«Невеста-лягушка»

Невеста-лягушка (fb2) - Невеста-лягушка (Сказочное фэнтези - 2) 184K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Наталья Жарова (Миледи)

Наталья Жарова Невеста-лягушка

Глава 1. Царевна

Сияющее солнышко ласково озарило окно золотистым светом и пробралось под ставни.

Царевна хихикнула. Рассвело, значит, сейчас начнётся!

Пять… Четыре… Три… Два… И решительный мужской голос, как по команде, затянул приевшуюся за несколько дней песенку.

Удивительно фальшивые рулады тотчас распугали местных соловьёв, взбаламутили собак и перекричали зазевавшегося петуха. Даже девки, шедшие на утреннюю стирку, огорчённо застонали.

— Забава, Забавушка-а, свет моих оче-ей! — неутомимо орал певец.

Царевна распахнула резные ставни и прислушалась.

— Забава! Забава! Забава-а!

Каждый день одно и то же, хоть бы мотив сменил.

— Забавушка, свет моих оче-ей!

Шесть раз по имени назвал, значит, сейчас к внешности перейдёт.

— Косы твои тёмные, а глаза зелёные, — надрывался мужчина. — Уста, словно ягода, а ланиты…

Не желав слушать про ланиты и остальные части тела, красавица подхватила кувшин с колодезной водой и решительно вылила воздыхателю на голову.

— Остудись, Демьян!

Бедолага крякнул и, стерев стекающие по лицу капли, обиженно уставился на окно.

— Неужто совсем не нравится?

— Было бы чему нравиться. Каждое утро одно поёшь, надоело.

— Хотела возвышенных чувств, вот они! И что? Опять не так?

— Не так, Демьянушка, совсем не так, — царевна сморщила хорошенький носик. — Утомительно больно, вон, даже чернавки разбегаются. Коли голоса да слуха нет, так незачем гусли в руки брать.

— Для тебя стараюсь.

— Плохо стараешься, — девица зевнула. — Да и позориться не следует, не юнец поди.

— Да что ж ты меня возрастом-то попрекаешь! — побагровел Демьян. — Царь сказал, что зрелый и умелый зять лучше, чем молодой да глупый.

— Так-то так, да ведь не он зятя искать будет, а я мужа.

Мужчина хотел ещё что-то добавить, резкое, оскорблённое, но вдруг передумал, глянул из-под кустистых бровей и уточнил:

— Значит не по нраву?

— Не по нраву, Демьян. Прости, коли обидела, но не люб ты мне.

— А кто люб?

Красавица мечтательно уставилась в даль. Что тут ответить?

Всякая девица одного желает. Любимого супруга, лучше, конечно, царевича, но и князь молодой да красивый тоже подойдёт. Кучу детишек. Дворец, можно небольшой, в два этажа, чтоб всего триста горниц помещалось. Вот вроде бы и всё, что требуется для счастья.

Только очень хочется, чтобы спутником жизни стал не абы кто, не первый попавшийся, а тот самый, единственный, кто судьбой предназначен. Вот тогда и лад в семье будет, да любовь, как говорится, до смерти. А покуда молчит сердечко, о браке думать рано.

Любая девка это понимает, но не каждый родитель с этим согласится. Вот и царь — владыка Медного царства — подумал-подумал и решил просватать дочку по-быстрому. А чего ждать? Умница, красавица. А что характером слишком весела да привольна, так то в достоинства приписать надо. Мужу скучать не придётся. Недаром же нарекли царевну Забавой.

— Что молчишь? — Демьян вскинул голову ещё выше. — Сказать нечего?

— Почему же нечего? Есть чего. Просто не каждому помыслы открывать хочется.

— Ох и намучаешься ты, Забавушка.

Царевна удивлённо распахнула глаза.

— Почему вдруг?

— Ото всех нос воротишь! Гляди, так и останешься в девках.

С умным видом сказал, будто и впрямь опыт в брачных делах имеет. Забава улыбнулась. Смешной он. Не молодой, не старый, не рябой, не красивый. Во всех смыслах средненький. Так неужели судьба-злодейка именно его в мужья пророчит? Быть того не может.

— Шёл бы ты, Демьян, домой. До вечера ещё далече.

Мужчина скривил тонкие губы в оскорблённой усмешке, но всё же ушёл.

— До вечера далече… — повторила царевна, и со стоном уронила голову на руки.

Как же не хочется, чтоб день кончался! Вот, вроде утро только-только наступило, а на душе уже тяжело. А всё почему? Да потому, что царь-батюшка решил смотр женихов устроить. Именно сегодня! Выбирай, говорит, любого. А там весёлым пирком да за свадебку.

Ну уж нет! Не для того с самого детства о настоящей любви мечтала, чтоб в мгновенье ока супруга себе подобрать.

Тряхнула Забава косой, взглянула на яркое солнышко и ухмыльнулась. Ну, ничего, ничего. Мы ещё посмотрим, чем дело обернётся.

* * *

— Глаша! Глашка!

— Чего изволишь? — расторопная чернавка, забежала в светлицу, поспешно вытирая только что вымытые руки.

— Сарафан есть? — спросила Забава.

— Как не быть. Вон их сколько.

— Да не у меня, дурёха. У тебя есть ещё один сарафан?

— У меня? — чернавушка приоткрыла рот. — Есть… только там подол…

— Что?

— Ну… разорван, — она покраснела. — Об кусты… Ночью…

Царевна хихикнула.

— К наречённому, что ли, бегала?

Девушка ещё больше засмущалась, но глаз не опустила.

— К нему, родимому. Ругаешь?

— Да было бы за что ругать, — отмахнулась Забава, переплетая косу. — Принеси сарафан, Глаша.

— Дырявый?

— Дырявый, — царевна улыбнулась.

— А зачем?

— Увидишь.

Сарафанчик и впрямь оказался с разодранным подолом. Забава крутанулась подле серебряного зеркала. Хороша! Зелёная ткань выгодно оттеняла травянистые очи, даря взгляду изумрудное сияние, а подол… не беда.

— Ой! Какая же ты красивая-я, — восхищённо воскликнула Глаша. — Вот бы женихи увидали!

— Увидят. Сегодня же вечером и увидят, — царевна уложила тяжёлую косу вокруг головы и затянула платок потуже. — Глянь, не выбивается?

— Всё покрыто, ни одного волоска не видно. А зачем сарафан-то простенький надела? Может лучше парчовый достать?

— Нет, Глашенька, мне попроще одежонка сегодня нужна. В город пойду.

— Зачем это? — прищурилась чернавка. — Батюшка не велел выпускать.

— Вот потому и пойду, что не велел! — ответила Забава. — К бабке-ведунье зайду, пусть погадает.

— Не, не, не, — Глаша замотала головой. — Царь мне голову оторвёт, коли что случится!

— Ничего не случится. Я осторожно. Никто и не заметит.

— Как не заметят?! Какой сарафан не надень, как платок не повяжи, а личико-то твоё пригожее всякому известно!

Царевна вздохнула. И правда, любой в Медном царстве узнает. Что же делать? И так обидно вдруг стало, так жалостливо, что слёзы сами по себе на глаза навернулись, вот-вот польются.

— Ой-ёй, ну что ты так… — чернавка нахмурилась. — Не велено же… Ну ладно… Ладно! Только надо бы сажей щёчки смазать, глядишь, и не признают.

— Спасибо!

— Потом спасибо скажешь, а покамест копоти из печки наберу. Только одну я тебя не отпущу! Так и знай.

— А как же…

— С тобой пойду, — решительно произнесла Глаша и упёрто кивнула. — Вдвоём не так страшно.

* * *

Две незаметные фигурки выбежали в сад, осторожно пробрались меж кустов, нырнули в заросли сирени, скрипнули калиткой и стремглав понеслись вниз по улице.

— Не заметили? — спросила та, что в зелёном сарафане.

— Вроде нет, — пыхтя от скорого бега, ответила вторая. — Пойдём скорее, чтоб к обеду вернуться.

Красиво Медное царство! Всем по нраву. Вот только девушки местные не особо славятся. Редко, когда жених из Серебряного или Золотого невесту тут ищет. Не по душе им здешние, всё норовят жену из богатого края взять.

Ну и девицы им тем же отвечают, за своих молодцев идут, на других и не смотрят.

Другое дело — царевна! Вот уж кто красотой всех превзошёл, да только тоже приданого большого не имеет. А потому и супруг, верней всего, не из царевичей сыщется.

Добежала Забава до бабки-ведуньи, прошмыгнула в покосившийся домишко, отдала требуемую монету, и приготовилась слушать.

Слушала, слушала, а нового ничего не узнала.

— Ищи того, кто судьбой предназначен! — в который раз повторила бабка.

— Да где его искать-то? Как узнать? Сегодня вечером батюшка всех женихов у нас собирает, я должна лучшего выбрать. А мне, поверишь ли, они все одинаковы.

— Ищи того, кто судьбой предназначен. Больше ничего не вижу. Ступай. Сказать тут нечего.

Глаша покорно ждала на улице, и едва красавица вышла от ведуньи, тут же бросилась к хозяйке.

— Ну что? — первым делом спросила она.

— Ничего. Вообще ничего! Словно со стеной разговариваю, — вздохнула царевна. — Даже слушать не хочет. Толдычит, что, мол, есть у тебя суженый, вот его и ищи. А где искать-то?!

— Так может вечером… Во дворце…

— Ой, Глашка! Сама-то веришь? Будто я собственных женихов не знаю! Если только явится откуда-нибудь молодой да красивый, да только таким царевичам невеста побогаче нужна.

И только молвила, как вдруг раздался чей-то грозный окрик:

— Тпру! Стой!

Совсем рядом пронёсся белый жеребец с лихим седоком в алом кафтане. Мужчина резко натянул поводья, поднимая коня на дыбы, и выбранился:

— Да стой же, окаянный!

Забава фыркнула. Едва не задел. Вот умник! Чай, не по полю скачет, по городу, а всё туда же, перед девками красуется.

— Ой, какой… — прошептала Глаша. — Глянь-ка! Настоящий богатырь!

Мужчина и впрямь был не плох. Светловолосый, голубоглазый. И улыбался так, словно дома перед зеркалом репетировал. Именно это и оттолкнуло царевну. Вот ещё не хватало на самовлюблённого глупца глазеть.

— Здравствуйте, девицы-красавицы, — незнакомец слез с коня. — Не напугал? Не заметил вас сразу, простите. На царство загляделся, никогда не бывал в Медном.

Глаша тут же толкнула царевну локтем и повела глазами. Смотри, мол, тот самый «молодой да красивый»! Подходит? Забава поморщилась. Не подходит, не таким она себе суженого представляла.

Служанка пожала плечами. Ну как знаешь…

— А скажите-ка, красавицы, как до дворца скорее добраться? — продолжал улыбаться незнакомец.

Забава изумлённо изогнула бровки.

— А зачем тебе во дворец?

— На царевну посмотреть хочу.

Девушки переглянулись.

— А чего на неё смотреть?

— А то уж моё дело, — рассмеялся мужчина. — Раз приехал, значит надо.

Ну да, ну да… Как будто тяжело догадаться.

— Жених, что ли? — буркнула Забава, стараясь сделать голосок погрубее.

— А ежели и жених, то что?

— И как же звать тебя, жених?

— А тебе какая надобность?

— А ты прекрати вопросы задавать!

— А ты начни на них отвечать, — не стирая с лица улыбки, ответил молодец. — Откуда взялась только такая… настырная.

— Не по нраву, что ли? — влезла Глаша, отчаянно подмигивая Забаве. — А то, может, плюнешь на царскую дочку, чего на неё смотреть-то? Вон у нас какая красавица есть! Краше любой царевны!

Мужчина засмеялся, провёл рукой по светлым волосам и весёлым взором окинул представленную девушку.

— И как же звать тебя, милая?

— Дунька…

— Забава! Звать её Забава, — вновь сунулась Глаша, за что получила болезненный тычок под рёбра. — Как царевну значит. Тёзки они. Угу.

— Забавушка… А я Финист. Из Серебряного царства.

— Царевич? — не смогла промолчать чернавка.

— Нет, не царевич.

— Ну вот…

— Неужто не подхожу? — Финист сделал шаг к Забаве. — А ты что молчишь? Тебя подруга сватает, а ты и слова не скажешь.

— Дурью мается, чего мне влезать?

— Славная ты, Забавушка. Повезёт тому, кто в жёны возьмёт.

— А ты, стало быть, не из везучих? — вдруг осмелела царевна. — Или крестьянская девица не по вкусу? В государевых хоромах невесту присматриваешь?

Молодец опять улыбнулся. И чего постоянно улыбается? Будто слов не хватает. Верно люди говорят, коли лицом взял, так в разуме потерял. Толку, что красавец.

— Почему же сразу в государевых? Я невесту особо и не ищу. Так… приглядываю. Слышал про вашу царевну, вот и подумал, чего бы не попробовать?

— Ну попробуй, — Забава хитро прищурилась. — Только ведь страшна она. Горбатая, хромая, глаза в разные стороны смотрят. Нос аж до самого рта висит, да и рот-то… одна губа вперёд торчит, другая по подбородку шлёпает. Косы жидкие, ранней сединой украшенные, но зато на бородавках волос много. Так что? Нужная такая невеста?

Финист поражённо покачал головой.

— Много про царевну слышал, но такое в первый раз… Врёшь?

— Я? С чего бы.

Рядом хрюкнула Глаша.

— Чего ты? — сдвинув брови, вопросил мужчина.

— Слёз сдержать не могу, — просипела чернавка. — Жалко царевну, и в кого уродилась…

Забава позволила едва заметной полуулыбке скользнуть по губам.

— Вот царь-батюшка и старается женихов привлечь. Авось кто-нибудь да возьмёт в жёны. Так что иди, добрый молодец, иди. Такая невеста на вес золота. А уж как любить-то тебя будет!

— Да разве в красоте любовь кроется? — Финист посильнее запахнул кафтан. — Ведь иной раз урод на дурнушке женится и такая любовь возникает, что друг для друга краше всех кажутся. И обижаются, коли неласковым словом кто окликнет. Так что, не правы вы, девоньки, не в красоте любовь.

— А в чём же?

— По душе невест ищут, ведь с ними не в зеркало глядеться надо, с ними жизнь строить придётся. Так что царевна или чернавка, разницы нет.

— Неужто совсем без разницы? — изумилась Забава.

— Совсем. Кто судьбой предназначен, того и замуж позову, — мужчина вновь вскочил на коня. — Прощайте, красавицы, пора мне.

Сказал, махнул рукой и уехал.

А Забава так и осталась стоять посреди дороги. И мысли глупые в голову лезут… Про любовь и судьбу, да упорядочить их не получается.

— Что делать-то будем? — глухо спросила Глаша. — Обед скоро.

— Во дворец вернёмся, — царевна ещё раз глянула вслед Финисту. — Мне подумать о многом надобно. И к вечерней встрече подготовиться.

Глава 2. Лягушка

Столь нежеланный вечер наступил быстро. Хоть и готовилась Забава, а всё ж слова чернавки показались внезапными.

— Пора.

— Как пора?

— Солнце скоро сядет. Царь-батюшка велел свечей не жалеть, зажечь поболе, чтоб тебя видели во всей красе.

Забава сморщила носик.

— И что ему неймётся… Век бы ещё в девках ходила.

— Не противься, — Глаша развернула парчовый сарафан. — Царский указ закон.

— Даже для собственной дочери?

— Тем более для дочери. Давай-ка помогу переодеться. Скинь юбку…

— Постой, — перебила Забава, рассматривая дорогую ткань. — Блёклый какой сарафан-то… Не чета твоему, зелёному…

— Да ты что, ты что! Этому цена в десять золотых! А мой за пару медяков куплен.

— И что? Сама говорила, хороша я в нём была.

— Хороша… Но как же… батюшка ведь…

— Эх, Глаша, — царевна улыбнулась. — Жених должен меня в чём угодно полюбить. Так он сказал.

— Кто?

— Да Финист этот… Ведь со мной не в зеркало глядеться, а супружескую жизнь строить. Так что доставай сарафан.

— Но царь ведь…

— Неси, говорю! — девушка топнула ножкой. — Не испугала его горбатая невеста, не испугает и в поношенном платье.

— Кого?

— Да Финиста же! Как думаешь, придёт?

Чернавка пожала плечами и, порывшись в сундуке, выудила старый сарафан, который Забава решила служанке не возвращать, новый подарила.

— А чего ему не прийти-то? Вот… достала.

Царевна пристально глянула на подол.

— А дыра где?

— Зашила. Ты что ж думала, прям порванный и отдам? — Глаша осуждающе покачала головой. — И как бы его носила?

— Как сегодня поутру.

— Как сегодня уже не получится, — она помогла снять домашнюю юбку и, поправив белоснежную рубаху, накинула сарафан. — У тебя скоро муж будет. Он такой вольности не позволит. Станешь дома сидеть, детей растить. А за калитку бегать — забудь! Не любят супружники такой ребячливости, заругают.

— Глупости!

Забава глянула в зеркало и улыбнулась. Ну что за цвет, прямо под цвет глаз. Надо бы батюшку упросить шёлка такого же оттенка достать. Хотя… скоро не батюшку о том просить придётся.

— Косу заплети потуже.

Глаша прикоснулась к царевнинам волосам и залюбовалась. Хороши тёмные локоны, до самых колен вьются, жалко красоту такую прятать. А если…

— Что творишь? — Забава качнула головой.

— Да не вертись ты. Тихо стой. Смотрины, чай, не каждый день устраивают, — пробормотала чернавушка сплетая кудри в замысловатую вязь. — Вот, вроде коса есть, а всё ж не как всегда.

— Ой, Глашенька, — царевна повертелась перед зеркалом и довольно выдохнула. — Мастерица!

Служанка лишь ухмыльнулась. Делов-то на пять минут, а улыбка у хозяюшки до поздней ночи продержится, ведь нарядная причёска любой девке в радость.

— Идти пора.

Забава пригорюнилась, но ничего не сказала, глянула последний раз на своё отражение и вышла в коридор.

* * *

Странный всё же этот Финист. Кто такой? Купец? Али кто повыше? Может боярин молодой? Эх… Богатырь, одним словом. А такие однолюбами не бывают. У него, поди, в каждой деревне по девке живёт и ещё по две в каждом городе.

А всё ж хорош молодец… Интересно, придёт или нет? А вдруг придёт да увидит в царевнином креслице ту самую крестьянку, с которой общался поутру? Или не придёт, безобразности невесты испугается?

Думала Забавушка, думала, но так и не смогла итога предугадать. Да и незачем знать о заезжем госте таких подробностей. Не его ведь в мужья определила. Всё ещё молчит сердечко, никакого знака не подаёт. Видно, не судьба.

— О чём задумалась? — царь расправил усы. — Женихов подсчитываешь? Много их пришло, не переживай. Штук семь точно есть.

— Всего семь? — Забава разочарованно закусила губу.

— Мало? Вчера ты и об одном речи вести не хотела.

— Тяжело из семи выбрать.

— А ты уж постарайся, милая, постарайся, — поправив корону, заботливый отец окинул придирчивым взором фигурку дочери и вздохнул. — Я для чего тебе парчу заморскую прикупил? Чтобы ты, как дворовая девка, в тряпье ходила?

— Да ты на цвет глянь!

— А чего на него глядеть? Парча-то всяко лучше.

Царевна сдвинула бровки.

— Парчу твою только стрелкам по осени носить.

— Это почему же?

— Потому как дичь бить сподручнее, краской с грязью сливается.

— Тьфу ты! Всё не по душе! И кому ты такая достанешься? — мужчина погрозил кулаком. — Вот только попробуй мужа не выбрать! Я и приданое надбавлю, лишь бы взяли!

— Нет бы, подождать того, кто и без приданого возьмёт.

— Где ж такого найти? — царь усмехнулся. — Ты, Забавушка, не противься родительскому слову. Я как лучше хочу.

— А, может, по-моему сделаем? — с надеждой распахнула глаза красавица.

— И не думай! Чтоб сегодня же женихом обзавелась! Вон, гляди, Глашка твоя торопится, готово, видать, уже всё… Ну что, Глафира? Пришли?

— Пришли, как не прийти.

— Ну… — царь откинулся на трон. — Проси по одному.

Забава отвернулась к окну. Смотреть на соискателей руки и сердца не хотелось. Всем одно нужно.

Эх, а вот Финисту всё равно было: царевна или нет. И почему он опять вспоминается? Прилип, как банный лист! Так и норовит в мыслях вперёд всех вылезть, будто больше и думать не о ком.

Первым претендентом в женихи оказался черноволосый Любим. Забава фыркнула. Знает она его, знает. Да что она… Весь стольный град его знает! Боярский сын. Пригожий, весёлый, да только на девок слишком падок. От такого верности не жди.

— Здравствуй, душа-девица! — Любим поклонился. — Всем сердцем к тебе тянусь!

И не только сердцем… Царевна тяжко вздохнула.

— Иди, Любим, иди отсюда. Ты уж троих обрюхатил, а мне чужие мальцы без надобности. Иди…

Царь-батюшка головой покачал, но за скорый отказ ругать не стал, понял, верно, что жених с гнильцой попался.

Следующим в зал вошёл княжич Невзор. Богатый, статный, всем хорош. Один недостаток: уже дважды вдовцом стал, хоть и от роду всего двадцати с небольшим лет.

Тут уж сам царь скривился.

— Нет, Невзорушка, хоть и с пелёнок тебя знаю, а всё ж не отдам дочку, неудачливый ты. Слышь, Забава?! Запрещаю за него замуж идти! Следующего зови!

Красавица пожала плечами, не больно-то и хотелось.

Но третий оказался слишком бедным, четвёртый — бесхарактерным (хотя батюшка уверял, что для жены это лишь благо), пятый — в кабаке каждый день появлялся, а шестой…

— Чем этот-то не угодил?! — ярился царь. — Богатый, умный, молодой, вина в рот ни капли не берёт! Что не так?

Забава окинула взглядом замершего у трона жениха и поджала губы.

— Он рябой, — едва слышно прошептала она.

— Чего? — нахмурился отец.

— Рябой! Ты глянь-ка получше. Как я с ним… Ну… С мужем не только за одним столом сидеть надобно, но и в одной спальне почивать.

— Тьфу ты… — царь тоскливо оглядел претендента. — А ежели с другого бока смотреть?

— С какого не посмотри. Не хочу!

— Тише. Услышит ещё… Ладно… Глафира! Запускай седьмого!

Забава приосанилась. Финист… Точно Финист будет. Не может не быть!

Может.

В зал вошёл Демьян.

— Ну здравствуй, Забавушка, — поклонился он. — С утра ты ещё краше стала.

Царь прищурился.

— Это где он тебя по утрам наблюдает?

— Под окнами песни поёт, — успокоила отца царевна. — Чего пришёл, Демьян?

— Свататься.

Последние надежды рухнули. Верила Забава, что седьмым всё же заезжий богатырь будет, а нежеланный жених просто так заглянул, от любопытства.

Где же Финист? Неужели испугался? Уродства застрашился? Даже и проверять не стал, первому слову поверил… Как же так… Сам же про судьбу вещал…

И защемило вдруг девичье сердечко, затаились слёзы в уголках глаз. Сжала руки в кулачки красавица, губы прикусила. Хмуро на душе сделалось, тоскливо. Только не понятно с чего, ведь не собиралась за него замуж. Не собиралась же!

— Чего ты побледнела, Забавушка? — спросил царь удивлённо. — По душе Демьян, что ли? Так я противиться не буду. Ну и ладно, что мой ровесник, это даже к лучшему. От глупостей убережёт. На когда свадьбу назначим? Может, прямо завтра?

Слыша такие слова, жених разулыбался, подбоченился. Стоит павлином, едва ли хвост не распускает. Забава усмехнулась. Ну уж нет, не пойдёт она замуж. Ни за кого не пойдёт!

— Нет.

— Что «нет»?

— Не пойду за него! Вообще ни за кого не пойду! — царевна вскинула подбородок. — Не люб ты мне, Демьян. Понимаешь? А без любви о браке и речи вести не следует.

— Не беда, подожду, пока полюбишь.

— Долго ждать придётся. А ведь уже не молод, с каждым прожитым годом на любовь всё меньше шансов. Найди себе вдовую, да живи спокойно.

— Мне ты нужна!

— Да я тебе в дочери гожусь!

Жених нахмурился, побагровел. Видно задели его девичьи слова, по больному ударили.

— Подумай ещё раз, Забава. Выйдешь за меня?

— Не выйду! Другого дождусь, того кто судьбой предназначен.

— Ах так? — Демьян вдруг топнул ногой. — Ну тогда… — блеснули его глаза, искривился в зловещей усмешке рот, перетёк грозный голос в шипящий шелест, — быть тебе не бабой, не девицей, не княжной, не царицей; не мышью, не кукушкой, а болотной лягушкой, не косы плести, да подолом мести, а мошек ловить, меня благодарить. Как отблагодаришь сполна, так спадёт пелена!

Только произнёс, как зашло вечернее солнышко, погасли лучики, ойкнула Забава, за голову схватилась. А потом вдруг съёжилась, в сарафан, как в кокон обернулась и… заквакала.

— Забавушка… Забава, — запричитал царь. — Да что же это… Что такое… Демьян!

Но Демьяна уж и след простыл. И как бы старательно не искала его стража, найти так и не смогли.

Глава 3. Стрела

Царь злился.

Очень злился! Виданное ли дело, что его — повелителя Медного царства — словно глупого мальчишку обманули? Не просто на честь государеву покусились, но и дочку любимую обезобразили.

— Забавушка, как же так? Как же так, Забава? — повторял он, держа в вытянутой руке заколдованную лягушку.

А бывшая красавица, ухватившись всеми лапками за узловатые отцовские пальцы, квакала во всю мощь своих крохотных, земноводных лёгких.

Рядом суетилась незаменимая Глаша, но даже она, вечная подружка и наперсница, не могла постигнуть глубины страха выраженного в выпученных глазах царевны.

Забава паниковала. Нет, даже не так… Забава была в ужасе! В одночасье привычный мир рухнул. Всё то, что было знакомо с самого детства, вдруг приобрело совершенно невообразимые черты. Любимый батюшка внезапно увеличился в размерах, заорал дурным голосом и, подхватив дочь на руки, каким-то немыслимым образом удерживал на одной ладони.

Царевне вдруг показалось, что её подняли высоко-высоко и она, своими крохотными пальчиками, никак не может удержаться. Да и пальчики-то… Стоило Забаве скосить глаза на руки, как громкий визг потряс своды дворца. Ну… это ей так показалось. Для всех остальных новоявленная лягушка лишь жалобно и надрывно квакала.

Прочувственную девичью ругань так никто и не разобрал.

— Найдите его! Из-под земли достаньте ирода! — в который раз прикрикнул на кого-то царь.

Забегала стража, замелькали холопы, даже чернавки засуетились, но никто не в силах найти Демьяна, словно сквозь землю провалился. Был и нету.

— Что делать-то… Что же делать?! — батюшка прижал лягушку к сердцу, едва не выбив весь воздух из зелёного брюшка. — Забавушка моя… Забава…

Поблизости заплакала верная Глаша.

Царевне очень хотелось их успокоить, но вместо слов изо рта только «квак» вылетало, промучившись пару минут, она высунула язык, попутно подивившись его небывалой длине, и дотронувшись до руки отца, постаралась улыбнуться.

Батюшка был готов ко всему, но только не к улыбке.

Беззубый лягушачий рот, старательно растягивающийся на довольной пупырчатой морде, вогнал государя в ступор.

— Чур меня…

Забава вздохнула. Не разделил родитель её стремленья к душевному единению, ещё больше расстроился. Может Глаша поможет?

Лягушка повернулась в сторону служанки и подмигнула. Это же я, всё та же царевна! Помнишь, как мы с тобой поутру гуляли?

Глафира шмыгнула покрасневшим носом и схватилась за оберег. Видимо, нервно подмигивающие круглые очи особого доверия не внушали.

Совсем расстроилась Забава. Уткнулась носиком в зелёные лапки и принялась обиженно поквакивать.

— Царь-батюшка, — осторожно зашептала чернавка. — А как думаешь, разум-то царевнин остался?

Царь пожал плечами, с опаской наблюдая, как прежняя красавица вдруг растопырила зелёные пальцы и с интересом разглядывала перепонки.

— Надеюсь.

Забавушка нахмурилась. Что за глупости! Конечно, есть разум! Она осторожно прыгнула на отцовской ладони. Видите, мол, как умею? Соображаю что к чему! Ещё раз прыгнула, да не удержалась, соскользнула и кверху пузиком, плюхнулась на пол.

— Померла?! — взвизгнула Глаша.

— Тьфу на тебя, — сплюнул царь, вновь подхватывая лягушку. — Не ушиблась?

Забава мотнула головёнкой.

— Ты смотри-ка… понимает всё… А ну-ка, доченька, может ты и что делать знаешь?

Красавица призадумалась. Не вовремя она разыгралась. Неужто и впрямь разум лягушачий стал главенство брать? Не бывать тому!

— Что делать-то? — чернавка подошла ближе.

Глянула на неё Забавушку и утро сегодняшнее всё в деталях вспомнила. И сарафан, и Финиста, а самое главное, бабку-ведунью! Вот кто знает толк во всех заклятьях! Вот кто помочь сможет!

Ну же, вспоминай, Глашенька, вспоминай, родненькая. Как мы с тобой сегодня утречком… Подмигнуть опять, что ли? Нет, не стоит, и так, как мел белая стоит. За каждым движением следит. Как же объяснить-то?

— Чего она делает? — изумлённо выдал царь, наблюдая, как родная дочка самозабвенно изображает всадника. — Живот болит? Упала шибко сильно?

Забава многозначительно фыркнула, и, посматривая на Глашку, наигранно кокетливо хлопнула несуществующими ресничками. Ну, дурёха, поняла?

— Ой… Это же молодец заезжий…

Давай, давай! Додумывай!

— Утром приезжал…

— Какой такой молодец? — переспросил батюшка. — Когда видали?

— Когда к старухе… Ой…

Ну! Глашенька, вспоминай! Забава задрыгала перепончатыми лапками от нетерпения.

— В городе же старуха есть! — ахнула чернавка. — Бабка-ведунья! Вот кого позвать надобно!

— Так зови! Чего стоишь!

Бросилась чернавка к выходу, едва не поскользнулась.

— Сейчас, сейчас, я мигом!

Ждать пришлось недолго. То ли Глаша со страху быстро бегала, то ли бабка где-то поблизости прогуливалась.

Приковыляла старая, осмотрела мученицу, покачала головой, языком поцокала, и выдала:

— Заклятие могучее, древнее, колдовством сильным навеянное, сердцем оскорблённым вызванное, разумом чёрным созданное. Не бывать тебе девицей красною, не ходить по земле-матушке, лишь лягушкою прыгать позволено, да мошкарою болотной закусывать. Не жить в золочённых хоромах, не спать на перине пуховой…

— Эй, эй! — прервал её царь. — Чего разтрезвонилась! Не для того вызвали. По уму говори, по делу. Поможешь царевне или нет?

Ведунья прищурилась, оглядела любопытные глазёнки на выкате, потыкала корявым пальцем в склизкую спинку и вздохнула.

— Помочь помогу, но полностью заклятье не сниму.

— Как так?

— А вот так, — бабка поправила узорчатый платок и склонилась поближе к Забаве. — Днём человеком будет, а ночью обратно в лягушку обратится. По-другому не сделать.

— И что же? Так всю жизнь мучиться?!

— Почему же всю жизнь? Ведь испокон веков ведомо, что истинная любовь способна любое проклятие снять.

Царь схватился за голову.

— Значит, замуж… за Демьяна… За изверга…

— Чем же ты меня слушаешь, царь-батюшка? — сдвинула брови старуха. — Я же про истинную любовь толк веду, а не про тобой выбранного жениха. Пускай девица сама сыщет мужа.

— Да кого она сыскать-то может?

— Того, кто судьбой предназначен. Чуешь? Запомни! Коли не найдёт, или любви ответной не добьётся, то до конца жизни будет лягушкою прыгать! Вот так вот.

* * *

Столь долгожданное утро никак не хотело приходить.

Несколько человек, расположившиеся в большом зале, с трепетом разглядывали маленькую зелёную лягушечку, которой, казалось, и дела не было до такого пристального внимания.

Забава занималась весьма важным делом: высовывала язычок на всю длину и с любопытством скатывала обратно. Этот процесс оказался таким увлекательным, что царевна позабыла обо всём на свете. И поэтому, когда в очередной раз, изо рта ничего не выкатилось, даже немного расстроилась.

— Рассвет! Забавушка! — отец прижал её к груди. — Доченька, кровиночка моя!

Красавица обрела былую форму и придирчиво ощупала собственное личико.

— Я вернулась?

— Вернулась!

— Правда? Ой, как хорошо! Мне не особо понравилось квакать.

Царь вздохнул.

— Это мало кому может понравиться. Ни тебе, ни мне, ни будущему мужу. Кстати, о муже…

— Батюшка, не начинай! — Забава отвернулась.

Вот ещё не хватало! Столько пережила с этими смотринами, а он всё никак не успокоится. Зятя подавай!

— Да нет же, — царь поморщился. — Не скрою, хотелось мне видеть тебя женою достойного человека, но тут уж как… — он обернулся на стоящую у стеночки ведунью. — Гм… Как судьба распорядится. Верно говорю?

Старуха кивнула.

— Верно, государь, верно. Послушай меня, деточка, — обратилась она к Забаве. — Заклятье сие дюже страшное. Так просто не снимаемое. Коли не хочешь за ирода, что волшбу тёмную сотворил замуж идти, то сделать тебе надобно так…

* * *

Забава собиралась в путь.

Тяжёлый разговор с отцом остался позади. Царь-батюшка никак не желал отпускать дочь в одиночестве. Мало ли что в дороге приключится? Вдруг злодей какой позарится на красу ненаглядную? Вдруг Яга в свои сети заманит? А вдруг — тьфу-тьфу! — Кощей себе в невесты заберёт?

Тяжело родительскому сердцу, сковывают его оковы железные, вонзаются ножи острые, боль причиняют. Но и оставить подле себя Забавушку нельзя. Надо… Надо искать суженого.

— Триста стражников с собой дам, триста чернавок!

— Нет.

— Пятьдесят телег загружу поклажей!

— Не возьму.

— Дюжину пирогов в дорогу прикажу испечь!

— В реку выкину.

— Да что ты душу мою терзаешь-то?! — выкрикнул царь, хватаясь за голову. — Как же я тебя… одну-одинёшеньку…

— А ты что думал? — Забава оправила полюбившийся сарафан и перекинула за спину косу. — Пойду я по городам да сёлам, а за мной вереницею стражники поскачут? Да от меня не только суженый, но и контуженный сбежит! Не бывать этому!

— Но Забава…

— Нет, я сказала! Ты пойми, батюшка, коли мне уготовано все царства объехать, прежде чем любимого найти, неужели стражники да чернавки делу помогут? Не нужны мне лишние люди, ни к чему они. А чтобы в пути не скучно было… Вон, возьму с собой Глашу, — она обернулась к служанке. — Пойдёшь со мной? Не откажешься?

— Да разве я могу отступиться, хозяюшка? — Глаша благодарно улыбнулась. — По ночам бы не спала, за тебя переживала, а так спокойнее, подле буду, подсоблю, коли надо.

— Спасибо. Вот только не знаю, как к этому твой наречённый отнесётся. Свадьба же не за горами.

— Ой, — отмахнулась чернавушка. — Подождёт! Чай, не на всю жизнь расстаёмся. Не беспокойся, царевна, не стоит оно тревог.

— Ну, коли уверена…

— Уверена, не сомневайся. Так я пойду, вещички соберу?

— Только самое необходимое!

— А как же… — закивала Глаша, пятясь к дверям. — Самое необходимое… Угу… Самое-самое, и больше ничего… Ну, если только самою чуточку.

Какую «чуточку» решила добавить к сборам Глаша, так никто и не узнал.

* * *

С отъездом решили не затягивать, и уже в обед, под огорчённым взглядом батюшки-царя, Забава с верной наперсницей выехали из дворца.

— Ну что же… в добрый путь, — улыбнулась красавица, едва Медное царство осталось позади. — Как думаешь, куда повернуть?

— А чего думать-то? — пожала плечами Глаша. — Куда глаза глядят, туда и ехать надобно.

— Твоя правда. Значит, прямо?

— Прямо.

Долго ехали. Благо дорога ровная попалась, купцами вдоль и поперёк изъезженная. На закате к Золотому царству выехали.

Хотели было в ворота постучать, на ночлег попроситься. Да в этот момент последние солнечные лучики за горизонтом спрятались. Охнула Забава, сама себя за плечи обхватила, скукожилась, зелёной кожицей обросла и стала вновь лягушкою.

— Вот незадача, — покачала головой Глаша. — Как же я теперь ночёвку выпрашивать буду? Ведь решат, что беглая… Эх, видно под открытым небом спать придётся, делать нечего.

Не впервой в лесу ночь проводить, привычно для дочери землепашца, потому не растерялась, лежанку соорудила да костёр развела. Тихо по ночам в Золотом царстве, бояться нечего.

А поутру вновь в путь тронулись. Решили, что раз судьба не пустила в ворота, то и искать там любовь не надобно.

Долго ли, коротко ли дорожка стелется, скоро уж и второй день кончается, на горизонте Лукоморье замаячило, а суженый всё никак не находился. Что делать?

Города и деревни царевна проезжала, в беззаботные очи молодых парней заглядывала, но молчало сердечко, ничего не говорило.

— Эх, Глашенька, чувствую, долго мне странствовать придётся.

— А разве плохо? Мир посмотришь, себя покажешь, а там, глядишь, и найдётся тот, кто нужен.

— А если нет?

Чернавка задумалась.

— Ну, а коли нет… Авось нам Демьян этот окаянный на глаза попадётся, уж мы его к стенке припрём! Заставим заклятье снять!

Рассмеялась Забава, так нелепо выглядела чернавка с угрозой во взоре, будто и в самом деле способна злодея одолеть.

— Чего смеёшься? — спросила та.

— Хорошая ты, Глаша. Верная. Не думала, что и вправду со мной отправишься.

— Да как бы я тебя отпустила-то? Чего удумала… Неужто позволю одной разгуливать? — чернавка осуждающе качнула головой. — Я ж за тебя ответ держу. Царь-батюшка велел от бед и напастей тебя оберегать, а посему, давай-ка, побыстрее поскачем, солнышко уже вновь к горизонту клонится, вот-вот исчезнет.

Чем ближе к Лукоморью подъезжали, тем чаще слышался весёлый гомон и громкий смех.

— Что там? — нахмурилась Забава. — Неужто праздник?

— Сейчас узнаем.

Глаша подъехала к одинокому старику, стоявшему на обочине.

— Здравствуй, добрый человек.

— Ась? — сдвинул брови он, поворачиваясь левым ухом.

— Здравствуй, дедушка!

— А-а… И тебе не хворать, девонька.

— Торжество у вас, что ли?

— Ась?

— Торжество, говорю, или просто горло дерут?!

— Торжество, девонька. Сам Кощей Бессмертный празднество устраивает! Ох и пир закатил!

— А по какому поводу праздник-то?

— Ась?

— Праздник, говорю… Кхе-кхе, чуть не охрипла. Праздник, по какому поводу?!

— Ась?

Забава махнула рукой.

— Оставь, Глаша. Дай ему монетку за наше здоровье выпить, и не надрывайся, а то, и правда, осипнешь. Да и нет нам никакого дела до повода. Жуть какая, если честно. Боязно с Кощеем в одном граде ночевать. Может опять, в лесу?

— Ты царевна или нет? На перине спать должна!

— Да мне сейчас всё одно: перина, любо голая земля. Пойдём в лес, Глашенька, пойдём подальше.

В лесу было тихо и мрачно.

Лукоморская чаща вообще сильно отличалась от Золотого и Медного. Не виднелись тонкоствольные деревья, не бежали весёлые ручейки. Монолитные, многовековые дубы, да низинные болота, вот и вся красота. Нет, конечно, и полянок было предостаточно, но видимо находились они в другой стороне, не в той, куда заехали путешественницы.

— Хмарь какая… — протянула Глаша, оглядываясь.

— И мгла, — поддакнула Забава, и тут же дёрнулась. — Ой!

— Что такое?

— Закат.

Р-раз и вот уже вместо царевны, на крупе коня восседает лягушка. Утирает лапёшками мордочку, хмурит зелёные бровки.

— Нда… — чернавка вздохнула. — Наверное, никогда не привыкну к такому диву. Ладно уж, давай спать ложиться.

Лягушка кивнула.

— Я вот тут примощусь, а ты подле сиди. Не уходи. То есть… не упрыгивай. Потеряешься!

Лягушка вновь кивнула, дёрнула ножкой, и, соскочив в траву, квакнула.

— Ага, — поняла Глаша. — Вот там и спи. Сладких снов, царевна.

Вслед за закатом подоспела ночь. Застрекотали кузнечики, залетали комары, заиграли светлячки.

Красиво в лесу по ночам, даже в таком, как Лукоморский. И вроде уже не так страшны высоченные деревья, не так пугают нехоженые топи. Наоборот, даже заманчиво мошкара кружится над болотной тиной.

Прыгнула лягушка в сторону, ещё раз прыгнула… Сама не заметила как ускакала далече, не видно Глаши, не разглядеть лошадей.

Хотела кликнуть, да разве услышит кто столь привычное для трясины, раскатистое «ква»?

Забеспокоилась Забава. Затревожилась. Права была Глашка, нельзя уходить далеко, так и потеряться недолго. Решила на месте сидеть, рассвета ждать. А там, превратившись обратно в человека, можно и на поиски отправиться.

Только подумала, как рядом что-то упало. Глухо, молниеносно. Да и неподалёку, всего в паре шагов. Любопытная царевна сморщила зелёный носик, огляделась и, не заметив посторонних, двинулась к странной вещице. Шаг за шагом, прыг за прыгом, всё ближе и ближе… Раздвинула траву, а там стрела лежит. Охотничья.

Что такое? Вот невидаль. Это кто же по ночам так бездумно стрелы пускает? Прошлась по оперению лапкой, обхватило древко покрепче, словно сдвинуть с места хотела и… замерла.

Рядом послышались шаги и чей-то тихий смех.

— Так вот ты какая, суженая! Не ожидал. Глупо как получилось-то… А впрочем, иди-ка сюда.

Мужские руки подхватили Забавушку под брюшко, осторожно приподняли и положили на широкую ладонь.

— Давай знакомиться, что ли, хоть ты и зверушка безмозглая, а всё ж стрела к тебе прилетела, — вновь рассмеялся незнакомец. — Тебя, как я понимаю, Жабой Водяновной звать? Или Лягухой Пупырчатой? Хотя разницы-то никакой нет, — весело произнёс он. — А меня Финистом кличут. Ну, вот, стало быть, и познакомились.

Глава 4. Финист

Всем хороша царевна Забава, вот только в лягушке этой прелести не разглядеть.

Смотрел Финист на зелёное чудо и диву давался. Смех да и только. В кои то веки решил не сам жизнь строить, а на судьбу понадеяться и что? Вот! Глазёнки навыкате, перепончатые лапки, и язык длиной в два раза больше, чем она сама. Невеста, называется…

— Ну что ты так квакаешь? — Финист усмехнулся. — Покажу тебя людям, посмотрим, что скажут, а то только и слышно: жениться тебе пора, жениться. Вот, пусть полюбуются, кто мне в жёны напророчен.

Слушала его Забава, слушала, а потом вдруг взяла и кивнула.

— Что за чудеса… Неужто понимаешь?

Лягушка опять мотнула головой.

— Умная животинка попалась. Даже жалко обратно в болото отпускать.

Вышел Финист из лесу и в сторону лукоморского дворца направился. Тут уж Забава испугалась. Чужое царство, чужие люди, да и царь в Лукоморье, неизвестно какой. А ко всему прочему ещё и Кощей сегодня тут празднество справляет, как бы ему не попасться.

Прикрыла царевна мордашку лапками, зажмурилась.

Слышит, как с кем-то перемолвился Финист, посмеялся, а потом решительно зашагал в сторону.

Что такое? Неужто, и правда, во дворец понёс?

Приоткрыла глаза, окинула любопытным взором округу и успокоилась. На конюшню торопится, значит, вреда не причинит.

А Финист осторожно завернул добычу в платок и в карман опустил. Вскочил на коня, да и поскакал по мощёной дороге. У незаметного лесного домика остановился и сказал:

— Ну что, квакушка, вот тут ночевать и будем. Не царские хоромы, ну да тебе, после болота, не привыкать.

* * *

Рассвет Забава встретила под лавкой.

Только успела вылезти, как зевнула, встрепенулась и вновь стала человеком.

— Эх, хорошо-то как! — потянулась она и тут же испуганно глянула на спящего мужчину. — Суженый стало быть… Гм… Ну хоть не урод, — сама себя успокоила Забава и торопливо вышла во двор.

Суженый суженым, а умывание по утрам никто не отменял, значит надо найти колодец, да красоту свою девичью подправить.

Царевна улыбнулась.

— Пришло время осчастливить молодца.

Финист проснулся чуть позже обычного. Праздник вчера был на всё Лукаморье, отмечали до поздней ночи. А потом ещё и сны какие-то чумные снились, про болото, про лягушку… жуть просто.

И всё бы ничего, да только распахнулась в это время дверь и возникла на пороге девица-красавица, старая знакомая, в Медном царстве мимолётно виданная.

Мужчина поморщился. Ещё чего не хватало. Неужто оттуда за ним ехала? А зачем? А впрочем, и так понятно… Очередная охотница за родовитым женихом. Ну что ж, послушаем…

— Доброго утра, — привычно улыбнулся он.

— Доброго, — кивнула Забава, переплетая косу. — Как спалось? Ты знаешь, что храпишь по ночам?

Финист удивлённо распахнул голубые очи.

— Э… а ты… гм… Тоже ночевала тут?

— А где же ещё? — пожала плечами девушка. — Ты на лавке, я под лавкой.

— Где? — ещё больше удивился суженый.

— Под лавкой. А там, знаешь ли, пыльно, темно, да и паутины немерено. Ты когда тут последний раз убирался?

— Давно… — растерянно ответил он. — Я редко здесь бываю, обычно во дворце… Стой. Что ты вообще тут делала?!

— Умывалась. И тебе свежей водицы в ковше принесла. Завтрака нет, извини, так что, пей водичку, наречённый мой.

— Кто? — всё больше поражался Финист.

Одно дело, когда девица-прелестница за тобой бегает, совсем другое, когда юродивая в жёны набивается.

— Наречённый, самой судьбой избранный, — Забава взмахнула ресницами.

Финист приподнял брови, задумался, а потом осторожно сказал:

— Красавица, умница, милая голубка ты моя…

— Забава. Моё имя Забава, коли запамятовал.

— Забавушка! Что тебе от меня надобно?

— Как чего? Ты же сам меня замуж звал.

— Когда?!

— Ночью.

Тут Финист понял, что утро не удалось. Юродивая красавица не только не уходила, но и бойко намекала на скорую свадьбу. А как свадьбе не быть, если ночь вместе провели, хоть и в памяти того не осталось?

Мужчина окинул нахалку изучающим взором. Чернавка, либо крестьянка. Сарафанчик старенький, давно ношеный. По подолу не единожды зашитый. А на ножках туфельки, не лапти. Может от хозяйки достались? Или воздыхатель, что побогаче, подарил? Личико пригожее, коса длинная, руки белые. Нет, не крестьянка, к земле вряд ли подходила. А вот чернавушкой вполне могла оказаться.

— Чего смотришь? — вопросила она, чуть прищурив удивительно зелёные глаза.

— Тобой любуюсь.

— Налюбовался? Вот и хорошо. Давай теперь я на тебя полюбуюсь, — Забава села на лавку и, сложив руки на коленях, молвила: — Расскажи-ка о себе, добрый молодец. Где живёшь, чем живёшь, как родителей звать-величать. Должна же я знать, кто судьбой-злодейкой мне напророчен.

— Ты чего? — Финист усмехнулся. — Какая судьба?

— Та самая, про которую ты мне на дороге вещал. Али запамятовал?

— Красавица…

— Забава.

— Забава, ты что-то путаешь…

Царевна всплеснула руками.

— Да что ж такое! Ты вчера стрелу пускал?

— Пускал.

— В лес она улетела?

— Улетела…

— На болото опустилась?

— Опустилась… вроде…

— Лягушку стрелу подхватила?

— Гм…

— Лягушку на руки взял? Наречённой назвал? — Забава растянула губы в улыбке. — Смекаешь?

* * *

— Лягушка? Лягушка?!

Солнце уже было в зените, а Финист всё никак не мог поверить в происходящее.

— Лягушка?

— Лягушка, — спокойно отвечала Забава.

— Я понимаю… заклятье… Женихи… но ЛЯГУШКА?!

— Да, лягушка. И что?

— Почему?

— А я откуда знаю? Может Демьяну так больше нравится.

Финист потёр лоб, словно это могло хоть как-то помочь осознать ситуацию.

— Кто такой Демьян?

— В женихи набивался.

— И сбежал, значит?

— Угу.

— Ну ничего, ничего. Беглого холопа легко найти.

— Он не холоп! — вздёрнула носик Забавушка. — Боярин!

— Ха! И чем же тебе боярин не угодил?

— Не люб.

— Знаешь, Забава, — Финист окинул её усталым взглядом, — ты, конечно, девка видная, но боярами всё же разбрасываться не следует. Жила бы с ним, горя не знала. Сама-то, небось, из дворовых?

— Кто? Я?

— Ты. Чернавка али как?

Забава открыла было рот, чтоб поставить нахала на место, а после передумала. Вдруг судьба ошиблась и вовсе не этот красавец ей предназначен? Сам же говорил, что не посмотрит на приданое, коли любовь настоящей окажется. Вот, значит, пусть сначала служанку полюбит, а потом уж и царевне радуется!

— Да, чернавушка.

— А зачем боярина отвергла?

— Говорю же… не люб, — девица вздохнула. — А он как разобиделся, как начал заклятье шептать! Я и не заметила, что квакать начала. Вызвали бабку-ведунью, а она сказала, надо, мол, суженого искать. Только истинная любовь сможет колдовство сие снять.

— А ты?

— А я в путь-дорогу собралась и пошла куда глаза глядят. Вот, видишь, до Лукоморья добрела… Сейчас бы уже далече была, коли не стрела твоя.

— Да… стрела… — Финист задумчиво глянул в окно. — Значит, судьба, говоришь…

— Судьба, — вздохнула Забава.

— Ведунью послушала…

— Угу.

Мужчина вдруг хлопнул ладонью по столу.

— Собирайся.

— Куда? — опешила красавица.

— К Яге пойдём. Она сейчас в лукоморском дворце гостит. Пусть глянет на проклятье твоё.

— Так ведунья же…

— Ведунья и ошибиться может! А Яга — старуха умная. Плохого не посоветует.

Забава закусила губу.

— А не съест?

— Кого? — не понял Финист.

— Нас не съест? Ведьма же…

— Со мной не съест. Пошли.

* * *

Боялась Забавушка к Бабе-Яге идти. Очень боялась!

Да и как тут не испугаться, коли её именем с детства пугали? Но в то же время, прав был Финист. Умна ведьма, мудра. Вдруг знает, как заклятье снять да замужества избежать?

Хорош суженый, красив, но любви-то нет, а без крепкого чувства семью строить нельзя.

Зашла Забава во дворец и нахмурилась. Чего это люди ей кланяются? Вроде не знает никто, что царская дочь пожаловала. Неужели Глаша всем рассказала? Быть того не может.

Только подумала и тут же ахнула: да это не ей почести воздают! Финисту поклоны бьют!

Что происходит-то? С чего такое уважение? Забава покосилась на идущего подле мужчину. Может тоже боярин? Али повыше? Князь, наверное. Ну уж никак не царевич! Ведь нет? Нет?

— Что ты меня разглядываешь? — спросил Финист.

— Да вот, размышляю.

— О чём?

— Кто же ты, молодец? Уж не князь ли?

— Не князь, — усмехнулся он.

— Боярин, значит?

— И не боярин.

— Купец? — чуть разочаровавшись, протянула Забава.

— Нет, опять не угадала. Что молчишь? Домыслы закончились? — Финист сверкнул широкой улыбкой.

— Неужто царевич? — недоверчиво нахмурилась девушка.

— Ну почему сразу царевич? Что же ты меня царём-батюшкой не кличешь?

— Не можешь ты царём быть!

— Это почему же?

— Не можешь и всё!

— Ну как знаешь, — рассмеялся мужчина.

А Забавушка губу закусила, обиделась.

Шутит над ней наречённый. Как есть шутит! Не может судьба такой доброй оказаться.

— И где твоя Яга? — угрюмо спросила она, устав молчать.

— Сейчас узнаем, — Финист подошёл к одной из чернавушек и о чём-то зашептал.

Служанка хихикнула и отрицательно мотнула головой. Забава нахмурилась. Никак заигрывает девонька? Ой, не к добру это.

— Ну что? — задала вопрос, как только мужчина вернулся. — Яга нас примет?

— Яга домой вернулась. И Кощей тоже… Но тут Марфа осталась, вот её и спросим.

— Это кто такая? — Забава тут же покосилась на чернавушку. Не она ли?

— Марфа? Бабы-Яги младшая сестрица, тоже в колдовских вопросах весьма умела. Пойдём скорее, незачем ждать.

Глава 5. Золотое царство

Думала Забава, гадала, какой же может оказаться сестра самой Яги? Так ли ужасна, как все ведьмы? Так ли страшна?

— Ну? — Финист дёрнул её за руку. — Чего замерла?

— Боязно…

— Нечего бояться. Заходи.

Царевна осторожно ступила в комнату, стараясь держаться позади Финиста. Если уж захочет Марфа кого съесть, так пусть его и жрёт! Вон он какой… питательный.

Старуха сидела подле окна и посматривала на горизонт.

— Чего пожаловали? — задала вопрос глухим голосом.

— Помощь нам нужна, тётушка Марфа, — вежливо ответил мужчина и вытолкнул Забаву из-за спины. — Вот, гляди-ка, что приключилось.

Ведьма окинула взором красавицу и вдруг заулыбалась.

— Неужто невеста объявилась? Сподобился, значит, жёнку по нраву подобрал?

— Не я подобрал, а меня подобрали. Хотя как посмотреть… — Финист вспомнил, что и правда «подобрал». Из болота вынес. — Не простая девка-то.

— А что не так? Ну-ка, ну-ка… Подойди ближе.

Забава испуганно сглотнула, но сделала шаг вперёд.

— Ближе иди, ближе! Чего испугалась? Я не Яга, человечинкой не балуюсь, — сказала и рассмеялась.

Финист тоже хмыкнул, словно было в этих словах что-то смешное. Забава поёжилась. А вдруг правдивы слухи? Вот сейчас ка-ак схватит и в печку!

— Да не трясись ты! Сказала же, не съем! — посуровела ведьма. — Рассказывай, что стряслось? — и махнула рукой.

И вдруг такое спокойствие Забаве почудилось, такая уверенность, что всё не таясь поведала. И про Демьяна окаянного, и про проклятье внезапное, и про ведунью, что на поиски суженого отправила. И про Финиста, который… нашёлся.

— Вот как? — Марфа пожевала губу и задумчиво поправила платок. — Ну, дело-то не мудрёное, помочь можно.

Царевна радостно охнула. Неужели без замужества обойдёмся?

— Вот только заклятье способен снять только тот, кто его наложил, — продолжила старуха. — Ошиблась твоя ведунья. Простым суженым тут дело не поправить.

— Как же так? — Забава прижала руки к груди. — Что же делать? Помоги, тётушка!

Марфа хмыкнула. Вот так всегда… Коли за глаза, так «ведьмой» зовут, да подойти страшатся, а ежели помощь нужна ласково «тётушкой» нарекают.

— Помогу. Отчего не помочь-то? Искать ирода, что проклял тебя надобно.

— Где же искать его!

Старуха закряхтела, поднялась с лавки и, пройдя к шкафу, достала письменные принадлежности.

— Письмецо напишу к Яге. Сходишь до неё… — черканув пару слов на пергаменте, отдала его почему-то Финисту, а не Забаве, хоть та и тянула руку. — Даст Яга вам клубочек путеводный, который прямо к месту выведет.

— «Вам»? Кому это «вам»? — переспросила красавица.

— А ты думала, одна в путь отправишься? Нет, милая. Пущай наш Ясный Сокол с тобой идёт. Глядишь, вдвоём-то сподручнее будет.

— Но как же…

— Что? Али не по душе богатырь? Али другим молодцем сердце занято? Нет? Ну, так молчи.

Зарумянилась Забава, а что сказать-то и не знает.

А Финист рядом стоит, улыбается. Словно и не про него сейчас речь ведут. Как его ведьма назвала? Ясным Соколом? Слышала про такого, слышала… Значит вот он каков… Богатырь.

— Ну всё. Чего время терять? Ступайте. Чем скорее к Яге попадёте, тем быстрее ирода своего отыщите. Ступайте, голубки, ступайте…

* * *

Расторопные холопы седлали двух лошадей, и Финист с Забавушкой выехали за пределы Лукоморского царства.

Длинна дорога на Ягинину поляну, но делать нечего. Лишь бы кони послушны были да тропинка не слишком извилистой, тогда любой путь вдвое укорачивается.

Сами не заметили, как вечер приблизился. Остановились у ручья, спешились.

— Тебе что-нибудь надо? — спросил Финист, поглядывая на заходящее солнце. — Ну… особенное?

— Нет, — смутилась Забава. — Оно само как-то… Ты только отвернись.

— Отвернусь…

Только скрылись последние лучики, обратилась царевна лягушкой. Забралась под камешек, от мужских глаз спряталась.

Финист осмотрел пустое место, вздохнул, но ничего не сказал. Коли девке так спокойнее, так чего общение искать? Сел подле костра и сам не заметил, как заснул.

А утром вновь в путь тронулись. Молчат оба, глаза друг от друга отводят, не знают о чём речь вести. Так в тишине до Яги и доехали.

Старенькая избушка, надёжно укрытая от любопытного взора, располагалась на небольшой полянке, и действительно имела две куриные ноги.

— Яга! — Финист смело постучался в дверь. — Отворяй!

— Хто там? — прокряхтел голос. — Ой! Никак Ясный Сокол пожаловал? Чегой-то? Только вчера ведь с Лукоморья съехала.

— Марфа к тебе отправила, да записку передала. Открывай. Не один я, девицу, вон, привёз. Дело у нас…

— Девицу? — дверная створка тут же распахнулась. — Неужто невесту нашёл?

— Нет, — Забаве показалось, что мужчина чуть поморщился. — Тут иная проблема. Читай вот.

Яга развернула пергамент и, пробежав взглядом строчки, усмехнулась.

— Ну-ка, выйди из тенёчка, дай глянуть на тебя, девонька.

Забава вышла на середину поляны, позволив ярким солнечным лучикам осветить лицо.

— Ох, хороша! Повезло тебе, Финист.

— Да говорю же, не невеста это…

— Ты мне голову не заморачивай. А то я не знаю, кого невестой считать, а кого нет. Славная девка, одобряю, — Яга ощерилась беззубым ртом. — Дам вам клубочек, как не дать ради такого дела?

Забавушка не придала особого значения словам про невесту, не до того было, во все глаза старуху рассматривала. Уж больно страшна оказалась лесная жительница. Серая длиннополая рубаха, подпоясанная бурым платком, и всклоченные волосы под грязноватой косынкой. Сразу видно — ведьма!

Яга вынесла заветный клубок и вновь ухмыльнулась.

— Ты смотри, — шепнула она Финисту, — девица не простая. В самый раз тебе подходящая! Не дури, а то упустишь.

— Да говорю же…

— Не невеста, поняла. Уже слышала, да только и ты меня услышь: хорошая девка и раз сестрица моя вас не развела, заклятье сама не сняла, значит, надо так.

Финист вскинулся.

— А она могла снять?!

— Тише, тише, не ори. Нечего твоей голубе обо всём знать, — Яга подмигнула. — Конечно, могла. Марфа всё могёт. Но раз не сделала, стало быть, есть причина. Так что, молодец, не ерепенься, от судьбы не уйдёшь. Кидай клубочек, да ступай за ним. А к «лягушке» присмотрись. Присмотрись, говорю! Когда я тебе плохого советовала? Ну? Чего молчишь? Вот то-то. Не было дурных речей раньше и в этот раз не будет.

— Хорошо, — недовольно кивнул Финист. — Присмотрюсь. Но…

— Без «но»! Кидай клубочек, кидай. И пусть будет так, как должно быть.

Мужчина вздохнул, но больше возражать не стал. Подошёл к Забавушке, помог ей на коня взобраться, и кинул клубок. Покатился тот по тропинке быстро-быстро, вот-вот потеряется! Вскочил в седло богатырь, махнул рукой Яге на прощанье и поспешил вслед путеводной диковинке.

Покатился клубочек через леса, через поля. Через горы высокие, через озёра глубокие, через чащи непроходимые, прямиком в Золотое царство.

Остановилась перед резными воротами Забавушка, лобик нахмурила.

— Ты чего? — удивился Финист.

— Да вот вспомнилось… Мы же недавно с Глашей проезжали тут. Но и подумать не смели, что Демьян в Золотом спрячется. А оно вон как…

— Что тут удивительного, — мужчина пожал плечами. — Ты же жениха искала, а не злодея.

— Так-то оно так, — Забава вздохнула, — но все равно странно.

— Не об этом мыслить сейчас должна. Вон, смотри, клубочек на месте вертится. Значит, либо совсем потерял колдуна, либо тот в другое место подался, а значит ждать надобно, пока остановится.

— Долго ждать-то?

— А кто ж знает. Поехали вперёд, вечер наступит внезапно, а нам бы ещё ночлежку найти не мешает.

— Это тебе надо, я и на земле могу, — пробурчала Забава.

— Да хоть в болоте, — улыбнулся Финист. — Но я хочу спать в тепле, коли есть возможность.

— Скажи ещё: на перине, — девушка хихикнула. — Прям, как царевишна. Ой, смотри, покатился клубок! Не упусти! Скорее, а то и впрямь, «царевишной» кликать буду!

— Да хоть принцессой заморской назови, только замуж не отдавай, — усмехнулся в ответ молодец и пришпорил коня.

Золотое царство, так же как и остальные, состояло из множества сёл, деревенек, крохотных городишек и одного большого града, гордо именуемого столицей. Вот именно туда и направились путешественники.

— Откройте, люди добрые, — постучался Финист в дверь одного из домов, заметив в окне сгорбленную фигуру старушки. — Пустите переночевать, монетой не обижу.

Сей домик стоял на окраине, огородик имел маленький и, вообще, как поняла Забава, принадлежал явно не зажиточной семье.

— Кто там? — хмурая старуха выглянула из-за приоткрытой створки. — Чаго тебе, молодец?

— Пусти на ночь.

— А много ль вас?

— Двое всего. Я и… сестра моя.

— Сестра?

— Сестра, — Финист покосился на красавицу. — Меньшая.

— Ну коли сестра… Проходите.

Старушка распахнула дверь, и пустила постояльцев на порог. Забавушка тут же поёжилась, уж больно пасмурным показалось помещение.

— Финист, — еле слышно шепнула она. — А почему именно сюда? Может харчевню какую поищем?

— Тсс, — нахмурил брови богатырь. — Клубочек под дом закатился.

— А-а… Так может…

— Тише!

— О чём лопочете, гости дорогие? Али не по нраву чаго? — подслеповато прищурившись, вопросила хозяйка.

— Всё по нраву, — широко улыбнулся Финист и вежливо склонил голову. — Благодарим за обещанный кров, матушка.

— Потом отблагодарите, чай, не к спеху. Айдате, коморку покажу, вам с сестрой места там хватит. А монету… монету-то на стол полож, опосля возьму.

Звякнул Сокол монеткой, опустил её на стол, со смешком заметив, как довольно сверкнули очи старухи. Лишь бы клубочек не ошибся, а монету не жалко. Зачем жалеть, коли на благое дело потрачена?

— Идём, матушка, идём. Нам с сестрицей и малой комнатёнки достаточно. Я-то всяко помещусь, а сестра, так вообще, и на ладони заночевать может.

— Ой, рассмешил! — хохотнула хозяйка, обнажив щербатый ряд зубов. — На ладони… Ой скажешь тоже…

Финист опять улыбнулся, а Забава обиженно фыркнула. Скоморох нашёлся! А ведь прав он, во всём прав — лягушка не только на ладони, но и в кармане с лёгкостью поместится. Эх, судьба-судьбинушка, что вытворила… Ну, ничего, вот найдут Демьяна и заставят колдовство вспять повернуть! А иначе! Иначе… Она ещё не знает, что «иначе», но точно ничего хорошего. Финист вон какой сильный, уж он Демьяну покажет, где раки зимуют! И так вдруг грустно красавице стало, так тягостно, что сама не заметила, как придвинулась к богатырю поближе, ткнулась лбом в крепкое мужское плечо и горько вздохнула: обязательно покажет…

— Ты чего? — тихонько спросил Финист, удивлённо поглядывая на притихшую девушку.

— Вечер скоро.

Сокол помолчал, словно у него, такого словоохотливого и улыбчивого, вдруг внезапно пропал дар речи.

— Утром же вновь человеком… — наконец выдал он.

— Угу, только утром. А сейчас, как ты сказал, на ладони спать буду.

— Забава…

— Нет, ты не думай, это я не в обиду! — девушка устало пожала плечами. — Просто сколько я уже квакаю? Неделю? Да, кажется, неделю. Надоело.

— Чаго вы там застыли? — крикнула старуха. — Сюды ступайте, сюды. Вот ваша коморка. Сгодится?

— Сгодится, матушка. Конечно, сгодится, — кивнул Финист, чуть подталкивая «сестрицу» вперёд.

Утро вечера мудренее.

Глава 6. Суженый

Стоило солнышку исчезнуть, а на землю опуститься бархатной ночи, как Забава опять стала лягушкой. Зелёной, пупырчатой, с глазками навыкате. И не было в этой лягушечке ничего особенного — квакушка, как квакушка — но Финисту показалось, что он ещё ни разу не видал живности милее. Он даже сам удивился такому наблюдению, ведь вчера и помыслить о таком не смел, а тут… надо же… кто бы мог подумать…

Забава ничего не знала о новом расположении к ней молодца, а потому и значения не придала ни чистому платку, предоставленному в качестве перинки, ни краюхе свежего хлеба, оставленного ради угощения.

А поутру жизнь завертелась с новой силой, заставив даже Финиста забыть об этой нелепости.

— Кушать, айда, кушать! — закричала старуха, едва рассвело. — Вон там, видишь, крынка молока? Себе возьми. А девоньке я травок заварю, а то белолица больно, словно и не спала ночь.

— Уснёшь тут, — буркнула Забава, но от чая с травками не отказалась.

— И пироги ешь! — хозяйка подвинула большое блюдо с благоухающей выпечкой. — С полуночи тесто ставила. Ешь девка, ешь.

— Благодарствую, матушка. Финист, держи, вкусно!

— Ай, нет, — старуха сильно шлёпнула её по протянутой руке, выбивая кусок, и покачала головой. — Брату твоему я другое сготовила. Слышь, молодец? В печи глянь… А ты, девка, кушай, кушай.

Ела Забавушка да на Сокола поглядывала. Что там ему бабка наварила? Вкусно ли? А то пироги дюже хороши, может оставить ему кусочек, пока хозяйка не смотрит?

Но старуха так пристально разглядывала девицу, что пришлось самой всё съесть.

— Фу-ух, — протянула Забава, отодвигая чай. — Наелась. Вкусные какие.

— Конечно, вкусные, конечно, — закивала бабка.

А Финист лишь нахмурился, но ничего не сказал.

— Чаго думаете делать? Дела какие в Золотом царстве имеете, али душу свою молодую погулять отпустили?

— Мы, матушка, человека одного ищем, — мужчина пересел поближе. — Недавно он у вас тут появился. Может, слыхала что?

— Не слыхала.

— А может на постой кто оставался?

— Вы только. А до вас никого не было уж года два как, — уверенно ответила старуха. — А что? Нужный человек, что ль?

— Нужный, матушка, очень нужный.

— Родня?

— Самая, что ни на есть близкая, — Финист задумался. — А может, пока тебя дома не было, кто заходил?

— Да ты что, молодец! Я ж, почитай, как пять лет со двора не выхожу. Стара, больна, да и ходить-то некуда. Всё своё есть, а чего нет, то соседи подсобят, принесут.

— Жаль. Так может и мы тебе, чем поможем?

— А чего бы не помочь? Помогите. Воды, вон, принесите, горницу подметите, а после…

Выдав задания, хозяйка отправилась почивать, вызвав этим нехитрым действом искреннее удивление Забавы.

— Зачем нас так рано разбудила, коли сама не выспалась?

— Чтоб поручения распределить, — улыбнулся Финист. — Пойду-ка я, и правда, воды принесу. А после на рынок сходим. Вдруг клубочек наш место новое укажет.

— Хорошо бы, — вздохнула красавица, косясь на стоящую в углу метлу. — А то нечестно как-то, за ночлег заплатили монетой, а всё равно отрабатывать должны.

— Не отрабатывать, а помогать одинокой старушке.

— А вдруг она вовсе не одинокая? Вдруг у неё дети-внуки есть. А нас она просто пользует для обслуги?

— Ну что ты глупости говоришь.

— Это не глупости! — заупрямилась Забава. — Клубочек же под дом заполз? Во-от! Ошибиться не мог! Значит тут Демьян, тут! Кто знает, может эта бабка его мать родная?

Финист хмыкнул.

— Пока не увидим воочию, зачем гадать? — и, подхватив вёдра, вышел к колодцу.

Переделав домашние дела, так нахально заданные хозяйкой, неудачливые постояльцы отправились на главную площадь. Как говорится: на людей посмотреть, да себя показать. Хотя показывать особо было нечего, а вот на горожан полюбоваться хотелось. Вдруг случай подвернётся, и Демьян сам собой отыщется?

Хороша ярмарка Золотого царства! Много всякого добра выставлено. И сапоги-скороходы есть, и шапки-невидимки.

Забаве зеркальце волшебное приглянулось, а Финист на меч-кладенец засмотрелся. Да так залюбовался, что чуть с повозкой, гружённой товарами, не столкнулся. Царевна хихикнула. Если поможет отыскать Демьяна, так и быть купит ему такой меч, в благодарность, так сказать.

— Смотри-ка! — вдруг воскликнула девушка. — Какое колечко! Золотое, поди?

— Конечно, золотое, — привычно улыбнулся Финист. — В этом царстве много такого добра.

— Красивое какое…

— Красивое.

Забава вздохнула и, пересчитав подаренные отцом монетки, загрустила.

— Понравилось, что ли? — неожиданно спросил мужчина.

— Понравилось, — призналась она.

А Финисту вдруг захотелось сделать приятное, побаловать Лягушку. Неожиданно для самого себя произнёс:

— Ну раз понравилось, держи.

Кинув на прилавок требуемую сумму, он ловко надел на тонкий девичий пальчик золотой ободок.

Забавушка зарделась. Прижала к сердцу ладошку и прошептала:

— Ой… Как же так… Большое-пребольшое спасибо!

— Да не за что, — усмехнулся он. — Носи на здоровье.

Красиво колечко, а ещё красивее проявленная забота. Царевна и подумать не могла, что Финист способен на такое… А оно вон как оказывается…

Сокол залюбовался. Как же хороша Забава! Черноброва, зелёноглаза. С длинными косами, с пальчиками тонкими. С руками нежными, с очами задумчивыми.

— Что за мысли тебя одолели? — Сокол подал девушке руку, помогая обойти небольшую толпу торговок. — Неужто подарок не по душе? Сама ведь хотела.

— По душе, конечно, по душе! Я в жизни такой прелести не видывала!

Ох, и лукавит царевна. Видывала, конечно, видывала. И кольца с самоцветами, и серьги с жемчугами. Но ничего не могло сравниться с подарком Финиста, ничего не было так мило женскому сердцу.

— Я просто Глашу вспомнила.

— Подругу?

— Да, мы вместе из Медного царства выехали. Ой, она беспокоится, наверное!

— Так может весточку послать? Что жива, мол, здорова.

— Может… Хотя нет, не надо. После обрадую, как Демьяна найдём. Ведь найдём?

— Обязательно найдём. Клубочек-то под домом так и вертится, я проверял утром, когда по воду ходил. Да и вообще… — он вдруг внезапно замолчал, а потом, едва наклонившись вперёд, шепнул: — А ну-ка, обернись невзначай, не наша ли старушка там идёт?

— Где?

— Да не дёргайся! Говорю же: незаметнее обернись. Вот так… Она?

— Она… А говорила немощная! Подметать заставляла!

Финист нахмурился.

— Давай с толпой смешаемся. А ещё лучше, в дом вернёмся. Что-то не нравится мне это.

— А я давно тебе говорила, что подозрительная она! Ведьма! Точно ведьма!

— Яга и Марфа тоже ведьмы, но добрейшей души.

— Угу… Добрейшая Яга… Мне ж никто не поверит, коли скажу такое.

* * *

Окружным путём домой вернулись, глянули, а хозяйка у печи стоит, словно и не выходила никуда.

— Чудеса, — пожал плечами Финист, и погромче добавил: — Что делаешь, матушка? Может помочь чем? В торговые ряды сходить? Али сама сходила?

Старуха зыркнула, головой качнула, чего-то прокряхтела и вытащила из жаровни очередной пирог.

— Да куды же мне ходить-то? Со двора ни шагу. Соседской помощью живу. Да вы садитесь обедать, садитесь. Пора уже.

Сели все за широкий стол, а бабка вновь Забаву выпечкой подчует, а Финисту каши обычной наложила. Богатырь удивлённо брови приподнял, но смолчал, лишь покосился на пироги. Свежие ли? Когда успела?

После обеда старуха вновь заняла их делами: то дров наколоть, то вещи постирать. Буквально на часок отпустила в коморку передохнуть, и на ужин позвала.

А после ужина Финист не выдержал.

— Матушка, прости, но мы с сестрицей устали очень. Спать пораньше отправимся, не обессудь. А завтра переделаем всё, что сегодня сделать не успели.

Схватил Забаву за руку и решительно направился в комнату, под возмущённые возгласы хозяйки.

— Что? Умаялся? — ухмыльнулась царевна, плотно закрывая дверь. — А говорил, старушкам помогать надо.

— Надо, — согласился Финист. — Но эта меня в могилу сведёт.

— Неужели дрова колоть надоело? Непривычен, что ли?

— Признаюсь, нечасто доводилось.

Забава с интересом глянула на мужчину. Кто же ты, Ясный Сокол? Неужто, и впрямь, так близок к царю?

— А ты? — Финист вопросительно глянул на девушку. — Тоже не особо привычна к метле, хоть и чернавка. Как так?

— А вот так, — хихикнула Забава. — Попробуй угадать?

— При царевне служила, небось?

— При ней, родимой.

Мужчина улыбнулся.

— Правда она так страшна, как описывала? Или просто запугать хотела?

— Но ты же испугался!

— С чего так решила?

— Женихаться не пришёл.

— Можно подумать, она меня ждала.

— Может и ждала…

— Не испугался я, — Финист подошёл вплотную. — Говорил же, всё равно красавица или дурнушка, царевна или чернавка. Лишь бы душа навстречу потянулась.

— Но уехал, — Забава смущённо опустила очи.

Видеть так близко молодца, чувствовать горячее дыхание, оказалось слишком непривычно. Тут же заколотилось сердечко, защемило в груди, словно воздуха перестало хватать. Девушка тревожно переступила с ноги на ногу.

— Уехал, не по своей воле. Кощей весть прислал, срочно в Лукоморье просил вернуться. А я не привык друга подводить.

— Друга? — Забава глянула в голубые очи мужчины и ещё больше покраснела. — Неужели с самим Кощеем дружбу водишь? Кто же ты?

— Финист. Ещё Соколом Ясным кличут, знаешь же. Зачем спрашивать?

— Абы кто у Бессмертного в друзьях не числится и с Ягой на равных не разговаривает.

— А может царь я? Лукоморский? — вдруг спросил Финист и неожиданно для себя добавил: — Пошла бы тогда за меня?

— Вот ещё! — девица сморщила хорошенький носик. — Врёшь ты всё!

— Почему вру?

— Не бывает таких царей! Цари все в возрасте быть должны! Уж я-то знаю, у меня батюшка…

— Что батюшка?

— Батюшка царей видел, — поправилась Забава. — И Медного, и Золотого.

— Неужели? — ещё больше разулыбался Финист. — И что?

— И Лукоморского видел! Ты не он. В Лукоморье царь рыжий должен быть, с веснушками на щеках.

— Неужто твой батюшка даже веснушки разглядел? Видно не простой он человек, коли так близко к царю подпустили.

— Он… — Забава замялась. Что сказать? Что придумать?

Но тут стук в дверь прервал их единение.

— Эй, добрый молодец! — проскрежетал голос старухи. — Не спишь ещё? Подсоби, сделай милость. Здесь немного.

— Принёс её Леший… — скривился Финист. — Может не пойти?

— Иди, иди, — девушка торопливо распахнула дверь. — Помоги старушке.

Мужчина недовольно сдвинул брови, но всё же вышел. А Забава облегчённо выдохнула. Избежала расспросов. Повезло.

Глава 7. Демьян

До самого утра Финист так и не вернулся.

Забава места себе не находила, всю ночь лягушкой пропрыгала из угла в угол. Хотела уж из комнатки выглянуть, да побоялась старухе на глаза попасться. А ну как за настоящую живность примет, да метлой-то и сметёт? Боязно.

Но ещё страшнее без Финиста обходиться. Привыкла уже к добру молодцу, к очам его ясным, к речи неторопливой, к улыбке искренней. Хорошо подле него, спокойно.

Но чем ближе рассвет надвигался, тем бредовее мысли возникали. Всё чаще и чаще Демьян вспоминался. Всё любезнее казался он Забаве, всё приятнее. Да так в душу проник, что чуть ли не наяву грезился.

А как только солнышко осветило каморку, обратилась красавица человеком, бросила взор на колечко золотое и сразу Финиста вспомнила.

— Что за напасть? — Забава поморщилась. — Неужели и вправду готова была друга верного, на подлого Демьяна променять?

Тут и стук в дверь подоспел, старуха на завтрак позвала.

И вновь пироги свежие, благоуханные на столе громоздятся. А вечно подгоревшей каши для Финиста почему-то не наблюдается…

— А где братец мой, матушка, не знаешь? — спросила Забава.

— Как не знать? Знаю. Ушёл он. Вчера ещё.

— Куда ушёл?

— Сказал, что невесту присмотрел в соседнем доме, свататься отправился, — бабка разулыбалась. — Так что будет у тебя не только братец, но и сестрица. Рада?

— Д-да… — девушка едва не подавилась выпечкой. — Рада… А он ничего не передавал? Может весть какую оставил?

— Нет, ничего. Да ты не переживай. Кушай, кушай. Вернётся, никуда не денется. С женой молодой вернётся!

— С женой…

Неужели правду говорит старуха? Неужто бросил? Красавицу какую увидел? Как же так? Судьба же… Сам же говорил… Ой, а не потому ли речи вчера такие заводил? Не потому ли уехал, что душа не к Забаве потянулась? Другую нашёл? А колечко… как откуп оставил…

И так горестно вдруг стало, так печально. Вышла девица из-за стола и, ни слова не говоря, в комнату вернулась. Так и просидела там до самого обеда.

А в полдень, вновь стук в дверь вывел Забаву из раздумий.

— Пирогов напекла! — крикнула старуха. — Айда!

— Не хочу, матушка.

— Как не хочешь? Что такое? — она заглянула в коморку и, узрев удручённую постоялицу, понимающе кивнула. — Сейчас сюды принесу. Погодь.

Притащила выпечки целое блюдо и стояла рядом, внимательно наблюдая, как Забава обедает.

— Спасибо, матушка, сыта я, не могу больше.

— А больше и не надо. В самый раз.

Как только старуха ушла, Забава вновь загорюнилась. Но вот чудо, мысли не о Финисте были, а о Демьяне проклятущем. Так и лез в голову, словно забот других больше не было. Не понравилось это царевне. Рада бы, чем другим увлечься, но не может. Так и встаёт перед взором колдун ненавистный! А ненавистный ли? Всё чаще и чаще мысли добрые о нём мелькают, всё больше сердце его оправдывает.

Утомилась Забава сама с собой бороться! Вышла из комнаты, дверь тихонечко прикрыла, и спустилась в огород. Хоть чем-то заняться надо, иначе разум помутиться может.

Да и ужин скоро, а так не хочется вновь хозяйку в свою укромную обитель пускать. Уж лучше выйти к столу, чем видеть её там, где вчера ещё Финист почивал.

Да где же он? Неужто соседка так хороша, что оторваться не может?

Только подумала, глядь, а из соседского дома девица какая-то идёт. В руках блюдо большое держит, а на блюде… пироги.

— Эй! — окликнула её Забава. — Ты не к моей ли хозяюшке в гости?

— К ней, к ней, — закивала соседка. — Да только не в гости, а вот, заказ принесла.

— Какой заказ?

— Как какой? Пироги. Старуха их каждый день заказывает. На завтрак, обед и ужин.

Удивилась Забава, бровки нахмурила.

— Не сама печёт?

— Нет, она их только водичкой брызгает, — простодушно ответила девица, радуясь незамысловатой беседе.

— Какой такой водичкой?

— А я почём знаю? Красноватой.

— Для чего?

— Ты, красавица, не у меня спрашивать должна, а у хозяйки своей. Я ж её знать не знаю и что у неё в голове не ведаю.

Насторожилась Забава, задумалась, а потом вдруг спросила:

— А давно ли она тут появилась?

— Недели две как.

— Всего? Чудеса… Ты иди, соседушка, пироги отдай. Да вот, держи монетку за труды, но о нашем разговоре молчи.

— Ой, спасибо, красавица! Спасибо! — воскликнула девица и вприпрыжку побежала к дверям.

А царевна за яблоней притаилась и в окно поглядывает.

И верно! Старуха пироги забрала, водичкой алой окропила да в печь поставила. Словно тут и были.

* * *

За ужином Забава кусок не ко рту подносила, а в карман прятала. Четверть часа и блюдо пустое. Старуха довольна, думает и правда всё съела.

Поднялась красавица в комнатку, но двери плотно закрывать не стала. Ждёт чего-то, прислушивается.

Чувствует сердечко, что беда идёт неминучая. Был бы Финист рядом, все проблемы вмиг решил бы! И куда подевался? Жив ли? Здоров?

На закате Забава лягушкой обратилась, выскользнула в щёлочку и поскакала бабку искать. Все углы осмотрела, но никого не увидела. Неужто ушла? Вот незадача. Только хотела смелость проявить, тайны страшные выведать, а старухи нет.

Внезапно темнота дома озарилась тусклым светом свечи. Мягко прошелестела входная дверь. Лягушка шустро забилась под лавку, наблюдая, как бабка вошла в помещение.

Вовремя!

— Кхе, кхе, — кашлянула старуха, поглядывая по сторонам. — Авось пора.

И сделав два неторопливых шага, уткнулась в стену. Огладила кривые полки, поправила вылезшую паклю и вдруг, как-то по-особенному вздохнула. Прерывисто, двоеголосо.

Старые доски покрылись рябью, задребезжали и отъехали в сторону. Забава вздрогнула. Всё в жизни повидала, но такие чудеса в первый раз!

А бабка чуть сгорбилась и вошла в появившийся проход. Лягушка нахмурилась. Идти следом надобно, а ежели заметит? Эх, была не была. Если что, упрыгать можно. Да и тяжеловато старухе скользкую живность ловить. Авось в полутьме не разглядит.

Длинный тёмный коридор вёл куда-то вниз, прямо под дом. Жуть! Но бабка уверенно шагала вперёд, будто множество раз проходила сей тропкой. Забава опасливо двигалась следом. Шаг в шаг, прыг в прыг.

Закончился коридор очередной дверью, но не деревянной, а каменной. Удивилась царевна: и как хозяйка сей булыжник отодвинет? Но старуха справилась, посторонила каменюку и вошла в ярко освещённую комнату. А там — Лягушонка чуть не квакнула во весь голос — к стене Финист прикован! Нашёлся, родимый!

Не с девкой, не с бабой! Один! Всё ещё не женатый!

А старуха всё ближе и ближе к пленнику подходила, всё шире улыбалась.

— Ну как? Надумал что?

— Не отдам тебе Забаву! — твёрдо отвечал Финист, продолжая, видимо, давно начатый разговор.

Царевну аж гордость взяла. Хорош избранник, ой, как хорош! Настоящий суженый!

Бабка вновь покряхтела, руками перед лицом помахала и нежданно-негаданно обратилась в мужика темноволосого, до боли Забаве знакомого. В злыдня проклятого, Демьяном прозванного.

Так вот кто пакости устраивает! Ууу, колдун окаянный, теперь не сбежишь.

— И думать о ней забудь! — Финист сдвинул брови.

— Я-то, может, и забуду, — усмехнулся Демьян. — Да вот она меня вряд ли забыть сможет. Покуда пироги ест, помнить будет! По ночам рыдать, днём за голову хвататься! И только подле меня угомонится.

Сокол тряхнул цепями.

— Зачем девку мучаешь?! Мало тебе кожи лягушачьей?

— Помогла бы кожа, коли она судьбу свою не встретила! Не было б тебя, давно женой моей стала!

— Вот втемяшилось тебе в голову… Отпусти девицу. Любые деньги заплачу.

— Деньги? — захохотал Демьян. — И что же предложить мне можешь?

— А что хочешь?

— Трон хочу. Так сильно хочу, что и на лягушке жениться готов.

— Повелителем болот сделаешься? Не велика честь.

— Почему болот? — Демьян прищурился. — Правителем Медного царства. Удивлён? Вижу, что удивлён. Значит, не говорила Забава чьей дочерью является… Вон оно какое «доверие».

— Шёл бы ты…

— Смотри-ка, на цепях, без еды-воды, а всё противишься. Откажись от Забавы!

— Нет.

— Откажись!

— Нет!

Рассвирепел Демьян, меч вытащил. Охнула Забава, вперёд дёрнулась. Надо бы бежать, спасать Финиста, да лапки, словно к полу прилипли, шага сделать не может.

Вдруг выкатился клубочек заветный, спутал ноги злодея, шагу ступить не позволяет. Поднялся ветер, взвились под потолок пожухлые листья, невесть откуда появившиеся в подземной темнице. Захохотал чей-то голос, завыл, заохал. Глядь! А посреди комнаты Яга стоит, помелом помахивает.

— Сокола моего обижать вздумал?! Ну я тебе!

Затревожился Демьян, не ожидал столь сильных противников. Брови нахмурил, путы клубочка скинул. Руками начал знаки древние вырисовывать, слова волшебные шептать.

А Яга стоит, ухмыляется. Ещё сильнее колдует Демьян, старается, аж испарина на лбу выступила.

Забеспокоилась Забава. А вдруг злыдень сильнее ведьмы окажется? Быть такого не может. Конечно, но мало ли. Ух, и бьётся сердечко от испуга! Так бьётся, что всё тело дрожит, никак не остановится.

Глянула лягушка под ноги, пошевелила лапками, и вдруг ка-ак подпрыгнет! Отлипла от пола, на серединку комнаты выбежала.

Перед Демьяном скачет, внимание отвлекает, мысли путает.

Вдруг позади злодея две руки, словно из воздуха, возникли. Прищурилась Забава: что за невидаль? А руки в это время, в воздухе кренделя выписывали, колдовали усердно. Вдруг — р-раз! — и тяжёлый глиняный кувшин опустился на макушку Демьяна!

Лягушка головёнку вытянула, чтоб разглядеть, кто же так подсобил… Ирод качнулся, и осел на пол, а позади него с довольным видом тётушка Марфа стоит, руки потирает.

— А пусть знает, что я сестрицу одну в подземелья ни к кому не пускаю. Ещё чего выдумал! Супротив нас идти!

Встали две ведьмы плечом к плечу, щёлкнули пальцами и поменяли прикованного Финиста на беспамятного Демьяна.

— Доколдовался, — усмехнулась Яга. — Пущай повисит тут с годик, а там, глядишь, поумнеет. Тогда и освободим.

Сокол благодарно поклонился.

— Спасибо! Не за себя боялся, за Забаву. Как она там одна?

— Не там, а тут, — Марфа подмигнула мужчине и отошла в сторону, открывая вид на счастливо улыбающуюся лягушку. — Куда же без неё? Чем могла помогла. Да, милая?

Забава квакнула.

— Надоело, поди, квакать?

Тяжкий, горестный вздох служил ответом.

— Значит, надоело… А условия помнишь? Все выполнила? Суженого отыскала? Злодея победила?

Вновь раздался уверенный «квак».

Марфа усмехнулась.

— А ты, Финист? Нашёл судьбу? Или по-прежнему от невесты отказываешься?

Сокол улыбнулся тихой, ласковой улыбкой и аккуратно переложил лягушку к себе на ладонь.

— Нашёл, тётушка. Конечно, нашёл.

— Ну тогда…

Переглянулись ведьмы, опять пальцами щёлкнули и стала Забава человеком. Опустила голову, засмущалась. А Финист крепко держа красавицу за руку, спросил:

— Царевна, значит?

— Угу…

— Кривая, косая и с бородавками?

— Угу…

— И женихаться меня ждала?

— Угу… — царевна покраснела, но решительно взглянула в глаза. — Правда ждала.

— А сейчас? — мужчина крепко сжал её ручку. — Замуж за меня пойдёшь?

— Пойду, — кивнула она и тут же добавила. — И мне всё равно кто ты! Хоть князь, хоть купец, хоть холоп с конюшни… Ведь всё одно, коли душа тянется…

Сокол удивлённо приподнял брови. А ведьмы не скрываясь хохотали, да так сильно, что аж слёзы утирали.

— Ой, насмешила, девка! Ой, насмешила! Лукоморского царя конюхом обозвала!

— Какого царя? — округлила глаза Забава и тут же нахмурилась. — Царя… Ты царь? Настоящий царь? Лукоморский? А зачем обманывал?!

— Когда?

— Почему сразу не сказал? Зачем вокруг да около ходил?

Засмеялся Финист, усмехнулась Яга, покачала головой Марфа, а Забава вдруг крепко-крепко прижалась к сильной мужской груди и прошептала:

— А ты мне даже царём нравишься. Вот честно!

Послесказие

Красиво Медное царство!

Кругом багряные горы, голубое небо и яркое солнце. Особенно красив царский дворец, украшенный медной вязью и самоцветами.

— Хорошо-то как! — вздохнула полной грудью Глаша. — Погодка сказочная. Будто специально к свадьбе уготованная.

— Конечно, специально, — кивнула Забава, вплетая белоснежные ромашки в косы. — Яга со вчерашнего вечера что-то ворожит, тучи разгоняет. Да и Марфа, вон, вороньё в стороны рассылает.

— Ой, царевна, — Глашенька поправила тёмный локон хозяйки, — счастливая ты! Правительницей Лукоморья сделаешься.

— Женой буду. Женой! А остальное неважно.

— Как это неважно? Очень даже важно! Пока тебя не было, я, знаешь, сколько всего передумала? Хорошо меня Марфа в это же утро нашла и успокоила, а то бы ринулась тебя искать.

— Ну прости, просто там всё так завертелось, закружилось. Кто же знал, что свадьбой дело кончится?

— Я знала. Всегда знала! С тех самых пор, как мы Финиста на дороге встретили. Ты ведь ещё тогда его себе приглядела.

— Скажешь тоже…

— Приглядела, приглядела! Просто не знала, что он и есть суженый.

Забава улыбнулась.

— Может быть, Глашенька, всё может быть, — шепнула она, бросая взор на золотое колечко, надёжно сидевшее на тонком девичьем пальчике.

Во всём прав оказался Финист. По душе мужей искать надобно, ведь с ними не в зеркало глядеться, с ними жизнь строить предстоит.

Но и цари не на каждой лягушке женятся, а только на самых зелёных да глазастых, что прыгают высоко да квакают громко. Ведь испокон веков ведомо, что только истинная любовь способна проклятье снять и всякое горе развеять.

Конец

Оглавление

Глава 1. Царевна

Глава 2. Лягушка

Глава 3. Стрела

Глава 4. Финист

Глава 5. Золотое царство

Глава 6. Суженый

Глава 7. Демьян

Послесказие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg