился Дрейк к брату.

— Боюсь, что да, — усмехнулся тот. — Хочу наведаться к одному нашему знакомому. Расспросить о присутствии Лармаро в окрестностях.

— Многое теряешь.

— Не сомневаюсь.

Я снова покраснела — и когда только научусь сохранять самообладание в их присутствии?

— Оставляю вас. Леди Морено, — Кендар кивнул мне, — приятного вечера. Дрейк, утром заскочу, выдели минутку, тебе будет интересно.

Мне тоже было интересно, но меня никто не спрашивал. Мы остались втроем. Дрейк крепко держал меня за руку, а Динар не сводил взгляд.

— Потрясающе выглядишь, — бархатистым голосом произнес он. — Не хватает только… изюминки.

Дрейк наклонился к моему уху:

— Динар знает толк в красивых вещах. Хочешь узнать о его самом любимом развлечении?

Я с трудом сглотнула, потому что мужчина аккуратно гладил мою спину. Даже через ткань я чувствовала жар его кожи и загоралась сама.

— Скажи "да", и я обещаю, что тебе понравится наш сюрприз. Давай, дорогая, скажи нам "да". Это знак судьбы.

— Хорошо. Да, Дрейк. Да.

Разве я могла сказать что-то иное? Тело переставало подчиняться мне, когда он начинал говорить. Когда обещал, когда предлагал то, к чему часть меня все еще не была готова, но отказаться не могла, будто скованная чужой волей.

* * *

Дом спал. Редкие свечи не освещали, а лишь пугали, бросая на стены причудливые тени. Я замерла перед дверью очередной комнаты. Сколько их было в поместье Торнов? Десятки, или даже сотни, и за каждой могли таиться демоны. Но самое страшное, что мне порой не терпелось в них заглянуть.

Но на этот раз мои глаза были завязаны черным платком. Он отлично скрывал обстановку комнаты, и я шла осторожно, боясь наткнуться на препятствие.

— Ничего не бойся, — голос Дрейка возбуждающим бархатом ворвался в сознание, — я буду рядом. Но все сделает Динар.

Прерывисто кивнула — страх показывать не хотелось.

— Иди вперед.

Пахло корицей. Я прошла еще несколько шагов и уперлась коленками в кровать.

— Разденься.

Дрейк находился где-то слева, позади меня. Но в комнате явно было мало мебели, потому что его голос отдавался слабым эхом. Я оставила попытки понять, где он и повернуться лицом. Просто расшнуровала корсет и ослабила застежки до предела. Платье само упало к ногам, а под тонким шелком не было ровным счетом ничего. Я знала, чем закончится этот вечер и позволила себе дразнить Дрейка. Но даже не представляла, что маленькая женская шалость обратится против меня. Сейчас хоть крохотный элемент одежды здорово поддержал бы боевой дух.

Отсутствие зрение усиливало ощущения в разы. Я часто дышала, и звук моего дыхания долгое время был единственным, что слышалось в комнате. Наконец раздались еще шаги.

Дрейк сидел рядом… осознание этого взвилось внизу живота новым спазмом.

Спины коснулись мужские руки. Динар толкнул меня вперед, вынуждая забраться на постель.

— Остановись так.

Я встала на колени, чуть поддерживая себя руками. Запястья обхватило что-то холодное и следом раздался негромкий щелчок. Сначала на левой руке, потом на правой. Браслеты?

Браслеты, соединенные тонкой цепочкой. Я ощупала необычные кандалы и поняла, что они были инкрустированы камнями и кристаллами.

Тут же подобные браслеты сомкнулись на лодыжках, вот только вместо цепочки была жесткая планка, не позволявшая свести ноги. Я едва слышно застонала, а когда Динар вынудил податься вперед, стон вырвался громче. Я никогда еще не чувствовала так ярко, так остро, как влажные складки открываются взгляду мужчины… мужчин. Присутствие Дрейка было пряной добавкой к этой ночи.

Боги… как мне хотелось этого.

Пальцем Динар коснулся меня внизу, погладил напрягшуюся горошинку и скользнул внутрь, вызвав новый невольный стон.

— Да… кричи. Если захочешь кричать — делай это, мы очень хотим слышать твой голос.

Он заводил, заставлял изнывать от желания, разговаривая со мной, так уверенно и спокойно.

— Тебе идет фиолетовый цвет. Он считается очень благородным. Фиолетовые бриллианты чрезвычайно редки.

Мои скромные серьги были сняты, и на ушах почувствовалась тяжесть других украшений. Я стояла, раскрытая их взглядам, связанная золотыми побрякушками. Должно быть, эта картина действительно возбуждала.

Палец исчез, но через пару секунд его место занял горячий язык. В полнейшей темноте это касание показалось мне чем-то безумным. Казалось, пытку невозможно выдержать. И я стонала, забыв о смущении, сомнениях или преградах.

Динар ласкал, медленно и горячо, языком проводя вдоль влажных складок, проникая внутрь, посасывая и прикусывая клитор. Я выгибалась, подавалась всем телом, лишь бы пытка не прекращалась, лишь бы тугой ком напряжения внизу живота взорвался и освободил меня от этой власти.

— Хочешь большего? — спросил Дрейк.

Я была готова взорваться от одной мысли, что он смотрит, видит меня такой, видит, как меня ласкает его брат.

— Да… — с трудом выдохнула я.

Динар оторвался от меня, послышался шелест одежды. Но дать мне то, чего я хотела, было бы слишком просто. Он ласкал бедра, живот, едва скользя по увлажненному лону. Каждое такое прикосновение вызывало мучительный спазм.

— Тебе очень идут оковы. — Мягкий бархатистый голос Динара врывался в темноту и следовал за поцелуями.

При прогулке по Нейтвиллу Динар показался мне холодным и спокойным. Что ж, пора было понять, что маски высших Торнов — лишь маски. И за ними скрывается много интересного.

В следующий миг мужчина вошел до конца, не заботясь о том, чтобы сделать это медленно. Я была связана, беспомощна. Дорогие, драгоценные кандалы все же оставались кандалами. Рука мужчины собрала мои волосы в хвост и заставила выгнуться. Мощными толчками кархан вбивался в мое тело, хрипло дыша, не обращая внимания на мои стоны, переходящие в крик.

Контраст боли и удовольствия вызывал во мне ураган эмоций. Жажду наслаждения нельзя было утолить, каждое новое движение лишь распаляло еще сильнее. Я занималась с ним любовью впервые, но чувствовала вес так, словно делала это постоянно. Каждое движение члена внутри вызывало сладкий спазм.

Он сжал затвердевший напрягшийся сосок между пальцев, когда я поняла, что Дрейк остановился рядом. Рукой он повторял узоры, нарисованные Джессеном. Провел указательным пальцем по внутренней стороне бедра, а потом потер клитор и в этот же момент Динар в последний раз с силой вошел.

Я упала на постель, тяжело дыша, готовая хныкать от упущенной разрядки. Дрейк развязал повязку, и на миг я зажмурилась от яркого света. Все еще с зафиксированными разведенными ногами, я лежала на постели.

— Она не кончила, — усмехнулся Динар. — И я, честно сказать, не слишком-то удовлетворен этим. Посмотри, какая красивая.

Дрейк помог лечь на спину и чуть-чуть поднял мои ноги, чтобы влажное лоно открылось взгляду второго кархана. Я не выдержала и зажмурилась — это все же было слишком, даже для распаленной порочной страстью меня.

— Уже скоро, — Дрейк лег рядом, чтобы говорить тихо, у самого уха, — мне удастся уговорить тебя сделать это втроем. Не сегодня, нет. Сейчас ты не готова. Но совсем скоро, это я могу обещать, ты, Лилиана Морено, будешь принадлежать нам с Райаном. Мы оба будем двигаться в тебе, ты будешь кричать между нашими телами, принадлежащая только нам.

Динар навис надо мной, на этот раз входя очень медленно.

— Знаешь, почему нам так нравится обладать одной девушкой?

Неспешно двигаясь внутри меня, Динар снял с ног кандалы. Я обхватила его ногами, чтобы быть еще ближе, полнее и острее прочувствовать близость. Ногтями вцепилась в спину, неосознанно причиняя боль.

— Потому что это власть.

Жаркие шепот Дрейка доносился откуда-то издалека.

— Ты принадлежишь нам. Вся, без остатка. Нет ничего, что мы не можем сделать с тобой. Твоя жизнь, твое благополучие, твое удовольствие — все зависит от нас. Тебе некуда бежать. Есть только постель, в которой ты принадлежишь стае. Мы охотники, Лилиана, и жертвами не бываем никогда.

— Не каждый охотник, — шепотом, задыхаясь от подступающего оргазма, произнесла я, — хороший охотник. Иногда жертва оказывается умнее.

А потом мир взорвался яркими, безумными красками. Каждой клеточкой я ощущала всепоглощающее, нереальное удовольствие, которое заставляло кричать. Выгибаться в руках кархана, судорожно сжимать простыни и из последних сил удерживать сознание на самом краю.

Динар прижимал меня к себе, не позволяя отстраниться. Мы были соединены, и я кончала, сжимая внутренними мышцами член мужчины, доставляя ему больше удовольствия. Внизу все горело, а по телу распространялись волны наслаждения.

Нельзя отключаться. Нельзя отключаться. Нельзя отключаться.

Темнота неотвратимо наступала. Обреченно, понимая, что в этот раз сил справиться с ней не хватит, я поддалась. Позволила черному водовороту затянуть в свою глубину. Ошеломленное сознание не справилось с границами удовольствия, раздвинутыми Торнами.

"Когда-нибудь" — сказал Дрейк. Когда-нибудь наступит миг, когда я изменюсь окончательно. Когда перешагну черту, за которой уже не останется запретов и ограничений. Эта черта была близко, я чувствовала ее, лежа под взглядом Дрейка.

Но что будет ждать за ней?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Решающий шаг

С грохотом распахнулось окно, впустив рой снежинок и морозный утренний ветер. Я резко села в постели, с бешено бьющимся сердцем.

— Эй…

Мужские руки заключили меня в теплые крепкие объятия.

— Просто ветер. Селия, когда убиралась, плохо закрыла окно.

Я устало потерла глаза. Сон не принес полноценного отдыха, должно быть из-за того, что я проснулась очень рано. Проснулась не в своей комнате и… не одна. К счастью, в спальне был лишь Дрейк. Кархан поднялся, чтобы накрепко запереть засов на окне, а затем вернулся в постель.

— Еще поспишь? Для завтрака рановато, но я могу приказать, чтобы подали.

— Посплю.

Но сон возвращался неохотно.

— Ты на меня злишься? — вдруг спросил Дрейк.

— Должна?

— После первой ночи злилась. За Райана.

— Не злюсь.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Мне хорошо.

— Правда?

Я кивнула, и Дрейк коснулся моих губ осторожным поцелуем.

— Тогда спи, а я на тебя полюбуюсь.

Если бы это был так просто. Потревоженный северным ветром сон никак не желал возвращаться. А вот мысли уже теснились в голове, мешая друг другу и привнося в мою жизнь ставший уже привычным хаос.

— Когда мы с Динаром были в городе, то видели Марию. Она хотела со мной познакомиться.

— Несчастная женщина. Я помню тот пожар, это была настоящая трагедия.

— После разговора с ней мне постоянно снится огонь. Жуткие кошмары. Не знаю, что делать с ними, но чувствую себя вымотанной.

Взгляд Дрейка посерьезнел.

— Вот что, любовь моя, пора браться за твое здоровье. Потеря отца, долгая дорога, совершенно чужой климат — это уже огромная нагрузка на самочувствие. А ты еще и перестраиваешься на наши обычаи, нервничаешь, сомневаешься и переживаешь. Неудивительно, что городская страшилка произвела на тебя такое впечатление. Я позову лекаря и он выпишет успокаивающие зелья.

Он не дал мне возразить, продолжив:

— На некоторое время. До лета, скажем. Там выберемся попутешествовать и станет полегче. На самом деле отсутствие дневного света и чужой дом кого угодно доведут до истощения.

— А можно мне поговорить с Марией? Может, я смогу ей помочь. Дам какую-то работу в школе, которую ты разрешил организовать?

Дрейк колебался. Он отчаянно не хотел допускать меня до Марии, но разумный довод придумать никак не мог.

— Мы съездим в город и обязательно встретимся с Марией. Что до работы для нее, то не думаю, что это хорошая идея. Она, безусловно, несчастная женщина, но слишком уж нестабильная. Она живет в особом мире, верит в то, что ее воспитанница жива. И не слишком любит Торнов. А ты, хоть и отказываешься брать нашу фамилию, все же член нашей семьи. Кто знает, что придет Марии в голову или в ком еще она почувствует погибшую девочку? А теперь, дорогая моя, поспи еще чуть-чуть. Глазки закрываются, бледная. Не хватало мне, чтобы ты заболела. Чтобы оставаться на севере здоровым, нужно хорошо спать и есть. Давай, выполняй первое распоряжение, а за завтраком реализуем второе.

Что ж, когда в голове был план, уснуть стало проще. Я не ждала, что Дрейк согласится дать мне поговорить с Марией. Но теперь в душе поселился червячок сомнения: может, я напрасно сомневалась в карханах? Может, намерения Дрейка были кристально чистыми, а письмо папы было лишь письмом, пустяковым разговором с таинственным давним другом?

С этой мыслью я уснула, а проснулась уже куда более отдохнувшей.

На столике с завтраком лежала записка от Дрейка.

"Дорогая Лилиана. Как бы мне ни хотелось смотреть на тебя бесконечно, дела рода требуют вмешательства. Надеюсь, ты не воспримешь мой уход превратно. Я буду безумно рад прогулке по Нейтвиллу в твоей компании. Заходи после обеда в мой кабинет, и мы придумаем, как разнообразить твои будни. Целую и желаю приятного аппетита. Твой Дрейк".

Улыбнулась. Он умел подобрать нужные слова: настроение немного поднялось. Пока Селия делала прическу, я пила ароматный чай с тостами и маленькими кусочками пряной ветчины. Не хотелось никуда торопиться.

— Какие красивые, — неожиданно подала голос служанка. — Вам очень идет.

Сердце пропустило удар. И тут же щеки залила предательская краска — я вспомнила о сережках, которые вчера ночью надел Динар. Я даже не удосужилась снять их и вообще не чувствовала непривычной тяжести. Как и кулон, который я сняла на ночь и в очередной раз забыла надеть. Хорошо хоть Дрейк забывал этот момент контролировать.

Что ж… толку отрицать очевидное?

В зеркале отражалась другая Лилиана. Я не очень хорошо понимала себя такой. Но совершенно четко понимала, что "как прежде" уже не будет. Эта Лилиана была частью стаи, она занималась любовью с высшими карханами и принимала их подарки. Она была одновременно рядом и бесконечно далека. И я затруднялась сказать, нравилась ли мне эта новая "я".

— Хотите я подберу платье под эти серьги?

Я улыбнулась, подумав, как это поддразнит Дрейка.

— Подбери.

Темно-зеленое атласное платье имело, пожалуй, слишком глубокий вырез, но все равно сидело отлично. Мы убрали волосы на правую сторону, заколов фиолетовой, в цвет к серьгам, заколкой. Необычное сочетание цветов оказалось удачным. Селия аж светилась от радости, что смогла сделать из меня по-настоящему красиво одетую леди. Ее энтузиазм передался и мне. Захотелось вдруг порадовать Дрейка раньше оговоренного обеда, но… я сдержалась.

Все утро провела в собственном кабинете, заканчивая с бумагами отца. Никаких писем или других намеков на личность таинственного собеседника не было. Только заметки, вырезки из газет, договоры и большая кипа моих детских рисунков. Я долго не решалась пересмотреть их. Каждый взгляд на неумелые яркие каракули отдавался болью внутри. Я так любила его. Обожала дарить подарки, и папа каждый раз искренне радовался этим безвкусным корявым рисункам. Он хранил их, столько лет.

Я часто рисовала нас вдвоем. Как мы охотимся или гуляем в парке. Как папа учит меня кормить уток в городском пруду, как вечерами мы читаем книги у небольшой резной свечи. Эти свечи нам дарила соседка, леди Ортон. Имея богатого мужа и давно упорхнувших из родительского гнезда детей, леди Ортон увлекалась свечами и одаривала всех немногочисленных знакомым красивыми пестрыми резными свечками. Мне они нравились, а вот папе — совсем нет.

Рука дрогнула: очередной рисунок совершенно точно изображал кархана. Зверь с витыми рогами и черной шерстью стоял посреди леса. Фантазия? Срисовка из книги о Кандегории? Я была совершенно точно уверена, что до сих пор не видела карханов в звериной ипостаси, но откуда взялся этот рисунок?

Остальные были вполне невинны — какие-то скудные натюрморты и девичьи радости вроде нарядов и украшений.

— Работаете, леди Морено?

Я вздрогнула. Так была погружена в собственные мысли, что даже приход Райана не заметила.

— Доброго утра, Райан. Да, разбираю доставленные вещи отца. Довольно трогательное занятие. Могу чем-то помочь?

— Я обижен на тебя, Лилиана.

Он усмехнулся и без спроса уселся в кресло напротив моего стола, по-хозяйски закинув ногу на ногу.

— И в чем же я провинилась?

— Неужели Динар лучше меня? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

Так ответил, что стало совершенно ясно, откуда растут ноги.

— Я не уверена, что хочу обсуждать подобные вещи с тобой. Мне казалось, Дрейк упоминал что-то о свободе выбора… что я сама смогу выбирать тех, кто… мне больше нравится.

— Я надеялся на твою благосклонность.

— Однажды ты ее уже получил.

— И ты думаешь, мне этого достаточно?

— Я думаю, что на данном этапе ты не можешь рассчитывать на большее.

— Это почему?

— Потому что я так хочу.

Улыбнулась, с наслаждением наблюдая, как на лице кархана появляется удивление.

— Я сама решу, что и когда ты от меня получишь. Ты ведь не хочешь поссориться с братиком из-за какой-то человечки? Значит, подождешь.

— Люблю смелых девочек.

— Люблю терпеливых мальчиков.

Он рассмеялся и смеялся долго, с удовольствием, словно я рассказала какую-то новую шутку. Стоило признать, что Райан был удивительно красив. Каждый из высших Торнов обладал особой красотой, но красота некоторых — Райана или Кендара — меня пугала, а некоторых — Джессена или Дрейка — заставляла любоваться и предвкушать сладкие мгновения.

— А знаешь, Райан, — мне в голову вдруг пришла идея, — я была бы более благосклонна, если бы ты выполнил одну ма-а-аленькую просьбу.

— Так-так-так, — в глазах кархана зажегся любопытный огонек. — И что же это за просьба?

— Покажи мне свою звериную ипостась.

Такого он явно не ожидал.

— Я живу здесь уже достаточно долго, но до сих пор не видела ни одного кархана в звериной ипостаси. Не очень справедливо, не находишь?

Он долго молчал, изучая меня. Скользя взглядом по ложбинке груди, ключице, шее, лицу. Изучал каждый миллиметр, жадно и ничуть не стесняясь истинных намерений, которые без труда читались во взгляде. Райан хотел меня и ради этого желания готов был пойти на уступки.

— После обеда, — наконец сказал он. — На заднем дворе. Я покажу тебе, но взамен потребую желание.

— Идет. — Я улыбнулась. — А теперь оставь меня, пожалуйста, раз после обеда меня ждет увлекательное занятие, надо по максимуму сделать все дела.

Он поднялся. Вышел. И мне потребовались все силы, чтобы минуту усидеть на месте. А затем я осторожно прокралась по коридору к двери Дрейка. И чутье не обмануло: Райан тут же пошел к брату.

— Честно сказать, идея не слишком хорошая. Райан, ну подумай сам, кто подводит к таким решениям шантажом?

Райан что-то ответил, но я не разобрала слов.

— Нет, я по-прежнему хочу, чтобы это было ее решение. Но можешь хотя бы уговорить ее на еще одну ночь. Думаю, с этим у Лилианы не возникнет проблем — девочка входит во вкус. Нужно будет устроить ей встречу с Марией после обращения. Но в общем я не против. После обеда мы собирались в город, но прогулка с тобой даже лучше. Дерзай, Райан, и плодами твоей наглости угостимся мы все.

Дальше слушать не стала — они сменили тему, начав обсуждать что-то скучное и связанное с деньгами семьи.

Не могла сказать, что услышала что-то сверхважное или полезное. Но пару выводов сделала.

Первый — Райан попросит что-то в постели. В этом я, впрочем, не сомневалась. Из всех Торнов только двое хоть как-то удивляли. Дрейк дал возможность заниматься школой, а Кендар начисто меня игнорировал. Общение со всеми остальными так или иначе крутилось вокруг постели. И это было нормально для женщин карханов, как я поняла.

Второй вывод — несмотря на то, что карханы делились друг с другом успехами, пока что меня никто не обманывал. Дрейк обещал и намеревался устроить встречу с Марией, а еще был против откровенного принуждения, позволяя хотя бы для создания видимости самой выбирать, с кем и в какой момент заниматься сексом.

Не знаю, что мне давали эти выводы. Я окончательно запуталась в собственной жизни. И уже слабо понимала, кто друг, кто враг, кто просто любовник, а кто — потенциальный отец моего ребенка. Оставалось плыть по течению, но я никогда не могла спокойно сидеть на месте.

Когда часы пробили полдень, я захватла папку с наработками и направилась в кабинет Дрейка.

Работа над школой творчества, кстати, неожиданно оказалась до ужаса захватывающей. Я распланировала все от и до. Составила план, смету, набросала перспективы. Джессен обещал помочь с той частью, где требовалось знание искусства, а Айла выразила готовность заняться вопросами быта и комфорта. Для нее, привыкшей к всему самому лучшему, это было плевое дело.

Дрейк сидел, склонившись над книгой и делая какие-то пометки на листе бумаги. Когда я вошла, он поднял голову и улыбнулся:

— Проходи. Я все утро сомневался, что ты придешь, но очень рад тебя снова увидеть. Садись. Хочешь чаю или чего-то покрепче?

— На самом деле я пришла сказать, что хотела бы отменить прогулку по городу. Райан… обещал мне показать вторую ипостась. Если ты не против.

— Я всецело "за". Главное — побудь хотя бы полчасика на свежем воздухе, но держись рядом с Райаном, ладно? Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

— А еще я принесла тебе идеи для школы.

— Рассказывай, — кивнул Дрейк.

Это мне в нем нравилось — даже если Дрейк Торн всего лишь играл заботливого влюбленного, он играл хорошо. Он слушал с интересом, никогда не отмахивался от меня и вызывал уважение хотя бы тем, что не только брал необходимое, но и отдавал что-то взамен.

— Мне нравится твой разумный подход. Я думаю, тебе нет нужды отчитываться передо мной, смело берись за дело и, если будут сложности, я всегда рад помочь. У тебя есть смета для оплаты?

К этому вопросу я тоже была готова. Протянула Дрейку два листа и поспешила пояснить:

— Это два варианта. Экономный и… не очень.

Не раздумывая, Дрейк подписал второй и прикрепил к смете с десяток пустых чеков. По ним я могла получить любую сумму, лишь вписав нужное число в графу. Кархан вверг меня в окончательную растерянность. Неужели мне вот так просто доверили кучу денег через пару месяцев после приезда? И хоть разумом я понимала, что каждое действие, каждое движение сильнее привязывает меня к карханам, сил сопротивляться этому просто не было. В конце концов, я мечтала о семье и работе.

И почему семьей не могут стать Торны, а работой — школа для Нейтвилла?

— Есть еще вопросы? — с улыбкой спросил Дрейк.

— Нет, наверное. Спасибо.

Я благодарила не столько за подписанную смету, сколько за то, что чувствовала себя значимой. Умной, привлекательной, равной, если вообще можно было быть равной кархану.

Желанной — когда свет стал тусклее, глаза Дрейка блеснули знакомым огнем желания. И, пожалуй, в этот момент я могла бы почувствовать то же самое.

— Есть еще кое-что, — мягким, бархатистым голосом произнес мужчина.

Он всегда включал его, разговаривая со мной в постели.

Дрейк встал из-за стола и сел в кресло напротив. Он выглядел хоть и немного устало, все же очень привлекательно. И улыбался так, как умел в особых случаях — едва заметно, с предвкушением и… обещанием.

— Я знаю, что обещал не давить на тебя в вопросах отношений. И, поверь, не собираюсь. Просто… хочу кое-что предложить. Обещай, что подумаешь. Я не заставлю и не буду настаивать, но надеюсь, ты доверишься мне, как доверялась не раз.

— Что ты имеешь в виду? — Голос подвел и предательски дрогнул.

Все слова Дрейка были направлены на медленное, но неотвратимое соблазнение. Как густое тяжелое вино, маленькими глотками он опьянял, запутывал, заводил все дальше и дальше в темноту собственных, порой пугающих, желаний.

— Ты многое попробовала, но поверь, это была лишь капля в море. Ты даже не представляешь, Лилиана, на что способно твое тело. Какое удовольствие оно может принять. Но я хочу показать.

— Как? — почти шепотом спросила я.

— Что, если я буду не один? Но не так, как в твою первую ночь и не как с Динаром вчера, а по-настоящему.

Он резко поднялся и притянул меня к себе. Жаркий, обжигающий нежную кожу за ухом, вызвал волну дрожи:

— Двое мужчин с тобой. Для тебя. В тебе… на секунду представь, каково это. Позволь себе вообразить и… захотеть. Подумай, как твое тело будет прекрасно между нашими, как сладко и медленно мы войдем, как одни губы накроют поцелуем твои, а другие коснутся плеч.

Я с шумом выдохнула, а Дрейк меж тем медленно расшнуровывал мое платье, наглядно демонстрируя, что просто так он меня не отпустит.

— Ты и сама знаешь, что хочешь этого.

Он взглянул мне в глаза.

— Ты — наша, Лилиана. Часть семьи. Часть стаи. Неотъемлемая. Желанная. И мы хотим тобой обладать, хотим, чтобы ты узнала о себе все и получала от нас максимум. Сегодня ночью ты получила лишь каплю того, что могла бы. Райан сегодня покажет тебе нашу сущность, но позволь нам показать и другую сторону карханов. Пообещай, что подумаешь, ладно?

Он коснулся моих губ в медленном глубоком поцелуе. Я с удовольствием расслабилась в жарких объятиях, отдалась знакомому желанию и ответила, вложив свое согласие в обжигающий танец языков.

Да, я хотела попробовать все, что он предложит. Порой пугаясь собственных мыслей, порой не веря, что все происходит в реальности. Но хотела и не могла отказаться.

— Пообедаем? — спросил Дрейк, оторвавшись от меня.

Я моргнула, ошеломленная переменой темы. Совсем недавно мы целовались и его руки медленно меня раздевали, а сейчас он так просто говорит об обеде?

Но я кивнула. Обед… обед поможет отвлечься и не думать о том, на что я только что подписалась. И что потребует Райан.

Перестать думать о том, что тебя пугает. Как глупо, но в то же время как просто и спасительно.

* * *

Один только воздух чего стоил. Когда я вышла из дома, у меня перехватило дыхание. В один миг сделалось невозможно вдохнуть, и я стояла, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Потом легкие справились и позволили немного отдышаться.

Сверху падали крупные хлопья снега и там, где еще пару часов назад расчистили двор, уже навалило несколько сантиметров новых сугробов. Теплые изящные сапожки оставляли глубокие следы на девственно чистом снежном покрове. Короткие дневные часы, ознаменовавшиеся прогулкой, определенно мне нравились. И даже неизменно серое небо не утомляло, как бывало обычно.

Я замерла посередине двора в ожидании Рана. Сердце бухало в груди, как сумасшедшее — я никогда еще не видела кархана вживую. Не считая странных снов, конечно, но сны обладали удивительно обидной способностью постепенно стираться из памяти. Поэтому я с нетерпением притоптывала и ждала.

Почему-то думалось, что кто-то из Торнов сейчас пристально наблюдает за нами в окно. Дрейк или, что вероятнее, Кендар. Вряд ли мне просто так позволили бы остаться наедине с карханом в звериной ипостаси.

Он ступал неслышно. Мягкие лапы словно не касались хрустящего снега — я даже не поняла, когда именно Райан вышел из-за угла дома. Но ахнула, не сдержав изумления. Почти такой же, как во снах, волк с мощными, острыми рогами, будто созданными из драгоценного черного камня. Глаза горели в дневном северном сумраке. На темно-серую шерсть падали — и тут же таяли — серебристые снежинки.

Мы смотрели друг на друга, заново знакомясь. Но я не чувствовала агрессии, как, впрочем, и какой-то особой связи. Райан в обличье кархана был… обычным. Не пугал настолько, чтобы путаться в мыслях.

Я сделала несколько шагов по направлению к зверю. Тот оставался на месте еще несколько секунд, а потом, не сводя с меня взгляда, лег на землю, всем видом выражая дружелюбие. Осмелев, я села рядом, стащила замшевую перчатку и положила руку меж ушей зверя.

— Ты понимаешь меня в этом обличье? — спросила, чувствуя себя необразованной дурочкой.

Сколько раз я собиралась прочесть о карханах больше?

Райан кивнул, прикрыв глаза. Я осмелела и погладила мягкую теплую шерсть.

— Потрясающе. Мне нельзя видеть само обращение, да?

Он медленно покачал головой.

Я догадывалась, что момент обращения для кархана — что-то очень интимное. Что не покажешь посторонним, даже если этот посторонний — твоя любовница. Хотя в полном смысле слова мы с Райаном любовниками не были.

Кархан поднялся и смешно, как собака, отряхнулся от снега. Взметнулась белоснежная пыль, я спрятала лицо в капюшоне и фыркнула — меня всю окатило снегом. Зверь вдруг решил, что это весело и боднул меня головой, отчего я свалилась в сугроб.

Что ж… пожалуй, весело, и особенно забавно Райан удивленно поджал хвост, когда получил снежком прямо по морде. Я рванула в сторону дома, поняв, что сейчас меня будут есть. Но скорость карханов просто поражала, зверь настиг меня меньше чем за секунду и мы дружно полетели в снег.

Над ухом раздалось рычание, но я почему-то совсем не испугалась. Теплый и сильный оборотень вдруг показался надежным и даже каким-то родным. Он совсем не ассоциировался с пугающим Райаном Торном.

— Райан, — раздалось сверху.

Я с трудом узнала голос Кендара.

— Осторожнее с ней, она человечка, в отличие от Айлы.

Честно признаться, я ждала, что он пошел Кендара очень далеко на своем карханьем. Но Райан отступил и позволил мне подняться.

— Он зануда, — сказала я. — Это весело.

Зверь склонил голову в знак согласия и на том мы порешили.

Что ни говори, а северные морозы были суровы и коварны. Я пробыла на улице не больше получаса, но замерзла так, что с трудом чувствовала ноги. Райан в конце концов уже носом начал подталкивать меня к дому и, лишь когда убедился, что я вошла, унесся куда-то на задний двор. Забота приятно удивила и даже немного согрела.

В холле меня встретил мрачный и как всегда недовольный Кендар. Мужчина стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Поджатые губы свидетельствовали о крайней степени недовольства.

— Что я снова сделала не так? Не вовремя пришла с прогулки?

— Я не говорил, что вы что-то сделали не так.

— Я умею читать знаки.

— Не уверен.

Закатила глаза и сняла шубу. Кендар Торн явственно демонстрировал неприязнь с самой нашей первой встречи. Если Дрейку и Джессену, казалось, я искренне нравилась, Райан и Динар устроили остросюжетную охоту за новой игрушкой, а Лиам вообще отстранился и даже не пытался познакомиться со мной ближе, то Кендар буквально источал презрение. Кажется, я понимаю, почему он не стал главой стаи.

— И как вам понравилась наша звериная ипостась, леди Морено?

— Очень впечатляет.

— И пугает?

— Не сказала бы. Пугают не ипостаси, Кендар, пугают сущности и их намерения.

— Рад, что вы это понимаете. Желаете чаю? Вчера ночью мне не удалось насладиться вашим обществом, с удовольствием наверстаю сейчас.

Что странно — я даже не вспыхнула от напоминания о прошедшей ночи. Традиции карханов с каждым днем казались менее дикими.

— Думаю, стоит подождать Райана. Он обидится, если после прогулки я уйду пить чай в чужой компании.

— Насчет Райана не волнуйтесь, он вернется домой нескоро. Карханам нужен выброс энергии, звериная сущность не может подавляться слишком долго. Так что он еще побегает. Прошу.

Просьба звучала как приказ. Я бы с удовольствием выпила горячего чаю у себя в комнате, попросив Селию все принести. Но в гостиной уже был накрыт стол на две персоны, да и Кендар всем видом демонстрировал то, что не примет отказ. Вздохнув, я небрежно бросила шубу на кресло и прошла к столу.

О, этот божественный глоток горячего, ароматного чая. По всему телу разлилось тепло, заледеневшие руки чуть покалывало. Я прижала кружку к щекам и с наслаждением вдохнула аромат трав и лимона. Торны все же были поразительно богаты — не каждому жителю северного городка будут доступны фрукты, морепродукты и другие деликатесы в середине зимы.

— Вы неплохо освоились, верно?

Я сделала вид, что не заметила явного намека и улыбнулась.

— Да, ваши братья делают все, чтобы я чувствовала себя, как дома. Это очень приятно, ведь у меня никого не осталось.

— Слышал, вы занимаетесь школой. Удивлен широтой ваших навыков.

Я чуть сжала чашку, чтобы сдержаться и не ответить слишком резко.

— Я много училась, Кендар. И очень благодарна, что Дрейк не забывает видеть в женщине равного себе партнера.

— Да, он умеет подстраиваться под обстоятельства. На самом деле для него, думаю, удивительно ваше желание участвовать в делах стаи. До сих пор ни одна из его женщин не интересовалась благотворительностью. Мне казалось, потребность карханов создавать для самок наилучшие условия размножения находит отклик во всех женщинах.

Я тяжело вздохнула. Испортил такой день…

— Все время, пока вы будете называть женщин самками, а рождение детей — размножением, за пределы своих взглядов не выйдете. Так и будете полагать, что ваша картина мира единственно верная. Но знаете, Кендар, я тоже иду на уступки. И принимаю ваши… особенности, уклад, традиции. У карханов принято делить женщин между высшими стаи — и я смирилась с этим, ищу в обычае плюсы и смотрю на семью вашими глазами. Взамен я попросила моими глазами посмотреть на иную сферу, а именно — работу. Человеческие женщины уже не те, что сто лет назад, мы точно так же учимся, работаем, обладаем хорошими навыками и умеем управляться с деньгами. И если ваша семья — действительно семья, если секс — не случка животных, то к каждой из женщин вы будете прислушиваться. И если вам важно именно ее благополучие, то вы дадите то, чего она хочет. И неважно, будет это золотая клетка или свобода и независимость.

— Не стоит воспринимать меня как врага, — Кендар покачал головой. — Я лишь пытаюсь узнать вас. Не как женщину, как личность.

— Личность внутри меня не любит нападок, господин Торн. Женщина, впрочем, тоже. Мне не нравится ваше отношение. Дрейк потратил кучу времени, чтобы убедить меня попытаться жить, как карханы. Не думаю, что ему понравятся ваши настойчивые попытки вселить меня неуверенность в правильности выбора.

— Поверьте, моей целью не является вселить в вас неуверенность.

Он наклонился ближе, и меня отчаянно хотелось отстраниться, но с трудом я сдержалась и не шелохнулась.

— Вы сами сказали, что пытаетесь быть гибкой. Попробуйте применить эту тактику и в отношении меня. Вы нравитесь Дрейку и остальным за красоту, а я, возможно, хочу полюбить вас за ум.

— Проблема в том, Кендар, что на данный момент я не хочу, чтобы вы меня полюбили.

Глаза кархана потемнели — единственное явное выражение чувств. На миг я испугалась этой молчаливой ярости, но заставила себя дышать спокойно. Не знаю, чем кончился бы этот разговор если бы не Дрейк:

— Лилиана, ты уже вернулась?

— Да, на улице очень холодно. Я выдержала всего ничего.

— В Нейтвилле, к сожалению, бывают такие морозы. Как погуляли? Райан тебя не покусал?

— О, в зверином обличье он куда приятнее, — вырвалось у меня.

Дрейк рассмеялся.

— Давай оставим это нашим секретом. Но ты совершенно права, эта серая наглая морда порой невыносима. Разрешишь присоединиться?

— А вот я, пожалуй, пойду. — Кендар поднялся так резко, что чуть не снес стол со всей посудой. — Леди Морено, приятного дня.

Дрейк долго смотрел на меня, когда Кендар ушел. Смотрел внимательно, с беспокойством. Неужели я была такая бледная? Или в воздухе висело напряжение?

— Лилиана, все в порядке? Мне показалось, вы с Кендаром не ладите. Он тебя обидел?

— Мы просто разные, Дрейк. Это случается, чаще, чем кажется.

— Кендар никогда не был простым, — вздохнул он. — Надеюсь, рано или поздно и у него появится по-настоящему близкий человек.

Меня поражала выверенность образа Дрейка. Он был главой стаи, справедливым и строгим, но бесконечно преданным братьям. Он хотел счастья для каждого, кто жил в поместье. Никогда не срывался. Всегда дружелюбно и с искренней заботой слушал. Уважал чужое мнение. Считался с чужими желаниями.

Вот только сколько из всего этого действительно было свойственно Дрейку? От Кендара, Джессена, Райана и Динара исходила настоящая энергия. Порой она выворачивала душу наизнанку, пугала или возбуждала — но она была настоящая. А вот Дрейк… каждое его слово, каждое движение было выверено.

— Ты боишься нас? — вдруг спросил он.

— Нет. — Я ответила совершенно честно, но вдруг почувствовала, что… сейчас что-то изменится. Сейчас Дрейк скажет нечто такое, после чего жизнь не будет прежней.

— Я страшился этого момента. Когда ты увидишь в нас зверей. Люди боятся карханов. Очень немногие могут полюбить. А проклятье сделало стаю Торнов изгоями.

— Что за проклятье?

— Давние распри с другими стаями, — отмахнулся Дрейк. — Карханы часто живут в состоянии войны, это наша сущность и жизнь. Мы были измотаны многолетними конфликтами в борьбе за власть. Мой дед приложил немало усилий, дабы прекратить этот кровавый кошмар. Но не все стаи чтили честь. Стая Лармаро нанесла удар в спину и нам пришлось уехать в Кандегорию. Но проклятье уже начало действовать. Наше поколение должно было стать последним, пока не появилась ты.

Он ласково убрал с моего лица выбившуюся из прически кудряшку.

— Ты приехала, и в нашем доме снова появилась надежда.

Он поднял руку, когда я открыла было рот, чтобы возразить.

— Я не давлю и не требую, Лилиана. Даже за эти мгновения надежды я тебе очень сильно благодарен.

— Пообещай мне, — голос вдруг стал хриплым, — что если я откажусь… в какой бы момент это не случилось, вы остановитесь.

Его четко очерченных губ коснулась легкая улыбка.

— Это даже не обсуждается. Я обещал выполнять любые твои капризы. Ты действительно готова? У нас впереди целая жизнь. Что до желаний Райана… не чувствуй себя обязанной. Я смогу его уговорить.

Я молча смотрела в темные глаза кархана, силясь найти слова, описывающие мое состояние.

Из курса истории вдруг вспомнился занятный эпизод: преступников, уличенных в измене государству, заставляли самостоятельно подписывать себе приговор. Наверное, они чувствовали нечто похожее, собственной рукой обрывая свой шанс на жизнь.

— К этому невозможно быть готовой, Дрейк. Как и к большинству событий в моей жизни. Но они все же произошли, а значит, произойдет и это. Так какая разница, когда?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Прыжок в бездну

Как можно поверить кархану? Человек и зверь — двойственность сущности, одна душа в двух телах. Для нас их образ жизни немыслим. Для них мы — низшая раса, слабые, но многочисленные жители мира, с которыми волей-неволей приходится считаться.

Карханы хищники, а мы — их жертвы.

Сегодня я отослала Селию прочь. Отказалась и от прически, и от помощи с платьем. Мне не хотелось общаться с горничной, да даже просто замечать ее заинтересованный взгляд. Селия жила у Торнов очень давно, и наверняка не удивлялась многим вещам, происходящим в доме, но все равно мне порой казалось, что служанка словно с интересом наблюдает за моими метаниями.

В этот вечер я собиралась сама. Из-за стука сердца не слыша ничего.

Полотенце соскользнуло к ногам. В большом зеркале ванной комнаты отражалась красивая девушка с пышными шоколадными кудрями. Только что высушенные волосы мягкими волнами лежали на плечах. Лицо, лишенное косметики, выглядело слишком юным — я даже отвыкла от себя такой.

Пожалуй, кожа была бледновата. На крайнем севере остро не хватало ласкового солнышка, что придавало коже приятный золотистый оттенок.

Капли воды блестели на упругой груди и плоском животе. В фигуре не было ничего от подростковой нескладности, а я и не заметила, как превратилась в настоящую леди.

Усмехнулась — настоящие леди не спят с… четырьмя мужчинами сразу.

На вешалке уже ждало белье — черный, с фиолетовой вышивкой, корсет и тонкие паутинки кружевных трусиков. Невесомая ткань льнула к телу, повторяя все контуры. Я затянула шнуровку чуть туже, чем обычно, из-за чего грудь приподнялась.

Проклятое возбуждение пробивалось даже через страх. Райан и Дрейк ждали в спальне, и несмотря на разделяющую нас запертую дверь, я чувствовала их энергетику. Что за магией они обладали? И можно ли вообще ее победить?

Серьги, подаренные Динаром, идеально подходили в тон белью. Демоновы карханы знали, что делали. Каждый их шаг был выверен до мелочей.

— Лилиана, — мягко произнес Дрейк из спальни. — Иди к нам.

Я в последний раз взглянула в зеркало и поправила корсет.

— Ты потрясающе выглядишь, — усмехнулся мужчина, когда я вошла.

Кровать была готова. Много подушек, идеально расправленные простыни и аромат хвои — ставший своеобразным рычагом. Запах пробуждал воспоминания и… заводил.

Дрейк и Райан сидели друг напротив друга, а на низком столике стояла початая бутылка с коньяком и два бокала. Я бы не отказалась глотнуть немного для храбрости, но вдруг подумала, что не стоит. Такие вещи следует делать на трезвую голову.

Я села на кровать, прислонилась спиной к изголовью и стала ждать. Долго, мучительно и сладко.

— Волнуешься? — бархатистым голосом спросил Дрейк. — Это твоя первая ночь… подобного рода.

— Я верна своим словам, Дрейк. Если я дала согласие, то выполню все, что обещала.

— Какая холодная, — хрипло усмехнулся Райан. — Даю хвост на отсечение, минут через десять ты будешь стонать подо мной совсем другим голоском.

Мои губы тронула улыбка.

— Нужно выяснить, найдется ли на кухне подходящий тесак.

— Разведи ноги, я хочу увидеть тебя, — приказал Райан.

Преодолев дрожь, я медленно развела ноги в стороны, обнажая лоно. Низ живота охватило пламенем.

Дрейк сел на кровать, рядом. Его дыхание обожгло мое ухо.

— Тебе понравится. Ты создана для этого.

* * *

Глаза брата лихорадочно блестели. Дрейк мрачно подумал, что Райану стоит напоминать почаще об их уговоре. Лилиану не нужно пугать в такой день, иначе последствия будут катастрофическими.

Смерть Тертона все осложнила. Соблазнение, медленное подведение к решающей черте — все это должно было растянуться хотя бы на год. Но каждый из них чувствовал опасность. Стая Лармаро с нетерпением ждала возможности расправиться с Торнами, и Лилиана могла стать их главным оружием.

Поэтому Дрейк решил — сегодня. И бросил все силы, все свое обаяние на то, чтобы уговорить девушку на эту ночь.

Она еще не была готова. Боялась, сомневалась, заставляла себя делать каждый шаг, и главе стаи это не нравилось, но… выбора не было. Что ж, он попробует объяснить ей хоть что-то, когда все закончится. Но из-за этой спешки, из-за необходимости держать ухо востро, все удовольствие получит, кажется, Райан.

Вот уж кого не беспокоили нравственные проблемы и психологический комфорт Лилианы. Он просто ее хотел и считал секунды до того момента, как трахнет.

— Придержи свою прыть, — посоветовал Дрейк брату. — Раньше она такого не делала.

— Ты должен мне, — огрызнулся Райан. — Первым должен был быть я, а благодаря тому, что ты с ней сюсюкался, успели и Джессен и Динар.

— Тебе же лучше. Неопытная девка при виде тебя сбежала бы через окно.

Дрейку не хотелось снова спорить. В случае чего, Райан будет обязан подчиниться его слову, как главы стаи. И точка на этом.

— Только не говори, что реально остановишься, если она попросит.

— Если попросит до того, как начнем — да. Райан, она нам нужна, как и ее ребенок. Да, это важная ночь, но тем не менее, в долгосрочной перспективе мы получим куда больше. И если сейчас ты отвернешь ее от себя, то никогда не сможешь получить наследника. Имей в виду.

Вместо ответа Райан залпом допил коньяк.

— Давай, зови нашу девочку, я уже не могу тут спокойно сидеть.

— Лилиана, иди к нам.

Она вышла, как всегда, внешне спокойная и уверенная в себе. Потрясающе красивая, изящная. В невероятно сексуальном белье. Полностью принадлежащая им, без остатка.

— Ты потрясающе выглядишь, — усмехнулся мужчина. — Ложись. Волнуешься? Это твоя первая ночь… подобного рода.

Она улыбнулась. В улыбке чувствовалась неуверенность — совсем легкая, но голос звучал твердо.

— Я верна своим словам, Дрейк. Если я дала согласие, то выполню все, что обещала.

— Какая холодная, — Райан завелся мгновенно. — Даю хвост на отсечение, минут через десять ты будешь стонать подо мной совсем другим голоском.

— Нужно выяснить, найдется ли на кухне подходящий тесак.

— Разведи ноги, я хочу увидеть тебя, — приказал Райан.

Дрейк с наслаждением и подступающим желанием жадно смотрел, как девушка медленно разводит ноги в стороны. Тонкая паутинка белья ровным счетом ничего не скрывала, лишь подчеркивала влажное лоно. Остро захотелось ощутить бархат ее кожи, проникнуть внутрь, попробовать ее на вкус.

Дрейк сел на кровать.

— Тебе понравится. Ты создана для этого.

Он изучал ее тело — пока что скрытое бельем, медленно, запоминая каждый изгиб. Дрейку всегда нравились прикосновения, а трогать красивую девушку, видеть ее реакцию, было просто бесценно. Пальцем Дрейк обвел контур ее губ, чуть нажал, заставляя полные губки девушки приоткрыться. Она несмело коснулась подушечки пальца языком. Простая ласка едва не снесла ему крышу, но каким-то чудом Дрейк сдержался.

— Даже не знаю, с чего начать, — улыбнулся он. — Чего ты хочешь?

Она пожала плечами, но дыхание было учащенным. Хочет. Боится, но уже хочет их обоих.

— Тогда мне придется стать главным.

Он быстро разделся и знал, что Райан позади делает то же самое — нетерпеливо стягивает рубашку.

Дрейк лег на постель, рядом с Лилианой, с наслаждением расслабив мышцы.

— Я хочу твои губы, — шепнул он, не сводя с нее взгляд.

— Н-не уверена, что получится…

— Просто делай. Я готов кончить от одного твоего прикосновения.

Когда мягкие кудри коснулись живота мужчины, мышцы свело в сладкой судороге. А в следующий миг горячий язык девушки коснулся его члена, и Дрейку с трудом удалось сохранить ясность ума. Он с наслаждением смотрел, как Лилиана выгибается, пытаясь принять удобную позу. А ее ротик доставлял нереальное наслаждение. Неумело, несмело, но постепенно распаляясь, она ласкала его языком, вбирала в себя, изучала. Это, пожалуй, было самое откровенное из всего, что она делала в его постели. И это было нереально.

Райан осторожно погладил ее поясницу и пальцем проник в лоно. Лилиана застонала, замерев, но Дрейк мягко нажал на затылок девушки — промедление было подобно пытке.

— Такая влажная, ты уже готова. — Райан опустился у кровати на колени.

Когда он губами коснулся складок, Лилиана застонала громче. Уже разгоряченная и влажная, она забыла о своих страхах и сомнениях. Конечно, их природная магия действовала все сильнее, раскрываясь, вступая в реакцию с магией девушки.

Она не могла их не хотеть. Она чувствовала неконтролируемую потребность утолить жажду, которая возникала в присутствии мужчин из их стаи. В такие моменты разум отходил на второй план, давая волю инстинктам. Леди Морено даже не подозревала, каким именно.

Дрейк с трудом заставил себя остановить ее. Искушение отдаться во власть горячего язычка было огромным, но мысль о том, что он может получить от ее тела, не позволила утолить голод так просто и быстро. В предвкушении порой наслаждения куда больше.

Без особых усилий кархан поднял Лилиану над собой и пульсирующим органом медленно провел вдоль складок, а затем проник внутрь. Замер, позволяя привыкнуть к себе. Наслаждался ее красотой. Нет ничего прекраснее, чем женщина в постели с мужчиной, который умеет доставлять удовольствие. Нет ничего желаннее ее дрожи.

Он надавил на поясницу, вынуждая наклониться, лечь ему на грудь, открывая для Райана попку.

— Не бойся, — шепнул Дрейк и овладел ее губами в медленном дурманящем поцелуе. — Разведи ножки пошире. Умни-ица…

Райан прижался к ней всем телом, обхватив руками грудь, сжимая между пальцев затвердевшие чувствительные соски. Лилиана охнула и ее лоно сжалось вокруг Дрейка. Пришлось сфокусироваться на чем-то нейтральном. Нужно было продержаться, еще немного, совсем немного.

Медленно Райан начал входить, и Дрейк начал успокаивать девушку осторожными нежными ласками. Он целовал ее, не позволяя вдохнуть воздуха, массировал клитор, вырывая короткие стоны. Наконец Лилиана оказалась между ними, заполненная, принадлежащая им обоим.

Она оторвалась от его губ, чуть приподнявшись. Заглянула в глаза, ища не то поддержку, не то подтверждение собственной власти.

Она откинула назад голову и протяжно, сладко застонала. Губы Райана прошлись по шее, оставляя красные следы. Они оба медленно начали двигаться в ней, увеличивая темп. И приди Лилиане вдруг в голову идея остановить этот безумный порочный танец, ее крик никто бы не услышал.

Потрясающий обжигающе притягательный вид девушки, которую берут сразу двое мужчин. Дрейку всегда нравилась эта картина. Абсолютная власть над телом, каждое движение приносит удовольствие. Секс как источник живительной энергии. Девушка как сосуд, бездонный, полный чистой и свежей магии.

Мощные толчки не приносили разрядки, и Дрейк знал, что им обоим нужно. Пальцами мужчина нащупал клитор и аккуратно сжал, доставляя удовольствие, граничащее с болью. От двойного проникновения, бесстыдной ласки и обжигающих поцелуев, Лилиана сорвалась. Забилась, закричала, мыщцы сжали член мужчины, и он позволил себе отпустить эмоции. Излился в нее, крепко, до синяков сжав нежные бедра.

Хрипло застонал Райан, придавив Лилиану тяжестью своего тела. Дрейк слышал бешеный стук ее сердца, прерывистые всхлипы. Он знал, что до сих пор она не чувствовала подобного наслаждения.

— Райан, ей тяжело, — бросил он брату.

Тот обессилено откатился в сторону. Дрейк бережно уложил Лилиану между ними и аккуратно стер с ее лица слезы.

— Ты как?

— Нормально, — шепнула она. — Все хорошо.

— Ты потрясающая.

Он прижал ее к себе, наслаждаясь полным удовлетворением, ощущением близости.

— Получилось слишком быстро. Прости, не сдержались. Ты не представляешь, какая невероятная.

Встав с постели, он с легкостью подхватил ее на руки, чтобы отнести в ванную. Ошеломленная пережитым, Лилиана не стала задаваться вопросом, кто наполнил ванну горячей водой и душистой пеной. Он аккуратно опустил драгоценную ношу в воду и опустился на корточки у бортика.

— Завтра мышцы будут болеть. Теплая ванна поможет смягчить боль.

Она устало улыбнулась. Демоны его раздери, Дрейк с удовольствием бы продолжил эту ночь. Но ритуал требовал завершения, а если они сейчас увлекутся, будет сложно вывести ее на нужную волну.

Он достал заранее приготовленное зелье и налил в чайную ложку.

— Это небольшое успокоительное, чтобы ты спокойно поспала без кошмаров. Помнишь, я говорил о нем? Давай, будь хорошей девочкой. Я всю ночь буду рядом и не позволю, чтобы тебе было страшно. Давай, милая.

Она послушно проглотила сладковатую настойку и зевнула. Мужчина быстро, стараясь не возбуждаться (хоть это и было нереально), тер губкой светлую кожу, смывая следы их страсти. Дрейк надеялся, что Райан, помня об их уговоре, уже ушел. Он не верил в благоразумие брата, но все же Райан умел видеть перспективу. И сейчас было важно, чтобы Лилиана немного отдохнула — ночь у нее будет длинная.

— Что ты… вы… дальше? — Она с трудом связывала слова, уставшая и почти обессиленная.

— Дальше ты отдохнешь. И я буду рядом, а наутро у нас будет важный и очень интересный разговор. И я надеюсь, ты все же откликнешься на мое предложение. Вряд ли я смогу когда-то тебя отпустить.

Последнюю фразу он произнес практически шепотом. Что ж, это и впрямь была своего рода зависимость. К которой он шел совершенно осознанно, годами.

Райана не было в спальне, а Селия уже перестелила постель. Лилиана уснула мгновенно, у него на руках. И не проснулась даже когда Дрейк уложил ее и укрыл одеялом. Свет погас. Ресницы девушки дрогнули, когда мужчина коснулся ее щеки.

— До встречи в новой жизни, Лилиана Торн, — произнес он тихо, пробуя это имя на вкус.

Затем быстро вышел из спальни. Следовало проверить все в последний раз. Удостовериться, что Лиам нашел Марию, а Кендар готов в последний раз выступить в роли злодея.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Тени над Нейтвиллом

Я никак не ожидала, что проснусь посередине ночи от странного чувства в груди. Какого-то… зуда или нетерпения, словно вот-вот должно было произойти нечто значимое. Я чувствовала одновременно усталость и мощный прилив энергии. Как эти два чувства сочетались во мне, сказать было сложно. Но тем не менее…

Ступила на мягкий ворсистый ковер и потянулась. Мышцы действительно болели. Вместе с болью приходили воспоминания о вечере. Он казался далеким сном. Неужели я действительно на это согласилась? Как можно измениться за несколько коротких месяцев?

Кроме меня в комнате никого не было. Дрейк обещал остаться до утра, но очевидно солгал. Что еще из его слов было ложью?

На спинке стула лежал заботливо свернутый халат. Я накинула его на плечи и вышла в коридор. Сама не знаю, зачем — чтобы уйти в свою комнату? Найти Дрейка? Я чувствовала себя опустошенной, использованной. Вспоминала пережитое наслаждение с каким-то странным отвращением.

Традиции карханов вдруг показались немыслимыми, жуткими. От воспоминаний пошла кругом голова и затошнило.

Спокойно. Это лишь последствия ночи с Райаном и, возможно, побочное действие зелья. Нужно спуститься на кухню, выпить воды и все пройдет. Я лягу и просплю до утра, а там… что-то да решится. Может, эта горечь просто исчезнет сама собой.

Лестница перед глазами расплывалась. Приходилось держаться за стену, чтобы не упасть. Я до дрожи боялась оступиться, и преодоление ступенек заняло больше десяти минут.

В гостиной я не удержалась на ногах и опустилась на колени.

— Плохо себя чувствуете, леди Морено?

Гостиную заполнил ледяной голос Кендара.

— Я думал, мои братья умеют обращаться с девушками. Неужели им не удалось тебя порадовать?

— Кендар… — выдохнула я. — Мне плохо, пожалуйста…

— Ты спрашивала, почему я так к тебе отношусь. Хочешь ответ?

Я удивленно и растерянно смотрела снизу вверх на бесстрастного и равнодушного к моему состоянию мужчину.

— Ты права, у нас есть особые традиции. И наши женщины воспитаны в этих условиях. Они не знают другой жизни и не стремятся к ней. Но ты… ты, Лилиана, пришла к нам из другого народа. Всего несколько недель понадобилось, чтобы отбросить все устои, верно? Ты не принимаете наши традиции, нет. Ты — обычная шлюха. Они все слетаются к стаям, как мотыльки к огню. Ищут острых ощущений. Трахаются с каждым, кто готов их разложить. Обычных выбрасывают через пару дней, как надоевшие игрушки. Но ты… ты обладаешь даром, ты способна обеспечить стаю потомством. И тебя не выбросят на помойку. Как дорогую игрушку поставят на полку, запрут витрину и изредка будут доставать.

Его глаза блеснули в полумраке яростью.

— Чтобы трахать тогда, когда захочется хозяевам. И знаешь, ты будешь умолять об этом. Месяцами сидеть в стеклянной клетке и ждать, когда нам захочется поразвлечься, или понадобится очередной наследник.

Я отшатнулась. Ярость придала сил, я вскочила и залепила Кендару пощечину.

— Мне плевать, что ты думаешь, — прорычала я, срываясь на крик. — Но держи свои заключения при себе. Я клянусь, Кендар Торн, я уничтожу тебя и твою гребаную стаю, если еще раз ты позволишь себе так со мной обойтись.

Не знаю, откуда взялись силы, но я толкнула мужчину в грудь и он врезался в стену, с которой попадали маленькие картины в блестящих рамках.

— Я уничтожу вас изнутри, заставлю грызть друг другу глотки. Стая Торнов прекратит свое существование, и видят боги, неважно, сколько лет уйдет у меня на это, я своего добьюсь.

— На девочку стоит надеть ошейник, — бросил Кендар.

Он смеялся надо мной. Откровенно смеялся и бил раз за разом в больное место.

— Думаю, у Динара найдется что-то особенное для тебя. Хотя я предпочитаю затыкать шлюхам рот немного другим способом.

Ярость вырвалась чернотой, затопила душу, лишила разума и контроля. Взор застилала кровавая пелена, а тело вдруг охватило дикой раздирающей болью. Я отшатнулась от мужчины и почувствовала, как он толкает меня в центр комнаты.

Все краски смешались в странный и жуткий калейдоскоп. Зрение куда-то пропало, ничего, кроме алых вспышек, перемежавшихся всплесками тьмы, я не видела. И боль… боль заставляла кричать, выгибаться. Страх и отчаяние затопили полностью, лишили разума и сил. Одновременно отключилось осязание. Я бы подумала, что потеряла сознание, но было так больно.

Все вокруг вспыхнуло золотым пламенем. Оно охватило меня, взметнулось к потолку, облизнуло кожу. И так же быстро, как началось, все смолкло. В тишине гостиной слышалось лишь мое тяжелое хриплое дыхание.

Со слабым скрипом открылась входная дверь. Несколько неразумных снежинок ворвались в комнату, устроив короткий трагичный танец, в конце которого капли воды упали на темный паркет.

Прохлада стала спасительной. Я рванулась навстречу зиме и вдруг замерла, поняв: что-то не так.

Это был, должно быть, один из тех снов, в которых я была зверем. Золотистая шерсть, лапы, изменившееся зрение и усилившийся в несколько раз слух. Нос ощутил сотни разных запахов, а лапы дрожали от нерастраченной энергии.

Я обернулась, но Кендара не было в гостиной. Ярость сделала со мной что-то страшное, непонятное. Не думая больше ни секунды, я рванула в морозную ночь.

Лапы утопали в снегу, но холода я не ощущала. Неслась через лес, прочь от поместья, прочь от пережитых боли и страха. Если бы можно было убежать от себя. Если бы я могла понять, что со мной случилось, если бы существовал на свете хоть один человек, который бы помог.

В измученное сознание пришла идея: Джессен. Его имя ассоциировалось с теплотой, с мягким удовольствием и пряным запахом краски. Уютом, домом, заботой.

Я развернулась и снова побежала к дому. Врезалась в дверь и вдруг поняла, что она заперта. Крепко, на замок. Как и задняя, и дверь, ведущая в подвал. Они закрыли дверь, и мне больше не было хода в дом.

Я заскулила, сама испугавшись этого плача. Остаться снаружи, посреди снега и холода, не понимая что происходит, было так страшно. Обида развернулась внутри, страх сковал ледяными оковами сердце. Темная ночь дышала опасностью, звезды издевательски мигали, а где-то вдалеке полыхало северное сияние.

Инстинкты вели куда-то вперед. Энергии в сильном теле было столько, что она болезненно требовала выхода. Я выбивалась из сил, уставала, но все равно чувствовала зуд, исходящий изнутри. Хотелось выть и рычать одновременно, эта пытка длилась и длилась. До тех пор, пока я не увидела хрупкую фигуру прямо посреди леса.

Все органы чувств взвыли разом, кровь закипела и понеслась по венам, распаляя. Запах крови ощущался так сильно, что я теряла голову. Почему-то он казался невероятно привлекательным. Вкусным.

Я остановилась, вдруг поняв, о чем думаю. Нет. Нет. Нет. Я же не зверь, я все еще Лилиана. Ярость, пробужденная Кендаром, не должна выплеснуться на невинного человека.

Но запах… он сводил с ума, лишал контроля. Заставлял красться вперед, неслышно ступая по мерзлой земле.

Человек впереди обернулся. Острое зрение различило в нем женщину, а потом я поняла, что женщина слепа. Она совсем одна в лесу, ранена, умопомрачительно пахнет кровью.

"Никто не узнает" — шептали деревья.

"Это твоя сущность" — внутренний голос сходил с ума, повторяя это раз за разом.

Запах крови становился невыносим. Я кралась к жертве, а внутри меня шла борьба не на жизнь, а на смерть.

Мария почувствовала мое присутствие. И вдруг спокойно, почти ласково улыбнулась:

— Я знала, что встречу тебя.

Я замерла, прижав уши к голове.

— Я знала, что ты жива.

Она обернулась, словно… словно обращаясь к кому-то за своей спиной. Но там были лишь деревья. Безмолвные, неподвижные, укрытые снегом.

И я все поняла. Запах, запертые двери дома Торнов, встреча с Марией. Нестерпимое, адское желание поддаться хищным инстинктам. Попробовать крови.

Убить.

— Ну что ты смотришь? — Женщина смотрела поверх меня, но безошибочно протянула руку и коснулась моей головы. — Я тебя совсем малышкой помню. Крохотным комочком шерсти. Такая красивая, веселая. Родители наглядеться не могли. Неудивительно, что и они тебя приметили. А когда ты выбежала и шерсть на солнышке заискрилась… ох, девочка, я хоть и слепая, а до сих пор помню, как ты сияла. И как застыли они, пораженные. Торны до-о-олго торговались за тебя. Да все без толку.

Она замолчала. Я тоже замерла, одновременно вслушиваться в тихую речь и усмирять охотничьи инстинкты было слишком тяжело. На это уходили все силы.

— А потом был пожар. Пламя так быстро охватило дом, что мы и подступиться к нему не могли. Каждую ночь я вижу его во снах. Каждую ночь слышу крики твоей сестры. И вижу тебя в окне второго этажа. В огненной страшной ловушке.

Я нашла в себе силы снова подняться на все четыре лапы и побрела в сторону города. Медленно, позволяя женщине держать руку на моей спине. Каждый шаг стоил мне болезненного жадного спазма, но теперь это была лишь реакция звериного тела — разум справился с тягой к убийству.

Мы медленно брели через лес. Слепая женщина и кархан с золотой шерстью.

— Торны сказали, я тронулась умом, но я знала, что ты жива. Я видела того человека, забравшего тебя из дома. А потом, через год, я получила весточку. Маленькую тряпичную куклу, которые мы с тобой учились делать. Я знала, что ты жива.

В ее голосе прозвучала боль:

— Как и то, что они найдут тебя.

Я радовалась, что зверь не может говорить. Потому что слов не было, мыслей в голове — тоже. Лишь опустошающая горькая обида.

— Тебе бы лучше подчиниться, дорогая. Все карханы в первое обращение пробуют человеческую кровь.

Я молча брела вперед. Упрямо, стискивая зубы.

— В этой войне не победить. А я свое уже отжила и теперь знаю, что ты жила все это время в безопасности. Не знаю, где и как, но ты жила и, возможно, была счастлива. Я смогу спать спокойно, девочка.

Слова кончились, а лес — все нет и нет. Бесконечный, холодный, чужой. Мы шли до тех пор, пока женщина не пошатнулась и не упала. Я вцепилась зубами в ее плащ, но сил не было, а хрупкое с виду тело оказалось поразительно тяжелым.

Сколько я пыталась заставить ее подняться, не знаю, но в один миг поняла, что больше не смогу. Никогда не вернусь в поместье. Не стану снова человеком. Не смогу жить, как прежде. Или вообще жить.

Я завыла, вложив в этот вой все отчаяние. Он пронесся над лесом, распугал стаю птиц. Наверняка, слышали даже в городе.

И впрямь — слышали. Чуткий слух кархана уловил голоса. От них исходила угроза. Охотники… или городская стража. Пристрелят, не задумываясь, если не убью первой.

Взгляд упал на неподвижно лежащую Марию. И вновь разум взял верх над чувствами. Я снова завыла, как можно громче. Чтобы не осталось сомнений: я здесь. Мы здесь.

Голоса приближались, я уже слышала хруст снега. Этот звук казался самым приятным на свете.

И еще крик. И еще. Потом — нырнуть в чащу, спрятаться за раскинувшимся кустарником и ждать. Мучительные, долгие минуты. Ждать, быть готовой в любую секунду сорваться с места и бежать прочь от охотников. Спасаться, скрываться, прятаться.

Они вышли на тропу: трое человек, вооруженных до зубов. Темная фигура женщины отчетливо виднелась на снегу.

— Нашел, — крикнул один.

Второй тут же бросился к Марии.

— Жива. Но без сознания. Давайте носилки.

— Эртен… карханы где-то здесь.

Я затаила дыхание. Они меня услышали? Или не меня…

Я внимательно прислушалась, напрягая все свои способности. Но не ощущала постороннего присутствия.

— Давайте быстрее. Забирайте и уходим. Проклятые твари, сжечь бы их, как они нас жгли.

Тот, кого назвали Эртеном, с отвращением сплюнул на землю. Я пригнулась еще ниже, молясь, чтобы они не заметили меня. И расслабилась лишь когда фигуры скрылись в темноте. Оставалось только надеяться, что они в безопасности доберутся до города.

Такой теперь была я. Ненавидимой людьми, внушающей им страх. Монстром, которому прочили смерть в огне. Однажды я ее избежала, смогу ли избежать второй раз? Как много оставалось непонятным.

Спросить бы отца, но мертвые хорошо хранят секреты. А Торны… Торны стали моим огнем, пожирающим душу. И к этому огню не хотелось прикасаться. Он не просто обжигал, он превращал в пепел каждую хорошую частичку меня. Оставляя лишь отвратительную темную сущность.

Я медленно брела прочь, уставшая, опустошенная. В неизвестность, куда-то в лес, где не было ничего, что напомнило бы о жуткой ночи. Сколько так шла, не помню, просто в один момент поняла, что больше не могу.

Широкие ветви ели напоминали пушистые лапы. Они надежно укрыли меня от пронизывающего до костей северного ветра. В объятиях вековой ели было почти не страшно. Лишь очень одиноко и как-то обреченно. Я закрыла глаза, думая, что чем быстрее усну, тем скорее холод сделает свое дело. Смерть виделась избавлением. Почти ласковыми объятиями, в которые я так хотела попасть.

А еще — эта мысль разлилась внутри щемящим теплом — я увижу отца.

Воспоминания подхватили, унесли в счастливые моменты детства и юности. Они смешивались с фантазиями, и вскоре я уже не отличала вымысел от реальности. Даже когда рядом послышались шаги, не шелохнулась, погруженная в свой мир грез. Безопасный и теплый.

Ветки разошлись в стороны и в моем убежище показалась обсидианово-черная морда кархана. Увидев меня, он рыкнул и протиснулся под покров ели. Мгновенно стало тесно. Я равнодушно наблюдала, как зверь устраивается рядом. Как носом касается моей шеи и прижимается, согревая своим теплом. Мне было плевать, кто он и чего хочет. Поддавшись сиюминутному порыву, я прижалась к теплой шкуре.

Уснула, наконец-то почувствовав себя в безопасности.

* * *

Утреннюю темноту ни с чем не спутать. Это лишь кажется, что северная ночь одинаково черна. Но нет. Утром воздух другой, неуловимо меняются краски, густеет воздух. Мир просыпается. Каждое утро — маленькое рождение.

Я уставилась на собственную руку так, словно впервые видела. Недавний, но уже затянувшийся порез от бумаги, кольцо на среднем пальце правой руки, несколько сломанных ногтей. Да, это определенно была моя рука, человеческая и самая-самая обычная. Снова сон? На этот раз измотавший меня вконец?

Но реальность была куда более пугающей. Я лежала, закутанная в теплый меховой плед. Прямо на снегу, под широкими ветками ели. Тело охватила дрожь, сковала ледяными оковами сердце — это был не сон. Не во сне я была зверем, не во сне едва не убила человека. Не во сне меня грел своим теплом черный кархан…

В пледе было тепло, но под ним я была абсолютно голая. Отлично… просто прекрасно. Решать проблемы стоило по убыванию важности. И самой важной я сочла необходимость вернуться в тепло. Если меня туда, конечно, пустят.

Сев в своем убежище, я обнаружила небольшой сверток, в котором лежали белье, меховые сапожки и дорожный костюм. Не было времени и сил думать о причинах и последствиях. Я быстро одевалась, а меж тем утренний холод пробирался под плед. Зуб на зуб не попадал. Все же шерсть грела куда лучше кожи. Если бы получалось оборачиваться, когда захочется. Но к этому, похоже, предстояло еще идти и идти. Под чутким руководством Торнов.

Я вылезла из-под ели и осмотрелась. Ночью мне казалось, я бродила очень долго и ушла далеко от поместья, но сейчас хорошо освещенный дом виднелся вдали. Достаточно было лишь двигаться в его сторону — и не промахнешься. Что я и сделала, хотя несколько мгновений искушение сбежать в город, было слишком велико.

Но я привыкла смотреть вперед и с некоторых пор ненавидела недосказанности. Может, идти к Дрейку с откровенным разговором было и глупо, но иначе я просто не могла.

Мозаика еще не сложилась в единую картину, но кое-какие места уже проявились.

Я почти не помнила детство и вполне закономерно приняла историю папы. Мама умерла при родах и мы вместе уехали в другой город, чтобы начать новую жизнь. И что это была за жизнь. Папа посвятил мне все свое время. Обеспечил всем необходимым, окружил заботой, дал образование. Иногда я замечала, что он словно не со мной, словно что-то тяготит его и мучает. Но списывала на бесконечную любовь к маме, которую мы так несправедливо потеряли.

Если Мария была не безумной, к отцу я попала совсем не сразу после рождения. Как? Почему? Вряд ли остался хоть один человек, могущий ответить на эти вопросы.

Возможно, в глубине души я всегда знала, что мои сны были отголосками прошлого. Предпочитала не верить, жить так, как удобно. Но Торны имели на меня свои планы и не хотели ждать. Поэтому случилось так, как случилось.

Кендар уверенно надавил на самые больные места, заставил выйти из себя и ошеломляющая ярость стала толчком к первому обращению. Не первому в жизни, но первому в сознательном возрасте.

Пока что это не укладывалось в голове, хотя с осознанием правды стали понятнее многие вещи. То, как я реагировала на карханов, как против доводов разума принимала их уклады — не так-то просто отказаться от собственной сущности. Меня воспитали люди, но десятком-другим лет не вытравить память сотен поколений.

По мере того, как я приближалась к дому, сердце билось все сильнее. Горло пересохло, глаза слезились. Ноги заледенели, а руки я вообще едва чувствовала. На ресницах замерзли слезы. Меня пугала мысль, что я сейчас войду в дом через парадную дверь. Сама не соображая до конца, что делаю, я скользнула на задний двор, приблизилась к двери в подвал. Его запирали лишь на ночь, в подвале хранились продукты и мясо. Прислуга то и дело сновала туда-сюда.

Когда я вошла в наполненное запахами съестного помещение, Селия, на свою беду забредшая за чаем, ойкнула и подскочила.

— Миледи…

— Заткнись, — бросила я.

Девушка опешила от внезапной грубости.

— Ты меня не видела. И не знаешь, где я.

Прислушиваясь к каждому шороху, я поднялась в дом. Но на удивление, проснулась только прислуга. Торны не встречали меня в полном составе в гостиной и не вешали приветственные плакаты. Может, думали, я просплю после обращения дольше? Но я лишь вздохнула с облегчением. Мне нужна была передышка, пусть даже крохотная.

Тенью скользнула по лестнице, прошла по коридору и остановилась лишь у кабинета Дрейка. Прошла бы мимо, если бы не голос Айлы, звучавший как-то по новому. Взвинчено, зло. Против воли я остановилась и прислушалась. Что так не понравилось любимице стаи?

— Ревность, Айла, неуместна в моей стае. — Дрейк от подруги не отставал и тоже был на нервах.

— Тогда почему ревнуешь сам? Думаешь, я не видела, как ты трясся над этой девкой?

— Ты знаешь, почему Лилиана важна для нас.

— Лилиана, — передразнила Айла. — Вся жизнь крутится вокруг нее. Знаешь, я думала, имею право на информацию. Значит, как устроить ее папаше встречу с богами, так я тебе понадобилась, а как ввести в курс дела — Айла всего лишь жена младшего Торна, да?

Я задохнулась, едва успев рукой упереться в стену. Перед глазами плясали разноцветные пятна. К горлу подкатила тошнота, но нечеловеческим усилием я сдержалась.

— Ты мог сказать, что она полукровка.

— Это ничего не меняет. Лилиана обладает даром, который поможет ей родить ребенка. Я не могу упустить этот шанс.

Его голос изменился, стал мягким и ласковым:

— Айла, твое положение в стае никогда не изменится. Ты все еще наша любимая девочка. Поверь, я отдал бы жизнь, если бы смог снять проклятье. Чтобы и у тебя появились дети.

— Я чувствую себя лишней, — хныкнула она.

— Лилиане нравится Джессен. Они занимались любовью. Скоро она перестанет пить зелье, и ты получишь ребенка. Уедете втроем, будете жить у твоего любимого моря.

Гнев девушки прошел, не оставив и следа. Она игриво хихикнула, а через пол минуты из кабинета раздались недвусмысленные стоны.

Я стояла, прислонившись к стене. Слушала их голоса. Не надо было даже представлять, как они с Дрейком занимаются любовью. Как гибкое тело блондинки изгибается, скользя по напряженному стволу кархана.

Из меня словно вытащили все эмоции и не оставили ни капли. Хладнокровно я складывала в голове недостающие кусочки мозаики.

На Торнах висело проклятье, из-за которого стае грозило вырождение. Торны искали девушку, способную выносить и родить для них ребенка. Каким-то непостижимым образом нашли меня, но… столкнулись с категорическим отказом родителей.

Пожар… так удачно вспыхнувший в доме, куча трупов, повредившаяся умом гувернантка. И таинственный человек, забравший меня, спасший из огненного ада и… ада жизни в стае Торнов.

Что было дальше? Оставалось лишь гадать, но можно было пофантазировать.

Торны потратили годы, чтобы найти желанную девушку. Отец Дрейка, а потом и сам Дрейк землю носом рыли, чтобы найти меня. И в какой же момент им улыбнулась удача?

Как вышло, что отец стал должником Дрейка? Случайно? Или все явилось результатом тщательно спланированной операции? Он переписывался с кем-то, очевидно, понимая, что после его смерти меня найдут и заберут.

Карханы и нашли. А чтобы привезти в поместье, убили отца, подстроив все как смертельную болезнь. Затем вся эта канитель с долгом, знакомством, радушием. Открылись истинные намерения, а вблизи сильных оборотней проснулась и сила, заключенная во мне столько лет.

Удобно, до ужаса складно. По-своему даже красиво, извращенно.

Мне вдруг захотелось, чтобы они узнали о моем присутствии. Напугать, вынудить оправдываться. Сделать так же больно, как было мне. Оставить в одиночестве в холодном лесу. Уничтожить.

Я подняла руку и громко постучала. Стоны стихли. Долгую минуту я слушала шорох одежды, а потом дверь открылась.

— Лилиана… — Айла округлила глаза.

— Брысь, — рыкнула я.

— Что…

Очередная вспышка ярости при виде ее идеального, невероятно красивого лица, лишила меня контроля. Я вцепилась в золотистые кольца волос и с силой швырнула Айлу к стене. Она сползла на пол, застонав уже от боли.

— Лилиана, — Дрейк вскочил. — Пожалуйста, успокойся. Это последствия обращения. Я знаю, ты злишься на нас, но это было необходимо, прошу, поверь. Ты не оборачивалась очень долго, нужен был всплеск эмоций. Сильный, какого ты не знала раньше. Мы не бросали тебя…

Я молча закрыла дверь, нарочито медленно повернув замок. Дрейк смотрел с сочувствием, которому теперь я не верила ни на йоту.

— Где остальные? Ждут, когда я вернусь? Что там у вас дальше по плану, общая вечеринка? Сразу вшестером уложите?

— Лилиана, пожалуйста, выслушай меня. Я знаю, что тебе сейчас страшно и больно. Но это было необходимо. Ты не замечала, как твоя же магия тебя убивала. Нельзя игнорировать вторую ипостась.

— Не буду, — согласилась я.

— Скоро все пройдет. Это тяжело лишь в первый раз. Мы не враги тебе. Мы твоя семья.

Я качала головой, чувствуя, что сейчас рассмеюсь, словно безумная.

— Вы не моя семья. — Голос стал хриплым. — Вы убили мою семью.

Дрейк изменился в лице и подался было вперед, но злость и остатки магии после оборота придали мне сил. Размахнувшись, я ударила кархана тяжелой бронзовой статуэткой. Дрейк упал с глухим стуком, все его лицо было залито кровью. У меня вырвался всхлип, а статуэтка выпала из руки, оставила на паркете кровавый след.

Пути назад не было. Впереди, впрочем, тоже ничего хорошего не ждало. Но двигаться было проще. Идти куда глаза глядят и, быть может, снова удастся раствориться в воспоминаниях. Но на этот раз остаться там навсегда.

Поразительно, как менялся взгляд на вещи. Еще совсем недавно дом Торнов казался уютным. Сейчас он словно отторгал меня солидарно с хозяевами. Вызывал отвращение.

Белоснежный снег в окне превратился в серый. Из мира словно исчезли вдруг краски, оставили миллионы оттенков тоски.

Я часто думала, что не смогу принять их жизнь. Не смогу стать одной из Торнов и до конца жизни буду чувствовать себя чужой. Но, как оказалось, в жизни стаи не было роли для такой, как я, а на полке игрушек вдруг кончилось место.

Ступенька за ступенькой. Я спускалась на первый этаж медленно, не сводя взгляд с точки на столе. Каждый шаг отдавался острой колющей болью возле сердца. Прошла мимо столовой, где меня впервые представили карханам. Окинула взглядом гостиную. Обернулась на лестницу, но дом словно оцепенел.

Силы покинули меня так внезапно, что я едва удержалась на ногах. Пришлось схватиться за каминную полку, и от неловкого движения свеча упала на пол. Не шевелясь, я смотрела, как медленно занимается ковер. Крохотные язычки пламени завораживали. Я смотрела и смотрела, а пламя росло, подпитывалось и отвоевывало новые территории.

В нос ударил едкий запах, и я очнулась. Но заставить себя позвать на помощь или схватить со стола кувшин с водой, не смогла. Внутри ядовитой змеей поднималась жестокость.

Я прошла мимо. Прочь, к выходу из поместья. Закрыть за собой дверь, ступить в бескрайнюю зиму, вдохнуть морозный воздух свободы. С открытым долгом крови я проживу совсем немного, но лучше умирать на своих условиях, чем жить, но на чужих.

Нейтвилл виднелся вдалеке. Крохотный, убогий. Мне не хотелось, до тошноты не хотелось возвращаться туда. Кандегория? Не было ни одного места в этой стране, где я бы хотела поселиться. Пора было окончательно сжигать все мосты.

Один мост — прошлая жизнь с отцом, я сожгла уже давно, оставив только теплые воспоминания. Второй пылал за моей спиной.

Дрожащими руками я взялась за пуговицы шубы. Несколько минут — и одежда упала к ногам. Мороз сковал тело, но я не обращала внимания ни на дрожь ни на боль от стояния на ледяной тропе. Закрыла глаза, подняла лицо, обратившись к северному небу.

"Не хочу быть человеком. Не хочу. Зверь не чувствует боли. Кархан внутри оказался куда устойчивее. И если уж придется закончить все вот так, я хочу быть хоть немного сильнее".

Беззвучная молитва, обращенная не то к богам, не то к самой себе, придала уверенности. Я делала это во второй раз, и впервые — по собственной воле. Мир подернулся рябью. Тело привычно выгнулось, но боли не было. Я вообще, кажется, разучилась чувствовать.

Спустя бесконечную минуту я стояла на снегу, с наслаждением ощущая во сто крат усилившиеся чувства. Из окон поместья повалил густой черный дым. Так быстро…

Пылающий особняк портил прекрасный северный пейзаж, и я не стала смотреть. Обратила взор туда, где за темной каймой леса виднелись горы. За ними, говорили, был другой мир.

Который, возможно, был готов меня принять.

Нет… обязан принять. Иначе и быть не могло

Стиснула зубы и устремилась вперед. Оставляя на идеальной снежной поверхности звериные следы.

Конец первого тома

Хозяйка стаи Джанель Морено

АННОТАЦИЯ

Я думала, с прошлым покончено и о жизни в поместье Торнов напоминали лишь ночные кошмары. Но вот один из них ворвался в мою новую жизнь. И все перевернулось с ног на голову. Новый дом, новое окружение, новый статус. Уже далеко не игрушки.

Выдохнуть… открыть светлую сторону карханов и получить жизнь, которую для меня хотел отец. Это было бы слишком просто. Я совершила убийство, а значит кое-кто очень сильно жаждет мести. И рано или поздно придется встретить прошлое.

Смотрел на землю месяц равнодушный,

И лунный свет играл с морской волной.

Ее считали первой, нужной, лучшей.

Но оставляли поутру одной.

Городские легенды.

ПРОЛОГ

Пепелище старались обходить стороной. Об этом доме и без того ходили жутковатые слухи, а после пожара на много метров вокруг почернела земля. Разносимые излишне впечатлительными жителями байки о неупокоенных духах и кровожадных зверях в лесу за пепелищем, превращались во что-то вроде городских легенд.

Поэтому на путника, что пришел из-за гор, смотрели косо. В нем сразу опознали кархана, а потому не решились сказать ни слова. Но следили за ним с неотступным вниманием. Вести разносились по городу мгновенно.

"Богат", — вздыхали наивные девицы. "Силен" — с ноткой зависти качали головой мужчины.

Он пообедал в ресторации, прошелся по городу, словно приехал отдохнуть и навестить старых друзей. Затем вышел за ворота и направился к чернеющим развалинам.

Брайт Лармаро — так его звали в стае. Он проделал немалый путь, пересек горы. И теперь стоял чуть в отдалении, глядя на вещественное доказательство того, как дорого обходятся самоуверенность и беспечность.

Если бы он мог испытывать радость, непременно бы расхохотался. Но Брайт как никто другой знал, что это далеко не конец. Он и не ждал узнать хоть что-то о девушке, но втайне надеялся на чудо. Однако местные совершенно разумно держались от всего непонятного подальше. И стало совершенно очевидно, что Лилиана Морено направилась куда-то еще.

Вот только куда?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вечером в "У Тома" всегда было многолюдно. Народ заходил поужинать, обсудить насущные дела, пропустить пару бокалов сидра и просто отдохнуть душой. Атмосфера здесь и впрямь была какая-то домашняя. Хозяин, заядлый охотник Том, открыл таверну после тяжелой болезни, когда легкие хоть и восстановились, уже не позволяли пускаться в долгие путешествия.

Поэтому все здесь напоминала лесной охотничий домик. Шкуры на стенах, добротная простая мебель, охотничьи трофеи. Особенно меня пугали гигантские оленьи рога возле барной стойки. Каждый из трофеев был добыт Томом, и даже не хотела думать о том, как он справился с тем, что эти рога носило.

От стаканов с сидром распространялся мягкий яблочный запах. Он нравился мне больше прочих. Мужчин больше привлекали ароматы мяса и птицы, а я обожала сидры и настойки. Ими занималась Марта — жена Тома, и я нередко ей помогала.

— Лили, — окликнул Том, — там господа хотят, чтобы ты им посоветовала что-нибудь вкусное.

Улыбнувшись, я поправила косу и пошла к дальнему столику, где двое мужчин в походных плащах грели руки у пузатой свечи.

— Чем могу помочь, господа?

— О, — один из гостей, пузатый добродушный мужчина с пышными курчавыми усами, довольно хлопнул в ладоши. — А скажите мне, Лили, что у вас сегодня особенно вкусно вышло?

— Попробуйте ягненка, очень нежный. И к нему мы сегодня сделали потрясающие картофельные оладьи. Хрустящие, золотистые. Если хотите, сделаю вам соус, как вы любите, поострее.

— Будем благодарны, — мурлыкнул мужчина.

Он частенько заходил к нам после работы, всегда приветливо общался и оставлял сверх счета пару монет для меня, что было хоть и необязательно, но очень приятно. А вот его спутника я не знала. Он был значительно моложе и, пожалуй, красив, хоть я и не особенно обращала внимание на внешность мужчин, которые к нам заглядывали.

Но уже привыкла к таким взглядам — изучающим, заинтересованным. Карханы почти всех незнакомцев встречали с настороженностью и любопытством.

— Для вас то же самое?

— Если вы рекомендуете.

В нем было что-то… странное. Я знала почти всех, кто заходил в таверну и могла определить чужаков. Этот был не из города, по крайней мере не из нашего квартала. Может, кто-то из богатых, чьи особняки расположились неподалеку. Он держался иначе, и смотрелся чужим в грубоватой и свойской обстановке таверны.

Но я пожала плечами и отправилась на кухню, выполнять заказ. В конце концов, не мое дело, в чьей компании гости приходят поужинать. Да, дорого одетый и явно сильный незнакомец не соответствовал публике, что у нас обычно ужинала, но все же запретить ему никто не мог.

Ради постоянного клиента, приведшего видного друга, Марта расстаралась. Огромное блюдо ломилось от съестного, а уж какие источало ароматы. Я даже забыла на миг, что совсем недавно перекусила и сглотнула слюну.

— Соус, милая, — напомнила женщина.

Может, Марта лукавила, но по ее словам, острый соус в таверне могла делать только я. Ничего особенного в нем не было, но когда гости просили именно наш особый острый соус, я испытывала очень приятное теплое чувство. И делала его всегда с удовольствием.

Еды было столько, что руки дрожали, когда я несла этот огромный деревянный поднос. Едва завидев меня, мужчина тут же вскочил.

— Давайте, я помогу.

— О, — я вдруг к собственному удивлению залилась краской, — это моя работа.

— Девушки не должны таскать тяжести.

— Я сильнее, чем кажусь.

Но он все же забрал, почти силой вырвал поднос из рук и водрузил на стол.

— Могу быть чем-нибудь полезной?

— Не присядете с нами? Должно быть, набегались за день.

— Боюсь, это запрещено правилами, но спасибо за заботу.

— А если я приглашу вас на прогулку после того, как смена закончится?

Я растерялась. Нет, бывало, гости заигрывали с разносчицами и звали их на свидания, но никогда еще это не заканчивалось реальной встречей. Я умело избегала таких разговоров, а гости больше хотели ни к чему не обязывающего флирта здесь и сейчас, нежели встреч с обслугой. Но почему-то казалось, что этот человек говорил совершенно серьезно.

— Я буду неподалеку, если что-то понадобится — обязательно зовите.

В кухне я, убедившись, что рядом никого нет, прислонилась к прохладной стене и попыталась отдышаться. Да что это со мной? За год работы в таверне Тома я еще ни разу так не пугалась. Почувствовала сильного кархана? Или настолько отвыкла от мужчин его круга, что встреча пробудила воспоминания, которые я так старалась похоронить?

Залпом выпила кружку ледяной воды и почувствовала себя немного легче.

— Ты в порядке? — в кухню вошла Марта.

— Да, жарковато.

— Ляжешь, может? Я там прослежу, они скоро начнут расходиться.

— Нет, все в порядке. Просто… так, что-то взгрустнулось.

— Съешь плюшку и не обращай ни на что внимание, детка.

Я улыбнулась. Немногие могли так, как Марта, приютить бездомную девушку и мириться с ее категорическим нежеланием выходить из дома. Они с Томом спасли мне жизнь, и работой в таверне я хотя бы частично возвращала долг крови. Точнее, долг крови был списан уже давно, они и не требовали ничего, и магия это чувствовала. Но я не могла уйти, не отблагодарив за добро. Да и уходить было некуда.

Тем более, что работа в таверне мне неожиданно понравилась. У Тома была удивительная способность одним взглядом останавливать разбушевавшихся посетителей. У нас не напивались, не приходили побуянить. В большинстве своем вкусно кушали и общались, а из мельком подслушанных разговоров интересного перепадало и мне.

Райкарра оказалась совсем другой, нежели я ее представляла. Государство карханов совсем не походило на мрачный особняк на севере Кандегории. Здесь, за горным перевалом и зима была мягче и звезды ближе.

Украдкой я посматривала на столик незнакомца. И что-то мне подсказывало, что в мою сторону он тоже смотрел. Но я отчаянно надеялась, что после ужина он не подойдет. И потому позорно сбежала, когда они начали подниматься.

— Рассчитаете дальний столик? — попросила я Марту. — Голова раскалывается, никак не могу считать.

Пока хозяйка беседовала с гостями, я убрала на кухне и отдала последние грязные тарелки мойщице Анне.

— Иди-ка, моя дорогая, спать, — вздохнула Марта. — Рано тебе еще по двенадцать часов работать. Завтра позовем лекаря, чтобы тебя послушал.

— Все в порядке. Мне не нужен лекарь, просто тот мужчина… приглашал меня. И напомнил кое о чем неприятном. Завтра все будет хорошо.

Но во взгляде Марты подозрение так и не исчезло. Впрочем, я действительно хотела спать и, раз работы в зале было немного, побрела на чердак, где мне отвели небольшую, но очень уютную комнатку.

Я неизменно, изо раза в раз, выполняла вечерние ритуалы. Принимала короткий холодный душ, смывая запахи съестного, переодевалась в хлопковую рубашку, собирала волосы в косу, чтобы не спутывались во время сна и забиралась под прохладное одеяло, пахнущее мятой. Марта раскладывала мешочки с благовониями на все полки, где хранилось белье.

Запах мяты успокаивал, темнота в комнате навевала дремоту. Я расслаблялась… чтобы через несколько часов вскочить от спазма на грани боли. Тело требовало превращений, но разум не давал второй ипостаси вырваться на волю, и… я не могла с этим ничего поделать. Приступ мог длиться целый час, и в конце я с трудом забывалась тревожным сном. Марта варила зелья, порывалась пригласить лекарей, но мы обе знали, что проблема во мне самой.

Я не хотела превращаться. И тело не давало. Сколько я так протяну, никто не знал.

Подступающий спазм я почувствовала, как всегда, резко вынырнув из сна. Привычно села на постели и обняла колени. Рецепт был лишь один: ждать и постараться не скулить, чтобы не разбудить хозяев дома.

За болью и тошнотой я не замечала ровным счетом ничего. И когда услышала мужской голос, сердце ухнуло куда-то вниз:

— И сколько ты не превращалась?

Сфокусировать взгляд было сложно, в кромешной тьме единственным источником света служила лишь луна, заглядывающее в крохотное круглое чердачное окошко. Но эти черты, эту широкоплечую фигуру я узнала бы в любой момент. Он стоял, прислонившись спиной к стене. Спокойно сложив руки на груди. Словно не его семья разрушила мою.

Кендар Торн — ночной кошмар последнего года. Один из…

— Что вы здесь делаете? — прошептала я, на миг забыв о боли.

Правда, она о себе тут же напомнила, скрутив новым спазмом. Сквозь стиснутые зубы вырвался слабый стон.

— Судя по всему, как сбежала, так и не превращалась. Очень неразумное решение, леди Морено.

Я выругалась. Надо было хоть как-то попробовать защититься, но сил просто не было. Боль лишила способности думать, и сквозь туман с трудом пробивался голос кархана. Краем глаза я уловила, что он движется в мою сторону. Попыталась было отшатнуться, но куда мне до реакции взрослого здорового мужчины. Без каких-либо проблем Кендар поднял меня на руки и понес к двери.

Осознание, что вот сейчас весь старательно выстроенный мир снова рухнет, придало сил и я забилась, стремясь получить вожделенную свободу. Я так долго заново строила жизнь.

Но Кендару было плевать на мои попытки. Он лишь чуть напряг стальные мышцы, и я оказалась надежно зафиксированной в его руках.

— Очень неразумное решение, — предупредил он, когда я открыла было рот, чтобы закричать. — Тебя хозяева приютили, обогрели, накормили. А ты им такую подлость. Перепугаются, выскочат. А я, знаешь ли, не люблю, когда мне мешают. Хватит с тебя пожара, что ты устроила.

Слова подействовали, как удар дубиной. Я и впрямь не подумала, что может случиться с Томом и Мартой, помешай они Кендару. Они были слабыми и с высшим карханом не справились бы, даже если б захотели. Обречь добрых хозяев на то, что мог сделать Кендар…

Я замерла, с трудом подавив желание зажмуриться. Мы ступили в прохладный ночной воздух, и спазм, на удивление, немного отпустил. Перед крыльцом таверны стояла карета. Как и всегда было свойственно Торнам, карета была роскошной, оснащенной по последнему слову магии. Но сейчас меня не волновала ни дорогая кожаная обивка салона, ни резные подлокотники. Я почувствовала, как паника накрывает с головой, когда дверь кареты закрылась и через пару секунд мы мягко тронулись.

В небольшое окошко я смотрела, как скрывается в ночи таверна "У Тома" — место, где я чувствовала себя хоть в какой-то безопасности.

* * *

Приступ прошел минут через двадцать и страшно потянуло в сон. Я не хотела отключаться, боясь… сама не знаю, чего. До Нейтвилла отсюда было не меньше двух суток пути и вряд ли я бы проспала что-то важное. Но ведь я даже не знала, куда везет меня Кендар Торн. Если в доме был пожар… Торны могли обосноваться и в Райкарре.

Надо выбраться из кареты. Если бы я могла обратиться… сбежать, пересечь лес, затаиться. Хотя кого я обманывала? Кендар с легкостью нашел бы меня, он управляет зверем уже очень давно, а я превращалась дважды и после второго раза едва не погибла.

Горы дались мне с трудом. Снег, холод, отсутствие еды и все пережитое с каждым шагом лишали драгоценных крупиц сил. Я вышла к лесу совсем измученная, голодная. И вряд ли смогла бы пройти еще хоть немного, если бы не Том. Его последняя охота стала для меня спасительным шансом на жизнь.

С тех пор я не покидала их с Мартой таверну, честно отрабатывая хлеб и заботу. А теперь вот просто исчезла. И вряд ли они узнают, куда делась спасенная Лили.

Мерное покачивание убаюкивало. Чтобы не заснуть, я приняла максимально неудобную позу. Вскоре нога затекла и тысячи маленьких иголок впились в чувствительную стопу. Поняв, что больше не могу сопротивляться усталости, я легла на скамейку. От жалости к себе всхлипнула, но как следует пострадать не успела — несмотря на то, что не было ни подушки, ни одеяла, уснула мгновенно. Тяжелым, тревожным сном.

Сколько так проспала, не знаю, но проснулась от того, что хлопнула дверь кареты. Страшно не хотелось открывать глаза, но страх оказался сильнее.

Кендар залез в кабину и, как ни в чем не бывало, начал устраиваться на скамье напротив. Причем из-под сидения он извлек и подушку, и одеяло. Явно намеревался спать долго и с комфортом.

— Между прочим, под твоим тоже есть, — бросил он мне.

Я молча продолжала неотрывно за ним следить.

— Так и будешь прожигать меня взглядом?

— Вы что, собираетесь спать?

— Да, я не намерен ехать сутками.

— И куда же? Снова в Нейтвилл? Не боитесь не довезти?

— Если решишь кончать с собой, постарайся не запачкать сидения кровью, обивка новая, жалко.

Я задохнулась от возмущения, но даже не смогла подобрать нужных слов. А Кендар Торн… просто заснул, оставив меня кипеть от ярости. Заснул мгновенно и, кажется, крепко.

Впрочем, его сон мне был только на руку. Пусть он сильнее, пусть лучше управляет зверем, я все равно не сдамся без боя. Если хочет вернуть меня в койку братишек, придется побегать.

Я решительно взялась за ручку двери, но та ожидаемо оказалась заперта. Однако замки на таких каретах редко ставили магические, а обычные я вскрывать научилась. В подвале Тома стоял похожий, постоянно заедал. Можно было просидеть целые сутки прежде, чем Марта хватится. Поэтому я быстро изучила, как такие замочки вскрывать.

— Бессмысленное занятие, — буркнул вдруг кархан.

Я подскочила и выругалась сквозь зубы. Как он понял, что я хочу сделать, я только подумать и успела.

— Замок открыть сложно, я всяко услышу и проснусь. Если не проснусь, то уйдешь ты недалеко. Замерзнешь, заблудишься, заболеешь, придется везти тебя быстро и отпаивать потом зельями. Ложись и спи, пока снова не скрутило. Еще раз подскочишь к двери, привяжу тебя к койке.

В том, что угроза была совершенно серьезной, я не сомневалась. И медленно, будто боясь раздразнить опасного зверя, легла. Вряд ли мне удастся заснуть — сердце билось, как сумасшедшее. А Кендар вдруг выругался.

— Ты мне выспаться вообще не дашь?

— Я ничего не делала.

Вместо ответа мужчина поднялся и снова одним движением поднял меня на руки, чтобы… переложить на свое место. У меня вырвался короткий стон от непередаваемого блаженства — лежать на подушке было просто восхитительно.

— Спать, — рявкнул Торн. — Если через пять минут ты не будешь спать, займу тебя чем-нибудь более интересным.

В который раз вспыхнув от злости, я отвернулась, чуть не убившись о стенку кабины. От подушки и одеяла пахло отдаленно знакомым мужским парфюмом. И против воли в голову лезли воспоминания.

Если крепко зажмуриться и изо всех сил стараться изгнать из памяти образ старого особняка на фоне заснеженных пиков, можно продержаться до момента, когда уснешь. Во сне от кошмаров не спрятаться, но там они хотя бы кончаются. Я знала, что если начну снова и снова прокручивать в памяти недели, проведенные в поместье Торнов, только сделаю себе хуже. А впереди еще встреча с ними, и уж Дрейк Торн позаботится о том, чтобы я вспомнила все.

С этими мрачными мыслями я заснула, а когда проснулась даже не поняла, какое время суток — тяжелые шторы были плотно задернуты, а Кендара на противоположной скамье уже не было. Вместо него там стоял деревянный поднос с бортиками, а на нем плетеная коробочка с принадлежностями для умывания и корзинка с завтраком.

Отлично — мыло, завтрак, а где вода и остановка?

Я изо всех сил постучала по стене и это вдруг сработало — карета мягко остановилась. Послышались тяжелые шаги и дверь открылась, явив Кендара. Кархан был одет в темный непромокаемый плащ, с которого капала вода.

— Проснулась? — хмуро осведомился он. — Тебе нужна остановка? Или часок переживешь?

Я вопросительно на него посмотрела.

— Остановимся в городе. Дороги скоро развезет так, что не проедешь. На несколько дней обещают дожди.

Я едва не застонала. И почему боги так меня возненавидели? Несколько дней в наверняка крохотном номере гостиного двора, вместе с Кендаром. Отсрочка неизбежного в моей ситуации выглядит как изощренное запугивание жертвы.

— Хорошо, — вложив в голос максимум холода, ответила я, — дождусь города.

Кивнув, мужчина снова закрыл дверь и через минуту мы тронулись. Мне не хотелось смотреть на серые, подернутые влажным туманом, пейзажи Райкарры. Поэтому я решила немного перекусить, пусть умыться и не получилось. Бывала и в худших условиях. А булочки к завтраку оказались неожиданно горячими. Папа брал на охоту с собой заготовки для хлеба и выпекал их в хитрой самодельной печке, прямо на костре. Булочки получались не такие пышные, как в особой печи, но удивительно вкусные, с тонким ароматом костра. Я даже не обратила внимания на баночку с вареньем — съела целую булку, запив соком. И почувствовала, что хотя бы сыта.

Мы ехали чуть меньше часа. Городок был небольшой, сродни тому, в котором я жила и работала сама. Кендар остановил карету у гостевого двора — так гласила вывеска. Двор не имел ни названия, ни каких-либо опознавательных знаков. Да и дождь лил настоящей стеной, я толком ничего и не рассмотрела. От кареты до крыльца было ровно три шага, и за них я промокла до нитки.

Нет, в такую погоду не сбежишь. Но едва дождь утихнет… город это не лес, в городе у меня появится шанс. Даже если понадобится не спать пару суток, я выцарапаю возможность. Не железный же этот Кендар Торн.

Оформление комнаты заняло ровно несколько минут. Внушительная пачка купюр решила все вопросы, и нас проводили наверх.

— Иди в ванную, — бросил Кендар.

Спорить сил не было, как и желания. Тем более, что горничная буквально за пять минут, пока я расплетала волосы, натаскала горячей воды. Я с наслаждением опустилась в ванну и закрыла глаза. Скрипнула дверь.

— Не вздумайте войти, — предупредила я.

— Иначе что? Обрызгаешь меня?

Промолчала. Если не смотреть и не отвечать, он уйдет. Они все такие, им нужна игра, жертва. Нет состязания — нет интереса.

— Не хочешь знать, кто выжил?

Сердце пропустило удар.

— Мы с Джессеном. Райан и Динар.

— Не могу сказать, что рада, — в голосе прозвучал лед, и я с ужасом поняла, что действительно ничуть не сожалею о пожаре и его последствиях.

Лишь боюсь, думая о том, как злы, должно быть, Райан и остальные. И как ждут, когда Кендар снова привезет меня в их дом.

Несмотря на мои возражения, Кендар прошел вперед и сел на бортик ванны, за моей спиной. В полной тишине я слышала даже его дыхание. Сбежать бы куда-нибудь. Но куда теперь денешься из замкнутого пространства? Не надо было принимать ванну, просто ополоснуться и все.

— Когда я увидел тебя впервые, мне не показалось, что ты способна радоваться чужой смерти. Неужели совсем не жаль Дрейка? Вам с ним было хорошо… насколько мне известно.

Все тебе известно. Более чем уверена — каждая деталь, каждый стон, каждая минута ночей, которые я проводила с твоими братьями. Все от и до. И все будет использовано против меня. Но будь я проклята, если просто так сдамся.

— Знаете, Кендар, если у вас все сводится к понятию "хорошо", — вложила в голос максимум презрения, — то мне жаль вас. Такая жизнь не представляет никакой ценности. Иначе вы бы понимали, что секс к моей жалости не имеет никакого отношения. Вы стали бы спать с женщиной, убившей вашего близкого человека?

Он расхохотался. Вот просто взял и расхохотался, словно я рассказала какую-то новую шутку.

— Поверьте, леди Морено, этот вопрос я задаю себе с того момента, как мы с вами оказались в одном помещении.

— Что-то мне подсказывает, что наши с вами решения будут отличаться. Я поверила Дрейку, была готова принять его условия. Постараться полюбить. А в ответ получила предательство. И убийство моего отца. Поверьте, секс здесь совершенно не причем. Не стоит все сводить к размножению. И если вам нечего сказать, оставьте меня и дайте спокойно принять ванну. Я не пытаюсь сбежать и, поверьте, хоть не имею ни малейшего желания встречаться с вашими братьями, вполне готова подтвердить сказанное и при них.

Вру. Нагло вру, но как же научилась за это время. И даже голос не дрожит, только под водой руки бессильно сжимаются в кулаки. Ну, и сердце бьется по-страшному. Хотя Кендар, наверное, в курсе — карханы чувствительнее людей.

— С чего ты взяла, что мы едем к ним?

Такого вопроса я не ожидала и замерла. Вода вдруг стала холодной. То есть она, конечно, остывала постепенно, но я совсем не замечала, а тут вдруг озябла и поежилась.

— А куда мы едем?

— Полагаю, не стоит изымать из наших отношений элемент интриги. Один человек хочет с тобой встретиться, я по дружбе вызвался ему помочь.

— Что за человек?

— Как много вопросов… давай-ка я лучше подогрею тебе воду.

Я снова резко обернулась, подняв тучу брызг. Ладонь Кендара мягко светилась алым, и от нее исходило тепло, согревающее и меня и воду. Не прошло и минуты, как в ванне снова оказалась горячая вода, а по помещению пошли клубы пара.

Эти игры одновременно пугали и завораживали. Я не знала, что Кендар владеет какой-то иной магией, помимо оборота. Я вообще редко видела такие явные проявления. Смотрела, впитывала информацию и безуспешно пытала себя догадками.

Кендар больше не проронил ни слова, но и ванную комнату не покинул. Он смотрел, как дрожащими руками я наношу на волосы шампунь, смываю его и втираю ароматный мягкий бальзам. Желание спрятаться и закрыться было огромным, но я заставляла себя делать все так, словно в комнате никого больше не было. Медленно, надеясь взять кархана измором.

Но он отлично умел ждать и в итоге я сдалась. Поднялась в ванне и потянулась за полотенцем… которое перехватила рука мужчины.

— Мне холодно, — как можно увереннее и возмущеннее произнесла я.

Мягкая ткань темно-красного полотенца коснулась плеч, окутала теплом и ненавязчивым запахом мяты. Я закрыла глаза, потому что сопротивляться не было сил. Хоть на минуту, но почувствовать себя где-то далеко, там, где можно свернуться клубочком и спать без страха, воспоминаний и щемящего, выворачивающего наизнанку одиночества.

— Обед?

Я открыла глаза. Кендар стоял очень близко, сжимая мои плечи, чтобы не свалилось полотенце.

— Еще обед? Я думала… там так темно.

— Добро пожаловать в Райкарру и ее затяжные ливни. Неужели ты ни разу не попадал на них за год?

— Не помню таких жутких.

Словно иллюстрируя мои слова, раздался оглушительный раскат грома. Я вздрогнула и подавила странное, совсем несвойственное мне желание забраться под ванну и там дрожать. Кендар усмехнулся.

— Да, звери не любят грозу. Зато сегодня с высокой долей вероятности будешь спать спокойно. Сущность кархана спрячется и не возьмет верх.

— Я вас не понимаю, — призналась я.

— Тебе не нужно понимать. Скоро мы расстанемся навсегда.

* * *

Спустя несколько часов, после обеда, прошедшего в абсолютном молчании, я лежала в постели, свернувшись клубочком. За окном бушевала самая жуткая гроза из всех, что мне доводилось видеть. Молнии освещали комнату практически каждую минуту, а гром, казалось, раздавался прямо над крышей. Показавшаяся добротной и крепкой гостиница вдруг стала видеться мне хрупкой избушкой на пути разрушительной стихии.

Эта паника была неконтролируемой, шла изнутри. И хоть зверь во мне действительно не рвался наружу, мучая тело болезненными спазмами, я не могла сказать, что это чувство иррационального страха перед грозой мне нравилось.

Кендар владел собой намного лучше. Он сидел на другом краю кровати, обнаженный по пояс, и читал толстенную книгу с жутко мелким шрифтом. Так странно было находиться рядом. Первое время я то и дело бросала на него взгляды, но вскоре убедилась, что я интересую кархана в последнюю очередь. Ну, или он умело притворяется.

Когда перерывы между раскатами стали чуть дольше, я задремала. Сон выдался беспокойный, поверхностный. Каждая вспышка вырывала меня из дремоты. Такой отдых совсем не расслаблял, а скорее еще больше мучил.

Вскоре вернулись и кошмары. К ним я привыкла, каждый сон встречала, как старого знакомого. В эту ночь они показались мне особенно жуткими. Уснуть удалось лишь утром, когда вдруг стало тепло и тихо. Я даже застонала, поняв, что нет больше грозы и можно хоть немного отдохнуть. Часик… хотя бы час в теплой постели…

Следующее пробуждение вышло другим. Я проснулась сама, просто потому что выспалась. Расслабленное тело никак не хотелось подчиняться, и я ему сдалась: опустила голову на подушку и зевнула. Чувства включались очевидно не сразу, потому что я почувствовала на спине горячую мужскую руку только спустя несколько секунд. Должно быть, она покоилась там так давно, что я уже привыкла к этому ощущению.

Приоткрыла один глаз и чуть не ахнула: я спала, прижавшись к боку Кендара. Закинув на него ногу. У меня не было никакой одежды для сна, так что я ложилась совершенно голая. А теперь была в опасной близости от кархана.

Кожа вспыхнула мгновенно, каждой клеточкой я прочувствовала соприкосновение тел. Лишь чудом не дернулась и не отшатнулась. Сделала вид, что переворачиваюсь и отвернулась.

Куда мне. Рука мужчины резво обхватила меня за талию и снова прижала, только на этот раз не к боку, а к груди Кендара. Я почувствовала его твердость и вспыхнула, одновременно с этим испугавшись. Не посмеет же он… или посмеет?

— Я знаю, что ты проснулась, — усмехнулся он мне в макушку. — Приятная ночь, неправда ли? Сдается мне, леди Морено наконец-то выспалась. Да и я оценил твою способность согреть даже самую мерзкую ночку.

— Мерзкой она стала в том числе и из-за вашего присутствия. — Я попыталась вырваться, но это привело лишь к тому, что острая вспышка уже знакомого, но такого ненавистного, желания пронзила тело и заставила замереть.

— Ложь — не твоя сильная сторона. Я отлично чувствую, как реагирует твое тело.

— Вы хоть осознаете, как выглядите со стороны? — Я постаралась придать голос максимум холодности. — Вот уж в самом деле, вы бежали за мной три дня, чтобы сказать, как я вам безразлична.

— Всего лишь естественная реакция организма, — усмехнулся Кендар.

— А, то есть, у вас встает на все, куда можно засунуть член?

— Вымыть бы тебе рот с мылом, да времени нет. Одевайся, еще сутки пути, и я хочу…

Он не успел договорить — я охнула и согнулась пополам от адской, пронзившей все тело, боли. Грудь словно сдавили раскаленными цепями, а дыхания совсем не осталось. Я закричала, какой-то частью поняв, что сейчас перебужу весь дом, но сдержаться не смогла. Перед глазами плясали черные пятна, а боль, по-моему, отключала меня на короткие промежутки времени.

— Демоны тебя раздери, Морено, превращайся, — рыкнул Кендар.

— Не могу, — прохрипела я.

Если бы только знать, как. В первые два раза катализаторами стали сильные эмоции, но сколько раз я ни пыталась повторить, ничего не выходила. И запертый зверь внутри погибал, бился в жуткой агонии, убивая и меня вслед за собой. Я понимала, что иду по дороге прямиком к собственной смерти, но контролировать неизвестную силу просто не могла.

Не знаю, сколько прошло времени. Кендар что-то делал, ходил по комнате, но я толком не могла сосредоточиться. С каждой новой волной боли я все дальше и дальше уплывала от реальности. Даже не почувствовала толком, как меня закутали в одеяло и подняли на руки. Душная комната сменилась утренней прохладой, а потом я отключилась на бесконечно длинный и в то же время стремительно пролетевший миг.

— Эй. Проснись. Лилиана.

Нехотя я открыла глаза, но лишь после того, как щеки обожгла боль. Зрение с трудом фокусировалось на Кендаре, а смертельная жажда оставляла мысли лишь о капельке холодной воды.

Мужчина схватил меня за руку и силой вытащил из кареты, прямо под проливной дождь. Одеяло сползло на землю. Сил во мне оказалось совсем немного. Я не смогла удержаться на ногах и осела на землю.

Вокруг был темный неприветливый лес.

— Вот что я тебе скажу, — хмуро произнес Кендар, — дальше пути нет. Ты или превратишься сейчас, или до рассвета уже не доживешь. Мне, в общем-то, плевать, покажу кому надо тело — и вопросов ко мне не возникнет. Однако твоя отец хотел, чтобы ты хоть как-то, но выжила, поэтому шанс я тебе дам. Ты не вернешься в карету человеком, Морено. Будешь спать снаружи до тех пор, пока не сумеешь превратиться. Не сможешь — твои проблемы, к утру или замерзнешь или…

— Я не могу. Не знаю, как… — хныкнула я.

Земля была жутко холодной, а капли дождя стекали по коже.

Из-за шума дождя и шелеста деревьев мои слабые протесты растворились в воздухе. Кендар залез в карету и закрыл за собой дверь — щелкнул замок. На миг меня охватила такая паника, что я закашлялась. Показалось, что сейчас он уедет, и я снова окажусь одна, посреди леса, замерзшая и обессиленная.

Но карета не двигалась с места.

Ноги и руки, казалось, заледенели. Я беззвучно плакала, от боли и обиды. А еще — от непонимания. Я не знала, как унять то, что рвалось наружу но никак не могло завершить превращение. Оно убьет меня. Скорее всего убьет, и Кендар Торн наутро лишь равнодушно в этом убедится. А потом уедет, отчитается перед своим заказчиком и вернется к братьям.

Чтобы сосредоточиться на чем-то реальном, я смотрела прямо перед собой, на влажную землю. Из нее пробивался упрямый молодой росток с двумя крохотными листиками. Каждая капля для него могла стать последней, но он упрямо тянулся вверх.

— Кендар, я не знаю, как, — мне казалось, я кричала громко, но в один момент обнаружила, что просто едва шепчу.

Закрыть глаза. Поддаться холоду, позволить ему проникнуть под кожу и распространиться по телу. Дышать влажным воздухом, лесом, ночью. Почувствовать что-то реальное, настоящее. Смириться? Возможно. Не сопротивляться боли, пережить ее, как нечто неизбежное. Углубиться в фантазии и воспоминания — непременно теплые.

Вспомнить отца, наши вылазки в лес. Как он учил по следам определять зверей, как мы ставили ловушки на зайцев, а потом отпускали их, ведь я просила и жалела меховые забавные комочки. На всю жизнь я запомню чудесное ощущение прикосновения к мягкой шерстке меж длинными ушами. И то, как зайчонок напрягался, напуганный большим и сильным человеком.

Мы изучали лес, составляли свою, особую карту. Знали каждый ручей и холм, хранили в секрете небольшую лесную пещеру. Нам было весело, в лесу мы с отцом провели сотни потрясающих часов.

Будь проклят Дрейк Торн, отнявший у меня семью. Каждый из Торнов заслужил то, что получил, без исключений.

Когда больно стало так сильно, что терпеть и отвлекаться уже не выходило, я закричала. Боги. Пусть все кончится, ну пожалуйста. Я больше не смогу так… я не знаю, как это прекратить.

Я не хочу, не хочу быть больше человеком, хочу уйти. Жрецы говорят, там, после конца нет ничего. Человек просто исчезает… и мир вокруг гаснет, вместе с сознанием. Ничего не останется. Ни внутри, ни снаружи.

Когда боль немного утихла, я вдруг поняла, что не хочу оставаться рядом с Кендаром. Не так, не у его ног, выброшенная на улицу. Темная стена леса неподалеку манила. Я не знала этих мест, но почему-то была уверена, что смогу найти темное и тихое место — такое, какое обычно ищет раненый зверь.

Некстати вспомнилась ласковая пушистая елочка, что укрыла меня в первое обращение. Вот бы найти такую же…

Я неуклюже поднялась и побрела к лесу, а заметила странное лишь через пару метров: все чувства усилились в несколько раз, зрение изменилось, а мышцы требовали нагрузки. Я больше не была человеком, но этот факт принес горькое, с привкусом разочарования, понимание: придется остаться и вожделенный покой еще долго будет недостижимой мечтой.

Я сама испугалась собственных мыслей: неужели я думала так о смерти?

— Вот и умница, — раздался голос Кендара.

Я зарычала и пригнула голову.

— Нет, Лилиана. Тебе меня не одолеть. Иди сюда. Подойди ко мне.

От него исходил знакомый и почему-то не пугающий запах. Часть меня кричала: надо бежать. Скрыться, спрятаться, ускользнуть. А другая чувствовала сильного кархана и буквально приказывала ему подчиниться. Я замерла на месте. Не двигаясь вперед, но и не отступая.

Кендар осторожно подошел и положил руку мне на макушку — точно так же, как я гладила пойманных зайцев. Какая ирония… теперь я хорошо понимала, что они чувствовали, находясь в безраздельной власти охотника.

— Вот и хорошо. Пойдем под крышу, поспишь.

Внутри кареты было так тепло. Тесно и пахло кофейным напитком. Крепким… или это обоняние усилилось в несколько раз? Я запрыгнула на скамейку и положила морду на лапы. Думала — сейчас усну, просто отключусь, не в силах больше держаться, но мужчина принялся вытирать меня большим горячим полотенцем.

Разум кричал: рычи. Царапайся, кусайся, ты зверь, ты сильнее. А зверь… я никогда раньше не слышала такого странного громкого мурчания. Даже не сразу поняла, что его издаю я.

Кендар рассмеялся:

— Да, это приятно. Смотри, как можно.

Его рука начала почесывать спинку, отчего я вся выгнулась и взмахнула сильным хвостом.

— Хорошая девочка…

Я перевернулась на спину, и… о-о-о, почесывание животика было самым невероятным ощущением в моей жизни. Блаженство разлилось по телу, я вся — от кончика хвоста до рогов была готова подаваться ласковым прикосновениям. Втянула когти и лапами держала его руку, чтобы, не приведите Боги, не пришло в голову перестать.

Меня укутали огромным мягким одеялом. Глаза закрывались, я так устала, что не могла даже поднять собственный хвост. Лежала, лениво рассматривая следы дождя на стекле. Изредка поглядывая на соседнюю скамью, где расположился Кендар.

Для счастья — кратковременного, убогого — надо совсем немного. Чтобы было тепло, чтобы ничего не болело, и чтобы рядом был хоть кто-нибудь. Пусть даже человек, который тебя ненавидит. Пусть даже не человек вовсе… как и я сама.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Никогда еще я не спала так крепко. Без снов, долго, не просыпаясь по нескольку раз за ночь. Спала вволю, в теплом и уютном коконе из одеяла. И проснулась сама, просто от того, что поняла: выспалась и пора выползать на волю. А еще как-то превращаться обратно в человека, ведь засыпала-то я карханом.

— Какая она симпатичная… — ворвался в мою уютный мир чей-то голос.

— Каролина, не нависай над ней, разбудишь.

Разве можно было спать, услышав такое? Я резко открыла глаза и села… в постели.

Темноволосый мужчина, стоявший у кровати, этого движения не ожидал. Даже вздрогнул, словно я его напугала. Серые глаза смотрели настороженно, но дружелюбно.

— Лилиана? Вы в порядке? Вы долго спали.

Я опустила взгляд на постель и поняла, что каким-то непостижимым образом уже превратилась в человека. Даже не хочу думать, как именно я оказалась под одеялом совершенно обнаженная. И вообще как и когда превращалась. Но вот смена пейзажа заставила удивиться.

— Где я? Где Кендар?

— Вы в моем доме. Меня зовут Брайт. По моей просьбе Кендар вас привез. А это Каролина, моя сестра. Каролина, накрой нам завтрак на балконе. В шкафу вы найдете несколько платьев. Приводите себя в порядок, выходите в коридор — и в конце увидите двери на балкон. Я буду ждать вас там, чтобы обсудить ваш приезд и… вообще всю ситуацию в целом.

Открыв рот, я наблюдала, как худенькая юркая Каролина стремглав уносится выполнять распоряжение брата, а сам таинственный Брайт аккуратно закрывает за собой дверь комнаты, в которой я оказалась.

Светлая, просторная, совершенно лишенная северного тяжелого колорита — такой была спальня. Именно спальня, потому что кроме большой постели, туалетного столика и двери в ванную тут ничего не было. Совершенно растерянная, я кое-как сползла с кровати и долго умывалась ледяной водой.

Мне это приснилось? Я впала в забытье во время превращения и теперь нахожусь в какой-то параллельной реальности?

Мне казалось, нечто похожее в жизни уже было. Я очнулась в чужом доме, в постели, а в комнате был незнакомый мужчина. И Кендар точно так же вез меня, спящую под действием магии, далеко от знакомых мест. С той лишь разницей, что сейчас магия была моя собственная, еще до конца не изученная.

Хотя, пожалуй, все-таки нынешняя ситуация немного отличалась. И дом был другой, и мужчина совсем не напоминал насквозь лживого Дрейка Торна. Я едва не рассмеялась вслух: а ведь тогда я и о Дрейке подумала как об исключительно приятном человеке. Оставалось только гадать, чем обернется знакомство с этим Брайтом.

А гадать я устала. Устала всматриваться в темноту и ждать, когда новая неприятность протянет свои омерзительные когтистые лапы. Устала вслушиваться в шорохи за окном и с трудом заставлять себя не бежать сломя голову, куда глядят глаза. Устала жить прошлым, в котором с некоторых пор светлых пятен было слишком мало.

Я нашла в шкафу несколько платьев и удивилась их легкости. Ткань на ощупь напоминала хлопок, но в Кандегории хлопок был грубый, тяжелый, а этот — очень нежный и приятный коже. Я привыкла носить тяжелые и объемные платья, а потому ощущала себя в обновке почти голой. Несмотря на то, что сам по себе фасон можно было назвать целомудренным. Темно-красное платье с длинными рукавами и рядом пуговичек на груди удивительным образом вдруг сделало из меня… сама не знала, кого. Молодую привлекательную девушку? Ох, как давно я не наряжалась, чтобы увидеть такое отражение в зеркале.

На туалетном столике лежали щетка для волос, несколько тюбиков косметики, флакон духов и увлажняющий бальзам. Все новое, обернутое в упаковочную бумагу. Оставалось лишь удивляться подобной доброй воле моих… кого? Похитителей? Новых знакомых?

После того, как волосы легли послушными кудрями, а на щеках — спасибо качественной кометике — появился румянец, я была готова идти на экзекуцию. Ну, или на разговор с этим Брайтом, который вряд ли окажется легким. Я неуверенно выглянула в коридор, а обнаружив, как и сказал мужчина, в конце выход на балкон, решительно направилась туда.

Балкон больше напоминал отдельную комнату, только без окон. Посередине стоял накрытый стол, а вокруг — небольшие диванчики и уютные мягкие белоснежные кресла. Пожалуй, здесь поместилось бы человек десять. Но сейчас сидел один Брайт — задумчиво потягивал кофейный напиток, глядя вдаль, туда…

… где простиралось бесконечное синее море. Я ахнула и подошла к самым перилам, напрочь забыв о том, что не одна.

— Я очень люблю сюда приходить, — подал голос Брайт. — Вид чудесный. Двери всегда открыты, за исключением штормов. Можешь полюбоваться закатом или звездами. Потрясающе.

Замок — а это был именно замок, на раз-два превосходящий поместье Торнов — располагался на вершине горы, у самого моря. Я не смогла рассмотреть все здание, для этого надо было опасно свеситься вниз, но все равно была поражена.

— Никогда не видела моря.

— Видела, — ответ Брайта ошеломил, — просто не помнишь.

Я резко обернулась — и в глазах потемнело. Кархан тотчас вскочил, чтобы осторожно усадить меня на диван.

— Тебе нужно поесть, сил после обращения всегда мало.

Но разве я могла есть? Мне бы и в голову не пришло взяться за бутерброд или притронуться к чашке с кофейным напитком.

— Что вы имеете в виду? Я не была на море.

Брайт мягко улыбнулся.

— Была, Лилиана. И на море, и в этом доме. Ты ведь знаешь, что жила в Нейтвилле, верно? И после того пожара ничего не помнишь.

— Я и сам пожар помню смутно.

Он кивнул. Не прекращая говорить, Брайт ставил передо мной еду: творог с сиропом и спелыми сочными фруктами, несколько крошечных бутербродов с сыром и мягкой красной пастой, совершенно незнакомой на вид.

— Такое бывает. Пожар для ребенка слишком сильное потрясение. Твой отец спрятал тебя, увез из Нейтвилла, и мой род не смог вас найти. Но совсем маленькой ты бывала в этом доме. И тоже любила этот балкон…

— Вы знали отца?

— Гораздо хуже, чем хотелось.

В голосе Брайта промелькнуло не то сочувствие, не то сожаление. Это проявление участия доконало меня окончательно. Я отвернулась, чтобы скрыть слезы, выступившие на глазах. Похоже, все в этом мире знали отца лучше, чем я.

Он скрыл правду о моем происхождении. Скрыл долг крови. Что еще он скрывал?

— Мне жаль, что Торны нашли тебя раньше.

— Так вы… кто вы? — наконец я смогла выдавить из себя внятный вопрос.

— Брайт Лармаро. Один из самых могущественных родов карханов в Райкарре. В числе наших предков Тейрин Разрушитель — один из основателей Райкарры. Один из первых карханов. Как, в общем-то, и у Торнов. Кажется, в их родословной затерялся Рейвен Свирепый. Но лучше спросить Кендара, когда он отдохнет после дороги.

— А Кендар…

— О, у него своеобразные методы, это бесспорно. Полагаю, Кендар был не слишком вежлив, когда вез тебя ко мне.

— Ну…

Нельзя было не признать, что Кендар так или иначе спас мне жизнь, заставив превратиться. Он дважды умудрился вывести меня на эмоции, поспособствовавшие превращению. Но что происходит? Я не понимала ровным счетом ничего. Лармаро… эту фамилию я слышала в поместье Торнов…

— Дрейк говорил, вы убили Тертона, — воскликнула я.

И вдруг испугалась, что Брайт разозлится. Но он лишь покачал головой, а потом, после новой его фразы, я еще раз ощутила головокружение.

— Тертона убил Кендар, Лилиана. Тертон угрожал тебе и Кендару пришлось убить его.

— Брата? — ахнула я.

Брайт лишь вздохнул.

— Все сложно. Очень сложно, и я не уверен, что смогу объяснить.

— Постарайтесь, потому что я перестала понимать, кому можно верить, а кому нет. И устала уже жить в ожидании нового предательства.

— Понимаю. И очень хотел бы тебе помочь, но на это способно лишь время. Только проведя значительное его количество среди людей, которым можно доверять, ты вздохнешь спокойно.

— Вы не ответили на вопросы. Почему я здесь? Откуда вы знали моего отца?

— Давай заключим сделку? Я буду по мере возможности отвечать на вопросы, а ты немного поешь. В еде нет никаких зелий и… других веществ. Лилиана, если ты не позавтракаешь, то просто свалишься без сил.

Я неуверенно кивнула. Есть почти не хотелось, но в то же время Брайт был прав, после превращения и такого стресса надо было немного восполнить силы. Вряд ли случится что-то плохое, если я немного расслаблюсь и позволю себе насладиться, скажем корзинкой с фруктами и воздушными хлопьями белоснежных сливок.

— Я плохо знал твоего отца, потому что был подростком, когда вы приезжали сюда. Ты ведь уже догадалась, что полукровка. Дитя человека и кархана. Твой отец был человеком, а мать — карханом из рода Лармаро. Глава стаи не одобрил ее союз с твоим отцом, и они уехали. Сначала в Нейтвилл, затем, после пожара, еще дальше. Прочь от всего, что связывало тебя с нами и Торнами. Твой отец не любил нас и, в общем-то, в чем-то был прав.

— Значит, я ваша… ваша?

— Дальняя родственница, — усмехнулся Брайт. — Твоя мать была моей двоюродной тетей.

— А Кендар? Кто он вам? И почему… то есть, он ведь Торн, вы враждуете, и я… я запуталась, Брайт, — призналась и поймала себя на том, что ем уже третье пирожное. Усилием воли пришлось заставить себя выпить чаю и насыпать в блюдце горсть орехов.

— Не все сразу. У нас много времени, чтобы познакомиться и обо всем поговорить. Мне жаль, что в мир карханов ты окунулась впервые у Торнов. Они не лучший пример… в общем, не все карханы такие, Лилиана.

— То есть, вы не делите женщин? — вырвалось у меня.

Иногда что-то внутри поднималось, словно превращая меня в другого человека. Хотя почему "что-то"? Зверь внутри обладал куда более бойким характером, нежели человек. Порой я говорила прежде, чем успевала подумать. Следовало как-то заняться этой проблемой…

Брайт, к моему удивлению, рассмеялся.

— Загнала в угол, молодец. Я не могу сказать, что мы живем так же, как люди. Но и… понимаешь, есть огромная разница… демон. Лилиана, я не знаю, как объяснить, чем мы отличаемся от Торнов. Могу лишь пообещать, что тебе не причинят вреда. И мне бы хотелось, чтобы ты поверила. Ты веришь мне?

Верила… я хотела верить, устала сомневаться. Да и не оставалось ничего другого. Снова бежать? Незачем, некуда. Банально нет сил.

— Ладно, с этим мы тоже разберемся, — после долгой паузы кархан отправил в рот пирожное и будто бы забыл об этой неловкой попытке заверить меня в чистоте своих намерений.

Но я не могла просто так отделаться от мыслей о новом вираже судьбы. Трижды за год сменить окружение, жилье, статус — это было слишком.

— И что мне делать теперь?

Брайт прекратил жевать, словно простой и логичный вопрос загнал его в тупик.

— В каком смысле?

— Ну… вы нашли меня. Зачем?

Цель Торнов была (стала?) понятна, а что насчет Лармаро? Им-то дальняя сестричка зачем сдалась? В светлые намерения с некоторых пор я как-то не верила. Несмотря на приютивших меня хозяев таверны. Вот поди ж ты, как в память прочно въедается темное прошлое. И не отмыться, и не вытравить изнутри это ощущение подвоха.

— Мы не хотели, чтобы ты досталась Торнам. Ну и твоя мама… она ведь моя тетя. Карханы не бросают своих, особенно девушек. Полукровки слабее обычных карханов, а с таким даром…

— Дар. Из-за него Торны так стремились меня заполучить. Вы тоже не можете детей рожать, и я вам нужна для этого?

Брайт тяжело вздохнул. Его явно покинул аппетит.

— Нет, мы можем рожать детей и нам нет нужды заставлять тебя это делать. Торны лишились этого права из-за собственных глупостей и амбиций. Их проклятье — исключительно последствия их же злобы, как и изгнание. На этот счет можешь не волноваться, пока я глава рода, никто под крышей моего дома не может заставить девушку что-либо сделать.

— А что же Кендар? Он ведь Торн.

"Да еще и самый сильный, если память мне не врет", — подумала, но вслух не сказала.

— Об этом я уже говорил. Если он захочет, сам расскажет, а если нет… он не из моего рода, так что права принимать за него решения у меня нет. И раскрывать его секреты — тоже. Что касается того, что тебе делать дальше… поживи пока у нас. Рассматривай это как поездку в гости, ведь неужели тебе не хочется узнать родственников? Или что-то о маме? У меня есть в архиве много ее портретов и писем.

Горло сдавила невидимая рука. Брайт знал, на какую точку надавить и чем заманить меня. Если бы не это предложение, я бы может и сбежала: жить одной и выкручиваться было как-то проще, чем снова ложиться спать с подозрениями и тревогами. Но касание из прошлого, напоминание о человеке, которого я толком и не знала-то, заставило вмиг отбросить все мысли о побеге.

— Кажется, я сумел тебя заинтересовать, — улыбнулся Брайт. — Не волнуйся, удерживать силой тебя никто не станет. Но хотя бы попробуй пожить у нас. Уверен, тебе понравится. Посмотришь теплые края, освоишься со своим карханом. Кендар сказал, тебе пришлось туго. Надо будет тренироваться.

— А что мне делать сейчас? — спросила я.

— А что ты хочешь? — поинтересовался Брайт в ответ.

Вопрос поставил в тупик: чего я хочу? Не знаю… глобально — покоя, чего-то хорошего, перемен. Сейчас… спать не хочу, есть уже тоже не хочу.

— Море хочу, — почему-то шепотом ответила.

— Купаться? — понимающе уточнил Брайт. — Мы не успели заказать для тебя купальных платьев, но есть рубашки, в которых вполне можно окунуться. У нас свой кусочек пляжа, посторонним ходу нет. Если хочешь, я покажу.

Хотела. Я вдруг осознала, что если не окунусь в эту манящую прохладой синеву, то умру с тоски. И плевать, что на мне будет и кто на это будет смотреть, я слишком долго жила по чужим правилам.

Брайт подождал, пока я переоденусь, у дверей. Я долго размышляла, как бы так одеться, чтобы не показаться смешной, и в итоге остановилась на брюках и белой, доходящей до середины бедра, рубашке. С собой взяла еще одну, на смену мокрой. От нетерпения руки подрагивали, я никогда еще не купалась. Какая вода? Теплая, холодная? Страшно ли ступить в нее?

Мы шли по дому, а я даже не интересовалась интерьерами и обстановкой. Сколько человек живет в доме? Есть ли еще родственники мамы? Ни одного вопроса, и только нетерпеливое желание вблизи увидеть море.

На пляже я не выдержала и ускорилась. Брайт не стал мешать или догонять — шел позади, дышал полной грудью и легко улыбался. Пожалуй, он был хорош собой, вот только сходства между нами я никак не могла уловить. Родство, конечно, дальнее, но не может же быть совсем ничего.

— Не заплывай далеко, течение слабое, но с непривычки может напугать.

— Шутите? Я вообще плавать не умею, я по колено зайду.

Брайт тактично отвернулся, чтобы я могла раздеться до рубашки и только по моему сигналу повернулся — следить. На несколько секунд я остановилась у самой кромки воды, вдохнула свежий воздух и закрыла глаза. С шумом море коснулось пальцев.

Прохладное, но не холодное. Приятное.

Я прошла вперед, по галечному дну, наслаждаясь прикосновениями воды. Ступать в нее оказалось совсем не страшно, и я рискнула пройти чуть дальше. Зашла по пояс, окунулась, от неожиданности с шумом выдохнув — тело, нагретое солнцем, неохотно привыкало к прохладе.

Но уже спустя минуту стало так хорошо, что я решила никогда отсюда не вылазить. Купаться и купаться, пока не кончатся силы, пока солнце не зайдет за горизонт и станет слишком темно и холодно.

Какая-то неведомая сила заставила посмотреть на замок, и на балконе третьего этажа я заметила мужскую фигуру. Кендар, или кто-то очень похожий на него, оперся на перила и смотрел на море. С такого расстояния нельзя было понять, смотрит ли он на меня, но… почему-то казалось, что да. Инстинктивно я опустилась ниже, так, чтобы из воды торчала только голова.

Ногу вдруг пронзила острая боль, я охнула от неожиданности и оступилась. Брайт мгновенно оказался рядом и успех схватить меня за руку за секунду до того, как я скрылась под водой.

— Бывает, — успокоил меня кархан. — Свело ногу от холодной воды. Привыкнешь, а со временем все прекратится. Делай ступней осторожные движения, как будто разминаешь.

Мы сели на песок: я массировала ледяную ногу, Брайт смотрел куда-то вперед, на безмолвный и спокойный горизонт.

— На нас смотрит Кендар, — вырвалось у меня.

— Ты его боишься?

— Да… наверное. Он давал много поводов.

— Не тебе одной.

— Как вы познакомились?

— Еще когда Торны жили рядом, Кендар приходил к нам. Я был ребенком, он — уже подростком, но мне нравилось проводить с ним время. Он учил меня управляться с сущностью. Но твоя правда: Кендар немногословен и может показаться суровым. Хотя я уверен, у него есть тайна. Наверняка он тайком рыдает над романами о гувернантках и хозяевах или спасает тонущих котят. Что-то такое, в общем.

Я рассмеялась, представив Кендара, под покровом ночи крадущегося в библиотеку за розовым томиком с серебряными цветочными вензелями. Помнится, он как-то явился в библиотеку, где мы были с Джессеном. Может, за любовным романом на ночь? Эта мысль неожиданно развеселила и немного успокоила. Даже нога прошла как-то сама собой, незаметно.

— А что насчет вас? — спросила я. — У вас есть тайна?

Брайт задумался. Или сделал вид.

— Пожалуй, я слишком сильно люблю сладкое. Если бы не волевой характер, я бы питался одним зефиром. Но приходится подавать, так сказать, пример. Как послушный мальчик утром я кушаю кашку, днем — супчик, а вечером позволяю себе бокал вина и сытный мужской ужин. Что не очень правильно, но очень приятно. Однако у меня всегда спрятана пара конфет в секретере, честное слово.

— Кто еще живет в доме?

— По-разному. — Брайт пожал плечами. — Приезжают браться с семьями, сестры с детьми, дяди и тети. Постоянных жильцов я тебе представлю к обеду, если захочешь спуститься, их всего восемь человек. Причем двое — подростки и это, я скажу тебе, небольшая катастрофа рода Лармаро. Кстати…

Он замялся, будто ощутив неловкость.

— Не думаю, что тебе сейчас есть до этого дела, но пока у нас гостят дети, мы ведем себя исключительно скромно и стараемся запираться на ночь, особенно если… проводим ее не одни. Поверь, дети взбалмошны и любопытны.

— Не волнуйся, я не планирую заводить романы. Не в ближайшее время.

— Море настраивает на легкомысленный лад. Никто не осудит тебя за симпатию. Просто дети есть дети и об их присутствии тебе нужно знать, такое себе удовольствие — обнаружить у себя под дверью любопытную девчонку. Моя подруга Лисса зовет детей маленькими гоблинами. Не со зла, конечно, просто каждый раз, как она приходит, они всячески мешают нам проводить время вдвоем. Это весело, но порой надоедает. К счастью, им скоро в школу. В первый день учебы я клянусь, я лягу посреди гостиной голый и напьюсь в честь того, что эти исчадия ада теперь забота учителей.

Я рассеянно водила рукой по нежному бархатистому песку. В глубине он был немного влажный, будто ночью или даже ранним утром прошел небольшой дождь.

Очередные перемены: из уютного привычного дома на холодный север, в Нейтвилл, в мрачное поместье Торнов. Из поместья в Райкарру — родину карханов. Из старой таверны в замок на берегу моря. Декорации менялись стремительно, а я похоже не успевала набирать в грудь воздух перед очередным виражом.

— Хочешь спуститься к обеду или поесть у себя? Я не буду настаивать, можешь привыкать, сколько захочешь.

— Невежливо будет не познакомиться. Я приду.

— Тогда идем. — Брайт поднялся и протянул мне руку. — Немного отдохнешь и рассмотришь одежду. К южной моде еще надо привыкнуть.

Уходя с пляжа, я взглянула на балкон, где видела Кендара. Но сейчас он был пуст, и иначе быть просто не могло.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Брайт оказался неправ: к южной моде не требовалось привыкать, ею нужно было восхититься. Тонкие, легкие и приятные телу ткани, открытые, но совсем не вульгарные, фасоны, яркие цвета. После долгих мучений я выбрала светло-голубое платье, а волосы собрала в небрежный хвост. После купания на щеках появился здоровый румянец.

Постепенно происходящее стало приобретать оттенок везения. И хоть внутренне я ждала, что рано или поздно эту сказку кто-то разобьет вдребезги, никак не ожидала что случится это так скоро. Все началось с того, что с непривычки я заблудилась и вместо того, чтобы найти лестницу на первый этаж, где по словам Брайта располагалась столовая, забрела в дальнее крыло.

— Отлично, — пробормотала себе под нос. — Еще не хватало не спуститься к обеду, тогда все решат, что я неблагодарная скотина. Хоть бы карту выдавали…

Где-то рядом щелкнул замок, и я воодушевилась: хоть кто-то мне на пути попался. Все уже явно были в столовой, ибо во время блужданий мне не посчастливилось встретить ни единой живой души.

В одном из ответвлений главного коридора я увидела человека. Его лицо и фигуру скрывала приоткрытая дверь.

— Извините, — обратилась я, — не подскажете, как найти лестницу к столовой? Я немного…

Он обернулся, взгляды встретились, и я невольно отступила, а сердце замерло и несколько секунд наотрез оказывалось биться. Когда я уже подумала, что больше не смогу дышать, с трудом удалось сделать глоток воздуха.

— Джессен… — вырвалось у меня, голос показался чужим и бесцветным.

— Ты… — словно не поверив собственным глазам, медленно произнес Джессен.

Я запомнила его совсем не таким, до сих пор я даже не думала, что в мягких и добрых глазах парня может светиться такая злость. Заторможенное от всех переживаний сознание не сразу сообразило, что стало причиной такой реакции, а потом я вдруг поняла: он любил Айлу.

Любил эту стерву, которая так легко обсуждала с Дрейком убийство моего отца. И винил меня в ее смерти? Что ж, я действительно была виновата, но вот только я защищала свое право на жизнь без лжи. А он защищал что?

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, прищурившись.

Кендар, похоже, забыл сообщить любимому братику о том, что он меня привез.

— Если верить Брайту, то он мой родственник. — Я постаралась вложить в голос максимум холода. — Пригласил погостить.

— Надо рассказать ему, чем кончаются твои приезды.

— Не забудь рассказать, что не стоит убивать моих близких.

Джессен шагнул вперед, и я невольно вздрогнула.

— Ты…

Но гордо подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. В голове билась отчаянная мысль: я защищалась, защищалась. И сейчас, если понадобится, не дрогну. Этот год научил меня не сдаваться без боя. Времена леди Лилианы давно прошли, оставили только кархана и девушку без рода и племени.

— Ты даже не сожалеешь… — с отвращением произнес Джессен. — Ни о моем брате. Ни о моей жене. Насквозь лживая сука.

— Не жалею и не буду. За подобное платят подобным, Джессен. За убийство платят жизнью.

— Отлично сказано.

Он двигался стремительно, молниеносно. В считанные секунды я оказалась прижата к стене, а горло сдавила безжалостная стальная рука. И без того потемневшие глаза парня приобретали вертикальные зрачки, эмоции оказались настолько сильными, что Джессен не совладал со зверем.

— Тогда не возражаешь, если я потребую оплату сейчас?

— Ты по своему счету еще не расплатился.

В его глазах я была той наивной и почти невинной девчонкой, которая с замиранием сердца чувствовала, как кожа покрывается теплыми узорами краски. Он помнил, как в душе мы занимались любовью. Того, что было после, Джессен не видел. Его сжирала боль, и за ней он не заметил мою, а потому ответного удара совсем не ожидал.

От неожиданности удара Джессен охнул и выпустил меня. Легкие наполнились воздухом, а голова закружилась от притока кислорода. Но я знала, что промедление — смерть. Кархан был сильнее, но я — маневренней и быстрей. Лишь в последнее мгновение Джессену удалось перехватить мою руку. мы врезались в одну из дверей, оказавшуюся незапертой, и она с грохотом распахнулась, а мы не удержали равновесие и упали на пол.

Послышались голоса и торопливые громкие шаги.

— Что тут происходит? Лилиана? — услышала я голос Брайта. — Джессен.

Кархан не владел собой, а я замешкалась, переживая боль от падения на твердый пол. Джессен размахнулся — и мою щеку обожгла обидная пощечина, а потом парня оттащили чьи-то руки. В это же время меня поставили на ноги. Я успела заметить, к собственной чести, две ярко-красные полосы на щеке Джессена.

Брайт, Кендар, Каролина и еще какие-то мужчины и женщины столпились в коридоре, удивленно переглядываясь и переговариваясь. Джессен тяжело дышал, его пытался привести в чувство Кендар. А Брайт держал меня. Держал крепко, будто боялся, что я снова выйду из себя. Но в этом жесте не было ничего враждебного или грубого. Я постепенно успокаивалась, только сердце билось сильно и быстро, а внутри разливалась неприятная горечь.

От разочарования — Джессен, пожалуй, был единственным из Торнов, кто вызывал у меня теплые чувства. От обиды — он наказывал меня за смерть жены в то время, как я смерть отца переживала в неведении. Джессен хотя бы знал правду. Ему было, кого ненавидеть.

— Уймись, — проговорил Кендар. — Я сказал, уймись, Джесс.

— Она убила мою жену, — прорычал кархан.

— Ты этого не знаешь. Айла погибла в пожаре, а пожар мог быть случайностью.

— Он и был случайностью, — твердо проговорила я. — Но я позволила ему случиться. А Айла не выбралась, потому что я ей двинула. Я слышала, как она трахалась с Дрейком и обсуждала убийство моего отца. И знаешь что, Джессен? Я бы снова это сделала. Я жалею лишь о том, что в том пожаре не сдохли вы все. Если бы не ваша стая, я была бы дома, с отцом.

— Ты бы сдохла без превращений. Твой отец был эгоистом.

— Лучше сдохнуть, чем быть вашей игрушкой.

— Прекратите оба, — рявкнул Брайт. — Лилиана. Джессен. Вы оба — мои гости, и я требую, чтобы вы вели себя подобающим образом. В доме дети.

— Я не просила везти меня сюда, Брайт. Я наладила свою жизнь, у меня была работа, у меня были друзья, которые мне помогали. С силой я как-то бы разобралась. Ты прислал за мной человека, который причинил столько боли, что я до сих пор вишу его в кошмарах. Ты не сказал мне, что муж убийцы моего отца живет здесь. И хочешь доверия? Хочешь, чтобы я освоилась здесь и полюбила новых родственников?

Брайт молчал, мрачно меня рассматривая. Он понимал, что я права, и, кажется, совершенно не знал, как быть дальше.

— Для вас для всех человеческая жизнь ничего не стоит. А мне он был отцом. Каждый из вас защищает свою стаю. А я не имела право на защиту СВОЕЙ семьи? Мне нужно было пожать плечами и продолжить спать с ними дальше? Нет уж. У меня есть право, и я говорю не о праве на месть. Я хочу сама решать, когда и от кого родить ребенка. Хочу сама решать, куда и как пойти. И главное: я НЕ ХОЧУ жить в доме тех, кто лишил меня семьи.

Воцарилась мучительная тяжелая тишина. Большинство присутствующих, ставших невольными свидетелями скандала, неловко отводили глаза. Джессен вытер со щеки кровь, вырвался из рук брата и, напоследок бросив в мою сторону испепеляющий взгляд, скрылся в недрах дома.

— Никто не отбирает у тебя права на все это, Лилиана. — Наконец начал Брайт. — Однако…

— Что? — перебила я. — Снова следовать чужим правилам? Садиться за один стол с убийцей?

— Полегче, крошка, я вообще-то не имею к твоему отцу никакого отношения, — хмыкнул Кендар.

— Да ты что? — Я резко обернулась. — Тогда, наверное, я должна извиниться. Ведь это не ты спокойно смотрел, как твой брат вешает мне на уши лапшу.

— Я предупреждал тебя никому не верить. Или ты считаешь, что всех должно волновать твое благополучие? В этом мире, леди Морено, каждый сам за себя.

— Тогда не стоило разнимать нас с Джессеном.

Я прошла мимо молчаливого мрачного Брайта и остановилась рядом с Кендаром. Чтобы видеть, как опасно блестят его глаза.

— Проблема в том, что принцип "каждый сам за себя" удобен вам, когда противник слаб и глуп. Когда он показывает зубы, вы больше напоминаете не карханов, а испуганных котят. Меняйте принципы, Кендар. Меняйте подход. Иначе следующая жертва закончит то, что не получилось у меня.

С этими словами я протолкнулась через небольшую толпу и направилась к себе. От злости даже дорогу вдруг вспомнила, хотя совсем недавно блуждала в поисках столовой. Но об обеде теперь не было и речи. Я даже немного корила себя за несдержанность. Стая Брайта познакомилась со мной при крайне неприятных обстоятельства.

Но мне было стыдно лишь за форму, но никак не за содержание. Оказалось, внутри копилась не только усталость, но и дикая ярость.

С грохотом захлопнув дверь, я постаралась отдышаться. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а энергии в теле было столько, что сесть и сидеть я просто не могла. Бродила туда-сюда по комнате, пытаясь сбросить напряжение. Могла бы и превратиться, но не хотелось бежать по дому в образе кархана и ловить любопытные взгляды. Почему-то я была уверена, что в скором времени придет Брайт и начнет меня отчитывать. Мне некуда было идти, но я бы с готовностью ушла, лишь заикнись он об этом.

Однако никого не было. Время тянулось бесконечно медленно, и в то же время стремительно ускользало. Мне казалось, что длина минуты неоправданно большая, а потом вдруг я поняла, что уже смеркается. Из этого транса меня вывел осторожный тихий стук.

— Кто там? — спросила я.

— Каролина.

— Заходи, открыто.

Девушка проворно юркнула ко мне в комнату. В руках она держала большой поднос, нагруженный печеньем и другими сладостями. Ко всему этому разнообразию прилагался пузатый чайник и две чашки. Я сразу поняла, что девушка надеялась на разговор. Сил придумывать, как ее выпроводить, не было.

— Принесла тебе перекусить, ты так и не пришла на обед.

— Да, как-то аппетит пропал.

— Кендар тебя обидел?

— У нас долгая история. — Я пожала плечами.

А потом, неожиданно даже для самой себя, выдала:

— Его брат убил моего отца. Им нужен был мой дар, и они обманом заставили меня приехать. Когда я узнала, очень разозлилась и… устроила в доме пожар. Случайно, разумеется… отчасти. В пожаре погибла жена Джессена, и тот теперь меня ненавидит. Наверное, правильно.

Шокированная Каролина опустилась в кресло.

— Извини… я не хотела тебе напоминать.

— Да ладно, это не ты напомнила, это Джессен на меня набросился. В стиле его семейки.

На это она кивнула.

— Да, о Торнах у нас ходит дурная слава. Они даже для карханов слишком странные. Учитель говорил, что у людей другие традиции. Что люди не могут превращаться, у них почти не бывает магии. Да и семьи у них… другие.

— Моногамные, — хмыкнула я. — Да, крайне интересное открытие. Не могу сказать, что я с ним смирилась.

— Мы разные. — Каролина вздохнула. — У нас много знакомых пар, которые крайне редко пускают к себе других карханов. А Брайт проводит жесткую политику на этот счет. Никаких связей между родственниками, никакой открытой демонстрации при детях. Еще когда главой стаи был его отец, такой подход не понимали. А теперь, кажется, дошло, что свобода подразумевает ответственность за будущее. Лармаро потому и самые сильные, что заботились о своих детях, в том числе не допуская ослабления крови.

— Ослабления крови?

— Обычно считалось, что самый кошмар для чистокровной стаи — это примеси в крови других карханов, менее знатных или вообще безродных. Но вскоре выяснилось, что это как раз таки огромный риск. А Лармаро всегда с осторожностью относились к кровосмешению. Поэтому оп — мы на вершине власти.

— Да уж, удивительно, как разумный подход завоевывает страны, — пробормотала я.

Но все равно заинтересовалась, пусть и против собственной воли. У карханов была своя история, во многом интересная и необычная. Мне еще только предстояло ее изучить, но по обрывкам разговоров в таверне и рассказу Каролины я понимала, что история эта куда более впечатляющая, чем я могла себе представить.

Среди людей ходило много домыслов о Райкарре, но почти все они оказались далеки от правды.

— Ты хорошо знаешь Кендара? Какое отношение он имеет к вашей стае?

Пока что я совсем не понимала, какие мотивы заставили Кендара предать свою стаю. И предал ли он ее? Вполне возможно, Лармаро не так уж враждовали с Торнами, как хотели показать. Всякое в истории бывало.

— Кендар и Кендар. — Каролина пожала плечами. — Я его помню с детства. Он частенько у нас бывал, в основном общался с Брайтом. Угрюмый, необщительный. По-моему, его вообще не интересуют девушки. Моя подруга Бри несколько недель жила у нас и все время пыталась ему понравиться. Кендар на нее даже не взглянул, а ведь там есть на что посмотреть.

— Да уж. Как все порой странно.

— Брайт просил узнать, появишься ли ты за ужином. Он не настаивает, но если захочешь, устроит ужин на открытом воздухе. От себя советую согласиться: это просто потрясно. Мы ставим столы и стулья у пляжа, Брайт разводит костер и лично жарит на углях мясо, не доверяя повару. Очень красиво и уютно.

Но я с сомнением покачала головой.

— Не знаю, не уверена, что после сегодняшней сцены мое присутствие хоть кого-то порадует.

— Глупости, — отмахнулась девушка. — Мы же карханы. В нас кипит кровь зверя, мы постоянно то ссоримся, то миримся, заводим романы и живем на все возможности. Докажи Кендару и этому Джессену, что ты не жертва, а победитель. Я сделаю из тебя настоящую южную красотку, вот увидишь, такой красивой ты еще не была.

Соглашаясь, я чувствовала, что делаю это зря. Но ничего не изменить, слишком многое в моей жизни оказалось напрасным. Эта авантюра хотя бы имела приятный привкус соленого моря и теплого вечера.

* * *

— Нет, — воскликнула я, глядя в зеркало. — Каролина, нет и еще раз нет. Ты сумасшедшая.

— А ты ханжа, — беззлобно фыркнула новая знакомая. — Такие платья вполне допустимы у моря и в кругу семьи. В город Брайт, конечно, попросит тебя накинуть плащ или что-то такое, но в целом ты выглядишь просто шикарно.

Я выглядела, как… нет, безусловно скромнее, чем в нижнем белье. Но по сравнению с платьями, что носила, когда жила с отцом, я была практически раздета.

Светлое кремовое платье из легкой воздушной ткани не доходило даже до колен. Лиф был совсем немного украшен кружевом, а голых ног касались прохладные бусинки-кристаллы, которыми был оторочен подол.

Мои волосы Каролина распустила, а еще вплела в них такие же кристаллы, для украшения.

— Тебе что, совсем не нравится? — с надеждой девушка заглянула мне в глаза.

— Нравится. Но слишком откровенно. По-моему, не лучший наряд для знакомства.

— Лилиана, доверься мне. Мы идем на ужин у моря. Все девушки будут в легких платьях и босиком, а мужчины — в светлых рубашках или вовсе без них. Желающие вообще после еды полезут в воду, хотя мне Брайт это делать запрещает. Говорит, вредно.

Каролина умела забалтывать зубы, и мне ничего не оставалось, как согласиться. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не одергивать это странное короткое платье. А уж идти босиком по холодному мраморному полу замка и вовсе казалось странным. Но впереди бодро топала Каролина, и ее платье было немногим длиннее моего, а на ноге болтался кокетливый серебряный браслет.

Мы шли недолго, к пляжу вела еще одна дорожка, покрытая мягким и теплым материалом, по типу ковра или… какой-то искусственной травы. Со стороны моря уже доносились голоса и чей-то заразительный смех, а когда мы преодолели очередной поворот, я увидела, что все пространство пляжа было залито мягким теплым светом.

— Лилиана, — Брайт заметил нас и подошел.

Ни словом, ни взглядом он не дал понять, что помнит дневную сцену. Весело и легко увлек меня в самую гущу народа и попросил тишины.

— Я рад представить вам нашу дальнюю родственницу, Лилиану Морено. Лилиана, как многие из вас знают, полукровка и еще только осваивается со своим карханом. Так что прошу всячески помогать и развлекать нашу гостью.

Обращаясь ко мне, произнес:

— Не стесняйся, знакомься со всеми и общайся. Если я представлю тебе всех, не запомнишь, постепенно разберешься. Вон на том столе напитки, темно-фиолетовый очень крепкий, а оранжевый — это сок, он без алкоголя. Остальные: вино, ликеры и коктейли. Выбирай, что по душе, если вдруг переборщишь, обещаю доставить тебя прямо до дверей комнаты. Еда будет через полчаса.

Меня поразил этот вечер. Поразил с самого начала атмосферой и теплом. Воздух словно пропитался запахами цветов, моря и дыма от костра. Мягкий шелест воды добавлял умиротворения. В ярких поверхностях коктейлей отражалась луна. Сначала я думала, что не стану пить ничего, крепче чая, но подумав, все же выбрала сладкий ликер.

Народ проявлял вежливое любопытство. Меня спросили, как мне нравится дом, успела ли я побывать в городе и о всякой ерунде. Голова наполнилась именами, улыбчивыми лицами. Сначала я пыталась всех запомнить, но потом поняла, что это бесполезно. А еще — что никто не бросится с оскорблениями, если я вдруг переспрошу имя.

Когда запахло мясом, я ощутила дикий голод. Стояла чуть в отдалении, потягивала ликер и думала: неужели все они карханы? Неужели люди со зверем внутри могут вот так весело бродить по пляжу и танцевать под негромкую музыку? Без тягучего ощущения постоянной настороженности. Без ожидания подвоха и предательства. Уму непостижимо.

Спиной я почувствовала присутствие Кендара. С каждым разом даже не удивлялась тому, что ощущаю его. Кархан внутри познавал свои возможности и многих знакомых угадывал по запаху, по ощущению магии. Странно, но среди всех этих людей я чувствовала себя удивительно защищенной. Приход Кендара почти не напугал, лишь слабо всколыхнул давно забытые эмоции.

К счастью, Торн не обращал на меня внимания. И вскоре я присоединилась к слушателям Брайта. Тот, не забывая переворачивать мясо на специальной решетке, рассказывал о своей поездке в Кандегорию.

Мясо, нежнее и ароматнее которого я ни разу не пробовала, таяло во рту. Запах дыма, хрустящие колечки особого сорта лука и вино — такое сочетание по праву могло конкурировать с любыми деликатесами. А уж когда Брайт бросил на решетку огромные креветки, я вообще потерялась. Вечер напоминал приятный сон. Каролина улыбалась, изредка встречаясь со мной взглядом.

Ближе к ночи я почувствовала, что устаю, но совсем не хотела идти спать. Народ не торопился расходиться, так что я побрела вдоль пляжа, надеясь уйти туда, куда не доставал свет. Просто посидеть на берегу моря, подумать над бокалом вина и расслабиться.

Север и жизнь там казались страшным сном. Я как-то не думала, что в мире существуют настолько красивые и умиротворяющие места. Но теперь совершенно точно знала: хочу жить у моря. Чтобы вот так садиться на холодный песок, вытягивать ноги и чувствовать прикосновение темной воды.

Лунная дорожка на поверхности воды так и манила за собой. Куда? Похоже, мне лишь предстояло это выяснить.

— Я знаю, что ты здесь, Джессен. Если хочешь снова устроить драку, то поторопись. Я почти засыпаю.

Кархан вышел из тени деревьев. Как долго он наблюдал? Я заметила не сразу, но все-таки почувствовала чужое присутствие. Догадаться было несложно: Джессен не пришел на ужин.

— А ты неплохо вписалась в их компанию, — сказал он, подойдя ближе.

— Да, меня приняли довольно тепло. И место очень милое.

— Лучше Нейтвилла?

Я бросила на него быстрый взгляд. Но особой враждебности не чувствовала. Порыв ярости прошел.

— Даже последняя дыра лучше Нейтвилла.

— Север довольно красив.

— Любовь к местам определяется не их красотой, а тем, что они в себе скрывают. Север скрыл вас.

— А море?

— А море пока что только радует. Ну вот и ты еще пришел.

Он только усмехнулся. Карханы вообще обладали поразительной гибкостью мышления. Вот казалось бы, эта девушка — твой заклятый враг. Ты так считаешь и подтвердил это позорной дракой не далее чем за обедом. Так держись от нее подальше. Не мучай себя, не мучай ее, просто забудь о существовании… или мсти. Мсти так, чтобы стало легче, заставь ее страдать.

Джессен же просто сел рядом, на песок, и тоже уставился на луну. Сколько мы так сидели, не знаю, по ощущениям — недолго.

— Я не знал, что Айла убила твоего отца.

— Серьезно? — тут я по-настоящему удивилась. — Кендар не сказал?

— Нет, он вообще мало говорил о том, что произошло. Просто велел ехать с ним и привез к Брайту.

Похоже, Кендар спасал самого нормального члена семьи Торнов. Ну, Джессена хотя бы не везли силой.

— Я слышала разговор Джейка и Айлы, они обсуждали это. Им нужно было, чтобы я приехала. А отец мог прожить еще десятлетия. Не хотели ждать.

— Извини.

— За что? — Я пожала плечами. — Ты не знал.

— Ну… я сделал свои выводы. Хотя теперь даже не знаю, что и думать. Я должен тебя ненавидеть.

— Получается?

— Не очень.

— Попробуй еще раз.

И мы рассмеялись. Короткие секунды общего смеха немного развеяли напряженность в воздухе. Хотя я все равно подсознательно ждала не то подвоха, не то какого-то взрыва. Недосказанность вообще в последнее время приводила меня в растерянность. Не понятно, кто друг, кто враг, кому можно верить и что вообще дальше будет. Работа в таверне, пусть и не самая престижная и оплачиваемая, хотя бы была понятной и простой.

— Райан будет тебя искать.

При звуках этого имени стало зябко.

— Не уходи от Брайта. Он говорит о гостеприимстве и знакомстве с родственниками, но в первую очередь прячет тебя от Райана.

— Я догадалась. Но не могу же я прятаться вечно. Рано или поздно мы зазеваемся, и что-то будет…

— Лучше поздно. — Джессен покачал головой. — Когда ты освоишь свою силу. И найдешь друзей, которые тебя защитят.

— На друзей полагаться в наше время не так уж и надежно.

С другой стороны пляжа раздался взрыв смеха. Лармаро и не думали расходиться. А значит, можно было даже поваляться на прохладном песке. И еще как-нибудь на днях превратиться и обследовать окрестности. Я не была уверена, что смогу без проблем стать карханом, но надеялась, что больше валяться на голой земле под дождем не придется.

Джессен достал откуда-то тонкий прутик и принялся развлекать себя тем, что водил по моим ногам. Было щекотно, я дергалась и уклонялась, но вставать не хотелось, да и не сказать, что это действие вызывало внутреннее неприятие.

— Пойдем купаться? — спросил Джессен.

Да… Каролина что-то говорила насчет ночного купания.

— Плавать не умею. Темно.

— Я тебя, в случае чего, поймаю.

Я скептически посмотрела на парня.

— Ага, а на самом деле это твой план, чтобы мне отомстить. Утопишь, скажешь — сама виновата, нечего лазить ночью в воде.

— И почему, — кархан усмехнулся, — мне это в голову раньше не пришло.

Когда он поднялся, я подумала было, что больше уговаривать меня не станут. Но Джессен подошел к кромке воды, опустил в нее руки, а потом… обрызгал меня. Да еще и хорошо, так, что с волос потекли маленькие ручейки воды, а платье мгновенно стало излишне тесным.

— Джессен.

— Что? — с вызовом усмехнулся парень. — Я хочу купаться, я купаюсь.

— Вот и купался бы в одиночестве. Мне кажется, Брайт не одобрит, что мы тут сидим.

— Да плевать на Брайта. Идем. Я тебя не обижу.

Чуть подумав, я все же поднялась. Идея купаться в ночи, сама по себе, мне не претила. Да и в темные намерения Джессена я почти не верила. Скорее… ночное купание казалось безрассудным. Одной из тех вещей, которые не стоят рядом с самоконтролем и владением ситуацией.

Не буду заходить глубоко — решила я. Просто окунусь, посмотрю на россыпь звезд на черном небе, и хватит. Вернусь к Брайту и остальным, выпью еще коктейль и, в кои то веки, почувствую себя совершенно счастливой.

Но у Джессена явно были другие планы.

— Ты что, собираешься купаться в платье?

Это был вызов. Взгляд, поза, да сама луна мягко освещала пляж и норовила прикоснуться своим светом к коже. Не сводя взгляда с лица Джессена, я расстегивала пуговки на платье, которое с легкостью упало к ногам.

Кожа на животе и груди мгновенно покрылась мурашками, а соски затвердели. От холода или возбуждения?

В слабом свете луны очертания Джессена казались какими-то нереальными и слишком выраженными. Четкий контур губ так и манил прикоснуться, вспомнить прикосновения мягкой, обладающей волнующим ароматом, кисти с краской.

Вызов… игра. Никакой любви, ничего, кроме чувственного возбуждения и желания, что рвется изнутри. Не имеет ничего общего с привычными человеческими отношениями. Это желание привычно ему, но частично чуждо мне. Эта чуждость добавляет пряного ощущения неправильности происходящего.

Вода обожгла холодом лодыжки и колени, когда я зашла на глубину, а затем словно миллионы иголок впились в нежную кожу. Мысли о возбуждении куда-то испарились, а я несколько раз окунулась, стараясь не пищать. Джессен посмеивался.

— А снаружи кажется теплой, — простучала зубами.

— Сейчас привыкнешь. Ночью купаться интереснее.

— И часто ты так… купаешься?

Мы оказались нестерпимо близко. В воздухе словно искрило. Близость разгоряченного тела кархана в контрасте с холодной водой снова раскачивали возбуждение. Обещали что-то настоящее.

Губы соприкоснулись в поцелуе, мягком и чувственном. С Джессеном всегда было легко, он, в отличие от остальных Торнов, казался мне равным.

Поцелуй длился так долго, что я замерзла. Руки мужчины блуждали по моему телу, лаская чувствительную кожу, изучая каждую впадинку. Низ живота ныл в сладком предвкушении, но Джессен будто дразнил, не касаясь самого нежного местечка.

А потом Джессен оторвался и отошел. Я разочарованно вздохнула и удивленно посмотрела на кархана.

— Я собирался купаться, — усмехнулся он.

И… нырнул в черную глубину.

— Эй, — возмущенно воскликнула я.

Ответом мне стал только плеск воды. Спустя долгие секунды Джессен вынырнул на поверхность, в нескольких метрах от того места, где нырнул. Я растерянно переступила. Стоять вот так, чувствуя опустошающее разочарование, не хотелось. Поэтому я пожала плечами и пошла к пляжу.

На влажную кожу платье бы не наделось, так что я села, поджав ноги, и смотрела, как мощными гребками удаляется Джессен. Он отлично плавал, а еще, помнится, говорил, что не жил в Нейтвилле постоянно. Уж не здесь ли они с Айлой проводили время?

При мысли о блондинке Торнов подкатила тошнота, и я выбросила образ Айлы из головы. А пока настраивалась на любование природой и Джессеном, почувствовала пристальный взгляд.

Зверь внутри еще только осваивался с новыми способностями. Но сила карханов намного превосходила человеческую, и даже будучи полукровкой, я уже сносно улавливала запахи, магию, да и просто присутствие.

Захотелось одеться, но это стало бы однозначным признаком страха. Поэтому я продолжала сидеть, глядя на рваную линию горизонта и думать о своем. Получалось плохо, в голову лезли навязчивые образы, а ночной ветер касался кожи и с каждой минутой все острее не хватало тепла. Физического для начала.

— Считается, всякая сила, — медленно голос Кендара Торна врывался в уютный мирок, наспех построенное убежище, — дается неспроста. Только тому, кто сможет ее применить. Ты знаешь, что золотых карханов не бывает?

— Значит, я не существую?

— Значит, ты существуешь для чего-то.

— А вы, выходит, просто так.

Он хмыкнул. Словесная перепалка со мной была не в диковинку, но по-моему впервые мы находились так близко и так… открыто, что ли. Хотя я бы с удовольствием закуталась в плед, но разве в Кендаре Торне когда-то играли джентльменские чувства? Ему доставляло удовольствие беззастенчиво меня рассматривать.

Медленно, наслаждаясь секундами, он скользил взглядом по коленям, животу, груди, закрытой волосами. И наконец сосредоточился на лице. Я старалась скрыть дрожь. В его присутствии всегда старалась, но обычно терпела поражение в этой борьбе характеров.

И все же мне было интересно. Всякому, кто был чуть умнее табуретки, становилось ясно, что Кендар скрывает довольно много. Титаническими усилиями он подавлял в себе и эмоции и какие-то желания. Я не видела, чтобы он развлекался, наслаждался едой или женщиной. Не понимала его и потому постоянно оказывалась слишком близко.

Если Джессен был равным, то Кендар — слишком взрослым, слишком опытным, слишком непонятным.

— Несмотря на свободу, ты все равно тянешься к нам. Неужели это тебя не пугает?

— Меня много что пугает, но, признаться, я уже устала бояться. Поэтому я предпочитаю позволять себе… немного лишнего.

Его дыхание обожгло кожу возле уха.

— Или потому что тебя тянет к нам. Ты чувствуешь это притяжение и не можешь противиться.

Говорить стало сложнее, хотя внешне (о, боги, я надеялась на это) оставалась невозмутимой.

— Я все думал, почему именно ты? Почему из всех женщин мира именно ты можешь родить ребенка от проклятого рода?

— Потому что жизнь несправедлива, а я в прошлой явно прогневала богов.

Кендар рассмеялся. От его смеха кожа покрылась мурашками. Медленно, словно выводя на коже невидимые узоры, Кендар поднимался по животу к груди. Коснулся мягких кудрей и сжал затвердевший сосок, от чего я едва слышно охнула.

— Там Джессен не утонет? Вы, вроде, должны приглядывать за младшим братцем.

— Он отлично плавает. Обожает воду.

Мелькнула мысль, что Джессен специально завел меня и уплыл, оставив на растерзание братцу. Но на удивление я как-то не ощутила обиды или злости. Кархан внутри не насторожился, не ловил каждое слово и движение Кендара. Скорее рвался изнутри, вспоминая, как приятно было лежать под его руками, после холодного дождя. Предательская сущность. Я постоянно думала, а была бы моя реакция на этих мужчин иной, если бы я не была полукровкой?

Как вообще отличить желания зверя от человеческих? Карханов такие мелочи не интересовали, но я, похоже, была обречена гадать всю оставшуюся жизнь.

Я закусила губу. Медленные, дразнящие прикосновения грубых пальцев сводили с ума. Я так давно не чувствовала этого прилива жара к животу, не ощущала, как тело сводит в сладком предвкушении.

— Кто-то говорил, что мной не интересуется.

— А если я передумал?

Его руки оставили мою грудь, спустились ниже и щекочущим движением провели по внутренней стороне бедра, а потом с силой нажали, заставив развести ноги. Я была горячая и влажная, а холодный воздух только распалял еще сильнее. Мне хотелось прикосновения пальцев, проникновения, сметающей все на своем пути волны удовольствия.

Но пока я получала лишь крохотный кусочек от того, что могла.

— Идеальный порядок природы… — задумчиво произнес Кендар, глядя на меня. — Сила дается тому, кто сможет ей воспользоваться.

— А проклятье? — с трудом справившись с голосом, ответила я.

— Проклятье это лишь вторая половина силы.

Его пальцы с силой проникли в меня, вызвав низкий стон, я подалась навстречу, этого проникновения было ужасно мало. Но Кендар не спешил и, очевидно, планировал нечто более изощренное, чем быстрый секс.

Он вынудил меня лечь на песок, накрыл своим телом и обжигающе горячие губы принялись изучать каждый миллиметр кожи. Остро-пряные поцелуи, запретные и неправильные. Языком играл с соском, прикусывал и целовал так, словно действительно хотел доставить удовольствие.

Или хотел?

Жарко… я не могла поверить, что еще пару минут назад ежилась от холода. Сейчас было действительно жарко, слишком, чтобы трезво мыслить.

Мышцы под моими руками чувствовались, словно стальные. Я не до конца осознала, что вцепилась в руки Кендара ногтями, но очень хорошо вдруг поняла, что губы ноют от жажды поцелуя, но пока кархан предпочитал только дразнить и распалять.

Когда его губы оказались на животе, а потом коснулись клитора, я выгнулась и из груди вырвался стон. На миг испугалась, что услышат с пляжа, но даже этот, во многом человеческий, страх не заставил меня очнуться и остановиться. Хотя Кендар вряд ли послушал бы…

— Тебе так и не удалось доказать мне свою ненависть. Сколько бы ни сопротивлялась, все равно ты таешь от каждого моего прикосновения.

— Должно быть, тебя это радует, — тяжело дыша, проговорила я.

— Не могу сказать, что разочарован.

— Долго ждал.

Как можно было говорить в такой момент? Не знаю, но мы как-то умудрялись, хотя я уже просто мечтала о ледяной воде, которая немного остудит… обоих.

И снова Кендар оторвался от меня, лишил взрыва удовольствия. Это было похоже на пытку… впрочем, нет. Это пыткой и было, он издевался, мучил и получал наслаждение не только от обладания над телом, но и от власти над сознанием.

Я бы не хотела думать "власти над душой", не хотела бы позволить себе больше, чем просто ночь и удовлетворение инстинктов зверя.

Одним движением Кендар перевернулся так, чтобы я оказалась сверху, и тут же вошел на всю длину. Я охнула от неожиданности, а кархан замер, давая мне привыкнуть к размеру. Я уперлась руками в горяченную грудь, закрыла глаза, а последнее, что увидела — как колечки кудрей мягко касаются сосков мужчины.

Ощущение наполненности, твердого органа внутри, действительно требовали времени. Я сжала его член внутренними мышцами и на миг дыхание у Кендара участилось. Он отлично владел собой, но хотел этого не меньше. Однако двигаться не позволял, стальной хваткой удерживая меня на месте. Я могла кончить даже не двигаясь, от неведомая сила удерживала меня на грани.

У меня вырвался стон, когда вдруг на контрасте с жаром, опалившим наши тела, по спине провели холодной рукой. Джессен, только вышедший из моря, прижался ко мне мокрой грудью, и это… это одновременно и напугало и завело сильнее. Мне было жарко и холодно одновременно. Внизу живота сосредоточилось тепло, а грудь ласкали холодные влажные пальцы.

Когда член Джессена толкнулся в меня, я вдруг ощутила, как сердце пропустило удар и внутри разлился дикий, ничем не обоснованный страх.

— Нет… — пробормотала я.

Кендар привлек меня к себе.

— Не бойся, это не будет так, как в прошлый раз.

Джессен мягко продвинулся дальше, вырвав у меня короткий стон. Не боли, но и не удовольствия. Скорее какой-то беспомощности. Распаленная между двумя мужчинами, я снова чувствовала себя беспомощной и зависимой. В какой-то мере это чувство добавляло остроты, но в большей пугало.

И тогда Кендар меня поцеловал. Губы обожгли мои, язык проник внутрь, вытеснив все посторонние мысли. Он целовал с напором, одной рукой придерживая мой затылок, второй заставляя прогибаться в талии, чтобы Джессену было удобнее. Поцелуй отвлек от страха, а когда я отстранилась, чтобы вдохнуть, поняла, что они оба во мне. Не двигались, но заполняли меня так невероятно и возбуждающе, что по телу прошла сладкая судорога.

Послышался тихий стон Джессена.

— Не шевелись раньше времени. Я хочу продлить этот момент.

Мое дыхание казалось слишком громким в тишине ночного пляжа. Прерывистое и тяжелое.

— Хочешь, чтобы мы двигались? — требовательно спросил Кендар. — Скажи.

— Хочу, — выдохнула я.

Один толчок, вызвавший маленький взрыв чувственного наслаждения. Но лишь небольшой, недостаточный для разрядки. Все посторонние мысли куда-то исчезли, оставили только разливающиеся по телу волны удовольствия и ощущение двух членов внутри, двух мужчин, сжимающих и терзающих мое тело.

Но и выдержка карханов не была безгранична. В один момент Кендар и Джесс растеряли осторожную нежность, оставили лишь чистую страсть. Они вбивались в меня сильно и яростно, а я оказалась способна только стонать. Соски ныли от напряжения, Джессен сжал их особенно сильно и они оба увеличили темп. Я вдруг поняла, что нахожусь на пороге, и от ошеломительной развязки меня отделяет только одно: собственные границы.

Достаточно было отпустить все эмоции и позволить себе насладиться ночью сполна. Отключить голову, дать волю зверю, который истосковался по этим ощущениям.

— Если ты сейчас не кончишь, — практически прорычал мне на ухо Кендар, — то я не успею и сдержаться и ты забеременеешь.

Я с ужасом поняла, что давно не пила никакого зелья. В нем просто не было надобности, ведь с мужчинами у меня ничего не было с самого побега из дома Торна.

Мысль о том, что Кендар и Джесс близки к развязке, окончательно отключила меня. Я отдалась сладкому и ошеломительно приятному взрыву, выгнулась между карханами и застонала. Думала, что отключусь, провалюсь в спасительный сон, но почему-то стала чувствовать еще острее. В судорогах наслаждения я ощущала каждый сантиметр находившихся во мне органов, горячее дыхание Джесса на шее, губы Кендара на ключице и две руки, играющих с моими сосками. Оргазм накатывал волнами, и каждая новая была сильнее предыдущей.

В последний момент Джессен вышел, и Кендар с видимым усилием снял меня с себя. Шевелиться сил не было, я закрыла глаза, лежа на песке. Все еще дрожа от пережитого.

По ощущениям время текло медленно, но на деле прошли долгие минуты прежде, чем Джессен поднялся и натянул штаны.

— Не лежи на холодном песке. — С этими словами он наклонился и поднял меня на ноги. — Простудишься. Давай тебя оденем…

— Платье мокрое и в песке, — надулась я совершенно не к месту.

Ноги дрожали, поэтому Джессену приходилось меня поддерживать. Кендар бросил ему свою рубашку, и меня тут же окутал знакомый аромат кархана. Я с силой потерла глаза, чтобы избавиться от усталой сонливости.

— Пойдем, — Джессен взял меня за руку, — прокрадемся мимо этой веселой компашки. Ты в порядке? Тебе не больно?

— Нет. — Я нашла в себе силы улыбнуться. — Все нормально.

— Ты даже не представляешь, как я по тебе скучал. Да я и сам не думал, что так сильно.

— Если тебе интересно, — усмехнулся Кендар, — мы этого не планировали.

Я бросила на него быстрый взгляд. Очень хотелось заглянуть в его мысли, узнать, что скрывается за отрешенным и холодным видом. Потому что там, на песке, я видела в его глазах пламя.

Слева, где темнели деревья, а пляж уже кончался и песок сменялся землей, вдруг раздался какой-то шорох. Я замерла и прислушалась, то же самое сделали карханы. Кендар за тем отрывисто бросил:

— Уведи ее быстро.

— Но… — запротестовала было, ровно до того момента, как наткнулась на многозначительный взгляд старшего Торна.

Желание спорить и сопротивляться куда-то улетучилось, а вот желание сбежать под защиту теплых и надежных стен замка возросло в разы. Мы прошмыгнули по небольшой извилистой тропинке, чтобы не попасться на глаза Брайту и компании, а затем прошмыгнули через один из служебных входов в замок.

— Что Кендар там увидел?

Джессен не хотел отвечать, но после нескольких секунд поиска способа увильнуть, тяжело вздохнул.

— Постороннего. Их здесь не бывает, пляж закрыт.

— А если кто-то из гостей решил отойти по малой нужде?

— Есть ведь дом, Лилиана. Карханы звери, но не настолько же.

— Это ты еще людей не видел, — хмыкнула я.

— Тогда кто-то переживет несколько неприятных минут, попавшись Кендару.

Мы дошли до моей комнаты, и Джессен по-хозяйски открыл дверь, а затем вошел следом. Я покосилась на парня, но глубокомысленно промолчала. Все же Торны, при всей их неоднозначности, крайне забавные ребята. Еще днем он мечтал меня прикопать в ближайшем саду, а теперь вот до постельки провожает и… яблоко из вазы тащит.

Он с таким хрустом и удовольствием его поглощал, пока я была в ванной, что оставалось только умиляться. А это непросто в случае с Джессеном — даже будучи самым младшим он смотрелся раза в два больше обычного двадцати с лишним лет парня.

— И что? — спросила я. — Ты так и будешь тут сидеть всю ночь?

— А ты против?

Я пожала плечами. Но если Джессен мечтал о продолжении эротических подвигов, то это он слишком оптимистично на все смотрел. Мне надо было немного подумать. И поспать. Затем еще подумать, а потом… или послать этих Торнов на все четыре стороны, или вспомнить слова Кендара. О том что и магия и проклятье даются не просто так.

Во время ужина кто-то застелил чистую постель. Прислуга в доме Лармаро в основном старалась не показываться на глаза, и этот порядок нравился мне куда больше. Я с наслаждением растянулась под прохладным одеялом и довольно зажмурилась. Тело ломило от приятной усталости.

— Будешь спать? — спросил, догрызая яблоко.

— Буду, — зевнула я. — Все завтра. Все потом.

Свет погас, погрузив комнату в уютную темноту. Я уснула, едва закрыв глаза. И уже не слышала ни как Джессен ушел, ни как вернулись с пляжа все остальные.

* * *

Едва Джесс закрыл дверь ее комнаты, в конце коридора показался мрачный Кендар. Парень покачал головой, и брат остановился.

— Легла спать.

— Хорошо. Меньше вопросов будет задавать.

— Что там происходит?

— Брайт и остальные обыскивают территорию. Пока толком ничего не ясно, но ощущения нехорошие. Все чувствую чужака, но запах незнакомый. Не Райан, кто-то из мелких одиночек.

Джессен поморщился при мысли о Райане.

— Да брось, Кен, это нереально. У него нет денег, дома, связей. Он как побитая собака, там не до интриг, выжить бы.

— Плохо ты знаешь Райана. — Кендар усмехнулся и закурил. Брайт не приветствовал курение в доме, но как-то они умудрялись сосуществовать. — В такие моменты у него отключается разум. Выжить он может и в облике кархана. Отомстить… это его стиль.

— Значит, надо ее запереть на недельку и обыскать каждый куст.

— И быть покусанным? Ей надо превращаться. Завтра придется вытащить ее на прогулку и погонять, чтобы не полезла сама. И вообще занять чем-нибудь, иначе ты эту мадам знаешь, начнет исследовать округу, найдет приключений и Брайт нам потом хвосты в салат пошинкует.

— Хорошо, что он ее забрал. Лилиане нужна семья, которая ее защитит. Одна она не справится.

— Да, только вот нам ее отдадут только при условии, что мы будем способны ее защищать.

— Тебе, — поправил его Джессен.

— Что? — Кендар с легким удивлением взглянул на брата.

— Поеду куда-нибудь. Попутешествую, освою пару новых стилей. Лармаро приятные ребята, но это их дом. Я хочу найти место, где можно построить свой.

— А Лилиана? Я думал, ты любишь ее.

— Она красивая, — согласился Джессен. — В ней есть что-то. И сильная, это всегда привлекает. Но не думаю, что у нас возможно что-то серьезное. И она не думает. Ей нужен такой, как ты.

— Она меня ненавидит.

— Ага, я заметил. — Джесс фыркнул.

— И когда ты собираешься уезжать?

— Пока не знаю. Хочу убедиться, что с ней все нормально. И что она не планирует сбежать от Лармаро, по крайней мере в одиночестве. Да и я ей, видимо, должен… ну, за Айлу. И ты мне, кстати, тоже. Мог бы и сказать.

— Мог бы, — согласился Кендар.

И больше ничего не произнес. Джессен привык к этому. Старший брат редко делился чем-то личным или какими-то важными мыслями. Просто брал и делал то, что считал нужным. Почти силой заставил его приехать сюда после пожара. И до сих пор так и не рассказал, почему ему было так важно защитить Лилиану. И от Тертона, и от остальных.

Загадок в этой истории для Джессена было не меньше, чем для леди Морено. И он не был уверен, что вообще найдет хоть какие-то ответы.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Лилиана, — Я услышала женский голос. — Ты здесь? Я не видела, как ты ушла вчера.

— М-м-м?

С утра требовать от меня внятного ответа — не лучшая тактика, если честно. Я отлично выспалась и даже отдохнула, но в первые минуты пробуждения даже не сообразила, кто передо мной. Но Каролина сияла, лучилась энергией и готовностью к приключениям.

— Поедем сегодня на прогулку, — радостно возвестила она. — Брайт согласился нас сопровождать. Погуляем и посмотрим окрестности. Ты как?

— В принципе, не против. Но дай прийти в себя.

— Как тебе праздник?

Как-как. Я постаралась скрыть щеки, залитые румянцем. Праздник, безусловно, неплохой, а вот продолжение… я не знала, как к нему относиться. И уж точно не хотела делиться сокровенным с Каролиной. Хотя новая родственница (я, к слову, так и не выяснила, кем она мне приходилась) вызывала только симпатию, отношения с Торнами относились к разряду вещей, с которыми нужно было разобраться самостоятельно.

Хотя что тут разбираться? Для карханов секс — не более чем одно из возможных развлечений на вечер. Уже сегодня они оба (или поодиночке) найдут других девушек и им будет так же хорошо, как и вчера. В том, что во мне все еще были сильны человеческие устои, никто не был виноват.

Каролина трещала без умолку. Все то время, что я одевалась и завтракала, она восторженно рассказывала о какой-то ерунде.

— А представляешь, Аманда… ну, дочка двоюродного брата Брайта, недавно родила близнецов. Это очень редкое явление у карханов, а в стае Лармаро такого не случалось никогда.

— М-м-м, — только и смогла прокомментировать я. — А что интересного в окрестностях? Ну, почему их обязательно надо мне показать? Я бы лучше съездила в город.

Каролина замялась.

— Понимаешь, Брайт хочет, чтобы ты превратилась и немного освоилась с карханом. Он так сказал. А это делать лучше в лесу. В городе карханам запрещено появляться в обличье зверя. Территория дома небольшая, а одной тебе с нее…

— …выходить небезопасно, — закончила я.

— Ну да. Поэтому он попросил меня уговорить тебя поехать.

Тут Брайт просчитался и уговаривать меня не нужно было. Раз уж мне предстояло всю жизнь жить с двумя сущностями, надо управляться с обеими одинаково хорошо. Я старалась этого не показывать, но на самом деле была рада, что в первые разы рядом будет кто-то более опытный. Только надеялась, что меня не будут опять превращать варварскими методами. Я как-нибудь сама… уговорюсь.

Пока спускалась вниз, к экипажу, начала волноваться: а если не получится? А если не смогу превратиться и Брайт будет смеяться? Он-то опытный, глава стаи и… вообще. Я даже оделась по-походному: в светлую хлопковую рубашку и узкие черные брючки. Волосы собрала в тугой хвост, но все равно чувствовала себя дебютанткой на светском балу.

А уж когда увидела у кареты Кендара Торна, чуть не сбежала. И сбежала бы, если б не Каролина, которая со свойственной ей энергией тащила меня вперед.

— А где Брайт? — неожиданно охрипшим голосом спросила я. — Я думала…

— Срочные дела, — усмехнулся Кендар, открывая перед нами дверцу экипажа.

— И что, кроме вас никого не нашлось?

— Как видишь.

Закатив глаза, я залезла внутрь просторной кареты. Каролина полезла было следом, но была остановлена Кендаром.

— Ты остаешься.

— Но…

— Я один, малышка, а эта красотка требует много внимания. За двумя не услежу.

— Нет уж, — вмешалась я. — Тогда мы не едем. Проведем время дома или у моря…

Но красноречивый взгляд кархана велел заткнуться и делать, как он велит. То же самое почувствовала и Каролина. Она тоскливо вздохнула и помахала рукой.

— Не расстраивайся, меня никогда не берут развлекаться. Они считают, я еще маленькая. Удачно повеселиться.

Я укоризненно покачала головой, но на самом деле эта бравада была показной. Да я испугалась оставаться наедине с Кендаром, а уж ехать с ним куда-то… превращаться?

— Вам обязательно так себя вести?

— Как?

— Вы обидели Каролину.

— Она уже полгода пытается пролезть, куда не следует и полгода терпит неудачи. У нее есть родители, я не хочу перед ними отвечать. Когда ее отец даст добро на самостоятельность, Каролину перестанут опекать.

— А мне кто даст добро на самостоятельность?

— А тебе бы ее чуть поуменьшить.

Я обиженно засопела и всю первую половину дороги смотрела в окно.

Все же как ярок был юг. Нигде в Кандегории я не видела такого буйства красок и такого смешения запахов в воздухе. Ближе к морю пахло солью, а вглубь материка все заполнял аромат цветов. То тут, то там росли огромные деревья, названий которых я не знала. Поля были усыпаны драгоценной россыпью цветов. Потрясающе красивые и умиротворяющие пейзажи.

Здесь почти не ступала нога кархана, по крайней мере, складывалось такое впечатление. Мы подкатили к подвесном мосту, увитому плющем, и я увидела, как он раздваивается. Карета без промедления покатила направо.

— А что там? — спросила я.

Потом вздрогнула: вдалеке виднелось какое-то жутковатое двухэтажное здание с заколоченными дверьми.

— Старый лепрозорий, — ответил Кендар. — Несколько веков назад в Райкарре бушевала янтарная проказа. Смертельная болезнь, которая стремительно распространялась по материку. Для больных строили лепрозории вдали от поселений. Потом болезнь победили, а лепрозориев боятся до сих пор, полагая, что места эти прокляты. Нам незачем там бывать. Здание обветшало, Лармаро порываются его снести и поставить хотя бы мемориал, но пока что разрешения не получены. Мы поедем чуть дальше, там есть отличный лес с красивыми вековыми деревьями. Легко превращаться и сложно заблудиться. Но все равно старайся держаться в поле видимости.

— А… — Я решилась задать вопрос, который волновал меня сильнее всего. — Я не знаю, как превращаться.

— Сейчас поймешь.

Ох и не нравилась мне эта затея. Если сначала я даже обрадовалась, что грядет прогулка, то теперь, по мере того, как мы приближались к месту назначения, волнение прочно поселилось в душе.

Я не могла не отмечать красоты этого зеленого леса, свежести воздуха и чистого безоблачного неба. Боги, как красиво.

— Раздевайся, — скомандовал Кендар.

Я напряглась и для приличия зашла за карету, чтобы стащить одежду. Мужчина справился быстрее, а я возилась с пряжками преступно долго.

— И что дальше? — спросила, когда всего тела коснулся теплый лесной ветерок.

— Закрой глаза, — с легкой усмешкой произнес Кендар. — И успокойся.

Легко сказать. Сам-то он в любой ситуации оставался королем невозмутимости.

— Успокойся и загляни в себя. Почувствуй это место. Вдохни запах леса. Вспомни о своей природе. Вспомни, каково это — быть зверем. Пожелай снова им стать. Представь, как лапы коснутся мягкой травы. Как обострятся чувства и взыграют инстинкты. Не бойся себя, прими свою сущность и не отделяй кархана от человека.

Его голос будто вводил меня в транс. Мерный, низкий, успокаивающий. Вот я стояла на земле, чувствовала голыми ногами какой-то небольшой камешек, волосы развевались на слабом ветру.

И вот словно неведомая сила вырвала меня из тела: исчезли все осязаемые ощущения. Я будто находилась в совершенном покое. Ни звуков. Ни запахов. Ничего, кроме собственных мыслей.

А когда открыла глаза, поняла, что внизу не ноги, а лапы, покрытые золотистой шерстью.

"Юху-ху", — пронесся в голове ликующий возглас.

Получилось. Это было так… так просто, естественно и приятно. Несравнимо с первыми разами, когда каждое обращение давалось через боль.

Я медленно вышла из-за кареты, привыкая к движениям и силе, рвущейся изнутри. Замерла, глядя на огромного черного кархана… вспомнила встречи в лесу, вспомнила все странные сны и сама усомнилась: а были ли они снами? Черный кархан защищал меня, он убил другого. Зализывал мои раны и грел своим телом под ветками пышной заснеженной сосенки.

Неужели это был Кендар? Неужели зверь этого холодного и надменного мужчины мог так защищать какую-то полукровку? В это было сложно поверить, но боги, как же хотелось.

Он вдруг рыкнул. Звук вызвал инстинктивную панику, шерсть встала дыбом.

Кендар хотел, чтобы я двигалась. Даже если для этого ему пришлось бы меня гонять.

Без лишних возражений, я сорвалась с места и рванула в лес. Ну, как рванула… лапы вдруг перестали меня слушаться, разъехались и я ткнулась мордой в землю.

Зуб даю, на морде Кендара отразилось что-то вроде "какая она неуклюжая". Наверное, со стороны это было даже смешно. Вторая попытка оказалась чуть удачнее, и я рванула к лесу. Ничуть не сомневаясь, что мужчина… кархан следует за мной по пятам.

Ветер бил в лицо (или морду?), ощущение силы и ловкости пьянило, сводило с ума. Заключенная в теле энергия высвобождалась, била ключом. Как хорошо. Как потрясающе ярко. Это определенно стоило всех страданий. Свобода в полном значении этого слова.

Теперь я понимала такую страсть карханов к обладанию и власти. Власть над природой, над собственной мощью, над неведомой силой захватила и меня. Я стремительно менялась и самой себе уже не напоминала Лилиану Морено.

Не знаю, сколько длилась эта бешеная гонка. Я выдохлась очень быстро и на смену опьянению и легкости пришла усталость. У небольшого, даже скорее крохотного, озерца я опустилась на лапы и поняла, что дальше не сдвинусь с места. Даже если у Кендара иные планы.

Он вальяжно и чуть насмешливо обошел меня кругом. Совершенно звериная реакция: я спрятала морду под лапу, потому что было стыдно. Кархан приблизился, ткнулся носом и чуть прикусил за загривок. Не наказывая, а скорее играя. Там, в лесу близ Нейтвилла он тоже делал так, и я помнила разливающееся по телу тепло. Почему-то зверю нравился этот жест, сила Кендара во много раз превосходила мою, и кархан внутри был готов этой силе повиноваться.

Теплый и мягкий черный бок стал отличной подушкой. Я привалилась к нему и ненадолго задремала, а очнулась уже человеком. Девушкой… обнаженной и лежащей в объятиях мужчины.

— Утро доброе, леди Морено, — хмыкнул Кендар.

Я залилась краской.

— Э-э-э… я не планировала обратно превращаться, извините.

— Я не в претензии. Получилось неплохо.

— Все бы вам издеваться. Это всегда так будет? Легко?

— Да, если не будешь запирать свою силу и начнешь ее развивать. Через день буду гонять тебя по лесу, потом научу охотиться.

— Охотиться… — пробормотала я. — Сколько же всего вы умеете. Так, постойте… мы что, пойдем до экипажа без одежды? Вы не могли пригнать меня обратно к карете?

Я задумчиво пошевелила ногой.

— К тому же, у меня лапы ломит и хвост отваливается. Так что я никуда не пойду. Придется нести.

— В целях сохранения ваших лап и хвоста, леди Морено, я думаю, стоит немного отдохнуть.

Он навис надо мной, оказавшись так близко, что дыхание касалось губ.

— Кендар…

— Да брось, вчера все было хорошо.

— Это не так просто.

— Очень непросто. Думаешь, для меня все легко?

Я смотрела в его глаза и действительно не понимала, каких усилий стоило вот так пойти против братьев. Отказаться от стаи и спасти меня, защитить в лесу от Тертона, лгать Дрейку. Привезти к Брайту и заставить превратиться.

И что самое страшное: губы покалывало в ожидании поцелуя. Непостижимым образом из человека, которого я боялась, Кендар стал… впрочем, я даже не знала, кем он теперь стал. Лишь тяжело дышала в ожидании прикосновения, а низ живота сводило судорогой предвкушения.

Это были не только желания зверя. Это была я, девушка Лилиана, та самая, что ненавидела их всей душой. А теперь ждала прикосновения, умирала в томительном ожидании.

Наши губы встретились, когда я подалась навстречу. Языки сплелись в порывистой и грубой ласке. Под рукой мужчины билось мое сердце. Ладонь сжимала грудь, вырывая у меня сдавленные стоны. На пляже накануне ночь была наполнена соблазнением, особой, присущей лишь карханам, нежностью. Сейчас поцелуй напоминал ураган. Кендар целовал с напором, а я возвращала ему так, как умела.

Он вошел резко, заполнив меня до конца и тут же вышел, а потом, вбиваясь мощными толчками, снова поцеловал, хотя из-за ставшей общей страсти поцелуй больше напоминал укус.

Жадные, резкие, отзывающиеся сладкими и немного болезненными волнами, движения. Хриплое дыхание мужчины и мои всхлипы. Ни слов, ни вопросов, никаких сомнений. И — это я знала точно — никакого обжигающего стыда после. Почему-то с ним это было так естественно, а раньше я запрещала думать себе о прошедших ночах.

Сейчас думать о ночах с ним было приятно и возбуждающе.

Я была на самом краю, когда Кендар вышел из меня и осторожно перевернул на живот. Я отрицательно покачала головой, мне не нравилось быть к нему спиной, но медленное проникновение заставило резко забыть обо всем постороннем. На этот раз толчки были ритмичные, неспешные. Я опустила голову на руки и забылась в водовороте ощущений, не столько физических, сколько совершенно незнакомых.

Быстрая и потрясающе яркая развязка заставила закричать, а краешком сознания я почувствовала легкий укус в шею. Кендар хрипло застонал и тут же вышел, чтобы не допустить самого опасного последствия этого секса. Я даже удивилась: мельком стало обидно, что он даже в такой момент заботится, чтобы я не забеременела.

"Дура", — обругала я себя. — "Что, так этого хочется? Снова стать от них зависимой?".

Но то был голос разума. Сердце подсказывало, что зависимость практически неизбежна.

— Извини, — пробормотал он. — Больно?

— Нет. Только почему это постоянно выходит среди кустов и воды? Все нормальные люди делают это в постели.

— Приходи вечером, — усмехнулся он. — На ужин.

Но волны удовольствия постепенно слабели, и я снова получила возможность трезво мыслить.

— Мне нужна не интрижка, Кендар. Мне нужны ответы.

Он долго молчал.

— Хорошо. Приходи вечером на ужин и я отвечу на все твои вопросы.

— Даже если я спрошу о Тертоне?

— Тертон сам виноват. Он знал, что тебя нельзя трогать. А когда увидел меня, полез в бутылку. Таких оскорблений не прощают даже братьям.

— Мне никогда не понять карханов.

— Только кархан может вот так заниматься любовью после превращения.

— Ладно, поймал. Я не до конца понимаю даже саму себя, что уж говорить о других. Но мне кажется, нам стоит вернуться к карете.

— Она в двух шагах.

Я моргнула и… почти обиделась. Потом, правда, рассмеялась, ибо почувствовала себя ребенком, которого ловко провели.

— Я думала, придется топать не меньше часа.

— Ты вымоталась и не заметила, что носишься кругами. Я чуть в дерево не врезался, поворачивая за тобой.

Представив Кендара, у которого меж рогов застряло дерево, я изрядно развеселилась и остаток пути до кареты была в отличном настроении. А потом, когда забралась внутрь (Кендар сел на этот раз снаружи, чтобы вывезти нас из леса), вдруг уснула. Ноги дрожали от напряжения. Что ни говори, но даже работая в таверне, я не привыкла к подобным нагрузкам.

— Просыпайся. Леди Морено, я, конечно, могу доставить вас до спальни на руках на глазах у всего честного народа, но боюсь вы не обрадуетесь такому жесту.

— Не надо на руках, — Я мгновенно вскочила и потерла сонные глаза. — Мы уже приехали?

— Да.

Кендар помог мне выйти из кареты. День явно перевалил за полдень, стояла невыносимая жара. Увитая цветами беседка неподалеку словно колебалась в воздухе, когда я на нее смотрела. Щеки горели. Когда я споткнулась, Кендар нахмурился и прижал руку к моему лбу.

— Ты вся горишь. Спала у окна с солнечной стороны. Тепловой удар не за горами. Отдохни немного и прими прохладный душ.

Сил спорить не было, я действительно сильно устала. А еще вдруг почему-то стало страшно, словно проснулась интуиция и… предостерегала? Но от чего?

Спокойно, Лилиана, ты в доме Брайта, который охраняют лучше королевской резиденции, ничего не может случиться. И твоя тревога — лишь результат жары. Шутка ли, всю жизнь прожить сначала в средней части страны, потом на самом севере, потом в горах Райкарры. И теперь вот так запросто бегать часами на солнце, заниматься любовью и спать в нагретой жарой карете.

Нужно отдохнуть и освежиться. А потом… потом я, наконец, выясню, чего хочет Кендар. И как мне быть с тем, что происходит в последние два дня.

Из душа шла ледяная вода, но с меня стекали уже теплые струйки — настолько сильно я перегрелась. В зеркале отражалась покрасневшая и немного измученная Лилиана. Наверное, все еще симпатичная, но какая-то другая. Даже не знаю, нравилась она мне, или нет.

Она чувствовала, она принимала решения, она была свободной. Хоть и свобода — понятие вообще относительное.

Вечером я выясню все, что хотела знать. Как Брайт вышел на моего отца, почему Кендар мне помог, почему он так ненавидел меня с самого начала. А главное — что будет дальше. Что станет с нами после того, как я научусь быть карханом. Что делать с этим диким влечением, как жить в новой семье. И где найти себя после всех треволнений.

Слишком много вопросов для маленькой Лилианы, но мало для Кендара, который знал ответы на все.

Расправленная кровать ждала меня в свои объятия. Вместо одеяла добрая Каролина положила легкую простынку, а на тумбочку поставила стакан с прохладной лимонной водой. Этот жест заботы вдруг вызвал непрошенные слезы. Вспомнился папа, приносивший горячий малиновый чай постоянно, когда я болела. Его ввергали в панику простуды. Он поил меня малиновым чаем непрерывно, да так часто, что к концу болезни меня начинало от него тошнить. Мы жили вдвоем и это было прекрасное время.

Он сказал бы, что надо двигаться дальше. Оставить прекрасные мгновения в прошлом и найти в своем настоящем то, что захочется оставить в будущем. Помнить, но не терять вкуса к жизни. Он знал, что умрет, он писал об этом Брайту. Знал, что мне придется нелегко, но в то же время надеялся, я вырвусь. Надеялся на помощь друзей и на меня.

Вырвалась. Осталось стать счастливой.

Мы верили, что близкие ждут нас за чертой, но от печалей их души становятся слабее и могут исчезнуть. Мы улыбались с гордо поднятой головой. Хоронили их и жили дальше, стараясь радовать и помнить. Я не знала, правдивы ли эти древние легенды, но верила так сильно, как только могла.

Сбросив оцепенение, я вздохнула. Мысли путались от переутомления. Нужно было поспать несколько часов, если я хотела быть за ужином бодрой. Поэтому я повернулась к креслу, чтобы снять халат.

И в это же время рот зажала жесткая мужская рука. В нос ударил пряный мерзкий запах, замутило. Я дернулась, но после насыщенного дня это усилие выглядело жалким. Комната поплыла перед глазами. Почувствовала, как отключаюсь и с какой-то странной обреченностью увидела в стекле смутно знакомый силуэт.

Что ж, боги любят играть с такими, как я. Подбрасывая вкусную косточку, они резко выбивают опору из-под ног. Должно быть, это весело…

* * *

Сука… он смотрел, как она проходит мимо окна, стаскивает с обнаженных плеч халат и не знал, что чувствует сильнее: обжигающую ненависть или непреодолимое желание овладеть ей. В голове теснились образы, один откровеннее и волнительнее другого. Скоро он получит желаемое, скоро ее жизнь будет зависеть от его воли.

И уж он не упустит свой шанс. Райан Торн не был главой стаи, но определенно он был сильнее многих карханов. Он умел ждать… умел наслаждаться ожиданием, этим сдерживаемым нетерпением. Он мог наблюдать, выслеживать добычу, загонять ее в ловушку, чтобы вволю насладиться победой.

Райан Торн был превосходным охотником, а Лилиана Морено — превосходной жертвой.

Последний шаг, особенно приятный, особенно важный и в то же время опасный. Шавки Лармаро патрулировали территорию. Ублюдок Кендар предупредил Брайта, что Райан и Динар могут начать мстить. Но в любой обороне есть слабое место, и главное — найти его раньше противника.

На этот раз Райану повезло. Спустя год после пожара ему улыбнулась удача. А от леди Морено она отвернулась.

Одним мощным прыжком он оказался у нее окна и подтянулся на руках. Зверь рвался изнутри, но карханом девушку не выкрасть. Придется немного потерпеть, через несколько часов он повеселится вволю. В ушах, словно наяву, звучал ее голос, из прошлого доносились крики. Об этом звуке он мечтал долгий год.

Наверное, он безумец. Райан не думал, что будет после. Все его существо сосредоточилось на сейчас.

Когда хотел, он двигался удивительно бесшумно. Стремительно оказался за ее спиной и, прежде чем Лилиана почувствовала его присутствие, зажал ей рот рукой. Зверь уловил всплеск страха и довольно замурчал. Да… бойся, девочка, бойся его и прочувствуй этот момент беспомощности, ужаса. Прочувствуй и засыпай.

Медленно, по мере того, как сонная мазь проникала в легкие, Лилиана Морено оседала у него на руках.

Идеально.

Тихо. Потрясающе. Восхитительно волнующе.

На пару минут он оставил ее лежать на светлом ковре, а сам подошел к столу и достал лист бумаги. Он долго тренировал ее почерк по нескольким письмам, что чудом сохранились в сейфе Дрейка при пожаре.

"Дорогие Кендар, Джессен. Знаю, вы будете злиться, но я должна немного побыть одна. Обещаю, что не уйду за пределы территории Брайта, но прошу, дайте мне день. Я должна разобраться с собой и… нами. Лилиана".

Зелье, маскирующее его собственный запах, действовало не так уж долго, так что медлить не стоило. Райан подхватил спящую девушку на руки и проворно спрыгнул под окно.

Веселье начинается. Ему казалось, словно он ребенок, которому вот-вот подарят огромный сладкий подарок.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я проснулась от того, что было холодно и твердо. Это пробуждение определенно не было для меня типичным, поэтому резкий прилив энергии не оставил и следа от сонливости. Лишь мерзкий привкус крови во рту напомнил об обстоятельствах, при которых я заснула.

Языком потрогала губу — прокушена и чуть припухла. Ерунда, пройдет через день… если я еще буду жива.

В комнате никого не было, зверь внутри не улавливал чужое присутствие, но все вокруг, а теперь и я сама, было пропитано знакомым запахом. Карханов здесь было двое, но запах Райана перебивал второй. Казалось, этот запах буквально вызывал панику, не обусловленную реальным положением дел.

Хотя почему? Уже то, что я проснулась неизвестно где, было поводом для паники.

Это была комната, бедно обставленная, со старой мебелью и покрывшимися кое-где плесенью обоями. Через узкое окошко наверху лился мягкий утренний свет. Я проспала всю ночь… наверняка меня уже начали искать. Кендар должен был понять, что сама я не уйду. После ночи на пляже, после прогулки в лесу… он тоже почувствует запах Райана и меня найдет.

Если мыслить логически, то я не так уж и далеко была от дома Лармаро. Даже если меня везли в экипаже, то не больше шести часов, максимум — восьми. Райану не хватало сил и ресурсов, все, что его толкало — жажда мести. Она была такая яростная и неистовая, что заставляла забыть о безопасности.

Это шанс. Крохотный, но вполне реальный шанс.

В обстановке чувствовалось что-то знакомое. Не виденное ранее, а скорее похожее. Заброшенный дом? Просто дешевое съемное жилье? Нет, высокие потолки и крошечные узкие окна с решетками это не совсем то, что подходило под описание даже очень дешевого съемного жилья.

С трудом, пошатываясь от тяжелого пробуждения, я дошла до двери, но та оказалась заперта. Из мебели в комнате были только хлипкий стул и твердая софа, на которой я и спала. Под стулом лежала какая-то потертая папка, но в ней ничего, кроме чистых листов, не нашлось. А сама она была слишком легкой, чтобы служить оружием. Стул и софа на поверку оказались привинчены к полу и червячок сомнения завозился еще интенсивнее. Что-то крутилось в голове… но ускользало от уставшего мозга.

Несколько минут я старательно прислушивалась к звукам из дома, но ничего особенного не слышала. Потом влезла на софу и несколько раз подпрыгнула, силясь рассмотреть хоть что-то в окно. Никак. Если бы только получилось как-то отпереть дверь…

Но сколько я ни билась, тот, кто изолировал эту комнату, постарался на славу. Я была сильнее человеческой девушки, но Райан прекрасно понимал, кого запирает. Замок выбрал добротный.

"С голоду, поди, помер, все деньги потратил", — со злостью подумала я.

Если не злиться, можно слишком сильно испугаться. Меньше всего мне хотелось, чтобы Райан Торн увидел меня перепуганной и заплаканной. Пусть умирать, но с гордо поднятой головой. А желательно прихватить с собой и эту блохастую псину.

Сколько я так просидела, не знаю. Лишь почувствовала дикую жажду, но воды не было. Старалась копить силы и давить внутри страх, но с каждой минутой сомнения грызли душу. Что, если Кендар решил, что я отправилась спать? Что, если он куда-нибудь с утра уедет?

Первый звук с нижних этажей заставил вздрогнуть. Я резко села на софе и выпрямила спину, упершись в стену. Сердце бухало в груди, но мне хотелось надеяться, что внешне удавалось сохранять спокойствие. А когда дверь комнаты открылась, я нашла в себе силы иронически улыбнуться.

Похоже, моя улыбка немного обескуражила Райана. Он быстро взял себя в руки, но все же минуту триумфа я получила.

— Рад, что ты в хорошем настроении.

Мы рассматривали друг друга с неподдельным интересом. Не виделись всего год, но он явно дался Райану непросто. Исчезли прежний лоск, надменное спокойствие. Куда только делся уверенный в себе кархан, увлеченный пикантным искусством. Жизнь хорошенько потрепала самого пугающего из Торнов.

Сытый кот играет с мышкой ради удовольствия. Голодный — ест ее сразу. Райан был чем-то средним. Он, безусловно, намеревался получить удовольствие, но каким извращенным оно будет и чем закончится… я не хотела представлять.

— Неплохое местечко, верно? Я об этом юге. Тепло, светло, ярко. Нет проблемы с тем, где провести ночь или что добыть на обед. Впрочем, тебе же не приходилось об этом думать. Из нашей койки ты перепорхнула в койку Лармаро.

— Да нет, — хрипло проговорила я. — В вашей и осталась, тут ты ошибся.

Райан рассмеялся.

— Малыш Джессен и впрямь простил тебе обожаемую Айлу. Поразительно. Всегда интересовал вопрос: что в тебе такого? То, что ты можешь родить от проклятых, согласись, так себе способность.

— Ты бежал за мной из самого Нейтвилла, чтобы сказать, как я тебе безразлична?

— По правде сказать, раз уж ты оставила меня без крыши над головой, а Кен сбежал с семейными денежками, я пришел на юг, чтобы не сдохнуть. Здесь действительно проще спать и охотиться. И потом уже Динар выяснил, что ты живешь у Лармаро. Представляешь, какая удача? Чтобы добраться до тебя, нам понадобилось всего несколько часов.

Он хищно улыбнулся. От этой улыбки тело охватила дрожь. Райан, похоже, окончательно обезумел. Его и раньше сложно было назвать нормальным. Даже для кархана.

— Я видел вас на пляже. Видел, как ты трахалась с ними. Скажи, было лучше, чем со мной и Дрейком? Понравилось?

— Чего ты хочешь, Райан? Отомстить? Тебе не кажется, что я была в своем праве? Вы ведь убили моего отца, лгали мне, уверяли, что поможете.

— Да только дура не поняла бы, зачем ее тащили через половину страны, — отмахнулся он.

— Понимать, Райан, одно. А получить доказательства вины в убийстве… совсем другое. Дрейк и остальные получили по заслугам. Жаль, что ты спас свой хвост.

— И Кен с Джессом. Им ты смерти не желала, раздвинула ноги с радостью и без возражений.

— Такова жизнь. Она несправедлива.

— Да, — согласился со мной кархан. — Иногда приходится создавать справедливость для себя самому, верно?

— Когда ниже падать уже некуда, в ход идут любые способы.

— Вот сейчас парочку и опробуем. У нас есть время, мно-о-ого времени. Я написал твоей рукой записку о том, что ты устала и хочешь побегать в обличье зверя, так что тебя не хватятся.

Всю ночь и утро? Кендар, которому обломились ужин и ночь? Как же не хотелось в это верить. Но как сложно было убедить себя в том, что Райан лгал.

— Не узнаешь местечко? — хмыкнул он.

— Я привыкла к более изысканным интерьерам.

— Твоя правда. Больше века назад здесь держали больных янтарной проказой. Бедные, они были лишены возможности выходить на улицу и видели солнечный свет лишь через крошечные окошки.

— Лепрозорий… — пробормотала я, поразившись очевидной, но в то же время жуткой догадке.

Да, я определенно обратила внимание на обветшалое здание, стоявшее обособленно. И узкие окна с массивными решетками запомнились, хоть изнутри я и не поняла, где нахожусь. Лепрозорий, если мне не изменяла память, мы видели на пути в лес. И Кендар сказал, что здание было давно заброшено.

Со стороны Райана было глупо везти меня сюда, но он просто отчаялся и не мог организовать все лучше. Мой крохотный призрачный шанс становился уверенным и ясным. Нужно было лишь продержаться как можно дольше. Они догадаются… Кендар, Брайт и Джессен — они обязательно проверят этот лепрозорий.

— Я приготовил для тебя много интересного. Наконец-то мы останемся наедине. Делить тебя с Дрейком было довольно забавно, но знаешь, я всегда был собственником. Хотя Динар наверняка захочет свой кусочек сладкого, но чуть-чуть попозже. В конце.

Меня передернуло от его "в конце". Райану это понравилось. Он вообще наслаждался каждой минутой этой безумной пытки. И как бы я ни пыталась выглядеть спокойной и бесстрастной, истинные чувства прорывались через маску равнодушия. Райана было жалко, как жалеют безумцев. Он вызывал отвращение, как прокаженный больной, один из тех, кого держали в этом доме. И, конечно, Райан заставлял бояться. Коктейль из этих ощущений обладал мерзким горьким привкусом. Оттенком крови и пыльной софы.

— Мне больше нравится ночь, но что-то есть очаровательное в этом дневном свете, да? Смотри, я даже папку с бумагой принес. Оставлю себе на память пару твоих портретов. Думаю, ты станешь началом.

Его глаза лихорадочно блестели.

— Я всегда хотел большего. Говорят, оргазм — это маленькая смерть, но ты только представь, какой силой будет обладать смерть настоящая. Представь, Лилиана, как тебя накрывает удовольствием, ты кончаешь, зная, что через минуту твоя жизнь оборвется навсегда.

— Ты псих, — сдавленно проговорила я.

— Возможно. Мне простительно. Даже если меня поймают, совет скажет что-то вроде "он тяжело переживал утрату семьи, его не научили ласке и любви". Вот увидишь, все пустят слезу и поверят. Хотя нет… не увидишь.

Он рассмеялся, довольный шуткой, а мне с каждой секундой все больше и больше хотелось проснуться. И понять, что все это лишь сон, самый обычный кошмар. Зажжется лампа, я окажусь в постели в доме Брайта. Выпью стакан воды и открою окно, чтобы впустить в спальню немного холодного воздуха.

Вода…

— Ладно, раз уж я все равно здесь, а ты планируешь развлекаться, может, покормишь меня и принесешь водички? Целая ночь прошла, я проголодалась.

— А может, тебе еще прическу сделать? — пробурчал Райан, сосредоточенно что-то набрасывая на белом листе. Судя по тому, что периодически он поднимал взгляд на меня, уже начал портреты.

— Как знаешь. Нравятся бесчувственные девицы — вперед. Я еще с детства желудок испортила. Сначала не ем больше шести часов. Потом меня тошнит. А потом я падаю в обморок. Самое то для портрета. Самка кархана на привале.

Райан выругался сквозь зубы и взглядом потребовал заткнуться. Но я поняла, что этот раунд за мной. Он поднялся, положил на стул листы и черный тонкий уголек. Дверь запереть не забыл, но все же это была маленькая, но победа. Еще немного времени для меня. Еще немного времени для Кендара…

Почему я постоянно о нем думаю, сидя в этом лепрозории, вдали от всех? Почему надеюсь увидеть в дверях не Брайта, не Джессена, а именно нелюдимого и хмурого Кендара Торна. Того, кто больше всех выводил меня из себя. Того, кто, казалось, ненавидел меня всей душой еще в поместье Торнов. Больше всего я боялась умереть, вдруг поняв, что влюбилась.

Сама того не понимая, отчаянно и крепко влюбилась в того, в кого влюбиться было невозможно. Невыносимо и больно.

Райан быстро вернулся с глиняной кружкой мутноватой воды и двумя кусками немного зачерствевшего хлеба.

— Да уж, — скептически хмыкнула я. — Умеешь покорить даму.

— Скажи спасибо Кену, он все ловко провернул. После пожара, пока мы приходили в себя и хоронили Айлу, Дрейка и Лиама, Кендар перевел дела на себя и они с Джессеном исчезли. Можешь себе представить наш с Динаром шок. Мы остались без гроша, на улице. С огромным желанием отомстить. А ты прохлаждалась в Райкарре, счастливая и беззаботная. Несправедливо, не находишь?

— Не нахожу.

— А я нахожу. Я вообще, малышка, устал от того, что меня постоянно ограничивают. Дрейк мешал. Я ему давно говорил: тебя надо было связать и трахнуть. Родила бы как миленькая, а после третьего бы даже втянулась. Но нет, он завел свою песню про доверие, про искренность намерений. Как будто до этого кому-то есть дело. Никто бы даже не узнал, где ты. Но Дрейк… слишком мягкотелый для главы стаи. Вот это…

Рукой Райан залез под рубашку и вытащил небольшой кулон-амулет на толстой длинной цепочке. От амулета исходило мягкое вишневое сияние.

— Символ стаи Торнов… я снял его с Дрейка. Разрыл свежую могилу и вытащил эту каменюку, чтобы ни одна шавка больше не смела мне указывать. Все думал, и зачем он мне? А теперь смотрю на твою шейку и у меня появляется отличная идея.

Я с трудом сглотнула воду. Райан проговаривал все слова хрипловатым полушепотом, жадно всматриваясь в меня, ловя волны страха.

— Пока ты будешь кончать со мной, я задушу тебя, Лилиана Морено. Этим кулоном. Очень символично, неправда ли? Ты должна была умереть от рук кого-то из нашей стаи. Этим кем-то буду я.

— Тебя надо лечить.

— Без сомнения. — Он улыбнулся. — Только увы… мой старший братик бросил меня. Я совсем один. Приласкаешь несчастного мальчика? Нет? Как хочешь. Все равно ведь я знаю, как тебя надо трахать, чтобы ты кричала. А не будешь, заставлю.

В один момент я не справилась с эмоциями и всхлипнула.

— Райан, хватит. В тебе же было что-то хорошее.

— Сгорело, — скривился кархан. — При пожаре. Который устроила ты.

— Вы все казните меня за свою семью, но посчитали правильным уничтожить мою. Это справедливо, Райан? Это правильно?

— Конечно, нет. Правильно было бы придушить твою мамашу. И заодно всех Лармаро, санитаров леса. Из-за них мы прокляты. Из-за них Дрейк помешался на детях. Как будто ему мало было того, что мы имели. Да надо было ввергнуть Кандегорию в войну. Устроить переворот, взять власть — и тогда неизвестно, кто бы смеялся, мы или Брайт.

— Ты несешь какой-то бред. — Я закрыла глаза.

— Мне плевать. Раздевайся. Я хочу видеть тебя голой. И рисовать. Жаль, Динар не умеет и не запечатлит, как ты раздвигаешь ноги.

Райан вряд ли намеренно выводил меня из себя, но рано или поздно всему должен был наступить предел. Тот самый, когда страх отходит на второй план, сознание отключается и уже плевать, умрешь ты, останешься жить или пострадаешь. Плевать, и точка. Только причинить как можно боли в ответ, забрать с собой все, до чего удастся дотянуться.

Это чувство было во сто крат сильнее, чем я когда-либо испытывала. Я и не подозревала, что могу двигаться с такой скоростью. Я врезалась в Райана с силой, ножки стула надломились, и мы полетели на пол. Я била с остервенением, вкладывая в каждый удар максимум усилий. От шока и дезориентации Райан не мог дать достойный отпор, он наугад отпихнул меня и не сразу понял, что ошибся.

Чувствуя запах свободы, я распахнула дверь комнаты и устремилась вниз по широкой, затянутой паутиной и плесенью, лестнице.

* * *

— Какая холодная, — Райан завелся мгновенно. — Даю хвост на отсечение, минут через десять ты будешь стонать подо мной совсем другим голоском.

— Нужно выяснить, найдется ли на кухне подходящий тесак.

Эта сцена словно проигрывалась в голове бессчетное количество раз. Я сжимала ржавый, но прочный нож, который нашла на полуразрушенной кухне, и надеялась, что успею добраться до выхода. Я совсем не представляла, как смогу им обороняться от взрослого разъяренного мужчины.

— Лилиа-а-а-ана-а-а. — Райан спускался по лестнице медленно.

Он не сомневался в своем превосходстве. Даже, наверное, забавлялся этой игре. Мышка решила сбежать от котика. Почти мило, почти забавно.

— Ну же, де-е-етка, что ты прячешься? Помнишь, как нам было хорошо? Я так по тебе скучал. Ты приласкала братиков, неужели обделишь вниманием меня?

О нет, не обделю. Дай только выбраться отсюда, дай хоть малейший шанс вырваться, я устрою тебе ад, Райан. За все, что ты сделал, за все, что не успел и за все, что хотел.

Я могла бы превратиться: нахлынувшие эмоции вполне позволяли, но не была уверена, что справлюсь с ним в обличье кархана. У Райана опыт, сила, а у меня — только призрачный шанс на спасение и хитрость. А еще надежда и новое чувство, образ мужчины, к которому я еще не привыкла. Но очень бы хотела.

Я прислушалась. Райан явно углубился в противоположную часть дома. Он справедливо решил, что я буду продвигаться к выходу, вот только забыл, что в лепрозории я ни разу не была. Что ж… или сейчас, или никогда.

Я сделала несколько глубоких вдохов и медленно прошла в смежное помещение.

— Знаешь, что я сделаю? — его голос звучал приглушенно, даже слишком. — Превращусь и найду тебя по запаху.

Райан вдруг рассмеялся, словно придумал крайне удачную шутку.

— Милая Лилиа-а-ана, а ты была когда-нибудь с карханом в зверином обличье? Я вот что-то очень захотел попробовать. Как считаешь?

Организм ответил тошнотой и дрожью.

Он будет превращаться несколько долгих секунд, а я получу шанс сбежать. Возможно… всего лишь возможно, но разве этого не стоит попытаться? Я рванулась было к выходу, как услышала низкий сдавленный рык и медленно обернулась.

Нет… этим карханом был не Райан, но я все равно испугалась до полусмерти — такое пламя полыхало в глазах зверя. Его темная шерсть топорщилась, острые зубы показались из пасти. Солнечный свет отражался от гладкой поверхности мощных витых рогов и бросал на стены озорных солнечных зайчиков. Таких нелепых.

— Динар… — побелевшими губами прошептала я.

Цеплялась за нож, как за спасительную соломинку, но что ржавая железка могла против мощи кархана некогда могущественной стаи?

— Динар…

Он медленно приближался. Я отступала, но бесконечно так продолжаться не могло. Наконец в один миг воздух словно дрогнул. Динар приготовился к прыжку и я зажмурилась, но вместо боли и удара почувствовала волну свежего лесного воздуха, а затем услышала оглушительный грохот. Часть стены обрушилась, обломки ударили Динара по спине, и тот замешкался, а когда снова рванулся ко мне, неведомая сила словно оттянула его. Комната наполнилась скулением и яростным рыком.

— Кендар, — прохрипела я, увидев знакомого черного кархана. — Кендар. Ты пришел.

Говорят, в такие моменты время замедляет свой ход, но в моем случае оно словно ускорилось. Я сделала глупость, за которую позже корила себя всеми правдами и неправдами. Вместо того, чтобы улучить момент и юркнуть наружу через проделанную Кендаром дыру, я отступила в проход. Буквально несколько роковых шагов, инстинктивно увеличить расстояние между сражающимися братьями и собой. Несколько шагов до скрипа досок, до утробного рыка и мощного удара, за которым последовала адская, ни с чем не сравнимая боль в плече.

Зубы Райана, казалось, прокусили руку насквозь. Горячая кровь затекла за ворот рубашки, окрасила белоснежное полотно в противный красный цвет. Мерзкий запах крови заставил меня закашляться, а глаза кархана горели все ярче и ярче. Неужели с ним мы выходили в зимний двор? Неужели этот мужчина рисовал мой портрет и угощал сладким ликером?

Я могла поверить в лицемерие. В предательство. Но в такое безумие, щедро сдобренное ненавистью, поверить было сложно.

Из груди вырвался надсадный крик. Боль охватила все существо, стала мной, подчинила себе все мысли и чувства. Алая пелена перед глазами рассеялась лишь с новым всплеском боли: Райан отпустил мое плечо и примерился для нового удара.

Отчаянно, понимая, что проиграл, он метил в горло.

Из последних сил я взмахнула зажатым в руке ножом. Он скользнул по носу кархана, до крови оцарапав нежную кожу. Райан заскулил, а я вложила всю оставшуюся энергию в бросок. Последний.

Умереть на правах победителя, но не жертвы. Причинить напоследок боль. Сражаться. Только сражаясь, можно быть честной с самой собой.

Я перекатилась на бок. От давления на раненое плечо потемнело в глазах. Мне казалось, все это я проделывала медленно и осторожно, но на деле не прошло и четверти минуты. Лишенный обоняния, Райан зализывал рану, когда почувствовал неладное. Я взмахнула ножом и полоснула по длинному хвосту.

Лепрозорий на миг словно ожил. Наполнился призраками бывших обитателей, страдающих и несчастных, воющих от бессилия перед болезнью. Только в вопле Райана было что-то совсем другое.

Но я понимала, что этот вопль — последнее, что я услышу. Сил просто не оставалось, с каждой секундой жизнь вытекала вместе с кровью, оставляя на прогнившем полу безобразные следы.

Оказывается, умирать совсем нестрашно. Ты просто засыпаешь. И отчасти даже радуешься. Засыпать ведь всегда приятно. Правда?..

* * *

Кендар превратился в человека и быстро натянул штаны, чтобы поспешить внутрь. Брайт и Джесс уже были внутри, остальные оцепили дом, но Кендару не хотелось даже мысли допустить, что будет, если они не найдут Лилиану быстро. К счастью, она не смогла уйти далеко, но…

Боги, сколько крови. Ее? Райана?

Кендар едва ли взглянул на мертвого брата. Райана, Дрейка и остальных он давно перестал считать семьей, еще с того момента, когда они пошли против тех, кто был дорог Кендару. Они наплевали на союзы, на законы и традиции. И он смирился… пытался, во всяком случае. Хотел верить в то, что семья действительно выше всяких законов.

Почти получалось, до тех пор, пока Дрейк не начал разыскивать Лилиану. Кендар почти не знал ее мать, но разве юная девушка заслуживала участи игрушки?

А потом юная девушка оказалась не такой уж и беспомощной. Спутала все его планы, устроила демоны знают что. Потом сбежала, едва не погибла. И все равно: спорила, хмурилась, возражала и кидалась в бой. Он думал о ней все чаще и чаще, он ревновал, постоянно прокручивая в голове сцены с ней и братьями. Отвратительное чувство, несвойственное кархану: ревность.

Может, он тоже полукровка? И ревность в нем от рода человеческого.

— Кен, она плоха, — ворвался в мысли голос Брайта. — Он ее укусил.

— Много крови?

Впрочем, одного взгляда на бледную Лилиану хватило, чтобы понять: ей срочно нужно в замок.

— Довезу. Убирайте здесь.

— Уверен? — Брайт с беспокойством посмотрел на друга.

Но Кендар без лишних слов поднял Лилиану на руки. Она застонала, когда раненое плечо прижалось к его груди. Хорошо… значит, еще чувствовала боль. Была еще жива.

— Держись, — велел он ей. — Десять минут, и тебе помогут.

— Спать…

— Нельзя. Лилиана, не отключайся. Будь со мной, говори что-нибудь.

— Зачем ты меня спасаешь? — пробормотала она. — Они же… твои…

— Я обещал. Твоему отцу обещал, что помогу тебе избавиться от Торнов.

— Отцу? — Я вскинула голову. — Это был ты? Он писал тебе? Я думала, Брайту.

— Мне. Я нашел вас раньше Дрейка и несколько лет поддерживал связь. Я бы не смог ему помочь, он это знал, но просил помочь хотя бы тебе. А еще надеялся, что я тебе понравлюсь и ты наконец-то выйдешь замуж.

Она слабо улыбнулась.

Кендар с легкостью вскочил на лошадь, которую Джессен быстро приготовил. Лилиана почти ничего не весила, но все равно он старался держать ее как можно крепче, чтобы не тревожить лишний раз рану.

— Не успеем… не надо, — хныкала она.

— Заткнись. Дома есть лекарь, там быстро найдут тебе кровь. Там же половина народу — твои родственники. Неужели ты думаешь, что никто не подойдет?

— Я же чужая.

— Ты моя.

— Райан…

— Нет больше Райана. Забудь о нем и обо всем, что он говорил. Забудь об этом месте. Просто забудь, как страшный сон.

Вся ее рубашка была влажной от крови. Он почти физически ощущал, как с каждым вдохом ускользает жизнь. Такая желанная, такая дорогая. Особенная. Держись, держись… короткое слово, а сколько в нем в этот момент было смысла.

К счастью, долго ждать не потребовалось, и едва они въехали на территорию поместья, их уже встречали. Лекарь, Каролина и еще несколько человек из числа тех, кто не ездил на поиски.

— Что случилось? — воскликнула Каролина.

— Ранена, — бросил Кендар. — Потеряла много крови. Сделайте что-нибудь.

Лекарь, на вид сухонький старичок изрядно преклонных лет, проворно отстранил Кендара и склонился над Лилианой.

— Милая девушка, — обратился он к Каролине, — не дадите ли для этой леди немного своей крови? Совсем чуть-чуть, чтобы восполнить потерю. Она справится, но нужно ей помочь.

— Прямо здесь? — Каролина кивнула, но явно не ожидала, что спасать Лилиану придется прямо на траве, перед главным входом в дом. Впрочем, было уже плевать.

Кендар напряженно следил, как по тонкой трубке от Каролины к Лилиане медленно подбирается тонкая струйка крови. В другую вену вошла трубка с зельем. Долгие минуты тянулись бесконечно, долгие минуты, в течение которых ему казалось, что она не дышит.

— Ну? — прорычал он. — Почему не помогает?

— Терпение, мой друг, терпение.

Ну давай же, давай. Совсем немного, они не успели поговорить, не успели узнать друг друга. Кендар остался почти один, и сейчас даже ее — тонкую ниточку, связывающую его со счастливой жизнью, боги насмешливо отбирали.

Это справедливо? Пережить столько и вот так умереть, на пороге дома, который рад ее принять? Рядом с мужчиной, который лучше бы умер сам? После битвы и победы в неравном бою?

Если он хоть немного понимал Лилиану Морено, то смел надеяться — она не сдастся.

Ее веки вдруг слабо дрогнули.

— Пульс неплохой, — удовлетворенно кивнул лекарь. — Так, сбегайте кто-нибудь за носилками, ее нужно перенести в дом.

Кендар лично принес носилки и не позволил забрать у себя драгоценную ношу. Они перенесли Лилиану в ее комнату и осторожно опустили на кровать. Лекарь выставлял на прикроватную тумбочку бутыльки с лекарствами.

— Что надо делать? Что ей давать? — спросил Кендар.

— Позвольте лучше мне, молодой девушке…

Он осекся, натолкнувшись на мрачный взгляд кархана.

— Зеленое зелье улучшает кроветворение, давайте сутки через каждые полчаса по ложке. Синее восстанавливает, красное уничтожает заражение. Мазь в деревянной баночке для раны. Держите на открытом воздухе, не заматывайте и не забинтовывайте. Я буду приходить раз в два часа. Раз в час меряйте пульс и температуру. Вам предстоит бессонная ночь, господин Торн.

Бессонная ночь рядом с живой Лилианой? Можно сказать, это подарок судьбы.

* * *

Сквозь сон я услышала чей-то шепот.

— Джессен, какого демона ты творишь?

— Помогаю ей проснуться.

— Как-то ты помогаешь… не слишком разумно.

— Это безвредно, Кен, не становись наседкой. Ей нравилось.

— Ты делал это однажды.

— Да, и до сих пор помню. Не мешай мне, иначе я собьюсь. Она почувствует и проснется, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Вот увидишь, все девушки такие. Не могу устоять.

"Что ты там делаешь?", — спросила я. То есть, мне показалось, что спросила, но на деле не получилось произнести даже звука.

Должно быть, я долго спала, раз потеряла способность говорить. Нужно открыть глаза… постараться… нет, не выходит. От обиды чуть не разревелась.

— Лилиана? — раздалось в темноте. — Кен, она очнулась. Детка, ты как? Включить свет?

Не передать словами, какое облегчение накатило, когда я поняла, что в комнате просто-напросто темно. И это не я не смогла очнуться, а глаза не привыкли к мраку. Через несколько минут оранжевый цвет пламени придал очертаний присутствующим.

Кендар и Джесс. Один стоит у камина, второй замер надо мной с кистью.

— Ты что, на мне нарисовал? — ахнула я. — Джесс, я же без сознания.

— А я говорил, — ввернул Кендар.

Но младшего Торна было не смутить.

— Тебе понравится.

— Сколько я спала?

— Три дня. Мы волновались. Тебе влили столько крови… а уж зелий и того больше.

— То-то я есть не хочу, в животе лекарства булькают. Можно мне подняться? У меня ужасно болит спина.

Джесс помог приподняться и подложил под спину подушки. Получилось довольно удобно. Я боялась опираться на больное плечо, но выглядело оно не так уж и страшно. И пахло какой-то мазью.

— Я плохо помню, что случилось. Я… была ранена, да? И потеряла много крови?

— Очень, — кивнул Кендар. — Но лекарь сказал, что ты сильная. И ты действительно молодец.

— Спасибо. Спасибо вам, что нашли меня.

— Ну конечно нашли, глупая, — усмехнулся Джессен. — Ты теперь часть нашей семьи. Мы никому тебя не отдадим. Будешь принцессой, будем тебя баловать.

Он оглянулся на Кендара и хмыкнул.

— Ну, я буду баловать, а он — воспитывать.

— Воспитывайте. — Я была готова на все. Воспитывать? Пожалуйста. Приказывать? Без проблем.

Как прекрасно жить. Дышать. Спать в мягкой постели. Даже запах мази и зелий какой-то удивительно приятный, особенный. Невероятно, волшебно.

— Джесс, иди-ка поспи, — скомандовал Кендар. — Моя очередь развлекать леди Морено.

— Но я не…

— Завтра дорисуешь. Все равно ее скоро придется уложить спать. Лекарь сказал, не перенапрягаться. Поболтала десять минут и хватит. Во сне лучше идет восстановление.

— Я три дня валялась. Неужели мне нельзя хоть немного посидеть?

— Он прав. — Джессен со вздохом поднялся. — Зайду завтра и дорисуем. Не стирай.

В слабом свете камина я силилась в подробностях рассмотреть рисунки Джесса, но кроме вензелей и замысловатых цветов ничего толком не различила, и вскоре оставила все попытки.

— А ты как? — спросила Кендара.

Он, казалось, удивился.

— Я? Не мне прокусили плечо.

— Ты ведь понимаешь, о чем я говорю.

— Не мучай себя. Это началось задолго до твоего приезда. Дрейк и остальные… перешли границы. Лармаро были моими друзьями, и… все оказалось сложно. Они навлекли на себя проклятье, Брайт дал мне шанс избежать, но… Я выбрал стаю, хотя впоследствии сильно об этом пожалел. Ты стала чем-то вроде искупления за все жизни, что они загубили. Сначала был пожар и Мария, которую они мучили годами, потом твой отец. То, что произошло в лепрозории — закономерный итог.

Он сел на краешек кровати и ласково погладил меня по щеке.

— Темная магия сводит с ума. Убивает душу. Райан и остальные баловались мощью, которая была им не под силу. И жестоко поплатились. Я не стану врать, я сожалею о том, что из всех братьев у меня остался лишь Джессен. Но мы не можем ничего изменить, это был их выбор.

— Ладно. Я попробую все это осознать, но папа… папа хотел, чтобы ты мне помог. Это не укладывается в голове.

— Твой отец пожертвовал жизнью, чтобы я смог тебя спасти. Я хотел вытащить тебя после того, как Дрейк убедится, что ты абсолютно ему доверяешь. Примешь кархана внутри себя, а потом умыкнуть и отвезти к Брайту. Но получилось совершенно неожиданно.

— Я не хотела того пожара. Просто… я была так зла. И это превращение… свеча просто упала, а я не стала тушить пламя.

— Забудь обо всем. Начни новую жизнь. Через пару дней ты поправишься и сможешь снова плавать, гулять, болтать с Каролиной и завтракать с Брайтом. Может, даже заглянешь как-нибудь вечером на бокал вина.

Я рассмеялась было, но тут же поморщилась, потревожив рану.

— Вот еще кое-что. — Кендар достал из кармана медальон, при виде которого я содрогнулась. — Тебе должно быть неприятно смотреть на него, но… это единственное, что мы с Джессом можем дать тебе в качестве гарантии. Тебе нужно знать, что мы больше не станем причинять тебе боль.

Я медленно протянула руку и холодное золото коснулось кожи.

— Он светится. Почему?

Кендар смотрел очень серьезно, и я верила каждому его слову. Не могла не верить.

— Он признает новую хозяйку.

— Что? — ахнула я.

— Это единственный способ защитить тебя, Лилиана. Амулет признает тебя хозяйкой стаи.

— Это… — облизнула вмиг пересохшие губы. — Предложение?

— Скорее просьба. Нас только двое. Джесс уедет, едва ты поправишься, это не его путь и не его жизнь. Нас двое. Мы можем забыть друг о друге, я могу уехать вслед за Джессом. А можем построить что-то новое.

— Твое "новое" предполагает дом у моря?

— Мое новое предполагает все. Весь мир для хозяйки моей стаи.

— Тогда она совершенно не против.

Камин погас, но вместо него разгоралось другое пламя. Куда более долговечное.

ЭПИЛОГ

Солнце еще едва поднялось над горизонтом, а в Торн-холле уже кипела жизнь. Так всегда бывало, когда две стаи карханов собирались в одном доме. Немногочисленные Торны и без того жили с шумом и неиссякаемой энергией, а когда приезжали Лармаро, дом стоял на ушах. Количество детей увеличивалось втрое, а взрослые готовы были вешаться от этого маленького хулиганистого отряда.

Кендар Торн вышел в сад и внимательно пересчитал малышню, бултыхающуюся в бассейне. Понять, кто из них его, а кто — гостей, он уже отчаялся, но хотя бы по количеству все сходилось.

На крыльцо вышла сонная Лилиана.

— Все уже приехали? А чего меня не разбудили?

— А чего будить? Взрослые спят, мелкие бесятся, завтрак готовят.

— Встретила бы. — Жена укоризненно покачала головой. — Невежливо.

— Невежливо было со стороны Брайта вломиться с утра в дом, сказать "О, боги, десять часов в карете с детьми, убейте меня" и упасть прямо на диван в гостиной. Там он, кстати, и спит.

— Да. Дети умотают кого угодно.

— В ближайшую неделю они будут уматывать нас.

Она усмехнулась и сладко потянулась.

— Только не говори, что тебе не нравится, когда они приезжают. Скоро к детям добавится еще десяток карханов, который будет пугать всю округу. Только прежде, чем вы сбежите на охоту, вытащите в сад столы, ладно?

— Угу, — безмятежно откликнулся Кендар, и именно в этот момент дети устроили потасовку.

Кажется, не поделили игрушку. Лилиана подорвалась их разнимать. Кендар припомнил, что, кажется, она выступала противником принципа "выживает сильнейший". Странные женщины, вечно им надо всех воспитывать.

Пока жена была занята малышней, Кендар посмотрел вперед, на виднеющуюся вдалеке дорогу. И в первые мгновения подумал, что начались галлюцинации. Но нет, экипаж бодро несся к Торн-холлу. И все чутье кархана говорило: в этом экипаже мог быть только один человек.

— Эл, — окликнул он жену. — Смотри, кто к нам приехал.

Пока она снова поднималась на ступеньки и хмурясь всматривалась в даль, экипаж уже скрылся из виду. И через пару минут по саду шел Джессен. Боги, они не видели его больше пяти лет. За это время младший Торн изменился: отрастил волосы, сменил стиль в одежде, но не растерял ни грамма привлекательности, которая так восхищала женщин.

Кендар отмечал изменения в брате не только с радостью, но еще и странной ревностью, одним глазом посматривая на Лилиану, которая тут же повисла у Джесса на шее.

— Ты вернулся. Ты в порядке.

Потом она отстранилась и ка-а-ак залепила ему смачную пощечину, забыв и о присутствии детей, и об образе благовоспитанной матери семейства, который так старательно поддерживала.

— Как ты мог не писать? — рявкнула она. — Мы с ума сходили.

— Прости, — виновато вздохнул Джессен. — Сначала я жил там, где просто не было почты, а потом… потом как-то и не знал, что написать. Решил вот приехать. По-моему не вовремя. У вас столько народу…

— Шутишь? — Кендар хмыкнул. — Сегодня начнется самое веселье. Поверь, в остальное время года эта деревушка — самое унылое и самое спокойное место в Райкарре.

— Ты так говоришь, будто недоволен, — хмыкнула Лилиана. — Хотя выбирал сам. Ладно, я оставлю вас на часок, проконтролирую завтрак и поздороваюсь со всеми, кто проснулся. Джессен, идем, покажу тебе комнату.

Кендар удержал жену и притянул к себе, чтобы тихо спросить:

— Раз уж Джессен приехал, могу я рассчитывать, что ты оставишь сил для семейной встречи вечером?

Губы девушки тронула легкая улыбка. Но она была бы не леди Торн, если бы так просто согласилась с желаниями мужа:

— Посмотрим. Если семья будет вести себя достаточно хорошо, я подумаю о… встрече.

— Ты меня убиваешь.

— Занимайся детьми. Меня ждут гости.

Кендар с восхищением смотрел ей вслед и думал, что еще когда они не были женаты, вернувшись после смерти Райана в дом Лармаро, он задал себе вопрос, на который не смог тогда дать ответа

Стоило оно того?

Сейчас, пожалуй, мог с уверенностью сказать: однозначно стоило.

Проклятье, как и сила, не даются просто так. И для того, чтобы перестать быть проклятым родом, Торнам пришлось сделать практически невозможное.

Полюбить.

Оглавление

Игрушка стаи Джанель Морено

  АННОТАЦИЯ

  ПРОЛОГ

  ГЛАВА ПЕРВАЯ Дорога в неизвестность

  ГЛАВА ВТОРАЯ Поместье Торнов

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ Высшие карханы

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Райан Торн

  ГЛАВА ПЯТАЯ. Динар Торн

  ГЛАВА ШЕСТАЯ Смерть среди снегов

  ГЛАВА СЕДЬМАЯ Порочный омут

  ГЛАВА ВОСЬМАЯ Узоры страсти

  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Загадки стаи

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Решающий шаг

  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Прыжок в бездну

  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Тени над Нейтвиллом

Хозяйка стаи Джанель Морено

  АННОТАЦИЯ

  ПРОЛОГ

  ГЛАВА ПЕРВАЯ

  ГЛАВА ВТОРАЯ

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  ГЛАВА ПЯТАЯ

  ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg