Кристина Майс Восемь – это бесконечность
Глава первая Ночные фонари
Фонари слегка поблескивали, люди скользили по сумеречным улицам, кто-то в сопровождении, кто-то – без. Девушка шла, не думая о том, правильно идет или нет, а просто так бродила, разглядывая: вот, молодая семья, состоящая из трех наисчастливейших людей: отца, матери и, совсем крошечной, девочки с чудными туфельками. Эти незнакомцы радостно трапезничали и что-то приговаривали друг другу. Все будто бы пело в идеальной гармонии: квартиры, из которых доносился легкий приглушенный свет, дома, забиравшие на себя часть этого света, люди… Интриговало все, но уже не так, как поначалу, конечно. Уже приелось. Хотя… В этот момент она остановилась посреди не очень шумной улицы: фонари горели обычным светом, люди пили обычное вино, обычные приветливые лица, обычные лошади, которые по привычке устали, но… Но что-то было явно не так, что-то… Да! Пожалуй, это было гармоничное счастье! Именно оно! Если же вам когда-нибудь доводилось на секундочку посреди жуткой суматохи задуматься и вдруг… Появляется такое редкое чувство… Ты чувствуешь, что ты жив! Сердце в такие моменты яростно трепещет, как маленькое калибри. Но потом, после пары минут, это чувство покидает вас и, наверняка, посещает еще кого-нибудь. Когда чувства поубавились, наша героиня снова продолжила свою непринужденную прогулку. Ей была назначена встреча, но часов она при себе не имела, время спрашивать не хотелось, разглядывать таблички на домах с названием улиц тоже не было желания. Куда спешить, к кому? Для какой цели, если все вокруг не нуждается в дополнении? Было тепло и спокойно. На улицах пахло багетами, вином и кофе, отчего было и радостно, и грустно одновременно потому, как и вино и кофе давали девушке ассоциации с ее домом, со всем, что когда-то было так близко, и что стало так далеко. «Быть может, уже прошла?» – подумала она. Что было бы весьма кстати, ведь эта встреча тоже немного напоминала ей о прошлом. Свернув с центральной улицы вправо, она перешла на другую, более узкую, где было немного темнее, меньше народу, меньше заведений, а конниц не было и в помине. Тут, проходя мимо очередного ресторанчика, послышался очень такой неприятно-невыносимый возглас, который отнес девушку снова в те времена и спутал все ее мысли, разрушив такие сладостные мгновения тишины.
– Аннушка! Аннушка! – кричал голос, который она, конечно же, не могла не услышать. Может, крик и был неприятен девушке, но все же где-то глубоко внутри нее, прошлое было радо вновь встретить этот голос. К несчастью, ей пришлось обернуться и в тот же миг она окончательно убедилась, что каким-то ужасающим образом дошла именно до того места, где должна была произойти встреча. «Черт! Как же так, я ведь шла куда угодно, но только не сюда…» – подумала Анна. Затем девушка смиренно подошла к столику, где гордо и одиноко лежала белая роза, которая не была из числа любимых цветов Анны. На столе выжидал своей очереди бокал вина и чашечка кофе с уютно укутанной в обертку конфеткой. Кричащий галантно привстал, отодвинул стул, предлагая сесть. Затем он сам расположился перед столом. По виду, это был человек лет двадцати восьми, высок, далеко не из бедной семьи – в его роду водились разнообразные дворяне. Вкус его был неплох, одевался он всегда сдержано и пристойно и получил достойное образование и всевозможные награды за всяческие достижения; волосы – русые, а глаза были тусклого зеленого цвета, под которыми красовались темные серые круги, и, надо сказать, телосложение у него было весьма коренастое. Секунд, быть может, тысячу стояла гробовая тишина: он смотрел на розу, а Анна – повторяла узоры скатерти на столике пальцами, окутанными белыми перчатками. Он закурил. Начался разговор.
– Не гоже, Анна, издеваться надо мною таким самым непристойным образом! Я ведь жду вас здесь весь день, как проклятый! Совсем вы меня позабыли… – сбросив пепел в пепельницу, бормотал он.
– Я вижу, вино весьма неплохое… – начала девушка, слегка улыбнувшись. – Скажите, что побудило вас звонить мне так рано утром?
– Анна… Это чудесный город, не правда ли? – ответил он.
– Город чудный. Так что же вам понадобилось от меня? Почему вы не в Питере?
– Да, видите ли, Аннушка, дело вот в чем. Моя женушка, та, что с городничем роман закрутила, мне вот что выкрутила: пришла домой, часа, не даст Бог соврать, в три или четыре ночи. Ум ясный, глаза светятся, сна – ни в одном глазу. Попросту говоря, она мне заявила, что более рожи моей видеть не желает, детей нет у нас и не предвидится, что я обнищал, собрала вещи, отдала ключ и элегантно закрыла дверь, оставив маленькую щелочку для раздумывания. А я так и простоял, вглядываясь в эту щель весь остаток ночи. Как вы это находите, не правда ли, это весьма преинтересно? – затушив сигарету, спросил молодой человек.
– Действительно. И что, вы, стало быть, приехали в Париж только затем, чтобы поведать мне эту кровопролитную историю? Ох, Федор Павлович!
– Да я, в общем-то, все продал… и… купил себе тут квартирочку маленькую на Сан-Жермен, знаете такое?
– Угу, – почти неслышно буркнула Анна.
– А как там ваш суженный – ряженный? – снова прикурив сигару, спросил приятель.
– А? – спросила девушка, делая вид, что не расслышала.
– М? – ответил ей вопросом собеседник. Анна уже приготовилась начать не очень-то приятную для нее беседу, но Федор перебил ее.
– Нет, все это вздор! Самое время забыть все это, давным-давно. Вот бы испытать все чувства, что вы, моя дорогая, носите в себе. Да, я бы был на седьмом небе от счастия… Вот это было бы время… – мечтательно потягивал сигарету Федор.
– Может быть… – ответила Анна, довольная тем, что ей не придется отвечать на каверзные вопросы. Затем в разговор ворвался гарсон:
– Mademoiselle, voulez – vous quelque chose[1]? – на что Анна не смогла ответить, так как очень сильно задумалась. Она не слышала уже ни переспрашивающего официанта, ни собеседника, просившего подождать и звавшего ее. Она думала… И тут ей все стало таким понятным. Новое чувство ворвалось в этот разговор и в эту встречу: жизнь идет своим чередом. Без нее. Ее взгляд был прикован к улице: люди шли туда-сюда, смеялись, говорили… Уже стемнело и свет в окнах стал разрастаться, постепенно озаряя всю улицу; тихонько носились лошади, очень редко проезжало современное новшество – паровой фаэтон; летали птицы в поисках ночлега, в парке дети собирались домой. Анна вдруг вспомнила, что этот парк, вернее сквер, носил название «Square du Temple» и был расположен в третьем районе Парижа, который был ей очень знаком. Вдруг девушка вышла из оцепенения, мысли рассеялись, и она поняла, что от нее ждали ответа:
– А? Федор, пойми меня… И в этот же момент будто ужаленная выскочила из-за стола, бросив какую-то мелочь на стол и побежала так быстро, как только могла. За спиной разносился крик Федора: «Аннушка!», но девушка его не слышала. Туфли снова натерли все ноги, платье было перекручено, шляпа то и дело съезжала на глаза, и приходилось ее поправлять, а прическа распустилась и представляла из себя не пойми что. Проносясь по переулкам, Анна то и дело спотыкалась, а сидящие и миролюбиво распивающие вино люди в ресторанах были в крайнем замешательстве от этих забегов и мило хихикали. Уже почти удалось спуститься к Сене, глубокую ночную темноту которой освещали маленькие фонарики, изредка подмигивая как спасательные маяки. Возле моста и был окончен марафон. Сверкали окна на другой стороне моста, где-то бывалый прохожий слонялся; настроение оставляло желать лучшего, хотя Анна весьма развеселилась и даже громко посмеялась от этой истории с побегом, чем напугала скитающегося вдоль набережной дедка. Она оперлась на старинный резной парапет, переводя дыхание, почувствовала холод, затем осознала, что стоит здесь совершенно одна. «И как это на парижской набережной такое возможно?» Слезы покатились как-то сами собой. Так она стояла где-то четверть часа. Послышался очень громкий стук каблуков и частое громкое дыхание, а затем крик, но негромкий, не режущий слух. Конечно, он кричал на чистом французском, но ведь и Анна давно не открывала словаря.
– Мадмуазель, мадмуазель! Вы забыли… В кафе… Забыли… – говорил, пытаясь отдышаться голос, – забыли… Пальто! – выговорил он, наконец. Анна повернулась и увидела того самого официанта, что приносил им с Федором кофе. И только сейчас, когда она увидела пальто в руках официанта, осознала, что действительно забыла его и поэтому так замерзла. Она промокнула слезы светленьким платочком и немного взбодрила себя.
– А это вы, любезнейший… Благодарю вас за пальто, вы меня, буквально, выручили, потому что жутко холодно! – пока Анна говорила, официант медленно накинул на ее плечи пальто.
– Не стоит, это мелочи. А что же вы одна пойдете? Совсем?
– Да, а почему бы и нет? Ой, стало быть, вам нужны деньги, ведь я не оставила чаевых и в спешке накидала вам какие-то глупости, да и отблагодарю за пальто, пожалуй, – Анна достала уже портмоне, но тут:
– Что вы. Не надо. Мне не нужны деньги. Я вам просто так пальто принес, уж очень не хотелось, чтобы вы замерзли, к тому же ваш приятель оставил немного чаевых и заплатил.
– Ну что ж, тогда прощайте. Огромное вам спасибо, – сказала Анна, закрывая свою сумку.
– Позвольте, я вас провожу.
– Но вы ведь на работе…
– А, да ладно! Поди, без меня справятся, народу много работает.
– Хм, – но тут Аня поняла – ей достаточно этого. Она еще раз вгляделась в ночной блеск фонарей. Теперь ей хотелось домой. – Знаете, я пойду наверно, а вы, возвращайтесь, ведь работа все-таки.
– Вы уверенны?
– Абсолютно. Я к вам лучше на днях заскочу еще, спасибо, – Анна обратила внимание, что из-под пальто официанта на груди виднелась вышивка «Жан А».
– Что ж, до свидания. Хорошего вечера!
– До скорого, Жан, – сказала девушка, на что Жан с удивлением взглянул на нее. Но он не успел ничего сказать, потому что Анна уже развернулась и пошла вдоль Сены. Она повернулась и увидела, как официант все еще стоит и улыбается ей в след. Но когда она повернулась во второй раз, он уже направлялся в обратном направлении.
Когда Анна пришла домой, довольно пожилой ключник, обладающий в некотором месте залысиной и сединой, и его очень маленькая, но смышленая дочь встретили ее. Ключник заговорил привычным спокойным голосом:
– Госпожа, вам письмо.
– Не может быть. Когда прибыло?
– Недавно. Минут десять тому назад.
– Неужели почта работает так поздно? – удивилась Анна, но девочка, стоявшая рядом с отцом, засмеялась.
– Так ведь только восемь.
– Как же рано темнеет! – возмутилась Анна.
– Да-да. Стало быть, ноябрь, мадмуазель, – ключник достал письмо. – Вот-с, пожалуйста.
– Благодарю. Ах, да, Лоренсо, я все время забываю вас попросить: будьте так добры, скажите горничной, чтобы зашла утром ко мне, эти шторы не дают мне никакого покоя.
– Непременно, – ответил ключник и достал какую-то старую газету.
– Спасибо, – Анна взяла письмо и когда повернула к лестнице, в недоступном месте для глаз ключника и его дочери, сняла долой перчатки и принялась гладить письмо. Было приятно. Пахло домом. Она прочла надпись:
Аn
2 ул. Эдуар Колон
Париж, Иль – де – Франс
Глава вторая Tout est Claire[2]
Утром Анну разбудил голос горничной, и ее опять ослепил яркий свет, проникающий сквозь шторы.
– Мадмуазель! Вам шторы не угодили? Мадмуазель?
Анна, еще не до конца проснувшаяся, не ориентировалась в пространстве и с трудом поняла, что это была горничная.
– А который час?
– Четверть восьмого.
– А что ты хотела, Матильда? – потягиваясь, спросила Анна.
– Это вы что хотели? Лоренсо сказал мне, что вас шторы не устраивают.
– Ах, да. Точно. Я ведь говорила вчера. Шторы… Да, понимаешь ли, они слишком светлые. Через них свет сильно проникает. Я пойду скоро в ателье и закажу подходящую ткань.
– Как вам угодно, госпожа, – сказала горничная, забрала шторы и удалилась. Анна прислонила руки к лицу, посидела так пару минут, затем перевела взгляд на распечатанное письмо, отчего стало еще тоскливее и мрачнее. Она заварила себе чай, именно свой любимый, не навязанный французами, чай; отрезала багет и достала какой-то запылившийся джем. Читая газету, она заметила, что возле окна вновь кружился самый желанный гость – кот Жюльен. Анна отложила в сторону газету, открыла окно, откуда задувал свежий утренний ветер; кот же потерся об ее руку и зашел в комнату. Как обычно, он выбрал себе какую-то рыбу, что оставила горничная, и принялся завтракать. Они делили почти каждое утро, и Анна всегда читала ему новости из газет. Сегодня он вновь смотрел выпрашивающим взглядом; но у Анны не было никакого желания читать ему новости. Пролистав газету, она нашла какую-то пустячковую, короткую новость в три строки, посмотрела на пристальный взгляд кота и поняла, что читать все же придется. После того как девушка убедилась, что Жюльен вполне доволен новостями, она допила чай и подошла к распахнутому окну, рассматривая здание дворца Правосудия. Через десять минут непрерывного наблюдения Анну снова отвлек кот. В зубах он принес вскрытое письмо и сел на подоконник. «Странно», – подумала Анна. Она взяла письмо и еще раз прочла последние строки из письма:
Скоро я буду здесь… Все будет как раньше…
Кот как будто ждал, пока она прочтет и будто бы радовался, что это произошло. Анна всегда была склонна находить какую-то мистику, где ее вовсе не было, но в этот раз она отбросила все странные рассуждения, отложила письмо, погладила Жюльена, оделась и ушла в ателье, где нашла, наверняка, самые темные шторы в Париже. По дороге домой она думала зайти к тому официанту, но что говорить она еще не придумала, поэтому решила пойти другой дорогой в свой любимый дом, а по пути заскочить на пару часиков на работу – в цветочную лавку. И снова ключник, его дочка, спальня, в которой не было штор вовсе и поэтому все дома, вся набережная, все было доступно взгляду Анны. Ее жилище было угловым, поэтому спальня выходила слева на узенькую улочку, каких в Париже в избытке, а дверь из нее вела в столовую с видом на Сену и дворец Правосудия, а следующее окно располагалось в кухне, остальные комнаты также находились на стороне набережной. Анна включила свет, кота как всегда вечером не было. Письма, кстати говоря, тоже. «Может, улетело в окно», – подумала она. Вечер выдался тихим и спокойным: Анна приняла ванну, почитала и легла спать.
Утром она проснулась от тяжести в груди. Открыв глаза, она поняла, что это был Жюльен, который сидел на ней и смотрел на ее лицо, не отводя глаз. Анна обрадовалась этому, хотя изначально, конечно, испугалась. Она обняла кота, и они вместе пролежали еще около часа. Вскоре Анна окончательно проснулась и увидела, что горничная принесла и повесила утром шторы, которые вчера заказывала девушка. На часах было десять. Анна поднялась с кровати, кот еще дремал. Почему-то, она не обратила внимания, что ни дверей, ни перегородок между комнатами нет. Она прошла в столовую, налила себе воды из графина и замерла возле окна. По набережной носились сотни паровых фаэтонов. Никаких лошадей не было. Люди одеты иначе. Все было иначе. Внизу расположились цветочные магазины и вообще, казалось, что какая-то суматоха ворвалась в жизнь. Кстати, пошел первый снег и припорошил все вокруг. «Ха!» – подумала Анна и выпила свою воду. – «Видимо, все еще сплю». Девушка, сделав несколько кругов по квартире, вспомнила, что сегодня ей нужно сходить в цветочную лавку для презентации нового оформления витрины. Она переоделась и вышла на улицу. Когда она спустилась, на привычном месте ключника никого не оказалось. Анна открыла дверь и с привычной спешкой выскочила на свежий воздух. Девушка замерла. Это был не сон, все вокруг носилось с сумасшедшей скоростью: действительно проезжали какие-то неизвестные повозки, смахивающие на первые паровые, но совершенно другие; люди, одетые так серо и небрежно; витрины, фонари – все было иначе. У Анны закружилась голова так, будто бы сама снежная буря закружила ее и заставила носиться всех вокруг. Она хотела забежать обратно в дом, однако на входе было что-то вроде замка и какие-то цифры, а дверь не поддавалась девушке. В панике Аня стучала по двери и носилась туда-сюда. Вскоре к двери подошел человек лет сорока, достал какой-то камушек, прислонил к замку, и дверь послушно отворилась. Девушка забежала за ним и быстро захлопнула дверь. В тот момент Анна подумала, что все это ей кажется, так как она слишком долго спала сегодня. Собравшись духом, девушка снова открыла дверь и вышла на улицу. Но там осталось без изменений. В этот раз Анна подумала, что гораздо разумнее будет, если она осмотрится и сходит, наконец, по делам, невзирая ни на что. Цветочная лавка девушки находилась неподалеку от ее дома – через два уличных пролета. Анна очень медленно шла, разглядывая все вокруг. «Интересно, ведь тут жил один старикашечка…» – думала девушка про первый этаж соседнего дома, на месте которого красовался теперь магазин электрических товаров. «Что это? Что за свет такой странный?» – Анна остановилась и смотрела как вкопанная на витрину: все горело и сверкало, лампы разных форм и размеров светили так ярко, а главное – это был точно не газ. Какие-то светящиеся пружины. Ей стало нехорошо, и поэтому Анна решила пойти дальше. Пока Анна переходила дорогу, она чуть было не попала под новые повозки, засмотревшись на пылающий зелено-желто-красный фонарь. Достигнув, наконец, своего небольшого магазинчика с цветами, Анна обомлела: на его месте был небольшой ресторанчик. Никакой продавщицы Жюстин и никакого флориста Ива не было там. Только смеющиеся люди, покуривающие на улице за столиками и распивающие горячий кофе. Вокруг летало радостное настроение – в Париже – снег! Но девушке было не до него, она металась взад-вперед, зачерпывая туфлями горстки снега, пока один из официантов не выкрикнул: «Мадам, вы с какого века к нам?» и громко захохотал. Анна остановилась. Единственное, что она смогла спросить:
– Почему «мадам»?
– Ну, так положено теперь, – ответил ей официант. Анна не понимала ничего. Девушка лишь опустила удивленные глаза на снег, затем обратила внимание на свои туфли, полностью заполненные снегом, и осознала, что она действительно одна стоит посреди улицы в такой одежде и заметила, что прохожие, скользившие мимо нее, всякий раз оборачивались. Некоторые доставали какой-то непонятный предмет маленького размера, наводили на Анну и удалялись прочь, смотря на этот предмет. Девушке ничего не оставалось, как поплестись назад. «Странные люди пошли», – буркнул один мужчина другому за столом возле ресторана. «Какая ткань!» – перешептывались две дамы там же. Анна шла, понурив нос, не замечая взглядов на себе. Дверь домой была открыта, девушка поднялась по лестнице. Когда она зашла в квартиру, она обняла свою дверь и облокотилась на нее. «Хотя бы дом не изменился». Но как она была не права.
Глава третья Кот
Анна отошла от двери, повернулась и взглянула на свое жилье. И в самом деле, здесь тоже произошли изменения: не было стен, разграничивающих комнаты; не было многих старинных вещей, принадлежавших семье Анны; стоял какой-то непонятный предмет с проводом и цифрами; на кухне было очень много разных и непонятных вещей, но шторы висели. Именно те, что заказывала Анна. Она открыла бюро, откуда на нее вывалились стопки уже пожелтевших писем. От ее мамы, от отца, от какой-то Евы, от Сержа и много кого еще. В другой стопке были какие-то юридические документы. Анна повернулась на дворец Правосудия и села на стул, не отводя глаз от дворца. Потом снова почитала документы. «Да, что же это, все-таки, такое!».
– А чего ты ожидала? – произнес кто-то рядом.
– Кто здесь?! – перепугано вскрикнула девушка.
– Все то же, все те же, – ответил голос. Анна встала из-за бюро и подошла к стенке, которая немного скрывала столовую от спальни. Она медленно подкралась и оцепенела. На кровати сидел Жюльен. Черный кот в центре белых одеял. Девушка обратила внимание, что вся комната стала светлой и темные, резные обои исчезли тоже.
– По-моему, так комната стала больше, – произнес… кот! Анна приросла к полу намертво и выкрикнула громкое и испуганное «Ха!».
– Ты вот, как думаешь, может, эти шторы они специально хранили долгие годы? – снова заговорил кот. – Или же они им так приглянулись, что ли?
Анна стояла и не находила слов. Ей казалось, что это уже слишком. Все это слишком, весь сегодняшний день. Собрав всю злость, она нервно выпалила:
– Где я сейчас нахожусь?!
Кот не ожидал такой резкой реакции, и его шерсть немного всполошилась, но он быстро пригладил ее.
– Дома, я полагаю.
– Это не мой дом! То есть, он, конечно, очень на него похож и вид тот же, но это не моя квартира, точно говорю!
– Аня, ты что-то путаешь, посмотри… Квартира та же самая, адрес тот же. Просто здесь ведь не только ты жила…
– Ты сам знаешь, что я жила одна и с котом, только он не говорил, как ты. Кто ты вообще такой?
– Жюльен, – ответил тот. Анне стало плохо, и она села за стол в столовой, но так, чтобы видеть кота.
– Слушай, Аня, дело такое, ты случайно тут оказалась. Мне надо было по делам, но я уснул…
– Ага! – радостно завопила Анна и спрыгнула со стула. – Я так и знала! Это не моя квартира!
– Да, квартира как раз когда-то была твоей, но сейчас уже… Давно это было. В любом случае, раз уж так случилось… Придется тебе рассказать… – кот притих и слез с кровати, затем подошел к столу и сел на стул. – Я кот-телепорт…
– Кот-что? – переспросила Анна.
– Кот-теле… А, ладно. Считай, что это магия, ты же в это веришь? Ну вот, я могу оказаться в любом месте, в любое время. Вон, смотри на столе стоит календарь. Посмотри, какой на нем год. Анна встала, обошла стол, подошла к бюро, на котором стоял календарь, взяла его в руки и повернулась в полном недоумении к коту. – две тысячи двадцатый год. Пятнадцатое ноября.
– Вот видишь. А ты живешь на этом же адресе только в тысяча восемьсот двадцатом году, пятнадцатого ноября. Понимаешь?
Анна тихонько плюхнулась на стул, заулыбалась, потом снова помрачнела. – А как же моя семья, моя лавка?
– Все там же и находится, в тысяча восемьсот двадцатом, – сказал кот, пристально смотря девушке в глаза. – А это… Это письма, бережно сохраненные всеми поколениями после тебя и бумаги на эту квартиру.
– Получается, это прошло двести лет?
– Ох, ну получается, да.
– Выходит, что все мои родств…
– Аня, слушай. Есть у меня тут дело, как я тебе сказал… Мне очень нужно быть там ровно в три. Ты можешь пойти со мной, если хочешь, а потом – сразу домой.
– Сразу?
– Ну конечно! Только мне надо переодеться.
– Во что? – сморщила лоб Анна. – Новые усы? – заулыбалась девушка.
Тут кот спрыгнул со стула и встал в центре комнаты. Вдруг вокруг него все засверкало, и забилась пыль, как от давно не выбитых подушек. Бах! И перед ней стоял высокий, худощавый молодой человек с черными волосам, который красовался возле зеркала в полный рост, приглаживая прическу. На нем было черное строгое пальто и блестящие туфли. Хвоста не было. Когда он повернулся, его зеленые глаза искрились и сверкали. Усы тоже куда-то подевались.
– Ну, осталось тебе тоже приодеться, – сказал он все тем же голосом, которым говорил в обличии кота. Он хлопнул в ладоши и наряд Анны будто бы подрезали и подшили на ходу, а из лишней ткани вышло небольшое пальтишко и маленький шарфик. Девушка подошла к зеркалу и подумала, что сейчас на нее уже никто не будет смотреть. Пока Аня размышляла об этом, к ней пришла другая мысль: «Я иду с котом…». Но ее пришлось быстро забыть, ведь она очень хотела вернуться домой, а для этого надо было сделать важное дело, пусть и кота, но надо, хотя оставалась еще маленькая надежда, что это все же сон. Анна посмотрела в сторону Жюльена, кивком сообщила ему о готовности снова выйти в новый мир и они покинули квартиру.
Глава четвертая Восемь концов, одно начало
По дороге Жюльен рассказал Анне и об электричестве, и о транспорте, и о странных предметах в ее доме: компьютере, музыкальном центре и прочих важных вещах, о которых девушка не имела ни малейшего представления. Рассказал он также и о телефоне, и о фотокамере, которыми снимали Анну, когда она вышла в новый город.
– И что, можно вот так просто взять эту штуку и услышать человека за сотни миль? Да еще м изображение иметь при себе?
– Ага, только за это надо платить. Не очень дорого. Итак, – сказал кот, поворачивая на Pont au Change[3] – видишь, стоит плотный молодой человек? ЛООЛОЛЛОО…
Анна пригляделась и заметила, что этот незнакомец был невысокого роста, с прекрасной осанкой и слегка заношенной одеждой, но, тем не менее, достаточно прилично одетый. Глаза его сверкали и было заметно, что он явно о чем-то сильно задумался.
– Угу, – ответила девушка.
– Хорошо. Так забавно, что человек видит тоже, что и кот. Ну да полно. Так вот… Этот человек… хех, – заулыбался он, – так, вот, стало быть, человек, как и я, один из восьми очень уважаемых телепортов Франции. Нам к нему нужно в первую очередь. Анна смотрела в сверкающие глаза Жюльена и думала, что еще вчера это был просто кот.
– Слушай, а вот куда ты ходил по ночам все время? – резко спросила Аня, на что кот слегка вздрогнул. Он прищурил ярко зеленые от солнечного света глаза и собрался было уже ответить. Но они уже были возле знакомого Жюльена.
– О, привет, Нарцисс! – протягивая руку, приветливо сказал Жюльен. Человек, стоявший напротив, растянул улыбку во все лицо и протянул руку в ответ, но тут же отчего-то съежился, будто бы лимон целиком проглотил и вдруг шикнул:
– Жюль, какого черта!? С каких пор ты берешь на дело людей!? – произносил он полушепотом, подойдя прямо к уху Жюльена и сдавливая его руку до предела. – С чего это вдруг тебе понадобился человек, а?
Анна все, естественно слышала, так как стояла очень близко со своим человекоподобным спутником. Но молчала и вопросительно смотрела на них обоих.
– Нарциссик, дело в том, что вновь сложились обстоятельства, как пару сотен лет назад… – выдергивая руку, отвечал Жюльен. – Случилось так, что я опять уснул, а эта барышня, как-никак, моя хозяйка…
– Сложилось, случилось… бла-бла да и только! Я тебе в который раз говорю…
Далее был целый монолог, посвященной данной проблеме, но Анна не слушала, она все прокручивала в голове: «Нарцисс… Какое странное имя… Может, он тоже кот? Или еще кто?».
– …и что ты думаешь, куда я его потом дел, а? Вот то-то и оно, Жюль! Так нельзя, это опасно! В этот момент лицо Жюля резко изменилось, и он обхватил старого приятеля и произнес ему очень тихим голосом у самого уха:
– Она по делу, – затем отошел на место. Взгляд Нарцисса упал на девушку, потом снова на Жюля, который жадно поглощал взглядом своего знакомого и улыбался.
– Так, вот… Это стало быть, Нарцисс, мой старый друг и приятель. Он живет с очень именитым профессором, так что всегда знает все наперед, давненько в шахматы не играл, поди? А это Аннушка, как я уже говорил, хозяинька моя, – закончил Жюльен, и Анна улыбнулась. Затем она поклонилась, на что Нарцисс закатил глаза и завопил:
– Ты с какого века ее забрал, Жюль? Эх… Вот так встреча. Нарцисс, как вы уже поняли. Ладно. Времени достаточно, но нужно идти.
Далее эта компания отправилась к Собору парижской Богоматери. Двое шли впереди, Анна спешила за ними, пытаясь заметить все изменения в городе. Впереди то и дело посматривали на нее и шушукались меж собой. Чуть позже Жюль немного помедлил и сравнялся с Аней.
– Ты уж прости… Форс-мажорная ты, вот как. Ничего не попишешь. А Нарцисс, – продолжал он тихим голосом, – на самом деле кот, живущий при Галилео Галилее. Умный он. Всегда нас выручал, потому что знал, чем все кончится. Так что ты не серчай. Почти пришли, – Жюль снова удалился к своему приятелю. Они остановились на Saint – Julien – le – Pauvrе, очень узенькой улочке, скрытой от посторонних взглядов с одной стороны забором и садом, с другой домами, а выходила она с одной стороны на Notre – Dame[4] с другой – на угловые здания. В общем, это было надежное место, где стояли только двое – девушка и молодой человек. Они были одеты мрачновато: у обоих темно-серые пальто, черные шарфы и туфли. Скрылось за тучи солнце и стало мрачно от всего этого мероприятия. Сначала подбежали Жюль и Нарцисс, озираясь на Анну. Они, видимо, предупреждали своих знакомых. Те, конечно, были удивлены, но их реакция была очень и очень скромной, в сравнении с Нарциссом. Затем Жюль позвал девушку, и она подошла к компании.
– Вот, вы меня поняли. Так. Аня, знакомься, это мои давние друзья – Йорик и Жаклин. Друзья, это Анна.
– Очень приятно, – сказала Анна, но в этот раз без поклона.
– И нам, и нам, – прощебетали они. – Идем? Двое кивнули и снова отправились в путь.
Далее они долго шли, разговаривали. Дошло дело и до Анны.
– А вы, стало быть, человеческой жизнью живете и не скучаете? – спросила Жаклин.
– Жаклин, тс! Нас могут услышать! Набережная… – одернул ее Йорик.
– Да, живу или жила вроде как. Спасибо котику, – она посмотрела на Жюля и улыбнулась, а он улыбнулся в ответ.
– Это да! – сказал Жюль.
– А у нас не очень с хозяином. Рабочие отношения. Вне человеческой жизни, я работаю почтовой голубкой, а Йорик – соколом подрабатывает. Так и живем – шепнула Жаклин.
– Интересно должно быть! – с восторгом сказала Анна.
– Первое время, да… – тоскливо протянул Йорик.
– Да ладно! Уж кому, да не вам хныкать! – сказал Жюль.
– По-моему, это они так говорят без Задиры и Профессора, Жюль, – улыбнулся Нарцисс.
Они шли, смеялись, потом резко становились серьезными; понижали до еле слышного шепота и повышали до громогласного гомона голос. Когда они перешли очередной мост, ведущий в сквер Barye на острове, на входе они заметили высокого, худощавого, но ширококостного месье, который стоял в английской шляпе и легком плаще с газетой в руках. Снова они остановились, а Анна стояла в стороне. Этот господин весьма миролюбиво воспринял информацию, улыбался и тихонько хихикал. Его глаза были очень уставшими, но полными доброты. Когда позвали Анну, девушка так сильно задумалась, глядя сквозь деревья на реку, что едва расслышала голос Нарцисса. Когда она очнулась, сразу же подошла и поздоровалась с человеком, который, как ей показалось, был очень мил и добр.
– Сэр Уинстон Задира, – представился он, крепко пожимая руку Анне, пока остальные немного подхихикивали над тем, как громогласно об этом заявлял сам Задира. – Один из лучших охотничьих в Британии! Маменька моя была француженка, а отец – англичанином. Как говорится, традиции… Очень рад знакомству! Наконец появился человек, который разбавит наш унылый и неменяющийся коллектив…
– А он, там? – тихонько спросил Жюль.
– А как же? Пойдемте, – ответил Уинстон Задира. Вся новоиспеченная шестерка направилась вглубь сквера. В конце находился спуск на угловую смотровую площадку, огрожденную невысоким, кованым заборчиком, у которого стоял щуплый, невзрачно одетый, среднего роста дедушка и наблюдал за шумным Парижем и тихой рекой, которая, в свою очередь, успокаивала этот город. Он держался руками за забор и, кажется, так задумался, глядя в облака, что вовсе не слышал, что происходит вокруг. Вся компания остановилась и простояла так около двух или трех минут. Первым пошел Жюль. Он подошел к старичку и тихо пристроился рядом, взявшись точно так же за забор. Следом Нарцисс и Задира, потом – остальные. Так они стояли несколько минут, вглядываясь в небо. К ним подошла и Анна, став возле Задиры. Вся эта компания, будто голуби, облепили целиком заборчик, да так, что были видны только одни их спины. Они стояли так ровным счетом четверть часа, наблюдая за пароходами, облаками; за играющими в снежки на набережной детьми, – редкое зрелище для Парижа. Один раз дедушка отвлекся, чтобы окинуть взглядом всех присутствующих. Остановив взгляд на Анне, он, конечно же, все сразу понял. Жюль посмотрел на него очень добрым и пронзительным взглядом, который пытался объяснить все. Потом все снова задумались на пару минут. Тут в Нарцисса прилетел огромный снежный шар, затем последовали крики:
– Ну вы и столпились, голубю сесть негде! – засмеялся тонкий женский голос.
– И не говори! А по-моему один сидит уже! Одна вернее! – подхватил второй более низкий женский голосок.
Когда вся компания развернулась, их взору представились две девушки: одна была среднего роста, очень вытянутая, больше похожая на актрису в обтягивающем приталенном пальто и в туфлях на высоких каблуках; другая – крошечная, тоненькая и невероятно красивая с огромнейшими ресницами и в очень ярком желтым пальто с двумя красными пятнами на нем. Девушки подошли к компании, Жюль пошел навстречу к ним.
– А-а, это вы! Как всегда вовремя. Дамы, Профессор – повернулся он к дедушке, – позвольте представить вам Аннушку, нашу спутницу на некоторое время, которая по счастливой случайн… – он не смог договорить, потому что девушки начали громко хихикать:
– Ха-ха-ха, по случайности, – засмеялась одна.
– По счастливой! – добавила вторая.
– Так, тем не менее… В общем, она с нами. Аня, это, – он показывал на девушку в приталенном пальто, – Катрин, а вон та, все еще хихикающая, – Сюзи, а это Профессор.
– Очень рад, – томным голосом протянул Профессор.
– И мы, и мы, – ответили девушки, переводя дух от смеха.
– И так, что мы имеем… – начал Задира. – Девять человек столпились в центре Парижа, не хорошо это…
– Полностью поддерживаю! – бросил Нарцисс.
– Можно завалиться в какое-нибудь кафе поблизости, – предложил Йорик.
– Может, лучше музей? – предположила Жаклин.
– Слишком тихо, – отрицательно махал головой Жюль.
– Осталось три часа, – заметил Нарцисс.
– Может, ресторан? – спросила вдруг Анна. Все на нее посмотрели и затихли.
– Хорошая мысль. Пойдем к Матильде… Уже давно она одна, так что пора бы нанести визит… – заговорил первым Профессор. Все закивали и отправились в путь. По дороге Жюль рассказал Ане, что Профессор – это филин, который много лет жил при библиотеке, а после отправился на пенсию вместе с библиотекарем; Катрин – черная кошка, которая живет у одной актрисы из двадцатого века, а Сюзи – бабочка, которая каждый день меняет тела и наряды. Анна все внимательно слушала, разглядывая дома по дороге. Уже начинали украшать город странными светящимися, крошечными шариками, которые, как объяснил Жюль, работают от электричества. Когда они пришли на место, они завернули в очень узкий переулок, в котором могли поместиться только двое человек в ширину, поэтому все, кроме Профессора, шли парами. В конце переулка была дверь справа и небольшой навес над ней. Профессор постучал, буркнул кодовое слово, дверь открылась и послышался чей-то голос. То была пожилая женщина в фартуке, немного полноватая и невысокого роста. Все зашли, скинули верхнюю одежду и сели за самый большой стол из трех. В помещении было темно, ведь имелось только два небольших окошка, но так как переулок был очень узок, свет почти не доходил в ресторан. Полная женщина зажгла свет в старых лампах, затопила камин, и помещение осветилось темновато-желтым светом. Стало уютно и тепло. Все сидели и обсуждали разные вещи: поднялся негромкий гул. Потом на столе появилась еда: курица и суп-пюре. Разговоры сменились на звуки трапезы. Когда все закончили обедать, Профессор начал говорить:
– И так… Анна… Ты еще не знаешь, зачем ты здесь? – на этот вопрос отрицательно мотал головой Жюльен.
– Жюльен сказал, это случайность… – ответила Анна, после чего все стали посмеиваться.
– Возможно. Но случайности неслучайны, как ты знаешь… – продолжал Профессор, вытирая свою бородку от супа. – Так вот, стало быть, мы представляем собой общество «Восьмерки», то есть все, с кем ты уже успела познакомиться, его члены. В обязанности каждого входит магическая защита и опека определенного человека, именуемого «хозяином», а также исправление поломанных линий судьбы и прочие мелочи, поэтому мы называем себя Хранителями.
– То есть вы обладаете магией, я правильно поняла? – спросила Анна.
– Да. В наши обязанности входит также телепорт, что тебе успешно продемонстрировал Жюль, – с другого края стола послышался смех Катрин и Сюзи. Нарцисс и Жюль переглянулись.
– Так вот, Анна, у нас есть очень важное дело недалеко от сюда и пока мы вынуждены обсуждать его здесь, дабы нас не услышали люди и кое-какие нежелательные персоны.
– Кто они? – спросила Анна.
– Это тайная полиция ведьм. Они следят, чтобы пророчества и предсказания сбывались, какими бы жуткими или нелепыми они не были… Вид у них не особенно благоприятный: это жалкие прихвостни, вперемешку и волки, и шакалы… – разговор прервала женщина в фартуке, которая принесла всем чай, а Жюль поежился толи от слов о полиции, толи от чая.
– Нет ли молока? – спросил он.
– Есть. Подогреть? – спросила женщина, на что Жюль кивнул. Как только женщина удалилась, Анна спросила у Профессора полушепотом:
– А почему ей можно слушать?
– Ну так получилось, что Матильда была в свое время очень известной колдуньей, да и сейчас ничего, – подмигнул Профессор, когда та несла молоко для Жюля.
– Ну вот, пожалуй, все, что тебе нужно было знать – закончил Профессор.
Часы пробили ровно час дня. Анна села на пол у камина, чтобы опереться на кресло; Жюль снова хлопнул в ладоши и превратился в кота. Он запрыгнул к Анне на ноги и укрыл ее хвостом. Анна задремала и около получаса они проспали с Жюльеном.
Глава пятая Ботанический сад
Вскоре их разбудил Задира, и они отправились в путь. На улице усилился снегопад, и люди разбрелись на обед по теплым домам. Компания шла в сторону Ботанического сада, который был знаком Анне с давних пор. Они шли по улице Jussieu, но Жюль, идущий впереди, почему-то резко остановился. Внезапно, он закричал:
– Полиция!
Все вокруг Анны вдруг превратились в животных и разбежались в разные стороны. Навстречу Анне выбежало около десяти высоких, стройных людей в ободранных куртках. Естественно, они понятия не имели, что с ними человек и что им была Анна. Они пронеслись мимо, а она осталась стоять в центре улицы. Затем девушка подумала, что нет смысла ждать посреди улицы, и зашла в кафе. Там она взяла себе чай и просидела так еще минут тридцать, пока не увидела на подоконнике серого кота. «Это, должно быть, Нарцисс», – подумала Анна. Она попросила счет и расплатилась старыми деньгами, что намного больше, чем было в счете, и выбежала на улицу. Кот сразу же спрыгнул с окна и побежал рысцой к Ботаническому саду. Девушка бежала следом. Как только они попали в сад, снег прекратился. Взамен ему появился густой туман. Кот завернул за одну из елок и перед ней вновь предстал в человеческом виде.
– Пойдем, но только тихо, – прошипел кот. Анна послушно кивнула и пошла следом. Вскоре появился Жюльен, который тихо поздоровался и объяснил, что их «дело» уже началось, а погоня отстала, но туман, все же, необходим, чтобы не привлекать лишнего внимания. Анна была поражена тем, что и погодные условия – тоже дело рук «Восьмерки». Они шли, не проронив ни слова какое-то время, затем сели на лавочку напротив Профессора и Катрин. Профессор задремал, а Катрин читала газету.
– Еще никого не появилось, – буркнул Жюль.
– Да, так ведь еще и не три… – Нарцисс посмотрел на наручные часы. – Без четверти три. После этого они обсудили еще пару вещей, а девушка успела заметить остальных, – они ходили туда-сюда неподалеку, наблюдая за происходящим. Внезапно появился человек – худощавый, высокий, темноволосый молодой парень в очках. Казалось, он нахохлился как воробей, подняв высоко воротник на своем тоненьком пальто. И то верно, ведь было довольно прохладно. Стоявшие неподалеку, быстро испарились с места, подав сигнал Жюлю.
– Эй, вон, он! – пнул Жюль Нарцисса. – Задира! Эй! – шипел он. После чего Задира выскочил из-за дерева, рысцой подбежал к Профессору и уселся рядом. Катрин слегка толкнула локтем Профессора и тот проснулся. Парень брел вдоль аллеи, и казалось, он куда-то спешил. Профессор живо вскочил и тут же скривился, потому что его спина издала страшный хруст. Парень уже был близко, Профессор повернулся в его сторону и живо побрел навстречу. Когда они были уже в шаге друг от друга, старичок вдруг споткнулся, упал на молодого человека и сполз по нему на пол.
– Ох! Простите! Я вас не заметил, давайте помогу? – начал быстро оправдываться парень, пытаясь вернуть на место свои съехавшие очки.
– Черт знает что, молодой человек! Уже и пройтись, понимаешь ли, нельзя в тихом парке, чтоб на тебя никто не налетел и не сбил! – поднялся Профессор, громко бормотав при этом.
– Месье, но это же вы упали…
– Я?! Да что вы себе позволяете!?
– Да-да, я видел вот этими собственными глазами, парниша! Это вы на него налетели и сбили, точно вам говорю! – вскрикнул Задира, поднявшись со скамейки, и направился в сторону происшествия. Катрин делала безучастный вид и продолжала читать газету, однако пальцы ее уже заметно дрожали на холоде.
– Ага! Сработало! – продолжал тихо шипеть Жюль Нарциссу. Эта кампания еще разбиралась минут десять, время точно засекал Нарцисс. После прогуливающаяся пара, состоящая из Йорика и Жаклин, подошла к ним.
– Да что же вы ругаетесь, господа. Не стоит! – озарила спорящих улыбкой Жаклин.
– А вам-то чего?! – вскрикнул Профессор так, что Йорик заулыбался и сказал:
– Может, нам всем выпить горячего какао в кафе неподалеку, м?
– Отличная идея, дорогой! Так что, вы с нами? – протянула Жаклин.
– Я уже опоздал и мой долг вас успокоить все же. Пожалуй, да, – ответил парень.
– Есть еще нормальные люди на свете. Берите пример, молодой человек! – сказал Профессор, нравоучиво водя пальцем. Задира тоже согласился. Жаклин кивнула, смотря на лавочку, где сидела троица. Жюль сразу же вскочил, выхватил у Катрин газету и помчался дальше. Нарцисс и Анна – за ним. Остальные же уводили молодого человека в другую сторону. Все шло по плану. Вскоре все забрели к зоопарку. Жюль перепрыгнул ограду, за ним – Нарцисс. Вместе они помогли Анне перебраться. Они шли мимо птиц, мимо волков… Затем они набрели на кошачьих, которые были явно не довольны таким обилием снега. Некоторых уже забрали в помещения и клетки пустовали.
– Добрый день, месье. Не подскажите, девушка тут не проходила? – спросил Жюль у тигра.
– Какой же он добрый! Мяса бы, да в тепло! Проходила или нет, я почем знаю!? – рыкнул большой кот. – Вон, спроси у рыси.
Жюль кивнул. Пройдя две клетки с леопардами, он оказался возле рыси.
– Мадам, мое почтение. Девушка проходила тут, не знаете? Минут двадцать назад.
– Проходила. Дальше идите.
Жюль поблагодарил рысь, и команда снова поспешила дальше. Вдруг возле фламинго они увидели девушку: невысокую, с золотыми длинными волосами, в берете и бордовом пальто, и бардовых туфельках. Жюль остановил Нарцисса и Анну и приказал им остаться здесь, а потом подойти в назначенное место. Жюль ринулся вперед. Он бежал, запыхавшись, и кричал:
– Мадмуазель! Вы потеряли… Перчатку!
Девушка обернулась на Жюля, и Анна увидела ее голубые пронзительные глаза. Казалось, она ничего не теряла вовсе, потому что она смотрела в полном недоумении. Но тут Жюль как по волшебству достал из кармана перчатку такого же бордового цвета и сказал:
– Вот, ваша ведь?
– Моя. Ой, а где вы ее нашли?
– Да возле тигра и нашел, – сказал Жюль, отдавая перчатку.
– Большое спасибо, месье.
– Не стоит, это мелочи. Вы совсем одна? Как же вы пойдете? Позволите, я вас провожу?
– Да, конечно.
Тут Анна все поняла: «Этот разговор…это был Жюль! Тот официант! Но как? Ведь он был под другим именем и совершенно не похож!». Жюль и девушка побрели вдоль зоопарка к выходу. Анна осталась с Нарциссом, и спустя некоторое время они вышли через узкую дверцу в вольере у фламинго.
– Куда теперь?
– Полагаю, в кафе.
– К ним? – спросила Анна, на что Нарцисс кивнул. Дальше они шли молча, и только выйдя из сада, Нарцисс пояснил Анне, что к этому времени должна появиться Сюзи, чтобы увести из кафе того парня. А перчатка действительно была заколдована и попала к Жюльену волшебным образом.
Глава шестая Вжухль
Когда они подошли, в кафе действительно сидели только члены «Восьмерки». Нарцисс открыл дверь и любезно пропустил Анну вперед. На секунду ей показалось, что она дома. Они сняли одежду и сели к остальным.
– … я тебе говорю, ты бы видел его глаза! – заливался Задира.
– О, вижу, успех? – спросил Профессор Нарцисса.
– Именно. Скоро будет здесь. А что Сюзи? – спросил он.
– Ждем, – кашляя от долгого смеха, ответил Задира.
– Ну и как тебе она, Анечка? – спросил Профессор. – Похожа?
– А? На кого, простите? – спросила девушка.
– Да на тебя! – смеялась Катрин.
– А почему вы спрашиваете?
Все шестеро заулыбались. Профессор пояснил, что это одна из пра-пра-правнучек Анны. Девушка внимательно слушала, не сводя изумленных глаз с Профессора, которые сделались непривычно большими. Принесли кофе. В кафе, надо сказать, было большое скопление людей и разговоров «Восьмерки» не было слышно вокруг. Анна отпила кофе и решила ответить:
– Может быть, похожа. Но у меня, что, стало быть, дети, да?
– Ну конечно! – ответила Жаклин.
– Понятно. А кто…
– О, ну даже не спрашивай. Это тебе Жюль объяснит, – ответил Нарцисс.
Прошло еще полчаса и в дверях появился Жюль.
– Фух… – рухнул он на стул. – Еле успел, так далеко шли… О, это мое кофе с молоком? Отлично, – он выпел кофе, рассказал, как все было, что они долго расхаживали вдоль улицы, а потом разошлись, и он прибежал сюда.
– Анне рассказали уже? – спросил он.
– Не все, – ответила Жаклин. Тут дверь отворилась, и зашла Сюзи. Жюль кивнул, улыбнулся всем и попрощался.
– Анечка, мы уходим. Прощайся.
– До свид… А мы на долго? – на вопрос Анны Жюль пожал плечами.
– До свидания и до скорого, – сказала Анна. Профессор пожал ей руку и ответил:
– Очень надеюсь.
Остальные тоже попрощались с Анной, Задира обнял ее, Жаклин и Катрин поцеловали девушку в общей сумме четыре раза. Затем череда поцелуев перешла к Нарциссу, которого Анна поцеловала в щеку и попросила не быть таким угрюмым. После вдвоем с Жюлем они накинули пальто и вышли. Пока они шли, Жюльен успел рассказать, как он поработал официантом, как бежал за ней и как смог сделать так, чтобы остаться неузнанным.
– Так что все дело, в хлопке руками? – спросила Анна.
– Ну и магия, а как же? – смеясь, ответил он. Вдруг Жюль повернул в узенькую улочку. Там он взял за руку Анну, и вдруг все вокруг замерцало, опустился туман и подул жуткий ветер. Через секунду девушка ощутила, как ноги оторвались от пола, а еще через секунду – почувствовала необычайную легкость во всем теле. Напротив она видела искрящиеся глаза Жюля, который держал ее за руки. Вокруг летало блестящее, переливающееся облако разноцветной пыли. Через мгновение все стихло, и Аня ощутила под ногами землю. Облако рассеялось, и девушка стала оглядываться по сторонам – вокруг вообще не было города. Только огромные просторы снега вокруг. Они с Жюлем стояли посреди заснеженной горы, откуда открывался прекрасный вид на озеро. По лицу Жюльена можно было определить, что что-то пошло не так. Он растеряно бегал глазами, потом посмотрел на Аню, хлопнул в ладоши, и из снега появилось огромное пушистое теплое пальто, которое Жюль накинул на Аню. Снег вполз Ане в туфли и обратился в тепленькие сапожки.
– Спасибо, Жюльен.
– М-да… Как же так?
– Как? А мы где?
– Я так, полагаю, Женева. Вон, видишь озеро внизу? Должно быть, женевское, не иначе. Давненько я тут не был.
– Но мы же сможем вернуться сейчас? – спросила девушка.
– Конечно, но раз уж мы здесь, давай пройдемся в одно местечко? Совсем ненадолго, – Жюль прищурился и посмотрел куда-то вдаль, где почти незаметно виднелся какой-то пушистый комочек темного цвета. – Что-то мне подсказывает, что нам надо пройтись.
– Ну, пошли, – безнадежно ответила Аня. Жюль набрал побольше снега в руки и сотворил из него для себя накидку из меха.
– Это мех? – спросила Анна.
– Это снег, – улыбнулся Жюль. И они побрели с огромной снежной горы куда-то вниз, к озеру. Они долго спускались с горы, Аня то и дело где-то спотыкалась, но Жюль каждый раз ловил ее. Когда четверть пути была пройдена, Жюль остановился, пригляделся, заметил пушистого комочка и повернул вправо.
– Мы не к озеру? – спросила запыхавшаяся Аня.
– Еще нет, – ответил Жюль. Он направлялся к скале, в которой был небольшой узенький проход, куда нырнул этот пушистый. Аня снова зашагала, пытаясь не провалиться полностью в снег, который доставал девушке до колен. Жюль втиснулся в проход в скале, подал руку Ане. Они оказались в довольно просторной пещере. Жюль какое-то время стоял и осматривался. Аня задумчиво глядела на то, как таяли сосульки над входом в пещеру. Девушка удивлялась тому, как в пещере тепло и тому, как они вообще смогли втиснуться в такой узкий проход.
– Пошли, – позвал Жюль. Но куда идти, если пещера была пуста, и дальше прохода не было? Жюль взял Аню за руку и подошел так близко к стене, что кончиком носа доставал ее. В стене была небольшая трещина, в которую он заглянул.
– Ага! – вскрикнул он и тут же принялся двумя руками растягивать трещину. Та поддавалась нелегко, но было заметно, как трещина начала увеличиваться и вскоре Жюль приложил все силы, тянув и руками, и ногами. В конечном счете, образовался проход еще уже того, в который они заходили. Аня нырнула первая и попала в очень зеленый круглый коридор. Как только Жюль зашел, трещина в стене снова сузилась до того маленького размера, что была вначале. Они шагали довольно медленно, поэтому Аня успела разглядеть свисающие в коридоре длинные лианы и растения, похожие на плющ. Впереди бежал тот самый комочек, за которым следовал Жюль. Он быстро перебирал лапками, убегая от них. В конце тоннеля был очень яркий свет, куда и нырнул этот комок. Когда они подошли туда, Аня обомлела: она стояла в дупле огромного дерева, и отовсюду шли огромные ветки, на которых с помощью лиан были закреплены большие площадки, вроде гамаков, а в них – бесчисленное количество одеял и подушек, и люди. Напротив них была огромная ветка, которая поместила бы еще без малого человек пятьдесят. В конце ветви были небольшие веточки, в сравнении с самим деревом, которые напоминали настоящие деревья, нависавшие над чем-то вроде смотровой площадки. Был даже небольшой заборчик из каких-то вьющихся растений. Стоял небольшой столик на три персоны и стул, на котором сидела женщина плотного телосложения. Издали она напоминала милую бабушку. Жюль взглянул на Аню и показал ей головой в сторону той женщины. Взяв девушку под руку, он пошел вперед. Только сейчас Аня заметила у себя под ногами целые толпища маленький пушистых комочков с огромными глазами, за одним из которых следовал Жюль. Они были похожи на очень маленьких сов, размером были не больше десяти-пятнадцати сантиметров от силы. Их желтые, огромные глаза, которые занимали большую часть их маленького тельца, были уставлены на новых гостей и лишь изредка моргали. Они были повсюду: под ногами, на небольших веточках, на заборчике по краям огромной ветви, свисали на лианах, и даже сидели за столом возле женщины. При ходьбе, вернее, когда они легонько подпрыгивали на своих крошечных ножках, они издавали два разных звука: очень звонкое «чпок», как будто бы прилипали и отлеплялись от стекла: либо что-то шуршавшее, как крона деревьев «Шир-р-р». Когда Аня и Жюль ускорились, вся стая ринулась за ними, не сводя своих пристальных глаз. Некоторые даже падали с дерева, просачиваясь сквозь вьющийся заборчик. Кто-то падал сверху, пролетая Анну и Жюля. Девушка улыбалась, ведь все это было так мило и забавно. Но потом они подошли очень близко к женщине, и стало немного страшновато. Солнце било прямо в глаза, так что Ане почти ничего не было видно. Над женщиной красовалось дерево, окутывающее ее густой кроной, как зонтик и кресло одновременно. Она сидела спиной, укрывшись теплым, вязаным пледом. Это немного успокоило Аню. Жюль отпустил руку девушки и обошел женщину. Когда он стал перед ней, ему пришлось немного покашлять, потому что бабуля задремала. Когда она очнулась от сна, поглядывая по сторонам, она заметила Жюля, а меленькие совки звонко заухали.
– Мадам, бонжур! – громко вскрикнул Жюль, отдавая бабушке при этом честь.
– Жюльенишка, мальчик мой! – закричала женщина, тихонько поднимаясь со своего кресла. – Так долго пропадал, небось носишься туда-сюда… Иди, обниму! – когда женщина подняла руки, чтобы обнять Жюля с нее спал плед и Анне предстало весьма странное зрелище: у этой женщины был панцирь, словно то была не женщина, а черепаха; на ней была тоненькая почти прозрачная шапочка и вьющиеся короткие, золотистые волосы; она была настолько низкой, что Жюлю пришлось сложиться почти вдвое, чтобы бабушка могла его приобнять. В этот момент одна из совушек, та самая, за которой они с Жюлем следовали, подергала Аню за кончик платья крылом. Аня опустила руку, а сова взяла ее за палец и повела к Жюлю и женщине с черепашьим панцирем. Эта совушка издавала только шуршащие звуки. Когда они подошли, сова издала один странный звук: «Вжу-у-у-у-х!» – тихонько вскрикнула сова, что заставило женщину перестать сдавливать в крепких объятиях улыбающегося Жюля. Она повернулась и увидела перед собой наклоненную Аню, которая держала маленькую совушку за крыло. И сова, и Аня смотрели, не отводя глаз, на женщину и изредка моргали.
– Здравствуйте, – сказала Аня и легонько присела, как принято в ее времени. Бабушка удивленно на это смотрела, переводя глаза на Жюля.
– Вот, Ивет, это Анна, знакомьтесь.
– Стало быть… человек? – спросила Ивет у Жюля, на что он кивнул.
– Хм… Как же вы тут оказались? – спросила бабушка, вновь ныряя в свое кресло.
– Понимаешь, Ивет. Это моя хозяйка, мы занялись ее делом…
– О, как там этот старый проныра, Профессор? – перебила его Ивет.
– Неплохо… Так вот, мы уже завершили все дела и должны были отправиться в девятнадцатый век…
– Помню, я в девятнадцатом еще неплохо забавлялась…
– И мы уже начали телепортироваться… – неуклонно продолжал Жюль. – Но мы оказались совершенно в другом месте, нежели я предполагал. Появившись здесь, я заметил одного из твоих вжухалей и решил, что надо идти. Я думаю, честно говоря, это он подстроил все, – закончил, наконец, Жюль, вглядываясь в маленькую совушку, которая сразу же отпустила руку Ани и та смогла выпрямиться, а сова тем временем спряталась за платьем девушки.
– Хм… Вжухль, говоришь, это все подстроил? Вы присядьте, – сказала бабушка, и в этот же момент перед ними из дерева возникло два стула, красивых с вьющимися ветками. – Ну-ка, Вжухлик, поди сюда… – прикрикнула бабушка на сову, которая шла вслед за Аниным платьем, от чего та вздрогнула и замерла на месте, когда девушка села. Но ничего не поделаешь, и сова медленно подошла к Ивете, прыгая на стол.
– Итак… Это ты все сделал, м? – спросила бабушка, на что сова отрицательно закачала головой. – А ты уверен в этом, негодник? – когда Ивет спросила это, сова вдруг замерла, а женщина положила ее к себе на колени. Из глаз замершей совы появилось изображение. Аня уже знала, что это был проектор для показа меняющихся картинок. Все подняли головы, чтобы посмотреть: и все троя, и совы. Картинки менялись с невероятной скоростью и были очень красочными, как будто все это происходило вживую. На изображениях появился младенец, затем была маленькая девочка, потом чуть больше, а затем… Аня стала узнавать на плавающем изображении себя. Затем появились родители, бабушки, дедушки. После сова стала показывать необычные события из жизни Ани: когда она видела себя, будто бы во сне, от третьего лица; когда возле Ани взрывались предметы, когда она была злая; моменты, когда Аня ломала некоторые вещи одним касанием; странное поведение животных при ее виде; Анино пробуждение совершенно в другом месте, нежели она заснула; был показан и молодой парень с необычайно серыми и искрящимися глазами и много различных мелочей, включая их с Жюльеном путешествие сюда. Затем изображение померкло, а сова стала очень часто моргать, а Ивет посадила ее на стол и задумалась.
– Вжу-у-у-х, – сказала совушка.
– Да-да, я поняла тебя, – отмахиваясь рукой, сказала Ивет и снова положила подбородок себе на руку, упершись в кресло локтем. Так она сидела еще пару минут, затем сказала, обращаясь к Ане:
– Дело в том, моя дорогая, что ты, конечно же, человек, безусловно, но… Понимаешь ли, такое тут дело, что…
– Не может быть, – удивленно пробормотал Жюль.
– Да-да, Жюль, еще как может. Ну так вот, деточка, тебе выпал редчайший случай и самое тяжкое бремя. Ты тоже Хранитель, как Жюль и все остальные члены общества «Восьмерки», как и я в прошлом. Если ты понимаешь, что я имею в виду, то ты уже, дорогуша, догадываешься, что…
– Мне тоже нужно охранять кого-то? – спросила девушка.
– Да, именно так, – сказала бабушка, и из-за ее спины совушки подлетели: одна, что побольше, держала вторую, у которой в клюве был чайничек, а сзади плелись совушки с чашечками. Они забрались на стол и разлили всем чай. – Ты уже поняла, о ком я говорю, не так ли? – спросила бабушка, на что девушка кивнула. – Берите чаек и гусеничную пасту. С тостами здорово идет, – Ивет намазала пасту на хлеб, откусила кусочек, тщательно и долго пережевывая, и запила чаем. Жюль сидел в недоумении.
– Получается, она на смену кому-то из нас? – спросил он, наконец.
– Не думаю, – отложила в сторону бутерброд Ивет. – Думаю, она девятая.
– Выходит, и телепортация ей доступна?
– Полагаю, что это именно Аня перенесла вас сюда, – подмигнула Ивет изумленной девушке. – Скажи, дорогая, о чем ты думала, когда пыль поднялась? – спросила бабушка. Анна задумалась и вспомнила то приятное чувство, наполнившее ее грудь в тот момент.
– Я тогда думала о Рождестве, – ответила девушка. Ивет повернулась на Жюля, улыбнулась и сказала:
– Видишь, а ты не верил мне, – она улыбнулась и отхлебнула глоточек чая, после чего попросила сов подлить еще немного. От яркого солнца верхняя одежда Ани и Жюля начала сильно капать, а совушки стали носиться вокруг маленьких ручейков под столом. Ивет, заметившая это через пару кусочков своего гусеничного бутерброда, взмахнула рукой и их пальто с шубой испарились, а совы разбежались, кто куда.
– Милая Анечка, в твоем возрасте я уже давно щеголяла из века в век, из года в год. Это нормально, привыкаешь со временем. Когда мы стареем, на смену приходят новые, а мы разбредаемся по разным углам Земли, таким как этот, например. Все, что ты видишь вокруг – это мир, специально созданный для нас. Здесь много поколений Хранителей со всего мира: под нами, вон, в куче подушек, лежит индус, мой любимейший змей Зизель, но здесь он в человеческом виде, а выдает его только его шипящий язык; там еще ниже, в гамаке качается моя старинная подруга, Сурочка. У нее ты можешь заметить белый лисий хвост. И так еще очень много веток вниз, дорогая моя. Ну и ты могла уже заметить, что я сама ношу на спине черепаший панцирь, вот так вот. А солнце и водопады, бесконечные озера и леса – это все, чем одарила нас земля, но лишь люди видят вокруг нас горы, не замечая всего этого. Ни один человек никогда здесь не окажется, ведь только членам нашего общества подвластно открыть вход сюда.
– А как же семьи Хранителей? – спросила девушка.
– Своего хозяина Хранитель может взять сюда, но только при особой связи с ним. Такое случается редко, как, в общем, и подобные случаи, вроде твоего.
– И что теперь мне делать?
– Как что? Исполнять долг Хранителя, стать девятым членом «Восьмерки», – удивленно буркнула старушка. – Жюльен тебе все расскажет и посвятит тебя в члены общества, – продолжила она, на что Жюльен довольно кивнул. – Только помни одно самое важное правило – вы с хозяином – единой целое, ваша связь – это живой организм, способный чувствовать, расти и меняться со временем.
Они пили чай и просидели так еще пару часов, а Ивет все рассказывала и рассказывала свои истории из жизни. Жюль поведал старушке о том, как они провернули дело вместе с Аней и членами «Восьмерки». Потом она оторвала два листка от дерева, встряхнула их и перед ними возникли два тепленьких пальтишка. Затем Ивет задремала, а совы проводили гостей. Снова круглый тоннель, снова узенькая щелочка, затем пещера и белый, пушистый снег и яркое солнце. Пока они шли, Жюль рассказывал все нюансы, демонстрировал некоторые приемы, рассказывал смешные истории про полицию.
– Сначала нужно завершить все дела, посвящение – после. Послушай меня, сегодня, ты должна отдать что-то, что напоминает о тебе и создает неразрывную связь. У тебя есть такая вещь?
– Даже не знаю… Хотя… Если кулон подойдет… – проговорила Аня, доставая из-под рубашки свой маленький камушек на цепочке.
– Отлично! То, что доктор прописал! Так, в этот раз я нас перемещаю, не думай о месте или человеке. Сконцентрируйся на пыли, – приказал Жюль. Аня закрыла глаза, протянула руки Жюлю и снова – легкость, шум ветра, пыль, снова тяжесть.
Глава седьмая Чей кот?
Через секунду Аня открыла глаза и заметила, что вокруг были горы и реки, почти такие же как у Ивет в мире и совсем крошечные домики.
– Мы где вообще? – спросила девушка.
– Тысяча восемьсот первый, – ответил Жюль, – ну ладно, пошли. Уже ведь! Они забежали за огромные деревья и спрятались там. Из дома вышла женщина с ребенком лет пяти или шести. У него были серые, пронзительные глаза и густая шевелюра. Затем женщина вернулась в дом, а ребенка попросила подождать на улице. Была весна, апрель. В лиственных пальто было слегка жарковато.
– Иди, поздоровайся, – сказал Жюль. – Аня, кулон!
– А кто… А я, кажется… – начала говорить Аня, но Жюль уже вытолкнул ее из-за деревьев. Анна подошла к ребенку и заговорила:
– Приветик. Тебя как зовут? Меня вот Аня. А тебя?
– Лиунамми, – ответил мальчик. Анна замолчала, потом повернулась на Жюля, выглядывающего из-за деревьев, и сказала напоследок:
– Смотри, осторожнее, не падай, не унывай. До скорого, мне пора. А, вот, возьми, – Анна сорвала с шеи свой небольшой кругленький медальон в виде камушка и отдала ребенку. – Только никому его не показывай и не теряй! Все, я побежала.
– Спасибо, – ответил мальчик и еще долго смотрел ей вслед.
Девушка подбежала и схватила за руку Жюля, и они тут же закружились в тумане и ветре. Вышедшая из дома мама мальчика увидела только, как пыль поднималась высоко в небо. После они оказались на берегу Сены, возле дома Ани.
– Ты поняла? – спросил Жюль.
– Это он ведь, да? – ответила вопросом Анна. Жюль кивнул.
– Пойдем, – сказал Жюльен, и он снова стал котом. Анна поднялась с набережной на улицу и увидела перед домом молодого человека среднего роста. Она сразу поняла, кто это. Она посмотрела на Жюля и улыбнулась. Человек перед домом сидел на ступеньках. Анна подошла к нему, возле него стояли два чемодана. Он поднял голову, как только Анна подошла совсем близко. «Серые», – подумала она.
– Здравствуй, а я тебя жду, – сказал молодой человек.
– Я знаю, – ответила девушка, опустилась на колени и обняла его. Кот прыгнул рядом.
– А ты откуда здесь? Аня, как это возможно? – спросил он.
– А что такое?
– Это ведь мой кот, – ответил парень.
– Да? Разве? М-м… И как же его зовут?
– Жак.
– А, ну теперь, понятно. Да, он видимо как-то пробрался в твои чемоданы, – сказала девушка. – Кстати, а чего мы тут сидим? Пойдем.
Они поднялись по лестнице. В доме стоял ключник и дочка, Аня поздоровалась с ними и повела своего спутника к себе. Они зашли в квартиру. Кот улегся на кровать.
– Жюль, а где письмо? – шепотом спросила Аня, на что кот покачал головой.
– Слушай, я пойду пока в булочную, хорошо? – спросила Аня.
– Буду ждать, – ответил гость.
Анна выбежала из квартиры и вприпрыжку спустилась по лестнице. Она подошла к ключнику и спросила:
– Второе апреля, – ответил ключник.
– Тысяча восемьсот девятнадцатый – удивленно ответил ключник.
– Ага, спасибо большое, Лоренсо. Анна вышла на улицу, за ней выбежал кот.
– Я что-то не понимаю… – сказала она коту.
– Тихо ты…
– Но все-таки, как ты это объяснишь?
– Ну как же… Мы, во-первых, убрали из твоего томительного ожидания год, и теперь ты можешь радоваться. Во-вторых, так как ты Хранитель, благодаря этому твой хозяин жив, здоров и рядом с тобой. Ты помнишь, что сказала Ивет? «Ваша связь – это живой организм». Ты была рядом все эти годы, только этого еще ты не помнишь, вернее не знаешь, так как мы не все еще проделали. Получается, что нет никакого письма, потому что никто не должен был приехать так поздно, да и не писал его никто. Всего этого нет и не было теперь.
– Да, но это ведь все равно было, я ведь помню, что была одна. И как это ты, и тут и там живешь? Можно ведь одного хозяина.
– Это так. Но теперь у тебя есть немного больше времени, чтобы это забыть и узнать много чего нового. Понимаешь ли, я ведь должен был как-то узнавать информацию о нем. Вот так и вышло.
– А та девушка в зоопарке?
– Чтобы убрать год, пришлось внести некоторые коррективы в характер многих людей, окружающих тебя и тех, кто будет после, и прочие нюансы тоже надо было изменить, в которые чуть позже мы тебя посвятим. Так что этой девушке не нужно было именно тогда встречаться с тем парнишей… Ты вроде, в булочную?
– Угу.
– А я домой. Ждем тебя. А в кафе ко мне ты так и не заскочила, – хихикнул кот и скрылся за дверью.
Анна пошла в сторону своей лавки. По пути она купила пару свежеиспеченных булочек и подошла к витрине: и цветочная лавка, и продавцы на месте. Анна заулыбалась и побрела домой. Она открыла дверь, и там ее по-прежнему ждал кот и тот же мальчик с теми же искрящимися серыми глазами. Только старше. А на окно села голубка. А возле дома напротив, что виднелся из окна, сидел пес. А в парке на сосне сидел огромный филин. Пронесся над Сеной сокол. На каменном парапете сидел серый кот и черная кошка. Все они смотрели на окно, где сидела голубка. На цветок под сосной села бабочка. Анна улыбнулась и закрыла дверь.
– Вот все и дома, – сказала она. И ее сердце снова наполнило то гармоничное чувство, согревшее ее в тот холодный вечер, когда она бродила совсем одна. Но теперь того злополучного вечера нет. Теперь он есть только у «Восьмерки» и у нее. Теперь она знает, что должна всегда быть рядом. Теперь письма тоже нет. Снова тепло расходилось по телу Анны. Теперь она не чувствовала, что жизнь идет мимо, она не чувствовала себя лишней. Кот пристально наблюдал за лицом девушки, которое расплывалось от счастья в улыбке. Она села на стул, с которого было видно кровать и соседний дом, а сбоку была открыта дверь в столовую, так что было видно молодого человека. Анна заплакала, но это было от счастья, ведь все позади! И бессонные одинокие ночи, и ее прогулки, и Федор! И ее путешествие во времени, и Ивет… Нет, это все останется с ней! Ведь теперь навсегда она останется девятым членом общества «Восьмерки» и всегда будет рядом. Всегда.
– Ты что, плачешь? – спросил гость Ани. Она вытерла слезы и ответила:
– Ой, я задумалась. Как полагаешь, неплохо будет, если убрать эту стенку, а? В этот момент она повернулась на кота, который будто бы улыбался ей в ответ. Анна подошла к коту, не слушая ответа, взяла на руки Жюля. Он замурлыкал.
– … так что, не знаю, может и ничего… – говорил парень.
– А что думает кот? Он не против? – спросила Анна, чем удивила своего гостя. Кот довольно мяукнул и крепко сжал руку девушки. Анна села за стол, обняла кота и своего любимого и заметила свой медальон.
– Откуда он у тебя? – дотронулась до камушка Анна.
– Это мне еще в детстве девушка какая-то дала. Появилась ниоткуда и ушла в никуда. Может, приснилось?
– Не думаю, – улыбнулась Анна и уснула в обнимку. Тикали часы и все было по-старому. Хотя…
Примечания
1
Мадмуазель, желаете что-нибудь?
(обратно)2
Все ясно – фр.
(обратно)3
Мост менял.
(обратно)4
Собор Парижской Богоматери
(обратно)
Комментарии к книге «Восемь – это бесконечность», Кристина Майс
Всего 0 комментариев