«Музыкант и наследница»

Музыкант и наследница (fb2) - Музыкант и наследница 1986K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мария Игоревна Чинихина

Музыкант и наследница Мария Чинихина

© Мария Чинихина, 2019

ISBN 978-5-4490-7158-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. МУЗЫКАНТ

Свет вспыхнул внезапно, точечно, переливаясь всеми цветами радуги, и осветил маленькую сцену, спрятанную где—то в самом далеком углу Главного Стадиона Города. Стадион внутри имел округлую форму и три яруса трибун. Тысячи людей разных возрастов были готовы на все, лишь бы услышать голос вокалиста Группы, приукрашенный великолепной музыкой, от которой душа сразу воспевает. Они стояли внизу, в зеленой чаше, и одновременно вознесли руки к темному небу улицы, которое на мгновение озарила яркая вспышка фейерверка. И никто из пришедших на стадион в этот самый обычный пятничный вечер не мог думать ни о чем, кроме мелодий любимых песен.

Под громкие крики преданных поклонников на сцену вышел гитарист, присел на высокий табурет, сосредоточился и наиграл вступление известного всем хита. Барабанщик взмахнул палочками и указал на тень, промелькнувшую у стойки микрофона. Секунда… Две… Луч прожектора переместился в пространство по центру и загадочная тень приняла облик вокалиста.

Еще один фейерверк вспыхнул над Стадионом, и новые крики донеслись до Бетт Андре, которая хотела быть там, внизу, вместе с самыми обычными людьми. Она занимала центральную ложу с лучшим видом и с небывалым восторгом смотрела вниз. Казалось, если отвлечься хотя бы на минутку, то нить связи с тем, кто выступал только для нее в этот вечер, будет бесполезно утрачена. На мгновение почудилось, что он ищет ее в толпе. Она захотела отправить ему воздушный поцелуй в знак признательности, но уперлась локтем в запотевшее стекло перегородки…

Подозрительный шорох в затемнённом углу все же отвлек Бетт Андре. На пороге, в нечетких проблесках коридорного света, появилась пожилая женщина. Правой рукой она придерживала шляпку, левой опиралась на руку плечистого мужчины по имени Эдвард.

— Бабушка? —спросила Бетт Андре. —Как ты нашла меня?

Но бабушка не удостоила ответом. Подошла ближе, поджала губы на хорошенько припудренном лице, положила морщинистую ладонь на спинку кресла и тихо прошептала:

— У тебя отличный вкус, дорогая.

Бетт Андре понятия не имела, зачем бабушка явилась в столь не обычное место и почему не предупредила о визите заранее. Обычно они виделись на дне памяти матери.

«Какой же месяц? Неужели пропустила важные мероприятия днем, и бабушка приехала отчитывать?.. Совсем голову потеряла, как узнала, что Анри вернулся в Город…».

Тем временем Анри Смит спрыгнул со сцены в проход. Руки фанатов через головы потянулись к нему. Многие спокойно прикасались к смуглому лицу, к глазам, от футболки пытались оторвать рукав. Те, кому посчастливилось коснуться губами звездного уха, выкрикивали название песни, а Анри Смит опускал или поднимал свободную руку. Дразнил их. Он получил нужное название от курносой девушки в майке c логотипом «ГРУППА» и только потом вернулся на сцену.

Бетт Андре сжала кулачки, но увидела бабушку, и улыбка сошла с ее губ.

— Вспомнила о существовании внучки? —спросила она.

Бабушка не ответила. Жестом велела охраннику подать пачку утренних газет.

— Не могла не отреагировать на новости в желтой прессе. В отличие от полоумных фанатов я давно знаю о вашей связи. Клаус и Энни…

— Только не говори, что приставила сына Эдварда шпионить за мной!

— Исключительно в целях безопасности!..

Звуковая завеса вновь отгородила Бетт Андре. Больше она не улавливала интонаций в голосе Анри, а он призывал поднимать руки как можно выше, не услышала она и приказ бабушки выставить официанта в коридор. Взлохмаченный парнишка осмелился зайти в ложу —как раз время подошло подавать вип—гостям закуски.

— Элизабетта!!! —кричала бабушка.

Бетт Андре услышала голос. Очнулась и дрожащими руками разложила газеты на столике. Авторы статей выставили на суд читателей подборку фактов из ее биографии и последовательную историю успеха Группы. Репортеры с более развитым воображением разбавили стандартный текст причинами, побудившими Анри Смита скрывать роман от фанатов. И только репортер газеты «Вильямс», главный редактор которой придерживался сугубо противоположного мнения, утверждал, что отношения между красоткой Бетт Андре и Анри Смитом выдуманы менеджментом корпорации с целью привлечь дополнительное внимание к Группе.

Бабушка надела очки и стала читать:

— Тайна Леди Х раскрыта. Знакомьтесь, Бетт Андре… Родилась… Работает ведущим обозревателем в еженедельнике Петера… — Она отложила газету. —Удивлена наивностью и ленью твоих коллег, дорогая. Три года следить за вами и выяснить правду, которая лежит на поверхности, а истина очевидна! Согласись?

— Биографию Бетт Андре придумала я. Репортеры позвонили в редакцию и хитростью заставили трещотку Иви выложить все обо мне. Копать более глубоко никому не пришло в голову. Необходимость отпала… видишь ли…

— Ты вправе винить меня, —не унималась бабушка. —Мать твоя умерла, Ромен оклеветал сестру, а тебя морально подавили и уничтожили. Знай, мне удалось уговорить мистера Смолла пересмотреть решение Большого Совета. Но от нас требуют обоснований и рейтинга…

— Замолчи! —сорвалась Бетт Андре и вдруг запнулась… Она не желала вспоминать об ужасном чувстве стыда и отчаяния, когда общественность, семья дяди, друзья и покровители вынудили признать собственную «непригодность» и забыть, что утонченный и благополучный мир когда—то вертелся вокруг нее.

— Скажи, ты приехала уговаривать меня расстаться с Анри?

— Возможно, —ответила бабушка. —Но сначала расскажи, что музыканту известно о тебе?

— Все, —односложно произнесла Бетт Андре. —Мы познакомились за несколько минут до начала церемонии, на которой ты награждаешь деятелей культуры. Не знаю, кто впустил его в комнату мамы, но именно там я встретила Анри… Он сидел за белым роялем и играл невероятной красоты мелодию. Я не сразу сообразила, что он вокалист Группы, и Анри не замечал меня, играл и тихо пел, пока я не подошла поближе и не напугала его…

— Красивая и романтичная история знакомства, но позволь добавить ноту реальности, —засмеялась бабушка и потрясла вспотевшую руку внучки. —Я не раздаю почетные звания за заслуги и популярность. Наградить музыканта просили влиятельные люди. Не спрашивай, кто. Лучше подумай, как мы можем использовать его любовь… для личной выгоды…

Очередная ухмылка исказила лицо той, которую Бетт Андре видеть не желала. Она пожалела, что связана родственными узами с сидящей напротив нее женщиной, прижалась к спинке кресла и увидела, что зрители в зеленой чаше стадиона прыгают в ритм песни Анри Смита. А сам он кружится в угаре на подиуме и временами забывает, что вокалисту его уровня нужно еще и в ноты попадать. Бетт Андре вновь переместила сознание в первый ряд. Растворилась в общем восторге и более не прислушивалась к тому, что говорила бабушка.

— … не отступлюсь от задуманного… а не амбициозный Ромен—клоун… власть в своих руках… он умный и крутой. Время на исходе… Дорога каждая минута, секунда… Ты слышишь меня? … пригласила на поздний ужин мистера Смолла с супругой… Мне нужно ехать…

Бетт Андре рисовала пальцем на стекле сердце и не реагировала на прощание. Свет над сценой погас. Часы на табло показывали обратный отсчет. Стрелки крутились в бешеном ритме и удивляли, как же это возможно. Бетт Андре считала вместе с фанатами. В груди волнительно билось сердце. Когда стрелки остановились, резкий удар палочками по барабанам вновь оглушил трибуны Главного Стадиона Города.

Бетт Андре прислонилась к холодному стеклу. Она слышала, как пел Анри Смит, видела, как он тянул руку и лучи света, мелькавшие над кучерявой головой, подчинялись его воле, жестам. Он управлял толпой в зеленой чаше, и толпа пела, прыгала согласно его желанию.

— Я запрещаю кому—либо рассказывать о моем визите! Ты слышишь меня, Элизабетта? —не унималась бабушка. Бетт Андре не думала отвечать. Она напевала про себя песню Группы.

— Идемте, Эдвард, —приказала королева мужчине у двери. —Девочка не понимает возложенной на нее ответственности. Переходим к плану Б.

Эдвард вывел погрустневшую королеву в коридор, которая с трудом перешагнула через высокий порог. В подобных местах ей не приходилось бывать ранее, но чего не сделаешь ради счастья любимой внучки. Ритмичное «бум—бум» раздражало ее слух, и она попросила охранника ускориться.

— Эдвард, мы многого достигли в осуществлении нашего плана. Элизабетту и музыканта связал канат, который сложно разрубить одним ударом. И все же я хочу, чтобы Клаус и Энни продолжали докладывать вам о каждом шаге моей внучки. А вы мне.

— Как прикажете, —ответил он и в знак почтения склонил голову.

Семья Эдварда возглавляла службу безопасности Золотого Дворца несколько десятков лет, и он не желал нарушать традиции, несмотря на протесты Розы, которую заботила судьба Клауса. Жена видела единственного сына управляющим банка, директором адвокатской конторы, смышлёным финансистом, но не охранником наследницы. Клаус получил достойное образование и постепенно перенимал обязанности отца —он охранял Элизабетту, а его жена Энни готовилась воспитывать будущих наследников.

Большой Совет по традиции поддерживал наследника, имевшего более высокий рейтинг признания и популярности. Ромен удерживал верхнюю строчку несколько лет, умело разрушив в глазах общественности милый, по—детски наивный образ старшей сестры Маргариты, и отодвинув на второй план единственного конкурента в борьбе за власть — Элизабетту. Королева не думала сдаваться и показала Эдварду записи в дневнике дочери, оправдывающие ее кажущееся на первый взгляд скандальным поведение, но предупредила, что мистер Смолл примет доказательства к сведению, если Элизабетта вернется в Золотой Дворец с более высоким рейтингом, чем у дяди.

— Поднимите все связи и представьте моему вниманию кандидатов на роль жениха внучки с условием, что муж даст Элизабетте рекламу, а их союз вызовет резонанс в обществе, — приказала королева.

И Эдвард заверил ее, что на него можно положиться. Спустя неделю он представил список, в который включил драматургов, актеров, писателей, сыновей влиятельных магнатов и лидера Группы. Эдвард «познакомился» с ним на концерте Стимми Виртуоза. Группа играла на разогреве.

И Эдварду приглянулся молодой амбициозный вокалист. Он собрал об Анри Смите стандартные сведения: биография, родственники. Выяснил, что за семь лет существования Группа покорила четыре континента и готовилась к завоеванию пятого. Музыкант стал кумиром молодежи. Подростки тратили последние карманные деньги на покупку гитары, собирались в гараже и на свой лад играли хиты Группы. Эдвард не смог найти более популярного человека в Стране Королевы, который зацепил бы внучку его госпожи не только внешностью. Он прикрепил бумажку «потенциальный» к досье музыканта и положил папку на стол королеве.

— Молод, симпатичен, популярен, с загадкой и душой, — воскликнула она, рассматривая фотографию Анри Смита на свету. Эдвард стоял у окна и наблюдал за ее реакцией. —Идеален для нашего плана. Бетт оценит … — она вернулась к столу, где остывал чай, и продолжила. — Прикажите начать досрочную подготовку к церемонии вручения почетных наград, а я позабочусь о знакомстве музыканта и… наследницы.

Лукавый взгляд королевы поразил Эдварда. Он не смог отказать и снова предложил помощь. Сейчас Эдвард жалел, что подсунул анкету музыканта, который стал пешкой в руках его королевы, как и внучка, хотя у Элизабетты намного больше шансов быть не списанной со счетов. Он печально вздохнул и открыл дверцу машины.

— О чем задумались, Эдвард?

— О следующем пункте плана. Знакомство Элизабетты и музыканта состоялось, роман в картинках привлек внимание прессы, теперь нужно продумать, как натолкнуть репортеров на правду. Истина всколыхнёт сознание общественности. Элизабетта получит шанс вернуть титул…

— Вы правильно мыслите, Эдвард.

Королева улыбнулась, а он искал слова поддержки, которые она ждала от него и, собравшись с духом, произнес:

— Утром представлю отчет с идеями…

— Хорошо, но помните, что в Золотом Дворце я могу доверять только вам, Эдвард. Не подведите. И я в долгу не останусь.

Эдвард не успел ответить. Над стадионом прогремел радужный салют. Музыка умолкла, свет погас, но поклонники громкими овациями провожали Группу.

Королева садилась в машину, наблюдая за угасанием дымчатых залпов на небе. Она догадывалась, где Элизабетта сейчас и, закрывая глаза, мечтала, что идеальный план Эдварда окажется удачным, а упрямство внучки не нарушит выстроенный порядок.

Бетт Андре искала комнату отдыха для музыкантов в административном корпусе. Рослые охранники в черных пиджаках проверяли зеленый браслет на запястье, сторонились, и она бежала дальше по лабиринтам узких коридоров, а когда в одном из них увидела вспотевшего и возбужденного Анри, притормозила.

Анри вытирал черным полотенцем лицо и делился с гитаристом впечатлениями, переполнявшими его после удачного выступления. Заметив Бетт Андре, он извинился, подошел к ней поближе и втолкнул в гримерную комнату.

Бетт Андре стянула пропитавшуюся потом майку и воскликнула:

— Ты был прекрасен. Парни порвали публику. Импровизация Фелла вначале —у меня нет слов. Сегодняшнее выступление Группы войдет в музыкальную историю. Поверь чутью ведущего обозревателя.

— Мы отыграли так, как хотелось нам, понимаешь? —Анри присел на край стола. Тонкий каблук Бетт Андре задел мокрый рукав его футболки. Он улыбнулся, обхватил ее за талию и крепко прижал к себе. —Я послал Пена с его правилами и отрепетированной от и до программой к черту и не пожалел. Публика в Городе уникальна. Ранее я не чувствовал такой искренней отдачи.

— Поздравляю. А о конфликте не думай. Льюис повозмущается и забудет причину спора.

— Амбиции Пена усмиряет Билли, а я думаю о том, как доехать до квартиры, набить желудок вредным фаст—фудом и заснуть. У Группы двухнедельный перерыв в гастрольном туре и, знаешь, я рад.

— Почему? —кокетливо спросила Бетт Андре. Они обсуждали его короткий отпуск, но она хотела, чтобы Анри Смит произносил ласкающие слух слова как можно чаще.

— Я останусь в Городе и смогу больше времени проводить с тобой… Ты не рада? —осторожно спросил он, заметив грусть у нее на лице.

— Бабушка приезжала. Сказала, что не смогла оставить без внимания новости в «желтой» прессе. Обычно она не читает второсортные газеты и не интересуется светской хроникой, но видимо шпион по имени Клаус подбросил к чаю пару изданий.

— Кто?

— Клаус, сын Эдварда. Он приставлен докладывать королеве о каждом шаге наследницы. Прости, не хотела разочаровывать. Вы подружились… —Бетт Андре виновато посмотрела на Анри.

— Клаус выполняет приказы. Не твои. Ты не можешь…

— Но!

Анри перебил ее:

— Думал, что венценосная бабуля объявится, когда мы разбежимся или станем ненавидеть друг друга. Просчитался.

— Странность —главная черта бабушки. Она живет идеей вернуть мой титул, но изменить решение Большого Совета невозможно. Я рассказывала, помнишь?

Анри согласно кивнул.

— Если бабушка будет настаивать, то попрошу дядю Ромена помочь. Он жаждет стать первым в истории нашей страны королем и пойдет на все…

— Так, заканчиваем унылые разговоры! —воскликнул Анри и посмотрел на часы. —Я заказал ужин в ресторане. Если поторопимся, то успеем получить его. Дай мне пять минут на переодевание, и можем ехать.

Бетт Андре вытащила из сумки ключи и потрясла связкой в воздухе.

— Не знаешь, как можно выйти отсюда? Незаметно? —спросила она.

Анри задумался, все двери наверняка оккупировали преданные фанаты Группы. Кроме одной.

— Мы воспользуемся выходом, который я назову в честь твоей бабушки, уж она умеет внезапно появляться и исчезать.

— Хорошо, скажи, куда идти и встретимся там в половину двенадцатого. Интересно, как бабушка, вежливая и галантно—манерная согласилась туда войти, а спустя час вернуться тем же маршрутом? Представь… картину… Она идет по узкому коридору с шипящими трубами над головой и не смеет показать, что окружающая обстановка смущает.

Анри поднял свою майку и повязал на талии.

— В коридоре административного здания нет труб, мечтательница. Учти, если не поторопимся, то останемся без ужина, а я голоден, —сказал он и вышел в коридор.

Бетт Андре надела сброшенную с ноги туфлю, выждала три минуты, потом распахнула дверь гримерной комнаты… Журналисты и допущенные за сцену предводители фан—клубов окружили Анри Смита. Он пробирался сквозь плотное кольцо к заветному коридору, успевал отвечать на вопросы, ставить подписи на карточках, фотографироваться. Бетт Андре наблюдала за ним, прячась за кирпичной колонной, и не смела подходить ближе. За три года он ни разу не упомянул на публике, что в его жизни появилась постоянная девушка, словно боялся сделать сознательный шаг и вывести отношения на новый уровень, а она искренне верила во взаимность чувств и не давила, понимая насколько трудно ему, привыкшему к излишнему вниманию и не всегда оправданному восхищению, существовать не в образе лидера успешной рок—группы, а в настоящем. В реальности.

На улице Бетт Андре села в свою машину. Зрители, покидавшие стадион, хором напевали лучшие хиты Группы. Девчонки в смешных шапках скандировали имя:

— Анри! Анри! Анри!

Фанаты гитариста толпой напирали на вход дирекции и громко кричали:

— Фелл! Фелл! Фелл!

Бетт Андре притормозила у мусорных баков. Сама перебралась на пассажирское сиденье, а место водителя занял ее Анри.

Анри вошел первым, в темноте нащупал выключатель, и одинокая люстра на потолке осветила пространство небольшой комнаты, в которой он совместил кухню и гостиную.

— Да, —протянула Бетт Андре, осматривая стены. Мебель, конечно, была новой, но она никогда бы не подумала, что он может жить здесь. И везде пыль… Она провела рукой по столешнице и присела на одинокий стул у окна.

— Успели, —Анри бросил куртку на спинку дивана. —Ужин привезут минут через двадцать. —Он открыл ящик комода и достал две толстые свечи.

— Мне хочется немного романтики, —пояснил он. —Скажи, обстановка моего скромного жилища удивляет?

— Конечно! —воскликнула Бетт Андре. —Группа популярна сколько лет! Вы выпустили пять успешных пластинок, заканчиваете гастрольный тур, а в следующем году собираетесь в шестой. Неужели данные о ваших доходах печатают для придания солидности?

Анри выключил лампу, висевшую над столом, затем провел рукой над свечами и зажег их. Пламя осветило его лицо. Глаза ярко горели в полумраке и казались Бетт Андре загадочными точками.

Анри присел на высокую табуретку, и, смутившись, ответил:

— Никогда не верь тому, что печатают в газетах. История образования Группы отчасти преподнесена так, как это было нужно Льюису Пену.

На лице Анри мелькнула тень недовольства, он пожалел, что заговорил о работе.

— Мы вкладываем и личные средства в развитие Группы. Билли однажды нашел спонсоров, но они потребовали у корпорации часть прибыли, на этот шаг Льюис пойти никак не мог… Слушай. —Анри понял, что окончательно загрузил ее и поспешил сменить тему. —Ты еще не видела, что у меня на крыше, идем, я покажу. —И он подвел Бетт Андре к узкой лестнице.

На чердаке Анри зажег светильник и распахнул окно.

— А это что? —спросила Бетт Андре, заметив гитары в чехлах и пульт, похожий на тот, какой видела у него в студии, только поменьше.

— Я люблю сочинять по ночам, поэтому и перенес инструменты на чердак. Соседи жалуются на шум, —пояснил Анри. —Бетт, иди! Скорее! —Анри Смит позвал ее —хотел показать телескоп, который купил недавно, но Бетт Андре успела нажать на клавиши на белом рояле и не услышала его.

— Такой же рояль был у моей мамы! —воскликнула она. —Иногда мне кажется, что все мелодии, которые она играла, я запомню навсегда. Может, ты сыграешь? —Бетт Андре уступила ему место.

— Конечно.

Анри приготовился удивлять ее новой мелодией, пришедшей на ум внезапно.

— Нет… Не эту… Не хочу сегодня думать о прошлом…

— Тогда сыграю что—нибудь веселое. Только обещай, что закроешь глаза, задумаешься и представишь будущее, а потом подробно расскажешь, что увидела.

— Бабушка говорит, у меня отменная интуиция. Я многое предвижу.

— И что же?

— Большой дом, троих детей и тебя, стригущего наш газон.

Анри Смит не ответил. Он не понимал, где настоящее счастье —на сцене, когда десятки тысяч людей поют песню Группы, а он падает со сцены в толпу и мир уходит из—под ног. Или все же счастье в том, чтобы стричь газон, как предсказала Бетт Андре?

Бетт Андре вошла в его жизнь, как волшебница, и вывела из долгого и непробудного сна. Он явился в Золотой Дворец на церемонию вручения королевского ордена. Группе было чем похвастаться: успешной пластинкой, после которой и критики, и поклонники вознесли музыкантов к немыслимым высотам. Билли планировал очередной тур, а вечно недовольный Льюис Пен разбудил Анри среди ночи в дешевом номере гостиницы и в объятиях малознакомой девицы:

— Я отдал распоряжение «свернуть» дополнительное финансирование. Публике все равно, используете вы пиротехнику, или нет, сто ламп освещают сцену, или двадцать! Главное, чтобы вы явились на выступление полным составом, играли хиты и дружелюбным тоном благодарили в микрофон всех купивших билет!

Сонный Анри хотел было возразить, но Льюис Пен не дал вставить ни слова. Девица зашевелилась и перевернулась на другой бок.

— Если хочешь и дальше иметь независимость… —Пен сделал паузу и продолжил. —То отправляйся в Золотой Дворец завтра днем, и принеси мне оттуда чек! На кругленькую сумму, баланс выровняется, и я отстану от вас, на время!

— Что за чек? И как Группа может быть связана с Золотым Дворцом? —Анри в недоумении почесал затылок.

Льюис Пен продолжал говорить о своем и не обращал внимания на уточнения и вопросы.

— Орден, ликование прессы и последующую славу можешь оставить себе! И поверь, годового гонорара, о котором ты подумал, не хватит, чтобы оплатить перерасход. За семь лет сумма набежала немалая.

Пен успел бросить трубку первым, чтобы Анри не смог выругаться, а ему нравилось в последнее время уязвлять самолюбие шефа и оставлять последнее слово за собой.

Утром он рассказал о ночном разговоре друзьям. Информацию о премии подтвердил Билли. И он улыбнулся, когда его тяжелая ладонь упала на плечо Анри:

— Пять годовых гонораров, старина. Не сомневаюсь, что Льюис выдумал долг, потому что знает тебя. Только одно заставит Анри Смита, как миленького, отправиться в Золотой Дворец —будущее Группы. И ты повелся.

— Значит, я никуда не еду? —с радостью спросил Анри.

Билли переглянулся с музыкантами Группы и Моном, затем сказал:

— Сделай вид, что поверил. Ты лучше меня знаешь, что Пен изведётся, если не получит свое! Королевское вознаграждение остудит на время его самолюбие, вы же получите заслуженную передышку…

Анри понимал разумность доводов Билли. Но он грезил ослушанием. Друзья на поездке в Золотой Дворец настаивали. Не удержался и Мон. Он добавил лично от себя:

— У нас у всех появилась возможность получить год свободы, просто подумай об этом, друг.

Около часа ушло на то, чтобы найти подходящий костюм, рубашку, ботинки и привести внешность в божеский вид. Билли для солидности вручил ему ключи от новой машины и Анри с чувством превосходства поехал в Золотой Дворец, но прежде выдвинул одно условие —полное неведение прессы. Билли лично поклялся, что церемония закрытая, приглашены избранные, в числе которых Анри Смиту повезло оказаться в этом году.

Но Анри не удалось испытать чувство радости, когда он получал заветный орден и чек пятым по счету. Только самый ленивый журналист не успел его сфотографировать и упомянуть в вечерних газетах пару строк о продажности Группы, задевших его гордость.

Задело его и поведение Бетт Андре, когда он впервые увидел ее, склонившуюся над крышкой рояля, возмущенную и никак не отреагировавшую на его популярность. Он верил в чувство собственного превосходства и считал, что если он успешен, богат и знаменит, то любая девушка просто обязана с первых секунд узнавать в нем Анри Смита и восхищаться его талантом.

Бетт Андре повела себя иначе. Накинулась на него с кулаками, спрашивала, кто он такой и что забыл в комнате ее матери. Анри, недоумевая, оглянулся и заметил портрет красивой женщины на стене. Чтобы заполнить возникшую паузу, он подробно рассказал о бледнолицем господине в костюме, который встретил у ворот и объяснил, как пройти в гостиную для ожидания. Анри поделился и восхищением, посетившим его, когда отделанные черным узором створки лифта распахнулись на пятом этаже, и его повели по слабо освещенным коридорам. Он ощущал себя в тот момент заблудившимся туристом в музее, инопланетянином среди хрусталя, позолоты, персидских ковров и бархатных штор.

— «Тюрьма», — подумал Анри Смит и сел за белый рояль. Крышка была откинута. Он поставил руки на клавиши без пыли, как будто их полировали каждый час, и начал играть лиричную композицию. В один миг забыл о церемонии, ордене и чеке для Пена. В комнате существовала только его музыка. А потом вошла она. Ангел или показалось? Бетт Андре была похожа на женщину с портрета, те же яркие выразительные бирюзовые глаза, милая улыбка и алые, покрасневшие от смущения, щеки.

— Человек в костюме сказал, что мне следует ожидать здесь. Он объяснил часовую задержку путаницей во времени. И оставил одного. Я осмотрелся. Знаете, у рояля потрясающий звук…

Анри не сводил с незнакомки глаз. Девушка, одетая в открытое платье средней длины, прекрасно вписывалась в интерьер комнаты, а силуэт ее не казался тенью в роскошной обстановке. На ногах он приметил блестящие ремешки у изящных босоножек. А по аккуратно собранным в пучок светло—русым волосам мысленно вычислял их длину.

— Простите, —Анри первым нарушил тишину. Ежедневно он одаривал комплиментами и любезничал то с ассистенткой, то с секретаршей Билли, то с поклонницами, которым удавалось проникнуть за сцену в надежде увидеть музыкантов Группы, а о чем разговаривать с незнакомкой он не знал.

А Бетт Андре???!!! В тот особенный вечер Анри не знал ее имени, она явила собой чудо и не была похожа на ту, которая упадет в руки за лестное слово.

Вымеренным шагом Бетт Андре прошла в центр комнаты:

— Я…, —слова потерялись где—то в воздухе.

Анри Смит чувствовал себя чудаком, неуверенным снобом и был готов провалиться сквозь землю. Черная бабочка душила ворот, и он немного ослабил ее. Для храбрости вздохнул, распрямил плечи, а незнакомка обернулась и подала ему стакан с добродушной и располагающей к долгой беседе улыбкой. Он и не заметил, когда Бетт Андре наполнила его.

Бетт Андре сдерживалась, чтобы не засмеяться. Она могла только догадываться, насколько сильно смутила молодого человека. В его глазах горел огонь, отчаяние… Анри всеми силами старался спрятать эти чувства и вцепился рукой в граненые стенки стакана, казавшиеся спасительным канатом. Он думал о том, какие лица будут у Фелла и Мона, когда он расскажет им, что девушка из Золотого Дворца ловко его осадила, напомнив, что он простой смертный. Ему на некоторое время повезло.

— Я прихожу в эту комнату, когда мне одиноко и хочется попросить совет. Безмолвный портрет иногда наводит на правильную мысль…

Анри повернулся к стене и заметил, что краска на портрете с красивой женщиной начала трескаться.

— Ваша мама?

— Вы угадали, —Бетт Андре подошла к роялю. —Мама принимала в этой комнате гостей, но вы не похожи на ее гостя.

Анри смутился, ему снова указали на его место. Он выпрямился и сказал более уверенно:

— Не имею чести быть знакомым с вашей мамой, но позвольте напомнить о странном человеке, который привел меня в эту комнату. Он представился, но я не расслышал имя, слишком был очарован обстановкой…

— Я помню ваш рассказ, —Бетт Андре сменила положение ног, но не рук и продолжила. —Открою тайну. Незнакомца зовут Эдди и он преданно служит бабушке. И если безотказному помощнику поручили принимать вас, то вы особый гость.

— Очень признателен. А вы…?

У Анри Смита не хватило духу переспросить, кто ее бабушка, действительно ли портрет на стене принадлежит ее матери или она искусно пошутила. Он внимательно присмотрелся к лицу девушки. Оно показалось ему знакомым, он точно встречался с ней ранее, но не мог вспомнить где.

— Вы хотите узнать, что я делаю в этой комнате?.. —спросила Бетт Андре. Бокал задрожал у нее в руке и перевернулся. Брызги попали на платье, ковер. Бетт Андре пятнами не интересовалась, просто продолжала смотреть.

Анри Смит сунул руку в карман смокинга, вынул платок и зачем—то протянул ей. Бетт Андре платок приняла, но не воспользовалась им, смяла.

— Спасибо за помощь, —невнятно пробормотала она. —Пойду, нужно платье сменить, бабушке не нравится, если я что—то делаю не по правилам, а сейчас я их нарушила.

— Скучно и не интересно…, —сказал Анри, наблюдая, как брызги шампанского впитываются в ткань платья.

— Знаю, —согласилась Бетт Андре. —Поверьте, здесь царит особый распорядок и ему обязаны подчиняться. Я жила в этом мире почти всю сознательную жизнь, не задумываясь, а что там, за высокими стенами? Покинув Золотой Дворец, обрела некую свободу и теперь вроде как могу жить без соблюдения условностей. И только память о маме возвращает меня к той действительности, о которой я хочу забыть навсегда.

— Что случилось? С вашей мамой? —спросил Анри и вдруг услышал внутренний голос, который твердил и твердил —сначала думай, потом говори.

— Она умерла, очень давно, —ответила Бетт Андре.

«… Растерялся и несу откровенную чушь… Думай! Думай!»

— Ничего, свыклась уже. Я единственная в семье, кто хочет помнить, что мама существовала. Бабушка помнит, уверена, но она редко говорит со мной об этом. Теперь все разговоры о дяде, вы, наверное, и сами газеты читаете, в курсе последних новостей…

— Нет, я не читаю газет, нет времени, семь лет моей жизни пролетели как один год —запись в студии, гастроли, вечеринки. Думал, надеялся, что обрету то, о чем мечтал, но пока не смог прочувствовать настоящего полноценного удовлетворения. Впереди меня ждет пустота, и я не знаю, что делать дальше.

— Вы музыкант, из Группы! —Бетт Андре от удовольствия захлопала в ладоши. Анри Смит выпрямился. Ему стало приятно, что его узнали.

— Да, это я, —подтвердил он догадку. —Имею прямое отношение к Группе и неплохо справляюсь с ролью вокалиста…

— Мне приходилось слушать песни Группы. По работе, —призналась Бетт Андре. —Помню, как открывала коробку с пластинками, включала проигрыватель. Мелодии очаровывали меня, я не думала о ритме или о хоровых распевах. Я слышала что—то иное. Умело спрятанное…

— Знаете… Иногда, под влиянием чувств к полету и фантазии, в моей голове рождаются и инструментальные композиции. Я издаю их под собственным именем. Когда вы вошли, я играл мелодические зарисовки из сольного творчества. Пробная пластинка существует в единственном экземпляре и хранится в коробке из—под обуви в моей квартире.

— Как интересно! —воскликнула Бетт Андре. —Моя мама хорошо играла на рояле! В детстве она пригласила преподавателя из музыкальной школы. Мистер Харт делал все возможное, чтобы я научилась играть и радовала бы выступлениями бабушку. Через два года он отказался заниматься со мной, объявил маме, что у меня нет способностей и к обучению я не пригодна. В день, когда мне исполнилось восемь, по радио передавали запись концерта группы Мона, я поняла, что больше люблю слушать музыку, чем исполнять.

Он улыбнулся, а Бетт Андре… Ранее она не задумывалась: брюнет он или блондин, какого цвета и формы у него глаза и как он живет вне публичных мероприятий. Она не делала попыток найти его в музыкальной среде. Петер мог бы устроить встречу, если бы его ненавязчиво об этом попросили. Но Бетт Андре предпочла остаться в стороне.

— Хотите, я сыграю для вас? —предложил Анри Смит.

— Да, пожалуйста…

Она встала у рояля. Анри Смит думал. Опозориться репертуаром Группы он никак не мог. Такие девушки, как Бетт Андре, достойны, чтобы их забавляли чем—то особенным, а не простой мелодией под гитару…

— Бабушка говорила, что сегодня награждает и музыкантов…, —тихо прошептала Бетт Андре.

Анри Смит поставил руки на клавиши.

— Почему эта композиция отправилась на полку?

Анри Смит пожал плечами:

— Я прячу их, потому что они не соответствуют образу, к которому все привыкли. Я не смог обмануть… в вашем присутствии мне тяжело играть того, кем я не являюсь…

Анри Смит умолк. Он догадался, кто она, едва Бетт Андре произнесла «…бабушка вручает награды…», испугался и пожалел, что шанса встретиться в будущем у них не будет.

— Я приехала на церемонию по заданию шеф — редактора, —успокоила его Бетт Андре и впервые за вечер засмеялась.

Анри Смит вспомнил, где видел ее лицо. По совету Билли он никогда не читал рецензии на свои пластинки, статус Группы не позволял ведущим обозревателям «опускать» их, но ему стало интересно, что независимые журналисты думают о Группе. Он купил первый приглянувшийся журнал на лотке у печатника и наткнулся в нем на статью Бетт Андре. Он прекрасно понимал, что музыка Группы не всегда получалась идеальной, знал, что у них есть и почитатели, и завистники, и ненавидящие их творчество до фанатизма, и был готов узнать о Группе все, что угодно. Содержание рецензии удивило. Бетт Андре нашла в музыке Группы самое сокровенное, то, что кумир намеренно прячет от поклонника. Его не волновало, смешают пластинку с грязью или Группу обвинят в продажности. Ему казалось, что его песни могут развеселить любого, но доступа во внутренний мир нет никому. В тот день он обозлился на Бетт Андре — она, не спросив разрешения, указывала читателям на фортепианную ноту, звук которой Фелл и Дэн, по общей задумке, приглушили ритмичным барабаном и ревущей гитарой!

Анри догадался, что Бетт Андре давно забыла о его обещании сыграть. Звонок прервал их.

— Ужин доставили с опозданием на час, —капризно заявила она. —Жду тебя внизу.

Трезвонить не переставали. Анри выбрался из—за рояля, захлопнул крышку и спустился с чердака. Когда он распахнул обтянутую черной кожей входную дверь и увидел перед собой большой бумажный пакет и козырек кепки, полностью скрывавший лицо высокого человека, то пожалел, что затеял ужин в квартире с доставкой и не предложил Бетт Андре поехать в ресторан.

Анри забрал у курьера пакет и поставил на пол. По квартире разнесся приятный аромат свежеприготовленной еды. Курьер потоптался на черном коврике и гнусавым голоском пожелал приятного аппетита. Анри поблагодарил паренька, вручил пару бумажек «на чай», затем с шумом захлопнул дверь.

Человека с фотокамерой, прятавшегося за выступом, Анри не заметил. Парень вышел из укрытия минуту спустя и растерянно развел руки. Сделать внезапный и пикантный снимок не удалось.

— В квартире он один, это точно, —сказал курьер. —Ты ошибся и мы потеряли время. Я не увидел ничего подозрительного: бокалов на столе, белья и женской одежды на диване в гостиной. Хотя нет! Я видел свечи! Или их не было? Нет, не помню!

— Возвращаемся, —скомандовал фотограф. —Будем караулить у подъезда. Они уехали вместе после концерта, у меня стопроцентная информация. Я слежу за ним давненько и должен, наконец, выяснить личность кудрявой девицы. Я старался делать снимки в разных ракурсах. И никакого результата! Дикки обещает заплатить немалые деньги… Стоп! —воскликнул он от внезапной догадки. —Если Анри Смит один, почему он заказывал еду на двоих?

Маленькие глазки курьера забегали от волнения. Он подтянул ремень сумки на плече, а фотограф с упреком толкнул друга, и они двинулись к лестнице. Курьер жалел, что согласился ввязаться в странную авантюру.

— Ты уверен, что девица одна и та же? —спросил он.

— Конечно! Уж очень страстно он ее целует в парке, в кафе, в библиотеке, и всегда одинаково долго. Как терпения хватает! Они не замечают никого, а надо бы. Я нарочно не сдаю материал, выжидаю, пока мои фотографии взлетят в цене.

Курьер присел на лавочку и поднял с земли свежий номер газеты —конкурента его друга.

— Долго ты ждал, —сказал он. —Вот и разгадка, он музыкант Группы, она твоя коллега, обозреватель в журнале Петера.

— О, нет, —фотограф выхватил из рук курьера смятые газетные листы. —Это ж мои снимки! Неужели та блондинка украла пленку в тот вечер, когда я сам решил развлечься? Помню, как напился, и все ей рассказал… О! —он смял газету и бросил в урну. В отчаянии схватился за голову и едва не выронил фотокамеру из переносной сумки.

— Смирись с тем, что конкурентам известно о твоих слабостях, —сказал курьер. —Идем к мистеру Орли, там всегда можно найти какую—нибудь знаменитость.

— Ты прав, старина, как всегда прав…

Бетт Андре сменила платье на свободный клетчатый халат и бесшумно вошла на кухню. Хотела зажечь свет, но Анри не дал ей этого сделать.

— Сотрудники ресторана постарались, еду привезли в фирменной упаковке. —Анри достал из шкафа над столешницей бутылку вина, открыл и горлышком прикоснулся сначала к одному бокалу, затем к другому. Насыщенная бордовая жидкость закрасила прозрачные стенки. Бетт Андре села. Пару часов назад бабушка с любовью и заботой в голосе рассказывала ей о планах вернуть титул:

— Мне нужно сделать тебя преемницей, дорогая, и я готова рискнуть всем…

Бетт Андре и Анри Смит могли только догадываться насколько далеко готова зайти родственница Элизабетты. Бабушка имела право затевать игру, но какую роль отвели в грядущей борьбе внучке, музыканту? Анри Смит выглядел бодрым, веселым и не беспокоился о каких—то там планах вернуть титул опозоренной наследнице. Он переместился на противоположный конец стола и лицо его осветило горящее пламя свечи, затем он откинулся на спинку стула и легкая тень пробежала по щеке, мебели, шторам. Бетт Андре решила, что не может позволить себе и пяти минут на еду вдали от него, слишком редко они виделись. Не дождавшись приглашения, она передвинула тарелку и устроилась у него на коленях. Анри передал бокал и спросил:

— Все в порядке?

Бетт Андре ответила:

— Я проголодалась и хочу спать! Поэтому нам нужно поскорее с этим покончить, — она взяла вилку и воткнула зубцами в еще не остывший кусок мяса. — Утром Петер ждет две статьи, а я не написала ни строчки! В одну из них нужно добавить только фотографии с концерта Группы. А что делать со второй, не знаю. Слишком сложно писать о музыканте с загадочным именем Туртан. Личное задание Петера, не могу отказаться!

Казалось, он совсем не слушал, и Бетт Андре в очередной раз приревновала его к музыке. Анри Смит мог, не объясняя причин, часами пропадать в студии. Иногда всё же приглашал ее на запись или репетицию, но, отсиживалась в темном углу и наблюдая со стороны за творческим процессом, она так увлекалась происходящим, что забывала —она не простая поклонница, а девушка вокалиста.

Бетт Андре прикусила губу и подумала, как было бы хорошо, если бы он лет на десять забыл о кочевой жизни, а еще лучше, если бы у него совсем пропало вдохновение. Но что будет с ним, если он оставит дело жизни? Сможет простить, узнав, что она осмелилась попросить бабушку повлиять на мистера Пена, чтобы он погрузил Группу в череду ссор и творческих разногласий? Пройдут годы, после неизбежного распада Анри поймет, что Группа была для него всем и пожалеет, что позволил себе впустить что—то иное в свою жизнь. Бетт Андре испугалась честолюбивых мыслей и прогнала их прочь. Только с ним она могла ощущать себя полностью свободной и знала, что если Анри Смит предаст, то виной тому будет выбор в пользу музыки. Подсознательно Бетт Андре давно ждала момент, когда Анри Смит вернется с очередного концерта, из ресторана доставят еду, он откроет бутылку и скажет:

— Бетт, нам нужно расстаться. Ты достойна лучшего…

А ее жизнь станет пустой и безнадежной.

— Эй! — воскликнул Анри.

Бетт Андре и не заметила, что начала плакать. Анри вытер слезы краем футболки:

— Что случилось? Не понравилась ресторанная еда? Ты в лице переменилась и в настроении.

— Ничего не случилось, — спокойно, чувствуя, как спадает напряжение, ответила Бетт Андре. — Просто я счастлива здесь! И радуюсь, что ты обнимаешь меня, что я могу положить голову тебе на плечо! В студии ты редко вспоминаешь обо мне, а сейчас, в уютной квартире, ты думаешь не о новой пластинке или о предстоящих выступлениях, об остатках ужина или вкусе вина в бокале. Ты думаешь обо мне и принадлежишь мне! Ночь пролетит за мгновение и наступит утро с проблемами и личными делами, а две недели пролетят, как один день…

— Эй! — Анри убрал с ее лица прядь волос. — Я не раз говорил, что предпочитаю жить одним днем.

«Да что он понимает в жизни на один день?» — подумала Бетт Андре, а вслух сказала:

— Ты прав, глупо поддаваться чувствам.

Анри не ответил. Он думал, что она по—прежнему живет мечтами детства.

Королева завтракала в саду в любимой беседке и в полном одиночестве. Светило яркое утреннее солнце, радовавшее Город лучами и теплом вторую неделю. С крыши беседки спадали края ткани, подвязанные лентами. Роза находилась при королеве и добавляла по первому требованию в фарфоровую кружку с синими узорами сливки, сахар или выкладывала еду на тарелку.

Эдвард стоял неподалеку. Во время завтрака в его обязанности входило следить за дорожками в саду и не подпускать к беседке никого, кроме лиц, обозначенных в заранее заготовленном списке.

Эдвард преданно служил своей госпоже. Ее внучка Элизабетта называла его Эдди, именем, которое раздражало. Однажды девятилетней наследнице вздумалось погулять по Городу в полном одиночестве и она сбежала через дырку в заборе. Безответственный поступок девочки довел королеву до приступа.

Спустя девять лет Элизабетта задумала побег «навсегда» и с особой гордостью заявила бабушке, что намерена жить одна. Шеф—редактор, предложивший Элизабетте постоянную работу, понятия не имел о «прошлом» новой сотрудницы. Для него внучка королевы существовала под придуманным псевдонимом «Бетт Андре».

Журналистов бывшая наследница перестала интересовать, как только утратила титул, рейтинг и популярность. Репортеры выслеживали младшего сына королевы. На приемах и церемониях, проходивших в Золотом Дворце, Элизабетта не выделялась среди других обозревателей светской хроники. Она носила бесформенные джинсы, кроссовки и толстовку. Вечернее платье надевала несколько раз в году —на вечер памяти мамы, или в дни, когда ее об этом лично просила бабушка. Эдварду иногда казалось, что если бы не память самой королевы, что Бетт Андре ее внучка и ее зовут Элизабетта, то она давно бы утратила родственную связь с семьей.

Королева жестом поманила Эдварда. Он тут же сорвался с места и предстал перед ней, как всегда, выпрямившись.

Она закончила завтрак, но покидать беседку не спешила. На столе лежал лист бумаги с программой дня. Королева изучала все пункты, надев очки.

Роза в глубине беседки переставляла посуду со стола на специальную тележку, чтобы потом отвезти на кухню. Жена напоминала Эдварду самую настоящую тень. Он никогда не замечал в ней характера и гордости за династию. Роза выглядела абсолютно безликой, в ее глазах не было блеска, который красит любую женщину, даже малосимпатичную, а губы редко смыкались в улыбку. Если бы не отец, он бы никогда на ней не женился, она затмевала образ той, которую он вряд ли сможет выпустить из своего сердца. Она была старше его, выше по общественному положению. И он влюбился в нее, едва был представлен. Та другая ходила с особой грациозностью, легкая походка и скрытая страсть волновала Эдварда. Он не переставал удивляться, как она до сих пор не заметила его чувств к ней.

— Все готово, Эдвард? —спросила королева, — вы сами должны понимать серьезность моих поручений. Один лишний шаг и все пойдет не так, как мы задумали.

— Не беспокойтесь. В понедельник жители Страны Королевы вновь узнают о существовании Элизабетты. Обещаю, мы останемся в стороне, как и планировали. Журналисты ведущих изданий получили приглашения на мероприятие. Их интерес, конечно, в первую очередь связан с повышенным вниманием исключительно к вашей персоне и только самый внимательный, а они будут, уверяю вас, заметит Элизабетту… И начнется… Ее лицо напомнит им кого—то. Затем они соединят в одно забытый скандал и роман в картинках, нынче популярный в желтой прессе. Имя Бетт Андре свяжут с Золотым Дворцом и с музыкантом… Репортеры, жаждущие острого материала, сами сделают вашу внучку героиней первых полос…

— Вы умны и проницательны, Эдвард, — сказала королева и жестом поманила Розу. Роза оставила тарелки и кастрюли на тележке и за три секунды оказалась рядом. Королева вышла из беседки и продолжила говорить:

— Я думаю, Эдвард, что ваш сын и его жена достойны стать хозяевами особняка в Ирвине, просите секретаря подготовить бумаги, сегодня же их подпишу. Напомните, они внимательно следят за внучкой и музыкантом, как я просила? Всегда знают, где они проводят время и с кем? Жизнь такова, дорогой Эдвард, что мы не можем знать, где Элизабетта встретит опасность. Неприятности случаются не только с наследницами, но и с девушками популярных музыкантов, и с молодыми журналистами.

У Эдварда похолодело в груди, Клаус рассказал утром, что Элизабетта отдала им с Энни ключи от квартиры, а сама уехала в неизвестном направлении с музыкантом и пока не звонила.

— Все под моим личным контролем, — тихим голосом убеждал он королеву, разыскивая в кармане брюк записную книжку с номерами телефонов. Эдвард собирался позвонить сыну и предупредить его, как только получит пять минут свободы.

— Надеюсь. Вы знаете, что мое доверие к вам безгранично, как и то, что я не выношу предательства и обман.

— Я вас понял, — сказал Эдвард и наклонился, чтобы она не заметила бледности у него на лице.

«Особняком в Ирвине Клаус существенно улучшит материальное положение…»

— Вот и отлично, — сказала королева и вышла из тени.

Солнечные лучи коснулись ладоней и согрели. Она жалела, что не может позволить себе надеть что—нибудь более открытое, чтобы стареющее тело смогло прочувствовать всю их теплоту. По утвержденному регламенту личный стилист следил за гардеробом и королева не имела права отступать от рекомендаций на сезон.

Роза переглянулась с мужем. Она была чувствительной женщиной и догадывалась, врет Эдвард или говорит правду. Также она желала, чтобы единственный сын не повторил судьбы отца. По ее мнению, Клаус должен был вырасти более разборчивым по отношению к реальности и к выбору спутницы по жизни. Иногда Роза мечтала, чтобы сын обратил внимание на Элизабетту, и она бы стерпела его любовь к королевской внучке, но не к старающейся всем угодить Энни. Саму королеву Роза люто ненавидела. Эдвард испытывал к госпоже более нежные чувства, чем верность и преданность. Он мог искусно ввести в заблуждение друзей, сына, но Розу —никогда. В каждом жесте и слове она чувствовала равнодушие мужа по отношению к себе, его законной жене, и совершенно другим, более мягким и преданным тоном он говорил с соперницей.

— Комнату Маргариты подготовьте к утру, — приказ королевы оглушил Розу и она очнулась. —Утром мисс Элизабетта прибудет в Золотой дворец и проведет с нами несколько дней. На пятницу я назначила официальный прием и заседание Большого Совета, моя внучка станет главной героиней. Вы отправили письмо в Страну Короля секретной почтой? Я просила вас вчера.

Роза утвердительно кивнула. Ей многого не объясняли, как, например, Эдварду, но иногда доверяли секретные поручения. И если королева решилась написать заклятому врагу семьи, то это не было совпадением или актом примирения, она что—то задумала. Эдвард знал обо всем, теперь это хотела знать и Роза.

Он забыл прикрыть штору и солнечный свет, ослепив, разбудил его. Настало очередное утро, как и предсказала Бетт Андре. Анри пытался восстановить в памяти дела, запланированные на сегодня. Не получалось. Мозг слишком расслабился от внезапно нагрянувшей любви, и он понял, что не сможет какое—то время думать ни о чем, кроме Бетт Андре. Он стал наблюдать за ней, как она крепко и сладко спит, положив правую руку под щеку, а вторую на его грудь. Длинные волосы закрывали лицо. Анри Смит убрал с ее лба спутавшиеся пряди и увидел закрытые глаза. Впервые он заметил, насколько она юна, благородна, одинока, красива и с характером. Он крепче обнял ее и решил посвятить ей музыку.

Анри Смит не сомневался, что Бетт Андре примет предложение бабушки, знал, что не сможет давить на нее и не станет уговаривать остаться с ним, а она никогда не узнает, как он будет страдать, чтобы забыть то, что их связывает. Музыка станет спасительным мостиком. И пока в голове рождаются новые мелодии, Анри Смит будет счастлив.

Бетт Андре зашевелилась, перевернулась на другой бок и тихо засопела. Легкая простыня открыла белоснежную кожу спины.

В книгах пишут, будто бы у королей все другое —и тело, и кровь, и руки, Анри начинал верить авторам, особенно, когда касался рук Бетт Андре, нежных и заботливых. У нее было красивое тело и соответствующий положению темперамент. Она была немного сложна для понимания. Могла умело выдавать бесконечное — хочу, а могла вполне мириться с любым его мнением, стоило только направить в нужную сторону.

Ее побег стал не просто капризом, Бетт Андре задыхалась в золотой клетке, как того требовали приличия и Протокол. И только жизнь вне стен Золотого Дворца помогла ей реализовать себя по—настоящему. Бетт Андре стала модным и узнаваемым обозревателем, привыкла работать в редакции по установленному графику. Исполнители популярной музыки мечтали, чтобы она черкнула о них пару строк в постоянной колонке, которую вела. Бетт Андре умела находить совершенство даже в самом безнадежном материале, а также заставила меломанов прислушиваться к своему мнению, позволила им спорить с ней и завела специальный почтовый адрес, на который читатели присылали ей письма.

Раз в неделю, по субботам, Бетт Андре вела двухчасовую передачу на популярной радиостанции. Анри Смит и представить не мог, что его девушке придется уйти из журнала, закрыть радиопередачу и учиться играть в большую политику, позволяя лицемерному и тщеславному окружению удовлетворять личные амбиции, лишь бы от кормушки не отлучили.

Он выбрался из объятий Бетт Андре, потянулся, затем укрыл одеялом до самой головы, решив, что выйдет на минутку, а затем разбудит. Он хотел удивить ее.

Его сосед, потомственный пекарь, был владельцем кофейни на другой стороне улицы. Когда Анри бывал в Городе и заходил к нему, то мистер Орли всегда угощал его булочками и свежим хлебом, а приветливая жена пекаря, миссис Летиция, подавала вкусный кофе, сваренный по семейному рецепту. Анри бывал в разных странах и ни в одной из них не смог найти такого вкусного и бодрящего напитка и пышных булочек.

Он обернулся, посмотрел на Бетт Андре и не поверил, что она здесь, с ним, наяву. Затем тихо, на кончиках пальцев, перебежал из спальни в гостиную через узкий коридор и обругал себя за безалаберность, потому что не смазал петли в прошлый приезд.

Дверь заскрипела мерзким противным звуком, но Бетт Андре даже не шелохнулась, так крепко она спала.

На спинке кресла висели джинсы. Анри потряс ими в воздухе, чтобы разгладились, затем надел. Из шкафа достал чистую футболку и толстовку с капюшоном. На кухне вымыл грязные бокалы, выбросил ресторанные тарелки в мусорный пакет и протер стол чистым полотенцем, стянутым с ручки кухонной плиты. Пакет с мусором взял с собой и выбросил в ближайший контейнер.

День обещал быть солнечным и теплым. Немного пекло в спину, но толстовку Анри снять не решился, не любил, если посторонние начинали подходить, задавать вопросы и хвалить пластинку, потому что случайно встретили лидера Группы, на ходу вспомнив: «я — слышал его песню в итоговом хит—параде!». Он натянул капюшон на лоб, чтобы скрыть лицо и, оглядываясь по сторонам, перебежал дорогу. Машин почти не было, у большего числа горожан суббота выходной день и на улицах они появятся не раньше полудня.

Анри толкнул стеклянную дверь. Услышав знакомую трель колокольчика, снял капюшон и подошел к барной стойке. Сосед—пекарь вытирал бокалы белым полотенцем и изредка поглядывал на экран телевизора. Показывали утренние новости. В кадре мелькало изображение королевы. Бабушка Бетт Андре обещала посетить приют для одарённых детей, а в понедельник провести церемонию открытия Городского медицинского центра с новейшим оборудованием.

Мистер Орли оторвался от экрана и поприветствовал друга.

— Мистер Анри! — воскликнул он. — Рад видеть! Примите благодарность за билеты. Жена и дочь остались довольны. Как вы? Мы видели вас на сцене, а лично, — пекарь задумался, — даже не вспомню…

— Месяцев шесть назад, — напомнил Анри и присел на высокую табуретку. — У меня ничего не изменилось, живу в привычном ритме. Не поверите, но эту ночь удалось провести в собственной квартире. Утром, на восходе солнца, проснулся и вспомнил, что миссис Летиция варит лучший в Городе кофе, а вы печете самые вкусные булки.

В новостях перешли к следующему сюжету и пекарь убрал звук, чтобы лучше слышать гостя.

— Вы льстите, мой друг, — мистер Орли подвесил над стойкой последний бокал и бросил полотенце в пластиковый контейнер. — Летиция поставила в печь первый противень и, возможно, я порадую вас свежей выпечкой. Подождете пару минут, потороплю жену?

— Конечно, — сказал Анри. —Заказ на двоих…, —предупредил он соседа.

Мистер Орли ушел, а Анри Смит заметил на столешнице газету «Желти» — одно из самых читаемых изданий в Городе. Первую полосу украшали кричащие заголовки. В правом углу он увидел собственную фотографию, в левом нечеткий снимок Бетт Андре. И знак амура между ними. Центральный разворот занимали фотографии, сделанные в неожиданных местах. Репортерам удалось сфотографировать, как он целовал Бетт Андре в Городском парке, как дул на ее ладонь в ресторане, как обнимал в фойе театра, как катил ее тележку в продуктовом магазине и как провожал в ложу перед концертом! Чуть ниже были фотографии из машины Фелла. Анри Смит и вспомнить не смог, куда друг подвозил их. Бетт Андре застали и в библиотеке среди полок с книгами. А в самом нижнем углу автор разместил ссылку на дату выхода следующего номера. Читателя ожидали более пикантные снимки.

— Умеют же испортить настроение, — тихо пробормотал Анри.

Из кухни вернулся мистер Орли с двумя стаканами и бумажным пакетом.

— А, — изумился пекарь. — Проходу не дают? Вчера заходили двое. Недовольные. Спорили громко. Сын слышал.

— Вы правы, мистер Орли, и не поверите, утратил способность вычислять их.

— Так у вас в самом деле девушка появилась? — мистер Орли выбросил газету в урну. — И кто она? Уж мне—то можете поведать…

— Внучка королевы, — быстро ответил Анри.

Пекарь непроизвольно дернулся. Анри добавил:

— Шутка… Мою девушку зовут Бетт Андре, она пишет статьи для музыкального журнала и ведет передачу на радио. Столько сил потратили на создание фото—романа, а коллегу третий год признать не могут.

— И то верно, — согласился мистер Орли.

Анри открыл бумажник и рассчитался с соседом обычным способом. Пекарь положил купюру не в кассу, а в специальную коробку на другом конце барной стойки.

— Заглядывайте почаще, мой друг…

— Непременно, — Анри улыбнулся, натянул на голову капюшон толстовки и выбежал на улицу.

На двери подъезда поджидало свежее послание от фанаток —«АНРИ МЫ ЖДЕМ ТЕБЯ». На недавно перекрашенной стене, уже внутри, красовалось трафаретное сердце —точно воспроизведенный неизвестным художником эскиз обложки последней пластинки Группы и надпись —«АНРИ НЕ МОЛЧИ МЫ НАШЛИ».

Анри вздохнул и, перескакивая через ступеньку, поднялся на пятый этаж. Едва кофе не пролил. Он спешил. Бетт Андре могла проснуться, а ему хотелось удивить ее. Но она лежала в том же положении.

Анри оставил стаканы и пакет с булочками на столе, подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее, сначала лоб, а когда дошел до губ, Бетт Андре, не открывая глаз, потянула его к себе за капюшон толстовки.

— Который час? — лениво протянула она. — Петер, статья…. Плей — лист и вопросы… Я совсем расслабилась, меня же уволят…

— Половина восьмого, — успокоил ее Анри. — Ты говорила, что в редакции тебя ждут к десяти. Или все напутал? Обещаю лично доставить к проходной. Эй, просыпайся, — он стянул толстовку, затем бросил на пол. — Я принес завтрак, мой сосед — лучший в Городе пекарь, а его жена варит вкуснейший кофе. Один глоток, и ты взбодришься.

Анри подал ей стакан. Бетт Андре сняла с бумажного стакана пластиковую крышку и отпила немного. Затем попробовала булку на вкус:

— Ты прав. Более вкусного кофе я не пробовала, а булочки!.. Ароматные и свежие…

Анри Смит улыбнулся. Бетт Андре грациозно разламывала пропеченную корочку на маленькие кусочки и ела медленно, будто бы с наслаждением. Закончив с первой булочкой, она попросила добавку. Анри Смит отдал ей пакет и угощением мистера Орли теперь распоряжалась она.

Бетт Андре, задумав как следует повеселиться, бросила в Анри Смита несколько кусков, но он успел увернуться, склониться над ней и обнять.

То субботнее утро осталось в их памяти, как самое счастливое и беззаботное.

Гроза пришла намного раньше, чем ожидалось…

Петер не вызывал, как и она не спешила идти в кабинет шеф—редактора. Впервые Бетт Андре не знала, как подать собранный материал читателю. Исполнитель, по ее мнению, был абсолютно бездарен, и она не слышала в песнях Туртана привычных гармоний и ритмов в инструментальной части и трагичного драматизма в вокальной. Она несколько раз начинала слушать пластинку и пыталась уловить хотя бы в одной песне оригинальный мотив, от этого можно было бы оттолкнуться и написать первый абзац. К сожалению, она не смогла расслышать чудо. Все двенадцать песен были абсолютно одинаковыми, со стандартной лексикой, даже ритм повторялся, а коротенькие проигрыши на гитаре между куплетом и припевом только портили впечатление, казалось, их вставили в последний момент, чтобы придать записи товарный звук.

Несколько раз Бетт Андре начинала писать антирекомендацию, затем вытаскивала из машинки лист, мяла и выбрасывала в корзину для бумаг. К полудню урна заполнилась черновиками, и она присматривалась к соседской. Туртан будет красоваться на обложке журнала, хотела она этого или нет. Петер называл его новой звездой современности и не попросил, а приказал написать хвалебную статью.

Бетт Андре собиралась с мыслями неделю, подбирала слова и тут же решала, что мысль банальна и глупа. В четверг она позвонила Петеру и рассказала о трудностях, призналась, что не знает, как описать новую звезду современности.

— Только ты можешь привлечь внимание потенциальной аудитории, — смело заявил Петер и продлил срок сдачи, до которого оставалось менее двух часов, а у Бетт Андре имелось пять фотографий в полный рост симпатичного белозубого Туртана с русыми, прилизанными к макушке волосами, уверенным взглядом небесно—голубых глаз, накачанного, одетого в полу—расстёгнутую белую рубашку, и одно слово в первом абзаце — имя новой суперзвезды в стиле диско.

— Кто же твой спонсор, дорогой, — прошептала Бетт Андре и приставила край карандаша к губе. — Если сумел Петера уговорить поместить твой снимок на обложку.

— Суперзвезда приходится сыном Паркенсону, финансовому магнату, в журналистских кругах ходят слухи, что сама королева доверяет личные средства этому Паркенсону.

Бетт Андре услышала женский голос. На краешек стола присела Жасмин —коллега, ставшая лучшей подругой. Они всегда советовались, если возникали трудности. Жасмин работала в редакции фотокорреспондентом, разбиралась в моде и стиле, была знакома со многими знаменитыми людьми, любила шумные компании и вечеринки. Унылый и пассивный стиль жизни не признавала и не раз выручала Бетт Андре качественными снимками, а Бетт Андре подругу оригинальным текстом. Сейчас снимки не требовались, Туртан прислал сделанные на лучшей студии Города фотографии.

— Что, вообще никаких мыслей? — спросила Жасмин.

Бетт Андре уставилась в белый лист, чувствуя пустоту в голове. Она выглянула из—за перегородки. Пространство длинной комнаты было разделено на четыре отдела с личными кабинками для сотрудников. Каждая секция отвечала за подготовку материала к определенной рубрике.

— Да, — протянула Жасмин. — Про такого если и писать, то о внешности, а не о творчестве.

Бетт Андре вытащила из коробки пластинку.

— Здесь указано, что все песни юный Туртан написал сам и даже выступил в роли продюсера. Может он и есть новый талант? Петер уверен, а я не слышу ни оригинальных мелодий, ни выдающегося вокала. Слушай, может чутье пропало?

— Да нет, — ответила Жасмин. — Бывала на концертах этого Туртана — ни голоса, ни слуха, если бы не живая группа, все было бы просто ужасно и провально. Я сделала акцент в репортаже на отсутствии музыкального вкуса у вышеназванного исполнителя, ты бы видела лицо Петера, когда он читал статью. Петер велел переписать, и я сочинила текст о ярких шариках и падающих с потолка конфетти. Во второй части раздула сахарную вату и заменила неугодный начальству абзац дополнительными снимками, которые мне так же, как и тебе, прислали профессионалы—фотографы.

— И ты, в самом деле, переписала?

— Пришлось, Петер совсем с катушек съехал, только между нами, — Жасмин склонилась над Бетт Андре и зашептала вполголоса. — Туртан не единственный заказной артист. Говорят, у нас большие проблемы, вот и выкручиваемся за счет сахарных мальчиков. Думаю, временные трудности. Наши читатели предпочитают новаторство и стиль, Туртану и всем подобным никогда не подкупить настоящих меломанов внешностью. Тиражи упадут и спонсоры Петера переметнутся в другое издание.

— Слушай, а ты не думала, что «финансовые трудности» спровоцированы Паркинсоном старшим?

Жасмин пожала плечами и вдруг продемонстрировала новое кольцо и модные серьги, купленные в прошлую пятницу. Ей нравилось «украшать» себя, привлекать внимание и любезничать. Она была добродушна, не завистлива и любопытна, любила работу и отрицала одиночество. Бетт Андре похвалила покупку и взяла со стола черный карандаш. Она метила им в звонящий в кабинке соседа телефон.

— Попробую еще что—нибудь придумать, — сказала она, довольная тем, что попала в цель. — Пожелай удачи.

— У тебя получится, — Жасмин театральным жестом приложила руку к груди. — Кстати, кафе новое открыли на первом этаже, пообедаем?

— Если напишу статью и она устроит Петера, то давай сходим. Ты не представляешь, какие я сегодня булочки ела…

— Ты? Завтракала выпечкой?

— Ну да, — обиделась Бетт Андре и напечатала внезапно пришедшее на ум слово о Туртане. — Никогда не думала, что мне понравится слоеное тесто, такое нежное и воздушное, зайди как—нибудь в пекарню мистера Орли. Не пожалеешь.

— Ладно, будет съемка поблизости, загляну. — Жасмин спрыгнула со стола и распрямила черную юбку. В редакции она отдавала предпочтение офисному стилю, а на съемку одевалась более удобно и комфортно и приучала к такому разделению Бетт Андре.

— Я пойду, но в половину второго загляну.

— Давай, — согласилась Бетт Андре и махнула рукой. Появились мысли о пластинке Туртана и она хотела, чтобы Жасмин оставила ее. Подруга ушла.

Теперь у Элизабетты разрывался рабочий телефон. Головы присутствующих в редакции сотрудников повернулись в сторону ее кабинки. Она быстро схватила трубку и сказала:

— Алё.

Голос принадлежал Эдварду.

— Мисс Элизабетта?

— Да, ты попал по адресу, если честно, не понимаю, к чему эти условности, Эдди? Выкладывай, что случилось с бабушкой, потому что без повода ты меня не дергаешь.

Элизабетта пригнулась к столу. Эдвард пропустил мимо ушей вульгарные замечания и мысленно пожелал, чтобы внучка госпожи быстрее вернулась домой. Самостоятельная жизнь не шла на пользу — она безвкусно одевалась в мешковатую одежду, а речь? Королева столько времени посвятила воспитанию этой девочки.

— Завтра, в десять утра, вы должны прибыть в Золотой Дворец. Бабушка считает, что вам необходимо вливаться в общественно—социальную жизнь. Предстоящую неделю вы проведете там, где полагается. Ваша комната уже приготовлена…

— Эдди, замолкни! — Элизабетта повысила голос. — Какая общественно—полезная деятельность? Бабушка не предупреждала. У меня работа, друзья… Анри, — про него она умолчала.

— Не беспокойтесь о работе, мисс Элизабетта. Через пару часов шеф—редактор отправит вас в длительный отпуск. Так что, ожидайте автомобиль. За предстоящую неделю вы должны привлечь как можно больше внимания, запланирована программа мероприятий… Королева желает, чтобы вы сопровождали ее…

— Хорошо, Эдди, я приеду, — Элизабетта вздохнула, повесила трубку и уставилась в глаза Туртана. Певец стал мелочью, а не проблемой. Она не думала о гармониях и музыке, просто писала то, что приходило в голову, когда смотрела на фотографию.

«Неделя! Без Анри! Можно поставить бабушке условие — без него Бетт Андре не станет открывать больницы, разрезать ленточки, сопровождать ее на благотворительные мероприятия и учить Свод Законов».

Через час Бетт Андре вызвал Петер. Она вошла в его кабинет и вручила статью. Бетт Андре жалела, что она не шеф—редактор журнала. Здесь, за стеклянной перегородкой, было относительно тихо и редко беспокоили звонящие телефоны, смех и шум, которые мешали сосредоточиться. Лучи яркого солнца едва проникали сквозь приспущенные жалюзи, но свет в кабинете Петера был всегда.

Сам он стоял у окна. У него были до неприличия белые зубы, Бетт Андре решила, что искусственные. Челка аккуратно зачесана и казалось, что приклеена. Одет он был в обычный костюм с галстуком и испытывал дискомфорт от духоты, но должность обязывала выглядеть представительно. Петер плохо видел, но очки не носил из принципа, предпочитал контактные линзы, которые округляли и без того выпуклые глаза.

Читая статью, Петер позволил себе два раза улыбнуться. Бетт Андре сидела в кресле молча. Звонок Эдварда не выходил из головы. От скуки она принялась пересчитывать черные кружки на ярко—красном ковре.

— Неплохо, — сказал Петер. — Я знал, что могу доверить рассказ о Туртане тебе.

Бетт Андре язвительно улыбнулась, а Петер вложил распечатку со статьей в черную папку, лежащую на заваленной другими бумагами тумбочке—приставке.

— А теперь к делу, — сказал он и положил обе руки на стол. — Звонили представители известного тебе музыканта по имени Анри Смит. Они задумали новый проект — публикацию неожиданных фотографий и сведений, не известных ранее поклонникам Группы, что меня заинтересовало. Они настояли, чтобы я отпустил сотрудника на пару недель на репетиционную базу, заверив, что для точного эффекта требуется непосредственное присутствие обозревателя на месте…

Прогноз Эдварда оправдался и по второму пункту. Бетт Андре вжалась локтями в подлокотники и боялась сменить положение. Петер неуверенно стянул с лотка популярную «ЖЕЛТИ», развернул газету на знакомом месте и бросил раскрытую ей на колени.

— Видимо коллеги вдохновили, — он закашлял, прикрыв рот рукой. Затем встал. Подошел к окну и приподнял немного жалюзи.

Лучи солнца ослепили Бетт Андре. Она отвлеклась от подсчета кружков на ковре. Стала смотреть на фотографии в «ЖЕЛТИ».

— И что ты нашла в нем? — тихо бормотал Петер. — Рядом с тобой ежедневно находятся такие… такие персоны, с положением и деньгами, не испорченные звездностью… и которым ты не безразлична…

Он сделал паузу.

— … Так, на чем я остановился? Представитель Группы просил отпустить обозревателя. Отказать не смог, слишком заинтересован предстоящим проектом. В понедельник на работу можешь не выходить, я уже подписал приказ о командировке. И с нетерпением жду первый отчет, скажем к 16.00. Я поставил четкое условие — мы им Бетт Андре, они нам эксклюзивные кадры и полные права на публикацию.

Бетт Андре отбросила газету на соседнее кресло и не смела перебивать Петера. Она решила приберечь храбрость для последнего слова.

— Анри Смит держится в стороне от прессы! Отчетливо вижу, как фанаты Группы раскупают наш журнал с его фотографией на обложке! — восклицал он.

— Разрешите идти? — вдруг спросила Бетт Андре.

Эдвард мог найти подход к любому человеку, даже к такому, как шеф—редактор музыкального еженедельника…

— Да, да, — велел Петер и сел в кресло, закинув ноги на стол так, что черная папка с распечатками свалилась с тумбочки—приставки на пол, а он и не заметил.

И Бетт Андре покинула кабинет шефа. Анри Смит позволит опубликовать фотографии музыкантов Группы в журнале, она убедит его. Разочарование в обмане от искусного лжеца Эдварда Петер просто не переживет, а унылое настроение шеф—редактора скажется на работе редакции, чего Бетт Андре допустить не могла.

Бетт Андре задержалась на пороге и прошептала:

— У него естественная улыбка, он не носит линз, он живой, а не офисная кукла.

И вдруг пожалела, что не сказала об этом Петеру в лицо, особенно про офисную куклу.

В половину второго в кабинку заглянула Жасмин. Бетт Андре навела порядок на столе, выключила лампу дневного света и неуверенным шагом двинулась за подругой. По дороге Жасмин пересказывала новые сплетни о сотрудниках и много шутила. Бетт Андре удивлялась, что многие события в редакции проходят мимо нее. О романе с Анри Смитом пока никто не знал, кроме Петера, а шеф любил посплетничать, но о статье в картинках молчал, будучи обеспокоенным, что подчиненные уличат в обмане. Недавно Петер сообщил всем, что Бетт Андре почти согласилась встречаться с ним.

— Слушай, а как у тебя на личном фронте? — вопрос Жасмин немного удивил Бетт Андре. Она очнулась и осознала, что сидит за столиком в кафе и пытается есть салат из зеленых листьев. Бетт Андре подавилась. Вот и пришла расплата за три счастливых года беззаботности и свободы:

— Почему тебя заинтересовала моя личная жизнь?

Жасмин спряталась за папкой с меню.

— Да так, — ответила она. — Я же ничего про тебя не знаю, а дружим мы не один месяц. Недавно я засомневалась и подумала, а подруги ли мы? И вспомнила, что в основном говорю я, а ты слушаешь, иногда вставляешь замечание. На обсуждение твоих проблем времени не остается. Ты ни разу не сказала, что устала от болтовни, а я пользовалась твоей молчаливостью и наслаждалась тем, что могу быть в центре внимания… Всегда…

День обещал быть сложным с самого начала… Бетт Андре отложила вилку:

— А если жизнь Бетт Андре скучна, однообразна и она лишний раз не хочет вспоминать, что дома ее никто не ждет, даже голодная кошка. Она одна с девяти лет, и поверь, в одиночестве нет ничего хорошего, оно сводит с ума, Бетт Андре привыкла жить ради себя, а так не должно быть.

— Вот я как раз и одинока, — вставила слово Жасмин и вернула меню официанту. Ее смуглое лицо покрылось румянцем, а длинные серьги в ушах зашевелились. — У меня отец, брат, младшая сестренка, а сердце… там пусто! Чего не скажешь о тебе. Думала, сама расскажешь, а ты три года молчала и ничего… Если мы работаем у Петера, то это совсем не значит, что я способна продать тайны лучшей подруги «желтым» изданиям, как этому, например.

Бетт Андре увидела знакомую обложку, заголовки, фотографии и в смущении отвернулась.

— Вроде приличное место, а кладут подобные газетенки в лоток при входе! Ну и что скажешь, подруга? — Жасмин демонстративно потрясла «ЖЕЛТИ» перед самым носом.

Бетт Андре вздохнула:

— Это правда, мы встречаемся. Глупо лгать сейчас. Поверь, если бы Анри Смит был обычным парнем, рассказала бы о нем намного раньше. Но он не обычный парень. Ты не представляешь, насколько сложно хранить тайну и сдерживаться в публичных местах! Он несколько раз приходил с Группой на радио. Когда я задавала ему вопросы, выводила в эфир его хиты, мне было больно и обидно, что я не могу говорить с ним так, как привыкла. Он сидел на минимальном расстоянии, а казался таким далеким и чужим. Не понимаю, как у репортеров хватило духу и выдержки следить за нами, а потом опубликовать в газетах развернутый репортаж в картинках…

Жасмин принялась за еду.

— За этот репортаж в картинках автор получил столько…, — сказала она. — Мне сложно представить сумму! Публиковать одну нечеткую фотографию не имело смысла. Со снимками, сделанными в неожиданных местах, в разные месяцы уже никак не поспоришь. Лучше расскажи, где вы познакомились? Уж не в Городском парке за кормлением уточек хлебом?

Бетт Андре напряглась. Рассказывать о встрече в гостиной с белым роялем она не хотела. Жасмин прекрасно знает, как сложно попасть в резиденцию королевы журналисту без элитного удостоверения. Подруга прицепится к словам, у нее возникнут ненужные подозрения.

— Нет, мы познакомились не в Парке, — сказала она, — а в более реальном месте, где точно, уже не вспомню, но это было официальное мероприятие. Я поехала по заданию Петера и встретила Анри Смита. Мы быстро поняли, что у нас много общего. Через неделю позвонил менеджер Группы и предложил взять интервью. Я засомневалась, стоит ли продолжать знакомство, а в последний момент собралась и поехала на встречу.

— И? — Жасмин от удовольствия захлопала длинными густыми ресницами. — Признайся, что не было никакого интервью? Романтик Анри Смит предложил руку и сердце? И Бетт Андре сдалась?

— Торопишь события. Мы встретились в ресторане пафосной гостиницы. Для вида я положила диктофон и задала вопросы. Интервью превратилось в свидание. Затем было еще одно, и до бесконечности… Анри Смит понравился мне с первой встречи, но то, что он мой мужчина, поняла позднее. На самом деле он не такой, каким вы его знаете. Соглашусь, у него присутствуют тараканы в голове, но у кого их нет? Месяца через два он уехал на гастроли. Мы виделись крайне редко, или я прилетала к нему, или встречала поздно вечером на вокзале, здесь, в Городе, а утренним поездом Анри Смит уезжал, чтобы успеть отрепетировать программу до выступления. Мы и не подозревали, что за нами наблюдают, фотографируют, сказалось увлечение друг другом. Репортеры умело этим воспользовались! Вот такой роман. В картинках…

— Скажи, а ты не думала о том, чтобы попросить его оставить Группу?

Вопрос Жасмин смутил Бетт Андре. Слишком глубоко она начала копать.

— Подруга, да у тебя же на лице все написано…

— Я хочу, чтобы Анри оставил Группу и тогда он будет рядом всегда, но я понимаю, что он изменится, угаснет. Станет мертвой куклой, и я буду винить себя, что исключительно ради собственных интересов заставила его бросить дело жизни.

— Откровения… Не ожидала… и на сто процентов уверена, что через год мы увидим на мыльном канале сто серийную телевизионную мелодраму по мотивам отношений Бетт Андре и музыканта.

— Издеваешься? — упрекнула подругу Бетт Андре.

— Конечно же, нет. Если хочешь, чтобы я тебя окончательно простила, то устрой личное знакомство с загадочным Анри Смитом. Я делала репортажи с концертов Группы, но пообщаться с музыкантами никогда не удавалось. Если честно, — Жасмин прищурилась. — Подозревала, что у тебя кто—то появился, но думала ты закрутила с Петером.

— Что!? — воскликнула Бетт Андре. — Ленивый, искусственный, амбициозный, расчетливый, зануда и всех в редакции заставил поверить в наши отношения! Знали все, кроме меня!

— Он же шеф—редактор, — Жасмин сделала знак официанту, чтобы он принес счет. — Петеру позволено многое. В том числе и тешить самолюбие.

— Да, Петер шеф—редактор, и если не поторопимся, он вычтет из заработной платы много денег. — Бетт Андре достала из кошелька несколько купюр и бросила в книжку. — Моя очередь платить, — заявила она. Жасмин не стала спорить. Договоренность между ними существовала достаточно давно.

С балкона наследник Ромен наблюдал за матерью, которая вернулась с утренних официальных встреч и выглядела довольной, веселой и улыбалась верному Эдварду. Мать, как всегда, была строго одета, шла по тропинке с высоко поднятой головой и прямой спиной. Счастливой и улыбающейся, Ромен не видел ее давно и чувствовал, что она затеяла игру, опасную для него. За покорностью скрывалась сторонница к активным действиям. Ромен догадывался об этом и волновался. Мать искусно играла смирение, делая вид, что успокоилась, признала правоту и ни разу не коснулась в обсуждениях с ним опасной темы семейного скандала.

Королева заметила сына на балконе, и улыбка тут же исчезла с ее лица, как и счастье, и блеск в глазах. Она остановилась, подняла голову, посмотрела на него странно и задумчиво и пошла дальше, пока не пропала из вида. Ромен вернулся в библиотеку, где устроил временный кабинет для работы и вызвал советника:

— Что случилось с королевой? Давно не видел мать такой веселой.

Советник пожал плечами и пояснил, что на очередную неделю намечено несколько официальных и общественных мероприятий. Он посоветовал Ромену не волноваться, встречи королевы проходят в рамках дозволенной власти и не смогут не повлиять на рейтинг наследника.

— Э, нет, —протянул Ромен. —Моя мать умна, она только кажется старой и беспомощной, той, которую давно не заботят интриги, и той, которая хочет уйти на покой. Это только с виду, маска. Я слишком хорошо знаю ее. Она что—то задумала, дорогой мой Василь. И ваша задача раскрыть ее план.

Ромен подумал о верном и преданном королеве Эдварде, умом и проницательностью которого она восхищалась, и о возможном союзничестве. Затем отверг эту мысль. Таким же Эдвард воспитал единственного сына, Клауса. А Розу, которая была близка к тайным разговорам и поручениям, Ромен намеревался использовать. Он давно заметил, что жена Эдварда служит его матери через силу:

— Поговорите с Розой, Василь, следите за ней и заручитесь поддержкой. Вы же умеете заговорить нужного человека! А я позабочусь о награде.

Василь кивнул:

— Всегда с чувством долга служил вам, и постараюсь снова оправдать ваши надежды.

Советник склонил голову. Ромен улыбнулся:

— Что ж, идите и выполняйте поручение. Вечером жду отчет.

— Все сделаю, —сказал Василь, поклонился и вышел из библиотеки.

Ромен вздохнул и вернулся на балкон. Там он присел в плетеное кресло, чувствуя, как ветерок обдувает шею и освобождает голову от дурных мыслей.

На столе ждали бумаги, за дверью посетители. А Ромену доставляло удовольствие знать, что наследника терпеливо ждут, а когда он пожелает принять посетителя, тот станет делать все возможное, чтобы Ромен подписал прошение. Он обожал, когда исход дела зависел от его подписи.

В год смерти Маргариты Ромен пошел на все, чтобы добиться цели. С пяти лет его задевало, что он младший и что Страна Королевы достанется старшей сестре, безответственной молодой особе, которая с легкостью предала честь семьи и династии. Ошибками в личной жизни Маргариты Ромен тактично и воспользовался. После ее смерти он выступил на заседании Большого Совета, обвинил сестру в искусном манипулировании общественным мнением и представил руководству совета неопровержимые доказательства вины. Официальный муж подтвердил —Маргарита купила его, будучи беременной, чтобы скрыть позор, и что он никогда не приходился отцом ее дочери, его, как и всех, в этом искусно обманули. Большой Совет поддержал Ромена и принял решение сменить наследника. Королева была вынуждена за него поручиться. Ромен пригрозил матери —если она не поддержит его, то он расскажет всем, как она помогала Маргарите в ее нечестных делах.

Ромен вздохнул и вернулся в кабинет. Присел в кожаное кресло и не думал приглашать первого посетителя. Через боковую дверь вошла Софья, его дочь, и с недовольным выражением на лице заняла второе кресло.

— Что случилось, дорогая? —поинтересовался наследник.

Софья едва сдерживала слезы. Ромен любил дочь и был привязан к ней.

— Не томи! Рассказывай, что случилось.

— Неужели ты не в курсе? —воскликнула Софья. —К нам едет она, отец! Четыре года о ней никто не слышал! Завтра утром она явится в Золотой Дворец и будет жить здесь неделю! Слух о возвращении опальной внучки мгновенно пронесся по коридорам. Я шла к тебе и едва сдерживалась, чтобы не разбить кружки наглых сплетников! Представляешь, малышку Бетт жалеют, хотят увидеть и узнать, как она жила четыре года!

— Не понимаю причин беспокойства и слез, Софья! —удивился Ромен. —Какое тебе дело до того, кто приедет утром!

— Не понял? —язвительным тоном спросила дочь. —Надеюсь, не забыл, что в пятницу мой день рождения? Утром обсуждали фасон платья, предполагали, что жених подарит мне и кого из музыкантов ты пригласишь развлекать нас на банкете! После обеда появились первые слухи о возвращении бабулиной любимицы. И о моем празднике забыли!

Ромен не помнил о дне рождения Софьи, но у него не дрогнул ни один мускул на лице. Не купил он и подарок. Этим всегда занимался Василь. Советник отлично разбирался в женщинах, их желаниях и всегда знал, как удивить его жену или дочь.

— Завтра сплетники найдут другую тему, —сказал Ромен. —Зря тратишь силы на такие пустяки. Лучше думай о Джоне Гаммильтоне, о том, как он отреагирует на твои выходки, и как это отразится на твоей репутации. Ты меня поняла?

Ромен заговорил более настойчиво, чтобы запугать дочь.

— Элизабетта явится к нам утром, и это не пустяк, отец! Ее жалеют, и она угроза! Может, я глупа, переживаю из—за каждой сплетни, но я слышала, что о ней говорят. Она ищет путь восстановить честное имя!

«Вот и план!»

Ромен усмехнулся. Он был прав, мать что—то задумала. Она не станет звать опальную внучку просто погостить и на всякий случай сверился с календарем, не день ли памяти Маргариты на неделе. Слезы Софьи больше не интересовали его. Он думал о вечере и новостях Василя, которые советнику сообщит Роза. Жена Эдварда, как любая другая женщина в Золотом Дворце, относилась к категории «болтушка». Если надавить как следует, а Василь это умел, то нужная информация будет в их распоряжении до ужина. Времени на раздумья оставалось достаточно…

— Папа! —напомнила о себе дочь. —Ты слышал, что я сказала?

— Да! Иди Софья, у меня очередь за дверью. Вечером поговорим.

— Неужели ничего не предпримешь? —сказала она и встала.

— Тебя уж точно это не касается! —отрезал наследник и нажал на кнопку на столе. Первый в очереди мог заходить.

Дверь открылась и вошел мужчина невысокого роста с папкой. Софья уступила посетителю кресло и покинула библиотеку тем же путем, каким и пришла. Ромен сложил руки на коленях, готовясь слушать прошение.

Бетт Андре вошла в просторное помещение с высокими потолками и без окон. Охранник знал ее в лицо и даже пропуск не потребовал — она довольно часто навещала музыкантов Группы на репетициях. Кругом царила суета. В затемненном углу рабочие испытывали новейшую аппаратуру, которая отправится верно служить на предстоящие гастроли. Под ногами, на пути от двери до импровизированной сцены, расположенной в самом центре, лежали провода, фонари и инструменты. У дальней стены она увидела мягкие кресла и присела в самое крайнее. Все места в первом ряду были заняты. Льюис Пен прислал сотрудников корпоративного отдела. Их было трое, и они шептались между собой.

Со стороны казалось, что Группа и корпорация существуют в разных плоскостях, при этом «Боссы», так их называл Анри, не вникали в смысл идей и давили на него, принуждая отбросить эмоциональность и никому не нужную глубину. Случалось, что он тратил по шесть часов в надежде убедить их, что новаторские идеи не снизят продажи, а только расширят аудиторию. В данный момент представители Пена нагло и с ухмылкой смеялись, жестами указывали, что справа мощности не хватает, а слева скорее эхом отдает, а не звучит как—то особенно. Анри ушел вглубь сцены —в Группе установилась негласная договоренность — изображать показные репетиции, а на выступлениях играть так, как велит душа.

Бетт Андре приподнялась, чтобы Анри заметил ее. Вспотевший и расстроенный он спрыгнул с верхней ступеньки и, не сказав ни слова «Боссам», прошел мимо первого ряда.

— Привет, — поздоровался он с Бетт Андре, затем зевнул и плюхнулся в соседнее кресло.

Сотрудники корпоративного отдела один за другим покидали репетиционную базу. Анри хмурым взглядом провожал их. Когда дверь за самым последним закрылась, он выругался в адрес каждого и не подумал, что нужно бы извиниться. Бетт Андре предпочла не слышать неучтивых слов. Она не любила грубость, и Анри знал об этом.

— Я скучал, прости, что заставил ждать. — После репетиций Анри Смит всегда начинал разговор этой фазой. — Льюис прислал контроль без предупреждения. — Он указал на пустые кресла. — Они желают, чтобы Группа оставила попытки импровизировать с концертным звуком! Если бы не Фелл, Макс, Дэн, Бун… я бы сорвался и тогда прощай карьера. Удивлен, что сдержался! Но не могу я позволить корпорации делать музыку Группы прилипчиво сладкой…

Анри провел рукой перед безжизненным лицом Бетт Андре.

— Эй, у тебя все в порядке?

— Да, — угрюмо ответила Бетт Андре. — Если не вспоминать, что днем звонил Эдди. Он велел переехать в Золотой Дворец. Бабушка хочет, чтобы я сопровождала ее на важные общественно—политические мероприятия!

— И ты не можешь отказаться?

— Пойми, — Бетт Андре выпрямилась. — Там моя семья, какой бы она ни была. Я не могу заставить себя жить так, словно их нет, хотя очень хочу, чтобы их не было! Представь, я забыла, что такое титул, манеры и приемы! Они подвергли меня публичному унижению, «убили» маму, и я должна ненавидеть дядю Ромена, Софью, Люка, тетю Луизу… и бабушку, которая держит нейтралитет между ними и мной. Но… меня тянет туда, и я не пойму почему… О, если бы не встреча с тобой, я бы все равно мучилась. Разумом я должна взять сторону бабушки, а сердцем… твою. И если она не позволит соединить обе стороны, то я хочу…

— Сколько у тебя свободного времени? — перебил ее Анри, он не хотел, чтобы она обещала то, что никогда не выполнит.

— Сорок минут. В восемь тридцать передача на радио.

— Успеем, — сказал Анри Смит, встал и галантно предложил Бетт Андре руку. Затем вывел ее на сцену. Убедившись, что они одни, Анри Смит включил старый проигрыватель. Бетт Андре услышала ритмы двух сердец, музыку танго… От удовольствия она забыла о желаниях бабушки, мести семье дяди и захлопала в ладоши.

— Сорок минут! — напомнил Анри Смит, обнял ее и закружил в танце.

Бетт Андре вдруг представила, что находится в Большом Зале Приемов. Время на мгновение отбросило ее назад, в прошлое. Тетя Луиза уговорила дядю Ромена пригласить на детский новогодний вечер и племянницу. Униженная наследница обрадовалась возможности выйти на люди из темного угла, а потом вдруг узнала, что в партнеры ей достался младший сын алкогольного магната —утром неуклюжего парнишку отвергла капризная кузина!.. Теперь же… В новом для нее сне Бетт Андре танцевала с Анри Смитом. И после этого танца плакать не хотелось, и Роза не требовала успокоиться, а с удовольствием слушала эмоциональный рассказ.

— О нас сочинили роман в картинках, мы теряем бдительность, — шепнула Бетт Андре и засмеялась. Анри Смит случайно наступил ей на ногу. Наклонил вбок и она увидела мигающие огоньки вблизи кулис.

— Тоже «ЖЕЛТИ» читала? — спросил он и еще несколько раз прокрутил. — Да ну их, мне все равно, здесь темно, нет окон и крысам сложно пролезть.

Бетт Андре улыбнулась. Бабушка же не в тюрьму отправляет. Она сможет выходить из клетки, когда захочет и видеться с Анри, как и раньше.

— Я поеду с тобой, — вдруг сказал он.

Бетт Андре застыла на месте и в недоумении наблюдала за человеком, который умел все — сочинять мелодии, стихи, петь, играть на гитаре, барабанах, рояле и танцевать…

— Куда? —спросила она.

— На радио, конечно же! Если позволишь мне побыть звукорежиссером. Я тут вспомнил, деться мне некуда!

Бетт Андре услышала щелчок. Это отключился проигрыватель. Нужно было уходить, а так не хотелось. Сейчас она стояла, окруженная темнотой и тишиной, вблизи Анри Смита и боялась шевельнуться, упустить его.

— Скажем мистеру Дику, что Роб заболел, — невнятно пробормотала она. — Роб давно просил отгул. Разберешься с пультом и инструментами гостей?

— Без проблем, — воскликнул Анри Смит. — О, Бетт Андре вздумала обмануть шефа?

— Это имеет значение? Идем, ты сам напросился. Только, ради бога, молчи и не комментируй беседу, иначе румяные и курносые поклонницы узнают голос Анри Смита и испортят мне эфир!

Небо за ночь заволокло тучами. Моросил противный мелкий дождь. Внутри черного автомобиля Бетт Андре любовалась, как капли оставляют водяные узоры на лобовом стекле. У входа ее ждал Эдвард. Едва машина остановилась, помощник бабушки открыл дверцу, подал руку и помог выйти. И Бетт Андре без каких—либо эмоций на лице поднялась по ступенькам крыльца.

Из глубин Золотого Дворца, бывшего дома, повеяло прошлым. Эту жизнь Бетт Андре хоронила внутри себя четыре года. Было сложно заставить себя снова погрузиться туда, в мир своего детства и юности, хотя ежегодно она приезжала по просьбе бабушки погостить на день памяти мамы. В Городе устраивали пышные торжества. Жители, преданные образу и добродетели мамы, а таких было немного, собирались на площади, названной в честь Маргариты. Они приносили цветы, старые фотографии и вспоминали о ее полезных делах и доброте. Помнили о маме, а не о ней, маленькой Элизабетте, выброшенной из семьи. На днях памяти она терялась среди чиновников и знатных гостей. Бабушка не приглашала ее подойти ближе, чтобы собравшиеся видели дочь той, которую почитали, и не говорила, почему так поступала.

Роза доложила Бетт Андре, что ее комната готова и она может пойти туда.

Водитель втащил небольшой чемодан с личными вещами и поставил у стены.

Утром Анри Смит отвез Бетт Андре на квартиру, и она побросала только самое необходимое, так как торопилась. Они сэкономили лишний час и провели его, держась за руки у согревающего камина и под шум проливного дождя. Когда прибыл водитель бабушки, было тяжело расставаться. Анри Смит сел в машину и поехал направо, в студию, Бетт Андре — на заднее сиденье черного автомобиля и ее повезли налево.

— Эдди, когда я смогу увидеть бабушку?

Ни один мускул не дрогнул на лице охранника. Эдвард уверенно продолжал шагать к лифту.

— Эдди! —Бетт Андре опередила его.

Эдвард от неожиданности пошатнулся. Имечко, которым его наделила внучка госпожи, жутко нервировало. А еще больше раздражало ее стремление к самостоятельности и к необдуманным поступкам.

— Я должна объяснить, что титул наследовать не собираюсь. Слишком многое поменялось в моей жизни…

— Королева отдыхает, — ответил Эдвард холодным и дежурным тоном. —Бабушка примет вас ближе к вечеру, мисс.

Роза внимательно следила за ними. Василь, советник сына королевы, сделал ей заманчивое предложение. Ее семью освободят от обязанностей служить в Золотом Дворце, если она согласится оказать услугу наследнику Ромену. К свободе Василь пообещал и вознаграждение. Роза поначалу вздумала обозвать его хамом, но минута ожидания перевернула все мысли —спасение, которого она так ждала, пришло само. Она сможет забыть о исполнении нелепых поручений, Эдвард —о преданности королеве, а Клаус заживет вместе с Энни в собственной квартире и жизни.

— Нам нужно знать планы королевы и ее внучки, —сказал Василь. —Наследник Ромен обвинит их в заговоре и досрочно получит титул короля. В награду за помощь ваша семья может рассчитывать на свободу, так как служить больше будет некому.

Роза задумалась и сказала:

— Королева мне рассказывала, что в Своде законов о наследовании не прописано, какого пола может быть наследник, главное, чтобы он был старшим в семье… Этот титул носила Маргарита, сестра Ромена… Моему мужу Эдварду предписано защищать монарха. Пребывание в Золотом Дворце нашей семьи —бесспорно, как бы мне этого ни хотелось избежать…

— Наследник Ромен вычеркнет вашу фамилию из списка. —Василь надул щеки. —Когда станет обладать достаточной для этого властью. У него есть рычаг давления на королеву, но она никогда не пойдет на изменение Закона, скорее обречет себя на позор или умрет, чем преподнесет сыну такой сюрприз.

— Что мне нужно делать?

— Вот это другой разговор, —Василь улыбнулся. —Расскажите мне, что задумала королева.

Роза пожала плечами:

— О планах королевы знает мой муж, но он ничего не рассказывает. Мне известно лишь о скором приезде мисс Элизабетты. И что в пятницу состоится важный прием. Список гостей королева утверждала лично.

— Да, это не та информация, на которую мы рассчитывали. Скажите, вы сможете расспросить мужа?

— Нет, мы не так близки… Но он будет рассказывать мисс Элизабетте, я могла бы послушать и передать вам.

— Было бы чудно, —Василь улыбнулся. —Только я прошу вас запомнить —информация будет полезна для наследника Ромена, если вы найдете меня через минуту после того, как что—то узнаете.

— Можете положиться на меня. Ради свободы для своей семьи я пойду на все.

Весь путь от крыльца до комнаты, где должна была остановиться бывшая наследница, Роза преодолела в печали и расстройстве. Элизабетта… Роза не понимала, зачем эта девица явилась так скоро и неожиданно, посулив своим приездом для ее семьи новые проблемы и заботы. Муж с вечера только и думал о преданности и безопасности. Сын отказывался жить в собственной квартире, и они с Энни подумывали о переезде в королевский флигель.

Клаус присоединился к ним у лифта. Сын забрал чемодан и саквояж, а водителя отправил к машине. Впятером они зашли в кабину. Роза осмотрелась. Муж напоминал ей портье пятизвёздочного отеля, который провожает звезду экрана в номер—люкс, сын — телохранителя, а Энни — горничную в белом чепце, хотя невестка была одета в синий костюм. Все казалось пустым и не живым, стало совсем печально.

Небо за ночь заволокло тучами. Моросил противный мелкий дождь. Внутри черного автомобиля Бетт Андре любовалась, как капли оставляют водяные узоры на лобовом стекле. У входа ее ждал Эдвард. Едва машина остановилась, помощник бабушки открыл дверцу, подал руку и помог выйти. И Бетт Андре без каких—либо эмоций на лице поднялась по ступенькам крыльца.

Из глубин Золотого Дворца, бывшего дома, повеяло прошлым. Эту жизнь Бетт Андре хоронила внутри себя четыре года. Было сложно заставить себя снова погрузиться туда, в мир своего детства и юности, хотя ежегодно она приезжала по просьбе бабушки погостить на день памяти мамы. В Городе устраивали пышные торжества. Жители, преданные образу и добродетели мамы, а таких было немного, собирались на площади, названной в честь Маргариты. Они приносили цветы, старые фотографии и вспоминали о ее полезных делах и доброте. Помнили о маме, а не о ней, маленькой Элизабетте, выброшенной из семьи. На днях памяти она терялась среди чиновников и знатных гостей. Бабушка не приглашала ее подойти ближе, чтобы собравшиеся видели дочь той, которую почитали, и не говорила, почему так поступала.

Роза доложила Бетт Андре, что ее комната готова и она может пойти туда.

Водитель втащил небольшой чемодан с личными вещами и поставил у стены.

Утром Анри Смит отвез Бетт Андре на квартиру, и она побросала только самое необходимое, так как торопилась. Они сэкономили лишний час и провели его, держась за руки у согревающего камина и под шум проливного дождя. Когда прибыл водитель бабушки, было тяжело расставаться. Анри Смит сел в машину и поехал направо, в студию, Бетт Андре — на заднее сиденье черного автомобиля и ее повезли налево.

— Эдди, когда я смогу увидеть бабушку?

Ни один мускул не дрогнул на лице охранника. Эдвард уверенно продолжал шагать к лифту.

— Эдди! —Бетт Андре опередила его.

Эдвард от неожиданности пошатнулся. Имечко, которым его наделила внучка госпожи, жутко нервировало. А еще больше раздражало ее стремление к самостоятельности и к необдуманным поступкам.

— Я должна объяснить, что титул наследовать не собираюсь. Слишком многое поменялось в моей жизни…

— Королева отдыхает, — ответил Эдвард холодным и дежурным тоном. —Бабушка примет вас ближе к вечеру, мисс.

Роза внимательно следила за ними. Василь, советник сына королевы, сделал ей заманчивое предложение. Ее семью освободят от обязанностей служить в Золотом Дворце, если она согласится оказать услугу наследнику Ромену. К свободе Василь пообещал и вознаграждение. Роза поначалу вздумала обозвать его хамом, но минута ожидания перевернула все мысли —спасение, которого она так ждала, пришло само. Она сможет забыть о исполнении нелепых поручений, Эдвард —о преданности королеве, а Клаус заживет вместе с Энни в собственной квартире и жизни.

— Нам нужно знать планы королевы и ее внучки, —сказал Василь. —Наследник Ромен обвинит их в заговоре и досрочно получит титул короля. В награду за помощь ваша семья может рассчитывать на свободу, так как служить больше будет некому.

Роза задумалась и сказала:

— Королева мне рассказывала, что в Своде законов о наследовании не прописано, какого пола может быть наследник, главное, чтобы он был старшим в семье… Этот титул носила Маргарита, сестра Ромена… Моему мужу Эдварду предписано защищать монарха. Пребывание в Золотом Дворце нашей семьи —бесспорно, как бы мне этого ни хотелось избежать…

— Наследник Ромен вычеркнет вашу фамилию из списка. —Василь надул щеки. —Когда станет обладать достаточной для этого властью. У него есть рычаг давления на королеву, но она никогда не пойдет на изменение Закона, скорее обречет себя на позор или умрет, чем преподнесет сыну такой сюрприз.

— Что мне нужно делать?

— Вот это другой разговор, —Василь улыбнулся. —Расскажите мне, что задумала королева.

Роза пожала плечами:

— О планах королевы знает мой муж, но он ничего не рассказывает. Мне известно лишь о скором приезде мисс Элизабетты. И что в пятницу состоится важный прием. Список гостей королева утверждала лично.

— Да, это не та информация, на которую мы рассчитывали. Скажите, вы сможете расспросить мужа?

— Нет, мы не так близки… Но он будет рассказывать мисс Элизабетте, я могла бы послушать и передать вам.

— Было бы чудно, —Василь улыбнулся. —Только я прошу вас запомнить —информация будет полезна для наследника Ромена, если вы найдете меня через минуту после того, как что—то узнаете.

— Можете положиться на меня. Ради свободы для своей семьи я пойду на все.

Весь путь от крыльца до комнаты, где должна была остановиться бывшая наследница, Роза преодолела в печали и расстройстве. Элизабетта… Роза не понимала, зачем эта девица явилась так скоро и неожиданно, посулив своим приездом для ее семьи новые проблемы и заботы. Муж с вечера только и думал о преданности и безопасности. Сын отказывался жить в собственной квартире, и они с Энни подумывали о переезде в королевский флигель.

Клаус присоединился к ним у лифта. Сын забрал чемодан и саквояж, а водителя отправил к машине. Впятером они зашли в кабину. Роза осмотрелась. Муж напоминал ей портье пятизвёздочного отеля, который провожает звезду экрана в номер—люкс, сын — телохранителя, а Энни — горничную в белом чепце, хотя невестка была одета в синий костюм. Все казалось пустым и не живым, стало совсем печально.

Анри услышал звонок телефона ровно в 14.00 и взял трубку. Он был в студии, один. Пил остывший кофе. На столе лежал исписанный блокнот, а за стеклянной перегородкой маячила фигура звукорежиссера.

— Привет, — придерживая черный провод, Анри Смит добрался до кожаного дивана у двери и прилег на него, не разуваясь.

— Ты не поехал домой? — спросила Бетт Андре.

— Без тебя там пусто, вот решил засесть в студии, даже сочинил текст к новой песне. Через час приедет Мон и поможет с записью. Мне нужна вторая гитара. А у тебя что? — спросил он, как будто они и не виделись утром.

— Закрыли в спальне. По Протоколу — отдых, обед, ужин, отбой, ранний подъем и завтрак. В одиннадцать утра понедельника буду стоять на лестнице и помогать бабушке разрезать ленточку, затем она встретится с несколькими официальными лицами… Будет очень ску… учно… Лучше бы мне дали задание описать музыку нового Туртана…

— Ты не говорила с ней?

— Мне выделили сорок минут до ужина. Чем ближе закат, тем стра..ашнее.

Бетт Андре принялась рассказывать о Розе, Эдварде и о том, что ее поселили в спальню мамы, и что за стенкой комната с белым роялем, и что она очень хочет, чтобы он приехал и сыграл ей. Анри слушал и думал. В голове складывались строчки в рифмы, а ноты в мелодию. Он знал, что запишет очень личную песню… И… Он не мог допустить, чтобы грязные руки Льюиса Пена добрались до его новой мелодии… Когда от свободы Группу отделяет серия летних выступлений и пара осенних, завершающих большой и масштабный гастрольный тур концертов, билеты на которые раскупили еще в начале года. А потом его ждет передышка. То, что он задумал, будет отличаться от всего, что делала Группа десять долгих лет. И его не пугала перспектива сменить стадион на маленький клуб. Вопрос, как к перемене стиля отнесутся остальные музыканты…

— Эй! — услышал он голос Бетт Андре. — Не заснул там? Я слишком утомила описанием платья Розы? Прости, заболталась.

— Не извиняйся, все в порядке, немного задумался. Пытаюсь поддержать тебя, даю советы, а сейчас подумал — что я сам понимаю в этой жизни? У меня был выбор, я его сделал. Всегда считал, что ради Группы, а утром вдруг осознал, что ради карьеры.

— Нет…

Бетт Андре шептала в трубку, и необходимая ему поддержка долетала и через расстояние, разделявшее их. Анри Смит услышал в ее голосе искренность, но не смог согласиться с тем, что она предлагала.

— Я всегда винил корпорацию, что у Группы коммерческая музыка… Молчи, знаю, что ты скажешь — потерял чувство реальности, меру таланта, славы и успеха. Но я несу весь этот бред, потому что кроме тебя мне не с кем поделиться!

— Пойми, кризис случается у всех. Музыканты по—разному переживают этот момент, но со временем приходит понимание, что они упустили в жизни что—то важное и ценное, и возвращаются к чему всегда стремились — просто писать музыку. И иначе быть не может. Ты долго и усердно работал на свое имя, и теперь, по истечении десяти лет, имеешь полное право насладиться привилегиями. И если устал от Группы, то просто займись другим проектом.

— Тогда у меня не останется времени на тебя! В общем, я хотел рассказать о другом. Мы с Моном обсудили предстоящие переговоры. Если Льюис Пен откажется предоставить творческую свободу, то мы не продлим контракты. Может встретимся во вторник? Сегодняшний день я точно проведу в студии, а в понедельник Билли устроил съемку на телевидении. Репетиция, как обычно, продлится до позднего вечера, после которой усну мертвым сном до утра вторника.

— Хорошо, договорились. Жаль, что не могу поцеловать тебя через трубку.

— Мне тоже жаль, милая, все, люблю тебя, — сказал Анри и отключился.

— Тоже люблю тебя.

Коробка с пластинками с шумом съехала на пол, а из пишущей машинки вывалился исписанный лист. Бетт Андре думала об Анри Смите и что нужна ему сейчас. Он сломался, как все музыканты с наступлением творческого кризиса. И если рядом не окажется близкого человека, то он потеряет себя окончательно. Становилось немного страшно за него. Слава победила талант и более не давала проявлять его, использовать в полную силу. Хорошо, что он стал понимать это. Тяжело оставаться обычным человеком, когда твои песни поют на стадионах, а ты начинаешь ненавидеть обезумевших поклонников и винить во всех неудачах и промахах дельцов музыкальной индустрии. Анри Смит по—прежнему сочинял талантливые песни, и с профессиональной точки зрения у Бетт Андре не возникало претензий к Группе.

— Да уж…

После обеда Эдвард ознакомил с программой мероприятий. Бабушка вела достаточно насыщенный для своего возраста образ жизни. За неделю ей предстояло открыть медицинский центр, посетить детский приют, провести церемонию зажжения огней на маяке и дать старт торжественному обеду на палубе нового теплохода, возглавить шествие на пятничную службу, встретиться с послом из Страны Короля и председателем Большого Совета. Недельная программа завершалась пятничным приемом в Большом Зале. Бетт Андре знала, что будут присутствовать самые влиятельные гости, если бабушка распорядилась организовать мероприятие именно там. Небольшие, более скромные по значимости приемы, проводили в Малом Зале.

Бетт Андре захотелось посетить только одно место — интернат для талантливых детей. Именно там она рассчитывала найти новых «звезд» для колонки в отместку Петеру на новых Туртанов.

Бетт Андре вздохнула и бросила принесенную Эдвардом папку на пол, затем сняла с головы полотенце, закуталась в одеяло и закрыла глаза. У нее оставалось около часа на отдых.

Вечер Бетт Андре провела в комнате с белым роялем. У портрета Маргариты она задержалась, заметив, что мама смотрит на нее свысока. Стало неловко. На минуту показалось, что каменное лицо ожило, а губы сомкнулись в улыбку. Испугавшись, она отвернулась и увидела в окне, как в лучах заката, садовники заканчивают высаживать цветы в клумбах, а водители слоняются без дела по безлюдному парку.

Бетт Андре присела на край обитого бежевой тканью дивана и вновь осмелилась взглянуть на маму. Маргарита не подозревала, что была больна, когда приглашенный художник писал ее портрет. Он увидел в ней настоящую наследницу и изобразил такой на холсте, не лишив при этом женственности, чувств и эмоций.

Бетт Андре виделась с мамой нечасто, но те недолгие минуты, проведенные рядом, остались в памяти навечно. Когда она умерла, Бетт Андре узнала, что значит быть покинутой. Мама была для нее всем, просто больше никого у нее не было. Софья, дочь дяди, не дружила с ней, а брат Люк караулил с друзьями в саду, забирал игрушки и ломал их. Больше всего Бетт Андре горевала о кукле, которую они смастерили с мамой. Опираясь на пошаговые инструкции книги по рукоделию, они сделали выкройки, сами сшили платье и шляпку, выбрали в магазине подходящие туфли и модную сумочку. На создание куклы ушло несколько долгих, но очень веселых недель.

В день, когда Большой Совет передал титул наследника дяде, Люк нашел ее с куклой в беседке. Брат был с тремя друзьями и ему хотелось ранить, уязвить кузину. Бетт Андре переместилась в дальний угол. Куклу она прижимала к груди. Люк в один миг преодолел разделявшее их расстояние и выхватил куклу. Сначала он оторвал руки, затем ноги, голову и бросил оставшиеся части на стол. Захохотал. Бетт Андре не смела шевелиться, тихо стояла в углу и плакала, а друзья Люка хвалили его за идею. Потом они убежали. Роза нашла Бетт Андре ближе к вечеру. Вдвоем они починили куклу, но духа мамы в игрушке не осталось.

О чем думать? О чем рассказать точной копии матери? Просить помочь? Разобраться в чувствах? Она мертва, ушла, бросила в тот момент, когда была нужна. При жизни мамы, Бетт Андре считалась самым любимым и желанным ребенком. Она могла капризничать и просить, чтобы Роза, Эдвард, мама, бабушка, друзья семьи баловали новыми нарядами, развлечениями и игрушками. После смерти мамы всеобщими любимцами стали Софья и Люк, а она превратилась в едва заметную тень, о которой иногда вспоминала бабушка. У нее не было гувернантки, она училась в обычной школе. Софья и Люк прилюдно унижали, и никто не смел наказывать кузенов. Место мамы заняла тетя Луиза…

— О чем задумалась?

Громкий и властный голос заставил Бетт Андре резко подняться с дивана.

— Бабушка…

Королева с вытянутыми руками неторопливо шла туда, где стояла внучка. В темной ложе стадиона Бетт Андре не успела рассмотреть морщины, которые были тщательно замаскированы, но их наличие давало понять — бабушка не божество, она обычный человек, как все, так же стареет, с возрастом становится мудрее и начинает ценить жизнь. Только одевается в наряды, сшитые на заказ.

— Ну вот, — губы бабушки сомкнулись в улыбке. Взглядом она оценила желтое платье внучки с расклешенной юбкой. — На человека стала похожа.

Но Бетт Андре ощущала себя куклой, которую по приказу одели, теперь немного поиграют, после разденут и выбросят в темный угол, пока кто—то вновь не захочет поиграть с ней.

Бабушка взяла Бетт Андре за руку. Ее ладони, несмотря на возраст, были ухоженными. Собственно, и руки самой Бетт Андре никогда не знали грубой работы. На протяжении четырех лет она имела поддержку в лице сына Эдварда. Энни и Клаус стояли на полшага впереди желаний. Вкусный завтрак, вовремя поданная машина, прибранная квартира по возвращении из редакции, где ждал растопленный камин, вкусный ужин и уютная постель. Жалование, назначенное Петером, казалось грошами по сравнению с теми суммами, которые тратились со счета бабушки.

— Зачем пригласила меня? — спросила Бетт Андре. — День памяти мамы не скоро…

— Ты моя внучка, как Люк и Софья. И прекрасно знаешь, что я люблю тебя не меньше кузенов, а даже больше, и жалею, что позволила сбежать. Я поддерживаю тебя материально, сын Эдварда страхует от глупостей, но это неправильно. Через пару десятков лет я «уйду», вслед за Марго, а ты займешь мое место. С этого месяца я как можно чаще буду приглашать тебя, потому что в сложившихся обстоятельствах ты вряд ли согласишься переехать насовсем, хотя именно здесь твой дом и твоя семья.

— Ха, — возмутилась Бетт Андре. — Напомнить, что едва тело мамы предали земле, наследник Ромен собрал Большой Совет, который почему—то стал слушать его, а не королеву. Он прилюдно объявил мужа мамы не моим отцом, а купленным дядечкой за деньги. Большой Совет лишил меня титула, происхождения, наследства и всего, что было в личном пользовании мамы…

— Я помню о скандале и его последствиях, — без смущения ответила бабушка. Голос ее выражал сочувствие и доброту. Но какие мысли она скрывала под маской, Бетт Андре не понимала, поэтому смотрела на нее с недоверием.

— В то нелегкое для меня время я не могла возразить Ромену. Объяснять причины не вижу смысла. Они касаются меня и моего сына. Теперь же мы с мистером Смоллом пришли к взаимопониманию, и я намерена добиваться справедливости… любой ценой.

— Поясни, о какой справедливости ты говоришь? — вновь усмехнулась Бетт Андре.

Королева не знала, что сказать. Эдвард прав, самое сложное в идеальном плане — уговорить Бетт Андре принять Страну Королевы в качестве наследства.

— Ничего мне не нужно, — воскликнула внучка, — потому что я, как никто другой, понимаю, как это быть на вершине, а потом оказаться скинутой оттуда в один миг. И я не хочу переживать подобные испытания вновь. Бетт Андре ждет интересная и насыщенная жизнь без интриг, лицемерия и зависти из—за того, что один получит все, а другой всю жизнь вынужден влачиться на вторых ролях!

Бетт Андре вырвалась из рук бабушки и готовилась выбежать прочь из комнаты. Королева жестом позвала на помощь Эдварда. Охранник возник из темноты и преградил путь. Он схватил Бетт Андре, усадил на диван и подал стакан. Она выпила воды. Холодная жидкость разливалась внутри и успокаивала. Бетт Андре прижалась к плечу бабушки и заплакала. Эдвард вернулся на место, как будто ничего и не произошло.

Королева обняла внучку и тихо прошептала, что искренне надеется на понимание и благоразумие.

— Ничего, тебе сейчас больно и обидно, — произнесла она. — Это пройдет, ты дочь своей матери, ты моя внучка и должна быть сильной! И начать борьбу, хотя бы ради Марго. Если не ты и я, кто будет поддерживать память о ней?

— Не хочу бороться с дядей, пойми, хотя бы не сейчас. Я так долго забывала прошлое, и прошу дать мне время… Чтобы привыкнуть… Я сделала выбор, и думаю, что ты его не оценишь, но…

— Твой музыкант, — тихо произнесла королева.

— Да, я хочу быть с ним. Осенью мы поженимся, даже если ты запретишь!

— Что за манера перебивать старших!

Бетт Андре вздрогнула. Бабушка вновь повысила голос.

— Ответь, где ты оставила гордость? А выражение лица? В кого превратилась? Взгляни на мать, — королева указала на портрет своей дочери. — Вот к чему ты обязана стремиться, вот какой ты должна быть. Маргарита вела себя, как наследница в этой комнате и в детском приюте, в госпитале и на ответственном мероприятии, в Большом Совете и на международных выездах! Она оставалась наследницей в любой одежде. А ты! Сменишь платье на ежедневный прикид, господи, прости за вульгарное слово, сорвалось, и станешь никем! Так я отвлеклась…

Королева вздохнула. Бетт Андре с красным от стыда лицом притихла, понимая, что сейчас лучше молчать.

— Музыкант…, — продолжила она. — Эдвард собрал информацию о его семье. Средний брат. Старший — юрист, женился, живет на севере. Братья не общаются. Мать и младшая сестра живут на юге, музыкант купил им большой дом. Мать пела в хоре местной церкви, а после известных событий работу бросила и приходит в церковь за спасением собственной души, она так и сказала людям Эдварда, когда они спросили. Сестра ведет распутный образ жизни, ежедневно требует деньги у брата, и он ни в чем ей не отказывает.

— Остановись! — закричала Бетт Андре. — Простите, что снова перебила вас, — сказала она более официальным тоном, но с упреком. — В очередной раз убедилась, что мой приезд был ошибкой. Простите, но я, с вашего позволения, вернусь к сыну и брату тех, чьи души загублены.

Бетт Андре резко встала. Эдвард по знаку своей госпожи повторно преградил путь и вернул «внучку» на место.

— Спасибо, Эдвард, — поблагодарила королева охранника. — Ты сделала поспешные выводы. Я и не думала разлучать вас, просто хотела рассказать то, о чем, возможно, ты еще не знаешь… чтобы правда не шокировала юную головку после свадьбы. На музыканта у меня особые планы.

— Что ты задумала? — спросила Бетт Андре. Она могла допустить свое участие в безумных играх, но Анри… Анри Смит нужен ей, чтобы выделить любимую внучку из толпы, а что будет с ним потом, мало кого волнует. Женился, дал популярность, наследников и свободен. Через пять лет громкий развод — не сошлись характерами. И новый кандидат в мужья, голубых кровей, надежный и благоразумный. Самое главное, достойный!..

— Это счастье! Элизабетта, дорогая, как ты не понимаешь! — королева и не думала сдаваться. — Быть здесь, наверху, когда все внизу. Неужели ты готова отдать все это безумцу дяде? Какую девчонку в этом Городе не спроси, каждая захочет твою судьбу и твое будущее.

— Глупые они. Падать очень больно.

— Нет, это ты глупа. Ты сыта, ты одета, ты обута, пока я жива и могу защитить от Ромена. После моей смерти ты станешь угрозой потери власти для него. Он выждет время, затем найдет и сделает так, что Бетт Андре потеряет работу, которой, я уверена, дорожит, а музыкант… он сделает все, чтобы ты потеряла и его. Ему доставит удовольствие видеть, как страдает враг!

— За работу не переживаю. Бетт Андре добилась успеха в журнале, сделает карьеру и в другом месте.

— Не смеши меня! Рыцарские времена давно прошли! Поэтому умоляю принять долг, если не для себя, то хотя бы ради музыканта. Он предан своему делу, таланту, Группе. Ты станешь виновницей, что и у него ничего не останется, только общее, на вас двоих горе, которое и разрушит вашу рыцарскую любовь.

— Я смотрю, у нас с Анри Смитом безвыходное положение, бабушка. Если ты устроишь нашу свадьбу, допустим, рейтинг Элизабетты взлетит, дядю свергнут, Большой Совет вернет привилегии, я стану наследницей. Внешне все замечательно, все счастливы и любят друг друга, а внутри? Все та же мертвая пустота и у Анри, и у меня. Так зачем тратить силы непонятно на что, и его, и мои?

— Я не стану ломать судьбу музыканта. Он сделает тебя популярной и может уходить в тень, записывать пластинки и гастролировать. Но в этом году мне нужна громкая свадьба! Я должна приблизить наследницу к народу, а твоя задача — стать среди них «своей» и быть на слуху у каждой домохозяйки!

— О, да у тебя точный расчет! — воскликнула Бетт Андре. — Только вот что будет. Анри Смит нарочно ранит меня, чтобы я его бросила и ненавидела, но никогда не допустит, чтобы быть подле Элизабетты вторым номером. Анри Смит привык, что звезда он, а Бетт Андре —удобное и красивое приложение.

— Нет, нет… Оценим его действия с другой стороны. Музыкант получит бесплатную поддержку СМИ и глобальную раскрутку, Группа станет сверх популярной. Сначала он откажется и будет отрицать вашу связь. Но журналисты, общественность, Группа, менеджеры… Все будут давить на него, соблазнять славой и большими деньгами. Он примет наше предложение. Я уверена…

Бетт Андре встала. Юбка примялась, но она даже не прикоснулась к складкам. Ей хотелось позлить бабушку.

— Ты хуже дяди Ромена, — сказала Бетт Андре. — Он хотя бы не скрывает истинное лицо.

На этот раз Эдвард не стал удерживать и Бетт Андре благополучно вышла из комнаты.

— Эдвард, дневник Маргариты у вас? —спросила королева.

— Да, в надежном месте.

— Очень хорошо, — задумчиво сказала она. — Сделайте мне копию и пригласите музыканта. Это наш последний шанс, она послушает только его.

— Вы уверены, моя королева? Что музыканта стоит посвящать в наши дела? —Эдвард подал руку. Королева выпрямилась и встала.

— Он узнает только то, что нужно нам, и это уже ваша задача.

— О, не беспокойтесь об этом, моя королева.

— Помните, мое доверие безгранично только к вам.

Эдвард не смел перечить той, которую почитал, но в душе ему хотелось крикнуть на нее, сказать, что она не права. Он не удержался и прочел дневник Маргариты, вдумчиво и вникая в смысл каждой строчки, а однажды ночью, во время дежурства, он встретил девятилетнюю Марго в коридоре дворца. Девочка выглядела испуганной, а заметив его, успокоилась и спросила, почему папа спит в другой комнате. Эдвард не знал как объяснить, что взаимоотношения ее родителей его не касаются. Он хотел ограничиться молчанием, но Марго осветила фонарем бледное лицо. Эдвард отвел взгляд и посоветовал задать этот вопрос матери.

«Почему папа — самый лучший человек на земле — не смог завоевать сердце мамы?»

Маргарита начинала с этого вопроса любую главу в дневнике. Эдвард читал эти строки и радовался. Он получил слабую, но надежду.

— Эдвард, я теряю популярность. Если громкая свадьба не спасет положение, то я клянусь, что отдам Страну Королевы Ромену.

— Чтобы не случилось, знайте —моя семья всегда будет на вашей стороне.

— Спасибо, Эдвард. Жаль, что время бежит и за ним не угнаться. Я бы с радостью выдала внучку замуж за более достойного человека, но увы, в новом веке мы зависим от них, —она мельком посмотрела в окно. —Хотя кто—то из моих друзей думает наоборот и заблуждается…

Эдвард смотрел на грациозные, аристократические жесты бледных рук… Как жаль, что он никогда не сможет прикоснуться к ней. Он едва не заплакал, как маленький юноша, безнадежно влюбленный в свою хозяйку, к которой привязан сколько долгих лет. Почему к жене он не мог испытывать подобных чувств?

Яркий свет ослепил. Анри выглядел жутко: помятым и не выспавшимся. Один взгляд и никогда не догадаешься, что пред ним, Билли, сидит кумир молодежи. Подростки сами выбрали его из множества других, а самокритичный Анри никак не мог признать, что популярность давно победила в нем талант.

— Так, —сказал Билли и поставил перед другом пакет со свежими бутербродами. —У нас два часа, чтобы привести тебя в порядок, дорогой, и вперед, на переговоры. Очень важные.

— Что? —воскликнул Анри. Глазами он искал Бетт Андре. Ему снилось, что он держит ее в объятиях, а тепло и пульс сердец удерживает их на облаке, куда посторонним вход воспрещен. Анри Смит жалел, что красивая картинка оказалась сном. Билли разбил мечты, пусть и не в этой реальности. И за это Анри Смит был готов убить его.

— Переговоры, дорогой, просыпайся, пей кофе, и едем к тебе на квартиру. Не могу же я представить тебя новым партнерам Льюиса в таком виде. Давай! Шевелись!

Билли протянул Анри горячий кофе. Анри отпил немного и поставил стакан на стол. Кофе миссис Орли был намного вкуснее и не шел ни в какое сравнение.

— Что за переговоры? —спросил он, наблюдая за Билли, который запихивал в рюкзак блокнот и прочие бумаги.

— Слушай! Ты дурень, или притворяешься им? Или не у тебя контракт заканчивается? Так спешу доложить, что я, как твой друг и менеджер, нашел спонсоров, готовых вложиться в корпорацию Льюиса.

— И что?

— Как что! Могу устроить экскурсию в прошлое! Помнишь, как мы побирались по студиям, вручали запись толстому клерку, а он бросал ее в картонную коробку позади себя и сонным голосом говорил: «спасибо, мы вам позвоним?». Или вспомни, как нас на порог офиса не пускали за не этичный внешний вид. Только представь, как вся шушера засуетилась сейчас! У дверей кабинета очередь. И у каждого дельца свои предложения и своя цена. В качестве мести за унижение я позволил себе «повыбирать».

Билли прищурился и продолжил:

— И выбрал. Трое согласились стать партнерами Льюиса. Но они хотят лично убедиться, что ты не иссяк! Я с твоего разрешения возьму кое—что из чернового материала?

Рука Билли потянулась к коробке, в которой хранились пластинки с наработками для будущих альбомов. Он сунул в рюкзак ту, что лежала сверху, с наклейкой «потенциальные». Анри молчал, он не знал, что говорить и как вести себя. Чувствуя его недоверие, Билли сказал:

— Мы же не подведем того, кто вытащил нас, как котов, с помойки?

Анри смотрел, как маленькие хитрые глазки Билли мечутся по сторонам, как он волнуется и пытается сгладить возникшее между ними напряжение. Наконец, он позволил себе сорваться:

— Ты что, обезумел? Я и не думал заключать новый контракт с Пеном или кем —то другим. Все, что заработал, хочу вложить в открытие собственной студии и выпускать пластинки самостоятельно. Билли, если ты мне друг, ты поймешь, как я устал от сладкой розовой жизни и почему хочу стать независимым.

Билли выпучил карие глаза и упал на кожаный диван.

— Какая студия! Ты что забыл, как мы прозябали в нищете, как уговаривали менеджеров клубов позволить сыграть за жалкое вознаграждение?..

— Я помню наш путь от начала и до конца, —Анри выбросил надкушенный бутерброд в урну. —И все для себя решил —с дорогими контрактами завязываю.

— Ты решил, а про Группу забыл? У Фелла жена и двое сорванцов, Макс ожидает третьего, Бун планирует жениться, а Дэн ждет первенца! Тебя не волнует, что будет с ними, когда студия прогорит? Прости, но Льюис Пен, которому ты намерен перебежать дорогу, он раздавит тебя, уничтожит! Как мерзкого таракана! Он найдет новых музыкантов и будет тянуть все, что пожелает, а твои поклонники забудут Группу и перебегут к новым звездам! И опять начнется голодная жизнь. Время легенд прошло, дорогой друг. Теперь шоу—бизнес, или мы принимаем его законы или игнорируем. И твоя подружка журналист не поможет. Кстати, а куда Бетт Андре пропала, неужели фото—роман задел самолюбие, и вы расстались? Раз ты на всю ночь, мистер Смит, завис в студии?

— Я считал, что ты мне друг, —сказал Анри, надевая куртку. —Остаться с тобой и Льюисом или уйти со мной, решать, конечно же, Феллу, Дэну, Максу и Буну! Я не стану давить на них. Я никто без них, как и они ничего не смогут без меня! Осенью я уйду в свободное плавание. И моя подружка меня полностью поддержала, она напомнила, что верный поклонник всегда узнает, куда я пропал и почему, даже если в следующем году мистер Пен приложит руку к тому, что Группе обрежут радио и теле—эфиры!

— Как же ты наивен, дорогой Анри! Ты уверен в своем имени и звездном статусе! Но знаменит ты, пока они этого хотят. Обычно Пен отдает личный приказ сбрасывать тех, кто изжил себя. Но ты на удивление сам сделал этот выбор за него. Я могу только пожелать удачи, дорогой бывший друг…

Анри не ответил, взял рюкзак, коробку с записями и вышел из студии, хлопнув дверью. Он понимал, насколько прав Билли и на что обрекает себя. Он подумал, что вряд ли сможет содержать в будущем мать и сестру… Мадлен не звонила два дня и не требовала денег на новые туфли! А Роджер! Он так и не смог доказать брату ничего… Вечером мать сообщила, что Аннет беременна… Новость стала ударом. Он мог бы жениться на девушке брата и тогда бы ее сын стал его ребенком… Если бы у него хватило духу объясниться! Но он сбежал… Как трус… В Город… Анри был уверен, если бы не побег, он был бы мужем Аннет, а не Роджер.

«Так… Стоп…. Но тогда я не встретил бы любовь всей жизни, Бетт Андре…»

У него все сжалось внутри, когда он подумал о ней. Анри брел по серому коридору. Сотрудники офиса сторонились, никто не верил, что он настоящий, живой. Анри шел дальше, к выходу, тихо бормотал под нос и не замечал никого вокруг:

«Я начал музыкальную карьеру, чтобы доказать Аннет, что я стою больше, чем Роджер. Бетт… Она изменила мою жизнь, я забыл, что такое случайные связи, шумные вечеринки и прочие пороки, я забыл Аннет. Мама заставила вспомнить. И мысль, что она родит не моего ребенка, режет слух. Я посылал Аннет приглашения на концерты Группы. Она не пришла… Ни разу!»

Анри толкнул ногой стеклянную дверь и оказался на улице. На парковке стояла машина Бетт Андре… Или его? Бетт Андре переписала автомобиль на Анри Смита, так как не знала о дне рождения и не купила подарок…

«Кто я сегодня —хозяин своей собственной судьбы или тот, кто ищет себя?»

Анри поднял голову. Белые облака, по прогнозу, к вечеру превратятся в черные тучи. Дождь польется стеной и смоет грязь с улиц, мостов, крыш и жителей, которые забудут дома зонты. Он открыл дверцу машины, бросил на заднее сиденье рюкзак, коробку с пластинками и вдруг увидел на другой стороне улицы телефонную будку.

Будка оказалась свободна и Анри Смит зашел в нее. Из правого кармана достал мелочь и бросил в щель, из левого —лист из блокнота Бетт Андре. Перед отъездом она оставила ему прямой номер, по которому он всегда мог связаться с ней. Анри набирал заветные цифры. Руки тряслись. Он ждал. В трубке щелкнуло. Анри услышал гудки и голос Бетт Андре, такой родной и знакомый.

— Алё.

— Привет, —это все, что он смог выдать из себя.

Минуту назад он мечтал рассказать ей о многом, а услышав ее, потерял дар речи. Анри Смит хотел бросить трубку на рычаг и позвонить позже, но Бетт Андре узнала его.

— Привет. Как хорошо, что ты позвонил! Я говорила с ней! Она сошла с ума!

Анри Смит вздохнул и прижался к стене, ноги еле держали его. Он решил сначала выслушать Бетт Андре. Она стала единственным настоящим в его жизни и будущей целью, ради которой он мог двигаться вперед и не думать о Билли, Аннет, Роджере, Льюисе Пене, корпорации… С первых минут их знакомства Анри понял, что она не просто девушка. Она то недоступное, что случайно упало в руки, а он не смог по достоинству оценить подарок судьбы.

— Кто? —спросил он.

— Бабушка! Я раскусила ее план. Она не против наших отношений и предложила помощь со свадьбой! Но теперь я этого не хочу!

Анри стало больно. Он промолчал.

— Прости, я не то хотела сказать, —извинилась Бетт Андре. —Бабушка хочет публичного бракосочетания, чтобы о нас говорили все, кому не лень! Только представь, роман в картинках каждый день!

«Дурак! —думал Анри Смит. —Бетт Андре делится, а я… Стою… Слушаю… И молчу».

— Давай уедем, прошу тебя, на Остров! Купим маленький домик на берегу океана, и Элизабетта забудет о бабушке и обязательствах перед ней!

Анри Смит не знал, что сказать. Бетт Андре решила, чего хочет. А он стоял на распутье и не мог понять, куда двигаться.

— Я не могу… Сейчас…, —тихо сказал он. —Опаздываю на встречу с Билли и его спонсорами.

Анри бросил трубку, не дождавшись ответа. Оставшуюся мелочь кинул в щель и набрал номер Фелла. На звонок ответила его сонная жена, а узнав по голосу Анри, передала трубку мужу. Анри ценил Фелла как музыканта больше всех в Группе. Он был вторым гитаристом, к тому же виртуозно играл на синтезаторе и умел создавать звуки, уносившие слушателя в иную реальность.

— Привет, друг, —поздоровался Анри.

— Анри, —воскликнул Фелл. —Звонишь сказать, что время репетиции как всегда откладывается?

— Нет! —воскликнул Анри. —Репетиция начнется в два, как договорились. Слушай, а ты не мог бы приехать пораньше? Есть разговор, важный.

— Конечно, без проблем, —согласился Фелл. —До двенадцати я занят, сына повезу в кружок любителей автомобилей, а дочь на танцы, но в час смогу приехать.

— Значит в час?

— Да, —быстро ответил Фелл и звонок сорвался.

Анри вышел на улицу… Три указательных пальца уставились на него… Это были туристы. С фотоаппаратами. Анри вжал плечи, чтобы воротник куртки немного прикрыл лицо и хотел бежать к перекрестку, пока вероятные поклонники строили предположения на родном языке, он или не он? Но один из них, стоявший ближе всех, заметив, что Анри собирается уходить, схватил его за локоть и показал на фотоаппарат. Анри понял, что с ним хотят сфотографироваться и встал в обычную позу, изобразил на лице улыбку. Двое других щелкнули по кадру. Затем произошла смена ролей… Туристы смеялись. Их звонкие голоса и смешные рожицы забавляли… Они пытались говорить с ним. Задавали вопросы. На родном языке. Анри молчал… А потом показал на часы и побежал к машине. Туристы кричали вслед, показывали бумажки и ручки, они хотели подписи. Анри не стал возвращаться, быстро перешел дорогу, сел в машину и завел мотор. Девять лет назад он не позволил бы себе вот так сбежать от поклонников.

Он вырулил на Проспект. Небо затянули более густые облака. В окне мелькали зеленые макушки деревьев, потухшие фонари, голодные птицы, подбирающие с тротуара хлебные крошки, каменный мост, пруд… Прошлым летом они с Бетт Андре сидели там. На скамеечке. Дул ветерок. Она молчала, а ему казалось, что она говорит. Она плакала, а ему казалось, что она смеется. Она мечтала о своем, а ему казалось, что он все про нее знает…

Красный свет… Озлобленный жест пешехода… Анри резко затормозил и откинулся на спинку. Он видел темноту, а не воздушное облачко, как накануне во сне. Он видел красноватое лицо Билли. Бывший друг опередил его. Успел поговорить с Феллом, и Фелл взял его сторону. Предложение Билли несло уверенность в завтрашнем дне, богатство и признание. Его же путь сулил взамен материальному благу раскрытие творческого потенциала…

— Черт! —говорил Анри Смит своему отражению. Это был он и не он одновременно. Его глаза, его челка, спутанная и прилипшая ко лбу. И что—то чуждое было во взгляде, ему не принадлежащее… —Вот пристала со своим Островом… Вечером Бетт Андре позвонит и расскажет, какая у нее замечательная бабушка! И как она раньше не подумала, что леди Элизабеттой быть намного проще. Никаких забот, сиди в высокой башне и не жалуйся! Иногда и выезды можно позволить, чтобы не забывали. Интересно, я сорвался на Бетт Андре из—за Билли или из—за звонка матери?

Сигнал… Теперь возмущались водители. Анри проехал перекресток насквозь и свернул в свой переулок. Во дворе ошивались фанатки. Румяная и курносая. Он вычислил их по внешнему виду. У румяной красовалась на голове шапка с логотипом «ГРУППА», курносая была одета в футболку в том же стиле. Такую одежду продавали на всех концертах текущего тура. Анри решил выждать. Девчонки не уходили, но три мамочки вывели на площадку детей, а он вдруг подумал, что жизнь может быть прекрасна. Феллу и Максу повезло с женами, почему он испугался будущей ответственности?

Хлопнула дверца машины. Анри пошел напролом. Сбил фанаток с ног. Они и опомниться не успели. Румяная обронила сигарету, курносая от радости завизжала, но тут же побила себя по губам — нужно скорее бежать, а не орать.

— Анри! Анри! —кричала она.

Но Анри Смит включил скорость… Успел забраться на пятый этаж, быстро вставить в замок ключ и спрятаться от назойливой девицы в темноте квартиры. Все умерло здесь без нее… Без Бетт Андре…

Анри отдышался и вдруг заметил на столе коробку. Небольшого размера, из красной картонки. Прислушался. Было тихо, если не считать голосов тех девчонок, которые орали во всю глотку:

— Анри! Анри!

Анри включил телевизор. Прислушался вновь. Голос ведущего, который нес ерунду про зоопарки и животных, заглушил отчаянные вопли. Анри открыл коробку и повалился на диван. Внутри лежало письмо на его имя. Он распечатал конверт. Послание было составлено на официальном бланке и выглядело как приглашение… в Золотой Дворец.

«…Мистер Смит, просим Вас обратить внимание на номер телефона. По нему Вам следует позвонить завтра, в понедельник, ровно в пять часов вечера. И ничего не говорите мисс Элизабетте. Все инструкции получите после звонка».

Анри смял листок и бросил за спинку дивана.

— Хотите втянуть меня в то, чего нет? — крикнул он. — Ха! Посмотрим…

Анри Смит выключил телевизор, встал и поднялся на чердак. У рояля вдруг увидел тень Бетт Андре. Она тянула к нему руки, а взгляд ее просил о помощи. Еще вчера его жизнь была прекрасна и насыщенна. Он любил ее, он хотел жить дальше ради нее. И все оборвалось. Резко. Без осмысления и предупреждения… Потому что кто—то этого очень захотел.

Клаус привез Бетт Андре к заданию нового медицинского центра на Проспекте. Десятки репортеров выстроились у крыльца с микрофонами, камерами, блокнотами и ждали появления королевы, которая спокойно пила чай с главным врачом и появляться на публике не спешила. Бетт Андре стояла на ступеньках в полной задумчивости. На голове у нее была шляпа с изогнутыми полями, а в руке она держала изящную сумочку.

— Клаус, — шепнула Бетт Андре. —Бабушка вздумала сближать меня с народом? А они не знают, кто я такая и что здесь делаю… Им нет дела до меня… Как и мне до них…

— Вам велено стоять, вот и стойте, мисс, — сухо ответил Клаус и занял прежнюю позицию.

— О да, — Бетт Андре покачнулась и едва устояла. Клаус среагировал быстро. Удержал ее.

— Идет! —крикнули в толпе.

Дверь открылась… Бетт Андре услышала характерные щелчки. Скрип. Все внимание журналистов было приковано к статной фигуре невысокого роста. Бабушка галантно поприветствовала присутствующих взмахом руки, разрезала ленточку и сообщила, что Первый Секретарь готов ответить на все интересующие вопросы. После она села в автомобиль и уехала. Некоторые журналисты последовали примеру королевы, а самые стойкие остались на интервью. Первый Секретарь с пониманием сути отвечал на вопросы о новом центре, его значении для развития медицины и роли бабушки в его открытии.

Бетт Андре спустилась к машине. Ни один журналист не повернул головы в ее сторону. Клаус сел за руль, а она устроилась на заднем сиденье, сняла новые туфли и отбросила их в самый дальний угол, чтобы не видеть. Ноги отекли, а пальцы распухли. Клаус спросил, куда ее отвезти.

— В Золотой Дворец, —сказала она, а затем передумала. —Нет, отвези меня в Парк.

С Парком было связано многое. Именно здесь, в самом людном месте Города, Анри Смит предпочитал прятаться, так как затеряться среди людей гораздо проще, нежели в уютном кафе с несколькими посетителями. В Парке никто не обращал на них внимания, не просил автограф. Они могли ходить там, где хотелось.

Бетт Андре оставила Клауса в машине, а сама побрела по дорожке. На небе собирались тучи, но Бетт Андре не волновало, будет ливень или выйдет солнце. Она шла босиком по центральной аллее и каждый кустик напоминал, что они с Анри Смитом делали здесь во время свидания — держались за руку, целовались, смеялись или обсуждали бытовые проблемы.

«Нежную кожу ног ранит песок и сухие листья. Как же хорошо! Я чувствую грубость земли! Анри не поддержал идею сбежать на Остров, и меня задело это. Я была готова бросить ради него все? Почему он не готов?»

У центрального фонтана Бетт Андре остановилась. Прозрачные водяные струйки поднимались от земли в высоту, застывали на несколько секунд и синхронно падали вниз. На зеленоватой лужайке было многолюдно. Молодые мамы гуляли с колясками, школьники побросали рюкзаки на землю и теперь командами играли в волейбол или теннис. Были и такие, кто просто лежал на газоне и выполнял домашнее задание под глупые насмешки сверстников. А в тени, под деревьями, пожилые люди, сидя за круглыми столиками в открытых беседках, играли в шахматы.

Клаус нашел Бетт Андре на лавочке и подал туфли. Он увидел их, когда осматривал салон машины. А потом побежал следом, так как отвечал перед королевой за ноги пусть и бывшей, но наследницы. Бетт Андре замерзла и обулась. Угождать Клаусу она не собиралась.

С неба упали первые капли. Холодные, бесчувственные. Верный Клаус раскрыл зонт и сел рядом. Школьники, студенты, резко вскочили со скамеек, газона. Одни подбирали на ходу рюкзаки, книги, мячи, кроссовки, спортивную одежду, другие просто бежали к воротам. Мамы торопили плачущих детей. Бетт Андре смотрела на них и ей было смешно. В ее понимании все эти люди выглядели жалкими и беспомощными, у них не было Клауса, который принесет туфли и зонт, стоит только подумать об этом. Они не подозревали, что ее бабушка и дядя грызут друг другу глотку только затем, чтобы управлять ими. И дела им нет, кто из ее семьи будет прожигать в Золотом Дворце миллионы.

— Клаус, скажи, почему все такое подлое и низкое? Менее всего мне хочется быть причастной к бардаку внизу и красивым речам наверху.

Клаус не ответил. Маленькие капли дождя за несколько минут обрушились ливнем. Бетт Андре сидела на скамейке с каменным лицом, а в душе смеялась, как Элизабетта, и Бетт Андре не знала, как ей избавиться от гадких чувств. Клаус смотрел на нее и думать не смел, чтобы заговорить первым. Он ждал, когда она предложит вернуться к машине. Было бы неплохо обсохнуть. Но Бетт Андре не считала нужным уходить.

Вдалеке, за рекой, вспыхнула молния и раскат грома оглушил Клауса. Он побледнел. В детстве мама рассказывала, что в грозу опасно гулять на улице и страх погибнуть от молнии укрепился в нем надолго.

Парк резко опустел. Бетт Андре решила, что хватит мучить бедного парнишку и велела вести ее к машине. Обрадованный Клаус тут же схватил ее за руку и потащил к выходу. Дождь усиливался. Вода рекой растекалась по дорожкам, а Бетт Андре хлюпала по лужам в туфлях от мистера Ри и ощущала внутри себя легкость и свободу. Она радовалась, что туфли, которые причинили столько неудобств, можно будет выбросить. Клаус, наоборот, жалел, что испортил любимые ботинки. Энни обязательно отчитает его, а он будет долго рассказывать жене, как ноги вязли в грязи. До центральных ворот оставалась сотня метров, а воображение уже нарисовало большую теплую машину.

Вдруг Бетт Андре выскочила из—под зонта. У ветвистого дерева она заметила ребенка, который положил голову на колени более взрослой девочки.

Бетт Андре позвала Клауса. Он возник за ее спиной. Бетт Андре усмехнулась и придвинула его ближе, чтобы спрятаться от дождя могли и девочки. Зонт был столь огромным, что под ним спокойно укрылись все четверо. Хотя по Протоколу он предназначался для одной персоны…

— Вы кто? — спросила Бетт Андре, прислушиваясь к стуку капель. Младшая девочка зацепилась за край ее юбки, а девочка постарше прижалась к ноге Клауса. Одеты незнакомки были довольно скромно — в заношенные джинсы и зеленые футболки с шуточными надписями.

— Я Мэгги, а это моя сестра Саша, — представилась девочка.

Дождь закончился. Клаус стряхнул капли и закрыл зонт. Саша подняла с земли футляр с гитарой и, схватив сестру за руку, пошлепала по лужам. Спасибо не сказала. Не в ее манере благодарить добрых теток.

— Стойте! —закричала Бетт Андре. —Куда вы! Смотрите, грязь кругом! Я могу вас подвезти, куда скажите. Машина стоит у ворот. Внутри можно обсохнуть и согреться.

Саша обернулась. Молодая мисс не отстанет. Нужно ответить ей. И Мэгги заплакала.

— Спасибо за заботу. Мы с сестрой справимся. Мы торопимся. Нас Курт ждет. —Саша ускорила шаг. Бетт Андре пришлось бежать за ними, а Клаусу за Бетт Андре.

— Саша, —воскликнула Мэгги. —Я хочу покататься на машине, ну пожалуйста, Саша.

— Мэгги, замолчи, нам работать вечером. Сама знаешь, что будет. За день удалось собрать грошовую выручку, дождь разогнал всех из Парка и когда они соберутся снова, неясно. Идем, Курт даст новую точку…

— Кто такой Курт? —запыхавшись, спросила Бетт Андре.

Саша отпустила руку Мэгги и развернулась лицом к дамочке.

— Слушайте, мисс богатая… мисс! Не ваша обязанность интересоваться моей жизнью и капризы Мэгги не должны волновать вас. За зонт я поблагодарила, так что мы в расчете. Идите своей дорогой, а мы с Мэгги опаздываем на важную встречу! Прощайте.

— Нет, так не пойдет, —запротестовала Бетт Андре. —Играйте мне. Клаус, заставь вредных девчонок играть.

— Чего к нам привязались? Хватайте вашего Клауса и топайте куда шли.

Саша как могла тащила сестренку к выходу. Она была готова бежать и быстрее, лишь бы навязчивая девица с миллионами и машиной отвязалась.

— Десять тысяч, —Бетт Андре раскрыла сумку и выгребла из нее наличность. —Сколько часов вы сможете забавлять меня за десять тысяч?

Сашу переклинило от названной суммы. Для дамочки с зонтом десять тысяч казались бумажками, которые она могла запросто выбросить на ветер, но не для нее. Саша боролась с собственной гордостью и шансом заработать такую сумму, большую часть из которой следовало бы отдать Курту. От него можно утаить гроши, но не десять тысяч! Мэгги болтушка, и Курт пользовался возрастом сестры, чтобы уличать Сашу в обмане.

— Ну вы и прилипчивая, мадам, —возмутилась она. —Если вам некуда деть десять тысяч, то пожертвуйте их первому приюту, который увидите из окна теплой машины.

— Нет, приюту я собираюсь жертвовать завтра и сумму с другими нулями. Сейчас я хочу вас послушать. И мой совет, так, на заметку. Музыканту не следует отказываться сыграть, когда его просят.

Саша уловила шутливый тон и странную полуулыбку.

— Кто из вас играет? —бросила им дамочка. —Но есть условие, я желаю слушать вас в моей машине.

— Я играю, —ответила Саша. —Мэгги беру для жалости. Когда она со мной, то люди кидают больше мелочи. Только не нужно денег, я сыграю бесплатно. Мэгги разболтает Курту, и он заберет у нас ваши десять тысяч.

— Не разболтает, —сказала Бетт Андре. —Скажи, кто он такой, и я с ним разберусь.

— Вы? —удивилась Саша, рассматривая приставучую богачку. Тушь черными кругами растеклась у нее под глазами, юбка платья намокла и с оборки капала вода, туфли стали похожи на калоши. Волосы спутались, но лицо… Оно выражало заботу, сожаление и тревогу. —Курт… он…. Лучше не спрашивайте меня о нем, мисс. Вы мгновение, а он —настоящее, будущее и прошлое, хочу я этого или нет.

— Ладно, прекратим все разговоры о Курте, как пожелаете. Машина там, у ворот.

Бетт Андре убрала кошелек в сумку, создавшую, как и туфли, много неудобств за день и отдала Клаусу. Саша не ожидала, что машина окажется такой большой и… у нее не было слов.

Клаус распахнул дверцу. Девочки уселись на мягкие сиденья. Мэгги потребовала включить телевизор. Саша достала из футляра гитару. Клаус следил за ними. Он переживал, что мокрая одежда испортит обивку. И не понимал, зачем внучка королевы связалась с ними, уличными оборванками. Кто они и откуда, девицы никогда не скажут. А если неизвестный Курт их отец и имеет права на них, то всемогущая бабушка вряд ли поможет, даже если Бетт Андре полночи простоит у ее кровати и будет твердить одно слово — «хочу», до тех пор, пока нервы старой леди не выдержат, и она не прикажет искать выход его отцу.

— Молчи, — приказала ему Бетт Андре и села рядом с Сашей.

Девочка ударила по струнам. Бетт Андре отметила у нее чувство ритма, слух, технику. Ей не понравился текст. Саша не хотела видеть в своей судьбе ничего прекрасного, даже того, что у нее есть добрая сестра, и что в этом мире остались чуткие и отзывчивые люди. Их немного, но они же есть.

Через час Клаус притормозил у подъезда дома Бетт Андре.

— Клаус проводит вас до квартиры, —сказала Бетт Андре Саше, —а утром жди гостя. Он понравится тебе.

Саша молчала, дамочка начинала ей нравиться, по крайней мере, она не услышала от нее ни одного плохого слова, и она действительно хотела помочь, или искусно притворялась. И хорошо, что хозяйка — девица, а мужик с каменным лицом исполняет ее указания. Ради Мэгги Саша смирилась и согласилась провести одну ночь не в бараке, а в нормальных условиях. Только какая расплата ожидает утром? Курт обязательно выскажет недовольство, что выручка сдана с опозданием. Поверит ли он в задержку, узнав о грозе?

Бетт Андре села за руль. Пришлось самой везти себя в Золотой Дворец. Клаус заверил, что устроит девочек и приедет на такси. Она выехала на Проспект. Люди окружили автобусные остановки. Они отличались внешним видом от тех, кто был в Парке, но не мыслями. Все возвращались домой после трудового дня. Кто—то с улыбкой на лице и с радостью в сердце, кто—то разочарованным и недовольным, а кто—то просто без эмоций.

— Садитесь, молодой человек, —услышал Анри суровый голос и присел на указанное место. Он решился на встречу с королевой, потому что голос по телефону сказал —если он желает счастья Бетт Андре, то должен, не раздумывая, приехать. Поездка в Золотой Дворец стала поводом, чтобы перенести репетицию и отложить разговор с друзьями еще на сутки. Обсудить действия Пена в отношении Группы удалось только с Феллом. Друг внимательно выслушал и сказал, что Анри может рассчитывать на его поддержку:

— Мои сорванцы… возможность видеться с женой и детишками дороже золотого контракта.

«Согласятся ли Макс, Дэн, Бун?» —размышлял Анри, когда смотрел на королеву.

Эдвард встретил его в самом центре Города и распахнул перед ним дверь черной представительской машины. Подобный сервис был оказан Группе одним влиятельным магнатом, другом Льюиса Пена, на вечеринке у которого они играли заказной концерт. Их доставили на Остров частным самолетом, каждому выделили по номеру «люкс» и привезли к началу выступления в закрытый клуб. Они запросто могли халтурить —подвыпившие гости все равно приняли бы посредственное исполнение за шедевр. Но ошибки и не сыгранность не стали бы похвалой ни для кого из пятерых. Группа честно отработала гонорар.

Бабушку Бетт Андре Анри Смит видел второй раз в жизни. Она внимательно изучала его, а затем попросила своего помощника принести ей дневник ее дочери.

— От этой тетрадки зависит жизнь и судьба Элизабетты, —пояснила королева. —В прямом смысле. Если вам дорога моя внучка, то я прошу вас ознакомиться с содержанием, а потом забыть. Всегда считала свою дочь скрытной и малообщительной. Прочитав записи, поняла, что ошиблась. Все мысли, сомнения и переживания она записывала в эту тетрадь, как видите, очень толстую! Я хотела показать дневник Элизабетте, но передумала. Моя дочь осталась в ее глазах идеалом, той, которая не похожа ни на кого из семьи. Если Элизабетта прочтет записи, то разочаруется. Понимаете, молодой человек?

— Пока смутно, —ответил Анри Смит.

— Что ж, поясню. —Королева жестом позвала Эдварда. Он тут же отозвался. Разлил чай по кружкам и вернулся на свое место. Анри заметил, насколько отточены все его действия.

— Вы должны понимать, — продолжила говорить королева, — какая в Золотом Дворце царит обстановка и почему я так настойчиво требую от внучки принять ее долг. В дневнике Маргарита подробно описала отношения с отцом Элизабетты и раскрыла его имя. Отец, к сожалению, не сможет признать ее, на это у него свои причины, но он вызвался защищать и оберегать ее. В первую очередь от моего сына. Ромен амбициозен и всегда добивается желаемого. Элизабетта —угроза потерять самое ценное, его власть. Пока я стою у него на пути, мой сын не посмеет к ней приблизиться. А когда умру —начнет действовать. Теперь вы понимаете, какая судьба ждет мою внучку? Грядет не война за власть, а борьба за выживание. И это неизбежно.

— Я готов, —тихо сказал Анри, лишь бы его перестали запугивать. Красивой и запутанной речью королева ясно дала понять, что Бетт Андре у него заберут. —Ради Бетт я сделаю все.

— Вот и отлично, —дружелюбно произнесла королева. —Ваша задача номер один —прочесть дневник и спрятать. У вас есть надежное место?

— Думаю, да, —ответил Анри. —Сегодня же передам тетрадь одному моему другу. Он не задаст лишних вопросов и сделает так, как я попрошу.

Королева подняла ладонь, призывая его умолкнуть:

— Нет, сегодня вы останетесь в Золотом Дворце. Желаю лично убедиться, насколько вы преданы внучке. Приглашаю на обед. Ваша задача номер два —убедить Элизабетту принять наследство. И задача номер три —что вы хотите получить взамен?

— Не совсем понял смысл последнего вопроса. Сказал же, ради Бетт согласен на все.

— Не обижайтесь и не стройте из себя героя. Моей внучке нужен достойный ее чести муж, поэтому спрашиваю вас еще раз, что вы желаете получить взамен?

— Независимости, —еле слышно пробормотал Анри Смит, не веря, что собирается изливать душу самой королеве. — Осенью у Группы истекает контракт, и если я его не продлю, то Льюис Пен перекроет все пути для самореализации. Мой менеджер сказал, без поддержки спонсора Группа «затеряется». А я хочу открыть студию, хочу записывать музыку, которая интересна мне, и не задумываться о вкусах аудитории и о спросе на билеты и пластинки.

— Я услышала вас, молодой человек. Эдвард займется этой проблемой. Смело открывайте студию. После громкой свадьбы имя сыграет на вас, —сказала королева. Она ожидала благодарности, но бедный музыкант молчал. Не верил, что свобода ждет его. Оставалось сделать одно несложное движение —вытянуть руку и успеть ухватить.

— Можете идти. Эдвард проводит вас в гостиную Элизабетты.

Анри Смит встал. Ноги у него подкашивались. Он посмотрел на королеву и подумал, что если бы он оказался на ее месте, то оградил бы Бетт Андре ото всех дворцовых интриг, если уж она так печется о безопасности своей внучки. А потом вдруг понял, что слишком рано обрадовался —верить этой женщине никак нельзя. Внутреннее чутье подсказывало —она пригласила его не случайно. Нет, для начала нужно прочесть дневник Маргариты, как она просит, а потом уже разбираться, где правда.

Бетт Андре не ожидала, что встретит его там, где меньше всего предполагала увидеть. Она затолкала мокрые туфли и сумку в угол, и в полшага оказалась рядом с ним, не веря, что он реален и не злится.

— Что ты здесь делаешь?

— Бабушка пригласила на обед. Королевам не принято отказывать. Тем более, такой шанс увидеть тебя.

Анри Смит обнял Бетт Андре. Стало очень хорошо. Вот так бы и стоять в круге, или лететь на облаке, как во сне, будучи уверенными, что никто и никогда не разрушит их связь. Анри Смит закрыл глаза и мысленно перенес себя и Бетт Андре из гостиной в другое измерение, где нет места условностям, обыденности и приказам, где фантазии и мечты берут верх над реальностью, где не нужно думать и решать проблемы.

Бетт Андре успокаиваться не думала. Она накинулась на него с расспросами:

— Говорил с бабулей? Прошу, не верь ей, королева всегда поступает так, как ей выгодно. Начнет втягивать в семейные интриги, а ты не поддавайся! Ты можешь, в отличие от меня, отказать ей…

— Анри Смит увяз в интригах, когда предложил Бетт Андре встречаться. Каждый день я ждал момент, когда Элизабетта зайдет в мою в гримерку, обнимет, поцелует и скажет, прости, я наигралась, в мужья мне подобрали наследника титула или состояния, а ты, так и быть, приглашен на свадьбу! Королева преподнесла свою внучку на золотом блюде, в самом деле решила, что я откажусь?

Бетт Андре не удержалась и ударила его:

— Подлец, вот как ты думал обо мне!

— Давно хотел сказать тебе правду, — Анри прикоснулся к щеке, которая горела от удара. — Не думал, что нежные руки могут быть столь сильными.

— Тогда вот тебе моя правда, — Бетт Андре сняла шляпку и бросила на велюровую спинку дивана. Мокрые волосы спутались и стали похожи на колтуны. Бетт Андре скрутила их на затылке. Анри Смит подал ей шпильку.

— В Парке попала под дождь, — пояснила она. — Ты бросил трубку, а после бабушкиного мероприятия на три минуты я не знала куда идти и что делать! Вот и поехала в Парк! И знаешь, это судьба. Завтра познакомлю тебя с Сашей, обещай, что послушаешь ее!

— Хочу внести ясность, — пробормотал Анри Смит. Никакие Саши в данную минуту его не интересовали. — Меня разозлил Билли. Он пригрозил, что Льюис растопчет Группу, если мы откажемся продлевать контракт. Я рассказал о планах открыть студию Феллу и Мону, а с остальными должен был поговорить сегодня. И на приглашение твоей бабушки отозвался только для повода отменить разговор.

— Дурачок, — успокоила его Бетт Андре. — Почему ты настроен на худшее? С чего взял, что друзья не поддержат? Уверяю, они поступят так же, как и Фелл. Вы столько лет вместе.

— Билли предложит им золотые горы и стадионы, к которым мы привыкли, я же — независимость и редкие выступления в клубах…

— Люблю тебя, — она взглядом попросила не думать о проблемах.

Анри нахмурился и играючи сказал:

— Как скудно, девушка, мы не виделись сутки, и вы совсем забыли, как встречать молодых людей.

— Бабушка подняла настроение? Получай, что хотел, только будешь объяснять сам, почему мы опоздали на обед.

Наследник Ромен ожидал мать в гостиной. Собралась вся его семья. Луиза — дочь магната, неплохо справлялась с обязанностями жены наследника на публике, но когда Ромен смотрел на нее, то видел стену, которую ему не суждено пробить. Настолько его жена была пассивна и чувствовала себя чужой в Золотом Дворце. Ромен женился на ней по протекции ее отца, пожелавшего родства с королевой. Свадебное торжество прошло не замеченным, поскольку объектом поклонения в то время была Маргарита. Сестра представила обществу мужа. Рождение Софьи и Люка также не вызвало восторга. Страна Королевы следила за взрослением юной наследницы.

Ромен мысленно послал улыбку Луизе. Жена не замечала знаков внимания и безучастно смотрела в окно. Люк и Софья обсуждали последние сплетни. Ромен приблизился к детям, чтобы послушать… Софья жаловалась брату:

— Всю неделю по углам шептались, предполагали, кого мы позовем развлекать нас на банкете… А явилась она и ну обсуждать — зачем, почему…

— Да, да, — качал головой Люк. Стоял он, немного выпятив правое бедро. Без конца жестикулировал и моргал. Все свои грубые замечания он выдавал за шутку. Рот у сына не закрывался. Люк доносил в ухо сестре собственное мнение о всех ее недругах и вызывающе смеялся.

— Бедняжку нашу теперь жалеют. Да. Да. Непорядок. И чего ей в дыре то не сиделось?

— Люк!

— Что!

Дверь внезапно отворилась. В гостиную вошла Бетт Андре под руку с молодым человеком. Она держалась вполне уверенно и даже посмела улыбнуться, всем видом показывая, что рада не только возвращению, но и встрече с «семьей».

Появление племянницы заметила даже Луиза. Жена вытянулась на своем диване.

— Бабушка купила несравненной Бетт рок—звезду, — очередные насмешки Люка озадачили Ромена. Он строго посмотрел на сына. Но Люку было все равно, лишь бы посмеяться. Он был любимцем своих родителей и привык делать все, что заблагорассудится. Вот только расположить бабушку — королеву у милого и обаятельного снаружи, но очень противного изнутри внука, не получалось. И Люк ненавидел за это Бетт Андре — она никогда не боролась за любовь бабушки.

Софья сначала поддержала брата, а потом вдруг побледнела. Увидела его. Кумира. И вел он под руку ту, которая и на этот раз сумела обойти ее, дочь будущего короля. А она, Софья, жила музыкой Анри Смита, прятала его пластинки от няни и не могла заснуть, если кумир не споет ей свои колыбельные. И на церемонии в Большом Зале Приемов Софья пыталась завести с ним знакомство, но Анри Смит не подпустил ее к себе. Повел себя холодно, несуразно.

— Все в сборе? — настойчивый голос матери заставил всех присутствующих в гостиной обернуться.

— Благодарю, что пришли, — королева подала знак слуге. Старший официант отошел от стены и распахнул дверь в столовую.

Ромен усмехнулся, Луиза встала и приняла руку мужа. Люк перестал хихикать и расправил плечи. Но по дороге все говорил:

— Да. Да.

Софья отошла от брата, она стыдилась его шуток в присутствии бабушки.

Бетт Андре и ее спутник замыкали шествие.

Анри Смит хотел признаться Бетт Андре, что ощущает себя музейным экспонатом. Ему пока не подобрали роль, но в столовой обязательно подберут. Не смог.

В центре внушительного размера комнаты стоял круглый стол, заставленный посудой. Анри досталось место рядом с Бетт Андре и напротив ее дяди. Ромен показался ему суровым и не располагающим к себе. В этом королева не врала.

Анри вспомнил, как ходил на дружеские и семейные обеды к известным людям во всем мире. В домашней обстановке они представали в образе обычных людей.

В столовой королевы царила иная атмосфера. Намытые до блеска тарелки… Анри Смит взял одну в руки и не смог понять, из чего они сделаны. А хрусталь? Мебель? Из красного дерева или чего—то другого? Его окружала сияющая позолота, выглаженные скатерти, салфетки, вышколенные официанты и черные окна на дальней стене. Одно было приоткрыто. И сквозь него в эту роскошную комнату проникал свежий воздух. Он не душил его. Скорее освежал и давал свободно думать и ждать чего—то.

Королева стала говорить. Бетт Андре наступила ему на ногу, потому что он молчал. Но Анри и не думал поддерживать беседу. Ее кузина ему подмигнула. Анри опустил глаза. Софья еще в первую встречу показалась ему юной и глуповатой девушкой. Он не заметил в ней кокетства, волшебности и обворожительности, как у сестры. И если бы его попросили описать Софью одним словом, Анри назвал бы дочь Ромена пустышкой.

Сейчас же лицо Софьи пылало от ярости, если она смотрела на Бетт Андре. Зависть к кузине переполняла ее: музыкант сидит около сестры, они держатся за руки и он готов броситься на любого, кто обидит любимицу бабушки. А ее руки не просит даже Алекс… И Джон Гаммильтон… О том, чтобы зацепить наследника, она и не мечтает. Их разбирают с рождения…

— Озвучь повод для встречи, дорогая мама! — Ромен не выдержал тишины и задал интересовавший его вопрос.

Анри отложил приборы. Он чувствовал подвох в каждом слове и движении. Здесь все было не настоящим, пропитано подлостью, интригами, лицемерием. Несколько часов назад опасения королевы казались бредовыми. Но на деле выходило, что бабушка Бетт Андре не врала — за стол сели близкие по документам люди. И Анри решил для себя поменьше обращать внимание на шутки Люка, излишнее кокетство Софьи и пристальный взгляд Ромена. Он чувствовал, что рука Бетт Андре дрожит и она еле сдерживается, чтобы не сорваться. Казалось, она злится и на бабушку.

— Повод? — переспросила королева. — Мне казалось, что по понедельникам мы собираемся на обед без повода, дорогой сын.

— Я имел в виду Элизабетту…

Королева улыбнулась:

— Элизабетта — моя внучка, если забыл. Она собралась замуж и хочет представить жениха. Такой повод устроит?

Ромен не ответил. Мать умела ставить на место. Всегда.

— Если бы не твоя личная просьба, бабушка, представить мистера Анри дяде Ромену, тете Луизе, Софье и Люку, я бы, конечно, предпочла сделать это в жизни Бетт Андре. Но ты напомнила о семейных ценностях, и я решила, что вы должны быть в курсе моих личных дел, — поддержала королеву Бетт Андре. Сочинять речь на ходу оказалось намного сложнее, чем она думала. Бабушка искусно расставляла капканы, а ее родственники были обязаны уметь из них выбираться, и не важно, любимчик ты или нет.

— И кто же он? — усмехнулся Ромен. — Чем владеет? Каков род деятельности?

— Анри пишет музыку, — ответила Бетт Андре.

— Музыкант? — с насмешкой переспросил Люк. — Пусть сыграет нам, а то ужасно скучно обедать в полной тишине.

Софья едва сдержала смех. Ромен молчал, ему была интересна реакция гостя. Бетт Андре одарила кузена яростным взглядом:

— Слушай, маленький избалованный сынок, — она пошла на крайности и была готова запустить в Люка и тарелку, и вазу с цветами. — И вы! В очередной раз мне напомнили, что мое место вне стен Золотого Дворца.

Анри бросил салфетку:

— Пожалуй, сыграю. По желанию молодого человека.

— Сына короля, — поправил его Люк.

— Хорошо, сыграю по желанию наследника, — согласился Анри. — Сын короля прикажет принести гитару? Или рояль? Боюсь, что без инструмента не обойтись.

Люк смутился, но приказал обеспечить музыканта инструментом.

— Что будете играть? — спросил он.

— Что желаете послушать?

— Люк, уже не смешно, — шепнула брату Софья.

Но Люк просил не мешать, и она сдалась, но про себя музыканта пожалела.

Анри встал и понял, что может дышать — среди официантов было намного комфортнее. Слуга принес любительскую гитару.

Бетт Андре мысленно убеждала бабушку прекратить спектакль, устроенный Люком, и смяла салфетку. Но королева сделала вид, что просьбу внучки не заметила. Реакция музыканта забавляла.

— Если ни у кого нет пожеланий к репертуару, — Анри натянул струны и взял первый аккорд для пробы, — то я сыграю что—нибудь веселое и позитивное. — Проверка строя, — предупредил он, а затем начал петь старинную балладу об отношениях мужчины и девушки, брата и сестры, матери и сына. Первую, аккорды которой вспомнил. И попал в точку.

Королева, Ромен, Луиза, Люк, Софья — все смотрели на него и боялись упустить хотя бы слово, видимо каждый узнавал себя в переплетенных между собой строчках. Анри пел недолго, после отдал слуге гитару и вернулся на место.

Тишину нарушил Люк:

— Обещали веселье, а сами… Скучно…. Наследник недоволен.

— На вашей совести, — Анри подмигнул противнику.

— Хватит Люк, мы поняли, что ты хотел доказать, — Бетт Андре, чувствуя волнение, обратилась к королеве. — Бабушка, прекрати этот спектакль, прошу!

Баллада музыканта возмутила и королеву, так как задела и ее чувства. Но она радовалась за него. Анри Смит смог дать отпор и достойно выглядел, что было важнее.

«Печально… Моя девочка, ты не поняла посыл… Он мужчина и его власть над собой ты должна принять… Его обязанность защищать тебя, никак иначе… Так заложено природой».

Ромен принял эстафету у сына. Нападать на музыканта во второй раз было не интересно, и он решил заняться Бетт Андре.

— Когда свадьба? — был задан вполне значимый вопрос.

Ответить поспешила королева.

— Я беседовала с мистером Анри, мы все обсудили. В пятницу состоится закрытый прием. Золотой Дворец публично объявит о помолвке, а свадьба… Когда вы хотите пожениться? — спросила она.

Анри Смит чувствовал, что Бетт Андре пора уводить или она забудет о приличиях и сбежит сама. Да и он не мог думать о еде, а качество блюд и обслуживание не шло ни в какое сравнение с тем, что было на вечеринке у друга Льюиса Пена. После той поездки остались незабываемые впечатления. Он, Фелл и Мон смогли почувствовать себя настоящими королями — выпивка в неограниченном количестве, девушки модельной внешности, банкет в компании влиятельных гостей, не знающих, куда потратить несметные богатства. Анри Смит гнал мысли о прошлой жизни, стыдился и жалел, что не может поделиться теми воспоминаниями с Бетт Андре. Она сформировала на основе сочиненных им песен «из коробки» идеальный образ мечтательного романтика и верила в него. А Анри Смит спрятался в оболочку и три года учился быть тем, кем, оказывается, просто притворялся, если играл на рояле… На самом деле ему не доставало шумных вечеринок, и он частенько вспоминал о жарких поцелуях с симпатичными поклонницами в коротких юбках. Как танцевал с ними в ночных клубах. Румяные и курносые рисовали помадой на его обнаженном плече затейливые рожицы. Хохотали. Веселье лилось рекой, оно поглощало, захватывало, отвлекало от важного… От мыслей об Аннет… От…

Бетт Андре стала девушкой, ради которой Анри Смит оставил мысли о «вечеринках» в прошлом. Анри Смит дорожил ее мнением… Как и мнением Аннет. Только Аннет предала мальчишку Анри. Вышла замуж за старшего брата и скоро родит ему сына…

— Группа закончит гастроли осенью. Мы с Бетт думаем о первых числах ноября, — кратко пояснил Анри. Он вспомнил, что королева ждет ответ.

Очередная пауза. Анри успел посмотреть на каждого… Опущенные головы, поджатые губы и напряжение, скопившееся в центре стола у вазы с цветами.

Королева первой покинула столовую. Бетт Андре радовалась — можно сбежать в комнату мамы и забыть о неловкости, неоднозначных вопросах.

Бетт Андре вежливо пожелала спокойной ночи дяде Ромену и тете Луизе, нашла Анри Смита, который был со слугами королевы и подписывал им диски, и за руку потащила его к двери, а когда пересекла вымышленную границу и оказалась за условной чертой, то позволила обнять себя.

Ромен вышел из столовой последним. В библиотеке он плеснул в стакан элитного коньяку и плюхнулся в кожаное кресло у камина. Советник появился через десять минут. Ромен чувствовал его дыхание затылком, но не двигался. Мечтая о будущем, он смотрел на языки пламени и представлял, что мать, племянница и музыкант… Всех его недругов пожирает огонь. Василь закашлял, чтобы обратить на себя внимание. Ромен приказал властным голосом:

— Докладывайте.

— Хорошие новости. Агенты перехватили интересное письмецо. Раздобыл копию, и вы можете прочесть его. — Советник передал листок Ромену. — План королевы был идеальным, но теперь, когда вы раскроете заговор…. Вашей матери придется отвечать по Закону, а он не жалует предателей.

Ромен поднес письмо к свету. Настолько мелкий и не разборчивый почерк был у… Короля… Ромен прищурился и вчитался в каждое слово…

А Василь по стойке смирно стоял у кресла. В его языках пламени мелькали ключи от нового особняка и падающие на банковский счет купюры.

— Вот это сенсация, — воскликнул сын королевы. — Старуха умом тронулась на бредовой идее уличить меня во лжи! Девчонка ничего не хочет, а моя мать давит и давит. Жаль Элизабетту, наступает на те же грабли… Сначала моя сестра… теперь племяшка! Достаньте копию дневника, о котором идет речь в письме! Срочно!

— Не волнуйтесь. Уже поручил Розе выяснить, где находятся записи. Она смышлёная женщина. Воспользовалась семейным обедом и отправилась обыскивать комнаты королевы, девчонки, тайники мужа. Дневник пока не найден. Думаю, это вопрос времени.

— Пусть пошевелится. Альберт упоминает, что королева отправила ему копию. Чую, моя сестра утаила важную информацию не просто так!

— Приложу все усилия, чтобы найти тетрадь, сэр.

— Очень хорошо, Василь, и помните, друзей я не забываю, ваше здоровье, — он поднял стакан и осушил его полностью, чего раньше сделать не мог.

Утром следующего дня Бетт Андре уговорила Анри Смита встретиться с Сашей, хотя он, как и полагается «звезде», капризничал и твердил, что опаздывает на репетицию и его ждет серьезный разговор с Группой. И дела ему нет до какой—то Саши, которая умеет играть на гитаре. Бетт Андре назвала его бесчувственным и не разговаривала с ним до встречи в машине.

Они сидели в разных углах и смотрели в противоположные окна, а еще вчера, после не самого удачного семейного обеда, планировали рабочее и личное время, чтобы найти, особенно у Анри Смита, свободную неделю или выходные, и пожениться, без сотни гостей, друзей и родственников, на Острове. Бетт Андре мечтала выйти замуж на набережной. Анри Смит посмеялся над ней и сказал, что молодым девушкам свойственно думать об излишнем романтизме. Бетт Андре парировала, что не так уж и плохо мыслить идеалами и мечтами. Анри Смит обозвал ее доводы девичьими глупостями и предложил закончить разговор. Не в характере Бетт Андре отступать, она заявила, что мужчины бездушнее женщин. Анри не обиделся, засмеялся еще громче, а после выдал очередную шутку, которая пришла на ум. Бетт Андре чувствовала, что смеяться не может. Она не хотела видеть его таким, с глаз как будто сняли розовые очки. Попыталась надеть их снова — не выходило. Утром отношения стали более напряженными. Анри Смит вышел к лифту и попросил не принимать всерьез его необдуманные слова. Он говорил с ней без чувства вины и сожаления. Розовые очки не спасли и в этот раз.

— Хорошо, — Анри первым подал голос. — Побеседую с загадочной девочкой по имени Саша, познакомлюсь с ней и посмотрю, что можно сделать. Только никак не пойму, тебе это зачем? Если поиграть и выбросить потом в тот Парк, где ты ее нашла, то и начинать не стоит. И убедись, нужна ли ей твоя помощь. Ты же ничего не знаешь о ней, кто ее родители, где она живет… и с кем…

— Саша зависит от некого Курта. Она призналась мне.

Бетт Андре взяла бутылку с соком, и ей захотелось разбить ее о голову Анри, чтобы он одумался, замолчал. Бетт Андре всегда рассчитывала на поддержку Анри Смита и верила в общность взглядов на многие вещи и явления. После знакомства с бабушкой и дядей Анри Смит стал смотреть на нее как на Элизабетту. А Бетт Андре еще не привыкла снова быть Элизабеттой. Она иногда «была» ей, но по—настоящему превратиться в наследницу не получалось. Элизабетта по—прежнему отсиживалась в темном углу Золотого Дворца и выходила оттуда лишь изредка, к бабушке, к Эдди, к Анри Смиту, если Бетт Андре хотела покапризничать или надавать по ушам его приставучим фанаткам.

— Почему я не могу помочь бедной девочке?

— Поверь, помощь нужна многим. Таких детей, как Саша, тысячи, миллионы, и помочь всем ты не сможешь! Не каждый день ты желаешь бросить все и ехать в Парк, и ливни обрушиваются на Город редко. И везет по жизни тоже не каждому. Многие ждут чуда с неба всю жизнь. Шанс ухватить кусок пирога послаще у того, кто не плачет на судьбу, встает с дивана и идет к цели.

Бетт Андре не понимала, к чему он начал этот странный разговор, но вдруг ощутила влияние бабушки. Она яростно посмотрела на Анри Смита, ожидая, что и на этот раз он скажет — «Бетт, я пошутил, не принимай мои слова всерьез. Я сделаю, как ты хочешь». Но Анри Смит молчал. Бетт Андре спрятала бутылку с соком в дверцу и отвернулась.

«Бабушка говорила с ним! Интересно, о чем?»

Машина припарковалась у многоэтажного дома из ярко—красного кирпича. Небольшой палисадник напротив единственного подъезда окружала кованая ограда. Дорогие машины сверкали новизной и чистотой. Ухоженный двор, обеспеченные соседи на площадке и Саша. Девушка, которой его хотели представить, как куклу—знаменитость. А что он мог? Сказать: привет, я продал миллионы пластинок, имею популярность и признание, а ты тут постой, сбоку. Порадуй мою девушку. Она снизошла до тебя со своих королевских каблуков в Парке под ливень.

За вечер ссор и споров на избитые темы Анри Смит тоже узнал иную Бетт Андре. Если она вздумает насладиться любимой игрой в слово «хочу», то становится просто не выносимой. Ранее Анри Смит уступал ей, как волшебник исполнял все желания и оправдывал поведение средой, в которой она выросла. Внутренний протест возник ночью, когда он внезапно проснулся и спросил: как далеко игра в слово «хочу» заведет Бетт Андре в их отношениях? Как повлияет на Сашу?

Бетт Андре отказалась слушать его. Она кружилась, как ребенок по комнате, и мысленно расставляла мебель в гостиной. Но комнаты с тюлевыми шторами и круглым окошком не существовало в реальности… У них даже собственного дома не было… Бетт Андре смеялась, потом упала на пол и положила голову ему на колени. Она смотрела на резной потолок… Поглаживала его ладонь.

— Не такой как все… — Бетт Андре улыбнулась. — Лиричный, неземной. Как та музыка. Помнишь, ты играл в день знакомства? — Она подняла голову. Бирюзовые глаза сияли под электрическим светом. А ярко накрашенные губы несли несуразицу, от которой хотелось закрыть уши и бежать подальше.

Анри Смит любил сочинять красивые мелодии, но он любил и веселье, и шутки, и на гастролях ему удавалось быть собой. Бетт Андре не было рядом, и он мог не бояться сказать что—то не так или не то. А он обожал крики фанатов, внимание, комплименты, жаркие поцелуи и запах спиртного. Вот только от посланий румяных и курносых на двери подъезда в дрожь бросало.

— Вовсе нет, — выдавил из себя Анри Смит. — То была музыка. — Солгать в очередной раз он не нашел в себе сил.

Минуту Бетт Андре просто смотрела на него, потом вскочила с пола. Анри Смит молчал. А она крикнула:

— Больше никогда так не говори!

И убежала в ванную. Плакать…

Бетт Андре открыла дверь ключом и вошла в темную прихожую. Анри прислушался. Бойкая девчонка лет семи в длинной пижаме, которая влачилась по полу, прибежала из спальни в гостиную. Она терла глаза и бубнила под нос. Следом появилась девочка постарше. Она походила на заботливую мамочку.

— Привет, как спали? —спросила Бетт Андре и велела подоспевшему Клаусу отнести пакеты с продуктами на кухню.

Анри оставил рюкзак у входной двери, но прежде убедился, что он плотно закрыт и копии дневника Маргариты не видно. Он начнет читать после репетиции. Оригинал и подробную инструкцию с указаниями опубликовать записи, если с ним что—то случится, Анри отправил курьерской почтой мистеру Орли. Затем позвонил пекарю. Сосед пообещал передать конверт в банк, где имел ячейку.

Саша присела за круглый стол. Бетт Андре умело командовала Клаусом. Энни не хватало, утром она почувствовала недомогание и осталась в Золотом дворце. Анри спрятался за Бетт Андре и обнял ее. И она не оттолкнула его, а вывела вперед и представила девочкам. Мэгги его появление нисколько не тронуло, а вот Саша удивилась. Она была заинтригована и ждала знакомства с кем угодно, но не с человеком, чьей судьбой восхищалась. Первую пластинку Группы Саша купила в музыкальном магазине на Проспекте. Они с Мэгги жили беззаботной жизнью и не зависели от Курта, как сейчас. Не думая о последствиях, Саша уговорила Мэгги бросить размеренную жизнь в детском приюте. Они сбежали в пасмурный весенний день. И залитый лучами солнца Город показал им свою обыденность и безжалостность. Сестры брели по шумным улицам. Люди бежали из теплых офисов к остановкам общественного транспорта, толкали, бывало, и просто сторонились, как от прокаженных… А потом, в одно мгновение, цепкие лапы Курта и Кэла Калди схватили их. Саша корила себя за беспечность. Ей пришлось забыть о мечтах и картинках, которые она видела на звездном небе по ночам — Мэгги спит в кроватке и ждет возвращения знаменитой сестры с концерта.

Год назад Саша наткнулась на новую пластинку Группы. Ее кумир ни разу не позволил себе сдаться. Он смог пролезть во все щели, во все дыры, надоедал и не боялся высказывать собственное мнение, даже сейчас. Кумир ее жизни стоит в паре метров, обнимает их спасительницу и показывает, что везет таким как она, русоволосым, утонченным и с хорошеньким лицом.

— Привет, — сказал Анри и махнул рукой.

«Я сделал это ради глупости Бетт Андре? Или хочу помочь?»

Мэгги испугалась, оставила миску на столе и спряталась за шкаф. Саша незаметно ущипнула руку в надежде, что происходящее окажется сладким сном. Одна секунда и Курт разбудит ее, отругает за гроши, собранные в Парке до ливня, и даст адрес новой точки.

— Доброе утро, — выдавила она.

Мэгги выставила вперед ножку. Увидела, что опасности нет, засмеялась и стала строить рожицы.

Клаус подал Бетт Андре последний пакет. Она поблагодарила его и отправила к машине, чтобы не мешался.

— Думаю, с размером угадала, — сказала она.

Анри присел. Давно он не видел ее такой воодушевленной. Бетт Андре вытащила из пакета две пары удобных ботинок, брюки, теплые кофты разных цветов и моделей и яркие майки. Она раздала одежду сестрам и отправила их в спальню переодеться. Мэгги не пришлось уговаривать. Малышка схватила обновки и убежала в комнату. Саша минуту мялась, затем взяла свой комплект и ушла за сестрой.

Бетт Андре строго взглянула на Анри. Он все еще недоумевал и отказывался верить, что она может быть заботливой и серьезной. Бетт Андре взрослела на глазах. Глупая и равнодушная к подданным наследница из нее точно не получится

— Чтобы ты знал, я все еще злюсь, — она предупредила его.

Анри усмехнулся:

— Я исполнил твое желание, поговорил с Сашей. Какой еще подвиг я должен совершить, чтобы ты не дулась?

— Не знаю, — Бетт Андре пожала плечами. — Мое прощение стоит дорого. Я бы попросила взять меня на репетицию, к сожалению, тороплюсь сама, в приют. Воспитанники будут демонстрировать бабушке таланты и делиться заветными мечтами. Мне отведена почетная роль — вручение специальных подарков. Поэтому на репетицию ты возьмешь девочек… Попробуй расспросить Сашу о Курте, мне она не расскажет, вот тебе…

Анри открыл банку с маслинами и протянул ей одну, вторую съел сам.

— В тебе больше загадок, чем очевидного. Не думаю, что поездка на базу Группы повлияет на решение Саши сбежать от тебя.

Ее лицо скисло. Анри почувствовал, что снова перешел запретную черту и ждал очередной ссоры. Бетт Андре не стала кричать и доказывать правоту. Она обняла его и ласково шепнула на ухо:

— Саша доверится тебе, милый. Уверена. После репетиции привези их сюда, я попрошу у Эдварда машину и водителя…

— Подожди! Ты, не посоветовавшись со мной, записала девочек в нашу семью? Отец из меня никакой, я не знаю, о чем с ними говорить и как заботиться!

— Я в тебя верю, дорогой, — сказала она. —Покажи Саше пару приемов на гитаре, она заинтересуется и втянется в разговор. Проведи с ними пару часов, я же не прошу многого! Если бы не обязательства перед бабушкой!.. Иногда так и хочется сказать ей, что в моих планах не значится возвращение к прошлому!

Анри вздохнул и взял вторую маслину из банки. Он оказался прав. Бетт Андре давно перешла все допустимые границы в новой для нее игре.

Вернулись девочки и заняли места за столом. С размером Бетт Андре угадала. Или Клаус, Энни? Неважно!

— Планы таковы, — воскликнула Бетт Андре. — Плотный завтрак, а потом я уеду по делам, очень важным, а вами займется он, человек, которому я доверяю. Он заинтересует вас. Правда, дорогой?

— Конечно, милая, — подыграл ей Анри.

Саша села на стул и начала длинную речь, пока Бетт Андре расставляла тарелки и добавляла молоко в хлопья Мэгги:

— Все замечательно, я рада, что одну ночь провела, не думая, что будет завтра. Только Курт ищет нас. Поэтому хочу, чтобы нас вернули из респектабельного района в наш.

— Тебе и Мэгги не нужно никуда возвращаться! — воскликнула Бетт Андре. — Я обещала помочь избавиться от Курта, — она надула губки. — К тому же у Анри связи. Он сможет пристроить на настоящую работу. В студию! Саша, ты получишь бесценный опыт, знания и приличное жалование. Подумай об этом.

Мэгги молчала. Она ела хлопья и надеялась, что спасительница уговорит упрямую сестру.

— О, нет, — невнятно протянула Саша. — Избавиться от Курта невозможно. Он сам найдет, кого захочет, не удивлюсь, если его братва околачивается под окнами, выслеживая из какой квартиры я выйду! Я сама втянула в этот капкан Мэгги. Все слишком сложно, уж поверьте, и я рада, что вы не знаете, ну он…, — она кивнула в сторону Анри. — Понял меня.

— Я оценил за и против, и вынужден признать — Бетт права. Если хочешь вернуться к Курту, то иди, держать никто не будет. Золотых гор пообещать не могу ни я, ни она, но приличную квартиру в две комнаты, как раз освободилась у знакомых… и работу… вполне.

Анри подмигнул Бетт Андре. Вчера до ссоры они решили не продавать его квартиру, а ужаться в средствах и купить небольшой коттедж на Острове. Домик мечты. Его и Бетт Андре.

— На студии всегда есть вакансии, ты поучишься работать с техникой, для современной музыки это очень важно. Заботу о Мэгги поручим приходящей няне. Решать тебе. Она давить не будет.

Еще один намек. Бетт Андре мысленно торопила Сашу. Саша думала недолго:

— Вот адрес Курта, если вы влиятельные люди и избавите меня и сестру от него, буду признательна…. Хотя слабо в это верю!

Она неразборчиво вывела на салфетке название улицы и номер дома, где в последнее время обитал Курт:

— Мне шестнадцать, и если власти узнают, меня и Мэгги вернут в приют… У Курта влиятельный и могущественный шеф по имени Кэл Калди… Без его согласия он не отпустит нас!

— Уговорим и шефа. Так и быть, стану на время вашим опекуном, — Бетт Андре мечтательно вздохнула. У нее будет не так, как в Золотом Дворце, и она докажет это бабушке… — а теперь завтрак и сборы. Предстоит трудный день.

Фелл, Макс, Бун и Дэн ждали за кулисами. Анри бросил рюкзак, поднялся на сцену и пожал им руки в знак приветствия. За десять лет они не просто сдружились, а стали братьями по крови, которые мыслят и поступают одинаково. Если один, то и четверо остальных. Анри знал, что ему предстоит важный разговор, но он верил в свой успех.

Саша обнимала Мэгги. Они дурачились, сидя в креслах, но Саша успевала мельком наблюдать, как Группе настраивают инструменты.

У микрофонной стойки, в одиноком луче света, стоял ее кумир. Так близко, так рядом. И бледноватое лицо его не казалось яркой точкой на музыкальном небосклоне. И голос звучал иначе. Тепло, особенно. Для своих. Для Аннет… Для Бетт Андре…

Анри отвлекся и попросил Рони принести девочкам колу, бутерброды и журналы, чтобы не они скучали.

В колонках загремела музыка. Мэгги надела специальные наушники и схватила с подноса самый большой бутерброд. Ассистент—техник подсел к Саше и представился:

— Рони.

— Саша.

— Знаешь песни Группы?

— Конечно.

Тут Саша с волнением в голосе поддержала разговор о приемах, стилях и звучании лучших пластинок. Рони удивился ее осведомленности и резюмировал:

— Девчонка интересуется гитарами? Забавно. А как же куклы?

Саша нахмурилась. Она смотрела на «умную» физиономию Рони, который пытался рассуждать так, словно он музыкант Группы, а не техник.

— Да, я девчонка, — смело заявила она. — И никто не запретит мне увлекаться гитарной музыкой и мечтать.

— О чем?

Рони заметил Сашу со сцены и не знал, как спросить у нее о знакомстве с Анри. Анри редко приводил на базу Группы посторонних. Роль очередной возлюбленной Саше не подходила. На русоволосую девушку, с которой Анри встречался, она не похожа… Что тогда? Сестра? Дальняя родственница?

— Хочу играть на стадионах. И во снах вижу одну и ту же картину — я стою на сцене и тысячи поклонников поют мою песню! Круто?

— Ну да, — Рони вырвал из блокнота лист бумаги и написал название клуба, где репетировала его группа. — Буду ждать тебя в семь часов, — пояснил он. — Сегодня состоится кастинг — ищем вокалистку, может быть, именно ты подойдешь нам. Кто знает.

Саша выхватила у техника Анри листок с адресом клуба и, не веря в собственную удачу, спрятала в карман толстовки.

— Хорошо, я приду, — пообещала она. — А здесь чем занимаешься, если у тебя своя группа?

— Опыта набираюсь.

— Опыта?

Рони вздохнул.

— Почему—то у всех сложился стереотип, что пластинку очень легко записать, а сделать доступной еще проще, нужно собрать стадион — заплати специально обученным людям, и публика твоя!

— Все намного сложнее…

— Именно так. Наблюдать за тем, как Группа репетируют сплошное удовольствие. Они настолько сыгранны, что в ходе обычных репетиций и рождают свои хиты. Поклонникам это неизвестно, но я уже пять лет с ними работаю, все вижу, за всем наблюдаю.

Мэгги взяла новый бутерброд, и Саша ничего ей не сказала. Сестренка скучала, она же радовалась любой возможности узнать Анри получше. Рони рассказал о нем много интересного.

«Детский приют для одаренных детей» гласила надпись на вывеске. Директор приюта лично открывал перед бабушкой все двери. Бетт Андре скромно плелась позади. Она едва успела «к началу», за что получила два строгих выговора от Эдварда: за опоздание и внешний вид. Команда бабушки в срочном порядке приняла решение переодеть ее. Ей пришлось подчиниться. Но на самом деле, если бы Эдвард попросил покинуть мероприятие, она бы совсем не обиделась.

Анри Смит не принял моего решения всерьез. Почему он считает, что я не способна интересоваться чужой судьбой? Прошло два дня… Столько забот, что поскучать некогда… Оформить документы, поговорить с Куртом, взять няню для Мэгги, найти занятие Саше. Покупка дома, свадьба, бабушка…

Дети—сироты приготовили концерт. Директор усадил королеву в первый ряд, а сам пристроился неподалеку, чтобы лично комментировать выступления.

В зале погас свет. Первым номером дети представили спектакль, затем мальчики и девочки попарно читали стихи и пели песни. Между выступлениями Бетт Андре услышала, как директор рассказывает бабушке о девочках Саше и Мэгги.

— Вот они бы порадовали вас, моя королева, —хвастался мистер Моррис. —Они были лучшими моими звездочками.

Королева промолчала, давая понять, что судьба потерявшихся детей ее не волнует. Директор задумался:

«Чем бы ее заинтересовать, чтобы удостоиться вниманием и получить новые привилегии?»

Бетт Андре включили в состав жюри. По итогам голосования лучшим подарки должна была вручить наследница, а победившим —королева. В каждом виде программы секретарь мистера Морриса назвала победителя королевы и победителя наследницы. Дети, услышав свое имя, подходили к специальному подиуму и выхватывали игрушки, шоколадки и другие сладости. Они были счастливы, а королеву не заботили их улыбки. Она дала новый информационный повод. Горожане будут говорить о ее щедрости и добродушии не один день. Фамилия семьи зазвучит из каждого приемника.

Праздник закончили около трех. Детей забрали воспитатели на полдник. Королева уехала, а Бетт Андре отправилась искать кабинет директора. Светловолосая девушка—секретарь по имени Лиа объяснила ей, что мистер Моррис занят и освободится не раньше шести. На самом деле визит королевы утомил директора, и он дремал в своем кресле. Услышав крики в приемной, решил идти туда.

Недовольный мистер Моррис опустил ноги со стола и побрел к выходу. Оглядев себя в большом зеркале, оправил примявшийся пиджак, подтянул галстук и пригладил волосы. Затем распахнул дверь.

У стола Лии он увидел девушку, худую, высокую и в шляпе. В руках она держала изящную сумку. Посетительница нападала на бедную Лию, а, заметив, что за ней наблюдают, обернулась и с натянутой улыбкой вошла в кабинет.

— И пусть кофе мне принесет, —язвительно бросила Бетт Андре удивленному мистеру Моррису и кокетливо моргнула.

Бетт Андре уже ненавидела его, такого лысого и лощенного. Вчера она встречалась с главным врачом медицинского центра, сегодня с директором приюта. Ей показалось, что два разных человека слились в одном. У них оказались схожие черты лица, они носили костюмы с одинаковыми этикетками. И кабинеты выбрали в одном стиле, с дорогой мебелью, тремя большими и светлыми окнами, которые выходили на залитые солнцем деловые кварталы Города.

Бетт Андре присела в удобное директорское кресло, бросила шляпку и сумочку на широченный стол и дважды прокрутилась. Возмущенный мистер Моррис поинтересовался:

— Чем обязан, мисс…?

Он принял ее за жену спонсора. Только молодые избалованные девицы имели наглость врываться в его кабинет без приглашения. И ему приходилось терпеть. За бездействие и внешнее спокойствие мужья дамочек жертвовали приличные суммы.

— Неправильный вопрос, —Бетт Андре придала надменный тон голосу.

Два дня она сопровождала бабушку, раздавала подарки, голосовала, а директор смотрел на нее, как в первый раз.

— И никакого сервиса, я просила кофе, а его все нет. Кстати, я люблю с пенкой, без сахара и горячий.

Мистер Моррис подошел к столу и нажал на кнопку селектора.

— Лия, принесите две чашки кофе без сахара, с пенкой, —попросил он и занял кресло, в котором обычно сидят посетители.

Взгляды директора и Бетт Андре пересеклись.

— Внимательно слушаю, мисс, —пробормотал он.

— На празднике вы говорили о девочках Саше и Мэгги, если не ошиблась. Хочу знать, почему они сбежали.

— Вы присутствовали там? —мистер Моррис напряг лоб. —Как удалось? Мероприятие имеет статус закрытого. Кроме королевы и официальных лиц никого не припомню, извините…

— Я была там, уверяю. И мою бабушку, королеву, очень расстроит то, что вы меня не запомнили.

Услышав о королеве, директор резко подскочил. Засуетился. Вошла Лиа, а он отчитал ее за то, что она не доложила о столь высокой особе в приемной. Мистер Моррис забрал у онемевшей от страха девушки поднос и лично поставил чашку перед Бетт Андре. Расстроенная Лиа невнятно извинилась и покинула кабинет, вернее директор ее выпроводил, а сам, жестикулируя перед довольным лицом Бетт Андре, начал рассказ о Саше и Мэгги.

— Талантливые девочки, в них готовились вложить деньги серьезные люди, мои спонсоры, их жизнь превратилась бы в сказку. Но в один печальный для нас миг мой лучший воспитатель сообщил —сестры сбежали. Я поднял тревогу, Городские Службы помогали в поисках —ничего, девочки как будто испарились. Мои спонсоры нашли себе другой проект и больше я не вспоминал о них, только вот королеву решил удивить…

— Хочу видеть их документы, —заявила Бетт Андре. —И стать временным опекуном, это возможно?

— Конечно. Это большая честь для нас, только можно объявить о ваших намерениях официально?

Мистер Моррис вдруг задумался и представил сумму гонорара за информацию, брошенную во все СМИ. Он снова вызвал секретаршу и велел ей принести личные дела воспитанников. Дела Саши и Мэгги передали в архив, но их нашли довольно быстро. Бетт Андре не стала пояснять директору, что титула она лишилась много лет назад и протокольное обращение не требуется. Ей было приятно, как он обхаживает ее и спрашивает о самочувствии после каждой минуты, как переворачивает пыльные страницы и комментирует надписи и заголовки в газетах. Бетт Андре видела фотографии девочек с самого рождения, но больше всего ее впечатлил снимок с отчетного концерта —Саша стояла на сцене с гитарой, а Мэгги с бубном. Фотография имела не лучшее качество, зато лица девочек светились от счастья.

— Но их же надо найти, —вдруг засомневался в своих действиях мистер Моррис. —Как же так, дела есть, а сестер нет.

Бетт Андре закрыла толстые папки и поспешила успокоить директора:

— Я нашла Сашу и Мэгги, не беспокойтесь. С девочками все в порядке. Они чувствуют себя великолепно. Благодаря вашей памяти и моей наблюдательности, вы упростили мне процедуру оформления бумаг. Могу я попросить выслать список необходимых документов на адрес моего поверенного?

— Конечно, —мистер Моррис наградил ее изящной улыбкой.

Бетт Андре написала адрес офиса мистера Аллена, человека, которой вел ее дела после смерти мамы. Жалование ему платила бабушка.

— Всегда знал, что королева благосклонна к поданным, —восторженно сказал директор. —Вы позволите мне увидеться с девочками? Лучшие воспитанницы…

— Боюсь, что нет. Мой муж возьмет Сашу в гастрольный тур. Она будет путешествовать с ним до осени. А Мэгги я запишу в престижную танцевальную школу.

Бетт Андре надела шляпу и взяла сумку. Мистер Моррис навис над ней и прикоснулся к руке.

— … Мисс…, —протянул он. —Был бы рад знакомству… Более личному…

Бетт Андре резко одернула руку. Лесть директора нисколько не тронула ее.

— Простите, но мне пора, у нас с бабушкой запланировано еще одно мероприятие, и я на него опаздываю. Счастливо оставаться, —попрощалась Бетт Андре и покинула кабинет. В коридоре почувствовала сильное волнение, но искренне похвалила себя за стойкость. Внутренняя сила не позволила сломаться и помогла «соврать». Бетт Андре сомневалась, что мистер Моррис вспомнил ее. Главное сказать нужные слова, и для тебя сделают невозможное.

«Какой же он жалкий и смешной».

На улице свежий ветер обдул со всех сторон. Клаус помог устроиться в машине, Бетт Андре попросила отвезти ее на квартиру. На сегодня хватит с нее мероприятий и званых обедов. Анри уедет на гастроли в конце следующей недели. Осталось слишком мало времени, чтобы как следует наскучить ему. Бетт Андре решила устроить небольшой семейный вечер. Отпраздновать появление Саши и Мэгги вкусным ужином и новым фильмом. Жасмин прислала пару видеокассет. Их принес в редакцию ее друг киноман.

Рони учил Сашу профессионально перебирать струны на гитарах Анри. Она и поверить не могла, что ей позволили поиграть на новых инструментах.

Как же они звучат! То нежно и лирично, то бодро и энергично, то проникновенно и мелодично. Не думала, что звуковое оборудование играет такую важную роль!

Мэгги крутилась в углу сцены и строила смешные рожицы. Саша строго посмотрела на сестру и запретила ей баловаться.

— Хочу туда, —тонкий пальчик девочки указал на темный проход.

— Нет, Мэгги! —крикнула Саша. Рони замер на месте. —Жди меня здесь. Полчаса, и я освобожусь. Маленькой девочке очень легко заблудиться.

Анри объявил о перерыве и спрыгнул «в зал». Фелл оставил гитару и удалился за кулисы. Макс попросил ассистента принести ему кофе и бутерброды и остался на сцене. Нужно было проверить звук гитары. Бун вызвался помочь.

Анри отказался от еды, сел в кресло и достал из рюкзака дневник Маргариты. Он радовался душевному облегчению. Идею расторгнуть контракт поддержал даже любящий славу, девушек и прочие привилегии Дэн. А Льюис Пен поручил Билли поиск музыкантов для нового проекта.

«Моя жизнь началась в Золотом Дворце. С самого рождения, как наследнице, мне навязывали манеры, поклоны, прививали вкус к роскошным нарядам, дорогим игрушкам и наукам. В первое время я много училась подбирать платье на выход, шляпку, перчатки и туфли. Нянюшка Эва не успевала радоваться моей сообразительности и умению быстро осваивать сложный материал Протокола.

Моя жизнь в Золотом Дворце расписана по минутам. Я не замечаю вокруг никого, кто не подходит по статусу. Не обратила бы внимания и на незнакомца, если бы он проник за ограду дворцового парка. Такого и быть не может. Подчиненные Эдварда обязательно узнают об этом и направят молодого человека к публичному входу. Их прямая обязанность следить за теми, кто попадает на частную территорию моей семьи.

Город и его жителей я вижу через тонированные стекла. Улицы, по которым мне предстоит ехать, специально освобождают от лишнего транспорта, так говорит Эва, чтобы я спокойно могла добраться на публичное мероприятие…

Я скучаю по маме, она навещает меня раз в неделю и уходит. Иногда мы встречаемся на официальных мероприятиях. Я показываю маме и гостям, чему меня обучила Эва.

Мне кажется, что я своя среди них. Улыбаюсь, делаю поклоны, как положено, и говорю легкие кокетливые глупости.

Эве подчиняются десять девушек, которые учат:

— 1 —держать руки

— 2 —как их опустить, держать осанку,

— 3 —ходить на высоких каблуках по скользкому паркету,

— 4 —танцевать,

— 5 —есть,

— 6 —требовать, чтобы на меня надели платье,

— 7 —играть на рояле,

— 8 —гуляла со мной,

— 9 —учила произношению и речи,

— 10 —общаться с мамой и братом.

О, моя голова взрывается…

Неудивительно, что в шестнадцать, когда мне разрешили первый выезд из ненавистного Золотого Дворца, я смогла прочувствовать, что такое свобода. Я оставила Эву с девушками на Острове и пригрозила им, что гнев королевы ожидает их, если они разболтают маме о моих планах. Я знала, как надавить на нянюшку. Мама исполняла любой мой каприз, если он укладывался в рамки присущей ей строгости и Протокола. Я считала ее излишне манерной, традиционной в речах и во взглядах, а однажды узнала, что она не «черствый сухарь». Увидела, как она смотрит на Эдварда.

Я верю, что мама освободится от оков и даст волю чувствам, возможно в глубокой старости. Она не умрет, не испытав настоящего чувства, от которого хочется кричать!..

Я узнала его сразу, как увидела. Знакомство с ним случилось в Стране Короля жарким июльским днем. Официально Большой Совет отправил меня в Южный Город. Но в самолете мне удалось убедить сопровождающих, что я хочу отдохнуть за границей. Я потратила два часа на переговоры и добилась своего…

В Стране Короля царил другой дух, призыв и ценности. На меня произвели впечатление архитектура, мода, стиль, культура, образ жизни, отставание в техническом прогрессе. Мы сняли трехэтажный дом на берегу Голубого Моря и каждый день устраивали шумные вечеринки…

В доме веселились мои друзья, радовались свободе, а я сидела на остывшем песке и любовалась черной гладью воды. И звездами. В Стране Короля впервые насладилась красотой небесных светил…

Мы познакомились на пляже… Я выбежала на улицу босая и в голубом платье, висящем на мне как мешок. Мы с друзьями въехали в Страну Короля по подложным документам, и я переживала за каждого, кто появлялся на берегу.

Незнакомец, года на два старше и одетый в темные брюки и майку с вышивкой «СТИММИ», присел рядом. Он принес начатую бутылку пива и магнитофон. Не спрашивая разрешения, я забрала у него бутылку и глотнула. Обычное пиво на вкус показалось лучше выдержанного вина из коллекции мамы. Незнакомец удивился. Я вернула ему бутылку. Он наградил улыбкой в ответ и дал наушники. В магнитофоне крутилась кассета Стимми Виртуоза, как он сказал мне. Рок—музыка не впечатлила. Предпочитаю фортепианные пьесы и сонаты. В Золотом Дворце у меня есть специальная комната для занятий. Но душевные тексты песен зацепили необычным исполнением. Я вернула наушники, и незнакомец спросил:

— Где ты живешь?

— Там, —я указала на особняк за соснами. —Каникулы, —пояснила я. —Через семь дней домой.

— А где живешь постоянно?

— В Стране Королевы, а ты?

— Я живу в Новом Городе, —печально ответил он. —Особняк на пляже обычно пустует. Заглядываю в эти места, когда мне одиноко и грустно, а сегодня, услышав шум и громкие голоса, решил просто пройтись по берегу.

— Красиво здесь? —спросила я.

Незнакомец посмотрел на меня. Его лицо казалось то светлым, то темным, луна чертила дорожку на смуглой щеке… Мне стало страшно. Незнакомец с кассетным магнитофоном казался призраком. Я переживала, что не смогу удержать его, и он растворится в воздухе… Он походил на чудо, которое ждешь всю жизнь. Я пишу последнюю фразу строчными буквами. Чтобы не забыть…

Мы расстались через час. Незнакомец пообещал прийти на следующий день.

Впервые не могла дождаться утра. Друзья мучились от похмелья, а я сидела у окна в гостиной и ожидала, что мой новый друг спустится ко мне прямо по лучу яркого солнца. А он все не шел… Я срывалась на любого, кто смел приблизиться ко мне и узнать причину грусти. Обиду на незнакомца перекладывала на других…

Он появился на пляже, когда стемнело. Я сбежала с очередной вечеринки и старалась скрыть, что ждала его целый день. Не вышло.

Незнакомец принес гитару и сыграл мне. Тембр его голоса был ужасным, он сбивался с нот, но я думала о том, как поблагодарить его за внимание. Он засмеялся и сказал, что ему не приходилось испытывать такого позора в компании девушки.

— Хотел удивить тебя, —сказал незнакомец и отложил гитару.

Я попросила Берта (ночной ухажёр, наконец, представился) не думать о глупостях и приблизилась к нему, настроенная на поцелуй. В прошлом году я целовалась с преподавателем по бачате, чтобы позлить его жену и мою маму. Учитель не мог мне отказать, потому что обязан делать, как я хочу. Мама не узнала о моих шалостях, но жене мистера Кенти донесли и она потребовала от него оставить уроки танцев с наследницей, и я лишилась преподавателя.

Поцелуй Берта показался мне другим —мягким и чувственным, мы словно потеряли счет времени. Затем он извинился за горячность и поспешность. Отстранился и сказал, что не хочет обижать.

— Сложно сдержать чувства, прости, —выдал он.

Я возмутилась, обозвала Берта глупцом, набросилась на него.

— Вспомни, что осталось всего шесть дней до отъезда, и я хочу, чтобы ты наполнил их счастьем!

Берт сдержал слово. Он приходил на пляж каждый день. На пятую встречу я пригласила Берта на вечеринку. Он отказался идти со мной.

— У меня другое предложение.

— И?

Берт предложил поужинать в ресторане на набережной. Я согласилась. И не пожалела.

Перед отъездом из Страны Короля я оставила Берту адрес моей подруги. Адель тайно передает мне письма. Специально взяла ее в штат к Эве. Мама не знает о Берте, но мысленно я догадываюсь, что она скажет —поданный Страны Короля и простолюдин… Забудь о нем…

У меня нет настроения, реву каждый день, меня разрывает такая боль, что хочется бросить все и бежать к нему, хоть на край света. Надеюсь, что Берт ждет встречи, как и я. Почему не зовет?… И не едет сам?…»

Анри успел прикрыть рукой записи от Саши. Когда королева передавала ему дневник дочери, он и не думал, что судьба Маргариты заинтересует его и не отпустит с первых страниц. Он отложил тетрадь в сторону и жалел, что не может продолжить знакомиться с жизнью Маргариты. История только завязывалась.

— Звонила Бетт, —доложила Саша и забрала у Мэгги конец провода —сестра вздумала поиграть с опасным предметом. —Она прислала машину. Я так волнуюсь. Бетт сказала, что у нее важные новости. Я не могу поверить в то, что вчера играла в Парке на гитаре, а сегодня…

— У тебя талант. Но я хочу, чтобы ты запомнила одно, —сказал Анри поучительным тоном. —Не все меряется славой и деньгами. Я поздно понял некоторые истины и вынужден признать, что прожил десять лет впустую. Запись шестой пластинки позволит вернуться к истокам, к прежним идеям.

— Ответь, ты гордишься тем, чего достиг? —спросила Саша и взяла Мэгги за руку. Девочка на секунду успокоилась, затем заныла, что хочет домой. Саша слезно попросила сестру успокоиться.

— Нет, —Анри вздохнул. —Мне стыдно перед собой за пять успешных пластинок. Группа выпустила их, чтобы угодить публике. Всем нравится, а мне нет.

Саша выдернула руку из ладошки Мэгги. Слова Анри задели ее. Она не знала, как возмутиться, чтобы не обидеть его. Разочаровываться в идеальном образе лидера Группы не хотелось. Она даже думать об этом не могла.

— Ни у кого в мире нет такой музыки, как у Группы. Зря напрягаешься, считая, что создашь настоящий и искренний шедевр под номером шесть, когда уже выпустил пять. Поверь, я критичный слушатель и не всякая музыка мне понравится. В прошлой жизни из сотен пластинок на прилавке я выбрала записи Группы. Тебе, как творцу все равно, что говорят другие, но прислушайся к моему мнению… Менять ничего не нужно… Если тебя задевает критика, не читай ее. Великие мыслители с субъективным взглядом такое пишут!.. Не понимаю, как можно делить музыку на хорошую и плохую, раскладывать песню на части, когда ее необходимо слушать целиком? И каким нужно быть черствым и самоуверенным человеком, чтобы в первую очередь обращать внимание на фоновый шум и его качество, затем на мелодию, ритм и текст? Не могу говорить за всех и льстить тебе, но песни Группы берут за душу, заставляют мечтать и фантазировать. В них столько смысла и призыва не отчаиваться, верить в себя и жить дальше, что хочется спрыгнуть с подоконника в квартиру, а не на голый бетон. Понимаешь?

— Тебе точно шестнадцать? —с удивлением спросил Анри.

— В прошлой жизни я много читала, —скромно ответила Саша.

— Сейчас не читаешь?

— У меня другая цель… Сделать Мэгги счастливой… Вот… Рони предложил петь у них в группе, но я пока не прошла кастинг…

— Рони славный парень, только не всегда верит в успех, думает, что когда я его научу этому, он получит заслуженное признание. Это не так. Мне нужно учиться у него…

Мэгги стало обидно. Она приблизилась к Анри и положила ладошку в его руку. Саша взглядом просила сестру оставить Анри в покое. Мэгги не думала слушаться. Теперь она расстегнула молнию рюкзака и заинтересовалась толстой тетрадью в нем. Читать Мэгги не умела, но ей понравились закорючки на полях.

— Открой секрет. Как вы создаете свои шедевры? —спросила Саша.

— Секрета нет, —пояснил Анри. —Я много читаю или продолжительное время наблюдаю за кем—то, затем делаю выводы. Рождается набросок текста. Предлагаю идею Феллу, Дэну, Максу и Буну. Мы продумываем стиль, подачу, репетируем, импровизируем, пробуем переложить текст на музыку. Идеальный хит возникает внезапно, как вспышка. И это мгновение нужно постараться ухватить вовремя.

— Не думала, что рок—звезды могут быть столь проницательными. Я лично ни с кем не знакома, но когда рассматриваешь твои фотки в журналах заметно, что ты не похож на других.

— Спасибо за пятнадцать минут лестных комментариев в адрес Группы. Мне приятно, конечно, но давай оставим тему популярности. Твоя очередь. Расскажи о себе. Кто такой Курт и почему ты связалась с ним?

Саша замялась. В углу сцены появился Рони. Он заметил ее замешательство и подмигнул. Саша испугалась реальности, о которой уже начала забывать и заглянула в счастливые глаза младшей сестры. Мэгги положила тетрадку обратно в рюкзак и теперь играла с Анри в ладушки. Саша вспоминать о Курте не хотела, но лучше сделать это сейчас. Кэл Калди найдет любого, кто посмеет перейти ему дорогу. Он пошлет Курта к Анри и тот поведает свою правду и намеренно разрушит установившиеся отношения с новыми друзьями. Саша вздохнула. Анри оставил ладошки Мэгги и потрепал ее по голове. Девочка прижалась к нему и обняла. Саша начала рассказ:

— Пять лет назад у одного господина по фамилии Моррис появился план открыть в Городе частный приют на спонсорские взносы королевы. Мистер Моррис ездил по стране, отбирал только самых лучших и талантливых. Удивить влиятельное семейство не так просто. В Северном Городе ему приглянулись я и Мэгги. Директор в спешном порядке оформил бумаги, и мы с сестрой переехали. В первые месяцы я радовалась тому, что мне удалось пройти отбор. Мистер Моррис окружил нас воспитателями, походившими на гувернанток, организовал занятия в учебных классах и делал все, чтобы воспитанники развивали талант. Приют регулярно посещал наследник. Он был главным судьей на конкурсе «Лучший талант». Со временем неведомый голос позвал меня на улицу. Помню, как по ночам я выбиралась из постели, поднималась на чердак и выходила на крышу. Я смотрела на ночные огоньки, сверкавшие под ногами, и думала о собственном пути. Мне было четырнадцать, Мэгги не больше шести. Я мало что понимала. Но чувствовала, что побег привел бы меня к тому, что я искала. Сначала хотела уйти одна… Мэгги… Не смогла оставить ее, мы очень привязаны друг к другу. Решила бежать с сестрой. Однажды, после ужина, мы не явились на вечерние занятия, собрали теплые вещи и просто ушли. Думала, что буду играть на гитаре и петь, хороший дядя заметит мой талант и предложит контракт. Я стану богатой, знаменитой, независимой. Все оказалось не так. Первую ночь мы с Мэгги провели на вокзале, вторую —под мостом в Парке. На третью —нас схватил Курт и сообщил, что отныне мы работаем на него и всю дневную выручку обязаны сдавать ему. За это он определил мне и Мэгги комнату и еду. Я посчитала предложенный вариант неплохим, потому что увидела в Курте доброго дядю из музыкальной индустрии. Все оказалось не так. Я не понимала цену деньгам, а когда до меня дошло, что я втянула Мэгги в рабство, что—то менять было поздно. Курт богател, а мы страдали… Я снова решилась на побег… Курт нашел меня через два дня, у Кэма, продавца в музыкальном киоске. Он поговорил со мной, разъяснил, что я предала его влиятельных друзей и почему—то оставил в покое. Утром я получила письмо, что Мэгги у них и Курт грозился мучить мою сестру, если я не приду обратно. Я вернулась. Страх стал моим верным спутником. Курт очень жестокий человек и не умеет прощать предательство. Он не отпустит меня и Мэгги…

Анри хотел сказать Саше, что и теперь она будет вынуждена принять правила игры, установленные внучкой королевы, но промолчал. Новость о родстве Бетт Андре со всемогущим семейством могла шокировать. Даже очень. До завтрака Бетт предупредила, что сестрам знать правду о ней нет смысла, пока не станет ясна их судьба. Она волновалась за вспыльчивый характер Саши.

Анри вздохнул. Своей непокорностью Саша напоминала его. Он бросил мать и сестру, и если бы не отказ Аннет, вселивший в него уверенность обладать большим, чем остальные, он бы довольствовался другой жизнью. До побега Анри раздумывал получить образование в местном Университете, потом он бы устроился в городское отделение банка клерком, как хотела мама, получал бы жалованье и женился бы на дочери соседа. Никто бы и не заметил в нем душевного порыва играть на гитаре, даже он сам. Но вышло иначе. И Анри не испугался последствий и рискнул. Результат получился вполне ожидаемым —успешная карьера, Бетт Андре, предстоящее родство с семьей королевы. Мог ли подумать мальчик, собиравший камни на берегу реки и продававший их туристам, что его мечта станет реальностью? Для уверенности Анри Смит ущипнул себя, чтобы поверить в свою правду.

— Клаус приехал! —радостно закричала Мэгги, схватила сестру за руку и потащила Сашу к выходу.

Анри попросил Рони принести ему телефон. Он позвонил Бетт Андре. Предупредил, что приедет позже, у него не закончилась репетиция. Бетт Андре упрямо заявила, что дела Группы ее не волнуют и что она ждет его к ужину. Анри пообещал закончить к шести. Они взаимно попрощались. Он положил трубку, вернул телефон Рони и поднялся на сцену. Дэн протянул ему палочку, а Рони притащил из—за кулис второй барабан. Чувство обладать навыками игры на разных инструментах заставило Анри стать и ударником, и гитаристом, и басистом, и клавишником. На одном из концертов Группа решилась на эксперимент. Дэн заболел и Анри сел за барабанную установку. Он ударно задавал ритм и при этом успевал попадать в ноты. Партии на гитаре сыграл Рони. Льюис Пен в резкой форме выразил неудовольствие —решение Группа приняла без его согласия. Но потом получил отчисления на десять процентов больше и забыл о конфликте.

Клаус привез Бетт Андре к роскошному особняку на окраине Города. Белые стены блестели на солнце, а высокие башенки у самой крыши подпирали несущиеся на ветру кучевые облака. Клаус двинулся следом за Бетт Андре. Но она жестом приказала оставаться на месте. Она нервничала, ноги подкашивались, спектакль, устроенный в кабинете мистера Морриса, не поможет договориться с неким Куртом, контролировавшим заработки нищих в Парке.

Особняк, к которому шла Бетт Андре, холодностью и неприступностью напоминал ей Золотой Дворец бабушки. Только жил в нем другой хозяин.

Она подошла к решетчатым воротам и позвонила три раза, пусть видят ее настойчивость и решительность. Никто не ответил. Тогда Бетт Андре растерянно посмотрела на небо. Ветер слегка приподнял оборку платья. Листья деревьев за спиной шелестели, а на острых прутьях забора по ту сторону кто—то повис и в одно мгновение спрыгнул на землю.

Бетт Андре давила и давила на кнопку звонка, пока ей не ответили и голос в динамке не произнес строго:

— Слушаю.

— Э… —Бетт Андре слегка замялась. —Мне бы поговорить с мистером Куртом. По важному делу.

— Сообщите о вашей цели более конкретно, —попросил голос.

— Девочки Саша и Мэгги, я хочу поговорить о них, —ответила Бетт Андре и пожалела. Курт догадается, где искать сестер.

Динамик умолк. Ворота отъехали в сторону. Бетт Андре неохотно пошла по засыпанной гравием дорожке. Обернулась и взглядом приказала Клаусу ждать у машины. Они заранее договорились, если через тридцать минут она не выйдет, то он звонит отцу. Клаус наклоном головы показал, что приказ будет исполнен.

Ворота закрылись. Бетт Андре шла по ухоженному саду, но никто не выходил ей навстречу. Казалось, хозяин прячется в экзотических кустах, растущих по бокам дорожки. Придет время, и он выпрыгнет или набросится внезапно, чтобы сломить жертву.

Ничего не произошло. Бетт Андре без приключений добралась до крыльца. На ступеньках стоял молодой человек в темных очках, черной кепке, брюках и свитере. Галантно отошел в сторону и указал гостье на дверь. Бетт Андре, поднимаясь, покачнулась — этикет обязывал заново учиться носить каблуки и она чудом не свалилась на выложенные мрамором ступеньки. Человек на крыльце вовремя схватил за руку и выручил ее.

— Спасибо, — поблагодарила его Бетт Андре.

— Я Курт, —представился хозяин, снял очки, и Бетт Андре увидела серые улыбчивые глаза.

— Прошу, — хозяин особняка предложил пройти в глубину террасы.

Бетт Андре согласилась и с присущей грацией опустилась на белую подушку плетеного кресла, которое принес Курт.

— Вы сказали, что знаете, где девчонки. Я бы тоже хотел это знать.

Курт сложил перед собой руки.

— Я знаю где они, но не скажу вам. Я хочу, чтобы вы отпустили их.

— К сожалению, это не в моих силах, мисс… Простите, не знаю имени… Поймите, у Саши просрочка за два дня… Шеф, мистер Калди, будет недоволен. Мы потеряли малую крупицу, но баланс не сошелся.

— Мне нет никакого дела до вашего баланса. Если вы не можете решить мою проблему, отведите к вашему шефу, мистер Курт.

— Настойчивая леди…

Ухмылка на лице Курта задела Бетт Андре. Она боялась шевельнуться. Руки вцепились в плетеные подлокотники скрипящего от каждого движения кресла. Она чувствовала, как пот добирается до самых локтей. А потом подумала о девочках… И на губы натянула подобие улыбки, и посмотрела на Курта с кокетством. И даже пару раз моргнула. Но Курт остался равнодушен к ее чудачествам.

— Хорошо, я отведу вас, мисс. Учтите, мистера Калди обаять трудно, —предупредил он.

Бетт Андре, чувствуя раздражение, гневно посмотрела на мучителя Саши.

— Отлично. Именно этого взгляда я и ожидал от вас, мисс…

Курт встал и предложил войти в дом. Открыл дверь и Бетт Андре очутилась в огромном холле с высоченными потолками. Осмотреться не удалось. Курт вывел ее в уходящий в далекую глубь коридор. На паркете, сверкавшем от свежей полировки, лежала ковровая дорожка. Повсюду стояла резная, вперемешку с антиквариатом, мебель; плотные шторы, не пропускающие ни одного луча солнца, закрывали широкие окна.

Курт привел ее в комнату—гостиную. Бетт Андре осторожно присела на белый с золотыми подлокотниками кожаный диван. На стеклянном столике красовалась серебряная с медными ручками ваза с цветами.

Мистер Калди —полный человек в черном костюме показался в проеме боковой двери. Он вошел в гостиную, держа руки за спиной. Следом появились три молодые девицы в разных платьях, но одинаковые на лицо. Они окружили его. Мистер Калди сел на зеленый с золотыми ножками диван, отреставрированный за немалые деньги. Одна девица встала позади, вторая села на подлокотник и положила руку мистеру Калди на плечо, третья встала у журнального столика и величественно выпрямила спину. Курт не покидал гостиную. Он сел в кресло у окна, включил торшер и для вида взял книгу с полки. Мистер Калди спросил:

— Ну?

Голос у шефа Курта был писклявый, а маленькие глаза растерянно двигались.

— Что вы хотите, мисс? —повторил вопрос Кэл Калди и переглянулся с тремя девицами. Бетт Андре стало не по себе. У нее оставалось мало времени. Она молчала, не зная, что ответить и как начать разговор о девочках.

— Мисс интересуется судьбой Саши и Мэгги, мистер Калди, —выручил ее Курт и отложил книгу в сторону. —Мисс их нашла. Две лучшие работницы, мистер Калди.

Бетт Андре съежилась от страха. Шеф Курта поцеловал сидящую смирно девицу. Две другие поочередно поменялись местами. Курт же принялся убедительно вещать, что Саша и Мэгги никогда не изъявляли желание покинуть их.

— Мы дали девочкам лучшие условия для жизни и развития. Дело в том, что сестры, молодые музыканты, обратились к мистеру Калди за помощью. Саша и Мэгги поразили мистера Калди талантом, и он дал им то, о чем они мечтали…

Бетт Андре перевела взгляд с Курта на его шефа. Мистер Калди целовал вторую девицу. Третья массировала ему плечи.

— Вы дали девочкам славу и богатство? —перебила она Курта.

— Слава развращает, —смело завил Курт. —Желаете, что—нибудь из выпивки или еды? Мистер Калди неделю назад пригласил в особняк нового повара, готовит просто великолепно!

— На деньги, которые тяжелым трудом зарабатывает Саша и другие нищие? —Бетт Андре уставилась одновременно и на Курта, и на его шефа. —Но вашей власти пришел конец, сначала девочки, затем остальные. Обещаю, что разгоню ваш улей, чего бы мне ни стоило, ясно?

Мистер Калди отпустил девиц, его суровое лицо, сохранявшее последние минуты веселость, позеленело. Курт жестом давал понять шефу, что разберется с девицей сам.

— Ты кто такая, чтобы угрожать нам? —завизжал мистер Калди. —Мы раздавим тебя, как муху. Была и нет. Никто не услышит и не заметит, как наш мир покинула еще одна симпатичная наглая девица!

— О, напугали, —возразила Бетт Андре. —Для начала выгляни в окно. Там стоит автомобиль с моей охраной. Также ставлю вас в известность, мистер Калди, с завтрашнего утра я являюсь официальным опекуном Саши и Мэгги, так что вы опоздали с угрозами. Закон на моей стороне. Хотите вы этого или нет, но вы проиграли.

— Вон! —крикнул Кэл Калди. Девицы поняли, что приказ касается их и комната опустела, их как ветром сдуло. Сам Кэл Калди развалился на диване в ожидании того, что Курт предпримет в защиту. Курт молчал.

— Она мне нравится, —лениво протянул Кэл Калди, разглядывая Бетт Андре. —Договорись с ней, Курт. Хочу жениться. Умная, наглая, воспитанная. Букет, который мне подойдет. У меня есть все особняке, дорогая, и мое богатство будет твоим! Обещаю.

Кэл Калди улыбнулся. Бетт Андре стало противно, она отвела взгляд:

— Поздно, во—первых, я почти замужем, во—вторых, твое богатство по сравнению с моим ничто…

— Забавно, —усмехнулся мистер Калди. —Стало быть, не отдашь девочек Курту и не станешь моей женой?

— Не отдам. И замуж за тебя не пойду, —упрямо заявила Бетт Андре, обыгрывая тон его голоса. Она втянулась в игру.

— Но ты же понимаешь, я не терплю тех, кто отнимает собственность и угрожает. Я предложил, как решение свадьбу, ты оказалась. Так что же нам делать? Война?

— Да, —Бетт Андре встала. —Только воевать с моей бабушкой не советую. Это она раздавит тебя, а ты и не заметишь, как сдохнешь.

— О! Мисс посмела напугать нас старой пожилой леди! Не слушайте ее, мистер Калди, —воскликнул Курт.

— Думайте, что хотите, я предупредила.

Бетт Андре подошла к выходу. Стоящий у стены накаченный верзила распахнул дверь и она, не оглядываясь, вышла. Курт опередил ее и лично проводил до крыльца.

Сначала захлопнулась парадная дверь особняка, затем черные кованые ворота.

Побледневший от страха Клаус открыл дверцу машины. Бетт Андре опустилась на мягкое сиденье и почувствовала себя в безопасности. Ей хотелось, чтобы машина увезла подальше от проклятого особняка с затемнёнными окнами.

«Я капризничала, но мне удалось убедить маму отправить меня в Университет на четыре года. В страну Берта. Он тоже обязался приехать. Его положение удивило и шокировало меня, как и его мое. Мы сообщили правду о себе в письмах. Берт написал, что он сын короля. Я в отместку сообщила ему, что я дочь королевы…

В сентябре мы встретились и смотрели друг другу в глаза с опаской. Магической искры, проскочившей летом, я не ощутила, словно мое положение приземлило меня в глазах Альберта, а его титул —его в моих. Мы знали о конфликте родителей (мужчина—женщина), но предпочли не говорить об этом и посвящали время в Университете лекциям и прогулкам на воздухе. Мы много говорили, я узнала, что Берт любит книги и рок—музыку. Я училась смотреть на него другими глазами, как на обычного человека, и таким он нравился мне больше, наверное, потому что стал доступнее. Я влюбилась в него по—настоящему, увидела в нем того, с кем хотела бы связать жизнь. Какие чувства Берт испытывает ко мне, могу только догадываться… он всегда мил, учтив, ласков и обаятелен.

Мы видимся каждый день. Вместе ходим на лекции. Я приучаю Берта к бачате и танго. Мне кажется он полюбил движения под музыку… Как он ведет в паре!.. Мисс Суок сказала, что Берт лучший танцор в группе… И он мой…

Вчера мы ходили на студенческий вечер в библиотеку… Ежедневно однокурсники обсуждают одни и те же темы — погода, религия, прочтенная книга или классическое произведение в переводе.

Мне скучно. Я вспоминаю о десяти волшебных днях на берегу… Мои вечеринки и свободу… Если бы не Берт, не могу привыкнуть называть его Альбертом, я бы бросила Университет и уехала, но ему нравится учиться и интересно в компании себе подобных… Берт не чувствует себя одиноко. Я, активная с самого детства, не знаю, куда прятать энергию, которая каждый день копится внутри меня…

Однажды Берт остался в моей квартире как бы случайно. Специально отправила Эву в однодневный отпуск, чтобы не мешалась, но предварительно заставила приготовить ужин и открыть бутылку лучшего вина. Я зажгла камин к приходу Берта, а сервировку стола дополнила бокалами. Стащила их из комнаты мамы в Золотом Дворце…

Берт явился к семи… Стеснялся, высматривал, одна ли я и начал сторониться, когда выяснилось, что в квартире нет Эвы.

У камина он поцеловал меня, и я потеряла счет времени…

Эмоции переполняют меня. Я не желала отпускать Берта, а излишнее джентльменство сочла излишним. Я напомнила о родителях, он сказал, что ему неважно их мнение и что он нашел одного священника. Тот якобы обещал тайно обвенчать нас, а его друг согласился зарегистрировать отношения по закону…

Не знаю, что делать со свалившимся счастьем… Я отказалась от поездки домой на летние каникулы, занимаюсь подготовкой к тайной свадьбе и жалею, что не могу рассказать о будущем муже, например, журналистам. Хочу публичной церемонии, чтобы отвечать на каверзные вопросы… Мне нравится быть в центре внимания и мой внутренний голос кричит, что Берт поступил неправильно, втянув меня в гнусную ложь…. Я не говорю с ним о свадьбе, он все решил за нас, а я так хочу его заполучить, что иногда забываю, что мне нужно на самом деле… Мечтаю, чтобы все повторилось? Как сказать ему об этом? Не знаю… Я провожу вечера в одиночестве, а не в объятиях Берта…. Его правильность раздражает, но я боюсь спугнуть его.

В начале октября мы поженились! Я не верила своему счастью, когда пальцем дотрагивалась до фамильного кольца.

Берт носит меня на руках, его поведение изменилось… Трусость, страх в глазах и правильность испарились… Я стала королевой его сердца…

Мы по—прежнему живем отдельно… Берт приходит ко мне на ночь, или я к нему. Я влюбляюсь в него все больше… Берт обещает поговорить с отцом до зимы, и я верю ему. Но… Чувствую тревогу… В последние дни Берт приходит с лекций невеселым и обеспокоенным…

Мои опасения не оказались напрасными. В Страну Короля прибыла его «официальная» невеста, богатая, статная и красивая. Он скрывал от меня ее приезд до января, пока я сама случайно не подслушала его разговор с отцом по телефону. Они говорили о ней, молодой девушке по имени Янина… Мое сердце поразила такая боль, что хотелось расползтись как растекшееся масло по сковороде. Я кричу на него, требую объяснений и понимаю, что могу остаться ни с чем. Я бью кулаками его грудь, Берт клянется, что все останется по—прежнему, чтобы ни говорил его отец. Я не верю ему из—за своей глупости, то ли потому, что мне не с кем посоветоваться, то ли от обиды. За неделю до каникул я приняла решение —вернусь домой, как сдам сессию….

Я беременна и не решаюсь сказать об этом Берту. Он приходит ко мне, но таких страстных ночей, как раньше, у нас нет. Он дежурно целует меня, гасит свет и засыпает. Я чувствую беспокойство и напряжение…

Вчера Берт оговорился и назвал наш брак ребячеством. Обессиленная, я упала на диван и приложила к животу подушку. У меня отпало желание рассказывать о беременности. Берт ушел, не объяснившись, а я провела ночь в слезах. Я обижена на весь мир. Утром проснулась с опухшими глазами…

В полдень явился Берт… С букетом и извинениями… Не хотела впускать его и говорить с ним, но дверь открыла. Его слова отлетают от моих ушей…. Жду только одного —когда он уйдет из моей жизни. Навсегда. У него не хватало смелости сделать даже это. Берт признался, что рассказал обо мне отцу. Я не поверила и выгнала его… Стало легче. Если он не смог этого сделать… Я подтолкнула Берта и не жалею…

Вещи собраны… Смотрю на обстановку в квартире, отодвигаю занавеску на окне и вижу залитую солнцем площадь…

Волны стучат о берег, оглушая меня… Я живу на берегу Голубого Озера, в Особняке, в котором встретила счастье… На девятом месяце беременности нашла силы вернуться домой… Маме сказала, что забеременела от «молодого человека не голубых корней». Она ничего не сказала и даже не ругала. Эдвард спрятал меня на Острове…

«Официальный» муж стабильно получает ежемесячный конверт с жалованием. Сумма его вполне устраивает, а мама нарадоваться не может — моя девочка родилась в законном браке, что важно для Большого Совета… Но не для меня. Я полюбила малышку, как увидела… Такая маленькая. С лицом Берта…

Все свободное время я уделяю моей дочке, Элизабетте. Она удивительный ребенок. Похожа одновременно на Берта и на меня. У нее взгляд отца, улыбка —моя, шелковистость и густота волос от него, склад тела —от меня. Грация и манеры —от мамы…

Вчера я получила письмо от Берта. Он осудил меня! Психолог и философ… Я жгу письмо… Как он посмел ворваться в тихую размеренную жизнь моей Бетти?..

Мир отмечает свадьбу в Стране Короля. Ненавижу Берта и хочу специально разрушить его счастье…

Утром я собрала чемодан и купила билет на самолет. За несколько часов до отъезда ко мне зашла Бетти с куклой. Я расплакалась, обняла свою малышку и осталась в Золотом Дворце. У меня появился смысл для жизни. Мой ребенок, моя маленькая наследница… Я хочу сделать из нее самого лучшего и знаменитого ребенка…

Я вывела в свет дочку, когда ей исполнилось три года… Дочь стала для меня всем…».

Анри припарковал машину. Уходящую в темноту улицу освещали фонари. В засыхающих после дождя лужах отражался блеклый свет. Анри на минуту задержался у подъезда. Сосед в спортивном костюме гулял с собакой, а немолодая женщина с тяжелым пакетом в руках брела по тротуару. Анри вздохнул и вошел в подъезд, чувствуя эмоциональную усталость, раздражение после неудачной репетиции, боль в спине и руках. За четыре часа он не смог придумать ничего достойного внимания капризного слушателя. Приближался старт летнего гастрольного тура. Организаторы, ссылаясь на комментарии Билли, скромно заявили, что Группа записывает материал и во время выступлений порадует поклонников новинками. Анри не знал, чем удивлять публику. За использование старых приемов и само—повторов осуждали, а изобрести неизбитые ритмические рисунки, удержать планку на уровне и угодить меломанам, не изменяя принципам, удавалось не всегда.

Анри Смит открыл дверь квартиры ключом и вошел в темную прихожую. Бросил связку на тумбочку и заглянул в гостиную. В камине горел огонь. У белого кожаного дивана, в наушниках, сидела Бетт Андре. Она печатала текст на машинке. Саша выглядела веселой, а Мэгги уставшей. В паузах между прослушиванием нудной, как она сказала сестре музыки, девочка смотрела мультики по телевизору.

Анри подобрался к ним. Услышав его шаги, Бетт Андре выпрямилась.

— Нужно поговорить, до ужина, —шепнула она, затем схватила за руку и потащила в совмещенную с кухней столовую. Анри забрался на мягкий табурет. У плиты стояла Энни в фартуке и с деревянной ложкой в руке. Клаус сидел за барной стойкой и старательно переписывал в толстый блокнот рецепты для Энни из блокнота его матери.

Анри считал минуты. Он не собирался отказываться от домашней еды. Долгий и напряженный день утомил и посеял суету мыслей в голове. Дневник Маргариты, жалобное письмо Мадлен о беременности Аннет, неудачная репетиция, разговор с молодой, энергичной и воодушевленной Сашей… Запахи с кухни усиливались… Энни бросила ложку в мойку и передала Бетт Андре стопку тарелок и желтые с красной каймой салфетки. Анри не удержался и стащил из плетеной корзины мягкий кусок хлеба. Пока он жевал, Бетт Андре сервировала стол, чем удивила его. Закончив, она предложила вернуться к Саше. Анри согласился. Наблюдать за Энни стало невыносимо. Как и вдыхать эти запахи. От них кружилась голова…

В гостиной Бетт Андре включила магнитофон. Пришло время слушать новую пластинку.

— Бабушка волнуется, —пояснила Бетт Андре. —Клаус и Энни поживут некоторое время с нами.

Анри неохотно вставил наушник в ухо.

— Тебе интересно мое мнение? —спросил он.

— Да. Мне нужно мнение музыканта. Саша быстро втянулась, мы с ней отобрали несколько записей. Мэгги капризничает и смотрит мультики.

— Зачем?

— Хочу сделать развернутый очерк о том, что «другая» музыка может быть успешна в коммерческом плане. Петер напечатает статью в следующем номере.

Анри отложил наушник в сторону:

— Те, кого «приучили» к легко запоминающимся мелодиям, вряд ли поймут и оценят задумки приемника Стимми Виртуоза… Включи музыкальный канал, настрой любую радиостанцию —покажется, что за час прозвучала одна длинная долгая песня. И не спорь с Петером… Ему заказали серию статей о Туртанах, их журнал и напечатает в ближайших номерах.

— Энни, мы отлучимся на пять минут! —взволнованно крикнула Бетт Андре и за руку потащила Анри через узкий коридор в спальню. Она втолкнула его в просторную комнату с заправленной бежевым покрывалом кроватью и притворила дверь.

— Днем я отправила заявление… Петер сохранит за мной внештатную должность.

Анри задумчиво смотрел на Бетт Андре и старательно изображал непонимание.

— Я надумала принять предложение бабушки, только молчи, дай объяснить! Сегодня случилось такое!

— И что же? —с удивлением спросил Анри.

— Прошу, не перебивай. Ты вправе сам решить, что будет с нами. Давить не стану!

— Докладывай…, — Анри Смит вздохнул и сел в кресло. Бетт Андре ушла к окну с черным от темноты стеклом. Что—то сказала. Анри Смит не услышал. Колени у Бетт Андре дрожали, она спотыкалась на каждом втором слове и не спешила оборачиваться. Смотреть на него. Анри Смит видел ее спину. Расправленные плечи. Она нахваливала бабушку. А потом вдруг сказала:

— Я нашла приют, где жили Саша и Мэгги, говорила с мистером Моррисом, директором. Меня назначат официальным опекуном девочек. Мистер Моррис выслуживается перед бабушкой. Он отослал бумаги в контору мистера Аллена. Послезавтра к обеду утвержденные документы передадут мне. Все складывалось в красивую историю… Если бы не Курт и Кэл Калди… Кажется, визитом в их логово я подпортила концовку… Они не намерены отпускать Сашу и Мэгги.

Бетт Андре подошла к нему. Села на пол и положила голову на колени.

— Ты встречалась с этими людьми?

— Да, я ездила на окраину. Безвкусно обставленный особняк Кэла Калди отпугнет любого. Курт —его заместитель. Они принимали меня в гостиной, в окружении молодых девиц, кто из них жена, любовница, дочь я не разбирала, но когда меня вывели из ужасного дома, я радовалась. Я пригрозила титулом бабушки… Курт не поверил…

— Что ты решила?

— Хочу бороться с несправедливостью. Понимаешь? Кто—то должен начать!

— Уверена? В своих желаниях? —вдруг насторожился Анри Смит. —Неделю назад ты прошла бы мимо Саши и Мэгги и в грозу, и в ясную погоду. Что изменилось в тебе? Во мне? Мы не виделись несколько месяцев и предстоит очередная разлука. Если честно, я думал, что мы проведем эту неделю вдвоем, без забот и объяснений, как жить дальше.

— Ты поддержишь меня? —Бетт Андре подняла голову и попыталась прочесть ответ в его глазах.

Анри Смит молчал. На улице скулила собака. Кто—то парковал машину. Скрипнула дверь подъезда, на пятом этаже дома напротив открыли окно, поставили на подоконник черную колонку. Хит Туртана оглушил почти заснувший дом. Где-то женщина кричала на мужчину. И он не отставал.

Бетт Андре обняла Анри Смита…

— Хорошо, —выдавила из себя она. —Я обещала, что давить не буду, хотя мне больно и неприятно, что ты посчитал меня бесчувственной.

— Я не считаю тебя бесчувственной. Мне не всегда нравилось твое отношение к окружающим людям. Согласен, дядя Ромен поступил подло, но вспомни, какими стали Люк, Софья? Ты хочешь их судьбу?

— Конечно нет! Но не могу отрицать факт, что я одна из них. Встреча с Сашей, беседа с Куртом, Петером, статья о Туртане… Хочу, чтобы мои дела приносили пользу.

В дверь спальни постучали. Бетт Андре крикнула:

— Войдите.

Вошла Энни. Она вытирала мокрые руки полотенцем.

— Ужин на столе, —доложила жена Клауса. —Девочки ждут.

— Дай нам еще пять минут, —попросил ее Анри.

И Энни ушла.

Анри Смит обнял Бетт Андре, а она вздрогнула. Ощутила себя ей. Даже плечи расправила. И глаза ее зажглись. Но вышедшая из темного угла Элизабетта вдруг пожелала снова стать Бетт Андре. Не вышло. Сейчас им обеим была необходима сила, уверенность. И все это имела Элизабетта. А не Бетт Андре.

— Я не рассказывал, почему сказал тебе «да» в комнате с белым роялем? —спросил Анри Смит.

— Нет.

— Потому что ты… Ты не похожа на тех, кого я знал до тебя.

Анри умолчал об Аннет, но вдруг увидел внешнее сходство… Бетт Андре была похожа на жену брата! Разрезом глаз, подбородком, цветом волос.

— Ты —неземной ангел, озаривший меня три года назад, но очень быстро приземливший все чувства и желания. Ты не знаешь, каким я был в «прошлой жизни»…

Элизабетта поняла, что ей не место здесь. Она исчезла. А Бетт Андре приложила палец к его губам:

— Молчи! Я же просила…

— Нет, —воскликнул Анри. —Я затронул эту тему, потому что ты меня толкаешь к выбору, которого нет! Я хочу быть с тобой и неважно, что скажет пресса, а репортеры вытащат на свет все «грязное белье», какое найдут. Меня не интересует, что скажет твоя бабушка. Но мои друзья хорошенько покрутят пальцем у виска. Понимаешь, Анри Смит —бунтарь и странник, а свадьба с наследницей означает подавление его принципов. Думаю, и к этому он тоже готов.

— Спасибо за поддержку, —поблагодарила его Бетт Андре и крепче прижалась к нему, пока он не передумал. —Я не умею готовить, из меня выйдет ужасная хозяйка и я могу только обещать, что титул бабушки станет для меня работой, а семью я хочу обычную, уютный дом и детей!

— С гастролирующим мужем вряд ли мечта о нормальной семье осуществится, но я что—нибудь придумаю, как это сделала ты.

— Нужно идти, иначе Энни будет ругаться, все ждут только нас…

— Хорошо, —Анри открыл дверь…

Они шли по коридору, не отрываясь друг от друга, а когда что—нибудь предстояло сказать, то останавливались и, задержав дыхание, говорили:

— Рано радуешься…

— Столько хлопот…

— Не устать бы до официальной церемонии.

— Мы поженимся осенью?

— Дата свадьбы не зависит от наших желаний…

После ужина Анри Смит предложил выйти на балкон. Бетт Андре попросила принести ей шерстяную накидку. Она увидела ясное небо с мерцающими звездами и подумала, что через некоторое время влюбленность опять превратится в привязанность. Полгода назад, когда она приехала к нему на гастроли, они почти не виделись. Он пропадал на стадионах, она в одиночестве гуляла. После выступлений им было не до наслаждения или каких—либо чувств, они встречались, потому что хотели проявить внимание друг к другу.

Эдвард открыл дверь гостиной для приемов и позволил войти. Бетт Андре растерялась. Во взгляде телохранителя чувствовалась неприязнь, которую показывать по статусу не полагалось, но сдержаться Эдвард не сумел.

Королева сидела в кресле у окна, задумчиво изучала мелкую точку на стекле и отвлеклась от своих наблюдений, когда секретарь подал новую пачку писем и документов.

— После зайдите, — велела она ему.

Мистер Джайлс поклонился и вышел,

А королева приподнялась, приветствуя Бетт Андре. Затем приказала Эдварду оставить их наедине.

Как только дверь гостиной закрылась, Бетт Андре заняла позицию на красном ковре. Она стыдилась за никому не нужный порыв, понимая, что через две минуты последует наказание. Мысль о том, что она отправилась в особняк Калди защищать Мэгги и Сашу не оставляла Бетт Андре.

— У меня две новости, —начала разговор королева, когда они присели на диван в углу гостиной. —Хорошая —Большой Совет согласен восстановить тебя в правах наследования. В пятницу мистер Смолл проведет официальную церемонию. Тебе вернут права на владения Маргариты и титул наследницы. Подумай и ответь честно, готова ли ты принять долг?

— Да, —уверенным голосом ответила Бетт Андре. —Я хочу стать наследницей, бабушка.

— Вот и отлично, —королева взяла внучку за руку. —Полагаю, конфликт с мистером Калди помог разобраться?

Бетт Андре невинно подняла глаза:

— Возможно… Как ты узнала?

— Мистер Калди осмелился отправить официальное письмо на мое имя. Обсудим мошенника в другой раз. Я пригласила тебя, чтобы объяснить…, —королева задумалась, затем продолжила. —Получить власть легко, а удержать намного сложнее. Ромен не оставит притязаний на титул… Мистер Калди потребовал разобраться с тобой. За три дня, Элизабетта, ты успела перейти дорогу многим. Поэтому я подписала распоряжение —ты переедешь во дворец. И, конечно же, работа, тебе придется оставить ее. К этому ты готова?

— Вчера я отправила Петеру заявление. А реакция дяди меня не волнует. Я возвращаю титул, принадлежащий мне по праву рождения.

Бетт Андре выпрямилась.

— Расскажи мне все, —попросила она бабушку. —Почему в Большом Совете передумали?

— Маргарита —старший ребенок в семье. Твой отец, как выяснилось, уважаемый человек, к тому же являлся официальным мужем Марго. Я представила соответствующие документы.

— Ты знаешь, кто он? Мой отец! —крикнула Бетт Андре. —Скажи мне!

— Не сейчас, дорогая. Вы увидитесь в пятницу, —королева улыбнулась. —Твой отец просит сохранить тайну. Инкогнито —основное условие его визита.

— Тайну?

— Дело в том, что в силу неких обстоятельств, он не может признать тебя… Официально.

— Замечательно! —воскликнула Бетт Андре и встала. В убеждениях бабушки сквозил подвох. —Почему ты раньше мне не говорила о нем? Боялась потерять контроль? А теперь, дорогая внучка, получай все —титул, мужа, наследство и отца! В очередной раз за меня все решили! Через два года советники дяди отыщут нестыковку, докажут, что свидетельство о браке родителей составлено не по форме, или кляксу найдут, или что моему тайному папаше хорошо заплатили! Все повторится по прежнему сценарию. Случай с Сашей подтолкнул меня к согласию, но теперь я опять сомневаюсь!

— Все сказала? —повелительно бросила королева. —Сядь и слушай!

— Как прикажете, моя королева.

Бетт Андре учтиво поклонилась и села на диван. Рядом с ней. Бабушкой. В глаза не смотрела. Ее заинтересовала летящая с полки ленточка. Такая легкая, невесомая. Сквозняк подхватил ее и закружил по комнате. Странный запах стоял здесь. Неприятно—сладковатый. За спиной сидела бабушка —но она пахла духами и бальзамом для тела. Справа затаилось что—то иное. Инородное. Но и холодное. Близкое. Но и теплое. Бетт Андре просунула туда руку и тут же одернула. Палец покраснел, стало больно.

— Интересно, сколько кабельный канал заплатит за сюжет? —пробормотала Бетт Андре в надежде, что бабушка не услышит. Но бабушка услышала. Стукнула кулаком по подлокотнику и властно заговорила:

— Перестань паясничать! Я предельно точно сообщила о пожелании твоего отца и запрещаю говорить с ним подобным тоном. Ясно?

— Ясно, — Бетт Андре опустила голову.

— Велика цена того, что мы с ним сделали для тебя!

— Что ты знаешь о мистере Кэле Калди? —Бетт Андре специально сменила тему.

— Он въедливая заноза, —ответила королева. —Поселился в Городе без спроса и никакие угрозы со стороны местной власти на него не действуют. После двухгодичных споров и разбирательств пришли к соглашению —мистеру Калди в собственность отошел район на окраине. По документам за ним закрепили статус магната, который исправно платит налоги.

— Ты в курсе, что он творит? Кэл Калди эксплуатирует маленьких детей! —возмутилась Бетт Андре.

— Однажды Калди заявил Эдварду —если я стану мешать, он захватит Город. Воевать с ним не могу, уж прости. Кэл Калди имеет влияние на других магнатов. Представь, если богачи объединятся против семьи? Ромен —мошка по сравнению с ними!

— То есть ты не станешь на него давить?

— Это невозможно. Почему интересуешься Кэлом Калди?

— Я забрала у него девочек! Оформила бумаги. Я встречалась с ним…

— Что? —воскликнула королева. —Ты ездила к Кэлу Калди? Куда смотрит Клаус? В письме сказано, что ты угрожала, но я не думала, что ты нанесешь личный визит!

Королева вздохнула. Решительность и бесстрашие Бетт Андре пугало. Внучка не умела играть на публику, манипулировать, держать мнение при себе. Мистер Смолл спрашивал о личных качествах Бетт Андре. Королеве пришлось солгать…

— Клаус исполняет мои приказы! Он отвез меня в особняк, потому что я так захотела!..

— О! —бабушка схватилась за сердце, только Бетт Андре не видела волнения на лице бедной пожилой женщины и не чувствовала ее страха, боли. Королева по—тихому страдала, а в Бетт Андре возрождалась сила, которая не позволяла развернуться и посмотреть родственнице в глаза… Но позволяла думать о полезном, о хорошем —Бетт Андре на пути к тому, чтобы окончательно превратиться в несравненную Элизабетту. Получить титул, орден, звание. И Кэл Калди станет слушать ее. Элизабетта заставит.

— Элизабетта! —кричала бабушка… — Кэл Калди опасен! Ты стала его врагом! О! Не думала, что ты пожертвуешь борьбой за титул спасением каких—то оборванок из Парка! Только Эдвард решил проблему с мистером Смоллом, ты умудрилась залезть в другое болото! Элизабетта! Твоя глупость и беспечность может стоить нам титула!

— Саша и Мэгги —твои поданные, бабушка. Как и прочие жители Города! Но девочки входят в круг избранных —они сбежали из приюта мистера Морриса, а насколько я знаю, тамошние воспитанники имеют некие привилегии?

— Не усугубляй! Я прикажу Эдварду договориться с Кэлом Калди, но сделаю это ради общей цели! Если он не сможет уладить проблему, обещай, что откажешься от затеи с удочерением!

— И не подумаю. Если не поможешь ты, я пойду к Главному судье и добьюсь своего.

Бетт Андре задрала нос и почти повернулась, чтобы посмотреть на бабушку… Она хотела, чтобы бабуля увидела упрямый взгляд и намерение идти до победного конца. И в отношении титула, и в отношении Кэла Калди.

— Судья! —усмехнулась королева. Глупость внучки раздражала ее. — Власти не рискнут пойти против него.

— Я найду способ остановить его, но для этого мне нужны полномочия. Дай мне должность в Большом Совете. Хочу играть в политику вместе с тобой! —капризно заявила Бетт Андре.

Королеве показалось, что она говорит со стеной. Она положила руку на плечо внучки. Неподвижное. Худое.

Бетт Андре вновь раздумала поворачиваться. Теперь ее интересовала ползущая по стене мошка. И она бы с радостью сорвалась туда —ну уж очень хотелось придавить гадюку с лицом Кэла Калди и Льюиса Пена одновременно. И с лапками дяди Ромена. Такими маленькими, мохнатенькими. Которые всегда готовы оттяпать лучший кусок. И не свой…

«Бетт Андре, где же ты? Почему не слышу твой голос? Отзовись!»

Бетт Андре молчала. Говорила бабушка.

— … наследница не может необдуманно бросаться в огонь, искать правду и отстаивать ее. Наследница оценивает ситуацию и осуществляет те действия, которые приведут к меньшему числу жертв.

— Даже если придется рискнуть жизнью другой жертвы?

— Именно так, —королева убрала руку с плеча внучки. Запила эмоциональный стресс чаем и тяжко вздохнула. —Если наследница перестанет мыслить трезво и разумно, то посеет хаос. Ее поданные превратятся в зверей, а зверям закон не нужен.

— Так ты дашь мне должность в Большом Совете? —не унималась Бетт Андре.

— Я буду ходатайствовать, как только мистер Смолл уладит дело с Роменом. В понедельник мистер Джаилс даст официальные комментарии журналистам. Предупреди музыканта, он должен сделать предложение дважды: в пятницу, на закрытом приеме, и в понедельник —на камеры. Красивую речь желательно скрепить десятиминутным поцелуем, чтобы в вашу любовь поверили все.

— Обязательно выставлять отношения наследницы напоказ?

Бетт Андре повернулась! Бабушка сидела спокойно. Правая рука лежала на изогнутом подлокотнике, пальцы левой барабанили по коленке. И королева не спешила прижать внучку к себе или обнять, как в тот раз. Сомнения устрашали Бетт Андре. Она боялась смотреть ждущей реальности в глаза. И полноценного превращения тоже боялась. Она забыла, кто такая Элизабетта. И есть ли место в жизни Элизабетты тому, кто умеет хорошо петь и управлять толпой в зеленой чаше? Он принадлежал Бетт Андре. А Элизабетта не знает, кто такой Анри Смит. И вряд ли захочет узнать, что он любит засыпать на левом боку, что он любит кофе без сахара, что он любит горячую воду в душе, что он любит играть на рояле в одиночестве и всегда сторонится навязчивых фанаток.

— Музыканту не привыкать к излишнему вниманию. Я предупреждала о публичности. Музыкант пообещал сделать все, что потребуется. Для начала выдержим паузу месяца на три, нужно вести интригу. Осенью отпразднуем свадьбу, через год рожайте наследника. Один раз поссоритесь публично. Через год помиритесь. Делом музыканта станет вести за собой молодежь, твоим —социально незащищенные слои общества.

— Ты так красиво распланировала мое будущее, что и сказать нечего!

— А ты что думала? —удивилась королева. —Домохозяйки узнают о Элизабетте и тут же поверят в справедливость благодаря стараниям и бесполезной поездке в особняк Кэла Калди и ему подобных? Ха! Чтобы наследнице оставаться популярной, нужно удерживать внимание ежедневно, иначе о ней забудут.

— Не понимаю…, —Бетт Андре надула губы и немного сползла с дивана. Она все еще не решались заглянуть в глаза бабушки. —Кому интересны игры в любовь на камеру?

— Людям нужно говорить о чем—то. Пусть обсуждают свадьбу, войну с Роменом за титул, предательство музыкантом идей Группы…

— Хорошо, в субботу Анри улетит на гастроли. В каком месяце нам жениться?

— Дату свадьбы назначит Большой Совет. На специальном заседании мистер Смолл оценит, как жители восприняли перемены, и даст команду голосовать.

— Я больше не принадлежу себе, бабушка?

Да! Бетт Андре заглянула ей в глаза и… Тут же отвернулась.

— Нет…

Вошел Эдвард без стука и передал королеве конверт. Она его быстро распечатала и попросила проводить внучку. Бетт Андре и сама искала повод, чтобы уйти. Разговор с бабушкой затянулся. К тому же не терпелось посоветоваться с Анри Смитом. Утром он уехал на репетицию. А Бетт Андре не понимала, как бабушке удалось уговорить его?

«Моя крошка… Бетти… я смотрю в ее бирюзовые глаза, ясные как у Берта, и представляю взрослой… После того, как мой муж сбежал, получив обещанное вознаграждение, я переехала с дочкой в Золотой Дворец. Элизабетте, как наследнице, выделили отдельный дом, но я не отпускаю мою девочку от себя, мне тяжко переживать разлуку с ней. Бетти —единственное сокровище, оставшееся от него. Он не знает о ее существовании и не посмеет забрать…

Моя дочь быстро растет, она рано заговорила и первое слово, которое Бетти произнесла —папа…. И мама полюбила Бетти, как увидела. Я помню день, когда королеве представлял своих детей мой брат. Мама строго смотрела на внуков, и дети Ромена просто стояли. Моя Бетти рассказала смешной стих —она сочинила его на ходу, а потом поблагодарила бабушку за внимание, как я научила, и показала, что она обычная девочка, просто живет в Золотом Дворце.

По вечерам Бетти приходит в мою комнату. Я играю ей на рояле, иногда пою, дочка подпевает. Я сбиваюсь с нот, и мы обе смеемся… У меня нет такой привязанности к маме, как у Бетти ко мне. У нас с мамой всегда были холодные и натянутые отношения. Она любит меня, об этом я уже писала, помогает, но всегда держит дистанцию, не впускает в свой внутренний мир, а я ее в мой.

С каждым годом моя дочь удивляет. Уютная детская заставлена игрушками и книгами. Я наблюдаю, как спит мое сокровище… Поздними вечерами я читаю Бетти сказки. Дочке нравится слушать мой голос. Она плачет, если меня заменяет Эва… Бетти полюбили в Золотом Дворце, она —девочка, не обремененная печалями и заботами, и мне казалось, что моя дочь будет счастлива всегда… Если бы не брат. Ромен узнал тайну: я вернулась из Страны Короля беременной и мужа мне купили. Кто ему сказал? Я задаю себе этот вопрос и не могу найти ответ. Мама не могла. Она спит и видит меня наследницей и прекрасно понимает, что правда уничтожит «Марго—благодетельницу» в глазах поданных и наследство у меня заберут. Бетти перестанет быть всеобщей любимицей…

Брат шантажирует, предлагает добровольный отказ от титула. Я же верю, что Большой Совет оставит притязания Ромена без внимания. Или будущее Элизабетты не заботит меня?…

Брат пришел… Кричу на Ромена, он возмущается и уходит. Я закрылась в комнате и не покидаю ее, приказала Розе никого не впускать, даже дочку, так как не хочу, чтобы Элизабетта видела меня потерянной и беспомощной.

Вчера рассказала маме о шантаже. Она отказалась помогать. Брат пообещал скомпрометировать ее перед Большим Советом, если она вмешается. Ромен с пятнадцати лет мечтает стать королем при живой матери. И он добьется своего любой ценой, даже разрушив нашу маленькую семью, отношения в которой сложно назвать крепкими и доверительными…

У меня возникло желание написать Альберту и рассказать о дочке, о том, в какое положение мы попали, но рука выводит первую строчку: «дорогой Берт, прости…» и письмо летит в корзину. Поздно осознавать ошибки, он «официально» женат, у него растет сын, наследник.

Не то, что у меня. Спокойствие и счастье я обретаю, когда обнимаю мою малышку. Мы доживаем последние дни в Золотом Дворце… На конец недели назначено заседание Большого Совета и Ромен решит судьбу титула… Целую Бетти в лобик и думаю о том, как мы будем жить дальше. Переживаю, что на мою дочь будут указывать пальцем, что из—за моих ошибок она станет изгоем. Она могла бы счастливо жить со своим отцом и быть наследницей двух Стран. Бетти стала бы звеном примирения. Почему понимание приходит, когда судьба зависит от заявлений… родного брата? Не перестаю надеяться на лучшее и знаю —Бетти достойна счастья… Искренне верю в благополучие и сейчас, когда пишу эти строки…

…Что—то произошло… С каждым днем чувствую себя хуже, мне сложнее вставать с постели. Врач не нашел признаков болезни. Объяснил мое состояние усталостью. Я перестала выходить в свет… Общаюсь с мамой и Бетти по часу в день… Мечтаю о том, чтобы заснуть. Спать мне хочется и сейчас…

Я сижу за роялем… Хочу сыграть пьесу, которую люблю… Фортепианные переборы заставляют верить в чудо. Что—то пошло не так… Моя голова упала… Вижу только темноту впереди, холод и пустоту…».

Анри перевернул последнюю страницу и сунул дневник в рюкзак. Ничего существенного и таинственного в записях Маргариты он не нашел. Только слезы, боль, страдание… Имя отца Бетт Андре. Но! Мозг Анри заработал. Если тайну короля узнает пресса… Когда на кону открытие Южного Университета на Острове… Там будет королева, будет он сам, король… Своим присутствием он признает эти территории за Страной Королевы… Его сын младше Бетт Андре… Они… Она…

Он должен спасти не Элизабетту, а Бетт Андре… Анри Смит метался в своем кресле. Вот о чем предупреждала Бетт своим внезапным появлением на чердаке… Неделя, месяц, и она исчезнет… Анри чуть не заныл. Только решилась проблема с Группой, теперь было важно спасти настоящее, оно пока не совсем реальное, но претендует, чтобы им быть.

На сцене хохотали. Фелл и Макс помогали Рони настраивать гитары, а к Дэну пришла девушка. Они обнимались на лестнице. Саша сидела ступеньках и перебирала классические последовательности на акустической гитаре. По дороге на репетицию Саша призналась, что мечтает стать не только вокалисткой.

— Я хочу научиться сочинять гитарные соло, чтобы у поклонников на концерте дух захватывало. Фелл поможет мне?

Анри не спешил разочаровывать девочку —придумать идеальное соло, не копируя других, сложно и требует упорства.

Он задумался, а из—за кулис вышла девушка в темно—синих джинсах и серой футболке, завязанной в узел на талии. Анри глянул на нее… Открытые туфли на платформе, синий ободок в каштановых волосах, черная папка… Она несла горячий кофе, потом вдруг остановилась и подала бумажный стакан ему.

— О, —воскликнула незнакомка. —Я не представилась. Я Веста, ассистент Группы, меня пригласил Билли на место ушедшей Кристи, вы помните?

— Конечно, —произнес Анри. Разговоры с Билли о смене ассистенток не заботили. Девушки, нанятые бывшим другом, отличались цветом волос и шириной бедер, до которых ему не было дела после закрутившихся отношений с Бетт Андре.

Веста, не дождавшись приглашения, заняла соседнее кресло.

— Нужно подписать это, — сказала она. —Билли просит…

— Билли в нашей команде? —Анри отпил немного из стакана и похвалил новую ассистентку за осведомленность. Она потратила время, чтобы выяснить у Рони и Фелла его привычки. Кофе оказался крепким и без сахара. Веста ошиблась в одном —после первого перерыва он никогда не пил кофе.

— Билли подъедет через пару минут. Он просил предупредить, что в корпорации согласны на все условия Группы в отношении творческой самореализации. За продление контракта Льюис Пен даст неплохую цену.

Веста передала Анри папку. Но он брезгливо отбросил документы:

— До Билли не доходит? Повторюсь, я не намерен подписываться на заманчивые предложения Льюиса Пена, и Группа поддержала меня. Так ему и передайте.

Анри вернул стакан Весте:

— Кофе вкусный, горячий, без сахара. Вам на будущее, мисс. После первого перерыва Анри Смит никогда не пьет кофе…

Веста улыбнулась. Во взгляде девушки промелькнула загадочность. Анри замечтался и очнулся от странного звука.

— Согласна с вами, полностью, —Веста выбросила в корзину для бумаг полупустой стакан. Туда же отправилась и черная папка. —Я не фанатка Группы и пришла работать, а не хвастаться перед подружками фотографиями с Феллом. У меня юридическое образование, и я уверяю, что, подписав новое соглашение, Группа продолжит работать на Льюиса Пена двадцать долгих лет на прежних условиях. Вместо одной пластинки с Группы потребуют выпустить три. Первую для хит—парадов, вторую —с не вошедшим в первый релиз материалом. А третью, записанную для души, скупят абсолютно все фанаты, и новые, и «приобретенные», думая, что последняя похожа на первые или более ранние вещи… Количество концертов увеличится… Связки… моральная и физическая усталость… Вы меня понимаете. Льюис Пен задумался о прибыли в пятикратном размере. В качестве неустойки за долгое неповиновение… Ух…

Веста выдохнула. Анри смотрел на нее:

— Я должен поблагодарить вас не только за кофе, но и за спасение от рабства? Чего вы хотите? Признавайтесь?

— Самую малость…, —Веста прищурилась. —Фелл рассказал, что зимой вы планируете открыть студию. Дайте мне должность менеджера Группы. Также я готова заняться той молоденькой девочкой. Что скажу —мило, привлекательно и свежо. Льюис Пен из наивной Саши сделает няшно—ванильную посредственность для школьниц. Вам же девочка позволит раскрыть свою индивидуальность.

— Вы проницательны, —Анри Смит прислушался к игре Саши. Прошло несколько дней, а она научилась выдавать неплохие мелодии. Еще немного, и Саша сможет соревноваться с ним, с прославленным во всех кругах Анри Смитом!

— В организационных делах я ничего не смыслю. Следую заранее намеченному графику. Раньше его составлял Билли… Работа ваша.

— Спасибо, —поблагодарила Веста. —Анри Смит не пожалеет, обещаю.

— Время покажет.

— Привет, —Анри узнал голос Бетт Андре и обернулся. Его девушка бежала по ступенькам, а едва приблизилась, тут же обхватила руками за шею и поспешила занять кресло Весты.

Веста, конечно же, уступила место, испугавшись, что девица раздавит. Девица, напротив, нагло улыбнулась, запустила руку в волосы Анри и осмелилась на виду у всех не дружески поцеловать. Веста покачала головой. Русая блондинка не нравилась, возможно, из—за расстроенных планов.

У Бетт Андре возникло аналогичное чувство неприязни «к соседке Анри». Едва Бетт Андре переступила порог репетиционной базы и приметила брюнетку рядом с Анри Смитом, то вдруг вспомнила, как было больно Элизабетте, когда у нее что—то или кого—то отбирали. Спотыкаясь и не думая о проводах под ногами, она спустилась к первому ряду. Брюнетка ушла, а Бетт Андре осмелилась на «демонстративный поцелуй».

Только Анри довольно быстро отстранился —Фелл подстроился под звучание Саши… Это было нечто.

— Возьму Сашу на гастроли, —шепнул он. —Саша станет сенсацией, а заодно и аудиторию научится привлекать, как тебе идея?

— Делай, что хочешь. Мне все равно.

Бетт Андре сложила руки на груди и с обиженным видом съехала на край кресла. Анри обнял ее:

— Ты ездила к бабушке? О чем говорили? На тебя невозможно смотреть без сожаления!

— Бабушка ни при чем! Напоминаю, в пятницу мы приглашены на закрытый прием! Требую купить кольцо, если забыл о помолвке и не купил! Когда рядом околачиваются брюнеточки в синих ободочках, точно забудешь!

Анри Смит удивился реакции Бетт Андре. Показная ревность раздражала. Он предложил сменить тему.

— Дэн и Макс счастливы. Лицо Саши пылает от восторга! —воскликнула Бетт Андре. —Буна удивил возраст Саши, а Фелл предложил поделиться опытом!

— Ты о чем?

— Анри Смит предложил сменить тему, Бетт Андре поддержала его.

— И тон…

Анри отвернулся.

Саша благодарила Рони за помощь дружеским поцелуем. Техник покраснел и растерялся.

— Сейчас, —девочка подняла с пола гитару.

Фелл продемонстрировал классическое соло. Саша повторила, но привнесла в исполнение изюминку. Анри Смит хотел подняться к друзьям, но вспомнил о ревности Бетт Андре и остался с ней. Она прижалась к его плечу. А он вдруг подумал, что рядом с ним сидит не Бетт Андре. Кто—то другой… Бетт Андре радовалась бы звучащей со сцены музыке… Летала бы от счастья… Попросила бы у Рони ручку и стала бы описывать талант Саши на бумаге… Бетт Андре, сидящая рядом, плакала. Ей было больно, грустно и одиноко. У нее было лицо Бетт Андре, глаза Бетт Андре, голос Бетт Андре, сумочка с ракушкой вместо замочка… Анри Смит привез ее Бетт Андре из Южной Страны… Элизабетта!

— Мне не нравится, что ты завелась из—за пустяка! —сказал Анри. —Девушку в синем ободке зовут Веста. И она менеджер Группы. Для открытия студии творческих навыков недостаточно. Я далек от организационных вопросов. Если хочешь, чтобы я помог Саше раскрутиться, прошу, не вмешивайся!

— Чем Билли не устроил тебя? Мне он нравился больше!

— Потому что он мужчина, а не привлекательная девушка?

— Вот ты и попался! Ты рассматривал ее! Не ври!

— А что было делать? Она несла кофе! Иногда…

Анри не договорил — заметил Весту на ступеньках. Она возвращалась. Бетт Андре по просьбе Анри уступила кресло, а сама, сгорая от ревности, поглядывала то на Анри, то на Весту. Ничего подозрительного не заметила, но успокоиться не могла. Анри —публичный человек. Быть объективной оказалось сложнее, чем она думала.

— Желаю, чтобы ты спел для меня, —попросила Бетт Андре. Анри Смит покачал головой.

— В другой раз, —ответил он. —Засиделся я, дамы. Фелл, закончите в перерыве, —обратился он к другу и запрыгнул на сцену. —Кажется, Анри Смит нащупал идею…

Рони подал ему гитару. В колонках зазвучал популярный хит Группы, только в новом представлении.

Бетт Андре наблюдала за «новенькой» в команде Анри и старалась прочесть все пометки, которые она делала на полях в достаточно толстом блокноте. Словом Веста владела великолепно. Как и мысли выдавала неординарные. Она описывала музыку, складывала в столбик цифры, умножала, чертила квадратики и расставляла по углам мебель.

Бетт Андре открыла свою записную книжку:

«Одинокий луч прожектора осветил лицо моего Анри Смита. Мы услышали незнакомую мелодию… И не в стиле Группы. Нет здесь привычного задора, ритма и эмоциональности. На стадионе публика заскучает и потребует привычное звучание, но не я, его Бетт Андре. Мой Анри Смит давно не сочинял таких чувственных вещей, а если они и появлялись, то он с легкостью отправлял их на полку. Узнав его тайну, я захотела найти ту самую коробку. С коллекцией неизданных пластинок. И нашла. В первый же вечер, едва попала к нему в квартиру. Нашла на кухне. Как он и говорил. Местами потертую. С оторванной этикеткой. Он спал, а я завела на чердаке старый проигрыватель и послушала все раритеты. Ему же боюсь признаться, что посмела зайти на запрещенную для посторонних ушей территорию».

Бетт Андре спрятала блокнот в сумку. Веста от письма не отвлекалась.

Анри попросил Фелла и Макса подыграть. Получилось вяло и несобранно, песня потеряла в звучании искренность и простоту. После долгих споров друзья решили, что на предстоящих выступлениях Анри сыграет новинку сам, а Группа выступит с Сашей.

— Нам нужны перемены, друг, —заметил Фелл.

Саша, не сдерживая эмоций и не веря в сбывшийся сон, обнимала Рони. Бедный техник стоял вблизи барабанной установки.

— Только представь! Рони! Я избавилась от Курта и Кэла Калди и могу забыть, как это выпрашивать мелочь в Парке и Мэгги может не плакать, чтобы нас жалели!

— Так и знал, —впервые за долгие дни Рони осмелился повысить голос. —Анри Смит переманил тебя в Группу! Только позволь напомнить —ты понравилась моим друзьям. Мы отдали тебе место вокалистки!

Сашу возмутила напрасная обида Рони. Она считала его другом и ждала, что он поддержит и порадуется за ее успехи. Рони же отвернулся и не замечал сурового и поучительного вида подруги.

— Спасибо за все, —сказала Саша. —Рони, если бы ты не позанимался со мной, я выглядела бы полной дурой перед Феллом. Послушай, —она схватила его за локоть. —Я не отказываюсь петь с тобой. Обещаю, осенью мы пойдем своим путем. Анри предложил подыграть Феллу, и ради выступлений на одной сцене с Группой, я согласна отправиться в большое путешествие! Я мечтаю о славе, как родилась. И ты, ты же едешь? На гастроли?

— В качестве техника. Анри всего раз позволил мне сыграть его партию на концерте. Тебя пригласили на серию выступлений!

— Ты обижен, вот в чем дело, —Саша глотнула воды из пластикового стакана. —Только и твое время придет!

— Тебе шестнадцать! Везение приходит сразу или никогда…

— Встретив Бетт Андре в Парке, я нагрубила ей. Но Бетт Андре сказала, что музыканту не следует отказываться играть, когда его просят. Я ждала этой минуты девять лет, Рони. Ты работаешь с Группой лет пять… Или меньше?

Анри наблюдал за прибывающими гостями с балкона. У главных ворот человек в костюме приветствовал дам и мужчин, проверял приглашение, второй вычеркивал фамилию из списка, третий провожал к подъезду и возвращался к воротам, пока двое других занимались сверкой личности очередной пары.

Анри услышал шаги Бетт Андре, закрыл балконную дверь и обернулся. Она остановилась у рояля и приняла то же положение, как три года назад, когда он впервые увидел ее. Бетт Андре… Открытое платье на узких бретельках под цвет глаз и сверкающие в свете люстры драгоценности «освежали» лицо. Изящный пучок на затылке украшала старинная диадема, полученная Бетт Андре из рук бабушки после дневного чая. Бетт Андре попыталась наклониться, чтобы поправить на правой туфле спавший ремешок, но Анри Смит опередил ее. Он опустился на колено и вдруг замер. Ощутил чужой взгляд… Нет… Смотрела не Бетт Андре… У рояля стояла Элизабетта. Девушка, которую он очень плохо знал. Лишь то, что она одинока с девяти лет, не терпит боль, не умеет делиться проблемами и предпочитает отсиживаться в скорлупе Бетт Андре.

Анри справился с застежкой и выпрямился. Элизабетта его обняла.

— Ты прекрасна, — неуверенно сказал он ей и прокрутил перед собой.

Элизабетта слегка покачнулась. Анри удержал ее. Он искал предлог, чтобы сказать — «верни мне Бетт Андре». Не выходило. Элизабетта потребовала внимания.

А Анри отвернулся и принял положение безмолвной статуи. Из дворцового парка доносился шум. Некоторых гостей не пропустили, и милые дамы возмущались во весь голос. Яркие фонари осветили три окна в гостиной с белым роялем. Воображение нарисовало на стекле размытые фигуры в декорациях Большого Зала Приемов. Среди них Анри Смит увидел Бетт Андре… Нет. Элизабетту… Элизабетта забыла о его существовании. Она вернула не только права на титул, но и получила «лучшего» кандидата в женихи. Избавилась от скорлупы «Бетт Андре», вознеслась и падать обратно не собиралась. Элизабетта втянула в золотую клетку и его, Анри Смита. И он не смел выпорхнуть — боялся обидеть, расстроить… Девушку, которую ему еще предстояло узнать…

Элизабетта одернула бабочку и спросила:

— Волнуешься?

— Возможно.

— Самое главное — суметь остаться собой. Я помню первый выход в свет. Мама обещала праздник. Я несколько месяцев готовилась, ожидая, что гости станут восхищаться мной. Как же я ошиблась! Когда мама вела по «живому коридору», да, я ощущала лестные взгляды и слышала, как дамы шепчутся, что платье на мне сидит ужасно и туфли не соответствуют моде. Перед сном я пожаловалась маме. Она обозвала их всех завистниками, привыкшими давать оценку всем новичкам, на которых посмотрят, так как заняться больше нечем!

— Гости на сегодняшнем приеме похожи на Софью и Люка? — спросил Анри. — Хочу иметь представление о тех, с кем придется общаться.

— В Большом Зале соберется каста. «Каста» редко принимает в свои ряды посторонних.

Анри Смит не думал отступать.

— Ты намекаешь, что я не смогу стать в касте «своим»?

— Почему же… Принимают тех, кому бабушка симпатизирует. А тебе она симпатизирует.

Элизабетта улыбнулась. Анри задумался.

«Улыбается и как Бетт Андре, и как та чужая. Нет… Нет… Проще видеть в ней Бетт Андре всегда… Иначе просто сойду с ума…»

— У тебя два пути. После церемонии уйти в тень и существовать в Группе. Или… забыть о карьере музыканта, льстить бабушке, получить должность. Они не смогут проигнорировать тебя. Выбирай.

Элизабетта притупила взгляд и потянула его за ворот пиджака.

— Ты смог остаться собой, несмотря на оглушительную славу! — смело заявила она. — Я знаю, что ты пойдешь по первому пути. Поверь, я ценю, что ты не один из них. Внутри стен Большого Зала Приемов — все игра. Ничего настоящего и искреннего.

— Учту мудрые советы, — сказал Анри Смит.

На секунду его Бетт Андре вернулась в комнату с белым роялем. Он вздохнул. Быть «Элизабеттой» всегда у нее вряд ли получится… С ним ей придется жить в оболочке Бетт Андре.

— Десять лет я вживался в роль музыканта Группы. Общество королевы… На месте подберу образ.

— Льюис Пен душка по сравнению с людьми из касты.

Старинные часы на стене отбили четверть восьмого. Бетт Андре забеспокоилась — они отклонились от графика на пять минут. Вполне допустимое превышение, но она знала — бабушка, предпочитавшая точность, нервничает и изводит бедного Эдди. Она попросила Анри ускориться. И за семь минут до выхода они появились у дверей Большого Зала Приемов.

Анри услышал звуки классической музыки, смех и голоса. Два охранника в старомодных ливреях вытянулись в полный рост. Они напоминали статуи в дворцовом парке. Анри заскучал и состроил гримасу. Стражи в маскарадных костюмах и напудренных париках не шевельнулись. Черты на их лицах застыли, а глаза уставились на картины в позолоченных рамах на противоположной стене. Анри удивился выдержке и подошел к Бетт Андре. Впервые за вечер он заметил, что она волнуется и изучает собственное отражение в зеркале.

— Как я выгляжу?

— Лучше всех.

В Большом Зале Приемов кто—то назвал их имена. Анри узнал голос Эдварда. Музыка утихла, гости перестали шуметь. Лакеи королевы отошли от дверей. Секунда и они распахнулись.

Люстры, блеск и всеобщее счастье манили, заставляли уверенно шагать вперед и не оглядываться назад, в прошлую жизнь. Анри Смит вел под руку Бетт Андре (или Элизабетта тащила его) с полузакрытыми глазами. А когда осмелился открыть их, то яркая вспышка ослепила. Большой Зал Приемов пылал великолепием. Размытые лица мелькали на каждом шагу. Анри увидел дам в вечерних платьях и их спутников в костюмах. Королева, Ромен, Луиза, Люк и Софья ожидали главную пару вечера у ваз с цветами.

Бетт Андре сделала очередной шаг навстречу судьбе и потянула за собой Анри Смита. За две минуты она изменилась до неузнаваемости. Стала Элизабеттой. И в глазах у Элизабетты не было прежнего шарма и грации, как у Бетт Андре. Только высокомерие и чувство победы — обидчики детства наказаны, отомщены. Анри испытывал прежний страх, как в гостиной с белым роялем. Струйки пота текли по спине, щекотали позвоночник, он слышал шепот.

— Стервятники, — сказала Бетт Андре. — Гадают, что я здесь делаю, и кто ты такой! Никто открыто не признается, что видел тебя на экране. Для них ты человек из космоса. Согласно установленным правилам, положение и голос в Большом Зале Приемов имеют политики, финансисты, юристы…

— Гости ищут связь между мной и тобой? Две дамы спорили…

— Главный принцип бабушки — не выдавать секреты. Привыкай, милый.

Бетт Андре наклоном головы поздоровалась с дядей и бабушкой. У Анри подкашивались ноги. Он занял место вблизи окна. Софья пропустила Бетт Андре, а Люк нахмурился.

Ромен стоял в ожидании речи королевы. Он догадался, что сливки общества собрались не ради церемонии обручения опальной внучки и музыканта. И Луиза впервые за долгое время сунула ладонь в его руку.

Одна новость сменяла другую, подобно круговороту. Сначала мистер Смолл объявил о смене наследника. Восторженное «ах» и «ой» пронеслось среди гостей. Улыбка слетела с губ Ромена, Луиза крепче сжала руку мужа. Люк и Софья с поникшими взглядами спрятались за широкой спиной отца. Новой звездой в одну минуту объявили Элизабетту. Затем настал черед Анри Смита. Глазами он искал гитару, которой в этом душном, заполненном людьми зале, конечно же, не было.

«О! Если бы Бетт Андре попросила, я бы без труда выразил чувства в песне! Слова не складываются в предложения! Что же делать? Бетт, помоги! Не исчезай! Прошу!»

— Милая, поднимайся, — сказала ей бабушка. Элизабетта улыбнулась и встала рядом с королевой. — Здесь удобнее принимать поздравления, видишь?

— Да, бабушка.

Анри оставался внизу. Он смотрел на Бетт Андре. Элизабетту… За секунду она взлетела. И довольно высоко. Он взглядом молил Бетт Андре вернуться. Бетт Андре не отзывалась. Зато рука Элизабетты, которая десять минут назад дрожала от тревоги и беспокойства, с помощью королевы легла в его руку и ждала, когда же до бедного музыканта доведут содержание сценария, и он наденет на безымянный палец кольцо!

Королева спасла затруднительное положение. Представила Анри Смита гостям в качестве жениха внучки и объявила о грядущей свадьбе. Очередное «ох» и «ах» пронеслось по рядам. Если в начале приема только некоторые строили догадки, чтобы идентифицировать его личность, теперь этим занимались все. Анри сообразил, что нужно достать кольцо из кармана и надеть на палец Элизабетте. Королева подала знак к аплодисментам. Элизабетта наклонилась и скрепила церемонию обручения поцелуем… Прикосновение губ Бетт Андре вывели Анри Смита из ступора.

Официальная часть закончилась. Бетт Андре спустилась с возвышения. Гости по очереди подходили к ней. Первой восхищение выразила королева. Ее речь содержала теплые и приветливые слова. Она поцеловала Бетт Андре и пожала руку музыканту. Семья Ромена, стиснув зубы, поздравила Бетт Андре и не удостоила вниманием жениха. Софья прошептала что—то невнятное и тут же убежала. Тетя Луиза поцеловала племянницу в щеку и даже подарила корзину с цветами.

Люк побледнел, лоб его нахмурился, правое бедро выпрямилось, глаза стали пустыми, холодными, но он нашел в себе силы подойти к кузине с прямой спиной. Ноги сами несли его по паркету. Над головой сверкала огромная хрустальная люстра. Бетт Андре поймала взгляд брата и… отвернулась. Люк растворился в толпе, но сразу после него появился Ромен — тучный, в костюме. Он теребил пуговицу на пиджаке и молчал, затем ухмыльнулся и был таков.

Анри Смит по инерции придвинулся к Бетт Андре.

«Я стерплю все, лишь бы Ромен не подобрался. К Бетт Андре… К Элизабетте…»

Поздравления остальных гостей, в том числе от семьи короля, были дежурными, как требовал Протокол. Анри Смит узнал многих. Почти у всех Группа играла на закрытых вечеринках. «Лица» не подали виду, что когда—то имели с ним дело. Бетт Андре оказалась права — все в «касте» увлекаются классической музыкой. Анри Смиту стало смешно, впервые за вечер.

— Что случилось? — вдруг спросила Бетт Андре.

— В се в порядке, — ответил Анри Смит.

«Бетт, ты никогда об этом не узнаешь, но я жалею, что позволил Элизабетте вернуться. Я хочу убежать вместе с тобой, Бетт, неважно куда. Ты говорила о доме на Острове? Бетт… Я посмеялся, нагрубил… Глупец! Я отдал тебя им, предатель… Помог тебе исчезнуть».

— … прием закончится, и я познакомлюсь с отцом! — вещала Бетт Андре. Как же у нее горели бирюзовые глаза. Она был создана для яркого света. И она вся светилась под огромной люстрой. И стены с позолотой приняли ее. Может она и есть настоящая, реальная? А Бетт Андре та, кто ее на время заменила?

— С кем? — очнувшийся Анри проводил «папочку» взглядом. Король пролетел мимо них. Как тень. А вроде высок и плотно сложен. И щеки круглые, налитые румянцем. У Бетт Андре бледнее, но родинка вблизи уха… Точечная. У него и у нее…

— Еще одна семейка, — подумал Анри.

— Прости, что не рассказала! Бабушкины загадки.

— Хочешь знать, кто он? — вдруг спросил Анри. — Я покажу его. На первой встрече королева вручила мне толстую тетрадь с записями Марго. В дневнике твоя мать подробно описала, как влюбилась в твоего отца, как они поженились, почему она бросила его, и как ей «купили» мужа. Твой отец пожимает руку королеве. Смотри!

Бетт Андре оттолкнула его. Она готовилась сорваться и убежать. Тихое и укромное место можно найти даже Золотом Дворце. Если постараться.

— Ты знал и ничего не сказал, — прошипела она. — Я могла ожидать предательства от них, но не от тебя!

— Мне тоже приказали беречь тайну! Я старался улыбаться этим вечером, но более Анри Смит не желает зависеть от воли венценосной бабушки Бетт Андре, угождать новоиспеченному отцу и становиться частью высшей касты! Обещай, если надумаешь стать Элизабеттой—королевой, то позволишь Бетт Андре исчезнуть по собственной воле, а не для того, чтобы угодить им!

Взгляд, полный сочувствия, изучал его. Бетт Андре окончательно «вернулась». Она, нахмурив лоб, смотрела на «отца», бабушку, а Анри Смит мысленно хвалил себя за сообразительность. Ему удалось помешать Бетт Андре исчезнуть навсегда. Надежда выросла, как снежный ком, и ком этот посчастливится растопить королеве, «папочке» или ему.

— Ты пойдешь со мной? — вдруг спросила Бетт Андре.

— Да, — согласился Анри Смит. Не задумываясь.

Стрелки часов миновали цифру девять. Гости один за другим покидали Большой Зал Приемов. Бетт Андре вела Анри к боковой двери. Они шли против толпы. И только в небольшой комнатушке, в полной темноте и тишине, Анри Смит осмелился поцеловать Бетт Андре.

Король Альберт впервые прибыл в Страну Королевы с официальным визитом. Он многое слышал о королеве от отца и Марго. Отец описывал ее высокомерной, алчной и деспотичной. Большой Совет, по его мнению, существовал только по документам и не имел реальной власти. Марго давала другое описание — она видела в ней любящую мать и женщину, решения которой не менялись в силу природной сути, гордости и принципов.

Утром Альберт получил возможность составить собственный портрет. У королевы были яркие живые глаза, оттенявшие остальные черты. Искусственный румянец на бледных щеках освежал лицо. Худая рука с костлявыми пальцами лежала на резном подлокотнике. Тембр голоса казался не строгим и не суровым, как он ожидал, а мягким и приветливым. Тонкие губы без конца расплывались в улыбке. Хотелось верить и в искренность. Эта женщина умела играть и плести интриги, как никто другой. Умение добиваться желаемого — фамильная черта ее семьи.

Она говорила и говорила, а он слушал, смотрел на кофейные пятна на ковре, как лучи солнца бьют в стекло окна, как светлые «зайчики» прыгают по стенам. И даже пару раз ей возразил.

— У Элизабетты сложный характер… — предупредила королева.

— Гордый и взрывной, как у Марго?

— Простите? — переспросила она и слегка поникла от неловкого замечания.

— Я дал эмоциональную окраску характера моей дочери.

— Я об этом и подумала…

Сейчас Альберт с нетерпением ждал дочь у себя в комнате. С первых секунд он приметил в ней то неземное волшебство, которое было обязано спасти треснувшую по швам жизнь. Годами он вел себя довольно «тихо», не спешил, не испытывал тревогу или страх. Вечер же накануне приема впервые провел с волнением. День никогда так долго не длился. Осталось пять минут, но таких бесконечных. Жена ушла в спальню, а сын не возвращался. Элизабетта опаздывала. Альберт наблюдал за часами на стене. Стрелки отсчитывали каждую минуту, секунду.

— Неземная! Неземная! Совсем как мать! Лицо! Походка! — крутилось в голове у бедного короля.

В Большом Зале Приемов он не отходил от жены далеко, но украдкой все же поглядывал на девушку, дочь Марго, в один момент ставшую той, кто поведет эту страну дальше, вперед, к высотам. Музыкант, напротив, не оставил впечатлений. Слишком неподходящий для его «сокровища». А она, та женщина в кресле с резными подлокотниками, описывала его самыми лестными словами. Пила свой чай и приговаривала.

— Лучшего кандидата было не сыскать.

А он смотрел в ее глаза. Глубоко посаженные, смотрел, как шевелится у нее волосок за ухом, как она стучит ложечкой и отказывался верить ее улыбке, ее радости. Альберт хотел разгадать план, но она уводила с явной тропы и заставляла бродить по дремучему лесу. И не было там теплого солнца, кресла в уютной гостиной и не стучала она ложечкой по блюдцу.

Пять минут одиннадцатого. Короткий стук. Дверь заскрипела и отворилась. В комнату вошла его дочь. Под руку с музыкантом.

«Никуда без него!» — подумал Альберт и покачал головой.

Бетт Андре взглянула на отца. Уверенно. Прямо. Не пряча глаза. Перед ней стоял человек, давший ей жизнь, а у нее не возникло родственных чувств к нему. Его имя раскрыло тайну рождения и ничего более. Бетт Андре отогнала прочь мысли о побеге. Она должна поговорить с ним и научиться признавать его существование.

«Почему мама сбежала, если он такой замечательный? Гости на приеме восхищались им, хвалили бабушку — она привезла его на Остров и вместе они открыли Южный Университет. К сентябрю лучшие педагоги выберут себе умнейших студентов».

Отец предложил сесть. Бетт Андре присела. Анри Смит, с самого утра чувствовавший себя не в своей тарелке, потащился следом. Осознать, что у Бетт Андре и отец не простой человек, тяжело.

— Не имеет смысла представляться.

— Соглашусь. Бабушка сказала, что вы хотите познакомиться? И как? Выгляжу, как вы представляли? Или не то произвела впечатление? Платье дешевое? Или что—то другое во мне не так?

Альберт улыбнулся:

— Нет, ты копия Марго. Это, во—первых.

— Бабушка говорила, что я похожа на вас. Кому верить?

— Во—вторых, — король притворился, что не заметил неожиданной бестактности. — Я не привык оценивать людей по внешнему виду. Считаю это глупостями и уделом тех, кто вознес себя в глазах других людей. Если ты наверху, а окружающие внизу, то очень легко объяснять самому себе, что они просто недостойны твоего внимания. Потому что ты здесь, а они там.

— Как вы познакомились с мамой? — спросила Бетт Андре. Выслушивать очередные нотации не входило в ее планы.

— Королева посоветовала озвучить мою версию наших отношений с Марго. Более красивую и романтичную…

Альберт задумался. Бетт Андре не испытывала радости от встречи с ним, каждое слово дочери ранило. Музыкант безразлично смотрел по сторонам и чувствовал себя третьим лишним.

— Я прочел дневник Маргариты. Ты хочешь знать какой она была? Что ее радовало, печалило?

— Да, — ответила Бетт Андре и с недоверием посмотрела на Анри Смита — прощать его за сговор с бабушкой она не собиралась. — Желаю знать все.

— Держи записи. Их прислала твоя бабушка.

Альберт передал дочери прошитые черными нитками листы стандартного формата.

Анри Смит был уверен, что Бетт Андре не найдет в себе сил признать существование отца. Со временем она станет уважать его, не более. Он не понимал, чего добивался король. Расположения? Доверия? Прочитав дневник Маргариты, Бетт Андре поймет, как ее любила мать, а не отец.

— У вас есть семья? — спросила Бетт Андре. — Они знают обо мне?

— Марго я встретил намного раньше Янины. Я поручил советникам найти способ официально признать Марго законной женой, а тебя дочерью. Мы расписались. Обстоятельства сложились так, что никто, кроме меня и Марго не знал о свадьбе.

— Вы бросите сына? Жену? Польщена, что у меня появился папа, но моя жизнь здесь, рядом с ним, — Бетт Андре посмотрела на Анри Смита. — А всё, что вы собираетесь предложить, Элизабетте даст бабушка.

— Судьба Флавио и Янины, тебя заботить не должна. Я не говорил, что собираюсь бросить семью. Мой сын, кстати, влюбился в тебя. Едва увидел утром на пробежке. Испытывать любовь к девушкам из Страны Королевы проклятие моей семьи. Если Флавио не узнает правду от меня, ее поведает кто—то другой и тогда он отвернется.

— Я не предам вас, — сказала Бетт Андре. — И он.

Анри Смит смутился. Король ответил:

— Ромен… Он узнал о браке с Марго и его результате…. О тебе.

— Как?

Бетт Андре задала вопрос отцу с тревогой и вдруг отстранилась от Анри.

— Неважно. Я понял, что опасения твоей бабушки уместны. Ее сын временно смирился с проигрышем. Он продолжит наступать Элизабетте на пятки.

Бетт Андре задрожала. Самоуверенность, вселившаяся в Элизабетту в Большом Зале Приемов, улетучилась. Обнаженные плечи приподнялись. Она непроизвольно переместилась на сторону отца, и Альберт рискнул поцеловать дочь в лоб.

Анри Смит опустил глаза. Начищенные до блеска ботинки казались чужими и ему не принадлежали. И внутри все кипело…. Он догадался, что конкретно значил для Бетт Андре поцелуй отца — она смогла довериться Альберту, в то время как он, Анри Смит, послушал королеву и предал.

Бетт Андре протянула отцу руку. Альберт пожатием скрепил союз. Взгляд его прояснился. Анри Смит сдержался, чтобы не крикнуть:

«Я защитник Бетт Андре! Я!»

— Прошу меня извинить за спешность, — сказал король. — Вынужден покинуть вас. Если хочешь, мы продолжим разговор завтра, до обеда.

Альберт встал, чтобы попрощаться. Поднялась и Бетт Андре. Она смотрела отцу в глаза и не спешила разбивать установившуюся несколько минут назад связь. Они по—прежнему держались за руки.

— Я точно увижу вас завтра?

— Конечно, — Альберт подошел к двери и открыл ее. Бетт Андре оступилась и вдруг упала Анри на руки. Анри Смит вывел ее в коридор.

Когда дверь за ними закрылась, в комнату короля ввалился Ромен. Без приглашения Альберта плюхнулся в кресло и приготовился первым заявить все, что думает о сложившейся ситуации. Король опередил Ромена и сказал, что не имеет смысла запугивать нелепыми подозрениями и угрозами — он намерен признать Элизабетту дочерью. Семье придется согласиться с ее существованием. Ромен вжался в сиденье, затылок его вспотел. Сын королевы впервые не знал, как реагировать. Козырей не осталось, а у племянницы имелась мощная поддержка в лице матери, короля и музыканта!

«Он надумал передать Элизабетте титул наследницы и в Стране Короля! Мать легко обвела вокруг пальца председателя Большого Совета! И меня!»

— И еще один совет, — напомнил Ромену его оппонент. — Если с моей дочерью или ее семьей случится неприятность, я буду знать, кто это сделал. Ясно?

У Альберта тряслись руки при виде этого грузного человека. Едва он появился в гостиной, король понял — что бы Ромен ни сказал, он добьется желаемого. И неважно, сколько жизней встанет на пути. У него есть цель, и он отчаянно к ней стремился. Ромен или нападет первым, или уязвят, и он не сможет дать отпор. Устранив сопротивление с его стороны, Ромен займется музыкантом и королевой. Затем уничтожит Элизабетту.

— Вы все сказали? — язвительно спросил Ромен. — Я не думал трогать вашу дочь. Она незаконно заняла мое место. Воспользуюсь удачным моментом и верну титул. Один раз я опозорил ее мать перед Большим Советом, с удовольствием повторюсь на ближайшем заседании.

Ромен потер ладони.

— Посмотрите на себя! Жалкий тип, прикрывающийся внешним лоском. Вы уже поняли, что следующего раза не будет. Всем бы иметь вашу выдержку!

«2— 1», — вел мысленный счет воображаемой игры Альберт и вздохнул. С трудом, но он сохранял злость на лице и способность к атаке.

Ромен не думал сдаваться, он выявил слабое место короля и благополучно этим пользовался.

— Я сказал, вы меня услышали, — бросил королю бывший наследник. — Видит Бог, уважал вас, пока вы не сошлись в интересах с моей мамочкой. Отступать не намерен, повторяю для непонятливых.

«2— 2».

— Тоже вас предупредил и смело заверяю, если Большой Совет вернет вам титул, то союза Страна Королевы не получит.

«3— 2», — тяжелый выдох.

Ромен ухмыльнулся, встал, ткнул указательным пальцем королю в живот и сказал:

— Еще вопрос, кто выиграет войну.

И направился к выходу, покачиваясь на тонких ножках.

«3— 3». «Ничья. Я не смог. Марго была права…»

Неделя пролетела быстро и незаметно. Элизабетта гуляла в дворцовом парке и любовалась цветами в клумбах. Бетт Андре томилась в темном углу Золотого Дворца от безделья и скуки.

Неподалеку, в двух шагах, наследницу преследовали два охранника. Королева расценила угрозы сына, как опасность, и приказала Клаусу не отходить от внучки ни на шаг.

Южный ветер сгонял облака на небе в серые тучи. Элизабетта подняла голову. Вечер пятницы сменит утро субботы. Анри Смит сбежит на гастроли. От предстоящей разлуки Бетт Андре впала в уныние, а Элизабетта с раннего утра на всех срывалась. Перепады в настроении затронули и малышку Мэгги.

Энни пригласила на лето Лору Райт, специалиста по этикету. Днем мисс Райт занималась с Бетт Андре и Мэгги, вечером — с Анри Смитом и Сашей. Изучение скучных правил быстро надоело Мэгги, и она потребовала купить ей игровую приставку.

Саша встречалась с младшей сестрой по вечерам. После изматывающих репетиций. Она подходила к Мэгги, целовала в затылок и не знала, как объяснить, что они не смогут видеться какое—то время. Сестренка с увлечением играла на приставке, хвасталась победами и Саша откладывала момент для серьезного разговора. Она не могла одновременно думать об отъезде и о песне, посвященной Бетт Андре, о девушке, правильные слова которой, помогли обрести уверенность.

После обеда Энни передала Элизабетте конверт. Внутри было послание от Кэла Калди. Он писал, что более не имеет видов на Сашу и Мэгги, назначил место встречи и указал сумму, за которую готов «уступить» девочек.

В три часа Элизабетта вручила Курту пухлый пакет с деньгами, а также приложила ответное письмо — Бетт Андре не стеснялась в выражениях и обозвала Кэла Калди неприличным словом.

Курт, принимая конверт, усмехнулся и сказал:

— Мир не станет совершенным, дорогуша, как бы Бетт Андре не хотела его изменить.

Бетт Андре не могла… Но могла Элизабетта. Только сейчас она не желала спорить. Выхватила у Курта пакет, сунула деньги в нагрудный карман его пиджака, развернулась и, изображая презрение на лице, вернулась в машину. Курт моргнул правым глазом. Улыбка не сходила с пухлых губ.

— В будущем мы пересечемся, дорогуша, —предупредил он.

— Не думаю.

Бетт Андре закрыла окно. Она хотела забыть о сделке и как можно быстрее.

Анри Смит усердно репетировал с Группой и Сашей. Веста предложила помочь с визуальным оформлением и пригласила на репетицию пятерых друзей. Они прибыли на базу в костюмах и с папками. На протяжении двух часов друзья Весты слушали музыку, пребывали в трансе и не смели мешать музыкантам, затем закивали головами и подтвердили, что готовы озвучить идеи. Первый предложил перестроить свет, второй — изменить выбить из зрителей слезы счастья, третий согласился разработать образ для Саши и вписать неожиданное появление девочки в программу выступления, четвертый задумал выступить режиссером диафильма, который раскрыл бы содержание песен, а пятый пообещал организовать его демонстрацию на специальных экранах. Веста ликовала в ожидании реакции от пребывавшего в ступоре Анри. Он ненавидел, когда посторонние вмешивались в работу Группы и не знал, что сказать. Фелл попросил не горячиться и напомнил о ссоре с Льюисом Пеном, когда Анри грозился разбить раритетную гитару, подарок Стимми Виртуоза.

Стимми Виртуоз не боялся выступать на публике с критикой деятельности отдельных компаний и как мог указывал на их продажность и конвейерность. Музыкальная пресса объявила гитаристу бойкот, однако «война» раззадорила азарт. Стимми Виртуоз основал независимый лейбл, купил журнал, учредил ежегодную премию и вытягивал талантливый андеграунд из клубов на поверхность. Анри уважал этого человека за смелость и способность отстаивать идеи. Однажды Мон посмеялся и в шутку приписал Анри родство с опальным музыкантом (Стимми Виртуоза Мон считал занудой и выскочкой). Анри шутку не оценил и двое суток дулся на Мона…

— Эй, с тобой все в порядке? — спросила Веста.

— Да, — очнулся Анри. Он не смог отказать ее улыбке и обаянию и одобрил проект пятерки, но до последнего надеялся, что друзья Весты не успеют к сроку. Однако за день до генеральной репетиции пятерка представила и свет, и программу, и экраны, и диафильм, и костюм Саши. Воспитанница Бетт Андре, радуясь успеху и удаче, парила на сцене, как чайка в небесах.

Анри не спешил рассказывать, что обручился с наследницей и не задумывался о последствиях обмана, пока на пороге репетиционной базы не появился Билли. С ехидной ухмылочкой, горящими глазенками и газетным свертком под мышкой. Бывший менеджер сбегал вниз по ступенькам с криком, что Льюис Пен увеличивает Группе гонорар.

Рони обнял Сашу, у Весты от удивления повисла трубка в руке, а Фелл, Макс, Бун и Дэн с непониманием смотрели на застывшего у микрофонной стойки Анри.

Билли растолкал музыкальных обозревателей, приглашенных на генеральную репетицию для составления рекламного обзора, забрался на сцену и громко сказал:

— Не ожидал предательства, друг! Так искусно обманывать! Если бы ты рассказал пораньше, за шестую пластинку корпорация заплатила бы Группе невероятный для индустрии гонорар… за счет экономии средств на рекламу, радио и теле—ротации. Так что, дорогие Фелл, Макс, Бун, Дэн, ваш лидер ограбил Группу на приличную сумму.

Разобравшись с душераздирательной речью, Билли бросил газету к ногам Анри. Бедный музыкант давил на струны и старался сохранять внешнее спокойствие. Но пальцы непроизвольно зажимали аккорды, а из колонок доносился ужасный стон из фальшивых нот.

Началось.

Журналисты раскрыли блокноты и стали записывать подробности словесной перепалки. Интерес к обновленной для лета программы выступления угас. Фелл поднял газету, внимательно прочел заметку о помолвке внучки королевы и передал Максу. Анри догадался, что бабушка Бетт Андре приказала обнародовать решение Большого Совета о смене наследника, включая и то, что музыкант Группы обручился с наследницей.

Дэн бросил палочки, рука Фелла легла на плечо Анри. Лица Макса и Буна расплылись в улыбке. Билли спустился со сцены в «журналистский кружок» и принялся раздавать комментарии. Анри подозревал, что о тихом завершении карьеры можно забыть, если «неожиданной свадьбой» наравне с политическими газетами заинтересуются музыкальные издания — редакторы ради тиражей не поскупятся лишней полосой на популярную тему. Удивление не настигло только Сашу. Она начинала привыкать к жизни в Золотом Дворце и искренне радовалась за Мэгги. Сестренке нравилось играть роль «дочки» наследницы.

Анри бросил гитару и спрыгнул со сцены. Ему удалось спрятаться в комнате для отдыха. Он плюхнулся в черное кресло, закрыл глаза и понял, что не может вспомнить прямой номер Бетт Андре. Бумажка спрятана в записной книжке, а блокнот лежит в рюкзаке. Он оставил его у сцены. Журналисты, во главе с Билли, наверняка копаются в его вещах — ищут доказательства связи Анри Смита с королевой и ее внучкой.

— Как же я мог забыть! — воскликнул Анри, напрягся и стал набирать какие—то цифры на телефонном аппарате. Повезло. Он смог дозвониться до Бетт Андре. Она ответила сонным и ленивым голосом:

— Привет…

— Началось, — перебил он ее. — Веста пригласила печатников сделать рекламный обзор, но ворвался Билли с газетами. Он сорвал репетицию и подставил меня. Еле удалось сбежать.

— У меня тоже самое, десяток журналистов дежурит у ограды. Бабушка выжидает время, желает подогреть интерес. Однажды дяде Ромену удалось убедить домохозяек, что он достоин короны. Теперь моя очередь. И я жду помощи.

— Что я должен делать? — спросил Анри.

— Маленькие человечки, как муравьи мельтешат под моими окнами! Забавно!

— Бетт, прекрати!

Элизабетта, а это была она, собиралась проигнорировать замечание, но сказала:

— Ладно, молчу. И не называй меня Бетт! Слушай, а ты не хочешь прилететь в среду на пресс—конференцию на Остров, помочь мне изложить в деталях трехлетнюю историю отношений и рассказать о планах на осень? Бабушка согласилась с Эдди, будет лучше и эффектнее, если мы вдвоем подтвердим «слухи» перед камерами? Тему нужно развивать, милый.

Анри Смит представил наивную Бетт Андре с ехидной улыбочкой на лице… Ужаснулся.

— Прости, не получится. Комментарии Анри Смита журналисты получат во время каверзных интервью с Группой. И тогда я точно разобью гитару Стимми Виртуоза, чтобы успокоить нервы.

Бетт Андре не поняла его и вновь засмеялась. Анри любил слушать, как смеется Бетт Андре. Единственное чувство, которое порадовало его за последний час.

В дверь постучали. Анри Смит извинился, бросил трубку и впустил «в убежище» растерянных друзей—музыкантов.

— Охрана выпроводила журналистов, так что не волнуйся, здесь никого нет, а до квартиры Льюис согласился предоставить бронированный автомобиль, — пояснила Веста.

— А ты кто такая, девушка? — набросился на Весту Билли. — Если не в курсе, то менеджер Группы все еще я и в моей компетенции решать проблемы безопасности.

— Оставь ее, Билли, — Анри залпом осушил стакан с минеральной водой. — С корпорацией Группу связывает гастрольный тур, далее мы сами по себе, а ты с Пеном.

— Кто—нибудь объяснит бедняге Анри, отчего он вздумал отказаться! О таких деньгах ты и мечтать не мог! — крикнул Билли. — Или намерен сделать громкое заявление: «Уважаемые поклонники! Ради любимой жены принял нелегкое решение распустить Группу и поставить точку на музыкальной карьере». И чем же внучка купила тебя? Должностью? Титулом? — Билли ослабил пыл и вытер лоб бумажным платком. — Прислушайся к советам и подумай хорошенько. Без музыки ты не сможешь, друг.

— Все сказал? — спросил Анри Смит. Лоб его покраснел. Было душно в тесной для семерых комнатенке. Даже воздух, проникавший через приоткрытое окно, казался дурным, тяжелым. — И не нужно орать, потому что срывается самая крупная сделка в твоей карьере. Поспешу обрадовать — титулом меня не купили, с музыкой не завязываю, Веста занимается покупкой студии. А теперь проваливай. Если ты не с нами, то третий лишний.

— Влияние дружка Стимми? Льюис предупреждал… Что ж… А с друзьями посоветовался? — не унимался Билли. Льюис Пен дал четкий приказ, и он выполнял его. — Чего хотят они?

Анри обернулся. Фелл, Макс, Бун и Дэн стояли с опущенными плечами и не смели смотреть ему в глаза. По лицам музыкантов пробежала еле заметная тень. Они сомневались в правильности недавнего выбора и не скрывали заинтересованности в предложении Билли, которое в сложившихся обстоятельствах выглядело более заманчивым.

— Понятно, — воскликнул Анри. — Значит, летний тур — мои последние гастроли в составе Группы, — и вышел, хлопнув дверью. Затем просунулся в щель и продолжил. — Только без меня миллионы вы не получите!

Билли вздрогнул от резкого хлопка.

— Мне нужна помощь, милая девушка, — обратился он к Весте. Веста вальяжно развалилась в черном кресле Анри. — Ты единственная не попала под обстрел. Даже старину Фелла записал в недруги. Обидно, такая дружная Группа просуществовала всего десять лет!

Билли присел рядом с Вестой.

— Уговори Анри вернуться. У моего друга нестабильный характер, он убежден, что музыка существует ради самовыражения, и не задумывается, что сам—то он удовлетворяет личные амбиции. А звездный статус, от которого бежит… Дурень набитый… Корпорация многое делает, лишь бы бренд «ГРУППА» мелькал на вершинах. И что произойдет, когда Льюис Пен отомстит за несговорчивость и отнимет славу? Депрессия? Уныние? Ссоры с женой? Развод? Пьянство?

— Красиво начал, Билли. Браво, прирожденный оратор. Только я не дура, — заявила Веста. — Назови мой процент и к концу лета Анри Смит продлит контракт.

— Хорошо, — Билли написал на салфетке сумму. — Устроит?

— Вполне, — Веста смяла бумажку и выбросила в корзину. — Еще один момент. Вопрос о должности менеджера Группы. Корпорация сохранит ее за мной?

— Обижаешь, девушка, — воскликнул Билли. — Жизнь бедняги Анри изменилась и, соответственно, его связи и контакты расширятся. Мне не справиться. Одному. У Льюиса четкое указание — не упустить ни единой возможности, пока музыканта жалуют ко двору.

— Циник, — усмехнулась Веста.

Брови Билли взлетели:

— А ты, друг? О, только не говори, что влюбилась? Прости, но отказаться от наследницы… ради девушки менеджера… Шансов нет.

— Лишнее замечание, — Веста встала. Кокетливое выражение в глазах сменилось на злобное. — Еще одно оскорбление и сделка отменяется!

— Все, молчу, — Билли поднял руки, а затем обратился к музыкантам. — А вы что встали? Утром вылет, наша рок—звезда может и поскандалить, и покапризничать, а вы? Быстро на сцену! — крикнул он, и музыканты вышли из комнаты.

— Думала, в Группе у всех равные права, а тут рабство наблюдается?

— На бумаге они равны, — пояснил Билли. — В действительности… Талант Анри к сочинительству перевешивает их способности к исполнению. Если интересно могу рассказать, как мы начинали.

— Давай, — попросила Веста.

— Я застал Анри сидящим под лестницей. Он прогуливал урок алгебры, потому что хотел довести до ума сочиненную на перемене песню! Я слушал, как он играет и намеренно не выходил из тени. Через месяц я нашел его в классе и спросил, чем он планирует заниматься. Анри ответил, что после экзаменов собирается учиться на финансиста. Тогда я рискнул и впервые соврал. Лучшему другу. Сказал, что у меня есть знакомые в Городе, которые могли бы помочь прославиться… Анри загорелся идеей. Не сразу, конечно. Это случилось в один пасмурный день. Он забил на уроки. Убежал в местный парк и долго сидел у пруда. В грязи. Дождь лил стеной. Ветер продувал насквозь, а он был в легонькой курточке и без шарфа. Да, сказал он. И после выпуска мы прибыли в столицу. Фелл и Макс с основания помогали нам пробиваться в студии. Я убеждал напыщенных и серьезных дядечек, что талант Анри сочинять приличные мелодии со складным текстом принесет им успех. Льюис Пен единственный из музыкальной шушеры, кто поверил в Группу. Убедить наивного Анри довериться профессионалам не стоило труда. И он не жалел, пока наследница не промыла ему мозги.

— Позволь, продолжу, — перебила Веста. — Пластинки Группы стали покупать не только домохозяйки и подростки, но и меломаны с «особым» вкусом. Сказка. Сказка. Сказка.

— С долей правды… Мы с Льюисом рискнули и сыграли на том, что публика стала чувствительной к выбору. Фанаты Группы не задумываются особо, что мне, Билли, известны их желания прежде, чем они подумают о них. Вот такая игра.

Билли приложил ладонь к вспотевшему лицу.

— А как же ребята?

— От ребят требовалась стабильная игра на гастролях, ну и пара слов во время совместных интервью. Упертый и стоящий за всех стеной Анри лично потребовал для друзей равных условий и до сих пор их соблюдает, что, по—моему, глупо, согласись? Льюис хотел иметь дело только с ним, потому что без него эти четверо и двух аккордов вместе не сложат, они виртуозы, а в нашем бизнесе уметь играть не самое важное…

— Я хочу, чтобы ты знал, — заскучавшая Веста зевнула и забыла прикрыть рот рукой. Билли увидел ее зубы. Острые. Белые. Ровные. — Я согласилась помогать ради денег.

— Ну-ну, милашка. Врешь же. Какие причины на самом деле посещают эту головку?

— Неважно, — кокетливо ответила Веста. —Ты лучше на друзей дави, все—таки с Анри Смитом у них более доверительные отношения, возьмут и снова на его сторону перебегут.

— Не перебегут, — отмахнулся Билли. — Предупреждаю, я возьму тебя в команду, дорогуша, если докажешь, что умеешь держать язык за зубами, и амурные чувства его не развяжут…

— Можешь быть спокойным, деньги и карьеру я не связываю с амурными чувствами.

Веста притянула Билли к себе и страстно поцеловала. Билли не стал отрываться. Он мысленно записал этот поцелуй в категорию «лучший», а ему было с чем сравнивать.

— Красотка, — тихо прошептал Билли, а потом смял стаканчик, из которого пил Анри.

Бетт Андре лежала у камина и читала дневник матери. Едва в комнату вошел Анри, она отложила записи на полку, привстала, за руку потянула Анри к себе и усадила рядом. Выглядел он неважно —уставший, раздраженный и обозленный на весь мир.

— Все ужасно, — Анри прилег и положил голову на колени Бетт Андре.

Он напомнил ей маленького ребенка, который вырос, разочаровался и ласками просил оправдать проступки по—прежнему любящую единственного сына мать.

— Группа распалась, или я ее развалил? Даже Фелл «купился» на иллюзорные миллионы. Почему? Думал, мы команда и наивно верил в общий успех.

— Не переживай, — сказала Бетт Андре и стала поглаживать его лоб. Внутреннее напряжение покинуло Анри, он закрыл глаза. Бетт Андре не умела зацикливаться на проблеме, как он, а ему хотелось, чтобы она не только гладила и убеждала, что мир прекрасен, но и жалела.

— Ты справишься, я уверена. Помни, Саша ждет тебя.

Анри Смит открыл глаза и в недоумении воскликнул:

— Да, ты права, у меня появилась Саша. Но я не могу по прихоти распустить Группу. Вместе мы прошли юность, отрочество, первую пластинку, вторую, третью, пятую. Было время, когда мы ссорились. По окончании первого тура возомнили себя суперзвездами и суперталантами, но здравый смысл не покинул нас. Для Льюиса Пена и Билли — Группа кучка музыкантов. Как только мы перестанем приносить деньги, с нами расторгнут контракт без объяснения причин. И неустойку потребуют — за релиз или два. Как же я устал жить на пороховой бочке и выполнять чьи—то указания!

— Ты объяснился Феллом? Максом? После?

— Попробую переубедить их в самолете.

— Ты жалеешь, что поддержал меня? Ответь, только честно! — спросила Бетт Андре.

— Нет. Журналисты, комментарии, ссора — временные трудности. С первых минут знакомства я знал, кто ты и рискнул предложить встречаться, понимая, что однажды, под давлением бабули, ты решишься бороться за титул.

— Не думала, что меня ограничат в свободе! — воскликнула она. — Целый день сижу взаперти и только могу представить себя гуляющей в парке! Задумайся, «дешевая слава», которой ты так хотел избежать, опять нашла тебя минимум на год. Мне эту славу терпеть всю оставшуюся жизнь.

— Я приучен скрываться, — возразил Анри. — Просто репортеров стало не десять, как было всегда, а в три раза больше! Стерплю.

Бетт Андре приложила ухо к его груди. Непрерывное биение сердца напоминало тиканье старинных часов. За три года знакомства Анри Смит научился скрывать волнение или показывать его. В зависимости от ситуации.

— Что? — спросил он и встал.

— Да, так, немного задумалась. Ты не голоден? — вдруг спросила она. — Мы с Мэгги ужинали у бабушки, друг пригласил Сашу на спектакль. Она поздно вернется.

— Я хочу есть и обрадуюсь, если Бетт Андре составит компанию.

— Желание мужа для Бетт Андре закон. Выбор блюд небольшой, утка по—королевски с доставкой в апартаменты!

— Шикарно!

Бетт Андре встала. Анри взглянул на нее и понял, почему его тянуло к ней. Он не интересовался ее титулом, возможностью беззаботно и обеспеченно жить в Золотом Дворце, привилегиями первого мужа… Он делился с Бетт Андре сокровенным и находил понимание. Она не высмеивала обиды на Льюиса Пена, а внимательно слушала и говорила с ним.

— Подожди, Энни найду, — сказала она и вышла, притворив дверь.

Анри Смит распростерся на полу, вытянул руки, сначала по сторонам, затем по росту. Он радовался, а нужно было смеяться. Через минуту встал, открыл рюкзак и разложил вокруг себя нотные листы, блокнот, карандаши, бумажные платки, кассеты и самодельный магнитофон. Однажды Бетт Андре удалось заглянуть в его рюкзак и ужаснуться. Она предпочитала порядок во всем, и каждая вещь лежала у нее на своем месте, правда заботилась об этом Энни. Бетт Андре видела результат и искренне была уверена, что способна без посторонней помощи поддерживать чистоту не только в квартире, но и в жизни.

Анри случайно нажал на магнитофоне кнопку «воспроизведение» и в стенах уютной гостиной с камином зазвучали отдельные мотивы старой блюзовой мелодии вперемешку с модным звуком. В каждом туре Группа исполняла классические поп—песни, чтобы фанаты интересовались и подзабытыми «вещами».

Случались моменты, когда Анри становился одержим идеей сочинить что—то подобное, стоящее, великое, песню—легенду, которая не умрет. Только раз ему удалось испытать подобное чувство эйфории. Билли ликовал, обозреватели расхваливали Группу и выпустили статейки с восклицанием и восторгом. Анри, перечитав ненавистные журналы, решил, что его способности переоценили. В последние три года он садился с гитарой у окна и просто бренчал. Ничего путного не выходило. Превзойти самобытность пяти пластинок становилось все труднее.

Но если новые мелодии и приходили, то внезапно. Анри забывал обо всем на свете, запирался в студии и жил с новой музыкой несколько дней и не подпускал к себе посторонних. Он переживал, если мотив не удавалось записать на старый магнитофон так, как он слышал…

Мелодия оборвалась… Анри остановил воспроизведение и позвонил домой. Он не разговаривал с мамой с тех пор, как она сообщила о беременности Аннет.

— Привет, дорогой, — миссис Смит всегда догадывалась, если звонил блудный младший сын.

— Здравствуй, мама, — Анри не спешил делиться новостями о помолвке. То, что мама прочла газеты, он понял. Устные объяснения не требовались.

— Тебе в очередной раз повезло, сынок, — воскликнула она. — Мадлен принесла утром свежую газету! Объясни, почему молчал! Дорогой, слышишь меня? Я хочу с ней познакомиться, — простодушно болтала миссис Смит. — Уверена, она оценит мою выпечку, может, ты привезешь ее на следующие выходные?

Затем она рассказала сыну о храме, которому помогает и о том, что мистеру Вильямсу нужна поддержка. Она поинтересовалась настроением, делами и пожаловалась на поклонниц, которые испортили забор — адресовали Анри Смиту любовные послания.

Анри не слушал ее, но успел перебить и сообщить, что он едет на гастроли с Группой, надолго, а Бетт Андре не любит мучное. Мисс Смит отказ не расстроил, она предложила приготовить сладкий пудинг. Анри безнадежно вздохнул, от матери не так просто отвязаться. В разговор случайно вмешалась Мадлен. Миссис Смит не давала ей трубку, но Анри услышал, как сестра нагрубила и матери пришлось отступить:

— Братец, напоминаю, мне нужно сменить гардероб. Это первое. Второе. Я мечтаю побывать в Золотом Дворце и сделать на зависть девчонкам эксклюзивные фотографии с тобой и наследницей!

— Дорогой, не слушай Мадлен, — миссис Смит удалось забрать трубку у дочери.

Она вздохнула и продолжила рассказывать сыну о храме.

Анри в смятении подумал, что пока Элизабетта жила в оболочке «обозревателя Бетт Андре», мать и сестру не интересовала его личная жизнь. Вдруг он услышал имена…. Роджер и Аннет. Анри в изумления почесал затылок. Имя брата и его жены заполнило сознание, он представил, как семья рассаживается за общим столом во время семейного ужина, как они смотрят на него восторженно и как Роджер, в знак уважения и признания, жмет руку, вмиг забывая обиды…

«Миф, воображение. Фантазия разыгралась… Этого не будет… Я знаю брата, он никогда не простит, давняя обида, как кость, вросла между нами».

Миссис Смит продолжала говорить. Анри замечтался. Прекрасное создание… Первый поцелуй под цветущей яблоней в саду старого дома. Аннет пришла знакомиться с матерью. Вошла легкой походкой в скромно обставленную гостиную и с каменным лицом присела на потертый диван. В руке сжимала изящную сумочку-клатч. Карие глаза очаровали Анри. Он уронил пальто Роджера и получил подзатыльник от матери за безалаберность.

В следующий раз Аннет явилась в субботу. После ужина Роджер пригласил девушку в сад, а Анри увязался за ними. Он грезил об Аннет и желал посмотреть воочию на карие глаза под пышными ресницами или получить поцелуй, пока не видит старший брат. Мечта Анри осуществилась. Роджеру позвонил друг, за ним пришла миссис Смит. Брат извинился и ушел в дом. А Анри воспользовался случаем, пересел на скамейку и похвастался, что играет на гитаре и пишет стихи. Аннет улыбнулась. Засмеялась. Успокоилась и попросила что—нибудь прочесть. Анри решился на импровизацию. Изобразил гитару в руках и спел песню, сочиненную на ходу. Позднее он посвятил ее Аннет, и пел на каждом концерте, когда искал девушку брата на трибунах стадиона.

Он помнил дуновение ветра, который кружил желтые осенние листья и как осмелился предать Роджера. Он поцеловал Аннет и не испытал чувство вины, как должно быть. Внезапно Аннет ахнула, отодвинулась и закрыла лицо руками. Анри увидел брата. Роджер не сказал ни слова, развернулся и ушел в дом. Аннет больше не приходила. Миссис Смит спрашивала о ней Роджера, но тот был молчалив и суров. По вечерам запирался в комнате и притворялся, что у него дела. Спустя два месяца Роджер объявил, что женится, поступает в Университет и переезжает в Северный Город. После отъезда брата Анри собрал группу, а в выпускном классе Билли уговорил его, Макса и Фелла попытать счастье в Городе. Друг пообещал признание, богатство и избавление от душевных ран…

Анри нащупал в рюкзаке серо—голубой платок с вышивкой и кружевом. Его обронила Аннет, в слезах убегая за Роджером.

— Я все решу, мам, — сказал Анри. — Позвоню завтра, после того, как Веста утвердит график.

— Какой? — с удивлением переспросила миссис Смит.

— Гастрольный, мама, говорил же, у Группы летний тур, постараюсь приехать, но ничего не могу обещать.

— Понятно.

Миссис Смит передала трубку Мадлен.

— «Зажал» невесту, — голос сестры оглушил Анри. — Если не понял мою просьбу в тот раз, повторюсь. С тебя, братец, совместные фотографии и деньги на шоппинг…

— Утром позвоню в банк, а фотографии найдешь в газетах! — воскликнул Анри и отключился.

Вернулась Бетт Андре. Такая милая, идеальная, воздушная, настоящая и приземленная. Анри спрятал платок в рюкзаке.

«Аннет мечта, Бетт Андре реальность».

Бетт Андре опустилась на колени:

— Идем в столовую.

— Не хочу, передумал.

— Что случилось на этот раз?

Анри Смит не ответил. Он злился на Роджера, был обижен на Аннет, маму, Мадлен, или все—таки он любил Бетт Андре? На секунду ему показалось, что он увидел лицо Аннет в огне и усмехнулся. Он радовался, жена брата видит, как ему хорошо без нее.

— Не хочу ничего, — резко сказал Анри. — Если бы я знал, какую цену придется заплатить за славу и одержимость. Жалею, что отверг идею Бетт Андре уехать на Остров… А работа? Ты давненько не появлялась в редакции и передачи на радио идут в записи.

— Петер принял мое заявление, но с радио уйти не смогла. Вчера заявилась в студию ночью и в маскарадном костюме! Бабушке пришлось смириться с желанием Бетт Андре. Я настояла, что мне нужны мои личные два часа.

— А проводить мужа на гастроли позволили? — пошутил Анри.

— Без поцелуя ты не улетишь! — воскликнула Бетт Андре, поднялась с пола и бросила белый халат.

— Переодевайся и не ври, что не голоден, не поверю.

Саша пребывала на седьмом небе от счастья и грустила. Она прощалась с Мэгги: обнимала младшую сестренку, целовала в горячий лобик и обещала звонить каждый день. Впервые Саша решилась «оставить» малышку Мэгги. С сестренкой они пережили и трудности, и счастливые дни.

Рони держал в руках рюкзак Саши. Саша подошла к нему грустной. Новый друг обнял ее.

Бетт Андре не отпускала своего Анри. Они сидели за прозрачной перегородкой и целовались. Вход сторожили четыре охранника, которые ходили взад —вперед и пропускали всех желающих по специальному разрешению Клауса. Клаус казался Саше нормальным парнем, а стоило королеве объявить Бетт Андре «наследницей» стал таким педантом, что даже ее, Сашу, не пустили за перегородку, пока он не выдал пропуск.

Объявили посадку. Рони помог Саше с рюкзаком. Они заняли очередь у специальной стойки. Саша увидела небольшой самолет и вдруг представила, как здорово будет лететь в нем. Она ни разу не была… В небе… Когда облака почти рядом, и только преграда в виде овального окошка мешает прикоснуться к их воздушной оболочке…

Анри появился в салоне последним и занял единственное свободное место в первом ряду. Бортпроводница передала папку, но он отложил меню в сторону, достал из рюкзака блокнот и начал писать. Саша сидела в четвертом ряду. Рядом был Рони.

— Смотри, какой сосредоточенный. Думаешь, лететь не хочет?

— Куда денется, — быстро ответил Рони. — Погрустит и забудет свою Бетт. Выйдет на сцену и, уверяю, даже не вспомнит о ней, пока она сама не явится, внезапно, на настройку инструментов…

Саша прижалась к плечу Рони. Ей вдруг разонравилось быть на высоте, к тому же она не думала, что ее обеспокоят неприятные ощущения — заложило уши и разболелась голова, руки вспотели то ли от волнения, то ли от страха.

— Привет, — поздоровалась Веста. — Билли назначил меня главной в этом туре. Прошу, не подведи и будь паинькой.

Анри отложил ручку.

— Думал, что ты уже неделю, как мой менеджер и не зависишь от указаний Билли!

— Увы, до окончания срока действия контракта ты не вправе уволить Билли, так что формально он по—прежнему твой главный менеджер!

— Уверена, что Льюис Пен отблагодарит за упорство и труд? Учти, этот человек прикидывается заботливым и внимательным.

Анри пристегнулся по требованию обаятельной бортпроводницы в нежно голубой шапочке. Светловолосая девушка улыбнулась и перешла к следующему ряду.

— Засомневался в моих качествах постоять за себя? Глупо так думать, ради цели я горы сверну, вот, — смело заявила Веста и передала Анри две папки. — Ознакомься. Подобрала несколько вариантов помещений под студию и для офиса. Учтены все пожелания — подальше от Золотого Дворца. Карина, моя подруга, набросала смету. Цифры получились внушительные, так что изучай, потом скажешь, что понравилось, а что нет.

Рассматривая фотографии, Анри оценил работу Весты. Она собрала адекватные по цене предложения о продаже. Заинтересованный он смотрел на фотографии и не заметил, что самолет разогнался и взлетел, а когда опомнился и стал высматривать здание аэропорта и окно, через которое наблюдала за взлетом Бетт Андре, то ее стало невозможно увидеть.

Анри вздохнул:

— Освободи три дня в графике, желательно выходные, и забронируй на эти даты билеты в Город.

Веста раскрыла ежедневник:

— Расписание слишком плотное, чтобы ты мог позволить себе отдых. Встречи с прессой, рекламные фотосессии и акции, посещение местных фан—клубов. Билли говорит, что корпорация переиздала пять пластинок и готовит к выпуску шестую с бонусами. Не знаю, где они нашли записанный материал, но по плану Группа должна продать за концерты очень много копий…

Веста фломастером написала цифру. Анри чуть не стошнило.

— Кому нужен второй экземпляр наших альбомов? Пластмасса! Послушал один раз —понравилось — выбросил, не понравилось — тоже выбросил. Льюис Пен мечтает, чтобы на горячих новостях успеть использовать все возможности, а я хочу, чтобы мне освободили две пары выходных, — упрямо заявил Анри и отвернулся.

— Неправильная ты «знаменитость», — Веста снова открыла ежедневник. — Вчера грезил, как важна для тебя музыка, а сегодня демонстрируешь привычки обыкновенной зазнавшейся звездульки. И прежде чем ругать «Пена» посчитай, сколько нулей стоит приписать к вкладу на твоем банковском счете!

— Я всегда таким был, к твоему сведению. Расспроси Фелла, узнаешь много интересного. И нули на счете меня не интересует. На покупку студии и на новые туфли для Мадлен хватит.

— Да ладно, — Веста повысила голос. — За три дня нашего общения, нет за шесть, ты вздумал открыть мне глаза на правду о знаменитом мистере Анри Смите… Так… Так… Анри Смит любит покупать булочки и кофе у соседа—пекаря, живет на окраине, хотя имеет средства приобрести апартаменты у Золотого Дворца, женится на наследнице и бежит от нее! Вот, кажется, подобрала!

Веста постучала резинкой карандаша по нужным дням.

— Выходные на текущей неделе устроят? Если нет, то жди следующий месяц. Теоретически можно освободить пятницу, субботу и часть воскресенья до репетиции. Фелл подменит тебя на радио и в фан—клубах. Выбирай даты!

— Все варианты, — упрямо ответил Анри и встал. Ему захотелось размяться после взлета. Он чувствовал дискомфорт в воздухе, и всегда предпочитал твердость и уверенность под ногами. — В первый «отпуск» встречусь с семьей, во второй — сделаю Бетт Андре официальное предложение, — он мечтательно вздохнул. — А третий мы проведем на Острове. Все, я решил, Льюис Пен и так слишком часто меня эксплуатировал!

— Не говори так категорично, Группе предстоит все лето работать.

— Мне все равно, вот захочу и сорву выступление, Пен понесет убытки, а я буду злорадствовать!

Веста закрыла ежедневник и с чувством расслабления вытянула ноги:

— Ты ненормальный! — воскликнула она. — Вспомнишь о фанатах и раздумаешь срывать концерты. Больной, усталый, в депрессии, выйдешь на сцену и отработаешь программу.

— Обвиняй меня в безумии, если хочешь. Но да… Ты права… Пен получит свое. А я подарю радость людям. На минуту, на час. Все они мечтают услышать и увидеть Группу, ощутить контакт с нами. Чувство долга останавливает, и только поэтому я не готов бросить контракт Пену в лицо. Я оставлю за сценой мысли о душевной боли и ненависти, как делал всегда, и порадую зеленую чашу выступлением.

— Не буду напоминать о ненормальности, но от каждой новой фразы Анри Смита меня бросает в дрожь! — Веста улыбнулась. Анри скрылся за занавеской.

Новый день. В ее жизни. Подсознательно Бетт Андре радовалась, что ее вознесли. Многие во дворце завидуют ее положению, но им никогда не стать наследником бабушки. Пока жива Бетт Андре.

В парке давно рассвело, ветер хлопал приоткрытую створку. Небо затянули тяжелые тучи. Бетт Андре загрустила. Украдкой глянула на пейзаж за окном с надеждой увидеть солнце хотя бы днем. Нет, не единого просвета… В солнечные и ясные дни она могла горы свернуть от радости, а в пасмурные — замыкалась в себе, думала о настоящем, будущем, о разлуке с Анри Смитом, о смерти мамы…

Бетт Андре отбросила одеяло и вытянулась, чтобы размять затекшую за ночь спину.

С сегодняшнего дня официально вступало в действие жесткое расписание, составленное помощниками бабушки. Эдвард назвал их рекламщиками, или другим словом, Бетт Андре не помнила каким точно, слишком много событий случилось за последнюю неделю: проводы Анри, после которых она несколько ночей подряд ревела, бесконечное число пресс—конференций с ответами на одни и те же вопросы, тайное посещение заседания Большого Совета и концерт в детском приюте. Воспитанники мистера Морриса показали спектакль. Его поставили специально для «наследницы».

Директор во время просмотра не стеснялся на лесть и вещал королеве на ухо новости о Саши и Мэгги.

— Девочек «спасла» мисс Элизабетта! Ваша внучка смогла разглядеть необыкновенный талант к музыке у старшей сестры и тягу к танцам у младшей.

Действительно, Мэгги мечтала стать хореографом. Бетт Андре поручила Энни позаботиться об этом и девочку записали в престижную частную школу.

— Конец учебного года! — воскликнула директриса, желая отказать в приеме. — У нас приличное заведение, места заботливые родители «проплачивают» заранее…

Энни кокетливо улыбнулась, достала из элегантной сумочки письмо за подписью королевы и пояснила:

— Мэгги — девочка, которую удочерила наследница.

Угрюмое выражение на лице женщины за столом сменилось на жизнерадостное. Губы расплылись в солнечной улыбке, а очки в дорогой оправе подскочили ко лбу:

— Если так, мы зачислим девочку. Примем в подготовительную группу. На лето. Только обещайте, что королева лично посетит школу.

Энни загадочно посмотрела на нее, встала:

— Не сомневайтесь. Вас известят о визите. До свидания.

Директриса взглядом указала Энни на место в лотке, где родители оставляют папки с документами, затем выбралась из—за стола и, не прекращая улыбаться, открыла дверь кабинета. Она лично проводила посетительницу до выхода. В коридоре нечаянно зацепилась краем пиджака за куст папоротника в горшке. За неловкость извинилась. Энни учтиво попросила не волноваться.

А Бетт Андре не терпелось сообщить Мэгги, что ее мечта исполнена. Она раскрыла ежедневник и изучила расписание. Первый пункт — публичные проводы Мэгги, второй — обед с магнатами, а вечером бабушка попросила заменить ее на открытии выставки в галерее модного художника.

Легко и грациозно Бетт Андре подошла к большому зеркалу, несколько раз прокрутилась и увидела Элизабетту. Это случилось! Бетт Андре понравилось быть Элизабеттой. Она беспорядочно накидывала на себя шёлковые платья, жакеты, расклешенные юбки меняла на узкие брюки. Она копировала походку знаменитых моделей и мысленно представляла журналистов с камерами и трепетных поклонников. Все они забыли о дяде и его семье и восхищались лишь ее персоной, ее красотой, ее стильным нарядом. Отныне популярность станет частью жизни. Бетт Андре улыбнулась Элизабетте и подумала, что вряд ли сможет понять Анри Смита, который вздумал пренебречь своей славой.

«Привыкнуть к излишкам внимания —ничего сложного, только улыбайся».

Мэгги капризничала. Она скучала по Саше. Бетт Андре за завтраком убеждала малышку, что нужно идти в школу и учится, если она хочет хорошо танцевать. Мэгги крутила причесанной головкой и «надувала» губки. Бетт Андре впала в отчаяние, при Саше девочка казалась сговорчивее. Не помогло и задабривание игрушками и развлечениями в парке аттракционов, а когда Бетт Андре попросила Энни заменить кашу сладким пирожным, Мэгги упрямо заявила, что пока Саша не вернется, она есть не станет. И из дворца не выйдет.

— Ты чужая, — девочка оттолкнула Бетт Андре и побежала в спальню.

Бетт Андре в растерянных чувствах вышла из столовой. Ей нужно было прийти в себя — она боялась сорваться. Постояла у окна в гостиной и поняла, что знает, как добиться своего. Веста, по просьбе Анри, прислала подробное расписание тура Группы с указанием дат и адресами отелей. Бетт Андре позвонила в гостиницу Северного Города. Сегодня у Группы был там концерт.

— Слушаю, — представительно поздоровался администратор.

Бетт Андре попросила позвать мисс Сашу.

— Ожидайте, — ответили на том конце. Бетт Андре услышала гудки, а минуту спустя голос Саши. Девочка попросила позвать сестру.

Поведение Мэгги изменилось, едва она услышала голос Саши. В слезах Мэгги умоляла забрать ее. Что сказала Саша в ответ, Бетт Андре не поняла, но после разговора с сестрой Мэгги перестала плакать и заявила, что сделает все, что скажут. И пышным рукавом платья вытерла раскрасневшийся глаз.

Бетт Андре ликовала. Ровно в девять утра она держала Мэгги за руку и под щелчки фотокамер помогла зайти в серое пятиэтажное здание. Мэгги определили группу преподавателей на период подготовки. Их лица так же успели поймать в кадр любопытные журналисты. Всюду были улыбки, внимание и лесть.

В полдень состоялась пресс—конференция. Бетт Андре заранее написали развернутые ответы на все вопросы, но она посчитала, что естественность важнее и беседовала с репортерами, не подглядывая в записи. Журналисты спрашивали, какие отношения связывают наследницу с лидером Группы. Бетт Андре с восхищением в голосе рекламировала предстоящую свадьбу, поясняя, что Анри Смит на гастролях, поэтому ее жених отсутствует.

— Почему Золотой Дворец пошел на странный с точки зрения совместимости двух миров брак? — прозвучал каверзный вопрос от миловидной девушки в длинном черном платье и жемчужных бусах.

Бетт Андре научилась скрывать смущение на лице и, улыбнувшись, ответила:

— Я встретила Анри Смита в прежней жизни. Бабушке пришлось смириться с моим выбором, так как одним из условий возвращения стало замужество.

В два состоялся обед в компании магнатов. «Команда» настоятельно требовала присутствовать, так как от Бетт Андре требовали заручиться поддержкой у влиятельных персон.

— Помните, — причитала маленькая, худая, суетливая, похожая на пчелку с моторчиком, девушка из «команды» в холле ресторана. — Благополучие, успех, а главное доход зависит только от вас. Ваша обязанность договариваться о выгодных связях. Магнаты сосредоточили такой капитал! О его размере неловко говорить. Скажу одно, объединившись, они смогут купить и Золотой дворец, и Большой Совет, если захотят. Я закончила…

В комнату вошел администратор в красном пиджаке и серых брюках. Он проводил Бетт Андре в обеденный зал. Фоном играла расслабляющая музыка, в обстановке чувствовалась вызывающая роскошь. Анри приглашал ее в «модные» места, где собиралась элита музыкальной индустрии. Вдвоем они отсиживались в укромных уголках. В банкетном зале проходило мероприятие, а они были увлечены друг другом. Бетт Андре никогда прежде не обращала внимания на шторы, сшитые на заказ из дорогих тканей, на белоснежные салфетки из хлопка, на кубки и грамоты в шкафах, которые существенно повышали «статус» заведения и выделяли его среди подобных.

Администратор притворил дверь и оставил одну. Десять человек в одинаковых черных костюмах и галстуках сидели вокруг стола. Под рукавами выглаженных рубашек светились позолотой часы. Если магнат носил очки — то в модной оправе. Если показывал соседу ботинки — то начищенные до блеска носы без единой царапинки и уличной грязи.

Бетт Андре покачнулась. Лица десяти мужчин сливались в одно и все они как будто не имели существенных отличий — большие, крупные, тщеславные, признающие таких же влиятельных и властных, как они.

Когда Бетт Андре подошла поближе, магнаты приподнялись и молча поприветствовали ее. Один из них от неловкости обронил салфетку, но поднимать не стал, официант тут же принес новую, а упавшая затопталась ножками стула.

Бетт Андре заняла место во главе стола. У нее путались мысли, голова разболелась от непонятных слов. Скучные и крикливые фразы сыпались со всех сторон. Магнаты всем видом показывали, что молодой девице не пристало вникать в их серьезные мужские разговоры. За столом собрались не только друзья, но и конкуренты. Они вели себя расслабленно, вежливо, учтиво. Битва начнется после обеда, а за «общим» столом коммерческие притязания не заботили.

Бетт Андре вежливо подмигнула и улыбнулась одному из них, но ей не сказали ни слова в ответ, отвернулись. И музыка затихла. У боковой стены выстроились юноши и девушки с подносами.

Магнаты обсуждали текущие проблемы, и как последствия от решений Большого Совета отразятся на движении капитала. Бетт Андре от скуки рассматривала причудливые узоры на шторах и застывшие фигуры птиц на полках. Владелец ресторана, заметив ее интерес, пояснил, из каких мест его лучший сотрудник привез каждую фигурку. От длинной утомительной речи Бетт Андре заскучала еще больше и повисла над тарелкой. Она перебирала вилкой листья салата, политые оливковым маслом, и не могла понять в чем «прелесть» блюда.

«Я не выдержу!..»

Тишину нарушил самый упитанный магнат. Полные губы вытирал салфеткой мистер Льюис Пен внешностью напомнивший Кэла Калди, только на обед он явился в белых перьях, а не в черных. Бетт Андре узнала его по парику на голове и про себя ухмыльнулась. Секретом с ней недавно поделился Анри.

«Мистер Калди не скрывает ничего…. А эти… Циркачи…!» — подумала она.

Льюис Пен заметил интерес к себе и отложил приборы. Другие магнаты изобразили на лицах аналогичные эмоции и одновременно предоставили официантам возможность заменить блюдо.

— Подчиненные доложили, что мистер Анри отказался продлевать контракт, а Группа — значительный источник дохода. В сложившихся обстоятельствах, — Льюис Пен сделал паузу, — важнейшая статья дохода. Мы предложили гонорар, размер которого еще не знал мир развлекательной индустрии! Продажи взлетели, лица музыкантов помещают на обложки газет и журналов, с вами и без вас, телефоны менеджеров обрывают рекламщики, концертные промоутеры требуют объявить дополнительные даты. Сумасшедшие фанаты и поклонники сторожат входы в гостиницы с плакатами и требуют личной встречи с кумирами. Группа обрела популярность всеобщего масштаба. А что сделал мистер Смит? Он, мягко говоря, заявил, что планирует уйти. Отработать летний тур Группе придется — неустойка такая… Стыдно сумму называть…. Но мистера Анри никто не заставлял приходить в наш бизнес. Спустя годы, считаю подлостью подставлять тех, кто помог ему прославиться.

— Продлевать контракт с вами контракт или нет — личное дело Анри, мистер Пен, — с уверенностью в голосе произнесла Бетт Андре. Она мечтала о том, чтобы перевернуть на него стол с остатками еды. Но быстро отказалась от идеи. Вспомнила о девушке— пчелке и ее наставлениях.

— Я поддержу любое решение мужа и уговаривать его, я поняла, вы этого от меня и требуете, не стану. Позвольте напомнить, что на собрании месячной давности вы решили, что у Группы истек срок годности. Анри иссяк, как автор. Дешевле списать Группу. Уговорить упрямого Анри работать как надо сложно, выгоднее приобрести и обучить новых марионеток. Вы поручили Билли искать замену, ведь так? Но тут новость дня! Королева объявила опальную внучку наследницей. А ей вздумалось выйти замуж за музыканта из Группы! Корпоративный отдел собрался на внеплановое заседание. Предыдущие решения потеряли актуальность. Я вам вот что скажу. Не думаю, что вам удастся вернуть Анри обратно миллионным контрактом.

Мистер Пен захлопал в ладоши, другие магнаты засмеялись.

— Браво! Красивая речь, вы прирожденный оратор! Хотите услышать мою правду? Так вот, мистер Анри набивает цену! Молчите! Мир идеалов кончился! И я сомневаюсь, что мистер Анри из—за необычной и сладкой любви, прошу извинить за подробности, решил стать вашим мужем. Я отлично знаю его. Не добившись, по сути, ничего, он возомнил себя рок—звездой. Поверьте, у мистера Анри имеется честолюбивый план, и он следует ему.

Бетт Андре сменила неудобное положение, ноги затекли, а эмоции внутри нее накалялись до предела.

— Мистер Пен! Теперь вы послушайте меня. За три года я узнала Анри, нет, не в образе рок—звезды, а как обычного человека. Вы беситесь, что ваша команда просчиталась, а Анри грезит о свободе, у него появились новые идеи и цели и, к сожалению, в них места нет ни вам, ни вашей студии!

— Деньги, как я уже говорил, Анри вернется из гастрольного тура и покажет контракт от нового «босса». Об этом напишет мировая пресса, гонорар, конечно, будет раз в десять выше того, что я предложил. Через два года вы сочтете его недостойным и дадите бедному музыканту отставку! Новые «боссы» кинут его. Группа распадется. Анри приползет ко мне, как к другу Билли, чтобы я помог ему вылезти из дыры, но я захлопну дверь.

— Не будет этого.

Льюис Пен ехидно улыбнулся.

— Хорошо, давайте поспорим на ваше наследство. Если вы так уверены, что мистер Анри честный и порядочный и сделки не будет, то вы сохраните состояние, а если он станет сотрудничать с новым боссом, то вы откажетесь от Страны Королевы. Как вам игра?

— Я не буду с вами спорить, мистер Пен.

Льюис Пен искал способ усмирить противную внучку. А Элизабетта не спускала с противника глаз. Они яростно горели и говорили ему — она не отступит. Слишком долго бедную девчонку, как поломанную куклу, держали в темном углу. Взаперти. Сегодня она проснулась заново. Заплела косы, уложила в пышную прическу, нарядилась в однотонный шелковый костюм и даже надела шляпку. И с Бетт Андре ее связывало лишь желание поскорее увидеть Анри Смита.

Льюис Пен усмехнулся и поправил съехавший парик. Он надеялся, что присутствующие не заметили оплошности.

— Почему же? — спросил он. — Игра стоит свеч. Если вы боитесь потерять титул, оставим спор, но как же ваша уверенность?

— Повторюсь, я доверяю Анри. Для бабушки он игрушка для рекламы, для вас — источник дохода, думайте, как хотите. Но представьте, мои с ним отношения — что—то иное. Я бы рассказала, кем была до встречи с ним, но это другая история. Кем был он — рассказали вы.

— Умно, — заметил Льюис Пен и отступил.

Бетт Андре ухмыльнулась и попросила десерт. Его подали…

Очередное пережевывание и странный шепот. Магнаты достоверно изображали, что их заботит только еда, но при этом как—то умудрялись делиться друг с другом мнением о ней. В ее же присутствии.

Бетт Андре отложила вилку. Нож. Попыталась разобрать на слух слова, оказалось сидит слишком далеко.

Говорил друг Льюиса Пена, мистер Бон. Миссис Магг внимательно слушала. Эти двое конкурировали на финансовых рынках, но во время общих встреч любили посплетничать:

— Не так глупа и наивна, как все думали. Может мы погорячились, когда согласились передать власть в ее руки? Заметьте, управлять ей не так легко, как наследником Роменом. Он умел строить из себя умного, а на деле являлся пустышкой! Пен, она выиграла схватку!

Льюис Пен сжал в налитом гневом кулаке салфетку. Комментировать беседу он не собирался.

— А я слышала, что она договорилась с Кэлом Калди. Не побоялась угрожать на его же территории! И добилась своего, — вмешалась в беседу миссис Магг.

— Шутите! — воскликнул мистер Бон. — Большую проблему мы себе «избрали». Внучка унаследовала от бабки умение красиво говорить, а та умеет засорять умы словесными оборотами! Необходимо срочно собраться и потребовать от старухи, чтобы эффективнее «учила» внучку! Девчонка должна понимать, кто здесь реальный хозяин!

— Подпишусь под каждым словом, — заявил Льюис Пен. — Господа, обед закончен.

Он улыбнулся и первым покинул зал, следом — остальные.

Бетт Андре вышла последней. Клаус ожидал ее у машины. Бетт Андре подняла голову. В черных тучах появился слабый, но просвет.

«Солнце будет сегодня. Но Бетт Андре угасает».

Из машины Бетт Андре позвонила Жасмин. В редакцию. Жасмин трубку брать не спешила.

Клаус вырулил на проспект и притормозил на повороте в переулок. В конце — ее новый дом. И стены этого дома сверкают и блещут, и днем, и ночью, и в ясную погоду, и когда Город окутывает призрачный туман. Холодный, неприступный. Сейчас тумана не наблюдалось, но было пасмурно.

Бетт Андре выглянула в окно. Пухлые детские пальчики показывали на странную машину. Дети пытались привлечь внимание взрослых к серебряному значку на капоте автомобиля.

Родители требовали не капризничать, с усилием тащили непослушных ребятишек за собой. К светофору. Зеленый свет резко замигал. Сменился оранжевым. Взрослые ускорили шаг. Все они торопились перебежать дорогу и успеть заскочить в подъехавший к остановке автобус. Пузатый, с большими колесами и открывающимися гармошкой дверьми. На лобовом стекле светился красной цифрой номер и наименование маршрута.

Бетт Андре никогда не ездила на автобусе. Ей захотелось попробовать новые для нее ощущения. Она положила руку на обитую кожей дверцу, собиралась открыть, но в зеркале блеснула недовольная улыбка Клауса и козырек его черной шапочки. За три года сын Эдварда научился читать ее мысли.

Вздохнув, Бетт Андре сняла туфли и взяла из лотка журнал Петера. На первой полосе поместили фотографии Анри и Туртана. Жасмин выясняла, у кого больше шансов стать артистом года…

Клаус свернул в переулок. А Бетт Андре не стала читать статью. Она снова позвонила в редакцию и после второго гудка услышала голос Жасмин. Подруга соизволила поднять трубку.

— Привет, — поздоровалась Бетт Андре.

— Привет, — ответила Жасмин. Сухо и недовольно. — Как поживаешь? Трон мягок на ощупь?

— Все закрутилось слишком быстро, Жасмин, — оправдалась Элизабетта. — Бабушка требовала полной секретности…

— У тебя не тот титул, чтобы объясняться! — завистливо воскликнула Жасмин. — Скажи, а наследница точно решила, что благородные дела всеобщего масштаба важнее, чем проблемы небольшой редакции, ставшей домом на четыре года? Петер срывается на сотрудников по известным тебе причинам! Статья о Туртане наделала много шума. У крыльца на улице столпилась очередь из сахарных мальчиков и девочек. Все они требуют славу Туртана, музыканта, который занимает вторую строчку в чартах после Группы!

— Прекрати, Жасмин! — возмутилась Бетт Андре. — Из журнала я ушла формально, Петер разрешил раз в неделю присылать статью. На радио передача выходит в прежнем режиме… правда в записи.

— Прости за наезд, — извинилась Жасмин. — Я изумилась, узнав, что лучшая подруга уже там, наверху. Мне сложно привыкнуть, что мы не сможем обедать вместе и встречаться на вечеринках как раньше!

— От твоей болтовни у меня разболелась голова! Третья попытка предложить занять должность руководителя пресс—службы в моей команде обернулась крахом! Энни разрывается, она и секретарь, и первая дама, а из всех знакомых журналистов я могу доверять только тебе.

— Звучит заманчиво, — голос Жасмин неожиданно приобрел прежнюю окраску. — Только у меня несколько иной профиль…

— Ничего, научишься. Рабочий день — не нормирован, ты к этому привыкла, жилье — апартаменты с видом на дворцовый парк, жалование — оклад соразмерный месячному содержанию Петера, досуг — закрытые вечеринки. Если согласна, говори, к которому часу прислать машину?

— Даже так? — Жасмин задумалась. — Вечером у меня два концерта, а завтра днем я свободна. В половину первого устроит? В это время наши расходятся на обед, пусть угадывают должность моего нового любовника!

— Ты неизменна, Жасмин! Не забудь, что как только Золотой Дворец станет тебе домом, о подобных шутках нужно забыть.

— Я услышала тебя, подруга! Ты поймешь, что не ошиблась. Я идеально подхожу для работы со СМИ!

Бетт Андре вежливо попрощалась и положила трубку.

Веста без приглашения вошла в номер Анри и изумилась простоте в обстановке. Он не требовал фигурок из сусального золота, вазу с живыми цветами, не просил менять цвет стен к приезду Группы, как и заправлять кровать постельным бельем определенной фирмы. Идеальные условия для временного места пребывания были такими: расположение, номер на последнем этаже и свободное перемещение по городу.

Анри упаковывал в рюкзак бумажник, документы, магнитофон, коробку с кассетами, платки, личные принадлежности и не замечал присутствия Весты. Раскрытый чемодан лежал в углу, он ленился разбирать его. Веста одернула Анри за руку и показала лист бумаги с таблицей.

— Что это? — спросил он. Руки его тряслись от переживаний, что он может опоздать на вокзал. Молния не закрывалась, и он с усилием теребил собачку.

— Новый график, — пояснила Веста. — Билли прислал.

Анри дергал собачку и не думал вникать в проблему. Веста мысленно ругала Билли — главный менеджер сознательно отправил ее под обстрел к зазнавшемуся и неуправляемому Анри.

— Новые поклонники обрывают телефоны промоутеров с требованием выпустить дополнительные билеты на концерты текущего тура. Билли уговорил Льюиса не менять площадки, а просто предложил увеличить число городов. Со следующей недели Группе предстоят ежедневные выступления.

— Не понял! — воскликнул Анри и выронил рюкзак. — Объясни мне, как осуществить нелепые планы технически? Оборудование и инструменты нужно не только разобрать, перевезти, установить, но и настроить. В курсе, сколько времени занимает подготовка?

Веста утвердительно кивнула.

— Видимо Льюис перегрелся на своем пляже где-то на югах, считая полученные дивиденды от переиздания старых пластинок Группы? Или от массового помешательства на волне успеха шестой?

— Мы рассматриваем три варианта, — пояснила Веста. — Первый — Билли предлагает собрать дублирующий коллектив и выпускать под полный плюс. Кто будет разбирать ваши лица? Никому это сейчас не нужно. Второй — Группе выступать под минус, а иногда и под плюс, если оборудование вдруг не доедет. Третий — закупить дополнительные комплекты дорогостоящего оборудования, остальное можно арендовать на площадке, к вашему приезду устанавливать и отстраивать звук. Группе останется только проверка на сыгранность и чистоту!

— Третий вариант не одобрит Льюис, а первые два не устраивают меня, — Анри задумался, схватил фотографию Бетт Андре в рамке и засунул к остальным вещам. Ему удалось застегнуть молнию и рюкзак превратился в круглый колобок, как в сказке. — Передай Пену, что я одумался, не намерен ждать осени и готов выплатить неустойку. Что решат в корпорации — отменять концерты Группы или искать замену, мне без разницы, но дергать себя за ниточки я не позволю!

— Ты помешался! — Веста встала и схватила его за руки. — Посмотри на отражение, ты на себя не похож, а состоялось всего десять выступлений. Жди здесь, врача вызову…

Веста оставила его у зеркала. Анри казался себе обычным, только выглядел немного потерянным и уставшим, но таким он знал себя всегда. Веста шла к двери, но ему удалось опередить ее и первым добежать до лифта.

— Нет, — крикнул Анри. — Я не сошел с ума, а выздоровел и очнулся от многолетнего сна! И рад, что с этой минуты я не участник цирка под названием корпорация Льюиса Пена.

— Ты куда? — испугалась за его душевное состояние Веста. — Постой, жди меня, поедем вместе…

— Я еду к Бетт Андре, и твоя поддержка мне не пригодится. Если помнишь, в самолете я просил забронировать билеты в Город. Ты не сделала этого в угоду Билли. Что ж, справился сам. А теперь отвалите все, я спешу.

— В воскресенье концерт! Ты не можешь подвести Группу, а назавтра мы запланировали акустическое выступление на местном радио и фотосессию на фабрике шоколада — гордости Города! — Веста не упускала шансов остановить его.

— Фелл, Макс, Бун, Дэн — они хотели дешевой славы — пусть ее и получают, я же мечтаю о временном покое и возможности подумать, стоит возвращаться или нет. Как думаешь, может позвонить Пену лично?

Двери лифта почти закрылись, но Анри силой раздвинул их. Веста должна услышать последнее слово:

— Нет, я вернусь и объявлю со сцены, что Группа прекращает существование. Все, удачи с рекламными акциями!

Теперь двери закрылись. Веста покачала головой и вернулась в номер. Все вышло не так, как она планировала. Она приложила немало усилий, чтобы остаться с ним наедине, но Анри ни разу не посмотрел в ее сторону. Чтобы она ни надела — короткую или длинную юбку, обтягивающие джинсы или широкие брюки. Он, как безумный, рассказывал о наследнице и после концерта по два часа болтал с ней по телефону. Веста вздохнула. Анри на самом деле привязался к настырной внучке и ее слово, не пустое место, если ради прихотливых желаний своей невесты он согласился отодвинуть мысли о Группе на второй план. Три года назад Анри Смит мог поругаться с Пеном и разойтись с ним во взглядах, но на следующий день он забывал о ссоре, отрывался на концерте и не думал о качестве звука или организации. В его жизни не было романтичных наследниц, только случайные знакомства.

Анри провел пять долгих часов во втором классе экспресса. Поезд летел в Город на высокой скорости. В окне мелькали пустые перроны, иногда фонари или подсвеченные крыши одноэтажных домиков. Пассажиры гудели, кто—то читал газету, кто—то спал, играл в карты или жевал с аппетитом свежую булочку. У Анри свело желудок — он понял, что голоден. Так торопился сбежать от Весты, что забыл о еде. А на вокзале едва успел купить билет и заскочить в последний вагон. Сейчас он думал о завтраке в пекарне мистера Орли. Сосед опять будет смотреть телевизор, Анри сидеть за стойкой и листать «ЖЕЛТИ» — развороты пресловутой газетенки украсят более пикантные фотографии — мифического Анри и мифической Бетт Андре. Но ему будет все равно. Бетт Андре вернется и откажется от титула. Он откроет студию. Собственное дело и Саша, вот его путь. Группа изжила себя и если друзья не поддержат, то Анри Смит займется новым проектом один.

— Эй, ты! — крикнул худенький паренек в соседнем ряду.

Анри не ответил. Натянул шапку до бровей и отвернулся к окну. Там была чернота. Исчезли фонари, исчезли крыши домов. Мелькал темный, непроходимый лес. Неприступный, дремучий. Глухой.

— Эй! — не унимался паренек и стал совать ему карту. Друзья «соседа» смеялись, а сам он глотал из банки пиво и не оставлял попыток втянуть «молчаливого» пассажира в игру.

Анри притворился, что спит. На самом деле он смотрел в окно и отказывался верить, что смог бросить Группу и сбежать. Прошло всего три недели. Группа отыграла десять концертов. На одном из них он остановился в центре «фан—зоны» и вдруг замолчал. Фелл страховал его, Дэн колотил палочками, а Макс и Бун разогревали публику. Анри слышал музыку, а петь не мог. Он смотрел вглубь зеленой чаши, на слепившихся в серую массу людей. Все они ликовали, кто—то пел за него, а кто—то просто орал. В темноте царил хаос и беспредел. Мало кто из присутствующих был способен трезво мыслить и осознавать происходящее, как реальность. Никто из пятидесяти тысяч не заметил внезапной паузы. Анри стоял в полной растерянности и не видел знаки звукорежиссера — ворчливый седой старик, друг Пена, проверял с ним связь. Анри растерянно глядел на зрителей. Голос его более не принадлежал ему. Обычно, во время исполнения этой песни, у него возникало чувство эйфории, он отрывался, как мог, а на том концерте вдруг захотелось крикнуть, как он жалок и фальшив…

На дальней трибуне показался бестелесный силуэт Льюиса Пена с куклой в руках и ехидной улыбочкой. Шеф бросил куклу в толпу, а в руке его внезапно появилась плотная пачка, перевязанная красной лентой. Льюис Пен растворился в воздухе, но купюры дождем конфетти посыпались на «фан—зону»…

По громкой связи объявили Город. Пассажиры зашевелились. Анри надел толстовку и очки. Часы показывали половину двенадцатого. Поезд медленно подъехал к платформе и резко затормозил. Женщина с огромным чемоданом упала бы, если бы на помощь не подоспел тот самый паренек с картой и пивом.

— Зря, зря, — говорил он Анри.

Анри молчал, как и не спешил выходить на перрон. Там ярко горели фонари, а свет от них необычно рассеивался в темноте ночного неба. В четверть двенадцатого пришел дежурный по вокзалу и выгнал из вагона. Анри неохотно стащил рюкзак с багажной полки и двинулся к выходу. Он устал, хотел пить, хотел есть. В номере гостиницы достаточно позвонить Весте, и все принесут в считанные минуты. Здесь же был отходящий в тупик поезд, была черная улица, продувавший со всех сторон ветер, холодный уличный свет и моросящий дождик.

Анри застегнул молнию куртки до ворота и зашагал к зданию вокзала в полном одиночестве. Если не считать дворников в оранжевых жилетках. Они курили или очищали загаженные за день платформы от окурков и бумажек. Сгребали мусор в специальные контейнеры и не обращали на него внимания.

На площади пассажиры выстроились в очередь на такси.

Квартира Анри располагалась неподалеку, в паре километров, и он рассчитывал пойти туда пешком, закрыться на чердаке, напиться и привести мысли в порядок. Но он повернул в противоположную сторону. Его дом неожиданно превратился в сказочный дворец, а в уютной спальне ждала та, которая понимала его.

Анри заскочил под вой гудка на тротуар и неторопливо побрел к главному переулку. Люди шли в противоположную сторону, некоторые проходили мимо, некоторые оглядывались — желали убедиться, что встречный незнакомец — популярный музыкант и жених наследницы, объявившейся из пустоты. Мало кто связывал мисс Элизабетту с Маргаритой. Имя Ромена было на слуху, и наследник располагал к себе, внучка королевы не вызывала доверия, улыбка казалась фальшивой, а громкие речи казались глупыми и не к месту. В каждом слове проскальзывала неискренность. Общественность поддерживала бедного Анри и не понимала, как он позволил связать свое имя с Золотым Дворцом. Каждый третий из опрошенных в рейтинге Эдварда не верил в искренность отношений между ним и наследницей и предсказывал завершение романа в картинках, как только мисс Элизабетта получит титул официально.

Перед будкой охраны Анри снял капюшон и очки. В прошлый раз ему выдали постоянный пропуск, но офицер охраны долго смотрел на него, сомневался пускать, похожего на бродягу мужчину, или нет. Он созвонился по рации с начальством. Клаус обругал привратника и велел немедленно открыть калитку. Охранник вытянулся. Он и не думал извиняться, просто позволил войти.

Анри ступил на территорию дома Бетт Андре и решил, что Золотой Дворец отныне только ее дом, а он временный гость. В холле было пусто и темно. По ночам, в целях экономии, включали специальное освещение. Комната Бетт Андре располагалась на пятом этаже. Анри вошел в лифт с узорчатой дверью, и кабинка подняла его наверх.

В коридоре он толкнул наугад первую дверь и осмотрелся… Он не ошибся… Вот гостиная с белым роялем, гардеробная, слева узкая полоска света в ванной комнате… Справа — спальня Бетт Андре. Анри толкнул дверь. Внутри было темно и тихо. Только скрипел паркет, хотя он старался идти аккуратно.

На стол возле окна бросил рюкзак, снял куртку и кинул на спинку дивана, потом присел на кровать и резко подскочил. Переместился на пол. Он вымок под дождем и теперь боялся запачкать прекрасную шелковую ткань ее постели. Рука Бетт Андре повисла, Анри Смит взял бесчувственную ладонь и поцеловал. Бетт Андре зашевелилась, а Анри Смит навис над ней и поцеловал в неподвижные губы.

Бетт Андре догадывалась, что он рядом, настоящий и реальный, но не спешила просыпаться.

— Привет, — хриплым голосом произнес Анри.

Бетт Андре открыла правый глаз и не поверила счастью. Он сидел на полу, вымокший, с взъерошенными волосами и держал за руку. Она привстала, дотянулась до тумбочки и включила ночник.

— Ты здесь? — спросила она. — Я ждала тебя днем, а вечером потеряла надежду, что ты приедешь в эти выходные.

Анри Смит снял мокрую одежду и забрался под одеяло. Сухость и теплота порадовала его. Бетт Андре головой уткнулась ему в плечо, а руку положила на грудь.

— Который час? — спросила она и зевнула.

— Около трех, поезд прибыл на вокзал до полуночи. Час бродил по безлюдному Городу и думал…

— Ты приехал на поезде?

— Купил билет за пару минут до отправления, в аэропорт ехать не было смысла, последний рейс улетел без меня. Понадеялся на Весту, а она подвела.

— Хорошо, что приехал. Я пригласила стилистов, утром узнаем, как будет проходить свадьба. Вчера я убедила бабушку пожаловать тебе титул. Меня задели нелепые слухи в «ЖЕЛТИ», что роман в картинках выдумка.

— Твоя идея вызовет еще больше разговоров и бездумных статей! — возразил Анри. — Скажи королеве, что я отказываюсь. Мисс Райт явно дала понять, что титулованный господин из меня не получится!

— Если хочешь, чтобы каста и общественность тебя уважала, придется согласиться!

— Я не против уважения, но за реальные заслуги!

— Это не все. Мистер Смолл предложил должность советника по культуре. Бабушка поддержала чиновников, как и я. Команда сформирована. Кабинет заработает в начале года. Титул необходим… Соглашайся!

— С одной каторги на другую, чудеса! — воскликнул Анри и готовился выбраться из теплой постели. Он не получил то, зачем пришел. Вместо понимания и сочувствия Бетт Андре (Элизабетта) набросилась на него с предложениями и не думала прислушиваться к его мнению!

— Ты не понял! Журналистам приказано писать об активной деятельности Анри Смита! Команда выполнит работу, а заслуги припишут тебе! Титул используй в Золотом Дворце и не рассказывай друзьям! Делай, что задумал — открывай студию, записывай Сашу, организуй бесконечные туры с Льюисом Пеном или без него, мне все равно, но только я уговорила бабушку сблизить нас, чтобы ты иногда вспоминал, что нужно бы задержаться в Городе не на два дня, а на полгода, ты тут же все испортил!

От обиды Бетт Андре перевернулась на другой бок, бирюзовые глаза увлажнились.

— Я совершил ошибку, когда пришел сюда, — произнес Анри, вылез из кровати, натянул мокрые джинсы и готовился надеть футболку. Пропуск выпал из кармана.

— Стой! — Бетт Андре схватила его за руку и потянула обратно. — Упрямец и гордец! Ты обещал поддержку, когда я призналась, что возвращаюсь к бабушке! Что вышло на самом деле? Едва возникли сложности, Анри Смит задумал сбежать. Тебя преследуют бесконечные стрессы из—за разногласий с мистером Пеном. Если станешь переживать из—за наших отношений — сломаешься совсем. Неужели не понимаешь, я люблю тебя за твой упрямый и гордый характер, но если я дорога тебе, то уступи, в первый и последний раз!

Ее взгляд был жалким и молящим. Она молчаливо смотрела на него и могла только догадываться, как он поступит. Анри бросил рюкзак, вернулся под одеяло, снял джинсы и бросил их на стул.

— Ты дорога мне, — сказал он. — И повернул на вокзале в сторону Золотого дворца, потому что знал — ты ждешь меня. Бетт — ты единственный человек, с которым я могу поделиться радостями, бедами и горечами. И меня это беспокоит. Раньше Анри Смит выражал себя в музыке, а сегодня в поезде он осознал — он пуст и вряд ли сможет сочинить новый шедевр.

Бетт Андре обняла его.

— О чем я и говорила! Успокойся, расслабься, хотя бы здесь, со мной. И ни о чем не думай, у тебя появится новые идеи, и я помогу тебе, обещаю.

— Билли добавил новые даты в график. Выступать придется каждый день. Я сбежал и возвращаться не собираюсь. Веста оправдала побег неадекватным поведением и пригрозила неустойкой за сорванные гастроли. Мне не расплатиться с ним, если я хочу открыть студию до зимы.

— Кто знает о побеге?

— Веста, о ребятах и Саше я не подумал, спешил на вокзал.

Бетт Андре вздохнула.

— Сколько нужно заплатить, чтобы Льюис Пен оставил Группу в покое?

— Много. До восхода солнца осталось несколько часов, и я не хочу думать сейчас о неприятностях. Когда обнимаю тебя, то счастлив и Пен не имеет морального права вставать между Анри Смитом и Бетт Андре.

Билли вошел в номер Весты около полуночи. На спинках дивана и кресел лежали платья и юбки, на подоконнике — листки бумаги, блокнот. Очки в черном футляре Веста засунула в пустую вазу для цветов, кружку с остывшим чаем забыла у ножки стола. Из ванной доносился шум воды. Осторожно, перепрыгивая через разбросанные по всему номеру кофты, юбки и колготки, Билли достиг мини—дивана в кожаной обивке и присел. Черный дипломат, который носил всегда с собой для солидности, положил на журнальный столик, присел и, не стесняясь, открыл дверцу мини—бара и плеснул в чистый стакан коньяк.

Веста вышла из ванной. В отражении зеркала увидела лицо Билли со зловещей улыбкой и метнула в него мокрое полотенце.

— Ты!

— Эй, осторожнее, дорогуша, — крикнул Билли и вальяжно развалился на диване. — Девушка звала на помощь, Билли собрал вещи и прилетел первым рейсом. Только дверь я бы рекомендовал закрывать, отель фешенебельный, но знаешь, всякие кадры гуляют по этажам.

Веста не обратила внимания на его замечание. Присела на кровать, вытащила сигарету из пачки и быстро доложила:

— Анри сбежал!

— Очередной концерт мистера «рок—звезда»?

Руки у главного менеджера затряслись то ли от спиртного, то ли от волнения потерять все. Льюис Пен не был тем человеком, который умел прощать за оплошность. Веста стряхнула пепел.

— Наследница так вскружила голову, что кроме совместного счастья в ее дворце, бедняга Анри думать ни о чем не желает! — воскликнула она.

— Ай, ай!

— Не ай, ай! А думай давай. У Группы концерт в воскресенье. И не ясно, явится к микрофону вокалист или не явится.

— Без тебя знаю, что Льюис по головке не погладит. Что же мистера Анри возмутило на этот раз?

— График. Заявил, что обманывать зрителя некрасиво. Я предупреждала — не подписывай без согласия Смита рекламные контракты! Вы с Пеном ожидаете миллионных прибылей, а в результате получите…

Веста показала кулак, но Билли засмеялся. Глаза его заблестели.

— Не паникуй. Время есть. — Билли потер влажные ладони. — Как бы ни был прекрасен мир в постели с Бетт Андре, Анри Смиту быстро наскучат нежные ласки, и он вернется. Сцена — его жизнь. Но я бы хотел получить страховку для воздействия в будущем.

— А ну поподробнее? — Веста сняла с головы второе полотенце. Мокрые волосы рассыпались по плечам.

— Анри Смит дорожит мнением Бетт Андре. Сделаем так, что он оступится. Случайно или специально, но ты его соблазнишь. Если станет сопротивляться, снотворное и другие препараты никто не отменял. Твоя задача продемонстрировать утром пикантные снимки и сказать, что если он не желает быть сговорчивым, фотографии получит письмом его возлюбленная. Льюис общался с ней. Наивная утонченная девчонка. Анри Смит посчитает подлостью разрушить веру Бетт Андре в прекрасное возвышенное чувство. Сделай, как я говорю, и мы добьемся не только пения под плюс и под минус, но и нового контракта.

— Замечу, что тебя не волнует неадекватное поведение бывшего друга? — спросила Веста.

— Нисколько, — ответил Билли и выпил еще коньяку. — Предпочитаю точный расчет. Маленький шантаж вразумит его, уверяю.

Веста пожала плечами:

— Не думаю, что Анри станет плясать под твою дудку. Ты бы видел его! Он безумен! Бежал к лифту так, будто я гналась за ним со смирительной рубашкой!

— Он пожалеет Бетт Андре и ее веру, — повторил Билли. — Бессмысленно спорить, дорогуша.

— И на этот раз ты ошибся, Билли!

— Ну, ну…

Веста перебралась на диван. От Билли пахло дорогим парфюмом. И на лбу у него выступили капельки пота. Но он и виду не подавал, что волнуется. Пил коньяк и при любой возможности готовился перебить Весту. Она не позволяла говорить. Поглаживала щеку свободной рукой и задумчивым голосом шептала нежности. Горячее дыхание, смешанное с запахами табака и дыма, щекотало Билли ухо. Хотел было отстраниться, но Веста цепким движением схватила его за запястье и гневно бросила:

— Поверь, в нынешнем состоянии Анри Смит способен разорвать у Пена на глазах любые снимки и даже осмелится послать его к черту.

— Э нет… Мой школьный друг…

— Анри не ученик в школе более, — Веста потушила сигарету.

Билли махнул рукой. Запах табачного дыма он просто ненавидел.

— Как знаешь. — Веста ушла в ванную. Билли открыл окно. Дышать стало намного легче. Шум фена оглушил его и он, напрягая связки, крикнул:

— То есть ты отказываешься помогать?

Фен заглох. Голова Весты показалась в проеме.

— Я не отказывалась… Помогать тебе…

Она вернулась в комнату.

— Анри Смит мне нужен, малыш. Не будет поддельных фотографий, будут настоящие.

— Зачем? — удивился Билли. — Оглянись вокруг! Столько мужчин! А ты умеешь привлекать внимание. Выбирай!

Веста покачала головой:

— Вы одинаковые, а Анри Смит талантливый гений с тонким внутренним миром! Меня бесит, что он достался крашеной выскочке Бетт Андре! Таким драным кошкам как она, положено быть Элизабеттами и выходить замуж им следует за людей своего круга, а не калечить тягу к жизни у популярных музыкантов!

— Скажи, ты задумывалась, что она видит в нашем Анри сына обедневшего короля? У него нет Страны, зато в беде не оставит. На мой взгляд, лучше иметь небольшой, но уютный домик, чем глупые мечты и многокомнатный дворец, которого не существует.

— Возможно ты прав, но я хочу дворец, и я построю его. С Анри Смитом.

В девять утра Жасмин привела стилистов. Анри притворился, что увлечен городскими новостями. Он и не помнил, когда в последний раз брал в руки газету. В творческом отпуске привык читать книги и музыкальную литературу, а на гастролях выступления настолько выматывали, что времени на развлечения не оставалось.

Бетт Андре кружилась вокруг седого мужчины и его молодых помощников. Ее обмеряли сантиметром, к груди прикладывали ткани различных цветов. Седой старик утвердительно или отрицательно качал головой. Он одобрил синий, бирюзовый и сиреневый и приказал убрать с его глаз ткани красного цвета. Анри мысленно не согласился с ним. Яркий цвет привлекал внимание к естественному румянцу на щеках Бетт Андре и освежал лицо. Если бы не традиции, не позволявшие вмешиваться в дела профессионалов, он бы настоял, чтобы платье для его невесты шили из тканей красного цвета.

Затем настала его очередь. Клаус забрал газету и вывел в центр гостиной с белым роялем. Утром мебель заранее раздвинули и освободили пространство. Теперь Бетт Андре наблюдала, как ему поднимают руки, ноги, поворачивают. Мистер Ри лично обмерял бедного музыканта, а помощники записывали данные. Мистер Ри останавливался, задумчиво смотрел в глаза Анри, поправлял черные дужки очков, затем говорил да или нет, и помощник с номером «пять» отмечал в блокноте понравившиеся варианты. Мучения Анри закончились к одиннадцати, а в двенадцать от чтения газеты отвлекли снова. Гостиную покинули стилисты, но на смену явилась другая команда. В комнату влетели организаторы. Анри спрятался от них в темном углу, но Бетт Андре нашла его и там. Вырвала газету из рук и сказала:

— Никто не знает, когда ты появишься здесь в следующий раз, поэтому я поручила Энни пригласить и госпожу Ри. Обращайся к ней именно так, иначе обидится…

— М… нет… госпожа Ри, жена мистера Ри? — переспросил Анри.

В гостиную вошла немолодая дама, внешним видом походившая на седого старика. Крашеные волосы женщина прикрыла черной шляпкой, а в руке она держала трость с алым наконечником. По приказу госпожи Ри помощники сдвинули мебель. Они занимались перестановкой двадцать минут. Госпожа Ри передала летнее кружевное пальто Энни, затем грациозно опустилась в одно из предложенных ей кресел. Молодые люди выстроились у нее за спиной, а самый смелый и проворный разложил наброски и чертежи на столе.

— Ты прав, госпожа Ри, жена мистера Ри, — шепнула Бетт Андре на ухо Анри. — Старик отвечает за гардероб, она за организацию официальных мероприятий, а брат мистера Ри — за дизайн помещений. Они редко что делают сами. Но ради исключительного случая, как наша свадьба, дорогой, лично в Золотой Дворец.

— О моей маме ты не забыла? — вдруг спросил Анри. В данный момент скучная история создания семейного предприятия «Супруги Ри» его не заботила.

— Поезд в три пятнадцать, — упрямо ответила Бетт Андре. — Едем с Клаусом и Энни. Журналисты осветят лишь наше возвращение.

— Весело я проведу время, — пробубнил Анри.

— Не язви, сам подписался на свадьбу… Госпожа Ри!

Бетт Андре приветствовала даму как давнюю знакомую. Но жена мистера Ри не стала отвечать невесте. Странно улыбнулась, подмигнула молодому жениху и алым наконечником трости указала на диван. Первой присела Бетт Андре, затем потянула за руку застывшего, как статуя, Анри.

— Что мы хотим? — поинтересовалась госпожа Ри.

Бетт Андре смущенно пожала плечами, переглянулась с Анри. Ему было все равно, он думал о поезде в три пятнадцать с центрального вокзала.

— Понятно, — сказала госпожа Ри и тростью велела разложить смелому помощнику заранее подготовленные эскизы.

Помощник госпожи Ри, всхлипывая, засуетился перед музыкантом и его невестой.

— Мы можем следовать классическому плану, — уверенно заявил он. — А можем немного соригинальничать. Вы молодые и современные. От королевы последовал четкий приказ сделать свадебную церемонию особенной и запоминающейся.

Анри вновь ощутил на себе взгляд госпожи Ри. Она перебила молодого человека:

— Нам известно, что Страну Королевы ждет свадьба, которая потрясет мир.

— Да, мэм.

Помощник снова засуетился, а госпожа Ри тростью поманила Анри к себе. Алый наконечник так и горел в дневном свете. Такой блестящий. Анри Смит не видел ничего и никого вокруг. Стены гостиной с белым роялем в одно мгновение растворились, как и помощники дамы напротив, как и резная мебель. В окно не били солнечные лучи, и Клаус не мялся у двери, и Энни не возилась с кружками, и Бетт Андре не сидела надутая. Был только красный наконечник и на его характерный жест Анри Смит потянулся к гостье. Госпожа Ри вдруг улыбнулась и зашептала на ухо:

— Мой первый заместитель. Двадцать четвертый год пошел, а уже столько организованных мероприятий!

Затем она резко выпрямилась. Анри последовал ее примеру. Лицо Бетт Андре посерело. Она схватила его за локоть. Помощник госпожи Ри остановился у специальной доски и продолжил рассказ.

Анри Смит не слушал его. Он переместился в гостиную матери. Он видел Роджера на диване. Видел, как Мадлен благодарит брата за новые туфли, видел, как мать ведет Бетт Андре на кухню и показывает, как правильно включать плиту…

Бетт Андре толкнула его. Анри очнулся.

— Спасибо, — только и смог выдавить из себя бедный музыкант.

Госпожа Ри махнула тростью. Дверь в гостиную с белым роялем отворилась как будто по ее желанию.

— Настал самый волнительный момент, — она потерла ладони. — Лучший чай подают в Золотом Дворце.

Помощники жены мистера Ри тоже оценили вкус королевского чая, а спустя час после ухода команды организаторов Анри стал нервно поглядывать на часы. Учитывая дневные пробки, можно было и не успеть добраться до вокзала. Он разговаривал утром с Мадлен. Сестра подтвердила, что Аннет и Роджер приехали, значит, если они не успеют на поезд в три пятнадцать, то брата и Аннет он не увидит. Ночью Бетт Андре предложила воспользоваться самолетом бабушки, но Анри отверг ее идею, и теперь жалел, что отказался. Она собиралась в дорогу довольно долго — сменила платье на джинсы, футболку, а сверху надела куртку и кепку. Одежда превратила ее в Бетт Андре, ту девушку, которую он знал три года. Клаус держал в руках рюкзак, а Энни сумку с документами и билетами.

— Мы едем под вымышленными именами, — шепнула пока что его Бетт. — Клаус сказал, что следовать легенде безопаснее. Вагон первого класса ждет нас, дорогой!

— Ехать четыре часа, — возразил Анри.

— И что? — заявила Бетт Андре. — Я сторонник комфорта. А ты?

Анри Смит не ответил. Клаус открыл дверь, и все четверо вышли в коридор. Полдня Анри Смит прожил в номере отеля. Неважно, какого. Для Анри Смита все города и дома стали одинаковыми, и большие, и маленькие. Нигде не спрятаться, каждый встречный напомнит, что музыкант женится на Элизабетте—наследнице, а также вроде как случайно забудет спросить, когда Группа выпустит пластинку.

Миссис Смит, Мадлен, Роджер, Аннет вышли на крыльцо, едва черная машина подъехала к воротам.

Первым во дворе появился Клаус. Энни расплатилась с водителем. Анри помог Бетт Андре. Оказавшись на подъездной дорожке, она сняла очки и кепку, вежливо поздоровалась и попросила называть ее Бетт.

В доме матери царил уют и порядок. Из кухни доносился чудесный запах ванили и корицы. В гостиной шумел телевизор. Ведущая новостей рассказывала о минувших за день событиях.

Бетт Андре села на диван в гостиной и всеми силами старалась походить на девушку из соседнего двора.

Аннет стояла позади Роджера и загадочно смотрела на стену. А Анри вдруг позабыл обо всем. О семейном ужине, об упреках матери, которая опять скажет, что пора определиться и уже где-нибудь осесть, и даже о Бетт Андре. Он глаз не мог отвести от Аннет. Смотрел на жену брата и представлял себя и Аннет в нереальном мире, о существовании которого знают только они. Жаль, что этим вечером ему не суждено отыскать путь к заветной двери. Для таких скитальцев, как он, Роджер засадил все тропинки кустами, а на окна повесил тяжелые замки.

В поезде Анри отсчитывал секунды, а вошел в дом матери, увидел засовы и пожалел, что приехал. Жена брата не пошла навстречу. Все также стояла на прежнем месте. Печальная и в задумчивости. А потом и вовсе села рядом с Роджером и погладила мужу руку. Анри в ответ подсел к Бетт Андре и обнял ее. И Бетт Андре вздрогнула от неожиданности:

— Анри, задавишь! — воскликнула она. — Ослабь, хватку.

— А братец привык к такому обращению. Фанатки научили. С благородными…

— Вы…, — не смогла подобрать слова Бетт Андре.

— Роджер просто завидует, — пришла на выручку Мадлен.

Анри вздохнул, а сестра плюхнулась в любимое кресло. Теперь все молчали. Роджер смотрел на Бетт Андре, Анри на Аннет. Мадлен на всех разом.

Царившую в гостиной тишину нарушило внезапное появление пушистого кота по кличке Лёва. Кот ласково обтерся о ноги всех гостей и запрыгнул на колени к Бетт Андре, чем вызвал всеобщее удивление.

— Обычно Лёва отсиживается на ступеньках крыльца и наблюдает, — пояснила Мадлен. — Впервые не испугался и рискнул подойти.

Кот покрутился, распушил хвост, а Бетт Андре улыбнулась и погладила его.

Снова молчание. Анри с тревогой смотрел то на Роджера, то на Аннет. Мадлен перебралась с кресла на пол и теперь общалась с невестой брата. Все началось с рассказа о повадках и привычках Лёвы, а закончилось вопросами о свадьбе.

— Вы определились с датой? — спросила сестра.

— От нас с Анри мало что зависит, — ответила Бетт Андре.

Мадлен погрустнела. А Роджер смело заявил:

— Пока не увидел вас в этом доме, считал, что Анри заплатил газетчикам. Знаете, люди из шоу—бизнеса пойдут на все, лишь бы жалкие истории добавили им популярности у малолетних фанаток. Не скрою, я ждал, когда моего брата разоблачат, и он ответит за обман.

Аннет вздрогнула. Анри радовался. Громкой свадьбой ему удалось задеть Роджера! Жаль брат никогда не признается вслух. Но было достаточно, что знают они. Оба. Анри изобразил улыбку на лице. Роджер улыбнулся в ответ. Аннет вцепилась в руку мужа. Анри поймал ее мимолетный взгляд.

— Странные у вас мысли, — резко сказала Бетт Андре. — Но вы не первый. Если читали газеты, то в курсе, что Анри помог мне в трудные минуты. Пришла моя очередь помочь ему.

— Повысить популярность Группы? Анри в этом не нуждается, — перебила Бетт Андре Мадлен и забрала с колен Бетт Андре кота. Лёва ласково заурчал.

— К зиме Анри задумал многое поменять… Студия, собственные проекты, должность в Совете Культуры…

«Замолчи! Не порть все! Бетт, прошу! Они должны верить, что я всего добился сам! Карьера, деньги, жена — не кто—нибудь, а наследница из Золотого Дворца…»

Из кухни вышла миссис Смит и пригласила всех к столу.

Анри сел так, чтобы наблюдать за Аннет. Жена брата смущенно отворачивалась, а в самый опасный момент притворилась, что нашла у мужа перо на рукаве пиджака. Бетт Андре набросилась на еду. Анри не успевал наполнять ее тарелку салатами и закусками.

Клаус и Энни держались в стороне и любезно благодарили хозяйку за гостеприимство.

После ужина Мадлен предложила выйти в сад.

Стоя на крыльце, миссис Смит щелкнула выключателем. Десять лампочек осветили причудливые фигурки и фонтанчики, расставленные между клумб с живыми цветами.

— Не знаю, куда тратить деньги младшего сына, — пояснила она. — Большую часть отдаю церковному приходу, а оставшиеся вкладываю в обустройство дома.

Анри снова ощутил чувство превосходства. Мать похвалила его и не упомянула о щедрости Роджера.

— Мадлен всегда найдет, куда потратить лишнюю банкноту. А мне нравится проводить день в саду. Иногда и подруги придут, помогут. В июле я планирую провести здесь благотворительный вечер. Церкви нужны средства, каждый день…

Миссис Смит мельком посмотрела на Бетт Андре. Но Бетт Андре любовалась беседками и фигурками и не услышала пожеланий женщины.

— Чудно, — воскликнула Бетт Андре, сбежала по ступенькам во двор, подняла голову, выбрала одну звезду из тысячи на ясном небе и загадала желание. После ощутила прикосновение. Анри Смит целовал ее в затылок.

— Только моя, — шептал он.

Мадлен вынесла из дома пледы. Все расселись на скамейках у забора. Анри принес из пристройки старую гитару. Любой поклонник отдал бы многое, лишь бы заполучить этот раритет и отправить на зависть всем остальным фотографию в музыкальный журнал.

— Анри! — крикнула Бетт Андре.

Анри сел. Бетт Андре закуталась в плед и прижалась к его плечу.

Короткий взгляд в сторону Аннет…

— Начинай уже! — резко сказала Бетт Андре и вдруг зевнула.

Анри положил руку на гриф… Аннет не слушала его. Она или смотрела на звезды, или шептала мужу на ухо нежности. Анри разозлился и решил петь песню, под которую когда—то давно поцеловал ее. Он ударил по струнам и затянул ноту, которую так долго хранило его сердце. Мечты в одно мгновение словно ожили. Но Аннет не думала восхищаться его пением и «вспоминать». Муж дал ей все, чего она желала — внешнее благополучие и комфорт. Роджер, напротив, заинтересовался. Он искал в голосе брата фальшь, изъян… И даже не постеснялся указать на одно место.

Бетт Андре не слушала Анри Смита, хотя сама, голосом Элизабетты, просила песню. Если у нее возникала новая идея, то она напрочь забывала о старой. К тому же она замерзла и устала.

Анри закончил петь и отложил гитару, а Бетт Андре коснулась его губ. Холодных. Бесчувственных. И вдруг насторожилась.

— Что с тобой? — спросила она.

— Все хорошо, просто устал, — ответил Анри Смит. — Идем, покажу, где гостевая комната.

В спальне он перенес одеяло и подушку с дивана на кровать, лег с Бетт Андре рядом и закрыл глаза.

Бетт Андре надеялась на большее — поспать она может и завтра ночью, когда он уедет. Она погасила ночник и для достоверности поцеловала его — Анри не шевельнулся.

«У него есть тайна. Почему он не говорит со мной об этом? Ну и ладно, расспрошу утром болтушку Мадлен. Анри летал не на той волне весь вечер и пусть не думает, что я не заметила».

— Привет, — сказала Аннет и улыбнулась.

Она куталась в клетчатый плед и смотрела вдаль. Анри встал рядом. Он не знал который час и не смог ответить Аннет, когда она спросила о времени. Он пришел на веранду с надеждой увидеть ее, объясниться и позабыть о детском незабытом влечении к той, которая счастлива с его братом, и скиталец—музыкант вроде него ей не нужен.

Аннет стояла настолько близко, что он слышал частое прерывистое дыхание. Она не боялась преград в виде Роджера и Бетт Андре и была настроена на откровенную беседу.

— Почему не спишь? — спросил он и прикоснулся к холодной стене дома.

— Не спится, — ответила Аннет. — Много лет утекло…, — она не рискнула добавить «с тех пор, как ты поцеловал меня под липами». — Нет, не то говорю… Признаюсь, я ждала сегодняшней встречи и не поверила Роджеру, когда он сказал, что мы едем навестить миссис Смит. Мы редко навещаем твою мать… из—за глупых обид Роджера. А я не могу заставить его делать то, чего он делать не хочет. Мне нравится миссис Смит — милая, одинокая, обаятельная женщина—рукодельница….

— Я, как и ты, ждал сегодняшнего дня, — перебил ее Анри.

Аннет ничуть не смутилась и спросила:

— Ты не спускал с меня глаз, едва вошел в дом, не знаю, заметил ли Роджер, мы не говорили. А твоя девушка? Она заметила?

Анри пожал плечами. О реакции Бетт Андре он не думал.

— Бетт не знает о ссоре с Роджером. Она увидела мою семью такой, как показала мама.

— Очень приятная девушка, — заметила Аннет. — Трудно поверить, что она наследница.

Анри улыбнулся. На улице за воротами было тихо, и только лай собаки раздавался из соседнего двора. Никакой суеты, вкусный обед, домашний уют и дети. Такую жизнь могла бы подарить ему Аннет.

— Здесь мою девушку зовут — Бетт Андре. Элизабеттой она была всего пару минут.

— Даже так?

— Именно. Элизабетту я отправлю на вечное пребывание в Большой Зал Приемов, а Бетт Андре родит мне сына…

Аннет отвернулась. Что сказать — не знала. Странно он как—то мыслил. Вроде тот самый Анри, а вроде и не тот. Морщинки в уголках губ, мешки под глазами, волосы на руках, лоб вспотел, мышцы на руках накачал — а худеньким он казался совсем юнцом. И пел он тогда слаще. Сейчас его голос стал ниже, грубее, доступнее, слишком похожим на другие.

— Забудь, — сказал Анри. — Мысли вслух. Мне кажется, пройдет год, два, возможно меньше и Бетт Андре надоест игра в Элизабетту—наследницу. Она снова начнет искать себя, возможно вернется к журналистике или займется музыкой, на пару со мной.

— Вы давно вместе?

Анри задумался и кашлянул, как делал обычно, если волновался:

— Три года. Бетт Андре мой ангел —хранитель. В это сложно поверить, но она реально спасла от многих ошибок. Прошлых, настоящих и будущих.

— А кто я для тебя?

Анри пожал плечами:

— Девушка мечты, та, которая никогда не ответит взаимностью.

— Вот как.

Аннет заволновалась. Плед упал с ее плеч. Она подняла его и ловко натянула обратно. Оглянулась, словно проверяла, не подслушивают ли их, плотнее закуталась и подула на замершие ладони. Дни были теплыми, а ночи прохладными.

— Могу я спросить о Роджере?

Аннет кивнула. Силы оставили ее окончательно.

— Вы счастливы?

Вопрос Анри оглушил Аннет, как раскат грома. Она нервно затеребила кисточки на пледе, но постаралась искренне улыбнуться. И так, что большие глаза еще больше заблестели в темноте.

«Не могу признаться… нет…», — думала она.

— У нас с Роджером в собственности небольшой коттедж с садиком. Он много работает, старается обеспечить всем необходимым. Я его почти не вижу. Думаю, рождение ребенка все изменит.

— О! — воскликнул Анри. — Ты самая обычная, с соседнего двора, а я могу только мечтать о тебе, а Бетт Андре — моя реальность. Таких девушек, как она, добиваются годами. Мне же она упала в руки, как чудо, а я подумываю оттолкнуть ее! Я не достоин везения, которым окружен. Так не бывает. Иногда мне кажется, что я сплю, а через десять лет проснусь в старом заброшенном доме, немытый, пьяный и в полузабытье и обрадуюсь, что смог вернуться в реальность.

— Ты записал меня в обычные? — обиженно спросила Аннет, насупив взгляд и чувствуя, что стена недоверия между ними разлетелась на мелкие кирпичики. Она вытянула руки. Собака заскулила громче и протяжнее. Сводивший с ума вой подхватила соседская…

Анри медленно попятился в темноту…

— Для Роджера ты обычная, для меня — несбыточная мечта.

— Странные рассуждения, но я хочу, чтобы ты знал, Роджер близок мне. Как человек. А ты… В том саду… Я была молода, наивна и глупа и не решилась бы поцеловать тебя сама, но когда первый шаг сделал ты — я сказала себе: «о боже». Роджер так ни разу и не спросил меня о том случае, мы живем, словно его и не было, а иногда мне хочется, чтобы он хотя бы раз упрекнул меня в чем—то, пусть за ссору с тобой, а он молчит. Возможно, ты моя несбыточная мечта, если бы не было Роджера, я бы поборолась за тебя.

— Я написал песню… захотел славы, чтобы Аннет заметила меня и поняла, что я стою большего, чем мой брат. На каждом концерте я искал тебя в толпе и все взгляды, брошенные туда, обращались к тебе. Многие принимали их на свой счет… Я привез Бетт Андре, чтобы позлить вас. Но вам обоим все равно, и не защищай себя и мужа, потому что это правда…

— Может быть. Но я следила за твоей карьерой. Когда Роджер уходил на работу, я заводила пластинку с музыкой Группы. Я слышала в каждой песне что—то трогательное, потому что с первых нот улавливала твой посыл. У меня вошло в привычку читать бульварную прессу. Я следила за слухами о твоей личной жизни! «ЖЕЛТИ» со статьей о церемонии обручения подложила Роджеру я. Он долго смеялся и велел мне выбросить желтую газетенку, но потом в новостях по телевизору сказали об этом. Он сразу позвонил миссис Смит, и твоя мама все подтвердила. Только зачем он приехал, не понимаю, за вечер он ни слова доброго тебе не сказал.

— Наверное, в его планах забрать у меня Бетт. Хочет мести. А я украл у него всего лишь один поцелуй, — мечтательно произнес Анри и опустился на ступеньки.

Аннет последовала его примеру, не удержалась и крепко сжала его руку.

— Бетт Андре такая воздушная… Милая … — Анри запнулся. — Хотя Элизабетта в чем—то мне нравится больше. Она реальнее и честнее.

— Но не идеальная, — подсказала ему Аннет.

— Как раз наоборот. Элизабетта выходит из тени на свет. И Бетт Андре не может сопротивляться ее желанию бывать на церемониях, хотеть титулов и лицезреть лицемерные поклоны… Нет, не могу думать об этом сейчас. Мы договорились!.. Элизабетта не станет ограничивать мою свободу.

Аннет глянула на него. Анри тоже смотрел на нее печально и этот печальный взгляд выдавал наивного юношу шестнадцати лет. Того, кто подарил минуту счастья под липами теплым вечерком. Того, кто спел столько песен и лишь она могла понять их истинный смысл. Фанаты пели их, фанаты прыгали в зеленой чаше, фанаты переписывали тексты и цепляли записки кто куда — на холодильники, на зеркала в ванной, на лобовые стекла автомобилей. Фанаты радовались, когда он пел о боли и печали…

— Мне правда жаль тебя, наверное, и Роджеру тоже, только брат твой не умеет выражать жалость, и в его привычку не входит открыто говорить о поддержке.

— Не нужно жалеть меня, — вяло произнес Анри и подумал о сигарете. Он не курил, но именно сейчас хотелось курить и пускать дым кольцами в темный воздух. Небо было ясным, небо звало его. Что там, в действительности? Чернота или сияющий звездами небосвод? Какой виден сейчас.

— Бетт — не пара тебе. Мой совет, расстанься с ней, пока не поздно…

Аннет вздохнула и поблагодарила высшие силы за то, что смогла сказать ему, что требовалось.

— Какой вдруг стала заботливой! — воскликнул Анри и вскочил на ноги. Руке стало холодно… Мгновенно… В одну секунду. Он забыл о сигарете, дыме и небосводе. Он хотел бежать как можно скорее в спальню. К его Бетт. Бетт Андре всегда говорила то, что он желал слышать… — Зря стараешься… Кто надоумил сказать это? Отвечай! Мама? … Мадлен? … Роджер?..

Аннет тряслась от холода, хотя по—прежнему была закутана в свой плед. И молчала.

— Хорошо… Неважно кто из них. Но знай, я долго шел к цели… И что вы предлагаете? Вот так все бросить? Нет… Я не стану… Так и передай им всем.

Анри попятился к дому.

— Анри, постой, — крикнула Аннет и попыталась остановить его. Схватила за локоть…

Анри ловко отстранился…

Ночь на свежем воздухе. Две пары светящихся глаз, похожие на неяркие огоньки. Анри ощутил страх, прищурился и не смог рассмотреть черты лица стоявшей рядом с ним Аннет. Лишь голос выдавал ее присутствие.

— Да, я сознаюсь, что говорила с миссис Смит… и… Вы из разных миров…

— Нет, — уверенно сказал Анри. — Я взрослый мальчик, имею голову на плечах…

— Все так говорят, когда амбиции и самостоятельность ослабляют разум…

— Жалею, что приехал… Пусти…

Анри Смит пошел прочь. Аннет вздохнула, едва входная дверь за ним захлопнулась. Теперь он ненавидит ее, возможно так будет лучше. Она снова прислонилась к стене и посмотрела вдаль. На мгновение проскользнуло предчувствие, нехорошее. Должно случиться неведанное ей и другим. Не просто так подул ветер и затянул облаками луну и звезды на ясном небе. Мир на секунду предстал необычным и не зависящим от человека. Как тяжело жить и не знать, что произойдет через минуту, час или два, потом внезапно осознать, что твоя жизнь никогда тебе не принадлежала, что ты пешка. Вдруг настанет день, яркий и по-летнему теплый, ты выйдешь из дома посмотреть на солнце, зажмуришься, споткнешься и рухнешь на землю, потому что этого захотели… Ты медленно и мучительно будешь умирать, благодарить высшего в туманных мыслях за освобождение и вряд ли узнаешь, что неизвестный все это время играл у тебя за спиной и вершил твою судьбу.

Эдвард проводил королеву до малоприметной двери в торце здания, где обычно проходят публичные заседания Большого Совета и занял позицию «слева». Его полномочия не позволяли следовать за ней дальше.

Королева заправила в прическу выпавший локон, бросила на охранника ободряющий взгляд, толкнула дверь и вошла в небольшой кабинет, овальный по форме. Все окна были затянуты плотными шторами. На пыльном потолке была единственная лампочка. Свет от нее падал на изможденные от долгого ожидания лица. К тому же она гудела. Навязчиво. Нетерпимо…

Королева присела на свободный стул с выбитым на спинке номером «тринадцать» и молча поприветствовала собравшихся. Советники поочередно поздоровались и пожелали доброй ночи.

Первое слово произнес человек, сидевший на стуле номер «один» слева:

— Поясните, когда мы получим поддержку короля? Помнится, примирение вы обещаете уже три года.

— Альберт согласен подписать бумаги, — ответила королева. — Также он намерен изменить порядок наследования. Преемницей станет дочь, а не сын…

— Ради крупнейшего в мире слияния мы согласны ждать…, — уверенно сказал второй справа. — Но нам нужны гарантии. Скажите, вы осознаете, что есть сложно продуманная игра? Сегодня бал правим мы, а завтра все рухнет из—за одного сбившегося винтика, — советник махнул рукой и передал слово четвертому слева.

— Нам доложили, что музыкант бунтует.

— Да, — поддержал четвертого слева шестой справа. — Музыкант кичится вашей поддержкой. Насколько помню, я четко определил ему роль…

Королева опустила глаза:

— Основное условие вступления музыканта в игру — свобода. И он ждет, что я исполню обещание! Так что его поведение ожидаемое.

— Как вы могли! — закричал первый справа. — Без поддержки большинства и общего обсуждения сделать ему такое одолжение! Мы и так пошли уступки…

— Скажите, господа. Вы верите в наши идеи?

— Верим, — хором ответили сидящие за столом. Потом голоса смолкли, и лампа над головой загудела еще навязчивее. Где—то за дверью ждал окончания собрания Эдвард. И его «невидимое» присутствие где-то там в коридоре придавало королеве уверенности.

— Не вижу этого, — уверенным тоном возразила она. — Узнали о первом сбое и тут же засомневались…

— Никаких сомнений, — перебил королеву второй справа. — Мы хотим напомнить, что вы обещали результат, а его нет! Короля нет, слияния нет! Вы обманули нас!

— Король будет на следующем собрании. Такое доказательство вас устроит?

Все двенадцать советников зашептались. Замолкли. Выдержали пятиминутную паузу, прописанную в регламенте. Королева наблюдала за ними и думала — жалкие, возомнили себя богами, и главное, что ее муж был одним из них. Леон Андре… Знакомство, громкая свадьба… Все эти события он тщательно спланировал на овальном заседании! В кругу сподвижников!

— Понимаешь, стороны имели определенные цели…, — признался перед самой смертью муж. Он лежал в кровати и печально смотрел в потолок. Королева намеренно сдвинулась на пару метров, и Леону Андре не удалось погладить ее руку. Она страстно хотела, чтобы он знал — едва она покинет его спальню, то сразу станет презирать его.

— Моя семья рассчитывала получить место в Большом Совете, твоим родителям потребовались несметные богатства семьи Андре…

Он говорил. Королева слушала. Муж просил о пощаде, умолял продолжить дело жизни, а она раздумывала плюнуть ему в лицо или нет.

— Ты любил меня? — вдруг спросила королева.

— Да, — хриплым голосом ответил Леон Андре.

Муж успел признаться только в одном — в сговоре. Другие его тайны королева узнала за овальным столом, на первом заседании. Более зловещие раскрыла одна тетрадка… Королева случайно нашла ее… Прочла первый абзац… Ужаснулась… И надежно спрятала.

— Уничтожьте их! — кричал разъяренный Эдвард, когда она поделилась с ним.

— Нет, — покачала головой королева и продолжила ходить на заседания. Сидя за овальным столом, она научилась жить с постоянной маской на лице. Никто не догадывался, каким эмоциям она подвержена — страху, радости или боли. Все неприятности высверлили внутри стальной стержень…

Первый справа поднял руку. Он был готов озвучить решение. Королева выпрямилась. Советник доложил, что десять из двенадцати согласились подождать.

— Если король не выполнит обещание, — предупредил он, — мы будем вынуждены прибегнуть к запасному плану. Поддержка вашей внучки нам не потребуется, и мы вернем титул Ромену. Учтите.

— Запасной план не понадобится, — уверенно ответила королева.

— Будем надеяться, — вяло протянул шестой слева.

Королева вздрогнула и подняла правую бровь. Первый справа засмеялся. Королева же не испытывала потребности смеяться. Она с покорностью в голосе пообещала, что король придет.

— Регламент позволяет ошибиться трижды, — напомнил второй слева. — Первую попытку совет признал неудачной. Даем вам второй шанс. Но помните, если вы забудете о первой оплошности, мы напомним.

Королева задрожала, но постаралась сохранить внешнее спокойствие. Если она выдаст себя — игра окончится здесь же. Под гудящей лампой… Когда злобный взгляд первого справа проникал в самое нутро. Она видела этого человека на церемонии обручения Бетт Андре. Он играл роль вельможи, озабоченного светской жизнью и тратами. Когда они встречались за овальным столом, игра заканчивалась. Человек этот показывал сущность, которая устрашала и ужасала. Более всего задевало королеву, что она пребывает в абсолютной безысходности и не может уничтожить зло, которое породил некогда любимый муж… Нужно было слушать Эдварда… Риск и смирение лишь усугубили положение… зависимость от них.

Преданный и верный… Эдвард терпеливо ждал у выхода. Покинувшая заседание королева жестом приказала не спрашивать ее ни о чем — была не в том состоянии, чтобы делиться результатами и принимать советы. Эдвард позволил ей опереться на руку. Они пошли к машине.

— Ой, — крикнула в пустоту королева и попросила Эдварда задержаться.

Эдвард замер. Королева прислушалась. В темном переулке царила безмолвная тишина. Уличные фонари отбрасывали тусклый свет на главный монумент площади, правительственные здания, фонтан и пустую дорогу. Дымчатые облака закрыли полную луну. Эдвард шепотом предложил продолжить путь. Королева крепче вцепилась в руку охранника. Он шел впереди и следил, чтобы она не споткнулась. Королева думала о нем. Более преданного друга у нее никогда не было. Леон Андре считал Эдварда пустым местом, она ценила в нем все — смекалку, тонкий ум, манеру изъясняться и.. чувство к ней.

С утра пораньше королева пригласила Эдварда на прогулку в сад. День выдался солнечным, но прохладным. Журчал фонтанчик. Пели птички. Королева неспешно шла по вымощенной серыми плитками дорожке и как будто радовалась наступлению нового дня, радовалась свадьбе внучки, радовалась, что сын ее покинул Город. Эдвард смотрел на нее и не верил, что она может вот так просто идти и поправлять без конца падающую с плеча накидку. Ночью он дежурил возле дверей ее спальни. Спала она беспокойно. Только услышит крики — сразу к ней. Смотреть. Как она сидит с безумным взглядом на кровати и показывает пальцем в сторону окна.

Эдвард не замечал ничего подозрительно. Створки покачивались и скрипели от сквозняка. Занавески надувались колоколом… Он бежал закрывать рамы, а она успокаивалась…

— Как дела у Элизабетты, Эдвард?

— Рейтинг падает, о ее свадьбе с музыкантом забывают. Интерес к Смиту, напротив, растет — журналисты не успевают выпускать статьи о нем, а публика… назову их фанатами — одна часть поддерживает его, а вторая возмущена, что музыкант связался с наследницей, и Группа выпустила недостойный по качеству материал.

Эдвард выбросил газету в урну, выдержку из которой успел прочитать королеве дословно.

— Усилим позиции! Сфабрикуйте отчет о встрече Элизабетты с королем к четвергу. Подлейте масла в огонь!

— Но это безумие! — воскликнул Эдвард. — Альберт не предлагал…

— Знаю, Эдвард, знаю. Пусть верят… О… Почему Леон Андре выбрал меня, а не кого—то другого? В Южной Стране, например! Как мерзко! Мой муж внушил им, что они боги, и моим родителям много чего наговорил. Каждый шаг просчитан и расписан на годы вперед, кто умрет, кто будет жить, кто прольет невинную кровь ради акта мести или поднятия рейтингов!

Королева обреченно посмотрела на охранника. Она хотела взять его за руку… но… Не посмела.

— Вы рискуете…

— Не забывайте, я имею важный голос…

— И ваше имя — тринадцатый по центру.

— Да, Эдвард. Тринадцатый по центру. Первый справа так много говорит, а у меня раскалывается голова. К тому же без конца гудит эта лампа… Вы верите мне, Эдвард?

Эдвард замялся.

— Верю. Вам. Не им. Всеобщего счастья не будет. Ваш Город не может существовать без изъянов. Люди не роботы, и они очнутся от спячки, в которую их насильно вогнали. Элизабетта станет марионеткой и тайным врагом, а ваши внуки уничтожат заговор. Хотя сейчас советники скорее управляют вами, а не вы ими… Правда такова… Может вам следует принять ее?

— Нет, нет, мой милый Эдвард. — Королева улыбнулась. — Образ верной жены, которая поддерживает идеи мужа мне подходит… Я тут подумала… Подошлите к Элизабетте самых крикливых и ненавидящих монархию журналистов. Хочу, чтобы ее имя смешали с грязью и втянули в какой-нибудь скандал. И музыкант… Заставьте его упоминать о свадьбе в каждом интервью.

— Все организую, не волнуйтесь, —пообещал Эдвард.

— Не спится? — спросил Роджер.

Бетт Андре вошла в темную кухню. Брат Анри курил у открытого окна. Его присутствие напугало.

Бетт Андре вздрогнула и для вида взяла стакан с полки над раковиной. Какой шкаф был нужен, она не имела понятия, наугад открыла ближний, и на удивление он предназначался для посуды. Она набрала воды, глотнула и сказала:

— Не ваше дело.

Раздражение Роджера не смутило. И не таких выскочек ему приходилось окучивать. Он дунул на Бетт Андре и ее тут же окутали клубы едкого дыма. Задыхаясь, она замахала руками и перебежала в другой конец кухни.

— Веселый вечерок получился, не находите? — спросил довольный Роджер и затушил сигарету. — Поясните, зачем вам мой брат—неудачник? Хотите правду? Вы смотритесь смешно, он такой жалкий, беспомощный, потерянный и живущий где—то в стороне от остального мира. Объясните мне, разумному человеку, как вы его терпите?

Бетт Андре посмотрела на него.

— Вы старший брат Анри и ваше имя Роджер. Вы не способны оценить творчество Группы, а я могу восхищаться любой записью, гениальной или неудачной. Вы не знаете, о чем Анри думает, его идеи и принципы кажутся вам безумными! Он боится открыться вам. Почему, спросите вы? Понятия не имею. Но знаю одно — на семейном совете вы решили общими усилиями вернуть бедняге разум.

— А вам доверяет? — Роджер опрокинул пепельницу над урной. — Подумайте над тем, что я сказал, — он открыл дверь.

Бетт Андре оглянулась, хотела остановить его и сказать, что разговор не окончен. Но промолчала.

— Музыка и поступки сказали мне о многом… Анри сочиняет, не замечая, что говорит о себе.

— Вы издеваетесь?

Насмешливый тон Роджера задел. Бетт Андре поняла, что он обманул. Уходить Роджер не собирался.

— Скажите, вы слушали музыку брата?

— Жена тащится от его пластинок, а я… я предпочитаю классическую интеллектуальную музыку, свойственную мне по статусу выпускника юридического Университета.

— Откуда вы можете знать, какая музыка у Анри, если не слушали пластинки Группы?

— Не вижу смысла продолжать бессмысленный разговор, — съязвил Роджер и присел на край стола. — Могу я просить вас?

Бетт Андре кивнула. Ночной разговор она стала воспринимать игрой.

— Окажите услугу, как брату вашего мужа.

— Какую?

— Если кто—нибудь из вашей семьи станет моим клиентом, не официальным, но слух об этом нужно пустить обязательно, то новость повысит статус моей юридической конторы…

Бетт Андре отодвинула стул.

«Наглости у вас, мистер Роджер, через край. Все, отчего бежит Анри, мечтаете следом подобрать вы. И ни капли смирения и скромности во взгляде, словно так и должно быть — он просит, она помогает».

— Я не решаю вопросы подобного характера, — смело заявила она. — У меня есть поверенный. Я не могу лишить человека работы, потому что брат моего мужа требует оказать ему услугу!

Лицо Роджера скисло, он ждал извинений.

«Не дождетесь!»

— Хорошо… работа мне не светит. Но я могу распустить такой слух? С вашего разрешения, и заметьте, мог бы и не спрашивать.

— Нет, — отрезала Бетт Андре. — Не советую. Специальные службы отслеживают все так называемые слухи. Но я могу свести вас с мистером Эдвардом. Личный помощник бабушки, возможно, подберет что—нибудь для вас.

Бетт Андре усмехнулась, а Роджер и не думал подавать виду, как он зол, что нужно принимать подачку. Она поможет его брату, бездомным девчонкам в парке, но не ему!

«Почему все так любят Анри? Наследница, мама, Аннет… да, моя жена влюблена в брата и умело прячет постыдные чувства. Что находят в его щупленьком тельце женщины, фанатки, музыкальные дельцы? Почему румяные и курносые вознесли его на вершины хит—парадов? Кто указал дорогу в Золотой Дворец? Обычный паренек с неприметной внешностью и не прибегающий к услугам стилиста. Если внимательно приглядеться, то характеристика „неудачник“ проскользнет в жестах, мыслях, образе жизни и стремлениях… Видимо он случайно оказался в нужном месте и в нужное время».

— Хотите правду? — спросил Роджер. — Вы сказали: «бабушка, хочу мужа музыканта» и вот, лидер Группы у ваших ног, ведь так?

Бетт Андре встала. Бирюзовые глаза наполнились яростью. А Роджер обрадовался — ему удалось задеть наглую выскочку.

— Я и Анри — родственные души, — воскликнула она. — У нас много общего, мы застряли на границе, где правит здравый смысл, логика и суждения. Представьте, как двое летят по воздуху. И вдруг кто—то из них теряет чувство реальности… Второй спешит на помощь и приземляет первого.

Анри проснулся раньше Бетт Андре. Он вспоминал разговор с Аннет, ссору и последующее разочарование. Бетт Андре не заметила его «отлучки». Она крепко спала, когда он вернулся, и решил, что это к лучшему. Он вряд ли смог бы признаться ей в том, что провел полночи на веранде дома в компании жены брата, если бы Бетт Андре прямо спросила, куда он ходил и почему. Ее невозможно обмануть. Она всегда чувствует, говорит он правду или нагло врет.

Анри встал, надел халат и приоткрыл дверь. С лестничного пролета доносились тихие голоса. Осторожно, наступая на каждую ступеньку, он спустился на первый этаж. Миссис Смит стояла у стены и отчитывала пришедшую помощницу по хозяйству, которая купила к завтраку не все продукты. Женщина странно жестикулировала, просила не наказывать ее, клялась, что в восемь откроется большой магазин и она все принесет. Миссис Смит засекла время на ручных часах и выпроводила помощницу на веранду. Затем увидела Анри и улыбнулась.

— Доброе утро, дорогой, — поздоровалась она, поцеловала сына в щеку и пригласила на кухню. — Все спят… Но я могу угостить тебя чашкой кофе. Идем.

Анри нерешительно поплелся за матерью.

На кухне миссис Смит вытерла руки полотенцем, сняла крышку со сковороды и лопаткой перевернула сырники, затем налила дымящийся и ароматный кофе в очень маленькую чашку. Он всегда пил из нее, если приезжал к матери.

— Молчи, — попросил он. — Аннет не смогла убедить меня, не выйдет и у тебя.

— Ты ошибся, я не думала давить на тебя, сынок, — отрешенно сказала миссис Смит и выложила фрукты из корзинки на рабочую доску. — Это воскресенье — лучший день за последние несколько лет, — она вытерла краем фартука промокшие от слез глаза и сунула в соковыжималку первую порцию апельсинов. — Сыновья навестили меня. Я встала пораньше, чтобы приготовить лучшие блюда по моим рецептам. Я не успеваю следить за временем, стрелки слишком быстро движутся… Пройдет пара часов и дом опустеет. Я хочу, чтобы ты знал… Я согласилась переехать в особняк, потому что… Откуда я могла знать, что ты будешь появляться здесь четыре дня в году! Если бы не Мадлен, я бы съехала из новомодного квартала… Знаешь, в моменты ностальгии о прошлом я еду в район, где мы жили раньше, и наблюдаю, как под липами в саду играют дети другой семьи… Наш дом утопает в зелени. На веранде хозяйка угощает подруг чаем…

Миссис Смит бросила в соковыжималку последний апельсин. Анри понимал переживания матери и ценил ее заботу о нем, но не знал, как объяснить ей, что он по собственному желанию выбрал судьбу отшельника.

— Я счастлив, — уверил он ее. — Получил максимально возможные подарки от жизни. Нет, в прямом смысле я зависим от желаний Льюиса Пена, а в косвенном — его подчиненные так и не смогли отнять у меня право выбора. Возможно, в следующем году я осяду под крылом у Элизабетты и буду с энтузиазмом исполнять обязанности советника по культуре и изображать активную деятельность.

— Я рада за тебя, дорогой, — миссис Смит выложила сырники на тарелку. — Но я прошу об одном, не забывай обо мне и Мадлен, навещай чаще. Мне не понятны причины вашей с Роджером ссоры, ты молчишь, он меняет тему, Аннет просит не спрашивать. Вы же братья!

— Могу только пообещать, что мы помиримся, ради тебя… Когда закончатся с гастроли… Шеф мечтает заработать на моей связи с наследницей. Так что Группе придется усердно работать. И никаких отказов от выступлений. Успокаиваю себя мнением поклонников, которым дорожу.

— Когда ты стал знаменитым музыкантом, я долго не могла поверить в это, а Мадлен тут же нашла выгоду. Она хвасталась подружкам, а мне казалось, что тебя вознесли на вершину по ошибке. Я ждала, что через неделю ты вернешься домой и станешь плакаться: «мама, обо мне забыли, я сбился с пути». Ты не пришел, а популярность Группы росла… Когда подруги рассказывают о твоей личной жизни, прочитав лживые статьи о тебе в газетах, я не могу возражать им, потому что ты завел привычку звонить раз в месяц, и мне с трудом удается выведать у тебя подробности жизни вне сцены. Я стала забывать, какой ты…

Миссис Смит подошла к сыну и повесила белое, выглаженное полотенце ему на плечо.

— Нет, — Анри покачал головой. — Я не маленький мальчик и жалеть меня не стоит.

— Ты неправ, — возразила ему миссис Смит. —Мне жаль, что ты так и не понял, что я хотела сказать.

— Я все понял, мам, а теперь прости, пойду Бетт разбужу.

— Ты должен думать о собственном будущем, а не о каких—то фанатах! — крикнула она. — Только подумай, как же здорово, когда миленькие детишки ждут папу с работы или готовят ему на праздник сюрприз!

Анри вернул матери полотенце и вышел из кухни.

— Доброе утро, — Бетт Андре отложила смятый листок, который читала. Анри присел на кровать. — Отец прислал письмо неделю назад, вот только сейчас решилась прочесть.

— О чем пишет?

— Про чувства к маме и как познакомился с ней. Ничего нового. — Она бросила листок на пол. — Бабушка говорит, я должна гордиться, ощущать себя особенной, единственной и неповторимой. Не думаю, что мы сблизимся с отцом…. И мама стала чужой, когда умерла. Я потеряла с ней связь.

— Не смей говорить так, — Анри Смит притянул Бетт Андре к себе. Мысленно он выпрашивал прощение за Аннет, за сомнения и что посмел пренебречь вчера ее чувствами. — Бабушка права, ты неповторимая и особенная.

— Я еду с тобой! — воскликнула она, выбралась из его объятий и отбросила одеяло.

Белая сорочка Бетт Андре помялась. Она потянулась хорошенько. Анри смотрел на ее прямую спину и вдруг понял, что «совместные гастроли» в его планы не входили. Окружающие будут видеть в ней наследницу, а не Бетт Андре, обозревателя из журнала Петера. Каверзных вопросов не избежать.

— Ты не рад? —спросила она.

Анри по—прежнему молчал.

— Ну же… — Бетт Андре села рядом, обняла и зашептала на ухо. Ласково. — Скажи да… Со следующего года мое время будет ограничено… Соглашайся, пока есть возможность…

Настойчивость привела Анри в смятение. Он мог отказать матери, но не ей.

— Нет, я рад… Конечно… Желание неожиданное и спонтанное… Визит наследницы привлечет к Группе лишнее внимание.

Бетт Андре засмеялась.

— Как думаешь, Бетт Андре подойдет форма техника? «Команда Жасмин» официально объявит, что Элизабетта заболела. Никто не вздумает искать наследницу там, где найти реальнее всего.

Бетт Андре ушла в душ. Едва дверь за ней закрылась и из ванной донесся шум льющейся воды, Анри быстро сразу растянулся на кровати, посмотрел на пустой потолок и сдержался, чтобы не завыть. Что будет через пару часов, он знал. Разговор с друзьями, а во время концерта еще нужно огласить со сцены важное решение…

Анри схватил трубку телефона и позвонил Весте. Она сонным голосом поздоровалась.

— Я согласен выступать по новому графику, — сказал Анри. — И собираюсь финансировать пункт 3.

— … Я все подготовлю к приезду, не сомневайся, — протянула Веста, зевнув. Она тут же проснулась, едва осознала, что Анри согласен вернуться. — Да? — уже бодрым голосом переспросила она. — И что за детский сад — сегодня не буду, завтра буду?

— Я намерен работать на Пена до окончания срока действия контракта, а дальше… дальше ухожу в свободное плавание, как и задумал, так что рано я слышу довольный хохоток Билли. Передай ему, что он полная свинья и послушай… счастья тебе мой бывший друг не принесет, — Анри бросил трубку и сам удивился, как быстро получилось сделать это.

Бетт Андре вернулась. Быстро оделась, высушила голову и Анри повел ее в сад, где уже собралась его семья в ожидании вкусного завтрака от миссис Смит.

И снова удивленные взгляды… Мадлен едва не уронила крышку от заварочного чайника, Аннет ближе придвинулась к Роджеру, а брат скосил такую мину, едва увидел Бетт Андре. И она ответила ему тем же. Анри сразу почувствовал — между ними кошка пробежала, только как он этого не заметил, неужели вчера настолько увлекся собственными проблемами, что забыл оказать должное внимание Бетт Андре.

Энни и Клаус сидели, как обычно, с покорными взглядами, потому что так полагалось. Миссис Смит по—хозяйски выдвинула два стула. Анри усадил Бетт Андре, а сам сел после. Он поинтересовался, что она будет. От количества приготовленной еды у нее разбежались глаза, она хотела попробовать все.

Аннет нашла «наследницу» у клумбы. Ярко светило солнце. Где—то пела птица, а в соседнем дворе не переставала скулить собака. Анри, наконец, оставил невесту в одиночестве, его позвал Клаус, и Бетт Андре склонилась над цветком. Прикоснулась к лепесткам с розоватой каймой, но настойчивый взгляд заставил ее обернуться…

Аннет стояла в нескольких метрах и синим шарфом прикрывала свой живот.

— Зачем он вам? — с уверенностью в голосе спросила она и приняла важную позу.

«Началось», — подумала Бетт Андре, прикидывая в какой раз ей бросали в лицо фразу с похожим смыслом, бабушка — она так не говорила, но думала, отец, муж этой дамы, Веста, Билли, Саша, сам Анри… И почему никто из них не понимает, что и в несовершенном мире может существовать настоящее чувство? Или миллионы человек, проживающие в разных уголках, перестали верить в самое главное?

— И не старайтесь, — резко заявила она. — Я устала давать объяснения каждому встречному… Спросите мужа.

Бетт Андре вернулась к цветку. Аннет отступать не желала.

— Вас невозможно принизить! — крикнула она. Да так громко, что сама удивилась.

Бетт Андре минуту молчала, отошла от клумбы и вдруг заявила:

— Ваш муж приехал к матери, чтобы встретиться со мной. Ночью он уговаривал меня помочь ему. Я сделаю это, если Анри захочет. Но в свете последних событий, о семье он будет вспоминать редко. Он перерос вас всех.

— Вы… какая же вы гадкая… вы украли его…

— Нет, это вы отвернулись от него по причинам мне неизвестным. Он пришел к Бетт Андре от отчаяния и жалости. И что же случилось — в очередной раз семья отвернулась, а я приняла! И кто из нас неправ?

— Он… Он поцеловал меня на глазах у брата, поэтому они и поссорились. Анри отправился в свободное плавание покорять мое сердце! Вчера он думал обо мне. А ночью мы разговаривали…

Аннет тяжело вздохнула — у нее получилось выложить «наследнице» всю правду, но она не жалела о содеянном. Ни капли. Главное, наглая выскочка уязвлена.

— И какой результат?

«Бессмыслица! Кто она такая, что посмела заявлять о правах на моего Анри…».

— Поинтересуйтесь у Анри, — сказала Аннет.

— Нет, отвечайте вы!

Аннет убрала шарф. Бетт Андре увидела плавные очертания ее живота. На минуту ей даже показалось, что эта женщина носит ребенка Анри.

«Бесконечные гастроли — отговорка? Нет! Нет! Нет! Она путает меня! Мои мысли! Он не мог врать столько лет…».

— Ха! Думаете, вы помогли Анри выбраться из темного омута депрессии? Ошибаетесь, милочка. Он спрятался от мира десять лет назад, и никто не знает, каков он настоящий, чего хочет и что ему нужно. Он всегда умел искусно подстраиваться.

Аннет побрела по садовой дорожке к дому. Бетт Андре не стала ее задерживать.

Анри и Клаус были у машины. Они укладывали рюкзаки и сумки в багажник. Бетт Андре не знала, рассказывать ему об откровенной беседе с женой брата, или стоит дождаться, пока он сам признается…

«Старое и забытое чувство… Но… Моего Анри не потянуло к ней, если бы это случилось, он, не задумываясь, ушел бы… Вчера…».

Веста удивилась, когда Анри открыл дверь и пропустил вперед себя наследницу. На голове у Бетт Андре красовалась бейсболка с названием последней пластинки Группы.

С малых лет Веста ненавидела блондинок, отлично разбирающихся в этикетках и ценниках и не способных выучить таблицу умножения. Одноклассницы, студентки, невеста лидера Группы… Она встречала подобных девиц на всех этапах жизненного пути.

Но ненависть к выскочкам не забила Весту в угол, а помогла доказать, что она не изгой и на многое способна. День ее начинался с лекций, затем она обедала и готовилась к семинарам в крохотной комнатке, а по вечерам устроилась танцовщицей в закрытый ночной клуб. Она мечтала работать в индустрии развлечений. Карьера певицы ее не интересовала. Она считала их марионетками и безвольными фигурами. Веста грезила о том, чтобы стать модным продюсером или менеджером. Она с напором шла к поставленной цели и позволяла магнатам, проводившим время в ее компании, многое… Взамен они раскрывали секреты, а она брала на заметку каждое слово. Знакомство с Билли сдвинуло камень с мертвой точки. Он представил Весту Льюису Пену и ей удалось зацепить его не только милым личиком, но и умом, смекалкой и способностями рассуждать на любую тему. Пен удивился, что повстречал в ночном клубе не просто танцовщицу, но и приятную в общении девушку. Он приказал Билли устроить Весту в корпорацию, только вот план занять место главного менеджера пока не сработал. Льюис Пен ценил Билли, и не видел развитие бизнеса без проворного сотрудника. Бунтующий Анри вполне способен ускорить дальнейшее продвижение по карьерной лестнице. И Весте почти удалось вернуть Анри Смита Льюису. А Билли останется ни с чем. Пора менять застоявшиеся устои в корпорации. И реформатором станет она. Веста.

— Привет, — поздоровался Анри и сменил потную майку на чистую. Затем присел на стул и переобулся в более удобные ботинки.

Бетт Андре недовольно глянула на Весту. Признания Аннет с нее достаточно. Второго потрясения ей не перенести.

— Саша подписала контракт корпорацией, — задумчивым голосом доложила Веста, вытащила из кармана пилочку и подпилила неровный ноготь.

— Как? — возмутился Анри. Шнурок на его левом ботинке остался не завязанным.

— У Льюиса Пена условия имеются — бюджет, студия, поддержка СМИ. Выступление Саши впечатлило его. Он назвал девочку «свежей кровью» в интервью для «Вильямс». Вот скажи, зачем ему старая перегоревшая звезда, когда на горизонте маячит новый неизбитый талант? Билли все рассчитал — полгода достаточный срок, чтобы девочка переманила молодую аудиторию у Группы.

— Я не позволю… Пен сломает Сашу… Идиот…. Я один виноват…

— Девочка не верит собственному счастью! — воскликнула Веста и опять начала пилить свои ногти. — Большой дядя заинтересовался ей! Мне поручена подготовка бессрочного документа с обязательным пунктом «исполнитель обязуется работать, пока не иссякнет». Ошибка учтена. Никто не ожидал от тебя громкой свадьбы, но Пен уверен, что талант Саши отобьет у меломанов интерес к дешёвому празднику.

Бетт Андре встала позади Анри Смита и обняла его. Днем Анри Смит пережил дежурные проводы у машины, вечером предательство Саши. Искреннего счастья ему пожелала только сестра, Мадлен. Бетт Андре думала, что в брате эта девочка ценит наличие у него банковского счета и успеха, которым можно хвастаться подружкам в школе. Оказалось, не так. Миссис Смит сухо поцеловала сына в щеку, а Роджер и Аннет невнятно сказали «пока» или «прощай». Бетт Андре не расслышала. В самолете Анри повеселел в ожидании вечернего выступления. Свет от десятков ламп заряжал его новой энергий. Крики фанатов избавляли от сомнений. А ее голос что-то в нем менял. Бетт Андре иногда казалось, что она не возлюбленная, а фланелевая рубашка, в которую можно полить слезы, если вдруг музыка не поможет справиться с проблемами.

— Я поговорю с Сашей! — воскликнул Анри.

— Подумай, а что ты можешь предложить Саше? Независимую студию? Сделка состоится не раньше ноября. Квалифицированный персонал? На громкое имя вряд ли кто—то поведется, если оно не предоставит современное оборудование. Тираж в количестве трех пластинок и маленький клуб для выступления? Извини, конечно, — Веста перестала пилить ноготь, — но Пен выигрывает по всем пунктам. Переубедить молодой зазнавшийся талант будет трудно.

— Слушай, а ты на чьей стороне? Я думал мы союзники.

— А я никуда и не уходила, — Веста изобразила улыбку на лице. — Сашу берет на попечительство Билли, а мне все также интересен ты, Анри Смит. От должности главного менеджера я отказываться не собиралась. Ты раскрутишься, я уверена. А Саша станет большой «звездой» и независимая студия ей ни к чему.

Веста сунула пилочку в карман, пошла к двери в вдруг задержалась на пороге.

— В шесть репетиция, — напомнила она. — Билли распорядился, чтобы ты дал возможность Саше выступить с двумя песнями — сольной и дуэтом с Группой. Программа увеличивается по времени, но Билли не в силах нарушить личное распоряжение Льюиса. — После дверь захлопнулась.

Веста ушла. Анри Смит вздохнул. Наклонился и стал завязывать на левом ботинке шнурок. Такой тонкий. На макаронину похожий, только черный. Скрученный в некоторых местах.

Бетт Андре сняла очки и бросила их на стол.

— Я поговорю с ней, она упряма, но не забывай, что в Парке Саша послушала меня.

— Нет, — возразил Анри. — Пусть сама решает. Кто мы такие, чтобы лезть? Слава заглатывает, как губка, от нее сложно отказаться… В моей жизни появилась ты… И… Иначе Пен и дальше продолжал бы пить из меня соки, Билли вить веревки, а я бы упивался собственным гением.

— То есть ты отказываешься вмешиваться! Только учти, имя Кэла Калди сменится именем мистера Пена…

— Или моим. Пойми, Саша не пойдет за тобой во второй раз! И разберется сама…

— Когда будет слишком поздно? И мистер Льюис Пен объявит о том странном пункте в договоре? Хорошим другом ты после этого окажешься!

Анри Смит не стал слушать ее. Пошел к двери. Услышал возглас:

— Постой!

И обернулся. Перед ним некоторое время стояла Бетт Андре. А он все реже видел ее, реже ощущал, что обнимает именно ее. Кудрявую девушку с бирюзовыми глазами. Бетт Андре мило посмотрела на него, потом нахмурила губы и лоб ее усыпали морщинки. Теперь говорила Элизабетта. Во всей красе:

— Если ты забыл, я опекаю Сашу. И вообще, твой Пен в курсе, что ей только шестнадцать!

Анри махнул рукой. А Элизабетта снова стала Бетт Андре. И именно она схвати со стола очки, кепку, надела и первая выбежала в коридор. Анри следом. Он немного постоял на пороге и хлопнул хорошенько дверью.

Две фанатки Группы настигли их у лифта.

— Анри! Анри! — крикнула та, у которой было румяное лицо.

Анри не останавливался. Схватил Бетт Андре за руку и потащил к лестнице. А она не понимала, что происходит. Без конца оглядывалась в поисках Клауса или… кого—нибудь.

У лестницы дежурили еще четыре поклонницы.

— Анри! Анри! — закричали девчонки и кинулись обнимать и целовать своего кумира. Одеты все были одинаково — в джинсы и зеленые футболки с логотипом «ГРУППА».

Из—за угла выскользнула та румяная. В тоненьких руках она удерживала рисунок. Там была странная надпись.

Фанатка нагло оттолкнула Бетт Андре от Анри Смита и стала совать ему под нос свой листок. А ее курносая подруга поцеловала кумира в губы и воскликнула:

— Вау! —подпрыгнула от радости румяная. Ей тоже захотелось оставить отпечатки помадных губ на щеках Анри Смита.

— Вау, вау!

Девчонки визжали. А Бетт Андре закрыла лицо руками и в панике сорвала кнопку пожарной сигнализации.

«Мой Анри! Зачем им мой Анри?»

Румяная озлобилась. Курносая добилась своего — отпечатки ее губ красовались у самой мочки уха Анри. Сам Анри растерянно смотрел на поклонниц.

— Откуда явилась, падла, признавайся! — румяная стянула с головы Бетт Андре кепку. — Думаешь твой навечно? Делись с другими!

— Девочки, — вмешался Анри. Но они не слушали его. Повисли на нем, придавили собой к стене, а самая растрепанная в их компании стала нагло стягивать с него майку… Не смогла. Пошла на крайности, разодрала по швам и теперь клочья бывшей футболки валялись на полу.

— Вау! —крикнули у стены. — Поцелую и сюда.

— Вау!

— Круто!

Этот смех, эта воющая сигнализация закладывала уши. Бетт Андре стояла неподвижно.

«Мой Анри! Зачем им мой Анри?»

— Кому сказано? — рявкнула курносая.

«Мой Анри! Зачем им мой Анри?»

— Отвечай, падла, — повторила свой вопрос румяная.

— Драная кошка! — грязноватый палец потянулся к лицу Бетт Андре, а румяная крепко сжала ей запястье.

Сигнализация выла… И выла… Лифт скрипел в тоннеле… По лестнице кто—то бежал. Курносая почти дотянулась до оправы очков… Но вылетевший из пустоты Клаус набросился на фанатку и повалил ее. Другой охранник оттянул к стене румяную. Фанатка уронила кепку.

Бетт Андре подняла «подарок ее Анри» и натянула на голову. Жаль, фанатки не увидели огня в ее глазах в тот момент. После она обняла своего Анри, когда охранники избавили его от визжащих девиц. Он предложил вернуться в номер — ему срочно требовалась новая майка.

— Бетт, они расписались маркером у меня на груди, глянь! И я расписался у каждой на руке!

Но Бетт Андре не стала смотреть. Сбежала от него в ванную. И только перед зеркалом решилась снять очки, кепку.

— Бетт!

Бетт Андре молчала. Ее не было. Она спряталась в темном углу Золотого Дворца, а на смену ей явилась Элизабетта. Наследница. И у Элизабетты—наследницы бирюзовые глаза горели ярко—ярко. И она знала, что сотрет курносых и румяных в порошок, если они посмеют приблизиться к ее Анри.

Анри привел Бетт Андре в прицепной трейлер. Там уже были люди и они с трудом протиснулись в тесный вагончик. Друзья Анри тоже пригласили в Страну Короля жен и девушек. По двум причинам — появилась отличная возможность провести время вместе, к тому же фестиваль — один из крупнейших и на главной сцене выступали самые «звездные» группы.

Бетт Андре удивило, что Группе выделили столь неуютное помещение. Одно единственное окно, давно не мытое, один диван, три кресла и заставленный коробками с едой и открытыми бутылками стол в самом центре. Все расположились вокруг него, прямо на полу, голосили и спорили о чем—то. Девушка Дэна натягивала чулки и возмущалась духотой. Жена Фелла красила ресницы и жаловалась на спартанские условия.

— Столько пыли, что детей пришлось оставить в номере!..

Макс первым заметил Анри и предложил подсесть к ним. Фелл пододвинулся к жене и уступил ему свое место. Бетт Андре садиться на пол не желала. Она прилегла на черный диван у окна… И увидела Сашу… Девочку заботила собственная прическа, а не отношения музыкантов в Группе.

— Мы дружим, — сказал Анри, словно позабыв о недавнем срыве. — Каждый из вас имеет право на выбор, но нелепые ссоры сказываются на выступлениях — фанаты не подозревают, но мы—то знаем, что не выкладываемся на сто процентов, как раньше. Билли пообещал насыщенный гастрольный график. Поэтому каждый должен наверстать упущенное, вспомнить, что мы Группа, и интриги не станут причиной разлада между нами. И я предлагаю отыграть оставшиеся концерты на пределе возможностей.

Тишина повисла в прицепном трейлере. Анри Смит смотрел друзьям в глаза: музыканты, жены, девушки, Саша, Бетт Андре — все как будто застыли и пребывали в растерянности.

— Мы с тобой, друг, — Фелл первым пожал ему руку. После к гитаристу присоединились Макс, Дэн и Бун. Девушки и жены вернулись к делам. Все желали успеть закончить с макияжем до пресс—конференции, словно героинями вечера были они, а не их мужья.

Бетт Андре воспользовалась ситуацией и вывела Сашу на улицу. Раздражающие слух басы перестали греметь. На главной сцене настраивали инструменты следующего коллектива.

— Есть разговор, — пробормотала Бетт Андре и захлопнула дверцу трейлера.

Почти все зрители разбежались по территории, а самые преданные фанаты Группы протиснулись к ограждению технической зоны. Румяная и курносая не только «узнали» на каком этаже стоит караулить кумира, еще раньше они прознали, что Анри Смит будет в крайнем трейлере и может выйти оттуда в любую минуту. Саша и Бетт Андре в состав Группы не входили, поэтому на спор двух девушек никто внимания не обратил.

— Как Мэгги? — с неким волнением спросила Саша.

— Замечательно, учится танцам, она получит достойное образование. Счастье Мэгги — наша общая цель, или как? — Бетт Андре странно посмотрела на Сашу. Недобро, как будто что—то знала, но говорить не желала.

Саша опустила глаза и теперь видела лишь шнурки своих ботинок.

— Мэгги — моя сестра, — вяло пробормотала она. — И у нее будет достойное детство. Я позабочусь об этом.

— Но ради обеспеченной жизни тебе не нужно связываться с Пеном! — воскликнула Бетт Андре, а Саша вдруг все поняла. — Оглянись, в трейлере ожидает своего выступления Группа…

— Ну ожидает. Дальше что?

— А ничего…, — резко сказала Бетт Андре. — Веста говорит, твой контракт издадут с грифом «бессрочный».

— Мне все равно. Я хочу славы! — воскликнула Саша. — Группу! Возможность закрывать крупные фестивали! Чтобы толпа пела мои песни, а я бы видела румяных и курносых в первых рядах и понимала бы — вот оно счастье. Предложение мистера Пена слишком заманчивое, отказаться не смогла…

— Ты не можешь принимать такие решения самостоятельно.

— Но я способна отвечать за свои поступки. И Мэгги ждать не может. В будущем году мы съедем… Обещаю…

Бетт Андре моргнула, притворившись, что намек Саши она не поняла.

— Льюис Пен дал группе Анри путевку в музыкальный мир, а любовь публики он заработал без его помощи. Все, что наобещал Билли — радужные мечты… Мэгги не будет нуждаться…

— Нет, — оставалась непреклонной Саша. — Получу первый гонорар и заберу сестру…, — смело заявила она и опустила ручку двери прицепного трейлера.

Бетт Андре безнадежно развела руки.

— Забыла, кто тебя с улицы вытащил? — крикнула она.

Саша не ответила. А дверь трейлера с шумом захлопнулась. Бетт Андре вздохнула. Она протянула Саше руку помощи в Городском парке, Анри помог словом. Заслуги Льюиса Пена с его финансами и связями в становлении Группы нет.

— Ребята сделали себя сами, — тихо прошептала Бетт Андре и сжала кулаки. — Нет, так не пойдет, теперь Элизабетта отвечает за судьбу девочек, а не Бетт Андре. И Элизабетта все решит…

Выступление Группы на фестивале Анри записал в категорию лучших. Он смог выплеснуть на публику то, что в узких кругах называлось — «полное счастье». Бетт Андре стояла за сценой. Анри наблюдал за ней и едва сдерживался, чтобы не вытащить к микрофонной стойке и не поцеловать на глазах у многотысячной толпы.

Выступление Саши протекало вяло, Анри бросил на Бетт Андре сердитый взгляд. Она в недоумении пожала плечами и завязала между ними немой диалог. Анри упрекал ее, что ей следовало бы дождаться конца выступления, а Бетт Андре в ответ извинялась, что не удержалась и поговорила с Сашей о Льюисе Пене.

Тут Анри подошел к Саше и шепнул на ухо:

— Я верю.

Первые минуты поддержка не имела успеха, Саша все также стояла с кислым выражением лица. Но к середине она раскрепостилась и спела так, что у публики дух перехватило. Никто и не подумал возмутиться, что пел не он, а она.

Затем настал его черед. Анри Смит не различал в толпе лиц, поднятых рук, хотя уверенно кричал, что видит всех — от первого ряда до последнего. Из динамиков зазвучал гитарный проигрыш, украшенный его высоким вокалом. Он пел для себя, а публика восхищалась каждой пропетой им нотой. Бетт Андре переместилась к большим колонкам и закрыла уши. Здесь стоял невыносимый грохот. Звуки инструментов и вокал слились в кашу с трудно различимыми мелодиями. Обозреватели, стоявшие здесь же, делали пометки в своих блокнотах, перекрикивали друг друга и горячо обсуждали между собой ход выступления Группы. Притаившуюся возле усилителя Элизабетту никто не замечал, зато она видела их всех.

И вдруг поняла, что скучает по жизни Бетт Андре. По статьям, по улыбке Туртана на обложке, по вечно ворчливому соседу по кабинке. И даже по Петеру она скучает, как и по настоящей Жасмин. Элизабетта разрушила не только жизнь Бетт Андре и загнала ее в самый темный угол бабушкиного дворца, но и вмешалась в судьбу подруги. Успех и большие деньги вскружили Жасмин голову. Благодаря стараниям Элизабетте. Бетт Андре обещала Петеру писать статьи, но за время жизни с бабушкой она не написала ни строчки, а пластинки, присылаемые на почтовый адрес Энни, скапливались в отдельной комнате. Бетт Андре и не думала заходить туда, чтобы переживания о прошлой жизни не тревожили. Ей вполне комфортно сиделось в темном углу.

Но воспоминания нахлынули здесь, за сценой. Во время выступления Группы. Бетт Андре даже посмела выйти из своей темницы, но Элизабетта быстро распрямила плечи и отправила ее обратно.

Потом неожиданно появился Анри. Его руки потянулись к ней. Он снял с головы не то Элизабетты, не то Бетт Андре нелепую кепку, надетую задом наперед, бесформенную куртку со странной надписью на спине и вытащил на сцену. Группа ждала сигнал, и когда он был получен, музыканты заиграли мелодию самого романтичного и известного в мире танца.

Анри Смит закружил Бетт Андре подобно юле. Она догадалась, что танец — импровизация возбудил в нем желание доказать чувства к ней, но страстный взгляд напомнил о курносой фанатке в коридоре отеля, о признании Аннет, о разговоре с Роджером…

Он хотел прогнать их…

Нет, он позволил им написать это слово на груди…

Он сбежал от них в Городе…

Он сказал Элизабетте, глянь…

Аннет призналась, что он не может забыть ее…

Она соврала!!! Соврала»!!! Я никому не позволю забрать его у меня!!! У Элизабетты!

Анри Смит посмотрел на толпу, чтобы убедиться в положительной реакции публики на его импровизацию. Мало кто понял происходящее. Молоденькие фанатки Группы с размытой от дождя косметикой на лицах интригами Золотого Дворца не интересовались. И музыкальные журналы были для них скорее развлечением, а не средством полезной информации. Саша призналась однажды, что воровала у продавцов газет журнал Петера, но не смогла вспомнить ни одной статьи, которая ее бы зацепила. Среди лиц и имен на обложке, она хотела видеть свое, а чужие…. Они ее раздражали…

Музыка стихла. Анри прижался к Бетт Андре и поцеловал. Она взглянула на него сердито:

«Он заслужил пощечины… Он вынес на публику личное… Румяные и курносые крадут его каждый вечер, а он… Он осмеливается целовать меня у них на глазах! Гадко!»

Бетт Андре развернулась, желая уйти поскорее и спрятаться за кулисами. Но его рука крепко сжимала ее ладонь. Ноги проросли к полу. А громкие аплодисменты и голос запыхавшегося Анри, прокричавшего несколько раз, что он любит ее и его чувство взаимно, внезапно оглушили. Бетт Андре так мечтала услышать это признание в тихом романтичном месте наедине. И Анри будто бы понял. Посмотрел на нее и увидел взгляд, полный удивления и отчаяния…

«Что я сделал не так?», — молчаливо спросил он.

Бетт Андре не знала, что говорить. Если она и скажет ему, то точно не здесь.

Публика, ожидавшая продолжения «шоу», недовольно затопала.

— Падла, он не твой! Драная кошка! Умей делиться! — крикнули в первом ряду или показалось.

Бетт Андре закрыла уши. Она помнила ненависть на лице румяной, как пахла рука курносой. Как ей сжимали запястье и как Анри Смит стоял у стены… Совсем как сейчас… Лицо его ликовало, глаза горели. Он стоял у микрофонной стойки в лучах яркого света. Затем отпустил ее руку. И Бетт Андре, ощути свободу, подняла свою куртку, бейсболку, но надевать не стала, просто потащила волоком за собой.

На узкой лесенке ее окружили журналисты и забросали нелепыми вопросами.

— Вы ожидали этого? Что вы чувствуете?

Бетт Андре пригласила всех на встречу с прессой.

Анри дал команду Феллу продолжать концерт, но он до конца сета не мог испытывать и выдавать прежние эмоции. Танец впечатлил публику, но смазал концовку. Когда Группа закончила играть, Анри сухо попрощался и сцену покинул. Поклонники заплатили деньги за билет и хотели получить развлечение. Он исполнил их желание — удивил хитами Группы, девочкой Сашей и танцем.

Прощаться вышла и Саша. Аплодисменты, предназначенные Группе, она принимала на себя.

Анри нашел Бетт Андре в трейлере, одиноко сидящую в кресле у окна. В руке она держала бутылку и вода растекалась по ножке стола, а не по граненым стенкам стакана. Анри забрал у нее бутылку, закрутил крышку и сел рядом.

— Что? — она повернулась к нему. — Да, я зла на тебя! Как ты мог вынести наши чувства на суд мало что понимающей фестивальной публики!

— Странно, мне казалось, что наши отношения уже выставили на суд публики месяц назад, когда на приеме у королевы я надел тебе на палец кольцо?

— Я хочу все вернуть, — вдруг сказала она. — Жизнь Бетт Андре, коллег, друзей и прежние отношения. Я подумала и поняла, что у меня ничего не осталось, кроме мандата на наследство. Вот если бы Элизабетта работала в журнале Петера, она бы летала от счастья, что ты покружил ее на сцене и доказал румяной и курносой, что она в твоей жизни занимает более важное место, чем музыка и их приставания. Но это не так! Ты окреп после месячной депрессии, а Элизабетта осталась где—то в стороне, вдали от тебя!

— Начнем с того, что Элизабетту я никогда не знал. И думал, что кружу в танце Бетт Андре. Верни мне Бетт Андре.

— Ха! — возмутилась она. — А не пробовал узнать Элизабетту поближе? Может, стоит?

— Наследница мне не близка по духу.

— Вот как. И что нам делать?

Анри вздохнул:

— Жить дальше…

— Зачем устроил этот спектакль? — Бетт Андре накинулась на него.

Он стоял в темноте, а она перебралась из кресла на диван, встала и возвысилась над ним. У нее были распущены волосы. Она глотала воду из горлышка бутылки. Анри Смит хотел поймать ее, но Элизабетта ловко увернулась. Ей хорошо сиделось на ее вершине.

— Я вывел на сцену Бетт Андре и не спорь, прошу. И дай мне насладиться последними мгновениями с той, которая дорога мне. Элизабетта распечатает свой мандат на наследство, и Анри Смиту тут же ограничат доступ к ней. Он будет приходить к жене по согласованному графику! А утром обязательно получит выговор от Клауса. Анри Смит пренебрег безопасностью Элизабетты! Но если королева так желает приблизить внучку к народу, то почему ничего не делает? Выезды и личное общение?

Анри вопросительно посмотрел на Бетт Андре. Она перестала пить. Снова села в кресло.

— Выдать наследницу замуж за человека из народа недостаточно, чтобы заслужить его уважение, — сказал он.

— Не сравнивай меня с бабушкой! — воскликнула Бетт Андре.

— И не думал делать это, — Анри подошел к окну. Территорию фестиваля покидали последние зрители, а техники начали разбирать сцену и загружать инструменты и усилители в фургоны. — К тому же я озвучил правду. Ту, что мы скрывали друг от друга почти месяц.

— А как же Аннет? — выкрикнула Бетт Андре, Анри Смит захотел правды, значит, он получит ее. — А вдруг ты такой же искусный и талантливый актер, как и музыкант! Спишь с Бетт Андре, а думаешь об Аннет? Докажи, что кроме моего имени, статуса, тебе ничего не нужно.

Имя Аннет задело его. Только он позабыл о влечении к жене брата, как Бетт Андре одним выкриком в душном трейлере вскрыла почти зажившую рану…

— Аннет рассказала мне о вашей ночной беседе и просила освободить тебя.

— Я доказал тебе обратное, дважды, и мне жаль, что ты этого не поняла.

— Не притворяйся обиженным! Один раз продался за деньги Льюиса Пена, чтобы получить женщину мечты, и десять лет коришь себя, что она так и не полюбила тебя, ведь так? Признай, и Элизабетту ты боишься, потому что продался бабушке, неосознанно, конечно, но ты уж сам реши, стоит ли оно того? Я знаю одно, пафос, в который тебя втянули, угнетает, потому что Аннет оттолкнула тебя в очередной раз!

«Она права, — думал Анри Смит. — Я оправдывал бессмысленные поступки последних лет влечением к Аннет, девушке моей мечты. Стоп, а как же Бетт Андре? — Анри Смит развернулся и с сожалением посмотрел на нее. Бетт Андре вышла из темного угла и сейчас сидела в своем кресле и походила на обиженного котенка. — Она явилась, как ангел в комнату с белым роялем и спасла… Я захотел жить… Она помогла».

И она приблизилась к нему и обняла его.

— Мне не нужны доказательства, милый. Ни в твоем доме, ни на сцене.

Анри Смит посмел украсть у нее поцелуй, у Элизабетты, и поцелуй этот показался более чувственным, чем с Бетт Андре во время танца. Одержимый страстью, он поругал мысленно Аннет — жена брата помутила сознание, перемешала мечты и фантазии детства с реальностью. Куртка техника выставляла Элизабетту бесформенной теткой и приземляла. Анри Смит повалил ее на черный с белыми подлокотниками диван, но тут же опомнился и вернулся к окну.

Она не простая девица, фанатка, которую можно вот так завалить. Она достойна лучшего, чем диван в грязном трейлере. Куртка спрятала настоящую Бетт… Элизабетту от румяных и курносых на мгновение.

— Я что—то сделала не так? — жалобно спросила она.

— Нет, все в порядке, я повел себя, как полный «придурок». Элизабетта — леди Ангел, только я еще не могу привыкнуть.

Утром в продажу поступили свежие газеты. Обложки практически всех украшали фотографии Бетт Андре крупным планом. Музыкант отошел на второй план, фотографы постарались, чтобы в кадр удачно попала наследница. Горничная заботливо положила одну такую на коврик у порога.

— Анри! Заголовки! «Танец и поцелуй!», — с удивлением говорила Бетт Андре.

Анри возник из темноты коридора. Они явились в его номер под утро. От них пахло сигаретным дымом, волосы были мокрыми от пота. Он обнял ее. Под окном орали фанатки. Лозунг: «Умей делиться», — подхватили многочисленные подружки румяной и курносой. Бетт Андре ногой закрыла дверь. Анри — шторы. На мгновение стало тихо, а Бетт Андре поняла, что до мнения фанаток ей дела нет. Они караулили его под окнами, а обнимал он ее и под венец он поведет ее. Впервые за долгие два дня в ней все ликовало. Он стал вести себя как обычно, едва они остались вдвоем, наедине… Нет… Что—то было не так. Он не казался прежним. Он кружил ее по комнате, он пел для нее, он велел снять обувь, он захотел сыграть на рояле… Толкнул дверь в спальню, а там, вблизи кровати, стоял рояль с откинутой крышкой.

— Пока мы гуляли, Фелл договорился с организаторами.

— Желания мистера Анри — закон?

— Да.

Сквозняк открыл створку окна. Там снова кричали:

— Анри! Анри! Драная кошка! Умей делиться!

Бетт Андре притворилась, что не слышит лозунгов. Анри Смит стал играть для нее. А она вдруг представила сидящую в кресле бабушку. Эдвард принес газеты, и бабушка прочла заголовки, порадовалась. Затем перешла из малой гостиной в столовую и стала обдумывать в одиночестве, как изменилась ее жизнь за несколько лет. Она вспоминала, как качала маленькую Марго и как любовалась бирюзовыми глазками. Осенью ее внучка выйдет замуж, и уже в следующем году она будет держать на руках правнука. Почему раньше было проще — что—то сказал, и тебе верили, не важно, плохое или хорошее. Родители умело удерживали внимание тех, к кому обращались. Королеве было сложнее. Жизнь избаловала поданных. Настроение у них менялось каждый день, и нужно было подстраиваться, считаться с их мнением, как продавцам, художникам, актерам, музыкантам. Много лет назад фамилия «Андре» вызывала у людей одновременно и страх, и уважение. А что сейчас? Безумный танец Элизабетты в нелепом наряде принес необходимую славу, но и опустил до самых низов!

«Мусор, а не газеты! Как же гадко, — подумала королева. — Но ради счастья Элизабетты я готова и к более отчаянным и даже негуманным поступкам».

— Что? —спросила она. Анри водил пером по спине, но она не чувствовала щекотки.

Где он только взял это перо? — удивилась Бетт Андре, а затем перевернулась на бок и положила голову ему на плечо. Уставший Анри бросил перо на пол.

— Опаздываем, — сказал он. — В час придет Жасмин, она передала тебе записку, а в половину четвертого со стоянки отправляется автобус. Едем в столицу.

Анри ушел в ванную, а Бетт Андре потянулась. Кто—то настойчиво стучал в дверь.

Жасмин! Подруга предложила опубликовать совместное интервью музыканта и наследницы в журнале Петера и напомнить поклонникам Группы о предстоящей свадьбе.

«Как жаль, что Анри не знает!»

Бетт Андре на ходу завязала пояс халата и открыла дверь.

— Привет, — протянула Жасмин. — Мисс Райт поведала о тонкостях этикета… А я забыла, как нужно обращаться к наследнице… Подожди, вспомню…

— Забудь о титулах! — отрезала Бетт Андре и поспешно затащила подругу в номер. Закрыла за ней дверь.

— Скромненько, — Жасмин заняла место за круглым столом у зашторенного окна. — Рояль? — удивилась она.

— Тише, — Бетт Андре приложила палец к губам. — Я не предупредила Анри! Но обещаю, он повозмущается и ответит на все вопросы…

Стук в дверь заставил вздрогнуть обеих. Жасмин положила сумочку рядом с собой, вынула оттуда блокнот. Растерянная Бетт Андре зависла в центре комнаты. Ей казалось, что румяную и курносую отпустили, и им снова удалось пробраться на этаж кумира.

— Открывай, — спокойно сказала Жасмин. — Клаус пожурил охрану. Фанатки терпеливо ждут отъезда Группы на улице.

Бетт Андре распахнула дверь нерешительно. За порогом стояла Веста. И она демонстративно сделала первый шаг, чтобы войти, но Бетт Андре перегородила ей путь.

— Расписание на день…

— Я передам, — промямлила Бетт Андре, выхватила из руки потерявшей самообладание Весты листок и вытолкнула ее обратно в коридор.

«Бетт Андре спасовала бы, а я смогла».

От удовольствия Элизабетта потерла ладони.

— Это кто? — с удивлением спросила Жасмин.

— Его менеджер…

— Натянутые у вас отношения…

— Заняла место Билли, так и вьется рядом…

— Как думаешь, стоит насторожиться?

— Эту дамочку я стараюсь держать на расстоянии…

В комнате появился Анри. Жасмин с интересом стала разглядывать его. Он был единственным музыкантом, с кем она не было знакома лично. Закрытых вечеринок Анри Смит не посещал, а с журналистами общался в тех случаях, когда злой и разъяренный Билли грозился удержать с Группы штраф за упущенные потери по продажам в связи с неэффективно проведенной рекламной компанией.

— Анри, дорогой, — Бетт Андре подвела его к дивану. —Познакомься, моя лучшая подруга, Жасмин, мы с ней работали у Петера, а недавно она возглавила пресс—службу бабушки. Мы же ответим на пару вопросов, да? —чтобы Анри Смит не возмущался, Бетт Андре ласково поцеловала его, как будто знала, что делать. —Ну же?

— Я не готов отвечать на вопросы, милая, —мягко пробормотал он, подстраиваясь к тону ее голоса. Щеки Бетт Андре покраснели. Унижение перед Жасмин она простит ему не скоро! —Пойду узнаю о выселении, а в автобусе побеседую с вами, Жасмин.

— Конечно, дорогой, —Бетт Андре схватила ворот его футболки и шепнула. —Унизил меня. В дороге узнаешь о наказании.

— Могла бы и предупредить, —бросил Анри ей в ответ. —Захвати мой рюкзак, милая, —попросил он, —и спускайся, как только закончишь отвечать на вопросы подруги.

Он вышел, хлопнув дверью. Бетт Андре плюхнулась на диван.

— Спокойно, я Бетт Андре. Бетт Андре в отпуске и задача Бетт Андре сопровождать Анри Смита и радоваться жизни.

— Э, нет, —Жасмин достала из внутреннего кармана пиджака диктофон и перевела в режим записи. —Большой Совет расширил программу мероприятий. Желательно, чтобы Элизабетта—наследница появилась в некоторых местах с Анри—музыкантом.

— Обязательно?

Жасмин кивнула, а недовольная Бетт Андре вытянула обе ноги и стала любоваться симпатичными ушками и глазками на тапках—зайчиках. Анри привез их в подарок с прошлых гастролей. И Бетт Андре вдруг вспомнила, что радовалась как ребенок, потому что Анри Смит вспомнил о ней.

— Я жду дня, — тяжело вздохнула она, — когда моя жизнь рухнет за один день, и Бетт Андре проснется под мостом, оборванная и голодная.

— Глупости говоришь, —бросила Жасмин в ответ. —Безумные мысли в хорошенькой головке появляются от сытости. Думаю, у Анри Смита тоже самое. Поздравляю, Бетт Андре и Анри Смит нашли друг друга!

— Что? —в недоумении спросила Бетт Андре.

— Запомни, —Жасмин спрятала в сумку ручку. —Популярные музыканты предпочитают находить девушек, желательно красивых и умных, под мостом и облагораживать их. Анри Смит встретил Бетт Андре в Золотом Дворце… Если не внесете ясность сейчас, то разница в представлениях о совместном будущем врастет между вами, как кость и приведет к неожиданному концу…

— Я не принуждаю Анри Смита жениться! —перебила подругу Бетт Андре. —Три года Бетт Андре имела статус «девушка музыканта, которого любят все». Я помню, как его друзья восприняли знакомство со мной. Взгляд Фелла говорил —очередная, Макса —на один день, Дэна —она испортит друга своей правильностью, Буна —мы хотели, чтобы ты остепенился, но тебе нужен кто—нибудь попроще. Бабушка тоже не была особо рада. Хотя ради своих планов вернуть мне титул она пошла против собственных принципов, Анри Смита приняла, но на самом деле она изгрызается совестью, а бедный Эдвард утешает ее, твердит в ухо, что она поступила правильно, хотя сам думает обратное. И Анри Смит сделал выбор…

— Удобный для Элизабетты! —воскликнула Жасмин. —Бетт Андре никогда бы не принудила его согласиться…

Бетт Андре зевнула. Она отказывалась верить друзьям Анри Смита, которые вещали —«бабник», Бетт Андре сбегала из трейлера на улицу, чтобы не выслушивать правдивые насмешки: «Они не пара! У нее перспективы, как у остальных «прошлых» и Бетт Андре никогда не решалась спрашивать напрямую, кто такие «прошлые» и какую роль они сыграли в жизни Анри Смита. Пару дней назад Бетт Андре узнала об Аннет и хотела верить, что она затмила красотой и положением первую любовь Анри Смита.

— Я на втором плане и меня устраивает текущая расстановка. Когда бабушка передаст мне титул, то решу, что делать дальше. Напомню, журналистам не дозволено заходить так далеко в суждениях о наследнице…

— Если бы мы говорили тоном починенная —работодатель. — Грубый упрек никак не задел Жасмин. — Признайся, Элизабетта боится потерять Анри Смита?

Бетт Андре побледнела.

— Светские условности, поцелуи, приветствия, правила —делай это, забудь о друге, и не смей открывать дверь тому… Анри Смит устанет. Бетт Андре исчезает. Я пытаюсь задержать ее, как он просил. Не выходит. Элизабетта сбежала из Золотого Дворца от обиды на дядю и бабушку и предпочла спрятаться от родственников в шкуре журналиста, но в душе она всегда мечтала когда—нибудь выйти из темного угла обратно.

— Как все запущено, —Жасмин покачала головой. —Анри Смит или завидное будущее, но без него?

— Осенью, в торжественной обстановке, музыкант и наследница откроют дверь в совместную жизнь. Анри Смит не посмеет перечить Элизабетте.

Бетт Андре ушла в ванную. Жасмин приходила в себя и искренне надеялась, что бывшая подруга одумается.

Анри спустился к стойке администратора и тут же пожалел. Минуя коридор, к лифтам пробирался Билли. Он шел, размахивая огромными ручищами, не контролировал эмоции и напевал веселый мотив нового хита от Туртана, побившего за месяц немыслимые рекорды по продажам. Анри в недоумении гадал, с чем связана внезапная радость Билли.

— Здорово! —бывший друг ударил его по правому плечу. —Группа обедает там, —он указал на комнатку между стойкой администратора и лифтами.

Билли… Анри помнил его молодым, кудрявым, веселым задорным парнем с идеальными способностями к организации и продвижению… Контракт с Пеном, успех Группы —личная заслуга Билли. Он заставил Группу верить, что они самые талантливые, самые лучшие и им под силу заполучить любовь и преданность курносых и румяных, если они этого захотят. На все знаковые концерты Билли не стеснялся надевать старые джинсы и синюю футболку с надписью «Мы самые крутые».

Первый гастрольный тур, а все они ровно год перемещались на старом автобусе, чувствуя каждую ямку и кочку, остался в памяти навсегда. Иногда организаторы тура экономили и отправляли автобус в ночной переезд. В попытках уснуть сидя на жестком сидении Анри рождал свои первые хиты.

Группа зарабатывала имя, а думать о том, когда оно заработает на них не оставалось времени. До обеда они занимались установкой и настройкой инструментов, оттачивали технику, вечером выступали для небольшой, но преданной аудитории. В некоторых городах приходилось делить сцену с другими коллективами и играть для их поклонников. Первые пять минут Анри фальшивил и сбивался, но мысли об Аннет толкали его вперед. Он стойко терпел свистки, унижения, а после обретал невиданную ранее легкость, и ему казалось, что он почти забрался на вершину горы.

Он видел не маленький прокуренный зальчик, а заполненный стадион. Всегда лил дождь, и фанаты ради встречи с ним терпели неудобства. К девяти стонущие кардинально преображались. Никто не хотел есть, никто не хотел пить, спины и колени переставали болеть — только танцы и поднятые руки… Ярко вспыхивал свет, лилась со сцены музыка. Анри стоял у микрофонной стойки, играл на гитаре с оторванной струной… Фанаты пели его песни, фанаты облачались в футболки с его именем. Где—то рядом был Билли. Все в той же майке. И они вместе радовались успеху, вместе искали новую мечту.

Билли вытолкнул его микрофону. Словно предчувствовал, что только голос Анри позволит всем остальным понять, как это быть в первом эшелоне. Когда можно будет наплевать на критику неудачников, потому что ты добился успеха, а они нет.

— Только жалуются, жалуются и ноют, — смеялся Билли и выкидывал все письма с подобным содержанием в мусорную корзину. Билли вообще отказывался признавать любые претензии в адрес Группы, как и мнения людей, на которых он собирался зарабатывать.

— Покажи им, что Группа достойна большего, чем просто играть в клубе, — приговаривал он. —Если ваша музыка кому—то не понравится сегодня, то в следующий раз придут те, кто оценит. Люди разные, угодить всем невозможно, помни об этом, друг!

Анри надолго запомнил эти советы… Билли… Он был идеальным другом, идеальным компаньоном, пока ссоры не посыпались на их головы. А самая первая случилась из—за старой гитары. На ней Анри сочинил знаковые хиты, с ней он пережил первые концерты, когда пришлось забыть о неуверенности, потому что публика требовала сыгранности, мастерства, виртуозных соло и интересных мелодий, а не бессмысленно склеенных кусочков. К тому же звучащих гармонично. И Билли вдруг предложил продать «верную подругу Анри».

— Ты прикасался к ней столько лет! Звезда! Ставим максимальную цену. Группе нужны средства! А Льюис их давать не желает! Соглашайся!

— Увеличь число концертов, —предложил Анри и спрятал гитару в доме матери…

Большие деньги, популярность, успех Группы —разрушили все, что когда—то связывало их. Билли перестал звать его в бар, необъяснимо исчезли займы друг у друга и пьяные разговоры с жалостью на судьбу. Оба вытянули счастливые билеты —Билли стал правой рукой Льюиса Пена, Анри встретил Бетт Андре, как самое яркое событие в жизни, но его звезда ускользала от него. Он хотел рассказать Билли о сомнениях, но друг из понимающего человека в дешевых джинсах превратился в мистера Билли. И мистер Билли всегда приходил на сделку в солидном костюме. А лицо его украшали очки в дорогой оправе.

— Нужно поговорить, —сказал «бывший друг» и присел на кожаный диван. Папка упала на прозрачный столик. Анри сел напротив. Билли показал документы на фирменных бланках. Анри попытался прочесть заголовки… Договор, соглашение…

— Я слушаю, —сказал он.

— Саша… ночью бедная девочка прибежала к дяде Билли умолять уговорить некую мисс Элизабетту отпустить ее. Я выслушал девочку —как же так, у корпорации есть Группа, на новые проекты времени не остается, непорядок…

— Что ты хочешь, выкладывай напрямую.

— Ладно, —Билли подтянул воротник. —Мы отпустим Сашу, но сначала поставь подписи… на всех страницах, —легким движением он двинул к Анри контракт и усмехнулся. —Льюис подумал и решил, что вас рано списывать со счетов, романтичный танец на рок—фестивале, прилюдный поцелуй, опорочивший бедную внучку—наследницу в элитных кругах, и ты снова на первых страницах газет! Песни Группы на следующей недели обгонят Туртана в хит—парадах, даже в попсовых! Сашу нужно раскручивать, а вы готовые мега—звезды. Паркинсон подкинул музыкальному миру младшего сынка. Льюису с его возможностями не обыграть конкурентов в финансовой схватке. Юный Туртан обставил всех, скромно подкупив эфиры центральных телеканалов и радиостанций.

— Успех Туртана меня не интересует. С Группой согласовал продление контракта?

— Зачем! —воскликнул Билли. —Главное заполучить твою подпись. Куда им без тебя! Учти, если не подпишешь, мы заберем Сашу. Запомни, друг, деньги —двигатель успешных отношений, особенно грязные. Небольшой конвертик мистеру Морису и в документах Саши к дате рождения прибавят два года. Девочка освободится от опеки, наследница всю злость обрушит на тебя, дорогой. Ты сделал неправильный выбор… Посмел обидеть… А следом и венценосная бабуля откажется помогать…

Билли продемонстрировал некий документ в зеленой обложке, новый паспорт Саши, как понял Анри.

— Вечерок в баре с директором приюта и нужный документ курьер доставил первым рейсом. Заметь, не поддельный. После обеда я отдам паспорт девчонке.

Билли протянул Анри ручку и прищурил хитрые глаза. Он выполнил задание Льюиса. Доказал шефу, что способен сотворить невозможное.

Анри минуту изучал похотливый взгляд бывшего друга, затем молча выхватил из его руки ручку и подписал все страницы. У стойки администратора захлопали в ладоши. Кто—то кричал, кто—то пел. Билли уже был готов подпрыгнуть на своем диване, но стойко терпел. Анри брезгливо отшвырнул папку на край стола.

— Подавись, —прошипел он. —Но если я замечу твою мерзкую физиономию около Саши, то не сдержусь, ясно?

— Ох, —Билли скорее спрятал документы в портфель. В порыве эмоций Анри мог уничтожить новое соглашение любым доступным ему способом. —Я вынужден расстроить тебя. Контракт Саши подписан. В понедельник ей определят менеджера. Льюис назначил меня руководителем корпоративного отдела с условием, что я обойду в продажах Паркинсона. У него Туртан, у корпорации Группа и темная лошадка по имени Саша… Да… Забыл сказать… паспорт я получил для гарантии. И не ошибся, —он подошел к Анри и положил руку ему на плечо. —Человечность всегда тебя подводила, —сказал он. —У деловых людей она отсутствует… привыкай, друг.

— Мерзкий тип, —Анри схватил бывшего друга за ворот пиджака. Он хотел изорвать в клочья эту дорогую ткань. Бетт Андре помешала ему разделаться с Билли на глазах у испуганных гостей, ожидающих заселения.

— Стой, —рявкнула она и оттащила Анри к стене. Довольный Билли одернул воротник и пошел к лифту.

— Я хотел драться с ним! —Анри попытался вырваться. —Зачем ты влезла? Билли подделал паспорт Саши. Защищая твою воспитанницу, я продлил контракт Группы с корпорацией, Пен не думал отпускать ее… когда некий Туртан наступает на пятки.

— Успокойте вашего сумасшедшего, мисс, —крикнул Билли. —Люди смотрят. Непорядок. Одним скандалом вы потревожили самочувствие бабушки, так и быть спасу бедную бабулю от второго, —он отвесил театральный поклон и вошел в кабину лифта. —С вашего позволения, исчезаю, срочные дела, знаете ли…

Бетт Андре отвлеклась на внимание гостей к ее персоне и забыла, что нужно удерживать Анри. Он воспользовался возможностью и побежал туда, где только что стоял Билли. Но наткнулся на Клауса.

В холле появился Главный Администратор. Он стал кружиться вокруг Бетт Андре, а она позволила ему поцеловать руку, вся светилась и улыбалась.

— Ваше появление не разглашалось в целях безопасности. Обещаю принять меры. До отъезда вы не почувствуете дискомфорта…

Бетт Андре дерзко улыбнулась. Администратор хлопнул в ладоши, приказал опомнившимся посыльным помочь сотрудникам за стойкой регистрации расселить гостей и по возможности отвести в номера.

— Позволите сопроводить вас на обед? —он протянул Бетт Андре руку.

— Конечно.

За столом Бетт Андре с воодушевлением рассказывала Жасмин о подлости Билли. Обозленный Анри смотрел на них и стучал вилкой по тарелке.

«Или Бетт Андре меня не услышала или подумала, что я набросился на Билли без причин!? Я хочу бросить все и уехать к маме. Забыть десять лет, как страшный сон, и встретиться с моей Бетт под яблоней у соседа! Неужели мама права и я мечтаю об этом? Не нужна мне яркая и уверенная в себе Элизабетта».

Заметив, что он грустит, молчит и не ест, Бетт Андре положила голову ему на плечо. Пришлось сделать вид, что все хорошо, поесть и выпить свежевыжатого сока.

С друзьями и их женами Анри встретился у автобусов. Саша обнималась с Рони на стоянке. В динамиках на серых столбах звучал хит Туртана. Анри заткнул уши. После вошел в свой автобус и не услышал, что Фелл окликнул его.

Водитель закрыл дверь. Энни, Жасмин и Бетт Андре уже разместились на диване вблизи окна. Клаус переливал воду из бутылки в кувшин и удивлялся царящей здесь роскоши.

— В хвосте два спальных отсека, — доложила Бетт Андре и засмеялась. —А там книги. Мой Анри —любитель почитать.

На столе лежала «ЖЕЛТИ». Анри увидел фото —он кружит Бетт Андре в танце, Бетт Андре целует его. Вчера его жизнь казалась ему настоящей, сегодня фальшивой. Солнце припекало в спину, но тоже казалось фальшивым. Как улыбка Элизабетты, как диктофон Жасмин и даже шум льющейся воды из бутылки. Как и голос Клауса.

— Минут через тридцать поедем.

Анри смотрел на них, слушал, как они смеются и ждал, когда все разойдутся. Он хотел остаться наедине с Бетт Андре и поговорить с ней о ссоре с Билли. Элизабетта бросила его. Бетт Андре никогда бы так не поступила.

— А где Саша? —вдруг опомнилась Бетт Андре. —Клаус, приведи ее в наш автобус.

— Девочка с Рони, —пояснила Энни. —Она попросила предупредить, что поедет с ним.

— Кто такой Рони? —удивилась Бетт Андре. В Группе она знала Анри, его друзей музыкантов и Билли. До остальных не было дела.

— Мой техник и друг, —вяло произнес Анри. —Вы встречались на последних репетициях. Саша согласилась петь в его группе. Осенью они начнут репетиции, если Пен позволит.

— Ее место здесь, —заупрямилась Бетт Андре. —Клаус, приведи ее! Мы не договорили вчера, хотя нет, я схожу за ней сама.

Бетт Андре вышла из автобуса. Анри не стал удерживать ее. А Клаус был вынужден пойти следом.

Жасмин включила диктофон и без разрешения Анри задала ему первый вопрос. Анри забыл о грусти, ссоре и поведении Бетт Андре. Он улыбнулся, придумал ответ, а затем озвучил его.

— Мой новый паспорт, —Саша продемонстрировала Рони документ в зеленой обложке. —Мистер Билли помог… С этого момента Бетт Андре не сможет повлиять на мои решения и не вправе указывать мне, что и как делать.

— Ты подписала контракт с Льюисом Пеном? —удивился Рони.

— Да.

— А как же Анри? Мне казалось, вы договорились…

— Он забудет обо мне до осени, займется пластинкой Группы и снова уедет на гастроли. Мистер Билли сказал, что Анри никогда не бросит сцену. Дело его жизни —выступать и развлекать публику. В корпорации мне помогут прославиться. Я не упущу свой шанс!

— А как же дружба? —спросил Рони. —Я думал, Анри твой друг. Знаешь, в команде за сценой гуляют разговоры, как все начиналось и что нужно сделать, чтобы достичь славы. Получить успех и признание —долгий и упорный труд, борьба с самим собой и людьми, которые тебя окружают. Анри пользуется «звездным статусом», когда нужно поставить на место Билли или Льюиса Пена. Никто в Группе не знает, как это притворяться, чтобы понравиться публике. Впятером они играют на сцене да так, что палочки Дэна по инерции летят в толпу, а струны гитары Фелла растягиваются, что после концерта мы пребываем в сомнении —поменять гитару или сохранить на память. Семь лет Анри радовался жизни, а последние три года ходит, как неприкаянный, агрессивный… Ты не знала его в былые времена, и… лучше бы она не появлялась в жизни Анри, никогда, —Рони поспешил подняться в свой автобус.

Саша хотела уйти с ним, лишь бы не встречаться с Бетт Андре. Она думала, что правду о паспорте опекунше лучше будет узнать от Билли…

— Стой, —Бетт Андре схватила Сашу за руку. —Ты кажется, автобусом ошиблась, милочка. Идем за мной.

Саша увидела, что дверца автобуса Рони закрылась и ей не успеть войти туда. Она уперлась ногами в асфальт и не двигалась. Бетт Андре не пугало сопротивление воспитанницы. Ей удалось оттащить Сашу к ограде. Клаус остановился в паре метров и следил за обстановкой.

— Быстрее, —Бетт Андре повернулась в сторону автобуса Анри. —Я жду.

— Я поеду с Рони, —упрямо воскликнула Саша и скорее нащупала паспорт в кармане ветровки. Как путь на свободу.

— Ты едешь со мной и Анри, —отрезала Бетт Андре. —Скажи, ты думала о вчерашнем разговоре? О Мэгги?

Саша хотела поклониться ей в ноги, лишь бы она отстала от нее, но отбросила эту мысль. Бетт Андре вытащила ее из дыры Кэла Калди, но втянула в другую дыру и вряд ли позволит выбраться ей или Мэгги.

— Подумала, —Саша подняла голову. Кадушка уличного фонаря шаталась на ветру, навязчиво скрипела и забивала этим скрипом хит Туртана. Клаус подозрительно на нее смотрел. Он был готов оказать любую помощь Бетт Андре, если девочка перестанет слушаться. —Я подписала с Льюисом Пеном контракт, и ты не в силах расторгнуть его! —крикнула Саша и показала паспорт. Ветер усилился. Кадушка фонаря раскачивалась и скрипела сильнее и сильнее. Бетт Андре с удивлением смотрела на Сашу. Как бы искренне она не хотела помочь воспитаннице, ничего не выйдет. Анри прав. Саша пойдет за Бетт Андре, но не за Элизабеттой.

— Делай, что хочешь, —сказала Бетт Андре. —Идем, Клаус, —обратилась она к охраннику.

Под скрипящим фонарем Саша наблюдала, как они удаляются. Бетт Андре не сердилась, не кричала, не настаивала, не приказала Клаусу тащить ее в автобус номер один без места для Рони.

«Я должна думать о друзьях. А Рони мне больше друг, чем музыкант с непостоянным мнением о себе и окружающих или стремящаяся утвердиться в элитных кругах наследница».

Саша вошла в автобус номер шесть, к Рони.

— Все в порядке? —осторожно спросил он.

— Да, —ответила Саша и проверила в кармане ветровки наличие зеленого паспорта, который принесет удачу. Она верила в это.

Королева шла по слабо освещенному коридору. Альберт держал ее за руку. Она забыла о страхе и нерешительности и надеялась, что отец Элизабетты положит конец власти советников. У короля появился новый смысл после прочтения дневника. Он не мог понять, как у романтичной Марго хватило храбрости лишить счастья его, короля, и маленькую Элизабетту. У королевы не существовало подхода к дочери. Она помогла ей только выпутаться из сложной ситуации, так как грязь, в которую Маргарита погрузила семью, не могла выйти на поверхность. Солгав в прошлом, было сложнее держать тайну в секрете в настоящем.

Внучка Марго стала наследницей. Такой порядок обозначил на своих собраниях Леон Андре, ее покойный муж. И никто не осмелился пустить слезу на его похоронах, кроме Маргариты. Душа королевы радовалась предстоящей свободе, а разум стремился забыть ужасную правду, которую муж на нее вывалил.

Смерть лидера, такая простая и естественная, не остановила советников в их убеждениях. Муж до самого конца хватал из воздуха любую надежду, безмолвно цеплялся за нее, и тут же падал вниз —борьба казалась бессмысленной, лучшие врачи считали дни, месяцы, недели. Королева не скрывала радости, когда ей докладывали, что мужа спасет только чудо. Одна Марго искренне подбадривала отца. Она садилась на кровать, когда ее приводили к нему, брала за руку и улыбалась, затем обнимала и целовала в морщинистую щеку. Ромен бесчувственным взглядом одаривал отца и уходил. Он рос сам по себе, в отличии от более открытой сестры. Леон Андре завещал свой стул Марго, советники подчинились воле лидера, хотя каждый из «бывших друзей» мечтал стать «тринадцатым по центру». Вера в общее благо мешала им идти против семьи умершего лидера.

— Не волнуйтесь. Я не выдам вас, —впервые за долгое время произнес король и получил в награду улыбку на лице королевы.

До этого он шел молча —никак у него не получалось осмыслить информацию, которой эта женщина поделилась с ним в машине.

— Муж мой собрал этот кружок. Леон Андре.

— Почему?

— Искренне верил, что внуки Марго станут спасителями мира. Его дед, геолог, в экспедиции раскопал некую книгу пророчеств, скрытую под руинами. Он оставил семейное дело по заготовке леса и все время проводил время в библиотеках, искал истину и ответы на вопросы. Речь мужа состояла из обрывочных фраз, я мало что разобрала, но общий смысл поняла. Дед умер, завещав ему книгу и капитал семьи Андре. Леон организовал овальные заседания —его идеи поддержали влиятельные люди Страны Королевы. Мой муж получил доступ…

— В Золотой Дворец?

— Да, Леон, как владелец огромного состояния, оказал влияние на моих родителей.

— Но причем здесь Элизабетта?

— Не знаю, —королева пожала плечами. —Леон готовил в приемники Марго. Капитал семьи Андре отошел моей дочери. Марго не успела узнать об этом. Я поручила управление корпорацией Леона доверенным лицам. Как только Элизабетта будет готова узнать правду, я расскажу ей о второй части наследства. После нелепой выходки Ромена, которая испортила предписание, советники приказали мне найти разумные аргументы и повод вернуть титул Элизабетте, но так, чтобы общественность безболезненно отнеслась к смене власти. Хотя сами постоянно давят на меня —не сделаете, будем работать с Роменом. И вот, три года назад, я представила совету дневник Марго —горничная нашла под крышкой рояля. Скажите случайность? Знаете, побывав на овальных заседаниях, верить в случайности вы перестанете, я вас уверяю.

— Как он выглядел? Ваш муж?

Королева задумалась:

— Вам зачем знать?

— Интересно…

— Знаете, не помню цвет глаз, но Леон всегда носил длинную седую бороду и без конца чесал ее.

— Ясно. Значит ошибся…

— Что вы знаете, говорите? —королева набросилась на Альберта, словно уловила в его речи надежду.

— Ничего особенного. Я встречался с человеком по имени Леон. На пляже. Он отправил меня собирать камешки к Особняку, где поселилась Марго. Только у него не было седой бороды…

— Понятно, — королева вздохнула, и они пошли дальше. По коридору.

— Так в чем моя цель?

— Особо не выделяйтесь. Их цель —наследник Элизабетты. Музыкант сыграл свою роль. Изначально планировалось, что состоится фиктивная свадьба за определенную сумму в качестве компенсации. Черный пиар, неудобства от журналистов, прочие неприятности… Регулярные гастроли объясняли бы частое отсутствие мужа. Только эти двое жить друг без друга не могут. Вот, даже на сцену ее вытащил. Два часа потерпеть не мог…

— Вы уверены, что Элизабетта послушает вас и не сбежит с музыкантом?

— Выбор моя внучка сделала давно, просто музыканту не говорит.

Овальное заседание проходило в Стране Короля и для сбора советники выбрали разрушенную церковь в Пригороде. На реконструкцию всегда не хватало средств.

Пригород располагался в отдалении от центра столицы. Местные работяги по возможности перебирались в центр —транспортная система не справлялась с ежедневным потоком жителей к рабочим местам. Более состоятельные, наоборот, выкупали здесь земли и строили особняки. Агенты привлекали их наличием озера с чистейшей водой, свежим воздухом и лесными угодьями. Местные чиновники за определенную плату разрешали «приобрести» любой понравившийся участок.

Двенадцать советников заняли места за овальным столом в просторной комнате без окон и какой—либо другой мебели. Альберт вошел в зал и представился. Хотя этого не требовалось —он хорошо знал этих людей.

Королева заняла свое место. Первое условие советников она выполнила, второе, касавшееся свадьбы внучки и музыканта, сдвинулось с мертвой точки. Она сообщила об этом. Четвертый слева переглянулся с третьим, пятым и так по кругу. Слово взял первый справа.

— Приветствуем вас в наших рядах, —сказал он и протянул руку, которую Альберт учтиво пожал. Ему казалось, что пот на лбу и закатившиеся глаза выдают в нем врага, заговорщика, и королева его не спасет. Она стояла над ними, но испытывала аналогичный страх. —«Кружок» получил шанс на распространение идей вне нашей страны. Мы рады.

Король жалел, что ввязался в мерзкое дело. Если бы не присутствие смеха Марго, звонкого голоска дочери… Элизабетта представляла собой копию матери, та же походка, взгляд, жесты рук, улыбка. Альберт чувствовал, что теряет связь времен.

— Спасибо, —он попытался заглянуть в пустые черные глаза первого справа…

— Свадьба состоится осенью, — торжественно объявил второй слева.

— То есть как? —поинтересовался Альберт и перебросился взглядом с королевой.

— Много сил вложено нами на создание идеального брака, —спокойно произнес первый слева. Третий справа подмигнул соседу и ехидно улыбнулся. —Музыкант не стабилен в собственных желаниях. Мы не можем рисковать и свободным временем не располагаем.

— Я не понимаю, зачем рисковать, найдите моей дочери достойного мужа, с трезвой головой и уверенностью в собственных решениях…

Первый справа нахмурился:

— В нашем театре каждому определена роль. Хотите вы этого или нет, но будет так, как задумали мы. У музыканта роль мужа, у вас —роль деда наследника. У сынка девчонки самая главная роль, так хотел Леон. Решайтесь, если вы с нами, то вас никто не тронет, ваша роль так и останется за вами, если нет, то извините, вашу роль отдадим более сговорчивому.

— Я согласен, —король решил не упрямиться. —Как новичку, мне пока не понятны многие вещи… Но я услышал вас.

— Вот и славно, —произнес первый справа. Альберт успел переглянуться с королевой. Она взглядом просила терпеть. Не время начинать войну, пока Элизабетта не в безопасности.

Автобус Группы колесил по Стране Короля. Элизабетта любовалась голубыми далями и удивлялась новому, невиданному до этого момента, миру. Слишком долго она сидела в темном углу. И вот новая возможность. И сразу тур с Группой. Бетт Андре подарила ей лучшего на свете мужчину. Как же лучились у него глаза, а рука, лежащая на грифе! У других обычные, а у него особенная. Он мог запросто рубить ей и дрова, и играть на гитаре, и даже ласкать.

— Анри! —Бетт Андре подтолкнула его плечом —заметила в окне «интересное». Согнувшихся работников, трудившихся на уходящих в самую бесконечность полях. После торговцев в смешных шапках —эти люди сидели на обочине дороги и продавали всем остановившимся цветы, ягоды, мясо, фрукты.

Анри не отреагировал на ее толчок. Он пытался сочинить мелодию. Для Бетт Андре. Бетт Андре вздохнула и вернулась к своему окну и стала разглядывать сначала крыши сельских магазинов, потом утопающие в предвечернем солнце леса, после Голубое озеро, растянувшееся на километры дороги.

Два раза за день автобус останавливался в крупных городах. Воздух в них казался черным, а люди, перепачканные в копоти, брели по узким вымощенным улицам. Автобус заправлялся, Веста запасалась провизией и путь продолжался. К вечеру Бетт Андре заскучала и принялась изучать новое расписание Группы. Логики она не заметила —даты выступлений были разбросаны в течение недели в нескольких странах, нет бы, сначала отыграть серию концертов в одной стране, затем другой. Билли перемешал виды транспорта —автобус, самолет, поезд. У Бетт Андре голова шла кругом. Она показала Анри нестыковки. Он отложил гитару, забрал у нее папку и бросил на книжную полку…

Автобус привез пассажиров в гостиницу к полуночи. Новый город не впечатлил Бетт Андре и напомнил первые два. Обессиленная и уставшая она цеплялась за руку Анри и пела на ходу песню Группы, попадая мимо нот. У стойки регистрации музыканты Группы неожиданно похвалили ее за старание, и Бетт Андре стало приятно.

Утром она проснулась в одиночестве. Вызвала Жасмин. Подруга явилась по первому зову. И с листами писчей бумаги в руках.

В тумбочке Бетт Андре нашла личное расписание Анри. Глянула на часы. Судя по времени, он давал интервью на местном радио и рекламировал предстоящее выступление Группы.

— Не понимаю, к чему реклама, если билеты раскупили?

Жасмин присела за стол, чтобы еще раз перечитать интервью с Анри Смитом и вопрос Бетт Андре не услышала. Анри поведал по дороге много интересного, и Жасмин планировала выпустить две версии статьи: официальную, чтобы порадовать королеву и подругу, и неофициальную, которую собиралась опубликовать журнале Петера.

— Что такое?

Жасмин отвлеклась от чтения и повернулась на звук у себя за спиной.

Это была Бетт Андре:

— Веста отомстила мне, представляешь? — быстро сообщила она. — Сдвинула в расписании Анри часы на личное время на поздний вечер!

Жасмин в ответ пожала плечами.

— И вообще. У меня будет собственная программа? —зачем—то спросила Бетт Андре и зевнула. —Не гостиница, а тюрьма. Выйти невозможно, потому что румяная и курносая организовали акцию протеста. Верните нам кумира!

— Подожди немного, —попросила Жасмин. —Закончу с интервью и распишу твой день на завтра. У Анри репетиция и выступление. У тебя —встреча с директором фабрики шоколада и неофициальный визит в замок отца…

— Я пропущу концерт Группы?

— Да, —Жасмин вернулась к чтению бумаг. —Не вижу причин для беспокойства. В плане пресс—службы значатся три месяца совместного тура музыканта и наследницы. И в отличие от румяной и курносой, у Бетт Андре ежедневный доступ к гитаре Анри, а также… также к его голосу.

— Как смешно, —протянула Бетт Андре.

— Я приставлена Клаусом развлекать наследницу и, на мой взгляд, вполне справляюсь. —Жасмин вычеркнула лишние слова в тексте и задумалась. —Обсуждать Анри ты не хочешь…

— Нет, не хочу, —отрезала Бетт Андре. Она готовилась метнуть в Жасмин диванную подушку. — Потому что это бессмысленный разговор на вечную тему. И вообще, закругляйся давай, пойдем гулять.

— Минут пять и все, — тихо сказала Жасмин, вернулась к своим бумагам и Бетт Андре перестала ей мешать.

Интервью на местной радиостанции не впечатлило и оставило осадок в душе. Ведущий затронул темы, не касавшиеся творчества Группы.

Анри Смит выглянул в окно. Водитель вел машину к зданию телеканала по центральным улицам Нового Города. Местные власти позиционировали его, как столицу для многочисленных туристов. Также здесь имелся завод по производству шоколада. Располагался он где—то в южной окраине. Работники его в просторных синих робах строем шагали по чистым тротуарам. Анри всмотрелся в безжизненные лица и твердо пообещал себе, что постарается осчастливить хотя бы тех, кому посчастливилось купить билет на выступление Группы.

«Возможно, в этом смысл моей жизни? Дарить счастье людям через музыку?»

Веста сидела рядом и заштриховывала карандашом пустые клетки.

— Список вопросов, —вдруг сказала она. —Не желаешь ознакомиться? Все стандартно, привет, пока, как настроение, чувства. Ведущий попросит приоткрыть завесу тайны. Интригуй. Нужно привлечь не только живую публику, но и аудиторию канала. Мне удалось уговорить «главного» провести съемку и выпустить запись в последнюю пятницу месяца. Канал —центральный. Они не всем делают подобное одолжение…

— Мне все равно, —Анри пожал плечами. —Я связан с Пеном условиями контракта, который не смогу разорвать, пока талант во мне не иссякнет. Остальные подписали? —Машина резко притормозила на перекрестке. Анри ударился головой о спинку сиденья.

— Да, —ответила Веста. —Подписали, не раздумывая. Билли тронул всех упоительной речью, что тебя, их лидера, волнует судьба Группы, признание, поклонники… Знаешь… Ты открылся мне с разных сторон, но один комплекс ты никогда не победишь, не смотря на внешний лоск и уверенность. И я не хочу, чтобы ты его побеждал…

— О чем ты?

Водитель остановил машину у серого здания со стеклянной крышей и великолепным балконом с коваными перилами. На втором этаже толпились фанатки. Они завизжали, едва водитель открыл дверцу машины и Анри появился на тротуаре.

— Она поделилась, — крикнули сверху. Это была курносая.

А румяная не кричала. Была занята. Раздавала остальным фанаткам листовки с текстами песен Группы. Они вздумали петь, когда Анри Смит выйдет.

— Кто?

— Драная кошка!

— Драная кошка!

— Драная кошка!

— Драная кошка! — подхватили лозунг остальные фанатки. Отныне они носили не только майки, но и кепки с наклейкой «ГРУППА». Анри поднял голову и показал собравшимся на балконе кулак. Девчонки замокли.

На тротуар вышла Веста. Фанатки увидели ее и закричали хором.

— Не драная кошка!

— Не драная кошка!

— Не драная кошка!

Анри показал им другой кулак, а Веста шепнула на ухо:

— Не теряй человечности. Учти, Билли узнал слабое место Анри Смита и собирается давить на него и дальше.

— Билли выиграл первое сражение. А кто победит, неизвестно, — сказал Анри, открыл дверь и пулей влетел в помещение офисного типа. Уже внутри он миновал охрану и проигнорировал нелепые вопросы, кто такой, зачем пришел и как зовут. В индустрии развлечений подчинялись общему правилу — если фамилия посетителя отсутствовала в списках, ему вежливо указывали на выход. Но только не Анри Смиту.

«Что за порядки? — думал он. — Не свяжешься с Пеном, на телевидение не пустят».

Довольная Веста шла впереди. Беседовала с молоденькой Лилей в розовой кофточке и черных обтягивающих брючках.

— Да, — усмехнулся Анри.

Бетт Андре лично встречала своих гостей, самостоятельно продумывала темы для беседы, находила музыкальные вставки и получала немалое удовольствие от общения с интересными людьми. Заботу Энни и Клауса Анри Смит рассматривал, как необходимость. Супруги привыкли преследовать подопечную и помогать по хозяйству. И по—другому не будет. Особенно когда Бетт Андре окрепнет под личиной Элизабетты…

Лиля поведала Весте, что программу ведет некий Сэмми Ривэл.

— Ведущий года! Любая звезда мечтает, чтобы он побеседовал с ней. Не всем так везет! —хвасталась девушка. —Руководством канала запланировано организовать вещание и в Стране Королевы. Вы же в курсе? Осенью Сэмми командируют на Остров, освещать подписание другого важного договора… Я еду с ним…

Лиля замолкла. Веста улыбнулась и бросила ненавязчивый взгляд в сторону Анри. Помощница Сэмми Ривэла понимающе кивнула, впустила гостей в студию и предложила присесть на черный диван. Она поинтересовалась, удобно ли им, не желают они кофе, другие напитки. Большие глаза с накладными ресницами заморгали в ожидании ответа. Веста поблагодарила девушку за оказанное гостеприимство и попросила оставить их.

— Пять минут до эфира, —сказал ведущий модным выговором и его челка—хохолок взлетела. Он стал ходить. Медленно, справа налево, как бы нарочно растягивая шаг. Он изучал вопросы из списка Весты. Анри следил за стрелками на часах и ждал, когда ему позволят уйти. Уж лучше на улице терпеть пение курносых и румяных, не возлюбивших Элизабетту. Или Бетт Андре?

— Надеюсь, вопросы об отношениях с Бетт ты исключила? Или мне следует ожидать подвоха, как на радио?

— Нет, я не Билли и негативная реакция мистера Смита мне не нужна. Спиши личное неудобство на импровизацию радиоведущего. Срывать прямые эфиры не в моих планах. Помни, Льюис ждет отчет о количестве аудитории, привлеченной за этот день. Теперь ты обязан беспокоиться о рейтингах.

Веста улыбнулась, а Анри скис. Ему нравилось общаться с преданными фанатами со сцены, через музыку и слова песен, а не отвечать на банальные вопросы, какого цвета мячи он предпочитает, есть ли у него домашний любимец и какая у него кличка.

— Три, два, один, —Сэмми Ривэл сделал знак рукой, чтобы гости в студии замолкли, и дежурно поздоровался с телезрителями. Затем улыбнулся на камеру. Искусно. Как мартовский кот.

— Гость студии — мистер Анри Смит! —крикнул Сэмми Ривэл. —Вокалист Группы, обладатель премии… Тираж пластинок… Билеты разлетаются… Если желаете задать вопрос, звоните по телефону…

Ведущий говорил и говорил, а у Анри кружилась голова. В этом душном помещении с окрашенными в темный цвет стенами. На заднем плане светилась причудливая декорация. Сэмми Ривэл зачитывал биографию гостя. Его прерывали настойчивые аплодисменты зрителей в студии…

Сэмми Ривэл поздоровался с первым дозвонившимся… Анри ответил на вопрос относительно его ожиданий от предстоящих концертов. Второй поклонник, третий… пятый… ответы… Румяная и ее хохот… Курносая и убойная интерпретация песни Группы… Смех… Сэмми Ривэл попросит прокомментировать лозунги фанаток на балконе телестудии.

— Драная кошка. Именно так окрестили мисс Элизабетту преданные вашему творчеству девушки.

— Да! —крикнула румяная.

— Да! —крикнула курносая.

— Прошу, поясните…

Веста опустила голову. Она надеялась, что Анри Смит проявит терпение и выдержку. Анри минуту смотрел на ведущего, на его лоб, на его челку—хохолок.

Сидящие в студии затопали, требуя скорый ответ. И Анри после глубокого вздоха, как и на радиостанции, рассказал о привычке Фелла «сбегать» в длительных перерывах между выступлениями к семье.

Разочарованный Сэмми оставил попытки беседовать на закрытую тему.

Всю скопившуюся энергию и злость Анри выплеснул на Весту после телешоу. В машине. Он обозвал ведущего «пижоном» с хохолком. Веста не поддержала его —Сэмми Ривэл показался ей обычным человеком, который работает с каналом по контракту.

— Ты бывала в Новом городе раньше? —спросил Анри, когда остыл, и машина выехала на центральный проспект.

— Да, мне приходилось отдыхать здесь ранее, —осторожно ответила Веста. В памяти остались неприятные воспоминания и заново переживать их она не хотела. —Один раз. В прошлой жизни.

— Ясно, —Анри вытянулся. —В таком случае, подскажи мне тихое и романтическое…

Но Веста раскрыла ежедневник и не дала ему договорить:

— Билли организовал встречу с директором детского Фонда одаренных детей. В прошлом году ты перевел на расчетный счет внушительную сумму. Местные телевизионщики узнали и хотят сделать репортаж. Сюжет покажут в новостях.

Анри напрягся:

— Ты знаешь о моем отношении к публичной благотворительности. Если Билли захотел рекламы, пусть едет сам и выкручивается, как знает.

— Контракт не предусматривает отказов!

— Передай Билли, что я выплачу Пену сумму штрафа, прописанную мелким шрифтом в пункте 4.8!

Анри увлекся проспектами в кармане сиденья водителя и достал их. Веста убеждала его одуматься, но он не слушал ее. Реклама завлекала фотографиями коттеджей на берегу водохранилища. На черном небе художники нарисовали полную луну и звезды. Анри не помнил, приходилось ли ему видеть ранее усыпанное мерцающими звездами небо и полнолуние у воды, и заинтересовался предложением.

— Мне нужна гитара на вечер, —заявил он.

— … Возьми любую с площадки… Представь, как отказ повлияет на репутацию Группы…, — Веста сорвалась на крик и тут же успокоилась.

В подобные моменты она ненавидела Билли! Все шишки от зазнавшейся звезды доставались ей. Усмирять и уговаривать гордого Анри оказалась не так легко, как ей думалось.

«Ведет себя, как капризный ребенок! Принципы у него! Идеи! Да кому они нужны? Никто не воспринимает его благородные цели всерьез, кто—то высмеивает, а кто—то ссылается на нейтральность и бессмысленность. Рок—звезда играет в справедливость и честность? Ха! А как же явная поддержка тех, с кем он так усиленно борется? Клоун!»

— … Нет, —вещал Анри. —Ручной обезьяной Пена я быть не намерен!

«Ты давно ей стал…»

— Встреча займет пару минут, посмотришь разок в объектив камеры, улыбнешься и свободен. Мы не просим ничего особенного!

— Извини, у меня планы.

Анри Смит приказал остановить машину на светофоре и выбежал на улицу. Веста вздохнула и попросила водителя отвезти ее в гостиницу.

«Пусть Билли разбирается с ним сам».

Билли решил посетить репетицию. Рони заканчивал настраивать гитары Анри. Кругом суетились монтажники, проверяли крепления световой конструкции на прочность, команда звукорежиссера оттачивала последние штрихи в настройке звука. Рони несколько лет жил в подобной суете, он помогал команде за сценой выполнять самую важную, на его взгляд, работу.

У Анри имелась привычка благодарить техника, если Рони случайно поднимался на сцену во время концерта. По «рабочим» проблемам. И Рони редко ощущал зрительскую благодарность. Почти всегда внимание поклонников было приковано к нему, Анри Смиту. Звезде первой величины. Им и дела никогда не было до тех, кто помогает Группе отстраивать звук и монтировать сцену.

Саша кокетничала. Ей было скучно.

— Я занят, Саша! Потерпи, — срывался на нее Рони.

Саша как будто не слышала его просьб. Крутилась возле него и без конца отвлекала. Он даже сбился со строя! Анри Смит мог и не простить технику такую оплошность, даже верному и преданному.

— Рони, я скучаю по Мэгги! —жаловалась Саша.

— Да, Саша.

— Следующий тур будет мой. И сестренка поедет с нами.

— Если Пен позволит, — Рони присел на колени и надавил на маленькую педаль. Саша захотела спросить, что он делает, но вдруг замерла. Рони наиграл пару аккордов и тихо, не в полную силу голоса, напел куплет известного хита Группы.

— Здорово! —воскликнула Саша.

Но Рони не ответил ей. Просто вернул гитару на стойку.

В зале появился Билли. Он включил переносной магнитофон и в колонках зазвучал хит Туртана. Билли похлопал в ладоши и перемотал кассету на следующую песню. Саша услышала собственный голос и напряглась, не понимая, как людям Пена удалось добыть черновые наработки.

Рони приложил палец к губам, и они спрятались за стойку с гитарами.

Билли бросил папку на пластиковое сиденье. Лицо его побагровело от удовольствия, а тело само собой пустилось в пляс.

Запись резко оборвалась. Билли выключил магнитофон и побежал к трезвонящему в правом секторе телефону. Саша в недоумении пожимала плечами.

— Чудак, —сделал свой вывод Рони. —Сравнивал качество записи. Поздравляю, ты выиграла в предпочтениях Билли! И в моих.

— Это ты выиграл. Поэтому, прошу, сыграй еще, —попросила Саша и подала Рони гитару Анри.

— Я баловался…, —Рони засмущался. —Пожалуй, пойду, много работы, —сказал он, не поднимая глаз.

— Нет, —Саша присела на край сцены. —Почему ты стесняешься показаться фанатам Анри таким, какой есть на самом деле?

— Я сыграл пару стандартных аккордов гитаре, — возмутился Рони. —А ты упрекаешь меня, что я настраиваю дорогие гитары легенды десятилетия и зарываю талант, когда сам должен быть на вершине!

— Пока не признаешь себя сам, толку не будет, —Саша ударила Рони кулаком в живот. —У тебя неплохой тембр. Ты мог бы петь… Слушай, давай на осенних репетициях попробуем дуэт? Мне кажется, выйдет интересное звучание!

— Постой, ты же нашла свое место под крылом у Льюиса Пена?

— Одно другому не мешает. Корпорация собирается лепить из меня звезду, но… Сердце просит другого… Я придумала! Поставлю условие —или они раскручивают нашу группу, —Саша сделала акцент на слово «нашу», —или контракта не будет. Бетт Андре предложила Льюису Пену много денег —за меня и Анри. Пен отказался, но если надавит бабушка-королева…

— Да, туда посмотри, —Рони снова обратил внимание Саши на Билли. — Как он крутится у телефонного аппарата. Сотрудника отчитывает. Запомни, просьба королевы для корпорации —крупица соли. Льюис Пен подписал тебя под действующую идею, которую разработали в корпоративном отделе на досуге за выпивкой. Времени на независимый проект у тебя не останется, уж поверь человеку, повидавшему закулисье —слава может так голову снести, что отказаться от нее будет сложно…

— Он и ей откажет, я хорошо знаю мерзкого подлеца, — вдруг заорал, повысив голос, Билли. —А теперь подсчитай—ка в уме, на какие бабки мы пролетели!

Тут главный менеджер бросил трубку телефона и снова включил свой магнитофон. Краска постепенно сходила с кругловатого лица. Билли вытер вспотевший лоб дизайнерским платком и приказал монтажникам продемонстрировать ему, как будет работать свет.

— Анри отказался от славы, — тихо пробормотала Саша, когда Билли пропал из вида.

— Уверена? — спросил Рони. — Не думаю, что Бетт Андре окольцевала его надолго. Анри любит музыку. Жизнью ради Группы рискнет. Я не вижу их вместе —тесные черные пиджаки и галстуки уж точно не для старины Анри.

— Они будут вместе. Анри бросит Группу, а Бетт Андре откажется от титула бабушки!

— И чем они займутся на твой взгляд?

Саша пожала плечами:

— Не знаю. Но они поселятся в доме на Острове, как и хотели. Не сейчас, потом, им нужно многое пройти. Детей родить.

— Слушай, тебе шестнадцать или возраст, как и паспорт, ты подделала?

— Дурак, —Саша встала и ударила Рони слетевшей с ее головы кепкой.

— Я приехал ради тебя.

Анри вошел в просторную комнату. На трех открытых нараспашку окнах колыхались на сквозняке тюлевые занавески. И шторы эти напомнили ему занавески в старом доме. Каждое воскресенье мама снимала их с карниза, чтобы постирать и повесить чистые к понедельнику.

Анри пользовался случаем, забирался на подоконник, смотрел на дорогу, на небо, на белые облака или сгущавшиеся в своей черноте тучи и мечтал. Юное сознание верило, что он, подобно чистому голубому небу, сгущает в себе белые облака и тогда все видят его доброту, а если в нем черные тучи, то все видят злобу и отчуждение.

— Дети, дорогой, —Бетт Андре поправила ему галстук. —Ты же хочешь помочь?

— Тебе известно мое отношение к подобным мероприятиям.

— Знаю, — Бетт Андре затянула узел и ласковым тоном сказала. —Глава Фонда хочет, чтобы ты сыграл… Не хочешь выступать для них, представь Бетт Андре преданным зрителем…

— Я сыграю для Бетт Андре, но не здесь.

Бетт Андре нахмурилась.

— Тогда иди, к ней. Давай! В темный угол! Вы же созданы друг для друга!

— Бетт!

— Не называй меня Бетт!!! Я — Элизабетта!!! Сколько раз повторять???

Дверь открылась. Бетт Андре вытерла слезы. В комнату вошла Жасмин, жестом показала на часы и напомнила, что музыканту и наследнице пора выходить.

— Поговорим после, — язвительно бросила Элизабетта и пошла к дверям первой. Анри следом. Он любовался ее осанкой. Бетт Андре всегда горбилась, Элизабетта шла прямо и уверенно. Каблуки ей шли. Как и кружевное платье из малиновой материи. В ушах блестели дорогие серьги, на руке сиял темно-синий камень старинного перстня.

— И где ты собрался играть для Бетт Андре? —спросила Элизабетта уже в коридоре.

— Сюрприз, —ответил Анри Смит, —который испортил сначала твой отец, потом ты. Вы же планировали встречу назавтра?

— Жасмин напутала… Сегодня мы ужинаем у него в замке, а завтра папуля приедет на концерт Группы, —Элизабетта поспешила выйти в гостиную. На людях Анри Смит спорить не станет.

Голоса там тут же стихли. Гости забыли о насущных темах и с интересом рассматривали молодую пару. Их фотографии не сходили с обложек мировых изданий. Музыкант и наследница. В обществе прозвали их именно так.

Анри Смит удивился царившему здесь восхищению… радости. Дамы изящно держали в руках наполненные бокалы, а мужчины пускали плотные кольца дыма. Он ощущал себя лишним на этом вечере и натянуто улыбался, если принимал льстивые комплименты от хозяина благотворительного фонда, его вечно молодой супруги и их друзей.

Дамы похвалили Бетт Андре за удачный выбор платья. Они не встречались с ней ранее, и она никого не знала, но сложилось впечатление, будто случайно встретились давние друзья и вражды между странами долгие годы не существовало.

Окружение короля мало чем отличалось от общества бабушки Бетт Андре. Церемония обручения номер два, только без главного родственника, так окрестил мероприятие Анри Смит. И ехать на встречу с ее отцом не хотелось. Он придумывал предлог, как отправить Бетт Андре в замок одну и как ограничить присутствие короля на концерте. Сцену он считал личной территорией. Пен и Билли по возможности соблюдали дистанцию. Только там Анри Смит мог быть настоящим, а присутствие высокопоставленных родственников не позволит оторваться в полную силу.

Очередной поклон. Улыбка. Бетт Андре нравилось повышенное внимание к ее персоне. Гости любезничали и с Анри, но он старался не выходить на передний план.

«Я должен держать себя в руках. Элизабетта—наследница проявляется в моей Бетт Андре на подобных мероприятиях. В компании моих друзей она —музыкальный обозреватель, не более того».

Анри прислонился к стене. Жасмин, заметив его недовольство, напомнила, что цель акции —семейное благополучие и радость. Она схватила его за руку и силой притащила к Бетт Андре.

«Наследница» склонилась, чтобы поприветствовать мальчика лет семи в синем костюмчике и кепке матроса. Бетт Андре улыбнулась, протянула ребенку руку и передала ему шоколадку в яркой обертке с кисточками по краям. Затем выпрямилась. Жасмин незаметно наступила на ногу Анри Смиту и подтолкнула его ближе к прозрачному сосуду, куда переместилась Элизабетта. У нее были распущенные волосы. Бетт Андре редко выходила из дома без прически. А сейчас… Анри оценил красоту и пышность длинных прядей и вдруг упустил момент, когда его попросили положить чек в стеклянный сосуд. Глава Фонда тихо закашлял и взглядом указал на резервуар. Элизабетта свой чек уже оставила, настал его черед. Как только край бумажной полоски коснулся дна, Анри услышал за спиной громкие аплодисменты. Из коридора появился оператор и снял на камеру момент всеобщей радости. Глава Фонда лично поблагодарил «наследников».

Очередные аплодисменты. У резервуара выстроилась очередь. Гости желали походить друг на друга.

Анри Смит удивился. Он стал случайным свидетелем разговора одной супружеской пары. Жена отчитывала мужа, что тот выписал чек на слишком маленькую сумму — лучшие друзья этой пары пожертвовали в два раза больше. Задумавшись, мужчина выписал другой чек, а Анри Смит вышел на свежий воздух, в прохладный летний сад, где ослабил галстук.

Общество расформировалось на группы вокруг белых столиков с закусками, а Анри Смит и не думал подходить к ним, планировал отсидеться в тишине прохлады и подождать Бетт Андре на скамейке у пруда, за особняком. Он шел к спасительной лавочке, но его успел перехватить Глава Фонда.

— Отлично, мистер Смит, ваша невеста увеличила сборы до таких высот. —Глава Фонда протянул ему руку. —Вы же знаете, как тяжело уговорить богатеев выделить самую мелочь, вот и приходится устраивать подобный цирк. Не все, как вы, готовы расставаться с внушительными суммами добровольно.

Анри молчал и не знал, как реагировать на замечание.

— Вы следите за перемещениями моих взносов? —спросил он.

— Конечно. В обязанности ассистента входит докладывать мне о всех крупных пожертвованиях. Вы не представляете, как я радовался, когда мистер Билли сообщил, что наши графики пересекутся в Новом городе. Мы путешествуем и помогаем детям всего мира.

«Идиот, —корил себя Анри Смит. —Я переводил деньги, не задумываясь о личности владельца фонда, его целях и результатах. Я заблуждался и безумно рад, что мне открыли глаза. Легче жить, когда знаешь, а не ждешь».

— Спасибо, —Анри поблагодарил Главу Фонда, пожал ему руку и побрел к лавочке у пруда.

В тенистом парке за домом ветер качал раскидистые деревья. Анри Смит наслаждался спокойствием и понимал, что нервное напряжение, конфликты с друзьями, творческий кризис, сомнения в выборе, губят и опустошают его. В кармане пиджака он нашел ломтики хлеба, смял в комочки и бросил голодным уткам.

Бетт Андре нашла его на берегу.

— Не сомневалась, что найду тебя у пруда и не в настроении, —она села рядом и сжалась от холода. Анри набросил пиджак ей на плечи. —Водитель отца у ворот. —Она толкнула его и кокетливо спросила. —Когда расскажешь о сюрпризе? Обещаю, Бетт Андре придет к тебе…

— Потерпи, узнаешь после ужина. Надеюсь, папочка не задержит?

— Он старается наладить отношения. И ты не смеешь осуждать его, не узнав!

— А Элизабетта защищать, —Анри встал. —Идем. У Жасмин припасен чистый костюм. Музыкант не может разочаровать папу…

— Опять?

Но Анри Смит не ответил ей.

«Мой ответ Марго.

Направить моей дочери, Элизабетте… 19… года. После смерти —моей жене.

Марго, я пишу тебе это письмо в кабинете. Восьмой час. И я жду Бетт, наше сокровище. У нее чудные глаза, как у тебя. И светятся так, как вот те самые огоньки… Мой замок, Марго, на горе. А у подножия деревня. И я пишу тебе этот ответ. Останавливаюсь, ищу мысль, смотрю в окно и вижу эти огоньки, которые горят то ярко, то тускло. Но они всегда переливаются в черноте.

Ненавижу тебя Марго! Даже мертвой ты не оставляешь меня в покое! Так знай! После разрыва с тобой в моей жизни наступила черная полоса. Три месяца я отсиживался в углу спальни и тупо смотрел в белый потолок. Ехать за тобой не решился —отец объявил о свадьбе с девушкой, которая показалась мне милой и приятной, не более. Она представляла собой полную противоположность тебя, Марго —девушки вулкана. А тебе, Марго, удалось очаровать меня одним взглядом, улыбка твоя просто сразила меня тогда, на пляже… Леон не ошибся, когда подарил мне плеер и велел отнести тебе… Но ты потеряла в песке батарейку, и мы вместе искали ее? Помнишь? А как ты наклоняла голову! У тебя были длинные волосы… Густые, пышные, ты всегда носила пробор набок. А характер, Марго! Представляешь, думал, я, наивный дурак, и даже надеялся, что ты, Марго, явишься на свадебную церемонию пьяной, именно пьяной, Марго, и вытащишь сильной рукой меня из пропасти. Не дождался. Давая клятвы верности, я видел интерьеры церкви, в которой мы венчались с тобой, Марго. У алтаря я встретил служителя и пожаловался, что наш союз разрушен по его вине. Священник улыбнулся, продолжил церемонию и внимания на мои замечания не обратил. Тогда я отпустил руку своей «жены» и приподнял край ее фаты, чтобы посмотреть на ее лицо, увидеть тот взгляд… Твой, Марго. Все казалось мне чуждым и нежеланным. Я хотел кричать… но сказал «да». Позднее я ощутил вкус поцелуя радости от отца, матери и родственников супруги. Я скрыл от них истинную печаль, расстройство. Я не писал тебе. И в этом моя вина перед тобой, Марго. Но я ждал вестей от тебя. Газеты сообщили о твоей свадьбе и рождении наследницы. Марго, в тот момент ты ускользнула от меня навсегда…»

Альберт закончил писать письмо. Запечатал плотный лист бумаги в желтый конверт и бросил в сейф. Он решил вернуться к изучению документов в толстой папке. Неделю назад доверенный человек собрал информацию о дочери и музыканте и принес королю. И все хмурое и пасмурное утро Альберт посвятил изучению биографий.

Последние три года имя дочери журналисты связывали с лидером Группы, а не с семьей бабушки.

В папке оказалась и архивная подшивка журналов Петера со статьями Бетт Андре. Читая их, Альберт чувствовал напор в словах дочери и напор этот заставлял читателя сначала послушать пластинку, а потом сравнить впечатления с впечатлениями автора…

Альберт бросил подшивку в мусорную корзину.

— Ерунда…

В дверь постучали. Секретарь доложил, что гости прибыли.

Альберт погасил свет и прошел через смежную дверь в малую гостиную. Дочь стояла у двери. Рядом —музыкант. Бетт Андре улыбнулась и заправила выпавший локон за ухо движениями Марго.

Альберт предложил гостям сесть. Он с особым вниманием рассматривал музыканта, отметив, что костюм идеально подобран стилистом. И чувствовал себя жених дочери в родовом замке чужим, лишним. Альберт уловил тревогу и суету во взгляде и вздохнул. Что ж, завтра он познакомится с ним в привычной для музыкантов стихии, на сцене.

Разговор об овальных заседаниях Альберт решил перенести в ложу. Он не мог раскрыть тайну некой организации в присутствии посторонних.

«О чем говорить? — вертелось в голове у Бетт Андре. —Я Анри привезла, чтобы не оставаться с ним наедине, потому что грузный мужчина, одетый и причесанный с иголочки —чужой. Я не верю, что он любил маму так, как написано у нее в дневнике. И никак не получается осознать, что у меня есть отец. Если бы судьба давала право на выбор, я бы попросила встречи с мамой!»

Альберт вспомнил о роли хозяина в этом замке и задал тон разговора. Он спрашивал, как они провели день, понравился ли им Новый город. Бетт Андре не слушала отца. Вяло подражала его интонациям и отвечала на вопросы односложно.

Ужин прошел в полном молчании. Бетт Андре жалела, что согласилась на личную встречу с этим человеком, да и на завтрашнюю тоже.

«На что я надеялась? От радости он расцелует меня и уговорит переехать к нему в замок? Я ненавижу его манеру говорить правильно и искать смысл во всем! Бетт Андре, помоги мне! Ты нужна мне. Без тебя я не могу. Мой Анри прав…»

Анри Смит ерзал на стуле и с интересом изучал вкус подаваемых слугами блюд. Заговорил он лишь в машине. Да и то испугался звучания собственного голоса. За два часа он привык к безмолвию.

— К городским коттеджам, пожалуйста, — дал он указание водителю.

Кэл Калди обедал в лучшем ресторане Города, когда Курт доложил, что его желает видеть сын королевы.

Стройная блондинка в обтягивающем платье присела на стул, а Кэл Калди не удостоил ее и взглядом. Он велел Курту привести Ромена и тщательно потер ладони, когда заместитель удалился приглашать высокопоставленную особу. Блондинка отложила меню и поинтересовалась личностью гостя. Мистер Калди заметил девушку, улыбка сменилась на его лице суровым выражением. Он велел блондинке удалиться. Девушка надула губы, но подчинилась желанию Кэла Калди и ушла.

Ромен зашел в зал с затравленным взглядом, но одет был как на торжественное мероприятие. Кэл Калди разглядывал гостя и пытался угадать, какая причина побудила столь важное лицо явиться на поклон к нему —отчаяние, злость или обида. Ему стало смешно. Опального сына вычеркнули из жизни семьи! И к кому решил обратиться бывший наследник за помощью? К жителю Города с сомнительной репутацией, потому что Кэл Калди не зависел от властей, и королева старалась избегать открытых ссор и недомолвок. Ромен присел на свободный стул. Мистер Калди передал бывшему наследнику меню:

— Что привело вас ко мне?

— Вы читали газеты? —Ромен принялся выбирать из списка горячее блюдо.

Кэл Калди кивнул в знак согласия.

— Не буду томить вас, мне нужна помощь, —сказал Ромен.

— Вы знаете правила?

— Я намерен вступить в новую борьбу за титул. Правила —дело второе.

— Королевские игры меня утомляют, —Кэл Калди повязал салфетку на груди. —О, недавно пришлось разбираться с одной особой. Она перешла Курту дорогу, но дело быстро уладилось. Я получил приличную сумму отступных и приобрел нужную для бизнеса территорию. Согласитесь, глупо возмущаться, когда позволили обогатиться?

— Вы правы, —Ромен подумал, что Кэл Калди идиот и намеренно сбивается с нужной темы разговора. —Я хочу, чтобы вы знали —я обязан показать матери силу, иначе заявление о правах на титул Большой Совет отвергнет.

— Разъясните суть вашего предложения. Не вижу выгоды. Доходит? —Кэл Калди задумчиво прикусил губу.

— Я увеличу сферу вашего влияния. Территории Пригорода устроят? А человек ваш получит шанс отомстить особе, которая перешла ему дорогу —в этом у нас с ним общий интерес. Согласитесь —месть и власть, что еще нужно?

— Вы просите только о поддержке?

— Да.

— Хорошо, я поддержу вас, —Кэл Калди смял на груди салфетку. Между зубов застрял орешек. Он пытался его вытащить.

Ромен с интересом наблюдал за ним. Отчаяние и обида толкнули снизойти до него. Кто он? Тот, кто имеет реальную власть помимо его матери, и с которым королева вынужденно считается.

— Я принципиально не скрепляю наш договор на бумаге, надеюсь на вашу четность. Помните, если вы перейдете дорогу Кэлу Калди или не выполните какое-либо из условий —соглашение можете считать расторгнутым. Курт, мой доверенный человек, в течение недели привезет вам бумаги с указанием мест, которые я бы хотел присоединить к своим владениям. Месяц назад одна особа вскружила мне голову, и я желаю заняться честным бизнесом.

Кэл Калди моргнул правым глазом. У него возникла идея столкнуть Ромена и королеву и посмотреть, как поведет себя венценосная особа. Мысль промелькнула и исчезла. На Королеву он не держал зла, он не мог простить внучку… Девица увела у Курта лучший талант по обману горожан жалостливой песней —Сашу. Заместитель ежедневно докладывал о падении доходов. Саша умела привлекать публику.

Анри спал, а Бетт Андре любовалась блеском бриллианта. Второе кольцо удачно расположилось по соседству с официальным, из фамильной коллекции бабушки. Она сравнила форму камней. Старинный, в бабушкином кольце, ярко сверкал, напоминая о могуществе и богатстве «семьи». Камень в кольце Анри имел стандартный размер, но оригинальную по дизайну форму.

— Я забыл предложить тебе стать моей женой. Обручение на публику не в счет, —извинялся Анри.

Они сидели в беседке на берегу водохранилища. Ночная мгла опускалась на пляж. Позади гудел генератор. В соседней беседке гости именинника распевали популярные хиты. Еще дальше двадцать человек танцевали диско. Они хлопали в ладоши и кричали, как они счастливы и что лучшего веселья придумать невозможно.

— Владелец агентства уверял, что посторонних не будет, —Анри Смит смутился, едва заметил на руке Бетт Андре официальное кольцо. Этот камень мелькал на обложках известных изданий, а его стоимость обсуждали маститые журналисты.

Бетт Андре пожала плечами. Заменить кольцо бабушки невозможно —тут же пойдут слухи, что отношения музыканта и наследницы дали трещину. Анри не унывал, свое кольцо он надел ей на средний палец. И она не возражала. Он удивил ее снова. Внезапный щелчок и в руках появилась гитара. Музыка в соседних беседках стихла. Люди приходили в себя от наплыва веселья, кто—то предложил перекур. Анри Смит воспользовался моментом и сыграл песню—предложение. На три минуты Бетт Андре похоронила в себе Элизабетту и стала смотреть на Анри Смита, как прежде. До грозы. До встречи с бабушкой в темной ложе. Бирюзовые глаза ее лучились. Анри Смит не был на сцене, рядом не было румяной и курносой, пропали из виду журналы с заголовками «выдра и драная кошка». Он не управлял лучами света, не светил прожектор, не пела хором толпа в зеленой чаше. Был только его голос, была его гитара. Шумела река и кто—то шептался в кустах. Но им не было дела. Анри Смит пел, Бетт Андре слушала…

Навязчивый звон будильника заставил Бетт Андре очнуться от воспоминаний. Анри протяжно выговорил слово «репетиция» и перевернулся на левый бок. Бетт Андре подошла к столу и включила специальное устройство для связи с Клаусом. Оно тут же запищало, извещая о двадцати пропущенных сообщениях. В последнем Клаус просил позвонить ему в номер и сообщить адрес. Бетт Андре бросила устройство в сумку и растолкала Анри. Он назвал адрес коттеджей, а она позвонила Клаусу и сообщила, куда за ней можно прислать машину. Клаус на другом конце Нового города выдохнул —сбежавшая невесть куда парочка нашлась.

День прошел скучно и неинтересно. Бетт Андре выслушала нотационную речь Клауса в присутствии Жасмин и Энни… Что в нынешнем положении «исчезать» без предупреждения неразумно. Анри, главный инициатор побега, репетировал с Группой и наказания избежал.

К часу дня Жасмин организовала обед с влиятельными магнатами. Бетт Андре не поняла суть встречи и тему беседы. Магнаты обсуждали политические и экономические новости, финансовые рынки, перспективы и возможные риски от слияния стран, а мысли Бетт Андре занимала неизбежная беседа с отцом на концерте Группы. Она смотрела в окно. Черная птица опустилась на откос и усиленно замахала огромными крыльями. Некоторые перья у нее были белыми…

Вернувшись в номер, Бетт Андре увидела Жасмин. Подруга набросилась на нее с подробным планом стадиона и инструкциями. Жасмин объясняла, как пройти на территорию вип-зоны и настоятельно требовала не выключать устройство Клауса, чтобы он мог моментально среагировать.

— Ложа под номером пять расположена здесь, —Жасмин обвела карандашом нужный сектор. —Отец будет ждать тебя у южной лестницы. Репортеров отвлеку я. Анри согласился на специальную фотосессию и трехминутное интервью. Веста встретит тебя и отца и проводит в ложу.

— Кто? —Бетт Андре надела сережки, которые ей подарил Анри до завтрака в гостиной коттеджа, потом вытянула руку и отметила сходство с кольцом на среднем пальце. «Официальное» меркло на фоне подарков Анри, хотя камень бабушки был больше и заметнее.

— Веста, —повторила Жасмин. —Милая и приятная девушка. Мы вчера душевно поболтали до полуночи. У нас много общего.

Бетт Андре нахмурилась и потеряла интерес к изучению блеска в камнях:

— Она имеет виды на моего мужа. Но я знаю, как устранить возможную соперницу. Попрошу Анри уволить ее, и она исчезнет с моего пути. Навсегда!

— Веста —профессионал. Выбилась в люди, опираясь на трудолюбие, удачу и личное обаяние. С положением ее родителей стать кем—то значимым в Стране Королевы нереально.

— Меня не интересует, благодаря кому Веста выбилась в люди, —Бетт Андре покрутилась у зеркала и собрала волосы в пучок. Она хотела, чтобы отец заметил подарок Анри и расспросил о нем. —Мне неприятно, что подругу некая Веста у меня уже украла!

— Ты ошибаешься, —Жасмин загородила зеркало. Бетт Андре нахмурилась. Она упустила возможность полюбоваться новой прической. —Веста —коллега, с которой выгодно дружить! —не унималась Жасмин и стала страстно жестикулировать. Она пыталась обратить на себя внимание Бетт Андре. Но наследницу по—прежнему интересовали сережки и платье. —Она пресс—агент Анри, я твой. Мы решили объединиться. Королевой поставлена четкая задача планировать совместные мероприятия!

— Анри помирится с Билли. Он нравится мне —умный парень, верный и заботливый друг, а не соблазнительная вертихвостка! Ласковый тон, поцелуи и он уступит Элизабетте. —Бетт Андре сдвинула Жасмин и снова покрутилась возле зеркала. Стройная фигура… Короткое платье с шифоновыми рукавами… Она потратила три часа на поиск наряда. —Забудь о сотрудничестве с Вестой. Делами Анри займется Билли, — сказала она и вышла из номера.

Дверь от сквозняка громко хлопнула, окно закрылось. Жасмин опечалилась. Элизабетта —наследница перечеркнула одним словом четыре великолепных года из жизни Бетт Андре. Они не были близки, и вне редакции встречались редко, зато имели общие секреты и могли частенько посмеяться во время обеда над выговором Петера, или обсудить «новый роман» шеф-редактора. Жасмин не рассказывала Бетт Андре о городе, где жила ее семья, о родителях, которые сутками работали на заводе по выпуску металлических труб и не представляли, что жизнь в столице подчиняется иным законам. Жасмин получила диплом финансиста, но талант фотографа и журналиста превосходил способности к анализу. Навещая родителей каждое лето, она рассказывала им о редакции, о Петере, о стабильном окладе, о коллегах—друзьях. О бесконечных съемках, в том числе и ночных, Жасмин тактично умалчивала. Как и о должности пресс—агента наследницы. Семью королевы отец не жаловал и имел десятки сторонников в убеждениях.

— Она видит из окон Золотого Дворца клумбы в саду, а о проблемах заводов только говорит.

Переубедить упрямого отца, что у бабушки наследницы в подчинении десятки специально обученных чиновников, не удавалось.

Дежавю возникло у Бетт Андре, когда она вошла ложу. В тесной комнатке, в полумраке, она увидела диван, два кресла, стеклянный столик, вазу с цветами. Клаус заменил отца у двери, а верная Энни, не покидала мужа ни на шаг. Альберт помог дочери расположиться на диване. Бетт Андре смотрела на отца и следила за реакцией публики. Под ликование фанатов, Группа вышла на сцену и готовилась начать выступление. Бетт Андре увидела Анри у микрофонной стойки. Он поднял руки и над кучерявой головой замелькали хаотично красные и желтые лучи света. Толстые пересекались с тонкими. Анри взял первую ноту. Румяная в первом ряду ликовала и видимо орала громче всех. Из черного угла на сцену выползла курносая и бросилась к Анри. Следом растрепанная. Охранники завалили девушек и стащили обеих вниз. Их жалостливые визги, крики и лозунги заглушала громкая музыка. Альберт покачал головой, едва осознал смысл последней сцены —и с этим человеком его сокровище собирается связать свою жизнь?

— Я хочу признаться, —сказал он. —Мне нужно.

— В чем? —Бетт Андре затопала каблуком в ритм.

Альберт вздохнул, он искал предлог, как будет лучше и безопаснее рассказать об овальных заседаниях и о том, кем ей придется стать через пару лет. «Тринадцатой по центру».

— Я хотел поговорить об этом вчера, до ужина, но при посторонних не решился.

— Осенью мы распишемся! —воскликнула Бетт Андре. —Анри не посторонний. Я не смогу утаить от него суть твоих признаний. У нас нет секретов!

— Я согласился приехать на стадион, потому что сцена отвлечет внимание музыканта от моей дочери! Хотя бы на два часа.

— Довольно, я иду к нему, —Бетт Андре сделала попытку, чтобы подняться и уйти.

— Сядь, —приказал ей Альберт. —Ситуация деликатная и затрагивает тайны Леона Андре. Обручившись с музыкантом, ты унаследовала не только титул бабушки, но и «кличку» деда! Я хочу, чтобы ты реально оценивала последствия выбора. Забудь о муже, он кукла и играет предписанную роль. Безрассудное поведение Марго вынудило советников пойти слегка иным путем. Девочку Элизабетту сбросили с пьедестала, дождались, пока она окрепнет, а когда в юной головке созрела решимость, ей вернули утраченное имя! Титул ни причем!

— Объясни, к чему ты клонишь? —набросилась на отца Бетт Андре. Он вел безумные разговоры в духе бабули, которая, к сожалению, иногда бредила, но папочка выглядел приличным и адекватным. Пообщавшись с ним, Бетт Андре поняла, он безумен, как и бабушка!

— Ты возглавишь овальные заседания до осени. Королева и Эдвард ищут повод ликвидировать овальные заседания, но я был там. Советники —помешанные на воплощении неких идей люди. В Большом Зале Приемов они ведут светский образ жизни, сплетничают, хвастаются нажитым капиталом и удачными сделками. В закрытой комнате им не до смеха —они увлечены прогнозами, планами. Королева имеет решающий, но бессмысленный голос. Его со временем унаследуешь ты.

Бетт Андре взяла отца за руку, тревожно взглянула на него и попыталась понять, как долго он вынашивал правду, придумывал слова, чтобы поделиться с ней и подготовить к выбору, которого нет. Она попросила Энни подать ему стакан воды.

— Спасибо, —поблагодарил Альберт девушку и вернулся к разговору. Излишняя веселость и дерзость Бетт Андре сменилась страхом, ужасом и желанием помочь. —Я не обезумел, —как можно увереннее произнес Альберт. —Овальные заседания существуют. Советники —влиятельные люди. Каждый день ты встречаешься с ними, кокетничаешь и не задумываешься, что тобой играют. От вас, —он кивнул головой в сторону Анри, —ничего не зависит. Если хочешь счастья, то беги с ним. —Король вдруг осекся, заметив Энни. Бетт Андре взглядом отправила девушку к Клаусу. —Мир твоей бабушки не для вас, —добавил он, затем отвернулся и более не принимал попыток завести разговор о советниках.

Альберт погрузился в «живой» концерт.

Ранее он не догадывался о существовании подобной музыки. Он не слушал радио, не смотрел телевизор, не читал газеты и журналы. Он появлялся на публике, когда Глеб Маккини, первый заместитель, напоминал, что проблемы рабочих, землевладельцев, пенсионеров, молодежи должны заботить его.

Музыкант, молчавший при личных встречах, преобразился. Альберту стало интересно наблюдать за ним, он втянулся и даже постучал каблуком ботинка в ритм. Одно неловкое движение и Анри оступился —споткнулся о провод… Упал… Поднялся и, не думая о физической боли, ушибах, побежал по дорожке сцены.

Элизабетта смотрела на своего музыканта влюбленным взглядом Бетт Андре. Еще немного, она сорвется и побежит к нему. Танцевать и показывать, что лозунги румяных фанаток «делиться» ее нисколько не беспокоят.

— Забудь об овальных заседаниях. Ты достойна веселой жизни без забот, —сказал Альберт на прощание. —Обещай, что не станешь делиться с музыкантом секретами до нужного момента.

— Хорошо, —согласилась Бетт Андре. —Анри не узнает.

— Нет, ты вправе сказать ему, если вздумаешь сбежать. Звони на этот номер, —король открыл сумку дочери и спрятал неприметный клочок бумаги в потайном кармане. —Как только потребуется помощь, поддержка, совет. На бабушку не рассчитывай, она спит и видит любимую внучку наследницей. Прикрываясь благими намерениями, она отдала тебя советникам.

— Я не передумаю! —воскликнула Бетт Андре. —И муж поддержал мое желание. Я счастлива и не понимаю, к чему ты завел бессмысленный разговор об овальных заседаниях! Ты поспешил. Я назову тебя папой не скоро.

Альберта кольнуло в сердце.

— Понимаю, —сказал он. —Но ты вспомнишь о моих словах, когда наступит осень.

Бетт Андре оттолкнула его и сосредоточилась на действии на сцене —Анри помогал Саше с импровизацией.

После концерта Анри пригласил друзей отметить удачное выступление на вечеринке в закрытом клубе. Фелл, Макс, Бун, Дэн и Мон согласились. Бетт Андре уговорила Жасмин поехать с ними, хотя помощница посчитала себя «лишней». К тому же ей не терпелось обсудить с Вестой новый план работы. От обеих требовали рейтингов, значимых событий и поворотных стратегий.

— Я еду туда, — громко заявила Веста. —Там и обсудим. Бери документы с собой.

Жасмин улыбнулась.

Бетт Андре вроде и позабыла о желании «уволить» соперницу. Прошла мимо и села в машину к Анри. Обняла его и не отпускала всю дорогу. Мон веселил их шутками, а Бетт Андре смотрела в окно, как огни мелькают в темноте, и думала о чем—то своем. Веста диктовала Жасмин цифры, пыталась сосредоточиться, а искоса поглядывала на счастливую парочку и, казалось, вот—вот заплачет от обиды.

В компании друзей Анри Элизабетта превратилась в Бетт Андре и позабыла о безумствах отца. Веселье в клубе лилось рекой. Им выделили небольшое помещение и даже украсили стены шариками и бумажными лентами. Красные, желтые, зеленые цвета пятнами мелькали перед глазами Бетт Андре. Анри Смит вытащил ее танцевать. Он кружил ее, он целовал ее, он наступал ей на ноги и пытался сделать нереальные поддержки. Друзья его аплодировали. Друзья его кричали. Друзья его шумели. Потом Мон снял свою кепочку и вывел Сашу к столу. Он похвалил ее за одаренность и пообещал устроить знакомство со Стимми Виртуозом.

— Он расскажет всю правду о деятельности музыкальных корпораций.

Заметив напряжение во взгляде девочки, Анри предложил Саше помочь ему и Феллу разложить еду в тарелки. Саша согласилась.

Ночью Бетт Андре вспомнила о разговоре с отцом. Все же король натолкнул на мысли, посеял сомнения, но не дал ответов. Она вертелась и не могла уснуть. Анри Смит сопел от усталости, уткнувшись в подушку. Бетт Андре порадовалась за него — он жил в придуманной реальности, исполнял на сцене роль кумира—музыканта, но в награду получил спокойствие. Анри Смит не был обязан думать об овальных заседаниях, верить в существование советников и нести ответственность за их безумные идеи. Бетт Андре опустила подушку, перевернулась на другой бок и закрыла глаза, решив, что отец все же обманул ее. Он искал путь к сближению. Защита, разочарование в действиях бабушки —только на руку безумному королю. Бетт Андре вздохнула. Долгожданное спокойствие наполняло ее сознание. Затем она вздрогнула, едва вспомнила о бумажке с номером телефона. Встала, нашла сумку на подлокотнике дивана и спрятала записку отца туда, откуда будет самой легко достать, но в то же время сложно найти тем, кто будет искать.

Веста нашла Анри у стойки регистрации. Он подписывал карточку администратору, выглядел бодрым, выспавшимся и счастливым. Веста оглянулась и не заметила присутствия Бетт Андре. Последние дни наследница не отходила от своего музыканта, контролировала каждый его шаг. Веста поздоровалась с ним.

— Привет, —сухо сказал он.

— Твоя подружка говорила обо мне? —Веста задала ему прямой вопрос, а сама ожидала снисхождения, злости, разочарования…

На вечеринке Жасмин рассказала о намерениях Бетт Андре уволить ее и Веста потеряла покой. Она крутилась в постели, выдумывала, как опередить наследницу и сделать ей больно. Она поняла, что соблазнить Анри до окончания гастролей Группы не получится. Длинное благородное имя Бетт Андре отпечаталось в отдаленном участке его мозга. Веста не могла освободиться от желаний насолить ей, отпустить ненависть и предаться чувствам с Билли. Ночью она решила изменить намеченную тактику. Одна ошибка, не обдуманный шаг и расположение Анри будет утрачено. Она потеряет высокооплачиваемую работу, друзей в технической команде и возможность видеться с Анри ежедневно.

— Ты о чем? —спросил он и зашагал к выходу на стоянку. Поведением своим Анри Смит напоминал обычного туриста, а не музыканта. Веста плелась следом.

— Твоя подружка надумала уволить меня. Она уговорила Билли забыть обиды и вечером он придет мириться. Вот приглашение. Твое согласие даже не рассматривается.

Анри замер. Веста невинно посмотрела на него. Идея очернить прекрасный образ Бетт Андре сработала. Двери разъехались в сторону, и они вышли на улицу.

Сотрудник отеля контролировал погрузку вещей Группы в багажные отсеки автобусов. Анри поднялся в свой, бросил рюкзак на полку и сел на диван. Веста ждала ответ, уперев руки в бока.

— Я не думал увольнять тебя. Бетт не встречалась с Билли и не просила его мириться со мной. У кого ты подхватила эту сплетню? —Анри взял журнал и притворился, что заинтересован яркими картинками. Веста не унималась. Обхитрить наивного на первый взгляд музыканта оказалось не просто.

— Помощница твоей подружки сдала ее, по секрету.

Анри поднял глаза на Весту. Разборок и ссоры за излишнее вмешательство в дела Группы Бетт Андре не избежать, но Весту он решил обнадежить.

— Я дождусь, пока Бетт заведет разговор о твоем увольнении. И откажу ей, поставлю на место.

— Спасибо.

Анри мечтательно посмотрел в стену, выбросил в корзину глянцевый журнал и задумчиво произнес:

— Бетт вернулась в Город. Бабушка заболела. Эдвард позвонил среди ночи и приказал возвращаться. Она улетела на рассвете, а я и не пытался удерживать ее. Час наблюдал за сборами. Бетт паковала дешевые платья, купленные от скуки, в чемоданы. Я удивлялся испуганному взгляду. Она отказывалась признавать, что улетает в один конец…

Вот! Веста была готова подпрыгнуть от радости. Она смогла нащупать болевую точку. Она присела на диван и коснулась теплой руки… Эта рука написала столько чудесных мелодий… Веста ощутила волнение. Тревожное и восхитительное.

— Тебя беспокоит, что утром правительство объявит Бетт королевой. Страну ждут семидневные каникулы радости, а ты потеряешь Бетт Андре. Окончательно.

Анри молчал.

— Выговорись! —настойчиво попросила его Веста. —Я человек посторонний и, возможно, смогу дать совет…

— Бетт Андре не давила, не настаивала. Она просила поддержать намерение стать Элизабеттой—наследницей, и я послушался. Группа, студия, идеи для новой пластинки —не стоят трех лет отношений. Мы редко видимся, но я привязался к Бетт, и знаю, что она есть и иногда выходит из темного угла на свободу. Элизабетта позволяет, если хочет…

— Ты сомневаешься?

Веста говорила с ним, а Анри барабанил пальцами по подлокотнику и сочинял новый мотив.

— В день обручения я подписал бумаги, согласно которым не имею права выносить тайны бабушки Бетт Андре за пределы ее дома, но тебе открою правду! Бракосочетание —игра. Королеве нужно заставить вас верить в сказку. У меня был шанс отказаться. Я упустил его, когда отверг предложение Бетт Андре сбежать на Остров. Я встретился с венценосной бабулей. Подтолкнул Бетт Андре вернуться к прошлому и сам освободил Элизабетту из темницы. Думал о корысти. Мечты о собственной студии манили! Пен изгрызался бы от злости и отдыхал в сторонке. В туре я понял, что мне жизненно необходима творческая среда. За два месяца я не сочинил ни одной приличной мелодии. Музыку нужно делать на Острове, медитируя и погружаясь в себя. Я выбрал дешевую славу…

— Ты уверен в том, что сказал? Расскажи Бетт. Она должна знать, что ты поддержал ее из страха потерять.

— Она не поймет.

— Убеди сбежать на Остров, скажи, что ошибался. Не прячься от нее в скорлупе.

Анри опустил голову.

— Ясно, ты не готов оставить Группу и думаешь, что и от Бетт Андре не вправе требовать отказываться от титула?

Веста включила телевизор. В новостях транслировали сюжет на фоне черной кованой ограды. На куполе развевался сине-желтый флаг. Сотня человеческих рук тянулась через отверстия в прутьях к площади у дворца. Обаятельный корреспондент в пиджаке передавал последние новости.

— …Состояние здоровья врачи оценивают, как удовлетворительное. По словам Кори Хилла, официального представителя Золотого Дворца, в будущий понедельник королева начнет выезжать…

Анри забрал пульт у Весты и выключила телевизор. Корреспондент превратился в маленькую точку и померк.

— Осень наступит не скоро. Воспользуйтесь свободой, чтобы насладиться друг другом и понять, чего вы хотите —успешных карьер или счастливую семью на Острове.

Веста встала, осознавая, что не смогла отдалить Анри от Бетт Андре, как планировала ночью. Одно лишнее слово и карточный домик рухнул. Она приблизила к нему свою соперницу! Анри восприимчив к чужим советам. Вдруг он прислушается и поступит так, как сказала она? В любом случае, отступать поздно. И повеселел же он после выпуска новостей —коронацию Бетт Андре отсрочили.

— Забудь все, что я рассказал тебе. Я дал слово.

— Могила, —Веста улыбнулась и вышла из автобуса. —Будешь сомневаться, найди меня. Выговоришься и станет легче. Я друг, который умеет принимать тайны, а не открывать их.

— Психика нормального человека не способна выдержать давление неврастеника—музыканта.

— Я справлюсь, не переживай, —сказала Веста и дверь автобуса закрылась за ней.

Анри вздохнул, достал из корзины журнал. Во время разговора с Вестой в голове крутилась одна мелодия, но он предпочел забыть ее. За ненадобностью.

Бетт Андре сидела на скамейке набережной Парка и читала книгу, иногда отвлекалась, чтобы полюбоваться заходящим солнцем и речной гладью. Клаус прятался за деревьями и охранял дорожку.

На прошлой неделе Бетт Андре посетила овальное заседание. Отец сопровождал ее. Советники любезно поздоровались и назвали имя и функцию, за которую отвечали. Бетт Андре приветствовала каждого. Чувство волнения не оставляло с тех пор, как верного охранника бабушки скрыла неприметная дверь в узеньком коридоре. Советники, среди них она узнала магнатов, с которыми обедала, объяснили цели, задачи и перспективы. Она слушала, успевала переглядываться с отцом и понимала, что предупреждения короля в ложе не бред уставшего от жизни человека! Судьбы миллионов людей решались в тайной комнате. Теперь и от нее зависит, что с ними случится завтра. Или этим вечером. Голова Бетт Андре раскалывалась от объема информации. Первый справа предложил ей занять стул бабушки и в торжественной обстановке наследнице присвоили имя «тринадцатый по центру».

Когда советники озвучили имя предполагаемого отца первенца, лицо Бетт Андре исказилось. На инстинкте она приложила руку к животу.

— Как я узнаю его? —спросила она.

— Отец наследника найдет вас, не сомневайтесь, и покажет вторую половину кулона.

Третий справа вытащил из кармана золотую цепочку. Половина изумрудного сердца повисла в воздухе. Советник ухмыльнулся и спрятал украшение. Бетт Андре готовилась напасть на него, но отец удержал ее от безрассудного поступка. Люди за овальным столом могли сломать неопытную девчонку и заставить принять их цели и идеи, посулив абсолютную власть взамен, но ударив в больное место —навсегда оттолкнули.

В самолете Бетт Андре набросилась на Альберта и Эдварда. Она возмущалась и кричала, что забеременела и «муж», назначенный советниками, не сможет стать отцом ее сына.

— Я разрушила их план!

— Тише, —приказал ей король. —Советники пристроили «своих» людей в государственные и частные учреждения. Они влияют на окружение королевы и как зараза готовятся распространиться по миру. Зачем им твой ребенок, мы не знаем, а они не горят желанием делиться планами. И пойми. Ты стала наследницей, потому что советники увидели выгоду в тебе, а не в Ромене!

Бетт Андре выпила воды.

— Свадьбу с музыкантом и рождение сына —расписал я, —Эдвард не удержался и рискнул выложить правду. —Я увидел Анри Смита на концерте одержимых и готовых на все ради него фанаток. Движение курносой и румяной тоже организовано мной. Лозунги… Все привлекало внимание к тебе. Теперь подростки сходят с ума по вам обоим. Девочки мечтают о нем, мальчики о тебе. Девочки ненавидят тебя, мальчики собираются во дворах и поют песни Группы. Кто—то даже пишет собственные. О неразделенных чувствах к тебе, заметь… Я подсунул анкету музыканта твоей бабушке… Так велел Леон Андре перед смертью, ее муж… Она не знает, я предал ее. Предал!!!

Бетт Андре раскаяние Эдварда не волновало.

— Я отказываюсь в этом участвовать, —заупрямилась она.

Самолет застряло. Бетт Андре хотела встать, но отец удержал ее и вернул в кресло.

— Отказ наследницы не остановит советников, —сказал Эдвард. —Не вини бабушку. Она вступила в сговор с первым справа. Он одобрил мой план и приказал остальным не вмешиваться. Королева получила три года. Достаточный срок, чтобы гуманным способом уговорить внучку вернуть титул и организовать свадьбу века. Четвертый слева успел взбунтовать от долгого ожидания, предложил более жестокий и радикальный способ. Да, двенадцать советников никогда не разделят власть между собой. Всем хочется стать «тринадцатым по центру». Если судьба мужа, его родственников безразлична тебе, пожалуйста, иди своей дорогой, но знай, врага можно уничтожить в его логове. Советники дали роли всем нам, мы обхитрим их, если постараемся.

— Бред, я не верю… Фарс… Сон…, —Бетт Андре покачала головой и закрыла глаза. Эдвард забрал у нее стакан с водой и дал возможность вытянуть ноги.

«…Страна Королевы, бабушка, самолет, все искусственное, ненастоящее, и какой нужно иметь талант, чтобы убедить всех, что ты не играешь предписанную тебе роль, а живешь сам по себе…»

— Твой дед сделал Страну Королевы зависимой от капитала семьи Андре, почему он умер, вроде как от болезни и случайности, загадка. Ни слова музыканту о заседаниях, —предупредил Альберт дочь. —Помни. Меньше будет знать, больше шансов прожить совместные года в счастье и любви.

— Я не скажу Анри по одной причине, хочу, чтобы он прожил жизнь за нас двоих и не думал о советниках. Незнание —лучшее счастье, я поняла это, когда на меня обрушили правду. Догадываться, думать —это одно, но знать наверняка и осознавать безысходность —вот ад. Узнав о заговоре, Анри… он оттолкнет меня…

— Привет! —Анри закрыл ее глаза руками и присел рядом. Бетт Андре отложила книгу и гордо заявила, что волнуется не первый день —утром свадьба, а от него пришло письмо несколько дней назад —тур Группы закончен, он выехал в Город. Срок —утро вчера….

— Поезд задержали —на рельсы упало дерево, сутки стояли в лесу, —соврал Анри.

В действительности он боялся возвращаться и искал предлог, чтобы проигнорировать свадьбу. Не смог. Как не пытался поступить по совету Весты —не выходило. Он надел маску верности, признания и отчуждения. Стало легче и сомнения не беспокоили больше.

— Я злюсь, —сказала Бетт Андре.

— Да? Не похоже!

— Наглец! Воспользовался моей наивностью! Я понимаю, что завтра, когда ты скажешь «да», то обрежешь концы прошлой жизни. Молчи, не перебивай! Бабушка сказала утром, что Эдвард снял дом на Острове посреди океана. Мы летим туда регулярным рейсом. Твое пожелание учтено.

— Чудно, —сказал Анри, поцеловал ее и обнял.

«Королевой она станет не скоро, бабушка оправилась после болезни и передавать страну внучке не планирует. Мысли о времени успокаивают».

— Саша на моих глазах разорвала контракт с корпорацией и поддельный паспорт…

— Знаю, она рассказала мне, и как опекун я выплатила ее долг Пену. Глупышка! Ты бы видел, как она извинялась. Она намерена вернуть мне деньги за частную школу Мэгги, неустойку и даже отступные Калди!

Анри улыбнулся. Солнце опустилось и лучи его начертили на глади реки прощальную дорожку. Он посмотрел направо, налево, вперед… Набережная пустовала и ему стало неуютно.

— Саша талантлива, —сказал он. —Я купил студию. Веста оформляет бумаги. К ноябрю смогу сделать первую запись. Мы выбрали одну из ранних песен, но не думали о стилизации. От успехов Саши будет зависеть все. Релиз Группы отложен. Хочу, чтобы Пен получил как можно больше убытков. Да и ничего стоящего из моей головы пока не выйдет. Для этого нужно снова открыться, а я не готов.

— Я беременна, —вдруг сказала Бетт Андре и ближе к нему придвинулась. Волосы ее развевались на ветру. Она опять их распустила! Анри радовался. —После отпуска вызову врача. Бабуля отсылает в тихое прекрасное место, а малыш уже вот здесь.

Бетт Андре взяла его руку и приложила к животу… Новая жизнь… Анри Смит не боялся перемен…

«Маска, я не должен забывать о… Она не узнает… Я не позволю…»

Эдвард, следивший за музыкантом, поманил сына. Клаус подошел к отцу и выслушал приказ:

— Ни слова королеве, ясно? И людей предупреди.

— Да, отец.

Клаус вернулся на место и передал указание другим охранникам. Эдвард спрятался за деревом. Бетт Андре рассказывала музыканту о предстоящей церемонии. Вдруг на лице ее проскользнуло сомнение, а потом, буквально за секунду, оно сменилось внутренним спокойствием. В самолете она пообещала хранить тайну и, похоже, боролась с тем, чтобы случайно не оговориться. Эдвард напрягся. Музыкант достал подозрительный предмет из кармана.

— Что это? —спросила Бетт Андре, когда Анри надел ей на шею половину изумрудного сердца на черной веревке.

— Я зашел в магазинчик перед отъездом, чтобы купить подарок. Несколько часов искал то, чего бы ты была достойна. Продавец выложил на прилавок камни разной огранки, но я не увидел ни одного подходящего. Измученный вопросами и наглостью покупателя владелец магазинчика спросил, кто моя невеста, обещал помочь с выбором. Я тактично промолчал, отказался от скидок, акций и ушел. По дороге вспомнил, что мама десять лет назад подарила мне одну вещь, завернутую в этот платок.

Анри показал платок Бетт Андре.

— Я в состоянии купить тебе любой подарок. Проблема в том, что я не знаю, как угодить девушке, которой венценосная бабушка положила к ногам страну…

— Где миссис Смит взяла этот кулон? Ты знаешь? —перебила его Бетт Андре. Подарок Анри блестел в лучах заходящего солнца. Переливался и показывал красоту.

— Нет, не знаю. Мама просила подарить жене. Я исполнил ее пожелание. Мне кажется, кулон ей подарил отец или человек, которого она любила. Подобные сердца обычно связывают две половинки. Я смог удивить тебя?

— Да, —воскликнула Бетт Андре и приложила палец к губам Анри, чтобы он молчал. Она видела вторую половину сердца у третьего справа. Осознание роли пешки сумасшедшего деда вгоняло в страх. С другой стороны, пришло спокойствие —советники одобрили Анри отцом ее ребенка.

У дверей личной гостиной королевы Ромен проверил в кармане пиджака наличие сложенного вчетверо документа о союзе, подписанного Кэлом Калди под давлением. Ромен пока не успел осознать унижения, которое ему пришлось испытать. Он мял важный документ, чтобы ослабить влияние напряжения, но как только вспоминал, что несет матери доказательства, тут же выдергивал руку из кармана и успокаивался.

В течение нескольких лет, прожитых в титуле наследника, Ромен старался затмить команду королевы перед Большим Советом, семьей. Но сентябре мать поставила точку в вопросе наследства и умоляла не беспокоить ее глупыми разговорами. Ромен не собирался сдаваться. В прошлую встречу он нагрубил ей и пообещал отомстить.

Ромен три раза постучал по косяку двери и вошел в гостиную королевы. Мать сидела в любимом кресле у окна и советовалась с верным Эдвардом насчет списка приглашенных. Заметив Ромена, Эдвард тут же отскочил к стене и занял нейтральную позицию. Королева собрала бумаги в папку, ящик письменного стола закрыла ключом и переместилась в противоположный угол гостиной. Ромен с уверенным и бесстрашным видом пересек комнату по диагонали и опустился в предложенное кресло. Яркое солнце светило в окно. Он смотрел на мать и думал:

«Кем же она оказалась в действительности? Беспомощной женщиной под маской жалкой расчетливой старухи. Даже верному Эдварду она поведала часть плана, чтобы слушался, исполнял приказы. Эта женщина умеет интриговать, придерживать развязку и удивлять в финале игры. Интересно, она отталкивает и презирает меня, потому что в дружбе со мной не увидела выгоду? Или она искренне любила Марго? Желает счастья своей ненаглядной Элизабетте?».

Эдвард склонился над столом, добавил кипятка в чайник и удалился.

Ромен официально записался к ней на прием. Королева вынужденно терпела сына, разговаривать не желала и мельком поглядывала на часы.

— Я слушаю, —насмешливым тоном произнесла она. —Полагаю, возвращение связано с определенными причинами…

— Угадала, —воскликнул Ромен и вынул из кармана документ с подписью Кэла Калди. —Во—первых, как любящий дядя, я не мог пропустить свадьбу племянницы. Во—вторых, Софья звонила в расстроенных чувствах и попросила уладить проблемы финансового характера с семьей Гамильтона. Жених расторг помолвку. И, в—третьих, у меня возникло личное дело к тебе, мама. — Ромен передал королеве петицию.

Мать бегло ознакомилась с содержанием документа и, усмехнувшись, смяла бумагу. Петиция Кэла Калди застыла в воздухе, затем полетела на пол и похоронила все надежды Ромена окончательно. Важный договор превратился в клочки за секунду, подпись Калди, добытая таким трудом, ничего не значила отныне, как и в идеальном плане Ромена не осталось последних козырей.

— Я запрещаю предлагать, выдвигать какие—либо условия, шантажировать и угрожать. Общественность поддержала смену власти. Элизабетта, бывший изгой, теперь вызывает жалость и удивление. Не сломалась, поднялась и восстановила справедливость. Принимать ответные меры —бессмысленно. Мой совет —сиди тихо, мирно и не высовывайся. Проблемы Софьи с Гамильтонами я улажу.

— Объясни, почему не я? —Ромен склонился над женщиной, которую следовало называть мамой, но ему хотелось ударить ее, прогнать. —Марго! Как вы с отцом тряслись над благополучием любимой дочери, а судьбой сына не интересовались никогда! Марго приняли в Стране Короля. Большой Совет отложил утверждение моей заявки на наследство. Марго вышла замуж и родила дочь. Ты вознесла ее до неземных высот! А я остался в стороне! Элизабетте не нужна твоя страна. Настанет день, она выберет музыканта и сбежит с ним!

— Тише, —гневно возразила сыну королева. —Сядь.

Она толкнула Ромена и он, покачнувшись, упал в кресло.

— Не смей лезть, куда не просят. И даже не пытайся искать лазейку, чтобы оклеветать Элизабетту. Мистер Смолл мирился с наглыми амбициями клоуна, так как не желал подвергать сомнениям и критике деятельность Большого Совета. Девочка получит все, что заслужила. Признай, что проиграл, Ромен. Мне смешно наблюдать за глупыми выходками. Ты всерьез решил, что я испугаюсь нищего бродягу, который незаконно занял три гектара моей земли? Я закрываю глаза на воровство, потому что он сумел договориться с влиятельными магнатами, но они с моего одобрения позволяют заниматься его свите нелегальной деятельностью. Черную мошку иметь выгодно, как и белую. Уяснил?

Ромен смотрел на мать, она не лукавила. После взяла со стола кружку, изготовленную из тончайшего фарфора, отпила немного и оценила вкус недавно привезенного ей в подарок чая. Суровый взгляд менялся на довольный. Ромен впечатался в спинку кресла и решал: уйти или продолжать нападки. Мать намекнула на влиятельных союзников и напомнила о принадлежности ко второму номеру. Лучше иметь третий или четвертый. Если задуматься о длине цепочки, то глупые мечты о том, чтобы получить первый рассеиваются. Второй номер думает о смене власти каждый день, свергает с пути возможные баррикады и препятствия, его гложет желание ненавязчиво оказать помощь первому освободить место второму. Однажды Ромену удалось ослабить влияние матери и убрать с дороги сестру. Как же выпутаться на этот раз? Кэл Калди не прощает ошибок. У Ромена нарисовалась еще одна проблема. Он встал и медленно поплелся к двери, которую без предупреждения распахнул перед ним Эдвард. От досады Ромен хотел разрушить стену гостиной и укрыться от проблем в бетоне и грязи.

«Стоп! —сказал он сам себе и резко притормозил. —Марго! Ты слышишь? Я отомщу твоей девчонке в первую брачную ночь, или чуть позднее, смотря, как быстро успею подготовиться. Молодой муж вполне сойдет для исполнения роли несчастного убийцы».

Ромен усмехнулся. Потирая ладони и выплясывая модные в осеннем сезоне «па», он добрался до лестницы, а вскоре и до лифта.

Утро последней субботы октября выдалось суетливым и напряженным. У главного входа собирались приглашенные на свадьбу наследницы. В числе особых гостей оказалась семья короля. Альберт под руку с женой выбрался из машины. Эдвард улыбнулся и поручил заботу о них старшему волонтеру по имени Лу. Молодой человек вытянулся в рост и предложил подняться на лифте в отведенные комнаты. Эдвард посторонился.

— Прошу, —сказал Лу. Гости вошли в кабину. Волонтер нажал на цифру три.

В коридоре третьего этажа Альберт столкнулся с сыном королевы. Ромен нагло показал ослепительную улыбку, расправил плечи, одернул ворот пиджака и поспешил затеряться среди других гостей. Альберт вздрогнул. Жена подталкивала его, но король не спешил идти дальше. В воздухе повисло непонятное веяние.

«Я уговорил своего сына солгать матери! Жена не близка мне, но я, правда, не понимаю почему боюсь потерять ее доверие и уважение? Дочь Марго встала между нами, как ком, и сдвинуть его вправо или влево я не в силах».

Альберт извинился и попросил Лу проводить его к королеве. А уже на пятом этаже вдруг потребовал отвести его к наследнице. Лу не стал возражать и через пять минут король вошел в комнаты дочери.

— Папа! —воскликнула Бетт Андре.

Девушка из команды мистера Ри заканчивала укреплять фату. Бетт Андре жестом отправила ее в боковую комнату. Передохнуть. Непроизвольно, но она признала короля отцом и подумала, что не жалеет.

— Красавица, —воскликнул Альберт. —Еще больше стала похожа на Марго. Только наша церемония была более скоромной.

— Помощникам госпожи Ри пришлось помучаться, чтобы угодить бабушке. Важному событию присвоили общенациональный статус. Влиятельные магнаты и верхушка власти нагуляются вдоволь здесь, а народу устроят праздник в Парке. Меня возмутил лишь один пункт в сценарии. В финальной части музыкант целует наследницу десять минут, чтобы гости, записавшиеся в специальную очередь, успели сделать качественные снимки. Ты его, случайно, не видел?

Король присел на мягкий пуф. Бетт Андре молчала. Длинное, расшитое кружевом ручной работы платье, сковало ее движения. Она состроила недовольную гримасу. Жасмин с точностью до секунды расписала график и лишнее время на исправление недостатков не заложила.

— Волонтер Лу сказал, что музыкант проводит время в компании друзей на втором этаже. Более почетные гости собрались на третьем.

— Я убедила бабушку пригласить друзей Анри. Представляешь, она не спорила со мной, позвала Эдварда и приказала включить в список всех, кого я назову.

Бетт Андре тараторила. Альберт наблюдал за дочерью —красива, юна, любительница помечтать. Она уже прожила с музыкантом три счастливых года, но почему—то испытывала страх и тревогу. А предстояла всего лишь формальная церемония на публику, которая узаконит столь длительные отношения. Титул и будущая ответственность давили на Бетт Андре. Альберт жалел, что не послушал королеву и рассказал дочери правду о советниках. С понедельника она станет более уверенной, расчетливой и команда венценосной бабушки начнет готовить ее к принятию главного титула. Милая и наивная Бетт Андре исчезнет навсегда.

— Переживаешь, что сбежит? —Альберт отвлекся от дум.

Дочь опустила голову.

— Анри непредсказуем. Я не узнаю его. Он не делится со мной, как раньше, я не знаю, что его беспокоит, о чем он думает. Я никогда не скрывала от него правду о бабушке…

— Но влюбился—то музыкант в Бетт Андре? Четыре года ты приезжала в Золотой Дворец на дни памяти Марго и не задумывалась о возвращении титула. Журналистов дела твои не интересовали. Я прав? О музыканте помнили всегда. Репортеры желтых изданий караулили вас на каждом шагу, чтобы добыть интересный кадр, потому что он был знаменит. Вспомни роман в картинках.

Бетт Андре молчала. Вернулась помощница мистера Ри и показала на часы. Альберт встал, попрощался с дочерью и вышел. От сомнений, эмоций, слез по щекам растеклась тушь, а глаза покраснели и опухли. Бетт Андре приказала отложить начало церемонии, устранить недостатки в крое платья и заново накрасить ее. Помощница мистера Ри занималась нарядом, вторая девушка, вызванная в комнату наследницы срочным звонком, лицом и шеей.

Бетт Андре неподвижно стояла у зеркала и состроила несколько гримас. Она рассматривала фигуру молодой невесты в свадебном платье и не понимала, почему видит себя сверху. Там, внизу, ожидала начала церемонии другая она —с амбициями, властная и надменная. Она получила признание и успех и могла толкнуть молодую портниху и не почувствовать вины. Та другая ловко заманила в сети музыканта. Румяные и курносые думали о нем, мечтали о поцелуе, выслеживали его, обзывали ее драной кошкой и требовали поделиться. Но он принадлежал ей. Общий ребенок навсегда связал их. Бетт Андре чувствовала, что исчезает, растворяется в воздухе. Боль на секунду пронзила ее… Кто—то более сильный вытолкнул Бетт Андре даже из темного угла… В пустоту… Элизабетта!

Элизабетта покосилась и сменила положение. Разговор с отцом утомил. И нежелание Анри общаться, как раньше, злило ее, заводило. Теперь она вправе совершать любые поступки и может не думать о последствиях и ответственности, которую понесет от ее деяний бедная растерянная Бетт Андре, если вернется…

Элизабетта вошла в Главный Собор. Пять девочек из приюта мистера Морриса шли впереди невесты, держали в руках цветы и улыбались. Девочки постарше несли фату и следили, чтобы ткань не цеплялась за выступы. Под сводами старинной постройки звучала любимая музыка. Приглашенные смотрели на «наследницу», восхищались Элизабеттой и ей нравилось быть в центре внимания, ощущать на себе вспышки, видеть улыбки, пусть лицемерные и ничего не значащие. Она получила ту долю признания, которую желала для своей дочери мама Маргарита.

Анри Смит с растерянным видом стоял у алтаря. Единственным желанием было как можно скорее закончить нудную церемонию, на которой он играл роль жениха, владельца титула, музыканта, спасителя репутации наследницы… Он запутался и не знал, кем себя считать. Анри Смит взглянул на часы. Средина дня. Официальные мероприятия только начались, а он не знал, как ускорить время до ночи, когда Бетт Андре разрешат пожить несколько часов не по регламенту Элизабетты—наследницы. Утром она отчитала его, смело заявила, что он забыл совесть в гастрольном туре, не имеет права жаловаться на усталость и попросила хотя бы изобразить радость на лице.

— Двенадцать часов ни что по сравнению с десятью репетициями, на которых мне пришлось исполнять роли жениха и невесты, потому что ты не соизволил явиться вовремя!

Анри не нашел слов, чтобы возразить ей.

Многие в зале обсуждали задержку начала церемонии. В Главном Соборе присутствовал только один человек, не желавший притворяться или играть предписанную сценарием роль. Его мать. Миссис Смит приехала ради соблюдения приличий, чтобы помощники госпожи Ри сделали пометку —мать жениха искренне рада союзу сына с наследницей. Но в итоге миссис Смит встала в первом ряду, едва сдерживала нахлынувшие чувства и слезы и не желала публично радоваться событию, которое вызывало у нее скорбь и сожаление. Роджер и Аннет с каменными лицами защищали мать музыканта от любопытных взглядов.

Мадлен, напротив, радовалась возможности попасть в «закрытый круг». Она вертела головой, изучала внешний вид, поведение гостей, манеру общения и присматривала кандидата в возможные спутники. Ей не терпелось разузнать побольше о светских дамах. Дома она изучала подробности из их жизни под микроскопом в глянцевых журналах.

Саша стояла в компании «музыкантов», сбоку, в последних рядах. Если бы не роскошные шляпы дам и тучные фигуры их спутников, Анри бы видел своих друзей лучше, а возможно и почувствовал бы их поддержку. Но он лишь усмехнулся —Фелл, Макс и Рони выглядели довольно нелепо в шелковых пиджаках. Остальных же не заботило предупреждение о дресс—коде. Мон и Дон явились в Главный Собор в джинсах и кожаных куртках.

Громкая музыка заставила присутствующих замолкнуть. Двери собора открылись и вошла Элизабетта. Дамы с пристальным вниманием изучали ее роскошное платье. Анри увидел Мэгги. Девочка заняла почетное место вблизи алтаря, как только Элизабетта преодолела длинный переход с колоннами. Мэгги отвели особую роль —она подавала атрибуты церемонии свидетелям —Жасмин и Феллу.

Несколько долгих минут… И музыкант стал публичным и официальным мужем наследницы. Элизабетта ждала поцелуя. Анри пребывал в полузабытьи и не мог шевелиться, ноги приросли к полу. Он мог бы выдержать десятиминутный поцелуй наедине, но не на публику. Элизабетта, напротив, не смущалась. Она притянула его к себе, правую руку положила на плечо, левой отбросила с лица фату и Анри Смит поцеловал ее.

Десять минут тянулись как два часа. Элизабетта отмерила их по секундомеру. Едва стрелки остановились на нужных цифрах, она «освободила» Анри.

На воздухе стало легче. Машина, разукрашенная шариками и ленточками, стояла у входа. Жители столпились на площади. Они выкрикивали имя «Элизабетта» и бросали за ограждение цветы, бумажные фигуры, конфеты, игрушки. Элизабетта на секунду задержалась и сделала легкий взмах рукой в одну сторону, в другую —бросила воздушный поцелуй, и, придерживая подол платья, села в машину. Помощницы мистера Ри расправили юбку и укрепили на голове потерянную в спешке фату.

Анри сжал холодную руку Элизабетты. Машина выехала с площади, прокатилась несколько метров по Проспекту и свернула в переулок. Анри Смит поднял голову. Яркое солнце било ему в глаза. Он прищурился и увидел парящие в ясном небе вертолеты. Особо смелые фотографы бросались под колеса —они мечтали получить снимки в более удачном ракурсе.

Горожане, не умолкая, кричали, продолжая закидывать невесту цветами и бумажными сердечками. Элизабетта отвечала им ослепительной улыбкой, но, когда машина въехала в парковую зону дома бабушки, выражение ее лица тут же сменилось —она заявила госпоже Ри, что крики и подарки утомили.

— Мне нужен часовой отдых, — смело заявила она.

Госпожа Ри не посмела возразить ей.

А Анри обрадовался предстоящему одиночеству, ему было нужно поговорить, обсудить церемонию, например, с Вестой, но он не заметил «подругу» среди гостей, хотя помнил, что просил Жасмин включить Весту в список.

«Или она не пришла. Или…»

Анри Смит позвонил Весте. Веста не отвечала. Он пытался дозвониться до нее несколько раз, но в динамике слышал длинные гудки. В досаде Анри Смит бросил трубку и открыл дверь. Выходить в Большой Зал приемов желания особого не было. Там было еще больше света, еще больше блеска, чем в соборе. Были зажжены абсолютно все люстры, светильники. Начищенный паркет сверкал. Там была королева, там был отец Элизабетты. Не хватало лишь его, Анри Смита и Бетт Андре. Увидит ли он ее еще раз? Ощутит ли прикосновение ее рук? Сможет ли восхититься улыбкой, бирюзовым взглядом? Удивится ли она танцу в темноте подсобки? Анри Смит сохранил ту пластинку. Он кружил ее, а она, Бетт Андре, смеялась и просила помочь описать музыку Туртана.

Официант принес воды… Анри глотнул и выпроводил парнишку. Ему нужно было позвонить. Но телефон Весты молчал.

В зал заходили последние гости. Вход осуществлялся по приглашениям. Сверку госпожа Ри доверила мистеру Клайву, а сама засуетилась в зале, чуть позже позволила себе передышку, чтобы затянуться из длинного мундштука в сторонке.

Анри Смит притворил дверь и в очередной раз позвонил Весте. После третьего гудка она взяла трубку и сонным голосом протянула:

— Слушаю.

— Наконец—то ответила, —выдавил Анри и подошел к окну.

Голос Весты показался таким родным, дружным и близким. Анри не понимал, почему звонил ей, и хотел просить совета именно у нее.

— Где ты? Только не говори, что о моей свадьбе ты забыла! На каждом углу трещали…

— Ты ошибся, друг. Я не забыла. Группа устроила трехдневный отдых и отправилась полным составом в твой новый дом, на пиршество. А я на досуге подумала —чем же я хуже, и почему не могу позволить себе расслабиться…. Через два часа у меня самолет. Лечу на Остров… Море, солнце и песок —что нужно для счастья? Ты чудом застал меня дома. Я вызвала такси…

— Но…, —Анри пытался вставить слово, но Веста не позволила перебить себя. —Я не получила приглашение. И в список меня не включили… Понимаю цели и опасения уже твоей жены, так что не думай об этом. Кольцо и обязательства не помешают нам дружить? Ведь так? Не вижу повода разводить плач и слезы…

— Да, —в очередной раз попытался вставить слово Анри.

— Я улетаю, —сказала Веста. —Трехдневный отдых в одиночестве… И я не переживаю. В Южном Городе, культурной столице, живут интересные люди.

— Оставайся! Я приеду сейчас. Жасмин поможет с приглашением, Эдвард с пропуском, а Клайв внесет твое имя в список госпожи Ри.

— Успокойся! —возмутилась Веста. —Или намереваешься предать молодую жену? Ради менеджера Группы, помощницы Билли или подруги? —Она усмехнулась, а Анри почувствовал, что насмешливый тон его задевает. —Я всегда говорила, что ты странный…

— Бетт не имела права принимать решение… не посоветовавшись…. —Анри с трудом подбирал слова. —Если она захочет сохранить мое уважение, то смирится с нашей дружбой. Столько планов, идей! Она что, не понимает — одному мне не справиться. Физически!

— Успокойся. Я же объяснила, что переживу ревность Элизабетты! Поговорить мы сможем при личной встрече, недели через две. А сейчас выдохни, приди в себя и возвращайся к гостям, и не смей обвинять жену!

— О, нет, я не смогу молчать и верить, что жизнь прекрасна, когда на самом деле все просто катастрофично!

— А до свадьбы мог? Не обманывайся. Бетт Андре не приворожила тебя и не околдовала. Устраивать детский сад по факту глупо и бессмысленно. Ты согласился жить с ней. Не забывай, что в любой момент можешь уехать на гастроли, если вдруг устанешь. Слушай, а может тебе пластинку записать на тему —стать мужем наследницы просто и реально?

Шутливый тон Весты напрягал Анри.

— Издеваешься? —сказал он и вдруг ощутил толчок в спину.

Веста говорила в трубку и смеялась, а Анри чувствовал, что его обняли две женские руки. На одной из них блестели обручальные кольца.

— Вот ты где, —произнесла Элизабетта. —Наблюдаешь за работой официантов?

Анри обернулся и увидел, что жена сморщилась, едва глянула на так называемую «обслугу» в лице разносчиков алкоголя и закусок.

Элизабетта сменила белое платье на красное. Новый наряд подчеркивал фигуру, но скрывал интересное положение. Анри также оценил фамильные серьги с алыми камнями и сверкавшее на тонкой шее ожерелье. Один светлый локон выпал из ее прически… Анри Смит подумал о Бетт Андре, но колкий взгляд и он понял, что Бетт Андре в этой комнате нет. Здесь есть Элизабетта. И она обнимает его. Родная и чужая одновременно. Ее поцелуи кажутся холодными и теплыми. Прикосновения рук знакомыми и не знакомыми…

— А кто звонил? — зевнула Элизабетта. —В такой день? Билли?

Анри Смит собрался с мыслями и бросил трубку на рычаг… А Веста продолжала что—то говорить…

— Не знаю, —он пожал плечами. —Телефон трезвонил, никто не реагировал, я решил ответить и сказать, чтобы перезвонили, но когда снял трубку, услышал короткие гудки… —Анри посмотрел на часы. —Час истек? —спросил он. —Пора выходить?

— Да, —ответила Элизабетта.

Анри пропустил ее вперед. Уверенной походкой она вошла в Большой Зал Приемов и обернулась. Стала ждать его на пороге. Анри ощутил ее строгий и недовольный взгляд, вздохнул и вылетел в зал, завороженный и мечтательный, как в первую встречу в гостиной с белым роялем. За минуту он позабыл, что злился Элизабетту за обман с Вестой. Он растворялся в толпе, отвечал на вопросы, а сам думал о Бетт Андре.

«Она выбрала меня не просто так. Почему я боюсь открыто признать, что получил богатство, как в сказке в короткий срок. Дешевую славу Группы я оправдывал возможностью добиться расположения Аннет! Чем оправдать женитьбу на наследнице? Элизабетта слишком высоко вознесла меня. Нужен серьезный повод. Дружба с Вестой? Нет. Свобода? Нет. Пластинка Саши?.. Нет… Я буду ждать Бетт Андре…»

На другом конце Города, в однокомнатной квартире, Веста нажимала на кнопки телевизионного пульта. Центральные каналы освещали торжество в Золотом Дворце. Камеры показывали крупным планом довольные лица и музыканта, и наследницы, иногда в кадре мелькала королева, толстенький магнат, влиятельный чиновник или светская львица в мехах. На мгновение Весте показалось, что Анри счастлив и не похож на жениха, который в панике звонил десять минут назад, умоляя, чтобы она оправдала его необдуманный поступок. И он не выглядел растерянным и расстроенным.

От злости Веста бросила пульт в телевизор, задела экран, кнопку «включить» и картинка погасла. Она подумала о том, чтобы встать с дивана и разрушить в квартире мебель, но отбросила эту идею. Она противилась тому, чтобы поднести руку к глазам и вытереть слезы.

Жизнь казалась скучной, когда в ней отсутствовало главное. Веста вскрикнула, прогоняя нежелательные воспоминания. Вчера она едва не сглупила и не бросила работу, которой добивалась пять лет! Билли установил приличный оклад, немного завышенный по стандартным меркам, как он любил говорить. Она купила родителям путевку на Остров, к морю; она могла заказывать с доставкой на дом модную одежду и обедать в элитных ресторанах, а и при должной наглости и заручиться поддержкой влиятельных лиц. У нее появились особые связи и там, наверху, и эти люди были готовы помочь в решении любой проблемы. Сейчас деньги не приносили удовлетворения, счастья и казались бесценными бумажками. Бессмысленными клочками.

«Я сама толкнула его в объятия соперницы. Почему я впадаю в ступор? А когда вижу его или разговариваю с ним, то совершаю противоположные поступки? Добиваясь расположения Анри, я сломила его и заставила сомневаться. Но мне не хватило уверенности протянуть руку и сказать —оставь ее и приди ко мне».

Веста укрылась пледом и заревела. От неожиданного звонка вздрогнула, отбросила плед на спинку дивана и побежала открывать дверь. Тапочки надеть забыла. Она мечтала, что увидит на площадке Анри. С букетом и без кольца. Он войдет в квартиру и скажет, что много думал и не смог женится на Элизабетте. Красивую свадебную церемонию организовали на потеху публике.

«Фикция…»

Веста распахнула дверь…. На площадке стоял пьяный Билли. Он оттолкнул ее и без приглашения ворвался в квартиру, покачиваясь, дошел до дивана и рухнул на пол. Бутылка вывалилась из его руки и разбилась. Веста протерла воспалившиеся глаза и укрыла Билли пледом. И он захрапел через пару секунд.

Билли не помнил, почему назвал водителю такси адрес Весты. Он хотел поделиться с ней ужасной правдой о ненависти к Льюису Пену. Шеф посмел сделать суровый выговор пару часов назад:

— … Слухи в Золотом Дворце не рождаются на пустом месте. Музыканты объединяются против корпораций. Я хочу, чтобы ты привел в чувство бывшего дружка… Он думает, что имя венценосной женушки укроет от мести серьезных людей. Ищи способ разобраться с ним или… Я не хочу говорить об этом вслух…

Пен бросил трубку, Билли напился, понимая серьезность проблемы… Крах такой успешной карьеры… Он не мог осознать, переварить… Запах дорогого напитка проник в однокомнатную квартиру на окраине Города и пропитал стены, окна, мебель. Веста упала на колени перед бутылочными осколками, взяла один и поранила руку.

Саша стояла в объятиях Рони. «Почетные» гости сторонились их. Даже Мэгги. Сестренка веселилась, нашла Элизабетту, попросила ее застегнуть пуговицу и обрезать бантик с левого рукава, потому что отвалился тот, который был пришит к правому. К Саше Мэгги не подошла ни разу, хотя с удовольствием принимала похвалы и от заботливых родителей ее новых подруг.

— Цирк! —шепнула Саша, когда всех гостей попросили пройти к накрытым столам. —Я хочу, чтобы скучный праздник Элизабетты и Анри закончился.

— Молчи, —попросил Рони. —Мы должны поддерживать их, а не осуждать поступки. —Он толкнул прозрачную дверь и вывел Сашу в сад.

На Город опустились вечерние сумерки. Тридцать столов во внушительном по размеру шатре освещал десяток лампочек. Саше не приходилось сталкиваться с подобной роскошью. Она потянула Рони и он ускорил шаг. Она хотела рассмотреть из чего сделана посуда, живые ли цветы стоят в вазах и первой попробовать блюда от лучшего шеф—повара. Правее, у ограды, шумел дворцовый фонтан, а вдалеке виднелись беседки, в которых можно было укрыться от любопытных взглядов. Фоном звучала приятная и расслабляющая музыка. Официанты в черно-белой униформе готовились начать обслуживание.

Магнаты окружили длинные столы и разговор о том, как рынок отреагирует на слияние двух крупнейших корпораций, продолжили за едой. Светские львицы затащили мистера Ри в свой кружок. Дамы настаивали, чтобы модельер оставил все мысли о еде и начал записывать желающих на снятие мерок немедленно.

Саша и Рони подошли к столу для друзей жениха. Анри рассказывал Феллу о Весте. Он умолчал, что не проконтролировал доставку приглашения и Веста не приехала на свадьбу по его вине. Мон закусил выпитую за жениха стопку канапе из копченого лосося, черной икрой в слоеной корзиночке и согласился с Доном, что магнаты любят переплачивать за пафос. Ничего особенного во вкусе он не нашел.

— Не хочешь ли ты дать рока в скучнейшем Саду королевы? —вдруг спросил Мон.

— Издеваешься! —воскликнул Анри. —Они же с ума сойдут от рева гитар. Не уверен, что друзья Бетт поняли, откуда я пришел. «Элиту» поставили перед фактом —жених не из касты.

— Одно слово, друг, —не унимался Мон, —и грузовик с оборудованием притормозит у фонтана.

Анри переглянулся с Феллом и Сашей. У Саши загорелись глаза. Она мечтала, чтобы Анри одобрил идею Мона.

— Обстановка вгоняет в сон, а не призывает к веселью, —сказала она. —Скучно.

— Тогда лучшие друзья жениха расскажут правду о нем, — не унимался Мон. —Не переживай, друг. Мон разберется с суровой охраной… Споет… Станцует модный танец Туртана…

Анри присмотрелся к другим столам. Элизабетта общалась с магнатами, остроумно реагировала на серьезные темы и всегда улыбалась. Он извинился перед друзьями и направился к жене. Модный танец Туртана в исполнении Мона впечатлит фанатов на стадионе, но не охрану Золотого Дворца.

Магнаты и бровью не повели, когда Анри подошел к Элизабетте и обнял ее.

— Я хочу выступить с друзьями у фонтана, —шепнул он и поцеловал сначала правое плечо, затем левое.

Минуту она молчала. Магнат в пиджаке объяснял ей, что такое котировка. У него были изумрудные запонки на рукавах выглаженной рубашки, которые блестели. И говорил он с Элизабеттой, а смотрел на ее мужа.

— Мы сейчас, — Элизабетта улыбнулась. —Отойдем.

Магнат улыбнулся и отпустил их.

— Повтори, что вы надумали устроить здесь? —спросила Элизабетта, когда Анри втолкнул ее в ближайшую беседку.

— Мон просит дать разрешение организовать выступление Группы у фонтана. Поговори с Эдвардом, нам нужно, чтобы охрана пропустила грузовик с инструментами.

— С ума сошел! —воскликнула Элизабетта. —Понимаю, друзья—музыканты скучают, они выпили и хотят веселья! Щекотливая ситуация… Идея Мона неуместна… Я не стану говорить с Эдвардом.

— Прошу, доверься мне. Мон облегчит звучание. Группа практикует подобные выступления на закрытых вечеринках. Твои гости и не заметят, что некоторые приглашенные превратились в исполнителей… Соглашайся, Бетт.

— Не называй меня так!

— Хорошо… Элизабетта…

Она согласно кивнула. Расправила плечи. Анри Смит смотрел на жену просящим о милости и снисхождении взглядом. Ожидая поддержки, он нежно взял ее за руку и поцеловал. Три года он учился игре в слово «хочу» и знал, как уговорить. Элизабетта боялась произнести случайное «да» в порыве чувств. Идти на поводу у музыканта она не желала:

— Идем к Эдварду, —Элизабетта сдалась. —Я поговорю с ним, но не могу обещать, что он согласится. Идея безумна!

В порыве чувств Анри Смит не удержался и поцеловал ее в живот. Ему показалось, что Бетт Андре вернулась… Но она не вернулась…

— Прекрати! —воскликнула Элизабетта. —До официального заявления я не имею права давать ни малейшего намека для сплетен!

— Забудь о выступлении Мона, —сказал Анри Смит. —Идем…

Он протянул ей руку. Но Элизабетта не ответила, вытолкнула его на улицу и повела к будкам охраны, причитая, что официальные мероприятия не закончены, а утром он пообещал продержаться до конца.

Эдвард стоял у ограды и раздавал указания. Заметив Элизабетту, он поинтересовался, чем может помочь.

— Я хочу, чтобы вы дали разрешение другу Анри выступить у фонтана. У ворот стоит грузовик. Прикажите пропустить водителя.

Лицо Эдварда вытянулось. Элизабетта уверяла, что понимает неуместность подобной идеи, но идея повеселиться и нарушить правила захватила ее. Она настаивала, что скованных гостей следует расшевелить. Эдвард был непробиваем и умело возражал ей. Один раз даже прикрылся здоровьем королевы, которой лишние волнения ни к чему. Жаль не смог предугадать, что Элизабетта—наследница намерена идти до конца. Бетт Андре могла отступить…

— Бабушка покинула мероприятие час назад. Вы видите ее? Я не наблюдаю. Соглашайся, Эдди, —щебетала она. —Я хочу веселья…

Анри Смит предпочел остаться в стороне. Эдвард закрыл уши и одобрительно кивнул головой. Час музыки Группы ничто по сравнению с воплями наследницы. Он позвал Клауса и приказал сыну помочь грузовику проехать к фонтану.

Анри схватил Элизабетту за руку и повел к друзьям. Мон, довольный и решительный, сообщил, что машину благополучно пропустили на территорию, а Стиви и Буки заняты разгрузкой.

— Настройка закончится и начнем. —Он задумался, сверился с часами и взглянул на Элизабетту. —До фейерверков успеем.

Анри предложил разделится на две группы и устроить негласное соревнование: кто сможет растопить унылое настроение высшего общества, тот и победит. Первую группу возглавил Мон, вторую Дон. Анри утомила роль жениха. Он рвался к стойке микрофона, но Элизабетта запретила ему выступать. Мон поддержал его жену и отдал другу почетную роль судьи, заявив, что соревноваться с ним в вокале невозможно.

Согласно жребию, Саша оказалась в группе Мона, а Рони досталось место второго гитариста в группе Дона. Затем они устроили совещание и обсудили репертуар.

В девять вчера Элизабетта попросила гостей пройти к фонтану, забралась на переносное возвышение и объявила о внеплановом концерте мировых звезд, которые узнали о свадьбе наследницы, прервали гастроли и согласились выступить с лучшими песнями. Громких аплодисментов она, естественно, не дождалась.

Анри подал ей руку и помог спуститься. Элизабетта упала в объятия мужа, а группа Дона вышла к фонтану. Госпожа Ри от удивления обронила свой мундштук с потухшей сигаретой и потребовала у мистера Клайва объяснить ей, кто посмел нарушить план ее праздника. Помощник трясущейся рукой указал на Элизабетту, губы которой растеклись в неестественной улыбке.

— Начинайте! —крикнула она.

Раз—два—три… Гости отвлеклись от накрытых столов, едва зазвучали первые аккорды ритмичных хитов. Многие смирились, что в течение часа им придется слушать довольно громкий и режущий по ушам гитарный визг. Но что—то было притягательное в этом реве, в этой навязчивой дисгармонии. Она разрушала привычные гармонии, затихала, после нарастала и снова становилось тихо. Как—будто гармония получала надежду выпутаться, выйти из темного угла… Или хотя бы вернуться туда…

Анри заметил, что чиновник из Большого Совета постоянно притоптывал и стучал по плечу жены. Дама без конца убирала руку мужа и требовала соблюдать приличия. Но чиновник не обращал внимания на ее капризы и веселился до конца выступления Группы Дона.

Саша спела песню Анри под аккомпанемент Мона. Стоявшие рядом магнаты узнали мелодию, чем удивили Анри, но отдали авторство группе Мона. Анри хотел спросить у Элизабетты, слышала ли она обсуждение, но вспомнил, что ему нужно делать выбор и распределять места. Мона Анри уважал, как учителя и друга, но расшевелила «элиту» группа Дона, которой посчастливилось выступить первой. Анри оставил сомнения и решил, что не будет присуждать победу, но последней песней группа Мона совершила невозможное —магнаты, чиновники, светские львицы танцевали и прыгали, как преданные фанаты у сцены. Вытанцовывала и госпожа Ри под руку с мистером Ри, она даже забыла о наказании для Клайва.

Закончив выступление, Мон с улыбкой на лице принимал благодарности. Публика желала продолжения. Мон задумался и пригласил всех на вступление его группы на Главном Стадионе в середине декабря. Затем поднял руку и черное небо озарил фейерверк… второй, третий… несколько групп красочных взрывов, нарисовавших картину счастливого будущего молодоженов.

Анри прижался к замершей Элизабетте. Она сняла красные туфли. Анри Смит подхватил ее, но она мечтательно посмотрела на него и попросила опустить на землю. Рядом оказалась Бетт Андре… Она наслаждалась свободой, окружавшей действительностью и возможностью чувствовать под ногами пусть и холодную, но землю. В понедельник жизнь ее изменится, и она могла только догадываться, какие новые тайны вывалит на Элизабетту бабушка, полюбившая открывать карты в финале.

Кто—то из гостей закричал «поцелуй» и Анри Смит поцеловал Бетт Андре под звуки хлопушек и затухающих фейерверков. Магнаты и чиновники обняли жен или подруг. Пусть и одну, но каждый испытал собственную минуту счастья.

А потом все закончилось. Элизабетта надела туфли, Мон скомандовал Буки и Стиву грузить инструменты в фургон, а гости вернулись к столам и образовали новые кружки. Никто не стал делиться эмоциями и впечатлениями. Говорили о работе, утреннем кофе, чае, детях, школе, бумагах, сплетнях в газетах. И ни слова о чувствах. Анри поблагодарил друзей. Каждому пожал руку. Обнял. Ему казалось, что он прощается с Моном, Феллом, Максом, Сашей, Рони и остальными навсегда и опасался, что не сможет повеселиться с ними, как в былые времена. Мон, сжимавший барабанные палочки, бросил их в глубину сада и сказал:

— На память. Возможно, кто—то из касты найдет и вспомнит о случившемся. — Он подмигнул Анри.

— Эти? —Анри взглянул на гостей. —Нет, они не вспомнят….

— Мон, фанаты передерутся за палочки, а ты их выбросил… Непорядок, —воскликнул Дон. Он собрался лезть в кусты, но Мон остановил его.

— И где же мой друг откопал юную леди—бриллиант, требующий огранки? — спросил он.

— По документам Саша и Мэгги —приемные дети моей жены. Бетт познакомилась с девочками в Парке, спасла от дождя и удочерила. А юная леди выдержала полугодовой тур Группы и набиралась опыта у Фелла и Рони. В ноябре начнем запись. Саша —дебютный проект студии Анри Смита. Наработки есть, нужно до ума довести.

— Могу порекомендовать отличных специалистов, —Мон склонился над ухом Анри. —В наших кругах слух пробежал. Мы готовы работать с тобой, друг, так как устали от «душегубства». До выступлений они пока не добрались, но угодить им новой пластинкой сложнее, видите ли, тираж нового релиза меньше предыдущего, а про магнатов, издающих нелегальные записи, все забыли. Музыка становится доступнее. От нас не убудет, но Льюис Пен с дружками страдает…

— Студия заработает в ноябре. Королева обещала избавить Группу от Пена, только обещание пустое, —Анри увел Мона в сторону, пока Саша и Дон отвлеклись и теперь увлеченно спорили, кто же лучше выступил.

— Ты говорил с королевой? —Мон вытянул шею.

Анри кивнул.

— Она настаивала на скорой свадьбе, а взамен обещала золото и счастье. Сказка для народа —пятый пункт плана. Формулировку первого, известного лишь ей, я никогда не узнаю. — Анри пожал плечами. — Я —внук королевы. Смешно….

— Да… Втянули тебя в историю, друг, —протянул Мон.

— Только я не ощутил последствий от связи с Бетт Андре, но ты должен понимать, что за красивые глаза наследниц не выдают замуж за музыкантов.

— Отнесись к этому проще. Уверен, что несравненная Бетт в слезах прибежала к венценосной бабуле и просила дать разрешение пожениться… Суровое сердце растаяло от любви…

— Издеваешься. У бабули оно каменное с рождения. Я беспокоюсь о Бетт. Не мог же я ошибаться три года? Она, конечно, бывает высокомерной, но когда начинает перегибать палку, на лбу у нее сразу высвечивается надпись «остановись». И Элизабетта исчезает!

— Не переживай, год счастья с Бетт Андре на Острове тебе гарантирован. И помяни мое слово, друг. Элизабетта сядет на трон. А детей Анри Смиту родит Бетт Андре…

— Спасибо, —Анри обнял Мона. —Номер телефона менять не собираюсь. Расторгнешь контракт, звони. Вместе мы горы свернем. И шею… Пену…

— Шутник… Я говорил, что музыканты не из категории «Туртан» перебегут к Анри Смиту при первой возможности. Поможешь?

— Я? Конечно. Только сомневаюсь, что Льюис Пен и его дружки позволят спокойно работать. Месть… Мы отвоевали у диско приличный процент аудитории…

— Сколько можно! —воскликнул Мон. —Если бы фанаты знали! Музыкантам, которые думают о качестве, звуке, смысле, подаче, тяжело держать баланс между корпорациями, которым мы принадлежим и их желаниями. Уберешь один аккорд —попса, добавишь скрипку вместо гитары —попса. Но мы не роботы и штамповать хиты каждую секунду не умеем. А гастроли! Петь одно и то же каждый вечер —утомительно. А ведь обидятся, если одним споешь хит, а другим редкую запись, или вообще урежешь программу.

— Революцию наметил?

— Да. В Золотом Дворце у музыкантов есть свой человек и нам не страшно.

Анри пожал Мону руку и отправился искать Элизабетту. Он нашел ее в компании светских львиц. Элизабетта демонстрировала интересный крой платья, слушала вялые разговоры и согласно кивала. Анри Смит незаметно подкрался к ней и предложил сбежать. Бетт Андре поддержала его, потому что сдерживать чувства, сидя в темном углу, становилось невыносимо.

Гости и не заметили, что музыкант и наследница исчезли из королевского сада. А Анри Смит не смог вспомнить детально, что случилось, когда Бетт Андре нажала на кнопку лифта, но он помнил о невероятных чувствах, разрывающих его изнутри. Бетт Андре носит его ребенка, Саша запишет пластинку, Мон поддержит в борьбе с Льюисом Пеном. Веста? Анри не знал, как поступить с «подругой». Как—то было не до нее.

Седоватый человек, сидевший в одиночестве на скамейке в парке под согнувшимися ветками ив, поманил рукой собаку… Собака лениво открыла глаза, поднялась на лапы и принесла из ближних кустов нужную вещь. Это была рамка. А в рамке фотография женщины, закутанной в пуховый платок…

— Как будто соткана из пуха… Не плохая придумка, Тэдди. Страх внушит и отобьет… — Человек почесал седую бородку, спрятал вещицу в карман стеганой куртки, натянул на раскрасневшиеся уши шапку и хотел было идти… Собака его двинулась вперед, но старик опустил руку и позволил ей лечь снова. Возле ног.

А сам он прислушался… Поднял глаза… Небо над головой сияло чистотой в лунном свете. И в парке было шумно… С набережной долетали звуки музыки. Лопались шары и взрывались фейерверки. Люди гуляли на королевском празднике. По велению наследницы там накрыли столы… А человек слушал эти крики, как веселившиеся стучат каблуками по тротуару, как ухают в ритм и подпевают сладкоголосому Туртану…

Собака посапывала, лежа на траве. А человек смотрел на небо, чесал свою бородку и улыбался, широко раскрыв глаза. Он видел молнии, слышал гром… Скрипел пластик… Выл ветер… Кто—то кричал, угрожая уничтожить, чтобы на обломках создать новое. И человек был уверен, что новое приживется. Он верил…

2. КОРОЛЕВА

Мэтью Саммерс не ожидал увидеть этого человека в своем кабинете. Высокого, слегка полноватого. Круглую голову покрывала шляпа. Человек прошел к столу и протянул редактору руку. Мэтью дежурно улыбнулся и пожал ее.

«И куда смотрит Элла? — подумал он. — Ко мне никто не смеет заходить внезапно и без приглашения. Это правило касается абсолютно всех. Даже этого человека…».

— Добрый вечер, — поздоровался гость и сел за его стол.

— Не ожидал, — бросил Мэтью в ответ. Он был у окна.

Шел восьмой час, а в редакции кипела работа. Сотрудники громко спорили в двух переговорных комнатах — выбирали наиболее подходящую для обложки фотографию Элизабетты. Гостя посторонние звуки не беспокоили. Он пришел узнать новости и с нетерпением ждал отчет.

— Не ожидали увидеть издателя «Саммерс» так скоро? — спросил он, пожал плечами и без разрешения взял со стола Мэтью предыдущий номер. Страница, на которой была обозначена цифра с количеством выпущенных экземпляров не порадовала его. — Плохи дела, — сказал человек и выбросил журнал в корзину.

— Мы договаривались, что я выполняю поставленную задачу без вашего вмешательства, — воскликнул побледневший Мэтью. «Саммерс» вошел в десятку лучших в текущем году, но журнал не издавался тиражом, который требовали гость и его дружки. — Я выполнил задание и, подозреваю, что вы пришли узнать результаты? Так вот, их пока нет, есть только наблюдения и неполная запись разговора.

— Не нужно мне объяснять ваши действия, мистер Саммерс, — отрезал посетитель. — Фото детей у вас имеется?

Мэтью отрицательно покачал головой.

— Охрану усилили, не мне вас учить, но вы торопитесь, у моего сотрудника забрали оборудование на входе и вернули в гостиной у королевы, чтобы сделать снимки, затем опять забрали и вернули на выходе. В моем случае было также — диктофон и телефон я получил у офицера охраны. Свернуть случайно направо, когда ведут налево, невозможно. Никаких детей я не видел, как они попадают во флигель — загадка. Но мне стало известно, что живут они точно там. Королева призналась, что целует их каждый день перед сном. Вам нужно посылать туда «свою» няню, а не журналиста. Я для них посторонний человек.

— То есть вы смеете утверждать, что я напрасно трачу силы, капитал? При таком-то раскладе? Но мне жизненно необходима ее подпись, и я добьюсь своего, ясно?

Мэтью пожал плечами, снял шарф, который любил носить так, чтобы была видна этикетка с именем заграничного дизайнера, и занял свое кресло, пока гость любовался огнями ночного Города. Где-то вдалеке светилась иллюминация Золотого Дворца. Человек в шляпе прищурился, заметив очертания полукруглых башенок и парадного крыльца с колоннами.

— Никто этого не знает, — заметил Мэтью. — О своих наблюдениях я вам рассказал. В остальную часть плана вы меня не посвящали.

— Вам оно и не нужно. Спокойнее для вас.

— Верно, с нервами в последнее время непорядок.

— Подождите… У вас же отношения с близкой подругой королевы?

Тяжелый взгляд гостя вогнал в ступор.

«О романе с Жасмин, откуда он узнал?!»

Лицо покрылось испариной. Мэтью не решался достать платок из верхнего ящика. Там всегда хранился чистый, и использовался он или для его лба, или вытирания слез очередной блондинки, закатившей скандал на рабочем месте.

— Мы друзья, — нагло соврал Мэтью.

— Не врите, я знаю все. Ваша возлюбленная живет по соседству с той, чью подпись я желаю заполучить. Я хочу, чтобы вы переехали к ней, соврите, что квартира съемная, вас выгоняют, вы же журналист, придумайте что-нибудь! Я, конечно, отправлю вслед за вами страховку в виде новой няни, судомойки, учителя, охранника и горничной, но мне нужно минимум шесть агентов, чтобы достичь цели. И помните, я дал вам это место не просто так, мистер Саммерс.

Гость протянул Мэтью руку, улыбнулся, встал и покинул кабинет. Элла закрыла за ним дверь. Мэтью нащупал в ящике стола платок, вытер мокрый лоб и закрыл глаза. Как только в его жизни стало все налаживаться, успех резко омрачил тот, кто однажды решил его судьбу.

Небо затянули свинцовые тучи. Капли дождя барабанили по стеклу, раздражая слух. Хмурая и невеселая Элизабетта отошла от окна и присела на диван.

— Отлично, — громкий голос фотографа оглушил ее. — Перерыв две минуты, — сказал он, посмотрев на ручные часы, затем бросил бейсболку с черным козырьком на журнальный столик, опустился на колени и принялся настраивать камеру.

Элизабетта вздохнула, подложила красную подушку под спину, а серую — на колени.

— Так лучше? — спросила она.

— Голову повыше, — скомандовал фотограф. — А подушкой живот прикройте. Вы же не делали официальных заявлений?

Элизабетта отрицательно покачала головой и выполнила указание молодого человека, кисло улыбнувшись. В любом случае, если снимки ей не понравятся, их не напечатают.

— Приготовились… — Фотограф щелкнул пару раз… — Вот так. Улыбка. Естественнее. Живее. Хорошо. — Он отошел к стене, оступился и задел рукавом толстовки коробочку со статуэтками на каминной полке. Фигурки с шумом повалились на пол. Некоторые разбились.

Элизабетта вздрогнула. Ее любимые фигурки! Она привезла их из редакции, чтобы у нее оставался повод приходить в гостиную и погружаться в счастливое прошлое, где была Бетт Андре, был Анри Смит, был Петер и статьи о Туртане, был танец в подсобке, была квартира, была репетиция, но не было бабушки и ее наследства… Не было детей… Не было Анри-музыканта и не было Элизабетты-наследницы…

— Серая подушка не сочетается с цветом костюма. Уберите! — велел фотограф. — Нет, так не годится! — Он поднял руки. — Работать невозможно. Мисс, можно вас?

Энни первой среагировала на просьбу сотрудника журнала, сорвалась с места и перебросила все подушки с колен Элизабетты на соседние кресла. Затем усадила Элизабетту в нужную позу, а фотограф отошел на достаточное расстояние. Взгляда с «модели» не спускал:

— Руки свободнее! Свободнее, говорю! Не моргать! Смотрим уверенно! Отлично!..

Элизабетта старалась сидеть неподвижно. В окно билась прилетевшая птица. С черными крыльями и с большими глазами… Где-то далеко звучала музыка. Ее любимая музыка. Кто-то играл на гитаре. В Парке уличный музыкант? На главной площади нищий собирал мелочь на бутылку и хлеб? И этот кто-то играл столь искусно, что хотелось слушать музыку, а не сидеть в душной гостиной, думать о фигурках и натянуто улыбаться…

— Смирно! — кричал из своего угла фотограф и без остановки щелкал камерой. После слегка сощурил глаза, а губы растянул в улыбке, осознав, что за час непрерывной съемки у него получился достойный обложки журнала снимок. Мэтью Саммерс его одобрит. На радостях он принялся разбирать оборудование.

«… В семь тридцать ужин. Нужно настроиться на общение с детьми и… Анри… Энни! Сидит на коленках у каминной полки! И совок добыть где-то успела, а сейчас намеривается смести в него все осколки! Выбросить. Уничтожить мою память о Бетт Андре…».

— Не трогай! — крикнула Элизабетта.

Энни от неожиданности вздрогнула, спрятала совок за ножкой книжного шкафа и покорно выпрямилась. — После уберешь. Проводи молодого человека.

— Конечно.

Дверь с шумом закрылась… Птица улетела. И музыка больше не звучала. Стало совсем тихо. Элизабетта опустилась на коленки, подняла самый большой осколок и закрыла глаза. Воображение нарисовало картину счастливого прошлого: знакомство с Анри Смитом в гостиной с белым роялем и разговор с Жасмин о Туртане, встречу с Сашей и Мэгги в Парке под дождем, визит в особняк Кэла Калди и решительный ответ на предложение бабушки вернуть титул, «громкую» свадьбу и рождение детей…

Постучали. Осколок фигурки непроизвольно выпал из руки. Элизабетта не успела сказать «войдите», как в дверях показалась голова Жасмин. Подруга заправила в прическу выпавший локон и напомнила о встрече с редактором журнала «Саммерс».

— Приглашай, — вяло произнесла Элизабетта, вспомнив, что в «Саммерс» всегда размещают небольшое интервью со «звездой» на обложке.

В комнату вошел человек лет сорока, приятной наружности и с большим кожаным портфелем в правой руке. Жасмин усадила гостя на стул и шепотом пожелала удачи. Затем подала ему лист со стандартными вопросами, успев при этом напомнить, что о личной жизни спрашивать запрещено. И быстро вышла, притворив за собой дверь.

Элизабетта пригляделась к внешности редактора и поняла, что с возрастом не ошиблась. Для придания значительности гость надел очки в стильной оправе, а длинной челкой отвлек внимание от морщинистого лба. Одет он был типично для представителя среднего класса. Элизабетта оценила модный городской костюм, удачно завязанный узел галстука и кожаную обувь.

Вопросы… Ей задавали их каждый день. Обозреватели разных изданий. Но редактор журнала «Саммерс» не был похож на других, она сразу это поняла, когда Мэтью Саммерс демонстративно смял бумажку с вопросами и бросил в корзину с мусором.

Элизабетта приложила руку к кнопке на панели стола, чтобы вызвать охрану, но в последний момент раздумала. Светские дамы не простят, если в понедельник на прилавки не доставят любимый глянцевый журнал.

— Начнем? — спросил Мэтью Саммерс.

— Да, и быстрее, пожалуйста, у меня мало времени, — сказала Элизабетта, посмотрев на часы.

Кларисса привезет детей с занятий не раньше шести, а она хотела успеть отчитать Анри за холодность и невнимание до ужина. Он обещал Бетт Андре не задерживаться в студии. Поклялся…

— Я хочу написать о вас в ином ключе, нежели это делают мои коллеги, — пояснил редактор. — Страна Королевы должна узнать вас как женщину, мать и жену. Статья повысит ваш рейтинг, в этом можете не сомневаться, и привлечет внимание…

— Задавайте свои вопросы, — отрезала Элизабетта, игнорируя замечание Мэтью Саммерса и приложив руку к округлившемуся животу.

«Третий ребенок! Кто бы мог подумать? Я привязалась к старшему, к сыну, Анри — к дочери, а кто привяжется к третьему ребенку?»

— Начнем с детей, — Мэтью открыл блокнот. Он готовился конспектировать. — Ходят слухи, что у вас с мужем двое, и я заметил, вскоре родится еще один ребенок.

— Вопрос о детях предлагаю опустить. Мы с мужем не даем официальных комментариев, — холодно ответила Элизабетта.

— Как хотите, — Мэтью Саммерс пожал плечами и черкнул в блокноте пару строк. — Вы не позволяете прессе публиковать фотографии наследников. В обществе ходят слухи, что недостатка в охране ваши дети не испытывают и находятся под присмотром няни, но сплетники боятся открыто предположить — они обучаются на дому или в школе. Представьте ситуацию, учатся дети в одном классе, помогают с задачами и сочинениями. А в выпускном классе внезапно узнают, что дружили с сыном или дочерью королевы. Какое-то чудачество с вашей стороны, не находите?

— Не вижу ничего странного в том, что хочу оградить наследников от публичности. Мои дети сами решают, говорить правду о себе сверстникам или нет.

— Ваш муж поддерживает вас?

— Да.

«Анри Смиту все равно. Если не на гастролях, то сутками засиживается в студии. Эдди и Альберта чаще видят отца по телевизору…».

— Вы — занятая и публичная женщина. Управлять Страной Королевы не просто. Расскажите, как вы проводите время с детьми? — Мэтью Саммерс не сомневался, что вытащит из нее нужную информацию. О последствиях он не волновался. Его предшественники просто боялись спрашивать напрямую о семье. Он же пошел на риск и пока не жалел.

«Не только страной… Овальные заседания… Отец помогает мне. Ночью предстоит перелет на Остров, в главную штаб-квартиру… Анри в Городе… Он задает вопросы. Подозревает? Вряд ли…».

— Я справляюсь с общественными делами, — быстро ответила Элизабетта, собравшись с мыслями, — и успеваю встречаться с многими людьми. Команда, сформированная много лет назад, помогает мне. Детей я вижу каждый день и стараюсь не допускать в расписании ночевок вне Золотого Дворца. Вечером я желаю им спокойной ночи. Они ждут этого, а я знаю, для них это важно.

Мэтью сделал очередные пометки и поправил съехавшие очки карандашом.

— Ваш муж творческий человек. На кого наследники похожи больше, на вас или на него?

— Мои дети умеют играть на гитаре, увлекаются общественным устройством, литературой и любят футбол. Думаю, я ответила на ваш вопрос.

— Дети королевы и гитара …. Странное сочетание, — хмыкнул Мэтью.

— Мы с мужем стараемся развивать таланты наших детей, и я рада, что старший ребенок достойно сменит меня в будущем, а двум младшим не придется делать выбор.

— Как вам? — напомнил Мэтью и заметил, что лицо собеседницы посерело.

— Я ни о чем не жалею, мое место здесь, в этой гостиной, в кресле бабушки. Она досрочно передала мне права на наследство по состоянию здоровья… Мне кажется, что вы перешли все дозволенные рамки…

Элизабетта взяла карандаш и, наклонившись над столом, ткнула конец с резинкой главному редактору в грудь. Мэтью смотрел на нее ошеломленно.

— Я всегда могу передумать, — заявила она, а он предпочел сделать вид, что не понял ее. Так было удобнее.

Элизабетта вернулась в прежнее положение.

— Начнем сначала? — спросил Мэтью и перевернул страницу в блокноте. Ответа не дождался. Он конспектировал и одним глазом поглядывал на молодую женщину, которая стала королевой, возможно, не по своей воле… Прическа, элегантный синий костюм и взгляд, говоривший, что она в любой момент может отдать приказ уничтожить его, если захочет.

Элизабетта развернула кресло немного вбок в ожидании следующего вопроса. Слова повисли в воздухе. Мэтью Саммерс выполнял задание, и он почти справился. Два года назад в успех его журнала поверили влиятельные люди и поставили задачу вывести издание в статус ведущего. А как завоевать внимание читателя, если не подкинуть ему лакомый кусок из личной жизни самого публичного человека, о подробностях которой они не догадывались ранее?

— Привет, друг! — Анри услышал голос Весты в дверях аппаратной, сдвинул коробку с пластинками в сторону и предложил ей войти. Он отметил, что после отпуска его подруга заметно похорошела и загорела.

Веста прошла в небольшую комнату без окон, со стаканом кофе в руке, несколько раз обернулась, давая понять, что довольна и жизнью, и окрепшей за долгие годы дружбой. Анри позволил ей бывать рядом, и она радовалась предоставленной возможности. Он делился с ней сокровенным, тем, что влияло на душевное состояние и беспокоило. Она знала о его успехах или неудачах. И более не считала Бетт Андре… нет, Элизабетту, соперницей.

— Никаких перемен? — спросила Веста. — Пять лет назад вы с Моном уговорили меня прервать отпуск и решить проблему с радиостанцией Петера. Многочисленные долги оплатила корпорация Пена и тем самым отрезала все оставшиеся пути на вершины музыкантам Анри Смита. В этом году я отдыхала четыре недели в ожидании звонка. Неужели справились?

Анри бросил свежую пластинку Саши и Рони в коробку. Утром обещал забрать на рецензирование один знакомый Бетт Андре…

Появление Весты не удивило его. Он ждал ее все дни. Долгое время он считал «жилеткой» Бетт Андре, но она все реже радовала его своим появлением. А ему места в темном углу Золотого Дворца не нашлось. Он был и Анри Смитом, и Анри-музыкантом, спутником Бетт Андре и мужем Элизабетты-королевы.

— О чем хочешь поговорить? — спросила Веста. — По глазам вижу…

Анри задумался, не зная, какую проблему озвучить первой.

— В студии никаких новостей, все по-старому. Готовимся к юбилейному фестивалю на Острове. Работы предстоит много — я запланировал три дня.

— Знаю, — перебила его Веста. — Саша превратилась в суперзвезду, а ты завязал войну с корпорацией Льюиса Пена, похлеще той, которую вел Стимми Виртуоз в свое время. Если бы не всемогущая жена, Пен давно бы раздавил тебя, как жука. Мягко, тихо, Анри Смит и не заметил бы. Значит, причина твоего упадочного настроения в другом! Угадала?

— Злорадствуешь?

— Констатирую факт. Не забывай, я работаю на два фронта — на Группу и на Билли, ведущего менеджера корпорации Пена!

— А может, ты шпионишь за мной, признайся? Притворяешься доброй, честной, искренней, а придет время, и ты первой подставишь меня?

— Смешно! Так, дорогой мой друг, оставляем пустые разговоры о делах. Выкладывай, что случилось? Жена замучила приемами?

Веста намеренно давила на него, так как сам он не скоро бы решился заговорить о семье.

Анри Смит занервничал, потом скис, ушел в угол, нащупал на полке коробку с подарками детей, достал машинку, зайца. Зайца он дергал за ухо и губы его смыкались в улыбку, а когда попытался открыть дверцу машинки, то Весте показалось, что слеза потекла по щеке Анри Смита.

— Мы живем как обычная семья, — односложно ответил он любимой фразой на все случаи жизни. — Жена исполняет обязанности королевы, а дети привыкли к легенде и радуются, что в общественную жизнь их не вовлекают. С одной стороны, я понимаю Бетт, а с другой…

— Тебе не по душе обман! И не говори, что я не угадала! — перебила его Веста, толкнув Анри Смита в плечо. Обнять — не решилась. Анри Смит сгорбился и бросил игрушки в коробку.

— Я намеренно сбегаю от Бетт в ванную и гардеробную, — сказал он. — Даже когда мне есть, чем поделиться.

— Почему?

Анри пожал плечами:

— Не знаю. У нас все отлично. Я успеваю соскучиться по ней и жду встречи. У нас третий ребенок уже не в планах. А говорить с ней, как раньше, не могу. Она чувствует холодность и не пытается спросить сама…

— Скажи честно, чего бы ты от нее хотел?

Анри Смит выпрямился и сказал:

— О, если бы я надавил на нее в тот день! Глупец! Неудачник! Бетт Андре отказалась бы от наследства и продолжила бы вести колонку у Петера. Она помогала бы мне в моей работе и … — он поднял руки и устало опустил.

— Прости, не хотела огорчать, — утешила его Веста. Обычно ей удавалось взбодрить его. Что-то пошло не так. — Вырвалось.

— Нет… — Анри Смит сгорбился и снял со стены гитару. Стал что-то наигрывать, а потом вдруг запел:

Анри Смит сделал свой выбор…

Получил все, что хотел…

Весту тронул этот голос. Эти пульсирующие нотки, говорящие — пожалейте и убейте за мои ошибки меня одновременно. Он отпустил струны, снова натянул их. Пальцы его покраснели. Лицо вспотело. Он искал нужные слова на выкрашенной в желтый цвет двери, а услышал их в сердце, и снова запел:

Жаловаться не на что.

Но без словечка властной жены

Его раздавили бы,

и это факт…

Анри Смит забросил гитару обратно на стену. После развалился на диване и положил руки под голову. Он думал, а Веста вдруг поняла, что не нужна ему. Как и ее поддержка ему больше не требовалась. И глаза его блестели скорее от удовольствия, а не от грусти и сожаления. Анри Смит смотрел в потолок и без конца напевал только что сочиненный мотив. Текст не менял, только мелодию. Намеренно уходил от цепляющих слух нот…

— Не хочу, чтобы гимном стала…

— Да, впервые у нас такой разговор — я тебе вопрос, а ты мне песню…

Анри Смит притворился, что не услышал ее замечаний. Он стучал пальцем по подлокотнику и искал. Но мотив, как бы он ни пел, оставался прежним, на другую мелодию текст никак не ложился…

— Завтра приведу Альберту, — вдруг сказал он. — С классом. — Пальцы его снова застучали. — Мон обещал мне экскурсию. Слушай, а ты не хочешь помочь ему? Он же не знает, что такое дети! А ты привлекательная и обаятельная, отдохнула и, уверен, сможешь найти подход к школьникам…

— И? — Веста раскрыла шире глаза и чуть не пролила кофе на брюки, которые с трудом удалось найти на распродаже в отпуске.

Анри Смит перестал стучать. Поднялся с дивана и сел. Веста опять не решилась обнять его.

— Бетт запретила дочке бывать у меня в студии. Некто сумасшедший закидал ее письмами, а в одном из посланий пообещал сделать с Эдди и Альбертой то, что моя жена боится произносить вслух!

Анри Смит снова взял свою гитару. К нему пришла другая мелодия. Та, которую он искал уже минут десять, точно. И интонации в голосе стали иными. И текст. Веста терпеливо подождала, пока он закончит и решительно выдохнет, а после сказала:

— Нельзя жить одними страхами. Может человек этот давно в психушке. Вспомни историю…

— Бетт не слышит меня и твердит, что поступает так руководствуясь здравым смыслом. Дети привыкли к легенде. Я говорил…

— Дочь похожа на тебя? — вдруг спросила Веста. — Я не злая тетка, мог бы и познакомить с ней.

Она положила руку на живот — ребенок толкнул ножкой. Анри Смит не заметил ее волнений, иногда ей казалось, что и беременности он тоже не замечает. Только и говорит о своей семье. О проблемах Группы. О перепалках в прессе с Пеном. И как жена громким заявлением приглашает всех своих подданных на Остров, на фестиваль мужа, а не на знаменитую «Пляжную музыку» — культовое летнее мероприятие. Со звездами. И с красивыми декорациями на сцене. С удобствами и благоустроенными домиками, растянувшимися вдоль берега. С качественно работающей связью и закрытыми сообществами. Что там — может узнать только тот, кому удастся заполучить билет. Билли достал Весте один. Но она не решилась. Поехать с ним. Как и пойти. Ей было интереснее под дождем. Палатка стояла в луже. И солнце не обещали до понедельника. Потом пришел Анри Смит. И подарил ей резиновые сапоги и дождевик. Она надела их. Вместе они пошли туда, где продавали еду. Едкий дым пропитал вымытые еще в Городе волосы. Нужная очередь змейкой растеклась от левого угла забора и до кругленького окошка трейлера. Высокий мужчина с красной родинкой на переносице принимал заказы на сосиски в тесте. Напарник его суетился где-то в глубине, а третий выдавал уже готовую еду.

Молодежь гудела, зевала, сонный паренек в надетой наизнанку майке без конца поглядывал на тропинку, ведущую к главной сцене:

— Шевелимся. Курносые первый ряд оккупировали!

— Обожди, есть тоже хочется…

— Ха, ха! Я сейчас…

Румяная признала Анри Смита и безмолвно, чтобы никто ей не помешал, потребовала подписи. Она разделась, и Анри Смит расписался специальным маркером. Этот жест был замечен. Все забыли о сосисках и потянулись к Анри Смиту.

И Анри Смит одарил улыбкой и фотографией всех, кто захотел увидеть его. Стоящего посреди поля. За высоченным столиком. Он пил холодное пиво из пластикового стаканчика, притоптывал носком ботинка, не думал о лужах и брызгах, летящих от его подошв, сочинял в уме текст и о Весте забыл. Что она рядом. И хочет, чтобы он говорил с ней…

«И зачем он мне такой! Нет, это я дура!!! Что жду его. И надеюсь!!!».

Анри Смит вынул из коробки сшитый из клетчатой ткани мячик.

— Альби подарила любимому папочке, — похвастался он. — Здесь и вышивка есть. Инициалы — мои.

— Дочка мечтает играть в рок-группе?

Анри Смит задумался. После сказал:

— Да. Мечтает. И мне приятно думать об этом. А Бетт с рождения начала подыскивать нашей Альби достойного ее чести наследника. Жена рассчитывает на выгодный для страны союз… И что дочка одумается к восьмому классу школы…

Анри бросил мяч в корзину над дверью. Мяч, попав в цель, ударился о стену, упал и откатился в сторону.

— Но дочка верит в свою мечту?

— В прошлую субботу Альби заявила, что хочет познакомиться с вами, моими друзьями. Альберте убеждать умеет, вот и придумали экскурсию. Представляешь, у Группы появились малолетние поклонники. Об этом Альби позаботилась, дочка просит крутить пластинки Группы, где вздумается — на уроках физкультуры и на школьном радио.

— А сын?

— Эдвина готовят в наследники Бетт с первых минут жизни, а я играю с ним в футбол или приобщаю к занятиям музыкой. Знаю, ему скучно и не совсем понятно, почему его сестра может пятнадцать минут стучать на барабанах и при этом выглядеть счастливой. Ой, — воскликнул Анри и посмотрел на студийные часы. — Забыл совсем, футбол и ужин. Все, должен бежать, увидимся утром, — он по-дружески поцеловал Весту, схватил любимый рюкзак, с которым не расставался, и побежал к двери. Перспектива не исполнить обещание, данное Бетт Андре, его не радовала.

— Удачи, — крикнула Веста, но Анри не услышал голоса подруги.

Эдди ждал папу в спортивном костюме и с мячом под мышкой. Время на игру в футбол в его расписании истекало. Отец не появлялся. Эдди смотрел в сторону флигеля, из которого тот должен был выйти.

Никого. Только усилившийся ветер расшатывал фонарь над крыльцом. А им не так уж и часто удавалось проводить время вдвоем, если папа «жил» в Золотом Дворце. В эти недолгие дни они вместе учились забивать мячи, и Эдди казалось странным, что отец ради его увлечения оставлял мысли о Группе на втором плане. Иногда, в самый не подходящий момент, появлялась Альберта и уводила папу в музыкальный класс показать, чему она научилась за время его отсутствия. В эти моменты Эдди начинал злиться на Альби — отец уходил с сестрой, если Альби того желала, а ему, Эдди, приходилось бороться за его внимание. Зато мама окружала заботой и любовью, как могла. Она была везде: на внеклассных занятиях, на завтраке, обеде, ужине. Альберте по вечерам читала сказку о петушке. Эдди поначалу слушал тоже, а в пять лет заинтересовался другими книгами. Без картинок, но в ярких обложках…

— Сынок, — услышал Эдди знакомый голос и обернулся.

Отец опоздал, но пришел. Поцеловал его и с радостью принял бросок. Эдди специально метил мимо, но папа ловко поймал мяч.

— Почему не в настроении? Тебе же нравится футбол?

Эдди замер. Отец бросил ему мяч, а он думал, что гордится тем, что его папу знают и любят во всем мире, но какой был толк от этой гордости, если мама запрещала говорить, что он, Эдди, это он. Он научился жить по легенде, вынужденно привык к роли ботаника-неудачника в школе и любимца мамы в Золотом Дворце. Альберта к обману родителей относилась проще: и в классе, и дома вела себя так, как ей хотелось. Могла нагрубить даже лучшим подругам, могла и ударить, если девчонки доводили ссору до крайностей.

А Эдди и не стремился завоевать репутацию классного угодника. Почти всегда избегал соревнований в кругу одноклассников, которые чаще всего превращались в недобрые игры. Он был замкнутым и не таким открытым, как сестра, любил рисовать, читать, а прослушивание пластинок Группы позволяло провести «нескучно» лишний раз время с отцом, учиться играть самому на инструментах не хотелось. Эту ступеньку около его папы заняла младшая сестра.

Один ноль. Отец забросил мяч и подошел ближе, на ходу объяснил тактические ошибки. Мягкий певучий голос заставил Эдди очнуться. Он вспомнил об игре. Отец говорил искренне и мелодично, словно на заднем фоне всегда звучала его музыка. Затем папа сделал неожиданную подачу. Эдди подцепил летящий мяч ногой и с разбега забросил в ворота.

— Отлично, — воскликнул отец и потрепал по макушке, а Эдди ощутил себя в тот момент лучшим ребенком на свете.

Через час пришла Кларисса. Расставаться не хотелось. Эдди загрустил. Тогда отец обнял его и пообещал, что за ужином он попытается уговорить маму позволить им играть в этом месяце чаще.

— А без книг своих переживешь…

— Правда?

— Правда, сынок.

Анри увидел Альберту. Дочь бежала к нему навстречу. Она, как и Эдди, радовалась каждой минуте, проведенной с ним. Вполне возможно, что утром ему нужно будет уехать и вернется он не скоро.

— Папа! — на бегу кричала Альберта, затем обняла и едва не сбила с ног.

— Альби, осторожнее, — Анри взглядом предложил дочери пойти за Клариссой и Эдди.

— Я хочу с тобой на Остров. На фестиваль, помоги маму уговорить.

— Э, нет, — Анри покачал головой. — Во-первых, ты слишком мала, во-вторых, мама пока не отошла от новости, что завтра ты придешь в студию, в место, которое свяжет тебя со мной, соответственно, и с ней.

Анри опустился перед дочкой на колени и завязал бант на воротнике ее платья.

Внешне Альберта походила на Бетт Андре. Даже манерой без конца поправлять выпавшие из прически волосы. Анри Смит стал замечать, что все чаще позволяет себе называть свою маленькую дочку уменьшенной копией Бетт Андре…

Альберта надула губки и недовольно затрясла ручками. Теперь она походила на Элизабетту.

— Мне надоела школа, я хочу путешествовать, и мамин Золотой Дворец меня не удержит. Как только мне исполнится восемнадцать, а это через, — она аккуратно загнула каждый пальчик, — девять лет, о, еще так долго! … Я уеду… К восемнадцати обязательно прославлюсь, чтобы было куда ехать.

— Ну и планы, у вас, девушка, — Анри обнял дочку. — Маму в известность поставила?

— Ей все равно, — с упреком ответила Альберта. — Она и не заметит, если я сбегу. И ты! Проснусь утром, а тебя нет, уехал на гастроли. Ты даже не узнаешь о моих успехах!

— Не смеши меня! — воскликнул Анри. — Ты прославишься намного раньше, не прилагая усилий, как дочь своей матери.

— Это не то, папа, ты не понимаешь!

Альберта почувствовала, как у нее сжалось сердце. Ее переполняли эмоции, и срочно требовалось выплеснуть их на кого-то.

Час назад она выгнала преподавателя музыки. Он пришел готовить ее к весеннему конкурсу, а после урока посмел заявить:

— Запомните, мисс. Вы можете играть, как желаете и что хотите, а родители позаботятся, чтобы вас не обделили, мисс.

И ехидная улыбочка.

Альберта едва не разревелась на месте. Два года бесполезных стараний, усилий! Мистер Харт ушел, а Альберта топнула ножкой, села за установку и стала стучать по тарелкам и барабанам бесконечное число раз, придумывая всевозможные ритмы. Она хотела быстрее вырасти, чтобы уже сейчас можно было делиться эмоциями с публикой, как это делал отец. Однажды ей удалось побывать на концерте Группы. Слушать два часа громкую музыку запретила Кларисса, но Альберта успела увидеть, как папа работает на сцене и стала восхищаться им еще больше.

— Идем, Альби, — Анри потянул дочь за руку.

— Мама меня не понимает! А ты? — спросила Альберта.

Анри Смит не знал, как сказать уменьшенной копии Бетт Андре, что никогда не пойдет против мнения Элизабетты. Иногда он позволял себе укорить жену за резкие методы воспитания, а она, не раздумывая, упрекала его гастролями и тем, что он очень мало времени уделяет семье, и у него просто нет прав предъявлять какие-либо претензии.

Анри Смит понимал, насколько Элизабетта права в суждениях о нем. Но жить по-другому он вряд ли сможет. Случалось, он просил Весту «придумать гастрольный тур» специально для Элизабетты, чтобы было куда уехать. Он полюбил жизнь вне семьи, и даже внимание румяных и курносых доставляло небывалое удовольствие, особенно их борьба за внимание Анри Смита. Румяные были фанатами «личности», курносые — фанатами музыки Группы. Но тем и другим хотелось и в первый ряд, и совместной фотографии, и поцелуя…

Анри Смит полюбил сочинять под проливным дождем посреди поля. Проходившие мимо поклонницы в резиновых сапогах и коротеньких шортиках шлепали по лужам или застревали в грязи. Анри Смит улыбался, поправлял козырек кепки и глядел одной из них в спину. Румяная всегда чувствовала взгляд, оборачивалась, узнавала и скорее бежала к его столику, а курносая не останавливалась — у нее была цель — занять первый ряд и не пустить туда румяную.

Бывало, Анри Смит вспоминал и о семье. Если мелодия не шла. Или слова в текст не складывались. Или Веста обижалась и оставляла одного. Или румяная так спешила навредить курносой, что игры во взгляды и автографы ее нисколько не интересовали. Тогда Анри Смит доставал из бумажника фотографии детей, смотрел на круглые личики, думал и понимал, что не может сказать, насколько его хватит терпеть поводок, который дергала и тащила вперед Элизабетта…

— Все придет со временем, — сказал Анри и обнял дочь.

Альберта устала грустить. Она закружилась вокруг отца, и весь недолгий путь отказывалась выпускать ладошку из его руки.

Кларисса говорила, что с пластикой у нее все в порядке, а актерский талант она развивала в школе. Альберта уверенно изображала сироту и старалась не переигрывать, но с этой осени Сара и Джес все чаще подкалывали или доводили специально. Ссора почти всегда проходила по одному сценарию.

— Альби, твои истории не стыкуются. Запомни, врушкам нет места в нашей компании! В кино мы идем без тебя! Джес, звони Кларе…

Лицо Альберты краснело, пот щекотал кругловатую щеку. Она сжимала кулачки и кричала:

— А дочери королевы? Ей бы вы поверили?

Сара оборачивалась и начинала корчиться от смеха, а Джес, племянница Великого Певца Туртана, уверяла, что королевским наследничком может именоваться любой.

— Ха!!! Нет у королевы детей, дядя бы знал, а он знать не знает!!! Ха!!!

— А моя мама говорит, что королева живет с тем, кто в Большом Совете заседает. Их в ресторане все чаще видят вместе. И в путешествии на яхте ее сопровождал мистер Конли! Я сама видела! Сама! Нет у королевы дочерей! А муж-музыкант — картинка в журнале. Фотку из нескольких клеят. Коллаж! Кто видел Группу живьем на Пляжной Музыке? Никто. Спился настоящий Анри Смит… Так мама говорит…

— Альби, опять ты соврала! Идем, Сара.

— Постойте, я не вру! Папа и мама….

Альберта почти плакала. Привычный мир рушился у нее на глазах. Как же так! А сказка о петушке — ее тоже не мама-королева читает? Если не мама, тогда кто та уставшая после приема женщина, которая ни разу не забыла заглянуть в детскую в половину десятого? Кто снимает туфли на каблуках, а драгоценности складывает в шкатулку и отдает все Энни, после включает ночник и забирается в кресло с ногами? Кому Энни подает книжку, и чей голос слышит она, Альберта? Или ее не так зовут?.. А как же концерт папы!!! Или недавнее выступление Группы тоже приснилось? Папа пел не на «Пляжной Музыке», но зрители были, была толпа и папа работал на сцене для них…

— Эдди, помоги! — тихо звала брата Альберта.

— Сара, она еще и брата-неудачника вспомнила… Осьминог он, а не наследник! Ха!

— Кларисса, Кларисса! Скажи им! Кларисса, скажи, что я не вру!

Няня появлялась в коридоре всегда в нужный момент. Улыбалась, отводила Альберту к подоконнику и говорила уверенно:

— Отец мисс Альберты некий N, вы же знаете, девочки. Мисс Альберта — любительница посочинять и дома…

— Мы так и подумали, мисс Кларисса.

Сара хохотала после «правды Клариссы» еще громче, а Джес говорила:

— Уточню. Альби — внебрачная дочка N, мисс. А такие особы склонны к сочинению.

После этих фраз Альберта пускала в ход не только кулаки, но и бранные слова — все, какие слышала на кухне от повара, а полноватый человек в колпаке с отворотом был любителем поругать ленивца помощника.

— Вот и доказательства! — кричала Джес. — Дочь королевы обучена этикету! Ха!

— Я знаю этикет! Вилка кладется…

— Сейчас же замолчите, мисс, — Кларисса силой тащила Альберту к лестнице. Сара хохотала, Джес затягивала шнурки на рюкзаке и подруги Альберты убегали искать некую Клару. Альберта упиралась, топала ножкой, падала на скамейку вблизи учительской и отказывалась ехать домой. Кларисса поднимала ее и вновь применяла силу.

— Ну, сколько можно! Еще раз и я доложу королеве о поведении и ссорах. Попрошу разрешения наказать, как следует…

— Ну и проси! Только мама отчитает тебя! Это ты плохо следишь за мной!

— Мисс!

— Что, мисс! — возмущалась Альберта, когда забиралась в машину.

Эдди приходил минут через пять. Бросал в багажник рюкзак и хвастался очередной пятеркой. Кларисса хвалила его, поглаживала по головке, водитель заводил мотор, а Альберта отворачивалась к окну и начинала злиться на родителей. Нет, она не ревновала брата к отцу или матери… Пока машина катилась по солнечным улицам, Альберта всегда представляла, что мама внезапно отменила «легенду». Сара и Джес первыми узнали бы о существовании наследников. Эдди вознесли бы в классе до немыслимых высот, и к ней начинал бы клеиться каждый, кого бы она встретила — быть сестрой наследника выгодно. И папа всегда был бы рядом. В обществе мало кто вспоминал, что муж мамы когда-то играл в Группе. И папу мало кто знал в лицо, мало кто видел. Он имел положение, имел титул, но на приемы и в рестораны с мамой не ходил. У него были свои друзья, у мамы свои. Они жили в одной спальне, а день проводили друг без друга.

Сейчас отец вел ее к лифту по темному коридору. Молчал. Дальняя лампа гудела. Альберта знала, что через минуту папа отпустит ее, а сам пойдет в комнаты мамы. Что они будут делать там? Поругает ли он ее за то самое путешествие на яхте с мистером Конли? Об этом говорили все, не только мама Джес. Даже Кларисса на кухне по-тихому шепталась со старшей горничной. И тетя Жасмин просила Клауса давить на маму — частые появления на публике под руку с мистером Конли становилось все сложнее объяснить репортерам.

Анри Смит передал руку дочери няне, а сам пошел к себе, чтобы сменить потный костюм на чистый и выглаженный. Меньше всего он хотел злить Элизабетту за столом.

Бетт Андре набросилась бы на него, поцеловала и не заметила бы, что ее муж выглядит неопрятно. У Элизабетты были свои особые правила.

Анри Смит тихо вошел в столовую, чистую, светлую и просторную. В самом настоящем камине трещали поленья — в любом уголке этого дворца было прохладно в любое время года. Около камина он увидел кресло-качалку с пледом на спинке, а у трехстворчатого окна пока еще не накрытый обеденный стол. Резная дверь слева скрывала самую большую комнату — спальню. Оттуда можно было попасть в прилегающие к ней ванные комнаты.

После коронации Элизабетты и переезда бабушки на другой этаж эти комнаты перестроили под личным контролем жены. Роскошная обстановка все чаще смущала Анри Смита. В этих комнатах жила Элизабетта, а Бетт Андре не нашлось места даже в самом темном уголке. Анри Смит скучал. По статьям, по смеху… По особому запаху. Ему досталась в жены лучшая. Многие о ней мечтали, многие желали более тесного общения, кому-то даже удавалось провести в ее компании денек, многие пытались угадать желания, но вот так особо, с ненавистью и любовью одновременно, с почитанием и обидой, она смотрела лишь на него… Анри Смита. Сегодня он побрился, а вчера забыл. Сегодня сменил по ее желанию костюм и успел на ужин, а в понедельник вышел к важным гостям в джинсах и майке и заставил ее друзей замолчать. Они курили дорогие сигары в просторной комнате с позолоченными стенами. С потолка свисали хрустальные абажуры. Она смеялась — его не замечала. Он видел спину, проступающие сквозь тонкую ткань платья лопатки, высокую шею и волосы, собранные в прическу. Молчок. Тишина. После она услышала, как шаркают подошвы его ботинок и обернулась. Бирюзовые глаза застыли, губы сжались в полоску. Ни слова не сказала она ему, а он дошел до дальнего угла и присел на одинокий стул. Ее гости вернулись к прежним разговорам. А он, молча смотрел в потолок, молча наблюдал, как дрожит в руке полноватого мужчины сигара, как блестят часы на его толстом запястье, как улыбается Элизабетта. Бетт Андре заметила бы его, подошла бы к нему, сказала бы пару слов… Элизабетта беседовала с кем-то и отвлекаться не желала. Тогда он сам подошел к ней. Обнял. Плечи ее вздрогнули, она что-то невнятно пробормотала, усатый гость, говоривший с ней, потерял мысль, мысль потеряла и она.

— Вернись на место, — еле слышно выдавила из себя Элизабетта, и ему пришлось уйти. — Сейчас выпить принесут…

Тут Эрон Конли окликнул Элизабетту. Глаза ее сразу же засияли, лицо порозовело, на губах появилась улыбка. Она не прогнала советника от себя — позволила взять под руку. Мистер Конли повел ее к окну. Все смотрели то на нее, то на Анри Смита. Ожидали реакции. А Анри Смит притворялся. Что сидит в музее или в партере музыкального театра.

«Музей… Восковые фигуры… Смешно…»

Даже комнаты Маргариты превратили в музей. Раз в неделю туда пускали строго по записи любопытных туристов. В назначенный день Элизабетта вставала пораньше, быстро завтракала, поспешно одевалась и бежала к началу экскурсии прятаться за дверью в гардеробной. Ей нравилось слушать, как галдят эти люди, как щелкают камеры, как гид громко смеется, если рассказывает, из чего сделана крышка рояля или как случайно найденная тетрадка позволила изгнанной наследнице вернуть свой титул.

В гостиной с белым роялем Анри Смит жил с Бетт Андре после свадьбы, поэтому воспоминания о ней так и шли к нему, если он заходил туда. Обычно отсиживался в кресле у окна или натирал до блеска клавиши белого рояля. Именно в комнатах Маргариты он сочинил одну мелодию, а после выпустил пластинку под псевдонимом на собственной студии. Анри Смит гордился, что смог покорить не только стадионы, но и концертные залы. И он не переживал по поводу длительных гастролей, и что дело жизни отрывает его от семьи. Элизабетта предоставила в его распоряжение частный самолет, а он уверял жену, что плотный график не дает возможности перемещаться в любую точку мира, когда ему вздумается, даже на частном самолете…

Анри толкнул ногой дверь ее спальни довольно решительно, прислушался и уловил только пение птиц в парке. Элизабетта разговаривала по телефону и, склонившись над столом, записывала что-то в ежедневник, а когда заметила его, быстро попрощалась с собеседником и бросила трубку. Затем вздохнула и одернула край пиджака. Анри знал, что подобным образом она одевается на важные встречи. Он подошел ближе и мысленно стал просить о прощении за долгую разлуку.

А потом Анри Смит увидел Бетт Андре… Ощутил ее запах. Она сменила имя, научилась жить по протоколу, придумала детям легенду, но в минуты вынужденного отчаяния и злобы все же появлялась из пустоты и начинала смотреть на провинившегося мужа все тем же обжигающим взглядом, и только казалась взрослее и мудрее, чем была в день их знакомства. Жизнь Элизабетты унесла ее куда-то далеко, ему, Анри Смиту, за ней никогда не угнаться, не смотря на талант и умению быть популярным благодаря этому таланту. Анри Смит взял Бетт Андре за обе руки и поцеловал, но она вяло ответила на поцелуй. Что-то сдерживало ее и Анри Смит подумал о преграде, которую кто-то возвел между ними… Нет, не Бетт Андре… Элизабетта! Опять она…

— Увидимся за ужином, — холодно сказала она и вдруг замешкалась.

— Постой…

— После поговорим…

Она отвернулась… Бетт Андре… Элизабетта…

Было невыносимо находиться с ним в одной комнате наедине и той, и другой, и ОБЕ всем видом показывали ему, что он виноват, раз пренебрег семьей, когда это было нужно… Третий ребенок, проблемы с успеваемостью и поведением у детей в школе, громкие споры в Большом Совете раскололи правительство, сводный брат требовал подписания соглашений, которые не поддержали советники, бабушка не вставала с постели, а он, любимый муж, уехал на гастроли и внезапно вернулся! Чтобы заниматься организацией фестиваля на Острове, пропадать в студии на записи и по ночам приезжать домой! Впервые Анри Смит не нарушил данное утром обещание — успел на ужин. Да, ОНИ связали судьбу с музыкантом, человеком, погруженным в свой внутренний и малопонятный для них мир, но Элизабетта надеялась, что Анри Смит хотя бы попытается найти компромисс между семьей и творческим поиском, но за долгие годы совместной жизни он искусно притворялся, что ищет его.

— Поговори с Альбертой, иначе потеряешь ее, — зачем-то выдал Анри Смит.

Элизабетта решила, что слушать его не желает и быстрым шагом направилась к двери, не взглянув на него и не удостоив ответом.

Анри в растерянности остался стоять по центру ее спальни. Не только Элизабетта, но и Бетт Андре посмела наказать его. Обычно страстные поцелуи и ласковые слова у камина меняли все, Бетт Андре выходила из темного угла, а Элизабетта переставала злиться. А что «с ними» происходило в последние дни, Анри Смит не понимал. Элизабетта молчала и отказывалась обсуждать «визит» в гостиную с абажурами. И о беременности он узнал перед выходом на сцену. Элизабетта не позвонила, а отправила набранное строчными буквами сообщение на электронную почту. Он сразу почувствовал, что она не рада и вспомнил теплоту и нежность в голосе Бетт Андре, когда она рассказывала, что вынашивает Эдди или Альберту. Бетт Андре была счастлива, и он не замечал холодности. Как сегодня…

Анри подошел к столу. Телефон жены все еще лежал на стуле. На самом краю. Он оглянулся. Было тихо, и неведомая сила подтолкнула его взять трубку и проверить список входящих сообщений и всех звонков. Ничего необычного он не заметил — последний, с кем говорила Элизабетта, был ее отец. Анри Смит почувствовал некое облегчение, так как ожидал увидеть совсем другие номера и прочитать совсем другие сообщения…

Ужин был семейным — никого кроме Элизабетты и детей. Кресло старой королевы пустовало. Анри заметил, что жена витает в облаках. Она задавала дежурные, ничего не значащие вопросы ему и детям, по очереди и в порядке, в котором они сидели. Или на нее так беременность влияла или случилось что-то более серьезное. Что же? Дети похвастались отличными оценками, Эдди даже двумя. Телефонный разговор с отцом не мог расстроить ее — с ним установились теплые и доверительные отношения. Он не признал дочь официально, но журналистов интересовало, что же связывает короля и Элизабетту на самом деле и почему еще до коронации все соглашения были подписаны, а некоторые даже активно исполнялись.

Кто-то верил на слово — деловой союз, кто-то талантливо сочинял двухстраничные статейки о романе и безответной любви, были и такие, кто копал глубже, но результатов Анри не видел. Ни разу не прочел он — Элизабетта Смит Андре — незаконнорожденная дочь Альберта из Страны Короля… Сводная сестра его наследника… Старшая сестра…

Может Ромен? В новостях сообщили, что сбежавший из страны дядя готовит документы в Большой Совет с очередной претензией — племянница якобы не предоставила доказательств, и прав на титул не имеет. Только Эрон Конли заочно назвал подобные заявления беспочвенными и позволил Элизабетте выступить на одном из заседаний с ответным словом. В прямом эфире она сообщила, что не боится никаких угроз и даже думать об этом не желает…

«А вдруг и правда причина в дяде?».

Анри мельком глянул на жену. Элизабетта молча ела салат. Он вернулся из поездки в понедельник. На этой неделе. Элизабетта встретила его тепло и даже порадовала кусочком вишневого пирога — она испекла угощение специально к его приезду, дети подарили альбом с фотографиями, а перед сном в спальню неожиданно явилась Бетт Андре, поправила подушку, легла рядом и положила голову ему на плечо:

— Эрон сказал, что дядя Ромен собирается давить на мою несостоятельность и неспособность трезво мыслить…

Анри Смит моделировал на компьютере звуковую обработку новых песен Саши и слушал в половину внимания. Сейчас он жалел, что не расспросил Бетт Андре подробнее о некой правде, о которой она говорила. Он точно это помнил.

Элизабетта бросила вилку. Анри вздрогнул — даже листья в салате вызывали у нее тошноту. С виду она казалась цветущей, но внутри бурлило нечто пустое…

Альберта напомнила о завтрашней экскурсии. Элизабетта вяло ответила дочери, что если она дала разрешение, то уже не отменит. Эдди закапризничал и заявил, что хочет, чтобы отец взял на работу и его. Элизабетта вздохнула и позволила ехать в студию и сыну. Единственным желанием было остаться наедине. Ужин в кругу семьи она ждала неделю, и думала, что все будет не так….

Она помнила, как вчерашний день, холодный, безумный и расчетливый взгляд дяди Ромена в резиденции на Острове. Он поселился в ее доме в качестве гостя и пытался завоевать утраченное доверие. … Эдди вот-вот должен был появиться на свет, и Анри Смит, к ее удивлению, отложил гастроли, приехал и с порога потребовал выгнать Ромена. Бетт Андре решила дать дяде второй шанс.

И дядя Ромен, как мог, внушал доверие, высказывал свое мнение по поводу управления, давал дельные советы как лучше провести предстоящую коронацию и как можно эффективнее использовать капитал Леона Андре…

Состояние Леона Андре помогло залатать дыры в бюджете. По указке советников Элизабетта уговорила Эрона Конли принять деньги в долг и не прогадала. Страна Королевы несколько лет финансово зависела от капитала деда, а Большой Совет вынужденно считался с ее доводами по всем вопросам… Жаль не советники.

На пятую ночь пребывания на Острове Ромен пробрался в спальню племянницы. Тихо, бесшумно, постепенно освобождая сознание, что месть уже близка. Его бросили — дети сбежали, жена уехала и не желала видеть, Кэл Калди разорвал контракт, посмеялся в лицо и что-то пробормотал по поводу отношений с матерью.

Элизабетта… Она выглядела уставшей и готовилась ко сну, но в один миг была вынуждена забыть о подушке и одеяле. В этот раз Ромен предпочел все делать сам, без посредников.

Бетт Андре нащупала рукой подушку на половине Анри Смита и нашла записку. Читать было некогда. Ромен приближался, говорил, что сначала убьет ее, а потом музыканта и старуху. В панике она обхватила руками живот, и жалела, что срок родов не пришел, она не могла защитить Эдди, своего сына, они с Анри успели дать малышу имя… И малыш никогда не сможет узнать, что такое солнечный свет и морозный воздух.

Ромен с горящим и безумным взглядом приближался к кровати. Он надвигался на Элизабетту с диванной подушкой, в кармане торчала рукоятка кухонного ножа, а на предплечье висела веревка.

Элизабетта сжалась от страха, одеяло съехало на пол, она схватила ночную лампу и кинула в противника. Мимо. Дядю ее действия только раззадорили. Он бросил подушку и достал из кармана тряпку, приближался к жертве и бормотал о своих безумствах. Элизабетта с трудом понимала, что происходит. Ромен продолжал наступать, а она забилась в угол спальни и увидела, что дверь внезапно открылась. Бесшумно, в костюме с галстуком, вошел Анри Смит. Он не сразу понял, что происходит и увидел Ромена позднее, когда тот был готов приложить грязную тряпку к лицу племянницы.

Анри среагировал мгновенно и набросился на мучителя. На шум подтянулись остальные — Клаус и Эдвард. Энни надела на Элизабетту халат и увела из спальни, пока защитники справлялись с Роменом. В окно дул сильный ветер и поднимал в воздух клочья бумаги, вывалившиеся из кармана дяди. Элизабетта тайком успела прихватить записку Анри. Он извещал, что ровно в 23.00 будет ждать на Летней Набережной. О, если бы она раньше обратила внимание на конверт, ей бы не пришлось переживать этот кошмар.

«Если бы не обращение в Большой Совет, поступившее в понедельник, я выглядела бы более веселой. Я бы простила Анри Смита… Но пришлось объявить тревогу, велеть усилить охрану… Анри Смит придет в бешенство, если узнает, что за ним по пятам ходят мои люди, но выбора нет. Никто не знает, чего ждать от Ромена. Перед обедом звонил отец. „Овальное заседание“ перенесли на следующую неделю, советники воспринимают угрозы дяди, как писк комарика… Они уверены в своем могуществе… Но не я…».

— Футбол! — крикнул Эдди.

— Барабаны! — Альберта не собиралась сдаваться.

Элизабетта очнулась. Анри смеялся и спорил с детьми.

— Играем в догонялки, — сказал он, ударил кулаком по столу и встал.

Сначала на его пути оказался Эдди, потом Альберта. Анри защекотал обоих. Затем вытянул руки и обежал по периметру столовую, после дети выскочили в коридор, а он за ними.

В столовой сразу стало тихо, был слышен только треск догоравших в камине поленьев. Элизабетта приложила руки к вискам и помассировала. Анри видел детей редко, но был привязан к ним, и доказывать его искреннее желание играть с ними не требовалось.

Элизабетта проводила заседание собственного мини-совета. В его состав входили Эдвард, Клаус, Энни, Жасмин, Кларисса и отец. Альберт прилетел из Страны Короля частным рейсом.

— Особое внимание уделяйте вновь принимаемому персоналу, а именно к детям, — напомнила Элизабетта. — Ни один человек не должен поступить на службу. Без вашего ведома, — она кивнула в сторону Клауса, Энни и Клариссы. — А вам, мой верный Эдвард, поручаю главную роль. Вы умеете наблюдать и делать выводы, вы не раз спасали бабушку, теперь о помощи прошу я.

Эдвард кивнул. Старая королева больше не нуждалась в его советах. Она почти не выходила из комнаты и редко вставала с постели, что требовало женской заботы. Жена ухаживала за бабушкой Элизабетты, а Эдвард навещал свою госпожу по мере возможности и разговаривал с ней, хотя иногда сомневался, что она слышит его.

— Я прикажу контролировать границы, — заявил Альберт. — Возможно, этот сумасшедший станет пробираться через Остров. Когда ты получила последнее письмо?

— В понедельник. Он ясно дал понять, что настроен на благоприятный исход. Убить меня и детей.

— Ромен?

— Не думаю, — быстро вставил свое слово Эдвард и четыре человека удивленно посмотрели на него. — С одного из счетов Леона Андре исчезла внушительная сумма. Двенадцать лет назад я привлекал одну компанию проверить состояние дел корпорации Андре. Тогда я не придал значения отчету о возможной краже. Общая сумма капитала внушительная и «хвостики» меня мало волновали. На прошлой неделе я случайно вспомнил то давнее дело и поднял бумаги. Не хватает вот этой суммы. — Эдвард вытащил из папки отпечатанные листы бумаги и раздал их по кругу. — Деньги переведены некому мистеру Монеру, я поначалу не обратил внимания на фамилию и решил, что ошибся, а потом до меня дошло — имя напоминает Ромен. Головоломка, мучавшая все эти годы, сошлась, и в корпорации сейчас ищут все, что связано с этим Монером — счета, бумаги, фирмы. К пятнице ожидаю подробный отчет. Все заявления о несправедливости скорее всего желание напомнить о себе, поиграть, а то скучно нашему дяде жить на вилле припеваючи.

— Да… не хватает внушительной суммы, — шутливым тоном заметил Альберт, бегло изучив бумаги Эдварда, — но в сравнении с общей суммой — мелочь, ерунда, «хвостик»…

— Есть еще кое-что, — продолжил Эдвард. — В компании так и не смогли найти источник дохода, какую-нибудь реальную корпорацию или фирму. Мистика.

— Что мы знаем о семье Андре? Что нам известно о Леоне и что говорит старая королева о муже? — Альберт отложил бумаги в сторону и прямо посмотрел на Эдварда.

— Королева ничего не сможет рассказать, она угасает с каждым днем. Да она и не знала ничего. Фактически являясь преемницей Леона Андре, она не подозревала, чем владеет. С вашего позволения, я бы хотел сформировать обособленную группу из доверенных мне лиц, чтобы продолжить расследование.

— Делайте, что нужно, Эдвард, — Элизабетта закрыла папку. — А Клаус поможет вам с поисками моего сумасшедшего фаната.

Она встала, костюм давил на живот и хотелось переодеться в более свободную одежду. Альберт вызвался помочь Эдварду, и она не стала мешать отцу. Была рада, что ответственность переложена на других. В последнее время она боялась думать и планировать. В любой сфере кто-то все брал на себя — с детьми была Кларисса, Энни координировала работу персонала, прессой и изучением общественного мнения занималась Жасмин, политической координаций Стран — отец, Клаус и Эдвард — безопасностью и корпорацией семьи Андре. Документально она предоставила отцу и сыну такие полномочия, что управлять секретными службами, обороной и органами правопорядка они могли без ее ведома, но Эдвард и Клаус никогда не забывали, что есть она и что она всегда будет над ними.

Анри ждал ее в спальне. Он лежал в кровати, укрытый теплым одеялом, и смотрел в экран ноутбука. Элизабетта вошла бесшумно, сняла туфли и забросила их в самый дальний угол. Анри не обращал на нее никакого внимания. Он работал и не отрывал глаз от экрана.

Элизабетта толкнула плечом дверь гардеробной, переоделась и снова вошла в спальню. Анри по-прежнему не подал виду, что заметил ее. Тогда она бросила на мужа гневный взгляд и хлопнула дверью так, чтобы уж точно зацепить его внимание. Анри ни на секунду не отвлекся. Продолжал смотреть в монитор.

В ванной она включила воду на полную мощность.

«Не могу больше злиться на него, как и обижаться. Зеркало…»

Элизабетта встала боком и увидела выступающий живот.

«Жасмин права — нужно решаться на официальное заявление, и как можно скорее. Кто же там? Наследник? Или наследница? Что он/она полюбит? Музыку или книги? Деньги или славу? Если это он, будет ли он похож на моего Анри? А если она? Да… Я хочу дочку. Еще одну. Я сама воспитаю ее. И к гитарам не подпущу. Я буду, как и Альберте, читать ей сказки… Не о петушке. А о наследниках. Моя дочь сама захочет замуж, родит мне внука… И я буду нянчить его, как бабушка нянчила меня… Я покажу ему…»

Бетт Андре открыла верхний ящик комода и достала новый комплект белья, который купила в одном магазинчике в центре Города. Иногда Элизабетта позволяла ей выходить из темного угла. И она с радостью терялась в толпе суетливых горожан и испытывала внутреннее удовольствие, что, гуляя по узким улочкам, не нужно думать о протоколе и порядках, можно размышлять и слушать музыку в наушниках… Бетт Андре знала, как звучат интересные для нее команды. Почти все играли в Южном Городе, кого-то даже приглашали выступить на телевидении — доверенный человек просил дать им пять минут эфира, ссылаясь на желание Элизабетты. Мало, кто из зрителей хотел разбираться в малопонятной музыке, но почти каждая группа получала шанс быть услышанной — главное попасть в плеер Бетт Андре. А там она будет идти по переулку, слушать голоса, мелодии, думать и сочинять статью. Она не может опубликовать заметки — Анри Смит узнает ее почерк, стиль и потребует сотрудничества. А Бетт Андре не желала работать с ним — это ее музыка, ее плеер, ее мысли, ее тайна. К тому же она хотела, чтобы Анри Смит помучился хорошенько. Пострадал. А все что требуется — это бывать дома не один день в месяц, как можно чаще копаться в вещах жены и тогда в комоде найдутся не только колготки и белье, но и плеер, и кассеты, и даже блокнот в потертой обложке…

Бетт Андре села на холодный бортик и записала кое-что. После надела халат, спрятала блокнот и вернулась в комнату.

Анри изучал новую программу и сделал вид, что не заметил, как вошла жена. Она хотела игры, он решил поиграть. Не так уж и часто они ссорятся, но непонятная обида задела самолюбие. Он не поднимал голову, но боковым зрением видел, что Элизабетта не высушила волосы и с них капает вода. Ей было все равно, она пробралась к кровати и легла на свою половину, откинув одеяло. Затем перевернулась на левый бок и со всей силой захлопнула крышку ноутбука. Анри знал, что Бетт Андре поступит именно так.

— Не думай, что я простила тебя, — сказала она.

— Не претендую, — протянул он. — Но спросить могу?

Элизабетта утвердительно кивнула.

— Ты говоришь, что я мало уделяю внимания тебе и детям? И вместо того, чтобы быть с семьей, у меня в голове гастроли и новые проекты?

— Не напоминай, пожалуйста, что я осознавала, за кого выходила замуж.

— И не хотел, — Анри зевнул. — Ты дуешься, потому что лучше меня знаешь причину, почему я так редко здесь появляюсь, что даже Бетт Андре не в силах меня удержать.

— Тебя никто не ограничивает. Через год в обществе забыли, что ты женился на мне, ты ушел в тень, как и хотел. Люди говорят обо мне, никто не вспоминает о моем муже. Однажды я спросила кое-кого из друзей, интересуются ли они творчеством Группы и помнят ли, что Анри Смит мой муж? Нет, ответили они. А минуту назад ты пожимал им руки. Кто ты, им не интересно. Муж, и ладно.

— Спасибо за информацию, всегда мечтал об этом узнать, — Анри потушил лампу и убрал ноутбук в ящик. — Я, как и ты, осознавал, на ком женюсь, и пока не жалею о выборе. А ты… ты довольна своим?

— Я всегда хотела вернуться к бабушке, подсознательно, — уверенным голосом ответила Бетт Андре и натянула одеяло до шеи.

Анри Смит посмотрел на нее и увидел, что здесь, в спальне, Элизабетта превратилась в ту, которую он обещал себе защищать. Бетт Андре свернулась калачиком, и он обнял ее.

— Не спрашивай меня больше, — попросила она.

— Скажи, зачем я тебе?

На этот раз Бетт Андре ответила сразу:

— Ты сознательно бежишь о всего, что я даю тебе. А они только и ищут местечка потеплее…

Альберта проснулась раньше, чем прозвенел будильник и пришла Кларисса. Отбросила теплое одеяло, потянулась и подумала, что была бы не против того, чтобы уметь превращаться в волшебницу и научиться передвигать стрелки часов. В школу ехать совсем не хотелось. После обеда сбудется первая мечта и для этого пришлось приложить немало усилий — уговорить родителей оказалось сложнее, чем она думала, а раньше они потакали любому желанию, потому что она была младшей и девочкой, в отличии от заумного Эдди, который никогда ничего не просил. Мама могла исполнить любое желание щелчком пальца, а папа пожертвовал домашней студией, которую переоборудовали под музыкальный класс. Свою новую комнату Альберта скромно окрестила «личное пространство».

В большую студию, где с папой работали профессиональные музыканты, он никогда не возил ее. Альберта знала отца как мужа мамы и лучшего папу, а как лидера Группы — нет. Она старалась не пропускать его выступления по телевизору, а концерты Группы показывали не так часто, как хотелось бы. Отец редко посещал церемонии, а если и случалось получать новую статуэтку (в музыкальном классе Альберты стоял шкаф с отцовскими наградами, она мечтала превзойти его успех, чего бы это ни стоило), то, ссылаясь на занятость, он отправлял туда незнакомую Альберте тетю Весту или гитариста Фелла. Альберта подозревала, что в студии отца царит другой, невиданный ранее мир, и мечтала побывать там и приоткрыть завесу его тайны. Мама называла ее желания глупостями, а папа не спешил спорить с ней.

Альберта посмотрела вперед и не могла поверить, что ее знаменитый отец спит в соседней комнате. Нужно пробежать всего несколько метров… Журналисты называли его невежей, зазнавшимся мужем и малообщительным на публике. Альберта не любила читать подобные статьи о родителях. Она хорошо знала своего папу, и он был совсем не похож на того, каким его описывали малознакомые люди.

Однажды Альберта нашла странную коробку в комоде мамы. Не удержалась и открыла. Мама хранила внутри подшивку номеров музыкального журнала, в котором работала до свадьбы. Альберта незаметно перенесла коробку в свою комнату, пока мама разговаривала с дедом по телефону, и прочитала все мамины статьи. Для Альберты стало удивлением, что мама интересовалась популярной музыкой, и смыслом ее жизни до замужества было открытие новых имен. И она вела передачу на радио! Под именем Бетт Андре.

А в новом веке «звезд» развелось столько, что не сосчитать. На сцену выходили все, кому не лень, если позволяла толщина кошелька, конечно. Самые юные помешались на заработке легких денег, все видели себя богатыми и знаменитыми. Как и сама Альберта. Она вздохнула и спрыгнула с кровати. Босые ноги коснулись холодного пола.

Альберта добежала до комнаты для занятий и включила свет. В самом темном углу ее ждал компьютер с запылившимся за ночь экраном, а в противоположном — телевизор с видео-приставкой и бесформенные пуфы перед ним. Только смотреть фильмы было не с кем. Друзей мама запрещала приводить домой, а у Эдди была своя, точно такая же комната. Если родители устраивали семейный просмотр, а это случалось редко, то делали выбор в пользу комнаты брата.

— Быстро надевай носки, простудишься!

Кларисса стояла на пороге. В правой руке няня держала полотенце и халат. Альберта выключила кнопку питания, решив, что проверит результаты новой игры после школы, оттолкнула Клариссу, выбежала в спальню и бросилась на мягкую, пока еще разобранную кровать. Кларисса, покачав головой, села около девочки и натянула на холодные ступни шерстяные носки. В прошлом году Альберта часто болела, и если не предупреждение врача, что последствия от простуды повредят голосу и она не сможет репетировать, когда захочет, она бы никогда не согласилась надевать носки по утрам.

Кларисса удивилась, когда вошла в комнату воспитанницы и увидела пустую кровать. Обычно Альберту нужно очень долго будить. Она всегда использовала любую возможность, чтобы поспать подольше. Эдди в это время спокойно ожидал сестру в машине, рассматривал большой фонтан в парке дворца и подлетавших к нему птиц. Также он любил наблюдать за первыми посетителями, которые толпились в жару и холод, в дождливую и ясную погоду на крыльце у публичного входа. А если предстояла контрольная работа по одному из предметов, то Эдди повторял заданный материал.

Альберта успевала хуже. Элизабетта не раз делала Клариссе выговор за низкие оценки дочери, но как заставить упрямую дочь лишний час заниматься математикой, если она хочет стучать по барабанам? Или тренировать связки?

Покончив с носками, Кларисса отправила Альберту в ванную и проследила, чтобы девочка хорошо почистила зубы и умылась. Затем она помогла надеть форму и заплела косы. В школе строгая мадам Эдмон следила за внешним видом учеников и от девочек требовали определенных причесок, но Альберта всегда убирала волосы так, как хотелось ей. Она могла крутиться у зеркала больше положенного времени, и ей было все равно, что Эдди терпеливо ждет в машине, и из-за утренних капризов они могут получить замечание за опоздание.

К половине восьмого утра Альберта собралась. Кларисса вывела воспитанницу на крыльцо флигеля и открыла дверцу машины. Эдди отложил учебник и посмотрел на часы: успевают и в утренних пробках постоять, и приехать в школу к первому уроку. Кларисса пристегнула Альберту, затем обошла машину и заняла место рядом с водителем. Она принялась давать Кэми указания на вечер:

— Заберешь нас в четыре часа у студии мистера Анри.

— Как скажешь, — ответил Кэми и поправил козырек шляпы.

На заднем сиденье вдруг стало слишком шумно. Эдди ругал сестру — ему слишком долго пришлось ждать, пока она соберется. Альберта быстро нашла ответ на замечание брата:

— Ты мне завидуешь, вот и злишься. Я могу быть, кем хочу, а ты вынужден наследовать титул мамы, и тебя об этом не спросили!

— Я могу подписать бумагу и отречься от всего, и тогда титул придется наследовать тебе! — ответил Эдди, чем удивил Клариссу. Обычно схватку выигрывала его сестра.

— Нет, ты этого не сделаешь! — воскликнула Альберта и с улыбкой посмотрела на брата. — Ладно, я виновата, извини, больше не буду.

— Так-то лучше, — Эдди улыбнулся. Впервые Альберта так быстро утихла, и он смог дать ей отпор. Он заметил, что устал соглашаться со всеми — с мамой, с Клариссой, с сестрой, с одноклассниками. Он хотел иметь собственное мнение и жить настоящей жизнью, а не по легенде. — Если ты задумала стать музыкантом и превзойти успех отца, то почему я не могу мечтать о карьере футболиста? Известного на весь мир? — спросил Эдди и вернулся к задаче в учебнике. Подготовка к контрольной работе ему не требовалась, но он любил проводить свободные минуты с пользой.

Альберта не ответила, отвернулась и сделала вид, что заинтересована заданиями по математике в своем учебнике. Предстоял важный день, а Эдди успел испортить настроение с раннего утра.

Машина остановилась у здания школы ближе к девяти. Кларисса вышла на улицу первой. Эдди скорее подхватил свой рюкзак и побежал к крыльцу, а Альберта зевнула, после повернулась, чтобы Клариссе было удобнее надевать рюкзак ей на спину, и подала няне руку.

К воротам подъехали два лакированных автомобиля. Первой на тротуар вышла Сара, затем Джес. Обеих сопровождали няни. У калитки Альберта встретилась с подругами. Кларисса задумалась. Кто первым зайдет во двор? Бойкая Альберта умело воспользовалась замешательством одноклассниц и среагировала первой.

— Врушка, — крикнули девчонки в один голос.

Но Альберта глянула — сначала на Сару, потом на Джес. Улыбнулась и потащила Клариссу к крыльцу. Няня проводила воспитанницу до класса. За Альбертой был нужен обязательный присмотр, иначе легенда, придуманная командой Элизабетты, разрушилась бы много лет назад. На прилежность Эдди Кларисса могла положиться. Мальчик пообещал, что никогда не даст маме повода наказать няню за отметки в дневнике или замечание от директрисы. Кларисса тогда улыбнулась. Она знала Эдди с пеленок и предпочла бы воспитывать только его одного. Но в целях безопасности Альберте, когда она родилась, не стали брать новую няню, а Клариссе повысили жалование, чему она не могла не радоваться.

Элизабетта хотела, чтобы ее дети приобщались к жизни обычных детей, но в качестве школы выбрала частное учебное заведение, имевшее репутацию «лучшего». Видимо, в категорию «обычные» у нее попадали дети магнатов и чиновников. Кларисса не могла спорить с королевой. В обязанности няни входило исполнять приказы, и она умела это делать, но иногда все же позволяла немного своеволия. Она взяла слово с детей, что они не будут рассказывать родителям о прогулках после школы. Эдди пообещал сразу. А Альберте настолько понравилось в Парке, что она стала сама требовать бывать там почаще.

— Другой воздух, Кларисса!

— Обычный, — спорил с сестрой Эдди.

— Всегда ты так.

— Дети, не ссоримся. Идем скорее на набережную.

В Парке Альберта любила наблюдать за течением воды или как ручные белочки шуршат в траве, а после ловко взбираются по стволу до самого дупла, перепрыгивают с ветки на ветку. Эдди бросал рюкзак и играл с другими детьми в футбол, а с одноклассниками он не дружил и все чаще называл их «напыщенными идиотами».

— Нельзя так, — упрекала его Кларисса.

Но Эдди как будто не слышал замечаний и говорил:

— Сыну королевы можно.

После он снимал куртку, переобувался и бежал на поляну к ребятам, ждущим у ворот. А Кларисса боялась видеть в нем кого-либо другого, кроме милого мальчика-отличника-ботаника. Она присаживалась на скамейку рядом с игровой площадкой и по-своему грустила. Альберта замечала слезы в глазах у няни, отвлекалась от своих белочек, подсаживалась поближе, обнимала за шею тонкими ручонками и шептала:

— Кларисса, не расстраивайся. Эдди и папе грубит. Но мы все тебя любим…

— Я знаю, мисс. Знаю.

— Не называй меня мисс!

— Так положено…

— Кларисса! — крикнул Эдди. — Смотри, как папа научил…

Он побежал быстрее, и ему удалось не только обогнать противника, но и перехватить мяч.

— Да! — похвалил себя Эдди и упал на колени…

Эдди играл, а Кларисса вдруг поняла, что Альберты нет на скамейке. И кошелек из сумки пропал.

— Вот…

И побежала искать… Одна аллея перетекала в другую. Кларисса поняла, что вспотела, длинная юбка болталась вокруг лодыжек, каблуки стучали, она сбивала мам и их детей, спрашивала — не видел ли кто кудрявую девочку… А потом услышала звонкий смех… Альберта… Воспитанница или кружилась, как акробаты, или пела, как уличные музыканты, а после выступления пересыпала всю мелочь из кошелька в черную кепку и понесла собравшимся на поляне зрителям. Круглые монетки посыпались, звеня.

Альберта поклонилась каждому, передала почти полную шапку скрипачу и жестом велела самому высокому акробату посадить ее на плечи. Мужчина с рыжей бородой и в ярком колпаке исполнил желание наследницы.

— Вы обойдете когда-нибудь Великого Певца Туртана в хит-параде или станете звездой цирка, — шепнула Альберта ему на ухо.

— Спасибо, девочка…

Альберта хотела засмеяться, но увидела сердитые глаза няни и передумала. Акробат опустил ее. Альберта подняла свою куртку и пошла туда, где ждала няня.

— Мисс! — крикнула Кларисса и довольно громко.

— Кларисса, сейчас расскажу…

Но Кларисса не стала слушать. Грубо схватила Альберту за локоть и потащила к игровой площадке.

— Еще раз сбежите, мисс… И больше не будет никаких прогулок. Ясно?

— Кларисса, не сердись, пожалуйста, я больше не буду… Кларисса…

— На два часа запру в комнате… Холодно, а она раздета…

Кларисса остановилась у дерева и надела на Альберту ее куртку.

— Что скажет мама…

— Мама заругает тебя. Ты плохо смотришь за мной. — Альберта топнула ножкой и отвернулась.

Кларисса поднялась с колен, ничего не сказала — просто повела воспитанницу за руку по аллее…

В коридоре Кларисса присела на подоконник. Мадам Эдмон величественно шла в направлении учительской, держа в руках указку и три классных журнала. Она контролировала не только работу преподавателей, но и поведение учащихся. В ее школе обучались лучшие ученики, вернее дети состоятельных родителей, которые могли оплачивать не дешевое обучение.

На перемене после третьего урока Альберта убежала с Сарой, Джес и новой, незнакомой Клариссе девочкой, в школьную столовую. Кларисса не пошла следом, так как ее внимание привлек грустный и не похожий на себя Эдди. Он плелся по коридору, сгорбившись, опустив голову и волоча по полу рюкзак. У неприметной лестницы в конце коридора, которой он частенько пользовался, чтобы не попадаться на глаза Жаку и его свите, затормозил и оглянулся.

Кларисса подошла к мальчику. Она схватила его за плечи, развернула лицом к себе и охнула от удивления. Глаз наследника украшала шишка. А сам Эдди еле сдерживал слезы.

— Что случилось? — спросила она.

— Подрался, — Эдди нашел в себе силы признаться няне. — На большой перемене после третьего урока. Я вышел из класса и столкнулся с Жаком и Лью. Они шутили и смеялись над Стэнли, моим соседом по парте. Он учится по стипендии мамы, и у него нет машины, карманных денег и няни. В этом году Жак избрал его жертвой и постоянно шутит над ним. Я не дружу со Стэнли и всегда прохожу мимо, но в этот раз я незаметно подобрался к Жаку и ударил его. И почему раньше я стеснялся сделать это? Защитить кого-то? Лью и Сэм удивились, что я способен не только ударить самого Жака, но и попросить его прекратить обижать Стэнли. Ты бы видела их лица! Они минуту переглядывались, а затем накинулись с кулаками. Так что синяк у меня не только под глазом. Мистер Кэннет нас разнял. Завтра моим родителям нужно быть в школе. Мы нарушили одно из правил. Меня могут исключить. Жак, Лью и остальные пожаловались мадам Эдмон, что драку начал я. О насмешках над Стэнли никто не вспомнил. Теперь боюсь возвращаться в класс. Я враг номер один! Жак посулил мне расплатой…

Кларисса взяла Эдди за руку и с надеждой заглянула в грустные глаза мальчика.

— Я поговорю с мадам Эдмон сама. Идем, отведу тебя в класс, а Альберта зайдет за тобой после уроков. Надеюсь, ты не забыл, что вы едете к папе в студию?

— Нет, не забыл, — ответил Эдди. — Я передумал. Папа увидит глаз… и все поймет, он… расскажет маме …. Мама рассердится.

— Если ты переживаешь за меня, то не нужно, — сказала Кларисса и обняла Эдди. — Твои родители должны решить, что делать дальше. Жизнь по легенде не идет на пользу ни тебе, ни Альберте. Попробуй поговорить сначала с папой. Тебе проще рассказать ему?

Эдди кивнул.

— А «шишку» я замаскирую, — Кларисса открыла сумку и достала баночку с тональным кремом, который купила в подарок сестре. — Вот так. — Оттенок идеально подошел, а на боль Эдди не привык жаловаться.

— А ты поедешь с нами?

— Конечно, — Кларисса довела воспитанника до класса и посадила за парту. На соседа Эдди взглянула строго — чернобровый Стэнли мог бы в ответ и сказать директрисе, что Эдди вызвался защищать его из-за насмешек.

В коридоре, когда прозвенел звонок, Кларисса твердо решила нарушить запрет Элизабетты. Директриса должна была узнать правду о наследниках.

«И пусть я рискую моей работой… Иду…».

Кларисса выпрямила плечи и за минуту преодолела три опустевших лестничных пролета. Кабинет мадам Эдмон был за раздевалками. Кларисса так быстро шла, что не заметила, как впечаталась в запертую дверь. Она вздохнула, поправила юбку, пригладила волосы, постучала и после короткого ответа вошла в тесное помещение.

Мадам Эдмон оставила свою указку и журналы на полке возле окна. Очки сняла. Сейчас она восседала за широченным столом и отвлекаться от экрана монитора не желала. Кларисса без спросу села на стул. Мадам Эдмон подняла на посетительницу зеленые глаза. Черный пучок, украшенный круглыми шпильками, задрожал, в ушах зазвенели серьги, а на пальцах засияли кольца с крупными камнями.

— Это возмутительно! — подала голос Кларисса, наблюдая, как полная рука мадам Эдмон ерзает по столу, как она кликает мышкой и закрывает всплывающие окна с личными страницами.

— Как вы посмели ворваться в мой кабинет… без записи… Я вызову охрану, — другая рука директрисы потянулась к трубке телефона.

— Ошибаетесь, у меня есть права, — Кларисса показала пропуск, подписанный Клаусом. Также в нем были прописаны имена Эдди и Альберты. — Я пришла к вам, чтобы сообщить — вы не справляетесь. В школе произошел инцидент, а вы приняли объяснения одной стороны, более удобной.

Мадам Эдмон откинулась на спинку кресла. С лица не сходило удивление. Верить растрепанной девице она не собиралась. В специальных газетах писали о семье королевы. А мадам Эдмон читала эти газеты и была в курсе, что предполагаемых наследников не существует в реальности, как и свадьбы, и музыканта.

— Игра, фарс, — мадам Эдмон вернулась к экрану монитора. — От чьего имени вы пришли, напомните, пожалуйста. — Она снова защелкала мышкой…

Кларисса не ответила. Просто бросила пропуск директрисе под нос. Ближе. Мадам Эдмон увидела печати, увидела подписи, увидела фотографию девочки Альберты и вдруг подумала, что дочь очень похожа на свою мать… Руки затряслись, а Кларисса ликовала — ей удалось одержать победу.

— Если королева запретила говорить вам правду, то это не значит, что наследники должны испытывать в школе неудобства…

— Милая девушка, а почему вы решили, что я поверю спустя четыре года? — мадам Эдмон отказывалась сдаваться. В памяти всплывали заголовки и призывы не верить новостям из Золотого Дворца. — Любой ребенок в этом Городе может назвать себя наследником, чтобы избежать заслуженного наказания, потому что о детях королевы ничего не известно. СМИ запрещено публиковать фотографии и информацию о них. Мы даже не знаем, кто у нее, мальчики или девочки. И существуют ли они вообще. Почитайте спецраздел «Желти». Там пишут, что Элизабетта обе беременности ходила с накладным животом…

— Ха! — Кларисса спрятала пропуск в сумку. — Газеты… Хорошо… Можете не верить. Только вечером я расскажу Элизабетте о драке, а утром она придет в школу, зайдет в ваш кабинет, и вы ей тоже не поверите? Скажите, что она не королева?

— Что вы от меня хотите? — сдалась директриса, и кольца на пальцах засияли еще ярче.

Кларисса откинулась на спинку стула.

— Представьте, каково будет настроение Элизабетты, если она узнает, как к ее сыну, наследнику титула, отнеслись ученики в вашей школе, когда мальчик не просто влез в драку, а защитил более слабого одноклассника! А вы ничего не сделали для того, чтобы разобраться! Эдвин не привык жаловаться маме. А меня могут уволить с работы — за правду. Сегодняшний инцидент… Простите, не могу молчать… Но в первую очередь меня интересует судьба бедняги Стэнли. Дети с громкими фамилиями не могут унижать кого-либо. И вы, педагог со стажем, никому не привили этой мысли…

— Дети шутили. Вы не поняли. Все так делают и это неизбежно! — воскликнула мадам Эдмон. — Либо ты принимаешь насмешки над собой, и тебя оставляют в покое. Либо… слабака будут унижать, потому что тот не дал вовремя отпор.

— Я говорю не о шутках. А о наказании, — возразила Кларисса.

— Все будет улажено. Я разберусь, — отрезала мадам Эдмон и вернулась к экрану. — Не смею задерживать вас, мисс…

— Вот так-то лучше, — Кларисса повесила сумку на плечо и усмехнулась. — Я знаю, как вы проведете сегодняшний вечер.

— И как же?

— Вы будете молиться, чтобы Элизабетта не заметила синяки у сына. По-моему, она ваш главный спонсор?

Мадам Эдмон побледнела, а Кларисса поспешила покинуть ее кабинет.

Жасмин открыла глаза и увидела Мэтью. С коробочкой алого цвета в руке сидел он напротив и улыбался. Внезапное предложение немного шокировало. Она не знала, как вести себя и что говорить.

— Повтори?

— Именно это я и сказал.

Жасмин натянула одеяло повыше, и темнота скрыла не только редактора, но и коробочку.

— Как же так! — зашептала Жасмин. В ее жизни имели место мимолетные романы, не серьезные и ни к чему не обязывающие отношения. Она не ожидала от редактора столь быстрой развязки. Они познакомились два месяца назад, и Жасмин подумывала, что в его голове уже созревал план побега, и что его можно записывать в категорию «бывшие».

— Выходи за меня, — повторил Мэтью Саммерс.

Но Жасмин не ответила. Быстро отбросила одеяло и встала, вспомнив.

Десять утра! В полдень у Элизабетты встреча с новым советником по культуре, медиа-магнатом и единственным сыном Льюиса Пена. Все самые популярные в мире пластинки выпускал никто иной, а Кеннет Пен и конкурировать с ним практически невозможно. Разве что «Великому Певцу Туртану», основавшему на деньги отца собственную корпорацию. А в два в малую гостиную явится Эрон Конли. Нужно придумать объяснение незапланированного посещения…

— Опаздываю! — воскликнула Жасмин и тут же забыла о кольце. Она побежала в ванную, но Мэтью настиг ее у двери и протянул зубную щетку:

— Ты не ответила, — напомнил он.

— Может, вечером поговорим и обсудим на трезвую голову? — предложила Жасмин. — У меня дел по горло, но в половине восьмого я освобожусь. Элизабетта получила новые приглашения на закрытые вечеринки, если хочешь, можем смотаться на одну из них, а затем придумаем более интересное занятие, — говорила она, на ходу облачаясь в свободную по крою юбку, шелковую блузку с воротником, синий блейзер и открытые туфли на невысоком каблучке.

Жасмин вдруг удивилась тому, что в квартире редактора стали появляться ее вещи…

— Ты осознаешь важность вопроса и ответа на него? — не унимался Мэтью. Он все еще удерживал коробочку на вытянутой ладони. Лучи утреннего солнца переливались в камне, но Жасмин не замечала блеска. Если бы она знала, каких усилий ему стоило достать это кольцо, то не относилась бы к предложению так легкомысленно.

— Конечно, дорогой, ты меня обрадовал, — Жасмин проскользнула мимо него. — Все так неожиданно… прости… Но я спешу… Потерпи до вечера.

Жасмин крутилась у зеркала, а Мэтью присел на диван. Он поставил коробочку на стол и стал смотреть на бархатистую оболочку.

— Я сделал предложение не просто так. Я хочу жить с тобой. Пусть размеры моего жилища не смущают… квартира съемная. В должности главного редактора работаю недолго, и пока не успел купить жилье, а вчера пришла хозяйка и сказала, что собирается продавать квартиру…

— Я не против, — перебила Мэтью Жасмин и поправила ремешок туфельки на щиколотке. — Я рассказывала, что живу в апартаментах в Золотом Дворце. Не переживай, места хватит, пока не определимся с квартирой. — Она снова поцеловала его в щеку, в другую. — Все, опаздываю, до вечера.

Жасмин выбежала на лестничную площадку, затем вернулась, забрала сумку с крючка на стене и снова вышла. Мэтью спрятал подарок в карман пиджака и усмехнулся. Все могло обойтись без лишних трат. В последнее время он привык к красивой жизни в столичном городе и почти не контролировал свои расходы. Сложно жить на зарплату, пусть и главного редактора. Получив долгожданное повышение, Мэтью стал ездить на машине раскрученной марки, дорого и со вкусом одеваться. Запросы у него выросли настолько, что обедал и ужинал он исключительно в модных ресторанах. А после знакомства с Жасмин Мэтью узнал, что такое бывать в закрытых залах, где по вечерам собирались сливки общества. Обшарпанный фасад и неброская вывеска — это только снаружи. Внутри — позолота, абажуры с приглушенным светом, дым от дорогих сигар, пущенный в душный воздух, тихий смех, ухмылки, блеск драгоценностей и шорох длинных платьев по паркету. Или стук каблуков. И Жасмин считали «своей» в этих кругах. Должность «подруга королевы» открывала любую дверь.

Жасмин приехала в Золотой Дворец к одиннадцати, и она рассчитывала на оставшийся час до встречи с сыном мистера Пена, чтобы привести себя в порядок и проверить, как нужные бумаги подготовили Роб и Надин, лучшие и креативные сотрудники в ее команде. Получив титул королевы, Элизабетта требовала, чтобы все было идеально.

Жасмин бросила машину на специальной парковке и скорее побежала к входным дверям рабочего флигеля. В кабинете пресс-службы тут же столкнулась с Робом. Роб извинился и на ходу передал Жасмин нужные для встречи с Кеннетом Пеном бумаги.

— Все готово. Должность мистера Пена утверждена. Его права и обязанности… Биография…

Надин, которая разливала по кружкам горячий чай, подняла голову, едва Жасмин плюхнулась в удобное рабочее кресло. Выглядела она неважно, отметила для себя Надин. Волосы были растрепаны, одежда явно несвежая и все чаще Жасмин забывала, чего от нее ждали. Час до встречи, а о Кеннете Пене она явно ничего не знала. Кроме того, что он сын Льюиса Пена и что работает в корпорации отца.

— Вечеринка, — шепнул коллеге на ухо Роб, после подал Жасмин кружку. Жасмин сразу же начала жадно пить пусть и горячий, но чай. Напиток. Горло горело от сухости. Было и жарко и холодно одновременно. Еще не помешал бы душ, желательно до обеда, после нужно не забыть позвонить Мэтью и сказать ему да, потом заскочить к Элизабетте и поболтать о личном. Выслушать вечные жалобы и обиды на Анри Смита. Если не поболтать, «подруга» быстро найдет замену, ту, с кем болтать можно будет, когда она пожелает. Энни рассказывала, что некая девица все чаще бывает в кабинете Элизабетты. И не только девица.

— Все от нее чего-то хотят. Приходят. Шепчут. А ей льстит, что они шепчут. Только моему Клаусу ничего не нужно. И шептать он не обучен. А о нем, вот, уже шепчут. И о тебе.

— Где копии этих бумаг? — спросила Жасмин у Роба. — Отнесу их Бетт.

— Королева заходила час назад, тебя не застала, — принялся оправдываться Роб. — Мы с Надин были вынуждены отдать бумаги до согласования… Она сама потребовала…

— Бетт в гостиной для приемов?

Надин согласно кивнула. А Жасмин сунула папку Роба ему в руку.

— Кеннета Пена не впускать, пока я не вернусь, — строго приказала она и тут же выскочила из кабинета.

— Конечно, — согласился Роб.

Но Жасмин его не услышала.

Роб встретил Кеннета Пена у ворот около полудня. На вид ему было немного за тридцать. Одет он был в серый костюм от модного дома мистера Ри. Галстук идеально сочетался с выбранным стилем. Кеннет Пен весь светился от величия и собственного превосходства, но Роб заметил, что новый советник по культуре явно перебрал с гелем для волос. Он проводил посетителя до гостиной, в которой гости Золотого Дворца ожидали встречу и указал на кожаный диван. Кеннет Пен присел. Надин предложила кофе. Кеннет Пен и не думал отказываться.

— Несите, девушка, — весело сказал он. — А ты, паренек, дай газету. Я еще не читал новости о котировках. Скорее, шевелись…

Роб покорно исполнил поручение, принес свежую прессу. Кеннет Пен стал читать. Он шустро перелистывал страницы и запивал каждый прочтенный абзац глотком кофе.

— На сахаре, смотрю, экономят. Что ж, исправим…

Надин толкнула Роба в плечо. Паренек вздрогнул, но покинуть место, прописанное в инструкции, не посмел и теперь все поглядывал на круглые часы на стене. Кеннет Пен тоже. Только следил он за стрелками на своих, на наручных. Золотой циферблат ярко светился на запястье.

В десять минут первого вернулась Жасмин и доложила, что Элизабетта готова к встрече и мистер Кеннет Пен может пройти в кабинет.

— А я подумал уж, что меня продинамили… — Кеннет Пен неохотно поднялся с дивана, бросил газету на столик и пошел следом за Жасмин. — А девушки здесь служат… Зачетные…

Жасмин остановилась:

— Помолчите, мистер Пен. Запомните, Элизабетта привыкла соблюдать Протокол и Правила. И ненавидит фамильярность.

— Жаль с мужем ваша Элизабетта редко о правилах вспоминает. Такое учудил, не поверите, мисс. Законное эфирное время отнял у Великого Певца Туртана. В субботнем вечере. Говорят звонок, был…

— Прошу, — Жасмин не ответила. Резко распахнула дверь, и Кеннет Пен вошел в кабинет той, встречу с которой его пресс-служба выбивала ни один год. И он знал почему возникали эти трудности. Кто-то постоянно шептал Элизабетте на ухо, что с Пеном дел иметь не стоит. И Кеннет Пен прекрасно знал, кто этот вредитель.

Элизабетта неловко встала. Сегодня она надела красное платье. Черные туфли на остром каблуке давили на пятку, но она терпела все неудобства и даже улыбалась. Элизабетта смотрела на Кеннета Пена, приветствовала его, а сама думала, что к пяти часам обещала приехать на чай Мэгги. «Старшая» дочь после свадьбы переехала в особняк мужа и жила с новой семьей, а Сашу Элизабетта не видела давно. Саша круглогодично гастролировала с Рони, а если оба и бывали в Городе, то встречались с Анри Смитом или Моном.

— Рад знакомству, — воскликнул Кеннет Пен и искренне восхитился красотой Элизабетты. И дело было не во внешнем облике. Глаза молодой королевы и улыбка излучали тепло и внушали доверие. Кеннет Пен не поленился собрать о ней информацию. Элизабетта имела достаточно высокий рейтинг, а в мире ее признали самой молодой и влиятельной правительницей.

— Присаживаетесь, — официальным тоном произнесла она. — Мистер Кеннет Пен, приятно с вами познакомиться лично. Много слышала о вас и вашей работе. А в начале недели вашу кандидатуру утвердили на должность советника по культуре. Примите поздравления.

Элизабетта замолчала. Два года она продвигала на это место Анри в надежде, что официальная должность привяжет его к дому. За Анри Смита отдали свои голоса только Эрон Конли и его сподвижники. Большинство поддержало Кеннета Пена.

— Благодарю, — заулыбался Кеннет Пен, заметив, что лицо Элизабетты все также лучится от счастья, хотя на мгновение она отвлеклась, и он догадался, о чем она подумала в тот момент. Вернее, о ком. — Пять лет я занимаюсь делами отца и вывел корпорацию на новый уровень, увеличив обороты капитала в несколько раз. Музыку легко продать в наши дни, если знать о правилах, заученных мной в далеком детстве, и иметь способность угадывать желания аудитории. В Стране Королевы столько талантов, и все они мечтают найти свое место под солнцем благодаря моей поддержке. Магнаты признали меня «своим» в мои тридцать пять. С вами считаются в Большом Совете.

Кеннет Пен моргнул. Элизабетта поняла все его намеки, от неловкости слегка отвела взгляд в сторону и улыбаться не прекращала. Бабушка научила ее ловко скрывать истинные мысли не только на публике, но и в присутствии не желательных гостей.

— Вы не учли растущую популярность локальных сетей, — заметила Элизабетта. — На днях я читала прогнозы музыкальных экспертов. В течение десяти лет вам предсказывают падение доходов от продаж дисков в геометрической прогрессии.

— Верно, — согласился Кеннет Пен. — Для этого я и задумал получить должность советника по культуре. С моим обаянием и хваткой я заставлю законы Страны Королевы работать на корпорацию. Почему я должен «дарить» собственность моих певцов «нелегалам»?

— А если я не поддержу ваши проекты? — Элизабетта решила поставить вопрос ребром.

— Вы поддержите любой мой законопроект, — уверенно настоял на своем Кеннет Пен. — Эрон Конли председатель Большого Совета, но не Большой Совет. Остальные советники потребуют поддержать мои идеи, это я вам обещаю. К тому же мистер Анри Смит музыкант. Вы же не хотите лишить мужа доходов?

— И ваш конкурент, — Элизабетта улыбнулась, сделав вид, что не услышала второе замечание.

У Анри вошло в привычку раз в месяц жаловаться на Пена. Он рассказывал, как его менеджеры, обещая светлое будущее, славу и мировой успех, подписывали молодых артистов, раскручивали, а спустя некоторое время переключались на новый проект, забыв о старом.

— Мы коллеги, — ответил Кеннет Пен, сохраняя спокойствие. — Работаем и преследуем одну цель — получение максимального дохода.

— Вы неправы, мистер Пен, — Элизабетта покачала головой. — Цель моего мужа — дать стартовую площадку тем, кому она необходима. Тем, от кого люди вроде вас, отвернулись. Тем, кто получает на почту восторженные отзывы поклонников. Без денег и рекламы, замечу. Тем, кто долго и упорно гастролирует, но счастлив, что занимается делом жизни. Тем, кто ищет свой путь, свои идеи, свой звук. Хотя иногда Анри привлекает спонсоров, если уверен, что у проекта есть коммерческий потенциал…

— Например, вас?

— О, — воскликнула Элизабетта. — Не имею никакого отношения к работе моего мужа. Откуда Анри получает спонсорский капитал — его личное дело и я в это не вникаю.

Элизабетта смутилась. Ответ явно не устроил Кеннета Пена. На мгновение ей показалось, что ему известно о капиталах семьи Андре, которые не только латали дыры в бюджете страны, но и играли немаловажную роль в организации десятого по счету фестиваля на Острове. Что Эрон Конли, лесной магнат и председатель Большого Совета, финансово поддержал Анри, когда муж намеревался сделать из группы Рони и Саши самый значимый для нового века коллектив. Миллионных продаж никто от дуэта не ждал, зато вдохновляли эти двое многих.

— Как думаете, мистер Анри согласится поработать со мной, если ему вдруг поступит предложение? Я даже готов забыть о его конфликте с отцом…

— Я не могу отвечать за моего мужа и строить догадки. Спросите Анри напрямую.

— Нечего время терять. Я знаю его ответ, — Кеннет Пен вздохнул. — Но если Анри Смит откажется работать со мной, то я буду вынужден дать поручение моему новому ведомству разработать несколько новых законопроектов, запрещающих распространение музыкальной продукции, не отвечающей заданным стандартам. Скажите, вы задумывались о том, как легко управлять «не думающим» населением?

Элизабетта не ответила.

— Слушая музыку вашего мужа, — продолжил говорить Кеннет Пен, — люди однажды задумаются, а зачем им королева, когда они сами могут руководить страной, не имея знатных корней. Музыка Анри Смита подбивает слушателей к фантазии, воображению, полету мысли, ложным ожиданиям. Слушая музыку, созданную корпорацией, люди испытывают счастье, они поют доступные мелодии везде — на работе, на праздниках, в машине, дома, в их головы никогда не забредут подобные мысли, потому что они будут заняты поиском очередной пластинки!

Улыбка сошла с губ Бетт Андре. Она более не могла сдерживать чувства и сидеть перед этим человеком с лицемерной и фальшивой маской на лице. Кеннет Пен был настроен серьезно и посмел открыто намекнуть, что явился в королевскую гостиную на прием для галочки. Даже Элизабетта не знала, как возразить ему и как сказать, что она будет только рада, если ее лишат власти и ответственности, как и ее Анри Смита Группы и студии…

Кеннет Пен тоже не терялся. Когда он входил в эту гостиную, то ожидал, что слухи, ходившие в обществе о браке напоказ, подтвердятся. Но сидевшая напротив него молодая женщина, именно женщина, защищала своего муженька до последнего. И вряд ли Анри Смит шептал ей на ухо гадости о советниках и магнатах. Элизабетта разделяла все его идеи. Причем добровольно.

«А что будет, если она влюбится в меня? — подумал Кеннет Пен. — Кто с кольцом, тот и правит. Тем более с моим богатым прошлым…».

Он усмехнулся и посмотрел на Элизабетту тем особенным взглядом, на который велась любая женщина из его окружения. И Кеннет Пен добился своего. Элизабетта в смущении склонила голову на бок.

— Вы можете идти, — тихо прошептала она. — Вас ждут в Большом Совете.

— Конечно, — согласился Кеннет Пен, вставая. — Благодарю. У нас состоялась содержательная беседа. Надеюсь на понимание.

Кеннет Пен пошел к двери, но на полпути обернулся и вдруг замер, так как шевелиться он и, правда, не мог, как будто кто-то специально приклеил подошвы его ботинок к паркету или другая неведомая сила не позволила ему выйти. Он как завороженный смотрел на нее, на Элизабетту. Она показала ему острые каблуки своих туфель, после властно махнула рукой и подняла глаза. И глаза ее больше не улыбались, а гневно сверкали в яркой бирюзе. Кеннет Пен очнулся и предпочел удалиться поскорее. На сегодня с него достаточно «умных разговоров».

В два часа в гостиной для приемов появился Эрон Конли. Бетт Андре облегченно выдохнула и даже позволила себе обнять этого мужчину. Эрон Конли — не Кеннет Пен, играть Элизабетту-королеву в его присутствии не имело смысла.

— Ну что такое? — спросил он и взял за руку.

Эрон Конли был старше почти вдвое, в отцы годился. Но Бетт Андре доверяла ему. С ним и боль притуплялась, и он помогал и словом, и делом. И ей было плевать, что сочиняют журналисты в своих статейках и как к частым встречам относятся в обществе. Анри Смиту без разницы с кем она проводит время и как… Вот что главное…

— Час назад гостиную для приемов покинул Кеннет Пен. Он задумал провести масштабные реформы в сфере культуры. Как будто у нас других проблем нет, более важных…

— Задумки Кеннета в духе семейства Льюиса Пена, — произнес Эрон Конли. Он смотрел на нее и любовался.

— Не нужно на меня так смотреть, — попросила его Бетт Андре и выдернула руку из его руки.

— Хорошо, прости, обещаю, что буду сдерживаться. Год назад ты сказала, что не можешь оставить его… Я тебе поверил… Мы друзья… Не более… Кстати, беременность тебе к лицу… А сейчас… Сейчас ты готова ответить?

Элизабетта закрыла глаза, а минуту спустя открыла. Эрон Конли все также сидел рядом, только положил локоть на спинку дивана. Она не знала, как ответить, чтобы и не обидеть, и не потерять важные голоса в Большом Совете… Вместо ответа на ум пришел вопрос:

— Скажи, жалеешь, что стал моим другом? Мне плевать, что думают в обществе, главное, что думаешь ты, что думает он… Ему все равно. Опять в студию уехал, еще и детей забрал до вечера…

Эрон Конли с уверенным взглядом подтянул свой галстук:

— Я знаком с твоим мужем, мы друзья, так что все в порядке. Значит, не можешь дать ответ? Ок, жду дальше…

Элизабетта намеренно отвернулась, не желая отвечать и на этот вопрос. Было важно сохранить отношения на прежнем уровне и не допустить пресечения границ. Эрон Конли не был похож на типичного магната, владельца лесной корпорации, он был другим, и даже костюм, форменная одежда, сидел на нем иначе. Он стал председателем по одной причине — надеялся навести порядок в некоторых отраслях промышленности, улучшить условия труда рабочих, добиться повышения окладов на государственных предприятиях и ввести обязательные социальные нормы. В Большом Совете его идеи поддерживала Элизабетта, остальным не было никакого дела, что в самых низах давно созревает то, что со временем подорвет влияние и политическую власть советников. И капиталы Леона Андре когда-нибудь иссякнут. Эрон Конли всегда удивлялся, как искусно Элизабетта умеет менять тему разговора, если речь заходит о корпорации ее деда.

— Слухи, — убеждала она его. — Ты взял в долг у меня, а не у Леона Андре…

«Она врет мне, — думал про себя Эрон Конли. — Корпорация Андре существует, как и тайна, связанная с ее созданием. Совет тринадцати — прикрытие, игра. Понять бы свою роль…».

— Пять процентов против девяноста пяти, — докладывал его заместитель.

— Опрос за текущий месяц: двадцать пять процентов против семидесяти пяти.

— Господа, если мы не задумаемся о текущем положении, процент недовольных будет расти…

— Не волнуйтесь, мистер Конли, в планах новые методы воздействия и очередной скандал. Король нас поддержал. Отчет будет на столе утром в понедельник…

— О чем задумался? — спросила Элизабетта.

— Да так, о последнем заседании. У нас еще есть время?

Элизабетта взглянула на часы.

— Двадцать минут. Жасмин раньше не придет. Могу я попросить?

— Конечно. О чем же?

— Откажись от меня. Я знаю, ты не сможешь предать его, как и я не смогу.

— Так ты готова ответить? — с надеждой в голосе спросил Эрон Конли и хотел взять Элизабетту за руку, но не осмелился. Он намеренно согласился ждать, лишь бы она позволяла бывать рядом. В личной гостиной он мог любоваться глазами и улыбкой сколько хотел. В пределах установленного времени, конечно. Но и этого было достаточно. А на приемах Эрон Конли всегда хотел «врезать» ее мужу за то, что он позволяет ей страдать. Анри Смит не догадывался о ее мучениях, а он, Эрон Конли, видел все. И знал все.

— Да, — ответила Элизабетта и встала. — Я решила. Я хочу остаться с ним.

Она подошла к окну. Очертания фигуры, изгибы талии волновали Эрона Конли, как и перелив теней в светлых волосах.

— Если хочешь, мы можем поссориться публично, — предложила Элизабетта и вдруг ощутила, что Эрон Конли совсем близко. Он обнимал ее за плечи, целовал в затылок, о чем раньше и думать не смел. — Если тебе так легче будет забыть меня.

— Нет, я не хочу ссориться, — живо ответил Эрон Конли. — Я согласен ждать. Вы разойдетесь, я уверен. Ты не можешь так сильно хотеть быть с ним. Он пустое место. Клоун. Идиот…

— Хватит! — Элизабетта вырвалась из его объятий, чувствуя дрожь внутри.

— Я могу идти?

— Иди.

— А завтра? Мы увидимся?

— Не знаю…

— И чем паршивый музыкантик так зацепил тебя? Ответь!

— Не ваше дело, мистер Конли.

Бетт Андре упала на диван и с небывалой радостью скинула ненавистные туфли. Ей было все равно, что Эрон Конли не спешит уходить, хотя ему указали на дверь. Он по-прежнему стоял у окна и не поворачивался. Бетт Андре видела прямую спину, видела, как он кладет обе руки на поясницу. В какой-то момент ей показалось, что он смеется. Над кем? Над ней или над Анри Смитом?

Альберта мечтала о поездке в студию отца больше года. И на окраине Города бывать еще не приходилось, поэтому, едва автобус остановился вблизи стеклянной остановки, она в числе самых первых выбежала и душного салона на улицу. И окружающая обстановка скорее удивила, а не очаровала. Это был не Парк с его белочками и уличными артистами, не мамины клумбы вблизи крыльца, не кованый забор с будочкой охранника у всегда запертых ворот.

Этот квартал был застроен кирпичными домами. Более презентабельные понатыканы вдоль дороги, как спичечные коробки. Снесешь один и рухнут остальные. А что затаилось в самой глубине, Альберта не решилась идти смотреть. Рядом была Кларисса. Никак не сбежать. К тому же темнота переулка пугала. Как и покосившийся забор, и ржавый бочонок с мутной водой.

«Да… И здесь мой папа работает? Пишет лучшую музыку на свете. Но что его вдохновляет? Отсутствие шума? Парочка деревьев, посаженных в углу не очень уютного двора? Голубиный помет на асфальте? Не высохшие после дождя лужицы? Или что-то другое?»

— Золотой Дворец далеко, — именно так он сказал маме, когда она спросила, почему он сбежал на окраину.

Альберта слышала только голоса родителей. Она забралась под стол в кабинете мамы. Папа сидел в кресле, а мама ходила по комнате и без конца показывала свои каблуки. Кричала. А отец, как мог, доказывал, что вдохновение к нему приходит в отдаленных от городского шума местах. На что мама заявила, что он готов работать в любом месте, лишь бы реже бывать дома. Альберта не совсем поняла, почему мама в тот вечер ругала папу. У одного из домов она увидела палисадник, у другого лавочку и спорящих о внешности сериального героя старушек, у третьего площадку и играющих в песочнице детей. Через дорогу была арена. Она не могла видеть, как раздетые мальчишки гоняют там мяч — забор мешал — но отлично слышала команды капитана и визг девчонок.

— Дети, все идем к тому крыльцу, — учительница показала на одноэтажный домик в глубине двора и Альберта скорее побежала туда. Там был папа, и он ждал ее и Эдди.

Эдди вышел из автобуса последним. Жак тут же сочинил шутку, что неудачники никуда не могут выехать без нянь, но, заметив гневный взгляд Клариссы, поспешил отойти.

— Время для мести и реванша еще будет, — похвастался он Люку.

— А то…

К Альберте, тихо и незаметно, подкралась Сара. Схватила за локоть. Альберта обернулась. Немного напуганная. Глаза у Сары блестели от восторга, что последние два урока для всех едущих на экскурсию отменили.

— Альби, послушай! Джес советует публично отречься от брата.

— Скоро неудачник Эдди и твою репутацию подпортит, — Джес подтянула ремень рюкзака. Клетчатого. — И райончик так себе. Если бы не Жак и Лью, ни за что бы не поехала на встречу с каким-то «Анри-легендой» с немытыми волосами.

— И я, — Сара задрала нос.

Джес тихонько засмеялась, а после сказала:

— Сара, я гостила у дяди Туртана на прошлой неделе. Он обещал «папа», что я буду соведущей на зимнем концерте. Я буду помогать дяде на сцене!

— О! — порадовалась за подругу Сара.

— Я обязательно достану тебе и Кларе приглашения. Альби тоже можно будет взять с собой, но если она от брата отречется. Дядя Туртан выбьет для «папа» и вас первый ряд. Вы увидите всех — Розу Смелую, Роберта Проворного и Великую Певицу Жюли… Альби? Ты поедешь?

Впервые за долгое время Альберта не хотела ехать куда-либо с Сарой и Джес. Даже кресло с более удобной спинкой, чем у остальных в зале ее не привлекало. И названные имена ничего ей не говорили.

Альберта скорее сжала кулачки и, не стесняясь в выражениях, обозвала Великого Певца Туртана почитателем безвкусицы и фонограммы.

— Так говорят только дети с малопонятным происхождением, — тут же нашлась Джес.

— Я дочь королевы, ясно, а «Анри-легенда» мой папа! И Эдвин — ваш будущий король. Ради него и страну переименуют!

— Опять за свое! — воскликнула Джес. — Сара, она не нормальная! Брат дерется, а эта расстройством ума страдает. Идем, Клару порадуем…

Джес и Сара не успели уйти. Им помешала Кларисса.

— Девочки, мадам Эдмон не обрадует известие о второй драке, как и бесконечные ссоры на тему — кто врет, а кто не врет. Прекратите, или руководство школы поднимет вопрос об исключении. Вы этого желаете?

Джес хотела возмутиться, но Сара схватила подругу за локоть и поскорее увела от странной троицы на безопасное расстояние.

— Они все ненормальные!

— Да уж, семейка. И N такое на обеде выдал. Мама до утра не могла отойти. В шоке была.

— Идемте, мисс, — Кларисса предложила свободную руку Альберте.

Альберта не послушалась и просто встала рядом. Она злилась, что няня не позволила ей побить Джес как следует, а она хотела врезать наглой девчонке. С черными волосами и угольными зрачками. С шишковатым лбом и большим носом. Побить за унижение, за грубые шутки в адрес Эдди и папы! Эдди — родной брат и таким странным и необычным он вырос благодаря команде воспитателей мамы. А папа! Великий Певец Туртан никто по сравнению с ее отцом. Альберта обрадовалась, что нашла подтверждение своим догадкам в статьях мамы, а когда на другой день притащила журналы Петера в школу и сунула подшивку на перемене Джес под нос, то Джес засмеялась и сказала — для нее не удивление, что Бетт Андре хорошо отзывается об Анри Смите и опускает других, не менее талантливых исполнителей.

— Так! Все слушаем меня.

На крыльцо вышла женщина с темно каштановыми волосами, собранными в хвост. Одета она была в стильный брючный костюм для беременных.

— Мисс Джексон, — представилась учительница.

— Веста, главный менеджер Анри Смита. Идемте, я вас провожу.

Веста толкнула дверь, и дети по очереди стали входить в тесную приемную. В самых глубинах звучала еле слышная музыка. Звуки рояля перекликались со звуками гитары и барабанов. Из другого угла доносились скрипичные трели, а где-то совсем рядом пела женщина. Эхом. Или обычно.

Альберта и не думала, что на экскурсию соберется так много желающих. Жак, Лью, Элис и многие другие восхищались творчеством Группы. Особенно Жак. Он в числе первых прозвал папу «Анри-легендой». И он единственный в школе имел в коллекции раритетные пластинки Группы, он заучил наизусть тексты и мог точно сказать, на каких приемах папа строит свои мелодии и какие эффекты использует для звука.

— Послушайте Туртанчика. Половина звуков содрана из раннего альбома Группы. Мало кто знает, но я понял сразу, как услышал…

И сейчас Жак, как лидер, возглавлял шествие. Альберта и ее брат скромно плелись позади. Кларисса мешала сделать хотя бы один шаг не в ту сторону. Попытаешься — и папу можно вообще не увидеть. Няня стала слишком строга. Особенно к ней, к Альберте.

— Стэнли опять свою Жюли припер… Чушь полная! Тынц, тынц!!! — вещал во весь голос Жак. — Джес, и как такие драные кошки попадают к твоему дяде?

Джес застыла на пороге. Сара хотела похвастаться зимним концертом, что подруга станет соведущей, но Джес не дала и слова произнести:

— Туртан мой дядя. Даже не вспомню, когда виделись в последний раз. Я за маму. «Анри-легенду» она просто обожает.

Теперь Альберта хотела врезать «подруге» и за наглую ухмылку, и за притихшую Сару.

— Ясно, — ответил Жак. — Что ж, родственников не выбирают.

И в этом Альберта понимала Жака. Она частенько пряталась за дверью в учительской. За кружкой утреннего чая или кофе миссис Джексон и медсестра обсуждали, почему мама вышла в свет под руку с Эроном Конли, почему она ходит с накладным животом, почему избавилась от Анри Смита, едва он стал ей не интересен, почему она любит кофе с пенкой, почему ценит шепчущих чиновников и магнатов…

— Я тоже умею шептать, — хвасталась мисс Джексон. — Только не пускают во флигель…

Медсестра смеялась, шутила, а ближе к концу перемены заходили другие учителя и тоже начинали хохотать — они делились иными сведениями, но о тех же самых новостях. Оказывалось, мама не ненавидит, когда магнаты и чиновники шепчут, что она без конца теряет накладной живот и любит чай, а не кофе.

— По классам разойтись!

Мадам Эдмон появлялась в учительской в самый разгар спора. Альберта спешила поскорее уйти в тень, а после совсем убегала, так как выслушивать жалостливые насмешки, суть которых она не понимала, не очень и хотелось.

— Эй! — Эдди махнул рукой перед глазами сестры и Альберта очнулась. — Ты не должна ссориться с Сарой и Джес из-за меня, — сказал брат.

— Все в порядке, — гордо заявила Альберта. — Сара и Джес — приятельницы. Я говорила, а ты, как всегда, забыл.

— Нет…

Эдди не успел договорить. Веста привела всех в большую комнату. У дальней стены стояли черные стулья с высокими спинками, а в углу накрытый стол. Эдди понял, что остался один — Альберта потребовала у Клариссы отвести ее к папе. Иначе она заревет у всех на глазах. Няня послушалась и вместе они стали блуждать по залитым светом коридорам.

Веста три раза хлопнула в ладоши. Дети тут же замолчали. Мисс Джексон присела на крайний стул.

— Сейчас мы покажем вам фильм о влиянии музыки на жизнь человека. Его сняли друзья «Анри-легенды», — Веста запнулась, было непривычно называть Анри Смита прозвищем, — а после просмотра я отведу вас в студию, где вы сможете поиграть на инструментах. Звукорежиссер поможет с записью, если вы пожелаете. А ближе к вечеру «Анри-легенда» встретится с вами в приемной, ответит на вопросы и подпишет пластинки.

Дети, не дослушав Весту, растолкали друг друга и собрались у стола. В один миг они разобрали сладости и только потом устроились на стульях.

Веста вздохнула и замечтала, чтобы ее сын вырос другим. Она снова хлопнула в ладоши. Школьники затихли, успокоились и подняли глаза на экран.

Эдди заметил, что Кларисса и Альберта вернулись. Сестра схватила его за руку и усадила на самые крайние места.

— Папа Клариссе велел ждать тут.

Эдди кивнул. Веста погасила свет, и дети погрузились в действие фильма с визуальными эффектами.

Через несколько минут задняя боковая дверь приоткрылась. Кларисса услышала шорох, обернулась и помогла Анри Смиту вывести Эдди и Альберту из приемной.

— Студия Группы, — пояснил он. — Допуск только у друзей. Прошу.

Кларисса вошла в небольшую комнату. Мужчина в тельняшке спорил о чем-то с другим мужчиной. Похожим на него внешне, только одет он был в желтую майку. Разговоры прерывала громкая музыка. Дэн стучал на барабанах, Фелл играл на гитаре, а Макс и Бун осваивали новые инструменты. Мон командовал за перегородкой, а сидящий рядом с ним человек двигал специальные рычаги на пульте. Комната была просторной, Кларисса споткнулась о фонарик и зацепилась за провод.

Анри отправил ее к Весте и остальным детям, а сам отвел Эдди и Альберту в более дальнюю комнату. Здесь было намного тише. Альберта, едва дверь закрылась, развалилась на отцовском диване и одним глазом присматривалась к барабанным палочкам и на гитаре на стене. В предвкушении она потерла руки. Ей не терпелось постучать на настоящих барабанах. Она даже слезла с дивана и приготовилась осуществить задуманное, но Анри жестом приказал ей вернуться на место и не трогать его инструменты без разрешения. Альберта топнула каблучком и надула губки.

Эдди поспешил забиться в самый темный угол — не хотел рассказывать папе о синяках и драке. Он вдруг испугался наказания. Кларисса по пути из приемной в студию пожаловалась отцу на частые побеги Альберты, и папа хорошенько отругал сестру, а не няню — пригрозил, что закроет музыкальный класс и преподавателя уволит, если она еще раз вздумает сбежать…

— Вот вы какие! Детки! — воскликнул Дон, когда дверь открылась.

Следом вошел Мон.

— Изюминка для заглавного трека, которую ты хотел найти, не нашлась, друг, — весело доложил он и вдруг поймал взгляд кудрявой девочки. Она пряталась за спиной отца и иногда показывала головку. Мон подыгрывал ей, а Анри подобная игра не забавляла. Он опечалился, так как надежды на запись серьезной и модной пластинки одновременно, чтобы утереть носы Кеннету Пену и Великому Певцу Туртану, угасали с каждым днем.

— Друг, не стоит переживать. Попробуем еще. Завтра. Лучше познакомь меня с чудной малышкой… Копия Бетт Андре?

— Наша Альби, — Анри вывел Альберту вперед, чтобы Мон и Дон смогли рассмотреть его дочку получше. Альберта улыбнулась и гордо выставила правую ножку с видом «учите меня. Я готова».

— Показал в прошлом году стандартные аккорды, она всерьез увлеклась и теперь хочет заниматься с профессионалами.

— Да, — воскликнула Альберта и вновь спряталась за отцовской спиной.

— Ты хочешь заниматься с дядей Моном? — спросил Мон. — Отец твой в музыкальной элите, дорогая, но ты права, дядя Мон умеет намного больше.

— Знаю, — ответила она. — Папа давно обещал познакомить меня с вами. Вы его научили многому, поэтому я хочу учиться музыке только у вас.

Анри, смутившись, опустил голову.

— И у дяди Дона. Он лучший барабанщик!

— Это тоже папа велел сказать? — спросил Дон.

Девочка понравилась ему. Он ожидал увидеть холодность и высокомерие, учитывая происхождение ее матери, но понял — Альберта дочка своего отца.

Анри оставил Альберту, Мон отвел дочь в угол комнаты, к барабанам. Дон сел за установку, а Альберта устроилась на ковре и терпеливо ждала, когда друзья папы начнут раскрывать профессиональные секреты. Черные туфли она сняла, осталась в белых гольфах, и не видела, что папа ушел к Эдди.

— Что случилось? Говори правду. Про случайный мяч на школьном уроке физкультуры не поверю, — спросил Анри Смит, едва заметил у сына синяки и царапины — на запястьях, под глазом…

— Подрался с Жаком из моего класса. Защищал соседа по парте, — быстро ответил Эдди. — Кларисса говорит, у них родители с громкими фамилиями, поэтому они считают себя крутыми и что им все позволено. Они не боятся мадам Эдмон и замечания директрисы пустые слова для них…

— Да, — усмехнулся Анри, почесал затылок и прислушался к гитарным аккордам в исполнении Мона, которые следом повторяла Альберта. Сначала получалось не очень, но Мон ставил нежные пальчики дочери на гриф и показывал более удобные переходы. Когда Альберта понимала, у нее выходила слаженная и ровная игра. Дон задавал ритм, а Мон без конца твердил, как важно уметь чувствовать темп.

— Папа!

— Про Стэнли не знаю, — очнулся Анри, — но у тебя и Альберты самая громкая фамилия. Или недоброжелатели забыли, кто твоя мама?

— В моем классе никому об этом неизвестно! Мама заставила жить по легенде, и мы с Альби настолько привыкли ко лжи, что иногда сами не можем отличить, где ложь и где правда! — возмутился Эдди. — Если Жак с друзьями узнают правду, и мама, защищая меня, попросит объяснений у мадам Эдмон, это ничего не изменит. Я никогда не стану обижать слабых, и подобные шутки не пойму.

— Ты говорил с мамой?

— Нет. Я и с Клариссы взял обещание, что школьная жизнь остается в пределах ее стен.

— Страхи мамы зашли слишком далеко… Нужно что-то менять, — пробормотал Анри.

Альберта смеялась. Мон нашел общий язык с его дочкой. Они все также сидели на ковре. И теперь пытались играть одновременно на двух гитарах. Мон отставал немного, а Альберта торопилась и вела мелодию, как хотелось ей.

— Умей вовремя замолчать! Альби!

— А, — тянула его дочка, и было видно, что занятия с Моном и Доном ей по душе, а друзья не были обладателями премий и всевозможных наград за преподавательскую деятельность, в отличии от прославленного мистера Харта.

Но когда Анри Смит расскажет Бетт Андре, что Альберта и не думает забывать о мечте? Веста права, увлечение музыкой затягивает дочку. Она полюбила ноты и мелодии, также как и он когда-то. Гитара станет верной спутницей Альберты? Или барабаны? Эдди что-то говорил об одноклассниках, но Анри Смит не слушал сына — Альберта с помощью Дона забралась на высоченную табуретку и теперь со всей силой лупила по тарелкам. Дон велел стучать не так громко…

— Учись слушать других, девочка. Запомни, хорош тот ансамбль, который звучит… Как бы сказать…

— Хороший ансамбль — это единый организм…, — подсказал другу Мон.

— Точно! Когда одному не обойтись без другого. Когда каждый участник важный элемент, звук — выбросишь и все будет не так.

— Помни, девочка… Для папаши твоего — Группа все. Сможешь забыть о титулах и лентах со звездами — добьешься успеха.

— Я готова! — ответила Альберта и застучала, как просил Дон. То тихо, то громко, то агрессивно, но нежно и романтично.

— Друг, а сколько ей годков то?

Анри Смит не мог ответить. Его дергал за рукав куртки сын.

— А Кларисса? — спросил Эдди. Его беспокоила судьба няни. Он привык к ней и не хотел расставаться.

— Мама не узнает о вашей договоренности, обещаю… — быстро нашелся Анри. А потом услышал иную музыку и решил, что Мон хвастается перед Альбертой виртуозной игрой, но друг сидел, сложа руки. Играла его дочь.

— Посиди-ка тут, малыш, — сказал изумленный Анри.

Мон, заметив его интерес, жестом попросил подойти и, перекрикивая гитару Альберты, сообщил, что изюминку, которую они искали все утро, придумала его дочь.

— Сможешь повторить? — спросил Анри у Альберты, когда она закончила.

— Да, — весело ответила дочка, все еще не понимая, почему на нее так странно смотрят отец и его друзья-музыканты, и ничего при этом не говорят.

Без слов Мон протянул Альберте лист бумаги, карандаш:

— Запиши последовательность, а завтра попробуем поработать в студии. Сегодня слишком много народу.

— Веста займется этим, — Анри вернулся к Эдди.

Теперь он слушал рассказы сына об учебе и успевал при этом наблюдать и за дочерью. Альберта склонилась над листком и на память записывала придуманную последовательность. Иногда она брала гитару, наигрывала и только потом делала пометки.

— Друг, таких сочетаний не выдавала Саша в лучшие свои годы, — крикнул Мон. Но Анри не ответил. Он взял сына за руку и потащил его к выходу. Эдди неуверенно поплелся за отцом. Его не оставляло предчувствие — папа что-то задумал.

— Мы идем на встречу с «Анри-легендой», — услышал Эдди голос отца и поспешил спрятаться за дверью, чтобы друзья папы не увидели его. Не из-за синяков. Он боялся их немного, но в тоже время не мог не радоваться. Сестра нашла призвание. Мнение Жака и прочих недоброжелателей Альберту нисколько не волновало. Эдди раздумывал, а чем бы ему самому заняться, чтобы тоже приходить в школу увлеченным. И тогда не нужно будет обращать внимание на шутки, а Жак пристанет, уже в понедельник. Нападки на Стэнли стали не интересны. Ботаник-неудачник. Вот новая жертва. Заплачет или снова пустит в ход кулаки? Посмеет соврать мадам Эдмон, чтобы выгородить себя? Или промолчит? Признается, что он наследник или не признается? Попросит уже сейчас шептать ему, чтобы лет через десять Жак смог стать правой рукой наследника? Или не попросит?

— Давай, — Мон пожал руку Анри и попросил Альберту сыграть заново придуманный ей отрывок.

Дон заскучал. Он сидел на круглом табурете, подперев рукой голову, и ожидал, когда Мон вспомнит о настоящей работе, которая ждет их за стенкой.

— Мне позволят записать этот кусок для пластинки Группы? — спросила Альберта и прикрыла ладошкой запись на бумаге.

— Ты же слышала, отец минуту назад разрешил мне воспользоваться талантами малышки Альби. Но не переживай, если он сказал, то так и будет. К тому же твое имя и в буклете укажут, — ответил Мон. — Похвастаешься подружкам.

И Альберта передала другу папы лист.

Мон настроил гитару и попытался сыграть мелодию, но у него вышло иначе, чем у дочери Анри. Девочка чувствовала музыку, как и отец. Технически Мон превосходил друга, но в исполнении Анри всегда был на класс выше.

Анри Смит весь недолгий путь от студии Группы и до приемной обдумывал детали плана под названием «как проучить обидчиков сына и соседа Стэнли». После взял из стойки одну из своих гитар, открыл дверь и вытолкнул ничего не подозревающего Эдвина в центр комнаты. Школьники закончили смотреть фильм, они шумели, галдели. Веста пыталась успокоить то рыжую девочку, то веснушчатого мальчика. Она металась от правого ряда к левому. Полноватый очкарик в пуловере с ромбами нечаянно толкнул ее. Веста уронила папку с важными бумагами и с трудом наклонилась, чтобы поднять. Жак увидел и предложил помощь.

— Спасибо, — поблагодарила мальчишку Веста и вдруг поняла, что говорит в пустоту. Жака не оказалось рядом. Он бежал к друзьям.

— Ха! Лью, Джес, Элис! Смотрите! — кричал Жак во весь голос, показывая пальцем на Анри Смита. Одноклассники Эдди смотрел на кумира и не мог поверить, что «ботаник-неудачник» держит за руку «Анри-легенду». До этого была рука няньки, которая исчезла, но Жаку было не интересно куда. Важно, что неудачник вошел в более тесный контакт с тем, чьей судьбой Жак восхищался — «Анри-легенда» жил в Золотом Дворце, бывал в Большом Совете, но в любых обстоятельствах умел оставаться самим собой. «Анри-легенду» не задевали колкие публикации в газетах на творчество Группы и музыкантов его студии, его не интересовали острые статьи на тему — будет развод или не будет… Он остроумно отвечал на любые вопросы, он улыбался, если было нужно, и улыбка не казалась фальшивой. Все стены в комнате Жака были увешаны портретами «Анри-легенды», а года два назад он даже купил на аукционе за бешеные деньги его концертный костюм — выпросил у отца. Обманул. Все уехали кататься на лыжах, а Жак сбежал к бабушке, по ночам доставал штаны и куртку… Брал гитару и пытался играть, как «Анри-легенда».

— Поиграем в фаната, — шепнул Анри Смит на ухо сыну. — Я распишусь на гитаре и «подарю тебе». Завтра расскажешь, что предпримут твои враги.

Эдди не особо верил в успех «игры», но ему было приятно, что отец втянулся.

— Мальчик потерялся, — весело сказал Анри Смит и сел на приготовленный для него табурет. — Подходи ближе, малыш…

Эдди встал рядом с отцом, Анри Смит настроил гитару, немного поиграл, попел и потешил детское самолюбие. Эдди видел, как на него смотрят Жак, Лью, Элис и как недруги завидуют ему. Лью не удержался и шепнул Жаку, что везет «ботаникам-неудачникам».

— Я получил выговор от миссис Эд, директриса пригрозила исключением, если ей доложат, что мы продолжаем подкалывать Стэнли или кого-то еще в присутствии ботаника!

— Который стоит около «звезды», — заметил Лью. — Уверен на сто процентов, что «ботаник-неудачник» не подозревает, кто такой «Анри-легенда» и что он сделал для музыки! Перепутал в темноте с рукой своей няньки!

Жак засмеялся, а потом велел друзьям замолчать — опасался пропустить главное.

В эту минуту Эдди гордился своим отцом. Папа являл собой настоящую «звезду-легенду», кумира. Анри Смит — не поп-певица однодневка, как молоденькая жена Великого Певца Туртана, приемные дети которой учились в параллельном классе. Она лично провожала «чад» мужа в школу, чтобы был повод уже с утра как следует подпитаться эмоциями восторженных учеников.

Анри Смит закончил отвечать на вопросы детей, Веста подала ему маркер, он подписал гитару и с особой торжественностью вручил сыну. Эдди принял подарок, но не знал, что делать, он никогда раньше не держал инструменты в руках. Папе нужно было играть в фаната с Альбертой. Сестра и ликовала бы, и кричала, и кружилась, и пела, и доставляла бы радость всем.

— Для тех, кто заслужил, — громко произнес Анри Смит и потребовал для сына аплодисментов.

В ладоши захлопали абсолютно все, даже Жак и Лью. И Джес.

Анри Смит шепотом попросил Весту отвести его сына к Мону и Дону. Веста утвердительно кивнула, сжала влажную ладошку мальчика и повела к боковой двери.

Эдди оглянулся и заметил, что дети окружили отца. Никто не стеснялся, почти все дотрагивались до его лица и волос, желая убедиться, что кумир существует в реальности.

Анри Смит улыбался. Девочка по имени Элис осмелилась попросить гитару с автографом, как у Эдди. Анри Смит притворился, что не понял просьбы.

Элизабетта собирала лучших подруг в Зеленой оранжерее еженедельно по четвергам в половине шестого. Сбор стал традиционным, на нем не ценилось положение и род занятий. Обычно подруги занимали плетеные кресла, расставленные полукругом в шатре, чтобы палящее солнце или дождь не мешали обсуждать последние сплетни за чашкой горячего чая. Можно было расслабиться, забыть на время о работе, имидже и даже семье.

И в этот четверг подруги собрались в оранжерее, как бывало обычно. Отсутствовала только Кларисса. Элизабетта пояснила, что няня задержалась с детьми в Городе.

Жасмин влетела в Зеленую Оранжерею с пятиминутным опозданием и заняла кресло по правую руку от Элизабетты.

— Утром редактор сделал предложение, — смело заявила она.

Элизабетта бросила взгляд на руку Жасмин, но кольца не заметила.

— Торопилась на встречу с новым советником по культуре, — опередила подругу Жасмин. — Мэтью обещал закончить объяснение вечером.

— Поздравляю в любом случае, — Элизабетта дружески обняла Жасмин. — А кто он, твой загадочный редактор по имени Мэтью?

Жасмин на минуту смутилась.

— Он приходил на днях брать у тебя интервью для журнала «Саммерс». Не думала, что у нас так далеко зайдут отношения.

— О, — воскликнула сидящая напротив Элизабетты Мелани и переглянулась со своей соседкой Натали.

Энни не спешила говорить — она смотрела на Мэгги, самую молодую и молчаливую среди них, не показавшую реакцию на новость Жасмин и сейчас. Мэгги выдали замуж за сына влиятельного магната. О новой семье воспитанница рассказывала лично Элизабетте, до встречи с подругами, и присутствие в Зеленой оранжерее расценивала скорее как дань уважения приемной маме. Мэгги скучала по Саше и новости о старшей сестре узнавала из писем, которые Анри передавал ей через жену. Новое положение Мэгги и частые гастроли Саши не позволяли видеться сестрам часто. Группа Саши и Рони занимала свою особую ступеньку у меломанов, благодаря Анри Смиту, но массовой популярностью, как, например, исполнители корпораций Пена или Великого Певца Туртана, не пользовалась. Саша и ее муж пели обо всем, к чему лежала душа — о счастье, о грусти, о ненависти, о надежде, о страхах, о снах, о лунном свете, об обидах, о замкнутости, о любви и даже об общественном устройстве. А свекровь Мэгги видела в жене старшего сына прежде всего воспитанницу королевы, а не близкую родственницу некой Саши, которая дешевыми песенками подрывала существующие устои и правила. Поэтому по четвергам Мэгги приезжала в Золотой Дворец не только навестить Элизабетту, но и забрать письмо Саши с «ответом» и передать сестре свое.

— И давно вы встречаетесь? — спросила Энни у Жасмин.

— Около двух месяцев. Думала, он даст мне отставку, как все мои бывшие. Я даже сбежала в ванную, чтобы не слышать утомительную речь. Выхожу — он молчит и по-прежнему держит в руках коробку с кольцом. Я так торопилась, что не помню, сказала ли ему «да», но точно перенесла разговор на вечер.

— Романтично, — заметила Элизабетта, улыбнувшись. Она порадовалась за Жасмин, которой, наконец-то, повезло.

Подул холодный северный ветер, и Элизабетта набросила на плечи клетчатую шаль.

— Да, — с упоением протянула Мелани.

— А Кларисса где? — Жасмин повертела головой и увидела пустое кресло няни.

— Информация для опоздавших, Кларисса, Эдди, Альберта и Анри в Городе, — пояснила Элизабетта. — Когда приедут, не знаю. Я даже позлиться не него нормально не могу! — вдруг воскликнула она и осеклась, заметив удивленные взгляды. Обычно она делилась обидами на мужа только с Жасмин. Реже жаловалась Энни. Остальные были не в курсе семейных проблем. — Видимо, сказывается долгая разлука. Когда он возвращается с гастролей, меня так тянет к нему, а его ко мне…

— Неугодному мужу можно найти замену, — сказала кто-то за спиной.

Элизабетта обернулась и увидела, что глухой голос принадлежал Кеннету Пену.

— Вы? — Элизабетта вздрогнула, едва уловила тяжелое дыхание на затылке.

А Кеннет Пен прошел немного вперед и положил свободную руку на спинку плетеного кресла. В другой он держал стакан с крепким напитком. И новый советник по культуре явно чувствовал себя хозяином — и в оранжерее, и во флигеле. Элизабетта никак не могла понять, где он, Кеннет Пен, раздобыл спиртное. И как смог обмануть охрану Клауса, а ему удалось пробраться к ней в дом. Стакан явно из бара в малой гостиной. Кеннет Пен нарочно демонстрировал гравировку…

Жасмин, заметив смущение на лице Элизабетты, шепнула на ухо, что вальяжный тон советника по культуре стал раздражать еще в момент первой встречи. Элизабетта не удостоила подругу вниманием. Казалось, взгляд ее приклеился к Кеннету Пену и в Зеленую оранжерею она вернется, когда он ей позволит.

— Простите, девушки, что вклинился в ваш великосветский разговор, — воскликнул Кеннет Пен, — но проходя мимо по столь чудесной Зеленой Оранжерее, на мой взгляд, лучшего места в парке… Позвольте, — Кеннет Пен склонился над ухом Элизабетты и зашептал. — Я осмелился совершить небольшую прогулку после заседания, думаю, вы не станете наказывать за своеволие, — затем он выпрямился. — Я шел к рабочему флигелю и мне стало любопытно, кого скрыли в этот час увитые зеленью стены. Оказалось — вас, обладательниц столь чудесных голосов.

Кеннет Пен вздохнул, заметив, что отец его был не прав. Он обладал даром красноречия, когда требовалось. Одернув край примявшегося пиджака, Кеннет Пен поставил стакан на стол рядом с кружкой Элизабетты, развалился в свободном кресле няни и демонстративно вытянул ноги. Мелани с восторгом в глазах зашепталась с Натали, а Патти с Энни.

— О, мистер Пен, — воскликнула Жасмин. — Как вы сказали минуту назад, в Зеленой Оранжерее собирается женское общество и хотелось бы…

— Мое появление нисколько не помешает. Продолжайте, прошу вас, не стесняйтесь. Я всего лишь тень, — пояснил он, подняв руки с колен. — Хотя… скажите, — обратился он напрямую к Элизабетте, — намного приятнее, когда чай подает кто-то из нас, представителей сильного пола? — Пен младший кивнул в сторону девушки, которая дежурила за пределами шатра у столика с кружками, чайником и выпечкой, быстро поднялся из плетеного кресла и направился туда. Горничная подала ему чистую кружку и несколько коробок. Кеннет Пен смешал разные сорта чая, добавил кипяток, сахар и на подносе принес Элизабетте.

Манеры и воспитание помешали опрокинуть горячий напиток ему на брюки. Элизабетта почувствовала его дыхание у себя на шее и исходящий от его рук приятный аромат, когда он наклонился, чтобы подать угощение. Одет он был в стильный костюм, кожаные ботинки и выглядел лощеным, статным и казался до невозможности элегантным и идеальным, словно сошел в Зеленую Оранжерею с картинки «Саммерс» и являл собой мечту всех женщин в этом мире.

Кеннет Пен, удерживая поднос в левой руке, приблизился к ней на расстояние, не предусмотренное рамками приличий, с явной целью обольстить. Он узнал секрет Элизабетты — днем случайно услышал, как Энни и Жасмин обсуждали предстоящую встречу в Зеленой Оранжерее и решился на первый ход.

Жасмин наклонилась к Энни и тихо шепнула:

— Ставлю на нашего музыканта.

— Я тоже, — ответила Энни, продолжая наблюдать, как Кеннет Пен вьется вокруг Элизабетты с кружкой чая, которую она не принимала.

Элизабетта до сих пор пребывала в ступоре и не могла шевелиться.

— Мой голос, учтите, за мистера Пена, — воскликнула Натали. — Музыкант — муж, но он неуклюжий, невежливый и не подходит нашей Бетт.

— Натали права. Почему мы, лучшие подруги Элизабетты, отрицаем очевидный факт? — спросила Мелани.

— Из уважения, — Патти зашевелилась в кресле. — В Зеленой оранжерее мы говорим то, что она хочет слышать от нас.

Но Жасмин и Энни не торопились поддержать громкое заявление Натали.

— Простите, — за лощеной фигурой Кеннета Пена появился Анри. Мистер Пен младший отошел в сторону и пропустил музыканта к жене. — Можно тебя на одну минуту? — спросил Анри.

Странный тип с подносом его не волновал. Он хотел поделиться с Элизабеттой сомнениями насчет легенды для детей, но не в окружении ее подруг.

— Конечно, — сказала Элизабетта и подала ему руку, надеясь, что Анри сообразит, в какую неловкую ситуацию она попала из-за Кеннета Пена.

Анри помог Элизабетте подняться. Когда она вставала, с плеч упала клетчатая шаль и опустилась в плетеное кресло. Кеннет Пен воспользовался моментом, поставил поднос на стол и занял место Элизабетты. Жасмин возмутила его наглость, и она шепнула о своих подозрениях Энни:

— Сынок Пена поставил цель. Семейные неурядицы Бетт как раз ему на руку.

— Что за цель? — спросила Энни, заметив, что Мелани, Патти и Натали опять не согласились с доводами Жасмин.

— Пока имя «Элизабетта» прикрывает музыканта, Кеннет Пен не может объявить Анри Смиту открытую войну.

— Вот как, — ответила Энни и еще раз взглянула на сына Пена. Его надменный и довольный взгляд говорил, что Жасмин права.

Анри вывел жену на вымощенную кирпичом дорожку. Элизабетта жалела, что обронила шаль. Ветер обдувал со всех сторон, и она съежилась от холода.

— Говори, что случилось? — попросила она.

— Не знаю, с чего начать …, но знать ты должна, только, прошу, держи себя в руках. Эдди собирался все рассказать сам, но не смог, подумал, что ты посчитаешь его не способным дать отпор обидчикам, накажешь или решишь проблему глобальным методом. Наш сын… он подрался в школе. Защищал некого Стэнли, соседа по парте…

— О чем ты?

— Что с тобой? — Анри остановился.

Притормозила и она. Он встал перед Элизабеттой и заглянул в испуганные глаза жены. Складывалось впечатление, что она не совсем поняла, что он говорит о проблемах сына со сверстниками. Элизабетта находилась в другой реальности и думала о своем, ему не доступном. Анри наблюдал, как она наклонилась и приподняла спавшую лямку лакированного босоножка без каблука. Она не думала отвечать.

— Идем, — безнадежно сказал Анри и потащил ее ко входу во флигель.

Кларисса ждала в спальне Эдди. Анри заранее распорядился, чтобы врач осмотрел сына к приходу Элизабетты. Когда они вошли в комнату, усатый мужчина заканчивал. Эдди покорно открыл рот, затем недовольно поджал губы. Врач вытер руки чистым полотенцем, спрятал инструменты в черный чемодан и с шумом застегнул молнию…

— Наследник здоров, не считая ушибов и царапин, — сделал он вывод. — День рекомендую провести в постели, отдых пойдет мальчику на пользу.

— Спасибо большое, — поблагодарила Элизабетта врача и присела на кровать. Эдди молчал. Он хотел встать. Врач ясно сказал, что он не болен. Родители не поняли?

Анри достал из бумажника купюру и сунул деньги в руку врачу, на что тот сказал, что это лишнее, ни к чему, и искал поддержки у Элизабетты. Но она более не обращала никакого внимания на тех, кто был в комнате, смотрела на сына и не знала, что сказать. Анри попросил Клариссу проводить врача, а сам остался в стороне, пока в спальню Эдди не заглянула Альберта. Дочь требовала помочь с выбором классического произведения на детский конкурс пианистов.

— Я думал ты и мистер Харт определились с программой? — спросил Анри, закрывая дверь. Уходя, он заметил, что Элизабетта обняла Эдди.

— Я хочу удивить всех, — воскликнула Альбера, — и нарушить правила. В мою программу войдет не только классика.

— Что случилось, милый? — спросила Элизабетта. — Папа сказал, что ты подрался.

Эдди не знал, как ответить. Было решено, что о драке расскажет отец, но, когда машина подъехала к Золотому Дворцу, папа сказал:

— Будет лучше, если маме скажешь ты сам, не нужно бояться.

Эдди не смел возразить. Отец был прав. Если он хочет стать королем, он должен учиться отвечать за свои поступки. Разговор с матерью важный этап, как и защита Стэнли, и драка с друзьями Жака.

— Я подрался с крутыми парнями, — Эдди решил говорить правду. — Они учатся в моем классе. Дети с громкими фамилиями. Их отцы занимают влиятельные должности в руководстве Большого Совета и возглавляют крупнейшие корпорации!

— Почему? — Элизабетта взяла сына за руку. — Не думаю, что ты полез в драку просто так.

— Они шутили над Стэнли, моим соседом по парте. Его отец работает в банке, мама продавцом. Стэнли учится в школе на стипендию и мечтает о будущем. Жак с дружками узнали правду и полгода подкалывают его. Я не выдержал и вступился. … Неведомая сила подтолкнула меня, я ударил Жака. Недругов было больше, они намного сильнее и выше — но я держался до последнего, до прихода учителя и мадам Эдмон. Мам, я не такой как Жак и Лью, не в том смысле, что не хочу быть крутым и сильным. Просто я другой. Ты воспитала меня таким. Они чувствовали это четыре года, но не трогали. Сегодня я дал Жаку повод возненавидеть меня и стал его врагом. Я уязвил его перед дружками…

Эдди рассказывал о драке диким восторженным голосом. Он хотел, чтобы мама гордилась и восхищалась им. Отец устроил неплохой спектакль на студии. А сам Эдди твердо решил не отлеживаться в постели и идти в школу. Там ждала его Элис, подруга Жака. И только взгляд этой девочки и ее присутствие в коридоре подпитали необходимой силой, чтобы показать себя. Об Элис Эдди не сказал даже Клариссе, Альберте, как и папе, и маме, словно хотел подсознательно хранить какой-нибудь личный секрет.

— Назови мне фамилии тех, кто посмел обидеть тебя, — попросила Элизабетта. — Все.

— Зачем? — с волнением спросил Эдди. По жесткому взгляду мамы он понял — она что-то задумала.

— Я никому не позволю обижать моего сына. Отныне все будут знать, с кем имели дело четыре года. Я хотела оградить тебя и Альберту, дать нормальное детство. Сейчас, я готова раскрыть легенду. Прости, дорогой, из-за глупых страхов и амбиций ты испытал подобное унижение…

Мама обняла его.

— Ты думаешь, что-то изменится, если Жак узнает, что я наследник? — спросил Эдди. —Допустим, завтра Жак узнает правду, я стану «высокородным» и «равным», он забудет о драке и станет улыбаться мне, затем примет в компанию, и я буду должен, как и он, насмехаться над такими, как Стэнли! Я не смогу. К вечеру Жак это поймет и выкинет меня туда же, откуда я пришел.

— Я поговорю с родителями ребят. Заменю директрису, она должна ответить, что допустила такое, — Элизабетта приложила теплую ладонь ко лбу сына.

— Ты ничего не изменишь, мама. Каждый думает о себе. Что происходит? Почему меняются ценности? Я читал книги, которые мне дает Кларисса, чтобы найти ответы и пока не нашел.

— Не думала, что ты у меня так быстро повзрослеешь, — Элизабетта крепче обняла своего сына. — Уверена, люди получат справедливого, честного, бесстрашного и готового к любым трудностям правителя.

— Нет, ты не права, я не всегда бесстрашен… Иногда, как и все, я боюсь сам не знаю чего. Мне кажется, за мной наблюдают…

— Да нет же! — воскликнула Элизабетта и задумалась. — Знаешь, я говорила бабушке эти же слова. Я боялась коронации, первого Заседания Большого Совета. И еще… Впрочем, расскажу, когда подрастешь… Уверяю, ты захочешь всего сам, как только получишь наследство. Я не вижу смысла жизни без того, что имею, дорогой. И свергнуть меня, нашу семью, мало кому удастся. Я научилась сосуществовать с гиенами благодаря доверенным людям и урокам бабушки. И все-таки назови мне фамилии тех, кто обидел тебя сегодня. В школу я не поеду, но на своей территории порядок наведу. Родители даже не будут догадываться…

Эдди чувствовал, что мама задумала игру. У нее свой интерес. Он решил, что не станет выдавать обидчиков, если матери нужен список, пусть ищет его сама. Так и сказал. И мама поцеловала в щеку и вышла.

Через пять минут явилась Альберта с гитарой, которую подписал в студии папа. Эдди отдал подарок отца сестре — настоящей гитары с историей у Альберты еще не было.

Сестра забралась к нему в постель, обняла и сказала, что он лучший брат на свете.

— Что с тобой? — спросил Эдди. — Если решила задобрить…

— Нет, — перебила его Альберта. — Вот ты как сразу… Я никогда не говорила, но ты мой брат и… В общем… я всегда гордилась… И знала, что когда-нибудь ты сделаешь это … — Она намекнула на драку в школе. — …Уговори маму не открывать нашу тайну!

— Да? — Эдди вздохнул. — Тебе это зачем? Ты всегда хотела, чтобы одноклассники знали, что ты дочь королевы. А когда появился шанс…

— Не сейчас! Я поспорила с дядей Моном, что добьюсь звездного часа без помощи папы и мамы. Дядя Мон упрекнул, что родители дадут мне всё, когда вырасту. Я заявила в ответ, что пойду своим путем. Как папа. Он всего добился сам — карьеры, славы, признания и мамы.

— Глупая, — сказал Эдди. — Не понимаю, зачем тебе это…

— Хочу, — протянула Альберта, — превзойти успехи папы!

— Да? — спросил Эдди, особо не веря, что мечта сестры сбудется.

Отец заслужил звание «легенды». Он стал «Авторитетом». Было жаль расстраивать Альберту в ее надеждах, хотя иногда Эдди раздумал о том, чтобы уязвить сестру, сделать больно, особенно, когда он злился на нее по утрам за несобранность, но сказал.

— Не волнуйся, мама передумала идти в школу, нашу тайну не раскроют, но она задумала что-то более глобальное, и как бы ее план не обернулся против всех нас.

— Ты о чем? — спросила Альберта и заглянула в задумчивые глаза брата.

— Да так, — ответил Эдди. — Думаю, как завтра идти в школу. Мы с отцом разыграли Жака и Лью. Он у всех на глазах вручил мне эту гитару, сначала подписал, затем подарил. Я чуть не описался от стыда. Повсюду был шепот, что ботаникам всегда везет, но я же не неудачник?

— Нет, — сказала Альберта. — Твои новые «друзья» пожалеют лет через восемь! Представь, как мама будет вести тебя на первое заседание Большого Совета, а советники приведут своих детей, вы встретитесь… И они начнут… Нет, я не знаю, как будет…

— Выдумщица. Иной раз ты действуешь на нервы, а иногда можешь и настроение поднять.

— Спасибо за правду, — сказала Альберта и встала, потянувшись. — В следующую субботу бабушка приедет. И тетя Мадлен с мужем.

— А дед?

— Он вчера был. Обещал и на выходные приехать. Официально. Мама запланировала первый выход наследников в свет на папин юбилей. Только не представляю, как она планирует все устроить со своей тайной?

— Не знаю, не наша головная боль, — покачал головой Эдди.

— Ладно, я пошла, — сказала Альберта. — Отдыхай, папину гитару оставляю тебе. Буду иногда приходить, играть на ней. Для любимого брата.

— Ну уж нет, если захочу послушать гитарную музыку, позову отца.

— Я сочинила кусок, который войдет в новую пластинку Группы, а мое имя укажут на буклете… Зря ты не веришь в мои способности, — гордо заявила Альберта. — Папины друзья назвали меня маленьким гением.

— Я верю, что ты гений, но смотри спор не проиграй, — Эдди улыбнулся и приготовился к драке.

Когда Альберта была маленькой, а он не уступал ей, или она не шла на компромисс, у них начиналась долгая война подушками. Клариссе с трудом удавалось разнять их.

— С дядей Моном. Никакой связи с отцом до славы, сама говорила несколько минут назад…

— Точно, — воскликнула погрустневшая Альберта. — Кусок я могу и подарить… и никто не узнает, что я дочь «Анри-легенды».

— Пиши музыку для себя уже сейчас, а отец с друзьями разберется сам. У тебя же есть музыкальный класс. Зачем ездить к отцу в студию?

— Дядя Мон помогает мне с техникой, кусок проскочил сам собой, друзья папы удивились… Как жаль… Пойду найду его… и расскажу о споре и как для меня это важно…

Альберта гордо махнула головой и выбежала из спальни. На пороге столкнулась с Клариссой. Няня несла поднос с полотенцем, льдом и лекарствами от ушибов. Альберта и не подумала, чтобы придержать дверь и помочь ей войти.

Эдди вылез из-под одеяла и приподнялся немного. Кларисса присела на кровать и начала обрабатывать ссадины. Эдди радовался, что в панике мама забыла наказать его няню.

— Я накажу родителей обидчиков Эдди, — заявила Элизабетта по дороге в Зеленую оранжерею, чем удивила Анри.

Женское общество разбавили мужчины, как и предвидел Кеннет Пен час назад. Мэгги уехала, не дождавшись ее возвращения, но приехал редактор Жасмин и занял плетеное кресло воспитанницы, пришел и Клаус, он обнимал Энни, если не говорил по телефону. Кеннет Пен пересел в кресло Клариссы, заметив, что Элизабетта вернулась. Он и не думал уходить. Элизабетта и Анри заняли единственное свободное место. Элизабетта закуталась в шаль и обняла мужа.

«Пусть видит, у меня все хорошо в семье».

Анри Смит наслаждался прощением Бетт Андре, по дороге она призналась и в этом, и не обращал внимания на разговоры Жасмин о свадьбе, высказывания Энни насчет погоды и вечной занятости Клауса, который работал и в Зеленой Оранжерее. По телефону он планировал систему охраны на выходные.

Мэтью внимательно прислушивался к каждому слову Клауса, чтобы передать информацию человеку в шляпе. Он надеялся, что после столь подробных сведений, его издатель от него отстанет и он спокойно сможет подумать о личном счастье. Еще утром редактор не знал, что делать с чувствами, которых он ранее не испытывал, но к вечеру понял, что готов к переменам. Жасмин не была похожа на прежних «девушек» и с каждым разом он открывал в ней что-то новое. Вот сейчас даже сама Элизабетта не смела мешать подруге — Жасмин смеялась, шутила и в Зеленой Оранжерее хозяйкой была именно она.

— Нет, — шепнул Анри вполголоса, чтобы его услышала только Элизабетта. — Не смей так делать, бабушка никогда бы себе не позволила лишний раз спорить с Большим Советом.

— Они в долговой яме и зависят от меня.

Анри перевел взгляд на Кеннета Пена и спросил:

— А это что за тип?

— Советник по Культуре. Избран в понедельник, а сегодня Эрон представил его Большому Совету. Сын мистера Пена. Кеннет Пен, — ответила Элизабетта и демонстративно положила голову на плечо мужа.

Кеннет Пен напрягся. Она начала играть с ним, значит все идет по плану. Для смелости он выпил, заметив, что и взгляд музыканта меняется. Кеннет Пен мечтал заглянуть в глаза человека, который посмел бросить вызов его отцу и переманить лучших исполнителей, студийных работников, «забрать» у корпорации часть продвинутой аудитории и снизить доходы, пусть и не по значительным статьям. А Кеннет Пен, как ни пытался «испортить» имидж престарелой легенды, не выходило. Многие издания отказывались печатать сомнительного качества материал, беспокоясь о реакции в Золотом Дворце. Анри Смит — муж королевы, следовательно, был неприкосновенен, как и она.

— Зачем ему Большой Совет? — спросил Анри.

Бетт Андре не знала, как сказать правду. Анри Смит мог начать выяснять отношения в Зеленой Оранжерее, забыв о приличиях. Под хохот Мэтью Саммерса, Энни, Мелани и Натали она сказала, склонившись к его уху:

— Только не горячись. В планах Кеннета Пена законодательно прикрыть распространение не соответствующей стандартам музыки. Он недоволен, что ты перешел дорогу его отцу, а теперь подвергаешь молодежь сомнениям и крадешь прибыль корпорации, когда Великий Певец Туртан наступает на пятки, прибрав основную аудиторию «за сорок». Думаю, тебе поступит аналогичное предложение о сотрудничестве и от него. Идет борьба за каждую проданную пластинку. Кеннет Пен не может победить тебя за стенами Золотого Дворца, так как ты защищен моим именем, вот он и пробрался в Большой Совет. Уничтожит и тебя, и Великого Певца Туртана с его однодневками. Идеальный план!

— Ты же не позволишь?! — в панике воскликнул Анри. — Музыканты… они верят мне… Мы с Моном задумали несколько проектов к осени. Веста занялась покупкой радиостанции и музыкального еженедельника! До конца месяца студия выпустит новую пластинку Саши и Рони. Не могу поверить, что Кеннет Пен в качестве мести готов перечеркнуть мои планы новым указом!

Анри Смит еле сдерживал себя, чтобы озвучить соображения насчет коварных действий Кеннета Пена в полный голос. Бетт Андре успела приложить палец к его губам и Анри Смит замолчал.

— Нет, дело не в мести, а в прибыли. У Элизабетты реальной власти только на пятьдесят процентов — сторонники Эрона Конли, — сказала Бетт Андре. — Если Кеннет Пен получит поддержку всех членов Большого Совета, он выиграет, а Элизабетта будет вынуждена утвердить закон Пена. Он знает, что будет так. Он уверен…

— Я ему врежу, — сказал Анри Смит и готовился встать. — Сейчас.

— Тише, давай после поговорим! Успокойся! — Бетт Андре поцеловала мужа. Сидящие в оранжерее забыли, что нужно смеяться. Привстал от неожиданности и Кеннет Пен.

— У меня есть несколько идей. Первая — ты идешь сам в Большой Совет. Должность Жасмин придумает, и вносишь на обсуждение свой проект. Вторая — я использую историю с Эдди, чтобы дискредитировать пару влиятельных голосов, на чью поддержку рассчитывает Кеннет Пен, они проголосуют за тебя, плюс мой голос. Третья — я напомню чиновникам о долговой яме. У Кеннета Пена ничего не выйдет.

— И все равно я ему врежу. Не понимаю, как у него хватает наглости притуплять сознание людей и зарабатывать на этом огромные деньги!

«Это выгодно всем», — подумала Бетт Андре и вздохнула.

— Я тоже беру с подноса то яблоко, которое вкуснее с виду, и лежит в красивой коробочке с рюшечками. И не всегда понимаю, что оно гниловато… Эдди отвлечет. Альберта пристанет с расспросами — королева я или не королева…

Жасмин выдала новую шутку. Все захохотали, а Кеннету Пену было не смешно. Он подошел к не прекращающей перешептываться парочке и обратился напрямую к Элизабетте:

— Мое почтение вам. И вашему мужу. Полагаю, речь молодые супруги ведут обо мне? Хотел бы присоединиться и узнать подробности.

Анри Смит зашевелился, но Бетт Андре прижала его к креслу и не позволила встать.

— Всегда мечтал познакомиться с вами лично, мистер Анри, — продолжил Кеннет Пен. — Вы столько лет работали у моего отца, а я ни разу не поддался влиянию рекламы и не купил даже последнюю пластинку Группы! И на концертах ваших не был!

— Рад за вас, вы познакомились со мной сейчас, — процедил Анри Смит сквозь зубы. — Оправдал ожидания?

— О, сколько пафоса в голосе, мистер Анри! Но хочу предупредить… И только из-за душевного расположения к вашей красавице жене… С понедельника между нами начнется война, — сказал он. — О моих планах она вам поведала, думаю, а я рассказал ей далеко не все, впрочем, имейте терпение. С вашего разрешения.

Кеннет Пен загадочно улыбнулся, отвесил поклон Элизабетте по старому обычаю и покинул Зеленую Оранжерею.

— Бетт, я хочу свадьбу в Золотом Дворце! — воскликнула Жасмин. — Мэтью съехал с квартиры, я предложила ему пожить в моих апартаментах.

— Скажи Клаусу, он поможет с пропуском, — ответила Элизабетта, лишь бы подруга отстала. Личность и судьба редактора ее не интересовала, она забыла, что давала кому-то там интервью. Ее не волновало, где жених Жасмин будет жить. И с кем. Золотой Дворец огромен. Но отдельный флигель был только у ее семьи.

— Анри, а тебя я хочу попросить сыграть! Твои друзья устроили настоящее шоу на вашей свадьбе с Бетт! Хочу испытать подобные эмоции. Мэтью поклонник Группы…

— Будет сделано, — ответил Анри и получил белоснежную улыбку Жасмин в благодарность. — Милая, — обратился Анри Смит к Бетт Андре. — Не хочешь пройтись и посмотреть на закат?

— Конечно, дорогой, — подыграла Бетт Андре и поднялась с колен. — С вашего позволения, — обратилась Бетт Андре к друзьям, и Анри Смит вывел жену из Зеленой Оранжереи.

У пруда они встретили Клариссу и Альберту. Дочка играла с лохматым щенком. Заметив родителей, Альберта передала поводок няне, а сама подбежала к маме и папе и схватила Элизабетту за край юбки.

— Мама! Мама! — воскликнула она. — Ты королева?

— А что такое, радость моя?

Элизабетта опустилась на колени и обняла свою дочку. Альберта без конца задавала ей этот вопрос.

— Джес и Сара говорят, что я врушка. Я люблю посочинять, но… — Альберта задумалась.

Элизабетта мельком глянула на Клариссу. Няня замешкалась. Не было даже куста, где можно было бы спрятаться.

Анри вмешался в разговор и этим помог Клариссе.

— Милая, не слушай Альби, — сказал он. — Кларисса жаловалась на Альберту по дороге домой, что сбегать она стала. Часто. Вот и не знает Альберта как сделать, чтобы ты няню наказала или уволила…

Альберта недовольно топнула ножкой. Опять папа не поддержал. И мама, кажется, верит ему, а не любимой дочке.

— Мама!

— Радость моя, теперь можешь говорить подружкам, кто твои родители. И Эдди может. У нас дела с папой… Анри, идем…

Альберта побежала за родителями:

— А папины друзья назвали меня «маленьким гением». Я кое-что придумала для пластинки Группы на гитаре, но Эдди сказал, если я сыграю отрывок завтра еще раз, мое имя напишут в буклете, и я проиграю спор дяде Мону!

Анри улыбнулся. Элизабетта смотрела на мужа и не совсем понимала, о чем говорит Альберта.

— Мы придумаем тебе псевдоним, дорогая, — сказал Анри, — и ты не проиграешь.

— Точно, — крикнула Альберта и задергала юбку матери.

— А что за спор? — спросила Элизабетта.

— Я обещала дяде Мону, что отдам ему сотню, больше у меня в копилке пока нет, если папа поможет мне прославиться. Он дал мне десять лет на завоевание мира и смеялся, что я без папы не смогу, и грозил, что он узнает, если я надумаю соврать.

— Глупости говоришь, Альби, — сказала Элизабетта. — Папа поможет, ведь так? — Она вопросительно посмотрела на мужа.

«Чтобы наша дочь подпирала стены студий, музыкальных корпораций, теле и радио компаний, или играла в Парке, на улице? Ты готов допустить это? Я лучше тебя знаю, как делают звезд и что для этого нужно. Лишние разочарования Альберте ни к чему. Будущее нашей дочери — муж магнат или наследник. Ты объяснял мне ее увлечение детскими глупостями… Идет четвертый год с тех пор, как она сыграла первый концерт на фортепиано. Тяга Альберты к гитарам и барабанам растет! И нашей дочери не место среди музыкантов, которые еще больше ее увлекают!»

— Альберта поспорила и ей решать, как поступить. Любой талант получит признание, куда бы ни пришел. Тебе ли не знать, милая?

Анри Смит ехидно улыбнулся. Альберта снова задергала юбку платья матери.

Бетт Андре бросила гневный взгляд на Клариссу, настоящая дочь королевы никогда бы не допустила подобного поведения — и дома, и в школе.

— Мам, я хочу с папой на Остров, на фестиваль.

— Нет, радость моя, папа поедет один. Да скажи что-нибудь!

Анри склонился над дочерью.

— Мама права, и я уже говорил, что на Острове слишком опасно и скучно для ребенка. Подрастешь, и мы вместе отправимся на лучшие фестивали мира. Дядя Мон не узнает, но тебе будет полезно набраться опыта й.

— Правда? — с надеждой в голосе спросила Альберта и отпустила юбку матери.

Анри кивнул и передал руку дочери Клариссе, которая сказала, что щенок скучает без хозяйки.

Как только няня и дочь ушли на достаточное расстояние, Бетт Андре развернулась и громко заявила.

— Ты обещал, что интерес Альберты к профессии музыканта угаснет к восьми годам! Ей девять!

— Альберта одумается, — спокойно ответил Анри Смит и присел на траву. Бетт Андре устроилась рядом. — Согласен, у нее растет интерес к славе, но неужели ты думаешь, что я позволю музыкальной индустрии сломать нашу дочь? Реальность такова, что только Кеннет Пен или Великий Певец Туртан осуществят ее желания. Альберта видит музыку с другой стороны и считает, что с талантом можно многое. Успехом Группы я назову везение и эпоху. Двадцать лет назад были люди, которые умели ценить стиль и новаторские идеи. Что происходит сейчас? Два прихлопа три притопа, вульгарный имидж, кошелек спонсора и ты звезда. Альберта вырастет и поймет это сама, думаю, до совершеннолетия.

— Она не простит, если узнает, что ты обманул ее, — сказала Бетт Андре.

В парке было пусто. Солнце клонилось к закату. Анри Смит улыбнулся.

— Что? — спросила Бетт Андре, заметив пристальный взгляд мужа.

«Я не смогу отпустить ее… Какой бы она ни была… Она моя судьба… Мой Ангел… Мать моих детей».

— Ты прекрасна, — только и смог произнести Анри Смит.

Эдди нарочно оставил рюкзак в машине и вернулся к месту стоянки, чтобы забрать. Кларисса не придала значения обману воспитанника. Няня весь недолгий путь от ворот до крыльца пререкалась с его сестрой. Альберта вздумала капризничать — мама запретила бывать в студии у отца.

— А как же мой кусок! — жаловалась она Клариссе.

— После школы едем домой, и не проси…

— Но Кларисса! Я сделаю для тебя все, только скажи маме о дополнительном занятии! Прошу…

Кларисса оставалась непреклонной. Альберта топнула ножкой, обозвала Джес дурнушкой, предложила Саре создать группу поддержки «Анри-легенды», Сара выбрала концерт Туртана, Альберта надулась еще больше и в классе села за самую дальнюю парту. У нее не было желания ни с кем общаться, все мысли только и были о студии папы и не записанном куске для его пластинки…

А Эдди тем временем приоткрыл двустворчатую дверь и в один миг оказался в мире знаний. Он любил эти стены, выкрашенные белой краской, любил ходить по просторным коридорам. В одиночестве. Во время урока. Пока не видят Жак или Лью. Он любил бывать на чердаке во время большой перемены. Дворник частенько забывал запирать дверцу и Эдди спокойно выбирался на крышу. Ему нравилось сидеть на деревянном ящике, смотреть на ясное небо и как под ногами переливается в суете и уличных звуках Город, или как метут школьный двор. О тайном месте не знала даже Кларисса.

На первом этаже было все еще шумно. Опаздывающие ученики закрывали шкафчики и бежали к лестницам на этажи. Через пять минут громкий звонок известит о начале первого урока. В конце месяца мадам Эдмон вывешивала на специальной доске черный список, и мало кто из учеников хотел в него попадать.

Эдди не спешил в класс и нарочно растягивал шаги. Он спрятался в подсобке уборщицы и стал выжидать, когда коридор опустеет. Он рассчитывал прийти на урок после звонка, так как раздумал встречаться с Жаком и Лью. Отец пообещал некую славу на один день, но Эдди не успел ее ощутить. Его толкнули, как в обычные дни, а крутые ребята даже заметили. Даже если бы он и упал, то ученики перескочили через его худое тело…

Звонок оглушил стены школы. Эдди подтянул ремни рюкзака и выбрался из подсобки. За минуту он преодолел последний пролет и очутился на четвертом этаже. Коридор резко опустел, стало тихо. Эдди спрятался за широкой колонной. Иногда он высовывал голову, чтобы убедиться, что у дверей класса пусто и можно идти дальше. Перед сном Кларисса рассказала, что она поговорила с мадам Эдмон и учителя с сегодняшнего дня не посмеют его наказывать. Эдди уже хотел бежать в класс, как вдруг заметил одну девочку. Худую, со светлыми волосами до плеч. Ровно остриженными. Круглое лицо светилось от небывалого счастья в карих глазах. Лучи солнца золотили румяные щеки. Полные жизни. Девочка шла, напевая детскую песенку, прыгала по воображаемым клеткам на полу и не торопилась на урок. В конце коридора девочка остановилась и забралась с ногами на подоконник. Рюкзак оставила на полу и сидела в таком положении минут пять.

Эдвин не мог видеть, что она делает, а подходить ближе он не решался.

На подоконнике сидела Элис, подруга Жака.

— Я смогу! — вдруг крикнула Элис в пустоту коридора. Ее звонкий голос эхом долетел до Эдди. От неожиданности он пошатнулся. — Всегда так… — Элис спрыгнула с окна, а Эдди три раза досчитал до десяти, подтянул лямки рюкзака, выбрался из своего укрытия и смело пошел Элис навстречу. Посреди коридора он и Элис столкнулись.

Элис подняла на странного мальчишку глаза. Она где-то видела его. Только не могла вспомнить…

«Точно, ботаник-неудачник, поговорю с ним, а потом Жака натравлю, если обидит».

— Прогуливаешь? — спросил Эдди.

— Да. А ты?

— Хотел проверить, накажут за опоздание или нет. Потом увидел тебя и решил пропустить урок.

— Здесь всех наказывают, правила едины, — напомнила Элис. — У нас контрольная. Я не сильна в математических уравнениях и формулах, Келли очередную двойку влепит. Не понимаю, зачем туда идти? Знаешь, отец случайно встретил мадам Эдмон в больнице и предложил оплатить ее лечение с условием, что я поступлю в класс с углубленным изучением информатики. Зачем? Если мне не интересно. Я хочу быть хореографом и сегодня в четыре часа у меня первый урок. Отцу соврала, сказала, что останусь на дополнительное занятие.

Элис открыла рюкзак и показала расписание. Эдди прочитал, что в школе танцев на углу Главного Проспекта у нее действительно состоится урок вальса.

— Твой отец? Кто он?

— Мистер Солли, владелец информационной корпорации. Занимается обеспечением информационной безопасности в Золотом Дворце. Знаком с мистером Силано, отцом Жака, и с мистером Конли.

Элис рассказывала о связях семьи хвастливым тоном и свысока, словно пыталась задеть его, Эдди, но она умолчала, что «без шепота» отца Жака на ухо маме у ее папы ничего бы не вышло.

— Поздравляю, ты должна гордиться. Корпорация твоего отца открывает нам будущее, — сказал Эдди. — Не хочешь погулять? По Городу? — вдруг предложил он. — Наказание мы все равно заработали, нам нечего терять.

— Давай, — поддержала его Элис. — А ты, оказывается, не такой ботаник и неудачник, как говорит Жак. Часто прогуливаешь?

— Периодически, — соврал Эдди. — Я не силен в предметах по программе и с трудом здесь учусь. Мне помогает моя сестра.

Коридор и лестница оказались пустыми. Двери классов запертыми. Мадам Эдмон работала в своем кабинете. Техничка мыла полы где-то на верхнем этаже. Элис и Эдди благополучно выбрались на шумную улицу и теперь брели по Проспекту к самому центру. По дороге рассказывали веселые истории. Эдди вдруг пожалел, что отпустил водителя. Ходить пешком было непривычно, к тому же он хотел машиной мамы произвести впечатление на Элис.

— А правда, что вчера тебе подарил гитару «Анри — легенда»? И подписал? — быстро протараторила Элис и затормозила на перекрестке, пока горел красный.

Эдди задумался:

— Да. Гитара у меня дома. Я не увлекаюсь рок-музыкой и не знаю, кто такой «Анри-легенда». Ездил на экскурсию, потому что меня потащила туда Альберта, моя сестра…

— Да ну! — воскликнула Элис. — А Жак поклонник Группы и современную поп-музыку в стиле «Туртан» не признает. Однажды я пришла к нему на день рождения… пораньше… Меня впустила мама Жака и проводила в комнату. Жак склонился над старым проигрывателем и поставил одну из первых пластинок Группы. Я села на диван. Жак в кресло. Жак махнул рукой, попросил отключиться и забыть моих любимцев Туртана, Лею и Жюли. Я подчинилась, закрыла глаза и прислушалась. Эдвин, — тут Элис схватила Эдди за руку. — Ты не поверишь, но с того момента цепкие ритмы, бесконечная смена настроений, рваный вокал привлекают больше, чем примитивная мелодия в песенке Туртана. Сара и Джес обвиняют меня в чудачестве, но мне все равно.

Эдди улыбнулся. Стало приятно, что Элис так высоко оценила музыку группы отца. Они не спеша брели по тротуару, пока не оказались на Главной площади. Площадь не пустовала, что было непривычно для буднего дня. Туристы в смешных шапках заняли открытые веранды местных кофеен и любовались стенами Главного Городского Собора и крышей Делового Дворца, где проходили Заседания Большого Совета. Собор занимал правую часть площади, Деловой Дворец — левую, по центру располагался Главный фонтан, увенчанный скульптурами предков королевской семьи. Влюбленные парочки заняли мокрый от воды бортик и не спешили уходить.

Эдди и Элис, держась за руки, пробежали под холодными струями и с трудом нашли себе свободные места. Они протиснулись к студенту, который был один, листал учебник и книгой был заинтересован.

Элис спросила:

— Неужели ты не слушал пластинки Группы? Сестра не крутит дома?

— Нет, — упрямо ответил Эдди и подставил бледное лицо под лучи солнца.

— А в школе, как и Жак, всех «Анри-легендой» достает!

— Только Жака слушают, а Альби всерьез не воспринимают.

— Девчонка и…

Элис поспешила замолчать. Не время напоминать тому, кто владел нужной вещью, о происхождении и статусе.

— Договаривай, я привык, — сказал Эдди.

Элис не захотела. Притворилась, что потеряла бумажку с адресом школы танцев и стала копаться в своем рюкзаке.

Эдди покачал головой. Впервые он почувствовал, что такое независимость. Прогулки под присмотром Клариссы в Парке разбавляли скучную жизнь, но в последние дни Эдди не получал истинного удовольствия, как в первые недели. Здесь, у фонтана, он находился среди обычных людей и искренне радовался новым эмоциям. Холодные брызги попадали ему за шиворот, но было так здорово чувствовать прохладу и свежесть уличной воды. Сосед-студент не отрывал глаз от формул в книге. Влюбленные парочки никак не могли расстаться перед работой или учебой. У Главного Собора столпились вокруг гида туристы с фотокамерами разных моделей…

— О чем ты мечтаешь? — спросил Эдди.

— Вырасти! — ответила Элис и посмотрела на голубое небо. — И научиться танцевать! А еще я хочу, чтобы меня полюбил сказочный принц. Жак бывал в Золотом Дворце с отцом. Я рассказала ему о мечтах, а он посмеялся, что, не смотря на значимую должность отца, к ним относятся, как к домашней прислуге, но мне все равно, я знаю, когда-нибудь и я пройдусь по старинным коридорам, в темноте, и прочувствую незабываемую атмосферу в этих стенах. Финансы папы позволяют построить замок, но в нашем дворце нужной атмосферы не будет.

— Вдруг тебе уже повезло, и настоящий принц в тебя влюблен, а не сказочный? — усмехнулся Эдди.

— Да ну тебя! — Элис толкнула его, показывая, что даже он, «ботаник-неудачник», не имеет права разрушать детскую мечту.

— Прости, не хотел тебя обидеть.

— Я могу мечтать о принце, но выйду замуж за Жака Силано. Он реальнее и перспективнее. Наши отцы дружат и договорились.

— Нужно верить в мечту, и она сбудется, — Эдди про себя жалел, что дал Альберте обещание оберегать тайну семьи…

— Могу теперь я спросить?

Элис повернулась и Эдди увидел блеск в карих глазах. Ранее он видел, как Элис идет по коридору, в юбке в складку и черном пиджаке. Но в лицо никогда не смел смотреть. Он даже не замечал, что на правой щеке у нее есть родинка. И присутствие черного пятнышка на румяном лице казалось странным. В одну секунду родинка напугала наследника (ботаника-неудачника) и он отвернулся. Стал смотреть, как некоторые горожане со стаканами кофе в руках пересекают центр площади, поглядывая на часы, как туристы перемещаются с гидом к Деловому Дворцу. Женщина показывала им рисунки и что-то объясняла про технологию постройки. Часть группы отделилась от основной. Полноватый мужчина фотографировал крышу Делового Дворца, молодой паренек ходил вокруг колонны, пока охранник не попросил его отойти, а белокурая девица пришла позировать у Фонтана. Эдди немного сдвинулся, чтобы не попасть в объектив камеры ее спутника.

— Только обещай, что ответишь честно, — напомнила о себе Элис.

— Спрашивай, — приказал Эдди.

Элис на тон его голоса внимания не обратила:

— Ты можешь передарить мне гитару «Анри-легенды»? Ты говорил, что для тебя она не имеет никакой ценности. Обещаю — буду беречь, любоваться и протирать пыль ….

Эдди задумался.

— Гитару от …, — он сделал паузу. — «Анри-легенды» я спрятал в самом темном углу комнаты. Клятвенно обещаю, что передарю ее тебе.

— Ты классный! — вдруг воскликнула Элис и обняла Эдди.

Блондинка заметила смеющихся детей и попросила спутника сфотографировать и мальчика, и девочку. На этот раз Эдди не удалось спрятаться… Его лицо, как и лицо Элис светилось от счастья, и он забыл об осторожности. И люди на площади перестали его интересовать. Внешне они казались другими, отличались от тех, кого он видел в Золотом Дворце каждый день. Но у них были другие лица и манеры. Эдди захотел изучить каждого, кто проходил мимо фонтана.

— Мы можем поехать к тебе домой прямо сейчас. Я успею до танцев!

— Нет, — замялся Эдди. — Я очень далеко живу… За Городом, но не волнуйся, я привезу гитару утром и перед занятиями отдам тебе… Или после танцев… Я загляну после урока ….

— Вот и славно, — поблагодарила его Элис. — А тебе точно будет удобно?

— Да, — ответил Эдди.

— Тогда с этого момента мы друзья? — Элис протянула ему руку.

— Друзья, — Эдди принял маленькую розовую ладошку и вдруг услышал рассерженный голос Клариссы. Совсем близко.

— Вот ты где! — кричала няня.

Кларисса бежала к фонтану от Перекрестка, сбивая каблуки черных туфель. Эдди сгорбился. Ему стало стыдно.

— Вы решили, что сбежали и остались незамеченными? — возмущалась на всю улицу няня.

Блондинка жестом велела спутнику сфотографировать и странную девицу в серой юбке. Даже, как она снимает Эдди с бортика и бросается к его ногам, чтобы зашнуровать левый ботинок.

— Охранник видел вас и сказал, в какую сторону вы пошли. Слава Богу, не догадались свернуть в переулок.

— А кто эта женщина? — осторожно спросила Элис у Эдди, пока Кларисса возилась с его шнурками.

— Моя няня, отец приставил. Не у тебя одной папаша с приветом.

— А!.. Понятно.

— Собирайтесь, — строго сказала Кларисса и взяла рюкзак Эдди. — Я отведу вас обратно. — Она схватила воспитанника за руку и потащила на Проспект, а Эдди понял, что сопротивляться бессмысленно.

— Мало мне твоей сестры, — ворчала Кларисса.

Блондинка и ее спутник вернулись к группе туристов. Спутник стал куда-то звонить, а девушка забрала у него фотоаппарат и бросила в черную сумку.

Анри купил стакан кофе в автомате и толкнул плечом дверь своего кабинета. За столом у окна сидела Веста. Она склонилась над бумагами — пыталась разбить участников Фестиваля по сценам — и не заметила, как он вошел. В этом году Анри задался мыслью соорудить десять площадок, по числу лет существования Фестиваля, который ежегодно собирал не только продвинутую молодежь, но и более зрелую публику с развитым музыкальным вкусом. Так окрестил аудиторию Группы в свое время сам Анри. Элизабетта на пару с Эроном Конли пополнили бюджет этого года до предела, и они с Вестой не знали, куда потратить имеющиеся у них деньги.

— Жена не знает, как приостановить бесконечные гастроли Группы? — спросила Веста, выхватив очередной спонсорский чек из руки Анри Смита. — И привязать к Золотому Дворцу? В любом случае денег мистера Конли нам бы хватило.

— Я буду гастролировать, как бы Бетт Андре ни намекала — чеком или должностью в Большом Совете. Если у нас не ограниченный бюджет, что мы можем замутить еще такого новенького? И не обычного?

— Ночь убила, чтобы все обдумать, — пожала плечами Веста. — И вот что я предлагаю. Нам нужен пафос. Дорогой свет, звук, оформление сцен, развлекательные площадки и детские аттракционы, бесплатный бар и фуд-корд в зоне VIР, повышенный гонорар группам новичкам…

Веста щелкнула пультом и на белом экране на дальней стене замелькали разные картинки. Цветные и черно-белые. Веста комментировала каждую, а Анри Смит не всегда успевал уловить ход ее мысли. Но основные идеи ему понравились. Он оценил их.

К тому же фоном гремела музыка. В коридоре кто-то громко спорил и мешал сосредоточиться.

Веста видела, что Анри Смит не все понял, а как объяснить все свои задумки она не знала. К тому же настроение было не очень. Билли утром устроил скандал. Муж требовал, чтобы она ушла из студии, но ради общего ребенка Веста сдержалась и стерпела все упреки, понимая, что Билли только из—за личных неудач вымещает злость на бывшем друге. Кеннет Пен, в отличие от своего отца, не слишком жаловал провокационные идеи, которые работали в прошлом, но не в настоящем, и требовал от главного менеджера стандартного похода. Из офиса муж почти всегда возвращался удрученным, и за ужином терпеливо молчал, если Веста хвасталась успехами Анри Смита, а она все ждала, когда же Билли, разочарованный семейством Пен, попросит ее поговорить с бывшим другом. Но Билли даже намека на возможное примирение не давал.

— Твой сын — душка, — сказала Веста.

Анри молчал. Смотрел в потолок и, казалось, наслаждался посторонними звуками, а не мелькающими на экране картинками.

— На тебя похож. Внешне. Пусть и стеснительный.

— Зато у Альберты количество энергии в организме зашкаливает. Не знаю, как от нее отвязаться. Заупрямилась и хочет ехать со мной на Остров. На фестиваль.

— Так возьми дочь с собой, в чем проблема? — Веста взяла карандаш со стола и ударила им по ноге Анри, который и не думал «возвращаться».

— Что? — переспросил он.

— Говорю, возьми детей на Фестиваль. В этом году там будет детская площадка. С конкурсами, развлечениями и аттракционами. Я же показывала. Твоя женушка на пару с Эроном Конли сделала нам очень своевременный подарок, вот увидишь, по итогам года «Фестиваль на Острове» займет первое место и обгонит Кеннета Пена с его «Пляжной музыкой» и Великого Певца Туртана с «Диско-Эстрадой в Городе».

— Я должен поговорить с Бетт. Эдди и Альберта и ее дети. Я не могу взять и увезти сына и дочку на Остров…

— Подкаблучник! Так и скажи, боишься разозлить жену.

— Нет, — в голосе Анри проскользнуло волнение. — Вноси Эдди и Альберту в список гостей. И Бетт Андре. Бетт запиши под именем Кларисса Санчес, как няню детей. Лишняя пресса на моем празднике, не музыкальная, мне не нужна.

— Готово, — сказала Веста, когда внесла семью Анри Смита в список VIР гостей. — Кстати, ты опаздываешь на запись. У Группы время с трех до шести. Хотя Мон еще не явился…

Веста посмотрела на электронные часы. Анри Смит взял гитару и наиграл несколько аккордов, чтобы убить время и, возможно, сочинить стоящую вещь. Еще одну. Последние десять лет он слушал молодые группы, завидовал им, но себя перебороть не мог, чтобы взяться за написание «настоящих» искренних песен. Когда-то давно он пел, о чем думал. И не боялся реакции тех людей, которые его знали. И мелодическая вставка, придуманная Альбертой, а не им, хоть как-то спасет поклонников от разочарования, когда они купят очередную пластинку Группы.

И сейчас мелодия не шла к нему, как и текст. Анри Смит забыл все, что сочинил до этого дня, и разговор с Вестой забыл. И претензии Бетт Андре. И ее ухмылку в компании Эрона Конли. Анри Смит не знал, О ЧЕМ ДУМАТЬ. Сидел на своем диване и видел белую стену, хотя там все еще светился экран. И на нем застыла последняя картинка — колесо обозрения со стеклянными кабинками и летящие на полной скорости вагонетки. Вздохнув, он спрятал гитару за спинку дивана и подумал, что мог бы провести утро с Бетт Андре — во время завтрака она просила посетить два общественных мероприятия. Анри Смит нагло соврал, что у него срочная запись в студии.

— Я поняла! — воскликнула Веста и с укором посмотрела на Анри. — На месте жены я бы давно выгнала тебя. А что? Дома никогда нет. Не сомневаюсь, она упрашивала провести с ней первую половину дня, но ты приехал на студию побренчать на гитаре и поваляться на диване! Все вы, мужики, одинаковые. Мне вот интересно, почему?

Анри Смит усмехнулся. Он не мог предположить, что Веста, его подруга и «жилетка», решится упрекнуть и сказать ему правду. В лицо.

— Я такой и меня не изменить, — произнес Анри Смит. — Музыка успокаивает, музыка дает мне славу, музыка дает деньги, и я могу делать все, что хочу. Бетт Андре не может приручить меня, и она злится из-за этого. Сам не понимаю, почему мы вместе столько лет? Мы изначально знали правду, и что принадлежим к разным мирам, но нас то притягивает, то отталкивает, подобно двум переменным в космосе. Чувств надолго не хватает, как только они уходят, на время, я предпочитаю уйти. Думаю, Бетт Андре хочет видеть меня каждый день, а если бы это было на самом деле… мы бы надоели друг другу и разошлись.

— То есть ты за отношения на расстоянии?

— Не вижу ничего плохого, — ответил Анри Смит. — Бетт Андре желает выходить со мной в свет чаще. Демонстрировать, как нарядную игрушку. В последний раз я надевал смокинг на свадьбу, а парадный костюм — несколько раз в году, когда был вынужден пойти с ней, чтобы она отвязалась. Мы часто ссоримся из-за этого. Мы можем накричать друг на друга, не разговаривать, но я знаю одно — я не могу долго злиться на нее, она на меня.

«Нет, — подумала Веста. — Как бы Билли не раздражал грубостью и эмоциональными всплесками, как бы ни проявлял ревность и неприязнь к Анри, он может быть ласковым, внимательным, заботливым. Душевное состояние моего мужа зависит от настроения, и я давно привыкла. Я не смогла бы осознавать, что почти год, он где-то далеко от дома, не известно с кем и что делает. Такая жизнь не для меня. Я все еще люблю Анри Смита и иногда позволяю себе смотреть на него иначе, он, как всегда, ничего не замечает, говорит со мной, рассказывает о детях и жене. Он мой друг. Я привыкла видеть его другом и уже не могу строить планы, чтобы завоевать его. Однажды я почти проговорилась о своих чувствах, но сбежала. Как девчонка. Что я ждала в тот момент? Что он сделает первый шаг? Его опередил Билли. Я вышла за него замуж спустя два года после свадьбы Анри Смита. Билли стал близким и дорогим человеком, (дети меняют мужчин и отцом он будет заботливым, внимательным. Я верю). А еще замечаю, что обычно раздражена и хочу Билли упрекнуть, если в офисе Пена появляется новая молодая секретарша. Мы редко говорим с Билли о работе — мы трудимся на два разных лагеря, но иногда Билли пытается аккуратно выведать у меня планы Анри. Я корректно отвечаю, что Анри не доверяет мне, как прежде. Тогда Билли начинает ухаживать. Я сдерживаю броню, как могу, а вчера попросила Анри не рассказывать о серьезных и перспективных проектах…».

— Ты бы мог простить ей измену? — спросила Веста.

Анри не ответил. Веста поняла по холодному и отрешенному взгляду, что в этом случае он уедет на очень продолжительные гастроли.

— А Бетт?

— Спроси у моей жены сама, если интересно, — отрезал Анри Смит. — Вчера около нее вертелся один тип, Пен младший. Я хотел врезать ему, но не из ревности. Кеннет Пен задумал серьезно на законодательном уровне свернуть деятельность студии. Он вошел в состав Большого Совета и у него готов ряд законопроектов, касающихся распространения не стандартной и самобытной музыки. Он объявил открытую войну мне. Великого Певца Туртана помиловал, видишь ли, меломанов у корпорации украл Анри Смит… Хотя… Кто знает.

— Жена… Она…

— Бетт Андре заявила, что ничего сделать не сможет, если Кеннет Пен убедит Большой Совет в разумности своих идей, и депутаты единогласно проголосуют за него. Как вариант для ответных действий, она предложила мне вступить в Большой Совет и развязать войну с корпорацией Пена на территории Делового Дворца. Без фактов, доказательств, убеждений, Большой Совет не примет все, что ему предложат. Я не хочу… Но другого выхода нет. Более десяти лет мы работали, чтобы найти своего слушателя, и тут явился некий Пен младший с личной местью. И он готов все разрушить одним росчерком пера моей жены.

— Анри Смит не простит предательства Бетт Андре? — значит, дело не в измене, решила для себя Веста. — Но ты же понимаешь, что ею движет закон, и она не имеет права его преступить.

— Я не понимаю, почему она приняла предложение бабушки? Протирать дорогим платьем кресло? Она не сделала ничего… для Страны Королевы… Большой Совет ею управляет, а не она им, хотя уверяет, что это не так.

— Отличные новости! — человек в шляпе потер ручку черного портфеля и задвинул его под ноги. Мэтью Саммерс сидел напротив, в новом костюме, ботинках и галстуке. Вчера он успел пробежаться по магазинам вместе с Жасмин, и его совсем не беспокоило, что расплачивалась она. Жасмин привыкла тратить много денег.

— Надеюсь, мы расстаемся с вами? — спросил редактор и приоткрыл окно. Было душно, и Мэтью изнывал от жары в плотном, зато новом костюме. — Вчера вы многое услышали и, как я понял, теперь сами можете легко пробираться в резиденцию Элизабетты.

— Нет, — возразил гость. — Рисковать я не стану. Фотографии детей сделаете вы. Для личной картотеки. На память… Я задумал более надежный способ отомстить… Впрочем, об этом позже… Жасмин верит вам, используйте ее доверие. Когда вы переезжаете?

— Вечером, в семь мы встречаемся на моей бывшей квартире, — ответил погрустневший Мэтью. — Жасмин поможет с вещами. Хотелось бы уточнить, она живет на этаже для сотрудников, доступ в королевский флигель ограничен узкому кругу лиц. Не понимаю, чем сведения с общего этажа могут вам помочь?

— Я же сказал, узнаете позже, — отрезал человек в шляпе. — На сегодняшний момент я приказал вам поселиться в Золотом Дворце. Вы выполнили мое указание. На неделе получите новые инструкции. Ждите.

Мэтью Саммерс внутренне сопротивлялся, но не мог возразить. Ему было противно, что он, по случайной неосторожности и оплошности, попал в зависимость от этого человека. С каждой новой встречей бедный редактор понимал, что «издатель» с головой явно не дружит. Добывать информацию это одно, уже никто ничего не докажет, а если он втянет его в криминал? Мэтью опасался за собственную участь и пятой точкой чувствовал, что человек в шляпе руки пачкать не станет. Для этого у него есть он, пешка.

«Если я пойду на предательство, то потеряю доверие и уважение Жасмин… Глупо… Она бросит меня, если мой издатель встретится с ней и поговорит хотя бы минуту. И со следователями. Он собрал достаточный компромат. И как же так вышло! Случайная неосторожность в прошлом связала меня с мерзким типом надолго!».

— Я вам позвоню, как только вы потребуетесь, — процедил сквозь зубы человек в шляпе, взял свой портфель и направился к выходу. — А пока постарайтесь узнать, где живут дети Элизабетты, чтобы не ошибиться, случайно! И не забудьте, мне нужны фотографии…

— В следующую субботу прием, юбилей музыканта, я могу провести вас в Золотой Дворец, Жасмин достанет приглашение. Я напомню ей о вас… — Мэтью искал надежду и любую возможность переложить ответственность на издателя.

Человек в шляпе обернулся.

— Вы сказали планируется прием? Юбилей? Дети однозначно будут! Вот и добудете фотографии… Даю вам время до субботы.

Мэтью Саммерс сжал кулаки. Не этот приказ он рассчитывал получить.

— А если охрана будет отбирать у каждого гостя технику? Любое периодическое издание тут же закроют при попытке напечатать даже самый трудно различимый снимок королевского ребенка. Вы же сами слышали!

— Я не должен привлекать к себе внимание, друг мой, не забывайте, — издатель распахнул дверь. — С этой минуты вы мои глаза и уши. Поболтал бы с вами еще, но увы, спешу…

Издатель вышел. Дверь за ним с шумом захлопнулась.

Мэтью Саммерс вздохнул, вытер вспотевший лоб, расстегнул пуговицы пиджака одну за другой и покачался в кресле. Он подумал о деньгах, которые крал несколько лет у магнатов. И на черном стекле он увидел лицо Элизабетты, внезапно узнавшей о коварном плане человека, который поставил на карту все — имя, состояние… Затем ее портрет сменился на тюремные стены. И по другую сторону решетки стояли обиженные магнаты… Они показывали пальцем на него, редактора, смеялись. И во главе — человек в шляпе. Он призывал остальных видеть Мэтью Саммерса мертвым, а не живым… Жасмин… Мэтью вытянул руку вперед и опечалился — красавица Жасмин начинала ускользать в тот момент, когда их отношения стали серьезными. Человек в шляпе подставит его, он не сомневался. Тюрьма грозит в любом случае. За финансовые махинации или похищение детей, неважно.

«Понять бы свою роль до конца», — подумал Мэтью Саммерс и закрыл глаза.

«…Советники скрываются под номерами стульев. Бабушка рассказала, что после смерти деда остался архив из записей, планов, мыслей о будущем. Советники хотят найти эти документы. Я приказала Клаусу и Эдварду обыскать комнату Леона Андре, но они ничего не нашли, а я стала сомневаться, что бабушка говорит правду… И думать забыла о важных бумагах… Пока сама не порылась в шкафах мамы… Фраза бабули „муж мой любил Марго“ что-то значила. Я хорошенько обдумала и поняла… Леон Андре оставил деньги маме. Королевой он видел любимую дочь и закрепил за ней стул с номером „тринадцатый по центру“. Наследниками должны стать дети моей мамы… Я… Эдвин… Почему сын? Дед видел иное будущее для этой страны?».

— Вы собрали экстренное заседание, — сказал первый справа.

Элизабетта вздрогнула, едва очнулась от дум. Советник продолжал говорить, а она уверенно вошла в темную комнату и ощутила витавшее в воздухе внутреннее напряжение.

— Мы приехали, как только настал рассвет. Напоминаю, по регламенту овальные заседания назначаем мы, если вы вдруг забыли. Позвольте объясниться.

Элизабетта заняла стул с номером «тринадцатый по центру» и сложила руки на столе. Обычно она ничего не делала, ее не интересовали речи, выступления, рассуждения и ход голосования. От нее все равно ничего не зависело. Но сейчас она напряглась, заметив в самом дальнем углу овального стола нового советника. Это был Кеннет Пен.

Элизабетта поняла, что ее опередили. А Кеннет Пен ехидно улыбался и безмолвно сообщал: «не выйдет».

Оптимизм у Элизабетты тут же пропал. Она стала думать, как ей теперь оправдаться перед советниками за экстренный вызов… Но увидела просящий о милости взгляд Эрона Конли или третьего справа и все мечты и надежды рухнули в один миг. Не было комнаты, ее стены пропали куда-то. Была темнота и пустота. Не было криков, споров, гудящей над столом лампочки. Была безысходность. Страх душил. Страх витал в прокуренном и душном воздухе.

«Но как?» — подумала Элизабетта и притворилась, что не заметила учтивого поклона Кеннета Пена и взгляда отца, просящего оправдать его. Отец тоже был с ними. С недавнего времени. Он стал первым слева.

— Мы вас внимательно слушаем, — повторил первый справа.

— Кое-кто, — она вздохнула для уверенности, — минуя решение более важных проблем страны, надумал полностью искоренить музыкальную культуру…

Кеннет Пен улыбнулся и поднял стакан с водой. Элизабетта готовилась наброситься на него с угрозами и жалела, что удержала Анри в Зеленой Оранжерее.

— В коммерческих целях, — она закончила мысль.

— Вы говорите о конфликте вашего мужа и шестого справа? — воскликнул второй слева. — Нам уже доложили, просим извинить, но вы, как заинтересованное лицо, на овальное заседание приглашены не были. Советники единогласно приняли решение поддержать шестого справа, который представил нашему вниманию убедительные доказательства и конкретно пояснил, что собирается делать и каков намерен получить результат. Замечу, реформы шестого справа отвечают нашим целям. Отныне мы запрещаем вам давить на Большой Совет внутренним долгом.

— Да, — поочередно воскликнули все сидящие за овальным столом под вздох разочарованной Элизабетты.

— Ваш муж, — продолжил речь пятый справа, — зашел слишком далеко. Влияние музыки распространяется не только в Стране Королевы, но и в мире. Данные социологических опросов за последний год подтверждают этот факт. Подчиняться мистер Анри не желает, ваша семья помогла ему выплатить неустойку отцу шестого справа. И мы не думали, что все так далеко зайдет, пока шестой справа не убедил нас, что музыкант занимается деятельностью, не соответствующей нашим целям, и мы не поняли, что через пять лет Анри Смит станет занозой, которую вынуть будет сложнее. Мы жалеем, что позволили вашей бабушке свести вас и не приказали удалить музыканта из вашей жизни, когда он сыграл предписанную роль. Вы приютили мужа под крыло, и он грамотно пользуется безнаказанностью и более чем уверен в защите. Непорядок. В этом году поднимут бунт тысячи, через пять лет миллионы. Овальным заседаниям будет сложнее контролировать ситуацию. Вы сами должны понимать…

— Вот наше условие, — сказал третий слева. — Вы поддерживаете законы шестого справа, и ничего не предпринимаете против него. Иначе … — он умолк и передал возможность высказаться первому слева.

Элизабетта вдруг осознала, что ее предали. Все.

— Тебя разведут с мужем, — услышала она обессиленный голос отца. — Ты утратишь титул, а муж получит бумаги о разводе.

— Она и так потеряет мужа …, — воскликнул Эрон Конли.

А в глазах Элизабетты блеснул огонек надежды. Она перевела взгляд в ту сторону, где сидел лесной магнат. Она не могла привыкнуть называть его «третий…».

— Если поддержит законы шестого справа. Музыка для мистера Смита не пустое слово, не средство власти и наживы. Он не видит жизни без Группы и студии. Он сам уйдет, если она предаст его.

Советники молчали. Элизабетта продолжила мысль своего единственного защитника:

— Я поняла это очень давно… После свадьбы собиралась ставить условие — я или Группа. Зная заранее ответ на вопрос, глупо его задавать. Анри простит мне флирт, любовника, но… не… потерю дела и смысла жизни. Ваши доводы неубедительны, чтобы грозить разводом!

Элизабетта закрыла папку и откинулась на спинку стула, радуясь, что Эрон Конли помог ей смутить советников.

«Нашли чем запугивать».

— А дети? Ты готова потерять их? — спросил Альберт. — Оставить сиротами? Пойми, мы передадим власть твоему сыну. Ребенком манипулировать легче…

В этот раз Элизабетта не стала отвечать и спорить. Самодовольный взгляд вновь сменился на нерешительный и испуганный. Она поспешно встала и без разрешения советников покинула овальный зал, расположенный в цокольном этаже Золотого Дворца.

Обычно заседания проводились за пределами ее резиденции, в разных городах, а сегодня Элизабетта собрала всех дома. На рассвете.

«Когда я принимала титул наследницы, я думала, что буду искоренять зло в виде Кэла Калди. А как бороться с несправедливостью, если советники связали руки и не позволяют лишнего шага ступить без их ведома? Я не дед, которого они слушали!».

Альберт выбежал следом за дочерью. Элизабетта намеренно спряталась за спину Клауса. Она не желала говорить с ним.

— Стой! — кричал отец.

— Не хочу разговаривать, что не ясно? Зачем ты это сделал! Ты единственный, кто был со мной всегда! Ваш план с бабушкой не дает никаких результатов, а только развязывает им руки…

— Ты и внуки для меня важнее, чем музыкант и «дело жизни». Переживет как-нибудь. А что тебя не устраивает? Сама плакалась, что не можешь привязать мужа к дому, к семье.

Элизабетта развернулась.

— Тебе не понять, — отрезала она.

Отец схватил ее за локоть и сказал, немного приглушив голос:

— Опомнись же! Игры закончились со смертью Леона Андре и уходом старой королевы. Сейчас ты им нужна и в кресле главы овальных заседаний, как фон, и в Большом Совете для красоты и оправданий за катастрофы, стихийные бедствия, экономические и информационные войны! Ненужных просто уберут.

— Если не бороться, так и будет. Они еще узнают, кто я и что могу. Леон Андре не допустил бы подобного самоуправства!

Элизабетта вырвалась из объятий отца, схватила Клауса за локоть и приказала вывести ее. Горящий фонарь в свободной руке Клауса осветил узкую каменную лестницу. Элизабетта слышала плеск подземных вод, и не могла думать, насколько глубоко они сейчас находятся. Клаус вел ее по сырому коридору, помогал подниматься по самым скользким ступенькам и удерживал на слепых поворотах. Элизабетта никогда не задумывалась, что там, внизу, в подвале, под паркетом и ковром.

У дверей в комнату мамы она попросила Клауса не идти за ней дальше. Клаус покорно остался ждать у лестницы, а Элизабетта вошла в тесную приемную. Включила свет. Портрет Маргариты все еще украшал стену гостиной с белым роялем. Элизабетта присела на кушетку и стала думать. Глаза мамы смотрели на нее сурово, и выглядела Маргарита моложе и намного счастливее чем Элизабетта.

Именно здесь случилась первая встреча… Анри Смит играл на белом рояле, хвалил звук.

Именно здесь Бетт Андре нашла архив Леона Андре.

Маргарита спрятала дневник в крышке рояля, а дед мог сунуть записки в самое банальное место, где точно искать не будут.

В женских чулках?

И Бетт Андре нашла, что искала. В дальнем ящике с колготками лежали тринадцать толстых тетрадей и пять папок с беспорядочно рассортированными листами. У нее не было времени пересматривать документы, в тот день она решила, что изучит записи деда позже. К тому же Элизабетта никому не сказала, что нашла бумаги. Отец, Эдвард и Клаус списали существование архива Леона Андре на безумие бабушки, а она просто перенесла тетради из гардеробной и спрятала их в сейф мамы, за портретом, и закрыла ключом, который был всегда при ней.

В этом сейфе уже кое-что хранилось — первые пинетки Эдди, заколка с кудрявым волоском Альберты, фамильные бабушкины драгоценности, бриллианты мамы и первая пластинка Группы с тиражным кодом 00000001. Бетт Андре выкупила запись мужа анонимно, через интернет, у одного фаната за безумную сумму денег, на которую парень смог организовать бизнес и купить квартиру в Городе. Только таким образом она могла компенсировать поклоннику творчества Анри Смита потерю ценной реликвии.

Элизабетта засунула в сейф бумаги Леона Андре и захлопнула дверцу. Изучать архив деда и в этот раз желания не возникло. Она вытерла руки специальной салфеткой, оглянулась, погасила свет и вышла из комнаты. Клауса у лестничного пролета не оказалось. Но там кто-то был! Кеннет Пен! На ее половине, на ее этаже!

— Ваш телохранитель нарушил инструкцию, — улыбнулся Кеннет Пен. — Парень испугался и убежал. Мой совет — увольте его.

— Сомневаюсь в безответственности Клауса, — заявила Элизабетта. Она приготовилась идти дальше, но сын Льюиса Пена преградил ей дорогу.

— Комната вашей мамы. Забавно? — спросил он, нажал на латунную ручку и слегка приоткрыл дверь с явным намерением туда войти.

Элизабетта резко обернулась и помешала противнику осуществить задуманное.

— Признайтесь, что вы хотите этого, — настаивал Кеннет Пен. — Уничтожить мужа. Боль и сожаление трудно осознавать первые месяцы, а потом вы забудете о душевной нестабильности и в скором времени встретите достойного вас и ваших детей человека.

— Хотите сказать, что он уже появился в моей жизни? — усмехнулась Элизабетта.

— Возможно, — Кеннет Пен прижал ее к стене и заглянул в бирюзовые глаза. — Признайтесь, вы не любите его, причем давно.

Кеннет Пен прикоснулся горячими губами к ее румяной щеке, а Бетт Андре вздумала ударить соблазнительного наглеца, но рука непроизвольно опустилась. Она ощутила приторный сладковатый запах, исходящий от его рук, и тяжелое дыхание. Тогда Пен коснулся пряди волос, мочки уха и спросил.

— Чего вы боитесь? Что нас увидят? Сами же говорили, измена для мужа ничего не значит? Может стоить проверить?

И он осмелился поцеловать ее, а Бетт Андре не нашла в себе силы оторваться. Внутренний голос кричал: бежать, но ноги приросли к паркету. Кеннет Пен получил, что хотел.

— Как ты мог! — кричала рассерженная Альберта на брата.

Она загнала Эдди в самый темный угол. К маленькому окошку.

Под лестницей стояла скамейка для прогульщиков. Место мадам Эдмон дано «раскрыла», но лавочку оставили на память, а на спинке написали позорное название «скамейка неудачника». Любой школьник, которого заботила репутация, избегал того, чтобы теперь присесть на нее. Обычно Жак и Лью ради веселья заталкивали на «лавку» таких, как Стэнли. Эдвину так же приходилось сидеть на этой скамейке и не раз, поэтому при взгляде на «лавочку позора» в голове всплывали не совсем приятные воспоминания.

— Не смей передаривать папину гитару кому-либо! — заявила его сестра.

Эдди сжал кулаки, посмотрел на Альберту и стал оправдываться:

— Я всегда знал, что ты капризная и вредная. Папа подарил гитару мне, и я буду делать с его инструментом все, что захочу! Если нужна такая же, скажи отцу, и он подпишет любую, какую захочешь. У него столько инструментов, что передачу еще одной гитары любимой доченьке он и не заметит!

— Причем тут вредность? — упрекнула его Альберта. — Ты мой брат и мне не безразлично, если тебя обсуждают, унижают и бьют!

Эдди молчал.

— Не веришь? — усмехнулась Альберта. — Поднимись на четвертый этаж и послушай, как распрекрасная Элис в подробностях рассказывает о вашей прогулке к фонтану на первом уроке и о том, что «ботаник-неудачник» готов отдать ей гитару «Анри-легенды». И как при этом «ржут» Жак и его шайка. Лошади! Кларисса побила бы по губам за грубое слово, но другого выражения в их адрес подобрать не могу!

Альберта ушла. Растерянный Эдди присел на лавку, от стыда и позора он хотел расплавиться. Жак и Люк не просто посмеялись, а очередной выходкой растерли в порошок все самые светлые мечты и надежды. Эдди повернулся к окошку. Ветер разогнал последние облака и лучи солнечного света блеклым туманом проникли в темную подсобку.

Нужно идти туда, иначе он совсем пропадет. Неудачник, наследник, Эдди, Эдвин, ботаник… Кто же он? Любимец мамы или кто-то другой? Мальчик с круглым лицом? Именно его, Эдди, он видит каждый день в зеркале… Видит и не понимает, кто же смотрит на него оттуда.

Эдди вздохнул, натянул на плечи рюкзак и побрел к запасному выходу. На этот раз он удостоверился, что охранник его не заметил. Темноволосый парень увлекся разговором с молоденькой курьершей из агентства и внимания на сбегающего ученика не обратил.

Эдди вышел за ворота и решил идти к Парку. Он думал, что знает, как. Ему казалось, в Городе легко ориентироваться. Водитель редко кружил, а если и сворачивал, то на больших перекрестках. Сейчас Эдди бесцельно бродил по улицам, заворачивал в тесные переулки с черными домами. Глухие стены устрашали. Эдди прислушивался к стуку собственных шагов и радовался, если выходил на оживленную улицу или в тесный переулок забегал кто-то из офиса покурить, пока начальство не видит.

Потом был Проспект… Главный… Справа — дома, высоченные, с огромными окнами, слева тянулась живописная аллея. Узкий переулок. Сотня метров… Толпа туристов брела куда-то. Гид вещал, какие же старые постройки они видят.

— Обратите внимание на кладку… А вот решетка… Здесь табличка… А этот номерок прибила прошлой весной сама Элизабетта…

Эдди протиснулся в толпу. Туристы что-то вещали, показывали пальцем, а маленького мальчика никто и не заметил.

Потом была оживленная улица. В квартире одного из домов задыхалась в лае собака. Опять Проспект. Смуглые горожане, в одинаковой по типу и крою одежде, возвращались с обеда в офисы. Эдди не заметил ни улыбки, ни доброжелательного взгляда у тех, кто проходил мимо. У Главной Площади он понял, что потерялся, но продолжил бессмысленно кружить по переулкам. У причудливо оформленной витрины вдруг завис. Слюни потекли у бедного наследника, едва он увидел на прилавке сладкое — мороженое и аппетитную булочку с корицей. Эдди ощупал карманы брюк и рюкзака и не нашел там денег, даже мелочи. Он никогда не задумывался об этом раньше. У него есть няня, которая для этого и приставлена — выполнять любое желание ребенка.

К трем часам Парк найти удалось. Эдди вошел через центральные ворота. Атмосфера порадовала — было относительно немноголюдно, только молодые мамы и няни с детьми, случайные прохожие и прогуливавшие учебу студенты. Эдди, не сворачивая с центральной аллеи, уверенно шагал к набережной.

Когда-то Парк входил в состав резиденции его семьи, очень давно, так рассказывала прабабушка. Им принадлежал сказочный дворец, стоявший на пересечении четырех главных аллей. Старая королева, когда он и Альберта навещали ее, дословно описывала обстановку своей комнаты и знаменитый и популярный у туристов бальный зал. Эдди любил, когда она целовала его в макушку и называла хорошим мальчиком, наследником. Альберта редко удостаивалась подобной милости. Прабабушка считала сестру дочерью отца и не любила ее так, как его, Эдди.

Эдди примкнул к очередной группе туристов у кованых ворот замка. Сказочный дворец открывал свои тайны любому желающему, кто мог заплатить за входной билет. Прабабушка рассказывала, что с тех пор как ее родители подписали дарственную, власти Города зарабатывали немало средств на истории семьи.

— Девушка, ну сколько можно! И так на полчаса из-за вас уже опоздали утром!..

Туристы ругались, девушка защищалась как могла, гид вставил свое слово — или они прекращают и экскурсия начинается, или все могут расходиться — работать в столь напряженной обстановке никак невозможно.

Эдди внимания на споры и крики не обращал. Он любовался видами сказочного дворца. Угловыми башенками с зубцами на последнем этаже, балкончиком с кованой оградкой, парадным крыльцом с подъездными дорожками и небольшими, овальной формы, затемнёнными окошками с решетками, которые оберегали тайны его семьи. Сказочный Дворец напоминал дворец главного героя из нового мультфильма на кабельном канале. Мультик этот он смотрел тайком от Клариссы.

А потом… Ветер раскачал массивные деревья с густой кроной. Эдди отчетливо уловил шорох каждого листика, шепот и голос… Гид с толстой папкой свернул к боковой двери и принялся рассказывать туристам о маме.

— …Элизабетта поддерживает благотворительные и социальные проекты, способствует культурному просвещению и два раза в год имеет право издавать законы.

— Не эффективные, — пожаловался седой турист в очках.

— А если в телевизор глянуть — культурой так и пахнет! — громко заявила блондинка и велела спутнику щелкнуть ее на фоне главного фасада. Она встала рядом с Эдди и задела рукой его плечо. Улыбнулась. Эдди поднял на блондинку глаза и отвернулся. Спутник блондинки щелкнул и рюкзак мальчика, как и его девушка, запечатлелись в его объективе…

Эдди отошел. Ему хотелось закрыть уши, убежать, молодой человек в кепке посмел обратить в шутку их с Альбертой существование, а стройная девица в кожаной куртке предположила, что «счастливый брак» королева и музыкант используют как средство повышения собственной популярности.

К тому же ветер усиливался, согнал тучи, с востока надвигалась самая черная, массивная. Кто-то бежал по аллее… Блондинка сменила позу. Спутник щелкнул ее еще раз. Гид предложил пройти в арочную галерею.

— Дождь будет!

Туристы один за другим покидали площадь перед замком. Ушла и блондинка, и ее спутник. Эдди хотел бежать за толпой, обозвать гида лгуном и крикнуть: что вот он, живое доказательство любви мамы и папы. Не смог. Развернулся и побрел, опустив голову, в сторону набережной. У правого бортика присел на лавку рядом с пожилым мужчиной в шляпе. Мохнатая собака лежала подле ног старика и тихо сопела. Эдди устроился на самом краю скамейки и задумчиво смотрел на течение реки. Ему вдруг захотелось, чтобы пришла Кларисса и забрала домой. Он понял, что одинокие прогулки по чужому Городу не идут на пользу, а лишь утомляют и лишают душевного спокойствия.

— Потерялся? — спросил старик, пошевелил поводком и закашлял.

Эдди кивнул.

— И где ты живешь?

— Далеко, — ответил Эдди, следуя инструкции дяди Клауса. — Я сбежал с уроков и жду няню.

— Почему сбежал? — старик осмотрел его с ног до головы.

Эдди застегнул верхнюю пуговицу куртки. Ему стало не по себе от пристального взгляда серых глаз. Он присмотрелся к незнакомцу, заметил сетку морщин на лице и решил, что внезапно уходить будет уже невежливо.

— Я в свое время бросил учебу на финансиста ради жены и маленького сына. Теперь немного жалею. Жена утверждает, что я так и не смог выбиться в люди и приношу мало денег в дом. Сын вырос, не учится, не работает, жениться собрался, а у невесты ветер в голове гуляет, как и у него.

— Все что хотел узнать о науке, я уже изучил. Не понимаю, зачем придумали контроль, оценки и навязывание одних и тех же предметов.

— О, как! — воскликнул старик и почесал седую бородку. — И где ты учишься, если все знаешь? Чем хочешь заниматься?

— Философией, — ответил Эдди и задумался. — Я люблю размышлять в одиночестве. Меня не может слушать даже моя сестра. Если надоедаю ей рассуждениями, она ведет меня в музыкальный класс с барабанами и начинает колотить по ним. Я говорю, а она стучит…

Старик кашлянул:

— Тедди, впервые за несколько месяцев нам попался умный малыш. Знаешь, по вечерам пятницы я веду факультатив в Городском Университете. Если заинтересовался, приходи. Сверстников не встретишь, но мы обсуждаем разные вещи — историю, современность, культуру.

— Вы профессор? — поинтересовался Эдди.

Старик кивнул и потрепал шею собаки долговязой рукой. Эдди не смог определить возраст незнакомца и никогда не признал бы в нем профессора. Одет он был необычно — в просторные брюки оливкового цвета и темный свитер в полоску. Толстый шарф был завязан узлом вокруг шеи. Взгляд и черты лица скрывала шляпа такого же цвета, как и брюки. К тому же незнакомец без конца чесал свою бородку.

— Мистер Фрэнсис Бойл. Имею честь представиться … — старик протянул Эдди руку.

— Эдди, — поздоровался Эдди. — Мое полное имя Эдвин, но все зовут меня Эдди.

— Очень приятно, так ты придешь в пятницу? Я дам тебе телефон, — старик вытащил из кармана потрепанный блокнот и вырвал оттуда листок. Сунул в ладошку, а Эдди не спешил смотреть. Просто держал смявшуюся бумажку в кулачке и не мог поверить, что нашел в профессоре-незнакомце учителя, которого искал четыре года.

Пока старик рассказывал, как здорово учиться в его классе, Эдди мечтал, что мама уже предложила этому человеку стать преподавателем наследника. Эдди твердо решил переложить проблему на Клариссу.

«Папа не станет убеждать маму, что мне нужны эти занятия. Он всегда говорит Альберте „нет“, если она требует взять ее на гастроли. А Кларисса поможет».

— И что же тебя заставило думать о философии? — спросил профессор.

— Не знаю, у меня вполне счастливая жизнь — родители, — Эдди не добавил, что знаменитые, — сестра и младший брат, мама беременна. Няня, школа, друзей нет — мне с ними не интересно, им со мной. И чего-то в этой жизни не хватает…

— Ты хочешь заполнить душевную пустоту, малыш? — спросил старик и усмехнулся. — Ты еще не дорос до возраста, когда думать о серьезных вещах становится неизбежностью. Ты должен веселиться, как это делают другие дети, а о пустоте успеешь подумать. Жизнь так сложна, что когда тебе будет двадцать пять, ты, возможно, пожалеешь, что упустил детство.

— Не пожалею! — воскликнул Эдди. — Моя жизнь расписана с рождения. Нормального детства у меня не может быть. Сестра мечтает стать певицей и медленными шагами идет к мечте. Моя цель уже достигнута.

— Я ошибся в тебе, — сказал старик и потрепал ухо Тедди. Собака подняла голову, зевнула, посмотрела уставшими глазами на хозяина и вернулась в прежнее положение. — Ты смышленее, чем я думал. Скажи, много читаешь на досуге?

— Да, — ответил Эдди. — И размышляю. Сам с собой.

— Теперь понял, куда идти? В моей группе занимаются ученики разных возрастов. Я хочу сохранить в этом мире то, что пытаются искоренить.

— Вы о чем? — спросил Эдди.

— Да так, — ответил профессор и почесал свою бородку. — Теперь я начал нести ерунду, старость, видишь ли. Я соврал, я веду факультатив для обычных детей. Прибавка к основной зарплате. Скажи, я могу ожидать звонка?

Эдди не успел ответить. По дорожке бежала рассерженная Кларисса. Волосы растрепались, а серая юбка болталась вокруг ног.

— Вот ты где! — крикнула няня и сняла воспитанника со скамейки.

«И как Кларисса меня нашла?» — подумал Эдди и глянул на старика. Профессор чесал свою бородку, глаза его улыбались, а собака все также лежала возле ног.

— В Городе два места, куда тебя тянет — Площадь и Парк, — громко заявила няня. — Идем. У ворот ждет машина. Вы уж извините, — обратилась она к старику, — если досаждал. За день превратился в неуправляемого ребенка!

— Ничего, — профессор подмигнул Эдди, как бы намекая, что ждет его в следующую пятницу. — Ваш ребенок уникален, вы знали?

Кларисса сделала вид, что не услышала, а Эдди неохотно побрел за няней, решив, что сбегать иногда полезно. Кто знает, с кем сведет судьба.

Элизабетта привела Анри в комнату матери. Закрыла дверь на замок и включила верхний свет. Анри взглянул сначала на рояль, затем на портрет свекрови и ощутил присутствие Маргариты. Стало неловко. Раньше, когда они с Бетт Андре жили в этих комнатах, таких ощущений не возникало.

— Сыграй мне, — попросила Элизабетта и подняла крышку рояля. — Третий концерт.

Анри Смит покорно сел на черный табурет, стараясь вспомнить хотя бы мотив знаменитого классического произведения, о котором она говорила.

Элизабетта тем временем достала из шкафа кассетный магнитофон и включила в сеть. Из динамиков зазвучал знаменитый третий концерт. Анри Смит убрал руки с клавиш и удивленно посмотрел на жену. Элизабетта не торопилась объяснять поведение. Она сдвинула портрет матери и открыла дверцу сейфа. Анри Смит в недоумении наблюдал, как она бросает на крышку рояля толстые тетради и странно на него поглядывает. Третий концерт звучал из динамиков, а Анри Смит прерывисто дышал и пытался уловить суть ее недомолвок.

Анри не удержался и взял одну тетрадку. Страницы пожелтели, а половина информации устарела или была написана неразборчивым почерком. Он присел на ковер и помог устроиться рядом с собой Элизабетте.

— Что это? — спросил он, размахивая тетрадью с надписью: «Четвертый слева». — И к чему весь этот спектакль с третьим концертом?

Элизабетта сердито на него посмотрела, забрала тетрадь и бросила к остальным.

— Оставим шутки, — вполне серьезным голосом заявила она. — Мои друзья-враги что-то замышляют, и я хочу знать, что именно! Сегодня я поняла, что не могу доверять Клаусу, отцу, и даже верному Эдварду и нашему общему другу-спонсору Эрону Конли! Я могу рассчитывать только на себя и… на твою помощь.

— Ты можешь объяснить, что случилось? — спросил Анри.

Элизабетта казалась ему потерянной и странной. Взгляд жены одновременно метал молнии и давал понять, что она справится с проблемами, но в то же время казался испуганным, словно она доживала последние часы, погружалась в неизвестность и неопределенность.

— Не знаю, с чего начать, уж лучше на самом деле ни о чем не думать и ничего не делать — наслаждаться жизнью, веселиться, пить вино на вечеринках и приемах, жертвовать многомиллионные суммы, прикрываясь сиротами, манерами и лицемерной улыбкой. Я знала, что так будет, но все равно пришла к бабушке, когда она меня позвала. Я люблю быть в центре внимания и осознавать, что могу получить все, чего захочу. А на рассвете, когда я впервые вздумала пойти против, одни люди меня быстро поставили на место.

Элизабетта вздохнула, сдерживая слезы. Анри Смит впервые пожалел не Бетт Андре, а… Элизабетту. Бетт Андре спокойно отсиживалась в темном углу, выходила из него, пользовалась любовью мужа, читала книжки детям… А Элизабетта… Элизабетта многое держала в себе и тайны изводили ее. Анри Смит крепко прижал голову жены к себе… Под кульминационный мотив третьего концерта… Умения выбирать подходящую музыку она не утратила.

— Много лет назад прадед выдал бабушку замуж за очень могущественного человека — Леона Андре. Бабуля после замужества жила вполне счастливо, воспитывая маму и дядю, разъезжала по благотворительным фондам, приютам, школам, прочим учреждениям и делами страны не интересовалась. Пока Леон внезапно не умер и не оставил в наследство состояние, здесь отмечу, деньги он завещал моей матери, бабушка могла ими распоряжаться до совершеннолетия мамы. Как и местом главы овальных заседаний. Более десяти лет я пытаюсь понять цели, мотивы, задачи тайной организации. Утром выяснилось, что многое мне не говорят. Советники в очередной раз намекнули, что от широты души моего деда мне позволено возглавлять их улей и сидеть на стуле под номером «тринадцатый по центру»…

— Ничего не понимаю, ты о чем? — переспросил Анри.

— Советники управляют мной, как и бабушкой до меня. Леон Андре был для них авторитетом. И может быть, прочитав его записи, я узнаю, почему.

— Во что ты ввязалась? — обеспокоенно спросил Анри Смит, а Элизабетта, понимая безрассудность собственных откровений, обнимала его, отдавалась ему, словно он, бедный музыкант с просвещенными идеями и бессодержательной жизнью, мог защитить от всеобщего зла, которое поглощало ее.

— Нет, ты неправ, — Элизабетта покачала головой.

«Только вера в наши чувства дает надежду».

Она вытерла черные круги под глазами и продолжила:

— Я была связана с ними с рождения, просто выросла и узнала правду, не все в этой жизни идеально, как хотелось бы. Бабушка обещала, что к моей коронации овальные заседания ликвидирует, у них с Эдвардом был план. Идет двенадцатый год — я по-прежнему ничего не понимаю, возглавляю овальные заседания и не смею критиковать деятельность советников или сделать шаг в сторону без их ведома! Они сохранили мою власть (чтобы публику потешить) и ввели собственную модель управления в обеих странах. Отец отныне поддерживает их. Он оправдывает свои действия заботой обо мне. Я хочу верить ему, но не могу…

— Что содержится в архиве Леона Андре? — спросил Анри.

— Компромат на советников, которые состояли при деде. Многих сменили их дети… двоих просто заменили… Не спрашивай почему. Вот, — она взяла первую тетрадь и открыла на нужной странице. — Леон Андре сколотил состояние благодаря друзьям… Он обещал им светлое будущее и неограниченную власть в мире, и они поверили ему. Смотри, в каждой тетради записана «тайна» «советника» и сумма, которую он отправляет на банковский счет корпорации деда. Теперь он мой! Они хотят найти архив и избавиться от зависимости моей семьи! Эдвард провел расследование… Старинные книги, как получить совершенного ребенка… Загробная жизнь! Выдумки. Истина проста до банальности. Капитал! Мой дед был вымогателем, а не идейным вдохновителем! Советники продолжают пополнять счет корпорации, потому что не знают, где архив и всплывет ли он!

Анри не дал договорить ей. Элизабетта начала плакать. Анри Смит снова пожалел ее. Пока он гастролировал от скуки, Бетт Андре нежилась в темном углу, Элизабетта носила в себе тайну и подчинялась воле советников ради семьи. И как передать ношу сыну? Мальчик доверчив, раним, эмоционален и зависим от окружающих, только скажи — и он пойдет за тобой. Впрочем, как и его мать.

— Я не могу открыто кричать, что архив у меня. Что-то мне подсказывает, деду помогли уйти в мир иной. Кто-то не хочет, чтобы «власть» оставалась у моей семьи. Они не знают, где тетради и не могут открыто устранить меня. Вполне возможно, что они провоцируют нас, надеясь, что я знаю, где дед спрятал записи, и на радостях начну их шантажировать…

— Значит, найдем другой способ, — не удержался Анри. — Стань такой, каким был твой дед, их авторитетом. Сомневаюсь, что дружки Леона Андре испугались записей в старых тетрадках. И не нужно их бояться. У тебя есть все, у них нечего. Воспользуйся моментом, пока они не лишили тебя этого преимущества.

— Смотри, дед пишет в тетради «тринадцатый по центру», строка выцвела от времени, но понять можно…

— Глупости, — Анри закрыл тетрадь. — Ты была права. Только удовольствия по жизни и никаких сомнений. Все равно не спасешь людей от того, что им уготовано кучкой безумцев, но приручить их на время вполне сможешь.

— Я попробую. Советники обязаны прислушаться к общественному мнению и дать отсрочку, пока головы народа не загрузятся чем-либо еще. Если потребуется, я закручу роман с Пеном. Хочу отомстить и за тебя, и за то, что унизил меня на овальных заседаниях. Обещаю, дальше поцелуев не зайдет. Я намерена воспользоваться его наглыми методами, а влюбленные мужчины иногда теряют голову и не могут отказать Элизабетте…

— Ты серьезно? — Анри Смит оттолкнул ее. Последние слова относились и к нему, но Элизабетта и бровью не повела, когда произносила их.

— Вполне.

Элизабетта вспомнила поцелуй за дверью этой комнаты, и как Кеннет Пен посмел расстегнуть две верхние пуговицы блузки, и как его рука почти добралась до груди. В тот момент она устояла, что будет дальше — вопрос. Подсознательно она хотела закрутить настоящий роман с советником по культуре, месть нашлась, как оправдание для… мужа. Это и пугало ее, она всегда хотела оставаться ему верной. Элизабетта испугалась собственных мыслей и не знала, что сказать.

— Лучше бы не озвучивала свои желания. Думаешь, приятно узнать, что мою жену будет целовать сынок Пена?

— Ты хочешь выиграть войну или нет? — спросила Элизабетта и взяла за руку. — Большой Совет на его стороне, советники тем более, позволь дословно повторить то, как они выразились — реформы Кеннета Пена соответствуют их целям, а тебя они назвали «занозой». Они поддержали идею корпорации убрать с дороги Анри Смита, несмотря на то, что ты мой муж. Меня поставили перед выбором. Как думаешь, что я скажу им на следующем заседании?

— Ты потеряешь меня…

— Знаю, поэтому я спрячу тетрадки до лучших времен и уничтожу Кеннета Пена его методами. И ты не станешь мешать.

— Ты можешь потерять меня и в этом случае, — сказал Анри и отвернулся.

— Эгоист, ты не один, слышишь, у нас есть двое детей, и будет третий! Или ты думаешь, что я позволю их безумному папаше потерять семью и смысл жизни? — спросила Элизабетта и поцеловала его.

«Кеннет Пен станет орудием мести и удовольствием, когда этого не сможет дать мне он. Люблю в последнее время получать удовольствия, можно о многом забыть и стать на минуту счастливой».

«Когда она целует меня, она получает, все что хочет. Пен стал не только музыкальной помехой, но и семейной. Я увезу ее на Остров, на фестиваль, уговорю одуматься и поддержать закон. Она не будет озабочена проблемами овальных заседаний и забудет о мести Пену. Только я, она и дети. Музыка все скажет сама за себя. Всегда найдутся не согласные, готовые идти против нелепых законов. И всегда можно прикрыться благовоспитанным гражданином, когда на самом деле это не так. Музыка вне времени всегда будет иметь право на существование. И никакой Кеннет Пен не сможет это искоренить. Росчерком пера моей жены!»

Элизабетта оставила Анри в гостиной с роялем, предварительно спрятав тетради в сейф, а он не стал удерживать ее, закрыл глаза и стал ждать, когда она уйдет. И Элизабетта вышла, хлопнув дверью.

Анри Смит поднялся с ковра, выключил магнитофон и сел на круглую табуретку. Он был не в состоянии думать, но мог играть и погружаться в виртуальную реальность, куда доступа не было ни у кого, в том числе и у Бетт Андре.

— Неплохая мелодия!

Анри услышал за спиной голос Эрона Конли и перестал играть.

— Как вы попали в эту комнату? — спросил Анри. Он не мог вспомнить, чтобы видел его фамилию в списке Клауса на получение пропуска во флигель…

Эрон Конли улыбнулся:

— Я видел вас и вашу жену, дождался, пока Элизабетта оставит вас и посмел войти. Мне нужно поговорить. Не спрашивайте, как я миновал многочисленные посты охраны, не хочу тратить время на ненужные объяснения.

Анри Смит взглянул на Эрона Конли, лесного магната, человека, с которым свела его судьба пару лет назад. Он являл собой образ настоящего джентльмена и не был похож на других влиятельных людей, с которыми Анри Смит был знаком. Раскосые глаза на морщинистом лице просили доверять ему. В памяти всплыла фраза Элизабетты, что после овального заседания она никому не может верить. Он точно помнил, что она произносила и его имя. Анри Смит отвел взгляд.

«Она ошиблась…»

— Я не обманываю вас и вашу жену. Я пошел на хитрость, и скоро все объясню. Обещайте, что придете в следующую пятницу по этому адресу. Мне нужно познакомить вас с моими друзьями, иначе время сыграет против нас.

Эрон Конли сделал шаг вперед… Нет, лесной магнат не пошел, а словно полетел к двери. Потом он исчез… Растворился в воздухе. Листок с адресом оставил на крышке рояля.

Анри подумал, что Эрон Конли появился в гостиной, как тень и постарался также уйти. А он не почувствовал сквозняка и не услышал стук закрывающейся двери. Он взял с крышки рояля лист бумаги и прочитал адрес:

— Городской Университет…

Миссис Смит приехала на Центральный вокзал Города субботним утром. Она купила билет на поезд, как только получила приглашение сына отметить его день рождения в кругу семьи. К тому же она хотела навестить внуков. Элизабетта позволяла видеться с Эдди и Альбертой только в Золотом Дворце и всегда делала вид, что не слышит, если миссис Смит просила отпустить детей на лето в особняк, полагая, что внукам перемена обстановки пойдет на пользу.

Анри встретил мать на вокзале и забрал у нее чемодан. Положил в багажник.

Миссис Смит обняла сына и о многом хотела спросить. Не хватило храбрости и духа. Севший в машину Анри выглядел счастливым, но что-то беспокоило его и не давало выговориться. Он много шутил, комментировал записи Группы и лучших, по его мнению, новичков, на которых стоит обратить внимание, а также похвастался, что к концу года Веста завершит сделку с покупкой радиостанции и музыкального еженедельника при спонсорской поддержке Эрона Конли.

— Нам нужно двигаться вперед, мама, — сообщил Анри. — Проекты студии давно переросли клубный формат. А действующие СМИ нас «игнорируют». Если помнишь изоляцию Стимми Виртуоза, то твой сын находится в таком же положении! О нас не пишут и не говорят, но мы имеем стабильную аудиторию и доход.

— Элизабетта… Почему она не может «надавить» на журналистов? — негромко спросила миссис Смит.

Замечание матери вогнало Анри в ступор. Он резко затормозил на светофоре и сказал:

— Я стараюсь не вмешиваться в дела Бетт, а она в мои.

Энергичность и веселость вмиг исчезли с лица Анри. Миссис Смит больше не делала попыток говорить с ним на «опасные» темы и ограничилась вопросами о службе Роджера в Золотом Дворце, или что ему известно о замужестве Мадлен.

Когда же они заехали на территорию парка, миссис Смит по тяжелому выдоху поняла — Анри не доволен.

— Все в порядке? — спросила она. — На именинника совсем не похож.

— Все просто замечательно, мама, — ответил Анри прежним тоном. — Не переживай. Я часто ухожу в себя, — он толкнул ногой дверцу машины. — Для меня это нормальное состояние.

Миссис Смит вышла на улицу. Если бы она не знала тайны, которые скрывают стены, сверкавшие на ярком солнце, то молодых людей за оградой приняла бы за парочку любопытных туристов. Молодой человек и его спутница просунули руки через прутья решетки, отделявшей «публичные» территории от «королевских», и направили объективы телефонов сначала на машину Анри, затем на балкон. Девушка взвизгнула от радости и стала дергать за рукав толстовки молодого человека, но он сосредоточенно продолжал фотографировать.

Миссис Смит заинтересовалась «объектом» на балконе и подняла голову. Она увидела стоящую там Элизабетту. В домашнем платье. Очертания живота позволяли думать, что она ждет ребенка. Жена Анри как-то странно махнула рукой, затем слегка улыбнулась — нет, не ей, а «туристам», которые уже не фотографировали. А покидали запрещенную территорию в сопровождении сотрудников службы безопасности.

Миссис Смит мысленно обвинила Элизабетту в опрометчивости и легкомыслии. Много лет прошло со дня свадьбы и, несмотря на публичную поддержку организации верного друга и наставника, миссис Смит так и не смогла признать эту женщину женой сына.

Слуга помог вытащить чемоданы. Анри велел отнести багаж матери в комнату для гостей.

— Бабуля! — услышала миссис Смит голос внучки и обернулась.

Альберта сбежала по ступенькам и уткнулась ей в ноги.

Миссис Смит на радостях обняла девочку и поцеловала, отметив, что внучка немного подросла. Анри строго попросил Альберту оставить бабушку в покое и дать ей передохнуть после переезда.

— Нет, — девочка крепче вцепилась в руку миссис Смит. — Я люблю бабулю, а она меня. Ты расскажешь новую сказку после обеда?

— Конечно, милая, — ласково ответила миссис Смит, подмечая, что хотя бы Альберту искренне порадовал ее приезд.

Миссис Смит вошла во флигель после сына. Альберта увязалась за ними. Внучка без конца дергала за руку, если они проходили коридор, пост охраны, лифт или боковую лестницу, и высказывала не всегда уместные комментарии, касавшиеся интерьера, недавнего ремонта и слабого освещения

Анри в недоумении пожимал плечами, но ругать дочь не спешил. Он открыл дверь в уютно обставленную гостиную на первом этаже и предложил матери устроиться в одном из кресел, что миссис Смит и сделала.

— Бабуля, — не унималась Альберта. — Я записала инструментальное вступление для папиной песни. Дядя Мон учит меня играть на гитаре, а дядя Дон на барабанах. Я пока не решила, на чем мне нравится играть больше! Бабушка, представляешь, папа обещал отвезти меня на Остров, на фестиваль, с мамой и Эдди!

— Альберта, — перебил дочь Анри. — Я же просил не утомлять бабушку. Возвращайся в комнату.

— Нет, — заупрямилась Альберта и, изображая обиду на лице, бросилась в кресло у окна и вытянула ноги.

Кларисса и не знала, что она встала — обычно по субботам Альберту не добудиться. Сегодняшний день стал особенным. Она проснулась на рассвете и почти два часа наблюдала за всеми машинами, которые останавливались у крыльца. Заметив папин автомобиль, она наспех надела джинсы, кофту и побежала встречать бабулю, которую хотела увидеть первой, чтобы успеть похвастаться успехами, иначе во время завтрака все внимание достанется Эдди. В послушном брате души не чаяли и мама, и обе бабушки, в отличие от нее, любящей пререкаться.

— В мать или в тебя? — спросила миссис Смит.

— Не хочешь перекусить до завтрака? — поинтересовался Анри, игнорируя вопрос матери. Слушать очередные нотации, что Элизабетта не достойна быть его женой, и что они расстанутся в будущем году из-за банальной ссоры, не хотелось. — По субботам мы завтракаем не раньше одиннадцати.

— Нет, спасибо, дорогой, — ответила миссис Смит. — Минут через десять проводи в спальню, не люблю ходить по вашим унылым дворцовым коридорам одна, чувствую себя неловко. Это правда, что у вас с Элизабеттой будет еще один ребенок?

— Ты откуда узнала?

— Видела твою жену на балконе, догадаться не сложно. Объясни, как малыш впишется в ваше расписание?

Анри пожал плечами.

— Мы не планировали …, — оправдался он. — А когда Мадлен и Роджер приедут?

Брата Анри хотел видеть по единственной причине — повидать Аннет и Роба, их сына. Он уговорил Элизабетту (на этом настояла миссис Смит) ввести Роджера в гильдию королевских адвокатов. Новый статус требовал бывать на официальных мероприятиях и Анри корыстно пользовался случаем, чтобы подколоть Роджера — без его протекции и приказа Элизабетты, он бы протирал штаны в провинциальной конторе. Мадлен вышла замуж за магната, опять же прибегнув к покровительству Элизабетты, и выглядела вполне счастливой, если судить внешне.

— Не раньше полудня, — отозвалась миссис Смит. — Элизабетта задумала отметить юбилей с размахом? О закрытом приеме в течение недели говорили во всех новостях.

— Триста гостей! Бетт разослала приглашения всем, кого нашла в записных книжках. Она задумала объединить два отдельно существующих друг от друга мира.

Анри умолчал, что официальный прием волновал его меньше всего. В одиннадцать планировалась тайная встреча с Моном и Группой в баре, куда он пообещал приехать после речей и поздравлений. В особенный год хотелось хотя бы раз сделать что-то не так, не по указке Элизабетты.

— Гастролируешь часто? — спросила миссис Смит и посмотрела на Альберту, которая заскучала у окна. Затем девочка решила немного помешать взрослым и ради веселья забралась к отцу на колени и обхватила его за шею.

— Несколько недель провел дома, — ответил Анри, отбиваясь от рук дочери. — Команда студии активно готовится к фестивалю на Острове. Альберта уже говорила. Сейчас занимаюсь организацией, а через пару дней начну репетиции с Группой. Друзья некоторое время находились в творческом отпуске. Загонял я их в прошлом году, теперь, познав, что такое отдых с женами и детьми, ждут репетиций и выступлений.

— У папы лучшая студия в Городе, так дядя Мон сказал, — без разрешения перебила отца Альберта, чем удивила миссис Смит. У нее были разногласия с невесткой, но она искренне поддерживала Элизабетту в одном — внучке не место на сцене с гитарой, и думала, как бы деликатнее поведать о подозрениях сыну. Она догадывалась, что Анри, как бы сын не отпирался, хочет, чтобы Альберта продолжила дело его жизни, и беспокоилась — справится ли внучка с существующими реалиями. Миссис Смит считала себя далекой от мира звукозаписи, но понимала — так как было в прошлом веке, уже не будет. Она и музыку Группы не смогла оценить, как художественное произведение или искусство — вот если бы Анри увлекся оркестровкой, у нее не возникло бы подобных мыслей.

— И очень много начинающих и талантливых «музыкантов», — добавил Анри. — Не успеваю совсем. Что это? — вдруг спросил он, заметив у Альберты швы на кофте. — Няня разучилась надевать на детей толстовки?

— Нет, Кларисса не виновата, — возмутилась Альберта. — В данную минуту она занимается с Эдди географией, а через полчаса пойдет будить меня. Я проснулась раньше, хотела увидеть бабушку. Почему редко приезжаешь к нам? Я скучаю. Папа, скажи ей, — она подергала Анри за ворот спортивной куртки.

— Я буду приезжать чаще, дорогая, — сказала миссис Смит и улыбнулась. Внучка умела радовать ее.

В гостиную вошла Элизабетта. Домашнее платье она сменила на стильный брючный костюм. Невестка дежурно поцеловала свекровь в морщинистую щеку, отправила Альберту в комнату переодеться к завтраку и села рядом с Анри, положив правую руку мужа на свою. Наступила долгая тишина. Миссис Смит присматривалась к животу невестки, так как больше смотреть было не на что. Затем она попросила Анри проводить ее до спальни и услышала, как Элизабетта просит напоследок надеть что-нибудь приличное, так как на завтрак она пригласила друзей — Мэгги с мужем, Жасмин с редактором, Энни с Клаусом и Эдварда с Розой. Король обещал прилететь к началу приема. Видеть отца она не желала, но приглашение на прием Жасмин отправила за месяц до овального заседания.

Анри и миссис Смит вышли из гостиной, а Элизабетта подумала о свекрови. В первый год после свадьбы она искала к ней подход, публично поддержала все ее благотворительные проекты и ненавязчиво предложила миссис Смит переехать в Золотой Дворец, но свекровь не приняла дружбы и навещала семью младшего сына исключительно в дни официальных семейных праздников. Доброжелательность Элизабетты сменилась неприязнью. Она запретила детям бывать в Особняке и более не пыталась признаваться матери Анри в искренних чувствах. При этом она сохраняла на лице улыбку, если целовала миссис Смит в щеку. И всегда делала вид, что радуется встрече.

Альберта лежала на полу в комнате брата и рассматривала фотографии знаменитых в «прошлом» музыкантов в журнале Петера.

— Эдди, а мама вела активный образ жизни и всерьез увлекалась роком. Смотри, ей к лицу папина бандана. И дядя Мон в луче света… А юбка! Эдди! Мама носила короткие юбки. И кожаные сапоги на высоченной платформе! Мама пишет о Туртане… Корректно. Занимательно…

Эдди не слушал сестру, он летал в облаках после занятий в группе профессора Бойла. Кларисса пошла навстречу воспитаннику и сказала королеве, что Эдди заинтересован философией и желает посещать дополнительные занятия. Элизабетта сначала удивилась, зачем сыну понадобилось в столь юном возрасте изучать популярные идеологии, но затем одобрила выбор Эдди и позволила задерживаться в школе по пятницам.

Элис позвонила, когда часы показали два пятнадцать. Эдди снял трубку и положил между собой и Альбертой, долго не решаясь сказать «да, слушаю». У Фонтана они успели обменяться домашними номерами, но после обвинений Альберты в адрес Жака и Лью, затеявших тайный сговор, Эдди боялся звонить первым и не думал, что встречи с ним будет искать она. Элис.

Альберта отвлеклась от статьи в журнале, передала брату трубку, затем снова уставилась в текст. Эдди вздохнул и сказал, как можно официальнее:

— Слушаю.

— Привет, — щебетала Элис, как будто ничего не случилось. — Не хочешь встретиться завтра в два часа, на уроке танцев? В прошлую пятницу ты так и не пришел и… мы не встретились…

— Извини, я не смог, — соврал Эдди. — Забыл, что у меня факультатив. Задержался в школе.

Альберта замахнулась на брата журналом, чтобы он не поддавался льстивым речам.

Он еще извиняется за то, что его хотят в очередной раз выставить дурачком.

— Понятно, — печально сказала Элис. — Прости, что настаиваю, но мне нужна гитара «Анри-легенды»…

— Понимаю…

— А папу и отца Жака пригласили в Золотой Дворец на юбилей «Анри-легенды». Я и Жак выпросили проходки для всей компании. Только представь, как здорово будет прочувствовать атмосферу жизни кумира. Не хочешь с нами? У меня осталось лишнее…

— Нет, я занят вечером, — соврал Эдди. — Давай встретимся на уроке танцев, мне удобнее принести гитару к школе. Я отдам ее. Обещаю. Мне она ни к чему.

— Спасибо, — воскликнула Элис. — Ты настоящий друг! А сегодня… Только представь, я увижу «Анри-легенду» издалека. Среди гостей. Сомневаюсь, что он расщедрится, как в студии, и подарит кому-нибудь гитару с подписью. Знаешь, я рада, что отец имеет доступ в Золотой Дворец…

— До встречи? — перебил ее Эдди. Он не мог больше выслушивать комплименты, как и поддаваться льстивым речам той, которая говорила столь мило, что в определенные минуты становилось не по себе.

— Да, — согласилась Элис. — Увидимся.

Эдди положил трубку. Альберта закрыла журнал и с возмущением посмотрела на брата.

— Мы же договорились! — сердито воскликнула она.

— Я помню. Устрою Жаку, Элис и «друзьям» сюрприз. Отдам папину гитару и повеселюсь …, — Эдди растянулся на ковре и стал мечтать, рассматривая белый потолок. Белый. С завитушками по периметру. А прямо на него смотрела огромная люстра. Ее не зажигали. Кларисса пользовалась светильниками на стенах и торшерами. Но Эдвина радовал блеск подвесок. Как и десяток лампочек. Их протирали каждое утро. А он, бывало, прятался за кроватью, и смотрел, как дядечка в синих штанах забирается на лестницу и начинает подкалывать Клариссу, а Кларисса молчит и просит поторопиться до прихода наследника.

— На своей территории я чувствую уверенность… Надеюсь, мама не надумала представлять нас гостям? Иначе она испортит мой план…

— Дядя Клаус сказал по секрету, что мама велела госпоже Ри изменить «сценарий» званого вечера! Она хочет, чтобы гости говорили о ней, папе и счастливом браке. Только подумай, в Золотой Дворец приглашены журналисты, а за лестные публикации заплачены огромные деньги! Нам отписана роль детей некоего магната. Придется послушаться взрослых, если мы хотим присутствовать на празднике отца. Мама противилась, но ее уговорили вроде.

— Отлично, — сказал Эдди и закрыл глаза в ожидании мнимой минуты счастья. Он знал, что поступает дурно, и мама накажет, если узнает.

— Эй, что ты задумал? — поинтересовалась Альберта.

— Игру. Я решил растянуть ее лет на десять, может меньше, все от реакции мамы зависит. Мы не можем предугадать, когда она вздумает раскрыть семейные тайны. Хочу нанести удар в спину каждому обидчику, внезапно и в самый не подходящий для него момент.

— Месть — не лучшее качество, обещай, что поговоришь с Клариссой, няня взрослая и подскажет, как поступить.

— Нет, я должен решить эту проблему без чьей-либо помощи, — самоуверенно произнес Эдди и встал.

Он струсит, я могу не волноваться за глупого брата, — подумала Альберта и вернулась к статье в журнале.

— Ты сказал Элис, что не поедешь в Золотой Дворец?

— Вот это и будет мой сюрприз! — воскликнул Эдди. — Увидимся на приеме, сестра?

— Конечно.

Мэтью примерял бабочку у зеркала и злился на Жасмин. Утром он успел прочувствовать пренебрежение, что и повлияло на настроение. «Невеста» не позволила ему пойти на завтрак к Элизабетте из-за проблем с пропуском в королевский флигель, и Мэтью потерял долгожданную надежду увидеть «детей» близко, с небольшого расстояния.

Сейчас Жасмин металась по спальне в поисках туфель и снова не обращала на него внимания. Нет, один раз она что-то сказала о программе вечера, но Мэтью не услышал, он надевал брюки.

— Готов? — спросила Жасмин, войдя в гардеробную с парой туфель в руке. — Прием пройдет в неформальной обстановке, не переживай. Герой вечера Анри, Элизабетта приняла решение удалиться в тень минут через тридцать после начала, как только она сделает соответствующие заявления на камеру о безграничной любви к мужу.

Мэтью обернулся, а Жасмин надела туфли на высоченных каблуках и тоже встала у зеркала. Она крутилась, как модель или кинозвезда, собирала волосы, распускала их. Делала взгляд кокетливым. Или невинным. Опускала ресницы, грустила. Улыбалась…

— Что? — спросила Жасмин, заметив интерес Мэтью.

— Ничего особенного… Просто… твоя подруга…

— Да, Элизабетте «шепчут» о моих слабостях. Но кое-что она никогда не узнает. Ведь так?

— Так, — невнятно пробормотал Мэтью Саммерс и взглядом попросил помочь с запонками.

Жасмин его просьбы не заметила, подошла ближе и впервые за день поцеловала, словно вспомнила о грядущей свадьбе и, что они пара, а не сожители-друзья. Затем проверила, чтобы костюм, бабочка и ботинки соответствовали случаю. «Изъянов» в крое не обнаружила, но едва заметную черную нитку на рукаве пиджака заставила срезать. Она дважды прокрутила его и с одобрением кивнула — с массой богатых и знаменитых сольется.

— А дети? — поинтересовался Мэтью. — Их представят? Очень бы хотелось взять интервью от первого лица… Сенсация! «Саммерс» ожидает бешеный тираж.

— Шутишь? — Жасмин напряглась и почувствовала, что темно-синее платье трещит на спине по шву. Мэтью помог ей с молнией. Она не сказала «спасибо», вместо этого выпалила кучу ненужной и грузящей информации о других гостях. Мэтью жалел, что начал бессмысленный разговор. И все из-за нетерпения выведать информацию для человека в шляпе.

— Если Элизабетта представит детей, обещай, что никому не скажешь, я не хочу утратить ее доверие! — возмутилась она.

— Я пошутил, — Мэтью улыбнулся. — Я дорожу нашими отношениями, поверь. И как умный мальчик, понимаю, мое будущее зависит от тебя, а твое — от расположения и симпатии Элизабетты. Сначала от кормушки отбросят тебя, следом и меня.

— Вот и отлично. Я рада, что не нужно объяснять, кто в Золотом Дворце придумывает правила. Я, конечно, возмущена, что детей прячут от прессы, но успокаиваю себя, что с каждым годом растет их цена для таблоидов. И в этом есть выгода.

— Так они существуют? Дети? И не было накладного живота?

Жасмин толкнула его:

— Где ты начитался подобной ерунды?

— В «Желти»…

— Не покупай эту газету.

Мэтью обнял ее:

— Как скажешь. Не буду. Но я смогу воспользоваться личными связями, скажем, лет через пять? «Саммерс» может рассчитывать на эксклюзивные права на публикацию самых первых фотографий детей? Как ты сказала ранее — только дурак упустит выгоду. А мои читатели привыкли к сенсациям.

Жасмин улыбнулась:

— Конечно, только не заставляй меня думать, что ты женишься из-за карьеры. Я не молоденькая «дурочка», меня сложно развести за барной стойкой. И этим вечером я жду доказательств. Разубеди меня в сомнениях, — попросила она и сняла с вешалки изящную сумку на длинном ремешке, в которой уже разместился телефон, ручка и записная книжка. Прием станет и местом работы. В прошлом она фотографировала знаменитостей. И в попытке получить удобный ракурс почти всегда попадала в неприятные ситуации. «Звезды», любившие покапризничать, без объяснения причин имели привычку выгонять ее из гримерной, хотя она представляла официальную редакцию журнала Петера. Сегодня, а Жасмин не сомневалась, очередь на запись на визит к Анри или Элизабетте выстроится нешуточная. У нее появилось исключительное право принимать решение — выгодна встреча или нет.

Мэтью погасил свет и вышел из гардеробной. Жасмин следом. У дверей она мельком взглянула на него.

Вполне подходит мне, но что в нем не так? Карьерист? Да. Амбициозен? Старательно прячет лидерские качества. Умеет держаться в обществе? Проверю сегодня. Станет конкурентом? Вполне возможно. Бетт легко переманить на другую сторону или обольстить. А он вполне подходит на эту роль… Так… Его истинная цель — моя подруга? Нет. Он не такой… Он не виноват… Это я привыкла жить в маленьком уютном мире, и теперь беспокоюсь о вторжении всех «иных», и в каждом вижу врага… Вот он, резко нагнулся и завязывает шнурки на ботинках. Намеренно растягивает время? «Новый мир» пугает его? Или он волнуется? Нет, не из-за свадьбы или снимков детей. Он думает о новых героях для обложек «Саммерс» и о знакомствах с ними. Моя поддержка и дружба ему крайне необходима. Но как обдурить «умную» меня? А я явно дала понять, что пользоваться собой не позволю…

Мэтью закончил со шнурками, встал и вывел Жасмин в коридор. Казалось, что он вернулся в прошлое, в студенческое общежитие. Только с более роскошной обстановкой — ковры на затертом паркете, портреты в выцветших рамах и оригинальной формы лампы на стенах, охрана у лифта, просторные комнаты с санузлом и новой мебелью. Общими были кухня и столовая. Мэтью несколько раз смог позавтракать там и остался доволен — главное не готовить самому. Ужинать можно в Городе. Так делала Жасмин каждый день.

— Помни, о всех тайнах молчок…

— Конечно, — ответил Мэтью Саммерс и поймал недоброжелательный взгляд охранника у лифта. Мужчина в черных очках сторожил вход во флигель Элизабетты. Мэтью понял, что «Жасмин» условно относилась к обслуживающему персоналу «первой» категории, раз она могла довольствоваться столь близким соседством, в отличие от принадлежащих к условному «второму», «третьему» и «четвертому» классу. Или «пятому». Им разрешено появляться в Золотом Дворце только в определенные дни и часы. На усмотрение Клауса.

Анри Смит узнал о празднике в честь его дня рождения с утренним поцелуем. Бетт Андре обставила все, как сюрприз и ждала восторженной реакции. Анри Смит пребывал в недоумении.

— У меня встреча в баре с Моном и ребятами, — возмутился он. — Мы давно вместе не собирались без повода. Помню, как ты обещала накануне сбросить «королевский прикид» и пойти со мной, а теперь отказываешься? Днем я рассчитывал на скромный праздник в кругу семьи. И место? Ты могла выбрать другой зал? Более удобный и неприметный. В Городе сотни ресторанов, которые с радостью помогли бы Элизабетте организовать юбилей мужа!

— Зачем искать другое место? — удивилась она. — Мон любезно уступил мне тебя до 23.00. Если вздумал расстроить Эдди и Альберту, то давай, иди в бар с друзьями и забудь о сюрпризе, дорогой муж и отец! Признайся, что ты все еще боишься разговоров и пересудов! Так они всегда были и будут с тех пор, как ты дал согласие бабушке жениться на мне!

Бетт Андре вздохнула и нежно поцеловала его. Анри Смит знал, что не сможет отказать. Она поняла все без его согласия и положила на столик с зеркалом расческу, которой выпрямляла спутавшиеся волосы.

— Я хотела вначале отказаться от услуг журналистов и представить, наконец, Альберту и Эдди друзьям из-за неприятностей в школе.

— Почему передумала?

— Жасмин провела исследование, мой рейтинг снижается и нелепое заявление дяди нашло отклик. В обществе ходит много слухов, давай их развеем — у нас двое детей, мы ждем третьего ребенка, и мы счастливы. Ты же умеешь улыбаться, даже когда не хочешь! А информацию, кто наши дети придержим. Жасмин говорит, так будет лучше… Главное сейчас убедить всех, что Эдди и Альберта существуют…

— Да… недавно читал один журнал! Фотография старшего ребенка стоит больше того, что я зарабатываю за годовой тур! Репортеры будут искать их на приеме, поэтому…

Бетт Андре не дала ему договорить:

— Я знаю. Но мы должны пойти на риск, дорогой. Эдди и Альберта хотят быть с тобой в этот день и я не могу велеть им оставаться в комнатах. Я вынуждена втянуть их в очередную легенду, как бы мне этого не хотелось. Жаль, не учла одного, когда прятала их, что поступила, как моя бабушка. Думаю, ты не забыл, как мне было сложно вернуться к настоящей жизни, не придуманной?

— Ты уверена, что ту жизнь ты придумала? — спросил Анри Смит и обнял ее. Она закрыла глаза. Он знал, что у нее не осталось аргументов, чтобы возразить, а спорить на вечную тему, что жалеет о сделанном выборе, Бетт Андре явно не хотела…

Анри не понаслышке понимал, как это быть на первом плане. Десять лет выступлений на крупнейших стадионах подарили неоценимый опыт, и он научился приспосабливаться к любой ситуации. Сейчас он стоял в самом центре Большого Зала приемов, под хрустальной люстрой, и наблюдал, как Элизабетта приветствует влиятельных гостей и желает им отличного вечера, как Эдди и Альберта играют с Робом и другими детьми в смежном зале, как обсуждают детали праздника Мадлен, мама, Роджер и Аннет. Элизабетта уговорила госпожу Ри помочь ей с организацией. И жена господина Ри сделала свою работу — продумала детали до мелочей — Большой Зал Приемов за несколько часов подготовили к фуршету — помощники госпожи Ри накрыли столы, наняли официантов, украсили старинную лепнину на потолке бумажными сердечками, повесили воздушные шарики на отделанные позолотой стены, расставили по углам корзины с цветами и пригласили… Триста гостей… Элизабетта хорошенько изучила его записную книжку и включила в список даже мимолетных знакомых, тех, кого Анри почти не помнил, как и обстоятельства, при которых они встречались. Добрых, искренних, тех, кто входил в число верных друзей, он ждал на закрытом вечере после 23.00. Их оказалось немного — Веста, Мон, Дон, Фелл, Макс, Дэн, Бун, Саша, Рони и Бетт Андре, но она отказалась идти и причину не назвала.

Поздним вечером госпожа Ри предложила Мону и Дону выступить с группами и поздравить изменника. Мини-концерта в его честь Анри Смит ждал с нетерпением. Мон пообещал, что в парке Золотого Дворца прозвучат его любимые песни, в том числе и инструментовки от Стимми Виртуоза, пожелавшего прервать курс лечения в санатории и поздравить человека, которого уважал и мысленно поддерживал в стремлениях утереть носы Великому Певцу Туртану и Кеннету Пену. Но Стимми Виртуоз не знал, что у Анри Смита появилась в коллекции еще одна гитара, некогда принадлежащая ему. Первую он вручил музыканту лично, а вторую, входившую в список раритетов, Бетт Андре выкупила на аукционе и утром, в торжественной обстановке, подарили мужу в компании Альберты и Эдди. Анри Смит был счастлив в тот момент. Он помнил звонкий голосок дочери, который разбудил его, руки Эдди, державшие коробку и нежный поцелуй Бетт Андре…

— Мистер Клайв, на той стене нет шарика! Как вы могли!

Анри Смит очнулся… Госпожа Ри пронеслась мимо. Как всегда в шляпе и с верным мундштуком. Глянула на него, именинника, покачала головой и пошла дальше.

И хорошо. Анри не желал говорить с ней. Как и с Элизабеттой… Если только с детьми, жаль сын и дочь не могли подойти ближе. Но видеть… Вот Альберта пробежала, вот Эдди… В этом огромном зале… С высоченным потолком… Его дети… Единственное, что связывало с не привычным миром. Миром, который так и не стал его. Чужим миром… Звонкий голосок дочери и на лице Анри Смита появилась улыбка.

Он подумал о пластинке Группы. Мон уже гордился свежей записью:

— Лучшая за десять лет, друг! Лучшая! Это не сахарно-ванильные песенки, помнишь, даже вы, Группа, пошли на поводу популярности Туртана!

— Да… Да…, — кричал Анри… и не верил… что долгожданное вдохновение пришло. Только вчера он задумал воплотить в музыке идею человеческого выбора и как выбор может повлиять на оставшуюся жизнь…

— С днем рождения, друг!

Анри услышал голос Весты и обернулся. Она пришла на праздник одна. Без Билли.

— Давно стоишь в самом центре зала и наблюдаешь за гостями?

— Да, — ответил Анри Смит. — Заодно привыкаю к роли, которую мне предложила сыграть Бетт Андре. Мне обещали неформальный вечер, а оказалось все как обычно — гости, друзья и никакого удовлетворения. Я жду выступление ребят и заветных цифр 23.00.

Веста засмеялась. Она так и не привыкла к фразам, которые Анри Смит мог выдать внезапно и не подумав.

— Мы с твоей женой не ладим и не общаемся, но должна заметить, она сделала все, чтобы угодить любимому мужу. Оглянись, я не заметила границ условных формальностей и исполнения правил строгого протокола. Я могу обращаться к тебе во дворце на «ты» и по имени, — сказала она, взяла стакан апельсинового сока с подноса официанта и поблагодарила его, чем вызвала изумление юноши. Затем подняла стакан и праздно воскликнула. — За твое здоровье. Мон проговорился, семья подарила раритетную гитару Стимми Виртуоза? Поздравляю. У меня, к сожалению, таких средств нет, поэтому вот мой скромный подарок, — она достала из сумки небольшую коробку и протянула Анри. — Камень счастья. Купила в отпуске. Продавец сказал, что он составной элемент некоего Белого Камня, и что его обладатель перестанет грустить и искать смысл жизни …, вспомнив, что он его уже нашел. Банально. Просто, но от души… Ты же понял меня, друг?..

— Спасибо тебе, — Анри искренне обнял Весту и спрятал коробку в карман. Фотограф, успевший зафиксировать объятие «первого мужа» с подозрительной девицей, жалел, что горячего снимка так и не получилось. — Я рад, что ты пришла.

— Надеюсь, что твоя жена тоже рада. Ладно, пойду осмотрюсь. Иначе она заметит меня и возникнет неловкое напряжение. Увидимся позже?

Анри кивнул. Навстречу шел его брат Роджер под руку с Аннет. Он был одет в дорогой костюм и шагал с важным видом. Аннет, напротив, выглядела сконфуженной и растерянной. Ее появление на приеме в Золотом Дворце было не первым, но она не могла привыкнуть, что невидимые рамки ограничивают и сковывают движения. Личные встречи в малых гостиных проходили в несколько ином формате, и Аннет ждала от праздника Анри похожего.

Роджер остановился, а Аннет не смела выпустить дрожащую руку мужа. Большие глаза рассматривали снизу-вверх брата мужа. Анри заметил, что в свои годы она являла собой все ту же юную девочку, которую он поцеловал под деревьями в старом саду. За двадцать лет изменились все, Аннет осталась той же. Она молчала и опустила веки, лишь бы не видеть его. Роджер учтиво и «по протоколу» поздравил брата и искренне поблагодарил. Аннет сказала коротко: «с Днем рождения» и одарила тяжелой улыбкой.

— Отличный прием, — сказал Роджер и оглянулся. — Присутствуют влиятельные и полезные люди. О, простите, оставлю вас, мистер … — он выпустил руку жены и побежал следом за тучным господином в черном костюме.

— Как дела? — поинтересовался Анри.

Аннет поначалу засмущалась, но потом решила, что можно расслабиться и с воодушевлением сбросила с лица оболочку напряжения.

— Все хорошо, — ответила она. — Непривычно бывать здесь. Роджер более десяти лет вертится в твоем мире. Я пока не освоилась. И не хочу, чтобы Роб привыкал к частым поездкам отца в Золотой Дворец.

— А где он? Твой сын?

— Играет со сверстниками. Не думала, что встречу здесь детей…

— Альберта пригласила фанатов «Анри-Легенды» из школы, чтобы затеряться. Они меня так называют, — уточнил Анри.

— Ясно, — Аннет слегка улыбнулась и выпрямилась. — У тебя чудесные дети. Я заметила, вы третьего ожидаете?

— Да, все сегодня меня об этом спрашивают. И вспомнил, что мы не объявляли официально. Элизабетта среди гостей, комментирует беременность каждому третьему журналисту по списку. Роджер как?

— Все по-прежнему. Месяц назад мы купили новый особняк в Пригороде. Роджер считает, что так нужно и правильно, и что мы счастливы, оба. Он многое делает для меня и Роба, а я этой заботы не чувствую, только отдаляюсь от него все дальше… Я хочу для сына полноценной семьи… О, что за бред я несу… Прости… Я вполне счастлива …. Занимаюсь ремонтом, приглашаю соседок на обеды, обсуждаю новости и отвлекаюсь от проблем…

— Братец, вот ты где! — Мадлен чуть не сбила с ног Аннет и предстала перед Анри в вызывающем платье с блестками на груди. Анри ощутил себя «центром внимания». Его нашли все, а ему так хотелось затеряться в толпе и просто послушать, что говорят. Многое расстраивало, и он предпочел бы не слышать подобных замечаний. Но и не знать ничего также было неприятно.

— Привет, — Анри поздоровался с младшей сестрой. Мадлен выросла, а он и не заметил, и успела выйти замуж за компаньона мужа Мэгги. Аннет поздоровалась с ней и поспешила отойти.

— Отличный прием. И очень весело! — воскликнула Мадлен и повисла на руке Анри. — Мой муж где-то там, ему интересно общаться с гостями, а мне нет! Я предоставлена сама себе и могу разглядеть все платья и прически. Собрались богатые и знаменитые, друзья и ненавистники, которые о вражде и думать забыли. Аллен в неприятной ссоре с тем типом, — она указала в правую сторону, — а теперь смотри, обнимаются и пожимают руки. И где его честь!

— Тише, — Анри покраснел, понимая, что Мадлен перебрала. Он знал, что его сестра с детства была искренней и справедливой и говорила все, что думает, и повышенное количество алкоголя развязало язык. Мадлен не думала останавливаться, решила задеть и Элизабетту.

— Прости, мой любимый братик, но к протокольным отношениям в обществе твоей жены я не привыкла. Пока училась в школе, она мне нравилась, но изучив ее окружение, я разочаровалась в праздной и бессмысленной жизни. Взгляни туда и туда, они же ненавидят ее и мечтают быть на ее месте, а улыбаются, как мартовские коты… и любезничают…

Тут она засмеялась и потеряла равновесие. Анри смог удержать сестру, но отказался спорить.

— Я провожу в комнату для гостей, — пришла на помощь Аннет и подхватила Мадлен под локоть. — Не переживай, к выступлению твоих друзей успокою и приведу обратно…

— Спасибо, — поблагодарил Аннет Анри и перешагнул в дальний и самый темный угол. Такими темпами ему никогда не преодолеть огромное расстояние, а Элизабетта настоятельно просила напомнить о себе и засветиться хотя бы в паре снимков для журналов. Анри исполнял просьбу жены, но приглашенные репортеры не обращали на него внимания, почти все предпочитали фотографировать светских львов и львиц или Элизабетту. Жена достаточно ловко вращалась в кругу гостей. А около Кеннета Пена задержалась. Сын Пена отвел ее к окну, где было больше места, и галантно взял под руку. Затем передал с подноса стакан яблочного сока.

Анри вспомнил о разговоре в комнате с белым роялем и решительно задумал просить Элизабетту забыть о коварном плане мести, не дожидаясь фестиваля на Острове. Кеннет Пен нравился ей, она не могла скрыть заинтересованность новым советником, и хорошая актерская игра на публику выдавала ее интерес. Анри жгло чувство ревности. Он привык обладать Элизабеттой, ее мыслями и чувствами, он умел угадывать ее желания и при возможности исполнял их, он старался поддерживать и сопереживать и никогда не задумывался, что она способна увлечься кем-то другим, а кандидатура сына Пена только тешила расшатанное самолюбие. Он тут же забыл о гостях и решительно направился к окну… На пути к «раздражителю» Анри столкнулся с Моном.

— Друг, — сказал он. — Пир на весь мир? Первые лица не знают, куда потратить лишние деньги и пожаловаться, как им плохо живется тоже некому?

— Привет, — Анри пожал Мону руку, не упуская из виду Элизабетту и ее ухажера. Кеннет Пен принимал кокетство его жены, как данность, и улыбка не сходила с круглого лица. — И где новый Стимми, я думал, покажешь гитару до вечеринки в баре? Я слышал, что твоей женушке покупка обошлась недешево, раритет. Друг, я мечтаю сыграть на этой гитаре… Эй!

— Большой Зал Приемов не лучшее место для импровизаций, — как можно спокойнее и увереннее отреагировал на просьбу Мона Анри. — Обещаю, утром принесу гитару в студию и похвастаюсь друзьям, какая у меня замечательная жена, кое-что запишу на раритетном Стимми, пущу новость во все музыкальные издания и заработаю много денег. Некуда девать, как видишь. Журналистов больше, чем гостей. — Анри заметил, что Элизабетту и Кеннета Пена «щелкнули». И в достаточно провокационной форме. Пен склонился над ухом его жены и готовился коснуться мочки…

— Молодец, нашел достойный ответ, — одобрил речь друга Мон. — Твоя жена умница и красавица! Где она?

— Там, — Анри встал так, чтобы Элизабетту и Пена Мон не увидел. — В ее обязанности входит личное приветствие каждого приглашенного. Скоро и до тебя очередь дойдет, друг. Я на это не способен, увы. Ну, а как выступление? Госпожа Ри включила концерт в официальную программу вечера?

— Огорчил, друг, — лицо Мона скисло. Анри показалось, что друг обиделся и не скрывал, что уязвлен. — Не забудь, ровно в 23.00 я выведу тебя, Дона, Фелла, Макса, Весту и остальных из красивого золотого ада с лепниной и воздушными шарами. Мы отправимся в лучший бар Города. Уговор с твоей женой. Помнится, она при свидетелях отпустила тебя. — Мон сверился с часами на руке. — Согласен? Искренне надеюсь, что королева твоего сердца мирно проведет ночь одна. Наши сюрпризы для Анри-легенды не порадуют ее.

В предвкушении настоящего праздника Мон тихо засмеялся.

— Мы с Бетт обо всем договорились. Она отпустила меня, при условии, что я буду вести себя, как хороший и примерный муж на официальном приеме, — Анри не успел договорить. Кто-то схватил его за руку, и он обернулся. Это была Элизабетта. Он начал стремительно гадать, что она слышала из оживленной беседы, но вдруг осознал — он рад, что она закончила флиртовать с Кеннетом Пеном и заметила его.

— Что у вас происходит?

— Кое-что обсудили, насчет поздней вечеринки, — нашелся Мон. — Коллективный подарок музыкантов лучшему другу, — сказал он и выставил подошедшего Дона впереди себя, для поддержки. Грозный и суровый взгляд Элизабетты напугал бедного барабанщика. Он проходил мимо случайно, а отдуваться за безрассудство Мона предстояло ему.

— А, — протянула она. — Все понятно. — Взгляд Элизабетты смягчился. — Не возражаете, если я украду мужа? На время?

— Конечно, — Мон улыбнулся. — Увидимся позже?

— Да, — ответил Анри и взял Элизабетту за руку. Она привела его к Эрону Конли.

— Лучше бы он женился на Весте, — сказал с печалью в голосе Дон. — Девчонка не из нашего цветника.

— Зато мы многое получили, благодаря ей. И не спорь, — возразил Мон. Он был готов пристукнуть Дона за опрометчивость, причем неуместную. — Старая королева современную музыку не жаловала, а за последние десять лет наши группы признали во всем мире. Это важно. Без ее поддержки — ничего бы не было. Я даже боюсь озвучивать сумму чека на организацию фестиваля Анри.

— Все очень быстро поменяется, вот увидишь. Слышал краем уха, что в Большой Совет, куда место прочили нашему Анри, пришел сынок Пена. Он готовится растереть его и остальных в порошок. Студию прикроют и уйдем мы в подполье… Как тебе такая перспектива? Финансирование получит мистер Кеннет Пен.

— Откуда знаешь? — Мон напрягся.

— Анри Весте рассказал о проблемах с женой, а Веста выведала у Билли планы Кеннета Пена в отношении студии. Грядет война, друг, музыкально-интеллектуальная, от исхода которой пострадают люди, и даже знать об этом не будут. Интересно, почему Анри нам ничего не рассказал?

— Потому что ты, как старая бабка, собираешь сплетни. Все это чушь. Билли нравится говорить то, чего нет, чтобы уязвить Анри и его проекты, используя Весту. Если бы не возможность унижать и запугивать бывших друзей, он давно бы заставил ее уйти из студии. Уверен, что планы Кеннета Пена не исполнятся.

— Все уже решено, друг, — Дон обернулся, чтобы убедиться, что их не слышат. В стороне стоял Кеннет Пен и общался с пожилой обаятельной дамой. — И всемогущая жена королева нас не спасет, Билли рассказал, что она «в шапке» у Большого Совета и вылететь не посмеет.

— Как ты мне надоел, Дон, со своими страхами и неуверенностью! — Мон подтянул ворот пиджака, который был ему тесен. Дресс-код по приглашению он, конечно же, не соблюдал. — Иди-ка лучше инструменты проверь. Скоро выступление для именинника.

— Только начинаю говорить правду, так ты отсылаешь меня в сторонку, — возмутился Дон.

— Так, я ухожу. Не могу больше выслушивать твой бред. Пойду разыщу маленькую Альби, может малышка порадует уши дяди Мона новой гармонией.

— Дочь Анри тебе понравилась? Ты впечатлен, признайся! — Дон напрягся. Раньше девочку, которая им мешала, они не обсуждали.

— Альби талантлива, как и ее отец, жаль, что талант девчушки не раскроется. Не представляю, что она может сделать великого, проживая сознательную жизнь в сытом и идеальном мире? Дон, а ты завидуешь, что малышка стучит на барабанах лучше тебя! Признайся в этом, друг, и станет легче.

— Нет, ты не прав, Мон, — Дон засмущался.

— Ладно, проехали. Я вот что хотел сказать, Анри пришел оттуда, из низов, и стоящие вещи он создавал, когда находился на грани падения. Вот так.

Мон дружески обнял Дона, чем вызвал отвращение у пожилой леди, проходившей мимо, и покинул Большой Зал Приемов. Воздух. Ему нужно освежиться, чтобы трезво осмыслить новости. Мон открыл дверь и вышел к Фонтану. Присмотрелся, где-то там, в глубине сада, между клумб играла маленькая Альберта.

— Что ты знаешь об Эроне Конли? — спросил Анри у Элизабетты, когда они остались вдвоем в уютной гостиной, примыкавшей к Большому залу Приемов.

— Он твой друг, финансирует проект Саши и прочие коммерчески успешные группы. — Элизабетта сбросила с ног туфли и опустилась на диван, потянув Анри за собой. — Почему ты спросил?

Неужели подозревает, что меня и Эрона связывает не только Большой Совет?

— Мне нужно знать, что о нем думаешь ты. Скажи, он входит в число советников, о которых ты мне рассказала?

— Да, он приходит на овальные заседания… Он мне все объяснил… Взглядом. Эрон Конли на моей стороне. Он ничего конкретного пока не предлагал, но я искренне хочу ему верить.

— Он приходил в комнату Маргариты, когда ты показала мне архив Леона Андре. В конце длинной речи, что замки в дверях нужно закрывать на два оборота, он передал записку с просьбой приехать в Городской Университет в указанное время. Я ездил туда в пятницу. И увидел там Эдди. В окружении более взрослых ребят. Кларисса умоляла ничего не говорить тебе, но после твоих признаний я должен это сделать.

— И чем он там занимался? Наш сын? — с тревогой в голосе спросила Элизабетта, забыв об уставших ногах, неудобном положении и Кеннете Пене. Она схватила Анри за руку и прижалась к нему в надежде узнать, что он ошибся и принял за Эдди другого мальчика.

— Ваш сын занимается в группе профессора Бойла. Мистер Бойл — мой друг и общение с ним пойдет наследнику на пользу.

Анри обернулся и увидел смутный силуэт Эрона Конли. Лесной магнат был у дальней стены и не думал выходить из тени. Анри решил, что у председателя Большого Совета внезапное появление вошло в привычку, от которой будет сложно отделаться. Заметив Эрона Конли, Элизабетта тут же надела туфли и выпрямилась, как полагается по протоколу.

— Мне нужно поговорить с вами и предупредить. Но сначала убедите меня, что вы играете против советников.

— Что вы задумали? — гневно спросила Элизабетта. — Объясните, кто такой мистер Бойл?

— Тише, — властно приказал Эрон Конли и вышел из тени. Он остановился у единственного окна, расправил плечи и скрестил руки за спиной. У него был глухой тембр, казалось, он шепчет, а не говорит. — Я все вам расскажу, только молчите, слушайте и не перебивайте! Я хочу свергнуть то зло, которое призвал Леон Андре на эти земли, пока не поздно. Так вот, у меня есть план, связи, финансы и группа, которая помогает мне несколько лет в осуществлении этого плана. Мистер Анри, вы продолжительное время являетесь членом специальной группы, хотя ничего не знали. Все решится во время фестиваля на Острове, поэтому мой вам совет, ведите обычный образ жизни и меньше говорите между собой на эту тему. Услышал я, услышат и другие.

— Я не стану молчать и слушать вас, пока вы не объясните, что задумали!

Эрон Конли не поворачивался, поэтому он не видел яростного выражения на лице Элизабетты. Она хотела встать, но Анри не позволил ей. Из-за стены доносились громкие голоса, смех и веселая музыка, а одна дамочка решилась порадовать слух гостей фальшивым пением.

— Предлагаю сделку — я помогаю вам развалить корпорацию Пена и распустить овальные заседания, вы…

— Что вы хотите взамен? — осторожно спросила Элизабетта. Эрон Конли обернулся и показал «истинное» лицо, промелькнувшее в лунном свете. Она увидела, что он выглядит иначе и не похож на человека, которого она знала. Или думала, что…

— Записи Леона Андре. Я знаю, что вы нашли их и они у вас. А если говорить точно, тетрадь под номером три.

— Вы просите невозможное! — воскликнула Элизабетта и незаметно наступила на ногу Анри, чтобы он молчал. — У меня ничего нет. Мои люди искали архив несколько лет, он пропал, а слухи о старых тетрадках — вымысел!

— Вы заблуждаетесь! Бумаги Леона Андре существуют, и я знаю, что вы нашли их. Отдайте тетрадь под номером три мне… и с вами ничего не случится.

Элизабетта опустила голову, Эрон Конли покинул гостиную также внезапно, как и появился. Анри осмелился обнять жену, понимая, что у нее остался лишь он. Кеннет Пен — месть и развлечение, он — тот, кто вряд ли сможет предать.

— Что это было?

— Я не знаю. Обещай, что не скажешь Эрону Конли, где спрятаны записи деда, пока я не пойму, что ему можно доверять.

Почему Эрон позволил мне разочароваться в нем и открылся именно сейчас? Что он задумал?

— А Эдди?

— Попрошу Клауса собрать информацию о странном профессоре и тогда приму решение, — ответила Элизабетта. — Расскажи мне о впечатлениях, — вдруг попросила она, а Анри подумал, что ослышался. Нет. Она смотрела на него и ждала ответ. Он решил говорить правду:

— Я наблюдал за ходом занятия через окно. С виду — обычный урок в школе, только в классе собрались ученики разных возрастов. Старик не давил на них, позволял каждому выговориться и не настаивал на споре.

— Милый Эдди обманул меня… — Элизабетта открыла дверь. Яркий свет ослепил ее. — Пойду поговорю с Клариссой.

Анри вздрогнул, как от удара. Она стала слишком категоричной и требовательной. Если Эдди соврал, у него были на то причины. Анри решил расспросить сына сам, пока Элизабетта ничего не испортила.

Элис заметила его сразу. Он тащил от центральной двери Большого Зала Приемов обещанную гитару «Анри-легенды», а на гриф прицепил розовую ленточку и конверт с запиской. Она явилась на званый вечер в платье… И цвет выбранного наспех наряда сливался с оттенком ленточки Эдди. Он шел, а она смотрела на выпуклую стену. Позолоченную. Утопающую в ярком свете. Над головой сияли огромные люстры. И тихие голоса гостей не замолкали, эхом отражаясь и волнуя слух. Балконные двери без конца стучали — впускали гостей с улицы и выпускали уже получивших короткое приветствие от королевы и ее мужа. А Элис вдруг представила коридор. Узкий. С каменными стенами. Она стояла в самом конце. У низкой дверцы в виде желтоватой арки… Дунул слабый ветерок и Элис обернулась… Эдди летел к ней навстречу. По темному воздуху. В тот момент он был похож на потерявшийся в сумраке силуэт. Элис прищурилась. Она не видела лица нового друга, но ясно смогла различить — заветный «подарок» нежится на отсутствующих руках! Эдди не улыбался, неподвижные губы шептали… Понять бы… Нет, не время. Когда гитара совсем рядом. Пятьдесят метров и Эдди поравняется с Жаком.

— Люк, глянь, как она делает!

Смешок. Жак и Люк спародировали жесты женщины с тростью и в шляпе, пролетевшей мимо, а Элис только притворилась, что странные шутки вызвали смех. Глазами она углядела среди гостей «Анри-Легенду» и отца, который обещал поговорить с ним. Элис уже видела в этом человеке наставника. Будущей певицы. Сашу он раскрутил, раскрутит и ее. Но мимо пробежала Альберта в компании известного музыканта. Элис не помнила его имени, но наклонила голову в знак приветствия, как бы «подруге». История с фонтаном и Эдди немного подпортила их отношения.

— О, «ботаник-неудачник»! — воскликнул Жак. Люк перестал смеяться. Элис слегка улыбнулась.

Эдди подошел к ним с детским и невинным взглядом, готовый верить всему, что скажут. И замер на месте. На минуту Элис пожалела мальчика. Она захотела отменить розыгрыш, но вспыльчивый Жак вышел вперед с видом неприступного лидера небольшого сообщества, перечить которому запрещено. На самом деле он ожидал подвоха от «ботаника-неудачника» и готовился дать отпор. Он пожал руку Лью и переглянулся с Кори.

Нужно скорее придумать, как подколоть «новую жертву», способную защищаться, в отличие от стукача Стэнли…

— Привет, — поздоровался Эдди и услышал смешок.

Смеялись все, кроме Элис — она ждала исполнения заветной мечты — возможности заполучить гитару «Анри-легенды». Эдди держал бесценный подарок за спиной. Затем показал гриф, демонстрируя, что готов отдать его, как и обещал.

— Я принес гитару тебе, — сказал он.

Элис увидела знакомую надпись и потянула руки к инструменту.

— Нет, — Эдди внезапно поровнял гитару с собой. Его взбесило, что «четверка» даже не поинтересовалась, как он оказался вместе с ними на вечере, и что он хотел получить взамен: во-первых, часовую прогулку в компании Элис; во-вторых, в беседке у фонтана Альберта обещала поиграть минут двадцать для поддержания романтического настроя; в-третьих, торжественно передать раритет папы. Он принес гитару в Большой Зал Приемов, чтобы создать эффект серьезности намерений. — Сначала я хочу прогуляться с Элис, — гордо завил наследник и ухмыльнулся.

Жак посмотрел на Элис и велел сказать, что гитара «Анри-легенды» из рук «ботаника-неудачника» им не нужна и он может проваливать. Элис пыталась, но желание было слишком велико. Она почти сдалась на уговоры Эдди, но Жак шепнул на ухо:

— Отец!!! Папа заставит «Анри-легенду» подарить нам лучшие гитары из коллекции, и тогда преклонение к ногам «неудачника» не потребуется. Отец — третий человек в Большом Совете и дружит с королевой. Как я раньше не подумал!

Элис не поверила другу. Это еще сколько ждать! А «ботаник-неудачник» мог отдать гитару уже сегодня. Через минуту. Нужно только «да» произнести. Нет… «Да» говорить никак нельзя. Ей нельзя ссориться с Жаком… Что же делать… Элис, кусая губы, секунду думала, а потом сказала:

— Пусть отдает гитару и валит отсюда, — и снова потянула руки к инструменту.

— Нет, — Эдди отдернул гриф и наклонил гитару. — Я сказал, что не отдам подарок «Анри-легенды», пока ты со мной не погуляешь. А то некрасиво вышло. С твоей стороны.

— Эй, ты, ботаник, слышал, что говорят? Идем, Элис, я добуду тебе эту чертову гитару!

Жак схватил ее за руку, но Элис заупрямилась, топнула каблучком:

— Жак, давай сделаем, как хочет «ботаник-неудачник», я только пройдусь с ним по парку. Мы же хотели завтра поиграть…

Но Жак был непреклонен.

— Ты никуда с ним не пойдешь, пусть забирает гитару и валит отсюда, — он сделал третью попытку забрать гитару у Эдди вместо Элис и шагнул вперед, жалея, что не может врезать «ботанику-неудачнику». Нужно соблюдать приличия при королеве. Иначе отец не станет помогать. — Так ты исполнишь желание Элис? Спрашиваю в последний раз?

— Нет, я поведал вам о правилах обмена, выбирай, что или кто тебе дороже. Элис или гитара? — Эдди посмотрел на Элис и надеялся, что вспыльчивый и эгоистичный Жак все-таки выберет гитару и позволит ему провести вечер в приятной компании, но оказалось — гитара ему не нужна. Жак подошел к Элис, а Эдди чувствовал, как беспроигрышный план, казавшийся утром идеальным, развалился на части. Он занервничал, но отступать поздно. Элис нервно закусила губу. Она была готова пойти, куда скажут и с кем угодно, лишь бы получить желаемое. Жак загородил ее.

— Проваливай, — грубо заявил он. — А в понедельник мы проучим тебя, «ботаник-неудачник».

И засмеялся. Лью ударил товарища по руке. Элис готовилась расплакаться. Жак не понимал, на какие она пошла унижения, чтобы заговорить на эту тему с Эдди. Дважды. Она почти оттолкнула друга, но вдруг увидела «Анри-легенду», который пробирался сквозь толпу разряженных гостей, и не поверила, что это «кумир», пока «Анри-легенда» не предстал перед ними. Отец рассказывал, что лидер Группы — муж королевы и что он встречался с ним на рождественском приеме. Элис попросила отца как-нибудь взять в Золотой Дворец и ее, чтобы увидеть «Анри-легенду» в домашней обстановке. Отец в тот день засмеялся и сказал, что для «Анри-легенды» Золотой Дворец никогда не станет домом. Среди друзей Элизабетты ходили слухи, что ее муж намеренно хватается за любую возможность, чтобы уехать на гастроли. Мало кто верил в искренность «счастливого» брака. И тайна личности детей, которых никто не видел, укрепляла эту версию. Элис в тот вечер расстроилась.

Анри хватило трех шагов, чтобы оказаться около сына и его друзей. Он издалека заметил, что между детьми назревает драка и поспешил к ним. Следующей появилась Элизабетта. Она хотела остановить его, но не успела. Отрицать очевидное стало невозможно. Жак заметил, как королева подошла к «ботанику-неудачнику» и поцеловала в горячий лоб.

— С тобой все в порядке, милый? — поинтересовалась она.

— Что здесь происходит? — обратился Анри к самоуверенному Жаку и сорвал розовый бант с гитары. Он решил, что дети захотели отобрать инструмент у Эдди и строго посмотрел на обидчиков.

Эдди покраснел. Он подозревал, что родители все испортят рано или поздно, но не сейчас же, когда Элис почти готова идти с ним. Через некоторое время он бы признался ей сам и бросил. Так он хотел отомстить Жаку и его дружкам. Элис побледнела от осознания, что «Анри-легенда» стоит перед ней и что она, благодаря глупости и невнимательности, упустила главную мечту. Она жалела, что послушала Жака, подговорившего обаять «ботаника», забрать гитару и посмеяться.

— Они обидели тебя? — спросил Анри у сына. Элизабетта взяла Эдди за руку, а он и не думал отходить от мамы. — Не хочешь говорить, и ладно.

Жак хотел провалиться сквозь землю. Отец узнает, что он подкалывал наследника и точно не позволит поехать на Остров этим летом. «Ботаник-неудачник» наверняка успел нажаловаться любимой мамочке… Мелкий наследник… Жак винил и Элис, захотевшую заполучить гитару, пусть и самого «Анри-легенды», которого он уважал, как лидера Группы, но дружить с его сыном он вряд ли сможет. Никогда…

— Я спрошу у них, — сказал Анри.

Эдди вцепился в руку мамы и взглядом попросил, чтобы она увела его подальше.

— Мы ничего не делали и не знаем, почему он «ревет», — нашелся Лью. — Мы учимся в одной школе.

Жак наступил другу на ногу, чтобы он замолчал. Анри чувствовал, что сдерживается с трудом. Четыре подростка побили его сына в школе, и он никак не ожидал, что подобное они позволят себе на великосветском приеме.

— Вот, что я вам скажу, мальчики и девочка, — чувственно произнес он. — Если вы еще раз его тронете или даже подумаете о том, чтобы обидеть, то мало вам не покажется. Учтите, я бы вступился за любого мальчишку, если бы заметил, что его обижают или глупо шутят, чтобы показать силу и авторитет «шестеркам».

Элис смутилась. Жак опустил голову. Замечание Анри-легенды не тронуло, и он думал, что «ботанику-неудачнику» не избежать мести за жалобу родителям. Понимал это и Эдди. Испуганные глаза мальчика следили то за отцом, то за Жаком. Лью и Кори спрятались за своего лидера, словно их тут и не было.

Появилась Кларисса. Альберта привела няню. Она увидела, что Эдди не струсил и настроился на игру, поэтому хотела предотвратить назревающую драку с Жаком при помощи Клариссы, но не успела. Родители опередили, и она догадалась о последствиях — для нее и Эдди праздник закончился.

— Отведи детей в комнаты, — приказала Элизабетта Клариссе и передала руку Эдди няне. — А вы, — обратилась она к Элис и ее друзьям. — Вы забудете, что видели, иначе… Нет, предупреждать не буду. Умные дети влиятельных отцов и так понимают. Идем, милый.

Элис злобно фыркнула, оттолкнула Жака и решила провести остаток вечера с папой. Она потеряла все, кроме гитары. Элис подняла подарок «Анри-легенды» и потащила за собой. Гитара оказалась такой мелочью, по сравнению с тем, что ОНА могла иметь, и БЫЛ ГОТОВ дать маленький Эдди. И если королева расскажет правду отцу — прощайте танцы и свобода.

Жак ударил стену носком ботинка и едва не вывихнул ногу. Кори и Лью убедили, что королева не помеха, чтобы и дальше «унижать» ботаника. Теперь исключительно от зависти, подумали все трое, но никто не озвучил злобные мысли вслух.

— А как же дядя Мон и выступление, — закричала Альберта. — Так и знала, что мой братец способен только все портить глупыми выходками.

— Я приведу тебя на концерт, Альберта, — сказала Кларисса. — Только молчи. Не нужно расстраивать маму. — Пару минут назад она получила от Элизабетты строгий выговор за обман с факультативом по философии и более не думала о том, чтобы своевольничать. Кларисса намеревалась прекратить и тайные прогулки в Парке. Дети не простят, но она не могла поступить иначе. Третьего шанса Элизабетта не даст…

— Ты врешь, — заявила девочка. — Ты всегда делаешь, как мама скажет. С меня хватит, завтра перееду к бабушке. Бабуля! — закричала Альберта и сбила с ног миссис Смит.

— Что случилось, дорогая? — с удивлением спросила она. Эдди скрылся за спиной Клариссы. Он мечтал поскорее уйти с праздника и посоветоваться с няней. Говорить с мамой он не мог, а папа не поймет.

— Альберта, идем, — настаивала на своем Кларисса. — Ты же слышала приказ мамы?

— Мне все равно, бабушка, можно я побуду с тобой?

— Конечно. Я присмотрю за ней, Кларисса, не волнуйтесь, — сказала миссис Смит.

— Но…

— Внучка хочет остаться со мной, что неясного?

— Нет, ничего, — Кларисса повела к выходу только Эдди.

— Что будем делать? — спросила миссис Смит, склонившись над Альбертой.

— Ничего, — весело доложила она. — Прости, но я хотела убежать от Клариссы. Я к дяде Мону, репетировать. Мы будем петь папину песню. Он обещал мне.

Альберта хитрым взглядом посмотрела на бабушку и закричала:

— Дядя Мон.

— Вот ты где, моя маленькая леди, — сказал музыкант. — Готова показать любимому папе, чему я научил его талантливую дочурку за неделю?

Альберта кивнула и обняла Мона за шею. Миссис Смит в смятении покачала головой. Она не ожидала, что лучший друг сына осмелится открыто высказывать симпатию к наследнице и будет пребывать в уверенности, что поступает правильно. Миссис Смит разыскала глазами Анри и стремительно направилась к сыну, чтобы выразить недовольство.

Фотограф Мэтью Саммерса, который был определен им на вечер тайно, поспешил разыскать редактора и показать снимки, интересовавшие Мэтью. По его приказу он наблюдал за всеми детьми, и ему удалось вычислить наследников и сфотографировать их.

Мэтью стоял рядом с Жасмин, они в шутливой форме обсуждали дочь члена Большого Совета, умолявшую назначить ей встречу с королевой, чтобы лично убедить Элизабетту отпустить мужа, с которым, по мнению женщины, Элизабетта живет фиктивно. Просительница утверждала, что она влюблена в Анри и только с ней музыкант будет счастлив. Мэтью делал вид, что слушает Жасмин и, заметив знаки внимания его человека, извинился перед невестой и поспешил к нему.

Фотограф включил телефон и показал снимки редактору. Мэтью увидел на экране мальчика лет десяти, который тащил за собой гитару с розовым бантом, затем того же мальчика с королевой, она целовала его в лоб. После девочку с неизвестной ему женщиной, королевой и музыкантом по имени Мон. На радостях Мэтью поблагодарил сотрудника и отпустил отдыхать до понедельника. Он знал, что не ошибется, если поручит столь важное задание именно ему — проворный парень смог добыть не только пикантные снимки звезд кино и музыки, гламурных девиц и чиновников из Большого Совета. Он вычислил детей…

Сын и дочь.

Мэтью отметил, что девочка похожа на королеву, если знать, что она ее мама, а наследник на музыканта, если знать, что он отец. Он забрал у фотографа телефон и спрятался в тени выступа, чтобы рассмотреть снимки более внимательно. Качество было превосходным. Мэтью выключил телефон. Дисплей погас. Он спрятал важную улику в потайном кармане и вернулся к невесте. Жасмин не скучала. Она показывала странной просительнице ежедневник — встречи королевы расписаны на два месяца, но женщина продолжала настаивать на аудиенции, желательно в зеленой гостиной. Этот цвет настраивал ее на полет мыслей и фантазии, вселял уверенность.

Лучший бар Города. Анри ожидал увидеть иную картину, когда рослые охранники распахнули створчатые двери. Он вошел в темное помещение без окон и со спертым воздухом, и напротив входа, вдалеке, увидел сцену с установленными инструментами. Мон обещал музыкальный сюрприз без этики и преград.

Под самым потолком светились темно-синие неоновые вывески, рекламирующие текущую афишу выступлений и расценки на спиртное и меню. Анри прошел мимо барных стоек, слева и справа, и проскользнул на лестницу. На балкон. Пока собравшуюся в танцевальной зоне публику развлекал популярный радио-ведущий.

— Вы ждете? — кричал он в толпу, поднимая руки. И толпа ликовала ему в ответ. Толпа свистела и требовала Группу.

Анри сел рядом с Моном. На кожаный диван с высокой спинкой. И заскучал. Официанты в длинных передниках носились из одной ложи в другую. Мон хохотал. Ему позвонила «его блондинка». Вроде комиком на телевидении служила. А Весте было не совсем весело. Грустная она сидела в темном углу и потягивала через трубочку фруктовый коктейль.

— Я отойду на пару минут, — предупредил друга Анри и пошел к бортику.

Веста заметила, что Анри Смит уходит. Привстала, но идти за ним не решилась. Анри Смит как будто и не заметил ее. Впрочем, как всегда. Ничто его не заботило в данную минуту. Он просто вцепился обеими руками в металлическую перекладину и стал смотреть как на сцене пляшет на одной ноге ведущий, а собравшиеся зрители или громко хохочут, или кричат, что пора бы и Группе выходить… Самые преданные поклонники уже заняли места в первых рядах и танцы ведущего нисколько не заботили. Они удерживали над головами длинный плакат с простой, но приятной надписью: «С Днем Рождения».

На сцене появился Рони с гитарой Анри Смита… Толпа загудела… Затопала… Засвистела… Рони поставил инструмент в стойку и убежал за кулисы… Двадцать лет назад… У Группы не было штатного техника. Анри Смит и Фелл сами разгружали фургон с крышей-тентом, сами затаскивали в зал инструменты, купленные на собственные деньги, сами расставляли оборудование, настраивали его, затем Группа играла, Анри Смит отрывался… и вдруг… Первый хлопок… Раздавшийся из самого дальнего угла балкона. Это бы Мон. Затем с овациями подтянулась остальная публика, и Анри Смит понял, что он может, если захочет…

Именно в этом клубе Группа вышла на иной уровень, здесь Билли познакомился с Моном и он свел начинающих музыкантов с Льюисом Пеном, а Анри столкнулся в уборной со Стимми Виртуозом. Льюис Пен предлагал свои условия, Стимми Виртуоз — свои. Анри недолго думал и выбрал всемогущего мистера Пена. Стимми Виртуоз и не думал обижаться, а просто коварно улыбнулся и сказал, что подождет. Спустя двадцать лет Анри Смит ни о чем не жалел. За долгую музыкальную карьеру он успел познать плюсы и минусы стадионной группы и знал, как это быть музыкантом в информационном изгнании. Он научился жить со своим выбором и редко задумывался, кем бы он стал, если бы доверял однозначным решениям.

— Ностальгия?

Мон подошел к Анри с бокалом в руке.

— Зачем все это? — спросил Анри Смит, и луч прожектора осветил его лицо. Толпа загудела, сотни рук потянулись к потолку. Сбежал за кулисы ведущий. Погас общий свет. Гости вечеринки требовали Группу.

— Хочу, чтобы Анри Смит вспомнил, как это было в те давние, но забытые им времена, и что он чувствовал, — ответил Мон. — Ты — мой лучший друг и я всегда говорю правду. У меня нет жены, детей, зато есть талант, группа, девчонки и свобода, которую я вряд ли смогу променять на семейный очаг, ты уж прости. Не знаю, как Бетт Андре удалось привязать тебя. Ты мне всегда казался таким же, как я… Иди, они ждут.

— Ты серьезно? — удивился Анри Смит. — Я не выступал с Группой больше года! Да, я скитаюсь по странам, чтобы Бетт Андре отвязалась, но не с Группой. Я чаще бываю на концертах подопечных музыкантов, чем на собственных выступлениях, и меряю на себя их успех. Прости, но я забыл, что такое зал… и как чувствовать публику, по-настоящему…

— Иди, — Мон подтолкнул Анри к краю лестницы. — На запись настоящей пластинки ты решился, сможешь и выступить, как прежде. Через две недели фестиваль, если не забыл. Сет Группы — ожидаемое событие. А чтобы ты поверил в себя, я собрал преданных поклонников, билеты мы разыграли на радиостанции Дюка, а на танцполе собрались только те, кто действительно ценит творчество Группы, дорогой друг… А не жену… Ну это я так, к слову …. после выступления мы повеселимся, обещаю.

Мон присел на диван и обнял Весту. Она предложила ему вторую трубочку. Мон покачал головой и попросил официанта принести что-нибудь покрепче.

Анри Смит бросил пиджак на пол, закатал рукава белой рубашки и развязал галстук. Он так спешил убежать с приема, что забыл переодеться в привычную одежду. У крайних кулис его встретил Фелл и вручил гитару. Публика закричала от восторга, группа поклонников в возрасте подняла плакат и затрясла им в воздухе и, казалось, орала громче всех, срывая связки.

Анри Смит вздохнул и вышел к микрофонной стойке.

— Не представляешь, как сложно скрывать несколько дней сюрприз Мона, — сказал веселый Дэн и занял место за установкой.

— Прости, друг, лучшего подарка для тебя найти не смогли. Возвращение к истокам …, — заметил Фелл и дружески его обнял.

Свет в зале окончательно погас. Анри Смит настроился. В прошлом он всегда играл первую песню на этой гитаре и знал, что нужно сделать для идеального звучания.

Толпа, услышав знакомую мелодию и голос, закричала так, что Анри Смит перестал слышать себя и брать нужные ноты не получалось. Под конец он только играл, петь было бесполезно. Перед глазами пролетела вся его жизнь. Первая песня напомнила, как сложно донести о чем думаешь, другая — о знакомстве с Бетт Андре, третья — об Аннет и Роджере, четвертая — о мечтах и как он воплотил их в реальность; пятая — о танце с женой, когда он был готов на все, лишь бы быть рядом с ней… Анри вспомнил и о продолжительном поцелуе после свадебной церемонии, рождение сына и дочери… О мечтах поселиться на затерянном Острове в глубине океана, сочинять музыку и учить детей…

Публика кричала браво и потребовала более тяжелого звучания. Анри выполнил их желание. Иногда он прерывал выступление и общался с гостями. Они задавали вопросы, а он отвечал. Поклонники спрашивали обо всем — о творческих планах, чего ожидать от выступления на Острове, о любимых моделях гитар и о новой пластинке. И ни одного о семье… Расстроенный Анри, не выдержав всеобщего ликования по случаю скорого выхода «свежей» пластинки Группы, попросил всех помолчать и послушать его. Он признался, что коду одной важной и личной песни записала его дочь. Публика вяло прореагировала на заявление, и он перестал говорить о семье.

Группа играла на сцене некоторое время, а в завершающей части выступления прозвучало хоровое «с днем рождения» и в середину танцпола, под руководством Весты, официанты вывезли торт высотой в пять ярусов. С балкона в общую зону спустился Мон и жестом предложил другу разрезать торт. Не раздумывая, Анри спрыгнул со сцены. Гости вечеринки не стали делать провокационные снимки, они посторонились и, хлопая в ладоши, хором скандировали «с днем рождения».

Мон вручил нож, а Анри задул большую свечу на верхнем ярусе, отрезал первый кусок и подал его Весте.

— Я рада за тебя, — шепнула она.

— Спасибо, вам, друзья, — обратился Анри к собравшимся. — Вечеринка удалась, запомните, что внутренний настрой зависит от тех, кто окружает нас по жизни.

Под громкие аплодисменты и свист он вручил последний кусок молоденькой девушке и Мон увел его на второй этаж. Веста сделала несколько памятных фотографий и присоединилась к друзьям.

— Ну как!? — с восхищением поинтересовался Мон и развалился в дальнем углу дивана. — Вспомнил?

— Да, — ответил Анри Смит. Веста подала стакан с водой, и он с жадностью осушил стакан, затем поставил на стол. — Мон, пойми, вернуться к прошлому я вряд ли смогу. Концерты, поклонники, автографы и раздача торта — все это хорошо, но как память, и я могу впадать в ностальгию, когда становится совсем уж скучно. Теперь я другой и у меня есть семья, о которой я должен заботиться, и которой я не уделяю должного внимания из-за вечного поиска смысла жизни. Сначала скучал от музыки — хотел жениться, завел семью — жалею то, что потерял.

— Тебя никто не просит меняться! Но помнить, кем ты был, ты просто обязан, хотя бы ради поклонников, преданных Группе.

— Знаешь, Мон прав, — Веста поддержала Мона и получила в ответ благодарную улыбку.

— Я помню, кем был и кем стал. И мне не совсем хочется философствовать сейчас. Оказывается, я без репетиций могу исполнить все, что сочинил за двадцать лет.

— Конечно, — сказал Мон и жестом вызвал официанта. — Принеси-ка нам чего-нибудь, и покрепче, — попросил он.

Фелл, Макс, Бун, и Дэн присоединилась к ним. Мон не удержался и похвалил всех за отличное выступление. Зрители в танцевальном партере закончили с тортом, и специально для них зазвучала музыка в исполнении модного ди-джея. Анри придвинулся ближе к перекладине. Мон говорил с ним, а он не слушал. Гости вечеринки забыли о существовании Группы и празднике кумира. Они увлеклись новой музыкой и модным, пока неизбитым течением. Работники бара выкатили тележку с остатками торта на кухню, а Анри Смит вдруг вспомнил, что ничего дельного не сказал им.

Уместно ли говорить о мыслях и чувствах с посторонними людьми? Они получили то, чего ожидали за стойкой бара — два часа бесплатных кривляний и исполнение любимых песен, сладкий сюрприз на пару с алкоголем, а теперь же пустились в полный отрыв. Нас снова разделили… Этот балкон.

Вздохнув, Анри вернулся «к друзьям». Он услышал громкий смех Мона и Фелла, увидел, как официант принес стаканы и холодные закуски, все расставил по кругу и ушел. Анри подумал, что неплохо было бы и пересесть. Он разместился между беременной Вестой и Моном и стало не слишком удобно. Дон и Макс подняли бокалы. Фелл произнес речь, полностью повторившую откровенное признание Мона до выступления Группы.

Веста оказалась лучшим оратором среди всех, а после тоста вдруг решила, что Анри Смит в эту ночь не связан семейными узами. Она осмелилась поцеловать его, как близкого друга, и изумилась, что он не стал возражать, но он немного смутился, когда официанты выкатили торт-муляж. Крышка открылась, и три девушки, стройные полуодетые модели блондинки, появились на балконе. Круглые лица сливались, глаза и губы одинаковые — никакой индивидуальности. Блестящие ремни босоножек на каблуках украшали ступни ног с ярким лаком на пальцах.

— Реализуют все фантазии, даже самые сокровенные, — шепнул на ухо Мон и пригласил одну из незнакомок на освободившееся место Дона. Две другие окружили Анри. Веста, заметив неловкость, улыбнулась. Отличный укор его леди-жене.

— Это уже лишнее, — произнес Анри и снял с плеча руки блондинок, которые и не думали покидать место за диваном.

— Почему? — удивился Мон. — Двадцать лет назад… ты никогда не думал о последствиях, брал и все, помнишь? Ты был королем жизни.

— Ты хочешь сказать, что в нынешнем поведении виновата моя жена?

— Да, — спокойно сказал Мон и поцеловал свою блондинку. Анри демонстративно попросил моделей его не трогать. — Я хотел вернуть тебя к настоящему и организовал вечеринку не просто так. Детишки получили торт и танцы, Группа — девушек и выпивку. Как ты не понял, мы, твои друзья, хотим, чтобы ты сделал пластинку гениальной, чтобы новые песни не уступали прошлым шедеврам. Помнишь депрессию двенадцатилетней давности, ты только женился, и в течение года блистал с женой в ее обществе, забыв об обязательствах перед теми, кому ты открыл дверь новой студии. Пену выплатили отступные за срыв контракта, и я уже тогда сомневался, вернешься ты или нет! Ты вернулся, через год. Только в качестве учителя, наставника и случайного гастролера; ты выглядишь так, словно потерял веру в себя. И пока ты не испытаешь прежние эмоции и не впадешь в угар, ничего не получится… Мы все это видим и не хотим, чтобы ты впал в депрессию от очередных разочарований после выхода пластинки. «Местные» критики Кеннета Пена разнесут релиз Группы, не сомневайся.

— Ты засадил себя настоящего в костюм и сделал вид, что вернулся и что музыка — неотъемлемая часть твоей жизни, — добавила Веста и положила руку модели блондинки на плечо.

Анри покачал головой.

— Вы никогда не понимали меня. Разгульный образ жизни — реакция на успех и славу. Написание музыки от моего состояния не зависит. Все лучшие вещи я сочинил на трезвую голову под влиянием того или другого. И если очередной шедевр «утопят» критики Пена младшего — пусть так и будет. Мое время ушло, я должен уступить дорогу молодым, — сказал он и убрал руку блондинки с плеча.

— Ты гений, — воскликнула Веста, чувствуя, что подавилась. Она, как можно тише, закашляла, чтобы не привлекать внимание. — Задай себе вопрос, хочешь ли ты снова прочувствовать то самое, зачем гнался?.. Молчишь, значит, я права.

— Я умываю руки. Сделал, все, что мог. Мистер Смит не пробиваем, — добавил Мон, встал и поманил моделей, которые тут же его окружили и увели темноту балкона.

Анри выпустил руку Весты, и, не отвечая на замечания и упреки друзей, покинул клуб. Он вернулся в Золотой Дворец под утро. Бетт Андре спала на его половине. Утренний рассвет пускал лучи. Анри Смит закрыл шторы и забрался на половину Бетт Андре. Она проснулась, но глаз не открывала. Она позволила себя обнять, уткнулась ему в плечо и почувствовала пропитавший его грудь запах табака и алкоголя. Анри Смит коснулся рукой ее живота, и вдруг показалось, что малыш шевельнулся. Он хотел сказать ей, но Бетт Андре успела заснуть.

Мэтью передал снимки детей королевы издателю и удобнее расположился на стуле на деревянных ножках в элитном кафе на набережной. Человек в шляпе с воодушевлением кликнул официанта и попросил принести воды. Новость редактора до того обрадовала, что он боялся не справиться с волнением. Мальчишка покорно кивнул и вернулся через пару минут. Попутно поймав взгляд управляющего, который дорожил репутацией и подбирал «качественный» персонал. Он мог уволить официанта за незначительную провинность. И в эту категорию сейчас попал он, человек в желтом переднике до пят, так как едва не опрокинул поднос, когда подходил к столику — случайно засмотрелся на снимки в интерьерах Золотого Дворца. Капли воды струйкой растеклись по полу.

Человек в шляпе заметил нежелательного свидетеля, прищурился и приказал проваливать, но при этом запомнил имя на нагрудной карточке. Разбираться с парнем в данную минуту не было времени и желания.

— Жаль, отличный молодой парень, только любопытство подвело, увидел то, что не предназначено для хитрых глаз.

Мэтью подавился сухариком из салата, он предпочел сытную еду беседе с издателем.

— Поздравляю, вы это сделали. Интересно, кто наследник?

— Мальчик, — спокойно ответил Мэтью. — На вид выглядит старше девочки.

— Вам удалось их рассмотреть, пообщаться? Позднее?

— Видел издалека, утром. То, что выезжает машина из особняка, сад которого прилегает к парку, заметил, когда переехал к Жасмин. Я и подумать не мог, что королева спрячет тайну так близко! В понедельник проследил за машиной. Дети учатся в частной школе мадам Эдмон. После уроков их встречает водитель и увозит обратно. Выходные они, вероятно, проводят с родителями. В королевский флигель доступа у меня нет, но я могу наблюдать из прилегающего парка. Зная, за кем следить, легко подсматривать.

Человек в шляпе спрятал конверт редактора в портфель и вытащил другой, более плотный. Затем еще один, такой же, и передвинул на конец стола, где сидел Мэтью.

— Аванс, как договаривались, по первым результатам. Остальное после «дела».

Мэтью принял у издателя пачки желтой бумаги, похожие на кирпичи, и взвесил. Ему захотелось их открыть, а человек в шляпе мысленно благодарил редактора — именно он смог первым из информаторов донести нужные сведения. Он думал над тем, стоит ли его посвящать в свой план или выставить пешкой, как и хотел.

Издатель понаблюдал за журналистом — как он ест, пьет. Какая была у него реакция на деньги. Парень не казался глупцом, и вот это было опасно — он мог в любой момент пойти против него. Прошлое многому научило, а человек в шляпе хотел достичь цели при наименьшем количестве сообщников.

— Что дальше? — спросил Мэтью.

— Пока не придумал, — соврал издатель. — Продолжайте наблюдение за детками.

Мэтью поправил пиджак и отложил приборы. Есть он больше не хотел. Кусок в горло не лез.

— На этой неделе семейство улетит на Остров. На трехдневный фестиваль. В Золотом Дворце Клаус с отцом суетятся, чтобы отъезд сохранить в тайне.

— Очень хорошо, — человек в шляпе потер влажные руки, очередные сведения редактора во многом упрощают дело. Организовать то, что он задумал, лучше в тихом месте, в таком, как Остров, нежели в Центре Города у школы. Большое скопление народа на Фестивале только на руку. Можно скрыться и раствориться среди танцующей и выпивающей публике.

— И все-таки, что вы задумали? — спросил Мэтью и снова поправил пиджак, теперь он наклонился над столом и с интересом заглянул в глаза собеседника.

— Не время знать вам о моих планах, — отрезал издатель и достал телефон. — Увидимся в пятницу, на Острове. Надеюсь, вы поняли, что присутствие обязательно?

Мэтью кивнул, спрятал пачки с деньгами в портфель и сунул руку во внутренний карман, как только человек в шляпе встал и скрылся за барной стойкой. Мэтью отключил маленький диктофон, на который смог записать разговор, не четко, но он радовался возможной надежде на спасение. После он вытер губы салфеткой и поспешил покинуть кафе, а на ходу стал раздумывать, как использовать запись, гарантировавшую полную свободу. Свое грязное дело он уже совершил и ввязываться в семейные разборки не желал, как бы не привлекали расписанные на первой встречи привилегии, обещанные после дела. Мэтью не мог верить этому человеку, как и сдерживать страх во взгляде, если говорил с ним. С каждым днем приходило понимание, что заказчик «уберет» исполнителя при первой же возможности, как официанта, случайно взглянувшего на снимки. Он вдруг засомневался, что сегодня вернется домой, и почувствовал, что продрог от внезапно подувшего холодного прибрежного ветра. Мэтью испугался на самом деле. Озноб пробежал по спине, пока он ловил такси. Машину бросил на стоянке у редакции. Туда обещала днем заехать Жасмин, чтобы обсудить детали статьи о королевском празднике.

Остров — официальное место Страны Королевы для отдыха. Два часа полета, или шесть часов на скоростном поезде, через живописный Горный перешеек, соединяющий Остров с материком. На территории Острова возник крупнейший Южный Город с прилегающими поселениями, где на благоустроенных пляжах с чистейшей морской водой нежились жители страны. В Южном Городе сформировалось собственное правительство во главе с градоначальником и местным советом, представитель которого обязательно присутствовал на всех заседаниях Большого Совета в Городе.

Остров — территория, из-за которой спорят две влиятельных семьи. Сводный брат Элизабетты в открытую требовал вернуть незаконно присвоенные территории, ссылаясь на содержание «давних» документов, но стоило рот открыть, как появлялся король и сын его успокаивался. На время. Через месяц в прессу просачивались очередные претензии… Ответное слово короля… Претензии…

Бетт Андре вздохнула. Ромен… Брат… Король… Советники… Голова кругом шла…

— Отец на линии, — Жасмин вошла в рабочую гостиную без стука и подала трубку черного радиотелефона.

Элизабетта подняла голову. Вместо того, чтобы учить речь по «делу Анри Смита», она составляла культурную программу на три дня для себя и детей. Анри сказал, что он готов выполнить любое желание, вот она и думала, чем хотела бы заняться — катанием на водных аттракционах, побывать на экскурсиях в живописных местах или просто позагорать на пляже Резиденции. Жасмин не удалось сохранить отъезд в тайне, и визит на Остров приобрел статус «официального». Анри пока не знал, не догадывался он и о приеме у Градоначальника и совместном посещении одного из детских домов. К визиту королевы власти Южного города также решили приурочить открытие частного пляжа.

Элизабетта бросила карандаш на карту и ответила:

— Да.

Жасмин выскользнула в коридор, хотя любопытство разыгралось в ней. Она хотела послушать, о чем подруга будет говорить с королем. Не положено. В рабочие часы приходилось соблюдать формальные отношения. И это не прихоть одной из них.

— Я звоню… извиниться. Мы не приехали на день рождения музыканта, — сказал Альберт.

— Это не имеет значения, — дежурно ответила Элизабетта, умолчав, что его присутствие стало бы лишним. — Праздник прошел, я попрошу Жасмин выслать фотографии, если нужно.

— Спасибо, — поблагодарил отец. — Так же я хочу извиниться за …, — он начал растягивать слова и Элизабетте показалось, что в его голосе скользило сомнение.

— Это тоже не имеет значения. Твою позицию я поняла и осознала после овального заседания. Тебе известен мой выбор. Я хочу бороться. Загружу Большой Совет реальными проблемами. Советники будут вынуждены отложить прения о законе Кеннета Пена. Общественность сочтет его глупым и бессмысленным. Подобный закон не нужен моей стране.

— Понимаю, о чем ты говоришь. Спешу сообщить, что читал комментарии пользователей на форуме, как и ты, видимо. Критика закона Кеннета Пена — восемьдесят процентов. Мы не ожидали.

Элизабетта отметила, что отец возмужал, узнав, что она намерена сохранить дружеские отношения в рабочие часы, и принялся говорить, как истинный советник овальных заседаний. Тон его голоса стал более уверенным.

— Музыканта защищают и называют жертвой, попавшей в логово хищников. Десять процентов и его критикуют, конечно … — Альберт сделал паузу на пару секунд. — Признайся, утечку организовала ты?

— Нет, — соврала Элизабетта и открыла отчет Жасмин по поводу размещения закрытой информации на форуме Большого Совета. В команде подруги работал опытный программист, который за час сделал, что новость о «культурных» реформах Кеннета Пена облетела Страну Королевы. — Не имею к сливу никакого отношения.

— Советники обеспокоены, — возразил отец. — Ты знаешь, что бывает с предателями? Уверяю, мы сделаем так, что завтра народ будет обсуждать другие новости и закон мистера Пена уйдет на второй план.

— Ты предупреждаешь, как отец или советник?

— Как отец. Хочешь ты или нет, я сделаю все, лишь бы ты перестала заниматься самодеятельностью и подрывать собственную репутацию… во всех смыслах.

— На овальных заседаниях не место тем, кто преследует личные цели. Все, что нужно Кеннету Пену — чтобы песенки корпорации из одной ноты приносили доход. В наш век борьба идет и за уши, — возмутилась Элизабетта.

— Мы, советники, прекрасно понимаем цели шестого справа, — строго сказал отец, — и приняли решение поддержать его. Ты пошла против нас, и я хочу, чтобы ты одумалась, пока не поздно. Подумай о детях.

— Не впутывай Эдди и Альберту, Кеннет Пен оставит притязания и конфликт исчерпает себя.

— У него заманчивое предложение. Он протолкнул свои идеи далеко… Смотри, как бы он не занял твое место. Пусть и не на людях. Уверен, жители Страны Королевы, на мнение которых ты так надеешься, прислушаются к разуму и логике Кеннета Пена и без законопроекта. Или они уже выбрали его лет десять назад? Тебе так не кажется?

Альберт повесил трубку. Элизабетта вздохнула. Она устала… от всего. Становилось сложнее поддерживать баланс. Она взяла бумагу с речью — прочитала первое предложение и не уловила смысл. Жасмин написала текст, лишь бы от нее отвязались, не понимая до конца, как исход заседания важен для… Бетт Андре. Анри Смит «остыл» и выразил недовольство по поводу открытого флирта с Кеннетом Пеном в субботу и новостей, просочившихся в неподконтрольную Золотому Дворцу прессу. Он настойчиво требовал прекратить бесполезную борьбу, а утром заявил, что Кеннет Пен может вводить законы и ограничивать деятельность его студии, и что он всегда найдет слушателя в подполье, клубе или на стадионе. Анри Смит пожалел только о том, что продолжительных гастролей Группы больше не будет и придется закрыть фестиваль на Острове.

Элизабетта вздохнула. Помимо проблем мужа не давало покоя поведение Эрона Конли. Днем она попыталась поговорить с ним и выяснить подробности, продемонстрировав немного нежности и сочувствия. Председателя Большого Совета как будто подменили, он более не выказывал открыто признаки влюбленности и, как робот, требовал принести тетрадь под номером «три справа» и грозил, что общаться «наедине» не безопасно. Элизабетта решила узнать, что такого ценного в нужных Эрону Конли бумагах. Ночью, когда Золотой Дворец погрузился в сон, она проникла в комнату мамы, заглянула в документы и узнала «неприятные» тайны отца Эрона, касавшиеся страстей и влечений, за раскрытие которых его шантажировал Леон Андре, и теперь сомневалась, как поступить. С одной стороны, она хотела помочь Эрону, с другой — она не могла рискнуть безопасностью семьи.

Элизабетта вызвала по селектору Жасмин и велела пригласить Кеннета Пена. Жасмин нахмурилась и сказала, что в дневном графике визит не предусмотрен и придется сдвигать вечерние мероприятия.

— Приглашай! Я хочу видеть Кеннета Пена и мне все равно, как ты вместишь встречу в график, — капризным тоном заявила Элизабетта и откинулась на спинку кресла.

— Хорошо, — Жасмин вздохнула. — Я сдвину вечерние встречи на двадцать минут, но ты опоздаешь на ужин с детьми.

— Подождут. Зови уже.

Жасмин поспешила удалиться, пока гнев подруги не успел обрушиться и на нее. Элизабетта, едва закрылась дверь, скомкала карту Острова и спрятала в ящик, затем разбросала в хаотичном порядке бумаги. Через час, вошедший в рабочую гостиную Кеннет Пен, взглядом оценил беспорядок и бесцеремонно присел в кресло для посетителей.

— Отстаньте от моего мужа! — резко бросила Элизабетта. — Вы начали против него бессмысленную войну. Я готова компенсировать убытки за потерянные «уши». Каждый месяц. Договор можем составить от текущей даты.

— Похвально, — усмехнулся Кеннет Пен. — Когда я ехал на встречу с вами в первый раз, то рассчитывал, что познакомлюсь с молоденькой гламурной девчонкой, интересующейся шляпами, юбками, собаками и кошками. Я удивился, когда узнал, что вы посещаете собрания Большого Совета, про овальные заседания умолчу, с вашего позволения.

— Спасибо за лесть, но вы не ответили на мой вопрос.

— Я уведомил о планах на прошлой встрече, и менять их не намерен.

Бетт Андре услышала голос Анри Смит, он просил остановиться… Но Бетт Андре была готова кинуться в самый омут. Кеннет Пен сидел напротив. Портфель свой он задвинул за ножки кресла. Советник смотрел на нее. Прямо. И не спускал взгляда…

Ты не учел одного, дорогой, как и Кеннет Пен собственно, я всегда делаю, что хочу. Он посмел дискредитировать мое влияние на овальных заседаниях … «Дело Анри Смита» — повод для ответных действий.

Элизабетта встала и села к Пену младшему на колени. Поцеловала. Хотя было противно.

— А так? — спросила она.

— Не понимаю, — Пен пришел в себя. — Ради идей музыканта вы готовы предать, как жена? Хочу разочаровать — вы не сможете изменить ничего. Вопрос чести моего отца, которого ваш муж некрасиво «кинул», пользуясь предоставленной безнаказанностью. Я ждал этого момента…

— Не важно, поцелуй ничего не значит. Забудьте, — Элизабетта готовилась встать, но Кеннет Пен удержал ее за руку.

— Завтра, ресторан «Пальмы», в 7, конфиденциальность гарантирую. Докажите, что поступили искренне?

Элизабетта улыбнулась и снова поцеловала через силу, но старалась играть, как лучшая в мире актриса. Пен не верил ей, пока. Она кокетничала на приеме, но потом что-то изменилось, и она не оставляла музыканта в одиночестве до самого окончания. Он собирался удостовериться в искренности ее слов в ресторане «Пальмы». Узнает об этом общественность, или нет, ему не было никакого дела, но душевная травма расстроит врага и подкачает окрепшую уверенность.

— Я приду, — пообещала Элизабетта. — В четверг, а в пятницу улетаю, и меня не будет до понедельника.

— А, — протянул Кеннет Пен, — наслышан о фестивале. Вы никогда не задумывались, собирал бы музыкант столько народу ежегодно, если бы вход был платным?

Элизабетта усмехнулась и приложила палец к губам Кеннета Пена, намекая, что он должен молчать, пока она не закончит говорить:

— Необходимость введения платы отсутствует. Дружественные группе мужа музыканты не требуют гонорара. Люди с более скромным бюджетом живут в палатках, но покупают еду и напитки, более обеспеченные тратятся в гостиницах, клубах и ресторанах, партнерах фестиваля. Признайтесь, наконец, что вас мучает зависть? У Анри Смита нет информационной поддержки, но он во многом успешнее вас?

— Связь с вами — главный козырь музыканта. И не говорите, что я заблуждаюсь, — усмехнулся Пен. — Что касается второго замечания — моя аудитория готова платить любые деньги за выступления артистов корпорации. Вашу — можно заманить на Остров бесплатным входом. Я, как советник по Культуре, прикажу проверить расходы правительства на фестиваль…

— Ах! — воскликнула Элизабетта. — Вы ничего не найдете. Средства бюджета не расходуются на причуды моего мужа. Вот так. Он привык выкручиваться сам, и я вам говорила.

— Не поверю, пока не увижу доказательств в бумагах. Как человек, получивший расположение королевы и относящийся к вам с не присущей мне благосклонностью, предупреждаю — проверка будет.

— Дело ваше. Вы не сказали, нравится ли вам держать меня на коленях?

— Вы лучшая из тех, кого я встречал, — Пен склонил голову и на этот раз поцеловал сам. Рука коснулась ворота его пиджака, правая туфля упала с ноги. Элизабетта не чувствовала отвращения, как десять минут назад. — Скажите честно, что вам нужно? И обойдемся без ресторана?

— Вы не поняли? — Элизабетта встала. — Зря. Мне скучно. И я хочу, чтобы вы скрасили грусть.

Кеннет Пен вздохнул.

— Учтите, что я привык быть номером один, а не запасным вариантом.

— Хорошо, — Элизабетта вернулась за стол. — Спасибо, что ответили честно и откровенно.

— Я могу идти?

Она взглядом указала на дверь. Кеннет Пен с ухмылкой встал. Зацепился каблуком ботинка за край ковра и чуть не упал. Он восхитился блеском в бирюзовых глазах. Тут она наклонила голову, и они стали казаться зелеными. Еще ниже, и он увидел едва мелькнувший серый оттенок.

— До четверга?

— Идите уже.

Эдди никогда не летал на самолетах. Было страшно и интересно одновременно. Девушка с красным платком на шее улыбнулась и пристегнула его. Альберту посадили рядом. Кресла родителей располагались напротив, и Эдди ловил на себе укоряющий взгляд мамы. Родители разрешили посещать занятия профессора Бойла, но настоятельно потребовали, чтобы он больше не обманывал. Эдди знал, что гнева мамы не удалось избежать и Клариссе, няня просто исполняла обязанности на этой неделе и не позволяла своевольничать. Кларисса ездила в Городской Университет, но запретила гулять в Парке, сказав, что родители обеспокоены их с Альбертой поведением, а она внесена в список тех, кто отвечает за наследников.

Кларисса осталась за дверью с Энни, Клаусом и Жасмин. Поддержки няни не хватало. Эдди оглянулся, чтобы осмотреть салон и ничего особенного и привлекающего внимания не заметил — узкая комната с окнами овальной формы, удобными креслами и ужасный вой двигателей.

Альберте не сиделось. Она хотела быстрее пронестись над океаном и узнать, что такое Остров. Она пребывала в веселом настроении и с интересом наблюдала, как взлетают пассажирские самолеты в соседнем терминале, и как передвигается служебный транспорт. Альберта без конца толкала родителей. Отец «выходил из сна», говорил непонятное «да» и отворачивался, едва выглянув в окно, а мама строгим голосом просила успокоиться и не шуметь. Альберта и не думала слушаться.

Девушка в форме вернулась. Эдди увидел, как мама поманила ее и попросила свежий журнал, стакан сока и три фруктовых коктейля для него, Альберты и Элис. Отец ничего не захотел. Он пребывал где-то в другом, параллельном мире, но вздрагивал и возвращался в реальность, если мама или Альберта обращались к нему и о чем-нибудь спрашивали.

— Я счастлива! — радостно воскликнула Элис.

Эдди почувствовал, как она обняла его, затем, немного смутившись, поблагодарила:

— Спасибо за приглашение. Думаю, нас ждут отличные выходные.

Эдди заметил неподдельное восхищение, смирение и изумление в глазах той, которая стала подругой, а также раздражение на лице Альберты, сестре стало скучно и она пыталась переключить внимание брата на себя. Эдди не реагировал. Он слушал болтовню Элис и иногда отвлекался, с трудом вспоминая, как переборол внутренний страх в школе, когда Жак и Лью оставили Элис одну и он подошел, чтобы объясниться.

— Извини, мы не со зла, — сказала Элис и протянула руку. — Глупо вышло.

— Да, — согласился Эдди. — Мир?

Он пожал ладонь девочки, а Элис согласно кивнула в ответ.

— Давай встретимся часа в три? До танцев? Вернётся Жак и ….

— Договорились, — быстро произнес Эдди. Внутренний прилив неизбежного счастья усыпил бдительность и сомнение, играет она с ним, или нет. Мимо пробежала Альберта, и по взгляду сестры Эдди понял — дважды на одни грабли, но он не хотел отказываться от веры, что Элис не врет.

— До трех? — спросила она, спрыгнув с подоконника.

— Да. Увидимся…

Они встретились у входа в школу танцев. Элис с улыбкой брела по тротуару и ела мороженое. Эдди вышел из укрытия, которое ему обеспечил толстый столб с размещенной на щите рекламой. Они встали друг напротив друга и поздоровались, как будто встретились в первый раз и остановились, потому что внезапно проскочила искра. Встреча напомнила Эдди сцену из популярного фильма, его любила смотреть Кларисса. Няня и не знала, что в эти дни воспитанник прячется в ее комнате и смотрит кино вместе с ней. В том кадре в обе стороны бежали люди, но для главных героев не существовало никого, как и для него с Элис.

Элис предложила задержаться на улице. Эдди не стал возражать. Она рассказала, что Жаку не выгодно, чтобы одноклассники узнали правду о нем, наследнике, и уверила, что репутация ее друга находится в подвешенном состоянии в кругу друзей. А если правду узнают и одноклассники, то он окончательно утратит авторитет и все «жертвы» перестанут обращать внимание на шутки и насмешки и призовут для защиты популярного «ботаника-неудачника». Затем они сменили неприятную тему и около часа разговаривали об увлечениях. Эдди рискнул и предложил провести выходные с семьей на Острове. Он думал, что она откажется, но от удивления Элис едва не уронила пломбир на асфальт и, не раздумывая, согласилась поехать, сказав, что единственной преградой может стать ее отец, но она пообещала уговорить его и утром дать ответ.

— Я узнала тебя лучше и жалею, что мы не подружились раньше. Если бы не Жак … — она не договорила.

Час пролетел, как минута, и Эдди оставил ее у школы танцев. В половину пятого явится Жак и встреча превратится в событие, которое не произошло в реальности…

Самолет набирал скорость с каждой секундой и вот он оторвался от земли. Эдди стало интересно, что там, за окном, но голова сестры мешала и загораживала вид. Он выбрал как точку обзора соседнее, и увидел ясное голубое небо, кучки белых облаков, плывущих навстречу, и удаляющуюся землю. Огромный многомиллионный Город казался похожим на карту в географическом атласе, только в другом масштабе, а затем исчез.

— Никогда не задумывалась, что там, наверху, — шепнула Элис.

После взлета девушка в форме принесла три коктейля и раздала им. Эдди увидел, что мама отстегнулась и бросила подушку на колени отцу. Девушка передала ей журнал и стакан сока.

Анри Смит обнял жену и увидел, что она обращает его внимание на интервью с Кеннетом Пеном. Он скривил лицо, прочитав первые строчки, и сказал, что все это глупости и домыслы не разобравшихся в сути проблемы журналистов. Бетт Андре так не считала. Она думала о Кеннете Пене и о поцелуе в рабочей гостиной. Анри Смит делал вид, что ничего не произошло, словно он забыл об угрозе с другой стороны, личной. Было больно, что он не заметил перемен в ее поведении и не ревновал. В то утро, когда он грозился покалечить Кеннета Пена, Бетт Андре на мгновение, но поняла, что нужна ему, а сейчас так не считала.

Эдди дремал на протяжении двух часов и проснулся, когда ощутил прикосновение руки мамы, просившей открыть глаза и полюбоваться живописным видом набережных, благоустроенных пляжей и, вызывающей восхищение, панорамой города. Эдди выглянул в окно и увидел, что самолет почти приземлился, затем коснулся взлетной полосы и через некоторое время заглох.

Альберта выпуталась из ремня и побежала к выходу. Ни мать, ни отец, ни девушка в форме удержать ее не смогли. Эдди предложил Элис идти с ним. Отец утвердительно кивнул головой. Как хотелось сказать, что с Элис они просто дружат.

— Так спор был из-за гитары или девочки? — спросил он, когда Эдди интересовался билетом на Фестиваль для нового друга. Эдди не успел ответить, что собирается пригласить Элис, а отец уже спросил его об этом. Он смутился. Отец засмеялся и разрешил взять «друга» в поездку и пообещал уговорить маму. У Элизабетты присутствие дочери информационного магната не вызвало отрицательных или положительных эмоций. Она считала девочку одноклассницей сына, которая случайно узнала правду и уверила, что будет поддерживать существование легенды сколько нужно…

Клаус, Энни и Кларисса ожидали их появления у черных автомобилей. Альберта справилась с последними ступенями трапа и очутилась в объятиях няни. Водитель одной из машин открыл дверцу, и она исчезла в салоне. Эдди услышал восторженные крики сестры, не ожидавшей, что внутри будет так здорово. Он пропустил Элис, заметив, что папа ведет за руку маму ко второй машине, которую окружили журналисты с камерами, и загрустил. Он думал, что родители поедут с ними. Затем рука Клариссы легла на плечо и няня попросила не задерживаться и садиться в машину к девочкам. Эдди послушался и забрался в салон. Когда Эдди спросил Клариссу о багаже — няня улыбнулась и ответила, что чемодан ждет его в резиденции. Альберта засмеялась, а Эдди не нашелся, что ответить сестре.

Южный Город на Острове казался другим, словно в нем царил иной дух. Местные жители… Они были одеты не в деловые костюмы, как в Городе, а придерживались более свободного стиля и выглядели раскрепощенными. Почти у каждой пальмы на Главной Аллее компания молодых людей распевала песни под аккомпанемент и без него. Собиравшиеся вокруг музыкантов люди бросали в черные шапки монеты или бумажные купюры. Были и те, кто проходил мимо, не обращая внимания на «звуки».

Машина резко свернула с Главной Аллеи направо, проскочила мимо поста и выехала на живописную и пустую улицу с домами за высокими заборами. На тротуаре три туриста фотографировали фасады особняков богатых людей. Кларисса попросила водителя остановиться в конце улицы. Широкие, выкрашенные в бордовый цвет ворота, разъехались, и через минуту Эдди выбрался на дорожку. Он хотел размять ноги. После долгого полета никто не подумал, что его коленям нужен отдых. Он поднял голову. Фасад двухэтажного дома не походил внешним видом на Золотой Дворец, как и обстановка гостиной, столовой и спален была скромнее, но казалась более уютной и расслабляющей. Как только они вошли, Кларисса хлопнула в ладоши и велела подниматься наверх. Элис была впечатлена. Эдди держал ее за руку, чтобы она случайно не оступилась и не упала, пока рассматривала интерьеры и громко говорила «вау». Кларисса вела Альберту. Сестра капризничала и не хотела идти в комнату. Она просилась к отцу, а Кларисса требовала успокоиться, вести себя прилично и несколько раз произнесла, что родители навестят ее до сна.

— Что мы будем делать вечером? — спросил Эдди, когда няня зашла к нему в комнату. Кларисса присела на колени и стала застегивать пуговицы его легкой курточки.

— У мамы и папы прием у Градоначальника, а вас велено отвести к морю, на час, и не мечтай, что я позволю задержаться на прогулке… Поднялся ветер, простудитесь.

— А в кафе можно? Я читал путеводитель… На пляже есть одно, на самом берегу …. С детским меню.

— Я спрошу у мамы, — сказала Кларисса. — Если мне разрешат, я отведу вас туда.

— Но так не интересно. Все делать с позволения мамы. Ты друг, помнишь?

— Помню, — Кларисса улыбнулась. — Отныне я связана обещанием. Беги скорее вниз, а я к Элис, в семь выезжаем.

Эдди так и не понял, согласилась Кларисса или нет. На ужин в кафе на набережной.

Выступление первой группы впечатлило и удивило Альберту, потому что до них она никого не слушала на столь близком расстоянии от сцены. Она от души радовалась каждому звуку, доносившемуся до уха из черных колонок. Сами музыканты выглядели обычно и не особо заботились о создании энергетики. Собравшиеся позади ограждения зрители быстро «заскучали». В коротком перерыве посыпались недовольные возгласы с требованиями выпустить Группу.

— Эй, потише, там! — крикнули в ответ.

— Сам потише… Да я…

— Че ты? А?

Дело дошло до драки. Альберта заткнула уши и оборачиваться не спешила. Смотрела, как близится к микрофону чернобровый вокалист, как он закрывает глаза. Перебирает струны и что-то поет.

— Связали руки и повели в трейлер, — сказала одна девушка.

Эдди и Элис стояли около Клариссы. Брат и его подруга не интересовались происходящим на сцене — были заняты обсуждением вчерашней прогулки на набережной. Но Элис изредка поворачивалась к зрителям, затем брала Эдди за руку и что-то шептала ему на ухо. Альберта хотела подойти и сказать все, что думает. Подружка выскочки по имени Жак не только разбила крепкий союз брата и сестры. Элис не прекратила начатую игру, а наивный и доверчивый брат верил каждому слову. Альберта еще до поездки догадалась — внезапно открывшаяся правда устроила мисс Элис и только поэтому она так старательно обхаживает родителей, завоевывает одновременно и их расположение, и дружбу Эдди. Элис убедила маму, что общение с ней изменит отношение Жака и Лью к «ботанику-неудачнику».

Альберта на льстивые речи Элис не повелась — на нее не подействовал и подарок в виде девичьего дневника с наклейками популярной в мире Куклы. Месяц назад, до приема, Альберта просила Элис одолжить на день свежий выпуск. Но Элис обозвала приставучую сестру ботаника врушкой и «вежливо» вытолкнула из кружка Сары и Джес. А сегодня утром вдруг принесла дневник Куклы в комнату. Альберта «вежливо» выставила новую подружку Эдди и хлопнула дверью…

— Мисс! — Кларисса протянула воспитаннице руку. — Технический перерыв. Идемте.

— А! — очнулась Альберта.

— А ты не врушка… — заметила Элис. — Я не скажу Саре и Джес правду, но обижать тебя больше не позволю.

Альберта промолчала.

— Альби будет признательна. Так же?

Все ждали ответ — Эдди, няня, Элис… Альберта отвечать не хотела. Увидела у черных ящиков с наклейками и металлическими ручками папу и попросила Клариссу отвести туда, но няня суровым голосом сказала, что отец встретится с ними, как только уладит важные дела.

— Всегда так.

Альберта выдохнула и поняла, что разочарована. Она хотела ощутить заботу и внимание родителей, чего не хватало в Золотом Дворце. Но мама осталась в резиденции и не планировала выезд на выступление Группы, у нее появились срочные дела, папа уехал до завтрака, и видела его Альберта два раза за день — когда он встретил их на входе, и сейчас. У шатра.

Вечером было не так скучно. На главной сцене фестиваля выступали популярные команды. Эдди и Элис Кларисса увела к детской площадке — кататься на аттракционах, а к Альберте присоединился дядя Мон. Впервые за несколько часов она почувствовала, что рада. С другом отца было намного интереснее — он знал подробности из личной жизни каждого музыканта. Впервые Альберта засмеялась. Забавные истории вызвали улыбку на губах.

— Дядя Мон знает многое, девочка.

— А почему папа не может прийти к нам?

— Папа занят, детка. Там крутится и там. Веста помогает, но вклад твоего папаши в нужное дело не оценим. Ничего бы у нас не было. Без его ж…

Мон не договорил. Поклонники за ограждением узнали хрипловатый голос и потянули блокноты, фотографии. Мон щелкнул пальцем. Смуглый охранник подал ему черный маркер и он расписался. Самым смелым и находчивым. После отвел Альберту в сторонку.

— Излишки популярности.

— У меня также будет?

— Конечно.

Мон улыбнулся. И Альберта поверила ему. Она стала ждать папу. Но увидеть отца получилось поздним вечером и в составе Группы. К этому времени вернулись Элис, Эдди и Кларисса, а пространство между сценой и ограждением заняли другие важные люди. Самые нетерпеливые засвистели от восторга так, что у Альберты заложило уши. Они тянули руки, как будто трехметровое расстояние не преграда. Минут через десять толпа успокоилась. Группа появилась на сцене. Дядя Мон показал папе дружеский знак поддержки. Папа улыбнулся в ответ. Элис вцепилась в локоть Эдди. Брата и его подругу спрятала от лишних глаз Кларисса. Но никто «детей кумира» не замечал. Все присутствующие — и ярые поклонники, и модные обозреватели, и фотографы, и приглашенные гости, и начинающие музыканты — абсолютно все не могли отвести взгляда от вышедшего к микрофонной стойке человека. Он поклонился, внимательно осмотрел слипшиеся в одну точку головы, его вспотевшее лицо крупным планом вывели на экраны по бокам сцены. После сцена утонула в черноте, а минуту спустя желтые лампочки озарили лица участников Группы.

Фелл наиграл вступление, папа запел. К середине барабаны зазвучали намного громче, чем на пластинках. Кларисса сунула в уши специальные беруши, но она демонстративно вытащила затычки, бросила на землю, после подняла глаза и увидела папу со счастливой и приветливой улыбкой.

— Спасибо! — поблагодарил он публику. — Приятно чувствовать себя в былой форме. Поехали, — крикнул отец, и визжащие звуки оглушили Альберту. Порой папа совсем не пел, он играл на гитаре, но так, что каждый зритель смог прочувствовать мысли, которые он передавал посредством музыки.

Элис с восторгом на лице демонстрировала поклонникам Группы за ограждением подписанные «Анри-легендой» открытки. В перерыве между песнями она вынудила подписать карточки и дядю Мона. Если бы не жалобный и просящий взгляд Эдди, он бы не стал этого делать.

Ближе к концу выступления хиты Группы пели все присутствующие, даже те, кто был абсолютно равнодушен к музыке отца. Альберта попросила дядю Мона поднять ее на плечи, ей захотелось «поснимать» зрителей. Даже они стали частью невероятного праздника. А папа предстал человеком, которого Альберта раньше только представляла. Чаще во снах. И этот человек иногда перемещался по сцене и пел в микрофон, а в самые трогательные моменты останавливался под тусклым лучом, играл на гитаре и сильный голос заставлял задумываться о важном и вечном.

Музыкальные обозреватели отказывались замечать все это. Они обсуждали качество звука. Альберта возмутилась, когда высокий мужчина в очках засмеялся и уверил коллегу, что «Анри-легенду» рано списывать со счетов. Дядя Мон не удержался и влез в спор. Он поведал, что Группа намерена выпустить до осени пластинку. Журналисты, услышав заветное слово «пластинка» окружили дядю Мона и засыпали вопросами, а он предоставил охране возможность разбираться с ними, а сам увел Альберту к правому концу сцены.

Для полного счастья не хватало мамы. Утром, у бассейна, она призналась детям, что не раз бывала на выступлениях Группы и знает, как звучит каждая песня и ей не интересно. Альберта не поверила и надеялась, что она внезапно появится…. Прошло два часа… Мама не пришла… Папа замер на последних минутах и Альберта уловила опечаленный взгляд. Он искал маму в толпе зрителей. Дети, друзья — их присутствие не интересовало. Не было ее… Его мечты… Ангела. Бетт Андре… Альберта загрустила и прижалась к дяде Мону.

Эдди попросил Клариссу увести его. Элис потащилась за ними, рассчитывая на эксклюзивные фотографии с «Анри-легендой». Альберта слышала, как она просила об этом брата. Кларисса сказала, что через полчаса приедет машина и им давно пора спать.

— А как же фотографии? — не унималась Элис.

— Поговорим утром, я и так позволила задержаться подольше. Альберта, идем, — няня протянула руку.

Альберта недовольно топнула ножкой и посмотрела на дядю Мона в надежде, что он вступится.

— Я могу привезти Альберту, — пообещал друг отца.

Группа покинула сцену, свет погас, публика ликовала, вызывая музыкантов на «бис». Альберта хотела узнать, как окончится фестиваль.

— Спасибо, — поблагодарила музыканта Кларисса. — Но дети устали, им давно пора быть в кроватях. Альберта, не капризничай. Я и так пошла на уступки.

— Не хочу, — возразила девочка.

— А я сказала, что вы возвращаетесь в резиденцию, мисс!

Кларисса рассердилась. С капризной дочерью королевы всегда были проблемы, нежели с покладистым Эдди. Она схватила Альберту за руку. Мон не спешил встревать в спор.

— Папа расскажет, чем закончилось выступление Группы, — сказал он. — Иди, а я прослежу, чтобы он как можно скорее отправился домой.

— Папа! — закричала Альберта под громкие звуки, едва увидела отца в служебном проходе, и скорее побежала туда. Охрана, Кларисса и Мон перестали казаться преградой для встречи с ним. Отец увидел ее, поймал и стал искать глазами кому бы передать дочку. До выхода на сцену оставались считанные секунды. Он оглянулся и никого, кроме Весты, не увидел.

— Иди, — сказала она. — Я присмотрю.

— И я, — Мон появился в служебном проходе, словно вышел из сумрака. — Няня смирилась и уехала с твоим братом. Так что ждем папу вместе.

Альберта улыбнулась. Отец отпустил ее и последним из музыкантов Группы вышел на сцену. Веста и Мон окружили девочку, чтобы не привлекать любопытные взгляды журналистов. Анри придумал для репортеров легенду — на фестиваль приехали племянники Мона, а Мон убедительно подтвердил слова друга, хотя сестры или брата у него на самом деле никогда не было.

Человек в шляпе позвонил Мэтью в половину восьмого утра и велел «похитить» детей во время фестиваля.

— За Южным Городом есть заброшенная база, спрятанная между скалами, я вышлю подробную схему проезда на почту. Доставишь детей, запрешь, отберёшь телефоны, электронику, и даже можешь усыпить до утра. Остальным займусь я сам, — сказал он и повесил трубку.

Мэтью вздохнул. Жасмин тихо сопела на своей половине и выглядела беззаботной и счастливой. Она немного перебрала на приеме у Градоначальника, впервые за все время работы у Элизабетты, и переживала из-за реакции подруги на подобное поведение. Мэтью по дороге в Резиденцию уверил, что она неплохо держалась и Элизабетта, скорее всего, ничего не заметила.

— Южное вино — самое лучшее, — пьяным голосом промурлыкала Жасмин. — Обещай, что на свадьбу организуешь прямую поставку. Градоначальник знал, чем «удивить» Бетт и увеличить финансирование на разработку новых сортов. Мне кажется, Элизабетта поддалась на уговоры…

— Согласен, — ответил Мэтью. — Можешь не волноваться, на нашей свадьбе будет лучшее вино.

— Ловлю на слове, — голова Жасмин упала ему на грудь, и впервые за несколько недель он пожалел, что связался с издателем.

«Обслугу» королевы первой категории поселили в домике для гостей на территории Резиденции. Жасмин досталась светлая уютная комната, похожая по обстановке на номер люкс в пятизвездочном отеле — огромная кровать, кожаные диваны, тяжелые шторы, джакузи в ванной. Мэтью отбросил одеяло и поднялся с постели. Затем оглянулся. Жасмин не пошевелилась. Он решил, что она проспит до полудня и у него есть время понаблюдать за детьми. Вечером Жасмин обмолвилась, что Эдди и Альберту повезут на фестиваль. И они пробудут там до позднего вечера.

Мэтью натянул джинсы и достал из кармана блокнот, с которым не расставался. У него сохранились контакты «верзил» из команды Кэла Калди, которые иногда ходили «налево» и выполняли поручения частных клиентов. Одним из таких заказчиков был он сам. Пришлось заплатить вдвое больше, чем недоброжелатель, мечтавший отомстить за финансовые махинации, изменить внешность и данные паспорта …. Мэтью вздохнул от нахлынувшей ностальгии и вышел из комнаты, на ходу натянул футболку и серые тапки. Звонить он решил из единственного места, которое наверняка не прослушивали — из кабинета Элизабетты.

В Резиденции не было четкого разделения на королевский флигель и этажи для персонала, как в Золотом Дворце, не было и многочисленной охраны на каждом шагу, словно Элизабетта действительно хотела пожить нормальной жизнью, хотя бы три дня, в кругу семьи и преданных друзей.

Мэтью вышел из гостевого домика и благополучно проник в Особняк. Ему удалось незаметно пробраться в кабинет на первом этаже. Оглядываясь, он прикрыл дверь и присел в кресло за дубовым столом, будучи уверенным, что его никто не застанет. Все спали и общий подъем, если верить расписанию выходного дня, назначен на десять утра. Для начала он пометил в блокноте, что ему требуется узнать: маршрут на фестиваль и обратно, номер машины, а фотографии детей и схему проезда он планировал отправить «друзьям» по почте.

В ресторане, на последней встрече, Мэтью надеялся, что человек в шляпе похитит наследников своими силами. Но издатель предпочел самоустраниться, предварительно лишив Мэтью возможности для шантажа (накануне вылета на Остров он потерял любимый диктофон!). Вспомнив об упущенной возможности, Мэтью бросил карандаш на стол и задумался, что он может получить, помогая человеку в шляпе, и что его ждет, если он откажется. Теоретически с ним невозможно будет связать ничего. Издатель уверил, что база заброшена и необитаема. По настрою заказчика было ясно — Элизабетта детей не увидит, как и музыкант, свою семью. Будущие манипуляции человек в шляпе планировал направить на запугивание и двойную игру, пока королева не окажется в ловушке и не погибнет. В случае отказа — неприятную правду узнает Жасмин и неизвестно, будет он пить лучшее вино Южного Города на свадьбе или в тюрьме.

Элизабетта ждала возвращения детей в половине двенадцатого в гостиной Резиденции, как было условлено с Клариссой перед отъездом на фестиваль. Было прохладно, сквозняк гулял по комнате от одного открытого окна к другому. Она сидела, закутанная в темную шаль ручной вязки. Общий свет Энни погасила до того, как пойти спать, и Бетт Андре довольствовалась ночником, который стоял на тумбочке из темного дерева. Обстановка резиденции была знакома с раннего детства. Она помнила, как мама и бабушка вывозили ее на Остров в середине августа и позволяли ненадолго забыть о протоколе.

Приняв титул королевы, Элизабетта намеренно не стала менять знакомый с детства интерьер, и ежегодно выделяла средства на содержание дома. Сейчас у нее не было четкого плана, в какие месяцы приезжать на Остров. Официальный отпуск она проводила с Эдди и Альбертой у отца, а в дни фестиваля появилась впервые. Анри бывал на Острове чаще, но он делал вид, что забыл о существовании официальной резиденции и предпочитал жить по соседству с друзьями в гостинице.

Эдди поселился в ее «детской» комнате с лучшим видом на холмы с голубыми вершинами и песчаный берег моря с прозрачной водой. Сын приходил в восторг от новых эмоций, побудивших сознание, будь то вид из окна, или знакомство с птицей, собакой, кошкой, или поездка в новое необычное место на экскурсию. Эдди казался ей более покладистым, спокойным, чем Альберта, и ценил заботу о себе. Элизабетта жалела, что не может уделять детям больше внимания, отвозить и забирать из школы, помогать с дополнительными занятиями. С рождения Эдди и Альберта переданы на воспитание Клариссе и преподавателям, которые могли повлиять на духовное и умственное развитие наследников.

Старинные часы в гостиной отбили двенадцать раз. Элизабетта оглянулась, входная дверь отчетливо просматривалась с места, где она сидела. Стемнело, только тень от ночника отражалась черным пятном на полу. Элизабетта удобнее устроилась на диване, взяла с тумбочки трубку и набрала поочередно номера Клариссы и водителя. Оба не отвечали. Длинные гудки и ничего… От территории фестиваля до резиденции тридцать минут езды. Элизабетта предположила, что Альберте захотелось на радостях продолжить «концерт». Кларисса уговорила водителя включить записи Группы и звонок, возможно, никто не слышит. Элизабетта вздохнула, но облегчения не было. Она снова позвонила Клариссе. В ответ услышала длинные гудки…

От волнения она выбежала в коридор и распахнула дверь настежь. Дорожку, ведущую к главным воротам, слабо освещали четыре фонаря. Тени высоких деревьев качал прибрежный ветер, создавая необъяснимый шепот и свист. Элизабетта потянулась на кончиках пальцев и не смогла увидеть за высоким забором ничего. Она почувствовала, что замерзает и вернулась в гостиную.

В самолете Элизабетта планировала поработать в спокойной обстановке, после того, как дети уедут на фестиваль. Не вышло — она переживала за Эдди и Альберту каждую минуту. Кругом журналисты, друзья Анри, обычные зрители. Анри не станет следить и присматривать за детьми, хотя утром уверял, что не упустит их из виду.

Элизабетта снова оглянулась в сторону входной двери. Никого. Часы тем временем пробили половину первого. Она прочитала несколько строк в первом абзаце нового проекта и уже была не согласна с тем, что предлагали внести на обсуждение сторонники Эрона Конли. Нововведения подорвут доверие к Большому Совету, не более. В независимой прессе ходили слухи, что королева не справляется с поставленными задачами и ей далеко до того, чтобы обладать авторитетом. Замечания и критику в ее адрес вносил каждый уважающий себя неподконтрольный команде Жасмин талантливый журналист, способный трезво и объективно оценить событие и донести мнение до читателя. Жасмин не раз обращалась к Элизабетте за официальным приказом «прикрыть» нелестные публикации. Она отказывалась, потому что хотела знать собственные ошибки.

Как поступить с новым законом и «делом Анри»? Большой Совет никогда не поддержит меня, а к Эрону Конли я не хочу обращаться принципиально. Он потребует взамен тетрадь под номером три.

Элизабетта вспомнила, что Эрон Конли обещал разрешение ситуации с овальными заседаниями во время фестиваля на Острове. Завтра — последний день, а она не узнала ничего существенного. Мир словно замер и отказывался шевелиться. Элизабетта вздохнула, записала на полях вопросы к председателю Большого Совета и бросила папку на коврик.

Волнение за детей не оставляло. Она отложила карандаш и позвонила Клариссе. Телефон не отвечал. Элизабетта решила сосредоточиться на работе. Подняла папку и поправила ночник так, чтобы свет от него падал на обложку… До двух ночи она не отвлекалась от чтения и не звонила Клариссе, а в пятнадцать минут третьего услышала шум и уловила шепот Альберты. Дочь благодарила отца за праздник:

— Дядя Мон разрешил постучать на барабанах его ударника, пока я ждала… Жаль, что зрители не оценили. Они разбежались, как только потеряли надежду услышать новые песни.

— Тише, — теперь звучал голос Анри. — Бегом в комнату и в постель. Ты же не хочешь, чтобы мама узнала о твоих капризах? Достанется и мне, и тебе.

Бетт Андре заметила силуэт Анри Смита вблизи лестницы. Он выставил руку в темноту и подтолкнул Альберту к нижней ступеньке. Бетт Андре не выдержала и предстала перед мужем и дочерью. Анри Смит вздрогнул, посчитав жену приведением из мистических сказок. Альберта всхлипнула, предвидя реакцию матери, и предпочла спрятаться за ноги отца, лишь бы ругали кого угодно, но ни ее.

— А где Эдди и Кларисса? — Элизабетта зажгла верхний свет. — Можно было позвонить и предупредить, что вы задержитесь?

— В комнатах, — спокойно ответил Анри. — Они уехали около одиннадцати. Альберта возвращаться не захотела. Мон и Веста приглядывали за ней, пока я заканчивал выступление.

— Да, — вступилась за отца Альберта. — Я не послушалась Клариссу и думала, что она останется, но дядя Мон сказал, что она увела Эдди и Элис к машине.

— Никто не возвращался домой, — закричала Элизабетта, не зная, что думать. В панике она вынула телефон из кармана халата и стала набрать поочередно номер Клариссы и водителя. Никто не ответил.

— Бегом в комнату, — строго приказал Анри дочери. — Ложись спать.

— Но…

— Я сказал — наверх!

Альберта надула щеки и через ступеньку поднялась на второй этаж. Анри подхватил жену под руки и довел до дивана.

— Полежи, я за Клаусом, врачом и… Возможно машина сломалась.

Анри Смит оставил ее, а сам отправился искать помощь. Бетт Андре набрала номер Клариссы. Телефон няни не отвечал. О чем думать, она не знала. Большой Совет, овальные заседания, законы, Кеннет Пен, Эрон Конли, фестиваль, дети — все смешалось в голове и выстроить логическую цепь она не могла, как и стать терпимее также не получалось.

Сонный Клаус в компании Эдварда явился минуты через три. Отец и сын схватили телефоны и разошлись по углам гостиной. А диван, на котором она лежала, окружили охранники. Еще четверых отправили к дверям комнаты Альберты, в том числе и на балкон. С ней остался Анри Смит. Он держал за руку и просил не волноваться. Телефоны Клариссы и водителя не отвечали.

Через час Клаус доложил, что на поиски пропавшей машины в Южный Город отправлено специальное подразделение. Часть людей прислал Градоначальник. Элизабетте удалось вздремнуть, несмотря на шум и не прекращающуюся суету. Проснулась, ничего не изменилось, по-прежнему никаких новостей. Кроме одной, которую ей пока не сообщали.

Анри оставил жену, заметив, что она уснула. Среди малознакомых людей он разыскал Клауса и попросил сообщить все, что удалось выяснить. Клаус втолкнул Анри в кабинет Элизабетты, затем кратко доложил:

— Первое — Эрон Конли скончался в загородном особняке. Второе — мои люди нашли на выезде из Южного Города автомобиль из парка Резиденции с мертвым водителем, двумя телефонами, сумкой девочки и ноутбуком Эдди. Видимо случайно выпали, а возможно, их оставили намеренно.

— Эдди никогда не расстается с компьютером. Не знаю, как Бетт переживет. А мистер Конли. Она в курсе?

Клаус покачал головой.

— Нет. Не говори ей пока. Там запутанная история. Отец займется, как только найдем наследника. Я могу сказать одно, Эдди похитил свой, поэтому особо не распространяйся о результатах операции. Даже тем, кому всегда доверял. Отец уехал в Южный Город. Градоначальник обещал специальную связь. Прессу решено не вводить в курс дела, пока.

— Я понял, — сказал Анри. — А Альберта?

— К наследнице приставлена дополнительная охрана, они меняются каждые четыре часа. Дом также окружен, — сказал Клаус, затем открыл ящик стола и передал желтый конверт. — Письмо, которое доставил курьер Лесной Корпорации на рассвете. Оно адресовано Элизабетте. Отправитель — Эрон Конли. Тебе решать, что с ним делать.

Анри поблагодарил Клауса и вернулся к Элизабетте. Письмо положил за подушку. Взял жену за руку. Ладонь оказалась холодной. Он укрыл ее шалью. Затем решил отнести в спальню, но она проснулась и обняла его. Взгляд спрашивал о новостях, а он молчал и увидел, как ручьем потекли слезы. Ему тоже хотелось плакать, потому что чувствовал вину. Она доверилась ему, а он не оправдал надежд и подверг опасности детей.

В половине восьмого в гостиную спустились Энни, Жасмин и Мэтью Саммерс. Энни занялась завтраком, а Жасмин по телефону отменяла или переносила запланированные на предстоящую неделю встречи. Заседания Большого Совета также были отменены. Мэтью сидел на подлокотнике, обнимал Жасмин и прислушивался к каждому слову музыканта, Элизабетты, Клауса и любого охранника, находящегося поблизости. Анри сидел возле Элизабетты и незаметно сунул конверт с письмом в карман ее халата. Она с удивлением уставилась на него, но он взглядом приказал молчать и не удивляться. Все ждали, непонятно чего. Клаус оставил их, сказав, что собирается руководить операцией из кабинета.

— Это они, — шепнула Элизабетта на ухо Анри. — Нужно позвонить отцу.

— Только не здесь, — попросил он. — Идем. Так Клаус распорядился.

Она согласилась. И Анри проводил ее в малую гостиную, предназначенную для приема официальных лиц. Элизабетта набрала номер отца. Король взял трубку после второго гудка.

— Объясни, что происходит! — закричала она и приложила руку ко лбу. Ее волосы растрепались. Халат и шаль она так и не сняла. — Передай им, что я поддержу любые законы, и слова больше не скажу, только верните моего мальчика! ….. Как не понимаешь, о чем я говорю? …. Мой сын и его подруга исчезли ночью… Да, советники только говорят, что не используют варварские методы и организуют овальные заседания для своих! … Нет, не нужно …. Мы на Острове …. Да, хорошо …. Жду… Как?..

Она бросила трубку на стол.

— Он сказал, что советники ничего не знают. Записи деда… Я забыла о них… Как мы договаривались… Я начала войну против Кеннета Пена в сети… (она умолчала, что ходила с Пеном на свидание и кокетничала) … Я ничего не понимаю… Отец обещал перезвонить… Как только поговорит с первым справа. Он сказал, что врать друг другу советники не могут, исходя из Кодекса Этики овальных заседаний… Эрон… Отец сказал, что он погиб! Стул не может быть свободным. Мне приказано явиться в понедельник на церемонию посвящения внебрачного сына Эрона, вроде как единственного наследника, а у меня нет сил!

Анри не ответил и взглядом обратил внимание Элизабетты на карман, в который он подсунул письмо Эрона Конли. Покинув кабинет Клауса, он хотел прочитать его, а затем решить отдавать послание жене или нет, но вспомнил историю с дневником Маргариты и раздумал влезать в дела Элизабетты. Он предоставил ей возможность самой разбираться с тайнами председателя Большого Совета, уже бывшего.

Интересно узнать реакцию Кеннета Пена. В больших играх не бывает случайных смертей. Венценосная бабуля Элизабетты не раз напоминала мне об этом и уговаривала воспользоваться услугами охраны. То ли всерьез думала защитить меня, то ли хотела быть в курсе моих перемещений и знать, делюсь я тайнами Золотого Дворца на стороне или нет, и соблюдаю ли я нудные правила, которым обязан подчиняться «первый муж»…

Элизабетта достала конверт, потрясла им в воздухе и убрала в карман:

— Не сейчас, — она упала в объятия Анри. — Не могу думать ни о чем, кроме Эдди.

— Клаус сказал, что подозревает каждого в этом доме. И велел не распространяться о результатах расследования.

— Ты хочешь сказать, что среди нас шпион?

— Эдди никому не был известен, как наш сын. Впервые в жизни он вышел в свет на приеме, но по легенде. Клаус будет опрашивать всех, в том числе слуг и близких друзей. Охрана не выпустит из особняка никого, пока ситуация не прояснится…

— Хорошо, — сказала Элизабетта, вытерла слезы и подумала, что никакое влечение и страсть к Кеннету Пену не заменит душевной теплоты, исходящей от вечного скитальца мужа. Он знал, как поддержать и на расстоянии.

— Я вызвал врача, а сейчас мы пойдем на завтрак, и ты поешь.

— Не хочу, — возразила она. Анри открыл дверь.

— Нужно, вас двое и жизнь второго зависит только от тебя.

— А как Альберта?

— Альберта в комнате, позже отошлем к ней Энни. Надо же, впервые упрямство дочки сыграло ей на руку.

— А ты не уедешь на фестиваль? — с подозрением спросила Элизабетта.

— Нет, я останусь с тобой. Веста и Мон обещали подменить.

Мне нет оправдания… Я предала его… Подалась собственной страсти…

Анри поцеловал ее и вывел в гостиную.

После завтрака охранник у ворот нашел письмо в почтовом ящике и принес запечатанный конверт в дом. Клаус без спроса вскрыл послание. За его взглядом и лицом следили Анри, Элизабетта, Жасмин, Мэтью Саммерс и Энни. Клаус протянул листок Анри, но Элизабетте удалось выхватить конверт в момент передачи. Вслух она зачитала содержание напечатанного на компьютере текста.

— Дети и няня у нас… и приписка… королева… Если хотите видеть сына и дочь живыми, просим меньше суеты… А в качестве выкупа подойдет что-то материальное …. Догадайтесь сами, чего хотим мы …. В обед получите дополнительные инструкции, как передать выкуп… Если не догадаетесь сами…

Элизабетта смяла противный на ощупь лист бумаги и бросила получившийся комок на журнальный стол.

— Мама! — раздался голос плачущей Альберты. Элизабетта оглянулась и увидела бегущую по ступенькам дочь. Она была одета в пижаму в горошек. Волосы Альберта неаккуратно собрала в хвост, а мягкие тапочки спадали с маленьких ножек. За дочкой бежали два рослых охранника. — Они не выпускают меня… — пожаловалась Альберта и коснулась руки матери, затем присела на диван между ней и отцом и упрямо закинула одну ногу на другую. Охранники по знаку Клауса остановились на пороге, а сам он ушел в кабинет, чтобы созвониться с Эдвардом и рассказать отцу о письме.

Анри заметил, как Мэтью Саммерс изменился в лице. Жених Жасмин едва не подавился водой из стакана, которую пил, чтобы освежить горло.

— Все хорошо, — Элизабетта поцеловала Альберту в затылок. Хотя бы малышку Альби уберег. — Возвращайся в комнату, радость моя. Энни поможет одеться…

— Нет, я не хочу. Громилы дяди Клауса везде, — она показала пальчиком на охранников. — И на балконе, и за дверью. Они пугают…

— Я попрошу Энни поиграть с тобой. С ней не будет страшно.

— Нет, я хочу быть с тобой и папой.

— Хорошо, только сходи в комнату и приведи себя в порядок, как полагается леди. И не спорь, радость моя.

Альберта по-фирменному надула губы, но позволила Энни проводить ее в спальню. Анри шепнул Элизабетте на ухо (со стороны казалось, что он целует ее):

— Пойду к Клаусу, нужно поговорить. А ты понаблюдай за всеми, кто будет уходить из гостиной. За всеми.

Элизабетта слегка наклонилась и отпустила мужа. Она пообещала, что выполнит его просьбу. И он ушел. Ему не нужно было иметь глаз на спине и оборачиваться, чтобы понять, что редактор испытывает страх. Он не хотел расстраивать подругу Элизабетты подозрениями, но Клаус должен знать о сомнениях.

Эдди открыл глаза и увидел измученную Клариссу, прислонившуюся к стене. Они помещались втроем на широком двуспальном матрасе, голова Эдди лежала повыше, Элис пониже. Чтобы дети не замерзли, Кларисса укрыла их пиджаком. Из небольшого окна дуло. Ночь оказалась прохладной, и чашка горячего кофе была бы не лишней. Эдди вытянулся, протер оба глаза и осмотрелся. Элис не просыпалась.

— Где мы? — спросил он. Комната с серыми стенами, погруженная в туман и сумрак, восторга не вызывала. Зато был слышен морской прибой и крик чаек.

Что случилось, Эдди не понимал, он помнил, как машина резко остановилась на дороге, затем хлопок, крик Клариссы, испуганные глаза Элис, которая схватила его за локоть, и ухмылка темноволосого мужика с грязными рукавицами. Запястье его напарника покрывала черная кожаная перчатка. Длинные пальцы торчали сквозь прорези.

Белую, дурно пахнущую тряпку приставили насильно к носу. Эдди, теряя сознание, слышал как Кларисса просила не оставлять ее. Волосатый затащил няню в машину и велел помалкивать, пригрозив досрочным убийством детишек. Третьего, худого и долговязого, Эдди видел мельком на месте водителя. Он пускал дым из толстой сигары и ухмылялся. Ноги у Эдди подкашивались. Темноволосый тащил его и потерявшую сознание Элис. В машине Эдди увидел Клариссу и успокоился. Мучитель занял место рядом с водителем, а третьему, оставшемуся снаружи, велели отогнать машину к выезду из Южного Города. Затем Эдди окончательно потерял сознание.

— Поспи, солнце недавно взошло, думаю раннее утро, — сказала Кларисса.

— Нас найдут?

— Надеюсь, твоя мама может все. У нее столько людей в службе безопасности и неограниченные полномочия, что к вечеру они обыщут не только Южный Город, но и окрестности.

— Я голоден, Элис уговаривала поесть перед отъездом с Фестиваля, я отказался, теперь жалею.

— В кармане пиджака есть леденцы, пользуюсь, когда не могу остановить кашель. Достань, только Элис не потревожь, пусть поспит. Бедная девочка…

Эдди аккуратно подобрался к заветному карману и вынул две конфеты. Элис шевельнулась, убрала из — под щеки руку, но не проснулась. Один леденец Эдди протянул Клариссе.

— Думаешь, на ее месте должна быть Альберта?

— Конечно, надо же, а я настаивала ехать с нами. Упрямство сестры позволило ей провести ночь с родителями, в тепле и уюте… Может и тебе начать упрямиться? Тогда бы ничего не произошло.

— Случилось бы, не вчера, так в следующем месяце. Понимаю, почему мама прячет нас. Не так уж в Стране Королевы маму и любят, если нас, ее детей, похищают.

— Я слышала, когда нас привезли, что они собираются просить королеву о чем-то, только не поняла. У того, что волосатый, такой низкий гнусавый голос, я не разобрала слов, а худощавый, с сигаретой, только кивал. Мне показалось, что он главный и любит деньги. Пиджак из последней коллекции… Я у кого-то в Золотом Дворце такой видела. Недавно…

— Может ему денег предложить? Вдвое больше, чем заплатят заказчики? — Эдди вытянул затекшие ноги, чтобы немного размять их.

— Нет, здесь дело не в деньгах, а в чем — то другом. Внимательно слушай ….

Кларисса не успела договорить. Малоприметная дверь в стене открылась, и в комнату вошел «волосатый» с подносом. Эдди увидел три тарелки, три железных кружки, от которых шел пар, и три куска хлеба.

«Волосатый» закрыл дверь. Снаружи щелкнул замок. Мужчина поставил поднос на табурет возле матраса, наклонился над Элис, откинул рукав пиджака с ее умиротворенного лица и поинтересовался.

— Девица не твоя сеструха?

Гнусавый голос напугал Эдди, он плотнее прижался к Клариссе.

— Девочка — его подруга, — ответила няня.

— Ясно, — промямлил «волосатый» и выпрямился. — Завтрак не по-королевски, но сойдет. Вечером ждите пополнение.

Сказал и вышел. Теперь замок щелкнул два раза, а Эдди велел Клариссе замолчать. За дверью беседовали «волосатый» и «долговязый». У него с детства был тонкий слух, он мог услышать отдаленный шепот или щебет птицы на улице.

— «Долговязый» говорит, что без королевской девчонки дела не будет и что они все испортили. Им нужна Альберта и …. Мама …. Он велел «волосатому» срочно созвониться с информатором.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — Кларисса поцеловала горячий лоб воспитанника. Эдди слышал все, а вот почувствовать слезу няни, упавшую на висок, не смог.

Анри вошел в кабинет. Клаус успевал одновременно говорить по трем телефонам и отдавать указания. Утомившись, он бросил последнюю трубку и упал в кресло Элизабетты. Вздохнул и протер влажный лоб.

— Мы провели массовую зачистку пустых заброшенных баз, складов, отелей, домов. Местное население в панике и толком ничего не понимает, мы приняли решение избежать журналисткой огласки и разослали ориентировки с фотографией Клариссы, вдруг няня подговорила Эдди сбежать. Вспомни, привязанность к Эдди и скрытую неприязнь к Альберте.

— Не думаю, — возразил Анри. — Кларисса присматривает за детьми одиннадцать лет. Не понимаю, зачем ей похищать Эдди?

— Мы должны отработать все возможные версии. Чтобы добраться до истины.

— Расспроси друга Жасмин. Я не хочу наговаривать, но он странно себя повел, когда в гостиной появилась Альберта!

Клаус нахмурился. В глазах Анри читалось не просто подозрение. Мэтью Саммерс неожиданным образом появился в жизни Жасмин и Золотом Дворце…

— Я поручу установить за ним наблюдение.

Дверь открылась и в кабинет влетела Элизабетта, Клаус замолчал, а Анри обернулся.

— Мне надоело оставаться в неведении, — заявила она. — Я хочу знать, что вы оба задумали. Альберта отвлекла меня и только сейчас я осознала суть письма.

— Откуда оно непонятно, охранник нашел его в почтовом ящике. Скрытая видеокамера на калитке зафиксировала силуэт: высокого мужчину в кепке и шарфом на лице. Мы изучаем записи со всех камер, чтобы понять, куда он направился. Единственная зацепка, пока. — Телефон Клауса завибрировал на столе. Он извинился и взял трубку.

— Кеннет Пен, он взял ответственность за похищение Эдди на себя и советников. Я велела готовить бумаги с прошением в Большой Совет и сделаю все, что он просит. Одним из условий он назвал остановить любое расследование. Как только я подпишу бумаги, Эдди вернут домой.

Он пригрозил раскрыть тебе правду о встрече… Прости…

— Ты веришь ему? А письмо? Зачем его прислали? Кеннет Пен умен, как только услышал новости от короля, тут же сориентировался.

— На данный момент это единственный выход… вернуть сына! Он обещал прибыть в Резиденцию в 14.00, с бумагами. У вас с Клаусом около четырех часов, чтобы разубедить меня, что он не виноват!

Дурень! Если не хочешь разрушить наш брак, ты позволишь мне подписать бумаги Пена… Иначе я потеряю тебя…

Бетт Андре отвернулась, чтобы Анри Смит не заметил страха и смущения в бирюзовых глазах. Кеннет Пен навсегда привязал ее к себе. Он оказался умнее и проворнее.

— Клаус найдет Эдди раньше 14.00. И давай, говори правду! — крикнул Анри Смит, чувствуя, что он не может сдерживаться. — Во всем виноват я один, я привез вас сюда, я рискнул безопасностью и разрешил детям поехать на Фестиваль. Я же вижу, что ты собираешься это сказать, но молчишь.

— Я ни в чем не уверена и прислушаюсь к Кеннету Пену, не опираясь на факт существования письма. — Бетт Андре отвела мужа в сторону. — Насчет вины… если бы я так думала, то не молчала бы. Эдди и Альберту могли похитить где и когда угодно. Лучше ты признай, что завелся — Кеннет Пен выиграл, не прилагая усилий?

Диалог превратился в обмен мыслями.

Ты чувствуешь, что он украл меня. И боишься спросить!

Как же она права! Пока Эдди не вернется, переубедить ее будет невозможно. Я отличный отец — дело жизни стало дороже маленького сына и жены. А как быть с Моном, Вестой и другими, которые верят в меня? Как им помочь?

— Есть новости, — Клаус бросил трубку на стол и переглянулся с Анри. — Мы напали на след человека, который оставил письмо в почтовом ящике.

— И? — одновременно спросили Элизабетта и Анри

— Он ближе, чем я думал, он не принял в расчет, что если камеру не видно на калитке, то она отсутствует. Отец едет, и мы поговорим с ним в приватной обстановке, чтобы выяснить все, когда поймаем с поличным.

— Ты можешь назвать его имя?! — Анри Смит понял Клауса и переложил на него ответственность сообщить Элизабетте, а сам сверился с часами. Кеннет Пен не успеет. Лететь из Города около двух часов, плюс дорога из аэропорта до Резиденции.

— Если я назову имя человека, — сказал он, — вы оба испортите ход операции. И бросил тяжелый взгляд в сторону Элизабетты. Анри понял его цель и промолчал, надеясь, что раньше трех Кеннет Пен здесь не появится. А если приедет, он расскажет Элизабетте сам, кто подбросил письмо.

Мэтью оставил Жасмин, сославшись на усталость, плохое самочувствие и занятость. Она отпустила его, лишь бы не мешал составлять новые графики. Его поцелуй она также не заметила, только напомнила, что у нее много работы на предстоящий день — телефон обрывают важные люди — от переноса встречи с королевой у многих срывались поставки, связи, сроки, у кого что. Жасмин терпеливо выслушивала всех звонивших и старалась угодить каждому. Легендой для всех стала угроза выкидыша. Именно эту весть разнесли по стране утренние газеты. Новость, что пропал королевский сын, осталась в кругу заинтересованных лиц.

Мэтью довольствовался результатами идеального плана. Оставалось только набрать на компьютере второе письмо и подсунуть в почтовый ящик. Они будут ждать кого-то снаружи, а он это сделает изнутри. Вторым письмом нужно выманить из особняка королеву и девчонку, но он не знал, как правильно составить текст. Мэтью слышал, как Клаус говорил — похитители уверены, что у них оба королевских ребенка. Если он открыто попросит в письме присутствие Альберты, то станет ясно, что в резиденции сообщник. Но можно переложить вину на скандал между Эдди и его подругой.

Мэтью похвалил себя за смышлёность, не сдержался и улыбнулся безмолвной охране у комнаты Альберты. Дверь отгородила девчонку от остального мира. Мэтью пожелал заглянуть одним глазом в узкую щелку, чтобы понаблюдать, что же делает сейчас маленькая Альберта, с которой возникло столько проблем. Человек в шляпе пока не знает… Мэтью решил не докладывать о «сбое».

Дверь внезапно открылась. «Девочка — проблема» в компании жены Клауса появилась в коридоре. Мэтью улыбнулся. Но Альберта прошла мимо, словно странного друга тети Жасмин и не было рядом. Энни требовала извиниться, но Альберта велела женщине вести ее к родителям.

— Папа обещал мне атракционы, если я поем. Я поела!

— Мисс! — возмущалась бежавшая за наследницей Энни.

Альберта не думала останавливаться. Она уверенно шла к лестнице.

Четыре охранника оставили свой пост и, соблюдая дистанцию, двинулись следом. Альберта показала им кулак. Ничего. Ни эмоции на лицах, ни блеска в глазах.

Мэтью вздохнул, а в комнате Жасмин он сел за стол и включил настольную лампу. Шторы были опущены, а ему нужен яркий свет. Как спасение. И подпитка.

Письмо набирал на компьютере, сбиваясь с мысли, то его отвлекали крики на улице. Приходилось вставать и закрывать окно. То садовнику вздумалось стричь газон. Тогда и закрытое окно не помогало отключиться от внешнего шума. Мэтью печатал строчки на компьютере, затем стирал их. К часу у него был готов макет, он его три раза прочел и только потом распечатал на принтере Жасмин — она возила его всюду за собой, как крайне необходимую в деловых поездках вещь.

В половине второго Мэтью вернулся в особняк. Письмо запечатал в белый конверт без подписи и обозначений. Оно лежало в кармане и немного жгло бок, ему не терпелось избавиться от улики. Вход к главным воротам был перекрыт. Он спрятался за высоким деревом и стал наблюдать, как один человек в сером, немного примявшемся от долгого перелета костюме, выбирался из черного автомобиля, платил таксисту по счету и закрывал дверь. Багаж его составлял небольшой дипломат. Как только машина уехала, он побрел по тротуару к крыльцу. Южное солнце припекало. Человек прикрыл глаза рукой. Он начал потеть после роскошного салона автомобиля с кондиционером. Мэтью узнал его. Кеннет Пен, Советник по культуре… Новости не удастся скрыть…

Охранник закрыл ворота и вышел за калитку. По приказу Клауса резиденция охранялась и снаружи. Мэтью благополучно опустил в ящик первое письмо, теперь хотел это проделать и со вторым. Не оглядываясь, он вышел на садовую дорожку, прикрыл рукой лицо и укутался в черный шарф. С юга обдувал морской ветерок. Он шел, не торопясь. Оставалась пара метров до ящика, он блестел бордовой краской на солнце. Мэтью потянул руку к карману, вытащил конверт, другой тихо, чтобы не было слышно снаружи, приоткрыл створку и засунул в узкую щель письмо.

Но сзади его накрыла тень человека. Мэтью захлопнул крышку и боялся обернуться. Можно было соврать, что он решил проверить догадку, но от тени отделилась рука рука, схватила за плечи и развернула к себе лицом. Тень принадлежала Клаусу. А врать ему было бессмысленно.

Вот так простой и вроде бы идеальный план рассыпался на глазах. Меньше, чем за сутки.

Клаус профессионально скрутил руки, чтобы не сбежал. После приподнял щиток и указал на скрытую камеру. С противоположной стороны была еще одна. Мэтью упал на колени, Клаус поручил охранникам доставить его в кабинет и вытер руки. Перед ним печатными буквами пронеслось название новой должности и привилегий, которые предоставит Элизабетта за качественно проделанную работу. На радостях он возвращался в особняк. Энни, как всегда, пожалуется, что у них нет своей жизни, они не могут завести второго ребенка, потому что за старшим некому присматривать — у Клауса бесконечные планы по вводу новых охранных систем, у нее — сопровождение Элизабетты и ее семьи в любую точку мира. Роза ухаживает за пожилой королевой в Золотом Дворце, а старик Эдвард иногда приглядывает за единственным внуком…

Она принимала его в кабинете. Кеннет Пен явился на полчаса раньше, Клаус не подавал вестей, он ушел после разговора и не появлялся в Резиденции, телефон выключил. Анри стоял позади Элизабетты и держал за руку. Она переглядывалась с ним, с тревогой задавала вопросы и сама же на них отвечала — она не изменит принятого решения. Кеннет Пен тем временем открывал черный дипломат и на широкий стол легли три папки.

— Большой Совет не успел сказать свое «да», — ехидно заметил он, — но после того, как ваша рука подпишет каждую страницу, думаю, вряд ли кто-то будет против. Чтобы вы знали — первый проект посвящен созданию специальных ведомств под моим началом, без визы которых в этой стране не будет выпущена ни одна пластинка, второй — ведомств, регулирующих концертную деятельность. И третий проект направлен на финансирование стилей музыки, которые интересны корпорациям.

Элизабетта взяла ручку и хотела подписать документы, но Анри отодвинул руку жены.

— Прикажите привезти Эдди, и она все подпишет. Вы не дали никаких гарантий. Вдруг вы вздумали обманом протащить свои реформы в Большой Совет, — сказал он, но больше всего ему хотелось врезать. Кеннет Пен искусно играл предписанную роль. Он улыбнулся и бросил взгляд на растерянную Элизабетту, лицо которой постепенно серело. В его объятиях она вела себя более раскованно.

— У нас договор с королевой, прошу не вмешиваться, — Пен достал запасную ручку и протянул Элизабетте. — Сначала подпись, затем информация о сыне. Такой был уговор?

И посмотрел на нее. Элизабетта выхватила у него ручку и, не спуская одновременно яростного и беспомощного взгляда, подписала каждую страницу. Довольный Кеннет Пен только переворачивать успевал. Затем достал из дипломата телефон и притворился, что набирает номер. Посмотрел на Анри. Элизабетта поджала губы и начала работать быстрее и усерднее.

Анри еле сдерживался. Он прекрасно знал, что Пен соврал и Эдди он не похищал. Но Элизабетта!

Больше никакого страха и только твердая уверенность. Я возьму советников под личный контроль, и даже сменю членов Большого Совета и овальных заседаний, если потребуется. Ситуация с Эдди дала многое понять — или я наброшусь на них первой или они так и будут играть на чувствах моей семьи.

К двум часам Элизабетта перевернула последний лист и бросила ручку Пена на стол.

— Я выполнила ваши условия. Теперь ваш черед. Где мой сын?

Кеннет Пен аккуратно сложил в портфель папки с бумагами, упаковал ручку в футляр, решив сохранить для реликвии. Звонить он никуда не собирался. После одернул пиджак и хотел сообщить Элизабетте, что зря она поверила не мужу, а ему, бедному и одинокому советнику, который просто воспользовался ситуацией, едва услышал разговор короля с первым справа. Или он молчал, чтобы не вводить в заблуждение беднягу Анри?..

Дверь открылась. Влетевший в кабинет Клаус доложил, что пойман сообщник.

— Дети на заброшенном складе у Причала за Южным Городом. Охрана взяла этого человека в качестве свидетеля и проводника. А утром туда обещал явиться заказчик, некто по имени Ромен, одиннадцатый год живущий под фамилией Манер.

Клаус убедил Элизабетту, что Ромен будет схвачен и предан суду, чего избежал несколько лет назад. Клаус не подтвердил, что информатор — Мэтью Саммерс. Одним из условий сделки — полное сохранение тайны о его личности. Клаус пообещал редактору, что отпустит его, как только Ромена схватят, но запретил приближаться к Жасмин и Золотому Дворцу.

— А как же любовь? Я не врал, когда делал ей предложение, — хмыкнул Мэтью.

— Соври теперь. Ради безопасности Элизабетты и ее семьи я вынужден удалить вас, мистер Саммерс. Нужно иметь голову и думать, с кем связываешься.

— Ты когда-нибудь интересовался судьбой других людей и почему им иногда приходиться совершать ошибки?

— Я служу королеве, — отрезал Клаус. — Другие меня мало заботят. Уведите.

И охранники по команде затолкали редактора в машину…

Анри и Элизабетта переглянулись и забыли о разборках с обманувшим их Кеннетом Пеном. Не было времени. Они накинулись на Клауса и просили сообщить точное время, когда они смогут увидеть сына. Клаус сказал, что Эдди привезут не раньше пяти.

Кеннет Пен поспешил удалиться, пока о нем не вспомнили, и даже дверь за собой прикрыл. В коридоре он столкнулся с маленькой девочкой. Позади нее шли Энни и три охранника. Он посторонился и пропустил малышку в кабинет, а на ходу вызвал такси в аэропорт. Нужно успеть сбежать, пока Элизабетта не опомнилась.

Альберта вошла в кабинет и увидела маму и папу за столом. Дядя Клаус показывал им схемы, карту, таблицы и согласовывал варианты нападения на Ромена.

— Мама, — закричала она и побежала к родителям. Ее на ходу поймал папа. Элизабетта жестом попросила Анри, чтобы он увел дочку. Подальше, пока не привезут Эдди.

— Ты обещал мне аттракционы! И где Эдди? — спросила Альберта. — Я хотела с ним поиграть, а меня не пустили в его комнату.

— Эдди? — Анри поцеловал дочь в макушку и посадил на плечи. — Эдди… Эдди уехал с Элис и Клариссой. Они вернутся к ужину. Вы увидитесь вечером. А мы сейчас поедем на фестиваль! Ты же хочешь полюбоваться на дядю Мона на сцене?

— Да, — закричала она. — Только без них, — Альберта королевским жестом указала на охранников.

— Нет, дядь мы возьмем с собой, иначе мама расстроится, будет волноваться и не родит брата. Ты не маленькая и должна понимать, что охрана просто необходима. С этого времени. Как дочке очень влиятельной мамы.

— Не мамы, а папы, у нее опять не нашлось времени, чтобы поиграть со мной, — капризно заявила Альберта.

Да… Элизабетта настолько была увлечена спасением сына, что о них и думать забыла. Ехать на фестиваль не хотелось, но от обещания, данного Альберте, далеко не уйдешь. Он помог устроиться дочери на заднем сиденье, пристегнул и сам сел за руль. Две машины пристроилась спереди и сзади. Альберта надула губы. А Анри вдруг порадовался — уже сегодня он сможет показать всем, что приехал на фестиваль с дочкой, и что его Альберта самая талантливая и лучшая.

Кларисса напряглась и подняла голову, едва услышала стук в окно, в дверь и громкие голоса, призывавшие поднять руки. Эдди и Элис прижались друг к дружке и с испугом во взгляде спросили, что происходит. Кларисса не знала, что сказать, велела спрятаться за выступ в стене, а сама встала и начала подбираться к двери, жалея, что под рукой не оказалось простой палки, ей можно на время обезвредить противника, когда он ворвется в комнату.

Голоса не умолкали, она слышала шум борьбы и выстрелы. Элис, впервые за два дня, растеряла уверенность и прижалась к Эдди. Он, как храбрый боец, боялся не меньше, но стойко охранял даму сердца.

Кларисса подергала ручку двери, заперто. В окне она увидела свет от прожектора и фар и не верила, что приехавшие на больших машинах люди их спасители, она думала о других, тех, кому «волосатый» утром обещал передать Эдди. Он так улыбался, когда принес ужин. После сверкнул круглым глазом и открыл рот. Передний зуб был выбит. Два других пожелтели. И пахло от него как-то странно. Элис не выдержала и заплакала.

— Тише, — сказала Кларисса. — Он уйдет сейчас.

— Да?

Но волосатый засмеялся. Уходить он не спешил. Кларисса велела ему перестать пугать детей, а мужчину задело, что смелая тетка вздумала управлять им. Он разозлился, замахнулся и хотел ударить, но Эдди успел перехватить его руку. Он повис на ней, со всей силой вцепился в локоть и укусил. Кларисса закричала. «Волосатый» сплюнул на пол, отдернул руку от смелого мальчишки, потряс ей, чтобы спустить дух и ушел, хлопнув дверью и пригрозив, что утром придут «другие» и сопротивление малолеток не поможет.

Эдди хотел заплакать, но сдержался. Было стыдно перед Элис. Он отказался прижаться и к Клариссе, которая с благодарностью тянулась к нему.

За выступом он волновался не меньше и наблюдал за няней. На полу стоял поднос. Никто из них не решился притронуться к еде. Предупреждение «волосатого» не отпускало.

За дверью послышался шум. Эдди задвинул подальше Элис и спрятался сам, надеясь, что плохие дяди не станут обыскивать комнату. Элис заплакала и прошептала, что он самый лучший и верный друг, и попросила прощения за Жака. Эдди успокоил Элис, что он никогда не обижался на Жака, хотя ему было приятно слышать признание девочки. Надежда, что «бывший друг» Жак уже не соперник, изменила многое в первоначальном плане. Элис приложила губы к щеке и поцеловала.

— Я сделала бы это и на приеме, я была готова идти с тобой.

— Я знал, — прошептал Эдди, — что ты согласишься.

Элис улыбнулась.

Дверь открылась. Даже распахнулась. Кларисса не успела отойти и от нерешительности упала на руки вошедшему мужчине в черном плотном костюме и маске.

— Здесь, — крикнул он в пустоту коридора. Кларисса потеряла сознание и рухнула на пол. — Тише, — приказал мужчина. — Вас никто не обидит. Где дети?

В комнату ворвался Клаус. Кларисса не сразу поняла, что это он и не знала, радоваться, что их нашли, или нет. Двое других вытащили на свет Эдди и Элис. Клаус кивком головы велел вести всех к машинам. Элис крепче вцепилась в руку Эдди. Пришло спокойствие. Она дернула головой, вспомнила, кто мама этого мальчика и подумала, что жизнь прекрасна. Королева подняла все силы. Утром она проснулась в запертой комнате и видела то беззубого, то волосатого, то худощавого, которые с интересом смотрели на нее, на привлекательную девочку, а не на старую деву Клариссу. Она радовалась, что ей удалось обработать Эдди и сыграть роль леди из старых сказок. Если бы она захотела, то поступила бы и в театральный. Хотя с таким мужем, как Эдди, ей будет позволено все. Только бы не упустить.

— Как ты? — поинтересовался Клаус.

— Все в порядке.

— Мои люди отвезут тебя и детей в Резиденцию, а я останусь здесь, охранять этих, — он кивнул на сидящих рядом с батареей беззубого, волосатого и худощавого. И Мэтью Саммерса. — Нам нужен заказчик, так и передай Элизабетте.

— Я все сделаю, — пообещала Кларисса. Клаус вывел ее на свежий воздух. Открыл дверцу черной машины и помог устроиться рядом с Эдди и Элис. Эдди вернули его ноутбук. О том, что случилось вчера, он тут же забыл, включил компьютер и показал Элис, как пройти на десятый уровень в ее игре. Кларисса радовалась — воспитанник воспринял похищение, как детскую забаву или все-таки решил выбросить последние часы из памяти, потому что так удобнее?

Клаус захлопнул дверцу и машина, минуя несколько развилок, выехала на большое шоссе. Наследника прятали не так далеко от Южного Города.

Ромен, после успешного исхода предстоящего дела, мечтал собрать семью в Золотом Дворце. Люк каждый день донимал, спрашивал, когда же он получит право на титул наследника. Софье было все равно, как и Луизе, они не интересовались его судьбой, правда о связи с ним могла испортить репутацию в кругу друзей мужа дочери. Оберегать тайну, что они состоят в переписке с опальным «убийцей», «вором» и «выжившим из ума человеком» становилось все труднее. В последние месяцы женщины перестали отвечать на письма и звонки. Ромен не беспокоился — как только весть о смерти племянницы и ее детей разнесут по миру журналисты и он вернется в Золотой Дворец, Софья и Луиза изменят отношение к нему. Люк тоже бы его бросил, если бы не обещание титула наследника. Иногда Ромен задумывался, а нужна ли ему семья, довольно быстро сбежавшая с тонущего корабля. В сомнениях он покачал головой и решил, что с нетерпением хочет вернуть «прошлое».

Ромена схватили тем же вечером. Он вышел из машины и от радости потер руки, представляя, в каком из помещений держат Элизабетту. Для уверенности потрогал рукоятку пистолета в кармане, а в голове быстро сочинил речь. Последняя фраза была такой — «десять лет я учился стрелять, чтобы с первого раза попадать в своих врагов».

Мучить детей и племянницу он хотел несколько часов, и воображение рисовало, как он рассказывает историю, побудившую к мести и депрессии музыканта, лишившегося семьи навсегда.

Ромен поднял голову, чтобы заходящее солнце подпитало его энергией и уверенностью. В начале года он думал, что убийство поручит редактору, но ему захотелось увидеть глаза беспомощной Элизабетты, когда он будет убивать ее детей. В планах Ромена был именно такой порядок, он хотел видеть страдания племянницы и, думая об этом, он толкнул дверь. Было темно, тихо и пахло сыростью. Некое предчувствие подобралось к ногам, пробежал легкий холодок, но тут же исчез. Ромен оглянулся и двинулся дальше, вперед.

И тут на него набросились, он и опомниться не успел. Трое охранников Клауса повалили его на пол. Мэтью Саммерс предал, позвонил и уверенно сообщил, что дети и королева на базе. Ромен повелся и приехал.

— Все, — сказал кто-то из трех прижимавших его к полу. — Осторожно, в кармане оружие.

— Кончайте с ним и закопайте поблизости, — решительно приказал Клаус, поднял голову Ромена за волосы и увидел, что пустые и безжалостные глаза бывшего наследника наполнены яростью. — Он давно исчез для всех, пусть так и будет.

— А что с ними делать?

Клаус обернулся. Мэтью Саммерс понял все и в области сердца похолодело. Клаус лишь махнул рукой и вышел на улицу. Элизабетта наделила его особыми полномочиями, с сегодняшнего дня он мог делать все, что заблагорассудится. В планах отца был честный суд и наказание. Клаус решил устранить проблему более надежно. Он завел мотор, а после услышал пять выстрелов. Отцу и Элизабетте Клаус собирался в красках описать завязавшуюся борьбу между охранниками, Роменом и остальными, чтобы оправдать убийство.

Кларисса выглянула в окно. Люди жили обычной жизнью и прохаживались по вымощенным плиткой тротуарам. Мальчишки дурачились, девочки смеялись, а мужчины постарше обнимали дам сердца, один даже вынул букет роз, который старательно прятал минут пять. Его спутница была счастлива и удивлена. Клариссе захотелось испытать точно такое же счастье. Она перевела взгляд на Элис и Эдди. И заботиться о собственных детях. Семья, своя, самая настоящая — вот чего ей не хватало.

Там, в запертой комнате пронеслась ее жизнь — она вспомнила, как окончила Городской педагогический Университет, как обивала пороги престижных частных и государственных школ — молодую выпускницу принимать в штат без рекомендаций никто не желал. Работа преподавателя считалась востребованной. Школы находились на попечении королевы. Учителям платили достойное жалование, а за выслугу предоставляли жилье и социальные выплаты.

В отчаянии Кларисса позвонила Энни, дочери соседей ее родителей. Она знала, что девушка служит у королевы, и она может помочь. Кларисса, конечно, не призналась, что зла на весь мир, ей отказали в очередной школе, а возвращаться в маленький городок не хотелось. Энни выслушала причитания бедной девушки и сказала, что может помочь устроиться на работу, ответственную и хорошо оплачиваемую. По традиции именно ей предстояло воспитывать наследников. Помощь в лице Клариссы была бы существенной.

Кларисса вздохнула. Машина пронеслась через Южный Город. Недалеко гремела музыка Фестиваля и яркое свечение заливало темное небо. Водитель Клауса свернул на улицу, которая привела их к воротам Резиденции. Свет горел на трех этажах. Как только машина остановилась на территории, Эдди выбрался на дорожку. Затем Элис, следом Кларисса. На пороге стояла Элизабетта. Она взяла сына за руку, осмотрела, опустившись на колени, и повела в дом. Она обнимала его, целовала и трепала волосы. Эдди не знал, как вырваться и убежать в комнату смотреть пропущенные эпизоды любимого сериала про подростков танцевального колледжа.

— Мы скоро, — сказал он маме, взял Элис за руку и повел к лестнице. Но Элизабетта хотела, чтобы сын пошел с ней в столовую, Эдди смело заявил, что не голоден. Также он отпустил Клариссу и попросил маму не ругать няню, она пережила больший стресс. Элис поддержала Эдди.

Элизабетта вздохнула и вспомнила о письме Эрона Конли, достала из кармана конверт и распечатала.

«Дорогая Бетт.

Кеннет Пен… он был у меня и рассказал, что ты «выбрала» его. Я слишком похож на твоего мужа. Всегда в сомнениях и поиске… Что ж пусть будет так. Ты знаешь, что я вдовец и бездетен. Завещаю Лесную Корпорацию Анри… и стул… Вдвоем вы справитесь… Скажи мужу, что я не мог поступить иначе. Пообещай мне…

Ты спросишь, почему дал усомниться в себе? Поясню. Я должен был отвести подозрения от тебя, Анри, профессора и группы, которую сформировал. «Они» … после того, как я заступился… уличили нас в сговоре. Совет — будь осторожнее. В каждом слове они ищут «злой умысел», направленный против идей Леона Андре. Не знаю, когда встретимся лично, но я должен выговориться сейчас, объяснить. Если не сердишься, напиши мне. Буду с нетерпением ждать ответ…

С уважением, Эрон».

Элизабетта смяла письмо, затем приподняла крышку супницы и наполнила тарелку:

Впервые за день можно и поесть нормально.

Бетт Андре стояла перед зеркалом, закрепляла выпавшие локоны невидимками и напевала веселую, шутливую песню из любимого мультфильма Альберты. Заметив его, обернулась и повисла на нем, упав в объятия. Анри Смит слегка покачнулся, но устоял.

— Привет, — сказал он и поцеловал ее.

— Альберту уложил? Уснула? — спросила она.

— Да. У нее столько впечатлений после выступления. Мон удивил нашу дочь. Эдди, как он?

— Спит, — Элизабетта усадила мужа на кровать. Анри мельком удалось увидеть выражение ее лица. Шутливость и веселость сменились задумчивостью. Она открыла ящик и протянула вскрытый конверт.

Анри выглянул в окно. Темнота и пустота. Черная. Зияющая. Элизабетта погасила свет, оставив два ночника на туалетном столике. Она… Смотрела на него и умоляла, а он боялся строить догадки и предполагать.

— Читай, — приказала она и сжала его руку.

— Что это?

— Письмо Эрона.

— Просто скажи, что он хочет, — попросил Анри и отложил конверт.

— Ты его наследник — «Лесной Магнат» и «третий справа». Эрон так захотел. Ты должен пойти со мной. И выбора у тебя нет. Они знают… Они хотели этого…

Тут она поднялась и вытянула руку. Он смотрел на нее. Такая знакомая и далекая. Он знал, куда она собралась вести его. Темнота… Тошнило… Неужели так сложно? Нет. Он не сопротивлялся. Встал. Коснулся влажной ладони жены, и она вывела его в тускло освещенный коридор особняка на Острове. Вдалеке Анри увидел силуэт Клауса со светильником. Сын Эдварда стоял у портрета Леона Андре.

— Куда мы идем? — спросил он.

— Узнаешь, — ответила Элизабетта и Клаус сдвинул портрет.

Анри увидел створки лифта. Клаус нажал на красную кнопку. Где-то внутри стены раздался шум и гул. Рука Элизабетты от волнения задрожала, но она как могла старалась сохранять внешнее спокойствие.

— Я могу отказаться? — спросил Анри.

— У тебя нет выбора, идем, — она втолкнула в лифт. Клаус вошел последним. И створки медленно закрылись. Анри вновь ощутил чувство тошноты и вдруг подумал о детях. Стало интересно, думает ли о них Элизабетта, что им уготовано?

— Прошу, — хриплый голос Клауса оглушил. Анри мгновенно очнулся. Элизабетта крепко сжала ладонь.

— Иди за мной и не удивляйся, — попросила она.

Створки лифта раскрылись. Анри увидел большую комнату без окон, овальный стол по центру, сидящих вокруг него людей и два свободных стула. Одинокая лампа на потолке ярко горела и освещала пространство. Советники смеялись, спорили, а один из сидящих напомнил остальным, что «тринадцатый по центру» задерживается.

Вдруг стало тихо. Анри увидел Кеннета Пена, отца Элизабетты и многих других. Он знал их. Видел на приемах. Роджер, мужья Мэгги и Мадлен… Они восхищались ими. Элизабетта опустилась на стул с номером тринадцать, а он встал рядом и смотрел то на лампу, то на жену, то на советников.

— Мы возражали желанию «третьего справа», — сказал второй слева. — Но он доходчиво объяснил, насколько выгодно держать вас на виду, мистер Анри. Ваша активная деятельность противоречит идеям овальных заседаний, — продолжил советник, затем громко засмеялся, а Анри Смиту стало противно. Он посмотрел на побледневшую Бетт Андре. Ему вдруг захотелось схватить ее за руку и увести, подальше. Большие игры не для них…

— Начнем с первого посвящения. Как только официально унаследуете лесную корпорацию, «тринадцатый по центру» объяснит правила.

— А если я откажусь?

Элизабетта тяжело вздохнула. Советники переглянулись и зашумели.

— Вы сделали свой выбор, обручившись с ней, — смело заявил первый справа. — За вами необходимо наблюдение, иначе… думаю вы поняли… Поговорите с женой, она объяснит, если подумали о другом…

— Я поручу вашему брату подготовить необходимые бумаги как можно быстрее, — сказал пятый слева. — Мы не можем ждать.

Вдалеке мелькнуло зловещее лицо Кеннета Пена. Он улыбнулся, моргнул и Анри отвел взгляд.

В спальне ему захотелось обсудить решения советников с Бетт Андре. Она пожаловалась на головную боль, смяла подушку, легла в постель и погасила свет, а утром пригласила на прогулку к морю. Она надела любимый сарафан цвета морской волны и соломенную шляпу, а он только и мог любоваться ей, чтобы забыть… Звонил Мон, Веста… Фелл… Он и не знал, как сообщить, что студия больше не будет работать «открыто». Сказал, что вернется в Город и соберет собрание руководства. Бетт Андре по-прежнему избегала разговора. Как только он пытался спросить, она уходила от темы и замечала, что Альберта близко подошла к морю, а Эдди и Элис отстают.

В полдень Анри увидел на берегу седого старика в оливковом джемпере и серых брюках. Он шел им навстречу. Это был Фрэнсис Бойл.

Эдди узнал профессора, бросил шапку Элис под ноги и побежал здороваться.

— Позже малыш, позже, — попросил старик. — Я приехал, чтобы просить у твоих родителей работу. Прочел объявление в вечерней газете и захотел быть первым. Простите, что прервал семейную прогулку…

— Вы приняты, — хрипло ответила Элизабетта. — Эдди, милый, помоги Элис. Она не донесет без тебя шапку с камешками…

— Хорошо, мама, — согласился мальчик и убежал.

Фрэнсис Бойл вздохнул, предложил занять свободную скамейку и обратился к Анри:

— Вы были там?

Анри утвердительно кивнул.

— Эрон предупредил, что они стали подозревать… заговор… Уйдем лет на десять в подполье. Усыпим бдительность… Да не волнуйтесь вы так, — старик слегка толкнул обмякшего и растерявшегося музыканта. — Работу продолжим. Только заново начать придется, — сказал он и протянул руку Анри, который крепко сжал ладонь профессора и улыбнулся.

— Дальнейшие встречи и общение в классе Эдди. Время — пароль. Запомнили?

Анри кивнул.

— Мое почтение, — произнес «учитель Эдди» и склонился перед Элизабеттой. Анри Смит заметил, что жена молчит и пребывает где-то далеко и не с ними. Он слегка коснулся плеча Бетт Андре. Она очнулась и попрощалась с профессором, когда Фрэнсис Бойл уходил.

— Мама, смотри какой я камешек нашел! Белый…

— Я вижу, дорогой, — Элизабетта обняла сына и поцеловал в макушку.

— Мама, — крикнула Альберта и обхватила тонкими ручонками шею Элизабетты. Анри Смит мечтательно посмотрел на волны, на голубое небо, на яркий диск солнца, вздохнул и заметил Элис, стоявшую у скамейки с растерянным видом. Девочка покорно стерегла шапку Эдди с камешками…

Дети отпустили Бетт Андре и побежали к берегу. Эдди на ходу бросил белый камень в шапку и схватил Элис за руку.

— Осторожнее, — крикнула Бетт Андре, затем спросила. — У нас получится?

Анри Смит не знал, как ответить

— Обними меня, — вдруг попросила она, и он выполнил ее желание.

Оглавление

1. МУЗЫКАНТ

2. КОРОЛЕВА Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg