«На круги своя. Часть 1. Ловушка прошлого»

На круги своя. Часть 1. Ловушка прошлого (fb2) - На круги своя. Часть 1. Ловушка прошлого (Грани (Романовская) - 3) 2235K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Викторовна Романовская

Ольга Романовская На круги своя. Часть 1. Ловушка прошлого

Глава 1

Идти на ужин категорически не хотелось, но сознавала, отказаться нельзя, не тот человек Родриго Соурен, герцог Терский, чтобы ему перечить. Особенно, если он однозначно намекал, отказ расценит как оскорбление. Один раз уже проигнорировала приглашение, вторично герцог забывчивость на ветреную голову не спишет. Хотя, разумеется, Родриго все понял, но, как воспитанный мужчина, принял наивное объяснение.

Странный народ – навсеи! Особенно, аристократы. А уж Родриго Соурен – дворянин до кончиков ногтей.

С отцом Филиппа я познакомилась на приеме, когда его величество пожаловал мне титул. Он нашел меня сам, изъявив желание увидеть спасительницу сына. Вопреки логике, герцог не испытывал радости. Темные – не такие, как я, светлая. Последняя светлая, или, как нас еще называли, наиви. У них совершенно другая мораль, ценности, кодекс поведения. Я с трудом освоила азы, но все еще тыкалась, как слепой котенок. Никогда не пойму, как можно отвернуться от ребенка! Супруга Родриго смогла. Более того, похоронила. Живого сына! Герцог вел себя несколько иначе: мужчины в Веосе дорожили детьми, шли ради них на жертвы, но все равно не проявил сочувствия. Для него Филипп – бракованный, негодный наследник, позор семьи. Плевать, что брюнет больше не одержим демоном, родителям он не нужен. А вот я… Родриго ведь предлагал выйти за него замуж, благо навсеи, то есть темные, исповедовали многомужество и многоженство. Каждый мог стать супругом дважды, лишь бы вторая половина не возражала. Герцогу не нужна я, он ясно дал это понять, только ребенок и сила, которую я ему передам.

Смешение темного и светлого – мечта! Такой маг точно займет престол, а Родриго Соурен метил на нечто большее, нежели положение наследника древнего рода.

Я отказала герцогу, однако Валерия, его супруга, не возражала против второй жены, может статься, ужин – ловушка, только идти все равно придется.

В Веосе, королевстве темных, я оказалась против воли назад, проведя почти всю жизнь, неполные семнадцать лет, в Мире воды, Умерре, в семье магистра лангов, то есть серых магов. Тогда мир казался черно-белым, родные – светлыми, а саму себя считала любимой дочерью. Но все перевернулось с ног на голову. Отец не отец, сестра не сестра, сама я источник силы и кобыла-производительница магов. Ей, к счастью, стать не успела, помешал Геральт. Графа Местрийского пожалела названная сестра, давно почившая Алексия. Она хотела завести диковинного любовника, он – ненавидел всех лангов. В итоге невольно помогла ему бежать – и пропала.

Надеюсь, Геральт сделает предложение, хотя в последнее время он стал резок, отдалился. Виной всему королева. Она наказала своего Законника за помощь другу, Филиппу Соурену, отдала мне часть его земель. Но ничего, мы справимся, только бы ужин пережить.

Филипп прислал великолепное платье и драгоценности: среди них чудесные аметистовые серьги. Когда только успел купить? Или через третьих лиц из тюрьмы попросил заготовить мне подарки? Нет, не сходится, без разрешения коменданта к брюнету никого не пускали. Я сама получила его с помощью королевы.

Хм, а ведь без меня Филипп бы не дожил до суда. Помню, как брюнет упрашивал, на колени вставал, лишь бы спасла. Без невесты его ждала незавидная участь. В Веосе женщины-аристократки обладали властью, могли потребовать мужчину даже из застенков королевского некроманта Соланжа Альдейна и добиться суда. Собственно, я так и поступила, не дала свершиться убийству. Пусть Филипп не образец благочестия, но не стоят его поступки смерти.

И вот теперь я шла как на казнь к его отцу.

Родриго Соурен вселял страх. Могущественный маг, настоящий темный – лучше отправиться бродить по Сомнейской долине, чем сидеть с ним за одним столом. Пусть ничего плохого он не сделал, вел себя вежливо, предупредительно, но интуиция вопила об опасности.

Жених обязан осыпать невесту подарками, поэтому не удивилась, увидев присланные Филиппом драгоценности. Все пришлось впору и к месту, только не радовало глаз. Словно приговоренная к смерти, смотрела на отражение в зеркале. Горничная потрудилась, сделала сложную прическу с жемчужными нитями, а я даже не поблагодарила. Да что там, не взглянула.

На туалетном столике лежали кружевные перчатки до локтя – Филипп подарил платье с короткими рукавами. Воздушное, из переливчатого атласа, оно превращало меня в элементаля воздуха, подчеркивало юность и цвет кожи.

Стрелки часов неминуемо приближались к девяти. Я нервничала и выпила уже дюжину стаканов воды. Пальцы сжимались и разжимались, а в голове вертелось: «Филиппа оправдали, герцогу незачем жениться на мне». Хотелось бы верить! Надеюсь, его не прельстила наиви. Увы, темные, как выяснилось, падки на светлых, они для них вроде дурмана в постели, а уж если рядом ходит единственная наиви… Словом, лакомый кусочек. Дело не только в физическом наслаждении, тут на Родриго грешить не стоит, он любит жену – редкое и постыдное явление для Веоса, где чувства считаются слабостью, – а вот магия… Пусть я отдала силу, но внутренняя сущность осталась, и она передастся детям, сделает их почти неуязвимыми. Словом, подобная вторая жена заинтересовала бы такого властного и честолюбивого человека, как герцог.

Погрузившись в состояние прострации, не сразу услышала стук в дверь. Оказалось, пришел лакей, сообщить, что меня ждут. Нахмурилась. Неужели герцог пришел сам? Полагала, Геральт порталом перенесет в дом Терских, вряд ли отец Филиппа не дал бы разрешения. Навсей наверняка бывал там прежде, одержимость фиктивного жениха вряд ли что-то изменила.

Жаль, поговорить с Элланом так и не успела. Я мельком видела его в фойе суда, но тогда думала совсем о другом. Потом зашла к Филиппу, поехала во дворец, завертелась подготовка к званому ужину.

С лордом Элланом Мароном у нас сложились теплые отношения. Может, Чувствующий умело манипулировал, но казалось, он искренне интересуется мной. Искренне желала ему счастья. Не понимаю, почему такой мужчина не женат, куда смотрят навсейки! Лорд, член Совета, воспитанный, в меру мягкий, насколько добрыми бывают темные. Вероятно, сказывалось занятие наставника – он учитель, привык сдерживать себя. Хотя, судя по обрывкам фраз, с подопечными – они у него взрослые, не дети – Эллан строг, только со мной возится. Оно и понятно: я слабая, женщина, светлая, этакий тепличный цветочек. Тот же герцог Терский закрыл глаза на ряд ошибок, которые для прочих стали бы фатальными. Не стоит тратить время на глупенькую шестнадцатилетнюю девчонку, которая не умеет колдовать.

Отношения в мире темных сложны. Особенно между мужчинами и женщинами. Как же повезло, что король даровал мне дворянство! С ним можно не опасаться домогательств, свысока посматривать на мужчин, учиться повелевать. Увы, я не навсейка, не умею унижать. Меня воспитали иначе, с мыслью, что главный – мужчина. Тут же в аристократических семьях все решают женщины. Подумать только, они могут выгнать мужа! вот и мне предстоит избавиться от Филиппа под надуманным предлогом. Например, счесть его негодным для статуса супруга. Как? Очень просто. Недостаточно сильно доказывал любовь, не устроил в постели, дарил дешевые или безвкусные подарки.

Сложный и запутанный мир, где все с ног на голову! Только с Элланом легко. Он помогал осваивать дар медиума, терпеливо отвечал на сотни вопросов, пытался превратить в навсейку. Во многом из-за чувства долга: я спасла ему руку. Нет ничего страшнее для мужчины, чем стать калекой! Слабость, любовь и жалость – три самых страшных греха. Только вот привязанность между нами вышла за пределы долга. Эллан сумел стать бескорыстным – немыслимо для навсея! Пусть он занимался со мной ради опытов – интересно ведь, как устроена наиви, – зато ниточки повязал по доброй воле. Они, по заверениям Эллана, помогут в трудную минуту, позовут лорда.

Порой сожалела, что не Эллан стал моим первым мужчиной. Пусть он не столь знатен, как Геральт, зато не завистлив. Или все внушение? Эллан ведь Чувствующий, умеет управлять чужими эмоциями, читает их, как раскрытую книгу.

Геральт…

Тяжко вздохнула.

Казалось, мы любим друг друга, а теперь начала сомневаться. Любимый в негласной опале, винит в ней меня. Бегает за королевой, вымаливает прежнее доверие. Наверняка предложил стать добровольным энергетическим донором.

Скривилась, вспомнив о специфической особенности королевы Евгении. Ей изрядно досталось от супруги Геральта и ее одержимой сестры, нужны силы, но не ценой чужого здоровья!

Все чаще задавалась вопросом: кто же ее величество? Явно не простая Знающая – представительница привилегированной касты магов. Из них: Знающих, Чувствующих, Видящих и Слышащих, – формировался Совет. Дополняли его сменные выборные обычные маги и некромант его величества Соланж Альдейн. Последний – личность в высшей степени загадочная. Откуда он пришел, неизвестно, какой силой обладал – тоже.

И тот человек из дворца, некромант, который вел на поводке дух погибшей Элизы Свейн, графини Местрийской. Предательницы, которая пыталась избавиться от мужа. Какое стечение обстоятельств! Геральт пострадал, в том числе из-за предательницы жены.

Ладно, пора!

Помедлила с минуту и встала. Глупо отсиживаться, все равно придется идти. Не съест же меня герцог!

Спускалась по лестнице с фальшивой улыбкой на лице – научилась за время жизни в Веосе. Пусть в Умерре, или, как у нас называли, Мире воды, я тоже росла не в крестьянской избе, но там не приходилось скрывать истинные чувства. Худшие ожидания оправдались: в холле ждал Родриго Соурен, герцог Терский. Он выглядел поистине величественно, сверкая идеальным кроем костюма и блеском бриллиантов в булавке для галстука. В руках – трость, хотя, догадываюсь, на самом деле – видоизмененный посох. Перчатки, носовой платок в кармашке пиджака, цветок в петлице.

– Добрый вечер, миледи.

Родриго склонился в глубоком поклоне. Улыбнулась в ответ, хотя зубы сводило от страха, и преодолела последние ступеньки лестницы. Теперь можно присесть в реверансе и поздороваться. Но я не успела, герцог перехватил руку и поцеловал пальчики. Вроде, все в рамках приличий, только Родриго чуть дольше положенного задержал ладонь в своей.

– Приветствую, ваша светлость.

Обернулась и увидела Геральта. Он тоже сменил одежду, но не надел пиджак. Значит, собирался проводить, но не останется. Логично, навсея не приглашали.

Герцог ответил на приветствие и завязал с Геральтом непринужденную светскую беседу. Я, воспользовавшись случаем, поспешила отойти от Родриго. Однако он заметил и, удивленно приподняв бровь, поинтересовался:

– В чем дело, миледи, почему вы боитесь?

Как, как?.. Хотя, на лице, наверное, все написано. Стояла, кусая губы. Нельзя выказывать страх, нельзя быть слабой – уничтожат!

Какая сложная игра! Шаг вправо, шаг влево – оскорбление. Герцог стоит слишком высоко, тут не работают отношения женщины и мужчины. Я всего лишь леди, стою на третьей ступеньке иерархической лестницы, ниже только лэрды и дворяне без титула, обычно пожалованные высокой милостью мещане, Родриго Соурен же почти небожитель. Его род столь же древен и знатен, как королевский.

– Вам абсолютно ничего не грозит, – заверил герцог, обращаясь отчего-то не ко мне, а к Геральту. И, улыбнувшись, добавил: – Вы прекрасно выглядите, миледи, способны затмить звезды.

Стушевалась и отвела глаза. Оставалось только гадать, комплимент со значением или без. Раньше бы не сомневалась, а теперь…

Уголки губ дернулись.

Значит, Филипп не сумел отговорить отца. Не сомневаюсь, пытался: долг обязывает, с этим у навсеев строго. Рано поторопилась, Родриго все еще думал о ребенке. Он не скрывал, хочет взять вторую жену только ради достойного наследника. Для любви у герцога Валерия, мать Филиппа. Они являли собой странный, возмутительный для Веоса союз любящих супругов. Не удивлюсь, если Родриго тайком тискал пальчики жены, а та целовала его в макушку. На людях, разумеется, холод и спокойствие. Они почти обманули меня, но затем, по маленьким штришкам, отыскала чувства и в ледяной Валерии. Пусть не столь сильные, как у мужа, но все же.

Мать Филиппа старше отца, для нее это второй брак. И вот она согласилась на другую женщину в постели герцога. Ради долга. Порой хотелось ухватить навсеев за шкирку и прокричать: «Опомнитесь, останьтесь людьми!» Только бесполезно, они другие.

Вздрогнула, когда рука герцога вновь нашла мою. Пальцы погладили запястье. Напряглась. Родриго знал, это мое слабое место. Стоит губам коснуться нежной кожи, а пальцам пуститься в чувственный танец, я могу потерять контроль над разумом. Только вот становиться герцогиней в мои планы не входило. Радовало, что как любовница я Родриго не нужна.

– Миледи, я вас пугаю?

Родриго чуть заметно усмехался. Ему была прекрасно известна причина моих волнений. Не требуются способности ментала, чтобы разгадать простейший ребус.

– Дария никогда прежде не наносила визитов, – пришел на помощь Геральт и встал рядом со мной. – Разрешите пойти с ней.

Надежда расправила крылья.

С Геральтом спокойнее, не придется опасаться ловушки, из которой один выход – надеть кольцо. Порой аристократы теряют лоск и становятся обычными предателями, мерзавцами и шантажистами. До насилия Родриго вряд ли опустится, а вот другие методы воздействия применить может.

– Нет, – тоном, не допускающим возражений, ответил герцог и, чтобы потушить назревавший конфликт, мягко добавил: – Увы, Валерия желала поболтать с леди Эрассой по-женски. Я бы с радостью, граф, пригласил вас. Поиграли бы в вист или бильярд, но разве пойдешь против женщины?

Родриго деланно вздохнул и развел руками.

Геральт, несомненно, все понял, но отступил.

Глубоко вздохнув, шагнула в открытый Родриго портал. Он вывел в огромный холл самого настоящего дворца. Заморгала от нестерпимо яркого света трех люстр под потолком и не сдержала восхищения при виде стеклянных колонн с железными нитями, поддерживавших потолок.

– Нравится, миледи? – герцог лучился самодовольством.

Приятно поражать воображение.

Кивнула и обернулась.

Куда дальше?

Склонив голову, Родриго подал руку, и мы степенно направились к лестнице, не уступавшей лестнице королевского дворца. Каблуки утопали в алом ковре, свободная рука скользила по мраморным перилам.

Над головой – панно, изображавшее звездное небо. Потрясающее зрелище! Могла бы, запрокинула голову и разглядывала его часами. Не верится, будто такое создали люди, пусть даже маги.

– Я не тиран, можете посмотреть. – Складывалось впечатление, будто Родриго читал мысли. – Звезды из бриллиантов.

– Любите пускать пыль в глаза?

Воспользовавшись щедрым предложением, скользила взглядом по созвездиям. Зарисовать бы! Небо в Веосе совсем не такое, как в Мире воды.

– Люблю давать понять, кто есть кто. Какие-то вопросы? Вы хмуритесь?

– Благодарю, я воспользуюсь Атласом звездного неба.

Однако герцог оказался неумолим и преподал короткий урок астрономии. Названия созвездий казались строчками древних легенд и ласкали слух. Оказалось, по воле владельца они способны сменять друг друга в соответствии со временами года.

Чтобы показать потолок во всем его великолепии, Родриго погасил свет.

Несказанно прекрасно! Позабыв о страхах, словно дитя, стояла, раскрыв рот, и едва ли не хлопала в ладоши.

Однако все когда-нибудь кончается, вот и мне пришлось возвращаться в суровую реальность, где родовитый навсей хотел ребенка от последней светлой в мире. Обычная прихоть наделенного властью человека, никакой любви или страсти.

– Леди Эрасса, – немного не дойдя до межэтажной площадки, герцог остановился и повернулся ко мне.

Он отпустил руку, позволив отойти. Перевела дух. Задумай Родриго преступление, наоборот, держал бы крепко.

– Леди Эрасса, – повторил владелец дома, глядя прямо в глаза, пристально, изучающе и отчего-то злобно, – кем вы меня считаете? Одна мысль о том, будто я способен на насилие, оскорбительна. Вздор! Я предлагал вам руку, а не постель. Поверьте, я не способен унизить дворянку, а вы полагаете, будто вас изнасилуют после ужина. Так ведь, миледи?

Лицо герцога дернулось от гневной судороги. Сжав перчатки, – он успел их снять – Родриго ударил ими по перилам. Гневается, да что там, в ярости, и причиной всему маленькая наиви. Скрестив руки на груди, герцог требовал ответа, и мне пришлось неохотно признать: он прав.

Ноздри Родриго раздулись, губы сжались. Глаза блеснули холодом изумрудов.

– В таком случае, – от голоса герцога воздух заиндевел, – вам лучше уйти. Я открою портал и извинюсь перед Валерией. Но тогда вы никогда, повторяю, никогда, – он сделал ударение на последнем слове, – не переступите порог этого дома.

Вжавшись в перила, затравленно смотрела на Родриго. Тот будто вырос, казалось, балансировал на грани боевого облика. Вот она, та самая грань! И я ее переступила.

На щеках вспыхнуло два алых пятна.

Идиотка, оскорбила герцога! Оставалось только гадать, во что выльется распря со столь именитым аристократом! Хорошо, если только изгнанием, а если смертью? Родриго способен убить. Мужчины выясняют отношения на дуэли, но со мной можно не церемониться. Геральт слабее, даже с той силой, которую я ему подарила, не справится с Родриго. Да и станет ли любимый мстить? Повторюсь, с некоторых пор я сомневалась в его чувствах. Слишком часто Геральт срывался. Да и разве не он подтолкнул заключить помолвку с Филиппом? Влюбленные так не поступают.

И Геральт не желал жениться. Прискорбно, но, когда пелена спала, пришло осознание. Я все еще надеялась переломить ситуацию, однако червячок сомнения закрался в голову. Геральт не станет связываться с Родриго, слишком дорожит тем, что имеет. Значит, я одна против разгневанного аристократа.

– Простите, ваша светлость. – Губы едва шевелись от поднимавшегося из желудка страха. – Я не думала… Простите, вы так напугали меня тогда, в ложе, а наиви – впечатлительные дурочки.

Герцог неопределенно фыркнул и окинул взглядом с головы до ног. Не иначе, решал, как со мной поступить. Одно радовало: мышцы лица расслабились, приступ прошел.

– Родриго, – неожиданно мягко произнес он, – можете называть меня просто Родриго, раз я ваш будущий свекор. Не бойтесь, уже не сержусь. Вы особенная, хватит простых извинений. Они приняты.

– А остальные? – решилась спросить я. – Что бы им грозило?

Лучше заранее знать, чтобы уберечь, например, Геральта.

– Оскорбления подобного рода не загладить словами. Но, повторюсь, вы прощены. Идемте! – Родриго вновь подал руку. – Нам с супругой жутко интересно поговорить с наиви.

От этого «интересно поговорить» затряслись колени. Если бы не перила, наверняка упала бы. Вспомнилась сказка об овечке и волках.

Бежать, скорее бежать отсюда!

– Миледи, чего вы боитесь? – Так и не дождавшись ответного движения, Родриго отодрал мою руку от перил. Крепкая ладонь чуть сжала безвольную кисть. – Складывается впечатление, будто вы считаете навсеев палачами или некромантами, жаждущими провести кровавый ритуал. Поверьте, ничего подобного я не умею, супруга тоже. Могу дать слово. Убиваю я исключительно на поле боя или на дуэли.

Герцог погладил мои пальцы и поцеловал. Потом, испросив разрешения, обнял и медленно повел дальше. Я позорно повисла на хозяине дома: ноги отказывались служить. Видя, что дело плохо, Родриго тяжко вздохнул, укоризненно покачал головой и легко, как пушинку, взял на руки. От него пахло дорогими духами. Сердце билось мерно и ровно, только вот куда меня несли?

От двусмысленности ситуации волнение только усилилось. Ладони вспотели.

– Вообще-то это забота Филиппа. – Герцог, не касаясь, отворил двустворчатые двери и понес по анфиладе парадных комнат. – Но раз сын улаживает дела перед ссылкой, придется позаботиться о его невесте. Скажите, когда придете в себя, отпущу.

– Филипп не придет? – уцепилась за соломинку-спасение.

Отношения с брюнетом не сложились, тепла я к нему не испытывала, но он сдержит отца, превратит ужин в ужин, а не смотрины.

– Скорее всего, хотя я приглашал, – равнодушно ответил Родриго. – У него напряженные отношения с Валерией. Однако, если вам так плохо… – нахмурился герцог.

– Что вы, мне хорошо! – поспешно заверила я и попросила отпустить.

Дальше мы пошли чинно, под руку. Временами ловила на себе изучающий, чуть насмешливый взгляд спутника, но вслух он ничего не высказал, пусть догадался об уловке.

Родриго рассказывал о разных диковинках, попадавшихся по пути, специально остановился в картинной галерее, чтобы похвастаться портретами предков. Я тоже прониклась: герцоги Терские во всех поколениях смотрелись грозно и внушительно. Однако интересовали меня больше не лица, а костюмы. По ним смогла проследить веоскую моду. Оказалось, когда-то и здесь носили то же, что в Мире воды, то есть рубахи и платья на шнуровке. Теперь же пришел век элегантных ботинок, ремней, брюк со «стрелками», корсетов с кружевом и турнюров.

На самом деле, за показным интересом к декору и картинам таился страх. Как могла, оттягивала встречу с герцогиней. Ее я отчего-то боялась больше Родриго. Ледяная королева, способная носить траур по живому сыну.

Герцог закашлялся, сочтя мое пребывание возле очередного портрета неприлично долгим. Пришлось ринуться с головой в пучину.

От герцога не укрылась моя бледность, и он хлопнул в ладоши, приказав духу-слуге принести бокал красного вина.

– Вам, не мне, – уточнил Родриго.

Так неловко! Впервые в гостях в таком доме, а уже успела трижды опозориться перед человеком, на которого нужно произвести благоприятное впечатление. Родриго Соурен слишком влиятелен, чтобы его игнорировать, по той же причине нужен в друзьях, а не врагах. Пришлось через силу улыбнуться и принять от духа фужер. Сделав ровно два глотка, поставила его на стол и заверила, со мной все в порядке. Герцог не поверил, заставил выпить бокал до дна. Вернее, попросил, но тоном, не допускавшим возражений.

– Миледи, ни я, ни Валерия не питаем к вам неприязни, – Родриго решил расставить все точки над «i». Он стоял напротив, смотрел серьезно, чуть недовольно, прямо в глаза. Рука лежала на том же столе, где стоял пустой бокал. Перчатки исчезли: владелец чуть раньше отдал их духу. – Я не собираюсь жениться, всего лишь познакомиться. Вполне логично.

С облегчением выдохнула. Значит, герцог таки оставил идею с браком.

Просто ужин, Дария, ты выдержишь. Вот, посмотри, Родриго не сердится, даже успокоить пытается. Только все равно страшно, ощущение, будто дергаю спящего дракона за хвост. Он в любой момент может открыть пасть и спалить меня.

Герцог хмыкнул и предложил еще вина.

– Только осторожнее, – губы тронула едва заметная улыбка, не поймешь, добрая или злая, – не пейте много на голодный желудок. Безусловно, я не позволю вам заснуть на полу, но репутацию себе подпортите.

– Ночевкой в вашем доме?

Решилась заглянуть в зеленые глаза брюнета. В них отражались отблески светильников и больше ничего. Ни насмешки, ни злости, ни предвкушения. Каким образом Родриго так научился держать лицо? Он ведь открыто намекнул на бесчестье.

– Давайте проясним ситуацию с вашим замужеством. – Герцог вытянул руку, и в ней возник новый бокал. Разумеется, для меня. Пришлось взять, хотя бы из вежливости. – Не спорю, ужин – смотрины, но я не имею к ним никакого отношения.

Широко распахнула глаза. То есть?..

– Именно так, леди Эрасса, – Родриго позволил себе улыбнуться. – Второй герцогини не будет. Однако, – он и выразительно покосился на бокал, мол, надо выпить, – о замужестве поговорить придется. Я хотел бы выкупить сына.

Такой поворот событий не выдумал бы даже романист – сочинитель многочисленных книг о любви, приключениях и схватках, от которых ломились полки в лавках. Невежливо открыла рот, но, вовремя сообразив, что творю, прикрыла его ладонью. Владелец дома тактично предпочел не увидеть вопиющего нарушения правил хорошего тона.

Бокал пришелся кстати, выпила и не заметила.

Вино слегка ударило в голову. Кровь прилила к щекам.

Герцог замер, погруженный в собственные мысли.

– Отлично, – кивнул Родриго и махнул рукой, сотворив вокруг нас искрящийся полог. Надеюсь, темные держат слово, и герцог не причинит вреда. Понятия не имею, каково назначения заклинания. – Давайте решим сейчас. Пожалуй, лучше без Валерии. Сколько?

– Что? – не поняла я.

– Сколько вы хотите? – терпеливо повторил Родриго и с легким раздражением, проследив за моим бегающим взглядом, объяснил суть заклинания. – Это не сеть, а средство от подслушивания. Меня интересует, за какую сумму вы не станете афишировать помолвку. Пока еще возможно, нужно прекратить фарс, ведь после официального представления….

Герцог не договорил и с шумом втянул воздух. Он пару раз сжал и разжал пальцы. Верхняя губа дернулась, будто мысль об оглашении помолвки Филиппа ему неприятна. Странно, ведь, по словам Геральта, таким образом брюнет избегнет худшей участи. Видимо, когда меч палача отодвинули от шеи Филиппа, я вдруг стала нехороша для семейства Терских.

Стояла и молчала, не зная, что ответит. Родриго восприняв это как знак согласия слушать дальше и продолжил:

– Как я уже говорил на приеме его величества, в любовь к Филиппу, увы, не верю. В дальнейшем вы подтвердили: хотели получить должника. Полагаю, изначальный посыл другой. Наиви – добрейшие существа, банально пожалели, а Филипп приложил усилия в некоторой области.

Отвернулась, закусив губу. Знаю, в Веосе к подобным вещам относятся иначе, но нельзя же вот так, открыто, обсуждать тайну чужой постели! Одно дело – суд, там это оправдано, здесь же… Воспитанный мужчина обязан скрыть свое знание.

– Не краснейте! – Похоже, я изрядно позабавила Родриго. – Тут нет ничего постыдного. Вы не замужем, так вообще все карты в руки, с кем и когда угодно.

– Допустим, – обернулась и с вызовом посмотрела на собеседника. Страх отступил, смятенный задетой гордостью. – Однако кто вам дал право?..

– Никто, – поразительно спокойно согласился герцог. – Только родство с Филиппом. Его личная жизнь, согласитесь, достояние семьи.

– Не соглашусь. Вы пытаетесь влезть в мою.

Остановиться бы, прикусить язык, но хотелось поставить на место высокородного наглеца. Я леди, не наложница, пусть проявляет уважение не только на словах.

– Итак, казалось бы, все хорошо, – Родриго проигнорировал мой эмоциональный выпад. Ну да, он ему как укус комара. – Я бы обрадовался: нет ничего позорнее одинокого мужчины. Только есть одно «но» – честь сына. Либо вы выходите за Филиппа замуж, либо откажитесь до оглашения. Я хочу, чтобы род Терских процветал, но, разорвав помолвку, вы лишите меня внуков.

Герцог напряженно молчал и ждал ответа.

Тишина становилась материальной, звенела в ушах. Хотелось развеять ее, сбежать из-под колдовского полога, но по опыту знала, магию темных не перебороть.

– Почему? – пока я не улавливала нить.

Действительно, почему, как рождение внуков связано со мной? Насколько поняла, речь о каких-то общественных предрассудках. Помнится, еще до получения дворянства мне рассказывали о местных странных браках. Супруги частенько ни разу не делили постель, не говоря о зачатии детей. Видимо, здесь нечто подобное.

– Бракованный жених никому не нужен. Филипп и так загубил репутацию, а тут еще вы, – герцог с трудом скрыл болезненную гримасу. – Какие наследники, миледи? – в голосе прорезалось глухое отчаянье. – Если невеста его бросит, Филипп может не рассчитывать даже на завалящую дворянку. В результате мне придется жениться вторично, чтобы хоть кому-то передать титул, и не факт, что супруга согласится родить ребенка.

Последнюю фразу Родриго выплюнул словно обвинение. Зеленые глаза горели, как у дракона, но кисти расслабленные. Поразительно! Еще раз восхитилась выдержкой навсея.

– Милорд, по-моему, любая подарит вам дитя, – неуверенно возразила я, осмысливая ситуацию.

Великая Мать, как все запутано! Со слов Геральта выходило, Филиппу ничего не грозит, а тут герцог абсолютно серьезно говорит о фатальных последствиях для рода.

Родриго хмыкнул и поправил булавку в галстуке: она чуть сбилась, когда он меня нес. К владельцу дома вернулось величавое спокойствие, герцог больше не излучал угрозы.

– Вы полагаете, я возьму в жены ту, которая польстится на титул? Нет, миледи, мне нужна герцогиня, а не содержанка. На вас бы женился, – огорошил Родриго, заставив сердце подпрыгнуть к горлу. А тут еще поцелуй руки. Вроде, обычная вежливость или намек? – Вы представляете интерес.

– Чем?

Хватит, надоело! Пусть скажет открыто, зачем ему я. Никакого плотского влечения, никакой любви, одна настойчивость, которая граничит с паранойей. Прежде я несла силу. Геральт давно выпил ее, получил в подарок в нашу первую совместную ночь. Остался только дар медиума, однако сомневаюсь, будто Родриго Соурен польстился бы на такую мелочь.

– Данный вопрос закрыт. Я, кажется, ясно дал понять: вы не примерите кольцо. Мы решим конфликт иным путем и мирно, верно, миледи?

Ох, не понравились мне кошачьи нотки в голосе!

Родриго допускал всего один ответ, и я его дала. Владелец дома удовлетворенно кивнул и попросил озвучить требования в течение трех дней.

– В требованиях не ограничиваю, хоть луну с неба, – герцог успокоился и теперь изображал радушного друга. – Филипп все равно потом отдаст.

А вот и металл. Нет, не меняются люди, и собеседник не превратился в заботливого отца.

Только одного не понимала: зачем Родриго жениться снова, если Филипп выпадет из брачной гонки. Проще найти сыну наложницу: по законам Веоса дети от подобных женщин наследуют титул и имущество. Тот же Эллан собирался передать все одной из дочерей, хотя, надеюсь, он когда-нибудь заведет семью. Не понимаю навсеек, я бы такого жениха не упустила: член Совета, красивый, умный, небедный, характер покладистый, пусть и не мягкий. Во всяком случае, Эллан умел слушать или хотя бы делал вид, будто слушает. К тому же он Чувствующий, а они, если верить Соланжу Альдейну, прекрасные любовники. Недаром же Элиза Свейн выбрала Эллана, сомневаюсь, будто покойная графиня спала с учителем только из корыстных побуждений. О нет, она ценила удовольствия и наверняка получала его с обоими мужчинами: любовником и мужем. Даже интересно, чем они с Элланом занимались в постели. Чисто в образовательных целях. В конце концов, чья наложница стонала всю ночь? Эллан ведь специально дал послушать – для лечения комплексов. Вот я и хотела раскрепоститься до конца, узнать, как положено себя вести опытной женщине. Да и Эллан, любопытно ведь, чем так хороши Чувствующие.

Оказалось, все это время герцог наблюдал за мной. Сомневаюсь, будто случайно. Хотел уловить довольную усмешку на губах?

– Ваша светлость, – не видела повода лгать, все равно маски скоро слетят, – какова настоящая цель ужина? И на ужин ли меня пригласили? Повторюсь, я не сомневаюсь в вашей честности как мужчины, но все остальное внушает подозрения.

– Какие же? – Родриго сделал вид, будто не услышал обвинений.

Он положил руку на мой локоть. И не сбросишь ведь.

Замялась, не зная, что ответить. Тут ведь тонкая грань, шаг в сторону – оскорбление, поэтому старалась подбирать слова осторожно.

– Видите ли, меня смутило ваше предложение. Даже оба предложения. Не поймите меня превратно, но на моей родине будущий свекор ведет себя иначе.

– В Умерре глава семьи мужчина, а женщину не считают за человека, – парировал герцог, чересчур жестко для сложившейся ситуации. – В Веосе выбирает женщина, вам наверняка говорили. И не раз повторяли, как сложно продолжить род законным путем. И вот вы собираетесь лишить Филиппа ребенка.

– Но…

– Однако, – Родриго не позволил вставить ни слова, – Филипп заслуживает наказания. Семье дорого встала его дурость, но у меня хватит чести не отплатить тем же, довольно позора и судебного решения. Пусть старается, пресмыкается перед Геральтом Свейном. Если не дурак, граф выставит огромные проценты. Теперь обо мне, – вновь быстрый взгляд способных резать без ножа глаз. – Я не собирался заводить наложницу, разыскивать давних бастардов и как-то еще портить кровь Терских. Все наследники Соуренов по традиции рождаются только в браке. Валерия немолода, раз вы наиви, миледи, скажу прямо, старше меня, и подвергать ее опасности повторных родов я не намерен. Вы подходили. Почему, позвольте сохранить в тайне. Заверяю, внешность и молодость ни при чем. А теперь забудьте! Ни слова при Валерии!

Я решительно ничего не понимала, оставалось только смотреть и гадать, что задумал Родриго Соурен.

Ситуация запуталась еще больше. Сначала помолвка с Филиппом, которая якобы спасет жизнь брюнету, затем настойчивое предложение герцога выйти за него замуж, попытка откупиться от возможного брака. Планы Терских менялись каждую минуту. Ощущала себя мухой, угодившей в паутину – чем больше дергалась, тем хуже становилось.

Герцог, не скрывая раздражения, поторапливал, пришлось идти. Однако по дороге не выдержала и спросила, каковы его дальнейшие намерения. Понимаю, глупо, все равно не скажет, но надежда умирает последней. Родриго отделался молчанием. Более того, сделал вид, будто ничего не понял. Я проявила настойчивость и пригрозила рассказать о странном разговоре Валерии.

– Не советую, – герцог до боли стиснул руку. – Не вашего ума дело, какие цели я преследую.

– Но они касаются меня.

На всякий случай приготовилась бежать. Куда? Неважно, лишь бы выбраться из ловушки.

– Они касаются моего сына, – сверкнул глазами Родриго. – Пусть запомнит урок. Вы же, – он выдержал паузу и одарил взглядом удава, – ни в чем не виноваты, трогать не стану. Попросите, возьму второй женой. В отличие от Геральта Свейна я знаю, кто такие наиви, ролью содержанки не унижу, в постельную игрушку не превращу. Однако сам никогда на подобную тему не заговорю, слово дамы – закон.

Похоже, нужно опять поднимать сведения о светлых. Если герцог Терский так жаждал потомства, это неспроста. К счастью, гордость для него дороже, а то бы уже выбирала бриллиант для кольца.

Положим, Родриго Соурен во многом хорош как супруг: опора, защита, сила, только вот я его боялась и не испытывала никаких романтических чувств. Наверное, дурочка, любая навсейка бы обеими руками ухватилась бы за возможность стать второй герцогиней Терской.

Пусть ответов на вопросы я не получила, зато узнала: Родриго двигала месть, счет отца к сыну. Странно, противоестественно, но ведь речь о темных. Полагаю, дело в пытках. Страшно представить, как измывался над герцогом Соланж, если на коже остались магические ожоги. Полагаю, король лично дал разрешение на допрос столь высокопоставленной особы. Тогда его величеству тоже следует опасаться мести. Больше, нежели Филиппу: Родриго точно не забудет унижения.

Стол накрыли в шикарной столовой. Такая сделала бы честь королевскому дворцу – повсюду позолота, фарфор, картины с пасторальными видами. Как тут обедать, не представляю. Дышать страшно!

Герцогиня уже ждала нас и, похоже, долго, раз посматривала на мужа с явным неудовольствием. Он рассыпался в извинениях: мол, дорогая, нехорошо указывать женщине, как долго пудрить носик.

Родриго крепко сжал мою руку, но так, чтобы Валерия не видела. Не стала спорить и подтвердила его версию. Меньше всего на свете хотелось бы нажить врага в лице герцога Терского. Ответом на самозабвенную ложь стала улыбка – незаметная, краешками губ.

Пальцы Родриго нежно погладили внутреннюю сторону запястья – на грани приличия. Хотела возмутиться, но не заметила в глазах герцога ни намека на флирт. Похоже, герцог опасался моей непосредственности и того, к чему она может привести, а именно – скандала. Что ж, приму ласку как благодарность.

Валерия сверкала фамильными бриллиантами. Казалось, их больше, чем звезд на небе. Мысленно возблагодарила Филиппа за присланное платье и серьги, без них смотрелась бы серой мышью.

Нервно поправила ожерелье на шее и оглянулась на Родриго. Тот кивнул и поспешил отодвинуть стул.

Почетные гости, как и положено, сидели по правую руку от хозяина. Таким образом, Родриго приходилось ухаживать и за мной, и за супругой. Со стороны казалось, будто у него две жены.

Разговор вертелся вокруг пустых светских новостей. Темы суда и грядущей ссылки Филиппа супруги старательно избегали. Впрочем, я привыкла к подобному поведению и, соответствуя образу навсейки из высшего общества, пыталась быть отстраненно вежливой, хотя мечтала скорее вернуться к Геральту.

Когда источник тем исчерпался, за столом воцарилось неуютное молчание. Я буравила взглядом скатерть, хозяева – меня. В итоге не выдержала и начала теребить край салфетки на коленях.

– Миледи? – герцог взял на себя миссию спасителя и нарушил неприятную паузу. После одобрительного кивка он подлил вина. Оно всеми оттенками багрянца заструилось по стенкам бокала, густое, дорогое, но на редкость некрепкое. – Может, расскажете о Мире воды? Разумеется, если захотите.

С готовностью уцепилась за протянутую соломинку. Скрывать что-либо не видела смысла: навсеям и так многое известно, да и люди, имена которых мелькали в рассказе, уже мертвы, навредить им невозможно. Хозяева слушали внимательно, изредка задавали вопросы. По ним поняла, герцогской чете интересно слушать об Умерре.

И тут кольнуло: туда едет Филипп! Разумеется, какими бы странными родителями ни были герцог и герцогиня, они беспокоились о сыне. Сдается, отец гораздо больше матери. Родриго пытали, Филипп, как ни крути, опозорил семью, однако герцог от него не отрекался. Хотел проучить, но не отрекался. Или это мне хотелось найти в Родриго Соурене нечто человечное? Я ведь наиви – существо, верящее в добро.

– Скорей бы уж передавили лангов! – Валерия скомкала салфетку. – Столько времени не могут завоевать человеческие королевства!

– Валерия! – герцог укоризненно глянул на жену и бросил на меня быстрый извиняющийся взгляд. – Леди Эрасса выросла в Умерре, ей неприятно.

Какая забота! Неприятно мне!

Может, уйти? Сослаться на головную боль, женское недомогание? Я уже собиралась открыть рот, но Родриго опередил. Промокнув губы салфеткой, он достал из кармана жилета белоснежный конверт и протянул мне.

– Что это?

Не спешила принимать подарок. Знаю правило: сто раз отмерь, один согласись.

– Приглашение на бал-маскарад его величества. Я взял на себя смелость забрать ваше. Не беспокойтесь, – улыбнулся герцог, почувствовав мое стеснение, – карточка не от меня, приглашает король. Он собирался послать с нарочным, но так уж получилось, что я присутствовал при разговоре…

– Родриго, ты оправдываешься перед гостьей, будто совершил страшное преступление! – рассмеялась герцогиня. Она скинула ледяную маску и снова изображала радушную хозяйку. – Он весь в этом, миледи. Дамский угодник!

Я бы назвала герцога кем угодно, но не повторила бы характеристику Валерии. Родриго расстилается исключительно перед супругой, с остальными он жесток. Не бывает подкаблучников с такой линией подбородка.

Губы герцога дрогнули, подтверждая догадки. Ему не понравилось замечание жены.

– Полагаю, Валерия, тебе лучше поторопить слуг с чаем, – холодным, чуть раздраженным тоном заметил он. – Остальное мы обсудим наедине. Леди Эрассе совершенно неинтересны подобные темы. Верно, миледи?

Встретившись с пронзительными зелеными глазами, кивнула и забрала приглашение. Его действительно подписал король. Сам, лично! Бал-маскарад во дворце. Приглашение на меня и одно сопровождающее лицо.

– Филипп с удовольствием скрасит ваше одиночество, – подсказал, кого надлежит взять с собой, герцог и позвонил в колокольчик. – Ему, возможно, недолго осталось, внимание невесты станет приятным воспоминанием.

Так вот почему Родриго отдал приглашение сам! Опасался, что найду другого спутника. Совсем не вяжется с недавним разговором. Герцог желал расстроить помолвку, а теперь вдруг подталкивал к Филиппу. Вывод один – он намекал на реальный брак. Мол, не разрывайте помолвку, Дария, выйдите за Филиппа, а я стану сахарным, предупредительным. Ох, не верю! И не продамся даже за такое покровительство и богатства рода Терских.

Огляделась и заметила эстраду для музыкантов. Чудесно, значит, смогу поговорить с Родриго во время танцев. Уверена, герцог пригласит меня. Лучше бы, конечно, напроситься к нему в кабинет, но Валерия заподозрит неладное. Насколько я понимаю, Родриго не хотелось посвящать ее в свои планы, значит, герцогский гнев падет именно на мою голову.

– Хотите поговорить, миледи?

Не заметила, как Родриго встал и оказался за моим стулом.

– Отчего вы так решили?

Я напряглась, как струна. Пальцы похолодели, руки покрылись гусиной кожей.

Вроде, благожелателен, мил, но страшен. Спящий дракон!

– Вы нервничаете и постоянно смотрите на меня. Полагаю, Валерия не обидится, если мы ненадолго ее покинем. Зато потом вы по достоинству оцените десерт, игру в карты и танцы, дождетесь Филиппа.

– Филипп? – позабыв о приличиях, удивленно, громче, чем следовало, выдохнула я.

– Муж пригласил его, а маркиз таки соизволил прийти, – подала голос Валерия. – Вспомнил о статусе жениха.

И ни слова о том, что это ее сын.

Склонив голову, герцог галантно предложил руку. Извинившись перед герцогиней, оставила приглашение лежать на столе и вышла вслед за Родриго.

В полном молчании мы поднялись на один этаж, в покои его светлости.

Щелкнул замок, вспыхнул свет.

– Прошу! – Родриго отворил передо мной дверь. – Можете говорить свободно, никто не подслушает. Что-нибудь выпьете?

– Шерри, – неожиданно для самой себя ответила я.

Пожалуй, для храбрости самое то.

Герцог кивнул и направился к шкафчику у стены.

С интересом осмотрела кабинет. Он тонул в искусственном свете – портьеры на окнах плотно задвинуты. Тяжелые ламбрекены, подхваты – все, как положено во дворце. Назвать дом особняком язык не поворачивался. В кабинете преобладали черный, коричневый и бежевый цвет. Вместо картин карты и старинные гравюры. На них незнакомые города, парусники, животные. Я узнала только дракона.

– Они патрулируют границы, – герцог подошел к заинтересовавшей меня гравюре, мельком глянул и протянул бокал с крепким напитком.

– Вы точно прежде пили шерри? – Родриго подозрительно глянул на меня.

Будто мысли читал!

Честно призналась, зачем мне крепкий алкоголь, и выслушала совет, как и что пить. Оказалось, дамы тянут шерри маленькими глоточками и обязательно закусывают. Герцог хлопнул в ладоши, и через пару минут дух-слуга принес большую фруктовую тарелку.

– Расслабьтесь, миледи, вы не в логове врага, – рассмеялся Родриго и тоже плеснул себе шерри. Разумеется, больше, чем мне. – Все кресла и диван к вашим услугам.

Подумав, присела в кресло у стола. Герцог устроился в хозяйском кресле, обхватив бокал обеими руками.

– Я вас внимательно слушаю, – кивнул он, побуждая к разговору.

Сделала глоток для храбрости и закашлялась. Родриго встал, заботливо постучал по спине и предложил заменить шерри чем-то менее крепким. Но уж если решилась, надо идти до конца, поэтому отказалась.

– Я пытаюсь разобраться в том, что вы от меня хотите, милорд. То жениться, то расторгнуть помолвку с вашим сыном, то взять его в спутники на маскарад, и скрываете планы от супруги.

– Хорошо, – кивнул герцог и хлебнул шерри. – Вытягивайте ноги, разговор предстоит долгий. По жене знаю, как тяжело женщинам долго ходить на высоких каблуках. Ничего страшного, – с лукавой полуулыбкой ободрил он, – никто, кроме меня, не увидит. Заодно расскажу, чем мы с Валерией еще вас порадуем. Поверьте, я не планировал превращать вечер в кошмар, мне действительно интересно слушать, наблюдать. Как за наиви, а не как за объектом сделки. Вы показались мне умной, образованной девушкой, к тому же из Умерры. Я бывал там, разумеется, но, сами понимаете, – Родриго усмехнулся и отставил бокал, потянувшись за виноградиной, – с определенными целями. Иная культура, иные ценности. Меня всегда привлекала новизна. Полезно расширять кругозор. Простите Валерию, она не хотела обидеть.

– Заверяю, я не обиделась.

Неожиданная приветливость герцога пугала. Она совсем не в его характере. За словами хозяина дома привиделась угроза, и я невольно подобралась, буквально вжалась в кресло, смотря на Родриго, как кролик на змею. Тот невозмутимо попивал шерри, не делая больше попыток ни успокоить, ни начать одновременно столь желанный и столь страшивший разговор. Наконец бокал герцога опустел, и он отставил его на стол.

Мой фужер остался практически полон: я не сделала больше ни глотка.

– Итак, миледи, с чего начнем?

Передо мной снова сидел прежний Родриго Соурен, герцог Терский. Глаза холодно блестели в искусственном свете шаров, который бликами играл в бриллиантовых шпильках заплетенного в косичку хвоста. Любой другой казался бы с ним смешным, любой, но не герцог. Величественный, настоящий король. И сидел так же, сцепив пальцы на блестящей столешнице.

Съежилась еще больше и вперила взор в колени.

Импозантный брюнет пугал, однако, что скрывать, и вызывал интерес. Как любая женщина, я ценила породу, а ее в Родриго хватило бы на десяток мужчин. Сейчас, когда он сидел в строгом кабинете в позе расслабленного льва, она проступала с особой силой.

– Миледи, вам холодно?

Родриго неожиданно поднялся, и я, подумав невесть чего, чересчур громко вскрикнула:

– Нет!

Герцог вздрогнул и изумленно уставился на меня. Потом нарочито неспешно, будто боясь вспугнуть, прошел мимо кресла к камину и присел на корточки, разжигая огонь. Повинуясь магии, он вспыхнул мгновенно, стоило только подбросить поленья и немного поворошить угли.

– Вы дрожали, я решил, от холода, миледи, – так же медленно, как двигался, словно говорил с маленьким ребенком, ровным тоном сказал Родриго и встал, отряхнув колени. – Право слово, не знаю, чем так напугал вас.

Покраснев, отвернулась.

Как неловко вышло!

Герцог подошел ко мне и положил ладонь на спинку кресла. Я не видела, а скорее чувствовала чужое присутствие, потому что по-прежнему не решалась повернуться. Кажется, Родриго пристально смотрел на меня. Я ощущала его взгляд на шее. Не выдержав, нервно поправила ожерелье и ахнула, когда пальцы герцога коснулись руки. Захотелось вскочить и убежать, только воспитание удержало в кресле.

– Какие у вас холодные пальцы, миледи! – с укором пробормотал герцог. – Второй раз за вечер вы принимаете меня за преступника. Кажется, мы уже прояснили данный вопрос.

Пальцы Родриго чуть сжали затянутую в ажурную перчатку руку и поднесли к губам. Никакого касания, поцелуй воздуха над ладонью. После герцог отпустил руку и протянул недопитый бокал с шерри.

– Успокаивайте нервы, миледи. Пейте, я подожду. Если хотите чего-то еще, скажите.

Кивнула и дрожащей рукой поднесла бокал ко рту.

Первый глоток дался тяжело. Крепкий напиток обжигал горло, но я давилась и пила. В итоге герцог отобрал фужер и чуть ли не силой заставил съесть целый апельсин.

В кабинете стало заметно теплее. Мне тоже. Что тому виной: огонь камина или выпивка, – не знаю.

– Итак, я весь во внимании, – Родриго вернулся в кресло за столом. – Или лучше говорить мне? Пожалуй, так. Вы придете в себя и зададите недостающие вопросы. Не обещаю ответить на все, но постараюсь быть настолько честным, насколько возможно. И, – губы герцога тронула легкая улыбка, – не пейте больше шерри. Я налью вам вина. Оно легкое, не затуманит голову, заодно чем-то займете пальцы. Вам ведь нужно скрыть волнение, не так ли? Хотя, свидетели двенадцать Вседержителей, герцоги такие же люди, как все остальные.

Родриго сделал паузу, видимо, ожидая ответа, и я решилась, подняла голову.

– Ваша светлость, вы прекрасно знаете, каковы причины моих опасений. Вы герцог, могущественный маг, которому я косвенно, но насолила, я же никто, помню ваш взгляд, ваш тон на приеме. Вы можете сколько угодно улыбаться, но останетесь драконом. Крылатых ящеров следует уважать и ни в коем случае не переходить дорогу.

В кабинете раздались скупые аплодисменты.

– Нет, я тоже не ошибся. – Зеленые глаза блестели, на дне плясал теплый огонек настоящего, не наигранного веселья. Выдохнула и расслабилась. – Умная девушка, хоть и неопытная. Пошли вам Великая Мать хорошего мужа! Только держите глаза широко открытыми, а то выберете кого-то, вроде Филиппа или нынешнего любовника. Можете обижаться, но я невысоко ценю Геральта Свейна и дам бесплатный и, самое главное, бескорыстный совет: заставьте его уважать себя или уходите. У вас отныне есть земли, по слухам, Соланж Альдейн купил вам особняк в столице. Вы дворянка, леди, а изображаете содержанку, позволяете мужчине получить себя безо всякой платы, даже без ухаживаний. Ну, – беззлобно, словно близкий родственник, выговаривал Родриго, – как это называется?

Аж поперхнулась от такой откровенности. Герцог же, как ни в чем не бывало, вновь подошел к шкафчику и налил красного вина. Обоим. Сам тоже не стал больше пить крепкого.

Послужило ли причиной странного поведения спиртное? Нет, Родриго не пьян, да и что сделается здоровому мужчине от пары бокалов? Это я не рассчитала, хлебнула шерри и мучилась от стыда. Как жарко и как хочется прикорнуть на мягкой обивке!

– Дария, это не Умерра, пора о себе подумать. Смотрю я на вас и гадаю, сознаете ли хотя бы, кто вы?

– А? – удивленно подняла на него мутноватый взгляд.

В тепле, в уюте тело окончательно перестало подчиняться разуму. Леди так себя не ведут, не хватало еще заснуть!

– Сейчас. – От Родриго ничего не скроешь.

Кончики ушей порозовели. Как чувствовала, не ужин, а самый большой позор в моей жизни.

Герцог отставил предназначавшийся мне бокал и достал новый. Потянулся к шкафчику, пробежался пальцами по бутылкам и ловко выудил самую маленькую, без этикетки.

– Воды!

Дух мгновенно принес вспотевший графин.

Сообразив, что мне собрались давать средство от похмелья, воспротивилась, но владелец дома упрямо стоял на своем. Пришлось принять из рук Родриго фужер со странным содержимым. Капли не растворились в воде, а образовали на поверхности спираль. Пить было страшно: видела, герцог колдовал над бокалом, но пришлось, чтобы не обидеть. На вкус напиток оказался кисловатым и, самое главное, всю сонливость как рукой сняло.

– Прошу! – с легким поклоном Родриго водрузил передо мной бокал с вином, когда только успел налить, и забрал опустевший, из-под лекарства. С шерри пришлось расстаться парой минут ранее. – Вам должно полегчать. И, леди, – он пожурил, словно добрый дядюшка, – не пейте больше незнакомых напитков в мужской компании. В Веосе строгое воспитание, мальчиков муштруют с детства, но мало ли кто воспользуется.

– Мне так неловко…

Ситуация премерзостная. Кем теперь меня считает хозяин дома? Пьяницей.

– Ничего! – Родриго ободряюще похлопал по руке. – Вы переволновались. Сам виноват, напугал. Постараюсь говорить мягче. Расслабьтесь, пейте вино и верьте: вы желанная гостья, а не товар или невеста на смотринах.

В кабинете на некоторое время воцарилась тишина.

Мирно потрескивали дрова в камине.

Я смотрела на пальцы герцога, сжимавшие бокал, а Родриго – на картину с непонятным шипастым существом.

– Итак, обещанные объяснения, – встряхнулся владелец кабинета и поставил фужер на стол. Вино многократно отразилось на полированной поверхности. – Дело в том, – герцог сделал короткую паузу, решая, сколько можно мне рассказать, – что мы с Валерией по-разному относимся к Филиппу. Супруга его не простит, я в этом отношении более гибок и надеюсь на возвращение сына. Как я уже говорил…

Он мотнул головой и облокотился о спинку кресла. По всему было видно, разговор ему неприятен.

– Как я уже говорил, – повторил Родриго, поморщившись, – я понимаю, что подвигло вас на опрометчивый шаг. Не подумайте, будто я вас жалею, нет, это связано исключительно с будущим Соуренов.

– Я не пара вашему сыну? – задала напрашивающийся вопрос.

Герцог тихо рассмеялся.

– Вовсе нет. У вас дар, миледи, вы наиви, и, несмотря на низкий титул, пара даже мне. Дело не в этом: вы не станете жить с Филиппом. Развод уничтожит сына, лучше ему умереть, чем стать ненужным. Положение Филиппа и так слишком шатко, развод и вовсе лишит его шанса завести семью. Вы, наверное, знаете, мужа выбирает женщина. – Кивнула. – Так кому нужен мужчина, которого отвергли? Только провинциальной леди, мечтающей стать герцогиней.

– А вас такая не устраивает? – не удержалась от колкости.

– Меня? – Родриго наградил убийственным взглядом. – То есть вы считаете, что я обрадуюсь подзаборной невестке без титула?

Вздрогнула, испугавшись за бокал – пальцы герцога щелкнули в опасной близости от него. Но нет, Родриго не собирался портить дорогую мебель и добавлять работы слугам. Он быстро успокоился, взяв под контроль приступ ярости.

– Хотя вы правы, – глухо продолжил он, кивнул, – обязан обрадоваться. Хоть какая-то согласилась! Еще самому уговаривать придется. В то же время Филипп заслуживает наказания, поэтому я и говорил сегодня об отмене помолвки до оглашения. Пусть уедет, поджав хвост, зная, что его никто не ждет. Заодно Валерия останется довольна, может, даже простит со временем, если сын помучается и отличится в бою. Ваш отказ – отличный стимул. Филипп из кожи вон вылезет, чтобы восстановить пошатнувшееся самолюбие. Да, он не тот ребенок, о котором я мечтал, хоть и взял от меня магию, но другого у меня не будет.

– Ой ли? – Родриго сам подталкивал к откровенности. – Не так давно вы подумывали о женитьбе и втором наследнике. Да и наложницы, как бы вы к ним ни относились, сомневаюсь, будто ни одна не понесла от вас.

Губы герцога дернулись. Он сцепил пальцы, едва ли не ломая кости. Ноздри трепетали, глаза потемнели – все признаки ярости налицо.

– Вы переходите границы, миледи, – холодно отчеканил Родриго, – но я отвечу. Я женат и для меня существует только супруга. К сожалению, она пожелала родить всего одного ребенка, отсюда столько проблем. Но лучше Филипп, чем один из бастардов, рожденных до брака. Ни один из них не примерит герцогской короны. Через мой труп!

Вздрогнула – с такой ненавистью он это произнес.

Напрасно, напрасно я наступила на больную мозоль! Родриго ведь намекал – нет, полезла. Спешивается, зачем? Лично ребеночка рожать собралась? Только долго бы пришлось герцогу стараться, жалко его. У темных и светлых дети рождаются только по любви.

– Но вы можете жениться вторично, – проблеяла я.

Родриго смерил меня уничижающим взглядом и в который раз вогнал в краску.

– Жениться я могу только на вас, иной жены Валерия не одобрит. Тема закрыта, миледи. Догадываюсь, у вас осталось еще много вопросов, но я и так позволил вам узнать слишком многое. Надеюсь, ничего из сказанного не покинет пределов кабинета.

Сглотнув, кивнула.

Мышцы на лице герцога расслабились. Он улыбнулся и отвесил замысловатый комплимент. В ответ на недоуменный взгляд Родриго потеплевшим голосом пояснил:

– У меня в гостях прелестная леди, а я еще ни разу не сказал ей ничего приятного, снова заставляю дрожать.

– Разве навсеи не любят чужой страх? – Истина казалась настолько очевидной, что не спрашивала – утверждала.

– Страх слабого не приносит удовольствия. Выдохните, успокойтесь, впереди только приятности. Надеюсь, леди не откажется потанцевать со мной. Или отдадите первый танец Филиппу?

– Вам, – вряд ли предполагался иной ответ.

Герцог заверил, он безмерно горд оказанной чести, даже поклонился, прижав руку к груди. Потом открыл ящик стола и извлек из него шкатулку.

– Что это? – недоверчиво покосилась на нее, не спеша принимать подарок.

– Опал. Хотите, продадите, хотите, закажете оправу. Маленькая плата за беспокойство, которое я причинил. Во избежание домыслов, миледи, я не пытаюсь ухаживать, а действительно возмещаю понесенный вами урон. Вы нервничали, боялись собственной тени. Полакомитесь хотя бы десертом. Повар старался и обещал нечто потрясающее. Я не видел, но Валерия утверждает, пальчики оближете.

Снова радушный хозяин, милый, приветливый, услужливый. И будто пару минут назад тот же человек не играл желваками, не пугал рвущимся наружу на-ре. К счастью, черное облачко второй сущности навсеев не показалось.

Помедлив, открыла шкатулку и ахнула. Опал оказался огромным, идеально правильной формы и полупрозрачным. Принять такой подарок от малознакомого мужчины? Нет, не могу, иначе обрету определенные обязательства.

Захлопнув крышку, решительно пододвинула шкатулку к герцогу. Тот едва заметно нахмурился.

– Миледи, – голос звучал официально, но сквозь холод проскальзывали опасные нотки, – вас, вероятно, плохо знакомили с этикетом.

– Меня учили не принимать ничего от мужчин, если не состоишь с ними в отношениях, ваша светлость.

Сидела и гадала, насколько серьезным окажется гнев Родриго, которого, сама того не желая, столько раз оскорбила сегодня.

– Разве это наш случай? – удивленно поднял брови герцог. Пальцы барабанили по столу. – Я ваш будущий свекор. Для всех, разумеется, – он усмехнулся одними губами и чуть подался вперед. Я же, наоборот, отпрянула. – Мы-то с вами знаем, что помолвка – игра.

Поборов желание вскочить на ноги, замерла, боясь пошевелиться. Родриго тоже не двигался, отчего становилось только страшнее. Но вот, наконец, лицо герцога просветлело, и он вернул телу прежнее положение.

– Какие мы все-таки разные! – задумчиво протянул Родриго. – Навсейка чопорно приняла бы подарок, пожалуй, заявила бы, что он мал, вы же думаете о побеге. Не отпирайтесь, миледи, у вас все написано на лице. Даже обижаться бесполезно. Подарок вы возьмете. Да, возьмете, Дария, – напористо повторил он, не позволив открыть рта. – Хотите считать платой за помолвку, считайте. И перестаньте думать обо мне всякие гадости. Я никогда не позволял себе вольностей с женщинами, происхождение ничего не меняет. Светлая или темная, вы женщина, дворянка, подданная Веоса. Поверьте, мне крайне неприятны ваши слова, с таким же успехом могли надавать пощечин.

– Но… но я ничего такого не говорила! – побледнела я.

А в голове щелкнуло: «Лангу бы он унизил, да что там, убил».

Герцог помолчал. Палец с массивным родовым пальцем скользнул по ножке бокала. Та жалобно зазвенела.

Задержала дыхание.

Один. Два. Три.

Отчего он молчит? Великая Мать, что он со мной сделает?!

Пальцы от волнения свело болезненной судорогой.

– Говорили, – Родриго всем корпусом обернулся ко мне. – Вы усомнились в моей чести. Учитывая разницу в нашем положении, не самый умный поступок. Но давайте уже придем к согласию, – он через силу растянул губы в улыбке и пару раз вздохнул. Преображение вышло мгновенным, только что сиятельный владелец дома излучал угрозу, и тут снова само спокойствие и радушие. – Повара приготовили вкусный десерт, хотелось бы насладиться им, а не давиться. Пока же вы делаете все, чтобы испортить аппетит себе и окружающим.

На щеках расцвели два алых пятна.

Нужно поговорить с Элланом. Ох, о скольких вещах необходимо с ним побеседовать! Бедный учитель взвоет и проклянет день, когда согласился со мной заниматься. Но так уж получилось, что отношения, этикет и прочие вещи, которые навсеям прививают с детства, я могу обсудить только с ним. Геральт вечно не договаривает, отделывается общими фразами. Норжин, его подросток-сын, более откровенен, но мы не столь близки, да и неловко как-то, и ему, и мне. Подруг у меня нет, не у горничной же спрашивать! Остается лорд Марон. Поражаюсь его терпению! Он ни разу не накричал, практически всегда улыбается, даже когда сердится, просто замыкается в себе. Только я неизменно остро ощущаю его обиду, будто Чувствующая.

– Ничего, – с покровительственной улыбкой заверил герцог, – вы освоитесь. Только аккуратнее в высшем свете. То, как вы разговариваете со мной, – мило, забавно, но до известной степени.

– Постараюсь исправиться, ваша светлость.

Родриго кивнул и поинтересовался, заберу ли я шкатулку с собой или доставить ее с нарочным. Предпочла второй вариант: успею придумать объяснение для Геральта. Он ревнив и наверняка спросит.

– Разумеется, если это не затруднит вашу светлость, – добавила на всякий случай.

– Что вы, сущие пустяки! – отмахнулся Родриго. – А теперь пройдем в портальную комнату. По моим подсчетам Филипп прибудет с минуту на минуту, давайте его встретим.

Герцог подошел и протянул руку. Покорно оперлась на нее, бросив тоскливый взгляд на бокал. Не то, чтобы мне хотелось пить, просто вино придавало храбрости. Перехватив мой взгляд, Родриго кивнул и свободной рукой подал злосчастный фужер. Даже неловко стало.

– Что вы любите, миледи?

Вопрос застал врасплох. Широко распахнув глаза, крепко сжимая ножку бокала, не понимая, смотрела на герцога.

– Я хочу сделать вам приятное, только и всего, – пояснил он. – Бисквиты, пирожные со сливочным кремом, какой-то особый чай, танцы? Должен же я выполнить долг хозяина!

– Это деловой ужин, ваша светлость, подобное излишне.

Разве я не понимаю, зачем меня пригласили!

– Мы уже все обсудили, миледи, остались только развлечения.

– Да кто я вам, чтобы так тревожиться?

– Всего лишь маленькая светлая. Единственная светлая во всех мирах.

Герцог настаивал на ответе, и я, подумав, назвала танцы и ягодное мороженое. Родриго заверил, будет и то, и другое, и галантно, без помощи рук, распахнул передо мной дверь.

Мы не спеша шли к лестнице – портальная комната находилась на первом этаже. Герцог, стараясь то ли развлечь, то ли отвлечь, бегло рассказывал историю дома. Он оказался старше замка магистра Онекса – серого, которого шестнадцать лет считала своим отцом, и, судя по недомолвкам, не так прост, как казался на первый взгляд. Родриго поведал о пространственных иллюзиях, одну даже позволил увидеть. Он взмахнул рукой, и под мое изумленное аханье из воздуха возник арочный проход в тронный зал. Он не походил на королевский: иная архитектура, пейзаж за узкими высокими окнами. Истершиеся плиты, трон, больше походивший на диковинного спящего зверя, герб Соуренов над ним. Значит, я права, герцоги Терские некогда правили Веосом и наверняка в родстве с правящим монархом. Поколебавшись, высказала предположение вслух.

– Верно, – довольно кивнул Родриго, вновь наложив иллюзию. Значит, таки хотел похвастаться, произвести впечатление. – Я показал часть старого замка. Он реально существует, но не в Дебрише. Если сохраните добрые отношения с Филиппом, а он заслужит прощение рода, возможно, увидите. Замок, конечно, холодный, в горах. Туда можно добраться только на драконах или порталами. Через один из подобных порталов мы смотрели на тронный зал.

Так это не иллюзия? Какой же магической силой обладал стоявший рядом человек? Ну да, Филипп пошел в отца, владеет четырьмя стихиями. А герцог? Искоса глянула на Родриго и осторожно высвободила ладошку. Как же, кто мне позволит!

– Вас что-то беспокоит? – Родриго проявил наблюдательность.

– Гадаю, как не нажить врага, – сегодня я безрассудно честна.

– Я не воюю с женщинами. Да и сами подумайте, миледи, разве врагам показывают родовое гнездо, пусть и издали, через экранацию портала?

Тоже верно. Могла бы сама догадаться.

Не знаю, что на меня нашло, наверное, хотелось загладить вину за перебор с подозрениями, но я попросила герцога показать раненую руку. Он отреагировал на редкость сдержанно, высвободил локоть и, закатав рукав пиджака, расстегнул манжету рубашки, чтобы обнажить следы от магии на запястье.

– Вы ведь это хотели увидеть? – Пронзительные зеленые глаза смотрели спокойно, но в глубине зрачков звенела пружина напряжения. – Я знаю, вы лекарь, а не хиромант, никаких нежных чувств ко мне не питаете, значит, профессиональный интерес. Хорошо, смотрите.

Родриго вытянул руку и добавил света, чтобы мне было лучше видно.

Да, я хотела вылечить последствия допроса, только довериться ли герцогу, не завладеет ли сознанием его на-ре? Глупая ланга повторяла прежние ошибки, но должна же я что-то сделать, чтобы перестать чувствовать себя виноватой.

Мучительно медленно сняла перчатку и после ободряющего кивка – можно – прикоснулась к запястью.

Магия обезобразила кожу, вонзилась в плоть и вышла сквозь кости с другой стороны. Представляю, какие муки пережил Родриго!

Запястье чуть припухло, будто на месте срастающегося перелома.

Нерешительно надавила на кожу подушечкой пальца.

Герцог показал свою слабость. С одной стороны, я светлая, ничтожество, с другой – женщина, а он навсей, у них строго с подобными вещами. Значит, доверяет. Доверяет – мне! Немыслимо и почетно!

– Можете убрать? – деловито поинтересовался Родриго.

Кивнула.

Ага, вот и ответ – показал не просто так. А я-то уж запаниковала, с чего вдруг такое доверие.

– Действуйте, не трону.

Внутренне содрогаясь от страха, погрузилась в любимую работу. Краешком глаза уловила движение на-ре герцога. Уже поздно, Дария, ты вся в его власти. Однако Родриго сдержал слово, стоял и не двигался, пока укрепляла кости, приводила в прежний вид связки и наращивала кожу.

Работа выдалась сложнее, нежели виделась на первый взгляд. Магия повредила структуру ткани, даже частично изменила состав крови, но я сумела, покойный мэтр Дорн бы гордился.

При воспоминании о строгом, скупом на похвалы учителе расплакалась.

В руки ткнулся носовой платок.

Спасибо, герцог не стал задавать вопросов, просто терпеливо ждал, пока приведу чувства в порядок. Разглядывал запястье и молчал.

В той же тишине мы прошли в портальную комнату. Родриго попросил подождать на пороге и достал пирамидку связи. Столп света явил Филиппа. Он выглядел странно, непривычно: скромная одежда, щетина, полное отсутствие украшений, ни запонок, ни булавок для галстука. Последний тоже отсутствовал.

– Ну и видок! – вместо приветствия отчитал Родриго. – Ты так явишься к матери и невесте? Смотри, Филипп, я-то могу завести другого сына, а вот ты нового отца не получишь. Где тебя носит?

– Вызвали в Замок магов. Экипировку получал. Сам знаешь, – кривая улыбка исказила лицо, – в Умерру в пиджаке не ездят.

– Не оправдание, – отрезал герцог. – Пять минут, Филипп, и чтобы был тут!

Изображение брюнета исчезло.

Родриго стоял и хмурился, затем, спохватившись, извинился передо мной за сына и предложил сесть. Минутой позднее прозвучала запоздалая благодарность за запястье.

Филипп явился в назначенный срок.

Линии на полу полыхнули. Яркая вспышка, и вот уже в комнате стоял брюнет, наскоро причесанный, выбритый и одетый в парадный костюм. Бедняга на ходу застегивал манжеты. Герцог зыркнул на него исподлобья, и Филипп покаянно опустил голову. Значит, боялся отца.

– Воспитание, сын, – холодно напомнил Родриго. – Не заставляй сожалеть о принятом решении.

– Я очень признателен тебе, – Филипп поклонился, прижав руку к сердцу. – А матушка, она?..

Он не договорил, но в голосе сквозила надежда.

– Нет, – обрубил ее на корню герцог. – Благодари леди Эрассу за то, что дышишь, а я говорю с тобой.

Слова прозвучали ударом бича, словно Родриго говорил не с сыном, а с вассалом. Выглядел он соответствующе: отгородился от Филиппа невидимой стеной, замкнулся в себе. Жутко! Как можно так с собственным ребенком?! Не верю, что герцог не догадывался об одержимости сына. Те же глаза разного цвета, их не спрячешь. Родриго умен, а дети не умеют притворяться, Филипп бы обязательно выдал необычные способности.

Остановила себя. Дария, а что ты, собственно, знаешь о детстве жениха? Ты уверена, что отец обращал на него внимание? Герцог весь в политике, ему не до сына. Учителя, школа или пансион, обязательная служба в Мире воды – и никакой любви. Геральт тоже не питал никаких чувств к Норжину, наследник и только. Он рос волчонком и боялся отца. У Филиппа страх сохранился до сих пор, хотя брюнету за тридцать. А ты говоришь о любви, заботе! Открой глаза и пойми, от маркиза Соурена всю жизнь требовали не посрамить родового имени. Справляешься – молодец, нет, мать наденет траур.

С другой стороны, вроде, Родриго что-то испытывал к сыну. Подошел же после суда, не отрекся и сейчас думал о будущем. Пусть в ключе судьбы рода, но думал. Валерия, та старательно делала вид, что сына нет, а за столом сидит незнакомец.

Кадык Филиппа дернулся, кулаки сжались в бессильной злобе, но он не посмел даже косо взглянуть на отца. Брюнет быстро взял себя в руки и рассыпался передо мной в комплиментах. Следуя правилам, он опустился на колени и расцеловал руки. Я уже не вздрагивала, не возражала, знала, так положено. Мы с Элланом много репетировали, лорд научил высокомерно не замечать выражения симпатии. Женщины здесь стоят на полступени выше мужчин и вертят ими, как хотят. Разумеется, речь о равных. Попробуй я, к примеру, потребовать от Родриго Соурена встать на колени! Формально повод имелся, только вот мы стоим на разных концах социальной лестницы. И то герцог предупредителен, по той же причине: я женщина благородного происхождения, веоска. Милостью короля новой родиной стало королевство темных. Столько всего разом переменилось в жизни! К лучшему, разумеется. Сначала пленница, затем наложница – сомнительная защита от произвола окружающих. Леди звучит гордо, леди – гарантированная защита короны.

Милостиво приняла излияния чужой нежности. Понимаю, они не от души, но слишком много захотела!

Краем глаза заметила одобрительный кивок Родриго. Он предназначался не мне – сыну.

Филипп чуть ли не насильно всучил очередной подарок: ожерелье. Брюнет эффектным жестом выудил его из воздуха. Значит, отдал духу-слуге, когда пришел.

Герцог горделиво наблюдал за спектаклем, а потом напомнил о десерте.

– Ты позволишь?

Один взгляд, и Филипп отступил в сторону.

Родриго взял под руку и повел обратно в столовую. Там я вновь ощутила вековой холод. Он исходил от хозяев дома и предназначался Филиппу. Его посадили не туда, куда следовало, словно подчеркивая: ты теперь не маркиз Соурен, не наш сын. Зато со мной обращались как с почетной гостьей. Подлить вина, положить мороженого, отрезать тортика, налить чаю? Что еще угодно миледи? Герцог улыбался, взяв на себя обязанности слуги. Филиппу оставалось только молчать и терпеть. Видимо, он понимал, пренебрежение – часть наказания.

Валерия демонстративно не замечала сына. Она обратилась к нему единственный раз, спросила, когда Филипп уезжает, и назвала на «вы».

Танцы немного разрядили обстановку.

Герцогиня присоединилась к нам и, когда заиграли музыканты, прошла вслед за нами в залу.

Я отдала первый танец Родриго и, признаться, получила удовольствие. Сначала жутко волновалась, как в свое время с королем. Тогда на меня охотились некроманты, я считалась наложницей Геральта и впервые попала на бал. Помнится, тогда меня возмущали наряды местных дам, сегодня сама надела подобный. Глубокое декольте при реверансах открывало заманчивый вид на припудренные и посыпанные бриллиантовой крошкой соски, но никакого стеснения я не испытывала. Пусть кавалеры любуются грудью, она у меня красивая. Да, всего какая-то пара месяцев, и собственное тело из предмета стыда превратилось в предмет гордости. А мода… Принято тут дразнить мужчин на торжественных приемах. Видимо, чтобы подстегнуть на подвиги во имя обладания прелестницей. Я, правда, не собиралась соблазнять ни отца, ни сына. С другой стороны, Филипп уже побыл моим любовником, а герцог скользил равнодушным взглядом. Для него существует всего одна женщина – супруга.

Словом, фасон платья в тот вечер меня совершенно не волновал, и я наслаждалась мастерством партнера. Герцог двигался с величественной грацией, вел уверенно, развлекая светской болтовней. Затем он уступил место Филиппу.

Руки брюнета оказались холодными и в мозолях. Откуда они, предпочла не спрашивать.

Былая веселость и самоуверенность Филиппа улетучилась, я ощущала нервозность, напряженность, которая вылилась в вопрос:

– Вы не придете меня провожать, Дария, бросите до отъезда?

Значит, он в курсе. Заглянула в сосредоточенные глаза брюнета и убедилась, отец успел с ним поговорить и обрисовать картину грядущего позора. Странно видеть на дне зрачков панику и неуверенность. Темные сильные, а тут предчувствие конца. Разумеется, внешне Филипп спокоен, только вот в душе нарастает тревога.

Неужели в Веосе все настолько серьезно? Впрочем, не делай из себя дурочку, Дария. Ты прекрасно знаешь, Филипп – бракованный жених. Раньше мог распушить хвост, теперь радуется тому, что осталось. Даже если отринуть местные нравы, он осужден, обвинения тяжкие.

Заверила Филиппа в неизменности планов и предложила стать спутником на маскараде. Филиппу уезжать на следующий день, пусть повеселится на прощание. Брюнет просиял и расцеловал руки, обещав щедро отблагодарить за доброту.

Стало его жаль. Не обидится же Геральт, если проведу неделю с Филиппом? От брюнета все отвернулись, догадывалась, как ему тяжело. Вдобавок он ведь может не вернуться, может, немного скрасить унылое существование? Пусть Филипп совершил мерзкий поступок, но нужно уметь прощать. Жестоко карать человека за глупость. Однако королева в своем праве, не мне ее осуждать.

Глава 2

На бале-маскараде мне предстояло порхать в образе сильфа. Геральт заверял, я похожа на духа воздуха: светлые развевающиеся волосы, обескураживающая добротой улыбка. В итоге сшила у портнихи белое платье с серебряным лифом, отороченным кружевом. Полупрозрачные летящие рукава с разрезами, шлейф и воздушные нижние юбки из жесткого прозрачного материала добавляли наряду объема. Крылышки, как у бабочки, специальными заколками крепились к спине. Разумеется, маска из перьев, скрывающая пол-лица, и диадема с бриллиантами – подарок Филиппа. Брюнет за неделю засыпал драгоценностями, оплатил наряд для маскарада. Полагала, Геральт обидится – нет, воспринял как должное.

Любимый обещал подготовить «безделушки» – так он называл кольца, шпильки и обувь. Все высшего качества, достойное королевы.

Геральт посоветовал надеть опал герцога:

– Вряд ли он подарил камень просто так. Сделай приятное, покровитель – счастье для девушки твоего круга.

Пропустила замечание мимо ушей. Неприятно, конечно, когда тебя жаждут уложить в чужую постель, но отчего-то я иного от Геральта не ожидала. Отношения наши изменились, я уже не заглядывала в рот любимому, видела его недостатки и понимала: он не прекрасный принц. Мы по-прежнему занимались любовью, я по-прежнему нуждалась в Геральте, но что-то незримо изменилось. Трудно сказать, что именно, но одержимость Филиппа провела черту между прошлым и будущим.

Итак, опал. Куда его пристроить? На шею? Да я головы не подыму: камень слишком тяжелый. Поместить в диадему? Ювелиры за деньги быстро сделают, только вес никуда не денется. В жезл сильфа? Треснет. В итоге пришлось отказаться от идеи подмаслить герцогу и довольствоваться ожерельем Филиппа – тем самым, которое он подарил на ужине. Страшно подумать, сколько стоила эта россыпь бриллиантов.

Геральт изображал ланга. Приличия требовали от него почтить память Элизы, поэтому он выбрал лиловый цвет.

– Как-никак, я вдовец, – хмыкнул он.

– Но не носишь траура, – напомнила я.

Прах Элизы давно исчез из кабинета Геральта. Видимо, навсей отдал его родственникам погибшей супруги. Он ни словом не обмолвился об убитой – и тут вдруг такое рвение, игра напоказ. Неприятно. Лицемерие входило в число неодобряемых мной вещей.

Вот и теперь Геральт говорит о лиловом в спальне другой женщины, развалившись на постели с бокалом вина в руках.

– Элиза – преступница, убийца, какой траур, Дария? – рассмеялся любовник. – Никто, абсолютно никто не жалеет о ее смерти. Однако на официальных мероприятиях я обязан изображать скорбящего мужа. Хотя, – он улыбнулся и ласково коснулся щеки, слегка пощекотав губы большим пальцем, – это не помешает мне ухаживать за другой леди.

Раньше бы я растаяла, расплылась в ответной улыбке, а теперь задумалась. Меня и прежде посещали вопросы, тут еще слова герцога – словом, хотелось определенности. И я во второй или третий раз за время нашего романа спросила:

– Кто я для тебя? Для Филиппа – невеста, а тут? Любовница?

Геральт помрачнел и сел, поправив и так безупречный галстук. Навсей сделал пару глубоких вздохов и глухо оборонил:

– Любовница.

Слово было сказано, но легче не стало. Я ожидала услышать другое, замерла в сладостном ожидании, а тут волна холода окатила сердце. Из горла вырвался легкий вздох разочарования. Геральт среагировал мгновенно, заключил в объятия и прошептал в волосы с нежными, немного сюсюкающими интонациями: «Ш-ш-ш, ну чего ты? Сама хотела, сама обиделась?» Его объятия, одновременно крепкие и невесомые, успокаивали. Хотелось растечься в них деревенским сыром на сковородке.

Право же, какая я дура! На Геральта столько всего свалилось, разумеется, он отдалился, стал раздражительнее. Только вот любовью он теперь занимался иначе. Иногда я ловила Геральта на отстраненности. Вроде, ласкает, целует, а мыслями где-то далеко. Движения отточенные, сделал дело и отвернулся.

Нет, если ты и дура, то оттого, что старательно закрываешь глаза. Не желаешь замечать, находишь оправдания, но ведь он отворачивается! Я еще там, на вершине, не успела утихнуть сладостная дрожь, а Геральта уже нет. Прежде он оставался, позволял наслаждаться отголосками единения, целовал, а теперь… Словно все сводилось к физической близости. Получить и ничего не отдать взамен.

Внутри всколыхнулась обида, захотелось рассказать Геральту о предложении герцога Терского, пусть задумается. В итоге не стала. В конце концов, Родриго оставил в покое, а если Геральт не хочет жениться… Судорожно вздохнула. Он и после рассказа о герцоге не захочет. Чувства либо есть, либо нет.

Любовник поцеловал в волосы и потерся кончиком носа о затылок.

Прикрыв глаза, развернулась в уютных объятиях и на ощупь положила руки на плечи Геральта. Так, целуясь, мы, казалось, провели целую вечность. Дыхание слилось воедино. Язык любимого ласкал мой, учил волнительному танцу, от которого сердце прыгало в горле. Я тянулась к Геральту, старалась стать его частью.

Губы горели. Откуда-то изнутри поднималась волна тепла. Она становилась все сильнее, все горячее и буквально сжигала. Теперь любое прикосновение отзывалось дрожью, будто в меня ударяли миниатюрные молнии.

Тело охватило желание принадлежать мужчине, воспарить над землей и не возвращаться на землю. Никогда бы не подумала, что во мне скрыт такой огонь!

Сейчас!

Пальцы нащупали галстук Геральта, чтобы развязать, когда все неожиданно закончилось. Любимый мягко, но непреклонно отстранил меня и напомнил: мы приглашены на маскарад.

Не скрывая разочарования, кивнула.

Маскарад! Какая мелочь! Мы успели бы заняться любовью и никуда не опоздали. Прежде Геральт бы не отступил, а тут сбежал, стоило красноречиво высказать желание. Право слово, не похоже на него! Он ведь не мог насытиться, брал снова и снова, пока не переполнял сосуд. Именно так, я ощущала себя сосудом, в который до краев заполняли счастьем, настолько острым, что от него сводило живот. Мнилось, еще немного и захлебнусь – вот, как мы занимались любовью.

– Давай выпьем лимонада перед уходом? – предложил Геральт. Он сделал вид, будто ничего не заметил. – Тебе не повредит охладиться.

Обескураженная, села и посмотрела на любимого. Жгучий стыд прогнал остатки желания. Я хотела мужчину, а меня оттолкнули.

Поджав губы, отвернулась, торопливо поправляя прическу, и не своим, бездушным, голосом отказалась от лимонада.

– Обиделась? – Руки Геральта обвились вокруг талии. – Пойми, нельзя пропустить торжественный выход короля. Мы наверстаем, обещаю. – Легкий поцелуй в шею. – Ты ведь позволишь снять с тебя подвязки?

Кивнула и, вздохнув, изогнулась в объятиях навсея, чтобы достать до его губ.

Мимолетное прикосновение, и мы разошлись наводить «красоту» перед балом-маскарадом.

Геральт тоже получил приглашение. Для меня это стало сюрпризом. Казалось бы, опала, потеря части земель, но, в то же время, королева согласилась переговорить, не прогнала, любимый таки добился своего.

Насколько мне известно, Геральт после суда часто ездил во дворец. Зачем, не знаю. Прежде он числился королевским Законником, был обласкан ее величеством. После суда та отдалила от себя былого любимца, однако, судя по слухам, ситуация теперь изменилась. Доподлинно знала, навсей пропадал именно в покоях королевы Евгении. Пробовала спрашивать, но Геральт упорно молчал, вопрос о приглашении тоже проигнорировал. Положено по статусу и все, понимай, как хочешь. Оставалось строить догадки, одна нелепее другой.

Приглашение я видела: «Графу Местрийскому без сопровождения». Подписано, как мое, выдержано в тех же вежливых нейтральных тонах, на дорогой белоснежной бумаге с золотым тиснением. Значит, от королевы. Странно, отчего Геральт не желал поделиться маленькой победой? Любое внимание после негласной опалы – несказанный подарок судьбы, знак того, что перед любимым не закрылись двери королевских покоев.

Смотрела на собственное отражение в зеркале, на смелое декольте по местной бальной моде – подобные мероприятия – еще и ярмарка знакомств, дамы практически оголялись в начале балов не только из-за невыносимой жары – и понимала, отсидеться в уголке не выйдет.

Натянула кружевные перчатки, сбрызнулась духами и повесила на пояс веер. Без него не обойтись.

Геральт ждал внизу. Траурный цвет ему шел, делал зеленые, с болотным ободком глаза насыщеннее. Любимый улыбнулся и, шутливо испросив разрешения, поцеловал руку. Мы вместе сошли к экипажу – по соображениям безопасности королевский дворец закрыт для порталов, только избранным разрешалось пользоваться перемещениями в пространстве.

Сначала заедем за Филиппом. Он мой спутник, без меня его не пустят. Жил брюнет в знакомом по первому дню в столице доме, но, по словам Геральта, уже не так весело и привольно. Никаких женщин, кутежей, бильярда, прочих увеселений, сплошные тренировки и совещания с магами.

Жутко нервничала. Первый бал-маскарад в моей жизни! Как себя вести, что делать? Разумеется, заглянула в книги, извела Эллана на последнем занятии, но все равно переживала. Сплошные маски, не знаешь, кто есть кто. По-моему, идеальное место для преступлений.

Из головы не шел образ некроманта, державшего на поводке дух Элизы. Кто он и как пробрался во дворец, почему наблюдал за королевой? Сомневаюсь, будто из благих побуждений. Что, если готовится очередное покушение? В этом графиня, пусть и мертвая, – идеальный помощник. Она посвящена во все тайны, знает секретные переходы, да и вряд ли растеряла былые умения. О том, сколько полезностей в голове Знающей, лучше не думать. Пусть она сама не способна колдовать, зато может научить чарам хозяина.

Пробовала поделиться опасениями с Геральтом, но мы занялись более приятными вещами. После из головы вылетело, спасибо ужину у Терских. Теперь снова вспомнила.

Предстоящая неминуемая встреча с Соланжем тоже тревожила. С некоторых пор королевский некромант вызывал трепет. А еще раз за разом всплывала в голове сцена с навсейкой. Стану смотреть в глаза Соланжу и вспоминать его, обнаженного, и собственную реакцию. Никогда не увлекалась подглядыванием, не сходила с ума по противоположному полу, однако тут тело реагировало своеобразно. Стыдно, но я любовалась и желала. Другого – пусть навсейки меняют любовников, как девицы легкого поведения, только вот на краю сознания… Словом, некоторое время мне снились совершенно непристойные сны. Вряд ли они порождения моей фантазии. Зная Соланжа, тот мстил невольной свидетельнице его услад. Я уж точно не мечтала заняться любовью ни с кем, кроме Геральта. Или мечтала?

Ответ не понравился воспитанной в строгости лангов наиви – мечтала. Кто, спрашивается, не так давно смотрел на мужчину и размышлял, каков он в постели? У меня, разумеется, нашлось оправдание: читала книгу о Чувствующих, а Эллан был неимоверно привлекателен, как в тот день, когда показывал силу любовных чар. К счастью, лорд ничего не заметил или предпочел не заметить.

Речь шла о теоретическом интересе, не более! Просто подумалось, что у него чуткие руки, я это доподлинно знала. Эллан умел по-особому касаться. Трудно объяснить, приходит на ум только затасканное сравнение с музыкантом – словно, у меня не кожа, а струны. А еще он любил целовать руки. О да, Эллан Марон, я разгадала вашу маленькую тайну!

Каждый поцелуй не брат-близнец предыдущего. То формально, то невесомо, а то на грани, когда на пальцах остается легкий след чужого тепла. И, главное, никакой пошлости, никакой страсти.

Чем его так привлекали мои руки? Казалось, разреши я, Эллан бы весь вечер не расставался бы с добычей. Сначала смущалась, а теперь мне нравилось, более того, разрешила лорду перейти в ранг друга, то есть не ограничиваться поцелуем воздуха и кончиков пальцев. Однако Эллан не покушался ни на ямочку ладони, ни на ее тыльную сторону, ни на запястье, хотя мне все чаще хотелось сравнить, узнать, какие ощущения вызовут нежные прикосновения. Он… Он особенный. Именно так. Единственный, которому я безгранично верила. Да – не Геральту и тем более Соланжу Альдейну.

Лишь бы некромант не изменил любимому аромату! Тогда я узнаю его заранее и сумею сбежать. Увы, Соланж умел подходить неслышно, а то и вовсе возникать из ниоткуда.

Единственная радость – Эллан обещал приехать, его тоже пригласили. Костюм лорд не описал, но заверил, подойдет засвидетельствовать почтение и выпросить один танец. Смеясь, я пообещала целых три.

– Боюсь, вашу милость превратно истолкуют, Дария, – покачал головой лорд, но я-то видела: доволен. – Решат, будто вы второго жениха завели.

– Почему? – простодушно спросила я.

– Уделяете слишком много внимания.

– Но вы будете в маске, никто не узнает, примут за Филиппа, – улыбнулась в ответ.

Эллан поклонился, прижав ладонь к груди, и предложил продолжить занятия. Мы освоили медитацию и практиковали зов к дару. Пока выходило плохо, но лорд заверял, прогресс – дело времени.

Экипаж остановился у ворот особняка Филиппа Соурена.

Геральт подозвал привратника-духа – в чужом доме двери заклинанием не откроешь – и показал родовой перстень с графской короной.

Ворота дрогнули и отворились. Карета подкатила к подъезду по усыпанной песком аллее. На крыльце поджидал Филипп. Он вырядился пиратом и щеголял синей маской на все лицо. Даже фальшивую бороду не забыл, полностью вошел в образ.

От Филиппа пахло жимолостью и древесной корой – хоть какой-то опознавательный знак! Вдруг на балу найдется еще один пират? Как хорошо, что мужчины постоянны в вопросах парфюма.

Брюнет легко вскочил на подножку и, распахнув дверцу, приник в придворном поцелуе к руке. Дождавшись кивка, Филипп сел напротив, рядом с Геральтом, и испросил дозволения сделать небольшой подарок – на этот раз золотые шпильки для волос с цветами из драгоценных камней. Чтобы уважить фиктивного жениха, попросила воткнуть их в прическу.

Карета дернулась и покатила к королевскому дворцу.

Друзья шептались, обсуждая сложившееся положение. Геральт давал советы, как вести себя в Мире воды, какими заклинаниями пользоваться против лангов, рассказывал о бытовых условиях в замках темных. Я молчала и слушала.

Тяжело придется Филиппу! Судя по всему, навсеи в Умерре жили так же, как я в замке магистра Онекса: никакой теплой воды из крана, свежих рубашек и мягкой перины. Но это война, наказание, а не праздник, живым бы остаться!

Королевский дворец – так и не решила, называть ли его замком или дворцом – блистал огнями. Башни светились всеми цветами радуги, таинственно мерцая.

Королевская охрана в черно-оранжевой форме потребовала приглашения, а не капельку крови или магический идентификатор, как прежде. Имена сверяли по спискам – обыкновенным, на бумаге. Офицер держал в руках гроссбух и водил по строкам самопищущим стальным пером, отмечая вновь прибывших.

Солдаты подозрительно глянули на Филиппа и потребовали представиться. Думала, велят удалиться – нет, пустили.

– Успокойтесь, миледи, – мою подрагивавшую руку в перчатке накрыла рука брюнета. Он доверительно наклонился, рискуя упасть при очередном повороте кареты. – Меня оправдали в самом страшном, определили наказание, но не лишили титула, только отлучили от двора. Однако ваше приглашение раскрывает все двери. Я под вашей опекой, и никто, абсолютно никто ничего не скажет. Обещаю оправдать оказанную честь.

Геральт хмыкнул и предложил обсудить, кто и как станет за мной ухаживать. Как спокойно, обыденно! А ведь мы любим друг друга. Или нет? Нельзя ни с кем делить любимую женщину, хочется танцевать с ней весь вечер, не отходить ни на шаг, ловя каждый взгляд, каждое слово. Словом, червячок сомнения стремительно разъедал чувства. Может, Геральт меня использует? Прежде не задумывалась, а теперь нашла сходство в поведении с прежним Геральтом, тем, который жаждал редкую и красивую девушку в постель. За мной не нужно ухаживать, я не откажу, какая экономия!

Бред, конечно! Все дело в землях Геральта. Королева отдала мне виноградники и часть владений графов Местрийских, любимый не простил, поэтому отдалился. Скоро он успокоится и… Словом, вернется былое счастье.

– Мне должно достаться больше. – Лицо Филиппа скрывала маска, но точно знала, он улыбался. – Ты не спутник, официально никто.

– Бал-маскарад нарушает все правила, – назидательно заметил Геральт. – Поэтому поровну.

– Может, я сама решу? – вмешалась в спор.

В конце концов, решает дама. Я давно не вещь, имею право голоса.

Мужчины согласно кивнули. На этом обсуждение закончилось.

Экипаж остановился у увитого розами парадного подъезда. К нам поспешил лакей, откинул подножку и распахнул дверцу. Навсеи ступили на устилавшую мрамор ковровую дорожку первыми и заспорили, кому первому подавать мне руку. В итоге Геральту пришлось уступить.

С трепетом, полная нервного возбуждения и предвкушения, вошла в холл и испуганно отпрянула, когда взревели фанфары. Филипп крепче сжал локоток и поспешил успокоить: так приветствуют всех гостей.

Слуга, тоже в маске, проводил в бальный зал, показал комнату с закусками и удалился встречать новых участников маскарада. Он походил на обычный бал, только еще пышнее и ярче, много света, цветов, красок. Воздух полнится пестрой смесью ароматов и гулом голосов. Душно и жарко, веер пришелся кстати. Обмахиваясь им, придерживая шлейф платья, лебедью вплыла в зал. На меня обратили внимание, гадая, кто скрывается под маской. Однако по правилам маскарада никто не обязан называть себя, вот и я не спешила приоткрыть завесу тайны.

Филипп отправился за игристым вином. Геральт остался охранять мой покой.

– Ее величество уже здесь, – шепнул любимый, неведомым образом выцепив взглядом в толпе нужную фигуру. Как только узнал! – Нужно засвидетельствовать свое почтение.

– Но ведь положено… – робко напомнила о правилах инкогнито.

– Так мы не станем называть титула, – лукаво подмигнул Геральт.

Однако подходить ни к кому не пришлось: будто отхлынув, толпа пропустила женщину. Она ступала как танцовщица, полностью соответствуя выбранному наряду. На ногах особые мягкие туфельки практически без каблучка. В руках – веер из перьев, на лице – полумаска, закрепленная атласной лентой. Украшения нарочито просты, но опытный глаз без труда поймет, все камни необыкновенной чистоты и баснословно дороги.

Женщина улыбнулась краешками губ, и Геральт верным псом метнулся к руке. Сомнений не осталось, передо мной королева.

Геральт не ограничился придворным поцелуем. Он опустился на одно колено, чего-то ожидая. Помедлив, королева положила ладонь на затылок Геральта и ласково скользнула пальцами по волосам. В высшей степен странно. Затем ее величество подошла ко мне. Не зная, как поступить, присела в реверансе.

– Без церемоний! – отмахнулась королева, скрыв наши лица за веером. – Это же маскарад. Вы не против, если я на время украду прекрасного вдовца? Второй спутник подошел, вам не придется скучать.

Действительно, Филипп мялся с ноги на ногу у стены, не решаясь приблизиться. Значит, тоже узнал ее величество.

Отказать королеве невозможно, поэтому кивнула, позволила увести Геральта. Они с ее величеством удалились к дверям в сад. Подозрительно. Сначала ласки, потом приватный разговор. Геральт жаждал внимания венценосной покровительницы. Прежде до меня долетали слухи об особых отношениях между королевой и ее Законником, сама подмечала необыкновенную близость. Взять хотя бы донорство энергии, Геральт делился ей много лет. Раньше воспринимала все как долг подданного, теперь засомневалась. И все – одна прогулка в сад, где по традиции уединялись парочки.

– Вымаливает прощение? – Филипп наконец-то подошел и покосился на спину удаляющегося Геральта. – Только благодаря расположению некой особы он не в опале.

– Но ведь они не?.. – Судорожно сжала в руках фужер с игристым.

Значит, не только я так считаю. Неужели правда?

– Нет, – решительно развеял сомнения брюнет. – Королева его за другое ценит.

Неужели за донорство энергии? Помню ведь, что говорила Евгения: другого претендента, подходящего для болезненной и опасной процедуры, не найти. Надеюсь, ошибаюсь, и Филипп говорил об уме и знаниях. Мысль о королеве-энергетическом вампире пугала не меньше, чем о королеве-любовнице.

Проводила взглядом прямые спины Геральта и ее величества и, отхлебнув игристого, попросила Филиппа найти отца. Брюнет удивленно поднял брови – уже привычно я не видела, а чувствовала эмоции собеседника, скрытые маской. Вслед за удивлением столь же ясно ощутила недовольство спутника. Пришлось объяснить, что герцог потребовался мне по делу.

– Может, я смогу помочь? – Филипп переминался с ноги на ногу и сопел.

Неужели решил, будто я собралась примерить статус мачехи? Конечно, Родриго никому былых планов не озвучивал, только супруге, но ведь Валерия могла сказать, чтобы сделать больно сыну. У них очень странные отношения, с отцом и то лучше.

– Боюсь, нет, – тяжко вздохнула и скользнула взглядом по толпе.

Вдруг таинственный незнакомец прячется там? Он вполне мог прикинуться чьим-то спутником, а то силой или хитростью завладеть приглашением. Да и кто сказал, что некромант из дворца не кто-то из придворных, оказался же Филипп одержимым.

– Видите ли, милорд, – попыталась сгладить неприятные ощущения от своих слов и заодно прояснить ситуацию, – вы отлучены от двора, а у меня важное сообщение для их величеств.

– Так давайте найдем короля, – беззаботно предложил Филипп.

– Вы знаете костюм его величества? – ахнула я и покрепче перехватила фужер.

– Нет, конечно, но если приложить некоторые усилия и смекалку…

При мысли о том, что придется объясняться с королем, задрожали коленки. По сути, что я видела? Человека, наблюдающего за королевой, душу Элизы на поводке. Подумаешь, некромант! Сколько в Веосе черных воротничков? Сотни, наверное. Все они служат короне, толкутся во дворце. Может, злодей существует только в моих глупых фантазиях, и никакого покушения не планируется.

– Так отыскать отца? – не дождавшись ответа на свое предложение, обреченно спросил Филипп.

Понимаю, ему не хочется исполнять роль гонца. Родриго отныне не уважает сына, а так и вовсе засмеет. Невеста открыто предпочла отца, нашла Филиппа никчемным. Какой из брюнета мужчина, если ему не доверяют?

Задумалась. Может, подождать Геральта? Вернется же он когда-то из сада.

– Зачем я понадобился миледи?

Вздрогнула и резко обернуться, едва не расплескав игристое вино. Еще немного, и оно бы испортило маскарадный костюм его светлости.

Признаться, ни за что бы не узнала Родриго, если бы он не подал голос. Герцог нарядился древним магом, даже мантию и массивные амулеты не забыл. А еще бороду. Накладную, разумеется, длинную, седую, торчащую в разные стороны. Только глаза, смотревшие из-под черной бархатной полумаски, остались прежними, по ним, голосу и фигуре убедилась: передо мной действительно герцог Терский.

Родриго почтительно склонился, приветствуя. В ответ присела в неглубоком реверансе: на маскараде свои правила, все равны, но я-то знаю, кто передо мной, и протянула руку для поцелуя. Он не заставил себя ждать, формальный, без всяких вольностей.

Филипп посторонился, и герцог встал рядом. Родриго ответственно отнесся к роли временного спутника. Он остановил проходившего мимо слугу и забрал тарелочку с фруктами для меня.

– Видите ли, ваша… – вовремя поправилась: – милорд, – и хлебнула игристого, – речь о неком странном человеке.

– Отойдем?

Герцог протянул руку за моим бокалом, и я безропотно отдала его. Родриго обернулся к сыну. Тот без лишних слов забрал игристое и фрукты. Себе Филипп выпивку не взял, поэтому рук хватило.

Мы с герцогом, будто прогуливаясь, направились в смежную залу. Спасибо, не в сад. Полагаю, там скопилось достаточно ушей, немало тел переплелось в страстном порыве.

– Хм, – взгляд Родриго, лениво скользивший по гостям, внезапно замер и переместился на меня, – занятно, но логично.

Ожидала, герцог как-то пояснит странные слова, но подробностей не последовало. Попыталась найти того, кто заинтересовал спутника – безрезультатно. Десятки масок, десятки костюмов, ни одного знакомого.

– Итак? – сухо напомнил о себе герцог.

Мы остановились в дверном проеме. Родриго, будто случайно, заслонял от гостей. Сердце мгновенно ушло в пятки. Неужели в толпе притаился враг? Если нет, зачем меня защищать, прятать? Разговоры не запрещены, ничего предосудительного мы не делаем. Бросила короткий вопросительный взгляд на Родриго. Тот предпочел его не заметить. Ясно, очередная тайна.

Коротко пересказала увиденное во дворце, в заключении обронив: так, одни домыслы, ничего серьезного.

– Отчего же, – герцог смотрел куда-то вбок, поверх моей головы. – Спасибо, миледи, я скажу их величествам и уведомлю охрану. А теперь посмотрим розы.

– Что? – не поняла я.

– Сделаем круг по залу. Вдруг вы его узнаете? Нет, так полюбуетесь на уникальный цветок, который таки расцвел. Моя леди его уже видела и нашла чрезвычайно занятным. Не беспокойтесь, – пальцы Родриго на миг сжали мои, а в голосе прорезалась усмешка, – это никак не связано с девичьей честью. Данный вопрос закрыт, только цветы.

– Его величество здесь, в зале?

Смотреть на розы совсем не хотелось. Общество герцога смущало и пугало. Он птица слишком высокого полета, опасный хищник, лучше держаться от таких подальше.

– Возможно, – уклончиво ответил Родриго. – Вас ведь волнуют танцы? Потерпите, скоро начнутся. Я могу рассчитывать на тур вальса?

Скептически осмотрела костюм герцога. Сомневаюсь, что в такой мантии можно не запутаться при выполнении фигур танца. Однако герцог доказал обратное, слегка крутнувшись на месте.

В итоге танец я обещала и попросила сказать, если мои предположения окажутся правдивы. Родриго дал слово и вернул на прежнее место, где меня поджидали двое мужчин: Геральт вернулся.

Музыканты настраивали инструменты.

Торопливо допила игристое, предвкушая приятную легкую ломоту в мышцах. Рассказала герцогу о таинственном незнакомце, и будто камень с груди упал. Надо бы и Геральта предупредить, только он, похоже, витает далеко от бального зала. Зато Филипп донельзя внимателен, то бокал подержит, то тарелочку, то веером обмахнет – старается.

Душно!

Только подумала, и воздух остыл, а нос защекотал знакомый запах вербены.

Обмерла, боясь обернуться. Сердце то замедляло, то ускоряло ход.

Конечно, кто еще мог играть с температурой? Расслабилась, забыла о некроманте!

Молила небожителей о спасении, чтобы Соланж не заговорил со мной, прошел мимо. Осторожно скосила глаза, гадая, где беловолосый кошмар, в каком костюме. По идее, узнать несложно, других блондинов в Веосе нет, тут все брюнеты.

Небеса услышали отчаянные мольбы, послав такой родной голос:

– Добрый вечер, миледи. Отлично выглядите.

Я чуть не бросилась на шею Эллану, с трудом выдержала обязательную процедуру целования руки и потащила в сад. Бедному лорду не оставалось ничего другого, как подчиниться, безропотно и безмолвно. Страшно подумать, что он подумал! Не иначе, ученица перепила, и ее потянуло на бурные развлечения. И ведь ничего не спросил. Неужели действительно считает, что я собралась заняться с ним любовью? Ну да, со стороны очень похоже. Интересно, а согласился бы? Нет, конечно. Я ведь не вызываю желания, лорд сам признался.

Эллан с шумом втянул воздух. Ох, кажется, я вывихнула ему запястье!

– Не надо, сам пойду, – подтвердил догадки лорд.

Стоило разжать пальцы, как Эллан подул на запястье. Мельком глянула на него, пощупала – целое, но болит. Вот тебе и хрупкая женщина!

Рассмеявшись, покачала головой.

– Даже не спросите куда?

Эллан пожал плечами.

– Вариантов множество.

– Вас все устраивают? – нервничала, принюхивалась.

Уфф, никакой вербены!

– Главное, чтобы они устраивали вас, – таинственно ответил лорд Марон и, дабы загладить неприятную ситуацию с запястьем, пошутил: – Вы проявили такое упорство, что не оставили сомнений в важности предстоящего занятия.

Быстрым шагом направилась к вазону с цветами. Оказавшись на безопасном расстоянии от Соланжа, извинилась, заодно рассмотрела костюм Эллана. Тот предстал в образе заморского принца: летящее одеяние, тюрбан, цветастый широкий пояс. Хорош, несомненно, хорош, самый лучший кавалер во всем бальном зале, да простит меня Родриго Соурен, Эллан вне конкуренции. Геральт тоже симпатичен, но не переплюнул любовника покойной жены. Видимо, судьба у графа Местрийского такая – Эллан Марон отбивает всех женщин.

– Вы чем-то напуганы, Дария? – ворвался в мысли встревоженный голос лорда.

Эллан отвел руку в сторону, будто готовясь каждую минуту материализовать посох. Весь напрягся, вытянулся в струну. Защитник. Слово волной тепла прошло по сердцу. Защитник. Великая Мать, как приятно иметь человека, который готов прийти на помощь по первому зову. Геральт, увы, сначала подумает о себе, только потом обо мне. Хотя, может, Эллан играет? Навсеи не отличаются добродетелями, своя шкура им всегда дороже.

– Соланж Альдейн.

Эллан понимающе кивнул и расслабился.

– У вас двое спутников, стоит ли бояться?

Действительно, почему я ухватилась именно за лорда Марона, почему именно он внушал чувство защищенности? Не Филипп, даже не Геральт, а учитель. Сама не понимала, действовала инстинктивно, верила, лорд не обидит, не обманет. Дурацкая убежденность, на самом деле. Он сам признавался, что погубил два города, убил кучу народу, тих и мил только из-за многолетней преподавательской привычки. Действительно, проступало в Эллане иногда темное, в Совет просто так не берут. Только вот все равно верила, хотелось к нему под крыло, слушать голос и ни о чем не думать.

– Они сами его боятся. Филипп точно.

– Вы полагаете, будто я нет? – усмехнулся Эллан и переместил руку чуть выше, на предплечье.

Я не возражала. Пусть хоть за талию обнимет и крепко прижмет, наоборот, остро захотелось ощутить ладони на талии. Успокоиться, мне нужно успокоиться. Геральт в этом отношении бесполезен. Страсть – да, но только прикосновения Эллана, его незримое присутствие за спиной вселяли уверенность. Лорд стал незаменим как воздух.

– Зато вы не полезете в драку.

Проводила глазами поднос с напитками. Эллан заметил и прищелкнул пальцами. Лакей подбежал и подал запотевший бокал.

– Очень даже полезу. – В голубых глазах плясали смешинки. – На кону ваше спокойствие и моя честь.

Два пальца: указательный и средний, – игриво погладили руку и легли на прежнее, предписанное этикетом место. В ответ небольно щелкнула лорда по руке, и учитель склонился в поклоне, извиняясь.

На маскараде можно все, поэтому не стала ругать лорда за вольность.

– Эллан, надеюсь речь не о прощенном долге?

Мы прогуливались среди гостей и посматривали на музыкантов. Те безумно долго настраивали инструменты. Ноги приплясывали. Когда же?

Танцы – успокоение для нервов. Закружусь в вальсе и забуду о Соланже.

– Это мое дело, Дария, – уклончиво ответил лорд и взял с подноса бокал для себя.

Ясно, развивать тему Эллан не намерен. Пусть тон мягок, но он только вежливая оболочка принятого решения. Если стану настаивать, услышу стальной и непреклонный совет не вмешиваться.

– Как ваши успехи?

Лорд забрал опустевший бокал и на минутку отлучился – поставить посуду на стол.

Похвастаться было особо нечем. Я так и не научилась чувствовать духов, просто иррационально понимала, присутствуют в помещении неприкаянные призраки или нет. И то, если их много, либо их связь с миром живых сильна. То есть в обычных условиях дар не работал. Эллан утешил: через год смогу «прощупывать» Шепчущих. При воспоминании о единственном виденном представителе тех страшных существ пробрала дрожь. Не хотела бы когда-нибудь снова встретиться с Шепчущим! Изгой, он питался душами и умел внушать разного рода видения. Посмотришь в глаза – и попал, погиб.

Как всякий Чувствующий, лорд тонко улавливал эмоции и поспешил успокоить. Никто меня никуда не отправит, всегда непременно рядом найдется мужчина, да и о Шепчущих он просто так сказал.

Грянули первые аккорды. Они прогнали тревогу, вернули праздник.

Эллан отпустил мою руку и склонился в низком поклоне, приглашая на танец. В ответ присела в реверансе. Я планировала отдать первый танец Филиппу как спутнику, но раз лорд оказался рядом, не прогонять же его!

Пальцы Эллана легли на талию, притянув к теплоте чужого тела. От лорда пахло легкой горчинкой и немного фиалковым мылом. Костюм пропитался парфюмом, овеяв лорда легким, невесомым облаком. Погрузилась в него, расслабив мышцы.

Руки покоились на плечах и талии учителя. Он легко кружил меня в танце, то приподнимая, то опуская на пол. Шлейф платья парил над паркетом, обвиваясь вокруг ног. Каким-то непостижимым образом Эллан умудрялся в нем не запутаться. Жаль, на моем первом балу мы не успели закружиться в танце: помешала смерть незнакомой женщины. «А ведь я до сих пор не знаю, кто ее убил», – внезапно пронеслось в голове, отравив сладостные минуты веселья. Не Филипп же! Элиза, Талия? Графиня присутствовала на балу, вполне могла отравить бедняжку, но зачем?

– Спросить у Соланжа Альдейна? – шепотом поинтересовался Эллан, склонившись к самому уху, благо танец дозволял.

Вздрогнув, недоуменно уставилась на лорда.

– Простите, Дария, – партнер виновато потупился, – я обещал, но вы волновались, и я подумал… Нужно усилить экранирующий медальон, чтобы защищал от Чувствующих, а то такой соблазн, вечно срываюсь.

Узнать у Соланжа? Упаси Великая Мать!

С жаром отговорила лорда от безумной затеи. Откровения Эллана о чтении мыслей пропустила мимо ушей. Неприятно, но помешать не могу. Да и бесполезно, от Чувствующего все равно секретов нет. Тут либо привыкнуть, смириться, либо не общаться вовсе.

Эллан сменил тему и заговорил о всяких смешных пустяках, но видела, лорд нервничал. Волнение выражалось в быстрых коротких взглядах, скованности плеч, прямой спине. Все порывалась спросить, что его тревожит, но не решилась, только погладила по пряжке, крепившей пристяжные рукава. В ответ заработала поцелуй руки – настоящий, в ямочку ладони. Включившись в игру, провела ребром ладони по шее партнера. Напряжение никуда не делось, хотелось смести его, как соринку. Эллан вновь коснулся губами руки, теперь запястья, и заверил, тревожится не о чем: «Личное».

Место поцелуя чуть покалывало. Запястье – мое слабое место, стоит мужчине пощекотать его пальцами или губами, теряю голову. А тут еще ладонь… Поцелуй Эллана напоминал бабочку: мнилось, он слетел с кожи и трепетал теперь возле лица, обдавая его теплым дуновением крыльев.

Танец закончился, и лорд вернул меня Филиппу. Геральт опять где-то пропадал.

– Благодарю за доставленное удовольствие. – Эллан поцеловал воздух над рукой. – Надеюсь, не последнее за сегодня.

Напомнила лорду, что обещала два танца, и обернулась к жениху. Тот нетерпеливо притопывал ногой, но, стоило глянуть на него, принял невозмутимый вид.

Интересно, как Филипп воспринял Эллана? Сдается, приревновал. Нет, речь вовсе не о чувствах – о банальном соперничестве. Мужчины щепетильны в данном вопросе и не терпят, когда женщина открыто предпочитает другого.

– Простите, милорд, знакомый.

Надо же что-то сказать?

Филипп сделал вид будто все в порядке, открыл рот, чтобы пригласить на танец, но не успел: аромат вербены ворвался в мой мир. Я задыхалась. Хотела сбежать, но поздно, Соланж стоял рядом, сжимая императорский жезл. Узнала некроманта по каффу – он блестел в ухе, приковывая взгляд. И по волосам – Соланж не думал их прятать, и белые пряди снегом рассыпались по плечам. Некромант скрепил их заколкой на затылке, но не стал собирать в хвост.

– Миледи? – голос блондинистого кошмара вибрировал в крови.

Как, как он умудрялся так говорить: пугающе и притягательно одновременно. То ли дело бархат голоса Эллана. Хотя, признаю, Соланж полностью овладевал вниманием именно благодаря тембру, приятной негой растекавшемуся по животу. Она сродни желанию, только не жгучему, а тянущему, вязкому.

– Здравствуйте, милорд.

Ничего не оставалось, как выполнить требования этикета.

Я буду вежлива, не более!

Перед глазами всплыла бесстыжая сцена, подсмотренная во дворце. Губы той женщины, плоть некроманта и страстный, жесткий поцелуй, подаренный мне.

Внутри все заныло, а желудок провалился в пятки.

Заметалась в поисках выхода, но не находила его. Не сбежать же! Вот если бы я увидела герцога, а еще лучше ее величество или короля… Хотя кто запретит отлучиться в дамскую комнату? Не станет же Соланж ждать, пока я вернусь.

Так и знала, что не удастся избежать встречи с некромантом. Пришел поизмываться над жертвой. Я и прежде служила мишенью для его шуточек, а теперь Соланж и вовсе затравит. Слишком хорошо помню выражение его лица в дворцовом коридоре, интонации, повадки. Тогда я мысленно попрощалась с жизнью. А все из-за нездорового любопытства! Вот зачем стояла и смотрела, как они противоестественно занимаются любовью?

Мотнула головой и сглотнула.

Темные – извращенцы! Правы книги, только в умы навсеев может прийти такое. Противно, мерзко, но какой же у него!.. Так и просится в руки, а еще лучше туда, где все ждет заполняющий пустоту меч.

Воображение живо представило, расцветило красками непозволительную близость. Она плавила кровь, заставила судорожно сжать бедра, чтобы унять распоясавшуюся чувственность. Подумать только, одна мысль о мужском достоинстве Соланжа приводила в трепет! Сомневаюсь, будто только меня – никогда прежде не видела такого. Пусть я не могу похвастаться богатым опытом общения с противоположным полом, оценила богатство, которым надели родители Соланжа Альдейна.

Стоп, Дария, ты становишься навсейкой. Сначала Филипп, потом Эллан, теперь Соланж. Тебя воспитывали в строгости, ты порядочная девушка, и строение тела должно волновать тебя только с точки зрения медицины. Нечего пробовать мужчин, заводить любовников из любопытства. Похоть – дурной советчик. Можно получить мимолетное удовольствие, но потерять душу, стать красивой куклой, которая ложится в постель с любым смазливым аристократом. Мне неполные семнадцать, я только-только подружилась с собственным телом, нельзя позволять ему управлять разумом.

Странно, но помогло. Стоило задуматься о душевной близости, как очарование Соланжа спало. У нас с ним ничего общего.

Вот так, дыши ровнее.

Повертев головой, заметила Геральта. Он напряженно наблюдал за некромантом. Одна нога выставлена вперед для устойчивости. Не хватало, чтобы повторились события прошлого бала, а все к этому шло. Жезл в руке Соланжа не бутафория, он самый настоящий, магический.

С легким гудением из воздуха возник посох Геральта. Пальцы любимого сомкнулись на древке.

Филипп, как отбывающий наказание преступник, довольствовался заложенными на пояс пальцами. Случайный жест, или брюнет пронес оружие? Метательный нож, например.

По внутренностям разлился холодок, затопив жар. Торопливо вклинилась между Геральтом и Соланжем. Надеюсь, этого достаточно, чтобы они не сцепились, у них ведь счеты друг к другу.

Жаль, маски скрывают эмоции, а жесты столь скупы, что не узнаешь, далеко ли до кровопролития. Только губы некроманта кривятся в усмешке, предупреждая: «Напади, я отвечу».

Ноги подрагивали, руки судорожно вцепились в веер.

Мне не хватало воздуха, а тут еще вербена. С некоторых пор я странно на нее реагировала: задыхалась и загоралась, как сухая лучина.

– Вам нехорошо, миледи? – некромант подошел вплотную и взял за вмиг покрывшуюся мурашками руку.

Если он поцелует, предательская дрожь станет явной. Соланж непременно заметит и объяснит все по-своему. Или пройдется губами по запястью, чтобы усилить эффект. Если уж герцог знал о моих слабостях, некромант и подавно.

С мольбой взглянула на Геральта. Тот сделал шаг вперед и прокашлялся, привлекая внимание.

– Прошу прощения, но ваше общество нежелательно, милорд, – смело заявил он, поигрывая посохом.

В воздухе сгущалась опасность, однако стороны пока не выходили за рамки дозволенного.

Гремела музыка, кружились пары, звенел женский смех, жужжали разговоры, а мир для меня на время сузился до крохотного пятачка.

– Решать даме, не вам, – резко, на грани приличия возразил некромант и сжал мои пальцы.

По губам скользнула лукавая улыбка, и в следующую минуту обжигающие губы Соланжа коснулись запястья, да как! Он лизнул его, на краткий миг, но лизнул!

Возмущенно вспыхнула, попыталась вырвать ладонь, но некромант не пускал. Под тяжелыми, убийственными взглядами моих спутников он поцеловал руку так, как предписывал этикет.

– Вы хотите, чтобы я ушел, миледи? – промурлыкал Соланж.

Воздуха по-прежнему катастрофически не хватало, хотелось ослабить корсаж платья.

Когда все закончится, когда он оставит меня в покое?!

Закусив губу, отвернулась.

Пальцы Соланжа между тем бесстыже поглаживали ладонь.

Волна тепла, волна обжигающего холода, и разум, буквально вопящий об опасности. Он хищник, Дария, он усыпляет бдительность, чтобы перегрызть горло!

– Так мне уйти? – вновь раздался в ушах низкий волнующий голос некроманта.

– Да. То есть, нет. Не знаю! – запаниковав, сдалась я и периферийным зрением уловила, как исчез посох в руках Геральта.

Дурочка, он ведь сам говорил: если дама откажет, мужчина не смеет, а я разрешила. Зачем, зачем, зачем?! Это все волнение. Соланж тонкий знаток душ, он понимал, иного ответа не последует. Но еще не поздно все исправить. Сейчас же попрошу Геральта пригласить меня на танец.

Собрала волю в кулак и вырвалась из плена наваждения. Дышать сразу стало легче.

– Милорд, – голос чуть подрагивал, – мне лестно ваше внимание, но оно слишком докучливо.

– Ужели? – Соланж усмехался.

Его нахальное поведение придало сил. Высвободив руку, отошла, усиленно обмахиваясь веером, и попросила оставить меня в покое. Некромант пожал плечами и не сдвинулся с места.

– У вас плохо со слухом, милорд? – я ходила по лезвию ножа.

Пальцы нервно теребили цепочку экранирующего медальона. Геральт сделал его невидимым, но я ощущала, как и нити Эллана на запястье. Он повязал их на случай опасности, обещав прийти на помощь. Может, дернуть за одну? Учитель сумел бы разрешить щекотливую ситуацию. Он дипломат, спокойный, выдержанный, недаром член Совета. В итоге не стала, дело пустяшное. Лорд прав, со мной двое мужчин, они не дадут в обиду, а ниточка пригодится в минуту смертельной опасности. Упаси Великая Мать, но никогда не знаешь, что приготовила тебе судьба.

– Милорд? – Филипп красноречиво покосился на некроманта. Уходите, мол, пока целы. – Моя невеста не желает вас видеть.

Брюнет расправил плечи, выступил вперед и потеснил Соланжа. Некромант, вопреки ожиданиям, отступил, хотя и не ушел.

– Успокойтесь, я всего лишь хотел пригласить леди на танец.

– Она не танцует, – отрезал Филипп и, чуть смягчившись, добавил: – Во всяком случае, с вами.

– Смело! – покачал головой некромант. Глаза его посветлели, от голоса повеяло зимней стужей. – В вашем положении слишком смело, милорд, – подчеркнул он. – Одно мое слово, и могила разверзнется под ногами.

Крутнувшись на каблуках, Соланж ушел. Я в странном оцепенении смотрела ему вслед, осмысливая страшные слова. Взгляд неотступно следил за белыми развевающимися волосами. Шестое чувство твердило: нельзя отворачиваться.

Сердце ныло и билось так медленно, словно меня опоили ядом.

Некромант не двигался бездумно, о нет, он искал конкретного человека, и я, кажется, знала кого и зачем.

Перед глазами на миг потемнело. Как наяву, разыгрались события недавнего прошлого: комната свиданий, суд, допрос Талии и вкрадчивый голос Соланжа, гладящего ее по щеке сквозь прутья клетки. Женщину, которая его любила до самой смерти – слишком много тепла и боли было в голосе одержимой в лесу, когда она вспоминала некроманта.

Никогда не спрашивала, а теперь спросила.

– Геральт, – Филипп мог не знать, поэтому обращалась к… любовнику, да, именно так, любовнику, не любимому, – Талию казнили?

Он кивнул и помянул некроманта недобрым словом: испортил настроение.

– Когда? – не знаю, почему, но это казалось важным.

– В тот же день. Казнь никогда не откладывают.

– Соланж Альдейн? – одними губами, чуть слышно закончила вязь вопросов.

– Палач для магов один. Тебя что-то беспокоит? – Геральт обнял, не обращая внимания на многочисленных свидетелей.

– Предчувствие.

Отстранилась и потянулась за очередным бокалом обжигающе холодного шампанского.

Зачем Геральт оскорбил друга? Филипп мой спутник, жених, а навсей на глазах у всех обнимает. И брюнет молчит, даже не возмущается.

– Филипп, пригласите меня на танец.

Постаралась выкинуть дурное из головы. Право слово, не опустится Соланж до такой мелочи, как наушничать королю! Он могущественный некромант, а не пятилетний мальчишка! Однако внутри по-прежнему ворочалось чувство опасности. Как ни пыталась, не могла его заглушить. Дошло до того, что начало казаться, будто за мной наблюдают. Бред! Право слово, Дария, только ленивый не смотрит в твою сторону, пора бы привыкнуть.

Брюнет спохватился и склонился в поклоне.

Я намерено попросила сделать круг по залу, чтобы развеять дурные мысли. Так и есть, ничего подозрительного. Соланж не строит козни, не шепчется со стражей. Королева танцует с мужчиной в костюме купца, прочие гости пьют и веселятся.

Во всем виноват некромант! При нем я робею, а в голову лезут всякие мысли.

Филипп некоторое время безмолвствовал, а потом неожиданно спросил:

– Вы дождетесь?

Разноцветные глаза силились проникнуть в душу. Брюнет смотрел так, будто от моего ответа зависела жизнь.

– Милорд, вы же знаете…

У нас фиктивная помолвка, а со стороны казалось, будто Филипп действительно собирался жениться. Он ведь все понимает, к чему спектакль?

– Знаю, – кивнул брюнет и в очередной раз разошелся со мной, чтобы через пару минут вновь соединить наши руки. – Просто мне показалось… – По лицу Филиппа мелькнула тень. Он не договорил. – Я дурак, миледи, признаю.

Брюнет усмехнулся, потешаясь над собственными мыслями. Пальцы соскользнули за отворот кружевной перчатки. Воистину, маскарад дурно влияет на мужчин, все они переходят границы, предписанные этикетом.

– Если вам потребуется муж, миледи, обращайтесь. Поверьте, я постараюсь оправдать ожидания, – вот и прежний Филипп вернулся: самоуверенный нахал, неотразимый любовник. – Вы уже распробовали, остались довольны размерами и качеством.

Нет, это уже слишком!

Остановившись, мало заботясь о том, что подумают люди, ударила Филиппа по лицу и зашагала к буфетной. Внутри закипала злость. Только одно на уме! Даже титул – пустой звук. Вот возьму и прямо сейчас разорву помолвку. В конце концов, я оказала Филиппу большое одолжение, согласившись надеть кольцо. Угроза казни миновала, свои обязательства я выполнила. Заодно герцог обрадуется. Опал надо отрабатывать, а с такими людьми, как Родриго, надлежит дружить.

Поглощенная собственными мыслями, налетела на Соланжа Альдейна. Он будто вырос из воздуха, воспользовался способностью ходить по граням пространства.

– В гневе вы прелестны! – голос некроманта обволакивал.

– А вы… вы… дурно воспитаны! – не с первой попытки выдала я и попыталась уйти.

Увы, шлейф сыграл со мной дурную шутку. Я забыла закрепить его и запуталась, рухнув в объятия Соланжа. Он, осторожно придерживая, распутал шлейф и отпустил.

Странно, но руки некроманта не вызвали привычного приступа страха.

– Некоторые фасоны платьев опасны, – философски заметил Соланж.

Взгляд задержался на лифе, и я судорожно его ощупала: не выпала ли грудь? Нет, но, похоже, некромант увидел больше, чем следовало. Я физически ощущала ласкающий взгляд, который, словно пальцы, поглаживал кожу. Щеки опалило огнем. Рука дернулась, чтобы дать оплеуху, но Соланж перехватил ее и прижал к губам.

– Милорд!

Рванулась перепуганной птичкой, но разве сбежишь от Хозяина смерти! Куда бы я ни ступала, он неизменно преграждал дорогу, а потом, устав догонять, перехватил запястья. Держал нежно, поглаживая большим пальцем ямочку на ладони.

– Все еще не в силах забыть? – Соланж перешел на интимный шепот. – Избегаете меня, боитесь.

Покраснела, сообразив, на что он намекает, и вырвала руки. Вопреки ожиданиям, некромант не препятствовал. На губах играла самодовольная улыбка.

– Признаться, вы тогда меня изрядно удивили, – Соланж предложил отойти к стене. Я повиновалась. Могла бы уйти, но осталась. Некромант обладал надо мной гипнотической властью. И не только надо мной – над всеми. Демоническая личность, неизвестно откуда и когда появившаяся в Веосе. Палач аристократов, который строго охранял собственную честь. – Такая девочка – и с вожделением наблюдала. И разозлили тоже. Между прочим, с той девушкой свели меня именно вы.

– Я? – удивленно распахнула глаза и обмахнулась веером.

Жарко, нестерпимо жарко! Сердце прыгает между желудком и горлом, а внутри пустота, гулкая, звонкая.

– Кто же еще? – Некромант лениво потянулся за бокалом и пригубил игристый напиток. – Иногда воздержание становится нестерпимым, а чьи-то губы – слишком сладкими. Вы и только вы пробудили спящие желания. Запомните, стоит только намекнуть, и вы окажетесь удачливее Евгении. – От признания Соланжа покраснели кончики ушей. Хорошо, он не слышал, какие мысли бродили в голове буквально час назад, – раздулся бы, как заморская рыба, сиял бы, как золотая монетка. – Да что там – всех женщин известных миров.

Едва не задохнулась от возмущения. Соланж открыто предлагал заняться с ним любовью!

– Нет!

Щеки пылали от стыда, потные пальцы вцепились в веер.

Некромант небрежно пожал плечами. Он передал бокал появившемуся из ниоткуда духу и склонился в низком поклоне – приглашал на танец. Можно отказать, но чем обернется отказ? С другой стороны, я якобы не знаю, кто передо мной. Маска не снята, он лишь мужчина, а я – женщина.

Попыталась избежать неотвратимого, но некромант настаивал. Нужно освежиться? Он подождет. Отдохнуть? Пожалуйста, Соланж не спешит. Не говорить же открыто, что танец с ним – пытка? Моральная, не физическая. Увы, Соланж прекрасно двигается, плывет по залу, парит, как сильф.

В итоге сдалась и вручила некроманту ладонь.

Соланж неспешно ввел в круг танцующих и остановился напротив, как того требовал рисунок танца. Мы присоединились последними из двенадцати пар, поэтому фаза приветствия вышла короткой, скомканной, после чего некромант и я постарались догнать ритм.

Не поднимала головы, изучая рисунок паркета. Кровь шумела в ушах.

Два шага назад, один в сторону. К некроманту и от него. Пируэт, обойти вокруг партнера, коснуться спиной. Последнее давалось особенно тяжело. Мнилось, будто одежда Соланжа – вековой лед, но, вместе с тем, я жаждала встречи с ней с замиранием сердца, как канатоходец, вновь и вновь заигрывала с законами мироздания.

Сердце сменило ритм. Два удара в танце, один, когда наши тела соприкасались. Страх и мучительное ожидание. Взмокшая спина и горящие кончики ушей. Наверное, сейчас я бы не заметила, если бы под ногами вместо паркета оказались раскаленные угли.

– Я задолжал дом, – спокойно, будто ничего не замечая, начал светскую беседу некромант. – Если хотите, могу сегодня же передать бумаги. Купчая оформлена на ваше имя.

– Я пришлю слугу, – едва ворочала языком.

Показалось, или по лицу партнера пробежала тень?

Обойдя соседнюю пару, некромант вернулся ко мне и продолжил терзать.

– Вы напоминаете кролика, миледи.

– А вы – удава.

– Кролики не повелевают удавами. Сжальтесь, миледи. Вы ходячий соблазн.

Глаза Соланжа смотрели жадно, вызывающе. Они раздевали, более того, силились проникнуть под кожу.

– Вокруг полно навсеек, готовых подарить ласку.

Некромант скривился.

– Навсейки годны только для мимолетных утех. В них слишком много магии, а я не собираюсь делиться с женщиной своей.

Несмотря на пикантность темы, не прервала разговор. Во мне взыграло любопытство, а еще стало обидно за женщин, которыми пользовался некромант. Как той брюнеткой, с которой он даже не разделил ложа. Причина банальна – займись Соланж любовью с магессой, потерял бы часть силы. Разумеется, подобное в планы некроманта не входило, но нельзя же низводить женщину до животного! Приласкала и свободна.

– Слишком высоко себя цените? – обронила через плечо, совершая очередной пируэт. – Хотите пополнить коллекцию наиви?

Соланж тихо рассмеялся и покачал головой.

– Я все объясню, но не здесь. Например, в саду после танца. Надеюсь, вы перестанете загонять внутрь собственные желания и поймете, что наши судьбы связаны.

Отвернулась, ощущая, как пульсирует кровь в ушах.

Надо было тогда уйти, – сколько раз повторяла прописную истину, уже со счета сбилась! – но зрелище оказалось столь волнительным, что полностью овладело разумом и чувствам.

И тело Соланжа, такое идеальное, таинственное, притягательное…

На миг нахлынули былые эмоции. Захотелось прикоснуться к тому, что некогда сжимала навсейка.

Великая Мать, надеюсь, экранирующий медальон скроет мысли, иначе впору провалиться сквозь пол.

– Все возможно, миледи, – прозвучал в голове вкрадчивый, обволакивающий голос некроманта, – но вы боитесь. Желаете и боитесь. Надолго ли вас хватит, Дария? Наиви не ланги, они не чураются чувственной сферы жизни. Никакое воспитание не убьет темперамента. Граф разбудил вас, а я с превеликим удовольствием научу принимать себя истинную. О, не беспокойтесь, получите все целиком! Вас я не унижу, не брошу, более того, подарю верность.

Некромант шагнул ко мне и положил руки на плечи. Вздрогнув, заморгала и оказалась в тесных объятиях некроманта. Танец не предусматривал подобных прикосновений, однако Соланжа не волновали подобные мелочи. Пальцы ласкали сквозь ткань платья, глаза купали в янтаре.

Королева, она наверняка все видит! И убьет, непременно, убьет: только слепой не поймет, чего жаждал некромант.

«Доверься мне!» – наклонившись к самым губам, шепнул Соланж и в следующий миг оторвал от пола. Оказалось, музыканты заиграли совсем другую мелодию, а я не заметила короткого перерыва между танцами.

Затылком ощутила недобрый взгляд, но оборачиваться не стала. И так знала, королева в ярости.

– Милорд, ее величество…

– Сделаешь шаг навстречу, отвечу взаимностью и не позволю Евгении причинить вред, – заверил Соланж.

Его дыхание изменилось, участилось. Горячее дыхание мужчины, обуреваемого желанием. Самое время вырваться, спастись бегством, но танец увлек, взял в плен.

Я задыхалась от страха и восторга. Никогда прежде не летела, не испытывала сладостного ощущения невесомости и неимоверной надежности партнера. Отчего-то и мысли не возникало, будто некромант уронит, не поймает, а ведь он подбрасывал к потолку, к сияющему свету.

Платье развевалось, шлейф коконом обвивал ноги. Соланж мастерски исправлял игры ветра, и на пол я опускалась, не путаясь в волнах ткани.

Запах вербены щекотал ноздри. Казалось, он везде, заполнил весь зал.

Вот Соланж снова ловит, прижимает к себе и жарко шепчет, чуть прикусив ушко: «Осчастливьте меня, миледи!»

Это подействовало как ушат холодной воды. Дурман развеялся, я снова смогла мыслить здраво. Былые слова, намеки, жесты всплыли в памяти, достучались до здравого смысла. Оттолкнула некроманта и, наплевав на свидетелей, попыталась уйти, но Соланж не позволил, вернул в круг танцующих.

– Ну же! – Некромант закружил на одном месте. – Я нравлюсь вам, к чему глупая гордость?

– Вы омерзительны в похоти, ваша светлость!

Намерено назвала Соланжа по титулу: тот его не любит.

Некромант дернулся, как от пощечины, и замер. Рук не убрал, но смотрел волком. Губы чуть подергивались, побелевшие, поджатые.

– Значит, похоти, миледи? – таким тоном можно заморозить. И действительно, в воздухе закружились снежинки. – Похоть не предлагает женщине, более того, магессе, разделить ложе с кем-то из рода Альдейнов. Вам следовало бы знать. Как и то, что той, которую не помнят через минуту, не даруют защиту. Если не верите, спросите у Эллана Марона.

Соланж разжал пальцы, отступил на шаг и исчез, чтобы материализоваться в противоположном углу зала. Я осталась стоять в центре всеобщего внимания, опозоренная и брошенная, хотя всего лишь блюла собственную добродетель. Прикрывшись веером, подобрала шлейф и бегом ринулась прочь из зала, подальше от шепотков и женщины в костюме танцовщицы. Разговор с ее величеством вбил бы последний гвоздь в гроб маскарадного вечера.

Задыхаясь, вылетела в сад и зашуршала юбками по песку дорожек. Кажется, мимоходом спугнула парочку в беседке.

Шум праздника стих, и я замедлила шаг, огляделась в поисках скамейки. Ноги гудели, а удобные кресла остались позади, в залитом светом зале. Подумала и сняла туфли. Все равно никто не видит, зато стало легче.

В груди клокотала обида.

Будь проклят Соланж Альдейн с его грязными предложениями! Но в то же время он сказал нечто такое, от чего болезненно сжималось сердце. Будто я в чем-то виновата перед некромантом.

Ухо уловило шелест шагов. Не желая столкнуться с праздно шатающимся гостем, свернула на боковую дорожку, однако незнакомец последовал за мной.

– Послушайте… – обернувшись, недовольно начала я, но договорить не успела, погрузившись в вязкую темноту колдовского сна.

Последнее, что запомнила до того, как смежить веки – искрящийся волшебный порошок, летящий в лицо, и человек в костюме стражника.

Глава 3

Очнулась от нестерпимого острого запаха. Закашлявшись, замотала головой и открыла глаза. Не без труда: веки налились металлом.

Склонившийся надо мной мужчина – лица не видела, его скрывала маска волка – убрал пропитанную вонью тряпицу и выпрямился.

Взметнулся плащ, будто крылья ворона.

Весь в черном. Кожаные перчатки, наглухо застегнутая рубашка со стоячим воротничком. Сапоги для верховой езды. На поясе – оружие. Я видела лишь краешек ножен, но догадывалась: у него нож или кинжал и меч.

Перед глазами все слилось в большое радужное пятно. Не могла различить деталей, только контуры предметов и их цвет. Чем же меня попотчевали? Заклятием сна? Тогда откуда слабость и нелады со зрением?

– Не двигайся, – посоветовал мужчина.

Голос незнакомый, усталый, безразличный. Такое бывает, если, к примеру, долго не спать.

Не послушавшись, попробовала сесть и с ужасом осознала: не могу.

– Я предупреждал! – незнакомец по-прежнему не выказывал эмоций. – Я влил особое зелье, его действие закончится через сутки. Надеюсь, успею решить, что с тобой делать.

Страх разлился по телу, заполнил каждую клеточку.

Неужели опять?! Великая Мать, как я устала умирать! Неужели двух раз недостаточно? Чем, чем я провинилась перед Вседержителями?

Облизала губы – хоть это дозволено – и хрипло попросила, ни на что не надеясь:

– Отпустите меня!

Мужчина покачал головой и, склонившись, провел рукой по волосам. Зажмурилась: ласка зачастую предшествует удару. Однако мужчина ничего не сделал, просто выпрямился.

– Я бы отпустил, – в голосе прорезались нотки сожаления, – но не могу. Ты совершила опрометчивый поступок, помешала одному человеку. Не заговори ты с герцогом Терским, спокойно бы спала в своей постели.

Вздрогнула и широко распахнула полные страха глаза.

– Во мне нет силы! – пискнула я, надеясь хоть так уменьшить интерес к себе.

Может, если не подойду на роль жертвы, некромант – стоячий воротничок снимал все вопросы о профессии похитителя – передумает? Если верить книгам, служители смерти похищали дев исключительно для ритуалов. Помню, как обладатели черных воротничков облизывались на первом балу в Веосе, как тот же Соланж стремился затащить в лабораторию.

– И не девственница, – решила добить я.

Ради спасения собственной жизни и не такое скажешь.

– Меня не интересует чужая постель. – Кажется, некромант улыбнулся под маской: что-то такое проскользнуло в голосе. – Хотя последнее плюс, а не недостаток. Ты ведь наиви?

Согласно замычала, не зная, к чему он клонит. Выяснилось, банально хотел расспросить, как я оказалась в Веосе. Странно, мне казалось, все темные в курсе моих злоключений. Значит, некромант пребывал в отъезде или вовсе недавно вернулся с войны.

– Напрасно молчишь, за разговорами веселее ждать, – мужчина устроился рядом на корточках и убрал забившуюся мне в рот прядку – сбивающая с толку мелочь. То ли пощадит, то ли, наоборот, убьет с особым цинизмом. – Зная того человека, быстро он не придет. Да и мне скучно. Одни духи, – пожаловался похититель.

Кто должен прийти? Геральт? Некромант заманил его в ловушку? Или речь о Соланже? В последний раз меня видели именно с ним. Наверняка у некроманта множество врагов, вот и решили, будто я ему дорога. С другой стороны, Соланжа ко мне действительно тянет. Раз так, похитители не ошиблись.

Или мы ждем сообщника? Тогда мне не поздоровится.

Да нет, вздор, я слишком мелкая пташка, чтобы заинтересовать кого-то. Наживка, не более. Раз так, ждут кого-то из навсеев.

Сердце болезненно сжалось.

Не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал!

Пелена с глаз начала спадать. Оказалось, я лежу на деревянном полу. Комната небольшая, но жилая. Вон кровать, застеленная лоскутным покрывалом, вот табурет, стол, с которого свешивается хлыст. Странный, с четырьмя концами, заканчивающимися острыми иглами.

– Для дракона, – проследив за моим взглядом, пояснил мужчина и, ослабив воротничок рубашки, потянулся к маске.

Ожидала, он ее снимет, но нет, только проверил крепления-ремешки.

– Видишь ли, иногда люди оказываются не в то время не в том месте, – отеческим тоном пояснил некромант. – Ты, например. Посчитала бы, что я привидение, веселилась бы на балу. Ведь сначала держала язык за зубами, чего вдруг заговорила?

Промолчала. Сама не знала ответа. Вроде, и понятно почему, а в двух словах не скажешь.

– Извини, не могу рисковать, – развел руками незнакомец.

– Почему вы не снимите маску, раз все равно меня приговорили?

В собственных устах слова прозвучали жутко, но так и есть. Некромант определил мою судьбу, но я попытаюсь ее изменить. Хорошо бы сообразить, где нахожусь. Это не замок, уже радует. На особняк тоже не похоже: там даже в комнатах для прислуги штукатурят стены, здесь же обычные доски. Крестьянский дом? Возможно, но тогда где печь и кухонный закуток? Селяне обычно ютятся в одной комнате, где и спят, и готовят. Остаются гостиница и бедный дом в провинции. Например, пристанище лэрда – безземельного дворянина. Не у всех есть деньги на особняки из камня.

И в Веосе ли я вообще? С некроманта станется перенести в другой мир. Сумел же Филипп? Похититель тоже мог владеть знаниями о природных порталах или обладать достаточной силой, чтобы открывать свои.

– Мало ли, – уклончиво ответил мужчина и уселся на табурет. – Однако, жарко в ней! – посетовал он и утер лицо под маской платком.

Безуспешно попыталась разглядеть печатку на перстне, но умный некромант перевернул ее камнем внутрь. Скрывался. Значит, не в ладах с законом.

Убрав платок, некромант вернулся ко мне и переложил на кровать. По его словам, чтобы ничего себе не застудила: «Тут сквозняки бродят». Странная забота о той, которую собрались убить.

С помощью наводящих вопросов выяснила, в доме мы не задержимся, дождемся таинственного незнакомца и покинем Веос. Мне со смешком обещали незабываемый полет на драконе.

Стоп, граница охраняется, там и муха не проскочит, как же он?..

Размышления прервало появление Элизы. Она просочилась сквозь стену и замерла полупрозрачной фигурой над плечом хозяина. На покойной жене Геральта красовался все тот же ошейник, а в глазах полыхала ненависть.

– Отольются тебе мои слезы, сучка! – графиня хрипло рассмеялась. От ее голоса мороз пробежал по коже. – От смерти не сбежишь, она всегда догонит.

Мужчина резко обернулся, и Элиза разом растеряла словоохотливость. Она отлетела к стене, готовая в каждую минуту исчезнуть.

– Ты никто, забыла? – Некромант поднял руку и сжал материализовавшийся из воздуха жезл. – Моя рабыня, не более. Жизнь в прошлом, теперь только посмертие.

Мужчина повел жезлом, и графиня издала странный булькающий звук. Мгновение – и от руки некроманта к Элизе протянулась цепочка. Тонкая, серебряная, вроде той, которую видела во дворце.

– Посторожишь ее. – Мужчина потянул за цепочку, заставив Элизу фактически войти в себя. Неприятно, наверное, соприкасаться с призраком. – Если что-то случится, знаешь, как позвать. Я ненадолго отлучусь.

Графиня недовольно засопела, но промолчала.

Некромант привязал Элизу к кровати и склонился надо мной. Теперь я видела, у него зеленые глаза, красивые, с поволокой. И знакомые, определенно, я когда-то встречала похожие. Напрягла память, силясь вспомнить, кого мне напоминал похититель. Увы, образ упорно ускользал.

Сняв перчатки, похититель удобнее устроил меня на кровати. К чему такая трогательная забота? Или недавно приобретенный титул подарил право на достойное обращение в плену?

– Убивать жалко, – признался некромант и ласково скользнул ладонью по абрису лица. – Возможно, ты последняя наиви на свете. Теперь уж точно последняя.

– А? – встрепенувшись, уцепилась за его слова. – Вы видели светлых раньше?

– Конечно, видел, – в голосе прорезалась покровительственная усмешка. Как же мешает маска: не видно выражения лица! – Более того, делил с одной из них ложе. Давно, очень давно и не совсем добровольно с ее стороны, но это неважно. Той наиви давно нет в живых, как и ее сестер.

Некромант замолчал и скользнул по мне задумчивым взглядом.

– Потерявшая силу, значит, – пробормотал он и оправил сползшее с груди платье. – Не сейчас, малышка, – подмигнул похититель и похлопал по руке. Мужчина – и не потискал выпавшую из платья грудь, даже сальным взглядом не окинул. – Все женские прелести потом. Не сомневаюсь, они превосходны, но я слишком устал. И от жизни, пожалуй, тоже, – с неожиданной безысходностью добавил некромант.

С облегчением выдохнула. Когда некромант завел разговор о светлых, думала, придется примерить на себя участь Алексии. Сомневалась, будто темный откажется от удовольствия убить светлую, а перед этим развлечься, помню ведь поговорки навсеев. Словом, обреченно решила последовать народной мудрости и в процессе попытаться выторговать жизнь, но обошлось.

Данного конкретного мужчину женщины не интересовали. Почему? Я лекарь, уловила бы признаки. Например, чуть участившееся дыхание при касании обнаженной груди. Тут же полное равнодушие.

Повернувшись спиной, похититель шагнул к двери. Уже на пороге нетерпеливым движением сорвал маску волка, обнажив вьющиеся смоляные волосы. Увы, лица некромант не показал.

Общество Элизы оказалось на редкость неприятным. Графиня и при жизни не отличалась приветливостью, а после смерти проявила характер во всей красе. Она проклинала мужа, который «не соизволил сдохнуть, когда просили, а после прах дома хранить не стал», поносила меня за охмурение Филиппа и нежелание отдаться Норжину, сыну Геральта.

– Хорошая вышла бы пара! Он всего на год тебя младше, оба – дети. Но нет, она под Геральта легла, всю игру испортила! – шипела покойница. – Дура, Норжин бы из благодарности за первый раз на руках носил.

Лежала и молчала. По опыту знала, отвечать в таких случаях бесполезно.

Постепенно ругань Элизы стала фоном для размышлений. Пыталась вычислить, какого человека поджидает похититель и зачем им я. Тут возможны два варианта: шантаж и допрос. В первом случае меня попытаются продать или обменять, тогда нужно ждать Геральта или Филиппа. Соланжа отмела: танец, даже нескромный, не признак серьезных отношений.

По второй версии я знаю нечто важное, о чем не подозреваю. Способность чувствовать души? Но ведь это неотъемлемо от меня, Эллан только магию подарил, поправил энерготоки. Или?.. Вдруг дар можно изъять? Только, право слово, не понимаю, какой от него прок. В Веосе полно Чувствующих, Видящих и Слышащих. Или боятся связываться с сильными, проще «высушить» беззащитную девочку?

Эх, дотянуться бы до ниточки, повязанной Элланом! Как хорошо, что тогда он настоял, подарил. Бескорыстно, между прочим. Навсеи редко делают что-то просто так, только за плату. Эллан тоже намеревался повязать нити в счет долга: я спасла ему руку, вылечила, но уступил, поддался на уговоры. Просто неправильно это, лекарь обязан помогать просто так.

Увы, воспользоваться щедрым даром не могла: некромант предусмотрел возможность побега, спеленал и сторожа приставил. Покосилась на Элизу. Она ничуть не изменилась. Впрочем, мертвые не меняются, навеки остаются такими, каким их забрала смерть.

Хвала предкам, графиня замолкла, перестала плеваться ядом и, нарочито не замечая пленницу, раскачивалась на привязи. Элиза тоже нужна некроманту для корыстных целей, потом он избавится от неприкаянной души.

– Норжин по вам скучает, искать порывался.

Не знаю почему, всплыл в памяти разговор с юношей. Может, потому, что Элиза его упоминала. Хоть бы спросила, как сын, а то одна злоба.

– Надеюсь, отец удержал, – графиня не повернула головы. – Дурак слюнявый, кому он нужен? Слабак!

Сначала хотела возмутиться, а потом вспомнила: любовь, равно как жалость и страх для навсеев позорна. О, тогда Элиза – образец местной добродетели! К счастью, не все такие, хотя и со странностями. Тот же герцог Терский супругу любит и не скрывает чувств. Может себе позволить. Хотела бы я взглянуть на смельчака, который назовет Родриго Соурена слюнтяем! Эллан тоже не смущается проявлять дружескую симпатию. Оба взрослые люди… и не продавали душу демону. Пусть формально графиня и не одержимая, но по мне – хуже Талии.

Зелье, которым меня опоили, действует сутки. Прошло несколько часов, если таинственный гость задержится, вскоре я смогу двигаться, хотя бы пальцами шевелить. Хватит для того, чтобы дернуть за ниточку, благо она на запястье. Вторая на шее, до нее сложнее добраться.

Минуты тянулись мучительно медленно.

Элиза молчала, исчерпав запас бранных слов. Я тоже не горела желанием поддерживать разговор. Чтобы унять волнение и хоть чем-то занять воспаленный разум, рассматривала узоры на потолке. Спилы радовали геометрическим разнообразием. Придумывала название причудливым зверям-завиткам и старалась не думать о будущем. Нужно сохранить силы, истерика их отнимает.

Доски закопченные – значит, комнату освещали дедовским способом. Хм, а сейчас магический шар повесили, отрегулирован на мягкий, приглушенный свет.

За окном утро, не раннее: солнечные лучи лижут половицы пола, пробиваясь сквозь прикрытые ставни.

Шар постепенно затухал. Очевидно, когда дневное светило окончательно зальет золотом комнату, он и вовсе погаснет.

Итак, утро. Прошло часов семь, а то и больше с момента моего похищения. Не знаю, в какой я части Веоса и Веоса ли, тогда бы точнее определила время. В любом случае оно работало на меня. Веселившиеся на маскараде гости не проснутся раньше полудня. А вдруг сообщник некроманта там присутствовал? Холодок обжег сердце. Добела закусила губу и взмолилась: «Великая Мать, дай мне еще пару часов!»

Наверняка божества смеялись над светлой, которой дали все средства для спасения. Только как ими воспользоваться? Той же пирамидкой связи.

Беспомощное создание, покорно ожидающее скорбной участи!

На пару мгновений испытала чувство гадливости по отношению к самой себе.

Наиви! Пожалуй, это слово можно использовать как ругательство. Если никто тебя не спасет, бесславно закончишь жизнь со слезами на глазах.

Элиза больше не приставала, потом и вовсе исчезла. Я не расстроилась: так лучше. Однако тонкая серебряная цепочка напоминала, дух Элизы по-прежнему в комнате. Пока не отпустит хозяин, она не в силах уйти.

Что же со мной сделают? Используют как наживку или превратят в жертву? Насчет дальнейшего не сомневалась: убьют.

Воскресила в памяти слова некроманта о знакомстве с наиви. Насколько поняла, он держал ее в наложницах. Расспросить бы, где похититель нашел светлую, но вряд ли он признается. Я бы тоже не стала, если бы какая-то пигалица пристала с расспросами, особенно та, из-за которой сорвалась крупная игра.

Похоже, неизвестные заговорщики планировали покушение. Надо было не с Геральтом целоваться, а во дворец написать. Допрыгалась со своим легкомыслием! Вечно закрывала глаза, интересовалась только любовью – и это в мире, где люди друг другу перегрызают глотки. Тебе же первой, дуреха!

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник закутанный в плащ человек. Ткань полностью скрывала фигуру, лицо тонуло в тени глухого капюшона, однако я уловила характерный шелест юбок. Да и рост слишком низок даже для подростка. В остальном женщина ничем не выдавала принадлежность к слабому полу, двигалась уверенно, порывисто, как мужчина. Каблуки не цокали, наводя на мысль о мягких домашних туфлях.

Ощутив присутствие постороннего, Элиза материализовалась и отчаянно рванулась с привязи. Никогда прежде я не видела объятого ужасом духа. Казалось, ошейник задушит Элизу, хотя умом понимала, это невозможно.

Женщина подошла к постели и хриплым грудным голосом произнесла:

– Я слышу твои помыслы, бежать бесполезно.

Казалось, устами незнакомки говорили твари Сумеречного мира – человек не способен издавать такие низкие шипящие звуки.

Стайка мурашек разбежалась по позвоночнику. Повезло Элизе, она хотя бы мечется на цепи, а я пошевелиться не могу. Широко распахнув глаза, в странном оцепенении наблюдала за движениями посетительницы. Вот она выпростала руку из-под плаща. На ладони заплясали огоньки зеленого пламени.

– Не надо! – пискнула Элиза и до предела натянула цепочку.

Гордая самоуверенная графиня, всего пару часов назад унижавшая меня, молила о пощаде. Она сжалась, словно скукожилась, и меленько подрагивала.

Цепочка искрилась. Элиза отчаянно пыталась сбежать, выкачивая крохи магии, оставленные смертью. Только вот отчего она боится, разве женщина собралась убивать не меня? Или Элиза узнала посетительницу? Тогда плохи мои дела, покойная графиня Местрийская не станет дрожать при виде обычной колдуньи.

Шепчущая, одержимая или и вовсе демонесса?

Ладони вспотели.

Провела языком по пересохшим губам и сглотнула вязкую слюну.

– Какой от тебя прок? – цинично спросила женщина уже другим голосом. Охнула, осознав, кто передо мной. Она смотрела на Элизу и, кажется, намеревалась от нее избавиться. Дочь некроманта наверняка умела и такое. – Все, что нужно, ты уже сделала и рассказала. Соланж оказал милость Талии, я, увы, не столь великодушна. Может, потому, что именно меня травили?

Как же ты недалека от истины, Дария, сразу заподозрила, только, как всегда, отмахнулась. Конечно, только ее могла бояться Элиза Свейн – ту, которая питалась чужой энергией, умела слышать иные миры и слишком тесно общалась с демонами. По недомолвкам Соланжа, в юности, только вот вряд ли обитатели Сумеречного мира мстили просто так. О, их волновала не королева, они выбрали жертву по делам. Каким, понятия не имела, но Евгения точно умела больше, чем обычная магесса, пусть даже Шепчущая.

– Я нет… – голос Элизы казался тоньше мышиного писка.

– Не лги! – зато королева не собиралась шептать. – Меня и моего любовника. Ты ведь знала о муже, Элиза? Ну же, Знающая, не лги, будто не догадывалась, отчего письма хранились у Геральта, отчего его не отлучили от двора, когда вскрылось предательство. Не изображай слепую! Уж ты-то точно знала, кого убиваешь, не прикрывайся местью за сестру. Талия дурочка, ты – нет. Понимала, третий – лишний. О да, – Евгения рассмеялась и прошлась по комнате, – в союзе двоих нет места для жены. Геральт давно пожалел о браке и принадлежал другой.

Слушала и забыла, как дышать.

Любовники?! Но ведь Геральт утверждал, он провел с королевой одну ночь. Всего одну ночь! С другой стороны, подумай сама, чем объяснить мягкость наказания за серьезное преступление, доступ в королевскую спальню, доверенные Геральту, а не кому-то другому секреты? Вы с Элизой дурочки на пару, только как же Соланж? Королева не скрывала желания заполучить некроманта. Или одно другому не мешает? Геральт стал неинтересен в постели, а ее величество жаждала новых ощущений.

И все это за моей спиной!

– Ложь! – Элиза взяла себя в руки и стала прежней. Появился блеск в глазах, расправились плечи. – Он раз в год с вами в постель ложился.

– Подсматривала? – усмехнулась королева и сняла капюшон.

Она не успела переодеться, не сняла маскарадную маску, не расчесала волосы. Значит, под плащом костюм танцовщицы.

– Я Знающая, ваше величество, – едко напомнила покойная графиня. – Только деловые отношения. Геральт вам в особые дни нужен. Согласна, он прекрасно справляется и, самое главное, привык к компании.

Даже не верилось, что совсем недавно Элиза тряслась от одного вида королевы и молила о пощаде. Нечто изменилось, вернуло графине былую уверенность. Может, она решила, что Евгения тоже одержима? Признаться, меня напугал ее странный голос. Сродни чревовещанию.

Странно, но королева не ответила на дерзость, наоборот, по губам скользнула блаженная улыбка. Евгения запрокинула голову и облизнула губы. Так чувственно, что у меня заныл живот.

– О да, орудие Геральта подходит к любым ножнам, – бесстыже призналась королева и, смакуя подробности, описала, как именно они занимались любовью.

Только мне виделось совсем другое. Обнаженный Геральт. Вода медленно стекает по коже, все томится в ожидании меня. И я шагаю к нему, тесно прижимаюсь. Ладонь робко касается взбудораженной плоти. Я приподнимаюсь на носочки, целуя, и тут же ощущаю Геральта. Сначала мучительно медленно и робко, словно в первый раз, отчего минуты превращаются в пытку, а потом – неистово и жадно. Мы сливаемся воедино, и я перестаю понимать, где небо, а где земля.

– Леди Дария хотела бы присоединиться? – елейным голосом поинтересовалась королева. Увы, от нее не укрылись мои мысли. Даром ментала ее величество не обладала, значит, выдало выражение лица. – Я же говорила, стоит попробовать. Только хватит ли смелости отдаться сразу двоим?

Какой?.. Какая!.. Это противоестественно! Как королева может, как Геральт согласился участвовать? А король, он ведь любит супругу, неужели ей мало мужа в постели? Если б меня так любили, мне никто не был нужен. Вот Геральт, и мысли не возникнет с кем-то другим. «Возникнет, – упрямо напомнил внутренний голос. – Ты недавно представляла». Тьфу на него! В любом случае, я не Евгения. У той похоть, ожившая картинка книжек про навсеев. Тех самых, которые замучили Алексию.

Не понимаю и не пойму, зачем женщинам подобное. Они больны? Неужели чувственное удовольствие столь велико, что не пугают возможные последствия? Отринув мораль, как лекарь не могла одобрить смертоносного развлечения.

– Но довольно! – завершила пикантный разговор ее величество. Перед нами стояла вершащая суд королева. – Вы, Элиза Свейн, сегодня же исчезнете навсегда. Бестелесная домашняя собачонка никому не нужна. Геральт тоже потерял привлекательность, вы правы, но только в этом. А теперь брысь!

Евгения материализовала жезл и направила его на притихшую Элизу. Та вновь запаниковала, но теперь сменила тактику – нападала.

– У вас сил не хватит, а знания давно выветрились!

Ее величество зло рассмеялась и холодно напомнила:

– Дочери некромантов ничего не забывают. Прощайте, Элиза Свейн, вашу душу заждались предки.

Жезл в руках королевы завибрировал, налившись серебряным свечением. С острия сорвалась снежинка. Сначала решила: экая ерунда. Только, заледенев, призрак Элизы осыпался мелкой крошкой.

Стало не по себе.

Никаких жестов, никаких слов, просто желание – и вот уже одиноко бряцает серебряная цепочка с пустым ошейником.

Вседержители, заберите меня отсюда!

Но я… Я ничем не прогневила ее величество, она ведь не убьет меня, правда?

– Вот так, милая, – осклабившись в улыбке, королева обернулась. Сердце на миг перестало биться. – То же случится с тобой, если не одумаешься. Соланж мой, заруби на носу!

– Ваше величество, я не…

Чистая правда! Именно королевский некромант жаждал сближения, пусть Евгения пеняет ему. Только всегда наказывают слабых и невиновных.

– Молчать! – не позволила договорить ее величество. Зеленые глаза сверкнули опасным огнем. – Тут говорю я. Не смей лгать! Соланж льнул к тебе, с нетерпением посматривал на дверь в сад. Если бы мог, овладел прямо в зале – мужчина, не прикасавшийся ни спереди, ни сзади ни к одной придворной даме или магессе! Он никогда не испытывал возбуждения, и тут вдруг ты! Чем опоила?

Великая Мать, я бы отдала титул и земли за то, чтобы Соланж оставался холоден! Так и знала, что его домогательства обернутся проблемами со стороны королевы!

Ее величество глядела исподлобья и требовала ответа. Попыталась объяснить, что ни в чем не виновата, не желала и не желаю некроманта – не поверила.

– Сколько раз говорила: он мой! – Пощечина обожгла кожу. – Но ты не слушала, дрянная девчонка! – Вот и вторая оплеуха. – Думала, раз наиви, все можно? – Королева хлестала по губам, до крови. – Жаль, общественной шлюхой в деревню не отправили!

Ударив еще раз, королева перевела дух и села.

– А еще вы слишком любопытны, леди Эрасса, – с легкой насмешкой в спокойном голосе произнесла она и походя вывела пятна крови с перчатки, – разболтали все Родриго Соурену. Счастье, что он прежде подошел ко мне, а не к мужу. Впрочем, это не мое дело и не моя тайна. Ваша участь в руках другого человека.

Евгения скрылась за дверью столь же стремительно, как появилась. Снова потянулись томительные минуты ожидания.

Губа саднила, щеки горели, но я не могла ни утереть кровь, ни помассировать кожу.

Обычно женщины в таких ситуациях плачут, но мои глаза оставались абсолютно сухими. Зато разум работал с удвоенной силой. Я понимала, вернется некромант – и все, конец. Роль вечной глупенькой жертвы успела прискучить. Немудрено, что такую видят только как игрушку. Чем я еще могу привлечь? Непроходимой наивностью? О, как порой хотелось от нее избавиться, но она присосалась пиявкой, стала второй кожей. Часть меня, как доброта и вера в людей.

Хмурясь, не могла понять, зачем был спектакль в исполнении ее величества? Важный гость – это она, тут сомнений не возникало. Меня притащили сюда, обездвижили только для того, чтобы Евгения могла надавать пощечин? Смешно! Тогда зачем? И ушла ли королева? Вдруг некромант пленил ее? На его месте я бы устроила ловушку. Только вот откуда похититель знал о нашем камне преткновения – Соланже Альдейне?

Будь моя воля, никогда бы не видела беловолосого некроманта! Право слово, любая навсейка согласится повторить подвиг в дворцовой зале. Та же королева с радостью под Соланжа ляжет, только ему отчего-то нужна я. Из-за крови, к примеру, или цвета волос? Вдруг Соланжа привлекают блондинки? В Веосе их не найдешь, а тут объявилась. Ладно, допустим, но все равно слишком мало для страстного интереса. Порой казалось, он одержим мной. Видимо, с первого взгляда, памятуя о наших встречах. Порадоваться бы: пришелец из других миров выбрал среди тысячи женщин, только вот я не спешила. Пусть Соланж напоминал древнего императора, пусть от него веяло силой, влекла тайна, отдаваться не собиралась.

С другой стороны, маскарад – праздник вседозволенности. Если на обычных балах царят свободные нравы, тут и подавно. Никакой симпатии некромант ко мне не испытывал, решил не размениваться на ухаживания и попробовать экзотическое блюдо. С глубоким декольте и панталонами на завязках легко удовлетворить похоть. Интересно, торопился бы он или проявил хоть подобие заботы? Стоп, Дария, какая тебе разница! Или решила уподобиться навсейкам, которые прыгают из постели в постель? Хотя я уже уподобилась, мне понравилось пробовать. Мужчины все разные, ощущения никогда не повторяются. Напрасно ланги внушали, будто близость – нечто мерзкое, она одна из прекраснейших вещей на земле.

Подумать только, если б Геральт меня не похитил, я бы до сих пор жила с шорами на глазах! Только вот мой навсей с каждым днем отдалялся. Видимо, не мог простить отъема земель. Но ведь я не виновата в случившемся, такова воля их величеств.

Однако не время думать о мужчинах. Они, безусловно, скрасят мои последние минуты, только вот умирать я не собиралась. Только-только начала жить – и в вековую тьму? Нет, предки, мое время еще не пришло!

Солнце стояло высоко в небе. Оно упорно рвалось в комнату, просачивалось сквозь щели, побуждая к действиям. Задергалась, силясь пошевелиться, и чуть не завопила от радости, когда удалось согнуть пальцы на руке. Так, уже что-то. Хорошо бы некромант задержался еще на пару часов, и я смогла бы связаться с Элланом.

Перекатиться бы – можно попытаться зацепить алую ниточку на запястье краем кровати, но, увы, не получилось.

В самый разгар тягостных раздумий вернулся некромант. Он переоделся и побрился – на подбородке остались частички пены. Выходит, дом обитаем, или похититель успел сходить порталом туда-сюда? Сколько же энергии он потратил!

Маска волка исчезла, некромант больше не таился. Не стесняясь присутствия дамы, вытер лицо. Видимо, я для него не леди – пленная наиви, чей срок отмерен, а душа готовится занять место Элизы. Странно, он даже не спросил про нее, не позвал. Знает? Конечно, знает, некромант ведь. Какая ты глупая, Дария, удивляешься простейшим вещам!

В ухе похитителя блеснул рубин. Прежде я не видела мужчин с серьгами в ушах. Интересно, все некроманты их носят? Кажется, нет, хотя не могу поручиться. Зато точно знаю, именно этот человек стоял у подножья дворцовой лестницы и смотрел на королеву. Элиза в его руках собачонкой рвалась на волю. Теперь она дважды мертва, пришло мое время.

Разглядывала лицо некроманта и хмурилась. Опять неуловимое сходство, мы определенно встречались. Нет, не с ним, а с кем-то с той же линией подбородка, посадкой головы. Отгадка витала в воздухе, но никак не удавалось ухватить ее за хвост.

У глаз и на лбу – морщинки. Немолод, немолод некромант и многое пережил: уголки губ опущены. Некогда красавец, похититель благородно состарился и обзавелся парой отметин, испортивших точеные черты. Интересно, откуда тот рубец на щеке и шрам на шее? Я видела кончик, змеившийся к подбородку. Такое впечатление, будто некроманта душили металлической петлей. Откуда знаю такие подробности? Навидалась в Мире воды. Если от мужчин меня оберегали, то кровь и чужие муки показывали с охотой, заставляли смотреть, как мучаются навсеи – враги. Я не могла, сбегала, только в память все равно врезались характерные повреждения. Мэтр Дорн учил на трупах и равнодушно перечислял: удавка, удар копья, крюк. Если некромант побывал в плену лангов и выбрался, он счастливчик.

На виске татуировка – крошечная руна. Выполнена серебряной краской и при определенном освещении сливается с кожей. Уверена, такую наносят при помощи магии. К сожалению, в рунах я не разбиралась, внешне она напоминала перекрещенные копья.

В волосах некроманта поселилась седина, припорошив черноту ночи.

Видела, я уже видела эти глаза! Ну же, вспоминай, вспоминай!

– Поговорили? – Мужчина закинул полотенце на плечо и лениво опустился на кровать.

Сжалась в ожидании предсмертной ласки, но ее не последовало. Некромант просто смотрел, его зеленые глаза чуть светились, как у кошки. Недавно точно так же глядел на меня другой человек.

– Что-то хотела спросить? – поинтересовался некромант. От него не укрылось упорство, с которым я рассматривала похитителя. – Давай, только не обещаю ответить.

– Кто вы?

Мужчина рассмеялся и покачал головой.

– Увы, барышня, это тайна, покрытая мраком. Вижу, графиня пала смертью храбрых, – некромант поиграл опустевшим ошейником и отпустил его. Цепочка пару раз звякнула, пока не перестала биться о ножку кровати. – Мерзкая особа! Зато Знающая. Увы, среди них тоже попадаются дуры. Понимаешь разницу между дурой и дурочкой, Дария?

Вздрогнула. Волна холода окатила сердце.

Он знал мое имя. Откуда?!

– Так вот, дурочка – наивная женщина, – развалившись на кровати, пояснил некромант. – Например, ты. Существо доброе, милое, но мало пригодное для самостоятельной жизни. Частенько вызывает улыбку. Дура же гордится умом и не замечает, как роет себе могилу. Пример – Элиза Свейн.

– Выходит, лучше быть дурочкой, – со слабой улыбкой констатировала я.

– Твоя правда, – не стал спорить похититель и выпрямился.

Взгляд утратил мимолетную теплоту, стал жестким, как хорошо заточенный кинжал.

– Это темный мир, тут добродушие не в почете. Первое правило – обезопась себя. Ты же сунулась без покровителя. Какие политические игры, тебе только на балах порхать, леди Дария. Я ведь не ошибся с титулом?

Кивнула, в очередной раз поразившись обширности собранных некромантом сведений. Достались они наверняка от Элизы.

С неохотой, кому приятно сознавать свою никчемность, согласилась с выводами похитителя. Я не умею заводить нужных знакомств, с тем же герцогом Терским. Могла бы пококетничать, согласилась выйти замуж и очутилась бы за каменной стеной. Любила бы себе Геральта и плевала на врагов. Ну, дважды в месяц выполняла супружеский долг, родила через пару лет ребенка – и все, живи, как хочешь. Родриго бы пылинки сдувал и постарался сделать так, чтобы в спальне порхала в облаках. Не сомневаюсь, сумел бы. О, теперь я представляла, на что способны темные! Им знакомы все потаенные наслаждения. Только, увы, я нуждалась еще в одной малости – любви. Герцог подарил ее другой, я – тоже выбрала иного мужчину.

– Не понимаю, – качая головой, задумчиво протянул некромант, – зачем тебе Соланж Альдейн. Королева об него клыки обломает, но у нее хотя бы когти останутся, а ты беззубой родилась.

– Вы знаете Соланжа Альдейна?

Нахмурилась, выстраивая логическую цепочку.

Королева и похититель знакомы. Раньше я это предполагала, теперь уверена. В каких отношениях они состоят, без понятия, но не любовники. Скорее, партнеры или родственники. Не стал бы некромант подслушивать, значит, Евгения все рассказала, а в личную жизнь не посвящают случайных людей.

Мужчина отмахнулся:

– Неважно! Слышал. А теперь, – он осклабился и похлопал по моему бедру, – мы совершим маленькое путешествие. Любишь сказки о спящих красавицах?

Ответила отрицательно, но кого волновали подобные мелочи! С тем же успехом могла промолчать.

Всплыло в памяти обещание некроманта покатать на драконе. Пару часов назад он был куда любезнее, сочувствовал, не хотел убивать. Сейчас будто подменили. Не иначе королева напела!

Хм, у них одинаковый взгляд. Зеленая радужка схожего оттенка, только Евгения гораздо ниже. Продолжить сравнение не успела: некромант нагнулся, чтобы взвалить на плечо.

– Зачем я вам? – отчаянно тянула время, надеясь на помощь. Хоть кто-то, ну же! Или я не нужна ни Геральту, ни учителю, ни… Словом, умерла и хорошо. Не верю! – Из-за светлой сути?

– Нет, – покачал головой похититель, примериваясь, как бы лучше взять.

– Тогда отпустите!

– Не могу, – развел он руками. – И на драконе не прокачу, прости.

Выходит, некромант читал мысли.

Разум медленно, но верно захлестывала паника. Спасители не придут, потекли последние минуты. О чем думала? Увы, никаких ярких картинок – бессвязные воспоминания, мышиная возня и липкий страх.

Некромант наклонился и легко, как пушинку, подхватил на руки. От мужчины пахло склепом: смесью прелых листьев, запустения и легкого разложения. Уфф, надеюсь, насчет последнего ошибаюсь, однако в любом случае противно, могла бы, зажала нос.

– Не нравится? – замерев, осклабился похититель.

Он заметил выражение моего лица!

Сердце пропустило удар.

Убьет? Навсеи мстительны и не терпят пренебрежения к своей особе.

К счастью, некромант всего лишь поставил на ноги, придерживая за талию. Мышцы онемели, одеревенели, поэтому без посторонней помощи упала бы.

– Не все живут в комфорте. – Мужчина смотрел зло, с осуждением. – Некоторым приходится бороться за каждую крошку. Моя профессия – единственная, при которой не отсидишься в аудитории или кабинете.

– Некроманты в Веосе на привилегированном положении, – возразила я.

Если решил убивать, зачем следить за словами? Может, рассвирепеет и прикончит быстро, а не заставит мучиться. Сомневаюсь, будто слова о спящей красавице – намек на сон без пробуждения.

Похититель рассмеялся, отчего на лице проступили новые морщины, а «лучики» у глаз пришли в движение.

Гнев улетучился, мышцы расслабились. Разительная перемена и, главное, беспричинная. И что смешного в моих словах? Соланж купается в роскоши, прочие некроманты тоже не бедствуют, прикормлены при дворе, танцуют на балах.

Мужчина не стал ничего пояснять, просто фыркнул. Значит, по его мнению, я действительно сболтнула глупость.

– Ребенок, сущий ребенок! – покачал головой он. – Не тянешь на коварную соблазнительницу.

– Я никого не соблазняла! – возмутилась навету.

Кровь прилила к щекам, и пальцы… Великая Мать, они двигаются! Кисть обрела частичную подвижность, хотя еще плохо слушалась разума. Странно, действие зелья не закончилось. Неужели королева нечаянно что-то нарушила, когда убивала Элизу?

Поспешила воспользоваться подарком судьбы.

Сердце бешено стучало.

Ниточку нащупала с трудом.

Вдруг некромант заметит? Тогда конец, спасение не придет.

– Не соблазняла, значит? – иронично приподнял уголок рта похититель. – А как же Соланж Альдейн?

– Ложь, он сам меня домогался!

Вседержители, когда все закончится, и несносный Соланж исчезнет? От него одни беды, вот и теперь из-за высочайшей похоти меня приговорили к смерти. Раз уж некромант заговорил о коллеге, да еще в таком ключе, то явно с подачи королевы. Выходит, она организовала похищение. Никакого покушения, обычная месть, а некромант – всего лишь агент ее величества.

Дария, Дария, когда ты научишься сидеть в уголке? И ведь пытаюсь, сторонюсь интриг, и всякий раз оказываюсь в самой гуще.

Кое-как поддела жесткую нить кончиком ногтя и в отчаянье заскребла по волокнам, еще и еще в тупом отчаянье предсмертной агонии.

Похититель сложил губы буквой «о» и цокнул языком.

– Поздравляю! – с неожиданным почтением произнес он. – Гордись, мужчины из рода Альдейнов не смотрят на женщин просто так, внимание заслужить надо. А уж домогательства!.. На твоем месте я бы вцепился в Соланжа обеими руками. На своем же…На своем я пересмотрю планы, – многозначительно пообещал он.

– И как же? – отчаянно тянула время.

Важно вовлечь некроманта в разговор, ведь с каждой минутой действие зелья ослабевало, пальцы становились подвижнее.

До дрожи боялась, некромант заметит поползновения, но тот то ли изображал слепого, то ли действительно не замечал моих судорожных движений. Возможно, и вовсе находил их забавными.

– Позволю все чувствовать, – выдал некромант страшное обещание. – Из уважения к избраннице Соланжа Альдейна.

Избраннице!

Губы сложились в горькую усмешку.

Хорошо уважение – мучительная смерть! Или для навсеев это признание силы? Наверное, равного не оглушают. Сомнительная честь!

Когда надежды не осталось и хотелось рыдать от безысходности, пришло долгожданное спасение. Похититель сделал несказанно щедрый подарок – позволил передвигаться самостоятельно. Видимо, не желал тащить. Правильно, зачем тратить силы, когда жертва прекрасно дойдет до портала своими ногами. Не сомневалась, ритуал проведут вне дома. Положим, алтарь в нем можно обустроить, но останутся следы, по которым легко вычислить некроманта. Тот рисковать не станет, потому как хочет жить. Если, паче чаянья, кто-то из навсеев пойдет по следу, нужно схорониться, сделать так, чтобы не помешали.

Дальнейшие действия мужчины лишь подтвердили догадки.

– Соланж придет сюда, поэтому не станем тратить драгоценные минуты.

Некромант подтолкнул к двери, из-за которой доносились подозрительные звуки. Сначала решила, будто ошиблась, и по ту сторону ожидает сонм демонов, но нет, низкий вибрирующий звук издавал портал. Линии горели, готовые к перебросу через пространство. Никакой портальной комнаты, обычный деревянный пол, расчерченный на круги и треугольники углем. Банально!

– Шагни сама, – похититель махнул рукой на воющую темноту и посторонился, давая возможность пройти.

И я действительно шагнула на нетвердых ногах, только одновременно с этим рванула алую нить и прошептала: «Эллан, портал!» Надеюсь, лорд сможет отследить координаты и найти нас. Учитель – член Совета, сумеет. В ряды решающих магические судьбы не берут просто за врожденные способности, честь заседать там надо заслужить делами.

Некромант, переменившись в лице, ругаясь, ухватил за шиворот и толкнул в портал: заметил.

Мысленно злорадно рассмеялась. Поздно! Подсказка оставлена, ниточка порвана. Теперь давай, убивай, даже если сумеешь, сам отправишься в небытие. Сомневаюсь, будто Эллана устроит дуэль до первой крови. Отчего, сама не знала, но внутри жила уверенность, лорд Марон за меня убьет.

Я летела в звенящую пустоту. Уши заложило. Носом пошла кровь.

Падение закончилось болезненно – разодранными коленями и синяками. Увы, маскарадный наряд не защищал от камней. Так и есть, подо мной не бревенчатый пол.

Больно-то как!

Потерла коленки и по старинке послюнявила палец, чтобы остановить кровь.

– Вставай! – некромант грубо вздернул на ноги и толкнул.

Пошатнувшись, едва не упала вторично.

«Свобода!» – мелькнуло в голове. Некромант не держит, можно бежать. Увы, далеко уйти мне не позволили. Похититель не стал утруждаться и, набросив на ногу петлю, повалил на…каменные плиты? Я-то полагала, подо мной обычный камень, но рассеявшийся туман открыл вид на гладкий пол. Но как, потолка ведь нет! Ветер легонько щекочет лицо.

– Не пытайся играть! – прошипел некромант.

Кончик плетки коснулся лица. Сейчас ударит! Но нет, у некроманта были другие планы на мой счет.

Стуча каблуками – любой шорох в странном помещении без сводов звучал удивительно ясно и четко, – похититель отошел и безразлично приказал встать.

Сковывавшая меня веревка растворилась, чары, наложенные зельем, развеялись, осталось только онемение мышц – непременный спутник долгого лежания без движения. С трудом, далеко не с первого раза, приподнялась, опершись на руки, и в животной тоске уставилась на отражение в мраморных плитах. Молочно-белые, они легко заменяли зеркало.

Маскарадный наряд истрепался, крылья куда-то подевались, на лице алели следы общения с ее величеством.

Не поднимая головы, видела колонны. Они уходили в небеса, куда-то очень высоко.

– Долго собираешься валяться? – с раздражением поинтересовался некромант.

Судя по всему, он успел отойти: голос звучал приглушенно.

Кое-как села. Попробовала встать и поняла, что не могу, сил не хватало.

Осмотрелась. Я действительно оказалась в огромном зале под открытым небом. Казалось, он тянулся до самого горизонта, а дальше обрывался. С одной стороны горы, с другой – тоже, с третьей – пропасть. Проверять, что с четвертой, не собиралась. Если некромант там, ничего хорошего не увижу.

– Слабая! – фраза прозвучала как обвинение.

В словах сквозило презрение, некромант не пытался его скрыть. Очевидно, избраннице Соланжа Альдейна надлежало вести себя иначе перед лицом смерти.

– Поторопитесь, миледи, вас ждут, – с издевкой продолжил мучитель. – Я не для того освободил вас, чтобы снова таскать.

Хорошо, сейчас встану назло всем и вся и награжу пощечиной темного.

Верно говорят, негативные эмоции придают сил. Вот и мне они помогли. Ноги дрожали, но я, стиснув зубы, старалась держаться прямо и с высоко поднятым подбородком наблюдала за хлопотами некроманта вокруг жертвенника. Ясное дело, зачем пропадать наиви, надо использовать ее без остатка. Алтарь, как полагается, поражал воображение. Цельный кусок скалы, рассеченный молнией или магией и превращенный в стол. По бокам выдолблены желобки. Об их назначении старалась не думать. Паника потом, сейчас постарайся думать о хорошем.

– Либо подойдешь сама, либо я заставлю. В третий раз просить не стану.

Разумеется, не сдвинулась с места.

Сердце давно пустилось в галоп, ладони вспотели.

Старательно гнала мысли о неизбежном. Вряд ли Эллан успеет, но пощечину похититель заработал, не оставлю без наказания грубость и хамство. Я ведь теперь немного навсейка, благородная навсейка, а они подобного не спускают. Да и чисто по-человечески неприятно, когда с тобой обращаются, как с собакой.

Некроманту надоело ждать. Он раздраженно обернулся и взмахнул рукой. Налетевший из ниоткуда порыв ветра оторвал от пола, закружил и понес к жертвеннику.

Не знаю, чем бы все закончилось, наверное, очередным болезненным падением, если бы полет внезапно не прервался, и я не очутилась в подвешенном состоянии между небом и полом.

– Как занятно! – родной голос звучал непривычно, в нем появились стальные нотки, которые не вязались с привычной манерой разговора Эллана. – Уж и не чаял вас увидеть, после стольких-то лет! Полагал, кому-то другому взбрело в голову похитить мою ученицу. А я, знаете ли, – лорд издал короткий смешок, – очень не люблю, когда берут мое. И никому не спускаю. Вы ведь помните, верно?

На что намекал Эллан? Я как-то не интересовалась подробностями его биографии, теперь точно не стану.

Меня бережно опустили на пол и набросили щит.

Уфф, я таки дорога Эллану Марону! Признаться, засомневалась, когда вместо привычного, родного учителя возник воин.

Осторожно скосила глаза на лорда. Эллан стоял, широко расставив ноги. Руки сложены на посохе. Судя по всему, я выдернула лорда из постели, но даже растрепанный вид не умалял его грозности. Губы поджаты, брови насуплены, в глазах – вековой лед. Так, наверное, смотрит наемный убийца.

Эмоции преобразили радужку: она слегка выцвела, заиндевела.

Темный – всегда темный, даже если он мил. Теперь я верила, Эллан обагрял руки кровью.

Верный меч при лорде, но вряд ли маги прибегнут к холодному оружию. В их распоряжении гораздо более смертоносная вещь – чары.

Только вот смущало: отчего Эллан не искал меня? Если лег спать, то считал похищение нормой. Болезненное открытие! С другой стороны, стоило дернуть за ниточку, как примчался. Вряд ли лорда замучила совесть, ее у темных не существует, значит, учитель не подозревал о похищении. Как же его обыграли? Наверняка изобразили свидание. Правильно, ушла женщина в сад, за ней последовал мужчина, ясно, чем они там занимались. Только вот я сбежала, а не поспешила под сень беседок со счастливой улыбкой предвкушения. Нужно потом узнать. Сейчас главное иное – Эллан здесь и полон решимости защитить. Мой герой! Страшный, пугающий герой, от которого лучше держаться подальше. Второй Геральт времен нашего знакомства, только в отличие от любовника Эллан пришел. Уж Геральт-то обязан был узнать, где я. Или ушла с другим – и хвала небесам?

Некромант, хмурясь, вглядывался в лицо Эллана.

На-ре похитителя вышло из тела и серой дымкой плыло к лорду. Тот не шевелился, продолжал сжимать посох. А ведь на-ре – небезобидное облачко, оно способно высосать энергию, тем самым лишив жизни.

Мгновение, другое, и Эллан тоже выпустил на волю вторую сущность. Она дрожала рядом с хозяином, готовая в любую минуту вступить в бой. Оставалось надеяться, в порыве сражения темные не уничтожат меня.

Съежившись под щитом лорда, с замиранием сердца наблюдала за сближением двух на-ре.

Вот между ними осталось не больше локтя. Казалось, столкновение неизбежно, но вместо этого начался танец, завораживающий танец. На-ре то сходились, то расходились, менялись местами, закручивались спиралью и кружились вокруг видимой только им оси. Они будто перетекали одно в другое, проходя полный спектр оттенков серого. И все беззвучно.

– Простите, с кем имею честь? – наконец ледяным тоном осведомился некромант.

– Полноте! – рассмеялся Эллан, но эмоции не нашли отражения в глазах, только губы лгали. – Мы частенько встречались в коридорах и переходах Замка магов. Вряд ли я настолько изменился, чтобы не вспомнить консультанта покойного Брокка.

– Эллан Марон! – выругавшись, выдохнул некромант. – Вы не сгинули в Умерре?

Похититель искренне желал Эллану смерти, и я догадалась, обуреваемая страхом, ухватила за ниточку ускользавшую прежде мысль.

Интонация! Королева говорила так же! Мимика, глаза – какая ж ты дура, Дария! Могла бы сразу догадаться.

Итак, они родственники, близкие, раз похожи. Отца исключаем: он умер. Остаются дядя и кузены. Дальше копать не стоит: кровь размоет общие черты. Зато понятно, отчего некромант явился во дворец и как он туда попал, не удивлюсь, если Евгения лично выдала разрешение.

– Жаль, правда? – оскалился Эллан. – Сейчас жаль, тогда вам бы было все равно. Подумаешь, еще один! Легче дышать. Вы всегда интересовались только собственными делами. Но хватит болтовни, – лорд повысил голос и стукнул посохом о плиты, отчего по ним побежала змеевидная трещина. – Отпустите леди и разойдемся миром. Вы меня не интересуете, мешать не собираюсь. Хоть массовое убийство устройте.

– Я не могу ее отпустить, – покачал головой некромант.

Эллан пожал плечами: мол, мне без разницы, придется, и вскинул руку.

Трещина на полу разбежалась по всему залу и вспыхнула алым пламенем. От него веяло нестерпимым жаром. Некромант попробовал его погасить – тщетно.

Лорд осклабился и, словно танцуя, прошелся по плитам. Пламя вторило его движениям, словно волны о берег, то подымалось, то затухало.

Похититель занервничал и переместился ближе к алтарю.

– Страх парализует волю. Вы дышите им, вы не можете сбежать, – странным монотонным голосом повторял Эллан. Он шагнул вперед. Меч скользнул в руку, посох обзавелся острым клинком. Не хватало только злорадного смеха, чтобы Эллан превратился в картинного злодея. – Вы подчинитесь и проиграете. Моей волей, волей страха.

Лорд гипнотизировал! Поняла и ужаснулась. Вот он, Чувствующий на поле брани – огромные, непомерно огромные зрачки, особый тембр голоса. И ведь действовало, некромант замер, прислушиваясь. Я тоже тряслась, подчиняясь колдовству. Страх действительно сковал сердце, заставил стать серой мышкой, которую зажало в мышеловке. Представляю, каково родственнику Евгении! Защита защитой, но Чувствующий сильнее. Он играет на эмоциях, ощущает их и обращает в свою пользу.

Эллан хищно улыбнулся и раскрутил посох с неимоверной скоростью.

Вырывавшееся из плит пламя лавиной обрушилось на некроманта, плавя все вокруг.

Неимоверно страшно, до боли в животе!

Где-то на краю сознания промелькнуло: стихия Эллана – огонь.

Ошиблась, членам Совета подвластно все мироздание, а не какая-то одна его частичка.

Вслед за огнем пришла вязкая пелена из воздуха, которая едва не уничтожила на-ре некроманта. Оно успело отпрянуть в самый последний миг. Его тут же настигло на-ре лорда, и я увидела, как обычный поединок превращается в танец смерти.

Два черных вихря. Алые капли крови, стекающие на плиты. Треск магии. Яркие вспышки света.

Оба мага проявляли чудеса ловкости. Казалось, для них нет ничего невозможного, особенно когда навсеи приняли боевое обличие.

Лорд Марон напоминал демона или иное существо из Сумеречного мира. Показалось, или даже призрачные крылья за спиной возникли. Или это шлейф от чар? Зато, определенно, тело Эллана изменило плотность, стало менее материальным и поэтому менее уязвимым для ударов.

Меч лорда светился, а посох, казалось, жил собственной жизнью. Повинуясь ментальным приказам хозяина, он сыпал искрами магии, порождая то снежную бурю, то смерч, и одновременно отбивал выпады некроманта. Тот не терял времени даром. Пусть внешность его и не претерпела серьезных изменений, зато глаза стали жуткими. Бездна, в глубине которой теплится пламя. Вокруг тела – черный ореол, пальцы объяты синим пламенем.

Однако главная опасность пришла со стороны жертвенника. Некромант успел поднять зомби! Я впервые видела живых мертвецов, зеленых, с комьями земли в остатках волос и оголившимся костями. Тошнота едва не вывернула желудок, но сумела ее перебороть и предупредила Эллана. Он развернулся и одним прицельным ударом разнес зомби в клочья.

С некромантом, увы, было сложнее. Он не собирался умирать и оказался достойным противником.

С искрошенных заклинанием плит противники переместились в воздух, туда, где сцепились на-ре. Я боялась смотреть, вздрагивала от каждого звука и неотрывно следила за кровавой капелью. Кто из них ранен, чем закончится схватка?

Воздух закручивался спиралью, увлекая все, в том числе меня, в сердцевину вихря. Спасал щит. Он гнулся, но не поддавался.

Потом что-то взорвалось. От треска заложило уши.

– Трус! – послышался презрительный голос Эллана. – Арх, Твейн, или годы отняли у вас честь?

Лорд со всей силы ударил посохом о чудом уцелевшую плиту, и та превратилась в пыль.

Лицо Эллана перекосило от ярости, грудь вздымалась от тяжкого дыхания. Вместе с ним пульсировала кровью царапина, протянувшаяся от плеча до четвертого ребра.

Почувствовав мой взгляд, лорд сделал пару глубоких вздохов и успокоился. Потрепанное на-ре вернулось в тело, призрачные, несуществующие в материальном мире, крылья исчезли, кожа приобрела привычный оттенок и плотность.

Эллан легко спланировал ко мне на единственный островок надежности посреди хаоса и снял щит.

– Испугались? – с легкой насмешкой поинтересовался он.

Кивнула и прикрыла грудь – общение с некромантом нанесло непоправимый урон маскарадному костюму.

– Пиджака нет, придется довольствоваться собственными волосами, – тепло улыбнулся Эллан и помог подняться.

Взгляд лорда с восхищением скользнул по фигуре. Желания я не почувствовала, но и прежнее безразличие исчезло. Оно и понятно: какой мужчина останется равнодушен к женской груди, особенно если он только что спас ее владелицу?

Отвела руки. Пусть смотрит, должна же я отблагодарить спасителя? Однако лорд проявил тактичность и отвел взгляд.

Страх отпустил, только сердце по-прежнему билось в горле.

Порывисто обняла Эллана, вдохнула его запах, уткнувшись носом в рубашку, и поцеловала, быстро, лихорадочно.

Губы лорда хранили вкус бренди или иного крепкого напитка. Почему он пил?

А еще они поддались, на краткий миг, но поддались. Это движение отрезвило, заставило отпрянуть и, покрывшись пятнами стыда, прикрыться.

– Целы? – Эллан сделал вид, будто ничего не произошло, и пожурил: – А еще не хотели брать!

Лорд раскрыл ладонь. В ней оказалась порванная красная нить.

– Возблагодарите судьбу, что мне захотелось сделать подарок. Кстати, вы моя должница, Дария. Если помните, я свободен от обязательств.

– Так простите их мне, как некогда я вам.

С опаской огляделась.

Некромант исчез. Видимо, тот треск от аварийного портала. Но вдруг в странном зале притаился еще кто-то?

Вокруг осколки камня, поломанные колонны, вздыбленные плиты.

– Обещаю подумать, – лукаво улыбнулся Эллан. – В любом случае, ничего жуткого я точно не потребую.

– Как вы меня нашли? – кое-как приведя платье в порядок, задала давно мучивший вопрос.

Лорд потряс ниточкой. Видя, что я не понимаю, он снизошел до объяснения.

– Видите ли, Дария, как только вы дергаете за ниточку, я узнаю, где вы: срабатывает маячок. Дальше дело магии. Привязка помогает не потерять вас, даже если попадете в портал.

– А тот человек?..

– Сбежал! – сплюнул под ноги Эллан, демонстрируя крайнюю степень презрения.

Слабое утешение? Репутация Твейна безнадежно погублена: трусость в мире темных опускает аристократа до статуса простолюдина. Ему никто не подаст руки, не пригласит в приличное общество.

– Кто сбежал?

Вздрогнула и, повинуясь минутному порыву, прижалась к Эллану. Он обнял одной рукой и обернулся к Соланжу. У некроманта его величества талант оказываться в нужном месте в нужный час. Только отчего-то герцог Альдейн не соизволил спасти меня. Между прочим, по его милости я угодила в ловушку.

Вот и вся любовь, все желание! Только похоть и галочка в списке интересных любовниц. Словом, молодец, что не поддалась.

Выглядел некромант страшно, выражение лица зверское, в руке дымится посох. Не живым – магическим огнем, но все равно жутко. И глаза, они практически слились по цвету с волосами, напоминая бельма.

Эллан, уловив страх, сильнее прижал к себе, заодно заслоняя от Соланжа.

– Тихо, ш-ш-ш, он не тронет! – прошептал лорд, поглаживая по голове.

От него слегка пахло потом и кровью. Голос убаюкивал и звучал с непривычной нежностью.

Всхлипнув, ткнулась носом в спасителя и тут же испачкалась. Я совсем забыла о полученной лордом царапине! Надо обработать, но страх пересилил долг лекаря. Я отчаянно цеплялась за Эллана, пытаясь спрятаться от Соланжа. Мнилось, будто он шагнет, рванет за руку и начнет допрашивать.

Биение сердца лорда чуть участилось. Удивительно, но ритм все равно слишком спокойный, а ведь Эллан недавно дрался. Воистину, навсеи уникальны!

– Не подходите, она вас боится, – заметив поползновения некроманта, лорд выставил вперед руку с посохом. – Я потом сам все расскажу. Добровольно, – подчеркнул Эллан и устроил меня так, чтобы ничего не видела. – Неправомерный магический допрос карается законом.

Показалось, или в воздухе закружились снежинки?

Стало нестерпимо холодно, а потом тепло. Только мнилось, источник жара во мне. Он расходился от сердца лучиками солнца, прогоняя тревоги.

– Да отлепитесь от девушки, Эллан! – раздраженно обронил Соланж. – Всю игру испортили!

Осмелилась повернуть голову и поймала укоризненный, обвиняющий взгляд.

– Испортил?! – взорвался лорд. – Да с вашей привычкой тянуть до последнего леди оживлять бы пришлось! Вы что обещали, на каких условиях я согласился закрыть глаза на ваши игры? Знал бы, кого ловили, ни на шаг бы леди Эрассу не отпустил. Она наиви, Соланж, не навсейка! – голос Эллана взлетел до небес. – Считайте, обычный человек. Хиленькая, слабенькая, неспособная ударить.

Э, я не такая!

Хотела возразить, но лорд ущипнул, призывая к молчанию.

– Неспособна, – упрямо повторил он. – Светлые не могут причинить вред живому существу, только легкий в рамках самообороны. И зная это, Соланж Альдейн…

– Не надо! – оборвал Эллана виновник разговора. – Леди Эрасса в порядке, остальное неважно. Это мужское дело.

Странно, лорд не стал возражать. Вместо этого он взял меня за подбородок и запрокинул лицо, заставляя смотреть в глаза.

Зрачки Эллана показались странными, узкими, как у животного, а потом и вовсе исчезли. В ужасе дернулась и поняла: не могу! Накатила волна паники. Желудок упал в пятки. Кто угодно, только не Эллан! Он не может, он…«Эллан такой же темный, как все, – отчитал наивную внутренний голос. – Ты только что видела, каким бывает учитель. Вспомни, он предупреждал, только ты не хотела верить. Не наиви ты, а дура!»

Неужели убьет? За что? Что я ему сделала?!

Судорожно вздохнула и приготовилась к неизбежному. Сердце щемило. Мнилось, сейчас оно разорвется, распадется десятками осколков.

Зачем меня спасать, чтобы убить? Никто не знал о нитях, никто бы не призвал Эллана к ответу. Даже Геральту плевать, остальным и подавно. Филипп, к примеру, вздохнет с облегчением, а герцог Терский сэкономит круглую сумму. Род Соуренов спасен, все довольны.

– Дария, – чуть слышно, дрожащим от возмущения голосом спросил Эллан, погладив по подбородку большим пальцем, – зачем вы так? Я же обещал: никогда. Пусть земля разверзнется, но зла вам не причиню. Ни царапины! А вы оскорбляете подозрениями, обвиняете в убийстве. Или случай с Твейном ничего не значит? Долга нет, по какой, скажите, причине я желал ему смерти? И убил бы, – лорд, помрачнев, скрипнул зубами и сжал мою руку. – Свидетели небеса, не пощадил бы за это, – он мягко коснулся пальцем расцарапанной щеки, – и это, – ладонь легла на грудь, туда, где трепетало сердце.

– Ничего страшного не случится, вы заснете, – ворковал Эллан. Глаза его напоминали бездну. – Даю честное слово Маронов. И, – голос стал холодным, враждебным, – если вы считаете меня предателем, не приходите больше. Либо учитель и ученик верят друг другу, либо они ничего не добьются.

Верить…

Хорошо, я готова отдаться вашей воле, Эллан Марон.

Переборов доводы здравого смысла, перестала сопротивляться, расслабилась.

Значит, Эллан владеет гипнозом. Он об этом не рассказывал. Ну да, зачем, у нас же доверие!

На глаза навернулись злые слезы обиды.

Конечно, ты неполноценная, зверушка, игрушка, не равная. Вот такие друзья в Веосе! Больно, но жизненные уроки всегда пахнут полынью.

– Вы не спрашивали. Ни разу не удосужились узнать, как я к вам отношусь.

Удивленно взмахнула ресницами.

Ого, тоже обида! Еще жертву из себя изобразит и наврет. А я поверю, потому как светлая.

– Да не лгу я вам! – мысленно лорд перешел на крик. – Хватит уже, Дария! На счет «три» вы заснете, – Эллан вновь надел маску спокойствия, только нервно поправил волосы. – Вечером зайду, хотя, честно, после сегодняшнего видеть вас не хочется.

И все, дальше короткий счет и темнота.

Глава 4

Заворочавшись, потерла виски и открыла глаза. Ожидала увидеть жертвенник, резко села, прижимая одеяло к груди, и с облегчением выдохнула. Моя спальня.

Вечер. Солнце золотит занавески. Они колышутся, будто сотканы из сотен блестящих нитей.

На мне – ночная сорочка. Волосы тщательно расчесаны, сама я умыта. Даже царапины чем-то обработали – они больше не саднили. Маскарадный наряд исчез, вместо него на подлокотнике кресла висел халатик.

Откинулась на подушки.

Странно, я столько всего пережила, а практически спокойна. Словно опоили чем-то.

Поискала глазами причину странного поведения и, кажется, нашла – стакан на прикроватном столике. Потянулась к нему и принюхалась. Нос уловил запах трав. Ясно, пока я лежала в бессознательном состоянии, мне влили сильную дозу успокоительного.

Однако меня волновало не чужое самоуправство, а причина, по которой мужчины не позволили присутствовать при разговоре. И где Геральт? Сомневаюсь, что домашний дух не сообщил о моем пробуждении. Любящий человек тут же поспешит проверить, а Геральт не торопился. Дома ли он вообще?

Поведение любовника не нравилось. Чем больше думала, тем больше хмурилась. К примеру, во время похищения пирамидка связи не вывалилась из внутреннего кармашка, однако Геральт не попытался разузнать, куда я запропала. Выходит, либо не желал, либо не заметил моего исчезновения. Например, увивался вокруг ее величества. Право слово, какое ему дело до наиви, когда тут королева и нужно вымолить былые милости. Она-то способна осчастливить, а я – выпитый сосуд. Силу отдала, постельные развлечения со светлой подарила.

Женские домыслы? Увы, я видела, как Геральт по-собачьи преданно смотрел на Евгению. И после этого обижаться на Эллана? Да он самого главного не сказал: идиотка ты! Любит тебя Геральт, как же! Сколько еще намерена тешить себя сказками о свадьбе? Сказать, что ему нужно? Правильно, одни плотские удовольствия.

Вспомни, он хоть раз промолвил теплое слово? Я не про «сосудик» и прочие постельные словечки, а про нежность. Хоть раз представил как официальную спутницу, невесту? По закону Геральт мог сделать предложение, не дожидаясь смерти супруги. А его от брака тошнило. Одно дело – трахать последнюю наиви, грубо, но как есть, другое – любить, заботиться, признать равной.

Ничего у вас общего, только постель.

Тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

Решено, сегодня проверю, испытывает ли Геральт какие-то чувства. В Веосе разрешено делать мужчине предложение при свидетелях. Вот и предложу себя при Эллане – наверняка учитель останется на ужин, пусть и дуется на меня. Если любовник согласится, значит, ошиблась, оболгала. Нет – съеду из дома. Спать с Геральтом ради похоти не смогу. Пусть с ним очень хорошо, но невыносимо знать, что тебя используют.

Да, сначала придется тяжело, душевно и физически, потому как привыкла к мужчине, но ничего, переживу. Жила шестнадцать лет и хлопот не знала. В крайнем случае есть комендант Особой тюрьмы. Он предлагал подобные интимные услуги. На вид – приличный мужчина, если погасить свет, от Геральта не отличу. Попользовалась и выставила за дверь.

Или любовника найду. С тем же Соланжем пересплю. Он хочет, вот и совпадут наши желания. Или попробую, каково с Чувствующим. С Элланом даже проще: знакомый. Только вот стыдно, неловко, и как уговорить? Не только его – себя. Тут, наверное, сложнее всего в первые минуты, потом забудусь, и Эллан все сам сделает. Мужчины в Веосе опытные, умелые, взять хотя бы Филиппа. Он принес не только боль, пусть близости с брюнетом я не желала.

С Элланом должно выйти замечательно, недаром Чувствующих всегда заводят как любовников. Только… Только нехорошо это. Никаких чувств, никакой душевной близости. Стоп, последняя как раз есть.

Ладно, чего гадать! Сначала Геральта проверю.

В разгар тяжких и местами стыдливых – не каждый день признаешься в интересе к мужчине, пусть и теоретическом – в дверь постучали. Поспешно пригладила волосы, натянула одеяло до подбородка и крикнула: «Войдите!»

На пороге возник Геральт. Он настороженно глянул на меня и отвел глаза. То ли испытывал чувство вины, то ли не желал, чтобы я прочитала отголоски мыслей.

– Как ты себя чувствуешь? – Любовник присел на краешек постели.

Голос звучал сухо, официально – словно о здоровье тетушки справлялся.

– Спасибо, ничего не болит.

Рассматривала его и гадала: знал или не знал? А если знал, отчего спасли другие?

– Кто тебя… – Геральт поджал губы и сделал короткую паузу, – по лицу?

– Королева, – не видела смысла лгать. – Привлекла внимание потенциального любовника.

Украдкой бросила взгляд на зеркало. Уфф, синяки и кровоподтеки свели. Хорошая мазь, надо рецепт спросить.

– Потенциального любовника? – удивленно и – может, это всего лишь игра воспаленного воображения – раздосадовано переспросил Геральт.

– Не делай вид, будто не знаешь! – отмахнулась я. Право слово, хватит ломать комедию! – Соланжа Альдейна.

– Ясно, – кивнул любимый.

Вот так, одно скупое «ясно». А как же обещание отомстить, наказать? Сочувствия не прошу: оно у темных под запретом, но за честь дамы мог бы вступиться! Ладно, королева, стиснуть зубы и проглотить, но к Соланжу пойти нужно. Прежде Геральт не раз порывался, ненавидел некроманта его величества, а теперь поджал хвост. Не из страха – такое бы почувствовала. Банально не желал, не стоила я.

В воздухе повисло неловкое молчание.

Геральт хмурился, а я пристально наблюдала за выражением его лица. Чем вызвана ярость? Соланжем, мной, королевой, самим Геральтом? И в похищении и побоях ли дело? Сомневаюсь! Слишком похоже на досаду. Любовница причинила неудобства.

– Тебе цветы прислали, – сквозь зубы процедил Геральт и глянул так, будто я во всем виновата. – Соланж Альдейн. Я сказал Филиппу, пусть решает, как с ними поступить. Жених ведь. Или принести?

Покачала головой. Ничего принимать от некроманта не собиралась.

– Я не мог. Ты ведь объяснений ждешь? – оправдания прозвучали как обвинения. – Искал, но следящие чары обрывались в саду. Прости.

Не верилось. Ложь сквозила в каждом жесте, именно поэтому Геральт злился.

– Она приказала? – обошлась без имен.

Геральт кивнул и покаянно опустил голову.

– Я не мог. Это сложно объяснить, – глухо произнес он.

– Отчего же? – пожала плечами и зябко обхватила колени руками. – Королева – хозяйка, ты ее раб, поверенный и любовник. Ее величество сама сказала. Не мне – твоей покойной жене, но какая разница? Так что я все знаю, нет смысла притворяться.

Вседержители свидетели, какой ценой дались эти слова, как трудно было сохранить спокойствие!

Не за ужином, все решится прямо сейчас. Назад пути нет, придется принимать решение. нельзя всю жизнь провести наивной девочкой, верящей в любовь вопреки здравому смыслу.

– Дария!

Геральт подскочил и с покрасневшим от переполнявших эмоций лицом навис надо мной. Испугавшись, дернулась. Думала, ударит.

Не возразил.

Грустно улыбнулась. Всего лишь постельная игрушка, та же наложница, пусть и благородная. Вот Евгения – госпожа и не только по происхождению, ее Геральт ценит, а о тебя вытирает ноги. Вспомни об эротических фантазиях темных. Для них высшее наслаждение – слиться со светлой, желательно тремя разными способами, чтобы испробовать все грани удовольствия, а после можно убить. Помнится, Геральт не желал просвещать насчет непристойных желаний, сама узнала, не без помощи королевы.

Отвернулась, не желая смотреть на того, кого любила. Неужели он предатель? Еще и трус, раз не желает сказать правду. Покорился воле госпожи, как цепной пес! Где, где знаменитая навсейская гордость? Куда подевался прежний Геральт? Нынешнего любить не могла.

Позолота слезла, обнажив гнилую суть.

Геральт Свейн, граф Местрийский палец о палец не ударит ради леди Дарии Эрассы, если последствия ему повредят. Да и так не станет утруждаться, когда наскучу. Он уже сейчас отдалился, дальше только хуже.

Пусть бьет. Больнее, чем сейчас, Геральт уже не сделает.

– Не говори о том, чего не знаешь, – холодно возразил Геральт и присел рядом. Рука накрыла мою руку и крепко сжала. Жест настолько не вязался с тоном разговора, что лишь укреплял в мысли о предательстве. – Да, ее величество доверяет мне, но не более. Политика и только. И, Дария, прости, но существует род, честь, родина. Если бы речь шла только о твоем похищении, я бы убил мерзавца, но все гораздо сложнее. Впрочем, зачем я перед тобой оправдываюсь? – спохватился навсей. – Ты светлая, не поймешь. Не стоило меня спасать, любить и жить здесь, если не собиралась принимать правила игры.

– Правила? – задохнувшись от негодования, вырвала руку. Глаза заблестели от еле сдерживаемых слез. Встать бы и уйти, громко хлопнув дверью, но я выдержу и дойду до конца. Надо дойти. – Ты о них не говорил. Ты вообще не считал нужным разговаривать, что-то объяснять. Удобно, когда под боком красивая дурочка, которая никуда не денется и смотрит с обожанием. О, сколько всего поведал Эллан! Не жутких секретов – что ты, обычных правил и законов. Даже Соланж Альдейн, и тот оказался словоохотливее. Законы давали мне права, а тебе – обязанности, поэтому наиви от них тщательно оберегали. Как видишь, напрасно. Дурочка поумнела. И не надо твердить о чести, ты просто меня не любишь.

Геральт шумно втянул воздух. Губы сжались в тонкую линию. Злится – попала в точку.

Конечно, Дария, какая любовь, если он соблазнил сразу после того, как узнал о светлой сути. Прежде собирался насиловать, низведя до животного, и убить, когда не смогу удовлетворять хозяина.

Овдовев, Геральт и не подумал жениться. Еще бы, зачем? Геральту нужна постельная игрушка, любовница. Горько, но такова жизнь. Опыт – тяжкий путь ошибок. Все, что ни происходит, к лучшему.

Никакого предложения, спектакль окончен.

Усмехнулась сквозь слезы и уткнулась лицом в подушку. Сама не заметила, как разрыдалась – громко, в голос.

– Перестань! – раздраженно прикрикнул Геральт, вбив еще один гвоздь в мое сердце. – Нет ничего уродливее плачущей женщины.

Прежде разрыдалась бы пуще прежнего, но жизнь среди темных кое-чему научила. Выпрямилась, утерла слезы и, указав на дверь, прошипела: «Вон!»

Геральт не пошевелился, пришлось повторить, толкнув навсея в грудь.

– Я переночую здесь, ваша милость, – говорила решительно, но руки дрожали. – После… Вы обещали мне дом, так потратьтесь хотя бы на обстановку и экипаж. Адрес узнаете у его светлости герцога Соланжа Альдейна. Пока не обустроят новый дом, поживу у жениха. Желаю удачи в королевской спальне. Вы идеальная пара, оба – редкостные сволочи.

Оскорбления Геральт стерпеть не смог. Он ухватил за плечи и встряхнул, будто яблоню. Лицо перекосило от бешенства. Навсей еле сдерживался. Он явно собирался ударить, но еще не решил, куда бить, как и сколько раз.

– Повтори! – хрипло приказал Геральт.

Его чуть ли не трясло от ярости. Пальцы сжимались все сильнее, причиняя ощутимую боль.

– Вы прекрасно слышали, милорд. Пустите!

Постаралась вложить в голос всю твердость, на которую была способна, и ударила Геральта по руке. Кажется, подействовало. Он отпустил, рывком поднялся и одним движением смел флакончики с туалетного стола. Они разлетелись по полу радужными осколками. В нос ударило приторное смешение ароматов.

Поджав ноги, сидела и смотрела на то, как медленно растекаются темным пятном любимые духи.

Сердце сковал холод. Словно камень положили на грудь.

Не любит и не любил.

Опомнившись, Геральт замер, тяжело дыша, и обернулся ко мне. Чужой взгляд, пристальный, изучающий. Хищник, оценивающий, кто перед ним: соперник или жертва.

– А ты изменилась! – Геральт сделал шаг к кровати и остановился. – Уже не наивная девочка, даром, что светлая. Только играешь с огнем! Я терплю, хотя давно должен убить, Дария. – Вот, значит, как. Любимая – и убить. Маски сброшены, актер не считает нужным соблюдать условности. – Вспомни, сколько пощечин ты мне дала, сколько раз оскорбила? Ничего не пожелала узнать, но уже сделала выводы. Знаешь ли ты, – напирал навсей, – что ее величество приказала тебя уничтожить? Только моими стараниями ты еще жива. Да, я спохватился слишком поздно, зато убеждал королеву в твоей невиновности, хотя, свидетельница Тьма, сомневался, уж не прельстилась ли Соланжем Альдейном. В итоге ты жива, ее величество успокоилась, а я дрянь. Отличная плата за добро, леди Дария!

Искренен ли Геральт или потчует очередной ложью? Слишком много злости. Навсей ненавидел и не думал этого скрывать. Ноздри раздувались, пальцы теребили цепочку часов, свешивавшуюся из кармана жилета.

– Благодарю, милорд, – ответила подчеркнуто холодно, хотя хотелось кричать. Губы дрожали. Я кусала их, чтобы позорно не разрыдаться вновь. Хватит! – Теперь мы квиты. Я дважды спасла вам жизнь, вы дважды ее возвратили. Уходите. Нас больше ничего не связывает.

– Дария… – нахмурился Геральт.

– Нет! – поспешно вскинула руки, не желая ничего слушать.

Хватит лжи, хватит красивых слов! Не хочу в них верить, вновь оказаться в плену иллюзий. Если Геральт любит, он извинится, остановит.

– Хорошо, – неожиданно быстро сдался навсей, укрепив худшие подозрения. – Воля ваша. Настаивать не стану. Позволите навещать или навсегда вычеркнете из жизни, миледи? Доставил удовольствие и пошел вон.

О, он знал, как ударить!

Кровь прилила к щекам. Хлопала ртом, как рыба, не в силах достойно ответить.

Геральт галантно, словно пару минут назад не наставил синяков, склонился над рукой и удалился, плотно прикрыв за собой дверь.

Не знаю, сколько я пролежала, обнимая подушку. Приходила горничная – прогнала. Не могла ни с кем разговаривать, не желала есть. Потом вспомнила об Эллане и заставила себя встать. Только стоит ли одеваться?

Подозрительность прочно пустила корни в разуме.

Лорд Марон тоже отличился, обвинил невесть в чем. А ведь мог бы сказать, предупредить. Он выбрал атаку – признак вины. Неужели очередной притворщик?

Тяжко вздохнула.

Эллан, с вами будет еще горше. От Геральта в последнее время я подсознательно ожидала чего-то подобного, от вас – нет. Вы приручили к себе, заставили поверить в тепло и участие. Своеобразное, темное, но участие.

Посмотрела в зеркало. Веки опухли, глаза покраснели. Волосы растрепаны. Красавица! Утерла лицо и направилась в умывальную комнату. Там долго отмокала в ванной, уставившись в шапку ароматной пены. Вода остывала, я подогревала ее и так по кругу.

Предательство – это всегда больно. Но вдруг Геральт таки любит? Возможно, я ошиблась, и он нервничал совсем по другой причине. Если насчет королевы правда, навсей ходил по лезвию орудия палача.

От тягостных раздумий отвлекло очередное появление горничной. Боясь зайти, она подослала духа. Он сообщил о приходе Эллана. Тот ждал в Малой гостиной.

– Хорошо, я сейчас спущусь. Позови служанку.

Кое-как выбралась из ванной. Учитель заслужил прелестную наиви, а не суровое: «Извините, леди вас принять не может». Он-то не предавал, хотя не уверена, что спасал бескорыстно. Я теперь ни в чем не уверена.

Интересно, чем они с Соланжем занимались за моей спиной, и отчего во дворце тихо? Королева спокойно вернулась, выходит, никто не знает о ее родственнике.

Эллан, наверное, выпил не один бокал, когда я, наконец, доползла до Малой гостиной. Выглядела паршиво. Внешний вид отражал душевное состояние. Заметив такое «чудо», лорд вскочил, все еще сжимая в пальцах фужер. Потом спохватился, поставил на столик и решительно шагнул ко мне.

На лице мелькнула тревога. Истинная или наигранная?

Остановилась в паре шагов от Эллана и апатично уставилась в пол. Простите, никаких светских бесед.

– Вина миледи! – распорядился лорд и, нахмурившись, добавил: – И еды. Что-нибудь легкое, но обязательно с мясом. Живо!

Однако, как смело он распоряжается в чужом доме! Полагала, дух возмутится, но нет, материализовался из воздуха с подносом, безмолвно расставил яства и удалился. Странно. И еще более странно то, что нам прислуживал призрак, хотя это работа обычных слуг.

– Ешьте! – Эллан насильно усадил в кресло и сунул в руки блюдо с мясным салатом. – Никаких разговоров, пока не съедите.

Честно попробовала, но кусок не лез в горло. Прожевала пару листиков салата и отставила тарелку на столик. Вот выпью с удовольствием.

– Вас покормить, Дария? – огорошил вопросом лорд.

– Зачем? – покосилась на салат и перевела изумленный взгляд на собеседника.

– Забочусь о здоровье. С духами заниматься натощак нельзя, а я намерен сделать из вас хорошего медиума.

Покачала головой.

– Всего листик, – настаивал Эллан. – А потом налью вина.

Значит, догадался, чего хочу. Неудивительно – Чувствующий.

Лорд взял тарелку и опустился возле моих ног.

Сердце гулко ударилось о ребра. Щеки покраснели.

Со стороны сцена выглядела так интимно. Пусть мы оба знаем, что не состоим в отношениях, но любовники любовниками!

– Не надо! – промямлила я.

И кормить, и сидеть на полу тоже. Неуютно мне, неприятно, когда унижаются.

Эллан вопросительно поднял брови и улыбнулся.

– Это не унижение, иначе неудобно. Можно, конечно, пододвинуть кресло.

– Нет, – предупредив дальнейшие действия, положила ладонь ему на плечо и забрала тарелку.

Выиграл, поем, сколько смогу.

Довольный вид лорда подтвердил догадку: он смущал намеренно и добился своего.

Не чувствуя вкуса, отправила в желудок половину закуски и в качестве приза получила бокал вина.

– Кто вас обидел, Дария?

Лорд устроился рядом, теперь уже в кресле, наклонился и сжал безвольно свисавшую с колена ладонь.

Покачала головой. Не хочу говорить и не могу.

– Дария… – нахмурившись, начал Эллан, но вдруг замолчал.

Лорд некоторое время разглядывал, словно вычислял карту энерготоков, а потом, ударив рукой по колену, простонал:

– Идиот!

Ахнула, когда Эллан неожиданно опустился на корточки и поцеловал ладонь. Да как – чувственно! От его прикосновения по коже разбежались иголочки.

– Вы наиви, а я мерил по нравам темных. А вот оно как! – Лорд говорил загадками и гладил пальцы. – Прошу, не берите в голову мои слова!

– Какие слова?

Ощущая себя безмерно смущенной, не сводила взгляда с опущенной макушки учителя.

Я полагала, речь о Геральте, причем тут Эллан?

– Слова, сказанные в запальчивости в другом мире. Тогда, когда появился Соланж Альдейн.

Лорд еще раз поцеловал руку, заставив кровь быстрее бежать по телу, одним плавным движением поднялся и занял прежнее место. В пальцах тут же оказался фужер.

– Почему вы тогда разозлись? – Раз уж начали выяснять, надо идти до конца.

Реакция на Эллана пугала. Прежде его поцелуи не оставляли мурашек. Раньше… Но прежде он так не целовал – как мужчина, трепетно, порывисто, словно силясь удержать и выразить всю глубину чувств. Если бы не знала об отношении навсеев к эмоциям, решила бы, что небезразлична лорду Марону. Глупо ведь, правда?

– Из-за обвинений в предательстве. Видите ли, Дария, – Эллан тщательно подбирал слова, вертя в пальцах ножку бокала: нервничал, – как я уже говорил, отношения учителя и ученика предполагают доверие. В нашем случае оно подкреплено клятвой мага и дворянина. И тут вдруг мысли об убийстве. Я не обратил внимания на ваш эмоциональный фон и сказал то, что сказал. Однако обидели меня гораздо больше.

– Но вы все-таки пришли.

– Пришел, – согласился лорд и отставил бокал. – И вовремя. Вас нельзя оставлять одну.

– Почему?

Ответ знала, просто хотелось выяснить, насколько далеко простираются возможности Чувствующих.

– Вы сейчас склонны к самоубийству, – огорошил лорд и тут же удивил вторично, позвал: – Идите сюда.

– Куда?

Эллан не тот мужчина, чтобы сажать женщину на колени со всеми вытекающими последствиями. Или тот? Собирался же он кормить с рук! В конце концов, он не бесполое существо, еще молод и хочет утешить брошенную любовницу Геральта Свейна самым древним способом.

Как-то не сегодня, не так и не сейчас.

Простите, Эллан, но дам пощечину.

Очевидно, лорд догадался о мыслях, которые бродили в моей голове, и поспешил разъяснить ситуацию:

– Вам нужна эмоциональная подпитка. Лучше бы обратиться за ней к Филиппу Соурену, но, боюсь, вы успеете натворить бед. Не беспокойтесь, – мягко улыбнулся Эллан, – никаких домогательств.

Приличная женщина не сдвинулась бы с места, а я встала, уткнулась в ворот пахнущей знакомой горчинкой рубашки Эллана и разрыдалась. Лорд усадил на колени, обнял, погладил по волосам.

Обмякнув, пыталась бессвязно объяснить, отчего поступила так в странном зале без потолка, куда перенес Твейн. Нет, я верила Эллану, но он мог просто сказать. Доверие всегда взаимно и не предполагает двойной игры.

– Ничего подобного! Какие игры? – возмутился Эллан, прекратив массировать плечи. – Я всего лишь хотел уберечь от неприятного разговора. Зачем леди видеть мужские разборки? И о похитителе забудьте, иначе на вас начнут охоту.

– А на вас? – подняла на лорда заплаканное лицо и встретилась с его внимательным серьезным взглядом.

– Я сам умею охотиться, – неожиданно жестко ответил Эллан. – Ничего, никто вас не тронет, – пообещал он и вновь провел ладонью по лопаткам, – а Соланж Альдейн извинится за ловушку.

– Он опять использовал меня?

Лорд промолчал и удобнее устроил на коленях. Странно, но тут так уютно… и не так больно душе. Пусть даже причиной всему гипноз, неважно, лишь бы чувство защищенности никогда не улетучилось. Впервые понимала: не отдаст, не позволит тронуть.

Чувствующие, м-м-м, как они это делают?

Эллан скупыми прикосновениями – странно, мужчине много лет, комплексов нет, опять же наложница, а гладит с опаской – сумел убрать часть горечи из сердца. Только плакать все равно хочется. Или проснуться. Да, именно так, все сон, и Геральт любит меня, королева не била по лицу, а Соланж не подставлял под нож другого некроманта.

– Не все так просто, Дария, – вздохнул Эллан.

Кто бы сомневался, лорд читал мысли. Амулет на Чувствующих не действует, нужен двойной щит.

Рука Эллана дрогнула. Он подобрался, напрягся, а потом и вовсе ссадил меня с колен.

Удивленно заморгала. Что я сделала-то? Когда, наконец, разберусь в странностях поведения навсея? То лорд обижается на отказ признать долг, то ему мерещатся оскорбления. Вот и теперь, стоило пригреться, как оттолкнул. Чувства боится проявлять? У темных жалость и слабость – позор. Опомнился, наверное, испугался, что слуги или вовсе Геральт увидят.

– Почему? – Губы плаксиво дрожали, хотя, честно, пыталась сдерживаться. Видимо, держать эмоции в себе оказалось мне не под силу. Еще бы, сегодня разрушился мой воздушный замок любви. – Даже вы, Эллан! – обвинительно глянула на лорда. Тот напоминал каменного истукана: такой же безмолвный, замкнутый. – Спасибо, напомнили о моей наивности. Светлая – существо второго сорта, помню. – Только не это, только не истерика! – Радуйтесь, – рыдания душили, обида рвалась наружу, – вы сумели меня обдурить. Совсем несложно, так ведь?

– Ох, Дария! – покачав головой, Эллан скинул маску.

Он глубоко вздохнул и, пресекая сопротивление, сграбастал обратно на колени. Легко обвел абрис лица и поцеловал в висок, мимолетно, невесомо.

– Вы ничего не поняли, я совсем по другой причине. Тихо, успокойтесь! Все позади, я позабочусь.

Как сладко звучит: «Я позабочусь». Самая желанная фраза на свете! Увы, после Геральта она обесценилась. Помнится, некогда он говорил нечто подобное. Не желаю вновь обмануться, только глупое сердце радостно трепыхнулось, забилось чаще от блаженной истомы.

Эллан развернул к себе и заглянул в глаза. Его руки обвили талию, одновременно крепко и свободно, не как собственник. Мол, ты вольна уйти, если пожелаешь. Я и попыталась, дернулась, но замерла, когда ощутила поглаживание запястья. Большой палец очертил венки и помассировал их средокрестье. Задержала дыхание, наслаждаясь приятными ощущениями. Умом понимала: меня используют, а тело млело. Сама не ожидала от себя такой реакции на Эллана. Нестерпимо хотелось, чтобы он поцеловал, и лорд осуществил мое желание, скользнул губами по коже. Не в губы, в запястье.

Десятки иголочек вонзились в кожу.

Как сладко!

– Не нужно на меня дуться, – вкрадчиво попросил Эллан, притянув к груди. – Я сейчас все объясню.

Женская суть закивала, ум же отчаянно пытался воспротивиться, предупредить, что лорд – темный и врет, как все навсеи. Только я поверила: слышала, как учащенно бьется сердце Эллана. Если лжет, не нервничал бы.

Лорд сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и начал своеобразную исповедь.

– Начнем с меня. Признаю, я допустил ошибку и готов извиниться. Как только успокоитесь, по полной форме.

– Зачем мне успокаиваться? – во мне взыграло любопытство.

– Нужно встать на колени. Мне, разумеется, – улыбнулся Эллан. – Когда у тебя на коленях сидит зареванная светлая, сделать это проблематично.

– Не надо никуда вставать! – ужаснулась я.

Хватит, с меня целования ног! Гадкое чувство, хочется поднять человека на ноги или самой присесть рядом, лишь бы прекратить безобразную сцену.

– Почему безобразную? – вторично удивился Эллан. Разумеется, он слушал мысли. – Вам не нравится уважение?

– Уважение – да, но не унижение. Когда вы благодарили за руку, думала, со стыда сгорю. Я не навсейка, не упиваюсь сломанной гордостью.

– Да ничего я ломать не собираюсь! – вспылил лорд, в сердцах ударив рукой по креслу. Он больше не обнимал, и я остро ощутила нехватку теплых пальцев на талии. – О себе бы подумали! Или спасли, оскорбили – одного слова хватит? Вы леди, женщина, а не подстилка для высокородных, мужчины обязаны извиняться по правилам. Полезно, знаете ли, желания повторить гадость не возникает, потому как, вы правы, стояние на коленях удовольствия не доставляет.

Промолчала и попросила отпустить – подчинился. Эллан тоже поднялся и опустился на колени, даже голову покаянно склонил. Испугавшись, что сейчас начнутся целование ног и покаянные речи, потребовала, чтобы лорд встал. Эллан подчинился и потянулся за бокалом. Я последовала его примеру: разнервничалась, а в горле пересохло.

– Вы мне ничего не должны, – неожиданно произнес лорд.

Сообразив, о чем он, широко распахнула глаза.

Честь – для навсеев все, и тут вдруг мне прощают долг. Невообразимая вещь! По сути, Эллан нарушал неписанные законы, на него же коситься станут, начнутся шепотки.

– Следую вашему примеру, – улыбнулся лорд. Допив вино, он не стал наполнять бокал вновь. – Непривычно, но, оказывается, приятно – делать что-то ради кого-то просто так. Ниточку я новую повяжу. Не стесняйтесь, пользуйтесь.

– Зачем? – задала самый глупый вопрос на свете.

Лицо Эллана на миг стало таким… Сложно описать! Столько эмоций промелькнуло за одно мгновение, но превалировала растерянность.

– Не знаю, – лорд пожал плечами. – Хочется.

И едва различимо добавил:

– Мне так спокойнее.

Надеялся, что не услышу, но слова запали в душу.

Хочется. Ему спокойнее, если я цела и здорова.

Сердце вновь подскочило к горлу, затрепыхалось пойманной птичкой. Определенно, Эллан знал, что сказать, как успокоить.

На пару минут воцарилось молчание. Лорд думал о своем, уставившись на каминную полку. Я смотрела на него, силясь понять, что скрывают голубые глаза.

Никакого колдовства, никакой проверки, такой, какой есть. В сером костюме без галстука, с расстегнутыми верхними пуговицами рубашки, из-под которой видна цепочка амулета. С усталым лицом и короткой морщинкой, залегшей на переносице. Тоже красивый, хотя разве бывают некрасивые навсеи? Только этого отчего-то хотелось успокоить, заверить, что я не обиделась и уже все поняла.

С самого начала между нами с Элланом установилась духовная связь. Я выделяла его среди других, он тоже относился ко мне иначе, пусть и изучал. Сейчас эксперименты закончились, внезапно и без объяснений. Лорд стал проявлять больше внимания, выказывал осторожную заботу. А я… Я мечтала сбежать в кабинет Эллана и спрятаться от всего мира за чашечкой чая и медитацией.

Хотя на коленях у лорда тоже неплохо. Он мог бы поцеловать в губы, я бы не противилась. Геральт в прошлом, а Эллан… Сама говорила, Чувствующие – лучшее лекарство.

Вспыхнула и отвернулась.

Прекрати, Дария, а то лорд вообразит невесть что! Лучше выпей еще вина и расспроси об Соланже.

– Дария, – Эллан неожиданно взял за руки, – давайте вы мне все расскажете, а я постараюсь понять. Чего вы хотите, что для вас правильно, а что неприемлемо. Рассказывайте, не думая, не стесняясь. Не бойтесь, – словно заговорщик, шепнул лорд, – я никому не скажу и не стану смеяться. Мне хочется вас понять, разговаривать на одном языке. Пока мы слишком разные. Вы пугаетесь, я злюсь – ну какой толк из этого выйдет? Никакого. Научить ничему не смогу.

Показалось, или Эллан собирался не учить? Право слово, какая для учителя разница? Подобные мелочи важны только для… Стоп, Дария, никаких глупых улыбок и догадок. Вспомни Геральта и не порти настоящее.

Замычала, не зная, что сказать. Руки не вырывала и, широко распахнув глаза, тонула в бирюзе Эллана.

Он хотел понять! Первый навсей, который заметил меня, не тело, не кровь, не дар! А я молчу, как дура.

– Не надо, – тепло улыбнулся Эллан и отпустил. – Кое-что уже прочитал в ваших мыслях. По сути вы большой ребенок, который верит в любовь во всех мирах. Увы, Дария, обычно все иначе. Не подставляйте спину и не открывайте слабостей. Этому я не смогу научить.

Не сумела скрыть вздоха сожаления.

Эллан решил: из-за разбитых иллюзий, на самом деле причина куда прозаичнее. Ничего не могу поделать, нравились мне его прикосновения. Нет, огонь не разливался по жилам, как от запаха вербены, наоборот, зато становилось спокойно … как в утробе матери. Совсем не волновало, что Эллан убийца. Какая разница, если для меня он другой. Единственный, кто заботился об одинокой наиви. Порой даже мелькала мысль: рискнуть и попробовать нечто большее, однако всякий раз из страха и моральных соображений отметала ее.

– Соланж Альдейн интересовался, примете ли вы подарок, – прервал размышления их виновник. – Советую принять. Особняк хороший, достойный леди. Вам лучше съехать от Свейна. Это, конечно, не мое дело, но зачем себя мучить? Жениха вы не любите, жить под одной крышей с ним не стоит. Не надо удивленно охать, Дария, – самодовольно усмехнулся лорд и, заметив мой пустой бокал, поспешил его наполнить, – в который раз напоминаю, я Чувствующий, обмануть не получится.

Покраснела. Значит, и о себе он знает. Слышал обо всех сомнениях и фантазиях. Спасибо, не воспринял их всерьез, иначе бы пришлось решать деликатную проблему: как сохранить добрые отношения с Элланом после одной совместной ночи. Именно по этой причине не стану экспериментировать. Мало ли, что иногда придет в голову женщины, чей любовник к ней охладел!

– Знаю, – кивнул Эллан, подтверждая опасения. Захотелось умереть. – Собственно, поэтому позволяю чуть больше, нежели положено по этикету. Остальное… Я умею различать эмоции и не сделаю того, что причинит вам неудобства. Но вернемся к насущным делам. Ее величества не опасайтесь, она в вашу сторону не взглянет.

Изумленно открыла рот.

Лорд Марон собирается встать на пути королевы?

Ответ не замедлил последовать.

– Да, такого знатного скандала при дворе еще не знали! – рассмеялся, Эллан и лукаво глянул на меня. – Соланж Альдейн едва не сделал короля вдовцом, как узнал, кто испортил вам лицо. Его величеству пришлось вмешаться. Не позавидуешь ему, бедняге!

– Почему?

Ведь знаю причину, зачем спрашиваю?

– Когда ты любишь, а тебе открыто предпочли другого, предали и растоптали – это очень больно, Дария. – Голос Эллана звучал глухо, надтреснуто.

Лорд откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. Улыбка сошла с лица, мышцы напряглись. Кажется, я разбередила тайны прошлого, вернула забытую боль.

– Именно поэтому в брак вступают по расчету, – неожиданно закончил мысль Эллан. – Чего и вам советую. Никогда не любите мужа. Никого никогда не любите, Дария. Оллос – сильный маг, безжалостный правитель, а сидит в одиночестве и пьет, пока жена бегает за несостоявшимся любовником и пробует объясниться. Вы сидите и кусаете губы по той же причине: слишком доверяли. Теперь понимаете, отчего навсеев с детства отучают от любви? Чтобы продлить их жизнь и сделать счастливыми.

Слова лорда звучали горько. Значит, личное. Недаром Эллан посмурнел.

Высшая степень доверия для темных – приоткрыть тайну своей души. Только вот приставать с расспросами не стоит.

Чтобы уйти от неприятной обоим темы, попросила рассказать о событиях во дворце и похитителе – родственнике королевы. О последнем лорд говорить наотрез отказался, даже повысил голос, когда стала настаивать. Нет и все тут. И о разговоре с Соланжем мне знать не следует, чистая политика.

Во дворце? Соланж пригрозил, что, если с моей головы упадет волосок, одной Слышащей станет меньше.

Значит, соврал Геральт, не он спас мою жизнь. Больно? Да нет, иного не ожидала. Прощайте, детские иллюзии и мой самый первый и любимый мужчина. Сегодня же уеду, за вещами пошлю завтра.

– Эллан, – замялась, не зная, как отреагирует лорд, – а не могли бы вы меня приютить? Всего на ночь, – поспешила сгладить превратное ощущение. С учетом недавних мыслей, лорд решил, я хочу завести интрижку. – Потом найду деньги и переберусь в гостиницу.

– Я-то могу, но удобно ли вам жить под одной крышей с одиноким мужчиной?

Спросил и посмотрел так пристально. Понятно, не забыл. Разумеется, подобные фантазии западают в душу.

Ответила утвердительно. Плевать на чужое мнение, я хочу защищенности.

– Соланж Альдейн вас не подставлял, может, лучше к нему?

Когда это Эллан стал сводником? Наиви собирается жить в доме темного, чем не повод для гордости? Половина Дебриша, столицы Веоса, мечтала бы о таком счастье, пыталась бы соблазнить, а Эллан толкает к другому. Ничего не понимаю! Зачем успокаивать, зачем целовать запястье, если… Словом, мне показалось, в глазах лорда скользнуло нечто большее, чем наставничество.

– Альдейны – однолюбы, – барабаня пальцами по подлокотнику, лорд через силу цедил слова. – У них физическое влечение просто так не возникает или возникает, но до постели они допускают только людей. Это связано с особенностями магии Альдейнов: при каждом соитии с магессой уходит часть силы. Зато с обычными женщинами спать можно смело, что подтвердят служанки Соланжа.

Эллан замолчал и потянулся к бутылке. Судя по выражению лица, беседа ему неприятна. Подтверждению того служили поджатые губы. Только причем тут брезгливость – именно эту эмоцию прочитала в глазах лорда. Терпеливо ждала, не скажет ли Эллан еще чего-то, но он молчал и мелкими глотками пил вино. Напряжение не ушло, лорд оставался предельно собранным, будто гадал, посидеть еще или уйти.

– Откуда вы знаете? – наконец не выдержала я.

Щеки горели, а воспоминания услужливо напоминали: Соланж говорил нечто подобное. Ох, тогда знаю, отчего он разозлился на балу! Получается, некромант не просто хотел переспать, а собирался отдать часть себя.

Сердце дрогнуло и заметалось в груди.

В воздухе запахло вербеной.

Желание или нечто большее?

Нет, не думать! Не желаю! Чем дальше Соланж, тем лучше.

И еще одно открытие – лорду Марону неприятно внимание некроманта. Он даже не пытался скрывать. Да, говорил спокойно, ровно, однако жесты, мимика выдавали. И самое ужасное – мне это нравилось!

– Я член Совета, – глухо ответил Эллан и со звоном поставил бокал на стол, – мне положено знать. Именно поэтому Соланж Альдейн не допустил бы вашей гибели. Но все пошло не так, он не успел. Хотя да, ловил, провоцировал, использовал как приманку. Расспросите его сами. Уверен, Соланж скоро нанесет визит, хотя бы, чтобы принести извинения. Если нет, моя перчатка у него есть.

Дуэль? Лорд бросил вызов некроманту? Соланж же убьет его!

Липкий страх наполнил все мое существо, с трудом подавила желание броситься к Эллану и остановить. Я… Что со мной станет, если лорда Марона убьют? Он единственный темный, который не использовал и пытался понять. За Соланжа можно не тревожиться, с этим ничего не случится.

И странно, отчего Геральт до сих пор не объявился, слуг не прислал? Неужели его нисколько не тревожит то, что я столь долго наедине с другим мужчиной? Выходит, Геральту действительно все равно. Значит, правильно решила, нужно уехать.

– Меня многие хотят убить, – Эллан и бровью не повел. – Ваш бывший любовник опять же. Вызова он не отменял, и сразу после нашего разговора я спрошу где и когда.

– Запрещаю! – слова вырвались сами собой, властные, в духе навсеек.

Аж подскочила, готовая загородить дверь. Наивная, будто нет телепортов!

– Как странно, – задумчиво протянул Эллан, – вы дорожите моей жизнью. Увы, Дария, долги чести всегда платят. Не бойтесь, – легкая улыбка тронула его губы, – вам не придется со мной возиться, если пострадаю. И не волнуйтесь, поединок не до смерти. Ни тот, ни другой. Только вот ни Геральту Свейну, ни Соланжу Альдейну я ничего не прощу. За вас не прощу, Дария, – уточнил он. – Придется заменить вам брата и защищать поруганную честь. А теперь, если решение о переезде в силе, прощайтесь с графом, жду в портальной комнате.

Уйти от Геральта оказалось нелегко.

Никак не могла заставить себя постучаться в кабинет. Вспоминался недавний разговор, нелюбовь бывшего возлюбленного к нежданным посетителям, и в голову настойчиво лезло боевое обличие Геральта. Оставалось только гадать, сколько сил я подарила графу Местрийскому. Сейчас бы сто раз подумала перед тем, как отдаться. Речь ведь не о девичьей чести, я действительно любила Геральта и жалела не о содеянном – о даре, могуществе. На какие цели он его пустит? До сей поры навсей таился, показал мощь лишь в поединке с Филиппом. Надолго ли? Вряд ли Геральт намерен до конца дней изображать обычного боевого мага.

В последнее время начала сомневаться в честности темных. Я и прежде знала, что они двуличны, потом подзабыла, вот Вседержители и напомнили. Если так, глупость шестнадцатилетней девчонки послужит смерти. Вопрос лишь в том, чего пожелает Геральт: власти, мести, земель. Великая Мать, как я могла его полюбить?! Вспоминала и ужасалась. Мучитель, палач, презирающий любовь, воспринимавший меня как кусок плоти для утех самого гадостного свойства. А потом вдруг чувства. Но только юная, не знавшая прежде мужчин, светлая, за которой никто не ухаживал, могла поверить в волшебное перерождение. Вспомни, когда оно началось? Увы, одна корысть. Геральт использовал, просто с рабынями и леди поступают по-разному.

Темные – притворщики, у них всегда на первом месте твердый расчет.

И как вспышка: почему Эллан не убил Элизу? Шанс был, время тоже. Одним ударом за позор. Всего лишь ученица, всего лишь любовница, зачем церемониться? Или не всего лишь? Успела заметить, лорд привязывался к людям ближнего круга. К примеру, Эллан меня опекал, заботился, иногда по-медвежьи. Элизу оберегать не требовалось. Неужели любил? Тогда понятна недавняя болезненная гримаса и откровенный совет.

Память воскресила страшные минуты в Башне магов, когда Элиза похитила меня из ванной Геральта и собиралась превратить в суповой набор некроманта.

Как вел себя, что делал Эллан?

Точно, наставник не хотел ее убивать! Он просил добровольно что-то отдать. Видимо, посох. Элиза подло воспользовалась силой диадемы и вонзила отравленный клинок в учителя. Тот не предполагал агрессии со стороны покойной графини и не успел уклониться.

Его слова, удивленные, полные горечи: «За что?» Тогда я не поняла, сейчас все встало на свои места. Элиза Свейн превратилась в тварь, не заслуживающую перерождения.

Поднять руку на человека, который доверял тебе, ласкал, шептал на ушко нежные слова, доверчиво прижимался, – хуже измены. Да и чего не хватало благородной стерве? Муж, любовник – от слова «любовь», а не секс. Не сомневаюсь, прямые обязанности Эллан тоже выполнял отменно. И друг, и учитель, и способ расслабиться по ночам.

Только не обманываюсь ли я? Жалею Эллана, а ведь он темный, и душа у него такого же цвета. Кто тебе вообще сказал, что лорд кого-то любил? Выражение лица, странные советы? Брось, его от отвращения передернуло. Чувства – слабость, она постыдна, не для навсеев. Вот и скривился. Ты опять погрузилась в мир грез, превратила его в героя. Мало Геральта, тогда пойди к королеве Евгении и предложи отдать родственнику – все польза от дурочки.

Забота? Ха, Чувствующему легко втереться в доверие. Ему ли не знать, как имитировать эмоции и вызывать в других людях нужные. Вспомни Соланжа, он говорил, Эллан бы меня тоже не отпустил. Не убил, не изнасиловал, но уйти не позволил бы. Он и сам признавал, я интересна с научной точки зрения.

Всего каких-то десять дней назад Эллан изучал меня: такое ли у наиви сердце, легкие, как я реагирую на раздражители. После занятий лорд частенько усаживал в лаборатории и, чуть не мурлыча от предвкушения, с азартом исследователя начинал прикладывать лед, колоть пальчик или еще что. Все с моего согласия. Только попробуй откажись! Мы договор заключили: Эллан меня учит, я разрешаю смотреть. К чести лорда, он не раздевал, а ведь мог бы.

Потом опыты закончились. Признаться, вздохнула с облегчением, слишком они неприятны. Когда ты не контролируешь биение собственного сердца, становится жутко. Эллан мог сотворить, что угодно!

После суда над Филиппом лорд Марон изменился. Появилось в нем нечто… Словом, интерес усилился, но перешел в иную плоскость. Взять хотя бы шалости на маскараде или желание усадить на колени. Не плотское влечение, страсть заметила бы, но прав, сто тысяч раз прав Соланж Альдейн, лорд Эллан Марон никуда не отпустит леди Дарию Эрассу, не захочет.

Не верь никому из темных – но как тогда жить? Одной в мире безумно сиротливо, я не справлюсь с такой ношей.

Тяжко вздохнув, постучалась. Хватит маяться у двери, пора действовать!

Геральт ожидаемо прорычал в ответ, что занят. Постучала еще раз, назвалась и получила-таки разрешение войти.

Любовник сидел за столом и читал. Название разобрать не успела: при моем появлении Геральт захлопнул книгу и убрал в ящик. Странно. Том тонкий, в кожаном переплете. Подобным образом оформляют адресные книги – список домовладений местности. Я видела схожие книги в библиотеке.

– Ты что-то хотела?

Геральт встал и постарался улыбнуться – вышел оскал.

Кивнула и словно в бездну шагнула, а не к любимому человеку. Подумать только, еще вчера!..

На краю стола лежала стопка газет. Чтобы чем-то занять руки, взяла верхнюю. На первом развороте – бал-маскарад. Прелестная королева, таинственный Соланж… и я. Не поверила глазам. В газете напечатали мой портрет, сделанный во время танца с некромантом его величества.

– Любуешься? – ехидно поинтересовался за спиной Геральт.

Вздрогнула: он подошел неслышно, и обернулась.

Наиви и навсей. Первые дни знакомства воскресли в настоящем. Тогда я до смерти боялась Геральта. Вот и теперь… Совсем чужой! Исчезло тепло; в Геральте проступило нечто звериное. Оставалось надеяться, он позволит уйти. По закону не смеет помешать, но кто знает, что творится за стенами особняков? Достаточно ухватить поперек талии, отволочь в портальную комнату, и никто не найдет. Решат, будто меня украл некромант, или я уехала на виноградники. Сама бы так поступила, сбежала то есть, если бы не множество сомнений. Неизвестно, есть ли там дом, в каком он состоянии, станут ли меня слушаться, или прислуга облегчит задачу Твейну. Виноградники – безумие. Если не убьют верные Геральту крестьяне – я помнила, как они относились к наиви, – родственник королевы точно не упустит шанса. Защиты никакой, пирамидка связи не спасет, Эллан может не успеть. Вонзить кинжал – всего мгновение.

На вопрос Геральта не ответила, отложила газету и сухо поставила в известность:

– Я уезжаю.

Только глухой не понял истинного смысла короткой, с трудом произнесенной фразы, отчего я отвернулась! Все ждала, Геральт скажет: «Не уходи!»

– Куда? – хрипло поинтересовался навсей.

Он стоял так близко, что волосы шевелились от его дыхания. Хотелось сделать полшажка назад, прижаться к груди, ощутить жар объятий, но нельзя. Сейчас раз и навсегда выясним, любит ли меня навсей.

Крохотный шанс, тончайшая ниточка – я дарю их тебе, Геральт.

– Пока к лорду Марону. Затем, когда закончат отделку, в подаренный Соланжем Альдейном дом.

– Ясно, – тем же глухим голосом ответил навсей и едва уловимо коснулся волос.

Вся моя решимость разом испарилась. Маленькая девочка не умела быть сильной.

Задержала дыхание и запрокинула голову, чтобы не разрыдаться.

Только не смотри на него, только не смотри! Или, наоборот, обернись, обними и забудь.

Ногти вонзились в ладонь.

Великая Мать, как тяжело! Как я хочу верить, но кто-то из мужчин лжет, и отчего-то казалось, не Эллан. Когда успокоюсь, переговорю с Соланжем. Если две версии совпадут, интуиция не подвела. Но прежде подготовиться, продумать вопросы, чтобы не стушеваться, не онеметь под взглядом некроманта. А если Соланж начнет смущать, и вовсе сбегу. Он мастерски владел сомнительным искусством, и, самое обидное, я неадекватно реагировала на его поведение. Кому сказать, порой некромант казался неимоверно красивым, властным. Запах сводил с ума, превращая сердце в желе. Оно стекало в живот и требовало покориться, отдаться альбиносу.

Неужели я действительно желала Соланжа Альдейна? Видимо, да. Вряд ли некромант использовал приворот: слишком мелко.

Ничего, справлюсь. Подумаешь, запах! Главное, к самому некроманту не тянет.

Геральт ждал вопросов, требований, но я молчала. Слышала, как он дышит: неровно, с всхрапами, и с трудом боролась с желанием обернуться и обнять. Я успела соскучиться по его рукам. Женщины все такие идиотки!

– Ждешь щедрого дара? – выплюнув злые слова, Геральт отошел. Я не видела, чувствовала движение. – Получишь!

Иллюзия лопнула, обдав холодной водой.

Часто заморгала, пытаясь понять, за что он так со мной. Почему ничего не понял, не попросил прощения? Я не навсейка, не продаю чувства, Геральт прекрасно знал и унизил.

Тепло таяло, с каждой минутой в кабинете становилось все холоднее.

– Не побрезговала после Элизы? И как ее любовник, хорош в постели? – Геральт еле сдерживал ярость и хлестал словами наотмашь.

– Ты говоришь гадости. Лорд Марон – мой учитель.

– Учитель? – навсей рассмеялся. Обернувшись, увидела, он стоял у стола; кончик губы презрительно подергивался. – Только не ври, будто вы занимаетесь не в постели! Как понимаю, сравнение не в мою пользу, иначе бы не ушла. Хотя слышал достоинство у него меньше, не просчиталась бы. Или в технике переплюнул? Так ты скажи, не хуже Чувствующего сделаю.

Чуть не расплакалась. Сдерживало одно: слабых в Веосе бьют сильнее.

А вдруг Геральт просто ревнует? Не может же он… Глянула и поняла: может. Какая любовь – в глазах навсея одна оскорбленная гордость!

– Думай, что хочешь, я не обязана отчитываться, – слова сыпались урывками сквозь спазмы рыданий. – Куда отправить вещи, знаешь. И о подарках не забудь. Любовницы не наложницы, получал удовольствие – плати.

Навсей криво усмехнулся и, приложив руку к груди, поклонился.

– Разумеется, миледи.

Пока не дала воли чувствам, хлопнув дверью, выскочила в коридор. Нельзя разрыдаться при Геральте, затравит!

Глава 5

В конце коридора мелькнуло лицо Норжина. Надо бы попрощаться, он, в сущности, хороший мальчик, милый, пока не стал мужчиной. Когда они вырастают, превращаются в сволочей. Абсолютно все.

Ну, кто следующий? Давайте, скидывайте маски! Неважно, темные вы или серые, суть одна – гнилое дерево. Обмануть, использовать и выбросить – вот ваше кредо. Не получилось – так сломать, уничтожить.

Предубеждения? Как бы ни так! Возьмем приемного отца, он убил мою мать и мечтал превратить меня в личную племенную кобылу. Другие из рода Онексов не лучше. Пленники сами собой на крюках не появлялись. Таковы серые. Темные? Вон, сидит образчик в кабинете. Могу продолжить, только не хочу.

Иногда казалось, будто я одна посреди моря лжи и мертвенного холода. Два мира, и везде одно и то же. Конечно, наиви погибли: они не умели ненавидеть.

Мысли перенеслись в Умерру. Что там теперь, зачем навсеям Сомнейская долина, человеческие королевства за заливом? Видимо, хотят единолично править магическим миром. Люди колдовать не умеют, дай им в руки самый мощнейший артефакт, ничего не сумеют. Легкая добыча. Рабы нужны всегда, а уж сколько наложниц и наложников к услугам темных!

Губы скривила гримаса отвращения.

Геральт Свейн набрал бы целый гарем.

Мир воды. Оскалившиеся замки, страшная граница пустынных земель. Крюки, виселицы, присланные в подарок головы, отряды магов. Смерть и кровь. Ради чего? Обычного клочка земли и бесплатных плотских удовольствий? Не верю. Тут что-то другое, то, о чем лучше не знать. Хватит с меня чужих «скелетов», в своих бы разобраться. Например, выяснить тайну рождения, настоящие имя и фамилию. Дарией назвали Онексы, Эрассой стала пару недель назад милостью веоского монарха.

Нужно вернуться в убежище Филиппа, где мы встретили Шепчущего. Там я слышала голос матери. Хотя бы увижу призрак, если не дано застать в живых.

Пирамидка связи нагрелась, настойчиво требуя внимания. Прикинулась глухой, но собеседник попался упорный. Размазав слезы по щекам, неохотно вытащила ее и провела ладонью над вершиной. Следовало бы улыбнуться, но пусть уж видят гримасу вместо маски.

Над пирамидкой возникло объемное изображение Эллана. Недовольный учитель постукивал пальцем по крышке карманных часов. За его спиной переливался активированный портал.

– Дария, вы надумали? – Опять претензии! Стоит тряхнуть, и вот он, навсей. – Я не у себя дома, должен уйти.

Лорд резко замолчал: заметил слезы и плаксиво поджатые губы. Он тут же стал темнее тучи и презрительно осведомился:

– Геральт Свейн?

Промолчала. Какая разница?

Нехорошо, конечно, совсем забыла об Эллане. Разумеется, ехать к нему не нужно, в городе полно гостиниц, устроюсь, но предупредить следовало. В результате лорд нервничал, испытывал терпение Геральта из-за зареванной светлой.

– Помнится, я задолжал ему поединок. – Ох, не понравился мне тон Эллана: столько ненависти! – Если граф отменил вызов, придется настоять.

– Не надо! – пискнула я, разом позабыв о недавнем заключении про сволочей. – Если из-за меня, не нужно!

Одно дело – обвинить на словах, другое – убить. Крови Геральта я не желала, ничьей не желала. Только Эллан решил за меня. Он нарочито спокойно и медленно убрал часы в карман жилета, смерил пронзительным взглядом и угрюмо возразил:

– Надо. Пришло время платить по счетам. Ваши слезы я ему не прощу.

– Эллан, не!..

Осеклась, натолкнувшись на кристаллы льда в голубых глазах. Такой лорд Марон внушал страх. Не хватало только пофыркивающего коня, меча или посоха в руках. Мягкость и податливость слетели, явив истинного темного.

Женщина повелевает? Как бы не так! Подчинись и смирись, женщина.

– Идите, вещи потом заберете, – голос Эллана потеплел, хотя глаза остались прежними. – Отоспитесь, переедете к жениху, а там и дом обставят.

– Нет, – нашла в себе силы отказаться.

– Да, – лорд вздумал перечить. – Нечего вам слоняться по улицам. Переночуете и трезво оцените ситуацию.

Обещала прийти через пару минут и оборвала связь.

Эллан прав, ничего хорошего со мной в таком состоянии не случится, лучше перебраться к учителю. Подумаешь, выказал характер! Так он темный, а не коврик в прихожей. И правильно настоял, иногда нужно.

Оглянулась на дверь кабинета и вздрогнула: Геральт все слышал. Он стоял в дверях и насмешливо смотрел на меня.

– Вот и защитник нашелся! – Уголки губ презрительно поджались. – Верность – понятие, чуждое женщинам. И как прикажете со мной драться, миледи: до крови или пока не издохну? Предлагаю второй вариант: эффектнее. Как вам картина: наиви опускается на колени, чтобы облегчить агонию бывшего любовника, и дарит страстный поцелуй нынешнему.

Замотала головой и, подобрав юбки, ринулась прочь. Турнюр не способствовал быстроте передвижения, но я успела привыкнуть к изменившемуся центру тяжести. Только вот туфли мешали, снять бы их вовсе!

Еще немного, и лестница. Только вот добежать до нее мне не позволили, подняли в воздух. Истошно завизжала, барахтаясь в пустоте. Мнилось, невидимая петля затягивается все туже, выбивая из тела жизнь.

– Я всего лишь хотел, чтобы вы не упали, миледи, – устало прокомментировал свой поступок Геральт и, явно издеваясь, уточнил: – Вы ведь отныне для меня миледи, верно, Дария?

Чеканя шаг, владелец дома медленно приближался к жертве. Верно, куда спешить, муха из паутины никуда не денется!

Так, только не паниковать, только вновь не сорваться на визг! Ты леди, они умирают достойно. Только как поту не струиться по позвоночнику, когда в руках отвергнутого любовника посох, а острие направлено на меня? Будто сама смерть заглядывает в очи.

Геральт склонил голову набок. На губах играла ухмылка наемного убийцы – равнодушная, циничная.

Затаила дыхание, вслушиваясь в биение собственного сердца.

Навсей воткнул жезл в пол. Острие легко разрезало плиты и вошло ровно наполовину.

Гулко сглотнула. Жест устрашения удался.

Геральт фыркнул и махнул рукой, снимая чары. Навсей ловко успел подхватить, не позволил упасть. Я оказалась в плену чужих цепких пальцев. Геральт не собирался отпускать, наоборот, развернул лицом к себе и взял за подбородок.

– Ты так и не ответила, как тебя называть, – напомнил он и провел большим пальцем по губам.

Память воскресила прежние минуты ласки, и я горестно вздохнула, опустив глаза.

– Как прежде. И ты… – Снова вздох. – Ты еще не потерял меня, если захочешь, вернешь. Только придется выбирать, Геральт, нельзя получить все сразу.

– Золотые слова, Дария! – Навсей наклонился, практически касаясь губ, отчего они неимоверно зачесались в предвкушении поцелуя. – Золотые слова, маленькая светлая девочка, – повторил Геральт и неожиданно отпустил. – Захочешь, можешь вернуться. Именно так и никак иначе.

И все, развернулся, ушел, не попрощавшись.

Стукнула дверь кабинета, перевернув еще один лист в книге жизни.

Обхватив себя руками за плечи, понурившись, побрела к лестнице. Несколько раз порывалась обернуться – сдерживала гордость.

Хватит! Геральт ясно выразился: прибегу сама, он возвращать не станет.

Любовь не умирает мгновенно. Вот и у меня сохранилось еще достаточно этого чувства. Глупому сердцу верилось, поведение Геральта – обычная надменность, только разум твердил иное. С некоторых пор я больше верила ему.

Королева, Дария. Маскарад. Верный пес и его госпожа.

Не унижайся. Твоя жертва никому не нужна. Геральт не полюбит, ты не станешь счастливой. Народная молва не лжет, сколько ни говори «халва», слаще не станет. Так и тут.

Горделиво расправила плечи.

Вот так, Дария. Выживают сильнейшие. Надо было больше слушать Алексию и ее подруг, глядишь, не попалась бы, как слепой котенок. Ничего, теперь стану разборчивой, как навсейки, если подпущу к душе и телу, то только самого лучшего.

– Вам плохо, миледи?

Норжин!

Куда же он делся во время разговора? Наверное, спрятался, завидев отца. Ну да, Геральт его не жалует: сын Элизы.

Норжин стоял перед дверью в одну из пустующих комнат и напряженно следил за каждым движением.

– Спасибо, все хорошо, – через силу улыбнулась юноше. – Не проводите меня? Я уезжаю.

Крепкая мужская рука, пусть даже подростка, – верное лекарство от дрожащих ног. Без опоры сползу в портальную комнату только к утру: слишком устала и эмоционально опустошена.

– Надолго?

Судя по глазам, Норжин знал ответ: подслушивал.

Неопределенно пожала плечами.

– Позволите навещать вас, миледи?

Норжин, как и просила, подошел, но повел себя иначе, нежели ожидала. Он трепетно сжал мои пальцы, поднес к губам и прежде, чем успела остановить, поцеловал.

– Понимаю, я слишком юн, но мы могли бы разговаривать. – Нахал смотрел, не мигая.

Так он в поклонники набивается?

Рассмеялась. Право слово, какой из него любовник!

Становиться первой женщиной Норжина не собиралась, хотя догадываюсь, он мечтал об этом. Вовсе не из-за моей персоны – похвастаться близостью перед сверстниками, повысить статус. Пока Норжин никто, а так бы превратился в мужчину.

Юноша обиделся и отступил на шаг, сложив руки за спиной.

– Хорошо, милорд, – попыталась исправить щекотливую ситуацию, – можете меня навещать.

– И вы со мной танцуете на зимнем королевском балу.

Ого, это уже не вопрос, а утверждение.

Приглядевшись, поняла, Норжин и смотрел иначе, как взрослый: исподлобья, по-волчьи. Стало не по себе. Темный, до мозга костей темный! Вот тебе и ребенок!

Норжин во многом похож на Геральта: те же зеленые глаза, линия подбородка, тонкие губы и профессия. Мальчик – без пяти минут маг. Об этом напоминала неизменная школьная форма, придававшая юноше строгости, добавлявшая лет: черный всегда старит. Только прежде Норжин маскировался, порой вел себя как ребенок.

Маски, Дария, только ты каждому демонстрируешь истинное лицо.

– Разве вы приглашены? – иного вежливого отказа в голову не пришло.

– Да, – сверкнули зеленые глаза. – Через полтора месяца мне исполняется шестнадцать, отныне я имею право на многое.

Слова прозвучали зловеще, словно Норжин намекал, его планы связаны со мной.

Дальше – больше. Юноша перевернул мою безвольно свисавшую вдоль тела ладонь и поцеловал запястье. Опешила от подобной наглости, даже пощечину не дала.

– Я умею быть благодарным и верным, миледи Дария, – глаза Норжина окончательно слились в восприятии с глазами серого хищника, мнилось, зрачок тоже изменился. В голосе юноши – решимость, ни следа детскости. Похожим образом Норжин беседовал с отцом после побега матери. – Вы много для меня сделали и, поверьте, не пожалеете, оказав благосклонность. Отец, – короткая пауза, и словно удар ножа, – ответит за все, когда придет срок.

– Милорд! – В ужасе попыталась вырвать руку, но тонкие пальцы Норжина оказались крепкими и сильными. По сути, он мужчина, пусть несовершеннолетний, выше меня, в будущем году перейдет в старшие классы. Маг, слабый, но маг, привык к оружию: чувствовала характерные мозоли. Словом, справится с наиви без проблем. – Вы забываетесь!

– Простите, – он тут же отпустил и покаянно склонил голову.

Замявшись, Норжин вытащил из кармана визитку.

– Мужчины быстро взрослеют, – юноша вновь смотрел в глаза, прямо и нагло. – Вспомните обо мне, если пожелаете. Я исполню любые прихоти и не променяю на другую женщину. Сделка выгодная, замуж выходить не придется. Понимаю, – смешок, – вы другого выберете. А теперь пойдемте, вас ждет лорд Марон.

Не знаю зачем, но я взяла визитку и приняла протянутую руку. Будто кавалер с дамой, мы с сыном Геральта спустились вниз. Надо отдать Норжину должное, он приноравливался к моему шагу, следил, чтобы не оступилась, и одним взглядом разгонял любопытную прислугу. Интересно, кто из него вырастет?

Эллан нетерпеливо расхаживал по холлу.

Пришло время Норжина испуганно юркнуть в сторону, стоило лорду на него взглянуть. Складывалось впечатление, будто юноша собирался совершить нечто постыдное, а Эллан поймал его за руку. По меркам Веоса предложить себя в любовники – пустяк, обычное дело. Что же на самом деле задумал юный навсей? Или банально испугался соперника?

– Даже не думай! – В голосе учителя звучала неприкрытая угроза. – Я предупредил, второй раз повторять не стану.

Юноша сглотнул и поспешил попрощаться.

– Зачем вы так с ним? – я проводила Норжина недоуменным взглядом.

Разительные перемены! Однако он и раньше снимал маску. У таких родителей тихих детей не бывают, а пятнадцатилетние мальчишки умеют скалить зубы.

– Поверьте, Дария, поблагодарите, – туманно ответил Эллан и поторопил: – Время истекает, не хочу добираться верхом.

Стало страшно. Очень страшно. Захотелось бежать из Веоса.

Ужас накрыл удушливой волной, казалось, безо всякой причины, накопился и выплеснулся наружу. Они же съедят меня, затравят! Королева вряд ли простит влечение Соланжа и забудет неудобную свидетельницу. Она уничтожит меня, сегодня или завтра.

– Нет.

Вздрогнула и удивленно взглянула на Эллана. Он опять читал мысли, но как? На мне экранирующий медальон.

– Нет, – решительно повторил лорд и стиснул мою ладонь, – королева не тронет. Не позволю.

Обещание прозвучало так весомо, что поверила.

Только много ли может Эллан?

– Больше, чем вам кажется, – хитро улыбнулся лорд. – Совет – это сила, а я не простой маг. Но пойдемте, вам нужно отдохнуть. Как-нибудь расскажу о собственном месте в иерархии Веоса. Краснеть не придется, Дария.

Нахмурилась, осмысливая слова Эллана. Прежде казалось, он не так уж и силен. Вспомнить хотя бы случай с Соланжем. Очередная мужская ложь, чтобы набить себе цену?

Ответом стало насмешливое фырканье.

Глаза Эллана блестели, уголки губ ползли вверх.

– Дария, не вещи явны. Это Геральт Свейн любит лезть на рожон. Он боевой маг, они все такие. Я предпочитаю избегать конфликтов, если в них нет необходимости. Соланж Альдейн мне не по зубам, так зачем его злить? Лучше извиниться, чем проиграть. Честь не вернешь. К тому же, вы знаете, некромант застал меня в не лучший жизненный момент. Паршивый, скажем прямо.

Брови удивленно поползли вверх. Темный признается в слабости? Да скорее небо рухнет на землю!

– Не рухнуло, как видите, – рассмеялся Эллан, подталкивая вперед. – Однако, – его голос сталью разрезал воздух, – это слышали вы и только вы. Надеюсь, поняли намек, Дария?

Голубые глаза, два сверкающих сапфира, словно пригвоздили к полу. Не в силах пошевелиться от накатившей паники, даже мыслить перестала. Стояла и смотрела в холодные глаза, гадая, пришел ли очередной час разочарований и как поступит лорд, если проговорюсь.

Эллан моргнул, и наваждение спало. Ко мне вернулась способность дышать. Стало нестерпимо душно: слишком часто билось сердце.

Лорд бережно, но крепко сжал пальчики и прошептал:

– Не бойтесь. Слово чести, Дария, я не причиню вам вреда. Но не надо болтать, хорошо?

Эллан поднес мою руку к губам и поцеловал сначала тыльную, затем внутреннюю сторону ладони и отпустил. Уставилась на него косулей, поднятой волками. Растерзает или пожалеет?

Для навсеев я игрушка и никогда не стану человеком. Каждый в любой момент может прихлопнуть. По сути, кто я? Светлая. Почему они погибли? Не могли защищаться. У лангов и навсеев зубы, а у меня? Магия, и та чужая.

Губы предательски дрогнули. Чтобы не опозориться и избежать ненужных вопросов, отвернулась. Помню, Эллан Чувствующий, но одно дело – знать, другое – видеть. Плаксивая гримаса вызовет лишь раздражение.

– Ну что вы, Дария? – с непривычной нежностью и тревогой откликнулся Эллан и обнял, привлекая к себе. Пальцы прошлись по волосам, скользнули по шее, помассировали лопатки. Сначала прикосновения лорда заставляли сжиматься, вздрагивать, но затем страх отступил, сметенный надежными руками. – Да не трону я, никогда не трону. Как можно? – Голос учителя стал тише, теплее. Так когда-то, казалось, в другой жизни говорил Геральт, когда мы оставались наедине. – Вы случайно можете проговориться, и мне придется прекратить с вами общаться. Это… – Эллан на мгновение замялся. – Я не хотел бы подобного, но, сами понимаете, иного выбора нет. Честь – главное для мужчины.

Кивнула.

Плечи дрожали. Мурашки разбегались по позвоночнику, покалывали невидимыми иголочками пальцы.

Эллан прижимал все теснее, гладил, даже поцеловал в подбородок – непривычный и смелый для учителя поступок. Складывалось впечатление, будто лорд хотел бы скользнуть губами выше, но не решился. Никакой страсти – легкие, воздушные касания. Однако за ними чувствовалось нечто… Словом, сделай я шаг, удовлетворила бы давнее любопытство.

Надежность и сила – вот чем веяло от Эллана, именно в этом я сейчас нуждалась.

Страх отступил, остались растерянность и опустошение.

Руки лорда замерли. Касания изменились, утратили налет нечто большего, чем дружба. Вот так, не люблю сюрпризов.

– М-да, представить не могу, чтобы навсейка так поступила! – вполголоса пробормотал лорд. – Вы как хрустальная ваза: одно неловкое движение и вдребезги. Поменьше надо плакать, и уж если ощущаете себя ущербной, развивайте дар. Я же говорил, колдовать сможете. Только без толку, пока не перестанете прятаться за чужую спину. Стоит раз показать зубы, половина проблем отпадет. Но вы маленькая, тяжело, наверное, огрызаться, – вкрадчивым голосом заключил Эллан и продолжил поглаживать.

Задумалась: а ведь лорд прав, зачастую я сама виновата, жалею себя. Либо сижу, сложа руки, надеясь, что Вседержители все исправят.

– Умница! – Эллан чмокнул в лоб, отпустил и протянул платок. – Пойдемте-ка отдыхать. День выдался трудным. И напомните, когда у вас день рождения?

– Зачем вам? – замерла в сладостном ожидании.

Эллан хочет сделать подарок!

Едва не запрыгала, хлопая в ладоши, словно маленькая девочка. Подумать только, пару минут назад боялась, а теперь жаждала внимания. Именно от Эллана Марона.

– Сюрприз, – таинственно ответил лорд и ободряюще похлопал по плечу. – Ничего, научитесь быть сильной.

Хотелось бы!

До портальной комнаты дошли в полном молчании.

Геральт не объявился, не вышел из кабинета.

Привычно встала внутрь треугольника и закрыла глаза. Эллан обнял за талию. Сначала он таким образом успокаивал, теперь объятия вошли в привычку.

Перемещение в пространстве не доставило прежних неудобств. Наоборот, казалось, словно парю между мирами, во всем теле такая легкость. Никакая кровь из носа не могла испортить удовольствия. Делала глубокий вздох и не дышала.

Никогда прежде не видела портальной комнаты в замке Эллана и с интересом осматривалась. Увы, ничего интересного. Стандартные линии на полу, кольца для факелов на стенах и… Тут я встрепенулась: в углу стоял треугольный каменный стол, на котором валялся небрежно сброшенный плащ. В Веосе таких старомодных не носили. На плаще – пятна грязи. Показалось, или под ним одежда? Ой, а из-под стола выглядывают кончики сапог и седельная сумка. Хотела подойти ближе, но Эллан, хмурясь, ухватил за руку и весомо возразил:

– Не надо.

– Вы по мирам ходите? – несмотря на нежелание учителя обсуждать эту тему, все же спросила я.

Глаза раз за разом останавливались на плаще. Кажется, пятна от ржавчины. Откуда? Свет в том углу мгновенно погас, но я успела сообразить: на полах не ржавчина, а кровь.

– Не надо, – упрямо повторил Эллан.

Учитель напрягся; руки сжались в кулаки. Однако лорд всячески сдерживал агрессию или, во всяком случае, собирался обратить ее не против меня.

– Я и так догадалась, – чуть слышно пробормотала в ответ и шагнула за пределы потухшего рисунка.

Разумеется, лорд убивал. Где, тоже догадывалась: не в Веосе. Только зачем обманывать и говорить, будто он не бывает в Умерре? Помнится, когда просила помочь найти маму, Эллан категорически отказывался. Мести лангов, видите ли, он опасается! Угу, и шинкует серых по дюжине в неделю.

Внутри медленно, но верно закипала злость.

Так бы и сказал: не хочу, зачем лгать?

– И оскорбить? – взвился Эллан.

Эмоции таки прорвались наружу.

Совсем забыла, что лорд слышит мысли.

– Уже оскорбили, милорд, не сдержали обещания, – обернувшись, резко ответила я. Даже руки на груди сложила. – Читаете мысли и не краснеете. А заливались соловьем! Слово темных только для темных и то, пока им выгодно.

Эллан молчал. Он подался вперед. Глаза сверкнули, пальцы дернулись, желваки вздулись. Лорд сделал глубокий вдох и опустился на одно колено. Куда только ярость делалась? Вместо нее – покорность и раскаянье, пусть показная, но сам факт…

Обомлев, наблюдала за тем, как Эллан склоняет голову. Собственная злость улеглась. Потом пришло осознание, и я трижды пожалела о неосторожных словах. Вот почему эмоции идут впереди мыслей? Молодец, заработала извинения и получила врага, лишилась единственного друга. Для кого недавно повторяли, что значит для навсея гордость?

Ладони вспотели. Бегающий взгляд никак не мог ни на чем остановиться.

Чего ожидать от Эллана, что делать самой?

– Я попросил прощения, – бесцветным голосом пояснил лорд. – Можете дать пощечину или оставить стоять так до утра. Не сдержавший слова достоин наказания. Без вашего приказа я встать не могу.

Ошеломленно уставилась на замершего в унизительной позе Эллана.

Подумаешь, солгал наиви! Велико преступление!

– Дария, не вздумайте прощать! – рыкнул лорд. Лицо на миг исказилось, в нем проступило нечто звериное. – Я не заставляю бить, говорю о пощечине. В худшем случае останется синяк. Хотите, чтобы вас уважали или использовали? Если первое, не спускайте оскорблений. Ну! – поторопил Эллан, вырывая из ступора. – Не бойтесь, обиды не затаю.

Собралась с духом и дала лорду пощечину. Замахнулась, но как следует ударить не решилась, шлепнула. Больно ведь, зачем издеваться?

– Слабо, – нахмурился Эллан. – Будто погладили. Дария, со всего размаху. Не будьте тряпкой, вспомните… – Лорд задумался. – Хотя бы как подло усыпил. Словом, вспомните любую гадость и ударьте снова.

И тут до меня дошло: Эллан учит! Не просит прощения, а именно учит. Лорд улыбнулся, подтвердив догадку. Дико как-то: тренироваться давать пощечины. Живому человеку.

– Ну не мертвому же! – рассмеялся Эллан, нарушив патетику картины. – Тяжела преподавательская доля, чего только ради учеников ни сделаешь! – И уже серьезно продолжил: – Грустно наблюдать за тем, как вы позволяете вытирать об себя ноги. Магия не разовьется, пока внутри не изменитесь. А теперь все сначала. – Он поднял голову и подставил щеку. – Скажите, какая я сволочь, дайте пощечину и назначьте наказание. Если мужчина рыпается, ударьте снова и откажите от дома. Твердо, без всяких слез. Упражнение полезное, сбережет нервы и поднимет вашу цену в обществе. Навсейки никогда не отвечают на обиду слезами, не позволяют собой пользоваться. Их нужно завоевывать, доказывать, что она должна впустить мужчину в жизнь. Они не существа второго сорта, они равные и становятся слабыми только рядом с тем, кто сильнее и сам стал слабым ради них. Они никому не обязаны, не потерпят собственничества и не нуждаются в опекунах. Вы должны стать такой же или смириться с короткой и несчастной жизнью.

Кивнула, пока смутно представляя, как можно превратиться в Элизу, Валерию или ее величество. Не смогу, характера не хватит, даже Эллана ударить не могу, хотя и причина имеется.

– Хватит нюни распускать! – лорд сердился. Неудобно ему, наверное, на колене стоять. – Или хотите, чтобы и дальше так делал? И буду, пока вы ясно и четко не дадите понять: поплачусь.

И я решилась, ударила вновь, оставив красную отметину на лице.

– Чтобы в последний раз, милорд, я подобного не потерплю!

– Неплохо, – одобрительно кивнул Эллан, потирая щеку. – Остался приказ. Что-нибудь мелкое и унизительное: ущемленное самолюбие долго помнится.

Приказ, значит? Крепко задумалась. Как назло, в голову ничего не лезло.

Эллан терпеливо подождал пару минут, затем, отряхнув брюки, встал и посоветовал заготовить на досуге пару приказов в качестве домашнего задания.

Я все еще не могла прийти в себя, и лорд предложил подняться в гостиную. Раз подняться, то в свои покои: парадные комнаты внизу.

Гостиная оказалась небольшой и уютной. Тут я еще не бывала – в прошлый раз Эллан показал не весь за замок. Сразу видно, любимое место отдыха хозяев. Обитые шелком стены с вышитыми деталями герба Маронов, огромный, во всю стену, камин с драконом на кованой решетке. Мягкая мебель в тон стен. Странно, но темно-красный, почти пурпурный цвет не раздражал, наоборот, успокаивал.

У камина, в лучших традициях, валялась волчья шкура. Хищник был матерый, даже после смерти внушал уважение. Морда скалилась, обнажив солидные клыки. Интересно, лорд сам его добыл?

А еще шкура навевала фривольные мысли, стало щекотно от воображаемого мягкого касания меха. На таком занимались любовью под мирное потрескивание камина, долго и страстно.

Тело на минуту откликнулось, но разум быстро унял желание. Держи свои фантазии при себе, Дария! Я размышляю о поцелуях, мягкости шкуры и волшебном проникновении абстрактного мужчины. Ну, или не абстрактного. У кабинета есть хозяин, он сильный, умный, красивый, с удивительными пальцами и голосом, который умел разгонять все печали.

Покосилась на Эллана. Он хранил прежнее спокойствие и тайком поглаживал щеку. Стоило заметить, что я наблюдаю, отдернул руку. Такой забавный! Теперь мы квиты, каждый станет молчать о маленьком проступке другого.

Устроилась на диване и в блаженстве вытянула ноги. Эллана не стеснялась, смело скинула туфли.

Лорд подошел к стоящей в углу треноге со сферой из красного дерева и нажал на скрытую пружину. Крышка распахнулась. Оказалось, внутри сферы бар. Не спрашивая, чего хочу, Эллан извлек бутылку затемненного стекла и щелкнул пальцами. Домашний дух тут же водрузил на низенький столик высокие рюмки и вежливо поинтересовался, потребуется ли закуска.

– Вы ели? – лорд вопросительно глянул на меня.

Покачала головой.

– Тогда аперитив, а после ужин.

Дух кивнул и исчез.

Эллан разлил зеленоватую, пахнущую травами жидкость по рюмкам и взглянул на часы.

– Час у нас есть. Я не предупреждал о скором возвращении, ужин задерживается. Спальню выберете сами или остановитесь в прежней?

Согласилась на последний вариант. Меня вполне устраивала та комната, лишь бы только наложница Эллана снова бурно не выражала восторгов насчет его тела. Поразмыслив, поняла: мне неприятны не сами стоны, а их причина. Знать, что Эллан… Словом, не желаю представлять обнаженного учителя верхом на женщине. В отличие от Соланжа подглядывать за утехами Эллана совсем не хотелось.

Думала, лорд улыбнется, как-то отреагирует, но он и бровью не повел. Неужели не читал мысли? Непривычно.

– Эллан, – не решаясь сделать глоток, покосилась на смаковавшего напиток наставника, – можно задать вам несколько вопросов?

Он кивнул, прикрыв глаза в знак согласия. Мое присутствие тоже не смущало Эллана, и он закинул ногу на ногу, блаженствуя в кресле после трудного дня.

– Я о Совете хотела спросить, – поинтересоваться, подслушивал ли лорд мысли, не решилась. Поставила бы себя в неловкое положение. Пришлось бы слишком много объяснять, того, чего сама не могла понять. – Вы намекали, он многое может.

– Может, – подтвердил Эллан. – Короля сместить, например.

Интересная информация. Помнится, Геральт рассказывал нечто подобное, но я прослушала. Тогда политика казалась неважной, хотелось думать только о любимом.

– А как?

– Большинством голосов. – Эллан сделал еще один глоток, блаженно цокнул языком и с легкой самодовольной улыбкой покосился на меня. Миг триумфа всегда приятен, а уж перед лицом женщины – вдвойне. – Или если все маги со способностями, скажем так, солидарны. Мы для Веоса ценнее прочих, чтобы не ушли, можно пожертвовать королем. Белая кость. Это к вопросу о том, что я могу, – лорд отставил рюмку, но позы не изменил, только спину выпрямил. – Например, изменить состав королевской семьи. Ее величество не зря Чувствующих опасается, от них невозможно ничего скрыть, а Евгении Онор есть, что скрывать. Теперь даже больше, чем прежде. Головоломка сложилась, захочу, отравлю ей жизнь. В свете последних событий подобное желание возникает. – Улыбка превратилась в оскал. – Пусть только замахнется.

– На меня? – вопрос напоминал шелест листьев.

Покачав головой, рассмеялась.

– Вы шутите, Эллан! Какой нормальный темный станет убивать ради наиви.

– Я убью, – со всей серьезностью возразил лорд.

Пальцы сжали ножку рюмки так, что побелели костяшки. Казалось, Эллан собрался убивать прямо сейчас.

– Тогда, наверное, Чувствующие долго не живут, – предположила я, решившись отхлебнуть странного напитка.

Неловкая вышла ситуация, пора исправлять.

Сначала от незнакомой выпивки закружилась голова, а после приятное тепло разлилось по телу. Вкусно, будто лето пьешь, но крепко, едва ли осилю больше рюмки.

– Кто как, – философски ответил Эллан, последовав моему примеру. Рюмка опустела, и он снова стал прежним: доброжелательным, милым, улыбчивым. – Боевые маги живут еще меньше – они беззащитнее.

Вот это новости! А как же сила, умения? Боевые маги – элита, их тяжело убить, зато сами они преуспели в искусстве смерти.

– Дария, – в глазах лорда плясали смешинки, – что толку в умениях, если я насквозь вижу все помыслы? Что сделает, что скажет маг через минуту, две, час, день. Если захочу почувствовать, не скроешь. Смотрю, – лукавая улыбка перетекла на губы, – вас волнует запретная тема возраста.

– Нет, я нет! – покраснев, замотала головой.

Успела уяснить: о возрасте не спрашивают, но раз за разом хотела узнать, когда кто появился на свет. Детская любознательность! Мне ведь всего шестнадцать. Или уже шестнадцать – в Веосе взрослели быстро, девочки порой в четырнадцать.

Эллан подмигнул, подался ко мне и игриво продолжил:

– Хорошо, только ради вас. Члены Совета редко меняются чаще одного раза в пятьдесят лет, выводы делайте сами. А живем мы столько, сколько отведено Вседержителями. Долго, Дария, если не убьют, но тут уж судьба.

Эллан развел руками и налил себе еще зеленого напитка – нечто среднего между настойкой и шерри. Я же все так же сидела с первой рюмкой.

Почему для навсеев возраст – табу? Именно у мужчин, не у женщин. Спросила и получила парадоксальный ответ:

– Женщина прекрасна и сильна всегда, а вот мужчина в ее глазах вовсе нет. Различают три возраста. Первый – юность, до первой женщины и первого боя. Тогда можно смело спрашивать о количестве прожитых лет. Второй – зрелость. Длится она до тех пор, пока мужчина способен сражаться и иметь детей. Третий – увядание, когда возраст становится проклятием. Никому не хочется слыть дряхлым стариком, а не зрелым мужчиной, даже если физически это не так.

Кивнула, хотя не понимала, чем позорна старость. У нас пожилых уважали, а тут нет. Ну да, жена бросит и возьмет другого мужа. Они любить не умеют, только убивают и используют.

Эллан опять никак не отреагировал на эмоциональный выпад. Действительно перестал читать мысли? Для Чувствующего, с рождения ментала, медальон не проблема, а щит я пока ставить не научилась.

– Вы ничего не слышали? – осторожно поинтересовалась я, решив разрешить сомнения.

Хватит гадать и переживать!

– Чего именно?

Заметив, что моя рюмка наконец опустела, лорд наполнил ее на треть.

– Мыслей.

Благодарно кивнула, но пить не торопилась.

– Я их больше не читаю, – последовал ошеломивший ответ. – Вы запретили.

– Но…

Слова вылетели из головы. Неужели мой приказ что-то значит? Невероятно! Расправила крылья надежда, что со временем превращусь в настоящую местную леди.

– Вы недовольны? – изумился Эллан. – Тогда зачем возмущались, пощечину давали? Однако эмоции я по-прежнему чувствую, – поспешил добавить он. – Это врожденное, хотите или нет, придется смириться.

– Ну да, у меня их много, в отличие от навсеек! – рассмеялась я.

Фраза произвела странный эффект – по лицу Эллана пробежала тень. Он отвернулся к камину, вцепившись пальцами в подлокотники. Спина напряглась, ноги опустились на пол. Готова поспорить, лорд сжал зубы. Но что такого я сказала? Напомнила о неприятном моменте? Спиртное на голодный желудок раскрепощало, ляпнула, не подумав.

За окном медленно сгущалась темнота. На столицу опускалась ночь, душная и бескрайняя в своей надвигающейся мгле, когда кажется, будто ты один посреди миров.

Эллан, несомненно, сожалел о непозволительной откровенности. Он слишком долго молчал, глядя на пустой камин.

Совершила очередную глупость, чуть слышно, но спросила:

– Вы любили Элизу?

И сразу, залпом, всю рюмку, чтобы не пожалеть о содеянном.

– Простите?

Лорд очень медленно обернулся ко мне. Вопреки ожиданиям, абсолютно спокойный, на лице – выражение легкого недоумения, даже плечи расслабил. Прекрасный актер!

– Вас предал любимый человек, я просто назвала имя.

Раз начала, иди до конца, не прячься за отговорками. Лорд говорил, надо быть смелой, вот и попробую. Навсейка бы точно не замяла тему.

– Вы ошиблись, Дария, – от голоса Эллана веяло могильным холодом. – Я никогда никого не любил, чего и вам советую, но, увы, поздно. И хватит! – Рюмка в пальцах лорда треснула, осколки вонзились в ладонь. – Вы переходите грань, леди Эрасса. Моя жизнь вас не касается.

– Но… – растерянно наблюдала за тем, как кровь закапала на брюки собеседника. – Вы сами…

– Что – я? Закончили, миледи!

Эллан поморщился от боли и потянулся за платком.

– Позвольте? – тут же оказалась рядом и присела на корточки.

Он поранился из-за меня, нужно вытащить осколки, осмотреть рану, затянуть.

Нехорошо вышло с Элизой! Чувство вины снедало, толкало на суетливые действия, призванные загладить проступок.

– Не надо, – странным глухим голосом отказался лорд и не позволил коснуться раненной руки. – Сам виноват.

Однако я проявила настойчивость и заполучила длань учителя. Он всем своим видом показывал: чепуха, само заживет. Одним словом – мужчина!

Порез оказался глубоким, в нем застряли кусочки хрусталя. Велела принести щипчики, уселась на подлокотник и один за другим аккуратно вытащила все. Процедура кропотливая, болезненная, долгая, но Эллан вытерпел, не двигался, только смотрел на меня. Я ощущала взгляд затылком и нервничала.

– Дария, Дария! – с легкой тоской пробормотал лорд, когда подняла голову и попросила свежий носовой платок, чтобы перевязать. – Маленькая чистая светлая, зачем вас принесло в Веос?

Платок мне дали, но не успела я вновь склониться над ранкой, как Эллан привлек к себе за шею и поцеловал в губы. Это вышло… Словом, перехватило дыхание. Опять никакой страсти, но хотелось сохранить чужое дыхание, запомнить каждый миг. Увы, поцелуй и длился всего краткое мгновение, в конце которого перерос в нечто большее. Лорд продемонстрировал властность, подчинил и отпустил.

В недоумении уставилась на Эллана, приложив руку к губам. Они горели от мимолетного касания чужого языка. Лорд не думал ничего объяснять, забрал из обмякшей руки платок и перевязал рану.

– Ужин, – напомнил Эллан, встал и помог подняться мне. – Уже должны накрыть.

– Эллан?.. – прижала палец к губе, унимая покалывание.

Поцелуй не шел из головы, его тепло, мягкость и несвойственную темным нежность, даже в конце, когда суть навсея вырвалась наружу. Хотя, когда хотели, навсеи умели быть ласковыми. Все ждала, Эллан чего-то попросит или предложит, проще говоря, пригласит в спальню, но он вел себя так, будто ничего не случилось, просто учитель, друг и гостеприимный хозяин. Никаких взглядов, намеков – абсолютно ничего, и это вносило смятение в душу. Я, дурочка, уже ответ придумала: мол, хорошо, но не как наложница и безо всяких штучек, не хвастаться и не гордиться, а Эллан… Зачем он целовал?

После ужина немного посидели в гостиной.

Из головы не шли губы Эллана, хотелось повторить, выяснить, отчего со дна души поднялась такая буря эмоций. То краснела, то бледнела и в итоге решила последовать примеру учителя – сделать вид, будто ничего не случилось. В конце концов, мужчины любят целовать женщин и без повода.

Эллан одобрил идею поговорить с Соланжем и заставить Геральта обставить новый дом. Так же посоветовал сменить управляющего в Эрасской долине:

– Он предан графу, могут возникнуть серьезные проблемы. С остальных возьмите клятву верности, обязательно в присутствии некроманта и на крови.

– А некромант зачем? – приглашать подобного специалиста совсем не хотелось.

– Чтобы души забрать, если ослушаются. Обычная практика в неблагополучных местах. Вас ведь там с распростертыми объятиями не примут, Дария, прикопают под кустом, не ровен час. Поэтому либо некромант, либо твердая рука. Но хватит на сегодня! – Лорд рывком поднялся и приглушил свет. – Час поздний, а вы еще от похищения не оправились. Покойной ночи, миледи. Служанка ждет за дверью и проводит вас до спальни.

Эллан поклонился и вышел, оставив меня смотреть на чернильную темноту за окном и думать, думать, думать.

Глава 6

Почти всю ночь мучилась от бессонницы. Нет, кровать мягкая, никто и ничто не беспокоило… кроме самой себя. Вновь и вновь переживала события бала-маскарада, слышала голос похитителя, видела битву на-ре, вспомнила лицо Геральта, уроки Эллана. Словом, какой тут сон! Немудрено, что к завтраку вышла разбитой и понурой.

При моем появлении Эллан отложил газету и встал. Глаза тревожно скользнули по лицу. Маленькая радость: хоть кто-то за меня тревожится. Узнать бы еще, с какой целью.

Молчаливо опустилась на отодвинутый стул и положила салфетку на колени. Глаза слипались, но кофейный аромат сделал свое дело: проснусь. Необходимо прийти в себя: разговор с Соланжем требовал предельной концентрации.

Тяжко вздохнула и расправила накрахмаленную ткань на коленях.

Вслед за мной на стул во главе стола опустился хозяин замка.

Визит к некроманту – испытание, одно хорошо: теперь преимущество на моей стороне. Я пострадавшая сторона и вправе требовать объяснений. И потребую, пусть не надеется на молчаливую наиви. Как там говорил Эллан? Стать сильной или умереть? Ничего, и на колени поставлю, и прикажу исполнить желание. Стану мышью, которая осмелилась дергать за усы кота.

Не заметила, как в волнении теребила скатерть. Спохватившись, положила руки на стол, но поздно, Эллан заметил и встревоженно поинтересовался:

– Дария, вы выглядите больной. Послать за лекарем?

Промолчала. Делиться страхами по известной причине не собиралась и так выгляжу плаксой в глазах учителя.

Лорд выждал для приличия и, потянувшись, коснулся моего лба двумя пальцами, благо мы сидели рядом, можно не вставать.

– Нервы, – улыбнулась ему и мягко убрала руку. – Обычное женское недомогание.

– Значит, послать, – мрачно констатировал Эллан. – Хотя бы жара нет.

– Вы не так поняли, – смутившись, попробовала разрешить ситуацию. – Я не больна, всего лишь переволновалась.

– Я все правильно понял, – покачал головой собеседник. – Сразу почувствовал плотный клубок тревоги, стоило вам войти.

– Вы же меня знаете, – потянулась к блинчикам. Надо поесть, даже если есть совсем не хочется. – Глупая плаксивая и впечатлительная девчонка. Стоит ли обращать внимание, тревожиться?

– Не наговаривайте на себя, – Эллан подал вазочку с вареньем. – Я знаю другую женщину. Переволновались, случается. Массаж сделать?

Тарелка с блинчиками замерла в воздухе.

Какой еще массаж?

– Не всегда нужно пить травы, Дария, вы как целитель знаете, – подтвердил худшие опасения Эллан и, выждав эффектную паузу, нарочито серьезно заверил: – Это совершенно не больно и абсолютно прилично.

Странно, последнее меня совершенно не волновало. Судя по развитию… ммм… смелости учителя, самое время перейти к более решительным действиям. В конце концов, Эллан мне симпатичен, и пусть я не собиралась делить с ним постель, интересовалась лишь теоретически, не отказала бы. Хотя бы из любопытства и лечебных целей. При болезни нервов близость с мужчиной полезна. Разумеется, при условии, что Эллан не перешел грань и не испортил бы наши отношения.

Только вот думала я совсем о другом, когда вздрогнула при слове «массаж». Не о близости, а подчинении. Именно его я опасалась в свете новых фактов. Эллан, безусловно, сдержанный и вежливый, по-своему чуткий, не как боевые маги, но он все равно темный. Надавив на определенные точки, можно вызвать болевой синдром, изменить кровоток и кучу других вещей. Подобные знания, к счастью, доступны избранным, но, может, Чувствующие как раз из них? После вчерашнего поведения и намеков на истинную силу лорд Марон виделся в ином свете. Может, ничего плохого он бы не совершил, всего лишь провел очередной опыт, только вот страшно проверять.

– Дария?

Голубые глаза силились заглянуть в мои, проникнуть в глубины души. Тяжелый взгляд обжигал. Разумеется, Эллан считал эмоции, и они ему не понравились. Он изменил позу, напрягся, готовый в любой момент подняться. Рука легла на стул – для отталкивания. Как тут не запаниковать? Иначе зачем он так смотрит – как Геральт. Тот, чужой Геральт, чьи планы я разрушила.

– Вы? Меня? Боитесь? – лорд задал вопрос именно так, паузой отделяя каждое слово.

В голосе сквозило изумление, словно я совершила некую невообразимую вещь. Глаза широко распахнулись. В них не осталось раздражения, властности, только безграничное недоумение.

– Действительно боитесь? – не веря, переспросил Эллан.

Смущенно кивнула: учителю лгать не хотелось и в свою очередь поинтересовалась:

– А вы что подумали, когда злились?

– Я? Злился? – Градус удивления взлетел до небес. – Когда?

– Только что.

Эллан застонал и, запрокинув голову, провел ладонями по лицу.

– Почему вы боитесь? Злиться я могу только на себя: за неосторожность. Вы спутали чувства.

– Но я видела, – настаивала на своем.

– Замкнутость и злоба – разные вещи. Я ощущал отторжение и пытался понять… Так почему?

– Потому что вы темный и заседаете в Совете, делаете странные вещи. Потому что Геральт тоже начинал с… – закашлявшись, не договорила.

Страхи выплыли наружу. Оказывается, я боялась поверить! Не в темном дело – в недавней боли.

Эллан ждал. Хорошо, пусть.

Набрала в грудь больше воздуха и произнесла сокровенное:

– Потому что меня предали.

Вот так улыбались, массировали пальчики, шептали нежные слова, обещали вместе и навсегда – а потом сосуд, подстилка, пошла прочь! Светлая для темного мага – забава, игрушка. Нет, лучше иллюзия и образ прежнего лорда Марона. Если и он расчетливая сволочь, в Веосе не останется человека, которому я бы могла верить. Конец в таком случае закономерен: жизнь медленно, угасая, капля за каплей утекает из тела.

Эллан понимающе кивнул и поджал губы. Пальцы сдавили серебряную ложечку и положили обратно на блюдце.

– Понимаю, – глухо ответил он, избегая смотреть в глаза. Губы шевельнулись, активируя некое заклинание. Как оказалось – тишины: лорд не желал делиться со слугами постыдными откровениями. – Положим, – Эллан оперся руками о стол, – я тоже хорошо знаком с предательством, однако это не мешало поверить вам.

Теперь я ничего не понимаю. Совсем не понимаю. Разве наши случаи соизмеримы?

– Смотря, в какой плоскости сравнивать, суть поступка та же. Не вы ли сами столь рьяно выпытывали у меня подробности в гостиной? – Губы лорда передернула кривая усмешка. – С чисто женским умением оставаться невинной желали крови.

– Да, но речь не о любви. Понимаю, не стоило, только… Простите, – уж как есть, – но откуда мне знать ваши мысли? Вдруг очередной гипноз, блок?

– Вспомните лечение, Дария, – ровным голосом, будто читал лекцию, воскресил события прошлого лорд. Казалось, он никак не отреагировал на оскорбление, но я-то знала, Эллан запомнил каждое слово. – То самое, первое, в Замке магов. Откуда мне было знать, что вы сотворите? Добравшись до сознания, сделать можно многое, а после развести руками: спасти не удалось. Как раз произошел досадный инцидент, – так лорд охарактеризовал покушение Элизы. – Однако я счел возможным поверить. Дария, сколько мне представилось случаев для личных планов, однако соблазна не возникло, так отчего теперь?

– Каких случаев? – в волнении облизав губы, пролепетала я.

Эллан сглотнул и перевел взгляд на злополучные губы. Те зачесались от столь пристального внимания.

Ну да, как он должен иначе отреагировать? Прием соблазнительницы, призывный, страстный. Пора следить за жестами и отучиваться от дурных привычек.

– Во время гипноза. Что и как угодно, только пожелай. Или я вам неприятен? – Эллан опустил руки на стол; пальцы отыскали ложечку. Всерьез испугалась, не согнет ли он ее. Однако внешне лорд оставался спокойным, взгляд, и тот ясный. – Тогда вопрос снимается. Скажите: «Я не желаю, чтобы вы касались меня, лорд Марон» и все, не нужно никаких оправданий. Одно дело – приятный собеседник, другое – человек, которому вы доверяете массаж. Пользы от последнего никакой, если одна мысль вызывает неприятие.

Вот оно!

Только не думай, не думай, Дария! Вдруг ошиблась?

Неприятны прикосновения? Бред какой-то! Кто вчера успокоил, убаюкал на коленях?

Обсмеяв былые страхи, тепло заверила: неприязни нет, и поинтересовалась, что нужно сделать.

– Не прямо сейчас же! – рассмеялся лорд и щелчком пальцев снял заклинание. Тучи в столовой развеялись. – Позавтракайте сначала. И спасибо, – неожиданно добавил он.

– За что? – отрезала кусочек блинчика и отправила в рот.

– За доверие.

Ела и искоса наблюдала за Элланом. Он неспешно продолжил завтрак, погрузившись в чтение. На губах играла едва заметная улыбка. Она ему необычайно шла, оживляла по-навсейски суровое лицо. Именно из-за нее я когда-то и поверила этому темному. Может, смешно, но человек с искренней, открытой улыбкой не способен ударить в спину. Малолетняя дурочка!

Невольно улыбнулась сама: заразительно.

– А можно мне тоже? – указала на прочитанные листы.

Много не съем, а вставать из-за стола раньше времени неприлично. Значит, нужно найти занятие, чтобы потянуть время.

Лорд с готовностью поделился газетой, заодно подогрел блинчики на тарелке.

Пробежала глазами заголовки и остановила выбор на новых законах. Скучно, но буду расширять кругозор.

Остаток трапезы прошел в молчании. Мы оба читали и не смотрели друг на друга. Ни наложница, ни экономка за столом так и не появились. На осторожный вопрос, где они, Эллан пояснил, Рины нет в замке, а домоправительница сегодня завтракает с прислугой.

После второй, выпитой ради удовольствия чашки кофе лорд велел слугам обождать с посудой и выставил их вон без единого слова. Один взгляд – и двери закрылись, вновь оставив наедине с владельцем замка.

Эллан промокнул губы салфеткой и встал у меня за спиной, положив руки на плечи. Теплые, сильные, они остро чувствовались даже сквозь одежду. Никакого страха, наоборот, от них веяло надежностью. Странно, но мне казалось, будто Эллан вот так держал руки много лет.

– Все женские болезни от нервов, – глубокомысленно заметил лорд и, пока без нажима, провел пальцами до ключицы.

Ответом на прикосновение стала дрожь.

– Не надо напрягаться! – шепнул Эллан, склонившись к самому уху. – Закройте глаза и расслабьтесь.

Послушалась, наклонила голову и отдалась чужой воле.

– Я действительно могу, – голос шелестел осенней листвой; пальцы едва касались, в точности повторяя линии энерготоков. – Смерть многолика. – По крови, повинуясь воле лорда, пробежал огонек, сбрасывая усталость, даря силы. – Можно убить без магии и ножа, а можно обратить умения во славу жизни.

От позвонков к ребрам и обратно. Легкое пощипывание магии, умелые руки, которые действительно могли столь много. Они без труда находили зажатые нервы, надавливали на нужные точки.

Эллан дышал ровно. Так близко! При желании, могла сосчитать частоту его пульса.

– Познакомить ближе? – таинственно спросил лорд. Его пальцы переместились на шею, чуть усилив нажим. – Оно к вам хорошо относится, отдаст, а не возьмет.

– С кем? – еле ворочала языком от удовольствия.

Подумать только, я едва не отказалась от такого блаженства! Простые движения, а так приятно.

В истоме прикрыла глаза. Тревоги постепенно исчезали, предположения по поводу Эллана казались нелепыми. Он не станет. Между нами существует связь. Какая именно, пока не понимала, но точно есть, очередная красная ниточка, только невидимая.

Лорд запоздало ответил:

– С на-ре. Но позже, в другой момент.

Запрокинула голову, и догадливые пальцы скользнули вверх.

Со стороны все напоминало любовную игру. Пускай! Мне действительно хотелось, чтобы Эллан зарылся в волосы, массировал затылок. Пожелай он сейчас поцеловать, ответила бы – слишком велика оказалась сила волшебства. Того, которое приятным холодком разбегалось по коже, покалывало иголочками.

Пальцы лорда порхали, вновь сместившись вниз, к узелку легкой боли в шее: отлежала, когда ворочалась. Удивительно, они принадлежат мужчине! Мужчине, привыкшему держать меч – и столь чуткие, гладкие… нежные. Они играли на мне, будто на цитре. Маг – этим все сказано. Для заклинаний важна моторика.

Мысли погасли, как задутая на ночь свеча.

Ненависть королевы, поступки Геральта потеряли значение, я целиком и полностью растворилась в руках Эллана. Сердце билось в такт поглаживаниям, испуганно замирая, когда переставала чувствовать пальцы. Лорд молчал, так даже лучше.

Огненные спирали рождались и умирали на коже.

Пожалуй, это самый лучший массаж в моей жизни. Ну, за исключением того, что Геральт творил с ногами, но там совсем другая история, эротическая. Эллан в отличие от вероломного любовника не соблазнял, а лечил. Результат ощутила буквально через пару минут: прошла боль в шее, отступила тревога.

Лорд не касался ни груди, ни живота, не опускался ниже поясницы – только позвоночник. Искоса глянула на него – никакой улыбки победителя, одна сосредоточенность и погруженность в себя. Нужно выспросить, у кого Эллан перенял технику массажа, как лекарю, полезно. Только не сейчас, потом, потому как теперь мысли плыли бессвязными фразами. Хотелось мурлыкать, но нельзя. Я леди, мы в столовой, и Эллан невесть что подумает. Оставалось только мечтать, чтобы действо никогда не закончилось.

Одна рука сверху, другая снизу. Уже с нажимом, до легкой боли.

Будто крылья за спиной. Спасибо, спасибо, милый!

Подалась навстречу массирующим рукам, чтобы ощутить тепло всей ладони. Подспудно боялась, Эллан отстранится, волшебство развеется, но Чувствующий угадал мои желания. Он заключил в объятия, постоял так немного и отпустил.

Жутко не хотелось возвращаться к реальности. Тело помнило чуткие пальцы и скучало по ним. Не отпускало чувство, будто мне чего-то недодали, подразнили и забрали. Вертела ситуацию так и этак, пока не поняла: Эллан задолжал поцелуй. Все к нему шло, но лорд не стал, даже не потянулся. А ведь я бы ответила, именно поцелуя не хватало для полного единения.

Никакой похоти, никакой страсти – и вдруг одно целое.

Крылья пропали, я вновь опустилась на землю, такая же, как прежде.

Волшебство живет недолго, таков его удел, особенно магия ощущений. Взмах ресниц – и не осталось и следа.

– Успокоились?

Кивнула, не решаясь взглянуть на Эллана. Осознала, как себя вела и как лорд мог это понять. Впору провалиться сквозь землю.

– Дария, опять? – в голосе Эллана звучало глухое недовольство. – В чем теперь моя вина? Вы дали согласие на процедуру.

– Стыдно, – чуть слышно прошептала я. – Вы тут ни при чем.

Кожа пылала, а тело до сих пор скучало по тонким умелым пальцам. Или просто по мужчине? Говорят, женщины, изведав наслаждение, остро переживают холод постели. Однако быстро! И месяца не прошло.

– За что? – лорд поцеловал руку. Горячие губы разогнали волну мурашек. – Подумаешь, мелочь какая – удовольствие от массажа получили! Тогда и за ванну себя наказывайте, раз приятное запретно.

И меня отпустило. Действительно, ничего дурного не произошло. Подумаешь, понравилось! Кому рассказать, засмеют – стыдиться целомудренного массажа!

Подняла глаза и осознала: Эллан смотрел в упор и чего-то ждал. Почтительно склонив голову, он заложил руки на спину.

Ощущение неловкости вновь повисло в воздухе.

Думала, он подскажет, но нет, мне предстояло догадаться самой.

Томительное ожидание затянулось на несколько минут, после Эллан встряхнул с лица болезненное напряжение и стал прежним. Выпрямился и улыбнулся, только вот вместо добродушия ощутила фальшь. Он прятал за ней неудачу.

Вседержители, отчего напрямик не попросить? Откуда мне знать, что надобно сделать или сказать?

Полагала, замкнется, как прежде после невольных оскорблений, но нет, спина лорда не превратилась в каменную глыбу, а сам он, казалось, успел забыть о странных минутах ожидания.

– Я ухожу, замок в вашем полном распоряжении, – сообщил Эллан. – Не стесняйтесь тревожить экономку. Она предупреждена.

– А вы?..

Нервно оправила ворот платья и подняла упавшую с колен салфетку.

Остаться одной в чужом доме… Нет, я не трусиха, лажу с домашними духами, только вот до рези в желудке одиноко.

– У меня, Дария, насыщенный день, – Эллан положил руку на плечо и взглядом обещал: «Не волнуйтесь, все будет хорошо». – Постараюсь составить вам компанию за обедом, но не обещаю. Сами понимаете, ученики, дворец, Совет. Зато завтра посмотрим Эрасскую долину. Чувствую, проблем там немерено, составим план действий и покажу, как обращаться с недовольными. Вы ведь позволите, не сочтете самоуправством?

– Разумеется.

Бездумно скользнула пальцами по ладони лорда, когда тот убирал ее.

– Прекрасно! – кивнул Эллан. – Уволим смутьянов и опасных, проведем воспитательную работу в деревнях. Места хорошие, нужно строить усадьбу. Полагаю, старая, если существует, пойдет под снос. Архитектора посоветую, подрядчиков тоже. Отдыхайте!

Лорд Марон ушел, а я направилась в парадную гостиную, чтобы переговорить с Соланжем. Долго собиралась с силами, но все же взяла в руки пирамидку.

Не ожидала, что некромант ответит. Судя по окружающей обстановке, он дома, разбирался с бумагами в кабинете.

– Доброе утро, миледи, – первым предельно вежливо поздоровался Соланж и отложил самопишущее перо. – Как ваше здоровье?

– Спасибо, не жалуюсь.

Некромант кивнул, предложив вести разговор мне. Плохо. Долго под цепким взглядом желтых глаз я не выдержу. Одно хорошо, Соланж далеко, над пирамидкой – проекция, бояться нечего.

Первым делом скороговоркой, чтобы пресечь вопросы и возражения, отчитала некроманта за поведение на маскараде и очередную ловушку. Не явись на зов Эллан, пришлось бы воскрешать. Сколько Соланж собирался ждать? Неделю, чтобы наверняка?

– Я свободный человек, леди, а не игрушка или служанка, чтобы подвергать меня опасности! – от волнения перешла на крик.

Щеки горели. В душе поднималась буря негодования.

Верность – и приманкой? Вот так я нужна Соланжу, раз даже жизнью не дорожит.

Некромант слушал и подозрительно молчал, хотя мог давно оборвать эмоциональный монолог. Но нет, Соланж делал вид, будто все в порядке вещей, перед ним не выскочка, а сам он – обычный мужчина, а не вершитель смерти. Именно притворялся: выдавали выражение глаз и тщательно скрываемая ухмылка.

– Вы правы, миледи, – наконец, когда поток обвинений иссяк, фальшиво покаялся он. – Надлежало посвятить вас в свои планы, но времени не было. Решение созрело спонтанно и не без вашей помощи.

– Моей? – удивленно выдохнула я.

– Ну да, – Соланж заложил большие пальцы за жилет. – Именно вы заметили преступника и рассказали Родриго Соурену. Он в свою очередь – его величеству и мне. Последнее – с большой неохотой.

– А королева?.. – Меня больше волновало, откуда обо всем узнала ее величество.

– Его светлость не глупец, – хмыкнул Соланж и откинулся на спинку кресла, пожирая глазами. – Он не сказал бы Евгении даже под пытками. Да и Оллоса поставил в известность только потому, что счел нужным. Меня – тем более.

– Постойте! – нахмурилась, отыскав в словах собеседника несоответствие. – Королева присутствовала при разговоре, Родриго Соурен не молчал в ее присутствии.

Соланж глянул как на дурочку.

– Она так заявила? Ну-ну! Поинтересуйтесь на досуге у жениха, в каких отношениях его отец с правящей семьей и как трепетно «любит» Евгению. Та об этом знает и ограничивается официальным общением. Столь же «нежные» чувства герцог питает ко мне. Будь воля Родриго Соурена, род Альдейнов бы оборвался, и ему представилась такая возможность.

Некромант замолчал и выразительно уставился на меня.

Да в чем дело-то?

Оглядела себя. Нет, платье на месте, волосы не растрепались, вроде. Тогда отчего Соланж пристально разглядывает?

– К…к…какая возможность? – от волнения начала заикаться.

– Вы. Однако герцог по-королевски благороден и не подстроил ловушку для наиви. А вам бы пошел герцогский титул, может, даже основали новую династию, хотя я смог бы дать не меньше, пусть без трона.

– Потрудитесь объяснить милорд! – вспомнив уроки Эллана, перешла в наступление.

– Брак, – явно скучая, пояснил Соланж, продолжая скользить по телу прежним взглядом на грани пристойности. Еще немного и мысленно изнасилует. – Со мной – понятно, а вот Родриго… Он вам титул и защиту, я бы добавил – образование и терпение, вы ему – ребенка, – некромант сделал паузу и резко придал туловищу вертикальное положение, – власть и удовольствие.

Последнее слово он произнес с нескрываемой ревностью. Ну да, желал обладать единолично.

– Наиви способны довести мужчину до исступления, – непроизвольно покусывая нижнюю губу, будто желая скрыть некий неприятный факт, продолжил некромант. – Если пробудить чувственность светлой, никакую другую женщину не захочется. Но для этого нужно завладеть не только телом, но и сердцем. Хотя и тело чрезвычайно привлекательно, герцог бы не вылезал из спальни. Наиви и тут постарались, умеют привлекать мужчин безо всяких уловок. Наверняка заметили реакцию сильного пола при вашем появлении? Они жаждут обладания, новых ощущений. Добавьте смешение темной и светлой крови, которое дает потрясающие результаты, и поймете, для Родриго Соурена вы бесценны.

– Постойте, как я могу родить от темного? – нахмурилась, отыскав нестыковку в рассказе.

– На пике наслаждения или волей любви. – Желтые, непривычные для альбиноса глаза, потемнели до цвета палой листвы. Пальцы сцепились, выдавая волнение. Некромант явно не желал, чтобы я рожала от навсея. – С первым, конечно, дольше, нужно исправно стараться десяток лет, добиваясь полнейшего женского удовлетворения, зато результат того стоит. В подобных союзах рождаются универсалы, способные бросить вызов сильнейшим магам. Они вбирают лучшие качества родителей. Темная аура, темная суть, но светлая сердцевина. Никакой Чувствующий не различит подвоха, не поймет, кто таится под маской. Но Родриго отказался. Сомневаюсь, будто ради меня.

Последняя фраза поразила ударом молнии.

Соланж встал, сложив руки на груди, и волком смотрел на меня. Только глаза не посветлели, а, наоборот, потемнели еще больше, стали почти черными. Странное противоречие эмоций! С одной стороны, злость, с другой – затаенная радость и желание.

Хотела оборвать связь, но некромант запретил, так и замерла с поднятой рукой.

– Нет, – уже спокойнее повторил Соланж, вымученно улыбнулся и к моему облегчению опустился в кресло, – сначала договорю. Вы моя пара, Дария.

– Кто?! – не сиди я, упала бы.

– Пара, – вздохнул некромант и на миг отвел глаза. – На балу я провоцировал… хм… королеву, чтобы та вывела на одного человека, но не только. Я кое-что вам объяснял, вспомните.

– Ну да, то, как сильно меня хотите и с какой радостью я должна вас немедленно удовлетворить. Великая честь – раздвинуть ноги под Хозяином смерти!

Просто попрощаться и уйти. С какой стати я должна его слушать, терпеть унижения? Да не пошел бы Соланж Альдейн в Сумеречный мир! Плевать на вербену, отныне я выбираю сама.

– Ну, если хотите считать мое желание похотью, считайте, – покачал головой Соланж. Радужка медленно, но верно возвращала прежнюю окраску. – Только вот незадача, к другим я ее не испытываю, других я не берегу, не оправдываюсь, словно школьник.

– Мне все равно, милорд, – отвернулась, а на щеках играл румянец.

– Вам нравились мои поцелуи, вы хотели их, – мстительно напомнил некромант. Теперь он издевался, из жертвы превратившись в охотника. – Хотя бы там, на крыше.

Промолчала, хотя сказать хотелось многое.

Соланж не прав, я боюсь его, а не хочу. Что за бред! Подумаешь, чутко реагируют на вербену, чаще дышу? Обычная паническая реакция. А поцелуи… Он застиг врасплох.

Пфф! Ну существуют же мужчины, к которым нестерпимо тянет? Соланж Альдейн из таких. Хороших девочек привлекают плохие мальчики. Куда уж хуже беловолосого Хозяина смерти, наглого, не считающегося с другими? Но сдаться ему, млеть от рук – никогда! Подобные мужчины меня не прельщали. Рабынь – возможно. Они бы оценили его грубость, любовь к унижению и использованию людей.

– Где бумаги на дом? – потребовала то, ради чего завела разговор.

От обуревавших чувств даже мямлить перестала.

Хватит, надоело! Сначала Геральт, потом белобрысый некромант!

– Сегодня доставят. Можно нанести вам визит, миледи, чтобы лично извиниться? – несмотря на почтительный тон, голос Соланжа сочился лукавством. – Отказа я не приму, – добавил некромант, подтвердив подозрения.

Это стало последней каплей. Подобной наглости я не стерпела.

– Придется принять, милорд. Всего хорошего!

Бросила пирамидку на диван, чтобы чересчур самонадеянному типу не пришло в голову продолжить неприятный разговор, и поднялась к себе. Нужно стереть беседу из памяти, успокоиться. За пирамидку связи не беспокоилась: слуги не тронут. В Веосе красть у господ – себе дороже. Желающих занять место много, как и оврагов в окрестностях столицы. Церемониться с ворами не станут, повесят.

Шла, широко размахивая руками, и ненавидела всех темных. И не навсеев тоже, потому что Соланж Альдейн ничуть не лучше. Пара я, видите ли, ему, спасибо, облагодетельствовал! Хочется ему меня? Так я и поверила! Геральт тоже прижимал, соблазнял, знаю теперь для чего. Покувыркаться с наиви ему хотелось, потому как они незабываемые, ярких ощущений в постели получить. Совершенно бесплатно, заметьте. Белье, еда и платья – сущие пустяки, куртизанки дороже обходятся. Ничего, милорды, я не игрушка и, если один бросил, другому не достанусь. Стану раздавать пощечины направо и налево, любовника заведу, а потом прогоню. Вот. Стребую со всех кавалеров подарки, заставлю Филиппа до отъезда оставить мне крупную сумму. Невесте нужно на что-то жить, а брюнет вдобавок мой должник. Судя по Эллану, с вопросами чести у темных строго, вот и воспользуюсь.

Хватит, надоело!

Не заметила, как поднялась на второй этаж и свернула в незнакомый коридор. Остановилась, гадая, куда теперь идти. Самый простой выход – спросить.

Хлопнула в ладоши, вызывая духа. Он явился с оброненной пирамидкой связи. Сухо поблагодарила и сунула средство связи в карман, хотя прекрасно видела свечение. Не желаю ни с кем разговаривать.

– Миледи, это, по крайней мере, невежливо, – от низкого глубокого голоса за спиной сердце ухнуло в желудок, превратившись в желе. – Перед вами душу изливают, а вы не слушаете.

Шумно втянула воздух и сжала кулаки.

Не подумаю оборачиваться, пусть очаровывает дальше. Плевать, что каждое слово теплом стекает к ногам. Понятия не имею, какими чарами пользуется Соланж, но воистину божественно.

– Дария, обернитесь, пожалуйста! – Бархат голоса обволакивал, вибрацией расходился по телу, заставляя сердце пропускать удары. Вербена душила, напоминая о слабости к простеньким цветам. Они неизменно ассоциировались с желанием – неистовым, всепоглощающим, в которое я когда-нибудь упаду, если не оборву порочную нить. – Тяжело извиняться, когда на тебя не смотрят. Не спорю, ваша спина – прелестное зрелище, но глаза мне нравятся больше.

– Как вы сюда попали? – на всякий случай отступила вглубь коридора.

Пусть замка я не знаю, но наверняка найду лестницу для слуг или хотя бы комнату, в которой можно спрятаться.

Пальцы нащупали алую нить – так спокойнее.

Бедный Эллан, дважды спасать за двое суток! И я, неблагодарная, так и не взглянула на его царапину, только о себе думала. Он мог иллюзию наложить, чтобы не волновалась, а там ведь все, что угодно. Например, внутренние увечья заработал, а я о Геральте плакала. Навсейка! Как вернется, тут же осмотрю и возражений не приму. И поцелую. Обязательно поцелую. Может, даже два раза.

«Не в щечку, Дария!» – хихикнул внутренний голос.

Разумеется, не в щеку, мужчину нужно благодарить в губы. Что-то подсказывало, лорд Марон не откажется.

Эллан – единственный темный, которому я доверяла, несмотря на случай с гипнозом. Сегодняшнее утро расставило точки. Я крайне сожалела о глупых подозрениях и нанесенных лорду обидах.

И пальцы у Эллана такие нежные, и руки чуткие, голос спокойный, повадки не звериные. Может, мне действительно с ним?.. Нехорошо, конечно, вот так, но все-таки жизнь спас. Только предлагать не стану. Захочет, получит, с обещанием не изменить отношения. Лучше с клятвой.

Представила, как те же пальцы, которые разминали шею, распускают волосы, тянут за атласные ленты корсажа, расстегивают крючки. Щекам стало жарко. Я вдруг поняла, что мне будет с ним нестерпимо стыдно и неловко. Именно из-за близкого знакомства. А еще отчего-то в мысли вкрался страх совершить опрометчивый поступок, не оправдать ожиданий. Если благодарить, то благодарить, а не считать себя саму подарком.

В размышления вторгся Соланж. Ему надоело ждать, пока я соизволю обернуться, и некромант материализовался передо мной, скользнув по граням. Каждый раз пугалась, когда он вон так, смазанной тенью, возникал из ниоткуда.

– Попал я сюда порталом. Очень хотел вас увидеть.

Медовые глаза остановились на губах, заставив прикрыть их ладонью. С некроманта станет поцеловать, прижать к стене и изнасиловать. Если он зашел столь далеко на маскараде, не отступит.

– Вряд ли лорду Марону понравится подобное самоуправство, – как можно строже, пряча волнение, возразила я.

Дыхание болезненными спазмами вырывалось из груди. Так душно, так жарко!

Рука нащупала ворот платья и чуть ослабила корсаж. Ну вот, теперь Соланж смотрел на кружево нижней рубашки.

Да что такое! Ватные ноги решительно нуждались в опоре. Мысли путались и сосредоточились на хищном породистом лице.

– Я поставлю его в известность, хотя, уверен, милорд уже в курсе, – по губам Соланжа скользнула гаденькая улыбка. – Охранные нити я таки потревожил: спешил, халтурил.

Некромант шагнул ко мне и потянулся к руке. Отдернула ее и спрятала за спину, но Соланж не растерялся, мгновенно сжал в ладонях другую и поцеловал. Потом, не отпуская добычи медленно, незваный гость скользнул пальцами по коже и опустился на колени. Такого я точно не ожидала, как и того, что Соланж обовьет мои ноги руками и уткнется лицом в атлас платья.

Дыхание обжигало даже сквозь слои ткани и белье. Поведение некроманта казалось вызывающим, непристойным и одновременно волнующим. Поднимала руку и всякий раз опускала, не в силах дать пощечину.

Тело покрылось мурашками.

Я не двигалась. Некромант тоже. Он молчал, предоставляя самой додумать слова. Казалось, происходящее, те мгновения – хрупкий мыльный пузырь, шевельнись, лопнет и никогда не повторится. Звуки исчезли. Воздух стал плотнее, сжался вокруг двоих.

Одежда, кожа, даже мысли пропитались вербеной.

Остро ощущала каждый вдох Соланжа и сама начала дышать так же.

Внизу поднималось желание, пока еще слабое, тончайшими языками пламени обвивало ноги, устремляясь ввысь.

Под ложечкой заныло, так призывно, знакомо. Неведомый советчик беззвучно шептал: «Подчинись!», но рука дрогнула, и пощечина оставила-таки алую отметину на лице некроманта. Я усвоила урок, Эллан.

Соланж дернулся и вскочил, будто его облили холодной водой.

– Значит, так, да? – глухо спросил некромант. Он утратил самоконтроль, и смешанная с нервозностью ярость прорвалась подергиванием головы и стремительно выцветавшими глазами. – Не пожелала принять?

– Принять что? – сухо осведомилась я, сжав кончик алой нити.

Всего один миг, и неприятный разговор закончится, но пока не спешила. Пусть ответит.

– Меня и мои извинения, – огорошил некромант и зло спросил: – Думаешь, я просто так встал на колени?

– Многие встают, – деланно равнодушно пожала плечами, когда как внутри все вопило об опасности. – Извинений я не слышала. А хотелось бы, ваша светлость, в том числе за ваше сегодняшнее поведение.

– Не называй меня светлостью! – рыкнул Соланж, окончательно расставшись с образом ледяного короля. – Ты прекрасно знаешь, как я не люблю это обращение. Извинения же… – он сделал паузу и надел прежнюю маску вальяжного самоуверенного спокойствия. – Конечно, миледи, я чрезвычайно виноват, подверг вас опасности – словом, поступил недостойно аристократа. Я очень сожалею и постараюсь загладить свою вину.

Только все от первого до последнего слова – ложь, даже «вы» после «ты» звучало издевательством, а тон и вовсе одна сплошная насмешка.

Мыльный пузырь лопнуть, чары распались.

Вот он, палач, я не обманусь.

– Боюсь, вы выбрали неверный способ. – Гадала, прилично ли убежать. – Извинений по-прежнему нет. Вы оскорбили меня, низвели до публичной девки, сделали приманкой, недвусмысленно словом и делом намекнули на желание близости…

– Да, Дария, именно так.

Не позволив договорить, некромант порывисто стиснул в объятиях и склонился к губам. Так близко, что я ощущала аромат мяты зубного полоскания.

– Я хочу вас, днем и ночью, болезненно, остро, и готов подарить наслаждение – как угодно, любой каприз миледи. А после, – по губам Соланжа скользнула блаженная улыбка, – у нас родится сын. Разумеется, в браке.

– Отчего вы так уверены, что я за вас выйду и кого-то рожу, да еще сына? – извернувшись, сумела чуть отодвинуться.

Странные разговоры! Соланж одержимый? Только своим личным демоном, не обитателем Сумеречного мира.

– Выйдете, потому что я сделаю предложение. Вряд ли вы предпочтете блуд. А насчет сына – у Альдейнов рождаются только сыновья, никогда девочки. Всего один, сколько бы родители ни старались. А если не родится, – некромант помрачнел и отпустил меня; руки плетьми упали вдоль тела, – значит, я ошибся и поплачусь за брак.

Стояла, не зная, как поступить. Определенно, Соланж сумасшедший, иначе как понимать речи о паре, сыне, расплате? В Веосе не одобряют разводы, но они существуют. Пожалуйста, бери новую жену. Магии во мне нет, только подарок Эллана, сомневаюсь, будто суть некроманта на него среагирует. То есть силу Соланж сохранит, я не превращусь в вампира, который в постели иссушит его запасы. Тогда какая расплата? И отчего всего один ребенок? Никогда не слышала, чтобы Вседержители награждали кого-то подобным проклятием. Альдейны давно бы вымерли, рождайся у них по одному мальчику невесть от кого.

– Поговорим? – Соланж бросил торопливый взгляд через плечо.

Ясно, опасался появления Эллана. Что-то он не спешит. Защита замка сработала, за те пару минут могло случиться непоправимое, а владелец дома читает лекции.

Покачала головой.

– Отдайте бумаги и уходите. Надеюсь, очень надеюсь, – постаралась произнести фразу как можно тверже, – никогда вас больше не увидеть.

– Боюсь, ваше желание невыполнимо, – мурлыкнул некромант, откровенно издеваясь. – Я герцог, некромант его величества, мы не можем не видеться при дворе.

– Я имела в виду личные встречи.

С каждой минутой разговор нравился мне все меньше, а голос Соланжа – все больше. Он очаровывал, заманивал в ловушку, как паук глупую муху. Чтобы отвлечься от губительных чар, решила думать о другом и перевела взгляд на кафф в ухе некроманта. Черный дракон все так же оплетал мочку хвостом, сияя рубином – капля крови в белых волосах.

– Разве вы этого хотите, Дария? – Соланж замер в одном шаге от меня, пока не предпринимая никаких действий. – Признайтесь, если бы не мое… – он замялся, подбирая слова, – странное поведение, причины которого объясню позже, вы трепетали в моих руках диковинной птичкой, и я не стал бы обрезать ей крылья.

Унизанные кольцами пальцы сжали мои и поднесли к губам. Ожидала чего угодно, только не обжигающего языка, танцующего по коже.

Пощечина не отрезвила некроманта. Он будто не почувствовал боли. Соланж устроил недвусмысленное развлечение: по очереди посасывал пальчики, затем разгонял острым кончиком языка мурашки и слизывал их. И так по новой, с игривой улыбкой на устах.

Замерла в прострации. Одна часть меня жаждала продолжения, другая требовала прекратить безобразие. Умом понимала: Соланж соблазняет, но телом…

Осмелевший язык скользнул в ложбинку между большим и указательным пальцем, оставляя после себя влажную дорожку. Покачался, будто маятник, прошелся до первой фаланги и скользнул обратно, оставив после себя легкое разочарование.

Мимолетное касание костяшек, будто поглаживание.

Запястье. Нет, только не запястье!

Соланж чуть прикусил кожу и потерся внутренней стороной нижней губы.

Стоп, Дария, ты не отдашься беловолосому из-за губ, голоса и языка. С каких пор наиви превратилась в подстилку? Хочет наслаждения – существуют шлюхи.

Только тело предательски жаждало Соланжа. Ноги обмякли, я с трудом удерживала равновесие. Языки пламени давно устроили пожар между бедер.

– По-прежнему стоишь на своем? – подняв голову, выдохнул некромант. – Или продолжить?

– Нет, – хрипло ответила я, силясь подавить наваждение.

Прикусила губу и вонзила ногти в подбородок.

Я не хочу его, не хочу!

Очередное касание влажного языка отозвалось тянущей болью внизу живота. Зверь вырвался из клетки и собирался меня сожрать.

– Нет! – из последних сил, желая избежать позорной капитуляции, крикнула я. – Запрещаю!

Отпрянула назад, но турнюр перевесил, если б некромант не подхватил, упала бы. Может, даже сильно ушибла спину. Соланж бережно прижал к себе, запрокинул голову и, лаская большим пальцем подбородок, с недоумением спросил:

– Почему ты не хочешь сдаться?

– Потому что не навсейка. – Острый каблук ударил по ноге некроманта, даря свободу. – Потому что не прыгну в постель по щелчку пальцев. Потому что мне плевать на ваши альковные фантазии, милорд. А теперь, – запыхавшись после гневной тирады, указала в сторону лестницы, – вон! Бумаги пришлете с нарочным. Сегодня же! Явитесь снова, пожалуюсь королю.

– Можно и ближе, – послышался за спиной не сулящий ничего хорошего голос Эллана, спокойный, но от этого еще более пугающий. – Леди под моей защитой, и я охотно вступлюсь за ее честь. Кажется, вам ясно велели удалиться. Как хозяин жилища, защиту которого вы взломали, присоединяюсь к просьбе дамы. Пять минут, или не взыщите, я в своем праве.

Появление лорда Марона стало сюрпризом, во всяком случае, некромант едва заметно дернулся и резко обернулся, заслышав владельца замка. Эллан и вправду возник внезапно, или, увлеченные ссорой, мы его не заметили. В любом случае, он спас меня. Кто знает, чем бы все закончилось с Соланжем! В какой-то момент показалось, будто… Словом, нечто внутри откликнулось, потянулось к некроманту. Он ведь мне нравился. Совсем чуть-чуть, разумеется, теоретически, потому как я предпочитаю брюнетов и терпеть не могу наглых, беспринципных и властных мужчин.

– И что вы сделаете? – насмешливо изогнул бровь Соланж.

Пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня в покое, отойдите!

Будто застигнутый врасплох воришка, понемногу, дыша через раз, оказалась на более-менее безопасном расстоянии от некроманта.

– Убью, – абсолютно спокойно ответил лорд.

Что он делает, Соланж сильнее!

Закусила губу и потупилась, скрывая страх и волнение.

Сжала пальцы и вознесла молитву всем двенадцати Вседержителям. Пусть Те-кто-есть-всегда уберегут голубоглазого лорда!

– А если?.. – Соланж красноречиво чиркнул ногтем по горлу.

– Смерть рассудит.

Я уловила легкое дуновение воздуха, обернулась и обмерла: Эллан достал посох. В строгом костюме-тройке, типичный преподаватель, он стоял темнее тучи. Одна нога чуть впереди, другая отставлена для опоры. Пальцы обхватили заострившееся книзу клинком оружие. Лорд, не мигая, смотрел на некроманта. Кончики губ чуть приподняты, только не в улыбке – предупреждающем оскале.

Воздух стремительно густел, начинал завывать. И это делал не Соланж! Поначалу грешила на некроманта, но потом уловила едва заметное облачко над посохом лорда.

– Дария, посидите, пожалуйста, внизу, – попросил Эллан. Только сейчас заметила, что его зрачки превратились в две вертикальные ниточки. А еще у радужки появился ободок, схожий с тем, который видела у Геральта. Вот и спала оболочка, передо мной стоял навсей. И он собрался убивать. – Что бы ни случилось, не дергайтесь и не смотрите. После… – Он помолчал и жестко добавил: – Тоже. Хватит с вас крови. Слуги обо всем позаботятся, вы в любом случае получите деньги.

– Но?..

Какие деньги?

– По завещанию, – обухом ударил по голове ответ.

Значит, кто-то умрет. Нет, не так, я знаю, кто умрет, и не хочу этого! Не желаю терять Эллана! Плохо соображая, что делаю, нарушая всевозможные правила, встала между мужчинами. Страшно? Еще как! Оба сильные маги, у обоих – Соланж тоже свой вызвал – в руках посохи в боевом виде.

Кожей ощущала пульсацию магии. Холодок волнами струился по позвоночнику от мысли, что посохи фактически обращены на меня. Пусть они лишь наклонены, но этого хватит, чтобы стать жертвой шального заклинания.

Я заглядывала смерти в глаза, ощущала ее дыхание. Внутри все в панике вопило: «Отойди!», а я стояла, широко разведя руки, удерживая мужчин от поединка. Стоит дернуться, отступить, и коридор обагрится кровью.

«Пожалуйста!» – беззвучно шептали губы. И мужчины слушались! Ни один не шелохнулся, хотя взгляды красноречиво требовали отойти. То есть я смогу их уговорить! Должна уговорить.

– Она волнуется за вас, – первым подал голос Соланж, обращаясь к противнику.

Показалось, или некромант произнес это с горечью?

– Чувствую, – кивнул Эллан, – и, признаться, удивлен.

– Отчего же? – Лорду удалось выбить почву из-под ног соперника.

Я тоже стояла и во все глаза смотрела на Эллана.

– Оттого, что вы видите лишь половину, – таинственно ответил лорд, – мне же доступна вся картина. – И обратился ко мне, качая головой: – Не надо, Дария. Не так уж быстро я умру. Пусть не владею гибридной магией, но козырь в рукаве имею. Словом, краснеть за защитника не придется.

Потупилась. Щеки вновь порозовели.

Защитник. Мой защитник. Эллан. Я ему дорога, только, видит Великая Мать, лучше бы защита замка не сработала!

Тепло предательски растекалось по сердцу.

Геральт никогда вот так не вставал против заведомо более сильного противника, мной впервые дорожили! Пусть не как любимой, всего лишь ученицей, но все же. Ничего, придет день, и найдется мужчина, который станет лелеять и беречь меня.

– Дар? – хрипло поинтересовался некромант.

Он сложил руки на посохе. Глаза выцвели, веки опустились.

– Быть Чувствующим иногда занятно, – с непривычным злорадством мягко, как кот мыши, сообщил Эллан. – У каждого свои слабости и надежды. Теперь я знаю ваши.

Некромант заскрежетал зубами и отвел взгляд.

Лорд Марон широко, но отнюдь не дружелюбно улыбнулся. Его глаза напоминали кристаллы горного хрусталя. Значит, нащупал слабину противника.

– Я ухожу, – Соланж тряхнул рукой, и посох исчез. – Как понимаю, от дома мне отказано?

– Именно, – равнодушно подтвердил Эллан. – Бумаги!

Лорд тоже убрал оружие и требовательно вытянул руку.

Некромант скривился и метнул на противника взгляд, острый, как нож. Глаза Соланжа стремительно наливались стужей. Воздух заледенел, казалось, еще немного, и закружатся снежинки.

Мне стало зябко, даже обхватила себя руками за плечи.

Ой, действительно пар изо рта идет!

– Дуэль за честь дамы? – рот Соланжа искривился.

Сложно сказать, какие эмоции выражал некромант, но явно недобрые. Вот и глаза стали ледяными, выцвели до первого снега.

Эллана угроза не впечатлила, раз он прикрикнул:

– Бросьте ваши штучки, милорд! Я не мальчишка, чтобы бояться.

– Даже смерти? – вкрадчиво полюбопытствовал некромант.

Стало еще холоднее. В воздухе заискрились снежинки; пространство начало стремительно сжиматься. Меня заклинание не затронуло, зато Эллан оказался в самом эпицентре. Только вот лорд Марон не спешил пугаться или бежать. Казалось, его совсем не волновало происходящее.

– Даже остаться одному и умереть бездетным? – нанес словесный удар лорд.

Яркая вспышка, и Соланж упал на одно колено. Лицо передернуло судорогой.

– Я в своем праве, – Эллан шагнул вперед и чуть развел пальцы. Между ними зашипели языки заклинания, сплетаясь в черный ажурный клубок. – На моей стороне магия дома и всех присутствующих. В том числе ваша, Соланж. Я просто возьму ее и обращу против вас.

Раз – и пространство стало прежним, а некроманта отбросило к стене.

– Арх! – ругнулся Соланж и, пошатываясь, встал.

Неужели все так серьезно, и Хозяину смерти можно что-то противопоставить?

– Вижу, тоже нашли себе пару, только я первый, – рыкнул некромант.

Он вырос на глазах, превратившись в черную тень.

– Глупо, – пожал плечами Эллан, не выказывая никакого страха. Лорд Марон удивлял или всего лишь стал самим собой. Поневоле раз за разом вспоминались слова о Совете. Но связываться с некромантом его величества – все равно безумие. – Верно говорят, от любви теряют разум. Остыньте и отдайте бумаги. Кровью благосклонность наиви не завоюешь, а вот презрение – запросто. И конец роду Альдейнов. Разумеется, если выбирала душа, а не тело, в чем я очень сомневаюсь. Альдейны никогда не относятся к суженой как к наложнице, вы же низвели леди до куска плоти.

Последнюю фразу Эллан выплюнул с нескрываемым презрением. Бросил вызов – тут и дурочка, вроде меня, сообразит.

Провокация сработала, тень метнулась к лорду, но натолкнулась на невидимую преграду. О, лорд Марон все просчитал и теперь упивался местью. Увлеченная собственными переживаниями, не заметила, как тот сотворил заклинание или активировал чары замка. Так или иначе, улыбка на лице Эллана становилась все шире, пока полностью не обнажила зубы, как у дикого зверя. Тень тем временем бессильно билась о препятствие и наконец сдалась, опав на пол в облике разозленного некроманта. Глаза его практически слились с волосами, хвост растрепался. Я еще никогда не видела Соланжа Альдейна таким. Он походил на безумца.

Попятившись, запнулась о собственную юбку и рухнула на каменные плиты, больно ушибив колено. Не будь рядом Эллана, постыдно уползла на четвереньках, но бросить учителя я не могла, поэтому сидела и полными ужаса глазами наблюдала за дуэлью.

– Хорошо, – скрежеща зубами, выдавил из себя Соланж и с большим трудом склонил голову, – я приношу извинения лорду Марону за вторжение.

Что?! Не поверила своим ушам. Некромант признал поражение? Глаза по-прежнему злющие, белее снега.

– Приняты, – кивнул Эллан.

Он небрежным жестом развеял магию. Я так и не поняла, она или что-то другое остановило Соланжа.

– Смиренно прощу миледи простить за отвратительное поведение, – теперь пришла моя очередь выслушать извинения против воли. – Виной всему моя невоздержанность. В качестве откупных примите особняк, – некромант достал из кармана сложенный вчетверо лист. – Еще раз великодушно извините.

Дождавшись молчаливого одобрения Эллана, поднялась и забрала бумагу. Лорд Марон не помогал: караулил противника. Осмотрела документ и развернула – подлинный, с печатью, на гербовой бумаге.

– Могу ли я надеяться?.. – Некромант потянулся к руке.

Поцеловать ее не позволила. Хватит, вдруг опять начнет лизать? Как выяснилось, язык возбуждал не хуже откровенных ласк. С одной стороны, приятно, с другой – против всех правил. Честь для женщины – не пустой звук, если возбуждаешься от каждой особи мужского пола, нужно принимать меры. И я их приму. Соланж Альдейн не пустит меня по кривой дорожке.

Некромант, очевидно, ожидал другой реакции. Он сухо попрощался и ушел. Не порталом – как обычный человек. Эллан велел духу проследить, чтобы гость не задержался.

Некоторое время молчала, искоса наблюдая за Элланом, а потом спросила:

– Что значит – тоже нашли себе пару?

Сейчас, когда прошло нервное возбуждение, пыталась осмыслить услышанное. Сдается, мужчины сболтнули много лишнего. Если постараюсь, вытяну всю правду.

– Вы медиум. Они обычно работают в паре с Чувствующими, увеличивают их силу, – думая о чем-то своем, ответил лорд.

Нахмурилась. Значит, Эллан тоже связался со мной ради выгоды? Он изначально знал о моем даре, поэтому так улыбался, учил, не тащил в постель? Ну да, Эллан единственный, кто до недавнего времени не проявил ко мне чувственного интереса. Поцелуи начались сразу после окончания экспериментов. Может, это связано с развитием дара? Определенно, теперь я умела больше, чем прежде. Лучше думать, что поведение Эллана – проверка, учеба, как пощечина.

Не хочу верить в плохое, лучше проверка.

Лорд размял мышцы спины и шеи, словно отряхнулся от эмоций. Напряжение ушло, из позвоночника Эллана словно вынули стальной стержень.

Воздух тоже вернулся к нормальному состоянию, сразу стало легче дышать.

– Медиум? – недоверчиво переспросила я, разглядывая Эллана.

Все так же элегантен: строгий серый костюм с жилетом на полтона светлее, цепочка часов, свешивающаяся из кармана, кончик платка в верхнем кармашке. Причесанный, надушенный, в начищенных до блеска ботинках, ни единой небрежности, хотя совсем недавно дрался на дуэли.

– Иногда на земле появляются люди, которые наделены возможностью отдавать тело обитателям Сумеречного и тонкого миров, – терпеливо объяснил Эллан и стряхнул с лацкана пылинку.

Выходит, правда. Соланж проводил подобный ритуал, вселял в меня собственную душу. Значит, некромант выбрал жертву неслучайно, вовсе не из-за знакомства с одержимым или безобидной внешности: он искал медиума.

Перехватила самодовольный взгляд лорда. Оказывается, пока я его разглядывала, погруженная в размышления сначала о внешности, затем о сути наших отношений, Эллан смотрел на меня. Неудобная ситуация! Он решит… Ясно, что подумает мужчина. Победитель, красавец, защитник – Эллан ждал награды.

Потупилась, теребя прядь волос возле уха.

Может, поцеловать? Эллан сохранил честь леди, так старался. Только как отблагодарить, просто подойти, встать на цыпочки? Ох, тут бы пригодился совет матери или старшей подруги.

– Трости не хватает.

Эллан сиял, словно начищенная монета, и вытянул руку, чтобы сжать в пальцах длинную трость с головой волка.

– Для учеников и вместо указки, – пояснил он.

Ну да, вряд ли лорд на нее опирался, хотя смотрелся бы респектабельно.

– Для учеников – это как?

Воспользовавшись возможностью избежать поцелуя, потянулась к трости. Лорд без колебаний отдал ее.

Гладкое полированное дерево, острое на конце. Набалдашник тяжелый, резной. Можно пораниться, если неудачно возьмешь. Оружие? Высказала предположение, Эллан его подтвердил.

– То есть вы?..

Лорд Марон – навсей, но не способен на подобную жестокость. Одно дело – враги, дуэль, другое – уроки. Меня же он не бил, даже голос не повышал.

– Можно проткнуть или голову размозжить, но до подобного, конечно, не доходит, – успокоил лорд, развеяв кровавые картинки в голове. – Бью только по рукам и шее.

– Зачем?

С трудом представляла смысл насилия в отношении взрослых людей. Да и вряд ли они позволили бы себя наказывать. Любой даст отпор.

– Я учитель, поэтому командую, они исполняют. – Эллан согнул руку в локте. Покорно положила пальцы на ткань пиджака, заодно и трость отдала. Надеюсь, кончик не ядовитый, а то я трогала. – Правила такие. Могу ударить, если сочту нужным – за лень, оскорбления, небрежение к безопасности, своей и чужой.

– Но меня вы не бьете.

Представила, как лорд ударяет тростью по рукам, и стало не по себе, даже фантомную боль ощутила. Дернувшись, остановилась и подула на пальцы.

– Что вы, Дария! – Мою ладонь бережно сжали и расцеловали. – Бить вас?! Помилуйте, лучше позволить ударить себя.

В голосе осуждение и ужас, тот самый, который вызывают неприемлемые вещи.

Эллан гладил пальцы, хмурился и неодобрительно цокал языком.

Увы, секрет прост: почувствовал эмоции и умело на них сыграл.

– Бережете ценную зверушку?

Странно, но руку убрать не хотелось. Пусть останется в ладони Эллана.

Может, он Чувствующий, может, обманщик, но нам хорошо вместе.

– Вы не зверушка, – неожиданно твердо возразил лорд и сам отпустил. – И это неправда.

– Что – неправда? – начиная сердиться за недомолвки, поинтересовалась я.

– Не скажу, – обескуражил Эллан. – Ищите ошибку сами. По-моему, все просто. Вы достаточно меня знаете, леди Эрасса. Простите, мне пора.

Лорд исчез прежде, чем успела вымолвить хоть слово. Склонил голову в вежливом поклоне и скрылся в местном телепорте. Наверное, обратно в Замок магов.

Эллан обиделся, кожей чувствовала, сразу ощерился, перешел на бездушное «леди Эрасса», выстудил голос от дружеского тепла. И руку отпустил не просто так. О чем я тогда говорила? О зверушке. Странно, Эллан сам подтвердил: Чувствующий в тандеме с медиумом обретает силу.

Ошибка. Вы достаточно меня знаете….

Ему нравится прикасаться к моим рукам, целовать их. Давно заметила, при первой же возможности Эллан гладил пальцы, подносил их к губам, наслаждался запахом кожи. Вспоминая былые встречи, убедилась: лорд Марон блаженствовал мимолетными прикосновениями, вдыхал мой запах, словно экзотические духи.

Трепетная забота, страх причинить боль, вызов Соланжу – бред, конечно, но вдруг я ему нравлюсь? Предположим, на минутку, чисто умозрительно. Как ухаживают темные? Навсейки гордые, не подпускают к себе просто так, нужно попрыгать, чтобы внимание обратили. То ли дело в Умерре: сразу видно, дружба или нечто большее.

Существует всего один способ развеять сомнения: практический.

Вроде, признаки влюбленности на лицо, но Эллан ничего не дарил, ничего не просил, не пытался познакомиться ближе. Геральт бы давно соблазнил – лорд только поцеловал.

Самое простое: прямо сейчас спросить. В лоб. Ложь мгновенно не придумать, либо скажешь правду, либо запнешься. Но я не стала, хотя и потянулась за пирамидкой. Темные – это темные, если задумали игру, заранее продумали ходы.

Вздохнув, отправилась на поиски библиотеки. Догадываюсь, она у Эллана обширная, надеюсь, найду ответ хотя бы на один вопрос. Увы, пробелы в знаниях придется ликвидировать самой.

Лорд Марон застал меня за книгами. Обложилась ими, будто каменной стеной, а сверху водрузила тарелку с яблоком. Так увлеклась, что не заметила, как вернулся хозяин дома.

Библиотека оправдала ожидания. Двухъярусная, размером с бальный зал, под нее отвели крыло и одну из башен.

Гримуары я старательно обходила стороной, особенно после того, как один едва не сорвался с привязи и не цапнул. Зубы у него как у собаки! Зато обычных фолиантов пересмотрела немало. Увы, они оставляли больше вопросов, чем ответов. Вернее, ответы-то нашлись, только вот порождали еще десятки новых «почему?»

– Добрый вечер, миледи, – холодно поздоровался Эллан и утроился за соседним столом. – Как провели день? Новый дом уже осмотрели?

Ох, совсем забыла о подарке Соланжа! Даже бумаги подробно не рассмотрела.

Вздрогнув, подняла голову и встретилась с ледяными глазами лорда. В них не было ни улыбки, ни тепла, ни холода – абсолютно ничего. Эллан старательно скрывал эмоции. Значит, перестал доверять. С чужими у навсеев всегда такой отсутствующий взгляд. Только вот чем я заслужила подобное? Впору самой обидеться.

– Вы мне солгали, – ткнула пальцем в грудь бесстрастного лорда. – Чувствующие не работают в паре с медиумами, они сами умеют общаться с иными мирами. Так зачем, Эллан?

Лорд пожал плечами.

– Вы ошибаетесь, но если леди угодно так считать, пожалуйста.

– Эллан, вас бешеная собака покусала? – не выдержав, вспылила я и захлопнула книгу. – Или Соланж чем-то пригрозил? Так вот, ничего он не получит. Ни-че-го!

Я не выдержу формальной холодности! Каждое «леди» – будто ножом по горлу. Больно до крика. Сама не ожидала подобной реакции. Внезапно оказалось, дружеский тон Эллана, его нежность необходимы мне до дрожи.

– Чем? – губы тронула презрительная усмешка – первая эмоция за пару минут.

Эллан ясно выразил отношение к тому, что ему кто-то может угрожать. Сейчас он выглядел как истинный навсей: гордый, самоуверенный, знающий себе цену. Превосходство читалось в каждом жесте, позе, повороте головы.

А красивый у Эллана профиль! Преувеличивает, нет лорду Марону пятидесяти. Силен, гибок, без намека на седину. У такого о возрасте не спрашивают: оскорбление. Напрасно Эллан на себя наговаривал, он тоже воин. Я помнила уверенные быстрые движения в поединке с Твейном.

– Эллан, зачем? – со вздохом повторила вопрос.

А внутри все вопило: «Отчего вы так холодны?»

– Что – зачем, миледи?

Он издевается?!

– Нет. Соблюдаю правила игры.

Как прикажете это понимать?

Путем логических размышлений пришла к выводу: Эллан обиделся на обвинение в притворстве и корысти. И после такого женщины – сложные существа? Да я с темными лишний раз вздохнуть боюсь! Не так посмотришь, не то скажешь – и все, наказание неминуемо.

– Дышите уж! – рассмеялся Эллан, вновь став прежним. – Только на честь не покушайтесь.

Последняя фраза прозвучала жестко, как удар бича.

Заморгала, уставившись на лорда. Честь? Когда я успела оскорбить лорда Марона как мужчину.

Эллан подошел, двигаясь плавно, как хищник, с такой же внутренней мощью, и, ухватив за руку, резко поднял на ноги. Не удержав равновесия, ткнулась ему в грудь и ухватила за плечи.

Пальцы Эллана скользнули по затылку, заставив замереть. По позвоночнику пробежали мурашки.

Ладони на плечах лорда дрогнули и робко погладили. Зачем, сама не знаю. Лорд больше не держал, но я сама не желала отстраняться. Стояла и с замиранием сердца ждала новых прикосновений.

Тепло мужской кожи обжигало. Ладони намертво замерли на шершавой ткани пиджака, а потом вновь пришли в движение. Живот ныл в ожидании; пальцы против воли рассудка поглаживали ворот рубашки лорда. Тот не двигался и улыбался. Чем больше приподнимались кончики его губ, тем гуще краснела.

Нужно остановиться, Дария, иначе он подумает… он поймет…

– Значит, леди согласна на… – прошептал Эллан, почти касаясь шеи.

Испуганно не дала лорду договорить, предчувствуя окончание фразы. Я боялась его. Или самой себя? Иначе отчего так взволновали его объятия, – когда только успел? – голос, биение собственного сердца?

– Вы маму помочь найти обещали, – затараторила я, старательно избегая смотреть на Эллана. – Вдруг от нее что-то осталось: дух, могила.

Говорить, говорить и еще раз говорить! Иначе Эллан задаст неудобный вопрос, и мне не удастся отмолчаться. Допустим, я знаю ответ, только каковы последствия? Знаю уже, чем кончается «долго и счастливо» у темных, не желаю вновь пережить боль одиночества.

Лорд отпустил, даже на два шага отступил. Руки плетьми упали вдоль тела. Никого искать он явно не собирался.

– Собираетесь в Умерру? – Эллан не скрывал раздражения. – Не советую.

– Вы обещали, – напомнила я. – И не в Умерре, а в замке-убежище Филиппа. Там лангов нет, не бойтесь.

– Давайте, Дария, оскорбляйте, – Лорд сложил руки на груди, стал прежним ледяным истуканом, – провоцируйте и останьтесь одна. Нашли время и место! Но раз уж обещал, – тяжкий вздох, – придется. Только предупреждаю, – вновь повысил голос Эллан и толкнул ни в чем не повинную книгу; та едва не упала, – соваться к лангам не позволю. И не из-за собственного страха, а нежелания вашей бесславной гибели. До ужина, миледи!

Лорд Марон развернулся и ушел, оставив на душе сомнения, сожаление и досаду. Наверное, я трусиха. Да что там, все именно так и едва не лишилась единственного близкого человека.

Глава 7

Филиппа я застала посреди гостиной. Потный брюнет отрабатывал удары на живом манекене – фантоме, тренировался перед отъездом в Мир воды.

Герцог восседал на диване и давал указания, в основном, ругал и перечислял, куда и как уже ранили бы нерасторопного сына.

Признаться, не ожидала увидеть здесь Родриго, полагала, он вычеркнул Филиппа из жизни, сделал вид, будто бездетен, а тут тренировал, давал советы. Не стал спарринг-партнером, это тоже удивило. По-моему, логично сражаться с живым противником, чем с безликим эфемерным нечто, но навсеям виднее.

Герцог сидел лицом к двери, поэтому заметил меня первым и остановил поединок.

– Переоденься, – бросил он сыну. Так бы приказывали собаке. – К тебе невеста и благодетельница приехала. Не порталом, хотя мог бы подсуетиться.

– Мог бы, – утирая пот со лба, согласился Филипп. Его бока тяжело вздымались, спина лоснилась от влаги – брюнет сражался наполовину обнаженным, в одних домашних брюках. – Только Дария не предупредила.

Герцог отмахнулся: отговорки, и поднялся мне навстречу.

– Ты вообще ничего не делаешь. Жену прикажешь тоже мне тебе искать? Пора бы остепениться, а не прыгать по клубам и борделям.

Филипп заскрежетал зубами, но стерпел и это. Отец для него теперь тринадцатый Вседержитель.

Присела в реверансе, приветствуя его светлость.

Родриго улыбнулся, холодно, по-светски, и подошел поцеловать руку. Затем ловко ухватил под локоток и усадил на диван.

– Филипп сейчас придет, только приведет себя в порядок, – извинился герцог и нетерпеливо кивнул сыну: иди, мол, неприлично перед дамой в таком виде ходить. – Он готовится к отъезду, вспоминает навыки ближнего боя.

Кивнула, догадываясь, что Родриго вовсе не собирался развлекать светской беседой. Так и вышло, стоило Филиппу уйти, как герцог устроился вполоборота ко мне и спросил:

– Надумали с помолвкой?

Опешила. Я успела забыть о давнем разговоре.

– Завтра крайний срок, – напомнил Родриго, нервно барабаня по колену. – Лучше бы Фил, – за все время он впервые использовал уменьшительное, домашнее, имя, – уехал без кольца. Просто скажите, что госпожа, а не невеста, все поймут.

– Но я не госпожа.

Право слово, что за работорговля!

– Госпожа, – покровительственная улыбка тронула уголки губ герцога. – Он ваш должник, значит, вы госпожа. Вот и скажете, что Филипп три года обязан вас ублажать. Обычная практика, мужчины отдают долги чести не только женщинам.

– Хорошо, я подумаю, – кивнула, а сама гадала, правильно ли поступаю, не наврежу ли себе и брюнету.

Филипп, конечно, сволочь, но ссылка на войну – достаточное наказание. Унижать, оскорблять – увольте!

Искоса глянула на Родриго. Под маской отца скрывалось чудовище. Как можно выставить собственного ребенка на посмешище? Или очередной урок? Как успела понять, навсеи любят бросать в воду. Выплывут или нет, уже не их забота.

– Подумайте сегодня, – с легким напором ответил Родриго. – Или, – издевательская усмешка, – вам легче думать с изумрудами в ушах? Извольте, хоть с головы до ног усыплю.

Странная щедрость, еще больше подталкивающая к мысли пойти наперекор воле герцога. Какую гадость он задумал?

Герцог открыто признал, что хочет наказать сына. И вот, видимо, обдумал, как все организовать. Сдается, дело не в разрыве помолвки, Родриго задумал нечто жестокое, раз предлагал самоцветные горы. А вдруг все закончится смертью? Герцог слов на ветер не бросает, раз говорит, у него нет наследника, значит, так и есть. Вряд ли Филипп смиренно воспримет лишение наследства, значит, от него нужно избавиться, а меня сделают пособницей убийцы. При мысли об этом кровь стыла в жилах. Стало очень-очень холодно, руки меленько задрожали, покрылись «гусиной кожей». Сердце забилось с натугой, будто ему приходилось пробиваться через толщу льда.

– Что с вами, миледи? – встревожился Родриго и поспешил набросить на плечи пиджак.

Атласная подкладка скользнула по коже, словно змея. Такая же гладкая, холодная, или для меня от всего сейчас веет стужей?

Укуталась в пиджак, но дрожь не прошла. Сама не понимаю, почему. Пылкое воображение на такое не способно. Заболела? Но я точно не простыла.

– Миледи? – герцог придвинулся ближе и накрыл ладонями руки. – Вызвать лекаря? Вы такая бледная, – нахмурился он.

– Умру, погибнет последняя наиви, – грустно констатировала я и вздохнула. – Зато всем станет хорошо.

Родриго покачал головой. Не согласился.

А я… Жить совсем не хотелось, такая тоска вдруг накатила. Подойти бы к окну, открыть и шагнуть вниз. Счастливое избавление! Конец обману, тайнам, играм и роли марионетки.

– Зачем вам погибать?

Я не на шутку напугала герцога, иначе отчего он рыкнул на вернувшегося сына, велев принести настойку страстоцвета, а сам крепче сжал пальцы и начал поглаживать, только вот привычные действия не возымели прежнего эффекта. Холод медленно, но верно сковывал члены. Мысль о самоубийстве казалась все слаще.

– Вы такая молодая, красивая, свет на Филиппе и Геральте Свейне не сошелся. Ну не верю, будто во всем Веосе не найдется достойного кавалера.

– Вы хотели сказать: хозяина.

Тоска мертвой хваткой вцепилась в горло, дрожь все не проходила.

Уйти навсегда, захлопнуть дверь.

– Можно вас обнять? – неожиданно спросил Родриго.

Не думая, кивнула – лишь бы не объясняться.

Герцог придвинулся вплотную и заключил в объятия, поглаживая по спине. Он шептал, какая я хорошая, красивая и еще кучу разной чепухи. Не прерывая странного занятия, Родриго забрал из рук сына рюмку с прозрачной жидкостью и поднес к моим губам.

– До дна, миледи, и все пройдет, – мерно ворковал его голос. – Ничего страшного, вы переволновались из-за покушения.

Ох, надеюсь, не яд и не снотворное! Пусть Родриго говорил о лекарстве, на вид оно подозрительно. Действительно спиртное, очень крепкое, аж закашлялась, но честно выпила до дна.

Горькое питье очистило разум и обожгло горло. Мысль о самоубийстве отступила, кровь вновь побежала по жилам.

– Легче? – заботливо поинтересовался герцог и отстранился.

Кивнула и попросила оставить нас с Филиппом наедине. Спохватившись, вернула пиджак: теперь он мне не требовался.

Герцог недоверчиво осмотрел с ног до головы, цокнул языком и уже собирался встать, когда внезапно с шипящим: «Арх!» плюхнулся обратно. Глаза Родриго расширились. Единственное возможное объяснение – герцог увидел нечто ужасное.

– Что случилось, отец? – встревоженно поинтересовался Филипп.

Он держался на расстоянии, у отодвинутого к стене столика, будто не у себя дома. Вроде, жилище у брюнета не конфисковали. Снова в щегольском костюме, в дорогих ботинках, он тем не менее не выглядел столь же респектабельно, как прежде. В глазах поселился страх, в действиях – неуверенность. Как же изменила навсея тюрьма, суд и отношение родителей!

– Ну да, ты же не видишь ничего! – раздраженно отмахнулся Родриго.

А дальше он сказал то, чего я меньше всего ожидала, вернее, выругался:

– Вот выродок!

Раскрыв рот, уставилась на герцога.

Кто выродок? Филипп? Он ведь его сын!

– Именно выродок, – спокойно повторил Родриго, выдержав мой осуждающий взгляд. – Вас прокляли – это бесчестный поступок по отношению к заведомо более слабому существу. Еще бы на ребенка порчу наложили! То-то вы плачете!

– А к..к..как вы увидели? – стуча зубами, спросила я.

Значит, речь не о Филиппе. Странно, но полегчало. А потом накатило осознание всей серьезности ситуации.

Меня прокляли!

В голове крутилось: почему никто до сих пор не заметил, почему ее величество так меня ненавидит? Не сомневалась, проклятие – дело рук Евгении.

– Глазами. Я неплохой маг, – Родриго хмыкнул, – а у вас вся аура в дырах.

– Но его светлость Соланж Альдейн…

– Леди Дария! – недовольно оборвал на полуслове герцог. Упоминание некроманта его величества вызывало у Родриго приступы ярости. – У него не тем голова занята. Не аурой, если быть точным, а завоеванием сердца одной женщины. – Покраснела и отвернулась. Быстро же распространяются слухи! – Марон почувствовать не может, Свейн тоже, подобное для некромантов.

– Но ведь вы не некромант, – выдвинула логичный контраргумент.

– У меня такая степень по магии, что могу проводить ритуалы, если приспичит, – скинул маску скромности герцог и уже серьезно спросил: – Просто снять проклятие или найти автора? Услуга вам в счет услуги мне.

Я не спешила ни отказываться, ни соглашаться. Во все глаза смотрела на Родриго и думала. Странная дрожь возникла в доме Филиппа, мысли о никчемности жизни появились там же. Совпадение? В последнее время я все больше убеждалась: ничего «просто так» в Веосе не существует.

– Зачем вы это сделали? – я не спрашивала, а обвиняла.

Герцог изображал саму невинность. Поднял брови, чуть ли не захлопал ресницами, как барышня. Филипп и вовсе открыл рот от удивления.

Ну, кто из них? Переводила взгляд с одного мужчины на другого, стараясь уловить признаки обмана.

Отступивший было холод возвратился. Теперь он иголочками покалывал пальцы.

За кого меня принимают навсеи? Сопоставить факты легко, до порога здоровая, после – проклятая.

– Зачем вы это сделали? – повторила я и скинула пиджак его светлости.

Тут же застучали зубы, зато без фальшивой заботы.

– Что сделал? – нахмурившись, переспросил герцог. – Объясните, сделайте милость.

Пиджак лежал там, куда я его бросила – молчаливый вызов. Понимала ли? Безусловно.

– Прокляли, – чтобы и вовсе не осталось сомнений, сунула пиджак в руки владельцу.

Он и не подумал его забирать, помрачнев, безмолвствовал, зато Филипп смолчать не пожелал.

– Дария, как вам в голову могла прийти такая гнусность? – с жаром выпалил он. – Отец никогда бы так не поступил!

– Вы многого не знаете, Филипп, – покачала головой и грустно улыбнулась. – Рассказать не могу, – быстрый взгляд на мрачного герцога, – но поверьте, мотивы имелись. Он же и вас мучает, а вы его защищаете!

Поразмыслив, убедилась: из двоих подозреваемых возможность имелась именно у Родриго. Филипп еще не оправился от суда и ритуала, а герцог сам признался в увлечении некромантией, испугался, что оставлю сына на родине, и подстраховался.

Брюнет сжал кулаки, но, опомнившись: невесту трогать нельзя, опустился передо мной на колени и накрыл ладонями руки.

– Дария, позвольте вызвать лекаря, – напористо попросил он, чуть поглаживая ладони. – Вы испуганы, у вас расстроены нервы…

– Благодаря вашему отцу, который ненавидит всех, даже собственного сына! – банально не смогла сдержаться. – Ничего, он и вас скоро убьет.

Родриго побледнел и, отшвырнув пиджак, вскочил. Ощутив нависшую надо мной смерть, сжалась в комочек, пожалев о неосторожных словах.

А вот и на-ре. Оно вышло из тела полностью и замерло рядом с хозяином. Одно движение, и от моего сознания ничего не останется, пожелайзахоти Филипп помочь, не успеет.

Герцог рассержен и не на шутку. Мышцы напряжены, желваки гуляют по щекам. Едва ли зубы не скрипят. Зрачок почти исчез, радужка обзавелась алым ободком.

Сейчас убьет!

На-ре метнулось ко мне. Филипп попытался помешать, но Родриго рыкнул: «Сидеть!», и брюнет замер. Его собственное на-ре лишь чуть-чуть вышло за пределы тела. Понимаю, я бы тоже не осмелилась перечить такому герцогу.

Прощай, Дария!

Зажмурилась, когда второе «я» Родриго коснулась кожи, отчаянно попыталась закрыться, сознавая: бесполезно, на-ре сломает защиту. Но хоть сколько-то продержусь, не так позорно умру. Увы, силы были изначально неравны, и на-ре проникло внутрь. Так быстро! Подчинило себе и тело, и сознание. Никакой медальон эманации силы не помеха, дар медиума тоже. Субстанция обладала зачатками сознания, но на контакт не шла.

Некогда я испытала подобные ощущения. Сначала онемение, а затем черепную коробку медленно, но верно начинают сжимать.

– Отец, прекратите! Она же умрет! – донеслось словно из забытья.

– И ты огорчишься? – Сколько едкой насмешки в голосе!

Даже не сомневаюсь, проклятие – дело рук Родриго. Наслаждается процессом, пока только играет, хотя может прихлопнуть за один вздох.

На-ре нарушило связь с даром, с подаренной магией. Если даже больше ничего не делать, скоро начну чахнуть.

Ответ резанул болью:

– Нет.

Абсолютно спокойно, без тени сожаления.

Неужели ошиблась, отец и сын провернули все вместе?

Ну да, брюнет не огорчится. Я для Филиппа никто, всего лишь средство спасения. До суда – потенциальная постельная игрушка. Теперь понимала, для чего брюнет затащил в ванну. Он знал о чувствительности наиви и рассчитывал на пару дней удовольствия. А я еще корила себя за тот вечер! Филипп знал, что делает, наверняка продумал задолго до бегства. Геральт рассказал о взятой наложницей наиви, брюнет почитал о свойствах крови светлых и расчетливо их пробудил умелыми движениями.

Брюнет спас, немного, но нравился – как результат, удовлетворение отдельно взятого субъекта. Наиви охотно занимаются с симпатичными им мужчинами любовью, даже если разумом против. Шутка Тех-кто-есть-всегда.

– Тогда уйди. Распорядись о комнате для невесты и в кой-то веки подари ей что-нибудь! – рявкнул герцог. – Она тебя с того света вытащила, тварь неблагодарная! Лучше бы казнили, тогда бы не пришлось краснеть, – сдавленно прошипел он.

Вот так поворот! Зачем подарки трупам? Или я чего-то не понимаю?

Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь, и на некоторое время в гостиной воцарилась тишина: на-ре герцога блокировало все органы чувств.

– Слушайте мой голос, – Родриго говорил четко, медленно и на удивление спокойно, даже устало. Куда только подевалась ярость? – Вы молча ляжете на диван и закроете глаза. Можете заснуть, главное, не двигайтесь. После, – а вот и злость, – я все выскажу вам, леди, не посмотрю, что женщина.

На-ре покинуло тело. Ко мне вернулась способность видеть и слышать.

Покачнувшись, рухнула на диван. Герцог устроился рядом, буравя очень нехорошим взглядом. Когда падала, не подумал поймать или поддержать.

«Не посмотрю, что женщина» …

Страшно до желудочных колик! Одно радует: выскажет, а не сделает.

Родриго втянул на-ре, снова укутал в пиджак и подтолкнул подушку под бок. Забота не вязалась с перекошенным злостью лицом герцога. Но навсей держал себя в руках, мышцы постепенно расслаблялись, а кулаки уже не сжимались.

Покорившись скорбной участи, легла, как требовал Родриго.

– Глаза, миледи, – глухо напомнил он и засучил рукава.

Тут я не выдержала и вскочила.

Реакция у темных отменная. Мгновенно поймал и прижал к обивке. Держал надежно, но не причинял боли. Значит, немного, но успокоился. Только глаза злющие, и алый ободок не померк.

Гулко сглотнула, когда Родриго склонился к самому лицу и выдохнул:

– Не надо меня злить. Мне хватает забот, добавлять новые в виде проклятия я бы не стал.

– Не верю! – замотала головой, пытаясь вырваться.

Бежать и еще раз бежать! Мало ли, что пришло в голову герцогу? Он не забудет, не простит.

В итоге попыток отпихнуть Родриго окончательно потеряла контроль над телом. Навсей не прикладывал особых усилий, сначала терпел, морщился, а затем в мгновение ока решил чарами проблему.

– Леди, то, что он, – Родриго кивнул на дверь, – получил по заслугам, несомненно. Однако наше родство не повод для поспешных выводов. Теперь вы видите, что помолвка с Филиппом бесполезна.

– Отпустите, ваша светлость! – без надежды на успех, попросила я.

И он отпустил, без промедления, даже отсел на край дивана.

– Хорошо, помолвки не будет. – Зачем настаивать на том, что самой не нужно? – Но, согласитесь, мои подозрения оправданы.

Родриго состроил кислую мину и процедил:

– Я до такого не опущусь. Только руки марать! А теперь ложитесь, я сниму проклятие, хотя, видят Вседержители, вы этого не заслуживаете, – сверкнул глазами собеседник.

Конечно, не заслуживаю. Какая-то светлая, тлен под ногами. Спасла Филиппа, терпела его самого. Не удержалась и высказала это в лицо герцогу. Тот засопел и поправил сползший с меня пиджак.

– Леди Эрасса, – Родриго говорил с легким присвистом, сдерживая рвавшиеся наружу эмоции, – последние полчаса вы ведете себя отвратительно, именно поэтому не заслуживаете доброты. Вы обвинили меня в попытке подлого убийства, таком, что никто, повторяюсь, никто руки не подаст. Даже без доказательств, просто пойди шепоток. И ради чего? Я понял бы, если бы речь шла о власти, кровнике, но нет, только ради разрыва помолвки! Герцог Терский проклял светлую девочку! – Он нервно рассмеялся. – Да убил бы я, быстро и безболезненно, потому как женщина, но не проклял. Зарубите себе на носу и выучите, наконец, кодекс чести!

Похоже, я серьезно задела герцога. Опять пресловутая честь. Способ предполагаемого убийства его оскорбил! Вот и Эллан вечно замыкается в себе, дуется, когда по незнанию посягаю на крайне важную часть мужского существа.

– Вы правы, я ничего не знаю о кодексе чести, – признала ошибку и, пересилив страх, легла. – Просто в доме Филиппа…

– Я сниму слепок проклятия, отдадите лорду Марону. Он установит автора. Сведения подделать невозможно, только уничтожить. Но, сами понимаете, если подозрения не оправдаются, придется извиняться и надеяться, Филипп не разболтает. Иначе… – Герцог помолчал и махнул рукой. – Ладно, поговорю. Если не совсем дурак, язык прикусит. Вроде, открыто смерти вам не желает. Сами понимаете, публичный позор дорого обходится, а убивать не хочется. Теперь закройте глаза и помалкивайте.

Страшно, но подчинилась. Устроилась удобнее и замерла.

Дуновение воздуха – Родриго устроился рядом. Я ощущала тепло его бедра, но старалась не думать о недопустимой близости. Странно, что вообще такое пришло в голову. Видимо, инстинкты. Родриго вызывал мурашки. Не такие, как Соланж или руки Эллана, даже не как Геральт, но герцог привлекал как мужчина. Нравился, не более, как прекрасная вещь. Навсеи по большей части симпатичные, в этом и беда.

Представила зеленые глаза Родриго. Нет, меня влекли совсем другие – мягкий обволакивающий свет, с которым так хорошо, спокойно и забываешь, что перед тобой зверь. Веришь ему, идешь к нему, прижимаешься и смело подставляешь спину.

Тело стало невесомым, как во время ритуала Соланжа. Кокон тепла заставил глубоко вздохнуть и блаженно улыбнуться. Если герцог вздумал убить, то выбрал самый приятный способ.

– Можно вас усыпить? – раздался сквозь пелену голос Родриго.

Нечленораздельно промычала в ответ. Пусть усыпляет, помешать все равно не смогу. Странно, что вообще спросил.

Дальше я ничего не помнила, очнулась на диване от едкого запаха нюхательной соли.

– Вот, – герцог убрал мешочек и протянул колбу с черным дымом, – ваше проклятие. Могу назвать имя наславшего, но пусть уж лучше лорд Марон. Вдруг себя выгораживаю? – Родриго мрачно хмыкнул.

Он успокоился, принял прежний чуть отстраненный вид.

– Скажите, ваша светлость, – язык с трудом ворочался во рту.

Ощущала себя разбитой, будто целая толпа потопталась. Хорошо, что герцог усыпил. Наверняка процедура болезненная.

– Элиза Свейн.

С тем же успехом меня могли ударить обухом по затылку.

Графиня? Она же мертва!

– Духи многое умеют, – отмел возражения Родриго и поставил колбу на стол, – особенно, если сильно ненавидят и находятся в особых мирах. Насколько я понял, вас забрали в один из таких, на Изнанку.

Сглотнула, вновь вспомнив страшный алтарь и странный зал.

Выходит, герцог считал воспоминания. Логично. Винить не могу – помочь, не владея информацией, невозможно.

– Вы там бывали, ваша светлость? – задала вопрос и испугалась возможного ответа.

– Да, давно и недолго, – Родриго отреагировал спокойно и приложил палец к сонной артерии, считая пульс. – Возвращаться нет никакого желания. Изнанка – мир некромантов и магов с особым даром. Например, Слышащих. Обычным волшебникам там неуютно, да и не выживут.

Странная откровенность. Или следует насторожиться и ждать новой беды?

– Я нашел Филиппу невесту, – неожиданно сказал Родриго, пристально глядя в глаза. Значит, пульс нормальный. – С трудом уговорил, подарки от лица сына делал. Она сильнее, но сам заслужил, пусть завоевывает. Если вы завтра скажете «да», Филипп останется холостяком. Вы любите правду, миледи, так держите. Только потому, что вы светлая и изрядно намучились. А теперь я отнесу вас наверх.

– Не утруждайтесь, я прекрасно дойду сама! – отчаянно выставила перед собой руки, когда Родриго наклонился, чтобы обхватить за талию.

Не хочу на руки к герцогу! Не сомневаюсь, он не изнасилует, всего лишь желала оказаться подальше от неизвестности и опасного навсея. Попыталась встать, но не смогла, рухнула обратно на диван.

– Ну куда вам самой, – укоризненно глянул Родриго, – после снятия проклятия-то! Или в комнате нет мужчины, донести некому?

И он действительно подхватил на руки и направился к лестнице. Там попросил обнять себя за шею и открыл телепорт в шикарную спальню.

Тут былая уверенность покинула меня. Может, стоило бояться именно постели, вдруг герцог воспользуется ситуацией и попытается сделать ребеночка? Знаю, светлые от темных просто так не беременеют, но тут главное количество попыток. А уж если применить магию, наверняка можно добиться результата. Родриго не скрывал, ему желанны дети от наиви – очень уж хотел герцог власти, а тут такой случай. Вот и покрывало откинуто, к услугам его светлости, так сказать. И держит крепко, надежно.

У страха глаза велики.

Родриго уложил меня на кровать и, склонившись, стянул туфельки, чтобы не запачкали белье.

– Сейчас придет горничная, разденет. Отдыхайте. Лорду Марону расскажу сам, а вам подарю книгу о дворянском воспитании. Почитаете о чести, этикете и прочих тонкостях. Ладно я, хотя и меня вы довели, сумею остановиться, а другие сразу убьют, – с непривычной благодушной улыбкой добавил герцог. – Нельзя так, миледи, маги вспыльчивы. Вы даже закрываться не умеете, срочно учитесь щиты ставить и не только ментальные.

И все, Родриго ушел. Как оказалось, за алмазами. Думать о них забыла, а герцог не забыл. С загадочной полуулыбкой он извлек из-за спины мешочек и щедро осыпал драгоценностями с ног до головы. Камни оказались острыми, царапали кожу, но стоили!.. Родриго не поскупился.

Положила один из алмазов на ладонь, рассмотрела. Такой яркий, ограненный!

– Нравится? – герцог смеялся над моим смущением и попытками поблагодарить, которые неизменно заканчивались нечленораздельными репликами. – Настоящие, можете не проверять. Дворянин всегда держит слово.

Значит, Родриго загодя приготовил камни, прознав о моем визите. Оно и понятно, при всей натянутости отношений Филипп – сын герцога.

Вдоволь потешившись зрелищем очарованной наиви, Родриго уже жестко добавил:

– От Филиппа того же стребуйте. Не разбазаривайте время, не прощайте долгов. Фил – балованный ребенок. Да, избалованный, – повторил в ответ на мое удивление герцог, – иначе бы я с ним сейчас не возился. Так вот, ему полезно, смело унижайте и наслаждайтесь жизненными благами. И, – голос Родриго стал тише, а сам он повинно склонил голову, – простите за маскарад. Мне стоило увести короля и рассказать о Твейне под пологом тишины. Алмазы вы заслужили.

Изумленно уставилась на темного. Родриго извинялся, передо мной, лежащей в постели никчемной светлой?

На коже искрились алмазы. Еще минуту назад восхищалась ими, а теперь и думать забыла.

Герцог стоял, подчеркнуто ожидая ответа. Голову не поднимал, наоборот, опустил еще ниже. Как неловко! Умом понимаю, так положено, Родриго действительно пусть косвенно, но виноват, однако он герцог! Птице столь высокого полета не положено нисходить до лордов и леди.

– Ваша светлость, – промямлила я, покрывшись пятнами стыда, – право, не стоит, я недостойна. И… – замялась. Как сказать-то? – Выпрямитесь, пожалуйста.

Родриго придал телу привычное положение. Сразу стало легче. Кланяется, будто королеве!

– Книгу принести сегодня? Там прописаны все формулировки, но ваша тоже имеет место быть, – милостиво просветил герцог и продолжил мучения: – Можно сесть?

Кивнула и на всякий случай подобрала одеяло. Герцог не воспользовался предложением и устроился на стуле.

– Нужна моя защита? – Вопрос застал врасплох.

– От кого, ваша светлость?

Неудобно лежать и разговаривать о подобных вещах. Увы, сесть пока не могу: голова кружилась.

– От ее величества, – без обиняков ответил Родриго и покровительственно улыбнулся. – Могу оказать услугу. И никаких покушений, спокойный сон.

– Боюсь, подобный долг слишком велик для меня.

Благодаря Эллану я знала, ничего не делается бесплатно, поэтому ни секунды не колебалась. Отказ и еще раз отказ.

На этот раз герцог улыбнулся широко, во весь рот, сверкнув идеальными зубами – сразу видно, в Веосе их не брадобреи лечат, – и рассмеялся. Смотрела на него и не понимала, в чем дело.

– Простите, леди, бывает. Выражение вашего лица…

Родриго не договорил, но и так понятно. Хорошо смешить, а не сердить власть имущих. Герцог обещал мне все высказать, спасибо, передумал. Напоминать не стала.

– Касательно услуги, – герцог вновь стал серьезным, – захотите, знаете, где меня найти. Надеюсь, вы согласитесь снова отужинать у нас?

– С целью? – тут же подобралась.

– С целью поужинать. – Родриго встал. – Игры остались позади, мне интересно с вами побеседовать. Вы другая. Отдыхайте, леди, не стану мешать.

Герцог склонился над рукой и поцеловал дважды. Один раз – как положено по этикету, то есть воздух над кожей. Второй – нежно в костяшки пальцев. Затем и вовсе коснулся щеки, заставив сердце застрять в горле, и прошептал:

– Вы удивительная женщина! Так и быть, сделаю бесплатно.

– Что? – так же тихо прохрипела я.

Нежданная ласка вызвала нехорошее предчувствие. Сейчас Родриго поцелует, переберется на кровать. Сопротивляться не стану, хочет бесчувственное бревно, пусть получает. Может, тогда поймет, с новым наследником ничего не выйдет. А протесты… Гостиная убедила, для Родриго они – комариный писк, только зря силы тратить.

Предчувствие не оправдалось, герцог показал себя с необычной стороны.

– Окажу услугу. – Пальцы легонько погладили ладонь и отпустили. – Доброй ночи!

Хлопок, легкое свечение, и Родриго испарился. Король на шахматном поле! Покровительство такого – удача, только страшно, не останусь ли в итоге в долгу.

* * *

Филипп воспринял известие об отмене оглашения помолвки с беспокойством. Брюнет тревожился не обо мне, а о собственной жизни: не пересмотрят ли решении суда? Присутствовавший при разговоре герцог заверил: оно окончательное и отмене не подлежит. Бывает, молодые люди решают не связывать себя словом. Скажем, я еще присмотреться хочу. Родриго выразительно глянул на меня, пришлось активно закивать. Поняла намек: Филиппа не бросала.

Несостоявшийся жених воспрянул духом и тут же упал с небес на землю, когда узнал: отмена помолвки не снимает с него обязательств. Брюнет скис, но не проронил ни слова. Значит, на ближайшие три года я обеспечена деньгами.

После Родриго ушел, оставив нас вдвоем. Полагала, он пошутил насчет книги – нет, подарил дорогущий фолиант с золотым тиснением. Судя по количеству страниц, придется корпеть над ним не один год. Честно прочитаю: герцог Терский не из тех навсеев, чьи пожелания можно игнорировать. Опять же самой полезно, чтобы не провоцировать неприятности, хотя, если честно, зачастую надлежит просто промолчать. Вот зачем провоцировала Родриго? Повезло, что он хорошо владел собой и ему знакомы чувства, поэтому пожалел.

Филипп без особого энтузиазма – убежище, как-никак – повторно сообщил координаты замка и поведал о паре ловушек, которые установил. Надеюсь, никаких сюрпризов больше нет. Сомневаюсь, будто брюнет открыл все секреты, но не в его интересах меня убить. Тут спасибо герцогу, который выступил гарантом выплаты долга и намекнул: подозрительная гибель маленькой наиви лишит сына фамилии.

Помнится, Филипп не выдержал, подскочил и напомнил: у Родриго не столько детей, чтобы ими разбрасываться.

– Дело не в количестве, а в качестве, – парировал герцог. Он сидел и спокойно наблюдал за нависшим над ним взбешенным сыном. А ведь Филипп не мальчик, владеет четырьмя стихиями. Каковы же возможности Родриго? – Сядь, не теряй лицо перед дамой. Ты жалок в стремлении походить на визгливую собачонку.

– Помнится, – едко ответил брюнет, но таки сел, – еще год назад вы придерживались другого мнения.

– Докажи, – пожал плечами Родриго. – Я дал шанс, используй. Война закаляет мужчин.

Герцог извинился за неприятную сцену, вручил ту самую книгу и удалился.

Прояснив все детали насчет замка, Филипп перенес в дом Эллана. Лорд мерил шагами портальную комнату и встретил меня раздраженным возгласом:

– Наконец-то!

Он замер на пороге, скрестив руки на груди. Брови насуплены, уголок рта прикушен. Никогда прежде не видела Эллана настолько встревоженным. Кожей ощутила чужую нервозность. Жгучее беспокойство разлилось по воздуху, казалось, пропитало одежду и нашло отражение на лице. Однако, сообразив, какой промах допустил, лорд подобрался и скрыл эмоции под маской.

Эллан волновался! За меня!

Нехорошо радоваться чужим страданиям, но выражения лица Эллана стало лучшим подарком. Никакие алмазы в сравнение не идут. Значит, я ему небезразлична, по-настоящему нужна. Захотелось сделать лорду что-нибудь приятное, например, прикоснуться. С глупой улыбкой потянулась к щеке, но в последний момент отдернула руку.

Он твой учитель, остановись!

– Узнали? – отрывисто поинтересовался Эллан.

О моем порыве он тактично умолчал, хотя чувствовала, обиделся. Но момент упущен, любая нежность выйдет наигранной.

Кивнула и протянула зажатую в кулаке бумажку.

Былую радость сменила неловкость. Наверное, следовало погладить, он ждал. Если правильно поняла, там, в библиотеке, Эллан говорил о разрешении перестать быть чужими. И я, наверное… Ничего не знаю!

Так быстро из учителя в сердечного друга! Может, действительно любит, а вдруг нет? Не желаю вновь становиться игрушкой, подержу на расстоянии. Заодно сама успокоюсь, перестану баловаться фантазиями. Нужно подойти к выбору любовника с умом, и уж точно сейчас, едва расставшись с Геральтом, я не собираюсь заводить новые отношения.

И портить душевную связь с Элланом тоже не хочу. Страх, банальный страх, но лучше так, чем потом остаться одной, преданной и чужой. Однажды обожглась, хватит верить в любовь!

Все правильно, отношения с учителем противны этике.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, поинтересовалась:

– Его светлость передал образец проклятия?

Лорд кивнул. В лице его на мгновение появилось что-то хищное, потом черты и вовсе исказила гримаса боли. Челюсти сжались, мышцы на шее напряглись.

С тревогой наблюдала за Элланом, пока не решаясь вмешиваться. Настойчивый внутренний голос шептал о ревности и досаде. Спокойный, равнодушный темный едва ли не на стенку лез от эмоций. Может, сказать ему, что у меня ничего с Родриго? И с Филиппом, и вообще ни с кем.

– Передал и оказался прав, – глухо отозвался Эллан, отведя взгляд, и со всего размаху ударил кулаком по стене, разбив ладонь. – Ее надлежало убить, а не учить!

Лорд равнодушно глянул на стекавшую по запястью кровь. Она успела испачкать манжет рубашки и грозила испортить весь костюм, а Эллан отстраненно наблюдал, словно не чувствуя боли, как ширится ржавое пятно.

Отринув принципы, подбежала и, укоряя, начала заговаривать кровь.

Ладонь Эллана большая, твердая, но гладкая, за исключением характерных мозолей у большого и указательного пальцев – воин. Украдкой нежно погладила руку, утирая кровь платком. Я бы и поцеловала, но не знаю, как лорд воспримет.

Его боль как моя.

– Все, – смущенно пролепетала я и робко подняла на Эллана глаза. – Только впредь осторожнее. Других рук не будет, а вы их совсем не бережете. Это же главный инструмент мага…

Аргументы закончились, а самого главного так и не сказала. Все не то! Совсем не то. Как передать, что когда брызнула кровь, у меня защемило сердце? Что когда держала его руку, безвольную ладонь, вспоминала ту же, но почерневшую, мертвую, и липкий страх взял за горло: вдруг снова не сможет держать ложку?

На краткий миг накрыла ладонь лорда своей – осторожно, скользящим движением, и отпустила. Собиралась спрятаться за формальными объяснениями о долге целителя, но осеклась, ощутив взгляд лорда. Он проникал сквозь кожу, зажигал кровь.

Сглотнула и потупила взор. Неловкая ситуация! И где, спрашивается, неотложные дела, чтобы сбежать?

Эллан продолжал смотреть, чуть прикусив нижнюю губу. Последняя манила магнитом; голубые омуты затягивали. Потемневшие сапфиры, они без всякого гипноза сотворили в груди странный клубок. Он то сжимается, то раздувается, тесня сердце к желудку.

Холодные пальцы и горящие щеки.

«Ну поцелуй же!» – мысль вырвалась из сонма других и постепенно заполнила сознание. Именно так: либо перестань смотреть, либо не мучай!

Однако навсеи жестоки.

– Вы правы, Дария, – моргнув, с расстановкой произнес Эллан, нарушив тишину, – нужно контролировать гнев, а не отвлекать лекаря по мелочам. Не сумел. – Он на мгновение низко опустил голову, явно пряча тень недозволенной эмоции. Будь прокляты условности темных! – Элиза Свейн – моя ученица, значит, я тоже повинен в ее прегрешениях. Пусть частично, но факт, а вина – чрезвычайно гадкое чувство. Своеобразное унижение самого себя. И мстить некому, только ненавидеть себя за слабость и глупость.

– Не надо! – чуть слышно прошептала я.

Надеюсь, он понял. Увы, в некоторых случаях люди косноязычны.

Эллан шагнул ко мне и расцеловал руки: сначала пальцы, затем ладони, запястья. Губы трепетно касались каждого дюйма кожи, рождая мириады мурашек.

Тяжко вздохнув, прикрыла глаза.

Так приятно, так хорошо.

Пальцы отыскали волосы лорда и зарылись в них. Ммм, оказывается совсем нестрашно, стоит только сделать шаг.

Увы, удовольствиям быстро приходит конец. Вот и Эллан, стоило пальцам коснуться его щеки, отчего-то отпрянул.

– Вам нужен новый амулет, – решительно заявил он. – Уже после поездки. Вы слишком беззащитны.

Кивнула, гадая, что же на меня навесят?

Внутри все еще жило прежнее чувство – бесконечное спокойствие и безграничная нежность.

Кажется, я любила лорда Эллана Марона. Здесь и сейчас, в эту конкретную минуту. Просто за то, что он есть.

Лорд открыл дверь, пропуская меня, а затем, извинившись, ушел. Догадываюсь, чтобы не смущать. Он ведь Чувствующий, не мог не уловить столь яркую вспышку.

Снова мы увиделись только вечером. Я внезапно обросла делами и, как следствие, ворохом покупок. Приятно иметь собственные деньги! Точнее, деньги Филиппа, но ведь он их честно задолжал.

Эллана я застала в бильярдной. Скинув пиджак на диванчик, в одной рубашке, без жилета, но зато в идеально отглаженных брюках – в Веосе гладкость одежде придавали с помощью специального приспособления – утюга, – он склонился над столом, изучая расположения шаров. На бортике стола стоял бокал с напитком цвета жженого сахара. Наполовину пустой. Значит, Эллан уже давно играет. И верно – в лузах полно шаров, но и на столе немало.

– Можно? – постучала по косяку двери, не желая мешать учителю.

– Конечно!

Лорд обернулся, сжимая кий. Раскрасневшийся от азарта, в расстегнутой на две пуговицы рубашке, он казался таким живым. Из выреза выглядывал недавно заживший алый рубец – последствия схватки с Твейном. Рано, ой, рано Эллан снял повязку, шрам же останется! Промолчала, ничего не стала говорить. Мужчина сам принимает решения, не стоит лезть к нему с пеленками и сюсюканьем.

– Хорошо провели время? Мне сказали, вы ездили в город?

Опасалась продолжения дневной беседы, но лорд Марон выражал дружелюбие, учтивость, словно ничего не произошло, только припухшие костяшки пальцев напоминали о вспышке ярости.

– Спасибо, вполне. Немного обновила гардероб.

Хотела присесть на диванчик, но не удержалась, глянула на стол – интересно же.

– Умеете играть? – Эллан кивнул на шары.

– Немного, – с улыбкой призналась я.

Помнится, Геральт учил играть в бильярд, но тогда навсея волновало несколько другое – тело наиви.

– Не составите компанию? – Лорд кивнул на зеленое сукно. – Нужно немного расслабиться, а бильярд – лучшее средство.

– Графиня Местрийская? – догадалась я.

Эллан вздохнул и промолчал. Угадала.

Робко, бочком, подошла к столу и приняла из рук лорда запасной кий. Эллан извлек его из ящика под столом. Кий оказался гладким, холодным, твердым… Вздрогнула, осознав, куда ведут мысли. Просто холодный и все.

Лишь бы Эллан не заметил легкого румянца! Я ведь не о лорде думала, а о… скажем так, предмете вообще. Только с чего вдруг? Неужели для наиви так трудно прожить без мужчины пару недель? Или проблема таки в одном конкретном мужчине, чьего поцелуя так мучительно хотелось в портальной комнате? Никогда прежде Эллан не вызывал такого волнения, не заставлял украдкой любоваться собой. Красивый и красивый, элегантный и элегантный, все темные аристократы такие.

Пальцы неловко сжали кий. Ох, как же с ним управляться? Напрасно сказала, будто умею играть. Испорчу сукно, опозорюсь.

– Давайте я покажу.

Легкий шорох за спиной, и я ощутила присутствие Эллана, его тепло, легкий запах парфюма.

– Пальцы – вот сюда, – лорд поправил хват, – ладонь развернуть. Не надо так напрягаться, расслабьте кисть.

Он не обнимал, как некогда Геральт, не прижимался, не делал пошлых намеков, действительно учил, но ощущение неловкости усиливалось с каждой минутой. Щеки давно порозовели, дышала через раз.

– Принцип игры знаете? – с усмешкой поинтересовался лорд, без труда разгадав мою ложь.

– Знаю, – тут не погрешила против истины. – Нужно загонять шары в лузы.

– Половина дела. Вы, главное, не прилагайте слишком много силы.

Эллан заново расставил шары, с помощью треугольного приспособления выровнял позиции и отошел, предоставляя право первого удара.

Наклонилась, прицелилась и… промахнулась. Шарик завертелся, подпрыгнул и плюхнулся на пол. Лорд подобрал и вложил в ладонь.

– Попробуйте еще раз, – с улыбкой предложил Эллан.

Хорошо, и теперь я не промахнусь.

Решительно взялась за кий и прицелилась. Увлекшись процессом, покачала бедрами и прикусила губу.

Я забью этот архов шар!

– Запястьем себе помогайте, – посоветовал Эллан. Он устроился рядом со мной, внимательно наблюдая за каждым движением. – Слегка крутаните, задавая винт. А, неважно! – сдался лорд, осознав, что учение впрок не пойдет. – Бейте, как можете.

Ладно, попробуем.

Ударила тише, и шар, стукнувшись о другие шары, банально не достиг цели.

Выпрямилась и разочарованно развела руками. Ну не могу иначе.

Пришла очередь Эллана бить. В отличие от меня лорд действовал уверено, сноровисто. Обошел вокруг стола, осмотрел расположение развороченных неумелой ученицей шаров и только тогда нанес удар. Точно в цель. Затем снова и снова, резкими быстрыми ударами.

– Прошу! – остановив череду побед, Эллан отошел в сторону и приглашающе махнул рукой.

Боялась, опять опозорюсь, но нет, попала. Я – попала!

Просияв, обернулась к Эллану и замерла, хлопая ресницами. Он опять очень странно смотрел: склонив голову, прикрыв глаза, темные, с неестественно большим зрачком. На губах – легкая улыбка, словно любуется. И все это пропало, стоило лорду перехватить мой взгляд.

– Поздравляю! – Эллан зааплодировал. – Пробуйте снова.

Наклонилась… и ощутила теплые ладони на талии. Лорд медленно прогнул в спине, прижимая к собственному телу. Губы коснулись шеи – осторожно, даже робко. Затем, воспользовавшись моим смятением, скользнул вниз, до плеча.

Эллан, обжигая дыханием, прошептал: «Вы ответили согласием, Дария. Кто сегодня молил о поцелуе? Я обещаю не один».

Нужно отстраниться, возмутиться, но я замерла, поддавшись наваждению. Запрокинула голову, касаясь волосами подбородка Эллана. Он прав, я хотела поцелуя.

Ой, что же я делаю, так нельзя! Он мой учитель, а я порядочная девушка. Увы, благовоспитанность испарилась вместе с чужим дыханием.

Губы Эллана пахли жженным сахаром. Спиртное оставило на них шлейф солода и легкого дыма. Странно, но резкий, неприятный напиток, смешавшись с кожей, превратился в самое настоящее лакомство. Вкус и запах мужчины.

Лорд целовал властно, пресекая возможные возражения. Только он напрасно старался, крепость сдалась без боя и с упоением пыталась переиграть захватчика. Куда там, Эллан не собирался отдавать инициативу.

Живот сладостно заныл, а сердце пустилось в галоп, скача от горла до желудка.

Эмоции захлестывали, грозя погрести под собой.

Дай же мне воздуха, а то задохнусь.

Эллан отобрал кий, положили его на стол – лорд заботился о ценном имуществе – и развернул меня к себе – все не прекращая поцелуя. Он постепенно становился жестче, но странно, одновременно с этим желаннее, как и сам Эллан Марон.

Великая Мать, как же это!.. Словно окунулась в кипящий котел.

Пальцы зарылись в волосы, жадно, нетерпеливо.

Ощутив ответное движение, лорд прижал к твердому столу и целиком и бесповоротно овладел моим ртом. Опьяненная вырвавшимся на свободу чувством, переплела язык Эллана со своим. Всего на мгновение, потому что в следующее лорд отступил, оставив меня тяжело дышать на зеленом сукне. Казалось, я пробежала с десяток миль, а не целовалась с мужчиной.

– Я чувствую эмоции, Дария, – хрипло напомнил Эллан, провел пальцами по колышущейся от частого дыхания шее и расстегнул еще одну пуговицу, будто рубашка ему жала. – И это тяжело, в некотором роде тяжело для меня, когда…

Лорд не договор и издал непонятный звук: нечто среднее между стоном и вздохом.

– Когда что? – так же сипло уточнила я.

Смотрела на него, видела все признаки разгоревшейся страсти: потемневшие мутные глаза, расширившиеся зрачки, но отчего-то совсем не боялась. Наоборот, тело шептало: так нужно, не сопротивляйся. И как я могла, когда сама остро ощущала каждое движение Эллана.

Корсет, кто так туго его затянул? Он ведь сломает ребра! Грудь ныла от столь варварского обращения.

А еще внезапно стало очень жарко и душно.

Облизнула губы и заметила, как дернулся Эллан.

– Не надо так делать, Дария, – чуть слышно произнес он, потянулся к стакану и залпом выпил остатки спиртного.

– Да-да, конечно, – пунцовея, пробормотала я и потянулась за кием.

Не говорить же о капельке пота, которую хотела слизать?

Нужно сделать удар. Всего лишь удар и успокоить обоих. Прежде бы не сообразила, что со мной происходит, теперь с усмешкой сознавала: влечение взаимно.

Вновь замерла над столом и, стараясь не думать об Эллане, попыталась сконцентрироваться на шаре. Он далеко, пришлось тянуться, даже привстать на носочки.

Еще бы руки не дрожали, и дышать не как загнанная лошадь.

Увы, терпение не являлось добродетелью темных. Эллан обнял за плечи и коснулся носом виска. Ощущала, как часто вздымается его грудь, слышала прерывистое дыхание, и сама невольно переняла чужой ритм. Ослабевшие пальцы выпустили кий, и он упал на сукно. Буквально через мгновение я оказалась прижата спиной к столу, сметенная напором лорда. Он целовал лицо, шею, грудь – все, до чего мог дотянуться. Быстро, жадно, пылко.

Более непристойную позу сложно представить, Эллан ведь фактически лежал на мне, только меньше всего на свете меня волновали подобные мелочи. То ли дело ворот рубашки, стриженые волосы на затылке и мускулы под тканью.

Что я делаю и зачем? Но это так сладко, до невозможности сладко, и я хочу Эллана, очень сильно хочу. Здесь, сейчас, как он пожелает, иначе не выдержу и сгорю.

Великая мать, на бильярдном столе! Так нельзя, нужно потерпеть до спальни, но губы Эллана… Изловчившись, перехватила его лицо, сжала в ладонях и, закрыв глаза, поцеловала, как некогда целовала Геральта – чтобы перехватило дыхание, а тело воспарило к потолку.

Мой. Сейчас ты только мой. Откажешься учить, пойму, зато не стану жалеть. Дурочка, от чего ты едва не отказалась!

– Дария, вы соображаете, что делаете? – приподнявшись на руках, выдохнул в лицо Эллан. Сейчас его глаза из голубых превратились в фиолетовые. – Я ведь не смогу сдержаться.

– Зачем? – Слова давались с трудом.

Я пыталась оставаться разумной, но мысли неизменно крутились вокруг Эллана. Меня тянуло к нему; губы чесались и жаждали продолжения.

Пространство сузилось до размеров бильярдной.

Тяжело дыша, теребила пояс. От пышного банта ничего не осталось. Если дальше так пойдет, займусь крючками. Платье, определенно, мало, либо горничная затянула корсет слишком туго. Хотя кого я обманываю? Вот он, предмет моих мечтаний. Уже не друг, не учитель, а некто больше.

От имени Эллана мурашки разбегаются по коже, внутри так тепло. Будто отрастают крылья! Наверное, следовало поцеловать Эллана. Много-много раз, чтобы на губах навсегда остался вкус терпкого напитка цвета янтаря.

Вместо ответа лорд скользнул вниз по моему телу. Казалось, я задохнусь – пальцы Эллана оставляли невидимые огненные следы на коже.

Плевать на порядочность, не могу сдерживать чувства!

Эллан зашуршал юбками.

О, милый!

Прикосновения теплых ладоней к чулкам дрожью прокатились по телу и вызвали спазм в груди. Казалось, из нее выбили весь воздух, а затем вдули обратно. В итоге едва не задохнулась.

Отчаянно вцепилась в бортики стола.

Эллан между тем прошелся от щиколоток до подвязок и отпустил. Этого я ожидала меньше всего. Он стоял передо мной на коленях и смотрел, как преданный пес.

Зачем, почему, когда? Тысячи вопросов роились в голове, но не хотелось отвечать ни на один. Мне требовалось совсем другое – руки Эллана, его губы, звук голоса, сладостно замирающий внутри. Помнится, когда-то в кабинете он испытывал на мне любовные чары. Сейчас все без магии. Лорд Марон сидит у моих ног, ожидая, прогоню или приласкаю. Геральт никогда не делал такого, он сразу брал.

Неужели?..

Сладостная надежда замерла внутри.

– Вы сказали, что я ответила «да». – Каждое слово давалось с трудом. Горло будто наждаком натерли. – Когда и на что я согласилась?

Поерзав, осторожно сползла со стола. Бортики отпечатались на коже, поясница ныла, а ведь там турнюр. Представляю, что было бы без него.

– В портальной комнате и в библиотеке, когда поймали меня на лжи. – Эллан опустился на пол, чтобы по-прежнему смотреть на меня снизу вверх. – Вы искали информацию о медиумах и поняли, что слова о паре – неправда. Признаю, я солгал и заготовил ложь заранее, до вашего вопроса. Я ожидал его.

– Зачем?

Обошла вокруг лорда, украдкой потерла спину и положила руку на плечо Эллана.

– Затем, чтобы скрыть правду. Она постыдна.

Чувства! Опять предрассудки!

– Так на что я согласилась?

– На ухаживания, – чуть слышно ответил Эллан и, качая головой, усмехнулся. – Знаю, глупо.

Скользнула пальцами по шероховатой от пробивавшейся щетины щеке и попросила:

– Встаньте, пожалуйста.

Лорд повиновался. Стоял, словно каменный, и ждал.

– Я не стал бы касаться вас, если б не получил дозволения, – признался Эллан и наконец поднял голову.

Я встретилась с ясными лучистыми глазами и пропала.

Ложь не ложь, живем сегодняшним днем.

– У наиви не спрашивают согласия.

Снова вспомнился Геральт. С ним вышло совсем не так. Еще бы, ведь Геральт не собирался ухаживать, только получать удовольствие.

– Я спросил.

Эллан коснулся подбородка и лизнул его языком. От неожиданности дернулась. Внутри все опять отозвалось сладостной дрожью.

– Дария, что же вы делаете-то! – простонал лорд, сжав мои руки. – Неужели осчастливите?

Промолчала и отвернулась.

Чем – слишком очевидно.

Он меня хочет, я хочу его.

Интересно, как это, что я почувствую с Элланом? Смогу ли?

– Сядь, пожалуйста, – попросил лорд. – Да, на бортик, – кивнул он, когда залезла на бильярдный стол. – И не бойся.

Интимное «ты» огнем пробежалось по венам.

Эллан, мой Эллан. Кажется, я люблю его. Нет, определенно, я люблю Эллана Марона.

Видя мои мучения: никак не удавалось найти удобное положение, лорд устроил так, чтобы бортики причиняли как можно меньше неудобств, и вновь опустился на колени.

Чуткие пальцы пробежались по ногам. Сначала мимолетные прикосновения подушечек, затем поглаживая.

Закусила нижнюю губу, надеясь, что вкус крови отрезвит. Напрасно, удушливая волна накрыла с головой и готовилась расплавить тело.

Эллан положил мою ногу на колено и обнажил подвязки. Наклонившись, он поцеловал тонкую полоску кожи и скользнул губами ниже.

Пальцы вновь поглаживали, пощипывали, заставляя вздрагивать, вновь и вновь прикусывать губу. Так же некогда делал Геральт, но теперь я стала другой, ощущала все острее.

Каждая клеточка тела жаждала лорда, сердце замирало в томительном ожидании.

Туфелька соскользнула с ноги, и ступня оказалась во власти умелых рук.

Закрыла глаза и тоненько застонала.

Снова и снова, нескончаемая сладостная пытка!

Проделав то же самое со второй ногой, Эллан положил ладонь выше, туда, откуда нет возврата.

Густо покраснела. Он не мальчик и все поймет. Хотя для такого, как Эллан, секретов нет.

– Значит, хочешь, – довольно улыбнулся лорд. Рука лежала на прежнем месте, обжигая сквозь ткань. Я не дышала: банально не могла. – Сейчас, милая, сейчас!

Пальцы потянули за завязки, обнажая сокровенное.

Зажмурилась, но не препятствовала вторжению умелых рук. Они просто погладили, а потом… Вскрикнула – настолько сильными оказались ощущения.

Эллан доводил до исступления, хотя еще не успел проникнуть внутрь. Чтобы вновь не закричать, вцепилась в собственные юбки.

Я хорошо воспитанная девушка, я не стану!

Как удар – вспышка нестерпимого жара. Эллан добрался туда. На мгновение, чтобы вновь продолжить гладить, терзать чуть выше, там, где, казалось, сосредоточены все желания. Затем Эллан наклонился.

Едва сдерживала стоны.

Никогда не думала, что подобное можно вытворять языком, что он способен заставить забыть собственное имя.

Желание вырвалось из-под контроля и захлестнуло.

Игнорируя дискомфорт, откинулась на спину, лишь бы Эллану было удобнее, лишь бы он не прекращал.

Еще, еще, еще!

Стоны наполнили бильярдную – мои стоны.

Вот оно, совсем скоро, и вот я взрываюсь, разлетаюсь на тысячи кусочков, чтобы обрести гармонию и небывалое спокойствие.

Тяжело дыша, все еще не оправившись от затопившей меня волны удовольствия, взглянула на Эллана. Он уже встал, а я лежала. Панталоны распахнуты, между ног прохлада.

И я, я… Без мужского достоинства, сама, до самой вершины! Так, наверное, могут лишь шлюхи.

– Что ты! – ужаснулся Эллан и порывисто поцеловал в губы. – Ты самое прекрасное создание во всех мирах!

Дальше события развивались стремительно. Мне поставили первый в жизни засос, подхватили на руки и понесли. Куда? Разумеется, в спальню. Эллан слишком сильно возбудился, чтобы терпеть. Я слышала, как он дышал, а потом, когда бережно опускал на кровать, видела бугрящиеся брюки.

Только сейчас в полной мере осознала: Эллан Марон хочет меня.

Мы в его спальне, сейчас все случится!

На миг стало страшно.

Разум пробился сквозь волну удушливого желания.

Я не могу, он мой учитель! Как нам потом разговаривать?

Лорд окаменел, так и стоял в расстегнутой рубашке. Потом заскрипел зубами и застонал. Уронив голову на руки, он замер, прислонившись к изножью кровати.

– Дария, зачем? – Эллан посмотрел на меня мутными глазами. – Я же говорил, что не смогу. Но ваше право. Мужчина не смеет настаивать.

Меньше всего ожидала, что он застегнет рубашку и скроется за дверью умывальной комнаты. Оттуда послышался шум воды и звук глухого удара. Сначала одного, потом второго, третьего.

Встала и робко поскреблась в дверь.

– Эллан?

В ответ тишина, только льется вода.

Зачем? Ну да, холод унимает желание. Но это вредно для здоровья! И… нечестно. Я получила наслаждение, а Эллан нет. Он не заслужил такого отношения. Нужно доставить ему удовольствие за все то, что лорд для меня сделал.

Тело поспешило напомнить: оно тоже жаждало продолжения.

Ласки Эллана в бильярдной, о, я надолго их запомню, пусть никогда не расскажу о них ни одной живой или мертвой душе.

Великая мать, и в каком наслаждении я себе отказывала! Пусть Веос – царство змей, но мужчины здесь потрясающие. Впрочем, судя по рассказам женщин из прошлой жизни, ланги тоже многое умели, только мне старательно прививали отвращение к чувственной стороне жизни.

Снова постучала в дверь, уже сильнее.

Вновь тишина, только вода перестала литься.

– Эллан, вы меня не так поняли, – тяжело объяснить то, чего сама не знаешь. – Я… я… Это…

В итоге замолчала.

Не спрашивает мужчина о подобном, понимает, когда можно, и делает. Эллану ли не знать, как ждали его за дверью. Он Чувствующий, понял все в портальной комнате.

Женщина же… Ей хорошо.

Надеюсь, разберется, иначе не засну. Кровь не остынет так быстро.

Дверь отворилась, и я очутилась нос к носу с угрюмым Элланом. Из одежды на нем осталось одно полотенце. С волос стекала вода; шрам на шее кровил. Потянулась к нему, чтобы залечить. Палец скользнул по коже, а потом губы… Я, Дария, целовала мужчину, более того, собственного учителя, в шею, ласкалась, стремясь прижаться всем телом. До безумия хотелось тепла мужских рук, которые, казалось, могли защитить от всего мира.

От мысли, что Эллан оттолкнет, стало так горько. Но он не стал, привлек к себе, прошелся губами от мочки уха до основания шеи. Ох, словно огненный шлейф оставил!

Эллан приспустил платье с плеча и наградил поцелуем в ключицу.

Если бы меня пронзили стрелой, ощущения вряд ли вышли бы острее.

– Определись, Дария, и не играй. Третьего раза я не выдержу, – прошептал лорд и чуть прикусил ухо.

Молчала, опустив глаза. Щеки горели от стыда.

– Дария? – Эллан двумя пальцами взял за подбородок и запрокинул голову.

Теперь наши губы оказались в опасной близости, и мне не оставалось ничего другого, кроме как поцеловать лорда. Я постаралась вложить в поцелуй всю полноту чувств, которую испытывала к Эллану, доказать, что он не противен, я не желала его обижать, отталкивать, просто все случилось так быстро, стремительно.

Мои губы перехватили.

Сначала нежность, страх испугать, оттолкнуть. Затем язык скользит по губам, будто дразнит.

Нервничая, облизнула губу и ахнула, когда Эллан непостижимым образом сплел мой язык со своим.

Время остановилось, потекло иначе, а то и вовсе перестало существовать.

Нежность сменила страсть.

Эллан не давал передохнуть, остановиться, увлекая в огненный вихрь.

Я не помнила, когда платье опало на пол, как я оказалась на постели, прижатая горячим сильным мужским телом. Руки Эллана скользили по телу, сметая преграды. Губы не переставали целовать.

Грудь заныла, требуя ласки. Да, теперь я знала какой. Но Эллан не спешил, хотя и дышал, как загнанная лошадь. Медленно, мучительно медленно он расстегивал корсет, и вот, наконец, грудь накрыли ладони. Они болезненно сжали и на краткий миг отпустили, чтобы тут же начать терзать.

Пока пальцы описывали круги вокруг затвердевших сосков, губы Эллана прокладывали дорожку поцелуев по животу. Приспущенные панталоны не стали преградой. Лорд не стал утруждать себя и зубами избавил меня от ненужного предмета одежды.

Одна рука скользнула под попку, приподнимая, вторая устремилась между ног, доводя до исступления.

Застонав, изогнулась, когда Эллан прикусил сосок и ввел в меня палец. Новый стон сорвался с губ, когда к нему присоединился второй. Еще один бередил чувствительное местечко снаружи, будто задавая темп.

Внутри все разрывалось от жара.

Я не могла больше сдерживаться и, презрев воспитание, подалась навстречу Эллану.

Возьми же меня!

И он взял.

Вторжение вышло стремительным и глубоким. Напрасно Геральт утверждал, будто у Эллана проблемы. Судя по ощущению бесконечной наполненности, мужское достоинство лорда в полном порядке. Твердое, напряженное, вздыбленное, жаждущее разрядки.

Я дышала в такт ударам Эллана, подавалась к нему всем телом и жаждала, чтобы огненный танец не кончался.

Небеса, я парила в них, упиваясь полетом. Выше, выше и выше, до крика с именем того, кто подарил мне крылья.

Напор сменился мягкостью. Отныне Эллан не стремился владеть, он хотел отдать. Замерев, оставаясь внутри, там, где все горело и требовало продолжения, лорд потянулся к губам.

Нежность, бесконечная нежность, от которой перехватывало дыхание и замирало сердце. Будто в меня вдували чужую жизнь.

– Ты… – хрипло выдохнул в губы Эллан и потерся носом о нос. – Дария…

Кажется, чувства захлестнули его, лишив возможности мыслить и говорить.

Ответила улыбкой, провела по волосам и взмолилась:

– Не останавливайся!

И он продолжил, заставив забыть о том, кто я и что я.

Казалось, сердце разорвется, не выдержит. Так хорошо, так горячо и так спокойно. Да, именно спокойно. Мнилось, все беды остались за дверьми спальни. И я снова кричала, целиком и полностью растворившись в другом существе, сметая запреты.

Потом сладостная судорога – и мужское достоинство обмякло, оставив на память о себе ломоту в мышцах.

Эллан осторожно вышел, лег рядом и с тревогой спросил:

– Тебе понравилось?

Я все еще парила в небесах, поэтому могла лишь мычать.

Сознание возвращалось медленно, и первой мыслью отчего-то стало: на мне чулки. Панталон нет, а пояс и чулки остались. Надо снять. Потянулась, но Эллан перехватил руку.

– Не надо, – лорд улыбался, устало, но довольно.

В тусклом свете видела его тело. На груди – небольшой пушок, на животе – темная полоска волос. Зардевшись, посмотрела ниже. Кхм, большие. Мужское достоинство не такое внушительное, как у Соланжа, поменьше, чем у Геральта, зато крепкое такое, аккуратное.

– Хочешь погладить? – Эллан почувствовал мой взгляд.

Стало так неловко, но… Села и накрыла ладонью то, что совсем недавно заставляло стонать.

Эллан рассмеялся и поцеловал.

– Ты как ребенок! Никогда не видела?

Видела, но…

– Полгода назад я голого мужчину представляла по картинкам, – стушевавшись, нашла силы признаться в страшном.

– Хочешь, расскажу, как что называется, – лукаво подмигнул Эллан.

Свет вспыхнул ярче. Сразу стало неловко, потянулась за покрывалом. Мигом осознав ошибку, лорд вернул былой полумрак и крепко прижал к себе. Мы просто лежали. Моя голова покоилась на груди у Эллана. Лорд время от времени целовал в волосы.

– Можно я чулки все же сниму?

– Зачем? Стесняешься? – рассмеялся лорд.

– Вас это возбуждает, да? – иного объяснения не видела.

– Тебя, – поправил Эллан и снова поцеловал. – Глупо в постели на «вы». И да, заводит. Очень, – признался он и шепотом добавил: – Я снова тебя хочу.

Потрогала – ой, действительно!

– Повернись, пожалуйста, спиной и согни ноги.

Так я еще не пробовала и, сгорая от нетерпения, выполнила указания Эллана. Он обнял, прижал к себе, позволив ягодицами ощутить силу чужого желания. Презрев условности, Эллан потерся мужским достоинством о нежную кожу и решительно скользнул внутрь.

О, лорд Марон знал, чего хочет женщина! Не медленной нежности, а неудержимой страсти, завертевшей кровь в бешеном танце. Я ничего не могла ей противопоставить, да и не желала.

Мы слились в единое целое.

Горячая пульсация пронзила тело яркой вспышкой.

Выгнувшись в руках Эллана, до крови впилась в его кожу. Лорд не обратил внимания. Проникая все дальше, сметая препоны, он заставлял раз за разом глотать ртом воздух.

Болезненно чувствительное средоточие жара между бедер сжалось вокруг мужского естества, не желая с ним расставаться. Казалось, я умру, если выпущу его из себя.

Бедра сплелись вокруг бедер Эллана.

Словно в забытьи, ухватила его руки и положила на груди. Они знали, что делать, умело подстегивая, направляя раскаленную лаву по венам.

Ох, как горячо! Я не выдержу, сгорю.

Да, да, и еще раз да! До исступления и ломоты в мышцах, животной страсти и сладости опустошения, когда выжат без остатка.

Комната перед глазами плыла. Я слышала лишь дыхание Эллана, но не могла поручиться, что не мое собственное.

Все быстрее и быстрее, чтобы наконец провалиться в огненный омут.

Обжигающие спирали пронзили низ живота, и тело стало невесомым. Мнилось, будто я дух и попала туда, где праведники вознаграждаются за благие дела. Только бы Эллан не останавливался!

Хотелось остаться вечно желанной, купаться в любви и дарить в ответ свою.

Хлесткий удар, от которого плавилась кровь. Новый толчок, срывающий крик наслаждения с пересохших губ. Нет ничего, и меня тоже нет, одна податливая глина в умелых руках.

Будто яркая вспышка – и новый протяжный стон. И я срываюсь, падаю в бездну, чтобы…

Как, неужели все? Разочарованно вздохнула, приходя в себя после головокружительного путешествия.

Сердце билось часто-часто, а внизу живота замирали, медленно тухли огоньки разбуженного пламени.

– Не бойся, – сипло успокоил Эллан; он все еще оставался внутри и, несомненно, чувствовал дрожь в мышцах, – я повторю столько раз, сколько ты захочешь. Лишь бы слышать свое имя, лишь бы ты осталась довольна.

Лорд нежно провел рукой по шее, скользнул пальцами до бедра и сжал ягодицы, рискуя оставить синяк. Странно, мне понравилось, хотя отродясь не терпела грубости. Наоборот, хотелось, чтобы вторая рука Эллана проделала то же самое. Но он хмыкнул и шлепнул. Ойкнула и потерла ушибленное место. Лорд легонько ударил еще раз, наслаждаясь звуком.

Победитель! Женщина позволила овладеть собой, для навсея подобное дорого стоит.

– Если хочешь снять чулки, сними. Я помассирую пальчики.

Конечно, я хотела и не только массажа. В итоге, утомленная, заснула в объятиях Эллана уже на рассвете. Между ног саднило, но такую приятную боль можно испытывать каждый день.

Последним, что услышала, стали слова Эллана:

– Спи! Завтра тяжелый день.

Глава 8

Утро началось с тяжких раздумий.

Я проснулась одна, обнаженная, в чужой постели, и не знала, как дальше жить. Нельзя, как прежде, одеться и спуститься к завтраку. Там Эллан. Право слово, не изображать же, что мы ничем таким не занимались! Неизменно начнутся взгляды, молчаливые вопросы, чувство неловкости.

Мимолетное развлечение или нечто большее? Впервые в жизни предпочла бы первый вариант. Он не требовал никаких усилий. Мы оба общались бы, как прежде, жили строго в рамках этикета. Лорд Марон бы приветливо поздоровался, отодвинул мне стул. Обсудили бы газетные новости и распрощались. И ни слова о близости, о поцелуях и разрешении на ухаживания. Однако интуиция подсказывала, Эллан жаждал другого. Понять бы, чего именно.

Все так быстро, неожиданно. Вот зачем соблазнила учителя? Говорил ведь: не выдержит, так нет, отдалась и кричала так, что все слуги слышали. Да и Эллан наверняка запомнил, сейчас сидит и улыбается. Самодовольно, разумеется. Чувствующий раскрепостил наиви, заставил стонать под собой, утер нос Соланжу и Геральту. Эллан ведь с обоими не дружит, а после признания некроманта мог задаться целью отомстить, а я – всего лишь средство.

Ему просто изобразить любовь и добиться нужного результата, достаточно прочитать мысли. Забудет про все обещания, влезет в голову и легко станет самым лучшим. Чувствующие – превосходные любовники, они предугадывают желания до их возникновения.

Однако сердце противилось доводам рассудка.

Определенно, Эллан вчера хотел не физического обладания. Меня не покидало ощущение правильности происходящего, близость с лордом казалась естественной. Да и, засыпая, впервые чувствовала себя защищенной.

Мое внимание привлекло зеленоватое свечение. Оно исходило от повешенного на стул платья. Точно помню, Эллан бросил его на пол, когда снимал, и не здесь, а у двери в умывальную комнату. Значит, с утра поднял, расправил. Заботливый.

Ой, а вот мое белье, чулки, пояс, лежат под стулом.

Кончики ушей покраснели. Помню, как Эллан все это снимал. Его язык и губы довели до исступления задолго до того, как чулки соскользнули с ножек. Пояс лорд и вовсе снимал зубами, попутно закрутив в теле еще одну тугую огненную спираль.

Я загоралась от одного прикосновения, малейшего дуновения – настолько стала чувствительной кожа между бедер.

Подвески отчего-то висели на столбиках кровати. В знак победы, что ли?

Не сразу сообразила, что свечение исходило от пирамидки связи. Она лежала в потайном кармашке платья среди складок. Недоумевая, кому понадобилась, перебежками добралась до стула и обратно. Холодно, между прочим, и в ванную хочется!

После бурной ночи найти удобную позу оказалось проблематично. Ноющие мышцы постоянно напоминали о себе.

Повертела кристалл в руках, гадая, отвечать или нет. Неизвестный оказался настырным, пришлось пригладить волосы и завернуться в одеяло. Надеюсь, не догадается, что я не у себя. Вещей Эллана не видно, а на кровати имя владельца не написано. Вряд ли со мной пожелала переговорить любовница лорда Марона, значит, сойдемся на гостевой спальне.

От мысли, что на той же кровати Эллан придавался плотским утехам с другими, стало гадко. Не хочу! Только со мной!

Грустно улыбнулась.

Вспомни Рину, она именно здесь кричала под Элланом, так же изнывала от страсти, мечтая и страшась того, что ее проткнут насквозь. Хоть не на тех же простынях.

Мой и только мой! Обойдется Рина без голубоглазого брюнета.

Я приревновала Эллана к наложнице из-за умопомрачительной близости? Сама себя не узнаю.

Чистое удовольствие, небесные качели…

Мечтательно закатила глаза.

Ммм, я не против повторить. Помнится, в одной из гостиных лежала шкура. Мех так приятен обнаженному телу, а Эллан умеет играть на нежном инструменте.

А, пускай! Мы отлично провели время. Спущусь, позавтракаю и постараюсь забыть. Хотела стать навсейкой, так чего жалуешься? Эллан мне сказок о любви не рассказывал, никакой выгоды не получил и не получит.

Думала, пирамидка давно погасла – ан нет. Вздохнув, провела над ней рукой, выпуская на волю столп света. В нем возник образ Соланжа. Рассыпанные по плечам белоснежные волосы, будто покрывало на завьюженной земле, уже знакомый кафф в ухе, черная наглухо застегнутая рубашка со стоячим воротничком некроманта, слишком скромная для альбиноса тонкая золотая цепочка.

– Миледи, – Соланж почтительно склонил голову, не выказав никаких эмоций по поводу моего внешнего вида. – Надеюсь, я не разбудил вас.

Голос его звучал размеренно и почтительно, будто передо мной не страшный Хозяин смерти, а какой-нибудь лэрд.

Второе насторожившее обстоятельство – некромант прятал взгляд под полуопущенными ресницами. Не знай я Соланжа, подумала бы, ему стыдно.

– Нет, я уже проснулась, ваша светлость, – подтянула одеяло к подбородку и подсунула под поясницу подушку.

Светлостью назвала специально, памятуя о неприятии некромантом подобного обращения.

Проглотил, зато поднял глаза и, словно зверь, широко раздувая ноздри, окинул взором доступную часть спальни. Раскрасневшаяся помятая девица, трофеи-подвески – тут и додумывать нечего.

Стало чуточку стыдно, не привыкла я беседовать с мужчинами в подобных обстоятельствах.

– Понимаю, не вовремя, – кислая улыбка тронула его губы. Глаза вновь спрятаны под ресницами. Играет, или действительно больно? – Бурная ночь, миледи?

Надеюсь, не стала цвета вареной свеклы, но ответила твердо. Уроки притворства наконец дали всходы.

– Оставьте ваши предположения при себе. Всего хорошего!

– Подождите! – в отчаянье удержал Соланж, выбросив руку, словно надеялся помешать отключить пирамидку.

Дала слабину и позволила ему высказаться, даже интересно стало, отчего так испугался некромант.

– Во-первых, позвольте вновь извиниться, – к Соланжу вернулось былое спокойствие, хотя сидеть некромант не мог, расхаживал по кабинету. – Позавчера я повел себя недопустимо. Вы любите розы?

– А? – не поняла я.

– Выбирайте цветы, их доставят незамедлительно.

– Не нужно, – попыталась отказаться от подарка, но некромант оказался настойчивым.

В итоге сошлись на фрезиях. Они такие нежные… и зимние, пусть потрудится, поищет. Кто сказал, что прощение дается легко?

Соланж с облегчением выдохнул. Значит, не чаял уговорить. Он, наконец, сел, сцепив пальцы в «замок».

– Могу я рассчитывать на полчаса вашего времени? – Некромант обращался ко мне подчеркнуто вежливо, как к вышестоящей.

Словно он подданный, а я королева.

Кивнула.

Занятно, Соланжа мучило чувство вины.

Глупо хихикнув, навострила уши и заерзала в постели. Женщины всегда остаются женщинами, обожают сплетни и тайны. Я не исключение, только в отличие от служанок покойного магистра Онекса, в замке которого прожила шестнадцать лет, сохраню чужие секреты.

– Миледи, я вижу, кто-то, – некромант обвел красноречивым взглядом смятую постель, – оказался счастливее меня. Увы, ожидаемо, неприятно, но не фатально. Вы имели полное право.

Вот спасибо!

Не удержалась от сердитого фырканья. Не хватало еще спрашивать разрешения Соланжа!

– Ближе к делу, – вернула беседу в прежнее русло.

Веселье прошло, уступив место привычным эмоциям.

Хватит, не позволю! Он мне не брат, не отец, не жених. Я совершеннолетняя, раз переспала с мужчиной. Даже с тремя. И да, получила удовольствие. Захочу, четвертого найду, и ничего Соланж Альдейн не сделает.

Подумаешь, пара? И что, мне теперь в его объятия? Или сразу кольцо примерить? Нет уж, пусть ухаживает, как положено, соревнуется с Элланом. Только некроманту до него о-о-очень далеко.

– Цветы – всего лишь часть извинений. Позвольте принести остальную половину.

Соланж расстегнул воротник, будто тот душил его, и неожиданно выпалил:

– Я не имел права рисковать вашей жизнью.

Что?! Если б не лежала, точно упала.

Некромант не трепетный юноша, его подобные вещи не волнуют. Подумаешь, устроить ловушку на живца! Какая-то наиви, не жалко. Ни друзей, ни родни, ни капли темной крови.

– Да, не имел, – с мрачным упрямством повторил некромант. – Обязан был подать знак, что рядом, спасу.

– Вы все время были там? – воздух с трудом пробивался сквозь спазм дыхания.

То есть Соланж равнодушно наблюдал за моим похищением, за ударами, унижениями? О, тогда понятна перепалка с Элланом. Я не сердилась на лорда, у них с некромантом действительно состоялся тяжелый мужской разговор не для женских ушей.

Фрезии, значит, извинения? А не пошли бы вы… к королеве в постель!

Знакомая кривая улыбка тронула губы Соланжа. Он вновь казался прежним, перестал пугать несвойственными эмоциями. От такого некроманта знаешь, чего ожидать.

– Видите ли, – мурлыкнул Соланж, и от звука его низкого грудного голоса потеплело в желудке, – есть одна давняя подозрительная смерть и одна Слышащая, полагающая, будто может скрыть все свои тайны. Я и думать забыл, но случай решил иначе. Вы ведь видели во дворце Твейна?

Некромант гипнотизировал как удав кролика. Без магии, одним своим видом.

И этот голос. Его хотелось слушать и слушать.

Соланж поправил прядь волос. Сглотнув, проследила взглядом за пальцами. Безумно чувственный жест!

Некромант хорош, прекрасен в своем величии, затаенной силе и скрытой до поры до времени разрушительной мощи. Не касаясь, ощущаешь твердость мышц, гибкость суставов, крепость тела. И глаза, никогда еще не видела таких глаз! В них разлилась сама осень. Краткий миг – и вот уже дикий зверь. Моргнешь – теплый, согревающий янтарь.

– Того, кто… кого?..

Соланж дезориентировал, пустил мысли по ненужному руслу.

– Труп вы видели, живой труп, – огорошил собеседник. – Тщательно спрятанный и халатно убитый. Как видите, выжил и ходит себе. Даже интересно, что случится дальше, – Соланж хищно осклабился: почуял добычу.

– Это как-то связано со мной? – предпочла заранее узнать самое главное. – Опять наживка?

– Связано, но Твейн не тронет. Не допущу!

Последняя фраза рыком прокатилось по комнате, даже жутко стало. И глаза у некроманта побелели – значит, в ярости. Может, закончить разговор, пока не поздно?

А в голове вертелось, крутилось: нечто подобное я уже слышала. Помнится, Эллан точно так же лез защищать. Неужели?.. Только все равно страшно. Любит или нет, некромант его величества внушал трепет.

– В тот раз не успел, в следующий убью на подходе, – уже спокойно добавил Соланж, пытаясь сгладить произведенное впечатление. – Увижу, уничтожу без промедления. Да, это сильно навредит Веосу, но мои интересы дороже. Пару находят не все, а если находят, цепляются зубами. Не думайте, – привычная холодная усмешка, – вы не банальная интрижка, меня привлекает не инаковость. Я не выбираю, выбирают Вседержители. К примеру, мать и вовсе брюнетка, обычный человек. Она – пара отца, то есть единственная женщина, от которой он мог иметь детей.

Слова застряли в горле.

Широко распахнув глаза, смотрела на некроманта.

Так не бывает! Все живое либо может плодиться, либо не может. А тут выходит – никакого потомства, если не найдешь нужного человека. И то дается один шанс: и Соланж, и Эллан говорили, в семье Альдейнов рождается по одному ребенку – мальчику.

– Знаете, почему не умер лорд Марон? – сменил тему некромант и опустил подбородок на сложенные пальцы.

Предположила:

– Ему помогла магия замка.

– Вовсе нет, – живо отозвался донельзя довольный Соланж. Наши глаза на мгновение встретились, и меня затянуло в янтарный омут. Запахло вербеной, и нестерпимо захотелось одеться, иначе… Иначе бы тело взбунтовалось – взгляд некроманта ласкал не хуже рук. – Ему помогли вы.

– Я?

Фыркая, рассмеялась.

Существо с чужой магией в крови, обычная целительница, слабый медиум – и помочь члену Совета! Только морально поддержать.

Соланж кивнул и продолжил пытать, разгоняя мурашки по спине. Когда внимание некроманта привлекла грудь, пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то сдержать нараставшее возбуждение.

Он мстил! Знал, что мы с Элланом занимались любовью, и жаждал хотя бы посмотреть, как я постанываю для него.

Уголки губ Соланжа поползли вверх, подтверждая догадки. Конечно, он жаждет посмотреть и послушать, только некромант далеко, нужно успокоиться, и все пройдет. Подумаешь, взгляд! Соберись, Дария! Вроде, отпустило, а то испугалась, не применил ли Соланж запретную магию. Может, он способен насылать чары сквозь пространство?

– Именно, – подтвердил некромант и прекратил чувственные упражнения. – Слабым мужчину делает всего одна вещь. Слепым тоже. Мне очень жаль, Дария, я не заметил проклятие – только мужчину, предъявившего на вас права.

Лицо Соланжа исказила болезненная гримаса. Он отвернулся и сдавленно, чуть раздраженно произнес:

– Хватит, поговорим после! Или, – быстрый взгляд на меня, – признаете, что вздрагиваете вовсе не от страха? Ну же, Дария, перешагните через опасения! Приходите в полдень в ваш новый дом.

Столп света погас, скрылся в пирамидке связи. Соланж даже не попрощался.

Немного посидела на кровати, приходя в себя, и побрела в умывальную комнату.

Струи воды стирали воспоминания, но не разгоняли тяжелые думы. Мысли крутились вокруг некроманта и моего влечения к нему. Думала, после Эллана пройдет, но сегодняшний разговор убедил, меня по-прежнему тянуло к Соланжу Альдейну. Его голос оставался столь же волнующим, улыбка притягательной, тело – желанным. Сердцем тянулась к Эллану, к спокойствию и защите, а инстинкты предательски толкали к Соланжу. Вот и теперь, пробужденные каплями, стекавшими по коже, нахлынули недавние ощущения, в животе медленно, но верно распускался огненный цветок.

Никуда я, разумеется, не поеду, хватит с меня Геральтов и Филиппов. Одного плотского мало, после неизменны угрызения совести. Да и честь не пустой звук. Недорого стоит женщина, которая спит с каждым встречным.

– Дария, вы уже встали?

Вздрогнула, услышав голос Эллана, и поспешила обернуться полотенцем. Однако лорд не зашел, терпеливо дожидался в спальне. Судя по одежде, из Замка магов. Вон, даже из кармана свиток торчит. Старинный, еще на пергаменте.

– Не хотел ставить вас в неловкое положение, поэтому ушел, – объяснил свое отсутствие Эллан, нарочито избегая пересекаться взглядами. – Вы имеете полное право решить, чем нам обоим считать эту ночь.

– Но… – я зарделась.

Странно, отчего снова «вы»? Лорд переспал со мной из мужской потребности? Поэтому и не смотрит. Вечная ты дура, Дария, и никогда не изменишься!

– Именно, – Эллан опустился в кресло, а я устроилась на кровати, поджав босые ноги. – Есть мужчины на один раз, есть любовники и мужья. За каждую роль нужно благодарить женщину.

В подтверждение сказанного лорд наклонился и поцеловал ладонь. Простой жест показался столь интимным. Во всяком случае прежде мне рук в постели не целовали.

Из одежды – один халат, Эллан прекрасно знает, что под ним ничего нет. Сомневаюсь, будто не думает о близости, на его месте я бы потянула за завязки и приятно продолжила минувшую ночь.

– С кем-то говорили? – лорд кивнул на пирамидку связи, валявшуюся на подушке.

Полагала, он продолжит деликатный разговор или займется любовью. Мне бы не помешало. Волны магии Соланжа нет-нет, да обжигали бедра.

Вот откуда во мне столько желания? Будто помешалась на близости! Куда только усталость девалась?

Желать можно одного мужчину, я испытала вожделение к трем. С двумя переспала, с третьим только мысленно. Соланж прав, я безумно порочна. Пока не поздно, нужно принимать меры. Существует болезнь, при которой женщине постоянно нужен любовник. Разумеется, мэтр Дорн ничему такому не учил, но медицинские книги не прятал, а там можно многое почерпнуть.

– Да, – отвернувшись, торопливо ответила я и быстро спрятала пирамидку под подушку.

Как нашкодившая девчонка!

Лорд не поинтересовался именем собеседника, кивнул и огорошил вопросом, заданным самым будничным тоном:

– Вам мои требуются услуги, или ваши мысли занимает другой?

– Что, простите? – едва не поперхнулась воздухом.

О, я прекрасно понимала, о чем речь. Эллан – Чувствующий, заметил желание, но услуги! Можно подумать, он занимается любовью за деньги или по принуждению.

Лорд тактично промолчал и пожал плечами. Мол, если хочешь, попроси. Разумеется, я не стала. Вот еще! Контрастная ванна, и само пройдет.

Эллан встал, нависнув над бедной мной, давно мечтавшей стать невидимкой.

В нос ударил знакомый горьковатый запах.

– Дария, просто да или нет.

И выразительный взгляд на смятые простыни.

Покраснела до кончиков ушей. Как можно говорить такое мужчине?!

– Эм, Эллан, я не считаю вас… – замолкла, силясь подобрать нужное слово. Кажется, нашла. – Мужчиной для утех, ну, на одну ночь. Простите, не знаю, как в Веосе называют любовника на раз.

– Так примерно и называют, – тепло улыбнулся лорд и сел рядом, касаясь полами пиджака. – Только для утех – мальчики, продающее тело, а тут звучит благопристойнее – случайный кавалер. Но мы не об этом. Уж не знаю, что или кто вас так возбудил, но не надо мучиться. Раздвигайте ножки.

Он легонько хлопнул по бедру и, перегнувшись через меня, подтянул подушку.

– Что? – ошеломленно выдохнула я.

С грохотом рушились воздушные замки.

Как же вчерашние ласки, нежные слова? Или они для того, чтобы получить впервые, а дальше после можно без подготовки. Только не верилось, будто Эллан мог расстегнуть брюки, приспустить кальсоны и быстренько совокупиться. Он хороший, насколько хорошим способен быть навсей.

– Раздвиньте ноги, расслабьтесь, и я решу вашу маленькую проблему, – терпеливо повторил лорд. – Догадываюсь, не я ее причина, но мне совсем несложно сделать госпоже приятное. Можете смело думать о другом мужчине, мысли читать не стану – дал слово.

– И сдержите?

– Безусловно.

Помедлив, откинулась на скомканное одеяло и подложила подушку под поясницу. Зачем, сама не понимаю. Одумавшись, хотела сесть обратно, но проворные руки Эллана уже дернули за завязки халата.

Доверилась течению судьбы.

Лорд медленно провел ладонью от волнистого треугольника до груди, не касаясь ни того, ни другого, затем вернулся к животу и принялся неторопливо поглаживать.

Как завороженная, смотрела на то, как Эллан ласкает мое тело. Томная нега сковала члены, я совсем не ожидала продолжения, бросившего в самое сердце бури.

Внутренняя поверхность бедер отзывалась дрожью на малейшее дуновение ветерка. Желание пульсирующим пламенем вырвалось наружу.

Эллан по-прежнему не спешил. Будто уже недостаточно!

Палец рисовал на коже огненные зигзаги, сжимая низ живота в тугой комок.

Тоненько застонала: настолько обострились чувства.

Жестокосердный Эллан отнял руку и вновь занялся бедрами.

Все ближе и ближе.

Тело звенело и жаждало избавления. Между бедер боролись огонь и лед.

Жемчужная россыпь дрожала на коже Эллана, связав нас чем-то большим, нежели простое желание. Оно было взаимным, я чувствовала! Не требовалось видеть, чтобы понять.

Живот болезненно напрягся, когда лорд ввел в меня второй палец.

Великая Мать, я еще никогда так не стремилась навстречу наслаждению, вбирая его до последней капли. Двигалась в такт, а потом и сама задавала ритм бешеного танца страсти, когда невозможно сдерживаться, а любое промедление подобно смерти.

Тугая спираль закручивалась все туже. Стоны слились в один. Охрипнув, шептала имя Эллана и молила не останавливаться.

Скрючившиеся пальцы сминали простынь.

О, Эллан!

Тело пронзила молния.

Всхлипнула, дернулась и, обессиленная, рухнула на постель.

Вершина. Так быстро!

Однако Эллан пленных не брал. Его пальцы не знали пощады, задавая неистовый ритм. Я полностью подчинилась им, тонула в удушливом облаке.

В истоме закрыла глаза.

Пальцы любимого умело раскачивали на небесных качелях. Все быстрее и быстрее, все выше и выше.

Эллан подался вперед и нашел мои губы. Поцелуй вышел жестким, даже болезненным, но я вернула точно такой же.

Пиджак полетел на постель. Кажется, Эллан что-то говорил, но я не слышала. Время и пространство исчезли, осталось только мое бедное тело, которое было не в силах вместить столько чувственного удовольствия. Я разрывалась на куски, умирала и воскресала, чтобы с последним хриплым криком окончательно погубить свою репутацию.

Осознав, что натворила, поджала ноги и трусливо перекатилась на бок. Не могу смотреть на Эллана. Он наверняка видит во мне шлюху, только девица легкого поведения способна загореться от ласки. И не раз – дважды, словно от умелого любовника.

Не удержавшись, мельком глянула через плечо.

Эллан стоял на коленях у края постели. Он растерянно смотрел на меня и тяжело дышал. Левая рука замерла на ремне.

Перехватив мой взгляд, лорд нахмурился и убрал руки за спину. Только теперь заметила бугорок на брюках. Ох!

– К сожалению, у меня дела, – странным надтреснутым голосом произнес Эллан и оправил одежду. – Увы, время!

Он подхватил пиджак, глянул на ширинку и добавил:

– Занятий много, новые ученики.

В воздухе витало напряжение.

Эллан медлил, словно чего-то ждал.

– Отвернитесь, – смущенно попросила я.

– Прикажете, могу вообще уйти, – с горечью предложил лорд.

– Достаточно того, что вы отвернетесь. Это ваша спальня, не вас, меня нужно выгонять.

– Хорошо, – Эллан отвел глаза и горько усмехнулся, – спокойно одевайтесь. Я в умывальной комнате. Вы правы, нечего питать иллюзий, – чуть слышно добавил он. – Ничего я не заслужил.

Лорд задерживался. Руки, наверное, моет. Мне бы тоже принять ванну, но неудобно. Не обидится ли Эллан, если сразу после умопомрачительной ласки поспешу смыть с себя его прикосновения? С другой стороны, это естественная потребность, а дверь – замечательное укрытие для откровенного разговора.

Шум воды придал смелости. Выбралась из постели, наглухо запахнула халат и убрала пирамидку связи. Думала постыдно сбежать, но в комнате материализовался дух и торжественно сообщил:

– Цветы для миледи прибыли. Куда прикажете поставить?

– В мою спальню, – ответила, не раздумывая.

– Уверены? – в сомнении переспросил дух. – Их много, целая оранжерея фрезий. А еще вам просили передать подарок.

На ладонь лег увесистый медальон. Раскрыла его и обнаружила белоснежный волос, вправленный в кольцо странного металла. К украшению прилагалась записка: «Не выбрасывайте и всегда носите. В случае опасности позовите». Соланж пропустил строчку и дописал: «Просто так звать тоже можно. Рад услужить во всем».

Сунула записку в карман халата, благо таковой имелся, и вздрогнула. Эллан! Спиной ощущала его взгляд. Обернулась. Лорд церемонно поклонился и холодно сообщил: завтрак для меня накроют в столовой.

Обхватив себя руками, тихо спросила:

– Что происходит?

Эллан сделал вид, будто не расслышал, пришлось повторить.

– Ничего, – лорд откровенно лгал.

Видела по глазам, закрытой позе, прямой спине – характерном признаке обиды. Только вот на что? Я стонала, мне нравилось, мы провели чудную ночь – в чем проблема?

Эллан не собирался подсказывать. Он смотрел будто сквозь меня, потом сухо обронил: после завтрака нужно собраться и идти в портальную комнату. На все мне отводилось полтора часа.

– Куда мы?

Мороз в комнате лишь усиливался.

Отчаянно терла плечи, надеясь согреться. В голове билась мысль: «Что не так?»

Эллан замкнулся, отдалился, хотя еще час назад… Наверное, так относятся ко всем доступным женщинам. Горько, но натуру светлой не изменишь. Я полюбила близость во всех ее проявлениях и не смогу стать тихой и скромной.

– Смотреть ваши владения, – с тем же успехом вместо меня могла оказаться стена.

Чужой. Абсолютно чужой!

– А как же дух матушки? – напомнила о давнем обещании.

Захотелось забраться под одеяло и спрятаться от собственных страхов.

Не стоило уступать Эллану, вот чем все обернулось.

Доступная женщина, наложница – кто я? А могла бы стать любимой.

Лорд молчал. Насупившись, он напряженно думал, а потом кивнул.

– Хорошо, если желаете, миледи, хотя не советую.

– А вы хотите? – спросила, но уже знала ответ.

Эллан никогда не скрывал нежелания возвращаться в Умерру и сопредельные миры. Признаю, он имел все основания для нелюбви к миру, ставшему моей родиной, но мама… С другой стороны, имею ли я право принуждать лорда ради мимолетной прихоти рисковать жизнью? По скупым намекам поняла, он занимал не последнее место в армии темных, допрашивал пленных, пробирался к серым и убивал. Вряд ли ланги забыли того, кто погубил столько их товарищей.

– Я связан словом, – поклонился Эллан.

Он разговаривал будто с королевой. Я уже знала: это обида. Только на что? Почему Эллан вновь замкнулся, сделал шаг назад? Странно после близости. Наоборот, мужчина должен пойти в наступление, окончательно и бесповоротно подчинить себе и получить максимум удовольствия. Как Геральт.

Если бы Эллан сбежал, все стало на свои места. Получил трофей и потерял интерес. Но он обиделся!

Не стала гадать и спросила.

– Миледи обозначила мое место, – ответ заставил хлопать ртом, как рыба. – Миледи имела полное право. Могли бы прогнать раньше, а не выбирали бы вежливую форму для отказа. Не беспокойтесь, Дария, на наших занятиях случившееся никак не отразится, как и на моем гостеприимстве. Оставайтесь в замке, сколько пожелаете. Захотите, сохраним дружеские отношения, я постараюсь. А теперь, пожалуйста, вернитесь к себе. Мне тоже необходимо переодеться.

– Конечно, – пролепетала я и, подхватив вещи, торопливо покинула комнату.

Ничего не понимаю! Эллан решил, будто я считаю его случайным кавалером? Но почему, неужели из-за медальона и фрезий Соланжа? Выкинуть бы, но рука не подымается. Цветы красивые, а медальон полезный. Да и даритель особенный, опасно разбрасываться подарками.

Интересно, Соланж прежде дарил женщинам цветы? Трепетавшее от гордости сердце подсказывало: нет. Я особенная. С остальными некромант только спал, удовлетворял похоть, а за мной ухаживал. Таким он мне нравился. Совсем капельку.

Сегодня же покажу Эллану, как он ошибся. Например, обниму и поцелую. Может, даже при слугах. Свидетели – отличный аргумент серьезности намерений. Раз в Веосе аристократки назначают свидания и дают ключи от спальни, придется проявить инициативу. Хотя бы ради еще одной потрясающей ночи и не менее потрясающего утра.

Только кто мне лорд Эллан Марон? Пока назову любовником: из перечисленных трех категорий эта наиболее подходящая, только звучит пошло. У меня к Эллану другое. Хотелось не только, чтобы он меня ласкал, исполняя сокровенные желания, но и разговаривал, обнимал, защищал. Любовник же только для спальни.

Бежала и надеялась по дороге не встретить горничную. На мне один халат, в руках панталоны, чулки и прочие свидетельства бурной ночи. Пусть я решила стать навсейкой, но предпочитаю официальное представление.

Очередная Малая хозяйка, только теперь не наложница. Захочу, уйду, захочу, останусь.

До спальни добралась без приключений и, распахнув дверь, замерла на пороге.

Фрезий воистину оказалось много. Слуги расставили корзины по оттенкам, в общей сложности их набралось несколько десятков. Соланж не поскупился и, кажется, опустошил все оранжереи Веоса.

Боялась заглядывать в гардеробную, чтобы оценить реальный масштаб цветочного бедствия.

Неужели вы любите меня, Соланж Альдейн?

Хихикнув, крутанулась на месте. Взметнулись полы халата – словно крылья ветра. Скинула его на пол, хотела пройти в умывальную, но вспомнила о медальоне. Пришлось нагнуться и подобрать. Не найдя, куда положить, надела его. Он лег точно между грудей.

Тело покрылось мурашками.

Холодный металл на теплой коже – странное и безумно волнующее ощущение.

Взгляд упал в зеркало, на обнаженную меня с распущенными волосами, с пятном засоса на шее и призывно покачивающимся медальоном между округлых грудей с розовыми сосками.

Разглядывала себя, как мужчина, провела ладонью по каждому изгибу и, как недавно Эллан, наградила звонким шлепком мягкое место.

Ладони через бедра скользнули к животу и дальше к груди.

Медальон призывно покачивался, напоминая о подсмотренной сценке во дворце.

Между ног вновь стало жарко. Прикусив губу, сжала бедра. Не помогло. Проклятый медальон бередил воображение.

Сдавшись, перестала сопротивляться и погрузилась во власть неизведанного прежде занятия.

Ладони накрыли и на миг сжали груди. Послюнявила палец и обвела ареолы. Осмелев, коснулось острых вершин и перекатила их между подушечками. На миг перехватило дыхание, захотелось пойти дальше. Оставив в покое затвердевшие соски, приподняла и отпустила груди, чтобы кругляшек металла гулко ударился о тело.

Теперь я понимала Эллана, когда тот не позволил снять чулки. Меня жутко возбуждал вид медальона в ложбинке.

Прежде не трогала себя за соски, не щипала и не тянула. Могла бы поцеловать, поцеловала. Никогда не месила собственную грудь, словно тесто, а рука не скользила между ног. Впервые мои пальцы касались нежной кожи лона.

Пришлось лечь на кровать и согнуть ноги: иначе не могла добраться до полыхавшего внутри пожара. Эллан, безусловно, проделал все искуснее, но стоило победить стеснение, удушливое облако накрыло с головой.

Эмоции захлестывали, неумелые движения неуклонно толкали к вершине.

Колени подрагивали, соски зудели. Пришлось прерваться и заняться ими. Такие твердые, набухшие! Только вот нежному местечку пальцы нужнее, и они вновь скользнули туда, смело и глубоко, чтобы вместе со сладкой судорогой, волной прокатившейся с головы до пят, вознести на вершину блаженства.

Испугавшись собственного крика, отдернула руку и села.

Внутри царило странное опустошение.

Меня чуть покачивало, колени все так же мелко дрожали. Желание схлынуло, я снова могла мыслить здраво. Увы, результаты повергли в ужас. Женщина не должна проделывать такое без мужчины! Пусть мне сейчас хорошо, тепло, но ласкать себя?!. Лишь бы никто не узнал!

Сдернула медальон, собиралась выбросить, но не смогла. Соланж дарил от чистого сердца, не его вина, что наиви стала развратной. В итоге решила носить как браслет: уж на руке-то он не вызовет никаких ассоциаций.

Оделась сама: позвать горничную мешал жгучий стыд. Мнилось, будто абсолютно все в курсе, как я провела ночь и утро. Да и не хотелось, чтобы чужие пальцы стерли прикосновения Эллана. В итоге едва не опоздала к назначенному времени.

Лорд оделся на редкость старомодно. Никакого пиджака, галстука, жилета и часов – обычная рубашка на шнуровке, плотная куртка с множеством ремешков и – тут я просто догадывалась – сюрпризов для врагов, вроде вшитых стальных пластин. Немаркие охотничьи штаны заправлены в высокие сапоги. На шее – два шнурка. Амулеты.

– Долго, – пожурил лорд и шагнул к двери портальной комнаты. – Координаты заданы, – пояснил он, – жду только вас. К сожалению, пойдем вдвоем: Филипп Соурен не может составить компанию. Звать кого-то другого времени нет, желания тоже. И, напоминаю, – Эллан резко обернулся и обжег взглядом потемневших глаз, – в Умерру я не пойду. Даже ради вас, миледи. – Легкий поклон. – Считайте прихотью.

Пугает, сердится, но сдерживается.

За время знакомства я успела неплохо изучить Эллана Марона, плюс другие навсеи давали богатую пищу для размышлений. Так вот, мне давали понять: вы вытерли об меня ноги, но я мужчина и не позволю собой помыкать. Я и не собираюсь, милый, знаю, кто ты: воин, маг. Разве можно тебе приказывать? Гордость – не пустой звук для навсеев, они с ней рождаются и умирают.

– Эллан, – преодолев разделявшее нас расстояние, положила руку ему на плечо, – давайте объяснимся. Вы говорили о трех статусах мужчины…

– Дария, – лорд всем корпусом обернулся ко мне и не позволил договорить, – вы попросили отвернуться – довольно, чтобы понять. Не стану лгать, – мои пальцы незаметно очутились в его ладонях, – ваш отказ больно ударил по самолюбию, но мужчин часто отвергают. Ничего страшного, каждый пережил не одно «нет», не терзайтесь.

– Вы так холодны…

Как завороженная, наблюдала за тем, как Эллан перебирает мои пальчики – нежно, бережно и бездумно. Почему бездумно? Стоило лорду перехватить мой взгляд, ласка прекратилась, руку отпустили.

– Навсеи гордые, – напомнил Эллан, – а вы вытерли об меня ноги. Только и всего, – хмыкнув, он пожал плечами. – Поторопимся, не хочу возиться с тайнами прошлого целую вечность. Завтра заседание Совета, я обязан присутствовать.

– А ученики? – все еще переваривала слова про «вытерли ноги».

Неужели так серьезно? Да пусть бы смотрел, пусть бы…

Вот ты дура, Дария! Распалила и не дала, то-то он бесится! А ты со стеснением возилась, не замечала, как мужчина мялся. Им же положено давать разрешение, а я не перевела Эллана в ранг любовника.

– Найдутся другие преподаватели.

Эллан помолчал и, глядя в глаза, в лоб спросил:

– Вас беспокоит мое поведение? К чему еще забота, заискивание? Не надо, Дария, со временем пройдет. Мужчин много, а женщин-аристократок на всех не хватает. Все забудется, через пару недель стану прежним. Не все мужчины достойны милости, нам положено терпеть.

– А среди женщин недостойных нет? – ляпнула заведомую глупость.

– Нет, – подтвердил лорд и посоветовал: – Забудьте о совести, выкиньте куда-нибудь, чтобы жить не мешала.

Закусила губу, не зная, как перейти к самому главному.

Вот отчего Эллан не читает мысли? Все бы уже прояснилось.

Слова полетели уже в спину лорда:

– Эллан, я хочу, чтобы вы стали моим любовником.

Хозяин замка замер, но не обернулся.

Великая Мать, как мне надоела гордость темных! Как с ними навсейки уживаются? Говорят же как-то на щекотливые темы или набрасывают аркан и ставят перед фактом?

Отчего-то вспомнились привязанный супругой к постели Геральт, рассказы Филиппа о королевских утехах.

Ну да, навсейки – хищницы, они не мямлят, а берут добычу. Нравится мужик – завали и используй. Грубо, но правда.

– Вы все прекрасно слышали, Эллан, повторять не стану, – побуду и я немножечко темной. – Не устраивает, можете жить дальше со своей гордостью.

– Почему не устраивает, устраивает, – растеряно пробормотал лорд.

Взгляд заметался от двери до меня, потом и вовсе скользнул по потолку. Словно красна девица! Да что же это с ним?

– Все так неожиданно, – растерянно и смущенно пробормотал лорд. – Вы выказывали некоторое расположение, но не более. А теперь сделали своим спутником. Нужен подарок, его загодя готовят, когда женщина намекает… Словом, можно отблагодарить вас потом? Только никому не говорите, что так опростоволосился, – с жаром попросил Эллан.

Ну и порядки! Да не нужны мне его подарки, только сам лорд.

Разумеется, пообещала хвастаться щедростью любовника. Пусть Эллан покрасуется.

Какой подарок хочу?

Есть, о чем подумать.

Дом есть, поместье пожаловали, экипаж получу. Драгоценности, платья – обыденно. Эллан и так ни в чем не откажет. Он сам сказал: оплатит любой счет.

– Вот что, – пусть вместо подарка окажет услугу, – посмотрите, нет ли здесь магии. Не верю, будто его светлость не подмешал чего-нибудь.

Лорд фыркнул, красноречиво высказавшись насчет замены бриллиантов на консультацию, но подошел и коснулся медальона. Попутно облобызал каждый пальчик, нежно, внимательно, даже трепетно. Эллан держал мою руку будто хрустальную вазу и все не хотел отпускать.

Лицо осветила улыбка умиления.

Какой же Эллан теплый! Да, именно так, стою рядом с ним и греюсь. Другие навсеи холодные, каменные, Эллан Марон другой. Аура тоже пастельных оттенков.

– Ничего страшного, – внимательно все осмотрев и ощупав, вынес вердикт лорд. Мой лорд. Я теперь хозяйка Эллана Марона, самой не верится! – Чары слежения и связи, фиксация координат. Кто вам подарил медальон?

Соврала, будто Родриго Соурен. Вряд ли Эллана обрадует наличие соперника и рассказ о развлечении любовницы с медальоном. Видимо, нужно снова попробовать с жемчужной нитью. Раскрепощаться – так до конца. Заодно Эллана порадует. Навсеи любят разнообразие в постели.

Глянула на лорда из-под ресниц. Распознал ли ложь? По виду и не скажешь. Может, обойдется, проведу Чувствующего, как некогда сумела обмануть Элиза Свейн. Только там наверняка не обошлось без магии – покойная графиня носила какой-нибудь мощный экранирующий медальон.

Эллан вернул украшение и посоветовал носить его на шее, чтобы укрепить связь с телом и аурой. На резонный вопрос: неужели ему приятно видеть чужие подарки на любовнице, лорд огорошил ответом:

– Я знаю о чувствах Соланжа, но не вижу смысла ставить вашу безопасность под угрозу. Мы отправляемся в другой мир, не стоит разбрасываться чужой помощью. К тому же, Соланж Альдейн вам нравится и…

– Не нравится! – зардевшись, выпалила я.

Лорд укоризненно покачал головой.

– Как неосмотрительно с вашей стороны – обманывать Чувствующего! Да еще дважды за пять минут.

– И как странно с вашей стороны столь спокойно говорить о Соланже, – парировала я. – Вы любовник или случайный прохожий?

Эллан от души расхохотался и поцеловал руку.

– Чего вы хотите? Ревности? Увы, Дария, Соланж ни на что не посягает, не отнимает ваше доброе отношение.

– Он за мной ухаживает, – напомнила легкомысленному спутнику.

– И? – поднял брови лорд. Создавалось впечатление, будто мы говорим о погоде. – Вы разрешаете, Соланж ухаживает.

– Так есть вы.

– Я не ограничиваю число ваших поклонников. Хоть дюжина, Дария.

Эллан вернулся к двери и распахнул ее.

Из портальной комнаты повеяло холодком.

Линии на полу светились, свидетельствуя: переход активирован.

– Для вас нормально делить меня с другими? – изумленно взглянула на лорда и уловила момент, когда улыбка сошла с его губ.

Маска! Он беззаботно улыбался, но за моей спиной наверняка поговорит с Соланжем.

А я-то уже решила, будто навсеи вовсе лишены чувств. Ни одно нормальное существо не порадуется, если любимая начнет кокетничать и принимать подарки от других.

– Мои желания – ничто, – отчеканил Эллан. Мышцы челюсти напряглись, выдавая гнев. – Вам ничего не мешает завести второго любовника, не стоит мучиться, пытаясь убедить себя, будто Соланж Альдейн вам безразличен. Да переспите вы с ним! – в отчаянье добавил лорд и, не сдержавшись, полоснул ладонью воздух, словно перерубал врагу горло.

– Эллан! – ужаснулась я.

В голове не укладывалось. Он сам толкает меня к другому? Я очередная игрушка? Тогда отчего Эллан так нервничает? Маска надета, но держится плохо.

– Что – Эллан? – устало переспросил лорд и потер виски, словно у него разыгралась мигрень. Приступ прошел, на смену ему пришла апатия. – Я могу быть сколь угодно сильным магом, но не в силах навязать себя. Никто не вправе требовать от вас верности, тем более любовник. Ему остается только верить, что он окажется лучше, сумеет выдержать конкуренцию. Вы ведь знаете о брачном рынке? – Кивнула. Страшное общество! – Тогда отчего удивляетесь?

– Я не удивляюсь, а ужасаюсь, – поправила лорда и нанесла удар ниже пояса: – С любовью так не поступают.

Эллан сумрачно молчал. Плечи опустились, мышцы шеи чуть подрагивали.

Лорд сжал кулаки и выпрямился. Он смотрел мне прямо в глаза, будто бросал вызов.

– Я не хочу, чтобы из-за меня вы отказывали себе в удовольствии, – глухо произнес он и через силу разжал пальцы. Пара глубоких вздохов, и лицо Эллана обрело отрешенное выражение. – Мне лучше не станет, наоборот. И оставьте намеки, Дария, лучше представьте, как вытянутся от зависти лица придворных дам. Соланж Альдейн – лакомый кусочек.

Ну да, некромант брезгует благородными навсейками, в лучшем случае дозволяет ласкать себя и то до определенной черты. Зато развлекается со служанками. Они не способны отнять силы, значит, желанные гостьи-однодневки в спальне. Не верю, будто Соланж блюдет целомудрие! Против этого свидетельствовало все его поведение – наглое, раскрепощенное. О нет, некромант зашел дальше теории!

Только вот радость победы омрачила бы месть королевы. Странно, что она до сих пор бездействует. То ли помогло внушение Соланжа, то ли вмешался герцог. Узнать бы, какую услугу он обещал.

С некоторых пор игры сильных мира сего стали занимать мой ум. Вовсе не из-за желания в них участвовать, а из опасений за собственную жизнь. я слишком долго легкомысленно относилась к подобным вещам, жила первой влюбленностью, за ширмой вымышленного мирка и едва не поплатилась.

– Я предпочла бы тишину и забвение, – сказала правду, хотя она и не в почете в Веосе.

Лорд не стал развивать тему. Она обоим нам неприятна.

Я уже переступила порог портальной комнаты, когда меня окликнул слуга, на этот раз из плоти и крови:

– Миледи, вам письмо! Просили передать из рук в руки.

Недоумевая, кому понадобилась, забрала конверт. Отправитель предпочел остаться неизвестным. Он запечатал письмо обычной сургучной печатью без герба и иных опознавательных знаков.

Внутри всколыхнулось нехорошее предчувствие. Анонимные письма вызывают улыбку.

Из конверта выпали светлый локон, серебряная цепочка и записка: «Слышащие многое могут, даже воскресить прошлое. Хочешь его вернуть, забудь мое и не пытайся отнять чужое будущее».

Задумавшись, снова и снова перечитала записку. Эллан тоже хотел взглянуть – не дала, спрятала за спину. Слишком личное.

Светлый локон, настоящий, не крашенный. Блондинок в Веосе нет, значит, срезан с иномирянки. Старый – прядь свалялась и рассыпалась в пальцах.

Цепочка. Повертела ее в руках.

В голове вдруг щелкнуло. Пела женщина. Слов не разобрать, но мелодия брала за душу. Я знала ее, слышала раньше! И голос…

На глаза навернулись слезы.

Женщина пыталась успокоить песней себя и кого-то еще, молчаливого, пробовала унять боль. Точно так же некогда горевала по изменнику Ветру Великая Мать.

Ребенок, у певицы точно был ребенок! Песня – колыбельная!

Такой родной щемящий голос…

– Дария, что вы видите, где?

Одно слово – Чувствующий. Другой бы спросил, все ли в порядке, Эллан точно знал, что нет.

Не противилась, когда он забрал письмо, цепочку и локон. В ушах все еще пела… мама. Пела мне, еще не родившейся, и будто знала, что никогда не увидит, рассказывала об отце, но не называла его имени. Погиб ли он или просто ушел, непонятно. В любом случае, случилось все до того, как мама оказалась в одиноком, пропитанном смертью месте. Каком? Увы, увидеть мне его не давали, только почувствовать – давящие стены, чужие стоны, бездну отчаянья и запах крови, разлитый по воздуху. Мама там не одна. Убежище Филиппа? Возможно. Старый замок хранил множество тайн и не меньше душ.

На цепочке темнело крошечное пятнышко. Кровь. Мамина кровь?!

Эллан хмурился и молчал.

Шуршал сминаемый под пальцами конверт, однако лорд сдержался, пожалел улику. Он бросил взгляд через плечо, на рисунок портала, и неожиданно зло произнес:

– Только Шепчущих нам не хватало!

Вздрогнула.

Чужое прошлое отпустило.

– Вещи забрал Шепчущий, – пояснил лорд. – Когда они поглощают души, те, агонизируя, запечатляются в предметах. Волосы чисты, но нужно проверить в лаборатории.

– То есть вы полагаете, маму убил Шепчущий? – цепенея от ужаса, уточнила я. – А как же мой… тот человек, которого я считала отцом? Ведь по словам названной сестры, именно он добил маму.

Шепчущие – страшные существа! Особо одаренные маги, которых сторонились и проклинали. Они питались чужими жизнями, а излишки продавали тем, кто заплатит, обычно демонам и некромантам.

Убийцы душ обитали между мирами, обреченные на вечное неприятие даже от тонкой материи. Смертные, питавшиеся бессмертием. Они рождались у обычных женщин и мужчин и становились убийцами собственной семьи.

– Ланг сказал то, что счел нужным. Не всякие слова – правда. Скорее всего, серый, – лангами называли серых магов, которые заняли место светлых, но на поверку ни в чем не уступали темным, – бросил вашу мать умирать и забрал вас.

Еще год назад бы не поверила, а теперь кивнула, подтверждая чужую правоту. Магистр Онекс не стал бы откровенничать с дочерью, значит, тоже соврал. Покойная Алексия, от которой узнала историю о беременной женщине в замке, вряд ли присутствовала во время родов. Раз так, даже несмотря на способ ведения допроса – Геральт не щадил душу пленной серой, – при всем желании не знала правды.

Я родилась от последней светлой. Ее, израненную, нашел среди руин замка магистр Онекс, стимулировал роды и забрал младенца. Мать, разумеется, бросил или убил, чтобы не мешала.

Эллан вернул вещи. Задумавшись, он вертел перстень на пальце. Пару раз рука порывалась достать пирамидку связи, но всякий раз лорд раздумывал.

Терпеливо ждала.

Содержание записки вызывало много вопросов. Смутно догадываясь, чье именно прошлое и будущее надлежало оставить в покое. Только вот не стала ли Слышащая Шепчущей? Соланж видел странности в ауре королевы. Кажется, она с кем-то прежде делила сознание, а потом изгнала паразита. Полагала, речь о демоне, но, может, тут одержимость иного рода?

Мысли вновь вернулись к магическому допросу Алексии. До сих пор помню, как Геральт измывался над душой, в каком состоянии вывалился из мешка труп названной сестры. Только сейчас поняла: а ведь навсей наверняка принимал участие в пытке, насиловал Алексию, пока она не умерла. Еще и некроманта нашел, чтобы продлить дружкам удовольствие. Они себе ни в чем не отказывали, наслаждались кровью и болью.

Помнится, в спальне Геральта стоял ящичек, из которого он брал смазку. Вернее, собирался взять, но события превратили меня из рабыни в свободную девушку, а навсей получил свое добровольно.

Вседержители, и этого человека я любила?! Где были мои глаза, разум? Он ведь на меня упряжь нацепил, заставлял голой сидеть в столовой, считал вещью для утех. Куклой, которую, если сломается, можно отдать в деревню, благо жители просили общественную шлюху. Да, после спасения жизни Геральт изменился, но хотел только моего тела.

Воскресила в памяти обстановку спальни Эллана. Вроде, ни странных предметов, ни веревок. В умывальной комнате тоже. И поведение в постели другое: Эллан ласкался. Когда забывался, терял контроль, терся щекой о волосы.

– Эллан, вы как с Риной спите? Любите унижать?

Правды, конечно, не скажет, но по выражению лица пойму, врет или нет.

– Зачем? – обескураженно ответил лорд. – Мне и так хорошо. Вы пытаетесь понять, не извращенец ли? – догадался он. Думала, обидится – нет, принял сомнения как должное. – Ну да, если мужчину тянет уже на вторую ученицу, поневоле задумаешься. Хотите, можете посмотреть. Кажется, где-то кристалл завалялся – забыл деактивировать после опытов.

– Опытов? Забыл? – медленно переспросила я.

В душе зашевелилось беспокойство. Полузабытый липкий страх вернулся.

– Совсем не тех! – замахал руками Эллан. – Клянусь душами предков, ничего, что требовало вмешательства врача.

– А точнее?

Обхватила себя руками.

Холодно, очень холодно от ожидания лжи. Сколько же ее в моей жизни?

– Пойдемте в кабинет, покажу записи.

Лорд стянул перчатки и кинул их на сундук в углу. Эллан был полон решимости доказать свою невиновность. Нетерпение читалось в каждом жесте, энергия волнами огня вспыхивала в глазах.

– А как же портал? – робко указала на пульсирующие линии.

Не хотелось никуда идти, остаться здесь.

– Подождет, – отмахнулся лорд. – Подумаешь, полчаса настройки насмарку!

И тут я остро поняла: верю. Каждому слову.

Обняла, привстала на цыпочки, и провела рукой по щеке. Простого жеста хватило, чтобы и Эллан успокоился. Он перехватил мою ладонь и поднес к губам.

Хоть Эллан нормальный! Не без странностей, но считает женщину женщиной. И первая чудаковатость – обращение на «вы». Мы, вроде, теперь любовники, однако лорд по-прежнему светски вежлив. Спрашивать, где собака зарыта, не стала. Хватит о себе, любимой.

Мысленно вернулась к маме, королеве и странным подаркам. Откуда они у ее величества? Хранила шестнадцать лет под подушкой? Вряд ли. Хотя…

– Эллан, а волосы наиви целебны? – проверила бредовую догадку.

Лорд задумался, потер переносицу и пожал плечами.

– Ни о чем таком не слышал. Обычные волосы, хоть и срезаны со светлой. Увы и ах, из вас не сваришь волшебный эликсир, – рассмеялся Эллан.

– А вдруг? – не унималась я.

– Эликсир или волосы? – педантично уточнил любовник.

– Конечно, волосы. Только некроманты способны творить декокты из живых существ, но им нужна кровь.

– Хорошо, потом посмотрю, посоветуюсь со Знающими. Вы ведь пытаетесь понять, почему некто сохранил прядь? – проницательно поинтересовался лорд.

Кивнула.

Как оказалось, Эллан уже заготовил ответ.

– Воспоминания. Только они заставляют людей хранить всякий хлам. Попадем в замок и проясним. Если там сохранились эмоции, я их считаю. Если уж опыты вам неинтересны, прошу! – поторопил лорд и нетерпеливо подобрал перчатки. – Заседание Совета, Дария. Простите, но даже ради вас не могу его пропустить.

Кивнула и попросила вернуть письмо, цепочку и прядку. Лорд поместил все в конверт и вложил в руки.

Бумага жгла пальцы. Привиделось даже, будто оно отравлено, и по коже расползлась краснота. Испуганно поднесла руку к глазам – показалось, только Эллана напугала.

Убедившись, что я в порядке, насколько может быть в порядке женщина, получившая весточку из прошлого, лорд опустился на колени. Он сосредоточился и нашептал заклинание в сложенные «лодочкой» ладони.

Линии портала подмигнули, синим пламенем взвились до потолка. Затем привычно опали, как прежде, продолжая гореть ровно, но странно: будто огонь пригибал к полу ветер.

– Другой мир, – коротко пояснил Эллан и предложил пойти первым: – Вдруг координаты неверные, и вы пострадаете?

Кивнула. Действительно, кто знает, что там, в неизвестности? Филипп мог солгать. Замок – его убежище, брюнету наверняка не хочется превратить его в проходной двор. Положение маркиза Соурена слишком шатко: семья отвернулась, двери лучших домов Веоса закрыты, денежное содержание под вопросом. Вдруг снова всплывут темные дела прошлого? Тогда Филиппу бы пригодился полуразрушенный замок за пределами Веоса. Мы прятались там во время охоты на одержимых – брюнет ведь один из них. Если бы не ритуал, который провел Геральт, Филиппа бы казнили без разбирательств. Не всем повезло иметь таких верных друзей! Хоть в чем-то Геральт благороден!

Брюнет спас меня от Элизы и ее одержимой сестры, взял плату в виде близости по принуждению. После, так уж получилось, Филипп оказался моим должником. Геральт подсказал способ смягчить наказание – обручение. Так мы с брюнетом стали женихом и невестой. Я потребовала суда, тем самым, сохранила Филиппу имя и жизнь.

Оглашение помолвки не состоялось, брюнет выплачивал содержание и исполнял мои мелкие прихоти. К примеру, дал координаты замка. Но, повторюсь, ничего не мешало ему «нечаянно» допустить оплошность. Только она может стоит жизни Эллану. Если с ним что-нибудь случится, я не переживу! Поэтому в самый последний момент решила: шагнем вместе, разделим судьбу, так сказать.

Разумеется, лорд не одобрил инициативы, но он смирился, цепко сжал руку и взял слово в случае чего позвать Соланжа.

Закрыла глаза и приготовилась к худшему.

Перемещение выдалось болезненным. У меня дико ныли виски. Молоточки мигрени разрывали голову на куски.

Наконец, все закончилось. Ветер перестал свистеть в ушах, пространство больше не сдавливало тело.

Осторожно открыла глаза и убедилась: вот он, замок. Мы попали сюда безо всякого природного портала. То ли Филипп специально петлял, то ли не умел открывать такие длинные пространственные переходы.

– Этот? – Эллан разжал пальцы.

Вгляделась в провалившуюся крышу, остатки оборонительных укреплений и убедилась: замок тот самый.

Поежилась, вспоминая время, проведенное тут с Филиппом. Я тогда едва не превратилась в постельную игрушку. Безусловно, лучше так, чем в могиле, но…

– Все в прошлом. – Объятия Эллана отгородили от бед. – Я рядом и не позволю никому причинить вам боль.

Лорд легко поцеловал в макушку и отпустил.

Странно, но на душе полегчало. Видимо, Эллан забрал плохие эмоции.

– Что ж, пойдемте смотреть!

Лорд бросил короткий взгляд на замок и нахмурился. На мой встревоженный взгляд пояснил:

– Тут неспокойно, держитесь рядом. Боюсь, придется прибегнуть к вашему дару. Но есть и положительные стороны: реализуете знания на практике.

Стоило сделать пару шагов, убедилась: Эллан не зря беспокоился. Кожей ощущала присутствие сонма духов. Все они тянулись ко мне, жаждали общения, только наработанные с Элланом навыки помогли не сойти с ума. Я замкнула сознание и старалась не замечать чужих. Маму почувствую, узнаю, а беды других, увы, меня не волнуют.

Кажется, в замке погибло много народу. Навсеи, ланги или наиви сказать не могла. Мужчины и женщины. Детей нет. У всех размыты лица. А еще будто дымка, серая такая, душная. Я не могла проникнуть сквозь нее, сколько ни пыталась – магия. Эллан подтвердил, здесь полно остаточных следов чар, все очень древние.

– Так, постойте здесь, я осмотрюсь, – не дойдя дюжины шагов до остатков ворот, Эллан резко остановился и характерно сложил пальцы – призывал посох. – Нельзя соваться без разведки.

– Почувствовали опасность?

Сложив руки на груди, разрывалась между желанием вернуться и остаться.

– Тут везде опасность, – «успокоил» лорд, но посох таки не материализовал. – Обычное правило выживания: осмотри местность.

Эллан раздвоился. На-ре взлетело к гребню стен, а сам лорд крадучись двинулся вдоль замка.

Посох все же появился. Очевидно, Эллан не желал пугать сверх меры, поэтому и вооружился сразу. Лорд держал посох ровно посредине, чтобы в случае опасности одновременно использовать и как меч, и как источник смертоносного колдовства. Вскоре Эллан и вовсе исчез, одни кусты зеленеют.

Стало немного не по себе. Неужели навсеи умеют становиться невидимыми?

Огляделась. Местность казалась пустынной и спокойной – я «отключила» связь с духами. Не вечно же стоять и ждать, поэтому нарушила запрет Эллана. Посижу у колодца, подумаю. Внутрь башен не пойду: вдруг там поселился еще один Шепчущий?

Глава 9

Сидела на бортике и нетерпеливо ждала Эллана. По моим подсчетам, ему давно пора вернуться. Неужели среди полей притаилась опасность?

Странная местность, от нее у меня дрожь по телу. Вроде, обычный пейзаж… Или замок на меня так влияет? Угрюмый, древний, давно покинутый хозяевами.

Чтобы чем-то занять себя, потянулась к дару. Теперь я ясно ощущала его, но, увы, не могла найти применения. Духи, которых почувствовала у рва, больше не давали о себе знать. Плохой из меня вышел медиум!

Дурное предчувствие никуда не делось.

Скользнула по замшелому камню на землю.

Да что же это такое!

Зябко повела плечами и постаралась отыскать источник опасности. Может, что-то изменилось? Вроде, нет. Не скрипит дверь, не ухают совы, не буравит затылок взгляд убийцы.

Не в силах стоять, мерила шагами площадку перед входом, напряженно посматривая на полуразвалившуюся громаду. Интересно, сколько еще она простоит? Без магии, без должного ухода – век от силы, а после на камнях совьют гнезда птицы. Пока же замок облюбовали летучие мыши. Я видела парочку, спящую под стропилами. А еще ворон – они с карканьем кружились над остовом крыши западной башни.

Если Эллан не идет, я отправлюсь ему навстречу.

Арка ворот осталась за спиной.

Равнина распростерлась как на ладони, благо замок возвели на холме. Увы, пейзаж не радовал: леса и сухостой. Ни единого признака жилья, мы угодили в забытый всеми уголок мироздания.

Если в Веосе сейчас царило лето – холода там наступали поздно, по словам Эллана, воздух в столице не остывал вовсе, – то здесь уже пожелтела, пожухла листва. Алые пятна мелькали то здесь, то там. Торчали, словно руки скелетов, почерневшие деревья. Трава на склонах холма вызывала желание засеять землю новой. Она не знала косы, но и солнышко ее давно не баловало.

Почва от дождей раскисла. Осторожно, чтобы не упасть, двигалась вдоль стен посолонь.

На камнях расплодился мох. Мягкий, зеленый, он напоминал ковер.

Завернув за угол, обнаружила кладбище – курган без единой надписи, характерно обложенный валунами. Так хоронили ланги во время войны. Некогда было высекать надписи, главное, зарыть тело, чтобы оно не досталось зверям и людям. Сейчас поступали иначе: магией выводили имена на камнях. Еще два столетия назад подобными вещами не утруждались. По человеческим меркам это большой срок, для магов – всего одна жизнь. Только вот мало кому удавалось уцелеть, не попасть в горнило войны или межродовой распри. Обычно хоронили молодыми. Хотя тот же магистр Онекс, мой так называемый отец, погиб в возрасте ста сорока лет.

Болезни тоже никого не щадили. Они не смотрели, есть дар или нет.

Подошла к кургану и задумчиво обошла вокруг. Сколько их там, в земле? Они нападали или защищались?

На кладбище меня нашел сумрачный Эллан. Он ничего не сказал, кивнул в сторону замка и зашагал по камням. Потом спохватился, что я в туфельках, и взял на руки.

Удобно устроив голову на плече лорда, слушала биение его сердца – неровное, быстрое. Значит, волнуется. Бег исключала: кожа прохладная.

– Вы что-то нашли? – напрямик спросила я.

Вряд ли лорд тревожился за меня – речь о конкретной опасности.

– Магия, – неохотно признался Эллан, легко взбираясь по замшелым камням. – Ее что-то глушит. Найти источник не смог. Не так далеко природный портал. Его делали светлые.

– Светлые? – встрепенулась я. – Портал вниз по течению?

– Филипп Соурен пронес сквозь него? – ответил вопросом на вопрос лорд.

– Именно. – Что толку скрывать, после допроса Соланжа Альдейна тайн у Филиппа не осталось. – Эллан, а почему вы говорите мне «вы»?

В сложившихся обстоятельствах подобная холодность казалась странной. Пусть уж расскажет об еще одной особенности темных мужчин.

– А вы? – усмехнулся лорд и поставил перед крепостной стеной.

– Неудобно как-то, – замялась я.

Право слово, не первой же на «ты» переходить! Инициатива для сильного пола.

– Мне пока рано, да и вы разрешения не давали.

– А как же постель? – преодолев смущение, напомнила о прошлой ночи.

– Что – постель? – Голубые глаза оттаяли. – У женщин много мужчин, стоит ли каждому мимолетному любовнику говорить «ты». Вот появятся отношения, снова поднимем тему. А сейчас быстро закончим осмотр. Замок и окрестности мне категорически не нравятся. Как Чувствующий, говорю: тут полно смерти. Не удивлюсь, если рядом прорыв в Сумеречный мир.

В Сумеречном мире обитали демоны.

Тесно прижалась к Эллану. Он ободряюще похлопал по спине и заверил: сил открыть портал обратно в Веос хватит. Раз так, никакие демоны не страшны.

– А сейчас мы где? – пора, наконец, выяснить.

– В Сопределье.

Меня прошиб холодный пот.

Сопределье – край, затерянный между живыми и мертвыми. Теперь понятно, отчего здесь пустынно. Я сама бы с удовольствием сбежала, если бы не мама. Нужно раскрыть ее тайну и хотя бы положить цветы на могилу.

– Вы уверены? – шепотом переспросила я.

Может, Эллан ошибся? Мало ли мест, куда не добрались землепашцы?

– По всем признакам это именно Сопределье, – лишил надежды лорд и тут же утешил: – Обычные миры недалеко, поэтому местность привычная. Только вот аномалии… Не стоит задерживаться здесь, Дария, – в заключении попросил Эллан и повел в замок.

Вызывалась стать проводником и без труда отыскала кухню. Тут все осталось по-прежнему: и стол, и лохань, в которой мы с Филиппом мылись, и яблоки. Только они сгнили и жутко воняли.

Осторожно толкнула дверь и пошла по переходу в основную часть замка. Постоянно вздрагивала и бросала испуганные взгляды наверх, на покрытый паутиной неровный потолок: вдруг обвалится? Если бы не Эллан, наверное, не решилась бы сделать больше десятка шагов.

– Дайте-ка!

Лорд обогнал меня, попросил закрыть глаза и обвел ладонями контуры тела.

– Все, – он отступил, любуясь работой, – теперь вам не страшны упавшие балки. Укреплять перекрытия не хочу: вдруг сработает ловушка?

– Разве тут действует магия? – Вытянула руки перед собой и попыталась найти хоть какие-то изменения. На вид не изменились, даже не светятся. – Вы сами говорили.

Может, Эллан решил успокоить? Наверное. Так часто поступают с больными. Я сама иногда внушала тяжело раненным, что дала им лекарство, хотя налила лишь укрепляющий настой. И ведь помогало!

– Вовсе нет, – поправил Эллан. – Я говорил, что магия местами глушится, но работает.

Спорить не стала и побрела дальше.

Память услужливо подбрасывала воспоминания о двух днях, проведенных в замке. Об отдельных хотелось забыть, некоторые вызывали множество вопросов.

На пороге зала с источником энергии остановилась. Страх мертвой хваткой вцепился в горло. Вдруг тут притаился еще один Шепчущий?

Эллан встал рядом со мной, повертел головой и прищурился.

Мимолетное прикосновение к плечу частично развеяло беспокойство. Лорд дал понять, что рядом и защитит.

– Я первый, – Эллан мягко отстранил меня к стене и переступил порог.

В руку лорда лег посох. Ох, не зря я насторожилась!

– Дария, можно слышать ваши мысли?

Кивнула. Пожалуй, сейчас это вопрос выживания.

Пару минут ничего не происходило.

Лорд стоял и не двигался, видимо, углубившись в чужую голову, а затем кивнул на камин. Ничего не сказал, просто вопросительно изогнул бровь. Подтвердила: там источник.

– Подойдите к нему, пожалуйста. Возможно, он только для светлых.

Понятно, не хочет рисковать. Своя жизнь всегда дороже.

– Вовсе нет! – оскорбленно выпалил Эллан и решительно направился к камину. – Если вы так хотите, я положу руку в пасть льва, хотя, свидетели Вседержители, если там светлая энергия…

Лорд не договорил и замер на полпути.

– Что там? – испуганно спросила я.

Эллан молчал. Он и прежде щеголял горделивой осанкой, а тут будто кол проглотил и широко развел руки. С пальцев левой руки к кончику жезла протянулась тончайшая магическая нить, вспыхнула и погасла.

– Это улавливатель, – пояснил Эллан. – Тут полно всякой всячины, мертвой и живой. Хватит работы для медиума. Ну-ка, Дария, докажите, что ходили на занятия не ради меня, а то иногда складывалось впечатление, будто вы по душам поговорить прибегали.

– Ну, – смущенно ковыряла пол носком туфельки, – вы одновременно правы и не правы.

– Значит, ко мне? – позабыв об опасности, лорд расцвел от гордости.

– Вам приятно? – спросила об очевидном.

Эллан хмыкнул в кулак и покачал головой.

– А вы как думаете? Но мне приятнее оттого, что вы еще и учились. Чувствующий – беспощадный наблюдатель.

Лорд немного помолчал и задал неожиданный вопрос:

– Зачем герцог Терский подарил вам «Книгу молодого дворянина»?

Покраснела и предпочла не объяснять. Пусть сам в мыслях прочитает.

Эллан помрачнел.

– Осторожнее, Дария, – предупредил он. – С такими вещами не играют. Когда вернемся, натаскаю по этикету и заставлю сдавать экзамены. Не хочется драться на дуэли из-за вашего прямодушия. Благодарите Вседержителей за уравновешенность его светлости. Надеюсь, вы попросили прощения?

Кивнула.

Авось, Эллан не поймает на маленькой лжи? Герцог простил, зачем ворошить прошлое. Но в одном лорд прав, моральные нормы навсеев для меня загадка, столько раз прокалывалась! С тем же Элланом. Не время и не место, но он сам поднял вопрос о дуэли.

– Эллан, – лорд весь обратился в слух, чуть склонив голову набок, – поединок с Геральтом Свейном уже состоялся?

– Да, – обескуражил ответ.

Бегло осмотрела любовника, силясь найти на нем хоть царапину.

Бред какой-то! Если бы Геральт его ранил, заметила бы. Уж в постели Эллан не утаил бы ни синяка. Так ничего, только наследие некроманта. Знаю я эти дуэли, бесследно бы не прошли. Лжет?

– Не верите? – Эллан легко прочитал сомнения на моем лице.

Он стремительно пересек разделявшее нас расстояние, поколебавшись, тронул волосы и тут же отдернул руку. Складывалось впечатление, словно лорд хотел приласкать, но боялся проявить чувства. Придется нам серьезно поговорить, дать понять, я не стану смеяться, наоборот, обрадуюсь любому прикосновению.

Лорд отошел в сторону, нахмурился и продолжил осматривать зал.

– Когда вы дрались, где? Что с Геральтом?

Прижав ладонь к губам, но поздно, слова слетели с языка.

Какой Геральт, дурочка! Ты только что сетовала на отсутствие ласки со стороны Эллана, теперь долго ее не дождешься. Элиза предала его, использовала ослепленного любовью, и вот теперь со стороны выглядело так, словно история повторялась.

Покосилась на лорда. Он сделал вид, будто не расслышал. Неужели ему все равно?

Лица не видно, а спина идеально прямая. Идеально прямая, Дария!

Подбежала к Эллану, крепко обняла, погладила по щеке. Лорд не двигался и ждал. Набрала в грудь побольше воздуха и прошептала:

– Прости меня, пожалуйста! Я не люблю его, я о тебе думала.

– Дария, зачем? – меньше всего на свете ожидала укора за раскаянье. – Мы дрались сегодня, на рассвете.

– Но ведь сегодня мы?..

То есть Эллан сбежал на дуэль, а вовсе не в Замок магов. Отчего он солгал? Видимо, не хотел тревожить, знал, непременно забеспокоюсь, прознав о поединке. Вот и теперь… Глупо, но я переживала. Очень сильно за Эллана и чуточку за Геральта. Как-никак первая любовь… Только вот Чувствующий мне дороже. Знаю, он темный, многого не договаривает, прячется в панцирь, играет, но любит. Сравнивая Эллана и Геральта в постели, многое поняла. Для лорда Марона я – женщина, для графа Местрийского – средство для удовольствия. Нужно только помочь, заставить поверить в наличие чувств… Только вот навсеи в них не верят. После предательства – и подавно. Эллан любил Элизу, поэтому ничего не видел. Он запрещал себе – как я с Геральтом. Обжегся и теперь боится ошибиться.

Великая Мать, какая я ж дурочка! Эллан понравился мне с первой минуты, там, на балу, я бегала к нему в любой непонятной ситуации – и дарила ласки другому.

И магия, Эллан сделал столь щедрый подарок. Пусть даже в качестве платы за спасение руки, но отдать часть себя…

Воистину, юные девушки глупы!

– Я не хотел волновать. Вы начали бы отговаривать, еще со Свейном бы связались, требуя отозвать вызов, – Эллан поморщился. – А так у меня нашелся лишний повод проучить графа. Результат интересует?

– Вы живы, остальное неважно.

Приподнялась на цыпочках и запечатлела на его губах поцелуй. Так, словно делала это всегда.

Губы у Эллана твердые, но горячие. Справа небольшой порез, нижняя чуть обветрилась. Не удержавшись, лизнула ее и отстранилась, испугавшись, что отвлекусь от главной цели нашей поездки.

Лорд вздохнул. Значит, надеялся на продолжение.

– Не лучшее место для любовных игр, – он говорил совсем не то, что думал. – Я предпочел бы заниматься этим в обжитых местах.

– Значит, хотите? – уцепилась за его слова.

– Хочу. Глупо притворятся, будто вы мне безразличны. Я пытался, но не смог. Какое счастье, что вы сказали «да», Дария!

Он порывисто поцеловал руку и глубоко вздохнул.

Очертила контуры его лица и шепнула:

– Я не умею притворяться.

– Знаю, – столь же тихо ответил Эллан и прикрыл глаза.

– И не люблю лжи.

– Ее нет.

– Совсем?

Пальцы зарылись в волосы, заставив лорда млеть, словно уличного кота.

– Почти. Геральт Свейн жив и здоров, мы дрались до первой крови, – отбарабанил лорд, уйдя от скользкой темы. – Я его ранил. Когда очень хочется, – Эллан выразительно посмотрел на меня, – всегда добиваешься своего.

Странно, Геральт же получил от меня силу, почему же пропустил удар? Видимо, поплатился за самонадеянность. Или Эллан обладал большим стимулом? Он ведь знал о моих отношениях с Геральтом, и, если испытывал хоть что-то, похожее на любовь, на что я надеялась, безусловно, хотел наказать обидчика.

– Так, а теперь сосредоточились, Дария, – вернул из мира грез в реальность Эллан. – Я осмотрю источник, по возможности пополню магический резерв. Вы медитируйте и настраивайтесь на восприятие мира духов. Нам это очень пригодится.

Кивнула и неохотно отстранилась от лорда. На коже и одежде до сих пор сохранился его запах: горчинка осеннего дня. Хотелось уткнуться носом в собственный рукав и упиться создаваемой парфюмом любовника иллюзией защищенности.

Лорд подошел к камину и опустился возле него на корточки. Руки легли на гладкую облицовку. Странно, хозяева замка давно мертвы, а камину ничего не сделалось. Идеальный черный базальт. Наверху, на колпаке, тоже каменном, – грубо высеченная голова волка.

Пара движений, и от камина к пальцам Эллана потянулись разноцветные нити. Как завороженная, наблюдала за тем, как энергия перетекала из источника в лорда. Эллан даже начал светиться. Со стороны смотрелось жутковато.

– Все в порядке, – не оборачиваясь, заверил лорд. – Тут безопасно. Садитесь рядом и давайте руку. Даже интересно, что с вами произойдет.

Не нравятся мне его эксперименты! Хватит с меня остановки сердца и прочих фокусов, которые проделывал Эллан, стремясь понять, так ли я устроена, как навсеи.

– Дария, не бойтесь! Энергия нейтральная.

Лорд встал. Его окружал ореол, как на изображениях Вседержителей. Волосы цвета спелого каштана превратились в серебристые: так сильно преобразили их искры энергии, с шипением срывавшиеся вниз, на выщербленные плиты пола. Эллан легко смахнул их, вернув себе прежний вид.

Зачем мне энергия? Дар слабенький, колдовать все равно не умею. Эллан – другое дело. Ему энергия жизненно необходима. Но лорд не желал слушать возражений, ухватил под мышки и поставил возле камина. Пришлось коснуться камня.

Кончики пальцев засвербели. Их кольнули десятки невидимых иголок. Тело обуяло странное ватное тепло, словно я очутилась в мягком коконе пледа. Быстрее заструилась по жилам кровь, сердце, наоборот, забилось медленнее.

Прикрыла глаза и отдала себя на волю волн энергии.

Так хорошо, так спокойно, век бы стояла.

Увы, Эллан думал иначе. Он вырвал из объятий источника и кинул на пол. Больно ударившись, в недоумении взглянула на лорда: за что он так со мной? И ахнула: там, где мгновение назад я млела от неги, зияла дыра.

– Просто чудесно, Дария! – сквозь зубы процедил Эллан. – Ловушка! Вы ведь это тогда слышали?

Лорд прищелкнул пальцами, и в ушах раздался мамин голос: ««Уходи, откуда пришел, ланг, я не верю ни единому слову!»

Из глаз потекли слезы, а потом вспомнила: взрыв! Филипп уничтожил зал, отчего же все стены целы?

Вскочила и поспешила к Эллану.

– Все ил-л-люзия? – едва не прикусила язык от страха.

– Полагаете, универсальные источники для всех желающих устанавливают по доброте душевной? – сердито прошипел лорд. – Одно дело – светлый, другое – такой. Спасибо, я вовремя заметил.

– Можно подумать, я виновата!

Потерла скулу. Кажется, вскочит синяк.

– Нет, конечно, – уже спокойнее ответил Эллан. – Просто не стоило сюда приходить. Видите, к чему приводит сентиментальность? Эмоции – ловушка, подарок для врага.

– Значит, я враг, – чуть слышно прошептала в ответ, опустив глаза.

Эллан услышал и метнул на меня очень странный взгляд. В нем последовательно сменилась вся гамма эмоций; губы плотно сжались.

– Что вы чувствуете? – деловито осведомился лорд.

Он окутал нас серебристым облачком. Оно почти мгновенно слилось с воздухом.

– Пока ничего. – Вряд ли Эллан спрашивал о моих ощущениях – о духах.

Хотела обнять Эллана, но тот не позволил. Видимо, чтобы оставить руки свободными. И он прав, желанием защититься теплом чужого тела можно подписать обоим смертный приговор. Равно как и выяснением отношений. На месте Эллана я бы давно на себя прикрикнула.

Молчаливые тени. Они выстроились полукругом, отрезая пути к отступлению. Готова поклясться, прежде их тут не было.

Духи молчали, но кожей чувствовала: сейчас повторится полный боли и страданий вой, от которого некогда едва не сошла с ума.

– Ну? – нетерпеливо поторопил Эллан, перебрасывая посох из руки в руку, легко, как пушинку.

– Мы в ловушке, – опустив голову, признала правоту любовника и тихо добавила: – Прости.

Не могла я ему сейчас сказать «вы».

Дрожала, ощутив внезапный могильный холод. Посреди голых камней он казался и вовсе нестерпимым.

Не прижаться, не уткнуться лицом в грудь Эллана. Он наверняка все чувствовал, но не спешил раскрывать объятия. Правильно, милый, не надо. Пока ты утешаешь, подкрадется смерть.

Неужели сейчас вновь появится Шепчущий? Помнится, в прошлый раз он заманивал точно так же – маминым голосом. Видимо, Шепчущий каким-то непостижимым образом выяснял тайны и страхи каждого, создавал иллюзию, запускал в зал и отбирал душу.

– Мамы здесь никогда не было, верно? Голос – обманка?

Эллан не ответил и поднял палец, призывая к тишине.

Голос зазвучал вновь, явственно, отчетливо.

Перед Элланом сгустилась дымка, воздух пошел рябью – лорд плел очередную паутину колдовства. Пальцы работали быстро и четко, без единого слова. Предельно сосредоточенный Эллан уставился в одну точку, со стороны казалось, он окаменел.

Сотканная же из воздуха картина обретала материальность.

Я увидела женщину с рвано остриженными светлыми волосам в длинной ночной рубашке. Большой живот до предела натягивал ткань. Под рубашкой ничего нет: отчетливо видела выпуклости сосков и контуры большой налитой груди. Босоногая женщина до побелевших костяшек сжимала кинжал.

Гулко прозвучали в тишине знакомые слова: «Уходи, ланг».

Картинка мигнула и сменилась на другую. Мама лежала на полу. Рубашка задралась до шеи, кинжал валялся рядом. Женщина силилась его достать, но не могла: мешал мужчина. Он… он насиловал беременную! Пальцы грубо сжимали грудь, толчки сотрясали бедра и живот несчастной. Лица мерзавца не видно, но и без него понятно: магистр Онекс. Значит, вот, как я родилась, вот как на самом деле поступил мой так называемый отец, который столько лет морочил голову мнимым родством! Обманул, изнасиловал и добил, когда ребенок издал первый крик.

Омерзительно!

Отвернулась, чтобы не слышать довольного сопения ланга и стонов матери. С удовольствием бы подняла кинжал и воткнула в спину магистра. И не просто, а провернула.

– Жаль, он мертв, а то бы подсказал, как лучше.

Эллан хлопнул в ладоши, и картинки прошлого исчезли.

Недоуменно глянула на него, силясь разгадать смысл последней фразы.

– Тот ланг. Вы мечтали его убить, но, насколько я знаю, он уже ушел к предкам. А так бы, будьте уверены, помог свершить месть. Простите за увиденное, но вы жаждали найти мать…

– Ничего, – сдавленно ответила я, все еще не в силах прийти в себя после картин прошлого.

– Это не моя инициатива, – лорд говорил со мной, а взгляд блуждал по стенам. – Вместе с голосом сюда принесли воспоминания. Значит, враг знаком с вашим даром. Вывод сами сделаете, или помочь?

Промолчала.

Меня трясло и тошнило одновременно.

Магистр Онекс называл темных ублюдками? Из горла вырвался нервный смех. Ублюдок называл других ублюдками! О, я давно поняла, что все разговоры о добре и зле ничего не стоят. Одни убивают других в угоду собственным интересам.

– Дария, не время для истерик! – прикрикнул Эллан. – Или пощечину дать?

Покачала головой и тихо спросила:

– Все правда?

Лорд помрачнел и кивнул.

– Вы правы, я мог все придумать, – глухо признал он. – Чувствующий мгновенно угадывает чужие страхи.

– В таком случае я тоже Чувствующая, потому что знаю, вы себя оговариваете.

Эллан ответил кривой улыбкой и попросил:

– Держитесь ближе к камину: там безопаснее.

Кивнула и сделала робкий шажок в сторону. Хотелось к лорду – пришлось от него.

– Тут одни духи, Дария. Пока, – Эллан сделал ударение на первом слове, – нечего бояться.

Кажется, я совершила большую ошибку, отправившись в замок. Некто сыграл на моих сентиментальных чувствах и теперь наверняка хохотал, наблюдая за метаниями наиви.

Убедившись, что я в относительном порядке, Эллан крутанул жезлом, примериваясь, как его лучше взять. Он заметно вырос в размерах, превратился в полноценный посох.

– Алларио! – громогласно прозвучал под сводами зала голос лорда. – Соамар ней!

«Соамар ней!» – вторило неизвестно откуда возникшее эхо.

Очертания зала задрожали, по камням побежали трещины. Ойкнув, обратила на это внимание Эллана, но он и бровью не повел. Казалось, меня для него не существовало.

Контуры лорда видоизменялись, обретая боевую форму. На-ре вышло из тела и вилось рядом.

Отныне Эллан ступал неслышно, будто скользил над плитами. За спиной возникли крылья-тени, тело пропускало свет, как у духа. Кисти лорда светились ровным зеленым светом. Со стороны смотрелось жутко.

Широко открыв глаза, наблюдала за метаморфозами любовника. Я уже видела его в боевом облике, но все равно испытывала трепет. Темный во всей красе! И я – мошка, которую он уничтожит, если захочет.

Словно в продолжение мыслей Эллан резко обернулся и метнул в меня бледно-зеленое облачко. Испугалась, понимая, что не успеваю увернуться, а потом поняла: лорд накинул щит. Он укутал со всех сторон, надежно оберегая от бед. Даже звуки стали тише. Значит, что-то взорвется, и Эллан решил уберечь мой слух.

Лорд взглядом спросил, все ли в порядке, и больше не отвлекался. Он сосредоточенно плел сеть заклинаний. Странно, замысловатый язык чар казался смутно знакомым. Пусть я его не знала, но, определенно, когда-то слышала. Язык светлых? Помнится, некогда Геральт проверял мою принадлежность к наиви, угрожая на неведомом наречии.

Духи заволновались. Стоило Эллану направить на них посох, они и вовсе разлетелись, однако недостаточно далеко для магии навсея.

С пальцев лорда сорвалась голубая искорка. Она превратилась в шипящий вращающийся шар и взорвалась, положив конец посмертному существованию минимум десятка духов.

Мысленно поблагодарила Эллана за приглушение звуков, иначе бы оглохла.

Съежившись, наблюдала за лордом. Второй раз я видела перед собой навсея, таким, каким предстал окровавленный Геральт в комнате Алексии. Мягкость слетела, черты заострились, приобрели хищное выражение. Посох превратился в продолжение руки. Движения отточены. Эмоции? Глядя на Эллана, сомневалась, будто он способен их испытывать.

Боялась ли я? И да, и нет. С одной стороны, темный непредсказуем, особенно Чувствующий, чей дар сильно влияет на личность. Поразмыслив, поняла, откуда странности в поведении Эллана и поразилась его выдержке. Пропускай я через себя чужие мысли и эмоции, давно бы сошла с ума или превратилась в истеричку. А он… Всего лишь маленькие странности, которые нас и сблизили.

Так вот, с одной стороны навсей, а с другой – близкий человек, поклявшийся не причинить вреда. И я ему верила. Теперь верила. Слишком он рвался защитить, слишком открывался, слишком… любил. Да, именно так. Для темных нежность интимна, а ночью меня в ней искупали. Геральт не говорил таких слов, не стремился прикоснуться, не жаждал ответной ласки.

Однако не время и не место для воспоминаний. И если лорд не пугал, то стремительно менявшиеся события вселяли ужас.

Духов не осталось. Эллан уничтожил всех до единого. Одно движение посоха – и призрачный огонь пожрал остатки тонкой материи.

Лорд огляделся – медленно, цепко. Мазнул взглядом и по мне, заставив поежиться.

Какая же я мошка, и какие они все!..

Глаза Эллана остановились на дальнем углу зала. Он замер и неожиданно подпрыгнул, легко, словно сильф. Раз – и Эллан уже стоял на колпаке камина, легко балансируя на неровной поверхности. Казалось, ему не составляло никакого труда удерживать равновесие.

Отчаянно пыталась разглядеть хоть что-то среди теней.

Кого увидел Эллан?

– Алларио! – вновь прогремел изменившийся голос лорда – голос мага, привыкшего сеять смерть.

И она пришла, обрушив стены зала. Он на пару мгновений стал реальным, таким, каким я его запомнила после убийства Шепчущего, а потом все полетело в тартарары. Стены задрожали, потолок обрушился, а зал превратился в груду камней. Эллан закончил то, что некогда начал Филипп.

Плотное облако пыли укрыло лорда. Кажется, он мелькнул справа, вроде, замахнулся посохом. Или просто отчаянно пытался удержать равновесие, сметенный взрывом?

Щит спружинил, хотя на ногах я все же не устояла и бухнулась на колени. Зато осталась живой и невредимой. Синяки не в счет.

Уцелел и камин, куда я со страху забилась. Видимо, его уберег источник.

Закашлялась и кое-как, придерживаясь за стенку камина, поднялась с пола. Ноги подрагивали; казалось, пыль забилась в легкие. Ну да, известка…

Пару раз чихнула и часто-часто заморгала.

Облако все не оседало, потому не могла разглядеть, цел ли Эллан. Ума ни приложу, зачем он так поступил! Похоже на деяние сумасшедшего.

И тут я увидела кровь. Она текла по плитам к моим ногам. Самая обычная, алая, только очень вязкая.

Широко распахнув глаза, уставилась на тоненькую струйку.

Колпак камина. Та груда камней похожа на колпак камина! Если сам он уцелел, то обшивку разворотило взрывом.

– Эллан! – испуганно позвала я.

Губы едва шевелились, голос охрип.

Сердце болезненно сжалось, и крик таки вырвался наружу, крик отчаянья и безысходности:

– Эллан!!!

Великая Мать, только не он! Я… я сама руками… Я жизнь…

Рванулась, чтобы помочь или хотя бы попытаться, но щит не пустил. Колотила по нему руками и ненавидела.

Слезы градом катились по щекам, а внутри стало так холодно, словно вместо сердца вставили льдинку.

Влюбленность в Геральта Свейна испарилась прибрежным туманом, отныне мысли занимал другой. Остро поняла: не хочу без него! Совсем не хочу.

Соланж Альдейн? Как можно сравнивать? Вы еще скажите: радуйся, что у тебя осталась левая рука.

Мой Эллан…

Шумно хлюпнула носом и услышала заветное:

– Я жив. Навсеи редко кончают жизнь самоубийством.

Едва не захлебнувшись воздухом, замотала головой, силясь разглядеть лорда. Тщетно!

Взвесь улеглась, зал как на ладони – развороченные глыбы, вздыбленный пол, рука, безвольно свешивающаяся из-под обломков. Кровь уже не текла: мертв.

– Кто это? – указала на длань покойника.

– Шепчущий, – равнодушно ответил Эллан и подсказал: – Я наверху. Только осторожно, не споткнитесь.

Лорд устроился на развороченном взрывом колпаке камина. Эллан не пострадал, даже одежда не запылилась. Умеют же темные ставить щиты!

Избавившись от боевого облика, Эллан вновь напоминал человека. Возле глаз и на лбу залегли морщинки. Видимо, я видела только часть того, что ему пришлось совершить.

Взгляд поневоле вновь упал на окоченевшую кисть.

Эллан убил Шепчущего. По-моему, достаточный повод для морщин, которые, к слову, уже исчезли. Навсеи не показывают слабостей. Эллан пошел дальше: он скрыл детали убийства.

– Он выжидал, чтобы напасть, но напоролся на Чувствующего, – пояснил лорд и спрыгнул в паре шагов от меня. – Теперь вы понимаете, Дария, отчего мне подобных ненавидят ланги?

– Догадываюсь.

Признаться, пока не очень понимала.

– Мне не нужны глаза, чтобы видеть, – пояснил Эллан.

– А вы?.. – Вопрос вертелся на языке, но никак не решалась его задать. – Вы служили в армии или допрашивали?

– В армии служили все, – рассмеялся лорд и проверил, не рухнет ли еще что-нибудь. – Конкретно я проводил зачистки. Но давайте выбираться, – поторопил Эллан, поспешно сменив тему. Видимо, заметил опустившиеся уголки губ. Богатое воображение – зло, Дария. – Вашей матери тут все равно нет, а ловушка может оказаться не последней.

Умом понимала, он прав, но сердце возражало. Тут сохранилась частичка мамы, рядом бывали светлые. Да и Шепчущий, не стал бы он прыгать по мирам в поисках наживки. Значит, взял где-то поблизости.

– Эллан, тут точно нет светлых следов?

Оглянулась на камин.

Источник. Он не темный, однозначно. Судя по книгам, наиви селись вокруг таких.

Эллан помедлил с ответом и неохотно признался:

– Есть.

– Где? – уцепилась за призрачную ниточку, соединявшую с прошлым.

Вот не просто так тут витал голос мамы, не в Шепчущем дело! Именно в замке дар медиума проявился особенно сильно. Такое случается, когда обретаешь связь с предками.

– Например, у реки, – Эллан всячески давал понять, разговор ему неприятен. – Я рассказывал о портале и вашей находке на кладбище. Оно мне особенно не нравится.

– Почему?

Неужели лорд испугался духов? Смешно!

Кладбище как кладбища. Ну, старое, запущенное, зато традиционное.

– Там стационарный портал, – огорошил Эллан.

– Что?

Замотала головой.

Бред! Какие порталы в Сопределье? Таких и в Веосе не так много, а тут вдруг в глуши, куда добровольно никто не сунется.

– Стационарный портал, – терпеливо повторил Эллан и подхватил под локоток, увлекая по развалинам к выходу. По иронии судьбы им стало окно.

Пол-этажа вверх, подтянуться, взобраться на подоконник и спрыгнуть. Надеюсь, на руки Эллану.

Мысли завертелись с бешеной скоростью.

Мой лорд – отчего-то нравилось называть Эллана именно так – намекал, что в ловушку нас заманили ланги. Только они знали о даре. Темных отмела сразу: зачем убивать в Сопределье, когда проще проделать все дома? Зато серые в миры темных попасть не могли, поэтому выискивали способы завладеть беглянкой. Только где ланги нашли Шепчущих? Они сами по себе, ни с кем не общаются, не брезгуют душами любой окраски.

– Эллан, – свесила ноги с подоконника, на который бережно усадил лорд, – Шепчущие всегда изгои?

– Не всегда, – подтвердил догадку Эллан и пристроился рядом. Протянул руку, забрал повисший в воздухе жезл и положил на колени. – Если они принадлежат к правящей элите, на некоторые особенности закрывают глаза. До поры, разумеется.

– Например, королева может спокойно жить и ничего не бояться?

Рискованный вопрос! Он может стоить головы, но должна же я кому-то доверять?

– Ее величество не Шепчущая, – заверил Эллан, пристально всматриваясь за горизонт. – Не спорю, задатки были, но их вовремя подавили.

– То есть вас не удивило?..

Поежилась и обхватила себя руками.

Не слишком ли много сомнительных талантов для Евгении Онор? Энергетический вампир, Слышащая, несостоявшаяся Шепчущая и, возможно, бывшая Одержимая?

– Ваш вопрос? Нет. Скорее, я бы удивился, если бы вы его не задали.

Эллан робко коснулся плеча и, не встретив сопротивления, обнял, делясь теплом. Наверняка чувствовал бившую меня крупную дрожь, но промолчал.

Оказалось, если уткнуться в плечо Эллана, не так страшно. И высота не чувствуется.

– Боитесь?

Кивнула. Когда тебе открыто угрожают и намекают, что лучше бы самой умереть, невольно начнешь опасаться за собственную жизнь.

– Образуется. – Мне бы оптимизм Эллана! – А вот Твейн Онор – это проблема. Воскресшая проблема, я бы сказал, – вполголоса добавил лорд.

Он ничего пояснять не стал, сообразив, что сболтнул лишнего. Только о родственных связях королевы с похитившим меня некромантом я уже догадалась.

Значит, отец – иных мертвых родственников нужной профессии у Евгении не водилось. Тогда понятно, в кого она. Твейн Онор сам сойдет за Шепчущего. Только куда он подевался, отчего объявился именно сейчас? Не покидало ощущение надвигающейся беды. Словно некто двигал по шахматной доске фигуры.

Королева-жертва медленно, но верно превращалась в палача. Уж не разыграла ли она историю с отравлением? Отец вполне мог помочь, с его-то знакомствами с демонами! Для чего? Уж не ради развлечения, такие дела творят ради власти и мести, и лучше мне притвориться слепой.

– Откуда взялись Шепчущие? Живут они здесь. – Эллан продолжал отвечать на вопросы и делиться откровениями. – Знаете, теперь я не уверен, что вас заказал не Твейн. В его духе. Семейство Онор идет по трупам и не гнушается любых средств.

– Как и все темные, – не удержалась от шпильки.

– Некоторые из них темнее, – парировал любовник. – Посему, Дария, крепко-крепко обнимите меня и закройте глаза.

Догадалась: будем прыгать, и в точности исполнила требования лорда.

Ветер засвистел в ушах. Мы летели с подоконника второго этажа, но какого этажа! Ноги переломаем! Обошлось. Эллан будто приземлился на мягкую подушку и со смехом разрешил расцепить скрюченные судорогой пальцы.

– Дария, Дария, по-вашему, маги не проходят физподготовку? – продолжал потешаться лорд. – Экая невидаль, не с башни планировали!

– А можно с башни?

Отчего-то полагала: можно.

– Если очень захотеть, – уклончиво ответил Эллан, вновь став серьезным.

Понятно, очередная тайна.

Слезла с лорда, которого бесстыже обвила ногами, оправила юбки и огляделась. Эллан тоже осматривался: искал место, чтобы начертить портал. Захотелось обнять его, но не знала, помешаю ли, поэтому лишь положила руку на плечо. Не скинул, мельком улыбнулся и вновь погрузился в раздумья. Ну да, эмоции для него – открытая книга.

Местность казалась враждебной, неуютной, поневоле тянуло к теплу, но я училась не прятаться за чужими спинами. Вот и теперь убрала ладонь и приняла активное участие в поисках ровной площадки. Эллан велел далеко не уходить, все время оставаться на виду. Да я бы сама никуда не полезла. Тщательно проверяя, куда ступаю, крутилась между низким кустарником и покрытыми мхом камнями. По-видимому, замок стоял на месте жилы, вот она и выступала из земли россыпями побуревшего песчаника.

Справа кладбище. Пару раз глянула в его сторону, вспомнила про свою находку, но заговорить с Элланом не решилась. Если тот полагает, что портал опасен, не стану спорить. В конце концов, не лез же лорд во врачебные дела.

Опасность в воздухе только сгущалась. Она покалывала кожу острыми иголочками, отзывалась холодком в желудке.

Все чаще оглядывалась на Эллана, хотела попросить проверить, не притаилось ли нечто за камнем или кустом, но раздумывала. У страха глаза велики, вот и мерещатся вместо развалин укреплений враги. Эллан – Чувствующий, неладное бы сразу заметил.

– Далеко собрались? – хрипло спросили одновременно с выстрелом.

Стрела вошла под ноги лорду. Тот по-звериному зашипел и ответил магией. Бил наверняка, очевидно, злясь на досадный промах. Ума не приложу, как Эллан мог прозевать чужака! Однако факт оставался фактом, репутация лорда требовала отмщения. И оно последовало.

– Дария, сюда!

Эллан ухватил за шкирку и втащил за укрытие в виде осколка камня. Вовремя – с легким скрежетом по известняку съехал болт.

Сердце набатом ухало в груди, однако я не потеряла способности думать. Может, потому, что уже битый час жила в страхе.

Арбалетчик один, на перезарядку оружия требуется время. Все не так плохо. Только вот камень не щит, едва до груди достает, слишком мал для того, чтобы укрыть обоих. И так сижу на земле, вжавшись в Эллана. Тот одной рукой шарил под курткой, другой гладил по волосам: успокаивал.

– Сдавайся, навсей!

Очередной болт чиркнул по воздуху.

Мамочки, он заходит слева! Еще немного, и мы станем отличной мишенью.

– Сдохни, ланг!

Кто бы сомневался, Эллана чужая наглость только раззадорила. За его спиной вновь затрепетали крылья.

Лорд, наконец, нащупал, что хотел, снял с шеи кулон в виде птички и быстро надел на меня. Легкое покалывание возвестило: магия ушла в тело. После Эллан аккуратно, чтобы не упала, отстранил и заверил: никто не уйдет живым, он чувствует всех троих.

Троих? Я надеялась на одного арбалетчика.

А если магия?.. Уфф, она глушится, только вот у Эллана тоже.

В своего мужчину нужно верить, и я поверила. Он справится.

На-ре рассталось с хозяином и понеслось куда-то со скоростью ураганного ветра.

– Отдай девушку и уходи, темный.

Голос раздался совсем рядом. Как и предполагала, стрелок обходил наше укрытие. Да вот же он. Стоит, скалится, натянув тетиву.

Эллан предпочел разговорам дело и выпрямился. Зачем, зачем он подставляется?!

Закрыла глаза и принялась молиться.

Хоть бы ланг промахнулся, хоть бы у него не оказалось ножа!

Кто-то вскрикнул.

Сглотнула и подняла голову. Эллан вытирал клинок посоха о куртку убитого. Отрубленная голова валялась неподалеку.

С… с одного разу?! А как же?..

Арбалет серого валялся рядом с ним; нож зажат в руке. Не успел.

– Не смотрите, я разберусь, – криво улыбнулся лорд и развернулся, чтобы принять бой: показались остальные ланги.

К счастью, арбалетчик действительно оказался только один, остальные вооружены мечами.

Обхватила руками камень, уткнувшись лбом в холодную поверхность.

Вокруг меня защитные чары, ничего плохого не случится, только вот тело сотрясала крупная дрожь.

Среди путаных мыслей пробился лучик разума. Откуда в Сопределье ланги? Это наречие я узнаю из тысячи, сама говорила так же. Странная ситуация! Обрушились, как снег на голову, стреляли под ноги… Невольно закрались подозрения. Спектакль? Оказалось – нет, Эллана действительно хотели убить. Вряд ли тот мечник, который старательно заходил лорду со спины, был с ним в сговоре. Когда так замахиваешься, руку уже не остановишь. А ведь он метил в шею – одно из самых опасных мест, для игры подошел бы бок. И второй, с которым Эллан скрестил оружие, мощный, с перекошенным ненавистью лицом, жалел, что не прихватил мага, а то бы тот поджарил темного.

Лорд на угрозы не разменивался. Посох в его руке находился в беспрестанном движении. Эллан не притворялся, он дрался с холодной яростью матерого зверя, которого потревожили гончие псы. Обманчиво легкие быстрые движения, точные удары. И кровь, самая настоящая, льющаяся из вспоротого живота ланга.

Жгучий стыд от нелепых подозрений смешался с холодным потом тревоги. Нарушив приказ, прижимая руки к груди, не сводила взгляда с Эллана, вздрагивала, когда меч серого проходил в опасной близости от лица любимого лорда, и ликовала, когда тот парировал удары.

Трое нападавших один за другим лишились жизни. Покончив с последним, Эллан вернулся ко мне, заглянул в глаза и укоризненно покачал головой. В ответ потупилась. Знаю, виновата.

– Простите, я тоже ошибаюсь, – лорд развел руками. – Признаю, недостаточно быстро почувствовал первого. Это разведчики, выскочили из портала. Если бы не позерство стрелка… Давно не воевал, расслабился в аудиториях, – неожиданно признался Эллан и привел оружие в порядок, бегло осмотрев на предмет повреждений. – Как бы то ни было, уходить надо, Дария, и, боюсь, стационарным порталом. Новый начертить не успею, попытаемся перенастроить заброшенный.

Лорд говорил уверенно, спокойно, но напряженное, вытянувшееся в струну тело сигнализировано об опасности, и не где-нибудь, а рядом, на расстоянии вытянутой руки. А если Эллан торопится уйти, бой ожидает неравный. Навсеи не трусы.

Значит, с минуту на минуту серые вновь откроют портал и нагрянут целым отрядом, а то и двумя. Встречаться с ними не хотелось, поэтому поспешила вслед за лордом, предложив посильную помощь. Эллан отказался. Он двигался быстро, но постоянно останавливался – не только для того, чтобы подождать меня, но и чтобы убедиться в безопасности отступления.

Тяжело ощущать себя обузой. Эллан бы давно ушел, да что там, не попал бы в переплет, если бы не сентиментальная наиви.

Ладно, с лордом Мароном понятно: чувства, надеюсь, что чувства, а ланги? Зачем я им? Так и спросила, когда в очередной раз поравнялась с Элланом.

– Какой от меня теперь толк? Детей рожать? Силы-то уже нет.

– По-вашему, этого мало? – усмехнулся лорд. – Для расы, в которой кровосмешение стало нормой, а магии все меньше, вы – подарок судьбы. И любую рану вылечите, – несмотря на всю спешку, Эллан замешкался, чтобы поцеловать руку, – и светлую кровь вольете.

– А темные?

Тревожно огляделась: не полыхнул ли где портал? Вроде, тихо, но, как показали недавние события, мирная картина природы бывает обманчива.

– В принципе, для того же, только у нас с кровью все в порядке, просто хочется увеличить спектр возможностей.

Выходит, и тем, и тем важно только деторождение. Может, и Эллану всего лишь наследник нужен? Пусть лорд тепло ко мне относится, одно другому не мешает.

Эллан рассмеялся, выслушав теорию о племенной кобыле.

– Какие дети, Дария! Не беспокойтесь, при всем моем желании не выйдет.

– Почему? – удивилась я.

У лорда какие-то проблемы? Родриго говорил, как раз от сильного желания обоих наиви беременеют – и тут такое заявление. Как же дочери от Рины? Или неприятность случилась после их рождения? Застудился, например. Спросить побоялась, но по выразительному молчанию и стыдливо опущенному взгляду Эллан обо всем догадался. Странно, не обиделся.

– Я темный, Дария, вы очень сильно должны меня любить и хотеть детей, чтобы с сотой попытки что-то получилось. Да и всякий уважающий даму мужчина заботится о подобных вещах. Выберемся отсюда, покажу.

– Что? – испуганно спросила я.

В голову упорно лезло членовредительство.

– Лекарство от детей, капли, а не всякие ужасы. – Вот ведь Чувствующий! – Но давайте потом поговорим.

Мы, наконец, добрались до кладбища.

Эллан усадил меня на один из курганов, проверил крепость щита и велел в случае опасности воспользоваться медальоном Соланжа. Его собственный кулон, по словам лорда, впитает часть магии, но сохранить жизнь не сумеет.

– Так, Дария, – давал инструкции Эллан, расчищая от веток и дерна пространство между курганами, – если вдруг, не надо меня ждать, оглядываться. Шагаете, не думая.

– Но…

– Без «но»! – повысил голос любимый учитель, даже обернулся, чтобы подкрепить запрет грозным взглядом. – За себя я постоять сумею. Смерть на поле боя – достойный конец любого мага.

Спорить не стала: бесполезно, но мысленно решила: не оставлю Эллана умирать. Либо вместе, либо никак. Пусть Соланж забирает обоих, иначе королевский некромант может извести хоть всю вербену на свете, но ничего не добьется.

Запрокинув голову, Эллан постоял так с минутку. Очевидно, опасался драконов. Кто еще мог напасть с неба?

– А драконы тут водятся? – озвучила предположение.

– Нет, – под сапогами лорда зашуршали листья. – Гибнут они в Сопределье. Вам тоже здесь через некоторое время стало бы некомфортно. Светлая кровь требует солнца и радости, тут с ними негусто.

– А темные? – не унималась я, следя за высокой статной фигурой.

Как можно было сразу не заметить этих плеч, бедер, пластики? Геральт другой – крепче, как и полагается боевому магу. Эллан – как скрипка. И как она играет! Под моими пальцами. Моими, не Элизы Свейн. Я приручу его, избавлю от мнительности, покажу, что такое нежность. Женщины – вовсе не вероломные стервы, а любовь бывает спокойной и счастливой, как у Соуренов. Хочу, чтобы и Эллан, как Родриго, говорил, что мы умрем в один день.

– Добровольно тут никто не живет. А теперь не отвлекайте меня, пожалуйста, а то мы никуда не выберемся. Не знаю, как вы, Дария, я хочу жить. И, – губы лорда сжались, голова нервно дернулась, – подобные ошибки не повторятся.

– Вы не виноваты, – попыталась успокоить Эллана. – Тут глушится магия.

– Но не голова, Дария. Я не юнец, чтобы допускать такие промахи.

– Нужно давать себе право на ошибку, – ласково коснулась его щеки и улыбнулась. – Не ошибается только тот, кто ничего не делает, а идеальным быть невозможно.

– Придется, – хмыкнул лорд и прижал мои пальчики к губам. Поцелуй вышел мимолетный, словно касание воздуха. – Если хвастался умениями, должен соответствовать.

– Нет, – разрушила порочный круг навсейских обязательств. – Я люблю вас, а не идеальный образ.

– Осторожнее с «люблю»! – предостерег Эллан, но я-то видела, как он расцвел, расправил плечи. – Женщины достаются только победителям, Дария, и я намерен выиграть.

Позабыв об опасности, наградила лорда новой лаской.

– Ланги, – сурово напомнил он и с сожалением отстранился.

Понимающе кивнула. Судя по скупым фактам, сообщенным любовником, плен грозит Эллану крюком. Никакое любопытство, никакие беседы не стоят чужой жизни, особенно жизни близкого человека. Нас будто связывала ниточка, незримая, тонкая, но прочная. И то, что Эллан собирался защищать ценой собственной жизни, так много значило. Может, я ошибаюсь, но не станут пихать в портал постельную игрушку и оставаться умирать. Не станет темный млеть от простого поцелуя в шею. У него даже дрожь по коже пробежала.

Чувствующие, оказывается, эмоциональны. Кто знает, может, Эллан со временем сможет походить на светлого? Самую чуточку и только со мной. Не отказалась бы подержать его голову на коленях, зарыться пальцами в волосы и услышать, какая я красивая и замечательная.

Эллан расчистил нужное место от веток и листьев и, нахмурившись, смотрел на потускневшие, почти стершиеся от времени линии, вырезанные на гигантской плите – стационарный портал. Лорд не спешил его активировать, сначала проверил на ловушки. Он долго водил над ним руками, будто прислушиваясь, затем кивнул и приступил к работе. Эллан опустился на колени. Он, словно музыкант, настраивающий инструмент, возился с плетением чар. По словам лорда, магия здесь не приглушалась: сквозила из мира по ту сторону портала. Эллан даже сумел сотворить и пустить по округе два поисковых импульса. Один вскоре вернулся. Лорд поймал его в кулак, прижал к уху на минутку и снова отпустил в свободное плавание. Точно так же поступил со вторым.

Воздух начал гудеть. Плита с порталом чуть приподнялась.

Со смесью восхищения и страха наблюдала за тем, как оживают, вспыхивают линии.

– Это портал светлых, – пояснил Эллан и впервые за все время приготовлений обернулся ко мне. – Значит, окажемся где-то на их бывших землях. Перенастроить не могу: на темные заклинания не отзывается, допускает только общую активацию.

– Может, я попробую?

Сделала пару робких шагов к лорду. Тот рассмеялся:

– Вы колдовать не умеете.

Правда, за исключением одного «но»: с моей помощью можно открывать чужие порталы. Помнится, Геральт использовал меня как ключ к энергии замка. Да и простейшими бытовыми заклинаниями я владела, только они не работали в Веосе: не умела брать энергию из себя, а не из хранилища.

Подойдя, я ненадолго замерла у горящего круга и опустилась на корточки, смело потянула ладонь к специальному углублению в камне. Если не изменяет память, тут стоит защита крови, чтобы внести изменения, потребуется капелька крови. Высунется специальная игла, проколет палец, и защита снимется.

– Что вы делаете? – забеспокоился Эллан. – Дария, это опасно! Вдруг там яд?

Но я уже положила руку в углубление, только вот нажать на рычажок, поднимающий иголку, не успела: с воем вернулся один из импульсов.

– Быстро! – любимый подхватил подмышки и чуть ли не кинул внутрь треугольника. – Плевать, куда попадем, нужно скорее уходить!

Темные не трусы, опасность серьезная!

Подтверждая предположения, из земли донесся странный гул. Он все нарастал и нарастал. Не понимая, что происходит, завертела головой и завизжала, увидев огромную, чуть ли не выше замка, стену воды, стремительно надвигавшуюся со стороны реки.

Эллан мгновенно оказался рядом, одной рукой прижал к себе, другой активировал портал. Всего за пару мгновений до того, как нас закружило бы в смертельном водовороте. Оставалось надеяться, по ту сторону не ждут враги. Как успела убедиться, их у меня хватало. О любимом говорить не приходится: каждый навсей нажил хотя бы парочку, лорд Марон и вовсе перешел дорогу королеве и ее отцу.

Вслушивалась в биение чужого сердца и считала мучительно долгие мгновения. Перед глазами пронеслась вся жизнь, и я остро поняла: именно сейчас, как никогда, не хотела умирать. Обретя любовь и надежду, так не хочется их терять.

Куда же мы сейчас попадем? Не окажется ли Эллан в моем положении – единственным темным в светлом мире? Портал ведь светлый, пусть и активирован навсеем. Или древняя магия истончилась, и мы навсегда застрянем в безвременье?

Долго, безумно долго!

Когда начала сомневаться, выберемся ли, легкий, едва заметный ветерок коснулся волос. Выдохнула и утерла пошедшую носом кровь. Живы! Остальное неважно: рядом Эллан.

Конец 1 части 3 книги

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg