«Сталь в бархате»

Сталь в бархате (fb2) - Сталь в бархате 1776K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктория Визорина

Виктория Визорина Сталь в бархате

Книга первая

Энтор. Замок Нелвер

Ветер выл и стонал на разные голоса подобно стае взбесившихся демонов. Каждый, кто рождался здесь, на вершине скалы, привыкал к этим звукам и не обращал на них внимания. Но редкие гости уже через час начинали испытывать беспокойство и раздражение, а спустя три часа мечтать о том, чтобы поскорее покинуть замок. Недаром его назвали Нелвер – Сердце Ветров. Здесь никто не мог сказать, откуда подует ветер через минуту и что принесет с собой: ледяной холод неприступных горных вершин или жаркое дыхание пустыни, аромат трав и цветов или соленые брызги морского прибоя.

Крон плотнее запахнулся в плащ и вжался в расщелину скалы. Он не покидал свой пост скорее из упрямства, чем по необходимости. Его старший брат и повелитель Энтора Халон не нуждался ни в помощи, ни в охране. С этого места Крон не мог слышать разговор брата с неожиданным гостем. Он только видел их фигуры на фоне свинцово-серого неба, но все же напряженно прислушивался в надежде, что ветер случайно донесет до него хоть пару слов.

Чужие редко появлялись в Нелвере, и не только вой ветра был тому причиной. Замок, высеченный из вершины неприступной скалы, господствовал над цветущей Энторской долиной. Сам Великий Город в окружении садов и виноградников простирался внизу на юго-восток от замка. С суровых башен открывался изумительный вид на золотые крыши и мощеные полудрагоценным агритом улицы, но люди и животные с такой высоты казались песчинками на чудесной вышивке бисером и шелком. Лес, окутывая город зеленым облаком, достигал восточного подножия Нелверской скалы. С юга тянулись унылые каменистые пустоши, переходящие в песчаные барханы. С севера громоздились величественные, покрытые вечными снегами горы, а на западное подножие скалы день и ночь обрушивали свой гнев седые океанские волны.

Ни одна дорога не вела к воротам Нелвера, да и не было в замке никаких ворот. Грозные скалы поднимались отвесной стеной, и на этих неприступных склонах нельзя было найти ни выступа, ни трещины, достаточных для того, чтобы зацепиться, не говоря уже о тропинке. Нужно было очень захотеть добраться сюда или получить приглашение от самих хозяев, что случалось нечасто.

Нынешний посетитель был в прямом смысле слова незваным гостем. Советник Гарил занимал высокий пост при дворе Единого Владыки Райна, а отношения между Энтором и Райном всегда были довольно прохладными.

Когда-то Вселенная состояла только из Эмона – множества миров, населенных людьми, и Энтора – мира Бессмертных. С высоких башен Нелвера правили всем, что тогда существовало, используя Силу. Люди поклонялись Бессмертным, возводили им храмы, приносили жертвы и называли Богами. Но среди обитателей Вечного города нашлись те, кто выбрал Путь Знаний. Они пытались управлять законами Вселенной с помощью научных исследований. Злые языки утверждали, что большинство отступников с рождения обладали малой Силой, но большими амбициями и не желали быть на вторых, а то и третьих ролях мелких божков.

Путь Знаний оказался долгим и нелегким, но все же привел к ощутимым успехам: отступникам удалось создать свой мир – Райн. Среди жителей Вечного Города у них были родственники и друзья, поэтому глухое недовольство не выплеснулось в открытую вражду. Энтор смирился с тем, что существует другой Путь и по нему идет немало Бессмертных. Но жители Вечного Города всегда смотрели на обитателей райенских садов с презрением. Их считали наглыми и слабыми занудами, что вечно сохнут над пробирками в своих лабораториях. Жители Райна, в свою очередь, представляли энторцев грубыми и невежественными дикарями, которые бездарно прожигают время в погоне за удовольствиями.

Так продолжалось долгие века, пока не возник третий мир Бессмертных, названый Хаден. История повторилась. Один из приближенных Единого Владыки Райна выбрал запрещенный Путь Магии. У него нашлись последователи и хватило ума высказать свое подчинение Энтору.

Новым отступникам позволили занять болотистые Хаденские пустоши вблизи границ Вечного Города. Хаден заключил с властителями Энтора союз, в котором колдуны признавали их королями, а себя – вассалами.

Такой хитрый политический ход спас магов от немедленного истребления. Возникновение нового мира Бессмертных Райн воспринял как смертельную угрозу. Между Хаденом и Райном немедленно вспыхнула жестокая война.

Обе враждующие стороны понимали, что им ни за что не выдержать борьбу на два фронта. Война с Энтором означала собственную скорую и бесславную гибель. Поэтому военные действия велись в основном на нейтральной территории – в мирах Эмона.

В этом противостоянии Энтор занял мудрую позицию невмешательства, с презрением взирая и на тех, и на других. Возвышение Хадена или Райна было невыгодно властителям Сердца Ветров, ведь оно означало полную потерю влияния на мир людей. Холодный нейтралитет с одними и формальный союз с другими позволял им сохранять и свое богатство, и остатки былого могущества.

Несмотря на вассальные обязательства, Повелитель Хадена вел собственную политику, в которую Энтор практически не вмешивался. Союз двух миров сводился к тому, что их правители оказывали друг другу мелкие услуги, а рядовые жители Хадена предпочитали отдых на берегах Вечного Океана ядовитым испарениям родных болот. Поэтому на улицах Великого Города довольно часто можно было встретить темную накидку мага или остроконечную шляпу ведьмы.

Гордые энторцы снисходительно принимали льстивое поклонение обитателей хаденских пустошей, хорошо зная ему цену. Коварные и жестокие колдуны также прекрасно понимали, что их только терпят. Они завидовали богатству и славе Энтора и втайне ненавидели его за необходимость подчиняться, пусть и для вида.

Кроме политических разногласий у Халона с Владыкой Райна были личные счеты. Он не забыл, как его жена Тэна покинула замок ради юноши с золотым обручем в каштановых кудрях. Хотя на такие вещи в Энторе смотрели весьма философски и роман Нелверской королевы с юным обитателем райенских садов длился недолго, но осадок, что называется, остался. Хуже было в то, что Тэна в замок не вернулась. Оставив и мужа, и маленького сына, и юного возлюбленного, она бесследно исчезла. Халон подозревал, что именно Единый Владыка Райна сыграл в этом исчезновении главную роль. Этот лицемер постоянно болтал о чести и долге, настраивая прямодушную королеву против царивших в Энторе довольно свободных нравов.

Загадочное похищение новорожденной принцессы Итри, первого ребенка Халона и Тэны, которое произошло за несколько лет до этого, энторская молва также приписывала проискам Райна. Доказательств не было никаких – ни прямых, ни косвенных, иначе холодный нейтралитет давно бы сменился беспощадной войной. Но в Нелвере все, от посудомойки до самого Халона, были убеждены, что принцессу похитили по приказу Единого Владыки.

Не удивительно, что представителей Райна в Энторе мягко говоря недолюбливали. При таких обстоятельствах появление в замке самой высокопоставленной после Владыки особы у кого угодно вызвало бы удивление. Крон с презрением посмотрел на серебристый эллипс пространственно-временной капсулы, который тускло поблескивал в нескольких шагах. Визит Советника считался неофициальным, но было ясно, что прибыл он по распоряжению Единого Владыки. Воспользоваться генераторами сверхэнергий тайком, без его ведома, было просто невозможно, а предположить, что Гарил использовал Силу или Магию, мог только человек, ничего не смысливший в истинном строении Вселенной.

Черный плащ реял за могучими плечами Халона. Бешеные порывы ветра развевали и белое одеяние низкорослого тщедушного посетителя. Оно трепетало за спиной как два белых крыла, а в светлых волосах блестел тонкий золотой обруч. Крон подумал: издали это в самом деле похоже на крылья и нимб. Наверное, поэтому люди так изображают соплеменников их гостя. Жителям Эмона свойственно все преувеличивать или искажать, словно они смотрят сквозь кривое стекло. Даже слово «анделл» (так называют себя жители Райна), они произносят «ангелы», а их страну называют просто «Рай», точно так же коверкают «Хаден» вовсе превращая это название в «Ад».

При мысли о большинстве населения Вселенной губы Крона искривила усмешка. Чего не отнять у глупых и никчемных людишек, так это буйной фантазии. Каких только небылиц не рассказывают они о Трех Мирах Бессмертных! Надо же такое придумать: называть жителей Великого Города демонами! Для начала в языке Бессмертных и слова-то такого нет. Это опять же искажение от «д´амун» – так величают себя хаденские маги, а они имеют к владыкам Нелвера такое же отношение, как собака в будке имеет отношение к хозяину подворья. Жители Великого Города никогда не унижаются до использования магии, и никогда не превращаются в чудовищ, чтобы произвести впечатление, как сплошь и рядом делают колдуны. А Повелитель Хадена так и вовсе не снимает свою жуткую личину, вынуждая приближенных всюду таскать за ним его мерзкий хвост! Должно быть, в таком виде он сам себе кажется значительнее.

Конечно, «д´амун» называют обитателей Великого Города Старшими и Лордами, но каждый ребенок в Энторе знает цену такой лести. Не будь любой из них во много раз сильнее самого искусного мага, хитрые и коварные чародеи давно бы захватили власть над Энтором. А так они лишь распускают слухи и плетут интриги, стремясь рассорить между собой всех, кого только можно. К сожалению многие из соотечественников Крона поддаются на их уловки. Занятые склоками между собой, они все больше теряют влияние на миры людей, что на руку и колдунам, и анделл.

Давно миновало время, когда люди поклонялись лишь властителям Нелвера, сооружали в их честь величественные храмы и приносили многочисленные жертвы. Все больше миров Эмона поют хвалы Владыке Райна, прельстившись ложными чудесами анделл, а древние храмы зарастают сорной травой… Сила и храбрость теперь не в чести, воинов и героев сменили торговцы… Ох, не зря Всемогущий Создатель Миров покинул их Вселенную и удалился неведомо куда! Создавая Энтор и многочисленные миры Эмона, разве думал он, что его дети погрязнут в склоках и сварах, плодя ложь и ненависть, вместо того, чтобы заселять и совершенствовать созданное?

Крон тяжело вздохнул и снова взглянул на брата и его необычного собеседника. Между тем Халон и его странный гость раскланялись, и наблюдатель понял, что разговор окончен. Анделл, путаясь в длинном одеянии, которое нещадно трепал ветер, защищаясь от его жестоких порывов рукавом, с трудом забрался в капсулу и закрыл дверцу. Вспыхнул серебристо-голубой огонь, раздался треск, капсула задрожала и стала медленно таять на глазах. Огонь вскоре погас, но едва заметный силуэт эллипса еще долго висел в воздухе над верхней площадкой Сторожевой Башни. Крон вышел из своего укрытия и приблизился к брату, но Халон не обращал на него внимания, продолжая смотреть на этот силуэт, пока он не исчез без следа. Только потом властитель Энтора повернулся, и его хмурое лицо не предвещало ничего хорошего. Крон ожидал, что сейчас узнает о причинах столь странного визита, но вместо этого Халон неожиданно спросил:

– Где Рамейдо?

Этот вопрос застал Крона врасплох, и он слегка запнулся, прежде чем ответить.

– Утром вернулся из города.

– Я спрашиваю: где он сейчас? – раздраженно прошипел Халон.

– Боюсь, что у Аретис… – смущенно отводя глаза, ответил младший брат.

– Что?!! – взревел властитель Энтора. – Я же ему запретил!

И, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, он стремительно спустился вниз по лестнице с башни в главные покои замка. Широко шагая, разгневанный старший брат быстро пересек несколько залов и коридоров. Крон едва поспевал за ним.

Строгая роскошь в убранстве комнат вскоре сменилась роскошью изнеженной. Геометрические орнаменты ковров превратились в цветочные узоры, витражи в стрельчатых окнах спрятались за кружевными занавесками, открытые дверные проемы скрылись в легких драпировках. Вместо суровых и молчаливых слуг, похожих на могучих воинов, стали попадаться хорошенькие босые служанки в соблазнительных полупрозрачных одеяниях. Они с тихими возгласами разбегались в разные стороны при виде огромной фигуры своего господина, роняя в испуге, кто букет цветов, кто чашу с ароматной водой для омовений.

С каждым шагом Халон все больше закипал от гнева, а Крон все больше отставал, пока окончательно не потерялся среди колонн, увитых живыми цветами и тончайшей кисеей. Наконец, властитель Энтора очутился перед дверным проемом, занавешенным синим шелком. Из-за расшитой золотом занавеси доносился нежный мелодичный смех. Прямо перед ним выросла красивая девушка, едва прикрытая голубой прозрачной тканью, словно ее стройную фигурку таинственным образом породили складки синего шелка и ароматный дым двух кадильниц по сторонам двери. Она хотела преградить путь Халону, но он так взглянул на прислужницу, что девушка вновь исчезла среди бархатных подушек и высоких ваз с душистыми ветками сирени.

Клочья шелка разлетелись по сторонам, и Халон вступил, пригнувшись на пороге, в низкий зал со стенами из синего стекла и полом, устланным бархатом цвета ночного неба. Хрустальные шары-светильники отражались в зеркальном потолке, в маленьком бассейне плескался невидимый фонтан, бледные розы плавали в широких стеклянных чашах на изящных подставках из драгоценного розового дерева.

Посреди зала на круглом ложе, покрытом серебристым мехом, лежала обнаженная золотоволосая женщина невероятной красоты и черноволосый юноша, почти ребенок. Их тела – белоснежное и золотисто-смуглое – словно светились изнутри.

При виде этой прекрасной картины Халон издал низкий звериный рык. Золотоволосая красавица и ее юный любовник испуганно вскочили.

– Отец! Брат! – воскликнули они практически одновременно.

– Разве я не запретил тебе появляться на этой половине замка?! – сквозь стиснутые зубы прошипел властитель, испепеляя сына грозным взглядом.

– Что плохого в том, что мальчик кое-чему научиться? – спросила, заступаясь за юношу, женщина.

– Твои служанки и так научили его всему и даже многому, чего в его возрасте и знать не следует! – рявкнул рассерженный отец. – Довольно, что ты испортила остальных моих детей, но я тебе не позволю избаловать и изнежить Рамейдо!

– Ты ревнуешь? – лукаво изогнула бровь красавица.

– Много чести для такой шлюхи, как ты, – фыркнул Халон.

– Не зли меня, брат, – оскорбленная женщина вскинула голову и золотые локоны рассыпались по полу – такие они были длинные. – Я могу проклясть тебя!

– Не пугай меня своим проклятием, Аретис! Ты не посмеешь! И знаешь почему? Потому, что не захочешь следующие тридцать лет своей жизни провести на гнилой соломе в обнимку с крысами в подвале этого замка, – ядовито ухмыляясь ответил ей Халон, а затем вновь гневно взглянул на сына. – А ты немедленно убирайся вон! Чтобы я больше не видел тебя в Энторе! Можешь отправляться хоть в Райн, хоть в Хаден, хоть на задворки Эмона, но чтобы ноги твоей больше не было в Нелвере!

– За что, отец?

– За то, что ты нарушил мой запрет. Разве этого не достаточно? – прищурил глаза хозяин замка. – Вон, я сказал!

Юноша молча покачал головой, собрал свою одежду, разбросанную возле ложа, и вышел. Аретис с тревогой следила за ним.

– Что ты делаешь, брат? – спросила она Халона, ухватив его за кожаный, усыпанный шипами пояс. – Ты лишился жены, у тебя похитили дочь, теперь ты сам выгнал из дома любимого сына и наследника. С кем ты останешься?

– Пусть проветриться. Ему полезно. Нечего держать парня возле твоей юбки, – глядя на нее сверху вниз ответил мужчина. – Так ты мне испортишь мальчишку. Пусть посмотрит на мир и хлебнет всего: и хорошего, и плохого. Пусть сам разберется, что хорошо, а что плохо. А когда у него прибавиться ума настолько, что твои чары уже не заставят его потерять голову, я его верну. И не пытайся помешать мне, Аретис. Я так решил и так будет!

– Ты не должен ревновать меня к нему, – длинные, украшенные крошечными бриллиантами ногти золотоволосой прочертили полосы на черном бархате, обтягивающем бедра Халона. – Он так похож на тебя в юности…

– Перестань, Аретис. Между нами давно все кончено и я никогда не вернусь в твои сети, – оттолкнул ее владелец замка и, не оборачиваясь, вышел из синего зала.

– Ты еще пожалеешь об этом! – прошипела женщина, бросив ему вслед подушку.

Хмуря брови, Аретис свернула волосы в узел и скрепила их алмазными шпильками, лежавшими на прикроватном столике, подобрала с пола черный шелковый плащ и набросила прямо на голое тело. Щелчок пальцами – и прямо перед золотоволосой в воздухе возникла светящаяся арка, за которой клубилась непроницаемая тьма. Женщина шагнула в портал и ее мгновенно окутала полная темнота, но это нисколько не смутило Аретис. Уверено ступая босыми ногами по невидимым во мраке ступенькам, она быстро спустилась в маленькую круглую комнату, освещенную робким светом подвешенной на золотой цепи масляной лампы в виде бабочки. В комнате стояло только большое зеркало в тусклой серебряной раме, а напротив него мягкое кресло, оббитое алым бархатом.

Опустившись в кресло, Аретис улыбнулась своему отражению.

– Не хочешь, чтобы мальчик привязался к бабской юбке, Халон? Прекрасно, пусть так и будет. Все, как ты желаешь, любимый! – захохотала она и, не колеблясь ни мгновения, полоснула по запястью острием тонкого кинжала, извлеченного из-за рамы.

Кровь брызнула на стекло и вспыхнула золотым светом.

Женщина быстро зашептала что-то, разобрать можно было лишь «кровь и сталь», да еще «замкнутый круг». Золотой свет погас, Аретис удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Черный плащ окутывал ее фигуру мраком, собранные на темени волосы сверкали как алмазный венец.

– Зря ты думаешь, братец, что я позволю им встретиться, – прошипела красавица, сверкая глазами. – Никогда не склонюсь перед орудьем этой святоши, твоей бывшей женушки! В подвале с крысами, говоришь? Что ж, посмотрим!

Крон нашел брата в зале, стены которого были увешаны знаменами и гобеленами с изображением различных битв. Халон, закусив губу, мерил шагами обширное пространство между огромным камином, в котором пылал целый ствол дерева, и дверью.

– Что ты наделал, брат?

– Не лезь в это дело, Крон! – предупреждающе поднял руку старший. – Где Боннерг?

В следующее же мгновенье одна из фигур на гобелене стала расти, увеличиваться в размерах, обретать форму и вскоре перед братьями стоял высокий старик с длинной седой бородой в черной бархатной мантии, украшенной драгоценными камнями. Он слегка поклонился, приложив руку к груди. Это и был Боннерг – самый могущественный из хаденских магов, который жил в Нелвере со дня рождения Рамейдо, чтобы оберегать наследного принца. Повелитель Хадена прислал его в Энтор по просьбе Халона, обеспокоенного тем, чтобы сына не похитили так же, как перед этим дочь. Злые языки утверждали, что хаденский Повелитель был даже рад избавиться от старика, магия которого была едва ли не сильнее, чем его собственная.

– Я к твоим услугам, мой господин.

– Ты уже все знаешь?

Старик еще раз молча поклонился.

– Я хочу, чтобы Рамейдо отправился куда-нибудь на край света, подальше от лицемеров Райна и твоих лукавых соотечественников, – озабочено нахмурился Халон. – Пусть поживет среди людей Эмона. Покажи мне карту.

Старик поднял руки и сделал несколько движений кистями, беззвучно шевеля губами. В воздухе над его головой появился светящийся шар из золотистых искр, затем этот шар рассыпался на отдельные искорки, которые расплылись и повисли в пространстве, образовав знакомый Крону узор созвездий. Халон ткнул пальцем в маленькую искорку на самом краю «карты».

– Сюда, например. Это планета класса ЭС-два?

– ЭС-один, – ответил волшебник.

– Сойдет, – небрежно бросил властитель. – Я хочу всегда знать где он и что с ним происходит, чтобы уберечь мальчика от ошибок. Но он не должен об этом догадываться. Это возможно?

– Нет никаких препятствий, – развел руками старик.

– Надеюсь, ты сдержал свое слово, Боннерг, и мой сын ничего не знает о своей Силе? – строго спросил Халон колдуна. – И ты не научил его никаким своим магическим фокусам?

– Мне даже обидно слышать такие вопросы, мой господин, – улыбнулся старик. – Я не так глуп, чтобы поступать вопреки воле великого Халона.

– Прекрасно. Пусть надеется только на самого себя и на свой меч, – кивнул правитель. – Это испытание пойдет ему на пользу. Парню пора расправить собственные крылья и научиться обходиться без твоих мудрых советов и моих подсказок.

С этими словами Халон вышел из зала. Теперь выражение его лица вновь стало спокойным. Золотые искры «карты» погасли.

Крон подумал, что все это несколько странно. От его наблюдательного взгляда не укрылась одна интересная деталь: прежде чем ткнуть якобы наугад в одну из искорок на «карте», его брат немного задержался, словно искал эту искорку глазами. Но Крон, конечно же, ничего не сказал об этом хаденскому магу.

Атавия. Дорога на Тан-Рион

Поначалу Дарнок не обратил на этого юношу никакого внимания. Неизвестный догнал его у самой переправы, и они спешились практически одновременно.

Поскольку других желающих переправиться через Сольж не было, а незнакомец, казалось, никуда не спешил, Дарноку пришлось самому подгонять разомлевшего от жары и безделья перевозчика громким окриком и звоном монет.

Впервые он пристально пригляделся к своему случайному попутчику, когда заводили лошадей на плот. Дарноку пришлось тянуть за узду и понукать своего каурого, а вороной жеребец незнакомца последовал за хозяином спокойно, без узды и понуканий, словно собака. Это крупное породистое животное вызвало у Дарнока невольное восхищение. Он залюбовался конем, а уже потом стал внимательно разглядывать и его хозяина.

Незнакомому юноше можно было дать лет шестнадцать. Тонкие черты его лица и выразительные темно-серые глаза сразу вызывали симпатию. Невысокого роста, стройный и худощавый, он был одет по последней столичной моде в костюм из золотисто-коричневого рубчатого бархата и высокие сапоги того же цвета. В прорезях широких рукавов куртки виднелось белоснежное тончайшее полотно рубашки. Широкие накладные плечи с валиками придавали фигуре мальчишки больше мужественности. Воротник рубашки и манжеты утопали в белой пене кружев. На густых черных волосах красовался лихо заломленный берет из коричневого бархата с белым пером. Широкий кожаный пояс с металлическими пластинами и шипами косо спадал на левое бедро.

На боку юноши висел меч в простых посеребренных ножнах с рукояткой, обмотанной кожаным ремнем. Последняя деталь сильно насторожила Дарнока. Парнишка выглядел как заправский щеголь, но ни один щеголь не стал бы прятать отделку рукоятки под ремнем. Таким приемом пользовались только наемники да старые опытные воины, чтобы в долгом бою не скользила вспотевшая от усилий ладонь.

Мальчишка не был похож на наемника. Не мог он быть и знатным господином. В этом случае его должны были сопровождать слуги. Для богатого горожанина у него был слишком великолепный конь.

Пока Дарнок терялся в догадках, плот медленно продвигался вперёд. Он кашлянул пару раз, пытаясь привлечь внимание незнакомца, но тот не обращал никакого внимания на столь неуклюжие попытки и не проявлял ни малейшего желания завести беседу. Юноша стоял, скрестив руки на груди, и, не отрываясь, смотрел на речные волны.

– Благородный господин едет в Святой Город? – Дарнок все же решился завязать разговор.

У него были веские причины для любопытства: путешествие в одиночку небезопасно, не говоря уже о скуке. Если бы не важные известия, которые заставили молодого человека торопиться, Дарнок ожидал бы попутного каравана паломников или купцов и не рискнул бы отправиться в путь в одиночестве. До сих пор судьба его хранила, но он надеялся встретить попутчиков у переправы. Увы, кроме странного мальчишки никто не стремился на тот берег, а ждать Дарнок никак не мог. Поэтому он и позволил себе обратиться к незнакомцу, в качестве предполагаемого маршрута назвав свой собственный, в надежде приобрести хотя бы одного попутчика.

Незнакомец смерил его холодным равнодушным взглядом и молча отвернулся.

– Я к вам обращаюсь, сударь, – нахмурился молодой человек.

На этот раз он не удостоился даже взгляда. Дарнок хмыкнул и пожал плечами: если его игнорируют, зачем навязываться?

Наконец плот пристал к берегу. Пока Дарнок выводил каурого, незнакомец легко вскочил в седло и направился прочь легкой рысью. Пришлось удивиться ещё раз: мальчишка как-то странно держался верхом. Он так и не притронулся к поводьям, которые свободно свисали с передней луки седла, управляя конем одними коленями. Руки незнакомец держал небрежно заложенными за пояс, как бы демонстрируя свое удальство. Дарнок с изумлением заметил, что у него на сапогах нет шпор и напрочь отсутствуют стремена!

Непринужденные и грациозные движения странного юноши заставили Дарнока отбросить мысль о возможных обстоятельствах, которые вынудили его ехать таким образом. Очевидно, это была привычная манера управления конем, очень удобная в бою – обе руки оставались свободными! Но в то же время всадник был лишен опоры в стременах.

Пока Дарнок садился в седло, незнакомец значительно опередил его на прямой как стрела дороге, и догонять его уже не было смысла. К тому же юноша явно не стремился найти попутчика, иначе он бы заговорил с Дарноком ещё у переправы или на плоту и подождал бы, пока он справится с норовистым каурым.

Оба всадника двигались по дороге в одном направлении примерно с одинаковой скоростью и, поэтому Дарнок долго не терял из вида загадочного путешественника. Так продолжалось до тех пор, пока юноша не приблизился к развилке. Ни на мгновение не останавливаясь, он миновал поворот решительно направляясь к Рионскому лесу.

Заметив это, Дарнок закричал:

– Эй, стойте! Остановитесь! Туда нельзя!

Но незнакомец, должно быть, не слышал окрика и продолжал свой путь.

– Стойте! Да стойте же, вам говорят! Назад!

Видя, что юноша никак не реагирует на его крики, Дарнок пришпорил коня. Незнакомец так и не обернулся, пока каурый не поравнялся с вороным, из чего он предположил, что странный путешественник либо глух, либо нем, а, скорее всего, и то и другое вместе.

– Стойте, прошу вас!

– Странный юноша остановился и уставился на Дарнока с холодным любопытством.

Вы едете в Тан-Рион? Тогда вам нужно было свернуть на эту дорогу, – молодой человек указал рукой назад, на развилку.

– Разве это не кратчайший путь в Святой Город? – спросил незнакомец, указывая на зеленую стену леса справа впереди.

Голос у него был красивый, бархатный, нежный, под стать всему элегантному и утонченному облику. Ага, значит и со слухом и с речью у этого гордеца все в порядке! Глупый щенок! Дарнок разозлился, но решил все же сделать скидку на «зеленый» возраст паренька.

– Это кратчайший путь на тот свет! – пояснил он, стараясь подавить раздражение. – В лесу свирепствует шайка Кровавого Пса. Одинокий путник для них – легкая пожива.

– Ну, это смотря какой путник, – иронично заметил юноша и, сделав рукой жест благодарности и прощания одновременно, снова тронулся вперед.

Дарнок рассердился не на шутку. Что за самонадеянный юнец! Он смотрел вслед незнакомцу, прикусив губу. Следовало бы предоставить этого зазнайку своей судьбе, но парень был слишком молод. Дарнок знал: он не сможет спать спокойно, думая, что имел возможность спасти паренька от глупой смерти и не сделал этого. Поэтому он снова подавил гнев, пришпорил каурого и предпринял ещё одну попытку нагнать мальчишку.

На этот раз юный путешественник остановился и обернулся, поджидая его. Иронично приподнятая бровь и легкое недовольство пополам со скукой, написанные на красивом лице, заставили Дарнока стиснуть зубы от злости, но он все же сдержался, хотя и несколько повысил голос, пытаясь образумить мальчишку.

– Вы едете на верную гибель! В шайке не меньше двух десятков бандитов. Три года назад мы с одним купцом хотели здесь проехать. Я не первый год брожу по дорогам, да и купец был парень не промах – славно владел мечом. Да только зря голову сложил. Меня тяжело ранили, и я чудом спасся. Так что будь вы хоть небесный воин Горилий – все равно не проедете.

После этой проникновенной речи юноша посмотрел на него уже с интересом, как бы оценивая. Дарнок выглядел лет на десять старше мальчишки, на полголовы выше ростом и шире в плечах. Черты лица можно было бы назвать даже красивыми, если бы не страшный шрам, пересекавший лоб и левый висок – след от удара мечом, лишивший молодого человека левого уха. Этот недостаток частично скрывали густые темно-каштановые локоны, спадающие до плеч. Вдобавок на левой руке у Дарнока не хватало безымянного пальца, а кисть уродовали следы давнего ожога. Еще у него была покалечена левая нога, из-за чего молодой человек немного прихрамывал.

То ли тревога в глубине теплых карих глаз говорившего, то ли его шрамы произвели на юношу должное впечатление, но он оглянулся назад, на развилку.

– Лучше ехать по той дороге, в объезд. Здесь все так ездят, – пояснил Дарнок уже спокойнее, заметив колебания юноши.

– Это большой объезд?

– Потеряете полдня. Зато сохраните голову на плечах и кошелек. Я еду в замок Моран. Это совсем рядом со Святым Городом, так что нам по пути. До вечера, правда, вы в Тан-Рион не попадете, придется заночевать в Моране. Но вы не пожалеете: наш барон очень гостеприимный хозяин. У нас отменная кухня, чудесные вина, мягкие пуховики и прехорошенькие служанки.

Незнакомец засмеялся, поворачивая коня.

– Звучит заманчиво!

Дарнок вздохнул с облегчением.

– По здешним дорогам вообще опасно ездить в одиночку, – продолжал он разговор.

– Но вы же ездите, – усмехнулся юноша.

– Что делать! Я тороплюсь, иначе не стал бы рисковать. Кто вам посоветовал ехать этой дорогой? Бездельник-перевозчик?

– Я сам ее выбрал.

Дарнок взглянул на него с изумлением.

– Вам знакомы эти места?

– Существуют карты.

– Ха! – фыркнул молодой человек, – Надежный источник – нечего сказать! Да наши ученые их рисуют больше руководствуясь своим воображением, чем истиной. А разбойники ни на одной карте не обозначены. Эти земли принадлежат моему господину. Я здесь каждый кустик знаю, так что с дороги не собьюсь. Позвольте представиться: Дарнок, оруженосец барона де Моран.

– Рес, – поклонился в ответ незнакомец.

Этот поклон был просто эталоном изящества и элегантности. Странное имя юноши, явно чужеземное, похожее на звук меча, рассекающего воздух, стало для оруженосца еще одной загадкой. Рес не был похож на чужестранца, по крайней мере, его невысокий рост, темные волосы и хрупкое телосложение были типичными в Серединных Землях. Да и говорил он без малейшего акцента, хотя его произношение следовало бы назвать скорее столичным, чем местным. Но если парень прибыл из столицы, то как он оказался на этой дороге? Ведь каждый, кто ехал в Тан-Рион из Артрозы, должен был попасть в Святой Город с северо-востока, а не с юго-запада!

– Едете с Побережья? – полюбопытствовал Дарнок, пытаясь пролить хоть какой-то свет на эту цепь странных обстоятельств.

Рес кивнул.

– Впервые в наших краях?

Снова молчаливый кивок.

– Черт побери, а вы немногословны! – взорвался оруженосец.

– И не любопытен, – отрезал его новый попутчик.

От такой отповеди Дарнок рассердился и замолчал. Вот невоспитанный щенок! Ведь он практически спас ему жизнь! Стоило гнаться за этим заносчивым сопляком и хамом, уговаривая его свернуть с опасной дороги через Рионский лес и теряя драгоценное время!

Так они ехали молча бок о бок с четверть часа, и оруженосец ругал сам себя за некстати проявленную добросердечность и благородство. Внезапно Рес заговорил сам, как ни в чем не бывало.

– Что же ваш барон не наведет порядок в лесу?

– Лес – королевский, – нехотя отозвался Дарнок.

– Ну, тогда король.

– Так он далеко. В Артрозе.

– И ему нет дела, что в его лесу грабят и убивают? А местные жители? Почему не соберутся вместе и не прочешут лес?

– С кольями и вилами в руках? Против вооруженных до зубов бандитов? Постоять за себя при необходимости они, конечно, сумеют, но в серьезную драку не полезут. Крестьяне у нас смирные. Житьё у барона сытое и привольное, не то, что у других господ. Только много сброда разного по дорогам шатается. В Тан-Рион идут караваны паломников, а с ними всякое жулье да воры. Так и рыщут, чего бы стянуть у путников, и у местных жителей не побрезгуют прихватить, что плохо лежит. Ворота Святого Города всем открыты, приезжих много. Для разного отребья в наших краях полное раздолье. Жулика колом обработать или вора за ноги на осине подвесить – это наши крестьяне вполне способны, особенно, когда десять на одного. Но в настоящий бой…

Дарнок с усмешкой покачал головой.

– Тогда пусть наймут лихих молодцев и выкурят из леса эту шайку.

– А кто будет оплачивать их работу?

– Ну, тогда пусть грабят, – усмехнулся Рес.

Внезапно он остановился и поднял руку, как бы предостерегая. Дарнок придержал каурого и огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Дорога была пуста. Тогда юноша коснулся одной рукой его локтя, а другой указал на темное облачко впереди, почти у самой земли. Только очень острый и наблюдательный глаз мог заподозрить в этом невинном объекте предвестника беды. Оруженосец его совсем не заметил, но Рес сразу пояснил свои опасения.

– Что-то горит, – посылая вороного вперед, произнес он.

Пожав плечами, Дарнок на всякий случай тоже ускорил бег своего коня.

Через четверть часа темное облачко превратилось в столб дыма, и ветер донес сперва едва различимый, а затем стойкий запах гари.

– Вот дьявол! – теперь уже оруженосец сам пришпорил каурого, сворачивая с дороги по направлению к месту пожара.

Путникам пришлось обогнуть холм, на время заслонивший от них дым, преодолеть несколько канав и изгородей. При этом Дарнок убедился, что его юный спутник – отличный наездник и даже без стремян прекрасно держится в седле. Наконец они миновали небольшую рощу и увидели деревню, лежавшую в ложбине между двух низких холмов. Горел крайний от дороги дом. Крестьяне суетились вокруг, стараясь не столько спасти строение, сколько не допустить дальнейшее распространение огня. Возле самого пожарища, в опасной близости от огромных языков пламени, стоял, словно в оцепенении, молодой крестьянин. Неподалеку качалась по земле и выла молодая женщина.

– Что тут такое? – крикнул оруженосец, обращаясь к старику, стоящему поодаль.

– Это вы, господин Дарнок? Беда у нас, спаси Святой Аствар! Никто и не знает, как занялось. Хозяин-то, вон стоит, в поле был. А женка к соседке отлучилась. Оно и полыхнуло, охнуть никто не успел. Вон она воет. В доме двое мальчишек осталось, годка по два. Вот и убивается, сердечная.

– Что же вы стоите? – оруженосец мигом слетел с седла, торопливо привязывая испуганно фыркающего коня к ограде и огляделся. – Детей спасать надо!

– Да как их спасешь! Вон ведь как горит! Скоро и крыша рухнет…

– А, черт! – хромая, Дарнок побежал к колодцу, на ходу стягивая куртку.

– Лей на меня! И на одежду лей! – приказал он одному из крестьян, таскавшему деревянной бадьей воду.

Тот не сразу сообразил, что от него требуется, и оруженосцу пришлось повторить свой приказ.

– Куда же вы, господин! Святой Боже! Стойте! Остановитесь! – внезапно закричали вокруг.

Набрасывая мокрую куртку, Дарнок не сразу понял, что кричат не ему. Он обернулся и увидел, как маленькая фигурка в золотистом бархате нырнула в пламя.

– Куда!? В сухой одежде! Стойте! – он бросился вперед, но резкий порыв ветра швырнул ему в лицо едкий дым и пепел.

Оруженосец едва не задохнулся, а пока откашлялся, прикрываясь мокрой курткой от летящих искр, пламя успело охватить весь дом. Его острые грозные языки, казалось, лизали небо. В растерянности Дарнок стоял, опустив руки и понимая тщетность любых усилий. Внезапно раздался страшный треск, и обрушилась крыша, разбрасывая далеко вокруг снопы искр. Оруженосец инстинктивно отскочил. Хозяин дома упал на засыпанную пеплом траву, обхватив голову руками. Женщина перестала выть, а только молча билась головой о землю. Замерли в молчании и потрясенные крестьяне. Над пожарищем повисла тишина, нарушаемая только треском огня.

На глаза оруженосца навернулись слезы, и причиной тому был не только едкий дым. Ему стало жаль малышей, сгоревших заживо, их несчастных родителей, которые в одночасье лишились не только двоих детей, но и всего имущества. А еще ему было жаль красивого странного мальчика, которого он так и не смог уберечь сегодня от смерти. Видно на роду было написано Ресу умереть в этот день: не от руки разбойника в Рионском лесу, так от огня.

Дарнок смахнул непрошеную влагу мокрым рукавом и внезапно услышал за спиной негромкий ироничный голос.

– Очень мило с вашей стороны, Дарнок, оплакивать гибель моего единственного костюма.

Оруженосец резко обернулся. Позади него стоял Рес весь в саже и копоти. Под мышками он держал двух не менее чумазых крестьянских ребятишек, которые перепугано таращили глаза и молчали. На голове юноши вместо щегольского берета сидела обезумевшая от ужаса рыжая кошка, судорожно вцепившаяся в волосы своего спасителя. Дарнок от изумления открыл рот. Он не верил своим глазам. Все крестьяне смотрели на догорающий дом и пока не замечали происходящего.

– Да снимите же с меня, наконец, эту чертову кошку! – воскликнул Рес.

Комичность ситуации только сейчас проникла в сознание оруженосца, и он принялся истерически хохотать. На его смех обернулись крестьяне. Рес поставил на землю обоих малышей, и они дружно, словно по команде, во весь голос заревели.

– Быстрее, Дарнок! Хватит смеяться! Нам нужно как можно скорее удирать отсюда!

Юноша схватил оруженосца за руку и буквально потащил к лошадям. Дарнок не ожидал, что в этом мальчишке столько силы. Испуганные огнем и криками лошади отчаянно рвались с привязи.

– Быстрее, быстрее!

Рес уже отвязал лошадей и прыгнул в седло, бросая повод Дарноку. Еще через мгновение они мчались во весь опор по дороге прочь от пожарища. Крестьяне что-то кричали им вслед, но в ушах оруженосца свистел ветер и он ничего не разобрал, а вскоре крики стихли вдали. Он не совсем понимал, чем вызвана такая спешка, и, после того, как злополучное место осталось далеко позади, придержал не в меру разгоряченного коня. Ему не сразу удалось это сделать, но оба всадника, в конце концов, перешли на легкую рысь, а затем и на шаг.

– Почему это мы несемся так, будто за нами гонятся черти? – спросил Дарнок недоуменно, переводя дух.

– Не черти, а благодарные крестьяне. Вы ведь, кажется, торопитесь, а хвалебные речи и всеобщие проявления восторга занимают немало времени, – пояснил Рес, сворачивая с дороги.

– Впервые встречаю человека, который гоняется за неприятностями и бежит от благодарности, – проворчал оруженосец, следуя за ним.

Юноша неспешно трусил через поле по направлению к одной из небольших рощиц, разбросанных по окрестностям. Когда они въехали в тень деревьев, лошади окончательно успокоились. Здесь протекал мелкий чистый ручеек. Вороной заторопился к воде, но его всадник спешился и привязал лошадь к ветке дерева, а затем расседлал и принялся обтирать травой, тихо нашептывая что-то. Дарнок поступил точно так же. Только потом они напоили лошадей и отпустили полакомиться молодыми веточками и сочной травой.

Дарнок молча признал необходимость короткого отдыха после такой бешеной скачки. И, конечно же, Ресу не мешало умыться. Оруженосец неуютно чувствовал себя в мокрой одежде, поэтому снял куртку и повесил ее на ветку дерева для просушки.

– Бросаться в огонь в сухой одежде неразумно, – проворчал он, устраиваясь на небольшом пеньке, и наблюдая, как приводит себя в порядок его спутник. – Это просто чудо, что вы не сгорели.

– Неразумно бросаться в горящий дом за минуту до того, как обвалится крыша. Даже в мокрой одежде, – возразил Рес.

– Но ведь вы же бросились! – воскликнул Дарнок.

– Если бы я этого не сделал, туда бы кинулись вы. И уж точно погибли!

– Черт побери! Значит, вы пошли на такой риск, чтобы опередить меня? Чтобы в горящий дом не полез я? – изумлению Дарнока не было предела.

– Ну, да. За полчаса до этого вы предупредили меня, чтобы я не ехал через лес. Я не люблю долго оставаться в долгу.

В течение нескольких минут оруженосец просто не знал, что сказать. Между тем юноша снял свою куртку, перепачканную сажей, умудрившись при этом не снимать ни меч, ни пояс с шипами, к которому он был подвешен, и достал из седельной сумки щетку. Сначала он вымыл в ручье лицо и руки, затем покрытые копотью сапоги. Против ожидания, роскошные кружева рубашки почти не пострадали, но штаны и куртка находились в самом плачевном состоянии. К счастью, ему удалось если не восстановить золотистый блеск дорогой ткани, то привести ее в относительно приличный вид при помощи воды и щетки. Спасенную куртку Рес повесил сушиться рядом с курткой Дарнока, а затем уютно устроился под деревом и извлек из седельной сумки плетеный из лозы дорожный короб, в котором обычно путешественники побогаче возили снедь.

– Хотите есть?

Только сейчас оруженосец понял, как проголодался. Он не рассчитывал на такую задержку в пути и поэтому не захватил с собой никаких припасов. Между тем его более запасливый спутник достал завернутый в чистую тряпицу козий сыр, каравай крестьянского хлеба, довольно приличный кусок хорошо прокопченной ветчины и бутылку местного кислого вина, разложил все это богатство на расстеленном куске полотна и принялся нарезать снедь извлеченным из голенища сапога острым ножом.

– Спасибо, не откажусь, – с благодарностью принял из рук Реса внушительный ломоть хлеба, увенчанный не менее значительным куском сыра.

Дарнока мучили легкие угрызения совести, что он в буквальном смысле слова ест чужой хлеб. Но он утешал себя мыслью, что будет иметь возможность устроить Ресу в замке гораздо более роскошное угощение, чем свежий крестьянский хлеб с ветчиной и кисловатое местное вино. Через минуту он уже активно поглощал нехитрый походный обед.

Быстро расправившись с хлебом и сыром, оруженосец потянулся за оставленным на импровизированной скатерти ножом, чтобы отрезать себе еще. Рес неожиданно извлек из травы за шкирку ту самую рыжую кошку.

– Отрежьте-ка мне кусочек ветчины и для этой путешественницы, – сказал он. – Это очень храбрая кошка. У неё обгорели усы, поэтому она теперь не сможет охотиться. Придется её кормить, пока усы не отрастут. Назовем её Искра. Она рыжая, как огонь.

Дарнок покачал головой, глядя как рыжий хвостатый комок шерсти самозабвенно облизывает тонкие аристократичные пальцы Реса.

– Странный вы человек. Похожи на знатного господина, но путешествуете один, без слуг. И перстней драгоценных не носите. Одеты богато и конь, который разве что графу впору, а костюм – единственный. И кошеля у пояса не видно. И меч простой, без украшений, как у какого-нибудь наемника.

– А я и есть наемник, – Рес поднял на оруженосца свои серьезные темно-серые глаза.

– Не похожи вы на наемника, – возразил Дарнок. – Я эту породу хорошо знаю. Сам был одним из них, пока не попал на службу к барону. Нет, вы не наемник. Слишком уж благородны.

– Кто бы говорил, – усмехнулся юноша. – Это я что ли гнался за незнакомым человеком, чтобы предупредить его об опасности путешествия в одиночку через лес? Или бросался в горящий дом, чтобы спасти двух деревенских детишек?

Щеки Дарнока слегка окрасил румянец.

– Бывают исключения, – буркнул он, опуская глаза.

– Вот я и есть исключение, – Рес стряхнул с колен крошки и уселся на траве, прислонившись к стволу дерева.

Рыжая кошка уютно свернулась клубком у него на коленях, лошади мирно паслись в тени.

– Это вы – странный человек, Дарнок. Не похожи ни на наемника, ни на оруженосца, – произнес Рес, продолжая начатый разговор.

– Это почему?

– Ну, если оставить в стороне не особо свойственное последним благородство, то вы слишком умны и образованы для простолюдина.

– Этому есть простое объяснение. Я – сирота и с малых лет воспитывался в монастыре Святого Горилия в Дежере. Монахи-воины научили меня читать и писать. Но как вы догадались, что я получил образование?

– У вас довольно правильная речь. Здесь это не часто встречается. Даже графы и бароны говорят так, что хоть уши затыкай.

– Здесь? Конечно, вы ведь родом из Артрозы. В столице образованных людей само собой побольше. А здесь – провинция.

– Не бывал я в вашей Артрозе. Но того, что видел по дороге сюда с Побережья, достаточно. Не думаю, чтобы столичные жители слишком уж отличались образованностью, – фыркнул Рес.

Дарнок даже выронил травинку изо рта.

– Как не были? И одеты вы по-столичному, и выговор у вас…

– Да о моде можно легко узнать на Побережье. Там полным-полно артрозских купцов. А столичное произношение говорит только о том, что я учился языку у человека с таким говором.

– Значит, вы – чужеземец? Вот оно что… То-то имя у вас такое странное. И верхом ездите не по-нашему. Ну и ловко же вы научились говорить – ни за что не скажешь, что чужестранец! Я пока был наемником, погулял по свету. И в Артрозе был, и в Гарадии, и на Побережье, а говорить на чужих языках так и не выучился. Немного знал по-гарадийски, да и то уж все забыл.

Внезапно Дарнок вскочил на ноги, словно его ужалила змея, притаившаяся в траве.

– Ах, я болван! Вот дубина! Портрет!

Не переставая клясть себя на все лады, оруженосец подскочил к своей куртке, сорвал ее с ветки и лихорадочно начал обшаривать карманы. Рес даже привстал, удивленно глядя, как он извлек, наконец, небольшой бархатный мешочек и со стоном отчаяния принялся его развязывать.

– Дурак! Безмозглый осел! О, Боже! Краски расплылись!

Юноша поднялся и подошел поближе. Дарнок держал в руках небольшой, всего с ладонь, портрет в красивой серебряной рамке.

– Ну-ка, дайте взглянуть. Ничего страшного. Положите на солнышко, высохнет…

Внезапно Рес осекся и стремительно выхватил портрет из рук оруженосца.

– Лиена! – удивленно воскликнул он. – Откуда это у вас?

– Это моя госпожа Молена де Моран, дочь барона, – настороженно произнес Дарнок.

Рес внимательнее пригляделся к портрету и с почти равнодушным видом вернул его.

– Она очень похожа на девушку, которую я знал когда-то давно. Но у вашей Молены глаза синие, словно летнее небо, а у той были зеленые как трава. Вот преданный слуга! Носите портрет своей госпожи у сердца! – насмешливо добавил он.

Оруженосец слегка покраснел.

– Я должен был показать портрет племяннику барона Бо-Анде, – пояснил он немного смущенно.

– Что, невеста не понравилась жениху? – все в той же ироничной манере переспросил Рес, возвращаясь на свое место. – Недостаточно знатна? Или недостаточно богата? Судя по портрету, если живописец не приврал с три короба, её нельзя упрекнуть в недостатке красоты.

– Племянник барона уже женат, – мрачно сообщил Дарнок.

– Что же вы ездили в поисках жениха за тридевять земель? Неужели не нашли никого поближе? Барон так скуп или так беден, что не может или не хочет дать за дочерью приличное приданное?

– Да он один из самых богатых людей в Лагнаре! – горячо возразил Дарнок. – У барона три замка и десяток деревень. Его земли тянуться от берега Вельтана на севере до Рионской дороги на юге и от Тан-Риона до самого Сольжа. Сундуки Морана доверху набиты золотом, а Молена – его единственная дочь и наследница.

– Тогда у невесты есть какой-то другой недостаток. Может быть, девушка больна неизлечимым недугом? Слепа, нема или хромает на одну ногу? На портрете такого, понятно, не увидишь.

– Больна?! – Дарнок едва не подпрыгнул от возмущения. – Да ничего подобного! Молена всегда отличалась крепким здоровьем. Даже десять лет назад, когда в округе свирепствовала еснейская лихорадка и вымирали целые деревни, ни она, ни её брат Берт не заболели. Хотя их мать, баронесса, скончалась от этой жуткой напасти, да и половина слуг в замке отправились кто в ад, а кто в рай.

– Так у девушки есть брат? Значит она не единственная наследница моранских богатств?

– Был… – печально произнес оруженосец. – Уже четыре года как молодой барон отправился с другими славными рыцарями воевать в Гарстан, а три года назад паладины принесли из Святой Земли известие о его смерти…

– Чего же ему дома не сиделось? – удивился Рес. – Ведь в Гарстан едут обычно младшие сыновья рыцарей, которым наследство не светит. Вот и мчаться в чужие края добывать мечом деньги и земли, чтобы не жить у старших братьев в нахлебниках. А ваш молодой барон, ныне покойный, да госпожа Молена – все наследники старого барона или еще имеются?

– Все, – мрачнея еще больше, пояснил Дарнок. – Старик ведь тоже был в семье младшим сыном и баронский титул поначалу унаследовал его старший брат. А он отправился в Святую Землю и много лет провел там, сражаясь с сарацинами. Когда же его старший брат упал на охоте с лошади и сломал себе шею, герцог послал за ним гонцов, поскольку детей у его брата не было. Наш барон вернулся из чужих краев и вступил в права наследства. По лагнарскому обычаю бездетная вдова отправилась в монастырь, а барон женился на дочери графа де Нор. Она, слава Богу, сразу же подарила ему наследника, а еще через четыре года красавицу-дочь. Когда баронесса умерла, он долго был безутешен и даже слышать не хотел о повторной женитьбе. Берт с рождения столько наслушался рассказов отца о подвигах славных рыцарей в Святой Земле! Вот и решил не уронить чести рода. Как его все от этой затеи отговаривали! Да без толку.

– Понятно, – усмехнулся юноша. – Значит, Молена в самом деле – единственная наследница Морана. Тогда довольно странно, что во дворе вашего замка не толкаются локтями с полсотни женихов. Может быть, у девушки есть какой-нибудь порок? Она не в ладах с рассудком или имеет скверный характер?

– Молена!? – еще более возмущенно воскликнул Дарнок. – Да она сущий ангел! Добрая, нежная, заботливая! Любит и почитает отца. Прекрасно ведет хозяйство. И образованная. Много лет в замке жил один монах. Он и обучал её всем наукам. И математике, и истории, и географии, и письму. Только прошлой весной монах заболел и умер. Большой учености был человек!

– Охотно верю, – согласился Рес. – У вас все образованные люди либо служители церкви, либо учились у них. Выходит, девушка здорова, красива, богата, умна, образована, с ангельским характером. Тогда речь идет о запятнанной чести?

Оруженосец вскочил на ноги и схватился за меч.

– Да как вы смеете говорить такое о моей госпоже!

– Ну-ну, не кипятитесь, Дарнок, – примирительно махнул рукой юноша. – Если я не прав и в этом предположении, беру свои слова назад. Но тогда совсем непонятно, почему вы ездили искать для неё жениха в такую даль. Разве в Лагнаре перевелись холостые рыцари?

– Да рыцарей полно, – процедил оруженосец презрительно. – Вот только толку от них…

– А-а… Невеста разборчива. Ищет красивого принца усыпанного с ног до головы золотом. Мечтает о королевской короне, не меньше.

– И снова вы ошибаетесь. Молена – скромная девушка и совсем не тщеславна. Она оценивает людей не по их богатству или титулу, а по душевным качествам.

– Просто совершенство! – с изрядной долей иронии заметил Рес. – И во всем Лагнаре нет ей достойной пары.

– Пара то может и есть, – опустил глаза оруженосец. – Да только уже второй год никто к нашему замку не приближается на расстояние полета стрелы.

– Это почему же? – заинтересовался Рес.

– Боятся, – хмуро пояснил Дарнок, поднимая глаза. – Все бояться проклятого графа де Гресир. Его земли лежат на том берегу Вельтана. Он еще богаче и могущественнее барона, приходится дальним родственником герцогу и двоюродным братом архиепископу Лагнарскому. Он второй год подряд сватается к Молене, и всем объявил: кто сунется в Моран – убьет.

– Должно быть, завидная партия, – усмехнулся Рес. – Ясно, что ваша госпожа Молена не горит желанием стать графиней де Гресир, не то свадебные колокола уже давно бы отзвонили. Чем же ей не угодил жених? Он стар и безобразен? Кривоногий и лысый? На голову ниже невесты?

– Где там! – махнул рукой оруженосец. – Ростом с это дерево и силищи невероятной. Подковы ломает. Разрывает цепи от подъемного моста. Конечно, он не юноша, но и не глубокий старик. И даже красив, по-своему. Сразу видно, что вы не из наших краев, а то бы знали… Граф уже трижды был женат. И все его жены умерли не своей смертью.

– Замучил он их, что ли?

– Если бы только жен. Скольких слуг запорол до смерти. В деревнях родители сами уродуют дочерей, чтобы не приглянулась графу. А то какая приглянется – заберет в замок и поминай как звали. В лучшем случае придет домой через месяц – другой еле живая от побоев и изнасилований, а в худшем – так выловят из Вельтана ниже по течению.

– Да, повезло вашей госпоже… И что же, нет никакой управы на этого графа?

– Ходят слухи, что он продал душу дьяволу. А архиепископ, его кузен, покрывает все злодейства графа. Даже герцог не решается в открытую выступать против него.

– Похоже, что в Лагнаре в самом деле перевелись храбрые рыцари, – подвел итог Рес.

– Большинство рыцарей сейчас в Гарстане, сражаются с сарацинами. И многие сложили там голову, как Берт, упокой Господь его душу. Жена барона умерла. Теперь осталась у старика одна отрада – Молена, – вздохнул Дарнок.

– Выходит, барон стар, а больше за девушку некому заступиться. Но не может же этот граф силой потащить её к венцу? Найдется всё же когда-нибудь смельчак, который не побоится бросить ему вызов. Невесте ведь не тридцать лет, можно и подождать своего прекрасного принца.

– Молена в самом деле молода, – согласился оруженосец. – Ей только шестнадцать, хотя в наших краях замуж выдают и раньше…Только все гораздо хуже. Целый год де Гресир сватался. Носил дорогие подарки. Подъезжал и так и этак к барону. Но старик твердо стоял на своем: как дочь решит, так тому и быть. Неволить не стану. А Молена все отказывала. Говорила: молода ещё, рано мне замуж, и отца на кого оставлю? Тогда граф сговорился со своим кузеном архиепископом. Это такой пройдоха, что черта вокруг пальца обведет. Вот на одном празднестве у нашего герцога они подпоили старого барона и вынудили его дать слово, что он назначает руку Молены призом победителю рыцарского турнира в День Святого Горилия.

– То есть, кто выиграет турнир, тот и женится на вашей госпоже?

Дарнок мрачно кивнул.

– Проклятый граф де Гресир за последние десять лет побеждал на всех рыцарских турнирах, сколько их не было. В Лагнаре нет равных ему ни в силе, ни в опыте, ни в умении владеть оружием. Поэтому барон и послал меня в Бо-Анде, к своему старому другу. Его племянника Бог тоже силушкой не обидел. Да только опоздал я, – уныло произнес оруженосец. – Женился молодой барон месяц назад… Турнир совсем скоро. И граф, конечно, победит на нем и в этот раз.

Дарнок с досадой ударил кулаком по колену.

– Если бы я мог его победить!

– Разве вы можете участвовать в турнире? – с любопытством глядя на него, спросил Рес. – Ведь вы – не рыцарь.

Оруженосец закусил губу и отвернулся.

– Молена не станет четвёртой графиней де Гресир, – процедил он сквозь зубы. – Даже если это будет стоить мне жизни.

– И что вы собираетесь делать? – Рес снова сел, с неподдельным интересом глядя на собеседника.

– Я его убью, – хмуро заявил Дарнок.

– Прекрасно! Многие будут вам за это благодарны. Но насколько я понимаю, этот де Гресир умеет за себя постоять. И уж конечно не ходит в одиночку по темным улицам. К нему нелегко будет подступиться.

– Я убью его во время венчания. Барон будет возле дочери, я – возле барона. Подойду поближе и заколю этого дьявола кинжалом! – с мрачной решимостью пояснил оруженосец.

– И вас тут же схватят. Кстати, что по лагнарским законам полагается за подобное преступление?

– Четвертование… – буркнул Дарнок.

– Вы – храбрый человек, но безрассудный. Зачем же самому рисковать? Разве мало в Лагнаре наемных убийц? Один меткий выстрел из арбалета решит все ваши проблемы. Хотите, я это для вас сделаю?

Дарнок вытаращил глаза на Реса.

– Вы?!

– И недорого возьму. Обычно, я не берусь за такие пустяковые дела, но вы мне нравитесь, а я сейчас свободен.

Дарнок смотрел на него и не верил своим ушам. Гладкая загорела кожа, длинные ресницы, ироничная усмешка в уголках красивого рта… Блестящие манеры, тонкий ум и юный, слишком юный возраст никак не вязались с только что заявленной профессией молодого человека. Ведь это он только что, рискуя своей жизнью, спас двух крестьянских ребятишек и заботился о кошке, у которой обгорели усы!

– Должно быть, что-то перевернулось в этом мире, если такие люди, становятся наемным убийцами, – проворчал оруженосец.

– Я родился наемным убийцей, Дарнок. И меня с рожденья учили этому, – тихо сказал юноша.

Оруженосец содрогнулся от ужаса.

– Святой Аствар! Кто же поступил с вами так жестоко?

Рес философски пожал плечами.

– Судьба!

Какое-то время Дарнок молчал, потрясенный услышанным.

– Неужели вы не можете ничем другим зарабатывать себе на хлеб? – наконец произнес он с горечью и разочарованием в голосе.

– Это единственное, что я умею. И умею намного лучше других, – спокойно возразил Рес. – Подумайте над моим предложением. За какую-нибудь сотню золотых монет я могу избавить вашу госпожу от сватовства де Гресира навсегда.

Услышав такую фантастическую сумму, Дарнок вытаращил глаза ещё больше. Заметив его замешательство, Рес усмехнулся.

– Я не беру денег вперед и всегда делаю свою работу быстро и аккуратно. Да ведь ваш барон богат. Неужели он поскупиться заплатить за спасение единственной дочери?

– Нанять убийцу? Да старика хватит удар, если только он услышит об этом. Он помешан на рыцарской чести и старинных обычаях и скорее согласится увидеть свою дочь в гробу, чем пойдет на такое. Вот если бы какой-нибудь рыцарь вызвал графа на поединок, тогда другое дело.

– Объясните мне, в чем разница между ударом меча и выстрелом из арбалета, если результат один и тот же? – спросил Рес.

– Разница в рыцарской чести.

– Бросьте, Дарнок. Рыцарская честь! Можно подумать, у всех остальных чести нет вовсе или она какая-то другая! Неужели вы верите в то, что каждый ребенок знатных родителей с рожденья обладает какими-то особыми качествами: благородством, бескорыстием, порядочностью, утонченностью суждений, чувством справедливости? В таком случае, вы должны были родиться герцогом. А как же де Гресир? Кто были его родители? Палач и уличная шлюха? Поверьте, мне приходилось видеть императоров, сгребающих навоз, и конюхов, восседавших на троне, порядочных женщин в нищенских лохмотьях и потаскушек в королевских коронах. Благородство должно быть не в звании, благородство должно быть в душе. А ваш граф заслуживает, чтобы его зарезали как собаку.

– Полностью с вами согласен, – кивнул оруженосец. – Но чем тогда барон будет отличаться от де Гресира, если станет поступать так же бесчестно?

Юноша пожал плечами.

– Ладно. В конце концов, мне все равно, как убить этого графа. Хотите поединок, пусть будет поединок.

– Шутите? Де Гресир силен как бык и в два раза больше вас. Не обижайтесь, Рес, но граф прихлопнет вас как муху.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – усмехнулся юноша, и Дарнок в который раз подивился его самонадеянности.

– Возможно, вы хороший боец и прекрасно владеете мечом, но с графом вам не справиться, – мягко возразил он, – так что оставим этот бесполезный спор.

– Как хотите, – развел руками Рес.

Атавия. Рионский лес

Зеленый сумрак леса окутывал Молену легким плащом. Где-то неподалеку квакали лягушки, тропинка шла почти по берегу Большого Болота. В душном воздухе назойливо гудела мошкара. Далина едва поспевала за своей госпожой, ворча вполголоса:

– И понес же меня черт, старую дуру, на болота к этой ведьме. Нужно было не пускать сюда девочку. Так и заблудиться недолго.

– Перестань, Далина. Ты же сама сказала, что хорошо знаешь дорогу.

– Не к добру это. Незачем было, голубка моя, идти к этой женщине. Она, говорят, водится с нечистой силой.

– Далина, я хочу знать, что меня ждет. Если мне суждено стать четвертой женой де Гресира, то лучше утопиться.

– Бог с тобой, моя девочка! Что ты говоришь!

– Неужели ты думаешь, что смерть хуже того, что меня ждет, если я попаду к графу в лапы?

– Ох, цветочек мой! Я и думать об этом не хочу!

– Я ни за что не достанусь де Гресиру! Лучше уж уйду в монастырь.

– Красавица моя, Бог милостив. Не верю я, чтобы не было никакого спасения от этого дьявола. Господь не позволит свершиться такому несчастью!

– Однако, он уже трижды позволил ему свершиться. Нет, Далина, Все говорят, что старуха точно предсказывает будущее. Только это мне и нужно.

Разговаривая таким образом, женщины поднялись на небольшой холм. Внизу вился ручей с переброшенным через него мостиком из трех толстых бревен. На противоположном берегу в густой зелени вековых дубов стоял маленький приземистый домик. Привязанная к колышку пятнистая коза покосилась на прибывших янтарным глазом и замекала. Ей вторила другая, лежащая поодаль в траве. Несколько кур квохтали, сосредоточено роясь в пыли посреди двора, обнесенного низкой оградой из кольев.

Осмотревшись и не заметив ничего странного или подозрительного, женщины пересекли двор и постучались у открытой двери.

– Входите, входите, раз уж пришли, – раздался изнутри скрипучий старческий голос.

Молена и Далина, переглянувшись, робко переступили порог.

Дом, как большинство крестьянских жилищ в здешних краях, состоял из двух комнат. Передняя, гораздо большая по размеру, служила одновременно кухней, столовой, гостиной и кладовой. Вторая, меньшая – спальней. Свет проникал через два маленьких окошка с деревянными ставнями. Посреди большой комнаты стоял стол, вдоль него – две длинные лавки. Над печью и по стенам висели пучки трав и разная кухонная утварь. Жилище колдуньи, против ожидания, было чистым и опрятным: стол выскоблен, пол выметен, по углам не свисала паутина, а в котелке на огне не булькало чародейское зелье. Никаких сушеных жаб, ящериц, черных кошек и ворон не было видно.

Сама колдунья Лоранг оказалась весьма благообразной старухой, одетой хоть и бедно, но аккуратно. Седые волосы не висели у неё космами, а были заправлены под чепец. Она вытерла руки о довольно чистый фартук, смахнула невидимую пыль с деревянной лавки и жестом указала на неё пришедшим. Молена осторожно села, Далина осталась стоять.

– Что привело ко мне владелицу Моранского замка? – спросила старуха.

От ведьмы у неё был только голос – надтреснутый, скрипучий. Молена подумала:

– Уж не отвела ли им колдунья глаза, представившись такой милой старушкой?

– Разве ты меня знаешь? – удивилась она.

– Как не знать! – засмеялась ворожея беззубым ртом. – Не часто ходят ко мне дамы в шелках с золотыми кольцами на пальцах. Так что тебе нужно, красавица? Разгорячить охладевшего любовника? Или надежное средство, чтобы часом не понести? Или нужно избавиться от тягости?

– Что ты мелешь, старая! – возмущенно воскликнула Далина. – Протри глаза! Ты думаешь, что перед тобой деревенская девка, забрюхатевшая от господского кучера?

– Будто с благородными дамами не случается то, что случается с деревенскими девками, – захихикала Лоранг. – Если не это привело вас сюда, то что же вам нужно?

– Я хотела бы узнать свое будущее, – тихо, но решительно сказала Молена.

– Я не занимаюсь ворожбой, – резко ответила старуха. – Хоть я и стара, а не хочу кончить свои дни на костре.

– Полно тебе, Лоранг, – сказала Далина. – Все знают, что ты – ворожея. Госпоже Молене угрожает опасность. Верно ты слыхала, что её руку назначили призом на предстоящем турнире и что чертов граф де Гресир хочет победить на нем и жениться на нашей голубке? Раскинь-ка свои вороньи кости да скажи, есть ли для моей девочки хоть какая-то надежда?

– Помоги мне, Лоранг, – умоляюще сложила руки девушка. – Что же мне живой в гроб ложиться?

– А мы тебе щедро заплатим, – добавила Далина, вынимая золотой и протягивая старухе.

Та взяла монету и, прищурив глаз, некоторое время поворачивала её из стороны в сторону, наблюдая за игрой света на блестящей поверхности.

– Мы никому ничего не скажем, – повторила Молена. – Пожалейте меня, добрая госпожа!

– Ладно, – махнула рукой старуха, пряча золотой, – так и быть, помогу. Не часто ко мне ходят дамы в шелках, платят золотом и величают госпожой. Да только – никому ни слова!

– Будем немыми, как рыбы в пруду! – пообещала Далина.

– Как рыбы! – фыркнула старуха, доставая из сундука небольшой мешочек и синий шерстяной платок с кистями. – Если все молчат, откуда вся округа знает, что старуха Лоранг на костях ворожит?

– Мы никому ничего не скажем, – повторила Молена. – Пусть нас Бог накажет.

– Ладно, ладно.

Старуха расстелила на столе платок, развязала мешочек и высыпала на руку несколько маленьких тонких косточек, по всей видимости, птичьих. Накрыв одну ладонь другой, она потрясла их, как это делают игроки, пробормотала что-то себе под нос и бросила кости на платок. Они упали совершенно беспорядочно, по крайней мере, так показалось Молене и Далине. Но ворожея что-то увидела в этой хаотичности, потому что долго и пристально рассматривала их расположение, склонив голову набок, хмурясь и качая головой.

– Впервые вижу такое… – произнесла она, наконец, и снова сокрушенно покачала головой.

– Что же там, говори! – не выдержала нетерпеливая Далина.

– Вижу вокруг тебя, госпожа Морана, много огня и много крови. Немало придется хлебнуть тебе и того и другого. И будет у тебя могущественный друг и враг в одном лице – женщина в короне из света и в плаще из мрака с мечом в руке. Она спустится с неба, чтобы защитить тебя от всех бед и отнять у тебя твою любовь. Но молодой храбрый рыцарь, который служит тебе, останется верен вашей любви и своей клятве, хотя много вокруг вас будет лжи и злых чар. Станет он твоей судьбой и принесет любовь, сладкую как мед и горькую как полынь. Все беды твои пройдут. Взлетят как туман к звездам и упадут оттуда снежной пылью. И будешь жить ты долго и счастливо со своим славным рыцарем в почете и богатстве. Лелеять и любить тебя он будет, подарит сильных сыновей и красивых дочерей. Но вначале ждет вас долгая разлука. Сперва хлебнешь ты огня с кровью и полыни с медом. Все. Больше ничего не скажу.

Старуха опустила голову и стала собирать кости в мешочек. Молена сидела неподвижно с широко раскрытыми глазами.

– Ну и предсказанье! – воскликнула служанка. – Что тут поймешь? Выходит, не судьба моей горлице выйти за чертова графа?

Старуха нахмурилась.

– Разве я не сказала? Молодой рыцарь – её судьба.

– А что это ты там болтала об огне с кровью и о полыни с медом? – не унималась практичная Далина. – Это как понимать?

– А так и понимай, что не всегда любовь – мед. Бывает, сперва горя хлебнешь, пока до счастья доберешься.

– Ну, уж не хотела бы я для своей милой голубки такую судьбу!

– Что на роду написано, того не перепишешь, – возразила Лоранг, пряча свои гадальные принадлежности в сундук. – И потом все счастливо окончится – чего еще надо?

– Спасибо тебе, Лоранг, – Молена поднялась со скамьи и направилась к выходу. – Не сняла ты тяжесть с моей души, но дала надежду.

– Без надежды нельзя человеку, – пробормотала ворожея. – Счастья и удачи тебе, госпожа Морана. Если что нужно будет, приходи.

– Спасибо, приду.

– Помогай Бог, – махнула на прощанье рукой старуха и вернулась к прерванным хлопотам по хозяйству.

Молена в сопровождении верной служанки вышла во двор.

– Что означает это предсказанье, Далина? – спросила девушка. – Что на турнире победит какой-то молодой рыцарь?

– Даст Бог, – отозвалась служанка. – Да и можно ли этой ведьме верить? Наплела старая невесть чего. И женщина в короне, и огонь с кровью. Тьфу, тьфу, тьфу. Пойдем-ка лучше домой, моя девочка. Господин барон, должно быть, уже вернулся с охоты и ищет нас.

Разговаривая таким образом, женщины подошли к мостику через ручей, когда вдруг Далина вскрикнула, проведя рукой по шее.

– Ах, я старая растеряха! Платок-то у гадалки на лавке забыла! Постой, девочка моя, здесь. Незачем тебе назад возвращаться. А я мигом сбегаю!

И с удивительной для её лет прытью старая служанка побежала назад, к домику Лоранг. Молена осталась ждать её за оградой.

Служанка быстро вошла в дом, оглянувшись в дверях на свою хозяйку. Убедившись, что девушка осталась на месте и не может слышать её слов, Далина вновь обратилась к удивленной её возвращением старухе.

– Я нарочно вернулась, чтобы госпожа не слыхала, что я хочу тебе сказать. Не можешь ли ты сварить для графа зелье, Лоранг? Я отдам тебе свое жемчужное ожерелье за это.

– Какое еще зелье? – нахмурилась ворожея.

– А такое, чтобы у него все нутро сгорело! – зло сверкнув глазами, ответила Далина.

– Бог с тобой, что ты! – замахала руками старуха. – Я такими вещами не занимаюсь! Никогда жизни людские не губила, да и на старости лет не буду. Иди-ка ты отсюда, Далина. Не возьму грех на душу. Ишь чего удумала!

– А ты подумай, Лоранг, сколько этот дьявол человеческих жизней загубил и сколько еще загубит.

– И слышать об этом не хочу! Ступай себе, ступай!

– Подожди! – служанка с беспокойством оглянулась на дверь. – Ладно, не хочешь дать мне яду, так дай такого зелья, чтобы у него на турнире голова закружилась, в глазах потемнело, и он с лошади свалился. Такое ты можешь сварить?

– Хм…, – старуха задумалась, – такое, пожалуй, могу.

– Дай мне такого зелья, добрая Лоранг! Граф упадет с лошади и проиграет турнир! – взмолилась Далина.

– А как же ты заставишь его выпить это зелье?

– Это уж не твоя печаль!

Служанка проворно сняла с шеи нитку жемчуга и протянула старухе.

– Вот, возьми!

– Хорошо, – Лоранг взяла ожерелье и зажала его в кулаке. – Приходи ко мне перед самым турниром. Нужно еще собрать кой-какие травы и коренья, да и зелье должно настояться.

– Спасибо тебе, Лоранг!

– Благодарить будешь, как поможет, – проворчала старуха.

Далина подхватила платок, оставленный специально ею на лавке, набросила его на плечи и быстро вышла.

Атавия. Постоялый двор

Шианок – большая деревня на краю леса. Рес и Дарнок прибыли туда, когда солнце уже запуталось в ветвях деревьев. Они потеряли немало времени на сушку одежды и теперь, к большой досаде Дарнока, было ясно, что добраться до замка засветло им не удастся. Оставалось заночевать в Шианоке, на постоялом дворе, где они и спешились.

В большом зале толпилось много народу. В основном это были местные жители, пришедшие поболтать за кружкой пива и узнать новости. Но цепкий взгляд Дарнока сразу выделил две группы проезжающих. Одну составляли трое купцов и сопровождавшие их слуги. Вторую – пять дюжих молодцев в рваных плащах и с мечами на боку. У одного из них был перевязан левый глаз, у другого на щеке виднелся старый шрам. Это могли быть наемники или разбойники с большой дороги. В любом случае – публика весьма неприятная.

Дарнок постарался выбрать место подальше от них, с которого хорошо просматривался весь зал и входная дверь. Заказали ужин, так как воспоминания о ветчине и хлебе давно улетучились. Рес ел и пил неторопливо с таким изяществом и аккуратностью, словно сидел не в грязном придорожном трактире, а в столовой роскошного дворца за столом, покрытым белоснежной скатертью. Оруженосец готов был поклясться, что не у каждого принца столь изысканные манеры.

Между тем одноглазый подозвал слугу и велел подать еще вина и кости. Вскоре послышался стук костяных кубиков о стол и азартные выкрики играющих. Постепенно к ним подошли несколько крестьян. Поначалу они только смотрели, затем двое наиболее смелых присоединились к игре.

Дарнок вздохнул. Сам он ни за что не сел бы играть с этими проходимцами. В любом случае будешь в проигрыше: оберут до нитки, если проиграешь, и перережут горло, если выиграешь.

Ужин был съеден и каждый расплатился за себя. Идти наверх спать было рано, поэтому они заказали еще вина и вернулись к прерванному разговору.

– Ну, что вы решили, Дарнок? Может все же попробуете уговорить вашего барона заплатить мне за поединок с де Гресиром? Так и быть, я сброшу цену на десяток монет.

– Да за такие деньги я смогу нанять целую шайку головорезов, которые перережут горло не только де Гресиру, но и всем его слугам.

Рес усмехнулся.

– Что ж… вы, пожалуй, правы. Тогда так и поступите. Хотите, я дам вам денег на это благое дело? У меня их достаточно много, даже девать некуда. Прежде я не занимался благотворительностью, но ведь никогда не поздно начать, а?

– Неужели профессия наемного убийцы приносит такие большие доходы? – не удержался от язвительного замечания Дарнок. – Что ж тогда у вас нет даже запасного костюма?

– Зачем он мне? – пожал плечами Рес. – Только лишний груз с собой возить. Если будет нужно – куплю другой.

– Я вижу, что вы получили прекрасное воспитание и образование. Вы могли бы преуспеть в другом, более почетном ремесле. Неужели вам нравится убивать по заказу? – Дарнок не мог скрыть своего недоумения, которое мучило его с того момента, как Рес объявил о том, чем он занимается.

– Нравится? – переспросил юноша и словно задумался на мгновение, как будто он никогда прежде не думал об этом. – Пожалуй, нет. Что вообще значит «нравится»?

Дарнок решил, что знание Реса их языка не так уж совершенно, как кажется на первый взгляд, если он не знает значение этого слова.

– Ну, это значит, что вы получаете от этого удовольствие.

– Удовольствие?

– Это когда вам приятно. Неужели вы не знаете, что такое «удовольствие»?

Рес вздохнул.

– Меня учили, что удовольствие – это плохо для настоящего воина. Это делает его слабым.

Оруженосец, в который раз за сегодняшний день, удивился его словам.

– Ну и суровое же воспитание вы получили. Похоже, вас держали в железных рукавицах.

Юноша слегка улыбнулся.

– Это весьма точная характеристика. Ни малейшей поблажки. До сих пор не знаю, хорошо это или плохо. Иногда меня посещали просто преступные мысли: хотелось, чтобы хоть кто-то меня чуть-чуть, ну на самый волос, пожалел. Не для того, чтобы стало легче, а просто, чтобы почувствовать, что ты все же живое существо, а не боевая машина. Но, с другой стороны, благодаря таким «железным рукавицам», я до сих пор жив.

Дарнок испытал острый приступ жалости к своему собеседнику, но каким-то шестым чувством ощутил, что показывать эту жалость нельзя, более того – опасно.

– В чем смысл такой жизни, когда все удовольствия под запретом? – только и спросил он. – Можно, конечно, сцепить зубы и терпеть лишения ради какой-то великой цели.

– У меня была такая цель – стать лучшим из лучших. Мой путь был предначертан при рождении и, если уж я не мог избрать другой, то следовало хотя бы достигнуть вершин мастерства. Это все, что мне оставалось. Правда… – Рес как-то странно взглянул на оруженосца при этих словах, – теперь все может быть иначе.

Дарнок хотел было спросить, что он имеет в виду, но их беседу прервали громкие крики. К тому времени за столом игроков разгорелась ссора.

Один из крестьян проиграл, но, заподозрив неладное, отказался платить. Выигравший – человек со шрамом на щеке – ухватился за его кошелек и пытался отобрать деньги. Крестьянин стойко защищал свою собственность. Поднялся шум.

– Плати, раз проиграл, осел! – кричал «рваный плащ», свирепо выпучив глаза.

– Эгей, парень! – рычали его приятели. – Гони-ка денежки!

Крестьянин беспомощно оглядывался по сторонам в поисках поддержки. Все завсегдатаи трактира оставили свои дела и смотрели на него, но никто не спешил вмешаться.

Дарнок хорошо знал этого человека. Он держал мельницу и деньжата у него водились бы, но десяток ребятишек, плачущих по лавкам, никак не способствовали наполнению кошелька.

Заметив оруженосца, мельник ухватился за него, как утопающий хватается за соломинку. Зная его репутацию, как человека честного и воинственного, крестьянин позвал на помощь.

– Господин Дарнок! Господин Дарнок! Помогите!

Оруженосцу не хотелось вмешиваться, но ему было жаль глупого мельника и его детей. Он со вздохом встал со своего места и направился к столу игроков. Дарнок даже не удивился, когда Рес поднялся и пошел за ним.

– Эй, а это что еще за щенки? – насмешливо крикнул один из «рваных плащей», когда они приблизились. – А один к тому же безухий!

Все пятеро бродяг так и покатились со смеху.

Дарнок угрожающе положил руку на рукоять меча и нахмурился. Уголком глаза он быстро оценивал обстановку. На крестьян рассчитывать не приходилось. Купцы привстали со своих мест. Вмешаются они вряд ли. Скорее унесут ноги, опасаясь за свои объемистые кошели. Присутствие рядом Реса несколько обнадеживало Дарнока, но шансы были слишком неравны: двое против пяти. Да и захочет ли юноша ввязываться в эту драку? Больше он Дарноку ничего не должен…

Тем не менее, оруженосец произнес твердо и спокойно:

– Верни ему деньги.

Кошелек мельника к тому времени после долгой борьбы уже перекочевал к человеку со шрамом.

– Это еще почему? – засмеялся бродяга.

– Жулики! – закричал крестьянин. – Люди! Они – обманщики! Играют нечестно!

– Кто это видел? – по-прежнему насмешливо спросил человек со шрамом.

– Я! – внезапно выступил вперед Рес.

Он протянул руку и, прежде, чем кто-либо успел ему помешать, схватил одну из рассыпанных по столу костей и сдавил её пальцами. Цельная на вид кость треснула и развалилась на части. Всем стало ясно, что внутри она пустая, а к одной из граней прикреплена полоска металла.

– Он подменил кость, – указывая на человека со шрамом, хладнокровно произнес Рес.

– Я же говорил, что он жулик! – приободрился мельник. – Отдай мои деньги!

– Верно! Жулик! Надувательство! – зашумели крестьяне.

Дарнок с тоской подумал, что придется драться. Он скосил глаза на купцов: не поддержат ли? Купцы вышли из-за стола и переговаривались между собой, настороженно глядя на происходящее.

– Деньги придется вернуть, – твердо и настойчиво повторил оруженосец.

– И кто меня заставит это сделать? Уж не ты ли? – с издевкой спросил бродяга.

Он явно искал ссоры, рассчитывая на численное превосходство своих сторонников. Человек со шрамом обращался к Дарноку, но ответил Рес.

– Нет, не он. Я!

Пятеро «рваных плащей» громко захохотали.

– Поди утри сопли, молокосос!

Дарнок выхватил меч. Он верно оценил своих противников – ещё пять клинков мгновенно покинули ножны и в тот же момент тяжелая деревянная скамья рухнула прямо ему на ноги. Оруженосец успел отскочить, но этих долей секунды было достаточно, чтобы бандиты успели стать позади стола плечом к плечу.

Звон покидающих ножны мечей магически подействовал на окружающих. Крестьян как ветром сдуло. Мельник на четвереньках полез под соседний стол. Хозяин трактира скрылся в кладовой. Дарнок заметил в дверях спину последнего купца. Рядом остался только Рес, но его меч был по-прежнему в ножнах.

– Ну, парень, – подумал оруженосец, – самое время показать чего ты стоишь, не языком, а делом.

Шесть пар горящих как угли глаз, шесть сверкающих лезвий…

– Подходи, щенок! Сейчас я второе ухо тебе отрежу! – крикнул, скаля зубы, бродяга со шрамом.

Что произошло дальше, Дарнок не сразу понял. Долгие годы спустя он вспоминал это мгновенье, стараясь понять и оценить произошедшее. Неожиданно Рес прыгнул прямо с места вперед вверх, и меч был уже у него в руке. Оттолкнувшись носком правой ноги от края стола, он буквально взмыл в воздух над головами противников, что инстинктивно заставило их задрать головы. Дальше произошло нечто и вовсе невероятное: одним взмахом меча юноша полоснул по открытому горлу сразу двоим противникам, а из его левой руки вылетело сразу два тонких острых кинжала, каждый из которых вонзился в шею еще двух бандитов. Между тем Рес перевернулся в воздухе, перелетев через головы врагов, и мягко, по-кошачьи приземлился за их спинами на ноги, возив меч в спину последнего оставшегося в живых «рваного плаща». Еще мгновение все его противники стояли, но, как только Рес выдернул меч, все они рухнули на пол.

Рес совершенно спокойно вынул кинжалы, вытер их и окровавленное лезвие меча о плащ одного из поверженных противников. Кинжалы исчезли в рукаве, а меч вернулся в ножны. Затем юноша подошел к остолбеневшему оруженосцу и хлопнул его по плечу.

– Эй, господин Дарнок! Очнитесь.

Дарнок только сейчас понял, что стоит посреди зала с мечом в руке и открытым от изумления ртом. Пятеро вооруженных головорезов были убиты этим худеньким мальчишкой за промежуток времени, равный одному вздоху, причем Дарноку так и не пришлось скрестить с кем-либо свой меч, а на кружевные манжеты Реса не попало ни одной капли крови! Оруженосец опустил клинок в ножны и покачал головой.

Между тем Рес уже обшаривал карманы бродяг и вскоре разложил на столе свою добычу: пять кривых ножей, пять мечей и три кошеля (один принадлежал мельнику). Мечи он по очереди сломал о колено, словно то были не стальные клинки, а тонкие прутики. Три ножа он зажал между пальцами правой руки, а два других – между пальцами левой и с силой метнул их в балку над очагом. Все пять лезвий глубоко погрузились в твердое дерево, образовав из рукояток правильную пятилучевую звезду.

Наконец Рес подбросил на ладони кошелек мельника.

– Держи и впредь будь поумнее!

Оторопевший мельник, с трудом выбравшийся из-под стола, еле сумел поймать кошелек и подполз на коленях, чтобы поцеловать руку своего спасителя, но юноша так быстро отдернул её, что он чмокнул далеко от того места, где находилась десница героя.

– Благодарю вас, благородный господин! Назовите свое имя, чтобы я и все мое семейство знало о ком возносить молитвы, – не поднимаясь с колен и пытаясь снова поцеловать ту же руку, взмолился мельник.

– Это лишнее, – небрежно бросил юноша. – Помолись лучше за упокой душ невинно убиенных. И скажи своим приятелям, чтобы вынесли их отсюда.

Крестьяне, которые робко мялись у входа, принялись за работу, с ужасом поглядывая на Реса. Но ослушаться его приказа не решился никто. Из кладовой показалась взлохмаченная голова хозяина.

– Держи! – Рес швырнул ему второй кошель. – Похоже, многие ушли, не заплатив. А на это налей всем вина.

И он бросил третий кошелек. Крестьяне одобрительно загудели.

– Пойдемте, Дарнок, поднимемся наверх, – предложил Рес оруженосцу. – Тут слишком шумно и слишком много лишних ушей.

Он захватил кувшин лучшего вина из запасов хозяина, пару кружек и уже через минуту оба молодых человека сидели в отведенной им для ночлега комнате. Дарнок – на единственном табурете, Рес – на кровати. Юноша наполнил обе кружки и протянул одну Дарноку.

– Вы намерено полезли в драку, признайтесь, – все еще хриплым от удивления голосом произнес оруженосец, залпом осушив вино, – чтобы показать, как умеете драться.

– Не буду отрицать очевидное, – улыбнулся Рес.

– В жизни ничего подобного не видел… Просто дьявол! Пожалуй, вы можете справиться с де Гресиром…

– Уговорите своего барона заплатить мне?

Дарнок покачал головой.

– Никто и ничто не заставит старика заплатить наемнику за убийство благородного графа, пусть даже этот граф – само исчадие ада. Но, если вы можете победить его и избавить мою госпожу от этой напасти… я сам вам заплачу.

Теперь пришел черед Реса удивляться.

– Вы?

– Будучи наемником, я скопил кое-какую сумму, – буркнул Дарнок немного смущенно.

– За поединок я запрошу с вас дороже, чем за выстрел из арбалета.

– Если это будет представление, подобное сегодняшнему, то не жалко и заплатить. Сколько вы хотите?

– Двести… – осторожно произнес Рес, следя за выражением лица своего собеседника, и поспешно добавил. – Я не беру денег вперед. Расплатитесь, когда дело будет сделано.

– Согласен.

– Могли бы и поторговаться, – заметил юноша.

– Не люблю торговаться, – поморщился оруженосец. – Двести золотых – почти все мои сбережения, но для спокойствия старика и Молены я готов отдать жизнь. Только никто не должен ничего знать о нашем уговоре.

Рес кивнул и отпил вино. Дарнок на минуту задумался.

– Лучше всего вам поехать со мной в Моран. Слухи о ваших подвигах на пожаре и здесь, на постоялом дворе, распространятся очень быстро и дойдут до ушей графа. Если еще пустить слух, что Молена к вам благоволит, де Гресир сам примчится в Моран искать ссоры. Но для этого вы должны представиться знатным рыцарем, ведь никто не поверит, что Молена может одарить своей благосклонностью какого-то простолюдина.

– Что нужно для того, чтобы меня признали рыцарем?

Оруженосец почесал в затылке.

– Рыцарю нужен герб и девиз. К тому же настоящие, а не придуманные. Барон – знаток геральдики. Он знает наперечет все знатные семейства в Серединных Землях. Можно, конечно представиться странствующим рыцарем из каких-то неведомых краев, но это вызовет подозрения. Даже нищий безземельный рыцарь не путешествует в одиночку, без слуг. И без рыцарских доспехов.

– Придется что-нибудь придумать, – Рес снова налил вина. – Что, если мы расскажем такую историю: при переправе вброд через реку на меня напали из засады разбойники. Они убили моего оруженосца, а бурное течение унесло вьючную лошадь с доспехами. А чтобы не было сомнений в подлинности рассказа, у меня найдется надежный свидетель.

– Кто?

– Вы. Разбойники окружили меня со всех сторон, и мне грозила неминуемая смерть. Но тут неожиданно подоспели вы, Дарнок, и вдвоем мы смогли обратить в бегство эту шайку негодяев, – вдохновенно продолжал юноша. – Вы спасли мне жизнь и я приехал в Моран, чтобы рассказать о вашем подвиге барону и потребовать для вас награду. Потому что сам я беден и наградить, как вы того заслуживаете, не могу.

– Черт побери! Ну и горазды же вы врать! – фыркнул оруженосец. – Только так не пойдет.

– Почему? По-моему вполне правдоподобно.

– Складно, что и говорить. Все предусмотрели. Но я не согласен.

– Почему же?

– Потому, что это – неправда. Я не хочу, чтобы мне приписывали подвиг, который я не совершал.

Рес как-то странно взглянул на своего собеседника: не то с восхищением, не то с удивлением.

– Вы хотите спасти Молену?

– Хочу. Но вы требуете от меня слишком много. Мало того, что я нанимаю убийцу для знатного графа и выдаю его за благородного рыцаря, так еще и эта ложь.

– Несколько странная щепетильность для бывшего наемника, – иронично улыбнулся Рес. – Должен напомнить вам, что это не убийство, а честный поединок. Что же касается моего неблагородного происхождения, то пусть вас и здесь не мучает совесть. Конечно, я не знаю своей матери и иногда даже сомневаюсь, была ли она вообще, но мало кто может похвастаться таким отцом. Так что формально я более знатного рода, чем этот де Гресир или даже ваш герцог.

Дарнок едва не подавился вином. Так вот откуда эта заносчивость и аристократические манеры! Незаконнорожденный сын какого-то очень знатного вельможи. Знатнее герцога… Но это может быть только принц крови или король! Было ясно, что Рес получил прекрасное образование и воспитание. Но сын короля – наемный убийца?!!!

– Простите мою непочтительность, – на всякий случай сказал оруженосец. – Я не знал.

– Конечно, – спокойно ответил Рес, – вы и не могли знать. Мое происхождение не написано у меня на лбу.

– Я бы так не сказал, – возразил Дарнок. – Ваши манеры, речь, внешность… Едва увидев вас, я решил, что вы – не простой человек.

– Значит, я без труда сойду за рыцаря из далеких краев?

– Вполне, – подтвердил оруженосец. – С этим все в порядке. Но с историей о моем подвиге я все равно не согласен. Придумайте что-нибудь другое.

– Разрази меня гром, Дарнок! Ваше упрямство заслуживает лучшего применения!

– Вы же сами сказали: благородство должно быть не в звании, а в душе.

– Ладно. Дайте подумать…

Какое-то время Рес сосредоточенно молчал. Оруженосец смотрел на него, прикусив губу и, наконец, решился.

– Я предлагаю представить дело по-другому. Когда-то я знал одного молодого рыцаря. Он давно умер и в этих краях его никто никогда не видел. Вы можете взять его герб и девиз. Они настоящие и барон не сможет уличить вас во лжи. Этот рыцарь был из Барвилла, из прославленного, но теперь полностью исчезнувшего рода, и в Лагнаре у него нет ни родственников, ни знакомых.

– Хорошо, но как же слуга и доспехи?

– Расскажете свою историю про переправу и разбойников, только не впутывайте меня в это дело.

– Что ж, пусть будет так, – согласился Рес. – И как звали этого рыцаря?

– Конрад де Вильен, – опустил глаза Дарнок. – Я хорошо знал эту семью. Их замок был рядом с тем местом, где я родился. Я расскажу все, что о них знаю.

– Конрад де Вильен, – медленно повторил Рес, как бы привыкая к звучанию своего нового имени.

Атавия. Проклятая Салта

Огромный низкий зал подземелья освещался факелами и их кровавые отблески плясали на мрачных стенах. Дальний конец этого помещения был отгорожен завесой из плотной ткани. Перед нею на возвышении полукругом располагались статуи богов и богинь.

Прямо посередине, между статуями находилось своеобразное сооружение, напоминающее трон, выложенный из человеческих черепов. Перед троном стоял алтарь – большой каменный стол с двумя низкими ступенями по бокам и выдолбленной у основания чашей для стекания крови. На поверхности камня виднелись несколько железных колец, к которым привязывали жертв. По обеим сторонам алтаря в больших чашах на треножниках горел огонь.

Справа и слева от возвышения размещались каменные столбы. Сейчас к ним были привязаны две обнаженные жертвы: обезумевший от ужаса крупный мужчина и совсем юная девушка в полуобморочном состоянии. Она безвольно висела в своих путах, время от времени с тоской отчаяния оглядывая зал из-под упавших на лицо длинных распущенных волос. Мужчина давно потерял голос от крика и теперь только хрипел. Он все еще пытался освободиться, корчась и извиваясь, но от его усилий веревки только сильнее впивались в тело. Свет факелов бросал блики на его бритые виски, что говорило о принадлежности несчастного к священнослужителям.

Огромное подземелье медленно наполнялось людьми. Они входили через три двери в дальнем конце зала, сдержано приветствовали друг друга и присоединялись к той или иной группе. Собравшиеся вполголоса беседовали между собой, не обращая никакого внимания на привязанных к столбам.

Наконец наступил назначенный час начала церемонии, отмеченный ударом невидимого гонга. Все разговоры разом смолкли, и в наступившей тишине отчетливо послышался скрип дверных петель. Массивные, оббитые железом двери закрыли и заперли изнутри на прочные засовы. Возле каждого входа заняли свой пост по два дюжих охранника, скрестив на груди руки.

Собравшиеся зажгли еще множество факелов и в низком подземелье стало светло как днем. Вдоль стен зала тянулись деревянные лавки, крытые плетенными из травы циновками. Такие же циновки устилали и весь пол, кроме возвышения со статуями и алтарем. Присутствующие были босы, их обувь и одежда остались за дверями зала в специальных помещениях, где они совершали ритуальные омовения, чтобы очиститься перед входом в святилище. После омовения идолопоклонники облачались в широкие и длинные накидки с капюшонами, закрывающими лицо, и лишь затем входили в зал.

С ударом гонга они построились в два ряда вдоль стен и откинули капюшоны. На сводах подземелья заплясали ужасные уродливые тени – верхнюю часть лица язычники прятали под устрашающими масками. Казалось, что разверзлись бездны преисподней и выпустили на свет божий целый сонм зловещих духов и демонов.

Несколько служителей начали обходить ряды собравшихся с двумя большими чашами в руках. Каждый должен был выпить глоток жидкости из первой и бросить золотую монету во вторую. Напиток содержал возбуждающее средство, способное вызывать легкие галлюцинации, деньги же были взносами в кассу общины. Когда одна чаша наполнилась, а другая опустела, прозвучал новый удар гонга и из-за завесы позади алтаря показался мужчина могучего телосложения в такой же накидке, но без маски. Его красивое лицо с ухоженной черной бородкой излучало жестокую радость, а ядовито-зеленые глаза сверкали, как у хищного зверя, почуявшего добычу. В руке он держал длинный острый нож с деревянной рукояткой, покрытой древними письменами. Это был Верховный Жрец Святилища.

– Собратья! – громовым голосом воскликнул он. – Рад приветствовать вас всех в этом святом месте. Мы собрались здесь в Ночь Священных Видений, чтобы вознести свои молитвы и принести жертвы могущественным богам, правящим Вселенной! Да будет чисто сердце каждого, вошедшего сюда! Да будут боги милостивы и справедливы!

– Хвала богам! – хором воскликнули собравшиеся.

– Да сбудется древнее пророчество! – продолжал жрец. – Мы будем без устали возносить молитвы и приносить жертвы, чтобы Повелители Вселенной послали нашего освободителя – Ат-Кенира. Приди, Ат-Кенир, и правь нами!

– Приди! – хором взревела толпа.

– Мы вновь будем свободны! Мы вновь будем едины! Мы отнимем у церкви нечестно нажитые богатства! Мы свергнем продажных и глупых правителей и развеем в прах их дворцы и замки! Боги вновь обратят свои взоры на заблудших детей Атавии!

Жрец приблизился к самому краю возвышения и простер руки вверх. Лезвие ножа сверкнуло ослепительной молнией. Возбуждающий напиток уже начал свое действие и глаза верующих приобрели блеск, а ряды утратили стройность. Они повторяли возгласы все громче и громче, вскидывая вверх руки, а жрец продолжал свою зажигательную речь, стремясь привести толпу в полный экстаз.

– Близок конец царства ложного бога церковников! Прольются реки крови, но то будет кровь на алтари Владык Вселенной, которой дети Атавии смоют свою вину перед ними. Взметнется к небу пламя пожарищ, в огне которого сгорят нечестивые книги лжепророков и храмы фальшивого бога! И дым этих пожарищ будет дымом кадильниц, достойных великих и истинных богов, создавших мир! И явится вечно юный и прекрасный Ат-Кенир, чтобы освободить нас! Он идет! Я слышу грозную поступь нашего освободителя! Он идет, мститель и вождь нашей победы! Он уже близко! Слышите ли вы его шаги?!

– Слышим! – взревела толпа.

Пламенная речь жреца и питье, способное вызывать зрительные и слуховые галлюцинации, привели к тому, что многим в самом деле казалось, будто они слышат громкие шаги, от которых содрогается свод зала.

– Он явится из пустынь Юга, как было предсказано, и полнеба окраситься кровью! И содрогнется земля! Мы приготовили трон для нашего повелителя! Мы готовы служить ему по первому зову! Мы готовы отдать жизнь по его приказу! Мы готовы смести с лица Атавии всех врагов! Приди, Ат-Кенир! Займи свое место и правь нами! Веди нас к победе! Раздави своей железной стопой лживых змей! Залей кровью предателей эту иссохшую землю! Оплодотвори своим священным семенем тела наших дев! Мы – твои слуги! Приди и правь нами!!!

Жрец в экстазе простерся ниц у трона из черепов, а вся беснующаяся и воющая толпа последовала его примеру. Люди ползли на животах к возвышению, исступленно бились головой об пол и, тянули руки к трону и громко взывали:

– Приди, Ат-Кенир! Приди и правь нами!

И тут случилось нечто совершенно непонятное и не поддающееся осмыслению здравого ума: душный воздух зала как бы сгустился над троном и это, поначалу бесформенное туманное облако, вдруг стало приобретать очертания человеческой фигуры. Некто, сидящий на черепах, был молод, невысок ростом и довольно изящно сложен. Высокие сапоги и одежда из черной кожи с металлическими украшениями плотно облегала его стройное тело, а руки покоились на рукоятке меча, зажатого между коленями. Черты лица были довольно расплывчаты, но можно было разглядеть черные локоны до плеч, брови вразлет и горящие глаза.

Стало ли это видение плодом коллективной галлюцинации, вызванной напитком или экстаз, в который впала толпа, привел в действие некие таинственные силы – неизвестно. Но видение было – это могли подтвердить все в зале, хотя фигура на троне и растаяла через несколько мгновений без следа.

Надо ли говорить, что после такого чуда, свершившегося на глазах у всех, язычники пришли в полное неистовство.

Жрец с ножом в руке на протяжении всей этой сцены смотрел на видение с едва ли не большим изумлением, чем его прихожане. Казалось, он совершенно не ожидал ничего подобного. Этот человек не участвовал в общем сумасшествии и единственный из всех не впал в экстаз. Явление фигуры на троне, похоже, застало жреца врасплох, и он не сразу пришел в себя. Но, когда обезумевшая толпа ринулась на возвышение, грозя смести все на своем пути, он встал перед алтарем и громовым голосом возвестил:

– Ат-Кенир явился! Вознесем же наши молитвы Владыкам Вселенной в благодарность!

И сразу же затянул торжественный гимн. Звуки его зычного голоса достигли дальних уголков храма, заглушив даже вопли беснующихся верующих. Ритмичная, хорошо знакомая мелодия подействовала на толпу магически. Один за другим они стали подхватывать слова и вскоре под сводами храма зазвучал торжественный хорал. Неистовая радость выплеснулась в торжественное песнопение и страсти слегка поостыли.

Лишь только последний звук гимна смолк, жрец воскликнул:

– Всемилостивые боги, и ты, наш повелитель, посланец небес, примите наши жертвы!

– Примите наши жертвы! – вторила толпа и немного притихла в ожидании волнующего зрелища.

– Сегодня мы приносим в жертву кровь мужчины и девственность женщины. О, боги! Примите благосклонно наши жертвы! О, Ат-Кенир, приди и правь нами! – продолжал жрец с ножом, подавая служителям знак.

Они проворно отвязали от столба священника и, несмотря на его отчаянное сопротивление, быстро подтащили несчастного к алтарю, опрокинули на спину и привязали к кольцам.

Жрец приблизился к хрипящей, извивающейся жертве. Толпа замерла в ожидании. Он театрально взмахнул ножом и священник дико, из последних сил закричал. Именно этого и добивался его беспощадный палач. Быстрее молнии он ухватил свою жертву за язык.

– Я отрежу твое лживое змеиное жало, которым ты смущал народ, проповедуя догматы ложной веры!

Нож сверкнул в воздухе, и толпа сладострастно ахнула. Окровавленный, бесформенный комок мелькнул в руке жреца и упал на уголья в чаше слева.

– А теперь я вырежу твое черное сердце!

Окровавленный нож вновь блеснул в воздухе. Распростертое на алтаре тело содрогнулось, и толпа содрогнулась вместе с ним, подавшись вперед. Жрец уже держал на ладони трепещущее сердце жертвы. Мгновение и оно полетело в чашу с огнем справа. Зал наполнился запахом свежей крови и горелого мяса.

Служители, повинуясь знаку жреца, быстро разрезали веревки и, нажав на педаль в нижней части алтаря, повернули огромный камень. Приоткрылся каменный наклонный желоб, в который и столкнули тело. После церемонии его выволокут на берег и сбросят в реку. В другое время жрец позволил бы толпе насладиться зрелищем стекающей в чашу крови и даже омочить в ней пальцы, прежде чем убрать тело жертвы с алтаря, но сейчас верующие были слишком возбуждены и подобные кровавые игры могли вновь вывести их из-под контроля.

Алтарь вернули на место, и настал черед второй жертвы. Девушка лишилась чувств, как только жрец раскроил грудь ее товарища по несчастью, и все еще была в обмороке. Не обращая на это внимания, служители отвязали ее от столба и втащили на залитый кровью алтарь. Для этого им пришлось повозиться, так как бесчувственное тело скользило в крови. Наконец требуемый результат был достигнут.

Жрец произнес традиционную молитву, повернул нож лезвием к себе и вонзил длинную рукоять между широко разведенных ног жертвы. Толпа завизжала в восторге, когда он извлек нож, теперь обагренный кровью с обоих концов, и с торжествующим криком поднял над головой.

– Тебе, Ат-Кенир, наша жизнь и кровь! Тебе – сладостные тела наших дев! Приди и владей! Приди и правь нами!

Держа жертвенный нож в обеих руках, жрец опустился на колени и положил свое страшное орудие на сидение трона из черепов.

От чада факелов и дыхания толпы в зале стало жарко и душно. Следующий удар гонга возвестил о завершении этой части церемонии. Служители освободили от веревок тело девушки и незаметно оттащили ее за занавес. Это была их добыча и награда за труды в сегодняшнем богослужении. В то же время другие служители храма вкатили две бочки с вином. Жрец зачерпнул в одной из них темно-красный хмельной настой золотым черпаком и смыл кровь с алтаря. Зачерпнув второй раз, он выпил до дна.

Дикое возбуждение верующих достигло своего апогея. Громко крича и визжа, они принялись срывать с себя одежду под низкий ритмичный напев, который сами же и затянули, и зачерпывать вино из бочек прямо ладонями. Посреди зала стали танцевать, непристойно извиваясь и вихляя бедрами. Случайно оказавшиеся рядом мужчины и женщины соединялись на скамьях или на полу под тот же однотонный напев. Тени, отбрасываемые ими и танцующими, повторяли их движения в еще более извращенном, жутком виде. Даже стражники покинули свои места, чтобы присоединиться к дикой оргии. Наполненный стонами, криками, визгом, пением и смехом зал языческого храма превратился в ад.

Верховный жрец не участвовал в этом ужасном разгуле. Убедившись, что все идет как обычно, он незаметно покинул зал, скрывшись за занавесью. Там он сразу же наткнулся на худого безбородого старичка в восточном одеянии, лысеющую голову которого венчала расшитая золотом черная бархатная шапочка. Заметив его, жрец скривился.

– А, это ты, Кеарт… Мне следовало бы сразу догадаться, что это твои штучки… На кой анделл ты устроил это представление с видением?

Старичок довольно захихикал, потирая руки.

– Похоже, они здорово разошлись, а? – кивнул он в сторону занавеса из-за которого доносились дикие звуки оргии.

Жрец оглянулся на один из углов отгороженного занавесом помещения. Там прямо на полу усиленно трудился над телом девушки-жертвы один из служителей храма, а остальные, столпившись вокруг, ожидали своей очереди.

– А ничего крошка, – ухмыльнулся старичок. – Ты ведь ею попользовался еще до церемонии?

– Она не была девственницей… – небрежно махнул рукой жрец.

– Ха, ну и молодежь пошла! – захихикал вновь старичок. – Но ведь тебе не привыкать. Пузырек с куриной кровью в рукаве – и все довольны.

– Ты явился сюда из Гарстана, чтобы поговорить об этом? – ядовито поинтересовался жрец.

– Конечно, нет, – уже серьезно ответил гость. – У меня к тебе важное дело, Тонн. Оч-чень важное дело.

– Я даже догадываюсь какое, – ухмыльнулся Верховный Жрец Святилища, направляясь по широкому коридору прочь от зала в свои личные покои.

– Боюсь, что нет, – тяжело вздохнул Кеарт, следуя за ним.

– Да ну! – это заявление заставило Тонна остановиться и посмотреть иронически на своего гостя. – Разве ты не пришел просить меня замолвить за тебя словечко перед Повелителем, когда он станет смешивать тебя с грязью после провала твоей миссии?

– О каком провале ты говоришь? – пожал плечами старичок, изображая удивление.

– Разве Асвийский султан не был убит пять недель назад в собственном дворце?

– Ха! И это ты называешь провалом? Мало ли правителей гибнет от руки убийц или заговорщиков? И разве асвийский трон пустовал больше нескольких минут? – фыркнул Кеарт.

– Да, но теперь его занимает брат покойного, который тебя терпеть не может и ведет совсем иную политику, – парировал жрец.

– Ты думаешь, что он просидит на троне больше трех месяцев? – небрежно махнул рукой старик. – А его племянник смотрит мне в рот еще больше, чем смотрел покойный султан. Все это ерунда, Тонн. Небольшая выбоина на широкой дороге. Проехали и забыли.

– Это смотря как представить дело, – заметил жрец, открывая дверь в просторную комнату, обставленную с фантастической роскошью и полным отсутствием вкуса. – Можно ведь посмотреть на эту небольшую выбоину под другим углом. Благодаря усилиям твоих лазутчиков, стража султана знала даже как выглядит убийца, но он просочился сквозь дворцовые стены как вода сквозь пальцы. Надо же быть таким олухом, чтобы не защитить султана как следует магией!

– Ты всерьез думаешь, что я его не защитил!? – возмущенно воскликнул Кеарт, входя следом за ним и закрывая дверь. – Я, может быть и плохой Маг, но не полный же идиот!

Оба собеседника расположились в креслах за круглым столом со стеклянной столешницей, подставкой для которой служила свернутая в пружину огромная змея. Рептилия открыла один глаз, взглянув на гостя с холодным любопытством, и вновь замерла.

– Ты хочешь уверить меня в том, что магическая защита была? – засмеялся Тонн. – Тогда ты просто бездарь, Кеарт. Не мог составить как следует простейшее заклинание!

Он протянул руку к резному шкафчику, стоящему рядом, и дверца открылась сама. Жрец щелкнул пальцами. Из шкафчика выплыл золотой чеканный кувшин и два золотых кубка, а за ними ваза с фруктами. Все угощение медленно опустилось на стол, а дверца закрылась.

– Можешь думать о моих магических способностях что хочешь, – прошипел разгневанный старик. – Но тут даже заклинания Повелителя были бы бессильны. Потому что на убийцу не действует магия!

При этих словах усмешка мигом слетела с губ жреца. Он даже подался вперед, вглядываясь в лицо гостя.

– Что?! Что ты мелешь, Кеарт?! Что за чушь ты придумал, чтобы оправдать свои промахи?

– Это не чушь! И ничего я не придумывал. Да, лазутчик составил портрет убийцы, но когда я хотел посмотреть на оригинал через свой магический кристалл, он разлетелся на куски!

– Этого не может быть!

– Ты мне не веришь, Тонн? – старик пристально глядел своими маленькими черными глазками в ядовито-зеленые глаза жреца.

– Все кущи Райна! – откинулся на спинку кресла чернобородый. – Если ты придумал это для своего оправдания, то ты не просто идиот, а напрочь лишен мозгов. Никто не поверит в это… Поэтому я верю.

На пару минут он задумался, а затем продолжал.

– Но тогда…Чтоб я всю жизнь провел в Райне! Это возможно только, если убийца принадлежит к роду Повелителей Мечей. Только на них и на Говорящих Истину не действует Магия. Но Говорящий Истину никогда не станет убивать… Значит… Но этого не может быть, Кеарт!

– Поверь мне, это так, Тонн Верридан! Все именно так!

Жрец на несколько мгновений зажмурился, прикусив губу.

– Анделл знает что такое! – проворчал он, вновь открывая глаза. – Один из сыновей Халона… Что он делает на Атавии? Зачем ему понадобилось убивать султана?

– Ты ничего не забыл, Верридан? Или может твои осведомители не донесли до твоих ушей всех сплетен? – спросил гость, тоже откидываясь на спинку кресла. – Сказано же, что знаменитого убийцу из далеких краев наняли Великие Магистры.

– Вот именно! Поэтому я и говорю, что это невозможно! Невозможно, чтобы Великие Магистры наняли для убийства какого-то там султана сына самого Халона. Ерунда какая-то!

– Смотря что было платой, – глубокомысленно заметил старик, наливая себе вино из кубка и не спеша пригубив его. – И, конечно же, под Великими Магистрами следует понимать анделл.

– Ты хочешь сказать, что они вступили в сговор с Энтором за спиной Хадена?!

Кеарт не ответил. Он еще раз пригубил вино и поставил кубок на стол.

– Хорошее вино. Венденское?

– Грипийское… – машинально но ответил жрец, потирая подбородок.

Было видно, что его занимают совсем другие мысли.

– Султан, ясное дело, чепуха. Мелочь. Анделл не так глупы, чтобы вызывать для этого Повелителя Меча. Это все равно, что обрушить гору, чтобы прихлопнуть муху. Это просто повод для объявления войны! И они ясно дают понять, что теперь Энтор – на их стороне. Если все так, как ты говоришь, то нужно немедленно сообщить Повелителю!

– Чтобы заработать прощение и вернуться ко двору? – прищурил глаза старик. – Пожалуй, за такое важное известие тебя простят. Но ведь Суффе никуда не делся. И он по-прежнему носит хвост Повелителя. Как долго он станет терпеть твое возвращение?

При этих словах жрец заскрежетал зубами.

– Остынь, Тонн! – хладнокровно продолжал Кеарт. – Я потратил Силу на заклинания, чтобы попасть в Салту вовсе не для того, чтобы дать тебе возможность ненадолго вернуться ко двору. До следующей интриги Суффе. И не говори, что ты думал о благе Хадена. Ни в ком из нас нет ни капли патриотизма и быть не может. Ты думал только о собственной выгоде. Я тоже думаю о собственной выгоде. И охотно бы ничего тебе не говорил, а сам бы явился к Повелителю с такой новостью. Но здесь что-то не так. Что-то не вяжется. Хорошо же мы будем выглядеть, если наши предположения ошибочны! Тогда Атавия покажется нам центром Вселенной по сравнению с той дырой, в которую нас запихнет Повелитель. Поэтому я и пришел к тебе, Тонн Верридан. Одна голова – хорошо, а два Мага – лучше.

Тонн Верридан хмурился – принесенные Кеартом новости были слишком тревожными, чтобы просто от них отмахнуться. Жрец в задумчивости забарабанил пальцами по столешнице. Дремавшая змея недовольно шевельнулась и вино выплеснулось из кубка на стол.

– Ты чего-то недоговариваешь, Кеарт. Что ты задумал?

Старик самодовольно улыбнулся.

– Я просто сопоставил некоторые факты. И получилась прелюбопытная картинка. Суди сам: незадолго до гибели султана Халон изгнал из Нелвера своего наследника. Ты ведь слышал об этом?

– Еще бы! – фыркнул Верридан. – Весь Хаден смеялся над этой глупостью. Выгнать сына за постельные игры с тетушкой Аретис! Право, он мог бы придумать что-нибудь получше. Так ему бы пришлось разогнать весь Нелвер и половину Хадена.

– И что ты думаешь об этом?

– Должно быть, Халон просто приревновал сестру к сыну. Всем известно, какие пылкие чувства они испытывали друг к другу в молодости. Может быть, он из-за этого так разозлился?

– Ерунда, – отмахнулся Кеарт, – любому тупице ясно, что это просто предлог. Причем довольно неуклюжий. Если бы Халон был так ревнив, то почему он до сих пор не выгнал из Нелвера остальных любовников своей сестрицы? Ему в самом деле следовало разогнать почти весь Нелвер и добрую часть Хадена. А если учесть, что как раз перед этим Нелвер посетил Советник Гарил…

– Что?! Откуда ты знаешь?

– У меня есть свои глаза и уши в Сердце Ветров, – еще больше расплываясь в самодовольной улыбке, промурлыкал старик. – Ты по-прежнему считаешь меня круглым идиотом и бездарью, Тонн?

– И ты считаешь, что султана убил Рамейдо?

– Вспомни описание убийцы. Разве это не точный портрет принца? А мой кристалл разлетелся на куски… Что по-твоему, его разрушило?

– Сила Рамейдо… – с ужасом произнес жрец. – Неужели он так силен?

– Я прощупал его заклинанием Силы. И хорошо, что выставил защитный блок, иначе бы меня просто размазало по стене. Но и с защитным блоком мне не поздоровилось, Верридан. Почему я явился к тебе с таким опозданием? Ведь султана убили пять недель назад. Да потому, что мои старые кости срастаются уже не так легко, как раньше.

– Ты говоришь невероятные вещи, Кеарт. Если принц обладает такой Силой… И выступает на стороне Райна… И его сюда прислал Халон по просьбе Советника Гарила… Ведь именно это ты хотел мне сказать? И что мог пообещать Гарил Халону, чтобы он пошел на предательство Хадена и вступил в союз с анделл, которые похитили у него дочь?

– Ты сам только что ответил на свой вопрос, Тонн, – скрестил руки на груди старик. – Халона могут интересовать только две вещи, пропавшие много лет назад – его дочь и его меч. Зачем, по-твоему анделл похитили меч и принцессу? За тем, чтобы в подходящий момент вернуть их Халону в обмен на союз против Хадена. Похоже, этот момент наступил.

– Тогда мы немедленно отправляемся к Повелителю! Оба! Одному из нас он не поверит, а двоих выслушает наверняка. Ты мудро поступил, Кеарт, что пришел ко мне с этим делом!

– Не горячись, Тонн. Не спеши. Нужно хорошенько все обдумать. Мы должны разобраться в том, что происходит, чтобы действовать наверняка. Зачем Халон послал именно Рамейдо, своего наследника? Ведь достаточно было одного из его братьев или даже слуг! Зачем устроил спектакль с изгнанием? Чтобы все думали, что он здесь ни при чем, а его сын действует от собственного имени? И почему именно сюда, на Атавию?

– Верно, – задумчиво проронил жрец, – все это несколько странно.

– Ты еще больше удивишься, если узнаешь, что принц едет в Артрозу. Ко двору Великих Магистров за вознаграждением. И путь его лежит через Святой Город.

– Он здесь?! – жрец вскочил на ноги, едва не опрокинув стол.

Огромная змея зашипела раздраженно. Пролитое на столе вино засветилось зловещим зеленым светом.

– Думаю, уже да, – со вздохом ответил Кеарт.

В то же мгновение раздался робкий стук в дверь.

– Кого еще там несет?! – рявкнул Верридан.

Дверь слегка приоткрылась и в щель протиснулся испуганный служитель Святилища.

– Что тебе нужно?

Прислужник с ужасом посмотрел на змею, на светящуюся зеленым светом лужицу на столе и брякнулся на колени.

– Прости нас, о Великий! Не превращай нас в жаб и змей, умоляю!

– Что еще случилось?

– Девушка…

– Какая девушка? – раздраженно прорычал Тонн.

– Жертва с алтаря… Она сбежала.

– Что?! Как это сбежала?

– Мы ее оставили, потому что она лежала как неживая. Парни сказали – все равно что с бревном… Ну, и пошли в зал, к остальным. Мы думали, она умерла. Решили, потом уберем, вместе с тем, другим. А тут прихожане стали расходиться по домам. Рассвет скоро. И один говорит – нет моего плаща… – сбивчиво пояснил насмерть испуганный служитель. – Мы посмотрели – а ее тоже нет.

– Бараны! Ослы! Сборище безмозглых тупиц! – заорал жрец. – Куда вы смотрели! Найти ее немедленно! Она не могла далеко уйти босиком и в одной накидке. Искать, схватить, привести назад! Быстро!

Полуживой служитель, пятясь, выполз из комнаты, оставляя за собой мокрый след – он обмочился со страха.

– Ну и утро сегодня! – прорычал Тонн. – Одна новость приятнее другой!

– Брось, Верридан, – поморщился старик. – Ну, сбежала девчонка. Найдешь другую.

– Она всей округе растрезвонит, что здесь происходит! – огрызнулся жрец.

– А ты думаешь, что анделл не знают о твоем подземном храме? Зачем же по-твоему, сюда прибыл Рамейдо?

– Чтобы уничтожить меня?

– Поздравляю, Тонн Верридан. Ты славно служил делу Хадена. Настолько славно, что анделл не выдержали и прибегли к услугам самого Рамейдо, чтобы прикрыть, наконец, твою секту. Признаться, замечательная была идейка устроить храм идолопоклонников, да еще и с человеческими жертвами, почти под стенами Святого Города, за полсотни шагов от главных церковных святынь, – насмешливо заметил Кеарт.

– Но начал-то он с тебя, – парировал жрец.

– Значит, мы оба славно потрудились, – миролюбиво подытожил старик. – Организованные мною нападения на Джиорские караванные пути сделали их почти непроходимыми. И анделл не могут как раньше свободно переправлять «зеленый огонь» из Джиора в пустыню. Что будем делать, Верридан?

– Если все это правда, то наши дела плохи. Мы бессильны перед волей Рамейдо и перед его мечом, ведь магия на него не действует. И, если даже мы окружим себя тысячами охранников, он до нас доберется, как добрался до султана, – ответил жрец хмуро. – Меня не прельщает перспектива быть заключенным в герметичную капсулу и выброшенным в космос где-нибудь на задворках Эмона, где даже челноки Звездных Торговцев не летают. И провести там Вечность, растрачивая свою Силу на заклинания в тщетной попытке освободиться. Единственное, что мы можем сделать – немедленно отправиться в Хаден.

– То есть сбежать, – уточнил Кеарт насмешливо. – Бросить и подземный храм, и караванные пути… Разве не этого добиваются анделл? Не за этим ли они и вызвали Рамейдо? Чтобы он напугал нас, мы все бросили и сбежали. Для принца это просто забавная прогулка. Для анделл – тонкий политический ход. Избавиться от нас, ведь иначе они никак не могут нам навредить… Поссорить Хаден и Нелвер. Заручиться поддержкой принца и Халона. Неплохо придумано, а?

– Ты что же, советуешь дожидаться капсулы?

– Нет, Тонн. Я советую пошевелить мозгами. И придумать выход из положения, который устраивал бы нас, а не Райн.

Верридан с любопытством взглянул на старика и вернулся в кресло.

– Тогда предлагай, умник. Я не вижу иного выхода из положения, как обратиться к Повелителю.

– Вспомни о Предсказании.

– О каком Предсказании? – наклонил голову жрец. – О том, в котором говориться, что брат и сестра из рода Повелителей Мечей будут править Вселенной и у них родиться новый Всемогущий, Создатель Миров?

– Об этом. Если Итри, сестра Рамейдо, обладает такой же Силой, как он, то речь идет именно о них. Пророчество сбывается.

Верридан молча скептически смотрел на него.

– Тому есть разумное объяснение, – продолжал Кеарт неторопливо. – Люди давно запретили браки между близкими родственниками, заметив, что потомство получается хилым и уродливым. Думаешь, на потомство Бессмертных этот закон не распространяется? Взгляни на Энтор, Райн и Хаден. Разве каждое наше поколение не слабее предыдущего?

– Ты думаешь – поэтому?

– А почему же еще? Нас слишком мало, а с людьми наша кровь не смешивается… Вражда с Райном тоже не способствует смешанным бракам. А Тэна, мать Рамейдо и Итри, как ты помнишь, из рода Говорящих Истину.

– Удивительно, – пробормотал Тонн, – как Халону удалось добиться ее расположения? Говорящие Истину вообще никогда не покидают своих гор. Я так за всю свою жизнь ни разу никого из них и не видел. А ты?

– Я был в Нелвере, когда похитили принцессу. Не удивляйся. Я не всегда был никчемным изгнанником… – горько улыбнулся старый колдун. – Поэтому я видел и королеву Тэну, и ее родственников.

– Ты был там?! – воскликнул Верридан.

– Конечно. Я сопровождал Повелителя на праздник. Поэтому я знаю, что говорю, Тонн. Когда мы вошли в комнату, где стояла колыбелька Итри, амулет на шее Единого Правителя Райна, который до этого просто светился, ярко вспыхнул и завибрировал.

– Амулет реагирует на Силу. В Нелвере все пропитано Силой… – прошептал жрец. – Если амулет так среагировал на принцессу…

– Вот, что значит смешанная кровь, Верридан, – подытожил Кеарт. – И Повелитель видел это. Это видел и Халон. Вот почему он положил свой меч в колыбель принцессы, признав ее своей наследницей.

– Значит, и Правитель Райна, и Халон, и Повелитель знают, что Итри и Рамейдо – те самые брат и сестра из Пророчества, будущие Властители Вселенной?

– А ты думал, зачем Повелитель прислал в Нелвер Боннерга? Чтобы иметь влияние на Рамейдо с самого рождения и воспитывать в духе Тьмы. А зачем анделл похитили Итри? Чтобы воспитать ее в духе Света. А знаешь, что означают имена Итри и Рамейдо на языке Говорящих Истину?

– Нет. Разве ты понимаешь их язык? – удивился жрец. – Это же тайна и ее охраняют как зеницу ока!

– Я не понимаю их языка, но что означают имена наследников Халона мне известно.

– Откуда?

– От самой королевы Тэны. На церемонии представления принцессы, когда ей дали имя, Тэна сама пояснила, что оно означает. Так же было и на представлении принца Рамейдо.

– Ты хочешь сказать, что их имена…

– Весьма символичны: Лезвие Света и Сердце Тьмы.

– Свет и Тьма… – задумчиво произнес Верридан. – Соединившись, они дадут новые миры…

– Теперь ты мне веришь?

– Похоже, ты прав, – согласился жрец. – Но где во всей этой истории наше с тобой место? Меня не слишком прельщает перспектива быть муравьем, которого раздавит сапог Рамейдо на его пути по ступеням, ведущим к трону Вселенной.

– Об этом я и толкую тебе битых три часа! – раздраженно воскликнул старый маг. – Это наша удача, Верридан. Мы можем не просто вернуть себе расположение Повелителя. Мы можем подняться выше него!

– Но как?!

– Ты – тупица, Тонн! Просто тупица из тупиц! Мы не можем противостоять Силе Рамейдо – он сметет нас как пушинку. Если мы сбежим, то анделл будут торжествовать победу, а с приходом к власти Рамейдо и его сестры мы сможем рассчитывать разве на место Главных Смотрителей за тараканами на дворцовой кухне! Рамейдо сейчас – никто. Он один, его изгнал отец, пусть даже и для вида, но известно ли принцу об этом? Он перешел на службу к анделл, конечно же, с ведома Халона, если не по его прямому приказу. Но нравится ли будущему Властителю Вселенной служить кому бы то ни было, а тем более анделл? Он ведь наследный принц Нелвера и его воспитывал Боннерг. И он наверняка знает о пророчестве. Если мои рассуждения верны, то Рамейдо сейчас должен быть, мягко говоря, недоволен сложившейся ситуацией и зол на собственного отца. А теперь пошевели своими отупевшими от распутства и пьянства мозгами!

Атавия. Дорога на Тан-Рион. Проклятая Салта

Утро было свежим и сияюще – чистым. Отдохнувшие сытые лошади бежали бодрой рысью. Дарнок с удовольствием вдыхал воздух, напоенный запахом трав и цветов с окрестных лугов. Бойкая хорошенькая крестьянская девушка с корзинкой в руках, попавшаяся им по дороге, послала проезжающим всадникам воздушный поцелуй.

Оруженосец знал, что поцелуй предназначался не ему, а его красивому спутнику, но все же обернулся ей вслед – уж слишком хороша была плутовка. Рес же не обратил на девушку никакого внимания. Похоже, он даже её не заметил.

Женщины не жаловали Дарнока из-за его шрамов. Правда, находились такие, которых толкало к нему любопытство или жалость, но оруженосец был горд. Он предпочитал заплатить несколько серебряных монет, чем чувствовать, что его жалеют, или ощущать себя диковинкой. Он всегда завидовал красавчикам вроде Реса, которым достаточно было улыбнуться и принять эффектную позу, чтобы привлечь внимание хорошенькой девушки.

Черные локоны юноши, красивые глаза, правильная речь, прекрасные манеры, без всякого сомнения, имели успех у женщин. А юный возраст скорее привлекал, чем отталкивал.

Дарнок вздохнул. Он уже давно дал себе слово не обращать внимания на такие мелочи, но это было легче сказать, чем сделать.

С самого утра оруженосца мучили сомнения. Верно, он сошел с ума или был серьезно пьян, если принял вчера предложение это странного юнца. В самом деле, пригласить в замок совершенно незнакомого человека, встреченного на дороге, под видом благородного рыцаря – это ли не безумие? А тем более человека, который зарабатывает себе на жизнь тем, что перерезает другим глотки, причем с быстротой молнии! Какое-то время Дарнок ехал молча, обдумывая все произошедшее, а затем не выдержал и заговорил со своим молчаливым спутником.

– Послушайте, Рес, не обижайтесь, но мне бы хотелось, чтобы вы хоть что-нибудь рассказали о себе. Кто вы, откуда и зачем едете в Тан-Рион? Ведь я ничего о вас не знаю, кроме того, что вы чужеземец, очень ловко деретесь и убиваете людей за деньги. А я собираюсь привезти вас в Моран, доверить вам судьбу близких мне людей.

– Мне понятны ваши сомнения, Дарнок. Конечно, вы не можете доверять мне вслепую, а мой род занятий скорее насторожит всякого разумного человека, чем внушит доверие. Вообще я не только убиваю людей по заказу. Могу добыть нужную вещь или сведения.

– То есть шпионите.

– Можно и так сказать. Иногда меня нанимают для охраны кого-либо или чего-либо. Или для обучения быстрым методам ведения боя.

– И где же вы научились так ловко драться?

– Конечно, у себя на родине. Этому меня учили с рождения.

– И в каких же это краях в ходу такие приемы? И принято ездить без стремян? Никогда не слышал ни о чем подобном! – с любопытством взглянул на юношу оруженосец.

При этих словах на красивое лицо Реса словно упала тень.

– Я не могу этого сказать. Мне запрещено, – хмуро произнес он, отводя взгляд. – Единственное, что вам следует знать, так это то, что моя родина очень далеко отсюда и вы, скорее всего, никогда не слышали о таких краях.

– Согласитесь, что это не тот ответ, который может внушить больше доверия, – нахмурился в свою очередь Дарнок. – А зачем вы ехали в Тан-Рион? У вас там дело? Или это тоже тайна?

– Нет, я собирался заглянуть в Святой Город просто так, из любопытства, по дороге в Артрозу. Свое поручение я уже выполнил и теперь в столице меня ждет вознаграждение.

– И об этом поручении я тоже не должен вас спрашивать?

– Чем меньше вы будете об этом знать, тем спокойнее будете спать, – подтвердил юноша.

– Черт побери! Не человек, а сплошная загадка. Ни прошлого, ни настоящего. «Ни о чем меня не спрашивайте, все равно не скажу». Так? – несколько раздраженно произнес Дарнок. – И как же я могу вам доверять?

– Согласен, – улыбнулся Рес. – Но может быть делу помогут мои рекомендации?

С этими словами он достал свернутый в трубку пергамент, спрятанный на груди, и протянул оруженосцу. Дарнок придержал каурого и развернул документ. Он гласил, что податель сего действует в интересах Святой Церкви и ему следует оказывать всяческое содействие всем, кто склоняется перед волей Великих Магистров. Пергамент венчала красная печать канцелярии Их Святейшеств. Хотя имя предъявителя документа и не было названо, внизу стоял отпечаток пальца. Дарнок знал, что канцелярия церкви использует этот знак, чтобы подобные бумаги не могли быть использованы, если их похитят у владельца. Любой мог проверить личность предъявившего документ. Для этого достаточно получить отпечаток пальца и сравнить с тем, что на бумаге.

– Хотите проверить? – Рес вытянул большой палец правой руки.

Оруженосец покачал головой и вернул ему пергамент.

– Значит, вы служите Великим Магистрам. Почему же сразу не сказали?

– Это меняет дело? – усмехнулся юноша.

– Конечно. Одно дело привести в замок наемного убийцу, случайно встреченного на дороге и выдать его за рыцаря, и совсем другое – человека, состоящего на службе у Великих Магистров…

– Который является наемным убийцей, случайно встреченным на дороге, – иронично закончил его фразу Рес. – Я-то не изменился от того, что вы прочли этот документ. Или изменилось ваше мнение обо мне? Как будто на службе Святой Церкви стоят все сплошь честные и порядочные люди! Вот магия бумаги с печатью! Проходимец без неё – просто проходимец, а проходимец с документом уже внушает доверие.

Оруженосец не знал, что возразить на это меткое замечание…

– Ладно, Дарнок, – юноша хлопнул его по рукаву свернутым в трубку пергаментом, перед тем как снова спрятать его. – Теперь моя очередь спрашивать. Вы обещали рассказать мне все, что знаете о том рыцаре, имя которого я теперь ношу.

Утренний воздух был все еще свеж, но безоблачное небо обещало знойный день. Еще около часа они двигались в прежнем направлении и оруженосец подробно рассказывал своему спутнику о Конраде де Вильене – рыцаре, чьим именем Рес должен был назваться.

Наконец путники подъехали к перекрестку и остановились. Рес огляделся, прикрывая глаза рукой от яркого солнца. По обеим сторонам тянулись луга, справа зеленел Рионский лес. Дальше деревья все ближе подступали к дороге, а разнотравье сменялись каменистой пустошью, кое-где поросшей жухлой травой. С широкой и удобной дорогой, по которой они до сих пор следовали, в этом месте встречалась другая, густо заросшая бурьяном. Она выглядела совсем заброшенной, но ширина и глубина колеи свидетельствовали, что прежде этот путь был весьма оживленным.

– А это дорога через лес, по которой вы вчера отговорили меня ехать? – указывая на заросшие травой колеи полюбопытствовал Рес.

– Ага. Думаю, что тем самым я оказал рионским разбойникам немалую услугу, – фыркнул Дарнок.

– О! Что это там, впереди? Это и есть Моран? – воскликнул Рес.

Дарнок прикрыл глаза ладонью, тоже заслоняясь от солнца, и кивнул головой.

– Да, это Моран, – не без гордости подтвердил он.

Слева на горизонте виднелась цепь холмов, покрытых изумрудной зеленью. На вершине самого высокого из них, над самой дорогой врезались в голубое летнее небо зубцы серых башен. На таком расстоянии еще нельзя было рассмотреть подробности, но сам силуэт замка невольно внушал уважение сочетанием мощи и гармонии с окружающим пейзажем.

– Ну, а там, слева? Какие-то развалины?

– Проклятая Салта – руины древнего храма. Скверное место.

– Разбойники шалят?

– Хуже. Говорят, нечисть всякая там водиться. Даже днем Салту стороной обходят, а уж ночью… Думаю, не найдется в округе ни одного смельчака, который бы рискнул туда сунуться после захода солнца. Болтают, что там прежде приносили человеческие жертвы, вот загубленные души и бродят вокруг. А другие утверждают, что там, в подземелье, до сих пор поклоняются языческим богам и приносят жертвы. Недаром в Тан-Рионе частенько люди пропадают неведомо куда. Может и правда…

– Ну и чудные места здесь у вас! – насмешливо воскликнул Рес. – То пожары, то леса с разбойниками, то развалины, кишащие нечистой силой! А вы сами в этой Салте бывали?

– Приходилось проезжать мимо пару раз во время охоты. Довольно близко. Но в сами развалины я никогда не заходил. Да и нечего там делать. Камни одни, поросшие травой.

– А эта дорога ведет в Салту? – указывая на старую колею продолжал расспрашивать Рес.

– Да, только по ней уже лет триста никто не ездит.

– Триста лет? Странно, что дорога вообще сохранилась, – задумчиво протянул юноша. – Может, по ней все же иногда ездят? И по ней можно быстрее добраться до замка, чем вдоль леса?

– По ней быстрее добраться до Тан-Риона, замок останется в стороне. Собственно, от Салты до города рукой подать. Городские башни отсюда закрывают холмы. А дорога вдоль леса идет мимо Морана, как я и говорил.

– Значит, по этой дороге мы через пару часов будем в Тан-Рионе?

– Часа через три. Но через Салту мы не поедем. Не советую. Это скверное место. Там даже днем опасно.

– Если там одни камни и трава, то и опасности никакой.

– Вы что – не слышите меня?! – с раздражением воскликнул оруженосец. – Говорят же – здесь нечистая сила водится. И ведьмы, и оборотни, и упыри, да и прочая нечисть. Незачем их логово тревожить.

– Вы же не верите в эти россказни, Дарнок. И разве нам не нужно как можно скорее попасть в город?

– В город нужно попасть вам, – нахмурился оруженосец, – А мне нужно побыстрее в замок.

– Тогда наши дороги расходятся, – с легким сожалением в голосе произнес Рес.

– Да что вас вечно черти несут на самую опасную дорогу! – вспылил молодой человек. – Похоже, вам жить надоело!

Рес поглядел на него с легким изумлением.

– Вы боитесь? Здесь же никого нет. Одни камни.

– А как же наш уговор? Вы обещали ехать в замок и вызвать на поединок графа!

Последний аргумент возымел действие. Рес слегка нахмурился, обдумывая что-то.

– Хорошо, – согласился он, – я всегда выполняю свои обещания. Но мне бы хотелось хотя бы взглянуть. Неужели вам самим не интересно?

– Нет, – отрезал оруженосец. – Да и вы, помнится, утверждали, что не страдаете излишним любопытством.

Рес засмеялся.

– Я же не принуждаю вас идти за мной. Просто подождите здесь немного. Я лишь взгляну… Когда еще представиться такая возможность?

Оруженосец фыркнул, как будто сама эта мысль казалась ему нелепой.

– Вы с ума сошли! Бродить по этим развалинам в одиночку!

– Да я не побоюсь выступить против всей преисподней с мечом в руке, если вы, Дарнок, будете защищать мне спину. Кроме того, у меня есть талисман от темных сил – зуб Святого Аствара, – и юноша приложил руку к груди, где под бархатом, должно быть, в ладанке на шее висел названый предмет.

Оруженосец вздохнул. Не то, чтобы он очень верил в талисман, но бросать Реса в этом гиблом месте одного он тоже не мог.

– Ладно уж, разве вас можно одного отпускать? Того и гляди, в какую-нибудь глупость ввяжетесь, – проворчал он. – Только не нравиться мне эта затея. Хоть и с талисманом. Что вы тут хотите увидеть? Камни как камни.

Рес отвернулся, пряча улыбку, и свернул на заброшенную дорогу. Оруженосец нехотя последовал за ним.

Вблизи развалины выглядели именно так, как Дарнок их описывал: беспорядочно разбросанные глыбы камней, поросшие травой и низкорослым кустарником, обломки колонн и статуй, наполовину засыпанные землей и увитые ползучими растениями, мертвая тишина вокруг. Оруженосец надеялся, что юноша, увидев все это, повернет коня обратно. Но Рес внезапно спешился и привязал своего вороного к обломку колонны.

– Похоже, здесь был не храм, а целый город, – сказал он, оглядываясь по сторонам.

Дарнок, не покидая седла, с тревогой поглядывал вокруг, его единственным желанием было оказаться как можно дальше от этого места и как можно скорее.

Рес неторопливо прошелся среди камней, поднял с земли какой-то черепок и повертел его в руках, потом направился дальше, углубляясь в развалины.

– Эй, постойте! – окликнул его оруженосец, – Куда вы?

– Хочу все здесь как следует рассмотреть.

– Да что здесь смотреть?!

– Не знаю… – задумчиво проронил Рес. – Кажется…Нет, Дарнок, я уверен, что здесь есть что-то необычное. Расскажите-ка мне, что вы знаете об этом месте?

Дарнок, проклиная про себя мальчишеское любопытство своего спутника, нехотя спешился и привязал каурого рядом с вороным.

– Когда-то, в старину, здесь жили могущественные волшебники. Они умели превращать людей в камни и владели несметными сокровищами. А еще они поклонялись демонам и приносили человеческие жертвы.

– Те, кто здесь жили, были язычниками и поклонялись разным богам. Они были искусными скульпторами и их статуи казались живыми. Отсюда и пошла легенда о превращении людей в камни, – возразил Рес. – А насчет сокровищ и человеческих жертв спорить не стану. Вполне возможно, что это правда.

Оруженосец чертыхнулся в полголоса и поплелся следом за юношей, который, легко перепрыгивая с камня на камень, уже скрылся за покосившейся стеной. Он даже вынужден был ускорить шаг, чтобы не потерять Реса из виду. Перспектива остаться одному среди этих мрачных камней нисколько его не прельщала.

Так они пробирались среди зарослей колючих кустов и каменистых осыпей довольно долго и Дарнок стал уже с тревогой поглядывать на солнце. Наконец Рес вышел к чудом уцелевшему зданию и остановился. Прямо перед ними зиял вход как пасть гигантского зверя. Обломки колонн по бокам, похожие на клыки, усиливали это сходство.

– Вы же не собираетесь идти туда? – с безнадежностью в голосе спросил Дарнок.

– Именно это я и собираюсь сделать, – бросил через плечо Рес и в самом деле взбежал по обвалившимся ступеням довольно высокого когда-то крыльца.

Кляня все на свете, оруженосец последовал за ним, испытывая странное ощущение: как только Рес отдалялся от него, Дарнока охватывал почти панический ужас, но пока юноша был в пределах досягаемости, ему все вокруг казалось обычным и совершенно не опасным. Оруженосец приписал это странное чувство действию талисмана и старался держаться к Ресу как можно ближе.

Они прошли мимо практически целых массивных колон, увитых каменной виноградной лозой, которые поддерживали высокий свод в узком помещении – должно быть, преддверии храма. Затем попали в обширный зал, в центре которого когда-то был бассейн, теперь совершенно высохший и засыпанный сухими листьями. Их приносил ветер через большое круглое отверстие в потолке. Очевидно, это отверстие служило для освещения внутренних помещений храма, а бассейн – для ритуальных омовений.

Рес неторопливо двигался вдоль стены зала, разглядывая уцелевшие фрагменты фресок, оруженосец шел за ним. Кое-где краски еще сохранили свой цвет и штукатурка осыпалась не полностью, поэтому можно было разглядеть то плывущий по морю корабль, то лица каких-то людей, то фигуры танцовщиц, едва прикрытых полупрозрачной тканью. Вдруг Дарнок остановился, словно наткнувшись на невидимое препятствие.

Эта фреска уцелела лучше других, осыпался только левый верхний угол. В центре на низком деревянном табурете сидел молодой человек, держа между колен обнаженный меч. Из одежды на нем был только широкий кожаный пояс и высокие сапоги. На запястьях и предплечьях неизвестного красовались массивные золотые браслеты. В длинных темных волосах хорошо была видна диадема в виде тонкого золотого обруча с огромным кроваво красным драгоценным камнем посередине. У ног неизвестного с обеих сторон томно извивались две обнаженные красавицы, не сводя со своего кумира восторженных глаз, всем своим видом выражая полнейшую покорность и стремление служить любым желаниям божества.

Оруженосца поразила вовсе не откровенность сцены и не мастерство неизвестного художника, которому удалось передать даже блеск стали и сверкание драгоценностей. У неведомого языческого бога на стене было лицо… Реса, хотя он казался старше, выше ростом и атлетически сложенным, в отличие от невысокого и изящного мальчишки. Но ошибиться было невозможно: те же черты лица, тот же изгиб бровей, тот же пристальный и в то же время непроницаемый взгляд серых как грозовое небо глаз, та же ироничная улыбка в уголках рта.

Дарнок оглянулся, ища глазами Реса, чтобы показать поразившую его фреску. Он увидел своего спутника в дальнем конце зала и хотел уже окликнуть его, как вдруг внимание оруженосца привлек шум, который доносился из пролома в стене. Он осторожно выглянул и застыл от ужаса, смешанного с изумлением, судорожно вцепившись рукой в обломок стены.

Прямо перед ним внизу простиралась большая прямоугольная площадь, вымощенная каменными плитами, между стыками которых буйно зеленела трава и местами даже пробивался низкорослый кустарник. Когда-то по обеим ее сторонам находились крытые галереи, возможно, торговые ряды. Теперь от них остались лишь обломки колонн и обрушенные своды. Посреди площади виднелось круглое возвышение, предназначение которого теперь трудно было установить: то ли место для казней, то ли трибуна для ораторов. Стена, за которой сейчас стоял Дарнок, замыкала одну из коротких сторон площади. Противоположная ее сторона оканчивалась тремя довольно хорошо сохранившимися арками.

Поодаль, ближе к аркам, он заметил две человеческие фигуры в темных накидках, которые тащили третью, отчаянно упирающуюся и зовущую на помощь. Дарнок отчетливо видел длинные рыжие волосы той, которую тащили, и до его ушей донесся сдавленный женский крик. У него похолодело внутри, когда оруженосец хорошенько пригляделся к неожиданным похитителям рыжих незнакомок: вместо человеческих голов над темными накидками виднелись свирепые морды чудовищ!

Оруженосец встревоженно окликнул Реса. Юноша мгновенно оказался рядом.

– Что такое?

– Сами посмотрите.

Рыжеволосая, пытаясь освободиться, извивалась ужом, кусалась и царапалась как дикая кошка. На минуту ей удалось вырваться из цепких рук (или лап?) похитителей, и она тут же бросилась бежать, но медленно и неуверенно, словно ступала по острым колючкам. Преследователи в два счета нагнали ее и снова схватили.

Дарнок отчетливо услышал, как несчастная позвала на помощь.

– Святой Боже! Помогите! Спасите меня! Святой Аствар! Святые мученики! Оставьте меня, мерзкие демоны! Я не хочу, нет! Отпустите! Только не это! Только не к этому дьяволу! Помогите же кто-нибудь!

– Проклятье! – воскликнул оруженосец, очертя голову бросаясь на выручку.

– Куда вы? С ума сошли? – Рес ухватил его за рукав куртки. – Мы ведь торопимся!

– Но я должен помочь!

– Разве эта девушка вам знакома?

– Нет, но она просит о помощи.

– В эту минуту сотни людей в Серединных Землях взывают о помощи. Вы не можете спасти всех.

– Всех – нет. А ее – могу попробовать. Пустите!

– Черт с вами, благородный рыцарь, – фыркнул Рес, отпуская рукав, – но я не стану помогать.

– Я и сам справлюсь, – огрызнулся оруженосец, вовсе не чувствуя такой уверенности.

– Это может быть ловушка.

– Вполне.

– На кой черт вам эта рыжеволосая, Дарнок? – Рес смотрел на него с каким-то испытующим выражением. – На этот раз она не собственность господина барона, как крестьянские детишки, и вы не обязаны ее беречь.

– Боюсь, вы не поймете.

Не тратя больше время на разговоры, оруженосец выбрался из пролома и спрыгнул вниз, на площадь. При падении он ушиб колено и непроизвольно потер ушибленное место, поднимаясь на ноги.

– И вы не побоитесь вступить в бой с исчадиями ада? Рискнете жизнью и спасением своей души ради незнакомой девчонки? – крикнул ему вслед Рес.

Дарнок остановился и обернулся к нему.

– Дайте мне свой амулет.

– Что?

– Дайте мне свой амулет. Вы сказали, что у вас есть зуб Святого Аствара.

– Должен вас разочаровать, – развел руками Рес. – У меня нет никакого амулета.

Оруженосец слегка хмыкнул.

– Что ж, понятно. Не хотите оставаться в таком месте один без защиты, – и он снова повернулся к похитителям и их жертве.

– Черт, Дарнок! У меня на самом деле нет никакого амулета. Я соврал, чтобы успокоить вас. Не ходите туда. Это опасно. Вам угрожает опасность!

Оруженосец, не оборачиваясь больше, заковылял вперед со всей скоростью, на которую был способен.

– Ае! – с досадой воскликнул Рес, устремляясь в прямо противоположном направлении.

Демоны в накидках заметили Дарнока и повернулись к нему, держа девушку перед собой как щит. Оруженосец понял, почему ей не удалось убежать – незнакомка была босая. По обломкам камней она, конечно, не могла двигаться так быстро, как ее преследователи, обутые в добротные кожаные сапоги. На ней была такая же темная накидка, как и на чудищах, но на плечах не ужасающая морда, а хорошенькая взлохмаченная головка, с усталым, заплаканным личиком очень юной девушки, почти ребенка. При виде оруженосца рыжеволосая умоляюще воскликнула:

– Помогите мне, прошу вас! Эти люди хотят меня убить! Они приносят людей в жертву!

– Иди своей дорогой, безухий! – прошипел один из демонов, – Мы тебя не тронем, если ты не станешь вмешиваться.

– Отпустите ее! – зло сверкнул глазами Дарнок.

– Не лезь не в свое дело, человек! – прорычал другой похититель. – И останешься цел. А нет – пеняй на себя! Две жертвы на алтаре – лучше, чем одна.

– Оставьте ее, дьяволы!

Одно из чудовищ хихикнуло.

– Вот болван! Может, и его прихватим?

– Он не подойдет, – возразил второй демон. – Во-первых, он – не священник, а во-вторых, калека.

– Тогда убей его, а я отведу беглянку Господину, – прошипел первый.

Он намотал на руку длинные волосы девушки и рывком заставил идти за собой. Несчастная вскрикнула и была вынуждена двинуться следом, не забывая осыпать своего мучителя проклятиями и призывать на помощь всех святых. Она даже пыталась вцепиться зубами в руку похитителя, но он держал ее так, чтобы девушка не могла дотянуться. Когда же незнакомка хотела разжать его пальцы, запутавшиеся в ее рыжей гриве, чудовище несколько раз сильно ударило свою жертву по лицу свободной рукой.

– Не тронь ее! – вскричал Дарнок, бросаясь с мечом на мучителя, но тут ему дорогу преградил второй демон.

– Ты кажется, забыл обо мне, приятель! – фыркнуло чудовище, выхватывая из-под накидки короткий широкий меч и узкий кинжал, почти такой же длины, как меч – излюбленное оружие наемных убийц.

Оруженосец ударил сразу, с разворота, не задумываясь и не медля. Его противник не ожидал такой прыти от калеки и отразить удар не успел. Меч Дарнока вошел в темную накидку, как нож в масло. Оруженосцу показалось, что он рубанул что-то вязкое и с трудом вытащил клинок. Демон даже не покачнулся, хотя от такого удара человек должен был неминуемо проститься с жизнью. Чудовище оглушительно захохотало и набросилось на растерянного противника, мастерски работая мечом, который оно держало в левой руке, и длинным острым кинжалом в правой. Тут уж Дарноку пришлось туго. Страшилище было неуязвимо для его клинка, прекрасно знало свое дело, да еще, вдобавок, оказалось левшой!

После очередного выпада оруженосец решил открыться. Демон тут же бросился вперед, но Дарнок ждал этого и толкнул его плечом, одновременно нанося удар снизу. Острый клинок должен был отсечь левую руку, держащую меч, но он только с трудом прошел через что-то вязкое и в то же мгновение лезвие кинжала скользнуло по шее оруженосца. Дарнок видел, что его удар снова не принес вреда противнику, даже не остановил его атаку, а только замедлил движение короткого клинка и через мгновение он войдет в его живот. Меч оруженосца был вверху и он не успевал отразить нападение. Повернуться ему не давал кинжал, да и времени на это уже не было.

В голове Дарнока успела промелькнуть мысль: «Все!», как вдруг противник дернулся и рухнул к его ногам. В груди демона, рядом с прорехой, оставленной мечом, торчало черное оперение маленькой стрелы, скорее даже стрелки. Он оглянулся, ища глазами того, кто так неожиданно пришел ему на помощь, и почти не удивился, когда увидел в нескольких шагах от себя Реса. У его ног бесформенной грудой темнело тело второго чудовища. Оперение черной стрелы торчало из его шеи. Рыжеволосая незнакомка стояла рядом, закрыв лицо руками, и судорожно всхлипывала.

И все же Дарноку пришлось удивиться, когда он осознал все происшедшее. Рес держал в правой руке меч. Ни лука, ни арбалета. Из чего же он тогда стрелял?

Оруженосец посмотрел на свой меч. Никаких следов крови и вообще каких-либо следов! Помянув в который раз за сегодняшний день черта, он вернул клинок в ножны.

– Вы не ранены, Дарнок? – Рес взглянул на него с некоторой тревогой, тоже отправляя меч в ножны.

– Нет, но только благодаря вам. Вы спасли мне жизнь. Мой меч проходил сквозь его тело, не нанося вреда. Но, слава Богу, ваши стрелы действовали как обычно. Только не пойму, из чего вы стреляли?

Рес взглянул на оруженосца с удивлением, случайно или намеренно не обратив внимания на его вопрос.

– Что за чепуху вы несете, Дарнок? Как это проходил насквозь, не причиняя вреда?

– Это правда. Я ударил того парня в грудь и ударил как следует, – указал на тело своего бывшего противника Дарнок. – А потом должен был отрубить руку. Но меч прошел, словно через клей. Я еле его выдернул. Да вы сами взгляните.

Рес подошел к трупу и присел возле него на корточки.

– Что за черт…

Юноша посмотрел на длинный разрез через всю накидку, в котором просвечивало тело. Левый рукав чуть ниже локтя был отделен и сполз вниз, открывая руку, заросшую густыми волосами, но все же самую обычную, человеческую. И без малейшей царапины.

– Не думаете же вы, что я аккуратненько разрезал на нем рукав по кругу, стараясь не задеть кожу?

Рес покачал головой и быстрым движением вытащил стрелу из тела. Из открывшейся раны сразу же вяло потекла кровь. Он вытер острие о накидку убитого, извлек из своего массивного пояса плоскую деревянную коробочку с кожаной петлей, набитую такими же стрелками, и вставил стрелу в коробочку.

Дарнок с изумлением смотрел на него.

– Из чего вы стреляли?

– Из этого, – ответил юноша, извлекая из того же пояса короткую деревянную палочку.

Дарнок отрыл рот.

– Из этого можно стрелять?!

Рес повесил коробочку на запястье, просунув кисть в петлю. Освободив таким образом обе руки, он потянул за оба конца палочку. Палочка вдруг странным образом удлинилась в несколько раз и оруженосец понял, что это несколько трубок так хитро вставленных друг в друга, что они складывались или раскладывались по желанию владельца. Затем юноша вложил в трубку одну из стрелок, поднес к губам и дунул. Черная стрелка просвистела в воздухе и пригвоздила трепещущий на ветру лист к стволу чахлого деревца, которое пробивалось сквозь каменные плиты в не менее чем в тридцати шагах от них.

– Никогда не видел ничего подобного! – воскликнул Дарнок.

Между тем Рес сложил и убрал трубку, достал из тела страшилища вторую стрелку и тоже вытер ее.

– Странно… – задумчиво произнес Рес, выпрямляясь. – Почему мои стрелы убили их, а ваш меч был бессилен?

– Непонятно, – согласился Дарнок. – А почему вы пришли мне на помощь?

– Потому, что вы в ней нуждались, – возвращая стрелку в коробочку ответил юноша.

– Как бы то ни было, я теперь ваш должник.

– Бросьте, Дарнок. Это мелочь.

– Возможно, моя жизнь для вас и мелочь, а мне она дорога.

Рес засмеялся и хлопнул оруженосца по плечу.

– Я хотел сказать, что вы мне ничего не должны. Эти двое – пустяк. Один прыжок и два выстрела.

– Может быть, для вас расправиться с двумя демонами и обычное дело. Возможно, вы их сотнями укладываете перед завтраком, спорить не буду. Но для меня и одного оказалось больше, чем достаточно. И промедли вы хоть минуту, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Рес улыбнулся, словно слегка смущаясь.

– Довольно уже об этом.

И он обернулся к взирающей на него с робким восхищением виновнице происшедшего.

– Идите сюда, сударыня. Не бойтесь. Мы не причиним вам вреда.

Она подошла медленно и осторожно, остановилась в двух шагах от мужчин, и Дарнок наконец смог ее как следует разглядеть. Это была совсем юная девушка с густыми прямыми волосами рыжеватого цвета, весьма спутанными и пыльными. Ее личико не блистало ослепительной красотой, но все же было довольно миловидным. Большие светло-карие, скорее даже золотистые, глаза, теперь покрасневшие и припухшие от слез, смотрели испуганно, но с надеждой. Она куталась в такую же накидку, что и демоны, но грязную и порванную, стыдливо придерживая ее у самого горла. Сквозь прорехи местами просвечивала белая кожа и оруженосец догадался, что накидка наброшена прямо на голое тело.

– Благодарю вас, благородные господа, – произнесла она дрожащим голосом. – Сам Господь послал вас мне на помощь.

Казалось, вся отвага девушки улетучилась вместе с грозившей ей опасностью.

– Кто вы такая и что здесь делаете? – нахмурился Рес.

– Меня зовут Жанкита, благородный рыцарь. Я сирота и не знаю своих родителей. Воспитывалась в приюте при монастыре Святой Нории. Недавно меня взял в услужение один мастер-оружейник. Поздним вечером хозяйка послала меня к аптекарю на соседнюю улицу за лекарством для своего ребенка, у которого был жар. Там идти то всего сотню шагов в оба конца, но едва я вышла из дому, как меня схватили какие-то люди. Заткнули рот, сунули в мешок, привязали к лошади и вывезли из города. Они привезли меня в ужасное подземелье и огромный человек с черной бородой… Нет, то был сам дьявол… – девушка всхлипнула, опустив голову и ее бледные, испачканные щеки окрасил румянец стыда. – Он такое делал со мной… Боже всемогущий! Даже в самом страшном сне мне такое не могло присниться…

Девушка прервала свой рассказ и горько заплакала.

– Это было ужасно! Ужасно! Он – не человек! Он настоящий демон из преисподней!

– Как же тебе удалось от него сбежать? – хмурясь все больше, спросил несчастную Рес.

– Он держал меня прикованной цепями в ужасной комнате, бил и заставлял… О нет, я не могу это рассказывать!

– Расскажи, как ты убежала, – посоветовал Дарнок, в порыве сострадания подходя ближе и коснувшись локтя Жанкиты.

Девушка кивнула, вытерла глаза рукавом, шмыгнула несколько раз носом и продолжала.

– Я думала, что он замучит меня до смерти, но оказалось, что меня ждало кое-что похуже.

И Жанкита сбивчиво рассказала о том, как ее привели в зал с троном из черепов, как привязали к столбу, о страшной церемонии и о том, как принесли в жертву священника, и как ей удалось ускользнуть. Дарнок слушал ее с широко открытыми от ужаса глазами. Нахмуренные брови Реса разгладились и он внимал жуткому повествованию, казалось, совершенно равнодушно.

– Я не могла быстро идти босиком, – закончила свою историю беглянка. – Здесь столько колючек и острых камней. Они легко бы настигли меня, поэтому я решила спрятаться среди развалин. Но они нашли меня и схватили. Тогда я стала кричать, уповая на милость Божью. И Бог послал мне вас, благородные рыцари.

С этими словами Жанкита приложила руки к груди и поклонилась.

– А, следовало бы и нам назвать себя, – спохватился старший из ее спасителей. – Я – Дарнок, оруженосец барона де Моран, а это…

– Конрад де Вильен, рыцарь из Барвилла, – быстро проговорил Рес, бросая на оруженосца предупреждающий взгляд.

– О! – девушка снова поклонилась, – Я буду вечно молить всех святых за вас, благородный рыцарь, и за господина Дарнока!

– Ладно, хватит болтать, – проворчал Рес. – Пора выбираться отсюда.

Он неожиданно подхватил Жанкиту на руки.

– Так будет быстрее, а то ты со своими израненными ногами в самом деле далеко не уйдешь, – пояснил он. – А вы, Дарнок, прикрывайте мне спину и смотрите в оба. Не нравится мне это местечко.

Девушка только охнула от неожиданности и крепко обхватила своего спасителя за плечи, стараясь в то же время придерживать спадающую накидку. В одной из дыр при этом мелькнула соблазнительная округлость и Дарнок стыдливо отвел взгляд. Рес двинулся вперед так быстро, что оруженосец, даже не обремененный никакой ношей, с трудом поспевал за ним.

Проходя мимо одного из убитых, он с удивлением заметил: то, что ему до сих пор казалось мордой демона, на самом деле было маской. Она сползла в сторону и из-под жуткой клыкастой образины выглядывало человеческое лицо. Может быть, эти люди были заколдованы и волшебство действовало только пока они были живы?

Атавия. Проклятая Салта

Как только дверь за Тонном закрылась, Кеарт, довольно усмехаясь, оглянулся по сторонам.

– Ну, вот, – пробормотал он себе под нос. – Пока ты гоняешься за сбежавшей девчонкой, посмотрим, что у тебя, приятель, здесь есть интересное.

Змея грозно зашипела на него, но старик не обратил на рептилию никакого внимания. Он поднял вверх руки и забормотал что-то неразборчивое. По комнате поплыл зеленоватый туман. Когда все помещение наполнилось им, вокруг некоторых предметов и вокруг змеи появились зеленые мерцающие искры. В одних местах они были яркими, в других – едва заметными.

– Так-так-так… – потирая руки и хихикая, продолжал разговаривать сам с собой старый колдун. – А неплохо, Тонн, совсем неплохо. Надо признать, что у тебя есть и размах, и сила. Только вот фантазии маловато.

Старик двигался по комнате совершенно бесшумно, разглядывая наиболее ярко светящиеся предметы. Некоторые из них он брал в руки, а затем возвращал на место, бормоча то одобрительно, то насмешливо. Змея настороженно следила за ним и время от времени предостерегающе шипела.

Особенно долго Кеарт разглядывал стопку старинных книг и несколько древних манускриптов, разбросанных где попало. Некоторые из них даже валялись на полу. За ними старик нагибался, кряхтя и ворча особенно ядовито.

Наконец, когда осмотр был окончен, он поднял голову вверх и вновь захихикал.

– Разумно, вполне разумно! – заметил он, разглядывая темное пятно почти под потолком, которое единственное во всей комнате не было пронизано зеленоватым туманом. – Довольно редкое заклинание, но, к счастью, я его знаю.

Кеарт вновь поднял руки и на этот раз довольно громко произнес нараспев несколько странных слов. Зеленоватый туман резко взволновался и со всех сторон устремился к этому предмету. Раздался звон разбитого стекла – это змея бросилась на старого колдуна и, сброшенная ею, стеклянная столешница разбилась. Но Кеарт только дунул резко на громадную тварь и вместо змеи к его ногам упала толстая кривая ветка.

– Ничего, Верридан найдет себе нового стража и довольно быстро, – засмеялся старик, поднимая взгляд к потолку.

Теперь воздух в комнате вновь стал совершенно прозрачным, а все зеленоватое свечение сосредоточилось возле странного предмета, висящего в воздухе над головой колдуна, проявив его форму. То был небольшой продолговатый ларец. Кеарт щелкнул пальцами и предмет медленно, как бы нехотя, опустился вниз прямо ему в руки.

Колдун осмотрел ларец и счастливо зажмурился.

– Ты все-таки тупица, Тонн. Полнейший тупица! – промурлыкал он довольно. – Понадеялся на свою магию и даже не запер шкатулочку. А ведь проще было ее закрыть на обычный человеческий ключик и повесить его себе на шею. Тогда бы я уж точно не узнал, что ты здесь прячешь.

Старый маг поднял крышку и извлек старинный манускрипт, свернутый и перевязанный кожаным шнурком. Пока он возился, развязывая шнурок, дверь отворилась и на пороге возник могучий силуэт хозяина.

– Что это ты делаешь, старый мерзавец! – взревел Верридан, при виде того, что его тайник обнаружен.

– Так вот почему ты обосновался здесь, в Салте, Тонн, – сладко промурлыкал Кеарт.

Похоже, его совершенно не смутило то, за каким неблаговидным делом его застали.

– Это ведь записи Алвария Микрива, не так ли? Ты нашел их, но никому ничего не сказал. Что же ты не доложил Повелителю о столь выдающейся находке?

– Почему ты думаешь, что не доложил? – огрызнулся жрец, словно виновато.

– Да потому, что тогда этой рукописи у тебя бы не было. Повелитель ни за что не выпустил бы ее из своих когтей. А ты не так прост, как кажешься поначалу, Верридан.

– Ты тоже, – парировал Тонн, мрачно глядя на ветку.

– Может быть, ты и Врата нашел? – вкрадчиво продолжал Кеарт.

– Представь себе, – подбоченился чернобородый жрец.

Старик весь словно подался вперед, его глаза вожделенно засверкали.

– Они тоже здесь?! Я так и знал!

– Верни мне рукопись, – протянул руку Тонн.

Кеарт, усмехаясь, покачал головой.

– Не будь наивным.

– Вор! – прошипел разъяренный жрец.

– Хочешь помериться силами?

Верридан снова взглянул на ветку.

– Ты еще об этом пожалеешь! – угрожающе произнес он. – Тебе никогда не найти Врата!

– Зачем же ссориться? – сладко прищурился старый колдун. – У меня – рукопись, у тебя – Врата. Мы могли бы договориться…

Внезапно он изменился в лице, словно его озарила какая-то мысль.

– Э, постой-ка! Если у тебя был манускрипт, и ты знал, где Врата… Но почему-то не воспользовался этим. Что-то тут не так…

– Все просто, – вздохнул Тонн. – Алварий Микрив все предусмотрел. Пройти через Врата может только дева царской крови, воин, не ведающий страха, и Господин Всего.

В ответ на недоверчивый взгляд старика, Верридан уныло добавил.

– Не веришь? Сам взгляни на рукопись. Она даже не зашифрована. В этом не было необходимости.

Недоверчиво ухмыляясь, Кеарт развернул свиток и быстро пробежал его глазами. Выражение его лица стало весьма кислым, когда старый колдун дошел до конца. Он повертел рукопись в руках, словно ожидая, что какой-то тайный шифр все же обнаружиться, например, при прочтении вверх ногами или в обратном направлении. Затем снова уставился в текст, пытаясь найти более сложный код прочтения: через букву, со смещением на слог, только первые буквы слов и тому подобное. Перепробовав все наиболее известные способы кодирования, он скривился, словно от зубной боли.

– На нее даже не наложены защитные чары, – пробормотал старик. – Можно было бы заподозрить иносказание, но содержание свитка абсолютно ясное и трудно изобрести какое-либо иное толкование. Выходит, ты сказал правду, как не противно мне произносить эти слова. Или эта рукопись – фальшивка.

– Над Вратами написано то же самое, – поморщился Верридан. – Проклятый Микрив все предусмотрел.

– Ты пробовал пройти через Врата?

– И не раз.

– Значит, у тебя ничего не вышло… – подытожил Кеарт. – Скверно. А ты не пробовал…

– Взять за руку принцессу, к примеру, и попробовать пройти вместе с ней? Пробовал, но безрезультатно. Более того, Кеарт, я думаю, что Микрив и в рукописи, и над Вратами написал неправду.

– Почему ты так думаешь? – заинтересованно встрепенулся старый маг.

– Я нескольких королевских дочерей заставил пройти через Врата в одиночку. Но ничего не вышло.

– Ты пошел на такой риск? – ужаснулся Кеарт. – А если бы получилось и девушка оказалась бы по ту сторону одна?

– Я перед этим давал им выпить яд, который убивает через несколько часов, – усмехнулся Тонн. – Неужели ты думаешь, что я не подстраховался бы?

– Разумно, – согласился старый колдун. – Выходит, Микрив все же скрыл истину? Для того, чтобы пройти Врата нужно еще что-то?

Чернобородый жрец пожал плечами.

– А если нужны все три… – предположил Кеарт. – И принцесса, и воин, и… О, Райн! Повелитель Всего! Это же Рамейдо! Вот оно! Вот оно! Вот разгадка!!

И старик в крайнем возбуждении принялся бегать по комнате, время от времени всплескивая руками. Тонн наблюдал за ним с холодным интересом. Наконец старый колдун остановился рядом с ним, схватил за одежду на груди и потряс, словно таким образом хотел заставить Верридана как следует вникнуть в его слова.

– Понимаешь ли ты, что это значит?

– Похоже, ты прав, – согласился Верридан задумчиво. – Все складывается один к одному.

– Не хватает только девы королевской крови и воина, не знающего страха, – добавил Кеарт.

– Ты будешь смеяться, но дева королевской крови тоже здесь, – неожиданно заявил жрец. – Это та самая рыжая девчонка, которая сбежала.

– Ты шутишь?! – вскричал старый колдун. – Она – принцесса?

– Не принцесса, а дева королевской крови, – поправил Тонн. – Ее отец – нынешний король, еще будучи наследным принцем приезжал в Тан-Рион и хорошенько погулял с местными знатными девицами. Одна из них, а может и не одна, родила затем девочку. Поскольку принц любил делиться любовницами со своими приятелями, кто был отцом девочки не знала даже ее мать. Чтобы избежать позора, беременность скрывали, а после рождения ребенка отдали в приют. Так что наша беглянка и сама не знает, что она – дочь короля.

– А-а… – усмехнулся старик. – Вот почему ты расстроился, когда она сбежала.

– Ее найдут. Я пустил по ее следу моих собак. Ты ведь видел моих собачек?

Кеарт удовлетворенно кивнул головой.

– Может у тебя в запасе имеется и воин, не ведающий страха?

– С этим хуже… – нахмурился жрец. – Я привозил сюда немало известных храбрецов, но все они пугались.

– Чем же ты их так пугал? – поинтересовался старый колдун.

– Одних бросал в загон к моим собачкам, других… А, что толку! Все они трусили!

– Может быть, не стоит понимать слова Микрива так буквально? – предположил Кеарт. – Может, как в случае с девой королевской крови… Ты ведь поначалу думал, что это должна быть непременно настоящая принцесса? А вдруг слава великого храбреца тут не при чем? Нужно в самом деле бесстрашное сердце, просто бесстрашное сердце?

– Какой-нибудь сорвиголова, которому все ни по чем? – задумался Верридан. – Возможно, ты и прав.

В этот момент воздух пронзил высокий дикий вой, подхваченный, казалось, десятком глоток.

– А вот и мои собачки! – обрадовался жрец. – Я же сказал, что они найдут девчонку!

Он направился было к выходу, но вдруг остановился, прислушиваясь. Вой был полон дикой тоски, тревоги и разочарования.

– Что-то не так? – глядя на нахмуренные брови Тонна спросил Кеарт.

Жрец кивнул, все еще прислушиваясь.

– Странно…

– Они словно жалуются, – заметил старый колдун.

– Вот именно.

Вой сорвался на отчаянный визг и стих. Удивленно переглянувшись оба хаденских мага поспешили к выходу.

Атавия. Проклятая Салта

Рес направился к аркам, явно намереваясь обойти храм, поскольку взобраться назад через пролом в стене без веревки им бы не удалось. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как вдруг остановился и поставил Жанкиту на землю. Его лицо нахмурилось, а с губ слетел возглас досады «Ае!».

– Что такое? – встревожено спросил Дарнок.

– Нам нужно возвращаться назад, в храм, – напряженно вглядываясь в пространство за арками, ответил юноша. – И лучше поторопиться.

Он снова подхватил на руки девушку и поминутно оглядываясь поспешил к пролому в стене, через который Дарнок спрыгнул на площадь. Оруженосец на всякий случай тоже обнажил меч и последовал его примеру, стараясь не отставать.

Не успели беглецы добраться до стены храма, как за арками мелькнула сперва одна темная тень, затем другая. А еще через минуту на площадь, принюхиваясь, вышли пять огромных черных волков, в три раза крупнее обычных животных этой породы. Жуткие твари мгновенно почуяли присутствие людей, все враз припали на передние лапы и грозно зарычали. Жанкита дико завизжала от страха. Дарнок обернулся и попятился, ощущая как по спине струится холодный липкий пот.

– Я же говорил, что здесь даже днем нельзя ходить. Наверное, это оборотни. Или еще что-нибудь в том же роде, – невольно поднимая оружие, пробормотал он. – Что же нам делать?

– Не останавливаться! – отозвался Рес, переходя на бег.

В несколько прыжков он преодолел оставшееся до стены расстояние и остановился под проломом. Дарнок не мог двигаться так быстро, к тому же он не решался повернуться спиной к страшилищам. Расстояние между оруженосцем и оборотнями быстро сокращалось.

Рес поставил на землю Жанкиту и молниеносным движением извлек из своего массивного пояса моток тонкого шнура с тройным крючком на конце. Еще одно движение и шнур запел в воздухе, описывая круги над головой юноши. После двух витков и сильного броска тройной крюк скрылся в проломе. Рес дернул за шнур, чтобы проверить надежно ли он зацепился. Посоветовав Жанките быстрее подниматься наверх, он с мечом в руке поспешил навстречу опасности. Двигаясь широким полукругом и стараясь держать всех оборотней в поле зрения, Рес быстро обошел Дарнока и оставил оруженосца за своей спиной.

При виде юноши чудовища попятились, завертелись волчком и завыли.

– Что вы делаете, Рес?! – испуганно вскричал Дарнок.

– Ступайте к Жанките и поднимайтесь наверх, – бросил через плечо юноша, – И поживее!

– Я вас не брошу! – твердо заявил оруженосец, направляясь к нему.

– Вы мне только мешать будете. Помогите Жанките, одной ей не подняться. Да ступайте же! – резко рявкнул юноша.

Дарнок невольно отступил и оглянулся на девушку. Жанкита в ужасе прижалась спиной к стене, держа в руке шнур. Она явно не знала, как воспользоваться этим средством спасения. Оруженосец снова посмотрел на оборотней и Реса. Юноша медленно двинулся вперед.

– Ну-ка, милые… Посмотрим, кто из нас быстрее, а? – сквозь стиснутые зубы пробормотал он, наступая на оборотней.

Чудовища взвыли еще громче.

– Ае! Только этого не хватало! – с досадой воскликнул Рес. – Да замолкните вы!

Он продолжал приближаться медленно и осторожно, но с каждым его шагом «волки» завывали все отчаяннее и жалобнее. Припав на передние лапы, поджав хвосты и прижав уши, они отползали прочь, стремясь сохранить между собой и юношей достаточное расстояние. Казалось, чудовищ обуял непреодолимый страх перед худеньким мальчиком, почти подростком, и его сверкающем в лучах солнца мечом. Жалобный вой перешел в визг и поскуливание, какое издают провинившиеся собаки.

Рес остановился и с досадой плюнул себе под ноги.

– Ладно, оставайтесь здесь и не вздумайте приближаться, – обвел он суровым взглядом «волков».

Под этим взглядом страшилища почти с него ростом сжались и окончательно распластались на земле, словно хотели зарыться в каменные плиты, лишь бы быть подальше от Реса. Пожав плечами, юноша повернулся спиной к оборотням и направился к стене, все еще не пряча в ножны меч. Присоединившись к Дарноку и Жанките, которые с изумлением следили за происходящим, он оглянулся. Чудовища лежали на том же месте, робко взирая на него, и только тихонько поскуливали.

– Что это? – спросил Дарнок. – Похоже, они вас бояться.

– Ну и черт с ними, – отмахнулся Рес. – Нужно подниматься наверх. Как бы не появились хозяева этих милых «собачек».

С этими словами он вложил в ножны меч, подпрыгнул и, упираясь ногами в стену и перебирая руками шнур, молниеносно добрался до пролома.

– Дарнок, обвяжите девушку вокруг талии и я ее подниму.

Оруженосец поторопился исполнить распоряжение. Оборотни привстали со своих мест, настороженно принюхивались и бросали в сторону людей свирепые взгляды, беспокойно ворча и скаля клыки, размером с палец. Рес одним рывком поднял Жанкиту, помог ей забраться внутрь и тут же принялся развязывать тонкую веревку вокруг ее талии. Не видя юношу «собачки» явно осмелели. Шерсть на их загривках стала дыбом и они зарычали, хотя и не слишком уверенно.

– Поспешите, Дарнок. Эти милые зверюшки, кажется, приходят в себя, – поторопил молодого человека Рес, бросая ему шнур.

Оруженосец постарался повторить его маневр, потратив на это гораздо больше времени и едва не свалившись вниз с полдороги. Как только он начал подниматься, оборотни окончательно осмелели. Они рванулись вперед, злобно подвывая. Глаза налились кровью, из оскаленных пастей капала слюна. Они яростно бросались на стену, пытаясь допрыгнуть до оруженосца, висевшего на тонком шнуре. Несколько раз мощные челюсти щёлкнули в опасной близости от сапог Дарнока.

– Скорее! Скорее! – хором торопили его Рес и Жанкита.

Когда оруженосец достаточно приблизился, Рес перегнулся вниз, обхватил своей рукой его запястье и просто выдернул молодого человека вверх, в пролом, поставив на ноги рядом с Жанкитой. Так в детстве одним движением оруженосца выхватывал из лужи отец. Но ведь Дарнок давно не был ребенком! Он был выше ростом и намного тяжелее Реса.

– Почему вы не стреляли? – спросил Дарнок, косясь коробочку со стрелками, все еще свисающую с запястья юноши.

– Потому, что стрел у меня не так много. А это милое местечко, кажется, полно сюрпризов.

Оборотни расселись внизу, под проемом, угрожающе ворча и не сводя глаз с того места, где исчезли беглецы. Рес смотал шнур и снова спрятал за пояс. Теперь они стояли во все том же зале с фресками и высохшим бассейном. Юноша задумчиво прошелся вдоль стены, хмуря брови.

– Здесь есть что-то странное, Дарнок. Нечто, чего я не понимаю. А я очень не люблю, когда я чего-нибудь не понимаю. Почему ваш меч был бессилен против этих людей, а мои стрелы – нет? Почему эти «собачки» так меня испугались?

– Вы собираетесь прямо сейчас искать ответ на эти вопросы?

– Все началось здесь… – не обращая внимание на замечание оруженосца, произнес Рес. – Вы выпрыгнули на площадь через этот проем, а я сперва выстрелил, а затем спрыгнул.

Дарнок поискал глазами так поразившую его фреску и снова с его губ сорвалось проклятье. Теперь у незнакомца на изображении лицо было так сильно исцарапано, что его черты стало невозможно различить. И царапины были совсем свежие…

– Разрази меня гром! Как это вышло?

– О чем вы, Дарнок?

– Этот парень, на стене…Прежде этих царапин не было! До того, как я выпрыгнул из пролома.

– Может, когда вы прыгнули, что-то упало сверху и исцарапало стену, – равнодушно пожал плечами Рес.

– Тогда это что-то валялось бы здесь, на полу. А я ничего похожего не вижу, – возразил оруженосец.

– Какое это имеет значение?

– Он был похож на вас как две капли воды, – произнес Дарнок, с подозрением глядя на собеседника.

– Вы случайно не перегрелись на солнце? Или съели чего-нибудь за завтраком? – фыркнул юноша.

– Клянусь всеми святыми, этот человек на фреске был просто вашим братом-близнецом! – воскликнул оруженосец. – Я в жизни не встречал такого сходства!

– Странно… – задумчиво произнес Рес, разглядывая стену.

– Более чем странно, – поддакнул Дарнок, все так же подозрительно глядя на него. – Как это можно объяснить?

– Не знаю, – тон юноши был настолько искренним, что Дарнок почти ему поверил. – Может, здесь все же действуют какие-то чары? Как этот человек на фреске мог быть на меня похож?

– И как появились эти царапины? Если только вы сами не испортили изображение.

– Я? Зачем?

– Чтобы больше никто не обратил внимание на столь странное ваше сходство с каким-то древним языческим богом.

– Вы верите в существование языческих богов?

– Нет, – смутился оруженосец. – Конечно, нет. Возможно, это был не бог, а какой-нибудь древний правитель… У него на голове что-то вроде короны.

– Это – Ат-Кенир! – вмешалась в разговор Жанкита. – Там, в подземном храме, много его изображений.

– Откуда ты знаешь, если здесь не видно его лица? – спросил Рес с явным неудовольствием в голосе.

– Потому, что его именно так изображают. Сидящим на троне из черепов и с мечом.

– Но это не трон из черепов, а табурет.

– Не знаю, – пожала плечами Жанкита. – Но он всегда сидит в такой позе и вот так держит меч.

– И я похож на эти изображения?

– Н-нет.

– Вот видите, Дарнок.

– По-вашему, я это придумал? – обиделся оруженосец.

– Бывает ведь случайное сходство. К примеру, ваша Молена и та девушка, о которой я вам говорил.

– Бывает, – проворчал Дарнок, – или нынче утром меня кто-то околдовал и мне мерещится невесть что.

– Добрые господа! – взмолилась Жанкита. – Прошу вас, уйдем отсюда. Это ужасное место.

– Ладно, – нехотя согласился Рес и Дарнок с облегчением вздохнул.

Юный рыцарь вновь взял Жанкиту на руки и двинулся вперед. Оруженосец, настороженно озираясь, следовал за ним.

Но юноша не сделал и шага, как снова остановился и сделал знак своим спутникам сделать тоже самое.

– Что такое? – раздраженно спросил оруженосец.

– Мы не должны уходить отсюда. Снаружи нас ждут большие неприятности. Лучше поискать другой выход.

– Вы что-то услышали?

– Скорее почувствовал.

Возможно, кто-то другой и принял бы слова Реса скептически, но Дарнок по себе знал, что люди, часто рискующие жизнью, со временем приобретают некое особое чувство опасности. Зная о профессии юноши и его способностях, оруженосец отнесся к этим словам со всей серьезностью.

– И что теперь делать?

Рес настороженно оглянулся.

– Не знаю, – честно признался он.

– И на кой черт вас сюда понесло! Ведь я же предупреждал! Как теперь выпутываться будем?! – проворчал Дарнок. – Оставайтесь здесь, а я потихоньку взгляну, что там.

Юноша не возражал и оруженосец осторожно двинулся к выходу. Стараясь ступать как можно тише и прячась между колоннами, он добрался до крыльца. И сразу понял, что предчувствие Реса не обмануло: на площадь перед храмом как раз вступил отряд «демонов» в темных накидках и масках. Их было не менее полутора десятков и каждый второй держал наизготовку арбалет.

– Вот дьявол! – с досадой воскликнул оруженосец и немедленно отступил за колонны.

Несколько стрел упали на верхней ступеньке крыльца там, где он стоял еще мгновение назад.

Испуганная Жанкита встретила вернувшегося Дарнока вопросом.

– Святые мученики! Что там?

– Там десятка два этих демонов, у них арбалеты, – с тревогой оглядываясь в сторону крыльца ответил оруженосец.

– Господин Дарнок, у вас есть какое-нибудь оружие вроде кинжала?

Удивленный таким неожиданным вопросом молодой человек все же кивнул в ответ.

– Дайте его мне, прошу вас. Если эти демоны снова схватят меня, я не хочу живой даваться им в руки, – дрожащим голосом, но довольно решительно произнесла девушка.

Дарнок молча извлек из-за голенища сапога длинный тонкий кинжал и отдал Жанките. Она спрятала оружие в рукаве накидки.

– Благодарю. Да хранит вас Бог и все Святые.

– Может быть, попробовать уйти через пролом? – предложил оруженосец, без особой надежды на успех.

– Там нас по-прежнему стерегут «собачки», – напомнил Рес. – и к ним уже присоединились их хозяева. Мы окружены.

– Дело плохо… – помрачнел оруженосец. – Нет ли здесь еще одного выхода?

– Должен быть, – огляделся по сторонам Рес, – туда!

И он указал на груду камней в углу зала. Дарнок увидел за ней темный провал, скорее всего коридор, ведущий вглубь храма, но засомневался, что они смогут воспользоваться этим выходом. Нагромождение камней выглядело внушительно – ни перебраться через них, ни тем более разгрести эту кучу, чтобы расчистить проход, они бы не смогли, Да и времени на это не было.

Между тем, Рес уверенно двигался вперед, Вот он уже ступил на первый камешек… И тут произошло чудо! Никак иначе назвать это было нельзя – груда камней исчезла как по волшебству! Перед Ресом открывался сводчатый проход, перед которым лежали обломки резного карниза, через которые несложно было просто переступить!

Дарнок протер глаза и оглянулся на Жанкиту. Вид остолбеневшей девушки с разинутым ртом убедил его в том, что она видела то же, что и он.

Рес оглянулся, недоумевая, что могло задержать его спутников.

– Эй! Нам стоит поторопиться! Я слышу лязг стали уже на крыльце!

Дарнок понимал, что лишние разговоры сейчас неуместны, да и шум погони не позволял задерживаться. Схватив за руку Жанкиту, которая по относительно гладкому полу могла с успехом передвигаться сама, он поспешил вслед за юношей, не обращая внимания на ниши со статуями по обеим сторонам широкого прохода.

Пыльный коридор вывел их к лестнице. Путь вверх был отрезан – верхний пролет обвалился, обломки усеивали нижний пролет, делая его непроходимым. Сердце Дарнока замерло: тупик! Но Рес, не задерживаясь ни на миг, двинулся влево от лестницы. Путь ему преграждала стена. Гладкая, ровная каменная кладка.

Оруженосец не успел и глазом моргнуть, как Рес… вошел в стену! И тут же в стене обнаружилась арка входа, за которой виднелось следующее помещение.

Удивляться было некогда: до слуха оруженосца уже доносились голоса преследователей. Несколько широких ступеней привели их в небольшой светлый зал, стены которого были покрыты загадочными письменами. Свет попадал сверху через узкие окна под самым потолком. В противоположной от входа стене виднелся еще один проход в виде арки, а возле него Дарнок с содроганием увидел несколько человеческих скелетов. Его рука невольно легла на рукоять меча.

– Похоже, нам надо быть поосторожнее, – пробормотал оруженосец. – Эти бедолаги явно умерли не своей смертью.

И он указал на кости.

– Вы правы. Их убили, – с полным хладнокровием разглядывая останки, согласился юноша.

Он наклонился, поднял какой-то предмет, лежавший среди костей, и протянул Дарноку. Это было маленькое бронзовое зеркальце.

– Эти люди не были воинами, иначе сохранилось бы оружие. И они уже давно здесь. Плоть совсем истлела, только кости.

– Почему это меня мало утешает? – проворчал Дарнок, проходя вслед за Ресом через арку в следующее помещение.

Этот зал по размерам был точной копией первого, но здесь уже царил полумрак, так как окон вверху не было и свет сюда проникал только из первого зала. Его стены были украшены пейзажами. С одной стороны простирался безлюдный морской берег. На череду мрачных скал обрушивались волны прибоя, рассыпаясь каскадами брызг. С другой стороны высились бесконечные барханы песчаной пустыни с жалкими кустиками травы и кривыми ветвями кустарника без листьев, едва видневшегося из песка. На третьей стене была изображена сумрачная чащоба дремучего леса, а на четвертой – неприступные горные вершины.

Посреди зала на полу лежала отполированная до блеска квадратная черная каменная плита, на поверхности которой словно сами по себе вспыхивали красные искры, будто отблеск отдаленных костров. Над плитой возвышались две перпендикулярные друг другу деревянные ажурные арки, сориентированные по сторонам квадратной плиты. Арки состояли из переплетения букв и символов, изображений растений и животных, которые словно перетекали из одного в другое так, что животное или растение одновременно выглядело и как буква или символ. Возле самой плиты лежал еще один скелет, простирая к ней руки. Посередине каждой стены располагались двери, выкрашенные в разный цвет. Одна дверь была черная с красной каймой, другая – белая с голубым ромбом в центре, третья – в сине-желтую полосу и четвертая – сплошного серого цвета.

– Интересно, – произнес Рес, – Почему на поверхности плиты нет пыли? За несколько веков на ней должен был собраться приличный слой. И почему все двери разного цвета? Это должно что-то означать.

Он подошел к серой двери и остановился возле нее. Дверь плотно прилегала к стене и на ее поверхности не было никаких выступов или отверстий, при помощи которых можно было бы попытаться ее открыть. Над дверью дугой шла надпись на том же непонятном языке, что и в первом зале. Юноша толкнул дверь плечом, но она не поддалась. Он провел рукой по ее поверхности.

– Странно, – сказал он, поворачиваясь к оруженосцу. – Эта дверь ведет в никуда.

– То есть как? – не понял Дарнок.

– За ней ничего нет. Она просто нарисована на стене.

Рес обошел весь зал и исследовал все четыре двери. Оказалось, что они тоже нарисованы и над каждой шли разные надписи.

– Ясно, – сказал он, возвращаясь в центр зала. – Это какой-то символ. Четыре пути или что-то в этом роде. Если бы я понимал надписи, то смог бы в этом разобраться. Должно быть, на этот город напали враги, разрушили его и сожгли. Эти люди были убиты прямо в святилище храма, а храм разграблен.

– Но как вы прошли через кучу камней и сплошную стену? – не выдержал оруженосец.

– О чем вы, Дарнок? – Рес обернулся к нему в совершенном изумлении.

– Там, в зале… Коридор был завален камнями, но как только вы подошли – камни исчезли. Возле лестницы то же. Там не было никакого прохода – просто стена. Сплошная. Но стоило вам приблизиться – и образовался проход.

– Вы в своем уме, Дарнок? – вытаращил глаза юноша. – Что вам мерещиться сегодня?

– Жанкита? – обернулся к девушке оруженосец.

– Да, так и было, – кивнула рыжеволосая беглянка. – Камни. И стена.

– Странно. Я не видел ничего подобного, – пожал плечами Рес.

– Хотите сказать, что никаких камней и стены не было?! – вскричал Дарнок.

– Именно.

– Не может быть!

– В любом случае это – тупик, – робко вмешалась в разговор Жанкита. – Что же нам делать дальше?

– Выход все же есть, – задумчиво произнес юноша, – и он здесь.

– Черт побери, откуда Вы знаете? – взорвался Дарнок.

– Я чувствую.

На этот раз оруженосец скептически фыркнул. Он уже слышал топот ног преследователей и их голоса.

– Если мы сейчас же не найдем выход, то присоединимся к нему, – бросил Дарнок, кивая на скелет у плиты.

– Здесь больше ничего нет, кроме камня и арок, – как бы рассуждая вслух продолжал Рес, словно не обращая внимания на шум приближающейся погони.

Он рассматривал надписи на арках. Дарнок невольно тоже устремил туда свой взгляд.

– Разрази меня гром! Я знаю, что здесь написано! – внезапно воскликнул он. – Это на древнем церковном языке, который я когда-то немного учил в монастыре! Здесь же подсказка: название животного или растения начинается с той же буквы…

– Что? Что там написано? – вскричали хором Рес и Жанкита.

– Здесь могут пройти… только… дева царской крови, воин, не ведающий страха и… повелитель всего. Ну, по крайней мере смысл такой.

– Пройти через эту арку? Куда?

– Здесь не сказано, – развел руками Дарнок.

– Арки и надписи одинаковые. Четыре двери… – пробормотал юноша, оглядываясь. – Четыре пути… Ерунда какая-то.

И он с досадой пнул ногой черную плиту. Тут же на поверхности камня в месте удара возник золотистый мерцающий след, который начал медленно таять.

– Это – колдовство! – взвизгнула, попятившись, Жанкита.

– Похоже на то, – хмуро согласился оруженосец.

– Если принять на веру эту надпись, стать на плиту… Возможно, одна из дверей откроется? – предположил неуверенно Рес.

– Если принять надпись на веру, то никто, кроме вас, здесь не сможет пройти, – ответил ему Дарнок.

– Интересно, к какой же из трех категорий вы причисляете меня? – с обычной иронией произнес юноша.

– Конечно же, воин, не ведающий страха!

– Благодарю за лестное мнение о моей персоне, – поклонился Рес, – но, боюсь, у нас нет времени на сомнения. Предлагаю попробовать пройти через арку всем троим. Если ничего не получиться, постараемся дорого продать свои жизни. У нас есть шанс. Похоже, им приказано взять нас живыми, иначе они бы сразу спустили на нас «собак». А если так, то всегда можно попробовать сбежать. Жанките это уже однажды удалось.

– Я боюсь! – честно призналась девушка, косясь то на плиту, то на выход из зала.

Топот и звон оружия доносились уже из коридора.

– Хорошо. Я пойду первым, – решился Дарнок.

– Нет, мы пойдем все вместе, – возразил Рес.

Он крепко взял за руки оруженосца и девушку, повернув их лицом к арке и спиной к выходу. Перед ними была стена с неприступными горами и серой дверью.

– Идем по моей команде… Раз. Два. Вперед!

Они шагнули на плиту сразу все трое. Поверхность камня и арка вспыхнули золотом. Шум погони раздавался уже из первого зала. Плита качнулась под их ногами, горы, нарисованные на стене, словно придвинулись вплотную и заслонили все. В лицо Дарноку ударил холодный свежий ветер. Он оглянулся. Никакого зала, арки и черного камня не было. Они стояли на неширокой каменистой площадке на самой вершине горы, а вокруг простирались нагромождения скал и другие, еще более высокие вершины.

– Вот дьявол! – только и смог сказать оруженосец, тараща глаза. – Где это мы?

Жанкита, которая зажмурилась от страха, ступая на плиту, так же изумленно оглядывалась.

– Похоже, надпись лгала, – подытожил оруженосец, немного придя в себя.

– Или вы ее неправильно прочли, – отозвался Рес. – Теперь вопрос: смогут ли и наши преследователи последовать за нами?

– Надеюсь, что нет. По крайней мере, у нас есть время унести ноги, пока они поймут что к чему, – с надеждой в голосе ответил Дарнок.

– Меня интересует еще один вопрос, – продолжал юноша. – Как мы вернемся назад?

– М-да… Сперва нужно узнать куда мы попали. На холмы Морана это мало похоже, – нахмурился оруженосец. – Ближайшие к Тан-Риону горы – Бо-Анде, но они низкие и покрыты лесом.

– Согласен. Это никак не Лагнар. Похожие вершины в трех месяцах пути от Тан-Риона на юго-восток, – согласился Рес.

– Как же мы попали сюда? – дрожа спросила Жанкита. – Здесь нет ни камня, ни арки… Нас переместила магия? Что же это за место? Где мы?

– Не знаю, – пожал плечами юноша. – Были нарисованы горы и мы попали в горы.

– А если бы повернулись к лесу, попали бы в лес? – предположил оруженосец. – Кстати, почему вы выбрали горы?

– Я как раз предположил, что мы попадем в то место, которое нарисовано, – пояснил Рес. – Что случилось бы, если бы я выбрал море? Куда бы мы попали? На берег? На корабль? Или прямо в воду? По этой же причине не хотелось бы попасть в пустыню не имея с собой и капли воды. А лес… В незнакомом лесу трудно найти дорогу, да и неизвестно кто там может водиться.

– А горы по-вашему безопасны? – хмыкнул Дарнок. – Мы могли бы свалиться в пропасть.

– Вряд ли. Выход ведь не для того делался, чтобы убить. В этом нет смысла. В горах не бывает очень крупных хищников – им там нечем питаться. В горах меньше людей и они обычно гостеприимны. И, наконец, горы – моя родина. Не эти, конечно, – поспешно добавил юноша, заметив мелькнувшее было на лице оруженосца изумление.

– Ладно, идем, – подытожил Рес, снова поднимая Жанкиту на руки. – Хотя я не уверен, что нам следует уходить отсюда.

– А что же нам делать? Сидеть здесь и ждать? Чего?

– Здесь так холодно, господа… – пожаловалась Жанкита. – Я совсем озябла.

Юноша вздохнул и заторопился вниз по крутой, едва заметной горной тропинке.

Новомирье

Жанкита тихо посапывала в уголке за занавесью из звериных шкур, уютно свернувшись калачиком и зарывшись носом в набитые душистыми травами подушки. Рес отправился на разведку. Дарнок примостился возле очага и устало опустил голову на руки. Приютивший их старик с длинной белой бородой и густыми мохнатыми бровями в чистой полотняной рубахе до пят что-то помешивал в небольшом котелке над огнем.

Хижину старика, сложенную из больших камней и крытую ветками, они нашли сразу же, как только спустились на три сотни шагов по тропинке вниз. Он назвался Отшельником и пригласил их отдохнуть и перекусить, но, как показалось Дарноку, без особой радости, словно повинуясь необходимости. Простой, но сытный обед из похлебки и каши, пришелся как нельзя кстати. Измученная Жанкита стала клевать носом прямо над тарелкой и Отшельник предложил ей для отдыха свою постель, на что бедняжка с радостью согласилась. Уже через минуту она крепко спала.

Рес поправил на боку свой меч и заявил, что хочет осмотреться, поэтому намерен прогуляться по окрестностям. После этого он ушел, сопровождаемый неодобрительным взглядом хозяина. На предложение Отшельника вздремнуть Дарнок ответил отказом. Он, конечно, устал, но на душе у оруженосца было неспокойно. Что это за место? Куда они попали? И как отсюда выбраться?

Их суровый хозяин не дал на эти вопросы никакого вразумительного ответа и это сильно не понравилось Ресу. Похоже, он и старик сразу невзлюбили друг друга без какой-либо видимой на то причины. Странный Отшельник Дарноку тоже показался подозрительным, поэтому он и остался бодрствовать, на всякий случай не снимая пояс с мечом.

Какое-то время после ухода юноши старик молчал, затем внезапно заговорил, обращаясь к оруженосцу.

– Как давно ты служишь этому дьяволу, несчастный?

Дарнок вздрогнул от неожиданности и с удивлением уставился на Отшельника.

– Я говорю о том демоне, который только что ушел, – сурово продолжал старик. – Давно ли ты продал ему душу?

– Этот юноша – знатный рыцарь Конрад де Вильен. Почему ты называешь его дьяволом? – спросил Дарнок.

– Потому, что он и есть – дьявол, – отрезал Отшельник. – Какое бы имя не носил демон, ангелом он не становится.

– Возможно, он тебе не понравился, но ты же его совсем не знаешь.

– Что тут знать? – усмехнулся в бороду хозяин хижины. – Глаз – огонь, меч – молния, ум – острее бритвы, под языком – яд, в душе – тьма, а за плечами – смерть.

Оруженосец изумился еще больше такой меткой характеристике своего спутника, но все же он не был полностью согласен со стариком.

– Все, что ты сказал о нем – правда, но… – Дарнок замялся, пытаясь найти нужные слова.

Отшельник сверлил его жестким взглядом из-под седых бровей и молча ожидал продолжения.

– По-твоему выходит, что он – просто исчадие ада какое-то, – махнул рукой оруженосец. – Но это не так. Он спас мне жизнь.

– Так вот чем он тебя купил.

– Никто меня не покупал! – в раздражении воскликнул Дарнок. – И я ему не служу. Я – оруженосец барона де Моран, а рыцаря я недавно встретил на дороге. Он спас Жанкиту, вытащил из огня двух крестьянских ребятишек, а сам едва не сгорел. Он помог мельнику на постоялом дворе… Он умен – да, отважен – да, ловок и быстр – да, но разве это плохо? Кто дал тебе право говорить дурно о незнакомом человеке, тем более о своем госте?

– Я не звал его в гости, – буркнул старик, снимая с огня котелок. – И он – не человек.

– Что?! – Дарнок растерялся окончательно. – Как это – не человек? А кто же?

– Принц демонов Ат-Кенир.

Оруженосец, вытаращив глаза, смотрел как Отшельник, зачерпнув деревянной ложкой варево из котелка, дует на него, чтобы остудить, потом он фыркнул насмешливо. Должно быть дед свихнулся от одиночества!

– Зря смеешься, – наконец попробовав свою стряпню, заметил старик. – Разве ты не слышал о пришествии Ат-Кенира? И что грядет за этим?

– Конец Времен?

– Значит, слышал, – Отшельник удовлетворенно кивнул и поставил котелок на полку с грубыми глиняными мисками и кувшинами, а ложку аккуратно обтер чистой тряпицей и положил рядом.

– Мало ли какие сказки рассказывают старухи на ночь! – пожал плечами Дарнок. – В Святом Писании об этом ничего не сказано.

– А ты, выходит, веришь только Святому Писанию? – язвительно поинтересовался седобородый. – В нем о твоем существовании в самом деле ничего не сказано. Но ведь это не означает, что тебя нет.

Оруженосец немного смутился.

– В Святом Писании не может быть написано обо всем и обо всех, – огрызнулся он. – Но уж о таком важном событии, как Конец Времен и пришествие Ат-Кенира там должно быть написано, если это правда.

– Ты, значит, прочел все Священные Книги, до конца? – так же ехидно спросил Отшельник.

– Конечно, нет, – раздражаясь еще больше, ответил оруженосец почти грубо. – Я – не Великий Магистр, только они читают Великую Книгу Тайн.

– Вот видишь!

– Можно подумать, ты ее читал!

Отшельник, ничего не ответив, неторопливо повернулся к молодому человеку спиной и направился к кованому железному сундуку, стоящему в углу хижины. Дарнок настороженно следил за ним. Старик так же молча поднял крышку, вынул из сундука два свертка, завернутых в чистый холст, один побольше, другой – маленький, и так же неторопливо опустил крышку. Затем он подошел к столу и сел на деревянную лавку, поманив оруженосца к себе сухим искривленным пальцем. Дарнок с опаской приблизился.

Между тем Отшельник развернул сверток побольше и взору молодого человека предстала старинная книга в темном кожаном переплете.

– Не об этой ли книге ты говорил? – не без легкого ехидства поинтересовался старик, протягивая небольшой, но довольно толстый фолиант оруженосцу.

Дарнок с трепетом принял книгу и открыл ее. Ошеломленно он смотрел на пожелтевший пергамент и причудливую, но четкую вязь заглавия.

– Откуда это у вас? – с дрожью в голосе произнес он, поднимая глаза на седобородого.

– Когда-то у меня была неплохая библиотека, много сотен томов, среди них – очень редкие. Но когда я решил оставить мир и поселиться в этом месте, то вынужден был взять с собой только самые ценные экземпляры, – пояснил странный хозяин горной хижины. – Я дарю тебе эту книгу. Прочти ее. Она откроет тебе глаза на многие вещи.

– Я не могу принять такой подарок.

– Почему же?

– Эту книгу могут читать только Великие Магистры!

– Почему, как ты думаешь?

– Потому… – Дарнок задумался, – потому, что в ней содержится тайное знание. Она ведь так и называется: Великая Книга Тайн.

– Какие же такими знаниями не должны владеть простые люди, вроде тебя, а только Великие Магистры? Ведь когда-то они тоже были простыми людьми, до того, как надели свои мантии. Какое такое тайное знание, может содержаться здесь? Секреты Церкви? Какие могут быть секреты у Церкви от верующих? Что тогда? Где спрятаны сокровища? Как вызывать духов? Или как на самом деле устроен мир? А может тайны, которые могут подорвать могущество Церкви и ослабить власть Великих Магистров, если они попадут в чужие руки? Скажи, если ты узнаешь нечто такое, неужели ты используешь свои знания, чтобы навредить Церкви или сыграть на руку дьяволу? Захочешь разрушить мир? Или стать его Повелителем? Или завладеть несметными сокровищами? А, может, ты просто узнаешь правду? Правду, которую скрывают от тебя и тебе подобных, чтобы править при помощи лжи?

– Я не стану ее читать, – упрямо повторил Дарнок. – Да и откуда я знаю, что эта книга – настоящая?

– А ты открой ее на любой странице. Но, прежде, чем открыть, задай мысленно какой-нибудь вопрос. И прочтешь ответ. Попробуй!

Оруженосец пожал плечами и раскрыл фолиант посредине. Он даже не задал мысленно никакого вопроса, а просто наугад начал читать:

Сомненья – от черта, а вера – от Бога.

Где правда? Где ложь? Где тупик? Где дорога?

Где Истины свет? А где голос Обмана?

Лишь в сердце ответ кровоточит как рана…

Дарнок в ужасе захлопнул книгу.

– Но… я знаю эти слова! Это же из Сказания о Святом Горилии!

– Вот именно! – торжествующе провозгласил Отшельник. – Вот именно! В этой книге изложена подлинная история мира, а не та, которую рассказывают церковники. Многое, что содержится в этой книге тебе известно по легендам и преданиям. Но Церкви не выгодно, чтобы эти знания были в народе освящены авторитетом Святого Писания, поэтому Книгу Тайн и запретили для чтения простым верующим. А все эти рассказы пренебрежительно именуют «сказками», чтобы люди в них не верили.

– И там написано об Ат-Кенире?

– И о Конце Времен. И о тех Вратах, сквозь которые вы прошли, чтобы сюда попасть.

Дарнок заколебался, с недоверием глядя на Отшельника.

– Клянусь Богом и всеми Святыми, что в этой книге нет ничего, что опорочило бы Святую Веру. А вот авторитет Великих Магистров в твоих глазах наверняка серьезно пошатнется, – усмехнулся старик. – Подумай сам: разве церковники всегда поступают благородно? Неужели ты не слышал о том, какую политику ведут Великие Магистры? О том, что они не стесняются почти в открытую использовать яд и кинжал наемных убийц? О том, как свергают неугодных, непокорных королей? Отправляют на костер известных ученых? Ты не знаешь какой разврат и пьянство царят в монастырях? Какие богатства огнем и мечом награбили Святые Братья? Все говорят об этом шепотом, но бояться сказать вслух. Разве церковь не покрывает преступников, только потому, что у них есть деньги и связи? А не кажется ли тебе странным, что для получения прощения всех грехов, включая самых ужасных, достаточно построить церковь или щедро одарить монастырь? Что же выходит? Грабил, убивал, а потом на политые кровью безвинных жертв деньги купил себе прощение? И иди грабить дальше?

Дарнок скрипнул зубами. Эти вопросы он задавал себе и прежде, но всегда гнал свои сомнения, боясь самому себе дать на них ответ.

– Молчишь? – прищурил глаза седобородый. – Тут нечего возразить, верно? Разве не лицемер тот священник, который проповедует чистоту помыслов, а сам в отдаленном уголке храма совращает невинную девушку, еще ребенка? Разве не лжец тот монах, что собирает пожертвования на монастырь у бедняков, а потом на эти последние гроши полуголодных крестьян обжирается в трактире? Разве не преступники Святые Братья, которые с молитвами на устах и божьим именем на щите вырезают целые сарацинские селения, включая женщин и детей? Церковь лишь лжет, что ведет борьбу с демонами. На самом деле она сама – их порожденье. Демоны, которыми правит Ат-Кенир, создали Церковь, чтобы опорочить истинную веру. Они не могли уничтожить Святое Божье Слово, и тогда выбрали из Святого Писания все, что может раскрыть этот обман, собрали в одну книгу и объявили ее тайной, доступной только Великим Магистрам.

– Да как ты смеешь говорить такое?! Порочить святое Божье имя! Обвинять Святую Церковь! – возмущенно воскликнул оруженосец. – Дьявол многолик и силен! Иногда он проникает в самые святые места. Но те, кто ему служат, получат по заслугам на страшном суде! Все, что ты говоришь, случается в самом деле, но не вся Церковь продажна и преступна! Есть по-настоящему честные люди, подвижники и, наконец, Святые!

– Ты хоть раз в своей жизни встречал Святого? – поинтересовался Отшельник. – Все они давным-давно умерли. Если на самом деле жили.

– Ты хочешь сказать, что они никогда не существовали и это лишь выдумки священников?!

– Некоторые – безусловно, но были и настоящие Святые, как, например, небесный воин Горилий. Только существовал этот великий герой тогда, когда о Церкви и слыхом не слыхивали. Некоторые другие Святые – тоже. Память о них осталась в веках и Церковь использовала их заслуги и авторитет для повышения своего авторитета. Но как все, к чему касаются слуги дьявола, даже их воистину Святые имена стали предметом торговли и спекуляции. Если собрать все зубы Святого Аствара, которые хранятся в церквях по всему миру, тот окажется, что их у Великого Святого было никак не меньше трехсот. Я уже не говорю о тех, что носят в рукоятях своих мечей и в ладанках на шее храбрые рыцари или предлагают за пару серебряных монет на рынках бродячие торговцы! Ложь, ложь и снова ложь! Весь мир, в котором ты живешь, оруженосец, построен на лжи.

– Многое из того, что ты говоришь – правда, – признался, скрепя сердце, Дарнок. – Но я не могу с тобой во всем согласиться. Я не верю, что Церковь – порожденье демонов. И я не верю в Ат-Кенира.

– Придется поверить. Только поторопись, а не то будет поздно.

Дарнок все еще с сомнениями снова взял книгу в руки.

– Если твоя вера сильна, то чего ты боишься? – лукаво продолжал Отшельник. – Разве тебе не приходилось слушать всякие лживые истории? Прочтешь еще одну, только и всего. Или ты боишься, что твоя и без того пошатнувшаяся вера рассыплется в прах, если ты прочтешь правду?

– Хорошо, – решительно произнес оруженосец. – Я прочту эту книгу. И сам решу, что в ней правда, а что – ложь.

– Вот это разумная речь, – одобрительно заметил старик. – Ты не так глуп и упрям, чтобы не признавать очевидное. Только не показывай эту книгу рыцарю. Ат-Кенир разгневается не на шутку, если увидит ее у тебя.

– Я не верю, что Конрад де Вильен может быть Ат-Кениром.

– Почему же? Потому, что у него хорошенькая мордашка и язык бойко подвешен? По-твоему у дьявола непременно должны быть рога и хвост? У демона много обличий.

Дарнок потер лоб. Удивительная манера ездить верхом и драться, загадочное оружие… Фреска, испуганные оборотни… Конечно, Рес – юноша более чем странный, и если уж кто подходит на роль Принца Демонов, то это, пожалуй, он. Но в то же время…

– Не веришь? – переспросил Отшельник.

– Не верю. Демоны не делают добрых дел, а он… спас крестьянских детишек и кошку из огня… Заступился за мельника на постоялом дворе…

– Ты молод, – усмехнулся старик. – Молод и наивен. Скажи, когда лекарь дает больному невыносимо горькое и отвратительное на вкус лекарство, добро или зло он делает?

– Конечно, добро. Ведь больной должен исцелиться.

– Значит, немного маленького зла ради большого добра. Так?

Оруженосец вынужден был согласиться.

– Тогда почему бы и демону не сделать немного добра ради одного очень большого зла? Поверь, он не делал все это бескорыстно, а преследовал свои цели. А что спасал жизнь, так ведь демону не нужны ваши жизни. Ему нужны ваши души. Он завоевал твою любовь и доверие. Теперь ты у него в долгу и исполнишь все, что он потребует. И девушка тоже.

– Он служит Великим Магистрам, – не сдавался Дарнок.

Отшельник засмеялся.

– Церковь никогда не брезговала союзом с дьяволом, если ей это было выгодно. Главная цель Великих Магистров – деньги и власть. За это они и черту душу продадут. Не святые же молитвы распевать они его наняли!

Оруженосец прикусил губу. Все, что говорил этот старик что-то уж слишком было похоже на правду.

– Почему я должен тебе верить? – высказал он вслух свои сомнения. – Я вижу тебя впервые, а рыцарь – мой друг.

– О! Вот видишь! Он уже отравил твою душу своим ядом! – сокрушенно воскликнул седобородый. – Ты уже не способен отличить добро от зла и даже называешь его своим другом!

– Что ты так заботишься о моей душе? Какое тебе дело до меня, Отшельник?

– Я ждал твоего прихода. Потому, что только ты можешь вернуть Ат-Кенира назад, в ад, откуда он пришел, – пристально глядя в глаза молодого человека, произнес старик.

– Я?!

– У тебя чистое сердце, оруженосец. И он доверяет тебе. Твой приход был предсказан, как и явление Ат-Кенира.

– Бред какой-то, – пробормотал Дарнок. – Ты, верно, свихнулся в этой глуши, Отшельник.

– Хотел бы я, чтобы все это было неправдой, – вздохнул седобородый. – Но увы… Скажи, если бы ты был уверен, что этот юноша – Ат-Кенир, ты бы выполнил то, что от тебя требуется?

– Что я должен сделать?

Вместо ответа Отшельник развернул сверток поменьше и выложил на стол перед оруженосцем маленький, тускло блестящий предмет.

– Что это? – шепотом спросил Дарнок.

– Наконечник стрелы. Той стрелы, которая оборвала жизнь Святого Аствара.

Оруженосец широко открытыми глазами смотрел на поистине бесценное сокровище. По виду это был самый обычный наконечник стрелы, к тому же затупленный и ржавый. Или это кровь Святого, которая на нем запеклась?

– Это и есть Великая Тайна Врат. За этим Ат-Кенир сюда и пришел. Бери.

– Что? – Дарнок не сразу понял.

– Бери. Только ты можешь это сделать.

Оруженосец посмотрел на седобородого недоуменно.

– Ты должен выстрелить в него с близкого расстояния, с очень близкого расстояния, иначе он успеет отклониться или отбить стрелу, – строго глядя в глаза Дарноку, пояснил старик. – Он не догадается, что ты хочешь сделать. Он тебе доверяет и подпустит близко. Целься прямо в сердце или в переносицу. И используй арбалет, а не лук – так надежней.

– Я не стану его убивать, – горячо возразил оруженосец. – Он ничего плохого мне не сделал. Он спас мне жизнь!

– Ты не можешь его убить. Он – бессмертен. Но ты его тяжело ранишь, кровь Святого Аствара заставит его неимоверно страдать. Он будет вынужден покинуть Атавию и вернуться домой, чтобы залечить свою рану.

– Чушь! – воскликнул оруженосец, – неужели ты думаешь, что я поверил хоть одному твоему слову?

– Тогда Атавии придет конец. Он зальет весь мир кровью. Разрушит все храмы, растопчет все святыни, убьет всех священников. Легионы демонов хлынут на землю из бездн ада. Матери будут пожирать своих детей, а отцы бесчестить дочерей еще в колыбели. Человеческую кровь будут пить как вино, а любого, совершившего добрый поступок, топить в нечистотах. Ты этого хочешь? – грозно нахмурил брови седобородый.

– Я не верю, что он – Ат-Кенир, – упрямо повторил Дарнок.

– Разве не он привел тебя в Салту? Разве не он нашел дорогу к Вратам? Разве не он провел вас через Врата?

– Зачем он взял нас с собой? Если он – демон, зачем он спасал меня и Жанкиту?

– Вспомни, что было написано над Вратами! Вы могли пройти только все вместе.

– Эта надпись лжива.

– Почему же?

– Там написано, что могут пройти только девица королевской крови, не ведающий страха воин и повелитель всего, что есть.

– И в чем же по-твоему ложь? – удивился старик.

– Ну, – смутился Дарнок, – хотя бы в том, что Жанкита – королевской крови.

Отшельник рассмеялся, как будто по комнате рассыпали сухой горох.

– Жанкита в самом деле дочь короля, хотя и не знает об этом. Ее мать, чтобы избежать бесчестия подбросила младенца в приют. А ты прославишься как великий воин, не побоявшийся самого Ат-Кенира.

– Но тогда… Это значит, что Ат-Кенир все же станет повелителем всего?

– Увы… – опустил голову Отшельник. – Конец Времен когда-нибудь наступит. Но не теперь. Ты не позволишь миру скатиться в бездну прямо сейчас. А потом… Кто знает? Это будет уже после нас.

Дарнок хмыкнул и покачал головой, глядя на ржавый наконечник стрелы. Он верил старику и не верил. Он, Дарнок, калека и бедный сирота – спаситель мира? А храбрый, красивый и ловкий мальчик, который встретился ему на переправе через Сольж – Принц Демонов Ат-Кенир? И перед ним в самом деле стрела, которой был убит Святой Аствар?

Спасенные дети, мельник, кошка с обгоревшими усами, развалины Салты, демоны, которых не берет меч… Фреска, Врата, странный старик… Сомненья – от черта, а вера – от Бога. Только кому он, Дарнок, теперь должен верить?

– Сомневаешься? – глядя на него, произнес Отшельник.

– Сомневаюсь… – подтвердил Дарнок.

– А если бы ты убедился, что это – правда? Тогда ты бы выстрелил в него?

– Да. Но только, когда я буду в этом уверен.

– Тогда приведи его в Тан-Рион, пусть он войдет в Главный Собор и коснется одной из Святынь. Если он Принц Демонов, он не сможет до нее дотронуться. Скорее всего, он даже откажется войти в Собор. Это и будет тебе доказательством. Только торопись! И будь осторожен. Ат-Кенир пришел сюда за наконечником стрелы и если он догадается, что святыня – у тебя, тебе придется плохо, да и миру тоже. Тогда и придет Конец Времен!

Когда Рес появился на пороге, Дарнок непроизвольно сжался, словно перед прыжком. Когда же он взглянул в лицо юноши, то ему окончательно стало не по себе: рыцарь был мрачнее тучи.

– Что это за место, старик? – рявкнул он с порога. – Я тебя в последний раз спрашиваю!

– Ты сам все видел, – спокойно ответил хозяин хижины, перебирая какие-то сухие листья возле очага.

– Да, видел. Здесь вокруг только скалы и водопад. Все тропинки ведут по кругу. Здесь больше ничего нет!

– А что ты хотел здесь найти? – так же невозмутимо продолжал свое занятие Отшельник.

Лицо Реса окаменело.

– Ты знаешь о чем я говорю, – с угрозой в голосе, но уже тише произнес он. – Здесь нет ни одного дерева, ни одной травинки. Ни птиц, ни животных. Нет даже мух.

– Неужели храброго рыцаря так огорчает отсутствие мух? – притворно удивился старик. – Все именно так, как ты говоришь. Здесь ничего больше нет. Ни-че-го. Этот мир состоит из небольшого пятачка среди скал.

– Что? – Дарнок недоуменно переводил взгляд с седобородого на того, кого он называл Ат-Кениром и обратно, с трудом понимая о чем идет речь, – Как это нет растений? А каша, которую мы ели? А эти травы и листья?

– Так не бывает, – топнул ногой Рес.

– Бывает, как видишь. Здесь есть все, что мне нужно: уединение, тишина, чистая вода, свежий воздух. Вечное лето. Я стар и мне не нужно ничего больше.

– Как отсюда выбраться?

– Так же, как вы сюда пришли.

– Но здесь нет ни арки, ни камня. Я все здесь осмотрел. Или есть еще что-то? – рука юноши легла на рукоять меча.

– Нет.

Старик оставил свои листья, выпрямился и посмотрел юноше прямо в глаза. Они были одного роста и Дарноку на мгновение показалось, что они даже чем-то похожи. Это было не внешнее сходство, а скорее какая-то внутренняя сила, уверенность в себе. Поединок взглядов продолжался совсем недолго, но имел довольно странные последствия. Оба противника – старый и совсем юный внезапно попятились друг от друга и отвели глаза.

– Это ловушка или тюрьма? – мрачно спросил Рес.

– Ни то и не другое, по крайней мере для тебя, рыцарь, – покачал головой отшельник, и Дарноку показалось, что в голосе старика прозвучало уважение. – Ничто не может быть для тебя тюрьмой. Ты можешь уйти, когда захочешь и забрать с собой своих спутников.

– Как?

– Просто представь место, где ты уже был хоть раз и куда хочешь попасть, и пожелай вернуться.

– И все? Достаточно одного моего желания?

– Как всегда и во всем. Достаточно только одного твоего желания.

Атавия. Проклятая Салта

Кеарт брезгливо толкнул носком туфли тело мертвого охранника.

– Меткий выстрел, – заметил он, глядя на нанесенную стрелой рану. – Попади он немного выше или ниже или под другим углом… Видна рука мастера. Странно, что твои «собачки» до сих пор перепуганы.

– Ничего удивительного. Они чуют Силу Рамейдо, – поморщился Верридан, только что выслушавший доклад начальника своей стражи.

– Думаешь, это был он?

– Кто еще мог убить двух охранников храма, защищенных магией?

– Какими заклинаниями ты их защитил?

– Шелковой Паутиной и Тяжелым Клинком.

– Он был один?

– Нет. Еще парень постарше – хромоногий калека в одежде оруженосца, весь в шрамах и без одного уха.

Кеарт подскочил к Верридану и вцепился в его накидку, словно пытаясь вытрясти из жреца все, что он до сих пор скрывал.

– Неужели это храбрец?! Ты понимаешь, что это значит, Верридан?

– Я не такой дурак, – мрачно глядя на него, произнес чернобородый. – Мы слишком много возомнили о себе, Кеарт. Настоящей целью прибытия Рамейдо на Атавию были Врата. Он знает, где они находятся. И рядом с ним те двое, кто нужен ему, чтобы их пройти. Именно это и рассказал Халону Советник Гарил. Анделл похитили принцессу Итри и меч Халона. Алварий Микрив создал Врата и за ними спрятали принцессу. Вот почему Рамейдо здесь! И он в двух шагах от цели.

– Почему же тогда он не прошел Врата сразу? – проворчал старик, глядя на тело стражника. – И зачем ему понадобилось убивать твоих людей? Рамейдо стоило лишь приказать и они подчинились бы. И уж тем более непонятно, зачем ему нужен был Асвийский султан?

– Возможно, это мелкая услуга – плата за предоставленную Советником Гарилом информацию? Для прохождения Врат не было соблюдено какое-то условие или просто неподходящее время? А моих людей он убрал как свидетелей, чтобы не раскрыли прежде времени тайну его появления здесь.

– Чушь! – отмахнулся Кеарт. – Как раз их смерть и выдает его руку…Если анделл признались в похищении принцессы, то о какой еще там услуге можно вести речь? Странно, что Халон не развеял по ветру этого Советника Гарила после подобного признания. Асвийский султан и твои охранники – это открытое проявление вражды. Возможно, Советник Гарил наплел Халону, что это мы похитили и спрятали его дочь. И он в это поверил! Поэтому принц считает нас своими врагами.

– Это многое объясняет, – согласился с заметным волнением в голосе Тонн. – Мы здесь, рядом с Вратами. И ты был в Нелвере, когда исчезла Итри. Подозрительное совпадение. Что же нам теперь делать? Искать помощи у Повелителя бесполезно.

– Он первый выдаст нас Рамейдо и Халону, да еще расскажет, что мы – проклятые изгнанники, действовали сами, а он ни о чем не догадывался, – добавил старый колдун.

– Можно ли найти для нас безопасное место, Кеарт?

– Место, где бы мы смогли укрыться от гнева Халона, принца и его сестры… Не думаю, что такое место существует.

– Можно попробовать затеряться среди миров Эмона…

– Сидеть в какой-нибудь дыре, как мыши, каждую минуту ожидая, что нас найдут? Если мы сбежим, то это только подтвердит нашу вину.

– Что ты предлагаешь?

Старый маг задумался.

– Мы не станем ждать, когда принц до нас доберется. Мы сами к нему придем, – произнес он наконец, после длительного молчания. – И расскажем ему все, что знаем.

– Ты с ума сошел? Рамейдо тут же нас в порошок сотрет! Он не станет нас слушать, – внезапно лицо чернобородого оживилось, словно озаренное надеждой. – А что, если написать то, что мы хотим сказать? И вручить Рамейдо наше послание?

– Неплохая идея! – воскликнул с энтузиазмом Кеарт. – Тогда вовсе не обязательно вручать послание лично. Мы можем передать его через посредника. Должен признать, что твои мозги не так уж и заржавели в этой глуши, Верридан.

– Чудесно! Передав послание через посредника, мы избежим немедленной расправы и, в то же время, можем быть уверены, что принц узнает все, что мы хотим ему сказать, – обрадовался Тонн.

– И вовсе не обязательно, чтобы послание было от нас, – добавил старый маг. – Было бы гораздо лучше, чтобы послание исходило от, так сказать, «незаинтересованного лица».

– Хм, – почесал бороду жрец подземного храма, – над этим стоит поразмыслить…

И оба хаденских мага на несколько минут впали в задумчивость. Наконец старший из колдунов спросил:

– Где сейчас девчонка, принц и оруженосец?

– На дороге в Тан-Рион.

– Тогда поспешим, Тонн. Нужно за ними проследить. И аккуратно потолковать с парнем и девчонкой. Из этого дела можно и нужно извлечь выгоду.

Новомирье. Атавия. Проклятая Салта

После того, как старик сказал, что для возвращения достаточно одного желания юноши, Рес заторопился назад. Он разбудил Жанкиту, поблагодарил хозяина, хотя и несколько прохладно, предложил ему даже несколько золотых монет. Старик со смехом отказался.

– Зачем мне здесь деньги?

Дарнок и, в особенности, Жанкита хотели попрощаться со стариком более сердечно, но Рес прервал их, схватил за руки и силой вытащил за дверь. Оруженосец обернулся, чтобы еще раз посмотреть на Отшельника, но с изумлением не увидел его хижины, а когда огляделся внимательнее, то понял, что они уже в Салте.

– Почему мы вернулись не туда, откуда попали к Отшельнику? Не на камень под аркой? И не с площадки на скале, а прямо из дверей хижины? И солнце стоит на том же месте, словно мы не провели несколько часов у этого старика, – произнес он с удивлением.

Рес пожал плечами.

– Возвращаться к арке было опасно. Я подумал, что неплохо бы оказаться рядом с нашими лошадьми и поскорее. Но там нас может ждать засада. Поэтому я и вспомнил об этом месте.

Дарнок еще раз огляделся. Со всех сторон громоздились развалины, поросшие травой и низкорослым кустарником. Возможно они и проходили здесь, когда с Ресом направлялись вглубь Салты, но он не запомнил этого места. В нем не было ничего примечательного.

– Но как мы попали сюда? Возможно, это колдовство Отшельника? – предположил оруженосец.

– Возможно, – согласился Рес, – если колдовство существует.

– Как?! После того, что сегодня с нами произошло, вы еще в этом сомневаетесь?!

– Удобно все, чего не знаешь, или что тебе не нравиться называть колдовством, – пожал плечами юноша. – Я в колдовство не верю. Здесь происходит нечто, чего мы не знаем. Только и всего. И место, где мы побывали – очень странное место. Возможно, то, что мы очутились там, где я хотел – свойство этого странного места? Мне трудно это объяснить, но… там повсюду была пустота.

– Пустота?

– Представьте, Дарнок, большую, очень большую площадь. Посреди этой площади кто-то сложил груды камней так, что за ними не видно горизонта. Стоя среди них, вы будете думать, что находитесь где-нибудь в горах, потому что видите только камни и небо. И не подозреваете, что за камнями – пустота. И уж тем более не знаете, что за ней, на краю площади. А теперь представьте, что этот край невообразимо далеко. Или его совсем нет… Вот в таком месте мы и побывали: небольшой пятачок в пустоте.

– И там тоже водятся демоны?

– Нет. Там никого нет. Ни змей, ни ящериц, ни птиц. Даже кузнечиков и мух… Кстати, вам не показалось странным, что кроме Отшельника мы не видели ни одного живого существа?

Оруженосец задумался.

– Я не слишком обращал на это внимание, но, кажется, там в самом деле было как-то пусто… – ответил он старательно перебирая в памяти все, что видел.

– Там нет растений, потому и нет животных, птиц и насекомых.

– Но где тогда старик берет пищу?! – воскликнул Дарнок.

– Вот именно. Пищу и травы, отваром которых он нас поил.

– Да, загадка, – потер подбородок оруженосец.

Между тем молодой человек прислонился к одному из обломков колонн в задумчивости, словно не собираясь двигаться с места.

– Вы так и будете здесь торчать до глубокой ночи? – поинтересовался Дарнок язвительно. – Вам на сегодня мало приключений? Хотите еще раз встретиться с теми милыми «собачками» или с их хозяевами?

– Господа, прошу вас, давайте уйдем отсюда поскорее! – взмолилась Жанкита, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

Рес вздохнул с сожалением.

– Ладно, – нехотя согласился он, – едем. Засады возле лошадей нет. Путь свободен.

– Откуда вы знаете? – в очередной раз удивился Дарнок.

– Кони там, – кивнул Рес на отдаленную кучу камней. – Можете взглянуть сами.

Он по-прежнему медлил, словно искал повод задержаться.

– Хорошо, я посмотрю.

Дарнок осторожно направился указанному месту и выглянул из-за обломка колонны. Теперь, когда он привык к виду развалин и присмотрелся к ним как следует, оруженосец стал угадывать планировку некогда величественного города.

Перед ним открылась улица, судя по ширине, прежде весьма оживленная. Скорее всего, она вела к городским воротам. Дома по обеим сторонам были сильно разрушены, но в отдалении виднелась более-менее уцелевшая стена, в тени которой мирно объедали кусты вороной и каурый.

Дарнок двинулся влево, стараясь не шуметь и внимательно осматривая все возможные для укрытия места. Через четверть часа он вернулся с противоположной стороны, обойдя место, где были привязаны кони, по широкой дуге и не обнаружив ничего подозрительного.

– Можно идти, – сообщил он ожидающим спутникам.

Довольно быстро и без каких-либо происшествий они добрались туда, где их ожидали кони. Внезапно из травы раздалось жалобное мяуканье. Оруженосец вздрогнул и схватился за меч. Рыжая кошка выбежала навстречу своему хозяину и принялась тереться о его сапоги.

– Ой! Бедняжка! Как ты сюда попала? – воскликнула Жанкита, наклоняясь, чтобы погладить животное.

– Это моя кошка. Ее зовут Искра, – пояснил Рес.

– Вы возите с собой кошку?! – изумилась девушка.

Юноша поднял Искру с земли и посадил ее в седельную сумку.

– Я хочу найти для нее место получше. А ты где живешь? – обратился Рес к Жанките.

– В Кривом переулке, за церковью Святой Нории.

– Вы хотите вернуть девушку домой? – воскликнул Дарнок.

– У вас есть другие предложения?

– За время отсутствия Жанкиты ее хозяева наверняка наняли другую служанку, – заметил оруженосец. – Да и как она объяснит свое длительное отсутствие? Расскажет правду? Чтобы весь город показывал на нее пальцем?

– Рад, что вы рассуждаете так здраво. Так что же нам с ней делать?

– Лучше всего, – отвел глаза Дарнок, – было бы поместить ее в какой-нибудь монастырь.

– О, нет! Только не в монастырь! – запротестовала Жанкита. – Я столько лет провела в приюте при монастыре!

– Но там для тебя было бы безопасно, – настаивал Дарнок, хотя и не совсем уверенно. – Вдруг эти демоны станут разыскивать тебя в городе?

– Возможно, – согласился с этим предположением Рес, – но я не думаю, что монастырские стены могут ее защитить. Кроме того, Жанкита не хочет в монастырь. Вы, Дарнок, должны ее хорошо понимать. Вы ведь тоже в монастыре воспитывались и сбежали оттуда при первой же возможности.

Дарнок нехотя согласился с ним.

– Но что же тогда с ней делать?

– Давайте спросим у самой Жанкиты. Что она хочет.

– Я хотела бы остаться с вами, – смущенно произнесла девушка, робко покосившись на Реса.

– Весьма разумное решение, – одобрил ее слова юноша. – Мы сможем защитить ее и не станем всем встречным рассказывать, что с ней произошло.

– Да, в замке ей было бы лучше всего, – нехотя признал Дарнок.

Он подумал о том, что мог бы попросить Молену приютить Жанкиту, но в качестве кого? Если верить рассказу Отшельника, в жилах девушки течет королевская кровь. Разве справедливо ей вновь становиться служанкой? Но как он сможет объяснить высокое происхождение Жанкиты в Моране, если она сама о нем не догадывается? И можно ли верить этому Отшельнику? Однако он, конечно же, не высказал своих сомнений вслух, а только проворчал недовольно.

– Вы собираетесь привезти ее в Моран в таком виде?

Старый Отшельник дал Жанките что-то вроде мягких кожаных туфель, которые хоть и были на нее велики, но привязывались к ноге ремешками и поэтому можно было не беспокоиться, что они спадут. Вместо рваной накидки девушка теперь была одета в длинную полотняную рубаху и темный шерстяной плащ. В таком виде она вполне могла передвигаться самостоятельно и безбоязненно появиться на людях, не вызывая любопытных взглядов и кривотолков. Но само появление в замке одетой подобным образом девушки в компании двух мужчин могло вызвать массу неприятных для нее вопросов.

– Пожалуй, на этот раз вы правы, – вынужден был признать Рес. – Ее следовало бы переодеть и не мешало бы умыть и причесать.

– Вам тоже не мешало бы переодеться, – проворчал оруженосец. – Ни один рыцарь не позволит себе появиться перед дамой в потрепанном костюме, без перчаток и головного убора. А тем более перед дамой, на руку которой он намерен претендовать. Де Гресир ни за что не поверит, что Молена могла обратить внимание на какого-то оборванца.

– Вряд ли мы найдем здесь воду и мыло, а уж тем более приличную новую одежду, – хмыкнул Рес.

– Да, – вздохнул оруженосец, – все это можно найти только в городе.

– Значит нам придется сперва посетить Тан-Рион, – подытожил рыцарь. – Но вы, Дарнок, торопитесь в Моран. Похоже, наши пути расходятся.

Оруженосец прикусил губу в раздумье.

– Разве вы забыли о своем обещании? – рискнул напомнить он.

– Я всегда выполняю свои обещания, – нахмурился Рес. – Приведу себя в порядок, устрою Жанкиту и вернусь в Моран.

Дарноку пришлось удовлетвориться таким ответом. Кроме данного слова Рес ничем не был с ним связан. Если он не вернется в Моран и поедет дальше своей дорогой, оруженосец не сможет ему помешать.

Юноша одним движением прыгнул в седло и протянул руки, чтобы посадить перед собой Жанкиту. Дарнок подсадил сперва ее, а потом взобрался в седло сам. Рес еще раз с явным сожалением обвел взглядом развалины и направился к дороге неспешной рысью. Оруженосец последовал за ним. Никто из них не заметил серую птичку, которая проводила маленький отряд пристальным взглядом крошечных черных глазок, а затем вспорхнула и полетела к своему создателю, чтобы прочирикать несколько слов на ухо жреца подземного храма, а затем превратиться в камень на его ладони.

Атавия. Дорога на Тан-Рион

Через несколько минут трое путников выбрались на дорогу. По заверениям Дарнока через час они должны были миновать Моран, а еще через четыре часа добраться до Тан-Риона. Но путешественникам пришлось еще раз задержаться в пути.

Едва они покинули развалины, Дарнок заметил на дороге вереницу повозок под охраной нескольких вооруженных всадников. Один из них, завидев трех путников, пришпорил свою лошадь и поскакал навстречу, размахивая шляпой и призывая их остановиться.

– Это еще кто такие?! – воскликнул оруженосец. – Неужели снова демоны или разбойники?

– На этот раз, ни то и не другое, – спокойно заверил его Рес. – Это, кажется, те самые купцы, которых мы видели на постоялом дворе.

Как выяснилось позже, он был абсолютно прав.

– Что им от нас нужно? – проворчал Дарнок.

– Давайте подождем и выясним, – предложил юноша.

– Вы уверены, что это не очередная ловушка?

Рес только пожал плечами. Между тем, всадник приблизился настолько, что оруженосец смог узнать одного из купцов с постоялого двора в Шианоке. Это был плотный, невысокого роста господин средних лет с крупным мясистым носом и целой шапкой курчавых волос.

– Замечательно, просто замечательно, что нам удалось вас догнать, благородные господа! – воскликнул он, осаживая коня рядом с тремя путниками. – Вы уехали утром так рано и так поспешно, что мы не успели даже поблагодарить вас!

– За что? – нахмурился Рес.

– Как за что? – восторженно воскликнул купец. – Вы ведь убили самого Кровавого Пса и его ближайших приспешников! Эти разбойники обнаглели настолько, что явились на постоялый двор и намеривались ночью обчистить меня и моих товарищей, а то и зарезать нас во сне. Мы обязаны вам жизнью и своими кошельками!

– Не стоит благодарности, – отмахнулся Рес. – Вам нужно было всего лишь выставить ночью охрану и быть настороже.

– Боюсь, это бы не помогло. Без сомненья, ночью к этим пятерым подоспели бы их товарищи из леса. Должно быть, они притаились где-то рядом и ожидали лишь сигнала своего главаря, а не дождавшись условного знака так и не решились напасть.

– Почему вы думаете, что это был Кровавый Пес? – вмешался в разговор Дарнок.

– В Шианоке все говорят об этом! О, прошу прощения, благородные господа! Я забыл назвать свое имя, – с этими словами торговец прижал руку к сердцу и поклонился, – Аглиан из Немирии к вашим услугам!

– Конрад де Вильен, – небрежно наклонил голову Рес, как и подобает знатному рыцарю при знакомстве с простолюдином. – А это Дарнок, оруженосец барона де Моран.

– Всю жизнь будем молить за вас Бога и Всех Святых! – скользнув любопытным взглядом по личику Жанкиты, воскликнул Аглиан. – Позвольте мне и моим товарищам отблагодарить вас. Мне жаль вашего благородного коня, который вынужден нести двойную ношу, и вашу очаровательную спутницу, которой крайне неудобно ехать таким образом. Я хочу преподнести ей в дар смирную лошадку под дамским седлом.

– Нет, – холодно покачал головой Рес. – Я бы купил у вас лошадь, но что-нибудь попроще и под мужским седлом.

– Ни о какой покупке не может быть и речи! – возмутился купец. – Мы обязаны вам жизнью!

– Я не принимаю подарков, – резко возразил юноша. – Если у вас нет на продажу такой лошади, мы доберемся до Морана и так.

– Разве вы не едете в Тан-Рион? – удивился Аглиан.

– По крайней мере не сегодня, – ответил юный рыцарь.

Дарнок удивленно взглянул на него: почему Рес отказывается от попутчиков? С караваном купцов добраться до Святого Города было бы куда лучше и безопаснее. И зачем Жанките лошадь под мужским седлом? Впрочем, вряд ли девушка умеет ездить по-дамски боком. Да и по-мужски, скорее всего, тоже. Однако оруженосец решил промолчать. Он видел недовольство и настороженность Реса. Может быть, юноша заметил что-то подозрительное?

В это время плотно закрытые парусиновыми тентами повозки поравнялись с группой путешественников и остановились. Их было три и за каждой следовало по несколько вьючных лошадей. Охраняли торговый караван пятеро до зубов вооруженных всадников. Аглиан подал знак и один из охранников подъехал к нему вплотную. Выслушав приказание купца, произнесенное шепотом ему на ухо, охранник понимающе кивнул и направился к крайней повозке. Через минуту из нее выпрыгнули двое слуг. Один остался возле повозки, разбирая в ней какие-то вещи, другой уже через минуту подвел к Аглиану серую вислоухую лошадку в простой, слегка посеребренной сбруе.

Рес настороженно обвел глазами закрытые повозки и спешился. Он быстро осмотрел животное и не нашел существенных изъянов.

– Сколько хотите за нее?

Купец назвал настолько смехотворную сумму, что Дарнок невольно улыбнулся. Но Рес отнесся к его предложению совершенно серьезно.

– Хорошо, я ее беру.

– Мой дорогой господин! Позвольте предложить вам еще кое-что, весьма необходимое, – вкрадчиво произнес Аглиан. – Мне кажется, такому прекрасному молодому человеку не пристало носить столь потрепанную одежду.

Повинуясь его жесту, слуга, который возился у повозки, поднес небольшой сундучок, поставил его перед Ресом и открыл. Он молниеносно развесил на открытой крышке костюм из жемчужно-серого бархата, шитого черным шелком, затем извлек из сундука и поставил рядом высокие черные сапоги, разложил на костюме перчатки из тончайшей черной кожи и черную шляпу с серым пером.

Юноша взглянул на купца с подозрением, но тот лишь обезоруживающе улыбнулся и поклонился, вновь прижав руку к сердцу.

– Уверяю вас, мой юный господин, все наилучшего качества и должно подходить по размеру.

– Похоже на то, – процедил сквозь зубы Рес.

Казалось, его настроение тем сильнее портилось, чем любезнее становился Аглиан.

– Позвольте предложить и самые модные платья для вашей прелестной подруги.

– Нет, мне нужен костюм оруженосца ее размера, пара обуви и белья, – возразил юноша.

Дарнок от удивления открыл рот. Что он задумал?

– Готов исполнить любое желание моего господина! – воскликнул купец с таким восторгом, словно Рес предложил ему скупить все, что было нагружено в его повозках.

Требуемое немедленно появилось. Слуги купца проворно принесли все необходимое и разложили на сундуке.

– А как же меч? – просто сияя от счастья, осведомился Аглиан. – Ведь оруженосцу нужен меч?

– Довольно! – резко оборвал его Рес. – Сколько ты хочешь за все?

Аглиан зажмурился от удовольствия, как кот, объевшийся сметаны, и снова назвал просто смешную цену.

– Вы торгуете себе в убыток, – заметил Рес, – но это ваше дело.

Он извлек монеты из своего пояса, отсчитал названную сумму, ссыпал деньги в почтительно подставленные ладони купеческого слуги и принялся заталкивать приобретенные вещи в дорожные сумки, демонстративно повернувшись спиной к Аглиану и его повозкам.

Поняв, что торговля окончена, купец любезно попрощался. Повинуясь его жесту, караван снова тронулся в путь и вскоре поднятая им пыль заслонила повозки и всадников от взглядов трех путешественников.

– Что это вы придумали?! – сгорая от любопытства произнес Дарнок, как только купец отъехал на такое расстояние, что никто из его охранников уже не мог слышать этот разговор. – Зачем вам одежда оруженосца?

– Скоро узнаете, – небрежно обронил Рес, провожая торговый караван взглядом.

Он, казалось, не торопился продолжать путь.

– Почему мы не поехали вместе с купцом? – поинтересовался Дарнок

– Во-первых, он нам этого не предлагал. Честно говоря, мне не понравился этот Аглиан. Вел он себя как-то странно. И что-то подозрительно легко у него нашлось все необходимое, да еще и нужного размера. И куда подевались его товарищи? Ведь с караваном были только охранники и слуги.

– А во- вторых?

– Во-вторых самое время сменить одежду. Кстати, вон там, впереди, отличная гардеробная, – и Рес указал в сторону от дороги.

Там, в небольшой ложбинке зеленели густые заросли низких деревьев, которые обычно растут вблизи воды. Их гибкие ветви, свешивались до самой земли и образовывали почти непроницаемую для взгляда завесу. Юноша направился туда, ведя своего вороного и вновь приобретенную лошадку на поводу. Дарнок пожал плечами и двинулся за ним.

Вблизи оказалось, что деревья толпятся вокруг крошечного озерка, образованного родником, который вытекал из-под низкого плоского камня. Рес спешился и помог спуститься на землю Жанките. Он отстегнул одну из дорожных сумок с одеждой и протянул ей.

– Можешь даже искупаться, если хочешь, – сказал он девушке. – Мы будем слишком заняты, чтобы подглядывать. А потом переоденешься в это.

– Вы хотите одеть Жанкиту оруженосцем? – удивился Дарнок.

– Так для нее будет безопаснее. Да и лишних вопросов не возникнет.

– А волосы?

– Волосы придется обрезать, – вздохнул юноша.

Дарнок хотел было возразить, но Жанкита сказала:

– Я согласна, – и скрылась в густой зелени.

Юноша снял вторую сумку и перекинул её через плечо.

– Придержите-ка моего коня, Дарнок, – попросил он, передавая оруженосцу повод, а сам бесшумно раздвинул занавес из ветвей и скрылся за ним.

Вернулся он через минуту, так быстро, что Дарнок удивился в очередной раз. Сам оруженосец за это время не успел бы даже снять сапоги, а не то что полностью переодеться. Но еще большее изумление у Дарнока вызвала разительная перемена во всем облике юноши.

Жемчужно-серый бархат, шитый черным шелком и украшенный черным кружевом, необычайно шел к черным волосам Реса, сапоги и перчатки сидели как влитые. Мягкая шляпа с пером придавала аристократическую завершенность всему наряду. Вчера утром возле переправы Дарнок встретил щегольски одетого мальчика с благородной осанкой и безупречными манерами. Сейчас пред ним стоял прекрасный принц.

– Вот дьявол! – возглас восхищения невольно сорвался с губ оруженосца. – Был бы я девицей – немедленно влюбился! Если вы в таком виде появитесь в замке, все служанки Морана передерутся за право согревать вашу постель!

На губах Реса появилось что-то вроде кривой улыбки и Дарноку показалось, что его замечание пришлось юноше не по вкусу.

– Теперь я выгляжу достойно и могу предстать перед ясными очами вашей несравненной Молены?

– Боюсь, она может потерять голову, увидев вас.

Дарнок еще раз оглядел Реса с ног до головы. Единственную дисгармонию в безупречный облик юноши вносил пояс с шипами и меч с обмотанной ремнем рукояткой. То, что естественно смотрелось с элегантным золотистым бархатом, совершенно не сочеталось с роскошным серым.

– Этот пояс не подходит сюда. Нужен черный. И не могли бы вы снять ремень с рукоятки меча?

– Нет, – резко возразил Рес. – Довольно уже того, что ради вашей прекрасной дамы я разодет как жонглер на ярмарке. Всему есть предел, Дарнок. Кроме того, с этим поясом я не расстаюсь никогда.

– Кажется, я уже это заметил, – буркнул оруженосец себе под нос. – Пожалуй, не хватает еще чего-то.

Он снова окинул взглядом стройную фигуру Реса и хлопнул себя по лбу.

– Конечно! Вот в чем дело! Костюм дорогой, просто роскошный, а украшений никаких нет. Теперь даже горожане носят серебряные и золотые пряжки. А рыцари, пусть самые небогатые, надевают драгоценные перстни прямо поверх перчаток.

– Не люблю я носить эти побрякушки, – наморщил нос юноша, – но раз надо, значит надо. Сейчас будут вам перстни.

С этими словами он развязал одну из своих седельных сумок и вынул весьма объемистый сверток грубого темно-серого сукна, сильно напоминавший свернутый солдатский плащ. Когда Дарнок был наемником, у него был примерно такой же. Рес положил сверток на траву, опустился возле него на одно колено и развернул. Это в самом деле был грубый плащ, а в нем…

Оруженосец многое успел повидать в жизни, но такого потрясения он не испытывал еще никогда. Перед ним на сером сукне сверкала, искрилась, переливалась всеми цветами радуги груда настоящих сокровищ. Вещей в этой куче драгоценностей было не так уж много, но все они были баснословно дорогими, необыкновенной, просто невиданной работы и украшены такими крупными камнями, что сам Торанский падишах лопнул бы от зависти. Тут, к примеру, мерцал зеленым огнем браслет из плоских, необычной огранки изумрудов, размером с голубиное яйцо каждый. Змеилась золотая цепь в два пальца толщиной, сплошь усыпанная бриллиантовой пылью, с подвешенной к ней звездой, выточенной из цельного голубого алмаза никак не меньше ладони. Слепило глаза ожерелье из девяти кроваво- красных рубинов величиной с крупную сливу. А венчала все это великолепие небольшая, очень тонкой отделки корона с семью зубцами, в которые были вставлены рубины удивительно густого темно-красного цвета размером с вишню, в каждый из которых в свою очередь был врезан бриллиант не меньше вишневой косточки.

При виде короны Дарнок окончательно лишился дара речи.

Словно не замечая состояния своего спутника, Рес порылся в сокровищах и вынул два кольца. Он тут же надел их на средний палец правой руки и указательный левой поверх перчаток. Затем он просто свернул плащ и снова затолкал сверток в седельную сумку.

– Бог мой… – наконец смог пробормотать Дарнок. – И вы возите все это с собой просто так? В дорожной сумке у седла? Да таких драгоценностей нет и в королевской сокровищнице! Разрази меня гром! За одну только цепь или ожерелье можно купить пол герцогства. Где вы взяли все это, Рес? Нашли старинный клад? Ограбили какого-нибудь восточного владыку? И чья это корона?

– Моя, – просто ответил юноша.

Нетрудно представить какое впечатление произвело на оруженосца это коротенькое, небрежно брошенное словцо в сочетании со вчерашними намеками о высоком происхождении Реса. Судорожно сглотнув, Дарнок поспешил стянуть с головы шапку и, слегка заикаясь, произнес:

– П-простите мне мою непочтительность, В-ваше Высочество и-или В-ваше Величество…

– Бросьте, Дарнок! Вы неправильно меня поняли. Я сказал, что это моя корона, потому что её мне подарили, – поморщился Рес.

– Подарили?!!

– Да, та девушка, о которой я вчера вам говорил. На которую похожа ваша Молена. Меня нанял её отец, чтобы я охранял принцессу и ее брата. Но мне не удалось спасти ни короля, ни принца. По правде говоря, пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержать корону на голове девушки – единственной из всей семьи оставшейся в живых. Это было весьма нелегким делом и я отказался от вознагражденья, поскольку считал, что не справился со своей работой как следует – ведь принц погиб. Тогда Лиена и подарила мне корону своего брата. Она хотела, чтобы я остался и разделил с ней трон, но власть никогда меня не прельщала.

Дарнок покачал головой.

– Вы отказались от брака с королевой? Да ещё с молодой и красивой! Отказались стать королем? Чтобы шататься по дорогам и пить дешевую кислятину в придорожных трактирах? Чтобы рисковать жизнью за гроши, а то и вовсе задаром?

Юноша посмотрел на оруженосца укоризненно.

– Я разочарован, Дарнок. Полагал, что вы умнее. А вы, как большинство недалеких людей, считаете, что жизнь главы государства – просто мед и сплошное блаженство. Я видал немало могущественных владык, но никогда им не завидовал. Ни богатство, ни власть не приносят счастья. Короли – это несчастные люди, Дарнок, поверьте мне. Им приходится во многом себе отказывать, чтобы соответствовать своему высокому положению. К тому же управлять страной – нелегкий труд и большая ответственность. Прибавьте к этому зависть, интриги, постоянную тревогу за свою жизнь и жизнь близких. Многие ли из известных вам правителей умерли своей смертью? У короля нет да и не может быть ни настоящих друзей, ни подлинной любви. Даже, если кто-то и будет испытывать к нему такие чувства, он всегда будет сомневаться в их искренности. Вы хотели бы жить такой жизнью?

– Что же тогда, по-вашему, счастье? – спросил оруженосец, все еще держа в руках шапку.

– Боюсь, что никто во всем мире не знает ответа на этот вопрос, а уж я – тем более, – улыбнулся Рес. – Но я точно знаю, что счастьем не является. И потому никогда, ни за какие блага не соглашусь надеть корону и сесть на трон, каким бы он не был. Что до остальных вещей из этого свертка, то они тоже были мне подарены. Как дополнительное вознаграждение за успешно и быстро выполненную работу.

– Вы возите с собой несметные сокровища и нанимаетесь за двести золотых убить человека! – проворчал оруженосец, надевая шапку. – Отказываетесь стать королем и жениться на королеве, но не брезгуете ремеслом шпиона и наемного убийцы. Одно из двух – либо вы отъявленный лжец, либо сумасшедший.

– И какое же из этих предположений вам кажется более правдоподобным? – засмеялся Рес.

– Я склоняюсь ко второму, – ответил все еще потрясенный Дарнок. – То, что вы так небрежно возите с собой несметные сокровища – прямое тому подтверждение. Это же невероятный риск! Как долго вы проживете, если кто-нибудь узнает, что лежит в этой сумке? В наши дни перерезают глотку за горсть медяков.

– Конечно же, вы правы, – вздохнул Рес. – Глупо таскать за собой весь этот хлам, но ведь и не выбрасывать же его в придорожную канаву? Я взял эти драгоценности с собой, надеясь продать хоть часть в Тан-Рионе или Артрозе. Вы не представляете себе, Дарнок, как трудно продать корону. Все, кто её видит, впадают в столбняк.

– Ещё бы! – фыркнул оруженосец. – Черт возьми! Чего же вы хотели? Разве часто встречаются молодые люди, которые в одиночку бродят по дорогам и продают короны?

– Мне трудно об этом судить, но, должно быть, нечасто. А хотите, я её подарю вам?

– Мне?! – Дарнок едва не свалился с седла от такого предложения.

– Почему бы и нет? Вы мне нравитесь.

– Она же стоит бешеных денег! И вы сами сказали, что это память.

– Память нужно возить с собой в сердце, а не в седельной сумке. А деньги… это просто придорожная пыль. Когда её много, становится трудно дышать, а стоит пройти дождю, она превращается в грязь. И чем больше пыли, тем больше грязи. Ну, что, берете?

– Черт вас возьми, Рес! Что я буду делать с короной?!

– Вот! Наконец я слышу разумную речь. Можно, конечно, вынуть камни, а золото переплавить, но жалко. Слишком тонкая работа. Ладно, я потом придумаю что-нибудь.

В это время как раз появилась Жанкита. Увидев такого нарядного Реса, она замерла с широко открытым ртом.

– Я же говорил, – хмыкнул Дарнок. – Вы производите впечатление на женщин.

Юноша снова слегка скривился.

– Лучше займемся делом. Нам еще нужно подстричь Жанкиту, вернее теперь Жанка. Ну-ка, становись на колени.

Девушка послушно исполнила его желание. Рес достал из-за голенища сапога длинный острый нож и молниеносным движением срезал с ближайшего куста пару тонких веток. Не успел Дарнок и моргнуть глазом как ветки были уже очищены от коры, разрезаны на несколько частей, заостренных с одного конца. Затем Рес разделил рыжие волосы Жанкиты, теперь вымытые и блестящие, на отдельные пряди, закалывая каждую прядь при помощи заготовленных заостренных палочек, а затем, отпуская прядь за прядью, обрезал их одним движением ножа.

Через пару минут работа была окончена, юноша помог подняться Жанките и подал ей зеркальце, которое вытащил из-за пояса. Девушка разглядывала свой новый образ с таким же удивлением, как и Дарнок. Юная миловидная девушка исчезла, вместо нее появился длинноносый вихрастый паренек. Единственное, что между этими двумя было общего – цвет волос.

– Не бойся, они снова вырастут, – приободрил девушку Рес.

– Никогда не думал, что прическа так меняет лицо… – пробормотал оруженосец.

– И цвет волос, и длина, и то курчавые волосы или прямые – все играет роль, – пояснил юноша. – Теперь будь осторожна, Жанкита. Тебе нужно вести себя по-мужски.

– Я постараюсь…

– А если обман раскроется? – с тревогой спросил Дарнок.

– Несколько дней, она, думаю, продержится. Старайся поменьше говорить и держись поближе ко мне, – посоветовал Рес. – Я исполню то, что вам обещал, а затем мы с Жанкитой поедем дальше, в столицу.

– В столицу?! – восторженно воскликнула девушка и захлопала в ладоши.

Дарнок вынужден был признать, что идея переодеть Жанкиту оруженосцем была весьма удачной. Это был особый, привилегированный класс среди слуг. В обязанности оруженосца входило сопровождать знатного рыцаря повсюду, следить за его оружием и доспехами, помогать надеть и снять эти доспехи. В бою он защищал спину своего господина. У бедных рыцарей оруженосец часто выполнял еще и обязанности конюха, псаря и сокольничего. Если же рыцарь был богат, то для этого у него имелись особые слуги и оруженосец более ничем себя не обременял, разве что выполнял мелкие поручения и служил своему господину постоянным собеседником и партнером по игре в кринс. Часто оруженосцем становился незаконнорожденный брат рыцаря. У очень богатых и знатных господ оруженосцы и сами имели слуг.

В таком большом и богатом замке как Моран должность оруженосца при госте – знатном рыцаре давала право на отдельную комнату, что было очень важно для сохранения тайны Жанкиты. Кроме того, не требовалось особых объяснений о том, кто такая эта девушка и откуда взялась.

Между тем Рес вернул инструменты на место, а Жанкита принялась собирать свои обрезанные волосы.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Дарнок.

– Их нужно сжечь или зарыть в землю, – пояснила девушка.

– Это зачем?

– Если моими волосами завладеет какой-нибудь колдун, он может принести мне вред. Разве вы не знаете?

Рес, молча слушавший этот разговор, вынул меч из ножен и аккуратно подрезал им небольшой квадрат дерна, поддел и приподнял.

– Так подойдет? – спросил он.

Жанкита закивала головой и положила в образовавшуюся ямку собранные пряди. Рес опустил дерн на место и притоптал сапогами.

– Что ж, пора ехать, – сказал Дарнок.

– Пора, – согласился юноша.

Он поправил пояс, похлопал себя по груди и бедрам, пару раз чуть-чуть подпрыгнул. Оруженосец и Жанкита с удивлением следили за этой пантомимой. Вдруг Рес извлек из кармана сложенный вчетверо листок дорогой хаонгской бумаги.

– Что это? – полюбопытствовал Дарнок.

Юноша развернул находку.

– Не знаю. Это было в кармане.

– Должно быть оно принадлежало предыдущему владельцу костюма, – высказала предположение Жанкита.

– Костюм совершенно новый, – возразил Рес.

– Возможно, это бумага купца.

– Зачем ее вкладывать в карман костюма, предназначенного на продажу?

– Странно, – согласился Дарнок. – Читать чужое нехорошо, но послание не запечатано, значит, не содержит ничего секретного. Может быть, разгадка кроется в его содержании?

– Я не могу это прочесть, – сообщил юноша, протягивая оруженосцу бумагу. – Этот язык мне неизвестен.

Дарнок повертел в руках листок, плотно исписанный красивыми странными буквами. Короткая строка в начале и в конце напоминали обращение к адресату и подпись, но алфавит был совершенно незнаком и даже не напоминал что-либо виденное ранее.

– Никогда не видел ничего подобного, – пожал плечами он, возвращая бумагу.

– Возможно, этот листок ничего не стоит, но с такой же вероятностью он может быть важен, – заметил Рес. – В пользу последнего предположения свидетельствует дорогая бумага. Если мы поторопимся, то сможем нагнать повозки и вернуть находку купцу.

– Это было бы правильно, – воодушевился Дарнок. – Если Жанкита умеет ездить верхом…

– Умею, – заверила его девушка.

Он счел неуместным любопытствовать где и когда воспитанница сиротского приюта при монастыре и служанка, прожившая всю жизнь в городе, научилась держаться в седле. Оруженосец просто помог Жанките занять место на спине вислоухой лошадки и вскоре три всадника уже скакали по дороге в Моран.

Атавия. Замок Моран

Примерно через час семь Моранских башен предстали перед путниками во всей своей красе. В то же время на горизонте показались повозки торговцев. Рес пришпорил вороного и быстро догнал обоз. Один из охранников придержал лошадь и вопросительно уставился на него.

– Чего желает господин?

Рес поравнялся с охранником и осадил вороного. Конь заплясал, всхрапывая и кося глазом на чужака, но быстро успокоился, повинуясь железной руке хозяина.

– Не далее часа назад я купил у господина Аглиана этот костюм. В его кармане оказалась бумага. Может быть, она важна, поэтому я поспешил ее вернуть. Передайте ее своему хозяину.

Юноша вручил найденное в кармане послание охраннику.

– Благодарю, – сухо поклонился наемник. – Господину Аглиану слегка нездоровиться сейчас, но я передам.

Рес в удивлении поднял бровь. Странно, ведь совсем недавно этот купец с живостью щенка носился вокруг него и просто излучал энергию.

– Надеюсь, что с вашим господином не случилось ничего серьезного. Желаю скорейшего выздоровления, – поклонился Рес и направился к своим спутникам.

Они поджидали юношу как раз в том месте, где от основной широкой дороги ответвлялась более узкая. Она и вела к вершине холма, к замку. Дарнок поинтересовался, насколько успешной была миссия Реса. Услышав о недомогании купца, он взволнованно нахмурился.

– Скверно, он вертелся вокруг вас, пытаясь угодить, а теперь так занемог, что даже не вышел навстречу из повозки… Если учесть, что двух других купцов мы тоже не видели, уж не скосила ли их какая болезнь?

Жанкита ахнула и побледнела.

– Вот-вот, – продолжал Дарнок, – как раз купцы и привозят из дальних краев всякую заразу. Не доведи Святой Аствар, еснейская лихорадка…

– Спаси и сохрани, Святая Агата. Святая Нория, защити… – испуганно забормотала девушка.

– Бросьте, Дарнок. Ничего ведь не случилось. Не пугайте Жанкиту.

– Вы ближе всего стояли к этому Аглиану, так что…

– Ерунда, – махнул рукой Рес, – ничем в жизни не болел, да и впредь не собираюсь. А если вы заболеете или Жанкита, мигом вылечу. У меня есть такой бальзам, что любую хворь за час выгоняет.

Дарнок удивился.

– Неужели вам известен секрет этого чудодейственного зелья?

– Рецепт? Нет, но некоторый запас имеется. Так что давайте продолжим наш путь. И вот что еще… Не стоит рассказывать о том, что с нами произошло в Салте. Как бы нас не сочли сумасшедшими или не обвинили в колдовстве, – добавил Рес.

Дарнок согласился, найдя подобное предложение вполне разумным, и все трое стали подниматься по дороге к замку.

Предки нынешнего барона выбрали просто идеальное место для своего родового гнезда. Высокий холм господствовал над всей окружающей местностью и возле его подножия проходила дорога, ведущая в Тан-Рион. По пологому северному склону холма весело стекали вниз воды ручья, устремляясь в лес, чтобы потом затеряться в болотах. Именно через этот ручей переходили Далина и Молена возле домика ворожеи Лоранг. А начинался его путь в каменной чаше во дворе замка, которая наполнялась из глубокого колодца. Его, в свою очередь, питала подземная река. Отсюда обитатели Морана брали воду. Подземная река также наполняла и глубокий замковый ров, а уже затем возвращалась в свое природное русло. Благодаря этому источнику защитники Морана никогда не страдали от жажды.

Крутой юго-восточный склон холма, под которым и проходила дорога, создавал дополнительное преимущество при обороне. Подняться по нему было и так нелегко, а под обстрелом с мощных защитных укреплений это становилось почти невозможным. Дорога к воротам замка шла по пологому северному склону, потом поворачивала на юг и проходила вдоль рва под самими стенами, что позволяло охране как следует рассмотреть и, при необходимости, обстрелять из арбалетов непрошеных гостей. Единственные ворота замка защищали две массивные башни, каждая из которых была отдельным, независимым укреплением. Подъемный мост, переброшенный через ров, в мирное время не поднимался, но при угрозе нападения его железное днище и мощные бревна настила закрывали ворота, делая это наиболее уязвимое место обороны практически неприступным. С наружной стороны рва въезд на мост охраняло дополнительное укрепление – прямоугольный бастион с аркой и зубчатым парапетом наверху. Его толстые стены не позволяли противнику приблизиться к мосту сбоку, оставляя только проход через арку. С обеих сторон арка была оборудована падающими решетками, а в её своде находились отверстия, через которые можно было обстреливать врага, сбрасывать на его головы камни и лить расплавленную смолу из огромных котлов, установленных прямо на верхней площадке.

Ров замка был достаточно глубоким и широким, чтобы отбить у противника охоту пытаться перейти его вброд. К тому же, наклонные стенки рва, покрытые водорослями и мхом, за столетия стали такими скользкими, что рискнувшему переплыть эту водную преграду вряд ли удалось бы выкарабкаться на берег. Задачу усложнял земляной вал, насыпанный возле самого рва. Даже, если бы осаждавшим удалось преодолеть ров, перед ними вырастали каменные замковые стены высотой в 12 раз выше самого высокого человека, сложенные из крупных, но тщательно отесанных каменных глыб толщиной в десять локтей. Кроме двух башен, защищавших ворота, из их толщи на высоту двух этажей поднимались еще две. Западная – в том месте, где дорога, ведущая к замку, подходила к самым его стенам, Восточная – на противоположной стороне холма. По верху стен местами были устроены небольшие башенки для стрелков.

Даже преодолев эти рубежи, противник попадал в наружный, нижний двор замка и оказывался между двух стен. Внутренние стены Морана были почти столь же толстыми, но гораздо выше наружных. Чтобы попасть во внутренний, верхний двор, нужно было двигаться дальше на восток, так как ведущие туда ворота находились в юго-восточной части замка, в стенах самой высокой башни, называемой Сторожевой. С обеих сторон их защищал еще один бастион – уменьшенная копия наружного. В северной части внутренних укреплений располагалась шестая башня – Северная. В нижнем дворе размещались казармы для солдат и помещения для слуг, конюшни и хозяйственные постройки.

В верхнем дворе отдельно от внутренних стен высилось еще одно, последнее укрепление – Главная башня замка и пристроенный к ней прямоугольный Главный Зал. В этом парадном помещении барон принимал гостей и устраивал празднества. Несколько деревянных галерей соединяли разные этажи Главной башни с Западной и Северной, а также с плоской крышей Главного Зала, защищенной высоким парапетом. При необходимости все галереи можно было обрушить вниз при помощи специальных рычагов, превратив Главную башню и Зал в изолированные укрепления. Но за все время существования замка ни одному дерзкому захватчику не удалось достичь этого последнего убежища. Моранская крепость не даром считалась неприступной.

Сам барон и его дочь жили в Главной башне, а в закрытом от всех ветров уголке между нею и внутренними стенами был разбит крошечный, но уютный сад, где рядом с фруктовыми деревьями соседствовали лекарственные травы и декоративные кустарники. Роскошный цветник, за которым ухаживала сама Молена, из растений в больших ящиках и кадках, украшал и крышу Главного зала, а деревянные галереи и переходы увил плющ и дикий виноград. Барон был достаточно богат, чтобы иметь не только винный погреб, но и замковую библиотеку, а на верхнем этаже Северной башни была оборудована часовня с витражами.

Но все это Рес узнал гораздо позже, сейчас же перед его взором высились только неприступные бастионы Моранской твердыни.

Во внутреннем дворе замка путников приветливо встретил сам начальник стражи Ромор – седой, но крепкий еще мужчина лет сорока. Слуги увели в конюшню лошадей, причем Рес проявил полное равнодушие к судьбе своих седельных сумок, начиненных сокровищами. Жанкита последовала за ними, как ей было велено. Дарнок и молодой рыцарь, которым представился юноша, проследовали через внутренний двор, поднялись на крыльцо Главного Зала и вошли в высокое обширное помещение с каменным полом и стрельчатыми окнами, забранными фигурными решетками.

В глубине этого зала у огромного камина сидел сам барон Грид де Моран де Жансив де Фуар. Под замковыми сводами всегда сыро и холодно, поэтому даже в этот теплый летний день в камине горел огонь и владелец Морана кутался в длиннополый, подбитый мехом, кафтан из зеленого сукна, вытянув к огню ноги в домашних войлочных туфлях. Крепкий и плечистый старик, несмотря на почтенный возраст, выглядел бодро, хотя было заметно, что его лицо омрачено тяжелыми думами о судьбе единственной дочери.

У одного из окон на крытой бархатом скамье сидели две красивые девушки в платьях из зеленого шелка. Если бы оруженосец не показал Ресу портрет Молены, вряд ли ему удалось определить, кто из них наследница Морана. У второй незнакомки были волосы цвета ночи и большие темные глаза, полные огня и задора. Обе дамы склонились над корзинкой с рукоделием, подбирая нитки для будущего гобелена. Полотно для вышивки уже натянули на большой каркас и оно стояло возле стены. Предстояло нанести углем сюжет будущей картины, а затем день за днем долгими осенними и зимними вечерами стежок за стежком воссоздать этот сюжет в цвете – обычное занятие знатных дам, позволяющее не только скоротать однообразное течение жизни в провинции, но и украсить свое жилище.

Еще один пожилой слуга – управляющий замком Аме громко объявил о прибытии путешественников и склонился перед вошедшими. Барон поднялся с кресла, в котором сидел, чтобы приветствовать молодого гостя. Он с радушной улыбкой двинулся навстречу.

– Добро пожаловать в Моран, благородный рыцарь! Добро пожаловать!

Вдруг в глубине зала возникла черная тень и стремительно понеслась вперед. Огромный черный пес по кличке Сарацин, любимец барона, также решил приветствовать чужака. Из всех собак, обитавших в Моране, лишь ему одному позволялось расхаживать во внутренних покоях замка и дремать лежа возле камина подле своего хозяина. Сарацина побаивались все слуги и даже Молена втайне трепетала, когда черный пес обращал к ней свой мрачный взгляд. Только барону позволялось гладить это свирепое животное и никто в целом мире не мог бы безнаказанно коснуться его ушей. Обычно Сарацин с достоинством восточного владыки расхаживал по замку, не удостаивая своим вниманием никого, кроме хозяина и кормившего его слуги. Сейчас же он молча летел навстречу юноше и эта стремительность не предвещала ничего хорошего.

– Сарацин, назад! – успел крикнуть удивленный барон, а Молена взвизгнула от испуга, но мускулистое тело собаки было уже в воздухе.

Пес прыгнул прямо на грудь Реса и Дарнок инстинктивно схватился за меч, чтобы спасти юношу от острых клыков. Но его благородный порыв, так же как испуг хозяев замка, оказался напрасным. Пес, взвизгнув совсем по щенячьи и неистово махая хвостом, восторженно лизал нос и щеки юного рыцаря. Изумленный барон и Дарнок переглянулись, девушки замерли с раскрытым ртом. Рес, весело смеясь, уклонялся от собачьих нежностей как мог.

– Разве он вас знает? – спросила незнакомая девушка, которая первая из всех обрела дар речи. – Вы встречали Сарацина прежде?

– Никогда, прекрасная госпожа, – ответил юноша, – но пусть вас не удивляет такой горячий прием. Меня все животные любят, особенно собаки.

– Невероятно! Чтобы Сарацин так себя вел с незнакомым человеком! – воскликнула Молена.

– Назад, старый бездельник! Как тебе не стыдно! – упрекнул любимца барон.

Пес опустился на все четыре лапы, но продолжал волчком вертеться вокруг юного гостя, неистово размахивая хвостом и повизгивая.

– Прошу прощения, что не смог как подобает приветствовать вас, благородные дамы, и вас, господин барон!

Поклон Реса мог служить эталоном ловкости и элегантности. Он был адресован каждому в отдельности и всем сразу, исполнен почтения и собственного достоинства. И, если принять во внимание вертящуюся под ногами собаку, то его можно было сравнить по сложности исполнения разве что с акробатическим трюком.

– Приношу свои извинения за этого черного негодяя, – развел руками барон. – Аме, немедленно убери собаку!

– Не нужно, – запротестовал юноша. – Он будет себя вести прилично. Не правда ли, приятель?

С этими словами он погладил пса по голове и потрепал за уши. Сарацин сразу успокоился, но его темные глаза продолжали восторженно наблюдать за каждым движением гостя, а хвост описывать столь же немыслимые виражи в воздухе.

– Позвольте вам представить мою дочь Молену, – продолжал барон, оставив свое намерение вывести из зала собаку. – А это Винна, дочь моего начальника стражи Ромора. С ним вы уже знакомы.

Рес поклонился дамам еще раз.

– Теперь я точно знаю, зачем в замке Моран такие высокие стены и столько стражи. Чтобы беречь такие сокровища, нужна надежная охрана.

Обе девушки слегка поклонились в ответ на комплимент. Щеки Молены порозовели от удовольствия. Винна бросила на молодого рыцаря заинтересованный взгляд.

– Садитесь, молодой человек, садитесь. Аме, подай гостю вина, – приказал барон.

Юноша опустился на крытую бархатом скамью так, чтобы держать всех присутствующих в поле зрения. Сарацин немедленно улегся у его ног, уткнувшись носом в каблук левого сапога и всем своим видом излучая неземное блаженство. Рес принял из рук управляющего серебряный кубок, наполненный вином, приподнял его с любезной улыбкой и осушил несколькими глотками.

– Превосходное вино! Его богатый вкус может соперничать только с богатством этого дома, – произнес юноша, возвращая кубок Аме.

– Вы очень любезны, – не без удовольствия наклонил голову хозяин замка. – Поведайте же нам, что привело вас в Моран, благородный рыцарь?

– Я направляюсь в Гарстан сражаться с врагами нашей святой веры. В мои намерения входило присоединиться к одному из отрядов храбрых рыцарей, которые собираются в Святом Городе, чтобы поклониться тан-рионским святыням перед отъездом на Восток.

– Прекрасное намерение! Достойное человека поистине отважного и благородного! – воскликнул барон.

– Увы, при переправе через одну из рек в горах Бо-Анде я и мой оруженосец Жарра попали в засаду. Какие-то разбойники обстреляли нас и ранили вьючную лошадь, которая везла все мое имущество и доспехи. Бурное течение унесло животное, а вместе с ним и все, что у меня было, кроме некоторых мелочей, умещавшихся в седельных сумках. Хорошо еще, что эти негодяи были плохими стрелками, иначе мы все погибли бы там.

– Как же вам удалось спастись? – с любопытством спросила Винна.

– Под градом стрел, которые, к счастью, больше не принесли вреда, мы переправились на противоположный берег и бросились к тому месту, откуда нас обстреливали.

– Это был храбрый, но безрассудный поступок! – воскликнул барон. – Вам следовало бы поскорее скрыться с этого опасного места!

– Но что помешало бы этим бандитам преследовать нас? – возразил юный рыцарь. – Ведь они видели, что наш отряд состоит всего из двух человек.

– Разве можно по нашим дорогам путешествовать таким небольшим отрядом! Вам следовало бы найти попутчиков: паломников или купцов, направлявшихся в ту же сторону, – заметила Молена.

– Самонадеянность молодости, сударыня, – ответил Рес. – Увы, она дорого мне стоила. Разбойников, к счастью, было немного, да и вояки они были никакие. Думаю, дерзость, с которой мы с Жарра бросились на них, способствовала нашему успеху. Мы обрушились на них как гнев Господень и троих сразу же уложили на месте, а остальные в страхе разбежались. Но в этом коротком бою Жарра получил смертельную рану и умер у меня на руках спустя несколько часов.

– Как жаль! – печально произнесла Молена.

– Ваш оруженосец был, сразу видно, храбрым человеком и преданным слугой, – выразил свое сочувствие барон. – Это чудо, что вы сами остались живы.

– Какая пропасть разбойников развелась на наших дорогах! – воскликнула Винна. – Честному человеку хоть не высовывай нос из дома!

– Мне повезло, что я повстречал в пути вашего оруженосца, господин барон. Благодаря его приятному обществу и неоценимым советам я и добрался целым и невредимым до этого прекрасного замка, – завершил свой рассказ Рес.

– Дарнок – славный парень, это верно, – добродушно согласился владелец Морана. – Рад, что вы оценили его. А еще больше я рад принимать такого гостя в своем скромном жилище. Можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете. Вам отведут комнату и, поскольку у вас нет своего слуги, предоставят кого-нибудь, чтобы прислуживал. Аме позаботиться об этом.

– У меня есть оруженосец, – возразил Рес. – Это сынишка Жарра. Он еще совсем мальчишка, но, думаю, со временем сможет заменить своего отца. Последние полгода он был в услужении у одного тан-рионского оружейника. Жарра хотел, чтобы парнишка знал все об оружии. Мы сообщили ему заранее о своем приезде и, не дождавшись нас в назначенный день, Жанк сам выехал нам навстречу. Мы встретили его сегодня на дороге.

Юноша взглянул на Дарнока и тот кивнул в подтверждение его слов. Что ж, последняя фраза в этом рассказе была правдой и оруженосец с чистой совестью мог это сказать.

– Для вашего оруженосца в нашем замке тоже найдется место, – заверил его гостеприимный хозяин. – Аме распорядиться, чтобы ему предоставили комнату рядом с вашей.

– Бедняга, он только сегодня узнал о гибели своего отца? – сочувственно спросила Молена. – Должно быть, для него это тяжелый удар.

– Да, парнишка просто убит горем.

– Тогда пусть приходит в себя и отдыхает. Аме пришлет кого-нибудь, чтобы прислуживал, пока бедный мальчик не будет в состоянии выполнять свои обязанности, – заметил барон. – А сейчас вы, конечно же, хотите отдохнуть с дороги, мой юный рыцарь, и смыть дорожную пыль. Винна, проследи, чтобы ванна для нашего гостя была горячей и с ароматными травами, которые так чудесно снимают усталость. Мы же будем с нетерпением ждать вас за ужином, чтобы продолжить нашу приятную беседу.

Юный рыцарь учтиво поклонился и в сопровождении Аме и Винны вышел из зала. Огорченный Сарацин провожал его печальным взглядом.

Девушка привела молодого рыцаря на открытую галерею второго этажа Северной башни и попросила немного подождать. Здесь располагались комнаты для гостей, одну из которых слуги спешно готовили для вновь прибывшего. Рес несколько минут обозревал окрестности, пока мимо него взад вперед сновали служанки и слуги с ведрами горячей воды и ворохом постельного белья. Наконец Винна подошла к нему и с поклоном пригласила войти.

Комната была просторной и светлой. Посреди нее красовалась огромная дубовая лохань, над которой поднимался ароматный пар. Широкая кровать с балдахином из зеленого шелка занимала едва ли не треть помещения. Возле нее на полу лежал пушистый восточный ковер овальной формы. Из-под кровати торчали чьи-то ноги.

– Пиеро, Господи Боже, что ты там делаешь? – всплеснула руками Винна, увидев эту картину.

Из-под кровати показался взлохмаченный светловолосый парень лет двадцати пяти.

– Это кошка, госпожа Винна! Никак не могу поймать, проклятую.

– Какая еще кошка?

– Это не наша. Какая-то рыжая, приблудная должно быть. А ну, брысь!

Рес засмеялся.

– Это моя кошка. Ее зовут Искра. Оставьте ее в покое. Надеюсь, она не помешает?

– Вы возите с собой кошку? – поразилась Винна.

С обворожительной улыбкой юноша развел руками.

– Ну, если так… Конечно, пусть остается, – она немного смущенно поправила косу и продолжала. – Это Пиеро, ваш слуга. Ванна готова. Если еще что-нибудь нужно…

– Благодарю, моя прекрасная госпожа. Я просто очарован вашей красотой и гостеприимством, – Рес приложил руку к сердцу.

– Всегда к вашим услугам, сударь, – Винна, слегка порозовев от удовольствия, поклонилась и вышла.

Пока они обменивались любезностями, Пиеро подтащил к сундуку в углу дорожные сумки, принесенные с конюшни, и наклонился над ними с явным намерением переложить их содержимое в сундук.

– Что это ты делаешь, любезный? – с неожиданным неодобрением в голосе осведомился юный рыцарь, после того, как дверь за Винной закрылась.

– Хочу найти для вас чистую рубашку, сударь, – ответил слуга, распрямившись.

Он был на голову выше своего временного господина, хорошо сложен, явно не глуп и, наверняка, являлся любимцем женской половины населения замка Моран. Внезапный удар в челюсть впечатал ничего не подозревающего слугу в стену. Вытаращив от неожиданности и боли глаза, Пиеро с трудом поднялся с пола, куда сполз после удара.

– За что? – недоуменно спросил он, потирая ушибленную скулу.

– Чтобы никогда больше не смел рыться в моих вещах без позволения. Ясно? – жестко спросил Рес.

– Ясно, – мрачно ответил Пиеро.

В этот момент из-под кровати появилась кошка и требовательно мяукнула.

– Принеси ей полное блюдце молока, да не расплескай дорогой. Живо! – приказал юный рыцарь.

– Так ванна же остынет! – недоуменно взглянул на него слуга.

Рыцарь сощурил глаза и заложил большие пальцы обеих рук за свой массивный пояс с шипами. Поза получилась довольно угрожающей. В сочетании с ядовитым тоном следующей фразы она не предвещала Пиеро ничего хорошего.

– Похоже, ты плохо воспитан, парень, если позволяешь себе спорить со мной. Придется научить тебя хорошим манерам.

Пиеро все же был довольно сообразительным малым, так как сразу поспешил к двери.

– Сейчас принесу! – заверил он своего нового господина, быстро скрываясь за нею.

Он явно не хотел получить еще одну затрещину. Когда слуга ушел, Рес повернулся к своим сумкам и стал быстро распаковывать их.

– Конечно, сметана намного лучше, – сказал он, обращаясь к кошке. – Но молоко нужно нести аккуратнее, чтобы не расплескать, а значит медленнее. Так что, извини.

Искра невозмутимо прыгнула на кровать и улеглась там, помахивая хвостом с таким видом, словно она была хозяйкой не только этой комнаты, но и всего Моранского замка.

Когда Пиеро вернулся, осторожно неся мисочку, полную молока, то с удивлением обнаружил своего грозного господина лежащего на кровати. Он почесывал за ухом рыжую кошку, а та сладко жмурилась и мурлыкала. Вода в лохани была мыльной, на полу – лужи, на скамейке валялась снятая рыцарем одежда и мокрые полотенца. Пока слуга бегал на кухню, он сам принял ванну и переоделся без посторонней помощи. Пиеро невольно втянул голову в плечи, ожидая не просто грозы, а настоящей бури. Ну и достанется же ему сейчас за нерасторопность!

Но странный господин был, похоже, на этот раз настроен благодушно.

– Вот и твой обед, – нежно проворковал он, потершись носом о кошачью мордочку.

– А ты убери здесь, – добавил он уже другим, жестким тоном, обращаясь к слуге. – Молоко свежее?

– Свежайшее! – поспешил заверить его Пиеро, торопливо собирая грязное белье.

Кошка спрыгнула на пол и, подойдя к миске, принялась лакать. Юный рыцарь перевернулся на живот, наблюдая за нею и не обращая на слугу никакого внимания. Пиеро направился к двери, унося в стирку белье и мокрые полотенца. Только за дверью он облегченно вздохнул. Кажется, гроза пронеслась.

Не успел он сделать и два шага по галерее, как натолкнулся на Винну, спешившую куда-то по хозяйственным делам. Девушка заметила его перекошенное лицо и остановилась.

– Что такое, Пиеро? Что это у тебя с глазом?

Удар юного рыцаря не прошел бесследно и под глазом слуги уже начал проступать внушительный синяк. Пиеро встревожено оглянулся на дверь комнаты и ответил, понизив голос.

– Это господин… Ох и строг, госпожа Винна, ох и крут!

– Да, ну! – изумилась девушка. – А он мне показался очень вежливым и любезным.

– Пиеро, где тебя черти носят! – раздалось вдруг из комнаты рыцаря. – Ты собираешься убирать здесь?!

Слуга растерялся. Он метнулся было к двери, потом остановился, глядя на грязное белье в руках. Винна поняла его замешательство.

– Дай сюда. Я сама отнесу в стирку, – сказала она, забирая из его рук вещи.

– Спасибо, госпожа Винна, – обрадовался Пиеро и поспешил на зов хозяина. – Иду!

Когда Молена спустилась вниз, чтобы отдать распоряжения к обеду, она увидела Винну в окружении нескольких служанок, которые что-то бурно обсуждали.

– Прекратите сейчас же! Отдайте мне рубашку! – сердилась Винна.

Служанки выхватывали рубашку друг у друга, восторженно принюхиваясь к запаху, исходящему от тонкого полотна.

– Просто невероятно. Настоящий мед!

– В жизни не встречала мужчину, который бы проехал полдня верхом и издавал медовый запах!

– Из чего же он сделан? Из медового пирожного?

– А вы видели какой он хорошенький?

– Что здесь происходит? – воскликнула юная хозяйка Моранского замка.

Служанки как по команде умолкли.

– Отдай! – Винна отобрала рубашку у одной из них.

– Что это такое? Что случилось, я спрашиваю? – нахмурилась Молена.

– Я несла белье в стирку, а они… – начала Винна.

– Это рубашка того самого рыцаря, который сегодня приехал, – перебила ее самая бойкая из служанок.

– Ой, он такой красавчик, госпожа Молена! – всплеснула руками другая.

– И пахнет медом! – хихикнула третья.

– А рубашка-то какая! – вставила четвертая. – А ленты! А кружева! Никогда не видела такой работы! Должно быть, последняя столичная мода!

– Хватит болтать! Ну-ка, за работу, бездельницы! – прикрикнула Молена. – Пора подавать обед, да и белье еще не стирано.

Служанок как ветром сдуло. Ни барон, ни Молена не отличались жестоким нравом и в Моране слуг почти не били. Но тем больше они дорожили своим местом. Ни одна из служанок не хотела быть сосланной за провинность в деревню, ведь житье в замке было и сытнее, и веселее, да и работа легче, чем на полях. Поэтому приказания старого хозяина и молодой госпожи выполнялись беспрекословно.

– Ну-ка, дай взглянуть, – Молена взяла рубашку у Винны и развернула. – Верно, тонкая работа. И фасона я такого прежде не видела.

Она поднесла кружева, украшающие манжет, к лицу.

– В самом деле мед… – словно молния в голове девушки сверкнул образ колдуньи Лоранг.

– Огонь с кровью и полынь с медом! – прозвучало в ушах.

– Что с вами, госпожа Молена? – забеспокоилась Винна. – Вы побледнели?!

– Нет, ничего… – девушка отдала ей рубашку. – Ничего, ступай…

Она поднялась на галерею и подставила лицо легкому летнему ветерку.

– Неужели это он? – думала Молена. – Тот, о котором говорила Лоранг?

Она даже толком не рассмотрела юного рыцаря. Худенький, невысокого роста мальчишка не мог быть достойным соперником де Гресиру. Поэтому его появление в замке и не всколыхнуло в сердце девушки никаких ожиданий. Правда, он показался ей красивым и хорошо воспитанным, а рассказ о его приключениях немного взволновал, но… не более того.

Как все девушки шестнадцати лет Молена мечтала о прекрасном принце, который однажды явится к ней и увезет в свой чудесный далекий замок. И, конечно же, в своем воображении она нарисовала себе идеал возлюбленного: высокий, широкоплечий, светловолосый, с голубыми глазами. Дело в том, что большинство жителей Серединных Земель были невысокого роста, темноглазыми и темноволосыми. А ценится то, что редко встречается. Поэтому женщин Лагнара всегда волновал именно этот тип мужской красоты, кочующий из баллады в легенду, из легенды – в поэму. Что же удивительного, что Молена мечтала о высоком светловолосом принце лет на десять старше ее?

Конрад де Вильен ничем не напоминал этот воображаемый идеал, разве что хорошими манерами и обаятельной улыбкой. Но мед?

Юная владелица Моранского замка пожала плечами и дала себе слово как следует присмотреться к своему неожиданному гостю. Тем более, что ей было уже известно о неудачном завершении миссии Дарнока.

Атавия. Замок Моран

За ужином молодой рыцарь очаровал всех своим блестящим остроумием и любезностью. С бароном он говорил об охоте и показал себя истинным знатоком повадок диких животных. С начальником стражи Ромором затеял спор о достоинствах и недостатках различных марок оружейной стали и с блеском его выиграл. Дамам наговорил кучу изящных комплиментов да так ловко, что ни одна из них не могла сказать, кому он отдает предпочтение.

После ужина хозяева и гость расположились вокруг камина в Главном Зале, к ним присоединился Дарнок с лютней.

– Спой что-нибудь, Дарнок, – попросила Винна. – Мы так давно не слышали твоих песен.

Оруженосец не заставил просить себя дважды. Он настроил инструмент и запел неожиданно сильным и красивым голосом:

О, ветер дороги! Развей мое горе!

И высуши слезы в глазах!

Вернусь я не скоро,

Вернусь я не скоро,

Блуждая в далеких краях!

О, как бы хотелось навек мне остаться

С тобой, моя светлая боль!

Но нужно прощаться,

Навеки прощаться,

Свою покидая любовь.

В далеких походах и битвах кровавых,

Вдали от твоей красоты,

Оставлю лишь право,

Оставлю лишь право,

Вернуться на крыльях мечты…

– Ах, как трогательно… – вздохнула Винна.

– Это новая песня, Дарнок? – спросила Молена. – Прежде ты не пел ее.

– Я сочинил ее в дороге… – немного смущенно ответил оруженосец.

– Прекрасная песня, мой мальчик, – похвалил барон. – Перед турниром будет состязание трубадуров. Если ты примешь участие, то непременно победишь.

– Я вовсе не собирался принимать участие в состязании, – возразил Дарнок несмело.

– Почему же? – подключился к разговору Рес. – Я согласен с господином бароном. Вы прекрасно поете.

– Разве тебе помешает позолоченный кубок, наполненный серебряными монетами, который на этот раз будет призом? – подмигнул молодому человеку барон.

– Право, не знаю… – все еще колебался оруженосец.

– Пожалуйста, Дарнок. Ты обязательно победишь, а все мы будем за тебя молиться, – умоляющее сложила руки Молена.

– Хорошо, – не устоял перед ее мольбой Дарнок. – Я попробую…

– Прекрасно! – захлопала в ладоши Винна. – На этот раз приз останется в Моране!

– Эх, – помрачнел барон. – Если бы мы могли быть такими же уверенными в победе на турнирном поле!

Дарнок прикусил губу и отвернулся, обменявшись выразительными взглядами с Ресом. Винна заметила как сразу сникла Молена, как нахмурился барон и поспешила отвлечь их от неприятных мыслей.

– Спой нам еще что-нибудь, – попросила она, обращаясь к оруженосцу. – Ту песню, которую любит господин барон.

Дарнок снова прошелся по струнам не искалеченной рукой и запел уже без былого чувства, но все же довольно красиво.

Простившись с милой девой, я

Покинул край родной.

Меня в поход

Труба зовет

И в дождь, и в снег, и в зной.

В жестокой битве будет враг

Повержен храбро мной.

К тебе, любовь,

Вернусь я вновь,

Сквозь снег, и дождь, и зной.

Но если суждено в бою

Расстаться мне с душой,

Прощальный стон

Смутит твой сон,

Сквозь снег, и дождь, и зной.

Когда молиться будешь ты,

Чтоб встретиться со мной,

Назло судьбе

Вернусь к тебе

Сквозь дождь, и снег, и зной.

Последнюю строку барон подхватил, отбивая такт по подлокотнику кресла.

– Замечательная песня! – громко воскликнул он, когда последний аккорд лютни смолк. – Мы часто пели ее в Гарстане.

– А главное, – заметил Рес, – в блестящем исполнении.

– Да, Дарнок так же прекрасно поет, как владеет мечом. Жаль, что я уже стар и не участвую в военных походах, а то он наверняка бы совершил подвиг и получил рыцарское звание за свою храбрость и удальство. Но сидя рядом со мной в этом зале он, конечно же, ничего не добьется.

На мгновение старик задумался, а потом вопросительно взглянул на гостя.

– Вы ведь собираетесь в Гарстан, Конрад? И ваш оруженосец слишком молод и неопытен, к тому же только что потерял отца? Так оставьте его в Моране, а с собой возьмите Дарнока. Вот тебе, мой мальчик, прекрасный случай прославиться и доказать свою храбрость, если благородный рыцарь, наш гость, согласиться взять тебя с собой. Тем более, что он уже отзывался о тебе весьма лестно.

Дарнок от неожиданности едва не выронил лютню.

– Чудесно! – воскликнул юный рыцарь. – Я буду только рад! Лучшего оруженосца мне никогда не найти. Но как же вы, господин барон, будете обходиться без своего преданного слуги?

– Сказать по правде, я буду скучать за парнем. Он мне почти как сын. Но было бы несправедливо лишать такого достойного человека возможности получить рыцарские звание, которое он, уверяю вас, Конрад, вполне заслуживает.

– Нисколько в этом не сомневаюсь! – лицо Реса просто излучало счастье.

Дарнок смотрел на Молену, прикусив губу.

– Что такое, мой мальчик? – заметил его колебания барон. – Ты, я вижу, не очень рад моим словам?

– Прошу прощения, господин барон, и вы, господин Конрад, но я предпочел бы остаться здесь, в замке, если позволите, – решительно сказал оруженосец после минутного сомнения.

На лице старика отразилось явное разочарование, а с губ юного рыцаря мигом исчезла счастливая улыбка.

– Что ж, – проворчал барон, – как хочешь…

– Прошу меня извинить, господин барон, но я слишком привязан к вам и к госпоже Молене и для меня выше всех рыцарских званий возможность быть рядом и служить вам. Вы ведь знаете, что я – сирота и не помню своих родителей. Здесь, в Моране, я обрел свою семью и не хотел бы потерять ее вновь.

Нахмуренные было брови старика разгладились.

– Я ценю твою преданность, мой мальчик, – растроганно произнес он. – Если ты предпочитаешь остаться здесь, я буду только рад.

– Простите и вы, господин Конрад.

– Это ваше право, – развел руками Рес, – хотя мне и жаль.

– Возможно, он еще передумает – заметил барон.

– Никогда, – уверенно произнес Дарнок, глядя на Молену с обожанием.

Юный рыцарь разочарованно отвернулся.

– Ну, довольно об этом, – махнул рукой старик. – Нам не терпится узнать о последних новостях. Я намеренно не расспрашивал о них за столом, чтобы не портить себе аппетит. В наше время новости редко бывают хорошими.

И барон захохотал над собственной, по его мнению, довольно удачной шуткой.

– Последняя приятная новость, которую я слышал, – продолжал владелец замка, – это убийство Асвийского султана.

– Да, в Бо-Анде тоже много об этом говорили, – подтвердил Дарнок.

– Не знаю только, зачем Великим Магистрам понадобилось нанимать этого знаменитого убийцу из далеких краев? – пожал плечами барон. – Неужели среди наших рыцарей не нашлось достойного храбреца, готового пожертвовать жизнью ради благого дела?

– Я слышал, – возразил ему оруженосец, – что многие пытались это сделать. Великие Магистры перепробовали все средства: и меч, и кинжал, и яд, но у них ничего не вышло. Тогда и прибегли к помощи этого иноземца.

– Ха, – махнул рукой старик, – я слышал, что этот знаменитый убийца – просто мальчишка, щенок!

– Но ведь он смог сделать то, что другим не удавалось, отец, – заметила Молена.

– Что верно, то верно, – добавила Винна. – Никто не может понять, как он смог пробраться во дворец, тем более, что предатель выдал его намерения и султан был предупрежден!

– Говорят, охрана была утроена, султан не выходил из внутренних покоев, а весь город наводнили шпионы и стража. У них было даже описание внешности этого юноши! – продолжал Дарнок.

– Ловкий чертенок, приходится признать! – согласился барон. – Один выстрел из арбалета – и нет великого султана!

– В самом деле, как он это сделал? – пожала плечами Винна. – Остается только поражаться.

– Теперь его везде ищут. Говорят, что брат султана и Торанский шахиншах поклялись разрезать убийцу на куски собственноручно и всюду разослали своих шпионов. И тот, кто привезет его живым или мертвым, получит в награду столько золота, сколько убийца весит, – сообщил оруженосец.

– Не так уж много! – засмеялся барон. – Мальчишка-то щупленький. В самом деле удивительно, как этот юнец преуспел там, где потерпели поражение опытные воины и видавшие виды шпионы Великих Магистров. И как в столь юном возрасте он успел приобрести такую славу, что она дошла до ушей Их Святейшеств?

– Я слышал, что в далеких восточных странах существуют целые кланы наемных убийц. Там это очень почетное ремесло. Секреты мастерства передаются из поколения в поколение, а детей учат искусству убивать с детства, – вступил в разговор Рес.

При этих словах у Дарнока словно открылись глаза. Так вот кого он встретил вчера утром при переправе через Сольж!

– Наверное, этот юноша из такой семьи, – осторожно произнес он глядя на Реса вопросительно.

Рес ответил ему многозначительным взглядом. Значит, это правда. Как же он сразу не догадался!

– Какой ужас! – воскликнула Молена. – Не хотела бы я встретиться с таким человеком лицом к лицу. Должно быть, у него вместо сердца – камень.

Атавия. Замок Моран

Жанкита в эту ночь никак не могла уснуть. Благодаря трогательному рассказу юного рыцаря мнимому оруженосцу отвели коморку рядом с комнатой его господина и оставили в покое до самого вечера. Даже ужин ей принесли прямо в комнату. При этом служанка сочувственно вздыхала и качала головой, но ни о чем не расспрашивала.

После ужина к Жанките заглянул Рес и поинтересовался как она устроилась. Девушка поблагодарила за заботу. Хоть комната и была крошечной, но в ней имелось все необходимое, да и не привыкла она к роскоши. Пожелав друг другу спокойной ночи, мнимый оруженосец и его господин расстались.

Но стоило Жанките устроиться на кровати и погасить лампу, как ее охватила смутная тревога. Чем дольше она оставалась в темноте, тем тревожное чувство усиливалось. Ей казалось, что кто-то крадется к постели, в уши лез едва слышный неразборчивый шепот, чудилось чье-то дыхание. Девушка ворочалась с боку на бок, напряженно прислушиваясь и вглядываясь в темноту.

Вдруг ее руки коснулось нечто мохнатое и прямо перед лицом вспыхнули два зеленых огня. Жанкита взвизгнула и стрелой вылетела за дверь.

В коридоре она натолкнулась на Реса со свечой в руке.

– Что случилось? – спросил рыцарь, придерживая напуганную девушку за плечо.

– Там… в моей комнате… кто-то есть!

– Давай посмотрим.

Жанкита не смогла ему возразить, хотя и сильно боялась. Юноша приоткрыл дверь и заглянул внутрь, затем засмеялся, открыл дверь пошире и кивком пригласил девушку войти. Жанкита недоверчиво ступила на порог… и прыснула от смеха – на ее подушке сидела рыжая кошка.

– Так вот кто меня напугал! Ах ты негодница! – она взяла Искру на руки и погладила. – Простите, что побеспокоила.

Только сейчас девушка заметила, что рыцарь одет, да еще и набросил на плечи темный грубый плащ.

– Вы куда-то собрались? – удивилась она.

– Да, мне нужно немного пройтись. Знаешь что? Ложись-ка ты в мою постель, – неожиданно предложил ей юноша.

Щеки Жанкиты вспыхнули от смущения, но рыцарь словно этого не заметил.

– В моей комнате ты не будешь так бояться. А я разбужу тебя, как только вернусь.

Хотя это предложение и показалось девушке несколько странным, но она не осмелилась возразить. Ей казалось, что она вообще ни в чем не сможет отказать рыцарю. Его взгляд и бархатный голос производил на Жанкиту просто магическое действие.

Девушка покорно забралась в его постель, рыжая кошка тут же устроилась у нее в ногах. Рес задул свечу и выскользнул за дверь. Как ни странно, но в широкой кровати на шелковых простынях Жанкита уснула почти мгновенно.

Юноша постоял с минуту на пороге, прислушиваясь к ее сонному дыханию, затем, убедившись, что девушка уснула, бесшумно прикрыл дверь.

Рес неспроста уложил Жанкиту спать в своей комнате. Дело в том, что в ее коморке, как оказалось, водились мыши. Именно их возня и беспокоила девушку, а также привлекла в ее комнату кошку. Юноша ничего не сказал Жанките об этом, так как по опыту знал, что многие женщины бояться мышей гораздо больше, чем демонов, и крик, который могла поднять девушка, услыхав подобную новость, мог переполошить весь замок и выдать ее пол.

Сам Рес никогда не ложился спать в незнакомом месте, не осмотрев все вокруг самым тщательным образом. Эта привычка не раз спасала ему жизнь. Вот и сейчас он намеривался осмотреть Моран от подвалов до крыши самой высокой башни, а, учитывая размеры замка, подобный обход мог занять не одну ночь. Следовало еще и подыскать надежное место для так поразивших воображение Дарнока сокровищ. Оставлять их в комнате было опасно. Первой полюбопытствовать содержанием седельных сумок в его отсутствие могла Жанкита.

Еще раз настороженно прислушавшись, юноша поплотнее запахнул плащ и бесшумно скользнул в темноту.

Атавия. Проклятая Салта

В ту же ночь незадолго до полуночи в потайной комнате в одном из подземелий Салты за богато сервированным столом беседовали хаденские изгнанники: Кеарт и жрец подземного храма.

– Благодарю тебя, Тонн, за помощь, – отставив пустой кубок, заговорил старший из них. – Без тебя я бы не справился. Ведь я не мог колдовать на глазах у принца.

– Пустяки, – небрежно взмахнул рукой Верридан, стараясь скрыть, что ему это льстит. – Ну, пощипал немного тан-рионских купчишек.

– Тебя могли заметить.

– Что мне могут сделать эти жалкие людишки? – презрительно скривил губы жрец. – Ты рисковал гораздо больше, Кеарт. Вдруг принц узнал бы тебя?

– Он меня не видел, а почувствовать не мог. Повозки закрыты, а сколько в них людей… Хотя, признаюсь, пару раз мне становилось не по себе, когда Рамейдо смотрел на повозки. Мне казалось, что он что-то заподозрил.

– Неужели он все-таки почувствовал твое присутствие или заметил, как ты управлял этим Аглианом?

– Вряд ли. Но чутье у принца есть, с ним нужно быть осторожнее, – проворчал старый колдун.

– Зато мы теперь знаем, что Рамейдо остановился в Моране. Почему? Чтобы быть поближе к Вратам?

– Похоже, он не нашел там то, что искал. Или вообще ничего не нашел.

– Значит, наши предположения были ошибочны?

– Кто знает? Может быть, ему что-то помешало. Или кто-то.

Чернобородый задумчиво следил за тем, как из его наклоненного золотого кубка медленно тоненькой струйкой вытекает вино, образовывая на столе темно-вишневую лужицу.

– Выходит… – произнес он через несколько минут, отставив в сторону кубок, – найти принцессу Итри там, за Вратами, не так просто. Или ее там нет и все наши домыслы, Кеарт, не стоят лопнувшего мыльного пузыря.

– Что бы не искал за Вратами Рамейдо, это важно для Халона. Иначе он не послал бы сюда своего сына. А важны для него только его пропавший меч и его похищенная дочь. Подумай сам, Тонн, с чего бы это Халону вдруг оказывать анделл такие услуги? Возможно, меча и принцессы за Вратами нет, но там есть нечто важное для их поисков. Принц явно намерен туда вернуться. Иначе, зачем он держит возле себя девчонку и оруженосца? Забавно, что ты служишь в храме, где ему поклоняются в образе демона смерти Ат-Кенира.

– Действительно, – хмыкнул Верридан. – Как ты думаешь, он знает о существовании храма?

– Если знает, то вряд ли ему это нравиться.

– Почему же? Разве он не сын Халона? – удивился чернобородый маг.

– Ты никогда не имел дело с Повелителями Мечей и вообще с кем-либо из Старших, – поморщился Кеарт. – Они не похожи на нас. Что бы там не болтали в Хадене о том, что мы – одной крови, мы разные. Они не такие, как анделл, но и не такие, как мы. Наверное, они ближе всего к людям. Тьма и свет уживаются в них, так же, как в человеке.

– Но у людей нет такой Силы, – заметил Тонн.

– Сила… – вздохнул Кеарт. – До сих пор я не слишком верил в пророчество о том, что Рамейдо будет править миром. Теперь я точно знаю, что оно исполниться. И вот что я думаю, Тонн…

Колдун замолчал, задумавшись. Его чернобородый спутник следил за выражением лица своего собеседника с неподдельным любопытством.

– Никто пока не воспринимает Рамейдо всерьез. Даже собственный отец, – продолжил после непродолжительного раздумья Кеарт. – Но он будет править всем. Пройдет немало лет, Тонн, но это время наступит. И тогда Халон будет стоять за спинкой его трона, а Повелитель будет счастлив, если ему укажут место где-нибудь возле ступеней. Где же тогда будем мы?

– Хорошо, если нам хватит места в тронном зале, – хмыкнул чернобородый. – Такие интриганы и проходимцы, как Суффе, ототрут нас на самый край.

– А ведь мы можем стоять по бокам трона, Тонн, – невольно улыбаясь своим мыслям, произнес старик. – Ну, в крайнем случае, на первой его ступени. И уж во всяком случае выше Повелителя, а Суффе будет выгребать навоз на конюшне.

Изумрудные глаза чернобородого мага сверкнули.

– М-мм… я бы дорого дал за это. Но как?

– Все просто. Мы должны быть первыми, – явно наслаждаясь собственной изобретательностью промурлыкал Кеарт. – Первыми из его слуг. Первыми, кто назовет его Господином Всего и станет преданно ему служить. Пусть остальные признают его силу и власть потом. Мы признаем ее сейчас. И за те столетия или даже тысячелетия, которые пройдут до исполнения пророчества, Рамейдо так привыкнет пользоваться нашими услугами, привыкнет, что мы первыми являемся на его зов, знаем все его мысли и угадываем все его желания, что новые его сторонники смогут приблизиться к нему лишь на столько, насколько мы им позволим.

– Но это значит предать Хаден! – испуганно воскликнул Тонн. – Ты в своем уме?

– О чем ты? Разве Халон и Повелитель – не союзники? И потом мы всегда можем сказать Повелителю, что следили за Рамейдо и старались втереться ему в доверие, чтобы побольше узнать. И что мы действовали так, подозревая его в симпатиях к анделл.

– Так ведь он и в самом деле связан с анделл!

– А мы постараемся внушить ему, что это – ошибка. Неужели два таких опытных интригана, как мы, не сможем обвести вокруг пальца мальчишку?

Чернобородый задумался.

– Эта идея очень опасна. Очень, – сказал он спустя несколько минут, – но именно поэтому она мне нравиться. И еще мне нравиться, что Суффе будет сгребать навоз. Ему там самое место. И я не откажу себе в удовольствии наступить на хвост Повелителю, когда придет наш час. И посмотреть, как он будет гордиться такой честью!

И Тонн громко расхохотался. Кеарт вторил ему не менее громко.

– И как ты собираешься явиться к принцу и заявить ему, что отныне мы – его слуги? – полюбопытствовал чернобородый, когда веселье немного улеглось.

– Нет, конечно. Мы должны быть рядом и знать о принце все. Мы появимся в нужный момент. Когда ему будет нужен совет или помощь. Мы должны найти Итри раньше, чем Рамейдо. И помочь брату и сестре встретиться. И тогда мы будем не только оправданы, Верридан. Мы сможем стать первыми у ступеней трона будущих повелителей Вселенной! – торжествующе воскликнул старик.

При этих словах лицо чернобородого жреца расплылось в счастливой улыбке.

– Прекрасно, – фыркнул он, – но как мы пройдем Врата без принца? Без рыжей девчонки и безухого?

– Хм… Девчонка и безухий – не проблема. Совсем ведь не обязательно вести их сюда. Думаю, чтобы открыть Врата будет достаточно нескольких капель крови и пряди волос. А вот принц… Думаешь, он прочитал наше письмо?

Атавия. Замок Моран

Как раз в это время Дарнок, наконец, добрался до своей постели. Он смертельно устал – ведь за прошедшие два дня произошло столько событий! Оруженосец присел на кровать и принялся стаскивать сапог, когда его взгляд случайно упал на прикроватный столик.

Дарнок замер с сапогом в руке. На столике лежала та самая Книга Тайн, которую ему показывал Отшельник. Оруженосец бросил сапог и протер глаза. Книга не исчезала.

Осторожно он взял толстый фолиант в руки. Ошибки быть не могло. Он узнал и затейливую вязь заглавия, и темный, слегка потертый переплет.

– Вот дьявол! – воскликнул Дарнок в досаде. – Как она тут оказалась? Постой-ка! У меня есть святая вода!

Торопливо стянув второй сапог, оруженосец порылся в стоящей на том же столике шкатулке и достал флакончик с серебряной пробкой. В нем хранилась вода из священного источника, изгоняющая болезни и нечистую силу. В каждом уважающем себя доме в округе непременно хранился такой флакон. Чудодейственную воду набирали во дворе монастыря Святого Аствара, где и находился священный источник. По преданию, именно в этой воде омыл свои раны Святой Аствар.

Дарнок открыл пробку и брызнул на книгу, вполголоса бормоча молитву. Наваждение не исчезло. Оруженосец вернул флакон с водой на место и снова взял книгу в руки.

– Ну-ка, проверим… Кто из ныне живущих самый бесстрашный воин? – спросил он у книги шепотом и открыл наугад страницу.

Если верить надписи над черной плитой и словам Отшельника, то книга должна указать на него. Но взгляду Дарнока предстали несколько странные строки:

Твое имя назвали мне демоны стали — Духи древних мечей из великих развалин, Духи древних мечей, чье железо истлело И рассыпалось в прах, словно бренное тело. – Есть средь ныне живущих искуснейший воин, Кто владеть вашей силой и славой достоин? Те клинки, что держали в руках полубоги, В своем выборе были придирчиво строги: – Много было и будет героев бесстрашных, Но лишь Имари мы покориться согласны. Равных Имари воинов мы в мире не знаем, Ей служить мы за честь для себя посчитаем!

Дарнок пожал плечами. Получалось, что книга считает самым бесстрашным воином некую Имари. В то же время текст явно был ответом на его вопрос. Кто такая эта Имари? Оруженосец никогда не слышал такого имени. Еще более странным было то, что это – женщина. Неужели она может быть более великой, чем Святой Горилий или граф Родрик?

Дарнок прочитал предыдущую страницу и последующую, но никаких пояснений так и не нашел. Оруженосец решил, что это еще один повод усомниться в правдивости Отшельника.

Легенды о пришествии принца демонов Ат-Кенира он слышал с детства, но, как и все, считал их просто красивой сказкой. В них говорилось, что королева ведьм Норинда родила сына от самого Дьявола, который унаследовал красоту матери и черную душу своего отца. И было предсказанье о том, что Ат-Кенир явиться, чтобы править миром, но встретит свою гибель от меча Святого Горилия. Тогда коварная Норинда приняла облик сестры Святого Горилия и опоила его сонным зельем. Затем она отрубила ему голову и бросила меч в зачарованные воды Хрустального озера. Но придёт день и бесстрашный рыцарь достанет меч из зачарованных вод и уничтожит Ат-Кенира. Ни о каких Вратах и Отшельнике в легенде не было ни слова.

В изложении Отшельника эта история выглядела немного иначе. Речь шла о другом святом и о наконечнике стрелы, а не о мече. Да и конец был менее оптимистичен. Это сразу насторожило оруженосца. Ну никак не мог он поверить в то, что зло восторжествует, как и в то, что Рес – это Ат-Кенир, а он, Дарнок – спаситель мира, хоть и на время.

Тяжело вздохнув, оруженосец спрятал загадочную книгу подальше в сундук, в котором он хранил свою одежду, и лег спать.

Энтор. Замок Нелвер

Свет звезд проникал в узкое стрельчатое окно, свет масляной лампы в виде диковинного цветка мягко освещал комнату на верхушке башни, загроможденную массивной дубовой мебелью. На многочисленных столах, столиках и полках в беспорядке стояли и лежали самые разнообразные предметы: старинные фолианты, свитки, статуэтки, шкатулки, пучки трав, баночки и кувшинчики, ступки с пестиками, камни, перья и еще величайшее множество всякой всячины. На стене висело огромное зеркало в массивной раме.

Хозяин этого беспорядка – седой высокий старик с величественной осанкой в темной мантии, украшенной драгоценными камнями, стоял посреди комнаты у стола. Его длинные тонкие пальцы, унизанные перстнями, машинально перебирали мешочки с порошками, разложенные на темной полированной поверхности. Только это движение выдавало волнение мага, лицо хранило выражение почтительного внимания.

Его собеседник в этом помещении казался совершенно неуместным. Могучий разворот плеч гигантской фигуры, черная кожа и железо, служившие одеждой, огромный меч у бедра и парные кинжалы на предплечьях красноречиво говорили о том, что он воин, а не колдун, и его стихия – битва, а не зелья и заклинания. Обруч из черного металла, украшенный плоскими кроваво-красными камнями, придерживал черную гриву густых волос, волной спадающую на плечи. На красивом лице воина застыло холодное и надменное выражение, густые брови хмурились.

– Ты обманул меня, Боннерг! – произнес он голосом, в котором лязг боевой стали смешался с рычанием дикого зверя. – Говорил, что я всегда смогу следить за моим сыном, а ты потерял его!

– Это не так, мой господин, – голос колдуна был спокоен, но пальцы слегка вздрогнули. – Сила принца так велика, что она вносит ощутимые изменения в энергетические потоки Вселенной. Поэтому я могу с уверенностью сказать, что он на месте, а отсутствие сколько-нибудь существенных всплесков энергии свидетельствуют о том, что с ним все в порядке.

– Это не совсем то, что ты мне обещал, – прорычал воин, и в его глазах цвета грозовой тучи сверкнула молния.

– Великому Халону не стоит так беспокоиться, – голос мага стал мягким и вкрадчивым, тонкие пальцы сплелись, на губах мелькнула улыбка. – Ему хорошо известно, что на Повелителей Меча не действует магия. Я не могу достать принца магией, но только пока…

– Пока?! – зарычал черноволосый грозно.

– Магия действует на все, что его окружает. Проще всего мне показать его глазами того человека, который его любит. И если я не могу это сделать, то это означает лишь, что рядом с принцем пока нет того, кто бы его любил. Как не удивительно это звучит, – слегка поклонившись, пояснил старик.

– Что ты имеешь в виду? – приподнял бровь воин, несколько более спокойным тоном.

– В пророчестве сказано, что в твоих детях смешаются Тьма и Свет, Смерть и Любовь. Принца нельзя не любить. Подождем немного.

– Хорошо, – наклонил голову черноволосый воитель и его голос напомнил шипение гигантской змеи, – я подожду.

Атавия. Замок Моран

Далина как раз заплетала своей юной хозяйке косу, когда в комнату влетела раскрасневшаяся Винна. За окном сияло погожее летнее утро, с кухни даже сюда, на верхушку башни, доносился запах свежевыпеченного хлеба.

– Ах, какие у меня новости! – с порога закричала девушка. – Какие новости, госпожа Молена!

– С добрым утром! – язвительно проворчала Далина. – Явилась уж, трещотка!

Отец Винны, начальник замковой стражи Ромор, вел свой род от одного из незаконнорожденных сыновей деда нынешнего владельца Морана. Таким образом, он приходился барону дальним родственником. Поэтому Винна в замке была на особом положении. Её нельзя было назвать служанкой, хотя девушка иногда и выполняла легкую работу по дому. Скорее она была подругой Молены. Старая служанка недолюбливала Винну, ревнуя ее к своей госпоже. Впрочем, Далина была вовсе не старой. Круглое лицо и полная фигура этой преданной женщины, служившей еще матери Молены, сохранили остатки былой привлекательности. Она заботилась о своей хозяйке, как о родной дочери, и ласково звала ее «моя девочка».

– Что за новости, Винна? – юная хозяйка Моранского замка поправила легкий завиток, выбившийся из прически.

– Во-первых, – бойко начала девушка, – сегодня ночью один из стражников видел дьявола!

– Должно быть хлебнул лишнего за ужином, вот и привиделось с пьяных глаз, – скептически прокомментировала Далина, не оставляя своего занятия.

– Он клянется спасением своей души, что не пил! Говорит, что дьявол, черный как сажа, спрыгнул с верхушки Сторожевой башни, расправил свой плащ, как крылья, и полетел!

– Спаси нас Святой Аствар! – сплюнула через плечо старая служанка. – И чего только не болтают эти бездельники и пьяницы! Я бы на месте твоего отца, всыпала бы такому лгуну как следует, чтобы не смущал людей небылицами.

– В самом деле, чепуха какая-то, – пожала плечами Молена, глядя на свое отражение в зеркале. – К этому платью лучше голубую ленту, Далина.

– А еще, – продолжала, зардевшись, Винна, – крестьяне, что привезли молоко рассказали про того рыцаря, нашего гостя…

И девушка живо описала подвиги Реса на пожаре и на постоялом дворе. Правда, при этом количество спасенных детей и побежденных разбойников значительно возросло, а сам рассказ пополнился жуткими и поражающими воображение подробностями. Вряд ли Винна сама преувеличила подвиги юного рыцаря, скорее это сделала крестьянская молва еще до нее.

Молена слушала с нескрываемым интересом.

– Так вот он какой, Конрад де Вильен, – задумчиво произнесла она, когда восторженный рассказ Винны подошел к концу. – Храбрый, благородный, скромный…

– И красивый, – мечтательно добавила Винна.

Молена покосилась на подругу с явным неудовольствием.

Дарнок всегда вставал рано. Эта привычка выработалась у него еще в монастыре и до сих пор не была забыта. Но сегодня он проснулся позже обычного. Всю ночь оруженосца мучили кошмары. Ему снилось, что его разрывают на части виденные в Салте оборотни, а Рес смотрит на это и смеется.

Сев на постели, Дарнок посмотрел на прикроватный столик. Книга снова лежала на том же месте. Но ведь он вчера положил ее в сундук!

В самом скверном настроении оруженосец умылся и оделся, затем снова затолкал книгу на самое дно сундука и запер его на ключ. Ключ он положил в карман своей куртки.

Обычно Дарнок появлялся в Главном Зале первым, но сегодня его опередил Рес. Когда оруженосец вошел, юный рыцарь разглядывал портреты предков барона над камином.

– Очень хорошо, что вы уже здесь! Нам нужно поговорить. Появились некоторые затруднения, – оруженосец оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

Но в Зале никого, кроме Реса не было.

– Какие затруднения? – приподнял левую бровь юноша.

– Де Гресира нет сейчас в Лагнаре. Умер муж его сестры, и он отправился на похороны куда-то очень далеко, к южным границам, чуть ли не в Гарадию. Боюсь, что он вернется только к турниру.

– Что ж, подождем. Я никуда не тороплюсь.

– Но ведь вы ехали в Артрозу за вознаграждением за убийство султана, – на всякий случай понизив голос до шепота, заметил Дарнок.

– Вознаграждение от меня никуда не денется, – пожал плечами Рес, – так что не беспокойтесь. Мне нравится моранское гостеприимство. Подождем, пока явится этот де Гресир.

– Неужели вы в самом деле из такой семьи, как рассказывали вчера за ужином? – не удержался от вопроса оруженосец.

– Да, это так.

– Вот почему вы говорили, что родились наемным убийцей… Это ужасная судьба. Неужели все в вашей семье занимаются этим?

– В моей стране это очень почетное занятие и мой род занимает высокое положение. Мы – правители страны.

– Боже правый! – воскликнул, забыв об осторожности, Дарнок. – Значит вы, на самом деле – наследный принц?

– У моего отца много детей, – улыбнулся Рес. – Да, я имел все возможности со временем стать правителем. Но теперь это в прошлом.

– Почему?

– Я нарушил закон и был изгнан, – пояснил Рес. – Навсегда. Мне запрещено даже говорить на родном языке и называть страну, откуда я родом.

– Но почему нужно придерживаться таких строгих правил? Разве те, кто вас изгнал, могут узнать, что вы назвали свою родину или заговорили на своем языке? – удивился Дарнок.

– Все гораздо проще. Я дал слово.

Оруженосец покачал головой.

– Что за странные края, где у власти – наемные убийцы, которые строго придерживаются законов и данного слова!

– Я знаю, здесь наемник – малопочетное занятие. Их считают чем-то вроде отбросов.

– Зачастую так оно и есть. Это самые отпетые головорезы, люди без совести и чести, – согласился Дарнок. – Я сам был наемником и повидал такое…

– Но как вы попали в их ряды? – полюбопытствовал Рес. – У меня не было выбора, а почему вы покинули монастырь, Дарнок? Почему не стали монахом-воином?

– Мне до смерти надоели молитвы и посты, – усмехнулся оруженосец. – Захотелось повидать мир. Ведь кроме монастырских стен я ничего в жизни не видел. Я был молод и глуп.

– Сейчас поступили бы по-другому?

Оруженосец задумался на мгновенье.

– Нет, я бы все равно не остался в монастыре. Но и не стал бы присоединяться к отряду проходимцев. Скорее нанялся бы на службу к какому-нибудь знатному господину.

– Вам нравиться прислуживать барону?

– Прислуживать? – Дарнок нахмурился. – Он хорошо ко мне относиться и никогда не унижал.

– Но все же вы – слуга.

– Я достаточно свободный и уважаемый человек, – с вызовом возразил оруженосец.

– Вы можете стать рыцарем.

– Возможно когда-нибудь так и будет.

– Я могу вам в этом помочь.

Дарнок хмуро взглянул на юношу.

– Пока это не входит в мои планы.

– Вы хотите остаться слугой барона?

– У меня на это есть причины.

Рес понимающе улыбнулся.

– Я бы сказал не «причины», а «причина», и эта «причина» как раз идет сюда.

В ту же минуту на пороге Зала появился владелец Морана и его красавица-дочь. После вежливого обмена приветствиями, барон поинтересовался:

– Надеюсь, Конрад, вы хорошо спали?

– Благодарю, господин барон, просто чудесно. Мне не часто удается провести ночь под крышей и в настоящей постели. Чаще крышей странствующего рыцаря остается небо, а постелью – плащ, расстеленный на земле.

– Я рад, что могу угодить вам. Особенно после того, что мы нынче утром узнали. Вот ведь скромник, а дочка?

Рес сделал вид, что не понимает о чем идет речь.

– Ну, ну! Незачем делать такие удивленные глаза, – продолжал владелец Морана с явным удовольствием. – В наших краях любая весть доносится со скоростью ветра, а уж вести о таких подвигах, так тем более. Разогнал целую шайку разбойников и спас из огня семью крестьян – и ведь ни словечком не обмолвился! Да и ты хорош, Дарнок! Почему не рассказал нам какого героя мы имеем честь принимать в нашем скромном замке?

– Господин барон так же преувеличивает мои заслуги, как преуменьшает богатство и роскошь Морана, – с улыбкой поклонился юный рыцарь. – Только вы, как его хозяин, можете называть свой замок «скромным». По моему же убеждению, вряд ли можно сыскать другое такое место, где бы неприступность стен столь чудесным образом сочеталась с удобством, а щедрость и гостеприимство хозяина с красотой и любезностью хозяйки.

– А вы еще не видели всех достоинств Морана! – воскликнул, польщенный похвалой старик. – После завтрака покажешь гостю, дочка, наш сад, оружейную, часовню и библиотеку. Я бы и сам составил вам компанию, но слишком стар, чтобы бегать по ступеням вверх – вниз.

Когда после завтрака юный рыцарь и Молена покинули Главный Зал и в сопровождении увязавшегося за ними Сарацина отправились осматривать замок, барон с улыбкой посмотрел им вслед.

– Хороший парень! – произнес он. – Жаль, что молод и недостаточно силен, чтобы выбить из седла проклятого де Гресира. А то лучшего зятя грех и желать…

– Что это такое вы говорите, господин барон? – отозвалась на это замечание убиравшая со стола Далина. – Явился невесть откуда, голь перекатная. Ни земли, ни денег, ни титула, ни родни… Слышали ведь сами, что он рассказывал: замок в развалинах, родственников всех кеонийцы вырезали, в монастыре воспитывался.

– Вот и хорошо, что в монастыре, – ответил владелец замка. – Не изнежен, не избалован, не в пример нынешним щеголям придворным. Привык жить в строгости, без распутства. Уже успел и горя, и крови хлебнуть – знает, что в жизни по чем. Не то, что нынешняя молодежь, выращенная возле юбок мамочек да нянечек. А что беден и без титула – не беда. Все мое добро ведь Молене достанется, вернее – ее мужу, вместе с баронским титулом.

– Как же: не изнежен, не избалован, – не унималась служанка. – Весь в кружевах с головы до ног, а рубашки медовыми притираниями так и благоухают… Ноготки отполированы, в рукаве – кружевной платочек. Ест – ни крошки не уронит, а как пьет – небось не рукавом утирается. Платочком губы промакивает. Прямо как девица какая-нибудь!

Барон нахмурился.

– Вот деревенщина! По-твоему благородный рыцарь должен на пол плевать в присутствии дамы и в рукав сморкаться? А что в кружевах – так мода сейчас такая. Я-то уже стар в эти тряпки рядиться, а как был молод, так… хе-хе… Вот ведь тогда тоже мода была, помнишь? Носки на обуви кверху закручены, да еще и волосом набиты, чтобы стояли. И штанины разного цвета. Сейчас вспомнишь – смех, а ведь сам так наряжался.

Старик махнул рукой и продолжал свою речь.

– Конрад прекрасно воспитан. К старшим с почтением относится, с дамами любезен, но без дерзости. Аккуратен, скромен, умен. Из старинного благородного рода. Да еще и настоящий герой. Эх, жаль что так молод… Будь он лет на пять постарше! Был бы и ростом повыше, и в плечах шире. Э, да что там! Дело наживное. Явись он в замок пару месяцев назад – видит Бог, отдал бы за него Молену даже не задумываясь! Но де Гресир ему, конечно, не по зубам… Как думаешь, Дарнок?

Дарнок, который присутствовал при этом разговоре, прикусил губу, не зная что ответить. Его выручила неугомонная Далина.

– Да с чего вы, господин барон, взяли, что де Вильен горит желанием с вами породниться? Он же сам говорил, что собирается в Гарстан сражаться с врагами нашей святой веры. Поживет денек-другой да и поминай как звали. Мальчишка еще, рано ему о женитьбе думать.

– Верно… – вздохнул старик. – Хоть бы на пару лет был постарше…

Между тем Молена привела своего гостя на верхнюю площадку башни, откуда открывался прекрасный вид на окрестности Морана. С трех сторон тянулись изумрудные холмы и поля, с четвертой до самого горизонта простирался темно-зеленый океан Рионского леса. Голубая лента ручья и желтая лента дороги змеились у подножия холма, на котором стоял замок. Большая деревня с островерхими соломенными крышами уютно расположилась под защитой Моранских стен, вторая деревенька, гораздо меньше, виднелась у подножия соседнего холма.

Свежий ветер растрепал волосы Конрада и заставил выбиться из аккуратной прически Молены несколько каштановых завитков. Они стояли рядом, облокотившись о парапет, и смотрели на чудесный пейзаж.

– Красиво, – задумчиво проронил юноша. – А что это там темнеет на северо-западе?

– Ну и зрение у вас! – восхитилась девушка, – Должно быть, это Фуар – наш второй замок. Но обычно его отсюда не видно.

– Он так же велик, как Моран?

– Вовсе нет. Это просто две башни на вершине скалы в том месте, где Сольж впадает в Вельт. Они очень старые, им около тысячи лет. Там мрачно и дико, а по ночам бродят приведения. Б-р-р! Мы там редко бываем. Отец держит там небольшой гарнизон и управляющего. Там даже слуг почти нет. А вот третий наш замок – Жансив, я люблю. Там уютно и весело, только места мало. Он, конечно побольше, чем Фуар, но намного меньше Морана. Это приданное моей матери… – и Молена печально вздохнула. – Я часто о ней вспоминаю… Вы ведь тоже потеряли мать, Конрад?

– Да, и отца, и мать, и всех близких. Даже свой замок. От него осталась лишь груда обгорелых развалин.

– Как это ужасно, – сочувственно вздохнула девушка. – Вам, наверное, очень одиноко?

– Я никогда об этом не задумывался. Что толку? Исправить ведь ничего нельзя.

– Поэтому вы и едете в Гарстан? Вам нечего терять.

– Да, а что мне еще делать?

– Почему вы покинули монастырь?

– Мне стало там невыносимо скучно. Я ведь почти ничего в жизни не видел. С раннего детства одни монастырские стены.

– Неужели у вас не осталось никаких родственников? Даже дальних?

– Насколько мне известно, нет.

– Как жаль…

Какое-то время они молчали. Ветер доносил до Молены едва уловимый запах меда.

– У вас здесь даже сад есть, – наконец сказал юный рыцарь, перегибаясь через парапет, чтобы лучше рассмотреть уютный уголок внизу.

– Да, совсем маленький. Идемте, я вам покажу.

Молена направилась к ступенькам, но оглянулась. Ей показалось, что Конрад не идет за ней. Так оно и было. Юноша по-прежнему смотрел вдаль, словно не мог оторваться от прекрасного пейзажа. Солнечный свет падал на лицо юного рыцаря, создавая странный и красивый эффект – оно словно светилось изнутри мерцающим золотистым светом.

Потрясенная этим зрелищем девушка замерла на верхней ступеньке лестницы и в этот момент снизу появился запыхавшийся Сарацин. Бедный пес наконец преодолел множество крутых ступенек, ведущих на верхушку башни, не в силах расстаться со своим кумиром. С радостным визгом он бросился к Конраду, в пылу восторга толкнув Молену. От неожиданности девушка сделала неосторожный шаг, оступилась и покачнулась, напрасно стараясь ухватиться за стену. Заслышав ее испуганный вскрик, юноша одним прыжком преодолел расстояние между ними, схватил ее и прижал к своей груди.

– Осторожнее!

– Боже мой!

Молена даже не успела испугаться. Но одного взгляда на спирально уходящую вниз узкую лестницу хватило девушке, чтобы понять: она счастливо избежала вывиха, а то и перелома. Аромат меда и полыни окутывал ее легким облаком, она слышала как ровно и размеренно бьется его сердце. И внезапно Молену охватило странное чувство уверенности, безмятежного светлого покоя, словно она обрела надежную защиту и опору в жизни, словно теперь ее ждало одно только счастье и радость, а все печали и тревоги остались навсегда позади. Его грудь под мягким бархатом казалась твердой, как железо, а узкие плечи и маленькие руки – несокрушимыми, как каменная стена. В его объятьях она чувствовала себя в большей безопасности, чем за высокими и неприступными стенами родного замка.

Конрад мягко отстранился и покачал головой.

– Вы могли ушибиться.

Она только растеряно и разочарованно заморгала глазами. Теперь ей всегда будет не хватать этого ощущения собственной абсолютной безопасности и защищенности. Никогда в жизни она еще не испытывала ничего подобного.

– Спасибо, – дар речи с трудом возвращался к девушке.

– Вы хотели показать мне сад.

– Да, конечно.

– Обопритесь на мою руку.

Молена приняла это предложение с поспешностью, граничащей с неприличием. Но он снова был совсем рядом, и желанное ощущение, хоть и не с такой силой, вернулось. А больше ей пока и не было нужно.

В саду они встретили Дарнока, который в раздумьях прогуливался среди вишневых деревьев. Вид неспелых вишен действовал успокаивающе на взвинченные нервы молодого человека. Решение о том, как относиться к Ресу, пока не вызрело в его сознании так же, как эти плоды, поэтому оруженосец решил, что спешить с окончательными выводами не будет.

Появившаяся из-за поворота пара снова лишила его душевного равновесия. От взгляда Дарнока не укрылось, что Молена прижималась к плечу Реса уж слишком тесно.

А вот юношу встреча явно обрадовала.

– Как хорошо, что мы вас встретили, Дарнок! – произнес он с воодушевлением. – Госпожа Молена показывала мне Моран, но прогулка ее уже утомила, а я еще не видел оружейную.

– Я вовсе не устала! – запротестовала девушка.

– Нет, нет! Вы даже оступились слегка. Присядьте здесь, под этими прекрасными цветами и отдохните. Оружейную лучше всего осматривать в компании оруженосца, не так ли?

И Рес, лучезарно улыбаясь, подвел Молену к скамье под большим цветущим кустом и усадил. Девушка не нашла, что возразить, да и откуда-то неожиданно навалилась усталость. Она с недоумением смотрела вслед юному рыцарю и Дарноку, которые уже удалялись прочь по дорожке. Причем молодой человек совершенно непринужденно подхватил оруженосца под руку, как только что его держала она.

Дарнок пребывал в не меньшем недоумении, даже не замечая, что не он ведет Реса по незнакомому замку, а его ведут, причем в абсолютно правильном направлении. Только переступив порог оружейной он немного пришел в себя от неожиданного и ловкого маневра юноши.

– О! – Рес уже стоял возле стойки с экзотическими трофеями барона, привезенными из Гарстана. – Интересно!

Он взвесил на руке тяжелую кривую саблю, полюбовался игрой света на ее отточенном лезвии и вернул на место. Затем его внимание привлекли два парных клинка в черных ножнах. Легкие, слегка изогнутые, они казались близнецами-братьями и отличались только насечкой на круглой гарде. Один клинок украшали языки пламени, второй – текучие волны.

Рес небрежным движением стряхнул ножны на пол и скрестил лезвия перед собой. Оценив превосходное качество стали, он вдруг закружился по залу с невероятной скоростью, описывая круги и восьмерки двумя сверкающими лезвиями. Дарнок замер, завороженный этим необычным и грациозным танцем смерти. Клинки тихо звенели, создавая своеобразный аккомпанемент. Казалось, что изящную фигурку юноши окружает стена из остро отточенной стали. Оруженосец на мгновение представил, какое опустошение в рядах врага может произвести этот вихрь и невольно содрогнулся.

Так же внезапно Рес остановился. Один клинок был направлен вперед, другой – назад. Он вновь скрестил лезвия перед собой и носком ноги подбросил вверх ножны. Клинки одновременно нашли свое место и тем же движением были водружены на стойку, где находились до этого.

Дарнок только теперь почувствовал, что почти не дышал, наблюдая за этим невероятным действом. В то время, как грудь юноши вздымалась так же ровно, как и до удивительного танца.

– Отличная пара, – заметил Рес. – Они мне идеально подходят.

– Попросите, и барон вам их с радостью подарит, – неожиданно охрипшим голосом произнес оруженосец. – Здесь нет никого, кто владел бы техникой парных клинков. Меч и кинжал – да, но два одинаковых, тем более таких…

Юноша пожал плечами.

– Зачем? Мой меч меня вполне устраивает.

Атавия. Тан-Рион

На городской площади Тан-Риона, как всегда было полно желающих что-нибудь купить, что-либо продать, узнать последние новости, очистить чужие карманы и как следует развлечься. Среди последних большой популярностью пользовались бродячие фокусники и акробаты. Их представления всегда собирали целые толпы зрителей. Вот и сейчас большая толпа затаив дыхание следила за выступлением бродячего заклинателя змей – зрелищем для здешних мест довольно экзотическим. Худой, наголо обритый человек неопределенного возраста, по виду – уроженец далекой Тимании, показывал настоящие чудеса.

Вытаращив глаза, жители и гости Святого Города наблюдали как две змеи, одна из которых обвилась вокруг головы тиманца, а другая – вокруг шеи, таскали из его рта маленькие творожные шарики. Потом эти довольно устрашающего вида гадины исполнили на теле заклинателя своеобразный танец. Они сплетались то хвостами, то головами, перемещаясь по животу, спине, рукам и ногам дрессировщика под ритмичную диковатую песню, которую он напевал, пока не сплелись в клубок на его бритой макушке, свесившись по обеим сторонам лица и раскачиваясь в такт мелодии. В довершение всего, заклинатель проглотил своих «подружек» одну за другой, держа совершенно равнодушных рептилий за хвост.

Восторженные крики и град мелких монет были ему наградой. Их бросали в деревянную чашку, стоящую рядом, и прямо на потертый коврик, на котором тиманец сидел во время представления, скрестив ноги на восточный манер. Он, низко кланяясь, подобрал монеты с коврика и взял в руку чашу. В этот момент в нее упала, звучно звякнув, крупная золотая монета восточной чеканки, имевшая хождение и в Серединных Землях.

Заклинатель поднял глаза на столь щедрого почитателя его таланта и увидел человека гигантского роста, с целой гривой черных волос и пронзительными синими глазами, по виду – южанина, уроженца Гарадии или Барвилла. Добротная дорожная одежда из кожи, нарукавники и широкий пояс, усыпанный шипами, подвешенный к нему двуручный меч и тяжелая булава, а также массивные перстни на руках вызывали невольное уважение. Тиманец склонился до самой земли, бормоча что-то явно благодарственное на своем языке.

Гигант ухмыльнулся и пошел прочь. Побродив еще немного по городу, он вошел в лавку торговца коврами. Хозяин лавки, пожилой толстый мирпанец, дремал на пороге своего заведения. Ковры были не лучшего качества, а цены слишком высоки, поэтому торговля шла вяло. Он не обратил на входящего незнакомца в коже никакого внимания, что было довольно странным, учитывая состояние его дел. Если бы посторонний наблюдатель потрудился немного проследить за этой лавкой, то удивился бы еще больше, так как вскоре после южанина туда вошел тот самый заклинатель змей с корзинкой в руках и ковриком под мышкой. И опять хозяин лавки никак не прореагировал на столь странное посещение.

В полутемной комнате в глубине лавки заклинатель положил коврик и корзинку в угол и подсел к столу, где уже сидел черноволосый. Женщина, прячущая под платком свое лицо, беззвучно ступая босыми ногами, подала заклинателю умыться, затем все так же молча принесла еду, поставила ее на стол и удалилась. Южанин и тиманец сложили руки и, пробормотав что-то похожее на молитву, принялись поглощать принесенные блюда, запивая напитком из растертых с медом ягод, а не вином как принято в Серединных Землях.

Насытившись, они подождали пока все та же женщина унесет посуду и подаст медный поднос с длинными деревянными трубками, над которыми вился сизый дымок. Сделав несколько затяжек, бритоголовый заклинатель наконец нарушил молчание.

– Удалось что-нибудь узнать?

Незнакомец в коже кивнул.

– На площади болтают о молодом рыцаре, который гостит у барона де Моран. Мы видели его замок, когда ехали сюда.

Теперь кивнул тиманец. Их беседа велась вполголоса на мирпанском наречии.

– Храбрый юноша, почти мальчик, который спас из огня крестьянскую семью и в одиночку справился с двумя десятками разбойников.

– Я слышал об этом, Токвар.

– И что ты об этом думаешь, Сах? – поинтересовался гигант.

Бритоголовый затянулся ароматным дымом еще раз и неторопливо произнес:

– Это он. Мы нашли его.

– Ты уверен?

Тиманец глухо засмеялся и ударил себя кулаком в полуголую грудь.

– Мое сердце так говорит. Это он, тот кого мы ищем. Убийца!

Последнее слово он произнес с ненавистью, сверкнув глазами.

– Как нам до него добраться? Стены замка высоки и там много стражи.

– Никакие стены не остановят месть нашего господина, – глухо, с угрозой произнес бритоголовый.

– Я вот что думаю, Сах. Скоро барон устраивает турнир. На него пригласят для развлечения разных артистов: певцов, танцоров, акробатов. Знатная публика любит повеселиться. Мы должны попасть в их число, – предложил Токвар.

– Хорошо. Я буду заклинать змей, а что будешь делать ты?

– Рвать цепи, ломать подковы и бороться со всеми желающими.

Бритоголовый Сах засмеялся и воскликнул с фанатичным блеском в глазах.

– Пусть будет так! О, Всевышний, помоги нам покарать убийцу и привезти его голову нашему Великому Господину!

Глаза Токвара иронично сверкнули, но он молитвенно сложил руки вслед за тиманцем.

– А если этот щенок не останется на турнир? – спросил через минуту немного умеривший пыл бритоголовый.

– Мне сообщат как только он войдет в городские ворота, – усмехнулся Токвар. – Или я по-твоему зря третий день угощаю лучшим вином начальника городской стражи?

Атавия. Дорога на Тан-Рион

Жуэле де Синто, архиепископ Лагнарский, терпеть не мог посты и молитвы. Именно поэтому в свое время он отказался надеть плащ монаха-воина – в Ордене с этим было строго. К тому же там требовалось владение оружием, а постоянные тренировки со всевозможными железками не нравились де Синто еще больше, чем пост. В Ордене ему наверняка пришлось бы повоевать или отправиться с миссией к дикарям в какие-нибудь далекие земли, чтобы словом и мечом нести святую веру. Устав был довольно жесток: всем новичкам следовало пройти испытание.

Сейчас Жуэле жалел о своем малодушном решении далекой молодости. Ну что ему стоило перетерпеть лет пять? Зато теперь он был бы гораздо ближе к заветной цели. А цель у де Синто была самая достойная: ни много, ни мало – плащ Великого Магистра. Но сегодня, двадцать пять лет спустя после начала своей церковной карьеры, он был гораздо дальше от мечты, чем в годы беспечной юности. Хотя Орден считался опорой Матери-Церкви, Великие Магистры фактически правили Серединными землями, а их интересы распространялись на все Подлунные миры. Но Жуэле не понимал, какие у Матери-Церкви могут быть интересы на островах среди голых дикарей или в безлюдных пустынях? Пустая трата времени и сил! Уж он бы распорядился огромными ресурсами Ордена куда как более разумно.

У архиепископа захватывало дух, когда он думал о той власти и богатстве, которые принес бы ему красный плащ Магистра. Нынешнее положение де Синто давало неплохой доход и определенное влияние, но не тот масштаб, ох, не тот!

А еще Жуэле де Синто не верил словам, зато верил документам. У него была заветная шкатулочка, в которой хранилось несколько весьма ценных свитков. Архиепископ никогда не расставался с этим резным деревянным ящичком. Он любил на досуге перебирать письма и договора из него, любовно поглаживая пергамент.

Де Синто не нужно было разворачивать свиток, чтобы выбрать нужный. Он узнавал их по длине, толщине и оттенку материала, цвету ленточки, которым документ был перевязан, а содержание знал наизусть. Вот за это письмо дорого был дал один из Великих Магистров. А этот список лишал покоя и сна Казначея герцогства. А в этом договоре между ним и графом де Гресиром сказано, что в случае заключения брака Молены де Моран с дражайшим кузеном, Жуэле получит десятую часть приданного девицы.

Резная шкатулочка надежно хранила свои секреты. Каждого, кто пытался ее открыть, не зная тайный код, ожидал неприятный сюрприз. Из потайных пазов выскакивали тонкие шипы, смазанные ядом, и любопытный умирал на месте в ужасных муках. Все слуги де Синто знали об этом и никогда даже не дотрагивались до столика, на котором стояла шкатулка.

Но сейчас она была надежно упакована среди других вещей и вместе со своим хозяином тряслась на ухабистой дороге из Артрозы в Тан-Рион. Архиепископ не любил Святой город и старался бывать там пореже. Но в последнее время ему пришлось пересмотреть такое отношение. У де Синто появилась надежда осуществить свою мечту. И упускать свой шанс он не собирался.

Гарантия светлого будущего дремала рядом с архиепископом на сидении кареты. Он покосился на рыжую девчушку лет восьми в нарядном розовом платьице, которая свернулась калачиком и тихонько посапывала, убаюканная дорожной скукой. Де Синто мечтательно улыбнулся. Ему немалых трудов и денег стоило добыть это мелкое сокровище, но теперь он может рассчитывать получить заветный алый плащ.

Погони де Синто не боялся. Все, кто помогали ему похитить девчонку, умерли и не могли выдать его даже под пытками. И кто заподозрит архиепископа Лагнарского в таком чудовищном преступлении. Все складывается более, чем удачно.

Жуэле тихонько засмеялся от удовольствия. Девочка беспокойно завозилась. В порыве великодушия священник подсунул ей под голову небольшую подушечку.

– Спите, Ваше Высочество, спите, – тихонько пробормотал он.

Атавия. Замок Моран

В замке каждый день похож на все предыдущие, особенно для женщин, которые редко покидают его стены. Мужчины могут отправиться на войну, на охоту, на рыцарский турнир, а их жены и дочери вынуждены годами развлекать себя сплетнями и рукоделием. В этом однообразном потоке будней любая мелочь – уже событие. Монотонное течение жизни в Моране было нарушено предстоящим турниром, а затем и появлением юного рыцаря.

Но есть вещи, которые неизменны. Каждое утро Дарнок поднимался на верхнюю галерею Главной башни, чтобы в который раз увидеть, как Молена, набросив на голову кружевную шаль, в сопровождении Далины пересекает двор и входит в часовню для утренней молитвы. Прежде, когда в замке жил монах, он постоянно проводил утренние богослужения и обитатели Морана волей-неволей посещали их. Никому не хотелось, чтобы на него пала хоть тень подозрения в пренебрежении к религиозным правилам. Не дай бог шепнет кто-нибудь об этом и этот шепот дойдет до ушей Святых братьев! Ведь всем известно, что у монахов-воинов самые чуткие в мире уши, а разговор жесткий и короткий – сперва на дыбу, затем на костер.

Но после того, как святой отец занемог, а затем и успокоился навечно, привычку ходить к утренней молитве сохранила только Молена. Остальные жители Морана, ссылаясь на вечную занятость, предпочитали пробормотать скороговоркой благодарность богу за удачно прожитый день, отходя ко сну в своей собственной постели и другую скороговорку перед тем, как сесть за стол – да и все. Дарнок же вместо молитвы по утрам смотрел как Молена идет через двор. По правде говоря, это и была его молитва.

Сегодня девушка показалась ему особенно красивой и тому была причина, о которой оруженосец, конечно, не догадывался: сегодня она одевалась и причесывалась более тщательно, чем прежде. Почему? Кто может ответить на этот вопрос?!

– Любуетесь своей богиней? – внезапно раздался чей-то насмешливый голос сзади.

Дарнок вздрогнул и обернулся.

– Черт побери, Рес! Вы появляетесь так тихо, что я совсем не слышу шагов! Вы меня напугали!

– Бесшумная походка – необходимость в моей профессии.

При этом замечании оруженосец нахмурился. Упоминание о профессии Реса заставило его даже слегка скривиться. Дарнок считал, что такой человек мог бы найти более почетное применение своим талантам, но, помня о уже состоявшемся и совершенно безрезультатном разговоре на эту тему, предпочел на этот раз ее не касаться.

– Барон собирается через пару дней отправиться выбирать место для предстоящего турнира, – произнес он, отводя взгляд от юноши. – Турнир совсем скоро, так что пора к нему готовиться. Затем он поедет в Тан-Рион, чтобы сделать кое-какие покупки и помолиться перед могилами Святых Мучеников за спасение дочери от де Гресира. Барон предлагает вам составить ему компанию. Поедете?

– С удовольствием. А прекрасная Молена будет нас сопровождать?

Дарнок подозрительно покосился на своего собеседника, но, уловив в его тоне обычную иронию, успокоился.

– Она вместе со служанками сразу поедет в город, чтобы сделать покупки. Кто бы ни победил на турнире, он закончится свадьбой. А к такому событию нужно готовиться как следует, – вздохнул оруженосец.

– Знаете, о чем я думаю, Дарнок? Ведь смерть де Гресира не решает ваших проблем. Победит не он, так кто-то другой. Все равно Молене придется выйти замуж. И где гарантия, что победитель турнира окажется намного лучше «Чертова графа»?

– Считаете, что я об этом не думал? – еще более мрачнея, произнес Дарнок. – Но отменить турнир невозможно.

– Неужели вы отдадите ее какому-нибудь толстопузому скряге, от которого за сто шагов разит вином и псиной? Или пустоголовому хвастуну, который опустошит сундуки Морана и умчится ко двору, в столицу, бросив Молену одну? А потом станет наезжать раз в год, чтобы выгрести очередную порцию золота для своих любовниц и наградить жену очередным наследником? Вы же ее любите!

– Да, я ее люблю! Я жизнь готов за нее отдать! – взорвался оруженосец. – Но кто дал право лезть в мою душу?

– Я могу устроить вам рыцарское звание. И победу в этом турнире. Женитесь сами на своей красавице – вот и решение всех вопросов.

– Смеетесь? Вы что – господь Бог?

– Нет, конечно, но что-нибудь можно придумать.

– Да уж, выдумывать вы горазды, – проворчал Дарнок. – Только тут может помочь разве что чудо.

– Чудес не бывает, – убежденно возразил Рес. – Поверьте мне, то что люди называют чудом – всего лишь очень качественное исполнение своей работы. Нужно быть просто мастером своего дела. Людям свойственно все равнять по себе. Если я не могу сдвинуть с места гору и даже не представляю, как это можно сделать, а она все же сдвинулась с места – это чудо.

– Или землетрясение, – добавил оруженосец мрачно.

– Вот-вот! – засмеялся Рес. – А сделать вас рыцарем и победителем турнира вовсе не так сложно, как кажется.

– Хотелось бы мне знать, как это сделать? – с нескрываемым любопытством взглянул на него Дарнок

– Есть ведь такой старинный обычай: в конце турнира, прежде чем объявить победителя, герольды трижды вызывают желающих оспорить эту победу? И, если кто-либо сможет одолеть победителя турнира, то ему и присудят главный приз. При этом рыцарь, бросивший вызов, имеет право явиться на ристалище с опущенным забралом и не называть своего имени?

– Да, такой обычай есть и он до сих пор соблюдается, – подтвердил оруженосец. – Но откуда вы знаете?

– Я прочитал об этом в книге. У барона неплохая библиотека.

– Черт побери! Этим правом можно воспользоваться, но ведь нужно победить!

– Об этом не беспокойтесь. Есть сотни способов. Можно подрезать подпругу, подпилить копье, испугать лошадь противника…

– Но ведь это – обман!

– Вы хотите жениться на Молене?

– Такая победа не достойна рыцаря!

– Так вы и не рыцарь.

Какое-то время оба молодых человека молча смотрели в глаза друг другу. Дарнок отвел взгляд первым.

– Я не стану этого делать, – сказал он тихо. – Пусть я – не рыцарь, но поступать так – гнусно.

– Но ведь де Гресир и архиепископ тоже затеяли этот турнир обманом. Мир держится на обмане, Дарнок. Да вы и без всякого обмана сумеете победить!

– Победитель все равно должен снять шлем и назвать себя…

– Прекрасно! Скажете, что до сих пор скрывали свое рыцарское происхождение, так как не могли его доказать.

– Но мне никто не поверит!

– Еще как поверят! Если ваши слова будут подтверждены грамотой короля.

– Но у меня нет такой грамоты!

– Об этом тоже не беспокойтесь. Она будет.

– Но как, разрази вас гром?!

– Великие Магистры мне кое-что должны.

– Пропадите вы пропадом, Рес!

Оруженосец явно боролся с искушением. Он нервно кусал губы и хмурил лицо.

– Нет, нет, нет! – покачал он головой после непродолжительного колебания.

– Но почему?

– Глупый разговор. Даже, если бы я был рыцарем, Молена ни за что бы меня не полюбила.

– Это почему же?

– Снова шутите? – оруженосец покосился на юношу с обидой. – С моей рукой? С моими шрамами?

– Ерунда! – фыркнул Рес. – Шрамы украшают воина.

– Так говорят мужчины, а не молоденькие девушки, – горько усмехнулся Дарнок. – Им подавай стройные ноги, да пригожее лицо, да обходительные манеры. А я с моей хромотой даже танцевать не могу.

– Зато вы прекрасно поете. Умны, образованы, благородны, храбры. У вас, Дарнок, золотое сердце.

– Что вы меня расхваливаете, как девицу на выданье? Золотое сердце! Да женщинам гораздо важнее золото, которым набит кошелек.

– Но вы же сами говорили, что Молена – не такая. Она видит и ценит в человеке истинные достоинства, а не мнимые, – продолжал настаивать юноша.

Оруженосец взглянул на свою искалеченную руку и покачал головой.

– Она заслуживает лучшего, чем я.

– Это расфуфыренного пустозвона, который промотает состояние ее отца, или тупого пьянчугу, который станет поколачивать ее раз в неделю просто так, чтобы боялась?

– Перестаньте! – воскликнул Дарнок, теряя терпенье. – Мы спорим зря. Я принял бы предложение, при условии, что я сам выиграл турнир. Без какого-либо обмана. И, если бы вы могли сотворить чудо и избавить меня от моей хромоты и шрамов. Вернуть мне ухо и пальцы. Но этого даже вы не можете…

– Это правда, – вздохнул печально Рес.

– Вот видите. Вас наняли, чтобы убить де Гресира, а остальное – не ваше дело. Я буду молиться, чтобы на турнире победил какой-нибудь достойный рыцарь.

– И это – все?

– Я надеюсь, что Бог услышит мои молитвы. И Молена будет счастлива с тем, кто ее достоин.

– А вы, Дарнок? Как же ваша любовь?

– Я? – горько улыбнулся оруженосец. – Я буду служить им обоим. И их детям. Я буду счастлив, если она будет счастлива.

Рес долго молча смотрел на него с каким-то странным выражением.

– Мне трудно это понять, – тихо и грустно сказал он, – но я постараюсь…

Энтор. Замок Нелвер

Если бы не грубая каменная кладка, местами проглядывающая среди густых вьющихся растений, и слишком гладкий для пещеры пол, этот огромный зал можно было бы принять за пещеру. Грохочущий вдоль одной из стен водопад еще больше способствовал этому сходству. Масса воды, разбрасывая мельчайшие брызги, спадала в глубокую расселину в полу и терялась внизу во мраке. Танцующие над водопадом бабочки размером с ладонь и цветы, роняющие свои лепестки в прозрачные струи, составляли странный контраст с седым мхом и беспорядочной россыпью грубых каменных плит.

Женщина невероятной красоты наблюдала за прихотливым полетом чудесных порхающих созданий. Белое полупрозрачное платье скорее подчеркивало соблазнительные изгибы прекрасного тела, чем скрывало их, изящную шею обвивало ожерелье из жемчужин удивительной формы и блеска. Величественная осанка, достойная королевы, и жемчужная диадема в золотистых волосах, струящихся до самого пола, довершали воистину божественный образ. Но тонкие брови красавицы недовольно хмурились. Казалось: королева недовольна своими крылатыми подданными.

Внезапно рядом с женщиной, словно ниоткуда, возник высокий седой старик в длинной мантии, украшенной драгоценными камнями, но его неожиданное появление нисколько не удивило красавицу.

– Сколько тебя можно ждать, Боннерг?

– Меня задержала беседа с твоим братом, прекраснейшая, – почтительно поклонился старик.

– Что хотел от тебя Халон?

– Это не мои тайны, великолепнейшая.

Женщина взглянула на старого мага насмешливо.

– В этом замке существуют тайны?

– Зачем тогда госпожа назначила мне встречу здесь? – вопросом на вопрос ответил Боннерг, скрывая лукавую улыбку еще одним почтительным поклоном.

– Я беспокоюсь о Рамейдо. Скажи мне, куда ты его отправил?

– Я не могу этого сказать. И прекрасной Аретис это известно.

– Боннерг, я беспокоюсь о своем любимом племяннике. Все ли с ним в порядке?

– Что ему может угрожать? – изобразил удивление колдун.

– Телу – ничего, – скривилась женщина, но даже это не испортило ее совершенной красоты. – Я беспокоюсь о другом. Рамейдо молод, доверчив, он не знает людей. Разочарование, жестокость, обида, предательство могут ранить его.

– Разве я говорил, что он в мирах людей? – приподнял брови Боннерг.

Красавица поняла, что допустила промах и прикусила губку.

– А где же он еще может быть? – с деланным смешком произнесла она, мгновенно овладев собой. – Если бы он находился в Хадене, мне бы уже было известно. А предположить, что мой брат послал его в Райн – абсурдно. Он среди людей в Эмоне, но где?

– Я отправил его на первую попавшуюся планету, в которую ткнул пальцем его отец, – пожал плечами старик.

– Хочешь убедить меня, что не знаешь на какую? – засмеялась Аретис.

– Почему же, знаю, – улыбнулся Боннерг, – но не скажу.

– Ты упрям, – сердито прошипела красавица.

– Я осторожен, – возразил старик.

– Ты же держишь с ним связь?

– Я могу наблюдать за ним, но принцу об этом ничего не известно.

– Вы бросили его как котенка в воду и смотрите: выплывет или нет?! – возмущенно воскликнула Аретис.

– Рамейдо уже давно не котенок, – хмыкнул Боннерг. – Скорее молодой тигр. Он справиться.

– Значит, он еще не выполнил свое поручение? – прищурила глаза женщина.

– Тебе известно больше, чем мне, – в свою очередь нахмурился старик. – Может быть, тебе известно и какое именно поручение дал твой брат принцу?

– Может быть, – загадочно улыбнулась красавица. – Я могу поделиться с тобой частью своих знаний в обмен на часть твоих. Ты знаешь где он, я знаю – зачем.

Старик задумался. Было видно, что он колеблется.

– Это связано с визитом советника Гарила? – спросил он вкрадчиво.

Аретис лукаво изогнула бровь, но промолчала. Боннерг поскреб подбородок в задумчивости.

– Я могу следить за Рамейдо, поэтому рано или поздно узнаю, каким было его поручение.

– Когда он его выполнит?! – хмыкнула женщина.

– Или кому-нибудь проговорится.

– Тогда может быть поздно, – словно тень легла на прекрасное лицо золотоволосой.

– Ты боишься того, что ему поручено сделать? – осторожно спросил чародей.

– Я боюсь того, кого он может с собой привезти, когда вернется.

Атавия. Дорога на Тан-Рион

Через час после завтрака из ворот Морана выехала довольно многочисленная процессия. Возглавляли ее два молодцеватых солдата в легкой броне и шлемах с небольшими флагами, где на зеленом фоне извивался золотой дракон – герб Морана. Далее следовал на огромной серой лошади барон, весь в зеленом бархате, расшитом золотом. Слева от него на неизменном кауром гарцевал Дарнок в традиционной одежде оруженосца и тех же цветах. Справа от владельца замка на великолепном вороном жеребце в своем роскошном сером бархате выступал Рес. Чтобы не вызывать лишних кривотолков, на этот раз он воспользовался стременами и прикрепил к сапогам шпоры, но это совершенно не отразилось на его небрежно-грациозной манере управления конем.

По обоюдному согласию мужчин Жанкиту решено было оставить в замке. Рес и Дарнок полагали, что моранские башни будут ей надежной защитой.

За господами двигалось полдюжины слуг в зеленом. Половина из них была вооружена алебардами, вторая половина – мечами и арбалетами. Затем по деревянному настилу подъемного моста прогрохотала карета – неуклюжий громоздкий ящик, оббитый внутри зеленым бархатом. Этот незатейливый экипаж тянула четверка гнедых лошадей в щедро разукрашенной сбруе с плюмажами из желтых и зеленых перьев. На бархатных скамейках внутри кареты расположились дамы: Молена и Винна, а также сопровождавшая свою госпожу верная Далина. По случаю жаркой летней погоды занавеси из легкого бледно-зеленого шелка на дверцах экипажа были раздвинуты и перевязаны зелеными атласными лентами, чтобы не мешать женщинам наслаждаться легким ветерком и окружающим пейзажем. Замыкала кавалькаду еще шесть хорошо вооруженных слуг.

С того мгновенья, как Конрад вскочил в седло, обе девушки не могли отвести от него взгляд. И, хотя теперь они могли созерцать только спину юного рыцаря, это нисколько не мешало им любоваться его грациозной посадкой и важной поступью вороного жеребца, который, казалось, гордился своим ловким наездником.

– Жаль, что де Вильен покидает нас, – вздохнула Винна.

– Как покидает?! – встрепенулась Молена.

– Он ведь сам говорил, что едет в Тан-Рион, чтобы присоединиться к отряду рыцарей, отправляющихся в Святую Землю.

– Разве он не останется до турнира? Ведь он даже своего рыжего оруженосца с собой не взял!

Винна покосилась на свою госпожу и подругу.

– Может, ты хотела сказать: неужели он не примет участие в турнире? Ведь тебе этого бы хотелось, признайся?

– Разве он говорил, что собирается участвовать в турнире?

– Нет.

Молена молча опустила глаза, теребя ленту на платье.

– Ведь он тебе нравиться, правда? – напирала на подругу Винна. – Ты хотела бы, чтобы он принял участие в турнире и победил?

– Конечно, он лучше, чем де Гресир.

– Ах, не в этом дело, – улыбнулась дочь начальника стражи. – Тебе нравиться Конрад, это же заметно. Ты все время только на него и смотришь.

– А на кого же мне еще здесь смотреть, Винна? – повела рукой вокруг дочь барона. – Ты видишь вокруг толпы молодых рыцарей, добивающихся моей руки?

– Это верно, – вступила в разговор Далина. – Здесь на три тысячи шагов вокруг только один молодой рыцарь, да и тот в женихи не стремиться. Но ничего, девочка моя, вот понаедут на турнир молодые рыцари со всего Лагнара, а, может, и из дальних краев. Так тут твое сердечко и подскажет тебе суженого.

– Ах, Далина! – вздохнула печально владелица Морана. – Нужно еще, чтобы он на турнире победил.

– А за это ты не бойся, голубка моя, – уверенно ответила служанка. – Бог на нашей стороне.

– Если бы Конрад принял участие в турнире, он бы непременно победил! – заявила Винна.

– Да куда ему одолеть де Гресира, – махнула рукой служанка. – Может он и храбр, и ловок, но на турнире нужна сила, чтобы выбить «Чертова графа» из седла. А твой хваленый де Вильен помельче иной девицы будет. Граф сметет его как пушинку.

Винна хотела было что-то возразить, но тут барон поднял руку и процессия остановилась. В этом месте отряду предстояло разделиться. Владелец Морана обратился к юному рыцарю с улыбкой.

– Вы когда-нибудь бывали в Тан-Рионе, Конрад?

– Никогда.

– Думаю, вам не слишком интересно будет бродить со мной по лугам, в поисках подходящего места для турнира. А уж сопровождать Молену, пока она выбирает кружева да булавки – и вовсе не мужское занятие. Посмотрите на Тан-Рион. Дарнок вам покажет город. Встретимся вечером перед ужином в доме отца Жерони – представителя Великих Магистров. Мы всегда там останавливаемся, когда приезжаем в Святой Город. Дарнок знает.

Рес с удовольствием согласился.

Карета в сопровождении полудюжины слуг покатила к Тан-Риону. Барон в сопровождении второй половины отряда направились напрямик через луг.

Довольно скоро нашлось подходящее для турнира место. Это был обширная ровная площадка между двумя пологими холмами. Здесь предстояло разметить турнирное поле и места для зрителей, а также предусмотреть места для палаток, в которых на время турнира придется поселиться большинству гостей. Следовало позаботиться и о лошадях, и о множестве слуг. К счастью, для всего этого было предостаточно места, а за одним из холмов протекал мелкий, но чистый ручей. Барон был необычайно доволен своим выбором.

Атавия. Тан-Рион

Дом отца Жерони представлял собой внушительное трехэтажное здание с двумя массивными башнями, окруженное высокой каменной стеной – настоящий маленький замок. Располагался он рядом с резиденцией Ордена – совершенно неприступной крепостью внутри городских стен. Оба подворья еще и соединялись подземным ходом, так что представитель Великих Магистров всегда мог рассчитывать на военную помощь монахов или организовать бегство в случае опасности. Впрочем, вообразить безумцев, которые бы отважились напасть на столь высокопоставленную особу в орденской иерархии, было довольно сложно.

Отец Жерони с малых лет стремился сделать церковную карьеру и в этом преуспел. Его должность давала весьма широкие права. Хотя главной церковной властью в герцогстве считался архиепископ, но такой большой город, с огромным количеством монастырей, церквей и соборов, с нескончаемым потоком паломников, требовал особого присмотра со стороны церковного руководства. Формально отец Жерони не подчинялся архиепископу. Его непосредственным начальством являлась Канцелярия Великих Магистров, поэтому в Святом Городе его слово считалось законом.

С обитателями Морана священника связывали родственные отношения. Ныне покойная супруга барона была его старшей сестрой, так что он приходился Молене дядей. Отец Жерони встретил дорогую племянницу на крыльце своего дома и с нежностью ее обнял, учтиво раскланялся с юным рыцарем, о котором уже был наслышан, любезно кивнул Дарноку.

Священник оказался молод и очень красив. Если бы не белая, шитая жемчугом сутана, и бритые виски, он мог бы без труда претендовать на роль пожирателя женских сердец. Впрочем, и так самые богатые и знатные дамы Тан-Риона стремились сделать его своим духовником, а в тех редких случаях, когда он выступал с проповедями, прихожанки начинали штурмовать церковь задолго до ее начала, чтобы занять места поближе.

Его мягкий, глубокий голос звучал чарующе, а красивые руки, украшенные драгоценными перстнями, так изящно перебирали четки, что на это зрелище можно было любоваться часами. Но врагам Святой Веры не стоило обольщаться – острый ум и твердая воля позволяли отцу Жерони крепко держать в своих тонких пальцах не только четки, но и весь Тан-Рион.

После взаимных приветствий священник извинился и перепоручил дорогих гостей своему управляющему.

– Увы, меня призывают срочные дела. В Артрозе случилось несчастье: похищена младшая дочь короля, принцесса Линсета.

Молена ахнула, Дарнок побледнел. «Дева королевской крови», – подумал он с ужасом.

– Но к ужину я торжественно обещаю освободиться, – продолжал между тем отец Жерони. – Надеюсь, что к тому времени и твой дорогой батюшка прибудет. Пока отдыхайте, обедайте и, если хотите, можете даже пройтись по лавкам. У нас они открыты до самого захода солнца. А за ужином, милая племянница, тебя ждет сюрприз.

И, поцеловав Молену в щеку, красавец-священник с достоинством удалился.

После непродолжительного отдыха и сытного обеда Молена высказала пожелание выйти за покупками. Ведь известно, что ничто так не поднимает настроение женщине, как прогулка по модным лавкам.

В то время, как она в сопровождении Винны, Далины и двух слуг углубилась в тан-рионские торговые ряды, Рес и оруженосец направились в противоположную сторону.

– Так что в Святом Городе нужно посмотреть в первую очередь? – спросил юноша у Дарнока.

Оруженосец прикусил губу. Сама судьба предоставила ему возможность провести проверку, о которой говорил Отшельник.

– Конечно же Главный Собор, – произнес он, пристально следя за выражением лица Реса.

– Это далеко?

– На соседней улице.

– Тогда идем, – просто согласился юноша.

В этот час в Соборе и возле него было совсем мало людей. Обеденное богослужение уже закончилось, а для вечерней службы было еще рано. Молодые люди вошли под величественные своды. Дарнок преклонил колени и искренне помолился за спасение своей души и здоровье старого барона. Завершил он свою молитву горячей мольбой о спасении Молены. Рес, как ему показалось, больше разглядывал фрески и внутреннее убранство, чем молился. Но он все же вошел в Собор!

Оставалось провести последнее испытание. Но как заставить демона прикоснуться к Святыне?

Дарнок поднялся с колен и подошел к юноше.

– У меня к вам большая просьба, Рес, – стараясь унять дрожь волнения в голосе, произнес оруженосец. – Нельзя ли помолиться вместе со мной за то, чтобы нашелся рыцарь, который стал достойной парой Молене, и чтобы он победил на турнире? Двойная молитва будет, конечно же, услышана.

– Хорошо, – пожал плечами юноша.

– Давайте подойдем к Святыням и прикоснемся к ним. Так молитва будет иметь большую силу.

Рес вновь не возражал. Реликвии хранились в серебряных ларцах различного размера, выставленных на специальном низком постаменте перед алтарем. Это место было огорожено позолоченной оградой и попасть внутрь можно было только заплатив серебряную монету сидящему рядом сторожу. Дарнок вложил в руку крепкого розовощекого молодца, исполнявшего эту роль, две монеты. Он тут же снял золотую цепь, закрывавшую вход, чтобы молодые люди могли войти.

Внутри ограды было тесно, но троим-четверым богомольцам хватало места, чтобы опуститься на колени и коснуться рукой или лбом одного из ларцов. Дарнок прислонился лбом к ларцу с перстом Святого Горилия. Кто, как не этот Святой, покровитель предстоящего турнира, должен был помочь? Рес, подражая ему, опустился на одно колено рядом, касаясь оруженосца плечом, и уперся лбом в соседний ларец.

И… ничего не произошло! Небо не упало на землю, церковный свод не рухнул, молния не ударила с неба, чтобы поразить Нечестивого, и на Реса даже не напали корчи. Дарнок негромко забормотал молитву, юноша вторил ему эхом. Оруженосец подумал, что его действия скорее напоминают поступки взрослого, согласившегося поиграть в забавную игру с капризным ребенком. И тут Дарнока осенило: в той далекой стране, откуда Рес родом, скорее всего исповедуют совсем другую религию! Может быть, он верит в пророка Махомара или вообще язычник! Тогда все происходящее для него в самом деле не более, чем игра. Пусть даже так, но, слава Богу, никакой он не демон!

Когда они собрались уходить, прихожане как раз потянулись к службе и собор начал заполняться верующими. А с паперти стал доноситься какой-то странный шум и крики.

Причина такого волнения среди прихожан обнаружилась, когда оба молодых человека вышли из церкви. Это был бродячий проповедник – явление, довольно распространенное в Серединных Землях. Со всколоченными седыми волосами и бородой, в каких-то невообразимых лохмотьях, он потрясал в воздухе кулаками и громко кричал в уже собравшуюся вокруг него толпу.

– Кайтесь, говорю вам, кайтесь! Ибо близок конец света! Уже явился Ат-Кенир! Он явился, говорю я вам! Он явился! А за ним легионы демонов! Они попирают своей пятой наши святыни! Они разрушают храмы и плюют на могилы Святых Мучеников! Они развращают наших жен и дочерей, терзают священников, заливают кровью улицы городов и сжигают священные книги! Кайтесь, ибо они уже здесь! И каждый праведный погибнет лютой смертью, но душа его спасется! Тем же, кто с радостью встретит Ат-Кенира и его слуг, кто будет служить ему, кто не покается, кто примет власть Нечистого, жизнь сохранят, но душа их будет вечно гореть в адском пламени! Кайтесь ибо час расплаты уже близок!

Оруженосец присмотрелся к проповеднику и с удивлением узнал в нем… Отшельника! К счастью, он так был увлечен проповедью, что не обратил на молодых людей никакого внимания. Дарнок покосился на Реса, но тот, кажется, не узнал старого знакомого. Пока он раздумывал рассказывать или нет о своем неожиданном открытии юноше, они как раз спустились с крыльца и сразу же к Дарноку со всех сторон потянулись руки нищих и калек, которых всегда достаточно возле любой церкви.

Для тан-рионских храмов они давно стали настоящим бедствием. Оруженосец весьма щедро раздавал милостыню, в то время как Рес прошел мимо с полным равнодушием. Самым удивительным было то, что это равнодушие оказалось взаимным. Нищие, довольно назойливо вымаливающие подаяние у всех подряд, тоже как будто не заметили его. Никто не хватал юношу за полы, не взывал к его милосердию, не демонстрировал культи и язвы. Рес прошел сквозь толпу попрошаек как невидимка, в то время как к Дарноку со всех сторон тянулись грязные руки убогих.

Он поджидал оруженосца, стоя в стороне. Наконец Дарнок выбрался из толпы нищих и подошел к нему.

– Ух! – воскликнул он с легкой досадой. – Мой кошелек стал намного легче. Нигде нет таких назойливых попрошаек, как в Тан-Рионе. Но вы умудрились проскользнуть почти без потерь, как будто вас не заметили. Как это вам удалось?

– Они в самом деле меня не заметили, – улыбнулся Рес. – Люди, Дарнок, видят лишь то, что хотят видеть, или то, что им выгодно. Проходя через эту толпу, я просто все время держал руку на рукояти меча.

– Ах, вот оно что! – воскликнул оруженосец. – А вы не отличаетесь добросердечностью. Неужели смогли бы обнажить меч против этих убогих?

– Конечно, нет. Хотя большинство этих людей просто лодыри и обманщики. Они попрошайничают потому, что не хотят работать.

– К тан-рионским святыням приходит много калек и убогих в надежде на исцеление.

– А когда их надежды не оправдываются, они начинают срезать серебряные пряжки с рукавов благочестивых богомольцев, – в своей ироничной манере заметил Рес, указывая Дарноку на рукав его зеленой куртки, где не хватало как раз упомянутой пряжки.

Оруженосец выругался.

– Увы, мягкосердие дорого стоит, – хлопнул его по плечу юноша. – Радуйтесь, что хоть кошелек на месте. Вам стало легче на душе после молитвы?

– Намного. А вам?

– Пожалуй, да.

– Вот видите! – прикусив губу, оруженосец все же решился задать вопрос, который так и вертелся на языке. – А вы верите в Бога, Рес?

– В детстве верил, а теперь – не знаю. Только, боюсь, мы имеем в виду разных богов.

– Вы верите в пророка Махомара?

– Нет, нет, – засмеялся юноша. – Вот уж об этом можете не волноваться. Я верил в то, что мне внушали с детства, но с некоторых пор стал сильно сомневаться в этом.

– А во что верят у вас на родине? Или вам об этом тоже нельзя говорить?

– В бога войны, – ответил Рес и этот ответ Дарнока почти не удивил.

– Значит, наша вера для вас – чужая.

– Простите, Дарнок, но я в самом деле не верю ни в Святых, ни в чудеса, которые они совершали, ни во всемогущего Бога-Создателя.

– Странно, что при этом вы служите Великим Магистрам.

– Кровать, на которой спит Великий Магистр, тоже ему служит. Но вряд ли разделяет его религиозные убеждения, – усмехнулся юноша. – Я всего лишь оружие, Дарнок. Может быть, самое совершенное в мире, но только оружие. И все зависит от того, в чьих оно руках.

– Вот именно, – пробормотал оруженосец, отворачиваясь. – Только сдается мне, что этим оружием не так-то просто управлять. Скорее оно использует того, кто его держит, чем наоборот.

– Вы так думаете?

– Не за деньги вы служите, Рес. И не за веру. За что тогда?

– Трудно сказать, – задумался юноша. – Деньги в самом деле меня не интересуют. И никогда не интересовали. Власть мне не нужна. Слава? Смешно даже говорить об этом. Так уж сложилась моя жизнь, Дарнок. Я просто плыву по течению, как привык.

– Неужели вам не надоело быть оружием в чужих руках? Вы можете перевернуть весь мир, если захотите.

– Могу, – легко согласился Рес, – но не хочу. Зачем?

– А если вам предложат такую работу?

– Представляете, сколько это может стоить? – засмеялся Рес. – Это не поединок на мечах и не выстрел из арбалета.

– И все же. Согласитесь?

– Мне уже однажды предлагали завоевать весь мир, – ответил юноша совершенно серьезно, – но я отказался.

– Почему?

Рес пожал плечами.

– Из-за лени, должно быть. Слишком много работы.

– И крови, – внимательно следя за выражением его лица, добавил оруженосец.

– И крови, – согласился юноша. – Не вижу в этом никакого смысла. Большие империи редко существуют долго. Ими трудно управлять.

– Значит, вы не за всякую работу беретесь?

– Конечно, нет. Но для вас, Дарнок, я сделаю все. Все, что захотите.

– Тогда верните мне мое ухо и пальцы. Сделайте так, чтобы Молена меня полюбила и стала моей женой, – с вызовом глядя ему в глаза произнес оруженосец. – За это я готов дьяволу продать душу.

– Я – не дьявол, – горько усмехнулся Рес. – И зачем мне ваша душа? Довольно того, что иногда будете обо мне вспоминать, когда я уеду…

Он глубоко вздохнул и опустил глаза.

– То, что вы просите, нелегко и я не знаю, как это сделать. Но я попробую…

– Шутите?! – воскликнул Дарнок.

– Нет, – глядя на него печально и серьезно, покачал головой юноша, – но это трудная задача. Мне нужно время, чтобы найти решение.

– Вы в самом деле можете это сделать?! – вскричал оруженосец, не обращая внимания на то, что на них уже оглядываются. – Как? Призовете на помощь дьявола? Или Бога?

– Попробуем обойтись собственными силами, – ответил Рес и, чтобы сменить тему разговора, снова указал на его рукав. – Теперь придется поискать похожую пряжку в торговых рядах или делать на заказ.

– Да, – нехотя согласился Дарнок.

– Вот и повод заглянуть завтра с утра на тан-рионский рынок. А сегодня уже пора возвращаться.

Атавия. Тан-Рион

Отец Жерони сдержал свое обещание и появился как раз к ужину. Барон со слугами тоже подоспел вовремя. Что же касается обещанного Молене сюрприза, то выяснилось, что хозяин дома имел в виду приглашенных гостей: герцога де Варра и его матушку герцогиню Алиет.

Герцог Анрис де Варра, высокий светловолосый молодой человек с тонкими и правильными чертами лица, прибыл на турнир. Горделивая осанка и холодный взгляд голубых глаз придавали ему надменность, а слишком пышная и увешанная драгоценностями одежда говорила о желании выделиться.

Вдовствующая герцогиня Алиет принадлежала к тому типу женщин, которые ведут вечную борьбу с неумолимым временем и до самой смерти не хотят сдавать своих позиций. При каждом удобном случае она упоминала о том, что родила сына в четырнадцать лет, чтобы у собеседника не оставалось сомнений, что ей еще нет сорока. С искусством опытной обольстительницы, она при помощи косметики, украшений и одежды всячески подчеркивала достоинства своей внешности и скрывала недостатки. При появлении Конрада она одарила юношу кокетливым взглядом и приняла позу, позволяющую в самом выгодном ракурсе любоваться ее пышной грудью.

На протяжении ужина Дарнок почти не прислушивался, о чем говорили за столом. Ему впервые за прошедшие сутки с лишним выпала возможность если не побыть наедине с самим собой, то, по крайней мере, погрузиться в собственные мысли. В голове оруженосца царили полный хаос и растерянность.

Неожиданные откровения Отшельника, загадочная книга и цепь более чем странных событий привели к тому, что он теперь никому не верил: ни Ресу, ни старику. Он верил бы юноше, если бы его слова и поступки не выглядели такими подозрительными. Он поверил бы Отшельнику, если бы другие поступки и слова Реса не говорили об обратном.

Возможно демоны, видя, что силой им не справиться с Ресом, решили уничтожить юношу руками Дарнока. Это как раз в духе демонов – обманом заставить оруженосца убить человека, который спас ему жизнь, и таким образом погубить и его, Дарнока, бессмертную душу. Да, тут было над чем поразмыслить!

Оруженосец так был поглощен всеми этими рассуждениями, что не сразу заметил: за столом зашла речь о новом странствующем проповеднике. Он уже успел наделать в городе шуму, выступив со своими зажигательными речами на папертях почти всех наиболее почитаемых церквей и соборов, и вызвать неудовольствие отца Жерони.

– Что же в болтовне этого сумасшедшего старика вам так не нравиться, святой отец? – игриво изогнув бровь поинтересовалась герцогиня.

– Вот старая ведьма! – подумал про себя Дарнок. – Строит глазки священнику!

– Он в самом деле болтает много лишнего, – поморщился Жерони. – Зачем пугать прихожан и паломников россказнями о пришествии Ат-Кенира накануне такого большого праздника? Люди могут впасть в панику или, хуже того, начнутся погромы. В городе ведь много иноземных купцов, особенно мирпанцев.

– Забавно, – заметил Рес, – старик ведь призывает молиться и каяться, а не крушить и грабить. Но, видно так уж устроены люди, что они видят то, что хотят видеть, слышат то, что хотят слышать и верят в то, что им больше нравится.

– Совершенно верно, – с интересом взглянул на него священник. – Поэтому долг церкви – внушить людям праведные мысли, используя их желания. А этот проповедник может сбить прихожан с толку и наделать немало беды. Я распорядился, чтобы его выдворили за пределы города.

– Очень разумное решение! – обрадовался Дарнок. – Мы слышали проповедь этого старика сегодня утром возле собора Святых Мучеников. И многое в его речах нам в самом деле показалось странным. К примеру, он говорил что демон может войти в храм Божий. Разве это возможно?

– Нечистый может войти только в разрушенный или заброшенный храм. А в церкви, где постоянно ведутся службы, царит Дух Божий и потому дьяволу нет туда дороги, – пояснил отец Жерони.

– Даже такому могущественному, как Ат-Кенир?

– Церковь – дом Божий. Его хранят ангелы. Может ли демон явиться в рай? – с улыбкой спросил священник. – Вот видите! Этот проповедник уже смутил умы своими речами. Значит, я принял правильное решение.

Беседа сама собой перешла совсем в другое русло – стали говорить о предстоящем турнире. Барон рассказал, каких он нанял фокусников, акробатов и танцоров для увеселения гостей. Турнир должен был продолжаться четыре дня. В первый день предстояли состязания в стрельбе из луков и арбалетов, а также кулачные бои для всех желающих. Затем – пир в честь победителей, на котором будут выступать фокусники и жонглеры. На второй день будет проводиться песенные состязания, а вечером представление с песнями и танцами. Собственно турнир должен был проходить на третий день и закончиться пышным свадебным пиром. На четвертый день торжества должны были продолжиться пиры и танцы, а вечером перед гостями артисты разыграют настоящую пьесу.

Все присутствующие шумно выразили свой восторг, даже у Молены, которая по мере приближения рокового дня становилась все печальнее, глаза заблестели от радости.

Затем барон любезно пригласил герцога и герцогиню до начала турнира поселиться в Моране, но Алиет де Варра отказалась.

– Мы сердечно благодарим вас, барон, за предложение, но не можем его принять за неделю до турнира, – пояснила она. – Если мы с сыном поселимся в Моране, могут подумать, что ваша дочь оказывает ему предпочтение перед другими претендентами на ее руку, а это противоречит турнирным правилам.

– Да, верно! – воскликнул старик. – А я об этом и не подумал. Но все же я надеюсь, что вы примете участие в охоте, которую я собираюсь устроить за два дня до турнира? Для этих многочисленных пиров нужно много дичи. Баронам де Моран позволено дважды в год охотиться в королевском лесу и в этом году я собираюсь воспользоваться такой возможностью сполна!

– Прекрасно! – воскликнула герцогиня. – Охота! Это просто замечательно! Но как же разбойники? Я слышала, что в этом лесу их полным-полно!

– Не беспокойтесь, – засмеялся барон. – Нас они не тронут. С нами будет не меньше десятка хорошо вооруженных слуг, не считая собак. Так что, если даже и сунуться, им не поздоровиться!

– А вы, Конрад, – обратился он к юному рыцарю, – вернетесь с нами в Моран? Вы ведь не собираетесь принимать участие в турнире, так что это не будет противоречить турнирным правилам.

Молена ждала ответа юноши с замиранием сердца. И не она одна. Юный рыцарь ответил с изящным поклоном:

– Сочту за честь, господин барон! Раз уж я здесь, не могу же я пропустить такое событие как турнир! Кроме того, после турнира, многие рыцари, потерпевшие поражение, наверняка направятся в Гарстан. Поэтому у меня будет много попутчиков.

Молена не знала, огорчил ее или обрадовал этот ответ. Он пробудет с ней еще несколько дней… Но он не собирается участвовать в турнире…

Дарнок, так же как и Молена, не знал радоваться ему или тревожиться. Опасаясь, чтобы его не попросили исполнить что-нибудь, оруженосец незаметно ускользнул из-за стола. Сегодня у него не было никакого настроения петь.

Он долго стоял на крытой галерее, с которой открывался вид на освещенный факелами внутренний двор и прилегающие улицы, которые полностью терялись в темноте. Дарнок так погрузился в свои мысли, что не услышал шагов. Только громкие раздраженные голоса двух человек, которые внезапно раздались совсем рядом, вывели его из задумчивости.

Один голос принадлежал мужчине, другой – женщине. Резные каменные столбы, поддерживающие свод, закрывали от Дарнока собеседников, но он догадался, что это герцог и герцогиня и по содержанию разговора, и по тому, что говорили по-гарадийски. Вначале оруженосец хотел уйти, но тогда ему бы пришлось пройти мимо говоривших, поставив и себя и их в неловкое положение. Выходило, что он стал невольным свидетелем ссоры матери и сына. Они еще подумают, что он специально их подслушивал!

Хотя Дарнок и говорил Ресу, что совсем забыл гарадийский язык, это оказалось не совсем так. Вряд ли он смог бы произнести хоть одну фразу правильно, но понимал оруженосец почти все, что говорили. Пока он колебался, что предпринять, разговор принял настолько неожиданный оборот, что Дарнок решил остаться на месте и дослушать до конца.

– Ты же обещал, Анрис! Ты мне клялся на Святом Писании! И все сначала! – отчитывала сына герцогиня Алиет. – Еще не хватало, чтобы барон или священник что-нибудь заподозрили!

– Да ничего я такого не сделал, мама! – пытался оправдаться молодой человек.

– Ты пялился на этого мальчишку так, словно собирался съесть его на десерт! Ты же обещал, что до возвращения домой ты будешь вести себя прилично!

– Ах, мама! Ну взглянул разок и все!

– Взглянул разок? Да ты глаз с него не сводил! Анрис, ты погубишь все дело! Барон, по всему видно, человек строгих правил и не отдаст свою дочь за такого как ты, если узнает… А нам не избежать скандала! Довольно того, что с твоей репутацией я не могу найти тебе приличную партию в Гарадии, так ты и здесь хочешь все испортить!

– Тоже мне, – фыркнул герцог, – приличная партия! Костлявая и пучеглазая деревенская дурочка!

– Тише! – зашипела герцогиня. – Вдруг кто-нибудь услышит!

– Все равно здесь никто не понимает по-гарадийски, – небрежно бросил ее сын.

– Я умоляю тебя, Анрис, будь осторожнее. Ты ничего не понимаешь в женской красоте. Эта Молена прехорошенькая. А что деревенская дурочка и не знает гарадийского, так даже лучше. Если ты будешь вести себя благоразумно, то она не скоро догадается.

– Она все равно узнает со временем. Найдутся добрые люди, которые откроют ей глаза.

– Если к тому времени она родит тебе пару сыновей, ничего страшного. Больше от нее ничего и не требуется.

– Пару? Мама! Ты слишком много от меня хочешь!

– Да, пару! Вдруг один мальчишка заболеет и умрет? С маленькими детьми такое часто случается. Я родила четверых детей, а выжил только ты. Мы должны быть уверенны, что род де Варра будет продолжен.

Герцог застонал.

– А вдруг родятся девчонки? Я, что же, должен буду нести это наказание вечно? Ты же обещала!

– Анрис, нам нужен этот брак! Молодая и красивая жена пресечет скандальные слухи вокруг твоего имени. А после рождения двух наследников, можешь делать, что хочешь. Это уже будет не важно. Поэтому перестань глазеть на этого де Вильена. Или на кого бы то ни было другого. Никаких мальчиков до возвращения в Лаварию! Ясно?

– Ясно! – фыркнул герцог. – Ты его присмотрела для себя. Думаешь, я не видел, как ты ему улыбалась, мамочка? Правду говорят, чем старше женщина, тем моложе любовников она себе находит.

– Ты не можешь, чтобы не сказать матери какую-нибудь гадость! – рассердилась герцогиня. – Хотя, если говорить честно, этот рыцарь мне в самом деле понравился. Настоящее ванильное пирожное. И, в отличие от тебя, мой дорогой, я не невеста на выданье и даже не замужняя жена, так что могу себе позволить немного полакомиться…

– Поторопись, у тебя не так много времени. После турнира он едет в Гарстан совершать подвиги за нашу Святую веру.

– Чушь! Ни в какой Гарстан он не поедет. Я разодену его по-королевски и набью его карманы золотом. Может быть, даже подарю парочку деревенек с крестьянами… Зачем ему тогда в Гарстан? При нашем дворе ему будет гораздо веселее.

– А как же подвиги и слава?

– Глупости! Кому в наши дни нужны подвиги! Если этот чертенок будет как следует меня забавлять, я похлопочу перед королем и о баронском титуле… А подвиги? Пусть совершает подвиги в моей постели!

– Не думаю, что тебе будет так легко соблазнить де Вильена подобными перспективами, мамочка. Он ведь воспитывался в монастыре.

– Не смеши меня, Анрис! Будто я не знаю, что делается в монастырях! Или наши монахи – все сплошь святые! Если он такой ревнитель веры, то почему же ушел из монастыря и не надел плащ монаха-воина? По-твоему я первый год на свете живу и не могу отличить кроткого ягненка от распутного чертенка, даром что у этого чертенка еще усы не выросли?! Пусть он сколько угодно строит из себя Святого Горилия перед бароном и его доченькой, я-то вижу куда ветер дует. Этот парнишка неплохо сумел устроиться. Безземельный рыцарь, без гроша в кармане, где бы он был, если бы не гостеприимство старого дурака? Пил бы кислятину в грязном трактире и спал на соломенном тюфяке в дешевой гостинице. А так живет в замке на правах почетного гостя, ни гроша ни за что не платит, да еще все перед ним раскланиваются и извиняются. И моранские служанки такого красавчика холодностью не обижают. Уж будь спокоен, эта рыбка легко клюнет на мою наживку.

– А если нет?

– Анрис, ближайший путь в Гарстан лежит через Гарадию, не так ли?

Герцог захохотал.

– Вижу, этот мальчик в самом деле тебе приглянулся. Когда он тебе надоест, мамочка, можно я возьму его себе?

Дарноку стало смешно. Неужели эти двое в самом деле думают, что смогут сделать из такого парня, как Рес игрушку для своих грязных забав? Оруженосец покачал головой. Уж он-то хорошо знал, что тот, кого они считали Конрадом де Вильеном, безземельным рыцарем, сам был способен превратить в свою игрушку весь мир. Вопрос только в том, хотел ли он этого?

А еще оруженосец подумал, что Рес был прав. Неспроста герцог де Варра отправился за невестой в такую даль и согласился рискнуть своей драгоценной особой для участия в турнире. Нужно было предупредить барона и Молену, но тогда придется признаться, что он подслушивал…

– Что ж, Ваше Высочество, господин прекрасный герцог! – прошептал он сам себе еле слышно. – Нужно ведь еще выиграть турнир!

Атавия. Тан-Рион

Ранним-ранним утром Дарнока разбудил стук в дверь. За окном только начинало светать. Он ворчливо осведомился, кто это и какого дьявола беспокоит его в столь ранний час, и вскочил как ужаленный с кровати, услышав в ответ голос Молены. Дочь барона сообщила ему, что отправляется в сопровождении отца и дяди на утреннюю службу, а затем они обойдут церкви и монастыри города, чтобы поклониться всем тан-рионским святыням. Дарноку же надлежит поступить в распоряжение Конрада и неотступно сопровождать его повсюду, так как рыцарь совершенно не знает города, а также обязательно привести его к ужину в дом отца Жерони.

Дарнок, наскоро одевшись и умывшись, отправился выполнять приказание. Он столкнулся с Ресом в дверях его комнаты. Юный рыцарь был несказанно удивлен его столь ранним визитом. Выслушав пояснения оруженосца, он рассмеялся.

– Кажется ваша госпожа, Дарнок, чересчур уж печется о моем благополучии. Но я нисколько на нее не сержусь. Напротив, я ей благодарен за удовольствие провести этот день с вами. У нас даже были планы на тан-рионский рынок. А еще я бы хотел пройтись по ювелирным лавкам и продать кое-что из тех драгоценностей.

– Вы взяли их с собой?

– Кое-что взял.

– В торговых рядах ужасная толчея и мы можем потеряться, – сказал Дарнок. – Нужно назначить на этот случай место встречи. Но вы города не знаете… Вот что, встречаемся в кабаке «Кабанья голова». Его вам всякий покажет.

Оруженосец оказался прав. Вскоре после того, как они вступили на торговую площадь, он потерял своего спутника из вида. Пока Дарнок с тревогой оглядывался, ища глазами Реса, кто-то потянул его за рукав. Обернувшись, оруженосец узнал Отшельника, все в том же облике бродячего проповедника.

– Не купит ли благородный рыцарь у меня святой амулет? Взгляните, это прядь волос Святого Горилия! Если вложить ее в рукоять меча, вы не будете знать поражений! – громко забубнил старик и тут же тише добавил. – Итак, он выдержал испытание?

– Да! – не без злорадства ответил Дарнок. – Он вошел в Собор и коснулся платка Святого Аствара!

– Платка Святого Аствара?! – захихикал Отшельник.

– Почему это вы смеетесь? Он стоял, приложив лоб к Святыне несколько минут и даже молился!

– Платка Святого Аствара не существует!

– Как это не существует? – опешил оруженосец.

– Много лет тому назад его разрезали на три части и зашили в три ладанки, которые носят на груди Великие Магистры. Немногим это известно.

– А что же лежит в ларце в Соборе?

– Ничего.

– Ничего?!

– Церковники не стали распространятся об этом, чтобы не уменьшился поток паломников. Многие ведь идут, чтобы поклониться именно этой Святыне. Ат-Кенир знал об этом и опять вас обманул!

– Но он был в Соборе! В двух шагах от Святынь! Или вы скажете, что и остальные ларцы пусты?

– Нет, но это доказывает только то, что он гораздо сильнее, чем я предполагал. Вы должны торопиться, Дарнок. И будьте осторожны.

– Берите, благородный рыцарь, не пожалеете! – внезапно прежней скороговоркой громко затараторил он. – Отдам дешево, всего за один золотой!

Дарнок заметил в двух шагах фигуру Реса и полез в кошель за монетой.

– Вот, возьми.

– Да хранит вас Святой Горилий!

Подошедший Рес подозрительно проводил старика глазами.

– Что этот бездельник вам всунул?

– Волосы Святого Горилия.

Рес фыркнул насмешливо.

– Неужели вы верите, что настоящий амулет можно купить с рук у бродячего проповедника на рынке за одну золотую монету?

– Я слышал, что как раз в таких случаях попадаются настоящие Святыни. А те, чем торгуют в церкви, сплошные подделки. Даже у алтарей, случается, стоят пустые ларцы, а люди поклоняются им, думая, что преклоняют колени у крови Святого Аствара, – не удержался от намека Дарнок. – А ваш амулет – настоящий? Вы смотрели, что там зашито, в ладанке? Может быть, даже и не человеческий зуб. Я о таком слышал. Одна дама думала, что у нее частица покрывала Святой Нории, а оказалось – кусок сухого ослиного дерьма.

Рес тихонько хмыкнул.

– Должен разочаровать, на этот раз все честно, без подделок. Я же уже говорил, что у меня нет никакого амулета. Я его выдумал, главным образом, чтобы успокоить вас.

– Но тогда как…

– Да, Дарнок, я и сам не знаю ответа на этот вопрос. Почему ваше оружие было бессильно против людей в масках, а мое – нет? Честно говоря, до встречи с вами я в магию не верил. Но теперь приходится признать, что нечто подобное все же существует…

– Может быть, вы думаете, что я выдумал насчет…

– Ничего я не думаю. Я знаю, что вы говорите правду. По крайней мере, об этом.

– Значит, я солгал в чем-то другом? – изображая обиду, поинтересовался оруженосец.

– Возможно, пару раз вы не сказали всей правды. Предпочли о чем-то умолчать.

– Вы что же, всегда видите, когда человек лжет?

– Всегда. Только не думайте, что это магия. Это простая наблюдательность. Одни, когда лгут, отводят взгляд. Другие, напротив, очень старательно смотрят в лицо и стремятся изобразить полную честность и искренность. Третьи, прежде, чем скрыть что-либо, колеблются несколько мгновений. Кстати, я только что столкнулся с тем купцом, Аглианом. Он отдал мне письмо, так как совершенно не понимает, что в нем написано и никогда его не видел. Как и костюма, который он мне продал. Причем он не врал.

Дарнок от удивления даже рот приоткрыл.

– Как такое может быть?

– Аглиан утверждает, что по дороге из Шианока в Тан-Рион на него и двух других его товарищей напала странная сонливость. И все они прикорнули в одной из повозок. Нас в пути он не встречал и ничего нам не продавал.

– Опять какая-то чертовщина!

– Вот именно, – Рес устало потер переносицу. – Ничего не понимаю. Аглиан показывал письмо знакомым купцам, которые бывали во всех уголках этого мира, даже самых дальних. Никто не видел такой письменности. Но, мне кажется, эти знаки похожи на те, что мы видели на стене в Салте.

Дарнок покачал головой.

– Это не старый церковный язык, который я немного знаю. Но, может быть, монахам-воинам он известен? Они хранят многие древние тайны.

– Тогда я спрошу у Великих Магистров, – усмехнулся Рес. – Давайте лучше поищем какой-нибудь трактир. Пора обедать!

В десяти шагах от рыночной площади они нашли трактир под вывеской «Веселый петух». Молодых людей сильно позабавила изображенная на вывеске залихватски подмигивающая птица. Дарноку понравились жареные колбаски, а пиво оказалось выше всяких похвал.

– И как вам этот герцог де Варра? – завел разговор Рес, когда трапеза уже подходила к концу. – Подходящая партия для Молены?

Дарнок едва не подавился пивом.

– Н-не думаю, – только и смог произнести он.

– Почему? Молод, красив, богат, да еще и герцог. Лавария, если не ошибаюсь, находится где-то на юге рядом с Гарадией. Райская страна на островах у южного Побережья.

Оруженосец кивнул.

– Отлично! Вечнозеленые деревья, белые дворцы, экзотические фрукты и розы, цветущие круглый год. Я же говорил, что ваша красавица дождется своего прекрасного принца. В самом деле, партия безупречная. А что же его так далеко занесло от теплых южных краев в поисках невесты? Ему не по вкусу местные красотки? Дочь барона все же не такая завидная партия для герцога.

Дарнок пожал плечами.

– Я бы на месте барона хорошенько разузнал бы про этого претендента на руку его дочери. Что-то тут не так. Либо он на самом деле весь в долгах и надеется моранским золотом улучшить свое финансовое положение, либо болен каким-нибудь недугом, либо имеет скрытый порок, – заметил Рес.

– Всюду вы подозреваете неприятности, – хмыкнул оруженосец.

– Я просто трезво смотрю на жизнь, – засмеялся юноша. – Как думаете, Молене он понравиться?

– Да какой же девушке не понравится светловолосый красавчик ростом со сторожевую башню и полными карманами золотых монет? Да еще в герцогской короне!

– Вы же говорили, что она ценит истинные достоинства в человеке, а не мнимые, – прищурился Рес.

Оруженосец смутился.

– Это верно. Только насчет истинных достоинств пока рано говорить. Они и знакомы то всего один день.

– Ну, а вам как кажется, Дарнок? Сможет ли он быть достойной парой бесценной Молене? – пристально всматриваясь в лицо собеседника, продолжал свои расспросы Рес.

Дарнок отвел глаза.

– Не знаю…

Ему было неловко говорить о подслушанном разговоре.

– О, а как же слова о том, что вы готовы отдать ее достойному человеку и служить им обоим?

– Вряд ли я поеду в Гарадию.

– Вам не нравится тамошний климат?

– Не могу же я бросить старого барона одного…

– Признайтесь лучше, Дарнок, вам будет просто больно видеть ее рядом с молодым, красивым мужем.

– А вам-то какое дело? – огрызнулся оруженосец.

– Верно, никакого… – неожиданно тихо и печально ответил юноша, глядя на него с каким-то особым выражением.

Дарноку вдруг стало неловко под этим взглядом, словно он был в чем-то виноват. Почувствовав это, Рес поспешил переменить тему.

– Вы нашли свою пряжку?

– Увы. Придется в самом деле заказывать.

– Да и мне не попалась лавка, где смогли бы по достоинству оценить то, что я предлагаю. Почему-то все ювелиры, которым я показывал браслет или перстень, считали, что я бессовестно подсовываю им стекляшки.

Оруженосец фыркнул.

– Что вы хотите! Они, может, в жизни не видели таких камней и просто не верят в их существование. Похоже, нам стоит вернуться в торговые ряды.

Молодые люди расплатились за превосходный обед, и вышли на рыночную площадь. Они почти тут же потеряли друг друга в толчее. Дарноку оставалось только надеяться, что Рес помнит о месте встречи в «Кабаньей голове».

Заказав пару к украденной пряжке и вдоволь наглядевшись на разнообразные товары, оруженосец выбрался из толчеи на одну из боковых улочек и почти сразу же натолкнулся на довольно колоритную пару. Худой, загорелый до черноты тиманец и гигантского роста черноволосый мужчина о чем-то спорили на неизвестном языке. Завидев Дарнока, они умолкли и проводили молодого человека настороженными взглядами.

Как только оруженосец скрылся за поворотом, Токвар и Сах возобновили свой разговор.

– Это тот оруженосец. Мальчишка где-то рядом. Как ты мог его упустить, Токвар?!

– По-твоему его нужно было прирезать прямо в толпе?

– Я чему тебя учил, бездарь! Неужели ты не мог его уколоть?

Токвар скривился. Он был воином и не любил всевозможные «бабские» уловки, которыми в совершенстве владел его напарник. Пропороть брюхо, перерезать горло или размозжить голову – пожалуйста, а все эти удавки, уколы ядовитыми шипами и тому подобные фокусы не для него. Но вслух он ничего не сказал своему наставнику. Ссориться с Сахом было себе дороже. Старик отличался злопамятным и мстительным нравом и всегда требовал беспрекословного подчинения.

– Если мы проследим за этим оруженосцем, то найдем и убийцу, – предложил Токвар, чтобы замять дело.

Сах согласился, но еще долго вполголоса ворчал об упрямой и бестолковой молодежи.

Дарнок неторопливо направлялся к «Кабаньей голове» по одной из городских улиц, как вдруг из-за угла показалась процессия монахов и паломников, распевающих молитвы. Когда последние участники процессии скрылись за поворотом, Дарнок увидел рядом собой пожилую женщину в монашеском одеянии, которая сочувственно глядела на него.

Смущенный ее пристальным вниманием, оруженосец немного замешкался. Воспользовавшись этим, монахиня подошла к нему и заговорила.

– Бедный храбрый молодой человек! Как жаль, как жаль!

– О чем это вы, матушка? – удивился оруженосец.

– О твоих шрамах, бедняга, – с сочувственным вздохом ответила монахиня.

– Какое вам дело до моих шрамов? – огрызнулся Дарнок.

– Да ты не кипятись, – добродушно махнула рукой женщина. – Я ведь не хотела тебя обидеть. Я тебе помочь хочу.

– И как же вы можете мне помочь? – усмехнулся оруженосец.

Он решил, что монашка постарается продать ему какой-нибудь талисман из святых мощей, который якобы помогает в таких случаях. Но пожилая женщина со вздохом покачала головой.

– Знаю я, как ты натерпелся, каждый день глядя на себя в зеркало. Каждое утро как продолжение ночного кошмара, каждый взгляд женщины как острый нож.

– Что вы можете об этом знать? – горько улыбнулся оруженосец.

– Да уж знаю, поверь, – женщина приблизилась еще на шаг. – У меня ведь есть дочь – красавица. Она замужем за сыном богатого торговца зерном. И у меня двое чудесных внуков. Но так было не всегда. Когда моей дочери было всего три года, я, корова неуклюжая, пролила на нее кипяток. Моя дочь выжила, но ее обожженное личико стало ужасным. Оно напоминало кору старого дерева. Мои родители были состоятельными людьми и не жалели денег на лечение любимой внучки, но ничего не помогало. Ни травы, ни отвары, ни мази, ни молитвы… Что только я не делала, каких лекарей и знахарей не приглашала! Чем больше росла моя дочь, тем ужаснее становилось ее лицо. Оно было похоже на изъеденное червями гнилое яблоко. Тогда мы переехали в Тан-Рион и каждый день водили мою дочурку к святыням, в надежде, что произойдет чудо. Но ничего не помогало.

Монашка перевела дух и поправила сбившийся головной убор. Дарнок слушал ее как завороженный.

– Тогда, – продолжала женщина, – в полном отчаянье я дала обет посвятить свою жизнь Богу, если он смилуется над нами. Я стала работать сиделкой в больнице для бедных при монастыре Святой Нории. Каждый день я смотрела на страдания других людей, стараясь эти страдания облегчить. Но сердцу моему не было покоя. Наконец Господь смилостивился. Однажды в нашу больницу пришел старик-паломник. Он был тяжело болен, и по всем признакам его мучила еснейская лихорадка. Сестры и сиделки боялись даже подойти к нему. Они устроили несчастного в коморке, где помещался только соломенный тюфяк и держали взаперти, чтобы не распространять заразу. Дважды в день ему приносили еду и воду, просовывали в приоткрытую дверь и спешили уйти. Мне было жаль беднягу и я стала ухаживать за ним. Все смотрели на меня как на сумасшедшую. Но старик вдруг стал поправляться. Это была не еснейская лихорадка, иначе бы он не выжил.

– Думаю, да, – согласился оруженосец.

Монашка кивнула и продолжала свой рассказ.

– Когда старик выздоровел и собрался покинуть больницу, он спросил меня: почему я не побоялась ухаживать за ним тогда, когда все другие его сторонились? Я ответила, что не боюсь смерти и страданий, потому что никакие страдания не могут искупить мою вину. Он спросил: о какой вине идет речь? И я поведала ему свою грустную и ужасную историю. Оказалось, что этот старик много лет был в плену у сарацин. Его еще подростком захватили в плен и продали в рабство. Так он попал в услужение к знаменитому сарацинскому лекарю. Там он узнал рецепты многих неведомых у нас снадобий. И одно из них чудесным образом разглаживало любые шрамы.

– Не может быть! – воскликнул захваченный ее повествованием Дарнок. – И он дал вам рецепт этого снадобья?

– Именно так. Рецепт совсем простой. Но главное его составляющее – корешок одной травы, которая растет только в Джиорских горах. Старик дал мне мешочек с этими корешками в благодарность за мою помощь. Я сама сварила снадобье и несколько месяцев смазывала им лицо моей дочери. И чудо свершилось! Шрамы таяли, как снег под лучами солнца. Уже через полгода на мою дочь на улице стали заглядываться парни! Сейчас остались только едва заметные черточки на шее и на висках, но их совсем не видно, если не присматриваться. У меня в мешочке осталось немного этих корешков. Я берегла их на всякий случай. Но до сего дня мне не встречался человек, которому бы это средство было так же необходимо, как когда-то моей дочурке.

Монахиня коснулась шрама на лбу Дарнока кончиками пальцев и слегка его погладила.

– Новое ухо и пальцы у тебя, конечно, не вырастут, – заметила она, – но если этот ужасный шрам станет хоть немного меньше… Пойдем со мной. Я живу здесь неподалеку, в сторожке при больнице. Я дам тебе эти корешки и расскажу как приготовить бальзам.

Словно зачарованный оруженосец последовал за монахиней. Больница и сторожка при ней находилась на соседней улице. Монахиня открыла калитку в монастырской стене, ступила несколько шагов через мощеный двор и они вошли в маленькую опрятную комнатку, где по стенам были развешены пучки сухих растений, а на многочисленных полочках и шкафчиках стояли разнообразные баночки и бутылочки, должно быть, с лекарствами. Дарнок подумал, что монахиня занимается приготовлением различных порошков и микстур из лечебных трав. Может быть, старик-паломник, о котором она упоминала, дал ей рецепт не одного снадобья.

– Постой! Сейчас, сейчас… – женщина принялась рыться в одном из шкафчиков и, наконец, достала небольшой полотняный мешочек, перевязанный пестрой ленточкой.

– Ну-ка, поглядим, – она развязала мешочек, заглянула внутрь и удовлетворенно кивнула. – Да, это они. Возьми!

И монахиня протянула мешочек Дарноку. Но не успел оруженосец протянуть руку, чтобы взять мешочек, как услышал за спиной громкий предостерегающий окрик.

– Стой! Не бери, несчастный!

Дарнок обернулся. В дверях сторожки стоял Отшельник. Его глаза горели, ноздри раздувались, борода растрепалась. Он вытянул вперед посох, словно угрожая.

– Отступись, исчадие ада! Отступись! Он – не твой! – последние слова, произнесенные решительным и грозным тоном адресовались вовсе не оруженосцу.

– Алварий Микрив! – неожиданно низким, мужским голосом произнесла монахиня, – Хранитель и создатель Врат! Вот кто стоит за всей этой историей! Мне следовало бы догадаться.

И Дарнок с изумлением увидел, как приземистая женская фигура монашки вдруг стала вытягиваться и увеличиваться. Монашеское одеяние уступило место черному бархату, расшитому драгоценными камнями. Еще через мгновенье перед потрясенным оруженосцем стоял высокий широкоплечий мужчина с ухоженной черной бородкой и сверкающими ненавистью зелеными глазами.

– Тонн Верридан! – стукнул посохом об пол Отшельник. – Жрец подземного храма Салты! На этот раз твой коварный замысел не удался.

– О каком замысле ты говоришь? – зло усмехнулся чернобородый. – Этот юноша хочет избавиться от своих шрамов. Я же хочу ему помочь. И я могу ему помочь. Возьми, это твое.

И Верридан снова протянул Дарноку мешочек.

– Не бери! Ты погубишь свою душу! – воскликнул Отшельник.

– А какое тебе дело, Алварий, до его души? – ядовито осведомился жрец.

– Этот юноша вне твоей власти.

– А вот я так не думаю, Микрив. Он сам сегодня сказал, стоя возле церкви, что готов отдать душу дьяволу, если его избавят от шрамов, вернут ему ухо и пальцы, а также, если его полюбит некая девица. Ведь так? – обратился к оруженосцу чернобородый.

Дарнок вынужден был кивнуть.

– Что же ты наделал, несчастный! – воскликнул в досаде Отшельник. – Теперь я не смогу тебя защитить! Теперь ты сам должен принять решенье. Хорошенько подумай, прежде чем принимать дары от демона!

С этими словами фигура Отшельника вдруг вспыхнула ярко холодным серебряным огнем и исчезла.

– Ну, – коварно прищурившись, обратился снова к Дарноку Верридан, – берешь?

Оруженосец попятился и покачал головой. Жрец подземного храма Салты! Тот самый, о котором говорила Жанкита, тот, кто вырезает у живых людей сердца.

– Вот мерзкий старикашка! – досадливо поморщился Тонн. – Если бы не он, ты бы взял зелье. Хорошо подумай, оруженосец. Этот Микрив много болтает и строит из себя святошу, а ведь мы – одной крови. Он назвал меня порождением ада, то есть, он хотел сказать, что я родом из Хадена. Это вы, люди, неправильно называете мою родину и мой народ. Правильно говорить не ад, а Хаден, и не демон, а д´амун. Но сколько бы Алварий ни корчил из себя анделл, то есть по-вашему, ангела, родился он, как и я, в Хадене. Так что он такой же демон, как и я.

Дарнок угрюмо молчал, просчитывая в уме пути отступления. Сейчас он отчаянно жалел, что Реса нет рядом.

– Ладно, – продолжал чернобородый, разглядывая молодого человека с холодным интересом, – может быть, тебе нужна чудодейственная мазь, которая заставит твое ухо и пальцы вырасти вновь?

Дарнок снова отрицательно покачал головой и сделал еще шаг назад.

– Верно ты думаешь, что взамен я возьму твою душу? – хмыкнул Верридан. – Чушь, мне она не нужна. Я всего лишь хотел попросить тебя об одной маленькой услуге. Я дам тебе эту чудодейственную мазь и бальзам от шрамов, если ты расскажешь мне о том, что ты видел за Вратами.

– За какими Вратами? – облизнув пересохшие губы, спросил Дарнок.

И сам не узнал своего хриплого, дрожащего голоса.

– Вместе с принцем и рыжей девчонкой ты ступил на черную плиту в Салте. С резной деревянной аркой наверху. Что было потом?

– Н-ничего.

– Ничего?! – рявкнул разгневанный Тонн. – Ничего?!

– Я не понимаю, о каком принце вы говорите, – не смотря на охвативший его страх, Дарнок все же решил немного прояснить обстановку, которая, казалось, окончательно запуталась.

– О том, кого ты называешь Рес или Конрад де Вильен, – прошипел хаденский маг.

– Но почему вы называете его принцем?

– Потому, что он и есть принц, сын Владыки Нелвера Халона, наследник трона из черепов, будущий Повелитель Всего.

– Я ничего не знаю, – сделав еще один осторожный шаг назад, произнес оруженосец и, собравшись с духом, добавил. – А если бы и знал, то не сказал.

– Вот как? – Верридан, подбоченившись, захохотал. – Ну, как хочешь. Второй возможности вернуть себе пальцы и ухо у тебя, жалкий урод, не будет. А все, что мне нужно, я и так узнаю.

Тонн Верридан окинул сжавшегося от ужаса Дарнока презрительным взглядом, топнул ногой, пробормотал что-то неразборчивое и резко выбросил в его сторону руку с раскрытой ладонью. Оруженосца словно подхватил невидимый вихрь, все вокруг завертелось и через минуту он уже стоял на том самом месте, где к нему подошла мнимая монашка. Тряхнув головой, Дарнок огляделся по сторонам. Вокруг никого не было.

– Ну и дела… – пробормотал он, вытирая со лба холодный пот.

Атавия. Тан-Рион

Дарнок испытывал сильное искушение не прийти на назначенную встречу. У него было какое-то скверное предчувствие.

С той минуты, как он встретил на переправе странного юношу по имени Рес, события следовали одно за другим, все ускоряя и ускоряя темп, словно взбесившаяся лошадь, которая мчится не разбирая дороги и не слушая седока. Чем больше оруженосец задумывался над всем, что произошло, тем больше находил подтверждений тому, что Рес и есть Ат-Кенир. Зная это, самым правильным поступком было бы держаться от Принца Демонов подальше. Но голос сердца противоречил голосу разума. Дарнок не верил тому, что говорил Отшельник, и не хотел внимать доводам собственного рассудка.

В ладанке, которую вручил ему нынче на рыночной площади Отшельник, лежал тот самый наконечник стрелы. Дарнок повесил ее на шею, и теперь ему казалось, что этот ржавый кусок железа жжет его грудь.

Мучаясь сомнениями, оруженосец медленно брел по улицам и даже выпил немного вина в таверне. В результате, когда он, наконец, вошел в «Кабанью голову», уже начинало темнеть.

Дарнока едва не сбила с ног густая и плотная атмосфера кабака, состоящая наполовину из винных паров, запаха подгоревшей пищи, лука и пота, а наполовину из грязной ругани, грубого смеха и женского визга. Когда он был наемником, то чувствовал себя в подобных местах как рыба в воде, но за последние годы жизни в замке отвык. Поэтому оруженосец не сразу отыскал Реса, хотя и знал где искать.

Юноша сидел спиной к стене и лицом к залу на месте, где было одинаково удобно обороняться при случае и так же легко отступить. На столе перед ним стояли несколько кувшинов, скорее всего, уже пустых. На коленях Реса примостилась хорошенькая светловолосая девица в полностью расшнурованном платье и с высоко задранными юбками. Она была сильно пьяна. Перебирая пальчиками кружева на воротнике юноши, красотка ворковала что-то восторженно-умильное. Рес слушал ее с полным равнодушием и медленно пил вино.

Впрочем, такие и еще более откровенные сцены в этом кабачке можно было увидеть повсюду. Дарнок подошел к столу, не слишком уверенно лавируя среди опрокинутых лавок и храпящих на полу выпивох. При его появлении Рес небрежно шлепнул девицу по едва прикрытому пухлому задику и сунул ей в руку несколько монет. Из-за стоящего в кабаке гама Дарнок не расслышал, что он ей сказал, но красотка явно была недовольна. Капризно надув губки, она пылко зашептала на ухо юноше что-то соблазнительное.

Рес усмехнулся уголком рта и отрицательно покачал головой. Девица окинула оруженосца ядовитым взглядом и нехотя слезла с колен своего кавалера. Разочарование и досада так явно были написаны на ее сильно накрашенном личике, что оруженосцу стало ее немного жаль.

– Я буду рядом, медовый красавчик, – томно проворковала она, пошатываясь, – если передумаешь – позови.

И, еще раз бросив на Дарнока уничтожающий взгляд, отошла в сторону, тут же присоединившись к компании, состоявшей из нескольких сильно подвыпивших стражников и двух, еще более пьяных, чем они, девиц. Должно быть, это были подруги светловолосой.

Дарнок присел за стол и кивнул в сторону удалившейся девушки.

– Вы что, ей мало заплатили?

Рес приподнял левую бровь, что должно было у него изображать высшую степень удивления.

– Три серебряных по-вашему мало за то, что я в течение часа слушал всякий вздор и делал вид, что меня интересуют ее прелести?

Оруженосец присвистнул.

– Вы сорите деньгами! Трех медных монет за глаза хватило бы. Видимо, дело не в оплате. Наверное, вы не слишком убедительно делали вид, что заинтересованы. Во всяком случае, дама сильно разочарована.

– Ну, и черт с ней, – поморщился юноша. – Ужинать будете?

– Нет, с меня взяли слово, что я приведу вас к ужину в дом отца Жерони. И Молена, и барон, и сам хозяин дома настаивали на этом и без нас ужинать не сядут. А вот вина, пожалуй, выпью.

Рес тут же окликнул хозяина и велел подать самое лучшее вино. Расторопный трактирный слуга со свежим синяком под глазом быстро исполнил приказание. «Лучшее вино» оказалось прескверным, но Дарнок все же сделал несколько глотков.

– Вам удалось что-нибудь продать? – спросил он.

– Да, я обменял одну из стекляшек на мешочек звонких монет у здешнего ювелира. Правда, мне пришлось битый час прождать, пока бедняга приходил в себя, после того, как эту стекляшку увидел.

– Бьюсь об заклад, вы продешевили.

– Конечно, но да Бог с ним. Мои денежные запасы как раз подходили к концу, а расплачиваться за съеденный обед или выпитое вино подобными игрушками было бы еще более расточительно.

Внезапно Дарнока охватило странное ощущение, в ушах зазвенело, вокруг все словно поплыло, отодвинулось назад и он явственно увидел Реса, стоящего над обрывом. Бешеный ветер развевал его волосы, рвал одежду и стремительно гнал по хмурому свинцово-серому небу низкие косматые тучи. Юноша стоял на самом краю, держа в руке обнаженный меч, раскинув руки и подставив лицо ветру. На нем была рубашка из прозрачной черной ткани, расшитая по манжетам и воротнику крошечными бриллиантами, черные бархатные штаны и высокие черные сапоги. Сквозь прозрачную ткань рубашки кожа словно светилась, а в волосах мерцали искры…

Видение длилось лишь несколько мгновений и исчезло без следа. Дарнок снова сидел в грязном задымленном кабаке, а пьяные стражники за соседним столом во все горло распевали похабные куплеты, отбивая такт кружками и топаньем ног. Светловолосая девица танцевала на столе под аккомпанемент их нестройного хора, высоко задирая юбки. Ото всюду неслись одобрительные крики, хохот и гиканье.

– Эй, красавчик! – крикнула она Ресу через общий гам. – Чего не смотришь? Я же для тебя танцую!

Рес бросил на нее беглый взгляд и, поморщившись, отвернулся.

– Давайте уйдем отсюда, – предложил он Дарноку. – Нехорошо заставлять так долго себя ждать.

Оруженосец не сразу пришел в себя. Что это за видение? Неужели только что перед ним был истинный облик Реса – Принца Демонов?

– Эй, Дарнок, что с вами? – переспросил юноша, не дождавшись ответа.

– Ничего, – с трудом выдавил из себя оруженосец. – Да, нам пора.

– Тогда идем.

Как только они поднялись с места, дверь в кабак отворилась и в нее ввалилась уже слегка подвыпившая компания. Дарнок не обратил на это никакого внимания. Рес же, заметив их, на мгновение замер.

– Идите вперед, Дарнок, а я догоню. Только расплачусь с хозяином, – произнес он, внимательно приглядываясь к вновь прибывшим.

Оруженосец начал было протестовать, что и сам может заплатить за вино, но юноша так взглянул на него и прошипел «Идите!», что он подчинился. Причина такого странного поведения юного рыцаря была проста – он почувствовал опасность. Компания состояла никак не меньше, чем из восьми бандитов, и все они выглядели как отъявленные головорезы. Когда Дарнок проходил мимо, совершенно не подозревая о том, кто эти люди, он случайно зацепил локтем нетвердо стоящего на ногах долговязого детину.

– Эй, поосторожней, приятель! – рявкнул благодушно настроенный здоровяк.

Дарнок пробормотал извинения и поторопился покинуть «Кабанью голову».

– Постой-ка, – заметил, глядя ему вслед, «рваный плащ», – разве это не безухий парень с постоялого двора? Чтоб мне лопнуть, это он, ребята! А вон, похоже, и тот мальчишка, который убил наших! В точности, как описывал трактирщик!

– Ты хочешь сказать, – обратился к нему один из его приятелей, – что это тот дьяволенок, который зарезал Кровавого Пса?

Рес как раз расплатился с хозяином и направился к выходу.

– Он! Клянусь спасением моей души! Чтоб мне в глотку не попало больше ни капли вина! Ну, на этот раз ему не выскользнуть!

Чистая случайность привела разбойников из рионского леса в «Кабанью голову» как раз в тот момент, когда там находились Рес и Дарнок, как чистая случайность свела их ранее на постоялом дворе в Шианоке с самим предводителем рионской шайки – Кровавым Псом и его ближайшими сподвижниками. Ибо бродяга со шрамом на щеке, который подменил игральную кость, и был Кровавый Пес. Само собой разумеется, что наслышанные о происшествии на постоялом дворе разбойники немедленно воспылали жаждой мести.

– Тут нужно действовать хитростью, ребята! – предложил один из них. – Одноухого можно убрать, он не опасен. А за этим щенком мы проследим. Узнаем, где его логово. А затем уже обмозгуем, как к нему подобраться. Если он в Шианоке раскидал пятерых, кто ему помешает сейчас разделаться с восьмерыми?

– Лис дело говорит, – согласился тот детина, которого толкнул Дарнок. – Тут нужно действовать осторожно.

– Сверчок, Длинноперый, Крысолов, – вполголоса скомандовал разбойник, которого звали Лисом, – идите за безухим. А мы постараемся найти гнездо этой пташки.

Лис занимал в шайке Кровавого Пса довольно высокое положение. Можно сказать, что если одноглазый бродяга по кличке Ворон был правой рукой предводителя, то Лис – несомненно его левой рукой. Теперь, после гибели Кровавого Пса и Ворона, именно Лис возглавлял шайку. Поэтому его приказание немедленно было исполнено. Трое разбойников тотчас потянулись к двери, поплотнее запахивая на ходу плащи, а остальные продолжали потягивать вино с самым равнодушным видом. Только когда Рес прошел мимо них, они неторопливо поднялись и вышли следом.

– Любопытно, – заметил Кеарт, медленно обводя взглядом пространство кабачка, – оказывается Его Высочеством интересуется еще одна компания.

Оба хаденских мага разодетые в пух и прах сидели за столом в уголке, отгороженном от общего зала потрепанной парчовой занавеской. По виду их можно было принять за состоятельных горожан, явившихся в эту обитель порока за острыми ощущениями. Они нацепили пышные парики и фальшивые усы, стараясь не попадаться на глаза Ресу, но наблюдая за происходящим через щель между занавеской и стеной.

– Ты уверен, что это принц? – понизив голос, спросил Верридан с волнением.

– Я прощупал его заклинанием Зеркала, – усмехнулся старик.

– Было очень неразумно использовать заклинание в таком людном месте!

– В этом кабаке? – засмеялся Кеарт. – Если даже у кого-нибудь из выпивох и помутилось в голове на минутку, так он решил, что перебрал лишнего да и все.

– Значит, это и есть Рамейдо, сын Халона и будущий повелитель Вселенной?

– Это он, поверь мне. Я не мог ошибиться. Я видел его портрет в Нелвере, когда сопровождал Повелителя. Там, где он стоит над обрывом с мечом в руке. Да и кто еще может обладать такой Силой?

– Значит, это и есть наследник Нелвера?

– Наследник Всего, Тонн, наследник Всего, – засмеялся старик. – Это наш будущий господин. Он и его сестра будут править и Эмоном, и Энтором, и Райном, и Хаденом. Всем, что существует. Так начертано в Книге Судеб, которую никому не дано переписать.

– Ну, – скривился жрец подземного храма, – до этого далеко. Принцу нужно еще подрасти и поумнеть, а его сестра и вовсе неведомо где. Думаешь, он нас не заметил?

– В таком скоплении пьяного народа? Теперь главное – не потерять его из вида. Мы должны во что бы то ни стало разгадать тайну Врат.

– А что это за люди, которые пошли за ним?

– Скорее всего, грабители. Думаю, они пожалеют о том, что пошли следом за Рамейдо.

– Точнее не успеют пожалеть, – фыркнул Тонн. – Принц не станет с ними церемониться. Они умрут прежде, чем успеют понять от чего умерли.

– Он же сын Халона! В таких пустяках наша помощь ему не нужна. Предлагаю отдохнуть до утра. Я, пожалуй, займусь той светловолосой крошкой, которая танцевала на столе, – хихикнул Кеарт.

– Принцу она не понравилась. Должно быть, он любит скромниц или ему не по вкусу блондинки?

– А я ее утешу. Ну, а ты уже выбрал себе развлечение на эту ночь?

Зеленые глаза Верридана ядовито сверкнули, а губы искривила брезгливая гримаса.

– Пожалуй, я поищу их где-нибудь на улице. Здесь все мертвецки пьяны, а пиво и вино прескверные. Меня просто стошнит от такой смеси.

– Что ж, желаю весело провести время, – насмешливо поклонился ему старик.

Тонн раскланялся с ним и, завернувшись в плащ, покинул кабак.

Пока эти двое вели беседу, Лис что есть сил распекал своих приятелей перед входом в «Кабанью голову».

– Как вы могли упустить его, безмозглые идиоты!

– Клянусь всеми святыми, это не человек, а призрак! Он переговорил с безухим, завернул за угол и исчез! – оправдывался один из разбойников.

– Верно! – подтвердили двое других. – Он словно в воздухе растворился.

– Растворился в воздухе? Да вы что, за дурака меня принимаете? Где безухий?

– Пошел туда, – указал его помощник, – а Сверчок, Длинноперый и Крысолов, как ты и велел, за ним.

– Проклятие! Нужно их остановить! Если безухий умрет, мы не узнаем где делся мальчишка! Поспешим, а то у Сверчка длинные ноги.

И рионские разбойники бросились в темноту в том направлении, в котором скрылся Дарнок и его преследователи. Лис так торопился, а на улице было так темно, что он не заметил лежащее поперек дороги тело, пока не споткнулся об него.

– О, черт! Мы опоздали!

– Да, у Сверчка длинные ноги и разговор короткий, – отозвался один из его спутников.

Лис с досадой топнул ногой.

– Ну, где теперь искать мальчишку?

– Поглядим, может еще жив? – наклоняясь над телом, сказал Ржавый.

– Как же! Жив! – фыркнул Лис, но тоже наклонился, да и остальные разбойники тоже.

– Братцы! – воскликнул изумленный Ржавый. – Да это же Длинноперый!

– Господь всемогущ! Точно он! Глядите, ребята, у него горло разодрано!

Все столпились вокруг, недоуменно разглядывая рваную рану на шее.

– Это не нож и не меч, – хрипло произнес один из бандитов. – Похоже на клыки или когти.

– Смотрите, там! – другой разбойник указал на темное пятно, видневшееся на земле впереди у стены.

Двое разбойников с опаской приблизились к этому предмету.

– Святые мученики! Это Крысолов!

Второй преследователь Дарнока лежал на боку, его руки со скрюченными пальцами замерли у шеи, рот с вывалившимся языком и выпученные глаза не оставляли сомнений в том, от чего умер этот человек. Собравшиеся возле второго трупа разбойники со страхом смотрели на темные пятна на шее мертвеца.

– Если это следы пальцев, – пробормотал Лис, с опаской оглядываясь, – то упаси нас боже от встречи с владельцем такого кулака.

– Здесь пахнет чертовщиной, парни, – добавил детина по прозвищу Ржавый. – Смотрите в оба.

И они двинулись вперед медленно и осторожно, стараясь держаться вместе. Через десяток шагов впереди замаячило еще одно темное пятно. Охваченные дурным предчувствием, разбойники подошли ближе.

– Пусть с меня живьем сдерут шкуру, – проговорил один из них, – если это окажется не Сверчок!

В тусклом свете звезд они перевернули лежащие на животе тело. Это и в самом деле был Сверчок – высокий, худощавый, с острым длинным носом.

– Глядите, братцы, а это уже ножом. Чистая работа.

– Скорее уж бритвой. И опять горло!

– Кто же этот безухий? Никак сам дьявол!

– Нет, это не он, – свистящим шепотом возразил Лис, невольно с ужасом, озираясь по сторонам. – Это мальчишка. Он догадался, что я послал людей за его другом и опередил их. Он точно дьявол! Лучше нам уносить отсюда ноги.

– А как же Кровавый Пес?

– Черт с ним. Я не стану больше связываться с этим порождением ада. Мне моя жизнь еще дорога!

И Лис подал пример своим людям. Вынув меч из ножен и держась второй рукой за горло, он двинулся прочь, вертя головой во все стороны и стараясь двигаться не по прямой. Но эти предосторожности оказались напрасными.

Внезапно в воздухе что-то просвистело, и один из разбойников рухнул к его ногам, извиваясь, царапая руками горло, издавая сдавленный хрип. Наклонившись над несчастным, Лис увидел, что его шею опутал тонкий шнур с привязанными к нему шарами. Это странное орудие, вылетев из темноты, захлестнуло горло бедняги, и судорожные попытки освободиться его лишь больше запутывали. Дернувшись еще пару раз, разбойник затих.

Недолго думая, оставшиеся в живых члены шайки бросились врассыпную. Лис, смертельно напуганный, со всех ног ринулся в сторону замеченной щели между домами. Это был крохотный тупичок, длиной всего в несколько шагов, который вел к ветхому двухэтажному дому, построенному еще в те времена, когда места внутри городских стен хватало, и дома не лепились друг к другу вплотную, а улицы были шире и прямее.

Тупичок, заваленный гниющими отбросами, не освещался даже тусклым светом звезд. Должно быть, нырнуть туда Лиса вынудил инстинкт, который заставляет лисицу искать убежище в норе. Щель оказалась настолько узкой, что более крупный человек мог бы протиснуться в нее только боком. Худощавый Лис влетел туда сломя голову и врезался в кого-то. Скорее всего, этот человек хотел выскочить на улицу или прятался в темноте. Незнакомец, еще более худой и низкорослый, охнул и повалился на землю, увлекая за собой Лиса.

– Проклятье! – услышал над собой чей-то возглас нынешний главарь шайки.

Он уже поднялся на четвереньки, отпихивая барахтающееся под ним тело, когда на его голову обрушился страшный удар. Тот, кто его нанес, без сомнения обладал огромной силой, но темнота не позволила нанести удар точно и Лис успел издать сдавленный, но довольно громкий вскрик прежде чем второй удар размозжил ему голову.

– Сах, ты жив? – спросил Токвар, ногой отбрасывая тело разбойника. – Этот идиот тебя не затоптал?

– Он пропорол мне бок своей железкой, – прошипел бритоголовый тиманец. – Брось меня, беги за мальчишкой!

– Где я его теперь найду? – фыркнул гигант, опускаясь на колени и ощупывая напарника. – Его уже и след простыл.

Рука Токвара попала во что-то горячее, мокрое и липкое. И этого липкого и горячего было слишком много.

– А он здорово тебя пырнул!

– Чтоб этого сына шакала и ослицы вечно жарили в аду! Мы упустили убийцу!

– Не беспокойся, найдем.

– Дай мне руку, Токвар, помоги встать. Здесь темно, как в желудке демона.

– Не знаю, я там не бывал. Да и тебе не советую туда спешить. Поэтому я тебя понесу.

Тиманец не ответил. Попытка подняться отняла у него все силы, отправив в беспамятство. Токвар взвалил тело на плечо, оставив правую руку с зажатой в ней рукояткой булавы свободной, и быстрым, но осторожным шагом покинул злополучный тупик.

Улица опустела. Где-то вдалеке лаяли собаки, но здесь было тихо. Внезапно темная фигура беззвучно выросла возле тела Длинноперого. Опустившись на колени, Тонн Верридан восторженно причмокнул языком.

– Рваная рана… – произнес он, с упоением погружая обе руки в свежую кровь. – Что может быть лучше? Благодарю тебя, мой принц!

Дарнок остановился в недоумении и оглянулся назад. Когда он вышел из «Кабаньей головы» и стал ожидать Реса, следом за ним вышли три бродяги весьма подозрительной наружности. Они бросали на оруженосца косые взгляды и о чем-то переговаривались. Это очень не нравилось Дарноку, и он даже демонстративно положил руку на рукоять меча как предостережение. Но тут появился Рес, и неизвестные сразу отошли в тень. Юноша громко и весело спросил, в какую сторону им идти, и Дарнок показал направление. Тогда Рес сказал, чтобы оруженосец снова шел вперед, а он его вскоре догонит и смущенно добавил, что мошенник-хозяин кабака должно быть подсунул что-то несвежее, потому что в его желудке началась настоящая война между вином и тушеными овощами.

Поэтому оруженосец отправился по темной улице один, ожидая, что Рес вот-вот нагонит его, но прошло уже довольно много времени, а юноша не появлялся. Дарноку показалось, что он услышал позади какой-то шум, неясный то ли стон, то ли вздох. Он снова положил руку на рукоять меча. Вдруг из темноты бесшумно возникла темная фигура.

– Эй, Дарнок! Встречаете меня с мечом в руке? – раздался знакомый ироничный голос.

– Где вы пропадали так долго? С вами все в порядке?

– Да. А с вами? – спросил Рес, приближаясь.

– Мне показались подозрительными те трое проходимцев, которые вышли из кабака следом за мной.

– Не беспокойтесь о них, Дарнок. Это были обычные грабители. Но больше они никого не потревожат.

– Черт побери! Они напали и вы с ними разделались? – воскликнул оруженосец.

– А, ерунда! – отмахнулся Рес. – Идем, а то уже поздно.

Атавия. Проклятая Салта

Первым делом Тонн наложил на девчонку заклятие молчания. Он терпеть не мог женский визг. Рыжая принцесса таращила зеленые глазищи и хватала ртом воздух, но не могла произнести ни слова.

– Я тобой доволен, де Синто, – мурлыкнул он, жмурясь от удовольствия. – Чудесно, это то, что надо.

– И когда же… – рискнул поинтересоваться архиепископ.

– Как только ты выполнишь второе условие. Бесстрашный воин. Помнишь?

Глаза де Синто ядовито сверкнули, но он тут же заискивающе улыбнулся. Гневить такого могущественного колдуна, как Жрец подземного храма, было неосмотрительно. Он рассыпался в заверениях, что в самом скором времени выполнит и это условие.

– Вот тогда и поговорим, – небрежно бросил Верридан. – А теперь ступай, мне недосуг.

Архиепископ, беспрерывно кланяясь, вышел. Тонн удовлетворенно улыбнулся. Де Синто был ему нужен. Неплохо иметь своего, во всем послушного Великого Магистра. Но пусть этот никчемный человечишко думает, что он делает ему великое одолжение, помогая надеть желанный плащ.

О том, что архиепископ Лагнарский у него на крючке, Верридан ничего не сказал Кеарту. Он не был бы хаденским магом, если бы не попытался обвести вокруг пальца своего напарника. Со стариком они договорились: Тонн берет на себя оруженосца и девчонку, Кеарт добывает кровь и волосы принца. Эта задачка была посложнее, и Верридан с удовольствием уступил старику такую честь.

Теперь у него была настоящая принцесса, еще и девственница. Стоит заполучить храбреца, а потом разделаться с рыжей девчонкой и оруженосцем, конечно, чужими руками. Если сделать все аккуратно или даже свалить на старого пройдоху Кеарта, то он может оказать принцу услугу, которую он не забудет. А заодно и избавиться от конкурента. И при этом не нужно открывать Врата. Кто знает, что там, за Вратами? Мало ли каких гадостей там насовал этот проклятый Алварий Микрив.

Ох, не прост этот святоша, не прост! Связываться с ним опасно. Тонн хорошо почувствовал его Силу, когда они спорили из-за безухого оруженосца. Странная Сила, словно спящая. Она не бурлит, как у принца, не льется полноводной рекой, как у Повелителя, а дремлет, словно убаюканный теплым ветерком океан. Но океан неисчерпаем. Нет, тягаться с Микривом не стоит. Если что, пусть Кеарт с ним бодается.

Жрец, улыбаясь своим радужным планам, приподнял за подбородок личико маленькой принцессы.

– Ну, котенок, поиграем?

Атавия. Тан-Рион

Дарнок долго лежал без сна и голову его переполняли самые противоречивые мысли. Он не знал, чем помочь Жанките, которой тоже могла угрожать опасность. Если эти демоны могли появляться и исчезать когда и где им угодно, да еще и принимать любой облик, вряд ли стены Морана могли защитить девушку.

Не покидала его и тревога за судьбу маленькой принцессы. Жанкита сбежала, тогда коварный жрец подземного храма похитил другую «деву королевской крови». Уверенности в этом не было, но Дарнок сильно опасался, что все обстоит именно так.

Что он должен был делать в этих условиях? Поспешить под каким-либо предлогом в Моран? Искать малышку Линсет в подземельях Салты?

Чего именно добивается от него Алварий Микрив – Отшельник? Зачем ему убивать Реса? Почему жрец пытался его обмануть, а не вынудил силой? Вряд ли у Дарнока получилось бы противостоять его колдовству. Или нет? Может все дело в наконечнике стрелы на его груди? С таким сильным амулетом Тонн Верридан не мог спорить.

Оруженосец окончательно запутался во всех этих вопросах. Кто лжет? Кто говорит правду? Или никто? И главное: что ему, Дарноку, делать?

Молодой человек взбил подушку, чтобы устроиться удобнее, и вдруг почувствовал что-то твердое. Он вытащил из-под подушки загадочный предмет и с изумлением увидел Книгу Тайн. Но ведь он оставил ее в Моране, запертой в сундук!

Оруженосец сел на постели и зажег свечу.

– Ладно, раз уж ты здесь, так ответь на мой вопрос, – негромко произнес он. – Что мне делать?

Книга открылась с легким шелестом, и взгляд Дарнока упал на такие строки:

Никто не может изменить судьбы своей полет. Что предначертано тебе, всегда произойдет. Кто б не был враг, кто б не был друг – не сможешь обойти Того, что сделать должен ты на жизненном пути. Коль суждено – найдешь дитя и сироту спасешь, И яркий свет своей любви однажды обретешь. Придет и помощь, и совет. Преграды упадут. Но будут против небеса – любой напрасен труд.

Оруженосец скривился и бросил фолиант на столик. Ему не нравилось, что Книга советует положиться на волю высших сил. Дарнок привык надеяться только на себя и бороться до конца. Иначе он бы не выжил. Было заманчиво рассказать все Ресу. Вдвоем бы они уж точно что-нибудь придумали.

Но если Отшельник прав, то даже представить последствия его откровенности страшно. Промучившись в сомнениях до глубокой ночи, Дарнок так ничего и не придумал. Наконец, он провалился в тревожный сон.

Утром он снова отправился в город с Ресом. Молодые люди забрали у ювелира пресловутую пряжку, которую вчера заказал Дарнок, посмотрели на пару красивых церквей и дом городского бургомистра. День выдался жарким и, когда они оказались возле того трактира, где вчера обедали, то единодушно решили зайти выпить чего-нибудь прохладного.

Посетителей ввиду раннего часа было немного. Но неожиданно в трактир вошли несколько городских стражников и потребовали вина.

– Налей-ка, хозяин, чего покрепче, – попросил старший, – а то после такого зрелища аж кишки наружу просятся.

– Какого такого зрелища? – переспросил любопытный трактирщик.

– А, – махнул рукой стражник, – точно говорят: скоро конец света! Такое на улицах стало твориться, что не приведи Бог! Недавно среди бела дня у торговцев на главной площади пропала лошадь и множество дорогой одежды. Исчезло все просто на глазах! А сегодня и вовсе ужас!

– Да что же такое случилось? – продолжал расспрашивать хозяин заведения.

– Здесь, неподалеку, в одном переулке, рядом с «Кабаньей головой» зарезали восьмерых. Да так выпотрошили, что упаси нас Святой Аствар. Кровищи… И половины внутренностей нет.

– Это как же? – ужаснулся трактирщик.

– А вот так. Сердца у всех вырезаны и печень, а то может и еще что. Мы уж сильно не приглядывались, а то вон парней прямо там стошнило, – и старший стражник кивнул на своих подчиненных.

– Спаси нас Бог! – всплеснул руками хозяин.

Оруженосец, прекрасно слышавший весь этот разговор, белый как мел уставился на Реса. Лицо юноши стало таким злым, каким он еще ни разу его не видел.

– Не смотрите на меня так, Дарнок! Это не я! – прошипел он, швырнул на стол деньги за завтрак и выскочил из трактира.

Неужели Отшельник был прав? Оруженосец заставил себя выйти следом за Ресом, догнать его и даже взять за локоть. Юноша снова зло взглянул на него.

– Я убил семерых, да! Но ничего подобного не делал. Это не в моих правилах, Дарнок!

– Да я и не думал, что это вы. Вы на такое не способны, – примирительно произнес оруженосец, хотя на самом деле в его висках стучала кровь от жуткого подозрения, почти уверенности.

Нужно быть осторожным. Рес не должен догадаться.

– Вы не знаете, на что я способен, – так же гневно произнес, сверкая глазами, юноша. – Я могу залить кровью весь этот город. Но такое… Никогда не делал и не стану делать. Зачем потрошить мертвецов?

– Но вы их убили. Семерых. Неужели это было необходимо? – все же вырвалось у Дарнока.

– Меня учили не оставлять за спиной живых врагов.

– Они были врагами? Обычные грабители, которые от нищеты вышли на большую дорогу. С вашим искусством боя достаточно их было ранить…

– Это разбойники из шайки Кровавого Пса.

– Откуда вы знаете?

Рес не ответил. Он глядел на Дарнока, зло сцепив зубы.

– Даже, если так. Разве обязательно убивать?

– Забыли, как вы едва выжили после встречи с ними в лесу?

– Каждый человек может заблуждаться, ошибаться. Жестоко не дать ему возможность раскаяться. Даже Святой Аствар был в юности вором…

– Когда-нибудь мягкосердие приведет вас к гибели, Дарнок, – хмуро произнес Рес.

– Пусть. Но я не стану убивать тех, кто против меня бессилен.

– Вы тоже считаете меня бездушным чудовищем?

Должно быть, выражение лица Дарнока было весьма красноречивым, потому что Рес оттолкнул его руку и едва ли не бегом бросился прочь.

– Стойте! Подождите! – попытался остановить его оруженосец.

– Ну, тебе нужны еще доказательства? – внезапно услышал он за спиной знакомый голос Отшельника.

Дарнок вздрогнул от неожиданности и обернулся.

– Вас же изгнали из города! – воскликнул он.

Старик хихикнул.

– Изгнали бродячего проповедника, а я ведь – паломник.

В самом деле, старик был одет в широкий плащ с капюшоном и нашивкой паломника на груди, в руке он держал посох, а за спиной висела котомка.

– Ты должен торопиться, оруженосец. И будь осторожен. Если Ат-Кенир что-либо заподозрит, ты окончишь свои дни еще страшнее, чем те, в переулке возле «Кабаньей головы».

– Это был не он!

Отшельник скептически хмыкнул в ответ.

– По-прежнему мне не веришь? Ты прочел книгу?

– Да уж, ее просто невозможно было не прочесть. Она просто прыгала мне в руки сама.

– Значит, ты не веришь и Книге Тайн?

Дарнок покачал головой.

– Она лжет.

– В чем же ты увидел ложь? – приподнял седые брови старик

– Я спросил ее о человеке, который не ведает страха. Если верить твоим словам, Отшельник, книга должна была назвать мое имя. Но она назвала какую-то Имари. Кто она такая?

Старик нахмурился и стукнул посохом о землю в явной досаде.

– Ты задал Книге такой вопрос? Имари… Что ж, я скажу тебе. Это сестра Ат-Кенира.

– Сестра Принца Демонов?

– Да, его старшая сестра и дочь тех же родителей. Имари еще более жестокое и опасное чудовище, чем ее брат. Если они встретятся, то вдвоем станут неуязвимы и твой выстрел не поможет. Торопись, оруженосец! Ты должен успеть!

Вымолвив эти слова, Отшельник нырнул в толпу паломников и словно растворился в ней.

Атавия. Дорога на Тан-Рион

Дождь хлестал с такой силой, что всадники ощущали удары его струй даже сквозь одежду. После нескольких недель сухой и солнечной погоды неожиданно налетел порывистый ветер, небо почернело, а затем разразился такой ливень, какого в здешних краях не видели лет двадцать.

Непогода настигла отряд барона уже в дороге и возвращаться в город было поздно. До Морана оставалось всего около двух часов пути легкой рысью, но о какой рыси могла быть речь, когда лошади с трудом переставляли ноги в вязкой грязи на быстро раскисшей дороге?

Дарнок с половиной слуг остался в городе еще на один день. Барон поручил ему закупить кое-какие припасы, а затем привезти весь груз в замок. Сам старик с дочерью, помолившись перед тан-рионскими Святынями и раздав целый мешок милостыни, в сопровождении Конрада направились домой.

Тяжелая карета с дамами передвигалась еще медленнее, чем всадники, но в ней, по крайней мере, было сухо. Встревоженная Молена выглянула из окна уже в который раз и, наконец, не выдержала.

– Отец! Совершенно незачем мокнуть под дождем, да и Конраду тоже. В карете достаточно места! На вас уже ни одной сухой нитки нет! Завтра же вас скрутит ревматизм и вы не сможете поехать на охоту!

Как бы в подтверждение ее слов барон оглушительно чихнул.

– Проклятый ливень! Никогда не видел ничего подобного! Пожалуй, я в самом деле слишком стар, чтобы так мокнуть, – и старик крикнул кучеру кареты, чтобы тот остановился.

Затем барон, кряхтя, спешился и отдал повод своего коня одному из стражников, следовавших за каретой.

– Вам тоже стоит воспользоваться гостеприимством наших дам, Конрад, – посоветовал он юному рыцарю. – Дочка права – незачем подвергать себя лишениям, если в этом нет необходимости.

Отряхнув по возможности сапоги от грязи и выжав плащи, оба путника забрались внутрь экипажа.

– Какой ужас! – воскликнула Винна, – Вам немедленно нужно переодеться в сухое!

И все три женщины с энтузиазмом взялись за дело. Из дорожных сундуков, хранящихся под сидениями кареты, извлекли сухую одежду для барона и даже новые сапоги, купленные специально для турнира. Но с Конрадом вышло затруднение: как мы помним, его костюм был единственным.

– Неужели у вас нет даже чистой рубашки?! – ужаснулась Молена.

– Все мои рубашки остались в Моране, – развел руками рыцарь с обезоруживающей улыбкой.

– Тогда наденьте что-нибудь из моих вещей, – простодушно предложил барон.

– Боюсь, они будут мне слишком велики, – засмеялся юноша. – Не стоит так обо мне беспокоиться. Я ведь странствующий рыцарь, привык и к дождю, и к снегу. А одежда скоро высохнет.

– Тогда, по крайней мере, снимите плащ и куртку, – строго сказала Молена, – и завернитесь в сухой плащ. Так вы скорее высохните.

Конрад не стал возражать. Он сбросил мокрый плащ и куртку, вновь умудрившись не снимать пояс с мечом. Барон, ворча на непогоду, переоделся во все сухое и даже сменил сапоги. Потом мужчины вытерли головы полотенцами, поданными Далиной, а Винна извлекла два кубка и кувшин с вином. Барон заметил, что это очень кстати, и они с молодым рыцарем выпили сперва по кубку, а затем и по второму.

Поплотнее завернувшись в плащ, старик уютно устроился в уголке и вскоре задремал под мерный стук дождя и покачивание кареты. Следом за ним задремала и Далина.

– Вы любите стихи, Конрад? – спросила Молена у юного рыцаря. – Мы с Винной как раз читали новую книгу. Мне давно хотелось ее купить, но вы ведь знаете, какая это редкость. Наконец, мне повезло. Это Риорон, знаменитый поэт из Артрозы. При дворе короля он считается лучшим.

– Не слышал о нем, но с удовольствием послушаю его стихи, – улыбнулся юноша.

Мокрые черные локоны в беспорядке свешивались ему на лоб и от этого или по какой-то иной причине его глаза и улыбка казались ярче, чем обычно. А может всему виной были слипшиеся мокрые ресницы, которые прежде затеняли глаза, а теперь просто поражали своей длиной, не мешая тусклому свету дождливого дня отражаться в глубине зрачков?

Молена с трудом оторвала взгляд от лица юноши, сознавая что разглядывать его так долго неприлично.

– Ну же, Винна, продолжай!

– Я потеряла то место, где остановилась, – вздохнула девушка, показывая закрывшуюся книгу.

– Начни с любого места. Это же стихи.

Пожав плечами, Винна открыла небольшой томик в скромном кожаном переплете наугад и прочла:

Весенний ветер мне тебя принес И аромат пьянящий нежных роз. Ты пламя алое зари, Моя любовь, мне подари. Чтоб солнца светлый луч сверкал В звенящем мареве зеркал И бледно-голубой закат Во всем остался виноват.

Винна не успела прочесть и страницы, как вдруг Конрад вскрикнул:

– Прочь! Все прочь из кареты! На ту сторону! – и выскочил наружу.

В то же мгновение экипаж внезапно сильно тряхнуло и он стал заваливаться на бок, как раз туда, куда выпрыгнул рыцарь. От толчка и крика проснулись барон и Далина.

– Что случилось? – воскликнул ничего не понимающий старик.

Молена выглянула из кареты и в ужасе закричала.

– Скорее! Скорее! Все вон! Мы сейчас опрокинемся!

Это был самый опасный участок пути. Слева поднимался невысокий, но крутой холм, справа простирался довольно глубокий овраг. Стекающие по склону холма потоки размыли край дороги и под тяжестью кареты он обрушился. Заднее колесо экипажа уже висело в воздухе. Лошади скользили в грязи, но их совместных усилий было недостаточно, чтобы удержать и выпрямить карету. Они уже были бы на дне оврага, если бы не Конрад. Выскочив наружу, он успел подставить плечо, и теперь отчаянно пытался удержать чудовищный груз. Сапоги юноши скользили на глинистом склоне, лицо исказила нечеловеческая гримаса.

Вняв отчаянным воплям Молены и слуг, барон и женщины наконец выбрались из кареты. Кучер тоже покинул козлы и изо всех сил понукал лошадей.

– Бросьте, Конрад! Она вас раздавит! – закричал в отчаянии старик.

В то же мгновение одна из лошадей, оступившись, упала, увлекая за собой всю упряжку. Крик ужаса вырвался одновременно у всех, кто это видел. Теперь гибель бесстрашного юноши была неизбежна.

– Рубите постромки! – закричал Конрад, – Быстрее!

Он все еще удерживал карету и это было просто чудом! Барон торопливо выхватил меч и с трудом, постоянно скользя и едва не падая, добрался до упавшей лошади, которая билась в упряжи, пытаясь подняться и тем самым еще больше усложняя ситуацию.

– Отец! – Молена в ужасе ломала руки.

Хотя положение барона было не столь опасным, как у Конрада, он тоже сильно рисковал, приближаясь к брыкающейся лошади и к краю осыпающегося склона. Винна закрыла глаза руками и отвернулась, чтобы не видеть. Далина торопливо молилась.

Барон двумя взмахами меча обрубил постромки и упавшая лошадь скатилась на дно оврага. Он сам упал, но успел вонзить в землю меч и тут же поднялся, держась за его рукоять. Вместе с кучером старик стал тянуть за узду оставшихся лошадей, стараясь удержать экипаж от падения.

– Бросайте ее, Конрад! Уходите! – закричал он. – Вы все равно ее не удержите! Уходите, пока не поздно!

Вместо того, чтобы его послушать, юноша вдруг отчаянным рывком приподнял карету и вытолкнул ее на дорогу. Как только все четыре колеса коснулись почвы, усилия лошадей, кучера и барона, наконец, увенчались успехом и экипаж сдвинулся с места. Видя, что опасность уже не так велика, слуги бросились подталкивать карету сзади и вскоре она оказалась в безопасном месте.

Конрад выбрался на дорогу, сгорбившись и едва переставляя ноги. Молена бросилась к нему первой.

– Вы целы? С вами все в порядке? – спрашивала она, пытаясь ощупать грудь и плечи юноши под испачканной и изорванной в клочья рубашкой.

Рыцарь мягко отстранил ее и прислонился спиной к карете, видимо, не имея сил стоять. Подошел весь облепленный грязью барон.

– Где там в порядке! У парня, по крайней мере, сломана ключица. Не висни на нем, дочка, он и так еле держится на ногах. Вы с ума сошли, Конрад! Это просто чудо, что вы не упали и карета вас не раздавила.

– Мы все обязаны вам жизнью, – дрожа то ли от холода, то ли от пережитого волнения, сказала приблизившись Винна.

– Что верно, то верно! – воскликнул старик. – Лежать бы нам всем сейчас на дне этого оврага с переломанными костями… Ну, и отчаянный же вы человек, де Вильен. Барон Грид де Моран у вас в неоплатном долгу.

Словно в насмешку над происходящим, в разрыве туч вдруг мелькнуло солнце. Дождь стал утихать и, хотя сверху все еще падали потоки воды, ветер прекратился и небо немного посветлело. Впрочем, путникам было уже все равно. Теперь все они были мокрыми до последней нитки.

– Зачем вы продолжали держать карету, после того, как мы выскочили? – с мягким упреком произнесла Молена, вытирая рукавом грязь со щеки юноши. – Вы могли погибнуть!

– Не мог же я позволить, чтобы Риорон утонул в грязи. Уж больно хорошие стихи, – улыбнулся Конрад.

При виде его кривой улыбки Винна вдруг всхлипнула, бросилась ему на грудь и зарыдала, уткнувшись в плечо.

– Винна! – строго и удивленно произнесла дочь барона.

– Винна, – пытаясь ласково отстранить девушку, мягко произнес рыцарь, – ну что вы! Я и так весь мокрый.

В это время со дна оврага раздалось исполненное муки ржание. Конрад отодвинул Винну уже решительно, вынул меч и в два прыжка оказался внизу.

– Боже, что он делает! – всплеснула руками Молена.

– Он хочет добить животное, госпожа, – пояснил один из стражников, – чтобы не мучилось.

– Конрад, не подходите к ней близко! – закричал встревоженный барон. – Она вас искалечит!

Несчастная лошадь билась на дне оврага, разбрасывая вокруг комья жидкой грязи. Юный рыцарь держа меч в правой руке, медленно приближался к ней, вытянув вперед левую руку и что-то негромко повторяя.

– Конрад, Бога ради, осторожнее! – крикнула Молена.

– Отойдите от края! – подняв голову вверх, воскликнул юноша. – Он может опять обвалиться.

Все невольно сделали два шага назад, ровно столько, чтобы не стоять на самом краю, но видеть, что происходит. Рыцарь продолжал приближаться к раненому животному, тихо с ним разговаривая. Лошадь перестала биться и только крупная дрожь продолжала сотрясать ее тело. Конрад приблизился почти вплотную. Животное взглянуло на него с тоской и жалобно заржало. Рыцарь ударил, коротко и быстро, привычным движением повернув в ране меч. Лошадь слегка дернулась и замерла.

Юноша вытер лезвие о ее шкуру и вернул в ножны. Наверх он выбрался с большим трудом, несколько раз соскальзывая назад и начиная подъем заново в другом месте.

Молена стояла с широко открытыми, словно не видящими глазами. Перед нею все повторялась и повторялась жуткая картина – короткий удар и безжалостный, до автоматизма привычный поворот стального лезвия. Барон заметил состояние дочери и успокаивающе обнял за плечи.

– Такое зрелище не для твоих глаз, дочка. Конрад – воин, он привык убивать и знает, как это сделать быстро и безболезненно. Он только хотел, чтобы несчастное животное не страдало.

– Я понимаю, отец, – со вздохом отозвалась девушка.

В эту минуту в ее сердце что-то умерло, по-детски светлое и наивное, но в то же время родилось новое, пока неизведанное чувство.

Заботливо поддерживаемый с двух сторон слугами, Конрад прошел мимо, бросив на нее короткий и твердый, как удар его меча, взгляд. И Молена ответила таким же твердым и ясным взглядом, словно принимая вызов.

Энтор. Нелвер

Боннерг в полной мере убедился, что даже богиня красоты может превратиться в разъяренную фурию, когда Аретис со всего маху влепила ему пощечину.

– Лживый старикашка! – разъяренной кошкой зашипела она. – Как ты посмел меня обмануть!

– О каком обмане говорит прекраснейшая? – старый маг даже не покривился, хотя на его щеке четко отпечаталась ладонь разгневанной женщины с красными полосами от острых ногтей.

Длинные царапины быстро наполнялись кровью.

– Оставь свои пустые уловки! Ты заверил меня, что знаешь где Рамейдо!

– Я был уверен в этом. Но как раз в то мгновение, когда ваш покорный слуга разворачивал портал, произошел мощный выброс силы и…

Аретис нахмурила брови. Пару мгновений она смотрела в глаза старика, затем резко развернулась и поспешила прочь. Легкие одежды цвета первой зелени вихрем взметнулись за ней.

Боннерг задумчиво глядел ей вслед.

– Вот как… – пробормотал он и вытер щеку рукавом.

На морщинистой коже уже не было ни малейшего следа.

Атавия. Замок Моран

Солнце сияло на голубом небе, день обещал быть жарким. Молена вздохнула и наугад открыла книгу. Сидя на скамейке среди свежей зелени крошечного сада, она вот уже целый час пыталась читать Риорона, но так не смогла прочесть и строчки. События последних дней занимали ее воображение гораздо больше, чем стихи.

Собственно чтение было предлогом, чтобы побыть в одиночестве, скрыться с глаз служанок и прочей челяди, хотя девушка вряд ли сама это осознавала. Ей просто было необходимо создать хоть какой-нибудь порядок в хаосе растревоженных мыслей и чувств.

Молена мечтала о прекрасном светловолосом принце, который увезет ее в далекий чудесный замок. И вот он, наконец, явился. Герцог де Варра идеально подходит на эту роль. Он молод и красив, богат и знатен. Золотистые, аккуратно уложенные волной вокруг лица волосы, голубые глаза, статная высокая фигура, тонкий с горбинкой нос, подбородок с ямочкой… Его красота безупречна, а манеры исполнены величия и степенности, как подобает правителю государства, пусть и небольшого. Он старше Молены на десять лет, прекрасно образован, говорит на трех языках. Его замок, вернее настоящий дворец, стоит среди прекрасных садов с фонтанами, где удивительные плоды, за которые ее отцу приходилось платить купцам немалые деньги, можно срывать прямо с дерева.

Герцог – настоящее воплощение ее девичьих грез, спустившаяся с неба мечта… Она должна была день и ночь молить Бога, чтобы именно де Варра победил на турнире. Но, странное дело, сколько не заглядывала Молена в глубины своего сердца, она так и не смогла обнаружить там хоть какое-нибудь чувство к герцогу. Она была удивлена и польщена, что он предпринял такое далекое путешествие ради нее, и – все! Раньше ей казалось: стоит «прекрасному принцу» появиться, и в ее сердце немедленно вспыхнет самая горячая и нежная любовь. И вот ее идеал здесь, а она ничего не испытывает. Не трепещет при звуках его голоса, не вспыхивает под его пристальным взглядом, не вздрагивает, когда он случайно касается ее рукой или одеждой…

И самым странным было то, что еще месяц назад Молена не придала бы этому никакого значения. Она даже не поняла бы, что прекрасный герцог ей безразличен. Скорее всего, она подумала, что чувству нужно время и оно придет потом.

Глупо было отрицать очевидное: де Варра опоздал и ее сердце уже занято. И теперь она знает, как вздрагивать при звуках дорогого имени, как, затаив дыхание, ждать, когда он войдет в двери, как трудно унять дрожь в голосе, когда нужно с ним заговорить.

И что с того, что у него нет денег? Она достаточно богата. Что с того, что у него нет далекого чудесного замка? Она останется в любимом Моране, не будет разлучаться с отцом и близкими ей людьми, дорогими с детства местами. Что с того, что они одного возраста? Так им легче понять друг друга, да и кто посмеет сказать, что ее избранник недостаточно храбр или недостаточно тверд характером, чтобы быть ей в жизни надежной опорой? Кто может сомневаться, что он способен управлять всеми ее землями и защищать их? И как ей могли нравиться тусклые светлые волосы и блеклые голубые глаза? Блестящие черные локоны гораздо красивее, особенно когда они беспорядочно падают на лоб и щеки. А глаза у настоящего мужчины должны быть цвета грозового неба, в котором вот-вот сверкнет молния!

Нежный как бархат, твердый как сталь. Юный воин с улыбкой такой же опасной, как лезвие его меча. Храброе и благородное сердце. Запах меда и полыни…

Как же это вышло? Как случилось? Когда? Почему она только сейчас заметила, что этот красивый бесстрашный мальчик заполнил ее сердце до краев и теперь в нем нет больше места, куда бы расчудесный герцог де Варра мог втиснуть хотя бы один свой холеный мизинец? Как получилось, что ей не нужна ни герцогская корона, ни лаварийские богатства, ни прекрасные сады с диковинными фруктами? Конрад, Конрад и только Конрад был ей нужен. Тот самый Конрад, который в разговоре с ней никогда не выходил за рамки простой любезности и не собирался участвовать в турнире!

Трудно было осуждать Молену за такой выбор. За короткое время, пока юный рыцарь жил в замке, он успел завоевать сердца практически всех обитателей Морана. Служанки ссорились из-за того, кто будет убирать в его комнате или стирать рубашки де Вильена. Слуги спешили исполнить малейшее его приказание, быстрее даже, чем распоряжения Молены или самого барона. Солдаты молодцевато расправляли плечи, таращась на героя восхищенными и преданными глазами: они были готовы умереть за него. Поварихи всеми правдами и неправдами стремились разузнать, какие блюда он любит.

Сияние этого всеобщего обожания распространялось и на его коня, которого холили и пестовали все конюхи барона, и на рыжую кошку, которую избаловали так, подсовывая самые лакомые кусочки, что она начала воротить нос даже от молока и рыбьей требухи – обычных кошачьих деликатесов, предпочитая сливки и сырую куриную печень.

Да и было от чего бедняжке Молене потерять голову. Конрад выгодно отличался от большинства известных ей мужчин острым умом, деликатным обращением и тонкостью вкуса, которые самым чудесным образом сочетались в нем с отвагой, мужеством и недюжинной силой. Он был изящен – без напыщенности, остроумен – без пошлости, внимателен и заботлив – без назойливости, одарен сверх всякой меры практически во всем – без заносчивости или хвастовства. Его манеры были образцом для подражания, суждения отличались смелостью и оригинальностью, но без дерзости или цинизма, познания в самых разнообразных областях поражали своей глубиной. Это был настоящий рыцарь без страха и упрека. Добавьте бархатный голос, густые ресницы, прекрасные глаза, ослепительную улыбку, длинные стройные ноги, кошачью грацию движений и поистине дьявольскую смесь нежной юности с несгибаемой волей и железной отвагой – и вы поймете, что было бы весьма странно, если бы шестнадцатилетняя девушка, выросшая в провинциальной глуши, осталась равнодушной к таким чарам.

Беда была лишь в том, что ее собственные чары, похоже, не произвели на юного рыцаря никакого впечатления.

Тяжело вздохнув и сделав над собой усилие, девушка в который раз попыталась обратить свои глаза к странице, но тут послышались тяжелые шаркающие шаги и на дорожке появился барон.

– А, вот ты где! – воскликнул владелец Морана. – А я велел повсюду тебя искать. Приехал Дарнок, дочка. Нужно распаковать все, что он привез. Да и платье к свадьбе, как я знаю, еще не готово. А ведь до турнира осталось шесть дней!

– Ах, отец! Зачем же вы поднялись с постели! Вам следует себя беречь!

– Чепуха! – отмахнулся старик. – Я уже прекрасно себя чувствую. Чудодейственный бальзам, который дал мне Конрад, и припарки Далины быстренько поставили меня на ноги. Спина все еще немного ломит, но это пройдет. Я давно знал, что монахи-воины прекрасно врачуют раны, но не подозревал, что простуду – тоже. Де Вильен – настоящее благословение небес. Даже не знаю, дочка, как мы сможем его отблагодарить за все. Может, подарить ему один из наших замков вместе со всеми угодьями? Например, Фуар. Как думаешь? Уж очень мне не хочется разлучаться с парнем. За эти дни он стал мне дорог, почти как сын. Не приведи Бог, сложит и он голову в Гарстане как Берт… Подыщем ему подходящую невесту среди соседских красоток. Девушку из хорошего рода, с приличным приданным. Что молчишь?

– Да, отец, – только и смогла вымолвить бедная девушка, чье сердце терзали самые противоречивые чувства.

– Эх! – с досадой поморщился барон. – Если бы не этот проклятый турнир, выдал бы тебя за Конрада. О лучшем зяте я б и не мечтал. Но тебе, конечно, больше по душе этот расфуфыренный герцог!

– Нет, отец! Вовсе нет! Де Варра мне совсем не нравиться! – горячо запротестовала Молена.

– И чем же он тебе не угодил? – удивленно поднял седые брови старик. – Настоящая девичья мечта. Мне Далина о нем все уши прожужжала.

– Он… – девушка запнулась, пытаясь найти у безупречного жениха хоть один недостаток, кроме своего полного к нему равнодушия. – Он слишком гордый. Смотрит на нас с презрением. Будто одно его присутствие уже должно меня осчастливить на всю оставшуюся жизнь.

– Гордый? – презрительно фыркнул барон. – Заносчивый избалованный пустозвон! Поди, в жизни своей, крови не нюхал. Уж он бы в горящий крестьянский дом не полез и детишек не стал бы спасать. Зажал бы свой наморщенный нос надушенным платочком, да и проехал бы мимо. Рад слышать, дочка, что ты, хоть и молода, разбираешься в людях. Прадед этого де Варра получил свой титул за то, что заколол кинжалом лучшего друга. Как на меня – не велика честь породниться с таким герцогским семейством. Гораздо большая честь – такой герой, как де Вильен.

– Ах, отец! – печально вздохнула Молена, отводя взгляд.

Злосчастная книга снова была закрыта и отложена на край каменной скамьи.

– Что такое? – лукаво засмеялся старик. – Тебе он тоже по душе, а? То-то я приметил, что ты с него глаз не сводишь! Выходит, не ошиблось отцовское сердце.

Девушка покраснела, глядя на кончики своих туфелек.

– Что толку. Конрад и не смотрит в мою сторону.

– Что за глупости! Как это не смотрит? На такую-то красавицу и умницу, да и не смотрит? Послушай меня, старика, дочка. Не было и нет в мире такого мужчины, который был не растаял от хорошенького личика, да от стройной фигурки. Конрад в монастыре воспитан, чувства свои обуздывать умеет, к тому же скромен. А что он к тебе равнодушен, так в это я ни за что не поверю!

– Но он ни разу… Ни словом, ни взглядом не показал своего расположения. Может, его сердце уже занято? – дрожащим голосом произнесла Молена.

– Это в шестнадцать-то лет? Не смеши меня, девочка! В этом возрасте любовь живет только, пока глаза видят. А прочь с глаз – долой из сердца! – махнул рукой барон. – Эх, если бы не турнир! А так – под венец вас, детки, да и делу конец!

– Что об этом говорить, – грустно возразила Молена. – Турнир отменить невозможно.

– Если бы Конрад принял в нем участие, то непременно одолел бы этого проклятого графа, – хмурясь, ответил старик. – Прежде я сомневался в этом, а после истории с каретой сам убедился, как он силен. И где только такая силища в нем прячется? В Гарстане я знавал одного силача – ударом кулака быка убивал. Так тоже был худой да жилистый, только, конечно, повыше Конрада. Помяни мое слово, девочка, лет через пять мы его не узнаем. И в рост еще пойдет, и в плечах раздастся.

– Может быть, вы и правы, отец, и де Вильен сможет победить де Гресира не силой, так ловкостью, но ведь он не собирается участвовать в турнире, – в отчаянии стиснув руки так, что хрустнули пальцы, заметила девушка.

– А ты бы была с ним поласковее, дочка, – подмигнул барон. – Глядишь, он и переменит свое решение? А то, парень, может быть, по своей скромности думает: за такую красавицу, дочь барона, богатую наследницу, вон графы да герцоги спорят. Где уж тут мне, странствующему рыцарю, у которого и крыши над головой-то нет. По опыту знаю: часто самые отчаянные храбрецы робеют перед хорошенькой девчонкой. Может, твой Конрад и глаз на тебя поднять не смеет. А ты его, дочка, приободри. Намекни легонько, что ты его достоинства ценишь выше, чем знатный титул или богатство. Что тебе милее его благородство и храбрость, чем набитые золотом кошельки, земли и замки. А то, сама посуди, зачем ему в Гарстан ехать? Подвигов он уже и тут довольно насовершал. Весь Тан-Рион только о нем и говорит. Скоро слава и до столицы дойдет. А я мог бы и умереть спокойно, зная, что оставляю тебя в таких надежных руках.

– Что вы говорите, отец?! Живите еще сто лет!

– Если выйдешь за де Вильена, еще пожалуй, поживу, – проворчал старик, довольно улыбаясь. – Уж больно хочется ваших детишек понянчить.

Молена бросилась отцу на шею и поцеловала в жесткую, грубую от ветра и щетины, щеку.

– А вот тебе и повод с ним поговорить: Далина только что жаловалась мне, что наш герой наотрез отказался показать ей раненое плечо. Уверяет, что там нет ничего, кроме синяка.

– Но ведь такого просто не может быть! – с тревогой воскликнула девушка. – После такой тяжести…Я видела кровь на рубашке… Там не плечо, а сплошное месиво. Господи, если у него начнется заражение крови… Как бы не была сломана ключица, а то и вовсе раздроблена кость… Что за глупая бравада!

– А ты еще хочешь, чтобы он принял участие в турнире!

– Ах, отец! Мне было неловко идти к нему самой, вот я и прислала Далину… Но теперь я просто обязана посмотреть, что там с плечом!

– Может, он как раз этого и хотел, отказываясь от услуг старой служанки? – подмигнул старый барон. – Чтобы ты ему перевязала рану своими нежными ручками.

Молена слегка покраснела.

– Я сейчас же пойду к нему, только захвачу корзинку со снадобьями.

И юная красавица заторопилась прочь по выложенной полированным камнем дорожке навстречу настоящей любви, оставив Риорона и его книжную любовь забытой на садовой скамье.

Атавия. Тан-Рион

В одной из комнат в глубине лавки мирпанского купца, торгующего коврами, на постели лежал бледный до синевы Сах. Токвар сидел рядом в кресле, поигрывая кинжалом.

– Какие новости? – с трудом выговорил раненый.

– Мальчишка покинул город и вернулся в замок.

Сах тяжело и сипло выдохнул.

– Тебе не стоило возиться со мной. Лучше бы…

– Прекрати, – перебил его чернобородый гигант. – Никуда этот щенок не денется. Он остается на турнир. А ты к тому времени встанешь на ноги. Рана не тяжелая, но большая потеря крови. А после того, что я видел возле этого кабака… Вряд ли к нему удастся подобраться незамеченными, да и сможем ли мы вдвоем справиться с этим исчадием ада?

– Есть еще арбалет и яд, – просипел раненый. – Арбалет и яд!

Атавия. Замок Моран

Пиеро давно и с величайшим удовольствием передал свои обязанности рыжему Жанку. Парнишка в самом деле оказался смышленым и расторопным. Все время он чистил, мыл и протирал, вытряхивал и раскладывал по местам, носился вверх-вниз по лестнице, не обращая внимание на хихиканье служанок и подшучивание слуг, неизбежные при появлении в доме новичка. Закусив губу и шмыгая носом, он стойко таскал ведра с горячей водой для ванны, напрочь отказавшись от помощи, которую ему предлагали.

С раннего утра он был уже на ногах и его рыжую вихрастую голову можно было видеть то в прачечной, то на кухне, то в кладовой. Сердобольная Далина приняла мальчишку под свое особое покровительство, стараясь помочь освоиться на новом месте, и уже успела за глаза окрестить Рыжиком.

Когда оруженосец постучал в дверь комнаты молодого рыцаря, худенькая фигурка прошмыгнула мимо. От наблюдательного взгляда Дарнока не укрылся ни беспорядок в одежде, ни краска стыда на личике Жанкиты. Она явно торопилась скрыться от его взгляда, перепрыгивая на лестнице сразу через две ступеньки и на ходу застегивая куртку.

Оруженосец покачал головой, глядя вслед девушке, потом снова постучал в дверь. Рес открыл ему, держа на руках рыжую кошку.

– Вижу, у вас пристрастие к этому цвету, – довольно ехидно заметил Дарнок. – Неплохо устроились. Днем вам прислуживает Жанк, а по ночам постель согревает Жанкита.

– А если и так, вам какое дело? – с вызовом ответил Рес.

– А если обман раскроется? Представляете, какой будет скандал, если станет известно, что это – девушка?

– Никто ничего не узнает. До турнира осталось совсем немного, а, значит, де Гресир скоро появиться. Не беспокойтесь, Дарнок. Все обойдется.

Оруженосец с сомнением покачал головой.

– Не слишком благородно с вашей стороны пользоваться положением девушки.

– А я думал, вы начнете с благодарности за спасение дорогой Молены или, хотя бы поздороваетесь, – обычным ироничным тоном продолжал Рес.

Дарнок смутился.

– Я, конечно, благодарен. И за нее, и за барона, и за всех остальных. Боюсь, я никогда не смогу с вами рассчитаться…

– Бросьте, о каких расчетах идет речь?

Юноша посмотрел Дарноку прямо в глаза и в его взгляде светились такая грусть и нежность, что оруженосец невольно сделал шаг назад.

– Я не видел вас сутки, а мне показалось, что прошло полгода, – вздохнул Рес, отводя взгляд. – Черт, Дарнок, когда я подставлял плечо под карету, то не думал о деньгах. И сделайте мне одолжение – забудьте о тех деньгах за поединок с де Гресиром. Я не хочу брать с вас эти деньги. Я просто спасу Молену.

При этих словах он слегка поморщился.

– Я сделаю это просто ради вас. Потому, что вы ее любите.

Оруженосцу показалось, что в последних словах юноши прозвучала странная тоска.

– Я… не знаю даже, что вам ответить, – судорожно сглотнув, пробормотал Дарнок.

Перед его мысленным взором немедленно возник образ Отшельника, предостерегающе поднявшего руку.

Взгляд Реса стал просительным, почти умоляющим.

– Если бы вы сделали для меня какое-нибудь одолжение, разве взяли бы с меня деньги?

Черт побери! Конечно, нет! Разве он, Дарнок, не стал бы сражаться за Реса, если бы в том была нужда? Не мог этот красивый и храбрый мальчик с исковерканной судьбой быть Принцем Демонов! Не мог – и все тут! За то время, которое Дарнок его знал, он не совершил ни одного плохого поступка, а только спасал, спасал и спасал человеческие жизни, не жалея себя. Спасал добрых, хороших, дорогих Дарноку людей. И, видит Бог, ничего не просил взамен! Какая ему была польза от крестьянских детишек? А от Жанкиты? И Дарнок мысленно послал Отшельника ко всем чертям.

– Хорошо, я не стану больше вспоминать об этих деньгах. Но знайте, Рес, я все равно ваш должник. Если понадобиться моя жизнь или моя кровь – я всегда к вашим услугам.

Может быть, он когда-нибудь ужасно пожалеет об этих словах, но сейчас они сорвались с языка Дарнока сами собой, совершенно искренне. В то же мгновение раздался стук в дверь.

– Это Жанкита? – спросил оруженосец.

– Она бы не стучала, – несколько удивленно произнес юноша и, опустив кошку на пол, открыл дверь.

На пороге стояла розовая от смущения Молена с корзинкой в руках. Она изумленно смотрела на Дарнока, оруженосец – на нее. Рес нашелся практически мгновенно.

– Добрый день, госпожа Молена, – поклонился он. – Дарнок занес мне новые перчатки, которые я забыл в доме отца Жерони.

И, повернувшись к оруженосцу, еще раз слегка поклонился.

– Огромное спасибо. У меня не так много вещей, чтобы их терять.

– Здравствуй, Дарнок, – кивнула девушка приветливо. – Мне нужно поговорить с господином Конрадом об одном важном деле, а потом мы займемся распаковкой вещей.

Оруженосец был вынужден раскланяться и покинуть комнату, теряясь в догадках, о каком важном деле идет речь.

– Я к вашим услугам, прекрасная госпожа, – снова раскланялся юный рыцарь, как только за Дарноком закрылась дверь.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась Молена, оглядывая комнату и с удовольствием замечая, что рыжего слуги в ней нет.

– Благодарю, прекрасно.

– Позвольте поставить под сомнения ваши слова, Конрад, – укоризненно произнесла девушка, переводя на него взгляд.

– Это почему же?

– Потому, что этого просто не может быть. Вы вчера держали на своем плече и держали довольно долго груз во много раз превышающий ваш собственный вес. Такое испытание без всяких последствий мог перенести разве что легендарный великан, который держал небо.

– Вы правы, сударыня, я, конечно же, не великан, – улыбнулся юноша, – поэтому последствия есть.

– Я так и знала! – воскликнула Молена. – Ваше плечо немедленно нужно осмотреть и перевязать!

– Вот это и есть последствия! Вы – четвертая за вчерашний вечер и сегодняшнее утро, кто хочет перевязать мое плечо.

– Четвертая?! – удивилась Молена.

Отец говорил только о Далине… Возможно, были еще другие служанки… Вот негодницы! Или Конрад просто преувеличивает? Так, для красного словца.

– Скажите, госпожа Молена, – тоном полной невинности поинтересовался рыцарь, – всегда женское население Морана проявляет такое единодушное милосердие? Или все дело в том, чтобы заставить меня снять рубашку? С ними в замке у меня настоящее бедствие. Пропали уже две штуки, а ведь их у меня и так всего три. Вы хотите лишить меня последней?

– Как пропали? – покраснела девушка. – В моем замке никогда еще не пропадали вещи! Что вы такое говорите, Конрад?

– Это правда, – развел руками юноша, – Жанк не может найти их, после того, как отправил в стирку.

– Я немедленно найду ваши рубашки! – заверила его Молена. – Должно быть служанки просто что-нибудь напутали. Но ваше плечо все же нужно осмотреть.

– А, так дело не в тонком полотне и кружевах? Всем просто хочется заставить меня раздеться? Неужели это такое интересное зрелище?

– Конрад! – девушка покраснела как вареный рак. – Что за глупости? У вас сломана или раздроблена кость! Рану необходимо обработать и перевязать!

– С чего вы взяли, что мое плечо нуждается в перевязке?

– Сколько весила эта карета?

– Я заработал огромный синяк и пару хороших ссадин. Жанк промыл их и смазал бальзамом. К утру все уже затянулось. Падая в детстве с дерева я получал повреждения посерьезней.

– Я не верю.

– Вам нужны доказательства?

– Позвольте мне осмотреть ваше плечо. Если там в самом деле только синяк…

– Вы упорно хотите, чтобы я перед вами разделся? Я еще мог подумать, что здешние служанки не отличаются большой скромностью, но вы, Молена…

– Перестаньте, Конрад, – рассердилась девушка. – Что за намеки вы себе позволяете?

– Простите, если я неправильно понял. Я ведь воспитывался в монастыре и, возможно, мои представления о приличиях несколько устарели…

– Что плохого в том, что я забочусь о человеке, который спас жизнь мне и моему отцу?

– Еще раз простите меня, Молена, если мои слова вас обидели. Поверьте, я не хотел этого. Благодарю за беспокойство, но в этом нет нужды. Я прекрасно себя чувствую и готов дать свое рыцарское слово в том, что не нуждаюсь в каком бы то ни было лечении, – прижал руку к сердцу юноша.

Девушке ничего не оставалось делать, как отступить.

– Не знаю, как мы сможем отблагодарить вас за все, что вы для нас сделали, Конрад.

– Я поступил так, как поступил бы на моем месте любой. Не стоит преувеличивать мои заслуги.

– Вы слишком скромны. Я никогда не встречала человека, наделенного такими достоинствами как вы.

– Я просто странствующий рыцарь.

– Вы – настоящий герой.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу и он первым отвел взгляд.

– Бросьте, Молена. Что я такого совершил, кроме того, что пару раз вывалялся в грязи и в копоти?

– Спасли жизнь многим людям.

– Вы говорите обо мне так, словно я – Святой Горилий.

– Думаю, вы заслуживаете не меньшего уважения и восхищения, Конрад. Среди нынешних рыцарей так мало тех, кто достоин этого высокого звания на деле. Мой отец прав, теперь слово «рыцарь» превратилось в пустой звук. Даже такие чудовища, как де Гресир именуют себя «рыцарями»… Вы знаете, что это за человек?

– Я наслышан, – нахмурился юноша.

– Значит, вы знаете, что он будет участвовать в турнире и, наверняка, его выиграет? И я должна буду стать его женой? – девушка закрыла лицо руками и плечи ее слегка вздрогнули.

Выражение обычно иронично-невозмутимых глаз Реса изменилось, словно гладь озера, слегка подернутая рябью от дуновения едва заметного ветерка.

– Не беспокойтесь так. Де Гресир не выиграет турнир, – произнес он мягко, почти нежно.

– Надежды на это мало, – вздохнула Молена, вновь поднимая на него глаза. – Вернее, ее нет вообще.

– Граф не выиграет турнир потому, что не будет в нем участвовать, – спокойно пояснил юноша.

– Не будет участвовать? – удивленно воскликнула Молена. – Откуда вы знаете?

– Я приехал сюда, чтобы его убить. Только не спрашивайте почему. Я связан клятвой и не могу ответить на этот вопрос. У меня с графом свои счеты. И он не доживет до турнира. Я вызову его на поединок еще до этого и убью, – хладнокровно сообщил ей юный рыцарь. – Я уже сделал бы это, но де Гресир в отъезде. Я брошу ему вызов, как только он вернется.

– Вы с ума сошли, Конрад! – в ужасе воскликнула Молена.

– Не волнуйтесь, я справлюсь с ним.

– Он невероятно силен!

– В бою важнее ловкость и быстрота, а не сила. Не бойтесь за меня. И не говорите никому о поединке. Эту тайну я не должен был вам доверять. Я сделал это только для того, чтобы вас успокоить. Поклянитесь, что никому не скажите.

– Клянусь всеми святыми! – с чувством воскликнула девушка. – Вы хотите отомстить ему? За что? Разве вы встречались прежде?

– Никогда. Но причина убить его у меня есть. Не спрашивайте о большем, Молена. Я и так сказал много лишнего. Не просите меня, я не могу ничего добавить.

– Значит, вы приехали в Тан-Рион вовсе не для того, чтобы потом отправиться в Гарстан? – трудно было сказать рада этому известию Молена или нет.

– Простите, что я немного обманул вас… – изображая смущение, наклонил голову Рес. – Я не должен был говорить об истинной цели моего приезда… Но мне больно видеть, как вы страдаете. Прошу, не выдавайте моей тайны.

– Не беспокойтесь, я никому не скажу, но… Боже мой! Вы ужасно рискуете!

– Нисколько. Так что не беспокойтесь. Вам не придется выходить за графа. На турнире победит какой-нибудь достойный молодой рыцарь. Скорее всего, герцог де Варра.

– Герцог де Варра?! – девушка слегка наморщила носик.

– Что такое? Разве он вам не по вкусу? – засмеялся Рес. – Все невесты Лагнара мечтают о такой партии. Высокий, светловолосый, красивый. Прекрасно воспитан, молод, невероятно богат. И к тому же – герцог. Станете герцогиней. И будете жить в роскошном замке на берегу теплого моря, где цветут чудесные цветы и растут экзотические фрукты. Да это не жених, а воплощение девичьей мечты. У него просто нет недостатков.

– У него есть один недостаток, – сказала Молена, опуская в смущении глаза и теребя рукав платья. – Очень важный недостаток, который перевешивает все достоинства… Я его не люблю.

– Любовь… – усмехнулся Рес. – Что это такое? Птица с ярким оперением, которая летает высоко в небе и которую невозможно поймать. Мираж в безводной пустыне. Не стоит строить свою жизнь на таком зыбком фундаменте. Любовь – лишь мгновение, которое тает без следа, оставляя одни воспоминания. Не гоняйтесь за призраком, Молена. Знатный титул, деньги и земли – вот надежная основа счастья. А если к ним в придачу дается молодость и красота, так чего еще желать?

– У меня все это есть, Конрад. Земли, деньги, титул. Любящий отец. Прекрасные изумрудно-зеленые холмы Лагнара. Родной замок, где я всегда была счастлива, – девушка сделала шаг навстречу юному рыцарю, глядя в его глаза. – Зачем менять все это на чужбину? Ради чего?

– Возможно, вы правы, – пожал плечами юноша, – но ведь вам все равно придется выйти замуж за победителя турнира. И в этом случае герцог – не самый худший выбор.

Молена тяжело вздохнула, отворачиваясь от него. Беседа явно текла не в том русле, на которое она рассчитывала, и девушка не знала как повернуть разговор в нужном направлении. Теперь ее сердце разрывалось от страха за любимого: одно дело рыцарский турнир, и совсем другое – смертельный поединок.

– Откажитесь от поединка с графом, – наконец произнесла она, умоляющим тоном.

Пусть де Гресир выиграет турнир, но зато Конрад останется жив!

– Что-то я вас не пойму, – покачал головой юный рыцарь, – то вы не хотите стать его женой, то просите сохранить ему жизнь.

– Я не желаю смерти ни одному живому существу, – горячо возразила Молена. – Пусть даже такому чудовищу, как де Гресир. Но я беспокоюсь о вас, а не о нем. Ради всего святого, Конрад, откажитесь от этой затеи. Я не переживу, если вас убьют или ранят.

– Бросьте, – улыбнулся молодой человек. – Ну, поплачете немного, да и забудете через пару месяцев.

– Вы не понимаете… Вы не понимаете! – и бедняжка горько заплакала.

– Ну, это еще что? – несколько смущенно произнес Рес, невольно делая шаг вперед. – Что за глупости?

Девушка в отчаянье бросилась к нему, прильнула к его груди, обвила руками шею и заплакала еще громче.

– Вы не понимаете. Мне не жить без вас. Неужели вы не видите, что я люблю вас, Конрад?

Трудно описать выражение лица Реса при этих словах. Он даже рот приоткрыл от изумления, чего с ним не случалось, наверное, от самого рождения. Без всяких сомнений, он никак не ожидал такого поворота событий и не сразу пришел в себя от подобного признания. Они с Моленой были одного роста и девушка всхлипывала на его плече, уткнувшись лицом в бархат его куртки, а ее волосы щекотали шею и лицо юноши.

– Откажитесь от этого поединка. Умоляю. Откажитесь! – Молена вцепилась в плечи юного рыцаря, подняла голову и теперь с мольбой смотрела в его глаза. – Конрад, пожалейте меня! Уж лучше я стану женой де Гресира, чем увидеть, как он вас убьет!

– Это невозможно, – дар речи наконец вернулся к молодому человеку, хотя он по-прежнему выглядел растерянным. – Я не могу этого сделать.

– Даже, если я встану на колени? – Молена сделала такое движение, словно хотела соскользнуть вниз, но Рес успел схватить ее за локти и удержать.

– О, господи! Вы с ума сошли! Да поймите же – я дал слово!

– Если вы умрете, я тоже умру. Я не стану жить ни мгновенья.

– Что за глупости, Молена! Да я и не собираюсь умирать. Этот де Гресир – просто неповоротливый чурбан. Мне хватит нескольких мгновений, чтобы с ним покончить. И перестаньте разводить сырость. Вы же взрослая разумная девушка, – в голосе юноши все еще слышались нотки растерянности, но к ним уже примешивались и нотки раздражения.

– О, Конрад! Вы не знаете как коварен граф! У него большой опыт турнирных боев и он прекрасно владеет мечом!

– Большой опыт? – засмеялся Рес. – Это будет не турнирный бой, а смертельный поединок и турнирные приемы ему не помогут. Думаю, мне чаще приходилось смотреть в глаза врага на поле боя, чем ему на дно своего кубка.

– Говорят, он продал душу дьяволу и поэтому непобедим!

– Чушь! – фыркнул юный рыцарь. – Неужели вы верите в такие глупости?

– Это не глупости! Все так говорят!

– Что ж, – философски заметил Рес, – тогда я тоже призову на помощь союзника – самого Господа Бога. И посмотрим, кто сильнее.

Молена смотрела на него с гордостью и обожанием.

– Пообещайте, что останетесь живы.

– Я не получу ни царапины.

– Я верю в вас, – вздохнула девушка. – Если и есть какой-нибудь рыцарь, способный победить Проклятого графа, то это – вы.

И Молена вновь прильнула к его плечу, вдыхая волшебный аромат меда с легкой ноткой полынной горечи. На минуту воцарилось молчание. Девушка ощущала, как напряжено все тело юного рыцаря, словно он, с одной стороны, стремился держаться на расстоянии, а с другой – боялся ее обидеть. Ей стало невыносимо горько. Конрад пошевелился слегка и Молена отстранилась. Она взглянула в его глаза, пытаясь отыскать в них хоть тень чувства, но юный рыцарь смотрел на нее как обычно ясным и спокойным взором и тогда девушка предприняла последнюю отчаянную попытку.

– Я открыла вам свое сердце, Конрад. А вам… вам нечего мне сказать?

Юноша улыбнулся и Молена поразилась той горечи, которой эта улыбка была пропитана.

– Разве мы вольны в своем выборе? У судьбы довольно своеобразное чувство юмора, не правда ли?

– Вы, – девушка запнулась, с трудом произнося роковые слова, – любите другую?

– Увы! Похоже, что я впал в ту самую ошибку, от которой только что вас предостерегал. Гоняюсь за птицей, парящей в небе, без всякой надежды на успех.

Душа несчастной Молены словно замерла при этих словах.

– Без надежды на успех? Вы открыли чувства своей избраннице, а она вас отвергла?

– Хуже. Все гораздо хуже, Молена. И, как сегодня выяснилось, еще хуже, чем я до этого думал.

– Не понимаю, – покачала головой девушка.

– И хорошо, что не понимаете. Это просто замкнутый круг роковых обстоятельств. Насмешка судьбы. Лучше вам и не знать об этом.

– Конрад, я…

– Не нужно ничего говорить. Выходите лучше за герцога де Варра. Или за кого-нибудь другого, кто покажется подходящей партией. И забудьте обо мне поскорее. Поверьте, влюбиться в меня было самой большой глупостью в жизни, которую только вы могли совершить.

И с этими словами юный рыцарь стремительно вышел из комнаты, оставив опечаленную Молену одну.

– Я так не думаю, Конрад, – прошептала она, глядя на закрывшуюся за ним дверь. – Я не думаю, что это глупость. И я не понимаю, почему ты отвергаешь меня. И почему ты должен убить графа и какой клятвой связан. Ты – сплошная загадка, Конрад де Вильен. И как же мне ее разгадать?

Девушка обвела взглядом комнату рыцаря, словно пытаясь найти ответы на мучавшие ее вопросы, но тут дверь снова отворилась и на пороге появился рыжий слуга. При виде непрошеной гостьи он нахмурился.

– Что это вы здесь делаете, сударыня?

Уловив в голосе Жанка недовольство и подозрение, Молена рассердилась. Да кто он такой, этот мальчишка, чтобы так с ней разговаривать?

– Это мой замок! – раздраженно огрызнулась она. – А твой хозяин у меня в гостях. Я зашла, чтобы узнать все ли в порядке, не нужно ли чего-нибудь. Конраду следовало бы научить тебя хорошим манерам.

– Мои манеры – не ваша печаль. А у моего хозяина, – с вызовом вздернул подбородок рыжий оруженосец, – есть все, что нужно.

– Неужели? – с изрядной порцией яда в голосе парировала Молена. – А мне он говорил, что у него нет чистых рубашек.

– Потому, что в вашем замке, прекрасная госпожа, нет никакого порядка, – в тон ей ответил Жанк. – Пропадают вещи. Хуже, чем на постоялом дворе. Того и гляди, все разворуют.

– Да как ты смеешь, наглец! – разозлилась не на шутку владелица Морана.

– Разве я говорю неправду? Рубашки-то пропали после того, как их отдали в стирку. Так что это вам следовало бы воспитывать своих слуг.

Дерзость веснушчатого оруженосца окончательно вывела девушку из равновесия. Кроме того, она чувствовала во всех словах этого мальчишки скрытую неприязнь, едва ли не ненависть, хотя совершенно не понимала ее причин. Но не могла же она, дочь барона, опуститься до препирательств с каким-то там слугой?

– Пожалуй, я расскажу Конраду о твоем поведении, – с усилием сдерживая свой гнев, надменно произнесла Молена, окинув рыжего слугу презрительным взглядом с головы до ног. – Я слышала, что он не любит дерзких и ленивых слуг. Думаю, он быстро укоротит твой язык, чтобы ты не указывал владелице замка, знатной даме, что ей следует делать, а чего не следует в ее собственном доме.

И с высоко поднятой головой девушка направилась к двери.

– А я слышал, что мой хозяин не любит нескромных девушек, хоть служанок, хоть знатных дам. Так что заодно расскажете ему, что вы делали в этой комнате в его отсутствие. И не забудьте рубашки поискать, – не остался в долгу Жанк.

– Наглец! – прошипела вне себя от ярости Молена. – Погоди же, я тебя проучу как следует!

– Вы тут кое-что забыли, сударыня, – рыжий оруженосец как ни в чем не бывало поднял с пола и протянул ей оброненную корзинку с принадлежностями для перевязки ран. – Какие-то травы… Настои… Уж не колдовское ли зелье? Приворожить моего хозяина хотели? Зря стараетесь, не выйдет.

– Не твое дело, чурбан неотесанный, – пытаясь забрать у него корзинку, фыркнула хозяйка Морана.

– Конечно, не мое. Это дело Святых Братьев. Уж они ваши знатные ребрышки с удовольствием пересчитают, а тонкие нежные пальчики в тисках приласкают, если кто сболтнет невзначай… А?

Это было уже слишком. Вырвав из рук рыжего слуги корзинку Молена опрометью бросилась прочь и бежала что есть духу до своей комнаты. К счастью, по дороге ей никто не встретился и в комнате было пусто. Далина, должно быть, куда-то отправилась по хозяйственным делам. Девушка зашвырнула в угол злополучную корзинку и бросилась лицом на постель. Обида, гнев и разочарование душили ее.

Засунув руку под подушку она достала злосчастную рубашку, вокруг которой было столько шума. И откуда же ей было знать, что их у него только три? Молена воспитывалась в достатке и не могла даже вообразить подобное. Она думала, что исчезновение одной никто и не заметит. Она, к примеру, не могла бы сказать точно, сколько у нее платьев. Три зеленых, два голубых, одно белое… Нет, зеленых – четыре, а белых – два. Лиловое, золотистое, серое. Черное с кружевами… А если еще подумать… И посчитать те, что она давно не одевала. И сейчас шьется три…

Она вздохнула и уткнулась лицом в кружева, все еще хранящие едва уловимый аромат меда. Слезы потекли из глаз сами собой.

Дело было, конечно же, не в дерзком поведении слуги, а в равнодушии его господина. Молена привыкла, что все мужчины восхищались ею и донимали признаниями в любви. После сватовства де Гресира поклонников поубавилось, но всюду, где она появлялась, ее преследовали весьма красноречивые мужские взгляды и завистливые взгляды женщин. Зеркало говорило ей, что ее нежная кожа, огромные синие глаза и каштановые локоны все так же хороши. Почему же он этого не видит? Кто она, эта «другая», посмевшая оспаривать власть ее юности и красоты, да еще и отвергнувшая его любовь? И как такое могло случиться? Может, у нее нет глаз? Или уж скорее нет сердца…

Конрад говорил что-то о насмешке судьбы, о стечении обстоятельств. Может быть, она не свободна? Это многое бы объясняло. Конечно же, ни одна женщина не могла бы его отвергнуть. Между ними лежит какое-то непреодолимое препятствие. Но тогда у нее, у Молены, есть надежда. Если уж он не может соединиться со своей возлюбленной, почему бы ему не жениться на молодой, красивой и богатой наследнице? Ведь у него нет ни земель, ни своего замка, да и баронский титул не будет лишним. А уж если Конрад станет ее мужем, она все сделает, чтобы он забыл ту, «другую». И рано или поздно он ее забудет!

Подобные рассуждения несколько приободрили дочь барона. Она вытерла слезы, поправила прическу, умылась холодной водой и оправила немного помявшееся платье. Собравшись с духом девушка вышла из своей комнаты и направилась в хозяйственный двор, чтобы отдать необходимые распоряжения. Проходя по галерее, Молена внезапно услышала звонкий смех. Этот звук настолько не гармонировал с ее внутренним состоянием, что заставил девушку в раздражении отправиться искать источник подобного веселья. Вскоре она увидела раскрасневшуюся Винну, которая хохотала как сумасшедшая, глядя куда-то вниз. Стараясь не показываться на глаза подруге детства, хозяйка Морана подошла к парапету и взглянула туда же.

Там, на заднем дворе, на зеленой травке резвился Сарацин, то припадая к земле, то с притворно грозным видом бросаясь на старый сапог, который держал в руке дразнивший его Конрад. Собака проделывала презабавные прыжки и отчаянно вертела хвостом, а ловкий и быстрый как молния юноша легко укорачивался от щелкавших в воздухе клыков. В двух шагах от них хохотал, держась руками за живот, рыжий Жанк – настолько уморительным казалось ему зрелище. Де Вильен без куртки, шляпы и перчаток, без пояса с шипами и меча на боку, в одной рубашке, бархатных штанах и сапогах, с растрепанными волосами, смеющийся и оживленный был так хорош, что Молена снова почувствовала острую боль.

Он разбил ее сердце, а теперь смеется и играет, как ни в чем ни бывало! Но, по крайней мере, про плечо он сказал правду. Невозможно вообразить, чтобы человек со сломанной ключицей совершал подобное!

После наиболее удачного трюка Винна, по-прежнему не замечая хозяйку, захлопала в ладоши и громко закричала:

– Замечательно! Чудесно!

Должно быть услышав ее, юный рыцарь повернулся к тому месту, где стояла девушка, и изящно поклонился.

– Ах, какой он ловкий! – еще восторженнее закричала Винна и послала юноше воздушный поцелуй.

Конрад сделал вид, что поймал его и сжал в кулаке. В это время Сарацин прыгнул на него и сбил с ног. Юноша и собака покатились по траве, потом вскочили на ноги. Де Вильен жестами показал, что пес отнял у него подарок Винны и погнался за Сарацином, который со всей прытью принялся укорачиваться от его рук. Винна звонко хохотала, Жанк упал в траву и катался в ней, давясь от смеха. Молена увидела нескольких служанок, которые хихикали, стоя в стороне. Наверное, они сбежались на шум. Наконец, юному рыцарю удалось схватить собаку за уши. Пес старался увернуться, извиваясь всем телом, но юноша крепко его держал. Он приблизил свои губы к собачей морде, как бы желая получить поцелуй Винны назад. На мгновенье человек и пес замерли, замерли и зрители, а затем Сарацин высунул свой розовый язык и с восторгом облизал все лицо обожаемого им молодого человека. Все снова захохотали, Конрад расцеловал собаку, а потом послал Винне целый букет поцелуев и от себя и от Сарацина, на что девушка, поддержав игру, отвечала не менее пылко, раздарив не менее полусотни шутливых ласк на двоих.

Молена смотрела на них и в ее сердце шевельнулось что-то гадкое, с острыми краями. Винна? Она достаточно красива, чтобы покорить его. Молена вспомнила их первую встречу и те любезности, которые он расточал девушке тогда, да и в других случаях. Теперь ей казалось, что все эти слова и взгляды имели особый, скрытый и известный только этим двоим смысл. Но ведь он не может жениться на Винне, она – не знатного происхождения! Может быть, именно это и имел в виду Конрад, когда говорил о насмешке судьбы? Молена ощущала, как в ее душе растет что-то твердое и холодное.

– Винна! – резко и зло крикнула она. – Иди за мной! Ты мне нужна!

Дочь начальника стражи вздрогнула и обернулась. Улыбка медленно сползла с ее лица при виде гнева в глазах Молены. Все еще раскрасневшаяся девушка последовала за госпожой, недоумевая, чем вызвала ее неудовольствие.

Молена привела ее в свою комнату. Там они застали Далину, которая с недоумением разглядывала поднятую с кровати рубашку Конрада.

– Далина, отнеси рубашку Жанку. Это де Вильена. Сегодня он пожаловался мне, что пропали две его рубашки. Что это такое? Когда это в моем замке пропадали чужие вещи? Это неслыханно! Я нашла ее среди своих вещей. Что это такое? Как она туда попала?

– Этого не может быть, госпожа!

– Должно быть, ты просто перепутала что-то.

Служанка обиделась.

– По-вашему, я так стара, что уже ни на что не гожусь?

– Я этого не говорила, – смягчилась Молена. – Немедленно отнеси эту рубашку Жанку и подними на ноги всех, чтобы найти вторую. Это просто позор какой-то! Что наш гость о нас подумает?

Далина поспешила из комнаты, а Молена обратилась к Винне.

– Я хотела тебя спросить: что ты думаешь о Конраде? – спросила она девушку, резко поворачиваясь к ней.

– Что я думаю о Конраде? – переспросила Винна, все еще не догадываясь, куда дует ветер. – Он красивый, любезный, ловкий. Веселый. И, говорят, невероятно храбрый. Жаль, что он беден, а то бы все знатные дамы передрались из-за него как наши служанки.

– Что ты плетешь?

– Разве вы не знаете? – в этот момент, чувствуя крайнее раздражение хозяйки, она не решилась назвать подругу на «ты». – Каждый раз, когда нужно убрать в его комнате или выстирать рубашки, мне их просто разнимать приходится. Даже толстуха Олла и та тает, когда он проходит мимо. А по вечерам на кухне такого о нем наслушаешься… Все только о нем и болтают. На кого, как и сколько раз он посмотрел, кому улыбнулся, а с кем заговорил и о чем. А Крин, та вообще говорит, что он… Что они…

Тут Винна запнулась и покраснела.

– Что? Договаривай, раз уж начала.

– Только я не верю. Вы же знаете Крин. Все знают, что она врунья. Соврет и недорого возьмет. Это она придумала, чтобы другие девушки ей завидовали. Ведь не проверишь.

– Так что говорит Крин, Винна? – строго спросила Молена, хмурясь.

– Вранье это. Глупости.

Кажется девушка уже догадалась, в чем дело и теперь, спохватившись, отводила глаза от пристального взгляда госпожи.

– Тебе придется сказать. Ну?

– Что они с Конрадом… Ну… На сене в конюшне… Два раза… – упавшим голосом наконец вдавила из себя Винна и тут же поспешно добавила. – Только я не верю! Он не такой.

Молена прислонилась лбом к резному столбику, поддерживающему полог кровати. Она хорошо знала худую и длинноносую Крин со светлыми прямыми волосами, которыми она очень гордилась. Может он предпочитает блондинок?

– Не такой… – с горькой усмешкой прошептала дочь барона, качая головой. – Не такой…

– Ой, и зачем я только сказала! – Винна прикрыла рот рукой. – Вот верно говорит Далина: язык мой – враг мой. Вы не верьте, госпожа. Врет это Крин. Тоже мне красавица – кожа да кости. Если бы такое Риана сказала или Билле, или уж на худой конец – Лун, тогда я бы еще поверила, а то – Крин. Язык длиннее носа, а на голове – солома. Фу!

– Почему же я не должна верить? – спросила с холодной улыбкой Молена. – Разве Конрад де Вильен – не такой мужчина, как другие? Служанки как раз для того и созданы, чтобы задирать им юбки. Разве не так говорят? А тут еще и вы все вертите перед ним этими юбками. Придумала, чтобы завидовали, говоришь? Видишь, завидовали, а не осуждали. Представляю, что бы стало твориться, если бы в замке появился герцог де Варра!

– А вот ничегошеньки. Герцог – не про нас пирог. Да он даже и не взглянет ни на кого, такой важный, надменный. Чтобы он вот так перед нами играл с собакой? Да ни за что! Знаете, что я вам скажу, госпожа: герцог хоть и красивый, как на картинке, только красота его – холодная.

– По твоему, если знатный человек ведет себя с достоинством, солидно, а не корчит рожи и валяет по сену служанок, так он уж и холоден?

Винна пожала плечами.

– Он, конечно, герцог. Не простой рыцарь. И денег у него – полные карманы. И корона герцогская. Чтобы герцогством править, наверное, так и нужно – важность соблюдать. И опять же старше он, а Конрад – еще мальчишка. Только, воля ваша, госпожа, а от него льдом веет. А возле Конрада – тепло, как на солнышке.

Заметив, как вытянулось при ее словах лицо Молены, Винна прикусила губу.

– Да что я в этом всем понимаю? – попыталась оправдаться она. – Вы же знатная дама, а я – дочь стражника. Вам про герцога виднее. Разве может курица судить об орле?

– Это хорошо, Винна, что ты понимаешь свое место. Девушка твоего положения не должна заглядываться на знатных рыцарей, – нравоучительно произнесла Молена. – Нужно будет подумать о твоем замужестве. Подыскать подходящего человека твоего круга. Думаю, отец не откажется дать тебе хорошее приданное. Я ведь скоро выйду замуж, а ты старше меня почти на год. Пора и о твоей судьбе подумать.

– Как же я без вас, госпожа! – воскликнула Винна.

– Да не могу же я вечно тебя держать рядом. Надо бы подобрать тебе подходящую партию поскорее и сыграть две свадьбы разом. Как думаешь?

– Ах! – только и смогла сказать Винна.

– Ну, ступай! Я поговорю о тебе с отцом сегодня же. И поищи рубашку Конрада среди своих вещей. Вдруг попала по ошибке? – небрежно бросила Молена в заключение.

Она была уверенна, что точно такая же рубашка уютно дремлет под подушкой Винны. Дочь начальника стражи вышла из комнаты с выражением досады и негодования на хорошеньком личике.

– Так вот в чем дело, дорогая подруга! Мы то все думали, что ты выбрала себе герцога, а ты совсем в другую сторону прицелилась. Только не будет Конрад твоим! Пусть он мне не достанется, но и тебе – тоже!

И решительно топнув ножкой, девушка поспешила прочь.

Атавия. Замок Моран

Идея выдать соперницу замуж прочно засела в голове владелицы Морана. Перебрав всех известных ей мужчин, подходящих на эту роль, Молена остановила свой выбор на преданном Дарноке. Барон с энтузиазмом воспринял ее предложение. Вечером того же дня за ужином они торжественно объявили о своем решении. При этом Молена пристально следила за выражением лица юного рыцаря. Он был потрясен так же, как Винна и оруженосец. И, хотя юноша быстро взял себя в руки и даже изобразил на лице улыбку, девушка успела заметить, как он побледнел, да и последовавшая улыбка была весьма кислой, а поздравления – довольно натянутыми.

Жених и невеста выглядели не менее растерянными и вовсе не сияли от счастья. Правда, ни один, ни другой не решились возразить. Остальные слуги были в восторге, а Далина даже прослезилась от радости. Довольным выглядел и Ромор, отец Винны.

После ужина Рес разыскал Дарнока на галерее, где он надеялся укрыться от остальных, чтобы прийти в себя от услышанной новости.

– Мое почтение счастливому жениху, – заявил он в своей обычной манере.

– Что? – оруженосец повернулся к нему. – Перестаньте зубоскалить! Винна – чудесная девушка, но я ее не люблю. Да и она меня не любит!

– Любит, не любит… Разве любовь – необходимая составляющая счастливого брака?

– А что же по-вашему является необходимой составляющей?

– Взаимное уважение, терпимое отношение друг к другу. По-моему брак – скорее партнерский союз, чем любовный.

– Много вы в этом понимаете, – буркнул Дарнок, – как будто вы были когда-нибудь женаты!

– Не был, да и никогда не буду, наверное. Но все устраивается, как нельзя лучше. Де Гресир появиться со дня на день. Я его убью. На турнире победит де Варра. Я об этом позабочусь. Молена выходит замуж за прекрасного герцога, вы устраиваете свою судьбу с красивой и достойной девушкой, а я с Жанкитой покидаю Моран. Конец чудесной истории! Можно со спокойной совестью ехать в Артрозу за вознаграждением. Если хотите, я заеду в Моран на обратной дороге на пару дней. Чтобы попрощаться.

– На обратной дороге?

– Я не собираюсь служить Великим Магистрам вечно. Меня ждут в других, далеких странах. Из Артрозы я вернусь на Побережье, а потом – в Гарстан.

– Вы с ума сошли? Там же вас немедленно схватят!

– Ерунда. Не беспокойтесь обо мне, Дарнок. Я умею оставаться не узнанным.

– Не все так гладко, – проворчал оруженосец и рассказал о подслушанном разговоре между де Варра и его матушкой.

Рес прыснул в кулак.

– Вот дьявол! Только этого мне не доставало!

Но его лицо сразу же нахмурилось.

– Это сильно осложняет дело. Я думал, что де Варра – подходящая партия для Молены.

– Я тоже на это надеялся, – вздохнул Дарнок.

– Ладно, придется придумать что-нибудь уже на турнире. Смотрите во все глаза, Дарнок, и слушайте внимательно все, что только достигает ваших ушей. Нам придется подобрать подходящего жениха за два дня, пока будут идти состязания трубадуров и стрелков. Кстати, вы уже сочинили песню, с которой будете выступать?

Оруженосец схватился за голову.

– Святой Аствар! Я совсем об этом забыл!

– Вам стоит поторопиться. А мне не мешает придумать предлог, чтобы вызвать на поединок де Гресира. В сложившейся ситуации он скорее станет считать своим соперником де Варра, чем меня.

– Придумайте и что-нибудь, чтобы мне не жениться на Винне. Я не хочу испортить девушке жизнь, – попросил оруженосец.

– Вы никому не можете испортить жизнь, Дарнок. А Винне несказанно повезет с таким мужем.

– Не мелите чепухи!

– Почему бы вам не согласиться на этот брак? Раз уж вы упорно не хотите жениться на Молене.

– Снова за свое? Хотите, чтобы красивая, достойная во всех отношениях девушка всю жизнь мучилась рядом с таким калекой?

– Скажите просто, что вы вообще не хотите жениться. Ни на ком и никогда.

– По-моему, это было бы наилучшим решением, – произнес Дарнок, опуская голову.

– Знаете, что я скажу? – произнес Рес, сверкая глазами в раздражении. – Вам просто нравиться страдать. Вы так чувствуете себя достойным уважения в собственных глазах. А если вдруг хоть на волос становитесь счастливы, то сразу этого стыдитесь. Вы ни в чем ни перед кем не виноваты, Дарнок, и имеете право на счастье, как каждый человек. Более того, заслужили его как никто другой. Просто наберитесь смелости стать счастливым. Вы словно ходите в доспехах с опущенным забралом. Поднимите забрало и взгляните в лицо жизни. Не боитесь же вы смотреть в лицо смерти? Почему же жизнь вас пугает?

– Это вы мне говорите? Почему бы вам самому не изменить свою жизнь? Перестать бродить по дорогам с короной в седельной сумке, убивая по заказу, а вернуться, к примеру, к той королеве, которая до сих пор, наверное, ждет. Вы, Рес, не хотите возлагать на свои плечи ответственность за судьбу других людей, за их счастье и благополучие. Потому, что это трудно. Жить без всяких обязательств перед другими гораздо легче.

– Да что вы понимаете! – огрызнулся юноша, отворачиваясь.

– Вы правы. Когда речь заходит о вас, я перестаю что-либо понимать, – согласился оруженосец. – Например, какое важное дело вы вчера обсуждали с Моленой?

– Она уговаривала меня раздеться.

– Что?! – Дарнок подскочил к нему и схватил за отвороты куртки.

– У нас проблемы, Дарнок. Серьезные проблемы.

– Какие проблемы? Что вы делали там?

– Разговаривали. Да отпустите мою куртку. Она у меня единственная.

Дарнок отпустил юношу, внезапно испытав прилив неловкости от взгляда, которым на него в упор смотрел Рес.

– О чем вы говорили?

– О жизни и любви…

Рес подошел к высокому парапету, который отделял галерею от головокружительной высоты Главной Башни и каменных плит мощеного двора внизу, повернулся лицом к собеседнику и сел спиной к бездне, беспечно болтая ногами в воздухе.

– Ваша бесценная Молена не желает выходить замуж за герцога де Варра. Он ей не нравиться.

– А кто же ей нравиться?

Рес повернулся боком, поставил одну ногу, согнутую в колене, на парапет и оперся на колено локтем.

– Догадайтесь.

– Разрази меня гром! Не хотите же вы сказать, что… – Дарнок хлопнул себя ладонью по лбу и застонал. – Я должен был это предвидеть! Привезти вас в замок было то же самое, что пустить лису в курятник. Она призналась вам в любви?

– И долго рыдала на моем плече ввиду этого печального обстоятельства.

– А вы? – желваки заходили под кожей на скулах оруженосца.

Рес взглянул на него грустно и как-то устало.

– Я? Объяснил ей, что мое сердце занято. Вы довольны?

При этом он подтянул вторую ногу и поставил на парапет рядом с первой.

– Черт побери! Как вы можете там сидеть! Если свалитесь вниз, то костей не соберете. Она была расстроена?

– Еще бы. А если я свалюсь, вы будете оплакивать мою безвременную кончину, Дарнок?

– Что за дурацкие шутки! – рассердился оруженосец.

– Почему же дурацкие? Молена сказала, что не сможет прожить без меня и минуты. А вы, Дарнок? Вы?

И с этими словами Рес поднялся на ноги одним длинным плавным невероятно грациозным движением. Теперь он стоял на парапете боком, искоса поглядывая на побледневшего Дарнока.

– Что за глупости приходят вам в голову! Немедленно спуститесь оттуда!

Рес поднял одну ногу и покачал ею в воздухе.

– Любовь, Дарнок, это птица, которая парит в вышине. Ее нельзя поймать. Хотя все пытаются. Даже я.

– Святой Боже! Сейчас же слезайте! Вы с ума сошли!

Рес улыбнулся грустно и легко соскочил на пол.

– Возможно. Некоторые считают влюбленность разновидностью сумасшествия. Но это временное помешательство. Оно проходит. Так я и сказал Молене.

– Господи, Рес! – оруженосец перевел дух, прижав руку к сердцу. – Больше никогда так не пугайте меня.

– Простите. Просто мне хотелось увидеть в ваших глазах хоть на одно мгновенье то, что я видел в ее глазах.

– Черт возьми! Как я должен понимать эти слова? – Дарнок был потрясен, рассержен и удивлен одновременно.

Рес снова повернулся к нему спиной и, облокотившись о парапет, посмотрел вниз.

– Здесь в самом деле очень высоко. Я хотел сказать, Дарнок, что если бы вы свалились отсюда, я бы тут же прыгнул следом. Потому что с вами моя жизнь приобрела смысл. До этого она была только бессмысленным существованием. А без вас она снова потеряет всякий смысл.

– Черт… Рес… – Дарнок даже охрип. – Это звучит как… признание в любви.

– Я не знаю, что такое любовь, – покачал головой юноша, – но если это то, что заставляет меня делать кучу глупостей ради вашего спокойствия и благополучия…

Оруженосец смущенно и растеряно молчал. Рес повернулся к нему и продолжал, видимо в порыве откровенности.

– У меня не было детства, Дарнок, в том понимании, которое обычно люди вкладывают в это слово. Я научился плавать и нырять раньше, чем ходить. В три года я уже ездил верхом. В пять лет владел всеми существующими видами оружия. Когда мне исполнилось семь, меня безоружного бросили в яму с ядовитыми змеями. Когда мне исполнилось девять, меня посадили на трое суток в клетку с голодным львом со связанными за спиной руками и ногами. Я голодал пять дней в неделю и за это время пил воду только три раза. И так в течение трех лет подряд. С самого рождения я спал зимой на снегу без всякой одежды и переплывал реку, разбивая грудью лед. Меня подвешивали за руки или вниз головой на несколько суток. И день и ночь в течение двенадцати лет я носил за спиной мешок, набитый камнями и каждый день в него добавляли еще один камень… И это лишь малая часть того, что мне приходилось выносить. И неустанно, день и ночь, тренироваться. Тренировать ум и тело. Оттачивать каждое движение до совершенства, до того момента, когда действуешь быстрее, чем успеваешь подумать. Учиться выживать в любой ситуации, в любых условиях. Выживать и убивать.

– Господь всемогущий… – только и мог произнести потрясенный оруженосец. – Кто же мог сотворить такое со своим собственным ребенком?

– Я не был единственным, Дарнок. Нас всех так воспитывали. Правда, еще в раннем детстве я заметил, что обладаю некоторыми особыми способностями. Например, что меня слушаются и любят все животные. Но у меня хватило ума не распространяться об этом, что в некоторых случаях облегчало мне жизнь, – усмехнулся Рес. – Как в клетке со львом, например.

– И много вам приходилось убивать? – с ужасом спросил Дарнок.

– Людей? Достаточно много.

– Да уж, судя по вашей седельной сумке… И по тому, что вас наняли Великие Магистры…

Оруженосец покачал головой.

– Вам ведь тоже приходилось убивать, Дарнок.

– Да, но в бою.

– Смерть всегда одинакова.

– Нет, я бы не смог убить безоружного, ничего не подозревающего человека. Что вы испытываете, когда убиваете по заказу? Того, кто ничего вам плохого не сделал, кого вы едва знаете?

Рес пожал плечами.

– Ничего. Это моя работа.

– Молена права. У вас вместо сердца – камень.

– Я сам долго так думал, – печально улыбнулся юноша. – Но, оказывается, здесь у меня тоже может болеть.

И он приложил руку к груди.

– Вы не виноваты, что стали таким, – сочувственно произнес Дарнок. – Вас так воспитали.

– Это правда. Из меня пытались вытравить все человеческие чувства. Дружбы не существует, есть временное сотрудничество в общих интересах. Любовь – это миф, лживая сказка для дурачков и слюнтяев. Благодарность? Это еще что такое? Для чего она? Совершенно бесполезная и глупая условность. Жалость и сочувствие – вообще недостойные чувства, любой проблеск которых нужно гнать как непростительную слабость.

– Из вас хотели сделать бесчувственное чудовище. Я рад, что им это не удалось, – сказал оруженосец.

– Увы, я в самом деле проявил кое-какие чувства. За это и поплатился.

– Вас за это изгнали из дому? Думаю, лучше остаться круглым сиротой и калекой, как я, чем появиться на свет на вашей родине.

– Вы мне сочувствуете, Дарнок?

– Мне вас жаль. Очень жаль.

Рес взглянул на него с каким-то особым волнением.

– Впервые встречаю человека, который бы меня жалел, – задумчиво произнес он. – Обычно меня бояться и ненавидят.

– Позвольте вам не поверить. А как же та королева о которой вы говорили? Лиена, кажется?

– Ей нужен был рядом надежный защитник. Женщине, тем более молодой, трудно править одной.

– И все? Может быть, она все же любила вас?

– Она любила совсем другого человека, Дарнок. Это я знаю точно.

– А вы?

– Я?

– Вы ее любили?

Рес недоуменно на него уставился.

– Хвала всем существующим богам, я пока еще ни разу не влюблялся в женщину.

Теперь оруженосец взглянул на него с недоумением.

– Вы хотите сказать, что влюблялись только в мужчин?

Дарнок знал, что такое случается. Он ведь был наемником, а это именно та среда, где всяческие пороки расцветают пышным цветом. Да и в монастыре он всякого насмотрелся. Его уродство служило определенной защитой, но другим молодым послушникам иногда приходилось туго. Это была главная причина, по которой Дарнок в свое время покинул монастырь и отказался стать монахом-воином.

– Что?! – кажется Рес не сразу понял смысл его вопроса. – Да вы с ума сошли!

Похоже своим замечанием он серьезно оскорбил Реса. А оскорбить такого человека было не просто опасно, а смертельно опасно.

– Простите. Но так ведь бывает. А с вашей внешностью…

– Чем вам моя внешность не нравиться? – юноша стал похож на ежа, ощетинившегося всеми своими колючками.

– Разве я сказал, что не нравиться? – мягко возразил, Дарнок, проклиная свою испорченность.

– Я хотел сказать, что вы юны и очень привлекательны. Все наши служанки называют вас «красавчиком».

– Вы тоже считаете меня красивым? – Рес выглядел просто ошарашенным.

– А вы не смотрели в зеркало? – миролюбиво улыбнулся оруженосец.

Рес так и впился взглядом в его лицо.

– Удивительный Вы человек, Дарнок, – сказал он через несколько мгновений и в его голосе сквозило восхищение. – С вашей судьбой и вашими шрамами следовало озлобиться на весь мир, исполниться зависти и ненависти ко всем, стать желчным брюзгой. А вы сохранили способность искренне любить и сочувствовать людям, прощать их ошибки и слабости. Боюсь, мне никогда не стать таким, как вы.

– Вы молоды, Рес. У вас все еще впереди. И, если честно, то это я вами восхищен. Вы не только выдержали те жуткие условия, в которых воспитывались, но и сумели сохранить простые человеческие чувства, хотя их всеми силами из вас стремились вытравить. Я бы не смог, не выдержал бы.

– Мне с рождения внушали, что любовь – чувство, недостойное настоящего воина. До встречи с вами, я думал, что вообще не способен любить. Одна девушка назвала меня чудовищем. Бездушным, кровавым чудовищем. Да я таким и был. До встречи с вами я ни за что не стал бы спасать незнакомых людей просто так, не за деньги. Равнодушно прошел бы и мимо горящего крестьянского дома, и мимо глупого мельника. Вы изменили всю мою жизнь. То, что прежде казалось мне единственно правильным, стало ужасным, совершенно невозможным. Я постоянно сверяю свои мысли и поступки с вашими. Одобрили бы вы это? Поступили бы так же? Я научился уважать людей, ценить их жизнь. Раньше я их только презирал.

Дарнок потрясенно молчал. У него даже слезы навернулись на глаза. Бедный мальчик с искалеченной судьбой. Храбрый, благородный, красивый, умный. Он научился убивать прежде, чем научился любить и быть счастливым…

– Вы ведь испугались за меня сейчас, правда? И плакали, когда думали, что я погиб в огне. Значит, я не совсем вам безразличен? – продолжал Рес с какой-то робкой надеждой в голосе.

Оруженосец слегка прокашлялся, потому что ему внезапно перехватило горло.

– Конечно. За это время я успел к вам привязаться. Вы необыкновенный человек. Я считал бы за честь называться вашим другом. Зачастую от ваших слов и поступков мир вокруг меня просто разлетается на куски, но я все равно вас люблю, – произнес он смущенно и тут же поспешно добавил. – Ну, как друга. Как брата.

В это мгновенье он совершенно забыл об Отшельнике и его предостережениях. Дарнок твердо посмотрел в полные грусти глаза цвета грозового неба и протянул раскрытую ладонь правой руки. Юноша тихо улыбнулся, принимая его руку.

– Для меня ваша дружба – это уже много!

Улыбка Реса ранила, как лезвие ножа, а рукопожатие напоминало стальные тиски. Оруженосцу даже стало стыдно за свою испорченность. И что он себе вообразил? Ясно же, что юноша вкладывал в слово «любовь» тот же смысл, что и дети, когда они пытаются выразить свои чувства к понравившемуся им человеку. Наверное, такую же горячую и преданную любовь испытывал к самому Ресу, например, Сарацин, который почти не отходил от него с момента его появления в замке.

Дарнок похлопал юного рыцаря по плечу и, прищурив глаза, погрозил пальцем.

– Только пообещайте, что больше никогда и близко не подойдете к этому парапету.

Рес засмеялся.

– Обещаю!

Дарнок не смог удержаться, чтобы не рассмеяться вместе с ним. И в душу оруженосца внезапно снизошел такой мир и покой, которые он еще никогда не испытывал. Но веселье длилось недолго, потому что его мысли снова вернулись к Молене. Улыбка сама собой сползла с лица Дарнока и он нахмурился. В самом деле, что же теперь делать? Все так запуталось.

Уловив смену настроения оруженосца, Рес спросил встревожено.

– Что? Вы подумали о ней?

– Признаться, я надеялся, что Молена обретет свое счастье с де Варра, – вздохнул он.

– Я тоже на это надеялся, – согласился Рес. – Она уедет в Гарадию с мужем, а вы – со мной.

– Куда? – удивился Дарнок.

– Не все ли равно? – пожал плечами юноша. – Мало ли в мире дорог?

Внезапно на оруженосца словно нахлынула невидимая волна, которая захлестнула его с головой. Он явственно увидел серое предрассветное небо, промозглую, продуваемую всеми ветрами степь и пожухлую траву, тронутую инеем, догорающий костер и силуэты двух мирно дремлющих лошадей. Они вдвоем спят прямо на холодной земле, укрывшись одним плащом. Но вот встает солнце, они уже в седле и скачут вперед бок о бок навстречу неизвестности и горе тому, кто станет у них на пути с мечом в руке!

Видение, пугающее своей реальностью исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Мне решительно все равно, куда ехать, Дарнок, – продолжал Рес, – лишь бы вы были рядом. Единственный, с кем бы я хотел пройти все свои дороги до конца.

– Черт, Рес, – оруженосец опять растрогался и в то же время испугался.

Видение напомнило ему об откровениях Отшельника.

– Что же нам делать с Моленой, Дарнок? Кстати, я рассказал ей о моем предстоящем поединке с графом.

– Что? Вы рассказали ей, что я вас нанял?!!

– Конечно, нет. Я сказал, что у меня свои счеты с ним и я должен его убить. И что именно для этого сюда приехал. Согласен, я поступил неосторожно, но мне было жаль смотреть как она мучается от страха, что де Гресир победит на турнире. Видите, что вы со мной сделали? Ради спокойствия девушки, которую вы любите, я рискнул нашей тайной. К тому же я взял с нее слово, что она никому об этом не скажет. Хоть и не уверен, что Молена сможет его сдержать. Женщины совсем не умеют хранить секреты.

– Зато вы храните их надежней, чем каменный склеп или могила, – проворчал Дарнок. – Теперь она будет умирать от страха за вас и страдать от неразделенной любви.

– По-вашему я должен был обменяться с нею клятвами вечной любви и верности? – вспылил юноша.

– Почему вы ее недолюбливаете? Ревнуете меня к ней? Молена вам не соперница, Рес. Для каждого из вас в моем сердце достаточно места.

Юноша вздохнул и пожал плечами.

– Молена – чудесная девушка, не спорю. Если вы ее любите, то она, должно быть, лучше всех девушек на свете. Но это не значит, что и я должен быть от нее в восторге. Должно быть, у нас с вами разные вкусы насчет женщин, Дарнок.

– А какие женщины нравятся вам? – полюбопытствовал оруженосец.

– Смелые. Гордые. Сильные. Которые умеют за себя постоять.

– Тогда вам должна нравиться Винна. Кстати, она тоже с вас глаз не сводит.

– Тьфу! – с досадой сплюнул юноша. – Только этого еще не хватало! Достаточно проблем с одной влюбленной девицей, а тут еще другая!

Дарнок засмеялся.

– Почему вы смеетесь? – подозрительно покосился на него юный рыцарь.

– Вы как ребенок, Рес. Любой мужчина на вашем месте был бы счастлив, что в него влюблены две такие красавицы, а вы недовольны.

– Может быть, – огрызнулся юноша, – при других обстоятельствах я тоже был бы счастлив, но сейчас все эти влюбленные красавицы создают дополнительные трудности на нашем пути. Вам придется хорошенько подумать и принять решение, Дарнок. Потому, что я просто не знаю, что теперь делать.

С этими словами он развел руками в поклоне и сбежал вниз по лестнице с галереи.

– Да он просто ребенок, – пробормотал оруженосец ему вслед. – Смертельно опасный в бою и совершенно беспомощный, когда речь заходит о человеческих взаимоотношениях. Или это коварство Принца Демонов?

Атавия. Замок Моран

Почти в полночь Молена, которая никак не могла уснуть, подошла к окну, чтобы открыть его и впустить в комнату немного воздуха. Она уже успела поплакать, построить несколько невероятных планов, помечтать о том, что Конрад признается ей в любви и умоляет о прощении, снова поплакать и опять успокоиться. На темном небе мерцали равнодушные звезды. Ей вспомнилось предсказание старухи Лоранг. Девушка пожала плечами. Полынь с медом и бесчисленные беды, обман и ложь… Все плохое пока сбывалось. Когда же начнет сбываться хорошее? А ведь старуха обещала еще и огонь с кровью, и какую-то женщину в короне… Предстоящий турнир пугал ее до дрожи в коленях. Осталось всего пять дней…

Рассеянный взгляд Молены упал на ярко освещенное окно в башне напротив. Кто это не спит в столь поздний час? Молена не сразу сообразила, что это комната Конрада. А поняв это, похолодела от ужаса: на светлом фоне, разделенном на четкие фигуры узором свинцового переплета появилась черная тень – фигура обнаженной девушки. Неизвестная бесстыдница изогнулась, заложив руки за голову, отчего очертания ее маленькой, упругой груди с дерзко торчащими сосками виднелись ясно и отчетливо.

Кто? Эта мысль обожгла сердце словно раскаленным железом. Сразу же нашелся и ответ… Конечно, Винна! Дочь барона торопливо набросила темную накидку прямо на ночную рубашку. Дрожащие пальцы не слушались и она смогла зажечь лампу только с шестой попытки. Торопливо проскользнув мимо коморки, в которой мирно посапывала ничего не подозревающая Далина, девушка бросилась бегом вниз по лестнице. Комната Винны находилась на верхнем этаже другой башни и Молене пришлось проделать довольно долгий путь по галереям, пока она, запыхавшаяся, не остановилась перед нужной дверью. Решительно набрав в грудь побольше воздуха, она толкнула дверь. Та была не заперта… Даже беглого взгляда было довольно, чтобы убедиться – комната пуста. Молена горько усмехнулась. Значит, она была права…

Прислонившись к дверному косяку, владелица Морана замерла, ощущая внутри пустоту. Она не знала – жалеть Винну или сердиться на нее. Бедняга Дарнок! Если и он узнает?

Гнев на Конрада почему-то прошел. Осталась только горечь. Разве рыцарь виноват, что она в него влюбилась? Де Вильен ведь не добивался ее любви, а, значит, она и не вправе считать то, что случилось, изменой. Просто приехал случайно в ее замок молодой и красивый странствующий рыцарь, настоящий герой… Спас ее жизнь и она вообразила, что может рассчитывать на взаимность. А он и не думал в нее влюбляться, а вместо этого завел легкую интрижку со служанкой. Обычное дело. После турнира он уедет. Навсегда. Молена выйдет замуж за победителя турнира, а Винна – за Дарнока. И Молена, конечно же, ничего ему не скажет о Конраде и его жене. Довольно уже того, что она несчастна, и сердце бедной Винны, конечно же, тоже разбито. Ведь она никогда не сможет выйти за рыцаря и прекрасно понимает это. За что же ее осуждать? За несколько минут краденого счастья?

Прикрыв дверь и опустив голову, Молена тихо побрела назад, в свою пустую постель. Проходя по галерее, она посмотрела на освещенное окно Конрада. Силуэт исчез.

Атавия. Рионский лес

Темный лес был жутким, пугающим. Ветки хлестали Винну по лицу, колючки цеплялись за подол платья, шорохи и крики ночных птиц заставляли вздрагивать чуть ли не на каждом шагу. Если бы не белые насечки на стволах деревьев, оставленные предыдущими посетительницами колдуньи, она бы давно сбилась с пути. Вот и говорливый ручей, вот и домик старухи Лоранг. Девушка подобрала подол платья и бегом пересекла лужайку перед домом. Боязливо оглянувшись, и втянув голову в плечи от страха, она постучала в окно. Сперва тихо, потом настойчивей.

– Кто там? Кого лесные духи принесли среди ночи? – раздалось ворчание ворожеи.

– Открой, добрая госпожа Лоранг. Я из замка.

За дверью раздалось сонное бормотанье, затем звякнула щеколда и дверь со скрипом приоткрылась. Лохматая голова старухи высунулась из-за двери. Убедившись, что ночная посетительница одна, Лоранг приоткрыла дверь шире.

– Входи уж, ночная сова. Что тебе дома не спиться, в теплой постели?

Чиркнуло кресало, старуха высекла огонь и зажгла лампу. При ее неярком свете колдунья внимательно оглядела посетительницу.

– А! Так вот кто ко мне пожаловал! – произнесла она почти торжественно. – Давно уж я жду тебя, красавица. Давненько поджидаю. Что, только сейчас решилась?

– Откуда ты знаешь, что я должна была прийти? – испуганно отшатнулась Винна.

– Я все о тебе знаю. Ты пришла узнать о будущем, а узнаешь о прошлом.

– Что ты говоришь? Что я должна узнать?

– Садись и слушай.

Винна покорно опустилась на скамью. Старуха-ворожея в пестрой шали, наброшенной на плечи, внушала ей ужас. Ее лохматая голова отбрасывала на стены хижины причудливые, шевелящиеся тени и это еще больше пугало девушку.

– Я в этом лесу давно живу, – начала неторопливо Лоранг. – Как-то ночью, под проливным дождем, постучалась мне в двери незнакомая женщина. Красавица и одета богато, но еле живая. На расспросы мои не отвечала, все бредила. А с собой у нее был сверток, а в свертке – новорожденная девочка. Пеленки тонкие, одеяльце из бархата, рубашечка кружевная. А наутро гостья моя скончалась. Должно быть, от родильной горячки. Как она в лесу оказалась, кто такая и откуда, почему едва родив с дитем в путь отправилась? Так я этого и не узнала. За домом, под дубами я ее и схоронила. И молитву прочитала, какую могла.

Лоранг замолчала ненадолго, пожевала по-старчески губами, вздохнула.

– Вот и стала я эту девочку-сиротку козьим молоком отпаивать. Думала – будет мне на старости лет радость, в одинокой жизни утешение. Да только все совсем не так вышло. Через пару дней приехал за мной из замка слуга. Сказал, что жена начальника стражи рожает, да третьи сутки никак разродиться не может. Приди, мол, Лоранг, может чем поможешь несчастной. Положила я девочку в корзинку с травами и зельями, платочком укрыла да и пошла. Нельзя же было малышку одну в доме оставлять посреди леса. Да и кто знает как долго в замке пробыть придется? А крошка спала себе тихонько. Никто и не заметил, что в корзине – ребеночек. Вот пришла я в замок, а там меня муж бедной женщины встречает. Молю, говорит, Лоранг, помоги. Одна жена у меня, любимая. И детей долго не было. А то вдруг – чудо! Уж как мы этого младенца ждали, а теперь, вот, никак не может родить. Помоги, озолочу. Я с корзинкой-то и вошла в комнату, где эта несчастная рожала. Вижу сразу – дело плохо. Не жилец она на белом свете. Да и дитё уж неживое… Так и говорю тому человеку – ни жены тебе не спасти, ни ребенка. А он в ноги мне как кинется, плачет, трясется весь. Спаси, говорит, хоть дитё. Век буду помнить, золотом осыплю, в замке жить будешь в почете и уважении! И так мне жалко его стало. Что ж, думаю, судьба видно. И не дело это девочке из знатной семьи в лесной хижине расти. Так хоть в замке вырастет. И велела я всем из комнаты выйти. Придавила живот той женщины что есть силы, ребенок-то и выскочил. Мальчик, синий весь, давно уж задохнулся. А вместе с ним и душа несчастной к Богу отлетела. Вот достала я девочку из корзинки, а мертвого мальчика в корзинку положила и опять накрыла платочком. А от награды отказалась. Взяла только несколько золотых монет на черный день да колечко золотое на память. Мальчика схоронила рядом с той женщиной. Вот и вся история.

Винна сидела неподвижно с широко раскрытыми глазами. Старуха молча с участием на нее смотрела.

– Значит, я – подкидыш? – спросила она наконец дрожащим голосом. – А Ромор мне не отец?

– Выходит так.

– А эта женщина была знатного рода, как ты думаешь?

– А ты сама погляди, – поднимаясь с лавки, произнесла Лоранг. – Пеленки и одеяльце я сохранила, да и драгоценности, которые на покойнице были, сберегла.

С этими словами старуха подошла к своему сундуку и извлекла из него плетеный коробок. При тусклом свете старой лампы Винна долго разглядывала пожелтевшее от времени кружево, гладила темно-лиловый бархат с вышитым золотом гербом, на котором корона венчала увитый розами меч, любовалась блеском изумрудов, оправленных в светлое золото.

– И никто, кроме тебя, об этом не знает?

– Ни одна душа. Теперь вот и ты знаешь. А что толку? Про такое лучше помалкивать. Может мне и не стоило тебе об этом рассказывать, да я думаю – каждый должен знать какой он крови.

Девушка надолго задумалась. Лоранг не мешала ей.

– Ты можешь рассказать об этом одному человеку? – спросила она наконец.

– Это опасно.

– Не бойся, он не причинит мне зла. Просто он думает, что не может жениться на мне. Он – рыцарь, а я – дочь стражника. Если он узнает, что я – дочь знатной дамы, то, конечно же, на мне женится!

Старуха Лоранг покачала головой.

– Мне могут не поверить. Да и кто знает, кем была эта женщина. Вряд ли его родители дадут благословение на брак.

– У него нет родителей. Он, как и я, сирота. Пожалуйста, матушка Лоранг! Ты ведь помогла мне один раз, помоги еще! Мы с ним уедем далеко-далеко отсюда и обвенчаемся, а я о тебе всегда буду помнить и Бога за тебя молить!

– Он хоть стоит тебя, красавица?

– Стоит, поверь мне, стоит! Ты наверняка о нем слыхала. Это Конрад де Вильен, тот рыцарь, который спас крестьянских детей и мельника. Он и меня спас, барона и Молену, когда карета чуть не перевернулась.

Лоранг нахмурилась.

– Слыхать-то слыхала, да только не видела. Ладно, взгляну на твоего суженого. В глаза его посмотрю, на линии руки. А там уж решу, рассказывать о твоей благородной крови или нет. Если увижу, что не судьба он тебе – не гневайся, ничего не скажу.

– Согласна, – кивнула Винна и поднялась, собираясь уходить.

– Постой, не спеши, – махнула рукой старуха. – Дождись рассвета. Я тебе короткую дорогу в замок покажу. Может пригодиться. Да и на могилу матери хоть цветок положи. Все ж возрадуется на небесах покойница.

Винна снова опустилась на скамью.

– Вот так-то лучше. Сейчас я тебя травяным настоем напою, который бодрость дает и веселит сердце. А зачем ты шла ко мне, красавица? О чем хотела попросить?

Девушка на мгновение замялась, а потом нерешительно произнесла:

– Хотела попросить у тебя приворотного зелья…

– Для своего рыцаря что ли? – нахмурилась старуха.

– Я хочу, чтобы он только моим был. Он такой красивый и храбрый, Лоранг. Такой веселый, ловкий. Такой умный, – Винна вздохнула. – Все женщины вокруг него как мошки вокруг огня… А я не хочу никому его отдавать, понимаешь? Не хочу ни с кем делить! Чтобы он только меня любил, только меня желал. Навсегда! Дашь мне такого зелья?

– Если тебе суждено быть с ним всю жизнь – так будешь. А не суждено – никакое зелье не поможет, – возразила ворожея. – Нельзя против судьбы идти. Она тебе отомстит.

– Не твоя печаль. Дай мне такое зелье!

– Не варю я такой отравы, – ответила Лоранг. – Его тебе разве колдун из Салты сварит, что у самого дьявола в подручных.

– Как его найти?

Старуха посмотрела на девушку с удивлением и страхом.

– Ты в своем уме, красавица? Готова черту душу продать?

– За Конрада – готова! – решительно сверкнула темными глазами девушка.

– Даже и не думай о таком! – рассердилась Лоранг.

– Скажи как его найти, – вцепилась в руку старухи Винна, – или я сама его отыщу!

Ворожея с усилием вырвала руку.

– Коль черта кличешь – сам к тебе придет, – зло сказала она. – Только не дело ты затеяла. Ладно, я сварю для тебя такое зелье, но сначала хочу посмотреть на твоего рыцаря.

– Скоро будет турнир. Недалеко от Салты. Людей будет много, тебя никто и не заметит.

– Хорошо. Хочу я на этого красавчика посмотреть, ради которого ты душу свою готова погубить. Покажешь мне его.

– Покажу, – кивнула Винна, – а ты о зелье не забудь.

– Не бойся, не забуду, – проворчала Лоранг.

Атавия. Замок Моран

Рес дотронулся до плеча Жанкиты и девушка мгновенно проснулась. Ей снился сладкий сон: они вдвоем едут верхом среди чудесных цветущих полей и лугов, а рыцарь улыбается ей влюблено и нежно. Вот они решили спешиться, чтобы отдохнуть, и Конрад снимает ее с седла, да так и оставляет в своих объятиях. Жанкита обвивает его шею и… Как раз в этот момент сон прервался.

– Уже утро, – сказал юноша, снимая плащ и бросая его на спинку кровати. – Пора вставать.

Жанкита села на постели и потрясла головой, как бы отгоняя чудесное видение.

– Явились… – проворчала она. – И как вы не устаете бродить каждую ночь неведомо где. Ведь несколько ночей уже не спите.

– Я привык, – спокойно ответил юноша.

– Так скоро с ног свалитесь, – продолжая ворчать, девушка выбралась из огромной кровати. – Она хоть того стоит?

– Кто?

– Та, к которой вы бегаете.

– Стоит, – засмеялся Рес.

– Ты что, вчера вечером пыталась устроить на полу озеро? – спросил он, оглядываясь вокруг.

– Я ванну вчера… Должно быть плохо вытерла, простите. Сейчас все уберу.

– Хорошо хоть спала после ванны? – улыбнулся рыцарь. – Кошмары не снились?

– Я всегда хорошо сплю в вашей постели, – вздохнула Жанкита, – а в своей уснуть не могу от страха.

– Ну, спи на моем месте и дальше. Все равно кровать пустая.

– Вы и сегодня пойдете? – снова нахмурилась девушка.

– Пойду.

– Завидую я ей…

– Не завидуй, Жанкита, – печально возразил Рес. – У нее нелегкая жизнь.

– Да уж верно легче моей, – проворчала девушка, натягивая штаны и таким образом превращаясь в рыжего Жанка.

– Никогда не завидуй тем, кого не знаешь, – строго произнес Рес, выходя из комнаты.

В этот ранний час оруженосец сидел в Главном Зале у окна и кусочком угля пытался изобразить на куске пергамента нечто, не поддающееся описанию. Он вздрогнул и выронил уголек, когда вдруг услышал за спиной знакомый ироничный голос.

– Что это? Вы изобрели одежную щетку с крыльями, Дарнок?

– Что за манеры у вас появляться внезапно из-за спины и начинать разговор, не здороваясь!

– Не люблю тратить время на ненужные слова. А сзади я подхожу всегда и ко всем. Привычка, – развел руками Рес, как бы извиняясь. – Вы придумали что-нибудь?

Оруженосец покачал головой.

– Вы задаете мне такие загадки, что разгадать их за одну ночь не смог бы и сам Господь Бог.

Он настороженно взглянул на юношу. Сомненья – от черта, а вера – от бога. Что ему делать? Сердце Дарнока было исполнено благодарности и дружбы, ум раздирали страшные подозрения. Словно почувствовав настроение собеседника, молодой рыцарь со вздохом произнес:

– Да, пожалуй одной ночи в самом деле мало, – и тут же добавил, чтобы сменить тему. – Так что это вы там изображали? Ежа верхом на вороне?

Оруженосец невольно улыбнулся и наклонился, чтобы поднять упавший на пол рисунок.

– Это дракон, – смущенно пояснил он. – Молена попросила сделать рисунок для гобелена – рыцарь, сражающийся с драконом. Но у меня ничего не получается. Я в жизни не видел ни одного дракона, разве что в книжке.

– Дайте-ка я попробую, – с этими словами Рес поднял упавший уголек и стряхнул остатки художеств Дарнока с пергамента.

Быстрые, короткие и резкие движения юноши оставляли такие же короткие и резкие штрихи, поначалу кажущиеся хаотичными. Но вдруг из них стал проступать свирепый оскал усеянной кривыми зубами пасти, горящие лютой ненавистью глаза, мощные когтистые лапы.

– Вот дьявол! – только и мог сказать Дарнок.

Рес набросал еще несколько штрихов, положил уголь и вынул кружевной платочек, чтобы вытереть пальцы. Дракон получился как живой и вовсе не такой, каким его изображали в книгах. Длинный, усыпанный кривыми шипами хвост чудовище угрожающе свернуло в кольцо, словно готовясь хлестнуть им. Спина изогнута, голова опущена, лапы расставлены и напряжены, крылья почти сложены. Вся фигура свирепого ящера излучала мощь и злобу. Казалось, чудовище сейчас выпрыгнет из плоскости, в которую оно заключено. У Дарнока невольно похолодела спина.

– Разрази меня гром! Ну и страшилище! Не приведи Бог увидеть во сне, не то что встретиться наяву, – пробормотал он. – Боюсь, что Молена его испугается. И как вышивать такой кошмар?

– А если так? – Рес снова взялся за уголек и нанес еще несколько штрихов.

Теперь глаза страшилища подернулись предсмертной дымкой, крылья обмякли, когтистые лапы скребли землю в приближающейся агонии. Дракон был смертельно ранен, все еще страшен и невероятно опасен, но впечатление, что он сейчас бросится на зрителя, исчезло.

– Да, так гораздо лучше, – обрадовался Дарнок.

– Оставляю изобразить окружающий пейзаж и рыцаря-победителя вам, – слегка поклонился Рес. – Тем более, что я разбираюсь в рыцарях так же, как вы в драконах. Боюсь, у меня получиться что-нибудь вроде бельевого бака, увенчанного кастрюлей, с мечом в руке.

Дарнок невольно засмеялся.

– Снова шутите?

– Нет, я мало знаком с рыцарским вооружением, только по книгам. В моей стране не принято носить доспехи. Считается, что они не столько защищают в бою, сколько сковывают движения.

– Но дракона вы нарисовали просто великолепно! Разве вы его когда-нибудь видели?

– В книгах, – пожал плечами Рес, – да еще на своем мече.

– На мече? – переспросил Дарнок.

– На моем клинке изображен дракон. Такое оружейное клеймо.

– Не может быть! – оруженосец был потрясен.

– Почему это так вас удивляет, Дарнок? – спросил недоуменно Рес. – Чего только не изображают на клейме оружейники! Почему бы там не быть дракону?

– Можно взглянуть? – робко поинтересовался оруженосец.

Юноша пожал плечами.

– Почему бы и нет?

С этими словами он обнажил свой клинок и подал его Дарноку. Оруженосец принял оружие едва не с благоговейным трепетом.

– Дракон среди звезд! И виноградная лоза! – воскликнул он восторженно. – Не может быть!

– Что вас так удивляет? – Рес явно не понимал, о чем речь. – Объясните мне, наконец, в чем дело?

– Неужели не знаете?

– Если бы знал, то не спрашивал бы, – несколько раздраженно ответил Рес.

– На длинном лезвии дракон средь звезд свои расправил крылья. И виноградная лоза всю гарду бережно увила. Девиз: «Карай, но милуй, Бог!» украсил гордый тот клинок… – вдохновенно процитировал Дарнок. – Неужели вы никогда не слышали о Хеллиарде?

– Нет, – твердо ответил юноша, – никогда.

– Это же легендарный меч Святого небесного воина Горилия! Вот лоза, вот дракон, а вот и надпись. Правда, она на каком-то неизвестном языке. Вы знаете, что здесь написано?

– Нет.

– Кто-то сделал меч в подражание легендарному Хеллиарду! Откуда он у вас?

– Мне вручил его мой злейший враг, когда я отправлялся в изгнание.

Дарнок затаил дыхание, ожидая подробностей. Неужели сейчас приоткроется завеса над загадочным прошлым юноши? Но Рес не добавил больше ни слова и оруженосец вынужден был продолжать разговор.

– Согласно легенде, в рукоять Хеллиарда вставлен глаз дракона. А рукоять вашего меча обмотана ремнем…

– Должен разочаровать, Дарнок, – усмехнулся Рес, забирая у него меч. – Под этим ремнем обычная железная рукоять и на ней какой-то простенький узор – ничего больше. Не думаете же вы, что этот самый Хеллиард существует? А если бы и существовал, то разве бы ваш Святой Горилий расстался бы с ним? Или я, по-вашему, похож на святого?

С этими словами юноша вложил клинок в ножны. Дарнок разочарованно проследил за этим движением.

– Судя по всему, это очень хороший клинок, не хуже беронского. Я никогда не видел такой работы. Должно быть, он в самом деле издалека. Но мастер, который его делал, знал о легенде. Наверное, он хотел сказать, что его меч так же хорош, как Хеллиард.

– Возможно, – пожал плечами Рес. – Честное слово, я никогда прежде не слышал ни об этом самом Горилии, ни о его замечательном клинке. Чем же славен этот великий Святой? Может быть, просветите меня, Дарнок?

Оруженосец, конечно же, согласился и уже хотел было начать рассказ, как в зал вошли барон и Молена. После обмена приветствиями хозяева Моранского замка подошли поближе и Молена увидела рисунок.

– О, Дарнок! Ты нарисовал дракона?! Отец, взгляни!

– Великолепно! – воскликнул барон, поднося рисунок поближе к глазам.

– По правде говоря, – несколько смущенно заметил оруженосец, – это не я, а наш благородный гость…

– Так это вы изобразили дракона, Конрад?! – восторженно воскликнула девушка.

Рес изящно поклонился.

– Замечательно! Как живой! Правда, отец? Есть что-нибудь, чего вы не умеете, Конрад?

Юный рыцарь посмотрел на оруженосца и ответил.

– Есть. Я совершенно не умею петь. И сочинять стихи, а уж тем более – музыку.

– Но ведь на лютне вы играете?

– Весьма посредственно… – развел руками юноша, изображая смущение.

Атавия. Замок Моран

Дарнок был в полной растерянности. Он метался по своей комнате как пойманный в ловушку зверь. Если бы ему сейчас попался Отшельник, он свернул бы ему шею голыми руками. Зачем этот подлый старик посеял в его душе семена сомнения и превратил его жизнь в настоящий ад? Он дорого бы дал за то, чтобы снять с рукоятки меча Реса ремень. Неужели в руках юноши настоящий Хеллиард? Тогда ясно, почему против него были бессильны чары!

Но может ли Ат-Кенир носить на поясе меч святого? Или, как сказал сам Рес, оружие – это только оружие и все дело в чьих оно руках? Он несколько раз перелистал «Книгу тайн», но не нашел в ней ничего о том, что Хеллиард может попасть в руки Ат-Кенира.

«Великая книга тайн» состояла, в основном, из легенд и преданий, знакомых с детства каждому, но содержание этих сказаний сопровождалось совершенно неожиданными, хотя и вполне логичными, пояснениями. Почти все это Дарнок знал и раньше, но легенды, которые он слышал еще в детстве, были лишь разрозненными частями целого и воспринимались как сказки. Неужели это было правдой? Дарноку не хотелось думать, что судьба мира столь мрачна и безнадежна, ведь если верить «Великой книге тайн» победа сил зла неизбежна. Последовав советам Отшельника, он может лишь на время оттянуть ужасный конец, а в сказках и легендах всегда говорилось, что силы Света победят. Что явиться великий герой – новый Святой Горилий, добудет из вод Хрустального озера Хеллиард и очистит мир от порождений ада. Почему же в книге об этом – ни слова?

Не потому ли, что Рес и есть этот новый герой, а силы зла в обличье Отшельника хотят уничтожить юношу его, Дарнока, руками?

Чем больше оруженосец об этом думал, тем больше запутывался. С одной стороны Рес служил Великим Магистрам и убил Асвийского султана, чем оказал немалую услугу Церкви. Он спас жизнь стольким людям, что не хватит пальцев на обеих руках, чтобы пересчитать. Он убил двух служителей тьмы в Салте. И меч на его боку был точной копией Хеллиарда, и чары против этого меча были бессильны. Он вошел в храм и коснулся Святынь. Разве Принц Демонов мог бы это сделать?

С другой стороны, Рес был наемным убийцей и не скрывал свою профессию, что мягко говоря не слишком вязалось с образом святого. Он сам признался, что не верит в Бога. Его суждения, зачастую, шокировали Дарнока. Он обманывал без всякого стеснения, а многие его поступки и слова наводили на мысль, что юноша пользуется магией, хоть он и уверял, что в магию не верит. Он говорил о своем знатном происхождении и в его седельной сумке хранится корона. А фреска, которую Дарнок видел в Салте? А грабители, выпотрошенные у «Кабаньей головы»? А его приемы ведение боя и манера верховой езды… И, наконец, видения.

В нем было все словно перемешано: добро и зло, тьма и свет. В одном Дарнок не сомневался: Рес не простой человек.

Оруженосцу предстояло по приказу барона этим утром отправиться на место проведения турнира и вместе со слугами заняться приготовлениями. Предстояло расчистить площадку для проведения поединков, установить шатры и множество другой работы. Рес оставался в замке. Де Гресира до сих пор не было. Что будет происходить в Моране в его отсутствие? А близость к Салте выбранного для турнира места мало радовала. Все же юноша был его защитой в разрушенном городе. Что будет, если порождения Салты захотят ему отомстить за спасение Жанкиты? Перспектива встретиться с Отшельником его также не привлекала.

В ту ночь Дарнок так и не смог сомкнуть глаз. Похоже, бессонница и тревога стали его постоянным спутниками.

После завтрака он в сопровождении многочисленных слуг отправился на место проведения будущего турнира. Рес с тревогой смотрел ему вслед. Дарнок прижал руку к груди, где на шее висела ладанка с наконечником стрелы. Что его ждет в холмах недалеко от Салты? Ведь его защитника с Хеллиардом теперь не будет рядом.

В тот же день в тихий послеобеденный час Молена бледная и печальная сидела за вышиванием. Иголка проворно двигалась в ее руке, но мысли девушки были далеко. Яркий солнечный луч, проникнув в приоткрытое окно, скользил по ее щеке, словно пытаясь вернуть владелице Моранского замка былой румянец. Барон невольно остановился в дверях, любуясь дочерью. Почувствовав его взгляд, девушка подняла глаза.

– Что-то ты нынче бледнее обычного, девочка моя.

– Ах, отец, – Молена опустила вышивание на колени, а вместе с ним опустила и взгляд, – я так боюсь.

– Знаю, девочка моя, знаю. Но надежду терять нельзя. Ты поговорила с де Вильеном?

Теперь бледные щеки девушки окрасились румянцем, но она еще больше отвернулась, пряча не только глаза, но и все лицо.

– Боюсь, он не совсем верно меня понял, отец. Я не смогла ему как следует объяснить.

– Может быть мне стоит поговорить с ним?

– Нет! – Молена встрепенулась как испуганная птица. – Я попробую поговорить с ним еще раз.

После нескольких почти бессонных ночей девушке стало казаться, что вина юного рыцаря не так уж велика. Она прекрасно понимала, что ни одна знатная дама не может рассчитывать на верность своего супруга. Ее отец и брат, лучшие из мужчин, которых она знала, не были исключением. Берт погиб четыре года назад, а по деревням бегает не меньше трех ребятишек, поразительно на него похожих… Интрижки с крестьянками и служанками, пара дюжин детишек от них – явления в знатных семьях вполне обычные. Это даже не обсуждалось сплетницами. Вот завести роман со знатной дамой или содержать в городе любовницу – поступки, достойные осуждения. А уж на верность такого красивого и молодого, веселого и полного энергии юноши как Конрад рассчитывать и вовсе было бы глупо.

Молена чувствовала обиду, но не столько от самого факта его любовных приключений со служанками, сколько от того, что Конрад не обращал на нее внимания. Говорить с ним еще раз, предлагать себя в жены было унизительно, но разве у нее был выбор? Она должна была использовать все возможности.

Для этого объяснения Молена выбрала нежный розовый вечер, пригласив рыцаря после ужина прогуляться по саду. Дневное светило уже скрылось за замковой стеной, отбрасывая длинные тени от кустов, но небо, еще светлое, обещало по крайней мере два часа до темноты.

Молена села на своей любимой скамейке, Конраду ничего не оставалось как сесть рядом.

– Я пригласила вас, чтобы… – девушке было трудно начать, ее голос дрожал от волнения.

– Я знаю, что вы хотите мне сказать, – неожиданно произнес рыцарь. – Я понимаю вас, Молена. Возможно, на вашем месте я поступил бы так же. Хотя мне и трудно представить себя на вашем месте. Каждый борется за свою любовь, как может.

Девушка удивленно подняла на него глаза. До сих пор она смущенно смотрела на носки своих туфелек, едва выглядывающих из-под платья. Конрад на нее не смотрел. Он тоже созерцал носки своих сапог.

– Для участия в турнире мне нужны доспехи. У меня нет доспехов, – продолжал он.

– Вы… – Молена от изумления запнулась, – готовы принять участие в турнире?!

– Чтобы стать супругом Молены де Моран? – Конрад отвернулся от нее и протянул руку, намереваясь сорвать с соседнего куста бледно-розовую розу. – Готов.

Обреченный на гибель цветок не хотел сдаваться. Рес приложил силу, чтобы сломать стебель и поранил палец об острый шип. Крошечная капелька крови сорвалась вниз и скользнула в глубину другого цветка, раскрывающегося на ветке ниже.

– Но ведь вы не любите меня, Конрад.

Юноша повернулся к ней и протянул побежденный цветок.

– Любовь… Она живет недолго. Как сорванная роза. Кто знает тайны любви? Кто знает пути, которыми она приходит и уходит? Вы победили, Молена. И я сдаюсь.

Девушка, затаив дыхание, взяла розу и их пальцы на мгновение встретились. Конрад тут же отдернул руку, словно боялся обжечься.

– Это говорит разум, не сердце… – печально сказала она и вдруг заметила кровь. – Вы поранились! Позвольте я перевяжу.

Юный рыцарь вскочил, словно сама мысль о ее прикосновении была для него нестерпима.

– Пустяк, не стоящий внимания.

– Конрад! – Молена тоже поднялась со скамейки. – Ваши слова и поступки сбивают меня с толку. Вы избегаете меня. Мой вид, само мое присутствие вам неприятно.

– Это не так, – рыцарь словно спохватился, что совершил ошибку. – Поверьте, это не так.

– Тогда позвольте взглянуть на вашу рану.

Молена протянула руку, немного поколебавшись Рес подал свою. Юная владелица Морана внимательно осмотрела ладонь и тонкие изящные пальцы, но никаких следов крови не обнаружила.

– Странно, – проговорила она, продолжая поворачивать в разные стороны кисть рыцаря. – Ничего нет. Но я же видела кровь!

– Вам показалось.

Девушка задержала его руку в своей.

– Мне показалось, что вы согласны принять участие в турнире?

– Нет, – на этот раз Конрад смотрел на нее спокойно, не отводя взгляд.

– И подарили мне розу?

– Вот она, – рыцарь указал на лежащий на земле у ног Молены цветок.

Девушка уронила его, когда брала де Вильена за руку.

– Вместе с этим цветком у ваших ног лежит мое сердце, Молена, – тихо произнес рыцарь, до боли сжав ее руку. – Не наступите на него случайно.

Молена едва не задохнулась от столь неожиданного признания. На несколько мгновений ей перехватило дыхание.

– Что я слышу? – прошептала она. – Вы любите меня?

– Если вы хотите знать любит ли Конрад де Вильен Молену де Моран, то мой ответ – да.

– И это правда?

– Слово рыцаря.

– Но совсем недавно вы говорили…

Рес прервал ее, прижав вторую руку к губам девушки. Молена не могла удержаться, чтобы не поцеловать его пальцы, еще хранящие аромат розы. Лицо юноши дрогнуло, как от резкой боли, он выдернул руку и быстро бросился прочь.

Молена подняла розу и рванулась следом.

– Стойте, Конрад, стойте! Вы снова убегаете от меня?!

Юноша остановился и резко обернулся к ней.

– Скорее от себя самого, – произнес он как бы с усилием.

Девушка подошла почти вплотную и заглянула в глаза.

– Но почему?

Рес отвел взгляд словно в смущении.

– Неужели вы не понимаете? Я воспитан в монастыре. И совсем не умею обращаться с женщинами. Нас не учили этому. Я боюсь сделать или сказать какую-нибудь глупость.

– О, Конрад! А мне казалось, что вы – самый любезный и галантный из всех кавалеров, которых мне приходилось видеть.

– Нас учили галантным манерам. Ведь рыцарь-монах все равно – рыцарь. И должен обращаться с дамами как подобает рыцарю. Но я не об этом… Я совсем не знаю, что нужно говорить и что делать… в таких случаях… наедине…

Рес даже слегка покраснел и опустил глаза, перейдя почти на шепот.

– Вы хотите убедить меня в том, что никогда не оставались наедине с женщиной? – Молена хотела добавить, что у нее совсем другие сведения о его похождениях со служанками Морана, но вовремя прикусила язык.

– По крайней мере, со знатной дамой, – вздохнул юный рыцарь.

Девушка невольно улыбнулась. В это она готова была поверить. Конрад привык к легким победам над служанками, с ними не нужно было долго церемониться. Скорее всего, после первого же напора они сдавались. Да и как можно было отказать благородному рыцарю да еще и такому молодому и красивому? Винна и Крин… Да кто знает, сколько еще их было? Но вот что делать наедине со знатной дамой, честь которой неприкосновенна? Да еще, если ты в эту даму влюблен и влюблен взаимно… Кажется, что нет никаких преград, а на деле между вами невидимая стена. Тут в самом деле можно растеряться.

– До турнира совсем немного, – все так же смущенно пробормотал юноша. – Я надеюсь, что вы простите меня за мою неуклюжесть? Что я должен делать? Дарить цветы? Читать стихи?

– Вы можете меня поцеловать… – Молена сама испугалась, когда эти слова слетели с ее губ, но от него так головокружительно пахло медом и, слегка, полынью.

– О, нет! – Рес резко отступил. – Это слишком большое для меня искушение. Позвольте мне уйти, Молена, пока я не наделал или не наговорил каких-нибудь глупостей, которые вас оскорбят. Это слишком. Нет, это слишком!

И юный рыцарь заторопился прочь по дорожке и через несколько шагов скрылся из виду. Внезапно Молена подобрала юбки и снова побежала за ним.

– Стойте, Конрад, подождите! В оружейной хранятся доспехи моего брата. Их делали для его первого турнира, когда ему было шестнадцать. Он надевал их всего дважды, а потом они стали малы. Они могут вам подойти!

Садовая дорожка опустела, но ненадолго. Стоило Молене скрыться, как песок и опавшие листья у скамейки внезапно зашевелились. Поднялся небольшой вихрь, закрутился спиралью, в которой мерцали зеленые искры, и вдруг у куста роз, с которого Рес сорвал цветок, появился словно из воздуха туманный силуэт мирпанца. Силуэт быстро стал сгущаться и обретать четкие очертания. Через минуту на дорожке стоял Кеарт в своем восточном одеянии. Он громко чихнул и вытер рукавом лицо, а затем тихонько захихикал.

– Браво, принц! Браво! Блестяще сыграно! Бедная дурочка даже не заподозрила обмана. Но зачем ему участие в этом турнире? И я бы не отказался от такого лакомого кусочка. Поцелуй один, другой, а там… Хе, хе…

Старый колдун наклонился над кустом роз и протянул руку к бутону, в который упала капля крови Реса. Цветок от его прикосновения вспыхнул ясным золотым светом.

– Замечательно, просто чудесно… – промурлыкал Кеарт.

Вдруг его фигура съежилась, опустилась вниз, брызнули в стороны зеленые искры и вскоре вместо старичка в восточной одежде на дорожке сада извивалась большая пятнистая змея. Неторопливо она подобралась к бутону, который все еще слегка светился, осторожно сорвала его и скользнула в траву, держа цветок в своей пасти.

Атавия. Салта

– Чего же ты добился, Кеарт? – зло кривя губы, продолжал ранее начатый разговор жрец. – Ты обещал все разузнать. И где твои обещания? Мы не приблизились к тайне Врат ни на шаг!

– Ты ошибаешься, Верридан, – оправдывался старый колдун. – Я сильно рисковал. И кое-что мне все же удалось разведать. Принц держит девчонку рядом с собой. Он переодел ее в мужскую одежду и выдает за своего оруженосца. Одноухий до сегодняшнего утра тоже был в замке. Сейчас он с другими слугами разбил палатки между холмов на полдороги между Мораном и Салтой. Готовит поле для турнира. Принц собирается принять в этом турнире участие.

– Это ему зачем? – удивился жрец подземного храма.

– Хочет позабавиться от скуки, – предположил Кеарт, – или ищет благовидный предлог перебраться ближе к Салте.

– Не пойму, зачем ему эти глупости? – поморщился Верридан. – Участие в турнире… Да он перешибет всех лагнарских рыцарей одним плевком. И зачем ему предлог, чтобы посетить Салту? Он может делать что хочет и когда захочет. Какого анделл он ломает комедию, выдавая себя за рыцаря и канителится со старым бароном и его дочкой?

– Возможно в твоем вопросе содержится ответ, – усмехнулся старый маг. – Он дал обещание анделл. А Повелители Меча всегда держат свое слово.

– Что ж, может быть…

– Я не предлагаю тебе легкую прогулку, – поморщился старик. – Это в самом деле трудно. Но кое-что у нас уже есть. И до тех пор, пока Рамейдо и его неизвестно куда исчезнувшая сестра не встретятся, у нас есть время.

С этими словами он извлек из-под своей мантии хрустальный пузырек с бутоном розы, которая по-прежнему светился золотым светом, и с торжествующим видом положил на стол. Тонн жадно схватил его и поднес к глазам. Его ноздри раздувались, а дыхание участилось от возбуждения.

– Кровь Рамейдо! Должен признать, – наконец произнес он, облизнув пересохшие от волнения губы, – ты не терял зря времени! Если бы нам удалось раздобыть еще и прядь его волос!

– Если хорошенько постараться, – все так же самодовольно улыбаясь, произнес его собеседник, – можно многого добиться. Так ты со мной, Верридан?

Чернобородый дважды медленно кивнул, не сводя глаз с хрустального флакона как завороженный.

– Тогда я должен тебя предупредить, Тонн. Тебе придется изменить некоторые свои привычки. То, что о тебе рассказала принцу девчонка, наверняка ухудшило его мнение о нас. А твои бесчинства в переулке возле кабака окончательно испортили нашу репутацию. Зачем было потрошить этих бандитов?

– Ты же знаешь, я пьянею от свежей крови… – поджал губы жрец. – И разве такие пустяки могут смутить сына Халона?

– К крови он привык, это верно. Но ты перестарался. Не забывай, что Рамейдо не такой, как мы. В его жилах течет кровь Говорящих Истину, а значит он благороден и справедлив, не смотря на беспощадность и презрение к смерти. Тьма и Свет смешаны в нем, как в обычном человеке. И в этом его Сила.

– Ради того, чтобы отправить Суффе сгребать навоз, я уж как-нибудь потерплю, – пообещал чернобородый жрец. – Нам нужно помешать Рамейдо снова пройти Врата. Безухий сейчас недалеко от Салты, а принц остался в замке вместе с девчонкой. Я послал своих людей захватить этого оруженосца.

На самом деле Тонн просто хотел пытками или колдовством выведать у Дарнока, что они видели и что делали по ту сторону Врат, но сейчас, после выговора старого колдуна, решил представить свой поступок в более выгодном свете и ожидал похвалы за свою предупредительность. И уж никак не предполагал, что Кеарт так разгневается после его слов.

Старый колдун вскочил на ноги и швырнул в него кубок с вином. Это произошло так неожиданно, что Верридан не успел среагировать и тяжелый сосуд больно ударил его в плечо, а вино залило мантию.

– Ты напрочь лишен мозгов, Верридан! Принц и так считает нас своими врагами, а ты хочешь вызвать еще больший его гнев! Хочешь, чтобы он примчался вызволять этого безухого и разнес по камешку твое подземное убежище? Немедленно отмени свой приказ!

– Но как тогда мы сможем помешать ему снова пройти Врата? – огрызнулся жрец.

– Следить за каждым шагом девчонки, безухого и принца. Мы не можем повлиять на Рамейдо, но на его спутников колдовство действует. Нужно приложить больше ума, действовать тонко и осторожно, чтобы Рамейдо нас не заподозрил. И никаких похищений!

Атавия. Рионский лес

Рано утром следующего дня барон, Конрад и множество слуг отправились на охоту. Они должны были встретиться на опушке леса с герцогом и герцогиней, как было условлено. Довольно большое количество слуг и служанок также выехали из замка к месту проведения турнира.

Молена не успела сказать отцу о решении Конрада принять участие в турнире, но надеялась, что на охоте мужчины сами поговорят об этом. Она решила пока никому не сообщать эту новость, чтобы она достигла ушей Винны как можно позже. Последние несколько дней ее подруга детства стала просто невыносимой. Она дерзила хозяйке на каждом шагу и постоянно устраивала беспричинные ссоры. Такое странное поведение Молена приписывала нежеланием дочери стражника выходить за Дарнока и предстоящей разлукой с Конрадом. Если бы Винна узнала, что Конрад согласился участвовать в турнире, она бы наверняка превратилась в фурию.

Тайком от Винны Молена приказала почистить старые доспехи Берта, упаковать их и отвезти Дарноку.

– Если они не подойдут, можно будет подогнать их на месте, – рассуждала девушка, – заменив некоторые детали. Уже сейчас к тому месту, где будет проводиться турнир, съехалось множество оружейников из Тан-Риона и других мест, рассчитывая хорошо заработать. Так что найти подходящего мастера не составит труда.

Известий о возвращении де Гресира все еще не было и это наполняло ее сердце надеждой.

Между тем охотники рассыпались по лесу в поисках крупной дичи. Барон и приглашенные к участию в охоте Конрад и де Варра уже успели подстрелить по оленю из арбалетов, нескольких оленей добыли и слуги. В этот раз они тоже принимали участие в охоте, так это было не только развлечение, но необходимость доставить к турнирным пирам как можно больше провизии. В полдень охотники собрались на просторной поляне, где был накрыт обеденный стол.

За обедом бурно обсуждались разнообразные случаи, которые приключились с охотниками в этот день. Хвалили необычайную меткость Конрада, который умудрился подстрелить оленя на скаку, практически не целясь, да еще когда над кустами были видны только кончики рогов. Де Варра предполагал, что это просто случайность. Барон настаивал на том, что это мастерство. Герцогиня изо всех сил кокетничала с юным рыцарем.

– Раз уж вы такой меткий стрелок, Конрад, – наконец предложил герцог, – покажите нам ваше искусство. Сможете попасть в подброшенное в воздух яблоко? Я слышал об одном стрелке, который проделывал такие штуки.

Предлагая подобное, де Варра рассчитывал на то, что подобный трюк выполнить практически невозможно. Он был зол, что Конрад оказался более метким стрелком, чем он, и что его матушка весьма откровенно соблазняла юного рыцаря у него на глазах.

– Ну, герцог, вы и сравнили! – воскликнул барон. – Олень все же стоял на месте и будет покрупнее, чем яблоко!

– Это не так сложно, как кажется, – ответил Рес.

До сих пор он не вступал в спор, увлеченно расправляясь с внушительным куском дичи и осушая очередной кубок, заботливо наполняемый герцогиней.

– Предлагаю усложнить задачу. Пусть госпожа герцогиня подбросит в воздух кольцо.

Такого не ожидал никто. Де Варра скептически хмыкнул. Герцогиня Алиет радостно захлопала в ладоши. Барон нахмурился.

– Что ж, – приказал герцог, – подайте рыцарю арбалет.

Один из слуг положил оружие рядом с Конрадом на стол.

– Прошу вас, госпожа герцогиня, – повел рукой де Вильен.

– Ты уверен, мой мальчик? – встревоженным шепотом произнес владелец Моранского замка. – Кажется, ты выпил слишком много.

После того, как юный рыцарь сообщил ему о своем намерении принять участие в турнире, обрадованный старик стал обращаться к нему уже на «ты» как к зятю.

– Бросайте же, – повторил Конрад, поставив на стол опустевший кубок.

Алиет сняла с пальца драгоценный перстень и, привстав с места, подбросила вверх. Рес мгновенно схватил арбалет левой рукой и не целясь выстрелил. Болт упал на землю в нескольких шагах от стола. Юный рыцарь неторопливо поднялся, подошел к нему и поднял. Кольцо блестело на наконечнике.

Все присутствующие ахнули. Барон даже всплеснул в ладоши.

– Конрад, вы – дьявол… – восторженно прошептала герцогиня.

Де Вильен снял перстень и с учтивым поклоном протянул ей на раскрытой ладони. Алиет де Варра, сладко улыбаясь, взяла кольцо и надела на палец рыцарю.

– Оставьте его себе, Конрад, в память о нашей встрече.

– Я не могу принять столь дорогой подарок.

– О, для меня это сущий пустяк. Такого героя как вы я бы осыпала золотом. Прошу вас, примите и вспоминайте иногда обо мне и об этой охоте в далеком Гарстане.

Старый барон предостерегающе кашлянул.

Конрад еще раз поклонился, прижав руку к сердцу в знак того, что принимает подарок. В этот момент к столу подбежал один из слуг барона и сообщил, что ловчие обнаружили в зарослях возле болота свежие следы кабанов. Владелец Морана сразу оживился.

– Вперед, господа! Подколем парочку этих жирных разорителей огородов!

Охотники вскочили с мест и поспешили к лошадям. Уже через несколько мгновений они направлялись к тому месту, где были найдены следы. Увлеченные охотничьим азартом, барон и герцог не заметили, как Конрад начал сперва отставать от них, а затем и вовсе свернул в сторону, скрывшись за густой порослью молодых деревьев. Он внимательно осматривал землю и прислушивался, словно что-то искал. Вдруг юноша поднял голову и посмотрел в сторону дороги.

– Ие! – с досадой проворчал он.

В то же время послышался топот копыт и женский крик:

– Помогите! Помогите!

Тяжело вздохнув и прошептав еще раз «Ие!», Рес нехотя направился в ту сторону, откуда доносился крик. Вскоре он выехал на небольшую полянку, на краю которой золотистая кобылка герцогини преспокойно лакомилась веточками кустарника. Сама Алиет де Варра неподвижно лежала посредине поляны в весьма пикантной позе. Ее юбки задрались выше колен, открывая ноги в тонких шелковых чулках телесного цвета, отчего казалось, что туфли герцогини обуты просто на босу ногу. Короткая бархатная, отороченная кружевом накидка, застегнутая на шее брошью, которая до этого покрывала плечи знатной дамы, была сброшена и валялась поодаль. Оказалось, что накидка целомудренно скрывала весьма глубокий вырез платья, которое, вдобавок порвалось, и теперь обнажало еще и плечо герцогини. Волосы дамы рассыпались, глаза были томно закрыты.

Рес тихонько хмыкнул, некоторое время разглядывая явно подстроенную для него сцену, затем нехотя спешился и подошел к Алиет. Опустившись на одно колено, он потрепал даму по щеке.

– Эй, госпожа герцогиня! Очнитесь!

– О, Конрад! – Алиет де Варра открыла глаза с таким глубоким вздохом, что платье сползло еще ниже. – Вы пришли мне на помощь, мой благородный рыцарь!

– Что случилось?

– Меня сбросила лошадь.

– Вы сможете встать?

– О, я не знаю… Все так болит. Помогите мне подняться.

С этими словами она обвила рукой шею Конрада и чуть приподнялась, приблизив свое лицо к лицу юного рыцаря. Рес поднял ее на руки и коварная соблазнительница тут же воспользовалась моментом, чтобы обнять его уже обеими руками и плотно прижаться всем телом.

– Попробуйте стать на ноги, – поставив ее на землю, предложил Рес.

– Благодарю, мой спаситель, – томно вздыхая произнесла герцогиня, по-прежнему плотно прижимаясь к нему и обвивая руками шею.

– Попробуйте стоять сами, – пытаясь отстраниться, попросил Рес.

– О, нет, нет! – Алиет словно прилипла к нему, изображая слабость. – У меня так кружиться голова.

– Хорошо, я помогу вам дойти до лошади.

– О, нет! Я больше никогда не сяду на это бешенное животное! Я едва осталась жива!

Юноша посмотрел на золотистую кобылку. «Бешенное животное» тихонько пощипывало травку, время от времени обмахиваясь хвостом.

– Тогда поедем на моем вороном.

– Благодарю вас, Конрад. Вы настоящий рыцарь.

Поддерживая пострадавшую, Рес направился к своей лошади. Алиет буквально повисла на нем и не будь юный рыцарь так силен, он наверняка не устоял бы под такой ношей и пара, скорее всего, свалилась бы в траву. Должно быть это как раз и входило в планы коварной герцогини. Но де Вильен уверенно и достаточно быстро продвигался вперед даже с таким «якорем» на шее. Тогда Алиет изменила тактику.

– Пожалуй, я смогу идти сама, – внезапно сказала она, останавливаясь.

– Голова уже не кружиться? – с радостью выпуская ее из объятий поинтересовался не без ехидства Рес.

Но герцогиня не уловила эту тонкую нотку иронии в его словах. Она изящным движением руки провела по лбу, поправляя растрепавшиеся волосы.

– Мне кажется, моя голова кружиться от того, что вы так близко, мой друг. Вы сводите меня с ума.

При этом она покачнулась и, если бы юноша не подхватил ее, то она бы упала.

– Что вы делаете, Конрад? – снова крепко обнимая его за шею, простонала герцогиня. – Вы же видите, что я теряю голову, что я безумно люблю вас. О, пощадите! Я умираю!

И она обмякла в его руках, изображая обморок. Юный рыцарь скрипнул от досады зубами и на мгновение заколебался: опустить Алиет на траву или все же положить поперек седла? Потом он решил, что везти даму в таком растрепанном виде неприлично и стоит подобрать накидку, чтобы прикрыть порванное платье. Поэтому он положил герцогиню на траву. Но как только спина Алиет коснулась земли, она немедленно ожила и снова обвилась вокруг юноши как плющ.

– О, Конрад, любовь моя!

С силой, которую трудно было предположить у умирающей, она притянула рыцаря к себе и впилась в губы страстным поцелуем. Рес попытался разжать ее руки, но было уже поздно. Рядом раздался топот копыт и громкое восклицание. Алиет слегка ослабила свою железную хвату и рыцарю удалось поднять голову. У края поляны на своем сером жеребце гарцевал барон. Юноша представил какое живописное зрелище ему пришлось наблюдать: две мирно пасущиеся лошади, сброшенная накидка и полуодетая Алиет в его объятиях. После того, что он сообщил барону сегодня утром, разгневанный отец будущей невесты способен вызвать его на поединок.

– Надеюсь, я не сильно помешал? – поинтересовался барон.

– Напротив, вы как раз во время! – воскликнул Конрад. – Герцогиню сбросила лошадь и я пытаюсь ей помочь. Но, похоже, одному мне не справиться.

Владелец Морана слегка хмыкнул, но стал спешиваться. Герцогиня выпустила юношу из своих цепких коготков и пыталась запахнуть порванное платье. Юноша, воспользовавшись тем, что его уже не держат за шею, бросился к накидке и поспешил принести ее. Вместе с бароном они подняли Алиет и укутали в накидку.

– Садитесь на мою лошадь, сударыня и я отвезу вас в замок, – предложил старик.

– О, нет! Благодарю. Я поеду на своей Заре.

– Вы уверенны, что сможете ехать сами?

– Да, все в порядке. Я больше испугалась, чем ушиблась. Нет необходимости ехать в замок. Я доберусь до своей палатки и служанки мне помогут.

– Тогда мы поможем вам сесть в седло и проводим до лагеря.

Всю дорогу Алиет де Варра дулась на барона. Как не вовремя явился этот старикашка! Сдав пострадавшую на руки служанкам, Конрад и барон повернули назад, к лесу.

Старик сам нарушил неловкое молчание, когда они въехали на опушку.

– Я не осуждаю тебя, Конрад. Эта ведьма с самого начала на тебя вешалась. Будь я на твоем месте, не знаю, устоял бы. Уж больно аппетитная дамочка. Но впредь, прошу тебя – поосторожней. Хорошо, что кроме меня никто этого не видел.

– Между нами ничего не было, – попытался оправдаться Рес.

– Как же! – фыркнул барон. – Конечно, самое интересное я пропустил, но и то, что увидел – вполне достаточно. Так торопился, что даже платье порвал. Как мужчина я тебя понимаю. Я не против всяких там приключений с падкими до горяченького герцогинями или хорошенькими служанками, к примеру. Сам грешен. Но честь семьи есть честь семьи. Не могли, что ли до ночи подождать? Так приспичило? А вдруг бы я приехал не один, а со слугами? И дошло бы до ушей Молены?

– Простите, господин барон, – понимая, что убеждать будущего тестя в своей невиновности бесполезно, изобразил раскаяние юный рыцарь. – Я впрямь поступил неосторожно.

– Ладно, – благодушно похлопал юношу по плечу барон. – Ну и ловкий же ты, чертенок, де Вильен! Нигде своего не пропустишь! И выпить горазд, и с дамами быстр, и стреляешь как Святой Горилий! Рад, что ты согласился участвовать в турнире. Если де Гресир не приедет, Молена уж точно будет твоей. Остальные наши рыцари тебе не соперники. А я повторю, то что утром сказал – буду несказанно рад такому зятю, тем более, что Молена ни о ком другом и слышать не хочет. Только ты уж поосторожней с этой герцогиней. Одно дело со служанками погулять, а другое дело – знатная дама. Тут уж моя дочь рассердиться не на шутку, если узнает. Да и я должен буду рассердиться.

– Это больше не повториться.

– Вот дурья голова! – фыркнул барон. – Я разве сказал, чтобы больше не разводил с Алиет де Варра шашни? Я сказал – потихоньку, чтобы никто вас заметить не смог. А не среди бела дня посреди поляны. Хоть бы в кусты куда-нибудь заехали, что ли.

Конраду пришлось выслушивать подобные поучения до самого болота, где они присоединились к герцогу и нескольким ловчим. Остальные слуги прочесывали заросли, стараясь шуметь как можно громче, в надежде выгнать кабанов прямо на охотников.

Известие о падении с лошади своей матушки де Варра выслушал с полным равнодушием Казалось, его настроение даже улучшилось после такого сообщения. В самом деле, он избавился от опеки мамаши, по крайней мере, на время, и мог беспрепятственно сам заняться де Вильеном. Выбрав момент, когда барон был довольно далеко и не мог слышать их разговора, герцог обратился к юному рыцарю с такой любезной речью:

– Я несказанно благодарен вам, Конрад, что вы помогли моей матери. Позвольте в знак моей признательности пригласить вас погостить у меня в Лаварии этой зимой. Вы ведь направляетесь в Гарстан?

– Именно так.

– Кратчайший путь в Гарстан лежит через Гарадию. А Лавария совсем рядом с Гарадией. Сейчас уже середина лета и, пока вы доберетесь до побережья, начнутся осенние бури. Все рыцари, которые направляются в Святую Землю, зимуют в Гарадии, на побережье, а весной, с попутными ветрами, переплывают Южное море. Так я приглашаю вас перезимовать в моем дворце. Я и моя матушка будем несказанно рады вас видеть и обещаем самый горячий прием.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнулся Рес.

– Вы можете ехать вместе с нами сразу после турнира.

– Благодарю, господин герцог.

– К чему такие церемонии! Для вас я просто Анрис.

– Вы несказанно любезны.

– О, в этом мне трудно превзойти вас, Конрад. Так вы поедите?

– Возможно, если мне ничто не помешает.

– А что вам может помешать? – удивился де Варра.

Но Конрад ему не ответил. Как раз в этот момент из зарослей, ломая сухие ветки, вылетел огромный кабан. Завидев охотников, он с яростью бросился к ближайшему из них. Это был старый барон. Владелец Морана поднял рогатину, но, испуганный неожиданным появлением свирепого зверя, серый жеребец барона вдруг заупрямился. Фыркая и кося глазом, он попятился, пытаясь повернулся к секачу задом. Барону угрожала серьезная опасность. Вместо того, чтобы нанести удар нападающему животному, он был вынужден усмирять лошадь.

Рес наклонился из седла и выхватил из рук растерянного ловчего копье. Даже не выпрямившись, продолжением того же движения он метнул оружие в кабана, который еще мгновение – и вспорол бы бок лошади барона своими клыками. Копье, просвистев в воздухе под каким-то совершенно немыслимым углом, вонзилось в бок секача, круша ребра и пригвоздив страшилище к земле. Кабан дернулся раз-другой и, не издав ни звука, замер.

– Вот это удар! – воскликнул старик, которому удалось наконец успокоить серого жеребца. – Клянусь Святым Горилием, вы снова спасли мне жизнь, Конрад!

– Прошу прощения, господин барон, что я лишил вас удовольствия самому разделаться с этим чудовищем, но я не мог позволить ему покалечить вашу лошадь, – извинился Рес вполне искренне. – Если бы конь не заартачился, вы бы и сами прекрасно справились.

– Верно, – расправил седые усы владелец Морана. – И все же я тебе благодарен, мой мальчик, в очередной раз.

Этот мальчишка нравился ему все больше. Услышат ли святые его молитвы и молитвы всех обитателей Морана о том, чтобы Конрад де Вильен выиграл турнир и повел его дочь к алтарю?

Атавия. Турнирный луг

Дарнок был несказанно рад, когда увидел Реса на пороге своей палатки.

– Вы приехали с охотниками? – спросил он, едва они обменялись приветствиями.

– Да, барон вернулся в замок, а я составил компанию герцогу и герцогине.

– Я рад, что вы приехали раньше.

– Все в порядке, Дарнок? За эти два дня и, в особенности, ночи ничего не произошло? Демоны Салты вас не беспокоили?

– Признаться, я чувствовал себя не в своей тарелке, отправляясь сюда, – вздохнул оруженосец, жестом приглашая рыцаря сесть. – Но, хвала всем святым, ничего не случилось.

– Это хорошо, – опускаясь на резной деревянный табурет с обивкой из зеленого шелка, заметил Рес. – Хотя я не верю, что нас оставили в покое.

– Я тоже, – признался Дарнок. – Вы привезли с собой Жанкиту?

– Да, она тоже здесь.

– Ваша палатка рядом с моей.

– Нам ее показали. Жанкита там, разбирает вещи.

– Поужинаете со мной?

– С удовольствием.

За ужином Дарнок и Рес как два старых приятеля говорили об охоте и предстоящем турнире. Когда слуга убрал со стола, оруженосец решился заговорить о самом главном.

– Я долго думал обо всем, что с нами произошло и вот о чем хочу спросить: так уж вам необходимо ехать в Артрозу за вознаграждением?

Юный рыцарь посмотрел на него с улыбкой.

– Хотите предложить мне что-то другое?

– Ведь вам не нужны эти деньги, верно?

Рес пожал плечами.

– Я их заработал. Не то, чтобы мне было жалко отказаться от них, но это немалая сумма, которую можно было бы потратить на какое-нибудь доброе дело. Уж вы, Дарнок, легко бы нашли им применение. Но, если вы не хотите, чтобы я за ними ехал, мы можем поступить так. Я напишу Великим Магистрам письмо, в котором попрошу переслать эти деньги мне в Тан-Рион, вот и все.

– Это было бы наилучшим решением! – обрадовался оруженосец.

– Вы так не хотите, чтобы я уезжал?

– Думаю, этого в Моране никто не хочет.

– Если честно, то мне совершенно безразличны желания всех, кроме вас.

– Даже желание Молены?

– Я уже говорил, Дарнок, – ответил с полным равнодушием юноша. – Молена – замечательная девушка, но она ваша возлюбленная, не моя.

– Жаль, но я все равно должен попросить вас об этом… – от волнения оруженосец некоторое время молчал, кусая губы, но потом все же набрался смелости и продолжал. – Я должен попросить вас принять участие в турнире.

– Это Молена велела поговорить со мной? – нахмурился юный рыцарь.

– Нет, Рес. Это мое собственное решение.

– Зачем?

– Вы легко победите всех.

– Предположим. Но тогда я должен жениться на ней.

– Да, по правилам этого турнира.

Рес некоторое время молча смотрел на Дарнока. Под его пристальным взглядом оруженосец опустил глаза.

– Она любит вас. И барон тоже. А я буду служить вам и вашим детям с гораздо большим удовольствием, чем если бы на вашем месте был кто-нибудь другой.

– Вы готовы отдать судьбу близких людей в руки наемного убийцы?

Дарнок энергично покачал головой.

– В руки благородного рыцаря Конрада де Вильена.

– Но я – не Конрад де Вильен и уж никак не благородный рыцарь.

– Вы уже давно им стали, Рес.

Юноша встал из-за стола и прошелся по палатке, словно обдумывая его слова, потом остановился, глядя на оруженосца с грустью.

– Это невозможно.

– Почему?

– Вы подумали обо всех, кроме меня, Дарнок. Вы забыли спросить меня, хочу ли я этого.

– Я прошу об этом. Когда-то вы сказали, что сделаете для меня все, что угодно. Все, что в ваших силах. Это – в ваших силах.

– Вы хотите навсегда привязать меня к груде старых камней, называемых замком, к наивной девчонке и старику, помешанному на рыцарских традициях? Об этом не может быть и речи!

– Так вот какого вы мнения о людях, которые любят вас и о вас заботятся?! – воскликнул оруженосец, вскакивая с места от негодования. – Молена права – у вас нет сердца!

– Черт побери, Дарнок! Вы требуете от меня слишком много! Хотите, чтобы я пожертвовал всем, что есть в моей жизни!

– И чем же? Что у вас есть, кроме кучи драгоценностей в седельной сумке? Ни дома, ни семьи, ни родины. Я предлагаю вам все это с баронским титулом в придачу. А еще горячую любовь прекрасной девушки и мою верную дружбу. Вам этого мало?

Рес закрыл лицо руками словно в отчаянье, но это проявление слабости длилось лишь мгновение.

– Вы не понимаете, – твердо и спокойно ответил он. – Я не могу этого сделать. Я не могу здесь остаться. Я не смогу провести всю жизнь, сидя за стенами Морана. Моя судьба – вечная дорога, Дарнок. Я не могу иначе.

– Что ж, – с горечью в голосе произнес оруженосец, – тогда уезжайте. И как можно скорее. Отправляйтесь в Артрозу, а нас предоставьте своей судьбе.

– Увы, этого я тоже не могу, – развел руками юноша. – Я дал слово Молене и барону, что приму участие в турнире.

– Что?! – вскричал пораженный Дарнок. – Вы им это пообещали?! Но почему тогда только что говорили, что не можете это сделать? Я ничего не понимаю!

– Попробую объяснить, – вздохнул Рес. – Мой план был таков: я воспользуюсь правом вызвать победителя турнира.

– Оспорить победу?

– Да, как мы говорили. Тогда я смогу победить без всяких сомнений.

– Но вы должны жениться на Молене!

– Так и будет. Уж обряд венчания и пару дней супружества я как-нибудь переживу. А потом уеду в Гарстан. А через год-другой придёт известие о моей смерти в сарацинском плену. Так Молена снова станет свободна и сможет выбрать себе мужа по собственному желанию.

– Рес, вы сошли с ума! Это убьет старика. Он уже потерял в Гарстане сына. Кроме того, по нашим обычаям бездетная вдова должна удалиться в монастырь!

– Тьфу! Что за дурацкие у вас обычаи!

Тяжело вздыхая и с досадой глядя на оруженосца, юный рыцарь потер подбородок.

– Ладно. Похоже, у меня нет другого выбора. Я остаюсь, – наконец произнес он, поднимая руки вверх как бы в знак поражения.

Дарнок от радости бросился его обнимать.

– Рано радуетесь. Еще нужно выиграть турнир, – ворчливо отстраняя его, пробормотал Рес. – А у меня нет доспехов.

– Есть! Есть! – восторженно воскликнул оруженосец. – Как же я сразу не догадался зачем Молена прислала мне доспехи Берта! Они должны подойти! Нужно примерить.

В течение последующего получаса оба молодых человека возились с турнирными принадлежностями покойного брата Молены, извлеченными из сундука, пытаясь приладить их на Реса. Это было нелегким делом, так как Берт был выше ростом и шире в плечах, но уже в бедрах. Наконец Дарнок пришел к выводу, что доспехи должен подогнать оружейник. Было решено отправиться к нему на следующее утро. С этим молодые люди и разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи.

На пороге своей палатки Рес встретил разгневанную Жанкиту.

– Что случилось? – заметив выражение ее лица, спросил юный рыцарь.

– Только я разобрала вещи, – шепотом сообщила девушка, оглядываясь, – как появилась эта старая ведьма герцогиня. Она выгнала меня прочь, а сама влезла в вашу постель!

Рес тихо засмеялся.

– Ладно, я сам с ней поговорю. А ты подожди здесь немного, – с этими словами он откинул полог и скрылся внутри.

Жанкита с досадой топнула ногой.

– Конечно, я ведь сирота безродная, а она – герцогиня. Даром что ему в матери годиться! И что он нашел в этой старухе? Лучше бы уж госпожа Молена или госпожа Винна. Не так обидно было бы!

Но досада девушки длилась недолго. Через несколько минут к радости Жанкиты Алиет де Варра выскочила из палатки юного рыцаря и, спотыкаясь и теряя на ходу туфли, бросилась прочь сломя голову, словно она увидела или услышала нечто ужасное.

Атавия. Турнирный луг

Шатер Молены установили в самом центре, вокруг нее располагались шатры барона, Дарнока, де Вильена и начальника стражи Ромора, в котором жила и Винна. Далее по кругу шли жилища знатных гостей, духовенства и рыцарей, приехавших на турнир, вперемежку с палатками их многочисленной челяди. Еще дальше – шатры торговцев, которых съехалось отовсюду великое множество, а также палатки и навесы мастеров-оружейников, ювелиров, сапожников и прочих ремесленников. На самом краю располагались фокусники, плясуны, актеры и музыканты, приглашенные бароном для увеселения гостей, а также большие шатры и навесы, где готовили еду для всего этого огромного количества людей.

Рес и Дарнок без труда нашли мастера, который взялся подогнать доспехи на юного рыцаря. Там же они выбрали подходящий щит и копье. Затем по совету оруженосца они значительно расширили гардероб Реса, причем юноша покорил своим тонким вкусом и щедростью всех торговцев, в палатки которых они заходили. Приобрели обновки и для Жанкиты, а также изумительной красоты охотничий рог в качестве подарка для барона, так как по лагнарской традиции жених перед венчанием должен был сделать щедрые дары невесте и ее родителям. Для Молены подарок покупать не стали: Рес здраво рассудил, что среди его драгоценностей легко подобрать роскошный дар для будущей супруги.

Весь день прошел в предпраздничной суете. Большинство гостей и участников турнира уже прибыли, но среди них по-прежнему не было де Гресира.

Утро первого турнирного дня было пасмурным, но к началу состязаний тучи рассеялись и выглянуло яркое солнце. Зрители толпами стекались к месту проведения турнира, располагаясь вокруг ристалища согласно своему положению в обществе. Для главных виновников празднества – Молены и ее отца, был возведен небольшой помост из двух широких ступеней с навесом из зеленого шелка с золотыми кистями на резных деревянных столбах. Старик и девушка разместились в бархатных креслах с высокими спинками, справа от барона в таких же креслах – герцог Лагнарский и отец Жерони. Слева от Молены на бархатном табурете сидел Конрад, за его спиной стояла Жанкита в одежде оруженосца. За спиной Молены расположилась верная Далина, за спиной барона – Дарнок. Далее, на ступеньку выше, толпились многочисленные слуги, включая Винну и ее отца. Алиет де Варра и ее сын не явились на состязание, сославшись на внезапную болезнь герцогини.

Справа от центрального помоста располагался богато убранный помост для духовенства во главе с архиепископом, далее находились места рыцарей – участников турнира. Слева, со стороны Молены возвышался украшенный цветами и лентами помост для знатных дам, а далее стояли простые скамьи для городских старшин и богатых торговцев. Простой люд теснился за деревянной оградой, ограничивающей ристалище. Несколько вооруженных алебардами стражников строго следили за порядком, не позволяя сильно напирать на ограду.

У одного из концов турнирного поля на деревянных подставках слуги установили мишени для стрельбы. Как и было предусмотрено, сперва состязались в меткости лучники, затем – арбалетчики. Барон предложил принять участие в соревновании и Конраду, но юный рыцарь отказался.

– Было бы нечестно лишать возможности победить других достойных стрелков, – пояснил он свой отказ.

Грид де Моран был вынужден согласиться с ним, но тут же стал расхваливать необычайную меткость де Вильена сидящему рядом герцогу Лагнарскому. Старый герцог с улыбкой выслушал его, а затем произнес, обращаясь к юному рыцарю:

– Это весьма благородно с вашей стороны, Конрад. Думаю, мы еще будем иметь возможность оценить вашу меткость.

Рес с достоинством поклонился в ответ.

Молена была встревожена и печальна. Она почти не смотрела на стрелков. При каждом удобном случае девушка украдкой бросала взгляды на де Вильена, но Конрад, казалось, был полностью поглощен интересным зрелищем. Молена могла лишь вволю любоваться профилем своего возлюбленного.

Состязания длились до самого полудня. Затем победителям вручили награды и зрители разошлись, чтобы пообедать и отдохнуть. Ближе к вечеру начались кулачные бои. На этот раз зрителей было не так много, как утром. Они собирались постепенно и к началу вечернего представления все места снова были заполнены.

Последний кулачный бой закончился уже в сумерках и слуги зажгли факелы, укрепленные на столбах вокруг турнирного поля.

Представление началось с выступления канатоходца, для которого натянули веревку между двумя столбами на высоте в три человеческих роста. Длинноногий улыбчивый плясун вызвал взрыв восхищения публики. Он жонглировал зажженными факелами и совершил даже рискованное сальто, вновь приземлившись на канат.

Затем расстелив на земле ковер, два брата-близнеца, похожие как капли воды, кувыркались, делали сальто и забавляли публику жонглированием различных предметов. При этом они всячески подшучивали друг над другом, что вызывало смех в толпе.

Вскоре они закончили свое выступление, но тут же появился человек в нелепой шляпе с ручной обезьянкой. Животное корчило преуморительные гримасы и по желанию дрессировщика показывало, как стражник спит на посту, как вор крадет калачи, как пьяный возвращается с похорон, как девица наряжается в церковь и тому подобные забавные сценки.

Молена смеялась от души и хлопала в ладоши. Особенно ей понравилось как обезьянка представляла наряжающуюся девицу, кривлялась перед зеркалом, цепляла на голову кружевной шарф и убегала прочь, потеряв не только шарф, но и юбку.

Вслед за дрессировщиком в освещенный круг выступил Токвар. Вся его одежда состояла из узких кожаных штанов и широкого шелкового пояса. Обнаженный торс блестел, смазанный маслом, тяжелые мускулы перекатывались под смуглой кожей. Он небрежно принялся играть огромной железной гирей, которую с трудом внесли двое акробатов, затем под восхищенные возгласы женщин и завистливые мужчин сломал несколько подков и завязал узлом железный прут, разорвал две толстые цепи, после чего вышел распорядитель празднества (эту почетную роль исполнял Аме) и объявил, что каждый желающий может померяться силой с Токваром Железная Рука.

Несколько желающих вышли в круг. Один из них, кузнец, оказался достойным противником и Токвару пришлось повозиться, прежде чем удалось опрокинуть силача на спину, что по правилам поединка означало победу. С двумя остальными он справился играючи. Аме еще раз пригласил желающих вступить в борьбу с гигантом, но таковых больше не нашлось. В толпе шептали, что победить Железную Руку мог бы разве что «проклятый» граф, но его до сих пор не было. Токвара объявили победителем и барон преподнес ему приз: двадцать золотых монет. Это была неслыханная щедрость и толпа долго ликовала.

Но вот в центре площадки вновь расстелили ковер и вынесли небольшой, ярко раскрашенный сундук. Заиграла музыка и крышка сундука поднялась, а оттуда появился худенький бледный мальчик в обтягивающем костюме из зеленого шелка с блестками и принялся извиваться на ковре, принимая самые невероятные позы и демонстрируя необыкновенную гибкость.

Наконец «змея» вновь вползла в свой сундук и наступил черед фокусов Абу-Манха. Под бой барабанов тиманец в пышном восточном наряде появился в круге и принялся поражать публику уже описанным ранее танцем со змеями. Этот номер был настолько интересен, что даже Молену заставил отвлечься от невеселых мыслей. Когда «проглоченные» змеи исчезли из вида, девушка потрясенно воскликнула:

– Он съел их! Какой ужас!

– Конечно же нет, – возразил Конрад. – Этот человек просто очень ловок. Он только сделал вид, что проглотил змей, на самом деле они заползли ему в рукава. Подумайте сами: если бы на каждом представлении он съедал парочку живых змей, то уж верно давно бы умер от такой пищи.

– Должно быть, ты прав, мой мальчик, – отозвался барон. – Но все же его искусство заслуживает восхищения, даже если это только ловкий обман.

По приказанию барона тиманца также щедро наградили. Ковер свернули и унесли. В наступившей тишине вдруг звонко ударил бубен и пронзительно заныла скрипка. Нежный девичий голос взвился вверх и замер, как птичка, которая зависает в вышине, трепеща крылышками. Внезапно грянул целый хор красивых и сильных голосов, зачастили бубны и из темноты на освещенную середину поля ворвалась яркая толпа зиньянцев. В течение последующего получаса они пели и играли, то заставляя сердца слушателей сжиматься от беспричинной тоски, то вынуждая их ноги притоптывать в такт отчаянной плясовой. Это было достойное завершение прекрасного представления.

В конце, по традиции, самая красивая и молодая зиньянка приглашала на танец наиболее почетного гостя, накидывая на шею свою косынку. После короткого танца такой гость получал право поцеловать девушку и одаривал золотом, которое потом делили между собой все ее соплеменники.

И вот самая красивая из танцовщиц под традиционную в таких случаях мелодию подошла к центральному помосту и небрежно сдернула косынку из голубого шелка с точеных смуглых плеч. Вся мужская половина зрителей с восхищением следила за ее гибкими и грациозными движениями. У зиньянки были огромные, полные огня глаза, тонкая талия, изящные маленькие ручки, яркий румянец и черные, словно нарисованные брови. Даже слишком большой рот и неправильной формы крупный нос не портили ее грубоватую красоту.

Девушка бросила быстрый взгляд на герцога и барона и, видимо, сочтя их слишком старыми для танцев, перевела его на Конрада. Голубая косынка мелькнула в воздухе и обвилась одним концом вокруг шеи молодого рыцаря. Танцовщица повернулась к юноше спиной и потянула за оставшийся в руках конец, переброшенный через плечо. Конрад быстро спросил барона:

– Что я должен делать?

– Танцуй! – засмеялся старик.

Юноша поднялся с места и неожиданно ловко пошел на зиньянку, довольно удачно подражая манере танца, виденной им перед этим. Танцовщица не ожидала такого. Обычно подобные упражнения не знакомых с зажигательными плясками жителей северных провинций сводились к неуклюжему топтанию на месте и быстро заканчивались. Кавалер просто признавал свое поражение, останавливался и растеряно разводил руками. Поэтому девушка двигалась поначалу небрежно, даже лениво, и музыка играла в довольно умеренном темпе.

Конрад вышел вслед за танцовщицей на середину площадки и зиньянка повернулась к нему лицом. Она грациозно повела плечами и, сделав вид, что приближается, тут же отступила. Но ловкий юноша не отставал от нее ни на шаг, не совершил ни одного неверного движения. Он, как и следовало, сделал вид, что отшатнулся, а затем последовал за ней, ни на волос не изменяя положенного расстояния.

Танцовщица неожиданно вильнула в сторону, надеясь сбить юношу с ритма, но ей это не удалось. Какое-то время она пыталась запутать своего на удивление ловкого партнера, резко и внезапно меняя направление движения, но связывающая их косынка так и не натянулась, и не обвисла, сохраняя то положение, которое и должно быть.

Тогда зиньянка подала музыкантам незаметный знак ускорить темп, но и это не помогло. Зрители с изумлением смотрели как легко и красиво двигается юный рыцарь, ни в чем не уступая своей партнерше. Вдруг он сбросил косынку с шеи и, намотав ее на кисть, рывком заставил девушку приблизиться.

Зиньянка сверкнула глазами и изогнулась, гибкая и грациозная как кошка. Теперь она танцевала всерьез, без небрежности, и шелковая оранжево-алая юбка, словно языки пламени, вилась вокруг стройных лодыжек. Она снова подала знак ускорить темп и бубны зачастили в такт перестуку ее каблучков, а скрипки взвизгнули и понесли девушку на гребне волны, но она уже не вела в танце.

С полуоткрытым ртом Дарнок смотрел как танцует Рес. Он танцевал так же, как и сражался – с поразительной легкостью и ловкостью. Двигалось все его тело, а не только руки или ноги, каждый мускул принимал участие в пляске, которая становилась все безумнее, все неистовей. Танцевали его пальцы, плечи и даже улыбка, которая то исчезала, то появлялась на губах.

Волосы прилипли ко лбу танцовщицы, ее грудь вздымалась, каблуки выбивали безумную дробь, юбки взвивались выше колен. Не отрывая пылающий взгляд от лица партнера, повинуясь его сильным рукам, она летела под бешеную мелодию, которую все убыстряли и убыстряли вошедшие в раж музыканты. Она еще никогда не танцевала так. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди, чтобы упасть к ногам юного рыцаря. Зиньянка едва дышала, не помня себя в вихре танца, безудержного и пьянящего как всепоглощающая страсть.

Их по-прежнему связывала косынка и они не приблизились друг к другу ни на шаг, но каждое их движение вызывало у зрителей ощущение страстных любовных ласк, соединения двух тел, опалённых жаждой наслаждения…

Внезапно музыка оборвалась и зиньянка без чувств упала в объятия своего партнера.

– Поцелуй! Поцелуй! – неслось со всех сторон.

Зрители, затаившие дыхание во время танца, теперь свистели, кричали и топали ногами.

Конрад наклонился и приник губами к вырезу блузки танцовщицы, которая полулежала в его руках, к тому месту, где сходились две бешено вздымающиеся округлости ее грудей.

– Вот дьявол! – вырвалось у Дарнока.

Барон только крякнул и расправил седые усы. Отец Жерони снисходительно улыбался. Молена, бледнее мела, поднялась с кресла. Винна отчаянно кусала губы.

– Это уже неприлично, – проворчала, хмурясь, Далина.

Зиньянка с томным стоном подалась вперед, обхватив голову юноши руками и ища своими губами его губы, но Конрад помог ей выпрямиться и подал сложенную уголком косынку.

– Держи!

Тонкий ручеек золота скользнул в складки голубого шелка. Девушка была вынуждена отпустить шею юного рыцаря, которую все еще обнимала одной рукой, чтобы не рассыпать деньги. Танцовщица тихо засмеялась.

– Я приду к тебе этой ночью, мой огненный, мой медовый, – жарко прошептала она и скрылась в толпе своих сородичей, вызывающе покачивая бедрами.

Когда Конрад вернулся к помосту, Молена встретила его ледяным молчанием и уничтожающим взглядом. Демонстративно отвернувшись от юноши, она удалилась в свою палатку, всем своим видом выражая негодование. Барон, проходя мимо, лишь укоризненно покачал головой.

Недовольная Винна поспешила скрыться с глаз, чтобы поискать на окраине лагеря Лоранг с ее приворотным зельем. Мало ей Молены, так тут еще и зиньянка! Нужно было немедленно что-то предпринимать, чтобы не потерять Конрада.

Жанкита тоже хмурилась, но открыто выказывать свое недовольство не решалась. Пока юный рыцарь и Дарнок обсуждали представление и строили планы на ближайшее будущее, стоя на пороге палатки оруженосца, девушка сосредоточенно ковыряла носком сапога землю в нескольких шагах от них. Заметив ее настроение, Рес окликнул Жанкиту и велел идти в палатку. Тяжело вздохнув, девушка нехотя выполнила приказание.

Через мгновение после того, как за нею опустился полог, тишину ночи разорвал дикий женский визг. Рес и Дарнок опрометью бросились в палатку рыцаря. Юноша мгновенно зажал одной рукой рот визжащей Жанките, а второй преградил путь оруженосцу и предостерегающе воскликнул:

– Тихо! Ни шагу дальше! Замрите!

На ложе, застланном зеленым шелком, раскинув руки, закатив глаза и открыв рот лежала зиняьянка. В тусклом свете горевшей на столике возле кровати масляной лампы ее запрокинутое лицо казалось неестественно бледным, черные косы свешивались на пол. На груди девушки серо-зеленой блестящей лентой извивалась змея. Вторая ядовитая гадина свернулась кольцами возле сброшенного башмачка, лежавшего у кровати.

– Боже всемогущий! – только и смог произнести Дарнок.

– Оставайтесь на месте. Не шевелитесь и ни звука! – отпуская Жанкиту, предупредил рыцарь.

Он двинулся вперед мягко, бесшумно, слегка пригнувшись и выставив вперед правую руку. Обе змеи как по команде подняли головы и зашипели. Рес сделал еще шаг и вдруг молниеносным движением схватил обеих рептилий за шеи одновременно. Жанкита успела только ойкнуть, когда синхронным движением пальцев юноша свернул ядовитым гадинам головы и бросил на землю их сразу же обмякшие тела.

– Все. Теперь опасности нет, – хладнокровно сообщил юный рыцарь, отшвырнув ногой бездыханных змей.

Он сразу же склонился над зиньянкой. Мельком взглянув на ее лицо, Рес сгреб в охапку все подушки и уложил танцовщицу так, чтобы ее голова была как можно выше.

– Она мертва? – стуча зубами от страха, спросила Жанкита.

– Нет, мы подоспели вовремя, теперь она будет жить, – не оборачиваясь, отозвался Конрад. – Яд не действует мгновенно.

С этими словами он приподнял юбку и стал осматривать изящную щиколотку девушки, на которой ясно виднелись два маленьких пятнышка – следы укуса.

– Ты вовремя вошла, Жанкита. Если бы вторая змея укусила ее за шею, нам вряд ли удалось ее спасти.

– Откуда взялись эти змеи? Сбежали у тиманца? – обходя мертвых гадин стороной и с опаской приближаясь к кровати, спросил Дарнок.

– Или он их подбросил в мою палатку, – накладывая тугую повязку из своего платка на ножку танцовщицы ниже колена, ответил Рес.

– С какой целью? – удивился оруженосец.

– С целью меня убить, – хладнокровно пояснил юноша. – Зиньянка просто вошла первой. Если бы первой вошла Жанкита…

– Или вы… – с содроганьем добавил Дарнок.

– Мне они ничего не смогли бы сделать, – небрежно бросил Рес в ответ.

Во время всего этого разговора он извлек из своего пояса с шипами маленький, но чрезвычайно острый нож с резной деревянной ручкой и сделал надрезы в метах укуса. Затем склонился над ранками и приник к ним губами.

– Боже, что Вы делаете? – ужаснулся оруженосец.

– Нужно высосать яд, – пояснил Рес, сплевывая на земляной пол слюну, смешанную с кровью.

– Но Вы сами отравитесь!

– На меня не действует никакой яд, Дарнок, так что не беспокойтесь. Лучше налейте немного чистой воды, чтобы промыть ранки.

Жанкита бросилась выполнять приказание.

– Зачем тиманцу убивать Вас? – недоумевал оруженосец. – Вы знаете его?

– Впервые вижу. Возможно, это один из посланных за мной асвийских шпионов.

– Черт побери! Куда смотрят стражники! В палатки могут входить кто угодно!

– Стражники не при чем, Дарнок, – Рес указал на длинный разрез в задней стенке палатки.

Оруженосец до сих пор его не замечал. Он подошел поближе, чтобы рассмотреть.

– Все равно они бездельники и спят на посту! Ткань сперва разрезана в самом низу, а затем разорвана.

– Ее слегка надрезал тиманец, чтобы подбросить змей, а зиньянка, заметив разрез, расширила его и пролезла внутрь, – предположил рыцарь. – Но насчет бдительности стражи вы, безусловно, правы. Ромору следует лучше следить за своими подчиненными.

Дарнок выглянул в отверстие, но, не обнаружив ничего достойного внимания, вернулся в палатку и подошел к Ресу, который продолжал свои прилагать все усилия для спасения танцовщицы. Он действовал очень быстро, иногда его движения были настолько молниеносны, что оруженосец не успевал за ними уследить. Едва Жанкита суетливо подала юноше таз для умывания с водой, как ранки уже были промыты, смазаны какой-то мазью и перевязаны неведомо откуда взявшимся чистым полотном. Затем рыцарь велел подать вина, высыпал в него какой-то серый порошок, размешал все тем же ножом и осторожно влил в рот зиняьнки.

Девушка, казалось, не дышала и была бледнее полотна, но Дарнок заметил, что у нее на лбу и над верхней губой выступила испарина которую Рес мгновенно промокнул своей кружевной манжетой и принялся нежно растирать руки и виски пострадавшей. Через несколько минут щеки танцовщицы порозовели, а дыхание стало уже заметным, хотя она по-прежнему не шевелилась и не открывала глаз.

– Вот и хорошо. Теперь она будет спать, а когда проснется, то о происшедшем будет напоминать только боль в щиколотке, – удовлетворенно сообщил своим помощникам де Вильен. – Я отнесу ее к соотечественникам, а ты убери тут все, Жанкита.

– А как же тиманец? – спросил встревоженный оруженосец.

– Я потолкую с ним на обратном пути, – поднимая на руки танцовщицу и направляясь с нею к выходу, небрежно бросил Рес.

И Дарнок не без злорадства подумал, что этот разговор для бритоголового заклинателя змей, наверняка, будет последним в жизни.

Но оруженосец ошибся. Рес передал спящую девушку ее соплеменникам и загладил грозивший разгореться скандал при помощи универсального средства улаживания всех конфликтов – звона золотых монет. Он потратил остаток ночи в тщетных поисках бритоголового заклинателя змей. Но тиманец предусмотрительно покинул лагерь. Вместе с ним бесследно исчез и силач Токвар.

Атавия. Турнирный луг

Состязание продолжалось уже насколько часов и Молена сильно устала. Она почти не слушала трубадуров. Мысли девушки были обращены к завтрашнему дню. Как бы не окончился песенный турнир, его результат не оказывал никакого влияния на ее судьбу.

Но вот зазвучал необыкновенно сильный и красивый голос и юная красавица невольно обратила внимание на певца. Высокий лысоватый мужчина с солидным брюшком, разодетый не хуже иного вельможи, сверкая драгоценными перстнями на пальцах, пел очередное восхваление. Он не смотрел на Молену, да и вообще ни на кого не смотрел, настолько был поглощен своей песней.

– Ниоло – Соловей, – шепнула на ухо девушки Далина, стоявшая за спинкой ее кресла.

Гарадиец в самом деле был великим певцом. Мелодия и слова его песни, сложенной в южных традициях, отличались изяществом и своеобразием, а голос затейливыми переливами напоминал соловьиные трели. Все вокруг замерли, с благоговейным восторгом слушая знаменитого трубадура:

Моей любви златое имя Прославлю я среди нежных дев. Я не сравню ее с другими, Лишь для нее мой звучит напев. Приказ очей волшебно-бездонных Готов исполнить любой ценой: Скитаться вдали от родного дома, Терпеть и дождь, и холод, и зной. Сложу к ногам прекрасной богини Свой меч и славу, богатство и честь, Твержу как молитву златое имя, Улыбку ценю как благую весть. Бутоны роз от стыда краснеют — Шелк губ твоих во сто крат нежней. Мои уста от восторга немеют — Нет песни достойной красы твоей.

Но больше всех, слушая Ниоло-Соловья, волновался Дарнок. По совету Реса он должен был выступать последним, сразу после знаменитого певца. Он сложил красивую балладу о бедном рыцаре, безнадежно влюбленном в дочь могущественного барона, но теперь оруженосец чувствовал, что его песнь потеряется рядом с чудесным выступлением Ниоло. Ее слова были красивы и полны чувства, но голос Дарнока не шел ни в какое сравнение с удивительным голосом этого трубадура, не даром названным Соловьем.

В отчаянье Дарнок оглянулся, ища глазами Реса. Он и сам не понимал почему в последнее время в трудных ситуациях он обращался за помощью к юноше, даже в вопросах, которые, казалось, никак его не касались. И Дарнок очень огорчился, когда увидел, что табурет возле Молены пуст. А Ниоло уже раскланивался под гром аплодисментов и восторженных возгласов.

Сейчас объявят его, Дарнока, выступление. Может, отказаться? Еще не поздно подать знак Аме, что он не будет выступать…

– Что такое, Дарнок? – раздался за спиной знакомый голос и у оруженосца вдруг отлегло от сердца. – Трусите?

– Он лучше меня, – даже не оборачиваясь, ответил грустно Дарнок.

– А вы разве идете петь, чтобы победить? Мне казалось, что вы идете петь для нее.

Рес взял оруженосца за плечи и развернул лицом к себе. Глаза цвета грозового неба впились взглядом в карие глаза Дарнока и вместе с этим взглядом он вдруг почувствовал невероятную силу и уверенность в себе.

– Вам наплевать на других, Дарнок. Все равно, что подумают другие. Спойте так, чтобы она поняла, что вы ее любите. Спойте свою любовь, то что сейчас в вашем сердце. Спойте, как вы не хотите расставаться с нею. Спойте о том, что она и есть ваша жизнь. А теперь идите и сделайте это для нее и для себя.

И юный рыцарь оттолкнул Дарнока, глядя на него по-прежнему сурово и требовательно. Оруженосец отошел, словно во сне. Весь мир вокруг как-будто отодвинулся куда-то в сторону, далеко-далеко. Словно в тумане он слышал, как его объявили, слышал, как стихли зрители, приготовившись слушать. На негнущихся, деревянных ногах он вышел на середину ристалища с лютней в руке и обернулся, снова ища глазами Реса. Но вместо этого увидел Молену. Она улыбалась ему так ласково, так ободряюще, что у Дарнока защемило сердце.

А если Рес не сможет победить на турнире? Если Молена достанется другому? Уедет в далекий чужой замок и будет навещать Моран лишь изредка?

И Дарнок запел. Но совсем не ту песню, которую сочинил для турнира. Он пел то, что приходило ему в голову и мелодия взялась просто ниоткуда. Это было ни на что не похоже. Так никто никогда не пел. Никто не сочинял таких стихов. Это был просто крик израненной души влюбленного оруженосца.

Не покидай меня, любовь, не оставляй! Ты для меня – вся жизнь, ты это знаешь. Ты бережешь от бед и исцеляешь, В тебе мой ад, в тебе мой светлый рай. Не покидай, последняя надежда, Единственное, чем еще дышу. Я только об одном тебя прошу: Останься, будь со мной такой, как прежде. Не уходи. Мне без тебя не жить, Не быть самим собой, не ждать, не верить, Отчаянья глубины не измерить. Не плакать. Не смеяться. Не любить…

Песнь была короткой и с последним аккордом на лютне лопнула струна. Этот звук был похож на предсмертный стон. Дарнок опустил инструмент и ушел с площадки под гробовое молчание зрителей, пошатываясь как пьяный. Он видел! Да, он видел как по щеке Молены скатилась слеза. И эта слеза сейчас была ему дороже всех сокровищ на свете.

Все расступились перед ним и оруженосец брел наугад по траве, ничего не замечая вокруг. А в ушах звенела мертвая тишина. Вдруг в эту тишину проникло тихое всхлипывание, словно заплакала женщина. И сразу, как по команде, тишина сменилась оглушительным ревом. Толпа просто выла от восторга! На Дарнока налетели какие-то люди, похоже – слуги из Морана, а затем и другие, совсем незнакомые. Все его трясли, обнимали, кричали что-то восторженное прямо в уши.

Ошеломленный оруженосец взмыл над толпой на руках восхищенных слушателей. Его принесли назад, на ристалище и поставили на землю перед герцогом Лагнарским. Ничего не понимая, с полуоткрытым ртом, Дарнок по-прежнему как во сне выслушал как торжественно провозгласил правитель Лагнара его победу и как толпа восторженно подхватила его слова многократным громогласным эхом. Как во сне он принял из рук герцога серебряный кубок, наполненный золотыми монетами и молча, растерянно смотрел на него, забыв поблагодарить.

Барон, который стоял рядом с ним, извинился за своего слугу.

– Простите, господин герцог, парень просто онемел от счастья. Думаю, он не ожидал выиграть у знаменитого Ниоло-Соловья.

– Да, великий Ниоло – просто чудо. Его голос – чистое золото, – ответил герцог. – Золотом я его и награжу, чтобы он не остался в обиде. Но настоящая песня та, что заставляет плакать или смеяться. Такую песнь сегодня и спел ваш оруженосец, дорогой барон. Поэтому он и заслужил эту награду. Я, признаться, сам прослезился. Давно не слышал, чтобы пели с таким чувством.

– Дарнок мне как сын. Он храбрый воин и славно владеет мечом.

– Если он так же владеет мечом, как поет, то я завидую вам, барон, – улыбнулся правитель Лагнара. – Хорошие слуги – честь для их господина.

Оба старика, любезно беседуя, оставили Дарнока и отправились ужинать в шатер герцога. Оруженосца окружили со всех сторон, поздравляя и восхваляя его талант. Несколько знатных дам поблагодарили его за чудесную песнь, весьма заинтересованно разглядывая. Некоторые намекали, что не против, чтобы и для них написали нечто подобное. Наконец появился Рес и, расталкивая толпу, увел оруженосца в шатер герцога, где его уже ожидали.

Дарнок за ужином сидел рядом с Моленой на том месте, где обычно сидел де Вильен. На этот раз рыцарь сидел слева от него, иногда ободряющее подталкивая в бок локтем. Оруженосец уже полностью овладел собой и отвечал на расспросы герцога и других знатных господ довольно толково. Его щеки окрасил румянец смущения лишь раз, когда Молена сжала в своей ручке кончики его пальцев и тихо прошептала: «Благодарю!». И за это «Благодарю!» можно было отдать полжизни.

По просьбе герцога и барона Ниоло-Соловей, который сидел на почетном месте возле герцога Лагнарского, спел еще несколько песен и баллад. Ему восторженно аплодировали. Щедрая награда и восхищение слушателей вполне примирили знаменитого певца с поражением в этом состязании. Он даже любезно поговорил с Дарноком и похвалил его.

Атавия. Турнирный луг

В тот вечер оруженосец выпил немало, но был пьян не столько от вина, сколько от успеха. Когда все стали расходиться спать, он с трудом смог подняться из-за стола. Рес и Ромор пришли ему на помощь и помогли выйти из шатра. Начальник стражи подозвал Винну, чтобы она помогла рыцарю довести славного победителя песенного состязания до его палатки, так как сам Ромор должен был отдать некоторые распоряжения относительно завтрашнего турнира. Поддерживая оруженосца с обеих сторон, они отправились в путь. Надо сказать, что только благодаря твердой руке Реса, который выпил ничуть не меньше, они смогли добраться до временного пристанища оруженосца. При этом счастливо избежав падения в колючий кустарник и заполненную нечистотами канаву, так как от Винны в этом деле было мало толку. Она больше смотрела на юного рыцаря, чем под ноги, и скорее мешала, чем помогала.

Наконец они добрались до места и просто втащили Дарнока в его жилище. Оруженосец с трудом опустился на табурет, уронив голову на руки. Конрад с неодобрением покачал головой.

– Ну-ка, Винна, найдите мне немного воды, чтобы дать ему выпить лекарство.

– Какое лекарство? – полюбопытствовала девушка.

– Которое его быстро протрезвит, – пояснил рыцарь. – Завтра – турнир и Дарноку понадобиться ясная голова.

Девушка оглянулась вокруг и подала юноше серебряный стакан, плеснув туда немного воды из кувшина для умывания.

– Этого хватит?

– Достаточно.

Рес запустил руку в свой массивный пояс, внутри которого было множество отделений, где хранились самые разнообразные вещи, и извлек маленький пергаментный сверток. Из этого свертка он высыпал в воду несколько зеленых зерен и взболтал жидкость. Вода окрасилась в ядовито-зеленый цвет и странные зернышки растворились. Рыцарь заставил оруженосца выпить это зелье, а затем поставил стакан на стол и повернулся к Винне.

– Его лучше оставить одного на некоторое время. Потом он придёт в себя и уснет, а завтра проснется бодрый и с ясной головой.

Девушка не возражала. Ей больше хотелось побыть наедине с Конрадом, чем со своим не совсем трезвым женихом. Вслед за Ресом она вышла из палатки Дарнока.

– Что это за зелье? – чтобы завязать разговор и не дать рыцарю сразу же уйти, спросила Винна.

– Мне продал его один старик, мирпанский купец. Содрал, шельма, немало денег, но зелье того стоит. Оно не раз меня выручало, – ответил де Вильен.

– Да, в Мирпане много всяких чудесных вещей. Говорят, там живет много колдунов. Вы не боитесь применять это зелье? Вдруг оно – колдовское?

– Может быть. Но ведь вы никому не скажете, верно? – лукаво улыбнулся юноша.

– Ни за что. Я не выдам вас, даже если меня будут пытать Святые Братья, – игриво ответила Винна.

– Не хочет ли благородный рыцарь узнать свою судьбу? – вдруг раздался рядом надтреснутый старческий голос.

Конрад и девушка разом обернулись. Перед ними стояла сгорбленная старуха в накидке с капюшоном, опираясь на тяжелую клюку. Видна была лишь прядь седых волос да острые темные глаза, которые пристально вглядывались в лицо юного рыцаря. Винна узнала Лоранг и облегченно вздохнула: ворожея сдержала свое слово.

– Почему бы и нет? – засмеялся Конрад. – Вот, возьми монету.

И он протянул Лоранг блестящий золотой кружок.

– Щедро, – заметила старуха, прищурив глаз, – только я не беру денег за предсказание, а то веры не будет.

– Что же, ты гадаешь для собственного удовольствия? – усмехнулся юноша.

– У каждого свои развлечения, – ответила Лоранг. – Дай левую руку. На ней твоя судьба написана.

Рес пожал плечами, спрятал монету и протянул левую руку раскрытой ладонью к верху. Старуха схватила ее и поднесла ближе к глазам. Несколько мгновений она смотрела на линии ладони, а затем резко отбросила руку юноши, словно боялась ожечься, и попятилась, в ужасе глядя на юного рыцаря.

– Так что там? – с улыбкой спросил Рес. – Какова моя судьба?

– Нет у тебя судьбы, рыцарь, – хрипло ответила старуха, продолжая от него пятиться. – Ты сам – Судьба!

И, забыв о своей клюке, Лоранг с неожиданной прытью бросилась прочь и скрылась среди палаток.

– Постой, куда же ты? – Винна кинулась за ней. – Стой!

Рес недоуменно смотрел им вслед.

Девушка с трудом догнала ворожею на самом краю лагеря и схватила за рукав.

– Погоди! Куда ты? Ты же обещала!

Старуха остановилась и с неодобрением посмотрела на девушку.

– Беги от него, красавица, как и я. И как можно быстрее беги!

– Да что ты там такое увидела на его руке? Не судьба он мне?

– И никому он – не судьба. Не быть женщине рядом с ним. Никогда! Не простой он рыцарь. Не ровня он тебе, красавица, хоть ты и знатного рода. И никому не ровня.

– Что ты плетешь? – воскликнула Винна. – Как это – никому не ровня?

– В короне рожден и тремя коронами будет увенчан. Весь мир у его ног. И нет ему смерти! Что ты, что я, что короли – лишь пыль на его сапогах!

– Ты верно спятила, старая! – топнула ногой девушка. – Как это – нет смерти? Кто же он? Святой? Или сам дьявол?

– Беги от него, беги! Ой, беду чую я! Большую беду! Вот оно что – огонь с кровью и полынь с медом!

И ворожея вновь бросилась прочь, в сгущающуюся темноту.

– Стой! А как же приворотное зелье, старая ведьма?! – закричала ей вслед Винна. – Ты же обещала!

Но Лоранг уже скрылась из виду.

– Вот черт! Старуха, видно, совсем выжила из ума! – расстроилась девушка. – Что же теперь делать?

– О чем печалится такая красавица? – пропел внезапно кто-то за спиной Винны вкрадчиво-сладким голосом.

Девушка резко обернулась. Перед ней стоял смуглый горбоносый старичок в одеянии мирпанского купца.

– Может быть я смогу помочь?

– Ты кто такой? – настороженно спросила Винна.

– Купец из далекого Мирпана, прекрасная, – с витиеватым поклоном ответил старичок. – Торгую благовониями и духами, зеркалами и украшениями, а еще красотой и счастьем.

– Это как? – полюбопытствовала девушка.

– Некрасивых женщин делаю красивыми, а нелюбимых – желанными, – хитро улыбнулся мирпанец.

– А-а, – разочарованно протянула Винна. – Верно ты говоришь о пудре, румянах и фальшивых косах.

– И о них тоже.

– Мне не нужен твой товар, купец, – махнула рукой девушка, собираясь уйти.

– Румяна и помада такой как ты, в самом деле, ни к чему. Небеса одарили тебя так щедро, что незачем еще украшать такое лицо или фигуру, – возразил купец. – Только мне показалось, что это не сделало тебя счастливой. Иначе для чего такой красавице приворотное зелье?

– Так ты все слышал? – остановилась Винна в испуге.

Не хватало, чтобы этот старик донес на нее Святым Братьям!

– Не бойся! – мирпанец словно прочел ее мысли. – Я хочу тебе помочь.

– Как ты можешь мне помочь?

– Если ты хочешь приворожить возлюбленного, значит у тебя есть соперница, – многозначительно сощурился купец. – И, если твоя дивная краса не помогла тебе завоевать его сердце, значит у нее есть нечто такое, чего нет у тебя.

– У нее есть деньги, земли и замки, – вздохнула девушка.

– О, тогда это знатная дама! – воскликнул старик.

– Я тоже знатного рода! – подбоченилась Винна, с вызовом вскинув голову.

– Охотно верю, – успокоил ее купец. – Прекрасная роза не может вырасти на кусте чертополоха. Но у тебя нет богатства. Твоя соперница хороша собой?

– Кое-кто считает ее первой здешней красавицей, – скривилась девушка.

– Тогда дело плохо, но не безнадежно, – улыбнулся старичок. – Пойдем со мной. Я расскажу тебе, что нужно делать.

Сгорая от любопытства, Винна направилась вслед за мирпанцем. Вскоре он привел ее к палатке, из которой доносился чудесный аромат. А тончайший розовый шелк, затканный цветами, из которого она была сделана, скорее подошел бы для роскошного платья, чем для жилища. Старичок отодвинул полог и жестом предложил Винне войти. Поколебавшись мгновение, она решилась.

Внутри палатка была устлана пушистыми коврами, на которых в беспорядке были разбросаны разноцветные подушки и стояли открытые сундуки, наполненные разными восхитительными вещами. Здесь были яркие шелковые ленты и золоченая тесьма, нитки жемчуга и резные шкатулки из драгоценного дерева, прозрачные шарфы, шитые золотом и серебром, хрустальные флаконы с духами и ароматными притираниями и множество других, не менее достойных женского внимания, предметов.

В глубине палатки за полупрозрачной занавесью виднелось низкое ложе, застланное шелком, с множеством подушек. Молодая женщина с сильно накрашенным лицом, вся одежда которой состояла из прозрачных розовых шаровар, расшитых бисером, и нескольких коротких лент, подвешенных к массивному ожерелью на пышной груди, склонилась перед вошедшими в низком поклоне.

Мирпанец жестом велел ей удалиться и восточная красавица, подхватив темную плотную накидку, которая мгновенно скрыла ее от макушки до самых пят, покинула шатер.

– Я дам тебе вот это, – старичок протянул девушке маленький флакончик из темного стекла с позолоченной крышкой. – И вот это.

Второй флакон был побольше, и напоминал по форме шар, сквозь прозрачную резную поверхность которого виднелась желтоватая маслянистая жидкость, наполняющая его почти до половины. От него шел головокружительный пьянящий запах.

– Что это? – спросила Винна.

– Это и есть приворотное зелье, – засмеялся мирпанец. – Я научу тебя им пользоваться. Из маленького флакона отпей один крошечный глоток.

Девушка настороженно посмотрела на пузырек, затем на старика.

– Пей, не бойся.

Все же Винна была очень смелой девушкой, потому что открыла крышку и приложила бутылочку к губам. Настой был невероятно сладким, тягучим и ожег ей рот огнем, но она сделала маленький глоток, как и было сказано. Напиток, словно разгорающийся пожар, охватил сперва горло, затем быстро стал растекаться по всему телу, наполняя его легкостью и томной негой.

– Умница, – промурлыкал мирпанец, – а теперь сбрось одежду.

Почему-то этот приказ Винна восприняла как само собой разумеющееся. Не колеблясь ни мгновенья, она быстро разделась, не испытывая никакого смущения.

– Этим, – мирпанец показал на шар, – натрись вся, с головы до ног, не пропустив ни одного, даже самого укромного местечка.

Словно загипнотизированная, девушка выполнила и это приказание. На этот раз она не спешила, явно получая удовольствие растирая по волосам и телу ароматную жидкость. Она даже не заметила как прислужница вновь вернулась в палатку, сбросила покрывало и принялась помогать ей, натирая спину и стройные ножки Винны.

Закончив свою работу, служанка отошла в дальний угол, где занялась смешиванием каких-то трав. Винна не обращала на нее никакого внимания. Теперь она стояла перед стариком, томно прикрыв глаза и слегка покачиваясь, словно в ритме одной ей слышной мелодии. Нежная кожа блестела, волосы искрились, и всю прекрасную девушку словно окутывало облако дурманящего аромата.

– Чудесно! – промурлыкал мирпанец.

Он подошел к Винне и надел ей на шею подвеску из черного металла причудливой формы на цепочке из того же материала.

– Этот талисман тебе поможет, – хитро улыбаясь, произнес он. – А теперь иди. Твой возлюбленный ждет тебя.

С этими словами мирпанский купец раздвинул занавес, за которым виднелось ложе. Словно во сне Винна увидела Конрада, который ослепительно улыбался ей. У девушки перехватило дыхание – таким красивым он ей показался. Покрытое ровным легким загаром безупречной формы тело словно светилось изнутри мягким золотистым светом, темные глаза казались бархатной бездной, на дне которой Винне отчаянно захотелось потеряться. Она торопливо шагнула вперед, испугавшись, что это чудесное видение сейчас исчезнет.

Но видение оказалось вполне реальным и не собиралось исчезать. Уже через мгновение девушка оказалась в жарких объятьях юного рыцаря и тянулась жадными губами к его пронзительно-медовым губам.

Следующие два часа были самыми невозможными, самыми счастливыми в ее жизни. Она забыла обо всем на свете. Винна даже представить не могла, что любовь может быть такой – ослепительной, как свет солнца, жадной как истомленный безводной пустыней путник, беспощадной, как лезвие меча, сладкой до горечи, бесстыдной до темных глубин ада. Где-то на самой верхней точке бесконечной череды пиков наслаждения она, совершенно обессилев, соскользнула в спасительный мрак бесчувствия.

Старичок-мирпанец вывел ее из этого блаженного состояния, поднеся к лицу флакон с неприятно и остро пахнущей жидкостью.

– Ох! – она села, с трудом понимая, где находится.

Все тело дрожало натянутой струной, голова была как в тумане, невыносимо хотелось пить. С понимающей улыбкой мирпанец поднес ей большой драгоценный кубок, наполненный сильно разбавленным вином. Винна не отрывалась от его прохладного, почти ледяного края, пока не опустошила весь. Должно быть, старик добавил туда какого-нибудь бодрящего зелья, потому что в утомлённое тело девушки вновь начала возвращаться сила, а голова прояснилась.

Она оглянулась, ища глазами Конрада, но его не было.

– Он вернулся в свою палатку и сказал, что будет ждать тебя там, – проследив за ее взглядом, пояснил купец. – Прости, ослепительная, но я не могу предоставить свое ложе вам на всю ночь. Ведь нужно же где-то спать и мне самому?

При этом старичок хихикнул и протянул девушке накидку. Прислужница принесла ей туфли и поставила рядом.

– Не трудись одевать остальное, – посоветовал старичок. – Завернись в накидку и поспеши к нему. Его палатка совсем рядом, сейчас уже поздно и вряд ли кто-нибудь тебя увидит. Не снимай мой талисман, он защитит тебя от злых чар, которые непременно захочет наслать на тебя через эту старую ведьму твоя соперница.

– Ты думаешь, Лоранг…

– И думать нечего, – прервал ее мирпанец. – Ясно же, что ее подкупили. Старуха хотела напугать тебя, вот и наплела всяких страхов, чтобы ты от своего рыцаря отступилась.

– Но теперь он мой, мой! – торжествующе воскликнула Винна. – Как мне отблагодарить тебя?

– Отблагодаришь, когда дело будет сделано до конца. Чтобы он навсегда оставался твоим и даже не взглянул на другую, чтобы все ваши ночи и дни были такими же, как сегодня, принеси мне прядь его волос.

– Зачем? – удивилась Винна.

– Я сплету их с прядью твоих кудрей, красавица, в кольцо – символ вечности, – пояснил старичок. – И скажу заветное слово. А затем мы спрячем это колечко в надежное место, чтобы никто-никто не смог его отыскать. И пока будет цело кольцо, все будет так, как я сказал. А теперь торопись! Твой возлюбленный, должно быть, уже истомился от ожидания. А моя рабыня принесет твою одежду.

Наскоро сунув ноги в туфли и поплотнее запахнувшись в накидку, Винна едва не бегом покинула благоухающую палатку мирпанского торговца и побежала к тому, кто отныне и навсегда стал смыслом ее жизни.

Она довольно быстро добралась до входа в палатку Конрада и никто ее по дороге не остановил. Сгорая от нетерпения Винна вошла внутрь. На мгновение девушку поразил контраст между роскошью обиталища мирпанского купца и скромной обстановкой, царящей здесь.

Пол был устлан скошенной травой и ее легкий запах витал в воздухе, но он не мог сравниться с чудесными ароматами Востока, которыми благоухал шатер, только что ею покинутый. Низкое ложе, застеленное зеленым шелком, было гораздо скромнее и по размерам и по количеству подушек. Сундука было всего два и оба закрыты. Никаких ярких ковров, полупрозрачных занавесей, шелков и драгоценностей. Скромная ширма в углу, низкий столик и два оббитых бархатом табурета – вот и вся обстановка.

К удивлению девушки в палатке никого не было. Винна беспомощно оглянулась: где же ее страстная любовь? Ведь купец сказал, что он ее ждет! Но тут послышались легкие шаги снаружи и на пороге шатра возникла еще одна фигура, закутанная в темную накидку. Потрясенная девушка отступила вглубь палатки. При свете горевшей на столике масляной лампы она узнала свою госпожу и подругу.

Молена также ее узнала.

– Ты!? – воскликнула она с негодованием, – Ты?! Что ты здесь делаешь, бесстыдница? Ведь ты невеста!

– А что ты здесь делаешь, дорогая подруга?! – не менее возмущенно воскликнула Винна. – Насколько мне известно, ты тоже невеста, и имя жениха будет названо не позже, чем завтра! И это имя вовсе не Конрад де Вильен!

– Откуда тебе знать! – огрызнулась Молена.

– Разве Конрад собирался участвовать в турнире? – насмешливо произнесла ее черноволосая соперница.

– Он будет участвовать в турнире! – топнула ножкой дочь барона. – А ты убирайся прочь! Твое время кончилось, Винна. Может быть, ты и забавляла его какое-то время, но завтра ты выйдешь замуж за Дарнока и уедешь с ним в Фуар! Я так решила.

– В Фуар?! – ужаснулась Винна. – Нет, ты этого не сделаешь…

– Все уже решено и отец согласен с моим решением. Дарнок будет управляющим замком и ты станешь ему помогать. Там предстоит много работы, потому что мы хотим перестроить и обновить Фуар. Ведь он будет приданным моей второй дочери, которую я рожу от де Вильена. А первой мы дадим в приданное Жансив. Старший сын унаследует Моран вместе с титулом барона, а второй сын станет архиепископом! – торжествующе провозгласила Молена.

– Ах, как чудесно ты все распланировала! – хихикнула ее подруга детства. – Прямо как в той побасенке про нищего, который мечтал найти сокровище! Только для этого, дорогая, сперва нужно, чтобы Конрад на тебе женился.

– Он на мне женится, – уверенно произнесла ее соперница.

– Он тебе обещал? – с издевкой в голосе парировала Винна. – Он решил принять участие в турнире? Он тебе сказал об этом? Когда же, интересно? Ведь еще вчера и речи об этом не было!

– Не твоя забота, – еще больше раздражаясь, повысила голос Молена. – Немедленно убирайся прочь! И не смей даже близко подходить к Конраду! А не то я быстро расскажу твоему будущему мужу о твоих ночных похождениях.

– Э, нет, милая моя подруженька, ничего не выйдет! Конрада я тебе не отдам! Он – мой!

– Да как ты смеешь!

– А вот и смею! – теперь уже Винна наступала на соперницу, сверкая глазами. – Он любит меня!

– Не смеши людей! – отмахнулась от нее дочь барона. – Он – благородный рыцарь, а ты – дочь стражника. Все, для чего ты ему нужна – это развлечение, да и то ненадолго.

– Развлечение? – засмеялась черноволосая красавица. – Может быть и так, но только тебе и этого не видать. Ты же знатная дама, должна блюсти свою честь до свадьбы, а то позора не оберешься. Или ты решила соблазнить Конрада этой ночью? Потому и пришла сюда? Думаешь, если он проведет ночь с тобой, то как благородный рыцарь, завтра выйдет на турнир, чтобы по правилам рыцарской чести на тебе жениться?

Тень пробежала по лицу Молены и она невольно сделала шаг назад.

– А, так я угадала! – торжествующе воскликнула Винна и снова залилась звонким смехом. – Вот беда, подружка! Ничего у тебя не получиться.

– Убирайся немедленно отсюда или ты пожалеешь! – угрожающе произнесла владелица Морана.

– Да что ты можешь мне сделать? Я тебе не крестьянка! Сошлешь в Фуар? Выдашь замуж? А я замуж не пойду! И в Фуар не поеду! Попробуй, заставь меня! Что, выгонишь из замка? Так я и без твоего замка не пропаду. Я поеду с Конрадом туда, куда он захочет. В отличие от тебя, моя дорогая, я ничем к Лагнару не привязана. Это тебя здесь твои богатства держат, да родовая честь. А я свободна, как ветер в поле и могу идти за своим любимым хоть в Гарстан, хоть на край света!

– Он никогда на тебе не жениться!

– Ну и что? Он, может, вовсе никогда не жениться. Земель у него нет, о наследниках думать не надо. Но любить-то он будет меня и спать будет – со мной. Так что это я ему детишек нарожаю, а не ты. И не четверо. Если он будет так стараться, как сегодня, – то не меньше дюжины!

– Ох, и чем же ты кормить будешь этих незаконнорожденных? – подпустила шпильку бледная от гнева Молена.

– А вот это уж не твоя забота!

– А и впрямь, такой шлюхе как ты ничего не стоит заработать за ночь десяток медяков, развлекая пьяных конюхов.

– Это я-то шлюха!? – вскричала Винна. – А ты – холоднее рыбы. Твой муж в ледышку превратиться в первую же ночь! Конрад в твою сторону даже не разу и не глянул, хоть ты вся в шелках да в драгоценностях. Так что не помогут тебе ни замки твои, ни сундуки с золотом! Не купишь ты его за свои богатства и баронский титул! Он – мой! От пахнущих травой расчудесных локонов на макушке до гладеньких сладеньких пяточек! Уж поверь, я все его медовое великолепие как следует распробовала, ни одного местечка не пропустила! И делиться им с тобой, подружка, не собираюсь! Мой он, зачарованный, привороженный, околдованный, навеки – мой!

– Ах ты ж потаскуха! Ведьма! – не выдержав, Молена с воплем вцепилась в волосы соперницы.

– Ледышка худосочная! Расфуфыренная пустая склянка! – не осталась в долгу Винна, лягнув ее ногой.

– Змея неблагодарная!

– Кукла разряженная! Заносчивая дура!

И подруги детства сцепились как две дикие кошки, осыпая друг друга бранью и с энтузиазмом выдергивая немалые клочья из своих растрепавшихся причесок. Резкие движения Винны привели к тому, что ее накидка распахнулась, и Молена увидела, что под ней ничего нет. Это окончательно взбесило владелицу Морана.

– Ну, погоди же! – взвизгнула она. – Сейчас я расцарапаю твою наглую рожу так, что ты на пугало похожа станешь, бесстыжая!

– А я выцарапаю твои завистливые глаза, чтобы не зарилась на чужое!

Винна была крепче и смелее, но ненависть и отчаянье придавали Молене силы. Неизвестно кто одержал бы победу, но в самый разгар потасовки в палатку вбежали привлеченные криками Жанкита, Рес и Дарнок, который, как и обещал рыцарь, к тому времени уже протрезвел.

– Боже всемогущий! Святые мученики! Что здесь происходит?

Обе красавицы были так увлечены выяснением отношений, что даже не заметили появление на сцене других действующих лиц.

– Я тебе покажу Конрада, голодранка безродная! – кричала Молена, вдохновенно раздавая тумаки одной рукой, а другой стараясь значительно проредить пышные черные кудри соперницы. – Ты у меня будешь знать как лезть в постель к чужим женихам!

– Безродная? Да я может познатнее тебя буду! – отвечала Винна, нанося удар коленом в живот и вонзая локоть в бок подруги. – Моя мать, чтоб ты знала, графского рода!

– Дешевая подстилка была твоя мать, как и ты!

– Чтоб у тебя язык отсох, гадюка! Чтоб ты де Гресиру досталась! Чтоб твое чрево высохло, не рожая!

– А ты чтоб рожала одних уродов и калек! Чтоб ты сдохла от голода на гнилой соломе в грязном притоне! Там тебе самое место!

– Кажется, дело плохо, – сказал Рес, обращаясь к оруженосцу.

– Да уж, хуже некуда, – согласился Дарнок, потрясенный не только весьма колоритной сценой, но и тем, что его прекрасная нежная Молена, сущий ангел, способна на подобные слова и поступки.

– Нужно их остановить, пока сюда не сбежался весь лагерь. Жанкита, сторожи снаружи, чтобы сюда никто не вошел, а мы попробуем разнять этих милых дам. Вы, Дарнок, держите свою невесту, а я – Молену.

Но оказалось, что сказать было гораздо проще, чем сделать. Не увещевания, ни попытки растащить дерущихся первое время не приносили никакого результата. Единственное, чего они добились, так это то, что обе красавицы наконец заметили Конрада (но не Дарнока) и обе вцепились в него, норовя попутно оттолкнуть соперницу.

– Убери руки от моего Конрада! – кричала Винна. – Не смей его касаться! Он мой!

– Оставь его в покое, развратница! Стыда у тебя нет!

– Дарнок, да держите же Винну! Так мы их вовек не растащим! Волосы выпутывайте!

Наконец, главным образом усилиями Реса, двух прекрасных дам удалось оторвать друг от друга, а Винну – от ее возлюбленного.

– Я отведу Молену в ее палатку, а вы постарайтесь успокоить свою невесту, – сжимая в стальных объятьях отчаянно извивающуюся и брыкающуюся дочь барона, крикнул юный рыцарь.

С этими словами он буквально выволок Молену наружу.

– Конрад, не бросай меня! Конрад, я тебя люблю! – кричала ему вслед Винна. – Моя мать – графиня! Это правда! Я все тебе расскажу! Конрад, вернись!

Атавия. Турнирный луг

К счастью, до палатки Молены было несколько шагов. Зажав девушке рот, так, что она могла издавать лишь невнятное мычание, Рес просто оторвал ее от земли и преодолел это расстояние в каких – ни будь два прыжка. Далина охнула, когда увидела его на пороге со своей ношей.

– Святые мученики! А я-то думаю, что за крик. Господи, Святой Боже!

– Чем причитать, лучше помогла бы мне успокоить свою госпожу!

В этот момент Молена со всей силы укусила его за руку, которой он зажимал ей рот. Юноша с силой швырнул ее на постель. Теперь рот дочери барона и ее руки стали свободными и она сразу же переключила свой гнев на виновника скандала.

– Негодяй! Подлец! Обманщик!

– Тише! Успокойтесь, сударыня! Неужели вы хотите, чтобы ваш отец сюда пришел? Не кричите, уже стали собираться любопытные, – попробовал урезонить ее рыцарь.

– Обманщик! Ты же обещал!

– Разве я отказываюсь от своих обещаний?

– А-а! – истерически захохотала Молена. – Вот оно что! Почему бы и нет? Две всегда лучше одной! Мерзкий распутник! Бедняга Дарнок, он так вас уважал!

Она представляла собой ужасающее зрелище: волосы всколочены и спутаны, один рукав оторван, другой превратился в клочья, на виске – синяк, на подбородке – царапина, на шее еще одна, губы разбиты в кровь, руки покрыты ссадинами, ногти обломаны.

– Молена, какой я дал повод… – начал было свою оправдательную речь Рес, но девушка его прервала.

Вскочив с кровати, она выкрикнула ему в лицо, глядя с ненавистью и презрением.

– Повод? Разве не ты говорил, что любишь меня? И такова твоя любовь? Лживый негодяй! А я, дура, чуть было не вообразила, что это – правда!

– Но в чем я виноват?

– А! Невинный ангелочек! И с какой легкостью, благородный рыцарь, с твоих уст срывается очередная ложь! Я могла бы простить всех мои служанок, которых ты валял в сене, и даже твои любовные похождения с Винной, пока она не была обручена. Но она – невеста, ты признаешься в любви мне, и в последнюю ночь перед ее и, возможно, нашей свадьбой, я застаю эту распутницу в твоей палатке в чем мать родила!

– Но я не знаю, что она там делала.

– Врешь! Врешь! Врешь!

– Э! – тихонько проворчала Далина, покидая шатер. – Вы, господин Конрад, сами заварили эту кашу, сами ее и расхлебывайте. А я лучше погляжу, чтобы вам не мешали помириться или уж до конца рассориться, что было бы гораздо лучше!

Как мы знаем, старая служанка не одобряла выбор своей хозяйки. Ни юноша, ни девушка не слышали ее слов и не заметили ее ухода. Они стояли посреди палатки, глядя в глаза друг другу, и, если бы можно было убить взглядом, они оба сейчас были мертвы.

– Бога ради, успокойтесь, Молена, – Рес первым взял себя в руки. – Выслушайте меня.

– Зачем? Чтобы услышать новую порцию лжи?

– Я не лгу!

– Неужели? То вы едете в Гарстан сражаться с сарацинами, то вы приехали, чтобы убить де Гресира. То вы не собираетесь участвовать в турнире, то уже участвуете. То вы не любите меня, то любите. А что вы успели наговорить Винне? Что ей наобещали?

– Я ничего ей не обещал.

– Хватит, Конрад! Я сыта вашей ложью. Я больше ничего не желаю слушать. Рассказывайте свои сказки другим дурочкам. Я не так глупа, чтобы поверить вам еще раз. Ступайте к своей любовнице. Похоже, вы стоите друг друга. Она такая же мастерица сочинять небылицы, как и вы. К примеру, о своем графском происхождении.

– У меня никогда ничего не было с Винной, – стараясь быть спокойным, возразил ей Рес.

– Вот как?! Должно быть, мне привиделась моя служанка в вашей палатке, да еще совсем без одежды? И мне послышалось, как она бесстыдно в подробностях описывала все ваши м – мм… достоинства? И хвалилась какой вы непревзойдённый любовник?

– Это уже слишком! – не выдержал Рес. – Одна сумасшедшая плетет невесть что, а другая ей верит!

– О, это правда! Я была безумна, полюбив вас и вам поверив, но теперь довольно! Убирайтесь, Конрад! Ступайте прочь! Вон из моей палатки, из моего замка, из моей жизни!

И Молена решительно указала ему на выход. Ни говоря больше ни слова, юный рыцарь резко повернулся и вышел.

– Ае! Замечательно! Чудесно! Прекрасное решение! – пробормотал он уже за порогом. – Уехать ко всем чертям и пусть сами разбираются! Дарнок женится на Винне… или не женится… Какая разница! А что будет с этой глупой ревнивой девчонкой мне и вовсе безразлично!

За его спиной довольная Далина юркнула назад в шатер. Она застала «свою горлицу» горько рыдающую на постели и принялась ее утешать.

– Вот и хорошо! Незачем за ним плакать! Скатертью дорога! Тоже принц прекрасный! В карманах ни гроша, вино хлещет как воду, юбки ни одной не пропустит! И даром нам не надобно такого сокровища! Не плачь, голубка моя! Выйдешь замуж за герцога и будешь жить как в раю! Вот это настоящий мужчина. С достоинством, с деньгами, с положением.

– Ох, горько мне, Далина! Ох, больно! – Молена уткнулась в плечо верной служанки и зарыдала еще громче. – Правду ведь сказала Лоранг. Одна ложь и обман вокруг…Но ведь она сказала, что я выйду за него и буду счастлива?

– Да разве ж она имя называла? – гладя по растрепанным волосам, пояснила Далина. – Говорила о молодом рыцаре. И с чего ты взяла, девочка моя, что речь об этом безземельном гуляке?

– А полынь с медом? Помнишь: нужно горя хлебнуть, чтобы до счастья добраться.

– Не нужно нам такого счастья. Погляди на себя. Да твоя мать, если бы сейчас тебя увидела, в гробу бы перевернулась. Драться из-за неверного мужчины да еще с кем – со служанкой! Позор, и только!

– Ой, что же я наделала, Далина! Он же сейчас уедет и никогда не вернется! И я больше никогда-никогда его не увижу! – встрепенулась девушка.

– И хорошо! Не хватало только, чтобы ты сейчас следом за ним бросилась и в ноги упала: вернись, мол, все тебе прощу! Да годится ли так дочери барона де Моран за каким-то сопливым мальчишкой убиваться? Бог наши молитвы услышал. Де Гресир на турнир не явился, значит герцог победит. Вот и будешь ты герцогиней! А де Вильен пусть себе едет на все четыре стороны служанкам юбки задирать. Кровь у него еще играет, молод слишком. Щенок же, шестнадцать только лет. Ну, какой из него муж? Отец? Да он сам еще ребенок. То ли дело де Варра…

– Замолчи! – Молена перестала плакать и села, вытирая мокрые щеки. – Вспомни-ка лучше, что Лоранг говорила. Что рыцарь останется мне верен. И что женщина в короне захочет отнять мою любовь. Ведь так?

– Да я уж и не помню этих глупостей, – отмахнулась служанка.

– Нет, это не глупости. Все пока сбывается. Сказала ведь она, что явится молодой рыцарь – и явился. Что подарит любовь сладкую как мед и горькую как полынь… Ах, куда уж горше! И что де Гресир мне не судьба – вот и нет его, не приехал. И что будет вокруг много лжи и обмана – вот и обман. И что ждет нас долгая разлука… Ой, Далина, может он и не виноват вовсе…

– Как так не виноват? – возмутилась служанка. – А голая Винна в его палатке?

– Может она нарочно это подстроила чтобы нас рассорить и разлучить? Ведь его там в это время не было. Он позже с Дарноком и со своим оруженосцем пришел. Беги к нему, Далина, беги! Скажи, что я… готова выслушать его объяснения.

Заметив, как нахмурилось лицо служанки, Молена встала.

– Нет, постой, я сама пойду…

– Это в таком-то виде? – и хитрая Далина подала своей госпоже зеркало.

Увидев свое отражение, дочь барона пришла в ужас.

– Ты права! Так нельзя идти… Я ему напишу! Подай скорее письменный прибор.

С тяжелым вздохом служанка исполнила требуемое. Молена присела к маленькому столику у изголовья кровати и быстро набросала несколько строк.

– Отнеси, скорее! Скажи, я жду ответа!

Далина нехотя отправилась выполнять поручение. Если бы не последние слова, она бы просто спрятала письмо, чтобы затем сжечь. Теперь же ей пришлось подойти к палатке Конрада, где она наткнулась на плачущего Жанка, вернее Жанкиту.

– Рыжик?! Ты чего плачешь? Или тебя обидели?

– А… – размазывая по щекам слезы ответил мнимый оруженосец рыцаря. – Это все господин Дарнок! Хозяин хотел уехать, даже велел вещи собирать. Я уже так обрадовался, а тут пришел господин Дарнок и он сразу передумал. Господин Конрад всегда его слушает, потому что он только его и любит! А на меня ему наплевать!

И, махнув в досаде рукой, бедная Жанкита убежала прочь.

– Умом нынче ночью все тронулись, что ли? – проводила его изумленным взглядом старая служанка.

В то же мгновенье из палатки рыцаря вышли Дарнок и Рес. В сложившейся ситуации следовало ожидать между ними ссоры. Ведь как жених Винны оруженосец должен был считать себя оскорбленным. И хотя он не был рыцарем, а значит формально не мог требовать поединка с Конрадом, зная его характер Далина все же опасалась, что Дарнок возьмется за меч. Но оба молодых человека были настроены вполне благодушно.

– Я рассчитываю на вас, – продолжая разговор, произнес оруженосец.

– Я сделаю все, как мы договорились, – дружески похлопывая его по плечу ответил Конрад. – Не беспокойтесь.

И они улыбнулись друг другу как добрые друзья. Пока Далина смотрела на них, разинув рот, рыцарь заметил ее и подозвал.

– Ты что-то хотела нам сказать, Далина?

– Это письмо от моей госпожи, – подала послание служанка. – Она ждет ответ.

При скудном свете звезд и отблесках отдаленного костра рыцарь быстро прочел послание.

– Вот видите, Дарнок, все складывается как нельзя лучше. Передай своей госпоже, что завтра я буду в зеленом, – обратился он к служанке.

– В зеленом? – недоуменно переспросила Далина. – И это все?

– Все.

– Разве вы не станете писать ответ и не пойдете к ней?

– Зачем? Передай это и достаточно.

Изумленная Далина собралась было уже идти, как вдруг подбежал испуганный и запыхавшийся Жанк.

– Там… Там!

– Что случилось? – воскликнули хором рыцарь и Дарнок.

– Приехал граф де Гресир!

Рыцарь и Дарнок переглянулись. Далина в ужасе всплеснула руками и со всех ног бросилась в палатку своей госпожи.

Молена выслушала страшное известие со странным спокойствием. Она только до боли сжала пальцы и слегка побледнела.

– Ты передала Конраду мое письмо?

– Да, – ответила верная служанка.

– И что он сказал?

– Что будет завтра в зеленом… – недоуменно пожала плечами Далина.

– В зеленом?! – радостно воскликнула юная наследница Морана. – В зеленом?! Благодарю тебя, Всемогущий Боже!

Она раскинула руки, словно крылья, и закружилась по шатру, с самым мечтательным выражением лица.

– Не пойму, чему тут радоваться? – проворчала старая служанка.

– Как ты не понимаешь? Ведь зеленый с золотом – это цвета Морана! Он сказал, что завтра будет в зеленом, значит он не уезжает! Значит завтра он придет на турнир, одетый в наши цвета! Он примет участие в турнире и заранее уверен в своей победе!

– Хвалилась кошка, что сильнее льва, – скептически проворчала Далина, покачав головой.

– Ах, Далина! – девушка обняла ее и счастливо вздохнула. – Он победит, вот увидишь! И я буду его женой!

– Как бы там ни было, – по-прежнему ворчливым тоном сказала служанка, – завтра у нас свадьба, а невеста вся исцарапана и в синяках! Немедленно нужно сделать примочки из травяного настоя, а не то завтра вместо первой красавицы Лагнара придется замуж выдавать какое-то страшилище!

– Ой, правда! – хватаясь за зеркало и с тревогой разглядывая свое отражение, произнесла Молена.

Затем она подняла глаза на служанку и прыснула от смеха.

– А знаешь, этой черноволосой ведьме тоже крепко досталось! Уж ей придется показываться на людях только в вуали.

Как раз в этот время «черноволосая ведьма», запыхавшись от быстрого бега, вбежала в шатер мирпанского купца, который пыталась разыскать в течение последнего получаса, и вцепилась в цветастое одеяние старика.

– Верни мне его! Ты же обещал!

Мирпанец оттолкнул девушку и Винне показалось, что ее ударили куском льда.

– Дура! – зло и холодно прошипел купец. – Я же сказал: принеси мне прядь его волос!

– Но он хочет принять участие в турнире! Он хочет на ней жениться! Он меня не стал даже слушать!

– Никакой свадьбы завтра не будет, – пообещал старик. – Но поторопись! Принеси мне его волосы как можно скорее. Тогда он навеки будет твоим. Иди! Иди!

Когда Винна вышла из шатра, мирпанец скривился.

– Вот глупая гусыня!

– Хочешь, я добуду для тебя его волосы? – прильнула к нему рабыня.

– Ты не сможешь этого сделать.

– Почему же? Я сделаю все, что ты захочешь… – лаская его, промурлыкала красотка.

– Все, но не это, – усмехнулся старик. – Ты – порождение моей магии, а на принца она не действует. Ты будешь для него пустым местом. Не думаешь же ты, что он позволит пустому месту остричь свои волосы?

– Когда он будет спать…

– Почувствует, – хмыкнул Кеарт.

– Даже если напоить его сонным зельем?

– Никакое зелье на него не подействует. Лучше делай то, для чего я тебя создал.

И он повлек рабыню к постели, отвечая на ее томный призыв.

– Можно я тебя кое о чем попрошу? – проводя кончиками пальцев по его морщинистой щеке и заглядывая в глаза, попросила она.

– Чего ты хочешь?

– Прими для меня такой же образ, как для этой дурочки. Того красивого мальчика… А он на самом деле такой хорошенький или ты его приукрасил?

Атавия. Турнирный луг

И вот наступил тот день, которого Молена так боялась и так ждала. Утро было сырым и туманным, трава стала мокрой от росы. Зрители медленно собирались вокруг ристалища, кутаясь в плащи и накидки. Пора было одеваться и причесываться, но Далина куда-то пропала. Пока другие служанки помогали дочери барона принять ванну, она наконец появилась и подол ее платья был мокрым до самых колен, словно старая служанка бродила где-то по густой высокой траве.

Молена в раздраженье принялась ее бранить, но Далина стала оправдываться. Она-де не просто так бродила ранним утром по лагерю, а чтобы разузнать все новости. Первой новостью было то, что герцог де Варра и его матушка внезапно собрали вещи и уехали, ни с кем не простившись. Их палатка теперь была пуста. О причине столь неожиданного отъезда главного претендента на руку Молены приходилось только гадать. Шептались, что де Варра увидел графа де Гресира и испугался такого грозного соперника.

Второй новостью было исчезновение Винны. Она не ночевала в своей палатке и Ромор с самого утра ее всюду разыскивал. Ну, а третья новость была и вовсе неожиданной – в списках участников турнира имя де Вильена не значилось.

– Вот, говорила я тебе, моя голубка, что от этого Конрада можно всякого ожидать, – не то злорадствовала, не то досадовала Далина. – Что же это за рыцарь, что не держит своего слова?

– Может он просто не успел, – оправдывала своего возлюбленного Молена. – Турнир ведь еще не начался.

– Что же будет, если он тоже не объявиться? Де Варра сбежал, да и этот струсил. Небось увидел такую громадину, как Проклятый Граф и сразу сердце в пятки ушло у хваленого героя.

– Перестань болтать глупости! – прервала старую служанку владелица Морана. – Лучше подай мне вуаль.

Девушка разглядывала свое изображение в зеркале, невольно хмурясь. То, что уехал герцог де Варра ее ничуть не огорчило, исчезновение Винны даже обрадовало. Ну и пусть катиться ко всем чертям эта неблагодарная мерзавка! После того, что дочь Ромора устроила ночью, Молена не желала ее видеть, и, если бы у Винны хватило наглости попасться ей на глаза, то она сама прогнала бы бесстыжую прочь.

Пока Далина, ворча, прикалывала вуаль, дочь барона с тревогой думала о том, что старая служанка могла вчера что-нибудь напутать или даже не передать Конраду ее письмо. Она снова приступила к Далине с расспросами, но та упрямо твердила, что ничего не приврала и ничего не перепутала, письмо вчера вручила самому де Вильену, а слова его о том, что «он будет в зеленом» передала в точности.

Наконец снаружи послышался голос барона, который звал дочь. Молена бросила последний взгляд в зеркало и с тяжелым вздохом направилась к выходу из палатки.

– Я сейчас переодену мокрую юбку и приду, моя голубка, – пообещала Далина.

Нарядные служанки выпорхнули из палатки следом за своей госпожой. Старая служанка осталась одна. Убедившись, что ни в шатре, ни поблизости от него никого нет, Далина извлекла из складок своей одежды маленький флакон из темного стекла, в котором плескалось обещанное Лоранг зелье для де Гресира. Собственно за этим крошечным пузырьком она и бегала к ворожее по росе.

Осторожно поставив бутылочку на стол, Далина стала стаскивать мокрую юбку и тут услышала за своей спиной какой-то подозрительный шорох. Резко обернувшись, служанка увидела Винну.

– А ты что здесь делаешь, бесстыдница?! – вскричала она.

– Ах, тише, Далина, тише, – умоляюще сложила руки девушка. – Я пришла за помощью.

– За помощью? – возмутилась Далина. – Что еще тебе здесь нужно?

– Я знаю, что виновата и пришла просить тебя замолвить за меня словечко перед Моленой. Я вела себя ужасно. Не знаю просто что на меня нашло. Я ведь люблю Конрада, очень сильно его люблю, вот и не хотела отдавать его…

Черноволосая красавица тяжело вздохнула и продолжала виноватым тоном.

– Только это неправильно. Де Вильен – знатный рыцарь, а я – дочь стражника. Я ему не пара. Я знаю, ты недолюбливаешь Конрада, но Молена его любит. А мы с Моленой подруги с детства и я ее тоже люблю, не хочу ей зла. А уж Конраду я желаю самого лучшего.

Далина смотрела на Винну хмуро и недоверчиво, но слушала, не перебивая. Словно собравшись с силами, девушка продолжала свою речь.

– Вот я и подумала… Раз я их люблю обоих и обоим желаю добра, я не должна стоять на пути их счастья. Конрад беден, что же ему всю жизнь по дорогам скитаться? А женившись на Молене, он станет богатым, да еще и бароном. А я… Я хочу у нее попросить прощения. Я больше никогда и близко к Конраду не подойду. Выйду замуж за Дарнока, как она и хотела, и уеду с ним в Фуар. Прошу тебя, Далина, помоги. Попроси ее за меня. Скажи, что я раскаиваюсь и прошу прощения.

– Вот сама и говори, – ворчливо ответила старая служанка.

– Да ведь она меня слушать не станет, не захочет.

Винна смотрела так жалобно, так умоляюще, что сердце Далины все же дрогнуло.

– Ну да ладно, попробую поговорить с нею. Если де Вильен выиграет турнир и их обвенчают, может она тебя на радостях и простит.

– Ах, я боюсь, Далина, что победит де Гресир. Конрад хоть и сильный и смелый, но справиться ли он с таким силачом? В своих доспехах Проклятый Граф как сторожевая башня. Кто сможет выбить его из седла?

– А вот об этом ты не волнуйся, – заговорщицки понизив голос, сообщила старая служанка. – Де Гресир турнир не выиграет.

– Как ты можешь быть в этом уверена? – удивилась Винна.

– Вот моя уверенность, – указывая на пузырек с зельем, усмехнулась Далина.

– Что это?

– Это зелье дала мне Лоранг, – шепотом пояснила старая служанка. – Мне пришлось отдать за него свое жемчужное ожерелье.

– Ты хочешь де Гресира отравить? – всплеснула руками ее более молодая собеседница.

– Нет, хоть я и сделала бы это с удовольствием. От этого он сделается как пьяный. У него все перед глазами поплывет, земля под ногами закачается. Даже от легонького удара Проклятый Граф вылетит из седла.

– Ах, как хорошо ты придумала, Далина! – воскликнула девушка. – Только как ты дашь ему выпить это зелье?

– А я поднесу ему кубок с вином, будто бы от госпожи Молены…

Винна задумалась.

– Боюсь, он не возьмет из твоих рук этот кубок. Де Гресир, говорят, подозрителен. У него ведь много врагов. Лучше это сделать мне, – предложила девушка, после непродолжительных раздумий. – Его оруженосец Аже давно не дает мне прохода. Попробую я отвлечь его и потихоньку влить зелье в питье графа. После одного-двух поединков тот захочет пить… Как думаешь, получится?

– Это, пожалуй, понадежней моего плана, – согласилась Далина. – Только сможешь ли ты незаметно влить зелье в кубок де Гресира?

– Попробую. А уж если не выйдет, тогда поступлю так, как ты хотела – подам ему вино как бы от Молены. Авось все же выпьет.

– Будь осторожна, Винна, – отдавая молодой служанке пузырек, предупредила Далина. – Если у тебя все получиться, я расскажу госпоже о том, что ты для нее сделала. Уж тогда она наверняка тебя простит.

Черноволосая красавица заверила старую служанку, что сделает все, что в ее силах, чтобы помочь Молене избавиться от де Гресира и покинула палатку, унося в рукаве накидки заветный флакон.

Отойдя несколько шагов, она оглянулась и рассмеялась злорадно.

– Нет уж, дорогая подруженька! Не стану я тебе помогать. Доставайся – ка ты лучше Проклятому Графу.

С этими словами Винна размахнулась, намереваясь зашвырнуть пузырек с зельем подальше, но вдруг остановилась, словно внезапно пришедшая ей в голову мысль заставила девушку передумать.

– Э, нет! – пробормотала она. – Не стоит выбрасывать это колдовское зелье. Может быть, оно мне еще пригодиться. Вот что я сделаю! Я добавлю это зелье в вино Конрада. Тогда он проиграет турнир и на Молене не женится!

И, довольная своей выдумкой, девушка злорадно рассмеялась.

В это время со стороны ристалища зазвучали трубы герольдов, возвещая о начале турнира. Винна заторопилась, настороженно оглядываясь по сторонам. Не хватало еще попасться на глаза Молене! Со всеми предосторожностями она добралась до палатки своего отца, начальника стражи Ромора. Охранник, стоявший у входа, обрадовался ее появлению.

– Госпожа Винна! Наконец-то! А мы всюду искали вас.

Буркнув что-то неразборчивое, девушка быстро проскользнула внутрь. Она принялась рыться в сундуках, выбирая самое нарядное платье. Наскоро умывшись, Винна переоделась и уложила волосы, надела украшения и накинула на голову и плечи широкий бледно-зеленый шарф. На минуту она замерла перед зеркалом, любуясь своим отражением, поправила цепочку с амулетом, который дал ей мирпанец. Затем Винна взяла стоявший на столике серебряный кубок и наполнила его вином из кувшина. Остановилась, прислушиваясь.

Со стороны турнирного поля раздавался шум и крики, снова затрубили герольды. Девушка достала пузырек с зельем и вылила его содержимое в кубок. Затем она набросила плащ и, спрятав кубок под плащом, стремительно вышла из палатки.

Атавия. Турнирный луг

Рес отступил на шаг, внимательно осмотрел свою работу. Результатом его трудов был выкрашенный белой краской нагрудник. Удовлетворенно хмыкнув, юный рыцарь вновь обмакнул кисть в краску. В этот момент в палатку вошел Жанк, вернее Жанкита.

– Что вы делаете? – воскликнула она. – Вас повсюду ищут! Господин барон спрашивал раз двадцать, а госпожа Молена никак ни меньше ста раз.

– Мне нужно закончить работу, – не прерывая своего занятия и не оборачиваясь, ответил Рес, – Нужно немного подождать, пока высохнет краска. Приведи моего коня. К твоему возвращению краска как раз перестанет так липнуть и можно будет одеваться.

Жанкита топнула ногой в знак протеста, но не посмела отказаться исполнить приказание. Когда она вернулась, в палатке уже не было никаких следов краски. Рес вышел, чтобы оседлать вороного собственноручно. Он вполне доверял в этом деле девушке, но сейчас от правильно и надежно затянутой подпруги зависела его победа, и рыцарь решил не рисковать.

Когда он вернулся в палатку, герольды как раз объявили о последнем поединке.

– Отлично, – прислушиваясь к доносящемуся с ристалища шуму, заметил Рес. – Самое время влезать в эту жестянку.

Жанкита заикнулась было о том, что удар копья де Гресира будет для него смертельным и она никак не может допустить, чтобы ее хозяин так рисковал, но юный рыцарь резко оборвал ее на полуслове. Сокрушенно вздохнув, девушка принялась помогать благородному Конраду де Вильену надеть доспехи. Свежая краска, к ее изумлению, держалась довольно прочно и почти не пачкала руки.

Через несколько минут Рес, облаченный в белые латы, с мечом на боку, держа в руках шлем вышел из палатки и нос к носу столкнулся с Винной.

– Ты все же хочешь принять участие в турнире! – воскликнула черноволосая красавица. – А я-то надеялась, что после того, что было этой ночью, ты не станешь этого делать.

– Я дал слово барону и Молене.

– Но турнир почти завершен. Слышишь?

Как раз в это мгновение раздались громкие крики, извещающие о том, что удар одного из противников достиг цели.

– Не беспокойся, Винна. У меня еще достаточно времени, чтобы вызвать на поединок победителя.

Из палатки вышла Жанкита, держа щит и турнирное копье. Рес надел шлем и без посторонней помощи легко сел в седло.

– Конрад! – Винна хотела взяться за стремя, но не найдя его, ухватилась за поводья вороного. – Я должна сказать тебе нечто очень важное! Ночью ты не захотел меня слушать. Я хочу, чтобы ты это знал…

– Потом, Винна, потом, после турнира, – юноша протянул руку за щитом.

– Нет, нет! Сейчас! Это очень важно!

– Хорошо, говори, но как можно быстрее.

– Я пыталась объяснить тебе… Конрад, я не дочь Ромора. Я подкидыш. Мои родители были знатного рода. Моя мать – графиня де Нор.

– Рад это слышать, – юный рыцарь принял из рук Жанкиты копье. – И что же? Ты не хочешь выходить замуж за Дарнока, потому что он тебе не ровня?

– Я не люблю Дарнока, – сверкнула глазами черноволосая красавица. – Я люблю тебя!

– Выбрось из головы эти глупости, Винна. Я дал слово Молене и Дарноку тоже. Я же не могу жениться сразу на двоих. Мне пора ехать. Слышишь? Герольды трубят победу де Гресира.

– Ты обещал Молене!? А как же обещания, которые ты дал мне?

– Какие обещания, Винна?

– Обещания твоих глаз, твоих губ, твоих нежных и страстных ласк! О, как быстро ты все забыл! Неужели тебе так нужны моранские богатства и баронский титул, что ты готов жениться ради них на нелюбимой? Ведь ты не любишь Молену!

– О чем ты, несчастная? Ты бредишь!

Рес решительно вырвал из рук девушки поводья и тронул коня.

– Подожди! Умоляю тебя, подожди! – вскричала Винна, вцепившись в его щит. – Хорошо, мы обо всем поговорим потом! Но я должна выполнить поручение!

– Какое поручение?

– Молены. Она велела передать тебе этот кубок с вином, чтобы ты выпил за свою победу согласно старинному рыцарскому обычаю, – и девушка протянула серебряный сосуд, который до этого момента прятала под плащом. – Этот кубок – знак ее любви, знак того, что она желает видеть победителем тебя.

Рес вздохнул и нехотя принял из ее рук кубок. Залпом осушив вино, он бросил опустевший сосуд в руки Винне, опустил забрало и быстро поскакал прочь.

Ему в самом деле следовало торопиться. Как все и предполагали, турнир выиграл де Гресир. Согласно обычаю, герольды должны были трижды объявить о победе, предлагая желающим ее оспорить выехать на турнирное поле с опущенным забралом. Они сделали это уже дважды, но никто не отзывался.

Молена в ужасе закрыла лицо руками, чтобы не видеть торжествующего Проклятого Графа. Де Гресир, подбоченясь, с усмешкой глядел на нее. Герцог Лагнарский хмурился, барон в отчаянье до боли вцепился руками в подлокотники кресла. Далина едва не рвала на себе от досады волосы, шепотом проклиная Винну, которая, должно быть, обманула ее с зельем. Дарнок кусал губы, с надеждой вглядываясь в дальний конец турнирного поля.

Герольды повторили свой призыв в третий раз и вдруг по рядам зрителей пронесся негромкий ропот.

На дальнем конце турнирного поля появился неизвестный рыцарь. Он неторопливо ехал вперед и великолепный черный жеребец гарцевал под ним. У Дарнока сразу отлегло от сердца – Рес сдержал слово. Он не мог видеть лицо юноши – забрало шлема было опущено, но сразу узнал коня и необычную посадку всадника.

Странная манера держаться в седле неизвестного вызвала в рядах зрителей многочисленные пересуды и насмешки. Многие из них долетали до ушей Дарнока:

– Едет как на корове!

– А стремена- то дома забыл!

– Он что: в седло сел впервые?

– Вот так рыцарь!

– Гляди, сейчас свалится!

– Конь хорош, да на коне – вошь!

– Ну и наездник!

– И этот будет драться с графом?!

Оруженосец усмехнулся. Глупцы! То ли вы запоете через несколько минут! Странное дело, но как только Рес появился на ристалище, Дарнок ощутил спокойствие и уверенность в победе.

Граф де Гресир с удивлением и презрением разглядывал внезапно появившегося противника. Неизвестный рыцарь был почти на две головы ниже его ростом и вдвое уже в плечах. Его нелепая посадка на лошади вызывала смех.

Распорядитель турнира подошел к неизвестному и о чем-то заговорил с ним, а затем приблизился к центральному помосту и поклонился герцогу.

– Можем ли мы допустить к участию в поединке рыцаря без стремян? – недоуменно спросил он. – В правилах турнира об этом ничего не сказано.

– Объяснил ли достойный рыцарь свою столь странную экипировку? – поинтересовался заинтригованный не меньше других правитель Лагнара.

– Он сказал, что таково его желание, – пожал плечами распорядитель.

– Что ж, – ответил герцог, – если правилами это не запрещено и таково его желание, он может принять участие в турнире.

– Да его пальцем толкнешь и он свалится! – захохотал де Гресир.

– Обычай есть обычай, – хмуро возразил герцог.

– Тогда посмеемся напоследок! – усмехнулся граф и отправился на другой конец поля, чтобы занять позицию.

Дарнок, не любивший дешевые эффекты, все же должен был признать, что появление Реса произвело впечатление. На нем были белые доспехи и высокий белый плюмаж из перьев, что зрительно немного увеличивало размеры фигуры, делая мальчишку выше ростом и шире в плечах. Дополнительный контраст белых доспехов с черным конем тоже привлекал внимание. И, наконец, у Проклятого графа доспехи были черные: казалось белый ангел вступил в схватку с огромным черным дьяволом.

Затрубили трубы и противники понеслись навстречу друг другу. Более легкий белый рыцарь сразу взял бешеный темп, в то время как граф стартовал лениво и небрежно. Поэтому противники встретились не на середине поля, а проехав соответственно две трети и треть пути. При этом белый рыцарь взял хороший разгон, а де Гресир не успел разогнаться как следует. Но его преимущество в весе было столь очевидным, что никто не обратил на это внимание: никакая скорость не могла помочь неизвестному выбить из седла массивного графа, как сила ветра не могла разрушить каменную башню.

Что произошло, потом не ожидал никто, кроме Дарнока. Де Гресир пригнулся к луке седла, чтобы нивелировать свой рост и ударить низкорослого противника прямо в грудь. Он не сомневался в успехе. Сейчас этот карлик, да еще и лишенный опоры в стременах, полетит вверх тормашками!

Самонадеянный гигант слишком поздно осознал свою ошибку. Незнакомец легко уклонился от его удара и длинное тяжелое копье графа лишь слегка скользнуло по нагруднику противника. В то же мгновенье он увидел прямо перед глазами острие более короткого копья белого рыцаря. Незнакомец так же целился по всем правилам в грудь, но де Гресир, пригнувшись, сам подставил ему лицо. Хотя графа и защищало забрало, но копье было направлено прямо в прорезь для глаз и де Гресир, скорее инстинктивно, чем осознано, отшатнулся назад и вправо, на миг утратив устойчивость в седле. В этот момент тупой наконечник турнирного копья со страшной силой ударил графа в левое плечо. Направление его собственного движения роковым образом совпало с направлением удара. Де Гресир птицей вылетел из седла, пролетел по воздуху несколько шагов, рухнул на землю и затих.

Со стороны все происшедшее выглядело простой случайностью, следствием его ошибки и стечения обстоятельств. На самом же деле падение грозного соперника было результатом точного расчета Реса. Юноша хорошо понимал, что прямым ударом в грудь ему будет трудно выбить из седла могучего графа, поэтому он использовал свою необычайную быстроту реакции, помноженную на скорость вороного и небрежность самого противника.

После падения графа наступило продолжительное молчание. Никто не верил своим глазам: черный рыцарь валялся на земле, а белый уже осаживал разгоряченного коня. Но через несколько минут тишина сменилась оглушительным ревом. Зрители повскакивали с мест, размахивая руками и подбрасывая в воздух шапки. Вскочили даже архиепископ и герцог. Молена хлопала в ладоши и подпрыгивала как малое дитя. Далина упала на колени и обратилась к небу с горячей благодарственной молитвой.

На поверженного графа никто не обращал внимание, кроме его слуг, которые поспешили помочь своему господину. Взгляды всех присутствующих обратились к победителю в белых доспехах. Он подъехал к центральному помосту, снял шлем и изящно раскланялся.

– Я протестую! – вскричал архиепископ Лагнарский. – Это простая случайность.

– Господь дарует победу достойнейшему, – холодно возразил ему герцог. – Такова воля божья. Этот юноша – победитель по всем законам турнира.

И, отвернувшись от священника, правитель герцогства ласково обратился к Ресу.

– Объявите свое имя, благородный рыцарь.

– Конрад де Вильен, – с низким поклоном ответил юноша.

Герцог подал знак, запели трубы и герольды провозгласили победу Конрада де Вильена. Юный рыцарь спешился и поднялся на помост. Слуги увели его коня.

– Благородный Конрад де Вильен! Согласно правилам нашего турнира в качестве награды за победу вы получаете в жены прекраснейшую из дев Лагнара – дочь барона де Моран де Жансив де Фуар несравненную Молену, – с этими словами герцог взял девушку за руку и подвел ее к рыцарю.

Молена покраснела и потупила глаза.

– Согласно обычаю я должен спросить тебя, благородный рыцарь, не связан ли ты с кем-либо узами святого брака? – продолжал правитель Лагнара.

– Нет, господин герцог.

– Конечно, ты еще слишком молод для этого, – улыбнулся старик и продолжал так же торжественно. – Я также спрашиваю тебя, рыцарь, не связан ли ты клятвой или иным обещанием с какой-либо дамой или девицей?

– Нет, господин герцог.

– Не давал ли ты обет безбрачия или иной обет, не позволяющий тебе сочетаться с этой достойнейшей девицей узами святого брака?

– Нет, господин герцог, – в третий раз ответил юноша.

– В таком случае, святой отец, – обратился герцог к надутому архиепископу, – приступайте к обряду венчания.

– Я не стану их венчать! Это незаконно! – зашипел священник в ответ.

– Что ж! – философски заметил герцог. – Тогда я обращаюсь с просьбой обвенчать по законам турнира эту пару к святому отцу Жерони, представителю Великих Магистров.

Отец Жерони поднялся и учтиво поклонился старому герцогу.

– Почту за честь, Ваше Высочество.

Архиепископ едва не задохнулся от злости. Его тщательно выстроенный план рушился и десятая часть приданного Молены уплывала из рук! Ведь именно такое вознаграждение де Гресир обещал своему кузену за его помощь. Спорить с решением герцога он не мог, но и сдаваться не собирался.

– Вы посмотрите на этого жениха! – громогласно воскликнул архиепископ. – Это же мальчишка, у него молоко на губах не обсохло. Разве он способен нести высокую ответственность, возлагаемую на супруга?

– Мне кажется, – все так же спокойно обратился к отцу Жерони герцог, – в святом писании нет никаких запретов на ранние браки?

– Никаких, Ваше Высочество, – заверил представитель Великих Магистров. – Но мы можем разрешить эти сомнения.

– Сколько вам лет, сын мой? – обратился он к юноше.

– Шестнадцать, – бросив быстрый взгляд на Молену, ответил Конрад.

– Не вижу никаких препятствий для брака, – развел руками отец Жерони. – Ведь Вы, Ваше Высочество, вступили в брак в таком же возрасте, не так ли?

– Верно, – улыбнулся старик.

– Нам также известна храбрость и мужество этого благородного рыцаря, о которых говорят его многочисленные подвиги, – продолжал священник. – Думаю, все, кто слышал об этом, не станет сомневаться в способности Конрада де Вильена быть надежным защитником и опорой как юной супруге, так и ее престарелому отцу.

– Приступайте к венчанию, – кивнул головой герцог.

Отец Жерони подал знак церковным служкам приготовить все к обряду.

Но архиепископ не унимался.

– Кому Вы отдаете свою дочь, барон? – вскричал он, обращаясь к отцу Молены, – Кто знает этого неизвестного рыцаря? Он не из наших мест. Да полно, рыцарь ли он? Может это простолюдин, обманом присвоивший себе рыцарское звание?

Поднялся невообразимый шум. Конрад отступил на шаг и, сверкая глазами, ответил:

– Если бы не ваша сутана, я вызвал бы вас на поединок за подобное оскорбление! Я – Конрад де Вильен из Барвилла. Вот мой герб и девиз! – и он указал на свой щит, установленный герольдами возле помоста в знак победы.

На лазурном щите герба парил сокол над двумя скрещенными копьями. Копья обвивала лента с девизом: «Выше преград».

– Это очень древний герб! – воскликнул барон де Моран, а он в Лагнаре считался одним из лучших знатоков геральдики. – И замечательный девиз!

– Из Барвилла? – усмехнулся архиепископ, – Да он уже 15 лет в руках у неверных!

– Это правда, – печально ответил Конрад. – Мой замок – всего лишь груда развалин, а мои земли – в руках сарацин. Я странствующий рыцарь и у меня нет ничего, кроме этого герба, имени и чести. Но, призываю в свидетели своего покровителя Святого Горилия, это имя и этот герб ничем не запятнаны.

– Прекрасные дамы, благородные господа, святые отцы и вы, господин герцог! – юноша возвысил свой голос и теперь он долетал до самых дальних концов турнирного поля. – Мне нечего скрывать и история моя проста. Земли моего отца лежали на самой границе с Фрезиной и долгие годы это были процветающие, благодатные места. Но с тех пор, как сарацины вознамерились захватить плодородные фрезенские поля, не стало покоя и у нас. Бесконечные нападения банд кеонийских наемников разоряли наши деревни. Однажды, пятнадцать лет назад, кеонийцы осадили наш замок. Они забросали двор зажигательными стрелами и начался пожар. Защитникам пришлось не только оборонять укрепления, но и бороться с огнем, поэтому этим кровожадным дьяволам удалось ворваться в замок…

Конрад на мгновение опустил голову, как бы стараясь преодолеть волнение, и умолк. Дарнок невольно сжал кулаки и прикусил губу, но потом улыбнулся и покачал головой.

– Да он еще и блестящий притворщик!

Сделав вид, что ему удалось справиться с нахлынувшими чувствами, юноша продолжал.

– По своему обычаю кеонийцы убивали всех, включая женщин и детей. В тот день погибли и мой отец, и моя мать, старшие братья и сестры. Я уцелел чудом, как и несколько слуг. Замок был охвачен огнем, поэтому наемники убрались, не обыскав все как следует. Одним из уцелевших был оруженосец моего отца Жарра. Он собрал всех, кто остался жив, и повел на север. В Дежере нас приютили монахи ордена Святого Горилия. В этом монастыре я и воспитывался до недавнего времени.

Рассказ юного рыцаря был вполне правдоподобен и вызвал сочувственное одобрение у всех слушателей, кроме архиепископа Лагнарского.

– Весьма трогательное повествование, – насмешливо произнес он, когда юноша умолк. – Но почему мы должны ему верить?

Конрад побледнел от гнева и стиснул кулаки. Он хотел было ответить въедливому священнику, но его опередил герцог, которого архиепископ сильно раздражал своей непримиримостью в данном вопросе.

– Вы не верите рыцарскому слову, святой отец?

– Вовсе нет, Ваше Высочество, – с преувеличенной учтивостью возразил епископ. – Я не верю в то, что это слово рыцаря. Насколько я понимаю, сын мой, все ваши бумаги сгорели при осаде замка?

– Сгорели, – вынужден был ответить юноша.

– Поймите меня правильно, мой герцог, – вкрадчиво продолжал хитрый священник. – Молена де Моран – девица из достойнейшей семьи, наследница большого состояния и славного титула. Было бы непростительной небрежностью выдать ее замуж за человека, никому не известного, даже если он – победитель турнира. Я готов поверить любому слову благородного рыцаря, если он сможет предоставить какие-либо доказательства своего благородного происхождения и своих прав на это славное имя и не менее славный герб. В противном же случае, думаю, разумным решением было бы отложить венчание до представления таких доказательств.

Архиепископ был готов использовать любую зацепку, чтобы затянуть время, а то и расстроить этот брак. Герцог нахмурился.

– Любой, имеющий глаза и уши, ни на мгновение не усомниться в благородном происхождении этого юноши. По-вашему, святой отец, какой-нибудь простолюдин способен носить доспехи с таким изяществом и ловкостью? Или изъясняться столь утонченно? Или может иметь такие изысканные манеры? Кроме того, этот юноша совершил столько славных подвигов, что даже не будь он благородным рыцарем, то я непременно посвятил бы его в рыцарское звание за это.

– Позволю заметить, Ваше Высочество, что в истории есть немало примеров, когда ловкому обманщику удавалось водить за нос весьма разумных и просвещенных людей. Разве не было случая, когда на троне правителя герцогства восседал беглый каторжник? – сладким голосом промурлыкал хитрый священник.

Герцог побагровел от гнева. Коварный архиепископ намекал на всем известный эпизод из истории Лагнара не более, чем столетней давности. Воспользовавшись неразберихой в вопросе престолонаследия и своим отдаленным сходством с покойным герцогом, некий беглый каторжник провозгласил себя чудесным образом спасшимся наследником престола. Самозванец несколько месяцев занимал трон правителей Лагнара. И, хотя обман был в конце концов раскрыт, а лже-герцог казнен, но отрицать подобный общеизвестный факт не было никакого смысла.

– Разрази меня гром! – прорычал задетый за живое правитель. – Это превосходит все границы! Ваше упрямство, святой отец, сделает честь и ослу!

– Не упрямство, Ваше Высочество, а осторожность, – самым ядовитым тоном возразил архиепископ. – Не вы ли говорили мне третьего дня, что в королевстве развелась тьма мошенников?

Все присутствующие замерли, с интересом наблюдая за перепалкой между представителями двух ветвей власти. Могущество церкви было велико. Сам король являлся лишь пешкой в руках Великих Магистров. Но здесь, в провинции, тем более такой славной давними рыцарскими традициями, как Лагнар, влияние высшей знати было ничуть не меньшим. Все эти герцоги, графы и бароны – настоящие господа в своих владениях – чинили суд и расправу по собственному усмотрению, а их вассалы полностью зависели от прихоти своих сеньоров.

Неизвестно как далеко зашла бы ссора двух самых влиятельных людей герцогства, если бы в дело не вмешался мэтр Ботер, королевский нотариус. Его присутствие на венчании было необходимо, так как именно он должен был составить и заверить брачный договор. Собственно, договор уже был составлен. В него оставалось лишь вписать имя победителя турнира.

– Позвольте мне, господин герцог и господин архиепископ, разрешить ваш спор, – с низким поклоном произнес этот пышно разодетый толстяк с объемистой лысиной. – Согласно законам королевства и старинным обычаям, мы можем без всяких колебаний признать данного юношу благородным рыцарем де Вильеном, если среди присутствующих знатных господ и благородных рыцарей найдутся двое, подтвердивших его звание своим рыцарским словом.

– Прекрасно! – воскликнул барон де Моран. – Если это так, то я готов дать свое рыцарское слово! Я не знаю никого, не в обиду будет сказано всем присутствующим, кто был бы более достоин рыцарского звания, чем этот благородный юноша.

Конрад поклонился с благодарностью. Ненадолго воцарилось молчание. Нотариус медленно обвел взглядом собравшуюся знать, но большинство рыцарей отводили взгляд или принимали безразличный вид. Тогда старый герцог произнес сам:

– Я даю свое слово за этого юношу, мэтр Ботер.

По рядам зрителей пронесся ропот. Кто мог бы возразить против слова герцога? Архиепископ прикусил губу, но промолчал. Конрад в самых изящных выражениях и с витиеватым поклоном поблагодарил правителя. Старик ласково улыбнулся и обменялся многозначительным взглядом с отцом Жерони. Представитель Великих Магистров, наблюдавший за всей предыдущей сценой с едва заметной усмешкой, вновь подал знак служкам приготовить все необходимое к церемонии.

Для ее проведения слуги расстелили перед центральным помостом ковер, на котором установили переносной алтарь, два больших канделябра со свечами и столик со всем необходимым для проведения обряда. Конрад и Молена стояли пред алтарем, а рядом теснились барон, Дарнок, Далина, рыжий Жанк, герцог и герцогиня, вызвавшиеся быть официальными свидетелями церемонии. Тут же находился и мэтр Ботер со своими письменными принадлежностями, а возле алтаря – отец Жерони и два церковных служки, которые должны были помогать ему проводить обряд. Но как только священник произнес первые слова, его прервал громкий крик, скорее похожий на рев:

– Стойте! Остановитесь!

У помоста стоял разгневанный де Гресир, о котором все забыли. Он уже почти оправился от сильного удара при падении и, хотя в голове у него все ещё шумело, а спина сильно болела, ярость придавала ему силы.

– Вы не можете обвенчать Молену с этим проходимцем! Победитель турнира – я!

– Граф де Гресир, – ледяным тоном произнес герцог Лагнарский, – извольте замолчать и не мешать церемонии. Вы проиграли турнир!

– Я буду жаловаться королю!

– Это ваше право, – спокойно пожал плечами правитель герцогства.

Герцог недолюбливал графа, хотя и приходился ему дальним родственником. Скандальная репутация де Гресира, его заносчивость и наглость были тому причиной. В то же время с бароном де Моран герцога связывала давняя дружба, возникшая ещё во времена второй фрезенской войны, когда они бок о бок сражались под знаменами славного короля Августия Храброго. У герцога была дочь того же возраста, что и Молена, и он иногда с содроганием думал о том, что Проклятый граф мог бы посвататься к ней.

Видя, что правитель не на его стороне, де Гресир изменил тактику и обратился прямо к Конраду.

– Ты – трусливый щенок и самозванец! Ты победил случайно. Такому сопляку ни за что не выбить меня из седла в честном поединке по всем правилам. Ты просто мокрица и не достоин звания рыцаря!

Граф рассчитал верно. Услышав такое оскорбление, которое нельзя было оставить без ответа, юноша сорвал с руки перчатку и швырнул ему в лицо. Движение было таким быстрым, что де Гресир не успел отклониться или поднять руку и одна из металлических пластин, укрепленных на наружной стороне перчатки, рассекла ему бровь. Тоненькая струйка крови взбесила графа окончательно. С громким хохотом он наклонился и поднял перчатку.

– Прекрасно! Смертельный поединок на мечах! Сейчас! Здесь! Немедленно!!! И Молена достанется тому, кто победит!

Де Гресир знал, что это соответствует рыцарскому кодексу чести, и герцог не имеет права вмешаться, чтобы остановить поединок. В своей победе на этот раз он был уверен. В поединке на мечах никакие увертки и фокусы не помогут. Тут нужна твердая рука, сила и опыт. У зеленого юнца, который стоял перед ним, не было ни того, ни другого, ни третьего. Просто не могло быть.

Все замерли, боясь пропустить хотя бы одно движение бойцов. Они стояли друг против друга, испепеляя врага взглядами, полными жгучей ненависти. Преимущество графа было столь очевидно, что даже неискушенные в боевом искусстве дамы в ужасе ожидали скорой смерти юноши в белых доспехах. Один Дарнок знал, что на самом деле у де Гресира нет никаких преимуществ. Молена была близка к обмороку. Герцог и барон обменялись встревоженными взглядами.

Доволен был только архиепископ. Как бы не окончился этот поединок он оставался в выигрыше. В случае смерти Конрада он получал десятую часть приданного Молены по уговору с братом. В случае гибели своего кузена, не имеющего наследников, де Синто мог рассчитывать на часть его наследства. Святой отец лихорадочно прикидывал в уме: в каком случае он получит больше?

Граф, ожидая нападения мальчишки, с ядовитой усмешкой разглядывал его узкие плечи и безусое юное лицо. Слегка его удивляло только спокойствие и уверенность в себе, которая не вязалась с «зеленым» возрастом противника. Это не была бравада юнца, пытавшегося показать свою опытность. Это была подлинная уверенность в своих силах. Похоже, такой грозный соперник как де Гресир совершенно не смущал парнишку.

Рыцарь в белом стоял в десяти шагах от него, слегка расставив и согнув в коленях ноги. Меч он держал острием вниз почти небрежно, словно вышел фехтовать с другом, а не на смертельный поединок. Он, казалось, не собирался нападать. Устав ждать, де Гресир двинулся вперед.

– Иди сюда, щенок! Я разрежу тебя на куски!

Меч «проклятого» графа просвистел в воздухе. Конрад сделал лишь полшага в сторону и немного повернулся. Он даже не поднял своё оружие, чтобы отразить удар. Де Гресир развернулся и снова рубанул пустоту. Так продолжалось несколько минут. Изумленные зрители, вытягивая шеи, чтобы ничего не пропустить, дивились на то, как белый рыцарь слегка отодвигался или поворачивался, уклоняясь от сокрушительного удара огромного двуручного меча. Казалось, он с точностью до волоса знал, где именно пройдет смертоносное лезвие, раньше, чем взбешенный де Гресир успевал нанести удар. Движения мальчишки даже в доспехах были мягкими и неторопливыми.

Наконец граф, уставший рубить пустоту, крикнул с издевкой:

– Трус! Я же говорил, что ты – трус! Уклоняешься от удара, боишься скрестить свой меч с моим!

Он не успел закончить фразу, как Конрад внезапно прыгнул вперед. Сталь лязгнула о сталь и одновременно из сотен глоток вырвался изумленный возглас. Меч графа, сверкнув в воздухе, отлетел в далеко сторону и упал на песок. Вытаращив глаза, де Гресир посмотрел на свою пустую руку, потом беспомощно перевел взгляд на лежащее на земле оружие. Он никак не мог понять, как этот сопливый сморчок мог выбить меч из его руки!

Юноша невозмутимо стоял в двух шагах от графа, ожидая, когда противник поднимет свое оружие. Все еще с трудом соображая, великан в черных доспехах ринулся за клинком. С яростным ревом он схватил огромный меч и бросился на белого рыцаря. Конрад ждал его приближения, спокойно стоя на месте. Когда клинок графа вновь взвился, рассекая воздух, юноша нырнул под него и ударил графа рукояткой своего меча в висок. Де Гресир рухнул как подкошенный, все еще сжимая в руке огромный меч.

Воцарилась тишина. С немым изумлением и восхищением зрители переглядывались между собой. Они никак не могли поверить, что и этот поединок закончился поражением «проклятого графа»! Теперь никаких сомнений и возражений быть не могло. Победа рыцаря в белом стала совершенно очевидной и заслуженной.

Поднявшись со своего места, хриплым от волнения голосом архиепископ спросил:

– Он мертв?

– Нет, – небрежно бросил белый рыцарь, – я лишь оглушил его.

– Победа Конрада де Вильена! – что есть мочи заорал Дарнок.

Он первым пришел в себя, так как с самого начала знал, чем окончиться этот бой. Поднялся невероятный шум. Женщины громко визжали, размахивая платками и шарфами. Герцог и барон со слезами на глазах обнялись.

Слуги подняли бесчувственного графа и перенесли в шатер, а его оруженосец немедленно послал за лекарем. Конрад вернулся на прежнее место перед алтарем. Молена смотрела на юношу с таким восторгом, что Дарнок невольно испытал укол ревности. О, если бы она хоть раз в жизни так на него посмотрела!

Герцог подошел к юному рыцарю и с улыбкой похлопал его по плечу.

– Вы просто волшебник, молодой человек! Мне приходилось видеть в бою самого великого графа Орвилла, но, боюсь, ему далеко до вас! Никогда в жизни не встречал подобного мастерства! Воистину вам покровительствует Святой Горилий! Дорогой барон! Вы можете быть отныне спокойны за свою дочь и за свои владения – у них есть надежный защитник!

Старый барон поклонился.

– Господь отнял у меня сына, но теперь мое сердце в самом деле может быть спокойно и я могу сойти в могилу, зная, что оставляю свое дитя и свои замки в надежных руках.

– О, отец! – воскликнула Молена, порывисто сжимая его руку. – Живи сто лет, зачем говорить о смерти?

– Оставайтесь с нами и управляйте своими владениями так же мудро и справедливо, как прежде, – почтительно и тепло произнес Конрад, прижимая руку к сердцу. – Нам еще долго будут необходимы ваши советы и неоценимый опыт. Я почти не помню своего отца, но, надеюсь, что теперь у меня есть отец. Вы позволите мне так называть вас?

Растроганный его словами старик прослезился и крепко обнял юношу.

– Мальчик мой! Я счастлив, что могу назвать тебя своим сыном!

– И вы не пожалеете об этом! Я всего лишь странствующий рыцарь без гроша в кармане и крыши над головой. Но вы не найдете более верного вассала, преданного слугу и любящего сына, – с этими словами юный рыцарь опустился на одно колено и поцеловал руку старика в знак глубокого уважения и любви, как это было принято в южных провинциях, в том числе в Барвилле.

Барон растрогался еще больше. Он поднял юношу с колен и с жаром расцеловал.

– Что деньги и земли! – воскликнул он. – Благородство и честь не купишь ни за какие сокровища, так же как храброе и верное сердце! Я богат и у меня достаточно земель, а моя дочь – единственная наследница, так что все это будет твоим. А мне не нужно ничего, кроме честного имени, мужества и благородства, лишь это – подлинные богатства, а ими ты, мой мальчик, богат как никто!

– О, господин барон! – с не меньшим жаром ответил де Вильен. – Я всего лишь простой воин, привыкший к суровой походной жизни. Мне не нужны богатства и я не стремлюсь к власти. Мой долг – до последнего вздоха защищать то, что принадлежит вам и когда-нибудь перейдет по наследству к вашему внуку – моему сыну. Для меня честь быть принятым в такую славную семью, и я не уроню этой чести. Позвольте мне остаться тем, кто я есть – просто рыцарем Конрадом де Вильеном. Довольно уже того, что вы отдаете мне главное свое сокровище.

И Конрад взял за руку сияющую и смущенную Молену, обратив на нее взгляд, исполненный восторга и нежности. Щеки девушки рдели как розы, и она не решалась поднять глаза, все еще не веря в свое счастье. Предсказанье старухи Лоранг сбывалось. В ушах Молены звенели ее слова: «Станет он твоей судьбой, принесет любовь сладкую как мед… И будете вы жить долго и счастливо…». Почему-то мрачная часть предсказания сейчас начисто выветрилась из ее памяти.

Между тем отец Жерони вновь попытался начать обряд и его опять прервали. На этот раз это был Жуэле де Синто, архиепископ Лагнарский, который внезапно вскричал.

– Остановитесь, несчастные, остановитесь!

Герцог раздраженно поморщился. Этот епископ просто как гвоздь в сапоге – нет от него покоя!

Во время предыдущей трогательной сцены к архиепископу подошел слуга, посланный им в шатер де Гресира. Слуга сообщил, что граф уже пришел в себя и лекарь не опасается ни за его жизнь, ни за его здоровье. Это обстоятельство заставило святого отца снова сделать ставку на десятую часть приданного Молены и вмешаться в ход событий.

– Немедленно остановитесь! Заклинаю вас именем Господа, прекратите обряд!

– Объяснитесь, святой отец! – нахмурился правитель Лагнара.

– Кому вы отдаете свою дочь, несчастный! – обращаясь к барону, продолжал свою пламенную речь де Синто. – Слуге дьявола, пособнику Сатаны! Взгляните на этого юношу, на этого тщедушного малорослого юнца, не обладающего ни силой, ни опытом. Взгляните на него хорошенько! А теперь скажите как этот мальчишка смог победить такого закаленного и могучего турнирного бойца, как граф де Гресир? Как мог шестнадцатилетний юнец показывать такие чудеса боевого искусства?

Де Синто обвел взглядом всех присутствующих, выдерживая паузу, чтобы убедиться в том, что он завладел всеобщим вниманием.

– А теперь я отвечу вам – это колдовство! Победа была одержана при помощи магических чар! Этот рыцарь – колдун! Он продал душу дьяволу!

Вокруг зашумели. Обвинение было слишком серьезным, чтобы от него можно было отмахнуться.

– Я настаиваю, чтобы этот человек был выдан церковным властям для установления обстоятельств дела, – решительно продолжал епископ.

– На каком основании, святой отец? – скрипнул зубами герцог.

– Разве изложенное мной – не достаточно веское основание? – удивился священник. – Подобное владение мечом недоступно простому смертному. Это – чудо, а чудеса свершаются лишь Богом или дьяволом!

– Почему же вы думаете, что это чудесный дар молодого рыцаря – козни дьявола? Мы сами слышали, что его покровитель Святой Горилий уже совершил однажды чудо для спасения этого юноши. Разве не дарует всевышний победу избранному им рыцарю на турнире? Турнир посвящен Святому Горилию и покровитель вновь помог избранному рыцарю.

– А если – нет? И все мы стали невольными пособниками владыки преисподней? – возразил служитель божий. – Необходимо провести дознание, а до того момента, пока истина не будет установлена, отложите венчание!

– Верно! На костер его! Колдун! Бесовское отродье! – подхватила часть толпы.

Но мнения явно разделились, так как другая ее часть не с меньшим пылом выкрикивала:

– Ложь! Клевета! Обман! Позор епископу! Он невиновен!

Страсти явно накалялись. При всеобщем смятении только сам виновник происходящего сохранял полное спокойствие и хладнокровие. Совершенно неожиданно для окружающих он одним прыжком поднялся на центральный помост и обернувшись к толпе, поднял вверх руки, призывая к молчанию. Словно по мановению волшебной палочки шум стих.

– Ввиду серьезности обвинений – в полной тишине звонким мальчишеским голосом выкрикнул Конрад. – Считаю необходимым очистить честное имя де Вильенов от подобного несправедливого подозрения и отдаю себя в руки монахов-воинов. Господин архиепископ требует суда? Так пусть суд состоится! Мне нечего бояться и нечего скрывать. Пусть святые братья установят истину!

Архиепископ побагровел от гнева и бессилия. Хитрый мальчишка опять его надул! У молокососа, воспитывающегося в обители Святого Горилия, могли быть связи в Святом Ордене. Отец Жерони как представитель Великих Магистров также был явно на его стороне. В то же время, де Синто не мог возражать против такого решения, так как основной задачей Святого Ордена как раз была борьба с силами зла и именно святые братья считались непревзойденными мастерами дознания по вопросам колдовства и ереси.

Отец Жерони отдал соответствующее распоряжение и Конрада увели монахи-воины, опоясанные мечами поверх ряс. Бледный от злости архиепископ удалился, даже не попрощавшись с герцогом. Правитель Лагнара успокаивал взволнованного барона, герцогиня утешала Молену. Толпа, понимая что зрелища на сегодня окончены, начала медленно расходиться.

Атавия. Турнирный луг

Де Гресир был в ярости. Он разбил несколько дорогих блюд, сломал стул и растоптал несколько более мелких предметов обстановки. Лишь только силы вернулись к нему, граф, не смотря на запрет лекаря, поднялся на ноги, намереваясь вновь взять в руки оружие, чтобы поквитаться с «проклятым мальчишкой». Известие о том, что де Вильен находиться под стражей, а следовательно недосягаем для его немедленной мести, привело де Гресира в состояние настоящего бешенства.

В таком настроении его и застал Жуэле де Синто. Завидев своего высокопоставленного кузена, граф зарычал от негодования.

– Да как ты смеешь являться мне на глаза, пустозвон, обманщик?! Не ты ли уверял, что все пройдет гладко? Не ты ли клялся, что на турнире не будет ни одного достойного мне соперника?

– Дорогой братец, – вкрадчиво заметил архиепископ. – Ничего страшного ведь не случилось. Свадьба отложена до окончания разбирательства. А я уж постараюсь, чтобы судьи отправили этого щенка на костер.

– Ничего не случилось? – рявкнул де Гресир. – Ничего не случилось? А моя честь, моя слава?! Меня победил какой-то сопляк! Позор!

– Если суд установит, что он победил при помощи магии, никакого позора не будет.

Граф подскочил к священнику, схватил его за ворот сутаны и приподнял так, чтобы глаза Жуэле де Синто находились на одном уровне с его глазами.

– Отец Жерони будет помогать этому недоноску. И сопляк воспитывался у Святых Братьев. Они не отправят на костер своего. Герцог заодно с ними. Щенка могут оправдать.

– Не-не… – только и смог прохрипеть полузадушенный архиепископ.

Де Гресир отпустил святого отца.

– Хочешь, чтобы я снова тебе поверил?

– Я позабочусь о том, чтобы его осудили… – закашлялся де Синто, потирая горло. – Найду свидетелей, подброшу доказательства в его вещи. Какие-нибудь колдовские предметы…

Граф зло исподлобья смотрел на него.

– Болтовня! Если святые братья не захотят отправить его на костер, они ослепнут и оглохнут. Что еще?!

Последняя фраза относилась к оруженосцу графа по имени Аже, который в явном смущении появился на пороге палатки.

– Там пришла госпожа Винна, придворная дама Молены де Моран.

– Что ей нужно?

– Она хочет поговорить с вами.

– Должно быть, Молена будет просить вас о чем-то… – предположил архиепископ. – Она боится за этого щенка.

– Послушаем, что нам сообщит эта дама, – де Гресир выпрямился и скрестил руки на груди. – Зови.

Аже поклонился и вышел. Через мгновенье в палатку вошла Винна. Девушка остановилась недалеко от входа и с любопытством огляделась. Затем молча и с достоинством поклонилась графу и архиепископу.

– Тебя прислала твоя госпожа? – не сочтя нужным ответить на поклон даже кивком, сразу же приступил к делу де Гресир.

– Нет, господин граф. Я пришла по собственной воле, – без малейшего страха или смущения ответила Винна.

– Вот как? – удивился хозяин шатра. – Что же тебе нужно?

– То же, что и вам, господин граф.

– О чем болтает эта дерзкая девица? – вступил в разговор Жуэле де Синто. – Кто ты такая и как ты смеешь отнимать время у высокородного господина?

– Меня зовут Винна и я в самом деле до недавнего времени служила Молене де Моран. Ведь господин граф не хочет, чтобы Молена вышла замуж за Конрада де Вильена. Это и мое заветное желание. Поэтому я и сказала, что нам нужно одно и то же. И я знаю, как расстроить этот брак.

– Конрад де Вильен под стражей, – небрежно бросил архиепископ. – Его осудят за колдовство и отправят на костер.

– Сомнительно, – живо возразила черноволосая красавица. – Вам будет трудно доказать его вину. На стороне рыцаря и герцог, и отец Жерони, и Святой Орден. Неужели Святые Братья допустят, чтобы их воспитанника осудили как колдуна? Но, если даже это случиться, герцог может не признать господина графа победителем турнира. Скорее всего, назначат новый турнир.

– Что ты задумала, красотка? – прищурился де Гресир. – Говори, раз пришла.

– Я вызову Молену, чтобы поговорить с ней наедине за пределами лагеря. Вы заранее спрячетесь в этом месте и, когда она придёт одна, без охраны, схватите ее, увезете в свой замок и там господин архиепископ вас обвенчает.

«Проклятый граф» засмеялся, Жуэле де Синто поджал узкие губы.

– Неплохо задумано! – резко оборвав смех, произнес де Гресир. – Только в чем здесь твой интерес? Почему ты помогаешь мне?

– У меня свои счеты с Моленой. Кроме того, я люблю Конрада и хочу стать его женой.

– Да ведь ты – не знатного рода!

– Ошибаетесь, господин граф. У меня есть доказательства, что моя мать – графиня Тариента де Нор. Я прихожусь кузиной Молене.

– Тариента де Нор? – удивился де Синто. – Та, которая исчезла много лет тому назад? Поговаривают, что она сбежала со своим любовником… Хм, возможно, она была беременна и подбросила свою незаконнорожденную дочь в дом старшей сестры, жены барона де Моран… Если у тебя есть доказательства знатного происхождения, почему ты не объявила об этом и не потребовала признания своих прав?

Винна нахмурилась.

– Потому, что меня никто и слушать не хочет. Если я помогу господину графу получить Молену в жены, вы, господин архиепископ, откажетесь от своих обвинений в отношении Конрада и поможете мне подтвердить мое происхождение.

– Что ж… – де Гресир в задумчивости поскреб подбородок. – Мне по душе эта мысль.

– Глупости! – возразил де Синто. – Молена не даст своего согласия на брак.

– Да кто ее станет спрашивать? – фыркнул Аран де Гресир.

– А потом она поднимет крик, что брак не действителен, что ее согласия во время обряда венчания не спрашивали, что ее принудили силой…Герцог и так зол, а после такого может и вовсе разъяриться. А отец Жерони может запросить у Великих Магистров разрешение аннулировать брак. Я уже не говорю о старом бароне, который наверняка нажалуется королю.

Граф скривился.

– Господин архиепископ скажет, что у него есть доказательства против Конрада и, если Молена будет сопротивляться, то его сожгут на костре как колдуна. А если она согласиться выйти за господина графа добровольно, то господин архиепископ откажется от своих обвинений и де Вильена судить не будут, – продолжала настаивать на своем плане Винна.

– И Молена даст свое согласие, чтобы спасти этого мальчишку? – выразил свои сомнения де Синто.

– Ради Конрада она пойдет на что угодно, – уверенно заявила девушка.

После непродолжительного обсуждения план Винны был принят и она покинула палатку.

– Ты ведь не собираешься выполнять обещание, данное этой дурочке? – прищурившись, граф взглянул на своего кузена. – Я буду сильно разочарован, если де Вильена не поджарят на костре.

– Неужели я похож на идиота, братец? – фыркнул архиепископ. – А признайся, тебя больше привлекает сама малышка Молена или ее приданное?

– И то, и другое, дорогой кузен, – расплылся в улыбке «проклятый» граф. – И то, и другое. Мне нужен наследник. А старый барон уже не жилец. Все его денежки и земли будут моими.

– Кроме десятой части, милый брат. Ты ведь не забыл о нашем уговоре?

– А ты хорошенько припрятал тот пергамент, который его скрепляет? – парировал де Гресир.

– Не беспокойся. Только я знаю, где он храниться.

Де Гресир ядовито усмехнулся.

– Когда начнется разбирательство дела?

– Герцог настаивает на том, чтобы вопрос был разрешен как можно скорее. Но завтра – День Святого Горилия. Три дня будут продолжаться празднества и церковные службы. А через три дня и состоится суд.

– Конрада и его вещи могут перевезти в Тан-Рион еще сегодня. Так что поторопись! – в голосе графа прозвучала скрытая угроза.

Архиепископ, пряча ненависть смешанную со страхом под гримасой любезности, попрощался с кузеном кивком головы и вышел. Он немедленно отправился в свою палатку, чтобы собственноручно подготовить необходимые доказательства: несколько птичьих перьев, запачканное воском зеркало, пузырек с каплей куриной крови, пучок трав и завернутый в лоскут черного шелка клок собачьей шерсти. Все это Жуэле де Синто поместил в бархатный мешочек, добавил два клочка пергамента с наспех начертанными на них непонятными знаками и перевязал мешочек веревочкой, сплетенной из конского волоса, концы которой скрепил воском. Затем он нацарапал на воске какой-то знак и букву «С».

Довольный результатом своего труда, коварный священник направился к палатке Конрада, припрятав мешочек в широком рукаве сутаны. Он застал юного рыцаря в окружении монахов-воинов на пороге палатки со связанными за спиной руками. Ему как раз подвели оседланного коня и святые братья помогли арестанту сесть в седло. За ним на свою вислоухую лошадку взобрался и Жанк. Он хоть и не был арестован, но являлся важным свидетелем, которого следовало тщательно допросить в ходе дознания. Затем один из монахов-воинов вынес из палатки седельные сумки рыцаря, а другой – его меч и пояс с шипами. Все это погрузили на вьючную лошадь. Уличив момент, архиепископ незаметно сунул мешочек с «доказательствами» в одну из седельных сумок.

Атавия. Турнирный луг

– Даже не проси меня, Далина! – Молена заткнула уши руками. – Я ничего не хочу слышать об этой неблагодарной негодяйке!

Старая служанка тяжело вздохнула.

– Я вовсе не оправдываю Винну. Но она сдержала слово и напоила де Гресира зельем. Поэтому Конрад и смог победить. Мы обязаны ей.

– Думаю, что Конрад победил бы без всякого зелья, – отмахнулась девушка.

– Но мы не можем быть в этом уверенны. Винна клянется, что признала свои ошибки и больше такое никогда не повторится. На такой безумный поступок ее толкнула любовь. Кроме того, она хочет поведать о какой-то тайне. Может быть, разумнее все же ее выслушать?

– Ну, хорошо, – сдалась Молена. – Я поговорю с ней пока слуги будут упаковывать вещи для отъезда.

– Винна просила, чтобы мы пришли без охраны в рощицу за вон тем холмом. Ей будет неловко рассказывать о своих сердечных тайнах перед чужими людьми и она не хочет, чтобы ее видели в лагере после такого скандала. А еще больше она боится встретиться со своим отцом. Поэтому Винна посоветовала взять с собой в качестве охраны Дарнока. То, о чем она будет говорить, касается и его.

– О сердечных тайнах! – скривила губки владелица Морана. – Ладно, позови Дарнока и пойдем послушаем эту изменницу.

Через несколько минут она в сопровождении старой служанки и оруженосца направилась к условленному месту. В лагере царила такая суета, что никто не обратил на них внимания. Де Гресир и архиепископ уже уехали, еще раньше монахи-воины увезли Конрада. Остальные гости и участники турнира тоже готовились к отъезду.

Рощица, возле которой была назначена встреча, выглядела совершенно невинно. Молена, старая служанка и Дарнок приблизились к ней, ничего не подозревая. В траве трещали кузнечики, в роще чирикали мелкие пичужки, солнце ярко светило с безоблачного неба.

– Ну, где же эта бесстыжая? – топнула ножкой в досаде хозяйка Моранского замка. – Ты ничего не перепутала, Далина?

Едва девушка произнесла эти слова, как из зарослей кустарника вылетел на своем огромном жеребце «Проклятый граф». Его появление было настолько неожиданным, что Дарнок не успел ничего предпринять. Спасаясь от копыт лошади он метнулся в сторону, оступился и упал. Жеребец сбил с ног Далину и служанка покатилась по земле. Молена в ужасе закричала, но де Гресир, смеясь, схватил ее и бросил поперек седла. С громким гиканьем из рощи появился отряд его вооруженных слуг. Граф развернул коня и, сопровождаемый своей свитой, быстро поскакал прочь, увозя с собой девушку.

– Стой! Стой! Что ты делаешь, негодяй!? – кричал ему вслед, пытаясь подняться оруженосец.

Еще минута и смех графа, стук копыт и крики Молены стихли вдали. Дарнок поднялся было на ноги, сделал несколько шагов, но, понимая тщетность своих усилий, в отчаянье упал на колени.

– Рес!!! – закричал он что есть силы, ударив кулаком о землю.

Оруженосец и сам не знал, почему в эту минуту позвал на помощь юношу. Он видел, как Конрад де Вильен еще несколько часов назад покинул лагерь связанный и под охраной монахов-воинов. Сейчас он должен был находиться на полдороги к Тан-Риону. Да и кого он на самом деле звал: своего друга или Принца Демонов?

Рядом послышался стон и Дарнок обернулся. Далина пошевелилась и с трудом села, держась за голову.

– Боже ж мой! Святые мученики! – простонала она. – Какое горе!

– Ты цела? – оруженосец встал и, сильно хромая, приблизился к старой служанке, присел возле нее на корточки.

– Девочка моя! Горлица моя! – причитала Далина со слезами.

– Идти сможешь?

Дарнок попытался поднять женщину, но не смог.

– Ах, оставьте меня, господин Дарнок! Спешите назад в лагерь, скажите господину барону, что его дочь похитили! Торопитесь! Не думайте обо мне!

Оруженосец с тревогой посмотрел на кровь, тоненькой струйкой стекающую по лбу служанки, затем в ту сторону, куда увезли Молену.

– Я пришлю кого-нибудь из слуг помочь тебе, Далина.

– Не думай обо мне! Спасай нашу горлицу! Ох, горе мне, старой! Ох, горе! Будь проклята эта черноволосая ведьма! Это я виновата, что ее послушала, дура старая! Она спелась с «чертовым графом», дочь сатаны! Чтоб им вместе в аду гореть!

Под причитания, проклятия и стоны Далины Дарнок поднялся и заковылял в сторону лагеря со всей скоростью, на которую был способен.

Известие о дерзком похищении вызвало в лагере настоящий переполох. Посланные на помощь Далине слуги привезли ее к палатке барона и причитания старой служанки добавили масла в огонь. Ромор, кипя праведным гневом, заявил, что собственноручно придушит изменницу Винну, несмотря на то, что она – его дочь. Барон немедленно собрал своих стражников, намереваясь отправиться в погоню. Вместе с ним выразили желание выступить и несколько рыцарей – участников турнира, и даже герцог со своими солдатами. Дарнок был вне себя от отчаянья. Ему казалось, что все это многочисленное войско собирается слишком медленно. Видя его настроение и отчасти разделяя его, старый барон сказал:

– Скачи, мой мальчик, вперед по следам чудовища. Думаю, он направился в свой замок. Для этого ему нужно перебраться на ту сторону Вельтана. Проще всего это сделать в Тан-Рионе. Он либо въедет в город и воспользуется одним из двух мостов, либо наймет лодки для переправы у торгового причала. Проследи его путь. И, если граф выберет другую дорогу, предупреди нас.

Дарнок с облегчением вздохнул. Уже через минуту его каурый летел во весь опор по следам похитителя. Примерно в получасе езды от лагеря он обнаружил место, где небольшой отряд графа соединился с остальными ожидавшими его слугами. С этого места де Гресир направился прямиком на север. Чем дальше оруженосец продвигался по следу, тем больше хмурился. Предположение барона оказалось ошибочным – похитители, похоже, не имели намерения ехать в Тан-Рион.

Наконец, каурый вынес своего всадника на берег Вельтана. Дарнок натянул поводья и с его губ сорвался крик отчаянья: у противоположного берега он увидел небольшую весельную барку. Корпус судна заслонял от него происходящее на берегу, но оруженосцу и так все было ясно: «проклятый граф» позаботился о том, чтобы задержать погоню и беспрепятственно добраться до своего неприступного замка. Скорее всего, он еще ночью послал своего человека в Тан-Рион, чтобы тот привел нанятое торговое судно к заранее условленному месту, где оно могло подойти близко к берегу. Де Гресир со своими слугами и лошадьми погрузился на борт ожидавшей его барки и таким образом переправился на ту сторону реки.

Дарнок смотрел на широкую речную гладь, лихорадочно строя разнообразные планы и тут же их отвергая. Если бы не искалеченная нога, он мог бы рискнуть броситься вместе с конем в свинцово-серые волны Вельтана. Но, даже переправившись на тот берег, что он один может сделать против трех десятков до зубов вооруженных противников да еще во главе с самим де Гресиром?

В растерянности оруженосец мрачным взглядом обвел сильно истоптанный конскими копытами участок у кромки воды и вдруг его внимание привлек какой-то блестящий предмет. Дарнок спешился и поднял с земли заинтересовавшую его вещицу. Это был значок, обычно украшавший шляпы слуг архиепископа.

Оруженосец скрипнул зубами. Конечно, без этого пройдохи и тут не обошлось! И он принял решение, которое в сложившейся ситуации было единственно разумным. Дарнок подобрал с земли ветку, разровнял участок песка и нацарапал короткое послание. Затем он вернулся в седло и пришпорил каурого, направляясь вдоль берега реки к Тан-Риону.

Дарнок гнал коня где по самой кромке воды, где по узким тропинкам, а где и вовсе без дороги. Когда он подлетел к городским воротам, с боков каурого хлопьями падала пена. Стражники преградили ему путь алебардами. Но оруженосец даже не подумал остановиться, заставив усталого коня перепрыгнуть препятствие и крикнув присевшим с перепугу стражникам:

– Срочное сообщение Великих Магистров!

Энтор

Даже глубокой ночью Великий Город не спал. На его улицах царило практически то же оживление, что и днем. И хотя эти улицы никогда не освещались, света звезд, мягкого мерцания агрита, которым вымощены тротуары, и освещенных окон вполне хватало, чтобы прохожие не сталкивались в темноте или не налетали на углы зданий и заборы. Впрочем, все они прекрасно видели и в кромешной тьме.

Высокая стройная фигура, закутанная с ног до головы в черный шелковый плащ, привлекала внимание прохожих торопливым шагом и стремлением скрыть свою внешность. В городе, где нравы были куда как свободны, подобное встречалось не часто. Здесь никто никого не боялся и никто ничего не стыдился. Зачем же прятать не только лицо, но и фигуру? Тем более, если то немногое, что позволял разглядеть плащ, могло вызвать лишь восхищение, в особенности пряди золотистых волос, достающие едва ли не до пят?

Странная фигура скользнула в арку, ведущую в большой постоялый двор, быстро поднялась по боковой лесенке, утопающей в густой зелени вьющихся цветов, чьи алые венчики закрылись на ночь, и толкнула дверь в длинный коридор с множеством дверей, освещенный факелами. Через минуту диковинный посетитель отыскал нужную дверь и тонкая белая рука, унизанная драгоценными браслетами и кольцами, вынырнув из складок плаща, уверенно в нее постучала.

Дверь открыла женщина средних лет с густой копной рыжих кудряшек и пронзительными черными глазами, которые немного неестественно выглядели на ее бледном лице с тонкими, но неуловимо порочными чертами. Слишком яркие и пухлые губы еще более увеличивали это впечатление.

– Входи, госпожа, – просто сказала она, отступая вглубь комнаты.

Вошедшая сбросила шелковую накидку прямо на пол и всю ее прекрасную фигуру окутал плащ золотых волос.

– Должно быть многие, встретив тебя, задавались вопросом: что же такого могло понадобиться обитательнице замка в городе ночью, что она прячется под покрывалом? – хихикнула рыжая.

– Я не хочу, чтобы о моем визите узнал Халон, – холодно возразила золотоволосая.

– Как будто замок полон красоток с золотыми локонами до пят! – фыркнула ее собеседница. – Чего ты хочешь, Аретис?

– Найди мне Рамейдо.

Рыжая нахмурилась.

– Ты преувеличиваешь мои возможности. Моих скромных способностей недостаточно, чтобы спорить с магией Боннерга.

– При чем здесь Боннерг? На Рамейдо магия не действует, как и на всех нас.

– Как же я тогда найду его?

– Ты уже однажды помогла мне в похожем деле, – многозначительно произнесла золотоволосая. – Что тебе стоит постараться еще раз?

– В похожем деле? – удивилась рыжая и хитро прищурилась. – Вот как… Это не так просто. И не так быстро.

– Я подожду, – тоном, не терпящим возражений, ответила Аретис.

– Ты ведь вовсе не о судьбе Рамейдо беспокоишься, – бросила на красавицу хитрый взгляд ее собеседница, – и вовсе не его хочешь найти. Думаешь: мальчишка знает, где ОНА?

Аретис невольно дернулась, словно ее укололи.

– Я беспокоюсь о мальчике… Я люблю Рамейдо.

– Пусть так, – с лукавой улыбкой наклонила голову рыжая. – Только что о нем беспокоиться? Что с ним может случиться?

– Он глуп и неопытен! А если он попадет под влияние анделл?

– Не думаю, что Боннерг и твой брат оставили его без присмотра.

– Мужчины… – презрительно наморщила носик Аретис. – Разве им можно доверить заботу о ребенке? Самодовольные болваны, которые зачастую думают не головой, а тем, что гораздо ниже. Не мне тебе рассказывать, Дижели, как их легко обвести вокруг пальца.

– Ладно, – ухмыльнулась рыжая ведьма, – но что я с этого буду иметь?

– Разве Вселенной правят не Любовь и Смерть? – самодовольно улыбнулась богиня любви, – Найди его и проси, что хочешь.

– И ты выполнишь любое мое желание? – прищурилась Дижели.

– Любое!

(Продолжение следует)

Оглавление

Книга первая

  Энтор. Замок Нелвер

  Атавия. Дорога на Тан-Рион

  Атавия. Рионский лес

  Атавия. Постоялый двор

  Атавия. Проклятая Салта

  Атавия. Дорога на Тан-Рион. Проклятая Салта

  Атавия. Проклятая Салта

  Атавия. Проклятая Салта

  Новомирье

  Атавия. Проклятая Салта

  Новомирье. Атавия. Проклятая Салта

  Атавия. Дорога на Тан-Рион

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Проклятая Салта

  Атавия. Замок Моран

  Энтор. Замок Нелвер

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Дорога на Тан-Рион

  Атавия. Замок Моран

  Энтор. Замок Нелвер

  Атавия. Дорога на Тан-Рион

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Проклятая Салта

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Дорога на Тан-Рион

  Энтор. Нелвер

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Тан-Рион

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Рионский лес

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Замок Моран

  Атавия. Салта

  Атавия. Рионский лес

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Атавия. Турнирный луг

  Энтор Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg