«Чёрные сны»

Чёрные сны (fb2) - Чёрные сны [ЛП] (пер. Rosland || Переводы романов Группа) (Тайна Квентина Блэка - 11) 974K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дж. С. Андрижески

Дж. С. Андрижески ЧЁРНЫЕ СНЫ

Глава 1 Что последнее ты помнишь?

Я вновь ощутила себя в том месте, в мире, где деревья росли странно, где море выглядело не таким, где воздух был другим на вкус, где он иначе наполнял мои лёгкие, иначе ударял по моему мозгу, иначе переполнял моё тело — это почти напоминало экстра-дозу кислорода.

Я находилась в их доме.

Я слышала голоса.

Взрослые голоса, может, ребёнка, а возможно, даже нескольких.

Они разговаривали, играли с кем-то — а может быть, с чем-то. Может, с животным, каким-то питомцем. Я чувствовала, как мои пальцы тянут маленькие пальчики, хотят, чтобы я вышла на улицу и поиграла с ними. Я слышала детский смех прямо перед тем, как голоса удалились и сделались тише.

Их дом был таким тихим. Я не слышала даже тиканья часов.

В стенах не гудело электричества, не включались и не отключались компрессоры, не включались кондиционеры, когда становилось слишком жарко, не бурлила кофемашина.

Это походило на церковь.

Как и сама тишина, всё в ней казалось неправильным в больших и малых деталях.

Деревянные полы, которые как будто не из дерева.

Плетёные коврики со странными, причудливо водянистыми узорами. Блок стены, сделанный из красочных круглых камушков, гладких на ощупь. Длинное окно, которое охватывало всю переднюю часть комнаты. Отверстие в потолке над костровой ямой в центре, почти как в хогане навахо или в другом традиционном доме коренных индейцев. Причудливые прозрачные трубы водоснабжения, которые выходили из потолка и как будто отрицали существование гравитации, удерживая воду над огромной каменной раковиной. Жидкий, меняющий форму монитор, который безмолвно и почти невидимо висел на стене.

Отвернувшись от всего этого, я моргнула, стараясь привести мысли в порядок.

Мгновение спустя я также прочистила горло.

— Мой дядя, — объяснила я, выдыхая и думая над своими словами. — Он начинает какую-то войну. Он использует для этого людей, преимущественно в Соединённых Штатах. Он заставляет их устраивать беспорядки на границах. Он заставляет их бояться вампиров…

— Вампиров?

Напротив меня сидела женщина, поразительно прекрасная женщина с длинными тёмными волосами, высокими скулами, поразительными глазами, худыми руками и ногами. Она устроилась на длинном небесно-голубом предмете мебели, напоминавшем нечто среднее между лавкой и диваном. Моргнув, она посмотрела на мужчину рядом с собой, затем обратно на меня и выгнула бровь.

— Ты сказала «вампиры», сестра?

Мужчина ничего не сказал.

Он просто сидел там, молча наблюдая за мной.

Я кивнула, переводя взгляд на неё.

— Да, — ответила я со вздохом. — Я знаю, как безумно это звучит. Но да, в моём мире есть вампиры. Настоящие.

И вновь они переглянулись.

И вновь я ощутила, что между ними пронеслось нечто большее.

— Насколько они близки к мифам? — спросила женщина с неприкрытым любопытством.

Я посмотрела на неё, в эти поразительные светлые глаза.

— Довольно близки, — признала я. — То есть, мы всё ещё многое изучаем в них в плане биологии. Например, как они размножаются. Каковы их точные физические способности. Какой эффект их яд оказывает на людей и видящих. Особенно на видящих, — мрачно добавила я. — Похоже, на нас он влияет намного сильнее, чем на людей, к сожалению… наши люди склонны становиться зависимыми от их яда. Мой муж…

Я умолкла, не желая заканчивать это предложение.

Серьёзно, я не имела никакого права обвинять его в восприимчивости к яду, только не после того, что случилось со мной после последнего укуса вампира.

Я видела, что женщина на голубом диване хочет заговорить, и любопытство в её взгляде усиливается.

Мужчина, сидевший рядом с ней, прикоснулся к её бедру и отмёл вопросы, которые я видела в её глазах. Она взглянула на него, затем, похоже, согласилась с тем, что увидела в его взгляде.

— Он прав, — сказала я, выдохнув и кивнув в сторону мужчины. — Это долгий разговор, и, наверное, его лучше отложить до другого времени. Суть в том, что мой дядя хочет их уничтожить. Вампиров, то есть. Он помешался на том, чтобы стереть с лица Земли весь их вид. Он считает, что либо мы, либо они, буквально. Что видящие долго не проживут, пока в нашем мире существуют вампиры. Видите ли, мой дядя был одним из ранних поселенцев-видящих на нашей версии Земли. Не знаю, когда они впервые столкнулись с вампирами, но мой дядя утверждает, что они напали первыми…

Я пожала плечами, подняв ладони.

— …Кто знает, что на это скажут вампиры. В любом случае, в той первой стычке погибли мои родители.

Взгляд женщины дрогнул.

Сочувствие сочилось из её живого света, или aleimi, как его называли видящие.

На мгновение поджав губы, я продолжила.

— После этого мы с моей сестрой остались сами по себе, — сказала я, выдохнув. — Мне было больше восемнадцати, так что я подала прошение, чтобы мне предоставили опеку над ней. Семья моей матери… человеческая часть моей семьи… практически исчезла из наших жизней. Позднее я узнала, что за этим стоял мой дядя. Он утверждает, что сделал это, чтобы защитить нас… и их.

Я уже рассказала им о своём необычном происхождении.

Я сказала, что являюсь той штукой, существование которой большинство видящих считало невозможным — настоящим гибридом человека и видящего. Таким образом, в ответ на мои слова они лишь кивнули.

И всё же я все равно ощущала реакции в их свете.

В их понимании я была чем-то невозможным.

Я не должна была существовать с точки зрения биологии.

Как и моя сестра Зои.

Посмотрев на них, я гадала, зачем я всё это рассказываю. Может, какая-то часть меня всё ещё надеялась, что они сумеют мне помочь. Может, психолог во мне пытался проанализировать меня саму перед людьми, у которых больше опыта и знаний, чем у меня. Может, я просто настолько отчаялась, что в данный момент просила бы помощи у кого угодно.

В любом случае, я ощущала желание продолжать.

— …К тому времени я уже была в армии, — добавила я. — Для меня это почему-то было важно, — нахмурившись и вспомнив, я добавила: — Мои родители были не в восторге. Когда они умерли, после похорон я некоторое время оставалась дома… затем подписала ещё один контракт на срочную службу. Во время своего отсутствия я посылала сестре деньги.

Сглотнув при воспоминании о разговорах по скайпу, когда Зои говорила мне, как глупо я поступаю, находясь там, сражаясь в войнах за нефтяные компании и жадных коррумпированных политиков, я сглотнула и наклонила голову.

— Затем она умерла, — сказала я, подняв взгляд на женщину. Я видела, как она вновь вздрогнула, и облако печали покинуло её свет. — Годами я не знала причин. Я знала, что её убили, но полиция так и не поймала того, кто это сделал. Вернувшись из Афганистана, с войны, я попыталась выяснить, что с ней случилось. Я расследовала все улики… даже преследовала некоторых подозреваемых, которые были у полиции. Я использовала свои способности на каждом шагу, но след, похоже, просто остыл.

Женщина сжала мою ладонь, посылая мне импульс тепла.

Я подняла взгляд, благодарно улыбнувшись ей.

Сделав это, я мельком заметила странное небо в окне за ней, странные деревья, которые не походили на знакомые мне деревья. Затем я перевела взгляд ближе и увидела, что мужчина наблюдает за мной с лёгким любопытством в глазах, вопреки совершенно неподвижному выражению лица.

Посмотрев обратно на женщину, я сжала её пальцы на своей руке. Я послала ей в ответ тепло, хотя её сочувствие вызывало тихую боль в моем сердце.

— Только потом я узнала от своего дяди, что её убили вампиры, — закончила я, вытирая глаза. — Он сказал мне это после того, как мы с моим мужем вообще узнали об их существовании. О вампирах.

Мужчина заговорил в первый раз.

Его голос звучал более низко, чем я помнила.

От этого тона и лёгкого акцента, слышавшегося в некоторых словах, я подпрыгнула.

— Он не знал? — спросил он. — Твой муж?

Посмотрев на него, встретившись с этим жутковато-неподвижным взглядом, я покачала головой.

— Нет, — сказала я. — Он не знал. Он узнал, когда вампиры взяли его в плен. До тех пор мы не знали, что они вообще существуют.

Я фыркнула, мрачно задумавшись об этом.

Когда я вновь подняла взгляд, женщина кивнула, и её глаза выражали понимание.

— А эта война, которую начинает твой дядя? — подтолкнула она. — Она началась из-за этого? Потому что твоего мужа похитили?

Я издала отрывистый смешок, покачав головой.

— Нет, — сказала я, невольно улыбаясь. — Нет. Далеко не из-за этого. Чёрт, мы почти подумали, что мой дядя заплатил им, чтобы они его похитили.

Мужчина рядом с ней тихо фыркнул.

Я услышала в этом звуке нотки веселья и слегка улыбнулась.

— Нет, — повторила я, взглянув обратно на женщину. — Переделка Земли — это помешательство моего дяди. Не просто стереть вампиров с лица Земли, хотя это определённо первый шаг. Второй шаг — создать мир, где видящие контролируют всё. Где они заправляют всеми правительствами, контролируют всех людей, устанавливают все законы. Он уже завладел большей частью правительства Соединённых Штатов.

И вновь я видела, как они обменялись многозначительными взглядами.

Однако никто из них не заговорил.

По крайней мере, не обратился ко мне.

Не вслух.

Выдохнув, я сжала руки и посмотрела в длинное окно, наблюдая, как мимо пролетает яркое, красочное животное.

«Птица?» — предположил мой разум.

Мысль упорхнула.

— Брик, лидер вампиров, — продолжила я, прочистив горло. — Он хочет заключить с нами союз. Ну, то есть, с Блэком. Он отчаянно нуждается в союзниках для борьбы с Чарльзом, а Блэк — его единственный вариант в мире видящих. Он также знает, что ни один из нас — то есть, ни я, ни Блэк — не хотим видеть, как Чарльз воплощает свою мечту о тоталитарном государстве видящих, где все люди практически будут рабами.

Посмотрев на них двоих и заметив, как они опять переглянулись, я выдохнула.

— У моего мужа есть ресурсы, — объяснила я. — Говоря прямо… он богат. А ещё у него огромное количество связей. Ну, во всяком случае, так было, пока Чарльз не завладел чуть ли не всем правительством. Практически все видящие, которые не хотят иметь отношения к культу фанатиков Чарльза, пришли к Блэку за защитой от моего дяди. В данный момент Блэк фактически управляет целым лагерем видящих-беженцев… даже несколькими.

Проведя пальцами по волосам, я нахмурилась и продолжала размышлять вслух.

— Однако Брик знатно испоганил отношения с нами, — сказала я, хмуро глядя на плетёные коврики, лежавшие поверх полированных деревянных полов. — Особенно с Блэком, но в целом с нами обоими. Он превратил моего лучшего друга-человека, Ника, в вампира…

Я помедлила, видя, как вздрогнула женщина.

— …а Ник, будучи новорождённым вампиром, напал на нескольких друзей Блэка, — я сглотнула. — И на меня. Последнее обеспокоило Блэка сильнее всего.

Поколебавшись, я пожала плечами, чувствуя, как моё лицо заливает румянцем, и добавила:

— Со мной это было более личным. Ник не просто причинил мне вред. Это было изнасилование, и Блэк это видел. В процессе, имею в виду.

Я услышала тихое рычание от мужчины, сидевшего напротив меня, и подняла взгляд.

Я видела в его глазах сочувствие, и он покосился на женщину рядом с ним. Выражение его лица на мгновение сделалось свирепым, а бледные глаза сделались холодными как лёд.

Он определённо поддерживал Блэка.

Я не удивилась.

Мужчины-видящие буквально устроены таким образом, когда дело касалось супругов.

Женщина передо мной фыркнула.

«Ты себе не представляешь, маленькая сестра», — весело послала она в мой разум.

Мужчина рядом с ней поддел её, отчасти игриво, отчасти раздражённо, но его глаза чуть смягчились.

— Проблема вот в чём, — мрачно сказала я, делая вздох. — Блэк, мой муж… он утрачивает всякое ощущение стратегии… всю способность видеть перспективу. Боюсь, он теперь действительно подумывает работать на Чарльза. Он принимает безумные меры безопасности, это я понимаю, но он также полностью помешался на том, чтобы устранить Ника. В ущерб всему остальному.

И вновь я услышала, как мужчина-видящий фыркнул, и его посыл был совершенно ясен.

Он мог бы с таким же успехом сказать «Ну, ясен пень, Шерлок».

Я не потрудилась комментировать его комментарий-не-комментарий.

Однако женщина пихнула его, чтобы тот молчал, что довольно забавно. Уверена, он самый молчаливый из всех, кого я встречала в своей жизни.

Женщина повернулась обратно ко мне.

— Так что случилось в этот раз, Мириам? — мягко спросила она. — Что привело тебя к нам? Что послужило поводом?

Я уставилась на неё, посмотрела в её полные света глаза.

Я постаралась заставить себя подумать об этом, вспомнить последнее, что отложилось в моём сознании.

Женщина терпеливо ждала.

Когда я продолжила молча смотреть в окно, она вновь заговорила.

— Должно быть, ты не просто так хочешь рассказать всё это нам, — сказала она. — Это как-то связано с тем, как ты сюда попала?

Мой разум продолжал транслировать белый шум.

Я знала, что она должна быть права.

В её словах был смысл.

Однако я не могла вспомнить.

Я не могла вспомнить, почему всё это имело значение.

— Что последнее ты помнишь? — мягко спросила она.

Я посмотрела в длинное прямоугольное окно, такое странное в сравнении с окнами домов в моём родном мире. Я смотрела на это поразительно синее небо, которое было как будто слишком высоким, слишком округлым… слишком свободным от загрязнения, самолётов и даже звуков.

Я посмотрела на женщину и постаралась ответить на её вопрос.

— Я… — я нахмурилась и умолкла. Что-то промелькнуло в закоулках моего разума. — Я отправилась на встречу с ним, — сказала я. — С Бриком.

— С вампиром? — женщина удивлено вскинула брови. — Одна?

Я медленно кивнула.

— Думаю, да. Да, — сказала я. — Одна. Наверняка. Блэк бы ни за что меня не отпустил. Он бы сначала приковал меня наручниками к унитазу…

Низкий голос фыркнул.

Я покосилась на мужчину, сидевшего напротив меня на голубой, похожей на диван лавочке — ещё одном предмете мебели, который должен выглядеть знакомо, но всё же казался незнакомым — и увидела, что он слегка улыбается мне, вопреки совершенно серьёзному взгляду.

— Ага, — сказала я, прочитав его взгляд. — Знаю. Но я должна была попытаться. Я не могла допустить, чтобы он просто вручил себя моему дяде. Не могла.

Мужчина вновь фыркнул, чуть смягчившись.

Однако женщина не позволяла разглагольствованию мужа отвлечь её.

— Что случилось, Мириам? — мягко спросила она. — Ты побывала на встрече? Этот вампир что-то сделал с тобой? Напугал тебя? Всё случилось как с землетрясением ранее? Или произошло что-то серьёзное?

Я нахмурилась, стараясь вспомнить.

Затем перед моим внутренним взором всплыла улыбка. Мерцающие, хрустальные, вампирские глаза, такая знакомая широкая улыбка, что от неё у меня разбивалось сердце, тёмные волосы, белая кожа…

Я вспомнила вампиров внутри стеклянного дворца с освещёнными стенами.

Я вспомнила растения джунглей, крытый тропический сад с прудом и кувшинками, зарослями папоротников на пнях деревьев, гигантскими растениями, которые казались доисторическими.

Я вспомнила Брика, короля вампиров — он был там и вёл меня под руку.

Я вспомнила, как он говорил, что должен что-то мне показать.

Я помнила, как он говорил мне, что это не его вина…

Не знаю, когда всё начало меркнуть.

Женщина и мужчина передо мной застыли как картина.

Эта картина начала растворяться.

Я видела, как они постепенно исчезали, растворялись, как дымовая завеса на ветру.

Размытое воспоминание ускользнуло от меня, когда их образы померкли. Я постаралась удержаться за это, ухватиться обеими руками, вцепиться пальцами…

Это походило на попытки удержать дым.

Я знала, что бывала там прежде.

Я знала, что бывала в том месте, с этими людьми.

Я их знала.

Я держалась за то, что я знала, что я помнила.

Но как какой-то жестокий кошмар, или хуже того, прекрасный сон, который исчезает сразу после пробуждения, я теряла их всякий раз, когда покидала их мир, всякий раз, когда их лица исчезали из моего поля зрения. Я чувствовала, как их присутствие выдирают из меня, отделяют от моего света.

Я кричала от разделения.

Я кричала, зная, что теряю нечто важное… нечто, что мне отчаянно нужно было принести обратно в свой мир.

Понятия не имею, что это было.

Чувствуя, как это ещё дальше уходит от меня по мере того, как я всё глубже проваливалась в кроличью нору, я кричала и кричала, пытаясь найти их лица во всём этом свете.

Возможно, я говорила им, что вернусь.

Возможно, я говорила им, что вернусь вновь.

Возможно, я ничего не говорила.

Честно, я ничего не помнила из этих вещей.

Глава 2 Дурной сон

Я проснулась, хватая ртом воздух и вся вспотев.

Этот рывок, вернувший меня в сознание, показался очень резким.

А может, я просто принесла с собой часть физической боли. Моя голова пульсировала, тело ныло. Такое чувство, будто мои кости слишком сильно вибрировали в моей плоти. Такое чувство, будто я побывала в автомобильной катастрофе — и даже не в одной.

Я понятия не имела, где я находилась.

Я была голой.

Я была голой, вспотевшей, и вокруг было темно.

Я поморгала, глядя в потолок и стараясь избавиться от звёзд перед глазами, от завихрявшихся туннелей в темноте, ощущения падения, от которого желудок ухал в пятки, а сердце подскакивало к горлу.

Я повернула голову. Посмотрела в окно, шторы на котором были полностью раздвинуты. Сквозь панели от пола до потолка здание Трансамерики казалось поразительно близким. Позади него простиралось ещё больше Сан-Франциско, вид заканчивался краешком моста Золотые Ворота вдали, чьи оранжевые огни светились в бухте залива.

Затем что-то заворочалось рядом со мной — что-то тёплое, что-то знакомое, чей свет свернулся вокруг меня с ощутимым облегчением, хотя он всё ещё спал.

Я перевела взгляд, разделив это облегчение прежде, чем мой разум сообразил, кто это и что означало его присутствие.

Однако мой разум все-таки дотумкал.

В конце концов.

— Блэк.

Я бездумно произнесла его имя вслух.

Я повторила его практически мгновенно.

— Блэк, — мягко позвала я.

Реальность его присутствия ударила по мне так сильно, что горло сдавило. Я протянула руку, импульсивно положив на него ладонь и погладив его кожу с детальной татуировкой дракона, которая занимала большую часть его спины.

Он не пошевелился.

Беспокойство затрепетало в моём свете, отчего сердце забилось чаще.

— Блэк? — в этот раз я заговорила громче и слегка встряхнула его. — Блэк. Проснись.

Его лицо напряглось. Он дышал, мышцы его лица шевелились, но он не просыпался.

Я гадала, может, я всё ещё вижу сон.

Я всмотрелась в лицо Блэка. Очертания его щёк и подбородка выделялись в лунном свете, который лился через окно квартиры на шестидесятом этаже. Даже во сне он выглядел измождённым, лицо напряглось вопреки тому, как глубоко он дышал.

Обычно он спал очень чутко.

Обычно если я просто прикасалась к нему, окутывала своим светом, притягивала его, то это уже возбуждало его настолько, чтобы разбудить. Уже тот факт, что я вот так проснулась от толчка и покрылась потом, разбудил бы его — особенно в последнее время.

Учитывая всё то дерьмо, с которым мы имели дело в последние несколько недель, его нервы находились в режиме полной боевой готовности практически к чему угодно даже во сне.

Я смотрела на него, пытаясь сообразить, почему он не просыпается.

Я пыталась сообразить, почему он так глубоко дышал, вопреки тому, каким тяжёлым ощущался его aleimi, или живой свет. Он был видящим. Даже если не считать его личных особенностей, видящие никогда не спали так крепко.

Однако кусочки головоломки начинали складываться в моей голове.

Я очень, очень не хотела этого, но они всё равно собирались воедино.

Я знала, почему Блэк всё ещё спал.

Блэк спал потому, что я накачала его наркотиками.

Я вонзила шприц в шею собственного мужа. Я вырубила его лошадиной дозой транквилизатора, чтобы убедиться, что он не проснётся до моего возвращения и не последует за мной на мою встречу с Бриком и другими вампирами.

Проблема в том — ну, одна из проблем, а проблем-то здесь немало — была в том, что я не помнила, как вернулась сюда, в здание. Я не помнила, как разделась и забиралась обратно в постель, к нему.

Я ничего из этого не помнила.

Сомневаюсь, что я легла бы в постель обнажённой.

Даже когда я ложилась спать голой, я бы устроилась вместе с ним под одеялом, а не вот так поверх покрывала, совершенно голышом.

Слегка поморщившись, я посмотрела на своё тело, подтверждая, что я действительно полностью обнажена. Увидев следы укусов вампира и синяки, покрывавшие мою плоть — честно говоря, я бы хотела избавить Блэка от этого вида, по крайней мере, пока большая часть не заживёт — я не стала смотреть слишком долго.

Позволив себе рухнуть обратно на кровать, я сглотнула и уставилась в потолок.

Меня окутывало смятение.

Моя голова пульсировала в одном ритме с сердцебиением, и оба этих пульса причиняли боль.

Полежав ещё немножко, я стиснула зубы, затем свесила ноги с края кровати и встала.

Прошлёпав босыми ногами к нашему общему гардеробу, я открыла дверь. Только войдя в гардеробную и закрыв за собой дверь, я включила освещение, а также небольшую лампу в задней части.

Не знаю, почему я так осторожничала. Транквилизатор, который я вколола Блэку, явно не выветрится ещё несколько часов.

Я начала перебирать свою одежду.

Куртка, которую я надела той ночью, пропала.

Ботинки — пропали.

Синий лифчик, который я надела — пропал.

Тёмная армейская рубашка была предметом гардероба, который я взяла из общего хранилища наверху, но я бы не потрудилась относить её обратно после встречи с Бриком и его вампирскими приятелями. В корзине с ношеным бельём ничего не было. Штанов, которые я надела, там тоже не было. Никакой одежды, которую я надела тем вечером, не было ни в корзине, ни на полу гардеробной.

Я также ничего не видела на полу в спальне.

Учитывая, что я не хотела сообщать Блэку о своём уходе, всё равно было бы глупо оставлять одежду валяться на полу.

Я открыла другой ящик, ища нейлоновую кобуру, которую надела под куртку. Она тоже пропала. Как и обе кобуры для лодыжек, и та, что я носила на бёдрах.

Я попыталась убедить себя, что оставила это всё в армейских хранилищах на шестьдесят третьем этаже. Я попыталась убедить себя, что это был бы умный поступок в плане заметания следов. Я попыталась убедить себя, что моя одежда почему-то очутилась в общей стирке.

Но я знала, что не ходила в эти места.

Я вообще не помнила, как возвращалась в небоскрёб Блэка на Калифорния-стрит.

Я определённо не помнила, чтобы поднималась на шестьдесят третий этаж посреди ночи, где дежурили видящие и наверняка люди, которые мониторили беспорядки в Мишн дистрикт и пытались выследить Ника и остальных вампиров через источники в разведке, беспилотники, спутники и любые камеры наблюдения, которые им удалось взломать.

Я не могла представить, чтобы мне хватило наглости или глупости попытаться запихать армейское снаряжение или даже одежду в общие хранилища.

Я не представляла, чтобы я оставила своё оружие, ботинки или кобуры в общей стирке.

В любом случае, во всём этом не было бы даже отдалённой необходимости.

Мы все временами носили оружие и армейское снаряжение по нескольку дней.

Блэк не обратил бы внимание на лишнюю армейскую рубашку в нашей корзине, как и я бы не обратила внимания на его лишнюю рубашку.

Встав посреди гардеробной и нахмурившись, я постаралась определить, что именно я помнила из той ночи.

Я помнила все детали того, как я добиралась на встречу с Бриком.

Я помнила, как стояла на пирсе, как вампир подходил ко мне в темноте. Я помнила, как он удивился, что я пришла одна. Я помнила, как Брик и его вампир-водитель везли меня в лимузине до парка Золотые Ворота, где он настаивал, что должен показать мне кое-что важное перед нашим разговором.

Я помнила, как входила в Оранжерею Цветов. Я помнила, какой освещённой она была, словно внутри проходила свадьба.

Я помнила встречу со своей сестрой, Зои…

Боль рябью прокатилась по мне.

Она ударила так внезапно, что я ахнула и стиснула ладонь в кулак возле сердца.

Я стояла в гардеробной, сжимая в руке ткань одежды, болтавшейся на ближайшей вешалке, и чувствовала себя так, словно какая-то часть меня пытается отделиться от тела.

Комната вокруг меня поплыла, сделалась смутной.

Я чувствовала, как парю. Парю…

Я прикусила язык.

Крепко.

Так крепко, что это действительно причинило боль, заставило меня ахнуть и поморщиться. Но боль произвела должный эффект — вернула меня обратно в тело. Я продолжала стоять там, тяжело дыша и всем своим существом борясь с этим парящим ощущением.

Я всё ещё чувствовала, как какая-то часть меня хочет отделиться.

Это пугало меня до чёртиков.

Тяжело дыша и обеими руками вцепившись в висящую одежду, я стояла в своей гардеробной и изо всех сил старалась не испариться в это другое место. Даже когда я более-менее стабилизировала себя, твёрдо укрепилась на ногах, обретя опору в полу, даже в Блэке в соседней комнате, в которого я вплелась как в живой якорь, этот страх не рассеялся до конца.

«Я не сделаю этого снова, — мой разум твердил это как мантру или даже молитву. — Блядь, я не сделаю этого снова. Я не исчезну вновь…»

Я отсекла эту мысль.

Это первый раз, когда я полностью призналась себе в этом.

С другой стороны, это первый на моей памяти раз, когда это случилось в момент моего полного бодрствования. Это также первый раз, когда я столкнулась с доказательствами этого — чем бы «это» ни было — и я не могла отмахнуться от этих доказательств даже жалкими отговорками, которыми утешала себя до сих пор.

Чтобы оправдаться в этот раз, мне пришлось бы глубоко уйти в нешуточные иллюзии.

Я не готова была до такой степени погрузиться в отрицание.

В любом случае, я уже знала.

Я уже знала, что со мной происходит.

И ещё я наконец-то вспомнила последнюю вещь, отложившуюся в моей памяти.

Это была Зои.

Зои была последним, что я помнила.

Я помнила встречу с моей сестрой Зои, которую более десяти лет считала погибшей. Я помню, как посмотрела в её лицо, осознала, что она действительно стояла передо мной. Осознала, что она жива. Осознала, что она вампир.

Мой разум зарегистрировал три этих факта: что она жива, что она действительно здесь, что она вампир, затем…

Пуф.

Ничего.

После этого я ни черта не помнила.

Пока не открыла глаза здесь.

Пока не открыла глаза и не обнаружила себя лежащей на собственной кровати голышом, а моя одежда и оружие пропало. Мои ботинки пропали. Зои пропала. Все вампиры и их король пропали.

Но меня беспокоила не потеря любимых ботинок и любимого пистолета из запасов Блэка. Меня беспокоило огромное пустое пятно в моем сознании, начинавшееся после того, как я посмотрела на свою сестру — вампира — и заканчивавшееся, когда я открыла глаза и обнаружила, что лежу рядом со своим мужем.

«Какого ж хрена?»

Я стояла посреди нашей гардеробной, стараясь замедлить дыхание, пока сердце грохотало в груди. Я даже тогда ощущала, как часть моего разума прикрывает мои эмоции щитами, частично отделяет их и всё ещё понимает, что если я позволю себе отреагировать слишком остро, то всё это повторится заново.

И всё же я боялась.

Я не могла больше избегать этого. Я также не могла уклоняться от вопросов, на которые Блэк намекал и спрашивал прямым текстом на протяжении уже нескольких недель.

Я не могла притворяться, что мои притянутые за уши оправдания были правдоподобными.

Нет, я не ходила во сне как лунатик. Камеры безопасности не отказали вот так вот разом. Ник-вампир — не единственная причина, по которой я очутилась на крыше здания голышом. Блэку не снились посттравматические кошмары, когда ему померещилось, будто я пропала из нашей постели.

Он переживал сильный стресс.

Мы оба переживали сильный стресс.

Но ни один из нас не верил в гипер-рациональное дерьмо, которым я пыталась оправдать свои исчезновения.

Я позволяла себе отделываться этими отговорками в основном потому, что у нас и так проблем хватало. У меня не имелось ментальных или эмоциональных ресурсов, чтобы справиться с этим. Я всегда возвращалась довольно быстро, так что да, это странно, но я разрешила себе отмахнуться от этого. По крайней мере, пока остальная часть нашего мира не стабилизируется.

В любом случае, учитывая всё происходящее, мне не казалось таким уж невероятным, что нам могут мерещиться безумные сны, что кто-то может шалить с нашей системой безопасности, или что я могу бродить во сне…

…Даже если я никогда раньше не страдала лунатизмом. Даже если Блэк был на 100 % уверен, что он не спал, когда обнаружил, что я пропала из нашей постели. Даже если никто не мог объяснить, как Ник вытащил меня из нашей квартиры и поднял на крышу. Даже если Блэк нанимал лучших техников и специалистов по охране во всей отрасли.

Даже если вся эта история была просто…

Странной.

То есть, очень странной, даже по нашим с Блэком меркам.

Однако я всё равно умудрялась игнорировать это или временно отодвигать на второй план.

Но для этого не существовало рационального объяснения.

Я исчезла из парка Золотые Ворота, имея при себе пять разных пистолетов, два длинных ножа и всю одежду.

Я исчезла оттуда и очутилась здесь.

И я вообще никак не могла это объяснить.

Глава 3 Плохая жена

— Ты бы убила меня, если бы я сделал такое с тобой, — он смотрел на меня своими нечеловечески яркими золотыми глазами, и его голос звучал убийственно холодно. — Ты бы убила меня, блядь, Мириам. Я бы проснулся с ножом у горла, чёрт подери!

Моя голова раскалывалась.

Обычно это я злилась.

Обычно это я психовала на него.

Обычно это случалось по весомой причине.

В этот раз я была совершенно неправа, а он совершенно прав.

Я знала, что у него есть все основания злиться на меня — все права сердиться на меня — но мне сложно было сосредоточиться на том, что он говорит. Та часть меня, что всё ещё могла функционировать и думать как член его полувоенной команды сотрудников, практически переходила на автопилот всякий раз, когда мне устраивали взбучку.

Но не взбучка как таковая приводила к моему отупелому взгляду.

Это вызвано тем, что мне слишком много нужно сказать, слишком много рассказать ему, и я не знала, как с ним говорить, учитывая, в какой ярости он пребывал. Я знала, что его злость справедлива, но не хотела обсуждать с ним это.

Я хотела поговорить с ним о своей сестре, Зои.

Я хотела рассказать ему, как я исчезла из Оранжереи Цветов, обнаружив, что моя сестра — чёртов вампир. И как я каким-то образом вернулась обратно в нашу кровать, не имея ни единого воспоминания о том, как я здесь очутилась.

Я всё равно не могла сказать ничего толкового в плане того, как я с ним поступила.

Я ощущала тошноту от эмоций, каскадами выходивших из его света. Я хотела сказать ему, как сильно я сожалею, но знала, что он не желает этого слышать — только не от меня и только не сейчас, так что я молчала.

Я столько всего ощущала от него, что знала — никакие мои слова не помогут.

В результате я вообще ничего не говорила.

Вместо этого я взглянула в сторону стеклянных дверей наружной террасы, на которой мы сейчас находились, и заметила там двух его сотрудников в простой повседневной униформе «Охраны и Расследований Блэка». Оба охранника, в которых я узнала Джакса и Джузефа, оба были видящими и старательно смотрели на что угодно, только не на нас двоих, пытаясь притвориться, что они не слушают, как Блэк орёт на меня последние двадцать с чем-то минут.

Когда я ничего не сказала и не посмотрела на него, aleimi Блэка взорвался очередным залпом хаотичных разрядов, приподнимая волоски на моих руках и шее. Я повернула голову, посмотрела на него и увидела, что его пятнистые золотые глаза полыхнули ещё ярче, отчего казались ещё более инопланетными, чем обычно.

Я видела, как он пытается это контролировать.

Отвернувшись от меня, он поднял зелёный смузи, который приготовил для себя после возвращения из спортзала. Он схватил его со стеклянного столика передо мной, где этот стакан стоял напротив моего кофе — оба напитка оставались практически нетронутыми на протяжении последнего получаса.

Несколько секунд он просто стоял там, сердито глядя на террасу, сердито глядя на Джакса и Джузефа, сердито глядя на что угодно, кроме меня, сжимая стакан в руке, но не поднося ко рту.

Я смотрела, как свет в его глазах становится ярче, пока он смотрел на горизонт.

Через несколько секунд этот свет полыхнул из него аркой, напоминавшей пламя.

В этот раз он был таким интенсивным, что я ощутила, как это поднимается по моим ступням и ногам, словно пройдя сквозь сталь, бетон и стекло.

— Полагаю, мне, блядь, надо испытывать благодарность, что ты вообще рассказала мне об этом, — он зло смотрел на меня, так крепко стискивая стакан, что я поражалась, как стекло не потрескалось под его пальцами. — Так ведь, Мири? Мне надо быть благодарным, блядь?

Его тон сменился, сочась сарказмом.

— Боже… ну спасибо, док. Спасибо тебе огромное, что ты призналась в том, как накачала меня наркотиками, пока я спал, чёрт подери. Моя собственная жена, блядь. В моей же, блядь, кровати.

Я подняла на него взгляд, всё ещё пытаясь решить, стоит ли мне отвечать.

Прежде чем я успела решить, он замахнулся рукой, в которой всё ещё держал напиток.

Когда стекло разбилось о дальнюю стену наружного балкона, я вздрогнула, но скорее от звука.

Посмотрев через плечо, я увидела, как его завтрак стекает по стене, вымощенной каменной плиткой. Каскадные линии образовывали густую, причудливо-отвратительную кляксу, напоминавшую осьминога.

Я не боялась, что Блэк швырнёт что-то в меня.

Я никогда не боялась такого от Блэка.

Возможно, отчасти это потому, что я тоже видящая, так что я чувствовала его свет.

Ему и в голову не приходило навредить мне.

Найти какой-то способ выплеснуть интенсивность света, собиравшегося вокруг него, справиться с обострёнными эмоциями видящего, создать как можно больше блядского шума… вот что проносилось у него в голове.

Но не вредить мне.

Если уж на то пошло, эта часть Блэка хотела убежать от меня.

Я ощущала слои печали, раздражения и боли за этой жёсткой стеной гнева, пока он сердито смотрел на город. Я также чувствовала, как всё это сводилось к тому, что Ник сделал со мной — это было даже важнее того, что я накачала его наркотиками, или что я встретилась с Бриком за его спиной.

Видящие склонны быть гипер-эмоциональными по сравнению с людьми.

Я привыкла к этому, особенно с ним — особенно с нами.

Блэк искал способ дать этому выход. Желательно такой способ выразить свою злость, который не заставит его вовсе покинуть моё общество.

Чёрт, да я сама испытывала то же самое в его адрес, не так уж давно.

Как и он, я кричала на него. Ломала вещи.

Угрожала ему всем от развода до измены.

Пока я буйствовала, била вазы и стеклянные безделушки, швыряя их в стену дорогого номера отеля на Пятой Авеню в Нью-Йорке, он большую часть времени сидел, позволяя мне справиться со своими чувствами, позволяя мне успокоиться.

Практически этим же я занималась сейчас.

Но в отличие от Нью-Йорка, теперь мы были связаны.

Мы полностью связаны, то есть, на всю жизнь связаны.

Из-за этого многие угрозы, которыми я тогда швырялась в него, исключались.

Ну, во всяком случае, я надеялась, что они исключались.

Конечно, всё равно существовал миллион других способов, какими мы могли превратить жизнь друг друга в ад. Связь в некотором отношении делала это даже более вероятным. Но развод, супружеская неверность, полный разрыв отношений… всему этому в данный момент не бывать, и мы оба это знали. Мы могли угрожать этими вещами, конечно, но такие угрозы окажутся практически пустыми.

Ну… опять-таки… надеюсь.

Надо отдать Блэку должное, он до этого даже не дошёл.

Что касается меня, то я просто сидела там, и моя голова раскалывалась так сильно, словно кто-то бил по ней заострённой колотушкой. Я сжала ладони между коленями, наблюдая, как Блэк ходит туда-сюда передо мной. Краешком сознания я гадала, может, мне всё-таки стоит поговорить, даже если на ум не приходило ничего ясного или связного, даже более-менее приличного извинения.

Я чувствовала — Блэк хочет, чтобы я ему ответила.

На каком-то уровне я ощущала, что ему почти всё равно, что я скажу — хоть я заявлю, что он не прав, хоть я скажу, что сожалею, или что я не сожалею.

Мое молчание сводило его нахер с ума.

— Если бы я проснулся, я бы подумал, что этот мудак опять тебя забрал! — прорычал он, и его грудь тяжело вздымалась, когда он перестал нарезать круги и посмотрел на меня. — Блядь, я бы подумал, что он забрал тебя, Мириам… и я бы даже не знал, где начинать поиски. Я бы подумал, что он куда-то забрал тебя и выпивает досуха в этот самый момент…

Его подбородок напрягся, глаза сделались поразительно яркими.

— …Я бы подумал, что он насилует тебя, — закончил он сиплым голосом. — Опять.

Я сглотнула, глядя на его лицо, глядя в его золотые глаза, искрившие светом.

Боль в моей груди усилилась.

Даже теперь мне нечего было сказать.

Указывать на то, что он только что описал ту самую причину, почему я изначально накачала его наркотиками, тоже ни к чему хорошему не приведёт.

Серьёзно, мне нечего было сказать.

Я ужасно себя чувствовала.

Я могла сказать, что чувствую себя ужасно, но это не изменит того, что я сделала, и в тот самый момент, наверное, это лишь заставило бы его ещё сильнее материть меня.

Я имею в виду, его проблема заключалась не в том, что я накачала его наркотиками.

Он злился на то, почему я изначально улизнула — почему я действовала за его спиной.

В этом плане мои отговорки были отстойными.

Ну, с его точки зрения. Если быть полностью честной с самой собой, то я всё ещё сомневалась, что поступила неправильно.

Должно быть, он отчасти это услышал.

Его глаза прищурились, сделавшись более животными.

— Ну охренеть, — прорычал он. — Ты думаешь, я этого не знаю, Мири? Думаешь, я не знаю, что ты считаешь, будто ты права? Что я, блядь, «реагирую слишком остро»? Что я просто чрезмерно эмоциональный видящий… как обычно? Я вижу, как твоё психологическое дерьмо прямо сейчас искажает всё и рационализирует нахер. Я вижу, как ты притворяешься, будто это ты всё видишь ясно. Что ты сидишь тут тихо, потому что ты ведёшь себя «разумно», или «ждёшь, пока я успокоюсь» или «справлюсь», или что ты там себе говоришь…

Он повернулся ко мне, и его золотые глаза потемнели.

— … Вместо того чтобы признаться себе, что дело не в блядских вампирах, Мириам. И не в Чарльзе. И не во мне. Дело в факте, что ты всё ещё пытаешься спасти Ника, этот кусок дерьма, даже после всего, что он с тобой сделал. Ты всё ещё пытаешься не дать мне убить его.

Я открыла рот, собираясь ответить, но Блэк поднял ладонь, жестом затыкая мне рот.

— Блядь, даже не пытайся это отрицать, Мири! Я прекрасно понимаю, что ты, наверное, на 80 % пошла только из-за этого. Даже если ты не можешь признаться в этом самой себе.

Он опять стиснул челюсти и посмотрел на горизонт финансового квартала. Его тигриные глаза поблёскивали на солнце.

— Этот кусок дерьма насилует тебя, а ты всё ещё пытаешься его защитить. Ты всё ещё пытаешься спасти его жизнь. От меня, не меньше…

— Блэк… — начала я.

— Заткнись нахуй! — рявкнул он, повернувшись ко мне. — Теперь ты решила поговорить, Мири? Теперь тебе есть что сказать? Как только всплыло имя этого засранца?

Я замолчала, настороженно наблюдая за ним.

Я знала, что в его словах есть некоторая правда.

Я чувствовала это, даже когда он произносил эти слова.

Я знала, что он также выдернул часть этой правды из моего собственного света.

В этом и проблема пожизненной связи с видящим, особенно с таким хорошо обученным, как Блэк. Иногда бывало такое чувство, что он видел мой разум и свет более ясно, чем я сама.

Его подбородок вновь окаменел, пока он уставился на меня.

— Господи Иисусе. Зачем, Мири? Зачем ты это сделала?

Когда он не пошевелился и не перестал пристально смотреть на меня, я решила, что он хочет услышать от меня что-то, хочет услышать настоящий ответ.

— Ты знаешь, зачем, Блэк, — вздрогнув от боли в голове, я откинулась на плетёное кресло и покосилась на кофе, который я так и не тронула, и который, наверное, был уже чуть тёплым. Затем я посмотрела обратно на Блэка. — Очевидно, некоторые вещи ты понимаешь лучше меня.

Выдохнув, я издала тот щелкающий звук в манере видящих, глядя, как хмурится Блэк.

— Ты бы ни за что меня не отпустил, — сказала я. — Зная тебя, ты бы посадил меня под домашний арест, если бы я хотя бы подняла этот вопрос…

— Ты, чёрт подери, права — именно так я и сделал бы, блядь! — взорвался Блэк, задышав ещё тяжелее и сверля меня взглядом. — И я был бы прав, поступив так!

Открыв рот, я закрыла его обратно, увидев выражение, проступившее в его взгляде.

И всё же я нахмурилась.

По какой-то причине, когда он это сказал, у меня возникло странное ощущение дежа-вю.

Отмахнувшись от него, я покачала головой и потёрла висок, когда он запульсировал так сильно, что перед глазами всё размылось.

Наверное, мне стоило подождать и пока что не рассказывать ему, что я сделала.

Мне стоило подождать, по крайней мере, до тех пор, пока я сама не осмыслю всё — но правда в том, что я не могла. Из-за связи врать ему практически невозможно.

Ну, по крайней мере, невозможно лгать ему дольше необходимого минимума.

То есть, дольше того времени, которое требовалось, чтобы его порывистый, импульсивный, упрямый-как-мул-мозг не стал причиной смерти нас обоих.

— Мири… — начал Блэк рычащим тоном.

— Ты знаешь, зачем я это сделала! — сказала я, потирая виски и вздрагивая от боли. — Ты знаешь, зачем, Блэк.

— Чёрта с два. Я знаю то дерьмо, которое ты наверняка твердила себе…

— Это не дерьмо, — уронив ладонь на колено, я посмотрела ему в лицо. — Я не позволю тебе работать на Чарльза, Блэк. Я не позволю тебе работать на Чарльза. По какой бы то ни было причине, и уж точно из-за того, что сделал со мной Ник.

Блэк уставился на меня, холодная ярость в его выражении сменилась почти озадаченностью, но при этом злость никуда не ушла.

— Что, блядь, это должно означ…

— Ты прекрасно понял, что я говорю, — я посмотрела на него, стиснув зубы — и от боли, и от его слов. — …Можешь сколько угодно говорить себе, что я пытаюсь спасти Ника. Но я знаю тебя, Блэк. Ты собирался позвонить Чарльзу. Ты готовился вручить ему всю свою проклятую жизнь, вновь превратиться в убийцу вампиров на полную ставку. И неважно, что Чарльз — долбаный психопат. И неважно, что он подключил бы тебя к Барьерной конструкции, которая совсем запудрила бы тебе мозг. И неважно, что ты помогал бы моему дяде не только убивать вампиров, но и поработить каждого человека в стране… вместе с большинством видящих.

Выражение его лица сделалось ещё более озадаченным.

Но глядя на него, я знала.

Я знала, что я права.

Я права и по поводу конструкции, хотя это скорее обоснованная догадка. Конструкции были одним из способов, которыми видящие контролировали живой свет. Обычно они создавались видящими над отдельно взятой географической местностью, но они также создавались над отдельно взятыми группами видящих или людей.

В настоящее время мой дядя имел такую конструкцию над большей частью Соединённых Штатов.

Об этом я знала в основном потому, что Блэк мне рассказал… но я сильно подозревала, что мой дядя более плотно контролировал свет своих непосредственных последователей, и держал их не просто в ежовых рукавицах.

— Конечно, — прорычал Блэк, хмурясь. — У каждого военного подразделения это существует в том или ином виде, Мири. У нас есть конструкция над этим самым зданием…

— Ты не психопат…

— По словам Ника, я им был…

Я перебила его, раздражённо щёлкнув языком.

— …Твоя конструкция не превращает твоих сотрудников в религиозных фанатиков и зомбированных последователей культа, Блэк, — парировала я. — И не лишает их свободы воли. И не затягивает их в какой-то извращённый нацизм видящих, который ставит чистокровных видящих в центре вселенной.

Он уставился на меня, всё сильнее стискивая зубы.

Я видела, как его глаза опять прищуриваются и обретают тот хищный взгляд.

Посмотрев ему в глаза, я закусила губу и покачала головой.

— Сейчас ты не можешь мыслить ясно, Блэк. Не можешь.

— А ты у нас мыслишь ясно, да? Ты забыла, что Брик…

В этот раз его перебила не я.

Взрыв сотряс стеклянные стены здания ниже по улице, заставив нас обоих повернуться и посмотреть в сторону низких перил, обрамлявших наружную террасу. Звук эхом отразился от других зданий на Калифорния-стрит, заставил задрожать окна в офисном комплексе, который находился прямо напротив нас.

В тех же зеркальных оконных панелях я увидела клубы чёрно-серого дыма, валившего с улицы.

Блэк быстро подошёл к краю террасы.

Добравшись туда за несколько широких шагов, он стиснул металлический край и перегнулся через него, чтобы посмотреть на источник дыма, который начинал подниматься между зданиями.

Я присоединилась к нему, поднявшись с кресла и подойдя к тем же перилам.

На противоположной от здания Блэка стороне улицы горел фургон.

Автомобиль почти полностью разворотило, словно взрыв произошёл изнутри, а не снаружи. Все окна разлетелись на осколки, и огонь, должно быть, пылал жарко, судя по густому запаху горящего пластика и металла, хотя пожар занялся совсем недавно. Насколько я могла различить надпись на боку, это был какой-то фургон доставки — возможно, от одной из известных компаний, расположенных на этом участке улицы.

Тогда-то я услышала вопли.

Отражаясь от зданий причудливым эхом, вопли и выкрики, похожие на волчий лай, наполнили улицу, смешиваясь со смехом и низким гулом слов.

Они находились слишком далеко, чтобы различить что-либо из их слов.

Возможно, я могла бы прочесть их своим светом видящей, но я не пыталась.

Не было смысла; я знала, кто они такие.

Все, за исключением одного, носили характерные красные и чёрные маски, а также чёрную одежду, украшенную символом из трёх спиралей на спинах, и этот странный треугольный символ я заметила во время первых бунтов в Мишн Дистрикте.

Как и в Мишн, большинство из них выглядело подтянутыми и наверняка молодыми — может, от позднего подросткового возраста до тридцати с небольшим.

Той ночью в Мишн я видела в рядах моего дяди и более взрослых солдат.

Но те бандиты постарше выглядели как настоящие солдаты. Они были лучше вооружены, двигались как военный отряд, а не как кучка заскучавших детей, решивших что-нибудь разгромить.

Сейчас я следила за солдатами Чистоты в красных масках, пока они бежали разрозненной толпой по улице в сторону Маркет, размахивая примитивным оружием и хохоча. Наблюдая за ними, я ощутила, как боль в моей голове усиливается в разы.

Она уже была такой сильной, что я едва могла думать.

Чёрт, да я едва могла сфокусировать взгляд.

Я заметила количество и виды оружия, которое имела при себе эта группировка. В основном это были примитивные предметы вроде железных труб и бейсбольных бит, но у нескольких имелись пистолеты, и как минимум у одного была винтовка, болтавшаяся на ремне через плечо и грудь.

Почти все они были мужчинами. В Мишн я тоже это заметила.

У всех имелись чёрные рюкзаки.

Я вынуждена была предположить, что в некоторых из этих рюкзаков хранилась взрывчатка.

Моя голова раскалывалась всё сильнее, и с каждым импульсом боли перед глазами всё размывалось. Я отвернулась от улицы, прислонилась к перилам и закрыла глаза. Теперь было такое ощущение, будто кто-то вонзает в оба моих виска зазубренные осколки стекла, а в затылок вгоняет третий такой же осколок.

Фанатики моего дяди выбирались из Мишн Дистрикта.

Бунты распространялись.

Я гадала, нацеливаются ли они на финансовые кварталы по символическим причинам, или же они начали перебираться в другие районы.

— И то, и другое, — сказал Блэк, взглянув на меня. — Декс сегодня утром предоставил мне отчёт. Они теперь взломали камеры наблюдения почти по всему городу, плюс у нас действуют регулярные патрули беспилотников наряду с людскими отрядами на земле. Они отметили инциденты в Уэстерн Аддишен, Хейт, Хейес Вэлли, Кастро, Ноэ Вэлли… в Марине. СоМа.

— Фантастика, — пробормотала я.

Раздался очередной взрыв, заставивший нас обоих вздрогнуть.

Грохот донёсся с другой стороны зданий к востоку от нас — возможно, где-то на Маркет Стрит.

Благодаря причудам акустики, а может, масштабам взрыва, он оказался даже громче того, что случился почти на нашем пороге.

Он также заставил меня вздрогнуть сильнее — может, отчасти потому, что во время первого взрыва я так сосредоточилась на Блэке. Какой бы ни была причина, боль в моей голове прямо-таки взорвалась.

Теперь мне казалось, будто кто-то раздирает мой череп гвоздодёром.

Боль стала такой сильной, что я тихо всхлипнула.

Стиснув перила одной рукой, я постаралась дышать, а другой ладонью обхватила затылок. Я чувствовала, что Блэк смотрит на меня, но я не могла поднять взгляд, заговорить или хотя бы открыть глаза. Я могла лишь ждать, когда волна уйдёт, схлынет с берега ровно настолько, чтобы я вновь смогла думать.

Я почувствовала, как что-то в свете Блэка изменилось, пока он смотрел на меня.

— Что, блядь, с тобой не так? — спросил он.

Вопреки грубости его слов, я чувствовала, что в его свете вибрирует искреннее беспокойство.

Когда я не смогла ему ответить, он подошёл на шаг ближе.

— Мири, — прорычал он. — Что такое?

Я чувствовала, что та часть меня опять отсоединяется, старается вытянуть мой свет из моего тела. Я крепче стиснула перила, снова всхлипнув и стараясь остаться в своём теле…

— МИРИАМ!

Я резко распахнула глаза.

Блэк находился рядом, сжимал мои руки и всматривался в моё лицо.

Я не видела, как он преодолел это расстояние.

Я не помню, чтобы он вообще шёл в мою сторону.

Но теперь он держал меня обеими руками, тяжело дышал, и его лицо находилось всего в нескольких дюймах от моего. Его свет окутывал меня со всех сторон. Его золотые глаза изучали каждый дюйм моего лица, выражая неприкрытое потрясение и буквально наблюдая, как я возвращаюсь, как мои глаза сосредотачиваются на нем. Он пытался удостовериться, что я здесь, с ним, что я вновь могу его видеть.

Как только я почувствовала, что вернулась, я увидела, как свирепое выражение его лица сменяется явным облегчением, а также сильным страхом.

Его пальцы сильнее сжали мои руки.

— Мириам, — выдохнул он. — Мири, ilya… смотри мне в глаза. Останься со мной.

Я кивнула, моргнув. Я сосредоточилась на нём, как он и сказал.

Сделав это, я ощутила, как что-то под моими ногами и ступнями превращается в опору.

Это струилось по мне как жидкий камень, уплотняя мой живот, затем поднимаясь к груди, рукам, даже к горлу. Пока это продвигалось по мне, я осознала, что начинаю дышать глубже, полнее. Это тоже успокоило меня, принесло больше кислорода в мою кровь и мозг, стабилизировало мой разум.

Я чувствовала, что в конце его свет совершенно переплёлся с моим, словно он опутал меня снаружи и изнутри своим aleimi.

Что бы он ни сделал, это прикрепило меня не только к нему, но и к Земле. Это прикрепило меня к зданию, к конструкции вокруг его небоскрёба, может, даже к самому городу.

Это ощущалось как якорь, обвило мои ноги, ступни и тело как стальные кабели.

Я ощущала в этом те нижние структуры его aleimi, которые находились под его ногами и напоминали мне лаву, текущую под землёй.

Я ощущала в этом силу, почти пугающую мощь, которая смешивалась с сокрушительной неподвижностью, позволившей мне полностью расслабиться в нём.

В прошлом эта сила нервировала меня.

Но в этот раз, когда я посмотрела на него, я ощутила лишь облегчение.

Головная боль прошла.

Я стиснула руки Блэка, глубже проникая в него своим светом.

— Спасибо, — произнесла я.

Вливая свет в его грудь, я ощущала лишь любовь к нему, отчаянную любовь, смешивающуюся с благодарностью, от которой на глаза навернулись слёзы.

— Спасибо, — повторила я, чувствуя, как мою грудь сдавливает от этих слов.

Я увидела на его лице проблеск реакции — может, от того, как крепко я притягивала его свет, а может, от неприкрытой благодарности в моём голосе, а может, от моих слёз. Его красивые губы хмуро поджались, но я чувствовала, что какая-то часть его просто не знает, как реагировать.

Я также ощущала, что он смягчается по отношению ко мне.

Я также чувствовала, что другие его части ещё не готовы это сделать.

— Ты исчезала, — грубовато произнёс Блэк. — Мири… я видел, как ты…

Он поколебался, пытаясь найти слова.

— Блядь, ты исчезала, Мири. Прямо на моих глазах.

Я закусила губу и кивнула. Я знала, что он имел в виду.

Я чувствовала это прошлой ночью, внутри нашей гардеробной.

Второй раз меньше чем за двадцать четыре часа. А также второй раз, когда я бодрствовала и полностью находилась в сознании.

Один только этот факт уже пугал меня до чёртиков.

Я осознала, что Блэк ждёт, когда я заговорю, как-то отвечу ему. В итоге я лишь кивнула, не глядя на него.

Однако мой кивок его не удовлетворил.

Далеко не удовлетворил.

Блэк легонько тряхнул меня, ни капли не ослабляя хватки, в которой держал мой свет видящей.

В итоге это ощущалось как настоящая встряска.

— Нам нужно об этом поговорить, — прорычал он. — Нам нужно перестать притворяться, будто этого не происходит, и поговорить об этом, док. В этот раз я всё видел. Я не просто проснулся и увидел пустую кровать. И не обнаружил тебя «загадочным образом» на блядской крыше. Я видел это своими долбаными глазами. Ты исчезала, Мири. Блядь, ты просто уходила…

Я закусила губу, но опять лишь кивнула.

Когда очередной взрыв сотряс улицы внизу, Блэк крепче стиснул меня, ещё глубже окутывая светом. В этот раз те нижние структуры его света так глубоко вошли в меня, что я стиснула его руки, а мой свет начал реагировать на него в другом отношении.

— Это случается, когда ты переживаешь стресс, — произнёс он всё ещё тем рычащим тоном. — Ты это заметила, Мири? Это случается, когда ты достигаешь какой-то пиковой точки стресса.

Подумав над этим, он словно что-то осознал и нахмурился.

— Я не должен был орать на тебя, — грубовато сказал он.

Посмотрев на него, я ничего не смогла с собой поделать — я расхохоталась.

Он наградил меня сердитым взглядом, но я лишь покачала головой, улыбаясь ему.

— Gaos, Блэк, — сказала я. — Да, ты должен был орать на меня. У тебя сейчас есть все основания наорать на меня.

Он фыркнул, щёлкнув языком в манере видящих.

— Теперь я приучил тебя материться на прекси, — пробормотал он, имея в виду родной язык видящих. Он всё ещё крепко держал меня — теперь и за талию, и за руку. — Супер. Ещё одна вещь, рандомно возбуждающая меня безо всякой причины.

Я снова рассмеялась.

Ничего не могла с собой поделать.

Обхватив его тело обеими руками, я обняла его, не слишком задумываясь о том, готов ли он принять от меня объятия — по крайней мере, пока не сделала этого. Может, как он невольно почувствовал себя виноватым за свои крики, когда понял, что это сделало с моим светом, так и я ничего не могла поделать с желанием прикоснуться к нему, даже когда он был в ярости из-за меня.

Блэк не сопротивлялся объятиям.

Вместо этого он подался навстречу почти с таким же облегчением, что и я.

Я чувствовала, что какая-то часть его всё равно хотела на меня наорать.

— Я знаю, — пробормотала я, уткнувшись ему в грудь. — Я знаю, Блэк.

— Я думал, мы больше не врём друг другу, Мири, — его голос продолжал звучать низким рокотом, пока я уткнулась лицом ему в грудь. Когда я не отпустила его, он ещё крепче обнял меня обеими руками. — Ты соврала мне.

Я вздохнула, но всё равно продолжала так же крепко обнимать его.

Посмотрев на улицу — на горящий фургон, на парней в чёрно-красных масках, уже другую группу, громившую витрины магазинов монтировками и кирпичами — я снова выдохнула.

— Знаю, — я почувствовала, как стискиваю зубы, наблюдая за бандой Пуристов, которая бежала по кварталу и бодро кричала друг дружке, заглушая последний взрыв. — Но я не позволю тебе присоединиться… к этому. Только не ради меня, Квентин.

Блэк не ответил.

Ну, он не ответил сразу же.

Я приподняла голову, не разжимая объятий, и увидела, что его золотые глаза сканируют место прямо под зданием, вероятно, пытаясь решить, стоит ли ему послать туда своих людей. Я чувствовала, как он также сканирует так называемых «солдат Чистоты» моего дяди.

Я видела, как уголки его идеально очерченных губ опускаются в хмурой гримасе.

Я крепче стиснула его руками, всё ещё всматриваясь в его лицо.

— Тебе не нравится, что я позвонила Брику, — сказала я. — Или что я пошла к вампирам за твоей спиной. Я это понимаю, правда, понимаю. Но тебе нужно выслушать меня. Я не позволю тебе продать душу моему дяде просто потому, что ты хочешь мести за то, что один вампир сделал со мной. Я бы сделала куда более худшие вещи, чтобы предотвратить это, Блэк. Куда более худшие вещи.

Услышав это, Блэк повернулся и уставился на меня, прищурившись.

Увидев в его взгляде изумлённое неверие, я отвернулась.

Когда я начала слегка отстраняться, он крепче стиснул меня и прижал обратно к своему мускулистому телу.

— Ты действительно не собираешься обсуждать со мной это? — грубо спросил он. — То, что ты только что сделала, блядь? Эти исчезновения, которые ты устраиваешь раз за разом? Или телепортацию? Или что это блядь, такое?

Чувствуя, как в горле встаёт ком, я закусила губу.

— Это ухудшается, Блэк, — сказала я.

Несколько секунд он пристально смотрел на меня.

Я увидела там искру озарения и глубинное понимание.

— Прошлой ночью? — спросил он.

Я кивнула.

— Думаю, да.

Вспомнив про гардеробную и то, как я обнаружила себя в нашей кровати, я покачала головой.

— Нет, знаю, — поправилась я. — Это определённо случилось прошлой ночью. Пока я была с Бриком, — фыркнув, я добавила: — Я потеряла всё своё оружие. Ну… твоё оружие, полагаю. Моя одежда пропала. Даже серёжки. В кои-то веки я действительно порадовалась, что ты не вернул мне обручальное кольцо. Мне бы пришлось посылать кого-то в Оранжерею на поиски.

Блэк недоуменно посмотрел на меня.

— В какую такую Оранжерею?

На это я пока что не ответила.

— Понятия не имею, что подумал Брик, — сказала я вместо этого. — Понятия не имею, что все они подумали. Судя по моим воспоминаниям, в этот раз у меня были настоящие зрители. Это видели примерно десять вампиров. Бог знает, что случилось, когда я вот так запросто исчезла.

Я видела, как Блэк нахмурился ещё сильнее.

Ему это не понравилось.

Ему вовсе не понравилось, что вампирам известны обо мне такие детали.

Однако он не стал останавливаться на этом.

Как и я, он, наверное, выбирал вопросы по принципу того, сколько мы могли обсудить одновременно.

— Что тебя спровоцировало? — спросил он всё ещё грубовато. — Прошлой ночью. Что-то должно было тебя спровоцировать, — Блэк сглотнул, и облако тяжёлого чувства выплеснулось из его света. — Это был Ник, не так ли? Ник там был. С Бриком и остальными. Вот почему…

— Нет, — мой голос прозвучал твёрдо, почти резко. — Нет.

Я покачала головой, стиснув челюсти.

— Это был не Ник, — сказала я. — Ник не имеет к этому ни малейшего отношения.

Посмотрев ему в глаза, я ещё более рьяно покачала головой, увидев его скептическое выражение.

— Блэк… услышь меня. Это был не Ник. Брик утверждает, что он понятия не имеет, где находится Ник, и странно, но я ему верю. Дориана там вообще не было. Брик сказал мне, что он послал этого психопата на поиски Ника вместе с остальными из его вида. Уверена, он отчаянно пытается найти Ника, пока его не нашёл ты и не убил.

— Тогда что? — хмуро переспросил Блэк. — Если не Ник, то что случилось? — его пальцы крепче стиснули мои руки. — Брик попытался что-то сделать с тобой?

Я вновь покачала головой, поморщившись.

— Нет.

Сделав вдох, я закрыла глаза.

Затем я просто сказала это.

Даже выпалила.

— Это была Зои, — сказала я. — Это была моя сестра. Она жива, Блэк, — ощутив разряд шока в свете Блэка, я поправилась: — Ну, типа-жива. Жива так, как жив Ник. Или Брик. Или Дориан. Она теперь вампир. Учитывая, что в последний раз я видела её на столе в морге, я вынуждена предположить, что всё это время она была вампиром. То есть… десять лет уже? Одиннадцать?

Поморщившись, я добавила:

— Даже ни единой блядской открыточки, — я фыркнула. — Даже Ник маме позвонил.

— Не напоминай мне о Нике, — прорычал Блэк.

В этот раз его голос звучал отрешённо, но я чувствовала, что он говорил серьёзно.

Он хотел поговорить о Зои, не о Нике.

И всё же мой разум видел связи.

Подумав об этом, я замолчала, стиснув зубы.

Странно, но я почувствовала себя лучше просто потому, что рассказала ему. Почему-то просто заставив себя сказать это вслух, я обнаружила, что мне легче уложить в голове, что я видела прошлой ночью. Возможно, это впервые показалось более реальным.

А ещё стало легче подумать обо всём этом стратегически.

Выдохнув воздух, который неосознанно задержала в лёгких, я почувствовала, что ещё лучше прихожу в себя. Я чувствовала, как в большей степени возвращаюсь в своё тело.

Я чувствовала, что Блэк тоже реагирует на это с явным облегчением.

— Ты была в шоке, — сказал он, и в его голосе звучало понимание. — Пожалуй, ты всё ещё в шоке. Слишком много всего, Мири. Ника обратили. Ник напал на тебя, будучи вампиром. Теперь ещё и Зои, — он фыркнул, крепче сжимая меня в объятиях и вливая тепло в мою грудь. — Не говоря уж о твоём дяде и о том, чем он занимался последние несколько месяцев.

Всё ещё размышляя, он опять фыркнул.

— …И тем не менее, из нас двоих это я остерегаюсь работать с вампирами, — пробормотал он.

Я слегка усмехнулась.

— Так вот как ты попала на крышу той ночью? — спросил он. — С Ником?

Я вновь неохотно кивнула.

— Думаю, да.

— Землетрясение, — сказал Блэк, посмотрев на меня. — Той ночью произошло землетрясение. Ты исчезла сразу после землетрясения. После всего случившегося с Ником и беспорядками… затем ещё и землетрясение. Наверное, это опять навалилось на тебя сверх меры…

— Да, — сказала я, выдохнув. — Наплыв эмоциональных переживаний, похоже, определённо служит спусковым крючком. Логично.

Он вновь фыркнул.

— Да? Тот факт, что ты телепортируешься от стресса? Это кажется тебе «логичным», Мириам? Может, тебе стоит объяснить это мне. Потому что я ни разу не слышал, чтобы видящий был способен на такое. Даже кто-то из посредников.

У меня не было для него ответа. Не в этом случае.

— Я не уверена, что это именно «стресс», — сказала я, затем, выдохнув, призналась: — Я подозреваю, что это скорее реакция в духе ПТСР. Самостоятельная постановка диагноза не рекомендуется в моей сфере деятельности, но я думаю, что некоторое из этого выходит за рамки обычных представлений о «стрессе».

Блэк нахмурился. Он ничего не ответил, но я чувствовала, как он сканирует мой свет, а то глубинное беспокойство в его свете усиливается.

Вздохнув, я просунула руки под его кожаную куртку и крепко обняла поверх ремня на поясе.

Блэк тоже вздохнул.

— Иисусе, — сказал он мгновение спустя. — Ты действительно хочешь, чтобы я работал с этими мудаками. С Бриком. С остальными кровососущими психопатами.

Он произнёс это не как вопрос.

И всё же я ответила так, словно это был вопрос. Почти.

— Не думаю, что у нас есть выбор, Блэк, — сказала я.

Я чувствовала, что намёки на ту злость вновь кружат в его свете, но он лишь кивнул.

— Я пошла к Брику только для того, чтобы обсудить варианты, — сказала я, крепче стискивая его обеими руками. — Я не намеревалась обещать ему что-либо. Я не намеревалась предлагать ему что-либо, Блэк… от твоего имени или даже от своего. Я просто хотела узнать, можем ли мы что-то спасти. Я хотела знать, можем ли мы ещё сформировать какой-то временный союз. Желательно пока мой дядя не развязал полноценную гражданскую войну.

Фыркнув, я поджала губы.

— …и пока ты ещё не подписался стать его новым любимым наёмником.

Блэк помрачнел.

Я почувствовала это, не поднимая взгляда.

Я также чувствовала, как он обиделся на намёк, что он бы просто вручил себя моему дяде.

Я также чувствовала, как Блэк осознает, что он смирился и фактически готов был именно так и поступить. После того, что Ник сделал со мной, всё, что помогало Блэку убить больше вампиров в короткий промежуток времени, выглядело в его глазах большим жирным плюсом.

Если Чарльз помог бы ему быстрее найти и убить Ника, что ж, тем лучше.

Опять-таки, я это понимала.

Я просто знала, что это приведёт к смерти Блэка.

Или к тому, что он превратится в какую-то марионетку моего дяди.

Но я чувствовала, что Блэк вновь думает. Я чувствовала, как более стратегическая часть его большого мозга включается в работу, хотя немалая его часть отрицала этот факт и отвергала меня за то, что я заставляю его менять курс, тогда как по большей части он очень, очень хотел продолжать орать на меня, что бы он ни говорил.

Чувствуя, как он думает, я понимала, что он уже отчасти осознает мою правоту.

По поводу Чарльза. По поводу того, что вампиры теперь остались нашим единственным вариантом.

Та же часть его уже понимала это.

Он просто это игнорировал.

Я чувствовала, что его раздражал тот факт, что я заставляла его прислушиваться к этому пониманию.

По правде говоря, я ощущала лишь облегчение. Сомневаюсь, что я могла хоть как-то скрыть от него это облегчение. Какое бы удовлетворение ему не принесло превращение в полноценного убийцу вампиров вместе с моим дядей, мы просто не могли себе это позволить.

Сначала мы должны разобраться с моим дядей.

Потом у нас будет время разобраться с вампирами.

Надеюсь, что будет.

— Мири, — произнёс Блэк.

Он слегка ослабил объятия и посмотрел мне в лицо.

Я вздрогнула, почему-то больше потрясённая этим мягким тоном, чем его злостью ранее. Как только я посмотрела ему в глаза, он вновь крепко стиснул меня обеими руками.

— Мириам, — сказал он. — Дорогая. Свет моей жизни, — он стиснул зубы, глядя на меня своими золотыми, пятнистыми, тигриными глазами. — Если ты ещё раз вот так накачаешь меня наркотиками, моя дорогая, милая, ненаглядная жена… по какой бы то ни было причине… у нас с тобой состоится серьёзный разговор, блядь. Очень серьёзный разговор, блядь. Возможно, с разных континентов.

Посмотрев на него, я вновь могла лишь кивнуть.

— Ладно…

— … Нет, — прорычал Блэк. — Не ладно, Мириам. Потому что мне наверняка понадобится долгий основательный отдых от тебя прежде, чем у нас состоится этот разговор. То есть… ты проснёшься, а меня не будет рядом. И я буду отсутствовать, наверное, месяцы, Мириам. Наверное, в это время я отправлюсь куда-нибудь и буду долго размышлять, почему я не должен переспать с пятьюдесятью проститутками. Или почему я не должен найти кучу вампиров и позволить им кормиться от меня. Или почему я не должен делать чего-то другого, что нанесёт непоправимый урон и поставит под угрозу мой брак с тобой, даже если мне этого очень, очень хочется. Пройдёт несколько месяцев, за которые ты ничего от меня не услышишь, пока я буду торчать в клубах тайского бокса в Бангкоке, надирать задницы на ринге и, наверное, каждую ночь шляться по стрип-клубам…

Помедлив, он пристально посмотрел на меня.

Подняв взгляд, я ощутила, как вся кровь отлила от моего лица.

Он произносил каждое слово совершенно серьёзно.

— Я люблю тебя, — произнёс он, и его голос звучал твёрже металла. — Я люблю тебя, Мириам. Но помоги мне Боже, если ты ещё раз сделаешь со мной такое…

— Прости, — поспешно выпалила я. — Я сожалею, Блэк. Это было глупо.

— Глупо? — прорычал он. — Вот как ты это назовёшь?

Я стиснула его талию, ощущая завитки злости, кружившие в его свете.

— …И неправильно, — сказала я, выдохнув. — Я знаю, как это было неправильно, Блэк. Поверь мне. Я чувствовала себя последним куском дерьма. И всё ещё чувствую себя так.

Я выдержала его взгляд, обнимая его ещё крепче и сжимая пальцами его кожаный ремень.

— Блэк, — начала я.

Я едва не промолчала, засомневалась, покачала головой.

Затем все-таки сказала.

— Я знаю, как ты наверняка это воспримешь. Я знаю, что ты прав. Но я правда не думала, что ты бы меня услышал. Только не тогда, — подняв взгляд, я добавила: — Я действительно не думала, что у меня есть время ждать, пока ты сможешь меня услышать, Блэк.

Увидев, как ожесточилось его выражение, я покачала головой.

— Если бы мы поменялись местами, я бы тоже не сумела тебя услышать. Я бы посчитала, что ты в шоке… что в тебе говорит травма. Я бы посчитала, что ты пребываешь в отрицании и, наверное, всё ещё страдаешь от остаточного эффекта вампирского яда. Я бы тоже тебя не пустила. Только не при таких обстоятельствах. И наверное, я бы искала помощи моего дяди… совсем как тогда, когда вампиры чуть не убили тебя в первый раз.

Поколебавшись из-за проблеска эмоций в его свете, я посмотрела ему в глаза.

— Я сделала это, зная, как ты разозлишься. Зная, что я потеряю твоё доверие. Зная, что ты можешь не простить меня несколько месяцев… а то и дольше. Я искренне сожалею. Правда. Но это было субъективное решение. Не лучшее, признаю. Но честно не могу сказать, что сейчас я бы поступила иначе, — сглотнув, я виновато посмотрела него. — Я просто решила, что должна быть прямолинейной на этот счёт. Пока ты не отправился в Таиланд без меня.

Выражение лица Блэка не смягчилось.

И всё же ещё через несколько секунд он кивнул.

Я ощущала в этом кивке неохоту. Я также чувствовала, что он означает. Не то, что он соглашается со мной, а то, что он принимает мотивы, которые мною двигали.

Несколько долгих секунд мы просто стояли там.

Блэк смотрел вниз с балкона, и его золотые глаза отражали лучи солнца.

Фургон у обочины продолжал дымить, и я видела, как люди проходят мимо, делают фотографии на смартфоны и показывают пальцами, но я уже не видела солдат Чистоты с их красными масками на лицах и чёрными рюкзаками. Я вообще не видела протестующих или даже полицейских, но судя по словам Блэка, у полиции и так дел по горло.

Долгое время мы просто стояли там, обнимая друг друга.

Я не помню, чтобы кто-то из нас говорил.

Я не помню, чтобы думала о чем-то, глядя на мой горящий город.

Глава 4 Плохая женщина

Блэк заставил меня рассказать ему каждую деталь той ночи.

Он созвал совещание со старшими членами команды, включая всех старших видящих, работающих под руководством Ярли, его главы разведки, а также всех людей, включённых в круг его приближенных. Затем, посреди этой группы людей и видящих, он усадил меня в кресло, стоявшее во главе гигантского стола из полированной стали, в самом крупном из его конференц-залов.

Он заставил меня пересказать всё, что случилось прошлой ночью.

Всё, что я вспомнила. Каждое слово, которым я обменялась с Бриком.

Он хотел знать всё про Зои.

Я понимала, что многие люди и большинство видящих пребывало в недоумении, но они ничего не спрашивали, пока Блэк закидывал меня вопросами и просьбами пояснить, и продолжал вытаскивать из моей фотографической памяти видящей всякие детали.

Он потребовал разрешения прочесть меня, чтобы он увидел, как в точности сейчас выглядела Зои, будучи вампиром. Он также потребовал разрешения на то, чтобы вся его команда разведчиков прочла меня, пока я говорила. Так мои воспоминания увидят как можно больше видящих.

Он проинструктировал своих разведчиков приступить к установлению личности каждого вампира, который присутствовал на встрече в Оранжерее Цветов, включая тех, кто таился в стороне.

Всё это заняло примерно два часа.

Затем Блэк сообщил мне, что намеревается рассказать всему своему персоналу, что я сделала.

Объявив о своих намерениях в моем сознании, он ощутил что-то от меня и наградил мрачным взглядом. Его мысли сделались более жёсткими и прямолинейными.

«Я должен сказать им, Мири, — послал он. — Ты же не хочешь, чтобы я был как Чарльз? Тогда не проси меня вести себя как он. Мы не будем такой командой, которая лжёт о подобных вещах. Я не стану скрывать это от них. Они имеют право знать».

Фыркнув, он понизил свой мысленный голос и добавил:

«Чёрт. Может, это мотивирует их серьёзнее относиться к моим предупреждениям. Мне нужно, чтобы все мои руководители, чёрт бы их драл, работали с Ковбоем и некоторыми видящими, преимущественно над щитами против таких ментальных вторжений. Я заметил, что ты не попыталась провернуть такое дерьмо с Ковбоем… и мудро поступила. Подозреваю, что для тебя бы это добром не кончилось».

Наградив меня очередным жёстким взглядом, он добавил:

«Иронично, но до сих пор из всей команды только Ник на самом деле пытался научиться этой херне. Он почти каждый день работал с Ковбоем и Микой. Он также добивался чертовски хороших успехов, пока не исчез».

Посмотрев на него, я ощутила, как мою грудь сдавило.

Однако я ему не ответила.

«Я не пытаюсь оказать на тебя ещё больше давления, док, — добавил Блэк, и его мысленный голос зазвучал резче. — Если ты не хочешь присутствовать здесь, пока я буду обсуждать с ними это, тогда уходи. Но если я позволю этой лжи висеть над ними, над всеми нами, это повлияет на команду. И неважно, будут ли они осознавать это или нет».

Его мысленный голос опустился до рычания, когда он добавил:

«Я не добрый парень, док. И не особенно добрый работодатель».

Я фыркнула.

Блэк проигнорировал меня, золотые глаза смотрели холодно.

«Я не трогаю их сознание не потому, что обладаю огромной моральной сознательностью. Я не проделываю такие фокусы со своей командой, потому что я их ценю. Я много лет вручную отбирал их, искал людей, которым я доверяю, которые обладают важными для меня чертами характера. В плане набора навыков я могу заменить их всех хоть завтра, но это никогда не было для меня главным, чёрт подери. Я хотел иметь команду людей, на которых могу рассчитывать… команду, которой я могу доверять».

Стиснув зубы, он сделал неопределённый жест рукой.

«Чтобы я продолжал доверять им, мне нужно, чтобы они доверяли мне, док. И я имею в виду не просто то, что они делают, как я скажу. Доверие работает в обе стороны. Ты это знаешь. Ты это прекрасно знаешь, и не только потому, что ты мозгоправ».

Он наградил меня тяжёлым взглядом, затем добавил:

«Ты подорвала это доверие. Мне нужно, чтобы они знали, кто подорвал это доверие, и почему. Я тебе и раньше говорил, что люди чувствуют, когда их свободой воли злоупотребили. Это заставляет их бояться того или тех, кто это сделал. Чисто инстинктивно… совершенно бессознательно с их стороны. Единственный способ развеять этот страх — дать им конкретную информацию на этот счёт».

Его подбородок напрягся, и он сделал очередной неопределённый жест.

«Мне нужно, чтобы они всё знали, док. Во-первых, если они начнут бояться меня вкупе с тобой, это повредит всей команде. Во-вторых, мне нужно вернуть это доверие».

Выслушав всё это, я подумала над его словами.

Он прав. Он совершенно прав.

Меня не должно удивлять, что он так хорошо понимал, как работает доверие и согласие в команде, учитывая, какой коллектив он создал… но учитывая, как ему иногда туго давалась человеческая психология в целом, это всё же немного удивило меня.

Всё ещё думая и крепко стискивая зубы, пока мой живот скручивало тошнотворным ощущением стыда, я осознала истинные последствия своих поступков прошлой ночью.

Мое лицо всё жарче заливалось румянцем, пока это чувство вины откладывалось в сознании.

Я подумывала вновь извиниться перед Блэком, затем осознала, что в данный момент Блэк этого не хочет. У него нет времени, чтобы сводить это всё ко мне… или к нам.

В его понимании я только что разрушила его команду.

Хуже того, я сделала это, когда мы находились на пороге войны на несколько фронтов.

В итоге я лишь кивнула.

«Я останусь, — послала я. — Просто скажи им, Блэк».

Всмотревшись в мои глаза — может, чтобы убедиться, что я не собиралась опять покинуть своё тело — он один раз кивнул.

Отвернувшись от меня, он встал лицом к команде, которую собрал в конференц-зале.

Затем, безо всяких преамбул, он объявил — все сведения, которые они только что услышали от меня, поступили от встречи с Бриком, на которую я отправилась прошлой ночью, действуя за спиной Блэка.

Никакого подслащивания пилюли. Никакого смягчения формулировок.

Энджел и Ковбой, которые были заняты чем-то другим, вошли в конференц-зал как раз в то время, когда Блэк начал объяснять, что я сделала. Я видела, как Энджел широко раскрыла глаза, переглянулась со своим бойфрендом, затем с изумлением уставилась на меня, безмолвно спрашивая, правду ли говорит Блэк.

Посмотрев на меня, я лишь кивнула.

Я также заметила неверие в её выражение, затем она тут же нахмурилась.

Я перевела взгляд на Блэка, заставляя себя слушать.

Он перечислил имена всех людей, которых я принудила своим светом видящей. Он назвал их поимённо и сказал, что именно я с ними сделала. Это включало команду безопасности, Декса, Эй-Джея, Хавьера, Люс и двух других охранников. Он описал, как я использовала их, чтобы получить оружие, стереть и подменить записи камер, взять наркотики и шприцы из лаборатории, чтобы вырубить его самого. Он рассказал Люс, что я принудила её накачать наркотиками видящего, который стоял с ней на посту у нашей с Блэком двери.

Он рассказал им, как я выбралась из здания без его ведома — злоупотребив их доверием, волей и воспользовавшись расовым преимуществом.

Он не стал извиняться ни за что из того, что я сделала.

Он просто выложил голый костяк правды.

Затем он вышел из комнаты, оставив меня с ними.

Не уверена, что когда-либо сталкивалась с такой тишиной, которая воцарилась после его ухода.

Я знала, что я легко отделалась.

Я знала, что если бы какой-то видящий сделал такое хоть с одним человеком из сотрудников Блэка, его немедленно уволили бы. Его вышвырнули бы из команды и из здания, скорее всего, безо всяких разговоров.

Так что да… я легко отделалась.

Вопреки этому знанию вся эта ситуация вызывала у меня такой стыд и смущение, которых я, кажется, не испытывала за всю свою жизнь.

Конечно, этим я заслужила немало холодных взглядов и демонстративного равнодушия.

В особенности Декс, один из самых высокопоставленных руководителей Блэка, мужчина, которого я начинала считать близким другом. Он даже не смотрел на меня.

Опять-таки, я ни на йоту не могла винить его за это.

Он злился не только по личным причинам. Декс был военным до мозга костей. Блэк нанял его после операции, над которой они вместе работали на Ближнем Востоке, где Декс был в числе морских пехотницев, которые вытаскивали террористов из бункеров в обстрелянных городах по всему Ираку и Сирии. В то время Блэк был гражданским подрядчиком, и к концу той миссии он завербовал и Декса, и Кико.

С тех самых пор они стали его ближайшими помощниками.

Они бы умерли за Блэка.

А ещё они ценили иерархию подчинения сильнее всех, кого я встречала в жизни. Может, за исключением Ника, который тоже прослужил много лет в армии.

Пока Блэк отсутствовал в конференц-зале, эту тишину так никто и не нарушил.

Я не хотела выдавать им жалкое групповое извинение о том, как я сожалею. Как не хотела и говорить кучу вещей, которые призваны облегчить мой дискомфорт, а не сказать им правду.

Мне нужно было поговорить с ними индивидуально, с глазу на глаз.

Так что я просто стояла там и позволяла им ненавидеть меня.

Даже Энджел не попыталась нарушить это молчание.

Блэк вернулся в конференц-зал примерно через десять минут. Выражение его лица оставалось ровным, и он вёл себя так, словно вовсе не бросил меня стае злых волков, которые на протяжении этих самых десяти минут хотели выбить из меня дерьмо.

— Я послал за едой, — сказал он будничным тоном. — Нам нужно обсудить кое-что ещё. Это важно.

Он взглянул на меня, поджимая губы.

— …Это тоже касается Мири.

Напрягшись, я посмотрела на него, затем обвела взглядом помещение.

В ответ я получила суровые взгляды — по крайней мере, от тех, кто вообще на меня смотрел.

Блэк тоже окинул их взглядом, но его лицо ничего не выдавало.

— Оказывается… моя жена телепортируется, — произнёс он всё таким же будничным тоном. — То есть, она, чёрт подери, временами исчезает. А потом оказывается где-нибудь в другом месте.

Это привлекло их внимание.

Я видела, как они переводят взгляды на Блэка и словно вопреки собственному желанию выпучивают глаза.

Прежде чем кто-то из них успел заговорить или, наверное, даже полностью осмыслить сказанное, Блэк продолжил, положив длинные ладони и пальцы на свои бедра.

— Нам нужно выяснить, как, — прямо сказал он. — И почему. И что, блядь, это значит, — наградив меня очередным мрачным взглядом в тишине, которая воцарилась в помещении, он добавил: —…и нам нужно выяснить, можем ли мы научить её контролировать это, пока она не погибла.

Я уставилась на него. Подозреваю, что моя челюсть отвисла точно так же, как у остальных.

По правде говоря, я была в шоке, что он им сказал.

Это большой риск в плане безопасности.

Это большой, чёрт подери, огромный риск в плане безопасности, если так много людей знают о подобном, учитывая, каким ценным это знание может оказаться в итоге.

Брик определённо захочет иметь доступ к тому, кто обладает способностями к телепортации.

Не говоря уж о моем дяде.

Подумав об этом, и о прошлой ночи, я гадала, не потому ли Блэк так открыто говорит об этом со своей командой, ведь Брик уже стал свидетелем того, как я это делаю. А может, это сводилось в большей мере к возвращению доверия его команды и поддержанию всех в курсе событий.

О чём бы ни думал Блэк на самом деле, он не оставил мне шанса спросить его об этом.

Положив руки на стол из полированной стали, он посмотрел на всех собравшихся, и его золотые пятнистые радужки засветились ярче.

— Есть мысли? — почти прорычал он, продолжая смотреть на их пустые опешившие лица. — Или я, блядь, тут сам с собой разговариваю?

* * *

К тому времени, когда принесли еду, Блэк добился, чтобы все заговорили.

Видящим особенно было что сказать, как только молчание всё-таки нарушили.

— Это не просто «необычный набор навыков», — сказала Ярли, проглотив полный рот салата с пастой и запив чаем со льдом. — …Это практически неслыханно. На Старой Земле в конце бродило где-то восемь-десять посредников, и никто из них не был способен на такое. Включая Мост и Меч.

Я нахмурилась, покосившись на Блэка, к которому она обращалась.

Я пока что ничего не вставила в это обсуждение.

Я также мало ела, только гоняла чернику, салат-латук и авокадо в миске салата, которая стояла передо мной.

Блэк поддел меня рукой, наградив суровым взглядом.

«Ешь, док. И не просто кроличью еду. Съешь гамбургер или типа того. Тебе нужно стабилизировать себя. Ты всё ещё в шоке, — фыркнув, он позволил губам изогнуться в лёгкой улыбке. — Если только ты не планируешь устроить всем демонстрацию телепортации».

Я понимала, что он пытается пошутить.

Я также понимала, что он чувствует себя виноватым за то, что оставил меня наедине со всеми после того, как рассказал о моем поступке. Я также чувствовала, что он всё равно считал это необходимым.

Я соглашалась с ним. Я не злилась.

На этом этапе я в основном всего лишь старалась слушать и поспевать за ходом обсуждения, улавливать, что другие видящие знали о том, что со мной не так.

Так что я ответила натянутой улыбкой и послала ему импульс света в знак того, что принимаю его слова. Покосившись на стол, я схватила несколько кусков куриного сатая и положила себе на тарелку.

Блэк снова нахмурился, явно давая мне понять, что, по его мнению, этого недостаточно, но уже переключился на Ярли.

— Я просматривал тексты, ища отсылки, — сказал Блэк. — Но тут у нас мало текстов. Джем был нашим штатным экспертом, но к сожалению, теперь у нас и Джема нет, — хмуро посмотрев на всех, он добавил: — Серьёзно? Никто не слышал про видящего, который был бы способен на такое? Даже в каком-нибудь мутном тексте древнего мифа или что-нибудь такое? Большинство из вас лет на триста старше меня…

— Не все, — пробормотал Джакс, находившийся с другой стороны от него.

Я взглянула на молодого видящего и заметила, что он тоже смотрит на меня, слегка нахмурившись.

Его взгляд не казался враждебным, скорее озадаченным — словно он не мог решить, верил ли он, что я на самом деле могла сделать то, о чем говорил Блэк.

— То есть, она сделала это прошлой ночью? — сказала Мика, ещё одна видящая, сидевшая по другую сторону от Энджел за столом. — Пока она была с Бриком?

Блэк взглянул на меня, и я кивнула, посмотрев на неё.

— Да.

— И это вызывается стрессом? — уточнила Мика. В её голосе всё ещё звучали резкие нотки.

Я вновь кивнула.

Затем, подумав, я показала более уклончивый жест.

— Возможно, тут нечто большее, чем стресс, — признала я. — Я подозреваю, что события предыдущих нескольких месяцев ввели меня в состояние, предшествующее ПТСР. Формальный термин — острое стрессовое расстройство. Оно распространено…

Но Мику не интересовали такие детали.

— Так что вызвало у тебя стресс? — спросила Мика. Она слегка усмехнулась, но её глаза оставались жёсткими. — Ты только тогда осознала, сестра, что находишься в помещении, полном вампиров? А супруг, с которым ты связана, лежит дома, и ты можешь ненамеренно погубить его, если вампиры решат тебя убить?

Я моргнула, уставившись на неё.

Мои челюсти напряглись, но я постаралась не реагировать на её слова.

Вспомнив, что Блэк весьма уклончиво выразился относительно личности моей сестры, когда попросил описать Зои перед всеми, я позволила себе заговорить прямо.

— Это была моя сестра, — я выдержала взгляд Мики. — Та вампирша, которую Брик хотел мне показать. Это была моя младшая сестра, Зои. Я считала, что её убили, когда ей было семнадцать.

Я почувствовала, как по всей комнате прокатилась волна шока.

Сильнее всего это исходило от женщины, которая сидела прямо напротив меня.

— Мири… твою ж мать.

Я перевела взгляд, посмотрев в широко распахнувшиеся глаза Энджел.

Я не могла долго удерживать её взгляд.

Внезапно стало намного проще смотреть на людей, которые меня ненавидели.

«Они тебя не ненавидят, док».

В этот раз Блэк ощущался по-настоящему злым, и я повернулась, посмотрев на него.

Я увидела печаль в выражении его лица, а также чувство вины. Как и с Энджел, я не могла сейчас справиться с этим, поэтому отвернулась.

Когда я перевела взгляд на Мику, выражение её лица тоже изменилось. Я заметила там осознание, а также проблеск того же чувства вины, что и у Блэка. Почувствовав, что она вспоминает, что Ник сделал со мной буквально два дня назад, я отвернулась.

Мой взгляд метнулся к Блэку.

— Я пойду, — сказала я ему.

Мой голос звучал ровно.

— Я пойду, — повторила я. — Я вам здесь не нужна. Я ничего не знаю. Если кому-то из вас понадобится заглянуть в мой свет в связи с телепортацией или чем-то, что произошло, пока я была с Бриком… не стесняйтесь. Всё, что захотите.

Я уже вставала.

Блэк посмотрел на меня. Я увидела, как вина в выражении его лица превращается в нечто близкое к страху.

— Мири…

Я бездумно прикоснулась к его плечу и послала ему импульс заверения.

Однако я не пыталась найти слов.

Отпустив его через несколько секунд, я просто ушла.

Глава 5 И пусть они все отвалят

Такое чувство, будто я пролежала на кровати всего минут пятнадцать, когда в дверь нашей квартиры на шестидесятом этаже позвонили.

Я подумала, стоит ли идти и открывать.

Блэк явно не стал бы звонить в дверь.

Я не могла придумать ни одной причины, по которой кто-нибудь заявился бы сюда лично.

Лёжа здесь, я всё время чувствовала, что каждый видящий в нашей команде разведчиков, включая Блэка, ковырялся в моем свете. Я даже ощущала и чувствовала фрагменты их разговоров, пока они обсуждали свои находки — хотя я пыталась их заблокировать, и хотя моя голова опять начинала раскалываться.

Если бы им понадобилось спросить меня о чём-нибудь, они спросили бы через Барьер.

Если это человек, и по какому-то важному вопросу, то они просто позвонили бы или прислали сообщение.

Затем зазвонил мой телефон.

Поскольку я оставила его возле подушки, я вздрогнула, посмотрела на высветившееся имя и вздохнула.

Энджел.

Раздражённо выдохнув, я несколько секунд просто смотрела на экран.

Я буквально слышала, как она бурчит себе под нос, приказывая мне взять трубку.

Я нажала на зелёную кнопку.

Она не стала утруждаться приветствием.

— Впусти меня, Мириам, — произнесла она, используя свой полицейский тон. — Немедленно.

Я сбросила вызов и плюхнулась обратно на кровать.

В дверь снова зазвонили. В этот раз она усиленно налегала на звонок.

— Блядь, — пробормотала я.

Стащив себя с покрывала, на котором разлеглась прямо в одежде, я вышла из спальни и прошла по коридору к входной двери. Отперев её быстрым движением, я уже шагала обратно в сторону кухни, когда Энджел вошла.

— Надеюсь, ты принесла вино, — крикнула я ей через плечо.

Она не ответила.

Но когда я добралась до кухни, она уже несла три запакованные коробки чего-то, и я ощущала их запах даже на расстоянии. Я не сумела разобрать ароматы, но это определённо еда. Я выпрямилась, перестав искать кофейные зерна в морозилке, и нахмурилась, наблюдая, как она ставит рядом с коробочками два огромных стаканчика кофе в картонной подставке.

Она выстроила всё это в ряд на мраморной столешнице, затем отодвинула стул с кожаной обивкой и со вздохом уселась на него.

— Блэк заставил меня принести это, — сказала Энджел, увидев выражение моего лица. Подбородком она показала на еду. — А ещё он заставил меня пообещать, что я впихну в тебя как можно больше еды. Особенно калорийной. Хлеб. Мясо. Картошка.

Я кивнула, но невольно нахмурилась.

Она слегка улыбнулась, и в этот раз я увидела в её взгляде беспокойство.

— Думаю, он страдает от тревоги разделения, — добавила она. — После твоего ухода он устроил всем взбучку. Сказал им перестать вести себя как засранцы. Сказал, что ты уже всё это выслушала от него, и в избытке, и что тебе не нужно ещё больше засранцев в твоей жизни.

Энджел поджала губы, всматриваясь в моё лицо.

— …Ещё он сказал, что ты отправилась к Брику для того, чтобы не дать Блэку вручить все наши жизни Чарльзу.

Она помедлила, словно выжидая, не стану ли я опровергать это.

Когда я промолчала, она продолжила чуть более лёгким тоном.

— Он всё твердил и твердил о том, что он считает вас обоих в равной степени ответственными за то, что ты пошла на ту встречу с Бриком одна. Сказал, что ты, видимо, посчитала, что не можешь никому довериться, не можешь добиться, чтобы кто-то к тебе прислушался, иначе ты не стала бы действовать за нашими спинами. Он сказал, что считает себя даже в большей степени ответственным за случившееся, учитывая, что произошло за последние несколько месяцев.

Когда я поморщилась и потянулась к кофе, Энджел оттолкнула мою руку.

— Нет, — сказала она. — Сначала ешь. Кофе был плохой идеей. Надо было принести тебе чай.

— Я ненавижу чай, — напомнила я ей.

Она рассмеялась, и этот звук буквально вырвался из неё, словно мои слова её ошеломили.

— Что ж, никакого тебе кофе, пока не поешь, — пожурила она, всё ещё улыбаясь. — И никакого вина. И никакой текилы. Или что ты там ещё такого неподобающего подумываешь выпить, чёрт подери.

Слегка нахмурившись, я обошла стол и плюхнулась на соседний стул рядом с ней, положив руки на мраморную столешницу. Потянувшись к первой коробочке еды, я начала открывать картонную крышечку и искоса взглянула на неё.

— Я в порядке, Энджел.

Её улыбка померкла.

— Чёрта с два ты в порядке. Чтобы быть в порядке в такой ситуации, тебе бы пришлось перенести лоботомию, Мириам.

Посмотрев на неё, я подумывала поспорить.

Вместо этого я нахмурилась и подумала о Блэке.

— Не стоило ему это всё говорить, — сказала я. — На самом деле это неправда. Я им доверяю. Я просто понимала, как бы я сама восприняла это на их месте.

Энджел пожала плечами.

Но по её пожатию я понимала, что она со мной не согласна.

— То есть, он послал тебя? — спросила я. — Блэк?

Она фыркнула.

— Нет. Он хотел прийти… само собой. Я сказала ему оставаться на месте. Я сказала ему, что он только что скормил тебя волкам, и нечего теперь играть в спасителя. Это его заткнуло, — она поджала губы, нахмурившись по-настоящему, и добавила: — Не стоило ему это делать, Мири. Обращаться с тобой перед всеми как с непослушным ребёнком — это гадство.

Я отрешённо щёлкнула языком.

Мне, наконец, удалось открыть первую коробочку. Внутри оказался чизбургер и картошка фри. Я взяла несколько долек картофеля и положила в рот. Жуя, я покосилась на Энджел.

— Он прав, Энджел, — сказала я. — Он поступил со мной как с любым другим сотрудником. Я просила его об этом. Не обращаться со мной иначе, чем с остальными.

— Серьёзно? — парировала она. Откинувшись на спинку стула, она скрестила мускулистые руки на груди. — То есть, он поступил бы так с Кико после того, что с ней сделал Ник?

Выждав мгновение, во время которого я поморщилась и сунула в рот ещё картошки, Энджел заговорила жёстко, и в этот раз её злость казалась искренней.

— Дерьмо собачье, Мири. С тобой он обращается суровее, чем со своими сотрудниками. Подозреваю, что это страх, но ты всё равно слишком много спускаешь ему с рук.

Я вновь щёлкнула языком, но вместо того чтобы спорить по-настоящему, я запихала в рот ещё больше картошки и принялась жевать, уставившись невидящим взглядом в мраморную столешницу.

— Я слышала, как он орал на тебя почти всё утро, — добавила Энджел, явно будучи не в состоянии закрыть тему.

Подумав над этим, я издала слегка весёлый смешок, повернув голову, чтобы посмотреть на неё.

— Я накачала его наркотиками, Эндж, — сказала я. — Я вонзила шприц в его шею, пока он спал, и накачала его транквилизатором, — подумав об этом, я покачала головой. — Ты правда думаешь, что он реагирует «слишком остро»? Потому что я уверена, что он прав, и если бы он сделал такое со мной, я бы попыталась пырнуть его ножом.

На это Энджел ничего не ответила.

Посмотрев на неё, я попыталась сменить тему.

— Как Ковбой? — спросила я. — Между вами всё хорошо?

Она наградила меня изумлённым взглядом.

— Мири…

— Я не хочу говорить о Блэке, — произнесла я с предостережением в голосе. — Я не хочу говорить о Нике. Я не хочу говорить о телепортации, или пробуждении голышом в странных местах, или о том, не обошёлся ли Блэк со мной слишком жёстко в том конференц-зале.

Сглотнув, я заставила себя выдержать её взгляд.

— Я не хочу говорить о Зои, Эндж.

Она прищурилась, поджав полные губы.

Я ни в коем разе не пыталась прочесть её, но чувствовала, что в этот самый момент ей хочется, чтобы она была видящей, а я — человеком. А ещё я чувствовала, как она думает, что Блэк прав на мой счёт.

Я не уловила деталей, в чём там был «прав» Блэк, но суть я поняла.

Они все думали, что я увиливаю.

— Слушай, — сказала я, натужно выдохнув. Я откинулась на стуле, стараясь признать, что они наверняка правы. — Слушай, — повторила я. — Я понимаю. Я увиливаю. Думаю, я достигла какой-то перегрузки мозга, когда увидела Зои в таком качестве. Если честно, я даже не позволила себе прочувствовать это. Я также не позволила себе прочувствовать ситуацию с Ником.

— Блэк думает, что в тебе всё ещё сохраняется действие яда, — сказала она более мягким тоном. — Ты сегодня посещала медиков? Блэк говорит, что Ник при нападении так сильно накачал тебя ядом, что будь ты человеком, ты бы наверняка умерла.

В ответ на моё молчание она поколебалась, затем продолжила.

— …Он также говорит, что после яда остаётся какой-то эффект ореола. Он говорит, что яд остаётся в организме намного дольше, чем они изначально полагали.

Закусив губу, она добавила:

— Он говорит, что Ник, возможно, всё ещё может чувствовать тебя благодаря этому. Может, не твои мысли, но твои эмоции — да. Твой настрой.

Я уставилась на неё.

Вопреки своему желанию.

— Когда он всё это сказал? — спросила я мгновение спустя.

— Вчера, — тут же ответила она. — Тебя осматривали медики, а мы сидели в комнате ожидания. Он много говорил — может, чтобы уложить это в голове, или чтобы не думать о случившемся. Он устроил мне, Ковбою, Дексу, Мэнни, Мике и Ярли импровизированный брифинг по поводу того, что сотрудники его лаборатории узнали о вампирах. Наверное, они мелким гребнем прочесали все исследования Пентагона.

Я кивнула, размышляя.

Логично. То есть то, что я всё ещё находилась под ядом.

Мне определённо казалось, что я немного не в себе.

— Как долго, по его словам, это будет длиться? — спросила я. — Яд?

Вздохнув и бросив на меня слегка виноватый взгляд, она убрала волосы с моего лица, отбросив их за плечо на спину.

— Может, несколько недель, — призналась она. — Может, дольше. Например, месяц или два. Вообще-то я удивлена, что парни из лаборатории не гоняются за тобой, пытаясь использовать в качестве тестового субъекта.

Я пожала плечами, доставая чизбургер из коробки.

Откусив большой кусок, я во второй раз пожала плечами и взглянула на неё, пока жевала.

— Может, им и хотелось, — сказала я, говоря с полунабитым ртом, проглотив немножко. — Может, Блэк им не разрешает.

Нахмурившись, Энджел кивнула, всё ещё держа руки скрещёнными на груди.

И вновь я буквально чувствовала, как она думает.

Теперь она гадала, что для меня сделать.

Она гадала, как мне помочь.

Она также осознавала, что она, как и Блэк, орала на меня потому, что беспокоилась, а я, наверное, всё ещё слишком накачана вампирским ядом, чтобы дать нормальный отпор.

До конца проглотив второй кусок чизбургера, я положила еду и сжала её руку ладонью.

— Всё хорошо, Эндж, — сказала я. — Я знаю, что ты беспокоишься. Я знаю, что Блэк тоже беспокоится, — я потянулась к кофе, который она мне принесла, взяла стаканчик и отпила перед тем, как добавить: — Я сгорала от стыда от того, что он сделал в конференц-зале, но он предупредил меня об этом. Он объяснил, зачем это нужно, Эндж. Я с ним согласилась. Мой поступок сильно подорвал доверие. Ему нужно было открыто поговорить об этом, чтобы мы смогли справиться с этим как команда.

В ответ на мои слова она фыркнула, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. Её тёмные косички упали за спину, когда она мотнула головой, чтобы отбросить их с лица.

— Команда, — пробурчала Энджел. — Мы становимся всё более и более похожими на какую-то проблемную семью, чем на команду, — подумав над этим, она слегка вздрогнула.

На мгновение я увидела в её сознании Декса.

— Знаю, — сказала я. — Я поговорю с ним. С Дексом, — пояснила я, когда она покосилась на меня. В ответ на её вскинутую бровь я ответила: — Я тебя не читаю. Ты просто сидишь вблизи и громко думаешь. Разве твой бойфренд не учил тебя, как закрывать свои мысли щитами?

В ответ на это Энджел фыркнула.

— Это он тоже сказал. Блэк, — повернувшись, она искоса посмотрела на меня. — …Твой разбушевавшийся муж. Он практически приказал всем нам, людям, отправиться в лагерь видящих. Он сказал, что нам всем нужно начать брать уроки по укреплению разума. Типа, прям завтра.

— Твой луизианский акцент становится сильнее, — проинформировала я её, засунув в рот ещё одну дольку картошки. — Ковбой превращает тебя обратно в девочку с болот.

В ответ на это Энджел рассмеялась по-настоящему, качая головой.

Но её улыбка померкла, когда она продолжила смотреть на меня.

— Мири, в какой-то момент тебе нужно будет поговорить, — обеспокоенно произнесла она. — Или покричать. Или поколотить тяжёлую грушу… или несколько тысяч подушек, или ещё что, — поколебавшись, словно не будучи уверенной, стоит ли спрашивать, она произнесла: — Ты попытаешься связаться с ней? С Зои.

Посмотрев на Энджел, я внезапно резко ощутила потерю Ника.

До того, как он превратился в вампира, мы бы обсуждали это втроём. На третьем стуле сидел бы Ник, наверное, с пивом в руках, и наверное, он говорил бы меньше всех, но задавал бы правильные вопросы.

Мне не хватало его ворчливого, направляющего голоса на фоне.

Энджел, похоже, увидела что-то на моём лице, а может быть, заметила, как я смотрю на третий стул по другую сторону от неё. Как бы там ни было, она сжала мою ладонь на столе и крепко стиснула её.

— Я тоже по нему скучаю, — мягко произнесла она.

Я закусила губу. Я сама об этом подумала, так что не могла винить её. Но я не готова обсуждать Ника. Даже с Энджел.

Пока что я не могла даже думать о нем.

Так, чтобы не видеть его лицо той ночью на крыше.

Так, чтобы не помнить…

Я отсекла это, прикусив язык так крепко, что ощутила вкус крови.

И всё же моя голова вновь начала пульсировать — тихо, на фоне. Я даже не заметила, что моя головная боль прошла в какой-то момент после того, как Энджел вошла в мою дверь. Я ощутила, как из неё выплёскивается проблеск беспокойства, пока она всматривалась в моё лицо.

— Что там снаружи? — спросила я опять ровным тоном. — Беспорядки полностью стихли? Блэк говорил, что они распространялись в другие районы…

— Нет, — она издала низкий лающий смешок, вновь качнув косичками. — Мы не будем это обсуждать, миссис Блэк, — поджав губы, она посмотрела на меня прищуренными глазами. — Что, если мы посмотрим фильм и устроим себе педикюр? Или посидим в сауне, или ещё что? Пойдём на массаж?

Помедлив, она всмотрелась в мои глаза и добавила:

— Твой муж — чёртов миллионер, Мири. Может, мир и катится в тартарары, но я готова поспорить, что он сумеет устроить здесь полноценное спа меньше чем через час, если мы его попросим. Или мы можем просто позвонить его людям и попросить их притащить нам кучу вредной еды и те маленькие ванночки с пузырьками, в которые можно опустить ноги.

Я рассмеялась над этим образом, жуя картошку.

Я могла представить нас на диване, занимающихся именно тем, что описала Энджел. Мы в пушистых халатах, между нами миска гуакамоле, а также кукурузные чипсы, мармеладные мишки, те японские чипсы из водорослей, на которые Ник подсадил Энджел, а в руках у нас по маргарите.

Образ показался на удивление заманчивым.

А ещё совершенно безумным, учитывая, что происходило на улице.

Вспомнив об этом, я немного нахмурилась, и до меня дошло, что я всё ещё чувствовала видящих из команды разведчиков Блэка, которые нависали вокруг и ковырялись в моём свете.

Я хотела спросить Энджел о Джеме, но знала, что она права.

Мне нужно отвлечь разум от работы, от безумия снаружи, пусть даже ненадолго.

— Ладно, — сказала я после небольшой паузы.

Когда она удивлённо посмотрела на меня, вскинув бровь, я пихнула её плечом и рукой, невольно расплывшись в улыбке.

— Закажи ванночки для ног, — подумав над этим, я фыркнула. — И гуакамоле, и мармеладных мишек, и чипсы из водорослей, и вообще что захочешь. Ты назначаешься ответственной за наш вечер «и пусть они все отвалят» в многомиллиардной крепости Блэка.

Энджел поджала губы, но я видела в её глазах облечение.

Затем она полезла в карман и вытащила телефон.

* * *

Я не слушала её разговор с Блэком.

Вместо этого я пошла в спальню и переоделась в мешковатые спортивные шорты, длинную футболку Блэка и свои пушистые тапочки. Не совсем халат, который я себе представляла, но я решила, что это подойдёт для ножных ванночек и отдыха на диване.

Когда я вернулась в комнату, Энджел выглядела такой довольной собой, что я остановилась и невольно рассмеялась.

— Что? — спросила я. — Ты опять устроила ему выволочку?

— Нет, мэм, — она один раз качнула головой. — Скажем так, Блэк полностью согласен с нашими планами на сегодня. Подозреваю, что он предпочёл бы сам находиться с тобой, но всё-таки милостиво разрешил мне послужить заменой.

Я фыркнула, представив, как Блэк вместе со мной и Энджел смотрит старые научно-фантастические фильмы и кунг-фу боевики, засунув ноги в миниатюрную пенную ванночку.

— Он пошлёт нам обеим по массажистке, — добавила Энджел, вскидывая бровь в выражении аля «я же тебе говорила». — …И по маникюрше. И гуакамоле. Хотя он все равно хочет, чтобы ты доела бургер, Мири.

В ответ на это я тоже рассмеялась, покачав головой.

Спорить я даже не попыталась.

Вместо этого я показала пальцем в сторону своей спальни и шкафа.

— Переодеться хочешь? — спросила я.

— Ковбой что-нибудь принесёт.

Я кивнула, затем пошлёпала обратно к столу в пушистых тапочках — в основном, чтобы забрать кофе, хотя по дороге стащила ещё немного картошки. По правде говоря, я была измождена. Не уверена, что спала прошлой ночью. Мысль о том, чтобы не думать ни о чём весь остаток дня, определённо казалась заманчивой.

Когда я вернулась на диван, Энджел уже включила большой плоскоэкранный телевизор и с помощью пульта листала Блэковскую библиотеку фильмов.

Мы остановились на старом фильме с Джетом Ли, когда в дверь квартиры позвонили.

Люди Блэка вошли с улыбками.

Они разместились без лишней суеты и преамбул. Нам с Энджел осталось лишь сидеть на диване. Они даже подвинули узкий столик поближе к дивану. Кто-то достал чизбургер из коробки, разогрел и принёс ко мне на тарелке, что заставило меня расхохотаться. Они также подогрели остаток картошки фри, принесли гуакамоле, соус из чёрных бобов с чипсами и зелёную сальсу — Блэк знал, что она мне нравилась.

Они принесли даже мармеладных мишек, что опять заставило меня засмеяться.

Мы с Энджел критиковали сцены драк в фильме, смеялись над дурацкими диалогами, уминали вредную еду и обсуждали, были бы некоторые боевики полезнее на ринге, чем в реальной драке, или нет.

Мы не говорили ни о чём хоть отдалённо важном.

Мы не упоминали дыру в наших странных кино-предпочтениях, которую занимал Ник, а только издавали одобрительные звуки из-за массажа плеч, ног и ступней и ели чипсы из тортильи. Энджел стащила немного моей картошки и откусила от чизбургера.

Блэк не просто заказал по массажистке для каждой из нас — он заказал пять массажисток.

Две занимались моими ногами и ногами Энджел, две — нашими плечами, руками и ладонями, а одна женщина сосредоточилась преимущественно на массаже моей головы и расчёсывании волос.

Я знала, что это тоже дело рук Блэка.

Я осознала, что его свет даже теперь нависает надо мной, тревожась.

«Я в порядке, — заверила я его. — И спасибо тебе за это. За то, что отпустил Энджел на целый день, — подумав над этим, я добавила после небольшой паузы. — Конечно, это нелепо. Я не только бесполезна, но ещё и забрала одну из твоих сотрудниц. И ты заставил всех смотреть за моим светом вместо того чтобы искать Ника и Джема…»

«Игнорируй меня, — ворчливо послал он. — Перестань думать об этом дерьме. Просто расслабься, Мири».

Я слышала, как он тихонько бормочет:

«… ты мне не сказала, что не спала прошлой ночью».

Затем он послал громче: «Ты съела тот чёртов бургер? Весь?»

Тут я рассмеялась по-настоящему, послав ему импульс тепла.

Я почувствовала, как это повлияло на него, и не только в одном отношении.

Я ощущала в нём боль разделения вдобавок к беспокойству и осознала, что он подавлял её в моём присутствии. Я знала, что видящие инстинктивно хотели физического контакта, когда их супруги страдали. Они хотели прикасаться к ним, быть рядом, быть в их свете.

Они также хотели секса с ними — может, потому что это самая интенсивная версия всех трёх вышеперечисленных желаний.

Блэк не позволял себе приближаться ко мне из-за того, что сделал Ник — что я полностью понимала — но, наверное, это тоже не способствовало нашему нормальному общению.

Иногда я забывала, что видящие на самом деле устроены иначе.

В отличие от Блэка я большую часть времени считала себя человеком. Я всё ещё пыталась нагнать всю эту тему различий между видящими и людьми.

Посмотрев на Энджел, я заметила, что она наблюдает за мной.

— Блэк? — спросила она. — Он говорит с тобой, не так ли?

При виде моих поджатых губ, она улыбнулась и показала на своё лицо.

— У тебя появляется это выражение лица, Мири, — сообщила она. — И ты иногда наклоняешь голову. Словно ты слушаешь.

— Что за выражение? — поинтересовалась я. — Как будто я вот-вот кошку придушу?

Она рассмеялась и кинула в меня чипсами из водорослей.

— Нет, — сказала она, всё ещё улыбаясь, забросила себе в рот чипсинку и раскусила её задними клыками. — Наоборот, — она легонько стукнула меня кулаком в плечо. — Всякий раз, когда ты говоришь с ним там, всё твоё лицо расслабляется. Ты как будто испытываешь облегчение, Мири.

Почему-то это не заставило меня рассмеяться или даже улыбнуться.

Вместо этого в моей груди поднялась боль.

Это также заставило меня подумать о той ночи на крыше, когда Блэк выпустил пулю в грудь Ника, пока тот всё ещё был надо мной.

Блэк это видел. Он видел меня и Ника вместе.

Не знаю, как долго он стоял там, пока не представился удачный момент для выстрела, но он видел, как Ник трахает меня, и он видел, как я отвечала. Я была настолько накачана ядом, что это, наверное, больше походило на секс по обоюдному согласию, нежели изнасилование.

Я нахмурилась, переведя взгляд на экран телевизора.

На гигантском, встроенном в стену мониторе Блэка Джет Ли выполнял идеальные пинки и удары в адрес группы криминальных боссов, в одиночку устраняя их всех одного за другим.

Я постаралась опустошить свой разум.

Я постаралась сосредоточиться на фильме.

Чёрт подери, я так устала.

Женщина за мной вновь расчёсывала мои волосы, убирая тёмные пряди с шеи и расчёсывая их длинными плавными движениями. Другая женщина массировала мою руку и ладонь.

Я положила голову на спинку дивана.

Массажистки для ног взяли перерыв, так что мы наконец-то опустили ноги в маленькие ножные ванночки с пузырьками, которые так хотелось Энджел.

Я всё ещё чувствовала Блэка в своём свете, но теперь опять закрылась от него щитами. Я не хотела, чтобы он видел, как я опять думаю о Нике. Я тоже не хотела об этом думать. Или о том, что он видел на крыше той ночью.

Я поудобнее положила на спинку дивана, найдя комфортное положение.

Я собиралась закрыть глаза всего на секундочку.

Я просто хотела дать им отдых.

А потом я бы вновь открыла их.

Я бы закрыла их всего на секундочку…

Глава 6 Ни черта я не могу сделать

Блэк нависал над монитором, встроенным в стол из полированной стали, и хмурился.

Боль разделения кружила в его свете.

Он хотел находиться в своей квартире.

Он хотел быть с его блядской женой.

Его глаза сканировали транскрипции Барьерных прыжков, которыми его видящие-разведчики занимались после полудня. Они искали свет Мири практически весь день, некоторые из них начали ещё до того, как она покинула конференц-зал.

Разделив сознание, он большую часть того же времени держал при ней часть своего сознания, но он отвлёкся, когда старшие разведчики начали закидывать его результатами более глубоких сканирований.

Блэк всё ещё их обдумывал, глядя на образы, записанные примитивным запечатлевающим Барьерным устройством, которое они смастерили вместе, когда Ярли облекла эти результаты в слова.

— Я не уверена, что это телепортация, — сказала она.

Блэк поднял взгляд от экранов, уставившись на смуглую видящую с почти чёрными глазами. Увидев выражение его лица, она щёлкнула языком и поджала губы перед тем, как уточнить формулировку.

— Ну… не совсем телепортация, — сказала она. — А может, не только это.

— Что это значит? — спросил Декс.

Будучи человеком, он всё равно выбрал остаться с ними и помочь Алише, одной из человеческих экспертов-техников Блэка, с записью всего этого. Блэк знал, что Декс, как и многие люди в команде, раздражается от чувства собственной ограниченности теперь, когда ему приходится работать с таким количеством видящих.

Блэк сделал себе мысленную пометку, что ему нужно об этом помнить — и помнить о том, что его команда, особенно её старшие члены, привыкли иметь намного больше контроля, чёрт подери.

Ситуация с Мири лишь подчеркнула это; но не она создала эту ситуацию.

Вспомнив лицо Мири, когда она встала, чтобы выйти из конференц-зала, он вздрогнул и скрыл это, проведя рукой по лицу.

Однако Ярли уже говорила с Дексом, и Блэк осознал, что пропустил начало её ответа на вопрос.

— …почти так, будто она прыгает между разными измерениями, — говорила она. — Как будто она создаёт портал. Как миниатюрную кротовую норку. Затем она просто… — Ярли сделала смахивающий жест рукой. — …падает в неё. Так это выглядело. Структур, похожих на те, которые она при этом использует, я никогда не видела, даже у Меча и Моста.

Блэк постарался не закатить глаза.

Его уже тошнило от постоянного упоминания Меча и Моста. Большинство новых видящих в его ведущей команде в той или иной мере работало с этими двумя посредниками перед тем, как прийти на эту версию Земли, так что, наверное, в этом был смысл.

Но это всё равно раздражало.

Ему приходилось напоминать себе, насколько нов для них этот мир.

Прошло всего шесть месяцев… может, семь… с тех пор, как открылся тот портал в Нью-Мехико. В отличие от Блэка, Чарльза и нескольких сотен «прежних» видящих — так их начинал называть Блэк — они приходили не постепенно, а разом.

Блэк, может, и не родился здесь, как Мири, но он прожил на этой версии Земли практически большую часть своей взрослой жизни. Пожалуй, он один из немногих видящих на этой планете, которые прожили здесь дольше, чем в другом мире — пусть даже и потому, что он попал сюда в более юном возрасте.

Он прибыл на эту версию Земли в 1953 году.

Вновь сосредоточившись на Ярли, он услышал, как она добавила:

— …Я не знаю, как обычно работает телепортация. Но Мири ни в коем разе не рассеивается. Она остаётся нетронутой, насколько мы можем сказать…

— А выглядело всё иначе, — выпалил Блэк, привлекая к себе взгляды их обоих. — Будто она рассеивалась, — пояснил он. — Она меркла. Я видел, как она становится нематериальной.

Ярли нахмурилась.

Он чувствовал лёгкие, воздушные прикосновения её света и увидел, как её взгляд расфокусировался, пока она смотрела на конкретное воспоминание, на которое ссылался Блэк.

Секундой спустя её взгляд сфокусировался обратно.

Она покачала головой.

— Нет, — сказала она, и в её голосе прозвучала лишь едва уловимая нотка сомнения. — Мне так не кажется. Думаю, скорее всего, это только выглядит так, потому что она исчезает в портале, открытом её светом. Когда она стоит на входе в этот портал, кажется, будто она меркнет.

— То есть этим утром она стояла в портале? — сказал Джакс, выпрямляясь на месте, где он сидел, упёршись коленями в край стола. — Вот что мы видели? Как она падает в какую-то кротовую нору, которую она создала своим светом?

Его голос переполнился изумлением, и Блэк наградил его слегка суровым взглядом.

С его точки зрения, это ни в коем разе не захватывающее новое впечатление, блядь.

Он перевёл взгляд обратно на Ярли.

— Каким бы захватывающим это ни было, — прорычал он. — Что, блядь, мы можем с этим поделать? Она вообще не может сознательно контролировать это. Мы можем что-нибудь предпринять? Найти какой-то способ пробудить эти структуры, чтобы она могла начать активировать их… и блокировать… по своему желанию?

Ярли отправилась обратно в Барьер.

Блэк смотрел, как она пытается ответить на его вопрос. Её тёмные глаза остекленели, когда она ушла глубже в те пространства — вероятно, чтобы посмотреть на Барьерном отпечатке, какие именно структуры Мири использовала на террасе.

Ещё через несколько минут она нахмурилась, качая головой.

В этот раз её радужки сфокусировались более плавно.

— Я не знаю, — призналась она. — Честно говоря, у нас нет никого, чёрт подери, кто был бы квалифицирован, чтобы обучить Мири подобному. Ты сам, наверное, лучший кандидат, — добавила она, мотнув подбородком в сторону Блэка. — Но в тебе я тоже не вижу ничего такого. Твоя фигня странная, не пойми неправильно, — поправилась она. — Но она расположена на другом конце спектра странности.

Блэк нахмурился ещё сильнее.

— Какого черта это должно означать? На другом конце какого спектра?

— Твои необычные структуры внизу, — сказала она, кивнув в сторону его ног. — Её — наверху. Ооочень, ооочень наверху, — добавила она, поднимая ладонь так высоко, как только позволял её рост.

Бросив на него более серьёзный взгляд, она сказала:

— Это элерианские структуры, Блэк. Непременно элерианские. Твоя жена — посредник. Или какой-то видящий-мутант. Какого мы никогда прежде не видели, — вновь кивнув в его сторону, она добавила: —…Вроде тебя, брат. Неудивительно, что вы в итоге сошлись вместе.

Однако Блэк задумался, хмуро глядя скорее на стол, чем на неё.

Элерианские.

Блядь. Теперь понятно.

Он невольно задавался вопросом, знал ли её дядя Чарльз.

Если да, это объясняло, почему он так помешался на ней вопреки тому, что она наполовину человек… формально, во всяком случае.

Элерианцы были ещё одной расой видящих в его родном мире.

Даже там они считались практически мифическими.

Ну, они как минимум считались частью истории. Согласно мифам старых кланов, элерианцы считались предками Сарков, или «Второй Расы» — той расы, к которой принадлежало большинство видящих. В какой-то момент они покинули Землю, эволюционировали за пределы Земли, стали существами чисто из Барьерного света — никто не знал, что там произошло на самом деле.

Фактически они исчезли.

Для большинства видящих они официально считались вымершими.

Для людей Старой Земли они примерно равнялись лепреконам или единорогам.

В этом мире, на Земле Блэка, никто кроме горстки людей — большинство из которых обитало в этом здании — вообще не догадывался о существовании видящих. Мирин дядя Чарльз недавно раскрыл миру людей факт существования вампиров, но о видящих они всё ещё ничего не знали.

Блэк очень надеялся, что так всё и останется.

— Что ты думаешь, Блэк?

Блэк повернулся к лицам и взглядам, адресованным ему.

Ярли, Мика, Джакс и Холо стояли кучкой прямо напротив него. Блэк заметил, что после исчезновения Даледжема — или Джема, как его звало большинство — с Ником несколько дней назад он редко видел эту четвёрку порознь. Он гадал, замечают ли они сами, что после похищения Джема жмутся друг к другу ради защиты.

Выбросив это из головы, Блэк выпрямился и размял спину после слишком долгого пребывания в склонённой позе над монитором.

— Блядь, да не знаю я, — грубовато ответил он. — Поэтому вас сюда и позвал.

Ярли деликатно нахмурилась и грациозно скрестила руки на груди.

— Должен же ты иметь мнение, — сказала она. — Ты провёл в её свете больше времени, чем любой из нас.

Блэк ощутил, как его раздражение чуть нарастает.

Ему хотелось огрызнуться в духе «Не так много, как бы мне сейчас хотелось, сестра Ярли».

Этого он тоже не сделал.

— Я не знаю… — начал он обречённым тоном.

Его телефон зазвонил и завибрировал в кармане.

Он ощутил вспышку паники, ударившую по его свету поначалу снаружи. Она эхом отразилась в его aleimi ещё до того, как он увидел имя на экране.

Он ответил на звонок, поднеся телефон к уху.

— Энджел? — произнёс он. — Что такое? Что случилось?

Женщина на другом конце линии плакала.

Поначалу она ничего не говорила, и его паника переросла в злость.

— Энджел? — прорычал он. — Какого хера? Что случилось?

— Блэк… — всхлипнула она.

— Да, блядь, это Блэк. Что случилось?

Он уже шагал к двери конференц-зала.

Он уже знал, что она скажет.

— Она исчезла, — она выдавила эти слова как будто с усилием. — Она просто, блядь, исчезла, Блэк. Я не знаю, что случилось…

По его позвоночнику пробежал холодок, когда он дёрнул дверь конференц-зала. Перед глазами всё размылось, когда её слова ударили по нему, и Блэк обернулся через плечо, рыкнув остальным в комнате.

— Идёмте со мной, — сказал он. — Немедленно, мать вашу!

Он не потрудился объяснять.

Он уже бежал к лифту.

* * *

— Я это видела, — сказала Энджел.

Она сделала вдох, и Блэку пришлось подавить желание схватить её и хорошенько тряхнуть, хотя к его приходу она уже немного собралась.

Она сумела хотя бы частично изобразить сдержанность.

Он смотрел, как она поджимает губы и смотрит на диван, словно всё ещё ждёт, когда Мири появится обратно.

Она беспомощным жестом показала на одну сторону подушек.

— Она до чёртиков перепугала массажистку, — произнесла Энджел после слишком долгой паузы.

Как будто задумавшись над этим или, возможно, вспоминая, она издала невесёлый звук — не совсем смешок, но и не что-то другое.

— …Я никогда не слышала, чтобы кто-то так кричал. Это не похоже на крик. Скорее какой-то сдавленный визг. Я обернулась, а Мири просто… она просто…

И вновь Энджел умолкла, уставившись на пустое место на диване.

Но Блэк осознал, что место не пустовало.

Там на сиденье лежала пара скомканных спортивных шортов.

Это были те самые потрёпанные тёмно-красные шорты, которые Мири надевала, когда хотела просто полениться дома, или когда ей нездоровилось — что означало примерно одно и то же. Она обычно не склонна без причины торчать дома.

Даже если ей нездоровилось, заставить её дать себе отдых было проблематично.

Рядом с тёмно-красными шортами лежала одна из его старых поношенных футболок с логотипом музыкальной группы на груди. Он видел в футболке лямки тёмно-красного лифчика… он вынужден был предположить, что её трусики также остались внутри спортивных шортов.

Он уставился на предметы одежды, и ему почему-то казалось неправильным, что они здесь, на всеобщем обозрении.

Когда он заговорил, его голос даже ему самому показался отрешённым.

— Вы сказали, что она ничего не помнит, — сказал он.

Только сказав это, он осознал, что обращается к видящим, которые последовали за ним в квартиру и теперь стояли неловкой кучкой посреди его гостиной.

— Мири, — пояснил он, всё ещё обращаясь к Холо, Ярли, Джаксу и Мике, но не поворачиваясь к ним. — Вы сказали, она ничего не помнит? Ничего?

— У неё нет сознательных воспоминаний об этом, да, — сказала Мика, хмурясь и скрещивая руки на груди. Миниатюрная видящая с японской внешностью помрачнела. — Ну, то есть, в ней должно быть где-то «воспоминание», но что бы там ни было, вероятно, оно хранится в тех же структурах, которые она использует для пространственных прыжков. Она не пробудила их в достаточной мере, чтобы получить доступ к чему-то подобному. Только не сознательно, — повторила она.

— А вы можете получить к ним доступ? — спросил Блэк, всё ещё глядя на диван. — Вы можете… найти какой-то способ посмотреть на Барьерное эхо её света в прошлом? Попытаться найти те её части, которые хранят воспоминания?

Холо, который стоял рядом с Микой, покачал головой.

— Нет, брат, — сказал он. — Нам бы пришлось попытаться пробудить воспоминания в ней. Затем мы, возможно, сумели бы считать их с неё, как только она перевела бы их сознательным разумом. Но мы ничего не можем прочесть из таких высоких структур. В данный момент мы даже не можем идентифицировать эти структуры. Они находятся так высоко, что большинство из нас даже не может их ясно рассмотреть.

Выдохнув, Холо покачал головой, проведя пальцами по длинным волосам.

— Это не наш уровень, lao ban, — признался он. — Может, когда мы вернём Джема, он сможет посмотреть на это. В противном случае, думаю, это твоя работа.

Говоря эти слова, видящий нервно посмотрел на него, словно опасался, что говорит с ним слишком фамильярно.

Блэк едва заметил.

Он был слишком занят тем, что старался не думать о том, что его жена находится где-то в другом месте, возможно, в другом измерении. Обнажённая. Возможно, без её воспоминаний. Скорее всего, не имея возможности вернуться к нему — по крайней мере, без контролируемой возможности.

Он старался не думать о том, что он понятия не имеет, когда она вернётся.

Он понятия не имел, вернётся ли она вообще.

Подняв взгляд от скомканной груды одежды на диване, Блэк обнаружил, что Энджел смотрит на него. В этот раз её взгляд был более осмысленным, и он осознал, что сосредотачивается на ней, видит её по-настоящему.

— Раньше она всегда возвращалась, — сказала она, словно услышав его мысли.

Блэк кивнул.

Он не доверял своему голосу.

Кто-то прикоснулся к его руке, и он дёрнулся, повернувшись.

Ярли посмотрела ему в глаза, осторожно согревая его краешками своего света.

— Мы всех кинули на это дело, Блэк, — сказала она, и её тон оставался таким же осторожным, как её свет и взгляд тёмных глаз. — Всех. Они прямо сейчас ищут Барьерные записи, пытаются осознать, что именно случилось, и куда она могла отправиться.

Блэк кивнул.

Его взгляд вернулся к куче одежды.

Они ничего не найдут.

Она пропала.

Здесь ничего не найти.

Глава 7 Бегство

Я бежала, и ветки царапали мои руки и ноги, били по лицу, хлестали по щекам, горлу и подбородку.

Мои лёгкие жгло.

Отчасти дело в утомлении, но не только в нём.

В здешнем воздухе было нечто странное.

Он был слишком влажным, слишком тяжёлым, слишком переполненным частицами. Он пах странно, как горящий пластик и разлагающееся растительное вещество, смешанное с другими, менее знакомыми химическими продуктами, которые как будто покрывали моё горло с каждым вздохом, который я втягивала в рот и лёгкие.

Я едва могла видеть сквозь сырость переполненного водой воздуха.

Я пыталась добраться до вершины холма.

Я хотела иметь возможность видеть и выбраться из болота низин.

Добравшись до низа крутого склона, я начала скачками взбираться по влажному, поросшему растениями подъёму, поскальзываясь на листьях, с трудом карабкаясь и опираясь для равновесия на стволы деревьев, куски камней и металла. Где это было возможно, я вдавливала босые ноги в рыхлую почву, чтобы не соскользнуть, и старалась не думать о том, что могло гнить под моими босыми ступнями и пальцами.

Казалось, на подъем до вершины ушла целая вечность.

К тому времени, когда я туда добралась, я запыхалась.

Я также наконец-то получила вид, которого искала.

Добравшись до первого из нескольких плоских, похожих на террасы уступов, я вскарабкалась по последней части вершины, которая поросла теми же странными деревьями, которые здесь, похоже, покрывали всю землю. Их кора походила на кожу, и мне не нравилось даже прикасаться к ним; такое чувство, будто я клала ладонь на живот ящерицы или жабы.

Добравшись до самой вершины, я, наконец, сумела по-настоящему посмотреть вдаль.

Подо мной тянулся лес, доходивший до цепи холмов и граничивший с водой с трёх сторон. С четвертой стороны лес упирался в очередную гряду холмов. Я видела там примитивные здания, большинство из них стояли на сваях.

За водой вдали возвышался крупный город, полный серебристых и чёрных башен.

Он находился слишком далеко, чтобы его можно было отчётливо рассмотреть, но форма и высота этих башен указывала на какой-то урбанистический центр, который должен быть современным, даже если напоминал скорее какой-то инопланетный город из апокалиптической антиутопии, нежели любой знакомый мне город.

Дым над этими похожими на обелиски башни был ещё гуще, чем в воздухе вокруг меня. Он клубился по небу неестественными волнами и комьями, кроваво-красный оттенок наводил меня на мысли не об огне, а скорее о каком-то газовом оружии.

В сочетании с влажным воздухом один лишь взгляд на эти отдалённые облака вызывал у меня головокружение, словно я не могла вдохнуть достаточно кислорода в лёгкие.

Я остановилась, чтобы перевести дыхание, и постаралась использовать этот хороший обзор в стратегических целях, а также сориентироваться на местности.

Мне нужно знать, преследуют меня все ещё или нет.

Я ничего не слышала, но все равно напрягала слух и прислушивалась. Мой взгляд сканировал горизонт, а мой свет видящей осторожно простирался вперёд, ища признаки жизни. Я старалась обдумать свои варианты, пока шла вдоль края круглой вершины холма.

Что-то назойливо капало мне на мозг.

Я здесь по какой-то причине.

Я должна что-то найти.

Проблема одна — я понятия не имела, что именно.

Выбросив эту мысль из головы, я сосредоточилась на настоящем, на текущей проблеме.

Мне нужно найти способ выжить.

Я знала, что подниматься сюда рискованно. Возможно, находясь так высоко, я делала себя более видимой, но даже на вершине меня окружало столько деревьев, и я надеялась, что не слишком видна из долины или с противоположных склонов холма.

В любом случае, я вынуждена была остановиться.

Не знаю, как долго я ещё могла бы поддерживать такой темп.

Если они всё ещё гонятся за мной, то мне придётся придумать альтернативный план, и быстро. Бесконечно бежать по болоту, не зная, куда я направляюсь или к чему бегу — это не план; это рецепт самоубийства.

Всё ещё тяжело дыша и стараясь выровнять дыхание, адаптироваться к странному воздуху, я уставилась на небо, похожее на чашу. Прямо надо мной небо было почти пурпурным, смешанным с серыми и чёрными облаками.

Блядь, как же жарко.

Даже будучи полностью голой, я обливалась потом. Волосы липли к спине и шее.

Из-за этого и затруднённого дыхания я начинала ощущать настоящую клаустрофобию.

Я постаралась оценить своё окружение.

Деревья всё ещё казались мне скорее пугающими, нежели интересными. Голые тянущиеся ветки, странная, похожая на кожу кора, красный сок, стекавший по стволам и выглядевший почти как кровь… всё это создавало такое ощущение, будто я бежала среди трупов, торчавших из земли.

Вместо зелёного или коричневого цвета их кора была чёрной, покрытой размазанными пятнами того пугающего кроваво-красного сока. Он был на всех деревьях, хотя они не выглядели так, будто принадлежат к одному биологическому виду. Краснота сливалась с небом, красноватой землёй, с водой волнующегося озера, которое занимало большую часть долины под местом, где я стояла.

Однако я уже предположила, где нахожусь.

Это было одно и то же место каждый раз.

То же место, но совершенно иное.

Глядя поверх тёмной воды, я различила силуэт, который узнала даже в раздутых и бесформенных очертаниях. Силуэт всё равно знакомый, хотя водоём намного крупнее, хотя вода стала грязной и переполнилась растительностью, хотя большая часть поверхности пенной воды покрылась той странной красной ряской.

Судя по тому, что я видела в месте, где должен находиться мост Золотые Ворота, кто-то полностью отрезал залив от океана — может, чтобы справиться с накатывающими приливами. На месте выхода в океан поднималась толстая скала чёрного камня, похожая на стену средневекового замка, но только в сотни футов высотой.

Она определённо выглядела скорее зловещей, нежели оборонительной.

А ещё казалось, что стена сделана из того же материала, что и те тёмные городские башни в заливе, которые в моём мире были бы Оклендом.

Что бы ни сделали создания в этом мире, и было ли делом рук пришельцев, людей или природы, но залив Сан-Франциско — как его некогда называли — теперь превратился в озеро Сан-Франциско.

Большую часть того, что было бы самим Сан-Франциско, поглотило это озеро.

Более высокие места, как то, где я находилась сейчас, поднимались над уровнем воды, но я гадала, всегда ли это было так. Учитывая, насколько основательно чёрный, кровоточащий, мутировавший дождевой лес завладел этой зоной, где я стояла, я понятия не имела, что здесь находилось раньше, и напоминало ли это город, который я знала по своему миру.

Я всё равно то тут, то там видела знакомые вещи.

Зеркальные параллели сохранялись. Это напоминало кривые зеркала, но я всё равно мельком видела знакомые вещи, резонировавшие с моим родным миром.

Вытолкнув это из головы, я хмуро посмотрела в сторону города, который видела вдалеке.

«Это новый, — подумал мой разум. — В нём ты ещё не бывала».

Мысль пришла и тут же ушла.

Я гадала, могу ли я найти место, где смогу поспать так, чтобы ничто не вытащило и не сожрало моё тело. И чтобы меня попросту не убили, пока я отсюда не выбралась.

Я всё ещё не могла контролировать прыжки.

Я даже не помнила точно, где я находилась до того, как пришла сюда.

Вытолкнув это из головы, я стиснула зубы.

«Он здесь. Где-то здесь. Может, в том городе».

Я чувствовала, что должна отправиться в город, но эта мысль меня пугала. Я всё ещё понятия не имела, как туда добраться. Тут не было моста Бэй Бридж. Плыть на лодке через это чудовищное озеро казалось мне как минимум безрассудным.

В любом случае, солнце кренилось к горизонту. Темнело.

Мне нужно найти укрытие на ночь.

Решив, что я и так уже слишком долго находилась на одном месте, я определилась и начала спускаться по холму с противоположной стороны от того места, где я вскарабкалась. Это направляло меня примерно на юго-запад. Учитывая, что озеро простиралось по восточным и южным частям залива, я решила, что самый короткий пеший путь до противоположных берегов — это идти на запад и север, то есть через ту чёрную стену камня, которая заменяла мост Золотые Ворота.

Я направилась к узкой полосе леса, не совсем в той же стороне, что здания и самодельные дома, которые я видела, но всё же подальше от озера.

Я надеялась, что могу использовать своё зрение видящей, чтобы найти что-нибудь заброшенное и устроиться на ночь — желательно что-нибудь с дверью, люком или хотя бы большим камнем.

Место, где я сумею запереться перед тем, как позволю себе отключиться.

Я с трудом спускалась по крутому склону, спотыкалась и буксовала на земляном, усыпанном листвой холме, скользила на мшистых участках, спотыкалась о папоротники, корни и омываемые водой камни и в результате практически шлёпнулась в трясину у подножья склона, которая на самом деле являлась небольшой бухтой, отходившей от озера.

После секундного колебания, пока я смотрела по сторонам, пытаясь определить свой лучший — или наименее ужасный — вариант, я пошла вброд, надеясь, что это хотя бы скроет мои следы.

Мне нужно найти какую-нибудь одежду.

Это присутствовало в списке, но определённо после убежища.

Если честно, я даже не уверена, так ли одежда поможет мне здесь.

И всё же, посмотрев на себя, я нахмурилась. Почему-то следы укусов вампира на грудях и животе беспокоили меня сильнее новых порезов и царапин, которые я заполучила здесь, и уж тем более сильнее самой наготы.

Я понятия не имела, что они могли сделать со мной, если поймают.

Я понятия не имела, чего они вообще хотели.

Как деревья выглядели не совсем деревьями, так и они выглядели не совсем людьми. Они были… другими.

Как что-то, имеющее родство с людьми, но на самом деле не являющееся человеком.

А может, они некогда были людьми и эволюционировали…

«Мутировали», — вмешался мой разум.

… в нечто иное.

Выбросив это из головы, я побалансировала на камне в своеобразной бухточке, задушенной сорняками и грязью, затем легонько перепрыгнула на следующий камень, затем на следующий. Я поскальзывалась на мшистых камнях, несколько раз едва не упала вопреки тому, как осторожно я действовала, и как крепко мои ушибленные и окровавленные пальцы ног обхватывали влажный камень.

Может, я преодолела половину самого глубокого участка в воде, когда обернулась назад… и увидела одного из них, стоявшего на вершине холма.

Оно смотрело на меня.

Я смотрела, как оно смотрит на меня, и замерла в полуприседе.

Несколько показавшихся очень долгими секунд мы лишь смотрели друг на друга.

Я видела, как оно осматривает мои волосы и тело, его костлявое, похожее на череп лицо не шевелилось.

Я невольно смотрела в ответ — на то, как это существо стояло там, под странным, почти надломленным углом, словно его позвоночник располагался под диагональным наклоном, или одна нога была значительно короче другой. Оно было высоким — слишком высоким — и обладало худым как скелет телом.

Его лицо было удлинённым, словно созданным для того, чтобы натянуть небольшое количество кожи ещё дальше на костлявые черты лица. В своём сознании я называла его «он», но на самом деле понятия не имела, он это или она, и есть ли у него вообще пол.

Молочные, подёрнутые плёнкой глаза с темно-жёлтыми зрачками придавали ему сходство с мертвецом.

Ну, или как минимум со слепцом.

Однако я видела, как эти глаза шевелятся. Я наблюдала, как они следят за мной, так что я знала, что они прекрасно меня видят, наверное, даже лучше, чем я видела их, особенно в темноте.

Я также видела, как движется его тело. Пусть не у этого существа, но у ему подобных.

Когда у них имелась цель, они были чертовски быстры.

Отведя взгляд, я перепрыгнула на следующий камень, затем на соседний.

Я подождала, пока не добралась до полосы сухой земли, и только тогда обернулась вновь.

Оно исчезло.

Это вовсе меня не успокоило.

Посмотрев на склон, я попыталась почувствовать любое движение в лесистой зоне под местом, где стояло существо. Простирая своё зрение видящей, я постаралась уловить любые проблески отклонения от нормы. В Барьере — пространстве, где действовало зрение видящих — всё приобретало тот знакомый оттенок тёмно-розового и пурпурного. Образ мира вокруг меня полностью потемнел, за исключением живого света окружавших меня созданий.

Но всё это слишком отличалось от знакомой мне Земли.

Всё странным образом светилось, даже камни и сама земля. Я пыталась отличить деревья и растения от всего, что можно посчитать настоящим животным.

Деревья в Барьерном пространстве обладали особенно странным отпечатком и на удивление сложным aleimi — если это, конечно, были деревья или хотя бы какие-то растения.

С трудом пробираясь вверх по берегу, я чертовски жалела, что у меня нет никакого оружия.

Я уже почти добралась до очередной рощицы деревьев с чёрной корой, начинавшейся сразу за землистым берегом, когда движение на периферии привлекло мой взгляд к противоположному берегу.

Не один. Шестеро.

Шестеро тех бледных скелетоподобных существ с глазами цвета мочи появились из-за деревьев прямо возле трясины. Я уставилась на них, они уставились на меня.

Посмотрев на их различный рост, кажущиеся единообразными скелетоподобные тела и костлявые лица с причудливой слишком тонкой и густой покрытой венами кожей…

Я не думала.

Я побежала, метнувшись в чёрные и кровоточащие деревья, вновь пробиваясь через пролесок. Я по возможности защищала себя руками и ладонями, но ветки и прутья били по лицу и телу, рассекая мою кожу и заставляя меня всхлипывать.

Через несколько секунд я уже задыхалась, но не позволила себе замедлиться.

До тех самых пор, пока я не сделала шаг и не свалилась наполовину в очередную топь.

Приземлившись ладонями в вонючую воду и грязь глубиной почти в фут, я поморщилась от запаха, с толчком выпрямилась, постаравшись подняться на ноги, и кинулась вперёд через поросшее сорняками болото. В этот раз я не утруждала себя прыжками по камням или вообще смотрением вниз. Я неслась вброд, плюхала по залитому водой подлеску, затем с трудом забралась на следующий берег, хрипло задыхаясь влажным, как будто отравленным воздухом, и принялась искать укрытие.

Я всё ещё стояла там, на небольшой возвышенности, поросшей сорняками и красновато-чёрной, бритвенно острой травой, когда что-то повалилось на меня слева.

Я инстинктивно расслабила тело, поддаваясь инерции физического удара.

Когда я упала на землю, весь воздух вышибло из моих лёгких.

Я позволила всем мышцам расслабиться, пока я не ударилась о землю — затем я перекатилась, утаскивая эту тварь за собой, пока она не свалилась с меня с кряхтением.

Это было одно из тех существ. Должно быть, они зашли ко мне сбоку, с другой стороны трясины.

Те болезненные жёлтые глаза уставились на меня.

Эти глаза недоуменно моргали, не понимая, что я только что сделала и, возможно, зачем я это сделала. Я не стала ждать, вскинулась и ударила это существо прямо по лицу, так сильно, как только могла.

Что-то хрустнуло, сместившись и сломавшись под моим кулаком.

Существо издало жалобный стон, напоминавший скулёж.

Не дожидаясь ничего, я вскинулась всем телом, вскочила на ноги одним движением и обеими ступнями приземлилась на песок, поросший сорняками. Я посмотрела на него, на его полные боли глаза и чёрную, похожую на кровь субстанцию, сочившуюся из его носа.

Замахнувшись, я пнула его как можно сильнее.

Затем, не обменявшись ни словом, не издав ни звука, я ринулась обратно в лес.

* * *

Я сразилась ещё с шестью из них в рукопашном бою прежде, чем выбралась из трясины.

Они не умели драться.

Мне казалось, что они не умели планировать стратегию, что для меня определённо плюс.

Однако они сильны, а их кости напоминали железо.

У них были сильные пальцы, сильные руки, и разорвать их плоть непросто — по крайней мере, ниже шеи. Похоже, они адаптировались, как и деревья. Их странная красноватая кожа напоминала скорее шкуру ящерицы, а может, слона.

Похоже, лишь кости их лиц оставались уязвимыми для повреждений.

К сожалению, многократные удары по лицу не убивали их и даже не особенно замедляли, насколько я могла сказать. Это просто причиняло им боль и, похоже, вызывало ещё большую решительность погнаться за мной.

Один укусил меня, вонзив свои плоские, на удивление тонкие и бритвенно острые зубы в толстую часть моего предплечья. Он отпустил меня только после того, как я несколько раз ударила его по лицу, и то выдрал кусок плоти из моей руки.

Я начинала беспокоиться.

Вопреки моим попыткам, мне не удавалось сбить их со следа.

Я совсем запыхаюсь, или слишком устану отбиваться, или просто наткнусь на слишком много этих существ разом, и всё закончится. Они или сожрут меня, или затащат в свои хибары, или что ещё они там от меня хотят.

Я знала это. Таков статистический факт.

Мой объективный разум говорил мне об этом. Он принялся за эту сторону вещей, оценивал ситуацию в отрыве от действий, которые я предпринимала, чтобы отбиваться от них. Я полностью перешла в режим выживания и заметила, что два этих состояния смутно схожи.

Я впала в отстранённое, на удивление ясное состояние. Даже мой свет прояснился.

А ещё он обрёл лазерную точность.

По былым временам я знала, что это продлится недолго.

У меня существовали теории на этот счёт.

Я подозревала, что эта недавно обретённая сосредоточенность как минимум частично происходила от Блэка — даже в большей степени от него, чем от моих воспоминаний об Афганистане. Чем дольше я находилась вдалеке от него, тем слабее становилась моя связь с теми его частями, которые я переняла, будучи его парой. Он всё время говорил, что теперь, когда мы стали связанными супругами, наши света изменятся, что мы будем перенимать друг у друга черты, даже навыки, которыми мы уже овладели.

По его словам, мы будем перенимать друг у друга характерные черты — пристрастия в еде и напитках, разные фобии и тараканы в голове, даже маркеры травмы и неврозы.

Забавно, но я никогда не спрашивала у него, что случится с нашей связью или всем этим общим светом, если один из нас окажется в другом измерении.

Теперь я спасала свою шкуру, бежала по лесу из фильма ужасов с кровоточащими деревьями, которые на деревья вообще не похожи, и зомби хотели сожрать меня, запереть в клетке, а может, изнасиловать. И я поймала себя на мысли, что это похоже на смерть.

То есть, тот факт, что я нахожусь здесь, разлучённая с его светом — это похоже на то, будто один из нас умер.

Учитывая, что мы связаны на всю жизнь, это означало, что мы оба умрём. Теперь, когда наши света зависели друг от друга, мы не могли жить друг без друга.

Буквально.

Это всего лишь теория. Однако я не хотела оставаться здесь достаточно надолго, чтобы протестировать эту теорию.

Такое чувство, будто я уже часами бежала от этих существ. Я нашла секцию леса, которая была более сухой и удалённой от массивного расползающегося озера, которое некогда являлось красочной бухтой с синими водами.

Лес здесь тоже был заросшим, но земля плотнее, меньше мха и гнилой растительности. Здесь также росло меньше этих кустов, похожих на кнуты, а толстолистая трава полностью отсутствовала, так что я могла метаться между деревьями, не слишком травмируя себя.

Но я хромала после того, как рассекла ступню на последнем участке трясины, который переходила вброд. Предположительно виной тому острый камень, но вода сделалась чёрной от гнилой растительности и ряски, и я не останавливалась, чтобы присмотреться.

Моя рука всё ещё кровоточила после укуса, поскольку я никак не могла перевязать это место, не могла остановиться и поискать что-нибудь, что помогло бы оказать давление на рану. Учитывая обе раны, а также то, как сильно я потела, я боялась, что оставляю след, который слишком легко отследить.

Если эти существа обладали животным обонянием, меня будет просто отследить.

Из-за поредевшей растительности я могла передвигаться тише, но по той же причине я чувствовала себя более приметной.

А ещё я выбивалась из сил. Не просто задыхалась; я приближалась к пределу своих возможностей. По армейскому опыту я знала, что впереди меня ждёт ещё один прилив адреналина; настоящее второе дыхание, может, даже третье.

Однако я не могла тратить это впустую.

Я нуждалась в этом последнем резерве.

Увидев склон, поднимавшийся слева от меня, я изменила направление, решив, что мне нужна очередная стратегическая пауза, а также возможность присмотреться к тому, что всё ещё может следовать за мной. Вершина склона поросла плотной рощицей деревьев, так что я буду немного защищена — хотя зависит от того, насколько вплотную они следуют за мной и могут ли они видеть меня прямо сейчас.

Я добралась до основания холма, собралась с силами и припустила бегом — по крайней мере, подобием бега, которое я могла изобразить, учитывая, что я голая и отчаянно нуждалась в спортивном лифчике.

Где-то бегом, где-то скачками поднимаясь вверх по склону, я начала задыхаться уже после трети пути, но не позволяла себе замедлиться. Зная, что я потенциально рискую истратить последние запасы сил, я заставляла себя рваться сильнее, использовала деревья для опоры, чтобы быстрее подняться по холму.

Когда я добралась до вершины, этот холм показался мне настоящей горой.

Я прислонилась к стволу дерева, тяжело дыша и ощущая такое облегчение, что я едва не уселась прямо на тёмно-красную грязь. Вместо этого я присела на корточки и положила ладони на бёдра, пальцами обхватив дрожащие мышцы и плоть. Я посмотрела по сторонам, стараясь перевести дыхание, сканируя через Барьер окрестности вокруг, ища движение своими глазами и светом.

Первое, что я увидела, когда сумела сосредоточить взгляд — это океан.

Тёмные волны с узором игравших на них солнечных лучей бились о длинный берег с чёрным песком. Солнце, подёрнутое кровавыми и чёрными облаками, окрашивало его красным светом.

Посмотрев на этот пляж, я осознала, что мне он знаком.

Его почти не узнать, но я различила грубую форму утёсов справа от себя, склон земли в месте, где я сейчас стояла. Я знала, что находилось бы здесь, будь я на моей версии Земли, в своей версии Сан-Франциско.

Тогда-то я сообразила, где я.

Я находилась в парке Золотые Ворота.

Выпрямившись и отодвинувшись от ствола, я прошла к противоположной полосе деревьев и посмотрела вниз, на воду.

Всё ещё тяжело дыша, но потихоньку переводя дух и уже заботясь о том, чтобы как можно полнее наполнять лёгкие, я посмотрела на верхушки деревьев, замечая, насколько дальше ушёл берег по сравнению с Оушн Бич, который я знала дома. Камни, выступавшие под этими утёсами, теперь исчезли в чёрном, задушенном ряской океане.

Маленькие каменистые островки, которые в моем мире проступали вдали, здесь исчезли, предположительно скрывшись под красновато-чёрными волнами.

Хмуро глядя вниз со склона, я старалась обдумать варианты.

Что бы здесь ни случилось, все здания исчезли.

Если небоскрёбы в центре пропали без видимого следа, то я вынуждена предполагать, что все бетонные и деревянные конструкции тоже пропали. Я постаралась думать, вспомнить естественные образования, которые не должны оказаться под водой и могут послужить мне укрытием.

Солнце теперь находилось прямо на линии горизонта.

Скоро здесь будет темно, хоть глаз выколи.

Из-за облаков не будет видно даже звёзд.

Я повернулась, посмотрела на другие части города, всё ещё старательно держась в чёрной тени стволов.

Я всматривалась в лес, отыскивая тех скелетоподобных зомби.

Я их не видела. Я также ничего не слышала и не улавливала своим зрением видящей.

И всё же я не хотела задерживаться здесь надолго.

Я решила последовать изначальному плану и направиться на север вдоль океана. К счастью, в той стороне было достаточно холмов, и я должна оставаться на относительно сухой почве. Я всё ещё понятия не имела, можно ли как-то обойти ту стену из чёрного камня, дамбу, или что это такое заменило мост Золотые Ворота — но я обязана попытаться.

Город по ту сторону бухты всё ещё притягивал меня и мой свет.

Но я беспокоилась, что окажусь в ловушке, если там не будет обходного пути. Я могла застрять на месте Пресидио или даже выше, на высоком каменном хребте или на границе воды, где океан переходил в бухту.

Я подозревала, что если придётся нырнуть в океан или озеро Сан-Франциско, то я, скорее всего, умру.

И всё же я не видела других хороших вариантов.

Сделав последний вздох и напоследок прислонившись к стволу дерева, я шатко поднялась на ноги. Я посмотрела на ветки, затем сорвала большой плоский лист и неуклюже попыталась привязать его на рану. Волокна были сильными, больше похожими на ткань, чем на обычную листву, так что я сумела изобразить самодельную повязку.

То же самое я сделала с порезанной ногой, связав два листа воедино.

Я подумывала также перевязать груди листьями, чтобы стало легче бежать, но я начинала нервничать из-за того, что слишком долго остаюсь на одном месте, хоть между деревьев, хоть нет.

Я уже чувствовала. Я пробыла здесь слишком много.

Для пробы наступив на перевязанную листом ногу, я решила, что пора отправляться в путь.

Поначалу я попробую идти пешком, поищу укрытие.

Сберегу силы.

Сделав вдох, я подошла к краю рощицы на южной стороне.

Посмотрев вниз по склону, я осознала, что не слышала и не видела ни единой птицы. Вопреки удушающей жаре, я не увидела летающих или жужжащих насекомых, и меня никто не кусал. Я вообще не слышала здесь ничего живого, кроме стонов боли от тех скелетоподобных созданий, когда я достаточно сильно била по ним.

Это осознание вызывало тревогу.

Такое чувство, будто я вторглась в массовое захоронение.

Отбросив эту мысль в сторону, хоть она и заставила сердце забиться тяжелее, я вышла из-за первого дерева.

Сделав это, я тут же услышала низкое рычание.

Я застыла.

Отрывистое, нестройное рычание становилось громче.

Мои глаза и свет искали источник, пока я старалась держать голову и тело как можно более неподвижными.

Затем я нашла это.

Как и люди, которые были не совсем людьми, это была не совсем собака… или медведь… или волк… или гигантская ящерица. Это была какая-то пугающая комбинация всего вышеперечисленного.

Чёрная чешуйчатая кожа покрывала большую часть его тела, украшаемая странными узорами из клоков чёрной и рыжевато-коричневой шерсти. Та же шерсть украшала половину его лица. Черные губы раздвинулись, обнажая длинные, поразительно белые зубы, которые выглядели тонкими и острыми как бритва.

Оно было выше лошади.

Уставившись на это существо, увидев его ровный, акулий, хищный взгляд, та ясная, сосредоточенная, Блэковская часть моего разума сообщила мне, что я труп.

Я подняла взгляд. Моя единственная надежда — вскарабкаться на одно из этих деревьев.

Я попятилась в тень и повернулась, нацелившись на ствол посреди самой густой части рощи, подумав, что деревья вокруг этой части холма хотя бы замедлят это существо, учитывая его размеры.

Судя по когтям на лапах, похожих на медвежьи, а также по длинному хвосту, я подозревала, что оно умело карабкаться. Я также подозревала, что не сумею убежать, так что залезть наверх по-прежнему оставалось наилучшим вариантом.

Тяжело дыша, я добралась до самой плотной части рощи, тяжело дыша и ища нижние ветки, которые я могла использовать, чтобы подняться до кроны…

Когда прямо передо мной появилось скелетообразное лицо, вышедшее из-за одного из деревьев с чёрными стволами.

Оно улыбалось.

Улыбка натянула его кожу, обнажая стекловидные зубы — плоские и слишком широкие зубы, которые казались сделанными из какого-то твёрдого кристалла или камня. Эта улыбка придавала существу ещё более гротескный вид, словно что-то прорвало дыру в его тонкой коже и обнажило череп.

Я уставилась на него, тяжело дыша.

Мои руки сжались в кулаки. Я инстинктивно приняла позу для драки.

Я уже собиралась сдвинуться с места, кинуться в драку…

… когда мой затылок пронзило резкой, ослепительной болью.

Мой разум отключился.

У меня не было ни времени, ни возможности, ни способа остановить это.

У меня даже не было времени прокричать его имя.

Я всё равно боролась какой-то рефлекторной, бессознательной частью сознания. Я боролась с той тьмой, боролась с разделением между телом и светом, боролась с той частью меня, которая с готовностью отправилась в ту бездну.

Я боролась с потерей сознания, зная, что я умру, что мы умрём, если…

Глава 8 Ближняя сторона

… я ахнула, задыхаясь и проснувшись как от толчка.

Вокруг меня взорвалась какофония звуков.

Я слышала это где-то над собой и вокруг с нескольких сторон.

Меня бомбардировали эмоции, а также волна напряжённого, вибрирующего света, искры и рябь паники и удивления, ужаса и шока… затем мощный прилив облегчения.

Поначалу я не могла сосредоточиться ни на чём из этого.

Это одновременно находилось слишком близко и слишком далеко, чтобы я что-то осмыслила.

Я не могла видеть. Какая-то плёнка покрывала мои глаза, и мне пришлось поморгать, чтобы увидеть золотисто-оранжевый свет, лившийся на меня прямо сверху на место, где я лежала. Этот свет бил мне прямо в глаза, но почему-то не причинял боли.

Я вся вспотела, по венам пульсировало больше адреналина, чем крови, от страха мой свет вибрировал резкими волнами. Сердце так сильно колотилось в груди, что я не сомневалась, что у меня вот-вот случится сердечный приступ.

Я лежала на спине.

Подо мной находилось нечто мягкое, нечто просто охерительно мягкое и удобное, и мне даже не хотелось шевелиться. Почему-то тот факт, что я просто лежала, что моё тело приняло лежачее положение, не двигалось и не ощущало острой необходимости толкать, тянуть или шевелиться — один лишь этот факт вызывал такое облегчение, что несколько секунд я вообще ничего не могла осмыслить.

Какая-то часть меня даже почти смирилась со смертью, если это означало, что я смогу ещё немного полежать здесь, на этой невыносимо мягкой и удобной поверхности.

Затем я увидела его.

Или, правильнее будет сказать, я осознала, на что я смотрю.

Тот золотой свет сделался более резким, и его источник более ясно проступил перед моими глазами. Мое зрение сумело воспринять комнату, его лицо, окно за ним, потолок над ним, лица, которые смотрели на меня, собравшись отдалённым обеспокоенным кругом.

Всё это резко вошло в фокус.

Я моргнула, глядя на него, на всех вокруг, затем обратно на него.

Его глаза светились.

Золотистые пятнышки выделялись на его радужках, светясь как тёплые языки огня, как подрагивающее пламя свечи.

— Блэк? — произнесла я.

Мой голос звучал неуверенно.

Его облегчение ударило по мне разгорячённой волной.

От интенсивности этого облегчения моё сердце замерло, а мой свет сам собой раскрылся.

Я почувствовала, как он отреагировал на это, и его свет тоже открылся в ответ. Я ощущала этот его пламенный змеящийся жар, эти сложные структуры, что находились под его ногами. Они сделались почти жидкими, вплетаясь в меня, вцепляясь в соответствующие участки моего света.

Когда я в следующий раз подняла взгляд, всхлипывая от того, что он делал с моим светом, от того, что он обычно делал только во время секса… на его глаза навернулись слезы.

Прежде чем я успела заговорить, он наклонился, стиснув мои волосы в ладони.

Он поцеловал меня в губы, и я поцеловала его в ответ, ещё сильнее раскрывая свой свет. Когда я сделала это, он издал надрывный звук, ещё крепче впившись поцелуем в мои губы.

На протяжении нескольких долгих минут ничто не имело значения.

Мне пришло на ум, как сильно я в этом нуждалась.

То, о чём мне неудобно было его просить после того, что Ник сделал со мной на крыше, оказалось тем, что мне нужно было от него сильнее всего.

Я знала, что это нелогично. Моему свету было наплевать.

Сам Блэк, наверное, списал бы это на «фишку видящих».

Когда он оторвался ровно настолько, чтобы прижаться своей щекой к моей щеке, его свет выпустил очередной импульс того мощного, почти агрессивного облегчения. Целуя мою шею, Блэк пробормотал мне на ухо.

— Тебе надо было сказать мне, — произнёс он.

Я нахмурилась, открыв рот, но он продолжил прежде, чем я успела что-то сказать.

— …Забудь, — пробормотал он, продолжая покрывать поцелуями мою шею. — Это глупости, блядь. Я знаю, почему ты мне не сказала, — выдохнув, он поднял голову и посмотрел на меня. — Прости, док.

Я покачала головой, улыбаясь.

Я открыла рот, собираясь сказать больше, когда голос… женский голос, поразительно знакомый голос… донёсся от одного из лиц над нами.

До тех пор я и не осознавала, что они никуда не уходили, что они находились здесь всё это время и смотрели, как Блэк меня целует.

Пока она не заговорила, я и не осознавала, что одно из этих лиц принадлежало Энджел.

— О Боже мой, — сказала она, и её свет, её слова, её глаза выражали настоящий ужас. — Посмотри на её руку! Посмотри на её блядскую руку, Блэк!

Воцарилась тишина.

В это время Блэк уставился на мою руку, застыв вместе со всеми остальными.

* * *

— Это правда? Вы понятия не имеете, откуда это у вас?

Видящий техник-лаборант, которого, как мне кажется, звали Лурик, хмуро покосился на Блэка, словно сомневался во всём, что Блэк только что ему рассказал.

Я кивнула, вскинув бровь и глядя на Блэка. Мои губы невольно изогнулись в лёгкой улыбке.

А может, так я просто маскировала страх.

Заметив, что техник-лаборант пристально смотрит на меня, я закивала более рьяно.

— Это правда, — сказала я. — Я действительно не помню.

Лурик нахмурился ещё сильнее, но в этот раз это адресовалось мне.

— Сколько раз это случалось?

Я посмотрела на Блэка.

Он тоже нахмурился, вспоминая.

— Один раз до Ника, о котором мне точно известно, — ворчливо сказал он. — Затем с Ником. Затем прошлой ночью, когда ты была с Бриком. Затем сегодня, — он взглянул на Лурика. — Но это происходит всё чаще. Первый случай был несколько недель назад. Между последними двумя не прошло даже двадцати четырёх часов. И это едва не случилось сегодня утром, на террасе… а потом всё-таки случилось.

Лурик нахмурился.

Вернувшись к осмотру моей руки, он сказал:

— Просто это очень свежая рана. Очень свежая… как будто она нанесена час или два назад, миссис Блэк. Максимум. И я никогда не видел таких следов от укуса.

— Это не укус вампира? — спросил Блэк.

Лурик покачал головой и щёлкнул языком в манере видящих.

— Даже близко не похоже на вампира, — сказал он. — Здесь нет клыков, так что это не похоже ни на каких известных мне хищных животных… ни на каких млекопитающих и не-млекопитающих, которых я когда-либо видел. Я бы сказал, что это вообще не от зубов, но форма раны определённо указывает на укус. Это почти похоже на укус какого-то травоядного животного… но сами зубы слишком тонкие, чтобы принадлежать какому-то из известных мне травоядных животных.

Бросив на меня очередной косой взгляд и поджав красиво очерченные губы, мужчина-видящий добавил:

— Мне бы очень хотелось знать, что оставило такие отметины.

Лурик, видящий с индийской внешностью, лёгкой сединой на висках тёмных вьющихся волос и поразительными пурпурными глазами, которые каким-то образом идеально гармонировали с его чертами, уже забинтовал мне ногу.

Он объяснил, что начал оттуда, потому что там рана была глубже и всё ещё кровоточила.

Закончив с этим, он, возможно, посчитал, что теперь у него есть больше времени расспросить меня и осмотреть странную отметину на моей руке.

— Голова у меня тоже болит, — сообщила я ему.

Лурик поднял взгляд от укуса, взгляд пурпурных глаз сделался резким.

— Где? — спросил он.

Я прикоснулась к затылку и вздрогнула, нащупав там шишку.

Он обошёл меня сзади и начал ощупывать мой затылок.

Я вздрогнула и стиснула зубы от его прикосновений.

Блэк держался в стороне, прислонился к шкафу у стены и позволял медику делать свою работу, но судя по выражению его лица, он ненавидел каждую секунду. Он ненавидел просто стоять там и ничего не знать. Свою беспомощность он ненавидел сильнее процесса моего осмотра, и даже сильнее того, насколько бесполезной я оказалась в неумении объяснить, что со мной случилось.

Я послала в него тепло, стараясь успокоить его.

Он посмотрел мне в глаза.

Я не увидела, чтобы напряжение ушло из его взгляда.

Я сидела на смотровом столе в исследовательской лаборатории компании на шестьдесят втором этаже, сразу за лобби. По словам Блэка, лаборатории пожирали всё больше места на этаже, и уже запрашивали больше территории. Исследовательское крыло дома было одной из причин, по которым Блэк подумывал вышвырнуть ещё больше арендаторов с нижних этажей.

Он хотел переместить лаборатории на отдельный этаж.

Подозреваю, что то же самое он хотел сделать со своим новым отрядом разведчиков.

С тех пор, как я пришла сюда, они взяли с моей кожи образцы почвы, взяли образцы моих волос, сфотографировали все повреждения… по крайней мере, новые… взяли образцы крови и слюны, даже заставили меня подышать в машину, чтобы проверить воздух в моих лёгких, когда услышали, как я кашляю.

Я и не осознавала, насколько я была грязной, пока они не осмотрели каждый миллиметр моего тела с головы до пят.

Теперь Лирик ощупывал шишку на моём затылке, и я буквально чувствовала, как хмурится видящий-техник. Я также чувствовала, что он использует оба своих зрения, чтобы осмотреть повреждение, а также изучает его пальцами.

— Вас ударили, — сказал он после небольшой паузы. — С силой. Это место опухло.

Взглянув на Блэка через моё плечо, он добавил:

— Это ещё свежее укуса. По состоянию опухоли я бы предположил, что это случилось только что. То есть, прямо перед тем, как вы вернулись. Если вы правы относительно того, что потеря сознания, острый стресс или травмирующие факторы провоцируют эти «прыжки», то возможно, удар стал причиной вашего возвращения. В любом случае, все признаки указывают на то, что вы бежали через похожую на джунгли местность и побывали в драке. Ваши ушибленные костяшки…

Он показал на мои руки.

— …Укус на вашей руке. Расположение синяков на остальном теле. Удар тупым предметом по затылку…

Я кивнула, но не ответила.

Я мало что могла сказать.

Я ни черта не помнила.

Я помнила, как смотрела кунг-фу фильмы с Энджел.

Я помнила, как она смеялась над тем, что я ела курагу вперемешку с мармеладными мишками и гуакамоле. Я помню изумительный массаж и то, как сложно было держать глаза открытыми…

Затем — пуф.

Я помню, как открыла глаза, лёжа на полу, и Блэк нависал надо мной.

По его словам, меня не было примерно двадцать минут.

А казалось, что намного дольше.

— Как нам удержать её здесь? — прорычал Блэк, когда Лурик продолжил ощупывать мой затылок. — Как нам не допустить повторения этого?

Лурик поднял взгляд, затем вернулся к деликатному осмотру моего черепа.

Затем он взглянул на меня, всмотревшись в мои глаза.

Во второй раз просканировав меня своим светом, он сказал:

— У вас лёгкое сотрясение. Вы видящая, так что это должно продлиться не дольше двадцати четырёх часов, но я хочу, чтобы вы дали себе отдых. Никакой физической активности. Ничего, что требует интенсивной концентрации…

— Док, — сурово начал Блэк.

— Вы сказали, что это случается, когда её провоцируют недавние травмы? Когда активируется её острое стрессовое расстройство? — Лурик поднял взгляд, поджав полные губы.

Блэк кивнул, взглянув на меня. Скрестив руки на своей мускулистой груди, он вновь кивнул.

— Да. Похоже на то.

— Ну так не доводите её до стресса, — твёрдо произнёс Лурик.

Блэк мрачно покосился на него, а мне почему-то пришлось сдерживать смех.

Взглянув на меня, Блэк, похоже, частично увидел это в моём взгляде, потому что он щёлкнул языком и демонстративно закатил глаза в манере видящих.

— Она только что перенесла тяжёлую травму, — сказал он, обращаясь к доктору. — Даже несколько. Все эти исчезновения и возвращения тоже не помогают. Как я должен не допускать её стресса, если она имеет дело с этим? Наркотиками её накачать, что ли?

Лурик выдохнул, признавая слова Блэка грациозным жестом.

Он тоже невольно показался мне немного забавным.

Ему явно отменно удавалась роль брюзгливого и вечно недовольного доктора.

Взгляд этих пурпурных глаз метнулся ко мне, но я видела, что уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке.

Я впервые осознала, что он на самом деле беспокоится за меня.

Он послал мне импульс тепла, в котором содержалась открытая привязанность, затем тут же перевёл взгляд на Блэка.

— Я не знаю, — сказал он, выдохнув и с серьёзной озабоченностью щёлкнув языком. — Приковать её наручниками к вам едва ли сработает… если она оставляет после себя одежду и оружие, то наручники, скорее всего, тоже спадут, когда она исчезнет, брат.

— Что насчёт моего света? — спросил Блэк, снова скрестив руки и переступив с ноги на ногу. — Могу ли я как-то удержать её здесь своим светом? Или даже своим телом? — добавил он, явно размышляя вслух. — Должен же существовать способ построить для неё конструкцию. Нечто, что будет поддерживать её свет стабильным и удерживать её в своём теле, чёрт подери.

Лурик нахмурился, явно задумавшись над его словами.

— Я подниму этот вопрос перед командой, — сказал он мгновение спустя. — Я свяжусь с Ярли и обсужу этот вопрос с отрядом разведчиков.

Складка на лбу Блэка заметно разгладилась, но не полностью.

— Хорошо, — только и сказал он.

Он посмотрел на меня, обеспокоенно нахмурившись.

— Идём, Мири. Ты его слышала. Тебе нужно отдохнуть.

— Можете дать ей аспирин, — добавил Лурик. — Но посоветуйтесь со мной прежде, чем давать ей что-либо ещё. И я имею в виду вообще что угодно.

Блэк кивнул, но уже помогал мне спуститься со смотрового стола.

Обхватив меня за талию, чтобы мне было проще не наступать на порезанную ногу, он повёл меня к двери.

Я не сопротивлялась ему.

По правде говоря, мысль о том, чтобы вернуться в нашу комнату и лечь в постель, казалась раем.

Услышав меня, Блэк посмотрел на Лурика.

— Ей можно спать? — ворчливо спросил он.

Лурик взглянул на меня, затем на Блэка.

— Возможно, вам лучше повременить со сном… если можете. Как минимум ещё несколько часов, затем я приду ещё раз проверить её свет. Если её симптомы начнут улучшаться, тогда ей можно будет поспать, — когда Блэк продолжил вести меня к двери смотровой, Лурик добавил нам вслед: — Не давай ей спать, если сможешь, брат Квентин. Минимум несколько часов.

Блэк кивнул.

Он не потрудился заметить, что видящий уже говорил об этом, хотя я теперь находилась достаточно близко к свету Блэка, чтобы чувствовать, как ему хотелось огрызнуться.

Дело не в самом Лурике. Блэк раздражался на всё: на нехватку информации, на самого себя, потому что он накричал на меня; на самого себя, потому что он опозорил меня перед его командой; на тот факт, что теперь ему придётся не давать мне спать, хотя через мой свет он чувствовал, насколько я измождена.

«Всего несколько часов, — послала я. — Я приму душ. Послушаю, как ты занимаешься рабочими вопросами. Или ты можешь послать Энджел, чтобы она опять составила мне компанию. Со мной всё будет хорошо».

Блэк не ответил.

Он лишь окружил меня своим телом и светом и повёл меня домой.

Глава 9 Кожа к коже

Я резко проснулась, хватая ртом воздух.

В этот раз было темно.

Моё сердце грохотало в груди, словно я бежала, словно я где-то неслась со всех ног, возможно, даже спасая свою жизнь… но мой разум был пустым, лишённым любых чувств.

Я не могла вызвать в памяти даже отдалённое подобие воспоминания.

Ко мне не приходило никаких образов, ни проблесков присутствия или света… и уж тем более никакой конкретной информации или деталей о том, что было до того, как я открыла глаза… или с кем я могла находиться.

В своих снах я никогда не бывала одна.

С другой стороны, я сомневалась, что я видела сны.

Я начинала сомневаться, что вообще когда-либо видела сны.

Может, всю жизнь мои сны сводились к этому.

Может, они были чёрными снами, как назвал их Блэк. Бодрствующими пустотами, куда отправлялось моё тело вместе с моим разумом, моим светом, каждой частью меня.

Блэк всё чаще говорил, что когда он обнаруживал мою пропажу, было такое ощущение, что я мертва.

Такое ощущение, будто я покинула его навсегда.

Я услышала в этом подтекст, стресс, который это вызывало в его свете, но когда он говорил об этом, его голос был бесстрастным, лишённым эмоций. Он описывал свои реакции на то, что я покинула его, возможно, покинула это измерение вообще, но он описывал это так, как объяснял бы любой Барьерный феномен, который влиял на него в хорошем или плохом смысле.

И всё же я знала, что это изматывало его.

Это изматывало его почти так же быстро, как это изматывало меня.

Я знала, что наверняка опять вернулась из очередного чёрного сна.

Один лишь факт, что я вспотела и так тяжело дышала, наводил меня на мысль, что это наверняка случилось вновь.

Затем свет включился… и я его услышала.

— Она вернулась, — прорычал он.

Он говорил не со мной, а с кем-то в комнате позади него или, может быть, в коридоре. Мой разум осознал, что в нашей квартире опять были люди, но я всё ещё пыталась успокоить бешено бьющееся сердце, которое, казалось, готово было поломать мне ребра — так сильно оно билось о стенки изнутри меня.

Я постаралась успокоить разум, замедлить дыхание.

«Дыши… — услышала я в своей голове бормотание голоса. — Медленно, Мириам. Почувствуй, как воздух заходит в тебя и расходится вниз до самой глубинной части тебя…»

Этот голос я слышала не своими ушами и даже не сознанием.

Это воспоминание.

У меня имелось воспоминание об этом голосе — как кто-то пытался научить меня успокаиваться, дышать, опустошать свой разум и полностью возвращаться в своё тело. Лёжа там, я поначалу не могла различить его лицо, но чем дольше я там лежала, тем сильнее я осознавала его черты, спокойные светло-голубые глаза, мягкий терпеливый голос.

Изумлённо вспомнив, что это мой отец, что это папа научил меня этому, когда я была совсем юной, я попыталась вновь погрузиться в эти уроки, вспомнить, как я чувствовала себя, когда мой отец дышал со мной.

Теперь я осознавала, что он использовал свой свет наряду с голосом, наполняя одно другим, используя свой aleimi и дыхание, чтобы медленно погрузить меня в медитативное состояние вместе с ним.

Я закрыла глаза, замедлила дыхание, наполняя лёгкие как можно большим количеством воздуха.

Блэк уже пересёк половину комнаты, направляясь ко мне.

Я чувствовала его, хотя перед глазами ещё не до конца прояснилось, хотя я пыталась сосредоточиться на своём теле, вернуть себя в комнату. Я перестала пытаться понять, где я нахожусь, как я сюда попала, где я была до того, как открыла глаза.

Затем Блэк очутился рядом, его ладони легли на меня, словно он заверял себя, что я настоящая.

Открыв глаза, я посмотрела на него.

Сделав это, я осознала, каким утомлённым он выглядел.

Когда я смотрела на него, я заметила щетину на его лице и осознала ход времени.

Прошло почти две недели с тех пор, как я отправилась на встречу с Бриком.

Две недели моих исчезновений и возвращений почти каждую ночь.

Блэк теперь в каждой комнате квартиры установил наблюдение.

Он не оставлял меня одну. Он заставил всю команду своих разведчиков работать над моей проблемой, над проблемой Мириам, его жены — за исключением некоторых, которые искали Даледжема, нашего пропавшего видящего, и Ника, пропавшего новорождённого вампира Брика и моего бывшего лучшего друга.

Блэк поручил каждому из своих видящих с высоким рангом — даже тех, которые не были разведчиками, походили на монахов и жили среди гражданского населения — найти способ удержать меня здесь. Или ещё лучше, научить меня или даже самого Блэка контролировать то, что со мной происходит.

Пока что они ничего не добились.

Сам Блэк почти не спал.

Я слышала, как он спорит с другими видящими.

Я слышала, как он орёт на них, угрожает, требует решений, идей, как можно начать тренировать меня, приказывает им выделить причастные структуры в моём свете, чтобы мы всей командой начали их изолировать, а также попытались влить больше моего бодрствующего сознания в эти части моего aleimi.

Я слышала, как он по телефону орёт на Брика.

Я слышала, как он рявкает на короля вампиров.

— Нет, она не может поговорить со своей блядской сестрой. Мири нездоровится. Меньше всего ей нужно, чтобы перед ней маячило ещё больше вампиров. Да плевать мне, даже если они до обращения были Далай Ламой…

Блэк шагал к двери, слушая, что вампир говорит в ответ, а затем его голос раздался ещё более суровым рычанием.

— Ну какая ж блядь жалость, — перебил он, не давая вампиру договорить. — Эта сучка ждала десять лет, чтобы объявиться и наградить мою жену gaos d’ jurekil’a сердечным приступом. Как по мне, она может всю свою оставшуюся кровососущую жизнь ждать, пока моя жена поправится и будет готова с ней увидеться. Если ты думаешь, что я стану давить на неё сейчас, после того, как ты обратил её лучшего друга в вампира, и он едва не убил её, то ты безумен…

Его тон сделался ещё резче.

— …ещё безумнее. В смысле, ещё безумнее обычного. Ты выжил из своего di'lanlente a' guete ума, Брик, и поверь мне… в данный момент меня это не удивляет. В любом случае, она даже не спрашивала меня о своей сестре. Почему ты решил, что она вообще хочет с ней поговорить?

Он совсем вышел из комнаты прежде, чем я успела подслушать больше.

Я гадала, осознавал ли он вообще, что материл вампира на прекси, языке видящих.

Учитывая, как мало он спал за последнюю неделю, я в этом сомневалась.

В любом случае, он закрыл за собой дверь и закрыл свой свет, так что я понятия не имела, что он сказал Брику после этого, и объяснил ли он моё исчезновение той ночью в Оранжерее Цветов.

Я полагала, что он ничего не сказал вампиру — или сказал ровно столько, сколько мог, чтобы не разжечь интерес вампира ещё сильнее, или хуже того, не заставить его искать ответов у Чарльза.

Теперь Блэк всматривался в мои глаза с суровым выражением лица. Его лицо выглядело худее обычного. Он ощупал мои руки, прикоснулся к моему лицу с такой лёгкостью, от которой мне захотелось вцепиться в него хотя бы для того, чтобы заверить его — его руки не причинят мне боли, со мной всё хорошо.

Затем я услышала, как он резко втягивает воздух, и проследила за его взглядом до моей ноги.

На ней красовался какой-то ожог.

А ещё я осознала, что от меня пахло так, будто я свалилась в канализацию.

Я сморщила нос.

— Мне нужно в душ, — сказала я, поморщившись.

Его взгляд метнулся ко мне. Я увидела там ту беспомощность, проблеск паники и раздражения, а затем его лицо вновь скрылось за этой маской, за стоицизмом разведчика, который я потихоньку начинала узнавать.

Он ничего не сказал про ожог.

После того, как я приняла душ и закуталась в халат, в гостиную вошли медики. Это уже стало почти ритуалом.

Я больше не ходила к ним. Они приходили ко мне… если только им не нужно было запихать меня в машину, которую они не могли по приказу Блэка просто притащить в нашу квартиру.

Я смотрела, как они перевязывают след от укуса на моей руке и порез на ноге, которые зажили лишь наполовину. Исчезнув, я потеряла обе повязки, как и ту, что на плече, где у меня появилось какое-то проникающее ранение от другого исчезновения — второго или третьего после того раза, когда меня покусали.

Медики работали молча. Лурик, видящий с индийской внешностью и поразительными пурпурными глазами, действовал как их руководитель.

Они уже не задавали мне раз за разом те же вопросы.

Они несколько раз прочли мой свет, перевязали раны, и Лурик сказал мне зайти завтра на компьютерную томографию.

Он лишь один раз слегка улыбнулся, когда поздравлял меня с возвращением без опасных травм головы в этот раз… по крайней мере, без непосредственных признаков такой травмы.

После их ухода я смотрела, как мой муж пытается вести себя спокойно, а не так, как ощущал себя его свет, пребывающий в состоянии неугомонной тревоги, которую я невольно ощущала.

Он предложил принести нам завтрак, хотя на улице всё ещё было темно.

В итоге мы вышли на террасу, где строился новый ресторан, поскольку предыдущие арендаторы освободили этаж полностью — ну, точнее, Блэк и его адвокаты выгнали предыдущих арендаторов, чтобы он сумел переработать эти помещения так, как ему хотелось.

Его люди принесли нам вафли, апельсиновый сок и кофе, и мы с Блэком сидели там, вместе глядя на рассвет.

Я не засыпала.

* * *

— Ты же слышал Лурика, — сказала я, странно забавляясь при виде Блэка, который прикреплял к нашей кровати фиксирующие ремни. — Это не сработает, Блэк. Они просто свалятся с меня в ту же секунду, когда я исчезну.

— Смысл не в ремнях, — ворчливо отозвался Блэк.

Услышав в его голосе беспокойство и упрямый отказ слышать мой скептицизм, я всмотрелась в его золотые глаза, изучая его лицо с немалой долей тревоги.

— Эй, — мягче позвала я. — Блэк. Всё будет хорошо.

Он ответил невесёлой улыбкой и щёлкнул языком.

Однако его лицо оставалось ожесточённым, не просто невесёлым, но даже почти воинственным. Я чувствовала, как какая-то часть его света переключилась из режима «встревоженный муж» в режим «я с этим разберусь или умру в попытках». Я любила его за это, но чем дольше я на него смотрела, тем больше беспокоилась, что его может хватить удар, если мы оба не найдём способ как-то справиться со стрессом моего нового «состояния».

— Давай попробуем, — настаивал он. — Одну ночь. Может, две.

Посмотрев на ремни, я вздохнула.

Подавляя усиливающийся скептический настрой, я лишь сказала:

— Если смысл не в ремнях, тогда в чём смысл, Блэк?

— Во мне, — сказал он, и его тон вновь сделался грубоватым, воинственным. — Смысл во мне, док. Я хочу, чтобы тебя обхватывал я, Мири. Ремни здесь лишь для того, чтобы удержать меня возле тебя всю ночь… чтобы один из нас не откатился во сне на противоположную сторону кровати. Чтобы наши тела не разъединились, пока мы оба в отключке.

Задумчиво посмотрев на него, я кивнула.

Он прав. Попробовать стоило.

— В любом случае, мы исключим ещё один вариант, верно? — сказал он.

Я опять кивнула и подвинулась на кровати, чтобы освободить для него место.

Блэк растянулся рядом со мной, и я невольно окинула его взглядом. Конечно, я недавно видела его голым. Он не оставлял меня одну дольше, чем на несколько минут, так что я много раз видела его голым, в том числе и в душе.

И всё же такое чувство, будто я не очень много видела его голым.

Такое чувство, будто я вообще не проводила времени с ним, обнажённым.

— Поверь мне, ilya, я знаю, — пробормотал он, наклоняясь и целуя меня в щеку.

Я чувствовала, как он колеблется, глядя на меня, ощущая боль разделения в моём свете, и я ощущала, что эта боль в нём тоже усиливается. Эта чёртова боль разделения, которую мы испытывали, будучи видящими, действительно усложняла воздержание от секса. Даже в ситуации, когда человек в последнюю очередь стал бы думать о сексе, видящие ловили себя на том, что постоянно о нём думают.

Похоже, почувствовав, куда забрели мои мысли, Блэк посмотрел мне в глаза и открыл свой свет, словно внезапно усомнившись в том, что он собирался сделать.

Но я чувствовала, как он устал.

Я чувствовала, что утомление давит на него тяжёлым бременем, и я скользнула к нему поближе, погладив ладонью его голую грудь.

Он ощущался и выглядел так, будто потерял в весе.

Я пообещала себе, что если это сработает, что если он сумеет удержать меня в постели ремнями и силой воли, тогда завтра утром я пойду с ним в спортзал и прослежу, чтобы он съел огромную порцию завтрака.

Блэк слегка улыбнулся.

В этот раз улыбка даже почти отразилась в его глазах.

— Что там происходит? — спросила я у него тихо. — С Чарльзом. С бунтами и…

Но Блэк уже качал головой.

— Мы не станем это обсуждать, ilya, — прорычал он. — И если сегодня мы поспим, и ты никуда не денешься, то я могу придумать куда более интересные способы физической нагрузки поутру, чем спортзал, — усмехнувшись в ответ на моё фырканье, он легонько пихнул меня рукой. — Но ты всё равно можешь накормить меня убийственным завтраком. Желательно оставаясь при этом голой. Желательно, чтобы мой член при этом находился в какой-то части твоего тела.

Но от этого боль лишь усилилась, и я стиснула его руку, прикрыв глаза.

— Но пока что, — мягко добавил Блэк, наклоняясь, чтобы снова меня поцеловать. — Мы будем спать. Оба. И будем надеяться, что моё назойливое и беспардонное присутствие удержит тебя со мной.

Улыбнувшись, я лишь кивнула.

Я просто лежала, пока он прикреплял ремни к нам обоим, перевязывая наши запястья и даже лодыжки, крепко затягивая их таким образом, что мы могли лежать только друг на друге.

К концу этой процедуры я лишь сильнее возбудилась, но в то же время чувствовала себя приободрившейся.

Положив голову ему на грудь, я обхватила рукой верх его торса, потому что он пристегнул мои запястья друг к другу так, чтобы я обнимала его. Я немного беспокоилась, что моя рука может онеметь, но Блэк привязал меня так, чтобы моя правая рука шла вокруг его шеи, а не спины, а ремень тянулся поверх его плеча, так что он не будет лежать на моей руке всем весом.

Я ощущала в нем боль от близости и контакта кожи с кожей.

Посмотрев вниз, я осознала, что он уже твёрд.

Я слегка хихикнула, осознав, что даже если он захотел бы, чтобы я сделала ему минет, то сомневаюсь, что я смогла бы сделать это в нашем причудливом состоянии, где мы оба напоминали крендельки. Возможно, я сумела бы удовлетворить его рукой, но и это было бы странным, потому что мои руки связаны вместе и обхватывали его тело.

Услышав мои мысли, Блэк фыркнул.

— Извращенка, — буркнул он.

— Что? — переспросила я. — Ты скажешь, что это не возбуждает в какой-то странной манере?

Щёлкнув языком, Блэк покачал головой, затем обхватил меня своими связанными запястьями, руками и ладонями, крепче прижав к груди.

— Я до смерти боюсь за свою жену, а она отпускает шуточки про бондаж… пока я твёрд как камень и не спал четыре дня.

Он произнёс это дразнящим тоном, но его слова протрезвили меня.

Прильнув щекой к его груди, я окутала его теплом через свой свет.

— Засыпай, Блэк, — мягко сказала я ему.

Я почувствовала, что он на мгновение пожалел о своих словах.

Затем я ощутила, как он нарочито выбрасывает это из головы, и закрыла глаза.

Глава 10 Чёрные сны

Блэк не видел снов.

Ну… насколько ему известно.

Под снами он имел в виду какое-то блуждание подсознания, ментальную кашу из ассоциативных образов, эмоций, мыслей, ментального осмысления, обычных тревог и внешних стрессовых факторов, которые являлись обычными составляющими человеческих снов.

Как и у всех видящих, время от времени у него случались Барьерные прыжки во сне.

Пока он спал, у него также бывали флэшбеки… связанные с травмами, связанные с войной, связанные с вампирами… но он на самом деле не считал это снами. Это тоже больше походило на Барьерные прыжки, просто другого типа.

Несколько раз он даже занимался во сне Барьерным сексом.

Это было в основном с людьми.

Конечно, большую часть своей жизни Блэк прожил на этой версии Земли с очень малым количеством видящих. Долгое время он не знал, что в этом мире вообще живут другие видящие.

Он думал, что он один.

И в эту ночь Блэк тоже не ожидал сна.

По правде говоря, он сомневался, что вообще уснёт.

Он знал, что он истощён. Если бы он раньше не догадывался, то уж точно сообразил бы, когда осознал, что слишком устал, чтобы отреагировать на то, как его жена притягивает его член своим светом, проводит по нему руками и слегка подначивает завалить её на спину.

Конечно, она делала это сдержанно.

Она была… вежливой.

Более вежливой, чем был бы он сам, будь у него хоть половина энергии, которая, похоже, имелась у неё — а также вдвое меньше беспокойства и стресса.

И всё же самого факта этой сдержанности, ощущения этой сдержанности, ощущения этой полу-любопытствующей, полушутливой, полусерьёзной, полувопросительной тяги в её свете оказалось достаточно, чтобы сделать его твёрдым как блядский камень, а также вызвать тошноту от боли разделения. Хотя он чувствовал, что его свет совершенно опустошён, а от нехватки сна начинаются галлюцинации.

Этого оказалось достаточно, чтобы ему захотелось послать всё к черту и всё равно попытаться её трахнуть, даже если он большую часть процесса будет находиться наполовину не в себе… даже если ему придётся уговорить её самой сделать всю физическую работу сексуального акта.

Он хотел и раньше.

Он захотел ещё сильнее после того, как она вернулась с этим жутким, блядь, укусом на руке, притягивая его, прося контакта, секса, выражения привязанности.

Затем Лурик сказал, что у неё сотрясение, и физические нагрузки исключаются.

Он сказал себе, что они сделают это сегодня ночью… самое крайнее — завтра.

Он сказал себе, что может быть, это даже удержит её здесь.

Может, часть проблемы в том, что он её не трахает.

Может, им нужно трахаться, пока они оба не погрузятся в свет друг друга настолько, что она не сможет никуда отправиться без него. Может, всё это его вина, потому что он не заботится о ней в этом отношении, кажется, уже несколько недель.

Может, это его вина, потому что он всё ещё не забыл ситуацию с Ником. Может, это его вина, потому что он переживает эту историю с Ником даже тяжелее, чем она сама.

Он это сделает.

Он определённо, блядь, хотел это сделать.

Он представил на себе её рот, как она дразнила его уже который день, и боль рябью пробежалась по его свету, заставив его затвердеть ещё сильнее.

Его разум с головой ушёл в это соитие, где они привязаны друг к другу ремнями, где он стискивает её бедра, удерживает её под собой, пока…

Он открыл глаза.

Он открыл глаза и моргнул от слишком яркого света.

Солнечный свет ослепил его, заставил прищуриться, и Блэк поднял ладони, заслоняя лицо. Он гадал, насколько же он заспался, если солнце так светило в их окна. Он гадал, разбудило ли оно Мири…

На его запястьях не было ремней.

Он лежал на чём-то жёстком.

На чём-то, что определённо не было его кроватью.

Он полностью открыл глаза. Он смотрел на синее небо, местами испещрённое белыми облаками, похожими на грозовые. Он моргнул, странно не заботясь о движении — по крайней мере, в первые секунды после пробуждения.

Он медленно сел.

Медленно посмотрел на своё тело.

Он был обнажён.

А ещё он лежал на густой короткой траве.

Трава была на удивление мягкой, почти приятной для голой кожи его бёдер и лодыжек, хотя немного щекотала тело. Она была мягче любой травы, на которой он когда-либо сидел. Настолько мягкой, что это сбивало с толку и заставляло задаваться вопросом, трава ли это на самом деле.

А ещё она была странного цвета.

Узкие листья в основном были яркого зелёного оттенка новой зелени, но отсвечивали радужно-синим, когда лучи солнца падали на них под нужным углом. Повернув голову, Блэк посмотрел на гряду холмов вокруг него, глядя, как эта трава переливается на лёгком ветерке словно жидкость.

Ветерок был прохладным. Но ему не было холодно.

Пару секунд он сидел там, моргал и разглядывал окружение.

Его разум впитывал детали — поначалу тихо, но с нарастающей тревогой.

Ну… может, не тревогой.

Не совсем.

Но у него было дохерища вопросов.

Он уставился на полосу деревьев, которая начиналась сразу справа от него и тянулась по краю мягкого перекатывающегося волнами поля, на котором его сидящее тело образовывало маленькую точку.

Деревья были странными.

Нижние две трети ствола вообще не имели веток, но тянулись неимоверно высоко, и только в сорока, а то и в нескольких сотнях футов от земли начиналась густая крона. Блэк уставился на эти тёмно-зелёные кроны, замечая синеватые отсветы в листве, которые вторили оттенку травы.

Какая-то химическая реакция? Избыток хлорофилла?

Он хмуро смотрел на них, жалея, что не уделял больше времени изучению ботаники.

Он был практически уверен, что сейчас видит сон.

Было так тихо, что он слышал шелест травы на бесшумном ветерке. Он слышал каждый свой вдох. Ровное биение сердца за рёбрами казалось громким, удивительно громким, но не особенно его беспокоило.

Он посмотрел по сторонам и задался вопросом, что должен значить этот его сон.

Это умиротворение? Его разум даёт ему умиротворение?

Боль кольнула его руку.

Блэк ахнул, отдёрнув её от травы.

Посмотрев вниз и моргнув, он увидел переливающееся сине-белое пятнистое существо, смотревшее на него. Будучи размером примерно с мышь, оно смотрело на него так, словно не понимало, куда подевалась та смуглая, мясистая, потенциально вкусная штука — рука Блэка.

Блэк хмуро уставился на это.

— Отвали, — сказал он существу, глядя на его заострённый носик, огромные светло-серые глаза, странные щупики на морде, которые нельзя назвать усами. — Ты обламываешь мне дзен, крысоштука.

Оно моргнуло двумя парами век.

Первые были прозрачными. Вторые — тёмно-синими, как большая часть его тела.

Блэк присмотрелся к нему, замечая больше деталей.

То, что он по ошибке принял за шерсть, теперь больше напоминало перья. Ушей у него не было, зато имелось странное безволосое лицо, которое делало его почти похожим на примата.

— Ты что такое? — спросил он, всё ещё разглядывая существо. — Птица? Мышь? Крохотная макака? Что это, блядь, за нелепый нос такой?

Когда существо не пошевелилось, Блэк фыркнул.

— И что за окрас? — добавил он, махнув пальцами в сторону животного. — Камуфляж, приятель. Разузнай, что это такое. Ты окажешься в чьём-то желудке. Ради твоего же блага надеюсь, что ты невкусный.

Оно снова моргнуло.

Сначала закрылась одна пара век, затем вторая.

— Ну, — фыркнул он. — Во всяком случае, ты храбрый, — он во второй раз показал жест, глядя, как существо следит за его пальцами своими серыми глазами. — А теперь иди. Отвали. Что, если бы я захотел тебя сожрать? Что, если бы я решил укусить тебя? Попробовать, вдруг ты вкусный?

Существо смотрело на его лицо.

Оно моргнуло, наклонив головку.

Блэк послал слабое сканирование.

Как только он коснулся его своим светом, существо резко выпучило глаза. Встревоженно топнув толстой задней лапкой, оно развернулось и ускакало в сине-зелёную траву.

Блэк проводил его взглядом, озадаченно поджав губы.

— О как, — выдал он.

Когда существо скрылось из виду, он выдохнул и посмотрел на сине-белое солнце.

Затем взглянул на свои ноги.

Он решил прогуляться.

* * *

Сначала он пошёл вверх по травянистому холму, подумав о лесе.

Странно было расхаживать голышом, но пока что нагота не слишком его беспокоила.

Он не видел никого вокруг, так что это не имело никакого значения, если не считать возможного солнечного ожога.

Он всё ещё считал это сном.

Он начал задаваться вопросом, не попал ли он в какую-то Барьерную конструкцию, пока спал. Не в такую, которая привязывалась к Земле, а в конструкцию, которая находилась полностью в Барьере — о таких он слышал в детстве, их использовали старшие видящие. Давным-давно, в Памире, ещё до Первого Контакта с людьми на Старой Земле они использовали такие пространства, чтобы просто провести время в Барьерной версии виртуальной реальности.

Где бы он ни находился, это место не казалось опасным.

Земля продолжала быть странно тихой.

Блэк не слышал птиц. Никаких насекомых не жужжало вокруг его лица. В то же время он всюду вокруг себя ощущал жизнь; она пропитывала его живой свет, придавая ему странный заряд энергии вопреки тому, каким уставшим он всё ещё был, каким измотанным оставался его aleimi от беспокойства и нехватки сна.

Блэк шагал по мягкой траве, неспешно поднимаясь вверх по холму.

Оттуда он спустился в небольшую долину, затем поднялся на следующий холм.

Он проделал это ещё несколько раз, минуя участки с деревьями — некоторые из них были такими же деревьями с белой корой и без веток; другие, более низкие и приземистые обладали тёмными и более грубыми стволами.

На этих меньших деревьях Блэк видел цветы — широко распахнутые бутоны, похожие на цветы гибискуса с тёмно-синими лепестками, поразительно розовой пыльцой и тычинками. При ближайшем рассмотрении они оказались не такими похожими на гибискус, как ему показалось ранее.

Он продолжал шагать.

Может, на четвёртом или пятом холме, самом крутом из всех, на которые он поднимался, Блэк окинул взглядом окружающие земли.

Он встал под одним из деревьев с белой корой и посмотрел вверх вдоль ствола, который тянулся, наверное, на тридцать метров, а то и выше, чем ему казалось с его ограниченной точки обзора. Нижние ветки, пожалуй, находились примерно в двадцати пяти метрах над землёй.

Та мягкая трава всё ещё ковром стелилась под его босыми ступнями.

Хмуро глядя вверх, на гладкий белый ствол без единого изъяна, Блэк погладил его поверхность одной ладонью. Его слегка нервировало то, какой мягкой была эта кора.

Посмотрев вниз по склону, он увидел вдалеке море.

Слева от него океан накатывал на безупречный белый пляж — возможно, самый белый и самый чистый пляж, что он видел в своей жизни. Песчаные утёсы, поросшие деревьями, возвышались к северу — ну, или это было бы севером на Земле, учитывая положение солнца.

Справа от него находился другой огромный водоём, но с этой стороны Блэк видел землю на другом конце, так что это была скорее бухта или какой-то залив.

Это казалось знакомым.

Всё это выглядело знакомым.

Вся эта знакомость собралась в единую картину, когда он посмотрел на этот вид ещё несколько секунд.

В то же мгновение Блэк осознал, насколько это очевидно. Он посмотрел по сторонам, ошарашенно поворачиваясь по кругу. Наверное, он бы заметил это сразу же, если бы не страдал от депривации сна, если бы его разум не твердил ему, что всё это нереально, что он смотрит на совершенно вымышленный ландшафт, что-то, выдуманное разумом взрослого видящего, который провёл слишком много времени в пещерах медитации на южной границе Китая.

Однако теперь он знал, где находится.

Он смотрел на Сан-Франциско.

Ну… он смотрел на землю, на которой находился бы Сан-Франциско, вот только земля осталась совершенно нетронутой, а растения и животные эволюционировали иным образом.

Если бы никто не построил…

Ну, ничего вообще.

Блэк смотрел на воды того, что должно быть заливом Сан-Франциско.

Вода была такой голубой, такой прозрачной, что он смог смотреть на неё лишь первые несколько секунд.

Он всё ещё смотрел, когда увидел их.

Косяк примерно сотни вертикальных плавников скользил по воде.

Они рассекали поверхность, как стекло, двигаясь с красотой и грацией, которая захватила его свет, заставила его пристально уставиться, хотя его глаза защипало.

Блэк понятия не имел, почему он так отреагировал.

Он понятия не имел, почему красота этих чёрных плавников, скользивших под высоким, свободным от загрязнения синим небом, вызвала в его груди столько эмоций.

Он наблюдал за ними, пока они не уплыли из поля его зрения.

Только когда он уже не мог их видеть, он осознал, какими огромными они должны быть, чтобы он рассмотрел их с такого высокого и отдалённого места.

Блэк опять посмотрел вниз холма, на полуостров, где должен располагаться Сан-Франциско. Увидев протяжённость полей вокруг холмов, усыпанных белоствольными деревьями с высокими кронами, он ощущал лишь тишину.

Но это не то, как он обычно описывал тишину.

Эта тишина кишела жизнью.

Она кишела светом, каким-то задержанным дыханием, потенциалом.

Он мог бы умереть здесь, подумал Блэк.

Это место, в котором он мог бы умереть.

Посмотрев на воду, на океан, он увидел ещё больше животных, выпрыгивавших из воды и нырявших обратно. Затем он увидел крылатых существ, которые плотным облаком двигались над деревьями на утёсах ближе к воде. Блэк не мог понять, были ли это птицы. Энергия, которую они в себе несли, была какой-то иной. Их крылья были шире в размахе и казались скорее перепончатыми, нежели оперёнными, как его странный маленький приятель, который укусил его за руку.

Они тоже были переливающимися, но скорее зелёными, нежели синими. Блэк замечал проблески других цветов — кровавого и оранжевого, золотого и белого.

Они выглядели почти как динозавры.

Динозавры… но более красочные, без гигантских клювов или разинутых пастей, полных острых как бритва зубов. Вместо этого увиденные им создания имели небольшие головы, удлинённые тела, длинные ноги, вытянутые позади тел, и длинные хвосты.

Блэк смотрел, как они летят, и решил, что это вообще не динозавры.

Это драконы.

Он смотрел, как они ныряют в воду и взлетают с гигантской рыбой в когтях, а иногда и во рту.

Он смотрел, как они кружат и петляют из стороны в сторону, мечутся друг вокруг друга концентричными кругами. Их рты оставались открытыми, они бесшумно звали друг друга — а может, просто звук не доносился до его ушей и не нарушал эту невероятную тишину.

Блэк не знал, как долго он простоял там.

В какой-то момент его живот заурчал.

Вздохнув, он решил, что лучше двигаться дальше.

* * *

Теперь он слегка вспотел.

Он отправился к океану и пошёл поплавать.

Это показалось ему немного безрассудным… как минимум, в ретроспективе.

В то время плавание показалось ему самым естественным поступком на свете.

Как он мог смотреть на всю эту идеальную, прозрачную, бледно-голубую воду и не плавать в ней? Он видел, как волны накатывают на пляж из белого песка, образуя идеальные барашки. Кишащая в воде рыба виднелась настолько ясно, что это напоминало созерцание рыбы через стеклянные стенки аквариума.

Блэк поначалу осторожно пошёл вброд, говоря себе, что он только смоет пот и грязь последних нескольких дней, а также охладится после примерно часа, проведённого под солнцем.

В итоге он минимум час играл с прибоем.

Создания, которые не были морскими котиками, не были дельфинами… не были на самом деле рыбой… плавали прямо возле него, смотрели на него так, будто хотели поиграть. Не слишком настаивая, они уговаривали его покататься всем телом на прибое, оседлать эти прозрачные как стекло волны, раз за разом накатывающие на берег.

Блэк решил, что они выглядели почти как большие выдры, но вместо плоского хвоста и задних лап у них имелся лишь более толстый и более длинный хвост с полосами переливающейся кожи, которая заканчивалась со всех сторон почти как шлейф свадебного платья.

А размером они были ближе к крупной собаке.

Они тараторили ему что-то, а когда он прокатился с ними на нескольких волнах, они стали подплывать прямо к нему, бодать чёрными носами, тереться об него серо-белой шерстью. Звуки, которые они издавали, так сильно походили на речь, на язык, что Блэк невольно пытался их понять.

Он использовал свой свет, и в отличие от той маленькой синей штуки, которая укусила его за руку, они только подплыли ещё ближе, застрекотали ещё громче, словно хотели быть услышанными.

Блэк всё ещё не сумел разобраться с их языком, но из их света он улавливал только дружелюбие. Дружелюбие, любопытство, игривость, интерес.

Они его не знали. Он был новеньким.

Он был новеньким, и они присматривались к нему, но он был дружелюбным, играл с ними, так что он им нравился, он хороший.

Простота их принятия не походила на примитивность разума — по крайней мере, Блэку так не показалось, но он всё равно испытал странное облегчение.

Он им нравился. Волны хорошие, вода хорошая, солнце хорошее… Блэк хороший.

И Блэк тоже был с ними хорошим.

Но в итоге голод поманил его ближе к берегу.

Он пошёл вдоль песков в сторону утёсов, глядя на то место, где в знакомом ему Сан-Франциско находился Лэндс-Энд, а также ресторан Клифф-Хаус и Сатро-Батс.

Здесь он видел лишь те абсурдно высокие деревья, а также ещё больше тех драконьих существ, которые примостились на высоких насестах — когда не кружили над головой.

Блэк поднялся по холму, направляясь к утёсам и гадая, сумеет ли он найти какие-нибудь фрукты или что-нибудь, что его не убьёт.

Конечно, он понятия не имел, что здесь можно есть.

Он понятия не имел, можно ли здесь вообще что-нибудь есть.

Он даже не был уверен, будет ли поглощение пищи здесь действительно «поглощением пищи».

Он ещё не определился, насколько всё это реально.

Нехватка звука дезориентировала. На пляже стрекотание выдр-собак, шум волн, вода в ушах, даже его собственный смех — каким-то образом это сделало всё более реальным, даже вопреки тому, какой прозрачной и идеальной была вода, как приятно на лице ощущалось солнце, прикосновения тех холодных носов и пушистых тел к его коже.

Теперь, когда он ушёл от звуков накатывавшего прибоя обратно в леса, эта тишина вернулась, отчего ему снова казалось, что он бредёт во сне.

И всё же его голод, слабый запах соли и пота на коже, изредка попадавшиеся острые камушки под ногами, запах растений, ощущение ветра на влажных волосах, которое заставляло его слегка дрожать в тени под деревьями — всё это заставляло его задаваться вопросами.

Он слышал, что мастера-строители конструкций, способные делать такие штуки, воссоздавали жизнь до самых мельчайших физических нюансов.

Это могло быть сном.

Откуда ему знать, если он никогда не помнил своих снов?

В любом случае, Мири здесь не было.

Будь это реальностью, Мири была бы здесь.

Мири должна быть здесь.

Эта мысль вызвала завиток боли в его нутре и заставила его затвердеть.

Блэк изо всех сил постарался игнорировать это, но голод в плане еды, казалось, только усиливал боль по ней, а не приглушал.

К тому времени, когда он добрался до вершины утёсов, он уже снова вспотел.

Он уже собирался выйти на очередное поле на вершине холма, недалеко от песчаного края, где начинался обрыв, когда увидел впереди движение.

Замедлившись, он полуприсел, тихонько подбираясь к тому, что производило это движение.

Он слышал… фырканье.

Он видел, как они сопят и фыркают, и на ум пришли свиньи, какие-нибудь дикие боровы. Однако когда он подобрался достаточно близко и сумел присмотреться получше, они на самом деле не выглядели как свиньи. Во всяком случае, не больше, чем его другие местные друзья-животные могли соотноситься с видами в его родном мире.

Эти были чёрного и кровавого цвета, на их спинах торчали длинные чёрные и красные перья, а по бокам их толстых тел виднелись рудиментарные крылья. И они были такими приземистыми, пухлыми, с коротенькими ножками, что напоминали гиппопотамов или очень толстых коров.

Он гадал, умели ли они когда-то летать.

Каким бы ни было их эволюционное происхождение, теперь они явно не выглядели способными взлететь. Они были слишком толстыми, их крылья были слишком короткими, что Блэку эти части их тел казались совершенно бесполезными. Эти существа, видимо, были как четвероногие пингвины.

Он всё ещё разглядывал их, когда одно существо посмотрело на него и принюхалось плоским носом в его сторону. Его морда почти напоминала лошадь… или корову.

Однако его длинный нос был способен совершать более самостоятельные движения, он напоминал короткий слоновий хобот, как у тапира. Только на конце он был более широким и плоским, а также имел две большие ноздри как у свиньи.

Увидев на морде этого существа полное отсутствие страха, Блэк осмелился подойти ближе.

Стадо продолжало брести по утёсам сверху, тыкаясь в траву и стволы деревьев. Некоторые останавливались и принюхивались к нему, как первый, но их огромные пурпурно-чёрные глаза казались пустыми, пока существа вдыхали запах Блэка.

Он гадал, чем они питались.

Может, он мог за ними последовать.

Похоже, травой они не питались, и они определённо не выглядели плотоядными.

Блэк шагал среди них, время от времени даже протягивал руку, гладил красные перья и шерсть, когда животные, казалось, были не против.

Он прошёл с ними по всему верху утёсов, двигаясь неспешно.

Затем они постепенно начали спускаться по покатому склону с другой стороны.

Он находился на Лэндс-Энде. Он знал примерную форму этого острова.

Справа от него находился бы музей искусства Почётного Легиона, куда он однажды повёл Мири посреди ночи, искать Йена.

Странная мысль.

Тогда он так нервничал в её присутствии, чёрт подери.

Он даже тогда безумно хотел её.

Посмотрев на океан, Блэк наполовину ожидал увидеть мост у устья залива. Не мост Золотые Ворота, конечно же, но может быть, что-то серебристо-синее, что выглядело совершенно чужеродным, как и всё в этом месте.

Но вместо этого там была лишь поразительно голубая вода.

Он посмотрел на верхушки деревьев, подняв ладонь над глазами и щурясь, пока разглядывал листву над белыми стволами.

Он искал тех маленьких драконов, которых видел ранее.

Теперь он задавался вопросом, не были ли они родственниками этих пухленьких, обитавших на земле созданий. Он хотел посмотреть на одно из тех летающих животных вблизи, сравнить, насколько они похожи.

Он продолжал брести со стадом, положив ладонь на спину одного животного. Шагая, он уже почти забыл, что его рука лежит там; самое существо, казалось, совершенно не возражало, что Блэк идёт рядом. Оно несколько раз понюхало его, даже ткнулось плоским носом в его ногу и глубоко вдохнуло. Затем, похоже, оно решило, что он ничего так. Может, не с таким энтузиазмом, как выдры-собаки, но похоже, оно не возражало против его присутствия.

Так они шагали, пока не дошли до небольшой долины за холмом.

Здесь деревья заканчивались, оставляя плоскую местность, залитую солнцем.

Блэк увидел ряд странных деревьев… а возможно, зарослей.

Он посмотрел на них, слегка поразившись симметрии этих рядов.

Затем он тут же осознал, что понимает.

Это был забор.

Часть этого поля была отгорожена.

Блэк нахмурился и остановился, положив руки на бедра, пока корово-драконы толпились вокруг него и нюхали землю. Он видел, что они направляются к забору и слегка ускоряются, направляясь к тому, что ждало по другую сторону.

Корово-дракон, возле которого он шёл, остановился и обернулся на него.

Блэк посмотрел на его морду и невольно издал сдавленный смешок.

Он готов был поклясться, что это существо ждало его.

— Ладно, — сказал он, нарушая эту тишину как в церкви. — Я иду, братишка.

Он снова зашагал вперёд, опять по-компанейски положив ладонь на спину существа. Его взгляд не отрывался от этого забора. Он изучал его, пока они шли, хмурился, разглядывая похожие на лианы верёвки, которые поддерживали его целостность, а также деревянные или каменные то ли колышки, то ли штыри.

Должно быть, кто-то установил это здесь, подумал Блэк, глядя на эти колышки.

Это определённо выглядело рукотворным.

Кто-то построил этот забор.

Кто-то или что-то, чего он ещё не видел.

Он следовал за своим фыркающим коровьим другом по покатому склону холма вокруг забора, и как только они обошли его полностью, его взгляду открылись ряды более низких и приземистых деревьев с широкими тёмными листьями.

Он моргнул, уставившись на них.

Как и забор, они выглядели… не естественными.

Блэк всё ещё смотрел на них, когда корово-дракон рядом с ним, видимо, потерял терпение. Издав на удивление выразительное фырканье, он лягнулся задними ногами и быстрее засеменил вперёд, направляя свои пухлые ножки и круглозадое тельце вниз по склону, в сторону рядов тех деревьев с плоскими листьями.

Всё ещё хмурясь и переводя взгляд между забором и чем-то вроде фруктового сада, чёрт подери, Блэк последовал за животным и пошёл среди этих деревьев более культурного вида. Тогда-то он заметил, что с ветвей свисают оранжевые и розовые фрукты.

Он стоял под их тёмно-зелёной листвой, глядя на эти отяжелевшие ветви, когда услышал хрустящий звук.

Этот хруст вокруг него умножился.

Опустив взгляд, он увидел, что его фыркающие друзья с квадратными мордами радостно уминают фрукты, которые попадали на землю с веток. Блэк смотрел, как они фыркают и хрустят, доедают один фрукт и тут же принимаются искать следующий, обнюхивая землю. Теперь они полностью сосредоточились на поисках фруктов в низенькой траве под деревьями.

Блэк наблюдал, как его друг, с которым он шёл с самого Лэндс-Энда, нашёл свой фрукт и принялся довольно жевать его. Сок струился по его тёмно-синим губам, окрашивая чёрно-красную шерсть на шее.

— Вот ведь неряха, — Блэк щёлкнул языком.

И всё же он улыбнулся.

Ухоженные деревья и растения.

Фруктовый сад. Забор.

Он решил рискнуть.

Подойдя к ближайшему дереву, Блэк легонько подпрыгнул на пятках и схватил один из не подгнивших плодов, висевший на ближайшей ветке. Его пальцы сомкнулись на розово-оранжевом фрукте, и он приземлился на носочки, только слегка потеряв равновесие от головокружения. Его Блэк тоже списал на голод и, осмотрев слегка шероховатую поверхность плода, осторожно откусил кусок.

Его рот заполнился соком вопреки хрусткости плода и мягкости кожицы. Блэк невольно издал удивлённый и радостный звук, изо всех сил стараясь удержать мякоть и сок во рту, чтобы ничего не потекло по подбородку, горлу и рукам. Прожевав первый укус, он откусил ещё одну порцию и едва не закатил глаза от удовольствия. Плод был сладким, совсем чуточку кисленьким — как гибрид сливы, персика и китайской груши.

Но у плода имелся свой вкус — такого Блэк никогда не пробовал, и на ум не приходило хорошего сравнения.

Он умял фрукт за считанные минуты.

Затем подпрыгнул и схватил ещё один фрукт с ветки.

В его голове промелькнуло воспоминание о том, как он в детстве воровал фрукты со своей сестрой Мэрин. Он был таким маленьким, что даже ходить в траве было тяжело. Он помнил, как Мэрин поднимала его, чтобы он сумел сорвать маленькое твёрдое зелёное яблоко с дерева в саду его соседа-человека.

Мысль пришла и ушла, проблеск воспоминаний и ощущений, которые одновременно заставили его вздрогнуть и удивили своей яркостью.

Блэк впервые задумался, не умер ли он.

— Ты не мёртв, брат, — прорычал голос.

Блэк замер с набитым ртом.

Он быстро проглотил то, что было у него во рту, и едва не подавился.

Медленно повернув голову, он встретился взглядом с суровыми глазами, смотревшими на него из просвета между деревьями. Вопреки росту мужчины, он подошёл к Блэку так бесшумно, и его свет был таким неподвижным, что Блэк вообще его не почувствовал и не увидел среди света и тени от веток с фруктами.

Блэк осознал, что смотрит на это лицо, на стекловидные глаза, изучавшие его самого, на узкое скуластое лицо и длинный подбородок.

— …Пока что не мёртв, — закончил мужчина всё тем же низким рычанием.

До Блэка дошло две вещи.

Первое — мужчина говорил на безупречном английском с лёгким намёком на немецкий акцент.

Второе — он держал какое-то подобие оружия.

На протяжении долгого момента они оба не шевелились.

Они оба стояли там, точно обратившись в камень.

Затем до Блэка дошла третья деталь.

Это оружие было наведено прямо на него.

Глава 11 Зеркало

— Ну? — прорычал другой мужчина. — Говори.

Блэк смотрел на него, стоявшего на вершине небольшого склона, и хмурился.

Он поднял руки в знак капитуляции, но скорее по привычке из-за всех тех раз, когда ему наводили пушку в лицо, нежели из ощущения конкретного страха.

Он не думал, что этот парень на самом деле его застрелит.

— Серьёзно? — тонкие губы мужчины сурово поджались, и он шагнул в его сторону ниже по склону, нарочито целясь Блэку в лицо. — Довольно смелое утверждение, маленький брат.

— Маленький брат? — Блэк почувствовал, как его подбородок напрягся. — Да иди ты нахуй. И может, я просто предположил, что ты в своём уме. Ты хочешь застрелить меня за два фрукта?

— Три, — прорычал другой. — И может, я застрелю тебя из принципа. Мне необязательно убивать тебя. Я могу просто выстрелить тебе в ногу.

— Супер, — отозвался Блэк. — То есть, ты не психопат… просто мудак.

— Меня и похуже называли.

Блэк фыркнул, но не стал утруждаться отвечать.

Видящий с прозрачными глазами кивнул на корово-драконов, всё ещё хмуро поджимая губы.

— В любом случае, это не садизм. Это профилактика, — сказал он. — Как когда я стреляю по этим засранцам каменной солью, если они ломают забор и забираются в мой сад. Это должно отбить у них охоту делать это вновь.

Блэк сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Серьёзно? Из-за чего вся шумиха? Я бы заплатил тебе за чёртовы фрукты, но… — он выразительно показал на своё отсутствие одежды. — Я сделал это не из желания быть мудаком. Я был голоден.

— И поэтому ты наведался в мой чёртов фруктовый сад? — прорычал другой. — Голышом? — его прозрачные пронизывающие глаза не дрогнули. — Почему, блядь, ты не пошёл в общинный магазин? Любая из этих милых старушек пришла бы в экстаз от возможности накормить тебя. Учитывая излишки пищи, они бы часами суетились вокруг тебя, наверное, дали бы тебе поиграть с чёртовым детёнышем niselthi, пока они напичкивали тебя kilsrum и pripesti-astug, а также сводили со своими дочерями и сыновьями.

Всё ещё хмурясь, высокий мужчина добавил:

— …Или, чёрт подери, постучал бы в мою долбаную дверь, брат. Моя жена тебя накормила бы.

Посмотрев на обнажённое тело Блэка, и словно вспомнив, что на нём нет одежды, мужчина опустил оружие, всё ещё хмуро поджимая губы.

— Хотя нет, — пробормотал он. — Не надо. Мне меньше всего нужно, чтобы какой-то наркоша пугал моих детей.

— Наркоша? — Блэк нахмурился. — Какого черта это значит…?

— Ты ведь часть той группы, верно? Медитаторы? С побережья? Учитывая… это, — мужчина показал оружием на тело Блэка. — Я решил, что ты отбился от остальной группы. Нам говорили, что вы сегодня будете совершать свои прогулки грёз. Как подготовка к церемонии этой ночью.

Блэк уставился на него с совершенным непониманием.

Другой видящий мог с таким же успехом говорить на древнем санскрите.

Когда он ничего не сказал, Блэк покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я не выходил на прогулку грёз под психоделиками с другими коленопреклонёнными видящими, брат. Я потерялся. Я пошёл плавать… а потом проголодался.

Он умолк, не зная, что ещё сказать.

Он не был уверен, как много он мог рассказать.

Всё это начинало казаться слишком детальным для сна.

Но может быть, это всё ещё конструкция.

Может, этот видящий — даже архитектор конструкции. Он определённо обладал интенсивным светом. Вопреки упоминанию жены и детей, он имел в своём aleimi некоторые элементы монаха-затворника, словно он долгое время таращился в каменные стены пещер.

Однако он упоминал, что его жена где-то поблизости. Они проводили вместе здесь, в пространстве какой-то конструкции в Барьере?

Или это на самом деле могло быть… ну, реальным… в каком-то отношении?

Вспомнив, как он заснул — ремни, связка, его шутки про то, что он отправится с Мири — Блэк позволил себе впервые по-настоящему задуматься над этим. При этом он ощутил первые искорки страха. Он находился в месте, куда исчезала Мири?

Если так, то где, блядь, его жена?

Сосредоточив взгляд на другом мужчине, он осознал, что тот хмурится, рассматривая Блэка с той же интенсивностью, с которой Блэк изучал его.

Высокий черноволосый мужчина, похоже, производил свои ментальные расчёты.

Блэк впервые обратил внимание на его одежду.

Он носил чёрные облегающие брюки — почти похожие на одежду из его родного мира, но ремень на поясе был тяжёлым и удерживал различные инструменты. Кобура для оружия, которое он держал в руках, висела на бедре, но его грудь и одно плечо пересекал ремень, удерживавший нечто другое. За его головой Блэк заметил рукоятку.

Меч. Или какой-то большой нож.

Тут имелись вампиры?

— Тебе лучше подойти к дому, — сказал мужчина с прозрачными глазами после небольшой паузы. Фыркнув и смерив взглядом голое тело Блэка, он кисло добавил: — Ты близок к моему размеру одежды. Мы можем хотя бы одеть тебя, пока ты не забрёл в сад к кому-то другому. Отведём тебя к Совету. Может, кто-нибудь там тебя заберёт.

Блэк нахмурился, уставившись на это скуластое лицо.

— Заберёт? — он почувствовал, как всё его лицо напряглось. — Что, блядь, это зна….?

— Это была шутка, брат, — спокойно сказал другой, тихо щёлкнув языком. — Тебе нужно расслабиться, мать твою. Не ты поймал меня за вторжением. Или воровством. Думаю, я ещё охерительно дружелюбен, учитывая обстоятельства.

Однако его взгляд не отрывался от Блэка.

Он видел там насторожённость.

Раньше он не замечал — может, потому что этот видящий не бывал в этом состоянии сознания некоторое время — но у высокого мужчины с прозрачными глазами определённо имелись маркеры видящего с военной выучкой. Теперь, посмотрев на него в таком свете, Блэк готов был поклясться, что он построил карьеру того или иного солдата.

Это, мягко говоря, странно в сочетании с монашескими признаками.

Пока другой мужчина смотрел на него, его бледные бесцветные глаза выражали неприкрытую пытливость, вопреки тому, что маска разведчика скрывала его мысли.

— Ты разведчик, — сказал Блэк. — С военной выучкой.

Другой этого не отрицал.

И всё же Блэк видел, как усиливается насторожённость в этих глазах, похожих на стекло.

— Кто ты? — прорычал другой мужчина. Всё ещё пристально глядя на Блэка, он твёрдо добавил: — Почему это ты говоришь по-английски, маленький брат?

Явно всё ещё размышляя, высокий разведчик с прозрачными глазами нахмурился.

— Ты не один из тех, кто сбежал от Дренгов, — сказал он. — Ты не пришёл через портал. Но в то же время ты явно не отсюда, — его глаза слегка расфокусировались. Он вновь поднял оружие, но теперь уже не целился в голову Блэка. — Ты элерианец. Ну, ты что-то, во всяком случае. Не Сарк.

Мужчина продолжал пристально смотреть на Блэка, и та штука, что беспокоила его в Блэке, становилась всё более и более заметной в его прозрачных глазах, в этом бриллиантовом свете.

Блэк чувствовал, как в другом мужчине искрит подозрение.

Мужчина явно не доверял чему-то в нём — в самом Блэке, в его свете.

Однако Блэк не мог осмыслить, чем было это самое «это».

По правде говоря, он вообще мало что мог уловить от другого видящего напрямую.

Те небольшие проблески, которые доходили до него, напоминали шёпот, который доносился через какую-то другую часть света Блэка. Сам мужчина представлял собой крепость плотных сложных щитов, заряженных частотами света, которые казались Блэку почти физически осязаемыми, когда Блэк смотрел на них через свой aleimi.

Смотреть на aleimi этого видящего фермера-монаха-солдата — всё равно что смотреть на светло-голубой бриллиант жёстких, быстро движущихся частот.

По той же причине Блэк не опускал свои щиты.

И всё же было в этом свете что-то невероятно неподвижное.

Оно манило Блэка, хоть и заставляло чертовски осторожничать.

Кем бы ни был этот парень, он воплощал настоящую мощь.

Хуже того, он пытался скрыть от него этот факт.

Блэк по опыту знал, что видящие, которые такое скрывали, обычно оказывались видящими, которые могли не на шутку похерить тебя, если им вздумается.

Блэк всё ещё размышлял над этим и всматривался в лицо другого мужчины, когда увидел, что эти прозрачные глаза расфокусировались. Судя по его взгляду, Блэк знал, что черноволосый мужчина его сканирует.

Он не пытался скрыть это, то есть поступал вежливо по старомодным понятиям видящих, раз делал это в открытую. И всё же Блэк ощутил прилив нервозности, когда почувствовал первые проблески света другого мужчины.

Блэк не успел решить, стоит ли ему что-то сказать, и даже не понял, на что именно тот смотрел, когда низ его позвоночника затопило жарким жидким импульсом света.

У Блэка перехватило дыхание.

Его сердце подскочило к горлу, и он застыл как животное в капкане.

Он почувствовал, как что-то омывает структуры aleimi под его ногами и открыто их изучает. Он ощущал любопытство другого мужчины, его откровенные пробы. Такое чувство, будто кто-то схватил его там и принялся изучать, как какой-то безумный доктор.

Затем мужчина схватил его ниже за хребет света, и Блэк резко подскочил, выругавшись и хрипло втянув воздух.

Мужчина тут же сдал назад, отключившись от сканирования.

Блэк всё ещё ощущал, как реагирует его тело, хоть сканирование и закончилось. Всё это произошло так быстро, что его телу и более сознательным частям разума, похоже, потребовалось несколько секунд, чтобы нагнать. Сердце Блэка так сильно заколотилось в груди, что это причиняло боль. Его дыхание перехватило. Он почувствовал, как вся кровь отлила от лица.

Когда он, наконец, сумел заговорить, его голос напоминал рычание, звучал намного более гортанным и низким, чем обычно.

— Да какого ж нахуй хрена… — прорычал он.

— Извини…

— Извини? — в голосе Блэка зазвучало ещё больше угрозы. — Не делай больше так.

Вопреки этим словам его всего трясло.

Его трясло до такой степени, что он дышал-то с трудом.

За всю его жизнь никто и никогда не проделывал такого с ним.

Никогда. Ни на Старой Земле. Ни где-то ещё.

Никто и никогда не прикасался к нему там, не изучал эту часть его света.

Никто и никогда не был в состоянии увидеть эти чёртовы структуры, и уж тем более передвигать их и прикасаться к ним, словно он был какой-то лабораторной особью. Никто и никогда не замечал 99 % того, что жило в свете Блэка, особенно под его ногами. Никто и никогда даже не подумывал просканировать его там — никто кроме Мири, и то только после того, как он показал ей и попросил сделать это.

Только во время его медового месяца, когда он связывался со своей супругой.

Этот мужчина нацелился прямиком туда.

Он приблизился к самым личным, интимным частям света Блэка, изучал его так, будто мог видеть каждую деталь ясно как божий день.

Такое ощущение, будто незнакомец только что схватил его за член.

— Прости, — повторил мужчина. Он поднял ладонь в примирительном жесте, хоть его голос и звучал ворчливо. — Я не знал, что ты такой чувствительный внизу.

Блэк издал звук, полный неверия, но не совсем похожий на смех.

Мужчина продолжал держать ладонь поднятой.

— Расслабься, — сказал он. — Это была ошибка. Я извинился. Я не хотел причинить вред. Нетипично встретить брата или сестру, которые хоть относительно сознательны там, внизу. Особенно в таком юном возрасте, как ты. Я вообще не ожидал, что ты что-то почувствуешь, когда я это сделаю.

Сердце Блэка все ещё слишком сильно колотилось в груди.

— Ага, ну так вот, я это почувствовал, — прорычал Блэк. — Так что держи свой блядский свет при себе… брат.

Другой мужчина сделал вежливый жест, но Блэку не казалось, что этот его новый «друг» дрожит от страха.

Он сделал этот жест скорее для того, чтобы быть, ну… вежливым.

Однако Блэк вновь уставился на лицо этого мужчины.

И вновь ощутил тот проблеск знакомости.

Но в этот раз всё показалось более ясным.

Ну, он чувствовал себя более бодрым.

Он чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы помнить, почему лицо мужчины показалось таким, чёрт подери, знакомым.

Он видел его нарисованным на стене пещеры под Шипроком в Нью-Мехико. Он видел это сходство — чертовски похожее изображение, с поразительной детальностью прорисованное на скале, вплоть до бесцветных глаз. Этот мужчина — его живая, настоящая версия — мог выглядеть более обычным внешне, но сходство было поразительным.

Более того, Блэк осознал кое-что другое.

Этот мудак выглядел похожим на него — на самого Блэка.

— Ты — это он, — сказал Блэк.

Слова прозвучали зло.

Они прозвучали скорее как обвинение, нежели осознание.

Прозрачные глаза мужчины сверкнули, впервые сделавшись хищными.

В те же доли секунды его поза сделалась напряжённой, широкие плечи заметно сместились, принимая готовую к бою позу.

Изменение было таким незначительным в физическом плане, что Блэк, наверное, вообще не заметил бы его, если бы это изменение не сопровождалось колоссальным сдвигом в свете другого мужчины. Над его головой зажглись структуры — причудливые геометрические фигуры, разноцветные, радужные, состоящие из множества слоёв заряженных частот света.

Блэк за всю свою чёртову жизнь никогда не видел ничего подобного.

Он смотрел, как вращаются эти структуры, созерцал их почти материальность, квази-математическую точность.

Он смотрел, как они движутся и сменяются, наэлектризовывая его свет. И глядя, он чувствовал, что другой видящий заметил его взгляд. Похоже, он также ошеломлён его взглядом, как Блэк чуть раньше поразился, что другой видящий посмотрел на нижний хребет его структур и света.

Блэк почувствовал, как более воинственный настрой мужчины меркнет, зато пропорционально возвращается и увеличивается его раздражение.

— Ты кто, блядь, такой? — прорычал мужчина. — Ты собираешься мне сказать? Или мне придётся пристрелить тебя и самостоятельно волочь к старейшинам?

Однако Блэк едва слышал его слова.

Он знал.

Он не знал, откуда ему это известно, но он понимал, что он прав.

Он знал, кто этот засранец.

— Ты — он, — твёрдо сказал Блэк. Нахмурившись, он положил руки на бедра и уставился в эти стеклянные глаза, которые тут же прищурились.

— …Ты Меч. Ты блядский Syrimne d’Gaos.

Другой видящий не ответил.

Но его лицо вновь изменилось, ожесточилось, и прочесть его стало ещё сложнее.

Однако взгляд его глаз был предельно ясным.

Это был самый смертоносный взгляд из всех, которыми до сих пор награждали Блэка.

Глава 12 Семейный мужчина

— Жди здесь, — ворчливо сказал видящий. — Дай я тебе хотя бы принесу что-то из одежды.

Блэк нахмурился, но не потрудился возражать.

Скрестив руки на груди, он стал ждать, глядя по сторонам.

Видящий с прозрачными глазами оставил его стоять возле причудливо органического с виду здания, которое должно быть каким-то сараем, если только оно не было отдельной частью главного дома.

Чем бы оно ни было, ни одна из стен не выглядела прямой.

Вместо этого создавалось ощущение, что стены выросли прямо из земли, словно видящий и его жена уговорили деревья вырасти в форме постройки, но при этом они по-прежнему оставались живыми, создавая бесшовные деревянные, глинобитные и каменные стены, накрытые торфяной крышей, которая поросла той же короткой мягкой травой с синеватым отливом.

Посмотрев на главный дом и заметив, что тот был симметричнее, но всё равно обладал признаками той органической, как будто живой постройки, Блэк нахмурился. Его внимание привлекло движение на поле, которое находилось примерно на одном уровне с холмом.

Там находилось огромное пастбище, с четырьмя или пятью крупными одомашненными животными, которые, похоже, свернулись и мирно спали на траве вопреки тому, какими они были огромными. Блэк не видел, кто это такие, но они были больше лошадей и обладали длинными шеями.

Блэк всё ещё смотрел на животных, замечая длинные, похожие на кнуты хвосты, которые обернулись вокруг их лежащих тел и странных суставчатых ног, когда мужчина-видящий вернулся.

Он пихнул стопку одежды в грудь Блэка, фактически заставив его принять вещи.

Посмотрев на то, что ему всучили, Блэк нахмурился, но спорить не стал.

Он бросил стопку на траву, затем выудил пару штанов, сунул в них ноги и подтянул ткань до бёдер. Завязав спереди на удивление гладкие, похожие на кожу завязки, он потом выудил длинную рубашку и натянул её через голову, позволив ткани опасть вдоль его тела. Одежда была велика, но не слишком, и теперь, столкнувшись с каким-то подобием цивилизации, Блэк невольно испытывал благодарность за возможность одеться.

— Спасибо, — сказал он грубовато.

Другой мужчина фыркнул.

— Ах, так ты всё-таки знаешь это слово.

Когда Блэк наградил его суровым взглядом, видящий со стеклянными глазами мотнул головой и убрал оружие, сунув его дулом в кобуру.

Блэк невольно заметил, что оружие тоже выглядело странно органическим. Вопреки блестящей металлической поверхности, нечто округлое и плавное в дизайне наводило на мысли о ветках деревьев, а может, о каком-то животном.

— Моей жены нет дома, — сказал другой мужчина. — Я могу приготовить тебе еду здесь, или я могу отвести тебя в город. Наверное, она пошла посмотреть, не нужна ли помощь с собранием сегодня вечером.

Блэк нахмурился.

— С «собранием»?

Мужчина закатил глаза.

— Это не кучка ведьм, которые режут куриц и танцуют голышом, распевая песни.

Блэк почувствовал, как напрягся его подбородок — в основном потому, что именно так он и подумал. Всё это звучало определённо жутко и в духе фильма ужасов.

— …Просто многие из нас живут за городом, — объяснил видящий. — Мы собираемся вместе каждые несколько недель для общих встреч. Это собрание будет необычным, потому что на нём будут путешественники.

Похоже, заметив, как Блэк во второй раз хмуро поджимает губы, видящий с прозрачными глазами щёлкнул языком.

— Они медитаторы, — пояснил он. — Они смотрят в будущее на длительный срок. У нас здесь есть братья и сестры, которые занимаются этим почти на постоянной основе.

Похоже, заметив скептическую реакцию Блэка, видящий добавил:

— Думай о них как о шаманах. Или монахах, — черноволосый видящий сделал грациозный жест, поджав узкие губы. — Ну, ты понимаешь. В духе старых историй про Памир. До Первого Контакта.

Блэк кивнул.

И всё же он начинал напрягаться.

А ещё он пытался решить, стоит ли спросить у этого парня про Мири.

— Что насчёт твоих детей? — спросил он вместо этого.

— Они с ней.

Блэк кивнул. Затем, сделав такой вежливый жест, какой только сумел изобразить, он старомодно поклонился высокому мужчине — он не помнил, когда в последний раз делал такое. Определённо не делал с тех пор, как провалился в портал и оставил Старую Землю позади.

— Показывай путь, — пробормотал он. — Я последую твоему выбору в отношении того, стоит ли нам дождаться твою семью здесь или попытаться найти их в поселении… брат Сайримн.

Видящий посмотрел на него, и его стеклянные глаза напоминали зеркала, мерцавшие как твёрдые кристаллы.

— Ревик, — прямо заявил он. — Я не пользуюсь тем именем.

Блэк всмотрелся в его глаза.

И вновь он почувствовал и увидел там предупреждение.

Сохраняя нейтральное выражение лица, он один раз кивнул на манер видящих.

Заметив хмурое выражение, сохранявшееся на лице другого, он сделал свой свет вежливым.

— Хорошо, Ревик, — сказал он, одаривая его ещё одним вежливым полупоклоном.

Другой мужчина уставился на него с открытым скептицизмом.

Вместо того чтобы спорить с Блэком или даже оценить, говорил младший видящий с сарказмом или нет, Ревик развернулся на пятках и резко ушёл.

Слегка вздохнув — бесшумно, чтобы другой не услышал — Блэк последовал за ним, шагая позади высокого черноволосого мужчины с широкими плечами и пронизывающими стеклянными глазами, пока тот вёл Блэка к своему двухэтажному дому.

* * *

Ревик решил подождать свою жену.

В итоге Блэк очутился на его кухне, сидя на низеньком, но поразительно удобном стульчике странной формы, который стоял в углу у низкого стола. Стул находился почти у пола, но поскольку стол тоже не особо поднимался над землей, в итоге это оказалось для него идеальной высотой.

Ревик готовил еду.

Блэк наблюдал за ним, невольно испытывая любопытство.

Ему пришло на ум, что Даледжем знал этого видящего.

Как и Мика, Ярли, Джакс, Холо.

Как и та видящая, Рейвен, которая переметнулась в команду Чарльза.

Они все знали его по Старой Земле. Судя по слухам, которые доходили до Блэка, в том числе и от его собственной жены, Даледжем даже спал с ним.

Блэк поймал себя на том, что хочет задать другому видящему вопросы, но не стал этого делать.

Ему не нужно было долго размышлять, чтобы понимать — те вопросы, которые ему хотелось задать на самом деле, ни к чему хорошему не приведут. Например, вопросы типа: «Ты правда телекинетик? Правда, что ты убил тысячи людей во время Первой Мировой Войны? Ты правда вышел из укрытия примерно через сотню лет и убил ещё какое-то количество людей? Это ты разрушил Старую Землю, или это сделала твоя жена? Ах да, и нахера ты это сделал?»

Вместо этого Блэк остановился на том, что посчитал относительно безобидным.

— Мы кузены, — сказал Блэк, положив руку на низкий стол. — Ты знал об этом?

Видящий застыл.

Подняв взгляд от похожей на вок чаши, в которой он что-то помешивал, он уставился на Блэка секунд пятьдесят кряду.

Затем видящий позволил себе полуулыбку, весело щёлкнув языком.

— Gaos, — сказал он, снова принимаясь помешивать растительную массу и что-то вроде мяса над сине-зелёным пламенем. — Ты муж Мири.

Блэк выпрямился, всё его тело, свет и разум внезапно перешли в режим полной готовности.

Он уставился на видящего с прозрачными глазами, и шок рябью пронёсся по его свету, но другой мужчина, казалось, поначалу не замечал.

— Что ж, теперь всё кажется намного более логичным, мать твою, — задумчиво пробормотал мужчина, всё ещё пощёлкивая языком. — Но как ты сюда попал, брат? Где твоя жена?

Блэк мог лишь таращиться на него, пока сердце бешено колотилось в груди. Затем его разум по-настоящему включился в работу.

— Она не здесь? — прорычал он.

Ревик пожал плечами, помешивая еду длинной лопаточкой из какого-то тёмного дерева пепельно-серого цвета.

— Нет, насколько я знаю. Я не видел твою жену минимум неделю.

— Неделю? — Блэк нахмурился.

Подумав над этим, он продолжал хмуро смотреть на другого мужчину.

— Сколько раз ты её видел? — спросил он. — Здесь, имею в виду?

Ревик поджал губы, задумавшись.

— Пять? — произнёс он. — Может, шесть?

— В общей сложности?

— Да, — сказал мужчина, пожимая плечами. — Может, за год? Может, чуть больше. И возможно, я пропустил один-два визита. Похоже, она приходит скорее к моей жене. То есть, Мири отправляется туда, где находится моя жена. Иногда она проводит здесь несколько дней… или неделю-другую. Один раз она пробыла здесь несколько месяцев.

Блэк тупо уставился на него.

Потом он также тупо посмотрел на стол перед собой.

— Она посещала вас больше года? — изумлённо переспросил он. — Ты уверен?

Ревик кивнул.

Он на глазах Блэка выключил огонь, разложил по двум мискам овощи и тёмно-красную, похожую на мясо субстанцию. Обе миски были того же серого цвета, что и столовые приборы, которые он использовал при готовке. Всё это покрывал лаймово-зелёный соус, такой яркий, будто его окрасили чернилами текстовыделителя.

— Она говорит, что здесь время тянется иначе, — объяснил Ревик, достав столовые приборы из ящика стола и закрыв его толчком бедра. — Она говорит, что здесь время идёт быстрее.

Блэк сумел лишь кивнуть.

Он наблюдал, как его кузен, знаменитый — и скандально известный — Syrimne d’Gaos, или Меч Богов — несёт две миски к кухонному столу, а также зубчатые приборы, похожие на вилки, и кожаный пакетик с какой-то пудрой. Поставив обе миски — одну перед Блэком, другую перед соседним стулом — он положил между ними пакетик и ложку.

— Это пряность, — сказал он ворчливо. — Чертовски вкусная. Тебе стоит попробовать.

Блэк кивнул, но не слушал его на самом деле.

— Мири приходила сюда больше года. Она была здесь примерно шесть раз… может, больше. Однажды — на несколько месяцев?

Он не знал, зачем ему нужно опять это услышать.

Его кузен не казался ему тем типом видящих, которые могли быть неточными.

— Да, — просто сказал другой. — Это тебя удивляет? Даже с учётом всего того, что я сказал о разнице во времени?

— Это очень меня удивляет, — сказал Блэк. — По многим причинам, брат.

Ревик лишь кивнул, его лицо ничего не выдавало.

Усевшись на другой приземистый, похожий на лавочку стульчик — тёмно-оранжевый, а не голубой, как тот, на котором сидел Блэк — Ревик взял свой столовый прибор и немного помедлил, сделав жест над своей едой. Блэк помнил этот жест со Старой Земли.

Благословив свою пищу, Ревик не стал ждать, а воткнул столовый прибор в еду в своей миске и начал есть.

Ел он на удивление аккуратно.

— Что ещё Мири тебе рассказывала? — наконец, спросил Блэк.

Ревик пожал плечами, жуя. Он покосился на миску Блэка.

— Я думал, ты голоден.

— А я двадцать минут назад думал, что мне всё это снится, блядь, — прорычал Блэк. — Дай мне поблажку, кузен. Хотя бы во имя нашего кровного родства, если не видишь других причин.

Ревик вздохнул, щёлкнув языком.

Однако он не перестал есть.

Выражение его лица сделалось более задумчивым, пока он наколол на вилку ещё несколько кусков зелёного и красного вещества, затем положил их в рот и принялся жевать.

— Она сказала, что в вашем мире у вас проблемы с Миферами, — сказал Ревик после небольшой паузы. — И она беспокоилась, что её дядя Чарльз активно пытается завербовать тебя, а ты подвержен этой вербовке из-за того, что те… — он издал слегка забавляющийся фыркающий звук, словно ничего не мог с собой поделать. — …те «вампиры» сделали с ней.

Страх Блэка внезапно испарился, сменившись холодной яростью.

— Ты находишь изнасилование моей жены забавным?

Взгляд этих стеклянных глаз сместился, остановившись на нем.

— Нет, — произнёс он. В этот раз его голос звучал твёрдо, лишённым юмора. — Нет, брат. Ни капли. Признаюсь, я всё ещё пытаюсь уложить в голове всю эту историю с «вампирами»…

— Блядь, они реальны, — сказал Блэк всё таким же холодным тоном. — И это не особенно весёлая история, кузен. Сомневаюсь, что они показались бы тебе забавными, если бы ты сам с ними столкнулся.

Другой видящий признал его слова заверяющим жестом.

— Я приношу свои извинения, — сказал он. — Как я уже говорил, я всё ещё не полностью уложил в голове эту часть её истории, — его бледные глаза сделались пронизывающими, изучая лицо Блэка. — То есть, вы на самом деле сражаетесь с этими штуками? Этими вампирами? И дядей Мири, Чарльзом?

Блэк заставил себя расслабиться, отбросить хотя бы часть своей злобы.

Проведя пальцами по своим волосам, он нахмурился.

— Да… — начал он.

Но практически ничего не успел сказать.

— Привет! — радостно крикнул голос. — Привет-привет! Мы вернулись!

* * *

Голос был юным — то есть, голос не взрослого, а ребёнка.

Блэк всё равно застыл, а затем наклонился через стол, выглядывая из-за стены в сторону голоса.

Он слышал, что теперь в дом вошло несколько людей, шурша чем-то — словно они только что вернулись с большого похода по магазинам и несли с собой пакеты.

С таким же успехом это могли быть гигантские сумки с камнями.

Он просто сидел там, держа свет наготове, пальцами стиснув края стола, когда из-за стены появилось три фигуры — нет, четыре, поправился Блэк, когда увидел самую маленькую фигурку, прижимаемую к груди одного из взрослых.

Тогда он её увидел.

Его свет тут же расслабился от облегчения, от которого разум буквально оцепенел.

— Мири, — выдавил он.

Блэк встал и уже пересёк комнату ещё до того, как она остановилась, уставившись на него с поражённым недоумением. Она держала два полных пакета и наполовину поставила их на низкий столик возле двери, но тут застыла, глядя, как он приближается к ней.

Добравшись до неё, он не раздумывал. Он обхватил её обеими руками и крепко прижал к груди, вдыхая её свет, вдыхая сам её запах.

— С тобой все хорошо? — спросил он, когда, наконец, отстранился в достаточной мере, чтобы заглянуть ей в лицо.

Мири улыбнулась ему. Блэк увидел блеск слёз в её глазах, но она тут же смахнула их пальцами.

— Ты попал сюда, — произнесла она, и её голос переполнился изумлением. — Как, чёрт подери, ты сюда попал, Блэк?

— Я не знаю…

Окинув взглядом дом, в этот раз более намеренно, он почувствовал, как его aleimi формирует плотную защитную стену теперь, когда его жена очутилась в его объятиях. Осматривая это пространство, он также осознал, насколько хорошо его жена уже знала это место. При этой мысли в нём вспыхнула почти злость, когда он ощутил это в её свете.

У неё тут имелась целая жизнь — ну, или часть жизни.

Он знал, насколько иррационально реагировать в такой манере, но часть его ничего не могла с этим поделать.

В то же время его облегчение было таким интенсивным, что он не мог скрыть его из своего света или голоса.

— Мири, — произнёс Блэк, посмотрев обратно на неё. — У меня к тебе примерно миллион вопросов.

— Я бы удивилась, если бы у тебя их не было, — произнёс другой голос, заставив Блэка повернуться.

Красивая видящая с бледно-зелёными глазами, высокими скулами, смуглой кожей и полными губами улыбнулась ему. Её почти чёрные волнистые волосы свободно опускались до середины спины. Было в ней нечто дикое — тот же оттенок, который он уже заметил в своём кровном кузене. Сама мощь, исходившая из её света, заставила Блэка понервничать так, как даже её муж не заставлял.

Если она и заметила его оценку, это её не смутило.

Она дружелюбно улыбнулась ему, затем повернулась к Ревику, вопросительно вскинув бровь.

Её муж пожал плечами.

— Я нашёл его крадущим фрукты на заднем дворе, — сказал он будничным тоном.

Намёк на юмор скользнул по этим узким губам.

— … Голышом, — выразительно добавил Ревик. — Он подружился с тем стадом jaleisi, которое постоянно сшибает забор. Насколько я мог сказать, он помогал им в набеге на фруктовый сад.

Блэк услышал сухое поддразнивание в голосе мужчины.

И всё же он подавил желание нахмуриться.

Посмотрев обратно на свою жену, Блэк увидел, что она тоже слегка хмуро смотрит на него. Он не видел в её глазах или свете упрёка, скорее недоумение и лёгкую ревность из-за того, как долго он смотрел на супругу своего кузена.

«Не глупи, — послал он, ощущая прилив смущения, смешанного почти со злостью на неё за то, что у неё тут целые отношения с этими людьми. Выразительно поддев её своим светом, он крепче обнял её. — Ты меня блядь с ума сводишь, ты это знаешь? И ты притащила меня сюда, а потом бросила. Ты меня нахер бросила, Мири».

Прежде чем она успела ответить на это, он заговорил вслух.

— Он говорит, что ты месяцами приходила сюда, — прорычал Блэк. — Больше года.

В его словах звучало не слишком деликатное обвинение.

В то же время он всё ещё ощущал, что какая-то его часть осмысливает это, словно информация доходила до него концентрическими кругами, всё более глубокими и осознанными этапами.

Он ощутил, что просто от произнесения вслух это начинает казаться ему более реальным.

— …Он говорит, что ты была здесь пять или шесть раз, — добавил он.

Нахмурившись, он подумал, какой вопрос хотел задать ей первым, и при этом продолжал вплетать в неё свой свет — может, в какой-то жалкой инстинктивной попытке удержаться за неё.

Может, из-за менее зрелой и откровенной ревности.

Глядя на неё теперь, он чувствовал себя так, словно вообще не знал свою жену.

— Ты забываешь, что отправляешься сюда? — спросил он наконец. — Ты приходишь сюда в пустом состоянии, как это бывает дома, или…

Мири уже качала головой.

— Нет, — сказала она, крепче стиснув его руки — может, потому что ощутила его боль. — Нет, Блэк. На этой стороне я помню всё. Здесь — даже больше, чем в других местах, которые я посещаю.

— Других… местах?

— Да, — сказала она.

Мири переключилась на свой более бесстрастный, логичный тон. Блэк не мог решить, то ли это вызывало у него желание встряхнуть её, то ли это казалось ему очаровательным, учитывая, где они находились.

— …Другие версии Земли, — сказала она, говоря тем спокойным, академически невозмутимым тоном. — Я понятия не имею, сколько этих миров существует. Я побывала, может, в семи других вдобавок к этому. Я почти всегда приземляюсь приблизительно в одном и том же месте на планете… то есть, в какой-то версии Сан-Франциско.

Разум Блэка опустел, когда он попытался осмыслить это, но он кивнул.

— Укус на твоей руке… — начал он.

— Другая Земля, — тут же сказала она. — Здесь я ни разу не пострадала. Все травмы происходили с других версий Земли, Блэк. Никогда не с этой.

Блэк кивнул.

По правде говоря, он не знал, что ещё делать.

Он почувствовал, как свет Мири теперь реагирует на его близость.

При этом он почувствовал, как она открывается для него насколько, что боль разделения полыхнула, заставив его затвердеть, заставив румянец прилить к коже — по крайней мере, пока он не подавил это. Отчасти от смущения, отчасти от раздражения на неё, и, может быть, отчасти от раздражения на себя за то, что он вообще об этом думает. Но его свет инстинктивно открылся, как кулак, разжавшийся в его груди.

Он крепче обнял её, скорее рефлекторно, нежели обдуманно, и переплёл свой свет с ней, стараясь контролировать наплыв своих эмоций.

— Мири, — произнёс он, стиснув зубы. — Что это такое, чёрт подери?

Прежде чем Мири успела ответить, это сделала жена Ревика.

— Твоя жена — своеобразный портал на одного, — сказала она, улыбаясь и теперь уже сидя за столом, прислонившись к своему мужу.

Блэк повернул голову, посмотрев на неё.

Когда он перевёл туда взгляд, она уже наполовину сидела на коленях Ревика, обвив руками его шею и прижавшись щекой к его лицу. Одна её рука оказалась под его рубашкой и массировала его грудь, пока он целовал её в шею.

Когда Блэк отвёл глаза, его взгляд упал на маленького мальчика.

Он был самым младшим в семье — может, три-четыре года видящих, но по человеческим меркам он выглядел на восемь-девять месяцев, максимум на годик. Он смотрел на Блэка своими тёмно-синими глазами, слишком огромными для его личика, и не моргал.

Маленькая девочка, которая вошла с ними, теперь сидела на месте Блэка и ела еду из миски, которую Ревик оставил для Блэка. Наблюдая, с каким энтузиазмом она поедает пищу, приготовленную её отцом, Блэк едва ли мог обижаться на неё за еду.

В конце концов, он фактически оставил её остывать.

Ревик, похоже, заметил, куда смотрит Блэк, и пожал плечами, притягивая жену ближе себе на колени и запуская пальцы в её длинные волнистые волосы. Блэк заметил, что чем дольше его жена сидела здесь, тем более и более расслабленным становилось его узкое скуластое лицо.

— Кто первый встал, того и тапки, маленький брат, — сказал он Блэку, мотнув подбородком в сторону дочери и наполовину опустевшей миски. Его тон ничуть не был виноватым.

Блэк не потрудился ответить.

Его взгляд вернулся к маленькому мальчику.

Мальчик всё ещё смотрел на него, и его лицо выдавало интенсивную сосредоточенность, не характерную даже для видящего в таком возрасте. Он не смотрел на Блэка так, будто боялся его, или будто он ему нравился или не нравился. Он смотрел на Блэка так, как взрослые смотрят на другого взрослого, с которым точно встречались раньше — на взрослого, которого они точно знали, а теперь напрягали мозг, чтобы вспомнить, где и когда они встречались.

— Мы сегодня вечером отведём её к Зарат, — объяснила жена Ревика.

Когда Блэк лишь нахмурился, Мост повернулась к своему мужу, потянулась к его миске и засунула в рот кусочек красноватой, похожей на мясо субстанции. Её муж хлопнул её по заднице рукой, которой обнимал за талию, но ничуть не выглядел раздражённым.

Взглянув на Блэка, он пояснил:

— Одна из шаманов. Мы отведём Мири на встречу с одной из шаманов на том собрании, о котором я тебе рассказывал.

— С главной шаманкой, — поправила его жена.

Ревик легонько щёлкнул на неё языком, но когда она посмотрела на него, он лишь улыбнулся.

Блэк посмотрел на маленького мальчика-видящего, который сидел на коленях отца, и увидел, что эти синие глаза всё ещё смотрят на него. Тот сосредоточенный взгляд на лице мальчика, если уж на то пошло, сделался ещё более интенсивным, чем несколько секунд назад.

За исключением этих тёмных, поразительно красочных глаз, он выглядел в точности копией отца, начиная от узких губ до длинного подбородка и чёрных волос.

Маленькая девочка выглядела скорее как смесь их двоих, и по чертам лица, и по цвету глаз. Глаза были прозрачными, как у отца, но у каждой радужки имелось поразительное кольцо ярко-нефритового оттенка, как в глазах её матери.

Через несколько секунд Блэк решил, что хоть на её лице виднелись черты её отца, большую часть черт она всё же унаследовала от матери.

Он перевёл взгляд обратно на Мири и увидел, что она наблюдает за ним.

До него дошло, что здесь, в этом месте она другая.

Он и сам чувствовал себя другим.

Услышав его мысли, она крепче обняла его обеими руками.

— Думаю, это здешний свет, — сказал она. — Он такой интенсивный, что всё время чувствуешь себя словно немного под хмельком.

— Они не выглядят так, будто они под хмельком, — сказал Блэк, кивком головы показав на семью из четверых видящих, усевшихся за кухонным столом.

Он заметил, что малышка уже наполовину прикончила ланч Блэка.

Когда он перевёл взгляд на свою жену, Мири лишь пожала плечами.

— Они живут здесь, — просто сказала она. — Мы — туристы.

Глава 13 Дракон

Я осознала, что наблюдаю за Блэком, слегка беспокоясь из-за выражения на его лице, а также из-за того, каким ощущался его свет — не говоря уж о том, каким притихшим он был.

Ушло немало времени, чтобы объяснить ему всё.

Большую часть у него сохранялся тот отдалённый, сомневающийся взгляд золотых глаз.

Казалось, пока я говорила, он как будто отключался на долгие и короткие периоды времени, или я замечала, что он смотрит на Ревика и Элли, или на их детей, Лили и Нэрика, словно он всё ещё сомневался, снится ли ему сон, или они реальны, и он действительно находится в его доме.

Я не могла его винить за это.

В то же время я надеялась, что если я продолжу говорить с ним, объяснять всё, что нам удалось выяснить на данный момент, то сама суть происходящего начнёт откладываться в его сознании.

Я начала с детального описания всего, что я пережила на данный момент.

Я рассказала ему о том, что примерно после часа пребывания здесь я обычно вспоминала все визиты и разговоры, случавшиеся до сих пор, а также большую часть того, что случалось со мной на остальных версиях Земли, включая нашу собственную.

Я рассказала ему, как на каждой из разных Земель время текло по-разному, и что пока что на всех время текло быстрее, чем в моём родном мире. Я объяснила, что здесь оно текло быстрее всего — на версии земли, которую они называли Уртре, где разница во времени означала, что я могла провести здесь недели и всё равно вернуться домой через несколько часов или даже минут.

Я также рассказала ему, что Элли работала надо мной и моим светом, чтобы попытаться вернуть меня к собранию, которое состоится этой ночью. Она работала со мной, чтобы сосредоточиться на возвращении на Уртре в данный конкретный день — отчасти чтобы посмотреть, смогу ли я контролировать процесс с этой стороны. Стороны, на которой мой свет был более осознанным.

Я сказала ему, что мы с Элли обе посчитали хорошим знаком тот факт, что я сумела оказаться здесь в самый день открытия церемонии, хотя ничего не помнила, когда вернулась на нашу с Блэком версию Земли.

Элли надеялась, что мы сумеем поговорить с кое-какими старейшинами-мудрецами, видящими, которые месяцами, годами, десятилетиями… даже столетиями… медитировали в пещерах и проводили большую часть времени в Барьерных путешествиях на дальние расстояния, составляя карты мира за Барьером и в землях за Барьером.

Она объяснила, как тяжело будет вырвать их из этих путешествий, и насколько проще мне будет присутствовать на собрании, чтобы я сумела встретиться с ними лично.

Ну, и что более важно… чтобы они сумели посмотреть на мой свет и, возможно, помогли мне научиться контролировать то, что я могла делать.

Опять-таки, не знаю, сколько из этого отложилось в сознании Блэка.

Он сидел на краю деревянного стола, ел что-то, приготовленное мужем Элли, и смотрел на остальную часть дома, словно ожидал, что всё это вот-вот исчезнет.

Элли, похоже, понимала это лучше меня.

«В первый раз ты тоже была такой, — произнесла она в моем сознании. — Словно ты ожидала, что вот-вот проснёшься. Словно ты с радостью потакала нам, потому что всё равно на 99 % была уверена, что мы ненастоящие. Думаю, это в некоторой степени провоцируется самим физическим процессом прыжка. Но и психология должна играть большую роль. Сам факт нахождения в другом мире, наверное, сложно принять как реальность».

Помедлив и подумав над этим, она добавила:

«Есть и плюс, это значит, что тебе это лучше даётся. Может, не так быстро, как тебе хотелось бы… но ты адаптируешься к процессу. В этот раз ты практически знала, где находишься. Ты сразу узнала меня. Промежуточного лага почти не было, может, несколько минут или секунд… и то это по большей части физиологическое восстановление после самого прыжка».

Я кивнула, поджав губы и обдумывая её слова.

Однако я невольно беспокоилась о Блэке.

«Помни ещё одну вещь, — добавила Элли. — Мы для него практически мифические существа. Как единороги или снежный человек. Ревик, может, и приходится ему кровным кузеном, а Блэк, может, весь из себя атеист и циник, как ты говоришь, но я всё равно думаю, что мифы на него влияют. Я чувствовала это в нем, когда он уставился на нас. Особенно когда он пялился на моего мужа, что логично, учитывая, когда он покинул тот мир. Сложно объяснить, насколько значимая это была история на Старой Земле. Я тоже так до конца и не поняла, честно говоря».

Она пожала плечами, сделав глоток какого-то сока и устроившись под боком у своего мужа. «Как и ты, я воспитывалась людьми».

Выдохнув, она поставила кружку, смахнула длинные волосы с лица и прислонилась обратно к груди своего мужа, добавив:

«По правде говоря, иметь с тобой дело даже непривычно приятно. Ты понятия не имеешь, кто мы такие в этом отношении, и тебе всё равно».

Когда я нахмурилась, желая запротестовать, она отмахнулась от меня.

«Поверь мне, так намного, намного лучше для нас обоих. Я знаю, что Ревик особенно это ценит. Многие наши люди на Старой Земле видели в нём какого-то бабайку/тёмного ангела/серийного убийцу».

Я невольно расхохоталась над её формулировкой.

Элли улыбнулась в ответ.

Однако когда я посмотрела на Блэка, он слегка хмуро смотрел на меня.

Я не могла понять, о чём именно он думал, но я понимала, что его беспокоил тот факт, что он даже не слышал нашего с Элли разговора.

Элли обратилась к нему прежде, чем я сообразила, что сказать.

— Ты испытываешь какие-то проблемы, брат мой? — вежливо поинтересовалась она. — В плане нахождения здесь и более-менее адаптации…?

Блэк нахмурился, его очерченные губы поджались.

— Я проснулся в поле, — сказал он.

Элли кивнула.

Казалось, она ждала, когда он продолжит.

Когда он этого не сделал, она выдохнула.

Казалось, она хотела спросить его ещё о чём-то, но тут посмотрела на своего сына и нахмурилась. Её взгляд сделался озадаченным. Глядя то на сына, то на Блэка, то снова на сына, она помедлила, словно недоумевая. Её радужки на мгновение расфокусировались, затем сфокусировались обратно так быстро, что я едва заметила перемену.

— Ого, — сказала она, всё ещё озадаченно поджимая губы. — Ты действительно нравишься Нэрику, да? Никогда не видела, чтобы он так делал. С кем бы то ни было.

Проследив за её взглядом, я посмотрела на маленького мальчика, который всё ещё сидел на другом колене Ревика, свободном от Элли. Их сын, Нэрик, пристально смотрел на Блэка. Его синие глаза полностью сосредоточились на каждом движении, которое совершал Блэк, пока ел из миски. Блэк теперь тоже смотрел на него. Его золотые глаза казались нетипично светлыми в лучах солнца, струившегося в окно.

Он слегка хмуро посмотрел на мальчика, словно тоже не мог понять, почему ребёнок уставился на него.

Я покосилась на Ревика, всё ещё слегка улыбаясь при виде его сына и Блэка, но обнаружила, что муж Элли хмурится, глядя на Блэка как будто с негодованием.

— Я видел татуировку на твоей спине, — сказал Ревик.

В его словах звучало лёгкое обвинение.

— Что именно она означает? — продолжил Ревик, не останавливаясь и уже более выразительно. — Это необычная татуировка среди наших людей, брат. Такой дракон… такого размера. Занимающий большую часть твоей спины. И всё же она явно сделана чернилами видящих. Видящий нанёс её на твою спину. Зачем?

Блэк посмотрел на него, прищурившись.

Что бы ни подразумевал Ревик под этим вопросом, Блэк, похоже, явно знал больше, чем я.

Я увидела, как они смотрят друг на друга, и молчание затянулось чуть дольше нормального.

— Видящий, который владел мной на Старой Земле, сделал мне эту татуировку, — произнёс Блэк, и его голос оставался таким же бесстрастным, как и его глаза. — Против моей воли. Мне было двадцать восемь, — помедлив, он добавил с очень издевательской вежливостью: — Что касается её значения, подозреваю, что ему просто нравилось на неё смотреть, Прославленный Меч. Я бы сказал тебе спросить у него, но он мёртв. Он умер, и я перешёл к другому хозяину.

В этот раз я улавливала в большинстве слов Блэка лёгкие намёки.

Но подозреваю, что всё равно не уловила все.

Воцарилось молчание.

Затем Ревик посмотрел на свою жену, его подбородок напрягся.

Не знаю, говорили ли они между собой мысленно, но подозреваю, что так и было. Если уж на то пошло, то в стеклянных глазах мужчины-видящего разгоралось жаркое пламя, и он крепко сжал сына, сидевшего на его коленях. После долгой паузы, во время которой протекал их обмен, Ревик резко встал, выскользнув из-под своей жены, но забрав сына с собой.

Отвернувшись от жены, он наградил Блэка сердитым взглядом.

— Просто оставь моего сына в покое, блядь, — прорычал он. — Он мой сын. Посрать мне, кто ты. О, и между прочим? — он наградил Блэка ещё более гневным взглядом. — Она моя жена…

— Муж, — Элли мягко щёлкнула языком. — Прекрати.

— Что? — рыкнул Ревик, повернувшись к ней. — Посмотри на его чёртов свет! Ты мне скажешь, что не видишь этого? — показав на Блэка грациозным взмахом руки, он повернулся и наградил его холодным взглядом. Его голос понизился, сделавшись таким низким и угрожающим, что я подпрыгнула, в шоке уставившись на него. — Я знаю, кто ты, сраный мудак. Вот только вздумай сделать что-нибудь с моей семьёй, и я убью тебя… слышишь? Я тебя нахуй убью.

— Ревик! — Элли повысила голос, резко посмотрев на него. — Иисусе. Прекрати. Он ни хера не понимает, о чём ты говоришь!

— Ты в этом так уверена? — прорычал Ревик, повернувшись к ней. Всё ещё возвышаясь над ней, он гневно посмотрел на Блэка. — Может, он просто пока что не помнит.

— У него есть супруга, муж!

— Какое это имеет отношение?

Она в неверии уставилась на него.

— Ты сейчас ведёшь себя как псих, — сказала она после небольшой паузы, бросив на него раздражённым взглядом. — Погуляй с Нэриком, ладно? Ты его испугаешь. Он решит, что у папочки опять один из его моментов…

Ревик наградил её сердитым взглядом, но увидев что-то на её лице, он похоже сдался — по крайней мере, в достаточной мере, чтобы раздражённо щёлкнуть языком. Даже тогда он не стал спорить, а последовал её совету, крепко обнял сына и вышел с ним из комнаты.

Я ошеломлённо наблюдала, как он обходит стол и направляется к входной двери.

Я услышала, как дверь открылась, а через секунду плотно закрылась за ним.

Я продолжала смотреть в ту сторону, совершенно выбитая из колеи.

За те дни, недели и даже месяцы, что я практически жила в их доме, муж Элли лишь улыбался мне. А на Блэка он смотрел так, будто видел в нём угрозу своей жизни и семье.

— К чему всё это было? — спросила я, переводя взгляд между Элли и Блэком.

Элли выглядела слегка раздражённой, но Блэк фыркнул, наградив меня тяжёлым взглядом.

Когда я уже решила, что ни один из них ничего не скажет, Блэк низко прорычал:

— Великий Syrimne d’Gaos считает, что я Дракон, — сказал Блэк, бросив на Элли такой же раздражённый взгляд, затем посмотрел обратно на меня. — И видимо, по какой-то причине это означает, что я украду его ребёнка. И его жену.

— Дракон? — я хмуро переводила между ними взгляд. — Что это значит?

Воцарилось очередное молчание.

Затем Элли издала удивлённый смешок, уставившись на Блэка.

— Ты ей не рассказывал? — спросила она. — Твоя жена не знает о посредниках? О Пантеоне?

Блэк хмуро посмотрел на неё, тыкая похожей на копьё вилкой в мясо и овощи, которые приготовил для него кузен. Слегка рассмеявшись и щёлкнув языком при виде выражения на его лице, Элли закинула в рот похожий на виноград фрукт и раскусила его задними клыками.

— Это вроде как уморительно, — сказала она, всё ещё улыбаясь.

— Вот как? — теперь уже я хмуро уставилась на неё. — И почему же?

Элли повернулась, переводя на меня взгляд своих нефритово-зелёных глаз.

— По двум причинам, — сказала она, проглотив фрукт. — Во-первых, всё это время мы говорили с тобой, предполагая, что ты это знаешь. А во-вторых, — она адресовала эту улыбку Блэку. — …Мы оба давно уже поняли, что вы должны быть кем-то из существ пантеона. Вы оба, но особенно ты, Мири.

Кивнув на Блэка, она добавила:

— Мой муж повёл себя не очень вежливо, но у него есть свои причины. И он не ошибается. Ты действительно выглядишь как Дракон. Не в точности как он, конечно… Дракон, которого мы знали, был совершенно безумен. Но ты имеешь в своём свете кое-какие очень похожие маркеры.

Блэк нахмурился.

Закончив со своим ланчем, он оттолкнул миску и посмотрел на хозяйку дома.

— Уж извини, что спрашиваю, — хмуро произнёс Блэк, глядя на неё. — Но что с того-то?

Элли признала его правоту взмахом руки.

— Ну, — сказала она. — В «что с того-то» и заключается самое интересное, брат, учитывая, что такое Дракон. Но если отмахнуться от этого на минутку…

Она поколебалась, взглянув на меня, затем во второй раз сделала этот жест, напоминающий пожатие плечами.

— Дракон — отец моего сына, — сказала она будничным тоном.

Я нахмурилась, переводя взгляд между Блэком и Элли.

Долгое время никто из нас ничего не говорил.

Затем моё недоумение переросло в откровенную злость.

— Что? — переспросила я.

* * *

Мы все приготовились отправляться в город.

По правде говоря, я совершенно вымоталась.

Большая часть меня хотела проспать несколько часов в их гостевой комнате, но Элли уговорила меня не рисковать возвращением меня и Блэка на нашу версию Земли, поскольку сон в условиях стресса спровоцировал несколько прыжков и с этой Земли.

Она очень хотела, чтобы я встретилась с той видящей, Зарат.

Теперь они с Ревиком очень хотели, чтобы Блэк тоже повидался со старейшинами.

Муж Элли вернулся домой с сыном, может, через час, и к тому времени мы с Блэком и Элли сидели в их гостиной. Элли объясняла, что их сын, Нэрик был зачат через изнасилование существом, которое также называло себя Драконом, и чей свет — или душа, или как угодно называйте — пребывал в клоне ДНК Ревика.

Блэк большую часть истории таращился на неё так, будто она нам лапшу на уши вешала.

Однако он не прерывал её и не переставал слушать.

Странно, но дочь Элли и Ревика, Лили, похоже, тоже была очарована Блэком, несколько раз подходила и просто пристально смотрела на него.

— Отвянь, — наконец рыкнул на неё Блэк.

Я слегка поразилась, но малышка лишь рассмеялась.

Затем она подошла к нему и обняла, обвив ручками его шею.

Я тоже понятия не имела, как это воспринимать.

Когда я посмотрела на Элли, вскинув бровь, она лишь пожала плечами. На её лице, похоже, тоже воевали веселье и озадаченность.

— Ну же, Лили, — сказала она. — Оставь его в покое.

Лили выпрямилась, но тут же захихикала, посмотрев на Блэка.

— Он не против, — объявила она. — Он только притворяется угрюмым, — взглянув на маму, она добавила: — Он ведь папочкин кузен, верно? Значит, он семья. Почему я не могу обнимать его?

В ответ на это Блэк расхохотался, словно вопреки собственному желанию.

Мы с Элли только переглянулись, но я видела, как что-то в её нефритово-зелёных глазах расслабилось.

Я понимала, что что-то в Блэке одновременно озадачивает и интригует её. Это не злило её, как её мужа, но, похоже, вызывало у неё желание узнать Блэка получше. Вскоре после того как Лили отправилась искать своего папу и брата, Элли принялась закидывать Блэка вопросами, желая узнать всё об его происхождении на Старой Земле.

Я постаралась не завидовать тому, как Блэк прямо и без выпытывания ответил на все её вопросы. Вопреки тому, как настороженно он делился со мной своим прошлым, по крайней мере, до недавнего времени, я старалась не обижаться на то, каким прямолинейным он был с ней.

— То есть, эта часть тебя, — подтолкнула Элли, глядя на нас. — Эти части вас обоих… они не начинали проявляться, пока вы не завершили свою связь?

Поджав губы, я посмотрела на Блэка.

Он посмотрел на меня, словно тоже не думал об этом под таким углом.

— Да, — сказал он, все ещё глядя мне в глаза. — Да. Полагаю, так и есть.

— И вам обоим это не показалось значимым?

Посмотрев на Элли, Блэк издал наполовину раздражённый, наполовину весёлый смешок.

— Поверь мне, сестра, — сказал он. — У нас был целый ассортимент вариантов, которые могли послужить «предшествующим событием» для нас обоих. У нас дома был непрестанный парад «весёлых денёчков», полувоенные заговоры, бунты, человеческие культы, дядя Мири и его заскок «убить всех вампиров и поработить людей»… и самый давний друг Мири превратился в вампира и пустился в массивный загул убийств и изнасилований.

Нахмурившись, Блэк посмотрел на меня.

— А теперь ещё и эта ситуация с Мири, — добавил он, стиснув зубы. — У нас не было времени сидеть и строить теории о сверхъестественных существах, и кем из них мы можем быть, опираясь на религиозную чухню кучки монахов с мёртвой планеты.

Элли улыбнулась.

Я осознала, что она смотрела на Блэка почти как Лили, её дочь.

Они обе смотрели на него так, будто хотели его обнять.

Я не ощущала в этом ничего сексуального, но часть моего света всё равно взбунтовалась — отчасти защищая Блэка, отчасти вспыхнув ревнивым раздражением.

Тогда-то Элли посмотрела на меня, кивнув в сторону двери и улицы.

— Думаю, нам пора, — просто сказала она.

Её лицо приняло нейтральное выражение, когда она грациозно поднялась на ноги, оставив нас с Блэком хмуриться друг на друга с разных сторон низкого стола между нами.

Глава 14 Собрание

Через несколько минут мы все шагали по травянистому холму в сторону ближайшего города.

Это был недолгий путь, но Блэк оставался на удивление тихим, и не только потому, что большую часть времени он периодически сверлил спину своего кузена гневным взглядом.

Сам Ревик выглядел немного раскаивающимся.

По крайней мере, он не выказывал такой открытой враждебности.

Я видела, как он пытается говорить с Блэком, показывает на достопримечательности, сравнивает их для всех нас с тем, как они выглядели бы на Землях, которые знакомы ему и Блэку — очевидно, они были намного более схожими.

Блэк отвечал в принципе вежливо, но я чувствовала, что он всё ещё выбит из колеи до такой степени, что я чувствовала, что имела в виду Лили, когда говорила, что он ведёт себя куда более ворчливо, чем он есть на самом деле. В первую очередь я ощущала от Блэка смутную тревогу, большая часть которой, похоже, вращалась вокруг того, что имели в виду Ревик и Элли, когда называли его «Драконом».

Похоже, его не волновал тот факт, что Дракон сделал Элли беременной — или тот факт, что он предположительно изнасиловал её в том другом мире.

То, что беспокоило Блэка, сводилось к чему-то другому.

Когда я подумала об этом, Блэк бросил на меня тяжёлый взгляд, обернувшись через плечо со своего места, где он шагал рядом со своим кровным кузеном. Мы спускались по очередному холму и заходили в один из тех лесов с белыми стволами, направляясь в место, которое в нашем мире было бы финансовым центром Сан-Франциско.

«Конечно, меня это не волнует, — послал Блэк раздражённым мысленным голосом. — Я никого не насиловал. И не я отец этого ребёнка. Я жил на нашей Земле, когда этот ребёнок был зачат. О чём бы они ни говорили, всё это не имеет ни малейшего отношения ко мне».

Ревик, очевидно, это услышал.

Как минимум, отчасти.

— Я прошу прощения за это, — произнёс он низким голосом. Его немецкий акцент усилился, когда он добавил: — Моя жена считает, что ты можешь быть какой-то реинкарнацией.

— Реинкарнацией? — Блэк хмуро посмотрел на него. — Как? Я родился задолго до того, как эта штука напала на твою жену, — его губы поджались ещё сильнее. — Почему просто не признать, что вы ошибаетесь? Если та штука была Драконом, то я явно не Дракон.

Ревик нахмурился, кивнув.

Посмотрев на своего сына, который всё ещё пристально смотрел на Блэка серьёзными синими глазами, Ревик ничего не сказал, но его подбородок заметно напрягся.

Мы довольно быстро добрались до города.

Я уже бывала здесь несколько раз, в основном с Элисон, но осознала, что смотрю на него свежим взглядом, представляя, каким он должен показаться Блэку.

Палатки и киоски образовывали рынок в центре, внутри полукруга многоэтажных зданий с длинными окнами и округлыми каркасами в стиле модерн. Украшенные органической с виду резьбой, стены и колонны создавались таким образом, чтобы походить на всевозможные явления природного мира: деревья, лианы, цветы, листья, волны, корни, булыжники, водопады, ноги, когти, крылья, ступни, пальчики на ногах, руки, ладони, оперение, лапы, пасти, хвосты, зубы… даже волосы и уши.

Большинство очертаний было вырезано прямо в камне и земляных стенах, напоминавших необожжённый кирпич.

Из-за собрания городские рынки больше обычного походили на зоопарк.

Люди принесли с собой домашних животных в город — некоторых на продажу, некоторых для демонстрации на различных соревнованиях. Вместе с этим они принесли предметы искусства и одежду ручной работы, товары для дома, ювелирные украшения, оружие, миллион разных видов продуктов, сладостей, тортов, даже утвари и органических машин, предназначение большинства из которых я бы в жизни не угадала.

Судя по одному другому собранию, которое я здесь посетила, они во многом напоминали областные ярмарки в сочетании с городскими рынками, как те, на которые я в детстве ходила в Сан-Франциско.

Ревик извинился и пошёл искать вещи, которые нужны ему для дома.

Я заметила, что он забрал с собой сына.

Элли оставила нас через несколько минут, забрав с собой Лили. Она сказала, что пошлёт мне сигнал, когда найдёт Зарата, и когда будет знать, где и когда видящие Совета захотят встретиться с нами.

Поэтому мы с Блэком остались бродить в одиночестве.

Я взяла его ладонь и сжала, пока он не перевёл взгляд.

— Ты в порядке? — спросила я, всматриваясь в его лицо.

Я видела, как он колеблется, раздумывая над вопросом.

Затем он кивнул.

— Думаю, да, — посмотрев на меня, он крепче сжал мою ладонь и привлёк меня поближе к себе. — Вся эта история с Драконом…

— Это выбило тебя из колеи, — сказала я. — Знаю. Но что это значит?

Выдохнув с некоторым раздражением, Блэк провёл свободной рукой по своим волосам.

— Наверное, мне надо было объяснить тебе, — пробормотал он. — Просто это не казалось важным. И в отличие от твоего дяди меня вовсе не тянет воссоздавать каждую чёртову деталь Старой Земли на нашей версии.

Я кивнула, теперь держа его ладонь обеими руками.

Я понимала это. Правда, понимала.

— Так вот, эти создания, — сказал Блэк, выдохнув. — Они должны быть предками современных видящих. Их — целая раса, — крепче сжав мои ладони, он повёл меня между прилавками с едой и поделками. — Но есть ещё и что-то вроде «семьи» из них, — добавил он. — Об этом говорила Мост, когда упоминала «Пантеон». Эта группа должна иметь особенные роли в истории. Согласно мифам, они возвращаются раз за разом всякий раз, когда есть необходимость в этих ролях.

Он взглянул на меня, нахмурившись.

— Честно? Я всегда считал это дерьмом собачьим.

Я кивнула, ничуть не удивившись. Я бы наверняка посчитала так же, если бы выросла в его мире. Это звучало очень похожим на религиозные мифы.

— И всё же ты называешь Элли Мостом, — сказала я, слегка улыбаясь.

Я поддразнивала его, но Блэк ответил мне серьёзно.

— Ага, — сказал он, посмотрев на меня. — Мост — жена Меча, даже в мифах. Пожалуй, это два самых известных существа в Пантеоне. Они должны привести эволюцию целой волны жизни… которая часто заканчивается уничтожением планеты. Но в Пантеоне есть куча других существ. Одно из них называется «Дракон».

Я кивнула, слегка нахмурившись и подумав над этим.

— И они думают, что ты Дракон? — уточнила я.

Блэк вскинул ладонь, нахмурившись.

— Видимо.

— Но Дракон уже существовал в их мире, изнасиловал Элли, и она родила Нэрика.

Блэк снова выдохнул, взмахнув той же рукой.

— Видимо, — повторил он.

Я хмуро уставилась в землю, едва видя, куда я вообще шагаю.

— А может существовать ещё один, помимо тебя? — спросила я. — Может быть несколько Драконов?

Раздражённо щёлкнув языком, Блэк покачал головой, но не совсем в знак отрицания.

— Я не знаю. Куда более логичное объяснение — это то, что они попросту ошибаются, — заметил он. — Что я не Дракон. Что я просто напоминаю им его по какой-то причине.

— Может быть, — я задумчиво смотрела в землю. — Однако они, похоже, так не считают. Причём они оба.

Блэк снова выдохнул, но не ответил.

— Ты тоже в это не веришь, — заметила я. — Не совсем.

Блэк покосился на меня, раздражённо поджав губы.

— Ты действительно не помнишь визиты сюда? — спросил он ни с того, ни с сего. — Всё это время? Похоже, ты неплохо их знаешь. Моего кузена. Его жену.

Уставившись на него, я моргнула.

Я не могла не услышать злость в его голосе, не могла не ощутить её в свете Блэка.

— Я не помнила, — сказала я ему.

— Ничего из этого? — остановившись, он взмахом запястья и ладони указал на то, что нас окружало. — В нашем мире ты ничего из этого не помнила?

Я уставилась на него по-настоящему, поджав губы.

— Ты думаешь, я соврала бы тебе? — переспросила я. — О таких вещах?

— Я не знаю.

— Ты не знаешь?

Он нахмурился, пристально посмотрев на меня. Затем он щёлкнул языком и сердито посмотрел на палатки вокруг нас.

— Нет, — сказал он, раздражённо выдохнув. — Я не думаю, что ты соврала бы. Просто это пиздец как странно, Мири. Всё это. Ты приходила сюда целый, блядь, год…

— Дома наверняка прошло несколько недель, — напомнила я ему. — Максимум месяц.

— И вот куда ты приходишь? — прорычал он, вновь показывая вокруг нас. — Когда наш мир становится для тебя слишком? Когда ты пугаешься? Ты приходишь сюда? К моему чёртову кузену? К его жене?

Я уставилась на него.

Услышав в этот раз настоящее обвинение, я растерялась.

— Что? — переспросила я.

Увидев что-то на моём лице, а может, услышав это в моём голосе, Блэк нахмурился и отвернулся. Его свет отстранился, и он щёлкнул языком, покачав головой.

— Забудь, — пробормотал он. — Я просто… пытаюсь это осмыслить, Мири.

Он окинул меня взглядом, и из его света выплеснулась боль, такая интенсивная, что моё смятение лишь усилилось. Из моего света сочилась злость и обида, когда я смотрела на него, чувствуя не унимавшуюся боль, которая становилась лишь хуже, пока он смотрел на меня.

— Прости, — сказал Блэк, снова выдохнув. — Я не знаю, какого хера со мной не так. Я ревную. И я знаю, что в этом нет никакого смысла, что у меня нет никаких оснований, но я вроде как сердит на тебя.

Я просто уставилась на него, чувствуя, как в груди что-то сжалось, и пытаясь решить, что сказать.

— Может, всё дело в этом месте? — предположила я, вновь взяв его за руку. — Может, ты просто пытаешься всё осмыслить, как ты и сказал? Прийти сюда — немалый шок.

Отведя взгляд от меня, Блэк посмотрел на город, всё ещё слегка поджимая красиво очерченные губы.

— Может быть, — сказал он.

Однако в его голосе звучало сомнение.

Я всё ещё не до конца понимала всё, что чувствовала в его свете. Но я знала, что теперь он закрывается от меня щитами. А ещё я ощущала ту злобу на меня, о которой он говорил.

— Может, та шаманка скажет нам что-нибудь, — сказал Блэк.

Я кивнула, но ничего не сказала.

Я наблюдала, как он смотрит на рынок.

Он не переставал хмуриться, и тот суровый взгляд не уходил из его глаз, отчего они напоминали золотое стекло.

* * *

В итоге мы оказались там, где, похоже, собралась большая часть города, сидя на мягкой траве, поедая закуски и распивая пряный, похожий на вино напиток над длинной прямоугольной сценой. После того разговора мы в основном молчали, но смотрели бесплатные представления на главной площади, пока солнце не село.

Я знала, что мы в основном ждали Элли и Ревика.

Однако я не видела ни одного из них.

За день на сцене показали несколько представлений.

Несколько раз мы вставали и прогуливались, в основном, чтобы Блэк мог посмотреть на разных животных, но мы раз за разом возвращались на главную площадь — возможно, потому что это было самое очевидное место встречи, и скорее всего, Элли и Ревик пойдут туда, когда начнут нас искать.

Все представления на той сцене велись на прекси.

И не просто на прекси, а на более древней версии, чем та, что я пыталась учить дома, так что я понимала ещё меньше обычного.

Блэк кое-что переводил для меня.

Он перевёл два похожих на пьесы представления, несколько речей.

Между представлениями на нижних сценах играли музыканты, а артисты, похоже, всюду демонстрировали результаты своего труда, бродя в толпе и показывая нам драгоценные украшения и картины, давая представления с Барьерными проекциями и световыми шоу, интерактивные и сценические акты, сочетавшие в себе несколько разных элементов.

Мне очень понравилась одна маленькая девочка, которая то и дело поджигала себя.

Было в её выступлении что-то невероятно мощное, на удивление мощное, даже в отрыве от её возраста. К финалу выступления вся толпа готова была есть с её рук, девочка заставляла их смеяться и взвизгивать, охать и ахать, и конечно, бешено аплодировать в конце, когда она превратила всю сцену и большую часть мест для аудитории в ошеломительно реалистичную Барьерную картину футуристического мира, дополненную гигантскими животными и космическими кораблями.

Всё это было проделано невероятно искусно, в сто раз лучше любой компьютерной графики, которую я видела дома. Один лишь реализм — запах в воздухе, звуки, ощущения, настоящее головокружение, когда нас сбросили с высокого здания — делал всё почти пугающим.

Однако за исключением нескольких выдающихся кадров вроде этой девочки, я часто отключалась.

Я осознала, что вместо этого наблюдаю за аудиторией.

Что-то в их обычной реальности всё ещё выбивало меня из колеи — сам факт их повседневных будничных жизней усиливал чужеродность этого места куда мощнее любых значимых различий.

Вопреки незнакомым и продвинутым технологиям, которые я встречала на каждом шагу, это была на удивление сельская жизнь, которая ощущалась такой умиротворённой, какой мне никогда не доводилось испытать.

Практически с самого рождения я жила в крупных городах.

Я знала, что Элли и Ревику здесь нравилось.

Они заслужили это, и у них есть дети, так что всё это казалось мне логичным. У меня определённо сложилось ощущение, что именно такой жизни они хотели долгое время, в том числе и тогда, когда они находились на Старой Земле, играя в Мистера и Миссис Апокалипсис.

Но я гадала, как бы справились мы с Блэком, если бы когда-нибудь стали жить в таком месте.

То есть, на постоянной основе.

«Я бы прекрасно справился, док, — послал Блэк, весело улыбаясь. — Что? Тут недостаточно смертей, хаоса и психов-вампиров, чтобы развлекать тебя?»

Подумав над своими словами, он нахмурился. Когда он продолжил обдумывать это, веселье испарилось из его света и выражения лица.

В этот раз я не колебалась.

Забравшись к нему на колени, я обвила руками его шею и прильнула к его груди. Я почувствовала, что его свет и тело начали расслабляться, когда я посмотрела на него снизу вверх.

— Я не о себе беспокоюсь вообще-то, — сообщила я ему.

Блэк улыбнулся. Я почувствовала, как его свет скользит глубже в меня, осторожничая на поверхности, но при этом хватая меня почти агрессивно, вопреки мягкому взгляду его глаз.

— Со мной всё было бы в полном порядке, док. Обещаю.

Я скептически усмехнулась.

— Вот как. Ты так думаешь?

— Я знаю, — с уверенностью заявил он.

Я покачала головой, мягко щёлкнув языком.

— Я очень, очень в этом сомневаюсь, — фыркнув, я добавила: — Ты не фермер, Блэк.

— Мой кузен им тоже не был, пока не попал сюда.

Я закатила глаза.

— Ты вообще не такой, как твой кузен, — сообщила я ему. — Твой кузен весь источает ауру фермера-монаха-аскета. Конечно, в нем есть солдат и всё такое… но он здесь безумно счастлив. Вот почему ты его пугаешь.

— Почему ты решила, что я его пугаю? — он нахмурился, словно задумавшись над моими словами. — И почему ты решила, что я никогда не смогу быть таким как он, если вдруг когда-нибудь окажусь здесь?

Я фыркнула, уставившись в его золотые тигриные глаза.

— Мистер Миллиардер, пират Уолл Стрит, частный детектив и консультант по вопросам безопасности? Тебе правда нужно, чтобы я ответила на этот вопрос?

— Он был таким же на Старой Земле. Даже хуже.

— Неа, — сказала я, рассмеявшись. — Он вжился в эту роль не по доброй воле. А ты любой ценой пробивал себе дорогу к этой роли и с тех пор упиваешься ей.

Блэк моргнул, удивлённо посмотрев на меня.

Я видела, как он размышляет над моими словами, перекатывая их в своём сознании.

Я почти начинала гадать, не обидела ли его.

Но ещё через несколько секунд он нахмурился, словно посмотрев на площадь города свежим взглядом.

— Я бы дала тебе месяц здесь, — сказала я, крепче обвивая его шею руками и глубже скользнув в него своим светом. Я ощутила, как он отреагировал на это, прикрыв глаза, затем вновь поднял веки и посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

Я улыбнулась, целуя его лицо.

— Один месяц, — повторила я. — Затем ты бы начал чинить проблемы… и, наверное, им пришлось бы тебя вышвырнуть.

Фыркнув, Блэк крепче обвил меня руками. Выражение его лица посерьёзнело, когда он взглянул на меня, всматриваясь в мои глаза.

Он уже собирался заговорить, когда с другой стороны луга нас позвали голоса.

Я обернулась, и Блэк тоже.

Элли и Ревик стояли там со своими детьми. Они ладонями и светом показывали нам идти за ними.

Переглянувшись, мы с Блэком оба вздохнули.

— Пора к чокнутой леди-ведьме-доктору, — пробурчал Блэк, поднимаясь на ноги вслед за мной.

Глава 15 Пантеон

Они привели нас в какой-то длинный дом.

По крайней мере, мой разум назвал это длинным домом.

Это напоминало мне здания, которые я видела в детстве, когда навещала родственников мамы в индейских резервациях западной Канады, вдоль побережья Тихоокеанского Северо-Запада Соединённых Штатов и Аляски.

У этого здания не имелось резных шестов с тотемами спереди, но несущие балки украшались фигурами животных и деревьев, что создавало схожую атмосферу.

Когда мы вошли внутрь, обнаружилось, что каждый квадратный сантиметр белёных стен покрыт рисунками.

Как только мы вошли, Блэк сразу принялся показывать мне эти рисунки, мягко поддевая своим разумом и обводя фигуры в свете пламени.

Здесь не было окон — по крайней мере, их не было в пределах видимости, когда мы зашли за похожие на шкуры занавески, заслонявшие вход, и вошли в прямоугольный холл с высокими потолками. Единственный свет лился от нескольких костров, тянувшихся по центру комнаты. Самый высокий из них находился в дальнем конце и, похоже, имел своеобразный дымоотвод — дыру в потолке — прямо над ним.

Большинство видящих в комнате стояло небольшими группами вокруг того главного костра, но я видела и меньшие группы, бродившие туда-сюда и тихо переговаривающиеся.

«Пантеон, док, — сказал мне Блэк, привлекая моё внимание к себе. — Об этом я тебе рассказывал. Это они».

Я посмотрела туда, куда он подталкивал мой разум, и уставилась на обилие существ и цветов, нарисованных в центре одной из двух длинных стен.

В центре располагалось изображение Земли — ну, или одной из Земель.

Я почти сразу увидела подобие Элли.

Она стояла над этой сине-зелёной землёй, одной нарисованной ногой балансируя на её вершине. От детальности этого рисунка перехватывало дух, как и от его сходства с оригиналом. Нарисованная Элли была одета в замысловатое белое платье, её ступни и руки оставались обнажёнными. Бело-золотая молния вырывалась из её нарисованных рук, и она выглядела одновременно свирепой и на удивление умиротворённой, словно вся эта мощь легко удерживалась под контролем и использовалась только по необходимости.

Позади неё, видимо, находился её муж, Ревик. Его тёмный силуэт пересекал сине-белый свет нарисованного солнца.

Как и теперь, на рисунке его волосы были длинными, растрёпанными ветром, почти дикими. Он стоял спиной к зрителям и держал прямой меч, словно бросая вызов самому солнцу — а может, отдавая ему честь.

Его свет вздымался вверх, окружал и проникал внутрь света нарисованной Элли, создавая между ними своеобразный мостик света. А ещё он образовывал мост между тем поразительно ярким солнцем и Землёй.

Мой взгляд пробежался по остальной картине, ища больше знакомых фигур, знакомых людей.

Я не видела никого знакомого.

Однако я узнавала много того, что изображали эти образы.

Мне показалось странным, что так много животных с моей версии Земли включались во фреску здесь. Само их количество и детальность изображения каждого лица, каждой конечности, каждой лапы, ноги, руки, напоминало мне картины Иеронима Босха, которые я видела во время своей единственной поездки в Мадрид после колледжа.

Не только животные казались здесь странно чужеродными и уместными скорее в нашем мире, чем в этом. Большая часть образов, которые я замечала, тоже могла быть с Земли, на которой я родилась.

— Это Рыцарь, — тихо сказал Блэк, показывая на изображение мужчины на лошади. Его длинные волосы были забраны в узел на затылке. С пикой в одной руке и с мечом на бедре, он выглядел как настоящий старомодный рыцарь из средневековых времён. Я уставилась на изображение красивого лица с ореховыми глазами и на удивление человеческим выражением.

— Это Стрела, — добавил Блэк, показывая на другую фигуру. — Щит, конечно же, который по слухам является парой Стрелы…

— Где Дракон? — выпалила я.

Блэк посмотрел по сторонам.

Увидев, что Элли и Ревик тихо переговариваются с группой видящих, которые стояли у огня, Блэк взял меня за руку и повёл ближе к стене.

— Вот, — сказал он, показывая, как только мы подошли ближе к тому сегменту камня. — Это Дракон.

Я уставилась на зелёное, тёмно-синее и пурпурное существо, которое плыло сквозь пространство звёзд. Его хвост спиралью скрутился под изображением Земли. Под его лапами пылал огонь, освещая края его спины и заставляя крылья светиться.

Огонь также выходил из его пасти замысловатым, детально прорисованным завитком.

— Что это за создание рядом с ним? — я подошла ближе к стене, сжав ладонь Блэка, чтобы увести его за собой. — Выглядит почти как ещё один дракон…

Блэк нахмурился, глядя туда, куда я показывала.

— Черепаха, наверное? — сказал Блэк. — Я помню что-то о том, что эти двое вместе. Они вроде как выполняют дуальную функцию… типа, балансируют мир? Или Барьерное поле между мирами? Если честно, я был ребёнком, когда слышал большую часть всего этого. Детей обычно не учат детальным версиям мифов.

— Но они связаны? — спросила я, всё ещё глядя на фреску.

Шагнув ближе, я провела пальцами по камню, проследив то место, где связывались два этих существа и завитки света между ними.

— Смотри. Лапы Черепахи сливаются со спиной Дракона. Панцирь переходит в крылья. Пламя Дракона становится головой Черепахи, — всё ещё прикасаясь к картине кончиками пальцев, я обернулась к Блэку. — Похоже, их нарочно так нарисовали. Даже Мост и Меч нарисованы отдельно. Их части тел нигде не сливаются.

Блэк кивнул, склонив голову набок и разглядывая то же изображение.

— Я тоже это вижу.

— Но ты не знаешь, что это значит?

— Нет, — признался он. — Как я уже сказал, я был довольно маленьким. Не уверен, что именно…

Позади Блэка раздался голос, перебивший его.

— Они определённо очень связаны, — произнёс спокойный, низкий, культурный по звучанию голос. — Это очень древний миф, брат и сестра… неизвестный во многих современных пересказах.

Близость этого голоса заставила меня подпрыгнуть.

Но я мгновенно осознала, что дело не только в близости.

Кто бы это ни был, он говорил по-английски, как и мы с Блэком.

Я отвернулась от фрески и увидела сероглазого видящего с рыжевато-каштановыми волосами и лёгкой сединой на висках. Он был ошеломительно красив. Он выглядел более похожим на человека, чем любой видящий, которого я встречала до сих пор, включая Блэка. Я не могла точно сказать, что именно придавало ему такое сходство с человеком, но это дезориентировало меня.

Похоже, он не заметил мой пристальный взгляд.

Я почувствовала, что Блэк это заметил, но когда я посмотрела на него, выражение его лица сделалось пустым.

Старший видящий продолжил.

— Я знаю, что Элисон пришлось уделить некоторое время изучению старых книг… и медитировать много месяцев… прежде чем она сумела закончить это изображение.

Я опешила, переводя взгляд с него на фреску.

— Это нарисовала Элли? — тупо переспросила я. — Серьёзно?

Новоприбывший видящий кивнул.

Он продолжал смотреть на фреску, показывая грациозный жест одной рукой.

Как бы он ни походил на человека, он определённо двигался как видящий.

— Дракона называют неукротимой, созидательной силой, — объяснил мужчина-видящий. — По-мужски созидательной… «по-мужски» чисто в символическом смысле, конечно. По крайней мере, так учили меня.

Он взглянул на меня, улыбаясь.

Когда я улыбнулась в ответ, он продолжил тем же спокойным, немного учительским тоном.

— Дракон нестабилен, — добавил он. — Он — постоянное бурление созидательной энергии, и светлой, и тёмной… как какое-то промежуточное состояние в алхимии. Своеобразное проявление «первичного бульона», который может быть направлен в живую, движущую, разрушительную или созидательную силу. Он постоянно меняет формы, постоянно находится в движении. Эти постоянные изменения делают его потенциально могущественным в обоих направлениях. В тёмном и светлом, как я уже сказал.

Его палец показал на другое изображение, которое Блэк назвал «Черепахой».

— Черепаху иногда называют «Балансом», — добавил сероглазый видящий, взглянув на меня, затем на Блэка. — Я также слышал, как её называли «Логикой» или «Порядком», то есть первобытным порядком до зарождения жизни. Она чертёж, по которому создаётся жизнь. Если Дракон — это созидательный материал, то она — карта, которая задаёт ему форму, а потом фиксирует на месте, чтобы была внутренняя структура и стабильность. Говорят, что она приводит тьму и свет в равновесие.

Взглянув на меня и слегка улыбнувшись, он добавил:

— По той же причине её считают той, что балансирует все миры. Где-то есть книга о Драконе, которая рассказывает об этом.

— Это она? — я взглянула на Блэка, который теперь хмуро смотрел на сероглазого видящего.

Мужчина-видящий кивнул.

— Традиционно да. Большинство членов Пантеона имеют предписанный пол, хотя в разные времена большинство из них изображалось то женщиной, то мужчиной. Например, в одной из книг Дракон — это «она». Но обычно Дракон мужчина, Черепаха женщина. Говорят, что Баланс — как ось вращения для Дракона. Две разные стороны созидания. Которое разрушает и порождает… которое создаёт тень и свет.

Он улыбнулся, виновато склонив голову набок.

— …Но, боюсь, я очень сильно упрощаю, — сказал он. — Как и твой супруг, я узнал большинство из этого, когда был намного моложе, чем сейчас.

Сероглазый видящий приподнял руку в тосте для нас обоих.

Я впервые заметила, что он держит в руке напиток.

— Я Балидор, — сказал он, вежливо склонив голову. — Надеюсь, вы не против того, что я вас услышал… или вклинился в разговор. Я друг Меча и Моста. Я также вхожу в здешний Совет. Я подумал, что мне стоит представиться.

Я ощутила вспышку реакции в свете Блэка.

Мне определённо показалось, что имя ему знакомо.

Блэк подтвердил это, уставившись на лицо мужчины и словно вспоминая его черты.

— Балидор, — пробормотал он. — Не тот Балидор? Из Адипана?

Взгляд тех серых глаз переключился на Блэка.

— Боюсь, что тот самый, — ответил он.

Блэк покосился на меня, вскинув брови. Когда я не отреагировала, он посмотрел обратно на сероглазого видящего. Я понятия не имела, на что он реагировал, так что лишь озадаченно посмотрела на него, затем улыбнулась — возможно, отчасти из-за неловкости, потому что я была не в теме.

В этот самый момент к нам подошла видящая с азиатской внешностью.

Я немедленно увидела, что Блэк уставился на неё.

Его свет змеился извивающимися искрами, его взгляд беззастенчиво разглядывал её от лица до груди и талии, а затем и до ног.

Мой взгляд тоже скользнул к лицу женщины, затем к её фигуре.

Я определённо понимала, почему он пялится.

Она была ошеломительно прекрасной. Возможно, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела, и это учитывая Ярли, которая осталась в Сан-Франциско.

И это также учитывая Мост, на которую Блэк уже пялился ранее.

Ощутив боль, ударившую меня в грудь, я отошла от фрески на каменной стене и в процессе отодвинулась от Блэка, шагнув в сторону двери длинного дома. Я видела, как видящая-азиатка смотрит на Блэка, прищурившись. И это был не совсем дружелюбный взгляд.

Словно намекая, она поймала Балидора за руку и прижалась к его боку в не слишком деликатной манере.

— Это моя жена, — просто сказал Балидор, наградив Блэка чуть более суровым взглядом, затем посмотрев на меня. — Кассандра.

Я кивнула, теперь уже подавляя бурную реакцию в своём свете.

Когда Блэк продолжил пялиться на неё, я не смогла сдержать эту реакцию.

Не осознавая, что я собираюсь сделать, я пробормотала нечто вежливое.

Я не ждала ответа Блэка, видящей-азиатки или кого-то ещё.

Я не ждала, что он может мне сказать.

Честно, я понятия не имею, что именно случилось потом.

Я знаю, что я просто ушла.

Я сбежала, отойдя подальше от Блэка, потом отвернувшись от всех них. Я осознала, что шагаю, направляясь к выходу из длинного здания, и не вижу ничего перед собой.

В какой-то момент я услышала, что Блэк зовёт меня по имени.

Я слышала в его голосе озадаченность.

Я слышала и ощущала другие вещи, что-то вроде боли или обиды, но это я тоже не могла осознать. Я направилась к выходу, почти не оглядываясь.

Глава 16 Старший брат

Блэк смотрел, как Мири направляется к выходу из обширного пространства и нахмурился.

Он позвал её по имени… дважды.

Она даже не посмотрела на него.

Он всё ещё смотрел ей вслед, стискивая зубы, прокручивая в голове то, что он ощутил в её свете прямо перед её уходом…

Когда сильные пальцы стиснули его бицепс, заставив подпрыгнуть.

Блэк повернулся, напрягшись, и увидел те стеклянные глаза, сурово смотрящие на него, и узкие губы, поджавшиеся в недвусмысленно хмуром выражении.

— Можно тебя на пару слов? — прорычал Ревик. — …Кузен.

Блэк моргнул, уставившись на него.

Затем он нахмурился.

— Не сейчас, — сказал он, покосившись на дверь длинного дома. — Мне нужно…

— Да. Прямо сейчас.

Блэк повернулся, посмотрев на него.

— Нет, — сказал он. — Я думал, мы вот-вот начнём что-то с ведьмой-врачом…

Но другой видящий его не слушал.

Крепче стиснув его, Ревик наполовину повёл, наполовину волоком потащил Блэка в сторону от сероглазого видящего, похожего на человека, и его сногсшибательной жены с тайской внешностью. Он повёл Блэка мимо горстки других видящих, в сторону выхода из этого просторного помещения.

Высокий мужчина вывёл его на свободный участок комнаты — может, в двадцати метрах от двери, которая вела наружу — и отпустил его.

И он сделал это не деликатно.

Он отпустил его почти с толчком, от которого Блэк едва не потерял равновесие.

Жест был достаточно грубым и агрессивным, и содержал в себе достаточно пинка светом, что Блэк напрягся ещё до того, как повернулся.

— В чем, блядь, твоя проблема, чувак?

— Забавно, что ты спросил, — прорычал Ревик. — Я собирался задать тебе тот же вопрос, черт подери.

Блэк уставился на него.

Когда другой не продолжил, он нахмурился.

— В каком смысле? — спросил Блэк. — Что именно я сделал не так в этот раз, кузен, ибо я делал именно то, что…

Но Ревик не желал его выслушивать.

Похоже, он вообще его не слушал.

— Что она сделала? — прорычал Ревик. — Почему ты на неё злишься?

Блэк уставился на него.

Затем, осознав, что имел в виду другой видящий — а точнее, кого он имел в виду — Блэк стиснул челюсти.

Его голос превратился в рычание.

— Объясни мне, как что-либо, касающееся меня или её, вдруг стало твоим делом… кузен, мать твою.

И вновь Ревик, похоже, не смутился.

Резко показав в его сторону, он заговорил низким, злым голосом, акцентируя свои слова сердитыми щелчками языка.

— Ты сделал это нашим, блядь, делом, — сказал он. — Вот только что. Она нужна нам здесь. Более того, ты только что не на шутку взбесил моего хорошего друга… которому столько наших людей обязано жизнью и светом, что ты и за тысячу блядских реинкарнаций не выплатишь такой долг.

Голос Ревика зазвучал твёрже и немного громче.

— …А его не так-то просто взбесить. Балидор настолько невозмутимый, что взбесить его — это настоящее достижение, блядь.

Помедлив, он добавил ещё суровее:

— …И ты также оскорбил его жену.

Прежде чем Блэк успел что-то сказать, Ревик показал в его сторону почти агрессивным взмахом запястья, указывая на структуру в свете Блэка.

— Вы завершили связь, — прорычал он. — Я понимаю, что ты щенок, но у тебя же проблемы отнюдь не с дерьмом незаконченной связи… она твоя пара. Вы полностью вместе. Но всё в твоём свете говорит, что ты злишься на неё. Более того, я видел, как ты ведёшь себя с ней как мудак… уже дважды… даже не осознавая, что ты это делаешь. Оба раза это было с супругами других мужчин, к слову говоря. Оба раза это было с поразительным идиотизмом, который сложно учинить без предварительного плана…

Блэк почувствовал, как его лицо заливает жаром.

Прежде чем он открыл рот, старший мужчина перебил его.

— Обычно мне было бы посрать, — прорычал Ревик, резким жестом приказав Блэку замолчать. — Разве что я надрал бы тебе задницу, если бы ещё хоть раз посмотрел так на мою жену. Но при таких обстоятельствах… и учитывая, как ты молод, мать твою… видимо, слишком молод, чтобы знать, как подобает обращаться со своей супругой, блядь… я дам тебе бесплатный совет, младший кузен.

— Не хочу я твоих советов, блядь… — зло начал Блэк.

— Какая ж, блядь, жалость, — рявкнул другой. — Иди и поговори со своей женой, маленький брат. Выясни немедленно, почему ты её наказываешь, и исправь это. Пока Балидор не решил грохнуть тебя за то, что ты пялишься на сиськи его жены… или пока я не выбил из тебя всё дерьмо за то, что ты заглядывался на задницу моей жены.

Помедлив — может, чтобы дать его словам отложиться в сознании — он жестом показал на просторное помещение и добавил:

— Всё это для неё. Ты ведь это понимаешь, верно? Эти священные видящие? Конструкция, которую они создали здесь? Они вышли из пещер для неё. Некоторые из них прервали тридцатилетние медитации для неё. Они сделали это для того, чтобы спасти её жизнь, черт подери… и твою заодно… пока один из этих пространственных прыжков её не убил. Или для тебя это уже неважно, кузен? Может, тебе скучно, а? Раз ты взял в привычку трахать взглядом жён других мужчин, мы не можем не задаваться вопросом, всё ещё ли спасение её жизни важно для тебя?

Блэк почувствовал, как его злость превратилась в ожесточённую ярость.

Его лицо покраснело, руки сжались в кулаки.

Однако Ревику явно и на это было посрать.

Не дожидаясь ответа Блэка, он слегка толкнул его в грудь, и следующие его слова донеслись низким рычанием.

— В чём бы ни была твоя проблема, разберись с ней. Немедленно. И прекрати, блядь, врать мне. И ей. И себе. Все видящие здесь только что видели, как ты это сделал… и все до единого знают, что ты сделал это, чтобы ранить свою жену.

Всё ещё глядя Блэку в лицо, на выражение, которое там проступало, Меч фыркнул.

— …Все, кроме тебя, видимо, — холодно добавил он. — Так что может быть, тебе стоит подумать над этим, пока ты будешь искать её там… и подумать, почему ты даёшь ей причины отплатить ей тем же самым, тогда как сейчас ты должен помогать ей, мать твою. Gaos.

Блэк почувствовал, как краснеет ещё сильнее.

И всё же слова другого мужчины постепенно просачивались в какую-то часть его мозга, почти вопреки его желанию. Осматривая свой свет, Блэк прокрутил в голове, что он только что сделал, как он смотрел на жену прославленного генерала Адипана.

Он почувствовал свой свет, свои мотивы.

Сделав это, он ещё крепче стиснул челюсти.

Он прокрутил в голове, что он думал, что делал его свет, пока он смотрел на Мост в том доме на холме, который выходил на то, что должно было быть — да и есть, на самом деле — Бейкер Бич в Сан-Франциско.

При этом он осознал, что в словах другого есть некоторая правда.

— Некоторая правда? — Ревик фыркнул, всё ещё сердито глядя на него. — Да ты с таким же успехом мог врезать ей кулаком по лицу, маленький брат.

— Ладно… просто прекрати, ладно? Хватит нотаций. Хватит этого дерьма про «маленького брата», — сказал Блэк, раздражённо поднимая ладонь. — Я тебя услышал.

Другой видящий лишь крепче стиснул челюсти.

Когда Блэк не сдвинулся с места и продолжил стоять там, хмуро уставившись на дверь, которая вела наружу, Ревик протянул руку и снова толкнул его, но уже грубее.

— Иди за ней, мудак ты тупорылый, — прорычал он. — Или ты хочешь, чтобы я вместо этого послал за ней кое-кого из наших холостых мужчин?

Блэк застыл, наградив его по-настоящему сердитым взглядом.

Он говорил себе, что его взбесил лишь толчок, тот факт, что этот высокомерный сукин сын то и дело лапает его — но он уже знал, что это неправда. Он понимал, что другой мужчина просто подначивает его, но это тоже не помогало.

Вопреки своему желанию, он чувствовал, как его свет реагирует на угрозу другого видящего жёсткими вспышками, настолько интенсивными, что несколько секунд он не мог пошевелиться.

Что-то в выражении лица Ревика изменилось, когда он в этот раз смерил Блэка взглядом.

— Так ты всё-таки связан, — сказал он, фыркнув. — Хорошо. Хотя возможно, тебе стоит сказать ей об этом, мой очень юный брат… если ты ожидаешь разделить с ней постель в ближайшие этак шесть-семь месяцев.

Всё ещё хмурясь, Меч показал пальцем в сторону двери.

— Её же недавно изнасиловали, так? — прорычал он. — Да что, блядь, с тобой не так? Ты на голову больной, что ли?

Блэк ощутил, как его злость нарастает до откровенно убийственных высот.

Несколько секунд он не позволял себе ни шевелиться, ни говорить.

Похоже, увидев это на его лице, а может, ощутив в его свете, светлоглазый видящий немного сдал назад своим светом.

Блэк чувствовал — это не потому, что он его боится.

Скорее, он пытался не превратить это в настоящую драку.

— Да какая разница, — прорычал Ревик. — Просто знай одно. Ни один видящий из присутствующих здесь не стал бы винить её практически за любой поступок, которым она решила бы отплатить тебе… и многие из моих братьев уже заметили, что у твоей жены весьма неплохая попка, и сиськи тоже имеются. Не говоря уж об ошеломительных глазах, милой улыбке, совершенно потрясающем свете… особенно для тех из нас, кому хватает структур, чтобы увидеть её во всей красе… и ещё и ноги до ушей. Я знаю, что не я один заметил это в ней, маленький брат, потому что я видел, как они пытаются забраться к ней в трусики. Неоднократно. Каждый раз, когда она приходила в этот мир без тебя… Квентин.

Блэк ощутил, как ярость в его свете ожесточается.

На протяжении долгого мгновения он лишь пристально смотрел в эти пронзительные глаза, похожие на стекло, и старался контролировать свою злость.

В этот раз ему очень хотелось ударить этого мудака.

Ему хотелось ударить его не один раз.

По правде говоря, ему приходилось сдерживать себя, чтобы не ударить его.

Однако он его не ударил.

После кратчайшей паузы, во время которой он заставил свой свет отступить, Блэк развернулся на пятках и прошёл к выходу, не оборачиваясь.

Глава 17 Правда

Он нашёл её на поросшем травой склоне.

Она стояла у скопления деревьев, наполовину спрятавшись за ними.

Прямо под ней группа молодых видящих смотрела на странные фейерверки, похожие на фонтаны, которые оставляли после себя сине-зелёные искры и извивающийся цветной дым.

Он пошёл по склону в её сторону, не спеша и пользуясь возможностью присмотреться к ней, когда она не увидела его сразу же и не почувствовала своим светом.

Она стояла, балансируя на одной ноге, наполовину прислонившись к дереву.

Похоже, ей было неудобно со скрещёнными руками, но внешне это была почти одна из её поз психолога, когда она играла роль мозгоправа или объективного учёного. Она смотрела на световое шоу внизу, но судя по её лицу, на самом деле она ничего не замечала. Вместо этого он буквально видел, как она думает.

Держа свой свет за щитами, он осторожно подошёл ближе.

Он смотрел, как её глаза мельком следят за фейерверками, как поджимаются губы.

Он буквально видел, как она пинает себя и пытается решить, как вернуться в здание, из которого она только что ушла. Может, она пыталась придумать способ сделать это, избегая его, или придумать отговорку, чтобы просто не говорить с ним — как минимум, пока они не окажутся наедине. Может, она просто гадала, сумеет ли придумать оправдание своему внезапному уходу.

Он знал, когда она стыдится.

Именно так выглядела его жена, когда стыдилась.

Почему-то простая уязвимость, скрывавшаяся в этом факте, вызвала в его сердце тоскливую ноющую боль.

Он смотрел, как она переводит взгляд с фейерверков на дверь здания, из которого она вышла. Он оставался вне её поля зрения, подходя сверху, с небольшой возвышенности над главным двориком, чтобы иметь возможность посмотреть на неё.

Он смотрел, как она кусает губы.

Он смотрел, как она думает — наверное, говоря себе, что она должна вернуться.

Боль кружила в его свете, когда он смотрел на неё.

Его кузен-засранец прав.

Он высказал это всё по-мудацки, но он был прав в каждом слове.

Блэк стиснул зубы и направился к ней более целеустремлённо.

В этот раз он не подходил осторожно… он шёл прямиком к ней, и она повернулась, почувствовав его, затем опешила, подняв взгляд, сделала шаг назад и покраснела, заметив выражение его лица.

Посмотрев ему в глаза, она как будто с трудом выдержала его взгляд.

Её полные света, многогранные, до безумия проницательные глаза посмотрели на него прямо перед тем, как её челюсти сжались. Её лицо все ещё очаровывало его сочетанием изящных черт и суровой, почти упрямой силы в линиях подбородка и высоких скул. Она смотрела на него почти с дерзким вызовом, плотно собрав свет вокруг своего тела.

Он увидел в этом жесте самозащиту, и это тоже ранило его в самое сердце.

— Блэк, — произнесла она, и в её голосе прозвучала смесь раздражения и стыда. — Всё хорошо. Я как раз собиралась возвращаться.

— Ладно, — сказал он, не отводя взгляда от её лица.

— Я вернусь, — сказала она.

— Ладно, — сказал он, всё так же глядя ей в глаза.

Она, похоже, ожидала, что после этих слов он уйдёт.

Когда он этого не сделал, она как будто растерялась.

Боль выплеснулась из её света, затем она обхватила руками свою грудь и торс, посмотрев на него. Похоже, сама она не замечала, как она держалась, как смотрела на него в этот самый момент. Когда он посмотрел на неё, на её губы, на длинную шею, его боль усилилась настолько, что он стиснул зубы.

Он почувствовал, как его раздражение вливается в неё, превращаясь почти в злость.

Затем он осознал, что это и была злость.

Мудак был прав и на этот счёт.

— Я зол на тебя, — прямо сказал он. — Я вёл себя как мудак. И я знаю, что не имел на это никакого права. Я зол на тебя, и я всё ещё веду себя как мудак… но я знаю, что неправ, — щёлкнув языком, он покачал головой, адресуя это самому себе. — Я знаю, что у меня нет на это никакого права, док. Я знаю, что я неправ… поэтому я ничего не сказал. У меня нет ни единого, блядь, права… и не только из-за того дерьма, через которое ты прошла за последний месяц, Мири.

Она моргнула, уставившись на него.

Он смотрел, как она прищуривается, глядя на него. Такое чувство, будто она почти сканировала его, но он не чувствовал её свет.

В первую очередь она выглядела сбитой с толку.

Почему-то когда она смотрела на него вот так, ему хотелось встряхнуть её.

— Мири, чёрт подери, — прорычал он.

Его горло сдавило.

Глядя на неё, он сжал пальцы в кулаки, скорее чтобы не дать себе прикоснуться к ней.

— Я видел тебя с ним, — его голос прозвучал хрипло, почти осипшим. — Ты это понимаешь? Блядь, я видел тебя с ним. Мне пришлось стоять там, выжидать удобного момента для выстрела, и я смотрел, как он тебя трахает… — он крепче стиснул зубы и зло мотнул головой. — …насилует тебя. Не трахает… насилует. Я знаю, это было изнасилование. Я это знаю. Я могу сказать себе, что это был яд… я знаю, что это был блядский яд. Я сам испытывал на себе этот яд. Я знаю, что он делает. Я знаю, что ничто из этого не твоя вина. Но я не могу выкинуть этот блядский образ из моей головы. Я смотрел, как ты кончаешь с ним. Я смотрел, как ты кончаешь… с ним.

Она уставилась на него.

В какой-то момент его речи она застыла.

Он видел, как понимание просачивается в выражение её лица, в эти полные света глаза.

Он видел, как эти ореховые глаза с зелёными и золотыми крапинками смотрят на него, раскрывшись так широко, что это могло быть вызвано лишь страхом. Её глаза всматривались в него, свет в их центре содержал какую-то панику, глубинную панику в её aleimi, шёпотом проносившемся вокруг них обоих.

Затем он видел, как она прикрыла глаза.

Он видел, как изменилось её лицо, когда его слова отложились в сознании, как накатывающая масса стыда и боли затопила его свет от неё.

Посмотрев на неё, он больше не мог это выносить.

Он шагнул вперёд и схватил её за руки.

Он ощутил, как её боль усиливается в разы, заставив его хрипло втянуть воздух.

Она подняла руки, словно пытаясь заслониться от него, заслониться от его света, качая головой. Ощутив, как она толкает его своим светом, ощутив, как в ней усиливается стыд и паника, он обнял её рукой за талию, нежно прижав к себе.

Он обвил её своим светом, окутал собой, пока она не вскрикнула.

Она сильно ударила его в грудь, и он тут же её отпустил.

Когда он сделал шаг назад и посмотрел на неё, на её глаза навернулись слезы.

Она всё ещё не сказала ни единого блядского слова.

— Я люблю тебя, — прорычал он. — Я люблю тебя, Мириам… и я сожалею. Я безумно, блядь, сожалею о том, каким инфантильным, тупым, блядским мудаком я был.

Видя, как её глаза опять блестят, как слезы катятся по её лицу, он остановился, лишившись дара речи.

Его горло сдавило, отчего стало сложно дышать.

Когда он заговорил в следующий раз, его голос звучал так тихо, что он сам едва узнал его.

— Я люблю тебя. Я принадлежу тебе, Мири… и похер мне на Мост. И на жену Балидора. И на любую видящую здесь, блядь. Или дома. Или где угодно. Дело никогда не сводилось к этому. Дело никогда не сводилось к ним. Дело в нас. Дело в том, что твой муж не в состоянии справиться с тем, что видел, как тебя насилуют… и даже не в состоянии быть честным на этот счёт.

Сглотнув, он посмотрел ей в лицо, держась на расстоянии, но его боль усилилась.

— Я даже не осознавал, что я делаю, — зло пробормотал он, запуская пальцы в свои волосы. — Пока мой засранец-кузен не ткнул меня рожей во всё это. Он сказал, что каждый видящий вокруг мог понять, что я злюсь на тебя… и что я один такой тупой, что этого не понимаю.

В ответ на это Мири покачала головой, крепче обхватив себя руками.

Она прочистила горло.

— Ты не злился, — сказала она.

— Я злился, — прорычал он. — Мне было больно. Блядь, да мне всё ещё больно… но я знаю, что ничто из этого не твоя вина. Я злился на тебя за то, что ты пошла на встречу с Бриком. Не из-за наркотиков. Из-за самой встречи, из-за того факта, что ты рисковала допустить это вновь, что ты рисковала вновь быть изнасилованной Ником.

Его горло сдавило, голос зазвучал хрипло.

— Я злился на тебя за то, что ты приходишь сюда. Я злился, что ты бежала сюда, когда я не мог помочь тебе. Что мой кузен и его жена служили для тебя лучшим убежищем, чем я. Что ты бежала от меня, когда я дома делал для тебя всё только хуже…

Он умолк, уставившись на неё.

— Мири. Дело во мне. Я знаю, что это моя вина. Всё это не твоя вина. Это я дерьмовый, незрелый, поглощённый только самим собой мудак…

Она покачала головой, стиснув зубы.

Он видел, как она смотрит вниз по склону.

Обхватив руками своё туловище, она подняла пальцы одной руки и вытерла глаза. Она избегала смотреть на него. Он смотрел, как она старается контролировать свой свет, утянуть его обратно за щиты, опустошить свой разум.

Он смотрел, как она пытается, но ей это не особенно удавалось.

Горе, которое он ощущал в её свете, буквально выпотрошило его заживо.

Это разбило его блядское сердце.

— Мири, — выдавил он. — Gaos, ilya… дорогая. Мне так, так жаль. Мне очень жаль.

Она покачала головой и закусила губу.

На протяжении долгого мгновения он лишь смотрел на неё, а она смотрела вниз по склону. И та боль исходила из её света, а её руки обхватывали ребра и грудь.

Стоя там, он держал свой свет открытым, максимально открытым.

Он честно не знал, что ещё сделать.

Через несколько секунд она прочистила горло, всё ещё не глядя на него.

— Нам лучше вернуться, — сказала она. — Они ищут нас. Элли… — она запнулась на этом имени, сглотнула. — Элли говорит, что они ждут нас.

Блэк беспомощно посмотрел на неё.

Ощутив в её свете избегание и смятение, он в итоге лишь кивнул.

— Хорошо, — сказал он.

Постояв ещё секундочку, она сделала вдох.

Он смотрел на неё, пока она собирала свой свет, притягивая его обратно к себе, приводя себя в спокойное состояние. Наблюдая за ней, он вспомнил, что она рисковала исчезнуть всякий раз, когда позволяла себе эмоционально отреагировать на что-либо.

До тех пор, пока он, Блэк, не попал сюда, ей не о чем было беспокоиться.

Она умудрялась оставаться здесь месяцами, и ничто не расстраивало её настолько, чтобы вызвать желание уйти.

Она обрела здесь умиротворение.

Вина, которую он ощущал прежде — за всё, что он сказал, за иррациональную злость на неё, за всё, чем он расстроил её за последние несколько часов — умножилась в разы.

Когда она зашагала обратно к тому высокому, похожему на пещеру зданию, он лишь последовал за ней, чувствуя себя худшим куском дерьма.

Глава 18 Мудрейшая из богов

Они сказали мне сесть во главе костра.

Такое чувство, будто я сидела во главе всего здания, поскольку я располагалась прямо напротив единственного входа и выхода из здания.

Конечно, эта дверь, наверное, находилась на расстоянии целого футбольного поля от места, где я сидела на гладком камне, скрестив ноги.

И всё же казалось странным сидеть там и ощущать на себе взгляды всех присутствующих. Создавалось такое ощущение, будто я одновременно сижу во главе стола, стою перед комиссией по условно-досрочному освобождению и присутствую на очень важном собеседовании при приёме на работу.

Я испытала облегчение хотя бы от того, что напротив меня никто не сел.

Однако прежде чем я успела полностью расслабиться от этой мысли, два пожилых видящих повели кого-то вокруг костра к этому самому месту.

Думаю, я знала, кто это, ещё до того, как почувствовала его свет или увидела его лицо.

Это был Блэк.

Он грациозно опустился, когда ему показали соответствующий жест, и легко уселся на камень, затем за несколько секунд удобно устроил своё тело и ноги.

В итоге он принял почти такую же позу, что и я.

Держа спину прямо, а ноги и ступни скрестив почти в позе лотоса, он показался мне удивительно похожим на индейца в мерцающем свете костра, который горел между нами. Его скулы выглядели более высокими, черты лица сильнее бросались в глаза, а губы и рот казались ещё идеальнее.

Он всё ещё казался мне почти нереальным.

Временами от его красоты у меня перехватывало дыхание. Даже когда мне этого не хотелось, как теперь.

Вспомнив, как он смотрел на жену того сероглазого видящего — словно меня здесь вообще не было — я ощутила, как мой свет закрывается ещё несколькими слоями.

Мне хотелось бы отмахнуться от этого как от какой-то ерунды. Я знала, что так и должна поступить.

Мне хотелось бы иметь возможность сравнить это с чем-то из своих поступков, но по правде говоря, я больше не замечала мужчин в такой манере, разве что окидывала их объективным взглядом, причисляя к той или иной категории. Я не ослепла, конечно, но и не испытывала искреннего интереса.

Ощутив на себе взгляды, я повернулась и увидела, что Ревик, муж Элли, смотрит на меня, поджав узкие губы. Его лицо выражало почти злость.

Это сбивало меня с толку.

Прежде чем я успела решить, адресовалась ли эта злость мне, его голос прямолинейно зазвучал в моем сознании.

«Так и должно быть, сестра, — послал он, и его разум оставался на удивление безмолвным, словно он находился вне Барьера. — Ты всё правильно воспринимаешь. И ты не „должна“ мириться с этим. Это всё человеческое дерьмо».

Я почувствовала, как он колеблется, словно желая сказать больше.

После долгой паузы, покосившись на жену, он всё же промолчал.

Он всё равно казался раздражённым.

Однако я уже не беспокоилась, что это раздражение могло адресоваться мне.

По правде говоря, я изрядно удивилась, ощутив глубину его злости.

Муж Элли всегда был вежлив со мной. Он готовил мне еду, часами проводил время со мной и Элли, пока мы втроём беседовали… но я считала себя скорее подругой Элли, нежели его, и не только потому, что Элли была намного разговорчивее всякий раз, когда я останавливалась в их доме.

Теперь, при взгляде на высокого скуластого мужчину, я осознала, что мне бы ни за что не разрешили остаться под их крышей, если бы он тоже не решил, что я ему нравлюсь.

Эти двое не принимали решения отдельно друг от друга.

Более того, они явно не пускали к себе много гостей. Особенно с ночёвкой. Особенно с постоянным проживанием на их чердаке. Особенно тех, кто играли и нянчились с их детьми.

Конечно, я знала, как странно, что я оставалась у них, учитывая, кто они такие. Я поняла это в первый раз, когда я застряла здесь, и мы с Элли вместе пошли в город. Я видела, как многие с ней обращались. Я знала, что она здесь какая-то важная персона.

Я также быстро уловила, что они с Ревиком — пожалуй, Ревик в особенности — известны своим стремлением к уединению, и даже отшельничеству.

В то же мгновение я кое-что ещё поняла в злости Ревика.

Она казалась почти… защищающей.

Защищающей меня, то есть.

Я всё ещё смотрела на него, когда ощутила злой прилив света с другой стороны костра.

Повернувшись скорее от удивления, я обнаружила, что Блэк пристально смотрит на меня. Я озадаченно моргнула, затем увидела, как он повернулся и с неприкрытой агрессией посмотрел на Ревика.

Прежде чем я успела уловить суть проблемы, раздался мысленный голос Блэка.

«Если ты не хочешь стать свидетелем, как я устрою тут чёртову драку на кулаках… перед кучей монахов, да ещё и с тем, кто наверняка может пробить моей башкой стену или сломать мне позвоночник телекинезом… прекрати пялиться на этот кусок дерьма, Мири».

Я моргнула, скорее опешив, нежели испытывая какие-то другие чувства.

Я хотела сказать Блэку, что смотрела на Ревика вовсе не так, затем я подумала, вдруг Элли тоже так подумала. Я повернулась и поискала её в группе, рассевшейся вокруг костра.

Она сидела прямо напротив своего мужа, как и мы с Блэком.

Более того, она смотрела на нас, явно наблюдая за разговором между мной, Блэком и её мужем. Встретившись с ней взглядом, когда она посмотрела в мою сторону, я ощутила, что бледнею.

Я видела, как её взгляд метнулся к моему лицу.

Затем она поджала губы, покачала головой и слегка закатила глаза. По выражению её лица и лёгкому веселью, которое смешивалось с раздражением в её свете, было ясно, что она не беспокоилась, будто я стану клеиться к её мужу.

Прикрыв глаза, я решила, что не буду думать об этом прямо сейчас. Я всё равно в данный момент ничего не могла предпринять, и мне меньше всего нужно совершить очередной незапланированный межпространственный прыжок посреди этой церемонии.

Я уставилась в огонь.

Костер оказался не обыкновенным костром, который разводят в походе, как мне изначально показалось издалека.

Вместо этого огонь горел в квадратной каменной яме, вырытой в полу и на 30–60 см опускавшейся ниже уровня остального пола. На плотном белом камне с бледно-голубыми пятнышками не было ни единой подпалины, ни единого пятна от дыма, никакой грязи или пепла вопреки жару, исходившему от углей, которые горели в нескольких футах от места, где я сидела.

Я смотрела, как зелёные, красные и оранжевые мерцающие языки пламени лижут кору и куски дерева пепельного цвета. Дерево горело странно — жарче и медленнее знакомого мне дерева, словно оно состояло из более плотного, более живого материала.

Я смотрела на этот огонь вместо того чтобы смотреть на Блэка.

Я не позволяла себе по-настоящему задуматься о причинах этого, или о том, почему я не ответила ему, когда он заговорил со мной в моём сознании. Или, если уж на то пошло, когда он говорил со мной снаружи. Я всё ещё чувствовала искры в его свете, злость, раздражение, то ощущение беспомощности, а также то осязаемое, полное вины беспокойство, которое я почувствовала, когда мы стояли снаружи, на том поросшем травой холме.

На душе у меня было паршиво из-за этого. Мне было паршиво потому, что я не дала ему настоящего ответа.

По правде говоря, в данный момент мне просто хотелось, чтобы всё это закончилось.

Я на самом деле не верила, что они сумеют мне помочь.

В таком отношении, которое будет иметь значение.

Я на самом деле не верила, что мне хоть кто-то сумеет помочь.

Я всё ещё смотрела в пламя, когда сидевшая рядом со мной видящая кашлянула, заставив меня повернуться.

— Я Зарат, — просто представилась она.

Я уставилась на неё. Я осознала, что понимаю её, будто она говорила по-английски, хотя видя, как двигаются её губы, и слыша её слова, я понимала, что это вовсе не так.

Должно быть, какой-то Барьерный трюк.

Что бы там ни было, я понимала всё до последнего слова.

— Спасибо вам всем, что пришли, — просто сказала она, обведя взглядом группу, собравшуюся вокруг длинного прямоугольного костра. — Мне нужно кое-что сказать вам перед тем, как мы начнём. У тех из нас, кто проводил подготовительную работу перед этим заданием, есть информация, которой мы хотели бы поделиться с вами… особенно с двумя нашими новыми гостями.

Встретившись со мной взглядом, она улыбнулась мне почти смущённо.

Она выглядела намного моложе, чем я ожидала.

Намного моложе.

Когда они сказали «главная шаманка», я ожидала, что она будет выглядеть как один из тех древних монахов, которые подвели меня и Блэка к нашим местам вокруг костра.

Я улыбнулась ей в ответ, и она улыбнулась ещё шире, сделав жест рукой. Жест был мне не знаком, но казался уважительным.

— Мы подтвердили их личности, — сказала она, повышая голос и поворачиваясь к собравшимся вокруг огня.

Я осознала, что тоже смотрю на эти лица.

Я увидела среди них Балидора.

В отличие от Элли и Ревика и нас с Блэком, он сидел рядом со своей женой, положив ладонь на её бедро. Она сидела, скрестив ноги в настоящей позе лотоса, её длинные чёрные волосы опускались на спину, а лицо выглядело ещё более драматичным в свете красного и оранжевого пламени.

Прямо напротив неё сидел видящий с дикой наружностью, длинными тёмно-рыжими волосами и жутковатыми, но приковывающими внимание глазами.

Заметив, что я смотрю на него, он широко улыбнулся мне.

Эта улыбка была на удивление заразительной.

Я всё ещё смотрела на него, когда он поднял ладонь и дружелюбно помахал.

«Я бы оттрахал тебя, сестра, — пробормотал голос в моём сознании. — В любое время, когда тебе захочется, так жёстко, глубоко и долго, как тебе захочется. Ты выглядишь прямо-таки… аппетитной. Я твёрд от одной лишь мысли об этом».

Блэк резко повернул голову и перевёл взгляд.

Он уставился на рыжеволосого видящего сначала с неверием, затем с яростью. При этом лицо Блэка потемнело, его выражение превратилось в открыто враждебную маску.

Не думаю, чтобы когда-нибудь видела его таким злым.

Рыжеволосый видящий невозмутимо посмотрел на него, моргнув.

— Что? — спросил он вслух. — Я думал, ты хотел моих сестёр, брат? Кассандру? Элисон? Такие ходят слухи. Что у тебя какой-то неудержимый фетиш на женщин Четвёрки… вопреки их весьма ревнивым мужьям.

По другую сторону от меня Ревик иронически фыркнул.

Мне показалось, что у Блэка вот-вот лопнет какой-нибудь кровеносный сосуд.

Прежде чем он успел что-то сказать, раздался голос Элли.

— Фигран, — она использовала тон строгой мамы, который я слышала от неё, когда её дети проказничали. — Прекрати раззадоривать брата Квентина. Немедленно.

Рыжеволосый видящий усмехнулся, переводя взгляд между мной и Блэком.

Однако он больше ничего не сказал — по крайней мере, я не услышала.

Элли посмотрела на Зарат.

— Я приношу свои извинения, сестра, — пробормотала она, склонив голову. — Прошу, продолжай.

Видящая, сидевшая рядом со мной — я осознала, что её глаза были серебряными и непрозрачными, почти как ртуть — улыбнулась и поклонилась в ответ.

— Благодарю тебя, Высокочтимый Мост, — сказала она.

Повернувшись к остальной части круга, она повысила голос.

— Как я и сказала, мы считаем, что установили их личности… по крайней мере, частично, — она кивнула в сторону Блэка и показала на него плавным жестом. — Брат Кирев, ныне называющий себя Квентином Блэком, определённо имеет в своём свете некоторый элемент Дракона. Неизвестно, насколько этот элемент велик. Мы относительно уверены, что эта сущность как-то разъединилась… что она раздробилась, как сказано в старых мифах.

Ревик заговорил, посмотрев на неё своими похожими на стекло глазами.

— Раздробилась? В смысле так, как это когда-то было со мной? — он показал пальцами на рыжеволосого видящего: — Или как с братом Фиграном?

Зарат посмотрела на него в ответ, качая головой.

— Нет, — сказала она. — Дракон устроен иначе. В его разделении присутствует элемент воли, которого не существует даже в брате Фигране, — она поджала губы, посмотрев на Блэка, затем обратно на Ревика. — Хотя ты тоже прав в своём предположении, брат Ревик. Мы полагаем, что его разделили, и на нём крайне намеренно ставили эксперименты в месте рождения тебя и твоей жены.

Посмотрев на Блэка, она покачала головой, поджав губы.

— По правде говоря, Дракон — это немного загадка, — призналась она. — Его дух не подчиняется обычным правилам живых существ… даже правилам других элерианцев. Даже когда он проявляется в материальной плоскости. Из всех в Пантеоне он в большей степени всегда остаётся непознанным до конца.

Кивнув в сторону Блэка, она добавила:

— Вне зависимости от того, чем является и чем не является Дракон, брат Квентин имеет в себе немало структур, которые наши предки считали принадлежащими этому существу. Он также имеет в своём свете значительное количество присутствия и световой частоты Дракона. Он также… можно сказать, в разы после завершения пожизненной связи с женой… развивает… или познаёт… или, возможно, заново узнаёт… возможности использования этих даров.

Серьёзно посмотрев на меня, она добавила:

— Подозреваю, что его свет продолжит меняться, сестра Мири. Возможно, иногда шокирующим образом и в шокирующей степени. Как у ребёнка, познающего боль взросления и гормональные скачки, это может временами вызывать хаотичное поведение.

Услышав там намёк, я покраснела, но лишь кивнула.

— Я понимаю… — начала я.

— Ты не можешь понимать, — вмешался другой голос. — И это тоже нормально, сестра.

Я повернулась, увидев очень пожилого мужчину видящего, смотревшего на меня.

У него были добрые глаза.

Не зная, как ответить на его слова, я лишь кивнула.

— Что касается тебя, сестра, — добавила Зарат, вновь улыбнувшись мне в той дружелюбной, мягкой манере, когда я посмотрела на неё. — Мы считаем, что установили и твою личность. Подозреваю, что твоему мужу это отнюдь не покажется удивительным. Меч говорит нам, что твой муж уже некоторое время подозревал, что ты можешь быть созданием, которое мы называем «Черепахой»… она та, кто держит мир на своей спине.

Я озадаченно посмотрела на Ревика.

Затем я посмотрела на Блэка, но он тоже смотрел на Ревика, хмуро поджав губы.

Зарат вновь заговорила, привлекая к себе мой взгляд.

— Признаюсь, для нас это всё очень волнующе, — сказала она.

Когда она опять улыбнулась мне, я вновь ощутила в её свете шёпот того смущения.

Я также впервые осознала, каким прозрачным и мягким был её свет.

— У нас нет свидетельств, что Черепаха когда-либо реинкарнировала как человек, сестра… или как видящая. Я не могу сказать, какая честь встретить тебя и принимать тебя здесь, с нами. Мы можем лишь предполагать, что твоё присутствие здесь — это предзнаменование колоссальной значимости.

Я моргнула.

Не сумев скрыть своё недоумение, я посмотрела на Блэка, затем обратно на Зарат. Когда она лишь улыбнулась мне, а то смущение в её свете становилось всё сильнее, я нахмурилась.

— Я не понимаю, — произнесла я.

Когда вокруг воцарилось молчание, я поколебалась, обведя взглядом лица у костра и увидев, что все взгляды прикованы ко мне.

Я ещё сильнее опешила, когда заметила благоговение, шок и почти трепет на некоторых лицах — в основном на лицах не знакомых мне видящих.

Я прочистила горло.

— Я не понимаю, — повторила я, переходя на свой бесстрастный докторский тон, которым, как Блэк не раз замечал, я пользовалась, когда нервничала. — Я думала, это Дракон здесь важное существо, — сказала я. — Большой кусок той религии, которой придерживается мой дядя Чарльз, крутится вокруг Дракона, разве не так? Мне говорили, что его называют «Единственным Истинным Богом»…

Зарат тихо щёлкнула языком.

Этот звук походил на лёгкий упрёк.

— Тот культ основан на жестокости, — произнесла она с тем же упрёком в голосе. — По этой причине они отрекаются от женского начала. Они утверждают, что их культ — квинтэссенция силы Дракона… но на самом деле это искажение. Это делает его больным, даже безумным, лишает его половины, той половины, в которой он нуждается. Дракон и Черепаха в плане их функций зависят друг от друга сильнее любой другой диады в Пантеоне. Они буквально не могут функционировать друг без друга. Возможно, именно поэтому данный аспект ваших личностей оставался неактивным, пока вы не стали супругами.

Увидев озадаченное выражение на моём лице, она улыбнулась.

Её глаза и слова оставались серьёзными.

— Мы видели, каков такой Дракон, — сказала она. — Спроси брата Ревика… или сестру Элисон. Дракон без Черепахи — это безумно могущественная, но всё же непредсказуемая, хаотичная, тёмная и в высшей степени разрушительная сила. Дракон без Черепахи может быть только таким. Он просто не может выполнять свою созидательную функцию без Великого Архитектора. Он нуждается в Черепахе. Он сделает практически всё что угодно, лишь бы найти её.

Я нахмурилась.

Что-то не давало мне покоя, ворочаясь в дальнем уголке моего сознания.

Я не могла вытащить это, так что в итоге забыла.

— Что именно это значит для нас двоих? — спросила я. — То есть, для нас, людей. Для меня и Блэка, а не для сил, которые мы воплощаем. Какое это имеет отношение к моим скачкам по всей вселенной? Если Блэк на Земле… то есть, на моей Земле… его Земле… почему я то и дело ухожу?

Выражение лица Зарат ещё сильнее посерьёзнело.

— В этом отношении у нас тоже есть теория, возлюбленная сестра, — осторожно произнесла она. Хмуро посмотрев на Блэка, затем обратно на меня, она сказала: — Помнишь, я только что говорила тебе, что этот Дракон раздроблен? Что его сущность разделена?

Я настороженно кивнула.

— Да, ну, так вот…

Она взглянула на Блэка, который хмурился. И я внезапно осознала, что он не сказал ни слова.

— Ну, так вот, — сказала Зарат, посмотрев обратно на меня. Её тон сделался виноватым. — Мы считаем, что ты прыгаешь в те места, где находится один из фрагментов Дракона. Мы не знаем, почему. Мы можем лишь предполагать, что это делается с целью каким-то образом объединить его фрагменты. А может, соединить их друг с другом… используя твой свет как трубопровод.

Я уставилась на неё.

Я поймала себя на том, что вспоминаю другие версии Земли, которые я уже видела.

Ту, что с кровоточащими деревьями.

Ту, которая казалась одним огромным океаном, полным медуз.

Ту, на которой меня зашвырнули в тюрьму через считанные минуты после прибытия.

Ту, что с массивными небоскрёбами и прозрачными тротуарами…

…и ту, на которой люди в набедренных повязках напали на меня с копьями.

Подумав обо всём этом, я почувствовала, как бледнею.

Во всех этих местах я чувствовала, как меня куда-то тянуло. Я ощущала необходимость найти что-то… или кого-то. Я знала, что попала туда с какой-то целью.

Взглянув на Блэка, я закусила губу.

— Так как мне это остановить? — спросила я. — Как мне перестать делать это?

Посмотрев на лица и глаза, уставившиеся на меня, я крепче стиснула зубы.

— Я могу научиться контролировать это? — спросила я, посмотрев на Зарат.

Она посмотрела задумчивым взглядом на меня, затем на Блэка.

— Я не знаю, — сказала она.

Я нахмурилась, снова обводя всех взглядом. Блэк теперь тоже смотрел на шаманку, и выражение его лица, наверное, было примерно таким же, как моё.

— Тогда зачем мы все здесь сидим? — прорычал он, сделав одной рукой неопределённый жест, который я не совсем могла интерпретировать. — Я думал, тут будет какой-то ритуал мумбы-юмбы или ещё что. Я думал, вы сделаете что-то с её aleimi, чтобы она перестала исчезать каждый раз, когда она засыпает, блядь…

Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах это беспокойство.

— …Или когда её муж ведёт себя как мудак, — пробормотал он потише. — Или когда он говорит или делает что-то, что вызывает у неё стресс.

Я увидела несколько вежливых улыбок, но никто ничего не сказал.

Сложно было отвести взгляд от Блэка, но я заставила себя и посмотрела на Зарат.

— Что мы делаем здесь? — произнесла я более спокойным тоном. — Или всё это чисто символически? Все вы сидите здесь и рассказываете нам, что вы увидели во время медитаций?

Зарат послала мне тепло, улыбнувшись.

— Мы бы хотели кое-что попробовать, — она посмотрела на Блэка, сохраняя вежливый тон. — …С разрешения вас обоих, конечно же.

— Да, — рыкнул Блэк. — Если это может ей помочь, то да.

Зарат взглянула на меня.

Когда я кивнула, что-то в её глазах расслабилось.

— Хорошо, — сказала она. — Спасибо. Конечно, нет гарантий, что это сработает…

— Что сработает? — прорычал Блэк.

Она повернулась и посмотрела на него.

Судя по неловкому ёрзанью, переглядыванию и раздражённым взглядам в сторону Блэка, я сильно подозревала, что обычно люди не обращались так с Зарат, не орали на неё и вообще не выдвигали никаких требований. На самом деле, я практически не видела, чтобы кто-то здесь вёл себя так с кем угодно вне зависимости от их положения.

Похоже, здесь так просто не поступали.

Сама Зарат, похоже, не возражала.

По крайней мере, она, похоже, возражала куда меньше, чем остальные. Её глаза и тон оставались совершенно спокойными, когда она ответила ему:

— Мы бы хотели попытаться более сильно связать недавно пробудившиеся структуры в вашем свете, — объяснила Зарат. Взглянув на меня, она добавила: — Вы уже соединены через связь, конечно же… но мы бы хотели ускорить связи там, где вы более активно зависите друг от друга.

Её серебристый взгляд сделался более многозначительным.

— Существуют и риски, — добавила она чуть более резко.

Когда она не продолжила сразу же, я хмуро взглянула на Блэка, затем перевела взгляд обратно на неё.

— Какие риски? — спросила я.

Зарат вздохнула, мелодично щёлкнув языком.

— В этом-то и проблема, — призналась она. — Мы точно не знаем. Как я и сказала, мы никогда прежде не работали с вашей диадой. И я имею в виду не только себя, — добавила она, взглянув на Блэка. — Я имею в виду, что ни у кого в нашем ордене нет такого опыта. Никакие наши записи не содержат такой информации, а они уходят на сотни тысяч лет назад.

Нахмурившись, я взглянула на Блэка.

Я не могла прочитать выражение его лица, но понимала, что он далеко не в восторге.

— Есть ли вероятность, что ей станет только хуже? — спросил он после небольшой паузы. — Или что это её убьёт?

Зарат посмотрела ему в глаза поверх костра.

— Такая вероятность есть всегда, брат. На самом деле, возможно всё что угодно, поскольку, как я и сказала, мы не делали этого прежде. Но если ты спросишь, считаю ли я это вероятным, то я бы ответила, что нет. Я куда более беспокоюсь, что один из вас или оба столкнётесь со своеобразной перегрузкой из-за прилива незнакомой силы. У вас есть дополняющие структуры, но не те же самые структуры. Может потребоваться период адаптации.

— Супер, — проворчал Блэк. — В чём именно заключается выгода?

Зарат улыбнулась ему сжатыми губами.

— Как вы и сказали. Контроль, — помедлив, она обратилась к группе в целом. — Мириам не может контролировать эти способности отчасти потому, что её захлёстывает прилив силы, которая нужна её пробуждающимся структурам для функционирования. Структуры Дракона пробудились сильнее… мы полагаем, в связи с применением, а также в связи с более обширной тренировкой света мистера Блэка, — добавила она вежливо, показав в его сторону.

Посмотрев на меня, она добавила:

— Тебя учили скрывать эти структуры. Твой отец, полагаю?

Когда я кивнула, поджав губы, она улыбнулась.

— Да, — сказала она. — Что ж, это помогло тебе, когда ты была молода. Однако теперь это чинит проблемы. Ты подавляешь и блокируешь, тогда как ты должна учиться, как впустить поток силы, чтобы ты могла его контролировать. Дракон не позволит тебе блокировать это… по крайней мере, если мы правы в своих расчётах. Однако если мы сильнее привяжем эти части него к тебе, то высока вероятность, что он может подстегнуть силу, которая по тебе ударяет, и мы не знаем, какой именно эффект это окажет. На вас обоих.

Переводя взгляд между мной и Блэком, она добавила:

— Цель в том, что вы сможете изучить эти способности вместе, симбиотическими средствами, через которые должны действовать Дракон и Черепаха, когда они достигают зрелости. Но есть риск, что мы можем сделать вас обоих нестабильными, попытавшись манипулировать этим процессом.

Она открыто всмотрелась в мои глаза.

— По правде говоря, мы больше всего беспокоимся о тебе, Мириам. Тебя учили блокировать, подавлять. В данный момент пространственные прыжки случаются либо тогда, когда твой организм перегружен, и ты не можешь удержать блок… либо тогда, когда ты без сознания, и потому ослабляешь хватку на своих мерах самозащиты.

Помедлив, она добавила:

— Это также означает, что ты в некоторой мере утратишь способность закрываться от своего супруга… так что в этом есть и личный элемент.

Справа от меня кто-то фыркнул.

Я скользнула взглядом по кругу собравшихся, но уже знала, кто это был.

Ревик улыбался с каким-то циничным весельем в глазах, а Блэк сверлил его гневным взглядом.

— Возможно, тебе придётся повзрослеть чуточку побыстрее, щенок, — произнёс Ревик с весельем в голосе. — Или же готовься проводить много ночей на диване.

Балидор тоже усмехнулся.

Элли жестом показала им обоим прекратить.

Я заметила, что она обменялась улыбкой с женой Балидора, и они обе закатили глаза — видимо, в адрес своих мужей, но я понимала, что они тоже забавлялись.

Я посмотрела на Блэка, ожидая, что он разозлится ещё сильнее, но теперь он смотрел на меня.

Прежде чем я успела интерпретировать его выражение, он заговорил.

— Тебя это устраивает, Мири? — спросил он.

Я моргнула.

Это был настоящий вопрос.

Подумав, я посмотрела на него, затем на Зарат… затем обратно на него. Я кивнула.

— Да, — ответила я. — А тебя?

— Да, — сказал он.

В его голосе не прозвучало ни грамма сомнений.

Может, от этого, а может, от того, что мы наконец-то приняли решение, но что-то в моей груди расслабилось. Я посмотрела на Зарат, которая наблюдала за нами обоими с задумчивым выражением лица. Она тоже улыбалась, но эта улыбка казалась не настолько нацеленной на меня или Блэка, как большинство улыбок вокруг костра.

— Мы это сделаем, — сказала я без необходимости. — Что вам нужно от нас?

Улыбнувшись чуть шире, она склонила голову в поклоне, который выглядел официальным.

— Вообще ничего, Мудрейшая Из Богов. Вы можете просто расслабиться и позволить нам работать… и ты, и твой муж.

Я моргнула, услышав слова видящей-шаманки.

«Мудрейшая из Богов?»

Не уверена, как мне на это реагировать.

В итоге я практически решила это проигнорировать.

Глава 19 Ритуал

Думаю, я ожидала драматичности — больше ритуальности в нашем ритуале.

Вместо этого всё оказалось разочаровывающе скучным.

Зарат сказала нам, что они сейчас начнут.

Она даже не сказала нам закрыть глаза.

Я просто сидела там, глядя на Блэка через костёр, внезапно ощутив себя слишком далеко от него. Теперь мне сложно было выбросить из головы всё, что он сказал мне на том лугу. Я поймала себя на том, что вспоминаю его лицо, пока он говорил. Я поймала себя на том, что слышу его слова, не улавливая того, что он имел в виду под ними.

Я очень сильно старалась пока что не думать об этом.

Я старалась не думать о Нике… или Зои.

Я старалась не думать обо всех вещах, которые происходили в нашем мире.

Я только что узнала — от самой главной шаманки, не меньше — что всё моё подавление лишь ухудшает возможность контролировать мою способность оставаться на одном месте. Я вынуждена была предположить, что я увижу всё это заново, как только они откроют те части aleimi, которых я избегала с тех пор, когда Ник превратился в вампира.

Стараясь вытолкнуть это из своего разума, я сидела там, наблюдая, как видящие вокруг костра один за другим закрывают глаза. Некоторые продолжали смотреть перед собой, их глаза расфокусировались, зрачки расширились и поглотили большую часть цвета радужек.

Я видела, как Ревик и Элли закрыли глаза.

Я наблюдала, как Балидор и его жена делают то же самое, и даже рыжеволосый видящий, хотя он широко улыбнулся и подмигнул мне перед этим.

Через считанные секунды только мы с Блэком остались сидеть с открытыми глазами и смотреть друг на друга.

Честно, я не знала, что ещё мы должны были делать.

Я импульсивно послала ему.

«Я не думаю, что это поможет, — призналась я. — А ты?»

Я ощутила его удивление — скорее из-за того, что я вообще с ним заговорила.

Я почувствовала, как он раздумывает над моими словами.

«Я не знаю, — послал он, и его свет открылся. — Мири, — пробормотал он. — Я люблю тебя».

Я ощутила, как какая-то часть меня вздыхает, а моё сердце открывается — настолько сильно, что я невольно заметила, каким закрытым оно было до сих пор.

«Я знаю. Знаю, что любишь, Блэк».

«Я не хочу этих других видящих, — послал он. — Вообще. Плевать я на них хотел. Я даже не думаю об этом, Мири, — его свет открылся ещё сильнее. — Я даже не осознавал, что злился, ilya. Может, потому что я знал, что у меня нет никакого вразумительного права. Я засранец».

Ревик по другую сторону от меня фыркнул.

Я взглянула на него, но он не открыл глаза.

Я посмотрела обратно на Блэка. Он смотрел на своего кузена, в его глазах проступил тот холодный свет.

«Мы поговорим об этом потом, ладно?» — послала я.

Взглянув на меня, он кивнул, но я видела, что его aleimi раздражённо заискрил.

Это раздражение не казалось нацеленным именно на меня, но я ощущала в нём тягу, вызывающую желание поговорить ещё.

Однако он ничего сказал.

Я всё ещё смотрела на него, когда свет вокруг нас обоих начал меняться.

* * *

Я не знаю, чего я ожидала.

Как и отсутствие драматичного начала в ритуале, свет всех этих предположительно высших созданий омывал меня почти нейтрально.

Такое ощущение, будто вокруг моего света шёпотом порхали пёрышки, сначала ближе к моему телу, затем вверх до макушки моей головы, затем ещё выше, в пространства над моей головой.

Я чувствовала, как они продолжают путешествовать вверх.

Я ощущала вежливое уважение, пока они рассматривали структуры в моём свете, дотошно изучая их. Я видела, как они подсвечивают разные зоны, похоже, показывая их друг другу, пока прокладывали себе путь в световой части меня. Я видела, как они останавливаются на структурах, которые казались более пассивными; я буквально слышала, как они обсуждают, для чего они могут предназначаться, и что может потребоваться для их активации.

Затем они ударили по вещам, с которыми справиться было сложнее.

Для меня, имею в виду.

Я чувствовала, как они пытаются войти в части моего света, и осознала, что они наткнулись на участки, где я активно сжималась и пряталась, сама того не осознавая.

Поначалу я чувствовала чисто механическое ощущение. Структуры стали ещё более напряжёнными и закрытыми, и я постаралась заставить себя расслабиться, чтобы открыть их.

Затем я осознала, что Блэк также защищает те участки моего света.

Такое чувство, будто какая-то часть меня звала какую-то его часть и просила о помощи.

Та его часть вплеталась в эти участки моего света, создавая вокруг них маленькие кармашки щитов, защищая ото всех, кто к ним приближался.

Я ощутила, как во мне поднимается страх — иррациональный, неконкретный страх — в то же мгновение, когда они начали ослаблять нашу с Блэком хватку на этих участках моего света.

Затем эти части меня медленно начали открываться.

Моя паника усилилась.

Я почувствовала, что начинаю дышать тяжелее. Моя ладонь сжалась на груди.

Мой страх эхом отдался в Блэке. Я почувствовала, что вхожу в режим полноценной парализующей паники. Моё тело напряглось, мышцы сжались, но я уже не могла закрыть ту часть моего aleimi. Теперь она открылась, и я ни черта не могла с этим поделать.

Я всё ещё сидела там, тяжело дыша, когда перед глазами всё померкло.

В моем сознании встали образы.

Я задышала тяжелее, хотя создавалось ощущение, будто я давилась этими вздохами.

Я видела лица…

«Эй, — свет Блэка поднялся в моём. — Дорогая… ilya… всё хорошо. Они не причинят тебе вреда».

Я кивнула, стараясь поверить ему, желая поверить ему, но я не могла его видеть.

Я чувствовала, что часть меня всё ещё поднимала стены, всё ещё не желала видеть воспоминания или переживать чувства, хранившиеся в моём свете.

Не знаю, как долго я дрейфовала в этом пространстве, ощущая, как что-то меня тянет, ощущая, как я сжимаюсь, отстраняюсь, зарываюсь глубже в тёмные части моего света.

Затем что-то ударило по мне.

Это был не Блэк.

Что бы это ни было, оно крепко ударило по мне.

Без раздумий, без единого сознательного заключения в голове, я ударила в ответ то присутствие, которое я ощутила — ударила сильнее, чем ударили по мне.

Как только я это сделала, в мой разум просочилось понимание. Я только что врезала кому-то из Совета своим светом. Они пытались мне помочь, а я их только что ударила за их старания. Возможно, даже за то, что они сделали случайно.

Я ожидала ощутить злость или неодобрение.

Вместо этого я ощутила веселье.

Они смеялись надо мной.

Присутствие опять ударило по мне — сильнее.

В этот раз я почти увидела их.

Открылось пространство, тёмное и сочащееся. Я видела сочащуюся светом фигуру, которая металась вокруг меня, подняв руки так, словно мы находились на ринге для спарринга. Проблески их присутствия дотягивались до меня, вместе с осознанием, где они находились, хотя они кружили вокруг меня, исчезали в тёмном пространстве, затем вновь появлялись прямо передо мной.

Они вновь ударили по мне, ещё сильнее.

И вновь я без раздумий вскинулась и ударила по ним в ответ сильнее, чем они ударяли по мне. Они били по мне ещё крепче — в этот раз уже без перерывов.

Ощутив жар, разраставшийся в моей груди, я стиснула зубы.

Они забавлялись со мной.

Кем бы ни был этот засранец, он считал своё поведение забавным.

Поиздеваемся над тупой человеческой полукровкой, которая не получила никакого супер-обучения для видящих, которое получили все знакомые мне видящие. Поиздеваемся над чрезмерно эмоциональной дурой, которая не может контролировать её свет, которая слишком трусиха, чтобы посмотреть на свои собственные воспоминания, чёрт подери.

Ощутив ту напуганную часть моего света, в которую тыкал неизвестный видящий Совета, я решила познакомить их с другой частью моего света.

Когда он ударил по мне в следующий раз, я врезала ему — со всей силой.

В этот раз я использовала ту часть себя, которая казалась намного крупнее и намного взрослее.

Вместо шока, злости или даже неодобрения, в этот раз я ощутила почти призыв продолжать, а также ещё больше смешков. Ощутив в этом Элли, а также сногсшибательную жену Балидора с тайской внешностью, я ощутила, как моя злость усиливается вопреки тому, что они посмеивались совершенно по-доброму.

Затем я видела в своём сознании Ника.

Я увидела Ника, затем Солоника, другого видящего, который смеялся надо мной, когда я пыталась отбиваться…

Боль рябью прокатилась по мне.

Я вспомнила, как находилась на крыше здания Блэка, наблюдая, что я тогда делала, но никак не могла это изменить. Я видела, как подчиняюсь Нику, как соглашаюсь со всем, чего он хотел. Я видела, как моё тело предавало меня вместе с моим светом. Я видела, как мой разум предаёт меня, и под влиянием вампирского яда я утрачивала понимание, с кем нахожусь.

Я ненавидела то, какой блядь беспомощной я казалась самой себе.

Я ненавидела, какой слабой я была.

Кто-то опять ударил по мне.

Я развернулась в этом тёмном пространстве. Без раздумий я развернула часть своего света, вложив туда каждую унцию своей силы воли…

…и полностью отшвырнула его от себя.

Возможно, я полностью вышибла его из Барьера.

Это был он, я знала.

Каким-то образом я просто знала, что он мужского пола, блядь.

Как и с моим дядей Чарльзом, с Бриком, с Йеном, с Ником, с Солоником… иногда и с самим Блэком… я застряла посреди этих чёртовых мужчин, и все они пытались использовать меня, манипулировать мной, защитить меня. Я не хотела их блядской помощи.

Я не нуждалась в их блядской помощи.

Вновь прислушавшись, я не слышала ничего, кроме тишины.

Я ждала, когда присутствие этого умника вернётся.

Тишина не заканчивалась. Он не возвращался.

Никто не приближался ко мне в этом тёмном, бурлящем пространстве.

Чем дольше затягивалось это молчание, тем сильнее становилось моё оборонительное поведение, и я осознала, что обращаюсь к ним.

«Это всё, на что вы способны? — зло послала я. — Вы закончили?»

Я смотрела в это тёмное пространство своим светом, слушая.

Я никого не чувствовала, никого не слышала.

«Чего ж вы теперь не смеётесь? — послала я, стараясь дышать вопреки той боли в груди. — Вы заставили меня отреагировать. Я отреагировала. Что теперь? Чего вы хотите?»

Я всё ещё сканировала, глядя вокруг себя в тёмной бездне Барьера, когда ко мне приблизилось присутствие. Я ощутила его проблески в достаточной мере, чтобы знать — это тот, который бил по мне раньше, который раззадоривал меня своим светом.

«Думаешь, что ты, блядь, такой умный, — рявкнула я на него. — Заставил маленькую напуганную девочку, жертву изнасилования, отбиваться. Должно быть, ты так горд собой».

Он ничего не сказал. Я ничего не чувствовала в его свете.

«Ты же знаешь, что я психолог, верно? — послала я. — Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? Или ты думаешь, что я ещё и тупая… вдобавок к тому, что я типа какой-то ребёнок?»

Осознав, что они пытались мне помочь, а я закатывала истерику, совсем как множество моих пациентов, пытавшихся избежать боли и травм, я замолчала.

Меня омыло смущением.

Они пытались мне помочь.

Они пришли сюда для меня.

И я фактически только что врезала одному из них кулаком по лицу — энергетически, так сказать.

«Я прошу прощения, — послала я смиренно. — Я знаю, что вы делаете. Я ценю это…»

Мои мысли оборвались, когда он окружил меня своим светом.

Он крепко прижал меня к себе сильными световыми руками, интенсивным, как само солнце, присутствием, высоким, сине-белым светом, который был таким неподвижным, что я невольно притихла.

Когда я постаралась закрыться от него, избежать неподвижности этого присутствия, он сделался лишь более и более неподвижным.

«Ты знаешь, какая ты сильная, — сказал он мне. — Поэтому ты не позволяешь себе отбиваться».

Посмотрев на меня, он улыбнулся.

«А ещё, — добавил он, — я подозреваю, что в тебя это вбили в юном возрасте. Уверен, ты права, и он сделал это, чтобы защитить тебя, но тебе нужно отбросить тренировку своего отца, Мири. Пока это тебя не убило».

Увидев то скуластое лицо из света, резкие глаза, я уставилась на него как зачарованная.

«…Хочешь верь, хочешь нет, — сухо добавил он. — Но я прекрасно понимаю, каково тебе».

Я знала, что это он.

На каком-то уровне я знала, что это Ревик ударял по мне в темноте.

Я чувствовала, что его присутствие всё ещё окутывало меня, хоть он уже не обнимал меня теми руками, состоящими из бриллиантового света. Он смотрел на меня в этом пространстве, и я смотрела на него в ответ.

«Ты готова?» — послал он потом.

Его мысли вновь сделались неподвижными, лишёнными интонаций.

«Готова? — я уставилась на него в ответ. — Готова к чему?»

«Мы работали над твоим светом три с лишним часа, Мири. Время пришло».

Его мысли звучали спокойно, буднично, но я едва не решила, что он опять дурит мне голову. Три часа? Как могло пройти три часа?

Либо не заметив моей реакции, либо отреагировав на неё безразличием, он продолжил.

«Нам не пришлось проделывать много работы, — послал он. — В основном нужно было пробиться через тебя. Твоя структура полностью там. Мы более плотно связали её с твоим супругом, но, похоже, вы и сами проделали немало работы, чтобы активировать эти структуры».

Я нахмурилась, но всё ещё не знала, что сказать.

Теперь я всё яснее и яснее видела его в этом пространстве, словно мы говорили в одной комнате, пусть даже эта комната лишена всяких опознавательных знаков и переполнена светом.

«Ладно, — послала я. — Так что теперь? Что вы намереваетесь сделать?»

«Не мы, — твёрдо поправил он. — Ты. Пришло время увидеть, что ты теперь можешь сделать, Мири».

Я уставилась на него в том пространстве тьмы и света, и он смотрел на меня в ответ. Его бледные бесцветные глаза теперь были почти видны, и не просто в виде мечущихся искорок, похожих на бриллианты.

«Отправься в какие-нибудь места, если можешь, — посоветовал он. — Привыкни к этому… посмотри, насколько точно ты сможешь направлять свои прыжки. Вначале просто посмотри, сможешь ли ты стимулировать сам прыжок. Если сумеешь сделать это намеренно, то ты также должна суметь не делать этого ненамеренно. Затем попытайся лучше целиться, если сможешь. Посмотри, какой точности ты сумеешь добиться».

Помедлив, он добавил:

«Мы пошлём тебя в первый…»

«Подождите, — перебила я, осознав, что он говорит. — Что? Что насчёт Блэка? Мне нужно…»

«Нет, — он покачал своей световой головой. Я услышала, как он щёлкает языком в том пространстве, и теперь уже видела чёрные волосы, угловатые черты, бесцветные глаза. — Никакого ожидания. Наше время на исходе, Мириам, и твоё тоже. В твоём мире что-то происходит. Мы все это чувствуем. Возможно, мы не понимаем, что это означает, но мы чувствуем, что там всё меняется… и что вы с Блэком в гуще событий. Тебе нужно пробудиться полностью. Так что никакого ожидания. Никаких постепенных шажков».

Помедлив, он криво улыбнулся, и в его прозрачных глазах виднелось лёгкое веселье.

«И никакого Блэка, — твёрдо добавил он. — Он останется здесь. Тебе будет намного проще найти дорогу обратно к нам, если он останется здесь. Ты не просто так всегда возвращалась домой, Мириам. Ты не просто так всегда отправлялась обратно на свою версию Земли, обычно в свою кровать. Ты прыгаешь туда, где твой супруг, Мири, в первую очередь всегда туда. Учитывая, как вы двое связаны, думаю, это вдвойне справедливо».

Я видела, как он опять криво улыбается мне.

«Так что мы оставим Блэка у себя. Тебе просто придётся вернуться за ним».

Я в неверии уставилась на него.

Я собиралась опять запротестовать, когда Ревик подал сигнал кому-то другому.

Я скорее ощутила это, нежели увидела, но его световая рука при этом приподнялась и показала что-то на языке жестов видящих, которым я не владела.

«Ладно, — сказал он, закончив и посмотрев на меня. — Пора отправляться».

Его губ коснулась очередная ухмылка.

«Не волнуйся… мы его покормим».

Я почувствовала, как моё сердце подскочило к горлу. Миллион вопросов заполонил мой разум.

Но что-то дёрнулось над моей головой прежде, чем я успела заговорить.

Всё обрушилось, словно я сложилась внутрь себя…

Я смотрела, как это происходит вокруг меня, но была не в силах это остановить. Я смотрела, как открывается воронка, длинный туннель света, и увидев его, я тут же поняла, что это я тоже остановить не смогу.

Затем, прежде чем я успела подумать о чём-то ещё…

Пуф.

И я пропала.

Глава 20 Путешественница

Я открыла глаза.

Посмотрев вверх, я ощутила, как моё сердце гулко застучало в груди.

Было темно, но не совсем. Похоже на ночь, но я не могла видеть небо.

Я слышала людей… звуки, похожие на шум толпы пешеходов.

Простирая aleimi, я просканировала окружение своим экстрасенсорным светом. Я их почувствовала.

Их было много.

Определённо город, или какой-то район с большим населением. Однако ощущалось это странно, не как знакомая мне Земля. Присутствовала какая-то странность в их свете, в свете Барьерного пространства вокруг меня. Оно ощущалось каким-то другим, более тяжёлым, более людным, но дело не сводилось только к этому.

Медленно приняв сидячее положение, я постаралась сфокусировать взгляд, подавляя панику и глядя на узкий переулок, в котором очутилась.

Моему разуму потребовалось как будто бесконечно долгое время, чтобы воспоминания встали на место. Я прыгнула. Я находилась в другом мире.

Казалось, что это заняло целую вечность, но теперь, когда я вспомнила, что случилось — и где я находилась, пусть и в общих чертах — я осознала, что сообразила всё довольно быстро. Может, всего за несколько минут.

Несколько минут — это определённо лучше, чем несколько часов. Несколько минут — намного лучше, чем несколько дней. Вначале мне требовалось несколько дней, чтобы вспомнить. Потом на вспоминание уходили часы. Даже буквально при последнем прыжке в мир Ревика и Элли прошли часы, прежде чем я относительно пришла в норму.

Мой разум постепенно прояснился.

Я находилась в переулке, но город не был мне знаком.

Пока что меня никто не потревожил.

Меня не арестовывали, не кусали, не тащили, не атаковали.

Уже хорошо.

Я посмотрела вверх. Здания были такими высокими, что казалось, будто посередине они все сходятся в одно. Я видела отражение неоновых вывесок. Я видела и другие отражения — чего-то вроде летающих машин вверху. Возможно, это были самолёты, но некоторые из них двигались слишком медленно. Это что-то другое.

Я аккуратно поднялась на ноги.

Тротуар был на удивление чистым. Похоже, его мыли водой под высоким давлением.

Я посмотрела вдоль переулка и увидела, что он тянется довольно далеко — минимум на сотню ярдов до дороги, а может и дальше. Вдалеке я видела движущиеся штуки. Огни. Силуэты людей. Это определённо какой-то город.

Я осмотрелась по сторонам и увидела трубы, тянувшиеся вдоль здания напротив, а также ещё больше труб, уходивших в землю. Такое чувство, будто я находилась на какой-то водопроводной или электрической станции.

Это пространство начинало казаться мне не коридором, а каким-то служебным проходом.

Это тут меня в прошлый раз арестовали?

Если так, то в этот раз я определённо приземлилась удачнее. Когда я пришла сюда в первый раз, я открыла глаза в парке, и люди орали на меня. Я попыталась отбиться, но тогда показались копы. Некоторые из этих копов были вампирами.

Некоторые из них оскалили зубы, угрожая укусить меня, если я не успокоюсь.

Я оперлась на цементную стену, во второй раз посмотрев в оба конца переулка. Я гадала, где можно найти одежду. Я не хотела опять оказываться в тюрьме.

Затем я вспомнила.

Я здесь не для того, чтобы бежать и прятаться, пока опять не потеряю сознание… не в этот раз.

Я вспомнила прозрачные радужки в темноте, кривую ухмылку.

Он сказал мне сначала попытаться прыгнуть.

Затем он сказал мне попытаться самостоятельно отправиться в несколько мест.

Я нахмурилась.

Они отправили меня сюда.

Они отправили меня сюда и не сказали, как, чёрт подери, вернуться.

Я хмуро посмотрела на своё обнажённое тело.

Следы укусов вампиров проходили. Я уже почти не могла различить, что это такое. Они напоминали просто заживающие порезы, которые могли быть получены как угодно. Глядя на них, я уже не вздрагивала как несколько недель назад. Я вообще ничего не чувствовала. Я думала о Нике и всё ещё ощущала шепоток грусти, но могла смотреть на него.

Я могла посмотреть прямо на него, вспомнить его лицо, и это не калечило меня.

Что-то изменилось.

Эти видящие сделали со мной что-то ещё?

Что-то, помимо провоцирования этого прыжка? Помимо усиления моей связи с Блэком?

Ревик говорил так, будто они почти ничего и не сделали.

Когда я вспомнила Блэка, в моём сознании проступили другие глаза — золотые глаза, широкая улыбка, раскатистый смех. Я вспомнила его на том поросшем травой холме с видом на инопланетные фейерверки в другом мире. Я чувствовала его грусть и беспомощность, когда он смотрел на меня.

Сглотнув, я ощутила боль в груди.

Я скучала по нему. Не просто по его физическому присутствию.

Не только сейчас, в этом мире.

Мне его не хватало.

Мне его не хватало ещё до случившегося с Ником. Мне его не хватало ещё до крыши, до землетрясения, до всего произошедшего.

Я хотела вернуть своего треклятого мужа.

И до лампочки мне, что он на меня злится.

До лампочки мне, что он помнит меня с Ником.

Ему просто придётся справиться с этим.

Ему просто придётся справиться с этим, мать его за ногу.

Я хотела его обратно.

Сердито вытерев глаза, я ощутила, как стальная решительность наполняет мою грудь. Мне нужно вернуться туда, где он сейчас. Мне надо разобраться с этим, научиться до конца, и вернуться к нему.

Так зачем я здесь вообще?

Почему именно здесь?

Я вспомнила, что сказала Зарат.

Дракон. Я здесь из-за Дракона.

Я простёрла свой свет, слегка нахмурившись и сканируя.

Они сказали, что сущность «Дракона» фрагментирована, что его части могут быть раскиданы по другим мирам, в других формах… что могло объяснить мои прыжки, кажущиеся беспорядочными. Они сказали, что это могло объяснить, почему я оказывалась в этих местах.

Сосредоточившись на этом, я поискала его.

Не самого Блэка, необязательно.

Вместо этого я искала то, что резонировало с ним, с тем бурлящим, кипящим, перемалывающим, неуёмным тёмным светом, который жил под его ногами, с той гипер-сильной энергией, которая наводила меня на мысли о расплавленной лаве, о бесконечных звёздах в бескрайней ночи, о вечно изменяющейся силе бездонного океана. Я помнила тот огонь, который слышала в его голосе, почти пугающую тьму, которая могла окутать его, когда он напрягал те нижние части себя.

Я вспомнила те крылья, которые он расправил в пещере на острове Мангаан.

Я помнила, как он словно повелевал самой Землёй, сгибая её своей волей.

После этого я не раз вновь видела у него эти крылья.

Постепенно это чувство проступило из темноты.

Я почувствовала, как оно окружает меня, проявляется в виде вибрирующих, тёмно-зелёных, пурпурных и ярко-синих нитей живого света. Те нити на моих глазах становились ярче, наполнялись оранжевым, красным и жёлтым цветом, словно джунгли лиан занимались живым пламенем.

Я постаралась найти существо, связанное с этим.

Я искала его лицо.

Ощущение становилось сильнее, интенсивнее, резонировало с моим светом. Я чувствовала, как этот свет узнаёт мой. Я чувствовала, как какая-то часть того света тянется ко мне, жаждет чего-то во мне, совсем как я жаждала той тёмной силы в Блэке.

Он здесь.

Не Блэк — Дракон.

Дракон здесь.

Как минимум, какая-то его часть здесь.

Соединив те свои высшие структуры с этим резонансом, я постаралась его найти.

Я не сумела рассмотреть лицо, но уловила шёпот присутствия, ощущение его лица в этом мире. Он ощущался не как Блэк. Он ощущался совершенно иным, но этот резонанс связывал их. Этот резонанс связывал этого незнакомца со мной, вплетаясь в мой свет как животное, пытающее утолить жажду.

Он здесь.

Если он здесь, то возможно, Совет прав.

Возможно, Дракон в той или иной форме существовал везде, куда я отправлялась. Может, именно это связывало все те места. Может, Дракон был этой связью… Я была связью.

Если так, то возможно, я могла путешествовать между этими местами, следуя за ним.

Возможно, я могла использовать Дракона, чтобы он затянул меня в каждое из этих мест.

Подумав над этим, всё ещё держась за то тёмное, бурлящее присутствие, я сосредоточилась на тех верхних структурах в своём свете, с которыми Совет возился во время ритуала.

Я сосредоточилась на них, изучая свой свет так, как никогда не изучала прежде — по крайней мере, так высоко. Сделав это, я тут же увидела горстку сложных, похожих на паутину структур, подсветившихся в пространстве над моей головой. Они светились. Изучая их, я осознала, что они светятся от недавнего использования. Они светятся, потому что я только что ими пользовалась.

Я использовала их, чтобы прийти сюда.

Посмотрев на них вновь, я уставилась невидящим взглядом во тьму.

Я почувствовала, как эти структуры резонируют с той ночью, с окутывающей тьмой Дракона. Я видела разные нити, сплетающие два резонанса воедино, почти как нити ДНК. Я смотрела, как они взаимодействуют, и ничего не понимала.

Я не могла осмыслить своим сознательным разумом, что это значит, но я ощущала, что это правильно. Эта правильность казалась почти органичной, как понимание процесса дыхания или сгибания руки… сжимания кулака, издания крика, формирования улыбки.

Я ощущала там Блэка.

Блэк тоже резонировал с этими пространствами.

Он был звеном в цепи, ярким, золотисто-зелёным узлом на лиане похожего на пламя света. Змеящиеся нити Дракона появились в пространстве вокруг меня, почти напоминая…

…карту.

Это выглядело как карта.

Я уставилась на неё в темноте, на эти зелёные и красные лианы, на эту матрицу света, которая напоминала паучью паутину и тянулась между мирами.

Я поискала связь.

Единственная связь, которую я видела, была мной.

Сосредоточившись на следующем узле в последовательности, я отправилась в эти светящиеся, вращающиеся структуры над моей головой. Я напитала их этим светом, светом Дракона.

Я показала им на следующее место, следующую ступень лестницы.

…и я исчезла.

* * *

Я открыла глаза.

Над моей головой тянулось синее небо цвета индиго.

Я уставилась на него.

Я уставилась на облака, плывущие над головой, гигантские грозовые облака, сворачивавшиеся серыми, чёрными и белыми клубами. Я смотрела на контраст между небом и этими облаками. Я ощущала жизнь всюду вокруг себя. Я чувствовала присутствие всюду вокруг себя.

Задержка адаптации в этот раз была короче.

Её вообще почти не существовало.

Я знала, где нахожусь… как минимум, где я не нахожусь.

Я знала, кто я такая.

Я знала, кто такой Блэк.

Я ещё не вернулась к нему, но это ничего.

Я ощутила другую часть Дракона почти ещё до того, как сосредоточила взгляд. Он здесь. Мне почти не пришлось искать его, почти не пришлось соединять с ним свой свет, когда я ощутила ту вспышку искрящего пламени, тот резонанс, полыхнувший в моём свете aleimi.

Посмотрев на небо, я не сумела сдержаться.

Я рассмеялась.

Глава 21 Возвращение домой

— Пожалуйста! — умолял голосок. — Пойдём со мной на улицу… пожалуйста!

Блэк поднял взгляд от стеклянного жезла urele, который держал в руках, и нахмурился.

Он всё ещё не разобрался, что работать с этой чёртовой штуковиной.

Совет хотел, чтобы он научился ею пользоваться, чтобы они смогли лучше изучить структуры его света… особенно структуры «Дракона»… но он пока что не добился результата.

Он подозревал, что часть проблемы крылась в самом жезле.

Насколько мог сказать Блэк, жезл не рассчитан на подсвечивание структур в нижней части светового хребта. В любом случае, это был очень старомодный инструмент, то есть, ему было несколько тысяч лет даже на Старой Земле. Он никогда в жизни не пользовался urele, хотя слышал о них — смутно — как о тренировочных инструментах для молодых видящих во времена до Первого Контакта.

Видящие в рабских лагерях говорили о них, когда он всё ещё жил на Старой Земле.

Однако они совершенно точно не тренировали рабов с этими штуками, блядь.

— Дядя Кирев! — повторил голосок громче. — Пойдём со мной на улицу!

Подняв взгляд, он посмотрел в прозрачные глаза с зелёным ободком. Увидев нетерпеливое, настойчивое выражение на юном личике, он нарочито нахмурился.

— Зачем? — ворчливо спросил он.

Она моргнула, тупо уставившись на него.

Судя по её выражению, ей правда не приходило в голову задуматься о причинах.

Однако она быстро оправилась.

— Потому что я так хочу, — сказала она.

Он фыркнул, покосившись на диван, где растянулись Ревик и его жена. Элли пристроила Нэрика в слинге на груди. Она покормила его где-то час назад, и теперь он спал, а Элли устроилась на подушках, положив на колени альбом и рисуя что-то палочкой, похожей на уголь.

Её бледно-зелёные глаза сосредоточились, её свет не обращал внимания на Блэка и её дочь.

Блэк гадал, над чем она работает. Он подозревал, что это наброски новой фрески, которую её попросили нарисовать для городской площади. Фреска обещала быть большой, и Элли неделями занималась одними лишь набросками.

Ревик читал что-то на небольшом планшете, отрешённо массируя ладонью ногу своей жены.

Острый пальчик ткнул Блэка в грудь.

— Давай чем-нибудь займёмся, — настойчиво повторила она. — Мне скучно.

Выдохнув с наигранным раздражением, он повернулся к ней лицом, сжимая urele в одной ладони.

— И что мы будем делать? — спросил он. — «Пойдём со мной на улицу» — это слишком неопределённо. Как я могу принять решение, если я понятия не имею, что это значит?

Она нахмурилась.

— Это значит пойдём со мной на улицу. Всё понятно.

— Не особенно. Откуда мне знать, что это будет не скучнее того, чем я занимаюсь сейчас?

Ревик на диване фыркнул, мельком покосившись на них.

Лили, его дочка, которая выглядела лет на девять по человеческим годам, но на деле, наверное, приближалась к пятнадцати, почти не смотрела на отца. Блэку говорили, что темп её физического роста искусственно ускорили, когда она была совсем малышкой.

Теперь её замедлили до нормального темпа, благодаря энергетической работе Совета, но она всё равно была одновременно слишком юной и слишком взрослой для своего физического возраста.

Эли сказала, что на самом деле она прожила всего примерно шесть лет.

Теперь Лили уставилась на Блэка, сосредоточив на нем взгляд своих бледных, почти бесцветных радужек.

— Что если мы пойдём покататься? — предложила она.

— На чём? — фыркнул он.

Она шлёпнула его по плечу, рассмеявшись.

— Ты знаешь, на чем! На isthelay.

— Эти штуки странно пахнут.

— Ты странно пахнешь.

— А вот и нет.

— А вот и да.

Положив urele с замысловатой резьбой на поверхности, которая походила на стекло, но стеклом не являлась, он раздражённо посмотрел на неё.

— Откуда мне знать, что она опять не полезет на дерево прямо со мной на спине?

Она пожала плечами.

— Просто в следующий раз держись крепче.

Ревик издал очередной сдавленный смешок.

В этот раз Элли тоже захихикала, подняв взгляд от рисунка.

Блэк повернул голову, наградив своего кузена и его жену сердитым взглядом, затем посмотрел обратно на их дочь.

— Звучит скучно, — объявил он.

— Скучнее, чем сидеть здесь? Таращиться на эту тупую штуковину, с которой ты не можешь разобраться?

— Думаешь, ты такая умная? — сказал Блэк, протянув ей жезл. — Почему бы тебе не сделать, юная мисс Я-Знаю-Абсолютно-Все?

Она рассмеялась, выхватив urele из его ладони.

Он наблюдал, как она уставилась на стеклянный жезл, её прозрачные глаза с бледно-зелёными ободками расфокусировались, когда она сосредоточилась.

Через несколько секунд свет вырвался из центра этой замысловатой хрустальной резьбы.

Блэк смотрел, как они начинают курсировать по замысловатым формам внутри прозрачного жезла, заструившись как жидкость из заострённой головки, а затем к шарику в основании жезла. Свет внутри хрусталя сделался ярче, окрасился фиолетовым и тёмно-синим оттенком, затем красным и оранжевым.

Urele в её ладони начал светиться.

Блэк фыркнул, издав явно не восторженный звук.

— Позёрка, — сказал он, забрав жезл из её руки. — Я видел и получше.

Она снова рассмеялась, шлёпнув его по плечу.

— Пошли со мной на улицу! — потребовала она, выглядя и как девочка, и как подросток. — Ну же, дядя Кирев. Ты просто сидишь и пялишься на эту штуку. Она сегодня не придёт.

Блэк ощутил небольшой укол боли в центре груди.

Чертовски проницательный ребёнок.

В этот раз Ревик перевёл взгляд.

— Знаешь, формально он тебе не дядя, — сказал он, сложив ладони поверх экрана, с которого он читал. — Он твой кузен, Лили.

Она нахмурилась, переводя взгляд между Блэком и своим отцом.

— Я думала, ты сказал, что он должен быть твоим братом? — спросила она. — Что твои родители должны были усыновить его, пока его не продали?

Ревик кивнул, взглянув на Блэка.

— Это правда, — сказал он. — Но они не были моими настоящими родителями… они также были кузенами. Так что мы все были бы кузенами, живущими под одной крышей. Я, Кирев и дети наших приёмных родителей, — вскинув бровь и посмотрев на Блэка, он слегка улыбнулся. — Всё равно не настоящие братья.

— Слава богам, — пробурчал Блэк.

Лили посмотрела на него, затем обратно на своего отца.

— Вы выглядите как братья, — заявила она.

Блэк закатил глаза.

— Ребёнок. Ты слепа. Я нааамного привлекательнее твоего папы. Ты слишком молода, чтобы понимать это, но поверь мне, так и есть.

Элли издала смешок, поддев своего мужа ногой и широко улыбнувшись.

Лили недоуменно переводила взгляд между ними.

— А мне вы кажетесь одинаковыми.

— Потому что ты явно слепая, — повторил Блэк, закатывая глаза в демонстративной манере видящих. — Gaos. Мы завтра пойдём и проверим твоё зрение. В городе должен иметься какой-нибудь колдун-доктор, который сможет взглянуть на тебя. Накормит тебя перемолотым дерьмом выдры или ещё чем… — он помедлил, когда Лили расхохоталась. — Я сам тебя отведу. И мы заберём с собой всех isthelay. Тогда твой отец не сможет поехать за нами и приплатить доктору, когда я отвернусь, чтобы тот соврал.

Лили снова захихикала, пихнув Блэка в руку.

Когда Блэк обернулся, Ревик наблюдал за ними неподвижными прозрачными глазами.

Улыбнувшись про себя, Блэк посмотрел на Лили и нахмурился.

— А теперь уходи. Ты мне надоедаешь.

Она рассмеялась, хлопнув его по груди.

— Пойдём со мной на улицу!

— Зачем? — спросил он. — Ты всё ещё не назвала мне хорошей причины.

— Мне не нужна причина!

Блэк хмуро покосился на неё.

— Ещё как нужна. Мир — суровое и переменчивое место, ребёнок. Сделай предложение. Сделай его достойным того, чтобы я потратил своё время. Или отвали.

— Что за предложение?

— Я не знаю. Сколько денег у тебя есть?

Ревик тихо щёлкнул языком.

— И как твоя жена тебя всё ещё не убила? — пробормотал он.

Блэк перевёл взгляд, позволив своему телу глубже обмякнуть на диване, и положил руки на мягкую спинку.

— Несколько раз я оказывался на волоске от этого, — признался он. — Но слава богам небес и преисподней, в основном она находит меня забавным.

— Везучий ублюдок, — отозвался Ревик.

Элли рассмеялась, опять пихнув мужа босой ступней в живот.

Но Блэк осознал, что смотрит в окна, на темнеющее небо, видневшееся через длинную панель стекла.

На мгновение в его свете поднялась сильная боль.

— И не говори, — пробормотал он в ответ.

* * *

Прошло больше двух недель.

Ревик раз за разом напоминал ему, что здесь время течёт иначе по сравнению с другими мирами.

Блэк это знал. Мири говорила то же самое.

Но он мог выслушать это сотню раз и всё равно не чувствовать себя ни капли лучше.

Что, если она вообще не сможет вспомнить о нем после ухода из этого места?

Что, если она не найдёт дорогу обратно?

Она никогда не проделывала этого, пока Блэк находился здесь, в этом мире. Что, если она отправилась обратно на их версию Земли и понятия не имеет, что с ним случилось, и как к нему вернуться? Что, если она годами не вернётся сюда?

Ревик и Элли, похоже, вообще не беспокоились о таких вещах.

Как и та шаманка, Зарат.

Они все уверяли его, что если бы он видел в свете Мири то, что они увидели в свете его жены, то Блэк тоже не волновался бы.

Это его не успокоило.

Они пытались показать ему, что им удалось на данный момент узнать о свете Мири — сложные структуры и функциональные возможности, которые они нашли на верхних уровнях её aleimi. Они пытались объяснить ему, что это значит, как это связывалось с его светом, как эти её части активировались ещё до того, как они начали возиться с её структурами и пытаться понять, как они работают.

Ничто из этого тоже его не успокоило.

В основном Блэк слышал просто бла-бла-бла-банальности, смешанные с кучей технической мумбы-юмбы по анализу света, пока сам Блэк старался не думать, что всё это лишь блядская игра в угадайку, пока самой Мири здесь нет.

— Прекрати думать об этом! — пожурила его маленькая девочка, дёрнув за руку. — Ты ничего не можешь с этим поделать!

Фыркнув, Блэк вынужден был согласиться.

Супер. Теперь дошкольница даёт ему советы относительно брачных отношений.

— Я хожу в школу, — обиженно сказала она. — Ничего я не «до-».

— Это выражение такое, мелюзга, — сказал он ей. — Не будь такой обидчивой. А то вырастешь ворчливым стариком… как твой папа.

Она рассмеялась и сильнее потянула его за пальцы.

— Пошли, — настаивала она, буквально волоком таща его к огромному пастбищу животных под большими деревьями в их дворе.

Теперь Блэк видел их, расхаживающих туда-сюда и смотревших на них.

Пастбище, конечно, было смехотворным — скорее иллюзия, нежели реальность. Оно никак не смогло бы удержать животных, если бы те решили выбраться.

Isthelay были высокими, похожими на кошек существами с длинными шеями, убирающимися когтями, мягкой шерстью и на удивление лошадиными мордами. У них имелись длинные хвосты, также покрытые шерстью, а также плавно изогнутые спины. Из-за этого, а также из-за их невероятно плавной походки даже при беге, на них было проще удержаться.

А вот когда они начинали карабкаться, это уже другая история.

Блэк узнал это на своей шкуре.

Когда его ездовое животное решило взобраться на одно из массивных деревьев с белой корой — может, потому что увидело что-то съедобное, может, потому что захотело поиздеваться над ним, а может, и вообще погналось за бабочками — он скатился с этой шелковистой шерсти и грохнулся на землю как мешок, набив себе кучу синяков. Когда он посмотрел вверх, он готов был поклясться, что животное покатывалось со смеху.

И всё же Блэк вынужден был признаться, что на них чертовски весело кататься.

Он всё ещё не мог поспеть за Ревиком или Элли на этих проклятых существах, но ему давалось это всё проще. Ревик ездил на самой крупной особи так, будто был с ней единым целым.

Блэк видел, как он несётся по полям на чёрном животном со скоростью, наверное, 130 км/ч… а может, и все 160 км/ч.

— Эй, Синявка! — крикнула Лили, когда они подошли ближе, и засвистела.

Сине-серый зверь поднял голову, посмотрев на неё сквозь пучок густой, почти чёрной шерсти, которая спадала на одну сторону его лба. Он издал низкий урчащий звук, который у лошади можно было бы счесть за фырканье.

Лили протянула ладонь.

— Иди сюда, мальчик! У меня для тебя что-то есть!

Блэк смотрел, как она лезет в карман и достаёт свёрток, завёрнутый в прессованную растительную, похожую на бумагу субстанцию, которая рассыпалась как рисовая бумага.

Он наблюдал, как она разворачивает мёртвых пушистых животных, рассованных по трём карманам. Каждое было размером примерно с его кулак.

— Фууу, — протянул он, сморщив нос. — Ты хранишь мёртвых мышей в карманах?

Она рассмеялась, пихнув его локтём.

— Это не мыши.

— Ну тогда крысы.

— И не крысы!

— А похожи на крыс.

— Нет, это не крысы!

— Кто тебе сказал? Твой брат? — Блэк осмотрелся по сторонам, всматриваясь прищуренным взглядом между деревьев. — Где Мэйгар, кстати? Он всё ещё путешествует?

Она пожала плечами, обернувшись на него через плечо.

— Думаю, да, — сказала она. — Мама говорит, что он должен вернуться через несколько дней.

Блэк кивнул. Он всего несколько раз встречался с взрослым сыном Ревика. Он и его жена — или может быть, девушка — жили в нескольких милях отсюда, тоже на побережье. Блэк пока не набрался храбрости разузнать всю историю, но он знал, что Элли — не его мать.

Подойдя к забору, Лили предложила первого мёртвого зверька сине-серому isthelay. Выгнув свою длинную шею в манере, которая напоминала Блэку жирафа, зверь аккуратно выхватил лакомство из её рук чёрными губами и немедленно принялся радостно хрустеть.

Блэк поморщился, и два других зверя тоже подошли, выгнули головы к Лили и с надеждой затыкались носами через забор. Белая самочка, Кухта, взяла второго зверька из руки Лили, зашипела на чёрного самца, когда тот клацнул челюстями, затем отпрянула от забора вместе с добычей.

Большой чёрный самец — Дилан, на котором ездил Ревик — забрал третью и самую крупную крысу-не-крысу.

Затем все они просто стояли там, хрустя лакомствами и издавая низкие урчащие звуки, когда Лили гладила их шелковистые шеи и носы.

— Я сяду на Синявку, — сказала она, посмотрев на Блэка. — Ладно?

Блэк хмуро посмотрел на небо.

— Темнеет, — сказал он. — Почему бы нам просто не покормить их? Потом пойдём внутрь и поиграем с той странной световой игрой… которая издаёт музыку.

Она покачала головой и упрямо выпятила подбородок.

Это сделало её очень похожей на отца.

— Я хочу поехать сегодня, — сказала она. — Они прекрасно видят в темноте. Мы поедем на пляж.

Блэк нахмурился.

Он был не против поехать ночью.

По правде говоря, звучало весело.

Но он немного волновался ехать со своей племянницей… или кузиной, какая разница.

Она достойно держалась верхом, особенно для её размера и возраста, но на этих зверях опасно кататься ночью. Они скакали быстро, и пусть даже isthelay отлично видели в темноте, если сама Лили не заметит яму или резкий поворот — или дерево, которое этот чокнутый зверь внезапно посчитает заманчивым — они легко могли её сбросить.

Плюс он почти уверен, что Ревик называл этих существ преимущественно ночными животными.

Это могло сделать их ещё более энергичными.

«Эй, — послал Блэк Ревику. — Она хочет покататься. То есть, прямо сейчас. Это хорошая идея?»

Последовала пауза.

Затем голос другого мужчины раздался в его голове.

«Не сегодня, — послал он. — Передай ей, что я сказал, что она может покататься со своим дядей завтра».

Блэк вздрогнул от слов про дядю, невольно удивившись.

Однако он ничего не сказал.

Кивком показав в сторону дома, он подтолкнул Лили рукой.

— Пошли, мелюзга, — фыркнул он. — Твой папа говорит нет. Завтра, ладно?

Она немного поворчала, но вполне охотно пошла за ним к дому.

Блэк слушал, как она всю дорогу твердит об isthelay, болтает про их разные характеры, подробно пересказывает их маленькие стычки между собой, рассказывает, как у них устроен порядок кормления. Она даже упомянула, что Дилан запал на другую isthelay, которая принадлежала жене Балидора, Касс, и они даже поговаривали свести их для разведения потомства.

Блэк кивал на её слова, время от времени фыркал, но мыслями то и дело оказывался далеко.

В последние несколько дней он заметил, что его боль разделения становится хуже.

Он задавался вопросом, возможно, какая-то часть его чувствовала себя так, будто его жена умерла — вдруг его свет не понимал её отсутствия и реагировал так плохо.

Он никогда не разлучался с ней так надолго.

Ну, с тех пор, как они поженились.

Ну… если не считать того раза, когда он был в тюрьме.

Но тогда они хотя бы находились в одном мире.

Вытолкнув эту мысль из головы, он засунул руки в карманы, чуть плотнее закрыл свой свет и постарался сосредоточиться на том, что рассказывала Лили.

Ему не нравилось считать дни… и тем более часы.

Однако его разум всё равно делал это, как будто не подчиняясь его контролю.

Шестнадцать дней, двадцать семь часов — по крайней мере, по солнечному времени здесь.

Лили шлёпнула его.

— Прекрати! — сказала она. — Она вернётся.

Блэк лишь фыркнул.

Однако ничего ей не ответил.

* * *

Я открыла глаза.

Тяжело дыша, в темноте.

В этот раз адаптационного периода не было… никакой паузы между А и Б… или А и Д… или между Е и А.

Я в точности знала, кто я.

Я знала, кто Блэк.

Я даже знала, в какое измерение я пыталась дотянуться.

Я села, всё ещё тяжело дыша, и попыталась решить, увенчались ли мои попытки успехом.

Я находилась в помещении.

Мои ноги и нижняя часть туловища были обнажены и покоились на каменном полу, который кто-то отполировал до гладкости стекла. Теперь, когда мои глаза привыкли, я осознала, что темнота была не абсолютной.

Сверху лился свет, освещая отдельные части просторного помещения.

Я осмотрелась по сторонам, замечая высокий потолок, знакомые рисунки на стенах, каменный резервуар, который тянулся по центру прямоугольного помещения. Мой взгляд остановился на двери в другом конце, впускавшей ночной воздух. Занавески были подвязаны по краям, открывая поросший травой холм, слабо освещённый ночным небом.

Подняв взгляд, я посмотрела на отверстие в потолке, находившееся в добрых 25 метрах надо мной.

Я посмотрела на себя.

Не считая нескольких ушибов и царапин от жёстких приземлений и драки, в которую я ввязалась с какими-то тварями, похожими на диких кабанов с клыками, я была практически невредимой.

Теперь я сидела на гладком камне, рядом с жемчужно-белым резервуаром с бледно-голубой каймой. Там, куда лунный свет падал через округлое отверстие в крыше, на гранитном камне играли разноцветные отсветы. Резервуар, в котором теперь уже не горел огонь, стоял тихо, и впервые это здание на самом деле показалось мне каким-то подобием храма.

Я аккуратно поднялась на ноги, испытывая свои конечности.

Простирая свой свет почти с нервозностью, я поискала его.

Нашла практически мгновенно.

В доме Элли и Ревика.

Ну конечно.

Ревик сказал, что они его покормят.

Он спал.

Я несколько секунд наблюдала своим светом, как он спит, на удивление чувствуя себя непрошеной гостьей. Но в то же время я ощущала слишком сильное облегчение, что он жив, здоров, и рядом со мной, и поэтому не могла перестать смотреть на него. Я выдохнула и провела пальцами по своим длинным волосам, выпуская из себя стресс, который неосознанно скопился в моём теле.

Я почувствовала, как его свет узнает меня, притягивает.

Было очень, очень сложно не притянуть его в ответ.

Я чувствовала, что наши света соскучились друг по другу, и в итоге мне пришлось отстраниться. Я уставилась на дверь в конце длинного коридора, зная, что разбужу его, если не перестану.

Я направилась к той двери.

Казалось, ушла целая вечность на то, чтобы пересечь обширное пространство, но когда я вышла на траву, неподвижность вокруг вновь заставила меня помедлить, задрожать на прохладном ночном воздухе и взглянуть на городскую площадь. Похоже, была глубокая ночь. Слишком глубокая, чтобы стучаться к кому-нибудь.

Я решила идти к Элли и Ревику.

Если пойду достаточно быстро, то этого должно хватить, чтобы согреться.

Никто не увидит меня голой в это время суток, и можно надеяться, что рассвет будет близок, когда я доберусь до места. Если нет, то, наверное, я сумею найти какое-нибудь одеяло в одном из их наружных сараев для животных.

Или я смогу пойти поплавать на пляж, согреваясь физическими нагрузками, пока не встанет солнце — а потом позову Блэка, чтобы он принёс мне одежду.

Улыбнувшись этой мысли, я решила, что это хороший запасной план.

Обхватив руками туловище, я направилась к площади.

Я только-только прошла мимо первого домика — небольшой лачуги для медитации — когда прямо рядом со мной открылась дверь, заставив меня подпрыгнуть на полметра.

Там появился силуэт.

Я застыла, присматриваясь, но когда она повернулась, держа в руках свёрток, я расслабилась.

Это была Зарат.

«Ты всё ещё здесь, — послала я, улыбаясь. — Я думала, ты к этому времени вернёшься в горы. Медитировать в своей пещере».

Она улыбнулась мне в ответ, послав импульс тепла, который я прочувствовала до самых кончиков пальцев на руках и ногах.

«Завтра, — послала она. — Должна же я была узнать, как поживает наша самая новая посредница после того, как мы вытолкнули её в воду, чтобы научить плавать».

Я улыбнулась, легонько щёлкнув языком.

«Это было… интересно», — начала я.

Я собиралась сказать больше, но она подняла ладонь.

«Иди сначала к своему мужу», — предложила она.

Её улыбка сделалась более озорной и широкой.

«…Думаю, он прибьёт меня, если я задержу тебя ещё хоть на несколько секунд, — протянув мне свёрток, который держала в руках, она добавила: — Я лишь хотела отдать тебе это. Тебе понадобится. Особенно на ноги. Станет холодно и мокро, когда ты уйдёшь от зданий».

Я приняла от неё свёрток одежды и осознала, что это халат, сандалии и какое-то подобие толстых носков.

«Спасибо», — послала я.

«Хороших путешествий, Черепаха», — послала она, улыбаясь и отступая вглубь хижины.

«Хороших путешествий», — послала я в ответ.

Дверь закрылась с тихим щелчком.

Я положила свёрток на длинную каменную лавку недалеко от её дома. Натянув толстый халат через голову, я села ровно настолько, чтобы сунуть ноги одну за другой в пушистые носки, а потом натянула сандалии.

Тут же почувствовав себя лучше, словно я завернулась в одеялко, я тронулась в путь.

* * *

Такое чувство, будто дорога до их дома заняла намного больше времени, чем мне помнилось.

К тому времени, когда я увидела впереди холм, мой свет уже искрил от нетерпения, разлетался вокруг меня рябью и волнами, отчего мой живот начинал болеть.

По субъективным ощущениям казалось, будто я отсутствовала всего несколько дней.

На самом деле, такое чувство, будто это был один день… пусть даже очень долгий, утомительный день с множеством событий.

Однако здесь я ощущала иной ход времени.

Более того, я теперь чувствовала его.

Чем ближе я подходила, тем сильнее и сильнее чувствовала его.

К тому времени, когда я поднялась по последнему большому холму к их дому, мне уже было сложно удерживать свой свет подальше от него. Я беспокоилась, насколько сильно я его притягиваю, и сумею ли я вообще оставить его в покое до нормального наступления утра.

Я гадала, может, мне отправиться покататься.

Я могла бы поехать на одном из isthelay до пляжа. Может, на Синявке, на котором обычно ездила Лили — у него были большие круглые пятна на животе и боках, совсем как у пятнистых кошек дома.

Затем я увидела его.

Он стоял на вершине холма, обхватив свою грудь руками и глядя вниз по травянистому склону — туда, где шла я.

Он не шевелился, пока я приближалась, но я видела, что он смотрит на моё лицо, пробегается взглядом по моему халату, задерживается на носках и сандалиях, затем опять возвращается к моему лицу и изучает его выражение.

Увидев его взволнованный, почти осторожный взгляд, я широко улыбнулась.

Я без раздумий побежала к нему.

Я увидела, как изменилось выражение его лица, когда он раскрыл объятия и шагнул вперёд как раз вовремя, чтобы подхватить меня, когда я кинулась ему на шею.

Он крепко прижал меня к себе, затопив своим светом.

— Gaos, Мири.

Когда я начала отстраняться, просто для того, чтобы взглянуть на него, он стиснул меня ещё крепче, обвил руками мою талию и спину, сжал ладонью моё плечо и прижал к себе. Несколько секунд он сжимал меня изо всех сил, затем, наконец, сам слегка отстранился и посмотрел мне в лицо.

Я всё ещё ощущала в нем насторожённость в сочетании с почти осязаемым облегчением.

Увидев выражение его лица и беспокойство, которое я ощущала в его свете, я невольно улыбнулась.

— Как всё… — начал он, но я покачала головой, стиснув его руки.

— Нет, — сказала я. — Неа. Мы не будем это обсуждать. Может, завтра. Я расскажу вам всем за завтраком.

Блэк нахмурился.

Последовало небольшое молчание, затем он начал отпускать меня, но я крепче вцепилась в него, буквально обвилась вокруг его тела, впилась в его талию и руку пальцами, и даже обхватила его одной ногой.

— Пошли покатаемся, — сказала я. — На пляж. Мы пойдём плавать. Голышом.

Он моргнул, уставившись на меня.

Затем я ощутила, как его свет сильнее раскрылся.

— Этот ублюдок решит, что мы украли его кошачьих зверей, — сказал Блэк.

Но его голос уже зазвучал низким, гортанным рокотанием в груди.

— Я скажу Элли, когда она проснётся, — ответила я. — Им всё равно.

— Это потому что ты им на самом деле нравишься, — сказал Блэк, уже потащив меня обратно к дому, окутывая меня светом и наполовину неся, наполовину ведя меня вверх по холму. — Они же не угрожают тебе на регулярной основе…

Я расхохоталась, и он крепче стиснул меня, прижав к себе.

— Ш-ш-ш-ш, — пожурил он меня. — Ты их разбудишь. Тогда этот мудак действительно попытается меня убить.

Но я лишь снова расхохоталась, ещё громче.

Я ощутила, как этот прилив облегчения превращается в нечто тёплое, насыщенное, более жидкое, подпитывается вожделением и ожесточённым желанием, и то напряжённое чувство, которое я ощущала в нём — на самом деле, в нас обоих, с тех самых пор, как Ник пропал на острове Мангаан — потихоньку начало расслабляться.

Блэк поцеловал меня в шею, затем в лицо.

Затем он уже поцеловал меня в рот, языком и губами уговаривая меня открыться. И я отдалась поцелую так, как, кажется, не отдавалась с самого нашего связывания.

Может, даже тогда я не отдавалась так полно.

Не знаю, что изменилось, но что-то определённо изменилось.

Его свет проникал в меня и окружал, его боль рябью прокатывалась по мне, когда Блэк замедлил поцелуй, притягивая меня, используя свет в своих губах и языке, сворачиваясь в свете под моими ногами и чувственно притягивая меня. Его aleimi окутывал меня, даже когда он сделался одновременно горячим и жидким.

Я чувствовала, как он просит меня.

Притягивая меня и прося без слов, привлекая своим светом и губами, сжимая мои волосы в кулаке, Блэк поцеловал меня ещё крепче, всё ещё используя свой свет, чтобы утянуть меня глубже в себя. Затем я накрыла ладонью его член, и он издал ошеломлённый стон. Его голос приобрёл тот низкий, хриплый тембр, который проявлялся лишь тогда, когда Блэк был очень, очень возбуждён.

Я осознала, как высока вероятность, что мы не доберёмся до пастбищ за домом Элли и Ревика.

Ну, по крайней мере, не с первого раза.

Я знала, что не всё встало на свои места.

Я знала, что всё ещё не закончилось.

Я знала, что скоро нам придётся вернуться ко всему этому бардаку. Я знала, что когда мы вернёмся, нам наверняка придётся столкнуться с войной, возглавляемой моим дядей, не говоря уж о вампирском королевстве и Нике, и что там ещё происходило во время нашего отсутствия.

Мне предстояло разобраться, что означал этот мой новый дар, и могла ли я как-нибудь использовать его, чтобы исправить всё то, что пошло не так в нашем родном мире.

Но сейчас я не хотела об этом думать.

Прямо сейчас я собиралась поплавать со своим мужем.

Я буду плавать с ним, и, наверное, у нас будет много секса на том идеальном, безупречно чистом пляже из белого песка.

Затем мы будем смотреть, как солнце восходит над горами позади нас, освещая воду.

А потом мы решим, что делать.

Оглавление

Глава 1 Что последнее ты помнишь?

Глава 2 Дурной сон

Глава 3 Плохая жена

Глава 4 Плохая женщина

Глава 5 И пусть они все отвалят

Глава 6 Ни черта я не могу сделать

Глава 7 Бегство

Глава 8 Ближняя сторона

Глава 9 Кожа к коже

Глава 10 Чёрные сны

Глава 11 Зеркало

Глава 12 Семейный мужчина

Глава 13 Дракон

Глава 14 Собрание

Глава 15 Пантеон

Глава 16 Старший брат

Глава 17 Правда

Глава 18 Мудрейшая из богов

Глава 19 Ритуал

Глава 20 Путешественница

Глава 21 Возвращение домой Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg